Лантре Эсфирь : другие произведения.

Верность

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 3.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Романтический детектив. Моим родным и их поколению посвящается
Инна Комарова
  
   Верность
  
   романтический детектив
  
   по следам давних событий
  
   От автора
  
  Дорогой мой читатель - терпеливый собеседник!
  
  Хочу поделиться с вами новым произведением.
  Сразу спешу предупредить, что это произведение не является автобиографическим.
  Скорее всего, это попытка описать определённое время, место, действие с их характерными особенностями.
  И, безусловно, воздать по заслугам тем людям, которые в тот период моей жизни, окружали меня, но не являлись прямыми родственниками, не всегда близкими знакомыми.
  В этом произведении, которое я назвала таким ёмким словом - "Верность" выписаны и обозначены мои наблюдения, моё отношение к тем или иным событиям, поступкам людей.
  Образы в книге, в основном, собирательные, но характерные для той эпохи, в которой жили главные герои этого произведения.
  Как всегда, в произведении затронуты очень важные, на мой взгляд, аспекты человеческой натуры, характера. Такие качества, как порядочность, надёжность, преданность, верность, целеустремлённость.
  Умение дружить, выручать и, конечно же, любить, собственно, из чего и формируется целостная Личность. Буду рада, если книга, после прочтения оставит в ваших сердцах хорошие, тёплые чувства, трогательные и приятные воспоминания.
  С самыми наилучшими пожеланиями,
   надеждой и любовью:
   Ваша Эсфирь Лантре.
  
  
  
   Эпиграф
  
   "...Дела давно минувших дней,
   Преданья старины глубокой"
  
   Александр Сергеевич Пушкин
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Воспоминания нахлынули внезапно,
   высвечивая в памяти картины детства, юности...
   и так тепло на сердце стало,
   и нега разлилась в душе.
  
  
  
  Моим родным и их поколению, посвящается...
  
  
  СССР.
  1976 год. Июнь.
  Приморский город.
  Неподражаемая атмосфера, не передаваемая словами.
  Природа сбросила с себя осеннее - зимнее напряжение, некий ступор, который овладевает ею в периоды холодной поры года.
  Она с нетерпением ждёт, томится... и вот, наконец...
  
  А время-то летит быстро, молниеносно, я бы добавила, незаметно, и, что характерно, вне зависимости от наших желаний.
  Уже и весна - красна, осталась позади.
  Природа раскрепостилась, поёт, блаженствует от счастья.
  И вот уже всё в цвету.
  В воздухе повис аромат, благоухание.
  Красота!
  Благодать!
  
  Обычный летний, солнечный денёк, который горожане воспринимают, как должное, а приезжие отдыхающие, как подарок и наслаждение.
  Отсюда и настроение чудесное.
  
  Ранее утро.
  Покошенные старинные дворики выстроились в ряд.
  Дворики древние, каждый со своей историей.
  Узкие железные лестницы, закручивающиеся по спирали взмывают вверх, поближе к небесам, заигрывая с ними, в надежде...
  Но так и не достают, а жаль, ничего не поделаешь, дома старые - не выше трёх-четырёх этажей.
  Стареющие располневшие женщины, но традиционно в открытых с глубоким декольте сарафанах, прямо во дворе под краном полощут бельё, оставив на плите только что пожаренную рыбу.
  Салатик из нарезанных свежих помидорчиков и огурчиков, зелёного лучка, только недавно принесенных ими с базара, успел насытиться приправленным подсолнечным маслицем.
  Ах, как вкусно,...а запах, так и манит.
  Здесь жизнь плывёт по своим законам: спокойно и размеренно.
  
  А исторический центр города, уже совсем иное зрелище, сплошь да рядом усеянный памятниками старины, вымощенные булыжником мостовые - достояние эпохи.
  Каждый квартал дышит величайшими личностями!
  Живя в таком городе, вдоволь надышаться, насытиться его неповторимым воздухом - невозможно...
  А как хочется!
  Особенно тогда, когда покидаешь его.
  
  Горожане спешат по своим делам: кто на работу, кто в магазины, кто на рынок, кто в поликлиники, кто просто посидеть на скамеечке в парке, прогуливая внуков, - у каждого из них своя дорога, свои планы, известные и понятные лишь им.
  А за городом, отдыхающие в санаториях, домах отдыха, туристической базе уже выстроились на утреннюю зарядку.
  На берегу моря единицы отдыхающих, как их принято называть, - "дикари".
  Одни из них стремятся ухватить, как можно больше солнечных лучей для завершения "шоколадного" загара, чтобы по возвращению в свои северные города было чем похвастаться - что называется, предъявить "товар лицом".
  Другие целыми днями просиживают в море без перерыва на завтрак, обед и ужин. В результате море к концу дня так загрязняется, что уже за версту "благоухает", издавая зловонные "ароматы". Этот сигнал расшифровывается: "Купаться не рекомендуется"
  Ну и отдельная категория посещающих пляжи, - это выпускники школ.
  Они предпочитают совмещать приятное с полезным и, я бы добавила, обязательным.
  На пляже под лучами южного солнца они готовятся к предстоящему экзамену.
  
  И это утро, должна заметить, дорогой мой читатель, ничем исключительным не отличалось.
  Как и всегда в эту пору - погодка сказочная!
  Море чистое, прозрачное искрится, переливается в солнечных лучах.
  Чувствуется, день будет жарким!!!
  
  Центр города.
  Старинный графский дом.
  - Антон...Антошка, - зовёт друга Санька.
  Ему лень подняться наверх, вот он и стоит посреди двора, закинув голову, и смотрит в окна четвёртого этажа, откуда доносится:
  - Уже иду.
  Антон высунулся в открытое окно, оставляя за спиной занавес.
  - Проспал. Вчера зачитался, только под утро сомкнул глаза, - оправдывался он.
  Я сейчас, уже бегу, - предупредил друга Антон.
  - Поторопись, потом солнце палить будет, не успеем позаниматься, - отреагировал Санька.
  Антон скрылся за занавесью.
  Санька услышал сквозь витражное окно, как в парадной шумно захлопнулась дверь и на весь двор раздался топот.
   Это Антон так бежит по мраморной лестнице своей парадной. Сколько ног перепробовало эту роскошную лестницу со времён царя Гороха.
  Вот он выскочил во двор, весь взъерошенный, кое-как одетый, в руках учебник с тетрадью, в зубах шариковая ручка.
  На ходу он заправляет безрукавку в брюки.
  - С тобой ни о чём нельзя договариваться. Что ты так долго собираешься? Копуша, - на ходу отчитывал друга Санька.
  - Говорю же, проспал, с тобой такого не бывает? -
  искал снисхождения Антон.
  - Когда ты дисциплине научишься?!
  Ладно, побежали, а то и места нормального не останется. Отдыхающие позанимают всё, попробуй потом найти, - сказал полусерьёзно Санька, а потом и сам засмеялся, поддаваясь давлению своим ассоциациям и танцующим по его спине и рёбрам пальцам Антона.
  - Ну, перестань, говорю же. Ну!
  Ты же знаешь, я боюсь щекотки, - завопил, отбиваясь и выворачиваясь от друга, Санька.
  - Ладно, не буду, - хохотал Антон. До чего ж приятное зрелище, - его смех походил на ржание жеребёнка.
  Ничего, успеем, - добавил Антон, с трудом успокаиваясь и переставая хихикать.
  Не ворчи. Мы с тобой вроде бы всё уже выучили.
  Так, закрепить малость осталось, - уговаривал Антон друга.
  Они довольно быстро и благополучно добрались до пляжа, подбежали к берегу.
  Санька торопливо расстелил полотенце близко у воды и улёгся.
  - Красота!!! - восторгался он.
  До чего ж я люблю море! - делился он с другом.
  Ты чувствуешь, какой воздух?!
  Чистая благодать!!!
  Верх блаженства!!!
  - Блаженство! - повторил за ним Антон и поднял многозначительно перед собой руку, становясь в позу то графа де Ришелье, то Давида Микеланджело.
  Можно подумать, ты знаешь, что это такое?! - удивился он высокопарности слов и чувств друга.
  - Обижаешь...нехорошо, - отреагировал спокойно Санька.
  Конечно, знаю. И ты знаешь, только не определил это для себя, просто потребляешь и всё, кстати, как многие.
  А в твоём возрасте уже можно было быть и наблюдательней. Смотри, сосредоточься и ты сам всё увидишь.
  В воздухе ощущаются ионы йода, чувствуешь?
  Прямо витают вокруг нас, - спросил Санька, в надежде на понимание.
  А водоросли совсем близко плавают, - продолжил он, в очередной раз, удивляясь и восторгаясь.
  Я люблю их держать в руках, знаешь, они приятные на ощупь, -рассказывал Санька, желая увлечь Антона увиденным.
  Но Антон в Санькиных восторгах разглядел совсем иное, стало быть, и выводы сделал соразмерно его пониманию.
  - Тебе бы в химики податься или в биологи, в крайнем случае, - прокомментировал и порекомендовал Антон, раздеваясь.
  - Да нет, Антошка, несмотря на отличный аттестат, в химики не подамся.
  У нас династия: дед служил в адвокатуре, он пошёл по следам своего отца. Мой отец продолжает его дело, теперь моя очередь защищать население от не самых ответственных и благополучных элементов нашего общества.
  Сколько я себя помню, с детства мне рассказывали, что дед в рядах советской армии получил рекомендацию на юрфак.
  Он у нас был головастый.
  И спустя годы пользовался большим уважением среди юристов, военных, ну и представителей других отраслей, которым приходилось с ним соприкасаться, как со специалистом.
  Спустя годы, когда началась Великая отечественная война, ему давали бронь, а он уговорил начальство и ушёл на фронт - воевать, защищать отечество. Понимаешь? Вот, где патриотизм!
  Так и не вернулся.
  В сорок третьем бабуля получила на него похоронку.
  Отец вырос без него.
  Бабуля одна его поднимала.
  Вырастила и выучила, честь ей и хвала.
  Меня в честь деда назвали.
  Так что, мой выбор предопределён.
  Меня к этому готовили с детства.
  Но, должен заметить, ненавязчиво.
  Больше папино окружение повлияло и сыграло немаловажную, скажу честно и прямо, определяющую роль.
  Уж очень интеллигентные, хорошие люди, да и грамотные специалисты служили в юриспруденции. Они были вхожи в наш дом, причём, я общался с ними с самого детства.
  Вот так, Антошка, так что буду защищать тебя, - пошутил Санька, не придавая значения сказанному.
  - А меня то чего? Я же не преступник, - возмутился Антон.
  - Ты ошибаешься, мой дорогой соплеменник, если думаешь, что адвокатам всегда приходиться защищать только преступников.
  Бывает и мирным гражданам необходима юридическая помощь, - пояснил Санька.
  А как ты думал? - подробно объяснял Санька.
  Папа мой очень целеустремлённый: пока не завершил полностью учёбу, потом, пока не начал серьёзно работать, не женился,
  - продолжил свой рассказ Санька.
  А мама его ждала.
  Вот так, мой дорогой, - делился он с другом.
  Защищал диссертацию уже тогда, когда я в садик пошёл.
  Семью кормить надо было. Во, как!
  Санька снял с учебника газету, в которую он был завёрнут. Быстренько соорудил из неё козырёк, надел на голову и спросил:
  - Ну, а ты, что же, надумал, куда стопы свои повернуть? - обратился Санька к другу.
  Тебе, как я полагаю, проще, у тебя медаль.
  Мне лично медаль не светит, - констатировал Санька потухшим голосом.
  - Это почему же? - поинтересовался Антон.
  Ты способнее меня. Это видно невооружённым глазом.
  И учишься ты лучше, - доказывал Антон свою точку зрения.
  С чего ты взял? - донимал Саньку, непонимающий Антон.
  - Происхождение, мой друг. Оно самое...
  Я по папе еврей, или ты не знаешь? - ответил Санька.
  - И что же? Можно подумать? Ты что единственный, или ты первый? - удивился Антон.
  У нас, между прочим, многонациональная страна! - гордо сказал Антон, возражая заявлению друга.
  - А то, мой дорогой, не дадут и всё. Закрыли эту тему и забыли, - резко ответил Санька, не желая продолжать разговор.
  Эта тема бередила его душу, возмущала, заставляла разочаровываться в простых, казалось бы, доступных пониманию вещах, главное, в людях.
  Он считал неправильным и несправедливым делить людей по национальному признаку.
  - И чёрт с ними, - продолжил он сердито. Обойдусь.
  У меня и без медали все пятёрки в аттестате будут, - подытожил Санька.
  Правда, при поступлении придётся сдавать все экзамены... это хуже. Надеюсь, не завалят, - сказал он обнадёжено.
  Кто их знает? - добавил он с досадой в голосе.
  - Ты не расстраивайся, Санёк, не надо, - поддержал друга Антон, держа за плечо и глядя ему в глаза.
  Ты - умный, способный, хорошо подкованный, - высказал он своё мнение.
  Прорвёмся, - убеждал и одновременно успокаивал он друга.
  На мгновение Антон задумался, огляделся по сторонам, почесал в затылке и сказал:
  - А я всё ещё думаю. Можно сказать, - на распутье.
  Нет, какие-то мысли вырисовываются. Но, знаешь...
  Папа хотел, чтобы я пошёл в химико-технологический.
  Он его заканчивал. Там же и в аспирантуре учился, ну а потом кандидатскую и докторскую диссертации защищал.
  У него там все свои.
  Но я думаю и дальше заниматься своей любимой математикой. Вообще меня жутко влекут вычислительные машины, даже больше, персональные компьютеры. Это что-то!
  Как-то случайно в библиотеке нашёл статью о Джоне Экарте, о его разработках.
  Вот это махина! - восторгался Антон.
  Это кто? - спросил Санька, не придавая значения, так, между прочим, и задел друга за живое.
  - Как кто? Как кто?!
  Ну, ты даёшь!
  Хотя, чего я удивляюсь, ты у нас больше гуманитарий...философ, можно сказать без преувеличения.
  Тебя эта область не занимает, не влечёт, как меня.
  Понятно, - рассуждал Антон вслух, смиряясь.
  Экарт, Санечка, учёный с большой буквы, который первый изобрёл компьютеры, - увлечённо сообщил Антон.
  - А..., - протянул Санька.
  Ну да, ну да, запамятовал, что-то припоминаю, - ответил Санька, для поддержки разговора.
  - Я после этого ни о чём другом думать не мог, даже во сне меня будоражила эта информация, - признался Антон.
  Просил отца, чтобы он мне привёз в оригинале материалы об этом учёном и поподробнее, о его разработках.
  Очень меня это тема задела.
  Антон посмотрел по сторонам и продолжил:
  - Ну, помнишь, когда мой отец ездил от института загранку?
  Нда..., так вот, он был очень занят, всё ж искать нужно.
  Помню, я тогда так просил его, чтобы он мне привёз компьютер, но у него не было нужной суммы в валюте.
  Представляешь, им какие-то копейки выдали вместо нормальных "суточных".
  И о чём они там думали?
  -Ты это о ком? - поинтересовался Санька.
  - Я о папином начальстве, - раздражённо ответил Антон.
  Вот скажи, на что учёные люди должны жить?
  Хорошо ещё мама сообразила и собрала ему с собой полный чемодан консервов. И что ты думаешь?
  Всё равно не хватило денег.
  Так он мне и не купил, такая досада.
  А я надеялся.
  Прямо руки чешутся.
  Мечтаю иметь дома свой компьютер.
  Всласть покопаться в нём. Программы интересные выстроить можно. У меня много чего интересненького в голове вертится.
  Разные толковые мыслишки, идейки.
  Только не смейся, - попросил Антон, сменив тон.
  Попомнишь моё слово, - эта машина перевернёт мышление во всём мире!
  Она открывает ну просто неограниченные, фантастические возможности.
  У меня дядька работает на такой машине, я к нему иногда захожу, так оторваться от неё не могу, просто млею.
  Мне дядька показывал, как эта машина работает.
  Потрясающе!!!
  Вот этим, в основном, я и хочу заняться в институте, да и потом, после окончания. Ну и математикой, конечно тоже, ну это, как само собой разумеющееся.
  - Да, планы у тебя грандиозные, я бы сказал, "наполеоновские", -оценил Санька стремления друга.
  Вот это да!
  Ну, ты даёшь!
  Молодец Антошка!
  Дерзай и ни в коем случае не останавливайся, - подбодрил Санька друга, разделяя его позицию.
  Эти ребята с детства поддерживали друг друга.
  Всегда вместе, сплочённые, друг за дружку горой, прямо "не разлей вода".
  - Хорошо бы всем твоим планам и мечтам, осуществиться, - утонув взглядом в набегающей волне, пожелал другу Санька.
  Что-то мы размечтались, не на шутку, - подметил он.
   Давай заниматься, - Санька вернул друга с небес на землю.
  - Сань, а ты за Надей заходил? - вдруг вспомнил Антон.
  - Заходил, - уныло ответил Санька, листая учебник, погружаясь в предмет, при этом, изменив тон голоса.
  Это тема не вызывала у него интереса.
  - И где она? - приставал Антон.
  - Тоша, отстань, ты мне надоел своими вопросами.
  Ты это знаешь? - ответил вопросом на вопрос Санька, отвлекаясь от вопроса заданного другом, пробегая глазами материал в учебнике.
  - Так быстро? Как же так? - спросил Антон, толкнул Саньку в плечо и сам засмеялся.
  - Мы этот материал подробно ещё не смотрели, - невнятно проговорил Санька, вчитываясь.
  Так, где же она? - настаивал Антон.
  - Вот пристал, липучий какой, отстань, - ответил Санька напряжённо.
  Оторвал голову от учебника и добавил нервно:
   - Она сказала, что сегодня не может купаться, а просто так сидеть на жаре не хочет, нет настроения, уяснил? - съехидничал Санька.
  - Почему не может, что вдруг? - донимал друга Антон.
  - Тошка, сейчас по уху схлопочешь.
  Не надоедай, - предупредил друг.
  Сказала же, - не может, - это её слова, дословно.
  Я не выяснял, по какой причине она не может, - раздражённо ответил Санька.
  У девчонок свои закидоны.
  Я что вам нянька? - разгневался уравновешенный Санька.
  Мы будем сегодня заниматься или?..., - рассердился он не на шутку.
  - Ну ладно, ладно тебе, не кипятись, - пошёл на попятную Антон. Спросить уже ничего нельзя.
  Всё, давай заниматься, - согласился он.
  И тут он вскочил и на ходу сказал:
  - Нет, искупнусь сначала, а потом начнём заниматься.
  Казалось бы, раннее утро, а уже жара такая стоит, прямо чувствуется, воздух, будто застыл, ни ветерочка тебе, - рассуждал Антон, жестикулируя, тем самым давая Саньке понять, как ему жарко и душно.
  - Давай, только недолго, - попросил Санька и опять завалился на спину, прикрыв лицо открытым учебником, тут же забыв о своём раздражении.
  Он, по-детски, ревновал друга к его пассии.
  Правда, совсем немного. Отвлекался на другие мысли и забывал об этом.
  Антон побежал к воде. Она ласково обмыла его ноги.
  Он стал погружаться, нырнул, опять вынырнул и поплыл от берега, в сторону волнореза.
  Они побыли на пляже до одиннадцати часов, потом подхватились.
  - Рванули, - скомандовал Антон.
  - Ну вот, пожалуйста. То ты купался не весть сколько, теперь торопишь, - возмущался Санька.
  И они в спешке покинули пляж.
  В двенадцать у них по расписанию была назначена консультация в школе перед последним, завершающим экзаменом.
  
  Ну, а после всего - выпускной вечер!
  Затем, маленький перерыв и поступление в институт.
  Заканчивалась пора детства, начиналась взрослая жизнь. Предстояло вступить в неё.
  И ни один из закадычных друзей не знал, какая она?
  Что ждёт их там, за горизонтом радужного детства.
  
  Первый шаг.
  На выпускном вечере, выйдя в коридор, Антон внезапно предложил другу:
  - Сань, слушай, что я подумал.
  А что если нам с тобой рвануть в Москву?
  Там и ВУЗов огромное множество и после окончания выбор совсем другой, ну побольше, во всяком случае, чем здесь.
  Можно и распределение приличное получить.
  Как думаешь? - спросил Антон, осторожничая.
  - Это как? - оторопел Санька.
  - Вот так, взять и рвануть. Подавать документы для поступления там, а не здесь, - пояснил Антон.
  - А как же твой химико-технологический, твой отец, его связи? - спросил Санька.
  - А никак.
  Я уже, кстати, и с отцом на эту тему успел поговорить.
  Он, в принципе, не против.
  Думаю, отец уверен в моих силах, знаниях.
  У него в Москве живёт друг, его бывший сокурсник.
  Он за эти годы достиг многого, так что поможет, чем сможет и остановится, на первое время есть где.
  Как ты на это смотришь? - опять спросил Антон друга.
  - А я тут при чём? Чего-то я не понял направления твоих мыслей. Поясни, сделай одолжение, пожалуйста, - удивился Санька.
  Мы же с тобой поступаем в разные ВУЗы.
  Правда, у нас в Москве живут дальние родственники.
  Если что, бабушка позвонит к ним и договориться, чтобы они приютили меня, пока общежитие дадут, - потихоньку включался в разговор и настраивался на нужную волну, Санька.
  Но я как-то об этом не думал.
  Настраивался на наш университет, на юридический факультет.
  Ты прямо озадачил меня.
  Слушай, Тоша. У тебя с головочкой всё в порядке? - докапывался до сути Санька.
  Ну, ты и авантюрист!!! - возмущался он.
  С тобой не соскучишься, у тебя семь пятниц на одной неделе.
  - Поехали, будь другом, - уговаривал Антон.
   Ну не ехать же мне одному? - заныл Антон.
  Ты друг мне или кто?
  - А тебя что кто-то неволит или заставляет туда ехать? - трезво ответил Санька.
  У тебя отец занимает такое положение!
  Видный учёный.
  Тебе место в институте обеспечено, да ещё с гарантией, тем более что медаль в кармане.
  Что ты всё усложняешь? Тебе, что делать нечего?
  Поразвлечься захотелось, да? - возмутился Санька.
  В этом я тебе не помощник, - твёрдым голосом завершил он.
  - Нет, не усложняю, причём тут это?
  Просто я подумал, что там возможности совсем другие, - оправдывался Антон, ноя.
  - И что же? - моментально отреагировал Санька.
  У тебя есть гарантии, что ты поступишь, даже с медалью?!
  В Москву, мой дорогой, со всего Советского Союза едут поступать.
  Как никак столица!
  Имей это в виду, пожалуйста.
  Там, между прочим, свои медалисты имеются, так что конкурсы в ВУЗы повыше наших - периферийных будут.
  Ты бы хоть взвесил шансы.
  Поехать не проблема.
  Хотелось бы знать, чем твоя затея закончится?
  Ты об этом подумал?
  Учти, не поступишь, как миленький, загудишь в армию.
  А это уже не шуточки.
  Так что прежде, чем принимать решение, хорошо подумай, - посоветовал Санька другу.
  -Я уже подумал, не маленький, знаю, что делаю.
  Тоже мне советчик нашёлся, - насупился Антон.
  Друг ещё называется, - расстроился он.
  Мы с тобой дружим с детского сада, везде вместе, а сейчас, из-за какой-то там ерунды, выходит, расстаёмся, да? - с надрывом в голосе спросил он друга.
  - Ничего не расстаёмся, - спокойно ответил Санька.
  Во-первых, тихо, ничего ещё не случилось.
  Во-вторых, с каких это пор, ты сразу в крайности впадаешь и переходишь на повышенный тон?
  Сам сообрази, это так неожиданно для меня.
  Ты бы хоть предупредил заранее, я бы подумать успел.
  А то с бухты-барахты...на тебе, поехали, - сказал Санька, а в душе самому не хотелось расставаться с единственным другом.
  Они не дышали друг без друга.
  Санька посмотрел на Антона, положил ему руку на плечо и сказал:
  - Ладно, поговорю сегодня с родителями, а там посмотрим.
  И вообще. На что это похоже?
  Сделал меня своей нянькой, - произнёс он серьёзно, но не выдержал и засмеялся во весь голос.
  Санька посмотрел на нахмурившегося Антона и добавил:
  - Что с тобой будешь делать, придётся ехать, а то ещё пропадёшь там без меня, чего доброго, - обнадёжил друга Санька.
  Санька, произнося эту фразу, и не предполагал, что когда-нибудь, через много лет в своих воспоминаниях он полностью воспроизведёт этот разговор.
  - Ну вот, наконец-то, уже теплее, - с облегчением в голосе произнёс Антон.
  Это совсем другое дело, - обрадовался Антон.
  А то я уже по-настоящему заволновался, - разоткровенничался он.
  - А как же ты Надьку оставишь? - поддел друга Санька.
  - А кто тебе сказал, что я её оставлю?!
  И не подумаю.
  Окончит школу на будущий год, а потом к нам приедет.
  Ей же ещё год до окончания школы.
  И вообще...
  Какая ей разница, где учиться?
  А пока мы будем на каникулы приезжать домой, - всё, за всех распланировал Антон, не подозревая, что у судьбы свой собственный план, который она ни с кем не сверяет и не оговаривает.
  
  Как чрезвычайно легко в юности строить планы, мечтать и верить, что всё задуманное непременно сбудется, стоит лишь захотеть.
  Сладостно и приятно смотреть вдаль и наслаждаться своими мечтами.
  Ну, что ж!
  Видимо, без этого юности, как таковой и не бывает.
  И, слава Богу!
  
  Прощание с родным городом.
  Оно было недолгим.
  Собранный мамой чемодан и сумка с продовольствием на время дороги, бережно упакованная бабушкой Саньки, заблаговременно стояли в прихожей приготовленными и ждали своего часа.
  Санька вышел в прихожую, подошёл к телефону и набрал знакомый номер.
  -Тоша, встречаемся на вокзале, прямо на перроне у поезда, за полчаса до отхода.
  Билеты у тебя, так что, я надеюсь на твою сознательность и дисциплинированность, иначе останусь дома, - скомандовал Санька, предупреждая друга.
  - Так точно, товарищ адмирал, всё будет выполнено в срок, по вашему приказанию, - шутил Антон.
  - Антон, я не шучу, дело серьёзное.
  Будь другом, не проворонь, пожалуйста, время.
  Выйди заранее из дома, чтобы приехать на вокзал пораньше, в противном случае, нам придётся догонять поезд, а мне бы этого очень не хотелось, - предупредил Санька.
  Я ведь хорошо знаком с твоей давней привычкой везде и всюду опаздывать, - напомнил Санька.
  - Сань, ну я всё понял, не паникуй, всё сделаю, как надо и в положенный срок. Понимаю меру своей ответственности, - заверил Антон друга.
  - Договорились, жду тебя, - завершил разговор Санька и повесил трубку.
  А бабушка, сидя в кухне, промокала носовым платочком глаза и не хотела верить, что отпускает своего любимого маленького Сашеньку навсегда из родного дома.
  
  Москва.
  Поезд прибывал на Киевский вокзал.
  Там их встречал бывший сокурсник отца Антона - Лев Николаевич Петров. А для Антона он был просто дядя Лёва.
  Антон сразу узнал его.
  - Нас встречают, - констатировал довольный Антон, стоя у окна.
  - Где? Не вижу, - спросил Санька.
  - Да вот же. Вон видишь, высокий, худой, в очках, это и есть папин сокурсник, друг, - ответил ему Антон, размахивая руками.
  Антон видел дядю Лёву в последний раз семь лет тому назад.
  Лев Николаевич мало изменился с тех пор, как приезжал погостить у них, повидаться со своим другом - отцом Антона.
  Антон с Санькой быстренько перебазировали свои вещи: чемоданы, сумки в предбанник. И, когда поезд остановился, а проводница открыла двери, Антон и Санька первыми бодро выпрыгнули на перрон.
  - Дядя Лёва! - позвал Антон довольно громко, подзывая встречавшего, подтягивая брюки. За время экзаменов он заметно похудел.
  Тот повернул голову и пошёл навстречу Антону.
  - Ну, вот и приехали.
  Добрый день, ребята.
  С приездом в столицу! - громко поприветствовал их Лев Николаевич, ещё на расстоянии.
  Он подошёл к ним, пожал каждому руки и спросил:
  - Ну, как доехали, без приключений?
  - Всё нормально, дядя Лёва, - коротко ответил Антон.
  - Это все ваши вещи? - опять спросил Петров.
  - Все, - дуэтом отвели Антон и Санька.
  - Ну, тогда не будем терять время. Берите их, и пошли на выход, там я оставил машину, - предупредил Петров.
  Парни подхватили свою поклажу: чемоданы, сумки и пошли вслед за Львом Петровичем.
  Санькина сумка с провизией, которую заботливо наполнила его бабуленька, заметно потеряла в весе, она стала совсем невесомой.
  У ребят в дороге разыгрался зверский аппетит, они съели всё, что им приготовили. Осталось немного хлеба и кусочек сухой колбасы, которые ребята приберегли, на тот случай, если захочется перекусить, а со всем остальным они успешно справились.
  
  Петров привёз их к себе домой.
  Он вместе с мамой жил в малогабаритной двухкомнатной квартире.
  Сам Петров был старым убеждённым холостяком.
  Правда, в юности он любил девушку, собирался на ней жениться. Но в самый последний момент невеста сбежала и, в мгновение ока, выскочила замуж за знакомого Петрова, чем нанесла ему душевную травму, как он сам выражался, употребляя красноречивое сравнение, смертельный удар.
  Вот такая грустная история произошла в его жизни.
  С тех самых пор его отношение к женщинам резко и бесповоротно изменилось. Изредка, случайно знакомясь с представительницами слабого пола, он не строил планов и не заводил с ними серьёзных отношений.
  Жизнь всему учит.
  А его стареющая мама очень переживала. Она мечтала о внуках.
  
  Ребят накормили и разместили в большой комнате, а Петров постелил себе на кухне. Там у них стоял диванчик.
  Вот на нём он и расположился.
  Мама ушла к себе в спальню.
  Перед сном Лев Николаевич зашёл к ребятам и поинтересовался их планами.
  Он присел на раскладном диване рядом с Антоном и сказал:
  - Так ребятки, коль скоро вас мне доверили, я несу ответственность за ваше поступление.
  Вот по этой причине я должен знать, что мне с вами делать?
  Давайте определимся, - начал он.
  Антон начнём с тебя.
  Толя поставил меня в известность, что у тебя золотая медаль.
  Это хорошо! Это обнадёживает.
  
  К слову будет сказано, Анатолием звали отца Антона.
  
  Стало быть, ты сдаёшь только профилирующий предмет, - напоминал Лев Николаевич.
  - Да, я знаю, - тут же ответил Антон.
  - Ты готов или с тобой нужно посидеть, покорпеть немного?- спросил Петров.
  - Думаю, что готов, - скоропалительно выпалил Антон.
  - Так готов или только думаешь? - другим тоном спросил Петров.
  - Готов, дядя Лёва, готов, - чётко ответил Антон.
  Но, если у Вас найдётся время, погоняйте меня, пожалуйста, перед экзаменом для подстраховки, - попросил Антон.
  - Хорошо, для такого дела выкроим время.
  Готовься, - ответил Петров.
  - Ну, а что с тобой будем делать? - обратился Лев Николаевич к Саньке, разворачиваясь к нему другим боком.
  - А что со мной? Со мной всё в порядке.
  Я поступаю на юридический. У меня тоже все пятёрки, как и у Антошки, но медали нет, - тяжело вздыхая, ответил Санька.
  - Что так? Зажали? - допрашивал Петров, не предполагая истинной причины.
  Санька кивнул головой.
  - Ну, что за люди? Ты посмотри, как бюрократия разыгралась? - возмущался Лев Николаевич.
  - Нет, здесь дело в другом, - ёрзая на диване, ответил Санька.
  - А в чём же собственно дело? - допытывался до сути Петров.
  - Они меня обделили по национальному признаку.
  Не положено нам, - с горечью в голосе произнёс Санька.
  - Ах, вот оно что? Даже так? Ну, это мне знакомо, - понял Петров,
  о чём идёт речь.
  У нас столько ребят по этой же причине в университет не поступили. Тем, кто со мной учились, была закрыта дорога в
  аспирантуру.
  Нда..., нечего сказать...
  Вернее хорошего мало. Делают, что хотят.
  Безобразие! - рассуждал и не соглашался с реальностью Петров.
  Справедливости от чиновников ждать не приходиться, - подчеркнул он.
  Ну, да Бог с ними.
  Давай думать, как нам всё же пробиться.
  Завтра попробую узнать в университете, кто сидит на приёмных экзаменах на твоём факультете. Если те, кого я хорошо знаю, поговорю с ними о тебе,- поставил в известность Петров.
  - Ой, спасибо Вам Лев Николаевич, - вырвалось у Саньки.
  - Рано ещё благодарить, - серьёзно и вдумчиво произнёс Петров.
  - Поверьте, мне не нужна, как таковая помощь.
  Я имею в виду, чтобы с билетиком помогли или оценку улучшили незаслуженно. Нет и ещё раз нет, - категорично заявил Санька.
  - Ишь ты, какой принципиальный, - удивился Петров.
  Или так в себе уверен? - спросил он, вглядываясь в Саньку.
  - Да, я уверен в своих силах, в своих знаниях, - констатировал Санька.
  Только бы не мешали. Самое главное, чтобы без причин не срезали. Если этого не произойдёт, я сам всё сдам на "отлично".
  - Ещё раз спрашиваю. Ты так в себе уверен или это бравада? - уточнял Петров.
  - Что Вы, дядя Лёва, да у нас в школе лучше Саньки никто не учился. Все олимпиады выигрывал только Санька.
  У него не голова, а настоящая большая энциклопедия, - заступился
  за друга Антон.
  - Ну, если так, то тебе сам чёрт не страшен, - резюмировал Петров и внимательно посмотрел на Саньку.
  Так, хорошо, вроде бы определились.
  Но я в любом случае завтра всё разузнаю и доложу вам после работы.
  Теперь спать, ребятки. Засиделись мы, - скомандовал Петров, поднимаясь с дивана.
  На следующий день, когда Антон и Санька пробудились, Петрова уже не было дома.
  А его мама хлопотала по хозяйству на кухне.
  Услышав, что ребята встали, она вышла в коридор и радостно произнесла:
  - А, молодёжь, встали, с добрым утречком!
  Вот и славно.
  Умывайтесь и давайте завтракать.
  Я оладушек напекла, есть творожок, сметанка, варенье домашнее, что пожелаете, - докладывала Елизавета Матвеевна.
  Давайте, давайте, - поторапливала сердобольная хозяйка.
  А Лёва строго-настрого приказал мне, чтобы я вас не будила.
  Сказал, пусть поспят, успеют ещё набегаться.
  Ну, я и не стала вас тревожить, - рассказывала во всех подробностях мама Петрова.
  Ребята умылись и пошли завтракать.
  - Ой, как вкусно! - протянул Санька, надкусывая и смакуя воздушный, нежный оладушек с хрустящей корочкой, в дополнение, смазанный вареньем.
  Мммммм, не пережить! - восторгался он.
  Моя бабуля тоже такие оладушки делает, - уточнил он.
  Где моя бабуля? - жалостно произнёс Санька.
  Как я теперь буду без неё? - заныл он, как маленький и засмеялся.
  - Не ной, на каникулах увидишь свою бабулю.
  Бабушкин внучок, - бурчал Антон, принимая всё всерьёз.
  Затем поднял глаза на бесшумно смеющегося Саньку и раскрыл глаза от удивления.
  Мол, как он его "купил"? Прямо провёл на мякине.
  И тоже засмеялся.
  - Ну, ничего, поначалу будешь скучать, временами грустить, а потом втянешься в учёбу, и станет легче, - уговаривала Саньку Елизавета Матвеевна, приняв Санькины шутки за "чистую монету".
  Ребята переглянулись, но не стали разуверять добрейшую Елизавету Матвеевну.
  - Ничего не поделаешь, - ответил Санька, поддерживая разговор.
  - Елизавета Матвеевна, скажите, пожалуйста, а когда вернётся дядя Лёва? - спросил Антон, неожиданно переводя разговор на другую тему.
  - Вечером, не раньше, - ответила она и добавила:
  - Сказал, - у него много дел, так что позавтракайте и садитесь заниматься, - распорядилась мама Петрова.
  Он вернётся вечером и расскажет вам обо всём.
  И как обстоят дела, тоже разъяснит. Не надо волноваться.
  Он у нас человек слова, - успокаивала ребят Елизавета Матвеевна.
  - Спасибо Вам, огромное спасибо, за завтрак. Всё было так вкусно, как дома, - наперебой благодарили Антон и Санька маму Льва Николаевича, поднимаясь из-за стола.
  Они вернулись в комнату, достали свои учебники, тетради и сели заниматься.
  Днём они ненадолго прервались, затем на часок вышли прогуляться, подышать свежим воздухом.
  Елизавета Матвеевна дала им авоську и поручила купить свежий хлебушек.
  Гастроном и булочная находились рядом с домом, где жили Петровы.
  Ребята, разминаясь, наперегонки добежали до булочной и купили хлеб.
  Антону захотелось бубликов с маслом.
  Они заметно проголодались и по дороге домой слопали по бублику, причём, с таким аппетитом, будто, по меньшей мере, сутки ничего не ели.
  Ах, юность! Ах, молодость!
  Антон и Санька вернулись домой, отдали авоську с хлебом и бубликами.
  - Ну, вот и хорошо, - похвалила Елизавета Матвеевна.
  Мойте руки, я накормлю вас обедом.
  Небось, проголодались?
  Всё уже готово, - доложила Елизавета Матвеевна.
  Пока мальчики занимались, она приготовила обед: супчик с перловочкой и овощами. На второе - рожки с тушённым говяжьим мясом и фасолью.
  Поставила пиалу с квашеной капустой, которую заправила растительным маслицем и кольцами репчатого лука.
  На десерт Елизавета Матвеевна открыла банку абрикосового компота, собственного приготовления.
  Гостеприимная хозяйка мгновенно заметила, что ребята проголодались.
  Они прямо набросились на еду, будто из голодного края.
  
  Ах, молодость! Ах, юность!
  Молодым всегда хочется есть. У них прекрасный обмен веществ, быстро сгорают калории. Поэтому ощущение чувства голова, присутствует постоянно.
  Всё правильно, закономерно, так и должно быть.
  
  Санька и Антон поели с аппетитом.
  Елизавета Матвеевна осталась очень довольна, не зря ж она потрудилась. Ей отрадно было наблюдать за тем, с каким удовольствием они уплетали одно блюдо за другим.
  После обеда ребята продолжили заниматься.
  Наконец, вечером вернулся домой Лев Николаевич.
  Антон и Санька ждали его с нетерпением.
  Он переоделся, умылся, поужинал.
  Санька буквально пожирал его глазами.
  Поблагодарив мать, Петров направился в большую комнату, где Санька с Антоном сидели в ожидании у включённого телевизора, но толком ничего не видели. Они с нетерпением ждали, что скажет Петров, какие вести он им принёс.
  - Что показывают? - для блезира спросил Лев Николаевич.
  - Разное, - ответил Антон впопыхах.
  Петров застал их врасплох.
  Какой телевизор? У них в голове стоял полный переполох.
  Одна мысль сменяла другую, не задерживаясь.
  - Ну, как дела соколики? - опять спросил он, усаживаясь.
  - Хорошо, - ответили они вместе.
  - Занимались? - допрашивал он, оттягивая разговор.
  - Они занимались и сходили за хлебом, - мои помощники.
   Хорошие мальчики, - входя в комнату, отчиталась Елизавета Матвеевна, защищая ребят.
  - Замечательно! - похвалил Лев Николаевич.
  - Конечно, занимались, а как могло быть иначе?
  Мы же не гулять сюда приехали, - дополнил Санька в запале.
  - Знаю, знаю, мама мне ещё днём по телефону всё ваше расписание, как по нотам пересказала, перечислила в мельчайших подробностях, - улыбнулся Петров.
  - Значит так, ребятки, - начал разговор Петров, которого они ждали с таким нетерпением и волнением.
  Завтра, прямо с утра вы едете в университет и подаёте документы в приёмную комиссию.
  Общежитие пока не оформляйте, будете жить у нас до окончания всех экзаменов.
  Так будет вернее, под моим присмотром и контролем.
  Поступите, делайте, что хотите.
  Мне так будет спокойней, - постановил Петров.
  - Теперь, что касается тебя Саня.
  Ты оказывается везунчик.
  На твоё счастье, в этом году принимают экзамены преподаватели, с которыми я хорошо знаком.
  Как ты понимаешь, я с каждым из них переговорил, рассказал о тебе, дал высокую оценку, даже самому смешно стало, обо всём говорил в превосходных степенях, ну и попросил, чтобы обратили на тебя пристальное внимание, учитывая наличие у тебя таланта.
  Значит, что они мне ответили:
  - Если мальчик покажет хорошие знания, проявит себя, никто его засыпать не будет, мол, не в их это интересах.
  Но, если знаний окажется недостаточно, вытаскивать не станут, чтобы потом не краснеть.
  Их репутация им дороже, надеюсь, это понятно.
  Вот так, Саня, - завершил свой доклад Лев Николаевич.
  Это всё, что я смог для тебя сделать.
  Факультет элитный, конкурс большой, так что тебе придётся очень и очень постараться, чтобы пройти все экзамены и выдержать конкурс.
  Преподаватели о тебе предупреждены.
  Теперь всё зависит от тебя, какое впечатление ты сумеешь на них произвести, - убеждал Саньку Петров.
  - Спасибо Вам большое, Лев Николаевич.
  Хочу заверить Вас в том, что никогда ни Вам, ни им не придётся краснеть из-за меня.
  Можете мне верить и быть уверены в этом.
  Я своё слово сдержу, - заявил Санька, выпалив на одном дыхании.
  - Хорошо, хорошо, буду только рад за тебя, если действительно именно так и будет, - поддержал его Петров.
  Сейчас твоя главная обязанность и первостепенная задача, - показать себя с лучшей стороны. На данном этапе, это является наиважнейшим, - по слогам произнёс Петров последнее слово.
  Дальше видно будет, что да как.
  Надо показать преподавателям себя и свои знания.
  Всё зависит от тебя.
  Они в свою очередь будут смотреть на тебя с пристрастием.
  Ничего удивительного, я дал тебе такую характеристику.
  Надо произвести хорошее впечатление, - внушал Саньке Петров.
  - Я понял, Лев Николаевич и всё сделаю от себя зависящее, чтобы не подвести Вас, - ответил Санька, проявляя полную готовность.
  
  Забегая вперёд, скажу, Санька сдержал своё слово.
  На вступительных экзаменах преподаватели действительно отнеслись к нему с пристрастием. Особенно на устных экзаменах.
  Его "гоняли", как "козу сидорову" и не только по материалам школьной программы, но зачастую раздвигая рамки оной.
  Преподавали были приятно удивлены, о чём не замедлили сообщить Петрову.
  Но тот, в свою очередь воздержался и не стал рассказывать Саньке из боязни, что тот расслабиться.
  Лев Николаевич просто-напросто плохо знал Саньку, можно добавить, совсем не был знаком с его характером.
  Санька, ежели за что-то брался, никогда не отвлекался, тем более, не расслаблялся и доводил всё до победного конца.
  
  Он сдал три экзамена, как и обещал на все пятёрки.
  Оставался последний - четвёртый экзамен по иностранному языку.
  Санька в школе изучал английский.
  Так вот, ему поставили четвёрку, придравшись к произношению. Но и это никак не повредило Саньке и не испортило общей оценки. Проходной бал составлял - восемнадцать, а у Саньки в итоге общий бал достиг девятнадцати.
  И Санька благополучным образом был зачислен.
  Так что не было причин для волнения.
  Антон, к тому времени, уже сдал свой единственный - профилирующий экзамен на "отлично" и был зачислен в студенты.
  Но когда появились результаты, ребята для подстраховки решили сбегать и посмотреть списки, которые вывесили в конце всех вступительных экзаменов.
  Увидев себя в списках, радости ребячьей не было конца.
  Елизавета Матвеевна по этому поводу испекла пирог.
  Санька, Антон, Лев Николаевич и Елизавета Матвеевна, собравшись вечером за чаем с пирогом, отпраздновали победу Саньки и Антона.
  К 1-ому сентября ребята оставили гостеприимную семью Петровых и переехали в общежития, каждый в своё.
  В МГУ у каждого факультета свои общежития.
  Надо знать масштабы данного ВУЗа.
  Ну, а по выходным ребята навещали Льва Николаевича и Елизавету Матвеевну, чему те были очень рады.
  Итак, наши герои стали первокурсниками элитного учебного заведения - МГУ, чем очень гордились.
  И их родители, в свою очередь, были счастливы за своих детей.
  Так началась новая, нелёгкая, но интереснейшая пора в их жизни.
  
  Надя - Надежда.
  Она была в семье единственной дочерью.
  Росла хорошим домашним ребёнком.
  Её отец, кадровый военный, достигший стоим трудом, усердием, достойным отношением к любимому делу, высоких чинов.
  Он намного был старше матери Нади, безумно её любил, относился с глубоким уважением к её профессиональной деятельности, старался помогать во всём.
  Надя была для него долгожданной, единственной и очень любимой дочерью.
  Мать Надина работала в школе учительницей младших классов.
  Девочку очень любили, практически ни в чём ей не отказывали, хотя воспитывали в строгости.
  Надя гордилась своей семьёй и отвечала своим близким взаимностью, радуя их и восхищая своими успехами.
  Отношения в семье строились на взаимном доверии и уважении друг к другу.
  
  А, время летит быстро, ох, как быстро, дорогой мой читатель -терпеливый собеседник!
  Детская пора миновала.
  Надя перешла в шестой класс.
  Отец вышел в отставку, семья вернулась в свой родной город, и отец Нади начал преподавать в военном училище.
  А Надя пошла в новую школу.
  Всё шло своим чередом.
  Однако у судьбы свои планы.
  Как-то совершенно случайно на переменке, в школьном дворе Надя познакомилась с Антоном. Она прыгала, считая вслух классики, ему так понравилось, что он стал прыгать вслед за ней.
  Догнав её, он расхохотался, вызвав у Нади похожую реакцию.
  Они стояли посреди школьного двора и заразительно смеялись.
  Антон был старше Нади на год, поэтому учился на класс выше.
  У них сразу завязались дружеские отношения и, что характерно и странно, взаимопонимание.
  Поначалу они виделись только в школе.
  Но спустя год их отношения переросли в нечто большее, приобрели романтический характер, обросли загадочной, защитной от окружающих вуалью, и ребята стали встречаться вне школы.
  Они бегали в музеи, гуляли в парках, катались на аттракционах и говорили, говорили без конца, желая насытиться, друг другом.
  Так они подружились и уже больше никогда не расставались.
  
  Как только Антон уехал в Москву, Надю как подменили.
  Все думали, что девочка заболела.
  Она каждые полчаса бегала вниз к почтовому ящику в ожидании писем от Антона.
  Никуда, кроме школы, из дома не выходила.
  Резко похудела, под глазами пролегли тёмные круги, что свидетельствовало о бессонных ночах.
  Она очень переживала, всё время пребывала в грусти, тосковала, в общем, была сама не своя.
  Такое состояние не было свойственно её жизнерадостной натуре.
  Отец поначалу был категорически против её затеи - переехать в Москву к Антону, но, видя страдания дочери, смирился и не встал на пути дочери камнем преткновения.
  Благодаря этому дальновидному решению, ему удалось не порушить и не порвать с ней добрых отношений, не потерять её навсегда и безвозвратно.
  Он был мудр и великодушен, очень беспокоился за свою жену, да и сам болезненно переживал всю создавшуюся ситуацию, внезапно тяжёлым грузом свалившуюся на их плечи.
  А Надя с нетерпением ждала окончания школы.
  Не успев сдать последний экзамен, она собрала чемодан.
  Сбегала в школу в день выпускного вечера на торжественную часть, получила свой аттестат и, не оставшись на празднике, вернулась домой.
  Всё это для неё уже было в прошлом - вчерашним днём.
  Этим же вечером родители провожали её в аэропорту.
  Она улетела навстречу своему счастью к Антону в Москву.
  
  Надя знала, она чувствовала, что в глубине души родители не согласны с её решением, но это не могло остановить её.
  Ах, юность! Ах, молодость!
  
  Думаю, это величайшее счастье, когда мнение родителей совпадает с мнением их детей.
  Однако опыт показывает, что в жизни всё совсем иначе.
  
  Признайтесь, кто из вас не был подвержен прекрасным порывам?!
  Догадываюсь, таких людей нет.
  По правде говоря, сегодня оглядываясь назад, не могу не констатировать, что прагматизм не самое лучшее, что нам досталось с приходом, так называемого, капитализма.
  
  Новый этап в жизни.
  Приехав в Москву, Надя подала документы в МГУ, хотя математика её совсем не волновала.
  Но, возможность поселиться в том же общежитии, где жил Антон, - для неё было основополагающей.
  Экзамены она, конечно же, провалила и не удивительно, она и толком не готовилась, а всё больше просиживала в комнате, у Антона.
  Надо сказать, Надя нисколько не расстроилась.
  Она не раздумывая, по первому объявлению на уличной доске, устроилась работать на почте, на сортировку писем.
  Первую половину дня она находилась на работе, а потом отправлялась за покупками.
  Приезжала в общежитие к Антону, готовила обеды, убирала, стирала и ждала Антона.
  Когда Антону понадобилась машинистка, она вызвалась и стала печатать все его работы, чем очень ему помогала.
  Девочкой она была подкованной, а если что и не понимала, расспрашивала подробнейшим образом Антона и потом выполняла всё в лучшем виде.
  У неё была очень красивая речь, прекрасный слог, поэтому работы получались, как полноценные романы, а не рядовые студенческие рефераты.
  Надя перебивалась ночлегом то у одних знакомых, то у других.
  Так они и жили.
  А в конце второго курса Антон решил, что это не дело.
  Такая жизнь ни на что не похожа, и они с Надей поженились.
  Антон подал прошение о предоставлении им отдельной комнаты в общежитии.
  Но, на удивление, им отказали, по той простой причине, что Надя, не является студенткой МГУ.
  Обоснование, скажу вам прямо, "очень уважительное".
  Нда...
  Надя по своей природе была оптимистом и, недолго думая, в вечернее время устроилась мыть полы в магазине, что дало им возможность решить вопрос с жильём.
  А тут на удачу подвернулся подходящий вариант, и они ушли на квартиру.
  
  Дело было так.
  Одна из Надиных сотрудниц, зная о том, что Надя ищет небольшую, но отдельную квартиру на съём, дала ей телефон своей родственницы, которая собиралась уезжать к мужу.
  Он завербовался на север на несколько лет, чтобы подзаработать денег для улучшения их жилищных условий.
  Они вчетвером ютились в двухкомнатной малогабаритной квартирке.
  Действительно тесно, не продохнуть, что и говорить.
  Сам хозяин квартиры и жену уговорил переехать к нему вместе с детьми. Вот она и искала квартирантов, не столько ради денег, сколько ради того, чтобы квартира оставалась под присмотром.
  Когда она увидела Надю, очень обрадовалась, воодушевилась, что оставляет квартиру в надёжных руках.
  Цену назначила незначительную, можно сказать символическую, более того оставила в распоряжении Нади свою посуду, чтобы молодожёнам не пришлось входить в лишние ненужные расходы, понимая скудность их бюджета.
  Надя была счастлива и в свою очередь благодарила хозяйку квартиры, ибо о таком варианте даже и мечтать не могла.
  Хозяйка вручила Наде запасные ключи, сообщила дату своего отлёта и со спокойной душой попрощалась с Надей.
  Вскоре Надя и Антон переехали в тихую обитель.
  Это было их первое семейное гнёздышко.
  
  Надя всецело посвятила себя Антону.
  Она создала все условия для его успешной и плодотворной учёбы. А сама покупала для него всё самое лучшее, готовила, ухаживала за ним, как за маленьким ребёнком.
  Он жил только своими делами.
  Ни быт, никакие другие заботы не касались его.
  Она всё взвалила на свои плечи. И ей это было в радость.
  Как-то в магазине, убирая после закрытия, она была вынуждена поднять очень тяжёлый ящик с бутылками спиртного.
  Надя сразу же почувствовала острую боль внизу живота.
  С трудом завершила работу. Но, не дойдя до остановки трамвая, прямо на улице потеряла сознание.
  Случайные прохожие вызвали "скорую помощь" и её отвезли в больницу, где и выяснилось, что она беременна.
  Ребёнка спасти не удалось.
  После этой истории она замкнулась, куда-то пропала её жизнерадостность, искромётность, улыбчивость, весёлость, желание постоянно что-то придумывать, делать приятные сюрпризы.
  Она ушла в себя.
  Антон старался отвлечь её от грустных мыслей, вывести из состояния тяжёлых раздумий. Переключить на более светлые мысли, приятные чувства, но ему не удавалось.
  Она по-прежнему выполняла все обязанности, которые взвалила на свои хрупкие плечи, помогала Антону во всём, но практически не улыбалась.
  Санька, со своей стороны пытаясь хоть что-то сделать для неё, окружил её своим вниманием. Покупал ей маленькие приятные подарочки, выводил на прогулки, когда Антон был занят.
  Иногда, когда позволяло время и деньги, покупал билеты в кино.
  Надя упросила Саньку, переехать к ним из общежития, благо помещение позволяло.
  Так она не чувствовала себя одинокой.
  После потери ребёнка, ей невыносимо было оставаться одной.
  Санька, не раздумывая, переехал.
  После учёбы он приезжал прямо домой, Надя его кормила, и они часами беседовали.
  Санька взял взаймы деньги у знакомых-москвичей, которые дружескими узами были связаны с его бабушкой и, купил самый дешёвый телевизор.
  В доме появились живые звуки, музыка, голоса людей.
  Теперь Надя отвлекалась от грустных гнетущих её душу мыслей и стала чувствовать себя намного комфортнее.
  Санька всей душой переживал за неё.
  Чисто по-человечески он ей очень сочувствовал, понимал, что потеря ребёнка от самого любимого и очень дорогого человека
  для неё равносильно краху.
  
  А время уносилось, улетало...причём, так стремительно.
  
  Зимняя сессия.
  В университете у Саньки всё шло нормально, собственно, как обычно.
  Все зачёты, кроме одного, успешно были сданы.
  Санька на "отлично" сдал три экзамена.
  Ещё чуть-чуть и сессия была бы позади. Однако...
  Хочу заметить, что занимался он очень хорошо, настраивался на диплом с отличием. Тем более что до окончания университета оставалось не так и много времени - всего год с лишним.
  Но ситуация сложилась так, что Санька не сумел отпроситься на работе на время сессии.
  А как назло перед последним зачётом его просто-напросто некому было подменить.
  Студент, который менял Саньку, находился с женой.
  Она в тяжёлом состоянии была доставлена в роддом.
  По ряду причин у неё возникли осложнения, а он, муж, находился рядом с ней.
  По срочным делам отлучался ненадолго и возвращался назад. Пропускал учёбу. Бегал за покупками, приносил жене фрукты, готовил ей свежие супы, куриные бульоны, по рекомендации врача - рыбу, соки. Приносил чистое бельё.
  У его жены была очень тяжёлая беременность. Он ни о чём постороннем и думать не мог.
  И Саньке пришлось работать весь сессионный период.
  Он не так давно устроился на эту подработку, и ему неловко было отпрашиваться.
  У Саньки оставался ещё один зачёт, который висел на нём "хвостом".
  Как раз перед этим зачётом, он ночью работал, потом задержался, отчитываясь начальству, и просто не успел на сдачу.
  Так этот зачёт и остался несданным.
  А после этого тут же следом шёл последний сессионный экзамен.
  И получилось, что в один и тот же день ему придётся сдавать последний экзамен и вслед за ним "хвост".
  Но нечего было делать, и он смирился с этим.
  Санька сбегал на переговорный пункт, позвонил домой, предупредил родителей, чтобы не волновались, - сразу после сдачи он приедет повидаться и погостить на каникулах.
  Перед экзаменом Санька решил немного отвлечься, сменить обстановку.
  Он дождался Антона и за обедом завёл с ним разговор:
  - А что Антошка, сходим вечером в консерваторию, давно мы хорошей музыки не слушали, так душа просит, - предложил он.
  - Давай сходим, никаких проблем, - ответил Антон, особо не раздумывая.
  - А меня возьмёте? - спросила Надя, подкладывая в тарелку то одному, то другому жареной картошки с котлеткой.
  - Возьмём, возьмём, не переживай, - засмеялся Санька.
  Ты же наша кормилица, тебя тоже, время от времени, надо выводить в свет и доставлять удовольствия, - делая серьёзное выражение лица, подмигивая Антону, ответил Санька.
  - А в буфет пойдём? - донимала его своими вопросами Надежда.
  Просто страсть, как хочу пирожных, - допытывалась она, как маленькая, корча рожицы.
  - А разве там есть буфет? - отреагировал Антон.
  Что-то не припоминаю.
  - Понятия не имею, - ответил Санька.
  Если там нет, мы по дороге домой, заскочим в магазин и купим.
  Не переживай. Даю слово чести, - подтвердил свои намерения Санька, ласково посмотрел на неё и расплылся в своей очаровательной улыбочке.
  - У вас дождёшься, - с недоверием произнесла Надя.
  - Ладно, ладно, мы же не гуляем, сказано купим, значит купим, -убеждал жену Антон.
  - А мы сделаем ещё лучше, - добавил реплику в разговор Санька.
  Пойдём пораньше и до концерта сводим тебя в кондитерскую. Выберешь себе всё, что душа твоя пожелает.
  Эх, гулять, так гулять!
  Где наша не пропадала?!...- засмеялся он, размахивая руками, для достоверности.
  Всё, всё?!- смеялась, глядя на него, Надя, подтрунивая над ним.
  - Всё, что захочешь.
  Что-то съешь там, а что останется, принесёшь домой, - успокоил и примерил всех Санька, доедая первое.
  Надя подскочила к нему, чмокнула его в щёчку и громко сказала:
  - Вот за кого мне нужно было выходить замуж.
  Видишь, какой он внимательный? - обратилась она, шутя, к мужу.
  - А он бы на тебе не женился, ты не в его вкусе.
  Он принцессу ищет..., - ответил Антон многозначительно, по-доброму, издеваясь над Санькой.
  - А чем твоя Надя не принцесса? - ответил Санька, вступаясь за жену друга.
  Надюш, - обратился он к ней. А ты знаешь, он ведь прав.
  Чего скрывать? Вы ж свои, - погрустнел Санька.
  Пока я не встретил девушку своей мечты.
  Ох!
  Наверное, моя принцесса витает в других мирах.
  Что делать?!
  К тому же, какой сейчас из меня жених? - рассуждал Санька.
  Ещё полтора года до окончания. Потом аспирантура.
  У меня есть цель, вот я к ней и иду.
  А, семья, - это большая ответственность, - подытожил он, тяжело вздыхая.
  - Но я же женился?
  И, как видишь, живём хорошо, дружно и всё у нас в порядке, - удивился Антон.
  - Что ж ты сравниваешь? - возмутился Санька.
  Таких, как твоя Надюшка, больше нет. Она одна на миллионы.
  Ей памятник при жизни поставить нужно: работает в двух местах, весь быт на ней и ещё нас с тобой - оболтусов, обслуживает.
  Учёбу из-за тебя забросила, - высказал своё мнение Санька.
  Ты вообще отдаёшь себе отчёт, как тебе повезло?!
  Считай, в лотерее выиграл, - воспитывал друга Санька.
  - Отдаю, отдаю отчёт, - засмущался Антон и опустил голову над тарелкой.
  Вместо того чтобы меня воспитывать, ты бы лучше подумал на счёт билетов. Или ты домой ехать не собираешься? - Антон перевёл разговор в иное русло.
  - Как не еду? Каникулы - это святое!
  И по бабулиным вареничкам с куриным мясом, ужасно соскучился.
  Вот всё сдам и сбегаю за билетами, а чего ты ждёшь, чего сам не едешь? - спросил Санька.
  - А мы сегодня звонили, но не дозвонились, спроси у Нади, если мне не веришь, - отчитался Антон.
  - Ладно, беру это на себя, что с вами будешь делать.
  Завтра сдам последний экзамен, отчитаюсь за "хвост" и поеду за билетами.
  Обещаю, - чётко ответил Санька.
  - Так спорщики идите в комнату, дайте мне спокойно вымыть посуду и убрать после обеда, - вступила в разговор Надя.
  - Совершенно верно, сейчас каждый занимается своими делами:
  я пойду, почитаю материал, а ты, (обратился он к Антону) давай почини, наконец-то утюг, рубашку погладить нечем.
  Безобразие! - возмутился Санька.
  В шестнадцать ноль-ноль, сбор, - продолжил он давать указания, перескакивая на другую тему, как ни в чём не бывало.
  - Туалет вечерний, вид прилежный, - скомандовал Санька.
  Поведём Надюлю в кондитерскую, устроим ей праздник живота.
  Она у нас заслужила. А прямо оттуда поедем в консерваторию.
  Не забывай, у нас ещё и билетов на руках нет, - всё расставил по своим местам Санька.
  - Ладно, что с тобой будешь делать?
  Хотел полежать, теперь утюг чинить придётся, - ворчал Антон. Затем встал из-за стола, вышел в коридор, поднялся на стул, снял с антресолей инструменты и пошёл заниматься утюгом.
  - Надюш, ты тоже не очень-то возись здесь, - обратился Санька к Наде.
  Бросай посуду, никуда она от тебя не уйдёт.
  Лучше пойди, отдохни, - заботливо сказал ей Санька.
  - Спасибо, Санечка. Я и отдыхать не умею, ты же знаешь.
  Ты всегда такой внимательный, такой заботливый, - благодарила Надя, глядя ему прямо в глаза и поглаживая его по рукаву сорочки.
  Вот счастливая твоя жена будет. Просто в рубашке родится, - констатировала жена Антона.
  - Ладно тебе, - засмущался Санька.
  И у него покраснели щёки и мочки ушей. А возле больших, шоколадных, бархатных глаз появились складочки, от смущения он сощурился.
  Смотри, не захвали. Ещё загоржусь, - сказал он улыбаясь.
  - А даже и так, ты заслуживаешь этого, тебе можно, - тихо, робея, переживая какой-то накат чувств, произнесла она.
  - И когда ещё эта жена будет, кто знает? - вопрошающе сказал Санька с грустинкой в голосе.
  Что-то не видать на горизонте, - засмеялся он, не желая выдавать своего истинного отношения к этому вопросу.
  
  Московская консерватория.
  Концертный зал имени Петра Ильича Чайковского.
  Они приехали заблаговременно.
  На улице было немноголюдно. Лишь несколько человек приехали заранее, и точно так же, как и они, крутились перед входом в здание.
  Ждите меня здесь, - предупредил Санька и направился в кассу за билетами.
  Антон и Надя стояли спиной к памятнику Петра Ильича Чайковского, и Надя вдруг сказала:
  - А помнишь, Антошка, ещё дома, перед твоим отъездом, мы с тобой мечтали..., помнишь?
  - О чём это ты? - спросил он жену.
  Мы с тобой много о чём мечтали, я помню, - высказался он, желая поднять жене настроение.
  - Мы с тобой в Москве уже несколько лет, а где мы были?
  Ты то на занятиях, то просиживаешь в лаборатории, то у тебя какие-то семинары, встречи, бесконечные библиотеки, дома ты тоже всё время пишешь.
  Я работаю.
  Мы видимся только ночью, за исключением выходных.
  Это так грустно, - рассуждала вслух Надя.
  Перед тем, как я к тебе приехала, я мечтала, что мы будем ходить в театры, на концерты, будем ездить отдыхать на каникулах.
  А мы, как старички..., - совсем загрустила Надя.
  Антон повернулся к ней, обнял, притянул к себе и сказал:
  - Надюшенька, солнышко моё, я всё понимаю.
  Всё верно, но пока я не окончу университет и не определюсь, времени у меня свободного, действительно, не будет.
  Прошу тебя, пойми меня правильно, я ведь не просто так просиживаю в лаборатории или хожу на встречи, семинары, провожу время в библиотеках, на лекциях, - всё это необходимо для успешного окончания университета и в дальнейшем для моей работы.
  Надо потереть, уже меньше осталось.
  А тебе я, вот, что скажу.
  Пора, моя милая, пора засесть за ученики и начать готовиться к экзаменам. Не гоже это, чтобы у учёного мужа жена была необразованная.
  Санька прав.
  Ну, провалилась один раз, ну это же не конец света.
  Не хочешь в наш университет, не надо, выбери другой ВУЗ, в Москве их предостаточно.
  Наш профессор сказал, что, скорее всего меня после окончания оставят на кафедре.
  Я поступлю в аспирантуру, но параллельно уже смогу работать, так что ты сможешь спокойно учиться, не думая о хлебе насущном.
  И всё у нас будет хорошо, ты слышишь меня? - спросил он жену и посмотрел на неё.
  Она в ответ кивнула ему головой.
  - Ну, а пока по выходным будем с тобой заниматься и готовиться в полном объёме, - продолжил Антон.
  Ты у меня герой. За год всё осилишь, а там и поступать будет легче. Надо потерпеть, выхода другого нет, - уговаривал и одновременно успокаивал жену Антон.
  - Ладно, чего уж там?
  Столько терпела, потерплю ещё немножечко.
  Действительно, уже меньше осталось, - согласилась Надя, глядя на мужа глазами преданной собаки.
  Но хоть раз в две недели в кино можно сходить?
  Это же всего на пару часиков отлучиться из дома и всё же отдых, перемена обстановки. А то я всё с Санькой. А я хочу с тобой.
  И тебе не помешает, хоть изредка, сменить род занятий.
  Нельзя же так, - не унималась она.
  - Хорошо, согласен, когда никогда в кино сходим, не переживай и не грусти, пожалуйста, очень тебя прощу.
  А то я себя ощущаю законченным эгоистом, бессовестным и бессердечным человеком, - взмолился Антон.
  - Ну, какой же ты бессовестный, тем более бессердечный?
  Ты у меня самый лучший, - сменила гнев на милость Надя.
  - Ты же меня любишь и, к тому же, занят очень серьёзным делом. Ты не обращай на меня внимания, это я так, что-то взгрустнулось, - оправдывалась Надя.
  Скоро пройдёт, - сказала она и отвернула голову в противоположном направлении, она не хотела, чтобы он увидел, как её глаза увлажнились.
  Антон прислонился к ней, поцеловал в щёчку и сказал:
  - Золотой ты мой человек. Что бы я без тебя делал?
  Ты - моя единственная! - тихо, ей на ушко произнёс он.
  - Вам что же дома мало миловаться, обниматься, целоваться?
  Решили вспомнить молодость? - услышали они голос Саньки и повернулись.
  - А тебе что завидно? - смеясь, тут же отпарировал Антон, не выпуская из рук жену.
  - А как ты думал? - в той же манере, ответил ему Санька.
  Так братцы, билеты я купил, - перевёл он разговор и плавно изменил тон, - а времени у нас до начала концерта, хоть отбавляй.
  Пойдёмте, прогуляемся, что ли? - вдруг предложил Санька.
  Денёк какой выдался, погодка отличная, просто сказочная, - Санька вошёл в своё излюбленное состояние и восторгался безумолку.
  В кои веки так повезло: в кондитерской не было очереди, несмотря на выходной, это раз.
  Добрались сюда без труда, - это два.
  Билеты и то купили спокойно, без давки, - это три, - продолжал он в запале, загибая на руках пальцы и резвясь, как ребёнок.
  Свободное время осталось, - это четыре и ещё идём слушать Брамса, Листа, Шуберта, Шумана, - сплошных романтиков, - это пять.
  Не жизнь, а мечта! - подытожил Санька.
  Ой, чует моя душа, просто так сегодняшний день не завершится. Думаю, нас ожидает большой сюрприз.
  Да, други мои!
  Именно большой, - подчеркнул он, выделяя гласный звук "А" вместо "О" в первом слоге, характеризуя и подчёркивая смысл, который он вкладывал в это слово.
  Санька размечтался, идя наповоду у своей громогласной интуиции, какому-то непонятному внутреннему волнению и неистребимому желанию встретиться один на один с настоящим чудом.
  - Мечтатель!
  - Ты даже в девяносто лет будешь романтиком, - комментировал Антон.
  Тебя ничто не изменит и это прекрасно, - Антон подтверждал мысли Саньки, даже и не думал разуверять его в выше сказанном.
  Он знал, его друг таков.
  
  Санькина душа всегда останется молодой, чистой, мечтательной, верной и любящей.
  А какой преданной, окажется душа друга, Антону ещё предстояло узнать.
  И мы не будем торопить события.
  
  Санька по сути своей был цельной, мощной, неординарной личностью.
  Несмотря на свой юный возраст, он был сложившейся зрелой личностью.
  Санька всем своим существом желал чуда, он был готов к встрече со своей судьбой, и она не обманула его ожиданий, она уже была где-то близко, совсем рядом, на цыпочках подкрадывалась к нему, чтобы не испугать. Осталось только приблизится к нему и сказать:
  - Здравствуй, дорогой, это я.
  Принимай, я пришла...
  И он верил и терпеливо ждал.
  Действительно романтик, а почему бы и нет? - спросите вы и будете абсолютно правы.
  
  Открылись двери, начали впускать.
  Антон, Надя и Санька разделись в гардеробе, прошли в зал, направляясь к своим местам и, наконец, с удовлетворением опустились в кресла.
  У Антона прохудилась подошва ботинок, и он малость подмёрз.
  Молодые люди между собой усадили Надю.
  Санька с Надей беседовали, Антон читал программку концерта.
  Санька любопытствовал, время от времени посматривал по сторонам. Он давно не выходил "в свет", не получалось выбраться на концерты, в театры и ему всё было интересно.
  Затем он вспомнил о самом концерте и поинтересовался:
  - А с чего начнут, что будет исполняться первым?
  - А зачем тебе? Какая разница? - ответил Антон.
  - Ты меня удивляешь. Ты вообще понял, куда пришёл?
  Настроиться же надо, - повысил голос Санька.
  Это тебе не просто так, - это музыка великих...
  Я предпочитаю настраиваться.
  Представляю себе разные сюжеты, картинки в контексте музыки.
  А как ты думал? - делился Санька.
  Мне так запомнились ощущения с детства, когда меня родители впервые привели в оперный театр слушать оперу-сказку "Иоланта" Чайковского.
  До этого меня водили только на балеты.
  Пока шла увертюра, я себе насочинял столько интересного.
  Помню, уже дома за ужином рассказывал родителям.
  А они слушали, слушали меня, так внимательно, не проронив ни слова.
  Представляешь?
  Это было моё первое большое впечатление.
  Нет, меня и до этого водили в кукольный театр, на детские спектакли в ТЮЗ, но эти впечатления заполнились так ясно, чётко и очень ярко, будто всё это было со мной сегодня.
  После этого меня стали водить в филармонию на концерты симфонической музыки, в консерваторию на самые различные концерты, ой, куда меня только не водили!
  Заметьте, как поощрение, между прочим. Во, как!
  Вот, что значит правильное воспитание! - возгордился Санька и засмеялся.
  - Сань, ну ты силён, мой дорогой, рассказывать.
  И от скромности, должен заметить, ты тоже не умрёшь, заверяю тебя в этом, - покачивая головой, возмущался Антон.
  - Да, ладно тебе издеваться, - попросил снисхождения Санька.
  Это я воздаю по заслугам своим родителям, как ты не понимаешь? А ты что подумал? Хвалу себе воспеваю, что ли?
  Вот это да! - возмутился Санька.
  Столько лет дружим, а ты так ничего и не понял?
  Какой ужас...
  Ладно, прощаю тебя, что с тобой будешь делать, - не дожидаясь реакции со стороны Антона, Санька отвечал сам на собственные вопросы.
  И вдруг взорвался заразительным смехом.
  Антон и Надя переглянулись между собой и тоже засмеялись.
  Санька смеялся до боли в животе, у него по щекам текли слёзы.
  Он хотел остановиться, но уже не мог.
  Что именно его так рассмешило, нам остаётся только догадываться, дорогой мой читатель.
  Но какое-то внутренне возбуждение присутствовало в его поведении, он и сам не понимал, что это?
  И вдруг Санькин взгляд остановился, застыл.
  Нижняя челюсть отвисла, оставаясь в подвешенном состоянии.
  Он быстрым движением руки достал из кармана пиджака носовой платок, поглаженный, и аккуратно сложенный, и промокнул слёзы на щеках.
  
  Судьба
  Антон перехватил взгляд Саньки и сию минуту повернул голову в его направлении.
  Теперь он понял, в чём дело, что именно приковало внимание его друга.
  Вернее будет сказано, кто!
  В кресло, что находилось рядом с Антоном, опускалось совершенно неземное, очаровательное создание.
  Молоденькая девушка напоминала майское солнышко.
  Сочно - рыжая пушистая копна вьющихся волос спускалась на её плечики и спину.
  Пряди, забранные с лица, были аккуратно заколоты на макушке. Лишь те, что по длине не входили, завитушками свисали в направление к виску и уху.
  Её кожа была белоснежной, ну просто прозрачной.
  Мягкие черты лица: небольшой носик, аккуратный алый ротик.
  А в центре левой щёчки - красивая родинка.
  Веснушек, на удивление, не было, обычно у рыжеволосых они всегда в наличии и не только на лице.
  Она была рослой, но не крупной, с ярко выраженными формами, что делали её очень женственной.
  Девушка почувствовала на себе любопытные, назойливые взгляды. Она чуть повернула головку в их сторону. А усаживаясь, подняла пушистые ресницы, и они увидели её неповторимые, неподражаемые, распахнутые миру, глаза - чайного цвета, такие горячие, говорящие, согревающие, завораживающие, берущие в плен однажды и навсегда.
  Всё, на этом спокойная, размеренная жизнь Саньки, закончилась. Наконец, "постучалась в дверь" и его, такая долгожданная судьба!
  О концерте было забыто в ту же минуту.
  Всё первое отделение он ёрзал в кресле, урывками, буквально, "съедая" глазами незнакомку, отчего у него начала болеть шея.
  Как только объявили перерыв, он подскочил с кресла и показал Антону жестом, чтобы тот немедленно пересел на его место.
  Антон поначалу покапризничал, ну, а потом делать было нечего, и он подчинился, ибо понял, что Санька, в любом случае не отстанет.
  Санька бухнулся в кресло и, смущаясь, заговорил с соседкой, хаотично ища темы для разговора.
  Но, девушка, к счастью оказалась очень общительной, словоохотливой, а не букой, какой-то там. И много интересного, в контексте данного мероприятия, успела поведать Саньке за время антракта, отвечая на его вопросы.
  Но, как только началось второе отделение, она приложила к губкам указательный пальчик и произнесла:
  - Шшшшшшшшшшшш, - показывая Саньке жестом, что сейчас все разговоры прекращаются.
  Пришло время великой музыки.
  Этот жест был настолько красноречивым, что Санька сразу всё понял и затих.
  Музыка, полившаяся в зал, лишь обострила все его ощущения. Чувства стали ещё более весомыми, выпуклыми, явными, более требовательными.
  Он дышал в такт с незнакомкой, их дыхание слилось воедино.
  Он, боясь пропустить или нарушить темп её дыхания, придвинулся поближе к ней и соприкоснулся с ней рукавом пиджака.
  Но и через одежду к нему проникало тепло её тела, её сердца, обертоны её души.
  Это было счастье, непередаваемое никакими словами.
  И зачем слова?
  Таких эмоций он не испытывал никогда и ни к кому.
  Санька понял:
  - Это ОНА!!!
  Он терпеливо ждал и дождался.
  Его прямо распирало, так хотелось продолжить разговор, опять услышать её мягкий голос, утонуть и раствориться в её бархатных глазах.
  Его бросало то в жар, то в холод. Он не находил себе места.
  Кресло стало тесным, ибо душа его уже вырвалась из груди, как из клетки. Расправила прекрасные крылья и летала, летала, кружилась над залом.
  Она парила!
  А музыка, вечная, непобедимая, умопомрачительная всё больше и больше накаляла эти чувства, помогая Санькиной душе радоваться, ликовать, блаженствовать и любить!
  Да, да, любить!!!
  Это пришло впервые, так стремительно ворвалось в его жизнь, и он ликовал, благодаря судьбу.
  Он ещё не знал, что и как будет, как сложится, что ожидает его на судьбоносном перекрёстке,... однако, новое состояние настолько завладело им, что он отдался этим чувствам полностью и без остатка.
  После окончания концерта, уже в гардеробе, Санька на мгновение вернулся с небес на землю, и второпях повернув голову в сторону Антона и Нади, бросил:
  - Не ждите меня. Езжайте домой. Я вернусь, поговорим.
  Он не был похож на прежнего Саньку.
  Антон заметил это, хотел что-то ответить ему, бросить реплику, но Надя взяла мужа под руку, опередив его, сказала:
  - Хорошо, хорошо, Санечка, делай свои дела. Не беспокойся.
  Мы доберёмся сами. Дорогу найдём, не волнуйся за нас, пожалуйста.
  Мы тебя будем ждать дома.
  После этого она красноречивым взглядом дала понять мужу, что не нужно мешать Сане.
  - ...ему сейчас не до нас.
  Надя всё поняла сразу и очень обрадовалась за Саньку, искренне всей душой, желая ему счастья.
  
  Поездка домой отменяется.
  В гардеробе было шумно и многолюдно.
  Санька не отходил от незнакомки ни на одно мгновение, боясь выпустить её из вида.
  Он быстро получил своё пальто.
  И терпеливо дожидался, когда подойдёт очередь девушки.
  Он тут же подхватил её пальто, подал ей его, как подобает джентльмену. Ухаживал за ней, оказывая всяческое внимание.
  Незнакомка молча принимала знаки внимания, изредка приподнимая свои роскошные глаза и поглядывая на Саньку.
  Он подождал пока она надела вязаную шапочку, повязала шарфик, застегнулась на все пуговицы и направилась к выходу, на ходу всовывая ладошки в вязаные варежки.
  Бросилось в глаза, что этот комплект: шапочка, шарфик и варежки, совсем новый, так аккуратно и с любовью кем-то связанный.
  Выйдя на улицу, Санька пошёл за ней, прибавил шаг, поравнялся и спросил:
  - Вы разрешите, я провожу Вас домой?
  Незнакомка посмотрела на него, немного замедлила шаг, затем совсем остановилась и ответила:
  - Не стоит. Я далеко живу.
  - Это не имеет значения, - быстро ответил Санька и переспросил:
  Можно? - настаивал он.
  - Вы даже не спросили, куда мы поедем, а уже согласились, - подметила незнакомка.
  - Я же говорю, не имеет никакого значения. Хоть на край света,
  я готов следовать за Вами, - подтвердил Санька своё решение.
  - Какой Вы быстрый! - удивилась она.
  А если я не соглашусь? - спросила девушка, немного повышая голос и сгущая краски.
  - Я же сказал..., и своего решения не изменю, - добавил он.
  Как бы ни было, буду следовать за Вами, в крайнем случае, превращусь в невидимку, - сказал Санька, набросив на голову капюшон от куртки.
  Я в Вашей власти, распоряжайтесь мной, - категорично заявил Санька.
  - Да, а Вы оказывается напористый.
  Посмотрев на Вас, никогда не скажешь, - высказала своё наблюдение незнакомка.
  - Это я сейчас такой. Сам себя не узнаю и сам себе удивляюсь, - "сбавляя скорость на поворотах" признался Санька и засмущался.
  Незнакомке его откровенность пришлась по душе.
  - Ну, уж если нам предстоит вместе проделать такой неблизкий путь, давайте познакомимся, - предложила она, мягким ласковым голосом, сменив "гнев на милость".
  Санька приободрился.
  - Фуууууу!
  Ну, слава Богу!
  Как гора с плеч, - с облегчением вымолвил он.
  С превеликим удовольствием, давайте познакомимся.
  Кто начнёт? - повеселел Санька.
  - Хотелось бы, чтобы Вы представились первым, - заявила девушка.
  - Пожалуйста, всегда, пожалуйста. Готов служить, - ответил Санька, шутя, но в тоже время, проявляя полную готовность.
  Он вытянулся в струночку, подтянул спину, расправил плечи,
  снял перчатки, протянул незнакомке свою большую, тёплую ладонь и сказал:
  - К вашим услугам сударыня, - Александр Ильич Фишман.
  Но для Вас, просто Санька.
  Отныне и навсегда Ваш верный раб, - после этих слов он расплылся в улыбке и очаровал девушку окончательно и бесповоротно.
  Незнакомка положила свою руку, не снимая варежку, в его раскрытую ладонь.
  Он нагнулся, немного отодвинул край варежки и поцеловал её руку.
  Она раскраснелась, пряча глаза.
  - Ну, а теперь Ваша очередь. Назовите мне своё имя, сударыня. Пожалуйста, - попросил Санька.
  Она тяжело вздохнула и спросила:
   - А Вы, какое хотели бы узнать, то имя, что в паспорте, или то имя, которым меня называют дома, знакомые, подружки?
  Санька широко раскрыл глаза и удивлённо спросил:
  - А, как это?
  - Всё очень просто, уважаемый Александр Ильич.
  У нас многонациональная семья.
  Ну, если говорить тезисами, то, в общем, выполняем политику партии и правительства, как сознательные граждане.
  И тут же спросила:
  - Знаете, что это такое? - и расхохоталась, причём так заразительно, что можно было пропустить мимо уха и не реагировать на слова, сказанные ею ранее.
  Достаточно было услышать, как она смеётся, тут же начинал смеяться вместе с ней. Просто заливался в приступе смеха.
  И Санька рассмеялся.
  Так они стояли друг против друга и хохотали.
  - Ой, сейчас сосульки повиснут на щеках, - с трудом переставая смеяться, подметила незнакомка.
  - И всё же, как же Вас зовут, прекрасная незнакомка? - проявляя нетерпение, спросил Санька.
  - Вы второй раз задаёте один и тот же вопрос.
  Ладно, не буду испытывать Ваше терпение.
  Рада представиться, - Лурк Долорес Вениаминовна, - отрекомендовалась незнакомка.
  - Ничего себе имя! Откуда оно - такое потрясающее имя?
  Поинтересовался Санька.
  - Всё очень просто.
  У меня мамуля - испанка. Ну а папа, - девушка почему-то замолчала, опустив глаза, а потом продолжила:
  - А папа, еврейской национальности.
  Вот такая гремучая смесь двух дружественных народов совместились во мне одной.
  Я в нашей семье - единственный ребёнок, к сожалению.
  Ни братьев, ни сестёр у меня нет.
  Одна одинёшенька, - констатировала девушка с грустинкой в голосе.
  - Ну и что? Я тоже, - ответил Санька, между слов.
  - Красиво, очень красиво!
  Просто замечательное имя, - проговорил Санька, находясь под впечатлением от услышанного.
  Ну, и у нас тоже братство народов, - поделился Санька.
  Однако должен Вам заметить, живут очень мирно, дружно и любят друг друга всю жизнь, - с гордостью подчеркнул он.
  - Очень приятно слышать, - мило улыбаясь, произнесла девушка.
  Похвально, когда люди десятилетиями вместе, а их чувства не увядают, не правда ли? - обратилась она к Саньке.
  - Ещё как приятно!!! - согласился Санька.
  И самим супругам, и окружающим их родным и близким, - внушительно произнёс Санька, наполняя её слова особым смыслом.
  - А как же Вас дома величают? - не унимался неугомонный Санька.
  - Кто как. Мама - Долли.
  Бабуля - Дашенька.
  Папуля - когда Даша, когда Дашуня.
  Девчонки-подружки - просто Даша, Дашка, Дарья.
  В консе - Долли тоже, как мама, - рассказывала Даша.
  - А что это такое - конса? - всё расспрашивал и расспрашивал Санька.
  - А..., это сокращённое обозначение слова - консерватория.
  На жаргоне музыкантов.
  - Вы там учитесь? - опять спросил Санька.
  Ага, - тут же ответила Даша.
  - Позвольте поинтересоваться, по какому классу? - грамотно построил свой вопрос Санька, не дожидаясь ответа на предыдущий вопрос.
  Ему не терпелось узнать о незнакомке, как можно больше.
  - Ого! Так Вы знаток, оказывается.
  По классу скрипки, - спокойно ответила Даша и добавила:
   - Саня, если мы сейчас не прибавим шаг, если не поторопимся, точно опоздаем на метро, - засуетилась она.
  - Так бежим, - предложил Санька.
  Но, тут он остановился и сказал:
  - А чего собственно мы должны спешить?
  Сейчас остановим такси, и оно довезёт нас прямо к Вашему дому, - торжественно заверил он.
  - Но это же целое состояние, - ужаснулась девушка.
  Не будем выбрасывать на ветер столько денег, Вы же не Рокфеллер, Саня?
  Мы успеем на метро добраться, уверяю Вас, - уговаривала его Даша, ощущая неловкость.
  - Очень Вас прошу, не нужно сегодня думать о земном.
  Мне так хорошо с Вами, - сказал он, беря Дашу за руку и глядя ей в глаза проникновенно и искренне.
  Я этого ждал целую вечность, - серьёзно, совершенно другим, в мгновение ока, изменившимся тоном, произнёс Санька, всматриваясь в неё, не отрывая глаз.
   Дарья поняла его взгляд и ответила ему тем же.
  Они стояли молча, не замечая прохожих, усиления мороза, шума транспорта.
  - Нужно спешить. Мои будут волноваться, - предупредила Даша, опомнившись.
  - Да, да конечно, сейчас будет такси, - сказал Санька, подбежал к дороге, поднял руку и, вскоре подъехала машина.
  Санька тихо перекинулся с водителем парой тройкой слов, повернулся к Даше и произнёс на одном дыхании:
  - Сударыня, прошу Вас.
  Карета подана!
  Даша подбежала к нему, он открыл перед ней дверцу.
  Она опустилась на заднее сидение, передвинулась вглубь, уступая Сане место.
  - Молодёжь, куда поедем, - спросил водитель?
  Самого главного Санька ему не сказал, по той причине, что сам не знал, куда ехать.
  Санька перевёл взгляд на девушку и посмотрел вопросительно.
  - В Сокольники, пожалуйста, - ответила Даша.
  - А куда именно? - допрашивал водитель.
  - Вы поезжайте, а я Вам подскажу, - тихо ответила Даша.
  Она немного подмёрзла, и вся сжалась на сидении.
  По дороге домой, Даша рассказала Саньке, что учиться в другом городе, а сейчас у неё зимние каникулы. Вот она и приехала домой погостить.
  Несмотря на все рекомендации, она и не думала поступать в Москве, во избежания разочарований.
  Поехала на периферию и поступила.
  Теперь только на каникулах навещает своих родных.
  
  Завидное прошлое.
  За это недолгое время Санька узнал об этой удивительной девушке очень многое, даже и то, как её родители, граждане совершенно разных стран, нашли и полюбили друг друга.
  Но это лишь усилило его интерес к ней.
  
  А дело было так.
  Много лет тому назад дедушка Даши - синьор Пабло Алонсо, отец её мамы, с дипломатической миссией находился в Советском Союзе, в Москве.
  Вместе с ним находилась его семья: жена и младшая дочь Антуанетта.
  Она оканчивала школу при Испанском посольстве.
  Школа была образована для детей сотрудников посольства.
  А в свободное время Антуанетта приобщалась к деятельности отца, иногда ему помогала.
  Накануне майских праздников, в рамках культурного обмена, в Москве проходили дни культуры Испании в Советском Союзе.
  Антуанетта к тому времени неплохо знала русский язык, правда, разговаривала с акцентом, но ей это не мешало помогать участникам испанской делегации совершать экскурсии по музеям Москвы, также посещать московские театры, встречаться с коллегами.
  Антуанетта выступала в роли переводчика.
  Как-то на выставке работ испанских художников к ней подошёл молодой челочек. Он поинтересовался у неё:
  - Не подскажите мне, могу ли я познакомиться лично с художником данного полотна? И он показал ей каталог. Оно здесь на выставке. Вы знаете, это полотно произвело на меня большое впечатление, - рассказывал он.
  Какое именно? - спросила девушка, идя за незнакомцем.
  У этого художника много разноплановых полотен.
  Молодой человек подвёл её к полотну, которое вызвало у него особый интерес.
  Девушка посмотрела и любезно ответила ему:
  - Вы знаете, этот художник по личным обстоятельствам не смог приехать в составе делегации.
  Мне очень жаль.
  Он действительно очень интересный человек.
  Я лично с ним знакома.
  Антуанетта сразу произвела на молодого человека большое впечатление. Он запомнил её, думал о ней и приходил на выставку в течение всего времени её работы.
  Так молодые люди познакомились и подружились.
  Они продолжали встречаться и после отбытия испанской делегации на Родину.
  Отец Антуанетты не пришёл в восторг, когда ему стало известно, что его дочь проводит свободное время с советским гражданином.
  Поначалу он даже пытался повлиять на дочь.
  Но все его попытки остались без внимания дочери, и действия не возымели успеха.
  В июне месяце Антуанетта окончила среднюю общеобразовательную школу и приняла решение поступать в институт дружбы народов имени Патриса Лумумбы.
  У отца заканчивался срок службы его дипломатической миссии, и он с семьёй собирался возвращаться домой.
  Решение дочери остаться в Советском Союзе было для него равносильно шоку, но он всё же понадеялся, что увлечение молодым человеком будет временным, и по окончании ВУЗа она вернётся домой.
  Что же касается его жены, матери Антуанетты, то она в отличие от мужа переживала тихо, незаметно, не выдавая своих чувств.
  Так Антуанетта осталась в Москве.
  Она училась и продолжала встречаться с Вениамином Лурком. Антуанетта уже не представляла своей жизни без него и спустя некоторое время вышла за него замуж.
  Ну, а через год родилась Даша - Долорес.
  Вернее, Долорес Вениаминовна Лурк.
  
  Всё это Санька узнал в тот самый вечер в такси, по дороге к Дашиному дому.
  Рассказ Даши поразил его воображение.
  
  Я не могу без неё...
  На следующий день Санька успешно сдал последний экзамен и свой "хвост".
  Но и после этого он домой на побывку не поехал.
  Антон с Надей уехали без него.
  У Саньки не было сил расстаться с Дашей.
  Он сбегал на переговорный пункт, и всё честно рассказал отцу в телефонном разговоре.
  Завершая разговор, он сказал:
  - Папа, я очень надеюсь на твоё понимание и дружескую поддержку.
  Я не могу без неё жить...
  Отец от неожиданности какое-то время пребывал в молчании.
  Он долго думал, потом спокойно сказал:
  - Мне очень жаль, Саня, что мы тебя теперь до лета не увидим. Мама, и, особенно, бабушка очень скучают по тебе, ждут с нетерпением.
  Но, если обстоятельства сложились именно таким образом, нечего делать. Подождём.
  Тебе виднее.
  Одна просьба, - звони почаще.
  Деньги я тебе вышлю, - завершил отец.
  - Спасибо, папуля.
  Очень тебе благодарен за понимание.
  И за деньги отдельное тебе спасибо.
  Ты всегда меня поддерживал.
  Ты не думай, я подрабатываю, но всё равно не хватает, - делился Санька.
  Уже меньше осталось.
  Закончу полностью учёбу, получу диплом, сразу легче станет, - вдохновился Санька.
  - Санька, ты сейчас об этом не думай.
  Учись хорошо, а всё остальное придёт со временем, - советовал мудрый, наделённый жизненным опытом отец.
  
  Санька и Даша виделись каждый день.
  Даша пригласила его в гости.
  Познакомила с родителями и бабушкой.
  Дашиным близким Санька очень понравился.
  Его принимали, как давнишнего знакомого, что придавало ему уверенности. И, безусловно, дарило надежду.
  Санька мечтал и знал, что обязательно придёт такой день, когда он сможет предложить их дочери и внучке руку и своё сердце.
  
  Поездки к Даше.
  Каникулы закончились, и Даша уехала на учёбу, забрав с собою Санькино сердце.
  А он, окончательно потеряв голову, лишился покоя.
  То и дело бегал на переговорный пункт и звонил в общежитие, где жила Даша.
  Он нашёл себе ещё одну подработку - разносить телеграммы в послеобеденное время. И сразу по завершению лекций бегал с "высунутым языком" по домам, на ходу перекусывая какой-нибудь булочкой, разнося телеграммы, а ночами подрабатывая на старой работе.
  Ему очень нужны были деньги и он, как мог, их зарабатывал честным путем.
  Санька сильно похудел, осунулся, но все его мысли и чувства были обращены к Даше.
  При первой же возможности, малейшем перерыве на праздники, либо просто выходные, он налегке ехал в аэропорт и летел к Даше, хоть на денёк, повидаться.
  
  Любовь - великое чувство, на котором прочно стоит и держится весь мир.
  Что может сравниться с ней?!
  Но какой разной, какой непохожей она бывает.
  
  Даша жила в консерваторском общежитии на четвёртом этаже. Здание общежития само по себе было старой постройки и уже нуждалось в глобальном переоборудовании и модернизации.
  Но над этим никто и не задумывался.
  Руководство консерватории жило только своими собственными интересами.
  Вместе с Дашей в одной комнатушке проживали ещё две студентки: одна из Николаева, она занималась на факультете народных инструментов, и вторая студентка была родом из Винницы, и занималась на факультете теории музыки и музыковедения.
  Все девушки были примерно одного возраста, но очень отличались друг от друга своим воспитанием, а кто-то и полным его отсутствием.
  И немудрено.
  Но Даша в силу своего мирного характера со всеми прекрасно ладила и уживалась.
  Напротив их комнаты по коридору жили две семейные пары.
  Одна из Днепропетровска: Вася и Сима.
  Другая пара: Жора и Лена из средней полосы Российской Федерации.
  Они приехали на учёбу из разных концов Советского Союза.
  О них поговорим отдельно.
  Здесь, в общежитии, царили свои законы, известные и понятные лишь тем, кто волей или по стечению личных обстоятельств, проживали в этих стенах.
  Нравы консерваторской жизни сильно отличались от тех, какие бытовали и культивировались на тот момент в обществе.
  И это не удивительно.
  Представьте себе, когда под одной крышей собираются люди разных возрастных категорий. Из самых различных городов, посёлков, нередко отдалённых глухих деревень, населённых пунктов, где у людей далеко не схожи устои, воспитание, повадки, привычки с их же ровесниками, проживающими в городе и пропитанными элементами цивилизации.
  Они не в состоянии понять городских жителей, те в свою очередь их.
  Эти противоречия, в процессе общения, возникали во всём.
  Перевоспитать взрослых, сложившихся людей, не представлялось никакой возможности.
  А сколько трагедий случалось в этих стенах!
  Подчас они перерастали в целое бедствие и тогда вырывались из стен общежития, становясь достоянием общественности.
  Такие страсти кипели и бушевали в этих стенах, что сам отец Дюма, Стефан Цвейг, Стендаль, Иван Тургенев, Лев Толстой, Куприн и многие, многие другие именитые, маститые уважаемые нами, признанные писатели позавидовали бы.
  Вот уж где рождались истинные сюжеты для их романов.
  Но, в отличие от литературных произведений, это была реальная жизнь.
  Самая, что ни на есть настоящая.
  
  Жора и Лена.
  Жора был студентом вокального факультета консерватории.
  Считал себя самым перспективным, более того, выдающимся певцом.
  Строил далеко идущие планы и не пропускал ни одной юбки.
  Одним словом - вокалист, ещё лучше, - тенор.
  И к этому добавить трудно что-либо.
  Пусть меня простят музыканты.
  Такова специфика. Такова область их деятельности.
  Постоянно красоваться, доказывать голосом, внешним видом, ежечасной игрой, что ты лучший из лучших.
  А где, скажите мне на милость можно лучше всего самоутвердиться, если не в женском обществе?!
  Вот Жорочка и волочился за каждой юбкой, меняя их, как перчатки, и не задумываясь ни о чём, даже о последствиях этих случайных связей.
  В основном ему и встречались женщины такого же плана, как и он сам. Легко сходились, ещё легче расставались и тут же забывали о тех отношениях, которые между ними были.
  И всё, наверное, так бы и продолжалось..., если бы, совершенно случайно, на спевке в оперной студии, он не увидел Лену.
  Жора сразу понял, что она не похожа на всех остальных.
  Её манеры, воспитание, взгляды, хрупкая фигурка, наивность, чистота, преданность во взгляде резко отличались от всех остальных, с кем ему приходилось иметь дело, когда-либо.
  Он догадывался, что эта девушка совершенно особенная, не из его окружения и, как говорится, не про его честь.
  Однако самовлюблённый Жора не привык думать о ком-то.
  Он не смог избежать соблазна и закрутил роман с Леной.
  А она тотчас попала под влияние его чар, влюбилась в него и не на шутку.
  А самое главное, восприняла его ухаживания всерьёз.
  Лена и родителям своим сразу же отписала, обещая на каникулах приехать вместе с женихом.
  Весь ужас начался тогда, когда Лена объявила Жоре, что беременна...
  Нужно было видеть этого дамского угодника.
  Поначалу у него началась истерика.
  Потом он закатил ей дикий по своим масштабам и характеру скандал с унижениями, с укорами и угрозами.
  И приказал немедленно, не теряя ни минуты, не откладывая в долгий ящик, в срочном порядке сделать аборт, иначе, она потеряет его навсегда.
  Этот ультиматум мгновенно решил участь их ребёнка.
  Несчастная, наивная, горячо любящая девушка не знала, что ей делать?
  Она не нашла в себе силы посоветоваться с кем-нибудь и отправилась в больницу на аборт.
  Во время операции у неё началось сильнейшее кровотечение.
  Лена оказалась не подготовленной физически для такой серьёзной процедуры. Она потеряла много крови. Врачи с трудом, просто чудом, спасли ей жизнь.
  Заведующий отделением, придя в ярость, тут же позвонил ректору консерватории. Он в гневе рассказал обо всём, что случилось с Леной, требуя немедленно принять санкции по отношению к Жоре, то есть наказать виновника, негодяя, как он выразился, по вине которого молоденькая девушка чуть не погибла.
  Так эта нелицеприятная история стала достоянием общественности.
  Ректор созвал срочное совещание.
  Дознались, кто виновник.
  Жору вызвали на "ковёр" и ему в срочном порядке приказали жениться, в противном случае уже был подписан приказ об его отчислении из консерватории.
  Нечего было делать.
  Жора не готов был заплатить такую высокую цену за случайный для него роман.
  Из двух зол он выбрал для себя наименьшее.
  С поникшей головой Жора направился в больницу, где каялся, извинялся, прекрасно играя роль провинившегося мальчика и, там же он сделал предложение Лене.
  Молодожёнам выделили отдельную комнату в общежитии. Скандал, как костёр, быстрыми темпами был потушен, несмотря на пересуды.
  Все делали вид, что ничего и не произошло.
  А за "кулисами" посмеивались над Леной.
  Через год Жора и Лена окончили консерваторию, сдали дипломные экзамены и уехали по назначению Жоры в Красноярский оперный театр.
  Дело в том, что примерно за полгода до окончания консерватории, Жора ездил на прослушивание, (это практиковалось в те времена) где и получил приглашение на работу в Красноярский оперный театр.
  Для Лены должности певицы в том театре не нашлось.
  Но она не расстроилась, её кроткий нрав смирился.
  Для неё самым важным было, находится рядом с Жорой, а всё остальное не имело никакого значения.
  Лена устроилась работать в этом же театре, правда, не по специальности.
  У них родились двое детей, погодки.
  С возрастом Жора остепенился и стал семейным человеком.
  И как рассказывали очевидцы, оценил жертву, которую Лена принесла во имя любви к нему.
  Но это всё произошло потом, гораздо позже.
  На тот момент, когда Санька с ними познакомился, они ещё занимались в консерватории и жили в общежитии.
  
  Вася и Сима.
  У этой пары история иная.
  Но и она указывает на поведение людей, специализирующихся в данной профессии. Всё на виду, утаить ничего невозможно.
  Оба они были родом из Днепропетровска.
  Познакомились Сима и Вася ещё в музыкальном училище, куда Вася пришёл после службы в рядах советской армии.
  У Симы от рождения была богатая природа - прекрасный, сильный, красивый голос. Сильный аппарат.
  И она бы с большущим удовольствием сделала вокальную карьеру, но её подвела внешность.
  Сима была маленького росточка, полненькая, неуклюжая и очень некрасивая.
  От природы у неё был вёрткий мужской ум, и она решила поступать на дирижёрско-хоровой факультет.
  К тому же она не страдала отсутствием музыкального слуха,
  как некоторые вокалисты, и её приняли.
  Сима хорошо занималась, успешно окончила музыкальное училище. Это её вдохновило, и она приняла решение поступать в консерваторию.
  Подкована она была на все сто.
  Вася же всегда нуждался в няньке.
  Узнав от сокурсников, что на дирижёрско-хоровом факультете,
  на параллельном потоке есть очень некрасивая девушка, но асс в области музыки, он подобрался к ней, конечно же, притворяясь влюблённым и навязывая свои ухаживания.
  Самой Симе Вася понравился с первого взгляда.
  Высокий, стройный, привлекательный, умеющий себя вести, владеющий хорошими манерами. С приветливой улыбкой.
  И она приняла его ухаживания.
  Но у Симы были строгие родители, и Васе пришлось жениться. Сима ночами писала вместо Васи все работы, в дневные часы урывала время, растолковывая ему материал.
  Бегала к преподавателям, упрашивая их дать Васечке возможность в очередной раз пересдать тот или иной экзамен.
  У Васи был неплохой голос, но он был туп.
  Так она вытянула на себе его диплом музыкального училища.
  И в консерваторию тоже она помогла ему поступить.
  Они жили в том же общежитии, о котором я писала выше.
  В одной крохотной комнатушке, в которой находились импровизированная спальня (кровать за ширмой), столовая (небольшой стол с двумя стульями), кухня (электрическая плитка, на том же столе) место для занятий и приёма гостей, (этот же стол). Негде было упасть игле.
  Но Симу это не смущало.
  Всегда в хорошем настроении, всегда в тонусе, весёлая, бодрая, подвижная, гостеприимная.
  Всегда готова помочь, поделиться последним.
  Сима моталась, как заводная, чтобы всё успевать.
  Факультет дирижёрско-хоровой, надо заметить, не из лёгких.
  Вася любил хорошо и вкусно поесть, объясняя это тем, что ему нужна платформа, на которую он должен посадить певческое дыхание.
  В дневное время он в обязательном порядке отдыхал, что называется "послеобеденная сиеста".
  А Сима по окончанию лекций, а иногда пропуская их, бегала на подработки, как правило, по общеобразовательным школам, где она преподавала уроки пения, а в вечернее время в клубе руководила ансамблем.
  После работы она летала по магазинам в поиске нужных продуктов для полноценного рациона Васечки.
  Стирки, уборки, глажки совершались в промежутках, либо ночью.
  Она успевала абсолютно всё.
  Но вы спросите, когда она спала, когда и как ела и отдыхала ли вообще?!
  В глубине души Сима была совершенно счастлива, по той простой причине, что любила и считала, что её любят.
  Это давало ей силы и заряжало энергией.
  И, безусловно, она всегда находила время опять-таки позаниматься с Васечкой. Видите ли, ему трудно, он сам не может.
  Сима уговаривала преподавателей идти на встречу и делать Васечке снисхождения - переэкзаменовки.
  А Васечка, тем временем, сытый, большой, крепкий вполне упитанный, заигрывал с другими студентками, для разнообразия и подпитки своего профессионального "я".
  
  Так Сима, в полном смысле слова, на себе вытащила и этот диплом своего мужа.
  Поскольку Сима окончила консерваторию с отличием, ей было предоставлено право на самораспределение, и она уехала домой, в Днепропетровск, где её ожидало место преподавателя музыкального училища.
  Ну, а поскольку Васечка состоял с ней в законном браке, он тоже получил открепление и вернулся домой вместе с ней.
  Не станут же члены дипломной комиссии разбивать семью...
  Ну а там, на месте, Сима, заботясь о карьере мужа, через знакомых устроила его работать в оперный театр, даже не подозревая, ни сном, ни духом не ведая, что её ожидает в ближайшем будущем.
  Васечка, почувствовав себя полностью устроенным, уверенным в себе, недолго думая, закрутил роман с концертмейстером - Ириной Седовой, работающей в этом же театре. Ничего не объясняя, в одночасье бросил Симу, причём так некрасиво, и женился на новой "няньке", она же и должна была теперь подготовить с ним весь репертуар театра.
  Сима больше не нужна была ему. Она своё дело сделала.
  Отработанный материал...
  "Мавр сделал своё дело, мавр может умереть...".
  Вот так он отблагодарил Симу за всё.
  Что сказать?...
  Печально, очень печально.
  Бедная Сима не смогла пережить всего.
  Она тяжело заболела, в результате этого была госпитализирована в психиатрическую больницу, причём, в критическом состоянии.
  Как сложилась её дальнейшая судьба, не представилось возможности узнать, всё покрылось тайной.
  Чего только в жизни не бывает.
  
  Ясное дело, что подобные события происходили не только в стенах общежитий музыкальных ВУЗов и не только с представителями Мельпомены, но, когда под крышей одного здания собираются музыканты, люди творческих профессий, здесь страсти кипят, бурлят, накаляются, что даже стены содрогаются от жуткого напряжения.
  И из окон выбрасывались, и вены вскрывали, и травились...
  Боже мой!
  Чего только там не было!
  Одним словом - богема!
  
  Бывало на Саньку наваливались большущие перегрузки, он был чрезмерно занят и никак у него не получалось вырваться к Даше.
  В таких случаях они переписывались, он звонил ей и с нетерпением ждал каникул.
  
  Принятие важного решения.
  Наступило долгожданное лето.
  Даша успешно сдала летнюю сессию, перешла на второй курс, после чего вернулась домой в Москву.
  А в августе месяце Санька и Даша поженились.
  Даша приняла решение перевестись на заочное отделение.
  Она не представляла себе, как будет жить вдали от Саньки.
  Расстояние ведь немалое.
  В связи с этим, Даша вместе с Санькой съездили по месту её учёбы. Там она подала на имя ректора консерватории заявление, в котором указала уважительную причину своего перевода на заочное отделение.
  С ней провели разъяснительную работу, но Даша была тверда в своём намерении.
  И её перевели.
  Больше всех была недовольна решением Даши её преподаватель по классу ансамбля, с которой Даша сдружилась, на первых порах своей учёбы в консерватории.
  Но мы с вами, дорогие читатели, немного забежали вперёд, поэтому перелистаем пару страничек назад, чтобы вникнуть, как же на самом деле всё обстояло.
  
  Нелли Юрьевна - преподаватель Даши по классу ансамбля.
  Даша успешно окончила первый семестр.
  Преподаватель по специальности Захар Дмитриевич Назаров был очень доволен Дашиными успехами. Она прекрасно отыграла свой первый экзамен, будучи студенткой консерватории первого курса.
  Что касается других дисциплин, Даша занималась ровно, что не вызывало нареканий со стороны преподавателей.
  Ей за короткий срок удалось зарекомендовать себя в консерватории с самой лучшей стороны.
  У струнников, (имеется в виду, студентов, занимающихся на струнных инструментах) обязательным являлся класс ансамбля.
  Здесь будущие исполнители получают необходимые навыки исполнения произведений великих классиков и современников в сопровождении фортепиано, а также дуэтом, трио, в составе квартетов, квинтетов.
  Помимо этого, студенты принимали участие в репетициях консерваторского студенческого оркестра, а затем, в спектаклях оперной студии.
  Так вот, классом ансамбля руководила преподаватель консерватории, некая Нелли Юрьевна.
  Она очень себя любила, часто себя баловала и ни в чём себе не отказывала.
  Её благополучие стояло для неё на первом плане.
  Она умела лавировать, скрывать свои истинные мысли, когда было нужно, очень хорошо приспосабливаться.
  Искренней она не была ни с кем, даже с близкими.
  Она тщательно скрывала своё настоящее лицо.
  Сходилась с людьми довольно быстро.
  Как правило, ею двигал какой-то живой (шкурный) интерес, если в наличии таковой не наблюдался, она просто не общалась.
  Её мало, кто волновал.
  Отношения с кем-либо у Нелли Юрьевны складывались, по меньшей мере, на взаимно-выгодных условиях, хотя она своим поведением навязывала и внушала мысли о том, что между ними крепкая дружба и не иначе.
  Ей всегда, при любом раскладе ситуации, удавалось обманывать, усыплять бдительность других и естественно добиваться своей цели, а значит, выгоды.
  В проигрыше Нелли Юрьевна не оставалась никогда.
  Даша в её классе была самой перспективной студенткой, поэтому Нелли Юрьевна строила планы в отношении неё и возлагала определённые надежды. Нелли Юрьевна была чрезмерно тщеславна.
  Помимо всего, она очень любила шуршание наличностей.
  Деньги были её самой большой слабостью.
  Видя, либо чувствуя за версту, деньги, она могла легко заключить любую сделку, не колеблясь и не сожалея.
  Также она очень любила подарки.
  Но, на людях всегда прикрывалась улыбкой, чем легко обводила окружающих "вокруг пальца", именно поэтому слыла приветливой, приятной женщиной.
  Эта черта давала ей возможность свободно без каких-либо трудностей проникать в любой дом и входить в доверие к его обитателям.
  Мама присылала Даше посылки с хорошими продуктами, всевозможными сувенирами.
  Даша с радостью всем делилась.
  В общежитие она всех угощала гостинцами, а в консерватории раздаривала, кому хорошие колготки, кому косметику, кому коробки шоколадных конфет.
  Причём делала она это с радостью, с большим удовольствием и чистым сердцем, что называется, без "задних" мыслей.
  Просто любила делать приятное.
  Даша поначалу также как и другие попала под деланное обаяние Нелли Юрьевны и легко пошла с ней на контакт.
  Но, как только Даша вернулась после каникул из Москвы и, при случае, поделилась с Нелли Юрьевной своими мыслями, чувствами, планами. А потом и о том, что у неё в Москве остался возлюбленный, её жених. С этого момента Нелли Юрьевна резко изменила к Даше своё отношение.
  Она тут же перешла на строгий тон, стала настоятельно уговаривать Дашу разорвать с Саней все отношения и думать только об учёбе.
  Нелли Юрьевна попыталась настроить в том же духе Дашиного преподавателя по специальности Захара Дмитриевича.
  Тот поначалу принял сторону Нелли Юрьевны, попал под её влияние, думая, что у Даши лёгкое случайное увлечение, но, поговорив с Дашей "по душам", он понял всю глубину и серьёзность отношений Даши и Сани, и не стал вмешиваться.
  Более того, он извинился перед Дашей за бестактное вторжение в её личную жизнь, сказав в конце разговора:
  - Долли, ты вольна поступать, как найдёшь нужным.
  Нелли Юрьевна, узнав об этом, была взбешена, но не в её правах было что-либо изменить в отношениях Даши и Сани.
  
  Начало взрослой жизни.
  Вернувшись в Москву, Даша навестила своего учителя по специальности, у которого она занималась в музыкальном училище и договорилась, что периодически будет у него консультироваться, готовя новую программу для консерваторских сессий, а, одновременно, занялась поисками работы.
  Её взяли учителем по классу скрипки в музыкальную школу на замену, ушедшей в декрет преподавательницы.
  Как я писала выше, в августе месяце, Даша и Санька поженились.
  А через год и четыре месяца у них родился первенец, которого Санька назвал Антоном.
  Дашина бабушка, мама её отца, проживала отдельно.
  До женитьбы отца Даши вся их семья проживала в большой, просторной четырёхкомнатной квартире в "сталинском" доме.
  Но, когда родилась Даша, родители её отца Вениамина Лурка, приняли решение разменять квартиру, при этом отдав детям отдельную двухкомнатную квартиру, а им самим достались две небольшие комнатки в коммунальной квартире.
  После смерти Дашиного дедушки, бабушка осталась одна, но продолжала проживать в этой квартире.
  Когда же Даша вышла замуж, и родился Антошка, бабушка уступила любимой внучке свою квартиру и переехала к сыну.
  Таким образом, Саня, Даша и Антошка оказались в квартире родителей отца Даши, то есть, её бабушки и дедушки.
  
  Жанна Леонидовна - соседушка.
  В комнате было прибрано, уютно.
  Лишь на столе, что стоял под стенкой у окна, наблюдался творческий беспорядок.
  Всё дело в том, что Жанна Леонидовна была писательницей.
  Когда-то она жила в другой квартире - родительской, во всех отношениях удобной. Но спустя много лет в жизни Жанны Леонидовны кардинальным образом изменились обстоятельства. Очень многое переменилось, и она, как и родители отца Даши, оказалась в большой коммунальной квартире.
  - Ну, что ж, - без лишних эмоций, констатировала она, переехала и стала жить в этой квартире.
  По природе своей Жанна Леонидовна была уживчивым человеком, прекрасно находила общий язык со всеми и не страшилась большого скопления людей.
  Её нисколько не удручало теперешнее положение.
  Интеллигент, одним словом.
  
  Комнаты, в которых она проживала, находились в конце длинного коридора, так что благодаря этому обстоятельству, было относительно спокойно.
  Кроме Жанны Леонидовны и Даши с Саней, в этой квартире проживали: пара пенсионеров с внуком, водитель начальника рынка с семьёй, состоящей из трёх человек и ещё одна семья, состоявшая из одних женщин-сестёр разных поколений.
  Даша с первых дней проживания в этой квартире сблизилась с Жанной Леонидовной.
  Санька редко бывал дома, много работал, был очень занят.
  А Даша, находясь в декретном отпуске, занималась домашними делами, Антошкой, управлялась по хозяйству, в том числе на кухне. Ну, а когда выпадала минутка, беседовала с писательницей.
  Жанна Леонидовна прекрасно готовила, и Даша подчас перенимала у неё опыт, записывала рецепты понравившихся блюд, интересовалась технологией приготовления.
  Помимо этого у них нашлись общие интересы, несмотря на колоссальную разницу в возрасте.
  Частенько Жанна Леонидовна выручала Дашу, оставляя у себя маленького Антошку, давая тем самым ей возможность сбегать по срочным делам.
  Как-то ранним утром, собираясь уходить, Даша зашла к Жанне Леонидовне на минутку. Ей срочно нужно было уйти, и она завела Антошку к писательнице.
  Жанна Леонидовна недавно проснулась и переодевалась в другой комнате.
  - Дашенька, это ты? - спросила Жанна Леонидовна, услышав за закрытой дверью, как Даша с Антошкой вошли в её квартиру.
  - Да, Жанна Леонидовна, это мы пришли, - ответила ей Даша.
  Доброе утро! - поприветствовала она.
  Я сейчас, сию минуту, присаживайтесь, пожалуйста, - услышала Даша голос писательницы.
  - Хорошо, хорошо, Жанна Леонидовна.
  Не беспокойтесь, пожалуйста, и не торопитесь, я обожду,- предупредила Даша.
  В углу на диване лежала подушечка - думочка, вышивку на которой выполнила сама Жанна Леонидовна, правда давненько, но она хранила эту подушечку, как память.
  В последнее время у неё всё меньше оставалось времени для занятий прикладным искусством. А владела она многими техниками.
  Да и позвоночник частенько напоминал о себе, беспокоя и мучая сильными болями.
  С возрастом всё меняется.
  Время убегает стремительно, гораздо быстрее, чем в молодости. Стало быть, всех намеченных дел не удаётся переделать за день.
  Силы катастрофически покидают, их становится всё меньше, в связи с этим и желания другие, уже не те, что были когда-то в молодости.
  А творческому человеку так хочется осуществить все замыслы, несмотря на реальность. И сколько тебе лет не имеет значения. Желание осуществить поставленную цель, довести её до определённого результата, несомненно, присутствует.
  Даша усадила Антошку на диване, а сама, заприметив на стене над столом новые фотографии, подошла рассмотреть их поближе.
  Видимо, кто-то из знакомых преподнёс писательнице презент на память о каких-то событиях.
  Даша подошла, подняла глаза на стену и увидела старые выцветшие от времени фотографии. На них маленькая Жанна на руках у матери, затем фотография, где Жанна Леонидовна с мужем, потом фотографии её дочери. Также фотографии учеников Жанны Леонидовны и совсем незнакомых людей, запечатлённых вместе с писательницей, но много лет назад.
  Раньше этих фотографий на стене не было.
  По-видимому, писательницу в последние дни кто-то навестил.
  В этот момент Даша услышала:
  - Хранят так много дорогого...., пожелтевшие листы, - доносилось из другой комнаты. Это Жанна Леонидовна напевала с промежутками, пропуская слова.
  Наклоняясь, она прерывала пение, выпрямляясь, продолжала.
  Даша перевела взгляд на стол, где увидела открытый маленький блокнот. А там неразборчивым почерком, чередуясь с исправлениями и вставками, красовались наброски будущих глав нового произведения.
  Дело в том, дорогой мой читатель, что Жанна Леонидовна ночами, лёжа в постели, записывала отрывки, чтобы чего-то не упустить из вида, не забыть, не потерять в суете, как она говорила, шутя:
  - Тороплюсь записать, чтобы хорошая мысль не убежала раньше положенного времени, не достигнув своего совершенства, апогея.
  Жанне Леонидовне не спалось, мучила бессонница, и она работала.
  Все вокруг спасли, с улицы доносились кошачьи завывания, крики.
  Но её это не отвлекало.
  К слову будет сказано, её окна выходили во двор. А сама квартира находилась на втором этаже.
  Вот так, в относительной тишине и душевном покое, работалось гораздо лучше, эффективнее, нежели днём или вечером.
  Даша уронила взгляд, присмотрелась, и с трудом различая слова, начала читать предисловие к новому произведению, которое приковало её внимание:
  "События, описанные в этой книге и представленные вашему вниманию, мой дорогой читатель, можно отнести к..."
  - Отцвели уж давно хризантемы в саду..., Дашенька, я уже иду, моя милая, - услышала Даша и невольно отвлекаясь от чтения.
  - Пожалуйста, не волнуйтесь, мы здесь, ждём Вас, - ответила Даша, мимоходом, а сама хаотически пробежала глазами написанное.
  И не найдя того места, стала читать дальше.
  Перед её глазами оказался диалог, и она жадно пробежала по тексту:
  "-Чем вызвано подобное поведение высокопоставленной особы? - спросил его Величество, стоя у окна и пристально что-то разглядывая.
  Перед его окнами простирался роскошный ландшафт.
  - Вы это о ком, сир? - вместо ответа спросил Вильгейм - советник Короля.
  - О герцоге Нордском, конечно, - строго ответил его Величество.
  Он вёл переговоры в несвойственной ему манере поведения.
  На него это совсем не похоже.
  Мы знакомы не первый год и такого я не припомню, - делился и сетовал его Величество.
  - Ага, теперь я понял, о ком Вы спрашиваете, - ответил Вильгейм, воодушевлённо. Он недолюбливал герцога.
  - Да, - продолжил его Величество, повернувшись лицом к советнику, отходя от окна, и сурово посмотрев на Вильгейма, продолжая:
  - Да будет Вам известно, его поведение вызвало удивление не только у нас с вами, а у многих присутствующих.
   - Сир, всё тривиально, - вступил Вильгейм.
  Дело в одной молодой особе, к которой наш герцог благоговеет.
  Я не удивлюсь, если узнаю, что он в неё влюблён, как мальчишка и у них роман, - сказав эти слова, Вильгейм насмешливо выделил букву "0" в слове роман.
  - Что это Вы себе позволяете? - возмутился его Величество.
  Герцог Нордский, к Вашему сведению, заслуженный, уважаемый в обществе, человек.
  Вельможа!
  К тому же, представитель очень знатной, не забывайте, почитаемой мною и всем нашим окружением, семьи.
  И даже если предположить, что он действительно уделил внимание кому-то из гостей, это ещё ни о чём не говорит и ничего не значит.
  Он не из тех легкомысленных людей, которые вот так будут терять голову, - читал нравоучения его Величество.
  - Простите мне, сир, - пошёл на попятную Вильгейм.
  Я не правильно выразился.
  Я ничего дурного не хотел сказать о герцоге, но, смею заметить, интерес он проявил не к гостям, уточняю, - а к дочери посла, с которым ведутся переговоры.
  Позволю себе также напомнить Вам, сир, - посол представляет интересы противной стороны, с которой Англия ведёт упорный диалог и не исключено, что нам придётся прибегнуть к военным действиям.
  Вот я и подумал, что это не совсем этично..., и выглядит, по меньшей мере, странно.
  Не зря ведь на это обратили внимание все, кто находился на приёме,- настаивал советник Короля.
  - Ещё раз повторяю Вам, это ничего не значит, - взорвался Король, повышая голос.
  Разговор исчерпан. Можете идти, Вильгейм.
  Вы свободны, - резко оборвал советника его Величество.
  Я поговорю с герцогом сам.
  Думаю, мне он скажет всю правду, как было дело, - подытожил его Величество.
  А Вы, любезнейший, постарайтесь воздержаться от бесед с кем-либо на эту тему, - как отрубил, его Величество в завершении разговора.
  Вильгейм вышел из королевских покоев, чувствуя себя оплёванным, в состоянии сильной озлоблённости на герцога.
  По вине герцога, его - советника Короля, отчитывали, как мальчишку.
  - Ну что ж, сир, я докажу Вам, что я прав.
  А Ваш любимчик-изменник".
  
  В это момент распахнулась дверь и вошла Жанна Леонидовна.
  Она подошла к своему туалетному столику, над которым висело овальное зеркало, поправила волосы и спросила:
  - Помнишь, Дашуня, в старину, какие красивые зеркала были, во всю стену?
  - У моих родителей сохранилось такое зеркало, - поддержала разговор Даша, - бабушка, переезжая забрала с собой их зеркало. Очень красивые зеркала были, в оправе, я помню, - отреагировала Даша.
  - Ты знаешь, у меня есть приятельница, знаменитая актриса, выдающаяся личность, умница, но у неё всю жизнь была навязчивая мысль, - внезапно переключилась писательница на другую тему. Не исключено, что писательница провела параллель с какими-то своими ассоциациями, а не с тем, что произнесла Даша.
  - Да, так вот, - продолжала Жанна Леонидовна.
  Она буквально не отходила от зеркала. Доходило до смешного, она прилипала к нему и оторвать её от него не представлялось возможным.
  И каждый раз смотрит, смотрит, разглядывая себя в нём, и комментирует вслух свои мысли.
   Так, между прочим, и говорит:
  - Кажется, опять надо бежать на Калининский, кое-что подрезать, подровнять, подправить.
  - Представляешь, Дашенька, каждые пять лет режут, кромсают её.
  Скоро нечего будет обрезать. Она бедняжка и без того такая худенькая.
  Ещё приговаривает:
  - А..., - и машет рукой, - я уже так к этому привыкла, что без всякого сожаления подставляю свою мордочку.
  А я ей и говорю, - продолжала рассказ Жанна Леонидовна:
  - Козочка моя!
  Уже счастье, что в другом месте нет необходимости что-либо отрезать, а то Вы, душечка моя, там бы и прописались.
  - Что Вы имеете в виду, Жанночка? - тут же переспросила собеседница.
  - Как что?
  Вашу идеальную фигуру.
  Вы же у нас балерина, - ответила Жанна Леонидовна, смягчая, чтобы не вызвать у знаменитости волну гнева.
  А она, как ни в чём, ни бывало:
  - А, вот Вы о чём.
  Что же Вы хотите, моя милая. Я же не схожу с этой проклятущей диеты. Водичку или кефирчик попиваю вместе нормальной еды.
  Попробуйте, и у Вас после неё будет такая же фигура, - неожиданно предложила знаменитость.
  Знаете, как это изнуряет..., - добавила она жалобно, с грустью в голосе.
  - Упаси Боже, - отреагировала писательница.
  А мне зачем? - поинтересовалась я, - продолжала Жанна Леонидовна свой рассказ.
  Меня ведь никто не видит. А на встречах с моими дорогими читателями я, как правило, сижу.
  Да их и не волнует мой вес, они слушают меня, то, что я им рассказываю. Как отвечаю на вопросы.
  Я же не играю никакой роли.
  Мне главное оставаться самой собой, вести себя естественно.
  Тогда читатель отнесётся ко мне и к моим произведениям с доверием.
  - Ну да, ну да, - согласилась знаменитость, а сама, тем временем, продолжала рассматривать себя в зеркале.
  А потом так, как бы, между прочим, сказала:
  А что делать?
  Режиссёры любят стройных, - пожаловалась она.
  Я и подумала, Дашенька:
  - Неужели они не понимают, что зритель любит их за искусство, которое они дарят, а не за подтяжки. За модой не угонишься.
  Однако, тот, кто ступил на этот путь, хоть раз попробовал, уже с него не свернёт.
  Это как болезнь.
  Да...
  Люди пытаются обмануть природу, обмануть время.
  Ты только не подумай, дитя моё, что я противница новшеств.
  Я вовсе не против, чтобы следили, ухаживали за собой.
  Но вот так кромсать себя... вот так нещадно к тому же.
  Жаль мне их, бедняжек. Очень жаль, - сокрушалась писательница.
  Ой, заговорила я тебя, - опомнилась Жанна Леонидовна.
  - Нет, что Вы, мне с Вами очень интересно. Вы такой прекрасный собеседник.
  Просто я уже должна бежать, сожалею, времени катастрофически не хватает. Пока подняла Антошку, умыла, накормила, кое-что по хозяйству сделала, а ещё добираться далековато, - делилась Даша.
  - Беги, беги.
  Мы с Антошкой сейчас займёмся делами.
  Я как раз закончила книгу и решила устроить себе маленький "перекурчик", так что время свободное у меня есть.
  - А что это такое интересное, увлекательное в блокнотике? - уловила удобный момент Даша и позволила себе полюбопытствовать.
  Жанна Леонидовна на мгновение замерла, стараясь понять вопрос. Затем перевела взгляд на стол, потом на блокнот и неожиданно, во весь голос сказала:
  - А...это пока только мысли, наброски, а то я сразу и не поняла, о чём ты спрашиваешь, дитя моё.
  Беги, а то опоздаешь. И ни о чём не волнуйся, - завершила свой монолог Жанна Леонидовна.
  - Благодарю Вас, Жанна Леонидовна. Вы меня так выручаете.
  Ну, я пошла.
  Антончик, веди себя хорошо, не докучай, ладно? - попросила
  Даша, ласково глядя на сына. После этих слов она подошла к нему, погладила его рыжие завитушки, поцеловала его и быстрым шагом вышла из комнаты.
  
  Прошло 13 лет.
  Антон, даже будучи взрослым, самостоятельным человеком, в душе оставался ребёнком, неисправимым фантазёром, оторванным от реальной жизни.
  Надя своим отношением его порядком избаловала.
  Он не был приспособлен к жизни.
  Антон очень серьёзно и настойчиво занимался наукой.
  Писал труды, защищал диссертации.
  Ему не раз его же коллеги вставляли "палки в колёса".
  Под разными предлогами переносили защиту или прямо на заседании срывали его доклад.
  Досаждали разными мелкими неприятностями: то отнимали у него часы, то якобы возвращали часы, но не его, заставляя подменять других преподавателей.
  Зависть - страшное дело...
  Но Антон пребывал в своём собственном мире.
  Иногда казалось, что он отрешён от того, что происходит вокруг него. Он был очень далёк от склок, скандалов, распрей, дележа премий или тёплых мест. Антон не интересовался источником возникновения непонятных ему причин, не выяснял те или иные обстоятельства. Почему происходит так, а не иначе?
  У него на это не было ни времени, ни желания.
  Он пребывал в своих мыслях, постоянных рассуждениях, поиске правильных решений, наконец, в своих мечтаниях.
  Антон в редкие минуты отдыха вдохновенно писал стихи.
  Иногда он забывал на кухне листики, на которых ночами записывал стихотворные строчки, фразы, просто мысли.
  А утром Надя находила результаты его ночных бдений и всем сердцем восторгалась своим мужем.
  Она потихоньку собрала целую тетрадь, всё упорядочила, переписав в неё творения Антона, чтобы они не затерялись.
  Антон, как личность, был одарён, причём, многогранно.
  Но он был оторван от действительности.
  Все тяжести быта тянула на себе Надя и никогда и никому не жаловалась.
  Напротив, она была счастлива тем, что ей выпала такая прекрасная участь, разделить судьбу с выдающимся, одарённым человеком. Она понимала, что Антону для плодотворной работы необходимо создать все условия, и она считала своим прямым долгом и обязанностью это делать.
  Надя высвобождала мужу свободное время для его любимых занятий, прогулок на свежем воздухе, где он продолжал мысленно творить-работать. Она старалась создавать для него хороший отдых и полноценный сон.
  Ей было важно, чтобы её талантливый муж, её большой ребёнок, мог спокойно и плодотворно заниматься своим любимым делом и ни над чем другим, даже не задумываться.
  - Ему должно быть комфортно, тогда он сможет творить, - говорила она Даше.
  За тринадцать лет Антон защитил две диссертации: кандидатскую и докторскую.
  Но, на удивление, зарплата у него была небольшой, а после развала Советского Союза, просто крошечной.
  А нагрузка огромная.
  Похвально и то, что он не роптал. Его всё устраивало, лишь бы ему не мешали, занимается любимым делом.
  Иначе жить и работать он не мог.
  Антон был невероятно трудоспособным, трудолюбивым, но очень ранимым.
  А с распадом Советского Союза - великой могучей державы, ситуация изменилась очень быстро, буквально на глазах всё исчезало куда-то.
  Закрывались проекты. Урезали бюджет на те или иные разработки. Сокращали штаты.
  Какой-то тихий ужас!
  Антон сразу почувствовал перемены. Но всё же не сдавался. Продолжал работать и думать, что всё это временно.
  Надя же распад Советского Союза восприняла очень болезненно, сильно переживала. Ничего хорошего не ждала от этих перемен.
  Она-то видела реальность открытыми глазами, не то, что Антон.
  И, как результат...такое несчастье!!!
  Ну, а когда случилась с Надей страшная беда, и чуть позднее вопрос об операции встал ребром, Антон без сожаления, одномоментно принял решение, уволился и ушёл в "никуда".
  Работая, ему некогда было заниматься поисками другого места.
  А так он довольно быстро нашёл то, что искал.
  Во всяком случае, ему пообещали хорошие заработки, и он просчитал, что за несколько лет он накопит нужную сумму
  денег и повезёт Надю на операцию. И так вопрос будет решён.
  Он не мог жить с той мыслью, что даже не попытается
  сделать всё возможное, чтобы вернуть Надю к полноценной жизни.
  Антон очень её любил, правда, при его занятости уделял ей мало времени и внимания.
  Теперь всё изменилось.
  Антон отрабатывал свои часы, выполнял весь намеченный объём работы и шёл домой.
  По дороге делал необходимые покупки.
  Он научился вести учёт, составлять список накануне вечером, как делала это Надя. Научился готовить простые блюда.
  Постирушки, уборки - всему научился.
  Иногда соседка заходила, помогала.
  И в вечерние часы он проводил с Надей в разговорах, в просмотре фильмов, чтении поэзии, прослушивании музыки.
  Антон старался восполнить то, чего он не додавал Наде все предыдущие годы.
  Он не мог себе простить того, что случилось.
  Винил во всём одного себя.
  
  Мы немного забежали вперёд, мой дорогой читатель, поэтому я поясню, что же всё-таки произошло.
  
  1994 год. Беда.
  Надя после окончания учёбы работала учительницей младших классов. Она продолжила путь своей мамы.
  В самом начале учебного года ей позвонили из РАЙОНО.
  Надо сказать, комиссии частенько посещали её уроки.
  Надя, будучи студенткой, занималась поиском нужных материалов.
  Ей хотелось на уроках дать детям, как можно больше, поэтому уже на практике она использовала интересные программы ведения урока, что было отмечено её преподавателями.
  Надя убеждённо считала, что те знания, которые закладываются в ребёнка до 5-6 летнего возраста, остаются с ним навсегда.
  В процессе жизни они, безусловно, получают своё развитие, могут трансформироваться в ту или иную сторону, но база остаётся неизменной.
  - Главное, надо увлечь ребёнка, тогда он легко и с удовольствием научится выполнять задания различной степени сложности, - разъясняла Надя вышестоящему начальству.
  Начав работать самостоятельно, она шла своим путём и преуспела.
  В РАЙОНО знали об этом, также были в курсе, каков уровень её преподавания, видели какой контакт у неё с учащимися, поэтому и выбор пал на неё.
  Всё ведь для отчётности, как вы понимаете.
  Ну, так вот.
  В одном ведомственном детском садике ушла на пенсию заведующая. И Наде предложили занять эту должность.
  Она сходила туда, поговорила с членами коллектива, познакомилась с детками и согласилась.
  Как она потом объяснила Антону своё решение:
  - Ты знаешь, когда я посмотрела в глазки детям, я уже не смогла ни о чём другом думать.
  А в школе меня заменят. В нашей школе очень хорошо укомплектован коллектив.
  Антон посмотрел на неё и ответил:
  - Надюша, тебе виднее. У тебя опыт.
  Уверен, у тебя и здесь всё прекрасно сложится.
  Кто мог знать, что ожидает их в ближайшем будущем?
  А в этом садике на должности воспитательницы работала некая Тверская Степанида Никифоровна.
  Весь последний год она буквально подсиживала заведующую, причиняя ей большие неприятности, неустанно строча кляузы на неё в РАЙОНО и выше.
  Воровала инвентарь, затем, втихаря звонила в милицию, клевеща на заведующую.
  Подговаривала слабовольных родителей жаловаться на неё.
  Постоянно звонила домой действующей заведующей и угрожала заявляя, что если та не покинет самовольно свой пост, её уберут силой, а с её семьёй, разделаются отдельно.
  Бедная заведующая приняла всю ситуацию близко к сердцу, тяжело заболела: у неё случился тяжёлый гипертонический криз, и её госпитализировали.
  А как только ей исполнилось пятьдесят пять лет, она с облегчением вышла на пенсию.
  Степанида Никифоровна праздновала свою победу в уверенности, что вот сейчас пришёл её звёздный час и она, наконец-то, займёт желанную должность. Она, на радостях, стала наводить мосты в РАЙОНО и вдруг узнала, что, оказывается, на эту должность утвердили совершенно постороннего человека, можно сказать с улицы.
  Несчастную чуть кондрашка не хватила.
  Степанида бегом направилась к своему хахалю, который несколько лет тому назад и устроил горе-воспитательницу на работу в этот ведомственный садик.
  Нужно же было как-то рассчитаться с ней.
  
  Уродливые душой и обделённые внешностью женщины,
  как правило, добивались всего, чего желали, своими способами.
  Они прекрасно знали, что им нет места там, где красавицы побеждают одной только внешностью.
  Ну, а если Господь и родители подарили яркие внешние данные в сочетании с интеллигентностью и душевными качествами, спасения от представителей сильного пола просто не было.
  И это можно понять.
  Именно поэтому ущербные представительные "слабого" пола, прибегали к определённым методам, просто-напросто продавали остатки своей души вместе с телом, чтобы непременно заполучить искомые блага.
  Остановить их в подобных намерениях, не представлялось никакой возможности.
  
  Степанида Никифоровна была одной из таких женщин.
  Мягко говоря, она ко всем своим недостаткам, была женщиной настырной и своего ни за что на свете не упускала.
  Степанида дождалась на улице у дома, когда её хахаль возвращался с работы, и подозвала его.
  Он вначале удивился, а потом, испугался, но всё же, подошёл, присел на скамейку и спросил:
  - Стеша, что ты здесь делаешь, объясни мне?
  - Тебя дожидаюсь, мой милый, тебя, - самодовольно заявила она, красуясь.
  - Зачем тут? - резко спросил хахаль.
  Мы ведь с тобой договорились, чтобы ты сюда ни ногой.
  Мне не нужны неприятности.
  Жена и так стала догадываться.
  Ещё заявит, куда не следует, и я полечу с работы.
  Ты что этого добиваешься? - бормотал он, судорожно оглядываясь.
  - Знаю, знаю, но у меня не было другого выхода, - оправдывалась Степанида, понижая тон голоса и пригибая голову.
  У меня веская причина, - проговорила она, как заговорщица и посмотрела на него грозно.
  На место Зинаиды назначили какую-то новую, с улицы.
  Что же ты мне прикажешь, сидеть, сложа ручки, и ждать, когда она явится и займёт моё законное место?!
  Ты этого хочешь, да?- бранилась она.
  - Тише, я сказал, говори тише, - прикрикнул он на неё, приказывая, перебивая и трясясь от страха.
  Завтра встретимся на прежнем месте, там и потолкуем, поняла? - спросил он, косясь на неё.
  Степанида кивнула головой.
  - Но ты хоть знаешь, кто она, откуда?
  Я что ли зря столько лет выживала Зинаиду?
  А ты не мог проконтролировать, да? - принялась она за своё.
  - Ты скоро меня перепилишь, - произнёс он, тяжело вздыхая.
   Мне жены хватает. Убавь свой пыл, - приказал он и попытался разъяснить несговорчивой собеседнице сложившуюся ситуацию.
  - Женщина эта работала в школе учительницей.
  У неё нет никакого опыта работы на руководящей должности.
  Она либо сама уйдёт, либо её уйдут.
  Надо потерпеть ещё немного, - оправдывался и одновременно уговаривал он несговорчивую любовницу.
  Ну, не мог, не мог я ничего сделать. Они всё решили без меня.
  Наш главный со мной и не советовался, как обычно.
  Видно кто-то накапал. Не знаю.
  Придётся разбираться ещё и с этим.
  У меня и так голова идёт кругом, а тут ты со своими делами. ... Могла бы и потерпеть. Отчёт ей, видите ли, подавай.
  А если я и сам ничегошеньки не знаю.
  Когда работал у себя в области, всё было ясно. А здесь голова кругом идёт, не пойму я их, городских.
  Уже и жалею, что переехал. Не надо было мне соглашаться на уговоры дружка. Думал - Москва, (махнул он рукой, сделав паузу) а здесь одно дерьмо! - бранился он, забывая, что прохожие могут услышать их разговор.
  Его как прорвало.
  - Всё иди домой, не приставай, завтра потолкуем, - пренебрежительно сказал он напоследок, поднимаясь со скамейки, и не поворачиваясь в её сторону, пошёл прочь по направлению к своему дому.
  На следующий день у Нади начинался новый период в жизни - первый рабочий день на новом месте. Она шла на работу в прекрасном настроении, как на праздник.
  До прихода детей Надя собрала весь коллектив, провела небольшое собрание.
  Представилась им, рассказала о своём опыте работы с детьми и о своих планах.
  Когда Степанида увидела Надю, услышала всё, о чём она поведала подчинённым, она поняла:
  - Нет, эту голыми руками не взять. Она не Зинаида.
  У неё и знаний побольше будет, у неё и подход совсем иной.
  Нет, она сама не уйдёт и причин, чтобы строчить кляузы, сыскать будет очень трудно. Нет, с этой мне не справится.
  Вот ужас!
  А этот горе луковое - Витёк, ещё и уговаривает, что эта здесь
  ненадолго.
  Сам ничего не знает и ничего не стоит.
  Настоящее дерьмо, ёщё других обзывает! - злилась она.
  Нет, надо брать дело в свои руки. Больше надеяться не на кого.
  Что же это мне весь век в воспитательницах чахнуть?!
  Нет, дорогие, вы, как хотите, а я с этим никогда не соглашусь.
  Так я и льгот никаких не получу и квартиры новой не дождусь...
  Нет, её надо убирать, другого выхода у меня нет.
  Вот наказание...
  И помочь некому.
  Этот слюнтяй - Витёк, как в койку лезть, так он первый, а, как помочь, так он в сторону.
  Пусть едет в свой район, а я в свою деревню не вернусь.
  Делать мне нечего.
  Я что же зря продала душу партработнику, чтобы теперь отступать?
  Нет, в деревню не вернусь.
  Моё место тут и кончено.
  
  У зла длинные руки
  Завершился первый рабочий день.
  Надя задержалась, её интересовало всё и ей не терпелось ознакомиться подробнейшим образом с документацией.
  Не хотелось откладывать текущие дела на завтра.
  Надя засиделась.
  Послышался негромкий стук в дверь кабинета.
  - Кто там?
  Входите, пожалуйста, - пригласила Надя.
  Приоткрылась дверь и на пороге она увидела нянечку:
  небольшого росточка, полненькую, с добрыми глазами и очень приветливой улыбкой.
  Нянечка была немолода, её возраст перевалил далеко за пенсионный. Но она в этом садике работала практически со дня его основания, прекрасно справлялась со своими обязанности.
  Детки её любили.
  Надя это почувствовала сразу.
  - Слушаю Вас, Клавдия Семёновна.
  Вы что-то хотели? - мягко спросила Надя.
  - Надежда Вячеславовна, извините, что мешаю.
  Скажите, пожалуйста, я Вам ещё нужна или могу идти домой? - робко спросила нянечка, приоткрывая дверь и робко переступая порог кабинета.
  - А который час? Что-то я засиделась, - засуетилась Надя.
  - Уже поздно, девять часов, - ответила нянечка.
  - Что Вы говорите, даже не почувствовала, как пробежало время, - делилась Надя.
  И тут же спохватилась:
  - Конечно, идите, идите. Спасибо Вам.
  И извините меня, пожалуйста.
  Нужно было взять у Вас ключи и отпустить Вас, а я заработалась и выпустила это из вида.
  Простите, пожалуйста, - извинялась Надя, вставая из стола, ощущая неловкость.
  - Ничего, ничего, я же понимаю, - согласилась нянечка.
  Зинаида Павловна тоже много работала, - нянечка невольно провела параллель с предыдущей заведующей.
  Так если вы уже закончили, я и закрою, - обрадовалась она.
  - Да, да, пожалуйста, - тут же отреагировала Надя.
  Действительно, пора домой, - согласилась она.
  Правда, я позвонила мужу, предупредила, что задержусь, но не думала, что так, - оправдывалась Надя.
  Пусть все бумаги так останутся до завтра. Я приду и продолжу.
  - Хорошо, хорошо, не беспокойтесь, - ответила нянечка и в знак согласия кивнула головой.
  Надя взяла свою сумку, оделась и вышла.
  - Спасибо Вам, Клавдия Семёновна и извините ещё раз.
  Всего Вам доброго, - попрощалась Надя, вышла из своего кабинета и пошла по коридору к выходу.
  - Ничего, ничего, я понимаю. И Вам, доброй ночи, - пожелала нянечка.
  Надя пересекла территорию садика, свернула в переулок, прошла вдоль него, вышла на нужную ей улицу и пошла по переулку по
  направлению к троллейбусной остановки.
  Она ещё издали заметила, что на остановке безлюдно.
  Надя подумала:
  - Как я засиделась.
  Все люди давно разошлись по домам, отдыхают у телевизоров, смотрят программу "Время", а я ещё, как минимум, час буду добираться. Хорошо ещё если быстро подойдёт троллейбус, так я минут через десять-двенадцать буду у метро.
  Да и там ещё минут сорок.
  Когда ж я сегодня попаду домой?
  Бедный Антошенька, он, наверное, уже сам поел.
  И волнуется...
  Так рассуждая, она миновала переулок и направилась к остановке.
  Подойдя к троллейбусной остановке, Надя приблизилась к бордюру, желая посмотреть, не видать ли троллейбус?
  И тут перед её глазами, прямо на дороге, откуда ни возьмись, выросла фигура Степаниды.
  Надя отпрянула немного назад от неожиданности.
  - Добрый вечер, Степанида Никифоровна.
  Что Вы здесь делаете в такой поздний час?
  Вы живёте в этом районе?
  Вы ведь ушли в пять часов, - удивилась Надя.
  - Ушла и обратно вернулась, - дерзя, резко отпарировала Степанида.
  - Вы что-нибудь забыли? - переспросила Надя, не понимая натиск во взгляде Степаниды.
  - Нет, ничего я не забыла. Пришла специально, с Вами поговорить, - в том же духе, злобно ответила Степанида.
  - А что ж Вы не дождались завтрашнего дня?
  Что-то срочное, - опять спросила Надя, заглядывая ей в глаза готовясь в любую минуту прийти на помощь.
  - Я пришла Вам сказать, что Вам здесь не работать!!!
  Имейте это в виду..., - вырвалось у Степаниды.
  Так что пока не поздно, убирайтесь по добру по здорову.
  Иначе я за себя не ручаюсь, - пошла в наступление Степанида без всякого предисловия.
  Это место моё и я не намерена дарить его Вам, - кричала она.
  Я не настолько добра и богата, чтобы делать такие дорогие подарки.
  Я Вас предупредила, потом пеняйте сами на себя, - яростно, в сердцах, с ненавистью и презрением в голосе заявила Степанида.
  Надя терпеливо выслушала её, посмотрела на неё, потом тихо ответила:
  - Послушайте, а, кто Вы собственно такая, что я должна Вам подчиняться?
  Я не занимала чужого места.
  Вы глубоко ошибаетесь, если так думаете.
  Меня назначили на эту должность.
  Думаю, Вы в курсе. Так что Вы что-то путаете.
  Идите, пожалуйста, домой, отдохните и выбросите из головы мрачные мысли, - смягчала Надя, по старой привычке и своему обыкновению, стараясь разрядить обстановку.
  Ей Богу, мне бы очень не хотелось омрачать свой первый рабочий день.
  Идите с миром. Прошу Вас.
  И забудемте всё, что Вы мне сейчас наговорили, - утешала и успокаивала её Надя.
  Она не умела иначе, она так была устроена.
  - Ах, так! - пошла в атаку Степанида.
  Ты ещё насмехаться надо мной вздумала?! - бесцеремонно перейдя на "ты", вспыхнула она, как спичка.
  Подошла совсем близко к Наде, перевела взгляд на приближающийся к остановке троллейбус. Схватила Надю
  за предплечья своими сильными мужскими руками и изо всех сил толкнула, приговаривая:
  - Так получай.
  
  Это случилось молниеносно.
  Так быстро и так неожиданно, что водитель не успел притормозить.
  Боковая часть машины со всей силы врезалась Наде в спину.
  От сильного удара её качнуло в сторону, и она упала с высоты своего роста, несколько раз перевернувшись, ударяясь поочерёдно головой и спиной о мостовую и бордюр.
  После этого Надя потеряла сознание.
  Случайные прохожие побежали к телефонному автомату, вызвать "скорую помощь".
  Водитель остановил троллейбус, выскочил из него, чертыхаясь. Нашлись любопытные пассажиры, которые вышли из троллейбуса, чтобы посмотреть на одиноко и неподвижно лежащую на мостовой у бордюра Надю.
  В суматохе люди не заметили, как и куда исчезла Степанида.
  Когда приехала "скорая помощь", Надя лежала без чувств, а из её ушей змейкой струилась кровь.
  Врач констатировал, обращаясь к фельдшеру:
  - Володя, у неё перелом основания черепа, это видно невооружённым глазом.
  А всё остальное будут выяснять в больнице.
  Очень осторожно её надо уложить на носилки, мы ещё не знаем, в каком состоянии у неё позвоночник.
  Представляешь, какова была сила удара? - спросил врач, одновременно, разъясняя молоденькому фельдшеру подробности случившегося.
  - Хорошо, Владимир Алексеевич.
  Сейчас принесу носилки, и аккуратненько переложим её.
  Капельницу будем ставить в машине? - спросил фельдшер, уточняя.
  - Да, - односложно ответил врач и добавил:
  - Поторопись.
  - Сию минуту, - ответил фельдшер.
  
  Печальные последствия.
  Антон заснул на диване, дожидаясь Надю.
  Зазвонил телефон.
  Он открыл глаза, посмотрел на часы, они показывали 23:00.
  Антон, спросонья, огляделся по сторонам, в квартире было пусто и тихо.
  У него ёкнуло сердце.
  - Что могло случится?
  Где Надюша так поздно? - думал он, недоумевая.
  Она, правда, предупредила, что задержится, но не так,
  - рассуждал он про себя.
  Антон встал с дивана, вышел в прихожую, подошёл к телефону.
  Не включая бра, снял трубку и в этот момент подумал:
  - Кто бы это мог звонить в такое время?
  - Алло? - сказал он.
  Антон Анатольевич? - спросил звонивший.
  - Да, это я, - ответил Антон, волнуясь.
  - Вас беспокоит дежурный врач..., - начал мужской голос, неторопливо.
  Из его слов Антон узнал, что Надя находится в клинике имени Бурденко.
  Врач вкратце рассказал, что с ней случилось несчастье и, что в данное время она находится ещё на операционном столе.
  Врач пояснил, что благодаря тому, что у Нади в сумочке оказались их паспорта: её и его (Антона), также записная книжка, стали известны их адрес, номер телефона и Надина группа крови, что очень важно при необходимости срочного переливания крови.
  Также оказалось, что врач "скорой помощи" был братом одного из студентов Антона, который его, как специалиста, и, как профессора этого курса, (по словам врача "скорой помощи") просто боготворил. Руководствуясь выше изложенными фактами, врач "скорой помощи" самостоятельно принял решение отвезти Надю в клинику имени Бурденко.
  И изложил все эти данные дежурному врачу отделения, куда определили Надю.
  Дежурный врач, рассказывая всё это Антону, говорил медленно, разборчиво, отдавая отчёт той информации, которую он сообщает близкому человеку потерпевшей, испытывая уважение и сочувствие к большому учёному.
  - Боже мой! Боже мой! - повторял Антон.
  Как же это? Как же так!
  Она всегда так осторожно переходит проезжую часть улицы, это так непохоже на неё.
  Что - то здесь не так..., - размышлял Антон вслух, повторяя одни и те же слова.
  Вы не подскажете, когда я смогу её навестить и что ей можно принести? - спросил Антон для проформы, явно находясь в замешательстве.
  - Первым делом, успокойтесь, пожалуйста.
  Приносить пока ничего не нужно.
  В ближайшие сутки ей нельзя будет принимать пищу.
  Сегодня не приходите, не имеет смысла, а завтра, пожалуйста, позвоните, с утра.
  И врач продиктовал Антону номер телефона.
  После этого он добавил:
  - Вам сообщат новости, - всё будет зависеть от её состояния.
  - То, что с моей женой случилось, это очень опасно для жизни? - спросил Антон, а сердце его клокотало в груди, и готово было в любую минуту вырваться и полететь к Наде.
  - Да, - односложно, сухо, без всяких эмоций, ответил врач.
  Я надеюсь, что завтра картина прояснится, - дополнил он.
  - Спасибо Вам, - ответил Антон.
  Я завтра прямо с утра позвоню и подъеду, с Вашего позволения, - вымолвил он, сдерживая себя.
  - Приезжайте, я оставлю Вам пропуск, - отреагировал врач на слова Антона.
   Всё же лучше предварительно позвоните, - ещё раз предупредил врач, имея в виду самый плачевный исход.
  
  Больница, операции, неподвижность.
  Антон промучился всю ночь.
  Уснуть не удалось.
  Он поднялся с рассветом.
  Умылся оделся и с содроганием в сердце позвонил в больницу.
  Ему сказали, что Надя ещё находится в реанимации.
  Антон попытался выяснить кое-какие подробности, но прямого ответа он не получил.
  - Если Вы хотите поговорить с врачом, можете подъехать в больницу, - услышал он.
  Дежурный врач оставил для Вас пропуск, - отчиталась дежурная медсестра.
  - Благодарю Вас, - ответил Антон и попрощался.
  Антон вскипятил чайник, выпил пустой чай, даже не доставая из хлебницы свои любимые булочки, которые Нади ему всегда выпекала.
  Он оделся, взял свой портфель, чтобы из больницы сразу поехать на работу.
  Захлопнул за собой дверь квартиры.
  Спустился по лестнице, несмотря на то, что лифт был свободен и вышел из дома.
  На улице было пасмурно и сыро.
  Туман окутал плотным облаком местные достопримечательности, и он с трудом различал всё вокруг.
  Моросил мелкий дождь.
  Людей почти не было. Изредка мелькали одинокие фигуры.
  В воздухе стоял запах глубокой осени.
  А туман и не собирался рассеиваться.
  Транспорт ходил редко. Но Антон решил ждать, у него в запасе было достаточно времени.
  Он обязан был любым путём попасть в больницу.
  Антон издали на проезжей части улицы увидел машину.
  На её корпусе были опознавательные знаки - шашечки.
  Антон сразу догадался, что это такси и позвал:
  - Такси, такси, - махая рукой.
  Окошко, что находилось рядом с водителем, было приоткрыто, водитель услышал и подъехал на зов Антона.
  - Куда Вам? - спросил водитель, открывая полностью окно и высовываясь из него.
  - В клинику Бурденко, пожалуйста, - ответил Антон.
  - Сколько дадите? - спросил водитель, соответствуя новшествам времени.
  - Сколько скажите, не имеет значения.
  Я очень тороплюсь, - мгновенно ответил Антон.
  Водитель посмотрел на него оценивающе. Уж очень Антон не походил на "нового русского".
  Прибыв в больницу, Антон довольно быстро сориентировался и нашёл реанимационное отделение.
  В помещении стоял специфический запах смеси лекарств и хлорки.
  Антон подошёл к сестринскому посту.
  Он поздоровался, назвал свою фамилию и объяснил, что ему оставили пропуск.
  Сестра проверила, нашла пропуск и отдала его Антону.
  - Я бы хотел побеседовать с врачом, - сказал он, глядя на неё рассеянным взглядом.
  Сестра объяснила ему, куда пройти.
  Антон подошёл к ординаторской. Постучался. Никто не ответил.
  Он немного приоткрыл дверь и увидел, что в помещении пусто.
  Антон вернулся назад к сестре.
  - Вы знаете, там никого нет, - сказал он голосом потерявшегося ребёнка.
  Антон совсем растерялся.
  - Ой, простите, я совсем забыла.
  Они все удалились на совещание.
  Но это не надолго.
  Посидите, пожалуйста, подождите, немного, - предложила медсестра.
  И, действительно, минут через десять Антон услышал приближающиеся шаги, и голоса, а после этого в дверях один за другим появились люди, облачённые в белые халаты.
  Они направились в ординаторскую.
  Антон понял, - это и есть врачи этого отделения.
  Медсестра указала Антону, к какому врачу ему лучше обратится.
  - Видите, вон там, у ординаторской стоит приятный молодой человек, он разговаривает с нашей старшей медсестрой.
  Именно он вчера дежурил и принимал Вашу жену.
  Вам лучше всего поговорить с ним. Он в курсе всех дел.
  Зовут его Дмитрий Романович.
  Идите, а то он сейчас уйдёт домой, - предупредила медсестра.
  - Хорошо, хорошо, уже иду.
  Спасибо Вам, - подчиняясь, на ходу ответил Антон.
  Он подошёл к врачу, извинился и представился ему.
  Врач протянул ему руку.
  - Очень приятно, Антон Анатольевич, - доброжелательно поприветствовал врач.
  Пойдёмте, пожалуйста, в ординаторскую, там и поговорим, - предложил врач и пошёл вперёд.
  Антон проследовал за ним.
  - Ну, что я могу Вам сказать? - начал врач своё повествование, садясь, указывая рукой Антону на стул, приглашая, тем самым, и его присесть, предвидя, что разговор будет нелёгким.
  Операция прошла удачно, - пояснял врач.
  Ваша жена пока находится в реанимации.
  Как только мы убедимся, что нет угрозы для её жизни, её переведут в палату. Там Вы сможете её навещать.
  Я её сегодня видел.
  Очень надеюсь, что жизнь Вашей жены вне опасности.
  Но она останется инвалидом..., - протянул констатируя,
  Дмитрий Романович.
  Врач не успел закончить эту фразу, как у Антона вырвалось:
  - Как? Почему? О Господи...
  - Кроме перелома черепа, у неё также имеются перелом позвоночника и множественные травмы, - продолжил врач после восклицания Антона.
  Она сильно пострадала.
  Нам необходимо дождаться, когда она полностью выйдет из наркоза и начнёт реагировать.
  Тогда сразу станет ясно, что её ожидает в будущем.
  Пока я не берусь прогнозировать что-либо.
  Большая просьба к Вам, Антон Анатольевич.
  Пожалуйста, не отчаивайтесь!
  Самое главное, что Ваша жена жива.
  От Вашего поведения будет зависеть очень многое.
  Вы должны помнить это!
  Мы сделаем всё, что от нас зависит, но Вы должны нам помочь, -
  - Да, да конечно, Дмитрий Романович.
  Я понимаю. Можете на меня рассчитывать, - сбивчиво ответил Антон, находясь в полной растерянности.
  
  Вот это сюрприз!!!
  Это случилось ещё в 1986 году.
  В один из дней, на рассвете у Саньки в комнате раздался телефонный звонок.
  - Кто бы это мог звонить в такую рань? - недоумевал он.
  Ну, у нас маленький ребёнок, Даше одной трудно, нет выхода, приходиться вставать чуть свет, чтобы сходить в молочную кухню, купить продукты, - хоть чем-то ей помочь, - думал Санька, идя к телефону, на ходу натягивая на себя сорочку.
  - Алло, Александр Ильич слушает, - поприветствовал Санька.
  - Сынок, доброе утро, это папа, ты меня слышишь? - спросил Санькин отец.
  В его голосе слышались волнительные нотки.
  - О, папа, приветствую, рад тебя слышать. Что ты так рано?
  Мы всю ночь не спали, Антошка капризничал, - делился Санька.
  - Сань, я на минутку. Хочу тебя поздравить, - внезапно заявил отец.
  - Поздравить? С чем? - Санька хаотически перебирал в уме даты дней рождений, свадеб, и не находил ответа.
  - Поздравляю тебя, мой дорогой сын. Этой ночью у тебя родилась сестричка. Я только оттуда, всё время находился в роддоме, - выговорил, волнуясь, отец.
  - Что? - протянул удивлённо Санька.
  Ты это о чём, папа? Я что-то ничего не понимаю, - отреагировал Санька, зевая.
  - Ну что тебе непонятно? - переспросил отец Саньки.
  Твоя мама родила девочку! - объявил он радостно.
  История эта не поддаётся описанию. Но попробую.
  Врач уверяла маму, что у неё климакс, более того, выставила ей неприятный диагноз - миома матки, можешь себе представить такое? А когда ребёнок зашевелился, поздно было делать аборт, да мама на это и не согласилась бы. Ты же знаешь, как твоя мама любит детей.
  Вот так, вместо миомы у нас родилась дочечка, - это такое счастье,
  Саня!
  - Ну, папа, ну вы даёте!
  Вот это да!
  Какие вы молодцы!
  У меня родилась сестричка, немногим младше моего сына.
  Боже мой!
  Мне даже не верится.
  Вот это новость!
  Вот это сюрпризик! - восхищался Санька.
  - Ой, Саня, я сам до сих пор не могу поверить в это, - рассказывал отец.
  - Папа, а как там мамуля себя чувствует? - спросил Санька, впопыхах.
  - Ничего, Санька.
  Должен тебе сказать, переживаний было очень много.
  Но твоя мама - большая молодец. Решится в таком возрасте...
  Я видел маму через окно, когда её перевезли в палату из "родовой".
  Она находится на первом этаже. Мама, бледная, у неё уставший вид. Но это понятно.
  Маленькую ещё не видел. Ой, Саня, я так взволнован.
  Разговаривал с врачом, которая принимала роды, та сказала, что малышка в норме, родилась без патологий. Маму зашивали.
  Роды были стремительные. В общем, тяжёлые сутки мы пережили.
  - Папа, мне приехать, вам сейчас нужна помощь, наверное? - спросил Санька.
  - Что ты Санечка, тебе самому нужна помощь. Антошка мал.
  Даша разрывается между ним и домашними делами одна, без помощи.
  Ты трудишься. Крутишься, как белка в колесе, разве я не знаю?
  Не волнуйся. Я договорился, мне на работе предоставили месячный отпуск, а дальше будет видно.
  Мамина сестра - тётя Галя обещала помочь, пока мама не окрепнет.
  Главное, чтобы мама и малышка были здоровы. А об остальном позаботимся. Тебя же вырастили.
  Правда, тогда наша бабуля была жива, бодра, она собственно тебя и растила. Мы ведь работали.
  Да..., - протянул отец, тяжело глотая ком, подкативший к горлу.
  Уже два года, как её нет с нами...
  - Ой, как время бежит, - подхватил Санька.
  Бедная наша бабуля. Как нам не хватает её. Как бы она радовалась сейчас.
  Бедная наша Бронечка, - сетовал Санька.
  - Мы с мамой решили назвать девочку в её честь, - поделился отец.
  - Ну и хорошо. Вот это правильно. Она заслужила, чтобы её память была увековечена. Я очень рад, - сказал Санька.
  Поздравляю тебя и маму, поцелуй сестричку от меня.
  При первой же возможности нагряну вас поздравить и познакомиться с ней, - пообещал Санька.
  - Хорошо, сынок. Приезжай, будем очень ждать, - обрадовался отец.
  - Я позвоню вечером, после работы, - предупредил Санька.
   Меня волнует мамино самочувствие.
  Ты будешь дома? - спросил Санька.
  - Да, Саня, конечно, буду дома.
  Сейчас съежу в универмаг, куплю всё, что нужно для малышки и вернусь. К маме схожу после обеда, понесу всё, что нужно, - докладывал отец.
  - Я понял, папа. Вечером жди звонка. А мамуле передай, пожалуйста, мои поздравления. И скажи, что я очень и очень рад. Ещё одна родная душа появилась у меня на этом свете, разве это не счастье?
  Виват нашей маме! Какие вы молодцы!
  Я вас люблю, - расчувствовался Санька.
  - И мы тебя, очень любим и гордимся, что у нас такой талантливый сын, - констатировал отец.
  - Спасибо папуля, мне было в кого пойти, - засмеялся Санька.
  До вечера, - попрощался он.
  - Хорошо, сынок, я буду ждать твоего звонка.
   Поцелуй Дашеньку и Антошку от нас.
  - Не сомневайся, обязательно поцелую, - развеселился Санька.
  Он повесил трубку. Оделся, взял сумку, зонт и тихо вышел.
  Даша с Антоном спасли в другой комнате.
  
  Евсей Макарович Гребнёв.
  В том отделении, где находилась Надя, должность заведующего отделением занимал Евсей Юрьевич Гребнёв.
  Он пользовался авторитетом и уважением среди сотрудников.
  На работе он был востребован. С его мнением считались.
  Но за стенами больницы это был совершенно другой человек, не имеющий ничего общего с тем, которого знали больные и подчинённые.
  Постоянные пациенты этого отделения рассказали Наде о том, что произошло в его жизни. Шило в мешке не утаишь.
  Евсей Макарович вышел из хорошей семьи.
  Кроме него в семье было ещё двое детей.
  Он был средним. Старшей была сестра, и был ещё младший брат.
  Жили они в ту пору на периферии.
  Евсей Макарович успешно окончил среднюю общеобразовательную школу.
  Поступил в медицинский институт.
  Считался очень перспективным студентом.
  С отличием окончил институт и уехал в Москву, вслед за своей сокурсницей Люсей.
  Девушка получила назначение в московскую область и перед отбытием по месту распределения, поехала в Москву проведать своих родных, близких - коренных москвичей.
  Родители Люси оказались очень приятными людьми.
  Такими приветливыми, открытыми радушными и, как-то сразу, без церемоний, приняли молодого человека, как родного.
  Люся всем сердцем любила Евсея. Она все годы учёбы, в полном смысле слова, заглядывала ему в рот, помогала во всём, подставляла своё плечико, выручала.
  Покупала подарки, готовила для него, потом угощала, когда он приходил к ней в общежитие.
  Именно поэтому, Люся, не раздумывая, приняла предложение Евсея, которого ждала все студенческие годы.
  Вскоре Люся забеременела, и родители добились для неё открепления. А Евсея через давних, хороших друзей устроили работать в больницу, в основном дежурить в ночные смены.
  Для молодого врача, это было, как раз то, что нужно.
  Прекрасная практика своего рода.
  Поначалу молодые жили вместе с родителями.
  Отец Люси занимал солидный пост и, когда появился на свет второй внук, он подал заявление на расширение жилплощади, в связи с увеличением членов семьи.
  Ему, естественно, выделили отдельную квартиру, куда молодые и переехали.
  А родители остались в своей квартире.
  Кроме этого, тесть по своим каналам помог Евсею устроиться врачом в престижную больницу, ну а с годами его перевели в клинику имени Бурденко, на должность ординатора, правда,
  другого отделения.
  Со временем он и занял пост заведующего отделением.
  Сюда после известных обстоятельств, описанных выше, поместили Надю.
  Как-то супружескую чету пригласили на свадьбу к родственникам.
  Евсей любил пышные мероприятия.
  А Люся в противовес ему, больше предпочитала домашнюю обстановку, семейный уют, детей, несмотря на то, что была внешне очень миловидной женщиной, хорошо подкованной, приятной в общении.
  Не желая отказывать Евсею, она отправилась с ним на свадьбу.
  Так случилось, что рядом с ними за одним столом оказалась семейная пара, которая специально по случаю этого торжества прибыла из северной провинции.
  Мужчина был доктором наук, занимал достойное место в своём окружении и ко всему выше сказанному был очень интересным собеседником.
  Его жена, звали её Валя, ничего не имела общего со своим мужем.
  Нет, она умела поддержать разговор. Если нужно привлечь к себе внимание окружающих, более того, сконцентрировать внимание на собственной персоне, но это делалось так вызывающе, что приводило в замешательство окружающих.
  Достаточно было заглянуть ей в глаза, сразу становилось ясно - она хищница, своего не упустит, ни за что на свете, не взирая на обстоятельства.
  Поначалу Вяля приглашала Евсея танцевать. И не раз, и не два.
  Люсе это показалось странным, всё же чужой человек, впервые повстречались.
  А муж Вали, по-видимому, хорошо знал её нрав.
  Он старался не обращать внимания на выкрутасы своей взбалмошной жены. Сидел в сторонке, отстранённо что-то читал, либо вёл непродолжительную беседу с кем-то из родственников.
  А Валя всё вилась и вилась вокруг нового знакомого.
  Затем Евсей вышел вслед за ней, под предлогом в туалет, покурить. Вернувшись, он как-то странно повеселел. Его глаза блестели, а на щеках появился румянец, свидетельствовавший о его возбуждённом состоянии.
  Люся предложила ему, чтобы он не пил больше спиртного, но он в ответ ей лишь вяло улыбнулся.
  Новая знакомая вцепилась в него, что называется, мёртвой хваткой.
  Они втихую поддерживали связь.
  У Евсея каким-то странным, непонятным образом появились командировки.
  Когда хотят изменить, причины незамедлительно находятся.
  И, что Вы думаете, Вяля, заставила Евсея, с помощью его налаженных связей, добиться перевода в Москву для своего мужа.
  Безусловно, жилья.
  И продолжала встречаться с Евсеем на чужой квартире, которую он снял специально для этих встреч.
  Так продолжалось двенадцать лет!!!
  Люся, будучи воспитанным, добрым, интеллигентным человеком, ради детей всё тихо терпела, но невероятно тяжело переживала сложившуюся ситуацию.
  Она, по-человечески, очень страдала.
  Эта ситуация оказалась для неё губительной.
  Бесследно ведь ничего не проходит!
  И железо гнётся, а тут мягкий, добрый, кроткий человек.
  Все эти переживания не прошли для неё даром.
  Она заболела. И не на день, и не на два...
  Её болезнь оказалась смертельно опасной.
  После всех обследований ей вынесли страшный приговор.
  И тут Евсей будто рассудка лишился.
  Забыл о врачебной этике.
  Забыл, сколько сама Люся и её родные для него сделали, об их вкладе в его нынешнее благополучие.
  Забыл об элементарном человеческом отношении, сострадании, о
  совести, чести, в конце концов.
  И, заметьте, это в самый тяжёлый, самый трагический период Люсиной жизни.
  В один из дней, Евсей вернулся с работы раньше обычного.
  Ничего, никому не говоря, собрал вещи и ушёл.
  По всей вероятности, Вяля, заставила его это сделать, с ножом к горлу, при этом, шантажируя.
  Такое поведение было для неё нормой.
  
  Эх, мужчины, мужчины!!!
  
  Ей, видите ли, надоело делиться с Люсей и детьми зарплатой Евсея, его положением в обществе, его льготами и многим другим.
  Вале не терпелось всё, и как можно скорее, прибрать к своим рукам, пока всё это не перешло к детям Евсея по праву наследования.
  Что ей было до страданий Люси?!
  Она ведь не была человеком, никогда!
  Стало быть, не ведала и не знала, что значит, быть человеком?! Сопереживать, сочувствовать, сострадать!!!
  Так особь с ярко выраженными повадками хищницы.
  Люся мучалась страшно, и никто не знал, от чего больше: от физических либо душевных страданий.
  Не исключено, что всё слилось воедино в большой клубок, который размотать не представлялось возможным ни специалистам, ни её детям, ни тем более, ей самой.
  Безусловно, эта чудная женщина не заслужила таких страданий...
  И за что весь это ужас обрушился на её хрупкие плечи?! Риторический вопрос...
  Никто не знает.
  А Валя всё не унималась.
  Она какими-то непонятными путями добилась, чтобы Евсей по договору уехал в Америку, якобы для повышения квалификации, которая могла бы ему в последствии пригодиться для научной работы.
  Ну и сама мадам отправилась вместе с ним.
  Разве она могла упустить такой шанс?
  Нет, не в её характере было от чего-либо отказываться, что-либо упускать.
  Её щупальца загребали всё, что встречалось на её пути.
  Таким образом, Евсей проработал в клинике великого Бурденко на должности заведующего отделением считанные месяцы.
  Евсею сообщили дети, когда Люся умирала, но он категорически отказался приехать попрощаться с ней, и на похоронах его тоже не оказалось.
  Так, после нечеловеческих страданий, пережив предательство и стыд, в полном одиночестве, она тихо ушла.
  А он так и не понял, какой тяжкий грех взял на свою душу.
  Не покаялся, не повинился, даже на её могиле.
  Спрашивается, кем нужно быть?!
  Вот это врач называется!
  
  Пугающая реальность.
  После проведённого курса лечения, состояние Нади не улучшилось, она оставалась неподвижной.
  Один консилиум сменял другой, но врачам так и не удавалось прийти к единому заключению.
  Однако после последнего консилиума стало ясно, что Наде предстоит очень рискованная большая операция, которая сможет решить целый ряд назревших вопросов и помочь ей восстановиться.
  В бывшем Советском Союзе, да и в самой Российской федерации, которая в тот период, была погребена в хаос и произвол, подобных операций не делали.
  Антон списался со своими коллегами в Соединённых Штатах.
  С их помощью ему удалось разузнать, где именно проводят операции такого рода.
  Всё бы ничего, но требовалось заплатить за данную операцию, ни больше, ни меньше, а двадцать тысяч долларов.
  Причём, коллеги Антона загодя не зная, какова будет окончательная сумма, предупредили его, что готовы пожертвовать определённую сумму, дабы прийти на помощь Антону, его супруге, выручить их в такой непростой ситуации.
  Получив это известие из больницы, видя перед глазами кругленькую сумму - стоимость операции, Антон пришёл в тихий ужас.
  Отчаяние закралось в его сердце и видимо надолго поселилось в душе.
  Он чётко осознавал - таких денег ему не заработать, причём, в ближайшей перспективе точно.
  А это означало, что Надя всю жизнь будет неподвижной.
  Так навсегда и останется в инвалидной коляске советского образца, на более усовершенствованную они не могли рассчитывать.
  Антон, поразмыслив, понял, нужно срочно искать высокооплачиваемую работу, которая и решит все вопросы.
  Только в такой экстремальной ситуации, находясь под прессом горя, которое на них внезапно свалилось, он мог принять решение.
  Что значило для него расстаться с наукой, с университетом, со студентами?! Собственно, со всей его предыдущей жизни.
  Трудно представить несведущему человеку, чем такого ранга человек руководствуется, но Антон, как никогда ранее, всё трезво взвесил и был готов.
  Благополучие Надюши, как он её называл, в данном случае перевешивало всё!
  И он ни о чём другом не мог и помышлять.
  А навещая Надю в больнице, он старался выглядеть оптимистом, вселял в неё надежду и уверял, что скоро, очень скоро решение будет найдено и всё будет хорошо.
  - Ты только верь, пожалуйста, - заверял Антон Надю.
  
  Как гром среди ясного неба...
  1999 год.
  - Итак, подытожим, - чуть ли не скандируя, произнёс большой, крупный и очень толстый человек, с круглой лысой головой, которого его помощники называли - босс.
  Чтобы осуществить наши замыслы, нужен двигатель, скажу прямо, настоящий сверхчеловек в этом деле.
  Супер, что называется, в данной, конкретной области.
  Без такого спеца, мы не справимся.
  Здесь мало нажимать на кнопки, придумывать программки для сопляков, как ты это делаешь, Малой, - и он ткнул указательным пальцем на развалившегося в кресле худощавого помощника с бегающим взглядом, что характеризует человека робкого десятка, неуверенного в себе.
  Этого недостаточно, сразу предупреждаю вас.
  В данном случае нужен компьютерный гений, чтобы всё провернуть чисто и шито-крыто, - подчеркнул он последние слова.
  Нам светиться незачем!
  За нами и без этого тьма-тьмущая делишек.
  Но благодаря этой операции, мы возьмём столько, что сможем сорваться подальше отсюда и до конца дней своих жить в своё удовольствие, в полном достатке, ни о чём не думать, не знать никаких проблем, - заверял подчинённых босс.
  Он поднял руки раскрытыми ладонями, закатил глаза, имитируя ангельское выражение лица.
  Как только мы такого гения найдём, считайте, - банк взят, он у нас в кармане. Мы сразу провернём дельце, заберём деньги и слиняем.
  А в этом банке, о котором я говорю, такие клиенты, (эти слова он выделил) что если их удачно "раздеть", не на одну жизнь хватит и нам, и нашим детям, и внукам, и их детям.
  Ну, в общем, очень большие "бабки".
  Я знаю, всё выведал.
  Что я зря там пристроился уборщиком?
  Конечно же, нет.
  Специально с метлой ходил.
  И потихонечку высмотрел всё, что нам нужно.
  Там есть, что взять.
  У меня собраны их пароли, коды, их замочки у меня под карандашом. Значит, и денежки в нашем кармане.
  Так что крутите хорошо и быстро мозгами, - грозно приказал босс и продырявил взглядом Малого.
  - Ты - единственный среди нас, кто учился, - обратился он к нему.
  В твоём окружении должны быть такие супермастера! - настаивал он.
  - Вы ошибаетесь, босс, - отнекивался Малой, заикаясь.
  Сколько я там учился? Смешно сказать..., противно вспомнить.
  Меня в самом начале второго курса отчислили за неуспеваемость. И правильно сделали. Я не тянул.
  Отец всунул, ну прямо, нахально впихнул меня туда.
  Я и не думал поступать.
  А толку-то? Никакого.
  Только год жизни зря потерял.
  Хорошо ещё, у отца классные знакомые были, так меня от армии отмазали, а то бы загорал, пыхтел и всё в таком духе -
  "...до свиданья мама, не горюй, на прощанье сына поцелуй" - напел он, привирая, строчку из песни и захихикал.
  - И ещё неизвестно, чем бы всё это закончилось? - рассказывал Малой, беспрерывно почёсывая голову, будто у него вши завелись.
  - Думай хорошо, думай, говорю ж тебе, шевели мозгами, иначе, для чего они у тебя в коробочке? - настаивал на своём босс.
  Зачем тогда я тебя держу возле себя?
  Не знаешь, так я тебе раскрою глаза, - злился босс и пояснил:
  - Чтобы думал и давал стоящие, дельные идеи, а не размусоливал, как кашу в тарелке, - вступил в разговор Старшой.
  Зря хлеб ешь, как я погляжу, - пригрозил он.
  Малой весь съёжился в кресле. Ему стало не по себе.
  Он то хорошо знал, с кем имеет дело.
  - У меня на примете имеется один субъект - дельный, надёжный мужичок, - начал он.
  Сильный спец. Ну просто зверь-голова!
  Как дом Советов в прежние годы был, - сказал он и засмеялся, но так противно.
  - Ох, и умный пацан был, - продолжил он.
  Лучший на курсе.
  Правда, время прошло, не знаю даже, где он сейчас и что делает?
  Может, давно уехал. А может, и нет..., сосёт лапу.
  Судя по его характеру, вряд ли он на такое согласиться, - засомневался Малой.
  - А ты долго не раздумывай. И меньше сомневайся.
  Не забывай, всё изменилось. Учреждения закрылись, - вмешался опять Старшой.
  - Согласиться, не согласиться..., не тебе судить, понял? - закричал сердито босс, прерывая Малого.
  Значит так. Ты мне здесь эти разговоры брось, - давил и настаивал на своём, босс.
  Твоё дело, вызнать, где он находится? Войти с ним в контакт, разузнать всё, что он знает.
  Ну, а после этого, дать мне его телефон, адрес, а остальное пусть тебя не волнует.
  Хозяин сам с ним будет толковать, - заявил он многозначительно. Выяснять, иметь с ним дело или нет.
  И на что он годится, вообще. Способен он на большое дело, аль нет? Не тебе судить, - предупредил босс.
  Ты, глянь на него, - обратился он к Старшому.
  Рассуждает мне здесь, разговорился и впрямь, будто что-то смыслит или что-то может, - рассуждал босс, припугивая и, одновременно, унижая Малого.
  
  Где уж подобным людям заботиться о человеческом достоинстве другого человека?
  Они и понятия не имеют, что такая категория во взаимоотношениях между людьми существует.
  
  - Людей ты не знаешь, - сказал босс с презрением, судя по себе, своим подельникам и повернулся к Малому.
  - Как почует твой дружок запах бешеных "бабок", - обломается тотчас, не он первый, - уверено заявил Старшой в гневе.
  - И вовсе не дружок он мне. Так, знакомый, - отнекивался, спешил откреститься Малой.
  Мне-то что? Я только хотел предупредить.
  Делайте, что хотите, мне то что?
  Ко мне это не имеет никакого отношения, - заявил Малой, желая отстраниться от предлагаемого дела.
  - О, нет! - просверливая глазами, свирепо посмотрел на него босс.
  Тут ты не прав, мой милый. И не надейся.
  Размечтался, а? - с иронией в голосе произнёс босс и посмотрел на Старшого.
  И не надейся, - повторил он и постучал своим кулачищем по столу, за которым сидел.
  Думаешь, что в сторонке останешься. Ничего подобного.
  Ты умеешь влезать в компьютер, больше некому только ты и будешь с ним в паре работать и контролировать его.
  И никаких разговоров, и никаких мне отпирательств.
  Не забывай, он тебя знает, поэтому пойдёт на контакт без задних мыслей.
  Мы для него чужие, посторонние, он с нами и разговаривать не станет, не то, чтобы такое серьёзное дело провернуть.
  Нет, вот, кто здесь ни причём, так это мы, - подтвердил босс своё решение и хихикнул.
  Всё закончили на этом, - резко завершил разговор босс, изменив опять тон.
  - Ты понял задание? - спросил босс напоследок и, не дождавшись ответа ошарашенного Малого, продолжил:
  - Выполняй всё, что я тебе сказал, иначе хлопот не оберёшься, - это я тебе обещаю.
  Малой кивнул ему в ответ, но находился в полной растерянности, не зная, что ему делать.
  Он понял, что завяз по уши и выше.
  
  Поиски увенчались успехом.
  Малой усердно начал поиски Антона.
  Покопался в своей старой записной книжке.
  Обзвонил бывших сокурсников, знакомых с параллельных потоков, даже с других факультетов.
  В основном он надоедал женщинам, с которыми у него, как он говаривал, моментами складывались амурные отношения.
  Узнал у тех, кого удалось найти, что Антон уже профессор, долгие годы преподавал на кафедре в университете, но по семейным обстоятельствам уволился.
  Это всё, что он выяснил.
  Обратился в справочное.
  Раздобыл домашний адрес и номер телефона.
  Это было хорошее начало.
  Малой пребывал в весёлом настроении, думая, что Антон уже у него в кармане.
  Но всё же поразмыслив, пораскинув своими извилинами, понял, что нужно покопаться в профессиональной деятельности Антона, чтобы идти с ним навстречу в полной мере подготовленным.
  К этому времени, Антон успешно работал в фирме, занимающейся техническим обеспечением частных банков, больших предприятий, офисов предпринимателей и других учреждений.
  Речь в основном шла об уникальных программах защиты.
  Антону пришлось расстаться с наукой, преподаванием в университете, чтобы накопить денег Наде на операцию.
  Иначе он и не мыслил.
  В данное время, это было главным и основополагающим, что его заботило, что беспокоило, что занимало все его мысли и не давало заниматься ничем посторонним.
  В университете зарплата была ничтожной, крошечной, а времени преподавательская деятельность занимала много и полностью его поглощала.
  Точно также дела обстояли и с наукой.
  Когда случилось с Надей это немыслимое несчастье, Антон был поставлен перед выбором, и он его сделал, не раздумывая.
  Малой разыскал фирму, в которой трудился Антон.
  Нашлись "добрые" люди, у которых он за вознаграждение и
  вызнал, чем именно Антон занимается в фирме.
  Теперь, когда все необходимые данные были у Малого на руках, он начал неустанно, день за днём, следить за Антоном, буквально, ходить по пятам. И в один "прекрасный" день, будто совершенно случайно столкнулся с ним в булочной.
  Антон стоял в очереди в кассу, чтобы расплатиться за хлеб и булочки к чаю.
  Он, как всегда пребывал в своих мыслях, и вдруг почувствовал, что кто-то сзади соприкоснулся с ним, толкнув в плечо, якобы желая покинуть очередь.
  Антон повернулся и посмотрел на Малого, но не сразу признал.
  А тот, в свою очередь сказал:
  - Простите, не хотел, - маскируясь под интеллигентного человека, извинился Малой и тут же, делая вид, что он на ходу узнал хорошего, старого приятеля, громко произнёс, восклицая:
   - Ба, кого я вижу!
  Какие люди!
  Шербин, Антон!
  Сколько лет, сколько зим!
  Вот это встреча!
  Надо же..., миллион лет не виделись.
  Как я рад, - Малой выбросил в воздух бесконечный поток восклицаний.
  Антон присмотрелся, напрягаясь через очки и блеклым тоном, лишённым всякого эмоционального окраса, произнёс:
  - Сева, ты что ли?
  А я и не признал тебя сразу.
  Антон оглядел его устало и продолжил:
  - Эким франтом сделался, с чего бы это? - спросил Антон, не ожидая ответа, так, между дел.
  Как раз подошла его очередь, Антон повернулся лицом к кассирше, протянул ей деньги, приготовленные заранее, и пошёл к выходу.
  
  Малой направился за ним.
  Проводил Антона прямо к дому и напросился в гости.
  С этого дня он чуть ли не каждый день станет навещать Антона.
  Начнёт частенько захаживать к ним в дом.
  Засиживаться подолгу.
  Малой, пользуясь душевным состоянием Антона, войдёт к нему в доверие. Заделается другом по старой памяти, которая всё больше и больше беспокоила Антона.
  Однако Надя своим женским чутьём сразу поняла, что что-то здесь не так.
  Она почувствовала неладное, когда Малой зачистил и стал просиживать возле Антона часами, именно тогда, когда тот работал на компьютере.
  - Ему что-то от тебя надо, он чего-то добивается.
  Не от безделья же он днюет и ночует у нас, - беспокоилась она.
  - Откуда эта подозрительность, Надюша? Я не узнаю тебя! - возмутился Антон.
  Он учился со мной, потом разленился, его за неуды и отчислили, но интерес у него остался. Вот и всё, - твердил наивный, не знающий жизни и людей, Антон.
  Но этими рассуждениями он не убедил Надю.
  Она продолжала волноваться, когда Малой приходил, тем более в те часы, когда Антона не было дома.
  Её любящее сердце подсказывало, что у этого человека какой-то интерес, и он пытается использовать её мужа в своих целях, но каких?!
  Вот в этом и заключалась загадка.
  Это был самый трудный вопрос, на который она не находила ответа.
  В силу сложившихся обстоятельств, двери их квартиры оставались незапертыми, чтобы соседка или знакомые смогли войти без труда, в любое время и поухаживать за Надей.
  Точно также и Малой проникал в квартиру.
  Он, так для вида, просил Надю разрешить ему обождать возвращения Антона, а сам якобы, посидит и поиграет на компьютере, пока тот вернётся.
  У Нади не хватало сил возразить ему, да и что может больной человек, прикованный к постели?
  А Малой, не теряя зря времени, прознал всё: коды, пароли, переписал на диски программы, которые Антон разработал и устанавливал клиентам той самой фирмы, в которой он работал.
  Это были программы - защитники.
  Малой уже знал, как, не находясь у Антона дома, свободно проникнуть в его компьютер, либо использовать личные данные компьютера Антона, как подставу, оставляя после себя эти данные, вместо своих.
  
  Улучив удобный момент, играя на обстоятельствах жизни Антона, Малой выложил ему суть дела, всё же желая, чтобы всю работу проделал непосредственно Антон, тем самым подстраховывая себя в случае провала.
  Малой предложил Антону эту операцию, будто бы им придуманную, мотивируя его отношением к Антону, зная его
  положение, болезнь жены и нужду.
  Мол, никому другому такого бы и не стал рассказывать.
  Услышав это, Антон, максимально мобилизовал свою волю, собрался с духом и ответил ему:
  - Милый мой, - начал Антон.
  При всём желании оставаться невозмутимым, он с трудом себя сдерживал, ему претило слушать этот бред, но Антон, по-прежнему оставался интеллигентным человеком.
  - Ты, верно, меня с кем-то перепутал.
  Ты хорошо подумал, прежде чем предлагать мне такое?
  Ты что же не знаешь, что я учёный, профессор?
  Вот только этого мне не хватало..., - негодовал Антон.
  У меня к тебе большая просьба, - сказал Антон после минутной паузы и приложил ладонь к груди, - прекратим этот беспредметный разговор, в противном случае, я вынужден буду высказать тебе всё, что я по этому поводу думаю.
  Вряд ли тебе это понравится.
  Я так полагаю, ты не отдаёшь себе отчёта, чем всё это "пахнет"?
  А напрасно.
  Но заметь, нравоучения читать взрослому человеку, коим ты являешься, я не собираюсь. Сам должен понимать.
  Насколько я полагаю, ты далёк от трезвой оценки ситуации.
  Так что, давай по добру, по здорову, разойдёмся и на этом прекратим все наши отношения.
  Это мой тебе дружеский совет, - завершил Антон.
  
  Узнав об отказе Антона, босс немедленно вызвал к себе Старшого.
  Он, не долго думая, приказывает наказать Антона, да так, чтобы тот "засел" и надолго.
  Старшой даёт указание Малому.
  Цель: внедриться к Антону в компьютер. Перекачать все деньги влиятельных и очень богатых клиентов банка, пользуясь программами и средствами, разработанными Антоном, минуя защиту.
  Да так, будто это сделал сам Антон, без чьей-либо помощи и участия. Со взломом всех паролей, как и поступают в таких случаях хакеры.
  Так они и сделали.
  На утро служащие банка обнаружили, что они обесточены, деньги со счетов очень богатых состоятельных клиентов исчезли, подчистую.
  Тут же подключили прокуратуру.
  Когда же начались розыскные мероприятия, то в разных банках высветились открытые счета, зарегистрированные в день совершения преступления и все на имя Шербина Антона Анатольевича.
  На эти счета были переведены различные, надо отметить, небольшие суммы. Так, для блезира и отвода глаз.
  Но как!
  Тут же проявилось, как сквозь лакмусовую бумагу, что деньги переплыли со счетов определённых клиентов банка, в котором произошло ограбление.
  Причём преступники продумали всё до мелочей - деньги, поступили как раз в тот самый день, когда было совершенно преступление.
  Различные суммы были перекачены со счетов очень богатых именитых клиентов. Таким образом, была полностью уничтожена вся защита банковской компьютерной системы.
  Руководство банка находилось в шоковом состоянии.
  Преступники всё сделали так, чтобы повести прокуратуру по ложному следу, отводя от себя какое-либо подозрение.
  Всё сводилось к одному: Антон работал в фирме, с которой у частных банков были заключены договора о сотрудничестве. Фирме за конкретные программы выплачивались вознаграждения и немалые. Антон непосредственно являлся идейным руководителем, вдохновителем и разработчиком программ защиты для банков; и его же имя фигурирует, как держателя открытых счетов в день и время совершения преступления;
  И, наконец, грабёж осуществлялся через компьютер Антона. Абсолютно все средства перекачивались с помощью только одного аппарата - его персонального компьютера, что проявилось в период розыскных мероприятий.
  Преступники специально не убрали за собой следы.
  Всё указывало на Антона.
  Прямо на работе Антону предъявили ордер на арест и увезли.
  Он, ничего не понимая, находясь от всего услышанного в помутнённом состоянии, перед уходом успел попросить сослуживцев только об одном - связаться с Санькой и, не откладывая в "долгий ящик" сообщить ему.
  С позволения сотрудников прокуратуры, Антон продиктовал номер телефона Санькиного офиса.
  - Санька сам примет меры, - вымолвил он, бормоча себе под нос.
  И тут же, напоследок, успел попросить, слёзно умоляя не звонить и ничего не сообщать жене.
  - Она не переживёт этого, - произнёс Антон, держась одной рукой за голову, опускаясь, то на стол, то на стул.
  Он от волнения с трудом держался на ногах.
  Санька принимает важное решение.
  Надя осталась одна.
  Ей поначалу решили не говорить всей правды, сказав, что Антон срочно отбыл в командировку.
  В первые дни, Даша навещала её, приносила еду, прибирала, забирала, что нужно постирать, помогала во всём и физически, и морально.
  Но потом, поговорив с Санькой, они, на семейном совете решили, что это не дело, что Надя ночами остаётся одна - это рискованно.
  И они перевезли её к себе.
  А Санька официально взял на себя защиту Антона.
  Он съездил в прокуратуру, ознакомился со всеми обстоятельствами дела и понял, что задача прокуратуры разительно отличается от его задачи: они защищают государство от преступников, коим они считают Антона.
  А в его задачу входит спасти лучшего и единственного друга, ни в чём не виновного и, во что бы то ни стало, вытащить его из беды.
  Для этого Санька готов был совершить даже невозможное.
  Заплатить при этом любую цену за освобождение Антона.
  Собравшись с мыслями, он решил параллельно со следственными мероприятиями, проводимыми прокуратурой, провести собственное расследование.
  Санька переговорил со всеми сотрудниками Антона, но ничего существенного выяснить не смог.
  И, действительно, они могли ввести его в суть их работы, но не более того.
  Тогда он связался с сокурсниками Антона, потом с коллегами по университету, потом со студентами, которых Антон вёл в разные годы.
  Круг сузился. Но желаемого результата так и не удалось достичь. Ничего не прояснялось.
  И Санька принял очень тяжёлое, но единственно верное решение - обо всём поговорить с Надей.
  Она жена, самый родной и близкий человек для Антона.
  Она была в курсе всех дел, которыми занимался Антон.
  Она была знакома со всеми его бывшими сотрудниками, ещё тогда, когда Антон работал на кафедре, они частенько навещали их и не только по работе.
  У Нади на глазах Антон работал, писал свои труды.
  Она готовила ему материалы для рефератов, а также, помогала в работе над диссертациями. Именно Надя могла прояснить многое, подсказать, помочь разобраться.
  Но она тяжело больна. Очень рискованно её беспокоить в нынешнем положении.
  Санька хотел понять, откуда ветер веет.
  Откуда весь этот ужас свалился на голову Антона.
  Кто использовал его друга в своих грязных делах, а потом подставил?
  Даша очень тревожилась за Надю, не знала, как она перенесёт эту новость, но другого выхода просто не было.
  Пришлось рискнуть.
  
  Вечером, придя домой, Санька снял с себя верхнюю одежду, умылся и даже не ужиная, пошёл в комнату, где лежала Надя.
  Надя не спала, она читала.
  
  За годы болезни она сильно изменилась.
  Её трудно было узнать.
  Из молодой, приятной, милой, всегда жизнелюбивой женщины она превратилась в мумию. В маленькую старушечку с потухшими глазами. И только в уголках губ, нет, нет, а появлялись ямочки доброты душевной.
  Увидев Саньку, она улыбнулась из последних сил и сказала:
  - Бедный, бедный наш Санечка.
  Совсем заработался, такой уставший.
  Он подошёл к ней, наклонился и поцеловал в щёчку.
  - Ой, и не говори. Дел невпроворот.
  И откуда только они берутся?
  Ну, ничего, пока справляемся, твоими молитвами, - сказал Санька улыбнувшись.
  Хочешь, я посажу тебя в кресло, отвезу в зал, ты посмотришь передачу или фильм по телевизору? - спросил он.
  - Не-а, не хочу, - коротко ответила Надя и сняла очки.
  Спасибо Санечка. Мне и здесь совсем неплохо.
  Вы с Дашуней создали мне такой тихий, чудный уголок, что больше и желать нечего.
  Спасибо вам, мои дорогие.
  Она опустила глаза, её взгляд упал на страницы открытой книги, которую она держала в руках.
  - Я читала своего любимого Цвейга, - детские пристрастия, они на всю жизнь, ты же знаешь, - ответила Надя.
  - А, - протянул он многозначительно, - "Письмо незнакомки" - лямур, тужур, абажур,- проговорил Санька с французским прононсом и засмеялся.
  Теперь понятно, - согласился он.
  Да эта книга стоит того, - подтвердил Санька.
  Будоражит сердца, ничего не скажешь, - добавил он.
  - А на ночь взяла томик стихов для успокоения души, - сказала Надя.
  Санька опустил голову, тяжело вздохнул, посмотрел по сторонам. Мысли бродили в его распухшей от забот голове и пробуравливали её насквозь.
  Невооруженным глазом было видно, как ему тяжело начинать этот разговор, но он дал себе слово, что не будет терять время.
  Санька настроился и начал:
  - Надюша, мне нужно поговорить с тобой.
  Разговор очень серьёзный и оттого, как ты отнесёшься к нему, будет зависеть исход дела.
  Он опять опустил голову и хаотично начал тереть ладонью брюки, будто вычищал их от посторонних ниток.
  - У меня к тебе большая просьба, - продолжил он, нервничая, но, не показывая этого.
  Пожалуйста, все эмоции отставь в стороне и максимально сосредоточься.
  Я задам тебе несколько вопросов, а ты подумай и ответь мне, пожалуйста, - он говорил медленнее обычного, будто растягивал слова, словно пытаясь подготовить Надю и тем самым смягчить удар.
  - Саня, что-то случилось? С Антоном, да?!
  Я так и поняла. Говори, не молчи, я постараюсь не нервничать, насколько это будет возможно, соберу все силы, - заверила она его.
  Но всё-таки, что случилось? - сгорая от нетерпения, спросила Надя.
  - Я знал, что ты умничка, всё поймёшь правильно и постараешься мне помочь. Хорошая девочка! - поблагодарил её Санька.
  Да, случилась большая беее, (он запнулся и поправил себя) неприятность, - опять начал он, - Санька тщательно подбирал слова.
  Нашего Антона арестовали, он под следствием, - произнёс Санька и услышал:
  - Что? Антон под следствием? За что? - вскрикнула она и приподнялась на локтях.
  - Лежи, очень прошу тебя, лежи и не волнуйся, - строго произнёс Санька.
  - Хорошо, хорошо, я постараюсь, не обижайся, - молила Надя.
  - Слушай и не перебивай меня, пожалуйста, очень тебя прошу, - продолжил он тем же менторским тоном, который не был ему свойственен.
  Санька должен был заставить Надю сосредоточиться на фактах.
  - Антона обвиняют в краже больших сумм, - продолжил он.
  Заранее знаю, что ты скажешь.
  Знаю также, что практически всё, что Антон зарабатывал, вы откладывали на операцию и, как факт, до сих пор собрать нужную сумму не удалось.
  И в честности Антона я тоже не усомнился ни на минуту.
  Можешь быть совершенно спокойна и не заблуждаться на этот счёт.
  Прошу тебя, верь мне.
  Но все факты против него, и суммы, которые переплыли со счетов владельцев, каким-то образом оказались на нескольких счетах в разных банках на имя Антона, заметь, ни какого-нибудь там, а именно его.
  - Этого не может быть!
  Нет у нас никаких счетов в банках, понимаешь?- промолвила Надя.
  Поверь, нет!!!
  Ни у него, ни у меня никаких счетов и не могло быть, - дополнила она, заверяя Саньку.
  Нет и не могло быть, даю тебе моё честное слово, - повторила Надя.
  Не мог Антон этого сделать, - убеждала и доказывала Надя простые истины, в которых Санька и сам не сомневался.
  - Всё знаю.
  Согласен с каждым твоим словом, но факты упрямая вещь и, пока я не буду знать всего, я не смогу доказать невиновность Антона.
  Пойми меня, - продолжал объяснять он.
  Поэтому я и пришёл с этим разговором к тебе.
  Ты - жена, друг, соратник. Ты всё видела и всё знала.
  Напрягись, вспомни, всё вспомни, до мелочей.
  Ты, именно ты, можешь мне помочь вытащить Антона.
  В данный момент с ней разговаривал не Санька, мальчишка, весёлый, озорной их дружок.
  Нет, с ней степенно, целенаправленно вёл разговор юрист высшей категории, адвокат, знаток своего дела - Александр Ильич Фишман.
  И Надя это поняла.
  - Подумай хорошенько и скажи мне, пожалуйста, кто кроме Антона имел доступ к вашему домашнему компьютеру?
  Подумай хорошо, прежде чем ответить, это очень важно, - внушал ей Санька и указывал нужное направление для размышлений.
  Я советовался со специалистами, и они мне сказали, что дыма без огня не бывает.
  Кому-то, мы ещё не знаем Его, либо случайно, либо всё же, с определённой, далеко идущей целью, удалось вызнать всё, что заложено в вашем компьютере. С помощью данных именно вашего компьютера и было сфабриковано это дело.
  Кто это сделал и зачем? - сказав это, он развёл руками.
  Вот это и предстоит нам с тобой выяснить и разгадать.
  Припомни всех знакомых Антона, которые были вхожи в ваш дом.
  - Санечка, особо и думать не надо, - тут же отреагировала Надя.
  Антон вёл замкнутый образ жизни, как ты знаешь, в связи с этим мало, кто навещал нас.
  Только один человек, который имел доступ к нашему компьютеру, был Севка, бывший сокурсник Антона.
  Больше никто. И то, в последнее время, не так давно он стал захаживать к нам.
  В связи с моей болезнью к нам заходили считанные люди: соседка, ну ты её знаешь. Моя приятельница с бывшей работы, должна заметить, довольно редко она появлялась в силу занятости и вы.
  Всё, - объясняла Надя.
  И вдруг, она встрепенулась:
  - Так это Севка сделал? Он? Негодяй!!!
  А я говорила Антону, чтобы он не подпускал его к компьютеру, и вообще не понимала, что между ними может быть общего?
  А Антону было его жалко.
  А я то думала, чего это он прямо поселился у нас?
  Боже мой! Какой ужас! Что же теперь будет?
  Ты знаешь, а ведь не нравился он мне с самого начала, - делилась она с Санькой.
  Интуиция, скорей всего, подсказывала.
  Так тяжело у меня на душе было.
  Я говорила Антону о своих опасениях. А он не хотел слушать, всё жалел его, - рассказывала Надя.
  Санечка, что же теперь будет? - заплакала она.
  - Так, мы же договаривались с тобой. Ты мне обязана помогать, а не плакать, - попытался повлиять Санька путём наставлений.
  - Да, да, не обращай на меня внимания, я уже собралась.
  Всё, больше не буду. Я готова. Спрашивай, всё, что знаю, расскажу, - отрапортовала Надя.
  В это время в комнату вошла Даша.
  - Ты знала? - тут же с порога спросила у неё Надя.
  Даша посмотрела на Саньку настороженным взглядом, который говорил:
  - Что ж ты не предупредил меня?
  - Дашенька, я рассказал Наде о случившемся, ибо очень рассчитываю на её помощь, - твёрдо ответил Санька на взгляд жены.
  Даша перевела взгляд на Надю и ответила:
  - Да, моя хорошая, знала. Но без позволения и решения Сани не могла ничего тебе сказать.
  Мы не хотели тебя волновать, не хотели тревожить.
  Пойми нас правильно и не суди строго, - пояснила Даша.
  - Понимаю, - тихо ответила Надя.
  Спасибо вам за всё, - ещё тише, промокая слёзы, произнесла она.
  
  В этот вечер Надя расскажет Саньке во всех подробностях об отношениях Антона с Малым, о его манерах, поведении.
  Всё, что знала о Малом из рассказов Антона, что зафиксировала её память, когда он бывал у них, на что успела обратить внимание.
  - Так кое-что вырисовывается, проясняется, - произнёс Санька, потирая ладони, а сам в это время о чём-то думал.
  А адрес его случайно не помнишь, я имею в виду, где он живёт? - выслушав её внимательно, не перебивая, спросил Санька.
  - По разговорам, я поняла, что в Марьиной роще, - ответила Надя.
  - Понял, уже теплее, - вскользь заметил Санька.
  Он поднялся со стула, вышел из комнаты.
  Вскоре он вернулся со своим портфелем - кейсом.
  Достал оттуда какие-то бланки и диктофон - записывающее устройство.
  - Надюш, теперь соберись. Я буду задавать тебе вопросы, а ты не спотыкаясь, членораздельно отвечай мне на них.
  Мы с тобой должны всё запротоколировать.
  Поняла? - коротко спросил он.
  - Всё поняла, Санечка, - ответила Надя, отдавая себе отчёт, в том, что дело обретает очень серьёзную, весомую и осязаемую форму.
   Я постараюсь, обещаю тебе, - проявляя готовность помогать ему, ответила Надя.
  - Надюша, первым делом произнеси чётко все твои паспортные данные, - попросил он.
  Санька записал с помощью диктофона показания Нади, а этим временем, всё запротоколировал.
  Потом выключил записывающее устройство.
  Протянул Наде лист, на котором он писал, и ручку.
  - Пожалуйста, распишись и поставь сегодняшнее число, месяц и год.
  Молодчина! - похвалил её Санька.
  Надюшенька, скажи мне, пожалуйста, где у вас дома находятся медицинские заключения специалистов, которые тебя вели и консультировали. Я знаю, у тебя их несколько.
  Антон возил тебя на консультации к разным специалистам, значит, они должны быть, - интересовался Санька, а сам в своих мыслях находился далеко от неё.
  - Конечно, есть, Санечка.
  Ой, - вздохнула она тяжело.
  - Ты, наверное, устала? - спросил Санька, опасаясь за Надино состояние.
  - Ничего..., - коротко отреагировала она.
  Все её мысли сводились к одному, - помочь Саньке спасти Антона.
  - Значит так, - произнесла Надя.
  Как войдёшь в комнату, слева в серванте увидишь под стеклом посуду. Под ней ящики. В том, что больше размером, первом слева, лежит папка с документами, в ней все мои заключения.
  Ты понял, где? А то я так путано объясняю,- переспросила Надя.
  - Понял, понял, не переживай. Найду.
  Только бы не забыть завтра взять ключи от вашей квартиры.
  Хочу до работы заехать. Нужно сделать копии с этих документов, а уже потом поеду в прокуратуру.
  Теперь мне есть, что им предъявить, - оживился Санька.
  Надюш, скажи, пожалуйста, где я могу взять свежее бельё для Антона? И пару тёплых рубашек на смену тоже не помешает, - спросил Санька.
  - В шкафу, Санечка, - тут же ответила Надя.
  В левом отделении есть полки, ящики, там сразу увидишь, сложены в стопочки майки, трусы, носки.
  Выше - фланелевые рубашки Антона, - пояснила Надя.
  - Замечательно! - ответил Санька.
  Я прямо сейчас и составлю себе списочек на завтра.
  Пока передам вещи на смену, а заодно посмотрю, что они принимают из продуктов.
  Никогда не обращал особого внимания, - доложил Санька.
  Дашутка, ты знаешь, что...
  И он замолчал, что-то обдумывая.
  А зачем нам собственно ждать?
  Ты собери мне фруктов, палочку сухой колбаски, если есть дома, кусочек колбасного сыра, Антон его с детства любит, просто обожает.
  Булочки к чаю. Конфет немного, ты знаешь, какие он любит, - перечислял Санька.
  Ну, в общем, ты поняла.
  Возьмут передачу, очень хорошо.
  Не возьмут, посмотрю в списке, что они разрешают, и тогда в следующий раз завезу.
  Чего, спрашивается, двадцать раз мотаться по одному и тому же вопросу? Времени у меня в обрез,- подытожил Санька.
  - Хорошо, Саня, сейчас всё уложу в отдельный кулёк и оставлю в холодильнике до завтра. А ты утром заберёшь.
  Если ты поедешь к Наде на квартиру часов в двенадцать, я могу поехать с тобой и всё, что нужно Антону на смену, найду в шкафу и аккуратненько соберу, - предложила Даша.
  - Надо подумать. Пока ещё не знаю, - рассеянно ответил ей Санька, а сам в это время мысленно находился далеко от того места, где находился физически. Он прокручивал в голове тысячу вариантов, поэтому отвлекался от разговора.
  - Ну, всё, на сегодня закончили все дела, - наконец, вернулся он в реальность, обращаясь к Наде.
  - Что бы я без вас делала? Какое счастье, что вы у нас с Антоном есть, самые дорогие и самые верные, - плакала Надя.
  - Всё, всё, успокойся.
  Не нужно об этом. Отдыхай, моя милая.
  И думай только о хорошем.
  Все негативные мысли отбрасывай в сторону, слышишь? - сказал Санька и посмотрел на Надю ласково, но устало.
  Надя кивнула головой в знак согласия, всё промокая платком глаза и вытирая нос.
  - Одно могу сказать, - подытожил он.
  Всё возможное и невозможное я сделаю, чтобы Антон оказался здесь с нами. В этом ты можешь быть уверена на все сто и даже больше, - эти слова прозвучали, как клятва, вышедшая из его уст.
  - Я знаю, Санечка, мог бы и не говорить. Знаю.
  Ты - наш самый лучший, самый любимый, один-единственный друг на всём белом свете, - произнесла Надя, плача.
  Даша подошла к Наде, поправила одеяло, которое наполовину лежало на полу, наклонилась, поцеловала её и сказала:
  - Сейчас я принесу тебе чаёк с лимончиком и пирожное -вкусненькое такое и будем готовиться ко сну.
  Пожалуйста, ни о чём не волнуйся.
  Саня обязательно всё сделает для Антона, а ты верь! - Даша старалась внушить Наде мысли о благополучном исходе дела.
  
  На утро следующего дня Санька поехал к Антону на квартиру.
  Он нашёл все документы - медицинские заключения, где помимо диагнозов, выводов, рекомендаций, чёрным по белому было указано, что Надя является инвалидом первой группы по заболеванию (рядом выписан диагноз), нуждается в помощи и постоянном уходе.
  Для следствия эти документы имели огромное значение.
  Кроме этого, он нашёл грамоты, дипломы, почётные звания Антона, его награды.
  Он успел побывать в университете, попросил у ректора подготовить рекомендательное письмо для Антона.
  Договорился, что заедет к определённому времени забрать готовое письмо.
  Он позвонил в фирму - последнее место работы Антона и попросил подготовить точно такое же письмо.
  Ему пообещали, что письмо подготовят к обеду.
  Всё это имело колоссальное значение.
  Он взял сменное бельё для Антона, тёплые рубашки, носки.
  Сумку с продуктами собрала Даша.
  Санька заехал к себе в офис, сделал нужное количество копий со всех документов. Вложил в папку, где уже находились его наброски по делу Антона, и поехал на Петровку.
  Ему сказали, что этим делом занимается ФСБ.
  Санька созвонился, назначил встречу.
  Когда Санька рассказал обо всём оперативному работнику, дал прослушать запись с показаниями Нади и протокол, подписанный её рукой, оперативный сотрудник тут же связался со следователем, которому он докладывал по этому делу.
  Тот, в свою очередь, попросил его проверить в архиве, не проходил ли Малой по какому-то делу.
  И что же вы думаете, мой дорогой читатель?!
  Очень быстро выяснилось, что этот самый Сева по кличке Малой, неоднократно привлекался по различным делам, но каждый раз ему каким-то чудесным образом удавалось уйти от ответственности, стало быть, от правосудия.
  С этого дня, оперативники установили за ним слежку.
  Им необходимо было выяснить его связи.
  Они понимали, что в такой игре замешаны очень большие "шишки". Их-то они и не хотели спугнуть.
  Сотрудники оперативной службы обратили внимание, что Сева прячется: из квартиры не выходит, по телефону ни с кем не разговаривает, даже форточки не открывает.
  Было принято решение подняться в квартиру под любым предлогом.
  Ну и что вы думаете?
  Нашли Севу-Малого в полном угаре, он плохо соображал, что происходит, где находится, кто перед ним и, собственно, чего от него хотят.
  Оперативники произвели обыск и первым, что нашли у Малого в вещах - это старую записную книжку, в которой значился домашний, рабочий адреса и телефоны Антона.
  Имена и фамилии его нынешних сотрудников, а также преподавателей университета. Также фигурировали сокурсники, Антона, ну и студенты, которых Антон вёл.
  Кроме этого, на отдельных страницах чётко были обозначены все данные системы домашнего персонального компьютера Антона.
  Обыск проводился очень долго, скрупулёзно, но не напрасно.
  В завершение ко всему, были найдены диски, на которые Малой переписал все программы защиты банковских систем, разработанные Антоном для разных частных учреждений. Оперативники нашли их в холодильнике, в морозильной камере, рядом с солёной рыбой, мясом и водкой.
  Да, да те самые программы, благодаря которым так легко было совершенно преступление.
  Это являлось профессиональной тайной и тщательно охранялось Антоном.
  Он даже на работе не держал этой информации.
  Принимая Антона на работу, начальство фирмы строго-настрого наказало ему сохранять в тайне всё, что будет связано с его профессиональной деятельностью в фирме.
  А также Антон подписал обязательство о неразглашении материалов, имеющих особую важность, что он собственно и делал.
  Даже его подчиненные не знали об этих программах.
  У каждого из них был свой фронт работ.
  Но всё, что касалось защиты банковских систем частных фирм, состоятельных владельцев, архивы, всё это была прерогатива Антона.
  Малого арестовали прямо дома по подозрению в причастности к краже.
  Санька присутствовал на первом допросе.
  Малой к этому времени протрезвел и понял, где он находится.
  А когда следователь предъявил ему вещественные доказательства и пояснил, что именно ему инкриминируют и что в результате ему грозит, тот засуетился, заволновался, ибо понял, что на сей раз он попался, и ему уже не выбраться.
  Отбывать наказание за всех он, естественно, не желал, никоем образом, поэтому начал сотрудничать со следствием, то есть, давать показания.
  - Я всё скажу, отдуваться за всех не хочу и не буду.
  Всё скажу, у меня нет другого выхода, - заявил Малой и начал рассказывать.
  Он назвал всех, рассказал о плане операции, о целях.
  Кого знал - перечислил, но вся беда и заключалась в том, что он-то был пешкой в этой игре и знал далеко не всех, даже не многих, не говоря уже о главных зачинщиках.
  К тому времени самые большие "шишки" успели сбежать вместе с деньгами.
  - Я не хакер, - говорю я ему, - пересказывал Малой следователю его разговор с боссом.
   Я ему говорю, что никогда не занимался этим. Что я маленький и не знаю, что за это статью дают? - воскликнул Малой.
  А он мне:
   "Святоша нашёлся", - передавал Малой голосом реакцию босса.
   И продолжает в том же духе, напирая, - рассказывал Малой, стараясь передать разговор дословно.
  "Можно подумать?", - подтрунивал босс.
  "Хватит прикидываться.
  Ты что ли не знаешь, как чужие программы воровать и потом продавать? Кому ты лапшу на уши вешаешь? Это ты меня хочешь надуть, провести?", - орал во всю глотку босс.
  "А кто качал чужие фильмы, чужие игры, придуманные не тобой, между прочим, а совеем другими дядечками, а потом их на рынке толкал молодняку, не ты ли?
  А где я тебя нашёл? Забыл, так я тебе быстро напомню", - ревел он.
  "Это что не подстава?
  Это что же, по - твоему, не хакерство?!", - добивался своего босс, пытаясь припугнуть меня, припоминая мне все старые грешки, - не останавливаясь, говорил и говорил Малой.
  "Будешь делать как миленький, всё, что я скажу.
  И ни звука мне, а не то, все дела и прошлые, и настоящие на тебя повешу, марафетиком присыплю и сдам", - мерзко, так противно захихикал он, что меня стошнило, чуть не вырвало прямо там.
  "И, даю тебе слово, - концов не найдут", - всё запугивал он меня.
  "Будешь сидеть до конца своих дней. Я тебя предупредил.
  Или ты будешь делать всё, что я скажу, или...", - он промокнул свою лысую потную голову какой- то тряпкой, первой попавшейся ему под руку.
  "Иначе, - продолжил босс, - пеняй на себя", - наконец, завершил он свою скандальную речь.
  Так орал, так орал, сил моих не было слушать.
  Думал барабанные перепонки лопнут, - жаловался Малой следователю, жестикулируя.
  Вы поймите, гражданин следователь, - взывал Малой, - он страшно угрожал мне, я его боюсь.
  Чуть погодя, он добавил:
  - Что мне оставалось делать?
  Пришлось выполнять, - выкладывал Малой следователю всю информацию, взывая к состраданию.
  
  
  Практика.
  К этому времени у Саньки была приличная практика.
  На его попечении находились очень солидные клиенты.
  Трудно назвать это просто списком клиентов, скорее целая картотека довольно известных людей.
  Что называется - клиентура с именами!
  В силу целого ряда причин и для удобства Саньке понадобился свой отдельный кабинет - офис.
  
  К слову будет сказано.
  Заполонили "великий и могучий" русский язык иностранными словами и выражениями, будто своих недостаточно.
  Не сочтите меня брюзгой, но как говаривал великий Луспекаев:
  "За державу обидно".
  
  Находился Санькин офис на станции метро "Новокузнецкая", неподалеку от хоральной синагоги.
  Санька не нуждался в большой рекламе, его имя хорошо было известно, знакомо многим и в самой Москве и за её пределами, поэтому он не нашёл нужным открывать офис в более престижном районе.
  К этому времени за его спиной остались серьёзные большие процессы, которые он провёл с большим успехом, можно сказать, - "на ура!"
  Санька занимался своим делом.
  Он был прирождённый защитник!
  Мастер, в полном смысле этого слова!
  Санька достойно продолжал династию, начатую ещё его прадедом. Мало того, что он был одарённым человеком, прекрасным, грамотным специалистом, эрудитом, так он ко всему выше перечисленному, был ещё и великодушным человеком.
  В своей области он был настоящим виртуозом.
  Ему удавалось так построить защиту, что как бы прокурор не пытался стоять на своём приговоре, как бы не склонял суд принять его решение, как единственно верное, Саньке всегда удавалось переубедить суд и склонить на свою сторону.
  Он находил такие факты, такие аргументы, от которых у самых маститых прокуроров глаза вылезали из орбит, так и застывали от удивления, и довольно долго оставались в таком состоянии.
  Замечу, не только прокурор впадал в состояние прострации, но и все, кто находился в зале.
  Как правило, после речи прокурора люди теряли надежду на снисхождение суда, а Санькины доводы, умело использованные суммированные факты, на глазах, стремительно всё меняли.
  У Саньки потрясающе была поставлена речь, что само по себе привлекало к нему внимание и вызывало симпатию, но он, выстраивая защиту, ещё и находил такие нюансы, которые по каким-то невидимым, незаметным, на первый взгляд непонятным причинам, оказывались утерянными для следствия.
  Вот, что удивляло.
  Казалось бы, это совсем не его миссия.
  Но если он обнаруживал такие прорехи, такие слабые места в работе следствия, тут же вооружался ими, ставил во главу угла и действовал.
  Судебные слушания, особенно на заключительном этапе, всегда завершались рукоплесканиями в адрес Саньки - Александра Ильича Фишмана.
  Санька от рождения был самородком, одарённым во всех отношениях.
  А в момент выполнения своей прямой миссии, его талант раскрывался во всей красе, становился достоянием общественности.
  Люди, находившиеся в зале суда, получали наивысшее наслаждение, слушая его и внимая ему.
  Он вызывал большое доверие и неизменное уважение.
  Студенты юридических факультетов убегали с лекций, чтобы послушать Саньку и понаблюдать за ведением судебного заседания с его участием. Для них это было равносильно мастер-классу высочайшего уровня.
  
  "...Он рисковал собой во имя благополучия своей семьи"
  Незадолго до известных событий, когда с Антоном случилось несчастье, Санька вёл одно дело.
  Это был затянувшийся сложный процесс.
  Но Санька, по своему обыкновению, никогда не отказывался от своих подзащитных, независимо от того это были имущие клиенты или рядовые граждане. Поэтому, как бы не складывалось, он доводил дело до конца.
  Как-то хорошие знакомые Санькиного отца - москвичи, обратились к Саньке с просьбой помочь их дальнему родственнику:
  "... очень приличному человеку, которого коллеги по работе подвели, и ему пришлось отдуваться за всех.
  А у него семья...", - так сбивчиво, путано объяснили они сложившуюся ситуацию.
  Санька не смог отказать и взялся вести это запутанное дело.
  Леон Альбертович Гриценко, так звали нового Санькиного подопечного, дал отвод предыдущему адвокату, и Санька начал всё с нуля.
  Первый адвокат, который вёл это дело, ничего не смог сдвинуть с "мёртвой точки" или не захотел затягивать процесс, не заботясь о судьбе подзащитного. А может, посчитал это дело бесперспективным.
  Кто его знает?
  Но факт на лицо.
  Гриценко грозило, как минимум, двадцать лет тюремного заключения.
  Это в лучшем случае.
  В худшем - пожизненное заключение.
  Санька добился пересмотра дела.
  Леону Альбертовичу присудили двенадцать лет, прокурор требовал не менее двадцати за хищения в особо крупных размерах.
  Поскольку Гриценко уже отсидел два года, пока шёл пересмотр дела, то ему оставалось отбывать десятилетний срок.
  Но Санька и на этом не собирался успокаиваться.
  Он, подавая апелляцию, предоставил медицинские заключения о состоянии здоровья своего подзащитного.
  И Леона Альбертовича перевели из колонии строгого режима в колонию общего режима.
  Разрешили свидания с семьёй.
  Приезжала к нему только жена - Зара и то не часто.
  Младший сын - Николай (Николенька, как она его ласково называла) был мал, и Зара побаивалась оставлять его у родственников.
  Гриценко разрешили вести переписку с семьёй.
  В результате последнего суда, Леону Альбертовичу, благодаря Санькиной виртуозности скосили ещё три года.
  Жена Гриценко - Зара улучила момент и рискнула предложить Саньке конверт с деньгами, в знак благодарности.
  Замечу, родственники, которые и сосватали Саньке семью Гриценко, её предупреждали этого не делать.
  Но, она решила поступить, как нашла нужным, без оглядки на их советы.
  Санька категорически отказался принять деньги.
  И на прощание красиво объяснил ей:
  - Не беспокойтесь, пожалуйста, Зара Вахтанговна.
  Мне государство оплачивает за мою работу.
  А у Вас на руках остались дети. Приберегите для них.
  Отказывать тоже надо уметь красиво.
  Зара смутилась. Её щёки покрылись малиновыми пятнами.
  Она приблизилась к Саньке, подняла на него чёрные, как смоль, глаза и сказала, отвечая ему на его благородный поступок:
  - Спасибо Вам за всё, Александр Ильич.
  Я искренне Вам благодарна за всё, что Вы сделали для нас.
  Даже не ожидала, что удастся так скосить срок заключения.
  Это большой подарок для нас.
  Вы благородный, глубоко порядочный человек. Мне говорили об этом. А я не поверила. Поймите меня и не осуждайте, пожалуйста.
  Я рада, что судьба свела нас с Вами.
  И ушла.
  
  Для того чтобы прояснить ситуацию, я обязана, дорогой мой читатель, сделать небольшое отступление, поэтому, мы с вами, вернёмся немного назад.
  Леон Альбертович Гриценко своими корнями уходил в старинный род - прекрасную интеллигентную семью.
  В детстве его все любили, нежили и холили.
  Он получил хорошее воспитание и естественно стоящее образование.
  Друзья называли его полиглотом.
  По окончании ВУЗа он работал в закрытом Конструкторском Бюро.
  Числился на хорошем счету.
  Женился, очень любил свою жену.
  Зара была прирождённой женой, матерью.
  Маленькая, полненькая женщина, с большими зелеными глазами, пышными волосами. Мягкая, кроткая.
  После рождения дочери - Виты (Виктории) она подстригла свою длинную косу и носила пышную стрижку, прикрывая уши.
  Она была очень заботливой и целыми днями хлопотала по хозяйству.
  Всё, казалось бы, складывалось благополучно.
  Но Леон Альбертович чувствовал себя ущербным.
  Он себе ничего не мог позволить.
  К примеру, купить жене дорогой подарок на день рождения или на праздник.
  Сходить с ней в театр, в ресторан, поехать на курорт и многое другое.
  И, когда один из старых знакомых предложил ему переквалифицироваться, он не долго раздумывал.
  И началось...
  Деньги посыпались, а он прятал их на "чёрный день", опасаясь и чувствуя, что такие потрясающие возможности ненадолго, тем более, не навсегда.
  Дочке на дом наняли преподавателя по музыке, репетитора для занятий английским языком. Водили в бассейн, на корт.
  В помощь Заре, Гриценко нанял помощницу по хозяйству, чтобы немного высвободить жене время. Но Зара всегда находила себе работу.
  Гриценки обменяли свою квартиру на более комфортную, просторную, удобную по планировке.
  Сделали капитальный ремонт.
  Купили новую мебель.
  Гриценко приобрёл для жены норковую шубу, украшения из драгоценных металлов.
  Полностью поменяли гардероб, посуду.
  Купили хрусталь.
  И многое, многое другое...
  Остановиться он не мог.
  Чем больше он зарабатывал, тем больше его засасывало.
  Желания росли и это естественно в его ситуации, в порядке нормальных вещей.
  Наши возможности определяют наши желания, стало быть, наше сознание.
  Либо они увеличивают желания, либо сводят их к минимуму.
  Круг близких знакомых Леона Альбертовича претерпел изменения. Теперь он состоял из тех, кто, так или иначе, был близок его сослуживцам: зубных врачей, техников. Также директоров крупных магазинов, баз.
  Этот список можно продолжать долго.
  Среди них не было только его прежних друзей, сокурсников по институту, сотрудников по КБ.
  Зара радовалась такому стремительному улучшению их материального положения, их благосостояния и старалась не задавать мужу лишних вопросов.
  Поначалу и для Гриценко каждый день казался праздником.
  Он радовался вместе женой и дочерью каждой новой покупке.
  Но, со временем, Зара стала замечать, что с каждым днём муж становится всё более раздражительным, унылым, ходит мрачным "чернее тучи", плохо спит, мало ест, много курит.
  Вскоре родился Николенька.
  После его рождения, Зара мыслями полностью погрузилась в уход за новорожденным.
  Летом всей семьёй они ездили на курорт, пока не купили в Одессе дачу, прямо у моря, которая в последствие очень их выручала.
  Ездили в туристические поездки.
  Хорошая жизнь дорого стоит. Всё нужно оплачивать.
  Новая работа открыла и дала большущие возможности.
  А это стимулирует и засасывает.
  
  Должна заметить, что Леон Альбертович всем своим существом отличался от своих новых сослуживцев.
  В глубине души он оставался птицей высокого полёта.
  В силу этой причины, новое окружение стало тяготить его.
  Ну, а когда начались проверки, то его просто подставили, выражаясь определённой терминологией.
  В последствие, так и получилось, что он практически один отбывал наказание за всех. Несмотря на то, что над ним стояли маститые дельцы, магнаты, которые десятилетиями занимались махинациями, получали от сделок в несколько крат, я бы сказала, неизмеримо больше, нежели Гриценко.
  Но они так и оставались в тени.
  
  На последнем судебном заседании присутствовал Антон.
  Уже по дороге домой, находясь под впечатлением, он высказался Саньке:
  - Я сидел на заседании суда и ушам своим не верил.
  Я и представить себе не мог, что этот милый, учтивый, вежливый, выдержанный человек занимался активной подпольной деятельностью.
  Они ковали такие огромные деньги, что просто страшно делается, когда представляешь объёмы и размах.
  Такие масштабы...
  А...
  Нда,... что не говори.
  Ты знаешь, - обратился он к Саньке, - мне жаль его, - твоего подзащитного.
  Такой ум, на что он его растратил? - сокрушался Антон, комментируя услышанное в суде.
  - А кто тебе сказал, мой дорогой, что он растратил свой ум?! - возмутился Санька.
  Просто-напросто он нашёл ему иное применение, отличное от привычного, от стереотипов. Он применил накопленные знания в другой области, должен заметить довольно успешно.
  Понимаю, эта деятельность не совсем понятна, приемлема для рядовых граждан и их понимания. Всё правильно.
  Закон нарушать нельзя!
  С этим я, пожалуй, соглашусь, - ответил другу рассудительный Санька.
  Лично мне его тоже очень и очень жаль.
  Остальные, между прочим, магнаты, остались на свободе.
  Они будут пить, плясать, разъезжать, вести прежний образ жизни, а он будет сидеть, долго сидеть, а его семья, страдать.
  Понимаешь - его семья, не чья-нибудь...
  Я полагаю, Тошенька, ради своих близких он всё это и делал.
  Только один вопросик, смогут ли они всем нажитым воспользоваться?!
  Скажу тебе, мой милый, постфактум, там без конфискации имущества не обошлось.
  Должен заметить, глядя на его жену трудно предположить, допустить такую мысль, что они всё возьмут и вот так отдадут государству.
  Выглядит она очень скромно. Настоящая домашняя хозяйка, знающая всему цену.
  Конечно, пришлось с частью имущества расстаться.
  Хотя, наверняка, что-то и припрятали на всякий случай, вроде, как на "чёрный день".
  - Как это? - удивился Антон.
  - Ну ты, Тоша, как маленький. Из детских штанишек никак не выйдешь.
  Как, как?
  Я уверен, что часть имущества и не малую, они давненько вынесли к родственникам, знакомым, соседям, наконец.
  А как же им было поступить иначе? Нужно было спасать, сохранить, чтобы во время следствия, не смогли описать.
  А после суда понемногу назад перенесут.
  - Так ты его оправдываешь, я имею в виду поступки? - поразился Антон, находясь под впечатлением и высказывая своё умозаключение.
  - Антон здесь совсем другое. Смотри шире. И почему сразу такие выводы? - изменённым тоном, ответил Санька.
  Санька был очень умным, прозорливым, он попал в точку.
  Зара, именно так и сделала.
  Всё, что она смогла вынести из дома, она распределила у родственников, знакомых и близких соседей, по старой квартире, с которыми дружила десятилетиями.
  Все ценные вещи: бриллианты, меха, хрусталь, ковры, дорогие вещи из их гардероба, роскошную посуду, деньги в разной валюте, причём немалые суммы.
  Сделала она это по совету своих одесских приятелей.
  Ещё тогда, когда заметила и почувствовала беспокойство мужа, она поделилась с ними, и ей подсказали, что и как предпринять, чтобы максимально сохранить имущество.
  Но и многое из того, что находилось непосредственно в квартире, чем они пользовались изо дня в день, и не смогли во время вынести, сберечь не удалось.
  Всё это было описано и конфисковано.
  Однако дачу в Одессе Зара успела переоформить на этих же одесских приятелей, которые проживали там постоянно.
  Муж её приятельницы был юристом, знаменитым адвокатом.
  Его имя в те годы гремело среди коллег, широкого круга людей и, естественно, было на устах у родственников заключённых.
  Звали его - Эльдар Львович Дымко.
  Он и помог семье Гриценко.
  Ему не составило труда и времени подготовить все необходимые документы и переоформить собственность Зары и Леона Альбертовича на имя своей жены, благодаря чему дача была спасена.
  А после суда, со временем, переоформить дачу на Зару.
  
  По договорённости с Дымко, Зара приехала в аэропорт задолго до отлёта самолёта. И перед отправлением авиарейса уговорила совершенно чужих людей, которые отправлялись в Одессу на отдых, взять документы.
  Те, ни сном, ни духом не зная, что им предстоим перевезти, согласились передать маленький свёрток, в котором и находились документы.
  Дымко, по описанию Зары встречал их в аэропорту, и из рук в руки они передали ему документы.
  
  Эльдар Львович Дымко.
  Внешне Эльдар Львович был неказист.
  Невысокого росточка, коренастый, плотного телосложения, несуразный, с круглой маленькой головой, лысоват, выпученными глазами, крошечным носиком и крупной челюстью с не менее крупными зубами.
  В нём не было ничего привлекательного.
  Но когда он открывал рот и начинал говорить, самые роскошные дамы, красавицы, светские львицы, теряли дар речи и таяли в его присутствии.
  Он обожал женщин. В полном смысле слова, менял их, как перчатки, не ощущая никаких комплексов неполноценности. Ничего подобного.
  Куда бы он ни приходил, везде его встречали, как самого желанного, дорогого гостя.
  Он очень легко сходился с людьми, не зная ни в чём отказа.
  В своей профессии он был "Бог и царь".
  Процессы он выигрывал, играючись.
  И родственники заключённых, щедро его вознаграждали, одаривали, что называется от всего сердца.
  Он часто ездил на Дальний Восток.
  Возвращаясь оттуда, он привозил контейнера с красной, чёрной икрой, с красной рыбой, крабами и другими дарами моря.
  Привозил своей жене бриллианты, в огранке и без неё.
  Меха и очень большие деньги.
  У него у первого в городе появилась красавица "Волга".
  Он купил большую дачу у моря, с прекрасным фруктовым садом.
  Дымко ощущал себя победителем, и для него не существовало ни запретов, ни преград, ну и ни моральных принципов.
  Он мог для отвода глаз, поздним вечером посадить в машину свою маленькую дочь, сказав жене, что они едут кататься.
  А сам со скоростью света нёсся этим временем к очередной любовнице.
  При этом на продолжительное время оставлял маленького ребёнка одного в закрытой машине. Представляете ощущения этой девочки?
  Потом по дороге домой покупал дочке какую-то сладость и уговаривал её маме ничего не говорить.
  Поначалу дочка, действительно, ничего не рассказывала.
  Но, однажды, девочка, испугавшись какого-то прохожего, который, любопытствуя, заглядывал и постукивал косточками пальцев в окна машины. Прохожий вёл себя уж очень активно.
  Девочка испытала самый настоящий стресс.
  Она очень плохо себя почувствовала.
  Изо всех сил звала отца, билась в запертой машине, в результате, после всего происшедшего с ней, заболела.
  Ну и при расспросах рассказала обо всём матери.
  Однако Дымко не раскаялся, просто нашёл более изощрённые методы изменять жене.
  На него не было управы.
  Авторитетов для него тоже не существовало.
  Одного он боялся - лишится своей работы.
  Он обожал свою работу. Боготворил её.
  Дымко, выступая в судебном заседании, давал волю своим эмоциям, искромётности, гибкому уму, умению очень красиво говорить и убеждать любую аудиторию.
  Настоящий хороший, большой артист, оратор.
  Он в суде ощущал себя, как на сцене.
  Но никогда не допускал фамильярности, сквернословия, хамства. Он даже голоса никогда не повышал. У него была такая манера разговаривать, очень мягко с подходом к собеседнику/собеседнице. Такими же интонациями он пользовался, обращаясь к судье.
  Всё было чинно, продуманно, если нужно деликатно и всегда с большим уважением к судье и народным заседателям.
  С улыбочкой, приветливо.
  Он очаровывал, покорял. Всегда и везде.
  Дымко, в своей области, был специалистом высочайшего класса.
  Но и на старуху находит проруха.
  Подробности дела так и остались неизвестны.
  Как бывает...
  Кто-то с кем-то чего-то не поделил, и "настучали" на него.
  Тут же, особо не разбираясь, завели дело.
  Надо сказать, завистников и врагов у него было очень много. Одних только обиженных мужей, которые выслеживали его, чтобы отомстить. И строчили, без конца строчили жалобы во все инстанции, надеясь хоть так усмирить пыл ненавистного
  Дон - Жуана.
  Ну, а в прокуратуре давно мечтали избавиться от Дымко.
  Прокуроры его открыто ненавидели. Они на его фоне проигрывали.
  Вот и "пришили" ему дельце. И никто не помог.
  И отправился Дымко отбывать наказание далеко и надолго.
  Надо сказать, его жена, в особенности её мама, были женщинами ушлыми. Они загодя припрятали всё добро. И имущество их семьи, приобретенное именно Эльдаром Львовичем, тоже не числилось за Дымко, в том числе, автомобиль "Волга" и дача.
  Да и многое другое.
  У дворничихи купили её старые вещи, в этом жена Дымко демонстративно приходила на заседания суда, в этом навещала его в дни свиданий.
  А тем временем, её бриллиантовые украшения, спокойно томились в безопасном месте, как и всё остальное.
  И не только их близкие знакомые, состоявшие в том же финансовом ранге, держали у себя их роскошную посуду, антиквариат, ковры, меха.
  Километры, каких только хотите, самых лучших тканей, кожу, рулонов шерстной пряжи и многое, многое другое.
  У всех соседей диваны были забиты их добром.
  Чего там только не было, даже слитки золота.
  У Дымко родной брат работал зубным техником.
  И нелегально у себя дома принимал пациентов.
  Ну, так вот.
  Когда старшего Дымко арестовали, он сильно испугался и вынес из дому все материалы, из которых он и готовил вставные зубы и другие протезы для своих клиентов.
  А это, как правило, было золото разной пробы, платина и так далее.
  Всё его имущество, в полном смысле слова, семья Дымко распихали у соседей, дворничихи, у родственников.
  Благо семья была большой, много знакомых, друзей, - было у кого припрятать.
  
  Незадолго до этих событий, Дымко успел выручить семью Гриценко, о чём я писала выше.
  А жена Дымко, пользуясь большим опытом, и научила Зару Гриценко всем премудростям. Среди их друзей многие успели пройти следственный изолятор и отсидеть именно за хищения.
  Видимо и она себя готовила к роли жены заключённого.
  
  Потом арест Дымко, следствие. Зона в Читинской области.
  Дымко отсидел. Вышел на свободу, осматривался, оглядывался, приходил в себя, ну а после и произошли все неприятности.
  Надо сказать, вернулся Дымко из заключения совсем другим человеком: больным и сильно постаревшим.
  Его жена распродала всё, что имело к нему какое-либо отношение, даже его любимую машину, ну а деньги припрятала.
  Она не собиралась с ним делить ни кров, ни тем более, заработанное им имущество. Ничем делиться она не собиралась.
  Он больше не мог создавать ей привольную, вольготную, шикарную жизнь, в таком случае, зачем он вообще нужен?
  Любви ведь не было, стало быть, ничего их и не связывало.
  Да и момент подоспел отомстить ему за былые обиды.
  Большим счастьем было то, что Дымко принадлежало две отдельные квартиры, помимо той большой в центре города, в которой проживала его жена, дочь, родители и родственники его жены.
  Следите, пожалуйста, за моей мыслью.
  Таким образом, в их ведении было три квартиры.
  Одна из отдельных квартир была завещана его дочери.
  Ещё задолго до известных событий, жена Дымко настояла, чтобы он составил завещание.
  Ну а, вернувшись из мест заключения, он и не стал опротестовывать.
  Из семьи он ушёл голым и босым, в полном смысле слова, причём, в пустую квартиру. Жена и оттуда успела всё вывезти, пока он отбывал срок.
  Дочь заняла позицию матери.
  Дымко воспринял всю ситуацию очень тяжело, что называется, всем сердцем.
  С ним случился инфаркт. Врачи спасли ему жизнь.
  Но, после этих событий, Дымко уже не поднялся ни в физическом, ни в социальном, ни в духовном отношении.
  В строй он так и не вернулся.
  Ему не удалось вернуться и к нормальной жизни.
  Вот так, после многолетнего триумфа, он и скоротал свои дни.
  Кто мог подумать?
  Кто мог ожидать такой печальный конец?
  Сам Дымко, во всяком случае, никак не мог предвидеть, что судьба сыграет с ним такую злую шутку, преподнесёт ему такое испытание и такой конец.
  А жёнушка Дымко осталась почивать на его лаврах, при его богатстве.
  Что же касается его дочери...
  Она унаследовала его нрав, все его повадки.
  И точно так же, как когда-то её отец, прожигала жизнь, не оглядываясь ни на какие обстоятельства, морально-нравственные нормы, негласные человеческие законы, желания и судьбы других людей, с которыми её сводила жизнь.
  Людей она ни во что не ставила, поэтому крутила и вертела ими, как ей заблагорассудилось. Ей с детства позволялось всё.
  Да, да, она с раннего детства была приучена ко лжи, неискренности, предательству взрослых по отношению друг к другу.
  Воспитана была эгоисткой.
  Вот она и не отказывала себе ни в чём.
  А когда случилось несчастье с её отцом, который и предоставил ей такие неограниченные возможности, она просто-напросто от него отвернулась, демонстративно отказалась и оставила его умирать в одиночестве и нищете.
  Чего только в нашей жизни не бывает!
  
  Накануне.
  Накануне заключительного заседания процесса Санька засиделся допоздна.
  Даша легла раньше обычного, у неё разболелась голова.
  Она приняла лекарство и в скорости заснула.
  Надя читала, потом просто лежала и думала, думала.
  Ей не спалось. Мысли бередили её воспалённый мозг, не давая возможности настроиться на отдых.
  Санька поднялся из-за стола и услышал, как Надя тяжело вздыхает. Он подумал:
  - Она тоже не спит.
  Волнуется. Ну что ж. Понятное дело.
  Санька прошёл по коридору.
  Дверь от её комнаты была открыта, он заглянул к ней.
  Надя лежала на спине, с приподнятой головой, а взгляд был устремлён куда-то вдаль. Дальше потолка ничего не было.
  - Надюш, чего ты не спишь?
  Поздно уже, пора отдыхать, - негромким голосом сказал он, подходя к ней.
  Надя повернула голову, посмотрела на него и ответила безучастно:
  - Не спится Санечка. Мысли не дают покоя.
  - А ты гони их, зачем они тебе нужны? - произнёс он мягко, с нежностью в голосе и погладил её по голове.
  - Да разве ж я хочу, они сами терзают мою бедную голову.
  Они такие непослушные ребята, не спрашивают разрешения, - ответила Надя, полушутя.
  - Ладно, ладно, не терзай себя, - сказал он и похлопал по её руке.
  Я сказал, всё будет хорошо, значит так и будет.
  А ты должна, просто обязана мне верить, - заявил Санька.
  - Санечка, я верю, верю тебе, честное слово. Кому же мне верить, если не тебе?!
  Но они всё равно просверливают мою голову, - пожаловалась Надя.
  - Ладно, закрыли эту тему, - категорично сказал он.
  "...Жил-был на свете робкий человек по имени Ладно", - Санька, между делом, начал было приговаривать старую присказку.
  И вдруг так неожиданно он спросил, на ходу меняя тон и интонацию голоса:
  Чаю хочешь? Попьём чайку, а? Я вскипячу.
  - В два часа ночи? - удивилась Надя.
  - Какая разница, когда пить, если хочется? - удивился Санька её вопросу и пожал плечами.
  Забыла, как мы чаи гоняли?
  - Так, когда ж это было? Мы тогда молодыми были, - грустно констатировала она.
  Надя подумала:
  - Санька не меняется, каким весёлым, радушным пареньком был, таким и остался.
  - Мне ещё, как минимум часа два работать, что ж я не могу чайку горяченького попить, а? - Санька нарушил ход её мыслей.
  Ты меня удивляешь, Надежда, - произнёс он официально, в то же время, в своей кокетливой манере.
  Можно подумать Антон не "гонял чаи", когда ночами работал?
  А ну, давай, признавайся, - Санька разошёлся и тут же и пример подходящий нашёлся.
  - И чай пил, и булочки его любимые с корицей подъедал бешеными темпами. Я не успевала выпекать, - разговорилась Надя.
  А, когда случилось со мной - (она запнулась), - он стал покупать в булочной.
  Ну, а когда работал ночами, всегда ужинал и, при этом, неоднократно приговаривал, что мозг требует калорий, будто сам себя подбадривал, - подтвердила Надя правоту Санькиных заявлений.
  - Ну, вот видишь, ты всё знаешь, зачем тогда спрашиваешь?! - поддержал разговор Санька.
  Ну, хорошо, если ты не хочешь, я пошёл пить чай в одиночестве.
  А может, всё же, попьём вместе за компанию?
  Давай соглашайся, не упрямься, - уговаривал её Санька, желая отвлечь от мрачных дум, тем самым, разрядить обстановку.
  - Спасибо Санечка, ты всегда такой добрый, такой внимательный, такой великодушный. А какой бескорыстный!!!
  Сколько лет тебя знаю, а не перестаю тебе удивляться.
  Как всё-таки приятно осознавать, что наш единственный друг наделён такими прекрасными, редкими душевными качествами, - произнесла Надя с чувством полного удовлетворения и гордости за него.
  - Ну вот, совсем меня захвалила, я сейчас в центре квартиры поставлю себя на пьедестал почёта, чтобы все любовались, и прицеплю вывеску: "Не проходите мимо. Штучный экземпляр" - договорил он, захлёбываясь от смеха.
  Ой, не могу. Представил себе эту картину, - смеялся он.
  - Тише, Санечка тише, разбудишь всех, - попросила Надя, напомнив, что в доме все спят.
  Санька приложил к губам ладонь, открыл широко глаза и сказал:
  - Представляешь, на минуточку забылся?!
  Это первый признак усталости.
  Всё я пошёл. Надо продвинуть работу.
  Чай буду пить завтра. Эх...
  Спи, моя дорогая.
  Доброй тебе ноченьки, - ласково сказал Санька.
  - И тебе доброй ночи, Санечка.
  Успеха тебе на завтра, большого успеха, выдающегося успеха, - вымолвила она с трудом.
  Её душили слёзы. Надя изо всех сил старалась сглотнуть, но ей не удавалось это сделать. Слёзы хлынули из глаз в три ручья.
  Она и не пыталась их сдерживать, дав волю накопившимся эмоциям.
  Санька поднял руку, сжал пальцы в кулак и сказал:
  - Но пасаран!
  Завтра мы будем умнее и сильнее, вот увидишь, - в завершение разговора заверил её Санька.
  Он улыбнулся и вышел из комнаты.
  
  Санька работал долго.
  Он ещё и ещё раз проштудировал все подготовленные им материалы.
  В постели он оказался в пять утра, уже не ощущая почвы под ногами и самих ног тоже не ощущая.
  Глаза сами по себе склеивались.
  Разные образы, подписи на документах, печати, заявления судьи на заседаниях, свидетелей плыли, как белёсые облака, перед глазами.
  Но и заснуть мгновенно, как хотелось, тоже не получалось от переутомления.
  Он ворочался, ёрзал, наконец, провалился куда-то.
  
  Загадочный сон.
  Перед ним открылся замечательный, но совершенно незнакомый вид.
  Так начался Санькин сон, который он запомнит на всю оставшуюся жизнь, и будет пытаться разгадать его, ибо интуитивно понимал, что этот сон не что иное, как намёк, подсказка, определённый путь, который ему указывается Кем-то...
  Но не всё так просто, дорогой мой читатель, как может показаться на первый взгляд.
  
  Итак:
  Прекрасный солнечный ясный день.
  Берег моря.
  Шумок прибывающих к берегу волн.
  Гомон чаек, совершающих фигуры в воздухе над водой.
  Золотой песок, тёплый, приятный на ощупь, но не горячий, раскалённый, каким он бывает в этих местах летом - в разгар сезона.
  Санька не сразу понял, что его сон от действительности, в которой он живёт, отделяет три тысячелетия.
  
  Да, да, именно так.
  
  Но мы отвлеклись.
  Пойдём дальше.
  
  Неподалёку одинокая хижина без двери.
  В проёме свисает занавеска из тонкой светлой, но не прозрачной и мнущейся ткани.
  В хижине, скорей всего, ни души...
  Да так и есть.
  Оттуда не раздаются голоса людей - тихо.
  Только ветер гуляет в пустом помещении, туда - сюда, туда - сюда, развевая занавеску, и что-то приговаривая на своём языке.
  И случайный шмель жужжит на лету, совершая круг почёта в пустом помещении.
  Санька, глядя на бескрайние просторы, на красоту этих мест, всё спрашивал себя:
  - Где это? Где я?
  Вопрос повис в воздухе, а Санька остался без ответа.
  И вдруг, в какой-то момент его рассуждений, "камера" развернула ракурс, и он увидел эту же хижину, но уже с другой стороны - изнутри помещения.
  Внутри хижина была совершенно пуста, как он и думал.
  Никаких атрибутов быта, и, как он предполагал, никаких признаков человеческого духа.
  По-видимому, в ней давно никто не жил.
  Санька огляделся и увидел в уголочке маленькую девчушку лет трёх. Она тихонечко стояла, притаившись.
  Девочка была настолько очаровательна, обворожительна, что Санька не сводил с неё глаз.
  Вся её головка была в завитушках и кучеряшках.
  Личико кукольное.
  Миндалевидные по форме глазёнки, с мягким добрым взглядом, обрамлённые пушистыми длинными ресничками.
  Носик - кнопочкой. Ротик - розовым бантиком.
  На пухленьких щёчках у рта - маленькие незаметные ямочки.
  Они обнаруживали себя, когда малышка улыбалась.
  Такая складненькая.
  Чудное создание!
  Пока Санька рассматривал девчушку и любовался ею, он услышал приближение к хижине людей.
  Голоса становились всё отчётливей.
  И вскоре в дверном проёме, действительно, появились люди. Санька сразу подметил, что среди них не было женщин, только мужчины, облачённые в белые одежды.
  На их головы были наброшены шёлковые белые шали с продольными тёмными полосами. Шали свисали на плечи и спины мужчин. С обеих сторон, по краям шали, свисала бахрома, тоже белого цвета.
  В одной руке у многих из них были ветви мирта, в другой руке - какие-то незнакомые Саньке плоды. Мужчины между собой их называли - этрог.
  *Маленькая справочка.
  "ЭТРОГ (ЦИТРОН). Цитрон относится к семейству цитрусовых. Цитроновые деревья растут преимущественно на приморских равнинах; с них никогда не опадает листва. Цитроны цветут весной, распространяя приятный аромат, причем плоды остаются на дереве круглый год."
  По виду это плод напоминает "пупырчатый лимон".
  "Этрог - дерево семейства цитрусовых, плод которого является одним из "четырех видов", используемых для праздника Суккот".
  Информация взята из электронной энциклопедии и с лингвистического форума.
  
  Среди них был старец, его образ удивил и покорил Санькино воображение.
  У старца была красивая, лёгкая, пушистая седая борода, белоснежное лицо и большие, лучистые синие глаза.
  В руках он держал открытую книгу.
  Санька попытался заглянуть в неё боковым зрением и увидел совершенно незнакомые ему буквы. Сама запись букв была непонятной, не похожей на то, что он знал прежде.
  Говорят, - всё новое пугает. Нет, увиденное не испугало Санькино воображение, напротив, удивило и поразило, вызвав дополнительный интерес.
  У него не было времени задуматься, припомнить, где он раньше мог видеть такие буквы?
  С помощью ассоциативного мышления он пытался восстановить какие-то подробности. Но не тут-то было.
  События разворачивались настолько стремительно, что все рассуждения сами по себе растворились.
  Санька увлечённо наблюдал за людьми.
  
  Входя в хижину, старец уловил глазами малышку, улыбнулся ей и сосредоточил свой взгляд на ней.
  Он буквально утонул в глазах малышки.
  Его просветлённое, в то же время, умилённое лицо всё больше привлекало Санькино внимание.
  Зависший взгляд старика был отрешённым.
  Трудно было представить, о чём он в этот момент думает.
  Пройдя в центр помещения, мужчины окружили старца и стали водить хороводы вокруг него, а старец, вернувшись в прежнее состояние, этим временем читал вслух выдержки из книги. Мужчины сопровождали его чтение пением.
  
  Только в определённых местах они умолкали, дав старцу отчеканить, завершая абзац, после чего они хором дружно произносили:
  - Амен!
  Санька чисто интуитивно понял - люди молились, хотя в храме ему не приходилось бывать и, тем более, присутствовать на молитве.
  Это зрелище поглощало и завораживало. По какой-то невидимой глазу цепочке, молящиеся переходили от одного фрагмента молитвы к другому, меняя интонации, вкладывая в них определённый смысл. Так, не зная языка, Санька вникал в смысл всего происходящего.
  Среди мужчин был маленький мальчик.
  По возрасту он был постарше девчушки.
  На макушке у него была надета маленькая круглая шёлковая шапочка белого цвета.
  Санька сообразил, по всей вероятности у них какой-то праздник.
  Когда молитва была завершена, мальчик подошёл к малышке, улыбнулся ей и взял за руку.
  И вдруг, в один момент всё исчезло, как и не было.
  Санька усердно искал картинку, но она пропала бесследно.
  Всё потемнело.
  Санька не понимал, что происходит. Он сожалел, ему хотелось досмотреть, что же будет дальше?
  Когда немного прояснилось, Санька увидел серое, тусклое небо, затянутое тучами.
  А перед его взором вырос сам Парфенон.
  Но какой-то тоже серый, потёртый, местами колонны отбитые, с изъянами.
  Такие разрушения Санька видел в советских фильмах, в эпизодах "после бомбёжки".
  Создавалось впечатление, будто здесь недавно пролетел страшный смерч.
  У здания Парфенона стояли холмы, груды песка.
  А с правой стороны спиной к Парфенону тянулась вверх одинокая фигура мужчины.
  Высокий, очень худой мужчина, одетый в длинный чёрный сюртук, чёрные брюки, чёрные туфли. Его голова была прикрыта высокой чёрной шляпой в форме цилиндра.
  
  И вдруг Санька припомнил, что он, идя по дороге в свой офис, встречал на улице таких мужчин, они направлялись в синагогу.
  
  Он отвлёкся не надолго и тут же вернулся назад в свой сон.
  Окружающая действительность носила удручающий характер. Санька почувствовал, что прошло немало времени после тех событий, увиденных им немногим раньше, причём Санька отчётливо понял, что находится далеко от тех мест, которые ему привиделись в первом фрагменте сна.
  Теперь его окружали иные персонажи из совсем другой эпохи. Однако неизменным осталось одно - мужчина держал в руках ту же книгу, тихо читал её вслух, как тот удивительный старец, и время от времени наклонялся вперёд в такт тому, что он произносил. Мужчина так был сосредоточен на чтении, что не замечал ничего и никого вокруг себя.
  Внезапно над землёй закружила большая, величественная, сильная птица.
  А внизу, на земле, Санька увидел юношу и девушку, они стояли рядышком, близко-близко, юноша держал девушку за руку.
  Как и когда они появились в кадре, Санька не заметил.
  Юноша и девушка неустанно наблюдали за полётом птицы.
  Она была прекрасна!
  Птица, увидев их, совершила небольшой круг над этим местом и стала снижаться.
  Когда птица опустилась совсем низко, Санька ощутил нечто странное. Он почувствовал, что это птица не кто иной, как он сам. Санька-птица распрямил одно крыло - левое, оно было потрясающе красивым, красочным, все перья были усыпаны изумрудами.
  Таким мощным, таким сильным и таким красивым виделось крыло птицы.
  Санька с помощью именно этого крыла протянул юной паре свёрнутый и обвязанный посередине лёгкой узенькой красной лентой папирус.
  Причём в кадре в этот момент Санька видел только то крыло, что держало папирус.
  Корпус, голова птицы и второе крыло остались как-бы за кадром, так велика была птица.
   Санька своим телом явственно ощущал колебания тела птицы, которая держалась на непривычной для неё высоте.
  Волшебная птица-Санька, передавая папирус юной паре, громко, твёрдым голосом и очень убедительно произнёс:
  - Держите, дорогие мои, держите!
  Здесь ваше счастье!
  Юноша и девушка, забирая папирус, смотрели на него восхищёнными глазами, не переставая благодарить его всем сердцем.
  
  На этом сон внезапно оборвался.
  Санька пробуждался тяжело, всё ещё находясь где-то там, с теми персонажами,...но, где именно ему довелось побывать, осталось для него загадкой.
  Голова была мутной, стопудовой.
  Он огляделся по сторонам, силой продирая глаза.
  Все ещё спали.
  Санька опустился назад на подушку, немного поразмыслив, сообразил, что спал то он всего ничего.
  Санька посмотрел на часы. Стрелки показывали 5 часов 40 минут.
  Голова гудела. Он понял - отдохнуть сегодня, не удастся.
  
  
  Последний бой - он трудный самый...
  Это день был увенчан триумфом Саньки, его победой! Но какой!
  
  В этом же месяце у Саньки была назначена защита диссертации в области юриспруденции. Он тщательно готовился к ней, и работа практически была завершена.
  Но на самом деле, дорогие мои, она защищалась здесь в этом зале. Именно на процессе, который решал судьбу его единственного друга. Да, да. Друга, с которым Санька почти четыре десятилетия тому назад сросся душой в единое целое.
  Это был серьёзный и очень трудный экзамен для Саньки.
  Проверка на прочность, что называется.
  Этому удивительному человеку - Саньке Фишману было суждено познать нечто, что давало ему силы, уверенность в своих знаниях. Укрепляло ценнейшее умение убеждать в своей непоколебимой правоте, основанной на неоспоримых фактах.
  В этом была философия жизни Александра Ильича Фишмана - незаурядной, содержательной, цельной, благородной личности.
  
  И никакой рынок, политические, экономические, социальные перемены, катаклизмы не могли повлиять на его поступки, продиктованные велением его сердца, ума и необыкновенно светлой души.
  
  Голос федерального судьи звучал спокойно и уверенно:
  - ...Оправдать Антона Анатольевича Щербина!
  Меру пресечения заменить и освободить его из-под стражи в зале суда.
  После этих слов судьи в зале повисло гробовое молчание.
  В стопор были повержены все...
  Трудно было поверить в это.
  После оглашения приговора Антон закрыл лицо ладонями и тяжело опустился на стул.
  Он плакал.
  Антон, обычно сдержанный и уравновешенный по своей сути, складу характера, тихо плакал.
  Судья обратился к нему:
  - Антон Анатольевич Щербин, Вам понятно решение суда?
  Антон кивнул головой, не раскрывая ладони и не поднимая глаз на судью.
  - Александр Ильич, порядок обжалования Вам понятен? - спросил судья, переводя взгляд на Саньку.
  - Да Ваша честь, всё понятно. Благодарю Вас, - чинно ответил Санька.
  - На этом судебное заседание объявляется закрытым, - громко произнёс судья, ударив деревянным молоточком.
  Затем, он доложил в папку документы, переданные ему Санькой, во время судебного заседания. Закрыл папку, поднялся со своего места и вышел из зала суда.
  Вслед за ним покинули зал заседаний секретарь и прокурор.
  Родственники, знакомые, студенты, просто слушатели, сидевшие в зале суда, расходились медленно, шёпотом делясь своими мыслями, впечатлениями друг с другом.
  То и дело, оборачиваясь, украдкой поглядывая рассеянными взглядами на Антона.
  Санька этим временем собирал все документы, разложенные перед ним на столе, укладывая их в портфель.
  Он, как никто другой понимал, в каком состоянии находится Антон. Санька не стал его беспокоить, досаждать репликами, желая дать возможность другу успокоиться и прийти в себя.
  Он повернул голову и увидел, в какой напряжённой позе застыл Антон, безмолвствуя.
  Санька переждал немного, делая вид, что занимается своими делами. Затем незаметно придвинулся к Антону и, невзначай, как когда-то в далёкой юности, своим плечом чуть подтолкнул Антона.
  - Чего тебе? - точно так же, как юности, более двадцати лет тому назад, спросил Антон.
  - И что ты хочешь этой фразой мне сказать..., что ты забыл какой сегодня день? - как ни в чём, ни бывало, в свойственной ему ироничной манере, спросил Санька, под столом протягивая другу носовой платок.
  О таком событии забыть, просто грех, - продолжал Санька, выводя друга из шокового состояния.
  
  Антон приоткрыл ладони, боковым зрением посмотрел на Саньку, взял платок, промокнул лицо, глаза и тихо ответил, хрипя:
  - Не говори загадками, сделай одолжение.
  Моя голова не уполномочена всё помнить. Она не является архивом ленинки, - бубнил себе под нос, Антон.
  - Очень прошу, не говори, пожалуйста, что у тебя отшибло память, - настаивал на своём Санька.
  Вот только этого нам не хватало.
  Напряги, Тошенька, напряги немного свою головку, - уговаривал Санька друга.
  - Не томи, Сань, что там у тебя? - не соглашался Антон.
  - Эх, ты!
  А ещё лучший друг называется!
  Ладно, открою тебе величайшую тайну, - шутил Санька.
  Ровно тридцать шесть лет тому назад, в этот самый день, нас с тобой привели в один и тот же детский сад, который в последствии стал знаменит, благодаря нам с тобой, - развеселился Санька.
  Антона будто прошибло током. Он широко распахнул, мокрые и красные от слёз глаза, как когда-то и, надвинув очки на несколько мгновений, замер.
  Затем перевёл дыхание и на выдохе выговорил:
  - Ты Бог, Санька!
  Я всем тебе обязан...всем.
  Он опустил голову, задумался и сказал:
  - И, чтобы бы я делал, если бы тогда на выпускном, ты отказался поехать со мной в Москву? - вдруг спросил Антон, мысленно возвращая друга в их счастливое прошлое.
  - И не говори, Тоша, даже и не знаю, трудно сказать, - отшучивался Санька.
  - Ах, ты не знаешь? Пропал бы твой друг, Санечка, не иначе пропал бы, - совершенно серьёзно резюмировал Антон.
  Санька и Антон посмотрели в глаза друг другу и улыбнулись.
  Они были счастливы.
  Как раз в этот момент подоспела Даша, подвозя Надю в инвалидной коляске.
  - Поздравляю, мальчики! - сказала Даша торжественно.
  - Это самый счастливый день в моей жизни! - произнесла Надя, подъезжая к мужу.
  Целую вечность тебя не видела, Тошенька, - произнесла она, обнимая Антона.
  Антон обхватил её обеими руками, уткнувшись лицом в её плечо.
  - Как хорошо, что ты рядом, - сказал он.
   Но как ты здесь оказалась? - спохватился Антон.
  - Твой папуля и Санькин папа меня усадили в машину.
  Санька купил мне чудесную коляску, представляешь?
  Она сравнительно легко складывается, ею легко управлять, - рассказывала Надя, делясь с мужем.
  Привезли сюда. Вынули из машины, усадили в коляску и вот я здесь, с тобой, - продолжала Надя.
  Транспорт тоже Санька организовал.
  Антон посмотрел на Саньку, полными глазами слёз.
  - Всё, Антошенька, всё, мой дорогой, не печалься, - перехватив его взгляд, обратилась Надя к мужу.
  Все невзгоды и все наши горести остались позади.
  Антон поднял голову, посмотрел ей в глаза и ответил:
  - Да, моя милая, моя единственная и это всё, благодаря Саньке.
  Он не успел договорить фразу, как Санька вмешался:
  - Нет, ребята, так дело не пойдёт. Я так не играю.
  Мы так не договаривались, - разыгрывал их Санька.
  Ну, что вы, в самом деле. Развели тут сырость, понимаешь.
  На что это похоже?
  Ладно, вы тут поплачьте, если у вас в организме накопилось слишком много лишней жидкости, а я вам пока кое-что расскажу.
  Я тут как-то посылал прошение-запрос в одну американскую богатенькую благотворительную организацию.
  Вскоре закрутился и забыл об этом.
  А тут сегодня утром спускаюсь вниз. Подошёл к почтовому ящику.
  Смотрю, что-то беленькое выглядывает. Я открываю ящик, а там такой удлинённой формы конвертик лежит, - оживлённо рассказывал Санька, демонстрируя руками.
  Читаю, и по адресу на конверте до меня доходит, что это их ответ на моё письмо.
  Предвижу крики, рвущиеся наружу..., - зашумел Санька, балуясь.
  Санька тянул время, гримасничая, подпрыгивая, веселясь.
  - Да, так вот граждане, собратья!
  Прыгать до потолка, разрешается, - соблаговолил он.
  Организация согласилась полностью взять на себя все дорожные и другие расходы, а также, - он на мгновение сделал паузу (прямо по Станиславскому) и продолжил, - оплатить за Надюшину операцию.
  - Не может быть! - вырвалось у Антона.
  Я не верю своим ушам, - шёпотом проговорил он, находясь в оцепенении.
  - Не далее, как через месяц, - степенно, войдя в роль, продолжал Санька, уже, как Александр Ильич, не обращая ни малейшего внимания на реплику Антона, - вы должны прибыть на место, в клинику.
  К тому времени они обязались подготовить все необходимые финансовые документы.
  С клиникой я уже давненько списался, нашёл адресок у Антошки в компьютере, - подробно, не спеша, разъяснял Санька, открывая перед самыми близкими и дорогими его сердцу людьми "врата рая".
  - Ураааааааааааа!!!!!! - завопил на весь зал Антон, подпрыгивая со стула, сжимая кулаки и махая ими.
  Ну, я же говорю, что ты и есть Бог, - повторил Антон громко.
  - Санечка, золотой ты мой!
  Дай я тебя поцелую, - плакала Надя, протягивая к нему руки.
  Мы теперь твои вечные должники, - с трудом, сбивчиво добавила она, к выше сказанному.
  - Так, Дашутка, мы с ними больше не дружим.
  Они не умеют себя вести в общественном месте, - шутил Санька, а у самого перехватило в горле.
  - Ребята, родные вы мои!
  Поздравляю вас!!!
  Это самая великая Победа в вашей жизни, а значит и в нашей тоже, - возбуждённо произнёс на ходу Санькин отец, подходя к ним.
  Он вместе с отцом Антона приехал специально на заключительное заседание суда.
  Санькин отец подошёл к Антону, обнял его, прижал к себе и сказал:
  - Всё хорошо, Тошенька. Всё хорошо, мой мальчик.
  Я так счастлив. Это Победа!
  Его щёки пылали.
  - Спасибо, дядя Илюша, спасибо Вам, - ответил расчувствовавшийся Антон, испытывая смятение и теплоту чувств, охватившие его.
  Затем Санькин отец подошёл к сыну, обнял его и громко сказал, как на параде:
  - Это Победа, сынок. Это победа! Толя прав.
  И всё благодаря тебе!
  Ты у нас гений!!!
  И я горжусь, что у меня такой сын!
  Хочу, чтобы ты об этом знал.
  То, что я сегодня здесь услышал, - это высший пилотаж!
  Ну просто, ювелирная работа!
  Ты настоящий мастер своего дела. Я счастлив.
  После этих слов он крепко обнял сына.
  Анатолий Григорьевич подошёл к Антону и, обнимая сына, сказал:
  - Сынок, такой подарок Санька нам всем преподнёс.
  Это самый замечательный день в нашей жизни!
  Мы так волновались, ночами не спали.
  Какое счастье, что всё позади!
  Наконец-то весь этот ужас миновал.
  Мы снова вместе.
  Мама не смогла приехать, она болеет, очень переживала за тебя, - пояснил Анатолий Григорьевич, с трудом сдерживая слёзы.
  Он протянул Саньке руку и произнёс, вкладывая в каждое сказанное им слово, особый смысл:
  - Санёк, мальчик мой!
  Ты сделал невозможное!
  Даже и не знаю, как мне тебя благодарить?!
  Ты - такой молодец!
  Мы уже и не чаяли увидеть Тошку на свободе.
  У меня нет слов, чтобы высказать тебе всё, что я чувствую,...
  и он запнулся.
  У него перехватило в горле, и Анатолий Григорьевич не смог договорить.
  - Не надо, дядя Толя, не надо.
  Всё нормально, - ровно ответил Санька, а самому захотелось заплакать вместе со всеми и неизвестно от чего больше.
  То ли оттого, что весь этот затянувшийся период бесконечной борьбы за освобождение Антона завершён.
  Или оттого, что ему, всё же, удалось выиграть этот процесс, который в его профессиональной жизни, как итог, станет самым тяжёлым и самым успешным.
  Уже спустя годы, Санька, читая студентам лекции по праву, разбирая это дело, что называется "по косточкам", признается в этом, рассказывая в деталях весь процесс.
  
  Послесловие.
  Через месяц все наши герои летели в Америку.
  Саньку пригласили на консультации.
  А Антон, Надя и Даша направлялись в клинику, где Наде предстояло пройти операцию.
  Даша взяла на работе отпуск, чтобы весь послеоперационный период и период восстановления находится рядом с Надей.
  Уже в самолёте Антон повернулся к Саньке и тихо спросил:
  - Сань, ты в курсе, эту горе-воспитательницу посадили или отпустили?
  - Ты о Степаниде? - спросил Санька.
  - Естественно. О ком же ещё? - ответил Антон.
  - Она получила восемь лет лишения свободы в колонии строгого режима, - рассказывал Санька.
  Прокурор хотел дать ей десять лет, но адвокат сумел скосить два года. Ну ничего. После восьми лет колонии строгого режима, уверяю тебя, у неё пропадёт желание причинять другим боль, - сказал Санька.
  А почему ты спрашиваешь? - спросил он, внимательно посмотрев на Антона.
  - Так, хотелось уточнить для себя. Преступников в нашей стране наказывают или они остаются на свободе портить людям жизнь, - нервно, но, не повышая голоса, ответил Антон.
  - Всё дело случая, Тошенька, как повезёт, - ответил Санька.
  Твой Севка и его дружки будут сидеть, а магнаты с украденными капиталами, успели удрать. Если Интерпол их выловит, значит, справедливость восторжествует. Если же нет, то, как говорится, пиши пропало, - разъяснил подробно Санька.
  Даша и Надя были заняты своей беседой и не слышали, о чём разговаривали их мужья.
  Желая поднять другу настроение, и отвлечь от мрачных мыслей, Санька, так между прочим, как бы между слов, сообщил:
  - Антон, я надеюсь, ты не откажешь мне в маленькой любезности. Ой, я сейчас сказал, точно, как мой папа. Наверное, старею.
  И засмеялся.
  Антон посмотрел на него и увидел, что Санька валяет дурака, у него в глазах плясали чёртики.
  - Сань, ты опять чудишь?
  Что ты на сей раз придумал? - спросил он друга недвусмысленно.
  - Ты понимаешь, Тошенька, какое дело.
  Даже и не знаю, как сказать.
  Тебе тут пришло приглашение на работу в одну очень солидную компанию.
  Я не буду называть её, ибо предвижу твою реакцию.
  Всё же, побаиваюсь, чтобы ты, на радостях, не дай Бог, не выпрыгнул из самолёта.
  Санька говорил монотонно, не меняя интонации, одновременно, стряхивая с брюк несуществующую пыль. Когда он волновался, то всегда так делал, манера такая, что ли. Тем самым, создавая обманчивое впечатление, что всё, о чём он говорит так, между прочим. А внимание сосредотачивает на других мыслях, которые в данный момент его занимают в большей степени.
  И вдруг он залился звонким смехом.
  - Ой, не могу..., - с трудом проговорил он.
  Однако продолжал, успокаиваясь на ходу:
  - Так что особенно не расслабляйся в больнице.
  Даша прекрасно сама справится.
  У тебя есть всего неделя.
  Побудешь с Надей пару дней после операции и вылетай в Нью-Йорк. Я тебя там встречу, дальше поедем вместе, я доставлю тебя, куда надо, - договорил Санька полностью изменённым тоном.
  Антона будто оглушили.
  Чуть погодя, он расплылся в улыбке.
  Посмотрел на Надю, на Дашу, которые сидели рядом, пребывая в заторможенном состоянии.
  У них на лице застыла гримаса удивления. Они не верили своим ушам.
   Антон спросил у Даши:
  - Ты что-нибудь понимаешь или ты знала?
  - Нет, Тошенька, я ничего не знала. Он и от меня скрыл.
  Думаю, хотел всем нам сюрприз сделать, - ответила Даша.
  - Ну, что мне теперь с ним делать? - спросил Антон.
  Молчал всё время.
  Какое завидное терпение. Не проговорится единственному другу, любимой жене!
  Фантастика!
  Да, Санечка, завидная у тебя выдержка, прямо, как у разведчика, - проговорил Антон, до конца не веря словам Саньки.
  - Пощекотать, что ли?
  Антон повернулся к Саньке и сказал:
  Сань, я тебя люблю. Ты это знаешь?
  И начал его щекотать.
  - Тише, тише, нас могут неправильно понять, - предупредил Санька, хохоча и изворачиваясь от рук Антона, точно так, как когда-то в юности.
  В душе они оставались прежними Санькой и Антошкой, несмотря ни на что.
  Надя и Даша тоже смеялись, созерцая эту картину. Они понимали, что это и есть минуты истинного счастья.
  Наконец, наконец, судьба улыбнулась им. Все были вместе и счастливы.
  Благодаря верному, преданному другу капризная госпожа - судьба вновь улыбнулась Антону и Наде.
  Наши герои пребывали на высоте блаженства.
  - Санечка, ты вернул нам жизнь.
  Пожалуйста, будь только здоров и всегда рядом с нами, - попросила Надя.
  - Ну конечно, Надюша, а куда я денусь? - ответил Санька, улыбаясь ей в ответ.
  - Ради таких мгновений стоит жить! - с чувством выполненного долга и полного удовлетворения сделанным, подумал Санька.
  
  И пока на земле нашей живут такие удивительные, верные, преданные люди, как Санька - ничего не страшно.
  И пусть Господь хранит и оберегает их от бед, напастей и горестей.
  И помогает им творить добро на всём их жизненном пути.
  Ибо это и есть их миссия, ради которой они пришли в этот мир.
  Господи, подари им много света, тепла, спокойствия душе и благословения твоего.
  
  Дорогие, любимые мои, читатели!
  Вот и подошла к концу наша очередная встреча на страницах моей новой книги.
  Надеюсь, я и на сей раз, не разочаровала вас.
  Пишите, пожалуйста, как и прежде, на адрес моей электронной почты.
  Буду очень рада общению с вами.
  Напомню: esphyr_lantre@rambler.ru
  Все ваши отзывы для меня очень ценны.
  От души желаю вам всего самого доброго и до встречи на страницах моих новых произведений.
  
  21 мая 2006 года.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 3.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"