Аннотация: Человек может быть счастливым в любом возрасте, надо только позволить себе это.
Инна Комарова
А помнишь?
новелла
Стоял ясный солнечный день. В осеннем парке было тихо и безлюдно. Фонтан отдыхал после летнего сезона. Случайные прохожие мелькали вдали, эхом доносился хруст пожелтевших листьев у них под ногами.
Детская площадка опустела, после каникул её обитатели вернулись в детские сады. Любимые ребятнёй качели, скрипя и покачиваясь, беседовали с ветром.
В глубине парка на скамейке в одиночестве сидела пожилая интеллигентная женщина и о чём-то думала, гладя вдаль. Её внешность говорила о добром и покладистом характере. Хотя пережитое ею не пощадило лицо и выдавало возраст. Женщина настолько погрузилась в свои мысли, что не заметила, как к скамейке подошёл убелённый сединами высокий статный мужчина преклонных лет. В его фигуре просматривалась выправка военного.
- Не помешаю? - спросил он.
Женщина рассеянно повернула голову в его сторону, придерживая очки.
- Хорошо здесь. Тихо, и погода располагает к размышлениям на свежем воздухе.
- Да. Хорошо сегодня.
- Вот приехал навестить родственников. Решил прогуляться, подышать свежим воздухом, что ещё в нашем возрасте нужно?
- Мне думается, прогулки в любом возрасте полезны. После прогулок человек чувствует себя бодро, ощущает приток новых сил, а это положительным образом сказывается на его эмоциональном настрое.
- Не спорю. Вы врач?
- Да. Правда, уже на пенсии. Но иногда звонят, просят дать консультацию, заменить заболевшего сотрудника.
- Смотрю, Вы востребованы даже на пенсии.
- Это случается не так часто, как вы думаете. Если могу, не отказываю и помогаю. Мне только в радость. Я посвятила своей работе всю жизнь.
- А как же семья, близкие, дети?
Женщина посмотрела на случайного собеседника сквозь очки и не сразу ответила.
- Понимаю, мой вопрос некорректен и неуместен. Прошу меня извинить, - перехватил инициативу незнакомец.
- Ничего. Своей семьи у меня никогда не было. Воспитывала детей сестры.
- Странно. Вы такая красивая женщина. Одна коса чего стоит.
- Внешность не решает судьбу человека, - ответила она категорично и сдержанно. - Война, знаете, всё расставила по своим местам.
А косу всегда носила, сейчас укладываю на затылке, чтобы не мешала. Как это вы за пять минут знакомства успели разглядеть?
- Я женскую красоту подмечаю с первого взгляда, - ответил он.
- Профессионал, - пошутила женщина.
Мужчина пропустил её колкий намёк.
- Так вы фронтовичка? - спросил он.
- Да. Всю войну прошла от начала и до конца, была санинструктором. До войны в школе был предмет гражданская оборона. Помните?
- Как не помнить? Сам проходил.
- Кроме этого, я много читала медицинской литературы, готовясь к профессии врача. После школы собиралась поступать в медицинский институт, а тут война, пришлось отложить поступление. Жизнь внесла коррективы.
- Да.
- Так получилось, что я рано пошла в первый класс. Все поступали в семь лет, некоторые в восемь, а мне было шесть, когда пришли к нам во двор записывать в школу. Сначала не хотели брать, я была самая маленькая по росту. Не представляете, как я расстроилась, расплакалась. В общем, пожалели меня и записали. По этой причине школу закончила в шестнадцать лет. Когда началась война сразу побежала в военкомат, напросилась на курсы санинструкторов, так попала на фронт.
- А я старше вас. До войны учился в высшем военном артиллерийском училище, готовился стать профессиональным военным и защищать Родину. Когда началась война, нам дали трёхмесячную отсрочку для завершения учёбы и перебросили на фронт. Я даже с родными не успел проститься.
Готовил новобранцев и потом вместе с ними воевал на передовой. Сколько полегло юнцов безусых, - тяжело вздохнул он.
- Война многих унесла, - произнесла женщина с тоской. - Мне приходилось уже после войны залечивать старые раны воинов-освободителей. Плохо подавались лечению, скажу я вам.
- Мясорубка, никого не пожалела. Я тоже неоднократно был ранен. Приходилось в разведку ходить, всякое бывало, что говорить. Одно слово-война.
Вы говорите, санинструктором были. У нас в полку тоже служила девчонка - санинструктор. И имя у неё было удивительное - Таля.
Женщина резко повернулась в сторону собеседника, в её глазах читался испуг, затем удивление, смятение.
- Действительно, такое имя не часто встречается, - подметила она.
- Все ребята были влюблены в неё по уши, а она ни на кого внимания не обращала. Ребята между собой её недотрогой называли. Девчонка правильная была и очень скромная. Признаюсь вам, сам был в неё влюблён, но, знаете, как на войне. Не до того было, чтобы серьёзно ухаживать, добиваться. Там всё по-другому. В любую минуту могли убить. Хотелось лёгких побед и для таких целей далеко ходить не надо было. Женщины, как правило, не отказывали, кто из жалости, а другие разделяли мою точку зрения. А к Тале нужен был особый подход и девушек, как она, берут замуж.
- Заносчивая была? - спросила женщина.
- Нет, что вы, скромная, хорошая и очень красивая. Я же говорю, с такими время не проводят, на таких женятся. Мой друг, тоже офицер, Сергей Барашков, мы его барашком называли, так вот он просто таял рядом с ней. Бедняга, бредил ею. Называл божеством. Всё мечтал после войны открыться ей и позвать замуж.
- И почему не позвал там, на фронте? На моих глазах влюблённые люди женились и не думали, что через минуту кого-то из них убьют.
Этот вопрос вогнал мужчину в стопор.
- Что вы так смотрите?
Ответа не последовало.
- Не узнаёте меня? Годы никого не щадят, не правда ли, Иван Константинович? - с укоризной посмотрела на него женщина. -
А Серёжа Барашков меня после войны нашёл, умолял выйти за него, а я отказала. Так он и не женился. Преподаёт на кафедре. Частенько пишет, иногда навещает. Он очень хороший человек, поистине родной.
Мужчина поднялся и стал всматриваться в женщину.
Она открыла свою сумочку, достала оттуда старое по краям заломанное чёрно-белое фото и протянула ему:
- Надеюсь, фото освежит, оживит вашу потухшую память? - сказала она, отвернув от него лицо.
Мужчина взял фото и, тотчас приложив руку к груди, воскликнул:
- Боже мой, не может быть. Таля, это ты?
- Что я так изменилась? - с иронией в голосе спросила она.
- Мы оба изменились, время не стоит на месте. Таля, не может быть, - повторил он, находясь в шоковом состоянии. - Двести двадцать вольт прошло через меня, - сказал он и рухнул на скамейку. - Ты знаешь, сколько лет я тебя искал? У всех наших ребят, с кем вёл переписку после войны, спрашивал о тебе. Никто ничего не знал. Ты как воду канула. И Серёга не проронил ни слова, теперь понимаю, у него была веская причина. И вот, спустя столько лет, случайно...уму непостижимо, ради такой встречи стоило приехать. Судьба.
- И никуда я не канула, не исчезала. Вернулась домой, стала быт налаживать. Поступила в медицинский. Потом с сестрой беда случилась. На мне остались её дети - мои племянники. Мне некогда было голову поднять. Ночами готовилась к лекциям, экзаменам. Перебивалась на стипендии, как могла. После первого курса стала подрабатывать нянечкой в больнице. Так и жила. Закончила ординатуру, и мне неожиданно предложили остаться в больнице. Даже искать ничего не пришлось. Когда в институте распределяли, из-за детей оставили в Москве на самоопределение. Так и проработала на одном месте до выхода на пенсию. Некогда было на свидания бегать и личной жизнью заниматься. За десятерых работала. Детей сестры поднимала, образование дала. Так и жизнь прошла.
Сейчас море свободного времени.
- А я был женат и не единожды. Но ни одна жена не оставила след в моей душе. Детей тоже не нажил. Никто не сумел заменить тебя.
Таля давай начнём всё сначала, - вдруг осмелился предложить он.
- Ох, Иван Константинович, какой вы несерьёзный и легкомысленный человек. Зачем же после драки размахивать кулаками, тем более, после войны, когда все разъехались? Рядом с вами человек от любви погибал, а вы ничегошеньки не замечали.
- Ты это о чём?
- Как о чём? Я любила вас больше жизни, готова была положить на алтарь своей любви всю себя, не помня наказов родителей, а вы то с одной, то с другой дешёвые романчики крутили.
Нина - радистка, подружка моя закадычная, с которой я делилась, всё возмущалась:
- Ты глянь, что творит: сегодня одна, завтра - другая. А ты сохнешь по нему. Плюнь, перестань. Посмотри, какие ребята тебя окружают, один лучше другого. И намерения у всех, между прочим, серьёзные. Они жениться хотят, семью. Пора глаза раскрыть пошире.
А я плакала в подушку, чтобы никто не замечал, в редкие часы затишья.
- Я действительно ничего не замечал, клянусь. Эх, Таля, Таля, что ты наделала? Почему не намекнула мне, повесе?
- Не в моём характере. Всё в прошлом, товарищ майор в запасе. Что сейчас ворошить прошлое? Ушло безвозвратно.
- Подполковник в запасе, - поправил он её. - Таля, дорогая. Ещё всё можно исправить. Живу я хорошо, ни в чём не нуждаюсь и для тебя создам всё, что пожелаешь. Хочешь, переезжай ко мне в Ленинград. Квартирой обеспечен. Дача загородом. Пенсия большая.
- Вы хотели сказать, Петербург.
- Да, да. Никак привыкнуть не могу. Для меня мой город остался Ленинградом. Так что скажешь? - он заглянул ей в глаза.
- Ничего не скажу.
- Совсем ничего? - поднял он голос.
- Мне надо подумать. Не могу принять решение здесь, на скамейке. Это очень серьёзный вопрос.
- И сколько ты собираешься думать? Нам не по восемнадцать.
- Спасибо, что напомнили мне о возрасте. Очень тактично с вашей стороны. И вообще, к Вашему сведению, я не планировала куда-то переезжать, мне и дома хорошо.
- Значит, от ворот поворот?
- А как вы хотели, товарищ подполковник в запасе?
- Ничего я не хотел. Искал тебя и не нашёл. А когда нашёл, оказалось, поезд ушёл.
- Не ушёл, а стоит на запасном пути, - слукавила она.
- Значит, у меня есть шанс? - воодушевился он.
- Поживём - увидим.
Он повеселел.
- А помнишь, помнишь? - он забросал её вопросами.
В тот день их случайной встречи после стольких лет забвения, они долго и эмоционально беседовали, вспоминая фронтовые дороги, друзей-товарищей и тех, кому не довелось дожить до Великой победы и вернуться домой. Им было, что вспомнить.
Человек может быть счастливым в любом возрасте, надо только позволить себе это.