Трорвль был доволен своей жизнью. В ней было достаточно приключений, и, в то же время, не так уж и много сражений. И это хорошо, потому что юноша, на самом деле, не любил драться.
Вернее, любил, но только в тренировочных поединках, когда вся опасность - получить очередной синяк.
Рисковать жизнью кочевник считал глупым занятием. Зачем, когда она так интересна и прекрасна?
Особенно потому, что в ней существует любовь. Это чувство согревало сердце юноши, делало краски ярче, а мир вокруг волшебным. Хотя, и причиняло боль.
Тем, что так невообразимо далеко от него девушка, которую он полюбил первой. Но шесть с половиной сезонов - это целая жизнь, когда тебе только двадцать два. Трорвль уже не очень четко помнил лицо Аррисии, да и многое ли сохранилось в молодой женщине с тех пор, когда он видел ее последний раз четыре сезона назад? Какой она стала?
Увы, но это в прошлом. А, значит, не стоит о нем горевать. Только вспоминать с теплотой и нежностью отважную и нежную рыжеволосую девочку, которая научила его любить.
Сейчас Трорвлю было намного печальнее от того, что оборвалась связь с Талисой. Пиккурийка так и не смогла свыкнуться с тем, что ее парень любит не только ее. И Трорвль давно уже не пытался переубедить девушку. К тому же они все-таки остались хорошими приятелями. Иногда удавалось поговорить с Талисой. И это давало Трорвлю гораздо больше, чем та могла предположить. Он как будто заряжался от Талисы спокойным и чистым мировосприятием. Светлым и ясным.
А потом старался поделиться им с Чиируной.
Потому, что ей именно этого не хватало.
Капитан как будто отгородилась от всех стеклянной стенкой. Такой, как тот сосуд, в который Трорвль научился запирать свой страх. Только Чиируна сама закрывалась изнутри стеклянной тюрьмы. Это было очень плохо и Трорвль изо всех сил пытался наполнить свою любимую жизнелюбием. К сожалению, это у него не очень хорошо получалось. Девушка впускала его внутрь стеклянной скорлупы, но сама выбираться из нее не торопилась.
Но, может быть, постепенно он сумеет?
Конечно, бывший кочевник не выстраивал в голове такие сложные комбинации мыслей. Скорей, он ощущал это все интуитивно. На уровне чувств.
Но сейчас спокойному мировосприятию мешала темная тень.
Очень не хотелось Трорвлю идти в эту пещеру. Из нее, вместе со странным сухим теплом, веяло опасностью. И, почему-то, чуть ли не еще большая опасность исходила от его спутников.
Котелковцы, и ученые и их охранники, были напряжены и временами в их взглядах Трорвль ловил что-то нехорошее. Они явно знали о месте своих поисков. И знание это таило угрозу.
Найти "Пещеру Дракона", как окрестил ее Эртль, было совсем не просто. Непонятный прибор показывал лишь интенсивность чего-то неизвестного, но очень грубо. Понять по отклонению единственной стрелки где именно скрывается искомое было сложно. Где-то в горном массиве радиусом в десяток лиг. А в скалистых заснеженных горах это очень много.
Потребовалось почти две декады, чтобы заметить вот этот лаз под землю. Обширный, высотой и шириной в добрые пять метров, как будто сюда действительно прополз когда-то мифический ящер.
Из пещеры, полого уходящей вниз, отчетливо дул слабый теплый ветерок, с каким-то странным едва уловимым запахом.
Трорвль думал, что в первую вылазку отправят пару-тройку человек. Лично он именно так бы и поступил.
Но котелковцы сразу же снарядили огромную экспедицию! Мало того, что пошли семеро ученых, отправился в подземелье еще и отряд охранников в полном составе, усиленный всей группой Трорвля. Вдобавок, взяли на прогулку в пещеру и Чиируну. На корабле остался только экипаж и, почему-то, Талиса с Эртлем. Они, кстати, обиделись, а Талиса, так вообще надулась, как шиншилла на крупу. Пробурчала: "Ну и ладно!" и закрылась в отведенной для девушек крошечной каютке.
Так что под землю спустилась целая толпа из двадцати двух человек.
Построение отряда было Трорвлю вполне понятно, хотя и не нравилось. Его с остальными пиратами пустили вперед, сразу за ними шли солдаты, а в арьергарде держались ученые и Чиируна. Ну да, если что случится, то пожертвуют Трорвлем и его ребятами.
Все солдаты и пираты достали оружие. Котелковцы свои небольшие, но скорострельные арбалеты. А пиратов попросили обнажить сабли. И это тоже Трорвлю не понравилось.
Трорвль шел первым. Его чуть изогнутая длинная сабля привычно оттягивала правую руку. В левой юноша держал масляный фонарь, освещающий вековечную тьму пещеры.
Они углубились в нее совсем недалеко, на какую-то сотню метров. Пол полого уходил вниз. Своды оставались на той же высоте, что и в начале. Пещера была на удивление ровной, никаких сталактитов и сталагмитов. Если бы не неровности и бугры, кочевник бы заподозрил, что ее прокопали люди, или кто-то покрупнее. Например, сказочный дракон.
От всего этого тревога только нарастала.
Неожиданно свет фонаря отразился в каком-то кристалле.
Он рос прямо из пола. Небольшой, мутно голубоватый.
Трорвль Наклонился. Ткнул его кончиком сабли. С удивлением заметил, что бронзовое острие легко оставило на кристалле бороздку. Парень надавил сильнее и отколол маленький кусочек.
- Гляди, какие интересные кристаллы! - услышал он справа возглас одного из своих парней.
- Ну-ка? - это голос командира котелковцев. И, спустя секунду, его громкий крик: - Слезы!
Трорвль резко обернулся.
Это его спасло. Арбалетный болт пропорол куртку на спине, царапнув лопатку.
А в гулком пространстве звонкие щелчки спущенных тетив, короткие посвисты болтов. И крики его ребят, удивленные и полные боли.
Шагах в пяти позади Трорвля солдат с направленным на кочевника разряженным арбалетом.
Трорвль, не задумываясь, на инстинктах бойца, кидается к нему.
Котелковец поднимает арбалет, отбивает им удар пиратской сабли.
Но Трорвль уже проводит финт, и острие пронзает противника.
Еще один слева.
Он отбросил арбалет и достает что-то из сумки на ремне.
Трорвль делает к нему скользящий хищный шаг.
Грохот отдается многократным эхом, и юноша чувствует сильный толчок в левое плечо и резкую боль.
Котелковец целится в него из небольшого тупоносого пистолета.
Превозмогая слабость, Трорвль поднимает к груди фонарь, и следующая пуля разбивает его на стеклянные осколки. Брызжущее во все стороны горящее масло поджигает куртку.
А пуля, пройдя несерьезное препятствие, бьет в грудь, отбрасывая юношу.
Трорвль, чтобы не упасть, делает пару шагов назад. И получает один за другим еще три удара - в бок, живот в грудь.
Все закружилось, ноги почему-то перестали держать, и на молодого кочевника наползла темнота.
Он уже не чувствовал боли от ран, не ощущал огня, вцепившегося в его одежду.
Темнота и покой.
Он увидел бескрайнюю ночную степь, освещенную яркой Синью. А над ним склонилась рыжеволосая девушка.
- Аррися, - тихо прошептал кочевник.
Мягкий поцелуй любимой и полный абсолютный покой.
Трорвль уже не видел, как отчаянно кинулась к нему Чиируна. Чужие грубые руки потянулись к девушке, но она ловко выскользнула, побежала к любимому.
Но сильный удар тяжелым мечом плашмя по ногам подсек ее. На девушку навалились, придавливая к каменному полу, выкручивая руки.
А она смотрела только вперед, туда, где в двадцати метрах от нее, лежал навзничь парень, с горящей курткой. Через отчаяние и душевную боль она отстраненно заметила, как распахнувшаяся тускло пламенеющая пола накрыла один из кристаллов.
А потом был белый огонь. Такой яркий, что она на минуту ослепла.
А следом грохот, который сжался в тугую волну, опрокинул тех, кто еще стоял на ногах и буквально вымел их наружу. Все тряслось и скрежетало. Пещера дракона рушилась, заваливая проход, насыпая грандиозную могилу над убитыми пиратами и все еще живыми убийцами-котелковцами. Пара глыб свалилась и на "ученых", отброшенных почти ко входу.
Чиируна, ничего не видя, поднялась, пошла куда-то, споткнулась, опять упала.
Кто-то наклонился и схватил ее за волосы, за растрепавшийся серый хвостик. Запрокинул голову, приставил к горлу холодный клинок.
"Пусть режет" - подумала девушка и даже подалась вперед, ощутив, как лезвие царапнуло шею.
- Дура! - как будто через слой ваты и непрерывный звон в ушах услышала она на общевосточном.
Лезвие исчезло, ей опять заломили руку, до хруста, до резкой отрезвляющей боли.
Подняли и поволокли к тусклому отсвету входа.
Только тогда Чиируна отстраненно поняла, что зрение начало возвращаться.
Эртль сидел в кают-компании. Свободная смена во главе с боцманом собралась отпраздновать открытие пещеры и конец поискам. Достали бочонок со знаменитым темным котелковским элем.
Разлили его по кружкам.
Эртль хотел отказаться, но подумал:
"Какой Взиги! Имею я право немного выпить или нет?"
Совесть подсказала отрицательный ответ. Но юноша вдруг вспомнил капитана Бираана и его страсть к этому напитку и решил, что надо помянуть славного пирата.
За первой кружкой последовала вторая, третья.
Когда сквозь тихий рокот работающего на холостых оборотах паровика раздался отдаленный гул, юноша огляделся мутным взором и увидел, как к нему подходят со спины пара дюжих матросов.
- Ах так! - протянул он. - Хотите рас-размяться?
Оперся на почему-то покачнувшийся стол ладонями, встал.
И получил сокрушительный удар в челюсть.
Талиса лежала в гамаке. Она читала интересный приключенческий роман. Страницы таинственно желтели в неярком свете масляного фонаря, размещенного в изголовье. Она уже почти не дулась на котелковцев. Хотя, то, что ее не взяли в пещеру, основательно ее обидело.
За тонкой, чисто символичной дверцей маленькой каюты послышалась какая-то возня.
Девушка обернулась. В распахнувшийся проем протиснулись двое матросов. В крошечном помещении сделалось тесно. Котелковцы, не говоря ни слова, навалились на тихо пискнувшую девушку, принялись суетливо ее вязать.
- Эртль! - громко закричала пиккурийка, пытаясь отбиваться. Но мозолистая рука зажала ей рот.