Аннотация: Реплика ортодоксального читателя к обворожительной книге Ю.И. Мухина "Если бы не генералы"
Советские и немецкие генералы в Великой отечественной войне
Города сдают солдаты,
Генералы их берут .
[Александр Твардовский, 'Василий Теркин' ]
Побеждённые не говорят о сражениях - эта старинная японская пословица в европейских реалиях не срабатывает. Буквально через несколько лет после окончания второй мировой войны оставшиеся в живых немецкие генералы взялись за перо, чтобы дать свою оценку завершившимся военным действиям.
Суммарный результат их опусов приводит к парадоксу - генерал-фельдмаршалы гитлеровской Германии каждый в отдельности выиграл по крайней мере одну крупную кампанию, но тем не менее все вместе они проиграли войну.
Но это , как говориться, еще пол беды. Хуже, когда им вторят не только нацiонально свiдомi бендерiвцi, но и правоверные росийские демократы, начиная с Роя Медведєва и кончая, к примеру, Борисом Соколовым.
Чтобы как то уравновесить чашу весов Клио - музы истории и написана эта работа.
Буду сразу же брать быка за рога.
Согласен с тем, что общий уровень профессиональной подготовки у немецких генералов, по крайней мере, в начальный период войны, был выше, чем у русских. И дело тут вовсе не в какой то особой методике подготовки военных кадров. Вопреки Ю.И. Мухину ['Если бы не генералы!', проблемы военного сословия, магазин СОЗВЕЗДИЕ] у немцев были и высшая военная академия и всякого рода военные училища. Для того чтобы убедится в этом достаточно просмотреть раздел 'Биографии' книги О.Гюнше и Г.Линге 'Неизвестный Гитлер'. [Москва, ОЛМА-ПРЕСС, 2006].
Дело тут в другом. Нацисты захватили власть в Германии вполне легитимным путём - победив на выборах. Поэтому им достались в порядке преемственности все государственные структуры Веймарской республики, в том числе и вермахт со всем своим генералитетом. Военные с энтузиазмом приветствовали Гитлера, который открыл перед ними широкие перспективы отказа от ограничений Версальского договора и значительного количественного и качественного роста вооруженных сил.
Иное дело в России. В гражданской войне преобладающая часть русских офицеров воевала на другой стороне баррикады. Не смотря на пусть и многочисленные исключения, они уж никак не могли составить костяк РККА - рабоче-крестьянской Красной армии, тем более с учётом имевшем место тогда тезисе о пролетарском происхождении. Так что, повторяю, с высокой оценкой немецкого генералитета в начальный период войны, когда у нас ещё не выдвинулись офицеры военного времени, можно согласиться.
Что касается второй половины войны, то тут могу сослаться на мнение верховного главнокомандующего вооруженными силами Германии Адольфа Гитлера в мае 1944 г. ['Неизвестный Гитлер', с.200]:
'Гитлер стал говорить о том, что он не понимает, почему русские на размытых дорогах продвигаются вперед, а немцы застревают в грязи. Наконец он сердито закричал:
- Мои генералы разучились командовать, в этом всё дело! Они могли бы поучиться у русских, как надо командовать!
Цейцлер (начальник штаба сухопутных войск) хотел что-то возразить, но вовремя сдержался... Слова о том, что немецким генералам нужно поучиться у русских искусству командования, Гитлер за время войны произнес впервые. Впоследствии он на совещаниях часто повторял, что немецким генералам нужно учиться у русских генералов.'
Перехожу к тезису о том, что немецкие генералы были, попросту говоря храбрее наших. С ним согласиться не могу для всех периодов ВОВ. Естественно в начальный период войны в обстановке в общем неэффективного противодействия Красной армии особой личной храбрости от немецких генералов не требовалось, хотя и тут были неприятные для немцев казусы.
Вот эпизод битвы за Дубно в июле 1941г. [Н.К. Попель, В тяжкую пору, Воениздат, Москва, 1959, стр.146]:
'Чего немцы совершенно не ожидали - это появления в своём тылу полка Болховитина. О, как заюлили по полю жуки-танки, как забегали муравьи-пехотинцы! А тем временем в атаку перешел волховский полк. С флангов ударили мотоциклисты.
И тут, скрытый до той минуты высокой рожью, поднялся в воздух легкий немецкий самолёт - 'костыль'. Это, как мы узнали ночью от пленных, бросил свои войска генерал Мильче, командир 11 танковой дивизии.'. Вот так то!
Конечно, на фоне общего наступления группы армий Юг этот случай мало что менял, но вот уже через полтора года, в окружённой Сталинградской группировке врага положение стало уже иным.
'Капитуляция состоялась после предварительного установления контакта с передовыми советскими частями в подвале универмага на Красной Площади. Впавший в прострацию главнокомандующий полностью уступил инициативу начальнику своего штаба. И генерал Шмидт, который до последнего момента считался душой сопротивления, теперь предпринял все, чтобы избежать продолжения боевых действий на собственном командном пункте и без осложнений осуществить строго запрещавшуюся до этого капитуляцию. Разговор был недолгим, никто ничего не подписывал. Там просто прекратили сопротивление и сдались победителю, не беспокоясь о дальнейшей судьбе ещё оставшихся боевых групп... Приказ сопротивляться до последнего человека и до последнего патрона так никогда и не был отменен...
В последний момент перед сдачей в плен Паулюс получил звание генерал-фельдмаршала. Однако того примера личного героизма, которого от него ожидали в гитлеровской ставке, злополучный фельдмаршал так и не дал. А ведь еще за несколько дней до конца главнокомандующий послал лично в адрес Гитлера поздравительную телеграмму в связи с 10-ти летней годовщиной нацистского режима.
'Генерал-полковник Паулюс фюреру: В годовщину Вашего прихода к власти 6-я армия поздравляет своего фюрера . Знамя со свастикой всё ещё реет над Сталинградом. Наша борьба могла бы стать для ныне живущих и будущих поколений примером того, что и в безнадёжной ситуации нельзя капитулировать. Только тогда Германия победит. Хайль, мой фюрер! Паулюс, генерал-полковник'. [И. Видер, Катастрофа на Волге, воспоминания офицера-разведчика 6-ой армии Паулюса, изд. Прогресс, Москва 1965].
Добавим к этому, что из южного и центрального участков 'котла' в плен вместе со своими штабами сдалось более 15 генералов... О том, что многие из этих генералов и старших офицеров направлялись в плен с тщательно упакованными большими чемоданами, автор воспоминаний узнал лишь позднее.
Всего в 'котле' было взято в плен 24 генерала. Все они, кроме одного, скончавшегося в больнице от рака желудка, в дальнейшем вернулись в ФРГ или ГДР.
Частный случай:
'Твердокаменный' генерал Гейтц, преисполненный непреклонной решимости защищать каждую пядь земли и сражаться до последней возможности, счел нужным в обстановке охватившего армию разложения снова взять подчиненные ему части в ежовые рукавицы. С этой целью он назначил на 29 января инструктаж высшего командного состава своего корпуса, где ознакомил подчиненных со своим приказом, который представлял собой набор угроз и перечень караемых смертью действий: 'Кто станет сдаваться русским, будет расстрелян! Кто выкинет белый флаг, будет расстрелян! Кто немедленно не сдаст сброшенную с самолета буханку хлеба или связку колбасы, будет расстрелян, и т.д.'
...Несколько дней спустя к группе взятых в плен генералов присоединился и считавшейся до этого погибшим генерал-полковник Гейтц, приказ которого оборонятся до последнего он на себя не распространил. На лице Гейтца совершенно не было заметно следов страданий и лишений в результате более чем двухмесячных боев в окружении. В отличие от других генералов, Гейнц ушел в плен, захватив с собой поразительно большое количество чемоданов. (Там же).
Ну а сам свежеиспеченный фельдмаршал Паулюс, что его заботило в плену прежде всего? Может быть солдаты его армии, многие из которых попали в плен в тяжёлом, можно сказать в тех условиях - безнадёжном состоянии? Как бы не так -
Прежде всего, он заботился о том, чтобы выглядеть достойно, Ведь фельдмаршал попал в плен ещё со знаками различия генерал-полковника. Одно из первых писем, которые он написал, было адресовано военному атташе при немецком посольстве в Анкаре:
' Мой дорогой Роде, я попал в плен с теми вещами, которые были при мне. Поэтому прошу тебя об одолжении, купить мне некоторые вещи... (3.) Шесть пар фельдмаршальских погон, (4.) одну повседневную генеральскую фуражку 58 размера, (5.) повседневный мундир (спросите мою жену про тот, который я заказывал шить в Париже)...
Заранее благодарю Вас за все Ваши заботы и остаюсь с наилучшими пожеланиями.
Ваш Паулюс.
Мой адрес: лагерь для военнопленных 27, СССР. Паулюс. 25.02.43.'
Без сомнения советские инстанции также были заинтересованы в том, чтобы Паулюс как можно скорее получил подобающие ему знаки различия. На всех последующих фотографиях, сделанных в плену, мы всегда видим его в мундире генерал-фельдмарашала. Лишь маршальский жезл он так никогда и не получил, поскольку его всегда вручал сам фюрер. [Гвидо Кнопп. Генералы Третьего рейха. Москва АСТАСТРЕЛЬ, 2007].
Особенно участились случаи 'небоевого' поведения немецких генералов в самом конце войны. Например, командующий группой армий 'Центр' фельдмаршал Шёрнер, спасая собственную жизнь, бросил свои войска, находившиеся в отчаянном положении, и бежал на запад.[Герхард Больт, ГИТЛЕР последние десять дней. Москва, Центрполиграф, 2006.].
Зря старался, добавим мы от себя. Американцы, которым он поторопился сдаться в плен, передали его советским властям. За свои грехи он отбывал наказание в различных тюрьмах до 1955 г. Затем был освобождён в выехал в Западную Германию, где отсидел еще 4 года за убийство.
Но это еще не все. Редко кто из желающих обгадить Великую отечественную войну упускает возможность упомянуть предателя Советской армии генерала А.А. Власова. А вот как на этот счет было у немцев? Были ли у них свои Власовы? Да сколько угодно, но вот только о них наши правдолюбцы предпочитают помалкивать. Конкретно:
12-13 июля 1943 г. в Красногорске под Москвой был создан т. наз. национальный комитет 'Свободная Германия' (НКСГ), члены которого вели активную антинацистскую пропаганду по радио и листовками. Ведущую роль здесь сыграл генерал фон Зейдлиц а также генералы Корфес и Латман, которые с точки зрения правительства Рейха, были предателями вдвойне, т.к. формально НКСГ был создан по инициативе ЦК Коммунистической партии Германии. Кроме упомянутых, в НКСГ были и другие генералы, в частности из потерпевшей поражение в Польше группы армий 'Центр' . После неудавшегося покушения на Гитлера с обращением 'К пленным немецким солдатам и офицерам и ко всему немецкому народу' и выступил от лица 'Свободной Германии' и сам фельдмаршал Паулюс, которого теперь в Германии пришлось дисквалифицировать из героев в предатели.
Его ближайшие родственники - супруга Елена Констанция и сын Эрнест оказались более принципиальными, - не смотря на давление гестапо они не отказались от него и до конца войны просидели в концлагере Дахау.
Признаем, что, сколько ни будь существенной роли генералы, члены НКСГ в войне против гитлеровцев не сыграли, как впрочем, и их антипод А.А. Власов. Но как говорится, мне не дорог твой подарок, дорога твоя любовь!
Впрочем, раз уж вспомнили о Власове, не могу не упомянуть версию его деятельности, изложенную Владимиром Успенским в книге 'Тайный советник вождя' [Воениздат, 1992].-
Идея поднять восстание советских военнопленных, которых к 1942г. накопилось более 2-х млн., принадлежала Сталину. Для этого необходимо было прежде всего внедрить в немецкие лагеря своего суперагента -достаточно высокопоставленного генерала, который должен был бы предложить немцам организовать пронемецкую русскую 'Освободительную армию'. В нужный момент эта армия повернула бы своё оружие против немцев. Выбор пал на Власова.
Идея сработала, но не совсем - видимо некоторые нечёткости в организации перехода Власова на сторону немцев, о которых упоминает Успенский, стали известны и соответственно насторожили контрразведку СД . Как следствие - пресловутая 'Русская освободительная армия (РОА)' организовывалась в виде разрозненных как правило, невооруженных, подразделений, каждое из которых имела численность не больше роты, была приписана к соответствующему немецкому подразделению и ему оперативно подчинялось. В таких условиях организовать массовый переход РОА на советскую сторону не представлялся возможным. Только в последние месяцы войны, когда немцам уже нечего было терять, Власову удалось объединить свои разрозненные части в вооруженную дивизию, которую он и направил против немцев при освобождении Праги. При этом он послал телеграмму маршалу Рокоссовскому, с просьбой учесть их вклад в борьбе с немцами. Рокоссовский не ответил, так что все власовцы вместе с командованием оказалось в советском плену, а честь освобождения Праги разделили между собой чешское сопротивление и советские войска. Согласно Успенскому Сталин, когда ему доложили о восстании власовцев, сказал 'слишком поздно'. И действительно - в последние недели войны этот акт уже не имел ни военного, ни политического значения.
Что можно дополнительно сказать в пользу этой версии?
Во- первых, отметим реплику главного эсэсовца Германии - Генриха Гимлера '- И вот эта русская свинья г-н Власов предлагает свои услуги. Кое-какие старики у нас хотели дать этому человеку миллионную армию. Этому ненадежному типу они хотели дать в руки оружие и оснащение, чтобы он двинулся с этим оружием против России, а может, однажды, что очень вероятно, чего доброго, и против нас самих!' [Из речи перед рейхсляйтерами и гауляйтерами в Познани, 6 октября 1943 г.]
Во- вторых, в части недоверия немцев к РОА, сравним процедуру её формирования с организацией немцами, например, дивизии 'СС-Галичина' на базе западноукраинских националистов. Здесь с первых же дней новоявленные эсэсовцы приносили присягу Адольфу Гитлеру и получали в руки оружие. Уже к началу 1944г. дивизия была полностью сформирована и направлена на фронт. Правда, ее боевой путь был коротким - при столкновении с советскими частями под Бродами 'СС-Галичина' была разгромлена. Пришлось немцам отвести её в тыл и переформировать в полицейские части, где наши бравые защитники фюрера полностью оправдали оказанное им доверие.
В- третьих, отношение Советской власти к предателям, тем более в военное время, было однозначным. Поэтому после того, как обращение Власова к Рокоссовскому осталось без ответа, он должен был бы понять, что его ждёт в случае пленения. И тем не менее и сам Власов и его помощники сдались в полном составе не пытаясь удрать на запад, как это сделали например, украинские и прибалтийские националисты. Значит, они рассчитывали на особый подход при решении своей судьбы.
И в четвертых. В послевоенное время во многих европейских странах (Франции, Норвегии, Польше и др.) были учреждены гласные суды над коллаборационистами, которые в большинстве случаев выносили смертные приговоры; не забудем и про Нюрнбергский процесс над главными немецкими преступниками. В такой международной ситуации естественно было бы учредить гласный суд над Власовым и его подельниками. Вместо этого дело Власова и 11 его соучастников было рассмотрено на закрытом заседании Военной коллегии Верховного суда, о чём задним числом было сообщено в газете 'Правда' от 2.8.46г. после приведения смертного приговора всем подсудимым в исполнение.
Так что автор сего опуса склонен принять за правду версию Владимира Успенского.
И последнее. Наверно, следует, согласится, что полководческие таланты Г.К. Жукова в росийской официальной историографии преувеличены, но думается, не намного.
Как в свое время отметил писатель А.А. Бек в 'Волоколамском шоссе', на войне перед каждым боем стороны отдают два приказа, но выполняется только один. Который?
И вот тут выступает извечная военная аксиома - мало издать хороший боевой приказ, необходимо добиться, чтобы он был выполнен - не такое уж и простое дело, особенно, когда необходимо управлять крупными войсковыми соединениями в условиях плохой связи и частичного разложения рядового состава, как это имело место, например в Киевском окружении в 1941г.
Тут позволю себе обнародовать семейную хронику - рассказ моего дяди младшего лейтенанта Евгения Ивановича Ф. о тогдашних событиях под Киевом. Кольцо окружения уже замкнулось, армия рассыпалась на многочисленные никак не связанные между собой группы. Та, в которую входил дядя, решила сдаться в плен. Немцы тогда разбрасывали над нашими войсками листовки - так называемые пропуска в расположение немецких войск (на русском и немецком языках). На обороте печаталась схема окружения армии с пояснениями, из которой выплывало безнадёжное положение окружённых. Каждый такой пропуск был действителен от одного до 100 человек. Впрочем, 'пропуска' разбрасывали с запасом, так что все в группе имели по бумажке.
Пробираясь по лесу группа набрела на немецкую телефонную кабельную линию, проложенную прямо по земле. Молодой боец, вспомнив, наверное, Осоавиахимовские плакаты, достал нож и захотел перерезать кабель. Ему с негодованием не дали это совершить. Аргумент - нам немцы ничего плохого не сделали!
Так и пришли наши миролюбивые вояки к немцам, где были незамедлительно водворены в лагерь для военнопленных со всеми его прелестями. Грозила голодная смерть, но дядя выскользнул - немцы тогда отпускали пленных, если у них семьи находились на оккупированной территории.
В их группе находился штабист, который заранее припас несколько документов, чтобы передать их немцам для повышения своего реноме. Немецкий офицер, прекрасно говоривший по-русски, бегло просмотрел бумаги и вернул их владельцу со словами - 'ваши документы - это данные вчерашнего дня; нас они не интересуют'. Так и пришлось несостоявшемуся предателю направится в лагерь на общих основаниях.
Так вот, чтобы не допустить армию до такого развала, нужен полководец типа Жукова.
Алексей Енокусовец, Заслуженный деятель науки Украины, Львов.