В те, уже далекие девяностые годы, я летел рейсом Аэрофлота Москва-Люксембург вместе с приятелем и партнером по бизнесу, Егором Ваучерским (имя и фамилия несколько изменены, во избежание каких-либо обид или претензий), который незадолго до этого был моим коллегой в крупном научно-производственном объединении, где мы с ним проработали не одно десятилетие. Настроение было приподнятое, особенно после нескольких шкаликов коньяка, любезно предложенного нам симпатичной стюардессой. По усам Егора, которые зашевелились, как степная трава под дуновением свежего ветра, стало ясно, что стюардесса стала его новой целью. И он сразу пошел в наступление, а изрядно наполнивший его туловище армянский коньяк активно стимулировал Егора начать втюхивать симпатичной стюардессе, что он - крупный предприниматель по имени Герман Стерлигов. Если кто помнит, был такой, один из первых российских миллионеров девяностых годов, основавший биржу "Алиса". Егор действительно был очень похож в ту пору на Стерлигова, чем он часто пользовался, "вешая лапшу" молодым дурочкам, мечтавшим заполучить своего миллионера на белом коне, а лучше - на мерине, так в те годы на ново- русском сленге именовался автомобиль марки "Мерседес". Но в данном конкретном случае, несмотря на поток красноречия, сопровождавшийся словами: "... подтверди, Миш", - на что я с улыбкой утвердительно кивал, у моего "великого", с его слов, попутчика ничего не получалось. Стюардесса очень учтиво, с долей иронии во взгляде, выслушала словесный поток Егора, а потом, улыбнувшись, спросила: "Хотите еще коньяк?", - на что мы одновременно восторженно согласились. Ненадолго удалившись, стюардесса принесла нам две маленькие барные бутылочки коньяка и четыре дольки нарезанного лимона и мы, разлив по пластиковым стаканчикам волшебный напиток армянских производителей, залпом его проглотили, немного поморщившись, тут же зажевав кусочками лимона вместе с кожурой. Понаслаждавшись пару минут воздействием алкоголя, Егор на секунду задумался и предложил мне расписать пульку в преферанс на двоих под названием "гусарик", понадеявшись на перевернутую в его заалкоголенном мозгу поговорку: не везет в любви - повезет в карты. Только он, по-видимому, не знал или забыл другую поговорку : "Не везет в любви - в карты нехрена соваться", - а то бы семь раз подумал.... Вообще-то , раньше в карты ему чаще везло, чем наоборот, а тут еще алкоголь сделал свое коварное дело и Егор расслабился... Он был азартным игроком и когда выигрывал - всегда очень бурно и радостно комментировал действия и ошибки партнеров по игре, что очень нервировало последних и еще больше заставляло ошибаться. В предвкушении выигрыша, мой товарищ вытащил из своего портфеля дорогой блокнот с плотными листами формата А4, вырвал один из них и принялся рисовать на нем незамысловатую картинку для расписывания пульки. Покончив с этим делом, он достал из того же портфеля новенькую колоду и раскидал карты в нужном порядке. С первой сдачи игра приняла неблагоприятный оборот для моего соперника, а для меня, соответственно, складывалась как нельзя лучше. Я сразу сыграл десятерную, затем восьмирную, а потом и мизер. Егор был подавлен и попытался переломить игру, но заигрался и сначала попал в гору на семирной, потом на восьмирной, затем и на шестирной игре, а далее, как говорится - везде. "Гора" у Егора сравнялась с Эверестом, а я, тем временем, закрыл свою пулю и перешел к "китайской помощи" своему противнику по игре. Егор начал заметно нервничать, а мое настроение было и без того приподнятое в предвкушении приятной командировки, а с учетом совершенно разгромной ситуации в игре для моего соперника и ожидаемого мной крупного выигрыша, душа моя громко пела, что безусловно отражалось на моем сияющем вистами лице. В какой-то момент я увидел как началась дергаться щека Егора и в его глазах засверкали недобрые чертики. Я это принял за активную работу серого вещества моего партнера по игре и на секунду расслабился, но как оказалось - напрасно. В этот самый момент Егор схватил плотный лист бумаги с изрисованной пулей, вистами и горой, в считаные доли секунды скомкал его в шарик и запихнул в свой рот, давясь и пытаясь проглотить бумажный несъедобный продукт со всеми записями, подтверждающими мой предстоящий крупный выигрыш. С такой ситуацией я столкнулся впервые. Егор уже в те годы был человеком не бедным и намечающийся проигрыш хоть и был крупным, но вполне приемлемым и ничего не определяющим для состоятельного человека, особенно, когда с точки зрения порядочных людей, считается, что карточный долг - священный. Но как оказалось, я плохо знал своего товарища, особенно - не в очень трезвом состоянии. Я был совершенно потрясен происходящим и не понимал: что надо делать. В отличии от меня, Егор делал совершенно осмысленные движения, пытаясь пропихнуть указательным пальцем правой руки скомканный лист жесткой бумаги поглубже в свою глотку, одновременно делая глотательные движения. Процесс заглатывания удавался моему товарищу с большим трудом и в какой-то момент ком плотной бумаги, а фактически - мои деньги, намертво застрял у Егора в глотке. Мой товарищ начал задыхаться, лицо покраснело и глаза начали неестественно выпучиваться из мест посадки. Он попытался запить водой застопоренную в горле бумажную пробку, но вода только размочила бумагу и пробка еще плотнее перекрыла горло. А Егору становилось все хуже и хуже , бумага перекрыла ему горло настолько, что он, вскочив на ноги, пытался, но не мог прокашляться. В этот момент я, вспомнив рекомендации по оказанию первой помощи подавившимся людям, трижды долбанул моего товарища между его лопаток своей ладонью, вложив в силу ударов всю обиду за мою сожранную победу. После третьего удара, скомканный лист бумаги, обслюнявленный и залитый водой выскочил из Егора как пробка из бутылки с шампанским, ударившись о спинку впереди стоявшего кресла и отскочил точно на мои колени. Я уж было возрадовался моему методу лечения с извлечением преферансной пули из тела побежденного, но как оказалось, преждевременно. Егор продолжая громко кашлять, тем не менее исхитрился схватить смятую бумажную пулю с моих коленей и, отрывая мелкие куски от документа, принялся их активно пожирать. С этим я уже ничего не мог поделать и от нереальности происходящего начал громко хохотать, а про себя подумал только: жри гад....
Три дня, проведенные в командировке, были более чем удачные еще и тем, что принимающая сторона каждый вечер устраивала очень вкусные ужины в различных известных ресторанах Люксембурга. Но только Егор не мог ничего ни пить, ни есть - мешало расцарапанное плотной бумагой из дорогого блокнота, горло. Я с ним больше никогда не играл в азартные игры, а он больше никогда не пользовался дорогими блокнотами с хорошей плотной бумагой-жестковато...