Аннотация: Звонящие в службу доверия надеются на помощь... но иногда лишь смерть может им помочь.
Спасибо за звонок.
Долгие гудки в линии. Пальцы человека, сжимающего телефонную трубку, побелели от напряжения. Были слышны лишь гудки и его собственное нервное дыхание. Но вот, когда звонивший уже был готов бросить трубку на рычаг, на другом конце провода раздался щелчок.
- Алло, вы позвонили в службу доверия. Чем я могу вам помочь? - приятный баритон принадлежал молодому человеку.
Рука судорожно перехватила телефон поудобнее, но губы, вытянувшиеся в одну тонкую нить, не смогли произнести ни слова. После короткой паузы голос зазвучал снова:
- Алло? Я слушаю вас! Говорите!
Наконец, после недолгого молчания, на другом конце провода раздался тяжкий вздох, и человек произнес:
- Я не знаю, как начать... Понимаете, у меня возникла проблема.
- Не стесняйтесь, расскажите мне о ней - я сделаю все возможное, чтобы вам помочь. Я хорошо воздействую на людей, разговаривая со мной, они успокаиваются. - голос молодого человека был спокоен и тверд, в отличие от его взволнованного собеседника. Тот после небольшой паузы продолжил:
- Боюсь, я потерял веру в себя. Несколько дней назад я потерял жену и сына, - голос задрожал и сорвался: двух самых близких мне людей. Кроме них, у меня нет никого. - возникла неловкая пауза.
Молодой человек, сидящий в своем маленьком офисе за столом и держащий телефонную трубку одной рукой, участливо поддакнул, покивал головой, хоть собеседник и не мог этого увидеть. Свободной рукой он рисовал перьевой ручкой на листе бумаги затейливые узоры. Ломаные линии и плавные кривые беспорядочно пересекались на его рисунке. Мужчина тем временем продолжил говорить, и, судя по голосу, был немного более спокоен:
- Еще неделю назад я думал, что моя жизнь удалась. У меня была семья, престижная работа. Теперь меня, наверное, уволили. После этой проклятой автокатастрофы я не появлялся в офисе. Сидел дома и оплакивал свою семью. Я был на месте аварии. Чертова машина просто смялась в гармошку! Мои жена и сын погибли под покореженным металлом. Луиза... Она слишком любила жизнь, чтобы так глупо умереть. Я не смогу забыть ее руки, всегда такие теплые и мягкие, ее ямочки на щеках. Джонни в этом году должен был пойти в девятый класс. Он никогда больше не сядет за парту. Я, признаюсь, даже думал о самоубийстве. - голос снова сорвался, казалось, что мужчина сейчас разрыдается. Оператор службы доверия начал успокаивать его:
- Жизнь не кончается с утратой близких. Ваша боль сильна, но она утихнет со временем. Вы должны быть мужественным. Уверен, что Луиза никогда не простила бы вам самоубийства.
- Но я виноват перед ними!
- Неужели вы вините себя в их смерти? - ручка в руке юноши заплясала по бумаге, оставляя витиеватые росчерки.
- Я даже не знаю, как сказать... - мужчина, казалось, смутился. - Да. Это я виноват. Моя вина. Черт, ну почему?! Я не хотел! - голос его звучал почти истерично, в отличие от оператора, который на протяжении всего разговора оставался спокоен:
- Пожалуйста, успокойтесь. Расскажите мне, почему вы считаете себя виновным в смерти ваших близких? - неожиданно для самого себя, он сделал ударение на слове "смерть", выделил его.
- Последние несколько месяцев мы с Луизой ссорились. Неприятности на работе из-за моего скверного характера. Джонни совсем перестал учиться - одни плохие отметки в дневнике. Я пытался воздействовать на него - сначала уговорами, потом наказаниями, но ничего не помогало. Он лишь ожесточался и с каждым днем отдалялся от меня. Чуть что, сразу бежал к матери. Луиза тоже не была идеальной - целыми днями сидела дома, упершись в телевизор. Смотрела все подряд. Ток-шоу, реалити-шоу, новости, кино и даже мультфильмы. Каждый день с утра до вечера. Когда я приходил с работы, она обычно сидела у телевизора. Потом с неохотой отрывалась от него, чтобы приготовить мне ужин. Иногда с ней были подруги - безвкусно одетые манерные клуши, умеющие лишь квохтать да судачить о развитии сюжета очередного бесконечного сериала. Они меня недолюбливали, я их в душе ненавидел и открыто презирал. Все разговоры с Луизой о ее сраных подругах и многочасовых просмотрах ТВ приводили к скандалам. Иногда и до рукоприкладства доходило. - он замолчал, как будто задумался о чем-то. Молодой человек заинтересованно хмыкнул и сказал:
- Я сам-то не женат, но понимаю, что это такое, когда твоя подруга сильно привязана к телевизору. Хуже всего, когда хочется смотреть бейсбол, а она не дает - в это же время по другому каналу очередная серия Мелроуз Плэйс. А что ваш сын, мистер...
- Митчелл.
- Очень приятно, я - Арчибальд Смит. Вы лучше зовите меня просто Арчи. Мистер Митчелл, а чем обычно занимался ваш сын? - спросил оператор и взял из ящика стола новый лист бумаги - предыдущий был уже изрисован. Положив его поудобнее, он снова начал рисовать. Мужчина тем временем отвечал:
- Джонни? Та же история, что и с Луизой, только она не имела отношения к телевизору. Тут другое - компьютеры. Целыми днями просиживал в Интернете, пришлось даже выделенную линию провести, иначе никто не мог дозвониться. Почти не ходил гулять, ему виртуальное общение с успехом заменяло реальное. Одеваться стал как-то странно, все время в черное. Откроешь его шкаф, а там одни лишь черные вещи. Я понимаю, мальчишки всегда что-нибудь выдумывают, лишь волновался, не попал бы он в какую-нибудь секту. Да нет, не заметно, он вообще был мальчик послушный, серьезный. Никогда от него не пахло ни табаком, ни алкоголем. Учился только вот плохо. Я совсем не против Интернета, ведь есть там и полезная информация. Только кажется мне, что Джонни помимо чатов и развлекательных сайтов нигде и не был.
- Вы раньше еще сказали, что наказывали его. Каким образом? Вы применяли телесные наказания? - спросил Арчибальд, расчесывая свои непослушные вьющиеся волосы пальцами. Митчелл на секунду замолчал, потом ответил:
- Да. Сейчас я жалею об этом. Но у меня такой вздорный характер, что я временами просто не могу себя сдерживать. Один раз, когда у него в полугодии были одни тройки пополам с двойками, я сильно избил его. Не рассчитал. Луиза потом неделю со мной не разговаривала, а Джонни, завидев меня, сразу мчался в свою комнату и запирался на ключ.
- Понятно. Что ж мы немного отдалились от темы. Вы сказали, что вините себя в смерти близких. Почему? - молодой человек поморщился, как будто эта тема была ему неприятна.
- В тот день я с утра был зол. Была суббота. Я ездил по делам на машине, и на обратном пути стали барахлить тормоза. Я не так давно был в сервисе, выложил кругленькую сумму за осмотр автомобиля, и мне сказали, что все замечательно функционирует. Но эти чертовы тормоза с каждой минутой работали все хуже. Нужно было вызвать ремонтников - ездить было просто опасно. Я аккуратно вел машину. Вернулся домой, припарковался у входа в дом и вошел внутрь. Застал там обычную картину: Луиза и ее две самые закадычные подруги сидели на диване перед ящиком. Шло какое-то дешевое шоу. Я сухо поздоровался и хотел уже идти на кухню, как вдруг Луиза говорит мне: "Джек, не хочешь посмотреть с нами передачу?". И тут же одна из этих двух убогих дамочек добавляет: "Луиза, не стоит. Эти мужчины такие глупые". Это была Аманда Блум, рыжая прыщавая еврейка, разряженная, как на маскарад. Пудры на ее лице было так много, что она осыпалась ей в декольте - прямо на ее дряблые груди. Она противно захихикала, и к ней присоединилась вторая клуша. Я не стерпел того, что она оскорбила меня при жене. Больнее всего мне было смотреть на улыбку на лице Луизы. В меня как будто бес вселился - я подскочил к ней, рявкнул, велел захлопнуть пасть, а потом довольно бесцеремонно вытолкал за порог этих змей. Они даже вякнуть не успели, как оказались за дверью.
- А что вам на это сказала жена? - оператор продолжал рисовать. На этот раз все линии были прямыми. Мистер Митчелл продолжил свой рассказ:
- Она просто взбеленилась. Начала орать, что я не имею права так обращаться с ее подругами, что я достал ее своим поведением и так далее. Я не сдержался и влепил ей хорошую оплеуху, что аж голова назад откинулась. Она попыталась ударить меня в ответ, чего раньше никогда не делала. Я в ярости начал бить ее, выкрикивая угрозы прямо в лицо. На шум прибежал Джонни. Он попытался вступиться за мать, но я находился уже в полубезумном состоянии и ударил его так сильно, что он упал и ударился головой об ножку стола, рассек кожу на виске. Вид крови как будто отрезвил меня, и я в нерешительности остановился. Луиза в слезах схватила сына за руку и потащила к выходу, крикнув, что уезжает к матери и разговаривать со мной будет только в суде. Я так оторопел, что лишь стоял посередине комнаты и молчал. Хлопнула дверью. У Луизы есть свои ключи от машины - через минуту взревел двигатель, и она с огромной скоростью отъехала от нашего дома. Лихачка, всегда гоняла машину так, будто участвует в уличных гонках. Я совсем забыл про эти чертовы тормоза. Забыл... - мужчина виновато замолчал. Арчи спросил его:
- Но вы же могли крикнуть ей? Вы сказали, что двигатель завелся не сразу... Неужели вы совсем забыли про неисправные тормоза? - рука его нервно сжала ручку. Бумагу покрывали зигзагообразные линии. Мужчина замялся:
- Да, но... я был в шоке. Просто стоял, как истукан, даже не вышел из дома. Эти проклятые тормоза совсем вылетели у меня из головы! Я через час позвонил теще - хотел поговорить с Луизой, но она была не в курсе дела. Старая перечница сказала, что ничего не знает, что Луиза не заезжала к ней сегодня. Меня как обухом по голове ударило. Я вспомнил. Я все вспомнил и понял, что случилась беда... - голос задрожал. - Я так виноват перед ними...
Оператор сжал трубку сильнее. Через секунду он закричал, и этот яростный рев совсем не был похож на приятный баритон:
- Ты грохнул свою жену и сына, придурок! Ты понимаешь это, тупая башка? Сначала отделал их до полусмерти, а потом отправил кататься на машине без тормозов! В ад! В ад! Ты понимаешь это, кретин?
Он замолчал, чтобы перевести дух, и секунду-другую в линии было слышно лишь негромкое потрескивание. Молодой человек набрал воздуха в легкие и засмеялся. Смех этот был настолько истеричен, что напоминал скорее скрежет ржавой пилы по металлу. Он повергал в ужас. Он бросал в дрожь. Арчибальд Смит, отсмеявшись, продолжил орать в трубку:
- Урод! Ты меня слышишь? Слышишь, говна кусок? Что, в ярости? Хочешь пришить меня, как свою тупую женушку и сына-дебила? Не выйдет! Понял, чмо? Ты там что-то вякнул о самоубийстве - так вот это лучший выход для такого недоноска как ты! И поторопись! Предлагаю тебе немедленно убить себя и не тратить время на дурацкие звонки в службы доверия! Спасибо за ваш сраный звонок! - молодой человек со злостью брякнул трубку на рычаг. Она не удержалась на телефоне и упала со стола, повиснув на проводе. Разговор был прерван и в линии были слышны лишь короткие гудки. Поэтому Арчибальд Смит не слышал, как на другом конце провода раздался выстрел. И Джек Митчелл тоже не слышал, как на столе в маленьком офисе перьевая ручка в клочья рвала бумагу. После молодой человек собрал с пола все разлетевшиеся листы. Все изрисованные он аккуратно сложил в ящик, где уже хранились такие же. Изорванные же клочки он не менее аккуратно ссыпал в другой ящик стола - к таким же обрывкам. У него все было продумано.