В детстве мы все играли вместе, мальчишки, девчонки, собаки. Вместе ходили в далекие походы на торфяные озера, играли в казаки-разбойники, устраивали "секреты" в земле, и просто сидели на траве болтая о том, о сём... то-то было времечко! Собаки были бездомными и поэтому, им не нужно было идти вечером домой, они были свободны как ветер, но все равно весь день проводили именно с нами. Иногда кто-то из них находил себе хозяина и переезжал, бывало, в другой район. Мы вспоминали про такого пёсика неделю или две, а потом нас снова кружил вихрь полной приключений жизни, и только иногда, почти случайно, кто-то говорил вдруг: "А помните Бимку? Дааа, хороший был пёс". Потом появлялись новые собаки, приходили из других дворов, или рождались у кого-то из "наших".
Я хочу рассказать про одну особенную собаку. Она пришла к нам сама, сбежала от своих хозяев. Мы поняли это по кожаному ошейнику, который остался у нее на шее. Пса звали Мухтар, вернее это мы его так назвали, ну а поскольку он отзывался на эту кличку, то будем думать, что это и было его настоящее имя. Сначала Мухтарка вел себя как и все другие собаки, играл с нами днем и где-то прятался вечером, но однажды вместо того чтобы сбежать по своим собачьим делам, пошел провожать меня домой. Мы вместе дошли до подъезда, маленький худенький мальчишка и коричнево-черный пес с белыми лапами, как будто нарядные белые носочки нацепил. Я сказал Мухтарке чтобы он уходил, а сам поднялся к себе на пятый этаж, где мама уже собирала всех на ужин. А утром меня разбудил дед.
- Эй, малый - говорил он - уж не твой ли там пёс под дверью?
И точно, под дверью сидел мой Мухтарка, и преданно заглядывал в глаза. Дед, молча развернул собаку носом вниз по лестнице и придал ей ускорения, вежливо пихнув в холку. "Эх ты!" - казалось, говорил обиженный мухтаркин взгляд, но, тем не менее, он нехотя пошел вниз по лестнице, а через некоторое время мы услышали, как хлопнула входная дверь.
- Смотри-ты какой умный песик - сказал дед, неопределенно хмыкнув, и мы пошли обратно в дом. С тех пор эта история повторялась постоянно. Мухтарка устраивался с вечера на коврике перед дверью, и сидел там до тех пор, пока не выходил дед и не одаривал его своим тяжелым взглядом. В этот момент песик поднимался, и, интеллигентно помахивая хвостом, спускался по лестнице вниз. Как я не уговаривал родителей взять Мухтарку к нам, или хотя бы позволять ему сидеть на коврике, ничего не помогало. Я, конечно, носил ему тайком лакомства, и по мере возможности выбирался из квартиры, чтобы рассказать Мухтарке что-нибудь интересное, ведь тогда каждый день давал кучу чудесных открытий! Это, понятно, вечером, ну а днем мы гуляли как обычно на улице с кучей таких же, как мы, детей и собак.
Так бы и продолжалось долгое время, если бы не один случай, поменявший всю нашу жизнь. Наступила осень, и мне пора была идти в школу. Было решено, что первые пару недель дед будет отводить меня на занятия и забирать оттуда. Школа находилась в другом районе, поэтому идти нужно было минут двадцать. Мы проходили по новым районам, где стояли высокие дома, шла какая-то стройка, и гуляли незнакомые мальчишки. Через неделю занятий я уже запомнил дорогу и мог бы вполне справляться сам, но было так здорово шагать вместе с дедом, и слушать его рассказы про разные, самые невероятные вещи. И вот, однажды, когда мы возвращались со школы, услышали какой-то шум на строительной площадке, и решили посмотреть, что же там происходит. Мы прошли мимо свалки строительного мусора, и вышли на пустырь.
То, что мы увидели на пустыре, заставило мое сердце резко заколотиться в груди, а руки задрожать мелкой предательской дрожью. Толпа подростков, вооруженных палками и камнями окружила одинокую собаку и методично по кругу избивала ее. Собака металась от одного к другому пытаясь вырваться из глумящегося круга, но везде ее ждали только новые удары палок. Нужно ли говорить, что собакой этой был наш Мухтарка...
Во мне кипели самые противоречивые чувства, с одной стороны хотелось немедленно бежать и защитить СВОЮ собаку, но с другой, было так страшно! Я застыл как в ступоре, с трудом сдерживая слезы отчаяния. "Постой-ка тут малый" Сказал мне дед и быстрым шагом пошел прямо к месту событий. Я не послушался и деда и побежал за ним, впрочем, он уже не обращал на меня внимания. Широким шагом дед подошел к мальчишкам и сильным решительным движением выдернул из руки готового уже ударить мальчишки палку. Мухтарка, увидев деда, прижался к его ноге и ощерился. Мы стояли молча, дед с палкой в руке, и мы с Мухтаркой по бокам. Никто так и не произнес ни одного слова, но взгляд деда был исполнен такой силы, а рука держала сучковатое оружие с такой твердостью, что у хулиганов не хватило духу напасть на нас. Постояв так с несколько минут, которые, впрочем, мне показались вечностью, дед спокойно повернулся к мальчишкам спиной и, не оглядываясь, пошел в сторону дома. Ясное дело, что мы с Мухтаркой не отставали от него ни на шаг.
"Знаешь малый" - сказал мне тогда дед, "Я прожил долгую жизнь, чтобы быть в чем-то уверенным наверняка, сегодня ты что-то знаешь, а завтра выясняется, что все поменялось, вспомни об этом, кстати, если когда-то поймаешь себя на мысли, что ты понял как устроен мир. Есть только одно знание, в котором я не сомневаюсь ни на минуту: все, слышишь, все! кто когда-нибудь делал намеренное зло собаке, неизбежно попадут в ад". И эту фразу я запомнил на всю жизнь.
После случившегося Мухтарка поселился у нас, у него навсегда остался перелом хвоста, который теперь был скошен у самого основания. Дед был признан хозяином, и Мухтарка сопровождал его, где только мог. Он по-прежнему любил погулять на улице с другими собаками, но теперь в его поведении появилась некая солидность, мол он теперь собака при деле, и если и бегает с остальными, так в основном по старой дружбе и в качестве личного одолжения. Глядя на него я всегда поражался, как быстро собака отходит от жизненных неприятностей: только что жизнь ее висела на волоске, и вот она уже скачет радостно по улице и вовсю наслаждается жизнью.
Прошло несколько лет. Дед начал уезжать на лето в свой деревенский домик, куда частенько отправляли и меня. Думаю тогда-то как раз и были самые счастливые мои времена. Днем мы с Мухтаркой носились то в лес, то на речку, а вечером, распалив костер, запекали в углях картошку, и слушали какую-нибудь из многочисленных дедовых историй, или просто сидели молча, тихо любуясь языками пламени на фоне вечернего неба. Но любое лето имеет неприятное свойство заканчиваться, и мы снова возвращались в город. К тому времени родители уже обзавелись своей квартирой, и поэтому виделись мы уже не так часто. Я ходил в школу, дед любил повозиться в гараже с машиной, и только Мухтарка продолжал бегать по улицам как в старые добрые времена. За всей этой текущей суетой мы и понятия не имели о том, какая к нам приближалась страшная беда. А она уже была рядом, и, наверное, мы могли бы заметить ее признаки, если бы, конечно, думали об этом.
Это случилось в начале осени. Мы уже садились за стол, что бы начать ужинать, когда услышали в коридоре какую-то возню. Мама пошла открывать дверь, и увидела на пороге Мухтарку. Практически не обращая на нее внимания, он быстро забежал в квартиру и проверил одну за другой.
- Мухтарка, нет тут деда - только и успела сказать мама, и пес выбежал на улицу.
"Боюсь, случилось что-то", только и сказала мама, "надо бы деду позвонить". Но, телефон не отвечал, и было решено ехать к деду и посмотреть самим все ли в порядке. Папа сел за руль и мы поехали. Тогда-то я и прочувствовал во всей полноте смысл фразы сердце не на месте! Мы приехали к нашему старому дому и быстро поднялись к себе на пятый этаж. В квартире было чисто прибрано, но совершенно пусто. "Подождем минут десять", сказал папа "и, если не появится, поедем посмотрим его в гараже". Надо сказать, что гараж находился практически в другой стороне города, что бы доехать до него потребовалось бы некоторое время. Но, в гараж мы так и не поехали, через минут пять раздался звонок из больницы скорой помощи.
Потом, мы по рассказам очевидцев восстановили картину происшедшего. Так и представляю себе, как Мухтарка выбежав из нашего подъезда, рванул на автобусную остановку, там он с независимым видом уселся возле лавочки и принялся ждать автобус. Пропустил пару не подходящих ему маршрутов, дождался нужного ему номера, и, забравшись по ступенькам, уселся в дальнем уголке старого Икаруса. Проехав положенные четыре остановки, Мухтарка вышел и принялся ждать другой автобус. Как собака поняла, что нужна пересадка, я не понимаю до сих пор. Наверняка дед не раз брал его с собой, когда ехал в гараж, но каким образом пёс понял, какой именно автобус повезет его туда куда нужно? Сделав пересадку, Мухтарка доехал до нужной остановки, и вышел возле ворот гаражного кооператива. Он со всей возможной скоростью понесся к нужному гаражу, где, повозившись с дверью, открыл ее подцепив лапой. Внутри, на холодном цементном полу, лежал дед. Как потом выяснилось, в тот день у него случился острый сердечный приступ, и он уже около часа пролежал вот так без всякой помощи. Сначала Мухтарка пытался позвать сторожа, но тот, конечно, не понял, чего же хочет от него этот странный пес. Потом он умудрился вытащить деда из гаража, и принялся громко лаять. Так он и двигался по направлению к выезду: немного протащит деда, и гавкает, потом опять, пока сторожу не надоел этот лай, и он не пошел прогнать надоедливую собаку.
Так, Мухтарка спас деда.
После того, как он выписался из больницы, дед совсем переехал в деревню, и мы стали видеться еще реже. Потом я закончил школу и поступил в институт в другом городе. И бывал у деда только редкими наездами во время каникул. Я видел как постепенно Мухтарка из молодого полного сил песика, превратился сначала в матерого пса, а потом начал неизбежно стареть. Под конец жизни у него повыпадали все зубы и дед сам пережевывал ему еду, а потом кормил с ложечки. Когда я приезжал в гости, мы, как раньше, сидели за разговорами у ночного костра, или просто за столом на кухне, и тогда Мухтарка укладывал мне на колено свою тяжелую морду, и смотрел снизу вверх как бы показывая, что я в этих краях по-прежнему свой.
Последний раз я видел его, когда уезжал из деревни после очередной побывки, они сидели рядышком на крыльце, как два настоящих друга, два старых боевых товарища, которые на деле доказали что такое преданность. Оба они знали, что быть им вместе осталось не долго, но готовы были встретить неизбежность достойно, именно так как и прожили этот, может быть самый важный, кусок жизни.
Я смотрел на них из окна уезжающего автобуса, а на глазах стояли слезы, которые в этот раз я не смог сдержать.