Нормальная бы изводилась и скучала по своей крошке-малышке. Все время думала бы: "Как она там? Все ли у моей Дашутки хорошо? Справляются ли с ней родственнички?"
А я ни в зуб ногой!
Нет, иногда беспокойство накатывает, и я жду не дождусь очередного сеанса связи. Но эти попытки совести проснуться бывают редко. Если честно, я гораздо больше скучаю по мужу.
Но и это уже привычное состояние. Я подсчитала, что за время нашей совместной жизни мы были в космической дали друг от друга целых сорок три месяца, а вместе только шестьдесят один. Из которых чуть ли не половину тоже почти не виделись, потому что готовились к очередному полету.
Так что я понимаю Славика, который был явно недоволен тем, что я ускакала на вахту.
Но, что поделаешь, если это - моя жизнь. Очень важная ее часть, без которой я - не я. Так же, как и он сам.
Я тогда уперла руки в боки и наехала в ответ:
- А почему бы тебе самому не отказаться от полета к комете?
И он пооткрывал как рыба рот, в попытке подыскать аргументы, и не сумел их найти.
Кстати, о комете.
Почти сразу же, как Славка вернулся с Юпитера, их всей командой пригласил к себе Иван Давыдов, нынешний начальник Центра подготовки и ошарашил предложением.
Они-то, наивные, раскатали губу на четвертую экспедицию к Юпитеру. Ан нет! Высокое начальство решило именно Славкину команду послать на комету Туттля-Джакобини-Кресака. И не просто так прогуляться, а, чтобы отколоть от нее кусок льда и приволочь его на Землю.
Бред.
Бред и авантюра!
Но, как же я завидую Славке!
Я об этой программе давно уже слышала. Начали ее обдумывать еще когда дядя Игорь был большим начальником. Он, кстати, мне ней и рассказал.
Какая самая большая проблема у нас в околоземном космосе? Чего больше всего не хватает?
Воды.
Обычного водяного льда. Ну, мало его на Луне! Буквально крохи приходится выцарапывать!
А без льда нет и кислорода с водородом - самого лучшего топлива для каботажных полетов.
Нет, во всю трудятся на Луне заводики по производству этих ценнейших веществ, а вокруг них снуют автоматические сборщики-добытчики льда. Но для нормального обеспечения наших растущих аппетитов этого явно недостаточно.
Вот и решили умные дяди, что пора бы притащить в окрестности Земли ледышку. А где ее проще всего взять? От кометы какой-нибудь отколупать. Лучше бы, конечно, целиком комету притащить и дербанить ее несколько тысяч лет всем человечеством. Но пока что кишка тонка.
Для этого нужны двигатели порядков на пять мощнее, чем мы сейчас умеем делать и такое же несусветно огромное количество рабочки.
Вот.
Впрочем, чего это я вам все рассказываю? Пусть этим Славка занимается! Ему лететь в конце концов через четыре с половиной месяца.
Ага. И буду я без своего благоверного еще целых два с половиной года! Ну как тут не опечалиться?
А еще мне опять придется пропустить вахту, или даже две! Так я совсем состарюсь, а в космос не налетаюсь!
Если, конечно, не пойду по кривой дорожке Ханы Хаякавы. Честно говоря, я только что на нее ступила, оставив двухлетнюю дочку на попечении родственников и сбежав от нее на целых полгода.
Прямо, как тетя Хана со своим Андрейкой.
И это меня сильно беспокоит. Я ведь в детстве очень паршиво к этому относилась, не понимала тетушку и ругала ее. По двум причинам. Во-первых, мне казалось, что вот так отрывать от себя собственного ребенка - совершенно неправильно! Особенно после гибели моих родителей.
Я что угодно готова была тогда отдать, лишь бы быть с ними.
А вторая причина была в Андрейке. Ведь "тетушка" оставляла его не кому-то там, а подкидывала этого кукушонка в нашу семью!
Глупая я была и завистливая. Не понимала, насколько Андрюшенция золотая личность, как повезло мне расти рядом с ним, и насколько это тихое и нерешительное на вид создание сильнее меня самой.
Именно эту силу я подсознательно ощущала и жутко ей завидовала.
Это сейчас я, взрослая и умная, это понимаю.
А Хана Хаякава точно так же ощущала силу и мощь моих приемных родителей. Не зря она тогда отказалась меня воспитывать и им эту тяжелую ношу подкинула.
Тяжелая ноша - это я, если вы не поняли.
А потом с чистой совестью и уверенностью, что все будет замечательно, оставляла своего Андрея жить у тети Насти и дяди Игоря. Со мной в качестве нагрузки, и чтобы жизнь Андрею медом не казалась.
Теперь пришла моя пора мстить! А Андрею с Ленуськой отдуваться и возиться с моей дочуркой.
Жалко только, в этот раз не получилось их задействовать в полной мере. Лена была на последних месяцах беременности и девятнадцатого января родила четвертого ребенка - сына Ярополка. Так что Дашка погостила у них в лесу совсем немножко, и теперь воспитывается бабушкой Настей, Дедом Игорем и папой.
Такие вот дела.
Но я что-то совсем увлеклась разглагольствованиями о своей личной жизни. А хотела совсем другое вам рассказать.
О том, чем прямо сейчас занимаюсь.
А занимаюсь я мандражом.
Состояние у меня, как перед экзаменами. Это потому, что завтра будет праздник и одновременно важнейший день в моей рабочей судьбе - открытие большого колеса "Дома-2"!
Да, вот так незаметно и пролетели шесть лет. Казалось бы, я совсем недавно собирала титановый каркас, а сегодня навожу последний марафет.
Мы все четверо вот уже неделю как изображаем из себя не то горничных, не то дворников, буквально вылизывая станцию. Все работы закончены, оборудование протестировано во всех возможных режимах, и остается только ждать первых жителей этого нового космического дома.
Волнуюсь страшно!
Ведь от того, насколько комфортно и уютно им будет, станут судить обо всей нашей работе!
На следующий день мы все шестеро столпились в центральном отсеке.
Шестеро, это потому, что ребята из смены, что была перед нашей, решили остаться еще на три с половинкой месяца, нам помогать.
На Земле поскрипели, поворчали, но разрешили. Тем более, что если кто и заслуживает право открывать станцию, так это Петр Устюжанин! Как-никак, но он был в самой первой смене! И вместе с Егором Просвировым и Галей Пермяковой отработал по четыре вахты! Я, из-за Дашутки, только три, как и еще восемь монтажников. Ну а остальные по парочке или даже по одной.
Кстати, Константин Чубанов, напарник Петра по первой вахте, еще только один раз в космос слетал. И перешел на партийную работу. Уже до депутата московской областного совета дорос. Ну и ветер ему в попу, как говорит бабушка Настя.
Вот, выстроились мы, значит, в центральном отсеке. В шеренгу, перегородив его от стенки к стенке. Петр и я оказались с краев, привалились к панелям боками. Точнее, у меня возникло ощущение, что я лежу на боку, а ребята и Галя висят надо мной. Неуютное ощущение, надо сказать. Вообще, не люблю микрогравитацию в центральном отсеке!
И вот, лежу я на боку, вся такая молодая и красивая, и смотрю на люк, что в шлюз ведет.
Колесо на нем, на люке, поворачивается, створка открывается.
И влетает к нам на станцию... Дядя Игорь!
У меня - челюсть бряк!
"Это как!?"
А он улыбается от уха до уха и говорит:
- Здравствуйте, курсанты, то есть коллеги!
И мы все дружно:
- Здравствуйте, Игорь Викторович!
Привыкли за пять лет учебы у любимого преподавателя. Аж слезинки на глазах навернулись.
- Мне поручили провести церемонию, - между тем сообщил Игорь Мыскин и заговорщически нам подмигнул: - Вообще-то, я сам ее придумал, и в агентстве не смогли мне отказать, хоть и пытались.
Послышались смешки. И от нас, и из-за спины дяди Игоря. Это по одному в отсек проникали остальные. И просторное помещение становилось тесным. Все-таки двадцать семь человек!
- А Анастасию Сергеевну почему с собой не взяли? - спросил дядю Игоря Егор.
- Потому что кое-кто, не буду указывать пальцем, - с улыбкой взглянул на меня мой приемный папа, - подкинули ей внучку водиться.
И, сделавшись серьезным, превратившись за секунду из доброго преподавателя в генерал-лейтенанта и бывшего начальника всех космонавтов ЕвразЭС, Игорь Мыскин громко и четко приказал:
- Рабочая смена - отдать рапорт!
Вперед вылетел Петр Устюжанин. Ловко затормозил, поймав левой рукой поручень чуть наискосок от бывшего начальника ЦПК. Вытянулся в струнку и отчеканил:
- Товарищ председатель государственной комиссии, станция "Дом-два" готова к эксплуатации! Примите символический ключ!
Я стартовала.
Сильно оттолкнулась от переборки и, пролетев по диагонали разделяющие нас три метра, ловко затормозила, зацепившись ступней за поручень перед дядей.
Тот одобрительно хмыкнул на мою акробатику. А я сообразила, отчего именно мне всучили эту роль. Помимо того, что у меня действительно почти идеальная координация движений в невесомости.
И я протянула Игорю Мыскину большой, но легкий пластмассовый, покрытый золотой краской, ключ.
Дядя Игорь торжественно его принял, прижал к груди и передал ассистентке - что висела в полуметре за его спиной. А та отдала ему чуть голубоватую титановую табличку.
- В ознаменование ваших заслуг, и чтобы увековечить трудовой подвиг тех, кто строил эту станцию! - возвестил Игорь Викторович. - примите сей памятный знак! Пусть установка его в этом зале будет последним штрихом, истинным завершением строительства станции!
Раздались громкие аплодисменты, а я посмотрела на табличку. На ней золотыми буквами сияли наши имена! Все семнадцать имен и фамилий.
В том числе и "Майя Камэнаси".
Дядя Игорь пробыл на станции восемь дней. Пока мы передавали оборудование и рассказывали о всех тонкостях его эксплуатации старый космонавт откровенно наслаждался внезапному подарку судьбы - еще одному полету в космос.
Ему даже удалось уломать земное начальство и выйти в открытый космос.
Разумеется, сопровождение доверили мне.
Мы выбрались из шлюза, отлетели метров на тридцать, дождались, пока искин всея Лагранжа Феликс не остановил наше вращение, и повисли в волшебной черной пустоте. Черной с яркими крапинками звезд, серебряным и голубым шариками Луны и Земли и нестерпимо сверкающим даже сквозь поперечную поляризацию щитков скафандров Солнцем.
Оно яркими бликами отражалось в огромном колесе нового космического дома, искоркой светилось на боку маленького далекого бублика "Лагранжа-Пассажирской", поблескивало в конструкциях наполовину построенного металлургического комбината и в штабелях стройматериалов.
Совсем скоро вновь прибывшие монтажники начнут собирать каркас следующего колеса, предназначенного для Марса, возводить комплекс по металлообработке. А больше всего народа будет задействовано в строительстве заводика по изготовлению мельчайшей ионизированной пыли магния. Той самой " рабочки", на которой летают межпланетные корабли, и которая скоро унесет в черную даль моего Славика.
А мне из-за этого космопроходимца придется сидеть на Земле и люто завидовать друзьям, которые будут здесь всю эту красоту строить!
Задушу заразу! В объятиях, когда через четыре дня приземлюсь!
- Все-таки как же чудесно, что я смог это все еще раз увидеть! - раздался в наушниках такой родной чуть хрипловатый голос.
- Жалко, что тетя Настя... - вздохнула я. - Могла бы на Славку внучку оставить. Ничего страшного, ему это только полезно.
- Да, дело не в этом, - с явной грустью ответил дядя. - Врачи не пустили. Я еще кое-как прошел, а Настю сразу завернули. Не нравится им что-то в ее организме.
- Это плохо, - озабоченно произнесла я.
А саму как холодом космическим обдало. Вспомнилось, что в последнее время моя приемная мама основательно ослабила тренировки в додзё. Как, если думала, что ее никто не видит, опускала всегда развернутые плечи и сутулилась, совершенно не похоже на себя, всегда подтянутую и пружинисто активную.
- Надо, чтобы она прошла хорошее полноценное обследование, - сказала я.
- Уже, - ответил мой приемный папа. - Я как раз под предлогом предполетного контроля ее и затащил. Иначе упиралась. Ты же ее знаешь.
- И, что? - обмирая от страха, спросила я.
- Ничего определенного, - вздохнул дядя Игорь. - И это-то как раз плохо. Когда знаешь, как называется твоя болезнь, можно с ней бороться. А так... Организм износился. Слишком много Насте пришлось пережить. Нас, космонавтов, не зря выпихивают на пенсию в смешные пятьдесят пять и пятьдесят лет. Уж очень работа вредная. Ты же в курсе, что продолжительность жизни у нас лет на десять меньше, чем средняя по стране?
- Ну да, - пожала я плечами внутри скафандра. - Зато эта работа - самая интересная и важная. За все приходится платить.
- Вот и я о том же, - согласился дядя Игорь. - И мы с Настей не задумываясь заплатили бы еще раз.
- Да, но все равно... - начала я и замолчала.
Что тут скажешь? Все верно, но печально это.
- Ты не переживай слишком сильно, ладно?! - попросил мой приемный родитель. - Я уверен, что у нас с ней впереди еще много лет жизни. Просто... старость как-то внезапно подкралась и накинулась. Все ощущал себя и ее как вполне молодых людей, и вдруг...
Он рассмеялся не очень веселой шутке.
- Знаешь, что, папа, - решительно сказала я. - Хватит обо всякой ерунде говорить! Давай лучше я тебе экскурсию устрою! Ты как, летать еще не разучился?
- Обижаешь, доча! - возмутился он.
И мы полетели. Включили движки скафандров и отправились в путешествие по гигантской новостройке Лагранжского промышленного комплекса.