Аннотация: Классическая фаэнтазня про войну, которая прорастает внутрь и становится самой жизнью.
Стервятник
Солнце уже касалось горизонта, и весь западный край полыхал алой яростью последних лучей, пунцовым гневом рваных облаков и глухой темно-лиловой злобой отяжелевших грозовых туч. Небо словно опрокидывалось в море, распаляя его холодную зелень огнем нового нашествия. И в этом буйстве красок черным силуэтом вырисовывалось древнее святилище. К нему на призыв слетались Стервятники, чтобы потом найти поля сражений, свое - для каждой стаи.
Так было много лет. Потом появился Замок, вырастивший будущих Одержимых, и во многих Стервятниках отпала нужда. Остались только они - кому еще хранить покой невинных от злобы лесного духа, как не стражам леса, не сумевшим уберечь его?
Реми оглянулся на свой отряд, растянувшийся чуть ли не на полет стрелы. Воины шли бодро, весело: Айре что-то рассказывал Лаи, Миа хвалился Яару недавно освоенным приемом безоружного боя, а Оли Фаар и этот... черноволосый северянин, совсем дитя, смеялись очередной шуточки Маару.
Слишком весело!
Тринадцать лет - невеликий срок для леса, но для одного Одержимого - почти невозможный. Выученик старого Хруфа, Медведь-Рорбан, уже тринадцать лет связывал собой заблудшую душу Зверя. И все наладилось: никакого страха, никаких кровавых битв, никакой боли, смерти и разорения - жизнь стала тихой, размеренной. Гномы, гоблины, люди - все привыкли, обжились хозяйством, научились спокойно спать, веселиться и путешествовать.
Даже его воины изменились. Они еще слышали призыв, еще знали, что должны делать, но уже забыли, каково это будет.
Реми помнил.
"Мальчишки..." - подумал он. Потом взмахнул рукой:
- Ээй! Подтянись! - и побежал к святилищу.
Святилище - кольцо из девяти каменных пальцев, устремленных в небо - ожило: тревожный гул призыва дрожал, зажатый внешним кругом серых глыб, бился о них, стремясь в мир, лететь, вторгаться в селения, в дома, поднимать заспавшихся хозяев, сеять страх и панику белый холодный свет заливал алтарный камень в его центре,...
Реми остановился, прислушиваясь. И тут же рядом встал Оли Фаар, положил на плечо руку, заглянул в глаза:
- Стервятник, - голос не дрогнул, хотя тут, у стены внешнего круга, боль становилась почти нестерпимой, - я знаю Рорбана. Он очень сильный - выдержит.
Ни о ком не думать - так проще. Реми давно усвоил эту истину на себе, но вот - не устоял: этот юноша был так похож на его сына. Хорошо, что сам Оли ни о чем не ведал. Стервятник стряхнул руку, отодвинулся, оглянулся:
- Рорбан мертв. Вы знаете, что делать, - и шагнул в кольцо святилища.
Двенадцать шагов от стены до алтаря, двенадцать шагов нарастающей боли, отчаяния, почти безумия... Однажды какой-то сумасшедший маг прошел этот путь, пролил кровь, прочел заклинание - и вырвав душу у дикого леса, принял ее в себя. Чего хотел этот человек? Силы? Власти? Быть может, победы над врагом или мести за поруганное отечество? Все это перестало что-то значить, как только Зверь был исторгнут из родного обиталища и брошен в мир. Глупца разорвало на второй день, а на третий началась великая бойня.
Одержимые множились как саранча, убивая и пожирая все, что попадалось на пути. Гибли села, города сдавались без боя, рушились храмы, поля и сады зарастали, хирели без ухода, гнил на корню брошенный урожай. Правители призвали на помощь магов, но те лишь развели руками - разрушенную связь Зверя и леса восстановить они не могли. И тогда народы Неоглядных земель объединились в борьбе с напастью. Воины-Стервятники вышли на битву с одержимыми Зверем - все оказалось тщетным: враги гибли сотнями, но тысячи вновь обращенных занимали их места.
Реми сделал последний шаг и опустил руки на алтарь, прямо сквозь острое белое сияние. Пальцы обожгло льдом, выступила кровь. Алые капли коснулись древних рун, призывая Зверя.
- Приди, брат, возьми меня, - прошептал Реми, - возьми, я сумею удержать тебя, покажу тебе, где твое истинное место, я знаю, ведь мы сыновья одной матери. Ты утешишься, твоя боль пройдет, твоя ярость остынет, и все вновь будут счастливы...
Он звал каждый раз, приходя в храм, но Зверь не слышал - неразумный, всецело подчиненый магии, поработившей его, по ее приказу он искал только одно вместилище - юное тело человека.
Зверь и в этот раз не услышал - Реми лишь обдало жаром его дыхания и проволокло следом, на восток, к большому богатому селу у реки Ясы, на левом ее берегу.
И снова бег сквозь ночь, бег за болью, за кровью невинных, за смертью, для кого-то - за собственной. Стервятники не бегут - летят, лес пропускает своих детей - стелет под ноги мягкие травы, убирает с пути кусты и ветви, но все равно Реми знает - не успеть. Никогда, ни разу ему не удалось успеть, чтобы спасать, а не собирать падаль.
Вот и опушка, луг, а за ним - берег.
И село: горящие дома, мечущиеся меж пожаров тени, кровь... ее липучий тяжелый запах оседает на языке. Никого не спасти - поздно. Остается только убирать трупы и не дать расползтись заразе. Из горящего хлева вырвалась корова и, сминая плетни, огородами понеслась к лесу. Маару вскинул лук - белоперая стрела с полумесяцем-срезнем на конце запела меж ветвей. Корова пронеслась мимо, но никто не оглянулся - Маару не промахнется.
Тьма редеет, скоро погаснут звезды и из-за Ясы выползет заря. Можно дождаться света и упустить нескольких одержимых, а можно начать сейчас и потерять кого-то из своих... Реми уже давно выбрал.
- Окружить и двигаться к храму, - голос тверд, как всегда, - убивать все живое, не упускать ни детей, ни котов, ни кур. Храм - закрыть и спалить.
Серый бессмысленный рассвет, наконец, разгорелся над Ясой. Села на берегу больше не было, лишь несколько домов скрипели разбитыми ставнями, смердели тлеющие пожарища, чадил яркий факел храма. И трупы. Люди, коровы, свиньи... собака, вцепившаяся в горло хозяину и хозяин, пытавшийся съесть живьем утку. Муж, задушивший жену, и отец, разорванный детьми. Ни любви, ни привязанностей, ни смысла - ничего не осталось.
Остались четыре стрелы в колчане, пять убитых товарищей, среди которых Оли Фаар - звенящая тишина в опустевшем сердце - тот, черноволосый, с севера... Миэл? Уже никогда не звать его по имени и... жизнь? Тут еще осталась нетронутая жизнь?
Сначала тонкий запах, а потом слабое крысиное царапание.
Реми вошел во двор. Скреблись под крыльцом, и он, сунув руку, выволок на свет ребенка - чумазую перепуганную девчонку лет трех, поднял за длинную рубашонку, встряхнул, чтобы пришла в себя. Малышка извивалась, шипела, как одичавший котенок, выставляла растопыренные пальцы, стараясь ухватить лицо, волосы или хоть одежду.
С улицы вбежал Маару:
- Стервятник, не убивай, здорова она!..
- Вижу, - Реми даже не оглянулся, - мешок найди, в Замок Хруфу увезу.
- Девчонка? - старый гоблин пожал плечами - на что она мне? Парни-то как цыплята дохнут, а это? Тьфу и растереть... мне нужны сильные ученики.
- Не будь глупцом, Хруф, сила бывает разной.
Они прошли на кухню - самое теплое и обжитое помещение замка. Реми сбросил с плеча мешок и вытряхнул на середину комнаты найденку. Та тут же забилась под стол, сверкая оттуда злыми испуганными глазами.
- Воспитай ее, пригодится, - Реми коротко поклонился и вышел.
- Стервятник! Постой, - старик, пыхтя и задыхаясь догнал его уже у ворот, - Ну и шустр ты на ногу, вражина! Имей уважение к моим болячкам.
Реми остановился, оглянулся.
- Забери девчонку, боится она меня.
- Привыкнет.
- Не привыкнет. Всякий человек смотрит на всякого гоблина с отвращением... - старик замялся, - а ты... тебя полюбит.
- Не лги, Хруф. Мальчишки из года в год привыкают, - Реми криво усмехнулся, - или ты хочешь ей потом как жених понравиться?
- Не смейся Стервятник, парни - это сосуды, тела, а девчонка - дитя... слишком стар я для такого. Забери ее, Реми.
"Надо же, и по имени помнит..."
Хруф и правда сильно сдал за последнее время... старый друг, еще более старый враг. Реми нравился хозяин Замка: гоблин хоть и уродлив видом и суров с учениками, но в сердце его было теплое, живое добро, а не звенящая тишиной пустота.
Молодое тонкое лицо Стервятника осветила мимолетная улыбка. Он небрежно сунул золотистые косы в куколь, натянул его на глаза:
- Я, по-твоему, молод? - И легкой походкой юноши направился к тракту.