Солнце вставало будто нехотя.... В то утро оно даже не казалось жёлтым и ярким, но это нисколько не удивляет, если вспомнить, где мы живём. Питер никогда не был светлым и радостным городом. Кажется, каждый четвёртый горожанин стоит на учёте в психдиспансере?
Но пора было вставать. Дочка ещё спала в своей кроватке. Во сне она скинула одеяло, и её пухленькие ножки были совсем голые. Всегда она такая непоседа: крутится, вертится, даже спит неспокойно. Над кроваткой развешены портреты великих композиторов. Штраус, Моцарт, Верди, Рахманинов... В детстве я тоже играла на пианино. А потом забросила: жить-то ведь тоже нужно на что-то, так ведь? Конечно, не о работе в продуктовом магазине я мечтала в детстве... Но Анютка моя точно станет великой пианисткой, не зря же я так стараюсь. За музыкальную школу плачу, на дополнительные занятия вожу...
Пронзительный свист чайника стряхнул с меня последние остатки сна. "Аня, поднимайся", - трясу её за плечо. Нехотя открывает глазки, солнышко моё. "Ещё чуть-чуть, мамочка", - просящим голосом. "Нет, всё, доченька. Мы должны рано вставать, это новые русские до обеда спят. А нам никто ничего в рот не положит".
Позавтракали быстро. Надо вторую работу найти себе, что ли, а то уже и обои со стен скоро поотваливаются. Ну да ладно. Лишь бы Анечка занималась усердно. И тогда всё хорошо будет.
Прощальный поцелуй. Веди себя хорошо! Накинула пальто, бросила ключи в пакет. Хлопнула дверь.
И вдруг, как в сказке, всё преобразилось. В тёмных углах тут же зашевелились домовята, часы стали загадочно тикать, а рыжий кот Васька довольно мяукнул: "ушлаааа маммааа"! Аня зашла в комнату. Солнечные зайчики прыгали по потолку, веселясь и кувыркаясь: "Играй! Играй!". Девочка села на стул и открыла крышку пианино. Как и во всех других, у него было семь гамм полных, и одна неполная. Слева лежали три клавиши, которые всегда казались не только крайними, но и вроде как ненастоящими. Пальцы легко коснулись нотных листов. "Что бы такое сыграть?", - мечтательно подняла глаза Анечка. "Давай полонез!" - пискнул до-диез. Остальные клавиши заторопились высказать своё мнение, весело выкрикивая названия произведений.
Когда все что-то решали, клавиши из неполной гаммы молчали. Они были уверены, что их все должны спрашивать. Зато при игре - Анечка давила на них в полную силу. "Почему я постоянно оказываюсь в стороне от жизни общества?" - обиделась первая нота.- "Ведь без меня никуда!" "Да-да, но ведь и без меня - тоже?" - вопрошала вторая. А третья нота предложила: "Давайте с этого момента перестанем звучать! Пускай без нас обходятся!" Остальные согласились. И они стали с нетерпением ждать, когда Анечка начнёт играть.
Зазвучали первые ноты полонеза. Все замерли. Даже плюшевый медвежонок Топотун скосил глаза на Анечку, хотя ему, как известно, сами знаете, кто на ухо и наступил. Самый красивый момент как раз нужно было играть в неполной гамме. Три гордые ноты, конечно, не звучали.
"Стоп-стоп-стоп!" - Возмущённо воскликнул Топотун. - "Что за безобразие? Вы почему не хотите играть?"
"На нас никто не обращал внимания! Никто с нами не считался!" - наперебой заговорили три клавиши. - "Нельзя подавлять других, даже если вас больше! Может, мы не хотим сегодня играть! Имеем мы право высказать собственное мнение?"
Анечка промолчала. А когда пришла мама, пожаловалась ей на пианино. Мама вызвала настройщика, он покрутил что-то и крепко затянул гордые ноты. С тех пор ноты из неполной гаммы больше не упрямились! И играли как положено, хотя их мнения как всегда никто не спрашивал.