Я выглянул в окно. За ночь ничего не изменилось - те же дешевые машины, те же грязные тротуары. Все-таки хорошо жить в районе Эф. Ничего такого, что было бы мне недоступно по разряду. Ну по крайней мере, есть какие-то преимущества. Хотя бы перед районами Ша, Э, Ю и Я...
Натянув куртку, я выбрался в подъезд и полюбовался на свежее граффити на первом этаже. Ох уж эти мне неформалы! Если кого застукают, мало не покажется. Но это уже не мои проблемы.
До работы мне предстояло сначала идти минут 10, потом столько же ехать на дребезжащем аэрокаре, потом снова идти. Последний участок самый короткий и самый трудный. Было бы здорово, если бы транспорт ходил до района Дэ, где мне посчастливилось оторвать работку, но увы, только до Жэ. Рекламу оплатить их жаба душит. Ничего, прорвемся.
Аэрокар полупустой, я разглядываю рекламу на стенах. О, ролик нового фильма! Судя по трейлеру, фильм так себе, в избытке разве что длинноногих красавиц и ругательств, старательно прикрытых заплатками. Внезапно перед глазами стало темно, и я чертыхнулся. Здесь-то что могло случиться! Но тут же просветлело - видно кто-то проехал снаружи. Странные дела творятся в районе Жэ, доложу вам. У нас такого нет. Если кто ездит на давно убитой тачке со снятой лицензией, так и ездит годами. Не на что взгляду упасть.
Выскочив на тротуар, я торопливо зашагал к офису. На протяжении восьмиста метров сенс закрывал мне глаза аж 4 раза. Во буржуи зажрались! В последний раз глаза он мне заткнул прямо на входе в офисное здание. И что характерно, так и не открыл. Я вперед идти не рискнул, стою как дурак, рукой щупаю перед собой.
Впереди хихикнули. Нехорошо так хихикнули, с издевкой. А потом в грудную клетку мне уперлось что-то твердое и холодное даже сквозь куртку. Я обомлел.
Нет, это точно внештатная ситуация, но сенсу ж не объяснишь!
- Эээ... - начал я, не зная, что сказать.
- Глаза-то открой, чувырла. - Обладатель низкого голоса и был, по всей видимости, обладателем той штуки, что ткнулась мне в грудь. - А то помрешь, так и не узнаешь, из чего тебя грохнули.
- Я бы с радостью, - отозвался я, - сенс мешает.
В следующую минуту с меня содрали очки, больно дернув за волосы. "Это форс-мажор, я ни при чем. Меня заставили", - как можно убедительнее сказал я про себя, репетируя встречу с представителями закона. Ты идиот, взвыл внутренний голос, тебя сейчас пристрелят, а ты думаешь о последствиях нелицензионного просмотра.
Идиот, согласился я, сощурившись от яркого света и рассматривая вестибюль. Может, в последний раз. Служащие были согнаны в тесный закуток, где обычно сидели дежурные, но места там хватило всем пятерым. Командовали в вестибюле трое незнакомцев, и когда я на них посмотрел, то понял, что насмотрюсь сейчас где-нибудь на пару тысяч у.е. Тот, который ткнул меня короткоствольным оружием необычного и очень опасного вида, щеголял в куртке-невидимке, сливаясь то с витражом, то со стойкой вахтера, то со стенами. На лбу у него помещались очки-маска - элегантная дорогая модель, тоже, конечно, недоступного мне класса. Второй был в длинном плаще, при одном взгляде на который я сразу определил сумму штрафа - от 2 тысяч. Он копался в системе доступа и не обращал на меня внимания. Третий держал на мушке наших сотрудников в стеклянной будке.
- Это что, ограбление? - глупо спросил я, чтобы что-то сказать.
- Что у вас тут грабить-то, нищета, - презрительно отозвался третий, на минуту отвлекаясь от будки. - Это ментальное изнасилование.
Должно быть, у меня был очень глупый вид, потому что парень в невидимке гыгыкнул и пояснил:
- Ответственность за эту акцию берет на себя группа "УАП".
Посмотрел на меня и снисходительно пояснил еще раз:
- "Убийцы авторского права". Мы самая крутая тергруппа против копирайта, понял?
- Понял, - буркнул я. На душе стало муторно. Ну почему у таких пижонов всегда есть деньги на то, чтобы покупать себе шикарные шмотки, классные пистолеты, ездить на дорогих тачках? Да еще борются против авторских прав, будто сами не пользуются авторскими разработками. Чего им не живется как людям с такими-то деньжищами?
- Сам-то поди лицензию на куртку купил? И на очки? - ехидно спросил я, внутренне поджимаясь.
- Еще чего! Мы принципиально не покупаем.
- Воруете, что ль?
- Слушай, я тебе сейчас как вставлю да без лицензии, - вступил в разговор третий. - Будешь знать как хамить, малолетка.
- Мы берем, - высокомерно поправил меня парень с пистолетом. - Берем то, что принадлежит всему человечеству по праву.
- А с нами вы что делать будете?
- Что мы с ними делать будем? - гоготнув, спросил тот, который держат на мушке клерков в клетке.
Террористы переглянулись с недобрыми ухмылками, не ответив.
Тем временем снаружи собирались люди. Я видел их сквозь стеклянные двери, а они меня нет - почти у всех глаза закрывали сенсы. Ну правильно, стоит только глянуть, на какой тачке заявились эти террористы. Я глянул, в конце концов, семь бед - один ответ. Темно-сине-лиловый полупрозрачный автомобиль, шелковистый даже на взгляд, меняющий цвет от малейшей смены угла зрения, с дымчатыми стеклами, обводами напоминающий то ли гепарда, то ли нечто такое же стремительное. Да, дорогущая машинка. На ней не было ни пылинки. Впрочем, номер тоже отсутствовал.
Перед зданием уже прохаживались полицейские. Я с удовлетворением заметил, что глаза у копов закрыты сенсами. Вот это номер! Выходит, и они не имеют лицензионного права на просмотр. Ага, видно еще не поняли, с кем дело имеют, думают, просто ограбление. С террористами они бы не церемонились, сенсы сняли. Помню, как-то с месяц назад накрыли группу террористов, взрывавших станции метро, и показали по одному из каналов в новостях. Что тут было! Народ сразу припал к экранам - у тех, оказывается, были новейшие, строго лицензированные автоматы последней модели. Ну а что каналу делать, если высокий чин так запросто показывает в камеру этот автомат и рассказывает про его ТТХ? Ничего себе накладочка, да? Телеканал, говорят, заплатил бешеные бабки, после того как фирма-производитель подала в суд, но сумасшедший рейтинг он себе обеспечил на год вперед.
- Готово!
Я обернулся на возглас. Четвертый террорист подгонял троих наших сотрудников, успевших с утра пораньше на работу, чтобы они присоединились к нам в вестибюле. Для меня самым удивительным, что этим четвертым была девушка. Я таких и не видел никогда. Шикарная, вся какая-то точеная, с тонким макияжем и умопомрачительным запахом духов. А одета... Нет, если бы я рассчитывался за лицензионный просмотр всего этого великолепия, то за год не рассчитался бы. Сотрудники выглядели бледно - тоже, видно, подсчитали. Да и вооружена она была под стать своим дружкам - тяжелым вороненым стволом, которым небрежно помахивала в сторону наших клерков.
К двери выставили какой-то прибор. То есть это я подумал, что прибор. А так по виду ящик и ящик, правда, металлический.
Нас всех согнали поближе к двери. Уаповцы встали сзади, а один, воспользовавшись нашим же матюгальником, заорал на всю площадь, обращаясь к толпе:
- Вы присутствуете на акции группы "Убийцы авторского права"! Йо-хо! Сейчас мы покажем вам мир во всей красе. Долой пресмыкательство! Долой лицензию!
Зеваки у входа заволновались, кто-то попытался убраться подальше, работая локтями, но бесполезно: толпа стояла монолитом. Полицейские повернулись в нашу сторону и взяли оружие наизготовку, в то время как один спешно бормотал что-то в рацию.
- Раз-два-три! - прокричал террорист, и толпа внезапно хором охнула. Я сначала не понял, в чем дело, потом дошло: сенсы перестали работать, и на месте черных прямоугольников были видны нормальные человеческие глаза - испуганные, потрясенные, очумелые. У копов точно были очумелые, они направили на нас оружие. Вот и все сейчас кончится, панически подумал я.
- Смотрите, смотрите. Смотрите! - бесновался у меня за спиной уаповец. - Нюхайте, слушайте!
По задранным кверху лицам я понял, что они пустили изображение на гигантский экран, стоящий на крыше нашего здания, по которому день и ночь гнали рекламу. Сейчас там красовались наши мажорные террористы, надо думать, или еще что-то такое же лицензионно-недоступное нам.
Тут же, крепко долбанув изнутри в уши, из динамика рванула песня, какой я никогда не слышал.
Копы вновь подняли стволы и явно дожидались команды. Меня от них отделяло только нетолстое стекло вестибюльной стены, а террористов - еще и мое тело. Я поежился. Что значит попал! Толпа перед входом все росла и росла, думаю, люди стекались на музыку, запрудили проезжую часть и стояли, раскачиваясь, перед входом, прямо за спинами полицейских. Их рты открывались. Поют, что ли? Тут музыка наконец кончилась, и на площади закричали ура.
- У нас заложники! - прокричал уаповец, заметив наконец движение среди стражей порядка. - Вот они! - и он потряс моей рукой, вздернув ее кверху.
В стройной шеренге копов началось шевеление, и главный крикнул в мегафон:
- Какого разряда заложники?
- Разного! - заорали в ответ. - Если что, будете отвечать. - И тихо ко мне: - У тебя какой разряд?
Я назвал, спиной чувствуя презрение уаповца.
- Разрядов ка и эль! - крикнул он. - И еще разных!
И снова мне тихо:
- Хоть немного человеком побудешь.
Обида хлестнула изнутри по глазам, как порыв злого ветра, - они аж заслезились. Никогда меня так не унижали. Разрядом своим я был вполне доволен, ну и что что никаких там лишних прибамбасов, главное, что живешь спокойно и сыто. А если иной раз поглядывал свысока на яйщиков или эшников, так не всегда ж. Они все равно не видели - ихние сенсы в основном были более низкой разрешающей способности, нежели у меня. А тут какой-то террорист...
- У самого-то какой разряд? - спросил я, стараясь, чтобы голос звучал презрительно.
- Дэ! - насмешливо кинул мне парень. - Только он мне нахрен не нужен!
Я сглотнул. Дэ - это да. Это два шага до элиты.
- И чего вам не живется спокойно? - вырвалось у меня.
- Тебе не понять, - надменно ответил мой террорист, внимательно следя за передвижениями копов снаружи.
- А ты объясни, я понятливый. - Меня взяло зло. Люди всю жизнь карабкаются наверх. А эти все получили с пеленок и еще недовольны.
Террорист отмахнулся рукой как от мухи, только сверкнули радужными брызгами дорогие часы. Я дернул его за рукав куртки. Мягкое и совершенно невесомое ощущение в руках, не то что моя обычная одежда. Террорист развернулся ко мне и несильно ударил в челюсть.
И тут меня словно само собой дернуло. В школе я недолго ходил в спортивную секцию, где и научился махать кулаками до того, как стало ясно, что это не способно повысить мой личный разряд. Я почти без замаха ударил парня в печень, и тут же добавил в челюсть, да так, что он, изумленно взмахнув руками, кувыркнулся на пол. Это было последнее, что я увидел.
Следующим было склонившееся надо мной озабоченное доброе лицо мужчины в белом медицинском халате. Настолько доброе, что я сразу понял, кто он такой. У нормальных людей такого выражения обычно не бывает. Убедившись, что я очнулся, он улыбнулся и откинулся на спинку стула.
- Пришел в себя, герой?
Я слабо кивнул, не решаясь что-либо сказать. Спецслужба безопасного лицензирования слыла одной из самых коварных и закрытых организаций, о которой ходили разные жуткие легенды. Лучше скромно помолчать.
Но мой посетитель не стал ходить вокруг да около, а сразу перешел к делу.
- Показал ты себя с лучшей стороны, парень. Жди повестки - тебе, скажу по секрету, разряд повысили. Поздравляю! Теперь у тебя Тэ - за гражданскую активность и участие в борьбе с подрывными элементами. Да и на службе, я слыхал, повышение тебя ждет. Так-то.
Он явно ожидал, как я отреагирую, но у меня язык отнялся от неожиданности. Что скрывать, растерялся я - не каждый день такое происходит - и не мог понять, что мне отвечать. Однако вытаращенные глаза и перепуганное лицо говорили сами за себя. Безопасник засмеялся, потрепал меня по плечу и вышел.
Из больницы меня выпустили через три дня, хотя я чувствовал себя вполне здоровым. Все это время ел, спал, смотрел телевизор в надежде услышать хоть что о моих террористах. Ни слова, ни полслова, как будто и не было ничего - ни захвата офиса, ни наглого попирания закона, ни пиратской музыки на весь квартал. Что с ними стало, кто отправил меня в больницу и зачем продержал там столько времени - ответов на эти вопросы я не добился. Разряд мне и правда повысили. Еще через пару дней я переехал в район Т и получил новый сенс. Между прочим, с расширенными функциями - как почетному борцу то ли за, то ли против... ох не помню я ихней формулировочки. Словом, могу теперь смотреть демо-версии всяких лицензионных штучек аж на два разряда выше моего! Предложили вступить в Добровольное общество поддержки лицензирования, сказал, подумаю. Жизнь налаживается.
Только вечерами, отвернувшись от телевизора, я все чаще вспоминаю моих террористов. Всех четверых. Не шикарные плащи, очки и пистолеты, а их самих. Душистую красотку, вылизанную и упакованную по высшему разряду, парней со стильными стрижками и задиристыми речами. Куда они делись, эти борцы с копирайтом? Я попробовал узнать, чем кончилось дело, когда меня вырубило (чем, кстати, как?), у наших сотрудников, взятых тогда же в заложники, и не нашел ни одного из них. Коллеги пожимали плечами - то ли уволили, то ли уволились, то ли не работали здесь вообще, как заверила меня секретарша замдиректора.
... А на заборе красовалось новое граффити. Я скосил глаза, проходя мимо, и отвернулся от улицы, как меня вдруг обдало знакомым запахом - тонким и, чувствовалось, дорогим. Я стремительно обернулся - и увидел только женскую ножку в шелковом чулке и красивой лодочке, неторопливо втянувшуюся внутрь неприметного автомобиля с тонированными стеклами. Автомобиль сорвался с места, а я стоял и шевелил ноздрями, вдыхая оставшийся от незнакомки ароматный воздух. Я не мог ошибиться - запах был тот самый, такой захочешь, не забудешь, особенно если духами не избалован. Дебил, подумай, сколько женщин пользуются этими доступными им по разряду ароматами, это не может быть она, внушал мне внутренний голос, но я твердо стоял на своем. Она - и точка. Она не убита, не арестована, она ходит по городу и пахнет всем людям, без различия разрядов, своими роскошными духами, продолжая тем самым дело УАП.
Воображение сразу нарисовало, как ее спутники героически отстреливаются и принимают огонь на себя, давая девушке тем самым уйти, сбежать, прыгнуть в подлетевший вертолет (а что? Они и не то могут!), спастись и дальше продолжать борьбу с гидрой копирайта. Я всегда немного стеснялся своего бурного воображения, которое явно не соответствовало моему положению, но афишировать его не афишировал, втихомолку наслаждаясь неположенными фантазиями, только сейчас, как мне показалось, это была и не фантазия вовсе.
До дома оставался один магазин и один газон, как я вдруг заметил неспешно идущего впереди меня мужчину. Он свернул налево, на дорожку к другому корпусу, и я внезапно узнал в нем того копа, который целился в меня из своего табельного оружия.
- Подождите! - заорал я так, что с дерева с карканьем снялась жидкая стая ворон.
Он остановился. Ну точно, он самый. Кажется, коп меня тоже узнал, но радости на его лице я не заметил.
- Ну? - отрывисто спросил он. - Чего надо?
Волнуясь, я кое-как сформулировал вопрос, запинаясь на каждом слове. Коп некоторое время глядел на меня, раздумывая, отвечать или нет.
- Нет, их не расстреляли, - наконец выговорил он. - Наехали бойцы из этой, спецухи, и взяли их без единого выстрела под руки, да так и повели. Больше я их не видел, и тебе соваться в это не советую.
- А... - но коп уже показал мне спину и быстрым шагом двинулся к своему дому. В одном районе, стало быть, теперь живем.
Почему же они не стреляли, думал я, поднимаясь на свой этаж, разогревая полуфабрикат в духовке, включая телевизор, почему? Ни те ни другие, просто пошли и просто повели... А ведь с такими террористами, покушающимися на святое, обычно разговор короткий, и заканчивается он тем, что разговаривать больше не с кем. Думай, думай...