Эсаул Георгий : другие произведения.

Алиса беглянка

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Жизнь замечательных прима-балерин.

  Эсаул Георгий
  
  2016
  
  
  ПРЕДИСЛОВИЕ
  
  - ОХОХО! Мечтательница с масляными глазками; да что глазки - душа у тебя видна, красивая душа выпирает на рёбрах! - городничий схватил картуз, надел новую шубу - дар Олимпа и вышел с новой прима-балериной Мариинского Театра к людям.
  Девушка жеманилась, мерзла обнаженная на морозе, но улыбалась - светло и кротко, приняла в себя Солнце.
  - Здравствуйте, друзья крестьяне и купцы! - прима-балерина в приветствии подняла ногу выше головы, покраснела от конфуза и поскользнулась - АХ! Беда! Схватила городничего за пейсы, и упали под хохот революционно настроенной толпы - лица сфинксов сияют среди простых лусал. - Да, что же это делается, чтобы петухи над курами смеялись? - Прима-балерина в досаде вскочила, поливала заплывших золотушных торговок орехами презрительным взглядом. - Beasts! J'adore maison sale et je ne distribuerais le pain!
  Зарыдала, закрыла личико белыми сахарными ладошками - Правда жизни в ладонях прима-балерины, светилась Правда!
  
  - Страшно, боюсь темноты! В темноте чёрт прячется и размахивает горшочком с бесконечной кашей!
  Много каши - французам на радость, а балерины кашку не кушают, потому что от каши пучит, животы взрываются атомными котлами. - Алёна шептала, оглядывалась на телегу с разъяренным крестьянином (гнездо кукушки упало на глаза разбойника).
  Девушка схватила за руку калику перехожего - старенький дедушка, похож на проворовавшегося казначея, но озорной взгляд из-подо мха седых бровей выдавал сапожника - мастера по сдиранию кожи со змей.
  - Дедушка нищеброд! - Алёна говорила тускло и буднично, размешивала грусть и безысходность в шепоте, будто осенние листья на ледяном ветру разговаривают. - Вы немощный, старый - поэтому не обидите меня, не лишите чести, и, если не умрете в дороге, то проводите меня до Киева или до ближайших окрестностей; боязно мне обнаженной девственнице среди маньяков, опасаюсь одноглазого лиха и Соловья разбойника.
  Обычно я с нищебродами не разговариваю, но сейчас - другой случай - преследуют меня насильники. Что хотят? Чаю с лимоном?
  Не знаю их цель, но глаза у маньяков - угли; стонут злодеи, падают на дорогу, как на диван, с жутким оскалом висельников поднимаются, угрожают мне остывающими телами. - Девушка прижалась, вжималась в нищеброда - так камбала прячется в песок.
  - ХМ! ГМ! Седые у меня волосы и борода ниже колен, усы - желтые от золота; часто золото грызу натощак, потому что способствует пищеварению.
  Моя седина обманула тебя, красавица, согнала с Праведного пути; не немощный я, а еще - ОГОГО!
  Дуб с ученым котом мне не указ! - старик напружинил грудь, взмахнул посохом, словно полицейским жезлом.
  Лицо калики перехожего на миг вспыхнуло, алая заря взошла на лице.
  Затем удалец закашлялся и согнулся, постарел еще на сто лет.
  Свозь кашель с натугой заискивающе хрипел, нотки - неведомой русскому человеку - безысходности вылетали из бороды, как листья капусты и норы зайца:
  - Ты девка ладная, но голая; красные туфли на высоких каблуках - небо достанут каблуки-шпильки.
   Одна путешествуешь, у меня защиту ищешь, да я - не обижу, но не потому, что кажусь старцем немощным, а оттого, что - гусары с дам денег не берут! - Старик взмахнул кулаками; в руках треснуло, из ушей старца повалил едкий серный дым. - Кочуем мы - перелетные крокодилы; знаю, что крокодилы не летают, но, если пинка под хвост дать крокодилу - полетит за милую душу, по пути зубами антикварными клацнет и за пенис нудиста укусит.
  Люблю нудистов, потому что вещи оставляют, а я к вещам чужим испытываю любовную страсть, женюсь на чужих деньгах и платьях.
  Пусть нудистка купается с водяным, в платье её наряжусь, на ярмарке заработаю свободной любовью - не разглядят пьяные купцы в темноте кабака, что у меня под платьем, одаривают щедро, на прощание меня в усы и бороду целуют, думают, что не усы и борода, а - лобковые волосы балерины.
  В Молдавии балерины не бреют лобки, и чем гуще Райские кущи, тем выше статус балерины.
  Вчера на Нижегородской ярмарке балерину искал; денег добыл и - потому что положено, чтобы мужчина деньги на балерин спускал - о балерине возмечтал.
  Не о тебе подобной размышлял, девушка с ногами-берёзками, вы дорого стоите, а о простой потрепанной балерине Зизи или Мими, усталой до мычания.
  Не успел на балерину, на силача наткнулся, он деньги у меня отнял - кто сильнее, тот и Президент.
  В утешение подарил мне афишу - приглашение на конкурс прыгунов с шестом - сатанинская забава; лукавый - когда напьется крови невинных младенцев - летает над городами и нудистками.
  Но приз - сто рублей, деньги немалые, можно - избу в Вологодской губернии купить, можно - корову и коня, а - если есть понимание, и мужчина с высшим образованием - на тридцать три балерины по три рубля хватит.
  Пожадничал я, никогда не прыгал с шестом, но сумма великая - если голодать, то на месяц на балерин хватит!
  Сгоряча я хотел сначала скушать афишу, а затем ехать к Нигерийскому послу за уроком любви и прыжков с шестом, но затем, согласно мудрости - "Не суетесь!" - вырвал шест из шатра балагана, избил палкой стяжателя с носом-шлангом и скрылся на чердаке старого дома с привидениями.
  Карлсона с моторчиком на чердаке не нашел, и не нужен Карлсон со своим малышом - шведские забавы, когда мальчик на дяденьке летает.
  Подошёл с шестом к краю крыши - если допрыгну до соседнего дома, то тренировка удалась.
  Если упаду и разобьюсь, то - не достоин балерин и звания чемпиона по прыжкам с шестом (я догадывался, что шест - не просто шест, а - окаменевший рудимент хвоста чёрта).
  На балконе подо мной девушка нагая рассказывал подружкам жуткие истории из жизни кладбищенских смотрителей, единственной заботой которых были ожившие мертвецы.
  Я задумался о девушках - боялись, дрожали от страха, но пили водку умело, не расплескивали.
  Живут девушки, раздеваются, загорают на балконах, а затем - сливаемся с Космической пылью, распадаемся на атомы, и где тот - загадочный, как слон - атом души?
  Отвлекся от красавиц - не найдут они Истину в водке, посмотрел на дверь на другом чердаке - зловещая чёрная дверь с бубновым тузом.
  Если попаду головой в туз, то прошибу лбом дверь, если промахнусь, то - пролечу над антенной, упаду в неизвестность, где золотая молодёжь празднует несовершеннолетие.
  На крышу поднялась уборщица - опрятная женщина лет сорока, долго на меня смотрела, даже приложила ладонь козырьком, чтобы Солнце не ослепило и не выжгло чёрные устричные глаза.
  "Не Карлсон ты, мужчина, а я ждала, проклинала себя за слабость, плакала в подушку, но верила, что Карлсон полюбит меня и унесет в далекую Швецию, где по улицам разгуливают влажные дельфины! - Уборщица проглатывала слёзы, улыбалась через силу, тянула ко мне руки, и они удлинялись, превращались в пожарные шланги с отвратительными рылами осьминогов. - Может быть, ты - йог?
  Перерожденный Карлсон из будуара певицы Зизи?
  Куда ни пойду, везде вижу матерей-героинь с колясками, а в колясках - дети утра!
  В детстве я тоже лежала в коляске, а когда на ножи встала, то ушла в подполье, листовки разносила разного содержания: от революционеров, от таксидермистов, от террористов; не идея, а азарт охватывал моё маленькое тельце любительницы Правды.
  Однажды встретила Принца на Белом коне - мне уже шестнадцать годков миновало, в силу вошла без трусов, руки от листовок побелели, а груди - на выставке самолетов в Подмосковном городе Жуковский мои груди поднимали больше глаз, чем аэропланы и воздушные шары братьев Кефалов.
  Принц с коня соскочил, тщательно щупал меня, в рот заглядывал, язык пальцами немытыми вытаскивал, давление мне измерял, а затем успокоился, расплылся караваем в колодце:
  "Девица, ты здоровьем пышешь, любовь моя!
  Если умрешь - не оживлю тебя, но перемена мест пойдет тебе на пользу, потому что любим туризм, путешествуем вслед за жирными пингвинами, и в пингвинах видим спасение человечества от некультуральности.
  Спи, девушка! Пока спишь, я отправлю тебя в разные экзотические страны - не целиком, а по частям: забавно, когда ты сразу в нескольких государствах и отелях, в разных людях, нужная обществу, а не полотёрка из Берлина".
  Принц пальцами мне на глаза надавил, думал, что погружает в искусственный сон навсегда.
  Заснула бы, но мысль - о дармовом путешествии сразу в разные стороны, пусть донорскими органами в коробках со льдом - боролась со сном.
  Я испугалась, что-то быстро говорила, с беспокойством разглядывала сосредоточенного - уж в банке с глиной - Принца.
  Выхватила у него скальпель и вонзила в печень, затем - вырезала Принцу глаза, недоуменный взгляд застыл в отчужденных очах.
  Отправила Принца по частям - в коробках для перевозки донорских органов - в Египет, Австралию, США и Новосибирск - пусть старые кастраты порадуются новым органам, стоимость которых приближается к стоимости Космолета на Луну.
  С тех пор я Принцев не видала; либо последнего распотрошила, либо не везет мне, как утопленнице в холодильнике.
  На Карлсонов перешла - Карлсоны распространены на Юге России! - Уборщица вскрикнула раненой куропаткой, упала на колени: - Бежать! Перебороть боль между ног и бежать по трупам предков.
  История - пустота, археология - копания в какашках!
  Карлсон, дай мне силу Люка!"
  Я вздрогнул, высвободился из щупалец уборщицы, оттолкнулся шестом, и - Прощай, кунсткамера! - полетел над бездной, из которой доносился отчаянный вопль льва попавшего яичками в капкан.
  Упал на крышу соседнего дома, пробил лбом дверь с тузом, покатился по лестнице - сырой, с изгрызенными ступенями и спящими полицейскими.
  Изгои пытались ухватить меня за бороду, укусить за ягодицы, но я стремительно несся сверху вниз, чудом избегал острых углов и финских ножей.
  Упал на парализованного историка компартии Украины - умный дедушка, но в параличе и прелести видит не победу Коммунизма, а нагих революционных ткачих.
  Я поднялся, вошел в тёмную горницу, зажег свечу из черного воска - обязательно в темных комнатах найдется свеча из чёрного воска или человечьего жира.
  Комната наполнена свадебными генералами - все в кружевных чепцах, но при погонах, а у главного - генерал-полковника - на коленях сидит старая-престарая швея и вяжет березовые веники для бани.
  Ни одной балерины, ни одной жалкой бледной голодной девушки, которую я бы накормил, а затем вцепился бы руками в её рыжие волосы, заглянул в пьяные зеленые глаза, напоил бы вином из греческой амфоры, а затем наслаждался танцем девушки на столе среди пустых амфор из-под фиолетового крепкого.
  "Совесть потеряли, лик человеческий утратили, не генералы вы, а - сборище шутов при дворе Короля Руслана! - я укорял генералов, которые не воюют, а переоделись в женское и пируют со скелетами. - Не прививаете подрастающему поколению любовь к Отчизне!
  Не закладываете краеугольные камни в фундамент нашего общества!
  ИЫЫЫХ! Нет на вас управы, и вишен для вас нет!"
  Я махнул рукой, ушёл от бесполезных генералов, трупы ряженых букмекеров им - судьи!
  В досаде не пошел на соревнования по прыжкам с шестом; пустое в шесте, потому что Вселенная придумала шары: Звезды круглые, Планеты круглые, у балерин попы круглые и груди круглые, а шест - не круглый, потому что - от чёрта.
   В Киев бреду, ищу под ногами Правду, а на берегах рек высматриваю нудисток балерин.
  Балахон у меня старческий, и посох волхва, а душа - героическая, молодая, вижу вместо деревьев редиски.
  Ты, красавица прима-балерина, по ягодицам я определил, что - прима-балерина, голая идешь и удивляешься, что за тобой маньяки следуют, как вши за собакой.
  Может быть, злодеи направлялись в Краков, а не в Киев, но увидели тебя - голая девушка бесплатно, а в кабаке за просмотр голой прима-балерины деньги платят - поэтому за тобой следят.
  У меня - калики перехожего - защиту ищешь, громоотводом назовёшь молча.
  Не проще ли, если ты оденешься и в платье пойдешь на кладбище за бесплатными яйцами и конфетами?
  Количество маньяков и сердцеедов уменьшится, потому что одетая девушка, всё равно, что сырая картошка. - Старец добродушно засмеялся, в уголках теплых очей заплясали лучики лукавства, и в лучиках изредка проскакивали искры адских костров.
  Нищеброд - потому что думал, что сблизился душевно с обнаженной восемнадцатилетней прима-балериной - похлопал девушку по левой ягодице - так дятел проверяет дуб на прочность.
  Жесткая, горячая пощечина остудила пыл дедушки, вернула его на берег реки Забвения, где усталый перевозчик читает книгу Судеб.
  Алёна подула на ладошку, в знак примирения поцеловала нищеброда в лоб, поставила верхними губами печать Отчуждения:
  - Не обижайся за пощечину, странник с гирей вместо носа!
  Нищий ты, а я не позволяю нищебродам трогать меня, поэтому - девственница!
  Только Принц миллиардер, или просто миллиардер, а все миллиардеры - всё равно - Принцы - получит меня в награду за певучие годы Любви.
  Ты спросил меня, почему я нагая путешествую, и тут же ответил за меня, но - по скудоумию - все нищие глупые - не нашел в своих словах ответ, заблудился в трёх волосинках с лобка.
  Я молодая красавица прима-балерина, а молодость - цвет липовый - проходит со скоростью улетающих в ресторане денег.
  Нужно найти богатых спонсоров, женихов, мужей - Принцев миллиардеров с бриллиантовыми глазами.
  На одетую прима-балерину меньше женихов посмотрит, чем на обнаженную, закутанную в моральную устойчивость.
  Целомудрие - мои штанишки; робость - моё платьице!
  Количество - рано или поздно - перерастет в качество - так куча пыли в Космосе превращается в Звезду.
  Некоторые стяжатели насмехаются над моей наивностью (обнаженные девушки всегда наивны), тычут в меня пальцами, густо измазанными чернилами и слюнями продажных поварих, кричат злобно:
  "За голой бегут женихи, но что это за женихи - голь перекатная, убийцы, воры, нищеброды без трусов.
  Нет пользы и смысла в большом количестве нищих!"
  Другие мудрецы вступают в спор с первыми, таскают их за уши, наступают на горло:
  "Как же вы - дети Мордоворота и Полицмейстера - говорите, что бессмысленно, когда обнаженная девушка приманивает нищебродов; вы хвостов своих и рогов козлиных не замечаете.
  Принц Эдуард миллиардер переодевался в лохмотья и под видом нищего искал себе невесту - добродетельную, пусть безродную и без приданного, но горячую душой и с золотым сечением тела.
   Падишах Гарун аль-Рашид в рубище, с накладными язвами бегал за обнаженными прима-балеринами, присматривал добрую девушку, которая полюбит его в личине нищего.
  Президент Чехии миллиардер Швейк обманывал девушек, говорил, что он нищий пахарь; не хотел, чтобы девушка полюбил его за деньги, а не за душу прекрасную, благоухающую осенними красками.
  И, возможно, в лисьей требухе, в кафтане вора за обнаженной прима-балериной следует с надутыми губами миллиардер, ждет часа Свадьбы!"
  Я слушала мудрецов, вижу горящие глаза нищебродов, ощущаю по ночам у костра липкие ладони чахоточников на своих белых алебастровых бедрах, но не могу пока полюбить и привечать в шалаше бедняка с угрюмым лицом бабочки капустницы.
  Может быть, вы, калика перехожий - миллиардер в рубище нищедранца! - Алёна ласково провела ладошкой по усам спутника, заглянула ему в глаза, поцеловала в губы и тут же вытерла губы листиком подорожника! - Скажу, что полюбила вас за душу, за добрый нрав борова.
  Отдам свою девственность вам, а окажется, что вы - не переодетый миллиардер, а - настоящий натуральный нищий с хлопковыми плантациями между ягодиц.
  Кто? Скажите мне, принцы лесные с серебряными клоаками - кто поможет мне решить проблему: целовать ли всех нищих подряд, или плыть по течению скупой радости и незапятнанной чести?
  Вдруг, не распознаю в нищеброде скрытого Принца миллиардера? Катастрофа!
  Но и целовать всех подряд нищебродов - не годится, превращусь в стиральную машину с отжимом между губ. Беда!
  Плохо - дружба с нищими, и опасно - не увидеть Принца в нищеброде! - прима-балерина Алёна замерла от страха перед развилкой мыслей.
  Подняла выше головы правую ногу (пришло время репетиции), с надеждой смотрела на калику перехожего - что он скажет? какой совет даст? - так студентка в Библиотеке имени Ленина рассматривает первый экземпляр Камасутры.
  - Кхе-кхе! Девица с телом - Вселенной! Трудно, если голая одна среди нищебродов замаскированного миллиардера ищешь, просящим взглядом омываешь язвенные ноги вуеристов, заглядываешь с просьбой в очи слезливые, а в глазах нищебродов - наших глазах - туман и желание навести порчу на Землю! - Калика перехожий - на правах учителя - потрогал левую грудь Алёны, отпрыгнул и долго мял язык, качал головой, затем крикнул сухо. - Выбирай, но не забывай о чести, чтобы змея в драной шапке не свила у тебя гнездо в малиннике.
  Другой у меня вопрос - в Киев идешь, а, почему в Киев, но не в Москву или не в другой богатый город, где миллионеров больше, чем дворников с тараканьими усами?
  - Батюшка! Позвольте мне вас, калика нищий перехожий, батюшкой называть, хотя вы мне в прадедушки годитесь! - Алёна нежно поцеловала нищеброда в лоб, по привычке искала медные пятаки на мертвые глаза друга, но одумалась - живой еще собеседник. - Я из Москвы бежала и через Киев снова в Москву иду, чтобы замысловатый путь оказался длинным, с вашу бороду!
  Земля круглая, я в школе изучала глобус, поэтому - из любой точки пространства в Москву на свою свадьбу приду, даже на разрушенном корабле приплыву - на радость подмосковным пингвинам.
  Матушка моя в детстве на продажу разводила пингвинов - жирных, с усталыми глазами философов.
  В пингвинах много по-настоящему прелестных качеств: нежность, отзывчивость, чувство локтя.
  Миллиардеров люблю и пингвинов, но миллиардеров - меньше, потому что среди них попадаются люди-волки, не платят, а хотят получить бесплатно мои таланты, равных которым нет в Солнечной системе и за пределами Галактики Млечный Путь.
  Убежала из Москвы, преследуют меня сотники миллиардера Пашкова - гнуснейший человек, потому что - жадный!
  Меня в ресторан пригласил, ластился, руку мою поглаживал и просил сплясать на столе обнаженной, а я всегда нагая - чистая у меня душа, и тело выверенное - молодое вино.
  Я станцевала, надеялась на свадьбу, на приданное, а после свадьбы мужа бы уморила, чтобы его миллиарды мне по наследству перешли в золотой колясочке.
  Илья Пророк в золотой колеснице над морем проносится, а мне бы колесницу поменьше, потому что нет у меня бороды пророческой.
  "Не отразился бы на твоем здоровье бесовской танец", - миллиардер Пашков на меня с ужасом смотрит, глаза у него - шарами для гольфа - вылезли от моей красотищи.
  Обиделась, потому что мой светлый танец имени Весны назвал бесовским, но знаю - многие мужчины в сахаре видят соль, а в обнаженной белой прелестной балерине - чёрта.
  Но терпела, мечтами о свадьбе разбавляла горечь посиделок в ресторане: мне миллиардер хлебушек заказал из Ашана, а себе - ведро чёрной икры.
  После ресторана взял меня за руку - требовательно, жадно; думала - в ЗАГС меня ведет с настойчивостью голодного козлика.
  Нет, в номер гостиницы привел, дверь на золотой ключик закрыл - не боюсь запертых дверей, потому что мои балеринские тренированные ножки - ключ ко всем замкам, золотой ключик Буратино.
  "Откуда? Из каких Райских кущ запредельных залетела ты в мою непонятную жизнь, прима-балерина? - миллиардер Пашков кивнул мне, словно товарищу по гимназии, упал на кровать, разразился дурной долгой руганью, потому что на кровати кошка сала - испугала его до икоты. - Сердце моё желает твоей враждебной плоти!"
  "Только после свадьбы или после больших денег я исполню вашу гнусную мечту, а до расплаты - ни улыбок от меня не получите, ни поднятой выше головы ноги, ни танца "Лебедя", будь он трижды окунут в болото! - я до боли в паху хотела поднять ногу выше головы, но - нельзя, потому что девушка скромная, целомудренная, а не веник в бане, где каждый извозчик кружке пива рад. - Для вас в ресторане бесплатно танцевала обнаженная на столе среди амфор с фиолетовом крепким.
  Воодушевилась, представила себя в золотом бассейне с шампанским, а вы медлите - не ведете меня в ЗАГС, словно у вас ноги заледенели после беседы с Мозамбикским послом.
  Даю вам пять минут на сборы; если не возьмете в жены с брачным контрактом, то уйду, и вы всю оставшуюся жизнь в неприличных местах проведете в поисках чёрта.
  К лукавому обратитесь, чтобы он меня нашёл, но обманет вас лукавый, о воротник ваш белый рыло слюнявое вытрет, сладкой улыбкой сутенера одарит, и сгинет в зеркале.
  Не найдете меня, пожалеете о пропаже, потому что подобных и равных мне прима-балерин не существует во Вселенной, где есть всё, даже еноты с оловянными глазами".
  "За меня замуж захотела? За мои миллиарды? - миллиардер горячо воскликнул, вскочил, бегал по комнате, а на лице его сменялись карты городов. - Не опростоволосилась ли ты, когда план составляла, одаривала меня танцем и улыбками, в каждой улыбке - Солнце, как на детском утреннике.
  Человек - зерно китайского риса, и много ошибок мы совершаем, пока с нас не снимут кожуру, не отшлифуют ногами, а затем по нашему болезненному самолюбию бьют казацкой нагайкой с вшитой ампулой цианистого калия.
  Укрепляй свои груди, прима-балерина, хотя они у тебя и без помощи - налитые, надутые - футбольные Олимпийские мячи.
  Очень важно, чтобы девушка знала цель и смысл своего обнаженного состояния и тему плясок на столах среди бутылок с фиолетовым крепким.
  Француженки академий не оканчивали, не читали Тургенева в подлиннике, и танец их - незамысловатый, простенький, как хлеб, но хлеб - всему голова!
  Мими часто по вызову танцует передо мной: ножку выше головы поднимает - славно, но до твоих высот ножка не долетает.
  Губки Мими бантиком или сердечком складывает, поет уморительно - до слез: "СЮ-СЮ-СЮ! ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ!
  Я искрюсь, голубею и обеими ручонками к танцовщице тянусь, а она убегает, подпрыгивает на столе, разжигает мою страсть - спичек серных не нужно для костра любви!"
  "Вы - ничтожество! Вы... вы - медуза! - Я пробилась сквозь онемение, обхватила голову ладошками и качаюсь березкой на берегу реки Волга. - Мне - самой красивой прима-балерине Вселенной - рассказываете мерзости о другой балерине, не читавшей Тургенева в подлиннике.
  Восхваляете Мими, возносите её - на аэроплане бесовской наглости - до вершин балетного творчества.
  Как вам не стыдно, а ещё миллиардер называетесь!
  Полагаете, что вам всё дозволено, если вы богач с золотым "Мерседес"ом? под ягодицами; уверяю вас, что ваши ягодицы не лучше ягодиц прима-балерона Большого Театра России.
  Не склоняйте голову на плечо, не обозревайте моё нагое девичье тело; честь в моём теле, а вы честь потеряли в шведской бане.
  Либо много денег мне давайте - на малые деньги я не соглашусь, потому что я - Венец искусства!
  Либо по брачному контракту - когда мне перейдет всё ваше состояние - в жены берите, под венец бегите, а я на вас со стороны посмотрю: не проскальзывают ли в ваших осторожных движениях скотские мотивы.
  Может быть, ничего человечьего в вас не осталось, лишь - стыд и лиловые змеи?" - я отошла от миллиардера, надкусила яблочко и выгодно выгнула тело - ни один Лунный мальчик мимо не пройдет.
  "Потому я - миллиардер, что никому не плачУ!
  Деньги в кубышки складываю и - под кровать; сначала у меня кровать маленькая была, а теперь - километр на километр кровать - кони на ней пасутся, лугом называют подушки! - миллиардер Пашков подошёл ко мне, захватил в объятия и превратился на миг в рака морского. Я не вырываюсь, потому что - не ясно: берет в жены, даст ли денег, или - прохвост без хвоста. - Тебя, прима-балерина, силой возьму, потому что купил у Судьбы право брать балерин силой, даже дыма после тебя не оставлю, память отобью поленом березовым. - Разделся - смешной, лицо ладонями разминает, а я хохочу, потешным мне кажется, что у миллиардера много денег, а плоти мало, как у кролика. - Смеешься, прима-балерина, а розгами по бедрам получишь - заплачешь, призовешь полицмейстеров в розовом вертолете, но не прилетят, потому что помогают сирийским беженцам освоиться в Магадане.
  По твоим глазам-тарелкам вижу картины будущего: ты страстно стонешь подо мной, бьёшься головой о золотую бочку с кошерными огурцами.
  Бесплатно мне достанешься, а о женитьбе не мечтай - не нужна будешь мне обесчещенная, с запятнанной - как у вора - честью". - Пугает и таблетки синие - виагру - в рот себе забрасывает - для поднятия духа и плоти.
  В таблетках пустота, Чёрные дыры в таблетках, и нет из них выхода, потому что нет входа в таблетку.
  Скучно мне стало: денег не даст за танцы, бесплатно со мной беседует - с голой прима-балериной; а психоаналитику одетому заплатил бы тысячу долларов за час беседы, потому что слова психоаналитика - золото.
  "Не смей, пустобрёх!
  Не для тебя моя парадная калитка, жадина! - легко сбросила его руки со своих бедер и с досадой отметила, что ногти у миллиардера длинные, ухоженные, оставили две тонюсенькие царапинки на моей безупречной антарктической коже. - Миллиардер - не тот, у кого миллиарды, а тот, кто их любимой прима-балерине отдает.
  Для меня теперь нет разницы между тобой и нищебродом с улицы: нищий не даст денег, и ты не дашь, словно у тебя шлюзы прорвали.
  Но нищий не набрасывается на меня, знает границу дозволенного, а ты превращаешься в детский сад, в зверинец с больным львом - когда крохотное зернышко похоти между ног прорастает в укроп.
  Если нищеброд набросится на улице на обнаженную балерину, то нищеброда осудят и засмеют, даже удивятся, потому что осмелился!
  Но ты же - тот же нищеброд, но почему-то полагаешь, что тебе дозволено больше сладости, чем нищему, у которого голова - дырявая бочка.
  Если замуж не берешь и не платишь, то - пшёл вон, холоп с ночными бабочками вместо гениталий!"
  Миллиардер мой отказ услышал, побелел и отшатнулся, потому что не привык к отказам, заморозил у себя эмоции.
  Смотрит на меня, и не видит во мне голую балерину, а что видит - пусть астрономы у него в застенках ФСБ выпытывают с пристрастием.
  Астроном не только в телескоп смотрит на Чёрные дыры Вселенной, но и в чёрную дыру врага народа напильник засовывает, проворачивает со страстью и хохочет; от смеха астронома Звезды срываются с Неба!
  "Снасильничаю без денег!
  Прима-балерины с миллиардеров денег не берут!" - насупился - милый ребенок после двойки в четверти, набросился - полагал, что набросился, думал, что терзает мое тело чистое, в ворону и лисицу играл.
  Простила бы я детские проказы миллиардеру, трудно ему никому денег не давать, стыдно!
  Но бесплатно меня мял, а бесплатно - никому не прощаю, даже злыдню из музея Пушкина не позволю!
  Меня батюшка с матушкой кормили, одевали, деньги на меня тратили немалые, вкладывали в меня, как в Сбербанк России.
  Я танцевала, по пять часов в день на балетных тренировках себя мочалила, в корабельный канат превращалась, а потом - накопленное, сохраненное, целомудренное - которое больших денег стоит - кто-то хочет бесплатно взять, думает, что - если я обнаженная танцую на столе, то меня не пробирает озноб?
  Пусть жених заплатит за годы моего балетного рабства; строители моё тело шлифовали, отделывали новыми дорогостоящими невидимыми материалами.
  Взглянула на дрожащего насильника, сердце моё вздрогнуло синичкой в руках гориллы, сжалось, а перед глазами - снежные вихри и пустыня с нищими голодными пингвинами.
  "В золотой груди мне тесно!
  А у тебя, любитель черепов крокодилов, сердце остыло!" - усмехнулась, ногу выше головы подняла, а затем опустила на голову миллиардера Пашкова - могильная плита над ним пролетела со свистом.
  Не сильно ударила, иначе голова бы его вышла между ягодиц, а по-сестрински - легонько ножку опустила, танцевала на голове маньяка.
  Упал, сомлел и наблюдает, как я тело обливаю дорогими французскими маслами; сама залюбовалась - влажная, блестящая и скользкая - подруга налимов и ершей.
  Я из номера вышла, а несостоявшийся жених очухался, следом выбежал - облегченно вздыхает, что живой, но перекашивает его злоба, клонит гирей к земле!
  "Хватайте её!
  Убейте и снасильничайте!
  Снасильничайте, убейте и затем снова снасильничайте!" - беснуется, ножками тридцать восьмого балетного размера сучит. Приказывает своим слугам - дюжина их, не меньше - мордовороты, по два центнера с гектара каждый.
  Слуги меня ловят, но я - умненькая, потому что опытная, маслицем себя обмазала, как пирожок - выскальзываю, хохочу, убегаю нагая ослепительная в своей отрешенности, похожа на золотую столешницу в Кремле.
  "В кандалы её! В Сибирь на съедение папуасам!
  Я тебя найду и снасильничаю бесплатно, прима-балерина Алёна!
  Над всей родней твоей надругаюсь и сделаю их неродными!
  Всех закопаю живьем в землю на Новодевичьем кладбище!
  Тебя по кусочкам после акта насилия отправлю на семь континентов - каннибалам в подарок!
  Не уйдешь от моего гнева, в любой точке Вселенной найду, потому что ты - сияешь Звездой!" - Миллиардер Пашков вслед кричит гневно, молнии Зевса швыряет мне в спину и на головы слуг.
  Молнии с меня соскальзывают, не причиняют вреда, потому что я - изумительная прелестница; а слуг молнии превращают в кастратов - певцов из Миланской оперы!
  Убежала я от миллиардера Пашкова, честь свою девичью сберегла, потому что денег не предложил и свадьбу, а без денег и свадьбы честь запятнается мазутом греха, не отмоешь в Райской бане.
  Пашков ищет меня по всем направлениям, в дырявые цистерны заглядывает, а я - стремительная и упоительная в своей красоте - ищу другого миллиардера - щедрого Принца на Белом Коне!
  Принц оценит моё искусство танца, возьмёт меня в жены, отдаст все свои миллиарды; не нужны мужчине деньги, если рядом - Звезда!
  Принц Пашкова накажет, отнимет у него деньги - я заработала, и мне отдаст, а миллиардера посадит в клетку в моём частном зоопарке, где горилла играет на арфе.
  Вот, поэтому я на дороге одна - беглянка с блестящими ягодицами, и уверяю, что нет дракона у меня между ягодиц, персиковый сад лишь цветет.
  У злодеев адский чёрный туман клубится между ягодиц, и из тумана вылетают угольные драконы: то ли шахтеры аргентинские, то ли - всадники Апокалипсиса на птеродактилях. - Алёна лазерно посмотрела в заплывающие глаза нищеброда, словно искала в них разгадку теоремы ФермА. - Мужчина, вы - богач?
  Вы - Принц?
  - У кого язык закрутится во лжи и скажет наивной прима-балерине неправду, тот - конченый человек без талантов! - Нищеброд отвернулся и присел на корточки - статуя мальчика, вытаскивающего занозу из мошонки. - Тебя преследуют, за то, что отказала миллиардеру; убьют, снасильничают, и твою родню и знакомых - под нож, под мягкие белые чресла маньяка.
  Не желаю быть твоим знакомым, прима-балерина; и не Принц я, не защитник на Белом зубастом Коне!
  Обидно, но я - нищий калика перехожий; в детстве мечтал о Подвиге, о благородных друзьях с красивыми лицами баснописцев.
  К отцу своему - суровому чучельнику - ластился: пощады не просил, когда виноват - ложился на поленницу, снимал портки, обнажал дрожащие синие ягодицы; драный гусь ужаснется моей худобе.
  Отец меня бил, а я понимал, что я - не Принц, не герой, не Бэтмен, не Капитан Америка без трусов.
  Нищета - моё призвание, а твоё призвание, девка - поиск богатого жениха, и еще добавилась жажда жизни, как у Павки Корчагина.
  Беги, не сдавайся маньякам Пашкова, прима-балерина, береги честь между ног - потеряешь, не поднимешь, потому что честь - не антоновское яблоко!
  Не заплатят тебе обиженные маньяки, ОХ! миллиардер Пашков замуж не возьмет и денег за поругание не даст! - нищеброд повелительно подтолкнул Алёну в ягодицы, а сам упал в придорожную канаву, закрыл голову сумой переметной и зарыдал громко, с надрывом безысходности - так плачет контрабас в Большом Театре.
  
  Алёна - потому что балерина, и оттого, что красавица - вскоре забыла о калике перехожем (если каждого нищеброда вспоминать, то жизнь превратился в скотомогильник).
  Простенькое путешествие из Москвы в Москву через Киев, Амстердам и Рио-де-Жанейро не казалось обременительным и долгим: до Луны в сто раз дальше, а до пенсии - в сиксилиарды!
  С внушительным ревом около Алёны затормозил грузовик - для перевозки мебели и пищевых отходов - универсальная машина из мертвой золы.
  - Голубушка без трусов, - шофер выскочил, суетился, бегал вокруг прима-балерины, изображал электрон около ядра атома. - До этого момента не верил, что расскажу о своём гениальном открытии - горы Кавказа сошли с мест своих, когда я закончил теорию, а детишки в домах терпимости позеленели гороховыми стручками.
  Тайна Вечной молодости, Тайна детства в том, чтобы тебе не давали ничто!
  Да! Если человеку ничего не дают, то он - вечно молодой, бриллиант вечный! - Глаза шофера вспыхнули на миг красным цветом пионерских Артековских костров, угасли, даже вишневые соски прима-балерины в них не отражались.
  Мужчина сжимал руку девушки, набросился бы с поцелуями, но - не политик, поэтому целоваться ему запрещено, губы превратятся в удавов от поцелуев на улице. - Взрослые детишкам всё запрещают: гулять не дают, конфет много не дают, развлечений и игры - снова не дают до полного счастья.
  Потому взрослые - взрослые, что им дают, а детишки - детишки, оттого, что им не дают.
  Чем больше позволяют ребенку, тем старше он становится, покрывается трупными пятнами и трещинами - в пустыне Гобби не найдёшь провалов глубже, чем морщины старика.
  Пенсионеру всё дают: лекарства, проезд, бесплатную любовь, деньги, награды, звания почётные, и от всего даденного человек стареет быстрее, чем Гагарин на ракете вознесся!
  У балерин, у вас - пока молодая - конкурсантка, но только звание народной балерины дадут, денег принесут, машину подарят и соболиную шубу - уже не девушка, уже завяли груди.
  Если - по незнанию или от ненависти - Президент наградит Орденом, то орденоносная балерина превращается в муках отчаяния - в заслуженную старушку.
  Взрослым - дают, детям - не дают!
  Поэтому - не ведите себя так, чтобы вам давали, тогда останетесь вечно молодой незрелой клубничкой! - шофер улыбнулся устало и провел пальцем по верхней губе девушки, запечатывал свою тайну Вечной Молодости! - Не думай, что сгорю в чёрном пламени своей откровенности: заласкаю тебя до судорожной истерики, а затем изнеможённый залезу под автомашину и взвою волком - бездомный Звездный мальчик я без золотых подарков!
  Не нужны тебе подарки, потому что сгорят в твоём радиоактивном пламени красоты!
  Ножку поднимешь - снег идёт, зима наступает, потому что замораживается моё дыхание, губы немеют, а кровь превращается в красную ртуть! - Шофер - без просьб и согласия Алёны - усердно заталкивал (подталкивал) её в кабину, подсаживал, при этом напирал на белые ладные ягодицы, вживался в них, как в роль. - Не понимаю с детства: почему прима-балерины по улицам голые разгуливаете; нет, не ропщу, не протестую, но - интересно, знания получаю из эфира, в животной страсти припадаю к вашим ногам, ищу в них Правду, а ножки - туфли на высоких каблуках! АХ!
  Может быть вы - голые прима-балерины - секта масонская? Ложа, но не театральная, а - сатанинская? - Шофер в ужасе чуть не уронил Алёну - драгоценную вазу. Руки водителя дрожал, глаза вылезали из глобуса головы, на лице застыл кладбищенский ужас первого дня похорон вампира, на лбу проступали клейменные воровские цифры - шестьсот шестьдесят шесть. - Из ада вы вышли без трусов?
  Друг дружку по наготе узнаете, по ограниченным мещанским понятиям и бездуховности, потому что с вас улетает духовность, как с листьев пыльца невинности?
  - Разглядываю вас, а душу не видно; на том месте, где душа, у вас - Чёрное пятно, потому что оскорбляете меня - не пойму как, но обидно до гусиных пупырышек на внутренней стороне бедра!
  Не лгу, потрогайте своими руками-плоскогубцами! - Алёна наивно рассматривала тощий кошелек собеседника, затем вызывающе приложила татуированную (сердце, пронзенное стрелой башенного крана) ладонь шофера к внутренней стороне левого бедра (ладонь - мигом вспотевшая - соскальзывала в промежность девушки). - Ощутили пупырышки, но не от адского они холода, а - от гадливости, что вы не восхваляете меня, не одариваете деньгами и не падаете в обморок от моей красоты.
  Предназначение мужчины - восхищаться девушкой.
  Если вы не мужчина, то - чёрт!
  Либо мужчина, либо - чёрт, иного нам не дано, потому что мы - параллельные пространства.
  Красиво я сказала о параллельных - как мои длинные изумительные ножки - пространствах?
  Услышала от бродячего фантаста-поэта - нищеброд, но о деньгах мечтает, значит - не до конца умер.
  - ОХ! Сердце моё! - шофер - мешком с прошлогодней пшеницей, выращенной в Чернобыльской зоне - осел на землю возле колеса. Лицо обильно вспотело, а природный череп заострился и превратился в треугольник. - Я не чёрт, не обвиняйте меня напрасно; пустяк, что не восхитился вами сразу, а в кабину машины тащил с восторгом - олень рыбку из пруда тянет с меньшим рвением.
  То, что вас подталкивал в мраморные изумительные ягодицы - факт шоферского восхищения.
  Эстеты - когда восхищаются балеринами голыми - в ладошки хлопают, букеты цветов (если эстет не из бедных) на сцену швыряют.
  Богачи нефтяники в знак восхищения автомашины БМВ вам дарят, но толку от подарков - забудете о машине, потеряете в шуме городском и не вспомните, что у вас одна или несколько подаренных машин; БМВ сиротливо в чужих дворах гниют, привлекают взоры ополоумевших лестничных котов.
  Я - не богач, не Принц, не эстет, поэтому своё восхищение выражал толканием в попу - тяни-толкай!
  Не укоряйте меня, не кричите, что я - чёрт; чёрта часто в зеркале утром вижу и в полдень случается - когда с миской рассольника подхожу к зеркалу, вглядываюсь в потустороннюю рябь, а на меня чёрт скалится и рылом свиным в меня тычет.
  Рассольник - вкусный, на перловке - стекает по бороде, а я кушаю, не застываю в смертельном ужасе, потому что без рассольника моя жизнь полна бед и крайней брезгливости.
  Если инквизиторы услышат, что я - чёрт, то сожгут на костре имени Джордано Бруно. - Шофер подскочил, топал огромными ногами сорок девятого размера, кричал, что у него матушка больная, а жена три года назад улетела в длительную командировку, не пишет, но иногда бросает ссылку на страницы в интернете, где изображена обнаженная на сцене загадочного театра с карликами. - Инквизиторы не вымерли, они меняют форму: сменили рясы на полицейские мундиры, а костер заменили плетками: от плеток тело возгорается, лекарства не помогают, не тушат телесный огонь.
  Лучше на крючке висеть, чем сгореть на костре полицейской инквизиции!
  - Не выдам вас инквизиторам, боюсь я огня! - Алёна присела за руль, потешалась: нажимала на педали, складывала губки рожком и - БИ-БИ! - милое дитя с полезной наготой и доброй весенней улыбкой. - Вы выдали себя, сказали, что не Принц и не богач - облегчили мою задачу, сбросили могильную плиту сомнений с моих очаровательных грудей.
  Приглядывалась бы к вам - не падишах ли вы законспирированный, не Принц ли тайный; мучилась бы в поту, выпрашивала деньги: вдруг, вы - миллиардер, жену себе ищете, в нищеброда переоделись, а я мимо пройду, не угадаю богача в нищеброде.
  Теперь вижу - нищий вы, нищета молча надсадно вопит, ботинки ваши краснорылые - цена три рубля им на Выхинском рынке.
  Чёрт или не чёрт вы - дела мне нет, потому что - к своей мечте устремляюсь, одухотворяюсь от прекрасного, а мерзкого и постыдного не люблю, от того и не замечаю!
  - Ангел вы, красавица! - шофер, раскрыл задние двери, вытащил мешок, долго копался в нём бормотал непонятное из шумерской пропаганды, пыхтел, наконец торжественно раскашлялся, покраснел лицом и с поклоном преподнёс Алёне одежду - перья птицы Счастья. - Нагая вы, никогда не видел одетую прима-балерину: попробуйте, вдруг, вам понравится, и станете - первой в истории балета - одетой балериной, имя вам - Солнце!
  Белый суконный распашной кафтан с золотыми висюльками, почти новый - суворовца в нём казнили, а я подсуетился, выхватил кафтан у палача и - бегом по Тверской, меня не догонишь!
   К кафтану - картуз белый гренадерский, длинный козырёк скроет ваше личико от похотливых взглядов горилл.
  Американцы рассказывают по всему Миру, что в Москве по улицам медведи бродят; врут американцы, потому что нет у нас медведей, их гориллы сожрали.
  Горилл в Москве - и других городах России - больше, чем людей.
  Губы выкатывают, около магазинов грабят старушек, выхватывают сумки с кефиром и бананами, убегают, даже клок шерсти не оставляют в уплату; из шерсти старушки себе мохнатки шьют на чёрный день смерти.
  Придёт черт за старушкой, а она ему мохнаткой из шерсти гориллы в лицо - НА! НА! В лусало, в рыло, чёрт!
  Жизнь чёрта на мгновение прервется от ужаса, забудет чёрт о старушке, убежит в серном дыму, а старушке - лишний год жизни останется, до следующего посещения чёрта.
  Козырёк вас замаскирует, чудо балерина!
  Итальянские панталоны к гардеробу вашему - довесок, но и гиря, потому что панталоны - от итальянского Панталоне - потешный каламбур!
  Лапти лыковые, смазанные репейным маслом - венец гардероба, звезда Давида!
  Оденьтесь, девушка, хоть на миг!
  Не для того, чтобы бродили в панталонах и кафтане по улицам, а для того, - чтобы раздевались.
  Не постареете от моего подарка: да, по теории вечной молодости, если дают, значит, вы - стареете, но не даю вам, а преподношу - так маньяк девочку в песочнице угощает петушком на палочке.
  От петушка на палочке вы не превратитесь в заслуженную старуху России!
  Представьте, что кафтан, лапти, панталоны и картуз - леденцы на палочке, грозные Пушкинские петушки.
  Одетая зайдете в кабак, окинете грозным взглядом морально обреченной куропатки публику - АГА! Попались, фармазоны!
  Ждут обнаженную балерину, а пришла девица полностью одетая - Искра революционного костра в вас.
  На столик запрыгните, ногу выше головы поднимите, затем - опустите - если нога поднята, то рано или поздно опустится: разденетесь медленно: лапти, картуз, кафтан и панталоны зрителям достанутся на сувениры!
  Поверьте, в сто раз краше и политически выгоднее, если прима-балерина - сначала одетая в народное платье - раздевается! - шофер с маниакальной радостью возложил картуз - венок на могилу неизвестной балерины - на головку Алёны.
  Девушка вздрогнула, с недоумением посмотрела на себя в зеркальце, сжала губы, тискала груди - чтобы кровь отлила в голову, но не отливала кровь от грудей, наоборот - прилила - и надула их до - сводящего с ума шофера - сотого размера.
  - Поверила бы вам, нищеброд, что прима-балерина в одежде выглядит интересней, чем голая, потому что процесс раздевания подобен раскалыванию кокосов.
  Но не вижу вас, оттого, что вы - нищий, пустота, а из пустоты скрипит балалайкой голос лукавого.
  Не сделаю ли я ошибку, если послушаю вас, а, возможно, что вы - чёрт с подхалимской улыбкой домашней образцовой хозяйки.
  В соблазн меня вводите, а через соблазн я душу потеряю; одетая прима-балерина - балерина без души!
  Сравните меня нагую, чёрт вы бессовестный, и одетую, увидите дно своего падения, и меня - Чёрная ли я дыра, или Светлая? - Алёна выскользнула из кабины - ослепительная и гибкая - луч света из авиационного прожектора.
  Танцевала, поднимала ножку выше головы, задорно хохотала, потрясала, вжимала, распрямляла - дорога в любовь:
  - Незаметно для вас я приняла облик балетной феи, взгляните под углом в четыреста градусов на мою взлетающую прямую походку, разлет узких девичьих плеч; руки на плечи Принц положит - обожжется.
  Моё ослепительное - присыпанное бриллиантовой крошкой и золотой пылью - личико - вершина искусства, гора Фудзияма в балете!
  Я по жизни красавица, но в танце - с сосредоточенным взглядом изумительнейших Атлантических очей - вызываю чувство Победы сил Добра над армией безобразного и невосторженного.
  Не стесняюсь самовосхваления, потому что от моего тела исходит душистый, сладкий запах жасмина и всех чистеньких балерин, которых не запятнало равнодушие богачей.
  Моя манера танца, разговора - скромность, когда я - с любопытством белочки - не разглядываю лица поклонников, радуют до глубин второго и третьего сердца; если много Миров, то в каждом бьется сердце человека.
  Обнаженное моё тело - клад, его надули через золотую трубочку, сделали упругим в Райских садах, дали задор кукушечки, поселили желания, а их много, даже Олимпийской чемпионкой по гимнастике стану.
  В каждой моей жилке разливается жидкое золото, чувство полёта вытесняет подавленность, с которой некоторые балерины лениво пьют шампанское и закусывают самыми дорогими продуктами из лавки миллиардера. - Алёна порхала, видела, что шофер умирает от восторга, задыхается - забыл об инквизиции, выдирает брови, чтобы ум не зашел за разум. - Вы в восторге - ручьи пота говорят за вас, тухлых тихих маньяков!
  Теперь, когда оденусь в ваш подарок, который вы подарком не называете чтобы я не постарела на год - взгляните на меня под углом пятьсот сорок один градус; глаза ваши вывернутся яйцами дрозда. - Балерина неумело натянула кафтан, панталоны, лапти и сопела из-под длинного - как дорога в Жизнь козырька. - Оделась, и - ад, ужас, отвратительное набросились на меня, терзают душу и все губы, вырывают из меня благородство, тянут грязные лапы к моей чести, а запятнанная честь скипидаром не отмывается, только - большими деньгами её можно обелить!
  Одетая я чувствую себя лукавой изворотливой ведьмой, напряженной под взглядами инквизиторов и дальнобойщиков.
  Хребет мой рассыпается под тяжестью кафтана, и для каждой улыбки требуется больше усилий, чем для восьмичасового танца голой на столе среди бутылок фиолетового крепкого.
  Плоть моя истончается под одеждой, но не в золотую нить превращается, а - в окаменевший сон.
  С физическими волнениями разве я стану Сверхновой Звездой?
  Потею под тулупом и панталонами, как баран под шкурой волка. - Алёна почувствовала вяжущий ужас.
  Время застекленело и осколками разбитого зеркала (в каждом осколке чёрт сидит) терзало душу и грудь, кафтан превратился в шкуру ежа иголками внутрь.
  Она ловила недоуменные взгляды прохожих и водителей; зрители отыскивали в одетой балерине неприличности, признаки сумасшествия, потому что ни одна прима-балерина в здравом уме не прикроет свои прелести, которые тренировала много лет.
  Девушка не знала, что в одежде приобретала нестираемую печать загадочности; воры и убийцы в тюремных робах - с осуждением висельников - осматривали себя, искали сходство с Алёной.
  Подбежал коротконогий казначей стяжатель, потрогал кафтан девушки, усмехнулся горько и крикнул в пространство между Алёной и водителем:
  - Девушка в одежде, балерина в лаптях оспаривает несправедливые обвинения в адрес балеронов, которые конфузливо прячут беличьи гениталии в панталонах.
  Что у балерины под кафтаном - меня не интересует, я - не чемпион хоккеист.
  Жизнь казначея стяжателя слишком коротка, поэтому не поджигаю себя с керосином и облепиховым маслом.
  Зачем трудности, если по улицам разгуливают обнаженные балерины с душевной болью между ног, и боль выливается в отчаянных криках прелестниц:
  "Тварь, слово дай сказать на сцене!"
  Замираю перед балериной в одежде, отыскиваю в ней сходство с кометой Галлея, и мой гнев - прелюдия к пьесе чумы!
  В детстве я часто подсматривал за батюшкой, когда он приводил в гости балерину, долго с ней пил чай, рассуждал о планке возраста для начинающих балеронов: с семи лет или с пяти мальчик должен садиться на шпагат, чтобы между ног трещало, как в Беловежской Пуще во время гона зубров.
  После чая батюшка показывал балерине книги с картинками, возбуждающими воображение; устало угрюмо упрекал балерину за то, что она не скаковая лошадь, поэтому нет смысла на неё ставить на ипподроме.
  Я сидел под столом, хватал крошки печенья - так уклейка под мостом ловит зернышки пшеницы.
  Слезы обильно текли по моему лицу, но не мешали рассуждениям о смысле жизни и поиске Правды.
  Если отец - Истина, то балерина - зло!
  Если балерина - Добро, то отец - ложь!
  Пусть Добро и зло воюют над чашкой спитого чая (батюшка чай приносил из заводской столовой, сливал из стаканов в термос, стыдился нищеты, но гордо выпячивал грудь, если его бранили за нищебродство, отвечал, при этом его куцые брови дрожали заколдованными полосками волос на лобке цыганки:
  "У меня два высших образования!
  Не учите меня: сливать или не сливать чужой чай!
  В остатках чая, в подонках я читаю мысли едоков, через остатки чая получаю силу товарищей по столовой, их знания, умения и Спасение!").
  Иногда батюшка вставал из-за стола, прохаживался по комнате, напевал себе под нос исконно русское - мучил балерину тайнами и загадками, не открывал двери Бытия.
  Я - даже с микроскопическим умишком ребенка - догадывался, что прима-балерине легче станцевать обнаженной на столе, поднять ногу выше головы; пусть вместо бутылок с фиолетовым крепким - чашки с прозрачным чаем, но - понятно, как в кабаке.
  А неопределённость с моим отцом, пытка чаем и прямотой граждански честного философа - невыносимы для красивой тонкой балерины, которая верит, что Мир стоит на трёх мёртвых поэтах.
  Ноги девушки дрожали, она переминалась с ягодицы на ягодицу, под столом поглаживала свои коленки, успокаивала ножки, а они трепетали в балетной жизнью - метнуться бы им в голубые небеса.
  Отец снова присаживался за стол, стучал пальцами по столешнице с нарисованными мухами, замирал на мгновение, будто умирал, затем снова постукивал по столу крючками пальцев.
  Мерный гулкий ритм вызывал мертвецов и призраков, они толпились невидимые вокруг балерины, заглядывали в неё, скалили ледяные прозрачные зубы, и в каждом призраке я видел сутенера.
  Сердце обрывалось, я верил, что - умер: призраки - настоящие, реальные, а батюшка и балерина - надуманные, фантастические, потому что - невозможно, чтобы обнаженная прима-балерина не танцевала на столе среди бутылок с фиолетовым крепким.
  После затяжного молчания отец нагибался, высматривал меня под столом, глаза его округлялись до часов Спасской башни, распухший фиолетовый язык вываливался из драконьей пасти, и вопль предсмертный нарушал спокойствие моё и балерины:
  "Мрааааа-ааа-аазь!
  Азазело!
  Лукавый!"
  Отец видел не меня, а - чёрта, лукавого, который перышком птицы Феникс щекочет коленки прима-балерины.
  Я дергался ужом, вылезал из-под стола, бормотал молитву для изгнания бесов, и от моей молитвы тело отца выгибалось, кожа на спине скручивалась ремнями.
  Душа моя отрывалась от тела, я прыгал на колени прима-балерины, прижимался влажным лбом к её охладевающим грудям и рыдал, обнимал девушку, подластивался - так палач умоляет узника подставить шею под топор:
  "Убейте меня, красавица!
  Поднимите ногу выше головы и опустите мне на череп - возрадуюсь, потому что не от глупости отца умру, а от вашей гармоничной красоты с золотым сечением между алебастровых - в бильярд ими играть - ягодиц!"
  Балерина сползала со стула, скидывала меня на персидский ковер, и казалось мне, что в эти моменты девушка не видит мальчика, а вместо меня - оборотень в тигровой шкуре.
  В этот момент приходила мама, грустно смотрела на балерину, отсчитывала деньги за визит, выплескивала кипяток из самовара на лицо онемевшего отца и уходила - справедливая судья семейной жизни.
  Балерина от денег оживала, пересчитывала, чмокала меня в щечку и выбегала из склепа квартиры.
  Сцены - когда прима-балерина пьет чай, а не шампанское "Клико"; выслушивает за столом философские истины, но не танцует обнаженная среди бутылок - оставили в моём сердце незаживающие раны; конокрад столько не волновался в табуне, как я под столом в детстве.
  Вырос, возмужал, получил два высших образования, надеялся, что детские ужасы - несоответствие содержания и формы прима-балерины - исчезли в тазике с цементом.
  Но увидел вас, одетую, прима-балерина и заикаюсь; рваные простыни с желтыми и коричневыми пятнами из детства предстают перед глазами, трепещут флагами независимых республик третьего Мира.
  Не водителя рядом с вами вижу, а - призрак своего батюшки, а вы - копна сена, сгусток тёмной материи.
  Если не разденетесь сейчас, то Солнце погаснет: засмеется из темноты страшно, и последние ядерные реакции на нашей Звезде затихнут - так затихает разорившийся мясник.
  Тщедушный казначей подбежал, срывал с Алёны кепку с мещанским козырьком, под которым сгустилось белое облако ужаса, но кепка не поддавалась, будто её прибили золотыми гвоздиками к умилительной прелестной головке балерины.
  Алёна вздрогнула, тащила кепку, дергала, вскрикивала раненой куропаткой, но - без результата, потому что кепка на прима-балерине - клеймо позора!
  Зрители осуждающе качали головами-футбольными мячами, но не помогали могучими руками, не оттесняли зло свинцовыми спинами - боялись заразиться безысходностью и чёрным колдовством.
  Алёна (против своей девичьей воли) бегала по кругу, не могла перешагнуть через задремавших цыганок.
  Она чувствовала, как умирает в зрителях тяга к балету, гаснут надежды в кострах сердец, и вскоре любая одетая красавица будет отвратительна простому человеку.
  В мешки с отрубями для свиней превратятся прима-балерины!
  - Обдерем с тебя одежду топорами, прима-балерина!
  Представим, что ты не человек - а где вы видели человеческую балерину в одежде.
  Пусть ты - березка Белорусская радиоактивная! - вперед выступил лесник с дрожащим топором в тонких руках (в татуировках и язвах руки).
  Лесника оттеснили, укорили в нарушении Закона царя Хаммурапи.
  - Девушка, протруби в свой рог девственности, вызови тени предков!
  Они разденут тебя! - студент в колдовском колпаке с золотыми звездами на чёрном фоне робко предложил, сконфузился под осуждающе-насмешливыми взглядами купцов и скрылся в толпе птичниц.
  Птичницы хихикали, тыкали пальцем в панталоны и кафтанчик прима-балерины, откровенно целовали Алёну в губы, но без страсти, без любви, без огня, а - ради смеха, потому что много народа - ярмарка, а на ярмарке шуты - пусть шутом подрабатывает прима-балерина - веселят рабочий люд.
  Гусары хватали прима-балерину за кафтан, тянули на себя, силились сорвать или разорвать; лица гусар багровели от усилий, губы рассыхались старыми пряниками.
  Отступали и гусары, почесывали между ног, задумчиво подкручивали усы, делали вид, что в усах - Правда, а в одетой прима-балерине - ложь.
  - Что переживаете в одежде, прима-балерина? - калики перехожие кланялись Алёне, брезгливо плевали на её лапти и уходили, потрясая длинными седыми бородами - сетями для лукавого.
  Мелкие уличные обнаженные балерины обходили Алёну по кругу, брезгливо притрагивались к пуговицам на кафтане, отпрыгивали, будто каждая пуговица - скорпион; опускали глаза на лапти, стыдливо теребили свои грудки; в знак презрения к одетой красавице поднимали ножки выше головы.
  Прима-балерина из Ростова (татуировка "Ростов-папа") колыхала перед Алёной - дразнящими, вызывающими картину Сотворения Мира - каучуковыми грудями.
  - Моё почтение, госпожа Алёна в поморских лаптях! - сыщик с тараканьими усиками поклонился перед истекающей ужасом прима-балериной. - Я - сыщик Путилин - по вашу душу и тело!
  Признаюсь, что трудно в вас одетой разглядеть нагую беглянку - нарушительницу покоя господина Пашкова - моего заказчика.
  Разыскивает он вас повсюду, даже в Америку частный самолет послал; найдет - лишит вас жизни, на куски разрежет и пошлёт по странам и континентам - папуасам каннибалам на радость.
  Я - лучший сыщик в Мире, может быть, даже - во Вселенной!
  Не скажу за зеленорылых инопланетных сыщиков, потому что в зеленом человеке нет Правды, но среди гуманоидов я - Звезда.
  Позвольте, я сопровожу вас к месту казни, в кандалы закую; привыкли вы к тулупу, привыкните и к оковам, железные цепи - не золотые.
  Вы, прима-балерины, железо не видели, потмоу что в золоте купались, но в данный момент, вы - жертва, не прима-балерина, потому что - в одежде, и железо вам - хомут на шею! - сыщик Путилин наклонился, извлёк из потертого рюкзака кандалы, игриво оттопырил откормленный зад, пренебрежительно плюнул в водителя фургона, взглядом превратил его в утку.
  Никого не стыдясь - скинул свои панталоны, почесался, снова натянул лиловые, итальянские штанишки, сколупнул мертвую божью коровку со щеки, будто родинку оторвал.
  Прима-балерина с кладбищенским страхом следила за сыщиком-убийцей: вот-вот схватит, закует, отвезет на короткую расправу к обиженному миллиардеру Пашкову.
  Жизнь карася на сковороде приятнее, чем страшный образ униженного миллиардера.
  Вдруг, неутоленное желание - поднять ногу выше головы, последнее желание в жизни одетой балерины - подкатило, нестерпимо ожгло промежность девушки, напрягло её плоть, взорвало камни грудей.
  Алёна дернулась, поднимала ножку выше головы - сначала натужно, словно стрелу башенного крана с бетонными плитами, затем - легче, навстречу освобожденной молодости.
  Нога преодолела физические преграды - панталоны и кафтан, рванула героически - герой преодолевает вражеские ограждения.
  Словно луч авиационного прожектора взорвал кладбищенскую тьму, ножка разбила оковы: кафтан, панталоны и лапти лыковые новые - разлетелись по клочкам, явили глазам зеков обнаженную красавицу; ни ниточки (по которой бык нашел свою возлюбленную в лабиринте) не осталось на Алёне.
  Пуговица от кафтана контузила сыщика Путилина - робкого исполнителя воли убийцы.
  Сыщик упал без сознания - красивый оборотень в погонах на чёрном заплеванном асфальте.
  Расторопный водитель поднёс красавице её туфли на Космически длинных каблуках, надел с подобострастием, и мозг счастливого водителя фиксировал момент Истины:
  "Ах! Правильно ли я поступаю?
  Умело ли надеваю туфли прима-балерине?
  Что делать мне на могиле Герцена?
  Бежать к Достоевскому за ответом?
  Как поступают настоящие нищие мужчины в присутствии ослепительных нагих прима-балерин?"
  "Чёрт! Чёрт пришёл за мной!" - Алёна красиво на пуантах подобралась к одурманенному сыщику, потрогала носком туфельки седые волосы на виске, запуталась в ногах, глянула в бездонный провал зимнего рта Путилина.
  - Не сыщик он, ОХ! чует моё сердце, не сыщик, а - адский пёс Цербер!
  Затащит нас туда, откуда - из котлов с кипящим маслом - нет возврата к танцам на столах!"
  Люди с тоскливой ненавистью осматривали похрапывающего сыщика, искали на нём кусочки адской серы.
  Мужики почесывали за ушами (своими), потрясали козлиными бородками и говорили:
  - Пойдём отсюда!
  От власти - только беда и ложь!
  Очнется сыщик, не найдет рядом опальной прима-балерины, на нас набросится со страстью Амстердамского банщика.
  Изомнет наши тела волосатые, обесчестит ягодицы белые, рабоче-крестьянские!
  Может быть, превратит - с помощью косметического хирурга - в красавиц прима-балерин; приведет, бросит к ногам насупленного миллиардера с сердцем из угля - у всех богачей угольные сердца, а у бедняков - алмазные.
  "На, Пашков, возьми Алису, я разыскал беглую твою прима-балерину!
  И не одну, а - стаю!
  Режь прима-балерин, измывайся над ними, рассылай по Миру в письмах Счастья!"
  Миллиардер не заметит, что не прима-балерины перед ним нагие, а мы - мужики русские - заколдованные чародеем сыщиком.
  В радостном отчаянии прокаженного больного унизит нас, разрежет на органы и - пошла работать почта России, кони в каждом почтовом отделении. - Мужики быстро расходились, натягивали картузы: - А эта голая прима-балерина! Что мы, нагих прима-балерин в кабаках не видели?
  Бабы вцеплялись в бороды и пейсы мужиков, требовали, чтобы они наказали вожжами Алёну: закутали её в баранье платье и на голову накидали квашеной капусты.
  Прима-балерина не слушала погребальные речи недоброжелателей - доброта и красота выше подавленных вздохов змей и подколодных тараканов.
  Она в танце убегала - дальше от позорного кафтана, от бесовских панталонов, от невыгодных лаптей и распростертого напомаженного сыщика - исполнителя воли чёрта.
  Напросилась в экипаж вертолета МЧС, стреляла глазками, как из автомата Калашникова.
  Спасатели забыли, куда дожны лететь, катали Алёну на вертолете, хохотали, а - когда топливо заканчивалось песней грустного снегиря - высадили девушку на большую дорогу в два конца.
  Алёна долго трясла грудками и поднимала ножку выше головы вслед вертолету - сначала взлетевшему, затем - стремительно упал из-под небес, с Олимпа (летчики забыли, что топлива нет).
  - К вашим услугам, сударыня! - около опорной ноги красавицы мелко прокашляло, зашуршало - будто сто гномов сдирали шкуры с барсуков. - Не распахну перед вами утомленное сердце, не раскрою своего потенциала, потому что вы - песчинка в моей жизни, один шаг к большой дороге! - Снизу вверх на прима-балерину равнодушно смотрел старец: узкая грудная клетка собирателя риса, выпуклые грудные железы, гладкая кожа на лице и руках, седая борода и китайские усы - у дракона украл. - Я - Конфуций, повелитель низких декольте и красных флагов.
  Сижу у дороги и знаю: если долго сидеть - мимо провезут труп моего врага.
  Поверьте, барышня, труп менее интересен, чем обнаженная прима-балерина в вашем лице и остальных частях тела.
  На дне вашей души порхают ночные бабочки с чёрными ритуальными сатанинскими свечками.
  Вы - ангел, поэтому вас искушают лукавые, преследуют миллиардеры; милиардер Пашков при вас превращался в медузу, расплывался по кровати, рычал, что живет не в том Мире, о котором мечтал с детства и по ночам перевоплощался в дерево с желудями - свинья он.
  - Вы - средневековый предсказатель нравственных потрясений Конфуций? - Алёна воскликнула, воспламенилась, но затем её радость медленно оседала - так оседают дрожжи в браге. - Узнали, что мной интересовался миллиардер Пашков, предскажите мне будущее, а я вам в ответ ничто не дам и ничто от вас материальное не получу: душевный недуг охватит меня пламенем пионерского костра.
  Ничем не отблагодарю - станцевала бы для вас, но вам, философам - танцы не интересны, вам подавай решительно трупы врагов.
  Предсказатель, что со мной будет в ближайшее время: найду ли Принца миллиардера? возьмет ли он меня в жены?
  Обмишурю ли богатого мужа?
  Получу ли в наследство миллиарды, или родственники миллиардера потребуют, чтобы меня заточили в тюрьму для умалишенных, где мелкое хихиканье и откровенные споры о судьбах Отечества? - Прима-балерина присела на корточки - раскрыла душу, крепко, крепко - со страстью посетительницы зоомагазина - поцеловала старца в губы, выплевывала седые волосы усы и бороды, сосала его красные, набухающие вишневым соком, губы. - Я - девственница, поэтому не ищи в моём поцелуе разврат и открытия тайн Сорочинской ярмарки, где не тыквы продавали и покупали, а - чертей услаждали.
  Поцелуй - валюта, и я хоть как-то заплатила за твоё гадание; губы у тебя нежные - сахарная вата, девичьи, наверно, оттого, что душа - нараспашку! - Алёна торжественно и важно шелестела листьями слов. Слова падали в ушные раковины старца, вырывали из них жемчужины мудрости.
  - За тобой гонится сыщик Путилин - найдет, закует в кандалы, отвезет к обиженному миллиардеру Пашкову - поминки по тебе же.
  Смех миллиардера, его издевательства надломят твою нравственность и переменят натуру; от смеха злодея пойдут по телу родинки и веснушки, а балерина с родинками - всё равно, что собака с блохами.
  Миллиардер Пашков утопит тебя в вине, задушит табачным дымом, а над трагедией - будто кровавая Планета войны Марс - возвысится сыщик Пашков - робот в человеческой шкуре.
  Тебя разрежут на куски - за то, что разгневала миллиардера - и отправят в посылках счастья эмирам, падишахам и Нобелевским лауреатам в области Мира - любят эстеты мясо невинных красавиц прима-балерин.
  Головная боль больше не посетит твою отрезанную головушку, а гончие по кровавому следу не заинтересуются мясными колбасками из твоих грудей.
  - Полноте! Довольно, Конфуций! Могильный дзэн тебе на голову! - Алёна прикусила губку, топнула левой обворожительной ножкой - сто тысяч бриллиантовых колье бы на эту ножку. - Ты - не Принц миллиардер, потому что Принцы не изучают философию.
  Миллиардер мог бы замаскироваться - приклеил бы бороду и усы, облачился в балахон словоблудия, прикинулся бы каликой перехожим или рыбой камбалой, но никогда миллиардер не превратится в философа, потому что философ - какой бы ни казался красавец снаружи, если на него взглянуть через призму потустороннего Мира - окажется нищебродом с хрящеватым носом мамонта и ушами эльфа.
  О сыщике Путилине верно предсказал, и о угрозах - что меня изничтожат, без прибыли в конвертах разошлют по стяжателям и воздыхателям - страшно!
  Но гадалки цыганки - всегда добрые, предсказывают положительное, иначе не получат денег.
  Ты, Конфуций - слышала о тебе, не цыганка, и я без денег, но - ради моей красоты и балетной гибкости - мог бы обмануть, солгал бы, что не сыщик Путилин за мной гонится, не миллиардер Пашков на меня сердит, что не ответила на его ласки, а - Солнечные зайчики муси-пуси меня преследуют; догонят - отразятся на моих изумительных грудках и очаровательнейшей попке: не причинят вреда, а одарят золотом и подзовут Принца миллиардера. - Алёна внезапно засмеялась, представила себя в окружении мягких Солнечных зайчиков с золотыми глазками, но смех - сначала жизнерадостный - перешел в печальный с истерикой. - Отчего вы злой, Конфуций?
  Правильно обо мне увидели, насмешливо презрительно смотрите в мои очи многострадальные, и ладони ваши сухие, но не влажные, скрипят сучками по кафелю.
  Вы не поймете сердце прима-балерины, лжепророк с тысячью виртуальных яичек! - прима-балерина упала на колени, била ладошками по дороге (из ниоткуда в никуда), рыдала мелко, с потусторонним придыханием - так плачет окольцованная птица чайка.
  - Я пойму сердце убегающей прима-балерины! - Конфуций заметался, упал рядом с Алёной, поднял её головку и впился в её аристократические - струны арфы - губы ответным поцелуем - сто долларов за секунду поцелуя.
  Он сорвал с себя бороду, усы, балахон и предстал перед изумленной (очи превратились в прожекторА Правосудия) Алёной обнаженной тонкой прима-балериной в туфлях на каблуках-молниях.
  - Прима-балерина всегда поймёт прима-балерину!
  Обычно я не показываю свой внутренний Мир, но тебе, очаровашка, покажу, потому что мы с тобой - одной балетной крови и тоски! - Конфуций подняла ножку выше головы, засмеялась откровенно, с намеком на Вселенское прощение рабов Америки. - Застоялась кровь в ягодицах, разгоняю - будто на кораблике по пенному океану любви плыву!
  Надоел балахон философа - ночная рубашка казнокрада.
  - АХ! если ты не Принц на Белом коне, не философ Конфуций, не спонсор-миллиардер, то как же ты предсказала мне Будущее и извлекла из души тайну о миллиардере Пашкове, который - я уверена - горох никогда не сеял, картошку не окучивал, а майским жукам кланялся и называл их предвестниками смерти? - Алёна осматривала прима-балерину подружку, трогал её в нужных местах - проверяла - не китайская ли подделка перед ней; не трансформер ли? - Мы, прима-балерины, не предсказываем, не предугадываем, потому что философия и гадание - мысли, а мысли мешают нам плясать обнаженными на столе в кабаке среди бутылок с фиолетовым крепким; мысли отягощают на сцене, ведут к пропасти с симфоническим оркестром.
  - Не предсказывала я ничто, не предугадывала и по картам жизни не гадала! - прима-балерина Конфуций сменила ножки, взбодрила грудки мелкими ладошками - сухими листочками. - Ты - изящная красавица прима-балерина, конечно, не лучше меня, но и не хуже, потому что я - звезда во мраке бескультурия!
  На нас, прима-балерин, легко гадать, всё равно, что наступить на руку спящему бродяге.
  Если очаровательная прима-балерина с золотым сечением в теле, то тобой заинтересуется миллиардер, а основной охальник - миллиардер Пашков.
  Денег он за танцы и любовь не дает - мерзопакостный трубач на параде, а не миллиардер!
  Ты бредешь по дороге - значит убежала от миллиардера и своим побегом взбесила его, потому что он привык бесплатно получать девушек, как финики из гнезда гориллы.
  В погоню за беглыми балеринами миллиардер Пашков отправляет сыщика Путилина с клубящейся тьмой в груди.
  Тьма иногда вырывается из ушей сыщика и принимает форму медведя гризли.
  Сыщик ловит беглянку, заковывает в железо и отправляет на мясокомбинат к миллиардеру Пашкову на косметическую операцию по разделке молодых спесивых прима-балерин.
  Миллиардер Пашков разрезает тело прима-балерины - нашкодившей, отвергнувшей его, и рассылает кусочки - плоть грациозная - людям Доброй Воли.
  Разрезание балерин и поедание нашего мяса недавно одобрено Генеральной Ассамблеей - блеем, блеем - ООН!
  Вот и всё гадание; я тоже - беглая от миллиардера Пашкова; мерзавец захотел бесплатно получить от меня жизнь и любовь: Правду не ищет, а в меня старался войти спелеологом нищим.
  Я дорого стою, Звёзд в Галактике не хватит, чтобы оплатить мои танцы, название которым - Блистательность! - прима-балерина Конфуций с презрением сдвинула бровки, но молодость и жизнерадостность пробили тучи отчаяния, брызнули расплавленным золотом из очей прелестницы. - Пустое всё: сыщик Путилин - и меня сыщик Путилин разыскивает.
  Через триста миллионов лет забудется фиолетовое лицо миллиардера Пашкова, и не вспомним форму усов разнузданного стяжателя Путилина.
  Давай, попрыгаем, споём, повеселимся, потому что мы - очаровашки - ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ! СЮ-СЮ-СЮ! - Конфуций схватила Алёну за миленькие ладошки, поднимала, подбадривала изгибами тела и лучами ослепительной улыбки с Бразильского карнавала.
  Алёна сначала сопротивлялась - погоня, сыщик Путилин, месть кровожадного миллиардера Пашкова, смерть по кусочкам в конверте, - но затем - красная ртуть - не выдержала накала радости.
  Подскочила, хихикала и тыкала в желейные грудки подружки золотым пальчиком, поднимала ножку выше головы, кружилась в балетном строгом танце воскрешенных лебедей!
  - Отчаянная радость - в трудную минуту танцевать; чертей разгоняете танцами, а Правда и Истина к вам липнут! - калика перехожий поклонился девушкам и скрылся в колючих кустах боярышника, будто перепелка упорхнул от гончих по горячему следу.
  - Может быть, он - миллиардер, переодетый в нищеброда? - прима-балерина Конфуций озвучила общую мысль прима-балерин, прикусила губку в досаде, что не ухватила нищего, не подвергла его пыткам, не очаровала, не выведала - где деньги хранит.
  - Но, возможно, что - нищеброд без раковин устриц в бороде!
  Миллиардеры - пусть даже в рубище нищебродов - не откажутся от престижной пищи, не подвергнут свой желудок пыткам кашей и гороховым супом со свиными шкварками. - Алёна сложила губки сердечком, успокаивала подружку и сама застывала водой в жидком азоте. - Не побежим за лихоимцем в колючки; кусты злые - исцарапают нас, продырявят кожу иголками, и продырявленная балерина годится только для танцев на похоронах библиотекарей и казнокрадов.
  Дождемся лесорубов или менялу с золотыми щипцами.
  Ветки и щепки - меняле, а нам - запутавшийся в колдовском репейнике - нищеброд!
  Скрутим ему руки и ноги, обманем, будто ищем Правду у него, а сами выпытаем - притворяется нищим, или - нищеброд по воле Судьбы.
  Если Судьба превращает балерину в китайского философа Конфуция, облачает тебя в ночную рубашку грузчика, то, возможно, под личиной калики перехожего скрывается миллиардер, Президент Большой Страны!
  - Да, правильно ты сказала, миленькая душечка - сто поклонников под окно твоего Золотого Дворца! - прима-балерина Конфуций задумчиво поцеловала Алёну в губы, будто срывала губками ягодку земляничку на поле Чудес. - Я заметила, что поцелуй - когда прима-балерина целует добросердечную подружку - даёт ум!
  Кровь от губ направляется в мозг и - теорема Пифагора нам под силу; ослик Иа телегу с мукой не двинет, а мы - прима-балерины - после поцелуев решим любую задачку, даже призрак Правды увидим в тумане лжи.
  Ты убегаешь ножками от преследований пристрастного миллиардера; я убегаю сидя - прячу изумительное тело под балахоном, а потрясающее личико - золотые монеты блекнут на моём носике - под бородами и усами китайского философа - любителя фрикаделек из Правды.
  Иногда мне кажется, что я превращаюсь в Конфуция, мудреца, но мудрость - не умственная, а телесная.
  Ножки мои умнеют, грудки покрываются капельками мудрости, попка превращается в Библиотеку имени Ленина.
  Танец мой - после перевоплощения в Конфуция - обретает силу мысли Гиппократа. - Прима-балерина на мгновение забылась, потрясла оторванной бородой, указала пальчиком в сторону приближающейся кометы, но затем снова вернулась в образ миленькой молоденькой танцовщицы с румяными яблочными мыслями. - Даже, если превращусь в философа - не оставлю своего тела и устремлений к свадьбе с миллиардером; новыми танцами усыплю бдительность мужа, обворую его пущу без трусов по Миру - пусть разглядывает Полярное Сияние или - Северное Сияние, я не филолог, не природоохранитель.
  Природа должна служить прима-балерине, а не наоборот!
  На брачном ложе муж миллиардер сожмет мою бороду и усы в кулак, пустит слёзы, а я ему - подсуну новый брачный контракт, по которому получаю всё, даже то, что у мужа нет!
  Заартачится, а я скажу, что не от меня контракт, а - от чёрта - договор на душу!
  Мужчины почему-то легко душу чёрту продают, не верят в ад, а затем - после смерти, на кладбище - воют в гробу, требуют, чтобы их откопали и выпустили, обманывают гробовщиков слезами и жалобами.
  Опытный гробовщик не зарыдает над могилой ожившего покойника, и не покойник он, потому что - премного благодарна целовать покойников - а вурдалак с зубами крокодила.
  В детстве я часто с подружками бегала за похоронными процессиями, вглядывалась в лица родственников - книги всех Миров и эмоции Вселенной отражались на восторженно-отрешённых лицах родственников, похожих на восковые статуи с ушами, уходящими в бесконечность Чёрных дыр.
  Одни родственники покойного - за притворными рыданиями и оханьем - скрывали радость: человек с воза, Миру - легче.
  Другие - с развороченными белыми лицами и крошками красного мрамора над бровями - излишне громко натужно хохотали, словно упали в яму с прокаженными каликами перехожими; иногда обрывали смех, целовали пустоту перед собой, а нам - в ответ на наши любознательные взгляды маленьких балерин - говорили, что видят лукавого; не чтут его, но на всякий случай - из осторожности - целуют чёрта.
  На кладбище - когда гроб закапывали, и свежий холмик напоминал спину мамонта - родственники покойного упрашивали нас - станцевать за деньги на могилке: якобы, мы притоптыванием, приплясывнием утрамбуем землю - пух для оборотня в гробу.
  Но мы - не дурочки, потому что красавицы - видели Истину в изломанных потных лицах кладбищенских зрителей, похожих в минуту откровения на чемпионов биатлонистов.
  Я с подружками - веселые, отчего же нам тужить, не нас хоронят - забегала на могилку, танцевала, изображала лебедя "Сен-Санса", плавала в озере гармонии.
  Могильная земля пружинила, уходила, иногда стонала и вспучивалась, а родственники переглядывались, многозначительно шептали, что - последний выдох покойника под нашими ногами.
  Иногда я проваливалась по колено, за ногу - с той стороны - кто-то хватал, держал крепко, а я не плакала, убеждала себя, что не покойник и не чёрт меня держит, а - Правда.
  Робкая Правда - не каждому покажется, она конфузится под могильной землей, а своим прикосновением - когда никто не видит - благословляет меня на подвиг балета.
  Кресты на соседних могилах в момент Истины дрожат, превращаются в призраков знаменитых балерин.
  Однажды - на похоронах сельского советника - я лихо отплясывала балет на свежем холмике, мечтала поговорить с умным кладбищенским сторожем; сиксилиард душещипательных рассказов в его черепной коробке.
  Водку пьет сторож, но прощу ему, потому что фамилия знатная - Пушкин.
  Задумалась, чуть сквозь землю не ушла, но рука поддержала меня - вялая, жирная, с веснушками по белым льдам дряблой кожи.
  "Посмотри на атлас Мира, он же - Атлас человека и Атлас Вселенной!
  Человек - Вселенная, отражение потусторонних Миров!
  Мы ищем Правду в могильной земле, спускаемся за Правдой в пещеры с глиняными горшками нищего Алладина, а, возможно, Правда скрыта в недрах Вселенной нашего тела!" - родственник усопшего меня не отпускает, смеется, шубу распахнул, а под шубой лисьей у него нет одежды - пропил, наверно, с горя.
  Я не знала, что голый мужчина - пошлость; глупенькая - переносила свойства девушек прима-балерин на мужчин.
  Через годы обидно, что развлекался полутруп - показывал себя, а мне денег за театр не дал, словно я не танцовщица, не личность, а - бревно для изготовления Мальвины в каморке папы Карло.
  Детишек в школе обучают слушать взрослых; лучше бы учили золото мыть и ногу выше Неба поднимать; но я - отличница - почитала старших, угождала, поэтому не прогнала наглого дядьку, который ржавым топором ворвался в мой танец, а слушала с сонным вниманием: в нужных местах кивала головкой, округляла ванадиевые глазки - внимание к учителю Жизни.
  Он воодушевился, вырвал свежевкопанный крест, затем обратно врыл; повесил мне на шею погребальный венок, взял за руку и повел от родственников, от могилы и от закопанной Правды.
  Глаза маньяка - я уже догадалась, что он маньяк - разгорались, голос срывался на хрип, и с нижней губы слетали клочья лошадиной пены.
  Я не боялась, потому что маленькие девочки - самые беззащитные улитки Вселенной, нет в нас силы и мощи богатырей равнинных; поэтому Природа и Мать её дали нам смекалку и заточки - надёжный инструмент борьбы против маньяков и стяжателей.
  Заточка у меня удобно лежала в ранце, в специальном отделении - руку протяну, и - мигом в ладони окажется - бездушно холодная - остро заточенный напильник.
  Мальчики в школе на уроке труда в розовых и голубеньких фартуках кашу готовили, а, мы - красивые девочки с глазами на золото - заточки для своей безопасности драили.
  Маньяк воодушевился, уверился в своей неотразимости - так Космонавт из Космоса презрительно плюет на головы людей.
  "Тебя, будущая прима-балерина, на могилке брата приметил, долго с любопытством оценивал твой журавлиный танец", - маньяк привел меня к избушке кладбищенского сторожа, втолкнул в густой полумрак с запахом тлена и прорастающих семян вино-водочной пшеницы.
  Я споткнулась об истлевшую крышку гроба, но не упала, а ловко, по-балетному извернулась, вскочила на столик и танцую - показываю в танце, что не боюсь замкнутого пространства и вертухая в лисьей шубе зла.
  Лисицы - коварные животные, а шуба из лисицы - в сиксилиард раз коварнее одного зверька.
  Маньяк, наверно, ожидал от меня воплей страха, слёз безысходности и осколков зеркала.
  Удивился, но не умер от удивления - стойкий мясной солдатик.
  "Ты на холмик вскочила, а я к лицу решетку от комаров приложил, к глазам и наблюдаю за тобой, словно сквозь тюремную решетку в городе Магадан, - маньяк - по совету американских фильмов - откровенничал, а на кладбище за откровенность одна награда - смерть. Присел в гроб, наклонил голову, и слова вылетали из него грязевым потоком в Альпах. - Недавно за другой девочкой следил, представлял её Зоомагазином, в котором усердно работаю кассиром.
  И изучил путь девочки от школы до дома, знал её тайных воздыхателей и завистников, обнимал мусорные баки, представлял, что обучаю девочку балету.
  Однажды, девочка - с уязвленным самолюбием отличницы - возвращалась из школы в дурном настроении.
  Глаза её покраснели, а волосы приподнялись, будто рожки росли.
  Может быть, чёрт в образе девочки искушал меня, или древняя снежная статуя Венеры безрукой ожила, но я от ужаса засмеялся - заразительно, до продрогших костей.
  Девочка взглянула на меня, отвела взор от мостовой и... провалилась в открытый люк Мосводоканализации: была и сплыла.
  Я почувствовал, как в моём сердце призрак гориллы свил гнездо сладострастия; подбежал, взглянул в люк - чёрные воды реки забвения.
  С тех пор я решил, что буду наблюдать за маленькими балеринами только на кладбищах, во время танцев на свежей могильной земле.
  В нашем балетном училище - как и в других, не менее просвященных - традиция: намазать трусы балерины или балерона финалгоном - удивительная мазь для шабашей.
  Название - финал во время гона оленей - страшное, напоминает Вселенскую свалку с отрубленными зелеными головами и отрезанными рылами-воронками.
  Во время разминки - когда промежность согревается - мазь тихо стонет, скрывает свои взрывные свойства; но пришло время выхода на сцену, и на сцене - финалгон поджаривает грешного балерона или прихотливую балерину, адским пламенем взрывает гениталии.
  Ты плясала балет на могиле - бесплатно плясала, из знака уважения к покойному и для своей тренировки; а я представлял, что намажу тебе пятки йодом, а трусы финалгоном - взлетела бы, посмотрела на небесные сцены, опустилась - мне рассказала о жизни Олимпийцев. - Маньяк подошёл ко мне, разглядывал моё левое плечо (наверно, называл себя оригиналом, потому что плечи балерины - мост между прошлым и будущим), неожиданно, подпрыгнул, всплеснул руками и залепетал, как баба возле разбитого корыта: - Жизнь за Царя!
  Я тебя себе в жены приметил, девочка с балетными ногами-соснами.
  Не подумай дурного: не съем, в русских сказках девочек кушают, а я - на вырост тебя оставлю.
  В домике сторожа маньяка оставлю тебя до твоего совершеннолетия, потому что не нарушаю закон, не женюсь на малолетках с гусиными перьями за ушами.
  Каждая девочка - гусыня!
  Сторож тебя не заметит; не глухонемой слепой музыкант, но повернут сознанием в другой Мир, видит только чертей и русалок, а тебя не увидит, но покормит по моему приказу и на мои деньги.
  Лет десять проживешь в избушке сторожа, а потом - в жены мне: изнеженная, с шикарными бровями оценщицы балетной недвижимости!" - маньяк замолчал, теребил седые усы, усмехался своим глубинным мыслям - водолаз Жак не донырнет до дна мыслей маньяка кладбищенского.
  Я удивилась, не убьет, не разрежет меня, а откормит в домике, десять лет на кладбище взаперти продержит, а затем возьмет в жены, как безделушку с врожденными навыками танцовщицы.
  Пожалела дяденьку - "Вы, дяденька, романтик, герой своего времени, когда суть вопроса, корень жизни заключалась в иждивенческом мировоззрении", но инстинкт самосохранения завладел моей рукой, вывернул её под немыслимым градусом, при котором параллельные прямые Лобачевского пересекаются в Космосе.
  Я выхватила заточку: Раз, Два, Три!
  Выколола маньяку два глаза и последний, решающий контрольный удар - в мошонку - срезало, как рукой сняло.
  "Закаленная сталь, завода "Серп и Молот", трудовая?" - дяденька вслепую бродил по каморке, натыкался на гробы и на венки, падал, обильно орошал кровью земляной пол - приносил жертву волкам оборотням.
  "Заточка... от батюшки по наследству досталась - зековская!" - я смутилась, но руку помощи маньяку не подала; откусит руку и продаст её младогегельянцам в секту - так добропорядочная собачка приносит хозяину сахарные косточки с кладбища.
  "Заточки, березы, полные молока молодые груди доярок! - маньяк - уже бесполый, сбросил шубу - слепой музыкант. - Ты, девочка, не соколу очи выколола, не Чингачгуку Большому Змею отрезала гениталии, а спасла меня от греха и порока!
  Груз проблем - вагоном с гуманитарной помощью сирийцам - упал с моих плеч.
  Теперь - ни танцы, ни балерины, а только - дорога к столу с зажаренной кабанятиной.
  Превратила меня из человека, из самца в Искателя Правды и хлеба.
  После твоих точных ударов заточкой - не глаза мои заболели бывшие, не гениталии отрезанные возопили, а сердце защемило, я помолодел на сто лет.
  Живём, боремся, страдаем, а для что, если дух бестелесный наш не нуждается в балете, в чёрной икре и в шампанском?
  Всё пустое, как забытое деревянное ведро.
  Собираемся на подвиг, а совершаем - глупости, постыдное; знаем, что осудим сами себя за дурное, но поступаем, как тигры в клетке.
  Девочка, умоляю тебя, дождись совершеннолетия, приходи на обрыв над рекой Днепр, я подожду тебя под обрывом; спрыгнешь - поймаю и замуж возьму". - На последних словах маньяк прошёл сквозь дряхлую стену и скрылся среди могил - одинокий жук на столе Жизни.
  Я долго хохотала, обходила лужи крови, а теперь - когда за мной гонится разъяренный сыщик Путилин, найдет меня даже в образе философа Конфуция - думаю: не пойти ли на берег реки Днепр, не спрыгнуть ли в руки слепого кастрата маньяка?
  Почему-то кажется, что он не нищеброд, а - заколдованный Принц милиардер с сердцем грустного алкоголика.
  Сядем с ним за золотой стол, будем передвигать золотую тарелочку по столу, и в движении тарелки я найду орбиту Солнца. - Прима-балерина Конфуций засмущалась, грудками чертила в воздухе огненные знаки; они вспыхивали ярко, затем неохотно гасли - так умирает жизнь в суповой черепахе.
  - АХ! Сыщик Путилин! Он нашел нас! - Алёна сноровисто натянула на балерину Конфуция балахон, прикладывала усы и бороду (отваливались, но Алёна нашла выход - засунула Конфуцию часть бороды и усов в рот, как в прищепку). - Я убегаю, а ты, миленькая, старайся, не показывай своих чувств к миллиардеру Пашкову!
  Возможно, и доживешь, до того часа, когда встанешь над обрывом над рекой Днепр, а затем птицей Фуэте упадешь в руки поджидающего древнего кастрата слепца.
  Не окажется его на берегу - другой поймает тебя, потому что падающую обнаженную прима-балерину каждый сочтет за честь поймать.
  С Луны прыгнешь - на Марсе тебя поймают, подставят услужливые свинцовые руки с золотыми браслетами и платиновыми - Солнце Вселенной - кольцами. - Только умоляю тебя, заклинаю балетным Уставом, не проявляй излишнее рвение - не отдавай свою честь сыщику Путилину; заберет честь, запятнает твою душу, а затем - не вернет, в Англию честь твою продаст на хлопковые плантации. - Алёна побежала, по-подиумному виляла белыми зайчиками бедер, попрыгивала и взвизгивала от настигающего ужаса, но не умирала, а держала честь руками.
  Перепрыгнула через менялу (он складывал золотые червонцы стопочкой, дышал на них, полировал рукавом дырявого китайского халата с изображением воинов Камасутры).
  За менялой - вход в ад, и мимо ада прима-балерина пробежала - испуганная собачка на дороге с односторонним движением.
  Оглянулась, выдохнула морозный ужас, груди заледенели, звенели при каждом прыжке: сыщик Путилин настигал, летел на крыльях усов.
  Голова сыщика - чугунная - покачивалась над узкими плечами любителя устриц.
  "Прима-балерину в Конфуции сыщик Путилин не заметил! - Алёна закусила нижнюю губку, крутанула ножкой над головой, указывала дорогу ветру. - Я рада за подружку, но в то же время горькое чувство досады терзает мою розовенькую правую грудь.
  Если бы я нацепила бороду, усы и балахон философа, то сейчас бы не бегала стрелой Амура, а отдыхала под сенью дуба.
  Но с другой, более благородной, стороны ко мне приковано жадное внимание зевак - моих фанатов; сыщик Путилин выбрал меня - одну из двух, и, возможно, что в его выборе больше Правды и лестного для меня, чем в усах и бороде Конфуция".
  Алёна заметила извозчика - свадебного генерала, окликнула - на фаэтоне скрылась бы от летящего сыщика Путилина, потому что девушка в карете превращается в фею.
  Свадебный генерал подмигнул Алёне, но не подкатил, а - к удивлению красавицы - подхлестнул лошадей, сорвал с себя панталоны и с криком - "Прощайте, детские фантазии о сладких ночах с прима-балеринами" - помчался от Алёны.
  - Это дело твоей колоритной совести! - прима-балерина зло крикнула вслед свадебному генералу, почувствовала, что сердце надломилось корой сосны.
  Если бы не балетная практика, то давно бы задохнулась, покраснела и упала измождённая в лапы преследователя.
  Но без балетной практики не заинтересовала бы миллиардера, не прельстился бы он, и не появился бы тогда сыщик Путилин, а без внимания девушка превращается в стручок зеленого гороха.
  Вот-вот настигнет преследователь, в железо, а не в золото закует белые груди и блистательные ягодицы, а затем - превратит прима-балерину в кусочки мяса в письмах Счастья.
  - Сюда, к нам на свадьбу, свадебная балерина! - из малинника выскочил боярин в жёлтом кафтане с черными угольными пуговицами, тряс бородой, потел, почесывал сизый нос, приглашал сухо, но сухая солома вспыхивает порохом в вулкане. - Свадебный генерал убежал от нас, сначала слегка позеленел, заснул, а потом безмятежно объявил, что денег не отдаст за присутствие на свадьбе и без балерин не останется.
  Сбежал, подлец, Россию бы пропил!
  А вы, девушка, видно, что - наилучшая свадебная прима-балерина!
  За вами погоня - от погони и чертей укроем, а за услугу - станцуйте на свадьбе, потому что свадьба без прима-балерины, всё равно, что сорок три повара без хлеба. - Купец сжал доверчивую полыхающую ладошку Алёны и протащил девушку сквозь колючки - колючие ветви кланялись прима-балерине, пропускали, не ранили, потому что понимали толк в искусстве. - Входи в горницу, красавица прима-балерина!
  Стол увидишь малый - не запрыгивай на маленький столик, он - для гномов; по ночам гномы приходят, и, если не найдут стола для танцев - задушат хозяев.
  На средний стол тоже не прыгай, не пляши на среднем столе, он - для обмывания покойников.
  Покойники не любят, когда их стол - корабль в страну мёртвых - занят.
  На большом столе пляши среди бутылок с фиолетовым крепким; большой стол - и папа, и мама тебе и кузница кадров, и укрытие от летающего сыщика.
  Алёна вбежала в горницу, купец захлопнул дверь, наложил тяжелый серебряный засов - полено из первородного серебра.
  Снаружи гулко ударило в дверь, завыло, и раздался голос сыщика Путилина; голос дрожал, проскальзывали в нём молнии разочарования и недоумения.
  - Куда убежала прима-балерина?
  Только что виляла бедрами перед моими взорами: мысленным и физиологическим, а теперь - нет девушки, словно её фанаты балета языками слизали.
  Туловище гигантского кита заросшего мхом, передо мной, а не дрожащая цель - обидчица миллиардера Пашкова.
  Я разочарован, поражаюсь прыткости балерин; на блох похожи прима-балерины.
  Алёна тихонько захихикала в безопасности - спас купец; ради своей выгоды спасал, чтобы прима-балерина сплясала на свадьбе, но живой останется на время, до третьих петухов!
  Девушка выгодно отставила правую ножку, улыбнулась Солнышку и, вдруг, затмение льняное - кто-то набросил на голову красавицы пыльный мешок из-под собачьей требухи.
  - Не в волчий капкан попала - ноги целыми останутся, а мешок на голове - вместо шляпы; инородцы полотенцем голову обманывают, а у тебя - наш национальный мешок, в котором шило не утаишь! - ласковый голос из-за мешка успокаивал Алёну: черт говорил ли, обольщал, или купец - нет разницы.
  Незнакомец успокаивал не только голосом, но и руками - быстрые проворные пальцы-щупальца исследовали тело девушки, ласкали реки и горы. - У нас слово с делом не расходится, потому что мы - свадьба, а не сбор рыболовной артели.
  На золотую цепь тебя посадим - два дня отпляшешь на цепи - не сбежишь; свадебный генерал - танк ему надгробьем - убежал, а ты с золотой цепи не сорвёшься, потому что умная, оттого, что красивая.
  Повадился к нам медведь на свадьбу - дикий, вопящий, когти - вилы.
  Лапы протягивает и танцует, мёд выпрашивает.
  Откармливали медведя, за станок его усаживали и заставляли вырезать из липы ложки.
  Не радовался медведь работе, убегал от трудовой повинности - не отрабатывал мёд, поэтому мы с ним не поладили, не назвали кровным братом - петлю ему из стальной проволоки на шею накинули и душили мишку - пусть не думает, что пчелы для него работают бесплатно, как белые рабы на негров в Африке.
  Возопил мишка человеческим голосом, шерсть на груди рвал, будто вату,
  "Изоврался я, а не лукавый!
  Не душите меня, свадебные люди с запятнанной моралью, не губите шкуру - она меня кормит на ярмарках; купец зазевается, я из шкуры руку протяну и кошелёк срежу.
  Баба на пряник посмотрит, любуется пряником, я - бабу трогаю бесплатно, экономлю на стриптизершах. - Из шкуры цыган выскочил - голый, волосатый - не меньше шерсти, чем на медвежьей шкуре.
  Мы сначала думали, что цыган - душа медведя, но - после пыток раскаленной кочергой - выяснили, что он - человек; воришка в медвежьей шкуре.
  На пашню цыгана отправили, а сами - мирком да за свадебку! - голос с другой стороны мешка задрожал гитарной струной. - Может быть, ты, прима-балерина - подложная, фальшивая.
  Чёрт прима-балерину убил, на себя её тело напялил и пришел смущать нашу свадьбу, потому что у чёрта только две мысли в угольной голове: растопить зимой снега, и - испоганить свадьбу.
  - Настоящая я, из мяса и костей, а чёрта в себя не допускаю, потому что я - девственница, морально незапятнанная тарелочка! - Алёна убеждала горячо: боялась, что с другой стороны мешка могут уколоть кинжалом под левую грудь. - Я станцую на свадьбе; призвание моё - обнаженной танцевать на столах, и не нужна золотая цепь, потому что она - от лукавого, а всё золото от лукавого.
  Сердце моё холодеет от одной мысли, что вы - злодеи - мне не доверяете, бесплатно меня трогаете и осматриваете, а я - не просто прима-балерина, а - воплощение искусства, Центр Культуры Вселенной! - Алёна почувствовала натяжение золотой цепи, покорно шла за погонщиком - так лошадка следует за быком-осеменителем.
   Руки - нежные, грубые, маленькие, большие, волосатые, сухие, потные - прикасались к ослепительной красавице и вливали в прима-балерину новые силы - так ручьи питают большую Волгу.
  "Не пропащая я, а - идеальная, уникальная, потому что даже на свадьбе - отвлекаю внимание от невесты, притягиваю к себе жадные руки с избыточным весом. - Алёна усмехнулась, сложила губки сердечком - порадовала бы зевак и фанатов, но вспомнила, что голова в мешке, личико скрыто, на нём тень Вечности. - Пусть глумятся, издеваются - сколько бы ни бились, сколько ни насильничали над моей душой, но я останусь в выигрыше, а они никогда не превратятся в свадебных балерин с лёгкими папиросными крылышками".
  - По походке вашей вижу - умная вы прима-балерина, без изъянов в мышлении, слова ваши - золотые крупицы! - Новый голос - мокрый, настороженный проникал в мозг Алёны, миновал уши, будто Чернобыльское излучение. - Бедра ваши играют, грудки трясутся - праздник танца на празднике свадьбы, а два праздника - уже - Закон!
  Вчера на Таймень озеро летал на своём частном самолёте; на рыбалку - свежую рыбку к свадебному столу; дорога ложка к победе.
  В озере рыбы - весло поставь, не опадёт!
  Я флаг Российский в рыбную стаю воткнул, и тоска хлебным мякишем накатила, заложила глаза и уши, превращала меня в слугу чёрта.
  Безысходность - когда вокруг леса, ягоды, грибы, комары, звери и птицы съедобные, рыбы - хоть ягодицами кушай, а прима-балерины нет ни одной.
  Зачем Государство, если в лесах балерины не пляшут возле муравейников, не целуют - с откровенностью русалок - слюнявые морды лосей.
  Не порадует в тайге обнаженная балерина лисицу; не подпрыгнет барсук и не укусит прима-балерину в сиську, и из этого - "Не хочу и не буду" рождается тьма, Чёрная дыра на земле.
  Безумцы Правители давно умом тронулись, не понимают, что только прима-балерины обнаженные спасут Планету Земля от Чёрной дыры!
  Разговаривал я здраво, не скупился на проклятия, думал, что не слышит меня никто, оттого и уподобился Аполлону из черного дерева.
  Вдруг, из гущи рыбной, из стаи показалась голова ослепительно красивой девушки - голова на плечах, а за головой - ОЙ! держите меня, балероны Большого Театра - за головой русалки - груди - краше которых только свадебный торт... с вишенками и взбитыми сливками.
  Русалка грудями качнула, а в них отражается извечная русская грусть, пропела - слова ароматные:
  "Волка на берегу увижу - мхом, смоченным в серной воде - ему ушки протру от паразитов, потому что даже в самой маленькой блохе сидит чёрт.
  Не хитрое дело - волку помочь, а Космосу от протирания ушей - польза и радость; Солнышко на следующий день меня благодарит пушистым лучиком, а по лучику Солнечные зайчики спускаются в золотых башмачках.
  Вы рыбу ловите, мужчина, издалека приехали за рыбкой, а груди мои упорно не замечаете, потому что не трогаете, словно не груди, а - мухоморы! - Пригорюнилась, на личико русалки набежала тень - ни Солнечного зайчика в золотых башмачках, ни волка на лице нет. - Если меня не поцелуете, гость незваный, то напущу на вас Лунный свет с голографией американского астронавта Армстронга.
  Скрючит вас от Лунного, человеческое высосет Луна, превратитесь в мыльный пузырь". - Русалка вынырнула, а талия у неё - АХ! птичьи веки узкую талию прикроют.
   Я воодушевился - и русалку потрогаю, лишу себя пыльцы невинности, и доброе дело сделаю - обрадую водяную красавицу - Звезду озера.
  Наклонился, крепко-крепко впился губами в губы озерной нимфы, руки мои - трансформаторы, высокое напряжение по ним идет от грудей русалки; иногда руки с груди девушки соскальзывали на рыбу - и рыбе потеха, потому что человеческое тепло и щуке приятно.
  Вдруг, почувствовал, что умнею - теорема Пифагора промелькнула в памяти, её место заняла теория Лобачевского, за ней на тонких ножках докторской диссертации проследовала теория комплексных полей.
  Я засуетился, снова русалку целую, руки мои магнитами к её грудям прилипли, а груди увеличиваются - в спасательные жилеты превратились.
  Услышал я шорох каждой травинки на сто километров вокруг, понял щебетанье птиц, узнал язык зверей, проник в мысли рыб, а мысли у них - пошлые, Камасутра покраснеет, если прочтет мысли окуней и лососей.
  Последнюю лошадь на Марсе увидел, окаменевшая лошадь - три миллиарда лет ей, но живет, потому что кровь в силиконовых венах играет.
  Дальним зрением увидел неведомую Планету в созвездии Ориона, на Планете на празднике скотоводов зеленорылые инопланетяне пили фиолетовое крепкое и пьяные резали семиногих быков с печальными очами грешников.
  "Русалка! Я поумнел, даже избу построю без гвоздя, сам себе гвоздь!" - я вскричал в необычайном волнении, снова целовал и обнимал девушку, находил в ласках освобождение от свадебных забот.
  Птицы звали меня в полёт, тигры приглашали сожрать лося, рыбы манили в пучину, где спрятана княжна Мэри - любимая княжна Стеньки Разина.
  Русалка смеется, зубы белые показывает, а груди - ОХ! впрягусь в санки и вокруг Земли три раза протащу воз с селедкой, чтобы рекламировать груди русалки.
  "Добрый молодец! Ум твой - от моих великолепных бриллиантовых грудей!
  Вы - люди города - не знаете, не замечаете в тоске и толкучке, что красивая прима-балерина - не важно: русалка, фея, наяда, женщина - источник знаний!
  Говорят - идёт, как пишет!
  Бедрами мы пишем историю Компартии Украины!
  Грудями - заносим исторические факты в архив музея Имени Ленина.
  Движения наши - умные, тела - раскрытые энциклопедии!
  Ты, рыбак, пришел на озеро - глупый, безумный, плевался через левое плечо, верил, что чёрта плевком собьешь.
  Обезьяну дикую со свиным рылом ты с плеча отпугнешь, а не чёрта.
  Около озера завелись призраки африканских горилл; опустошают души, присаживаются на плечи геологов - незаметные призраки, но душу высасывают, скалят невидимые зубы и рассыпают невидимые гримасы смерти.
  Но тебя - когда ты поумнел, потому что трогал мои груди, ум из них получал - призраки горилл не тронут, потому что ты сосуд не пустой, а - заполненный знаниями из моих грудей!
  Зачем Университеты и Академии, если прима-балерины голые пляшут?
  Замените профессоров обнаженными балеринами - сразу поумнеете, как сто сиксилиардов компьютерных Звёзд!
  Студенты посмотрят на танец прима-балерины, потрогают воздушные груди русалки, проследят мысленным и физиологическим взором за пританцовывающей красавицей - поумнеют студенты; тайны лесные и Внегалактические откроются им, как тебе сейчас открыты все знания Мира, рыбак с глазами на лямках.
  Трогай меня, умней на глазах, превращайся в протон!" - русалка призывно засмеялась, вильнула хвостом, а хвост у неё - лопасть вертолета Сикорского.
  Я качнулся в лодке, повалился на спину - так - падает Челябинский жёлтый снег перед обнаженной лыжницей...
  - Да что б ты сквозь землю трижды прошел, и тебя прима-балерины не назвали зерном пшеницы! - Алёна взвизгнула из мешка, гремела цепями, буйствовала, размахивала ногами - станками для изготовления радости. - Мне - самой красивой прима-балерине на Земле о мерзостях ДРУГОЙ прима-балерины рассказываешь, упиваешься своим слогом, превозносишь русалку, но не понимаешь, что ты поглупел в сиксилиарды раз, даже не дотянул до уровня электрона, а о протоне - мечтай, пока грыжа в мошонку не свалится.
  Отец твой - клятвопреступник без ног!
  Матушка твоя - собирательница мухоморов в окрестностях Санкт-Петербурга!
  Ты полагаешь, что получил мудрость от грудей русалки и черпаешь Истину из моей походки; да походка моя мудра, но не для тебя, охальник из диких мест, где куст черемухи по ночам оживает и поёт революционные песни.
  Пусть ты узнал теорию Лобачевского, но трижды глуп, если не умеешь беседовать с прима-балериной!
  Нельзя, слышишь, бородатый ушкуйник - не вижу тебя, но чувствую, что борода лжи за тобой питоном тянется - нельзя при девушке восхвалять другую девушку.
  Лучше чёрта - своего любовника - поцелуй под хвост - меньше опозоришься!
  Мужчина рядом с прима-балериной - расхваливает только её одну, называет Центром Вселенной, ломает теорию Галилея.
  Галилея на костер повели не за теорию, а за то, что не расхваливал прима-балерин Инквизиции.
  Я надеялась, что ты - Принц миллиардер; мешком меня прикрыл, чтобы я сразу не прикусила губу от блеска золотых гор.
  О частном самолете заикнулся, но теперь - когда ты русалку расхваливал, убеждал меня, что её груди умнее моих - полагаю, что ты - нищеброд из племени нищебродов!
  Самый нищий среди собирателей конских катышков!
  У пионерского костра скитальцы погреются, оставят блох и рубище пионерам - в сиксилиард раз калики перехожие умнее и богаче тебя духовно, без хвостов они, светятся радиоактивным Черенковским излучением, но - лучше тебя, нищеброд с кривыми словами-саблями. - Алёна крутанула плечами - искусно, прелестно - избавилась от мешка; подняла ножку выше головы, станцевала балет - будто в сад цветов имени Китайского Первого Интернационала пришла.
  Золотые цепи упали - не выдержали накала танца - так банщик не выдерживает бесчинств в женской раздевалке.
  - Цепи - не золотые, а позолоченные; каждая прима-балерина легко отличит поддельный бриллиант от настоящего, золото цыганское узнает среди природного! - Алёна с усмешкой - добрая улыбка енотика - сверху вниз смотрела на собеседника, искала в нём зерна Правды или хотя бы намёк на богатство. Не нашла, закручинилась, тучка безысходности отдыхала на щечках прелестницы. - Позолоченные цепи - но и они понимают, что ты глуп, а я - мудра, поэтому спали с меня, как спали бы одежды, если бы балерины одевались подобно клеркам из банка.
  Не богач ты, даже не инженер с оборонного завода, потому что глаза у тебя - потухшие, с ложью.
  Все вы здесь - на свадьбе мертвецов - нищие, как деревенские козы.
  В городских парках козы водятся, но - городские, с лакированными копытами, а в деревнях козы - вы! - Алёна прошла мимо поникших - листья осенней липы - свадебных гостей.
  Гордо подняла головку, чисто - будто сердцем провожала самолёты бомбардировщики - запрыгнула на стол, подняла ножку выше головы, сложила губки Амурским сердечком: - ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ!
  СЮ-СЮ-СЮ! - Станцую, потому что мой танец - ослепительной прима-балерины - принадлежит не вам, не мне, а - Вселенной!
  Солнечные блики отразятся от моих знаменитых ягодиц; Солнечные зайчики - приветом от моей красоты - отправятся к планете Зенон, ослепят бездумных работорговцев и сожгут лямки на плечах зеленорылых трехголовых ослов.
  Мужчины склоняются, небеса голубеют, земля становится прозрачной, превращается в хрусталь от моего танца: но где же НАСТОЯЩИЕ мужчины - повелители денег и Белых Коней? - личико Алёны открыто радостным взорам, а руки и ноги тянутся к девушкам - прима-балеринам.
  Жених обмяк, шептал пересохшими губами, забывшими вкус губ невесты,
  - Может быть, убегу на край света?
  Много ли мне надо, кастрированному балерону?
  Ересь! Ересь, а голая прима-балерина на столе - свадебный пирог с яблоками бедер и вишнями грудей!
  Невеста с недоумением посмотрела на жениха, засмеялась, вскочила (правая ягодица с татуировкой "зебра под пальмой" приятно удивила гостей) на стол, крепко-крепко поцеловала Алёну в правое ледяное плечо:
  - Подруженька, а мы - прима-балерины - подружки, вдвоём станцуем, подгоняемые жарким ветром взглядов.
  Одна ножка, поднятая над головой - подарок, а две - Озарение!
  Трудно одной танцовщице сразу поднять две ножки выше головы, а двум прима-балеринам эта задача - проще, чем дорога в Райские Кущи.
  Когда я заканчивала шестой класс - у меня лобок оволосился; пустое... для Вселенной и спасения Природы мой лобок - малость, равная крику амёбы-туфельки.
  Я срЕзала три волосинки с лобка - пользы от них нет: жениха Принца миллиардера три волосинки не приманят, и золото за три волосинки на Сорочинской ярмарке мне не дадут.
  Вышла на берег Москвы реки, нашли нору с колдуном вуду - студентом из Зимбабве - очень умный студент, отличит синее от белого.
  Положила три волоска около норы и жду; дыхание затаила, сердце приглушила - умею замедлять послушное золотое сердце до одного удара в день - у йогов научилась на случай атомной войны.
  Сердце моё - песня Вселенной!
  Мабука - колдун вуду - сначала боялся, нос не высовывал; русские националисты ему нос-банан отрезали.
  Но затем осторожно высунул из норы кончик пениса, словно щупальце из фильма ужаса, и на конце пениса шляпа расистская - из кино об апартеиде.
  Не жалко колдуну пенис - отрежут - новый отрастет, как у ящерицы хвост.
  Пенисом до трёх оставленных волосков дотронулся, затем - целиком выскочил, скачет, ухает, кулаками себя в грудь барабанную бьёт.
  Щенячий восторг у колдуна вуду от моих лобковых волосков - имя им - Шалфей!
  Мабука когтями грудь свою скреб, сдирал кожу, рыдал, кланялся мне в ноги и вращал глазами страшно по-козлиному:
  "Боюсь китайского дракона, а прима-балерину из Большого Театра России не боюсь, потому что у прима-балерины в ногах Правда!
  У меня в ногах Правды нет, а у вас, прима-балерин - Правда, поэтому вам в ножки падаем, лобызаем - не ножки, а Правду, что в ногах, Правде кланяемся, лбы расшибаем, а затем восторженные с мещанской самоотречённостью бегаем по дворам без трусов, воруем постельное бельё.
  Зачем покупать наволочки и пододеяльники, если можно украсть?
  Я десять лет назад - когда меня вождь в сельской хижине посвятил в рыцари - задумал создать из подручных средств абсолютную прима-балерину - Свет нашей надежды, избавительницу Африки от мухи цеце!
  Абсолютная балерина должна петь на столе среди бутылочек с тыквами с фиолетовым крепким, плясать, складывать губки бантиком, прыгать по пальмам - и еще миллионы человеческих свойств: от решения интегральных уравнений в уме до прыжков с парашютом.
  Десять лет я сшивал куски трупов балерин, прилаживал ноги к рукам, а к голове - высоковольтные провода; лепил балерин из глины и бараньих экскрементов, выплавлял из стали и золота, но не оживали балерины, не прыгали, не целовали меня страстно с криками:
  "Мабука! Я ваша навеки!"
  Сегодня утром позавтракал жидким мылом - способствует пищеварению, выглянул из пещеры и интуитивно, краем сознания, а может быть - за краем - почувствовал - три волосинки с твоего лобка, девочка - вот, что оживит настоящую идеальную балерину из песка из теста.
  С величайшей скорбью оживет прима-балерина, усмирит зуд в ногах, окунется в Мир прекрасного и меня за собой унесет; протру глаза - увижу гору Олимп и кувшины с фиолетовой крепкой амброзией, по вкусу - Идеология Компартии!" - Мабука - колдун вуду - мои лобковые волосики к глазам прижимает, щебечет потешно; шляпа на пенисе дрожит рукой взяточника.
  Я испугалась, одумалась - что я - восхитительная девочка - делаю возле логова колдуна; не о спасении Правды он думает, не Истину ищет в вине, танцах и футболе - все африканцы потешные затейники, а задумал покорить идеальную балерину из железных опилок.
  "ОГОГО! Злодей, уходи от меня, гладкокожий гуталин! - я закричала мерзким голосом, надеялась, что испугаю колдуна. - Сожгу твою хижину, позову синтетических охотников за беглыми рабами - ФБР, они тебе отрежут пальцы ног и заставят плясать возле Эмпайр Стейт Билдинг.
  Не останется от тебя наследства, если идеальную балерину создашь, девушку с ногами-огнеметами.
  Поджарит, забьет насмерть, потому что идеальное всегда побеждает безобразное, а ты - Чёрная дыра Вселенной, оттого, что задумал дурное - с помощью лобковых волос завоевать Мир!"
  Но умный колдун вуду увидел мой затаенный испуг, засмеялся и показал ряд острых - зубья пилы - зубов.
  Если бы не страсть к созданию идеальной прима-балерины, то, наверно, Мабука на берегу взял бы меня в жёны - наивный нищий колдун: лучше бы он золото создавал из глины - тогда бы я за него замуж пошла после совершеннолетия, когда не три волосинки, а - Райские кущи.
  Закричала раненой сойкой, по берегу побежала - медленно, по дороге собирала ромашки, потому что юная балерина без ромашек всё равно, что балерон без заячьей лапки в панталонах.
  На маньяка убийцу - рыбака - наткнулась, но сделала вид, что не узнала его, спрятала тревогу и - с веселостью подвыпившей учительницы пения (наша учительница Александра Измайловна любила на уроках выпить водки) - посоветовала разлагающемуся маньяку
  "Бегите в Африку, где зебры - люди!
  Мабука из пещеры сейчас - не без помощи моих лобковых волос - изобретет настоящую идеальную прима-балерину с ногами-факелами Уренгойскими!
  Идеальная прима-балерина всех затопчет, потому что в танце не разберет: кто маньяк, а кто - Принц в белой фуражке капитана дальнего плавания".
  Не знаю - послушал ли меня рыбак маньяк, но в газетах прочитала через день, что неизвестная прима-балерина - краше которой только золото четыре девятки - так лихо отплясывала на пляже в Серебряном Бору, что всех ногами перебила по неосторожности - бедненькая девушка с глазами цвета канарейки. - Подружка улыбнулась Алёне, поднесла бокал с фиолетовым крепким - амброзией, напитком Счастья. - Выпьем на брудершафт, милая подруженька красавица прима-балерина!
  Мы - не прима-балерины, сотворенные Мабукой, мы - лучше Идеальной прима-балерины, потому что от наших алмазных ягодиц отражаются алчные взгляды фанатов, отражаются и залетают обратно в черепные коробки поклонников.
  - Выпьем и посмеемся над лиловыми кафтанами свадебных балеронов! - Алёна приняла бокал, поцеловала подружку в левое ушко, засмеялась, плюнула три раза через левое плечо - эталон красоты, и...
  Застыла, словно попала под дождь из жидкого азота.
  Сыщик Путилин - трижды ему гореть на костре вместе с миллиардером Пашковым - приоткинул сзади фалды свадебного сюртука, присел на сундук со свадебными подарками, протирал лицо краем грязной скатерти и загадочно улыбался Алёне - так охотник снисходительно ругает щенка, обожравшегося мухоморов.
  - Чья ты дочь: Света или тьмы? - сыщик Путилин сказал медленно, задумчиво, с заиканием и дрожью ужаса. - Сегодня или через сто лет доставлю тебя миллиардеру Пашкову или его сыну - трактористу, человеку с тремя ногами.
  Решай, прима-балерина, умрешь молодая, или тебя - некрасивую, старую, обветшалую разрежут на кусочки - не прельстятся падишахи старым твоим мясом.
  Не дрожи - от холода околеешь, а мне рядом ледяная пленница не нужна, потому что в холодных прима-балеринах нет совести и Правды.
  От дороги за тобой побежал - прима-балерину Конфуция поцеловал в губы, а на губах у меня яд цианистый.
  Бегу за тобой, перепрыгиваю через лужи и думаю: взирает ли на меня в этот момент Творец?
  Или занят более важными делами с зеленорылыми инопланетянами; для нас они - инопланетяне, а для Творца - дети Вселенной.
  Может быть, Творец смеется над моими прыжками, бранит меня, укоряет и шепчет ласково, будто котенка успокаивает перед миской со змеиной требухой,
  "Эхма! Люди, люди!
  Не поклоняются Солнцу, не ищут Правду, не самосовершенствуются - бедолаги с липкими телами улиток.
  Человек создан для прекрасного, а посвящает себя - не изучению Чёрных дыр, а - бегает по болотам, сипит, словно козел в огороде.
  Ноги зеленые от сока травы, грудь сыщика Путилина узкая, чахоточная; балерина без пристрастия на грудь головку склонит и попросит много денег, потому что грудь - неприглядная, нет в ней дыхания жизни.
  Остановись, сыщик, подумай о Высоком!"
  Но я не останавливался, лишь протирал глаза кулаками, боялся, что наткнусь в лесу на палку и продырявлю желудок, превращусь в курочку на вертеле.
  Мир жесток, а шашлык - пародия на сожжение еретиков на кострах Инквизиции.
  По ошибке я вчера в общую финскую баню зашел - тебя в бане искал среди жарких потных бесполых тел людей-тюленей.
  Разделся, к кадушке с ледяной водой подошел, гляжу в неё - может быть, ты на дне кадушки - словно Царевна лягушка - спряталась и взираешь на меня из воды со страхом и презрением.
  Вдруг, что-то волосатое маленькое и зловещее коснулось моей левой ноги, укусило, а я терплю, потому что уверен - чёрт ко мне подполз и испытывает меня, ищет в ногах душу мою.
  Но оно не хрюкало, а запело, и голосок волосы мои поднял веником на голове:
  "Сыщик Путилин с наколками из Магадана!
  Девицу красавицу ты ищешь; время сейчас опасное - все девушек ищут, а - когда найдут прима-балерину, то не знают, что с ней делать, с бедовой красавицей, у которой нога выше стрелы башенного крана. - Маленький волосатый иноземец со мной заговорил: лицо плоское, желтое, на золотую истертую монету похоже.
  Карлик ластится ко мне, но границу дозволенного в теле не пересекает, опасается моих орлиных ногтей с ядом. - Сыщик, Путилин - долог день до вечера - опростоволосишься и в Кремль попадёшь на ужин, съедят тебя, если беглянку не доставишь заказчику.
  Помогу я тебе, потому что доброта моя идет не от сердца, а из ягодиц, печная труба у меня между ягодиц.
  Ты добро мне сделай, и я тебе добром отплачу - душа твоя затрепещет от радости, а девица пойманная в руках обмякнет половой тряпкой". - Карлик на меня многозначительно посмотрел - брата из себя корчит.
  Я подумал плохое, низменное, отчего девушки лишают себя жизни на костре.
  Но карлик оказался птицей низкого полёта - до Амстердамских вольностей не додумался, потому что вместо головы у него - арбуз.
  "Отдели зернышки рисовые от зерен гречихи - черное от белого, политкоректное от расизма!
  Соберешь в разные корзинки зёрна, тогда я скажу тебе, где скрывается твоя беглая девушка с ногами-рельсами!" - карлик на пол в бане высыпал из ведра рис, смешанный с гречкой, улыбнулся, подмигнул мне - взглядом приглашал превратиться в кухарку без трусов.
  Я вспомнил древние сказки о гномах с рыжими кустистыми бровями: гномы девушкам ставили задачи, девушки выполняли, а за услугу гномы одаривали падчериц золотом или дельными советами, цена которым - Совесть!
  Если я отделю рис от гречневой крупы, то карлик из бани выдаст мне тебя, Алёна, укажет ближайший путь к твои белым рукам, на которые пора надеть железные кандалы.
  Усмехнулся я, наклонился и стал отделять рисовые зерна от гречихи: рис - в корзинку слева, гречневую крупу - в корзину справа.
  Вспотел, ползаю по полу, но ощущаю себя частью рабоче-крестьянской пружины, революция играет между моих ягодиц.
  Нужное занятие, полезное - и развлекает, как в Дисней Ленде в Париже, где все эльфы чёрные.
  Долго перебирал зерна, спина затекла, глаза вылезли из орбит и видят потустороннее - призраков и чертей.
  Я разогнулся, расправил плечи и увидел - свиные ухмыляющиеся морды.
  Карлик и другие стяжатели в бане - голые, нищие - не вершители славных дел, по телам их читал - уголовники и философы - хохотали надо мной, потешались.
  Снимали мой труд на видео, скалили пещерные зубы, называли сестрёнкой с флейтой сатира между ягодиц.
  Карлик - не добро мне сделал, а - зло.
  Ну, почему, почему, бояре и барышня, отчего - зло находит нас, а Добро прячется, робко скрывается в зарослях крыжовника, конфузится, краснеет и редко показывает себя.
  На потеху меня выставил недоросль, превратил в балерона.
  Я голый ползал, а охальники рассматривали мои мужские прелести, играли в "Освобождение Голландии"!
  Поднялся, улыбаюсь через силу и чувствую себя черепахой под оголодавшим матросом.
  К карлику осторожно подошёл - радуется карлик, в меня согнутым пальцем тычет, хохочет до слёз - дитя гор.
  Я его подхватил - не упустил голубка, в кадушку с ледяной водой вниз головой запихнул и между ног карлику вставил шланг от крана с кипятком.
  Включил - оперные певцы в Милане от зависти гноем изошли от пения карлика.
  Кожа и волосы с него от кипятка слезают, падают мхом под копытами оленя имени Кая и Герды.
  Я по сторонам смотрю и назад оглядываюсь - не воткнули бы мне нож в шею и веник между ягодиц - к дождю, когда листья на банном венике трепещут в попе сыщика.
  "Отцы ваши - сатанисты, а матери ваши - любовницы бесов! - кричу, руки заламываю, перекрикиваю кастрированного карлика - символ Мира в Гренландии. - Не надо мной вы смеялись, я - песчинка на плече Мафусаила!
  Вы над рисом и гречневой крупой потешались над едой, а тот, кто смеется над пищей - голодным останется в гробу!"
  Выбежал из бани, сорвал с городового мундир - успокоился.
  По твоему следу побежал и к сердцу прислушивался - не остановилось ли в бане, не выскочило ли из золотой грудной клетки и не пошло ли гулять по странам и континентам.
  Тебя снова нашёл, прима-балерина, но чувствую - убежишь, мелькнешь белыми хрустальными ягодицами; фанаты твои укроют тебя - до следующего раза, пока не надоест тебе от смерти убегать, а фанаты не умрут от белой горячки.
  Сыщик Путилин в левой руке держал пряник, а в правой - железные оковы - гордость Московской полиции.
  Алёна беспомощно прикрывала грудки ладошками - древний инстинкт: сначала прикройся, а потом песни пой!
  Свадьба исчезла, пусто в избе, лишь собаки по столу скачут, заглатывают куски баранины и глаза китов.
  Где же Принц миллиардер, который спасет от сыщика, от поругания и от смерти в конвертиках?
  Сыщик Путилин подкручивал усы, нервничал; видел, что остались вдвоём, но седьмое чувство скалолаза подсказывало, что около красивой прима-балерины всегда найдется герой, пусть - человек-паук, пусть - Железный Дровосек, но - защитник без тигровой шкуры.
  - Молчалив я и робок!- раздалось из-под стола, и вдруг, будто на санках с Воробьевых Гор - стол с красавицей прима-балериной провалился под землю.
  Вспучилась матушка-земля, напомнила о гороховом супе в столовой Мосводоканала.
  Сыщик Путилин прыгнул к яме, но она затянулась, обвалилась, лишь кости белые и желтые - памятником нарушителям дорожного движения - торчали из песка.
  - Убежала, сквозь землю маковым наркотическим зернышком прошла, Принца миллиардера своего нашла Алёна! - сыщик Путилин обреченно вздохнул, извлёк из походного полицейского рюкзака титановую лопатку и откинул первый ком земли, похожий на голову молочного поросёнка. - До Австралии докопаю, чучела австралопитеков сдам в музей революции, а прима-балерину найду и доставлю миллиардеру Пашкову - человеку с борделем в голове.
  Судьба моя - искать!
  Искать и побеждать, найти и не сдаваться!
  
  - Оскотинились вы наверху!
  Вспыхиваете чёрными свечами с белым фитилём, дергаетесь в бесовских плясках, а под ноги - великолепные у вас ноги, прима-балерина, дыру в пространстве и времени пробьют - не смотрите, словно у вас на каждый глаз лошадь присела! - Чёрный человек с белыми меловыми глазами и содовыми зубами с укоризной рассматривал низ живота Алёны, разговаривал с ним, а не с головой девушки. - Я - от рождения - бледный, поганкоообразный, а под землей в шахте угольная пыль прикрыла торжество моё, но укрепила желание - жить по совести!
  Ох! Крысы - за пятки кусают? - шахтер отбросил крысу от ног остолбеневшей - соляные столбы в Грузии соревновались с прима-балериной в надменности - Алёны.
  Суетился, отгонял крыс (понимающие животные сверкали мудрыми глазами и - в солнечной улыбке всеобъемлющего добра - скалили сабельные зубы). - Крысы срывают на вас досаду и укусами жалуются на безысходность, но не допрыгнут до ваших сосков, не укусят в грудь, потому что у крыс лапки - микроскопические, а у вас ноги - лестничные, и зоркий взгляд укоряющий между ног; прожектором взгляд останавливает крыс, предостерегает, чтобы не свистели, потому что денег не будет!
  АХА-ХА-ХА-ХА! - потешно я сказал, что денег не будет под землей, в штольне; на ярмарку юмора меня отправьте - покорю сердца Московских комиков из "Камеди клаб". - Шахтёр закашлялся наклонился, сплевывал и хрипел, пугал крыс предсмертными воплями.
  Алёна с участием похлопала (поднятой выше головы) ногой по спине друга; друг, потому что спас от сыщика Путилина.
  От здоровых жизнерадостных ударов девушки полуобнаженный угольщик упал, смеялся в тонкие мордочки крыс, если дотягивался - целовал животных; без женщины, крыса - прима-балерина.
  - Нашёл бы ты себе должность по уму на поверхности, где Солнце каждый день, а на ночь Солнышко в колыбельку укладывается, подкладывает лучики под голову и сопит сладко, как котёнок в рахат-лукуме. - Прима-балерина отошла от шахтёра, снова флагом Победы подняла ногу выше головы: разговоры, шахты преследования - пустота, а репетиция - золото. - Зачем под землю залез, если в Москве булки по девять рублей - всем хватит, даже свиньям на прокорм.
  Свиньи похожи на чертей, но - розовенькие, полезные, а в рыльцах свинок - веселье, но не лукавство.
  Меня спас - благо, доброе дело, сейчас свободен - сними обет молчания, вымойся, убери грязь с лица, возможно, тогда в зеркале не чёрта увидишь, а белый гриб под белой черемухой.
  АХ! Мужчина, может быть, вы - богач подземный, друг жадного Алладина?
  Я ищу Белого Принца миллиардера на Белом Коне, а вы - Чёрный Принц на чёрном гноме?
  Набрали сокровищ несметных, обворовали Музей Истории гномов и испытываете меня на ум и на рабство, играете, как с чёрной козочкой, а затем - когда я завоюю вашу любовь - подарите мне золотую гору и серебрянный рудник с алмазными пещерами? - Алёна счастливо засмеялась - рыбка пленная, вознесла над шахтером ножку, шутливо - без удара - поставила на затылок.
  Нога вернула расшалившегося подземного жителя к жизни, напомнила мужчине об обязанностях перед балеринами.
  - Слышал я о подземных царях, которые прельщаются, обольщают прима-балерин, и денег у царей - больше, чем гордыни у прима-балерона в полосатых панталонах.
  Чудачество - мужчине танцевать в женских штанишках, потрясать мелочью в гульфике; не для танцев и песен рожден мужчина, а - для работы в штольне, будь она трижды счастлива. - Шахтер с силой - вложил досаду на своё неумение жить красиво - ударил киркой по булыжнику, отбил кусок, и засверкала обнаженная золотая жила - так сверкают глаза у юриста на свадебной кровати с гориллой. - Золото!
  Заплакал бы, но пыль угольная слёзы осушила, закрыла чувства; я - голь перекатная в пещерах страха.
  Вы спросили - миллиардер ли я?
  Да - милиардер, но богат духовно, а из денег и драгоценностей у меня - ноль, потому что физически я - калика подземный перехожий.
  Встречал гномов рудокопов, видел у них сундуки с алмазами; натыкался на Хозяек Медной Горы - толстые хозяйки, лживые, а груди у них из изумруда цельного.
  Но ничто мне не нужно, потому что не за деньгами спустился под землю, не напрасно рылом и киркой уголь рою, а - Правду ищу.
  Если нет Правды на лугу, то, возможно, что под лугом - Правда, в штольне, где крысы - прима-балерины!
  "Дяденьки, правду покажите!" - шахтёр вдруг вскочил, потрогал прима-балерину за правую грудь, сомлел (на груди остались чёрные отпечатки пальцев - татуировка до бани).
  Пищал тоненько, пародировал кого-то - возможно, что себя из детства. - "Портки сними, к зеркалу подойти и наклонись, Правду увидишь!" - дяденьки отвечали, радовались, а на дне их слов - колодец с чёртом.
  Злые калики перехожие в Подмосковье, а в штольне народу мало - не толкаемся, не вырываем друг у друга каменный хлеб. - Шахтёр извлёк из походной сумки удивительно чистый платок, послюнявил и протёр следы пальцев на груди Алёны - убирал тучи в полдень.
  Склонил голову, залюбовался сияющей мраморной грудкой (грудь набухла от растираний, с интересом смотрела вишневым глазом в правый слезливый глаз шахтёра). - Честь ваша моими руками не запятнана, прима-балерина, не падайте духом, не убивайте себя столовым ножом под подбородок.
  За Правдой спустился под землю - давно, уже забыл своё имя; иногда проснусь, и кажется, что в ад попал при жизни - крысы, гномы, призраки и развращенные змеи без глаз.
  На третий день скитаний - Правду еще не видел - набрёл на мягкий костёр из костей древних скитальцев.
  Горит и не гаснет Вечный Огонь - Слава шахтёрам с Большой Буквы!
  Около костра сидит старец в золотой шляпе и в красных башмаках с длинными загнутыми концами - пародия на обувь балеронов.
  Из другой одежды на старце только волосы на груди и на ягодицах - павиан истлевший.
  Долго меня рассматривал, чмокал и щурился, затем жестом пригласил к огню - крысы на шампуре аппетитно истекали свиным жиром.
  "Юноша с Правдой в очах!
  Полюбишь ли ты своего палача, если он у тебя пипиську отрежет?
  Эх, молодость-молодость!
  Во как! То-то и оно, что не полюбишь, потому что ты - горячий, как Камень Гайдара.
  Ублажаешь себя мыслями и руками, ищешь толпу единомышленников на берегу реки Забвения, а прима-балерину под своим носом не замечаешь.
  Тебя преследуют призраки прима-балерин, протягивают невидимые руки, умоляют, чтобы ты нашел способ - воскресил, а в награду - давно умершие прима-балерины - подарят тебе Правду в танце!
  Не шути с призраками, парень и не разглядывай мою наготу - сто одежд я сносил, а цели своей не добился, потому что цель моя - самая прекрасная в Мире Царевна Василиса Прекрасная. - Старец испытующе смотрел мне в глаза - не засмеюсь ли, не назову ли его стяжателем и мечтателем, свихнувшимся от дурных газов гномов.
  Заточка зловеще мерцала в правой руке калики подземного, а между зубов блеснула бритва "НЕВА" с нарисованными корабликами имени царя Петра Первого..
  Я - на счастье - не захохотал, не обсикался от смеха: старый развратник направился за красавицей царевной.
  Жадно откусывал от полупрожаренной крысы, слизывал жир с её нежного - губы оперной дивы - хвостика.
  Злодей без трусов успокоился и всхлипнул одиноко, почесал правую ягодицу и продолжил мелким дребезжащим тенором - так негр дрожит под пальмой:
  - Прислугой мне пойдешь, не утоплю тебя в подземном озере с безглазыми наядами; слепые от рождения, но сиськи у них чувствуют дыхание летучих мышей.
  Когда добудем из заточения Василису Прекрасную - открою тебе Истину, дороже которой во Вселенной только гора Чёрных дыр". - Старец отвернулся, полагал, что уговорил меня прислуживать, помогать в походе за Царевной, имя которой - как я предполагал - не Василиса, а - Ночь.
  "Дворянство во мне сохранилось, пальцы тонкие - для пианино, но не для кирки и меча! - я осторожно отодвинулся, чтобы старец - многоборец тюремных дворов - не метнул в меня заточку и не выплюнул бритвочку в глаз. - Истину я сам найду, а бегать за чужими прима-балеринами, пусть Василиса Прекрасная - краше всех на свете и пляшет достойно, по-итальянски - мне нет интереса, потому что я служу только идеалам чистоты и мягкотелости!"
  "В Амстердаме мужчины целуются - бесплатно, со страстью, и не ищут Правду в поцелуях, лишь - убивают время и любовь!
  Я - за твою помощью, подземный капитан Немо - поцелую тебя, и мой поцелуй - дороже всех урановых залежей планеты Марс.
  Ты же никогда не целовался со старцем, отрок с вывернутыми крокодильими коленками.
  Скажешь, что - мерзко, отвратительно, когда губы старика впиваются в молодую плоть - противоестественно, унизительно и не нужно Вселенной, потому что не для поцелуев мужчины с мужчиной Космос зародил жизнь на Земле.
  Но зерно интереса и любознательности - как же целоваться со стариком? что напоминает вкус губ старого философа? вишню? собачьи экскременты? - прорастает в тебе, расширит границы познания и вызовет наркотическую ломку!"
  "Ваш поцелуй - не золотые монеты, не "Мерседес", да, отвратителен поцелуй мужчины с мужчиной - не заинтересовал меня в качестве награды! - я пальцами разлепил слезящиеся глаза, смрад от старика действовал сильнее слезоточивого газа. - Не знаю, может быть, вы лжете мне; придумали Царевну ради поцелуя, и не Василису Прекрасную ищите, а - чёрта с рылом.
  Василиса ваша - чёрт, козёл чёрный лохматый!
  ЫГЫ-ГЫ!" - Я не удержался, засмеялся звонко, раскатисто, с удовольствием слушал эхо, оно отражалось от сталактитов и смешных, пенисообразных сталагмитов.
  "Сколько вас, хулителей прекрасного? - старец - подземной красной молнией с волосами гориллы - напрыгнул на меня, поднёс заточку к правому глазу, шептал яростно, благородно - офицер в белых перчатках Справедливости. Его гениталии неприятно щекотали мой подбородок со свиной щетинкой. - За козла - ответишь рабством, юноша с наивными представлениями о прима-балеринах.
  Василиса Прекрасная танцем подарит мне бессмертие; кто её увидит - возненавидит стяжателей с набрякшими щеками.
  Воспламенюсь, помолодею и навсегда прикую своё сердце золотыми цепями к Правде!
  А ты, парень, никогда... слышишь - никогда - не оскорбляй чужих прима-балерин - геморрой в мозг заработаешь!
  Я в детстве, однажды, посмеялся над одноклассницей - вздохнуть и не выдохнуть от её красоты; золото меркло, когда Елена ножку выше головы поднимала целомудренно, со значением!
  Не со зла посмеялся, а - самоутверждался, полагал, что насмешка - ступень к власти над Миром.
  Елена поняла, что по глупости я смеялся, поэтому не убила меня, а лишь - в курилке за сельским туалетом - прижгла сигареткой мою крайнюю плоть, превратила в овцу из стада скопцов".
  Старец слез с меня, как со спортивного козла, опустил плечи и пошел в сторону чёрного кладбищенского подземного туннеля.
  Я побежал за странным знакомым; удивлялся себе - почему не убегаю от злодея, отчего иду ему помогать; я - кандидат физико-математических наук, преподаватель Ядерной Академии - лебезю, подластиваюсь, словно уж перед пингвином.
  Успокаивал себя, уверял, что старец - Академик, или Генеральный Секретарь Ассамблеи ООН, поэтому рангом не ниже меня, и я - оттого, что малоопытный юнец, любитель рассказов старых историков - должен проявить уважением, сорвать с себя недоверие.
  Мысль о поцелуе старика - ожившей убитой кошкой - вызывала рвотные чувства.
  Я старательно не глядел на старческие обвисшие - туманные - ягодицы.
  Гомосексуализм, гейские поцелуи - удел слаборазвитых нищих народов и высокоинтеллектуальных Цивилизаций.
  Почему - в недоразвитых странах и в процветающих - гомосексуализм - норма жизни, а не трезвость.
  А в умеренных, средних странах - середнячках, трезвость - норма жизни, а гомосексуализм - звериное, отвратительное, за которое наказывают работой на лесоповале.
  По политической шкале - чем демократичнее общество, тем больше в нём геев.
  И обратное - по теореме: если плодить геев, то страна быстрее достигнет процветания и благополучия, когда каждый гей в бане сможет купаться со своим адвокатом.
  Я плевался - потому что из средней страны, проклинал голого старика - нудист подземный любитель Василис Прекрасных; и зачем ему прима-балерина, если он с детства получил печать безбрачия на гениталии?
  Мы прошли лес каменных деревьев, среди которых иногда мелькали золотые тела нимф, вышли на узкую тропу, прижатую к скале - так енот жмется к груди пеликана.
  Далеко внизу смердело серой озеро, из него доносились крики, слова на непонятных языках и хохот - но не бодрящий, а - убивающий надежды.
  Навстречу нам двигался гном - маленький бородач с тележкой камней; в некоторых камнях я узнал изумруды и сапфиры.
  Я поклонился гному, надеялся, что он одарит меня мудростью и подарит Камень Вечного Блаженства.
  Гном фыркнул в ответ на мой поклон, сморщил кошачье личико и заскрипел плохо смазанным калиточным голосом:
  "Если всех любишь, то и меня полюби, грязный искатель Правды.
  Я тебя ударю киркой по голове, а ты меня полюби, потому что только через любовь найдешь Правду!
  Язык твой - твоё весло, парень!"
  Слова гнома испугали меня, я задрожал, шаги мои остыли и из легких звериных превратились в тяжелую поступь боевого индийского слона.
  Мерзкий гном - вместо мудрости, намекает на однополую связь, или мне кажется, что - намекает, полиглот.
  - Полюбишь ли ты меня, когда я тебя отправлю к дедушке? - старец ловко вогнал заточку в шею гнома, и небрежным пинком рыцаря сбросил тело (руки гнома не отпускали ручки тележки, добро улетело с ним) в шипящее озеро.
  Озеро радостно воскликнуло множеством неприятных голосов, поглотило тайну гнома и его тележки.
  "Гном - охранник Василисы Прекрасной?
  Вы его убили, чтобы не препятствовал, не призывал к ответу и не вызвал других охранников, торгующими мехом крыс?" - я робко бежал за старцем, а он разогнался паровозом, двигал поршнями ног, словно получил силу от смерти гнома.
  "Может быть, охранник; может быть - философ с тележкой мудрости! - калика перехожий без прежней ненависти воскликнул и с испугом посмотрел на свои гениталии, словно увидел на них царь-колокол. - Поблазнило, показалось, что призрачный пенис до колен висит.
  Я не афротанцор, мне - для самоутверждения не нужен питоний пенис; мне диспут философский подавай на серебряной тарелочке восемьсот семьдесят пятой пробы.
  Гном - честь свою потерял, я чувствую людей и гномов без чести.
  Мешался на дороге, поэтому - умер, - дикий карлик в пустыне молчания.
  Уже, наверно, в аду прозябает, носки для чертей вяжет".
  Старец замолчал, предостерегающе поднял правую руку, словно воткнул пальцы в нос призрака короля викингов.
  "ТСССС! Пришли к малахитовому замку Чудес; нет женских грудей у замка, а остальных богатств - выше крыши!
  Смерть встретим с объятиями, если Птица Счастья клюв покажет - за клюв её схватим, на костер отведем, а потом поужинаем во дворце счастливым мясом с обгоревшими перьями.
  Может быть, цель твоей жизни, парень - войти в замок, откушать с золотого блюда мясо птицы Счастья, а затем упасть в выгребную яму с алмазами, и нет дна у ямы, дно украли.
  Мне - Василису Прекрасную, тебе - Вечность с безропотными страданиями", - старец заплакал: от восторга или от жалости ко мне - не знаю, но слова его улитками страха заползли в мою пещеру ужасов.
  Я остановился, массировал грудь ладонями, гнал воздух в легкие - не хватало воздуха в леденящем ужасе.
  Около стен замка я увидел древнее кладбище: каменные надгробью, развалившиеся склепы, ухмылки привидений; не похожи привидения на жирную лоснящуюся птицу Счастья.
  Не обрадовали меня слова старца - хороший он, но омерзительно голый, вжился в роль балерона, а мне - среднестатическому жителю России - балероны омерзительны, кажутся мамашами, которые всех и всегда любят.
  Я представил, как старец провалится в могилу, уляжется в ветхий гроб - обезумевший вурдалак с глазами окуня.
  Из приятных мечт меня вывел повелительный окрик неугомонного старика и щипок - болезненный, за мошонку - самое слабое место шахтера.
  "Не ляжка жареного кабана у тебя во рту, не крыло Птицы Счастья в руках, а ты уже превратился в плакальщика на моих похоронах! - старец шел вдоль стены - ни одной ступеньки, гладко, кастрировано - оперный танцор в Йоханнесбурге удивится архитектуре голого камня. - Если нет входа, то в кустах обязательно спрятана веревка и крюк для лазанья по скалам - иначе безмерная безысходность сожмет липкими пальцами наши сердца.
  Живём, потому что верим в своё предначертание, что не напрасно рождены, идём к Цели, и Цель обогатит нас, а людям наши усилия помогут вырваться к Звездам.
  Когда мне исполнилось пятнадцать лет, я ушел на фронт: молнии меня охватывали теплыми женскими руками, улыбки медсестер освещали помертвевшее мое лицо, которое отражалось в зеркале заднего вида танка.
  Наступали мы, трудно, тяжело в танке - духота и зловоние - не лучшее место для разведения соловьев.
  В трубу дальнего вида я разглядывал укрепления противника и иногда - со смирением мученика тюрьмы в Милане - переводил взгляд на купающихся сестер милосердия - красивые балерины: им война - сцена.
  Боевой экипаж подшучивал надо мной, щипали за уши, хохотали и командир - веселый бухгалтер танковой бригады генерал Тимошенко засыпАл вопросами - золотыми крупицами знаний:
  "Вот уже дудки!
  К голым купальщицам балеринам собрался за линию фронта?
  К Истине не идешь, евнух, а в гости к красавицам - всегда пожалуйста, даже финиковую пальму в руки не возьмешь, потому что от фиников у тебя сыпь на коже, в лягушку превращаешься.
  Ты мечтаешь о дочери индейского вождя?" - генерал Тимошенко шутил, но хмурил обожжённое - липовое - лицо, вертел кольцо на пальце, верил, что снял с трупа врага волшебное кольцо Силы, оно повысит его в звании.
  Я злился в ответ, плевался, но от основного занятия - расстреливания фашистов и подглядывания за обнаженными купающимися балеринами - не отвлекался; серьезный танкист не променяет войну и алмазоподобных девушек на болтовню с седоусым генералом.
  По ночам в трубу разглядывал Звезды и представлял, что на небе сверкают глаза далеких гигантских прима-балерин цветами ромашки на грудях.
  Почему - ромашка, а не розы - не знал, но доверял своему воображения, представлял, что среди ромашек отыщу Правду!
  Однажды, утром на рассвете обнаженная прима-балерина подошла к танку, осторожно - робкая красавица в лучах радиоактивной Звезды - постучала каблуком высоко поднятой ноги в люк.
  "Господа танкисты!
  Откройте, дайте мне водички; в горле пересохло и гуляют туманы пустыни Гобби.
  За вашу доброту я станцую перед танком "Лебединое озеро"!"
  Я обрадовался, щелкал многочисленными замками, выхватывал из рук товарищей фляжки с водой, бранился и укорял танкистов за жестокосердие.
  Члены экипажа от ужаса позеленели, молчали, лишь генерал шептал - мигом посиневшими губами (глаза у генерала Тимошенко закатывались плодами неспелой черешни):
  "Возможно ли, чтобы бык родил кита?
  Не открывай голой прима-балерине, не впускай её заколдованную, не впускай!
  Командование увидит и осудит, назовет нас предателями, а вечером - расстрел после ужина".
  Балерина - вражеский лазутчик, шпион, потому что лобок у неё выбрит; не девственница она, а я прима-балеринам с запятнанной честью не доверяю!
  Ногу выше головы подняла, личико пышет жаром, а под гусиной кожей скрывается капрал мужчина - умудренный войнами и спорами с лейтенантами.
  Может быть, она - демон в образе прима-балерины!
  Скажи ей, чтобы уходила без воды; навсегда улетит в Чёрную дыру и собирает милостыню у зеленорылых инопланетян с носами-воронками.
  Мучает она нас просьбами, а нам война дороже, потому что война - хлеб солдата!" - генерал в бессилии упал на ящик со снарядами, расстегивал и застегивал парадный мундир, искал в суетных движениях успокоение - так лисица в зоопарке бегает по клетке".
  "Балерина - не демон и не шпион, потому что - лучше я в служанки в шведскую баню пойду - шпионы и демоны могут превращаться в кого угодно, но только не в прекрасных девушек с растопыренными снежными грудями! - я открыл люк, расправил плечи - гордый молодой человек на арене Цирка жизни. - Где вы выдели демона с грацией балерины?
  И шпиона с золотым сечением красавицы?
  Не впущу вас, друзья, в казарму, если не поверите, что прима-балерина за танком - цветущее дерево вишни с ногами!
  Если вы, товарищ генерал, называете войну - хлебом солдата, то прима-балерина - масло на хлебе!" - я пошутил - довольный остроумием и преисполненный гордыней - выскочил из танка (последнее, что увидел - потные мертвые лица рядовых членов экипажа и сомлевшего - в обморок упал от страха - генерала Тимошенко), приложил к губам прима-балерины фляжку с целебной кристальной водой.
  Девушка сначала отпрянула, но я силой - так поят слепого котенка молоком - прижал фляжку к жадным губам.
  Пила, щёки наливались прохладой и вспыхивали, снова гасли, глаза прима-балерины расширились до размеров глаз героев мультфильмов.
  Груди наливались водой, и казалось, что китайские драконы уменьшились в размерах и поселились в очах прелестницы.
  Вода в фляжке закончилась, я принюхался - на поле боя воняло водкой - второсортной, из запасов веселых танкистов: не живую воду я влил в прима-балерину, а - водку.
  Девушка захохотала, упала на колени, затем вскочила на танк и танцевала, поднимала ножку выше головы:
  "Для радости и счастья живем и воюем, танкисты с лицами енотов!
  Еще вчера меня не отпускали на фронт, а сегодня я - пуля, выпущенная из маузера!
  Но вор, мейк лав!"
  Подпрыгнула, сверкнула великолепием опьянённых ягодиц и грудей и упала в люк, вошла в легенду!
  Сотряслась земля до адских глубин!
  Танк взорвался, взлетел, а меня - обуянного гордыней - отнесло за тысячу верст и сотни лет, протиснуло сквозь пластины пространства и времени.
  Прима-балерина нечаяно наступила в танке на снаряды, подорвала не только экипаж и себя, но и мою веру в гордыню! - Старик закряхтел - тяжеловоз на подъеме в гору Фудзияма. - Смири, гордыню, парень и тогда увидишь Звезды вокруг себя!" - старец наклонился - с усердием умирающего прокаженного матроса - шарил в ботве картошки (вокруг замка картошка посажена - наверно, гномы огородничают).
  Я не увидел звезд между пакостных ягодиц спутника, сплюнул и заплакал, жалел себя, мечтал, что на каменном кровати в замке отрублю себе ноги и руки, истеку кровью - лучше, чем бегать за сумасбродным стариком, похожим в минуты отчаяния на Олимпийского чемпиона по керлингу.
  Лёгкая искра любопытства не позволяла мне в тот миг покончить с жизнью.
  Как выглядит лучшая из лучших прима-балерина Василиса Прекрасная?
  Оживит ли она старца? Превратит ли его в сиятельнейшего молодого балерона театра имени Российской Армии?
  Наградит ли меня старец зловонным поцелуем, хуже которого только сводный хор японских мальчиков?
  Укажет ли путь к Правде с глазами и кроткой улыбкой проснувшейся прима-балерины?
  "Нашел: веревка альпиниста и крюк для пыток ведьм! - старик с увлечением воскликнул, разматывал найденную веревку - радость палача.
  Ловко закинул крюк на стену, подергал веревку - так карп цепляется за крючок и пробует прочность американской лески. - Веревка свита из лобковых волос прима-балерин - выдержит три тонны живого веса, потому что - живая, как Ленин в мавзолее.
  Хватайся за веревку - артерию Правды!"
  Старик - для бодрости вырвал у себя из левой ягодицы клок волос, наступил мне на ногу, плюнул на ладони и полез - ОХ! как полез, догоняйте его балероны в голубых заманчивых панталонах братьев по Разуму.
  Я недолго раздумывал, опасался, что меня - одинокого путника около стен замка - сожрут призраки с древнего кладбища забитых невест.
  Полез за старцем - вид: ОХОХО! - хуже Российских современных фильмов.
  В Российских фильмах - из-за недостатка финансирования - все кричат, орут, рыдают, отвешивают пинки и оплеухи, а на спокойное повествование с питонами и купающимися прима-балеринами денег у кинематографа нет, и совести нет, увели совесть силой.
  "Почему я карабкаюсь на стену не под голой прима-балериной, а под растопыренными ляжками хохочущего старика - готового к труду и обороне, старого любителя Василис Прекрасных?" - я чуть подустал, присел на сук - откуда сук появился на гладкой крепостной стене? кто его выдвинул под мои усталые ягодицы? в чём предназначение сука подо мной? - не раздумывал, отдыхал, с радостью смотрел на бесстыдные удаляющиеся ягодицы старика - балерон вам друг, ягодицы стяжателя!
  Старик поднялся на крепостную стену, обо мне забыл на время - я не золотой запас Украины, чтобы обо мне думали на крыше Мира.
  Он всматривался во что-то на крепостном дворе, и на минуту жгучая досада - что старик наблюдает за купающейся обнаженной Василисой Прекрасной, а я на суку кукую - обожгла мне гениталии ревностью.
  Но я вспомнил о смирении гордыни, поэтому не полез, а ждал, когда Звезды спустятся мне в руки!
  Ноги Звезд - ноги прима-балерин!
  "Эгегей! Возмездие!
  Зовите архитекторов с оловянными глазами и музыкантов мудозвонов! - старик кричал кому-то, кого я не видел (дракону? Василисе Прекрасной? рабам?). - Сатана в саду лилий!
  Ужо я вас, расчешу, причешу, пианистов - волками взвоете под роковыми руками стилиста!"
  Затем обернулся задом, наклонился и - ветры враждебные захлебнулись слюной - выпустил из ягодиц зеленый дым.
  За стеной засмеялись - не женщины, не мужчины а - будто каменные бабы трясли грудями.
  Послышались проклятия на всех языках Мира, резко звучала брань на идише и на суахили.
  Вопли ужаса, крики страданий, предсмертные хрипы летели из зеленого дыма, памятниками Свободе и чистому воздуху застывали на стенах.
  Эхо ядовитого газа докатилось до меня; на миг я увидел себя молодым танкистом возле пьяной феи из сказки балерин-прим.
  Упал с сука, перекатился бильярдным шаром в лунку, мячом для гольфа - закатился в склеп.
  Земля застонала, затем раздался врыв тысячи Солнц; вой адских коней и грешников смешались.
  А следом - через час - опустилась зловещая тишина, замораживающая и похолодало до сорока градуса ниже нуля.
  Я не выяснял - убил ли ядовитый зеленый дым из ягодиц старика Василису Прекрасную и её свиту бездельников, или взорвались подвалы с вином в замке - не выдержали противостояния злу.
  На четвереньках вылез из склепа, сосал жёлтую кость покойника, потому что кости давно умерших героев и прима-балерин приносят удачу.
  Убежал, и скитаюсь, ни о чем не жалею.
  Вас спас, прима-балерина, и думаю - не Василиса Прекрасная ли вы?
  Из ружья бы в вас выстрелил, проверил на красоту и прочность: от идеальной прелестницы пули и соль отлетают, и грязь спадает с изумительной чистой чести. - Шахтер закусил губу, шарил руками под камнями: гномов ли искал бородатых соглядатаев, сухопутных карасей или ружьё из арсенала Тульских мастеров.
  Алёна упала бы от страха в обморок - вдруг, не поймает пулю зубами, а соль с дробью пробьет нежнейшую шелковую кожу, на которой даже блоха оставляет след микроскопических лап имени Левши.
  Вгляделась в копоть на лице шахтера: не сажа ли из-под адских котлов, в которых грешники умирают по сто раз в день?
  Вдруг, словно ластиком стерли черты мужчины, он предстал в настоящем образе, расплывался в тумане - страшный канализационный демон, завшивленный, с красными углями глаз и баклажаном ниже лобка.
  Будто пьяная прима-балерина отшатнулась, вспоминала нужные слова, но нашла лишь непонятное, несмелое - в ресторанах часто кричала, но смысла не находила:
  "Догоняйте, кавалер!
  Догоните, я - ваша!"
  Взвизгнула от ужаса, побежала в самую тёмную сторону, словно в лес с каменными грибами.
  Не миллиардер Пашков, не сыщик Путилин, а - демон - хозяин ночи, или чёрт в образе шахтера - побежал за девушкой.
  Алёна не оглядывалась (вдруг, ошиблась, и парень - простой хороший герой; не Принц, поэтому пожалеть его нужно, а жалеть бедняка нет смысла - можно полюбить, затем - нищета, голод, страдания и ругань по воскресеньям и небо без Звезд), виляла, охала от страха, повторяла латинские выражения и искала в них заклинания против злых духов.
  Страшно удивилась, когда перепрыгнула через лес рук - руки чёрные, шевелятся, а пальцы отрублены.
  Пробежала через цирк уродов, за поворотом догадалась - не уроды, а волосатые женщины гномов соревновались в искусстве акробатики.
  "Зачем Природа придумала разнообразие? - прима-балерина отогнала назойливую безглазую белую сойку с левой золотой груди. - Гномы, шахты, кусты, птицы - пустое!
  Для развития общества достаточно только прима-балерин и Принцев на Белых Конях.
  Всё остальное - не нужно, чуждо нашему Миру, балласт на корабле викингов!"
  Алёна вспомнила, что за приватный танец её подружку прима-балерину Сару (выпендривается, а таланта и красоты нет) миллионер Васильев - да пусть он подавится своими деньгами - пригласил в путешествие на корабле "Восток".
  От досады, что миллионеры не видят настоящее искусство, а хватают приманку с искусственными лебяжьими грудями, закусила нижнюю вафельную губу.
  Представила, что миллионер уже давно съел Сару, а кости выбросил в Мировой океан - на радость морскому царю - повелителю безнравственности.
  Успокоилась, даже не поклонилась раскатисто смеющимся гномам возле тележки с изумрудами.
  Вскоре Алёна вышла из подземелий - удивительно нашла дорогу, тайну которой хранили семь гномов с оскаленными зубами из титанового сплава.
  - Я попала в другой Мир - светлый, параллельный, как мои ноги на шпагате! - прима-балерина счастливо засмеялась, рассматривала диковинные огромные пластмассовые цветы - другую, дружественную форму жизни. - Яркие цветы из неорганики - растут, живут, цветут - балерины и мои фанаты загудят от Счастья, когда экземпляр цветка привезу на родную Планету Земля.
  Клонируем цветок, размножим, и по всей земле распустятся взволнованные неорганические цветы - вестники Мира во всем Мире! - Алёна осторожно - чтобы не повредить корень растения - извлекла пышный цветок из почвы, с удивлением и надсадными охами и ахами рассматривала нижнюю часть стебля, похожего на лапку саранчи. - Нет корней, цветок черпает полезные вещества из атмосферы этой Планеты, волшебно питается эмоциями инопланетян - ХА-ХА-ХА! - для меня они - инопланетяне, а для жителей этой Планеты - родные граждане: друг дружка пнут - не обидятся, потому что - интеллектуальные философы! - Алёна оглянулась, разгоняла инопланетных комаров движениями огромных ресниц, смущала енотов подрагиванием спелых грудей, искала - для налаживания контакта между Цивилизациями - представителей по Разуму или по балету.
  Подняла ножку выше головы - находила успокоение в репетиции - так снайпер после третьего выстрела избавляется от приступа астмы.
  - Инопланетянка! ОХ! Балерина - настоящая, моё отражение - доказательство единообразия балерин в Космосе! - Алёна выдохнула с восторгом, побежала к балерине - точь-в-точь она, но чуть-чуть ножки короче, а грудки - вызывающе больше, что - недопустимо для партии в "Лебедином озере" - книге Судеб балеронов.
  Алёна сравнила себя с инопланетной обнаженной балериной, пришла к выводу, что инопланетянка - не превосходит ни в чем, а даже хуже, что - приятно и радостно, поэтому не нужно её колотить высоко поднятой ногой по макушке, выбивать из нахалки спесь.
  - Ты - почти, как человек! - Алёна трогала внутреннюю часть бедра инопланетянки, поглаживала её груди, поцеловала на пробу: каучуковые или пластмассовые губы. - Приветствую тебя, инопланетянка, представительница другого класса разума и балетной школы - гирю тебе на ногу, чтобы красовалась памятником героям Варшавского Восстания.
  - Ты... ты вышла из ада, инопланетянка? - инопланетная балерина надула губки до размера неприличного, но поклонники балета приветствуют подобное надувание, называют - Возвышение возвышенного. - Полагаю, что ножку поднимешь - не выдержишь тяжести, и упадет она рельсой через час или два.
  Сразу видно, что ты из другого Мира - не хватает тебе душевной и телесной теплоты, а губы твои - холодные, вампирские, груди - да, соразмерные, для "Лебединого озера" подходят по фактуре - но свет не сходится клином на "Лебедином озере" - пальцем не двину, чтобы в это колдовское озеро упасть. - Инопланетянка, чем больше осматривала Алёну, тем больше воодушевлялась, даже жалостливо смяла личико - в безграничной любви ко всем балеринам из ада.
  - И у Вас "Лебединое озеро" в почете? - Алёна ожесточалась, ей не нравился покровительственный тон инопланетянки, словно зонтиком прикрывали земную красоту. - Ногу подниму - сутки над головой продержу, у нас, на Земле, если нет выдержки - поклонники бранятся, в следующий раз не пригласят на вечеринку молчания, где в полумраке, в свете авиационных прожекторов я обнаженная танцую на столе в кабаке среди бутылок - пузатенькие бутылки, как младенцы - с фиолетовым крепким.
  Не зазнавайся, представительница иной расы и сознания; если у вас цветы без корней и неорганические, то это не означает, что я тебя не побью, как грушу.
  Обозлишься на меня, заплачешь крокодиловыми слезами избитая, а я побегу к Камню Покаяния, попрошу прощения за первую драку между балеринами разных Цивилизаций.
  Мать Земля - моя родная Планета, о которой ты не слыхала в невежестве; разве это балет у тебя между ног - простит меня.
  - Ого! Милочка! ты тоже с Планеты Земля, как и я, но откуда в тебе гордость и озлобление; знаю земных балерин, потому что я тоже с Планеты Земля и на Земле танцую, не выставляю спесь, потому что много горя видала, когда мне в пуанты подсыпАли толченое стекло, а трусики намазывали финалгоном - ОГОГО! писька горела адским костром на сцене!
  - И мне толченое стекло в пуанты - завистливые дубовые балероны подсыпАли, и трусики поганили финалгоном - АХАХАХ! - губки нижние пламенели, я летала по сцене, поднимала в немой просьбе ножку выше головы, проветривала промежность, охлаждала нежную плоть, а зрители принимали моё отчаяние за творческий порыв и ураган балетного восторга. - Алёна подошла к холмику, потрогала каменный врытый крест, с удивлением перешагнула через оградку - так цыпленок вылетает из гнезда кукушки. - Ты сказала, что мы на Земле, значит - я вышла и подземелья на родной Планете Земля, а не в ином Мире, не в другом измерении, хотя уверена - в книжке читала о шахтерах - что все штольни выходят в разные Миры и времена!
  - Ты вышла из штольни на кладбище? Ты - чёрт? - лжеинопланетная балерина в ужасе прикрыла ладошкой ротик, задыхалась без воздуха, опустила ладошку, подошла к Алёне и сахарными пальчиками ущипнула за её левый розовый - рахат-лукум - сосок. - Я представляла чёрта иначе - мохнатый козел со свиным рылом, а в зубах дрожит хлыст из волос ведьм.
  Чёрт в аду хлыстом подгоняет нас, прима-балерин, принуждает к прыжкам через котлы с грешниками, вопящими, словно слоны на индийской ярмарке.
  Погонщик слонов меня приглашал прокатиться, подталкивал в попу, а попа моя - пламя, не нужно в неё палки дров подкидывать.
  Я сначала воспламенилась душой - на слоне станцую и ногу выше головы подниму - до неба достану и потревожу Зевса.
  Но затем - досада, что не к большому золотому столу меня пригласили, не одаривают рубинами и сапфирами, а драгоценных камней в Индии больше, чем листьев на деревьях - я рассердилась на погонщика слонов, назвала его кожей для обивки диванов английских аристократов.
  Бесплатно трогал меня - прима-балерину, бесплатно любовался моей статью, а мои танцы дорого стоят - иногда с ружьём танцую, свою незапятнанную честь охраняю.
  Охальника бранила, прогнала вместе с его слоном, а теперь - когда ножку выше головы поднимаю, кровь приливает к головке - виню себя за то, что не узнала - миллиардер ли погонщик слонов, или - пустышка, соска для полицейского.
  Может быть, он - Принц на Белом Слоне, а, возможно, что - чёрт индийский - повелитель мутноглазых рыб!
  Впрочем, ты о чёрте больше знаешь, потому что из ада вышла, оттого, что - из-под земли, удрученная страница с нежными словами между грудей.
  - Я Правду ищу, а не чёрта! - Алёна взяла со столика конфетку, сняла обёртку и засунула карамельку в ротик - прима-балерине всегда и везде приготовят столик с едой и для танцев. - Правильно ты, подружка, отказала погонщику слонов; если Принц, то пусть заплатит за то, что трогал за попу - мимолетом притронутся; лиходеи, словно пылинку сдувают, а на самом деле - пятнают нашу честь.
  Чертей? Может быть, я и видела, но лукавых в маскировочных халатах; ни разу чёрт не пришел ко мне в своём наглом обличии козла, не принёс золотую рыбку.
  Я не из ада вышла, а - из штольни; забавно в пещерах, но нет миллиардеров, или прячутся под камнями, примеряют бороды гномов, горбятся - карликовые миллиардеры, суетятся, скрывают свои капиталы, а мне искренность нужна и золото - хлеб прима-балерины!
  По косвенным признакам - понимаю сейчас, что на кладбище вышла, приняла пластмассовые цветы -за инопланетную неорганическую форму жизни, а тебя - за инопланетянку, и не обижайся, миленькая, инопланетянки для меня - черти!
  Даже на другой Планете миллиардер Пашков меня нашёл бы среди чертей, сыщик Путилин - лукавый, три глаза у него, иногда моргнет - прима-балерина забывает, где у нёе ноги, а где грудки - наш спасательный круг в грудках.
  - И за мной сыщик Путилин гонится, называет меня непрочитанной повестью! - балерина с робкой улыбкой поцеловала Алёну в щечку - так бабочка присаживается на цветок клевера. - Щека у тебя, подруженька, настоящая, кожаная, а не жесткая резиновая волосатая щека чёрта!
  Значит - правду говоришь, что ты не из ада, и за тобой сыщик Путилин по заказу миллиардера гонится, спешит, завлекает придорожных торговцев шаурмой, входит в доверие к постовым полицейским, выспрашивает о тебе, но денег за советы не даёт, а показывает доносчикам попу - по примеру афроамериканских шутников.
  В США юмористы только о попах шутят.
  Меня в Америку лже миллионер завлекал, не узнала я в нём лукавого, он замаскировался под капитана дальнего плаванья, а все капитаны - миллионеры, если у них рога под кепкой не спрятаны.
  Обольстил - легко нас, прима-балерин, завлечь миллионами.
  Привёз в США в свой дворец, просит, чтобы я на столе станцевала - зарядка для прима-балерины - танцевание обнаженной на столики среди бутылочек с фиолетовым крепким.
  Я на столик запрыгнула, губки бантиком сложила - прелестненькая я - муси-пуси, сама себя люблю и расцеловываю - золотую куколку! - девушка на миг забыла об Алёне, поцеловала свои ладошки, засмеялась искристо - ручей на перекате; смотрела на Алёну с любопытством молодого кролика. - Ой! Я забыла, кто вы и откуда - танец молодильным яблочком в головку ударил!
  Если вы не чёрт - подтвердите, станцуйте со мной - могильная плита заменит нам столик в кабаке, выдержит плита - специально для нас подготовили сцену!
  Экзамен тебе, новая подруженька с очами дивного Космоса, ответь: что делает обнаженная прима-балерина на столике в кабаке среди бутылочек с фиолетовым крепким, слаще которого только мечта о Принце? - балерина нахмурила бровки, сурово смотрела на испытываемую Алёну - так старый профессор разглядывает студентку двоечницу в сельской бане.
  - Настоящая, громом не пораженная, прима-балерина на столе в кабаке танцует нагая среди бутылок с фиолетовом крепким: не нами заведено, и не нам отрицать это эпохальное событие, возвышающее до Райского Творчества. - Алёна подняла ножку выше головы, сложила губки сердечком, танцевала, хохотала, напевала: - СЮ-СЮ-СЮ!
  - И ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ! Мы, ослепительные красавицы прима-балерины поём во время танца, разгоняем сюсюками и зюзюками тучи зла, прогоняем лукавых и приближаем встречу с Принцем миллиардером! - балерина танцевала с Алёной, смеялась, поднимала ножку выше головы - удивительный танец двух фей среди могил и мрачного напоминания о всякой всячине в аду.
  Устали прима-балерины, упали на мягкие венки, остывали сковородками на снегу.
  - На кладбище не бедствую: яички, поминальное вино Кагор - фиолетовое крепкое, пряники, куличи, конфетки и - обязательно танцы на похоронах! - девушка сняла со столика яичко, облупила, откусила половинку, а вторую - добрейшая душа из сказки - отдала Алёне. - Хоронят, рыдают, а я из-за могилки выбегу - луч света в кладбищенской мгле.
  Сначала окаменевают, затем - недобро прогоняют меня, но не деньгами, а - укоризной, бранью; честь мою не трогают, потому что я - атомная бомба, взорву кладбище, если хоть крупинка грязи упадёт на мою честь.
  Затем увлекаются родственники покойного, хлопают в ладоши, разжигают костры на старых могилах, и лица, подсвеченные живым огнём, напоминают маски каннибалов.
  - Поняла окончательно: мы на кладбище на Планете Земля, а я думала - на другой Планете в библиотеке, цветы - книги инопланетян! - Алёна по-дружески прижалась к девушке, и красавица балерина - от радости и в знак доверия, что уже не полагает Алёну чёртом из ада - закинула на её грудь ножку - золотую нить. - Не думала, не гадала, что выход из штольни ведет на кладбище - мост между балетом и Принцами.
  Но, когда за спиной тяжело дышит сыщик, а впереди маячит смерть - по кусочкам меня обещал миллиардер Пашков разрезать за неповиновение - кладбище кажется мне сценой Большого Театра.
  - Кладбище для прима-балерины - больше, чем сцена: на сцене охальники сыщики быстро отыщут, а на кладбище - я уже вторую неделю танцую, и не слышу и не вижу погони - вестницы кровавого дождя.
  Нет, не тот дождь, что каждый месяц напоминает прима-балерине о женской сущности, а дождь - после отрубания головы! - балерина вздрогнула и продолжила рассказ о бедах в Америке, которая за три моря кажется золотым слитком. - Во дворце я на столике среди бутылок ножку подняла и обомлела, дурная мысль меня посетила: вдруг, миллиардер - который меня завлек в США - не Принц, и не миллионер, а - нищеброд с мелким нудным дождиком в душЕ?
  Со стола спрыгнула - грациозно, до белого каления фанатов доводят мои прыжки; приблизилась к размякшему жениху, присела к нему на ватные колени, в ушко шепчу, а по сторонам смотрю - ищу брачный контракт на сто миллионов или на пять миллиардов; птичкам Фениксам золотые денежки нужнее, чем мясным миллиардерам.
  "Мужиков в Америке нет, нет и телег, а где твои миллиарды, дружок? - ножки в шпагат развернула - я же еще Олимпийская чемпионка гимнастка: на деревянном коне сажусь на шпагат, и на коленях жениха изобразила Олимпийское - свечи в канделябрах вспыхнули румянцем от моего искусства. - Меня обольстил - в США привез, а денег не даешь, словно я - кукла резиновая робкая с любопытными глазами поэтессы.
  Балерины бесплатно не пляшут, иначе - Луна займет место Планеты Марс, и Марсианские приливы и отливы затопят Голландию с лепреконами и башмачниками.
  Деньги давай, сын палача!"
  Жених промокнул глаза салфеткой с вышитой монограммой дома Абамы, пронзительно-красные глаза его закатились бильярдными шарами в череп; жених мычал, а в его древних словах я отыскивала острова лжи:
  "Деньги - не главное в жизни просвещённой высоко духовной личности!
  Человек - а прима-балерины - особенно - заточил себя в скале невежества и лжи, а душа человека бродит по Райским кущам, купается в золотых водах Солнца!
  Поймите, меня, русская прима-балерина - камень на шею вам повешу - не обрадуетесь, а деньги - хуже камня на шее, потому что золото убивает великие идеи, превращает девушку в старуху.
  Все богатые - старухи!"
  Долго он лопотал, а я поняла - обманул, не миллиардер он, не миллионер, а - фальшивомонетчик с протухшей кровью зверя в сердце.
  Заманил, выгоду от меня получает, а я - легкокрылая бабочка цвета вечных снегов - напрасно трачу драгоценную молодость, раздаю себя по каплям нищим, а не золотопромышленникам в генеральских погонах.
  Я поднялась, возвысила ножку выше головы и опустила её на затылок чёрта - только чёрт обманет наивную морально устойчивую девушку с озерными очами, в которых плещется зеленое море тайги.
  Жених обмяк, а я по столам смотрю, ящики переворачиваю - ищу хоть какие деньги на билет до Польши, а от Польши до Большого Театра в Москве - один развернутый шаг прима-балерины!
  Много видеокамер обнаружила - недолго снимал меня злодей, продавал видео за деньги; хуже лишь грех ожирения.
  Назло вуеристам - я накинула на ладное тело мохнатую шкуру гориллы из коллекции жениха - убила его или живой остался - не важно для истории балета; через двести пятьдесят милионов лет не вспомнят о хулигане члены американского Парламента.
  Страху натерпелась - пока добралась до побережья; танцевала перед полицейскими и консулами, црушниками и фбршниками - красавцы с вековой тоской Беловежской пущи в угасающих очах.
  Кубинцы - нелегальные эмигранты - к берегу на плоту причаливали, а я на плот запрыгнула, отталкиваю от берега - ноги у меня тонкие, но балетом закалены - золотые ножки!
  Эмигранты роптали, в воду прыгали, а затем сожалели - за плотом долго плыли, умоляли, чтобы я станцевала возле кривой - мать её ведьма - мачты.
  За жемчугом ныряли, мне жемчужины под ножки бросали - собирала, танцевала из жалости; акулы ноги пловцам гложут, а фанаты мои не замечают боли, потому что упиваются моим волшебным танцем без трусов.
  Прибыла в Россию - матушки мои - кругом реки, пожары; если не наводнение, то - огонь, и огонь воду не гасит, а потешается, как старый падишах развлекается в гареме.
  Волю в кулак собрала, отправилась в кабак "Максим" около Красной Площади - не престижно, но душу греет, когда звезда Кремлевская подмигивает моей поднятой выше голове ножке.
  Два дня танцевала, а на третий день сыщик Путилин заявился - слегка пьяный, с колом осиновым и дорогими кедровыми орешками - по две тысячи рублей за килограмм.
  Я подумала, что сыщик Путилин - обыкновенный посетитель - последнюю рубаху с золотыми пуговицами мне отдаст, отслужит верно и направит в лес, где Принцы землянику собирают.
  Сначала он меня кедровыми орешками угостил - подластивался, чтобы не кричала, не вопила, сиротой его детей не оставила, потому что крик прима-балерины - звук взлетающей ракеты.
  Но затем объявил, что за мной пришел по приказу главнокомандующего армией США; я нищего гражданина США обидела отказом, поэтому - отвечу за все грехи русских балерин - на электрический стул меня посадят в штате Аризона, а терминатор Шварцнегер - символ Америки - рычаг опустит.
  Простила бы Терминатору недобродетель - тяжело ему досталось в кинофильмах, но с балеринами дурно не поступают, потому что мы - не пирожки из печки, чтобы нас поджаривали на закуску Главнокомандующему.
  Я пакетик с кедровыми орешками у сыщика Путилина выхватила, укорила сторонника закона и печать брани ему на лоб поставила:
  "Отцы ваши сталь плавили в доменных печах!
  Деды ваши француза в зад вилами тыкали, прогоняли от Истринского водохранилища, потому что видели в каждом французе чёрта.
  Чёрт любит обтягивающие голубые панталоны и рюшечки, ну, право - баба вселяется в чёрта.
  Вы же, сыщик Путилин - на девушку прима-балерину руку подняли, а в руке у вас невидимая кувалда несправедливости.
  Часто кувалду и отбойный молоток во сне вижу; просыпаюсь - прелестная в своей очаровательной томной наготе, глаза - самовары, а в голове сон канарейкой прыгает - Кувалда! Молоток! Паровой молот!
  Уберите руку от моей поднебесной груди, но пасаран, камикадзе!
  В ответ на вашу руку я покажу ногу - зверь нога!"
  Подняла ножку выше головы, оглушила сыщика Путилина - обрадовала, потому что он готовился к обмороку - приятно, когда девушка избивает - много денег стоит!
  Убежала я, спряталась на кладбище от пособника американского движения женихов.
  Танцую на могилах, а в глазах - орешки кедровые; рассыпались они после драки в кабаке, золотыми глазами василисков покатились под столы и стулья пирующих брадобреев. - Балерина поднялась, выгодно подняла ножку - в звёздное небо нога устремилась лучом Правды. - Иногда подойду к мостику через речку, подпилю доски - чтобы паломники в воду упали, очистились от глины и душевной грязи, и мечтаю, что превращусь в мочалку в сельской бане: дух в сельской бане - живительный, танцы - сколько хочешь ногу выше головы поднимай, прима-балерина в сельской бане превращается в пушинку.
  - Не в пушинку, а - в ослицу прима-балерина превращается в сельской бане - кабаке разврата! - из темноты - будто облако без штанов - выплыл сыщик Путилин - грозный в неожиданности и зловещий. - Удивляюсь я вам, прима-балерины - на лестницу залезете, глаза закроете и полагаете, что спрятались лучше, чем Александр Македонский в гробу.
  Александр Македонский - живой, но в гробу отдыхает до поры, до времени, когда его сила понадобится домохозяйкам с золотыми глазами.
  Руки подставляйте, разнузданные прима-балерины, умопомрачительно красивые с точки зрения Закона!
  Не заросли вы жиром, не висят у вас лошадиные холки и хвосты лисьи, в форме себя держите для женихов, а женихи вашей крови хотят, но не танца!
  Сердце замирает, когда я представляю, что по моей вине и ловкости вас осудят, приведут на бойню, где человек - курица! - Сыщик Путилин протянул девушкам наручники - не магазинные, а из закаленной метеоритной стали - против колдунов и ведьм.
  Волосы сыщика лежали ровными прядками пшеницы под косой матери-героини.
  Взгляд орлиный - каликой перехожим - блуждал по прелестям прима-балерин; прелестей много, поэтому глаза со страхом перебегали с выпуклостей на впадины, с лоска на бархат.
  Алёна скрестила руки на груди и с недоумением разглядывала бляху сыщика, не узнавала русские буквы на значке, видела в них кабалистические символы.
  - Это ты, чёрт, траву копытами топтал в имении печника, когда Ленин дышал свежим воздухом, пропитанным огнём революции! - Алёна растревоженно закричала, подняла ногу выше головы и опустила - АХ! шлагбаум перед конём цыганского барона упал - на левое плечо сыщика Путилина. (Подружка Алёны смекнула (звездочка в поле) и ударила своей ножкой по правому плечу сыщика, вбила сыщика по пояс в свежевскопанную могильную землю!). - Полагаешь себя сыщиком, законником, а в зеркало серебряное взгляни, через левое плечо трижды плюнь - на чёрта попадешь, потому что ты - чёрт.
  Мужчина - не то, что он о себе думает, не то, что записано о нём в трудовой книжке и в паспорте, а - отражение в зеркале!
  Называешь себя человеком, а посмотри в зеркальную гладь Озера любви - чёрта увидишь одинокого, томящегося в яме с горящими радиоактивными углями из Чернобыля.
  В школе нас учитель физики на прочность испытывал; перед выпускным экзаменом в десятом классе привел - только девушек - в лабораторию, обмотал нас проводом высокого напряжения, воткнул вилку в розетку и засмеялся, словно безумный кот на голове задумчивого романтика:
  "Звери на водопое - дружат, а красавицы прима-балерины враждуют: зла друг дружке желают, и - с широко распахнутыми сердцами-колокольчиками - сплетничаете, словно у каждой между ягодиц завелся черт. - Учитель физики - полковник в запасе - кричал в исступлении, повысил бы напряжение в сети, но не в его воле командовать электронами. - Испытайте запредельную боль предательства: сначала в электрической цепи, а затем - в жизни, когда лучшая подруга уведет - нет, не вашего распрекрасного Принца с бритыми ягодицами: а подруга украдет у вас деньги!
  Боль от потери денег в сиксилиарды раз сильнее боли от электрического тока, который отслаивает мясо от ваших сахарных костей!"
  Мы стучали зубами - обнаженные пленницы маньяка учителя, ощущали себя протонами в ядерной топке Солнца.
  Больно, но боль от душевных ран сильнее - неужели, мы - когда придет время наград и Дипломов - предадим девичью дружбу, скривим лица во лжи и недоумении, а наши шляпки превратятся в могильные плиты откровенности?
  Учитель физики - Андрей Васильевич - в раж вошел, бегал, в беспамятстве целовал наши ноги, прятался под стол и выл волком - поступал так, как мечтал в детстве.
  Всполошился, глаза его покраснели сибирскими зорями (мы думали, что ножом нас порежет и в жертву своим пионерским идеалам принесет), но зеркало перед нами - опутанными проводами с высоким напряжением - поставил.
  "Закипела у вас кровь, а душа - лёд! - шепчет, откидывает мокрые пряди с наших Лунных личиков. - В зеркало посмотрИте; в электромагнитном поле душа девушки раскрывается, подобно цветку лотоса в промежности танцовщицы диско.
  Будущее своё увидите в зеркале, и в будущем том - множество крыльев над бегущими дикими кабанами; крылья - ваши танцы, кабаны - женихи, любители желудей!"
  Мы взглянули в зеркало - не знаю о подружках, не скажу за всех обнаженных прима-балерин одноклассниц-старшеклассниц, но я - красивая, дрожащая тварь - лучше меня нет на свете девушки!
  "Что же вы, Андрей Васильевич, о науке нам на уроках рассказывали, видеокамеры под столами ставили, чтобы наблюдать, как мы мохнатки проветриваем, а в зеркале неправду нам показали - ложь и фальшь Вселенские в зеркале! - я в негодовании вскричала; губы плохо слушаются - омертвели от действия тока, но пересиливаю физическую боль, представляю, что не в секретной лаборатории физики преодолеваю сопротивление электромагнитного поля, а в городской Пятнадцатой больнице богатыря рожаю. - Обещали, что будущее в зеркале увидим, а за серебряной гладью - лишь наши личики восторженные и другие прелести, имя которым - Восторг!" - я подняла ногу, ОХ! трудно, но преодолела магнитный резонанс, я же - прима-балерина с Большой буквы Алфавита.
  Пятка правой моей ножки - муси-пуси ножка, расцелую её - отдалилась от розовенький пяточки левой - сю-сю-сю - ножки.
  Шаговое напряжение возросло в сиксилиард раз, и в точке равноденствия - между моих ног - вспыхнула голубым цветом Амстердамской любви шаровая молния.
  Она медленно выплыла из моей промежности, полетела - тайная птица Счастья - к Андрею Васильевич, облетела его по параболе, имитировала движение спутника "Вояджер", и затем ударила учителя в нос - дворники гренландцы в Сибири удивились бы мягкости шаровой молнии из моей промежности.
  Андрей Васильевич обмяк и хрюкнул, лицо его приняло спокойное выражение аргентинского танцовщика.
  Он упал на колени перед зеркалом, взглянул - лучше бы в тот момент из стен выросли ветки с бананами.
  В зеркале отразился чёрт - во всей его политической и философской мерзости; унитазы в казармах индийских повстанцев протирать рылом гнусного чёрта.
  Завуч - Наталья Петровна - заглянула, всё поняла, подмигнула нам, а в Андрея Васильевича бросила щепотку поваренной соли - чтобы чёрт успокоился и не бесчинствовал.
  Мы вылезли из электрического шнура, подвели провода к мошонке учителя - не верили, что она превратится в благодатную ниву для ростков знаний.
  Но старались - мстили за бесчинства учителю, который любовался нами, но не заплатил, а прима-балерина без генерала, всё равно, что теплая свежая булка в морозильнике.
  Электричество мигом обуглило гениталии Андрея Васильевича; зачем учителю физики гениталии, если Солнце заменяет ему жену.
  Вскричал, подпрыгнул гимнастом на бревне, а изображение чёрта в зеркале - пропало, словно зеркало протерли уксусной кислотой.
  Мы отражались, а Андрей Васильевич - нет; ни его отражения, ни чёрта, пусто - будто зуб из зеркала вырвали. - Алёна засунула пальчик в ротик, пососала, вздрогнула, словно пальчик - высоковольтный провод. - АХ!
  Рассказываю, словно выступаю в кабаке перед Европейскими горцами.
  Размягчела я, словно золото в печке!
  Бежим, подруженька, спасаем свои чести - физические и моральные; сыщик - когда выберется из могилы - нас не пощадит, потому что он фрукт с косточками. Тот еще фрукт!
  Алёна подпрыгнула, побежала по тропинке, виляла белыми ягодицами - от которых томление у кладбищенских сторожей, задумчивость и умиротворение.
  Оглянулась - балерина бежала в другую сторону, к выходу-входу в подземное царство теней!
  - АХ! Подруженька, я убежала из подземелья, ты вбегаешь - разумно ли это, когда заря сменяет зарю, а туземцы в Африке голодают, последний пенис слона без соли доедают? - Алёна остановилась, манила кладбищенскую балерину взглядом и плавными движениями ног и рук - танцевала, и в танце языком жестов выражала недоумение поступком подружки.
  - Лазутчики меня на земле найдут, а под землей - ищи-свищи прима-балерину в кабаке! - девушка остановилась, послала воздушный поцелуй - прощальный, как песня дрозда - Алёне. - За подземным Принцем миллиардером пойду - найду его, окручу, женю на себе и разорю, как кильку в томатном соусе.
  Ты не нашла богача под землей, а я уверена, что стада богатых призраков и привидений бродят, взывают к душам балерин.
  Я - каждому призраку хребет из малахита подарю, оживлю, и разбогатею; на все деньги напечатаю афиши со своим великолепнейшим изображением.
  В каждой китайской лачуге собирателя риса и медных пятаков окажется мой плакат; птицы полетят с моим именем на устах, а уста у птичек - обожаю пернатых друзей, у них лапки - сю-сю-сю... О чём я говорила...
  Ох забыла! До встречи на свадьбе, милейшая подруженька - в скит староверов не убегай, съедят тебя после танцев, а из туфелек рагу сделают для чёрта. - Балерина споткнулась, влетела в проход под землю - землеройный очаровательный снаряд.
  - Имя! Зовут тебя, как, восхитительная танцовщица с мечтами-бабочками?
  Подойду к дверям ада, захочу тебя позвать, а имени не знаю, затерялось оно в балетных партиях. - Алёна закусила рубиновую губку от досады: неприятно, когда подружка мечтает выйти замуж за миллиардера - на всех прима-балерин богатых Принцев не хватит.
  - Нет у меня имени, безымянная я, как высота на фронте! - из глубин подземной Вселенной донесся удаляющийся - огонек в ночи предрассудков - голосок балерины. - Когда я родилась, батюшка мой в прелесть впал - леденцы сосал, собирал замерзших снегирей и грыз их, будто карамельки.
  На меня взглянул с непониманием и отчужденностью умирающего псориазного волка (матушка меня на снегу родила, возле проруби, сразу после родов в проруби омыла, в снег бросила и к гусарам побежала танцевать, застоялась прима-балерина во время беременности, бороду отрастила черноморскую).
  Может быть, отец дал бы мне имя, но увидел вдали обоз с обнаженными якутскими морозоустойчивыми балеринами.
  Вскинулся, превратился в полярного зайца - я, хоть и новорождённая, но всё помню, потому что холод ум мне дал.
  Убежал отец, лишь от него остались лапти - красные, с длинными загнутыми - по восточному образцу - концами.
  Робкие золоточешуйчатые карпы меня выходили: выкормили, согрели своей любовью, не дали умереть - ушастые рыбки с шерстяными плавниками.
  Карпы - к моему величайшему сожалению - не умели разговаривать, потому что - рыбы!
  Хожу-брожу без имени, иногда камнем себя по головке ударю - легонько, не до смерти - надеюсь, что имя выскочит из памяти предков, но не выскакивает.
  Нож к груди поднесу, царапаю, рисую на коже хвосты русалок, ищу в символах своё имя, но и русалки не помогают.
  Может быть, в подземелье у гномов в корыте с изумрудами, или под золотым слитком - имя своё найду; лучше так имя обрести, чем с детства маяться с именем Ингеборга или Оджечуквукама. - голос прима-балерины истончался конским волосом в пламени свечи.
  Алёна уходила - от сыщика Путилина, от откровений новой подружки - найдет ли балерина счастье в подземелье с разноглазыми гномами: один глаз Правду видит, другой - ложь.
  Строем шли солдаты - в магазин или в баню, а, может быть - на политзанятия: широко шагали, растирали на ходу виски пилотками, без усилий обнимали друг дружку, а особенно - полкового командира - лихого усача в красных панталонах.
  "Не наши, враги! - Алёна выдохнула, повернула голову в сторону будки телефона, но не пошла, не донесла в ФСБ о проникновении шпионов на территорию Российской Федерации.
  В ФСБ долго бы пытали балерину, выясняли явки и пароли, а затем - окровавленный безглазый кусок мяса - подкинули бы к дверям золотого мерседеса миллиардера Пашкова. - У каждого иностранного воина две головы: одна видимая, а другая скрыта за театральным занавесом; одну голову открутят, вторая - голова Змея Горыныча - оживет и в бой вступит.
  Если я пойду со шпионами, то меня не отличат от солдатки; ногой в живот ударят шутя - солдаты шутят ударами - выдержу, слезами потушу боль в матке". - Прима-балерина впорхнула в строй солдат иностранного легиона (странно, но жители не замечали шпионов), влилась в коллектив и вскоре почувствовала незримую связь, которая возникает между давно знакомыми убийцами.
  Сосед - пухлощекий одноглазый крепыш - улыбнулся Алёне, осмотрел её блестящую наготу, но, наверно, видел только военное, даже мундир с медалями увидел на девушке (хотя она обнажена, как речная мель); остался доволен осмотром, произнес ласково, менял тембр тонкого пчелиного голоса:
  - Впереди брезжит новая война, недоступная инопланетянам, но понятная нам, потому что на войне мы становимся мудрее, осознаём свою роль в истории Человечества.
  В детстве я зачитывался сказками братьев Гримм: что ни сказка, то - пытки и убийства бессмысленные, с ломанием рук и отрыванием голов - приятное чтение для мальчика, которому каждый раз после еды заботливая мама ставила клизьму ведерную.
  Добрые руки мамы пианистки, тонкие, глаза удобно выкалывать костяными пальчиками.
  Матушка мне клизьму ставит, заглядывает в слезящиеся глаза, плачет и приговаривает с надрывом, иногда руки заломает, а клизьма болтается во мне хвостом дракона:
  "Джонни, сынок, терпи клизьму - и снаряд вытерпишь между ягодиц.
  Смелого пуля боится, а тебе - когда одолеешь первый вражеский редут - снаряд обязательно, всенепременно между ягодиц вонзится, сбросит тебя в реку к морскому царю; и морскому царю послужи в его войске - рыба каждый день, от жажды тоже не умрешь, не превратишься в саксаул в пустыне.
  Раньше я думала, что мой сын станет балероном в Большом Театре России или в Милане, но для Милана тебя нужно кастрировать, а у тебя и так - с рождения - яичек нет, дрозды унесли твои яйца, Джонни.
  Теперь верю - ты прославишься не на сцене, а на поле боля - тоже сцена с суеверными солдатами из стали и мочала.
  Волосы ваши - мочалки, а глаза солдат - стальные!
  Прыгай, танцуй под пулями разгадывай загадки вражеских генералов, а - если пуля или снаряд у тебя между ягодиц застрянет во время танца - не красней невольно, не падай на походную кровать с трубкой Мира из Музея национальной истории индейцев США.
  Воюй честно, Джонни, и тогда у тебя вырастет пиписька; пустая голова - барабан, а пиписька - оружие мужчины!"
  Матушка пытала меня клизьмой, и я привыкал к пыткам - теперь, если снаряд или напильник мне залетит между ягодиц - не замечу, побегу в бой даже с белым роялем в попе.
  Вы - капрал, новичок? - Джонни провел рукой ниже лобка Алёны (девушка заробела, покраснела, уверяла, что ладошка шпиона не запятнает девичью честь, потому что ладошки как бы нет, она - призрак, а шпион - Чёрная Дыра, оттого, что клизьмой в него родная мать закачала антиматерию). - У вас снарядом начисто срезало гениталии, капрал, осталась одна рана - львов и тигров в Берлинском зоопарке пугать вашей раной ниже лобка; я думаю - что в ней находится вход в ад.
   Прима-балерина конфузливо опустила глаза-планеты, но не ответила неискушенному шпиону, выдумщик он с рогами.
  Вдруг, впереди грохнуло и зловеще зашумело, словно тысячи мертвецов скидывали истлевшие саваны.
  Из-за киоска с сахарной ватой вылетел всадник - в бараньем плаще, на голове - шлем рыцарский, а в руке - Меч Правосудия США.
  Белая козлиная борода дяди Сэма воинственно торчала - клок Америки в России.
  Шпионы - неизвестно чьей армии - занимали оборону по кругу, переворачивали автомашины, уговаривали жителей отдать последние деньги на войну, потому что война проясняет зрение: после войны каждый ветеран в березе видит сестру милосердия.
  Алёна разрывалась между чувством долга - нужно помочь шпионам, потому что они приютили, не выгнали из строя, признали своей и заочно дали звание капрала; с другой стороны - бежать, скрываться от сыщика Путилина, от алчных рук жадного миллиардера Пашкова, и не миллиардер он, если не дает денег, а - обманщик, козёл на воеводстве.
  Прима-балерина в задумчивости подняла ногу выше головы, и - словно третий глаз вырос на ноге - увидела стог сена: для слонов и куланов в зоопарке; душистое сено с нотками Ностальгии по ушедшему детству с беспечными прятками-догонялками на заливном лугу с маньяками.
  Алёна схватила Джонни за рукав, потащила сквозь линию фронта - лавировали, нагибались под пулями, уворачивались от осколков гранат - осколки нежно, подобно лепесткам вишневого цвета, сыпались с голубого гостеприимного неба.
  Втиснулись в стог сена, забросали лаз, разглядывали сквозь дыры неприветливые незнакомые мертвые лица солдат с двух сторон, и не лица, а - маски из цирка вампиров.
  - Кто воюет? За что воюют? - Джонни вздохнул, покачал головой, зашептал быстро-быстро на древнем языке иудеев, затем вышел из транса, погладил прима-балерину по правой груди - без политической смелости, робко гладил, не находил в движениях сладострастия - так кладбищенский смотритель без аппетита кушает огурец с могилы. - Человек - по идее его Создателя - должен стремиться от низшего к Высшему, от простого к сложному, и с вершины эволюционной лестницы мы бы плевали на плеши недоразвитых инопланетян с колесами вместо ног.
  Но я не вижу возвышения, не ощущаю рост эстетических потребностей, не чувствую себя благороднее - в сене на войне, а не возле белого рояля на горе Фудзияма, и не танцую на сцене Большого Театра.
  Почему мы творим зло, а ищем Правду?
  Для чего живем, если - кушаем мороженое, с яростью вставными фарфоровыми зубами срываем оболочку с докторской колбасы - возвращаемся в животный мир, но не превращаемся в эльфов и фей? - Джонни всхлипнул, лёг на живот - загорал в сене во время боя (Алёна прикрыла рот ладошкой, с ужасом смотрела на оперение снаряда - точь-в-точь вошел между ягодиц шпиона, не разорвался; наколдовала в детстве мамочка сыну снаряд между ягодиц, злая мама, но заботливая - клизьмами убила боль, и не чувствует сейчас Джонни смерть в попе; в правую ягодицу воткнут и сломался ржавый штык-нож), не догадывался о ноже и снаряде, не чувствовал их, превращался - хотя бы в розовых мечтах пацифиста - в бесплотное существо с устремлениями к бестелесной жизни. - В восьмом классе я влюбился в учительницу эстетики - Клавдию Андреевну - удивительную женщину в красной шапочке Палестинского революционера.
  Клавдия Павловна жила в образе Красной Шапочке из сказки Шарля Пьеро.
  На занятия приходила в национальной немецко-французской одежде: деревянные башмаки (стук их останавливал сердца паралитиков и инвалидов по ожирению), полосатые гольфы до колен - по японскому методу соблазнения самураев.
  Японские туристы с утра занимали очередь около школы, фотографировали ноги Клавдии Андреевны, вздыхали, щелкали пальцами и выжидали - не выскочил ли из чулков белка с мешком кокосовых орехов.
  Клетчатая юбка-шотландка с границей выше промежности (любопытные школьники наблюдали отсутствие трусиков забывчивой Красной Шапочки), белая блузка с щедрым вырезом, из которых вылетали батоны и докторские колбАсы (когда учительница конфузливо склонялась над письменным столом и шептала заклинания - она увлекалась магией вуду).
  На голове - красная шапочка революционера, к шапочке прилипли несколько волосков с клочком кожи бывшего владельца, но задумчивая романтическая Клавдия Андреевна не видела печальной плоти и волос - не должна красавица Красная Шапочка рассматривать чужие шляпы.
  Директор школы - лётчик Израильской авиации в отставке - Хоня Рувимович - не укорял учительницу эстетики за одежду, не соответствующую Уставу школы; вольно в нашей школе - каждый ученик и учитель выбирал одежду и образ по душе: оборотни, маньяки, феи, Мистеры Иксы, русалки - свобода утомительная, и нет в той свободе отдушины и золотой двери в Счастье.
  Однажды, после уроков я с Клавдией Андреевной отправился в нудистскую баню: любознательный ученик, хотел узнать - не мужчина ли Клавдия Андреевна под юбкой.
  Если - женщина, то возьму её в жены: солдат с невидимым снарядом между ягодиц ("Уже видимый снаряд в попе"! - Алёна засмеялась, но усилием воли зажала коралловый ротик - АХ! малина-ягода - ротик.) и Красная Шапочка с восковыми пирожками; муляжи пирожков в корзинке Клавдии Андреевны.
  В бане мы разделись и влились в толпу влажных намыленных нудистов; я с удовольствием отметил женские первичные и вторичные половые признаки учительницы: сверил их с картинками из Камасутры (до нудисткой бани ни разу не видел голую - как лёд на реке - женщину).
  Красная Шапочка - не обращала внимания на наготу, на баню, на шланги для поливания революционеров: она жила в удивительном сказочном Мире Красной Шапочки - волки, бабушки, матушки, лесорубы и палки из корабельных сосен.
  Рассказывала мне о волках, расчувствовалась, посадила меня к себе на колени, долго утомительно расспрашивала - выучил ли я уроки на следующий день; обещала, что те, кто плохо учится - заканчивают жизнь на виселице в губернских городах, или в доме престарелых для инвалидов по ожирению.
  Клавдия Андреевна обливала меня кипятком из шланга, а когда я - красный, обваренный, с остатками волос и сознания - почти умирал, окатывала холодной водой и говорила, что я долговязый нескладный гренадер, ведьмы надо мной смеются, и моё место - у Красного Знамени в Ленинской Комнате.
  Я пылал от любви, прикрывал любовь дубовым тазиком, а он поднимался зловеще, нависал над моими коленями грозовой тучей из романа Теодора Драйзера "Поднятая целина".
  Нудисты пробегали, скользили тенями мимо нас, а я готовился признаться в любви, набирался смелости; язык мой превратился в ворота в ад, покрылся клеем забвения из костей мертвецов.
  Я с хитрым видом цокал языком, надеялся, что Красная Шапочка - потому что любительница леса - по цоканью догадается, что на лесном языке я прошу её выйти замуж.
  На меня навалилось ощущение тяжелого летаргического сна, я упал, с лавки, холод сковал мои члены, голова тряслась, а волосатые ноги нудистов и крепкие ягодицы волейболисток - по ошибке забежавших в нудистскую баню - вызывали во мне противоестественные желания - стать ослом возле мельничного жернова или пойти в разбойники.
  Я догадывался, что Клавдия Андреевна - ушедшая в Мир Красной Шапочки - не оценит моё предложение руки и сердца, может быть, засмеется зловеще и посоветует найти дорогу в ад, где нет болезней, но - вечные страдания со снарядами между ягодиц.
  Но я набрался храбрости, отбросил тазик (он глухо ударил в голову пожилого нудиста, похожего на гориллу, или, может быть, горилла забрела в баню вместе с волейболистками), открыл рот - вот-вот судьба моя решится.
  Клавдия Андреевна вскочила, закрыла мой рот правой ватной грудью:
  "ЧУ! Я слышу поступь мертвецов, с конями они идут к зеленому столу, а на столе - не карты, а - волки лесные.
  Люди играют волками, а волки поджидают Красных Шапочек, точат зубы, тренируются на лошадях, стерегут единственную тропинку от дома матушки до избушки бабушки, зло притаилось на тропинке, раскрыло ржавые зубы капкана.
  Я обязана идти на зов волка; только в преодолении страха перед мохнатыми чудовищами полиглотами - сила Красной Шапочки.
  Если обману сейчас себя, то Правда улетит от меня на Планету Марс, махнет серебряным шлемом, и в блеске глаз Правды я не увижу свою сказку о Красной Шапочке и Сером - как дым над тайгой - волке".
  Клавдия Андреевна - эмигрантка из России - закричала, подбежала к окну, вскочила на подоконник - белый силуэт на фоне Звездного неба - символ победы Человека над расстоянием до Луны.
  "Волк! Где ты, маньяк с ненасытной утробой, в которой пропадают города и села, бабушки и надежды поэтов? - закричала звонко, затем голос понизился до дна колодца, и Клавдия Андреевна завыла тяжело, натужно, словно её запрягли в плуг имени Ленинского Комсомола: - УУУУУУУУУ!
  Волк позорный!
  Зачем браним друг друга, если не знаем, для чего живем и танцуем?
  Почему прозябаем в театрах и на выставках искалеченных, крученных художников, а не выращиваем картошку, не прыгаем на батуте в надежде допрыгнуть до Солнца, выйти за пределы тяготения нашей Планеты.
  Циолковский, отзовись воем волка!" - Клавдия Андреевна - пулей из снайперской винтовки - выпала и окна.
  Я подбежал, выглянул и заплакал - потому что улица пустынна, нет даже кладбищенских волков, и Клавдия Андреевна - невеста моя с эстетическим уклоном ягодиц - исчезла.
  "Не забывай о пристойности, парень!
  Жизнь - не лоток с жареными ворованными орехами! - тяжелая рука нудиста легла на моё правое плечо, вдавила кость в грудную клетку - упражнялся на мне нудист тяжеловес, готовился к бою с быком. - На левом плече человека - чёрт сидит, а на правом - Ангел блистающий.
  Правая ягодица балерины и твоей учительницы - серебро, а левая - уголь каменный из Донецка.
  Две ягодицы - символ двоедушия, две границы человека, и перейти границу, или застрять между двух государств ягодиц - беда!" - нудист отстал от меня, прыгнул в бассейн без воды, плыл по сухой каменой плитке, и кровавый след Олимпийским факелом следовал за философом - знатоком теории ягодиц. - Джонни сцепил зубы - не легко ему дались воспоминания об ушедшей первой любви к учительнице эстетики - Красной Шапочке в душЕ.
  Дрожащими руками зажег спичку, бросил в сено и всматривался в разгорающийся революционный костер, в котором сгорало прошлое, а из пепла появится цель жизни.
  - Гад, если меня и себя не жалеешь в огне, то мышей пожалей, ирод, живодёр! - Алёна туфлей тушила зарождающееся жадное пламя, плакала, выкидывала из стога сена стонущих мышей с умными очами работников торговли. - Мышки гнезда свили, надеялись найти в сене свободу и мышиную Правду, а ты - любитель словесности и снарядов между ягодиц - нарушаешь гармонию в Природе мышей.
  Думаешь, что ты - народоволец, а на самом деле - загубленная в невежестве жирная свинья с мельничным жерновом воспоминаний и кряхтений.
  Смилостивился бы над мышами - тогда Клавдия Андреевна к тебе бы вернулась - постаревшая, но в Красной Шапочке Добра!
  Ой! - Алёна взвизгнула и на четвереньках поползла из стога сена - так охотник выбирается из берлоги. - У тебя снаряд в попе в огне, а ты о нудистах в бане жалеешь!
  Сейчас рванет - не найдем твои воспоминания среди ошметков плоти! - Алёна выбежала, снова наклонялась по-лебединому, ползла под пулями, хохотала нервно, вскакивала пружинкой; назло смерти поднимала ногу выше головы (пули и осколки облетали прима-балерину по дуге).
  Следом за девушкой бежал горящий, обложенный соломой - шпион Джонни - звено между прошлым и будущим сказки о Красной Шапочке.
  Обгоревшие куски мяса и кожи свисали локонами африканской черновласки, обнажали молодые, не тронутые зубами шакалов, кости.
  - Джонни нужно на обед к врачам в Первую Градскую больницу, вылечили бы его, отпоили ухой из стерлядок! - Алёна остановилась около рокочущего пулемета, подняла ножку выше головы, засунула пальчик в ротик - сю-сю-сю - девушка с острова с кокосами; округлила глазки небесные. - Наверно, Джонни - зло, а зло само себя наказывает, укоряет, себе поклоны бьёт и себя же после поклонов проклинает с молочной пеной у рта.
  Если бы Джонни был Добром, то не сгорел бы Олимпийским факелом.
  Рвануло, ОХ! как рвануло в попе Джонни; в далекой Праге пьяницы подняли головы от кружек с пивом "Балтика", прислушались к эху; в Нигерии пастухи отбросили кривые посохи и спрятали головы под листья лотоса - страшен грохот со стороны России.
  Еще зловещее - звон колоколов тревожный Ростовский
  Снаряд взорвался в попе Джонни - не уберегла мама сына, не спасла от снаряда - хоть граблями маму наказывай, хоть в речку закидывай и рыболовной сетью вытаскивай - не вернет мать разорванного Джонни.
  Мимо прима-балерины пролетели ягодицы и лицо - улыбка на лице жизнерадостная; круги под глазами - как круги на воде после упавшей подстреленной утки.
  Алёна взвизгнула, опустила ножку, но подумала, что - поднятая выше головы нога прима-балерины - Приз, снова подняла - в память об ушедшем шпионе с глазами во все стороны.
  Долго брела девушка в задумчивости, искала Правду в разрыве снарядов; её везли на танке, затем она добиралась до деревни на попутке - зачем поехала в деревню с казаками, пляшущими бабами и самогоном - Алёна не знала, не искала в душе ответы, а брела, спотыкалась, танцевала - потому что нужно жить!
  На берегу моря - даже не спросила у раба названия моря - Охотское, Красное, Балтийское, Японское - прилегла на жесткую скамейку, закинула руки-лебеди за голову, мечтала о том, как станцует в Кремле "Лебединое озеро" в новой постановке - где балерины - поленья в печи, а коршун - об его матушку - усердный изнурённый художник с седыми прядями на лобке.
  - Незавидное у меня здоровье, девка, АХ! догораю скудной лампадой возле картины Репина "Приплыла"! - на скамейку (на ноги Алёны) присел худой мужчина - соломенный, без веса; дунешь - улетит за три моря к Афанасию Никитину.
  Мужчина долго рассматривал девушку, водил пальцем по её телу - так мясник ножом отмечает на туше быка лакомые куски.
  Зевнул, обнял себя за плечи и заговорил с тоской поедателя лука из села Волжское:
  - Изо дня в день ищу Правду!
  Пить начал в семь лет; батюшка нальет себе водки, а я - озорной, шумный - подбегаю - выпил его водку и снова в солдатики играю, кажутся они мне ягодками с маковыми глазами.
  Отец в стакан заглянет, водку не найдет, прислушается к своим ощущениям - не пьян, поэтому удивляется - не помнит - то ли выпил водку, а она не пьянит, то ли не наливал себе водку, то ли - налил и пролил - Царевна Несмеяна.
  Снова нальет, а я - со скудной корочкой Бородинского хлеба подбегу, выпью и - упаду среди плюшевых игрушек, сплю беспокойно, потому что юное сердце стремится к Высоким Идеалам, а купается в водке. - Мужчина погладил левую грудь прима-балерины, усмехнулся горько, с мудростью ста поколений Афинских философов читал по груди Алёны.
  Девушка дрожала от негодования - бесплатно её осматривает наглец, трогает, а денег не даёт - то ли забывчивый Принц миллиардер, то ли - нищеброд перекатный без плоти.
  Если прогнать его, то, возможно, скинет маску нищеты, укорит и засмеется по-змеиному:
  "АХА-ХА! Проиграла ты, прима-балерина, обмишурилась, словно циркачка на слоне.
  Циркачек люблю, развожу в своей загородной усадьбе особый вид девушек - цирковые гимнастки: низкорослые, лёгкие, воздушные, а груди у них - надувные шары, бамперы.
  Из-под купола генетически модифицированная гимнастка упадёт на манеж, груди - спасут, заменят страховые надувные подушки сирийского производства.
  Ты, прима-балерина, не циркачка, но я бы взял тебя в жены, если бы ты прошла тест на душевность - полюбила меня худого, оборванного - нарочно я испытываю девушек нищетой, ищу родственную душу.
  Умная девушка - моя жена навсегда - видит миллиардера и его нежную ранимую улиточную душу - через лохмотья.
  Ты же не увидела во мне Человека, поэтому я пойду с испытанием к другой уличной прима-балерине, девушке, с розовыми идеалами на кончиках губ и грудей".
  Алёна боялась ошибиться, поэтому терпела пограничные ревностные взгляды гуляки - не тяжелый он, ноги не отдавит; миллиардеры - заботятся о своём здоровье, не жиреют, не покрываются пластами средиземноморского сала.
  Если окажется нищебродом - то, значит - судьба прима-балерины - с нищими на скамейках разговаривать, окатывать их ледяными взглядами, а в конце уходить без денег; лепесток розы на снегу - обманутая прима-балерина.
  - Деньги люблю, - мужчина улыбнулся воспоминаниям, лицо его покрылось золотыми лучами (Алёна выгодно напрягла грудь, втянула животик - разговор о деньгах, значит - не всё потеряно в мире безмолвия, возможно - Принц на ней сидит, миллиарды в уме перебирает и с золотых гор на платиновых саночках катается в воспоминаниях). - Дорога во власть трудна; ямы, волчьи зубы на дороге, в капкан нога попадет - кричи, вопи - депутаты и избиратели не спасут.
  Люди напрашиваются на охоту на уток, но никто - из солидарности - свою ногу в капкан вместо твоей не засунет; люди - зло.
  В мэрии я трудился до седьмого пота: обопрусь на золотой костыль, приказания отдаю, а ноги мои - в невидимый капкан заточены.
  Чувствую, что призраки пятки мне грызут, а привидения из Шотландии колени лобызают - отвратительные привидения - в клетчатых юбках, а под юбками - ад.
  Сомлею, упаду в объятия придворных прима-балерин, ищу в девушках Правду, а прима-балерины закатятся серебряным смехом, Есенинскими тросточками меня по затылку бьют, кресты на груди гвоздиками выцарапывают - от чёрта спасают крестами.
  Войду в силу, расправлю плечи и с восьми часов утра командую в мэрии, разгоняю тучи зла.
  Вы, прима-балерина, не экономистка из Сербии? - мужчина спросил с вызовом, отхлебнул из походной охотничьей фляжки, сморщился, вытер нос рушником с вышитыми петухами и протянул фляжку Алёне - то ли подарок Судьбы, то ли договор с чёртом во фляжке.
  Алёна осторожно понюхала - водка низшего качества, вонючая - автомашины "КрАЗ" этой водкой заправлять в городе Гродно.
  Задумалась: если откажется и не отхлебнет из индейской фляжки Мира, то мужчина может упрекнуть, назовет брезгливой неженкой, скажет, что он - миллиардер, а жена, которая брезгует одной посудой с мужем - ему не нужна.
  Но, с другой, с эстетической стороны - если он - переодетый миллиардер и испытывает прима-балерину, то, если Алёна сделает глоток - укорит, назовёт пьяницей, уличной потаскухой, которой не место в доме миллиардера, где полы начищены до блеска ягодиц прима-балерин.
  Вопрос - "Пить или не пить паленую водку из грязной фляжки" - спутался с вопросом: "Миллиардер или нищеброд предлагает выпивку?"
  Алёна с фляжкой водки металась в бреду, дрожала, наивно выискивала в глазах мужчина Правду, ответ, подсказку - хоть малейшую крупицу Истины.
  Но глаза собеседника заплыли, белые пятна между глаз напоминали девушке зимнюю ночь в Гаграх, когда пограничники в белых маскировочных халатах подползали к окнам гостиницы, залезали на деревья и подглядывали с наслаждением - так медведь лакомится ляжкой дикого кабана.
  Алёна пронесла фляжку над губами (если экзаменатор укорит, что не выпила, то скажет, что сделала глоток; если возможный миллиардер побранит за пьянку, то Алёна засмеется, ответит, что не пила, а движение - в движении сила электричества).
  Внезапно - шаровой молнией в сельской бане - спасительная мысль озарила дивную головку прима-балерины.
  Алёна аккуратно соскочила со скамейки, выхватила из мусорного бака газетку, подложила под ягодицы - то ли нищеброда, то ли богача, а сама - подняла ножку выше головы, начала потрясающий танец Милости и Воздержания.
  Ночной друг - если нищий, не даст денег, то зря танец не пропадет, потому что - время репетиции, и лучше репетировать - перед мужчиной, чем перед засохшей сосной.
  Если окажется миллиардером - то танец - знак уважения к его деньгам, мост дружбы, первый шаг к свадебному маршу, после которого - когда сосулькой мартовской оборвется последняя нота - муж обеднеет на несколько миллиардов.
  Танец спас Алёну в Буридановой задаче - пить или не пить поддельную тухлую водку из сомнительной фляжки ночного кастрата.
  Прима-балерина поднимала ноги вдохновенно, с радостью первой брачной ночи.
  - СЮ-СЮ-СЮ! ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ! - девушка надувала губки сердечком, хихикала, посылала ночному страннику воздушные поцелуи - сладкие, как коварные помыслы ночных сторожей на кладбище.
  Лишь одна мысль затуманивала праздник, снижала градус хорошего настроения Алёны:
  "Если я танцую перед нищебродом, то - напрасно время трачу, словно я - зернышко пшеницы, и меня бросили в горячий асфальт, а не в полезный конский навоз.
  Репетирую, ножки шикарные, умопомрачительные - ОГОГО! ножки - растягиваю - полезно, но могла бы репетировать в городском кабаке - на столе среди бутылок с фиолетовым крепким - на радость рыболовам и переодетым Египетским Принцам; толку от Египетских Принцев мало - бананы, мартышки в подарок, но приятно, когда бросают под ноги золотую монетку с изображением Американского орла".
  Алёна поклонилась зрителю (он последний раз отхлебнул из фляжки, с обидой перевернул пустую, искал в ней жемчуг).
  Мужчина подмигнул девушке и поманил пальцем - так гусар с коня подзывает пастушку:
  - В мучениях мы пришли в этот Мир, грешим, из ближних своих соки тянем, а на небо взглянем - нет на небе греха, потому что Звезды водку не пьют, не прелюбодействуют под кустами в городском парке.
  Я не погряз в оргиях, панихиду по себе не служил, но чувствую неуютно, хотя твой танец - ДА! - разогнал мою безысходность и сломал лёд между нами...
  "Миллиардер! Он - миллиардер! - Алёна дрожала, забыла о поднятой ноге, приоткрыла ротик - вход в пещеру Истины. - Сейчас откроется мне, вызовет шофера в золотом "Мерседесе", помчимся в Церковь - ночь, но я перед попом станцую, жених его золотом наградит - в чан священника посадит, а сверху насыплет золотых червонцев, чтобы макушку шляпой прикрыло золото.
  Счастье - медвежонок с тухлой рыбкой, не спугнуть бы!"
  - Отблагодарю я тебя, прима-балерина, по-царски, не царской водкой в пятьдесят градусов, но - обрадуешься, потому что я лучше, чем Счастье странствий! - ночной Принц золотой "Мерседес" не вызвал, но повел Алёну в сторону здания мэрии - Дворец среди каменных лачуг оборотней в шинелях. - Если человек человека предает, то дарит на прощание желтую розу печали и разлуки! - Мужчина смахнул слезу: плакал он часто и обильно, может быть, не слёзы боли и страдания, а физиологическая жидкость из глаз, крокодиловы слезы, но Алёна верила, что спутник (пока до Мэрии, а дальше - по жизни, до развода, когда всё состояние перейдет ей) - плачет от радости. - Мэрия - мой дом родной, стог сена душистого с мышами, а мыши - дети гор, чудные создания с хвостиками розовыми, маленькими лапками, а на каждой лапке ноготок, как у художницы.
  - Я мышей обожаю, боюсь их, потому что мыши и крысы прислужники ада, но люблю извращенной любовью - так мать прижимает к груди усыновленного павиана.
  Дрожу от страха, когда мышка гипнотизирует меня, заставляет танцевать бесплатно; сердце моё превращается в свежемороженую капусту, но терплю мышей, когда оттаиваю - со страхом и толерантной любовью целую животное в мокрый - переносчик микробов - носик. - Алёна вспомнила, что приличная прима-балерина должна любить животных, потому что животные в жизни изнеженных миллиардеров - острова счастья. - Несколько часов назад умер шпион Джонни - снаряд праздничным салютом у него разорвался между ягодиц!
  До встречи с вами я думала, что Джонни погиб без смысла, потому что матушка его продала свою бессмертную душу чёрту.
  Но увидела вас, послушала, восхитилась мыслью о походе в ночную мэрию и поняла: Джонни страшным снарядом искупил свою вину перед погибшими Космонавтами Планеты Земля.
  Не рассуждаю об инопланетных зеленорылых героях - воронки у них вместо носов, а ручки - палочки, иностранных инопланетных Космонавтов не жалею, потому что они покрыты струпьями - как проказой; я на картинках видела в комиксах изуродованные тела инопланетян.
  Части тела Джонни улетели в Космос - снаряд для них - Космическая ракета.
  - Удивительное вы создание, прима-балерина без трусов! - мужчина вскричал, снова прослезился, упал перед Алёной на колени, лобызал её алебастровые руки (теперь можно, Алёна разрешала бесплатно, оттого, что поверила - миллиардер!), в исступлении пьяного артиллериста поглаживал шелк кожи бедер девушки. - Шпионы, Космолеты, раскрытые - будто объятия боксера - ваши ноги!
  Борьба со злом - ваше предназначение, прима-балерина!
  В мэрию войдём...
  - Кто же нас пустит ночью в общественное здание, где тайн больше, чем у цыганки расчесок? - прима-балерина спросила и тут же покраснела от неуместного робкого вопроса.
  Носком туфельки на высоченном каблуке рисовала в пыли сердце, пронзенное стрелой Амура.
  Спутник не ответил, пнул в парадную дверь, и она отлетела пушинкой, открыла дорогу к счастью - так отец миллионер открывает сыну секрет изготовления золота из свинца.
  Алёна ступала по мягкому ковру; в свете Луны цвет ковра не проявлялся, но девушка убедила себя - зеленый, искусственная трава растет на ковре.
  Миллиардер не включал свет, и снова девушка нашла объяснение в свою пользу:
  "Сохраняет романтику!
  Сейчас приведет меня в свой кабинет, зажжет свечи, официально попросит моей руки, заполнит нужные документы, поставит печати - АХ! пАспорта у меня голой нет с собой, прима-балерина - не министр с портфелем!
  Новый паспорт мне выпишет, поженимся, а завтра - завтра я начну бракоразводный процесс, отсужу у миллиардера мэрию, гнезда с аистами и дремлющими кукушками, может быть - монастырь отсужу, разбогатею до неприличия!
  В ванну золотых монет набросаю, поплыву в золоте на ладье Харона - лодке мечты!"
  - Когда поваров нет, я сам варю похлебку из виноградных улиток - на походном примусе, в кабинете! - миллиардер широким жестом - так канатоходец обхватывает шест - пригласил прима-балерину в кабинет - всенепременно кабинет женитьбы! - Зачем в семейной жизни лад и диваны?
  Клопы в диванах селятся, подглядывают бусинками муравьиных глаз за резвящимися супругами.
  Кусают жену в перси белые с розовыми наконечниками; горные вершины - белые, а горы - чёрные, у женщин - наоборот, внизу - чёрным-черно, душа чёрная, а груди белые с розовыми сосками - флагами тревоги.
  Положи руку на своё сердце, балерина, что почувствуешь под маленькой мраморной ладошкой?
  Не биение новой жизни, не ритм сердечный, а - грудь налитую, летнюю почувствуешь и удивишься, люди разные, а груди у прима-балерин одинаковые, подобны снежинкам.
  Клопы грудь от груди отличат и, поэтому - не нужны нам клопы во дворцах, а диваны - государства клопов, бараны не селятся в диванах, а клопы - здрасте, вам, пожалуйста! - жених (Алёна не сомневалась уже, что - сиксилиардер - развел руки в стороны, обнимал невидимых клопов). - Я создам семью нового типа - без клопов, без диванов, без подобострастия, а за женой установлю тотальную слежку с видеокамерами не только наружного наблюдения, но и внутреннего.
  От наружной слежки неверная жена легко уйдет - расправит крылья, покривит душой, подточит коготки, и - тю-тю в Воркутю!
  А камера внутри жены - не позволит любителям сладострастия и греха нарушить семейную верность, отметит любой факт печального проникновения в рот, и в другие отверстия, созданные природой не для измены, а для вдохновения и науки.
  
  - Мужчина, вы - богатый? - прима-балерина по привычке не слушала мужские бредни - пустое в рассуждениях мужчин, бесполезное, потому что мужчины о своём рассуждают, а главных тем - танцы, увеселения девушек, свадьбы - не касаются, боятся женских тем, словно они намазаны словесным ядом.
  Вопрос вырвался неожиданно - на автомате: пришло время спросить - после знакомства прима-балерина обычно задает этот вопрос мужчине; скрытно, завуалированно под басню или - открыто, чтобы не тратить золотое время на нищеброда.
  - Ой! Извините, рыцарь, вырвались слова - не воробьи, обидела вас, глупое спросила у миллиардера, танцевала на жердочке над пропастью и не удержала моральное равновесие! - Алёна прикрыла ладошкой ротик, затем подняла руки-крылья, танцем исправляла оплошность, ножкой просила прощения. - Часто нищеброды липнут к прима-балеринам: художники, поэты, писатели, или бездельники от сохи.
  На массаж в эротическом салоне денег у калик перехожих нет, поэтому в философию пускаются, закидывают невод из слов, заманивают прима-балерин на нудистские пляжи, а от пустого времяпровождения у нас - утонченных девушек - прыщи на попе появляются - некрасивые, лишенные смысла, потому что прыщ на попе - не цель жизни балерины.
  Не знаю цель своей жизни, но уверена - только не лиловые клюквенные прыщи - предвестники разлуки! - Алёна запрыгнула на стол, подняла ножку выше головы (потолки в кабинете - ОГОГО! выше неба!), спокойно танцевала, знала, что Истинный мужчина простит девушке любой вопрос, и нет злого умысла в вопросе - "Мужчина, вы - богатый?", а только - любознательность, здоровое любопытство кандидатки в депутаты. - После окончания балетного училища - недавно закончила, а уже Звезда первой величины - на природу пошла: соловьев и воробьев рассматривала со страстью купальщицы, думала, что возьму мудрость у деятелей Природы, за скотинками лесными подсмотрю и научусь новому танцу; соловей танцами выманивает балетную соловьиху из кустов.
  Подружки, когда узнали о моём героическом намерении - уединиться в лесу - возопили: кто - радостно, что я исчезну навсегда и не составлю им конкуренцию, кто - с печалью (их меньше).
  "Не Рай с яблоками в диком лесу! - миленькие подружки рыдали, держали меня за руки и за ноги, но ноги прима-балерины - рычаги Вселенной - не утаить искусство в ногах. - В лесу - маньяки за каждым кустом и на каждом дубе: поднимешь голову, раздвинешь - поднятой над головой ногой - жесткую листву с желудями - увидишь жёлтые глаза ученого блудливого кота по фамилии Пушкин, или нечто страшное, что свисает у Соловья Разбойника между ног.
  Не ходи в лес, в Париж поедем на гастроли; в Париже садово-парковое хозяйство развито, можно танцевать без страха за свою кожу, за груди, которые не достанутся шашлычникам!"
  Но я - потому что прима-балерина, а прима-балерины обладают даром самостоятельных решений - не слушала дельные советы накрахмаленных обнаженных подружек в общей бане балетного училища.
  Навострила лыжи - самые настоящие, с мертвого биатлониста лыжи сняла; биатлонист загляделся на мой танец в кабаке на столе среди бутылок фиолетового крепкого, и сердце у него не выдержало - шаловливое сердце снайпера.
  Умер, а я денег с трупа не взяла, только - лыжи, потому что в каждой балерине живёт лыжница.
  Приладила лыжи к туфлям на высоком каблуке и по траве, как по зеленому снегу в Челябинске, в лес направилась.
  Долго ли коротко трудилась, но ягодицы затвердели каменными скрижалями, а капельки алмазного пота щедро украсили моё нагое тело - музей Истории Крыма.
  "Джек! Джек Воробей, где ты, в соломенной шляпе и с мешком денег - на пожертвование прима-балерине? - крикнула, а на сердце ледяная мгла легла.
  Я испугалась, что подружки оказались правы - маньяки в лесу, и маньяков больше, чем желудей под рылом законопослушной свиньи! - Если вы - миллиардер маньяк, то прощу вам дурные слова и ржавый кривой нож времен турецкой войны!" - листья на ветках дуба высоко поднятой ногой раздвинула, ОХНУЛА - чёрта увидела.
  У чёрта клюв дрозда и крылья дрозда, но чёрт - я отличу злодея от мецената!
  Долго бежала на лыжах - сто Олимпийских новых рекордов поставила, но не зафиксировали мои рекорды, обозвала чаща меня лгуньей.
  На опушку выбежала, а на опушке - лукавые из ада поднялись и с грешников живых кожу сдирают.
  Взмахом ноги я остановила издевательства над грешниками - сама погибну, но луч света в глаза злодеям воткну, и в глазах он превратится в сталь.
  "Безумные медведи живут по закону тундры, а вы, выходцы из ада, нарушаете наши человеческие законы - людей мучаете до преисподней.
  Подождите, пока грешник совершит сотни злых дел - надругается над старушками, обидит школьницу, вырвет клыки у налогового инспектора, а затем погибнет от гнилой воды из-под крана.
  Тогда и тащите жертву в ад, считайте его грехи, угощайте мясом каннибалов; каннибалы людей кушают, а вы мясом каннибалов - масло масляное - грешных золотопромышленников и библиотекарей угощайте.
  Не сдирайте с грешников кожу, пока лиходей в ад к вам не попадёт из бездонного колодца знаний!" - дрожу осиновым листом на голове лисицы, кусаю губки и сдерживаю рыдания с трудом.
  Самый главный чёрт в ермолке на меня долго смотрел - живая ли я?
  Подошёл, подобострастно поклонился, долго меня трогал, пока не вспотел до синевы.
  По поту, по волнению я догадалась - не чёрт он, не лукавый, а - человек в роли чёрта.
  "Девушка, вы - прима-балерина, но не каждый мужчина найдет силы в себе и деньги в сундуке бабушки на операцию по смене пола и превращению из балерона или лесоруба в ясновельможную балерину с сапфировыми глазами.
  Мы - работники, помощники лесника - кору с деревьев сдираем на нужды сирот Поволжья; из коры гуманитарный хлеб выпекаем.
  Вы спутали нас с чертями, деревья - с грешниками, а кору - с корой головного мозга паралитиков профессоров.
  Чистая вы душевно, морально не запятнанная, а ваши ягодицы - ваш паспорт без печатей!
  Уходите из леса, иначе серые волки в овечьих шкурах на вас набросятся, спеленают, затем отпустят с колокольчиками в лес; побежите, а они из царь-пушки по вам начнут стрелять - царская охота называется.
  Отыщется умный полицейский - вас подстрелит, чтобы не мучились и не смущали иностранных студентов; у студентов на прима-балерин денег нет, а желания больше, чем воды в океане!" - подсобный рабочий затушил сигаретку о каблук моей туфельки, еще раз руками прошелся по клавишам моего рояльного тела, подмигнул мне, и его глаз светофором осветил мне выход из леса.
  Побежала, падала, опасалась, что смуглые люди на меня набросятся, нетерпеливо выслушают мои жалкие оправдания, что я - прима-балерина, зашла в лес по наивности, но не для того, чтобы оскорблять национальные меньшинства горного Китая.
  Никогда не смеялась над слабыми, бессильными стариками, если у старика борода - длиной с китайскую стену! - Алёна выгодно выгнула спину, чтобы жених миллиардер насладился восхитительным зрелищем, цена которому в базарный день - золотая монетка. - Вы - миллиардер...
  - Вздор! Чепуха! Я - вольный художник, ищу себя в поле, а деньги - пыль, мусор, верблюжьи колючки! - жених вскричал, плевался (но не в сторону балерины, опасался, что красавица одной ногой отправит в ладью Харона, а другой ножкой - великолепной, балетной - напишет нелестную посмертную повесть. - Жизнь человеческая строится на любви, на взаимовыручке и на доверии, а не на презренных деньгах.
  Я думал, что вы - не такая, что вы полюбите меня бесплатно за мою душу, за мой веселый характер, за серые глаза с налётом Есенинской грусти.
  Вы же подумали, что я - миллиардер с яхтами, Космическими кораблями, золотыми "Мерседес"ами.
  Случается, что по два дня не кушаю - не нахожу в помойках кусков, достойных моего Королевского внимания.
  Короли доказывают свою значимость, тужатся, а я - калика перехожий - не нуждаюсь в подтверждении своего величия!
  Весь Мир под моими ногами-браслетами! - несостоявшийся жених победно смотрел в глаза Алёны, словно прикидывал, сколько денег за неё получит на невольничьем рынке в Турции.
  - По... по... па... подлец!
  Мошенник!
  Золотарь на букву ять! - прима-балерина без сил упала в кресло, зарыдала горько-горько - еловая веточка без поддержки дерева. - Снова меня обманули, воспользовались моей добротой, моим благодушием - посмотрел на меня бесплатно, трогал, до мэрии провёл, чтобы твои подпольные друзья бомжи утром нахваливали тебя, одаривали корками от арбузов и - с печалью Беловежской пущи в глазах с бельмами - завидовали, что ты умудрился бесплатно прогуляться с красивейшей из красивейших, с Солнцем Вселенной!
  В мэрию меня привел, я думала, что ты - хозяин, медведь на воеводстве...
  ОХ! Если ты в мэрии, и в кабинете, то - не бомж с чайником вместо носа?
  Ничего не понимаю - добрые плоды моего воображения падают на камни и разбиваются.
  Вы - кто?
  Вы - чёрт?
  - Не чёрт я, рылом не вышел! - мужчина вздохнул, пятился к двери, ожидал возмездия, а гнев прима-балерины страшен - хуже пожара в тайге. - Странник, путник - не знаю, кто я, и зачем пришел на Землю, и почему живу - с какой целью?
  Зеркальце с собой ношу, не серебряное, а - простое, с помойки, чёрта в зеркале вижу, но чёрт меня не пугает, а зеркало - весы, на которых отмеряются мои грехи; и после анализа стекло показывает - пора ли мне в Мир иной, или нужно в этом Мире себя искать в стакане с вином. - Мужчина извлек из кармана зеркальце (от коробочки с пудрой), дышал на стекло усердно, даже выпустил лишний воздух между ягодиц (насмешил веселую прима-балерину). - Запотевает зеркало, значит, я - живой сейчас!
  Иногда не отражаюсь, и не покрывается туманом после моего выдоха, тогда - я мертвый; по несколько часов брожу, дышу, но - труп, а затем - всё равно оживаю, как лягушка после спячки во льдах Гренландии.
  Пингвины в Антарктиде доисторическими мороженными лягушками питаются, хрюкают от удовольствия, а я - слишком большая лягушка для пингвина, подавится мной королевский пингвин. - Мужчина забылся, замолчал, разогревал торжество в тощей цыплячьей груди.
  Забыл, ох, забыл гнев прима-балерин!
  Нога взволнованной Алёны просвистела мимо правого уха обидчика; снова поднялась молотом возмездия.
  Но калика перехожий, Странник по странам и континентам - оказался опытным беглецом от смерти.
  Сорвался с места, сделал два круга по комнате и вылетел в дверь - оставил после себя клочок штанов и тягучий запах бангладешской столовой.
  Алёна включила свет, подошла к огромному зеркалу, подняла ножку выше головы, рассматривала себя - юную, свежую морковку с примесью сока из кочерыжки капусты.
  Осталась довольна нетленной красотой, сложила губки сердечком, скорчила уморительную гримаску из балета Горького "На дне".
  Насмешила себя, засмеялась - словно надувной шарик отпускала в свободное плаванье по водам Москвы реки.
  - Неплохо устроился бомжик - в мэрию по ночам заглядывает, балерин обманывает: не я у него первая, но, может быть, я - последняя - умрет от разрыва сердца во время бега.
  Зайца из себя изображает, а ножки - бараньи: маленькие, кривенькие, тоненькие! - по-детски откровенно воскликнула, очи девушки полыхнули весенним дружелюбием.
  Алёна заглянула в холодильник, извлекла слабосолёную осетрину, чёрную икру, бутылку фиолетового крепкого, фрукты, овощи - не удивлялась, потому что для прелестной прима-балерины везде стол накрыт, даже в пустыне.
  Покушала, после нехитрой монастырской трапезы приняла душ и - полусчастливая (половину счастья унесли мысли о преследовании) вышла на улицу!
  Месяц покачнулся среди пшеничных Звезд, с вожделением облизнул сухой рог и конфузливо - потому что красота Алёны в сиксилиард раз сильнее его блеска - скрылся за тучку.
  Каблук застрял в выбоинке в асфальте, прима-балерина качнула роскошью тугого тела, но многолетняя балетная закалка не помогла против российских задумчивых дорог.
  Алёна упала, вскочила, но сам факт падения - постыдного, непрофессионального - ударил в мозг, зажег щеки и вызвал бурю негодования, которая не минула калику перехожего в мэрии.
  - Гадкий, нехороший асфальт!
  Всё из-за нищеброда летучего - рыбы с глазами конокрадов ему на памятник!
  По его вине я упала, и сейчас - сотни международных спутников рассылают по сети интернет фотографии с моим неуклюжим падением - утка в бане предаст банщика анафеме за подобное падение.
  Упала, запятнала честь, всё равно, что девственность в тайге потеряла.
  АХ! Несчастная я - гордая прима-балерина, но после падения - беспомощная рабыня Судьбы.
  Одна мне дорога - в Екатерининский омут с головой!
  Девушка - сотрясаемая самыми откровенными рыданиями, от которых груди и попа заблестели в ночи - вскочила на перила ограждения над морем (умело запрыгнула, профессионально - так много раз запрыгивала на столик в кабаке), по привычке подняла ножку выше головы, укорила себя за легкомыслие, закрыла глаза и мысленно сделала шаг в бездну, к смерти.
  Выдохнула, еще раз сделала мысленный шаг в ад, но на реальный философский балетный шаг не осмелилась, словно поставила себя на ручной тормоз.
  Силилась, но - боязно умереть без свидетелей; представила, как лежит окровавленная, с безобразно вывернутыми ногами на камнях, а лицо - лепешка из сырого мяса.
  - С рождения воспламеняюсь, людям радость балетом приношу, другие - землю ковыряют пальцами-лопатами, ищут золото и бриллианты, а я золото находила в человеческих душах, бриллианты - мои очи.
  Неужели, за мой талант расписной, за мои подвиги и за красоту идеальнейшего тела - никто не подтолкнет меня в ягодицы, не сбросит в море или на камни.
  Я уверена, что сейчас из Чёрной дыры инопланетяне рассматривают мою красоту с пристрастием, увлеченно тянут ко мне зеленые клешни, но - далеко, не дотянутся, а руки человеческие где-то близко во тьме, и пусть помогут мне умереть, как прима-балерине!
  Толкайте же меня, кто-нибудь омерзительный, в умопомрачительные ягодицы!
  Столкните моё тело в ад! - Алёна закричала, не надеялась на ответ - кругом маньяки и калики перехожие, а они боятся громкого крика, слышат в нём реквием по своей вольной жизни.
  - Пельменями с мясом молодых бычков угостил бы вас, но вы, прима-балерины диету соблюдаете, держитесь за неё, как за честь.
  Через двести миллионов лет никто не вспомнит ни о вашей диете, а честь ваша улетит настолько далеко от Планеты Земля, что превратится в пятнышко, и тогда самые злые инопланетные сатирики скажут:
  "При жизнь честь не запятнала, а через двести миллионов лет честь сама себя запятнала, превратилась в пятно; пёс - ваша честь, прима-балерина"!
  Подтолкнул бы в вас с перил, прима-балерина, но не повезло вам в смерти, ОХ, как не повезло, снежнотелая.
  Другой, если вас сбросит в ад, то упадете, кости переломаете, превратите голову в африканский бубен.
  В Африке шаманы в бубен стучат, веревки из волос вьют, а живут не хуже нас с вами, потому что шаман - дух человека охраняет от смерти.
  Если я вас подтолкну - упадете на мягкое, может быть - на совокупляющихся жирных пингвинов или инвалидов по ожирению.
  Всё, что исходит от меня - Добро!
  С отчаянным воплем: "Яхве! Ихооорь! Спаси мои ноги золотые" - полетите, но затем крылья орлиные у вас вырастут на обнаженных ягодицах, крылья Гермеса, и не разобьетесь, а поблагодарите меня.
  - Вы! Вы... Да кто вы, нищеброд, калика перехожий с длинными - как ваша нищая история - речами? - Алёна передумала прыгать в ад, слезла (по привычке жеманно долго позировала, ругала себя за танцы без денег, но привычку, любовь к красоте, привитую дядюшкой Мичуриным - не закинешь на багажную полку памяти).
  Рассматривала ночного философа с пристрастием - так усталый фермер заглядывает в очи серого волка:
  - Бродите по ночам, выискиваете прима-балерин, дожидаетесь, когда мы на перила легко - АХ! миленько я грациозно летаю - вспрыгиваем, а затем разглядываете бесплатно наши прелести; голодранцы вы из преисподней! - Алёна с удивлением отметила кричащую красоту бомжа: белые кудри соломенные, чёткое березовое лицо, плечи - три Ильи Муромца на плечи присядут и ножки свесят тараканам на радость.
  От незнакомца веяло силой, уверенностью и спокойствием ночной бабочки.
  - Вид ваш - внушает доверие, но меня, обманутую, но морально устойчивую - сю-сю-сю - не проведете не мягком хлебушке из помойки.
  Я не воробушек, не Пиаф!
  В мэрию меня ваш товарищ нищеброд затащил обманом, из одного бараньего клана вы с ним, калика перехожий.
  Не убиваете прима-балерин, на органы нас не разбираете, а тешите свою похоть, разглядываете нас, получаете флюиды - не знаю, что это, но звучит красиво, как моя песенка о ЗЮ-ЗЮ!
  ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ!
  ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ!
  ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ!
  Думаете, что Россия всех рылозадых бездельников напрасно кормит, подсылает к вам нас - прима-балерин?
  Откармливает вас наше правительство, готовит из вас Космонавтов в одну сторону - до Чёрной дыры!
  Наверно, мутит тебя от голода, нищеброд?
  На меня - как на кусок пирога с яблоками - смотришь!
  Уходи, не подам я тебе копеечку, потому что - прима-балерина, и оттого, что обнаженная, нет на мне денег; я - ветерок в твоей голове, призрак! - Алёна нагнула головку, загорелась весельем, по её гладкому - ни одной зацепочки для хулителей нравственности - личику пробежал лучик Вселенской Доброты.
  - Не заглянул бы в вас, если бы вы ногу выше головы не подняли сейчас; о Судьбах зрителей думаете, меня рассматриваете с точки зрения денег - понимаю вас: кругом разруха, холод, голод, нищета! - загадочный ночной зритель засмеялся, рыкнул по-медвежьи, а затем притворился пушистым ягненком. - Вас увидел, подумал, что вы - нищая прачка, рубашку капитану дальнего плаванья стирали да испортили пятном нефти - так повар плюет в салат.
  Но вижу теперь - прима-балерина вы, одна из миллиардов Вселенских прима-балерин; возможно - лучшая, но мне не легче, словно наступили железным башмаком на гениталии, а у мужчины в гениталиях Солнце светит.
  Я не нищеброд, хотел бы с сумой переметной пойти по Миру; песни бы пел в сельских общих банях, колядовал, рыбу ловил голыми руками, птицу подманивал в силок из конского волоса, а волосы выдирал бы у спящих кобылиц, похожих на блинчики с маслом.
  О нищете мечтаю с детства, о лишениях, о страшных бабах, которые меня возненавидят, прогонят поганой метлой, плюнут в уши и назовут чёртом!
  Я - миллиардер, богач, Принц - книжная мечта, романтический водопровод от сердца к сердцу! - Принц вздохнул тяжело, прогонял грудную жабу, и не жаба, а - лягушонок, потому что здоровье у Принца - ОГОГО! ни одного темного пятнышка в медицинской карте.
  Предостерегающе поднял руку, останавливал - готовую выплеснуться из Алёны - лавину сарказма, укоров в обмане.
  Из кармана пиджака с золотыми пуговицами извлёк пачку пятитысячных билетов, за ней - другую, третью, вкладывал в руки девушки, а когда тонкие ручки Алёны не выдержали, запихивал деньги девушке между грудей, да беда - груди девичьи, булочные, много пачек между них не поместится, потому что девушка - не сейф Государственного банка Кореи.
  В пиджаке деньги закончились, в карманы щегольских полосатых панталонов залез, новые пачки пятитысячных протягивает Алене - стонет от натуги, краснеет - волшебник с равнодушием в лазурных очах.
  - Извините, прима-балерина, что не доллары и не евро вам протягиваю в знак своей доброй воли, и, чтобы вы не подумали, что я - нищеброд с волшебным посохом Зевса.
  Мечтаю о нищебродстве; другие - нищие с рождения - бегут от бедности, а я в неё устремляюсь с распахнутой душой, но каждый раз на парашюте ужаса мимо беды пролетаю.
  Я - русский, поэтому деньги у меня - Российские - много смерти на деньгах, медведи над ними потешаются, над бумажками, но - где родился, там и гвоздиком к земляничной поляне прибили! - Принц засмеялся тихо, спокойно, слышны в его смехе переливы Курского соловья и рычанье уссурийского красного тигра.
  - Вы - богач? - ОГОГО!
  АААААА! - Алёна торжествующе вскинула ногу - забор между злом и Добром. Очи её на миг сверкнули безумием. - Прощаю вам ночную прогулку: миллиардер имеет право на шалости, даже на раздачу денег ослепительным прима-балеринам...
  Один миллион, два миллиона рублей - пятитысячные банкноты - снегири на поле моей души...
  Девять миллионов - двухкомнатная квартира в старой девятиэтажке на Выхино...
  Десять, одиннадцать, двенадцать - двушке в новом доме на Щелковской, возле метро.
  Пятнадцать - ручки мои устали, загибаются от непосильной работы - пачки денег перекладывать, тружусь, помогли бы мне в подсчете, не шныряли бы по моим прелестям своим барсучьим взором.
  Тридцать миллионов - на квартиру на Кропоткинской, возле Храма Христа - хватит: как у вас столько денег в панталонах и пиджаке поместилось, вы же не хомяк с Большой дороги?
  - Не считаю свои карманные деньги, потому что они ни на шаг не приблизят меня к отгадкам тайн Природы.
  Хоть сто сиксилиардов заплачУ, но не найти Правду за деньги. - Принц поднимал пачки денег, вкладывал в руки Алёны, пачки водопадом падали под её бильярдные ножки. - Иной бедняк каждый день Правду видит, а богач - за все золотые запасы Америки Правду не купит, потому что Правда - Чёрная дыра!
  Многие Олимпийские чемпионы по стрельбе из лука умирают от уколов иголок ядовитого кактуса.
  Вы - подобны кактусу, прима-балерина, но чистенькая, на вас нет крови и пятен Магаданского мазута; за красоту вашу всё вам люди прощают, видят в вас образец чистоты.
  Если я сейчас попрошу вас отнести меня на плечах до Рижского вокзала в Москве - донесете; по дороге проклянете, но поможете человеку, оттого, что доброта у вас сияет между ног!
  Если слабая балерина ножку поднимет, в душе у балерины перец и соль, а впереди - корыто с золотой рыбкой, то у слабой балерины между ног вижу вход в ад.
  У вас - не Райская пещера между ног, но и не ад; выгодно вас спонсировать, потому что вы похожи на рыбку лосось, запеченную с сыром на распродаже. - Принц выронил пачку денег, нечаянно коснулся пальцами правой - указующий перст на ней - руки вишни соска Алёны.
  Стушевался, покраснел, носком красной туфли с загнутым концом чертил в песке загадочные сирийские слова "золотые киви".
  - Я полагала, что вы внутри сладкий, и нет на вас желтых пятен! - прима-балерина проговорила с улыбкой, вспоминала школьные годы с тефтельками в рюкзаке, и сожжённым - на костре ведьм - учителем физики.
  В величайшем раздражении бросила деньги под ноги Принцу, сузила глазки от злости, превратила их в пособие для шпионов: - Вы - насильник над личностью девушки, носитель ведра с гудроном, чтобы запачкать честь прима-балерины!
  Деньги мне показали, подарили - да, хорошо, что вы не нищеброд, не калика перехожий с хамскими ушами эльфа.
  Но честь мою не купите за миллиарды!
  Забирайте ваши жалкие копейки; мои танцы дороже денег, потому что нет крови на моём балете, не стонет от него народ, а радуются в кабаках, когда я задорно танцую среди бутылок с фиолетовым крепким, а из каждой бутылки за мной подглядывает джинн имени царя Соломона.
  Принца на Белом Коне искала, вас нашла - миллиардер, красавец, но не чувствую внутренний подъём, не играет во мне кровь, когда вы трогаете меня - будто нечаянно, прикидываетесь легким шаловливым ветерком в поле возле Вологды.
  От миллиардера Пашкова ушла, от сыщика Путилина убежала - колобок я нового поколения.
  От вас уходить - не хочу, но не стараетесь, не совершаете подвиги ради меня, не обещаете мне все блага земные, и на вершине этих благ - Правда сидит на золотом троне, подмигивает мне, и в Правде себя узнаЮ!
  Вы похожи на Железного Дровосека из сказки о гномиках: смущаетесь, отраву мне подсовываете в деньгах.
  В детском садике я впервые услышала о Железном Дровосеке - человеке из стали и чугуна, железнодорожнике.
  По наивности детской думала, что все мужчины железные; о Железном Феликсе слышала, от страха замирала ночью под детским одеяльцем, а на одеяле у меня вышиты сценки из народной монгольской баллады об Улан Батыре.
  Мама на распродаже купила одеяло, накрывала одеялом незваных гостей; гость в дверь забежит, делает вид, что ищет газету, а мама одеяло бросает на голову лихоимцу, и по одеялу колотушкой для отбивания мяса стучит, пока одеяло не окрасится первой кровью цвета граната.
  По ночам одеялом меня накрывает, и я слышу голоса умерших искателей газет.
  "Почему у Железных Дяденек кровь - красная, как у меня? - со свечой под одеялом читаю книгу ведьм, ищу ответы на животрепещущие - подобно карасям на сковородке - вопросы. - Внутри Железного Дровосека - чугун и стальные опилки, а не кровь!"
  Мучилась, извела себя напрасно, и - когда к маменьке дневной любовник зашел на чашку настойки полыни - ткнула его в спину заточкой - папенькиным народным инструментом, с помощью которого он по ночам зарабатывает в темных переулках.
  Маменьких любовник всполошился, бегает по комнате, зажимает дыру рукой, а из дыры красная кровь хлещет, но не железные опилки.
  Успокоился - перед смертью не набегаешься, присел на пол, прислонил голову к статуе Аполлона, кротко улыбается мне - дитя перед пирожным, а не умирающий каторжник:
  "Девочка, у тебя большое будущее Великой прима-балерины, потому что удар заточкой - резкий, целенаправленный, и ножки твои также вознесутся над головой, ознаменуют начало новой эры - эры сладких балерин, которых можно за приемлемую цену пощупать.
  Убила ты меня, но не обижаюсь, потому что на обиженных в аду горячую смолу черти возят!
  Я никогда не забывал, что жизнь и честь прима-балерины в одной упряжке ходят, а жизнь и честь мужчины - дерутся, кровью обливаются, и - в конце концов - от чести своей умираю.
  Мечтал найти Правду; к ходокам ходил, выспрашивал, карты у них покупал с дорогой к Белоречью.
  Ходоки в карты селедку завертывали и спали на селедке, в рыб превратились, женщины ходоков - на русалок похожи.
  Однажды к музыкантам Большого Театра в поисках Правды заглянул, на арфе играю, хохочу, струны рву, кажется мне, что я в нимфу превратился.
  Бородатый хореограф подошел ко мне, не укорял, долго наблюдал за моими шалостями, покачал головой и ушёл - даже не бранил меня и не называл козлом со студеной душой.
  С тех пор у меня геморрой в душе появился: болит душа, когда запоздало жалею: не Правда ли скрывалась в бородатом хореографе?" - любовник маменьки замолчал, закинул голову, и нос его превратился в рыло чёрта.
  Мы с матушкой подтащили тело к окну, тяжело, пыхтели, надрывались, кляли нашу нелегкую женскую долю; вышвырнули дяденьку из окна, а он на камни упал с железным стуком - так вагон сцепляется с локомотивом.
  Неужели, кровь - ложь, а все мужчины - Железные Дровосеки? - Алёна задумалась, на миг забыла о миллиардере, пустилась впляс, набежала на задремавшего стоя Принца, вспомнила о нём, положила правую ножку Принцу на левое плечо, построила мост между балериной и миллиардером. - Не поете, когда я ножкой вас осчастливила, Принц?
  С сомнением осматриваете меня, ищите язвы на теле и пятна на чести!
  Не найдете, хоть сто раз Родину продайте, а я не потеряю грациозности и красоты.
  Если вы - миллиардер, то где ваш золотой "Мерседес" и слуги в красных кафтанах с золотыми пуговицами; парики у слуг из лобковых волос западноафриканских обезьян! - Алёна умилительно засунула пальчик в коралловый ротик (себе), сосала, спутала с цыганским сахарным петушком на палочке.
  - Убежал я от слуг, и не только золотой "Мерседес" у меня, но и самолёт из золота - тяжелый, весит больше всех грехов человечества.
  Не взлетает громоздкий золотой самолёт, но - престижно, когда в золотом самолете я в окошко смотрю на коз и баранов, что пасутся на взлетной полосе и знают, шельмецы, что через двести пятьдесят миллионов лет обгонят по интеллекту людей. - Принц отломил веточку кипариса, надкусывал её - профессионально, отточено получалось у него кусание, белые зубы японским жемчугом блестели в ночи. - От оленя Золотые Рога и серебряные копытца я убегал.
  Охотники мучаются на охоте, выслеживают зверя, тонут в болотах, мерзнут в снегах; сумасшедшие белки кусают охотников за пенисы и бороды, и - за все усилия охотников награда - тощая утка с болезнью Дауна, или псориазный бурундук.
  Я тоже охоту люблю - до дрожи в коленях, до боли в груди, а грудь у меня - антикварная, музейная, сто сиксилиардов денег стоит моя грудь Краснознаменная.
  В семье миллиардеров родился: батюшка мой - миллиардер, жену взял себе - миллиардершу прима-балерину Анисимову.
  Она - дочка библиотекарши и инженера-физика - удачно первый раз вышла замуж за американского миллиардера, обанкротила его, деньги забрала, превратилась в цветущую весеннюю розу с тремя миллиардами долларов, и затем - уже по любви - за батюшку моего замуж вышла, радуется, ногу каждый час выше головы поднимает - заменяет кукушку в часах, поднятой ногой указывает час, говорит, что не жалко ей, а - почетно - служить часами для своей семьи.
  Я - единственный наследник Сибирского Царства, Принц и богач, а мне еще с детства - дар таёжный, как кислый целебный молодильный квас: всё мне в прибыль, в достаток случается.
  Ножкой топну, под ножкой обнажится золотая жила, или камушек драгоценный выкатится, блеском азбукой Морзе просигналит: вставь меня в перстень, Принц, ставь, родимый!
  С ребятами играю, друзья мои ноги и руки ломают во время игры, а мне Государство страховки за друзей перечисляет, хотя я ничто не сломал, потому что ноги и руки у меня заговоренные, волшебные.
  Психоаналитики доказывают, что я получил - во время несчастных случаев друзей - душевную травму, за что мне - денег кучу выплачивают, а калекам - ничего, потому что ноги и руки новые вырастут у калек, люди - ящерицы.
  Поверьте, прима-балерина, с девушками мне не везет из-за моей везучести, - Принц сложил руки на груди, задрожал, побледнел поганкой под Санкт-Петербургом, вызывал у девушки волну материнского сочувствия. - С детства красавицы вокруг меня мошками вьются, я ни одной уродины не встречал: все королевы красоты, все - прима-балерины утонченные, с пониманием и знаниями основ основ!
  Проклинаю вас! Слышите, проклинаю, потому что вы - идеальные! - Принц закричал, сдирал с себя золотую цепь, но постепенно успокоился, глаза его из красных вернулись к светофорно-желтому цвету. - Простите за минутную слабость, прима-балерина, выплеснулось из меня то, что беспокоит и терзает наших хоккеистов и футболистов - ни пристрелить нас нельзя, ни перевоспитать в каменоломнях.
  Одноклассники в интернете рассматривают картинки с красивыми девушками, а я ищу уродин, не нахожу, потому что ни одна девушка себя уродиной - даже в шутку на маскараде - не назовет.
  На ярмарке созываю калеченный народ, обещаю, что дам пуд золота уродине - стипендию за её некрасоту - любопытно мне посмотреть, как уродины выкручиваются по жизни.
  Но - нет, не появляется померкнувшая Звезда: волны расступаются на ярмарке, и выходят ко мне прелестницы - одна идеальнее другой: с откровенными солнечными улыбками, с чистотой помыслов и тел, с незапятнанной честью, словно каждый день мочалкой с мылом "Абсолют" протирают свой моральный облик.
  На кладбище убегу, к покойнице подползу, наклонюсь над гробом - родственники покойницы надо мной издеваются, хохочут, а я холодеющими губами касаюсь ледяного лба, шепчу, чтобы - безвременно ушедшая девушка - когда воскреснет, подурнеет в аду, ко мне ночью пришла, показала уродство во всей своей неприглядности.
  Во всём мне прибыль, везение - противно до скрежета зубов, до боли в паху.
  На рыбалку выйду, в заброшенном тухлом пруду обязательно акулу или кита выловлю, люди удивляются, академики пальцами щелкают, строят гипотезы о подземных ходах из океана в озера, о путях из одного Мира в Другой, и по этим ходам-путям акулы (и черти) могут перемещаться из Инопланетных морей в нашу канализацию.
  Мне смешно, бегаю среди ученых, доказываю, что акула - не виновата, она - доказательство, что мне всегда везение; русалку пожелаю - русалку в пруду найду и без страсти поцелую в зеленые масляные губы.
  В одном мне не везет - толстую девушку домохозяйку ленивицу ни разу не встретил, наверно, она - Правда!
  С друзьями на охоту выйдем - не идет дичь к друзьям, они обмораживают конечности, пиписьки друг другу нечаянно отстреливают, ногтями в глаза друг другу попадают, вопят от боли и досады, превращаются в оборотней без погон.
  Я - сижу, насвистываю, а звери и птицы к моим ногам прибегают, ощипывают себя, шкуры с довольным урчанием сдирают, готовят для меня из своего мяса шашлыки и котлеты по-киевски.
  Устал я прима-балерина, ОХ, как устал от миллиардов и Счастья! - Принц украдкой смахнул скупую миллиардерскую слезу, протер глаза батистовым платочком с монограммой дома Романовых - стирал свои беды.
  Из платочка выпала, покатилась с глухим погребальным звоном унцовая золотая монета - признак хорошего тона. - Не было у меня этой монеты, с неба свалилась!
  От чёрта золото!
  Видите, теперь понимаете, меня, прима-балерина? - Принц вскричал, отшвырнул монетку ногой, она отлетела, прокатилась и бумерангом возвратилась к ноге Принца.
  Алёна жестами в балетном прыжке показала, что страдания и боль Принца близки ей, она понимает беду, когда всё хорошо; и сыщик Путилин и приближающаяся её смерть показались Алене - игрой на фоне непрекращающегося счастья молодого миллиардера.
  - В семнадцать лет - пять лет назад - я из Дворца, из кричащей роскоши убежал в поля, к реке, к бурлакам. - Принц оглянулся, хотел присесть на сырую землю, но под его ягодицы подбежал огромный лохматый чёрный теплый пёс в форме дивана, и Принц по инерции присел на мягкое и здоровое. - Я выбирал разбойничьи тропы, тщательно обходил места, где на меня посыплется счастье.
  Со злорадством не поднимал потерянные кошельки купцов, перепрыгивал через чемоданчики с миллионами долларов бандитов, погибших в перестрелке за власть Советов.
  Добежал до черного омута - бурлаки купались в нефтяной воде; с гиканьем и хохотом бросился в омут к нищебродам, просился к ним в артель, даже глаз пальцем натёр, чтобы око вылезло бильярдным шаром.
  "Парень, ты ухоженный, румяный, белый - сахарный мальчик среди шоколада мазута! - глава артели тоскливо посмотрел на меня, бросил пучок зловонных водорослей мне на голову (от водорослей мои волосы окрепли, превратились в идеальные, но вопрос о водорослях - отдельная страница в бесконечной полосе моего Счастья). - Мы тебя завлечем в свой хоровод, протянем к тебе руки, полюбим крепкой мужской любовью, принудим лямку тянуть из голодного города невест в умирающий город псориазных женихов.
  Ты родился, прыгал через веревочку - для того, чтобы найти свои болезни и смерть в артели разлагающихся бурлаков?" - артельщик наклонил меня в мутной жиже, я обрадовался - сейчас, да, наконец-то, я найду немного страданий, выйду на людскую дорогу, почувствую себя одним из россиян - бедным, ободранным, изнасилованным жестоко в болоте; превращусь в кулика.
  Вдруг, из омута - не чёрт, а - сом усатый вынырнул, ударил головой одного бурлака, хвостом подкосил ноги другого, и пошла потеха - стерляди, карпы, сомы, лососи - рыбы больше, чем в магазине "Океан".
  Бурлаки от нахлынувшей еды обезумели, обо мне забыли, разбили - так падает со стола антикварная китайская ваза - мой трезвый равнодушный расчет.
  Рыбу на берег к костру выбрасывают, а у костра уже зайцы собрались, в огонь прыгают - добровольные шашлыки.
  Я с горя нырнул, открыл рот, хотел утонуть по-чапаевски.
  Разумеется, не дали мне захлебнуться, не хлынула зловонная муть в мои лёгкие, не затопила жизнь в молодом теле миллиардера.
  Чьи-то мягкие губы слились в поцелуе с моими, загерметизировали, посылали в мои лёгкие живительный кислород, равного которому нет в дальних Мирах.
  Женские немалые груди прикоснулись к моим грудям, а тонкие пальцы исследовали моё стальное тело.
  Русалка - миф - но мне часто попадаются, заманивают, прельщают, вступают со мной в постыдную связь, даже не знаю, кто родится - гнусный карлик с обреченным взором любителя водки, или Атлант.
  В лесу нимфы и феи меня обступают, снова соблазняют, и от золотого сияния фей у меня болят глаза; красноглазый с выдающейся челюстью я похож на доисторического саблезубого кролика.
  Русалка меня по подводным коридорам вмиг доставила к родному Дворцу - далеко от бурлаков, от их раздувшихся футбольных животов.
  Я уверен, что - как только исчез под водой - бурлакам везенье оборвалось тонкой нитью над пропастью во лжи.
  Отравились перегоревшей шахтерской зайчатиной, подавились костями лосося.
  Долго я экспериментировал со своим даром Счастья: мясо кабана в карман и под подушку положу, жду, когда стухнет, черви опарыши из него полезут - пособники зла, чернорабочие ада.
  Но мясо не тухнет около меня, наоборот, золотой корочкой покрывается - всегда свежее, готово к употреблению, на ваши, балерина, ягодицы похоже по мягкости.
  - Кушал бы ты больше, Принц, питал свой мозг буйный, нашел бы горе от ума! - Алёна посоветовала, но не поняла своего совета - цепочка умных красивых слов - звенья в цепи жизни.
  - Кушаю самое лучшее, ни разу не пробовал гнилой банан, а в гнилых фруктах гориллы и гиббоны находят высшую усладу для тела и мозга! - Принц мечтательно чмокал идеальными резными губами, представлял себя гиббоном в ореховой роще. - Сегодня вечером с очередного пира сбежал, на личном реактивном самолете улетел от слуг и воздыхателей, выпрыгнул с парашютом сюда, надеялся, что упаду на минное поле, ногу мне оторвет снарядом прошедшей войны.
  В холерный барак зашел, не осталось в нём живых, лишь мерцают глаза - то ли кошка лакомится зараженной мертвечиной, то ли чёрт по карманам грешников и по их душам шарит.
  Не теряя рассудка спустился к воде - то ли океан, то ли озеро Байкал, глубоко вздохнул и поверил на миг, что попал в страшную сказку с вампирами и оторванными руками Принцесс.
  Вдруг - словно луч света в подвале Амстердамского банка Искусств - сияние от золотых рогов окутало меня мягким одеялом.
  Олень Золотые Рога Серебряное Копытце - вышел из древних мифов, шаловливо боднул меня в спортивные Олимпийские ягодицы (я - трижды Олимпийский чемпион по метанию молота ведьм).
  Писатель Пришвин только один раз видел этого оленя - ходячий Сбербанк.
  Животное около меня бегает, из-под каждого копыта у него монетки серебряные вылетают веселым дождем.
  Я от оленя побежал, руки на себя хотел наложить, чтобы Олень Золотые Рога Серебряное Копытце спутал меня с покойным писателем Николаем Гоголем.
  Но животное - в яростной страсти облагородить меня, сделать ещё богаче, а дальше некуда, потому что я богаче Чёрной Дыры - за мной погналось, деньгами насмешливо забрасывает, превращает в невесту на кладбище.
  Я поднырнул под старый забор, чудом не сломал шею, пробежал мимо горбунов в генеральских папахах, выбежал на военную тропу, надеялся, что меня подстрелят, но не повезло мне, остался жив, даже голос у меня изменился на оперный!
  ЛЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯААААААА!
  Наконец, оторвался от оленя, почувствовал вдохновляющую душевную легкость, и, вдруг, вы - золотая прима-балерина, красавица, умница, идеальная в своём стремлении покорить ночь.
  Вы полагаете, что по своей воле оказались обнаженная одна ночью на улице в бандитском квартале?
  Нет, моя Судьба гнала меня, подталкивала мифическим оленем, его золотыми рогами в ягодицы, чтобы я на вас наткнулся и с ленью посмотрел на ваш танец - если Судьба вас подбросила мне, то, значит, вы - лучше других прима-балерина.
  Мне подарки Судьбы не нужны... - Принц не докончил печальную новость, не поставил красивую точку в своих сегодняшних страданиях
  Точку поставила прима-балерина. Поднятой выше головы золотой ногой.
  От первого удара - сказки Пушкина - Принц слетел с ленивого теплого пса, задрал ноги в потешных цирковых панталонах стоимостью в годовую пенсию сталевара.
  Болтал миллиардными ногами, с пса щедро летела хлопьями перхоть, оседала на Принце толстым слоем вулканического пепла - гибель Помпеи.
  - Мерзавец! Похититель душ!
  Чёрт в тебе сидит и со змеем целуется!
  Если гадюка подползет, то не укусит тебя, а ты ядовитую змею укусишь, потому что - баба, в ад провалился при жизни! - Алёна негодовала, мелькала словами, ногами - катала Принца по земле, видела в нём не человека, а футбольный мяч. - Расшалился, возвёл себя в ранг Повелителя Счастья.
  Придумал, что Судьба тебя ко мне подтолкнула - слово пошлое, гадкое, в нём темнота клубится, а из слова "подтолкнула" доносятся крики нечеловеческие, смердит от него серой и кладбищем диких животных.
  Еще хуже слово "наткнулся", на меня наткнулся - да пусть тебе ванна со льдом будет двуспальной кроватью с лукавым.
  С ленью бы посмотрел на мой танец - не дождешься, даже, если лень всех оперных кастратов Римских призовешь.
  На мой танец слетаются бабочки, прилетают призраки и инопланетяне невидимые с носами-воронками, на прогулку с инопланетянином не выйду в Зимний сад, но - пусть любуется моим танцем, восторгается, разносит вести обо мне по Галактикам. - Алёна успокоила дыхание - повод для избивания - не повод, чтобы здоровье и распорядок дня прима-балерины нарушался, ломался печеньем в руках миллиардера.
  Избивала Принца со значением, профессионально - с оттяжкой, с выдохом на каждое опускание ноги на голову и плечи Принца: отстаивала девичью честь и заодно репетировала - снежинка на поле лжи и ненависти. - В седьмом классе мы ходили на фабрику пищи - для расширения кругозора: прима-балерина всегда в курсе новых напитков и салатиков с глазами диких кабанов.
  По пути зашли в кондитерскую, скушали по три булочки с маком - щеки у нас покраснели от булок, от мака глаза вылезли и напоминали беременных майских жуков.
  Жуки потешные, с лапками-цеплялками, с усиками гусарскими.
  Пришли на фабрику еды - ужас, я лучше бы избу крестьянскую на кладбище своими тонкими ручками срубила.
  В огромном спортивном зале голые повара узбеки изготавливали торты и салаты из сосновых опилок, поливали котлеты варевом из костей лягушек, шутливо толкали друг друга на раскаленные камни, пили фиолетовое крепкое из глиняных бутылок, а затем опорожняли желудки около стены, расписанной непристойными фразами из сатирических книг.
  Повар с усами до пояса (а после пояса усы переходили в нательные волосы - природный кафтан) мягко взял меня за правое ухо - пусть трогает, не насытится никогда моей красотой, и разглядывал меня, а затем заискивающе произнёс с искрами безысходности в пустынном голосе:
  "Неторопливо кушай всё, что в рот само лезет с ногами, глазами и дырками носорыльными.
  Каждая прима-балерина - мать-героиня, но не видно - до поры до времени - в девушке материнство, оно робко прячется - за грудями, скрывается между ягодиц, робко маскируется под Правду.
  Задача повара-художника - вырезать из девушки Правду-матку, выставить её на всеобщее обозрение на вокзале в Париже!
  Мой нож - кисть художника!" - повар замахнулся ножом - убил бы меня, вырезал и показал товарищам моё материнскогероическое, потрясал бы Правдой-маткой.
  Но поскользнулся на экскрементах лягушки, упал головой в тандыр - угорел, превратился в лаваш - ВАХ! ВАХ! блин горелый - на радость шахтерам и погорельцам из Киева.
  Вы, Принц миллиардер - один из плеяды других никчемных Принцев миллиардеров - похожи на фабрику еды; зловоние не от вас, а от ваших мыслей, чванливость ваша - чванливость голых поваров.
  Уйду я от вас, не нужен мне богач - душевный скопец. - Алёна развернулась красиво, подняла ножку выше головы, широко - по Звездному - шагнула от избитого Принца (левый глаз заплыл, передние зубы выбиты) - счастливого - в первый раз в жизни его избили.
  Принц мычал, протягивал руки, полз за девушкой, превращался в женщину-кобру.
  - Впрочем, преступление твоё настолько велико, что моего ухода - недостаточно! - Алёна остановилась, вернулась и рывком подняла мешок с костями Принца, поставила на дрожащие ноги - так дрожат ветки осины над могилой грешника, когда черти трясут дерево. - В наказание за оскорбление - честь не запятнал мою, невозможно пробить мораль девственницы красавицы, но оскорбил намеками и пренебрежением к моей грациозности - я выйду за тебя замуж!
  Сокрушался, что деньги на ладье викингов к тебе плывут быстрее, чем их тратишь.
  Я поставлю плотину, закину сеть на твои деньги, не пожалуешься никому, потому что останешься живым, но умрешь душевно - так застывает смола и превращается в янтарь. - Девушка - заповедной тропой Белорусской любви - вела жениха в Мэрию - загадочную в сумерках набегающего утра.
  Мэрия казалась зловещим замком графа Дракулы. - Ты красавчик миллиардер, значит - девушек у тебя должно быть - миллиард, как муравьев на сладком пироге.
  Ты же - один, страдаешь от избытка денег, а прима-балерин, кроме меня - нет вокруг, даже тарелки с изображением голой танцовщицы нет.
  Из ада выбрался? Чёрт ты? - Алёна вздрогнула, в первобытном ужасе закусила нижнюю губу.
  На всякий случай пнула Принца - лишний пинок не повредит смелому рыцарю, а слабого превратит в засохший стебелек риса.
  - Не обиженный я заключенный, не поругана моя честь сзади, оттого, что я не американский белогривый орёл с индейскими лапами! - Принц подобострастно улыбался; сильный, богатый - по закону города и деревни - он искал женщину сильнее себя, поклонялся ей, подобострастничал, мечтал о подзатыльниках и зуботычинах, чтобы жена била, унижала, втаптывала в грязь и называла человеком кривоходящим. - Я же говорил, что Судьба мне подбрасывает (Принц получил подзатыльник, захихикал), награждает меня: девушек, прима-балерин красавиц поставляет исправно, на конвейере завода Форда.
  Но не остаются прима-балерины у меня, не выходят замуж, а исчезают туманом: пшик, только воспоминание и аромат свежего балетного тела.
  Судьба заботится обо мне, улучшает пищеварение, убирает ненужных прима-балерин (снова подзатыльник и пинок), - Принц подхалимски засмеялся, заискивающе ловил взгляд Алёны - так щенок играет с хозяином в "Приди-подай".
  - Твоя Судьба меня не уберет и не подбросит в свадебную постель, потому что я не мешок с гречневой кашей! - прима-балерина ввела Принца в Мэрию, уверенно прошла к кабинету, в котором недавно рассталась с нищебродом - нищеброд нищеброду - рознь.
  Алёна не удивилась, когда увидела калику перехожего - знакомого, он доедал остатки с тарелок, счастливо подмигивал бутылке с фиолетовым крепким, искал в бутылке спутницу жизни.
  - АГА! На кладбище не без нищеброда! - Алёна засмеялась, поклонилась калике перехожему, без сарказма кланялась, без издевательства, а с любовью высшего существа к низшему. - Я Принца привела - свадьба у нас миллиардерская.
  Накажу Принца свадьбой, по Миру пущу без подштанников, без карманных денег, превращу из Короля Пик в шестерку червей!
  Ты, калика перехожий, свидетель на нашей свадьбе со стороны жениха - Белый лоб у тебя, бревенчатый, свидетельский.
  Второго свидетеля - прима-балерины с моей стороны нет, но придумаю, изобрету, воображение у меня шикарное похоже на березу над речкой.
  Принц бахвалится и печалится одновременно, ругается, что деньги в его Королевство прибывают быстрее, чем утекают - волшебные деньги с ногами эльфов.
  Я разорю Принца, потому что красавица прима-балерина рождена, чтобы пускать мужей по Миру нищими; мы - волшебницы, и единственное наше чудо - превратить миллиардера в нищеброда! - Алёна выдвинула ящик стола, выхватила фирменный бланк для бракосочетания, нашла печать, подула, для пробы поставила на своей правой груди оттиск - фиолетовый гербовый кружок на белом пергаменте идеального тела.
  - Избили вы меня искусно - кланяюсь вашему балетному мастерству и восхваляю рычаги ног! - Принц кланялся, шепелявил, растягивал в царственной улыбке остатки мышц лица. - Не сомневаюсь в вашем усердии, невеста моя: горите желанием разорить меня, но - трудно, ОХ! как трудно оставить меня без денег, все равно, что выпьете реку Волгу и ни разу не вспотеете от усердия.
  - Милый журавушка с перебитым клювом! - прима-балерина снисходительно похлопала поднятой выше головы правой ногой Принца по макушке - забивала его недоверие обратно в сундук черепа. - Разорю, обмишурю: театры на твои деньги построю балетные по всему Миру; управляющие во время строительства обворуют, трижды обворуют, а прима-балерины денег не считают, мелочное, если красавица опускается до низменного, прима-балерины - не бухгалтеры в маскировочных халатах разведчиков нефти.
  В театры буду набирать балерин, но не наберу, потому что все балерины хуже меня; развалятся театры пустые, их за долги отнимут - ни денег, ни театров, лишь останутся тебе мои сверкающие ягодицы - вечная ценность Вселенной.
  Другие хитрости придумаю - нет числа тратам, если красавица прима-балерина умело по магазинам бегает, вздыхает томно, покупает самое дорогое и ненужное - на буханку хлеба не обменять колье с бриллиантами за сто миллионов.
  Разорю! АХ! трижды себя похоронишь, волосы выдернешь на своей горилльей груди, и поделом тебе, Принц - не кичись, не оскорбляй прима-балерину!
  Имя своё в фирменный бланк впиши рядом с моим, печать поставлю, свидетели распишутся гусиными перьями - в хвосте гуся Правда, но гуся не догнать.
  АХ! Сыщик Путилин! - Алёна вздрогнула гроздью винограда в лапах лисицы, прыгнула бы в окошко, но внезапно передумала, озарилась свадебным факелом.
  Подвела недоумевающего сыщика (отыскал беглянку, но попал на свадьбу!) к столу, заставила расписаться на бланке. - Хороший татарин - к свадебному пиру!
  Свидетельницей от меня расписался сыщик Путилин, назову его китаянкой Мэй - пусть юристы-крючкотворы, если захотят - ищут свидетельницу Мэй среди миллиарда Мэй.
  А калика перехожий - свидетель со стороны Принца - пройдет под именем или фамилией - не сильна я в национальных традициях Китая - Чен.
  Ченов не меньше, чем Мэй! - Алёна поставила на бланке печать, подула на Государственную бумагу (губки бантиком - свидетели и муж рыдали от восторга), размахивала документом - флаг Победы вместо свидетельства о браке. - Не боялась, а наша свадьба состоялась!
  Завтра, муж мой, тебе на войну с миллиардером Пашковым, а я на хозяйстве - миллиарды наши на балет отправлю, на себя, грациознейшую: чем красивее девушка, тем больше на неё денег улетает, между ног наших - Чёрные дыры Вселенной!
  Сейчас - веселиться!
  - ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ!
  СЮ-СЮ-СЮ! - Алёна танцевала на столе среди бутылок с фиолетовым крепким, поднимала бесконечную ножку - путь к Звёздам - выше головы.
  Свидетели и муж хохотали с надрывом, как курицы, дрожавшими руками поднимали стаканы с фиолетовым - за Счастье прима-балерины!
  В порыве безграничной любви полиции к нищебродам сыщик Путилин щекотал усами ушную раковину калики перехожего, шептал мягко, с намёком на первую брачную ночь свидетелей:
  - Amour - pas un chapeau Cosaque sur sa tête! La jeune fille ruine milliardaire - pour la bonne chance! Le monde - le monde, et nous - l'amour dans la tombe!
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"