Эр Герман : другие произведения.

Линда из Нэвидолла

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Юная девочка Линда находит волшебный кулон. Она догадывается о его волшебной силе, однако её легкомысленные поступки приводят к беде. Чтобы спасти друга ей придётся отправиться в опасное путешествие и преодолеть различные испытания. На страницах книги вы также встретите: - волшебника-школяра, у которого храброе сердце, но непростые отношения с магией; - тёмного мага, который жаждет заполучить волшебный кулон и стать всемогущим; - коварную ведьму, которой нужно живое сердце для тайного обряда; - и других необычных обитателей таинственного мира. Героев ждут приключения в городе, укрытом от чудес, в бескрайнем волшебном лесу и в сумеречном мире, населённом призрачными тенями.

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Линда из Нэвидолла

  

Глава Первая

Загадочный кулон

   По Каштановой улице, в сторону дома авиатора Роберта, шагал шеф городской полиции. Он приближался медленно и неотвратимо, как объевшийся марципаном бегемот. В темно-синей с лиловым отливом форме он был похож на спелый баклажан, затянутый в кожаную портупею. Узкие ремни врезались в пышное тело, словно бечёвка в ветчину.
   Линда, дочь Роберта, завернулась в гардину, чтобы её не было видно снаружи, и выглядывала одним глазом в окно, подсматривая за ранним незваным гостем.
   Полицейский шествовал важно. Через каждые шесть шагов он останавливался, обмахивался форменной фуражкой с блестящим козырьком и протирал мятым клетчатым платком вспотевшую лысину.
   На улице, несмотря на ранний час, уже было жарко. Листья на липах лоснились и истекали соком. Голубое небо покрылось по горизонту кудрявыми облаками. Всё вокруг предвещало погожий день и невыносимую жару. Но на душе у девочки заморосил осенний дождик.
   До недавнего времени жизнь казалась ей ровной, словно аллея в городском парке, по которой она всё лето, с утра до вечера, гоняла на роликах. Линде нравилось, когда медовый ветерок рвал из волос ленту и щекотал разгорячённые щёки. Она любила, когда от скорости закладывало уши, хотелось визжать и смеяться. Мир распахивал навстречу объятия и она падала, зажмурившись, в его мягкие ласковые ладони. Местами гладкий асфальт пересекают трещинки-неприятности, через которые надо перепрыгивать. Их нельзя задеть даже случайно! Тонкие и незаметные, но если заступишь -- случится беда. Глупое суеверие. Недавно Линде исполнилось тринадцать, и она ни за что на свете, не созналась бы, что в это верит. 
   Этим утром Линда поняла, что на одну из таких трещинок она всё-таки наступила, и та, прямо на глазах, превратила её жизнь в широкий заросший колючками овраг.
   На жестяной отлив окна плюхнулся жирный голубь. Он неторопливо прошёлся взад и вперёд, посмотрел на девочку оранжевым глазом, важно курлыкнул и постучал клювом в стекло.
   -- Кыш, предатель, -- прошипела девочка.
   Полицейский бросил суровый взгляд на окно, за которым пряталась Линда, и зябко передернул плечами. Он никого не заметил, но по спине у Линды зацокали морозные иголочки.
   А ведь утро так прекрасно начиналось. Линда проснулась от предчувствия чего-то необычного и волшебного. В животе кувыркались игристые пузырьки. Такое бывает, когда ждёшь новогоднее утро с подарками под пушистой ёлкой, или начало школьных каникул, или день рождения, и вот праздник внезапно настаёт. Хочется петь, подпрыгивать на пружинном матрасе до потолка, кувыркаться через голову, или помочь незнакомому человеку.
   Она и правда собиралась сделать что-то полезное. Хоть посуду помыть (надо же когда-нибудь начинать), но прежде чем нырнуть в водоворот бытовых забот, позволила себе чуть-чуть, самую малость, полюбоваться видом из окна. Совершенно случайно она заметила тёмную точку в конце улицы, и в груди шевельнулось недоброе предчувствие. А уже через десять минут эта точка оформилась в тучную фигуру унылого шефа городской полиции на пороге дома.
   Полицейский поднялся по ступенькам крыльца, взялся за дверной молоток и стукнул три раза. Линда сползла под подоконник и прижалась спиной к прохладной стене.
   Отец вышел навстречу гостю:
   -- А! Доброе утро, старина Брукс!
   -- Очень в этом сомневаюсь, Роберт. Очень, -- пробурчал полицмейстер.
   -- Что случилось?
   Взрослые разговаривали достаточно громко, и девочка всё прекрасно слышала через приоткрытое окно.
   -- Как обычно, -- вздохнул мистер Брукс, -- я был бы рад заглянуть к тебе просто так, на чашечку чая, поболтать о пустяках, но твоя егоза не даёт никому расслабиться.
   -- Опять что-то натворила? -- голос отца стал бесцветным.
   -- Обсудим это с глазу на глаз?
   Мужчины вошли в дом. Линда услышала стук подбитых стальными подковками сапог по паркету. Заскрипели половицы. Сердце девочки колотилось как спицы велосипеда о прищепку. Они всё узнали? Как? Или, может, Маркус проговорился?
   Она на цыпочках подкралась к двери спальни. Выглянула и заметила как в конце коридора промелькнула тёмно-синяя форменная куртка. Тяжёлая дверь кабинета отца сердито хлопнула, отрезав от посторонних ушей мужской разговор.
   Линда прикусила губу и прошмыгнула по коридору, до лесенки, которая вела к обитой железом дверце в потолке. Девочка мигом вскарабкалась наверх, поднатужилась и откинула люк.
   На чердаке царил душный полумрак лишь узкий пучок света проникал под крышу через квадратное оконце. В ярком луче плясали пылинки. Линда обычно любовалась этим танцем, но сейчас было не до этого. Она отсчитала десять шагов в сторону дальней стены, встала на колени на пыльный пол и подцепила перочинным ножом рассохшуюся доску. Ржавые гвозди давно рассыпались в гнёздах поперечной балки. Половая доска слегка отошла в сторону, Линда прильнула к образовавшейся щели. Отец стоял внизу, прямо под ней, а перед ним, заложив руки за спину, перекатывался с пятки на носок грузный полицмейстер.
   -- Роберт, я всё понимаю... Мы все понимаем и сочувствуем тебе, -- бубнил Брукс. -- Но должен же быть предел? Девчонка словно одержимая. От неё никому нет покоя. Сделай, наконец, с этим что-нибудь!
   Отец стоял, опустив голову, как провинившийся школьник, и невпопад кивал.
   -- Если тебе нужна помощь, ты только скажи. Мы все готовы помочь. Мы ведь понимаем, как тебе нелегко воспитывать дочь одному.
   -- Я поговорю с ней.
   -- Разговоров мало, -- покачал головой Брукс. -- Раньше ты уже говорил. Я говорил... Все говорили... И что толку? Слова, слова, слова. Она же никого не слушает.
   Отец вздохнул:
   -- Я поговорю с ней.
   Мистер Брукс хмыкнул, достал платок и промокнул пот на лысине.
   -- Ладно, Роберт. Исключительно из уважения к тебе, я пока не дам делу ход. Постараюсь успокоить Шлиссуса и мадам Ираину... Она, конечно, склочная дама, но материнские чувства в ней ещё теплятся. Попробую найти подходящие слова.
   Линда хитро улыбнулась. Так это из-за дурацкой старухиной таксы? Это же пустяк, ничего серьёзного. Дождь прекратился и запели кузнечики.
   -- Но это в последний раз! Понял, Роберт? Я не могу вечно прикрывать эту дрянную девчонку!
   -- Не называй её так.
   -- Прости.
   Полицмейстер нахлобучил головной убор, отсалютовал Роберту и вышел из кабинета. Снова послышалось цоканье подковок. Жалобно скрипнула входная дверь. Отец остался стоять, понурив голову.
   Линда, стараясь не шуметь, пристроила доску на место, прокралась обратно к люку и спустилась к себе в комнату. Но едва она устроилась за письменным столом, в коридоре послышалось лёгкое шарканье, отец по старой лётной привычке сначала ставил ногу, а потом переносил на нее вес тела. Раздался легкий стук в дверь.
   -- Линда.
   -- Да, папочка?
   Роберт вошел в комнату и посмотрел на дочь долгим немигающим взглядом.
   -- Нам нужно серьёзно поговорить.
   Линда повернулась в сторону отца и сложила руки на коленях, словно прилежная ученица и послушная дочь.
   -- Когда ты улетаешь? -- спросила она, прикрыв глаза густыми ресницами.
   Отец вздрогнул и нахмурился.
   -- Да... Сейчас не об этом. Но как ты догадалась?
   -- Перед вылетом ты всегда волнуешься, папочка.
   -- Погоди, я не для того пришёл.
   Линда вспорхнула со стула, стараясь незаметно отряхнуть от пыли юбку, обвила руками шею отца и зашептала на ухо.
   -- Папочка! Ты у меня такой замечательный. Я тебя так люблю! Я хотела признаться в том, что мы немного покрасили старину Рекса. Но не волнуйся, ему это даже понравилось. А его хозяйка просто не привыкла, поэтому сердится. А когда ты меня с собой возьмёшь?
   -- Не тараторь, егоза!
   Линда почувствовала, что отец немного смягчился, отстранилась и скромно улыбнулась.
   -- На тебя жалуются все жители Нэвидолла, -- сказал отец.
   -- Ну, не все, а только Мадам Ираина.
   -- Разве я называл её имя? Почему ты про нее вспомнила?
   Линда сложила руки на груди.
   -- Папочка, я же твоя дочь! Я сообразительная. Покрашенный Рекс -- её пёс. Я слышала как приходил мистер Брукс. Вы с ним о чём-то говорили, и он вышел весь такой красный. Он нажаловался, что мы покрасили пса? Я даже не понимаю, на что сердится Мадам Ираина. Мы с Маркусом не нарочно, мы случайно.
   Роберт приподнял брови. Линда улыбнулась и продолжила:
   -- Он Рекса держал, а я цветочки рисовала кисточкой. Очень красиво вышло. Пёсику тоже понравилось, он только один раз меня укусил. Не сильно. А вот мадам Ираина из-за чего-то разнервничалась. Полквартала за нами с палкой гналась и слова нехорошие кричала!
   Глаза у Роберта стали колючие и холодные. Он отстранился от дочери и нахмурился. Густые брови встопорщились так, что он стал похож на сердитого ворона.
   -- Что ж, хорошо, что ты ещё и в этом призналась.
   Холодок побежал по спине Линды и вцепился когтями в волосы на макушке. Слова "ещё и в этом", а также тон, с которым отец их произнёс, -- ей не понравились. Что-то опять пошло не так.
   -- А разве вы не про это говорили с мистером Бруксом?
   -- Нет.
   Линда прикусила губу. Она завела руки за спину и скрестила пальцы:
   -- А про что?
   -- Надеюсь, ты сама во всём сознаешься. И про другие проделки расскажешь.
   Линда наморщила лоб:
   -- Не припоминаю... Ой, папочка, у меня голова разболелась, и в горле першит. Кхе-кхе... Можно, я прилягу отдохнуть?
   -- Умаялась, милая, -- произнёс отец ледяным тоном. -- Что ж ложись, отдыхай. У тебя будет достаточно времени, чтобы набраться сил и поразмыслить, пока я не вернусь.
   -- В каком смысле?
   -- За свои поступки надо отвечать. Нельзя вести себя так безответственно. Поэтому я наказываю тебя, запрещаю выходить из дому... м-м-м... неделю.
   Линда не смогла сдержать улыбку, она не ожидала, что так легко отделается. Отец заметил радостное настроение дочери:
   -- А может, пригласим тётушку Асторию? Пусть приглядит за тобой, пока меня не будет.
   -- Только не это, папочка! Она же меня пирогами закормит и расспросами замучает. А ещё вдруг про молодость свою начнёт вспоминать.
   -- От этого ещё никто не умер.
   -- Я буду первая, папочка! -- воскликнула Линда в отчаянии. -- Уже сто раз одну и ту же историю слышала, это невыносимо!
   -- А каково мне выслушивать постоянные жалобы на тебя.
   -- Я исправлюсь!
   -- Когда же ты повзрослеешь?
   -- Я уже взрослая, -- буркнула Линда. -- Ты не заметил?
   Отец покачал головой. Он погладил дочь по светлым кудрям, приобнял за плечи.
   -- Почему бы тебе не стать как другие девчонки? Заведи подруг, начни играть в куклы...
   -- Не хочу быть как все!
   -- Наверное я что-то упустил в твоём воспитании, -- вздохнул Роберт. -- Самонадеянно полагал, что справлюсь.
   -- Ты справился.
   Линда заглянула отцу в глаза, но тут из кармана её жилетки выскользнул перочинный нож и воткнулся в паркет. Роберт покосился на блестящее лезвие, на резную рукоять, покачал головой и вышел прочь из комнаты. На пороге он на мгновение задержался. Линда смотрела ему вслед. Она ждала, что отец оглянется и подарит светлую улыбку, от которой во рту становилось сладко. Или рассмеётся и скажет, что пошутил. Но ничего этого не произошло. Лопнула туго натянутая струна, и огорчительный звон затопил притихший дом. Плохие предчувствия сбылись.
   Роберт бросил через плечо:
   -- Не забудь, что ты наказана. Ни шагу из дома! Вернусь из экспедиции и начнём жизнь по-новому.
  

* * *

  
   Дверь захлопнулась, и от наступившей тишины в ушах зазвенело. Линда выждала несколько бесконечно долгих минут и пошла на кухню.
   Отец у разделочного стола готовил завтрак, гипнотизируя взглядом крохотное пятнышко на стене. Он делал вид, что не замечает дочь. Отработанным движением Роберт отрезал кусочек сливочного масла и бросил шкворчать на разогретую сковороду. Следом отправил кусочек бекона, подождал пока он станет полупрозрачным, добавил мелко нарезанный зелёный лук. Разбил куриное яйцо, не испортив желтка. Посолил, добавил щепотку перца и приправ.
   Воздух наполнился уютным ароматом, от которого у Линды заурчало в животе. Роберт молча поставил перед дочерью тарелку с "фирменной" глазуньей и корзинку со свежими булочками.
   -- Когда улетаешь? -- спросила девочка, так как тишина стала совсем невыносима.
   -- В полдень.
   -- А помнишь, ты обещал взять меня с собой?
   Роберт загремел кастрюлями, столовые приборы дзенькнули в ящике буфета.
   -- Сердишься?
   -- Нет.
   В прихожей раздался необычный шум. Хлопнула входная дверь, кто-то налетел на вешалку и опрокинул её, потом зацепился за тумбочку. На пол со звоном посыпались расчёски, ложечка для обуви, покатилась крышка от банки с ваксой.
   -- Это твой друг, -- сказал Роберт.
   В столовую влетел вихрь, состоящий из пушистых торчащих во все стороны светло-русых волос, мелькающих рук, ног, веснушек, блестящих карих глаз и щербатой улыбки.
   -- Линда! Ты слышала? Ты знаешь? Мы с ребятами просто обалдели! Так здорово! Сегодня туда бежим! Ты ещё не поела?!
   Роберт успел поймать парнишку за рукав куртки и усадить за стол.
   -- Доброе утро, Маркус! -- сказал отец Линды с некоторым нажимом на слова, напоминая, что было бы неплохо поздороваться.
   Он поставил перед мальчиком чашку чая и булочку с маслом.
   -- А! Здравствуйте, дядя Роберт! Ну, так вот! Я вчера узнал, но было поздно. Я даже ночью хотел прийти тебе рассказать. Прямо не терпелось!
   Мальчишка так спешил поделиться новостями, что тараторил и глотал слова. Он дотянулся до тарелки с пирожками, другой рукой прихватил вазочку с вареньем.
   -- Хорошо, что додумался этого не делать.
   -- Не-е, решил не я. Мамка заперла в комнате. Она иногда так делает, чтобы я не сбежал, или чего не натворил.
   Роберт выразительно посмотрел на Линду и покачал головой.
   -- А, ерунда! -- повёл рукой Маркус и чуть не смахнул со стола заварочный чайник. -- Я ведь могу и в окошко вылезти.
   -- Со второго-то этажа?
   -- У нас дерево рядом растёт.
   -- Буду иметь в виду, -- Роберт бросил тревожный взгляд на окно за которым шумела листвой старая липа.
   -- Так ты идёшь? -- спросил Маркус запихивая в рот сразу полпирожка и запуская в вазочку с вареньем столовую ложку.
   -- Нет, -- сказала Линда.
   -- Почему?! -- Маркус вытаращил глаза.
   -- Я наказана.
   -- Из-за Рекса?
   -- Не только, -- вставил слово Роберт, -- и мольбы тут не помогут.
   Линда повела плечами и склонилась над тарелкой с остывшей яичницей. Маркус хмыкнул и некоторое время усердно жевал.
   Роберт ненадолго оставил ребят. Он ушёл в кабинет и переоделся в походную форму. Вместо домашнего и уютного папочки в столовой появился суровый капитан дирижабля. На кожаной куртке и портупее горели огнём начищенные до блеска медные пряжки, заклёпки и пуговицы. Белоснежная рубашка с кружевным воротником, казалось, светилась сама по себе, а бархатный жилет был безупречно чёрен, как безлунная летняя ночь.
   Маркус даже несколько оробел. Он вытер губы рукавом и соскочил с табурета.
   -- Ну, всё! Мне пора, ребята ждут, -- парень прихватил пару пирожков и распихал по карманам куртки. -- Я ещё загляну. Это ведь можно, дядя Роберт?
   Отец кивнул и впервые за утро улыбнулся.
   -- Не волнуйтесь, дядя Роберт! Я присмотрю за Линдой.
   -- Это как раз меня и беспокоит.
  

* * *

  
   Дочь и отец простились без четверти двенадцать. Роберт ткнулся сухими губами в макушку Линды, развернулся на каблуках и, не сказав ни слова, широкими шагами вышел из дома. Линда смотрела с крыльца на удаляющуюся фигуру, пока в глазах не защипало. Она украдкой смахнула вредную слезинку.
   "Как он мог так поступить? Наказана. Вот ещё!" Линда с силой захлопнула дверь. "Было бы из за чего так расстраиваться".
   Она свалила грязную посуду в мойку. Чашки и тарелки жалобно звякнули и чудом не разбились. Следом полетели вилки, ножи и ложки. Линда открыла воду и долго любовалась как горячая струя разбивается о фарфор, окутывая всё вокруг облаком пара. Осторожный солнечный зайчик пробрался на кухню и заиграл на брызгах весёлой радугой, напоминая про погожий денёк. От этого Линде стало ещё грустнее.
   Она кое-как помыла посуду и распихала тарелки по полкам в буфете, бросила кухонное полотенце на стул и побрела по пустому дому, стараясь не смотреть в окно на яркие зелёные пятна летнего сада.
   Минутная стрелка на часах подползла к половине первого. С протяжным стоном Линда упала в мягкое кресло и подпёрла рукой щёку. Время тянулось медленно и бесцельно. Идея пожить с тётушкой уже не казалась такой ужасной.
   Линда подошла к зеркалу и состроила рожицу. Привет конопушка! Она прижала уши ладонями (оттопыриваются противные), высунула язык. Но вскоре ей это занятие надоело. Чем ещё занять себя до возвращения отца? И тут словно колокольчик тренькнул в голове у девочки. Как же она могла такое позабыть?! Она осталась в доме одна. Одна! Весь дом в её полном распоряжении. Весь!
   Она вскочила и решительно направилась в сторону кабинета отца. Линда раньше несколько раз пыталась туда проникнуть без спроса, но Роберт перехватывал лазутчицу, разворачивал в противоположную сторону и придавал ускорение лёгким шлепком по мягкому месту, приговаривая, что она ещё не выросла, и что там много вещей, которые не нужны маленькой девочке. Позже он стал запирать кабинет на ключ. А это только сильнее разжигало любопытство.
   В своих фантазиях Линда представляла кабинет пещерой полной неслыханных сокровищ. Чтобы хоть как--то приблизиться к мечте, девочка рассчитала место на чердаке и расшатала подгнившую доску. Ржавые гвозди рассыпались в порошок. В щель удалось разглядеть совсем немного, но и этого вполне хватило для буйного воображения. Линда часами любовалась краешком стола и частью пола, покрытого шкурой какого-то волосатого зверя. На столе лежала старинная карта, поблескивали инструменты, о назначении которых можно было только догадываться. Увеличительное стекло в медной оправе лучилось важностью и значимостью. Узкое лезвие остро отточенного кинжала переливалось таинственными узорными бликами, а в солнечные дни вспыхивало, как расплавленное золото.
   Линда додумывала то, что невозможно было увидеть, и каждый раз по-новому. Девочка была готова отдать все драгоценности мира, чтобы попасть в кабинет хотя бы на секундочку. Правда, никаких ценностей у неё не было, но ведь сильное желание способно совершать чудеса, и вот этот момент настал!
   К слову сказать, неделей раньше она выпросила у одного мальчишки универсальную отмычку. Сын кузнеца Тиль в обмен на поцелуй (быстрый, слюнявый, с запахом чесноком) торжественно вручил Линде хитро изогнутый кованный штырёк с мелкими зубчиками и бороздками. И как бы между прочим сообщил, что этой штуковиной можно открыть любой замок в Нэвидолле. Линда не поверила на слово. Вместе с Маркусом они вскрыли кладовую в школе, подсобку в аптеке и черный ход в кафе дядюшки Стикулуса.
   В школе портреты лучших учеников на "Доске почёта" получили заслуженные бороды из прутьев метлы, нарисованные углём рожки и пышные усы из мочалки. У аптекаря Шлиссуса проказники нарядили в медицинский халат модель скелета человека, сунули ему в зубы глиняную курительную трубку и по--пиратски повязали бандану. А после набега на кафе Маркус чуть не заболел ангиной, объевшись мороженого.
   Линда спрятала отмычку в потайном кармашке жилетки и ждала удобного случая, чтобы проникнуть в заветное место -- в кабинет отца. И если бы она не расстроилась так сильно из-за внезапного наказания, ни за что бы не забыла про свою мечту.
   Сердце у девочки бешено колотилось, в животе сладко ныло. Пальцы дрожали так, что отмычка только с третьего раза попала в замочную скважину. Линда сосредоточилась и расслабила руку, как учил Тиль, поводила штырьком из стороны в сторону, нащупала что-то первым зубчиком, чуть двинула вперёд. Послышался лёгкий, едва слышный, щелчок.
   Капелька пота сползла со лба на кончик носа. Девочка сердито сдула её и прищурилась. Одной рукой она проворачивала дверную ручку, проверяя, не отомкнулся ли замок, другой -- продолжала орудовать отмычкой.
   Прошло несколько тягостных бесконечно длинных минут. Личинка замка несколько раз щёлкнула, внутри что-то зажужжало, скрипнул засов и дверь бесшумно распахнулась.
   Линда опустила руки и замерла. Огромный залитый солнцем кабинет был открыт и приглашал скорее войти, но девочка не могла ступить и шагу. Она задержала дыхание от странной смеси радости, страха и восхищения, которые переполняли её. Робкие угрызения совести Линда тут же прогнала подальше, и они больше не высовывались.
   Солнечные блики прыгали по полкам, отражались в стеклянных витринах, хранящих иноземные диковины, скользили по начищенным до блеска бронзовым рукоятям и набалдашникам старинного оружия. В каждой полированной поверхности отражалось вытянутое лицо девочки. Пробежав по кабинету, солнечные зайчики норовили заскочить прямо в глаза, защекотать Линду до упаду.
   Огромный, просто бесконечный стол, заваленный картами, толстыми бортжурналами в кожаных переплётах, невиданными инструментами и прочими чудесными штуковинами, стоял прямо перед ней. Линда только сейчас поняла, какую ничтожную часть этого волшебного мира она увидела через щель с чердака. Полотно стола покоилось на двух тумбах с выдвижными ящиками. Их ручки были выполнены в виде косматых львиных морд с зажатыми в зубах кольцами. Линда наугад ухватилась за одно из них и потянула на себя.
   В ящике ничего не было. Вернее, в нём было Ничто, непроницаемо чёрное и вязкое Нечто, будто вырезали кусок ночи и положили в ящик. Девочка вгляделась в темноту и ей показалось, что там, с той стороны за непроглядной пеленой, кто-то внимательно смотрит на неё. Противный холодок пробежал по коже, но Линда стиснула зубы и мысленно прикрикнула на себя: "Нечего боятся!"
   Из тёмного бездонного мрака выпорхнули две жёлтые бабочки, размером с ладонь, они закружились вокруг Линды в таинственном танце. Девочка рассмеялась. Она попыталась поймать одну, но крылатые цветы просочились сквозь пальцы и уселись на книжный шкаф.
   Линда снова заглянула в ящик и ей подумалось, что он, должно быть, очень глубок, что внутри он гораздо больше, чем кажется снаружи, и что в нём наверняка есть нечто интересное. Она решила проверить догадки и сунула руку. Дна не было. Линда тянулась и тянулась. Рука исчезла в темноте сначала по локоть, потом по плечо. Она уже собиралась прекратить поиски, когда кончики пальцев нащупали что-то гладкое и холодное. Девочка подалась вперед, рискуя перевернуться и упасть в чёрную бездну. Пальцы жадно ощупали маленькую гладкую ручку и вскоре Линда могла поклясться, что вытянет находку наружу. Она схватилась за ручку и что есть мочи дернула.
   Девочка не рассчитала силы. Предмет оказался на удивление лёгким. Она не удержала равновесие, опрокинулась на спину и стукнулась затылком об пол. От боли в глазах потемнело. Линда на мгновение потеряла сознание, а когда очнулась, обнаружила в руках резную шкатулку с полированной крышкой и маленькими золотыми ручками по бокам. Девочка рассмеялась от счастья и вскочила на ноги.
   -- Так вот какие штуковины прячет от меня папочка! -- воскликнула она, обхватила шкатулку обеими руками и закружилась на месте.
   Линда была так увлечена находкой, что не заметила как ящик стола с сердитым ворчанием сам собой захлопнулся.
   -- Что ж на первый раз этого вполне достаточно.
   Девочка выпорхнула из кабинета, аккуратно прикрыла дверь, заперла замок и скрыла все следы своего озорства.
   Она вернулась в свою комнату, положила шкатулку на кровать и легла рядом, подперев руками подбородок и разглядывая добычу. Коробочка была сделана Мастерски. Полированная крышка из неизвестной Линде и очень красивой породы дерева была чуть тёплой на ощупь. Чередующиеся волокна разного цвета, от шоколадного до светло-охряного, создавали причудливые волны и завитки. По краю шла золотая инкрустация. Линда догадалась, что узор составлен из букв незнакомого алфавита. Она не понимала, что там написано, только наблюдала как голубоватые искорки проскакивают вдоль золотых линий.
   Налюбовавшись вдоволь, Линда решила открыть шкатулку, но та не поддалась. Ломая ногти, девочка потянула слегка выступающую крышку. Безрезультатно. Закрыто накрепко.
   Линда приготовила отмычку и нежно улыбнулась строптивой вещице:
   -- Ну-ка, покажи свои секреты.
   Но девочку ждало разочарование. Ни на одной из сторон не было замочной скважины. Поверхность поражала идеальной неприступной гладкостью. Девочка перевернула шкатулку и внимательно изучила дно -- ни малейшего намёка, ни единой дырочки или щели!
   Линда побежала на кухню. Она достала из шкафчика большой молоток, которым отбивают мясо. Секунду она колебалась. Коробочка была очень красивой, жаль портить такую красоту. Но желание узнать, что там внутри, было сильнее. Грохот и треск разорвали тишину пустого дома, эхом забродили по длинному коридору. Отдача от удара передалась резкой болью в ладони. Девочка разжала пальцы и выронила рукоять. Шкатулка стояла невредимая, а инструмент разлетелся на мелкие осколки.
   Слёзы заволокли глаза. Линда присела на табурет рядом с кухонным столом. Пальцы непроизвольно гладили линии инкрустации. Там, где девочка прикасалась к поверхности появлялись голубые искры, они следовали за движением руки, текли по золотой проволоке. Линда не замечала этого, она плакала от боли и обиды. В голове роились мысли о том, что отец ей не доверяет, прячет всё, запирает двери, запрещает гулять.
   Голубое сияние разгоралось сильнее, золотой узор вспыхнул и крышка с мелодичным звоном распахнулась.
   Девочка вытерла глаза, и осторожно, чтобы не вспугнуть удачу, заглянула внутрь. Она увидела овальный молочный камень в серебряной оправе на плетёном кожаном шнурке. Он лежал на самом дне в складках пурпурного бархата, словно слеза на лепестке большого цветка. Линда бережно, двумя пальцами, вытянула кулон за шнурок. Камень в оправе был тяжёлым и слегка вибрировал.
   Девочка поймала камень свободной рукой и ощутила, какой он тёплый, словно только что лежал на солнце. Ей нравились его форма и цвет. Линда поднесла кулон поближе к глазам. Солнечный зайчик прыгнул на него и внутри разгорелся огонь. На мгновение девочке показалось, что в молочной глубине полыхнуло оранжевое пламя, мелькнуло сильное гибкое тело с лохматой головой, и развернулись перепончатые крылья. Линда моргнула и наваждение исчезло. Молочно-белый камень как ни в чём не бывало тускло блестел в серебряной оправе.
   Линда вздохнула. Слабый укол угрызений совести она снова решительно пресекла. Ясное дело, мужчины не носят таких украшений. Так для кого же отец приготовил его? Неужели он собрался привести в дом чужую женщину? Девочка тряхнула головой, пытаясь отогнать корявое слово "мачеха". Зачем? Ведь её родная мать не умерла, она жива, Линда это чувствовала!
   Девочка не помнила матери и почти ничего о ней не знала. Отец не любил разговоры на эту тему, сразу становился хмурым и молчаливым. Линда иногда гадала, кем она была, куда пропала, почему бросила мужа и дочь. Глубоко в душе теплилась надежда, что рано или поздно мама вернётся и обнимет её.
   Нет, отец не может так поступить. Наверняка это украшение предназначается Линде, и отец рано или поздно отдаст его ей. Так какая разница когда это произойдет? Линда поворошила бархат, и на ладонь выскользнула крохотная записка. Девочка медленно развернула её и прочитала:
   "Милый Роберт, этот кулон для моей дочурки. Сохрани до дня её совершеннолетия. Вечно люблю и помню тебя. Твоя Л.".
   Сердце часто забилось. Так и есть, записку написала мать!
   Линда растёрла солёные слёзы ладонями по щекам. Одна маленькая горячая капля просочилась сквозь пальцы и упала на кулон. Девочке показалось, что тот шевельнулся, и даже чуть вырос в руке. Молочный камень замерцал. Линда решила положить его обратно в шкатулку и куда-нибудь припрятать. Да хотя бы на чердак! Или вернуть на место? Отец расстроится, когда узнает, что она рылась в его кабинете. Но внезапное и сильное желание овладело ею. Будто во сне, она надела медальон на шею, и тот соскользнул под блузку, словно всегда там был. На душе сразу стало спокойно и светло. Серебряная оправа приятно холодила грудь. Линда прикоснулась кончиками пальцев к гладкому камню, и тепло от него потекло по руке. Девочка улыбнулась: "Не будем ждать совершеннолетия".

Глава Вторая

Волшебные способности

   Линда надёжно припрятала шкатулку среди старых вещей и расположилась на кровати, заложив руки за голову. Кулон слегка вздрагивал, словно в нем билось чьё-то сердце. Его тяжесть приятно ощущалась на груди. Мысль о том, что у неё теперь есть настоящая тайна, щекотала душу и Линде тут же захотелось этим с кем-нибудь поделиться.
   Часы пробили три раза. Она нахмурилась. "Где пропадает Маркус, когда он так нужен? Тоже мне друг называется!"
   Девочка вскочила с кровати, вышла в коридор, подошла к входной двери и уставилась на медную ручку. Гладкая и блестящая, она манила Линду, звала прикоснуться хоть одним пальчиком, осторожно повернуть, толкнуть и выйти на улицу. Девочка тряхнула головой. Нельзя обманывать доверие отца, он полагается на её честное слово. Она, конечно, не ангел и частенько обещания нарушала, но лишь когда была точно уверена, что про это никто не узнает.
   "Маркус тоже хорош! Не знает, что я тут умираю со скуки? Небось заигрался с мальчишками и думать про меня забыл! Вот, пусть только появится!" Линда живо представила, как отвешивает забывчивому другу хорошенькую затрещину.
   -- Ой! -- раздалось снаружи.
   Линда распахнула дверь. Маркус стоял на пороге, потирая лоб.
   -- Представляешь, Линда, -- воскликнул мальчишка, -- только хотел открыть дверь, как что-то пребольно меня стукнуло! Прямо как ты, когда злишься. Вот странно!
   Девочка нахмурилась:
   -- Кто тебя ударил?
   -- Сам не знаю, вокруг же никого не было.
   -- А что это ты заявился?
   -- Подумал, что скучаешь. Решил проведать.
   -- Не больно-то спешил.
   Маркус состроил забавную рожицу, которая у него означала раскаяние:
   -- Пришёл как только смог. Ну, и чем ты тут занимаешься?
   -- Да так всяким разным... В вещах разбираюсь. Вот кулон нашла.
   Линда вытянула из-за пазухи находку и показала другу.
   Маркус состроил забавную рожицу:
   -- Пришёл как только смог. Ну и чем ты тут занимаешься?
   Линда с подозрением посмотрела на друга:
   -- Ты зачем повторяешь слова?
   -- Какие?
   -- Вот только что.
   -- Ничего я не повторял. Ты сказала, что я не очень спешил, а я тебе ответил.
   Линда поджала губы:
   -- Глупая шутка.
   Маркус округлил глаза:
   -- Да говорю же тебе, не шучу и ничего не повторяю.
   -- Ну ладно, что скажешь про кулон?
   Маркус округлил глаза:
   -- Да говорю же тебе, не шучу и ничего не повторяю.
   -- Опять?!
   -- Что опять?
   -- Повторил последнюю фразу.
   Маркус засопел и покрутил пальцем у виска:
   -- Линда, кажется у тебя с головой что-то не так. Ты головой не стукалась?
   -- Это я сейчас тебя стукну!
   Маркус набычился:
   -- Получишь сдачи!
   -- Ладно, не дуйся, -- примирительно сказала Линда, -- просто мне ужасно скучно одной.
   -- Погоди, а что случилось-то? Из-за чего тебя наказали?
   -- Брукс нажаловался.
   -- Ого! Неужели про все рассказал?
   -- Не знаю, я подслушивала, но не до конца расслышала. Надеюсь, что не про все. Меня бы тогда навсегда тут заперли.
   Маркус облегчённо вздохнул:
   -- Хорошо.
   -- Ничего хорошего! Мне и этого хватило!
   -- Эх, говорил же, что не надо было скелет трогать.
   -- Какой смысл шалить, если никто об этом не узнает? В чём тогда веселье?
   -- Ну, мы то в курсе, -- Маркус присел на краешек кресла и посмотрел на дверь в столовую.
   -- Я всегда подозревала, что ты трус.
   Некоторое время ребята сидели молча. Линда изображала гордое презрение, а Маркус болтал ногами.
   -- Чем думаешь заниматься? -- спросил Маркус и снова уставился на дверь в столовую, словно пытаясь открыть её силой взгляда.
   -- А ничем, -- ответила Линда, опустив взгляд на свои туфли. -- Во всем доме целая куча Ничего, которым можно заняться.
   -- А мы с ребятами собираемся к фонтану. Устроим морской бой!
   Линда помрачнела.
   -- А потом пойдём к Стене. Руфус стащил у отца банку краски, нарисуем чего--нибудь, -- продолжил Маркус. -- Там, правда, Верзила Жак с дружками часто ошивается.
   -- Вы рисовать не умеете.
   -- Ерунда, были бы краски... -- Маркус покосился на дверь в столовую. -- А потом...
   -- Слушай! -- вспыхнула Линда, -- Может, хватит? Зачем пришёл? Хвастать, как здорово проводишь время без меня?
   -- Я думал, тебе интересно узнать...
   -- Совсем не интересно!
   -- Но ведь мы друзья.
   -- Хорош друг! Только и слышу: "А потом... а потом".
   Маркус покраснел:
   -- Прости, я не подумал. Может, пойдешь с нами.
   -- Я наказана, забыл?
   -- Отец ничего не узнает. Мы не расскажем.
   -- Обязательно кто--нибудь разболтает, не ты, так кто--то другой. И потом, он мне доверяет. Я не хочу его обманывать.
   -- Да уж, -- хмыкнул Маркус.
   -- Ты мне не веришь?
   -- Не-а.
   Внезапный порыв раздражения и злости охватил Линду:
   -- Ах, так ты ещё насмехаешься! Какой же ты после этого друг? -- девочка вскочила и сжала кулачки. -- Не хочу тебя видеть! Проваливай! Лети колбаской со своей краской, пусть тебе там Верзила Жак уши открутит!
   Щёки у Линды заалели, пальцы свело от напряжения. Она глубоко вдохнула, чтобы выпалить ещё что-нибудь обидное. Но в этот миг Маркус исчез. С лёгким хлопком растворился в воздухе.
   Девочка опешила. Некоторое время она стояла широко раскрыв глаза, пытаясь понять, что происходит. Секунду назад Маркус стоял прямо перед ней, улыбался и говорил глупости, а теперь от него остался только неясный силуэт чуть тёплого воздуха, который клубился посреди комнаты, словно пар над чайником.
   Линда пошарила вокруг руками, словно играя в жмурки, желая поймать шутника-друга. Комната была абсолютно пуста. Девочка заглянула под кресла, отдёрнула шторы, раскрыла дверцы шкафа. Маркуса нигде не было. Молнией пронзило внезапное озарение.
   -- А что если? Нет, не может быть... А вдруг? 
   Линда прикоснулась к кулону. Белый камень слабо мерцал и пульсировал. Он чуть нагрелся и казался живым. Девочке стало зябко. Сердце подпрыгнуло в груди.
   -- Он ведь и вправду ему уши открутит!
   Линда выскочила на улицу. Плевать, что отец запретил. Её друг в опасности, кстати, из-за неё. Девочка представила, как Верзила Жак с дружками прижимают Маркуса к забору, как огромная лапища тянется к маленьким розовым ушам, и это прибавило ей сил. Линда мчалась по улице как тигрица, настигающая добычу. Прохожие сторонились от взъерошенной девочки, недоуменно смотрели ей вслед. Она не обращала на них внимания, отсчитывала нужные переулки и повороты, чтобы не ошибиться и оказаться там, где нужно. Туфли скользили на гладких камнях. Несколько раз она чуть не растянулась на пыльной мостовой, но чудом удержала равновесие.
   "Может быть это глупости? -- думала Линда. -- Может, я всё придумала и ничего такого не произошло? Просто задумалась на минутку, а Маркус подшутил и тихо улизнул. А если нет? Если мои слова вдруг каким-то необыкновенным способом тут же исполнились?" От таких мыслей у Линды съёживалась голова и немного подташнивало, но одновременно необъяснимый восторг наполнял её до краёв.
   Так или иначе, девочка видела единственный способ проверить догадку. Она бежала к заветному месту, о котором рассказывал друг, и которое она в тот момент представила. "Лети колбаской... с краской...".
   Возле стены столпилась ватага ребят, посередине маячил Верзила Жак. Он был на голову выше сверстников и довольно нескладен, но мозолистые ободранные кулачищи быстро отучили шутников обсуждать этот вопрос, во всяком случае, в его присутствии.
   Линда с разбегу влетела в самую гущу, распихав крайних и опрокинув ведёрко с краской. Верзила Жак подпрыгнул от неожиданности и чуть не выронил кисть.
   -- Вот так удача! -- осклабился он, оглядываясь на дружков. -- Мы думали, что поймали только козлика, а тут ещё и козочка прискакала. Решила проведать дружка? Соскучилась? Смотрите, вся запыхалась!
   Приятели Верзилы захохотали.
   Линда увидела, что Маркуса прижали к стене и крепко держат за руки, а половина силуэта уже жирно очерчена краской.
   -- Молитесь, малявки, -- прошипел Верзила, и его мясистый конопатый нос смешно пошевелился. Линда улыбнулась. -- Чё лыбишься? Щас я тебя...
   -- Не смей, -- твёрдо произнесла Линда.
   Она сама удивилась, как спокойно прозвучал её голос. Случись это с ней неделю назад, она бы визжала от страха. Но сейчас не было никаких эмоций, словно всё это происходит не с ней, а с кем-то другим и понарошку, на театральной сцене или в романе. Она представила, что сидит укрытая теплым пледом в уютном кресле, поджав колени к подбородку, в руках у неё книга, а рядом на столике чашка горячего сладкого чая. Что там дальше? Пора перевернуть страницу.
   -- Чё ты сказала? -- лицо у Верзилы Жака вытянулось, а глаза округлились от удивления. -- А ну, повтори!
   -- Оглох от слабоумия? Только пальцем его тронь, оторву руки по самые плечи и в ноздри затолкаю, -- чеканя слова, произнесла Линда. Она наклонила голову и подбоченилась.
   Теперь лица вытянулись у подручных Верзилы Жака, и даже Маркус приоткрыл рот и вытаращил глаза.
   -- С какого хрена ты такая смелая? -- прищурился Верзила Жак. На всякий случай он стрельнул глазами по сторонам, не видно ли какого старшего брата или заботливого родителя этой противной девчонки. Тупичок был безлюден. Время близилось к четырём пополудни, в это время Нэвидолл обычно замирал, объятый сонным зноем.
   -- Она волшебница, -- пискнул не к месту Маркус.
   -- Что? Ха-ха-ха! -- загоготал Верзила.
   -- Гы-гы-гы! -- вторили ему дружки.
   -- Фея крёстная?
   Верзила согнулся пополам, слёзы брызнули у него из глаз.
   -- У неё кулон волшебный есть, -- не унимался Маркус. -- Она тебя по стенке размажет, в лягушку превратит.
   -- Прекрати болтать, -- процедила сквозь зубы Линда, но Маркус вошёл во вкус и не мог остановиться:
   -- Она меня сюда забросила! Пуф, и я через весь Нэвидолл в один миг перелетел. Беги подобру-поздорову, а то в комара...
   -- Это я сейчас тебя в мошку превращу, -- оскалился Верзила Жак, -- будешь у меня над крышами летать, пока крылышки не отсохнут. Прихлопну, мокрого места не останется.
   Он кивнул паре мальчишек:
   -- Тащите верёвку.
   Верзила Жак шагнул к Линде и выставил руку:
   -- А ты -- гони кулон.
   Заскорузлая немытая рука потянулась к горлу девочки. И тут время будто застыло. Линда разглядела грязь под ногтями, грубые мозоли на ладони, подсохшие царапины, въевшуюся в складки угольную пыль, бородавку с двумя тёмными волосками между большим и указательным пальцами.
   Девочка стояла, не шевелясь, но внутри у неё вскипела ненависть. Красная волна понеслась по жилам, разгоняя горячую кровь, сердце учащённо забилось, в висках застучало. К горлу подкатил тугой ком, тело напряглось и стало словно каменное.
   Верзила Жак не заметил этой странной метаморфозы. Во всяком случае, не придал значения. Его внимание было приковано к кожаному шнурку на шее Линды. Блестящий и тонкий, словно живая змейка. Ему захотелось прикоснуться и посмотреть, что там прицеплено. Он приблизился к Линде и подцепил ногтем шнурок. Девочка закричала, а мир утонул в тишине. Она кричала широко раскрыв рот, на висках вздулись жилки, щёки покраснели от напряжения, но звук находился за пределами человеческого слуха. Дружки Жака переглянулись. Они не слышали крика Линды и не понимали, что происходит.
   Верзила Жак отпрянул. Сила, которая исходила от девчонки, пронзила его насквозь, разрывая сосуды и капилляры. Кровь потекла из носа и ушей здоровяка, капельки появились в уголках глаз. Левой рукой Жак размазывал кровь по лицу, а правой всё ещё сжимал плетёный шнур.
   Глаза Линды сверкнули огнём, неистовым оранжевым пламенем. Она подняла правую руку и сжала кулак. Повинуясь её воле, из земли, из щелей меж камней мостовой, из дырок в заборе полезли черви, многоножки, жуки, змеи, и прочие ползучие гады. Копошащаяся орда облепила Верзилу с ног до головы, оплела руки, залепила глаза, полезла в рот и ноздри. Здоровяк тонко взвизгнул, поперхнулся и отчаянно замахал руками. Он попытался освободиться, сбросить с себя живое покрывало, увернуться от ядовитых жал и зубов, но только сильнее утонул в пёстрой массе.
   Волна брезгливого ужаса накатила на ребят. Подручные Жака бросили Маркуса, попятились, стараясь оказаться подальше от размахивающего руками дружка, а потом и вовсе побежали прочь, оглядываясь через спину. У стены остались только Линда, Маркус и рыдающий Верзила Жак.
   -- Пойдём отсюда, -- Линда потянула друга за руку и вздрогнула, словно озябла.
   Маркус сжал ледяную ладонь Линды. Они побрели по переулку, мальчик оглянулся и увидел, что змеи и черви исчезли, расползлись по своим подколодным делам, попрятались по щелям, вернулись в норы.
   Ни одна из тварей не укусила Верзилу Жака и не причинила ему никакого вреда. Он остался цел и невредим, только стоял у стены на коленях, безвольно раскачиваясь, и горько выл, размазывая по лицу слёзы, кровь и дорожную пыль, а на его штанах растекалось тёмное пятно страха.
  

* * *

  
   Линда и Маркус прошли половину пути до дома в мутном забытьи. Девочку колотил озноб. Ей было так холодно, будто наступила лютая зима и Нэвидолл накрыло снегом.
   -- Что с тобой? Тебя всю трясёт.
   -- Ничего, чуть-чуть замёрзла.
   -- Так ведь жарища кругом, посмотри!
   Маркус показал на дорогу, над которой тут и там сверкали призрачные лужицы раскалённого воздуха, в которых отражалось небо. Листья на деревьях пожухли от марева и прятались друг за другом от жгучих лучей высокого солнца. Камни мостовой обжигали ноги сквозь подошву ботинок.
   -- Мне холодно! -- крикнула Линда и сжала кулаки.
   -- Тогда пойдём в аптеку, -- забеспокоился Маркус, -- вдруг ты заболела. Хочешь, сбегаю к тётушке Астории?
   -- Не надо никого звать, -- прошептала Линда.
   Она шла, еле передвигая ноги, смотрела вниз и думала о том, как бы не упасть и не остаться тут навсегда посреди пыльной дороги. Ей было очень плохо. Она прислушивалась к заботливому щебетанию друга, который то справлялся о её самочувствии, то строил грандиозные планы, связанные с её новыми способностями. Но смысл слов ускользал от неё. Это даже не раздражало, ей было всё равно. Мертвое, беззвучное, ледяное спокойствие.
   Маркус помог подняться по ступенькам, проводил до комнаты. Линда упала на кровать и словно провалилась в глубокий колодец. Тёмное и холодное Ничто приняло в свои мягкие руки, покачало на волнах забвения и осторожно положило обратно. А когда девочка открыла глаза, первое, что она увидела было озабоченное лицо друга.
   -- Подглядывал?
   Маркус обиженно засопел:
   -- Ты лежала, как мёртвая, и не дышала. Я даже боялся пошевелиться, очень за тебя беспокоился. Вот, воды принёс.
   Голова у девочки раскалывалась от тупой боли. Линда жадно выпила стакан холодной воды и ей стало лучше.
   -- Что это было? -- спросил Маркус.
   -- Не знаю, -- пожала плечами Линда, -- всё началось после того как я нашла кулон.
   -- Да что за кулон такой, откуда он взялся?
   -- Так. Безделушка. Подарок матери.
   Линда рассказала, как проникла в кабинет отца, как нашла шкатулку, и как стали исполняться её желания.
   -- Но как только хочу его тебе показать, время словно откатывается назад.
   Маркус внимательно слушал и шевелил бровями. Работа мысли отражалась на его лице. Когда Линда закончила рассказ, он подскочил на стуле и закричал:
   -- Послушай! А вдруг твоя мать была колдуньей и этот кулон волшебный? Вот здорово!
   Девочка помрачнела.
   -- Она была гадиной, а не колдуньей.
   -- Зачем так говоришь? Разве можно так про мать? Ты же её совсем не знаешь.
   -- Именно поэтому! Если она любила меня, почему бросила? Или волшебницам можно? Почему за двенадцать лет ни разу не поинтересовалась, как поживает её "любимая" дочь? Ни весточки, ни привета, ни открытки на день рождения.
   -- Может она умерла?
   -- Как бы не так! По отцу я сразу бы это поняла.
   Маркус вздохнул:
   -- Наверное это очень тяжело, когда нет матери?
   -- Ерунда. Я привыкла. Мне плевать, -- Линда сжала кулон в руке. -- Его надо просто выкинуть.
   -- Постой, вдруг эта штука всё-таки волшебная? Надо разобраться. Интересно ведь! Я бы на твоём месте от любопытства лопнул!
   -- Мне всё равно.
   -- Нет, ну правда!
   -- И как мы это узнаем?
   Маркус подскочил, словно уже собрался куда-то идти, он даже приплясывал от нетерпения:
   -- В Козьем тупичке живёт один старикашка, у него лавка магических предметов.
   -- Знаю. Отец говорил, что он мошенник, и к тому же сбрендил.
   -- У него куча волшебных штуковин! Он в этом разбирается.
   -- Ты как маленький, до сих пор в волшебство веришь.
   -- А ты не веришь? А как тогда объяснить все эти странные дела? Щелбаны, перемещения, случай с Верзилой Жаком? Что это по-твоему?
   Линда пожала плечами:
   -- Не знаю, просто случайное стечение обстоятельств. Совпадение.
   -- Вот и узнаем про все эти течения!
  

* * *

  
   Ребята отыскали захудалую лавочку в самом конце Козьего тупичка. Невзрачный домишко, зажатый со всех сторон другими постройками. Покосившаяся вывеска, облупившаяся местами краска, пыльные, засиженные мухами окна.
   Когда дети вошли в магазин, Линда тут же зажала пальчиками нос. В мрачном тесном торговом зале невыносимо воняло старьём, прокисшим молоком и плесенью. Сквозь грязные заляпанные оконца, полуприкрытые ставнями, едва пробивался дневной свет. Почерневшая от времени мебель скалилась на незванных гостей разбитыми стёклами кривых дверок.
   Маркус поёжился:
   -- Что-то мне разонравилась наша идея, -- проговорил он громким шёпотом.
   Линда хмыкнула и смело шагнула на середину зала. Подошвы ботинок прилипали к грязному полу. Тонкая невесомая пыль взметнулась с прилавков, и девочка почувствовала, что вот-вот расчихается. Маркус, озираясь, пошёл вслед за ней.
   -- Ты же хотел сюда прийти, -- сказала девочка, прикрывая рот носовым платком.
   -- А теперь расхотел.
   Линда презрительно прищурилась. Но Маркус уже увлёкся разглядыванием витрин. Под толстым мутным стеклом были разложены разные замысловатые предметы.
   -- Ух ты! Смотри как тут много всякого! Почему мы тут раньше не бывали?
   Линда раздумывала, что делать дальше, поэтому осталась на месте и оглядывалась вокруг. Глаза привыкли к полумраку, и девочка нехотя признала, что место действительно интересное. Из темноты выступили силуэты огромных шкафов. Их ряды уходили в бесконечность как в зеркальном коридоре. Сквозь грязные стеклянные дверцы она разглядела неровные ряды старинных книг, широкие колбы с заспиртованными уродцами, чучела странных животных. Хрустальный шар на каменной подставке переливался перламутром. Линда потянулась, чтобы достать его, и в это время на втором этаже кто-то заворочался и прокряхтел. Маркус округлил глаза и юркнул за спину Линды.
   -- Кто там, -- послышался сверху скрипучий голос.
   На лестнице показался старичок в стоптанных шлёпанцах и линялом бордовом халате. Две пуговицы изъеденного молью облачения держались на тонких ниточках, готовые в любое мгновение оборваться. Старик придерживал полы халата, чтобы не распахивались при движении. Он осторожно ступил на лестницу, и ступенька жалобно скрипнула. Старик поморщился и шагнул снова. Вторая ступенька взвизгнула как кошка, которой наступили на хвост.
   Старик оказался невысок, чуть выше Маркуса и почти одного роста с Линдой. Под косматыми бровями недоверчиво чернели глаза, тонкие губы крепко сжались в кривую линию. Тёмные с проседью волосы сальными сосульками торчали из-под ночного колпака. Халат висел на худых плечах как на вешалке.
   Старик доковылял до детей и застыл выпятив впалую грудь. Руки он спрятал глубоко в карманы халата, а правую ногу в стоптанном тапке чуть выставил вперёд.
   -- Чем могу быть полезен? -- спросил он надменно и покосился на входную дверь.
   -- Мы хотели бы посмотреть... -- начала Линда.
   -- Сегодня я не принимаю посетителей, -- прервал её старикашка. -- Магазин закрыт.
   -- Но мы хотели только посмотреть, нет ли...
   -- Я не торгую куклами и деревянными лошадками.
   -- Мы не маленькие! -- возмутился Маркус.
   Старик пришпилил его глазами-буравчиками:
   -- У меня тут только товары для взрослых. И то не для всех подряд, а исключительно для знающих и образованных, -- старик поднял вверх кривой палец, стараясь придать больше веса своим словам. -- Магазин Пилёзуса для истинных ценителей волшебства и магии.
   -- Волшебства не бывает! -- выпалила Линда.
   -- Вот как?! Тогда зачем пришли? Поглумиться над стариком, похихикать в кулачок?
   С неожиданной прытью старик выпростал из глубоких карманов длинные сухие руки и схватил Маркуса. Мальчик пискнул и попытался вырваться, но цепкие пальцы словно иглы дикобраза вонзились в куртку. Старик по-паучьи подтянул мальчика к себе, приблизил вплотную морщинистое лицо так, что стала видна каждая бородавка, каждое коричневое пятно на жёлтой и тонкой, как промокашка, коже. Из раззявленного рта донёсся запах гнилых зубов и кисельи.
   -- Кто твои родители?! -- прокричал старикашка, брызгая слюной. -- Живо пошли к ним! Я прикажу, чтобы тебя выпороли!
   -- Отпустите его сейчас же, -- возмутилась Линда.
   -- Погоди--погоди, -- прошипел старик, -- и до тебя доберусь.
   -- А я никуда и не спешу. Отпустите Маркуса.
   Линда подскочила и со всей силы стукнула старика по плечу.
   -- Ой-ой-ой! Как больно, -- взвыл старик. Одна рука безжизненно опала, как плеть, но другой он продолжал крепко держать мальчишку. -- Помогите! На помощь! Грабят!
   Маркус изловчился и укусил старика за руку.
   -- О-о-о-огрррр! -- взревел старикашка.
   Маркус пригнулся и дёрнул Линду за край жилетки:
   -- Бежим скорее!
   И в этот миг мир словно застыл для Линды. Старик с раскрытым ртом, красный от натуги Маркус. Линда пожала плечами и огляделась вокруг. В зале посветлело, исчезла паутина, витрины избавились от трещин, стёкла встали на свои места. Искорёженные канделябры очистились от ржавчины и зелёной патины, выправились и засияли яркими свечами, кривоногие стулья оделись в шёлковую обивку и багряную позолоту, обрели прежнюю величавость.
   "Наверное таким был этот дом много-много лет назад" -- догадалась девочка. Ей показалось, что она хорошо знает это место, что она уже когда-то раньше бывала тут. Только тогда было другое время, и другие люди, и звали её иначе.
   Она подошла к книжному шкафу к ровному ряду великолепных фолиантов в богатых кожаных переплётах. Незнакомые слова вдруг стали понятными, и Линда провела рукой по выпуклым корешкам, едва шевеля губами, произнося названия знакомых книг.
   -- Ах, вот, что мне нужно! -- воскликнула девочка и посмотрела на застывших старика и мальчика. -- "Полное описание волшебных артефактов Старой и Новой земли". Линда осторожно вытянула книжицу из ряда и положила в карман.
   Видение прошлого померкло, и дом снова обветшал. Девочка грустно вздохнула и направилась к выходу. Течение времени вернулось к прежнему руслу. Косматый старик вскинул голову, глаза его налились кровью и воспылали свирепым огнём.
   -- Воор-рр-рыы! -- проревел он и схватил с прилавка железную палку. Воздух стал вязким, запахло горелыми тряпками, и железка в руках старика изрыгнула огненный плевок.
   Маркус тонко взвизгнул, увернулся от огня и прыгнул в сторону выхода. Линда смотрела на происходящее спокойно с безмятежной улыбкой. Мысленно она ещё была в том странном прежнем мире.
   Огненные молнии одна за другой вылетали из черного дула, железная трубка плясала в руках старикашки, но слепая ярость не позволяла ему как следует прицелиться. Маркус без вреда для здоровья добрался до выхода, обернулся, и последний сполох отразился в его полных ужаса глазах. К счастью Пилёзус опять промахнулся. Огонь расщепил и опалил деревянную балку над входом. Тугие пружины петель злобно скрипнули, дверь захлопнулась, отрезая Маркуса от злобного старикашки. А тот, увидев, что одна из жертв ускользнула, в сердцах отбросил бесполезное оружие, сжал кулаки, притопнул ногой и грязно выругался. Но тут же обернулся к Линде и хищно осклабился:
   -- Постой-ка голубушка! Вот тебя-то я не упущу!
   -- Милостивый государь, мы славно провели вечер, -- проговорила девочка, -- но мне, к сожалению, пора домой. Боюсь, папа рассердится, если узнает, что я ослушалась запрета и выходила из дома.
   Старик задохнулся от негодования, он не собирался оставлять безнаказанными непрошенных гостей. Он широко расставил ноги и развёл руки в стороны, загородив выход. Его халат распахнулся, обнажая несвежее нижнее бельё, обвисший животик и дряблые бока. Линда смутилась и брезгливо поморщилась.
   -- Не пущу, -- твердо повторил старик писклявым голосом.
   Тонкая ветвистая молния ударила из кончика указательного пальца девочки в самое нежное место старика. Запахло палёной шерстью. Старикашка ойкнул, скорчился и повалился на пол, жалобно поскуливая.
   Линда перешагнула через сухонькое тело и, не оборачиваясь, вышла на улицу.
  

* * *

  
   Линда догнала Маркуса на Тисовой аллее. Мальчишка убедился, что за ними нет погони и упал на скамейку, хватая воздух ртом:
   -- Эх, надо было тебя послушать. Зря мы туда сунулись. Старик совсем ополоумел. Еле ноги унесли, а так ничего и не выяснили.
   -- Ну, почему же ничего? -- Линда вынула из кармана книжицу.
   -- Ух ты! Когда это ты успела?
   -- Кулон помог, -- улыбнулась девочка.
   -- Опять кулон? -- помрачнел Маркус. -- До добра это не доведёт.
   -- Не будь занудой. Знаешь, мне даже начинает нравиться. Вот бы ещё научиться правильно им пользоваться.
   -- И про что книжка?
   -- Сейчас выясним, -- сказала Линда и присела на скамейку.
   Девочка открыла книгу и погрузилась в чтение. Маркус засопел рядом, заглянул через плечо, но ничего не понял в смешных закорючках незнакомого алфавита. Потом он беспечно болтал ногами, пытаясь поднять с земли облачко пыли. Вскоре ему надоело сидеть без дела и он стал разглядывать листья, блестящие в косых струнах--лучах заходящего солнца. Изредка он вздыхал и бросал нетерпеливые взгляды на подругу, но та была погружена в чтение и не обращала на него никакого внимания. Наконец Маркус откинулся на спинку лавочки и задремал.
   Мир магии со страниц книги полностью овладел Линдой. Она без труда понимала незнакомые слова, словно они всегда были в ней и только ждали, чтобы она открыла книгу. Магия старого мира, волшебные артефакты, магические заклинания, -- всё это казалось девочке знакомым и понятным. Она прочитала, что когда-то существовал Старый мир, полный волшебства, но источники магии иссякли, и на смену Старому пришёл Новый мир, в котором стало чуть меньше магии. Чтобы сохранить свои способности, чародеи были вынуждены создавать волшебные артефакты, которые давали возможность творить магию, всем, кто обладал волшебными способностями. Риальто Великолепный подробно описал все известные ему артефакты, способы их проверить и использовать.
   Линда не нашла в книге описание кулона, но убедилась, что это один из магических амулетов с волшебной силой внутри.
   -- Замечательно! -- воскликнула она и захлопнула книжицу.
   Маркус спросонья чуть не свалился со скамейки:
   -- Что случилось?
   -- Пошли на пустырь, надо кое--что проверить.
   -- Опять? Уже поздно, солнце почти село. Меня родители дома ждут.
   -- Струсил? -- прищурилась Линда.
   Маркус возмущённо засопел:
   -- Тебе хорошо говорить. Тебя уже наказали.
   -- Тогда пойду одна.
   Девочка вскочила и решительно направилась по Тисовой аллее, которая вела прямо к Нэвидоллской Стене. Над черепичными крышами виднелись острые верхушки далёкого леса Оймод. В вечерней дымке они казались нарисованными акварелью, будто художник--великан макнул кисточку в зелёную краску и широкими мазками очертил границы Нэвидолла. День клонился к закату и тени удлиннились.
   Маркус постоял некоторое время в нерешительности. Он прикидывал, какое наказание придумает для него матушка. Потом махнул рукой и потрусил вслед за подругой.
   Когда ребята добрались до пустыря у Стены, на Нэвидолл упали сумерки. Фонарщики приступили к работе, они чинно шли по улицам с лесенками на плечах и зажигали фонари, начиная от центральной площади. Пристенная окраина пока куталась в таинственный полумрак. Небо налилось глубокой синью и заструилось внутренним светом. Редкие звёзды уже зажглись на небосводе, приветливо подмигивая запоздавшим прохожим.
   Линда остановилась перед Стеной и запрокинула голову. Высокая, метров тридцати, кладка выделялась в синем сумраке призрачной белизной. Девочка подошла вплотную и погладила пористую поверхность камней кончиками пальцев.
   -- Что собираешься делать? -- прошептал Маркус.
   Линда приложила палец к губам. Она отсчитала от Стены десять шагов и повернулась к ней лицом. Девочка застыла, словно ожидая сигнала или знака. Маркус тоже затаил дыхание.
   Наступило мгновение вселенского покоя. Тот самый чудесный миг, когда голос дня уже смолк, а звуки ночи ещё не проснулись. Даже ветер, беспутный гуляка, который день напролёт бродил по узким улочкам и широким проспектам, шевелил листья и взъерошивал волосы, замер и затаился, наслаждаясь тишиной.
   В этой торжественности Линда начала нараспев произносить слова заклинания. Фразы звучали резко и звонко, отражаясь от стены и отдаваясь приглушенным эхом. Линда прочитала слова в книге один только раз, но они глубоко врезались в память. Огненные буквы жгли грудь, слетали с языка оранжевыми искрами и замирали между девочкой и бледным полотном Стены. Маркус завороженно смотрел на это представление, но Линда не обращала на него внимания. Ей казалось, что мир растворился и вокруг не существует ничего. Только она, только Стена и тонкое кружево произнесённого заклинания.
   Кулон на груди шевельнулся, завибрировал и налился тёплой тяжестью. Потом он вспыхнул ярким пульсирующим светом, выплыл из-под одежды и завис в воздухе прямо перед лицом.
   Девочка подняла руки, словно желая обхватить огромный шар. Огненные буквы сбились перед ней в стайку и закружились медленной каруселью. Оранжевый отблеск заиграл на щеках девочки, раскрасил румянцем бледную кожу. Линде стало нестерпимо жарко, на лбу проступил пот. Она хотела скорее закончить начатое, но понимала, что торопиться нельзя.
   Последнее слово слетело с губ и присоединилось к огненному хороводу. Линда шагнула к Стене. Шар из горящих слов сжался и качнулся в ту же сторону. Маркус зажмурился. Линда сделала второй шаг. Она свела руки вместе, соединила кончики пальцев. Девочка не задумывалась над тем, что надо делать. Движения и жесты получались сами собой, будто кто-то незримый внутри руководил ею. Огненный шар сжался до размера яблока и полетел в сторону стены. Магические слова вонзились в каменную кладку и расплылись по ней ядовитым зеленоватым пятном. Линда не успела моргнуть. Стена вспыхнула. Паутина тончайших раскалённых нитей расползлась от места прикосновения заклинания с камнем, мгновенно опутала Стену от земли до кончиков зубцов и потянулась выше в лиловое небо. Кружевная прозрачная полусфера накрыла Нэвидолл и тут же лопнула, исчезла без следа. В воздухе прозвучала высокая печальная нота, словно кто--то прикоснулся серебряным когтем к хрустальному колокольчику.
   Линда упала без сил на колени. Кулон юркнул обратно под блузку. Маркус подбежал, чтобы помочь подруге подняться.
   -- Что это было? -- спросил он, дрожа от волнения.
   -- Всё хорошо.
   Девочка побледнела, губы пересохли и посинели, язык еле ворочался. Вся одежда промокла от пота, но при этом ей было до жути холодно. Линду колотил озноб и зубы выстукивали дробь.
   -- Ты уверена?
   -- Не знаю. -- Линда мотнула головой. -- Может не стоило этого делать? Я правда, не знаю, что получилось. Но кулон -- волшебный!
   -- Дался тебе этот кулон, -- Маркус оглянулся вокруг. -- Пошли скорее, пока нас не застукали. Не знаю, что ты тут натворила, но если нас поймают, мало не покажется.
  

Глава Третья

Странные люди

  
   Что происходило дальше, Линда помнила смутно. Они бежали с Маркусом по пустынным улицам, прятались от сов и от фонарщиков. Страшные тени тянули к ним свои щупальца. Маркус крепко держал Линду за руку, и от этого на душе становилось спокойно. Но перед глазами всё ещё расплывались ядовито--зелёные круги и плясали оранжевые буквы. Снова и снова девочка ощущала как неведомая сила рвётся изнутри, выворачивая её наизнанку.
   Они добежали до дома, Маркус помог отпереть дверь и подождал пока на втором этаже загорится огонек. Линда не помнила, что говорил Маркус и что она ему отвечала, в памяти осталось только как помахала другу в окно, и смотрела как силуэт друга тает в ночи.
   Она слишком устала, и совершенно не подумала, как друг доберётся один до дома. Сил хватило только на то, чтобы раздеться и упасть в уютную кровать. Сон тут же подхватил девочку мягкими лапами, согрел белоснежным мехом. Линда сладко потянулась, отдавая себя его власти, и тут же провалилась в небытие. Она летела в прекрасном голубом небе, парила как невесомое пушистое соцветие одуванчика, целовала тёплые облака, и они были на вкус сладкие, как сахарная вата. Облетая радугу, она наткнулась на косяк странных птиц с оранжевым оперением и длинными синими носами, которые загомонили и разлетелись в стороны, увидев её. Линда рассмеялась и помахала им рукой. А потом перед ней выросла земля, и девочка приземлилась на поляну посреди таинственного леса.
   Ввысь, насколько хватало взгляда, уходили толстые колонны гладких стволов. Вверху они смыкались друг с другом и закрывали небо, Но темно не было. Зелёный свет таинственно струился шёлковым полотном, он был вполне осязаем. Девочка черпала его пригоршней и любовалась, как он протекает между пальцами. Под ногами шуршала рыжая хвоя. Пахло прелыми листьями, пряной смолой и цветочным мёдом. Лесной воздух пьянил. Линда запрокинула голову и раскинула руки в стороны. Ей захотелось кружить в танце и кричать.
   -- Очторожней! -- услышала она возмущённый голосок. -- Ты тут чейчаш вчё затопчешь.
   Из-под ног девочки выкатился ворчливый шерстяной клубок и широким зигзагом унёсся вдаль меж стволов.
   Линда оглянулась вокруг и обнаружила, перед собой школьную парту, а чуть дальше -- огромный мухомор с ярко-красной шляпкой и белыми пупырышками. На краю мухоморовой шляпки пристроился старичок в остроконечной шляпе, зелёном камзоле, узких панталонах того же цвета и красно-белых полосатых носках. Узкая седая бородка покоилась на пышном накрахмаленном жабо. Большие коричневые ботинки стояли рядом на шляпке мухомора. В одной руке старичок держал раскрытую толстую тетрадь, а в другой -- фазанье перо, которым лениво обмахивался.
   -- Так, так, так, -- проскрипел старичок. -- А вот и новенькая!
   Старичок закинул ногу на ногу и пошевелил пальцами в носке.
   -- Здравствуйте, -- сказала Линда.
   Старичок удивился:
   -- Хм. Ты первая, кто пожелал мне здоровья. Но не думай, этим разжалобить меня.
   -- Я просто поздоровалась. Это правило хорошего тона.
   -- Вот как? Интересно, что ты об этом помнишь.
   -- В этом нет ничего странного.
   Старичок хитро прищурился:
   -- Это тем более странно, что в этом странном месте всё странное выглядит нормальным, а нормальное странным. Поэтому если ты считаешь своё поведение нормальным, то это очень странно. Если, конечно, ты меня понимаешь.
   Линда покачала головой.
   Старичок расплылся в улыбке от уха до уха:
   -- Я так и думал!
   Линда решила, что ей следует обидеться на пренебрежение со стороны незнакомца и надула губы. Старичок не обратил на это никакого внимания. Он водрузил на нос пенсне и вгляделся в тетрадку:
   -- Итак, что же нам с тобой делать?
   -- Не понимаю.
   -- В какую параллель тебя зачислить?
   -- Да о чём вы говорите?
   Старичок уставился на Линду, и его пенсне съехало набок. Он поправил очки и метнул в Линду сердитый взгляд из-под лохматых бровей.
   -- Юная волшебница должна пройти курс обучения.
   -- Я не волшебница. Это произошло случайно.
   -- Да, в этом нет никаких сомнений. Мы в курсе. Чтобы перечислить твои "случайные" проказы только за последнюю неделю, у меня не хватит руки.
   Старичок выпустил тетрадь и для наглядности растопырил семь пальцев. Тетрадь не упала, она продолжала парить в воздухе перед старичком.
   -- Вы мне снитесь, -- сказала Линда и голос её окреп. -- Вы не всамделишный.
   Старичок нахмурился и черкнул что--то в тетради:
   -- Плюс один.
   -- Да что такое?
   -- Отрицаешь очевидное, -- пожал плечами старичок. -- Обвинять меня в нереальности это страшный проступок. Страшный.
   -- Где я? Это мой сон?
   -- Это не важно, -- отрезал старичок. -- Не пытайся сбить меня с толку. Мы говорили про планы на будущее, про твои проказы и проступки, так что будь добра за всё ответить.
   -- Не собираюсь перед вами отчитываться.
   Старичок вскинул брови:
   -- А я разве про себя говорил? Отчитаешься перед директором заведения, в которое будешь определена. Мне по большому счёту вообще всё равно, что ты тут вытворяешь. Думаешь мне интересно за такими как ты по всем мирам гоняться и всякое потом выслушивать? Тоже мне, вундеркинды!
   -- Я не собираюсь никуда "определяться". Я обычная девочка и сейчас просто сплю. А когда проснусь, ничего этого не будет. Всё будет по-прежнему.
   -- Требуется, чтобы ты трижды отказалась.
   -- Нет, нет, нет, нет!
   -- Так и запишем, -- сказал старичок и что-то пометил в тетради. -- Только не надейся. Мир никогда уже не станет для тебя прежним.
   Лес, мухомор, парта и старичок начали бледнеть и таять. Они истончились и исчезли без следа, как кусочки льда, попавшие в кружку горячего чая.
   Наступило утро. Солнечные зайчики запрыгали по потолку, прогнали ночные кошмары, и мир стал чуть более приветлив. Линду разбудил громкий стук. Кто-то решительно барабанил в дверь кулаком. Она немного полежала с закрытыми глазами, надеясь, что нежданный визитёр утомится и уберётся восвояси. Голова раскалывалась от боли, в ушах гудело, тело ныло от усталости, и во рту ощущался странный карамельный привкус. Девочка приоткрыла один глаз. Свет из окна тут же ослепил Линду, и она крепко зажмурилась.
   Ранний гость не унимался. С каждым ударом Линде казалось будто кто-то гвозди вколачивает ей в темя. Она обхватила руками голову и сползла с кровати, наощупь добралась до прихожей и входной двери.
   -- Кто там? -- спросила она еле слышно.
   -- Пусти меня скорее, -- прошипел Маркус в замочную скважину, -- в городе ТАКОЕ происходит!
   Линда отворила дверь и рыжий вихрь ворвался в гостиную.
   -- Сколько времени? -- прошептала девочка.
   -- Полдевятого. Солнце уже высоко.
   -- С ума сошёл, в такую рань будить?
   -- Всё проспишь, соня! Похоже, натворили мы дел вчера! -- Маркус посмотрел на Линду. -- Плохо выглядишь.
   Линда на ощупь села на табурет, приложила ладони к щекам и потянула вниз, открывая таким образом глаза. Маркус от нетерпения покусывал губы. Выглядел он чуть более взволнованным, чем обычно: один край рубашки выбился из штанов, воротник топорщился как лист хрена посреди подстриженной лужайки, а средняя пуговица куртки застёгнута не в свою петельку.
   В памяти медленно всплывали осколки воспоминаний. Девочка складывала их в единую картину, пытаясь отделить от сновидений. Утро, Брукс, наказание, отъезд отца, кабинет, шкатулка, кулон. Линда нащупала кожаный шнурок и холодный камень на нём, облегчённо выдохнула. Сокровище на месте.
   -- Ничего особенного не произошло.
   -- Это ты так думаешь! Городская стена похожа на сыр, вся в дырках, в Нэвидолле полно чужаков. Полный трам-тара-рам!
   -- Что ты болтаешь? Какие чужаки?
   -- Пошли, сама увидишь!
   Воспоминания о подробностях вечерних приключений окатили девочку холодным душем. А ведь она так надеялась, что это был просто дурной сон. Линда сжала руками виски. В голове зашумело и застучало тревожным набатом: бам, бам, бам!
   Маркус перед ней приплясывал от нетерпения, щебетал, стараясь в чём-то убедить, и размахивал руками. Линда по опыту знала, что с другом в таком состоянии бесполезно спорить, проще сделать, как он просит.
   На пороге она на секунду задумалась, стоит ли в который раз нарушать запрет отца, и махнула рукой: разом больше или меньше -- уже не имеет значения.
   На улице было полно народу. По мостовой взад и вперёд прохаживались незнакомые, странно одетые люди, колёса необычных экипажей стучали по мостовой, диковинные звери, запряжённые в повозки, косились огромными грустными глазами и высовывали длинные лиловые языки. Перепуганные горожане украдкой таращились из-за занавесок, не решаясь покинуть свои дома.
   Такого наплыва незнакомцев Нэвидолл давно не видел. Линда вообще не помнила, чтобы в городе появлялся хоть кто-то новый. Стена надёжно защищала от любых непрошенных гостей, в ней не было ворот, дверей или щелей, через неё невозможно было перелезть. Ребята испробовали все способы. С остальным миром Нэвидолл общался по воздуху. Раз в месяц огромные дирижабли отходили от Причальной башни, беззвучно и величаво таяли в голубом небе. Одним из них управлял отец Линды. И если какой-нибудь чужеземец попадал случайно в город, то прилетал на одном из таких кораблей. А тут вдруг целое нашествие!
   -- Пойдём, пойдём! -- Маркус потянул подругу за рукав.
   Они побежали по Тисовой улице к Стене, к месту, где вчера вечером произошло чародейство. Теперь Линда вспомнила все события прошлого дня и поёжилась. Девочка почти убедила себя, что ей всё приснилось, теперь эта уверенность громко лопнула как воздушный шарик.
  

* * *

  
   В том месте, где заклинание прикоснулось к Стене, зияла полукруглая арка, сквозь которую легко прошёл бы взрослый слон, растопырив уши и размахивая хоботом. Камни по краям оплавились и застыли причудливыми наростами. Сквозь дыру виднелся широкий луг, опушка и мрачный густой лес Оймод. Вековые ели щекотали колючими лапами землю, ядовитый плющ обвивал гибкими побегами стволы раскидистых вязов, чахлый подлесок жадно тянул вверх ветви, пытаясь пробиться к солнцу, и умирал от голода и жажды. Зелёный сумрак клубился над землёй, и невозможно было разглядеть, что скрывается в чаще. Из леса Оймод выползала широкая извилистая тропа, которая вела прямиком к арке.
   На опушке появилась молодая женщина и направилась в сторону Нэвидолла. Шаги её были легки и скоры. Она словно скользила по воздуху, не касаясь пыльной дороги. Ребята не успели переглянуться, как незнакомка оказалась прямо перед ними.
   На женщине была надета белая кружевная блуза, васильковая юбка, жилет цвета фуксии и кожаные туфельки мышиного цвета. Тёмные волосы она убрала под соломенную шляпу с широкими полями, украшенную алой лентой, лишь пара локонов волной ниспадала до плеч.
   Женщина улыбнулась, но фиалкового цвета глаза казались холодными и колючими, словно шипы заиндевелой розы. Она посмотрела на ребят и прищёлкнула пальцами, подзывая к себе:
   -- Здравствуйте, детки, -- произнесла дама приятным грудным голосом, -- будьте любезны, подскажите, как называется это милое местечко.
   -- Нэвидолл, -- ответил Маркус.
   Молодая женщина наморщила носик:
   -- Никогда не слышала про такой. Просто Нэвидолл?
   -- Да. В нашем городе редко бывают гости, -- сказала Линда. -- До сегодняшнего дня по крайней мере.
   Незнакомка вскинула брови:
   -- Удивительно. Я много странствовала, знаю почти всех путешественников. Никто ни разу про это место не упоминал, -- она обвела взглядом улицу и пошевелила чуть вздёрнутым носиком, словно принюхиваясь. -- Похоже какой-то волшебник наложил заклятие на этот город, и он был невидим для других.
   -- Что вы! У нас в Нэвидолле отродясь не было никаких волшебников, колдунов или чародеев, -- воскликнул Маркус. -- Такая скукотища!
   -- Вот это действительно интересно!
   -- Ничего интересного, -- пробурчала Линда, -- город как город, что вы к нам привязались.
   Молодая женщина улыбнулась:
   -- Не сердись, злюка, мне всего лишь любопытно. Ты сама захотела бы побольше узнать, если бы оказалась на моём месте.
   -- Вот уж вряд ли.
   -- Увы, но с таким характером ты никогда не станешь пилотом!
   Незнакомка расхохоталась, а Линда распахнула глаза от удивления. Откуда она узнала про её тайну? Сердце часто забилось в груди, а кулон налился тяжестью так, что кожаный шнурок больно врезался в шею.
   Молодая женщина сделала вид, что ничего не заметила. Она промокнула глаза кружевным платком и спросила скучающим тоном:
   -- Хм... Скажите, а не остановился ли в вашем милом городке кукольник. Я давно его... разыскиваю по одному очень важному делу.
   -- Мы такого не знаем, -- сказала Линда, -- у нас в Нэвидолле никогда не было театра.
   -- Я видел! -- воскликнул Маркус. -- На площади остановился один странный господин. Наверняка тот, кто вам нужен.
   -- Почему ты так решил? Опиши его подробнее.
   -- Он чудной. Носит длиннополый сюртук и шляпу, похожую на обугленное полено. У него белое узкое лицо, он красит губы алой краской и подводит тушью глаза. А ещё у него крытая повозка, в которой полно кукол.
   -- Да, -- кивнула женщина, разглядывая разноцветные домики за спинами ребят, -- этот человек похож. Благодарю, мальчик, твоя доброта будет вознаграждена.
   Линда ткнула Маркуса в бок и прошипела на ухо:
   -- Не стоит так откровенничать с незнакомками.
   -- О, да! -- воскликнула женщина. -- Мы не знакомы. Но это легко исправить. Меня зовут Люцерна. Вот, теперь вы меня знаете.
   -- Очень приятно, -- проговорила Линда и посмотрела на Люцерну исподлобья.
   -- Меня зовут Маркус, а это моя подруга Линда!
   -- Замечательно!
   -- Вас проводить?
   -- В этом нет необходимости, -- ответила Люцерна, -- думаю, что найду дорогу сама. Кстати, нет ли в вашем милом городке какой-нибудь волшебной лавки или, магазинчика с чудо-безделушками, или Мастерской необычных вещей?
   -- Вы волшебница? -- спросила Линда, глядя на Люцерну в упор.
   Дама перевела на неё свои фиолетовые глаза. Девочке на миг показалось, что тень пробежала по гладкой белой коже Люцерны.
   -- Что ты, дитя моё. Я не магичка, скорее наоборот. Я не люблю волшебниц и волшебников. Просто, хотела приобрести кое-какие... кхм... сувениры на память, прежде чем отправлюсь дальше.
   -- Лавка Пилёзуса! -- выпалил Маркус и бросил быстрый взгляд на Линду. -- Это единственный у нас магазин волшебных книг и разных странных штуковин. Да и сам старик того. Чудной.
   -- Замечательно, малыш. То, что нужно! Как её найти?
   -- Два квартала по этой улице, потом повернёте налево, на Цветочную, и на следующем перекрёстке -- направо. Вы попадёте в Козий тупичок, а в самом конце будет домик Пилёзуса. Он самый невзрачный во всём Нэвидолле, не ошибётесь.
   Люцерна прикоснулась к полям шляпы и низко поклонилась, лёгкая улыбка тронула пухлые губы. Ребята переглянулись и в следующее мгновение алая лента на соломенной шляпке уже мелькала на дальнем перекрёстке, молодая женщина удалялась стремительной невесомой походкой. Ребята некоторое время смотрели ей вслед.
   -- Всё это очень странно, -- сказала Линда. -- Уж очень она любопытна. А ты что так разоткровенничался?
   -- Не знаю, -- пожал плечами Маркус. -- Да и что такого? Человек первый день в городе, ещё ничего не знает.
   -- Она чужачка.
   -- У нас теперь полно таких, что нам от каждого шарахаться? -- Маркус встряхнул светлыми кудрями. -- Нельзя быть такой подозрительной.
   -- А я хочу сказать, что нельзя быть таким доверчивым. Про какого кукольника ты рассказывал?
   Маркус оживился:
   -- О! Это вообще здорово! Он приехал рано утром. Сплю я себе преспокойненько. Вдруг шум, гам, грохот. Выглядываю в окно -- по улице серенький ослик катит повозку, а на облучке сидит странный тип. Я мигом оделся и побежал глядеть. А он проехал до площади и остановился напротив Ратуши. Словно так и должно быть! Я подкрался, в повозку заглянул, а там полно кукол.
   -- Подглядывал?
   -- Что ты? Нет! Одним глазком посмотрел.
   -- А дальше?
   -- Он мне и говорит: "Приходи, мальчик, вечером на представление".
   -- Так он тебя застукал!
   Маркус передёрнул плечами:
   -- Нет. За ухо поймал и пальцем погрозил. Побежали, посмотрим ещё.
   Линда на мгновение задумалась, хорошо ли она поступает, что уже который раз оказывается на улице в самой гуще странных событий, в то время, когда должна сидеть дома наказанная. Угрызения совести царапнули душу острыми коготками, но девочка быстро загнала их обратно.
   -- А, ладно! Всё равно уже вышла из дома. Побежали.
  

* * *

  
   Площадь бурлила как потревоженное шмелиное гнездо. Тут и там сновали лоточники-зазывалы, предлагая булочки, крендельки, петушков на палочке и прочие ярмарочные безделушки. Прилавки выстроились как по линейке, горластые торговцы выложили на них свой диковинный товар. Воздух гудел от разноязычного гомона, смеха, крика невиданных животных, галдежа спорщиков. Руки сами тянулись к ярким игрушкам, от вида разных вкусностей текли слюнки, а около прилавка с приправами невозможно было находиться, нос так и чесался от перца и пряностей.
   Среди этого яркого безумия бледными призраками выделялись жители Нэвидолла. Они, как потерянные, бесцельно бродили с круглыми глазами среди пришлого люда и разевали рты от удивления, словно караси, которых вытащили на берег. Торговцы зазывали, тянули их за руки, совали под нос флакончики с благовониями и подводили к большим клеткам, в которых птицы с ярким оперением щёлкали семечки, с презрением поглядывая на прохожих.
   Только Нэвидоллская детвора быстро освоилась в ярмарочной толчее. Знакомые Линды и Маркуса шныряли меж рядов, совали носы в чаши со специями, оглушительно чихали, и тут же исчезали, чтобы вновь появиться на противоположной стороне площади, чтобы порыться в ворохе рисовальных принадлежностей. Торговцы лениво покрикивали на ребят, но не со зла, а так, больше для порядка.
   Линда и Маркус как два ужика протискивались сквозь разнопёрую толпу. У них была конкретная цель. Маркус высмотрел большой фургон посреди площади и тянул к нему подругу. Они только раз задержались около стола с механическими игрушками. Ажурные механизмы блестели огнём, солнце отражалось в полированной меди и латуни, вспыхивало на позолоченных трубочках, распадалось на спектр в хрустале и снова собиралось в пучок пузатыми линзами. В результате над пластинкой из белого металла появлялся прозрачный танцующий дракон. Линда залюбовалась этим зрелищем. Кулон на груди потеплел и шевельнулся.
   В центре площади разместилась деревянная повозка на четырёх больших, с рост человека, колёсах, обитых толстыми железными лентами. От одного бортика к другому были перекинуты четыре полукруглых "ребра", накрытые матерчатым тентом. На поседевшем от дождя и солнца брезенте были нарисованы маски, звёзды и кометы. Краска изрядно выцвела и местами облупилась, но издали выглядела нарядно. Вход внутрь закрывал двойной полог и дверца, прорезанная в торцевом бортике.
   От повозки в разные стороны были натянуты веревки, украшенные цветными флажками, гирляндами и фонариками. К одному бортику была привалена высокая ширма, а с противоположной стороны повозки -- навалены тюки с разным добром, пыльные кожаные чемоданы, перетянутые широкими ремнями, и большие деревянные сундуки с тяжёлыми навесными замками.
   Рядом с повозкой стоял печальный ослик и меланхолично жевал пучок соломы из притороченной торбы. Он покосился на ребят, замер на мгновение, о чём--то размышляя, а потом вдруг подмигнул большим влажным глазом и тут же отвернулся.
   Ребята протиснулись поближе к повозке и чуть не налетели на мэра Нэвидолла, который о чем-то энергично беседовал с полицмейстером. Мэр был на голову ниже и раза в полтора толще, поэтому мистер Брукс весь ссутулился и втянулся, чтобы казаться поменьше. Он дотрагивался трясущимися пальцами до фуражки, отдавая мэру честь, и всем своим видом излучал усердие и исполнительность.
   -- Немедленно расставьте около каждого прохода часовых, -- шипел раскрасневшийся мэр, сжимая кулаки.
   -- Но, господин мэр...
   -- Приказываю прекратить эту вакханалию. Заполонили! Понаехали! Часовых. По два человека на каждую дыру.
   -- Но, господин мэр...
   -- Я не принимаю никаких возражений. Прекратите оправдываться, Брукс!
   Мэр был слишком возбуждён:
   -- Вдруг в Нэвидолл проникнут злоумышленники? Ну почему это не произошло до того, как я стал мэром?!
   -- Но, господин мэр, -- полицмейстер чуть не плакал, -- у нас нет столько людей.
   -- Соберите добровольцев. Придумайте что--нибудь, -- отрезал мэр и решительно зашагал в сторону Ратуши.
   Мистер Брукс остался стоять, опустив голову.
   Ребята переглянулись и проскользнули у него за спиной. Они попали на маленький пятачок, отгороженный от толпы повозками других торговцев. На ребят никто не обратил внимания. Маркус вскарабкался по ступицам колеса и юркнул под брезентовый полог. Линда осталась на страже, озиралась, чтобы вовремя предупредить друга об опасности.
   -- Ух ты! -- прошипел Маркус.
   -- Ну, что там? Не поняла, говори разборчивей.
   Маркус на мгновение высунулся обратно:
   -- Темно и почти ничего не видно, но жутко интересно.
   Над плечом мальчика появилась размалёванная деревянная голова.
   -- Ага! -- закричала она тонким скрипучим голосом. -- Кто это к нам вломился?!
   От неожиданности Маркус чуть не свалился на землю. Кукла раскрывала рот, но звук доносился откуда-то со стороны:
   -- Вот незванные гости пожаловали! Не научили вас, что любопытство до добра не доводит?
   -- Простите, мы только одним глазком хотели посмотреть, -- промямлил Маркус. -- Мы ничего не трогали.
   -- Ха-ха! Только попробуй тронуть. Пальцы откушу!
   Кукла нахмурилась, лязгнула деревянными зубами и яростно замахала тряпочными ручонками.
   -- Петруша, что ты так раскричался?
   Из--под полога высунулась голова Кукольника. Всё как описывал Маркус: бледное напудренное лицо, впалые глазницы, тонкие губы подведены яркой алой помадой, а брови и ресницы густо накрашены черной тушью. Кукольник близоруко прищурил на солнце покрасневшие глаза. Линда отшатнулась. Кукольник улыбнулся, обнажив острые белые зубы:
   -- Ах, так у нас гости! Что же ты, Петруша, не пригласил их на чай?
   Кукла посмотрела на Кукольника, раззявила деревянный рот и заверещала:
   -- Отличная идея! Окатим шпионов кипяточком!
   -- Фу, как некрасиво и негостеприимно.
   -- А нечего тут шнырять и подглядывать!
   Кукольник не открывал рта, но звуки, которые издавала кукла, словно вытекали из него. Линде подумалось, что это тоже магия.
   -- Давай простим ребят, -- предложил Кукольник. -- Провинциалы. Не знают правил этикета.
   Кукла хмыкнула и зыркнула на Маркуса.
   -- Она не настоящая? -- спросил Маркус.
   -- Теперь уже никто не разберёт, -- пожал плечами Кукольник и спрятал куклу. -- Не желаете ли отведать по стаканчику восхитительного парного молока? -- спросил он, обращаясь к ребятам.
   -- Мы не маленькие, чтобы пить молоко! -- Линда нахмурилась и надула губки. Она уже давно считала себя взрослой.
   Кукольник развёл руками:
   -- Как вы могли такое подумать? Возраст тут ни при чём. Молоко -- напиток богов. Я сам обожаю его и не упускаю возможности, чтобы полакомиться.
   Он выбрался из повозки и спрыгнул на землю. Ростом хозяин кукол оказался на голову выше Линды, но движения его были нескладными и угловатыми. Да и сам он казался неказистым: узкие плечи, длинная тонкая шея с острым кадыком, вытянутое туловище и слишком длинные руки, которые, казалось, жили своей собственной жизнью, отдельно от тела. Словно кто-то собрал кости, какие нашёл, перевязал проволокой и засунул в костюм. Линде почему-то вспомнился скелет из аптеки, с которым они недавно играли.
   Кукольник низко поклонился, разведя руки в сторону, и шаркнул ножкой, а потом с неожиданной ловкостью подскочил к Маркусу и вынул у него из кармана куртки небольшой флакончик с золотистой жидкостью:
   -- Я мог бы предложить моим новым друзьям выпить по стаканчику бренди, -- сказал он с хитрым прищуром, -- но уверен, что вам он придётся не по вкусу.
   Кукольник подбросил флакон в воздух и тот исчез, словно растворился в воздухе.
   -- Вы фокусник? -- спросил Маркус. Глаза его лучились от восхищения.
   -- Нет. Это всего лишь один из моих талантов... Позвольте представиться, Рианус Бонки к вашим услугам, -- кукольник снова улыбнулся острозубой улыбкой. -- Артист, путешественник и искатель приключений.
   -- Очень приятно, -- сказала Линда. -- Меня зовут Линда, а это мой друг Маркус.
   -- Великолепно! Вижу, вы интересуетесь искусством? Это похвально.
   -- Нам просто было интересно...
   -- Да-да-да! Инте-рес-но, -- кукольник произнёс это слово, словно пробуя на вкус. -- Интересно будет, очень интересно. Сегодня вечером я даю интересный спектакль, и буду рад видеть вас. Особенно тебя, -- кукольник потрепал Маркуса по голове, и мальчишка расплылся в улыбке. -- Представление совершенно бесплатное! Приглашаю вас всех. Ваших родных и близких, братьев и сестёр.
   Линда призадумалась. Было что-то странное в поведении этого человека, что-то ускользающее, какой-то намёк. Так бывает, когда заметишь нечто краешком глаза, но стоит повернуться -- оно исчезает бесследно.
   -- Обещайте, что придёте!
   -- Большое спасибо за приглашение, мы постараемся, -- Линда потянула упирающегося Маркуса за собой.
   Из-под полога высунулась голова Петрушки и показала детям язык.
   -- Странный он какой-то, -- сказала Линда, когда они отошли достаточно далеко.
   -- Тут полно таких. Так ты пойдёшь на представление?
   -- Я наказана. Забыл?
   -- Другого такого раза не будет. Меня одного не отпустят.
   -- Мне пора вернуться домой.
   -- Как? Уже? Мы ведь только пришли!
   Мимо ребят проскочил Лександр, мальчишка с соседней улицы. Когда он увидел знакомых, подскочил на месте и замахал руками:
   -- Э-ге-гей, как дела?
   -- Отлично, -- буркнул Маркус, -- лучше всех.
   -- Ты идёшь в Козий тупичок?
   -- Нет, а что там такое? -- насторожился Маркус.
   -- Как, не слыхал? Там открывается новый магазинчик сладостей. В лавке старого Пилёзуса. В четыре открытие.
   -- Конфеты с привкусом нафталина, -- усмехнулась Линда.
   -- Ребята говорят, там теперь всё по-другому. Новая хозяйка. А ещё она пообещала бесплатные подарки.
   -- Здорово! -- у Маркуса загорелись глаза. Он посмотрел на Линду.
   Девочка сделала вид, что разглядывает крыши на противоположной стороне площади и совершенно не интересуется ребячьей болтовнёй.
   -- Линда, ты пойдёшь с нами?
   -- Вот ещё! Я не люблю сладости.
   -- Да брось! Все девчонки сладкоежки, -- рассмеялся Лександр.
   -- А я не такая!
   -- Ну, как знаешь. Погнали, Маркус, а то всё разберут без нас!
   Лександр юркнул в толпу. Маркус побрёл за Линдой, то и дело поглядывая в направлении убежавшего друга. Девочка шла, подняв голову, делая вид, что ей всё безразлично. Краем глаза она, конечно, следила за растерянным Маркусом, пока на неё не накатил приступ злости:
   -- Иди уже! -- крикнула она, сжимая кулачки, -- ты ведь не можешь жить без сладкого, тем более бесплатного.
   Маркус сморщился, словно его ударили по лицу. Он на мгновение остановился, потом отвернулся от Линды и зашагал быстро, уже не оглядываясь.
   Линда побежала домой. Её охватило плохое предчувствие, вспомнились слова старичка из сновидения "Мир никогда не станет для тебя прежним". Странные люди, странные события, волшебный кулон, Козий тупичок, Пилёзус, старичок из сна, странная незнакомка.
   Холодная дрожь пробежала по спине. Та самая утренняя дама расспрашивала про магазинчик Пилёзуса, и вот теперь там открывается магазин сладостей, у которого новая хозяйка. Уж не та ли это молодая незнакомка? А куда подевался старикашка? Как связаны все эти события?
   Линда резко остановилась и потёрла виски кончиками пальцев. От событий последних дней и множества вопросов голова у неё пошла кругом. Ей вдруг захотелось сесть и хорошенько всё обдумать, но внутренний голос упрямо твердил, что времени на это нет. А ещё где-то глубоко внутри затренькал маленький колокольчик, предвещающий беду, и кулон на груди запульсировал в такт его перезвону.
   Сама того не замечая, Линда повернулась и отправилась вслед за Маркусом и Лександром, а очнулась от раздумий в начале Козьего тупичка.
  

Глава Четвёртая

Люцерна и Камелия

  
   Простившись с Линдой и Маркусом, Люцерна расправила плечи, гордо подняла голову и зашагала по чистеньким улочкам, разглядывая дома по обе стороны дороги.
   Утро выдалось яркое и тёплое, каким оно бывает только в середине июня. Зелень ещё не потускнела от городской пыли. Всё вокруг пропитано ароматом душистого мёда, свежестью трав и сладким запахом цветов. В воздухе порхает предвкушение замечательного дня. Но молодой ведьме эти ароматы были противны. Она сморщила носик и поднесла к нему кружевной платок.
   Люцерна ненавидела города. Она любила своё Логово в лесной чаще, ей нравилось быть одной в окружении дикой природы, зверей и непроходимых болот. И если бы не старое неоконченное дело, она ни за что не покинула бы свой тихий уголок.
   Зелёный всполох магического огня разбудил её вечером, и она всю ночь не сомкнула глаз. Чёрный слепой ворон прокричал: "Пора!" -- и захлопал крыльями. Глиняный горшок упал на пол и раскололся на две равные части. Вода в медной чаше окрасилась в кровавый багрянец.
   Повинуясь знамениям, ведьма собралась в дорогу и к восходу солнца добралась до опушки. Её ветхое рубище черным пятном расплывалось по зелёному сумраку утреннего подлеска. Деревья пытались её остановить, преграждали путь. Но ведьма перепрыгивала через коряги, уворачивалась от колючих ветвей и раздвигала клюкой острую листву и побеги.
   Зверьё и птицы всполошились, раскричались на всю округу: "Злая колдунья! Спасайтесь! Идёт злая колдунья!" Ведьма в бешенстве сжала сухие кулаки до хруста в узловатых пальцах. "Глупые безмозглые твари, -- проскрипела она, -- не вам галдеть о добре и зле? Я научу вас вежливости!" Одним взмахом она отняла голоса у деревьев, потом у цветов, лишила дара речи животных и птиц. Мёртвая тишина растеклась вокруг и поплыла вслед за ней, как клякса чернил в луже.
   Колдунья искала дорогу. Капюшон латанного-перелатанного плаща она натянула до самого носа, из-под плаща торчали побитые молью полосатые шерстяные чулки, вместо ботинок она подвязала бечёвкой куски старой коры, а под рубищем спрятала острый каменный нож.
   -- Это наверняка его рук дело, -- бормотала ведьма себе под нос, -- я вырежу его сердце и у меня наконец-то будет нужное вещество.
   Дорога появилась внезапно, словно невидимый великан провёл пальцем через чащу. Ведьма добралась до края леса и остановилась в раздумьи:
   -- Пожалуй, меня не пустят в город, если буду выглядеть неподобающе.
   Она огляделась по сторонам, убедилась, что никто не подглядывает, сорвала белую люцерну и подошла к небольшому озерцу, что серебрилось в стороне от дороги. Ведьма раскрошила над водой полевой цветок, взмахнула дырявым рукавом и вгляделась в отражение. Прозрачная ключевая вода тут же подёрнулась рябью и чёрной мутью. В озерной глади показалось осунувшееся лицо, морщинистая кожа, круги под глазами и крючковатый нос. Колдунья ненавидела свой облик, она разбила все зеркала, которые были в Логове.
   Ведьма плюнула, сунула в воду остатки люцерны и прошептала жуткое древнее заклинание. Нежные лепестки почернели и пожухли. Жизнь вытекла из цветка, стебель высох и скрючился. Старуха растёрла меж ладоней сухой прах, ветер подхватил его высоко в небо и понёс в неведомые земли. А когда первая крупинка зачарованного порошка коснулась земли, безобразная старуха превратилась в миловидную молодую женщину. Она улыбнулась новому отражению, скинула рубище и отпихнула чёрные лохмотья:
   -- Вот, другое дело! Назовусь-ка Люцерной, так будет лучше. Осталось только придумать платье.
   Ведьма разулась и пошла по утренней росе. Она срывала полевые цветы, колоски и зелёные листики, превращала их силой чёрной магии в одежду, которую носили обычные люди. Ей попались два мышонка, которых она тоже пустила в дело.
   Когда всё было готово, Люцерна, едва прикасаясь пальцами, погладила своё новое тело, стараясь не поцарапать гладкую белую кожу. Потом надела белую кружевную блузу, васильковую юбку, жилет цвета фуксии и кожаные туфельки мышиного цвета. Черные блестящие волосы она убрала под широкополую шляпу с алой лентой. Теперь никто не смог бы отличить её от обычной горожанки. Такой её встретили Линда и Маркус.
  

* * *

  
   Город почти проснулся. Горожане в просторных халатах, ночных рубашках и колпаках распахнули решётчатые ставни, подставили заспанные лица утреннему солнцу. Соседи улыбались друг другу и с опаской косились на чужаков. На кухнях зазвенела посуда, свистели медные чайники. Дразнящий запах ароматного кофе и пышных свежих булочек выполз на улицу.
   Люцерна по совету ребят добралась до Цветочной улицы и свернула в Козий тупичок. Названия она читала на резных табличках.
   Ведьма остановилась, упершись руками в бока и присмотрелась к неказистой лавчонке, которая словно по ошибке попала в этот красочный город. Маленький невзрачный домик был зажат с двух сторон другими домами. Двери и окна крохотного сооружения были когда-то выкрашены тёмной охрой, которая от времени приобрела грязно-коричневый цвет. Стены уродовали трещины и проплешины, с которых краска почти облетела, а стекла витрин так закоптились и заросли грязью, что сквозь них совершенно ничего нельзя было разглядеть. На вывеске, которая болталась на двух ржавых гвоздях, было аккуратно выведено:
  
   "Штуки-Дрюки. Валшебный товар и всякие прибамбасы".
  
   Люцерна хмыкнула и решила зайти. Она взялась за медную ручку, но дверь не поддалась, запертая на толстый железный засов. Ведьма приподняла бровь и прошептала заклинание. Железная задвижка взвизгнула и застонала, но всё же сдвинулась с места, с натугой выползла из запорной скобы. Створки двери приоткрылись. Ведьма подобрала подол юбки и проскользнула внутрь.
   Холод и паутина встретили колдунью. Люцерна вдохнула полной грудью запах старого дома, ощутив вкус плесени, сырой штукатурки и застарелой пыли. "Это место мне подойдёт" -- подумала она и прошла на середину зала. Вдоль стен стояли мрачные дубовые прилавки и глухие шкафы с массивными замками. На подоконнике в расколотом горшке страдал от одиночества засохший фикус. Тишину нарушал только мерный перестук огромных напольных часов. Циферблат таинственно белел в полумраке, как лицо покойника. Ведьма приложила палец к губам -- тсс-с-с, -- и минутная стрелка застыла на месте.
   Наверху послышался кашель и шарканье. На деревянной лестнице показался маленький старичок в линялом бордовом халате. Он поправил на носу круглые очки и извинительно кашлянул:
   -- Чем могу быть полезен.
   Он подслеповато щурился, стараясь разглядеть непрошенную гостью.
   -- Не думаю, что ты мне можешь быть хоть чем-нибудь полезен, -- сказала Люцерна, брезгливо разглядывая старичка, -- скорее наоборот.
   -- Пришли взглянуть на товары? У меня есть парочка милых вещиц и один очень древний гримуар. Магазин, правда, был закрыт... Ещё довольно рано, -- Старикашка бросил беспокойный взгляд на дверь. -- Наверное, забыл запереть дверь. Простите, что я в домашнем...
   Люцерна смерила старичка взглядом:
   -- Меня твой вид совершенно не смущает. Отвечай, кто-нибудь брал у тебя недавно волшебные книги?
   -- А! Вы по поводу этих малолетних бандитов? -- старичок вдруг разволновался, его слезящиеся глаза преисполнились благодарности, а голова мелко затряслась.
   Лавочник поспешил вниз. Люцерна, приподняв бровь, с любопытством наблюдала, как старичок, подобрав халат, скакал со ступеньки на ступеньку, и прикидывала в уме, сломает ли он шею, если запутается в одежде, и в какой момент он свалится. К счастью, тот благополучно спустился и рысцой подбежал к колдунье.
   -- Пилёзус. Пилёзус Назир к вашим услугам! -- хозяин дома ухватил ведьму за руку.
   -- Пушок? Как мило! -- улыбнулась ведьма. -- Правда, такое имя больше подходит для кота.
   -- Простите, я вас не совсем понимаю, -- произнёс старичок, переводя дух. -- При чём тут кот? У меня нет котов. Я ненавижу кошек. Фу! Давайте вернёмся к цели вашего визита. Вы уже поймали этих разбойников?
   Люцерна нахмурила лоб, маленькая вертикальная морщинка появилась между чёрных бровей:
   -- О чём это ты всё время болтаешь? Какие бандиты? Какие малолетние разбойники?
   Старичок, не разгибая спины, поднял глаза на колдунью, он молитвенно сложил ладони и торопливым шепотом проговорил:
   -- Я про тех двух ребятишек, мальчика и девочку, которые вчера ворвались в мой магазин, устроили погром и украли одну очень ценную книгу с волшебными заклинаниями. Они нанесли мне физический ущерб, -- старик распахнул халат, демонстрируя ветвистый лиловый след от молнии, -- и причинили моральные и нравственные страдания.
   -- Хм... Подробности? Я хочу их знать, -- потребовала ведьма.
   Пилёзус в красках рассказал про вчерашнее происшествие, конечно слегка приукрасив некоторые моменты, но в целом очень правдиво. По мере его рассказа ведьма хмурилась всё сильнее.
   -- Как называлась книга? -- спросила она.
   Старичок метнулся к конторке, порылся в записях и выудил засаленную бумажку.
   -- Полное описание волшебных артефактов Старой и Новой земли Альфериуса Риальто Великолепного, с иллюстрациями... Десять монет!
   Ведьма изменилась в лице, а Пилёзус подобострастно застыл перед ней как влюблённый хомячок.
   -- Я знаю эту книгу, -- проговорила она. -- Простенькие заклинания, для новичков.
   Глаза Люцерны заблестели, она принялась яростно теребить пуговицу своей жилетки. По старой привычке ведьма вполголоса заговорила сама с собой:
   -- Неужели я ошиблась, и это сотворил не он? Такой мощный всплеск магической силы не мог быть ребячьей шалостью. Даже самый талантливый ученик не способен на такое... -- она взглянула на лавочника. -- Ты утверждаешь, что дети украли у тебя книгу с заклинаниями?
   -- Не дети, а сущие демоны!
   -- А кто-нибудь другой в последнее время заглядывал сюда, покупал или брал у тебя книги?
   -- Мои дела идут не очень хорошо, -- вздохнул лавочник. -- В Нэвидолле нет волшебников, и книги никому не нужны.
   Взгляд Люцерны снова устремился в бесконечность. Она подошла к окну и забормотала:
   -- С другой стороны происшествие могло привлечь его внимание... Кукольник на площади очень похож по описанию... Конечно! Он тоже решил разузнать... А если он их подговорил? Или они его ученики? Вздор, он всегда был отшельником, ему никто не нужен. Надо что-то предпринять.
   Люцерна задумалась. Решение было рядом, достаточно чуть напрячься, ухватить мысль за хвост, клубок распутается, и тогда останется только претворить решение в жизнь. Она была близка к разгадке, но что-то грубо оборвало её. Люцерна вернулась из мира грёз и размышлений обратно в темную грязную лавочку и посмотрела на это что-то. Пилёзус теребил её за рукав и заглядывал в глаза:
   -- Добрая госпожа, о чём вы говорите? Я не понимаю ни слова.
   -- Ты скоро всё поймёшь, мой дорогой Пилёзус. Очень скоро. Быстрее, чем скажешь "раз, два, три". Люцерна повернулась к лавочнику, прошептала заклинание, дунула в лицо и ткнула пальцем в лоб.
   Мир вокруг Пилёзуса задрожал и стремительно вырос. Прилавок, шкафы, стулья, любимый табурет на трёх ножках, -- взмыли вверх. Приветливая женщина тоже стала вдруг огромной. Пилёзус стыдливо опустил глаза, стараясь не смотреть на неё снизу вверх. Полумрак торгового зала осветился, стало ярко, как бывает в полдень на морском пляже. Старичок зажмурился и... мяукнул.
   Ведьма подхватила чёрного кота под лапы, подняла и погладила по блестящей шёрстке:
   -- Теперь ты будешь мои котом, старенький Пилёзус, а я буду твоей хозяйкой. Надеюсь, ты не возражаешь, что магазинчик перейдёт ко мне по наследству?
   В руке у колдуньи появился пергаментный свиток с замысловатой вязью. Люцерна проверила гербовую печать и осталась довольна.
   -- Документы в порядке.
   Кот обиженно мяукнул и спрыгнул на пол.
   -- Ничего, ты быстро привыкнешь, -- Люцерна поймала кота за шкирку и засунула в большую клетку. -- А будешь хорошо себя вести, получишь миску молока. Любишь молочко?
   Пилёзус протяжно взвыл.
  

* * *

  
   -- Прэ-лест-но! -- раздался чей-то скрипучий голос.
   Молодая ведьма взмахнула рукой и на ладони появился огненный шар. Свет выхватил из темноты сутулую фигуру, притаившуюся меж покосившихся шкафов. Сгорбленная старушка в ветхих лохмотьях опиралась на узловатую клюку. Седые волосы выбились из-под широкого костяного гребня, повисли неопрятными космами. На впалой груди желтела нелепая брошь в форме бабочки.
   -- Добрый вечер, мистресса! -- прокаркала старуха. -- Рада видеть в этом прекрасном городе одну из представительниц нашего сестричества. Восхищена изяществом твоего искусства.
   -- Кто ты и что тебе нужно, старая?
   Старуха рассмеялась. Смех неприятный и отрывистый, как вороний грай. Бабочка на груди замахала крыльями в такт смеху:
   -- Меня зовут Камелия. И я не старше тебя, сестричка. Ты ведь не собираешься отводить мне глаза? Я и без них всё вижу.
   -- Ещё раз спрашиваю. Что. Тебе. Тут. Нужно, -- о голос Люцерны можно было порезаться.
   Кот в клетке прижал уши и приник к полу.
   -- Не сердись! Я всего лишь старая беззащитная колдунья, которая почти лишилась волшебного дара, -- начала старуха. Она подняла руку и поправила жёлтую брошь. -- На склоне лет застряла в этом мерзком городишке. К несчастью или к радости, но здесь давно не было, ни волшебников, ни ворожей. Местные обыватели отвыкли от волшебства.
   -- Мне это известно, -- поморщилась Люцерна. -- Иди-ка вон!
   Она приблизилась к старухе с намерением выпроводить попрошайку, но та увернулась от рук молодой колдуньи:
   -- Руны рассказали мне, зачем ты сюда пришла.
   -- Как интересно!
   Люцерна сплела связывающее заклятие и метнула в непрошенную гостью, но та отскочила в сторону, и чары пролетели мимо.
   -- Мои помощники подскажут, как это проще сделать.
   -- Неужели!
   Люцерна стала обходить ведьму сбоку, чтобы оттеснить к стене и зажать в углу.
   -- Да--да! Я могу помочь тебе!
   -- Мне не нужны помощники.
   Камелия растворилась во мраке и возникла за спиной Люцерны:
   -- Достать сердце волшебника нелегко!
   -- Что?! Что ты сказала?
   Люцерна развернулась и погналась за старухой, но та проворно заковыляла вокруг стола и молодая ведьма, несмотря на всю прыть, никак не могла её догнать.
   -- Руны, сестрёнка, и помощники! Они открывают много интересного.
   Люцерна сделала вид, что утомилась бегать за старухой и тяжело опустилась на табурет:
   -- Ну, ладно. Выкладывай, что тебе нужно. Только побыстрее!
   Старуха улыбнулась беззубым ртом и уселась на табурет рядом.
   -- Добрые помощники сказали, что ты готовишься к великому волшебству, но без моей помощи твои планы расстроятся.
   Пилёзус сдавленно мяукнул и вжался в угол клетки.
   -- Мне не нужна помощь.
   -- Не торопись отказываться.
   -- Что за чушь! Чем мне поможет полоумная бессильная колдунья? Ты хоть понимаешь кто я?!
   -- Вне всякого сомнения, -- жарко зашептала старуха. Слюна закапала с её губ. -- Сначала сомневалась. Зачем вдруг сильная колдунья пришла в городок? Но теперь точно вижу. Глаза мои почти ослепли, но никогда меня не обманывали. Ты ищешь колдуна, чтобы бросить ему вызов!
   Старуха зажала рот руками и мелко затряслась от страха.
   Люцерна мрачно кивнула.
   -- И как же ты хотела добиться своего? -- прошептала старая колдунья. - Позволь спросить.
   -- Не знаю, -- ответила Люцерна. -- Хотела сначала подобраться к волшебнику, и потом решать, что делать дальше. Ты же знаешь, как это непросто?
   -- Да, особенно если маг не желает, чтобы его нашли.
   -- Завеса упала, и я поспешила сюда, чтобы увидеть, кто это сделал.
   -- Вполне резонно.
   -- Но по результату понятно, что это дело рук какой-то неумёхи. Опытный колдун не потратил бы столько сил на такое заклинание. Всё сработано грубо.
   Старая колдунья выглянула в окно. Между домами просвечивал краешек Стены, похожий на дырявый, изъеденный мышами сыр. Волшебство продолжало разъедать Стену.
   -- Хватило бы и четверти применённой силы, -- пробормотала старуха.
   Люцерна с интересом посмотрела на Камелию:
   -- Ты знаешь, кто это сделал?
   -- Нет. Ни малейшей догадки. Кроме меня в Нэвидолле не было волшебниц и волшебников.
   -- А Пилёзус?
   -- Ты смеёшься, -- старуха сморщилась, как гнилое яблоко, и затряслась, что должно быть означало смех. -- Из него такой же волшебник, как из рваной калоши парусник.
   -- Мне рассказали, что тут появился кукольник. По описанию он похож на одного волшебника, которого я знала раньше.
   -- Наверное, его тоже привлекло вчерашнее волшебство, -- кивнула старая ведьма.
   -- Мне наплевать, почему он здесь! Мне нужно его сердце! Его сила, с помощью которой, я вдохну душу в дорогого мне человека.
   Камелия утвердительно кивнула, а Люцерна вытаращила глаза и зажала рот ладонями:
   -- Ах ты змея! -- прошипела она, -- ты посмела колдовством выведать мой секрет. Ты поплатишься за это!
   Молодая ведьма подхватила каменную ступку, чтобы запустить в старуху.
   -- Не сердись, госпожа! Чтобы дать верный совет, нужно знать истинную цель, а ты упорно мне не доверяешь.
   -- Как видно, не зря!
   Молодая колдунья подпрыгнула и схватила старуху за длинный нос:
   -- Попалась! А теперь поговорим по-другому! Твои помощнички предупреждали об этом?
   -- Пощади! -- заверещала старая ведьма. -- Я расскажу, как обмануть кукольника. Он ведь не согласится добром отдать своё сердце. О, прошу, отпусти мой нос!
   -- Никто не будет его спрашивать.
   -- Прошу, не сердись, я на твоей стороне.
   -- Предположим, что я тебе поверю, хоть ты вестница неудачи. Но в чём твоя выгода? Зачем пришла ко мне?
   -- Вести не так плохи. Пожалуйста! Ты же его оторвёшь!
   -- А это мысль! Сделаю-ка из него игрушку для котика. Или пошлю привет волшебнику от безносой шпионки. Авось, станет по-сговорчивей, -- Люцерна крутанула руку с зажатым носом.
   -- Нет! Нет! Нет! Мой нос для этого не годится. Он только на моём лице хорош. Умоляю, отпусти! Я слишком стара!
   -- Либо ты рассказываешь всю правду и сразу, либо я рассержусь по-настоящему.
   Люцерна отпихнула Камелию и села обратно в кресло. Старая ведьма кряхтя поднялась с пола, потирая распухший лиловый нос.
   -- Буду с тобой откровенна, -- сказала старуха. -- Давным-давно я пришла в Нэвидолл за одной очень важной вещицей. Но как раз в ту злосчастную ночь вокруг города выросла Стена и отрезала меня от остального мира и его магии.
   Старая ведьма в подтверждение своих слов рубанула рукой по другой ладони.
   -- Сначала я пыталась вырваться наружу, но волшебный кокон отбрасывал меня обратно. Думаю, что и снаружи этот город был невидим. Долгие годы я пыталась найти ответ на вопрос, кто скрыл это место от других и для чего. Но моих скромных сил оказалось недостаточно. Я опустила руки и годы потекли длинной вереницей, а я потеряла им счёт. И тут вдруг трах-ба-бах! Завеса исчезла. А потом я ощутила твоё присутствие, и мне стало интересно, какое заклинание применила сестричка. Я раскинула руны, и они открыли мне прошлое.
   Люцерна кивнула и старуха продолжила:
   -- Госпожа, тебе действительно нужен кукольник, а кукольнику интересно, кто совершил колдовство. Мы найдём волшебника-недоучку и используем как наживку на крючке.
   -- Замечательно! Одна беда, мы не знаем, кто он?
   -- Ха-ха! Ты ещё не догадалась?
   Люцерна странно посмотрела на старую ведьму. Камелия подмигнула ей:
   -- Ответ был прямо перед тобой. Я слышала что говорил бедняга Пилёзус. Он ведь почти всё выложил.
   -- Опять говоришь загадками!
   -- Ключ к ответу -- ребятки, которые стащили волшебную книгу. Это же очевидно! Найдём их и узнаем, кто сотворил колдовство.
   -- Что за чушь! -- фыркнула Люцерна. -- Дети не умеют колдовать. Да и потом, чтобы разыскать их в городе уйдёт уйма времени. Я до конца жизни буду за ними гоняться.
   -- Они сами к тебе придут, а кот укажет на воришку, и дело сделано!
   -- Глупее идеи не слышала. С какой стати им это делать?
   -- Вспомни своё детство, -- усмехнулась старуха, -- перед чем ты не смогла бы устоять?
   Люцерна вздрогнула и помрачнела:
   -- Дела прошедших лет я не помню.
   -- Ну ладно, подскажу. Ребята обожают сладости. Ты понимаешь, на что я намекаю? Это место замечательно подходит. Открой кондитерскую, пообещай бесплатные подарки. И к вечеру вся улица будет полна детворы. Все-все-все будут тут.
   -- И что же дальше? Ты забыла, что делают с ведьмами озабоченные родители пропавших малышей?
   -- У меня есть одна придумка. Положись на меня! Мамаши будут умолять забрать своих деток.
   Люцерна недоверчиво посмотрела на Камелию:
   -- Что ты задумала?
   -- Небольшое колдовство.
   Чёрные глаза Камелии полыхнули мраком. На мгновение Люцерне показалось, что старуха не так проста, как хочет казаться.
   -- Возможно, ты не так бесполезна, как я думала. В чем заключается твоя ворожба?
   -- В своё время всё узнаешь. Я буду очень полезна. Сослужу тебе верную службу, а ты поможешь мне.
   -- С чего начнём?
   -- Надо преобразить эту хибару, но для начала давай найдём место, где я могла бы спокойно сварить зелье.
   -- Так ты травница?! -- воскликнула Люцерна.
   Камелия осклабилась, обнажив кривые жёлтые зубы.
   -- Лучшая в мире... И не только.
   -- И пожалуй единственная?
   Камелия кивнула:
   -- Это сейчас я старая Камелия, раньше меня звали по-другому. Годы прошли-пробежали. Мои руки стали не так проворны, и глаза не так остры. Тяжело бродить по лесам и лазать по горам в поисках нужных трав. Но все мои знания остались при мне. Я буду тебе полезна. Верь мне.
   -- Постой, постой! А зачем мне твоё зелье?
   -- Оно соберёт детскую радость. А потом ты по своему усмотрению, наделишь ею кого пожелаешь. Кукольник клюнет на это, будь уверена!
   -- Что за глупости! Зачем волшебнику чьё-то веселье?
   -- Это было трудно, но я разведала. Он ведь не спроста прикидывается кукольником. Задумал устроить представление, чтобы развеселить весь Нэвидолл. Ему нужен весельчак!
   Люцерна приподняла бровь, потом нахмурилась, потёрла переносицу и провела рукой по щеке. Она вынырнула из задумчивости и посмотрела на старую ведьму:
   -- Странно... Как ты это узнала?
   -- Раскинула руны и спросила помощничков. Они всё-всё мне рассказали.
   -- Ничего не получится твою отраву в рот никто не возьмёт. Как мы заставим детей её выпить?
   -- Достаточно одной капли. В леденце или сиропе такую малость и не почувствуешь.
   -- А ты не так проста, как кажешься, -- сказала Люцерна.
   Старуха только рассмеялась в ответ.
   Вскоре они отыскали неприметную дверцу, которая вела в сырой и тёмный подвал. В лучшие времена тут располагалась кухня, одну стену занимал огромный чёрный от копоти очаг, забитый золой, большую часть помещения занимал большой дубовый стол, на котором раньше готовили еду. Старая ведьма завизжала от радости и запрыгала как сломанная табуретка.
   Камелия зажгла огонь и повесила над ним большой медный котёл, до краёв наполненный водой. Затем она принялась вытаскивать из саквояжика разные миски, колбочки, мензурки, склянки, банки и мешочки. Тут были: змеиный яд, слюна кикиморы, сушёные лапки жужелицы, глаза болотного колотуна, перламутровая слизь, белый пух, а также перетёртые разноцветные порошки, пучки сушеной травы и другие колдовские ингридиенты, названия и назначения которым Люцерна даже не могла представить. Она заметила, что саквояжик старухи внутри гораздо вместительнее, чем кажется снаружи, но ничего про это не сказала.
   С необычайной ловкостью старая ведьма раскладывала это в определённом порядке и что-то мурлыкала себе под нос. Она выбирала нужное, растирала, разламывала, резала, крошила, смешивала, и кидала в котёл.
   Люцерна попыталась догадаться, что за зелье готовит Камелия, но быстро сдалась. Она не была сильна в зельеварении.
   -- Помочь тебе? -- спросила она на всякий случай.
   -- Справлюсь одна, -- проскрипела старуха. -- У тебя и без меня много хлопот.
   Люцерна кивнула и вернулась в торговый зал.
  

* * *

  
   Люцерна обошла новые владения. В лучах солнца, пробивающихся сквозь щели ставен, плавали золотые пылинки, и вокруг не было ни души. За окном была безлюдная улица.
   Кот Пилёзус снова завыл и ударил лапами по стальным прутьям.
   -- Пилёзус, у тебя совершенно нет торговой хватки. -- проговорила ведьма. -- Придётся научить тебя коммерции.
   Прежде всего Люцерна оживила тощую метлу, которая стояла без дела в кладовке под лестницей, и приказала хорошенько разогнать пыль в доме. Метла расстаралась на славу, вымела углы, убрала паутину. Комната заблестела, засияла чистотой, но не стала от этого, ни уютнее, ни приветливее.
   -- Не годится, -- сказала Люцерна.
   Она щёлкнула пальцами и рядом возник крохотный человечек в лиловом сюртуке и плотных шерстяных панталонах. На голове у человечка покачивалась шляпа-котелок, в руках он держал маленький блокнот и карандаш. Коротышка постукивал тяжёлым коричневым ботинком, давая понять, что очень торопится.
   -- Чего изволите? -- спросил человечек и послюнявил карандаш.
   Люцерна стала перечислять, загибая пальцы, человечек утвердительно кивал:
   -- Розовый рай. Белая пена. Ватные облака. Полосатые конфеты. Много-много-много дурацких забавных фигурок. И... Чёрт с ней! Пусть будет радуга. В подвал хорошую вытяжку. И лично для меня стальное кресло с высокой спинкой.
   Лепрекон высунул язык от старания и записал всё в блокнотик.
   -- А ещё мне нужны разные сладости, -- сказала ведьма.
   Человечек понимающе хмыкнул.
   -- Не лично мне! Я открываю магазин, -- брови у коротышки поползли вверх. -- Леденцы, шоколад, карамель, сладкая вата. Всё, от чего у любого сопляка потекут слюнки и начнётся почесуха.
   Лепрекон спрятал улыбку и кивнул головой:
   -- Чем будете расплачиваться?
   Колдунья на мгновение задумалась, её взгляд упал на клетку с котом:
   -- Шумом кошачьих шагов.
   Лицо человечка расплылось в довольной улыбке:
   -- О, темнейшая! Вы воистину щедры, как никогда, -- он протянул ведьме руку. -- Скрепим наш договор?
   Люцерна плюнула в открытую ладонь и пожала руку коротышке. Лепрекон в последний раз улыбнулся и растаял в воздухе.
   В тот же миг торговый зал "Штуки-Дрюки" преобразился. Исчезло всё черное, серое, коричневое. Потолок обратился в голубое небо и поднялся выше. Под ним поплыли кудрявые облака из нежной ваты. От левой стены к правой выгнулась картонная радуга. На стенах проступили лиловые горы, лавандовые луга и серебристые ручьи. Пол покрылся розовым полированным мрамором с фиолетовыми прожилками. Потемневшая грузная мебель растворилась, и на её месте появились узорные витрины. Белый глянцевый прилавок с блестящим кассовым аппаратом вырос из пола. За ним заблестело полированное металлическое кресло с высокой спинкой. Ажурная калитка встала на место безобразной скрипучей двери. На прилавки прямо из воздуха упали коробки и корзины, наполненные всевозможными лакомствами, вокруг поплыл аромат ванили и карамели.
   Люцерна поморщилась и достала из кармана жилета крохотную коробочку с нюхательным табаком.
   Снаружи лавка тоже преобразилась. Стены выровнялись и приобрели нежно-сиреневый оттенок, трещины исчезли, ставни побелели и засияли свежим лаком. Вывеска выровнялась и укрепилась на положенное количество гвоздей. А надпись на ней отныне гласила, что посетителей ждут "Сладости и Гадости".
   Люцерна прищурилась и покачала головой: "Ну, коротышки, я вам это припомню!" Она прошептала заклинание и сжала в кулак правую руку. Хвостик у буквы "Г" медленно загнулся и она превратилась в букву "Р". "Сладости и Радости". Вот теперь всё в порядке.
   А молодая ведьма села в мягкое кресло и ещё раз осмотрела результат. Она откинулась на мягкую спинку и лёгким жестом сотворила бокал малинового вина. Она полуприкрыла глаза и сделала большой глоток.
   -- Всё складывается неплохо!
   Часы на Ратуше пробили полдень.
  

* * *

  
   Работа в подвале буквально кипела. Пар собрался под потолком в густое облако, в котле булькала бурая жижа. Пузыри поднимались со дна и лопались со звонкими хлопками. Камелия стояла рядом с очагом и помешивала варево деревянной поварёшкой. Время от времени она произносила заклинание и огонь в очаге менял цвет. Отблеск от раскалённых поленьев играл на вспотевших щеках старой колдуньи, а бесплотные тени метались по пыльным углам. Колдунья вплетала в заклятие таинственные слова и звуки, магический текст сливался с адскими препаратами, злое колдовство заваривалось и набирало силу.
   Люцерна села в кресло и некоторое время любовалась как беснуется в клетке на краю стола Пилёзус. Тот грыз железные прутья, метался, завывая, из угла в угол, высоко подпрыгивал и старался опрокинуть клетку. Но все его усилия были тщетны. Когда силы иссякли, он лёг на грязный пол и заплакал.
   Люцерна сладко потянулась и встала. И тут она заметила, что старуха в её отсутствие нарисовала на полу большой меловой круг, вписала в него пятиконечную звезду и украсила рисунок незнакомыми буквами странного алфавита. Один луч звезды был украшен черепом, на других лежали кроличья лапка, цветок чертополоха, кусок розового кварца и жук-скарабей. В каждой вершине пентаграммы стояло по черной свечке.
   -- Это ещё что такое?
   -- Ничего особенного, моя госпожа! Просто страховка на тот случай, если что-то пойдёт не так.
   -- Использовать порталы опасно.
   -- Поверь, я знаю об этом лучше всех.
   -- Тогда что ты задумала, старая?
   -- Не сердись, темнейшая, я знаю кое--что про кукольника и решила, что такая предосторожность будет не лишней.
   -- О чём ты?
   Камелия уставилась на Люцерну слезящимися глазами и облизала губы:
   -- Одолеть его будет непросто.
   -- Моих сил хватит.
   -- Помощь будет не лишней... Призовём демона из другого мира.
   -- Ты с ума сошла?
   -- Это совсем не сложно.
   -- Нет! Заруби на своём длинном носу, только я решаю, что делать.
   -- Вне всякого сомнения, -- прокаркала Камелия и поклонилась.
   Молодой ведьме показалось, что старуха в последний миг усмехнулась. Люцерна подбежала к пентаграмме, она хотела стереть рисунок, но невидимая стена не пустила её. Стараясь не выдать напряжение, колдунья навалилась всем телом и ей даже удалось сделать шаг, но в следующую секунду незримая сила отбросила её назад к дубовому столу.
   Люцерну попеременно охватили то удивление, то возмущение, то гнев и страх. Наконец молодая ведьма взяла себя в руки. Она выпрямила спину и приподняла подбородок, а на лицо напустила маску безразличия:
   -- Убери это немедленно. И я не желаю больше с тобой ничего обсуждать.
   Старуха с готовностью крякнула, что должно было означать согласие.
   -- Долго ещё? -- спросила Люцерна и кивнула на котёл. -- Мы должны успеть до вечера.
   -- Осталось чуть-чуть. Потерпи, добрая госпожа.
   -- Рассказывай, что ты ещё надумала, -- приказала Люцерна, -- я не привыкла играть вслепую.
   -- Не сердись, госпожа. Когда готовишься к чему--нибудь серьёзному необходимо продумать мельчайшие детали, подготовить несколько вариантов. Вдруг что-то пойдёт не так.
   -- Всего нельзя предугадать.
   -- Ты права, темнейшая, но кое-что можно.
  

Глава Пятая

Злое колдовство

  
   К трём часам пополудни слух о том, что в Козьем тупичке открывается магазин сладостей, облетел весь Нэвидолл. Едва часы на Ратуше отзвонили положенное число раз, добрая сотня мальчишек и девчонок собралась перед заветной дверью. И с каждой минутой их число прибывало. К половине четвёртого их было уже около пяти сотен, почти всё молодое поколение Нэвидолла.
   Магазин сиял свежей краской, волшебными гирляндами и мишурой. Он походил на рождественскую ёлку чудом попавшую в лето. На двери красовалась строгая табличка "Пока закрыто". Широкая алая лента протянулась, перегородив вход, между двумя молоденькими деревцами, что росли перед домом. Но это никого не останавливало.
   Ребята облепили витрину, прижимали носы к стеклу, гадали что скрывается внутри и хватит ли времени, чтобы всё хорошенько обследовать. Они втягивали носами запахи мёда, ванили и карамели, которые просачивались из--за плотно прикрытых дверей, и громким шёпотом передавали другим всё, что удалось разглядеть. "Там кот в клетке", "Радуга", "На потолке облака и птицы летают", "Всё усыпано конфетами", "Тяну-у-учки!"
   Каждое новое сообщение сопровождалось одобрительным гулом, который волнами распространялся от дверей лавки до Цветочной улицы и обратно, многократно усиливаясь и отражаясь от разогретых на солнце стен. Козий тупик словно превратился в дупло со шмелями. Предвкушение замечательного и волшебного праздника апельсиновым джемом разливалось по округе.
   Ровно в полдень, когда главные часы на Ратуше отыграли и пробили положенное число раз, двери лавочки распахнулись, и на пороге появилась хозяйка магазина. Она широко улыбнулась затаившим дыхание ребятам и подошла к ленточке.
   -- Заждались? -- спросила Люцерна.
   Ответом был дружный рёв, улюлюкание и свист.
   Атласная лента отделяла хозяйку магазина от детей. Задние ряды напирали, передние еле сдерживали этот напор. Жадное нетерпение читалось в глазах. Люцерна подняла руку и шум стих.
   -- Добро пожаловать! Магазин вот-вот откроется. В нём каждый найдёт угощение по вкусу. Но! -- Люцерна сделала паузу, оборвав шумное ликование. Ребячья толпа насторожилась. -- Я должна вас кое о чём предупредить.
   В дальних рядах вытянули шеи, стараясь не пропустить ни слова.
   -- Вы ведь знаете, что в жизни ничто не даётся даром?
   Тревога зажглась в тысяче глаз. Над толпой потёк шепоток: "Ну, вот опять", "Обещали", "Как всегда...". Ребята не могли отвести взгляд от яркой фигуры хозяйки, ловили малейшее изменение на её лице. Что говорить, не многие могли себе позволить сладости. Дети из богатых семей приосанились, предвкушая удобный случай пополнить свиту новыми подданными. На лицах небогатых отразилась невыносимая борьба между желанием остаться, ожиданием привычного унижения и разочарованием.
   Люцерна выдержала драматическую паузу. Мёртвая тишина окутала Козий тупичок, было слышно как сквозь камни мостовой прорастает трава. Дети затаили дыхание.
   Колдунья прищурилась, весёлые морщинки появились в уголках глаз:
   -- Мои сладости не бесплатны. Но денег за них... мне не нужно!
   То что произошло в следующий момент было похоже на одновременный хлопок тысячи лопнувших воздушных шариков. Вздох облегчения всколыхнул листья на деревцах. В воздух взлетели кепки, картузы, шляпки, фуражки и вообще всё, что можно было подбросить. Протяжное нестройное "ура" раздалось в тихом тупике. Сонные голуби сорвались с карниза ратуши, предполагая, что наступил голубиный конец света.
   Люцерна купалась в лучах ребячьего счастья. Она поворачивалась направо и налево, кланялась, улыбалась и ждала. Она всматривалась в счастливые физиономии: кто же первый задаст этот вопрос? Кто самый догадливый? К слову сказать, она была очень терпеливой ведьмой.
   Когда всеобщее ликование пошло на убыль, сквозь толпу протиснулся Маркус. Он всё время был в первых рядах. Мальчик оглянулся по сторонам, словно ожидая поддержки, Посмотрел на хозяйку магазина, теребя пуговицу курточки:
   -- Госпожа Люцерна, а что вы потребуете в оплату, вместо денег?
   Ребята снова притихли, пробуя на вкус заданный вопрос.
   -- Хороший вопрос, Маркус! -- ведьма сверкнула безукоризненной жемчужной улыбкой. -- Я знаю, как нелегко вам копить деньги для покупок... Поэтому в оплату потребую всего лишь... Ваши улыбки!
   Солнце засияло ярче, тучи пролетели мимо, ни капли дождя не упало на голову. Улыбка? Ха! Да ведь это совершенная ерунда! Улыбка ничего не стоит, эта добрая женщина утонет в наших улыбках! Ребята выстроились друг за другом, очередь вытянула хвост до конца тупика.
   Маркус был одним из первых, кто вошёл в чудесную лавку. Он с опаской огляделся. От старой обстановки, в которой безумный старикашка метал в него магический огонь не осталось и следа. От окружающей красоты и волшебства захватывало дух. Только плесневый старческий запах не до конца выветрился, перемешивался с ароматом апельсинов и корицы, создавая странный печальный букет. Да грустный чёрный кот распластался в большой клетке, как жирная черная клякса, и был совершенно неуместен в царстве ванильного зефира и клубничной пастилы.
   Люцерна изредка подходила к клетке, гладила толстые прутья и теребила кота за шкирку. Кот выпускал когти, прижимал уши и топорщил шерсть. Хозяйка магазина говорила ему что-то ободряющее, тот озирался и коротко муркал в ответ. Маркусу показалось, что после одного из таких переговоров, хозяйка магазина бросила на него быстрый взгляд, но не придал этому значения. Всё его внимание было отдано сладостям. Глаза разбегались, мальчик никак не мог выбрать то, что ему больше всего хочется.
   Время в магазине пролетело незаметно. За окном сгустились сумерки, над крышами домов поднялась щербатая Луна. Люцерна хлопнула в ладоши и объявила, что магазин скоро закрывается. В торговом зале воцарилась суматоха, сладкоежки принялись набивать карманы конфетами. Времени на размышление больше не осталось, хватали всё, что попадало под руку.
   Маркусу досталась конфета величиной с кулак. Леденец переливался разными красками и светился изнутри золотым светом. Прозрачная обёртка шуршала в руках, словно шептала сказку, а полированная деревянная палочка легла в руку, будто всегда была там.
   Мальчик подошёл к Люцерне. Ведьма приветливо улыбнулась, но глаза её были холодны и пусты:
   -- Замечательный выбор, -- сказала колдунья сладким голосом. Она приобняла мальчика и незаметно срезала у него несколько волосков, которые тут же спрятала в крохотную колбочку. -- Пробуй скорее!
   Маркус застыл на месте, не решаясь прикоснуться к такому великолепию. Он сжал палочку обеими руками, поднёс конфету к носу и скосил на неё глаза. Леденец благоухал как сочный спелый апельсин.
   -- Только не забудь про улыбку, -- Люцерна потрепала мальчика по плечу.
   Маркус зашелестел оберткой и зажмурился. Он высунул кончик языка. От предвкушения свело скулы и засосало под ложечкой. Секунды тянулись как часы, а мальчик всё не решался. Люцерна наблюдала за ним и улыбалась напряжёнными губами. Наконец Маркус лизнул прохладную и гладкую золотистую конфету, непередаваемое блаженство потекло по телу от макушки до пяток, словно прикосновение тысячи мотыльков, словно бесконечный полёт на качелях, словно прыжок в океан взбитых сливок.
   Маркус открыл глаза мокрые от счастья. Он захотел ещё раз улыбнуться доброй хозяйке... И не смог. Он через силу растянул губы, но улыбка не получилась. В стеклянной колбе отразился страшный оскал. Как можно забыть, как это делается?! Маркус ощутил себя сдутым воздушным шариком из которого выкачали всю радость. Он не помнил, как надо улыбаться! Мальчику стало грустно, стыдно и страшно. Он оглянулся вокруг и наткнулся на безразличные взгляды ребят, которые уплетали за обе щеки ведьмино угощение, и ничего не замечали.
   -- Тебе понравился леденец?
   От взгляда хозяйки магазина Маркус оцепенел. Ему показалось, что рот Люцерны полон острых зубов, а алый язык, раздвоенный и блестящий от ядовитой слюны, едва помещается внутри. Мальчик задрожал всем телом и чуть не упал:
   -- Да, но...
   -- Ты расплатился сполна и улыбка теперь принадлежит мне. Не волнуйся, я найду ей хорошее применение.
   -- Пожалуйста возьмите обратно конфету. Верните мой смех.
   Губы у Маркуса дрожали, в уголках голубых глаз блестели слёзы.
   -- Нет, дорогой мой, товар возврату не подлежит.
   -- Умоляю вас! Мне так плохо.
   -- Таковы условия сделки. Даже я не в силах её отменить.
   -- Госпожа Люцерна!
   -- Ну, хорошо, -- ведьма подтолкнула мальчика к потайному ходу, ведущему в подвал. -- Подожди меня там. Я закрою магазин, и мы что--нибудь придумаем.
   Маркус исчез за дверью, а ведьма украдкой оглянулась вокруг и потёрла руки. Но тут ей на глаза попалась Линда, которая притаилась возле прилавка и делала вид, что разглядывает рисунок на стене.
   -- Мы закрываемся. Ты уже выбрала угощение? -- медовым голосом обратилась к ней Люцерна.
   -- Спасибо, мне ничего не нужно, -- ответила Линда.
   -- Зачем же тогда ты сюда пришла?
   -- Отвести Маркуса домой. Вы его не видели?
   -- Его тут не было, -- Люцерна улыбнулась холодной улыбкой.
   -- Вы врёте, он был тут только что.
   -- Может быть, он ушёл домой? Скорее беги, ещё догонишь его.
   -- Он не выходил из магазина. Я бы заметила.
   Линда посмотрела на хозяйку магазина исподлобья. Для тех, кто хорошо знал девочку, этот взгляд означал крайнюю степень упрямства и то, что она ни за что не отступит от задуманного.
   -- Если не веришь мне -- оглядись вокруг, -- Люцерна обвела рукой опустевший зал. -- Ты его видишь?
   -- Нет.
   -- В таком случае, желаю тебе приятного вечера. Магазин закрыт. Приходи завтра, если вдруг захочется сладенького.
   Люцерна вытолкала девочку и плотно прикрыла дверь. Она зашторила окна, прильнула глазом к крохотной дырочке и пару минут перебирала тонкими пальцами плотные ночные гардины, наблюдая как Линда бредёт по Козьему тупичку. Ведьма задумчиво потёрла переносицу. Кот признал в девчонке и её дружке Маркусе вчерашних посетителей, которые выкрали волшебную книгу. Может, у кого-то из них дар? Люцерна тряхнула локонами "Чушь! В "пустом" городе не рождаются волшебники". Она щелчком пальцев погасила последние свечи в зале и спустилась в подвал.
  

* * *

  
   Маркус сидел на табурете, боясь пошевелиться, а прямо перед ним, упершись руками в бока, возвышалась Камелия и ядовито улыбалась:
   -- Мы тут немного начали без вас, -- прошипела она.
   Люцерна кивнула и устроилась в уютном мягком кресле.
   -- Госпожа Люцерна, -- взмолился Маркус, -- отпустите меня. Я больше не буду!
   -- Конечно не будешь. Никогда не будешь. После того как я преподам тебе важный урок, -- проскрипела старая ведьма.
   Люцерна строго посмотрела на мальчика, и у него от такого взгляда зачесались бока.
   -- Меня уже ищут, -- несмело прошептал он.
   -- Вздор! Кому есть дело до озорного мальчишки, который и так пропадает где-то целыми днями? Твоим родителям? Они заняты работой, чтобы прокормить ораву спиногрызов, твоих братьев и сестёр. Они будут только рады, если ты исчезнешь, -- Люцерна процокала языком и холодно улыбнулась. -- Твоей подружке? Как бы не так! Она занята сама собой, ты ей тоже ни к чему.
   -- Это неправда! Мы с Линдой друзья!
   -- А разве друзей используют? -- Камелия наклонила голову и приподняла бровь.
   -- Вы всё врёте!
   -- Может быть и так. Но кто тут говорит правду? Ты? -- спросила Люцерна.
   Маркус опустил голову.
   -- Не грусти, малыш. Когда-нибудь ты вырастешь и поблагодаришь меня за то, что я сняла розовые очки с твоего курносого носа. Правда, за науку придётся заплатить уже сейчас.
   Маркус съёжился, дома его изредка пороли за проступки.
   -- Не-е-ет, -- рассмеялась Камелия, -- не бойся, мы тебя не будем бить! Ты просто выполнишь одно порученьице, и считай -- квиты.
   -- Что же я должен сделать?
   Люцерна поднялась с табурета и прошлась, шурша накрахмаленными юбками. Она подошла к дубовому столу, взяла с него маленькую склянку и полюбовалась золотистой жидкостью на просвет:
   -- Сущие пустяки. Больно не будет, -- Люцерна бросила вопросительный взгляд на Камелию, та пожала плечами. -- Ты всего лишь выпьешь нашего зелья и на некоторое время станешь самым весёлым человеком на земле.
   -- Зачем? -- пискнул Маркус.
   -- Ты должен пойти на кукольное представление и понравиться одному человеку -- кукольнику...
   -- А когда спектакль закончится, быстро--быстро пойдёшь на Пустырь возле Стены... Только убедись, что Кукольник пошёл за тобой...
   -- Приведёшь его на пустырь, и мы тебя отпустим.
   -- Это не опасно? -- спросил Маркус.
   -- Не опаснее, чем красть волшебные книги, -- сказала Люцерна.
   -- Откуда вы узнали?
   -- Бедняга Пилёзус мне всё-всё рассказал про тебя и твою подружку. Кстати, зачем вам понадобилась эта книга?
   Маркус от удивления раскрыл рот.
   -- Хватит болтать! -- Камелия схватила мальчишку за локоть и потащила к очагу.
   При виде огня и кипящего варева у мальчишки волосы встопорщились как цыплячьи пёрышки. Он отчаянно закричал и стал упираться ногами. Но сухие руки колдуньи были твёрдыми, как костяной капкан. Она неумолимо тянула мальчишку к огню.
   -- Что ты делаешь? -- воскликнула Люцерна.
   Камелия на мгновение отвлеклась, моргая красными слезящимися глазами, но этого мгновения было достаточно. Маркус вывернулся и бросился к выходу. Ему оставалось сделать всего пять шагов до спасительной лестницы, когда он пересёк незримую границу нарисованной на полу фигуры. Старуха выкрикнула короткое слово на незнакомом языке, и в тот же миг воздух в подвале уплотнился, словно превратился в густой кисель. Свет померк и тьма сгустилась над центром пентаграммы, накрыла мальчишку смрадным коконом, превратилась в багровый крутящийся столб. Надписи на полу вспыхнули зелёным пламенем, в воздухе запахло грустью и умершими лилиями.
   Камелия запрокинула голову и пропела заклинание. Мальчишка исчез, вместо него из смрада и дыма проступила тёмная фигура. Она была нечёткой и расплывчатой.
   -- Прекрати сейчас же! -- закричала Люцерна.
   -- Держи его! Упустишь! -- вскрикнула старая ведьма.
   Люцерна зажмурилась и сунула руку в черноту. Она нащупала нечто твёрдое и со всей силы потянула.
   Вихрь закрутился быстрее. Гул возрос, вскоре он поглотил остальные звуки этого мира.
   Старая ведьма запрокинула голову, прикрыла глаза и прокаркала в потолок новую часть заклинания. Люцерна смотрела на неё с распахнутыми от ужаса глазами, она хотела разжать пальцы, но руки не слушались её. Она тянула нечто из неведомого, и это нечто отчаянно сопротивлялось.
   Чёрный столб завертелся с бешеной скоростью, гул перешёл в запредельный свист, у Люцерны заложило уши. Старая колдунья произнесла последние слова заклинания и уронила руки. Чёрный столб взорвался ослепительной вспышкой и отбросил волшебниц в разные стороны. Люцерна на мгновение ослепла. А когда зрение вернулось, увидела посреди пентаграммы темноволосого мальчишку с зажатым в руке хот-догом. Он сидел на полу и озирался по сторонам, а когда увидел ведьм, вскочил, взмахнул сосиской и прокричал:
   -- Вингардиум лавиоса!
   Сверху раздался звонкий треск, будто кто-то разломил хрустальную плитку шоколада, посыпались щепки, упали обломки прогнившей рамы и осколки разбитого стекла. Вслед за ними в подвал с пронзительным криком влетело странное существо и плюхнулось рядом с парнем.
  

* * *

  
   После того как Люцерна выпроводила Линду из магазина, девочка побрела домой по опустевшим улицам. Лунный свет прочертил на мостовой жёлтую тропинку. Линда представила, что это дорога, по которой можно идти далеко-далеко. Немного по желтой дороге, а потом перепрыгнуть на лунный мост и прямиком в небо. Хорошо отправиться в путь с другом. Но куда подевался Маркус? Она была уверена, что он не выходил из магазина. Линда всё время поджидала его у самых дверей. Она видела как белобрысая шевелюра мелькала то тут, то там в ребячьей толпе, а потом вдруг исчезла. И хозяйка магазина повела себя очень странно. И эта непонятная щедрость. Чем больше девочка думала, тем больше убеждалась в том, что странные события последнего времени как-то связаны между сбой. Линда вспомнила разговор с Люцерной, её недобрую улыбку, странные намёки. На душе у девочки стало тревожно, и она решила разобраться во всём прямо сейчас.
   Далеко на краю сознания, там, где начинаются грёзы, шевельнулся слабый голосок благоразумия. Он нашёптывал, что стоит дождаться утра, что нельзя бродить одной по сумеречному Нэвидоллу, что надо подождать отца, и вместе с ним решить проблемы. Что может сделать девочка тринадцати лет, на самом то деле? Но Линда отвергла все возражения.
   Вечер набирала силу. На небе высыпали яркие звёзды. Прохладный ветерок перебирал нежными пальцами светлые кудри девочки, прикасался к разгорячённым щекам. Ночной фонарь отбрасывал на стены призрачные дрожащие тени.
   -- Сначала узнаю, что затеяла Люцерна, а дальше будет видно, -- сказала ему девочка и решительно повернула назад.
   Часы на Ратуше пробили девять раз. Небо приобрело глубокую тёмную синеву, наступила сонная пора. Нэвидолл в свете фонарей стал тих и неузнаваем. Линда, переступала по булыжной мостовой. Где-то вдалеке лениво переругивались сторожевые псы.
   Магазин "Сладости и Радости" в лиловом сумраке утратил карамельное очарование. Мрачная сущность проступила сквозь свежую краску, ощерилась ломаными линиями. В призрачном свете он снова стал похож на своих собратьев. Козий тупичок невелик, и все дома в нём мрачные и неприветливые. Магазин Люцерны бледнел на общем фоне белесым пятном, словно утопленница в кружевах в тёмном омуте.
   Сердце у Линды замерло. Она переборола страх и осторожно подошла ближе. Притронулась к дверной ручке, заглянула в плотно занавешенные окна. Казалось, что магазин, в котором днём бурлила жизнь, умер, а занавески -- тонкие веки на пустых глазницах.
   Девочка обошла вокруг. Дом был тих, пуст и уныл. Ни шороха, ни иного звука не доносилось изнутри. Девушка собралась возвращаться домой, она уже сто раз пожалела о своём решении, но тут заметила проблеск в крохотном оконце около самой земли. Дом был очень стар. От времени он ушёл глубоко в землю и полуподвал превратился в подвал, но кто-то заботливо прочищали доступ к слуховому оконцу, пока не получился узкий наклонный лаз, заканчивающийся трухлявой рамой и грязным стеклом. Это окошко и в лучшие дни едва пропускало скупой свет, а теперь вовсе заросло крапивой и горькой полынью. И только темнота позволила его найти.
   Линда подползла вплотную по узкому лазу и прильнула к закопчённому стеклу. Девочке пришлось упереться руками в раму, её ноги оказались выше головы, зато она смогла разглядывать подвал магазинчика и его таинственное содержимое. Она увидела широкий дубовый стол. В колбах, расставленных на столе, пузырились мутные зелья. Тут же валялись кривые ножи, ржавые щипцы, пучки сушёной травы и чьи-то скелетики, толстые иглы и крючки. В очаге пылал зеленый огонь, над которым чадил огромный котёл, а на полу горела пентаграмма и волшебные символы.
   Люцерна развалилась в большом мягком кресле. Чуть поодаль на табурете сидел Маркус, а вокруг скакала, прихрамывая, отвратительная старуха с крючковатым носом. Сначала они о чем-то расспрашивали Маркуса. Линде даже послышалось, что они упомянули Кукольника. Потом старая ведьма размахалась руками, а Люцерна смотрела на мальчика злыми глазами. Затем старая женщина схватила парнишку и потащила к очагу, а вокруг начали летать раскалённые докрасна предметы. Старуха противно завизжала, и по спине Линды поползли мурашки.
   Девочка подалась вперёд и чуть сильнее нажала лбом на стекло. Она услышала как захрустела рассохшаяся рама. Линда сжалась в комок, затаила дыхание и сосредоточила внимание. Внизу Маркус закричал и стал вырываться из старухиных рук. Линда вонзила ногти в ладони и прикусила губу. Она лихорадочно думала, чем можно помочь другу, но на ум ничего не приходило. Ей стало страшно. Жуть поползла по спине огромной склизкой гусеницей, кончик носа замёрз и покрылся гусиной кожей. Девочка прилагала отчаянные усилия, чтобы не зажмуриться. Она сильнее прижалась к ветхому окошку, чтобы ничего не пропустить.
   Маркус выскользнул из цепких лап старухи и забежал в центр странного рисунка на полу. Старуха вскрикнула. И тут сгустилась тьма, закружился чёрный вихрь. Длинные хвостатые молнии заплясали по стенам. Старая ведьма, запрокинув голову, выкрикивала что-то зловещее в потолок подвала, а Люцерна сидела неподвижно, вонзив ногти в подлокотники кресла. Потом она вскочила и сунула руки в чёрный вихрь, из которого вытащила мальчишку.
   Линде захотелось получше рассмотреть и узнать, невредим ли её друг, она надавила на окно, и старая рама не выдержала, с громким треском раскололась, стекло лопнуло и просыпалось вниз хрустальным дождём. Девочка скользнула вслед за осколками и полетела вниз головой в душный подвал, прямо на голову ведьмам.
  

* * *

  
   Таким образом лохматым существом, которое привиделось ведьмам, оказалась Линда.
   Ветхая рама не выдержала и рассыпалась под весом девочки. Линда почти не пострадала, всего лишь несколько царапин и неглубокий порез на левой руке. К тому же что-то замедлило её падение, иначе не обошлось бы без серьёзных ушибов и переломов. Пыль и паутина запорошили глаза, девочка вся перемазалась землёй, трухлявые щепки застряли в волосах. Она сжалась в комок и прижалась спиной к стене. Глаза слезились, но Линда быстро протёрла их.
   Рядом с ней на полу сидел мальчишка очень похожий на Маркуса. Только старше и с тёмными волосами. И одежда на нём была странная, а на носу -- круглые очки.
   Из темноты на них пялились горящие злобой глаза ведьм.
   -- Демон! -- вскрикнула страшная старуха, указывая кривым пальцем на Линду.
   -- О не-е-ет! -- протянула Люцерна, её силуэт проступил сквозь облако пыли. -- Я уже видела эту шпионку. Это подружка нашего мальчишки. Она тут вечером вертелась и вынюхивала. Что таращишься? Прикончи её!
   Мальчишка нахмурился. Он посмотрел на молодую ведьму, на старуху, на девочку. Скользнул взглядом по очагу с котлом, по столу, заваленному склянками и снадобьями, по линиям пентаграммы. Он кивнул Линде и тихо прошептал: "Бежим".
   Девочку не пришлось долго уговаривать. Весь пережитый за вечер страх выплеснулся наружу и придал силы. Она проворно вскочила и ребята, держась за руки, выскочили из мрачного подвала.
   -- Скорее! За мной! -- подбадривал мальчишка и тащил Линду вверх по лестнице.
   Занозы и порезы немного саднили, девочка прихрамывала, но совершенно не обращала внимания на боль. Её сердце бешено стучало. Скрипучая дверь в лавочку взвизгнула, выпуская беглецов, а свежий ветер разметал волосы.
   Ребята бежали, не разбирая дороги. Они долго петляли по сонным улицам, наугад выбирая повороты, подворотни, и вскоре оказались на окраине, около городской стены. Небо стало тёмно-синим, уличные фонари отбрасывали на мостовую призрачные тени. Приближался час Медведя.
   -- Маркус, постой, дай перевести дух!
   Мальчишка остановился и отпустил Линду. Он тяжело дышал, хватая воздух ртом, уперся руками в колени и согнулся пополам, опустив голову.
   -- Кажется убежали, -- наконец проговорил он. -- Только я не Маркус.
   Линда откинула со лба мокрую прядь:
   -- Хватит дурачиться.
   Мальчишка посмотрел на неё исподлобья:
   -- Не знаю, про какого Маркуса ты говоришь... И что тут происходит... И вообще где это "тут"!
   -- Наверное ведьмы с тобой что-то сделали, и ты не помнишь, кто ты?
   -- Отлично всё помню. Я Николас Гранкин, школяр второй ступени Школы магии и волшебства славного города Ульгора.
   -- Ты Маркус с Кленовой улицы!
   -- Нет.
   Парень выпрямился, оправил жилетку, пригладил непослушные тёмные волосы и поклонился, приложив правую руку к сердцу.
   Линда приподняла брови от удивления. Теперь она ясно видела, что мальчишка лишь немного похож на Маркуса, но не Маркус: он был чуть выше её друга и года на два постарше, на нём была кожаная жилетка вместо холщевой куртки, а на курносом носу -- маленькие круглые очки. И волосы. Вместо пушистых русых пёрышек -- жесткие каштановые завитушки.
   -- А куда подевался Маркус?
   -- Не знаю. Могу предположить, что мы случайно поменялись местами в портале, который соорудили колдуньи, -- нахмурился парень. -- И это совсем нехорошо...
  

* * *

  
   Всё произошло слишком быстро. Люцерна ещё не успела прийти в себя, когда беглецы поднялись вверх по лестнице и выскользнули из магазинчика. Она посмотрела на гору мусора и осколков, на дымящуюся пентаграмму, на выглядывающую из-за стола Камелию. Понимание полного краха подкралось острожно, как дикая лесная кошка.
   -- Как всё это понимать, старая карга?
   Люцерна щёлкнула пальцами. Тотчас к Камилле подскочил деревянный стул и подсёк ноги. Старуха плюхнулась на сиденье. Кожаные ремни плотно оплели немощное тело и прижали к спинке стула. Старуха жалобно запричитала:
   -- Милостивая госпожа! Клянусь, я не виновата в твоей неудаче.
   -- Лжёшь, подлая, и сейчас сполна за всё заплатишь.
   Из очага вылетели кочерга и щипцы для колки углей, они заплясали вокруг старухи щелкая острыми кончиками у самого носа.
   Старуха зажмурилась и завизжала:
   -- Ты жаждешь наказать невинную душу! Это большая ошибка. Я всего лишь хотела уберечь тебя от опасности.
   -- Врёшь, старая, ты с самого начала мне мешала!
   Раскалённое добела железо заплясало возле старухиного носа. От жара глаза у ведьмы заслезились. Седые волосы местами подпалились и закрутились тонкими спиральками. В воздухе запахло жжёной шерстью. Камелия уставилась на Люцерну покрасневшими безумными глазами, полными слёз.
   -- Ещё не поздно всё исправить, -- прошептала она.
   -- Решила посмеяться надо мной?
   -- Вовсе нет, -- голос старой ведьмы стал глухим и глубоким. -- Ты ведь боишься, что он без мальчишки не придёт, что не клюнет. А он придёт. Он обязательно придёт. Но у тебя не хватит сил его остановить.
   -- Вот как?
   -- Я нужна тебе, -- зарыдала старуха.
   Люцерна подошла вплотную к колдунье и зажала в кулаке ворот её рубища. Камелия захрипела, хватая воздух ртом.
   -- Весельчак сбежал. Чем ещё можно заманить Кукольника?
   -- Оборотень, -- прохрипела старуха, подняв вверх скрюченный палец. -- У нас есть кот, а в воздухе пока витает образ мальчишки. Если не мешкать, может получиться.
   Люцерна смерила Камиллу взглядом, задержалась на нелепой жёлтой броши. Может быть она не врёт? Стоит ли ей доверять? Терять всё равно нечего.
   -- Ну хорошо, старая карга. Даю тебе последний шанс.
   Люцерна освободила старуху, и та суетливо принялась за дело. Старая колдунья, ползая на коленях, восстановила затёртую пентаграмму: вокруг пятиконечной звезды она добавила шестигранник, вписанный в семиконечную звезду. Обвела весь рисунок жирным кругом, расставила по углам горящие черные свечи. Между лучами звёзд старуха вписала новые символы. При этом Камелия бормотала что-то под нос.
   Люцерна сжала пальцами спинку стула:
   -- Надеюсь, ты понимаешь, что творишь? -- голос её предательски дрогнул.
   Старуха бросила взгляд из-под седых косм. В зрачках чёрных глаз промелькнул адский огонь:
   -- Не беспокойся, госпожа, получится в самом отменном виде!
   Старуха кряхтя поднялась с колен и встала рядом с Люцерной.
   -- Всё почти готово. Мне нужны два зеркала.
   -- Ненавижу зеркала. Все, что тут были, разбила и выбросила.
   Камелия покачала головой:
   -- Очень неосмотрительно с твоей стороны. Ладно, что-нибудь придумаем.
   Старуха поскакала в дальний угол подвала и зарылась в ворох ветоши. Недовольные крысы разбежались в стороны из уютного гнезда, но Камелия не обратила на них внимания. Она выудила из кучи старое серебряное зеркало в резной оправе, корявыми пальцами оттёрла седую патину и установила на северном луче пентаграммы. Потом вышла на задний двор. Она разыскала самый крупный из осколков разбитого зеркала, который только смогла найти, и установила с южной стороны магического знака.
   -- Это не совсем то, что хотелось, но всё ж сойдёт, -- кивнула старуха.
   Люцерна заглянула в зеркало. Длинный мрачный коридор убегал в бесконечность. Нечто страшное и неведомое подкрадывалось с другой стороны невидимой грани. Молодая ведьма почувствовала как по спине пробежала изморозь.
   Камелия взяла её за плечо и отодвинула подальше.
   -- Готова, моя госпожа? Действовать надо быстро и решительно.
   Молодая колдунья кивнула.
   Во время приготовлений кот, не отрываясь, глядел из клетки на Люцерну. В его широких зрачках плясали разноцветные всполохи, на чёрной шерсти блестели отблески очага.
   Камелия нараспев прочитала заклинание, нашла на столе бархатный мешочек и развязала его. Перед кошачьими глазами промелькнули остро наточенные ножницы. Кот забился в дальний угол клетки. Люцерна просунула руку между прутьями и слегка погладила по чёрной вздыбленной шерсти. Кот зашипел и выпустил когти. Ведьма рассмеялась и прищёлкнула пальцами:
   -- Ты можешь говорить.
   -- Отпустите меня, добрая госпожа! Никому не скажу, что тут произошло! -- взмолился кот.
   -- Милый, Пилёзус, -- улыбнулась старуха, -- прежде сослужи нам добрую службу, потом будешь волен делать всё, что захочешь, и идти куда вздумается.
   Кот посмотрел недоверчиво.
   -- Работа не трудная, ты справишься. Но мне нужно обещание, что ты не наделаешь глупостей. Понимаешь, у меня есть способ заставить тебя силой, но я не люблю соскабливать кошачьи кишки со стен, и всё такое прочее... Ты меня понимаешь?
   Кот нервно сглотнул и кивнул.
   -- Согласен помочь добровольно?
   -- Всё, что прикажете, добрая госпожа.
   -- Без глупостей?
   Кот снова кивнул.
   -- Умница! Слушай внимательно. Сейчас мы превратим тебя в мальчишку, ты выпьешь пару капель зелья и пойдёшь на представление Кукольника. Постарайся подобраться поближе к ширме, чтобы он тебя заметил. Когда представление закончится, вернёшься через заброшенный квартал. Только убедись, что балаганщик следует за тобой. Если всё пройдёт как надо, я освобожу тебя.
   -- И это всё?
   -- Да.
   Кот переступил с лапы на лапу:
   -- Тут есть какой-то подвох? Это не опасно для здоровья? Я читал в колдовских книгах, что ведьмины зелья бывают очень вредны.
   -- Глупец! Это зелье детской радости. Ты будешь счастлив как невинный младенец.
   -- У меня было мало радости в детстве, -- проворчал кот, но увидев, что ведьма нахмурилась, торопливо добавил. -- Задание, на первый взгляд, не трудное. Я готов, добрая госпожа.
   -- Помни, Пилёзус, если схитришь, я найду тебя и жестоко накажу, где бы ты ни спрятался. Не разочаруй меня.
   Люцерна распахнула клетку и взяла кота за шкирку. Она остригла несколько чёрных волосков и бросила в камин. Кошачья шерсть вспыхнула, не долетев до решётки. Ведьма прошептала заклинание. Голубоватый дымок пополз в сторону кота и покрыл его от ушей до кончика хвоста. Пока дым не развеялся, колдунья кинула кота между двух зеркал, а Камелия прокричала свою часть волшебного заклинания.
   Дымный кокон втянулся в зеркальный коридор, а на полу остался щуплый чумазый мальчишка с рыжими волосами, чем-то похожий на Маркуса.
   Ведьма дала ему мензурку с золотистым зельем. Мальчик выпучил глаза и проглотил несколько капель. Жидкость оказалась противной на вкус и густой, но страх перед колдуньей был сильнее.
   -- Что чувствуешь? -- спросила колдунья.
   -- Хи-хи! Мне щекотно, -- пропищал Пилёзус-мальчик.
   -- Замечательно. Значит, Кукольнику тоже понравится. Беги скорей на площадь, представление начинается! И помни, что я рядом...
  

Глава Шестая

Сердце Кукольника

   Глубокие сумерки опустились на Нэвидолл мягким бархатным покрывалом. Летний зной отступил, и нарядные горожане выбрались из домов, спеша на главную площадь. Даже фонарщик раньше времени зажёг фонари, чтобы успеть на кукольное представление. Отцы семейств здоровались друг с другом, раскланиваясь и приподнимая шляпы, обменивались новостями и поглядывали в сторону разукрашенной ширмы. Горожане обсуждали последние новости и сплетни. Но в центре внимания было конечно же представление Кукольника.
   К часу Козы главная городская площадь заполнилась народом. Толпа гудела, обмениваясь новостями и сплетнями:
   -- Вы слыхали? Говорят это будет единственное представление.
   -- Неужели?
   -- Да-да, булочник об этом говорил.
   -- А я слышал эту новость от соседа из дома напротив. Он клялся, что узнал её от констебля, а тот обедал у мэра.
   -- Если так, то этому, действительно, можно верить...
   -- Жаль, что он уезжает.
   -- Куда он денется? Все дороги ведут в никуда.
   -- Но ведь он как-то приехал! И другие...
   -- Не приехал, а прилетел на воздушном корабле.
   -- Вместе с кибиткой?! Скажите на милость, в какой корабль поместится целая повозка, да ещё с осликом?
   -- Привозили и поболее.
   -- Говорят Стены больше нет и из леса Оймод выходит нечто.
   -- А я настаиваю на том, что он просто появился посреди площади. Из воздуха!
   -- Волшебство!
   -- Позвольте усомниться.
   -- Спросите у дворника!
   -- Дворник закладывает за воротник. Ему многое мерещится...
   Детей отмыли, причесали и нарядили. Правда, сорванцы вели себя несколько странно: не визжали, не бегали, не устраивали шумные потасовки, не спорили и не перечили старшим, словом, сами на себя не были похожи. Они просто стояли с потухшими взглядами и держали родителей за руки. Правда, на это никто не обращал внимание.
  

* * *

  
   Шум с площади проник в кибитку сквозь плотные шторы и фанерные стены. Тонкие губы Кукольника расплылись в улыбке, он открыл глаза и встал из плетёного кресла-качалки. Рианус Бонки расправил худые плечи и с хрустом размял пальцы:
   -- Итак, приступим!
   Кукольник надел сюртук и прильнул к маленькой дырочке в стене, через которую было удобно наблюдать за собравшейся публикой. Вовремя запущенный слух сделал дело, Нэвидолл собрался почти весь.
   -- Замечательно, -- прошептал Рианус и потёр руки, -- будет из чего выбрать!
   Он направился к выходу, но внезапно тревожное предчувствие шевельнулось в груди. Кукольник вернулся к глазку. Было в собравшихся нечто странное, Кукольник ощутил опасность. Неуловимую, необъяснимую. Плохое предчувствие его нервировало. Кукольник постарался от него избавиться: "Что ты, старина Бонки? -- сказал он сам себе. -- Всё будет хорошо. Ты так долго шёл к цели и не позволишь какой-нибудь глупой случайности всё испортить?"
   Отступать поздно. Ширма готова, сияет свежей краской. Пьеса выучена назубок. Небольшое волшебство никто не заметит. Музыкальная шкатулка вот-вот запустит увертюру (в ящичке уже что-то бренчит и позвякивает). Так что же не так?
   Рианус прислонился к стене и сконцентрировался. Перед закрытыми глазами проплыли загадочные тени и яркие всполохи, в таинственном переплетении проступили символ короны и острый нож, залитый кровью. Слишком туманно и ненадёжно. На такие подсказки нельзя опираться. Кукольник пожалел, что не может использовать другой способ.
   "К чёрту гадания, -- подумал он. -- Неужели до конца жизни буду повиноваться слепой судьбе? Через неделю посмеюсь над этой минутной слабостью. Что бы ни случилось, шанс нельзя упускать".
   Кукольник протиснулся в дальний угол кибитки, в котором хранил особый сундук с куклами. Проверил, всё ли готово к представлению, развесил кукол по крючкам.
   -- Готовы, мои дорогие? Скоро вас станет семьдесят восемь. Полный набор!
   То ли от сквозняка, то ли от проезжавшей мимо повозки куклы слегка вздрогнули.
   Часы на Ратуше пробили десять раз. Кукольник надел на лицо любезную улыбку и вышел к толпе. Площадь утонула в овации и радостных криках. Кукольник развернул перед кибиткой ширму и повернулся к горожанам:
   -- Почтеннейшая публика! Безмерно рад вас лицезреть! -- он распахнул руки, словно пытаясь обнять разом всю площадь.
   В неровном свете фонарей под чистым вечерним небом горожане стали похожи на огромную мохнатую многоножку, которая уставилась пупырчатыми глазами на щуплого высокого человека в старомодном сюртуке. Рианус почувствовал власть над этим чудовищем. Достаточно шевельнуть рукой, моргнуть глазом, произнести желание, монстр повинуется и выполнит любой приказ. Сила первобытная и чистая наполнила грудь Кукольника, потекла по жилам.
   Он выдержал паузу:
   -- Рад представить вам новую пьесу. Весёлую комедию с неожиданным сюжетом и блистательным финалом! Надеюсь, что вы по достоинству оцените мой скромный талант.
   Кукольник низко поклонился и незаметно щёлкнул пальцами. Над кибиткой зашипел разноцветный фейерверк. От высокого шеста к разным углам площади протянулись длинные гирлянды, на которых словно яркие диковинные цветы раскрылись флажки, бумажные фонари и хлопушки. Воздух наполнился конфетти, блёстками и искристой мишурой. Невидимые прожекторы, во сто крат сильнее обычных городских фонарей, осветили пятачок, на котором разместилась кукольная ширма. Приведённая в движение невидимой рукой музыкальная шкатулка протяжно взвизгнула и выдала фанфары и бравурный марш.
   Кукольник прошествовал за ширму. На мгновение он задержался, обернулся и подмигнул публике. Площадь взорвалась аплодисментами. Почтенные упитанные граждане с животиками, старички с седыми бакенбардами, -- подбрасывали в воздух шляпы; дамы в пышных нарядах размахивали зонтиками, нетерпеливо подпрыгивали и хлопали в ладоши. И только дети с кислыми мордашками вяло переглядывались и безучастно смотрели на яркое безумие.
   Увертюра смолкла. Над площадью повисла тишина. Все застыли в ожидании. Рианус отсчитал три вздоха, и поднял над ширмой первую куклу.
  

* * *

  
   Теперь трудно сказать, была ли пьеса действительно хороша, или подействовала скрытая магия, но горожане с первых мгновений растворились в представлении, как кубик рафинада в горячем чае. Повинуясь незримым приказам Кукольника, площадь замирала или хохотала в точно отведённые моменты.
   Мэр Нэвидолла с багровым лицом, растирал по щекам слёзы, задыхаясь от смеха. Его супруга едва переводила дух, прикладывала ладошки к уставшим щёкам и смешно вытягивала губы. Портупея полицмейстера расползлась по мундиру, форменные пуговицы кителя расстегнулись, выпуская на волю потное пузо, но он не обращал на это никакого внимания, страж порядка складывался пополам и смеялся во всю мощь полицейского горла.
   Однако вскоре безудержное веселье угасло, словно фитилёк прогоревшей свечки. Горожане заметили, что их детей совершенно не занимает происходящее на сцене. Мальчишки и девчонки от мала до велика стояли, словно вылепленные из солёного теста болванчики. Грустью, которая поселилась в их глазах, можно было заморозить большой фонтан перед Ратушей.
   Отцы тормошили своих отпрысков, а мамаши прикладывали руки ко лбам своих чад и растерянно озирались.
   Мэр нахмурился и подозвал полицмейстера. Тот привёл аптекаря, который обычно помогал горожанам при разных недугах. Аптекарь развёл руками и вскоре по--тихому испарился, чтобы не выслушивать несправедливые упрёки.
   "Что за наваждение? -- насторожился Кукольник, -- Это провал? Так не может быть, это не должно было случиться". Он выдал парочку своих коронных шуток. Но безрезультатно. Представление завершилось в полнейшей тишине, лишь из задних рядов сиротливо раздался тихий смешок. Кукольник вгляделся в темноту. Чумазый рыжий парнишка в тёмно-серой жилетке снова прыснул в кулачки. Похоже, что только он был сегодня весел и счастлив.
   Прожекторы погасли, опустились кулисы, унылая толпа побрела с площади. Озабоченные родители повели своих серьёзных детей по домам. Рианус Бонки смотрел им вслед, как смотрит с пристани моряк вслед уплывающему кораблю.
   Кукольник собрал реквизит, разобрал ширму, побросал деревянных артистов в сундук. И тут его сознание озарила неожиданная догадка.
   -- Ну, хорошо, старая ведьма! -- сказал он и швырнул последнюю куклу в сундук. -- Пусть мальчишка всего один, но это лучше, чем ничего. Свой шанс я не упущу!
   Он накинул серый плащ и выпрыгнул из кибитки. Зоркие глаза скользнули по тёмным фигурам праздных гуляк, которые не торопились уходить с площади, но весёлого мальчишки среди них уже не было.
  

* * *

  
   Рианус кружил вокруг площади, надеясь напасть на след. Он крался вдоль стен домов, принюхивался и ждал, что послышится знакомый манящий запах детского веселья. Радость ведь не исчезает бесследно, детский смех пахнет карамелью, мандаринами и ёлкой, он собирается в особые вибрации, которые долго держатся в эфире.
   Час Волка был на исходе, Нэвидолл готовился ко сну. Огни в резных окнах погасли один за другим. Прекратился шорох встряхиваемых градусников и тревожный перезвон склянок с лекарствами. Дети приняли микстуры, получили компрессы на лоб и мирно засопели в кроватях, проваливаясь в ласковые объятия дрёмы, родители в соседних комнатах прислушивались к прерывистому дыханию деток, забываясь тревожным сном.
   На одной из улочек Кукольник ощутил заветный аромат и, чтобы увериться наверняка, прошёл по следу до площади. Ошибки быть не могло. Место, где стоял весёлый мальчишка, нашлось без труда, воздух там буквально искрился от счастья.
   Кукольник пошевелил длинным узким носом и усмехнулся:
   -- Теперь я знаю, где ты прячешься, маленький негодник!
   Тощая фигура в сером плаще скользнула по пустынной мостовой, освещённой редкими фонарями. Черная тень тянулась за ней по булыжникам, перекидывалась на стены и вытягивалась как минутная стрелка часов. Кукольник ступал бесшумно и стремительно, как голодный волк, преследующий добычу.
   След стал насыщенней, а это означало, что цель близка. Через два квартала Рианус увидел мальчишку. Тот брёл вдоль уснувших домов и не оглядывался. Казалось, что его совершенно не страшит ночной город. Кукольник улыбнулся. Скоро будет положен конец странствованиям и проискам ведьмы. Ключ к свободе, в каких-то двадцати шагах.
   Мальчишка шмыгнул в подворотню. Кукольник в два прыжка преодолел оставшееся расстояние, завернул за угол. Но там никого не оказалось! Чумазый мальчишка исчез.
   В глухом колодце старого двора было пусто как в брюхе голодного кашалота. Рёбра пожарных лестниц тянулись к небу, в котором торчала щербатая Луна. Её призрачный свет отражался в разбитых окнах, припорошил алмазными искрами голые кирпичные стены. Черный кот сидел на усыпанной щебнем земле и недобро таращился на Кукольника. Рианус мог поклясться, что кот улыбался во всю пасть и дразнился розовым языком.
   Запах радости исчез. Ни единого намёка, что здесь был счастливый мальчишка. Кукольник насторожился. В таком месте легко устроить западню. Лёгкий шорох достиг его чутких ушей, невесомый, словно прыжок туманного льва. Рианус отскочил в сторону. Чёрная молния рассекла пустоту в том месте, где он только что стоял.
   -- Попался, -- прошипела темнота.
   -- Ещё нет, -- ответил Кукольник. -- Поиграем?
   Чёрная тень мелькнула за спиной. Рианус обернулся, но лишь дуновение ветра коснулось бледной щеки.
   Кукольник скривил алые губы в злой усмешке:
   -- Я проворней тебя! -- сказал он громко.
   -- Я проворней, -- эхом откликнулась темнота.
   Кукольник отступил. Между ним и стеной оставалась пара шагов. Он нащупал под просторным плащом гранёную рукоять. Клинок со свистом выпорхнул из ножен. Длинная тонкая шпага с муаровым узором древней булатной стали на лезвии -- верная подруга в смертельных поединках.
   Бесшумная тень взмахнула крылом перед лицом Кукольника. Рианус сделал выпад, но шпага проткнула пустоту.
   -- Ха-ха-ха! -- прошелестела тень. -- Как ты неловок!
   Кукольник шагнул назад. Мелкий щебень хрустнул под каблуками. Противник двигался быстро и бесшумно. Чёрный клинок выскочил ниоткуда, нападающий целился в горло. Рианус отпрянул и острое лезвие рассекло воздух совсем рядом с бледной кожей. Кукольник присел и развернулся на каблуках, отпрыгнул в сторону стены и поднялся во весь рост. Шпага прочертила широкий полукруг, но под смертельный замах никто не попал. Кукольник замер, прислушался и сделал выпад наугад, следуя охотничьему инстинкту. Послышался треск вспоротой ткани, неровное дыхание и подавленный смешок. Рианус продолжил атаку, но противник ускользнул.
   Лунный свет танцевал на кончике шпаги. Чёрное короткое жало клинка нападавшего, напротив, становилось заметным только в самый последний момент. Кукольник извернулся, уходя от удара, сбалансировал и нанёс контрвыпад. Со стороны могло показаться, что балаганщик кружит с невидимым партнером в странном танце.
   Луна запуталась в ветвях, прикрылась облаком, и пустынный двор погрузился во мрак. Кукольник шире раскрыл глаза и прошептал короткое заклинание. Глаза обожгло, будто в них насыпали острого перца, но теперь он мог видеть в абсолютной темноте как кошка.
   Рианус заметил, как вдоль стены крадётся тень, но притворился, что потерял противника из виду, заозирался и, как бы случайно, приоткрыл незащищённую грудь. Тень бросилась в атаку. Кукольник взмахнул плащом, и каменный нож, острый и тонкий, словно бритва, прошёл мимо. Рианус запутал плащ вокруг руки нападающего и задержал её на пару мгновений.
   -- Тебя подослала ведьма? -- спросил Кукольник. -- Она ведь знает, что так нельзя. За нечестную игру последует наказание.
   -- О чём ты говоришь? -- прошептала тень, освобождаясь от захвата.
   -- Твой кинжал. Я узнал его!
   Новый выпад каменного клинка Рианус встретил основанием шпаги и резной гардой, от их поцелуя родился целый сноп ослепительных искр.
   Тень завыла с досады и предприняла новую атаку, но Кукольник был к этому готов и без труда отвёл в сторону смертельное жало.
   Обитатели старого дома в страхе прильнули друг к другу, пока в темноте раздавался звон клинков. Они вздрагивали от яростных вскриков дуэлянтов. Им казалось, что на улице дерутся демоны, и мечтали, чтобы всё поскорее закончилось.
   Тень сражалась яростно. Она теснила Кукольника в угол, чтобы он не смог использовать пространство дворика. Но Рианус разгадал этот план, он припал на колено и склонился, словно переводя дух, а потом неожиданно вскочил и прижался спиной к каменной стене. На мгновение он стал открыт и беззащитен, а тень решила этим воспользоваться. Она радостно вскрикнула и сделала выпад, последний решающий удар, в который вложила всю свою ненависть и ловкость. Острие каменного кинжала было нацелено прямо в сердце, но Кукольник лишь улыбнулся холодной улыбкой тонких алых губ и... исчез.
   Каменный клинок вонзился в цементный раствор и застрял между камнями кладки. Рианус бесшумно возник за спиной тени и отточенным ударом шпаги разбил каменное лезвие. Осколки с печальным звоном посыпались на мостовую, запрыгали по пыли, истончаясь и тая в лунном свете. Вопль отчаяния и злобы заметался в колодце двора.
   В свободной руке тени вспыхнуло пламя, на мгновение оно осветило лицо молодой женщины. Ведьма развернулась и метнула огненный шар в ненавистного Кукольника, но тот укрылся за серым плащом. Огненные языки лизнули заговоренную ткань и стекли на землю ленивыми ручейками, не причинив вреда. Ответный выпад был молниеносен и неотвратим. Шпага устремилась к жертве и первый раз за вечер утолила жажду крови, пришпилив противника к стене.
   Ведьма вскрикнула от боли и побледнела. Горячая кровь мгновенно пропитала ткань плаща, рубиновыми каплями упала на мостовую. Люцерна зажала рану на плече. Преодолевая боль, дрожащими пальцами свободной руки нащупала на поясе бобовое зёрнышко и бросила под ноги. Туманный вихрь подхватил молодую ведьму, завертелся тугими жгутами и растаял в ночи вместе с ней.
   Рианус приподнял бровь. Он отсалютовал пустоте. Затем достал кружевной батистовый платок, промокнул пот со лба и вытер шпагу. Он пригляделся к платку и лизнул кровавое пятно:
   -- Забавно.
   Кукольник улыбнулся тонкими алыми губами и, насвистывая, вышел из заброшенного двора.
  

* * *

  
   Линда привела Николаса в заброшенную башенку на краю пустыря. Крохотная комнатка, окна во все четыре стороны без стекол, но крыша над головой была цела и надёжно защищала от дождя. Тайное место, в котором они с Маркусом частенько прогуливали уроки. Ребята обустроили своё убежище: притащили пару тюфяков, соорудили из старых ящиков столик, Маркус раздобыл где-то кресло-качалку с треснувшей ножкой. Тут было очень уютно вечерами. Тёплый ветерок залетал в одно из окон, облетал помещение кругом и вылетал в другое. Можно было любоваться засыпающим Нэвидоллом или считать на небе звёзды.
   Линда порылась в ящике и достала мятую пачку печенья, пару тонких круглых лепёшек, конфеты и запечатанную бутылку лимонада. Николас с жадностью накинулся на еду.
   -- Ничего вкуснее не пробовал, -- сказал парень с набитым ртом.
   Линда разместилась в кресле качалке и внимательно следила за своим новым знакомым:
   -- Так откуда же ты взялся? -- спросила она, когда первый голод гостя был утолён.
   Николас неопределенно взмахнул рукой:
   -- Из другого измерения.
   -- Откуда?
   -- Понимаешь, существует много разных миров. Может сто, а может тысяча. В одном из этих миров живёшь ты, а в другом жил я. Иногда можно пробить проход-портал и перемещаться из одного мира в другой, -- Николас сложил пополам лепёшку и проткнул её пальцем, -- некоторые волшебники это умеют. Вот это, похоже, и произошло.
   -- Хм. Допустим. А ты волшебник?
   -- Да, -- сказал Николас, и поспешно прибавил, -- Только я ещё не совсем настоящий маг. Понимаешь, я пока учусь в Школе Волшебников. Мне должны диплом дать, а до этого ещё экзамены... и несколько курсов учёбы.
   Линда прикрыла ладошкой улыбку, сделала вид, что зевнула.
   -- Расскажи мне про свой мир, -- попросила она.
   Этот вопрос застал Николаса врасплох, он только запихал в рот целую печеньку и некоторое время выкатывал глаза, пытаясь поскорее прожевать и проглотить сухие крошки, прямо как Маркус. Наконец ему это удалось и он рассказал про школу, про родной город Ульгор, про учителей и школьных друзей, с которыми он весело проводил время, про уроки и перемены, про каникулы. Про Китеж-озеро и сварливых русалок, которые в нём обитают, и ещё вспомнил несколько историй, от которых глаза у Линды загорелись озорным огнём и весёлыми искорками.
   Девочка зажгла огарок свечи, и в тесном помещении стало уютно. Николас подобрал из пакетика последние крошки печенья и закинул в рот.
   -- А ты, случайно, не можешь пробить дыру между мирами и вернуть Маркуса? -- спросила Линда.
   Николас помрачнел:
   -- Не могу. Собственно, думаю, что из-за этого всё и произошло. Понимаешь, у нас начались каникулы, и мы с ребятами решили одну штуку попробовать. Нас этому не учили, но Филипп раздобыл классную книжку... Короче, что-то пошло не так и меня затянуло в чёрную воронку. Меня помотало по разным странным местам, всякого там нагляделся, пока сюда не попал. Такие дела.
   Николас грустно вздохнул:
   -- Наверное твой друг из-за меня пропал. Или вместо меня...
   Линда строго посмотрела на парня:
   -- Не думаю, что ты в этом виноват. Это ведь ведьмы наколдовали.
   За разговором ребята не заметили как стемнело. В лесу Оймод заухали совы, а на небе зажглись яркие звёзды. Воздух стал свеж и прозрачен. Тени уплотнились, накрыли Нэвидолл непроницаемым пологом, силуэты домов стали похожи на грозных стражей в доспехах и остроконечных шлемах.
   Линда зябко пошевелила плечами:
   -- Час Совы. Уже поздно, пора расходиться по домам... Ой! Я совсем забыла, тебе ведь некуда идти.
   Николас опустил голову:
   -- Могу подождать тут до утра.
   Линда поморщила носик:
   -- Пойдём со мной. Домик у нас небольшой, но есть специальная комната для гостей. Правда, у нас ещё никто не гостил, ты будешь первый!
   -- А родители не против?
   -- Мамы у меня нет, а отец в экспедиции и вернётся не скоро. К тому же мне одной страшно, вдруг ведьма узнает, где я живу.
   -- Здорово! В смысле, здорово не то, что она найдёт тебя, а то, что ты меня пригласила.
   Ребята вышли на улицу. Город, окутанный густым туманом, казался незнакомым и чужим. Из сизой сырой пелены вырастали стены и мрачные деревья, улицы загибались самым неожиданным образом. Линда и Николас промокли насквозь и брели наощупь. С каждым шагом Линде становилось всё страшнее, но она не хотела в этом признаваться. В голове зазвучал противный голосок, который нашёптывал про беззащитное одиночество и быструю, но мучительную смерть. За каждым поворотом чудились неведомые страхи, ужасы и кошмары.
   -- А если мы повстречаем колдунью, что будем делать? -- спросила Линда
   Николас сжал кулаки:
   -- Ну уж нет! Пусть только попробует встать у нас на пути!
   -- Совершенно с вами согласен, -- отозвался низкий приятный голос.
   Линда вскрикнула от неожиданности. Из тумана появилась тёмная худая фигура в плаще и атласном цилиндре. Тонкие алые губы на бледном лице изображали приветливую улыбку, а чёрные колючие глаза внимательно разглядывали девушку. Прохожий взмахнул кружевными манжетами и галантно поклонился:
   -- Прошу прощения, кажется, я вас напугал.
   -- Вовсе нет, -- ответила Линда.
   -- Позвольте представиться -- кукольник Рианус Бонки.
   Он церемонно поклонился и взгляд его скользнул по кулону на шее девочки. Искорка промелькнула в чёрных зрачках, но кукольник быстро сморгнул, а когда снова открыл глаза, взгляд его не выражал никаких чувств.
   -- Ах! Да ведь мы уже знакомы! Простите не узнал вас в этом обманчивом свете. Линда и Маркус? -- Кукольник прищурился. -- Мальчик другой, хотя очень похож.
   -- Простите, но мы торопимся домой. Уже поздно, нас ждут и беспокоятся.
   -- Странно, что вас отпустили гулять так поздно.
   -- Мы не гуляли, а по делам ходили.
   Николас застыл с раскрытым ртом, разглядывая фигуру незнакомца, а Линда постаралась проскользнуть мимо балаганщика, но куда бы она ни поворачивала, Кукольник всё время оказывался прямо перед ней.
   -- Не сердитесь! Я вас надолго не задержу, и не сделаю дурного. Мне необходимо выяснить одну маленькую деталь, -- Кукольник элегантно выпростал руку из складок плаща и соединил большой и указательный пальцы. Линде показалось, что под плащом мелькнула рукоять шпаги. -- Я случайно услышал, как вы упомянули про какую-то колдунью. Я недавно в этом городе, но успел узнать, что тут давно не было никакого колдовства и тем более тех, кто его практикует. Так про кого же вы говорили? Утолите моё любопытство.
   Линда посмотрела на незнакомца исподлобья:
   -- Простите, но время позднее.
   -- Только имя.
   -- Зачем вам?
   -- Видите ли. Сегодня я давал представление. Замечательная пьеса. Моего, кстати, авторства. Куклы выбились из сил, стараясь угодить публике. Играли просто блистательно! Но приём оказался более чем холодным. Ваши слова навели меня на мысль, что в этой досадной неудаче виновата ведьма. Уж не знаю, чем я ей не угодил. Мы ведь даже не знакомы!
   -- К сожалению, мы не знаем её планов, -- сказала Линда, -- Но знаем как её зовут. Это Люцерна из Козьего тупичка. Она творит злое колдовство в подвале магазина.
   -- Откуда вам это известно.
   -- Она заколдовала моего друга Маркуса и всех ребят в Нэвидолле.
   -- Вот как!? -- Кукольник посмотрел на Линду, потом на Николаса. -- Вы заронили зерно беспокойства в моё сердце. Если всё так, как вы рассказали, то вам действительно угрожает опасность. Думаю, вам не стоит возвращаться домой. Наверняка ведьма найдёт вас там. Вы ведь знаете, как ведьмы вероломны? Нужно спрятаться в надёжном месте.
   Линда задумалась. В самом деле! Почему бы не согласиться на помощь? Если бы отец был дома, они с Николасом могли бы рассчитывать на его защиту. В кабинете много разных штуковин, похожих на оружие, но девочка не умеет ими пользоваться. Линда бросила на мальчишку короткий взгляд. Да и Николас -- вряд ли. Дома пусто. Вдруг ведьма уже поджидает там? Узнать, где живёт Линда не трудно -- спроси любого в Нэвидолле, он тут же расскажет, покажет и проводит.
   -- В таком случае нам некуда идти, -- прошептала Линда.
   Кукольник расплылся в широкой улыбке:
   -- Я предоставлю вам убежище. Моя кибитка хоть неказиста на вид, но достаточно вместительна внутри. Если вас не смущает соседство с куклами... Могу приютить до рассвета. Тут недалеко. В густом тумане легко заблудиться и сгинуть, ночь полна опасностей, а вы совсем продрогли. Выпьем тёплого молока, немного поболтаем.
   Линда посмотрела на Николаса и кивнула.
   -- Вот и замечательно, -- Рианус Бонки взмахнул рукой, приглашая идти, -- Я к вашим услугам!
   Молча они добрались до центральной площади и забрались в кибитку. Кукольник усадил ребят на удобные складные стулья и дал каждому по стакану молока:
   -- Напиток богов! -- воскликнул он высоко поднимая свой стакан.
   -- А вы разве бог? -- спросил Николас.
   Рианус Бонки рассмеялся:
   -- Что ты, вовсе нет. Хотя в профессии кукольника есть нечто от волшебных способностей Творца. Посуди сам, взять кусок дерева или глины и вдохнуть в мёртвую субстанцию жизнь. Заставить её любить, страдать, ненавидеть, чтобы публика поверила в реальность происходящей мистерии. Возбуждать чувства на пустом месте. Ха! Это вполне под силу только богу, волшебнику... Ну, или артисту.
   Балаганщик приподнялся в кресле и поклонился.
   -- Жаль, что мы не видели вашего представления, -- сказала Линда.
   -- Я тоже об этом сожалею, но уверен, всё ещё впереди. Правда, я не собираюсь тут надолго задерживаться. Правда, колесо жизни круглое, не известно, когда и куда оно повернётся. Полагаю, что у вас будет возможность насладиться моими пьесами.
   -- А вы случайно не волшебник? -- спросил Николас.
   Рианус рассмеялся:
   -- Что ты, вовсе нет! Я простой артист. Разъезжаю из города в город, даю представления. Хотя некоторым мой талант кажется необычным, -- Кукольник выставил перед собой стакан и замолчал, пристально глядя на молоко. -- А что это мы всё обо мне и обо мне? Расскажите о своих приключениях, как вы попали к ведьме, как удалось от неё убежать.
   -- Господин Рианус, -- сказал Николас, позёвывая, -- Мы благодарны вам за заботу, но уже так поздно, что у нас нет сил на разговоры. Тем более, что Линда почти всё рассказала.
   Линда хотела возразить, но мальчишка ткнул её в бок локтем.
   -- Жаль, -- сказал Кукольник и уголки его рта опустились в скорбной гримасе. -- В таком случае устраивайтесь поудобнее. Спокойной вам ночи и приятных снов. Колдунья больше никого не побеспокоит.
   -- Вы в этом уверены?
   Рианус расплылся в своей странной улыбке:
   -- У меня предчувствие, что утро вечера мудреннее. Спите, ребята, я со своими куклами буду охранять ваш сон.
   Линда хотела ещё что-нибудь возразить кукольнику, но её глаза закрылись сами собой и она провалилась в сон без сновидений.
  

Глава Седьмая

Охота на ведьму

  
   Разбудил ребят стук в бортик кибитки и встревоженные голоса. Линда села на тюфячке и огляделась. Николас уже был на ногах, потягивался и протирал глаза, а через крохотное окошко, прорезанное наверху в брезентовом пологе, внутрь проникал утренний свет. Солнечные зайчики пристроились на противоположной стене фургона, на крышках деревянных сундуков. Пылинки величаво плавали в косых солнечных лучах.
   Снаружи снова послышался шум, кто-то со всей силы стукнул в деревянный борт кибитки. Из-за занавески в дальнем конце фургона появился Рианус Бонки. Он протиснулся к выходу, ободряюще улыбнулся ребятам, откинул полог и спрыгнул наружу. Линда и Николас выглянули следом за ним.
   На площади перед повозкой собрались взрослые жители Нэвидолла, они стояли с решительным видом, глаза чернели из-под нахмуренных бровей, как нацеленные стволы пистолетов. Женщины в кружевных кухонных фартуках сжимали в руках скалки и сковородки, мужчины вооружились молотками для отбивания мяса, промелькнули даже топорики для рубки квашенной капусты. Возглавлял встревоженных родителей мистер Брукс. Он мял в красном кулаке блестящий шестизарядный револьвер с длинным стволом и полированной рукоятью, пожалуй, единственное настоящее оружие в Нэвидолле.
   Увидев Кукольника, толпа всколыхнулась и заворчала, как большой хмурый зверь. Мистер Брукс набычился и шагнул в сторону Риануса:
   -- Она забрала наших ребят.
   Кукольник молча кивнул.
   -- Мы не можем это так оставить, -- продолжил полицмейстер. -- Скажи, что нам делать. Мы готовы!
   -- Замечательно, -- кукольник улыбнулся острозубой улыбкой. -- Вы наверняка знаете, где она обитает?
   -- В Козьем тупичке. Она прячется в лавке чудака Пилёзуса.
   -- Вы уверены, что справитесь? -- спросил Кукольник.
   -- Конечно, мистер Бонки.
   Кукольник окинул взглядом толпу. Над площадью воцарилась тишина.
   -- Я должен вас предупредить, это опасное предприятие. Ведьма хитра и вероломна. Она способна призвать на помощь ужасы ночи и страхи из темноты. Но только так вы вернёте своих детей.
   Толпа возмущённо зашуршала.
   -- Я уверен в ваших силах и решимости. То, что она сделала... Возмутительно! Никто не вправе использовать детей! Ведьма должна быть наказана.
   -- Да-а-а! -- пронеслось над головами взрослых.
   -- Поймать ведьму и сжечь!
   -- Да! Да! Сжечь ведьму! Жечь! Жечь! Жечь!
   Рокот возмущённых голосов прокатился по площади, как сорвавшийся мельничный жернов, он подмял и скомкал птичьи трели, шум листвы и прочие беспечные утренние звуки.
   -- Сжечь! Поджарить на медленном огне! -- раздавались крики с разных концов площади.
   Толпа всколыхнулась, медленно развернулась в сторону Тисовой улицы, поползла к Козьему тупичку, словно маслянистая черная клякса. Во главе шёл мистер Брукс в форменной фуражке и с револьвером в руке. Кукольник посмотрел вслед удаляющейся процессии, потрепал челку ослику и с улыбкой повернулся к повозке.
   -- Что происходит? -- спросила Линда.
   -- Вершится правосудие. Возмущённые родители идут разбираться с ведьмой, -- весело произнёс Бонки. -- Как я и предсказал, она больше никому не доставит беспокойства. Никому.
   Кукольник вытащил из повозки складное кресло, расположился в нём, вытянув ноги, и замурлыкал весёленький мотивчик.
   Николас за всё это время не произнёс ни слова. Он внимательно следил за Кукольником и морщил лоб, словно что--то подсчитывал в уме.
   -- Пойдём, посмотрим, что там будет, -- предложила Линда.
   -- Я бы не советовал, -- откликнулся Рианус Бонки.
   -- А мы всё равно пойдём, -- упрямо произнёс Николас.
   -- Моё дело предупредить, -- ответил Рианус, крутя на указательном пальце связку ключей. -- Там будет небезопасно.
   -- Почему они пришли за советом именно к вам, и послушались вас? -- спросил Николас. -- Вы ведь сказали неправду.
   -- Не знаю, возможно, я внушаю доверие. Провинциалы часто с трепетом относятся к мнению артистов. Кто так же хорошо разбирается в чувствах других людей? Мы убедительно играем жизнь, и правдивей тот, кто лучше выучил роль.
   -- Для вас это игра?
   -- Вся наша жизнь игра. Кто-то в ней актёр, кто-то -- режиссёр, а кто-то -- зритель.
   -- Так нельзя, -- закричал Николас. -- Они живые люди, а не куклы!
   Кукольник смерил Николаса взглядом:
   -- Запомни, дружок, либо ты играешь, либо играют тобой. Я всегда выбираю первое.
   -- К человеческим чувствам надо относиться бережно, нельзя их использовать в своих целях. Это подло!
   -- Где ты наслушался такой белиберды?
   -- В Школе волшебства.
   -- О, да ты волшебник?
   -- Да.
   -- В таком случае, для тебя не составит труда победить ведьму.
   -- Именно! Этим и займусь.
   -- Брось, малыш, оставь это дело взрослым. У них лучше получится.
   -- Я не малыш! Мне четырнадцать!
   Кукольник с интересом посмотрел на мальчика:
   -- Надо же, я думал ты гораздо взрослее.
   Николас побагровел, сжал кулаки и резко развернулся, не произнеся больше ни слова, он решительно зашагал в сторону Козьего тупичка.
   Линда ошарашенно смотрела то на смеющегося Кукольника, то на удаляющегося Николаса.
  

* * *

  
   -- Да что с тобой такое случилось? -- спросила Линда, когда догнала Николаса.
   Мальчик был красный, потный и весь взъерошенный, будто только что выбрался из душа. У него был такой вид, словно он готов кинуться в драку.
   -- Ничего.
   -- Что ты на него набросился? Он ведь ничего плохого не сделал.
   -- Да как же ты не понимаешь?!
   -- Он нам добра желает и хочет наказать колдунью.
   -- С чего ты взяла?
   -- Ну... он нас приютил, когда мы от ведьмы скрывались. Всё нам рассказал. Ну и что, что он странный?
   -- Всё ли он нам рассказал?
   Линда пожала плечами.
   -- Если бы он действительно хотел наказать ведьму, -- горячо проговорил Николас, -- то пошёл вместе со всеми. Да и откуда такая забота? У него ведь нет детей, ему самому ведьма ничего плохого не сделала.
   -- В этом нет ничего плохого. Так поступил бы каждый.
   -- Видишь ли, когда мы проходили Историю магических войн наш препод рассказывал о том, что настоящие могущественные маги очень редко сражаются друг с другом в открытом бою. Они управляют другими словно фигурами на шахматной доске.
   -- Ну и что?
   -- Как это, "что"?! Рианус натравил взрослых на колдунью! Он поступил как маг.
   -- А я в сказках читала, что волшебники сами творят магию, огненными шарами кидаются, молнии мечут. Что это по-твоему?
   -- Во-первых, это сказки. А во-вторых, это значит, что ими управлял кто-то другой, -- прошептал Николас и уставился в одну точку.
   Линда фыркнула:
   -- Думаешь, Рианус волшебник?
   -- Почти в этом уверен.
   -- Глупости.
   -- А ты не заметила, как он манипулирует людьми? Они же как зачарованные направились жечь Люцерну, никто ни вопроса не задал.
   -- Вероятно, они этого и так хотели. А потом, какие могут быть вопросы? Ведьма тебя из портала вытянула, Маркуса куда-то отправила, смех у ребят отняла, а теперь вообще их всех забрала. Ты считаешь, она не заслужила наказание?
   -- Всё это так. Но самосуд не выход. Надо сначала во всём разобраться.
   -- Вот взрослые и разберутся.
   -- Скалками и сковородками? Посмотрим...
   Линда сжала губы и надулась. Ей не понравилось, что Николас с ней не согласился. Но ещё больше её расстроило сомнение в собственных словах. А вдруг Николас прав и проблему с ведьмой нельзя так решить?
   Оставшуюся часть дороги они молчали.
  

* * *

  
   На пятачке перед магазином "Сладости и Радости" было не протолкнуться.
   Чтобы не попадаться на глаза взрослым, они свернули на параллельную улочку и Линда затащила Николаса в малоприметный подъезд. Они поднялись вверх до последнего этажа. Обычная лестница закончилась квадратной площадкой, с которой маленькая вертикальная лесенка вела на чердак. Девочка вскарабкалась по ржавым ступенькам и стукнула кулаком в крохотную дверцу. Люк распахнулся и ребята оказались в длинном и узком помещении с косым потолком под самой крышей. Оно не было таким уютным как в доме Линды, но там было всё то же, что обычно бывает на старых заброшенных чердаках: остатки разломанной мебели, разбитые облезлые сундуки, ветошь и много-много паутины.
   Поднимая облачка невесомой пыли, ребята добрались до слухового окна. Линда уперлась руками в раму. Дерево рассохлось и стало похоже на морщинистую кожу иссохшей старческой руки. Стекло неприятно скрипнуло, опасно задребезжало в раме, но не раскололось. Линда поднатужилась, облупившаяся краска посыпалась на пол, недовольные пауки сбежали с удобных паутин и попрятались по щелям. Окно распахнулось и солнечный свет ворвался на чердак, на мгновение ослепив ребят. Николас глубоко вдохнул свежий воздух и выглянул наружу.
   Ребята вылезли на крышу. Линда, оскальзываясь на черепице, добралась до конька, чтобы перебраться на другой скат, с которого открывался вид на Козий тупик. Она посмотрела на Николаса, как он жмурится на солнце, и ей опять подумалось, что он очень похож на Маркуса. Острая иголочка царапнула по сердцу. Как чувствует друг в чужом неведомом мире? Скорей бы вытащить его оттуда.
   Солнце поднялось высоко и стало припекать. Линда села на раскалённый карниз, свесила ноги и вытерла пот. Рядом пристроился Николас. Он по-крабьи кое-как дополз до края и с опаской заглянул вниз.
   -- Отсюда всё будет отлично видно, -- сказала Линда.
   Николас что-то прошептал побелевшими губами.
   Дом Пилёзуса был как на ладони. Взрослые сгрудились перед входом плотной массой. Впереди чернела массивная фигура Брукса а перед ним стоял какой-то нескладный парень.
   Звук, отражаясь от стен, поднимался до самого верха и ребятам на крыше было хорошо слышно, о чем говорят внизу.
   -- Посторонись-ка, сынок, -- пробасил мистер Брукс.
   -- И не подумаю, -- прогундосил парень, и Линда узнала Верзилу Жака, -- ты не пройдёшь, папуля.
   -- Пусти, мы с ней немного потолкуем.
   -- Говори мне, а я передам.
   Мистер Брукс фыркнул:
   -- С каких это пор ты устроился к ней в лакеи?
   -- Не смей так говорить!
   Брукс запнулся и в замешательстве оглянулся на толпу.
   -- Ты не должен защищать эту женщину, -- сказал он, заглядывая сыну в глаза.
   -- Это ещё почему?
   Брукс ссутулился, сник и стал как будто ниже ростом. Он развёл руки, словно пытаясь поймать в воздухе правильный ответ, который никак не приходил ему в голову.
   -- Потому что... потому что, -- произнёс он, пробуя слова на вкус и подбирая правильную фразу.
   -- Потому что она ведьма! -- выкрикнул кто-то за спиной Брукса.
   -- Да! -- повторил полицмейстер, повышая голос, и стараясь тем самым придать уверенность словам. -- Она ведьма и её нужно сжечь на костре. Так всегда было и будет в этом городе.
   Верзила Жак сжал кулаки и пренебрежительно откинул голову:
   -- Вы не причините ей зла!
   Брукс побагровел, набрал полную грудь воздуха и мелко затрясся, как чайник, который вот--вот закипит:
   -- Как ты смеешь перечить отцу?! -- взвизгнул он, брызгая слюной. -- Быстро в сторонку!
   -- Ага, уже бегу. Волосы назад! -- ответил Верзила лениво растягивая слова. -- Вы и пальцем не тронете госпожу Люцерну.
   -- Посмотрим! -- прошипел Брукс и замахнулся.
   Верзила Жак отскочил и крикнул через плечо:
   -- Эй, пацаны!
   В тот же миг из распахнутых дверей лавочки повалила ребятня. Маленькие, большие, в коротких штанишках, в сарафанчиках, в куртках, в картузах, в панамках и платках, помоложе и постарше, -- все ребята, которые вчера лакомились колдовским угощением, высыпали на улицу, замельтешили пригоршней конфетти, которую подбросили в воздух, перед мрачной толпой.
   Две массы застыли друг перед другом. Глаза взрослых и лица ребят пылали злобой, они сверлили друг друга взглядами, будто были старыми врагами.
   По правде сказать, Линда тоже частенько обижалась на отца, особенно, когда он запрещал ей поздно гулять или лазить по деревьям, но эта обида быстро проходила, и уже на следующий день она не помнила из-за чего всё произошло. Тут было иначе. Родители смотрели на детей так, словно ненависть копилась в них долго и наконец выплеснулась ядовитым фонтаном. Дети отвечали тем же. Злоба сконцентрировалась в Козьем тупичке словно огромная студенистая медуза.
   -- Что происходит? -- прошептала Линда.
   -- Это же очевидно, -- сказал Николас. Он снял очки и потёр переносицу.
   -- Не понимаю.
   -- Кукольник на спектакле заворожил взрослых, подчинил своей воле, а утром на площади незаметно отдал приказ. Это могло быть обычное, ничего не значащее слово. Поэтому все считают, что хотят этого сами, без какого-либо принуждения. А колдунья, судя по твоему рассказу, применила снадобье, с помощью которого теперь управляет ребятами. Одурманила их.
   Николас надел очки и посмотрел на Линду:
   -- Нас этому ещё на первом курсе учили, -- и добавил с гордостью. -- Вот, что-то запомнил!
   -- Глупости какие-то, -- фыркнула Линда. -- Как можно командовать, если тебя никто не слышит?
   -- Ты неправильно поняла. Как тебе объяснить? Команду его услышали, но потом забыли, что слышали. Потому что звучала она совсем не как команда. И поэтому им кажется, что никто не командует, что они сами хотят! Ой, смотри! -- Николас вытянул руку и показал Линде на то, что происходило внизу.
   Взрослые оттеснили детей к стене лавки Пилёзуса. Ребята сбились в кучку перед входом и не пускали родителей внутрь, но силы были явно не равны. Напряжение нарастало. Казалось, ещё немного и возбуждённые родители вломятся в дверь лавочки. Но тут из дальнего конца тупичка прилетел камень, выпущенный из рогатки, и ударил по затылку булочнику, который не был на спектакле, он просто пошёл вместе со всеми из любопытства. Ему хотелось узнать, чем всё закончится. Камень проломил ему острым краем череп, и на мостовую хлынула алая густая кровь. Булочник зажал рану рукой и тонко завизжал.
   В тот же миг ещё десяток камней, выпущенных из рогаток просвистели над головами, выискивая очередные жертвы. Тупичок огласили крики боли, возмущённые вопли и злой ропот. Толпа взрослых заволновалась, забурлила как штормовое море, встрепенулась и ощерилась.
   Воспользовавшись замешательством, Верзила Жак схватил отца за грудки, притянул к себе и ударил лбом по носу. Раздался неприятный хруст. Мистер Брукс пошатнулся, хватая руками воздух, и чуть не опрокинулся на спину. Его взгляд заволокло красным туманом. Он закрыл лицо руками, кровь брызнула меж пальцев и закапала на мостовую распускаясь в дорожной пыли маковыми цветами. Полицмейстер взревел, как раненный медведь, перекрывая радостный визг ребят, ободрённых первой победой. Глаза его заплыли багровыми синяками. Налитые бешенством глаза сверкнули сквозь узкие щёлочки. Одной рукой Брукс незряче нашарил какого-то мальчугана, сграбастал и подтянул к себе. Он обрушил на голову несчастного свинцовый кулачище, парнишка отлетел к стене, но друзья тут же подхватили бедолагу и унесли внутрь магазина.
   Ярость пролилась из толпы через край, как гной из застарелой раны. Две толпы сцепились друг с другом, перемешались в визжащую, кричащую, стонущую массу, в котором уже не было своих, чужих и каждый бился сам за себя, один против всех. Клубок разъярённых тел катался по Козьему тупичку взад и вперёд, оставляя за собой кровавый след и расползающиеся побитые тела. Кровь смешалась с серой пылью.
   Скоро невозможно было понять, кто свой, кто чужой. Все против всех! Сотни ног подняли пыльную тучу, которая как вода во время прилива, медленно поднялась над побоищем, скрывая от наблюдателей на крыше весь происходящий внизу ужас.
   Линда не верила тому, что видит. Ей хотелось накрепко зажмуриться и не открывать глаза пока не кончится это безумие. Губы повторяли молитву, адресованную неизвестному божеству: "Прошу, пусть это будет дурной сон, дай мне проснуться". Но боги отвернулись в этот день от земли.
   Девочка хотела заснуть и оказаться в тёплой уютной постели, любоваться солнечными зайчиками на чистой стене. Но едва она открывала глаза, перед ней вставали перекошенные от ярости безумные лица. Линда зажала рот руками, боясь закричать. Ей было жутко и противно. Она и не подозревала, сколько злобы и ярости таится в окружающих её людях. Всего лишь день назад они приветливо здоровались и улыбались, а сейчас их выворачивает наизнанку от желания причинить друг другу вред.
   Николас притих рядом, он хмурился и о чем-то размышлял. Линда снова посмотрела вниз и на глаза навернулись слёзы, всё вокруг поплыло, стало нереальным. Девочка заметила как в окне магазинчика промелькнуло миловидное личико Люцерны.
   -- Зачем она это делает? -- воскликнула Линда. -- Почему не прекратит? Это же ужасно!
   -- Не только она. Посмотри!
   Николас указал рукой, но Линда ничего не смогла разглядеть, слёзы, прорвавшись сквозь ресницы, текли не переставая. Линда часто заморгала и сквозь слёзную пелену ей показалось, что в дальнем конце тупичка стоит Рианус Бонки в чёрном цилиндре и плаще до пола, слегка склонив голову и обхватив руками плечи. Он был похож на чёрный иссохший бобовый стручок. Кукольник улыбался, помада на губах алела, словно он только что напился крови, а белоснежные зубы напоминали волчьи клыки. Линда увидела как Рианус запрокинул голову и захохотал. Над тупичком прозвучали слова незнакомого языка. Линда попыталась разобрать их, но они потонули в общем шуме и гомоне.
   -- Волшебник редко сражается в открытом поединке... -- произнёс Николас.
   -- Этого не может быть, -- сказала Линда. Она наконец справилась со слезами и вытерла глаза, но в конце тупичка уже никого не было. -- Это не Кукольник.
   -- А кто же? -- спросил Николас.
   Ответа он не дождался, потому что в изрядно потрепанной толпе взрослых произошло странное движение. Тут и там в разрывах пыльного тумана возникли странные тени в серой мешковатой одежде. Они как акулы вклинились в дерущуюся толпу и разделили её на маленькие части. Сильными и ловкими руками они хватали перемазанных кровью детей и расшвыривали по сторонам. Мистер Брукс с наспех перебинтованной головой размахивал связкой наручников, отдавая короткие приказы. Ребячий фронт дрогнул и рассыпался словно башня из детских кубиков. Ребята бросились в разные стороны, но уйти удалось далеко не всем. Взрослые ловили беглецов, настигали в подворотнях, в кустах, на деревьях, вытаскивали из подъездов и из подвалов. Детей накрепко связывали и стаскивали к появившимся невесть откуда большим крытым фургонам, забрасывали в повозки совершенно без жалости, не брезгуя наподдать напоследок пинка или дать подзатыльник.
   Малыши ревели, те, кто повзрослее, молча размазывали по лицам слёзы вперемешку с пылью и кровью, а старшие глядели по-звериному и скрипели зубами.
   -- Пора сматываться отсюда, -- сказал Николас. Он потянул Линду за рукав. Но девочка никак не могла оторваться от картины завершающегося побоища.
   -- Что же теперь будет?
   -- Пошли! Если нас найдут, мы тоже окажемся в каталажке.
   -- Но мы ничего не сделали.
   -- Кто будет в этом разбираться?
   Линда кивнула и поползла по крыше наверх.
   -- Постой! -- она остановилась, -- а как же колдунья?
   Словно в ответ на её вопрос, группа крепких мужчин под нестройное "ура" выломала дверь и ворвалась в лавку "Сладости и Радости". Карамельный аромат вытек из магазина, смешался с запахом битвы и поднялся до крыши. Линда зажала нос рукой. Послышался звон битого стекла, загрохотали падающие шкафы, затрещала разбиваемая мебель.
   Чей-то разочарованный вой вылетел через распахнутую дверь:
   -- Убежала!
   В ответ разъяренная толпа заметалась от стены к стене. Линда хотела остаться и посмотреть, что будет дальше, но Николас потащил её за шиворот:
   -- Скорее! Они уже здесь!
   Действительно было слышно как снизу по лестнице кто-то торопливо поднимается. Ступеньки жалобно скрипели и гулко цокали подбитые железом каблуки.
   Николас заглянул в окошко чердака:
   -- Опоздали. Сюда нельзя.
   Он потащил Линду по крыше вдоль козырька. Ноги оскальзывались, старая черепица хрустела под каблуками. Девочке казалось, что они грохочут, заглушая крики, плач и вопли последних разрозненных стычек, и все давно уже поняли, что они тут прячутся.
   К счастью дома в Козьем тупичке стояли очень плотно друг к другу и перепрыгивать с крыши на крышу было не трудно. Пробежав два дома Линда оглянулась и увидела как из слухового окошка, рядом с которым они только что были, на четвереньках выполз огромный детина с волосатыми ручищами. Амбал заметил убегающих и издал торжествующий рык. С неожиданным проворством здоровяк вскочил на ноги и побежал за ребятами, ломая черепицу. Глиняные осколки разлетались в разные стороны, подпрыгивая скатывались к краю крыши и исчезали в пыльном тумане.
   Линда взвизгнула и поспешила за Николасом. Парень как кошка ловко карабкался по скатам, выбирая самый безопасный и надёжный путь. Линда бежала за ним след в след. Она заставила себя не думать о преследователе и о том, что будет, когда он их настигнет. Чтобы не закружилась голова, девочка смотрела только на потную спину Николаса, его макушку и мелькающие ноги.
   Так они добежали до последнего дома на перекрёстке. Этот дом фасадом выходил на Ясеневую улицу, а торцом на Козий тупичок. Николас резко остановился, и Линда влетела в него, чуть не столкнув с края крыши. В последний момент мальчишка ухватился за шаткое ограждение и удержался на месте. Они посмотрели вниз: пять высоких этажей отделяли их от каменной мостовой, ни карнизов, за которые можно было бы зацепиться, ни пожарной лестницы, только голые стены и ряд крошечных балкончиков с цветочными горшками на уровне третьего этажа. Но самое неприятное было то, что на этой крыше их путь закончился. До дома не другой стороне было шагов двадцать, а следующий дом по Ясеневой улице был на два этажа ниже. От места, на котором остановились ребята, его отделял проулок шириной в десять шагов. О том, чтобы перепрыгнуть без вреда для здоровья не могло быть и речи.
   Тем временем верзила неумолимо приближался, Линда слышала его хриплую одышку и свист, издаваемый мясистым носом. Девочка беспомощно оглянулась вокруг. Четырёхскатная крыша под ногами была покрыта ребристыми медными листами, по углам возвышались декоративные ажурные башенки с высокими шпилями и флажками с изображением фантастических животных. На ближайшем флюгере был дракон, на дальнем -- грифон.
   -- Всё кончено? -- спросила она.
   Николас мотнул головой и подбежал к башенке. Он внимательно её осмотрел и нажал на еле заметный выступ на уровне груди. В стене что-то щёлкнуло, зажужжало и приоткрылся потайной ход, замаскированный под каменную кладку.
   -- За мной, -- прошипел Николас, распахивая дверцу.
   Они скатились по приставной лесенке на крохотную площадку, огороженную железными перилами. От площадки вниз вела винтовая лестница, заваленная камнями, старыми досками и прочим строительным мусором.
   -- Что за бардак? -- воскликнул парень.
   -- В Нэвидолле мало свободного места. Старые дома часто перестраивают. Нам просто не повезло...
   -- А это что такое? -- Николас показал на маленькую деревянную дверь.
   -- Должно быть кладовка. В нашем доме такая же есть, там папа инструменты хранит.
   Молодой волшебник дёрнул дверь в подсобку:
   -- Заперто!
   -- Подожди, у меня кое--что есть, -- сказала Линда.
   Она порылась в карманах и достала отмычку, подарок Тиля, сына кузнеца, отпирающию любую дверь.
   Николас выхватил ключ и сунул в замочную скважину.
   -- Да стой же! Не так, -- прошипела Линда.
   -- Нас сейчас поймают!
   -- Ты не умеешь.
   Девочка приложила ухо к дверце и осторожно пошевелила отмычкой, услышав знакомый щелчок, чуть потянула штырёк на себя и сделала полоборота. Зубчики на бородке ключа встали в нужные места замочной личинки и сдвинули запорную щеколду.
   Наверху около башенки загрохотали подкованные ботинки.
   -- Готово, -- сказала Линда, сдувая мокрую прядь волос со лба.
   Ребята по очереди пролезли в каморку. Внутри было темно и очень тесно, они прижались друг к другу, Линда ощутила на щеке горячее дыхание.
   -- Ты думаешь, нас тут не найдут? -- спросила она.
   Шаги по медным листам раздавались звонко и отчётливо. Амбал топтался на одном месте, видимо искал потайную дверь и очень злился. "Только бы не нашёл, только бы не нашёл..." -- крутилось в голове у девочки.
   -- Не мешай, -- прошептал Николас. Он прижался спиной к двери и наощупь задвинул железную щеколду. Ржавые петли противно взвизгнули. Линда зажмурилась и присела на корточки. Парень закрыл глаза и что-то забормотал.
   -- Колдуешь? -- спросила Линда.
   -- Конечно, я ведь почти волшебник.
   Воздух перед ребятами уплотнился, оформился в небольшое круглое зеркало. Когда глаза привыкли к полумраку, Линда разглядела своё отражение: взъерошенная девочка с перепачканными щеками и круглыми от ужаса глазами.
   Призрачная грань дрогнула, пошла рябью, разгладилась и застыла. Одновременно наверху с треском вылетела дверца башенки и загромыхала по скату крыши. Амбал нашёл вход.
   -- Лезь! -- приказал Николас.
   -- Это же зеркало!
   -- Все вопросы потом, -- мальчик подтолкнул Линду в сторону отражения.
   Жалобно заскрипела приставная лесенка. На площадке перед каморкой кто-то тяжело и хрипло задышал. До Линды с той стороны даже сквозь замочную скважину донёсся противный луковый перегар с горьким привкусом табака. Сердце у девочки замерло. Николас снова подтолкнул её к зеркалу, но Линда не могла сделать ни шагу, силы оставили её.
   Здоровяк на площадке насторожился. Девочка спиной почувствовала, как чьи-то злые глаза с интересом буравят дверцу каморки. Она медленно, будто во сне, подняла руку и прикоснулась к зеркальной грани. На ощупь та была холодная, гладкая и слегка липкая, чуть плотнее чем окружающий воздух. Серебряный мелодичный звон раздался вокруг.
   Здоровяк толкнул дверь. Николас подпёр её спиной. Амбал ударил по двери ногой. Мальчик навалился на неё спиной и с отчаянием посмотрел на Линду:
   -- Скорее, -- беззвучно прошептал Николас одними губами и сжал зубы, потому что в дверь снаружи заколотили со страшной силой.
   Линда зажмурилась и нырнула в портал головой вперёд. Вязкая субстанция мгновенно окутала её, залепила рот и нос. Девочка закричала, но звуки утонули в вязкой пустоте, её завертело, закружило в быстром водовороте и потянуло вбок и наверх. Потом ощущение сторон света вообще исчезло, Линда стала невесомой как пушинка и засмеялась от внезапно охватившего ощущения радости и счастья. Такое бывает на карусели, когда весь мир вдруг устремляется вниз, а к груди подкатывает щекотное чувство. Время и пространство исчезли, а девочка парила в бесконечности и смеялась.
   А потом всё резко прекратилось.
  

Глава Восьмая

Случайные попутчики

   Линда выпала из портала на зелёную траву и несколько минут отхаркивала вязкий туман. Через минуту рядом с ней плюхнулся Николас в одном ботинке на другой ноге чуть выше щиколотки виднелись три лиловые полосы. Он перевернулся на спину, тяжело дыша, и долго разглядывал голубое небо.
   Линда села и огляделась. Вокруг стояли молодые деревца, чуть поодаль начинался изумрудный луг с яркими пятнами полевых цветов, а в дальнем конце возвышалась изъеденная заклинанием Стена. Судя по всему, они оказались на опушке леса Оймод.
   -- Так ты настоящий волшебник?
   -- Я не волшебник, я только учусь.
   -- У тебя здорово получилось.
   Николас тоже сел, потирая ногу:
   -- Угу, для первого раза... Сам не ожидал.
   Линда посмотрела на него с удивлением:
   -- Это значит...
   -- Могло не получиться, -- закончил за неё парень, пристраивая на нос очки. -- Занесло бы непонятно куда, или по разным мирам размазало. Так во всяком случае нам наш препод объяснял.
   -- Ты дурак?
   Николас обиделся:
   -- А давай, я тебя обратно отправлю. Прямо в лапы спятившей толпы. Может так до тебя быстрее дойдёт, кто дурак, а кто нет?
   Мальчик сел, сорвал с ноги ботинок и зашвырнул далеко в поле, потом поджал ноги, обхватил их руками и уткнулся подбородком в колени. Он стал очень похож на Маркуса, когда тот сильно обижался, и Линде стало стыдно за резкие слова. Тем более, что он ведь действительно её спас.
   -- Прости, я погорячилась. Просто представила, что произошло, если бы у тебя не вышло. И очень испугалась.
   Девочка попыталась заглянуть в глаза Николасу, но тот резко отвернулся.
   -- Ну прости же! Ой, а где твои очки?
   -- Там оставил... Не было другого способа, -- процедил сквозь зубы Николас.
   -- Папа говорит, что из любой ситуации есть выход.
   -- Тут нет твоего папы. И ты его всё равно не слушаешь. Поэтому и попадаешь в переделки, а мне тебя приходится спасать.
   -- Тебя никто не просил! Сама бы справилась. У меня есть... -- Линда призадумалась, стоит ли рассказывать малознакомому мальчишке про кулон. -- У меня есть дело. Мне надо спасать друга.
   -- Ага! Он ведь в беду попал из-за тебя.
   -- А ты тут оказался не потому-ли, что не слушался преподавателей?
   Николас пожал плечами:
   -- Это другое.
   -- Ну да, конечно! Как других обвинять, всё отлично подходит, а как за свои проделки отвечать, -- сразу "другое". Волшебник-недоучка!
   Линда фыркнула и села на землю чуть поодаль. Некоторое время ребята сидели молча, смотрели в разные стороны, и каждый думал о своём.
   -- И что теперь будем делать? -- спросил Николас.
   -- В Нэвидолл возвращаться нельзя. Там все с ума посходили. Маркус неизвестно где. Ведьма сбежала... Мне нужно найти её и заставить вернуть всё на свои места!
   -- И как ты собираешься это сделать?
   -- Не знаю. Надо сначала найти, где она спряталась, а уж потом что-нибудь придумаю.
   -- Ты одна не справишься.
   Неподалёку хрустнула сухая ветка. Линда насторожилась и посмотрела на куст, листья едва шевелились, хотя ветер давно утих.
   -- А ты со мной не пойдёшь? Ведь тебе тоже надо как-то домой вернуться.
   -- Да, только без знающего волшебника портал не открыть. Ведьма, конечно, знает, что надо делать. Но не уверен, что она захочет помочь. Да и где её искать? Может обратимся к кому-нибудь за помощью? -- спросил Николас.
   -- К кому? Ты сам видел, все взрослые сошли с ума! Да и кто тут поможет? Был в Нэвидолле один чудной старичок-лавочник. Но он ещё хуже. Мы с Маркусом к нему приходили, и ничего хорошего из этого не получилось.
   Снова хрустнула сухая ветка. Из кустов вылез чёрный пушистый кот, присел поодаль и исподлобья посмотрел на ребят.
   -- Кис-кис-кис, -- позвал его Николас.
   Кот фыркнул и сделал вид, что занят вылизыванием задней лапы.
   -- Найти колдунью -- полдела, надо ещё придумать, как её заставить вернуть всё на прежние места.
   -- А вас такому не учили?
   -- Боевая магия -- факультатив старших курсов. Нам запрещают даже думать об этом, чтобы мы друг друга не покалечили.
   Чёрный кот подошёл ближе к разговаривающим и почтительно прокашлялся:
   -- Прошу прощения. Мне, право, неловко вас отрывать от беседы, но я услышал, как вы упомянули некую ведьму-колдунью.
   Линда раскрыла рот от изумления. Она никогда в жизни не видела говорящих животных.
   -- Учёный кот! -- закричал Николас и подпрыгнул на месте, -- вот это да! Говорящий!
   -- Простите, -- кот посторонился, вздыбил шерсть и, на всякий случай, выгнул спину дугой, -- но я вообще к котам не отношусь. И, честно говоря, их недолюбливаю. Раньше я был человеком и владел магазином "Штуки-Дрюки" в Козьем тупичке.
   -- Пилёзус?! -- воскликнула Линда.
   -- Совершенно верно. Меня зовут Пилёзус Назир, к вашим услугам, -- кот церемонно шаркнул лапой. -- Ваша, с позволения сказать, ведьма превратила меня в это противное существо, затем в маленького щуплого мальчишку, а потом я опять стал котом, но при этом сохранил дар речи. И вот, имею честь разговаривать с вами.
   Кот прищурился и посмотрел на Линду:
   -- А я тебя знаю, маленькая воровка! Это ты стащила у меня волшебную книгу. Из-за тебя начались мои злоключения.
   -- Я не виновата в ваших проблемах.
   Кот ощерился и зашипел.
   Николас решил, что надо разрядить обстановку и спросил:
   -- Подождите-подождите! А как вы вообще оказались в Нэвидолле? И зачем открыли магазин волшебных артефактов?
   Кот бросил сердитый взгляд на Линду и повернулся к мальчику:
   -- О, это долгая история. Я был помощником волшебника, но тот сгинул, и я не помню, как оказался в этом Нэвидолле, городе лишённом волшебства. Ни магов, ни чародеев, -- сплошь простые обыватели. Кофе по утрам, сосиски с капустой вечером и беспросветная скукотища! Я стал торговать волшебными безделушками, которые мне достались от прежнего хозяина, ведь ничего другого я не умею.
   -- А почему не уехали в другой город, где есть волшебники, -- спросил Николас.
   -- Молодой человек! В моём возрасте дальние путешествия губительны. К тому же вокруг Нэвидолла появился волшебный колпак, через который невозможно было перебраться. Я безуспешно попробовал пару раз и опустил руки. Мне оставалось тихо доживать остаток дней. И у меня почти получилось! Но пришла вот эта девчонка со своим дружком, устроили в магазине погром, а потом заявилась злая ведьма и отняла последнее.
   Кот заплакал. Лапой он размазывал слёзы по лохматой морде, по усам. Николас ласково погладил его по голове.
   -- Она превратила меня в кота, и, возможно, счёт моей жизни теперь идёт на минуты! Вы случайно не знаете сколько живут коты?
   -- Не волнуйтесь, господин Пилёзус, -- сказал Николас, -- волшебные говорящие коты совсем не то, что обыкновенные. Скорее всего и жизнь у них более продолжительная. Мы придумаем, как снять проклятие. Мы как раз собираемся найти ведьму и заставить её расколдовать всё обратно: вернуть Маркуса домой, а ребятам -- их улыбки.
   -- В таком случае возможно это вам поможет, -- Пилёзус выудил из густой шерсти маленький жёлтый лоскуток.
   -- Что это? -- спросила Линда.
   Кот смерил её неприветливым взглядом и процедил сквозь зубы:
   -- Это я нашёл на развалинах того места, которое некогда было моим домом, -- и снова зарыдал. -- Моя славная лавочка! Каждый гвоздик, каждая трещинка были мне как родные! Теперь всё разрушено. Это словно страшный сон! Витрины разбиты, ценнейшие артефакты растоптаны, от старинной мебели остались только щепки. А посреди разрухи одиноко желтел этот клочок. От него приятно пахло, и я решил его сохранить. Кошачье чутьё. Тьфу!
   Линда взяла лоскуток и развернула его:
   -- Ой! Тут что-то написано.
   На жёлтой атласной ленте проступили чёрные буквы.
   -- Не понимаю, что там накарябано, -- сказал Николас, заглядывая девочке через плечо.
   -- Разве волшебники не могут прочитать что угодно с помощью волшебства? -- спросила Линда.
   -- Я болел, когда это проходили, -- отвёл глаза Николас.
   -- Тут написано: "Ищите ведьму в Лихоманье".
   Николас посмотрел вглубь леса:
   -- Ну, и где искать это место? По-моему, тут, куда ни шагни, везде лихомань.
   -- Очень подозрительно, -- Линда потёрла указательным пальцем переносицу, она всегда так делала, когда задумывалась, -- кто же это написал? Кому понадобилось подсказывать нам, где прячется колдунья?
   -- Наверное не только мы пострадали от её колдовства, -- предположил Николас. -- А вы не знаете, чья это лента?
   Он повернулся к коту, чтобы расспросить подробней про находку, но увидел, как тот скачками несётся по полю в сторону Стены.
   -- Вы куда, господин Пилёзус? Что с вами?!
   Кот не обратил на крик никакого внимания. Глаза его горели зелёным огнём, острые когти блестели как кинжалы, шерсть встала дыбом. Он преследовал добычу, которая петляла и уворачивалась от его лап.
   -- Аааа-аа-аааа-ааа! -- вопило крохотное существо. -- Спасите! Помогите!
   -- Что он делает? -- закричала Линда.
   Николас побежал за котом. Тот уже почти догнал свою жертву и, не сбавляя скорости, прыгнул, вытянув передние лапы. Николас ринулся на перехват и в самый последний момент ухватил кота за задние лапы и за хвост. Пилёзус злобно зашипел, в когтях у него затрепыхалась маленькая мышка. Крохотными лапками она прикрывала глаза-бусинки и мелко дрожала.
   -- Прекратите произвол! -- взвыл кот. -- Сейчас же отпустите меня!
   Николас перехватил его за шкирку и приподнял над землёй. Кот вращал глазами, пытался извернуться и цапнуть парня за руку.
   -- Господин Пилёзус! Возьмите себя в руки! Вы ведь не настоящий кот. Если захотели перекусить, так и скажите, мы вас покормим.
   -- Пустите! Пустите меня! Вы лишаете меня последней радости в жизни! Быть может уже завтра я свалюсь замертво в колею на обочине и буду смотреть остекленевшими глазами в голубое небо. Так дайте же напоследок насладиться азартом погони и вкусом свежего мяса!
   Линда взяла мышку на руки:
   -- Как вам не стыдно, господин Пилёзус! Смотрите, вы напугали её до смерти!
   -- Благодарю тебя, добрая девочка, -- пропищала мышь. -- И тебя, отважный рыцарь, -- мышка кивнула Николасу. -- Вы спасли меня от этого чудовища.
   -- Простите нашего знакомого, -- сказала Линда. -- Если бы он был в своём нормальном состоянии, то ни за что бы вас не обидел. Но злая ведьма превратила его в кота, и звериная сущность иногда берёт над ним верх.
   -- Вы сказали злая колдунья? -- пискнула мышка. Её глазки наполнились слезами. -- Недавно тут проходила одна ведьма. Она превратила двух моих малышек в туфельки. Мои крошки, мои славные сыночки!
   -- Правда? -- заинтересовался Николас. -- Может это та ведьма, которую мы ищем? Вы случайно не знаете, где она обитает? Или хотя бы подскажите, где тут находится Лихоманье?
   -- Зачем вам эта страшная колдунья? Она причиняет зло. Она плохая. Не ищите её! Злое место, гиблое!
   -- Мы хотим заставить её вернуть всё на прежние места: вернуть Маркуса, возвратить детям Нэвидолла смех, расколдовать господина Пилёзуса
   -- Это сложно, -- кивнула мышь.
   -- Мы догадываемся. Так не могли бы вы нам немного помочь?
   -- К сожалению я всего лишь полевая мышь. Знаю что ведьма живёт в лесу Оймод. Лес большой и опасный. Но я могу подсказать, кто может вам помочь.
   -- Вы хотите поверить мыши? Мыши?! -- вскричал кот. -- Не собираюсь следовать таким советам, и не просите! Пойдёте дальше без меня.
   -- Пилёзус, да что с вами такое?
   Мышь внимательно посмотрела на кота и покачала головой:
   -- Вы скоро его потеряете.
   -- В каком смысле? -- спросила Линда.
   -- Он окончательно утратит человеческий облик и станет обычным котом. Вам следует поторопиться. Сначала волшебство немного меняет реальность, но со временем изменения застывают навсегда. -- Мышь вздохнула, -- вот поэтому я уже не надеюсь увидеть своих миленьких сыночков.
   -- Не унывай! -- сказал Николас. -- Расскажи лучше, кого мы должны найти, кто нам поможет?
   Мышь сорвала листок и что-то быстро на нём нацарапала:
   -- Это карта. Идите по тропе и следуйте моим указаниям, а дальше разберётесь.
   С этими словами мышь исчезла в густой траве.
   Николас повертел в руках листик. Оглянулся вокруг и тут ребята заметили, что под ногами появилась довольно широкая тропа, которая ведёт в глубь леса.
   Николас посмотрел на девочку:
   -- Пошли?
   Линда кивнула.
   Кот потрусил рядом с ними. Он немного остыл и успокоился. Лишь изредка оглядывался по сторонам, выглядывая новую добычу:
   -- А куда мы идём? Не подумайте, что я брюзжу, но хотелось хотя бы в общих чертах представить маршрут, -- спросил кот. -- Раз уж вы взяли на себя руководство экспедицией, могли бы посвятить меня в свои планы. Прошу понять правильно. Я ведь очень ограничен во времени.
   -- Пилёзус, вас никто не заставляет идти, -- сказала Линда.
   Кот возмущённо фыркнул.
   -- Мы пойдём по этой тропинке, -- сказал Николас, -- и куда-нибудь она нас приведёт.
   -- Но нам надо не "куда-нибудь", а в логово ведьмы.
   -- У нас нет другого пути. Может встретим кого-нибудь, кто нам поможет...
  

* * *

  
   Когда путники скрылись за поворотом, мышь вылезла из кустов и пронзительно пропищала условный сигнал. От ближайшего дерева отделилась тень. Тёмный плащ скрывал фигуру и лицо.
   -- Ты выполнила всё, как я сказала? -- спросила тень.
   -- О да, моя госпожа!
   -- Тебе поверили?
   -- Очень на это надеюсь.
   -- То есть, ты не уверена.
   -- О, нет-нет! Мне поверили, они взяли карту, они пошли туда, куда я им показала. Всё выполнено в точности, как вы приказывали.
   -- Что ж, в таком случае я тоже выполню обещание. Забирай своих сосунков и впредь мне на глаза не попадайтесь!
   Из--под плаща вылетели туфельки и покатились по пыльной дороге, превращаясь в двух измученных мышат.
   -- Вы так добры, госпожа! Мы не забудем вашей милости! -- запричитала мышь, обнимая своих деток.
   -- Явишься по первому зову, когда понадобишься. А сейчас убирайтесь с глаз моих. -- прошипела ведьма. Она посмотрела на дорогу в направлении Нэвидолла, посмотрела на изгиб дороги, за которым скрылись путники, взмахнула руками и исчезла в туманном вихре.
  

* * *

  
   Николас, Линда и кот шагали по тропе. Сначала в просвете между стволами деревьев виднелась залитая солнцем поляна, но стоило тропинке раза два повернуть, и путников со всех сторон окружили деревья. Чем дальше углублялись ребята в лес Оймод, тем уже становилась дорога. Деревья стали выше, сомкнули высоко над головами кроны и закрыли голубое небо. На землю опустился зелёный туман. Вплотную к тропе подступил подлесок. Чахлые деревца протянули во все стороны тонкие и кривые ветки, растопырили бурые листья, покрытые голубоватой плесенью.
   Николаса не отпускало ощущение, что за ними пристально следят чьи-то глаза из зелёного сумрака.
   -- Долго нам идти? Что там на листке? - спросила Линда.
   Николас шёл, о чём-то размышляя. Вопрос девушки застал его врасплох.
   -- Не знаю, не разглядел как следует.
   -- Что?! Так куда же мы идём? Я думала мышь тебе нарисовала путь.
   -- Какая разница? Вокруг густой лес, в нём и без карты можно заблудиться. Я не собираюсь сворачивать в чащу. Всё равно дорога только одна.
   -- Ты думаешь, она приведёт к пряничному домику с вывеской: "Добро пожаловать в логово злой колдуньи"?
   -- Ничего я не думаю. Если хочешь, сама разбирайся в этих каракулях. Я по-мышиному не понимаю.
   Николас сунул Линде листок.
   -- Так-так-так! -- девочка потёрла переносицу, -- чёрточки, точки, закорючки, стрелочки... Тоже ничего не понимаю.
   Кот понуро брёл за ребятами на некотором расстоянии, но заметно приободрился, когда Николас достал листок.
   -- Молодые люди! А не могли бы вы показать мне эту замечательную карту? -- спросил Пилёзус. -- Думаю, что как представитель кошачьих, разберу мышиный почерк и почерпну в записке нечто полезное, чем не премину поделиться с вами.
   Линда протянула коту увядший листок. Кот набросился на него и за секунду с урчанием запихал в рот.
   -- Что ты делаешь! - закричала девочка. - Это же карта!
   Кот широко улыбнулся девушке, пустил из уголка рта слюнку и осел на задние лапы. На его морде заиграла блаженная улыбка.
   -- Погоди-ка, а что это был за лист? Какое растение? -- спросил Николас.
   -- Кажется, валериана.
   -- Понятно, -- кивнул парень и укоризненно посмотрел на кота. -- Так он ещё и алкоголик.
   -- Вам легко обвинять бедного зверя в его маленьких пристрастиях, -- невозмутимо ответил кот. - Вы должны быть благодарны судьбе за то, что сохранили своё человеческое обличие, а я превращён в кота. И, может быть, жить мне осталось всего пару часов... Так неужели я не могу побаловать себя маленькими кошачьими радостями. Напоследок... И-и-ик!
   Кот оглушительно и болезненно икнул, но вид его излучал блаженную радость.
   -- Если не прекратишь свои глупые выходки, -- зашипела Линда, -- то жить тебе останется меньше чем можешь себе представить! Лично задушу голыми руками! Вот куда, скажи на милость, нам теперь идти? Карту сожрал, мышь прогнал. Может быть сам покажешь дорогу.
   -- Зз-зап-прос-то, -- пробубнил кот заплетающимся языком. - Прямо до... Ик! Развилки. Оттуда примерно час до высокого холма. А па-пы-потом направо. Через буераки-реки-раки к избушке Лимаса. А дальше видно будет. Ииик!
   Николас пожал плечами, ему этот бред показался малоубедительным.
   -- Ах ты шельмец! -- Линда бросилась на кота, но Николас обхватил её за плечи:
   -- Постой, Линда! Кулаками проблему не решить. От той карты всё равно было мало проку. Она ведь на мышином. Ни ты, ни я его не знаем, а так нам кот хоть что-то разъяснил. Это ведь лучше, чем ничего!
   -- Это пьяное лепетание! Какая избушка? Какой Лимас?
   -- Дед Лимас, -- фыркнул Пилёзус. -- Фуррр, какое дурацкое имя!
   Кот закатил глаза, упал на спину, раскинув лапы, и громко захрапел.
   -- Ну вот, теперь от него вообще ничего не добьёшься, -- вздохнул Николас.
   Он присел перед котом на корточки приподнял лапу и отпустил. Лапа безвольно упала, словно набитый ветошью чулок.
   -- Ты слышала когда-нибудь про деда Лимаса? -- спросил Николас.
   Линда покачала головой.
   -- Живут же в вашем мире другие люди, кроме горожан? Лесники какие-нибудь, охотники, лесорубы, у кого можно узнать?
   -- Откуда? Мы за Стену не ходили. И вообще это глупость какая-то! Люди должны жить в городе, а в лесу могут жить только звери.
   -- Но почему?!
   -- Не знаю. Так положено. Потому что!
   Сзади послышался необычный шум. Казалось, что огромная змея злобно шипит, посвистывает и щёлкает хвостом. Друзья обернулись в сторону странных звуков.
   На тропе показался ослик тянущий за собой огромную разрисованную повозку. Копытца ослика отбивали дробь, а огромные колёса кибитки шуршали по пыльной тропе. На дрожках сидел и пощелкивал хлыстом Рианус Бонки в чёрном сюртуке и шляпе-цилиндре. Когда кибитка поравнялась с путниками, Кукольник натянул поводья, и ослик остановился.
   -- Добрый вечер, вот так встреча! А я голову ломаю, куда же запропастились мои гости. Не ожидал вас тут встретить.
   -- Вы надеялись, что нас схватят в Нэвидолле? -- спросил Николас.
   -- Я тревожился за вашу безопасность, -- Кукольник расплылся в приветливой улыбке, которая смотрелась несколько жутковато под толстым слоем белой пудры. - Рад, что вам удалось избежать страшной участи. Просто безумие какое-то происходит за Стеной.
   -- А разве не вы виноваты в случившемся? -- спросила Линда.
   Рианус Бонки удивлённо вскинул брови:
   -- Как вам такое могло прийти в голову? Конечно же, я не имею совершенно никакого отношения к тому, что произошло в городе.
   -- Я вам не верю. -- сказала Линда, глаза её пылали гневом. -- Мы помним как вы утром подговаривали взрослых идти к лавке Пилёзуса ловить ведьму и знаем, что из этого вышло!
   -- Это действительно ужасные события. И когда я пытался остановить вас, то предполагал, что этим может всё закончиться, но и только-то! Каждый должен отвечать за свои поступки, а не валить всё на бедного кукольника. Клянусь, что не причастен к происшедшему!
   -- Мы видели, как вы колдовали, -- сказал Николас.
   -- Колдовал?! Я?! -- Рианус захохотал. -- Вы вероятно были о-о-очень сильно напуганы и вам привиделось бог весть что! -- Он утирал слёзы, которые брызнули из его глаз на напудренные щеки и размыли мокрые дорожки.
   Кукольник подмигнул ребятам:
   -- Многие считают меня колдуном и думают, что я умею оживлять кукол. Поверьте, это не так! Мастерство рук, талант артиста, многолетняя практика, -- вот мой секрет. Но к волшебству это не имеет никакого отношения.
   -- Мы видели как вы в Козьем тупичке...
   -- Иллюзия! Ловкий морок, наведённый ведьминым колдовством, -- Кукольник подарил Николасу острозубую улыбку так похожую на оскал. -- Меня там не было. Я оставался на площади, всё время был там и собирался в дорогу. Кстати, очень расстроился, когда понял, что вы не послушали меня и убежали.
   -- А что сейчас происходит в Нэвидолле? -- спросила Линда.
   -- Кровопролитие прекратилось, но по улицам патрулируют отряды рассерженных взрослых. Они хватают всех, кому меньше восемнадцати, и отправляют в большой ангар возле высокой башни.
   -- Центральный городской склад, -- кивнула Линда.
   -- Возможно, -- пожал плечами Рианус. -- Из Нэвидолла никого не выпускают, а приезжим даже запретили покидать центральную площадь.
   -- А вам, значит, удалось сбежать?
   -- Можно и так сказать. Я ведь не собирался надолго задерживаться в Нэвидолле. Меня ждут другие места, планы и дела. Очень срочные дела.
   -- И вы ничего не сделали, чтобы их остановить? -- спросил Николас.
   -- Восстановление справедливости не моя стезя. Я -- артист. Моя задача будить в сердцах зрителей чувства силой актёрского таланта. Борьбой со злом пусть занимаются герои, а я их подвиги потом воспою в увлекательных представлениях.
   -- Считайте, что вам удалось пробудить. Чувства, -- пробурчал Николас.
   Кукольник сделал вид, что не расслышал его:
   -- А вы куда путь держите?
   -- Разыскиваем ведьму. Она сбежала из Нэвидолла и прячется где-то неподалёку.
   -- Так вот в чём дело!
   -- Да. И мы хотим заставить её всё исправить.
   -- Что ж похвальная задумка! Но припоминаю, что вчера вы не были столь решительны. Как же вы намереваетесь её "заставить"? И где вы собираетесь её разыскивать?
   -- У нас есть подсказка, -- улыбнулась Линда. -- А вы не хотите нам помочь? Вы ведь много путешествуете, может быть слышали что-нибудь?
   -- Увы, для меня эти места -- белое пятно, и тому, что я про них знаю, вряд ли можно верить. Но с удовольствием вас подвезу, если нам по пути. Мне это совершенно не трудно.
   -- Спасибо, не надо, -- сказал Николас.
   -- Спасибо, конечно-же, подвезите нас! - радостно воскликнула Линда.
   -- Тогда, полезай ко мне, -- улыбнулся Кукольник девочке, -- а твой друг пусть размещается в кибитке. Вы же знаете, внутри она гораздо больше, чем снаружи.
   Линду упрашивать не пришлось. Она живо оказалась на облучке рядом с Кукольником и помахала приятелю рукой. Николас подхватил дремлющего Пилёзуса и, бормоча проклятия, полез в кибитку.
   -- А этот тоже с вами? -- спросил Рианус, кивнув на кота.
   -- Да, а что такое? -- спросила Линда.
   -- Недолюбливаю кошек, -- скривился Кукольник. -- От них одни проблемы...
   -- Полностью с вами согласна. Мы ещё не успели с ним как следует познакомиться, а он уже создал нам кучу проблем.
   -- Вот как? Может выпьем по кружечке молока, и ты мне всё расскажешь?
   Рианус Бонки, как заправский фокусник, извлёк из-под дорожного плаща бутылку парного молока. Линда вдруг вспомнила, что давно ничего не ела, а от упоминания про еду в животе заурчало. Она взяла стакан и, не отрываясь, осушила до дна.
   -- Пища богов! -- улыбнулся Кукольник. -- Прости, что перебил, теперь я -- весь внимание.
   Линда вытерла губы тыльной стороной ладони. По всему телу распространилось сытое тепло и вялость. В голове слегка зашумело. Девочка вдруг почувствовала, что ей просто жизненно необходимо выговориться и она рассказала Рианусу Бонки всё: как нашла кулон, как они ходили с Маркусом в лавочку к старику Пилёзусу, как тот напал на них, как в Нэвидолл вернулось волшебство, как пошли в магазин Люцерны, где ведьма заманила друга в подвал, как Линда следила за ней. Наконец, она рассказала как Маркус исчез в черной воронке и вместо него появился Николас, как Линда провалилась через окошко, и как они сбежали от ведьмы.
   -- Значит, все твои злоключения начались из-за родительского кулона?
   Линда кивнула.
   -- Позволь взглянуть на него.
   Линда колебалась мгновение, потом её рука сама собой подцепила шнурок и вытянула реликвию наружу. Белый камень запульсировал в последних лучах заходящего солнца. Рианус Бонки впился взглядом в кулон, словно хотел проникнуть внутрь, потом закрыл глаза и прошептал:
   -- Бедное дитя, как много тебе пришлось пережить за это время! -- слеза блеснула в уголке его глаза, -- позволь, я прижму тебя к своей груди!
   Рианус нежно обнял девочку. От дорожного плаща пахло полынью и луговыми травами, дымом костра, мёдом, жареным мясом и хлебом и ещё чем-то очень знакомым и уютным. Линда вдруг ощутила себя в полной безопасности. Мысли в голове потекли беспорядочно и плавно, словно лодочки по волнам тёплого моря.
   Глаза Линды закрылись сами собой. Руки безвольно упали на колени. Кукольник придержал её тонкими и сильными руками, о чём-то спрашивал, но она не понимала вопросов. Некоторое время девочка сопротивлялась дрёме и старалась внятно отвечать. Наконец её голова упала на грудь и Линда провалилась в глубокий сон без сновидений. Рианус Бонки пристроил её на лавке поудобнее, чтобы она не свалилась во сне, и накрыл пледом.
   Ослик ступал монотонно и размеренно. Повозка поскрипывала и покачивалась в такт его шагам. Уже совсем стемнело и пробившийся сквозь крону лунный свет посеребрил торжествующую улыбку балаганщика, когда он прятал что-то в потайной карман сюртука.
  

Глава Девятая

Грибные эльфы

  
   Когда Николас залез в повозку, в его груди зародилось щемящее чувство потери. Он подумал, что нельзя вот так оставлять Линду наедине с Кукольником, но не мог объяснить, почему у него появилась эта мысль. Может быть причиной был взгляд, с которым Рианус смотрел на мальчика, острый и злой, будто пытался глазами проткнуть насквозь? А может всему виной -- зубастая улыбка так похожая на волчий оскал?
   Николас решил не обращать внимания на странные предчувствия. "Он, конечно, неприятный тип, -- подумал Николас, протискиваясь между сундуками, рулонами афиш, досками и прочим хламом, -- но это не повод, чтобы его в чём-то обвинять".
   Кукольник щёлкнул хлыстом. Ослик подергал ушами, поднатужился и сдвинул с места тяжёлую повозку. Николас чуть не ударился головой о масляную лампу, чадившую под потолком. Кибитка заколыхалась на ухабах, поскрипывая и набирая ход.
   Мальчик сел на пол, привалился к брезентовому пологу и прижал к груди кота. От лохматой шерсти исходило уютное тепло, Пилёзус мирно посапывал и вздрагивал лапами во сне. Николасу вдруг стало грустно и одиноко, он вспомнил Школу волшебства, свою комнатку для двух школяров, столовую, пропахшую поджаренными колбасками, сосисками в тесте и картофельным пюре, Парк танцующих фонтанов. Ему пригрезился смех друзей, звонок на перемену и директор Таракан, танцующий на радуге.
   Николас начал клевать носом. Сквозь дрёму ему показалось, что крышка большого сундука приоткрылась и оттуда выглянули стеклянные кукольные глаза. Николас улыбнулся деревянному человечку и крепко заснул. А когда разлепил глаза, сумерки сменились глубокой бархатной ночью, и в крохотное окошко заглядывала любопытная Луна. Кот куда-то запропастился.
   Николас огляделся и понял, что его окружили мрачные куклы. Сначала мальчик решил, что сон продолжается, но в этот момент кибитку подбросило на кочке, парень лязгнул зубами и окончательно проснулся. Около сотни кукол копошилось вокруг него, сбились плотным кольцом, и это был не сон. Николас попятился, пока не уткнулся спиной в огромный тюк с тряпьём. Куклы остановились на расстоянии вытянутой руки, свет от маленького масляного фонарика отбрасывал на стены их зловещие тени. Куклы беззвучно открывали рты и размахивали деревянными ручками, словно силились ему что-то втолковать. Вперед выступил Петрушка с длинным носом и размалёванными розовыми щеками. Эта кукла была очень старой, деревянная голова рассохлась, краска покрылась множеством трещинок.
   Петрушка оскалился и взмахнул тряпочными ручонками, показывая то на Николаса, то на брезентовый полог, но мальчик в этой пантомиме ничего не понял. Кукла потеряла терпение и потянулась к Николасу. Парень зажмурился и вжал голову в плечи. Но кукла дотянулась до фонаря и сунула в него руку. Пропитанные лаком деревянные пальцы мгновенно покрылись копотью.
   Петрушка оторвал кусок старой афиши и быстро на нём что-то нацарапал. Куклы застыли в немом ожидании.
   Николас заглянул в записку. Он долго разглядывал рисунок, силясь его разгадать. На бумажке был нарисован длинный человечек в прямоугольной шляпе. В одной руке он держал большой нож, а от другой -- тянулись линии к фигуре поменьше.
   Петрушка терпеливо ждал.
   -- Не понимаю, -- сказал Николас.
   Кукла всплеснула руками и подошла к мальчику вплотную, она ткнула обугленным пальцем в грудь Николасу и показала на маленькую фигурку на рисунке, ткнула в изображение долговязого и показала пальцем в ту сторону, где был запряжен ослик, а потом опять ткнула в грудь мальчику и показала рукой на собравшихся кукол.
   -- Это Кукольник, -- сказал Николас. -- Это я?
   Петрушка утвердительно закивал головой.
   -- А это вы. И что значат линии?
   Кукла воздела руки в немой мольбе, потом метнулась к сундуку и перекинулась через его край. Петрушка пошарил на дне сундука и вытащил за нитки куклу-марионетку. Он показал на нити, на линии на рисунке и на Николаса.
   Мальчик нахмурил лоб:
   -- Хочешь чтобы я взял марионетку?
   Петрушка закатил глаза, и принялся стучать деревянным лбом о край сундука. Снаружи послышался шорох. Куклы тотчас попрятались по местам. Петрушка быстро повязал на левую руку мальчика жёлтую ленту и забрался в сундук. Он укоризненно посмотрел на Николаса и на прощание махнул рукой. Крышка сундука с грохотом закрылась.
   -- Он хотел сказать, что Кукольник превратит тебя в куклу.
   Николас от неожиданности подпрыгнул на месте и стукнулся головой о деревянную рейку.
   В повозку забрался кот Пилёзус. Выглядел он очень усталым, шерсть стояла дыбом и усы топорщились в разные стороны. Кот сел перед Николасом и обернул хвост вокруг задних лап:
   -- Ты был прав. Рианус колдун.
   -- И что это меняет?
   -- Это только половина беды. Главное -- тебе угрожает опасность.
   -- Только мне? А Линде?
   Пилёзус понюхал воздух и принялся вылизывать шёрстку на груди:
   -- Кукольнику нужен мальчишка, -- промурлыкал кот, как бы между прочим. -- Он намерен превратить тебя в куклу. Он так поступал уже не раз, все его марионетки раньше были живыми людьми.
   Николас посмотрел на сундук:
   -- Не может быть!
   -- Ты же сам волшебник! Должен знать, что такое вполне возможно.
   -- Но это запрещённая магия, чародейство вне закона. Да и зачем ему это?
   -- Дай подумать, -- кот закатил глаза, -- может потому, что это ему нравится? Муррр?
   -- Это мерзко!
   -- А я о чём говорю! Ты попал в руки к преступнику, и если не убежишь, никто тебя не спасёт.
   -- Линда пойдёт со мной? Надо её предупредить.
   -- Что ты заладил: "Линда", "Линда"? Твоя жизнь в опасности, -- кот сделал ударение на слове "твоя".
   -- Он ей тоже угрожает.
   Кот презрительно фыркнул:
   -- Не факт. Почём тебе знать, может они с Кукольником заодно? Ты ведь только второй день её знаешь. Кем была эта девчонка до вашей встречи? Грабила бедных лавочников. Вот! Та ещё бандитка.
   -- Ты просто обижен на неё.
   -- Это к делу не относится. В настоящий момент речь о тебе. Спасёшься сам -- спасёшь других. Ту же Линду, раз она тебе так мила.
   -- Она мне не мила! То есть мы с ней дружим. И она мне нравится... Как друг! Ничего такого.
   Кот приподнял брови:
   -- Дрожь в голосе, учащённое дыхание, глаза блестят, сердцебиение... Наш мальчик, кажется, влюбился?
   Николас покраснел, нахмурился и сердито засопел.
   -- Ладно-ладно, -- торопливо проговорил кот, -- это не моё дело. Оставим на потом. Так ты бежишь?
   -- Нет!
   -- Ну, и глупо! Скоро Кукольник устроит привал. Он отвлечет внимание Линды. Сначала превратит в куклу тебя, потом -- её. Вы будете висеть рядом. Вот на этих крючках, -- кот кивнул на доску, на которой действительно было вбито два ржавых гвоздя. -- А если повезёт, сыграете в одной пьесе. А потом, когда Рианусу надоест, он кинет вас на дно сундука, и вы будете там пылиться вечность.
   Кот направился в сторону выхода:
   -- Моё маленькое кошачье сердце не выдержит такого зрелища. Пойду лучше поохочусь, -- с этими словами кот беззвучно выскользнул наружу и растворился в ночи.
   Николас остался один. Его бросало то в жар, то в холод. Мысли о Линде сменялись размышлениями о Кукольнике, мальчик вспомнил видение в Козьем тупичке, явственно, словно наяву, услышал хохот чёрной костлявой фигуры, потом -- ехидный голос кота.
   Николас прильнул к дырочке в брезентовой стенке кибитки. Маленький фонарик на длинной изогнутой палке тускло освещал дорогу перед осликом, выхватывал из темноты чёрную тень Риануса. А рядом с повозкой бесшумно плыли два призрака. Две чёрные бесформенные фигуры сотканные из тени и пыли. Кукольник с ними о чём-то шептался. Разобрать было невозможно, но чутьё школяра подсказало, что дело нечисто и пора, наконец, последовать доброму совету. Безотчётный ледяной ужас стиснул сердце колючими пальцами. Николас зажал рот рукой, чтобы не закричать, прокрался к выходу и спрыгнул на дорогу.
   Призрачные тени насторожились, повернули безглазые морды, узкие ноздри затрепетали, вынюхивая добычу, но мальчишка спрятался за большим камнем и затаил дыхание. Кибитка продолжила путь под мерный цокот копыт и шуршание больших колёс. Скоро всё стихло и вокруг Николаса сомкнулся непроглядный ночной лес Оймод.
   Что же теперь делать? Идти обратно по дороге в незнакомый город, искать в Нэвидолле помощи? Развеялись ли злые чары безумной ненависти, охватившие жителей? Да и чем могут помочь простые обыватели, которые не помнят волшебства? Николас тяжело вздохнул. Он уже порядком устал от этого странного мира. "Эх, вот бы сюда моих приятелей, мы бы живо разобрались с этими ведьмами--колдунами". Но об этом можно только мечтать, помощи ждать неоткуда. Он прижался затылком к тёплому шершавому камню и прикрыл глаза.
   Светало. Клочок неба над головой из угольно-чёрного превратился в тёмно-синий, побледнел, словно выцвел, а потом стремительно стал впитывать свет восходящего солнца, пока не стал нежно-голубым. Из мрака проступили лохматые силуэты деревьев. Сизый туман выполз из ночной берлоги, стал ластиться к ногам, словно пушистый щенок. Трава нарядилась в жемчужное ожерелье росы. Проснулись дневные птицы, и тишина отступила перед их беззаботным щебетанием. Утро смыло ночные страхи.
   Николас встал и сладко потянулся, разминая затёкшие мышцы. Он твёрдо решил, что возвращаться в Нэвидолл не имеет смысла. Надо разыскать логово ведьмы и заставить колдунью вернуть всё на свои места.
   -- В конце-концов, я же волшебник! -- сказал он сам себе, и лес Оймод к нему прислушался. -- Надо только немного потренироваться.
   Николас отошёл в сторону от дороги и выбрал небольшую полянку. Лучшее место для проверки магических сил. Пока никто не видит. Юный волшебник сосредоточился, чтобы вспомнить, что-нибудь простенькое. С неба ему в руки упал сапог. Парень повертел неожиданный предмет и закинул подальше в кусты. "Неплохо для начала, -- подумал Николас. -- теперь попробуем заклинание посерьёзнее. Мне нужна карта!"
   Николас проборомотал магические слова и взмахнул рукой. Воздух вокруг сгустился, пошёл рябью, запахло корицей с чесноком, и перед мальчиком прямо из воздуха стали появляться и тут же исчезать: антрекот, бергамот, бутерброд, бегемот, фагот. Молодой человек завороженно смотрел на этот странный калейдоскоп, выждал момент и хлопнул в ладоши, мельтешение прекратилось, на колени упала флейта.
   Мальчик подобрал инструмент и прикоснулся к мундштуку губами. Он начал играть мелодию, которую помнил с детства. Музыка поплыла по сумрачному лесу, едва касаясь земли, взлетая к острым еловым верхушкам. Печаль и светлая радость переплелись в простенькой мелодии. Николас улыбнулся. Ему вспомнилось лицо Линды, её глаза и то, как она смешно щурится на солнце. Ах, какие у неё милые ямочки на щеках!
   -- Миленькая музычка.
   Мальчишка вздрогнул. Он не думал, что за ним кто-то наблюдает.
   -- Сам придумал? -- от рябины отделилась фигурка.
   Девушка тонкая и стройная, ростом чуть выше Николаса, в длинном белом платье с зеленоватым отливом, подпоясанная широким зелёным поясом. Шёлковая лента стягивала в пышный хвост непослушные вьющиеся волосы цвета огненного клёна.
   Она подошла ближе. Её походка была так легка, что даже трава не приминалась под босыми ногами.
   -- Что? -- спросил Николас.
   -- Песню, -- рассмеялась девушка и присела рядом с Николасом. -- Я Хюльда. Мне понравилась твоя мелодия.
   Её голос был похож на звон серебряного колокольчика.
   -- Спасибо.
   -- Сыграй ещё что-нибудь.
   -- Пожалуйста, мне не жалко...
   Николас начал новую мелодию, которая получилась ещё грустнее и светлее. Мокрые дорожки появились на щеках Хюльды. Тонкими длинными пальцами она смахнула слезинку.
   -- Тебе грустно? -- спросила она.
   -- Немного, -- ответил мальчик.
   -- Кто тебя расстроил?
   -- Никто. Наверное, я сам виноват. Трудно радоваться, когда ничего не получается.
   -- А ты сыграй что-нибудь повеселее и дела пойдут на лад.
   -- Вряд ли.
   -- Ты только попробуй!
   Девушка улыбнулась и Николас подумал, что никогда не видел такой прекрасной улыбки.
   -- Что ты тут делаешь, Хюльда? -- спросил Николас.
   -- Слушаю твою музыку, -- рассмеялась девушка. -- Слушаю и плачу. А мне хочется танцевать. Играй весёлую мелодию!
   Парень снова приложил флейту к губам. В этот раз лес Оймод огласили весёлые трели и переливы. Девушка вскочила и закружилась в танце. Лента развязалась и волосы разлетелись золотым веером. Николасу показалось, что само солнце опустилось к ним на поляну. Цветы раскрыли бутоны, голова закружилась от медового благоухания.
   Он встал и присоединился к Хюльде, приплясывая, заиграл быстрее. Девушка обняла его, и они закружились в невесомом танце. Мир вокруг превратился в череду ярких цветных полос. Молодой волшебник видел только алые губы, очерченные умелой кистью, милые веснушки вокруг аккуратного носика и зелёные глаза, огромные и бездонные как два озера, от которых он не мог оторвать взгляд. Николас утонул в невыносимом блаженстве и не хотел, чтобы это когда--нибудь кончилось.
   Они кружились и смеялись и не могли отпустить друг от друга, пока не упали, запыхавшись, на изумрудную траву. Хюльда положила голову на колени Николасу и тот ощутил, что в его душе больше нет страха и тоски. Они растаяли как ледяные глыбы в пламени дракона. Мир стал приветливее и мальчику уже не хотелось никуда уходить, с гостеприимной поляны, из огромного доброго леса Оймод, от этой чудесной девушки.
   -- Ты не назвался.
   -- Николас. Я из другого мира.
   -- Ты волшебник?
   -- Да, я учился в Школе магии и волшебства... А почему ты спросила?
   Хюльда хихикнула.
   -- Я видела как ты тут... колдовал! Не поняла только, что ты собирался сделать, но было забавно. Ты такой смешной. Ты ведь останешься здесь со мной?
   -- Конечно! -- ответил Николас. Но тут в памяти зажёгся крошечный огонёк, напомнивший о том, что надо куда-то идти. Мальчик нахмурил лоб:
   -- Только у меня было какое-то важное дело... Никак не вспомню...
   -- Оставь дела на потом! Разве может быть что-то важнее этого момента. Существуют только "здесь" и "сейчас", всё остальное -- мираж.
   -- Да-да, правильно!
   -- Мы будем танцевать, ты будешь играть мне на флейте!
   -- Здорово!
   -- И я обещаю, что ты никогда не вспомнишь о своей печали.
   Николас улыбнулся.
   -- Ты будешь моим Рыцарем леса, -- добавила Хюльда.
   -- Конечно! А что для этого нужно сделать?
   -- Всего лишь отказаться от прежней жизни. Скажи это вслух.
   Хюльда склонилась над Николасом, упершись узкими ладонями в его плечи. Её волосы, спадая вниз тонким огненным пологом, отгородили окружающий мир. Остались только он, она и два бескрайних озера.
   -- Скажи, что ты отрекаешься от всего, что было до этого момента, останешься со мной и будешь вечно моим рыцарем.
   -- Ты серьёзно? -- спросил Николас, улыбаясь.
   В глазах девушки промелькнула острая ледяная игла:
   -- Конечно, ведь всё произнесённое на этой поляне... А впрочем, это не важно. Вижу, что ты испугался. Ты ещё не готов. Ты струсил, как недавно.
   Николас попытался встать, но Хюльда с неожиданной силой прижала его к земле.
   -- Я ничего не боюсь, -- прошептал молодой волшебник.
   Зелёные глаза вспыхнули внутренним светом:
   -- Неправда! Ты трус.
   -- Это не так!
   -- Ты бежишь, тебе страшно, поэтому ты предаёшь. Предал своих друзей, а теперь ту девчонку. Я знаю! Ты даже самому себе боишься признаться в этом и ищешь оправдания.
   Хюльда произносила слова, словно хлестала ими Николаса по лицу. Парень хотел отвернуться, зажмуриться и не мог пошевелиться. Холодные и жестокие фразы ранили, как ледяная плётка, вымораживая сердце. Он сопротивлялся из последних сил, искал на что опереться, что возразить. И только одно слово всё ещё тлело в самой глубине перепуганной души, но Николас не мог его вспомнить. Слово, одно только слово, которое растопило бы холодную корку неуверенности, вырвало из плена лесной феи.
   -- Я даю тебе шанс позабыть про всё, -- мягко произнесла Хюльда. -- Не отказывайся. Не сопротивляйся.
   -- Линда, -- прошептал Николас.
   -- Забудь! Не произноси это имя!
   -- Линда. Линда!
   Хюльда вскочила, сжимая кулаки. Рыжие волосы взметнулись языками пламени. Из-под платья выскользнул длинный узкий хвост с кисточкой на конце и со свистом рассёк воздух.
   Мальчик сел, хватая воздух ртом, словно поднялся со дна холодного омута:
   -- Ты не человек. Кто ты?
   -- Не поддался. Устоял, -- шипела Хюльда, её пальцы скрючило от ярости. -- Ненавижу! -- она закрыла ладонями лицо и застыла в напряжении.
   Николас поднялся и отряхнул одежду. Странные чувства овладели им. Ему одновременно было жалко эту лесную девушку, но в то же время сердился за её слова и за обман.
   -- Мне пора идти.
   -- И куда же ты пойдёшь, городской мальчик? -- прошептала Хюльда.
   Николас оглянулся вокруг. Маленькую поляну окружали деревья, одинаковые, в какую сторону ни посмотри. Ни тропы, ни намека на то, как выбрать правильное направление.
   -- Не знаю. Пойду, куда глаза глядят. Рано или поздно этот лес кончится.
   Хюльда слегка улыбнулась:
   -- Хорошо, я провожу тебя, упрямый Николас. Мне понравилась твоя игра, и ты заслужил награду.
   Они шли молча. Деревья расступались перед Хюльдой, кусты почтительно убирали ветви и колючки, высокая трава пригибала стебли, превращаясь в удобную тропу. Лесная дева легко переступала босыми ногами, Молодой волшебник любовался её стройной фигурой и лёгкой походкой, а в груди защемила тоска, словно застарелая боль по неожиданной утрате.
   Они дошли до старой лесной дороги, которая, петляя, исчезала меж вековых сосен, а чуть дальше с другой стороны виднелась залитая солнцем поляна.
   -- Дальше сам, -- Хюльда посторонилась, пропуская вперёд Николаса.
   Мальчик сделал шаг. Он уже поворачивался, чтобы поблагодарить девушку, но та пронзительно закричала и ударила его кулаками в спину меж лопаток, так, что он полетел кубарем.
   -- Эй, ребята! Получайте подарочек!
   Николас не понял, что произошло дальше, ноги заплелись, неведомая сила несколько раз перевернула его в воздухе. Секунду назад он ещё шел по мягкому мху, а тут земля вырвалась из-под ног, перелетела через голову и стукнула по затылку. Придорожная трава закачалась над головой зелёными сосульками, а небо оказалось внизу. Николас попробовал пошевелить руками, и у него ничего не получилось. Двинул ногой -- с тем же результатом. Он прислушался к ощущениям и подождал немного. Боль пришла внезапно, пронзив острыми иглами лодыжки. Руки словно налились свинцом. Ноги не касались земли. Кровь прилила к голове, застучала в висках. Николас крепко зажмурился, но легче не стало.
   -- Хюльда, что случилось? Что за глупые шутки?
   Ему никто не ответил. Только далеко внизу, под ногами прыснул тоненький смешок. Посыпались крошки и жухлые листья. Прилетела достаточно увесистая палка и больно стукнула по голой пятке.
   "Да я ведь вишу вверх ногами! -- догадался Николас. -- Я попал в силки. Обманщица".
   Из густой кроны прямо на связанного человека спустился странный коротышка. У него была коричневая морщинистая кожа, слезящиеся глаза, красный распухший нос. На коротышке была зелёная пятнистая рубашка до колен и коричневые штаны, заправленные в мягкие полусапожки. Он полностью сливался с окружающей листвой, пока не двигался. Даже самый зоркий охотник не разглядел бы его в таком наряде. Голову коротышки украшала выцветшая жёлтая шляпа.
   -- Гы-гыы, -- протянул коротышка гнусавым голосом, -- поглядите, кого нам подкинула Хозяйка!
   Он говорил, странно растягивая слова, и постоянно облизывал губы.
   -- Старейшины будут довольны. Гы-гыы! Ребзя!
   После этих слов с деревьев спустилось ещё десятка полтора таких же коротышек. Они деловито подходили к связанному Николасу и расплывались в дурацких улыбках: "Гы-гыы!"
   Николас поискал глазами, куда подевалась Хюльда, но её и след простыл, как будто не было.
   -- А знаете ли вы, кого посмели тут спеленать? -- Николас изобразил самый страшный голос, на который был способен.
   Он постарался принять значительный вид, насколько это вообще возможно, когда висишь на дереве словно переспелый огурец, а ноги крепко стянуты толстой бечёвкой.
   -- Ага, -- ответил коротышка в шляпе, -- одного слепого недотёпу, который забрёл на территорию грибных эльфов.
   -- Кого? -- поперхнулся Николас. -- Каких эльфов?
   -- Грибных, -- прогнусавил коротышка. -- Ребзя, он глухая тетеря!
   Коротышкины сородичи поддержали шутку нестройным гыгыканьем.
   -- Потащили его домой, -- скомандовал коротышка в шляпе.
   Он потянул за один из концов бечёвки и Николас плюхнулся на землю. Но не успел он опомниться, как ему связали руки, а два десятка маленьких ручек тут же натянули верёвки и закинули себе на плечи. Юный волшебник снова повис в воздухе.
   Коротышки потащили добычу в сторону лесной чащи. В такт шагам они запели странную песню:
  
   Над цветком порхает шмель
   Без засовов, без петель.
   Он без усиков, без ротов,
   Мастер варки и компотов.
   Тут грибок, там грибок --
   Мы откусим ему бок!
   Над цветком порхает мух
   Полосатый его брюх.
   Прикрути к нему петель --
   Снова получился шмель!
   Раз грибок, два грибок --
   Мы откусим ему бок!
   Без гриба нет шмеля.
   Без добра нет бобра.
   Собирается гроза,
   В даль летит моя коза!
   Эй, дружок, что замолк?
   Мы укусим тебе бок!
  
   -- Гы-гыы! А зачем нам его кусать? -- закричал коротышка в шляпе. -- Он что, гриб?
   -- Конечно гриб!
   -- Самый грибной гриб из всех грибов! -- загалдели коротышки.
   -- Пусть только докажет, что не гриб! Пусть только попробует!
   -- Я знавал целую кучу грибов, -- прокричал один коротышка--носильщик, -- которые при жизни очень ловко прикидывались другими существами. Они такие хитрющие! Гы-гыы!
   Коротышки продирались сквозь чащу без устали. Николас раскачивался на верёвках в такт шагов и безумной песенки. Ветки хлестали его по лицу, колючки царапали кожу. Мальчика мутило, и чем больше он вслушивался в слова, тем сильнее болела голова. К концу пути он почувствовал себя надутым воздушным шариком и готов был лопнуть от разрыва мозга.
   А ещё он подумал, что было бы здорово запустить в коротышек большущим огненным шаром. Но в прошлом семестре преподаватель Пирологин наотрез отказался допускать Николаса на практические занятия и даже Таракан, директор Школы волшебства, не смог его переубедить.
   Коротышки притащили Николаса на большую круглую поляну и бросили около огромного котла, в котором судя по растёкшемуся по округе аромату, варилась грибная похлёбка. К котлу была приставлена лесенка, по которой туда-сюда сновал важный коротышка с поварёшкой. Он то и дело подсыпал приправы, помешивал варево и пробовал на вкус.
   На краю поляны стояло несколько шалашей. Судя по конструкции их собирали вороны. Ветки, палки, листья, куски соломы и прочая ветошь беспорядочно торчали из плетёных стен в разные стороны. А из отверстий, которые по всей вероятности служили входами, торчали грязные голые пятки, и раздавался богатырский храп.
   Коротышка на стремянке строго посмотрел на прибывших:
   -- Что застыли? Кидайте гриб в котёл! Он сам туда не полезет!
   -- Подождите! Я не гриб. Я волшебник! -- закричал Николас. Он уже не сомневался в серьёзности намерений этого странного народца.
   -- У нас тут все волшебники, -- сказал коротышка в жёлтой шляпе, -- каждый второй. Смотри!
   Он начал делать в воздухе беспорядочные пассы руками и выпучивать глаза. Те коротышки, которые стояли рядом восхищённо заохали и зааплодировали.
   -- Я настоящий волшебник, -- уточнил Николас, сделав ударение на слове "настоящий".
   -- А мы что же, не настоящие? -- возмутился коротышка в жёлтой шляпе. -- За других ручаться не могу, но я самый что ни на есть настоящий! Хотя, если честно, сильно в этом сомневаюсь. Мне иногда кажется, что в мире вообще нет ничего настоящего. Мы все друг другу снимся, словно тени от костра на стене пещеры, а когда проснёмся, ничего вокруг не будет...
   -- Хватит болтать, -- прервал его коротышка с поварёшкой, -- кидайте его в похлёбку без лишних разговоров.
   -- Не трогайте меня! Я не гриб. Я человек! -- запротестовал Николас.
   -- Хм, проблемка... Нельзя варить гриб, пока он не сознается в своей грибовости. Непорядок!
   Коротышка в жёлтой шляпе почесал подбородок:
   -- Будь другом, сознайся, что ты гриб.
   -- Я человек!
   -- Какой упрямый гриб. Ну ничего, дождёмся пока старейшины проснутся, они его разговорят и выведут на чистую воду в два счёта. Они и не таких раскалывали, -- коротышка в жёлтой шляпе кивнул на густой частокол, украшенный человеческими черепами.
   -- Сознается как миленький, наш вкусненький грибочек, -- одобрительно загудели коротышки.
   -- Так вы людоеды? -- спросил Николас, поглядывая на частокол.
   -- Что ты такое говоришь?! -- возмутился коротышка в желтой шляпе. -- Как тебе не стыдно на честных эльфов напраслину наговаривать. Мы только грибы кушаем. Поэтому всегда сильны, бодры, веселы!
   В подтверждение этих слов коротышки взялись за руки, начали подпрыгивать и петь песню. Правда каждый пел свой мотив и свои слова, так что в получившейся какофонии ничего нельзя было разобрать. От пения и плясок коротышки утомились и разбрелись кто куда, позабыв про Николаса. Он так и остался лежать связанный возле котла с похлёбкой.
   Николас попробовал освободиться от верёвок, но хитрые узлы только сильнее затягивались и врезались в кожу. Молодой Волшебник попробовал вспомнить какое-нибудь подходящее заклинание. Но после первой же попытки над ним образовалось мохнатая тёмная тучка, извергающая гром и крошечные молнии, и полился скучный осенний дождик. Вся остальная поляна оставалась залитой ярким солнцем, в траве стрекотали кузнечики.
   Николас приуныл и решил вздремнуть. Руки и ноги у него сильно затекли и перестали что-либо чувствовать. Вдобавок от вкусного грибного запаха в животе заурчало и зашевелилось нечто большое и голодное. Николас закрыл глаза, но ему тут же представилось как в школьной столовой повара в белоснежных фартуках выставляют на столы башни чистых тарелок, корзины свежеиспечённых булочек, кастрюли с супом. Он вспомнил, что уже давно ничего не ел, и настроение у него испортилось. Он открыл глаза.
   Волшебная тучка истратила заряд дождя и растворилась в безоблачном небе. Солнце спряталось за верхушки деревьев, на поляну выползли сумерки. Из шалашей появились их обитатели. Николас догадался, что это старейшины. Их было трое. Они были крупнее обычных коротышек и на груди у каждого красовались длинные гирлянды сушёных грибов. Старейшины щурили заспанные глаза, растирали ладошками припухшие лица и подползали поближе к костру, на специальное возвышение.
   Сухие поленья потрескивали, выпуская весёлые искорки в синее небо. Появились первые звёзды. Вечерняя прохлада окутала разгорячённое тело. Николас потянулся, разминая затёкшие ноги и потёр онемевшие руки о траву. К нему тут же подбежали недавние носильщики и перенесли к поближе костру.
   Самый старый из старейшин подошёл к коротышке-повару и что-то ему прошептал на ухо. С противоположной от старейшин стороны костра собрался весь странный народец, сотни две коричневых и морщинистых, как старая картошка, коротышек. Они пялились на Николаса и перешёптывались.
   Самый старый старейшина долго смотрел на Николаса остекленевшими глазами и наконец произнёс:
   -- Ты гриб?
   -- Нет, -- ответил мальчик твёрдо, хотя уже был готов расплакаться.
   Старейшина пошамкал ртом:
   -- Чем докажешь?
   -- Ну, например, я умею ходить.
   -- Ну и что? -- закричали из толпы. -- Они все это умеют. Я однажды целый день за грибом по лесу гонялся.
   -- А я все ноги отбил, когда от меня гриб по буеракам улепётывал.
   Коротышки наперебой приводили свои примеры.
   -- А мой гриб первый приз на скачках в прошлом году взял.
   -- А мой до сих пор где-то бегает!
   Это сообщение вызвало волну возмущения в толпе коротышек.
   Старый коротышка поднял руку и гомон стих.
   -- Вот видишь, -- обратился он к Николасу, -- грибы совсем от рук отбились. И твоё оправдание не прокатило!
   -- Я умею говорить!
   Толпа разочарованно загудела.
   -- От их болтовни даже я иногда устаю, -- грустно признался второй старейшина.
   -- Я похож на вас!
   -- Грибы известные мастера маскировки, -- возразил третий старейшина. -- Не видим причин, почему грибы не могут перенять наш облик.
   -- А я на месте гриба именно так и поступал бы, -- сказал первый старейшина, и все остальные согласно закивали головами.
   -- Ну что, кончились твои отговорки, грибок? -- ласково спросил самый старый старейшина.
   -- Я не знаю, что вам сказать, только это настоящая глупость, -- возмутился Николас, -- почему я должен вам доказывать, что белое это белое, и что я -- не гриб? Почему вы мне не верите?
   -- Потому что тебя поймали на грибалке! -- сказал второй старейшина и поднял вверх указательный палец.
   -- И кроме того, ты связан, а значит, правы мы, -- уточнил третий старейшина. -- И не спорь!
   -- А чтобы окончательно доказать тебе нашу правоту, -- сказал самый старый старейшина, -- и открыть тебе глаза на очевидное, -- коротышка рассмеялся, -- хотя, откуда у грибов глаза? Ха-ха-ха! Ну, да ладно. Так вот! Мы дадим тебе эликсир правды. И ты сам всё поймёшь.
   Старейшины хлопнули в ладоши и перед Николасом возникла деревянная чаша доверху наполненная ароматной густой жижей. От неё исходил замечательный сытный грибной аромат. У мальчишки сразу свело пустой желудок и громко заурчало в животе.
   Коротышка-повар зацепил плошкой немного похлёбки и поднёс к губам молодого волшебника. Николас чуть пригубил варево. На вкус оно оказалось изумительным. Такого вкусного грибного супа он никогда в своей жизни не пробовал. Он с жадностью проглотил вторую ложку и все последующие, пока чаша не опустела. Поварёнок только успевал подносить новые порции.
   Самый старый старейшина сделал знак, и Николаса освободили от верёвок:
   -- Ну, что теперь скажешь?
   Николас прислушался к ощущениям. Он почувствовал небывалый прилив сил. Всё вокруг прояснилось и стало необычайно чётким. Можно было даже разглядеть молодые иголочки на елях, что росли у самого горизонта. Николас полюбовался изумрудным пламенем костра, посмотрел на бежевое небо и фиолетовые деревья. Он поднёс к лицу руки, заросшие густым голубым пушком и рассмеялся. Он со всей полнотой осознал простую истину, которой противился с самого рождения, но которая поразила его ясностью и красотой. Ему страстно захотелось поделиться этим знанием со всеми, поэтому он вскочил на мицелий, расправил ламелы и заорал во всё горло:
   -- Я ГРИБ!
   -- Наконец-то, -- облегчённо вздохнул самый старый старейшина.
   Но Николасу этого показалось мало. Он решил, что все вокруг должны разделить его радость. Он скакал по поляне, подбрасывал вверх новых друзей и кричал, кричал, кричал:
   -- Я гриб! Я гриб! Я гриб!
   Он ловил сонных белок и с горячностью доказывал им, что всегда был, есть и будет грибом. Клялся слизнякам, что у них нежные ложноножки. Впитывал ночную сырость, тянул грибницей сок из земли, дышал порами тела и пускал по ветру споры.
   -- Я гриб!
   Солнце вспрыгнуло в зенит, словно кто--то поддал его пинком из-за горизонта. Но Николас не прекратил яростной пляски.
   -- Я гриб! Я хочу в похлёбку!
   Николас долго и безрезультатно искал котёл, чтобы в него залезть, потом искал поварёнка. Но тот тоже куда-то сбежал. Николас искал в траве, ползая на коленях, в складках коры, в узких земляных норах. Причитал:
   -- Я гриб, я гриб, я гриб...
   Потом любовался отражением своей великолепной желтой шляпки в капле росы, крутился под тёплыми солнечными лучами. Пару раз пытался спрятаться под берёзовым листком.
   Радость от нового самоосознания переполняла его. Как он мог так долго заблуждаться? Спасибо добрым коротышкам, что открыли глаза. Хотя, откуда у грибов глаза? Гы-гыы!
   Солнце немного повисело в зените и рухнуло за горизонт. И воцарилась тьма. Николас почувствовал усталость. Он подумал, что грибам тоже стоит иногда отдыхать, пристроился возле тёплого дуба и тут же крепко заснул.
   Николас проснулся от ощущения, что кто-то гладит его по щеке. Жутко хотелось пить, а распухший язык не помещался во рту. Он с трудом разлепил глаза и увидел над собой красивое знакомое лицо, зелёные глаза, тонкие брови, изящный носик и алые губы.
   -- Хюльда, -- улыбнулся мальчик, -- мне приснился странный сон.
   Девушка покачала головой:
   -- Это был не сон. Гы-гыы!
   Лицо лесной девы скукожилось, на голове появилась жёлтая шляпа. Видение развеялось.
   Коротышка помог Николасу подняться.
   Николас огляделся. Они сидели на краю большой круглой поляны под раскидистым дубом. Вокруг царил полнейший разгром и беспорядок. Поломанные палки, вырванные с корнем молодые деревца, куски дёрна на ветках, остатки шалашей. опавшая листва и местами выжженная трава. Казалось что на поляне пара пьяных великанов устроила танцевальный поединок. А в самом центре поляны красовался перевёрнутый медный котёл.
   -- Где я? Что тут произошло?
   -- Ну ты, братан, отжёг! Ни разу мы такого не видали.
   Николас поднялся и пошатнулся, балансируя на одной ноге. Ощущения были такие, словно по голове кто-то ударил большим чугунным молотком. В глазах потемнело, и руки похолодели. Коротышка подхватил мальчика, не дал ему упасть.
   -- Ничего не помнишь? -- участливо осведомился он.
   Молодой волшебник неопределённо мотнул головой, вызвав новый приступ боли.
   -- В двух словах, -- глаза коротышки блестели от восхищения, -- эликсир правды на тебя очень странно подействовал, проявил все твои внутренние "путенциалы", так старейшина сказал, и мы сразу разглядели, что ты наш. Понимаешь, не признали мы тебя сразу.
   -- Но я ведь не ваш.
   -- Опять упрямишься. Гы-гыы. Ладно, это пройдёт. Такое бывает после эликсира. Наш ты, наш, не сомневайся! И раз уж мы тебя приняли, то теперь всё наше -- твоё, а всё твоё -- наше. Кстати, что там у тебя есть?
   Мальчик развёл руками:
   -- У меня даже ботинок нет.
   Коротышка неодобрительно поцокал языком:
   -- Что же ты такой неподготовленный в лес Оймод пошёл?
   -- Дело у меня тут важное.
   -- Да ну?
   -- Ищу одну колдунью.
   -- А-а-а, -- протянул коротышка, -- знаем мы её. Важная такая, ходит, никого не замечает. За сто лет ни разу не поздоровалась.
   -- А вы знаете, где она живёт?
   -- Конечно! Мы тут всех в лесу знаем. Если хочешь, даже проводим.
   Николас закрыл глаза и подождал, пока сердце вернётся к своему нормальному ритму:
   -- Веди.
   -- Океюшки!
  

Глава Десятая

Дед Лимас

  
   Ночь пролетела быстро. Линда проснулась оттого, что кто-то осторожно к ней прикоснулся. Повозка стояла на распутье, ослик меланхолично ощипывал травку по краю дороги.
   Рианус Бонки потрепал её по плечу:
   -- Просыпайся, Линда. У меня для тебя неприятные новости.
   Линда спрыгнула с облучка. Всё тело затекло и задеревенело, а спина болела от лежания на жесткой доске.
   Утро набирало силу и лес Оймод уже не казался таким мрачным. Солнечные лучи пробивались сквозь густую крону, капельки росы блестели на тонкой паутине. Пахло свежестью, грибами и прошлогодними прелыми листьями.
   Девочка протёрла глаза и посмотрела на Кукольника:
   -- Что случилось?
   -- Твой приятель Николас сбежал.
   -- Как?
   -- У меня были серьёзные опасения, что он служит ведьме и, к сожалению, они подтвердились.
   Линда тряхнула головой и посмотрела на Кукольника прищурив глаза:
   -- Да что вы такое говорите? Не может быть!
   -- Ответь мне, положа руку на сердце, как давно ты его заешь?
   -- С того самого момента, как он появился из чёрной воронки.
   -- Та-а-ак! -- Рианус Бонки склонил голову. -- А кто сделал воронку?
   -- Ведьма.
   -- Что происходило дальше?
   -- Маркус исчез в воронке, а оттуда появился Николас, потом я упала вниз, и Николас меня спас.
   -- Ты решила, что он спасал тебя, -- прищурился Кукольник. -- А ты не задумывалась, что всё было заранее подстроено?
   -- Но зачем?
   -- Чтобы сбить со следа. Чтобы ты не помешала ведьме. Наконец, чтобы быть всегда в курсе твоих планов. Это не моё дело, но поверь, я хорошо разбираюсь в человеческой натуре. Даже маленькая девочка может доставить старой ведьме большие неприятности, особенно, если хочет спасти друга.
   Линда опустила голову. Она не хотела верить словам Риануса, но они звучали так убедительно.
   -- Люцерна испугалась тебя. Она подстроила, чтобы ты отправилась на поиски не одна, а в сопровождении её верного слуги. Да-да! Николас ведьмин помощник. Вспомни, как он был недоволен, когда я подобрал вас. И как он зло смотрел, когда залезал в кибитку. Он не хотел оставлять тебя без присмотра, чтобы ты не рассказала или не узнала чего-нибудь лишнего. И сбежал, когда понял, что я могу его разоблачить.
   -- Я вам не верю.
   -- И не надо! Просто подумай, обо всём необычном в его поведении, и сразу всё поймёшь. Ты умная девочка, -- Кукольник вытащил из кибитки кожаный бурдюк. -- А я пока пойду наберу воды.
   Линда осталась одна около повозки. Мысли у неё перепутались. Ей то казалось, что Кукольник абсолютно прав, и находила подтверждение его доводам, то вскипала от негодования, потому что каждое слово Риануса -- ложь.
   Линда прижала ладони к глазам, пока не появились зелёные круги, и стояла, не решаясь снова их открыть. Ей захотелось, чтобы всё тут же прекратилось, чтобы, когда она откроет глаза, всё оказалось странным сном, чтобы вокруг был не дремучий лес Оймод, а её спальная комната, и высокая липа за окном, и мистер Брукс на дорожке к дому. Чтобы не было ничего, из произошедшего за последние дни. А самое главное -- чтобы на кухне звенела посуда и фирменная папина яичница с беконом шкворчала на сковороде.
   О ногу потёрся кот Пилёзус. Девочка опустила руки и посмотрела на него.
   -- Не могла бы ты взять меня на ручки и немного погладить? -- попросил кот.
   Линда согласилась. Она чувствовала себя несчастной и обманутой. Ей было очень больно, словно внутри, около самого сердца, оборвалась какая-то важная ниточка, и она вот-вот рассыпется на отдельные части, и никто уже не сможет её собрать. Девочка подумала, что нужно отвлечься от грустных мыслей, и Пилёзус оказался тут очень кстати. В образе кота он гораздо симпатичнее, чем когда был злобным старикашкой.
   Девочка провела рукой по гладкой чёрной шерстке, а кот зажмурился и нежно замурлыкал. Но едва Кукольник скрылся за деревьями, кот приоткрыл жёлтый глаз и прошептал:
   -- Тебе надо бежать.
   От неожиданности Линда чуть не выронила его на землю:
   -- Куда? Почему?
   -- Тебе угрожает опасность.
   Девочка оглянулась и не увидела вокруг ничего угрожающего. Лес Оймод был тих и мрачен, обычные деревья, зелёные листья, трава и цветы, склонившие бутоны под тёплым ветерком. Ничего грозного или гнетущего.
   -- Не говори глупостей! Тут Кукольник, он меня защитит.
   -- Как раз на него и нельзя полагаться! Я заметил, что ему от тебя что-то нужно. Этот Кукольник не так прост, как хочет казаться.
   -- Глупости!
   -- Решать тебе, девочка. Но потом, когда, наконец, поймёшь, что старик Пилёзус был прав, будет поздно.
   Линда запустила пальцы глубоко в шерсть коту и сжала ему горло.
   -- Рассказывай, что тебе известно?
   -- Мышь не соврала. Тут неподалёку живёт один волшебник -- дед Лимас, его ещё Лешаком зовут, -- прохрипел Пилёзус. -- Он отшельник и не любит гостей. Но может многое тебе рассказать обо всём. Если захочет... И про твою мать... Прошу, отпусти меня, задушишь!
   -- Откуда ты знаешь про маму?
   -- Про неё твой дружок Маркус говорил, когда был в подвале у ведьмы. Я в клетке сидел и всё слышал.
   -- Вот трепач! -- Линде вдруг стало трудно дышать, словно её придушила огромная волосатая ручища, в глазах защипало и всё поплыло. -- Как же найти этого волшебника? Вокруг дремучий лес, ни тропинки, ни дорожки не видно. Если я заблужусь, это верная смерть. А мышиную карту ты сожрал!
   -- Хм. Есть один вариант, -- проговорил кот, отводя взгляд. -- Когда я был хозяином лавки... Боже, как же давно это было!... У меня хранилось несколько волшебных карт. Знаешь, такие, со всякими пометками: клады, тайные местечки.
   Девочка пожала плечами.
   -- Не важно, -- махнул лапой кот. -- Так вот на одной из них было отмечено странное место, в котором линии природных сил исходили из одной точки. В таких местах волшебники обычно строят магические башни. До него отсюда легко добраться. По приметам одна из тайных тропинок начинается неподалёку.
   -- А если там нет башни? Вдруг это место не нашел ни один волшебник? Я туда приду, а там только непроходимый лес и звери рыщут.
   -- Дело верное, -- прошептал кот, стараясь не смотреть Линде в глаза. -- У меня есть некоторая информация... проверенная. Там точно живёт волшебник Лешак. Если ты ему понравишься, он научит тебя своим фокусам. Ты ведь этого хочешь!
   -- Я не хочу учиться фокусам.
   -- Ну волшебству. Какая разница? Ведь ты для этого украла у меня книгу.
   -- А почему ты так стараешься? С чего вдруг такая забота обо мне?
   Кот закатил глаза:
   -- Ну как ты не понимаешь? Я ведь тоже боюсь Риануса. Этот тип взялся ниоткуда, у него плохая аура, он втёрся в доверие и завёз в самую глухомань. Подумай сама, ты ведь умная девочка. Николас сбежал потому, что почуял неладное.
   -- Не напоминай, не хочу слышать про этого предателя!
   -- В его поступке нет ничего предосудительного. В этом мире каждый сам за себя. Ты же знаешь его всего несколько дней, и требуешь слишком многого.
   -- Почему я должна тебя слушать?
   -- Можешь не верить, -- кот возмущённо встопорщил усы и скрестил лапы на груди. -- Можешь вообще никому не верить. Я тебе только добра желаю. Моё дело предупредить. Свою миссию я выполнил, и совесть моя чиста. Дальше поступай как знаешь, а я умываю лапы.
   -- Ты пойдёшь со мной?
   -- Нет, -- кот отвёл глаза, -- старик не любит котов. Мне он будет не рад.
   Из зарослей послышалось негромкое насвистывание.
   -- Решайся скорее, он возвращается!
   -- Что надо делать?
   -- Беги к вон тому дубу, от него начинается тропа, посыпанная битым кирпичём, иди по ней и никуда не сворачивай.
   Линда раздумывала. Её голова раскалывалась, хотелось плакать, кричать и бить посуду, хотелось чтобы от неё поскорей отстали, и чтобы всё прекратилось.
   -- Ну же! -- взвизгнул кот. -- Опоздаешь!
   Линда шагнула в сторону дуба, при этом она подумала, как всё глупо выглядит со стороны. А вдруг там ничего нет?
   -- Быстрее! -- взвыл кот.
   Линда ускорила шаг.
   -- Так-так-так! -- услышала она за спиной голос Кукольника. -- Уже уходишь? Не попрощавшись?
   Рианус Бонки вышел из чащи, насвистывая весёлый мотивчик, и остановился на краю дороги. Линда повернулась. Щеки её пылали от смешанного чувства страха и стыда, словно её застали за чем-то неприличным.
   -- Вы совершенно неправильно всё поняли.
   Кукольник склонил голову и прищурил глаз:
   -- Что ж, объясни мне.
   -- Я... Я просто решила пройтись, размять ноги.
   -- Понимаю...
   -- Тут вокруг так красиво.
   -- Вне всякого сомнения.
   Рианус Бонки перевл взгляд на кота. Пилёзус весь сжался в комок.
   -- А у меня как раз появилась идея, -- сказал Кукольник, продолжая смотреть на кота. -- Тут недалеко живёт волшебник. Почему бы тебе, Линда, не обратиться к нему за помощью?
   Девочка от удивления приоткрыла рот.
   -- В самом деле, что ты будешь делать, когда найдёшь ведьму? Ты не справишься с ней без посторонней помощи. А я в этом деле помощник некудышний. Может быть волшебник тебе что-нибудь подскажет.
   -- Как же его найти?
   -- Очень просто! С утра я тоже разминал ноги и наткнулся на волшебную тропу. Она приведёт тебя в нужное место.
   -- Вы уверены?
   -- Абсолютно. Поверь, я повидал множество дорог и кое-что в этом понимаю.
   -- А если он не захочет помогать?
   -- Только выживший из ума полоумный старый болван не захочет тебе помочь. Ты такая милашка!
   Линда переминалась с ноги на ногу:
   -- Вы не проводите меня?
   Кукольник рассмеялся:
   -- Ты только что собиралась удрать от меня в-одиночку, а теперь зовёшь с собой. Ха-ха! -- и добавил серьёзным тоном. -- Увы, я не могу бросить неотложные дела. Может быть, в следующий раз.
   Он взял Линду за руку и повёл в сторону тайной тропинки. Рука у Риануса была сухая и холодная, как кусок камня. Девочку пробрала дрожь, но она не хотела показывать своего испуга и крепко сжала в кулак свободную руку.
   Солнце ещё не поднялось над вершинами деревьев, было свежо и высокая трава, покрытая ледяной росой доставала до колен.
   Они подошли к заветному дубу. За широким стволом начиналась еле заметная тропинка шириной не больше ладони, покрытая мелким битым кирпичом. Она извиваясь вела вглубь леса Оймод и скоро исчезала в густой траве. Найти её можно было только если точно знать, где искать.
   Кукольник выпустил пальцы Линды и слегка подтолкнул в спину:
   -- Дальше сама.
   Линда наступила на тропинку правой ногой, и мир вокруг неё изменился.
  

* * *

  
   Когда Линда исчезла, Кукольник широко улыбнулся коту и развёл руки, словно собираясь обнять старого знакомого. Пилёзус прыгнул в кусты, но застыл в воздухе над землёй, нелепо размахивая лапами.
   Кукольник укоризненно покачал головой:
   -- Куда же ты так спешишь, дружок? Мы с тобой ещё не обсудили один важный вопрос.
   -- Мяу! -- ответил Пилёзус.
   Рианус рассмеялся:
   -- А ты, братец, шутник!
   Он достал из повозки большую клетку с толстыми железными прутьями, запихнул в неё застывшего кота и навесил на дверцу серебряный замок. Клетку Рианус водрузил на пенёк а сам уселся перед ним на складную походную табуретку, вытянув длинные ноги и положив ладони на колени.
   -- Как думаешь, зачем мне понадобилось спровадить девчонку? -- спросил Кукольник.
   Кот пожал плечами.
   Кукольник обнажил зубы:
   -- Я получил, что хотел, -- Он растегнул сюртук и двумя пальцами вытянул из потайного кармана кулон с молочно-белым камнем на плетёном кожаном шнурке.
   Кот вытаращил глаза:
   -- Да ведь это!
   -- Совершенно верно. И такая драгоценность была у глупой девчонки. А ты не знал?
   Пилёзус чуть не расплакался.
   -- Теперь эта вещица послужит тому, кто действительно этого достоин, ухмыльнулся Рианус Бонки, и камень в оправе моргнул внутренним светом.
   -- Господин, но ведь это очень опасно, -- прошептал кот.
   -- Ты будешь говорить об опасности мне?! -- расхохотался Кукольник. -- Да знаешь ли ты, кто я?
   Кот замотал головой.
   -- Со временем узнаешь.
   -- А что будет с девчонкой?
   -- Она останется со старым волшебником, пока срок её дней не истечёт, или пока я не решу стереть с лица земли это гнилое место.
   Кот поёжился.
   -- Теперь ты знаешь, что я могу это сделать? -- Рианус встал с табуретки. -- А с мальчишкой придётся повозиться. Кто-то помог ему убежать... Ты не знаешь? Это был не ты?
   -- Что вы, добрый господин! Я не посмел бы.
   -- Но ведь ты шушукался с девчонкой!
   -- Это просто...
   -- Уговаривал сбежать от меня, -- Рианус Бонки вскинул бровь, -- говорил, что я опасен.
   -- Но ведь это правда!
   -- Ладно, оставим это. Я не сержусь на тебя. Просто настало время поближе познакомиться с твоей хозяйкой, -- прошептал Кукольник, -- и ты меня к ней проводишь.
  

* * *

  
   Едва Линда вступила на тайную тропу, мир вокруг неё изменился. Лес отступил, открывая вид на круглые пригорки, мимо которых петляла рыжая тропинка, постепенно забираясь на крутой холм. На его вершине виднелись частокол и край соломенной крыши. Избушка казалась близкой, но едва девочка шагнула в её сторону, холм, словно живой, отпрыгнул к горизонту, превратился в еле заметный бугорок на конце ниточки-тропинки. Линда сделала ещё шаг к избушке, холм немного приблизился, но перескочил с левой стороны дорожки на правую.
   Линда развернулась, ей захотелось догнать Кукольника и расспросить, что всё это значит. Но картина за спиной изменилась до неузнаваемости: дорога выписывала невероятные выкрутасы, закручивалась спиралями и узлами, делала мёртвые петли. Никакой повозки не было и в помине. Лес тоже изменился. На смену привычным дубам и елям пришли странные растения с железными стволами и хрустальными листьями, они еле слышно мелодично позвякивали, поддаваясь ветерку. Под ногами изумрудной вязью стелились заросли незнакомых цветов, их стебли пульсировали, словно дышали, а лепестки тонкие, полупрозрачные, испещренные тонкой паутиной капилляров, в такт дыханию раскрывались и схлопывались обратно. Странные цветы следили за девочкой. Стоило Линде замешкаться, как ближайший бутон распахнулся и протянул к её ноге острые, как иглы, тычинки, желая напиться свежей крови.
   Девочка пронзительно взвизгнула, голос заметался меж стволов пьяным эхом.
   -- Ах так! -- сказала девушка и топнула ногой. Она решила во что бы то ни стало добраться до домика деда Лёшки. Она отпихнула надоедливый цветок и побежала по тропинке.
   Небо и земля попеременно менялись местами: то верхушки деревьев нависали над головой, то облака кучерявились под ногами. Но девочка не обращала на это внимания и упрямо шла к хижине.
   "Зачем же меня сюда занесло? -- подумала она, стараясь не упустить из виду строптивое жилище и вовремя менять направление. -- Мне нужно было сюда попасть... Зачем-то". Линда обнаружила, что совсем ничего не помнит: ни как оказалась тут, ни с кем попрощалась недавно. Воспоминания о последних днях затянуло непроницаемой пеленой, а попытка вспомнить вызывала жуткую головную боль.
   Линда добиралась до избушки весь оставшийся вечер. Густой сумрак обступил девочку со всех сторон. Она брела в полутьме наощупь и почти потеряла надежду, когда тропинка выскочила из леса на широкую поляну, а дорогу преградила высокая изгородь, составленная из крепко вбитых в землю заострённых столбов сбитых меж собой толстыми поперечными жердями. Девочка так устала, что упала прямо на землю, едва пройдя через калитку. Игра в догонялки совершенно её вымотала.
   Сторожка стояла посреди круглого двора. Бревна почернели от времени, густой мох пророс в щелях. Крыша, крытая соломой, побелела от солнца и местами прохудилась, дыры чернели, как чумные язвы. Вьюн оплёл стены густыми гирляндами, отчего избушка стала похожа на штопанный зелёный носок великана. Вход в избушку был прикрыт щелястой ветхой дверью подпёртой толстой палкой. Слюдяные окна слепо уставились на девочку. Резные наличники поседели от времени и солнца, скособочились, а по углам свисали связки человечьих черепов.
   На душе у Линды стало тоскливо. Стоит ли заходить в такой неприветливый дом, а вдруг внутри поджидает злобный упырь? Девочка тряхнула головой и стиснула кулаки. "Будь что будет! Не пропадать же здесь посреди странного леса". Она толкнула скрипучую дверь и вошла в пыльную горницу. Самый большой череп в ближней связке блеснул пустыми глазницами и клацнул гнилыми зубами ей вслед.
   Посреди необъятной горницы, во главе огромного дубового стола сидел старик и внимательно разглядывал вошедшую. Он был невысокого роста и весь заросший седыми патлами. Волосы на голове, усы и борода торчали во все стороны, и от этого старик походил на сердитый одуванчик. Прищуренные глаза изучали гостью из-под густых бровей.
   На хозяине сторожки была длинная штопанная рубаха из грубого полотна, подпоясанная бечёвкой да просторные шерстяные штаны, заправленные в стоптанные короткие сапоги. На столе лежала измятая соломенная шляпа.
   -- Ну, здравствуй, Линда! Давно тебя поджидаю. Извёлся весь!
   -- Вы меня ждали?
   -- Давно уж, про тебя лесные пчёлки все уши прожужжали. Идёт, мол, красная девица, топи печь, встречай гостей. Тут редко кто прохаживает. Вот, удивился, решил поглядеть.
   -- Вы -- дед Лимас?
   Кустистые седые брови удивлённо взлетели:
   -- Кто тебе назвал это имя?
   -- Один знакомый.
   -- Вот как? Кхм... Ну, что ж, можно и так сказать. Зови пока так, я первому встречному настоящее имя своё не называю.
   -- Я не первая встречная! -- возмутилась Линда.
   Старик ухмыльнулся, пожевал усы и строго посмотрел на девочку:
   -- Так по какому делу незваная гостья пожаловала?
   Линда задумалась. Ей показалось, что воспоминания вот-вот вернутся, нужно только ухватиться за тоненькую ниточку и распутать клубок. Но чем больше она напрягала память, тем сильнее болела голова. В глазах у девочки потемнело, и стены горницы опасно покачнулись.
   -- Э-хе-хе! -- воскликнул старик, подскочил к Линде и усадил на лавку. -- Похоже, над тобой знатно поколдовал кто-то. Ты сиди-сиди, отдыхай. Хочешь, чайку попей.
   Линде не хотелось чаю, но она послушалась деда Лёшку, протянула руку к дымящейся глиняной кружке. И тут силы окончательно покинули девочку, она завалилась навзничь, крепкие и твёрдые, как палки, руки подхватили её и положили на кровать.
   Ночью Линда бредила. Ей чудились странные тени, призраки приглашали на танец, большой череп рассказывал истории, старый ворон расчёсывал гребнем русые кудри, склоняя набок голову, клацал клювом и задавал вопросы, на которые девочка не знала ответов. А потом всё начиналось снова.
   Линда проснулась на широкой лавке, накрытая большой духмяной овчиной. Пробуждение было болезненным, словно выныриваешь с глубины, разрывая легкие. Девочка резко села и тяжело вздохнула.
   Старик сидел на прежнем месте и ждал, когда она очнётся. Густые брови над полуприкрытыми глазами дрогнули:
   -- Проснулась, ласточка?
   -- Спасибо за гостеприимство, дедушка, мне пора, надо торопиться.
   -- А позволь узнать, куда?
   Линда не смогла вспомнить, как ни старалась.
   Старик встал и обошёл вокруг девушки, поцокав языком.
   -- Похоже, торопиться не стоит. Никуда не попадёшь, а только сгинешь. Лес вокруг видала? И как только тебе удалось сюда добраться при таком--то недуге?
   -- Да что вы, дедушка, я не больна! Вы мне дорогу покажите, я сама доберусь.
   -- Сама, говоришь, доберёшься, -- хмыкнул дед Лимас. -- Ну ладно, пойдём на крыльцо.
   Линда и старый волшебник вышли из избушки.
   Высоко в небе светила Луна в окружении звёзд, а рядом сияло Солнце. В небе чередовались яркие полосы, будто кто-то распустил радугу. Изгородь очерчивала ровный круг посреди широкой поляны, а деревья вдоль опушки стояли, словно чёрные загадочные стражи. Тропинка, ведущая от дома, искрилась сахарной белизной.
   -- Пройдись-ка по дорожке, только никуда не сворачивай, -- сказал дед Лимас.
   Линда побежала к воротам, но тропинка незаметно повернула обратно, к порогу дома. Девочка побежала в другую сторону и история повторилась. Куда бы ни пыталась пойти, дорога снова и снова возвращалась к домику.
   Старик стоял на крыльце и посмеивался.
   -- Почему я всё время возвращаюсь? -- спросила Линда. Она насупилась и сжала губы.
   -- Назад дороги нет.
   -- Так как же мне отсюда выбраться?
   Дед Лимас пожал плечами:
   -- Не знаю. Для начала попробуй вспомнить, куда хотела попасть, и для чего. А пока не вспомнишь, ты -- беспутная, по-любому дальше идти нельзя.
   -- Вы меня не пропустите?
   Старик покачал головой.
   -- Не я препятствие, дорогая моя. Тут пройти можно только через сторожку. Но не я решаю пропускать ли путника. Если человек достоин, у него хватит сил, чтобы выбраться. А иначе -- сгинет и пропадёт. Либо в Лихомани заблудится, либо водяной на дно гиблого озера утащит, а может, грибы из него раба сделают.
   -- И что же мне теперь век тут сидеть и ждать?
   -- Ну почему же "сидеть". Работа для любого найдётся: обед готовь, избу прибирай, одежду латай, двор мети. Видишь разруха какая? Сил моих на всё не хватает.
   -- Так вы это специально придумали, чтобы работницу заполучить?
   Старик нахмурился, зыркнул чёрными глазищами.
   -- Я тебя не зазывал, сама пришла! Напраслину не наводи! Не хочешь ничего делать -- неволить не буду, да только тогда время твоё бесцельно утечёт. Совсем пройдёт.
   -- Не мои ли предшественники там на входе, -- спросила Линда, -- у которых "время прошло"?
   Лесовик погрустнел, словно полуденная туча закрыла небо, взгляд его потух:
   -- Это друзья мои... Старые, верные... Которых я пережил. Вызволить меня пытались, да не смогли. Теперь век мне напоминают... Тебе не понять.
   -- Куда уж мне...
   Старик вскочил, жахнул со всей силы по столу кулаком и затопал ногами:
   -- Ах так, неверующая! Думаешь, голову тебе морочу?! Так вот же, -- старик ткнул Линду пальцем в лоб, -- верну часть твоей памяти, потрачу драгоценную силу, чтобы не обижала старика недоверием.
   И тут полыхнули мысли, Линда вспомнила, как шла по лесу, и что была она не одна. Кто-то шел рядом, но куда он пропал и почему -- совершенно не помнила. Всё в слепой пелене, расплывчатое и нечёткое, а начинаешь всматриваться -- рассыпается мелкими осколками. И возникло ощущение, что что-то важное она упустила и забыла. Мысль засвербила, раззуделась, как комариный укус. Зашевелилось в душе нечто жучком-жужелицей, зажатым в кулаке, царапнуло тонкими лапками, поелозило, но не нашло сил выбраться наружу.
   Линда крепко зажмурилась, чтобы вспомнить, собрать воспоминания, но голова опять разболелась и слёзы потекли по щекам.
   -- О! То-то и оно! -- старик поднял палец.
   -- А вы можете мне память вернуть?
   -- Пока нет! Сильное заклятие на тебе, и с каждым днём крепчает. Завтра больше забудешь, послезавтра -- ещё, а через неделю и имени не вспомнишь. Сама с этим справиться должна.
   -- А если не смогу?
   -- Значит так тебе на роду написано. Память иссохнет, и в связке ещё черепок добавится.
   Линда поёжилась.
   -- Пожалуй, стоит постараться.
   -- Да уж, да уж...
  

* * *

  
   Время в доме лесовика тянулось, как теплый яблочный джем. Старик ушёл по делам, а Линда осталась и, чтобы не скучать, принялась за уборку. Она перестирала одежду, выскоблила до блеска дубовый стол, расставила по полкам чашки, плошки и тарелки, очистила от копоти стёкла в оконцах. Только с потолком получилась загвоздка, пауки плели паутину быстрее, чем девочка орудовала веником, в итоге она плюнула на них и оставила в покое. К вечеру Линда валилась с ног от усталости и заснула, прямо сидя на лавке.
   На следующее утро всё оказалось по-прежнему: драная одежда на лавках, стол заваленный грязной посудой и закопчённые окна. Девушка с подозрением посмотрела на Лешака. Испытывает, что ли? Тот прошаркал от печки, на которой спал, к двери, даже не взглянул, и бродил где-то весь день.
   Линда засучила рукава и повторила уборку, сердито сдувая чёлку со лба. Черепа в связках очистила от пыли и земли, пауков погоняла для приличия, сварила суп и начисто вымела пол.
   На третий день следы уборки снова исчезли без следа. Старик пролежал на печи дольше обычного, а когда, покряхтывая, запрыгнул в сапоги, девушка подскочила к нему, красная от негодования:
   -- Как это понимать?!
   -- Кто здесь? -- насторожился дед Лимас, подслеповато щурясь.
   Линда удивилась:
   -- Как это, "кто"? Третий день тут живу, а вы как будто не помните?
   Старик почесал бороду, приподнял бровь:
   -- Ты кто такая? И как здесь оказалась?
   -- Пришла. Вы меня ждали, чаем поили. Неужели не помните?
   -- Уф! Подумал морок в избу забрался. Хорошо голос подала, а то бы кочергой огрел!
   -- Прекратите насмехаться! Память обещали вернуть, а сами в мою сторону даже не смотрите и ничего не делаете.
   -- Раз обещал -- верну. Напомни только, для чего я её брал?
   -- Это невыносимо! -- воскликнула Линда.
   Она рассказала старику про дорогу к избушке, про их первую встречу, про дни, которые прожила у него в гостях. Дед Лимас почесал бороду и покачал головой:
   -- Всё хуже, чем ты думаешь, девочка.
   Он подошёл к резному шкафчику и достал старинные часы, подышал на них и бережно протёр хрустальное стекло циферблата. Золотые стрелки застыли на половине десятого.
   -- Заклятие в силе, -- промолвил он, -- ничего не изменилось.
   Линда взглянула на часы и пристально посмотрела на старика.
   -- С момента нашей встречи, -- пояснил он, -- прошло может полчаса, а может год, а может тысячелетие, не узнаешь, пока не выберешься. Да вот только неизвестно, когда это произойдёт. Фокус с дорожкой показывал?
   Линда кивнула.
   -- Это только полбеды. Отсюда нельзя выйти. Долгие годы тщетно ищу дорогу, но безуспешно. Вечный узник этого места.
   -- А как же я?
   -- Теперь и ты со мной.
   -- Не понимаю. Вы меня что, обманули?
   Лимас сел на лавку напротив девочки и в задумчивости погладил бороду:
   -- Это место зовётся Лесс Лимас, девочка, воронка времени, хитроумная ловушка для волшебника. Время тут течёт, куда захочет: и вперёд, и назад, и под углом, переплетается узлами, поворачивает вспять. И завтра может стать вчера, а может произойти месяц назад, через год будет завтра, а справа окажется пятница... Такое трудно понять обычному человеку.
   Линда слушала старика, и голова шла кругом. Она подумала, что лесовик сбрендил от одиночества, и покосилась на дверь.
   -- Кому-то ты сильно помешала, девочка, раз тебя сюда заманили и памяти лишили. Сильному магу или колдунье.
   -- А вы можете это узнать?
   -- Погоди, ещё не время. Ха-ха, смешно я про время пошутил! -- старик вдруг посерьёзнел. -- Прежде надо кое в чём убедиться. Хитрецы думают, я ослаб, поглупел. Подсылают шпионов, -- старик вскочил, забегал по горнице, собирая на столе странный механизм из рухляди. Сооружение напоминало мельницу, сложенную из прутиков, к которой прикрутили несколько циферблатов и вставили десяток рычажков. Небольшой раструб медным зонтиком повис с одной стороны, а с другой -- пощелкивали, стукаясь друг об друга, два железных шарика на длинных шнурах. Шары высекали искры, соприкасаясь, и снова разлетались.
   Линда забилась в угол, ей стало совершенно понятно, что дед Лимас сошёл с ума. Тот суетился, хихикал, поблескивал глазами и не переставая бубнил под нос:
   -- Думали, я тут прохлаждаюсь. Закис от тоски... А у меня появилось то, чего нет у них, и никогда не будет. Неограниченное время... Вечность... Ах, да ты так не поймёшь!
   Он отбросил жестянку, которую вертел в руках, и потащил девушку к незаметной дверце в дальнем углу горницы:
   -- Пойдём, увидишь!
   Линда с опаской выглянула за дверь. От порога протянулась равнина, словно из огромного горшка пролилась сметана и застыла причудливыми наплывами. Пустыня переливалась оттенками белого: от сахарно-прозрачного до цвета слоновой кости и топленого молока, местами слепила до рези в глазах, местами -- растворялась в матовых полутонах.
   Девочка пригляделась и прикрыла руками рот, чтобы не закричать, по телу побежали мурашки. Равнину покрывали гладкие черепа, расставленные в ряды. Солнце их высушило, ветер сорвал кожу, волосы и плоть, заботливо отполировал кость. Пустые глазницы смотрели в затылок следующего ряда, и так продолжалось до самого горизонта.
   -- Знаешь, чьи они? -- спросил дед Лимас и посмотрел так, что холод поднялся по спине до самой макушки. Девушка покачала головой.
   -- Мои, -- ответил на свой вопрос старик. -- Я умер тут бесчётное количество раз.
   -- Но вы же живы.
   -- Такое случается, если время не течёт в одном направлении и сворачивается в петлю. Я одновременно жив, мёртв, молод, стар. И всегда одинок. Но вечности как раз хватает, чтобы познать многое.
   Они вернулись в дом и дед Лимас прикрутил к своей поделке последнюю проволочку.
   -- Вот, сейчас узнаем, -- пропел он и подул на лопасти мельницы.
   Конструкция вздрогнула и пришла в движение. Крылья мельнички двинулись по часовой стрелке, закрутились, набирая ход. Старик ухмыльнулся в седые усы, подёргал рычажки и направил раструб на Линду. Девушка застыла, боясь пошевелиться. Её глаза от ужаса стали совершенно круглыми, на них навернулись слёзы от напряжения, а светлые кудри встопорщились.
   Разноцветные стрелки побежали по циферблатам. Дед Лимас внимательно за ними следил и что-то беззвучно проговаривал, загибая пальцы. Механизм жужжал. Стальные шары с мелодичным звоном стукались друг об друга. Высекаемые ими искры собрались в облако неправильной формы и поплыли в сторону девочки. Искорки облепили Линду с головы до ног, прикасались к коже, но не обжигали, а приятно щекотали. Линда пискнула и зажмурилась.
   -- У меня для тебя две новости, -- сказал старик, когда "мельница" остановилась, -- хорошая и плохая. Не буду спрашивать, с какой начать, хорошая в том, что у тебя есть способности к магии. Иными словами, ты волшебница. А плохая заключается в том, что по этой же причине ты вряд ли когда-нибудь покинешь это место.
   -- Я отсюда не выйду? -- Линда приоткрыла один глаз.
   -- Ты в ловушке для волшебников, -- пожал плечами дед Лимас.
   -- Но я не хочу быть волшебницей!
   Глаза старика заблестели во мраке, словно искры пробежали по потухшему костру:
   -- Твоя природа от твоих желаний не зависят. От волшебного дара нельзя отказаться. Он передаётся по наследству. У тебя были в родне волшебники?
   -- Не помню, -- буркнула Линда. -- Я вообще ничего не помню, что случилось до тропинки.
   Она насупилась, разглядывая пустоту, упрямая складочка пролегла между бровей. Лимас привалился к стенке, полуприкрыл глаза и неторопливо постукивал ногтями по столешнице.
   Протяжный вой прервал их тягостное молчание.
   Старик весь собрался, как кот, готовый к прыжку, бережно взял со стола соломенную шляпу и нахлобучил на голову.
   -- Что это? -- спросила Линда, и в ответ прозвучал другой звук, словно кто-то провёл мелом по стеклу, к нему прибавился третий, похожий на ржавый скрежет, и вскоре избушка дрожала от нарастающей какофонии.
   -- Гости незванные, -- сказал дед Лимас. -- Посиди тут тихонько.
   -- Я не останусь, пойду с вами!
   -- Опасно там, -- сказал старик, прихватывая толстую палку, которую использовал как посох, -- не для барышни дело.
   -- Я не барышня! -- вспыхнула девочка.
   -- Нянькой не буду, погибнешь -- пеняй на себя.
   Старик снял со стены самострел, связку тяжёлых стрел-болтов и вышел за дверь. Линда, не раздумывая, шагнула следом.
   Черные тучи затянули небо, сливово-кровавое марево клубилось от горизонта до избушки, выпрастывая из жирной туши тонкие хоботки. В воздухе запахло сырой землёй. Вой, скрежет и визг перекрывали далёкие раскаты грома. Частокол затрещал от напиравших на него чудовищ. Клыки, лапы, налитые кровью глаза, бородавчатые тела и чешуйчатые хвосты с костяными шипами, -- мельтешили плотной массой. Слюнявые пасти глодали частокол, вязкая слизь с шипением стекала по толстым брёвнам на пожухлую траву, расползаясь ядовитыми лужами.
   -- Кто это? -- спросила Линда, но голос потерялся в диком вое.
   -- Шиги Дальней Неви, -- прокричал дед Лимас, не оборачиваясь. Он пригнулся и побежал к каменному колодцу посреди двора. Длинная зубастая пасть на длинной гибкой шее метнулась на звук, но старик, не останавливаясь, перебил хребет чудовища дубинкой. Девочка побежала за стариком, и несколько тонких шипов со свистом вонзились в то место, где она только что стояла.
   Чудища перевалили через стену. Они взбирались друг на друга, давили нижних, карабкались по растоптанным телам, скреблись животами по кольям и неумолимо приближались, вынюхивая добычу.
   Линда не помнила, как пробежала несколько десятков шагов, но успела разглядеть острые когти, почувствовала смрад, источаемый лохматыми телами. Задыхаясь, упала за каменной кладкой колодца рядом с дедом Лимасом и сжалась в комок, мечтая стать незаметной. Она хотела спросить у старика, что делать дальше, но челюсти свело до боли, а зубы выстукивали дробь и норовили прикусить язык.
   Старый волшебник разыскал глазами что-то, видимое только ему, коротко кивнул и встал во весь рост. Он шагнул от колодца навстречу чудовищам.
   -- Тёмные силы не учли, что я научился управлять временем, -- сказал старик. Его голос перекрыл и погасил другие звуки. Вой и скрежет затихли.
   Дед Лимас протянул руку и вытащил Линду из убежища. Девочка с ужасом поняла, что теперь они остались без защиты в нескольких шагах от наступающих тварей. Старик прижал девочку к себе и прикрыл дырявым плащом. Движения чудищ замедлились, а потом и вовсе застыли. Капли ядовитой слизи, повисли в воздухе крошечными сферами.
   -- В этой точке время останавливается, -- прошептал волшебник. -- Он снял с плеча самострел и натянул рычагом тетиву. Толстый стальной зазубренный болт с глухим хлюпом вонзился в чешуйчатое тело, где предположительно находилось сердце чудовища. Старик перезарядил оружие и вложил новую стрелу. Второй монстр получил смертельную рану. Третий болт лёг в паз.
   -- Подождите! -- закричала Линда. -- Так же нечестно!
   Дед Лимас приподнял брови:
   -- Прости, что ты сказала?
   -- Вы их убиваете нечестно. Это браконьерство.
   -- Ну, знаешь, -- удивился старик. -- мне, беззубому, много лет, у меня нет жесткого панциря, острых когтей и непробиваемой чешуи, а их тут сотня. Если буду тут сверкать благородством, от меня даже косточек не останется.
   -- Они, наверное, не по доброй воле сюда пришли. Их пригнали тёмные силы, или как их там... Они не хотят убивать. Может, у них друзья есть, или детки, а вы их вот так: раз и навсегда!
   -- Это злобные кровожадные твари! -- отрезал волшебник. -- И вопрос стоит так: или они, или я. Не знаю, что ты там навыдумывала, я выбираю жизнь в обмен на их смерть. Может, тебе чудища дороже?
   -- Вы безжалостный старикашка! Можно было вообще не выходить из избушки, и они исчезли бы сами!
   Линда сжала кулаки, вытянулась струной и привстала на цыпочки. Её щеки заалели от прилившей крови, а глаза сверкали гневом.
   -- С какой такой радости? -- спросил старик.
   -- Исчезают же следы моей уборки. Время унесло бы их в далёкое прошлое, где вас ещё нет. Зачем обязательно убивать?!
   Линда замахнулась на деда Лимаса и тут произошло то, чего она совсем не ожидала. Воздух собрался перед ней в плотный кулак и полетел в сторону старика. Удар пришелся прямо в грудь. Самострел вылетел из раскинутых рук к противоположной стороне ограды. Старик ойкнул, едва устояв на ногах, и лёгкая улыбка проскользнула в густой бороде.
   -- Что ж, похоже, ты права, -- кивнул лесовик, потирая ушиб, -- пойдём отсюда потихоньку, нам есть о чём поговорить.
   Старик приобнял пунцовую Линду за плечи и повел в избушку, а армия монстров побледнела и растаяла без следа.
  

Глава Одинадцатая

Чёрный замок

  
   Люцерна изучала новый облик своего убежища. Каждый раз она удивлялась тому как живое в неживом предугадывает настроение хозяйки и меняется согласно её замыслам и чувствам. В этот раз Логово превратилось в чёрный замок. Гладкая базальтовая стена со множеством узких бойниц и сторожевых башенок выросла до неба, защищая от леса Оймод и от непрошенных гостей. Глубокий ров окружил цитадель, к стальным воротам протянулся узкий подъёмный мост. По обе стороны от входа на страже стояли две пантеры, сотворенные из белого полупрозрачного мрамора. Они вглядывались в сумрак рубиновыми глазами и скалились острыми сапфировыми клыками.
   Запутанный лабиринт вёл от ворот к изящному дворцу с высокими стенами и стрельчатыми окнами. Изящные витражи изображали сцены охоты на драконов. От главного здания к флигелям вели ажурные мостки. Ядовитый плющ с багровыми листьями оплёл чёрные колонны, и издали казалось будто это кровь на воронёной стали.
   Колдунья переходила из зала в зал, и свечи в бронзовых канделябрах гасли вслед за ней, дворец погружался во мрак. На душе у Люцерны было неспокойно. Скорый побег из Нэвидолла расстроил её планы. Она была уверена в победе, хотя Кукольник оказался хитёр и не так прост. Тем желаннее был бы этот трофей. Люцерна сжала кулак, словно обхватывая трепещущее горячее сердце волшебника, пропитанное древней могучей магией. Его вполне хватило бы на заклинание.
   -- Неужели я слабею? -- прошептала колдунья.
   С тех пор как исчез последний дракон, волшебства в мире стало значительно меньше. Люцерна помнила времена, когда воздух искрился от переполнявшей его магии. Достаточно было подумать и повести бровью, желания тут же исполнялись. Могучие короли тряслись от страха, боясь навлечь на себя её немилость, ветераны великих битв падали без чувств, едва уловив строгий взгляд колдуньи. Придворных дам Люцерна узнавала только по заколкам на затылках. И имя! У неё было другое имя, величественное, звучное, красивое. Не эта простецкая пародия.
   Теперь она прячется в глухомани одна, и имя её забыто, а кучка жалких горожан празднует победу над ведьмой. Жаль, что пришлось бросить старую Камелию, она бы сейчас скрасила одиночество. Дурацкая жёлтая брошь!
   Люцерна взмахом руки зажгла камин и подошла к окну.
   Вдали догорал оранжевый закат, солнце скрылось за горизонтом, верхушки деревьев как пики могучего войска почернели на фоне сапфирового неба. Люцерна ждала незванных гостей. Все приметы говорили о том, что они приближаются. Неясная тревога сжимала чёрное сердце. Тайное место невозможно найти в непроходимом лесу. Волшебный боб не оставляет следов, и нельзя узнать, куда он перенёс хозяйку. Так как же её нашли? Нехорошее предчувствие изнурило душу. Кто явится в сумерках?
   Она ещё раз мысленно воспарила над убежищем. Неприступная крепость посреди непроходимой чащи. Каменные пантеры вытянули треугольные морды, вынюхивая чужаков. Пока всё спокойно и тихо.
   Дремучий и таинственный лес Оймод. Он всегда с недоверием к ней относился, не любил ведьму, а она отвечала ему взаимностью. С каким удовольствием она превратила бы всё вокруг в пустошь. Выжженная земля на много миль вокруг. Горячие ветры, перебирающие незримыми пальцами серый песок, пыльные бури, сдирающие кожу с непрошенных гостей, унылый однообразный пейзаж до горизонта и редкие чахлые кустики с колючей листвой, -- вот что должно остаться здесь! Но время для этой затеи ещё не настало. Она пока не может противостоять лесу, как и он не может её одолеть.
   Если бы ей тогда удалось победить Кукольника, если бы не... Люцерна нащупала в потайном кармане крохотный башмачок и нежно погладила его. Это воспоминание принадлежит только ей, хоть и приносит боль! Она никому его не отдаст!
   От размышлений отвлёк странный звук. Плаксивое завывание нарушило торжественное безмолвие пустого дворца. Ребёнок? Здесь? Люцерна отвернулась от окна, ища глазами причину звука. Облезлый чёрный кот на паркете в пяти шагах от неё таращился большими жёлтыми глазами и мелко трясся.
   -- Пилёзус?! Что ты тут делаешь?
   Кот весь прижался к полу, как мохнатый клубок, словно ожидая удара:
   -- Хозяйка, прости!
   -- Как ты нашёл меня?
   Ведьма подошла к коту, чтобы схватить за шкирку. Из высокого кресла, напротив камина, послышалось вежливое покашливание. Люцерна заглянула за спинку и отпрянула.
   -- Сюрпри-и-из! -- радостно воскликнул Кукольник, оборачиваясь к колдунье. -- Вот, проезжал мимо и решил заглянуть на огонек.
   Рианус Бонки наклонился к очагу, выхватил кочергу из специальной подставки и пошевелил поленья. В середине тлеющих углей проклюнулся огонь, и лицо колдуна озарилось красным отблеском.
   -- Ты не против, если я тут похозяйничаю?
   -- Здесь никто не появляется без моего ведома. Как вам удалось?
   -- Опасное заблуждение! На месте беглой ведьмы я бы больше думал о мерах безопасности.
   Люцерна, с трудом сдерживая ярость, прошептала заклинание, намереваясь опалить огнём дерзкого визитёра, но сбилась на полуслове.
   -- Не советую этого делать, -- сказал Кукольник, не оборачиваясь. -- Тем более, что на меня колдовство не подействует. Ты ведь знаешь!
   -- Откуда вы... ты...
   -- Узнал? Ха! Это ведь так просто. Рана от шпаги ещё не зажила? Запах твоей крови так дразнит, так манит...
   -- Пришёл убить меня?
   -- Возможно... Всё зависит от твоих ответов на мои вопросы, -- тонкие губы на белом лице растянулись в улыбку. -- Или опять попытаешься проткнуть меня каменным ножом?
   -- Он раскололся.
   -- Ах, да! Твой котик мне всё рассказал! Всё, что узнал от тебя, и даже больше! Ты очень удивишься, когда узнаешь всю правду, -- Рианус противно хихикнул. -- Люди расстраиваются, когда узнают, что их используют.
   -- Я никого не использовала. Пилёзус не в счёт.
   -- А я не про кота. И даже не про мальчишку, которого ты по ошибке отправила на Ту Сторону. Я про тебя!
   Люцерна с удивлением посмотрела на Кукольника.
   -- Ха-ха! Я оказался прав! Ты наивная дурочка. Ты даже не догадываешься, что играешь роль пешки в чужих руках! Правда, забавно?
   Люцерна покраснела. Возмущение сдавило грудь, стало трудно дышать. Она сжала кулаки и кое-как выдавила вопрос:
   -- Кто же по-твоему меня "используют"?
   Рианус Бонки сделал вид, что не расслышал. Он вынул из внутреннего кармана сосиску, наколол на шпагу и сунул в камин, насвистывая под нос весёлый мотивчик. Он любовался, как языки пламени коптят и обжигают розовую шкурку, превращая нежный фарш в уголёк.
   -- Я требую ответа! -- повысила голос Люцерна.
   Кукольник пожал плечами:
   -- Всё узнаешь в своё время, а пока вопросы задаю я. Помнишь нашу последнюю встречу? В руках у тебя был кинжал. Зачем ты, негодница, использовала его против меня?
   Люцерна зло посмотрела на Кукольника.
   -- Учти, я знаю правильный ответ, -- подмигнул Рианус, -- мне надо убедиться в твоей откровенности.
   -- Хотела вырезать твоё сердце.
   -- Зачем оно тебе понадобилось? -- Рианус состроил обиженную кислую мину. -- А впрочем, не отвечай. Я догадался. Сердце это вместилище души... Священное место, храм жизни, бла-бла-бла. Тебя кто-то надоумил? Намекнул, что ты добьёшься задуманного, вырезав моё сердце? -- Кукольник запрокинул голову и расхохотался. Он смеялся долго и громко, так что слёзы потекли по щекам, размывая актёрский грим.
   -- И ради этого ты устроила представление с украденным смехом, обманутыми детишками? Признайся, ты сама никогда бы до такого не додумалась!
   -- Мой план сработал.
   -- Глупости! Ты решила, что заманила меня в западню? Ха-ха! Знай же, иногда добыча превращается в охотника. Я сразу разгадал твои ухищрения. Но мне было интересно понаблюдать, как ты выпутаешься из этой ситуации.
   -- Пришёл посмеяться надо мной?
   -- Вовсе нет, -- Кукольник изобразил на лице безразличие, -- твоя игра была великолепна. Никому не удавалось так долго фехтовать со мной и уйти почти невредимой.
   Кукольник встал и прикоснулся к шраму на плече молодой ведьмы:
   -- А ведь мы могли бы стать замечательной парой, -- прошептал Рианус.
   -- Это предложение руки и сердца?
   Кукольник протянул ведьме кинжал:
   -- Руку я тебе не даю, а вот сердце забирай хоть сейчас. Если, конечно, сможешь. Ну же, смелее!
   Люцерна взяла оружие. На клинке заиграл булатный узор, огонь заструился по остро отточенному лезвию. Ведьма полюбовалась его танцем, раздумывая, и, наконец, решилась. Кинжал вонзился в грудь Кукольнику по самую рукоять. Сталь легко вошла в тело балаганщика, словно тот был слеплен из разогретого воска. Кровь пропитала белую рубашку, заблестела на камзоле.
   Кукольник улыбнулся, будто ничего не произошло. Ведьма заглянула ему в глаза, и ей стало страшно. Ни боли, ни отчаяния, не увидела Люцерна во взгляде ночного гостя, только чёрную бездну и огненные всполохи.
   Рианус Бонки зажал в ладони руку колдуньи, сжимающую рукоять, и потянул вниз. Другой рукой он раздвинул край ужасной раны.
   -- Смотри! -- сказал Кукольник.
   Ведьма заглянула в рассечённую грудь и увидела там только черноту. Место, где у обычных людей располагается горячее, бьющееся сердце, было пусто.
   Люцерна отшатнулась.
   -- Довольно, -- сказал Кукольник, вынимая нож из груди. -- Теперь понимаешь, что твоя затея была глупой?
   -- Кто... Или что ты такое?
   -- Всего лишь кукольник, бедный артист, кукловод, владелец ослика, кибитки и нескольких десятков пустоголовых кукол.
   -- Что тебе от меня нужно? -- прошептала Люцерна.
   -- Давай заключим сделку, -- Кукольник застегнул камзол и укутался плащом, -- сердце волшебника в обмен на мальчишку.
   Ведьма посмотрела на кота Пилёзуса и облизнула губы.
   -- Всего-то?
   Рианус Бонки проследил за взглядом и скривился:
   -- Ха-ха! Твой кот мне ни к чему. Мне нужен настоящий мальчишка. Весёлый, находчивый, смелый.
   -- Все дети остались в Нэвидолле.
   -- Да, и благодаря тебе, весельем они не отличаются. Но эта беда поправима! Скоро сюда придёт ещё один гость, Николас, волшебник-недоучка. Ты, наверное, его не помнишь, он выпал из портала, который вы соорудили вдвоём с одной милой старушенцией. Да-да, я побывал в подвале твоей лавочки, видел картинки на полу и узнал её почерк. Так вот, он уже на мосту! Ты отдашь мне мальчишку, а я устрою так, чтобы ты смогла заполучить сердце волшебника.
   -- Где ты возьмешь его? Ты единственный волшебник, который появился здесь за много лет.
   -- Тут неподалёку живёт ещё один. Разве ты не знала?
   -- Лесс Лимас? Но ведь это петля времени. До старика не добраться, я туда не полезу, а сам он выбраться не может.
   -- Дорогуша, раскрою небольшую тайну. Если моя затея с мальчишкой получится, то я состряпаю одно серьёзное дельце, и получу такие способности, которые ты даже представить не можешь. С той силой, которая мне достанется, распутать любую петлю, или даже узел, не составит никакого труда. Тебе останется только пойти и взять своё: сердце, требуху, череп для гадания... забирай старика целиком, если хочешь! Но прежде -- мальчишка. Ну что, по рукам?
   -- Я тебе не верю! Что помешает такому сильному волшебнику нарушить слово?
   Рианус Бонки развёл руки:
   -- Посуди сама, зачем мне обманывать? Ты и так в моих руках. К тому же, у меня свои счёты со стариной Лимасом. Лично возиться с ним некогда, предоставлю это удовольствие тебе. Во-вторых, от тебя почти ничего не потребуется: встретишь мальчишку, заморочишь ему голову, ты это умеешь. И потом, твоя малышка ждёт...
   -- Скрепим наш контракт?
   -- Любым надёжным способом!
   Люцерна плюнула в ладонь, и они пожали друг другу руки.
   -- Замечательно, -- Рианус Бонки расплылся в улыбке. -- Вот тебе инструмент, для претворения в жизнь наших планов. Смотри, не промахнись.
   Колдун передал Люцерне маленькую тростниковую трубочку с отравленной стрелой и растворился в сумраке, как дурной сон.
   Люцерна на негнущихся ногах подошла к креслу. На бархатном сиденье осталась аккуратно сложенная детская распашонка с крохотным вензелем на воротничке. Ведьма схватила её и прижала к лицу. Горькие слёзы обожгли щеки. Люцерна вдохнула детский запах, который непостижимым образом остался в крохотной рубашонке и беззвучно прошептала имя.
  

* * *

  
   Целый день Николас бежал по лесу Оймод вслед за грибным эльфом. Мальчик сбил все ступни о корни и коряги, но старался не обращать внимания на боль. Жёлтая шляпа маячила впереди. Лес стал густым и неприветливым.
   -- Ну вот, пришли, -- хмыкнул коротышка, когда они выбрались на широкую проплешину, посреди которой возвышался чёрный замок.
   Коротышка задрал голову, разглядывая стену, и присвистнул:
   -- Вот это домина! Как же ты туда залезешь?
   Николас пожал плечами:
   -- Пока не знаю, а ты мне не поможешь?
   -- Знаешь, там какие-то тени странные бродят, лично мне они доверия не внушают. Гы-гы, мы всё-таки Мастера тихой охоты, а беготня за каменными зверюгами... или от них... это не для нас. Так что, покеда, братан. Вот держи, на всякий случай, если понадобимся, свисти.
   Коротышка сунул в руки мальчику свисток, вырезанный из ивовой веточки, и исчез в густых зарослях. Николас разочарованно вздохнул и направился к чёрному дворцу.
   Неприступные стены встали перед ним и закрыли половину неба. Гладкие камни лоснились в косых солнечных лучах, как чёрная смола. Мальчик заглянул в глубокий ров и поёжился. Глинистая почва круто уходила из-под ног, ещё шаг и покатишься вниз на острые колья, торчащие из мутной воды.
   Мальчик обошел замок вокруг, пока не обнаружил сторожевую башню и подъёмный стальной мост. Узкие бойницы недобро смотрели на Николаса, но признаков жизни замок не подавал. Чёрная цитадель будто вымерла, или затаилась, поджидая хитроумного врага. Только ветер завывал в высоких башнях.
   Николас шагнул на мост, металл остудил голые ступни и пробрал холодом до костей. Мальчик старался не смотреть вниз, туда где плескалась верная смерть. Толстые цепи, которые служили для поднятия моста, исчезали в распахнутой пасти медного дракона над воротами. Створки ворот были приоткрыты, словно приглашая войти, но едва молодой волшебник ступил на площадку перед сторожевой башней, с обеих сторон беззвучно появились необычные стражи. Две пантеры из полупрозрачного полированного камня, каждая ростом со взрослую лошадь. Дикие кошки хищно щерились, показывая острые зубы, упругие мускулы перекатывались под гладкой мраморной шкурой, рубиновые глаза горели огнём, узкие бока ходили ходуном, а горячее дыхание вырывалось из широких ноздрей. Пантеры двигались медленно и грациозно, низко опустив головы. Широкие лапы проминали утоптанную землю, оставляя чёткие следы. За внешней расслабленностью чувствовалось напряжение, сжатая до предела пружина, готовая в любую секунду разжаться сокрушая всё на своём пути.
   -- Стой путник, -- произнесла правая пантера.
   -- Дальше ни шагу, -- сказала пантера слева.
   Рубиновые глаза вспыхнули огнём.
   -- Можно мне пройти? -- спросил Николас, застыв на месте, -- Пожалуйста.
   -- Нет! -- ответили пантеры хором.
   -- Почему?
   Похоже этот вопрос поставил стражей в тупик. Кошки переглянулись.
   -- Мы стоим на страже, чтобы никого не пропускать. Это очевидно.
   -- Хозяйка не любит попрошаек и внезапных гостей.
   -- Я не гость, -- ответил Николас, -- меня никто не приглашал, но у меня есть дело.
   -- Колдунье не интересны твои дела.
   -- И всё же ей придётся меня выслушать.
   Левая пантера прищурилась:
   -- Ты считаешь, что сможешь заставить её что-то сделать? -- в голосе послышалось удивление. - Ты слышала, Кисуля?
   -- Я почти волшебник и кое-что могу. А потом, думаю, что колдунье будет не трудно исполнить мои пожелания.
   -- А если хозяйка откажется?
   -- Вызову на поединок.
   Пантера Кисуля подмигнула рубиновым глазом:
   -- Сладкий мальчик, а ты знаешь, что настоящие волшебники редко сражаются в открытую?
   -- Конечно знаю.
   Пантеры переглянулись и захихикали.
   -- Почему вы смеётесь?
   -- Потому что ты смелый, отважный, но глупый. И ты не справишься с ведьмой. Лапуля, он смешной!
   -- Тобой кто-то управляет, -- сказала пантера Лапуля.
   -- Я тут по собственной воле.
   Пантеры захохотали. Каменный смех звучал как камни, скатывающиеся по горному склону.
   -- Лапуля, он, правда, смешной! -- сказала Кисуля и посмотрела на свою подругу.
   -- Маленький глупый человечек. Давай оставим его для забав? Будем играть с ним.
   -- Я не против, -- Кисуля зевнула, открыв пасть с острыми клыками, -- но боюсь, что хрупкого тельца надолго не хватит.
   -- А может вы сначала узнаете моё мнение, хочу ли я играть с вами?
   Пантера Лапуля вытянула передние лапы, выпустила когти и потянулась, выгибая спину, точь-в-точь домашняя кошечка после сладкого сна:
   -- Нам не интересно твоё мнение. Чем ты можешь возразить?
   -- Как помешаешь позабавиться с тобой?
   -- Я волшебник! Расплавлю ваши каменные головы магическим пламенем!
   Пантеры снова захохотали:
   -- Можешь начинать!
   -- Неужели ты думаешь, что мы не видим твоих реальных сил? -- Кисуля подняла лапу, повернув подушечки к морде, и скосила глаза, словно разглядывая нечто крохотное.
   -- Ты просто хвастун, -- кивнула Лапуля, -- но нам нравится твоя самоуверенность.
   -- Хорошо. Вы раскусили меня, -- сказал Николас. -- Я всего лишь волшебник-школяр. Я мало что знаю, и ещё меньше умею. Но у меня есть нечто, чего нет у вас.
   -- Что это? Что?
   -- У меня есть друзья.
   Пантеры задумались.
   -- И в чём подвох? -- спросила пантера Кисуля.
   -- Никакого подвоха. У меня есть друзья, а у вас нет.
   -- А зачем они нам?
   -- Жили сто лет без друзей и ещё тысячу проживём.
   -- С друзьями не приходится скучать. Вот например, у меня есть друг -- Филипп, он очень умный и рассказывает интересные истории. А Макс -- весёлый, придумывает разные шутки. Вероника здорово поёт. Мы никогда не скучаем, когда вместе. Мы ходим в походы, устраиваем пикники и весёлые вечеринки. А что есть у вас? Вся радость -- дни напролёт стоять на страже по приказу злой ведьмы и пялиться рубиновыми глазами в лес. Мне жаль вас.
   -- Да уж, скучновато, -- пробурчала Лапуля.
   -- Для чего ты нам это рассказал? -- спросила пантера Кисуля.
   -- Вы наверное устали от этого однообразия?
   -- Мы не ведаем усталости, нам не нужен отдых, мы каменные.
   -- Но у вас есть чувства. Вам нужны друзья!
   -- Не понимаю, к чему ты клонишь, -- насторожилась Лапуля.
   -- Я, конечно, могу ошибаться, если вам достаточно дружбы между собой...
   -- Мы сёстры. О какой тут дружбе может идти речь?
   -- Тогда нам точно стоит подружиться, -- сказал Николас, -- И в знак дружбы вы пропустите меня.
   Пару минут пантеры молча переглядывались, наконец пантера Кисуля произнесла:
   -- Маленький хитрец решил нас обмануть. Мы пропустим тебя "по-дружески", а ты "по-дружески" сбежишь, когда закончишь свои дела, или, что вероятнее, погибнешь. В итоге две дружелюбные пантеры будут наказаны злой и недружелюбной ведьмой. Что скажешь на это, сладенький мальчик? Ты решил подло использовать нас, а ведь настоящие друзья так не поступают.
   -- Ты правда хотел притвориться другом, воспользоваться нашей доверчивостью, а потом сбежать? -- спросила Лапуля.
   В её рубиновых глазах промелькнуло презрение. Николас не смог поднять взгляд и прямо посмотреть на неё. Он уставился под ноги и промямлил:
   -- Ну, н-н-нет... Я бы к вам иногда приезжал... Потом... На каникулы.
   -- Ложь! Мы видим тебя насквозь!
   Острые когти с визгом заскребли по железным плитам подвесного моста, оставляя глубокие борозды. Каменные кошки с угрожающим рыком направились в сторону Николаса. Мальчик попятился.
   -- Мы не любим обманщиков. Мы не любим непрошенных гостей. Мы не любим предателей.
   На середине моста мальчик поскользнулся и упал. Каменные пасти нависли над ним, Николас выставил перед собой руку с зажатым в пальцах свистком. Внезапное озарение посетило его:
   -- Постойте! Я придумал! У меня есть идея.
   -- Последняя попытка одурачить?
   -- Нет-нет-нет! Я не собираюсь вас обманывать. У меня действительно есть идея.
   Николас сунул свисток в рот и подул, что есть силы.
   Пантеры отступили на шаг и прижали уши. Слабый шорох прокатился по опушке леса Оймод, словно утренний ветерок случайно заблудился в непроходимой чаще.
   -- Вы здесь? -- прокричал Николас в отчаянии.
   -- Да, -- послышался из кустов приглушённый голос грибного эльфа в жёлтой шляпе. -- Чего звал?
   -- Выходи не бойся!
   -- Ты это, конечно, наш в доску, но это не даёт тебе права рисковать нашими жизнями. Тута смотри каменные животины на нас облизываются, того и гляди сцапают. А мы не любим, когда нас ЦАПАЮТ.
   -- Не бойтесь! Я просто хотел вас познакомить.
   -- Чего?! -- выпучил глаза коротышка в жёлтой шляпе.
   -- Что?! -- распахнули от удивления пасти каменные пантеры.
   -- А что тут такого? -- удивился Николас. -- И вы, и вы замечательные и очень интересные. Если подружитесь, то вам вместе будет здорово.
   -- Но ведь они из леса! -- громко прошептала Лапуля, косясь рубиновым глазом. -- Мы не любим лес Оймод.
   -- Нам он тоже особо не нравится, -- поморщился коротышка. -- Сыро, порядку никакого. Грибы в последнее время совсем распоясались.
   -- Вот! -- закричал Николас, -- У вас уже много общего. Но если ты струсил...
   На мосту показался коротышка в жёлтой шляпе:
   -- Это кого это ты трусом обозвал?
   Ветки на деревьях зашуршали, кусты на опушке заходили ходуном, из густых крон выпали мотки бечёвки, по которым ловко спускались любопытные коротышки.
   Грибной эльф бочком приблизился к пантере Лапуле, зажмурившись прикоснулся к каменному боку и тут же отпрыгнул. Каменная кошка застыла как изваяние, выпучив рубиновые глаза.
   -- Ну как? -- спросила её сестра.
   -- Не разобрала, -- прошептала пантера и обратилась к коротышке, -- не мог бы ты ещё раз попробовать.
   Тот чуть осмелел, подошёл и провёл ладонью по шершавой спине.
   Дикая кошка улыбнулась:
   -- Приятно, мурррр!
   Она высунула розовый язык и лизнула предводителя грибных эльфов.
   -- Ура! -- грянул нестройный хор, и из зарослей повалил лесной народец.
   -- Откуда вас столько? -- закричал Николас, стараясь перекричать гомон.
   -- Пришли посмотреть, как тебя кошки сожрут, -- ответил коротышка в жёлтой шляпе, -- а тут даже интересней получилось! Гы-гыы!
   Вскоре на подъёмном мосту было не протолкнуться, все норовили пробраться поближе и прикоснуться к каменным пантерам, погладить по спинам, почесать за ухом или потрепать холку. Николас выбрался из толпы и встал в сторонке. Он смотрел как на спину кошкам забрались самые смелые и устроились верхом, но это, по всей видимости, даже нравилось каменным стражницам, они жмурились от удовольствия и помахивали хвостами.
   Николас последний раз оглянулся на новых друзей и распахнул створки ворот.
  

* * *

  
   За воротами начинался лабиринт. Гладкие стены высотой в два человеческих роста тянулись узким проходом, который закручивался хитроумными спиралями и зигзагами, заводил в тупики. Крупные блоки из полированного базальта были подогнаны друг к другу так тщательно, что невозможно было даже разглядеть щели между ними.
   Николас погладил ладонью каменную кладку и улыбнулся:
   -- Легкотня!
   Он достал из кармана кусок мела и приставил к поверхности.
   -- Главное не отпускать руки и не прерывать линию, -- сказал он сам себе и двинулся в путь.
   Он упрямо шел вдоль одной стены, никуда не сворачивая, оставляя за собой меловую линию. Когда лабиринт заводил в тупик, он без эмоций двигался дальше, проводя линию даже в самых острых углах. Небо над головой крутилось в разные стороны, от однообразного пейзажа рябило в глазах и мутило, но мальчик продолжал свой путь.
   Пару раз он отдыхал, садясь прямо на землю, но не отпускал руки с зажатым куском мела от чёрной матовой поверхности. А когда стало совсем тоскливо -- нарисовал смешного человечка: огурец, четыре палки, круглую голову с точечками-глазами, рот от уха до уха и полосатую кепку. Человечек подпрыгнул, поздоровался, приподняв головной убор, помахал палочкой-рукой и умчался в противоположную сторону. Николас с грустью помахал ему вслед и продолжил путь.
   Он не знал, сколько прошёл и сколько ещё осталось, да это было и не важно. Чёрный дворец то показывался в сумеречном небе над стеной лабиринта совсем рядом, то убегал далеко-далеко, то вовсе исчезал бесследно. Николас думал о ведьме, которая спряталась во дворце, о покинутом родном мире с волшебной школой и всё чаще вспоминал Линду. Он надеялся, что Рианус не сделал ей ничего плохого. Вспоминал её улыбку, озорной и чуть печальный взгляд, курносый нос. Останавливался и вздыхал.
   Солнце давно село за горизонт, закрытый высокими стенами. Полоска неба над головой сначала выцвела и побелела, а потом приобрела розовый оттенок. День угасал.
   Мысли скакали в голове шальными зайцами. Николас представил, как в далёкой Школе волшебства заканчивается ужин, как школяры расходятся по своим комнатам, и в окнах загорается уютный жёлтый свет настольных ламп.
   За размышлениями мальчик не заметил как стена, вдоль которой он шёл закончилась, и его онемевшая от усталости рука безвольно упала, выронив крохотный кусочек мела. Перед юным волшебником предстало парадное крыльцо дворца.
   Воцарилась глубокая тихая ночь. Над головой искристым бархатом растянулось звёздное небо, Луна показалась над лабиринтом, над острыми зубцами крепостной стены.
   Вдоль широкой лестницы застыли безмолвные тени. Серые статуи мускулистых воинов в доспехах и без, волшебников в остроконечных шляпах и широкополых халатах, королей в тиарах, шутов в колпаках с бубенцами, придворных дам в пышных нарядах и галантных кавалеров. Статуи держали в руках факелы, которые горели голубым огнём. Ночной ветерок слегка касался пламени, отчего тени на стенах танцевали медленный танец под неслышную музыку.
   Николас остановился у первой ступеньки, размышляя, как поступить дальше. Если он войдёт во дворец, то наверняка встретится с ведьмой. Что же он скажет ей, как убедит? Об этом он как-то не подумал. Сомнения заворочались в груди. Липкий внутренний голос возликовал "Я был прав! Ты не справишься! Это тебе не по силам". Как же было глупо идти сюда в-одиночку. Мальчик обхватил руками голову. Он решил что надо отбросить вредные сомнения и собраться с мыслями.
   От стены отделилась чёрная тень и метнулась в сторону мальчика, Николас отпрянул. Тень превратилась в ветхую старушку с горящими глазами. Ведьма опиралась на клюку трясущимися руками.
   -- А я уже видел вас, -- сказал мальчик. -- Тогда, в подвале. Вы помощница ведьмы?
   -- Да, я была там, -- проскрипела старуха, -- но я не прислуга Люцерны. Помогала ей чуть-чуть, и немало поспособствовала твоему появлению в этом мире. Но, -- старуха подняла скрюченный палец, предугадывая возражения Николаса, -- это было необходимо.
   -- Что вы здесь делаете?
   -- Пришла предупредить тебя. От этого очень многое зависит.
   Николас посмотрел на старуху перевёл взгляд на лестницу:
   -- Как мне победить ведьму?
   -- Нет, не об этом. Тебе нельзя туда идти. Ни в коем случае!
   Мальчик нахмурился:
   -- Но мне надо увидеть колдунью, и никто не остановит меня. Я войду внутрь.
   -- Нет же! Это ловушка. Ты знаешь, что волшебники никогда не вступают в бой лицом к лицу?
   -- Вы не первая, кто об этом говорит. Но я должен заставить ведьму вернуть всё на свои места.
   -- Настоящий противник не Люцерна!
   -- Вот как, и кто же?
   Старуха подошла к мальчику совсем близко, подняла голову так, что он разглядел бородавчатый нос, морщинистое лицо и ясные, удивительно молодые глаза:
   -- Я расскажу тебе, если не будешь перебивать, -- прошептала она, -- но у нас очень мало времени. Ты должен поверить всему, что я скажу.
   -- Посмотрим.
   Старуха скрючилась, собралась в комок, прижала к груди клюку. Черная роба лохмотьями обвисла до самой земли. Ведьма стала похожа на обугленный, опалённый огнём колючий куст.
   -- Всё началось давным-давно, когда в небе ещё парили крылатые змеи, а воздух был пропитан волшебством. Драконье дыхание порождало магию и наполняло эфир чудесной силой. Люди использовали её, и каждый мог колдовать в меру способностей.
   Старая ведьма пристукнула клюкой, и Николас увидел всё, о чём она говорила, как наяву.
   -- Однажды пять молодых человек решили стать самыми искусными волшебниками на все времена. Они изучали магию, но им показалось этого мало, и тогда они придумали способ как заточить дракона в волшебный амулет. Ребята были слишком молоды, чтобы оценить последствия своих поступков. Они горели желанием сделать мир лучше. Пять драконов было поймано, а волшебники разделили между собой пять амулетов -- источники неограниченной магии.
   Старая ведьма прижала руку к груди, словно оберегая нечто драгоценное, спрятанное под грязными лохмотьями:
   -- А потом стали происходить странные события. Люди ополчились на свободных драконов и стали их истреблять. Странствующие рыцари рыскали по миру и убивали волшебные создания везде, где только ни находили. Волшебство стало таять, чудесное искусство пришло в упадок, только избранные и одарённые могли улавливать остатки волшебства и использовать магию. Пятеро друзей решили что так даже лучше.
   Камелия грустно усмехнулась и причмокнула бледными губами. Николас нахмурился.
   -- Рианус тогда сказал, что по его мнению только достойные должны владеть магией, править миром и устанавливать справедливые законы для всех. Да-да кукольник был одним из этих волшебников. -- Старуха закивала головой и посмотрела на мальчика из-под нависших бровей. -- Потом один из друзей-волшебников пропал. Никто не обратил на это внимания, тот всегда любил путешествовать по мирам и, наверное, сгинул где-то по Ту Сторону. С тех пор о нём не было вестей, даже имя его стёрлось из памяти. А когда его исчезновение, наконец, заметили, третий из друзей обвинил Риануса.
   Кукольник был взбешён. Он вызвал бывшего друга на поединок и победил. С тех пор Лимас скрывается в петле времени, стал её узником.
   Четвертая волшебница -- мать Линды -- догадалась, что Рианус хочет заполучить все волшебные медальоны. Она накрыла город волшебным колпаком и спрятала под ним дочь и магический кулон, а сама сбежала. О ней мне тоже ничего не известно.
   Последняя из этой пятёрки стоит перед тобой. Мне ничего не оставалось делать, как заключить с Рианусом пари, чтобы хоть как-то выиграть время. У меня была надежда, что у него не хватит терпения и силы, и что он будет слишком горд, чтобы выполнить в точности все условия договора, но я просчиталась.
   -- Какое отношение ваш рассказ имеет ко мне и Люцерне? -- спросил Николас, сторонясь от старухи.
   -- Скоро день летнего солнцестояния, которое совпадает с полнолунием. В эту ночь Рианус должен сделать последнюю куклу, и тогда мой кулон достанется ему. На роль "весельчака" он наметил тебя.
   -- Что за глупости! Мы с ним случайно встретились.
   Колдунья разволновалась, она подпрыгнула на месте, взмахнула клюкой, схватилась свободной рукой за седые патлы и взвыла:
   -- В этом мире мало случайностей! Он хотел превратить в куклу Маркуса. Я обменяла его на тебя, но не подумала, что попадётся такой волшебник-неумёха. На твоём месте должен был оказаться кто-то другой. А теперь я вынуждена тратить время, на объяснение очевидных вещей бестолковому мальчишке! Кукольник заманивает тебя в ловушку, чтобы погубить!
   -- Я не верю вам.
   -- Как убедить тебя?
   -- Не стоит даже пробовать. Я уже всё решил.
   -- Тогда придётся применить силу, -- старуха сжала кулаки и ринулась на мальчика.
   Николас пискнул:
   -- Замри!
   Пальцы сами собой сложились в нужный знак, раздался громкий хлопок и старуха застыла на одной ноге, с вытянутыми в сторону мальчишки руками, удивлённо моргая широко раскрытыми глазами.
   Николас почесал голову и хмыкнул:
   -- Вообще-то я другое планировал, но и так сойдёт.
   Молодой волшебник развернулся и вошёл в Чёрный дворец.
  

Глава Двенадцатая

Кошка Линда

   Линда старалась не смотреть в сторону деда Лимаса. Внутри всё кипело. Она злилась на старика, на ведьму, на Николаса (откуда то вспомнилось это имя?), на себя. Она хотела убежать, хлопнув дверью, только не знала, куда потом идти. От бессилия слёзы текли по щекам.
   -- Прости меня, -- сказал старик.
   Линда присела на лавку, ссутулилась, зажала ладони между колен и принялась разглядывать щели между половицами.
   -- Одиночество делает затворника подозрительным. Проверка понадобилась, чтобы развеять сомнения, -- вздохнул лесовик.
   -- Вы обманули меня.
   -- Всего лишь заставил проявить силу, которая внутри тебя, чтобы ты поняла, что нельзя отказываться от дара. Он даётся при рождении переходит по наследству. И судя по всему кто-то из твоих родителей был великим волшебником.
   -- Мой отец простой человек, он авиатор. А мать -- не помню, она ушла когда я была совсем маленькой... ой! Я это вспомнила!
   -- Память возвращается. Говорил же, что если захочешь, то сможешь разрушить чужое заклятие.
   -- Мне это не нужно. Мне надоело. Просто хочу вспомнить, кто я, и где моя мама.
   Старик присел на лавку рядом с Линдой, почесал затылок:
   -- Давным давно я знал одну волшебницу, которая оставила дочь в тайном месте, чтобы тёмные силы не нашли её. Может она твоя мать?
   -- Моя была обычной женщиной.
   -- Откуда тебе знать? Ты ведь её не помнишь.
   -- В нашем городе вообще не было магии. Она появилась когда как я разрушила купол... случайно... и ничего хорошего от этого волшебства не произошло!
   Линда искоса посмотрела на деда Лёшку, который внимательно слушал её рассказ и ухмылялся в усы.
   -- Откуда над Нэвидоллом взялся купол, защищающий от магии?
   -- Не знаю, -- прошептала девочка.
   -- И как же тебе, простой девочке, удалось его разрушить?
   -- Этого я тоже не знаю!
   Старик легонько похлопал девочку по плечу:
   -- Силы волшебника внутри него. Магия спит, никак себя не проявляя, но когда пробуждается, от этого невозможно убежать или отмахнуться. Маг черпает силу из сильных чувств, переживаний, из великой любви или кровавой ненависти. И ты будешь одной из них.
   -- Но я не знаю...
   -- Со временем твой путь прояснится. Я научу, как идти наощупь по опасной дороге.
   -- С чего такая щедрость?
   -- Увидел твою душу. Станешь великой волшебницей, вернёшь миру покой и красоту. Ну и силу твою почувствовал, а как же! -- старик потёр ушибленную грудь.
   -- Я не нарочно. Только, наш мир и без волшебства хорош.
   -- Ой ли? Что ты видела кроме высоких Нэвидоллских стен и опушки леса Оймод? Знаешь ли какие страхи прячутся в Лихомани, тайные убежища ужасов на Той Стороне? Можешь ли представить красоту, которую можно создать?
   -- Но мы в ловушке.
   Старик пожал плечами:
   -- Учёбе это не помеха. А что касается силы, вот что скажу. Магия, которой окружено это странное место, велика, она не отпускает меня, какие бы силы я ни применил. Друзей моих она тоже задерживает, -- волшебник опустил глаза, -- я их предупреждал... Но если два сильных мага объединят силы, можно разорвать завесу, и один из них выйдет.
   -- И что же, за всё время никто не пришёл освободить вас?
   Старик опустил голову, хлопнул себя по коленкам и поднялся с лавки:
   -- Нам пора, -- сказал он и вытащил из сундука толстую книгу в кожаном переплёте. -- Пойдём вдоль линий времени, чтобы не попасть в другой день, поэтому пошевеливайся. Тут нужно постоянно идти, чтобы оставаться на месте.
   Дед Лимас подошёл вплотную к Линде, прошептал заклинание, дунул в лицо и ткнул пальцем в лоб. Мир покачнулся. Линда ощутила лёгкий зуд, словно орда крошечных жучков пробежала по коже, суетливо перебирая лапками. Девочка посмотрела на волшебника, тот улыбнулся ей. И тут стало происходить совсем необычное. Лицо старика стало огромным, пожелтело и потянулось к потолку. Большие глаза по-прежнему пристально щурились, следили за ней и лучились изнутри голубым светом. Стол, лавка, шкафы, зеркало у стены, -- стремительно выросли и словно полиняли, утратили яркие краски, обесцветились. Комната расширилась, будто слегка вывернулась, дальний её конец расплылся, потерял чёткость.
   Тишина лопнула, и мир наполнился новыми звуками. Линда услышала, как перешёптываются в углу пауки, как глубоко под землёй роет нору крот, как растёт трава и распускаются бутоны, как поднимаются по стволам деревьев сладкие соки. Она почувствовала, как насторожились и притихли под половицей мыши. Вкусные мышки!
   От необычных ощущений у Линды перехватило дыхание. Ей стало очень интересно и жутко страшно. Она закричала от страха, но услышала только своё жалобное мяуканье.
   Волшебник подхватил кошечку под пузцо и погладил по мягкой шёрстке:
   -- Вот так, Линдочка! Так будет лучше.
   -- Мяу! -- возмутилась девочка. -- Что происходит? Почему всё такое большое? И чем тут так пахнет?
   -- Ничего, ты привыкнешь. Я позабочусь о тебе.
   Линда мягко спрыгнула с коленей старика на пол и прошлась, слегка пошатываясь:
   -- Что такое? Всё так необычно.
   Девочка подошла к зеркалу и отпрыгнула, вздыбив шерсть. Из зеркала на неё глянула кошачья мордочка. Линда зажмурилась и подкралась к зеркалу снова. Она собрала всё своё мужество и приоткрыла глаза.
   Если бы кошки могли плакать, то Линда разревелась навзрыд. В зеркале она увидела себя, вернее, то, кем она стала. Маленький белоснежный пушистый котёнок с розовым носиком и чёрным треугольником-галстуком смешно вытянул шею и испуганно таращился на своё отражение.
   -- Почему вы это сделали? Зачем превратили меня в кошку? -- закричала девочка.
   Старик усмехнулся:
   -- Скоро всё узнаешь.
   -- Верните обратно. Сделайте по-прежнему.
   Старик повернулся к ней спиной и пошаркал к окну.
   Линда бросилась вслед за ним, острые коготки зацокали по половицам.
   Девочка-кошка подпрыгнула и вцепилась старику в ногу когтями и зубами. Она рычала и кусалась, рвала одежду ненавистного колдуна, старалась поглубже вонзить когти, расцарапать кожу, ощутить на языке вкус свежей крови.
   Старик расхохотался. Он схватил Линду за шкирку и поднял на уровень своих глаз. Девочка-котёнок шипела, плевалась и размахивала лапками, стараясь дотянуться до мясистого носа.
   -- Ишь ты, какая яростная, -- поцокал языком старик. -- Если не остынешь, посажу в клетку. Тогда время твое впрок не пройдёт. -- Он погрозил ей и погладил по голове шершавой ладонью. Девочка постаралась извернуться и тяпнуть за палец, но старик вовремя отдернул руку:
   -- Угомонись, чертовка!
   Он подул ей в мордочку и Линда почувствовала как слабость разливается по телу, тяжелеют веки, наливаются свинцом лапы, хвост безвольно повис и распушился.
   -- Отдохни, маленькая волшебница, -- проворковал старик и бережно положил девочку-котёнка в мягкие подушки. -- Спи.
   Линда утонула в тёплой пуховой неге, вздрогнула напоследок всем тельцем сладко зевнула и заснула.
   Девочке приснилось, что она кошка, которая выслеживает маленьких пушистых зверьков, крадётся в тростнике. Она не была голодна, ей просто нравилось охотиться и чувствовать как трепещут крохотные сердечки, осознавая неизбежность гибели. Она ощущала полную власть над их никчёмными жизнями.
   Она ещё не знала, на кого охотится. Поляна была скрыта за густым тростником, но она слышала как пульсирует в жилах горячая сладкая кровь. Слышала беспечный визг детёнышей и настороженное дыхание взрослых. Она точно знала, что осторожность не спасёт их. Линда двигалась медленно и беззвучно. Она приближалась к концу зарослей с подветренной стороны и лёгкий вечерний ветерок относил её запах в противоположную сторону.
   Тело было расслаблено, но готово в любое мгновение превратиться в безжалостную машину смерти. Линда ощущала каждую свою мышцу, каждую ворсинку белоснежной шёрстки. Она знала, что стоит только подумать, только вообразить движение, тело откликнется и выполнит всё, что она пожелает, в точности. Выпрямятся напружиненные лапы, мелькнут острые когти, сомкнутся смертоносные клыки. Душа жертвы отделится от жалкого тельца и прольётся сладкая кровь.
   Линда наслаждалась ожиданием. Она была готова караулить жертву целую вечность. Она ждала, когда какой-нибудь беспечный зверёк подойдет достаточно близко, и она выскочит из засады, не оставив ему никакой надежды на спасение. Тростник надёжно скрывал её, но с другой стороны, мешал рассчитать прыжок наверняка. Линда ждала.
   Порыв ветра качнул стебли и девочка наконец увидела поляну. Маленькие человечки с голубоватыми полупрозрачными крылышками резвились на поляне. Они гонялись друг за другом, смеясь и дурачась. Один из них, с ярко--рыжей шевелюрой, подлетел достаточно близко к тростнику, за которым пряталась Линда. Молниеносный приказ "Пора!" вспыхнул в голове девочки-кошки. Задние лапы моментально выпрямились, Линда взлетела над жертвой, словно ангел мщения. В последний миг она подумала, что малыш очень похож на Маркуса, и... проснулась.
   Девочка нежилась на мягких подушках. "Какой странный сон" -- подумала Линда. По всему телу разлилась сладкая истома, какая обычно бывает приветливым летним утром, когда не надо никуда спешить. Во всём теле ощущалась необыкновенная лёгкость. На льняную простынь запрыгнул солнечный зайчик. Внезапное желание поймать его овладело девочкой, новые ощущения, как продолжение недавнего сна. Она подпрыгнула и... приземлилась на четыре лапы. От неожиданности Линда чуть не свалилась с кровати, ощетинилась и выгнула спину. Краем глаза она заметила в зеркале отражение рассерженной кошечки. Это был не сон.
  

* * *

  
   Линда свернулась клубком на лавке и злилась на волшебника. Почему он не превратил её обратно в человека? На все расспросы только фыркал в усы. Ни уговоры, ни жалобная мольба, ни угрозы, -- на него не подействовали. Только пообещал, что если она не угомонится, посадит в клетку и тогда её время впрок не пойдёт.
   Сначала в груди у девочки бушевала буря, но вскоре она подумала, что это ни к чему хорошему не приведёт. Надо решать, как жить дальше, а не жалеть о том, что прошло. Значит надо извлечь из нового положения какую-нибудь пользу.
   Девочка-кошка оглянулась. И что здесь можно найти полезного? Её внимание привлек шкаф полный книг. Так вот же! Целый шкаф с магическими книгами. Она сама научится волшебству, станет волшебницей, расколдуется, а уж потом покажет этому старикану, почём фунт лиха!
   Солнышко припекало, Линда зажмурилась от удовольствия, настроение у неё заметно улучшилось. Она соскочила с лавки и направилась к книгам. "Итак, с чего начнём?" Она запрыгнула на широкую книжную полку, прошлась вдоль, разглядывая корешки. От одних книг пахло приятно и уютно, от других веяло опасностью. Рядом с одними книгами её хотелось улечься и вздремнуть, рядом с другими -- шерсть становилась дыбом от чувства тревоги и кошачье чутьё требовало бежать со всех ног.
   Она выбрала наугад и когтем подцепила зелёный корешок с золотым орнаментом. Книга легко выскочила из ряда, постояла некоторое время на краю полки и, распахнув обложку словно крылья, с тихим шелестом ринулась вниз. Линда проследила за полётом, подождала, пока уляжется пыль и спрыгнула следом. Книжка была не очень большой. Девочка-кошка пролистала лапой первые страницы и вгляделась в лиловые закорючки букв.
   Незнакомый алфавит поначалу был совершенно непонятен. Но она ощутила, что стоит только захотеть и все получится. Девочка уселась удобнее, обернула хвост вокруг задних лапок и облизнулась. Буквы нехотя сложились в слова, и Линда с замиранием сердца разобрала первую строку названия: "История магической науки". Ура! Девочка чуть не подпрыгнула от радости и принялась с жадностью читать строчку за строчкой.
   Линда не заметила, как наступил вечер. Она немного утомилась и решила передохнуть, но не успела сделать и пары шагов, как сон напал на неё и девочка заснула прямо на книге, свернувшись калачиком.
   Такой её нашел волшебник, когда вернулся домой. Он усмехнулся в усы и переложил кошечку на мягкие подушки. Линда не проснулась, а только причмокнула розовым язычком и дёрнула ушком. Ей снова снилась охота, только охотилась она не на маленьких крылатых человечков, а на разноцветные крылатые книжки.
   На следующее утро, Линда, едва успев открыть глаза, умыться языком и пригладить лапками шёрстку, прямиком направилась к книжному шкафу.
   -- Стоять! -- произнёс чей-то писклявый голос. -- куда это ты намылилась?
   -- Кто здесь? -- удивилась девочка.
   -- Библиотекари, -- прогнусавил голосок и прыснул противным смехом.
   -- Впервые про такое слышу. Волшебник мне ничего про библиотекарей не говорил.
   -- Волшебник, -- передразнил другой противный голос. -- Здесь мы хозяева и волшебник нам не указ. И вообще, никаких кошек мы тут не потерпим!
   -- Да по какому праву? Кто вы такие?
   В ответ из верхней полки выскочила толстая книга и полетела вниз. Линда едва успела отскочить. Книга воткнулась острыми краями металлического оклада в половицу, где мгновение назад была девочка-кошка.
   -- Ах, так! -- муркнула Линда. -- Ну, погодите! Сейчас я с вами разберусь.
   Она быстро взобралась на самый верх шкафа и затаилась.
   -- Неповоротливая корова, -- запищали с полки на два ряда ниже. -- Если хочешь нас поймать, шевели булками!
   Линда прыгнула на звук, но из третьей снизу полки неожиданно высунулась книга, Линда зацепилась за неё и кувырком полетела вниз под противный заливистый хохот. Она чудом вывернулась в воздухе и приземлилась на четыре лапы.
   -- Отличное попадание!
   -- Так ей и надо, похвалюшке! Разобраться она с нами решила. Молоко с морды утри!
   -- Сейчас мы сами с тобой разберёмся!
   -- Готовь шкурку, мы её начистим чесноком и посыплем перчиком! От моли!
   Линда поняла, что злобных невидимых обидчиков несколько. Глаза её пылали от ярости, но она сдержалась от того, чтобы ринуться в атаку. Решила выждать.
   Совсем близко, на нижней полке, послышался шорох. Девочка-кошка прыгнула, но обняла лапами воздух. Тут же послышался звук над головой, Линда подскочила, и опять безрезультатно.
   Игра в кошки-мышки продолжалась три часа. Девочка смертельно устала. Она упала на пол и вытянула лапы. Глаза закрылись сами собой. "Пусть будет, что будет". Она не могла больше двигаться.
   Через четверть часа голоса завели беседу:
   -- Прикидывается?
   -- Похоже, что нет. Спеклась киса!
   -- А что, было весело! Забавная кошечка.
   -- Завтра снова поиграем?
   Линда разобрала, что один голос звучит чуть грубее, словно принадлежит кому-то постарше.
   -- Сдаётся мне, что нет, -- сказал этот голос, -- киса спеклась окончательно. Завтра домой попросится.
   -- Да ладно!
   -- Не веришь? Может, поспорим на дохлую муху?
   -- Ты опять сжульничаешь!
   Послышались звуки небольшой потасовки и Линда собрала последние силы, чтобы приоткрыть один глаз.
   -- А-а-а-а! Она очнулась!
   -- Спокойно, джентльмены! Клиентка находится в крайней степени нервного истощения и не представляет для нас потенциальной угрозы.
   Линда разлепила глаза и увидела, что к ней приближается маленький человечек. Ростом -- не больше указательного пальца. У него была большая голова и длинный, слегка загнутый книзу нос. На переносицу он нацепил крошечные очки с сильными линзами в металлической оправе. К одной дужке была прикреплена тонкая цепочка, другим концом она цеплялась к карману жилетки с таким расчётом, чтобы очки не упали и не разбились, даже если свалятся с такого большого носа.
   На человечке были черные широкие штаны с малиновыми подтяжками и светло-серая рубашка с просторными рукавами. На голове красовалась круглая шапочка без полей, из-под которой в разные стороны торчали белые кудри.
   Поодаль стояли ещё два человечка, похожие на первого. Разве что волосы у них были потемнее и очков на носу не было.
   -- Кто вы? -- прошептала Линда.
   Человечек, который выглядел чуть старше остальных, важно приосанился, засунул большие пальцы рук за жилетку и посмотрел на кошечку свысока:
   -- Мы -- книжные тролли.
   -- Хранители библиотеки, -- кивнул второй.
   -- Библиотекари, -- сказал третий.
   -- Я думала, что тролли должны быть побольше. -- с недоверием произнесла девочка, -- каменные, с большими дубинами.
   Эти слова изрядно развеселили коротышек. Они прямо покатились по полу от смеха, хлопали друг друга по спинам, не в силах вымолвить ни слова, давясь от хохота.
   -- Да уж, -- произнёс наконец старший, утирая слёзы, -- эти приходятся нам о-о-очень дальними родственниками. У них вся сила в мясо ушла, а у нас -- в мозги.
   -- Мы очень умные, -- поддакнул средний.
   -- От этого и страдаем, -- вздохнул меньший.
   -- Это заметно, -- сказала Линда.
   -- А вот не надо дразниться, -- насупился старший библиотекарь.
   -- Волшебник про вас знает?
   -- Догадывается.
   -- И чем вы тут занимаетесь?
   -- Охраняем книги.
   -- От кого? От волшебника?
   Книжные тролли замолчали, переглядываясь. Линда терпеливо ждала ответа. И тут тишина наполнилась еле слышным звуком, словно острые иголочки барабанят по стеклу. Стук сменился шорохом. Этот звук усиливался до тех пор, пока Линда не перестала слышать своего дыхания.
   -- По местам, -- прокричал старший тролль, подпрыгивая на месте, -- они уже близко!
   Приятели схватили друга за шиворот и втащили на полку.
   -- Кто они? -- спросила девочка и не услышала своего голоса. Шум от трения шерстяных тел стал таким громким и зловещим, что в нем потонули все прочие звуки.
   Линда подумала, что это очередная проделка новых знакомых, что они специально придумали какую-то проказу, чтобы испугать её и позлить. И надо сказать, у них отлично получалось. Шерстка на спине у девочки-кошки встала дыбом, а тело напряглось, готовое бежать, или запрыгнуть повыше. Но любопытство было сильнее, и девочка осталась на месте, желая посмотреть, что же придумали тролли.
   Темнота была глубокой, даже кошачьи глаза не могли разглядеть ничего особенного. Только скребущий звук, шорох и цокот крохотных коготков просачивался через щели половиц. Что-то двигалось под полом, прямо под Линдой! Девочка-кошка подпрыгнула разом на четырёх лапах и развернулась на месте. Пушистые ушки насторожились, улавливая, откуда доносится звук. Но он, казалось, шёл отовсюду, накатывал мутной волной. Девочка попятилась, её спина выгнулась дугой, а усы встопорщились. Линда оскалилась, показывая острые зубы невидимому противнику, и грозно зашипела. Её сердце застучало в ускоренном ритме.
   От стен, из мглистого полумрака, из чернильной темноты выдвинулась серая масса, состоящая из продолговатых тел, лысых розовых хвостов, заострённых морд и налитых кровью глаз. Крысы!
   Если бы Линда по-прежнему была человеком, она пронзительно завизжала от ужаса, но в кошачьем облике она лишь сильнее выгнула спину, приподнялась на лапах и издала протяжное и яростное "Мяу".
   Налитые кровью крысиные глаза уставились на неё, в них не было никаких чувств, кроме злобы. Серая стена двинулась в сторону девочки медленно и неотвратимо. Слева и справа вытянулись протуберанцы крысиного моря и сомкнулись, заключая кошку в круг.
   Линда стояла, боясь пошевелиться, каждой шерстинкой ощущая пристальные голодные взгляды. Крысы были огромны.
   Из серой массы выделился вожак. Он была раза в полтора крупнее любой другой крысы и шерсть на нём была не серой, а тёмно-бурой. В глазах горел разум и холодный расчёт. Он посмотрел на Линду, словно прикидывая что-то в уме. На крысиной морде невозможно было разобрать никаких чувств. Полное безразличие. И только огонь в глазах, тёмный, тяжёлый, древний. Крыса обнажила острые зубы и пронзительно взвизгнула. Серая стена ринулась в атаку.
   Линда приготовилась к сражению, выпустила когти на всю возможную длину и прижала уши. Но серое воинство пронеслось мимо. Крысы будто ослепли, они не замечали девочку--кошку, она им была неинтересна. Длинные серые колонны аккуратно огибали клочок пространства, на котором стояла девочка. Отдельные крысы натыкались на Линду, получали удар когтистой лапой по морде, но тут же отскакивали, продолжая свой бег. Мимо, мимо, мимо.
   Линда растерялась, она не знала, как поступить. Благоразумие подсказывало, что не стоит ввязываться в бой с противником, который значительно превосходил по численности. Но действия крыс вызывал недоумение. Она оглянулась и до неё дошло, куда на самом деле спешили крысы.
   Вожак взобрался на живую площадку из четырёх крыс, подставивших ему свои спины, и руководил набегом. Крысиное воинство, волна за волной, обрушилось на книжные стеллажи, распалось, откатилось и налетело на книги вновь. Новые крысы набегали на предыдущих, взбирались на спины друг другу, карабкались вверх по стеллажам и вгрызались в стоящие на полках книги. Кожаные переплёты, титульные страницы, форзацы, книжные тетради, -- исчезали в прожорливых глотках. Драгоценная мудрость тысячелетий превращалась в труху.
   Линду на мгновение охватил ужас, вдруг среди уничтоженных книг окажется нужная ей, и тогда она навсегда останется в этом странном месте и ничему не научится. Отчаяние придало ей силы и девочка ринулась в бой. Она сделала выбор и побежала в сторону крысиного вожака, подминая под себя простых солдат, отталкиваясь от их потных спин. Перед ней, в шести шагах, была единственная цель, к которой она стремилась, всё прочее исчезло и растворилось.
   Грациозному прыжку Линды позавидовала бы любая кошка. Но крысиный вожак вовремя заметил её и увернулся от когтей. Он соскользнул под брюхо ближайшей крысы и тут же вынырнул с другой стороны. Лапа Линды рассекла воздух. Девочка не рассчитала прыжок и покатилась кубарем. Вожак серой молнией метнулся вслед нападавшей, и его острые зубы полоснули по мягкому меху. Линда вскрикнула от боли, белая шерстка окрасилась кровью.
   Крысиный предводитель довольно осклабился и юркнул в серый поток. Он хотел запутать Линду, обойти по широкой дуге и напасть со спины. Линда преследовала его. Она раскидывала крысиные тушки, отбивалась от остроносых морд, запрыгивала на лоснящиеся зловонные спины, уворачивалась от ядовитых укусов. Она боялась, что упустит из виду крысиного предводителя, и не отрывала глаз от тёмно-бурого пятна.
   Через крохотное оконце под самым потолком пробивался скудный свет, который рассеивался не достигая пола, но для острых кошачьих глаз этого было достаточно. Девочка-кошка не отставала.
   От крысиного мельтешения у Линды закружилась голова, на нюх невозможно было положиться, всё вокруг пропиталось вонью помёта и гнилостным запахом из раззявленных ртов.
   Черная спина вожака промелькнула совсем рядом. Линда приготовилась, выжидая удобный момент. Было ясно, что победить такого противника будет нелегко. Крысиный предводитель был раза в полтора крупнее и сильнее любой крысы, бугристые мышцы перекатывались под кожей. Он не боялся кошку, он с ней играл, его забавляла гонка.
   Внезапно место расчистилось. Крысиное море разошлось в стороны, освободив вокруг Линды широкий круг открытого пространства. Прямо перед девочкой стоял крысиный вожак. Его шерсть лоснилась от пота, из пасти капала слюна, а в глазах полыхала ненависть. Вожак мотнул головой, осклабился, облизнулся длинным розовым языком и шагнул в сторону Линды:
   -- Что тебе нужно? -- прохрипел он. -- Зачем преследуешь меня?
   -- Вы уничтожаете книги. Отзови своих крыс.
   Крысиный вожак расхохотался. Он запрокинул голову и застучал лысым розовым хвостом по полу. Крысиная орда запищала, захохотала и завизжала вслед за предводителем. Вожак клацнул зубами и шум оборвался.
   -- Это наш долг и предназначение, -- сказал он. -- Ты не вправе ничего требовать.
   -- Почему же?
   -- Посмотри на мою славную армию. Стоит мне дать знак, на тебя набросится тысяча свирепых воинов. Они любого разорвут на мелкие кусочки и сожрут. Да-да! Эй ребята, кто хочет отведать кошатинки?
   Оглушительный рёв был ему ответом.
   Линда поёжилась. Страх протянул маленькие липкие ладошки к кошачьему сердцу. Она посмотрела на крыс и подумала, что не сможет выстоять против них в одиночку. Отчаяние всколыхнулось на дне живота мутным болотцем, подкатило к горлу тугим комком.
   -- Я не боюсь, -- прошептала девочка.
   -- Врёшь, -- улыбнулась крыса, -- все боятся.
   Линда зажмурилась, ей захотелось вернуться домой, в уютную светлую столовую, сесть за накрытый к завтраку стол, согреть лапы о фарфоровую чашку с ароматным чаем, обмакнуть в молоко сахарное печенье, полюбоваться отражением в пузатом самоваре. Внутренний голос злорадно поинтересовался, стоит ли такое приключение жизни? Вот сейчас она оборвётся в этом странном месте, в пыльной лачуге чудного волшебника под стеллажами с книгами. И никто об этом даже не узнает!
   Линда медленно открыла глаза.
   -- Вот видишь, -- сказал крысиный вожак, будто услышав её мысли, -- Ты умная девочка. Отойди в сторонку. Не мешай нам. Мы славно порезвились, ты повеселила меня, и в награду, я дарю тебе жизнь. А это место, -- он обвел лапой вокруг, -- обречено.
   Тихий внутренний голос горячо забубнил, призывая прислушаться к крысиному совету, ведь это реальный шанс, последняя надежда. Линда мотнула головой.
   Вожак заметил её колебания:
   -- Думаешь, ты первая, кто встал у меня на пути? Ха! До тебя было много, и ещё больше будет после. Души бедолаг стали моими верными рабами, превратились в крыс.
   Он подцепил когтем ближайшую серую крысу с рыжими проплешинами и бельмом на глазу и подтянул к себе:
   -- Вот это -- одноглазый Пит. Пару веков назад он защищал библиотеку. Он был способным магом. Заплатил глазом, чтобы войти сюда и набраться мудрости. Я подарил ему жизнь, как и тебе. Теперь он с нами. Ты доволен, Пит?
   -- Да, -- пискнула крыса и юркнула в задние ряды.
   -- Ты хочешь сказать, что...
   -- Я хочу лишь одного. Прекрати болтать! У тебя есть ровно десять ударов моего хвоста, чтобы принять решение. Потом пеняй на себя.
   Крысиный вожак ударил хвостом:
   -- Раз!
   Линда забеспокоилась. Что же делать? Уйти, оставить книги на растерзание серой орде? Потерять надежду научиться волшебству? В конце-концов тут есть тролли, они должны защищать библиотеку. Она посмотрела наверх и ей показалось, что три пары внимательных глаз наблюдают за ней с верхней полки.
   -- Два!
   Девочка подумала, что тролли вряд ли справятся с крысами. Но ведь она тоже беззащитна. Она не справится с таким количеством. Она всего лишь маленький пушистый белый котёнок...
   -- Три!
   Нет. Она маленькая девочка превращённая в котёнка. Это ещё хуже. Да, она думала, что стала взрослой, обижалась, когда с ней обращались как с ребёнком. Но ведь так и есть. Быть взрослым трудно...
   -- Четыре!
   Страх и отчаяние. Холодные пальцы сжали сердце. Хочется убежать, забиться в тёплую уютную норку, зажмуриться, представить, что вокруг нет ничего, кроме надёжных толстых стен...
   -- Пять! -- к голосу крысиного вожака присоединились другие крысы. Нестройный хор повторял слова предводителя, отсчитывал удары хвоста. Крысы шипели и причмокивали, ожидая вкусного мяса и тёплой крови.
   -- Шесть!
   "Так почему я до сих пор тут? Почему не ушла? Почему не спасаю свою жизнь, ведь это самое простое решение. На первый взгляд". Линда словно попала под холодный душ. В голове зазвучал второй голос, звонкий и дерзкий. "Тебе никогда не нравились простые решения!" -- заявил этот голос...
   -- Семь!
   Линда почувствовала, как с души свалился тяжеленный камень, стало легко. Она поняла, что не уйдёт. Она не простит себе бегства, не сдастся без боя...
   -- Восемь!
   Но что же предпринять? Силы неравны. "Постой-ка! -- воскликнул внутренний голос. -- А что если..."
   -- Девять... Что ты делаешь, глупая девчонка?!
   Линда не обратила внимания на грубый окрик. Она сосредоточилась, вспоминая слова, которые прочитала вчера в волшебной книге. Строчки с некоторой неохотой всплыли в памяти. Девочка зашептала заклинание. Ближайшие крысы побледнели, подёрнулись рябью, стали похожи на бесплотные призраки, сотканные из густого тумана. Следующие ряды попятились от своих призрачных сородичей, но магическая волна захватила и их. От каждой крысы к девочке-кошке протянулись тонкие серебристые нити, волшебная сила потекла по паутине. Шерсть у Линды встала дыбом и заискрилась.
   Крысиный вожак забегал меду крысами, он пытался перекусить магические нити, но те были тверды как алмазы.
   -- Ты пожалеешь об этом! -- закричал крысиный вожак и бросился на девочку-кошку, но мягкая и сильная волна заклинания отбросила его к противоположной стене.
   Серое воинство растворилось без следа. Зал опустел. На полу, усеянном клочками бумаги, обрывками кожаных переплётов и крысиным помётом, остались только Линда и крысиный вожак.
   Линда улыбнулась по-кошачьему и нежно мурлыкнула:
   -- Теперь поиграем?
   Она беззвучно прыгнула в сторону черно-бурой крысы. Вожак не стал дожидаться и опрометью метнулся в сторону норы в углу зала. Он вжал голову в плечи и прижал уши, его лапки поскальзывались на бумажной трухе, голый розовый хвост мотался из стороны в сторону, помогая удерживать равновесие, когда он увиливал от ловких когтистых лап. Линда пару раз почти достала его, оставив кровавые царапины на спине, но тот успел юркнуть в узкую нору. Линда просунула следом лапу, поскребла когтями по гладким стенкам, но безрезультатно. Крысиный вожак уполз под землю, подальше от острых когтей, осыпая девочку проклятиями.
   Линда устроилась сторожить перед норой, но тут усталость тяжёлым войлочным мешком навалилась на неё. Девочке снова стало холодно, как тогда, у Стены. Иней заблестел на кончиках шерстинок и на усах. Линда сделала пару шагов в сторону книжных стеллажей. Лапы подкосились, и она рухнула на грязный пол. Мир вокруг завертелся волшебной каруселью и девочка провалилась в беспамятство.
  

Глава Тринадцатая

Фарфоровая кукла

  
   Николас искал ведьму среди бесконечных залов. Он осторожно ступал по гладкому паркету, оглядываясь на стены с гобеленами. Проходил мимо застывших изваяний из чёрного мрамора, пустых доспехов и огромных белых ваз в рост человека. Дворец был молчалив, только шаги мальчика отражались эхом от стен, и звук шагов отправлялся гулять по залам и коридорам. Настороженный сумрак следил за незванным гостем слепыми глазами.
   Юный волшебник нашёл Люцерну в большом круглом зале. Стены со стрельчатыми окнами поднимались ввысь, изгибались арками и собирались в небесный купол. Горели свечи в бронзовых канделябрах. Золотые звёзды на потолке, повторяли очертания созвездий, слабо мерцая. Зал казался пустым и огромным. Лишь пара комодов с изогнутыми ножками стояла вдоль стен, центр зала занимал узкий длинный стол, да два кожаных кресла с высокими спинками и удобными подлокотниками из красного дерева стояли перед зажжённым камином.
   В одном из кресел, вполоборота ко входу сидела Люцерна в вечернем платье. Мягкие складки тонкого бархата цвета спелой вишни подчеркивали волнительные изгибы тела. Узкий глубокий вырез приобнажил белую матовую грудь. Длинные волосы ниспадали на плечи, а в глазах отражались языки пламени, словно отблеск лесного пожара в глубоком озере.
   Ведьма наблюдала за Николасом, облокотившись одной рукой на подлокотник, изящно изогнув кисть, едва касаясь щеки длинными тонкими пальцами. В другой руке она держала бокал вина.
   -- Я хочу предложить тебе танец, -- сказала ведьма и поставила бокал на пол.
   Зазвучала тихая музыка, Люцерна встала, подала Николасу руку, и они закружились в вальсе. Мальчик с удивлением обнаружил, что умеет танцевать. Они кружились по скользкому паркету, то ускоряясь, то замедляя темп, и он ни разу не отдавил даме ногу.
   Мимо проплывали зажжённые свечи, колонны. Пара кружилась и Николас смотрел в зелёные до невозможности знакомые глаза и никак не мог вспомнить, где он их видел.
   -- Итак, герой, пришёл сразиться со мной?
   -- Если потребуется, -- ответил мальчик.
   -- Ты силён в фехтовании? Мастер магического боя? Или используешь яды?
   -- Не хочу отвечать на такие вопросы.
   -- Понимаешь, если это не так, у тебя нет шансов выжить? -- прошептала Люцерна.
   Её аромат вскружил голову. Николас ощущал пленительную теплоту гибкого и упругого тела. Шорох платья дополнял чудесную музыку и навевал грёзы. Николас нахмурился и прикусил губу, чтобы не поддаваться наваждению.
   -- Поверь, мне совершенно не хочется тебя убивать, -- сказала ведьма. -- Ты, наверное, жаждешь прославиться, или добиться чьего-то внимания, оказав услугу. Но ты должен принять в расчёт и другой исход событий. Вдруг я окажусь более искусной в поединке, и вместо победы, ты будешь побеждён. Твои глаза выклюют вороны, солнце выбелит твои кости. Про тебя забудут. Никто не вспомнит, что однажды мальчик-волшебник пришёл в логово ведьмы и бросил ей вызов.
   -- Ты не заморочишь мне голову!
   Музыка становилась всё быстрее и быстрее, чтобы не упасть, Николас крепче прижал к себе партнёршу. Люцерна улыбнулась в ответ:
   -- Есть ещё один вариант, -- сказала она. -- Некто очень могущественный жаждет заполучить тебя в свои руки. Я не знаю, для чего ты ему нужен, но мне любопытно узнать.
   -- А мне хочется проткнуть тебя кинжалом, чтобы развеялось твоё злое колдовство, -- прошептал Николас.
   -- Спасибо за откровенность! Правда, я рассчитывала на каплю сочувствия, но, видимо, не способна вызывать добрых чувств. Жаль.
   Тур вальса закончился, пара остановилась. Ведьма сделала изящный реверанс, мальчик кивнул головой.
   -- Итак, обсудим детали? -- спросила Люцерна. Она предложила Николасу присесть в кресло, но тот отказался.
   -- Ты предполагаешь победить меня путём... кхм... протыкания кинжалом. Забавно. Насколько я знаю, всем ты представлялся волшебником, почему тогда не используешь магию?
   Николас угрюмо молчал.
   -- Наверняка твой кинжал древний, зачарованный и страшно смертоносный, хотя по виду не скажешь, что ты вообще умеешь обращаться с оружием...
   -- Не заговаривай мне зубы, ведьма.
   -- Пытаюсь обнаружить здравый смысл в происходящем, -- вскинула брови Люцерна, -- хочу получить ответ на вопрос, зачем неумелый маг с перочинным ножиком сунулся в логово искусной ведьмы. Это акт самоубийства?
   Она вдруг широко распахнула глаза, понимающе улыбнулась и подмигнула мальчику:
   -- Конечно же! Ах, как я сразу не догадалась! Этот грустный взгляд, аура разбитого сердца! Ха-ха! Мальчик влюблён, но боится признаться в своих чувствах. Несчастная любовь заставляет совершать необдуманные поступки.
   -- Что вы такое говорите?
   -- Но ты понимаешь, что за свои поступки придётся расплачиваться.
   -- Я не боюсь!
   -- Могу помочь залечить сердечную рану. У меня есть приворотные зелья и пара заклинаний на твой случай. Только намекни, всё будет в твоём распоряжении. Любая девушка пойдёт за тобой, хоть на край света.
   -- Мне не нужны ведьмины уловки.
   -- Понимаю, хочешь сделать всё сам. Ведь нет ничего слаще победы, добытой собственными руками. И ради этого ты готов пролить кровь?
   В руках у ведьмы появилась тонкая тростниковая палочка.
   -- Да, мне нужна победа, только не та, про которую ты говоришь, -- сказал Николас, не спуская с ведьмы глаз. -- Ты сделаешь, что я скажу, или умрёшь.
   Он осторожно обошёл ведьму по кругу.
   -- Приготовил заговорённый кинжал, острый и смертоносный?
   -- Нет, кое-что получше. Я поражу тебя молнией!
   Люцерна улыбнулась:
   -- Начинай!
   Николас нахмурился, полуприкрыл глаза и стал вспоминать заклинание, которое он зубрил весь прошлый год. Пожалуй, это было самое лучшее, что он знал. За это задание Таракан поставил положительную оценку в Школе волшебства и не оставил на второй год.
   Молодой волшебник прошептал заклинание. Посреди зала оформилась фиолетовая тучка. Она клубилась и ворчала, словно недовольный щенок. Николас сделал пару пассов руками и тучка чуть выросла. Прядь мокрых волос упала на глаза мальчика, он торопливо сдунул их, продолжая сосредоточенно произносить магические слова.
   Ведьма терпеливо следила за действом, застыв на месте. Мальчику показалось, что она даже дыхание затаила.
   Фиолетовая туча завибрировала, пару раз громыхнула зловеще, но не сильно, поискрила, выплюнула нечто на мраморный пол и бесследно исчезла.
   Люцерна раскрыла глаза от удивления, она силилась что-то сказать, но вместо слов из красивого ротика выскакивали нечленораздельное: "пых - фыр - пых". Она растерянно посмотрела на Николаса, потом зажала ладонями рот и рассмеялась звонко и заразительно. Грудь молодой колдуньи затрепетала так, словно кто-то со спины схватил её за плечи и решил хорошенько растрясти. Она содрогалась от приступов сдавленного хохота, из плотно сомкнутых губ вылетало сдавленное "Хи-хи!"
   Николас молча смотрел на это представление, стараясь понять, чем оно вызвано. Потом медленно развернулся и посмотрел в сторону, в которую указала пальцем Люцерна.
   Посреди зала застыла маленькая коза, настороженно поглядывая в сторону людей. Всё её тело было покрыто восхитительной пушистой шерстью розового цвета. От хвоста по спине шла яркая жёлтая полоса в ладонь шириной, которая заканчивалась между острых рожек. Коза задумчиво пережёвывала пучок свежей травы и, казалось, прикидывала в уме, чем может обернуться её новое положение в пространстве. Николас тоже задумался, вспоминая, что он сделал не так. Коза переступила с ноги на ногу, прицокнув копытцами, и уставилась на Николаса:
   -- Это что за приколы? -- спросила коза по-человечьи и вполне отчётливо.
   -- Э-э-э-э, -- выдавил из себя Николас.
   Коза завела глаза к потолку и глубоко вздохнула:
   -- Вот фо зэ трик? Кё фан? Мита хаускаа? Ямар хёгжилтэй? Тьфу, да вы издеваетесь, что ли?!
   Коза резко повернулась спиной к людям и направилась рысцой в сторону выхода. Розовая шёрстка возмущённо моталась из стороны в сторону.
   -- Лови её! -- воскликнула Люцерна.
   Коза бросила через плечо злой взгляд и пустилась в галоп. Ведьма взмахнула рукой и, повинуясь её приказу, створки ворот захлопнулись. Коза резко развернулась на месте, прижалась к двери хвостом, низко наклонила голову и выставила вперёд острые рога:
   -- Живьём не дамся, -- процедила сквозь зубы козочка, -- всех рогами попишу, волчары!
   -- Эмм-м-м, -- выдавил Николас.
   Люцерна снисходительно посмотрела на него:
   -- Я так понимаю, это твоё секретное оружие? Ты хотел уморить меня смехом? Коза-полиглот... Что ж, неожиданно и оригинально. Но попытка не удалась.
   -- Я не только разные языки знаю, -- возразила розовая коза, -- но и жесты читать могу, так что никакие ваши уловки тут не помогут!
   Коза подпрыгнула и ударила по двери задними копытцами. Створки рассыпались прахом, словно были склеены из яичной скорлупы.
   -- Адьё, неудачники. Если понадоблюсь, вы знаете, где меня искать.
   -- Где? -- хором спросили Люцерна и Николас.
   Коза наклонила голову и презрительно прищурилась:
   -- Снаружи.
   И вышла, гордо задрав жёлтый хвост.
   Некоторое время юный волшебник и ведьма молча смотрели друг на друга. Щёки у Николаса пылали огнём, ему казалось, что колдунья смеётся над ним. И ещё он понимал, что это полный провал, и у него больше нет никаких шансов.
   Люцерна улыбнулась молодому волшебнику:
   -- Получилось очень забавно. А ты не допускаешь, что я могу выполнить твою просьбу, без принуждения? Добровольно.
   -- Тогда почему до сих пор этого не сделала?
   -- Меня никто не просил. Попробуй, скажи волшебное слово. Тебя учили хорошим манерам? Вдруг окажется, что я не так уж плоха, как про меня говорят? Ну же! Смелее!
   -- Я не верю тебе!
   -- Очень жаль, глупый маленький волшебник...
   Ведьма приложила тростниковую трубочку к губам и легко дунула. Николас закрылся рукой. но крохотная оперённая игла вонзилась в тыльную сторону ладони. Мальчик вынул иглу. На месте укола проступила капелька алой крови. Она блестела и переливалась в свете свечей и камина, как драгоценный рубин. Николас невольно залюбовался. Всё вдруг показалось ему таким пустяковым и неважным. Он улыбнулся своей недавней решимости сражаться с колдуньей. Стены зала поплыли, потолок взлетел к небесам, огонь в камине вырос, набрал силу и расплылся огромным оранжевым пятном. Молодой человек закрыл глаза и стал медленно падать.
   -- Как жаль, что наш поединок так быстро закончился, -- прошептала Люцерна, подхватывая безвольное тело, -- но ты мне нужен живой.
   Она уложила молодого волшебника на узкий стол и мановением руки создала вокруг хрустальный колпак.
   -- Спи, храбрый рыцарь, -- улыбнулась ведьма. -- глупенький влюблённый волшебник-недоучка.
   Она ещё некоторое время любовалась своим творением и кружила в танце под медленную печальную музыку. Потом приблизилась к камину и села в любимое кресло с высокой спинкой. Прикрыла глаза, наслаждаясь жаром пылающих поленьев, и думала о старых временах, когда её сердце так же трепетало от переполнявших чувств, когда она ещё умела любить.
  

* * *

  
   -- Браво! -- Кукольник выступил из тени. Он беззвучно хлопал в ладоши. -- Пожалуй тебя нужно пригласить в мою труппу. Такой изысканной игры я не видел давно.
   -- Благодарю.
   -- Позволь взглянуть на героя.
   Не дожидаясь приглашения, Кукольник приблизился к хрустальному колпаку:
   -- Забавно. Настоящий весельчак. А ведь он был в моих руках. Жаль, что тогда я не разглядел его хорошенько, -- он провёл рукой по стеклянной грани. -- Конечно, в этом есть немного театральности. Зачем, позволь спросить, такие излишества?
   Он взмахнул шпагой и хрустальный гроб рассыпался в мелкую крупу:
   -- Только мешает, -- пояснил колдун.
   -- Это была дань уважения. У каждого свои представления о чести.
   Рианус не ответил. Он по-деловому обыскал мальчика и воскликнул:
   -- Странно, у него нет оружия. Маленький негодник пытался тебя обмануть. Явился в логово к ведьме безоружным!
   -- Я знала об этом. Ни на мгновение не поверила в его болтовню, -- проговорила Люцерна. Она, не отрываясь, смотрела на пляшущие языки огня.
   -- Мудрая ведьма и начинающий волшебник, -- усмехнулся Кукольник. -- Ваш поединок изначально был неравным. Менестрели песню не сложат. Но я тебя не порицаю. От молодёжи можно ожидать любых сюрпризов, а в серьёзном деле лучше действовать наверняка.
   Глаза Люцерны на мгновение блеснули огнём, то ли всполох камина, то ли внутренний огонь.
   -- А вот эта вещица занятная и несомненно волшебная, -- пробормотал Кукольник, снимая с запястья Николаса жёлтую ленту, -- так и лучится магией... Не припоминаю, но я такое уже где-то видел.
   Не успел маг спрятать ленту во внутренний карман сюртука, как тело мальчика на столе засияло золотым светом, подёрнулось рябью и стало таять, как шарик пломбира в чашке с горячим кофе.
   Лицо Риануса перекосилось. Ярость и растерянность сменяли друг друга. Он отскочил от стола и выкрикнул заклинание. Десять молний ударили из кончиков пальцев, проворными щупальцами обернулись вокруг стола и спеленали лежащего на нём мальчика. Невесомое тело приподнялось и стало полупрозрачным. Голубой огонь боролся с золотым сиянием, стараясь разрезать золотой кокон и вырвать добычу, но было слишком поздно. Сияние померкло, схлопнулось и вместе с ним исчез Николас. Змеи-молнии с шипением сомкнулись и погасли, оставив в воздухе печальный дымок.
   Кукольник страшно закричал. Он ударил кулаками, раскрошив в щепы деревянную столешницу. Хрустальные брызги разлетелись во все стороны. Ножки стола подломились. Колдун пнул обломки ногой и повернулся к Люцерне.
   -- Итак, дорогуша, -- прошипел Кукольник, -- ты великолепно справилась со своим заданием.
   Люцерна приподнялась в кресле, вцепившись побелевшими пальцами в подлокотники:
   -- Я сделала всё как договаривались.
   -- О да, в этом нет никаких сомнений. Вопрос только, кто додумался нацепить мальчишке на руку вот это?
   Кукольник вытащил из кармана сюртука желтую шёлковую ленту. Она по-змеиному извивалась в руке и пыталась укусить колдуна за палец.
   -- Не знаю, -- сказала Люцерна. -- Ты следил за нами от начала до самого конца. У меня не было времени вязать банты. К тому же, понятия не имею, что это такое.
   Кукольник закрыл глаза и медленно выдохнул, беря себя в руки:
   -- Да, наверное, ты не знаешь. Эта магия настолько стара, что даже я не сразу вспомнил и не обратил внимания. Детская шалость, ловушка для простаков. Так мы разыгрывали друг друга на праздники... Мы?
   Брови Кукольника поползли вверх:
   -- Конечно, это она! Ах, я глупец! Болван! Она же была Мастерица на такие шутки.
   -- О ком ты говоришь?
   Рианус посмотрел на Люцерну. Но взгляд его был далеко отсюда. Он опустил руки и произнёс бесцветным голосом, словно припоминая давным--давно забытое прошлое:
   -- Каждое лето мы получали подарки. Милые вещицы, не представляющие особой ценности. Но тогда мы были юные и доверчивые, безделушки казались нам настоящим сокровищем. Каждый презент точно подходил своему адресату, поэтому никто не зарился на чужую коробочку, но мало-помалу вошла в моду глупая забава: сюрприз подвязывали красивым бантом, на который накладывали заклятие. Стоило беспечному простаку развязать узелок, как подарок под хохот товарищей отправлялся в дальнее место.
   -- Ты хочешь сказать, что мальчишка отправился куда-то как подарок из детства.
   -- Несомненно! Разницы совершенно никакой.
   Рианус передёрнул плечами, сбрасывая наваждение, снова достал жёлтую ленту и прочитал, написанное на ней:
   -- Кодрат Эррет!
   Ведьма вздрогнула. Рианус Бонки нахмурился:
   -- Ты серьёзно всё усложнила, и я не оставлю этого так просто.
   -- Я не при чём!
   -- Не люблю, когда в мои дела вмешиваются
   -- Клянусь, я ничего не знала.
   Кукольник вытянул палец и наставил его прямо в лоб ведьме:
   -- Твоя помощница. Откуда она взялась? Отвечай!
   -- Появилась ниоткуда. Сама пришла, когда я захватила лавку Пилёзуса.
   -- И где она теперь?
   -- Не знаю.
   -- Очень неосмотрительно брать в помощники неизвестно кого. Ой, -- Кукольник картинно приложил ладонь к уху, прислушиваясь, и произнёс тоненьким голоском, -- кто-то плачет у ворот. Наверное заплутавшая путница просит у доброй хозяйки ночлега. Как ты думаешь, стоит её впустить?
   Не дожидаясь ответа, Рианус Бонки щелкнул пальцами и на паркете появилась застывшая старая ведьма, в позе, в которой её оставил Николас: на одной ноге и с вытянутыми руками.
   -- Отомри, -- приказал колдун, и старуха рухнула на пол, содрогаясь всем телом.
   -- А вот и наша пропащая подруга, -- развёл руками Кукольник, -- мы скучали без тебя.
   -- Благодарю вас, добрый господин, -- прошамкала беззубым ртом старая ведьма.
   -- Довольно! Хватит прикидываться, Ками, я узнал тебя.
   -- Вот как? -- старая ведьма выпрямилась, преображаясь.
   Вместо старой ведьмы с пола поднялась статная женщина с гладко расчёсанными белоснежными волосами, подхваченными золотым ободом. Лиловое платье в пол заменило грязные лохмотья. Исчезли заскорузлые пальцы и сгорбленная спина.
   Рианус Бонки расхохотался:
   -- Посмотри, посмотри на нашу ведьмочку! Она удивлена.
   -- Прости меня, Люцерна, я была вынуждена скрывать своё настоящее обличье, -- сказала Камелия.
   -- Да уж, ложь -- твой конёк, -- Рианус утирал слёзы, -- но не на всех она действует. Ты могла обмануть Люцерну, лесную простушку, ещё кого-нибудь. Но не меня! Я догадался, что ты вмешаешься и постараешься повернуть развитие событий в свою пользу. Подговорила молоденькую ведьмочку, зачаровала детишек, призвала волшебника-недоучку, отправила бедолагу в сумеречный край. Всё ради победы? Понимаю! Но как видишь, хитрость твоя не удалась.
   -- Это не запрещено правилами пари.
   -- А я и не сержусь. Наоборот, было забавно, до последнего твоего шага.
   -- Твоё обвинение беспочвенно. Ты же знаешь, что я не рискую попусту. На кону слишком многое, чтобы нарушать условия договора.
   -- Вот как? А мне показалось, что ты всё-таки сжульничала.
   -- Нет.
   -- Тогда как объяснишь вот это? -- Кукольник достал из кармана жёлтую ленту. Его угольные брови вопросительно изогнулись. -- Мой мальчик отправился в Кодрат Эррет. Не ты ли его туда отправила?
   -- Как любезно с твоей стороны, что ты нашёл мою ленту. Я её везде искала. Но к мальчику и пальцем не притронулась.
   Злая гримаса исказила лицо Кукольника:
   -- Лгунья! Ты поплатишься за обман. Ленточка на подарке, как в детстве. Помнишь?!
   -- Можешь фантазировать, что угодно. Я случайно её потеряла. Над тобой кто-то другой подшутил.
   -- Кто? Ты знаешь, что остались только мы вдвоём. Лимас в ловушке, Линдина мамочка в бегах, Мики Хумбур исчез давным давно. Только ты и я!
   Кукольник бегал из стороны в сторону, размахивал руками и брызгал слюной. Внезапно он остановился:
   -- А впрочем всё это уже не важно. У меня есть два кулона. Твой -- третий, скоро будет моим. Никто меня не остановит. Я буду самым могучим магом и найду способ отомстить обидчикам и шутникам.
   Рианус достал кулон Линды и подмигнул Люцерне:
   -- Смотри, моя куколка. Представление начинается.
   Он зажал камень в руке и сосредоточился. Вертикальная морщинка появилась между бровей, пот пробился сквозь грим и заблестел жемчужными бисеринками на напудренном лице. Колдун произнёс заклинание.
   Ночной воздух сгустился и рядом с Кукольником появились две призрачные тени: огромные безглазые костлявые собаки. Ядовитая слюна капала из приоткрытых пастей, пар вырывался из трепещущих ноздрей. Собаки повернули морды к Рианусу:
   -- Повелевай.
   -- Принесите мне из Кодрат Эррета мальчика Николаса, волшебника-недоучку.
   Призрачные псы растаяли в воздухе, а Кукольник удовлетворённо кивнул. Он повернулся к Камелии и обнажил в улыбке острые зубы:
   -- Как видишь, твои уловки не увенчались успехом. Пока мои покорные слуги разыскивают мальчишку, мы отправимся к жертвеннику, чтобы надлежащим образом приготовиться к совершению обряда. Моя победа неизбежна. Надеюсь, твой кулон с тобой?
   -- Ри, прошу тебя, опомнись, -- прошептала Камелия.
   -- Как ты меня назвала?
   -- Ты ведь помнишь, что мы были друзьями? Что произошло, почему ты так поступаешь?
   -- Друзьями? Да вы всегда смеялись надо мной. Вы, блестящие волшебники, которым всё давалось легко. Даже слишком легко. Любое волшебство, любой каприз по мановению руки. Никогда я не был для вас другом, -- Кукольник сжал кулаки. -- Я был изгоем, над которым можно шутить и глумиться. Но теперь я восстановлю справедливость. Последний станет первым!
   -- Прояви сострадание. Ты ведь был когда-то добрым и чутким.
   -- Ты с ума сошла? Напоминаешь о сострадании мне? Мне?! После того, что я пережил. Ты хоть представляешь, какие лишения мне пришлось пережить, через какие испытания я прошёл? Это я никогда не забуду.
   -- Я надеялась, что ты отступишь.
   -- Как бы не так! Семь веков унижений, скитаний и горести. Как после такого отступить? Не дождёшься!
   -- Но ведь это была всего лишь глупая шутка...
   -- Такие шутки обычно кончаются печально. И я намерен насладиться твоими слезами! Ни за что не откажусь от своего плана. Тем более, когда так близок к успеху. Твой век подходит к концу, Ками.
   -- Мне очень жаль, Кукольник.
   -- А мне, напротив, весело. Пошли.
   -- Вы никуда не пойдёте!
   Рианус Бонки и Камелия оглянулись на Люцерну. Ведьма стояла, выставив напряжённые руки. В ладонях у колдуньи пылали огненные шары, а рядом стоял большой взъерошенный кот и дико вращал глазами.
   Голос Люцерны звенел от возмущения:
   -- Вы никуда не пойдёте, пока не объясните, что тут происходит, и пока я не получу свою обещанную награду.
   -- Ах, про тебя я совсем забыл! -- Кукольник хлопнул себя по лбу ладонью. -- Проклятая память!
   Он сунул руки за пазуху, тут же достал их и поднял над головой. Сквозь тонкие пальцы пробивалось яркое сияние белое и голубое, словно колдуну удалось поймать две звезды. Лучи заиграли на стенах черного замка. Твердыня содрогнулась, пол под ногами заходил ходуном.
   -- Вот, полюбуйся. Это медальоны с магической силой, в них заключены древние драконы, которые дарят хозяину амулета огромную волшебную силу. Ты видишь, у меня в руках два кулона. Твои угрозы мне не страшны.
   По гладкой каменной кладке пошли трещины, купол над головой раскололся и внутрь заглянула удивлённая Луна.
   -- Я сдержу своё обещание, -- сказал Рианус Бонки, -- но мне не нужны проблемы. Ваша женская импульсивность и непостоянство, капризы и перепады настроения. Я не хочу поставить под угрозу исход дела. Мне достаточно одной колдуньи, чтобы ощутить остроту жизни. Поэтому, дорогуша, мы поступим так...
   Рианус Бонки разжал кулаки и шагнул в сторону Люцерны. Руки колдуна от локтя и до кончиков ногтей искрились от переполнявшей волшебной энергии. Кулоны остались парить в воздухе за спиной волшебника.
   Кот Пилёзус поджал задние лапы, протяжно взвыл и прыгнул, выставив острые когти. Кукольник ринулся навстречу. Когда их столкновение, казалось неизбежным, колдун щёлкнул пальцами, и перед котом возникла Камелия, а позади волшебницы открылся овальный портал. Кот ударил волшебницу в грудь, вцепился в неё когтями, и они оба провалились в муаровый разводы зеркала. Границы овала сомкнулись. Воцарилась оглушительная тишина.
   Впрочем, спокойствие длилось недолго. В следующую секунду послышался оглушительный грохот, и одна из стен каминного зала исчезла в туче пыли. Логово умирало. Ужасные трещины раздирали стены, чёрные каменные блоки рушились, дробя в пыль статуи, стекло оконных витражей полопалось от напряжения, свинцовые рамы выкручивались, словно черви на рыболовном крючке.
   Как ни в чём не бывало, Рианус Бонки взял Люцерну под руку и повёл в сторону выхода:
   -- Теперь, когда нас никто не отвлекает, мы можем обсудить детали, -- сказал Кукольник, нежно улыбаясь. -- Меня беспокоит твоё стремление причинить мне вред. Ты ведь уже пробовала меня убить. И не один раз! Так вот, я решил, что ты, такая хрупкая и нежная, должна быть рядом со мной всегда. Под присмотром. Так мне будет спокойней. А чтобы ты опять чего-нибудь не надумала, я немного тебя изменю.
   Он погладил руку Люцерны холодными пальцами.
   Они вышли из дворца и пошли по дорожке. Сзади стонало и хрипело умирающее Логово. Пыль накрыла серым облаком место, в котором в муках корчились остатки неприступных стен. Люцерна почувствовала их боль, словно это не камни крошились, а ломались её собственные кости.
   С каждым их шагом пейзаж вокруг изменялся, пока ведьма не перестала узнавать место. Разрушенный замок остался далеко позади. Грохот стал еле слышен.
   -- Не пугайся. Немного магии, -- сказал Рианус, прижимая ладонь Люцерны к своей руке. -- У нас мало времени. Смотри -- Луна почти поднялась в зенит. Сегодня самая замечательная ночь, и я хочу, чтобы ты почувствовала это вместе со мной.
   Они пришли на небольшую поляну, окружённую раскидистыми сикоморами. Посреди поляны возвышался плоский камень небесного стекла, светящийся в ночи зеленоватым светом. Верх у камня был срезан и отполирован до блеска, в поверхности отражалась круглая Луна. Кукольник и Люцерна подошли к камню.
   -- У тебя такая нежная и тонкая кожа, словно дорогой фарфор. Мне нравится эта метафора! В моей бедной бродячей жизни была маленькая фарфоровая чашечка. Ах! Вот она. Рианус словно фокусник достал из кармана сюртука кофейную чашку и поставил на край алтаря.
   -- Посмотри! Разве она не чудесна? Такая хрупкая и беззащитная, -- сказал Кукольник с умилением. -- Все эти годы, когда мне становилось особенно грустно, я доставал эту чашечку и любовался её тонкими полупрозрачными боками, искусным узором, изысканным изгибом линий.
   Люцерна была зачарована лунным светом и тихим голосом колдуна. Она покорно стояла около светящегося камня, смотрела на кофейную чашку, которая выглядела в этом месте совершенно неуместно, слушала шёпот Кукольника и не могла никак понять, что происходит. Зачем она тут?
   -- Ты не представляешь, сколько усилий стоило сохранить эту чашку целой в суматошной кочевой жизни. Мы часто пробирались по бездорожью, кибитку подбрасывало на ухабах, -- Рианус нежно погладил фарфоровый край. -- Пару раз мы застревали в болотах. Достаточно было одного неосторожного движения...
   И тут Кукольник с размаху ударил по чашке рукоятью шпаги. Фарфор с хрустом разлетелся на мелкие сахарные осколки. Люцерна вздрогнула от неожиданности, а Рианус, не моргнув глазом, продолжал колотить по чашке. Когда не осталось ни единого крупного осколка, он посмотрел на ведьму пристально:
   -- И нет красоты! Так будет и с тобой, дорогуша, если попадёшь ко мне в немилость.
   Кукольник покачал головой. Он поднял с земли осколок и протянул Люцерне. Она осторожно взяла кусочек фарфора в руку и тут же порезалась. Капелька крови потекла по острому краю, а ведьма почувствовала холод. Кончики её пальцев онемели, потеряли чувствительность. Кожа стала необычно гладкой и блестящей.
   -- У меня никогда не было фарфоровых кукол, -- вздохнул Рианус, -- они такие красивые, но очень хрупкие. Дерево или глина гораздо практичнее, хоть и выглядят не так изящно. Наступают новые времена, и теперь-то я смогу ни в чём себе не отказывать! Ты будешь моей первой фарфоровой куклой. Гордись этим!
   Рука Люцерны отвердела, покрылась блестящим глянцем и тончкой паутиной мельчайших трещинок. Холод поднимался выше по руке, дошёл до локтя, до плеча. Всё тело постепенно становилось фарфоровым. Руки, плечи, шея.
   -- Прошу вас...
   -- Наверное, я буду тебя беречь. Пока не надоест. У меня ни разу не было фарфоровой куклы.
   Кукольник обошёл Люцерну вокруг и постучал по щеке ногтем. Печальный тонкий перезвон разнёсся по округе.
   -- Наверное, будет грустно потерять такую редкую красоту.
   -- Пожалуйста, не надо, -- прошептала Люцерна. Она осторожно пошевелилась, но, услышав слабый хруст, испугалась и застыла без движения.
   -- Ха-ха-ха, -- рассмеялся Кукольник. -- Теперь не побегаешь! Стой спокойно. Тут для тебя самое место.
   Кукольник обвёл взглядом поляну:
   -- Скоро тут состоится последнее представление, и я предвкушаю оглушительный успех. Жаль что зрителей нет.
   Ведьма заплакала. Крохотные фарфоровые слёзы с огорчительным звоном покатились по фарфоровым щёкам, разбиваясь о камни.
   -- Кстати! -- воскликнул Рианус. -- Почему представление без зрителей? Как я мог забыть? У нас они есть!
   По мановению руки в воздухе возникло зеркало. Колдун провёл рукой по серебристой поверхности, и по ту сторону появилась волшебница Камелия.
   -- Замечательно! Надеюсь, ей будет прекрасно всё видно. А мы её не услышим!
   Кукольник обошёл поляну кругом и расставил факелы, которые захватил в Чёрном двоце, удовлетворённо оскалился:
   -- Остался сущий пустяк, надо пригласить главное действующее лицо. Молодого волшебника, которому предстоит чудесное превращение. Надеюсь, никто не возражает?
   Камелия в зеркале беззвучно закричала и застучала в незримую грань кулаками, но она была бессильна разрушить чары. Рианус Бонки захохотал, глядя на её тщетные попытки:
   -- Ты думала, я сдамся? Проиграю пари, дело всей моей жизни? Как бы не так!
   Кукольник начертил на земле волшебный знак и произнёс заклинание. Перед колдуном возникли два призрака. Чёрные бесформенные фигуры сотканные из тени и пыли.
   -- Вы нашли его?
   Безглазые мары кивнули головами.
   -- Тогда живо несите его сюда! -- приказал Рианус.
   Призрачные твари исчезли.
   Кукольник посмотрел на Луну, взбирающуюся по небу и потёр руки:
   -- Всё идёт по плану!
  

Глава Четырнадцатая

Кодрат Эррет

   Николасу приснилось, что он кукла. К его ногам и рукам привязаны тонкие нити, они незаметны в лучах ярких прожекторов и софитов. Мальчик послушно двигался по сцене. Им управляла чужая воля. Он открывал и закрывал рот, кувыркался. Незримый хозяин-кукловод направлял и говорил за него.
   Николас не видел зрителей. Прожекторы ослепили стеклянные глаза. Но он слышал как огромный монстр переполненного зала шевелился за стеной из яркого света. Этот зверь ждал и жаждал развлечений. Многоголовое чудовище затаило дыхание, тысячи глаз следили за каждым движением мальчика и оценивали. В случае успеха будут аплодисменты, но стоит ошибиться, мальчик полетит на дно пыльного сундука под возмущённый свист и топот, и там проведёт остаток вечности.
   Слёзы потекли по деревянным щекам молодого человека, но представление ни на секунду не остановилось, наоборот, вокруг замельтешили и забегали другие персонажи. Он оказался вовлечён в причудливый танец. А потом вдруг всё стихло и растворилось в сером молоке. Мальчик напряг глаза, но ничего не смог разглядеть в плотном сером тумане.
   -- Здравствуй, Николас, -- произнёс чей-то голос. -- Тебе наверное страшно? Хочешь знать, куда ты попал?
   -- Я не боюсь, -- сказал Николас.
   -- Напрасно, -- прошептал голос. -- Ты там, откуда не возвращаются.
   -- Я умер?
   Голос хихикнул:
   -- Лучше бы ты умер...
   -- Я сплю?
   -- А что ты называешь сном? Если подумать, любая жизнь это только сон, смотря с какой стороны на неё посмотреть.
   Пелена развеялась, и Николас оказался под серым небом посреди безлюдной пустыни. Туман стелился над пыльной землёй, стирая горизонт. Молодой волшебник побрёл в никуда, не разбирая дороги. Когда вокруг нет ничего, без разницы, куда идти. А если всё равно, то стоит ли вообще двигаться? Николас прислушался к внутреннему голосу. Тот ласково, но настойчиво предложил сесть на землю, а ещё лучше лечь и закрыть глаза.
   -- Это какая-то уловка. Если я так сделаю, то умру?
   -- Ха-ха! Ты и так уже почти мертвец, -- ответил голос.
   -- Кто ты?
   -- Скоро узнаешь.
   -- Где я, и как отсюда выбраться?
   Голос тихо рассмеялся:
   -- Ты очень любопытен. Мне это нравится.
   -- Я хочу вернуться, у меня осталось незавершённое дело. Помоги мне.
   -- Ты так стремишься попасть домой... А ты не задавался вопросом, нужен ли ты там кому-нибудь? В мире полно бесполезных вещей. Может, без тебя он станет лучше, чище и добрее? Может, уже стал? Оставайся здесь, тут достаточно места для всякого хлама и забытых вещей. А остальные, кому не всё равно, -- пусть живут там.
   -- Мне не всё равно. Я хочу помочь Линде. Хочу вернуться к ребятам. Хочу учиться в Школе волшебства.
   -- Всё, что хочешь, ты получишь здесь, не прикладывая усилий.
   -- Нет!
   -- Тебя так просто не проведёшь, маленький упрямец, -- рассмеялся голос, -- Что ж, иди дальше, посмотрим на что ты способен...
  

* * *

  
   Николас долго брёл по серой пустыне, пока не услышал мелодичный перезвон колокольчиков и пошёл на звук. Вскоре он увидел странного человека, который уселся, скрестив ноги, на самой верхушке большого круглого валуна. На нём было разноцветное трико, короткая курточка из жёлтых, красных и оранжевых лоскутков, а на голове -- шутовской трёхрогий колпак с бубенцами. Рукава и подол куртки были расшиты колокольцами которые издавали дружный перезвон при движении.
   -- Ты в курсе, что разговор с самим собой -- первый признак безумия? -- спросил незнакомец в шутовском наряде и соскочил с камня. Он пригладил острую козлиную бородку и закрутил ус.
   -- Ты кто? -- спросил Николас. -- Я тебя уже где-то видел?
   -- Вообще-то тыкать незнакомому человеку неприлично, и отвечать вопросом на вопрос невежливо, -- покачал головой незнакомец. -- Но раз уж тебе так интересно, прерву череду недомолвок и отвечу. Меня зовут Тальт Шейнберн, я учёный, и я к твоим услугам.
   -- Не очень то вы похожи на учёного... А что вы тут делаете?
   -- Это же очевидно! Жду всяких проходящих мимо невежд и учу их хорошим манерам.
   В руках у человека в шутовском наряде появился посох и он его сильно раскрутил над головой. Лицо Тальта исказила гримаса боли и ярости, чёрные брови сомкнулись, длинный нос с горбинкой покраснел.
   Николас отступил на пару шагов и выставил вперёд руки, защищаясь от разъярённого шута. Кончики пальцев закололо крохотными иголочками. Между ладонями возник огненный шар. Он был идеально круглый, из плотного жёлтого огня, с красивой короной из язычков пламени. Шар лениво поворачивался вокруг оси, выстреливая в стороны тонкие рыжие искорки.
   Николас с удивлением посмотрел на шар. Ему ещё ни разу не удавалось создать такое. Учитель Пирологин сейчас бы им гордился. Мальчик мысленно приказал шару приподняться над ладонями, и тот его послушался.
   Тальт прищурил глаза и вонзил конец посоха в землю, подняв облачко пыли. Он недобро посмотрел на Николаса:
   -- Так вот, значит, как? Решил драться. Что ж, сейчас ощутишь на своей спине мой гнев.
   Он удобнее перехватил палку и раскрутил так, что она исчезла из виду, а воздух наполнился угрожающим гудением. Тальт шагнул в сторону молодого мага.
   -- Да что тебя так разозлило? -- воскликнул Николас. -- Я не хочу с тобой драться!
   -- Мне всё равно, что ты хочешь, -- прошипел человек в наряде шута.
   Николас пожал плечами и мысленно приказал шару лететь. Сгусток огня легко и стремительно метнулся в сторону Тальта и взорвался у самых его ног. В следующее мгновение в руках Николаса возник новый шар, лучше предыдущего.
   Шут с сожалением посмотрел на опалённые кончики башмаков, но палка в его руках продолжала бешено вращаться. Он сделал ещё шаг в сторону Николаса. Новый шар ударил в серую землю. Это только сильнее раззадорило нападавшего. Он высоко подпрыгнул, и конец посоха со свистом рассёк воздух перед носом мальчишки.
   Николас отпрянул и чуть не упал на спину. Шут, не останавливаясь, ловко перехватил своё орудие и ткнул молодого волшебника. Мальчик устоял на ногах, хотя грудь обожгло болью, а в глазах потемнело. Тальт завёл посох за спину и стал обходить противника сбоку, выбирая новую цель для атаки.
   В руках у Николаса появился третий шар. На этот раз он состоял из горячего воздуха, и был почти невидим на просвет, как пар, который поднимается над кипящим чайником. Юный волшебник удивился, такому их не учили в школе.
   Шут пригнулся и напрягся, готовясь к новому прыжку. Николас не стал его дожидаться и запустил снаряд в Тальта. Сгусток воздушной стихии обнял пеструю фигуру, приподнял над землёй и бросил навзничь, встряхнув колокольцы и бубенчики. Шутовской колпак отлетел в одну сторону, палка с недовольным жужжанием -- в другую. Тальт замер, выпучив глаза. От удара у него перехватило дыхание, ошпаренная кожа покраснела. Он жадно хватал ртом воздух, хрипел и скрёб растопыренными пальцами по серой пыли.
   Николас подбежал и помог противнику подняться.
   -- Я не хотел причинить тебе вред, -- сказал молодой волшебник. -- Ты же мне не враг. Я вспомнил, где тебя видел. Ты помог мне сбежать от Кукольника. Только тогда ты был... куклой.
   -- Знатный удар, -- прошептал шут.
   -- Раньше у меня никогда не получалось.
   Тальт, покряхтывая, сел и обхватил руками колени:
   -- Радуйся, герой, ты победил меня. Не знаю, что теперь скажу хозяину.
   -- Я не герой! Меня зовут Николас. Я волшебник-школяр. А кто твой хозяин?
   -- Мастер Тени -- повелитель этого мира. Он поставил меня охранять путь и теперь будет очень зол.
   -- Это его голос звучит в моей голове?
   -- Возможно. Он принимает в этом мире любое обличье, какое захочет.
   -- Вот как? Он волшебник?
   -- Трудно сказать. Я бы сказал, что он бог, если бы верил в них. Создатель всемогущий и капризный.
   Николас поморщился. Разного рода религиозно-философские рассуждения навевали на него тоску:
   -- Расскажи лучше, где я оказался?
   -- О, это странное место, можно сказать, обиталище сущностей. Тут не действуют многие колдовские ухищрения, и зачастую всё странное приобретает самый обычный вид, и наоборот. Представь, что некоторые предметы, живые и неживые, -- могут отбрасывать одинаковую тень, и в то же время освети любой предмет с разных сторон, ты получишь разные по форме силуэты. Так и тут! Вот, например, я: в своём мире -- был учёным, в вашем мире -- кукла, а тут могу быть только таким.
   Шут снял сапожок и почесал пятку, полюбовался на дырку в подошве и напялил обувку обратно.
   -- У этого места много названий: Кодрат Эррет, Сумеречные Холмы, Царство теней, -- выбирай любое на твой вкус.
   -- Что-то мне ни одно не понравилось.
   Шут пожал плечами:
   -- Твои проблемы. Но будет лучше, если ты с этим смиришься, ты ведь здесь надолго.
   -- Почему?
   -- Отсюда не сбежишь. Если Мастер Тени не захочет тебя отпустить, не найдёшь дорогу.
   -- Наверное не захочет. Он уже предложил мне остаться здесь навсегда.
   -- О! От его предложений нельзя отказываться,-- оживился шут Тальт. -- Того, кто посмеет ослушаться, ждёт суровое наказание. Посмотри на меня. Однажды мне надоело, и я решил сбежать. И вот итог -- в наказание сослан на пустынное пограничье. Тут редко кто бывает, и можно сойти с ума от одиночества.
   -- Так ты тоже из другого мира?
   -- Это долгая история, -- махнул рукой Тальт.
   -- Расскажи.
   Шут забрался на валун и сел, поджав ноги. Он долго смотрел в серую даль, словно вспоминая минувшее, и тихим голосом начал свой рассказ:
   -- Давным-давно я был известным учёным и звали меня Тальт Шейнберн. Я изучал время, пространство, чёрные дыры, разные измерения и параллельные миры. Наука дарила мне радость и смысл жизни. С раннего утра и до позднего вечера я пропадал в лаборатории, и не думал ни о чём, кроме науки. Всё было замечательно, впереди меня ждало великое открытие. Так мне тогда казалось. И вот однажды во время эксперимента случайно открылся портал в другой мир.
   Николас превратился в слух, сердце его замерло от радостного предвкушения.
   -- Я прошёл через серебристую грань и оказался в дивном мире. Воздух лучился от магических флюидов, вокруг росли необычные растения, а меня окружали диковинные создания. Я с жадностью всё записывал и зарисовывал, боясь что-нибудь упустить, и совершенно не заметил как рядом возник странный тип в чёрном сюртуке. Он появился будто ниоткуда, улыбнулся накрашенными губами и спросил, что я делаю. Ты не представляешь, как он обрадовался, узнав, что я учёный, и с нескрываемым любопытством выслушал рассказ о моём научном исследовании. Он сказал что до смерти любит эксперименты, спросил, не желаю ли я поучаствовать в его... А после превратил меня в деревянную куклу.
   Тальт вздохнул и низко опустил голову:
   -- С тех пор я скитался по мирам на дне пыльного сундука в его кибитке, пока однажды во сне не встретил Мастера Тени, который научил, как сбежать от Кукольника. Так я оказался здесь и с тех пор служу Мастеру. Только здесь я принимаю облик близкий к человечьему. Там, в вашем мире, чтобы оживить меня требуется магия или искусство кукловода. Но тут я по-прежнему самостоятельно говорю, думаю, чувствую, дышу.
   -- Так ты умеешь открывать порталы и ходить между мирами?! Ты поможешь мне?
   -- К сожалению, нет. Нужное оборудование осталось в лаборатории, без него я такой же человек как и ты. Даже хуже. Ты ведь умеешь колдовать, а у меня никаких талантов не обнаружилось.
   Николас помрачнел:
   -- Значит, у меня нет шансов...
   -- Тебе мог бы помочь Мастер Тени, но я не знаю, захочет ли он. Сможешь ли ты его убедить. Он совершенно непредсказуем.
   -- И как его найти?
   -- Никак. Если он захочет, то сам тебя найдёт, а если нет, то все твои попытки будут тщетны. Но не вешай нос. Он обычно интересуется новенькими.
   Тальт спустился с камня, подобрал посох и отряхнул одежду:
   -- А пока он тебя не нашёл, могу отвести в одно интересное место. Если, конечно, хочешь.
   Николас пожал плечами, не оставаться же здесь, посреди голого поля:
   -- А куда мы пойдём? -- спросил он.
   Тальт усмехнулся:
   -- Здесь собрался разный народ, -- сказал он, чуть подумав. -- В основном, обычные и скучные людишки. Но есть несколько особенных, как я. Не бойся, тебе понравится.
   Николас и Тальт пошли по пустыне. Вокруг клубился туман и мальчику показалось, что его кто-то ищет. Тёмные опасные тени проплывали в сером мареве, на самой границе поля зрения, и бесследно исчезали, стоило только сконцентрировать взгляд.
   Озноб пробрал Николаса от макушки к пяткам. Такая жуть подкрадывается ночью к спящим малышам, этот ужас живёт под кроватью и ждёт удобного момента, чтобы крепко схватить тебя за ногу волосатой лапой. Мальчик попытался себя убедить, что он уже взрослый и глупо бояться детских страхов. Но эта мысль его не успокоила. Мурашки продолжали бегать по спине.
   Тальт шёл как ни в чём не бывало, ни на что не обращал внимание. Он даже насвистывал какую-то весёлую мелодию.
   -- Тебе страшно? -- спросил шут.
   -- Есть немного, -- ответил Николас.
   -- Здесь это обычное дело. Даже мне иногда бывает жутковато, хотя мы, учёные, вовсе не пугливые создания. Я поэтому насвистываю, чтобы отвлечься. И тебе советую тоже о чём-нибудь приятном подумать, иначе в два счёта сойдёшь с ума. Тут у нас половина таких!
   Туман перед путниками сгустился и превратился в воздушный замок. Высокая стена из ослепительных облаков завершалась зубцами, раздвоенными как ласточкин хвост. Ажурные башни по краям стены сияли как расплавленное серебро. За стеной полукруглые купола белоснежного замка громоздились друг над другом, словно хлопья ванильного зефира.
   Николас часто видел такие дворцы среди пушистых облаков высоко в небе, когда летними днями с друзьями беспечно валялся на зелёной поляне перед Школой волшебства, заложив руки под голову, и мечтая о приключениях. Тогда ему казалось, что в таких дворцах живут прекрасные принцессы, которых надо спасти от злобных драконов. В фантазиях он был отважным рыцарем.
   И вот теперь к узорчатым воротам такого дворца вела широкая крутая туманная, но вполне осязаемая, лестница.
   -- Кто здесь живёт? -- спросил Николас. -- Это дворец Мастера Тени?
   -- Нет, -- рассмеялся Тальт, -- тут обитает Белая дама прежняя фаворитка властителя. Особа странная и эксцентричная. Никак не может смириться, что Мастер утратил к ней интерес.
   -- Тогда, зачем мы сюда пришли.
   -- О! Многие бы хотели тут оказаться, -- шут загадочно подмигнул, -- только не все знают дорогу.
   -- А нельзя ли конкретнее?
   -- Потерпи, скоро сам всё увидишь!
   Тальт подошёл к туманным воротам и постучал в них концом посоха. Стена подёрнулась серым маревом, облачная вата взмыла ввысь и оформилась в седого великана.
   -- А, это опять ты, -- проворчал громила, и его оглушительный голос отозвался грозовым раскатом. -- Зачем пришёл?
   -- Соскучился! -- прокричал шут с вызовом.
   -- Хозяйка не принимает. Она не в настроении.
   -- Так я смогу его приподнять. Ты же знаешь.
   На лице великана отобразилась трудная работа мысли.
   -- Да, -- выдохнул великан через минуту, -- но хозяйка велела никого не впускать.
   -- Значит, нас можно! Я -- не "никого", и он, -- шут ткнул пальцем в сторону Николаса, -- не "никого". Она про других, кроме "никого" говорила?
   На этот раз великан думал гораздо дольше. Тальт сел на землю, скрестив ноги:
   -- Присаживайся, -- предложил он Николасу, -- это надолго. Грум туповат.
   Молодой волшебник присел на землю рядом с шутом и наблюдал за тем, как менялось выражение лица у великана. От натуги Грум стал тёмно-лиловый как снежная туча, и попеременно то хмурился, то поднимал брови на лоб.
   -- Да, -- выдохнул наконец великан. -- про других хозяйка не говорила. Только про "никого". Проходите.
   Створки ворот дрогнули и плавно разошлись в стороны. За ними начиналась аллея, ведущая к дворцу. По обе стороны от дорожки росли лавандовые деревья с серебристыми листьями, белые ромашки и ландыши. Цветочный аромат был настолько густым, что во рту стало сладко. Между туманной листвой бродили странные животные.
   Тальт смело вошёл внутрь и поманил за собой Николаса:
   -- Не робей! -- он притянул мальчика за шею к себе и прошептал на ухо:
   -- Она чудная, конечно, и со странностями, но их можно вытерпеть.
   -- Приветствую вас, -- послышался звонкий женский голос. -- О мой галантный кавалер!
   Навстречу путникам вышла молодая женщина. Черты её были слишком мелковаты для широкого округлого лица. Крохотный носик, брови-пёрышки, волосы цвета белого речного песка, пухлые руки с детскими перетяжками на запястьях. Свободное и воздушное платье не могло скрыть болезненную полноту её фигуры. Но в то же время необычная доброта сквозила во взгляде голубых глаз и в каждом жесте. Белая дама казалась созданной из нежного бисквита.
   Тальт низко поклонился и шаркнул ножкой.
   -- Прелестная госпожа!
   -- Ты давно не приходил развлечь меня беседой.
   -- Прошу прощения! Заботы, заботы и тревоги. Не смел огорчать вас своим унылым видом.
   -- Что тебя расстроило, мой верный друг?
   -- Мастер Тени всё чаще проявляет ко мне свою немилость.
   -- Как я тебя понимаю, -- Белая дама вздрогнула словно от удара и посмотрела в сторону юного волшебника. Она сделала вид, будто только что заметила Николаса:
   -- А кого это ты привёл? Новенького?
   -- Позвольте представить: волшебник Николас. Появился тут недавно и горит желанием засвидетельствовать вам своё почтение.
   Белая дама улыбнулась, обнажив маленькие ровные зубки:
   -- Я рада гостям. Прошу пройти в моё скромное жилище.
   Вокруг хозяйки и её гостей возник большой зал. Белая дама села в туманное кресло и предложила путникам стулья поскромнее.
   -- Так значит вы волшебник? -- произнесла Белая дама.
   -- Да, -- ответил Николас.
   -- Покажите нам что-нибудь из своего искусства.
   -- Боюсь, что у меня не получится. Я сильно волнуюсь, и не в настроении...
   -- Ты с ума сошёл? -- прошипел Тальт на ухо Николасу. -- Разве можно отказывать даме? Она этого никогда не простит! Достаточно ей только шепнуть, о тебе даже памяти не останется!
   Белая дама стояла, терпеливо наблюдая как перешёптываются гости.
   -- Я сказал нет! -- Николас утёр проступивший на лбу пот и горячо прошептал. -- У меня не всегда получается, и сейчас как раз черёд, когда не получится. Я не хочу натворить здесь дел.
   Шут виновато посмотрел на Белую даму и развёл руками. Между собеседниками воцарилось неловкое молчание. Белая дама сложила ладони на животике и наблюдала за Николасом. Мальчишка не знал, куда деть глаза, а Тальт, сдвинув колпак на бок, чесал затылок.
   -- Ну, вот, -- произнёс наконец Тальт, -- собственно, такие дела...
   Белая дама рассмеялась:
   -- Спасибо, мой дорогой кавалер! Ты и твой новый приятель развеселили меня. Давно я так не смеялась, -- Белая дама расхохоталась, слёзы брызнули у неё из глаз. Она достала белый шёлковый платок, -- в последнее время это происходит всё реже и реже. Поэтому я хочу вознаградить тебя. Проси чего хочешь.
   Шут галантно поклонился, разведя руки в стороны, колокольцы и бубенцы весело звякнули. Потом он приосанился, подпёр одной рукой бок, а другой закрутил ус:
   -- Милостивая госпожа, прошу величайшего соизволения прогуляться по вашему саду.
   Улыбка исчезла с лица радушной хозяйки. Бледная кожа побелела, глаза превратились в злые точки:
   -- Это исключено, -- отчеканила она.
   -- Но вы же знаете, что кое-кому это жизненно необходимо...
   -- Именно поэтому. Тебе мой сад без надобности, а мальчику он навредит.
   -- Но почему, добрейшая?
   -- Ты верно сошёл с ума? Я никому не позволяю там гулять. Это подарок Мастера Тени, и у меня определённые обязательства перед ним.
   -- Но вы же знаете, что там не протолкнуться.
   Белая дама надула губки:
   -- Это воришки, которые пролезают через забор без спроса. Ты прекрасно знаешь, что у меня больше нет садовника, а Грум слишком неповоротлив. Гонять проходимцев некому.
   -- О, всемилостивейшая!
   -- Моё последнее слово: нет! Идите прочь, пока я не разгневалась. Ты, шут, чересчур надоедлив. В следующий раз прикажу Груму растоптать тебя.
   Белая дама взмахнула рукой, туманные двери распахнулись, и Николас с шутом оказались далеко за пределами стены.
   Тальт с досадой махнул кулаком:
   -- Эх, почти получилось.
   -- О чем ты? В какой сад ты хотел попасть? И зачем?
   Шут, не говоря ни слова, пробежал вдоль стены десять шагов и обернулся:
   -- Чего стоишь? Скорее за мной! Придётся действовать по старинке.
   -- Так. И куда. Мы. Торопимся? -- спросил Николас, догоняя Тальта, задыхаясь от бега.
   -- Увидишь, -- буркнул тот и припустился бежать быстрее.
   Вскоре дорогу им преградил глубокий овраг, в который спрыгнул шут. Мальчик последовал за ним. Овраг привел к стене, в которой Тальт ловкими пальцами вынул пару кирпичей. Он засунул руку в образовавшуюся дыру, приговаривая:
   -- Так-так-так, где ты, мой маленький?
   Раздался щелчок и часть стены со скрежетом отъехала в сторону.
   -- Прошу вас, -- поклонился шут, помахивая колпаком с бубенчиками, -- агентство "Потайные ходы Кодрат Эррета" к вашим услугам.
   Николас кряхтя согнулся и пополз по тайному лазу. Сзади пыхтел шут Тальт.
   -- Надеюсь это стоит того? -- пробормотал мальчик и кубарем вывалился наружу.
   Приятели оказались под открытым небом, но с другой стороны стены. Туман развеялся, небо расчистилось от облаков, и стало видно, как вдалеке искрится на солнце дворец Белой дамы, а прямо перед ними раскинулась огромная поляна, утопающая в изумрудной зелени и усыпанная яркими цветами. После унылой серости, которой был пропитан весь Кодрат Эррет, это место ошеломляло буйством красок, словно радугу прокрутили через мясорубку и налили в блюдо.
   -- Что это? -- спросил молодой волшебник у шута.
   -- Волшебный сад, в который она не хотела нас пускать. Иди прогуляйся, если не боишься.
   -- Что тут бояться? Это же просто сад.
   Тальт загадочно хмыкнул и слегка подтолкнул мальчика в спину. Николас подошёл к первому цветку, наклонился над бутоном и тронул лепесток. Золотистое облачко вспорхнуло с мохнатых тычинок и закружилось вокруг парня. Молодой волшебник вдохнул пыльцу и почувствовал как в голове прояснилось и выстроилось незнакомое заклинание. Он поймал в ладонь золотую пылинку и внимательно вгляделся. Он заметил, что пыльца состоит из крохотных букв.
   -- Это заклинание! -- воскликнул Николас. -- Вот здорово!
   Он подбежал к другому бутону и вдохнул его аромат. Следующая магическая формула прочно засела в голове.
   -- Если я понюхаю эти цветы, то выучу сразу много заклинаний. Я стану настоящим волшебником!
   Шут стоял, не двигаясь, и покачивал головой.
   Николас побежал вглубь поляны, с жадностью поглощая новые пыльцовые заклинания. Он ощутил невиданный прилив бодрости, власти и силы. Волшебство вливалось в него могучим потоком. Оседало золотым песком в памяти.
   Мальчик не заметил, как оказался в самом сердце поляны. Магические цветы обступили его плотным кольцом. Сквозь стебли, листья и бутоны уже невозможно было разглядеть край поля, на котором остался Тальт.
   Николас позвал его, но не услышал ответа. Вместо этого послышался шорох, хруст ломающихся стеблей, и из зарослей выскочил костлявый старик. Кожа на его голове высохла и туго обтянула беззубый череп. Одежда истлела и висела кое-как. Нос у старца был перепачкан волшебной пыльцой, а глаза горели безумным огнём.
   -- Тише, дурачок!
   -- Ты кто? -- спросил Николас.
   -- Кто я? Не узнал?! -- поперхнулся старик. -- Я великий волшебник самый могущественный во вселенной! Пади ниц несчастный червь, или я превращу тебя в волосинку на заднице великана.
   -- Не слушай его! -- послышалось с другой стороны, -- это я великий волшебник! Это я превращу тебя в бородавку, а самозванца разотру в порошок.
   С третьей стороны появился ещё один старец:
   -- Не верь им! Они мои жалкие подобия. Я самый-самый великий из всех величайших!
   Новые и новые голоса эхом отзывались из разных уголков волшебной поляны, и каждый настаивал на своём величии, шепелявя синими губами:
   -- Я великий волшебник! Я великий!
   Послышался звук потасовки, кто-то кого-то ударил. Шорох усилился. Поляна покрылась рябью, как штормовое море. Старики лезли из разных уголков, как тараканы на каплю сиропа. Вскоре они облепили Николаса, тянули к нему костлявые руки.
   До мальчика вдруг дошло, что все эти безумцы -- его предшественники, волшебники, которые нашли дорогу к поляне бесконечного магического знания.
   -- Меня ждёт та же участь? Я останусь тут навечно? Буду бродить без сна, еды и питья среди цветов и познавать новые заклинания, исполненный неутолимой жадностью?
   В животе что-то радостно шевельнулось:
   -- И никто больше не посмеет называть меня недоучкой!
   Мальчик распихал стариков.
   -- Кстати, а кто меня так называл? Ведь не сам же я придумал это прозвище!
   Николас попытался вспомнить. Но в голове роились обрывки волшебных формул. Парень потряс головой. Кружение приостановилось.
   -- Почему я тут оказался? Как я здесь оказался? Волшебник-недоучка...
   Зелёные глаза весело подмигнули. Пшеничные кудри вспорхнули невесомыми перьями. В голове появилось имя и запульсировало: Лин-да. Лин-да!
   -- Я ведь должен ей помочь! Надо выбираться отсюда.
   Николас с грустью посмотрел на поле волшебных цветов и повернулся спиной к спорящим старикашкам. До края волшебной поляны он шёл очень долго.
   Шут Тальт полулежал в лирическом настроении на зелёном пригорке и жевал стебелёк. Увидев Николаса, он тут же вскочил и подбросил вверх колпак:
   -- Ты всё-таки выбрался! -- воскликнул он. -- А я уже не надеялся тебя увидеть. Ты не представляешь, скольких я привёл сюда. Никто не вернулся.
   -- Представляю, -- сузил глаза Николас. -- Кое с кем из них я встретился.
   -- Да? Ну так они этого хотели.
   -- Сомневаюсь.
   -- Не сомневайся. Они сделали свой выбор, а за свои поступки приходится платить.
   Шут и мальчик пролезли через стену обратно. Серая хмурь тут же облепила их со всех сторон, стёрла яркие краски, как будто не было голубого неба и ярких цветов.
   Совсем близко зазвучали трубы и охотничьи рожки. Тальт воровато заозирался.
   -- Что происходит? -- спросил Николас. Шут присел на корточки, сделал большие глаза и прижал палец к губам:
   -- Тише! Молчи, -- зашептал он страшным шепотом, -- может, они нас не заметят.
   -- Да что такое? Кто они?
   -- Тссс! Даже не думай! Замри!
   Туман вокруг забурлил, наполнился скрытым движением.
   Николас подумал, что происходит что-то странное. Лицо Тальта побагровело от натуги, усы встопорщились:
   -- Не думай! -- беззвучно одними губами произнёс шут.
   Но Николас не представлял, как это возможно. Чем больше он старался ни о чем не думать, тем сильнее мысли лезли в голову. Тальт замахал на него руками, но было поздно.
   Из тумана вынырнул всадник и направился прямо к ним. Он приложил к губам дудку, протрубил сложный сигнал и растаял.
   Шут Тальт плюхнулся на землю и в сердцах сорвал с головы колпак.
   -- Мы пропали! -- прошептал он. -- Так бездарно и глупо!
   -- Да что такое произошло? -- Николас взял шута за грудки и встряхнул. Голова в шапке с бубенцами безвольно мотнулась из стороны в сторону.
   -- А ты до сих пор не понял? Мы залезли в чужой сад, а это преступление. Наверное Белая дама нажаловалась Мастеру Тени, и он послал сюда своих слуг. Теперь не сносить нам головы...
   -- Но мы же ничего плохого не сделали, только прогулялись немного по саду. И потом, там ведь полно других стариков. Они тоже преступники?
   -- На твоём месте, -- зло прошипел Тальт, -- я бы сейчас не про других думал, а про себя. Это тебя сейчас мары поймают. И меня!
   -- Кто такие мары?
   -- Страшные и безжалостные твари. Самые преданные слуги Мастера Тени. Порождения ночи и его больной фантазии.
   -- И что же, ничего нельзя поделать?
   -- Последний шанс! -- прокричал Тальт. Он вскочил, вложил два пальца в рот и свистнул, тут же рядом с ними появились два дивных создания. Как и всё в этом странном месте, они были сотканы из плотного серого тумана и напоминали большие вытянутые капли-запятые с загнутыми острыми хвостами. Ног у животных не было, они парили в воздухе.
   Шут ловко оседлал своего скакуна и обернулся к Николасу:
   -- Чего ждёшь? Садись скорее. Может ещё успеем убежать.
   Николас взгромоздился на свою "каплю", и они тут же стремительно понеслись вдаль. Николас ощущал как сырые сгустки тумана хлещут его по лицу. Он сжал зубы, чтобы не наглотаться серого киселя и прижался поближе к круглой "голове". Тальт на своей зверюге маячил впереди. Его силуэт почти растворился в сумраке. Юный волшебник поднажал и почти сравнялся с шутом, но сбоку и сзади послышались голоса и шум погони.
   Тальт выругался и добавил:
   -- Они всё-таки нас засекли! Теперь вся надежда на лошадок.
   Тальт пришпорил своего "скакуна", Николас последовал его примеру. "Капелька" хрюкнула и припустила так, что мальчик чуть с неё не свалился. Тем не менее, звук погони становился всё громче и ближе. Шут принялся петлять и путать следы, но безуспешно. Николас оглянулся и заметил две чёрные тени, похожие на огромных тощих собак. Безглазые чудища, точно такие же, как тогда в ночи на перепутье, с которыми разговаривал Кукольник.
   -- Я уже видел их, -- прокричал мальчик. -- Они служат Кукольнику.
   -- Нет, -- возразил шут, -- они слушаются только одного хозяина -- Мастера Тени.
   Чёрные мары не отставали от беглецов, и Николас почувствовал, что они пристально смотрят именно на него. Он пришпорил свою лошадку. Серая капля жалобно застонала, захрипела, судорожно вскинула круглую "голову" и плюхнулась на землю. Николас кубарем перелетел через неё и ещё некоторое время катился кувырком, пока не ударился головой обо что-то твёрдое и потерял сознание.
   Когда Николас очнулся и разлепил глаза, в голове страшно гудело, а в висках пульсировала кровь. Первое, что увидел молодой волшебник -- были сапоги. Красивые блестящие чёрные сапоги из которых вниз росли ноги в бархатных штанах мышиного оттенка. Потом начиналась короткая куртка, кружевной воротник и серая накидка.
   Николас захотел пошевелить рукой и обнаружил, что обе его руки подняты вверх над головой и не желают опускаться. Чуть поодаль в таком же странном положении находился его спутник. Небо над головой было твёрдое, а земля под ногами состояла из облаков.
   -- Здравствуй, юный волшебник, -- голос у незнакомца был приятный, бархатистый и очень знакомый. -- Мне стоило догадаться, что ты заберёшься в волшебный сад. Белая дама так беспечна, совершенно его не охраняет. Ни один волшебник перед этим не устоял. Но я удивлён, что ты выбрался оттуда. Действительно, необычно.
   Незнакомец в сером подал кому-то знак, Николаса перевернули и опустили на землю. Голова у мальчика закружилась, и все поплыло перед глазами. Он попытался встать, но ноги подкосились, и юный волшебник упал на пыльную дорогу. Незнакомец присел рядом на корточки и подал мальчику руку.
   -- Кто вы? -- прошептал Николас. Язык еле ворочался, голос прозвучал глухо.
   Незнакомец тихо рассмеялся. Черты его лица: нос, губы, глаза, подбородок, скулы, -- всё время меняли форму, и перед Николасом за минуту промелькнула тысяча лиц:
   -- Ты мог бы и сам догадаться. Я Мастер Тени, создатель и хранитель этого мира. Ты нарушил закон, и теперь вам с Тальтом придется ответить за свои поступки.
   -- Но мы же ничего не сделали.
   -- Ты ошибаешься.
   -- Я просто хотел вас увидеть и попросить отпустить обратно в мой мир.
   Мастер Тени удивлённо приподнял переменчивые брови:
   -- Не кажется ли тебе, что человек, который хочет о чём-то попросить, не будет тайком пробираться в чужую кладовую и шарить там со своими дружками? Все знают, что такое поведение скорее рассердит хозяина.
   -- Я не хотел вас расстраивать. Всё произошло случайно.
   -- Это решит суд. Да-да, дорогой мой, тебя будут судить.
   -- А что будет с Тальтом?
   -- Хм, странно, что ты спросил... Шут заслужил суровое наказание. Он уже давно испытывал моё терпение. И вот, настала пора расплаты.
   Мастер Тени поднялся, подозвал стражников и коротко приказал:
   -- В башню обоих. Мальчишку наверх, а шута к кату.
   Конвоиры поставили Николаса на ноги, связали руки за спиной и повели в сторону тёмной башни, которая проступила сквозь туман. Когда они проходили мимо висящего вверх ногами Тальта, тот приоткрыл глаза и посмотрел на мальчика:
   -- Вот так-то, парень! Кажется, мы неплохо повеселились! -- прошептал шут разбитыми губами и подмигнул.
   В воротах тёмной башни хмурые, все на одно лицо, стражники приняли пленников. Тальта забрал здоровяк в красном кожаном балахоне, а Николаса подвели к лестнице, ведущей наверх. Скоро из каморки, в которую поместили шута, послышались удары бича и вопли истязаемого. У Николаса сжалось сердце. Он вздрагивал при каждом новом вскрике. Под эти звуки они долго поднимались по винтовой лестнице, пока не оказались на крохотном пятачке под открытым небом. Через толстые кольца, вмурованные в стену, стражники продели железную цепь и приковали к ней юного волшебника.
   Николас приподнялся на цыпочки и посмотрел за стену на унылую серую равнину, подставил лицо безжизненному небу. Он подумал, что по крайней мере тут не палит солнце, и от жары и зноя он не умрёт. Юноша сел на гладкий холодный пол и обхватил руками колени. Он умрёт от скуки и тоски.
  

Глава Пятнадцатая

Принцесса Тени

  
   Линда почувствовала как кто-то осторожно поднял её на руки и перенёс на мягкие подушки. Она попыталась открыть глаза, но сил не было совершенно. Она чувствовала уютное тепло, мягкую перину, чистые простыни, а когда раскрыла глаза, то первое, кого увидела -- были три книжных тролля, стоящие рядом с кроватью. Над ними возвышался дед Лимас. Он пристально смотрел на девочку-кошку и в задумчивости теребил бороду.
   Библиотекари держали в руках круглые шляпы и перешептывались, переминаясь с ноги на ногу:
   -- Тише! Разбудишь!
   -- Что ты топочешь, как слон.
   -- Она уже не спит. Смотри, веко дёргается, и глаз приоткрылся.
   -- Она спит! Дайте ей отдохнуть.
   Линда открыла глаза, потянулась и сладко зевнула:
   -- Доброе утро! -- промурлыкала она.
   -- Наконец-то проснулась, -- сказал старик и присел на край кровати.-- Ты не перестаёшь удивлять меня, девочка. Мы уж думали, что потеряли тебя.
   Линда пожала плечами:
   -- А что такое произошло?
   Книжные тролли переглянулись.
   -- Ты проявила недюжинные волшебные способности. У обычного человека таких не бывает.
   -- Значит я не обычный человек?
   -- Это очевидно, -- сказал старик. -- Что-нибудь вспомнила из прошлой жизни?
   -- Да, -- ответила девочка, -- у меня был кулон с бело-лунным камнем, подарок матери, и он был волшебным.
   Старик оживился, заёрзал на месте:
   -- Опиши поподробней.
   -- Белый камень в серебряной оправе. Он пульсировал, когда я брала его в руки, будто внутри бьётся сердце. А ещё мне показалось, что внутри есть кто-то живой. Большой и грустный.
   -- Да! Это замечательно, -- забормотал дед Лимас. Он вскочил и забегал по комнате, не обращая внимания на притихших книжных троллей, -- Этого не может быть, но... Невероятно!
   Старик подбежал к кровати, заглянул Линде в глаза:
   -- Ты можешь мне его показать? На минуточку. Это очень важно. Если я не ошибаюсь, и если ты меня не обманываешь, то у нас есть шанс выбраться из этого проклятого места!
   -- Я не обманываю вас! Всё так, как сказала. С помощью кулона я разрушила магический колпак над Нэвидоллом, и в него пришла ведьма. Я так виновата...
   Слёзы навернулись на глаза Линды.
   -- Ну же! Хватит плакать, для этого ещё будет время Давай скорее кулон!
   -- Его нет у меня.
   На лице старика отразился испуг:
   -- Как нет? А где, где он сейчас? Ты его спрятала? Говори скорее место!
   Линда поморщилась от головной боли. Воспоминания бились в голове как удары молота по наковальне:
   -- Его забрал Николас. Гнусный предатель. А ведь я считала его другом. Да, он сбежал из кибитки, бросил меня и утащил кулон.
   Дед Лимас побледнел и закрыл глаза:
   -- Надо его найти. Эх, успеть бы! Главное, чтобы он первым до него не добрался. Нам надо спешить.
   -- Кто "он"? До кого "не добрался"?
   Старик грозно посмотрел из-под густых бровей:
   -- Нужно найти твоего Николаса, где бы он ни был!
   Старик вытащил из буфета фарфоровую чашу и налил в неё серебристую жидкость. Когда волнение улеглось, он наклонился над зеркальной поверхностью и жестом пригласил Линду:
   -- Смотри, только глубоко не вдыхай. Это ртуть, её пары ядовиты.
   -- Что нужно делать?
   -- Думай о Николасе и вглядывайся в отражение. Скоро его увидим, где бы он ни был.
   Линда нахмурила лоб, её губы беззвучно шептали одно слово: "Предатель, предатель, предатель".
   -- Что ты делаешь?! -- воскликнул старый волшебник.
   -- Думаю о Николасе, как вы сказали.
   -- Не так! Надо думать что-нибудь нейтральное. Вспомни, как он выглядит, лицо, одежду.
   Линда кивнула и задумалась. По ртути пробежала лёгкая рябь, потом от середины пошли концентрические круги, и на поверхности показалась картинка. Мальчик бредущий по унылой серой равнине.
   Дед Лимас нахмурился:
   -- Плохи наши дела...
   -- Что случилось?
   -- Это Кодрат Эррет. Да уж, попал твой друг в переделку. Теперь он в таком месте, которое ещё хуже чем наше.
   -- Так ему и надо!
   -- Может быть ты права, но нам это никак не поможет. Надо попасть туда и забрать кулон. Эй, мелюзга, тащите скорее, что у вас есть по мироходцам, что-нибудь подходящее, да попроще и понадёжнее.
   Библиотекари исчезли, а Линда нахмурила брови и махнула хвостом:
   -- Готова отправиться хоть сейчас! Только я не знаю дорогу.
   Старик улыбнулся:
   -- Ты так похожа на свою мать. Давным-давно я знал её. Мы были добрыми друзьями.
   -- А где она сейчас?
   -- К сожалению, не знаю.
   -- Так давайте посмотрим в ртутное зеркало!
   -- Нет! Мои силы на исходе, хватит только чтобы переместить тебя в Сумеречные Холмы, не могу их тратить на пустые забавы.
   -- Это не "пустая забава"! Она моя мама, хочу знать где она и что с ней.
   -- Успокойся девочка, в своё время узнаешь.
   -- Да что вы за люди такие! Только обещаете и всё откладываете на потом.
   -- Есть дела поважнее обычного любопытства.
   -- Я её никогда не видела и почти не помню.
   -- Тем более. Неделей, годом, веком раньше или позже -- не имеет значения. Сначала сослужи мне службу.
   -- Уже послужила, от крыс вас избавила!
   Старик ухмыльнулся в усы:
   -- Это была не служба, а всего лишь проверка. Ведь это я был крысиным вожаком, -- старик очень похоже пискнул.
   Линда задохнулась от возмущения:
   -- Ах, так! А как же книги и книжные тролли?
   -- Они не в курсе, хотя уже привыкли к моим милым выходкам.
   Девочка хотела ещё что-нибудь возразить, но старик приложил палец к губам, заставил замолчать:
   -- Сейчас не время пререкаться. Ну, что разузнали?
   Тролль-библиотекарь забрался на стол и вручил волшебнику сверток. Дед Лимас нацепил на нос очки, развязал шпагат. Он достал из шуршащей пергаментной бумаги потрепанную тетрадку и некоторое время удивлённо вертел её в руках, а потом хлопнул об стол:
   -- Вы издеваетесь?!
   Старший библиотекарь вжал голову в плечи, а тролли помоложе попрятались за глиняными кружками.
   -- А что, собственно, вам не нравится?
   -- Это же мой дневник тысячелетней давности. Зачем он мне?
   -- Позвольте, вы просили узнать, самый простой и надёжный способ попасть в Кодрат Эррет.
   Старик нахмурился:
   -- Так.
   -- Он в этой рукописи.
   -- Откуда? Я прекрасно помню, что писал в молодости всякие глупости, стихи, мысли, которые казались мне мудрыми, описание всяких проделок и тому подобное. Я не путешествовал между мирами.
   -- Вы вели дневник и писали стихи? -- удивилась Линда.
   Дед Лимас покраснел.
   -- В этой тетради самый простой и надёжный способ попасть в Кодрат Эррет, -- упрямо произнёс тролль, и его пенсне на носу грозно сверкнуло.
   -- Что ж, поглядим...
   Старик пошевелил бровями и углубился в чтение. Он медленно переворачивал страницы, и Линда увидела необычное. Старик на глазах изменился. Годы осыпались с него как сухая шелуха с луковицы. И вот уже не старик перед ней, а вихрастый озорной мальчишка, ровесник Николаса. Глаза его горели огнём, лицо озарила весёлая улыбка. Дела и проказы давно минувших дней вновь проплывали перед помолодевшим волшебником.
   -- Нашёл! -- закричал он и посмотрел на девочку-кошку небесно-голубыми глазами. -- Это должно сработать!
   -- Конечно сработает, -- проворчал старший тролль-библиотекарь, -- у нас зафиксировано недавнее использование этого заклинания.
   -- С желаемым ожидаемым эффектом, -- ввернул тролль помоложе.
   Наваждение исчезло, волшебник стал прежним дедом Лимасом. Но все же искорки былого задора остались в уголках глаз, разлетелись лучистыми морщинками. Старик залез в комод и долго в нём рылся, выискивая подходящую ленту.
   -- Вот она! Таких теперь не делают... Так что вы там зафиксировали? -- спросил он, оглядываясь через плечо.
   Тролль-библиотекарь пожевал губами:
   -- В гроссбухе, вы, кстати, давно в него не заглядывали, появилась новая запись об использовании подарочной ленты. Очень редкое, почти забытое заклинание...
   -- Да знаю я, знаю, -- пробурчал дед Лимас, -- сам его и придумал... Ну-ка красавица, иди сюда. Он поманил пальцем Линду.
   Девочка-кошка осторожно подошла к старику.
   -- Не буду тебя, голубушка, обманывать, дело очень серьёзное и опасное. И я не уверен, что всё получится. Но если ты не добудешь свой кулон, будет беда. Один мой старый приятель охотится за ним. Если волшебство попадёт к нему в руки... -- старик вздохнул. -- Лучше об этом не думать.
   -- Это мой кулон, и я его никому не отдам! Это мамин подарок, единственное, что осталось на память о ней.
   -- Вот и замечательно, -- дед Лимас отвёл глаза. -- Готова к путешествию?
   -- Погодите! А я что так и останусь кошкой?!
   Старик рассмеялся и ничего не ответил. Он повязал вокруг кошачьей шеи красивый бантик, написал на ленточке слова, пробормотал заклинание и дёрнул за кончик завязки. Бант распустился, и девочка-кошка с тихим хлопком исчезла.
   Старший тролль-библиотекарь покачал головой:
   -- Хорошая девочка... Но почему ты не сказал ей? Не хватило мужества?
   -- Не твоё дело, -- огрызнулся Дед Лимас и отвернулся, украдкой вытирая глаза.
  

* * *

  
   Линда пришла в себя, стоя на четвереньках посреди серого тумана. Голова слегка шумела, и во рту был противный металлический привкус. Девочка подняла руки к глазам: обычные с тонкими длинными пальцами. Осторожно ощупала себя и улыбнулась. Человеческий облик вернулся к ней полностью. Она вновь стала обычной девочкой, какой была до прихода в Лесс Лимас.
   Серая мгла кусками грязной ваты медленно проплывала перед ней. Под ногами похрустывал серый крупный песок, небо над головой, изредка проглядывало меж облаков и тоже имело светло-серый оттенок.
   Девочке стало грустно и одиноко. Она поднялась и побрела неизвестно куда, глядя под ноги. Время застыло в этом унылом месте, Линда брела, потеряв счёт минутам. Она думала только о том, как бы ей не расплакаться посреди безмолвной пустыни.
   Линда заметила как перед ней возник незнакомец в тонкой серой накидке, которая струилась словно утренний туман. На нём была белая рубашка и узкие серые брюки, заправленные в высокие чёрные сапоги. Он был высок и строен. Длинные волнистые пепельные волосы собраны на затылке в хвост. Но лицо незнакомца невозможно было разглядеть и запомнить. Черты его лица струились и постоянно изменялись словно обрывки тумана, подхваченные ветром. Нельзя было определить его возраст: стар он или молод.
   -- Как давно я тебя жду, -- сказал незнакомец. Голос у него был приятный и молодой.
   Девочка от неожиданности вздрогнула:
   -- Разве мы знакомы?
   -- Я знаю тебя, Линда, и ты меня знаешь, хотя мы ни разу не встречались наяву.
   Девочка удивлённо приподняла брови, а парень рассмеялся. Смех его был тихим, затухающим, будто ускользающее воспоминание.
   -- Я Мастер Тени. Этот мир, -- он обвел рукой вокруг, -- моё творение. Мне подчиняются сумерки, туман и тень. Я путешествую по снам. И несколько раз являлся тебе в грёзах... да-да, тех самых. Поэтому можно сказать, что мы давно знакомы. Я ждал тебя.
   -- Именно меня?
   -- Конечно. Ты одна из немногих, кому удалось добраться сюда во плоти. И со временем ты станешь моей спутницей жизни. Этот мир сиротлив без женской заботы. Предвосхищая твой следующий вопрос, отвечу: ты будешь принцессой Тени пока не подрастёшь, а потом я возложу тебе венец на голову и назову королевой! Это предначертано судьбой.
   -- Я не верю в пророчества.
   -- Какое совпадение, я тоже! Но твою судьбу не гадалка предсказала. Это я так решил.
   -- Ты?! А какое ты имеешь право распоряжаться моей жизнью? Я сама решу, кем мне быть и что делать.
   Мастер Тени прикрыл улыбку ладонью:
   -- Конечно, конечно... Давай, подождём немного, может быть ты сама захочешь принять моё предложение?
   -- Сомневаюсь.
   Мастер Тени галантно поклонился и протянул девочке руку:
   -- Время. Всех рассудит время. А пока предлагаю немного прогуляться, и ты поведаешь, какая забота привела тебя в мой мир.
   Линда приняла приглашение кавалера, и они пошли под руку по серой пустыне. С каждым шагом окружающий пейзаж менялся: то возникали чудесные сады, то вдалеке появлялись великолепные замки, из волшебных лесов выходили зачарованные звери и склоняли перед путниками косматые головы, работники на тучных полях приветливо махали руками, рыцари в стальной броне салютовали грозным оружием.
   -- Посмотри вокруг, -- сказал Мастер Тени, -- это всё иллюзия, отражение, круги на воде, -- созданное силой моей мысли. Но оно такое же реальное, как всё в твоем мире. За одним исключением, ты можешь изменять его по своему желанию! Одной твоей мысли будет достаточно, чтобы создать нечто волшебное и великолепное, или чтобы разрушить. Тебе подчинится всё вокруг: живое и неживое. Ты будешь всемогуща и всеведуща, как богиня. Ты будешь править этим миром, и никто не посмеет тебе перечить. Это я предлагаю тебе.
   Линда остановилась и призадумалась:
   -- Если это твой мир, и всё в нём тебе подвластно, то может, сможешь выполнить мою просьбу?
   -- Любое желание будет исполнено.
   Линда исподлобья посмотрела на Мастера Тени:
   -- Замечательно! Я ищу одного человека, который сюда попал. Я хочу найти его и наказать за предательство. А ещё мне нужно забрать у него одну вещь, которая ему не принадлежит.
   -- Вполне достойное намерение, -- улыбнулся Мастер Тени, он взмахнул рукой, туман вслед его движениям уплотнился, затвердел, стал осязаемым и сложился в фигуру мальчика как две капли воды похожую на Николаса. -- Ты говорила про волшебника-недоучку?
   -- Да это он, -- руки девочки сжались в кулаки, губы превратились в тонкие ниточки. -- Ненавижу! -- прошептала она.
  

* * *

  
   Сколько дней или ночей прошло, Николас не знал. Время в тёмной башне застыло и замерло. Небо было по-прежнему светло-серым, безжизненным. И вокруг почти ничего не происходило. Изредка люк в полу открывался и стражник оставлял для Николаса кружку воды и краюшку хлеба.
   Мальчик попытался обнаружить хоть что-то, за что мог бы зацепиться глаз. Он внимательно разглядел каждый кирпич в стене и теперь с закрытыми глазами помнил каждую щербинку и трещинку.
   Николас ушёл в воспоминания, и прошедшая жизнь вдруг предстала перед ним в новом свете. Как здорово и интересно, оказывается, он жил! Дни были наполнены замечательными событиями, на которые он раньше не обращал внимания и не ценил. Уроки, домашние задания, походы в лес. Он вспомнил песни, которые пел у костра, и тут же их исполнил, аккомпанируя позвякиванием цепей. А когда песни кончились, принялся за лекции, и с удивлением обнаружил, как много можно вспомнить, если хорошенько поднапрячься.
   А потом наступила апатия и мальчик потерял счет времени.
   Когда люк снова открылся, Николас только лениво посмотрел в ту сторону. Но на этот раз стражник не предложил ни воды, ни хлеба. Он подошёл к пленнику, отомкнул цепь и подтолкнул к выходу.
   -- Куда вы ведёте меня? -- юный волшебник задал вопрос не для того, чтобы получить ответ, а чтобы услышать свой голос и убедиться, что всё ещё жив.
   Он не ждал ответа. За то время, которое провёл в башне ни один из стражников не произнёс ни звука, и Николас пришёл к выводу, что они вообще не умеют разговаривать. Так и в этот раз, конвоир только кивнул головой в сторону двери.
   Мальчика вывели на площадь и привязали спиной к врытому в землю столбу, лицом к высокому помосту, на котором стоял длинный стол и кресла.
   Из тумана по краям площади вышли обитатели Кодрат Эррета: серые, одинаковые, безмолвные. Николас посмотрел на них и ощутил себя последним воином на поле битвы. Он один и весь мир против него. В напряжённых взглядах сквозило неодобрительное ожидание. Мальчик подумал, что наверняка всё уже предрешено, он заранее осужден, и сейчас произойдёт простая, порядком надоевшая всем, формальность. Поэтому все хотят завершить её поскорее, чтобы вернуться к своим обыденным делам.
   Юный маг опустил голову и стал вспоминать заклинания волшебных цветов Белой дамы, сможет ли он воспользоваться хоть одним? Но мысли упрямо возвращались в недалёкое прошлое. Он вспоминал приключения в Нэвидолле и представлял Линду.
   Зазвучали фанфары и прервали размышления Николаса. Толпа всколыхнулась, как прокисшее тесто, разомкнулась и дала дорогу для пышной процессии. Во главе двигалась пара всадников верхом на безглазых марах. Призрачные твари плыли над землёй не касаясь лапами брусчатки. Следом выступали герольды с трубами, слуги с литаврами и рыцари в полном латном облачении.
   Звуки шествия после мёртвой тишины оглушили Николаса. Он захотел зажать уши, но руки были крепко связаны сзади за столбом. Он поднял глаза на приближающихся людей. Рядом с Мастером Тени верхом на такой же призрачной твари ехала девочка с пшеничными волосами.
   Николас вгляделся и его сердце ёкнуло.
   -- Линда! -- закричал мальчик. -- Я тут! Как ты здесь оказалась?!
   Девочка повернула голову в его сторону и безразличие на её лице сменилось удивлением, а потом гневом. Она нахмурила брови и скривилась в презрительной усмешке:
   -- Здравствуй, предатель. Не ожидал меня увидеть?
   Николас разинул рот, но слова застряли в горле, он только с трудом втягивал воздух в лёгкие.
   -- Почему ты меня так назвала? -- произнёс он наконец.
   -- Потому что меня учили называть вещи своими именами. Ты меня предал, значит, ты предатель. Украл кулон, значит, ты -- вор. Обманул меня, значит, ты -- лгун. Выбирай любое имя, которое тебе больше по душе. Для меня они все одинаково противны, как и твоё настоящее имя.
   -- Постой, о чем ты говоришь? Да я сбежал из кибитки Кукольника... бросил тебя одну, и это можно посчитать предательством, но ни разу не солгал, и тем более ничего у тебя не взял.
   Девочка фыркнула и отвернулась. Безглазые мары двинулись в сторону помоста, рыцари выстроились полукругом напротив позорного столба, а герольды разошлись в разные концы площади и трубили оттуда что есть мочи.
   Властелин Кодрат Эррета помог Линде вылезти из седла и проводил за стол, где предложил место по правую руку от себя. Они заняли почётные места и Мастер Тени подал знак.
   В центре стола появился человечек в чёрной мантии и белом напудренном парике с завитыми кудельками. Судья водрузил на нос очки, приподнялся в кресле и низко поклонился властелину Сумеречных Холмов, затем посмотрел на собравшуюся толпу, скользнул взглядом по Николасу и стукнул деревянным молотком:
   -- Судебное заседание объявляю открытым, -- громко известил судья и погрузился в изучение толстого тома подшитых бумаг, который принесли секретари.
   Судья быстро пролистывал страницы, бормоча что-то себе под нос, изредка поглядывая на площадь поверх очков. Когда папка кончилась, он захлопнул дело, дождался пока осядет облачко пыли и строго спросил:
   -- Есть какие-нибудь возражения?
   Площадь замерла в ожидании.
   -- У меня возражения, -- воскликнул Николас.
   Судья удивлённо посмотрел на него, словно в первый раз увидел, и бросил вопросительный взгляд в сторону Мастера Тени. Тот незаметно кивнул.
   -- Суд слушает тебя.
   Хозяин Кодрат Эррета закинул ногу на ногу и подпёр рукой щёку.
   -- Не понимаю, в чём вы меня обвиняете? Я тут недавно и не совершал никаких проступков, -- сказал Николас. -- Просто погулял по цветочному саду, там кроме меня было полно народу, но никого из них почему-то не судят.
   Судья прихлопнул ладонью папку с делом:
   -- Тут изложено обвинение, приведены надлежащие доказательства, и суд всё огласил. А если вы были невнимательны, то ко всем перечисленным преступлениям я добавлю -- неуважение к суду!
   -- А разве мне не полагается защитник?
   Судья задохнулся от возмущения и схватился за сердце. Мастер Тени рассмеялся.
   На противоположном крае стола появился пухленький человек средних лет с зализанной причёской. Он торопливо встал, пригладил тёмно-синий костюм, поправил узел галстука и расплылся в слащавой улыбке:
   -- Адвокат Враль дер Готт, -- представился новый персонаж.
   -- Что скажете в оправдание своего подзащитного? -- спросил судья.
   -- Мне нечего сказать, -- развёл руками Враль. -- За свои ошибки надо платить. Это не моя зона ответственности.
   -- Возражение принято, -- судья стукнул молотком, -- вина подсудимого доказана.
   Николас сжал кулаки и повернулся в сторону Мастера Тени:
   -- Это всё подстроено? Ты специально так сделал!
   -- А ты предпочитаешь услышать настоящее обвинение?
   -- Да!
   -- В таком случае слово предоставляется Линде.
   Девочка вскочила с места и подбежала к Николасу. Она пристально посмотрела в его глаза, и мальчик не смог отвести взгляд. Он погрузился в зелёные радужки, провалился в чёрные зрачки. Перед Николасом, словно в обратном мультфильме, пролетела вся его жизнь, от последней минуты и до самого начала. Все поступки, о которых он уже давно забыл, всплыли в памяти отчётливо и ярко, будто произошли только что: победы, которыми он гордился, проказы, проступки и пара постыдных дел, о которых он не хотел бы вспоминать никогда.
   Казалось, что жестокие глаза девушки проникли в самые тайные закоулки его души, вымели из углов весь мусор и разложили по полочкам. Николас зажмурился.
   -- Ты с самого начала был заодно с колдуньей. Вы подстроили так, чтобы Маркус исчез в портале, а ты занял его место. Ты втёрся ко мне в доверие. Ты предал меня, обворовал и сбежал, когда Рианус заподозрил тебя. Думаешь, этого недостаточно для обвинения?
   -- Всё было совершенно не так.
   -- Вот как? А куда в таком случае делся волшебный медальон с белым молочным камнем. Я держала его при себе, он был всё время вот тут, на шее. И пропал, когда ты сбежал.
   -- Может, ты его потеряла?
   -- Ты заодно с ведьмой, это она тебя подговорила. Признайся! Найди в себе смелость.
   -- Да ты совсем с ума сошла? -- разгорячился Николас, -- Я один пробирался через лес, нашёл её логово и сражался с ней... как смог... Но она усыпила меня отравленной иглой, а когда я очнулся, оказался здесь.
   -- Ты трус! Ты ни на что не способен! Ты даже колдовать как следует не умеешь! Ты обманщик и волшебник-недоучка! -- Линда выплёвывала слова как ядовитые ягоды. И каждое обвинение, попадая на сердце, жгло невыносимой болью.
   Линда дёрнула руками с зажатыми кулаками, резко повернулась и прошагала к своему креслу, вжав голову в плечи.
   Николас крепко зажмурился, чтобы не заплакать. Ему было обидно и горько от незаслуженных обвинений. "Ну и пусть, -- подумал мальчик, -- пусть меня осудят. Главное, что я сам знаю, что ни в чём не виноват".
   Воцарилась тишина. Судья застыл с занесённым деревянным молотком, толпа превратилась в слух, даже клочья тумана остановили свой бег. Мастер Тени встал со своего кресла. Он прошёлся вдоль помоста, поправил парик на судье, смахнул пылинки с толстого тома, посмотрел на Николаса и взял Линду за руку:
   -- Вероятно, твой друг говорит правду, -- сказал Мастер Тени.
   -- Он лжец!
   -- Пусть всё вокруг иллюзия, -- властелин Сумеречных Холмов окинул взглядом площадь. -- Но это не обман. Я покажу правду, и ты узнаешь, как всё было на самом деле, -- он поклонился Линде. -- Пусть это будет мой маленький подарок будущей Королеве Тени.
   Клубы тумана окутали девочку мягкой периной, скрыли от всех. Некоторое время на её месте был серый кокон, который медленно вращался и мерцал. Николас досчитал до ста. Кокон посветлел и растаял без следа. Линда застыла с закрытыми глазами, кончики пушистых прядей волос потемнели и слиплись от пота, а веки слегка подрагивали.
   -- Что теперь скажешь, маленькая волшебница?
   Линда покраснела и распахнула глаза. У неё был вид, словно она очнулась после долгого кошмара. Девочка силилась что-нибудь вымолвить, но не находила слов.
   -- Это ужасно, -- прошептала она. -- Он хотел превратить его в куклу... В деревянного дурачка на ниточках...
   -- В весельчака, -- уточнил Мастер Тени, -- что, впрочем, почти одно и то же.
   -- И это он украл мой медальон, -- сказала девочка.
   -- Да, несомненно.
   -- Но почему? Зачем?
   Владетель Сумеречных Холмов тяжело вздохнул:
   -- Чтобы это объяснить потребуется некоторое время. Я расскажу вам одну легенду.
   Мастер Тени уселся поудобнее, закинул ногу на ногу и прикрыл глаза:
   -- Давным-давно, когда воздух был ещё наполнен магией, одна волшебница и колдун поспорили, кто будет править этим миром. Они устали от войны и решили определить победителя с помощью пари. Они призвали в свидетели могущественные силы, чтобы невозможно было нарушить клятву, и ударили по рукам. Слова их договора отпечатались в воздухе, земле и огне. Вскоре колдун исчез. О нём долго не было никаких известий, и волшебница решила, что он сгинул навсегда, и беспечно забыла про пари. Но колдун оказался хитрее. Он долго готовился, скитался по иным мирам, копил силы. И вот однажды снова появился и напомнил о прежнем уговоре. Волшебница надеялась, что условия будут невыполнимы для него, но просчиталась. Шаг за шагом тот приближался к намеченной цели, и со временем стало ясно, что он побеждает.
   -- А какие были условия пари? -- спросила Линда.
   -- Колдун должен за установленный срок собрать кукольную труппу, полный набор артистов. Но кукол он мог делать только из живых существ, когда в день летнего солнцестояния поднимается полная Луна.
   -- Но такое совпадение происходит крайне редко!
   -- На это и рассчитывала волшебница. И, к слову сказать, её хитрость подарила миру много долгих счастливых лет. Так вот, колдун собрал почти всю труппу. Осталась последняя, самая важная кукла: весёлый добрый парень. В канун летнего полнолуния Кукольник приехал в один затерянный городишко и наметил себе жертву. Самого весёлого парнишку, которого звали... -- Мастер Тени посмотрел на Линду.
   -- Маркус?
   -- Совершенно верно! Волшебница следила за колдуном, разгадала его план и решилась на обман. Она использовала злое колдовство, -- владетель Сумеречных Холмов нахмурился. -- Не уверен, что у неё получилось, как она задумала. Возможно что-то пошло не так. Но в результате вместо Маркуса в Нэвидолле появился Николас. Кукольника это не остановило. В конце-концов ему было всё равно, кто станет последней куклой: рыжий Маркус или темноволосый Николас.
   -- Рианус Бонки хотел сделать из меня куклу? -- воскликнул мальчик. -- Об этом предупреждала старая ведьма.
   Мастер Тени кивнул:
   -- Он шёл к этому дню слишком долго. За годы, что прошли с начала их пари, он сильно изменился, утратил большую часть своей человечности. Так что по его замыслу ты должен был стать последней куклой.
   -- Тогда как получилось, что Николас попал сюда? -- спросила Линда.
   -- Волшебнице удалось воспользоваться одной уловкой. Это даже не настоящее колдовство, а скорее давно позабытая шалость, детская проказа.
   -- Ленточка для подарка? Так и я попала сюда!
   -- Волшебница сильно рисковала. Ведь этот фокус мог не сработать. Многое изменилось за прошедшие годы. Но другого пути не было. Она знала, что Рианус не посмеет отправиться сюда, даже за своей последней куклой. Так Николас попал ко мне, в Кодрат Эррет.
   -- Так значит, он должен переждать это время здесь? Кукольник проиграет пари и мир будет спасён?
   -- Нет, -- покачал головой Мастер Тени. -- если это произойдёт, Кукольник выиграет пари. Такая неприкрытая нечестная игра запрещена. Рианус получит награду, и хаос поглотит мир.
   -- А что за награда?
   -- Волшебный медальон. Родной брат того, который был у тебя. В нём таится великое волшебство, и если их соединить с твоим и с тем, который уже есть у колдуна... Кукольник станет самым могущественным чародеем всех миров!
   -- Откуда вы всё это узнали? -- спросил Николас.
   -- Видишь ли, дорогой друг, я повелеваю тенью, которая повсюду. Весь мир состоит из света и тени. Все, что происходит в плотном мире мне известно. Ничто не укроется. Я давно наблюдал за волшебницей, за колдуном, за вами. И с нетерпением ждал, когда же вы явитесь в гости. Как видишь, угадал.
   Мастер Тени закончил свой рассказ и смотрел по очереди то на Линду, то на Николаса.
   -- Ничего не понимаю, -- девочка обхватила голову руками, пытаясь в уме сложить кусочки мозаики, -- полнолуние, Николас, медальон, Кукольник... "Если Николас будет тут, колдун выигрывает, но если Николас будет там, Рианус превратит его в куклу и тоже выиграет? Николас должен быть там, но Кукольник не должен его найти. Николас должен спрятаться. Но как он это сделает? Он не знает нашего мира..."
   Линда решительно посмотрела на властелина Сумеречных Холмов:
   -- Мы должны вернуться. Ты отпустишь меня и моего друга?
   Мастер Тени покачал головой:
   -- Это невозможно. Из Кодрат Эррета нет пути назад.
   -- Как? Волшебник не предупредил меня об этом, -- побледнела Линда. -- Но ты же сам сказал, что создал этот мир, что он подчиняется твоей воле.
   -- Всё так, но установленные мной законы нельзя отменить.
   -- Значит мой мир погибнет? Исчезнет Нэвидолл, Маркус не вернётся домой, папа не будет управлять дирижаблем...
   Мастер Тени кивнул:
   -- Совершенно верно. Всё это может случиться.
   -- Может? Значит есть какой-то выход?
   -- Выход есть всегда, -- улыбнулся властелин Сумеречных Холмов, -- но, найти его будет тяжёло. Правильный выбор не всегда очевиден. Я могу отпустить одного из вас: тебя или Николаса. Решайте. Кто останется со мной до конца времён, а кто вернётся, чтобы сразиться с тёмным магом?
   Мастер Тени оставил Линду в раздумьи и спустился к Николасу. Он развязал руки юному волшебнику и приподнял его голову за подбородок и произнёс тихо, чтобы не услышала Линда:
   -- Ты всё хорошо слышал?
   Николас кивнул.
   -- Подумал над моим предложением? У тебя было достаточно для этого времени.
   -- Не хочу здесь оставаться, -- прошептал Николас. -- Но так же сильно не хочу, чтобы тут оставалась Линда.
   -- Вся эта кутерьма закончится в одно мгновение. Тебе достаточно только кивнуть! Ты остаёшься здесь, а Линда возвращается домой, в мир, в котором злой волшебник готовится захватить власть. Он хочет превратить тебя в куклу, ты не забыл?
   Николас опустил голову:
   -- Я не боюсь Кукольника, -- сказал он. -- Но я не уверен, смогу ли победить? Я ведь не настоящий волшебник, всего лишь маг-недоучка.
   -- Ты никогда не узнаешь предела своих сил, пока не попробуешь. Но ты можешь остаться со мной, в тихом, славном Кодрат Эррете. С недавних пор тут свободно место шута. А Линда вернётся во внешний мир и бросит вызов тёмному магу.
   -- Нет! -- воскликнул Николас. -- Это опасно!
   Мастер Тени пожал плечами:
   -- Каждое решение имеет свою цену, которую придётся уплатить.
   Властелин Сумеречных Холмов встал перед ребятами и внимательно посмотрел на них изменчивым лицом. Выражение его глаз невозможно было уловить, но казалось, что в них затаилось любопытство. Он выждал несколько долгих минут:
   -- Итак, кто из вас готов принести себя в жертву?
   -- Я возвращаюсь, -- хором ответили Линда с Николасом и посмотрели друг на друга.
   -- Если ты вернёшься, то погибнешь... -- девочка задохнулась от переполнявших её чувств и невысказанных слов. Она не смогла продолжать, в её глазах стояли слёзы.
   Ник подошёл к Линде и обнял за плечи:
   -- Там твой отец, друзья, родной дом, но тут ты в безопасности. А я всего лишь скиталец. Из-за своей беспечности отправился в дорогу, а за ошибки надо расплачиваться.
   -- Я виновата в случившемся. Если бы не разрушила завесу над городом, его не нашли бы колдуньи и Кукольник. Ничего бы не случилось. Я должна всё исправить, -- Линда положила голову на плечо Николаса.
   -- Ты не сможешь победить колдуна, -- прошептал юный волшебник.
   -- У меня есть волшебные способности...
   -- Для этого тебе нужен кулон, а он в руках Риануса. Это верная погибель, -- возразил Николас. -- Я не очень хорошо учился, но хоть что-то знаю. И потом, во мне целая куча заклинаний волшебной пыльцы из сада Белой дамы... Я не переживу, если узнаю, что ты погибла.
   -- Не хочу оставаться здесь и быть Королевой Тени... Я тоже не переживу!
   -- Я вернусь за тобой.
   -- Обещаешь?
   -- Обещаю.
   Они стояли обнявшись целую вечность, не в силах разомкнуть рук.
   Наконец Николас повернулся к Мастеру Тени:
   -- Мы решили. Линда остаётся здесь, а я возвращаюсь.
   -- Прекрасно! -- воскликнул властелин Сумеречных Холмов.
   Он обнял юного волшебника за плечо, прикрыл его серым плащом, и они исчезли вдали, оставив за собой серебристый след.
   Линда осталась одна посреди опустевшей площади. Серый туман поглотил обитателей Кодрат Эррета, призрачные дома и высокий помост. Она смотрела, как тает искристая дорога, по которой ушёл её друг. Тёплый ветерок прикасался к её щекам и пил непослушные солёные слёзы.
  

Глава Шестнадцатая

Полнолуние

  
   Мастер Тени подхватил Николаса, и они полетели сквозь серую дымку. Сумеречные Холмы и их обитатели проносились под ними. Впереди выросли два утёса, отбрасывающие чёрную тень на серый песок. Они смыкались почти вплотную, оставляя узкую серебристую тропу, освещённую заходящим солнцем с той стороны ущелья.
   -- Мы достигли границы моих владений, -- сказал Мастер Тени. -- Если ты пройдешь между этими утёсами, окажешься там, откуда пришёл.
   -- Спасибо!
   -- Рано благодаришь. Осталось одно незавершённое дельце, без которого ты не сможешь уйти, -- владетель Кодрат Эррета скрестил руки на груди и улыбнулся. Бледная кожа отсвечивала серыми бликами, как и всё в этом мире. Пепельные волосы торчали в разные стороны непослушными прядями. Белая просторная рубашка, заправленная в узкие серые брюки, колыхалась от слабого ветерка.
   -- Но ты же пообещал Линде отпустить меня.
   -- А я тебя и не держу. Но ты же слышал, я предупредил о законах этого мира, которые нельзя нарушить.
   -- Ты обманул?
   -- Нет. Чтобы покинуть Кодрат Эррет надо оставить частицу себя.
   -- Что это значит? -- сердце Николаса сжалось.
   -- Я кое-что заберу.
   Юный волшебник не успел ничего возразить, Мастер Тени ухватился за что-то у него за спиной, в другой его руке блеснул острый нож. Николас не почувствовал боли. Он не почувствовал вообще ничего. А потом возникло ощущение утраты, которое появляется, когда теряешь что-то старое и не нужное, но всё же дорогое. Нечто памятное. И мысль о том, что этого никогда у тебя больше не будет, застревает тонкой ледяной иглой в самом сердце.
   Николас принялся оглядывать себя, чем рассмешил сероглазого парня.
   -- Какой ты смешной, Ник!
   -- Меня зовут Николас!
   -- Теперь уже нет. Отныне твоё имя звучит по-другому, потому что я забрал кое-что... Да прекрати же озираться, иначе я умру от смеха!
   -- Что ты со мной сделал? Что забрал?!
   -- Сущую безделицу. Твою тень и часть имени. Теперь меня зовут Олас. По-моему вполне достойное имя для Мастера Тени. Мне надоело быть безымянным. А ты отныне -- просто Ник.
   Ник обернулся и увидел, как его тень отделилась от тела, стала более плотной и осязаемой. Хозяин Сумеречных Холмов накинул её на себя, словно плащ. И в тот же миг его лицо перестало изменяться, туман уплотнился покрылся бледной кожей, нездоровый румянец тронул впалые щёки. Мастер Тени сладко потянулся, провел ладонями по лицу:
   -- Ты не представляешь, как здорово снова почувствовать материальность.
   -- А разве ты не...
   Олас прижал палец к губам:
   -- Тссс! Некоторые вещи не стоит произносить вслух, тем более в таком месте.
   -- А что теперь будет со мной? -- спросил Ник.
   -- О, в твоей жизни почти ничего не изменилось, -- улыбнулся Олас. -- Подумаешь, тень! Ты её редко замечал. А имя? Тоже пустяк, ты никогда не придавал ему большого значения. Привыкнешь... -- Мастер Тени бросил взгляд на серебряное ущелье. -- Тебе пора идти. Но напоследок у меня есть для тебя подарок.
   Он вложил в руку мальчика нож. Ник опустил глаза и увидел лезвие тоньше волоса из прозрачного голубого нефрита, кинжал, которым Олас только что отрезал его тень.
   -- Только таким ножом ты сможешь победить Риануса. Смотри, не оплошай, он последний.
   Ник разглядывал оружие:
   -- А тебя я тоже смогу им убить?
   -- Сейчас нет времени для шуток. В мире Линды наступила ночь, и полная Луна взбирается в зенит. Кукольник приготовился праздновать победу. Если опоздаешь, ничего нельзя будет исправить.
   -- Почему ты так заботишься о наших мирах? Я не верю, что ты такой добрый.
   Олас опустил голову:
   -- Ты прав, они мне безразличны. Но есть мотивы, о которых я не хочу говорить с тобой... Довольно! Иди, пока я не передумал!
   Ник подошёл к проходу между черными утесами и остановился в нерешительности в начале серебристой тропы. Позади он оставлял сумеречный Кодрат Эррет и Линду, а впереди его ждал непривычный, но реальный волшебный мир и опасное приключение.
   Юный волшебник шагнул в проход. Шаг дался тяжело, следующий ещё труднее. Что-то не давало ему пройти, словно невидимая упругая стена. Ник выставил вперёд обе руки и навалился всем телом. Незримая плёнка натянулась, чуть поддалась и лопнула, окатив мальчика звуками, запахами и ощущениями привычного мира. Ник оказался на алтаре из небесного стекла в самом сердце Лихоманья рассмеялся, глубоко вздохнул и открыл глаза...
  

* * *

  
   Кукольник нарядился в свой лучший артистический сюртук, расшитый серебряными звёздами, надел тонкие белые перчатки, повязал на шею лиловый шёлковый шарф, а под мышкой зажал шпагу с гранёной рукоятью. Он посмотрел на Луну и потёр руки:
   -- Всё идёт по плану. Считаем вместе! Раз, два, три!
   На плоском камне небесного стекла посреди поляны, окружённой вековыми сикоморами, появился Ник. Его силуэт в лунном свете казался сотканным из темноты. Он лежал с закрытыми глазами, не двигаясь, словно спал.
   Рианус Бонки церемонно поклонился:
   -- Почтеннейшая публика! А вот и наше недостающее звено, -- он послал воздушный поцелуй Люцерне, подмигнул зеркальному отражению Камелии. -- Начинаем наше представление!
   Волшебница за зеркальной гранью закрыла лицо ладонями, а Люцерна медленно повернулась в сторону алтаря, боясь расколоть хрупкое тело. В это мгновение Ник, лежащий на камне из небесного стекла, звонко рассмеялся, вздохнул полной грудью и открыл глаза. Он сел, свесив босые ноги, огляделся вокруг и приветливо помахал Кукольнику, словно увидел старого знакомого.
   -- Я вернулся!
   -- Николас, берегись! -- закричала Люцерна, и новая трещинка добавилась на её фарфоровом лице.
   Рианус Бонки сложил пальцы рук в особый знак силы и метнул в мальчика заклятие. Юный волшебник уклонился. Магическая волна прошла мимо и расщепила ствол чёрного дерева. Лес Оймод застонал от боли.
   Мальчик покачал головой:
   -- Меня теперь зовут по-другому. Я Ник, просто Ник.
   -- Берегись, он убьет тебя! -- воскликнула Люцерна.
   -- Ну, это мы ещё посмотрим.
   Кукольник нахмурился:
   -- Ты поступаешь не по правилам. В моей пьесе нет таких слов.
   -- А я и не собираюсь играть в дурацкие игры, -- ответил ему Ник, -- я не твоя кукла.
   -- О, наш мальчик чему-то научился в Сумеречных Холмах и осмелел не по годам? -- прищурился колдун. Он приставил шпагу к груди юного волшебника, напротив сердца.
   Ник обхватил клинок голой рукой. Сталь раскалилась до бела и вспыхнула ярким огнём, рассыпая вокруг ослепительные искры. Кукольник закричал от боли и выронил оружие.
   -- Не балуйся с острыми предметами, -- сказал мальчик.
   -- Ах, ты, щенок! -- Кукольник вскипел от возмущения. Его глаза стали красными как кровь, и только чёрные зрачки зияли как два провала, ведущие в бесконечность. Алый рот с тонкими губами выплёвывал страшные слова, а пальцы сомкнулись в магическую фигуру. Он забормотал заклинание на древнем и забытом языке. Факелы расставленные по кругу вспыхнули и с каждым новым словом разгорались сильнее. Копоть от огня столбом поднялась в небо, собралась в угольно-чёрное маслянистое облако и опустилась на землю жирной кляксой. Мрак оформился в уродливое создание со множеством склизких щупалец, которые тут же потянулись к Нику со всех сторон, жадно хлюпая присосками.
   Юный волшебник сидел на краю алтаря, едва касаясь босыми ногами пожухлой травы, и с любопытством наблюдал за колдовством тёмного мага. Люцерна стояла поодаль, не в силах пошевелить хрупкими руками, глаза её были полны ужаса, а по щекам катились фарфоровые слёзы. Застывшая Камелия в зеркальном отражении внимательно следила за колдуном.
   Молодой волшебник легко соскочил с камня и перепрыгнул через монстра, сделав кувырок-колесо. Он приземлился по другую сторону алтаря и слегка наклонил голову. Многорукая маслянистая каракатица метнулась к нему. Она распахнула щупальца, раскрылась как смертоносный чёрный цветок и с утробным "Чавк!" схлопнулась вокруг бесстрашного молодого человека. Люцерна вскрикнула. Колдун расхохотался.
   -- Отличная попытка, -- послышался насмешливый голос Ника с другого края поляны.
   Каракатица пронзительно взвизгнула, и сотня чёрных отростков метнулась на звук. Но ядовитые жала поразили пустоту, мальчик вновь незаметно переместился на пяток шагов назад.
   В руках у Ника появился посох. Он раскрутил дубовую палку над головой, как когда-то это делал шут Тальт, и обрушил окованный медью конец на голову чудовища. Крик боли стеганул по ушам. Толстые змееподобные отростки каракатицы втянулись в жирное тело, их количество значительно сократилось.
   Кукольник наспех произнёс заклинание, которое придало его зверю силы. Каракатица выпростала новые щупальца, и взмыла в небо, чтобы сверху обрушиться на обидчика. На мгновение сердцевина её скользкого тела открылась, и этого Нику оказалось предостаточно. Он ринулся вперёд. Медный заострённый конец посоха проткнул монстра насквозь и вспыхнул ослепительным светом. Радужные лучи разорвали тьму, каракатица лопнула, расплескиваясь чёрными каплями, которые тут же просочились глубоко в землю. От монстра не осталось и следа.
   -- Не пора ли прекратить бессмысленное сопротивление? -- спросил Ник Риануса.
   -- Неужели ты подумал, что я сдамся, магу-недоучке?
   -- Моё дело -- предложить, твоё -- отказаться. Я подумал, что ты можешь реально оценить свои силы. Похоже, ошибся.
   -- Что ты, дорогуша, я даже не вспотел. У меня много сил. А вот хватит ли их у тебя?
   Ник пожал плечами. Они стояли по разные стороны жертвенника. Небесное стекло мерцало изумрудным сиянием, преломляя лунный свет.
   Кукольник поднял руки и резко их опустил, словно рубанул топором. Земля под его ногами пошла трещинами, раскрошилась, как гнилой зуб. Из дымящихся разломов полезли чудовища: налитые кровью глаза, бородавчатые тела и чешуйчатые хвосты с костяными шипами, длинные загнутые клыки.
   -- Шиги Дальней Неви, - объявил Рианус Бонки. -- Ты таких не видел никогда?
   Огненные глаза тварей уставились на юного волшебника, они горели злобой и голодом, острые зубы алчно щёлкали, а с раздвоенных языков капала вязкая слюна, которая стекала по коричневым губам на землю и застывала ядовитыми лужицами. Твари из ночных кошмаров заполнили почти всю поляну. Ближние монстры приготовились к прыжку, задние напирали. Воздух наполнился смрадом. Ник раскрутил посох. Люцерна зажмурилась и попятилась к краю поляны, боясь, что её ненароком заденут, и она разобьется.
   Ник вонзил посох в землю и прокричал заклинание, которое узнал в саду Белой дамы:
   -- Папавери лакрима апричис ауксилиум!
   Земля под ногами вздрогнула и раскрылась. Из неё навстречу небу вытянулись зелёные ростки. Они стремительно превратились в длинные стебли, развернулись резными листами. Проросшие цветы хватали бутонами шиг Дальней Неви и возносили в небо. Там они распустились алыми цветами и уронили неприятеля на землю вместе с семенами, из которых тут же проросли новые растения.
   В ответ Кукольник призвал огромных волосатых гусениц. Покрытые длинными колючими ворсинками черви набросились на побеги, вонзили жвала в нежную зелёную мякоть. Цветы пожухли, листья скрючились и опали. Лес Оймод возмущённо зашумел.
   Новая волна шиг Дальней Неви двинулась на Ника. Мальчик попятился, губы зашептали заклятие, в руках появился огненный шар. И тут из леса донёсся боевой клич:
   -- Э-ге-ге-гей!
   Из чащи на середину поляны в два прыжка выскочила белая пантера. Верхом на ней сидел коротышка в жёлтой шляпе.
   -- Грибные эльфы! -- обрадовался Ник.
   -- А кто же ещё? Мы никогда не пропускаем хорошей заварушки. Правда, ребзя?!
   Из крон сикомор послышалось дружное: "Ура!" И на поляну повалил лесной народец. Они набросились на шиг, кололи маленькими пиками, стреляли из рогаток по лупоглазым мордам, вязали крепкими бечёвками. Мраморная пантера Лапуля не отставала от них. Она размахивала тяжёлыми лапами направо и налево, раскидывая неприятеля и втаптывая его в землю. Трава под ногами окрасилась жёлтой кровью чудовищ.
   Следом на поляну выпрыгнула сестра Лапули:
   -- Почему меня не подождали? -- возмущённо мурлыкнула Кисуля, -- Не хочу пропускать веселье.
   -- Не сердись, тут ещё много, на всех хватит.
   Ник ловко орудовал посохом, обрубая острые рога, выбивая ядовитые клыки и раскраивая костистые панцири. Изредка он видел в просветах копошащихся тел Кукольника. Тот стоял около волшебного зеркала с заключённой в нём Камелией, и презрительно улыбался. Суматоха битвы не затронула пятачок земли, на котором он стоял. Орда кошмарных тварей плавно огибала это место. Камни и копья грибных эльфов отскакивали от незримой преграды.
   Юный волшебник почувствовал усталость. Его друзья уже тоже заметно выдохлись, а нескончаемый поток чудовищ не думал прекращаться. Свежие силы подземных шиг приходили на смену погибшим, и конца им не было. Ник подумал, что если не предпринять ничего нового, поражение будет неизбежно. Он отступил к краю поляны, сосредоточился и прикрыл глаза. Одно из заклинаний, которое он узнал на волшебном поле Белой дамы ему показалось подходящим. Он произнёс нараспев волшебные слова и прикоснулся концом посоха до земли. Неслышная волна разошлась от места, на котором он стоял. Все, кто был на поляне, свалились с ног, оглушённые магическим звуком. Битва замерла.
   Тёмный маг осторожно, переступая через бездыханные тела чудовищ, приблизился к жертвенному камню:
   -- Ты решил, что это конец? -- спросил он обращаясь к Нику. -- Посмотрим, что ты ответишь на это.
   Кукольник осунулся больше прежнего. Белая краска стёрлась и уже не скрывала потемневшую кожу под толстым слоем актёрского грима. Вместо прежней ироничной улыбки лицо перечёркнула злая гримаса, а глаза пылали адским огнём. На плоской вершине алтаря появился старый кованный сундук.
   Рианус соединил медальоны друг с другом и произнес новое заклятие. От страшных слов в кронах деревьев завыл ветер. Крышка сундука распахнулась, и оттуда полезли куклы: старые, потрескавшиеся, потёртые от времени, с перекошенными от ярости лицами. Их деревянные руки сжимали оружие и верёвки с острыми крючками.
   Кукольные солдаты не чувствовали боли, не ведали усталости, не знали пощады. Копья и камни грибных эльфов отскакивали от них, не причиняя вреда. Марионетки связали каменных пантер прочными нитями. Лапуля и Кисуля тяжело дышали, безуспешно пытаясь перегрызть верёвки. Грибные эльфы бросились на выручку, но куклы окружили их, выхватывали по-одиночке и заматывали в тугие коконы. Друзья Ника отчаянно сопротивлялись, хотя исход битвы был уже предрешён.
   Последней из сундука вылезла кукла с большим носом в красном колпаке с бубенцами. Она покрутила деревянной головой, разыскивая Ника, а увидав, направилась прямиком к нему.
   Ник отбросил посох и развёл руки:
   -- Тальт, это я!
   Петрушка безумно вращал стеклянными глазами. Его деревянные руки потянулись к горлу мальчика:
   -- Умрииииии! -- взвизгнула кукла.
   -- Очнись! Ты помнишь меня? Ты не должен подчиняться Рианусу!
   -- Ошибаешься, -- прокричал Кукольник, перекрывая затихающий шум битвы, -- они мои послушные марионетки. Их нити в моих руках!
   -- Слава Рианусу! -- пропищала кукла.
   -- Ах, так, -- воскликнул Ник, -- тогда посмотрим, что будет, если ниточки оборвутся!
   Юный волшебник достал кинжал, подарок Мастера Тени, и полоснул им над головой Петрушки. Послышался звук лопающихся струн. Кукольный шут сделал последний шаг, в глазах его промелькнуло благодарное выражение, и кукла осыпалась на землю безжизненной кучкой тряпок и деревяшек. Ник не стал дожидаться, ответного шага колдуна, он пробежался по поляне, на ходу обрубая нити марионеток. Так он добрался до Риануса.
   Юный волшебник и колдун застыли друг напротив друга.
   Кукольник посмотрел на мальчика и развёл в стороны руки с зажатыми в них волшебными кулонами.
   -- Битва ещё не окончена, -- произнёс он и запрокинул голову, выкрикивая заклятие.
   Прозрачный купол накрыл колдуна и Ника, отгородил их от других сражающихся. Сквозь прозрачную мембрану не проникал звук, и вокруг стало тихо. Ник оттёр пот со лба и упёрся ладонями в колени, переводя дух.
   Кукольник медленно обошел его по кругу, не сводя глаз с мальчика. Он свысока посмотрел на Ника:
   -- Ну, что маленький волшебник-недоучка. Готов ли ты теперь сразиться со мной один-на-один? Только ты и я?
   Ник кивнул, следя за руками колдуна. Он весь напрягся, готовый ко всему.
   -- Только ты и я, -- повторил Рианус Бонки. -- Ты, я... И парочка моих верных псов! Ха-ха-ха!
   Кукольник расхохотался довольный шуткой. Рядом с ним появились две безглазые мары, они шумно дышали и выпускали горячий пар из ноздрей.
   -- Не ожидал, малыш?
   -- Я слышал, они подчиняются только одному хозяину, -- произнёс Ник.
   -- Совершенно верно! И этот хозяин - я! Они подчиняются моей воле. По моему приказу они принесли тебя сюда из Сумеречных Холмов, и по моему же приказу сейчас разорвут тебя на кусочки, из которых я сделаю великолепную куклу. Даже не пытайся зачаровать их или переманить на свою сторону. У тебя ничего не получится.
   Ник усмехнулся:
   -- Мне этого и не нужно.
   -- Ну, что же ты стоишь? Падай ниц, трясись от страха. Испугался? Это чувство тебе должно быть хорошо знакомо. Что теперь скажешь?
   -- Скажу, что ты глупец. Ведь волшебники никогда не сражаются в открытом поединке.
   Брови Кукольника поползли вверх:
   -- Что?
   -- Если ты сражаешься со мной, значит нами кто-то управляет.
   -- Что за ерунда?!
   -- Важно знать -- кто, иначе ты просто слепое орудие.
   -- Мальчик, твой разум повредился в Кодрат Эррете?
   -- Вовсе нет. Просто я узнал, кто управлял тобой, и кто сейчас управляет мной.
   Кукольник скривился:
   -- Твоя хозяйка корчится в зеркале. Она не поможет. Старая карга Камелия, интриганка и обманщица, но я перехитрил её, и скоро заслуженная награда перейдёт в мои руки!
   -- Тем хуже для тебя, что ты так и не понял, -- улыбнулся Ник. Он подал знак сумеречным тварям, и те вцепились в кисти колдуна. Рианус с удивлением распахнул глаза и попытался вырваться. Но клыки безглазых мар сжали его крепко. Кукольник выронил волшебные кулоны.
   -- Что происходит? -- закричал Рианус. -- Отпустите меня! Я повелеваю!
   Безглазые мары угрожающе зарычали и сомкнули пасти сильнее.
   Ник подошёл к Кукольнику и достал нефритовый кинжал. В свете полной Луны клинок казался живым, блики играли на остром, тоньше волоса, лезвии. Мальчик вонзил нож в грудь колдуна, и волшебную поляну огласил крик ярости. На мгновение Ник увидел пустое чёрное нутро Риануса. Зияющая рана заклубилась серым туманом, расползлась по телу, захватывая всё новые участки, Кукольник истаял, истончился, как полуденная тень, и исчез. Мары торжествующе взвыли и последовали вдогонку за призраком.
   Два магических кулона с молочно-белым и небесно-голубым камнями, остались на земле. Ник подобрал их с мокрой от росы травы.
   Ночь миновала. Луна скрылась за вершинами деревьев, и небо стремительно светлело. По земле пополз влажный утренний туман. Он захватил остатки армии Кукольника, и каждый из его воинов стремительно таял в предрассветной дымке, белая мгла заползла обратно в сундук. Волшебный купол, сотворённый Рианусом, растворился, с ним исчезли последние следы шиг Дальней Неви, оживших кукол и прочей нечисти, призванной злой волей колдуна. На поляне остались только Люцерна, грибные эльфы и мраморные пантеры.
   Колдовское зеркало завибрировало и лопнуло мириадами осколков, на поляну выпала Камелия и кот Пилёзус. Волшебница подошла к Нику. Он стоял и, склонив голову, рассматривал кулоны:
   -- Что с ними делать?
   -- Отдай мне, -- сказала Камелия. Глаза её заблестели, -- я знаю как правильно их применить: верну всё на свои места, восстановлю магию в этом мире. Верну тебя домой.
   Она протянула руку.
   Ник нахмурился:
   -- Нет.
   -- Ты хочешь оставить их себе? Ты же простой маг-недоучка и даже не представляешь, какая это сила и могущество.
   -- Теперь представляю, -- задумчиво произнёс мальчик, -- даже лучше, чем ты можешь вообразить.
   Он вспомнил волшебный сад Белой дамы, алчные глаза безумных волшебников:
   -- Я не могу отдать кулоны тебе. Ты ничем не лучше Кукольника. Я заберу их с собой, тем более, что один из них принадлежит Линде.
   -- И где она теперь?
   -- Это не важно. Я найду дорогу в Кодрат Эррет и спасу её.
   -- Ты совершаешь ошибку, маленький волшебник, -- глаза колдуньи опасно сверкнули, -- и пожалеешь об этом.
   Ник поднял глаза и увидел как волшебница беззвучно произносит заклинание. Острые невидимые шипы потянулись к его сердцу. Всё происходило так быстро, что он не успел даже моргнуть. Времени и сил на защиту не осталось. Краем глаза Ник заметил какое-то движение и между ним и Камелией появилась фигура. Незримые иглы вонзились в фарфоровое тело. Хрупкая оболочка рассыпалась на мелкие осколки, поглощая смертельное оружие. С губ Люцерны сорвался тихий вздох. Нику показалось, что она произнесла чьё-то имя. Молодая ведьма приняла на себя удар волшебницы, и её фарфоровое тело рассыпалось.
   Вопль ярости Камелии раздался над поляной. Глаза колдуньи сверкали от злобы. Широким взмахом она собрала осколки Люцерны, а другой рукой метнула под ноги волшебный боб. Лиловый вихрь подхватил Камелию и её пленницу, завертелся тугими жгутами и растаял в ночи вместе с ней.
   -- Мы ещё встретимся, маг-недоучка! -- прокричала волшебница напоследок и исчезла.
   Тишина опустилась на поляну, окружённую вековыми сикоморами. Ник стоял опустив руки с зажатыми в них магическими кулонами. Странные чувства теснились в груди. Радость от осознания победы, боль от потерь, и тупая, всё поглощающая, усталость.
   Грибной эльф в жёлтой шляпе подъехал к нему верхом на пантере Лапуле:
   -- Мы победили?
   Ник пожал плечами:
   -- Наверное.
   -- Тогда почему ты не радуешься? Смотри, колдун погиб, жути разбежались. Мы молодцы!
   -- Не знаю...
   Лапуля ткнулась гладким лбом в плечо юного волшебника:
   -- Не грусти. У тебя всё получилось.
   Ник погладил её по мраморной коже.
   -- Айда с нами! -- сказал грибной эльф. -- Устроим пирушку, отметим победу!
   -- Нет, -- махнул головой Ник, -- мне пора возвращаться. Теперь я смогу открыть портал в Нэвидолле. Вернусь в Школу волшебства. Мне надо многому научиться.
   -- Ну, дело твоё, гы-гыы! Если, вдруг, понадобимся, зови, мы с радостью придём на помощь.
   -- Спасибо вам, -- улыбнулся Ник, -- вы настоящие друзья. Но теперь я должен побыть один.
   Поляна опустела. Ник сел на землю, привалился спиной к алтарю из небесного стекла и обхватил руками колени.
  

* * *

  
   Ник вошёл в Нэвидолл через одну из арок, которые остались после заклятия Линды. Город оправлялся от недавних событий. И только хмурые лица прохожих напоминали о том, что совсем недавно жители славного города обезумели, поддавшись чарам колдуна.
   Юный волшебник шёл по знакомым улочкам, по которым несколько дней назад они убегали с Линдой от ведьм. Завернув за угол, он увидел её дом. На крыльце сидел суровый мужчина, напоминающий чертами лица Линду. Мгновение Ник колебался: стоит ли подойти и рассказать Роберту обо всём? Но что он ему скажет? Что его дочь осталась в другом мире, что она стала принцессой Тени, а потом будет Королевой и никогда не вернётся? Как он объяснит отцу Линды, что оставил её в чужом мире? Каждый должен отвечать за свои поступки, но иногда этот груз слишком тяжёл. Ник почувствовал это на своих плечах. Он ссутулился и молча прошёл мимо капитана Роберта.
   Некоторое время мальчик бесцельно бродил по улицам Нэвидолла, пока не упёрся в покосившуюся дверь волшебной лавки в конце Козьего тупичка. Следы прошлой битвы поблёкли, а местами вообще исчезли. Домики по обе стороны от лавки сияли свежей краской. Только бывший магазин Пилёзуса стоял заброшенный. Вывеска почти оторвалась, висела на одном гвозде, окна заколочены старыми досками. Ник вошёл в разгромленный дом. Под ногами хрустело крошево расколотых разграбленных витрин, вокруг витал запах запустения. Никто не появлялся тут с того дня, когда Кукольник натравил родителей Нэвидолла на Люцерну.
   Под обломками мебели юный волшебник отыскал лестницу в подвал и спустился вниз. Видимо в пылу погрома люк в полу не заметили, а может ведьмы наложили на вход охранные чары, и в подвал никто не проник. Всё тут оставалось в том же виде, как в ту ночь, когда Ник появился из чёрного вихря портала.
   Мальчик опустился на колени и расчистил пентаграмму на полу, обновил шестигранник, подправил семиконечную звезду и зажёг свечи. Символы, написанные колдуньями ещё сохранились, он не стал с ними ничего делать.
   Ник встал перед пентаграммой и задумался. Он знал нужное заклинание, ему показалось, что оно намертво врезалось в его память, и он будет его помнить даже когда забудет всё остальное. Он подумал о том, правильно ли поступает, можно ли оставить этот мир и вернуться в свой.
   От стены отделилась круглая тень и бесшумно подкралась к мальчику сзади.
   -- Возьми меня с собой! -- попросил Пилёзус.
   -- И ты здесь? Как тут оказался? Разве ты не ушёл с Камелией?
   -- Вот ещё! Она сбежала в неизвестном направлении. Собрала осколки Люцерны и растаяла в воздухе. Я даже мурлыкнуть не успел.
   -- Ты же мечтал, чтобы тебя расколдовали.
   Кот вздохнул и опустил голову:
   -- Я на это уже не надеюсь. Все ведьмы обманщицы. И потом, пока я кот, имею право ходить, где мне вздумается.
   Ник пожал плечами:
   -- Хорошо. Только, что ты будешь делать в моём мире?
   -- Не знаю. Что обычно делают коты? Буду ловить мышей, гулять по крышам, петь по ночам и ожидать конца дней. Мне интересно посмотреть на тот мир, откуда пришёл такой замечательный волшебник.
   Ник рассмеялся:
   -- Льстец. Ладно, уговорил, возьму с собой. Наверное, тебе у нас понравится.
   -- А у вас есть хорошие кошачьи доктора?
   -- Конечно.
   -- Считай, что мне уже у вас нравится!
   Мальчик зажёг последнюю свечу, встал перед пентаграммой и начал нараспев читать магические слова. Голос его то усиливался, то опускался до шёпота. Молодой волшебник раскачивался из стороны в сторону в такт заклинанию.
   Воздух в подвале уплотнился, словно превратился в густой кисель. Тьма начала сгущаться над центром пентаграммы. Потом она превратилась в крутящийся столб, надписи на полу вспыхнули зелёным пламенем, а в воздухе запахло серой и лилиями.
   -- А ты ещё вернёшся сюда, -- спросил кот.
   -- Обязательно.
   Ник взял кота на руки и шагнул в чёрный вихрь. Кот зажмурился и магические силы подхватили путешественников между мирами, закрутили в невообразимом танце. А когда всё закончилось вокруг молодого человека и кота появилась залитая солнцем поляна, запахло медвяным нектаром, и в воздухе зажужжали пчёлы.
   Справа искрился ухоженный пруд с огромными кувшинками. Дорога, мощёная плоскими булыжниками, заканчивалась широкой длинной лестницей, которая вела на круглый холм. На вершине холма сияла великолепными мраморными колоннами Школа волшебства. По лестнице важно прохаживались преподаватели и пробегали школяры. Какой-то парнишка заметил Ника и помахал рукой.
   -- Ну, вот я и дома...
   Ник вышел на поляну перед школой и упал в густую зелёную траву. Он вдыхал полной грудью родные запахи и любовался высоким голубым небом. Белоснежные облака напомнили очертания дворца Белой дамы. На лице юного волшебника застыла улыбка, но глаза были мокрыми от слёз. Медальон Линды холодил грудь, а рядом с ним расположился медальон Риануса Бонки с небесно-голубым камнем. Ник поглаживал их кончиками пальцев, а в другой руке сжимал маленькую фарфоровую слезинку.
  

Конец.

149

  
  
  
  

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"