Енин Евгений Юрьевич : другие произведения.

Зубная фея летает на зубной щетке

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Девочка заснула в своей квартире, проснулась мало того, что в чужой, так еще и в цветочном горшке. Она оказалась в квартире, населенной феями, сотнями фей. У всех фей и феев своя специализация, есть фей холодильника и фей носков, фея горячей воды и фея детских слез. Феи ухаживают за большими хозяевами квартиры, облегчая им жизнь. Или их жизнь контролируя? Янку, новую зубную фею, берет в оборот королева. Самозванка, кстати. Она хочет проникнуть в ее московскую квартиру и навести там свои порядки. Янке это совсем не нравится и она, с друзьями-феями, пытается ей помешать. Пока их самих не выгнали в подъезд, где холодно и на фей охотятся кошки. Кстати, зубные феи в этой квартире отнюдь не собирают выпавшие молочные зубы, оставляя взамен монетки, у них другие служебные обязанности.
  
  Приключения феев.
  Зубная фея летает на зубной щетке.
  
  1.
  
  Янка проснулась в цветочном горшке. Вчера заснула у себя в кровати, в московской квартире, а сегодня вот. Земля в горшке сырая, волосы все выпачканы. Нос щекочет высохший лепесток фиалки. Ай! Еще мошки какие-то летают. С кулак. Янка уцепилась руками за глиняный край и болтала ногами, пока не нащупала тарелку, стоявшую под горшком. В ней оставалась вода, еще и туфли намочила. Да, туфли. Из голубого пластика с высокими каблуками. Она такие носить не умела. И на ноге болтаются, размера на три больше. И платье еще то. Длинная голубая юбка, белые рукава-фонарики из ужасно толстой синтетической ткани. Если гнется, то с жестяным грохотом. А застегивается - Янка завернула руку назад и пощупала - застегивается на спине липучкой. Крючки у липучки длиной с ноготь.
  
  Весь день она просидела на подоконнике, прячась за горшком. За окном - улица. Дома, люди, машины. Москва или нет, непонятно. Город как город. А, ну и первый этаж. У нее - третий. Комната тоже как комната, видимо, гостиная. Чужая. В одном конце диван и журнальный столик, в другом - обеденный стол со стульями. Буфет. Несколько полок с книгами и безделушками. В комнату заходили люди. Мужчина. Женщина несколько раз. Мальчик забегал, схватил что-то, выбежал. В проеме двери мелькнула девочка, чуть его помладше. Когда они заходили, Янка пряталась поглубже между горшком и оконным стеклом. Она им на ладонь поместиться. Когда уходили, рассматривала происходящее в гостиной. А там столько всего происходило.
  
  Комната была густо заселена. Пол уставлен домиками, возле некоторых - бассейны, выдолбленные, судя по всему, прямо в паркете. Между домиками - улицы и тропинки. Наискосок, из угла в угол проложена железная дорога. Время от времени, с еле слышным чух-чух, проезжают поезда. Пуская дым и исчезая в черном тоннеле, пробитом в плинтусе. Похоже на мышиную норку из мультфильма. На стенах тоже домики, висящие как ласточкины гнезда. От крылечек вниз спускаются тонюсенькие веревочные лестницы. На книжных полках - хижины из оберточной бумаги. Под обеденным столом - лес. Ну да, это же деревья. В центре леса на поляне избушка. Что это, пошатывается она, что ли? А переминается, с ноги на ногу. Нормально, где-то мы это проходили. И все это малоэтажное строительство не пустует. По дорожкам ходят лю... Мда... В общем, кто-то там внизу активно передвигается. И в воздухе что-то мелькает.
  
  Янка почесала в голове палочкой, вытащенной из-за жесткого, как картон корсажа. Поправила сбившуюся диадему. Что? Сняла, посмотрела. Тоже пластик. Розовый. Понюхала. Фу! Воняет дешевым пластиком. Вздохнула, надела обратно.
  
  Если люди - это большие, то кто бегает по полу? С другой стороны, она же - человек. Вчера еще была, хорошо помнит. А те, кто внизу, как раз с нее ростом. От горшка два вершка. Цветочного. Но не вверх, а вниз. Если люди это они, что ж они до мышей уменьшились? Или это большие увеличились? Ладно, пока оставим. Но почему они не обращают друг на друга внимания? Маленькие не разбегаются во все стороны, когда заходят большие. Только притормаживают перед тем местом, куда должна опуститься огромная нога, не прерывая, впрочем, разговора. Постояли, нога поднялась, дальше пошли. Как перед светофором. Большие ступают между домиками не присматриваясь - как бы кого не раздавить. Мальчик вообще по комнате пронесся с шальными глазами, не глядя под ноги. Он через домики не перепрыгивал, бежал как бежится, ни одного коттеджика не пострадало. Мда, и кто тут хозяева? Большие? Тогда комната требует уборки. Если бы Янка у себя в комнате устроила такую кукольную цивилизацию, прибраться заставили бы немедленно. Маленькие человечки хозяева? Трудно быть хозяином квартиры, где тебя могут смести в совочек и выбросить в мусор.
  
  - Привет, ты, что ли, новая зубнушка? - гаркнул кто-то у нее за спиной.
  Янка от испуга чуть не свалилась с подоконника. Зашаталась на одной ноге, балансируя на краю, схватилась за нависающий лист фиалки, укололась о ворсинки, развернулась. Перед ней стоял парнишка в черных штанах, белой рубашке и красной жилетке. На голове - коричневая шляпа с пером. Потрепанным, один стержень остался. За поясом - спичка.
  - Что, простите? - от удивления обратилась она к нему на вы.
  - Ты, говорю, новая зубнушка? Я тебя весь день ищу. Ты чего здесь сидишь? Мы тебя там ждем. Пошли, давай!
  Пришелец, слегка приплясывая от нетерпения, протянул ей ладонь. Янка спрятала руки за спину.
  - А вы, собственно, кто?
  - Степан. Домовой. Привет!
  Он так и держал руку с открытой ладонью.
  - Привет.
  Янка решилась на рукопожатие.
  - Янка, - представилась она.
  - Ну?
  Он сжал ее ладонь и дернул.
  - Баранки гну!
  Янка выдернула свою ладонь. Парень попался нагловатый.
  
  - Степан?
  - Ага, - радостно подтвердил тот.
  - Домовой?
  - Ага!
  - Домовой кто?
  - В смысле?
  - Ой, ну что непонятного? Может ты домовой охранник, домовой слесарь. Или из этого, как его? Домового комитета.
  - Не, я просто домовой. Ну, или домовой фей, если полностью.
  - Домовой фей?
  - Ага!
  - Фей, мужской род?
  - Ага!
  Его энтузиазм не уменьшался.
  - Ну да. Приятно познакомиться. А я тогда китайский летчик. Или королева-мать, выбери, что тебе больше нравится.
  Янка уперла руки в бедра и притоптывала ногой. Пластиковая туфля с дребезгом стучала по деревянному подоконнику. Где бы она ни оказалась, парень явно делал из нее дуру.
  - Почему китайский летчик? И при чем тут королева?
  Улыбка фея хоть не исчезла, но наконец-то уменьшилась вдвое. Низ лица еще улыбался, верх - уже изумлялся.
  - Ты зубнушка.
  - А так же подушка, ночнушка, колотушка. Слушай, я тебя нигде не видела? Кого-то ты мне напоминаешь.
  - Ну конечно! - он не ответил на ее вопрос, - тебя не предупредили! Прости-прости, я не сообразил. Янка, представляю тебя самой себе!
  Домовой упер левую руку в бок, правую откинул в сторону и выпятил грудь.
  - Янка, знакомься! То есть привыкай. Ты - новая зубная фея. По-простому, зубнушка. Прум-прум-прумм, - он приставил кулак к губам и протрубил в воображаемую трубу. Добро пожаловать домой! Полетели!
  
  - Куда?
  От удивления Янке удавались только простые вопросы. Что-то ей подсказывало: парень, назвавшийся домовым, над ней не издевается. Может, он и не в себе, но говорит серьезно.
  - Да вон, в домик! Вон, с красной крышей. Видишь? От старой феи остался. Давай!
  Фей потянул ее к краю подоконника.
  - Эй, эй!
  Она вырвалась.
  - Сам прыгай, меня не трогай.
  - Ну, ты смешная. Полетели, там собрались уже все. Что ты не как фея?
  - Послушай, - Янка выставила перед собой ладони. - Может, я фея. Хотя, скорее всего, сплю. На тот малюсенький случай, если я не сплю, прыгать я никуда не собираюсь. Как фея - не как фея, мне жить охота, а ты как знаешь. Вперед, если смелый.
  
  - Угу.
  Степан начал обходить ее по кругу.
  - Ты чего?
  Янка поворачивалась вслед за ним.
  - Стой, не вертись.
  Фей заглянул ей через плечо.
  - Ну, точно! Можно было догадаться. Вот молодцы, новенькую прислали, а крылья забыли. Подожди, я за минуту обернусь.
  И Степан прыгнул с подоконника. За его спиной трепетали прозрачные крылышки. Он летел. Янка вспомнила, кого он ей напоминает. Куклу.
  
  2.
  
  - А почему они нас не видят?
  
  Янка, скинув уже натершие туфли, с ногами сидела в кресле. В своем кресле, как ей объяснили. В своем домике. Кресло одето в белую накидку с намеком на ромашки, как старая дама в длинную ночную рубашку. Оно могло получить первый приз за костюм приведения на бале-маскараде кресел. Все имеющиеся горизонтальные поверхности: стол, два комода, сундук, полку, спинку дивана, сиденья гнутых стульев, покрывали круглые кружевные салфетки. В прошлом - белые. В несколько слоев. Ровно по центру салфеток стояли вазочки, чайнички, статуэточки. На одну салфетку чего-то фарфорового не хватило, ее украшал собачий ошейник с надписью 'Тоби' на серебряной бирке. Янка злобно подумала, что прежняя хозяйка носила его сама. Других следов домашних животных в домике не обнаружилось. Старая фея содержала пыль. Разводила ее, заботилась, но никогда не выпускала на улицу. В одну из салфеток Янка, расчихавшись от пыли, высморкалась, вызвав сначала тихий ужас, а потом громкий восторг собравшихся.
  
  - Как это не видят?
  
  Домовой фей Степан качался на страшно скрипевшем стуле. Вначале он сел ровненько: ноги под сидение, спина прямая, руки на коленях. Привык в этом домике сидеть именно так. Потом, сообразив, что власть поменялась, задрал ноги на сундук, балансируя на двух ножках. Скрипел громче, чем говорил.
  
  - Что? Сядь ты ровно я ничего не слышу.
  - Почему, говорю, не видят?
  - Ну а как? У них такое в доме. Они спокойно ходят. Я бы, знаешь, очень удивилась, если бы у меня в комнате что-то, - Янка пошевелила двумя пальцами, - мелкое бегало. И летало.
  - А, ты в этом смысле. Нет, они нас прекрасно видят. Ну, ты что, сама подумай, они бы все перетоптали, если б не видели.
  - Да они смотрят на нас как на пустое место!
  - А вот это совершенно правильно. Именно. Видят, но не замечают. Мы же феи.
  - И что? На фей им наплевать?
  Янку, пусть не признавшую себя феей, такое отношение не устраивало.
  - Почему? Понимаешь, - Степан взъерошил волосы, подняв облачко пыли, - так положено. Или так сложилось. Не знаю, как объяснить. Мы феи. Мы делаем свою работу. А они живут. Ты что, как маленькая, у вас что, фей нет?
  - Не знаю. Надеюсь, нет.
  Янка представила, что ее московская квартира густо заселена мелкими существами, которых она не замечает. Стало неуютно.
  
  Час назад Степан принес Янке, сидевшей на подоконнике, крылья. Такие покупают детям на Новый год. На проволочный каркас натянута белая ткань. В звездочках. И тесемочки, привязывать на спине.
  
  - Вот. Надевай, полетели.
  Бросил ей крылья, развернулся, и снова чуть не спрыгнул вниз.
  - Стой, стой, как там тебя, Степан, подожди.
  Янка схватила его за кончики крыльев. Они оттянулись на резиночках и чпокнули по спине.
   - Ай!
  Степан попытался потереть себе между лопаток.
  - Больно же, ты что?
  - Вот это что?
  Янка потрясла перед ним крыльями.
  - Крылья, что же еще? Из запасных, старой феи. Теперь твои.
  
  Предложи вчера кто-нибудь полетать на игрушечных крыльях, Янка бы тихо от него сбежала. Сегодня тоже бы сбежала. Но куда она денется с подоконника. И видела же своими глазами - улетел, фей этот, прилетел. И как ему теперь объяснить, что на игрушечных крыльях не летают, если он только этим и занимается?
  
  - Ладно, хорошо.
  Янка закрыла глаза, выдохнула, взяла себя в руки.
  - Ну, вот я их привязала...
  - Это через плечи и на животе завязывай, - помог Степан, - что ты как в первый раз.
  - Привязала...
  Янка потрясла плечами.
  - А махать? Махать-то как?
  - Ха-ха, очень смешно, полетели, давай.
  Степан хотел развернуться к краю подоконника, но Янка поймала его за руку.
  - Что смешного?
  Степан начинал сердиться.
  - Слушай. Ты новенькая. Я твоих шуток не понимаю. Давай вниз, там поговорим, я есть хочу.
  - Я не умею летать! - крикнула Янка.
  Казалось, в комнате все замерло, и в тишине эхо плескалось от стены к стене.
  
  Янка злилась. Проснуться у нее не получалось. Пока Степан мотался за крыльями, именно это она пыталась сделать. Искусала себе все пальцы, даже синяк под ногтем надавила. Значит, придется прыгать с подоконника. Это как с крыши дома, по высоте. От страха злилась.
  
  - Как ты не умеешь летать? - Степан тупо глядел на Янку.
  - Обыкновенно! А с чего бы я умела, подумай, а?
  - Ну, ты же, - он осторожно потыкал пальцем ей в плечо, - ты же вот, - очень понятно объяснил он.
  - Что вот?
  Она больно ткнула его в ответ.
  - Ты тоже вот. И что из этого?
  - Мы же феи. Как же так можно?
  Степан смотрел на Янку с невероятной укоризной, как будто говорил: 'как можно есть живых котят без соли?'
  - Эй!
  Янка помахала ладонью перед его глазами.
  - Очнись! Это ты фея! Фей, то есть. А я-то с чего?
  - Как с чего?
  Степан начал медленно отступать.
  - Как с чего? А кто же ты тогда?
  В его голосе появились истерические нотки.
  - Хорошо. Запоминай. Ты - фей. Я - человек. Фей! Человек! Фей! Человек!
  Янка тыкала его пальцем в грудь для облегчения запоминания.
  - А-а!
  Пятившийся Степан, наконец, свалился с подоконника. Янка рванулась к краю, но не успела толком испугаться, как Степан взлетел в позе 'я выглядываю из-за угла'.
  
  - Ну что смотришь?
  Янка поманила его рукой. Ну, человек она, что теперь поделать.
  - Ты уверена?
  Степан приземлился рядом. Нет, не приземлился, ноги чуть не доставали до земли, крылья трепетали. Готов удрать.
  - Нет. Ни в чем я не уверена. Люди не стоят на подоконнике, не просыпаются в цветочном горшке, и не разговаривают с такими как ты. Может, я чокнутая фея. Такая чокнулась, что летать разучилась. Тебе легче?
  - Д-д-да, - осторожно кивнул Степан, - легче.
  - Ну и ладненько.
  Янка хлопнула ему по плечам.
  - А теперь давай учи. Как там у вас? Левое крыло вверх, правое крыло вниз? Пристегнуться, не курить, взлетаем?
  
  3.
  
  - И как вы без фей живете?
  Степан смотрел на Янку, сочувствуя такому горю.
  - Ну, - Янка покрутила пальцем в воздухе, - выкручиваемся как-то.
  - Тяжело вам, наверное.
  - Э-э-э, да, не просто.
  Янка сама сейчас выкручивалась. Она не очень понимала, о чем речь.
  - И что, все сами?
  - Что все?
  - По хозяйству. Приготовить там, починить что-то?
  - Сами. Нет, ну сейчас объясню.
  Янка встала в кресле на колени.
  - Если готовить, это мама. Если одежду в шкаф сложить, это я. Если сломалось, это папа. Так-то сами, но не один человек сразу все делает, понимаешь?
  - Это понятно, что делает. А кто делает, чтобы делалось?
  - Чего?
  - Ну, вот, например, мама твоя готовит, а кто следит, чтобы все правильно?
  - Что правильно?
  - Молоко кипело, но не убежало, мясо жарилось, но не пережарилось.
  - Ну, здрасьте. Она и следит, кто же еще?
  
  Феи, сидящие в домике Янки, переглянулись. Степан перестал качаться на стуле. Федор оставил попытки вытащить застрявший палец из вазочки с узким горлышком. У Машки изо рта торчал откушенный кусок крекера. Сам крекер, размером с велосипедное колесо, занимал почти весь на стол.
  - Тьфу, - она выплюнула печенье в ладонь, - и что? И как?
  Глаза у Машки горели, будто Янка рассказывала страшную сказку.
  - Ну, ничего. Готовится все.
  - Без фей?
  - Без.
  - Нереально, - покачал головой Федор. - Не бывает так. Ни за что не поверю.
  
  Самое сложное в полете фей то, что феи никак не летают. То есть, они это делают, но ничего для этого не делают.
  - Да все просто, летишь, и... и летишь. - бодро объяснял Степан.
  Все янкино прошлое в нормальном мире кричало ей в ухо: так не бывает!
  - Уф!
  Янка вытерла пот со лба.
  - Ладно. Или мне в цветочном горшке корни пускать, или тебе поверить. Точно, просто летишь и все?
  - Давай так. Смотри мне в глаза. Руки держи. Пошли потихоньку.
  Они боком двинулись к краю.
  
  - Уау!
  Ноги соскользнули с подоконника, она ухнула вниз, он дернулся вверх. Провалившись сантиметров на двадцать, они зависли.
  - Все, летишь, летишь! - орал Степан, болтаясь вверх тормашками. - Ай, летишь, говорю, отпускай.
  Он-то руки уже разжал. А Янка вцепилась на зависть всем кошкам. До крови. И отпускать не собиралась.
  - Да отпусти ты уже!
  Янка поняла, что продолжая сжимать запястья Степана, висит не под ним, а рядом, тоже вниз головой.
  - Все, ты вниз не захотела, молодец!
  'Вниз не захотела', это, видимо, рецепт фейского полета. Янка медленно разжала пальцы. Степан тут же принялся зализывать царапины. Она висела! Не падала!
  - Я лечу! Я лечу!
  - Ага, поздравляю. Давай уже домой, а?
  
  Степан осторожно задвинул Янку, висящую в воздухе вверх ногами, в дверной проем. Менять положения полета она отказалась. Полетает пока так, потом поучиться по-другому. Крылья ее - она проверила - махали. Не она ими махала, они сами. Со скоростью ленивого веера.
  
  - Ну, знакомься.
  Степану, наконец, удалось Янку перевернуть и поставить на пол. А то она висела и норовила здороваться, протягивая руку снизу вверх.
  - Это Машка, фея горячей воды. Это Федор, фей холодильника.
  - Привет!
  - Привет!
  - А что не все феи, вот как я?
  Она потеребила гремящий от жесткости подол юбки. Машка одета в джинсовый комбинезон и рубашку, Федор - в джинсы с футболкой.
  - Ну, ты что, это же парадная форма. В честь прибытия. Ты на поезде приехала? А так, одевайся, как хочешь. Миленькое платье. И летаешь ты круто.
  Машка обошла ее кругом. Янка не поняла, серьезно она или издевается. Подозревала последнее, но пока решила не выяснять.
  - А, что это я, хочешь чаю?
  Машка подбежала к столу.
  - Ну, то есть, это ты нам можешь предложить, это теперь твой чай, но мы решили, пока ты...
  - Нормально!
  Янка рухнула в кресло.
  - Чувствуйте себя как дома. Пусть хоть кто-нибудь себя здесь как дома чувствует.
  - Я должен сразу предупредить. Тут кое-что выяснилось. Вы это, сядьте на всякий случай.
  Степан подвигал туда-сюда фарфоровую статуэтку балерины.
  - В общем, это. Он не фея.
  
  - Не может такого быть, чтобы без фей, сказки все это.
  Федор помахал указательным пальцем, а значит, и вазочкой тоже.
  - Вот Машка, - показал он вазочкой, - фея горячей воды. Она делает так, чтобы горячая вода всегда была. У вас есть горячая вода?
  - Есть, - кивнула Янка.
  - А кто делает, чтобы она была?
  Янка представила сантехника Петровича, в синей куртке с надписью МУП, потом представила, как он повернулся - а на спине крылья. Белые. Она помотала головой, прогоняя видение. Нет, Петрович точно не фей.
  - Ну, ЖЭК делает, или кто там еще.
  В коммунальном хозяйстве Янка разбиралась плохо.
  - А как он делает?
  - Ну, когда вода пропадает...
  - Пропадает?! - воскликнули феи хором.
  - Иногда пропадает. Иногда выключают. Летом. На профилактику.
  - У-у-у!
  Машка схватилась за свои рыжие, торчащие во все стороны волосы.
  - Ничего себе, вы даете!
  - У нас горячая вода есть всегда. И за это отвечает Машка, - еще раз показал на нее Федор.
  Машка молча моргала, глядя в потолок и пытаясь представить непредставимое - отсутствие горячей воды.
  - Я за холодильник отвечаю. Продукты чтобы не кончались, - Федор загибал пальцы, чтобы не портилось ничего, не прокисало.
  По его фигуре нетрудно догадаться, что он отвечает именно за холодильник. И к работе относится со всем тщанием.
  - В магазин, что ли бегаешь?
  - В магазин я не бегаю. Но я делаю так, чтобы они вовремя покупали все что нужно.
  На слове 'они' Федор показал вазочкой на потолок.
  - А ты за что отвечаешь? - спросила Янка у Степана.
  - Ну, - несколько смутился домовой фей, - я за все отвечаю.
  - Молчи уже, за все!
  Федор пихнул ногой стул, Степан замахал руками, чтобы не опрокинуться.
  - Понимаешь, всегда найдется какая-то мелочь, у которой нет своего фея. И тут выход нашего Степана.
  - Куда выход?
  - На сцену. Пожалуйста, вчера у хозяйки нитка в иголку не вдевалась. Всегда вдевалась, а вчера - нет. Не держать же нам специального фея продевания ниток. И Степан ее раз, в ушко пропихнул. Хорошая работа!
  Федор подмигнул Степану.
  
  - Так, а я, значит, зубная фея. Не помогайте, я попробую угадать.
  Янка вспомнила все, что знала о зубных феях из книжек и мультиков.
  - Я должна забирать выпавшие молочные зубы, которые прячут под подушкой, и взамен оставлять монетки. Так?
  Феи помолчали, уставившись на нее, потом захохотали.
  - И-и-и, - тонко смеялся Федор. - Монетки за зубы! Ну, ты придумаешь!
  Он вытирал слезы.
  - Янка, кому нужные выпавшие молочные зубы?
  Машка встала, подошла и, наклонившись, улыбнулась во весь рот:
  - Зубная фея отвечает за чистку зубов.
  
  4.
  
  Зубная фея Янка летела на зубной щетке. Днем она нашла на письменном столе больших пластиковую линейку. Попыталась прислонить к телефону, но не удержала. Тогда Янка на нее легла, нащупала затылок, прижала руку к линейке. Четыре сантиметра семь миллиметров. Так что зубная щетка для нее даже великовата. Летательный аппарат притащила Машка, из ванной. Сказала, что ей положено. Янка долго отмывала старую пожеванную щетину от следов зубной пасты.
  
  Она немного разобралась с правилами фейского полета. На крыльях феи летали, если никуда не торопились. И по торжественным случаям. Служебные вылеты - на служебном транспорте. Летать сидя на чем-то получалось быстрее, чем с крыльями. Разница примерно как между мотоциклом и велосипедом. С крыльями феи летали над самым полом, чтобы не мешать спешащим коллегам.
  
  Машка обычно летала на игрушечном разводном ключе из детского набора. Федор - на чем попало из холодильника. То на морковной ботве, то на трубочке от сока. Любимый транспорт Степана - канцелярская скрепка, он летал на ней стоя, как на скейтборде. В ход шло все, на что можно усесться. По квартире мелькали феи на карандашах, палочках от мороженного, шурупах, щепках, спичках, детальках от конструктора, гвоздях, ватных и барабанных палочках. Янка видела как какая-то фея, кажется, фея блеска полированной мебели, не найдя ничего подходящего, плюнула, свернула в трубочку клочок бумажки, и понеслась, с места заложив крутой вираж. В общем, летали на мусоре. Никаких волшебных метел. Ну, да, они же феи, а не ведьмы.
  
  Условия следующие: летательный предмет не должен сильно прогибаться под весом наездника и на нем можно хоть как-то удержаться. Фей дверного звонка как-то уселся на маленький резиновый мячик, и тут же кувыркнулся вниз головой. Так и летел, делая вид, что все в порядке. Один из кухонных феев завел моду летать на спагетти. Его предупреждали: хрупкое, сломается, упадешь. Не сломалось. Однажды он схватил вареную спагеттину, которая немедленно вокруг него обмоталась, и он рухнул в мусорное ведро. Все так потешались, что он перевелся из кухни в ванную, и отвечал там за желтого резинового утенка. Очень невысокая должность.
  
  На летательном предмете вовсе не обязательно сидеть верхом, это значения не имеет. Главный фей игрушечной мебели летал сидя, а то и лежа на диване из кукольной гостиной. Все бы так летали, но где взять столько диванов. Феям позволялось использовать только потерянное или выброшенное большими. Поэтому используемые для полета вещи часто выдавали род занятий летуна. Кто первый подберет выброшенную зубную щетку, если не зубная фея? А ватную палочку, если не фея чистых ушей? Кстати, все подозревали, что к потере дивана тот фей имел прямое отношение, но доказать ничего не смогли. Впрочем, какая сила позволяла феям подниматься в воздух, не сказал никто, кого Янка ни спрашивала. Ладно, это не главное.
  
  Когда Янке объяснили, чем занимается зубная фея, ее затошнило. Она представила, как лезет в чужой рот и выковыривает зубочисткой размером с лом кусочки пищи, застрявшие между зубов. Как тянет зубную нить, закинув на плечо как канат и упираясь ногами в язык. А налет с языка выскребает шваброй. Темно, мокро, воняет - нет, спасибо, на такую работу она не нанималась. Собственно, ни на какую не нанималась.
  
  - Слушайте, а давайте я буду феей цветов, например, а? Чтобы они, там, вовремя поворачивались за солнцем, распускали лепестки и прочие пестики-тычинки?
  - Ишь, чего захотела.
  Федор избавился от вазочки и теперь рассматривал фарфоровую балеринку. В подставке у нее имелось отверстие, Федор прикидывал - пролезет туда палец или нет.
  - Что бы получить такое место, нужно лет пятьдесят в цветочном горшке проработать. Сначала феей грунта, феей удобрений, потом дырочки в лейке прочищать. Ну и так далее.
  Федор покрутил в воздухе кистью, изображая восходящую спираль карьеры. Палец в балеринку пролез.
  - А божьих коровок феи не пасут? Я б смогла. Пастушкой.
  - Божьи коровки на улице. А мы в квартире. И вообще, это сказки. Не могут феи жить не улице.
  Ну вот, дожили, сидит фей не из сказки и рассказывает про феев из сказки.
  
  - Да ты не бойся, - утешала Машка, - в рот никому лезть не придется. Ты, как бы это сказать, обеспечиваешь процесс. Чтобы чистить не забывали, чтобы чистили правильно, зубной нитью пользовались. Раз в полгода к стоматологу. За каждый кариес штраф.
  - Это как?
  - Ну, отработаешь недельку феей пыльных углов, или еще что-то в этом роде.
  - Стоп, я ничего не поняла. Они зубы чистят сами?
  - Ну да. Сами.
  - А я-то что делаю? Как я могу что-то обеспечивать, когда они меня даже не видят?
  - Да в том-то и дело, что видят, тебе же объясняли. Но не замечают, это разные вещи. Когда все наладится, тебе достаточно мелькнуть у них перед глазами, и они сразу: 'О, надо зубы чистить!' Условный рефлекс, великая сила. А пока к тебе привыкают, будешь напоминать, если забудут. Вслух считать, сколько раз они щеткой по зубам возюкают.
  - Нормально. Я, значит, должна перед ними мельтешить, а если они втихаря нажрутся ирисок, меня накажут за выпавшие пломбы?
  
  - А не нажрутся. И не втихаря. Это тебе зачем, по-твоему?
  Машка принесла с полочки в прихожей волшебную палочку, брошенную туда Янкой вместе с пластмассовой диадемой, и помахала перед ее лицом. Деревянная палочка поразительно походила на палочку. Только не волшебную, а китайскую, для еды.
  - Чё, колдовать можно?
  Янка заворожено следила глазами за движениями волшебного инструмента. Перед ней открывались новые перспективы.
  - Да я наколдую им сразу вставные челюсти, в искусственных зубах дырок не бывает.
  - Нет.
  Машка несколько сникла и положила палочку на стол.
  - Так не получится. Волшебной палочкой можно чуть-чуть подправить, подтолкнуть, понимаешь?
  - Не понимаю, - честно призналась Янка.
  - Например, большому лень чистить зубы. Ты ему все уши прожужжала, а он спать укладывается. Тогда ты - раз - палочкой взмахнула, и все.
  - Что все?
  - Все, встал и пошел ванную.
  - Значит, хрустальные туфельки, или там, карету из тыквы...
  - Неа.
  Машка пожала плечами.
  - Не выйдет. Если ты зубная фея, ты его даже нос не заставишь почесать, на то есть фея почесывания. Так что зубы и только зубы.
  - Они что у вас, эти большие, сами почесаться не догадаются?
  - Догадаются. Дело фей - следить, чтобы все было правильно.
  
  Янка летела на зубной щетке в бар 'Под каблуком', устроенный в полочке для обуви. К крыльям пока не привыкла, и лучше себя чувствовала в воздухе, когда есть во что вцепиться руками. Большие улеглись, послушно почистив зубы, Янку ждала вечеринка по случаю первого рабочего дня. Она прислонила щетку к какому-то подобию коновязи, где уже стояли чайная ложка, фломастер, игрушечный разводной ключ, это машкин, стебель сельдерея, очень похоже на транспорт Федора. Скрепки не заметно, но Степан часто менял средства передвижения. Вот этот зонтик для коктейля вполне мог быть его. Янка взялась за дверную ручку, сделанную из бусинки, когда ее кто-то окликнул.
  
  5.
  
  - Яна?
  - Да.
  Она обернулась. Пожилой фей с длинными седыми волосами, в яркой вязаной шапочке и сером плаще приветливо ей улыбался.
  - Не могла бы ты уделить мне пару минут?
  - А вы кто?
  Янка рассматривала фея. Добрые глаза, добрая улыбка. Немножко что-то с ними не рифмуется в лице. А, под глазами темные круги. Устает, наверное, вон как сутулится.
  - Я? - улыбка стала шире, - ты не знаешь? Ах, да, ты же здесь недавно. Я секретарь королевы.
  Фей протянул руку.
  - Марк. Будем знакомы. Как зовут тебя, я, как видишь, знаю.
  Из-за приоткрытой двери доносилось нестройное пение:
  
  Зубная фея летает на зубной щетке.
  Она старая больная и боится щекотки.
  Давайте встретим ее и нальем ей рому,
  Чтоб забыла дорогу к нашему дому.
  
  - Э...
  Янке очень хотелось внутрь, к друзьям.
  - Может, завтра?
  - Дело в том, - Марк продолжал улыбаться, - что королева не любит, когда ее заставляют ждать. Это ненадолго. Ты успеешь вернуться, и до двенадцати останется еще много времени.
  - Королева? По правде?
  - Похоже, что я шучу?
  Улыбка Марка стала еще шире.
  - Ну ладно. Давайте.
  Познакомиться с настоящей королевой? Янка не могла упустить такой шанс.
  - Прошу.
  Марк показал на игрушечный автомобильчик.
  - Да, знаю, что об этом говорят. Но мне больше нравится такой способ передвижения. Полет, это так банально.
  - Марк снова улыбнулся.
  - К тому же, по дороге мы сможем немного поболтать.
  
  Вернулась Янка в половине одиннадцатого. В баре не пропихнуться. Она стояла на пороге и морщилась от шума. Никак не могла увидеть своих. А, вот, Степан привстал и помахал рукой. Янка потолкалась к столику за колонной. Колонной из пустого баллончика дезодоранта для обуви.
  - Ты куда делась? - проорал ей в ухо Степан, - мы тебя потеряли.
  - У королевы была, - крикнула она в ответ.
  - А?
  - У королевы!
  - А?
  Янка показала пальцем на рот, на ухо, скрестила ладони: ничего не слышно. Федор молча показал на лавку, приглашая садиться. Часть посуды на столе явно самодельная. Например, если отрезать кусочек трубочки для коктейля и запаять дно, получится стакан. Часть из кукольного набора, ей дарили похожий, давно. Ладно, хоть пищу феи ели вполне человеческую. У больших потихоньку изымали, те не замечали, или воспринимали как должное. Это так и называлось: доля фей. Машка подвинула Янке тарелку с двумя остывшими макаронинами и разноцветный напиток в стеклянном кривоватом стаканчике. На сцене, невидимой за колонной, три фея с растрепанными волосами и расстегнутыми до пупа рубашками орали:
  
  Из леса приходят мохнатые лешие,
  Кричат: где тут фея, хватай и режь ее.
  Давайте встретим их и нальем текилы,
  Для охоты на фей нужны свежие силы.
  
  Фея хотела спрятаться в норке,
  Чтоб ее не достали ни ведьмы ни орки.
  Но кто-то встретил ее и налил ей рома.
  Теперь нет ни нас, ни нашего дома.
  
  - Это чего? - спросила Янка, когда певцы стихли.
  - Поют. По очереди. После работы развлекаются.
  - Я поняла, что не солисты Большого театра. А что они про фею такое, что это за хватай, почему режь?
  - Гномы сочинили.
  Машка пальцем собирала со стенок стакана пену от милкшейка.
  - Так, подразнить. А у нас всем понравилась. Там вначале про зубную фею, между прочим.
  - Гномы?
  Янка подавилась макарониной.
  - Ну да.
  Машка заглядывала в стакан, выискивая остатки пены.
  - У вас еще и гномы есть?
  - Почему у нас? Они просто есть.
  Машкин язык не доставал до дна. Она со вздохом поставила стакан на картонный кружочек.
  - Поезда видела? Гномья подземная железная дорога. Вот, как-то паровоз у них сломался, и они тут до утра сидели. И прабабка моя с ними, домой до двенадцати не успела. Утром хозяин приходит - песня готова. А все потому, что он с ними на ночь не остался. Сами все открывали - готовили.
  - Подожди.
  Янкин живот переваривал макароны, а голова - гномов. К своему превращению в фею она уже попривыкла, и не думала о себе как о сказочном персонаже. Так, новые обстоятельства, новые знакомые. А тут гномы. Кто еще у них водится? Людоеды? Пол слегка затрясся. Кто-то из больших прошел на кухню.
  - Гномы, это такие толстенькие, в колпачках? С Белоснежкой?
  - В каких колпачках с белоснежкой? - удивилась Машка. - А, извини, забыла, что тебе надо все объяснять. Гномы, они примерно как мы, только живут где-то под землей. Не летают. Я точно не знаю, они тут главным образом проездом.
  
  - А куда ты делась-то? - Вернулся к началу разговора Степан. - Мы тут заждались.
  - У королевы была.
  Теперь уже подавились все сидящие за столом.
  - Ка-каралевы? - на всякий случай уточнил Федор, вдруг им послышалось.
  - Умгу.
  Янка кивнула, прихлебывая напиток.
  - Ты ее видела? - совсем уж глупо спросила Машка.
  Кого еще она должна видеть у королевы? Мышку на ковре?
  
  Королева выглядела... Ну точно как королева. Пышное вишневое платье, блестящая корона в золотых причудливо уложенных волосах, трон со всякими ажурными штучками. Проведи среди девочек конкурс на лучший рисунок королевы, победил бы ее портрет. Другое дело, корона явно из пластика.
  - Не королева, а мечта отдела игрушек, - подумала Янка, и молча поклонилась. Так, кажется, полагалось. Она даже пожалела, что свое парадное платье сменила на синие шорты и розовую футболку с длинными рукавами. Когда еще попадет на прием во дворец.
  - Проходи, садись.
  Королева встала с трона и пошла ей навстречу.
  
  Дворец располагался в гостиной под комодом, поэтому с подоконника Янка его не заметила. Замок с картинки в детской книжке: башенки с флагами, окна с решетками, мостик перед воротами. Вот вернется в Москву, выпросит себе на день рождения что-то похожее. Дворец-то кукольный, в 'Детском мире' такие продавались в большом количестве. Марк остановил свой автомобильчик на подозрительно зеленой лужайке. По дороге он болтал с ней о пустяках: как устроилась на новом месте, как работается, хорошо ли получается летать. Только выходя из машины, Янка поняла. Марк не просто болтал, он выяснял: правда ли она не природная фея. Выяснил. Можно не притворяться. Лужайка пластмассово пружинила.
  
  За спиной Янки, входившей в тронный зал, Марк спиной утвердительно кивнул королеве. Та кивнула в ответ.
  - Ну что ж, время позднее, обойдемся без церемоний. Клавдия, - протянула она руку.
  - Янка.
  Янка с чувством пожала королевскую руку и тут же покраснела. Руки коронованных особ полагалась целовать, она это знала, но вспомнила с опозданием на секунду. Клавдия поморщилась, но от замечания воздержалась. Плавным жестом она указала на скамью, покрытую шитым золотыми нитками ковриком. Янка села, нервно сжав коленями руки. Коврик кололся.
  
  - Нам известно, что ты прибыла из другого мира.
  Янка обернулась, потом сообразила: королева говорила во множественном числе о себе. От каких-то церемоний отказаться она не могла.
  - Правда ли, что у вас нет таких, как мы?
  - Ыгы, - Янка кивнула так энергично, что клацнули зубы.
  - Гм. И как же вы обходитесь без фей?
  Янке в очередной раз пришлось рассказать о мире, в котором люди все делают сами.
  - Не приходилось ли тебе замечать не прямо перед собой, а краем глаза что-то мелькнувшее? Не казалось ли, что конфет в вазочке меньше чем ты ожидала?
  Янка хотела сказать, что конфет в вазочке всегда меньше, чем она ожидает, а краем глаза она замечала мелькнувшее, не далее как позавчера, это в нее во дворе бросили мяч, но королева спрашивал явно не об этом.
  - Нет, - помотала головой Янка.
  Много говорить в присутствии монаршей особы она не решалась. Еще ляпнет что-нибудь.
  - Гм. Значит, действительно без фей... Что ж...
  Королева надолго замолчала.
  - Скажи девочка, тебя ведь можно называть девочкой, а хотела бы ты, чтобы в твоем мире появились такие как мы?
  
  - И тут она так внимательно-внимательно посмотрела мне прямо в глаза. А я сижу и думаю...
  Янка заглянула в стакан. Пусто. Уже третий, фруктовую смесь в этом баре делали вкусно. Королева просила ее помалкивать, но она решила, что друзьям можно рассказать все. В конце концов, о том, что она не фея, они узнали раньше королевы. Тем временем все разошлись, кроме них и бармена, вытиравшего столы. Степан случайно глянул на часы. Электронные, выломанные из какого-то устройства больших, и подсоединенные к батарейке.
  
  - Ой-ё! Полдвенадцатого. Быстро летим по домам, завтра дорасскажешь.
  - Так рано же еще!
  Янка очень хотела обсудить свой разговор с королевой.
  - Янка, куда рано, двенадцать скоро!
  - Ну и что?
  Янка потянулась. Она наслаждалась отсутствием взрослых, которые отправляли бы ее спать. Степан удивленно на нее уставился. Потом так же удивленно посмотрел на уже вставших Федора и Машку.
  - Так, а ее что, никто не предупредил?
  Те переглянулись.
  - Не, - выдавил из себя Федор.
  - Я думала, вы ей сказали, - подняла брови Машка.
  - Ладно, времени нет. Слушай! И не спорь, а делай.
  Степан, повернувшись к Янке, говорил чуть не по слогам.
  - Мы должны попасть домой до двенадцати часов. Ясно?
  - Ясно. А почему?
  - Фууу.
  Степан вытер со лба выступивший пот. Времени на споры действительно не осталось.
  - Да потому что в двенадцать игрушки оживают. Все, всем до завтра!
  
  6.
  
  Феи сидели в янкином домике, бывшем - машкиной прапрабабушки. Янка, пока они летели из бара 'Под каблуком', требовала объяснений. Подлетая к каждому по очереди. Машка, Федор и Степан переглянувшись, поняли, что проще ей объяснить сейчас. Если не объяснить, она попрется выяснять. И потом они будут объяснять уже королеве: куда делась новая зубная фея, проработавшая всего один день. Степан вызвался остаться у Янки на ночь, остальные, конечно же, присоединились.
  
  Янка дула на чай, наклонившись над красной чашкой с отбитой ручкой, и нервно поглядывала на дверь. Она представляла, как затрещат доски, дверь распахнется и в комнату ворвется... Ну, например, плюшевый утенок. Вам страшно? Нет? А если утенок выше вас раза в два? Хоть бы медведь, что ли, ворвался, это как-то естественней. И доски, кстати, не затрещат, дверь из картона.
  
  Игрушки по ночам оживали. Строго по расписанию. С двенадцати ночи до шести утра. Шевелиться начинали часов с одиннадцати, у них подрагивали лапки, подергивались ушки, но если ты успел запереться в домике до полуночи, лапки эти тебя не схватят. Так, в дверь поскребутся и все. Это если кукла. Если мягкая игрушка, то пошоркает. И, с трудом выговаривая слова, позовет:
  - Двай пыграем. Двай пыграем. Двай пыграем.
  
  - А что они слова коверкают?
  Янка уже обыскала домик на предмет наличия игрушек, и посадила фарфоровую балеринку в кухонный шкафчик, под защелку. Как ее не убеждали, что к игрушкам статуэтка не относится.
  - А ты подумай, рот у них какой? Если кукла, вт ак, - Машка сжала губы, изображая куклу. - Если мягкая игрушка, вообще рот зашит. Вот и говорят, как могут. Если рта нет, не говорят, только в дверь постукивают.
  - И долго они так... Постукивают?
  Янка оглядывалась, вжимая голову в плечи.
  - Да до утра могут.
  Машка с шумом хлебнула чай.
  - Как пойдет. Бывает, стукнуться, послушают, и все. А если ты поздно домой заскочил, после одиннадцати, когда они уже глаза открыли и тебя видели, могут до утра. И еще кого-нибудь позовут. Штук по пять собираются. Или свет у тебя горит. Или ты им что-то крикнула: убирайтесь, или надоели. Понимаешь?
  - Не-а, - помотала головой Янка.
  - Ну, тогда они знают, что ты дома. Ты крикнешь 'пошли вон', а они же слов не понимают, думают, ты с ними разговариваешь. И все, хороводят до утра.
  - И что делать? - шепотом спросила Янка.
  - Да ничего. Не обращать внимания. Голову под подушку, и спать. А что тут сделаешь?
  Машка оторвалась от чашки и посмотрела на Янку. Ее глаза блестели, отражая огонек свечи.
  - А если выйти? Ну, поиграть немного, они успокоятся, и дальше спать? Никто что ли не пробовал?
  Янка подвинула Федору вазочку с крошками печенья.
  - Кха-кха, - это Степан подавился чаем. - Пробовал, как же. У нас, знаешь, начнут иногда спорить, почему игрушки оживают, чего игрушки хотят. Вот и находятся идиоты, которые в детстве не наигрались. Бедные игрушечки, зайке так одиноко, с зайкой надо поиграть, - Степан явно кого-то передразнивал. - И все.
  Показывая 'все' он схватил себя за шею и вывалил набок язык.
  - Что все? - решалась уточнить Янка.
  - А все все. Утром находят. Лежит без сознания, вокруг - игрушки валяются, опять замертвевшие. Ну, его на поезд и в больницу к гномам. У нас-то больницы нет. И никто еще не возвращался. Говорят, - Степан перешел на страшный шепот, - там есть такие палаты, изнутри мягкие как матрас, и эти, игруны, на всю жизнь в них остаются. Ходят по палате и повторяют: играть, играть, и ничего больше не говорят и не понимают.
  
  - Гм, - Степан откашлялся и продолжил нормальным голосом, - а чаще никого не находят. Пустой домик, открытая дверь и никого. Если кто-то на работу не пришел, мы уже знаем: не выдержал, вышел ночью поиграть.
  Крылечко янкиного домика заскрипело, но никто этого не заметил.
  - А зачем же они выходят, если не возвращаются?
  Янка спрятала ноги под стул.
  - А не верят.
  Федор долил кипятка в заварочный чайник. Заглянул, долил еще.
  - Они же милые, мягкие. Зайки, коровки, медвежата. Щеночки. Куклы красивые. В детстве каждый представлял, что у него живые игрушки. Ну, вот тебе живые игрушки. Не верят, что желтенький цыпленок, днем такой милый, ночью может их до смерти заиграть.
  У Янки дома остался щенок и котенок, с которыми она спала. Не в этом доме, в настоящем, в Москве. И если представить, что это не она их на руках держит, а они ее за руки хватают... Мда. Янку передернуло. Так играть она не хотела. Крылечко скрипнуло громче.
  - Что это? - шепнула Янка.
  - А ты выйди, посмотри, - предложил Федор.
  - Я тебе сейчас посмотрю, - шепотом прикрикнула на него Машка. - Что-что. - она обернулась к Янке. - Оно и есть. Пришел кто-то.
  
  Дверь зашуршала, как будто по ней снаружи водили подушкой. Ну, чем-то большим и мягким. Голос, гнусавый и глухой, как через одеяло, монотонно затянул:
  - Двай пыграем. Двай пыграем. Двай пыграем.
  И снова шорох. Янка закрыла рот обеими ладонями, чтобы не взвизгнуть, и выпученными глазами пыталась спросить у феев: что делать. Степан пожал плечами.
  - Час ночи скоро. Все, до утра это веселье. Он и огонь в окно видел, и разговор слышал. Да все, можно не шептаться. Нас застукали. Поздравляю.
  На крылечке кто-то продолжал бубнить:
  - Двай пыграем. Двай пыграем. Двай пыграем.
  Янка почувствовала, что ее ноги стучат по полу. Она дрожала.
  
  - Ладно, терять нам нечего, - даже через чур громко сказал Степан. - Янка, чем там у тебя с королевой закончилась? Давай, давай, убирай руки. Рассказывай.
  Янка понимала, что он хочет ее отвлечь от звуков за дверью, но не могла перестать прислушиваться. Одной рукой она продолжала зажимать себе рот, чтобы не закричать, другой вцепилась в сиденье стула. Боялась поддаться монотонности звуков. Останься он сейчас одна, не выдержала бы - открыла дверь.
  - Янка, Янка, королева!
  Степан защелкал пальцами возле ее ушей.
  - Расскажи, расскажи!
  Она второй рукой вцепилась в стул. Значит, рот освободился.
  - И-и-и в-в-вот она спрашивает, - стуча зубами смогла начать Янка, - хочешь, чтобы в Москве, ну, в моем мире жили такие как она. Ну, то есть такие как вы. Ну, как мы, - в третий раз поправилась она.
  - А ты что?
  В Машкиных глазах мелькнуло беспокойство.
  
  Янка сидела перед королевой, сжав губы. Она не хотела фей в Москве. Она бы уже никогда не смогла чистить зубы, только нервно вертела головой, выискивая, того, кто висит рядом с ухом и злобно командует: 'А теперь слева нижние коренные изнури. Двадцать движений! Не лениться!' Она бы никогда не взяла в руки куклу, зная, что на нее смотрят усталые и вымотанные за день феи кукол, кукольной одежды, разбросанных игрушек, собранных игрушек, и еще с десяток фей разных специальностей, и все думают: 'Господи, хоть бы она посидела книжку почитала!' Нет не все. Книжная фея так не думает. Книжная фея думает, что делать с почеркушками на восемнадцатой странице. И как заклеить обложку. Но сказать королеве в лицо: 'Ни за что бы не хотела' Янка не решилась, не вежливо как-то. Она промычала что-то неразборчиво, преданно глядя на королеву. То есть выпученными глазами. Так ей казалось правильным.
  - Ну что ж, мне тоже так думается. Мы еще вернемся к этому разговору. А пока я просила бы тебя, настоятельно просила никому не рассказывать о том, что ты, гм, не фея. Ты меня понимаешь?
  Янка кивнула.
  - Замечательно. Не смею тебя больше задерживать. Веселись.
  Королева махнула платочком, давая понять, что аудиенция окончена.
  Янка встала и неожиданно вспомнила, что поворачиваться лицом к коронованным особам неприлично. А идти спиной вперед оказалось неудобно. В результате она вышла из тронного зала как краб, боком, все время деревянно улыбаясь. На обратном пути Марк снова болтал, казалось, ни о чем, но на этот раз Янка старалась отвечать только 'да' и 'нет'.
  
  - Ну вот, так примерно все и было, - закончила она рассказ.
  Феи некоторое время помолчали.
  - Чую я, королева что-то затевает.
  Машка встала, подошла к двери и пнула изо всех сил.
  - Заткнитесь! Достали уже!
  Янка вздрогнула.
  - Эй, ты чего?
  - Ненавижу.
  Машка плюхнулась обратно на диван.
  - Если честно, терпеть их не могу. Боюсь, когда-нибудь не выдержу, возьму сковородку и выйду. А там будь что будет.
  Она скрестила руки на груди и уставилась на свои кроссовки.
  
  Часов до пяти утра феи сидели, жгли свечи и разговаривали. Спать под завывания игрушек с улицы совершенно невозможно. Янка рассказывала про Москву, феи - про свою квартиру. К их большому удивлению, анекдоты, на которые они перешли под утро, наполовину совпали. А вот страшных историй, типа 'В черном-черном лесу, стоял черный-черный дом. В черном-черном доме стоял черный-черный стол', феи не знали. И Янке не дали рассказать. Им страшилок и так хватило. Уснули засветло и нападение кошки почти проспали.
  
  7.
  
  Вы никогда не замечали, что кошки, попав в чужую квартиру, ведут себя по-разному? Одна бегает, заглядывая во все углы, как будто за чем-то гоняется. Другая сразу забьется под диван и сидит там сутки. А еще кошки могут долго смотреть на совершенно пустое место. Да еще поворачивать голову, будто провожая что-то взглядом. Только там нет ничего. Или что-то есть? Или есть кто-то?
  
  Янку кошка с черной спиной и белым животом чуть не закогтила на взлете.
  
  Проснулись феи от барабанного боя. Федор, Степан и Машка вскочили как подброшенные, и заметались по домику.
  - Тревога! В квартире кошка! Быстро на вылет!
  Янку, спавшую на кровати одетой, поверх одеяла, растолкали, вытащили на крыльцо, посадили на зубную щетку и пихнули в спину:
  - Лети!
  Ну, она и полетела. Сонно так, неторопливо. Оглядываясь по сторонам. Удачно оглянувшись, заметила огромную лапу с выпущенными когтями. Янке показалось, что время замедлилось. Лапа приближалась. Янка задрала головку зубной щетки вверх, набирая высоту на максимальной скорости, но двигаясь как будто еле-еле. Лапа приближалась. Одновременно с набором высоты Янка начала отклонятся влево. Лапа приближалась. Янка зажмурилась. Толчок. Это когти задели ручку зубной щетки, царапнули пластмассу, но зацепить не смогли. Время тут же ускорилось, и Янка мгновенно взлетела до люстры, чудом проскочив между плафонами. Ее крик даже немного от нее отстал, и, возможно, это был первый в квартире сверхзвуковой полет на зубной щетке.
  
  А что творились в воздухе! Все феи населявшие квартиру разом взлетели, кто на чем мог, и на высоте полутора-двух метров от пола мельтешили как комары над болотом. Жужжание и гул стояли вполне комариные: все одновременно галдели, обсуждая происходящее. А происходила обезумевшая кошка, которая пыталась поймать всех фей сразу, подпрыгивая с диким мявом. Самые смелые или самые глупые феи нарочно ее дразнили, подлетая поближе. Наконец, в комнату забежала хозяйка и принялась шваброй выгонять кошку в прихожую. Кошка выгоняться не хотела, она хотела съесть всех фей в квартире. Ну, или хотя бы тех, что поблизости. Вдруг ей повезло. Фей фломастеров доигрался. Кошка в прыжке задела оранжевый фломастер без колпачка, на котором тот летал, и фей, кувыркаясь, свалился на пол. Кошка прыгнула и прижала его лапой. Янка ахнула. Хозяйка, воспользовавшись мгновением кошачьей неподвижности, схватила зверя за шкирку и понесла к двери. Ура! Но что это? На когте левой передней лапы болтался фей! Коготь проткнул ему куртку, и он никак не мог отцепиться. Фей фломастеров закричал. Его крик подхватили все феи разом. Большая на мгновение замедлила шаг, склонила голову набок, будто прислушиваясь. Тронула ухо, пошла дальше в прихожую, и выбросила кошку за дверь.
  - Не слышит, не слышит! - причитала Янка, и сама не слышала своего голоса, такой возмущенный ор стоял в комнате.
  
  - Как она могла не услышать? - трясла Янка Степана, когда минут через десять они устроились на книжной полке.
  С ним она столкнулась случайно, Федор и Машка потерялись в воздушной толчее.
  - Вот так и могла, - он отодрал ее руки от своей жилетки. - Не замечают они нас. Видела, она притормозила немного? Это она услышала, как все заорали. Громко потому что. Но решила, что показалось, и все на этом.
  - А с ним что будет?
  - С феем фломастеров?
  Степан наморщил лоб.
  - Сам виноват, нечего выделываться.
  - Да что ним будет-то? Он вернется?
  Янка тряхнула Степана.
  - Из подъезда не возвращаются.
  Он нервно мял свои пальцы.
  - Как это?
  - Понимаешь, мы не можем выйти из квартиры. А подъездные не могут войти к нам.
  - Подъездные?
  - Феи из подъезда.
  - Там тоже феи живут?
  - Живут, да.
  Степан снял шляпу, провел рукой по волосам.
  - Всякое про них рассказывают.
  - Что всякое?
  - Ну, всякое. Что дикие они там. Домиков нет. Спят на полу. Ходят в лохмотьях. На мышей охотятся.
  - Да ну!
  - Им есть-то что-то надо. В подъезде, знаешь ли, холодильники не стоят.
  - А ты сам видел?
  - Да откуда? Рассказывали.
  
  К ним на детальке от конструктора подрулила Машка.
  - Вот! - гордо показала она. - Нашла.
  - Ух ты! Дай посмотреть! - бросился к ней Степан.
  - А что это? - поспешила за ним Янка.
  - Кошачий коготь! Из спинки стула вытащила. Сделаю дырочку, буду носить на шее.
  - А давай поменяемся!
  Степан отчаянно завидовал и не пытался этого скрывать.
  - Фиг тебе! Не на что тебе меняться! Жди следующую кошку!
  - А часто они к вам забегают? К нам то есть, - поправилась Янка.
  - Бывает, - неопределенно ответила Машка.
  
  Кошачьи тревоги случались примерно раз в год. Когда соседским или просто приблудившимся кошкам удавалось проскочить в оставленную открытой дверь. Проблема состояла в том, что кошки фей видели, так же как и большие, но делать вид, что не замечают, отказывались. Соседские - еще полбеды, они к феям привыкшие, так, ошалеют, может быть от новой обстановки, поносятся по квартире. А уличные просто сходили с ума. Кошка не может не схватить что-то маленькое, живое и быстро двигающееся, так она устроена. А тут сотни фей. Возможно, кошки думали, что оказались в кошачьем раю.
  
  - Когда-то давно, мы не взлетали, а в домиках пряталась, - рассказывал Степан. - Пока одна кошка не догадалась поддевать лапой крыши. Она же здоровая, отрывала только так. С десяток феев придушила. Вот тогда и завели барабан.
  - А как у соседей феи с кошками живут?
  Янка болтала ногами сидя на краю книжной полки. Но одна рука - на щетке, мало ли что.
  - Да нормально. Привыкают. С котятами трудно, они пока маленькие ничего не соображают. Но пару раз получат по носу, запоминают, что нас трогать нельзя. А вот птицы, попугаи, канарейки всякие не приживаются. Завидуют, что ли, что мы летаем, а они в клетках сидят.
  
  - А помнишь, мы года два назад котяру под диван загнали?
  Машка пыталась канцелярской кнопкой просверлить дырочку в когте.
  - А, да, - оживился Степан. - Он через форточку залез, а больших нет никого, и не будет - на дачу уехали. Ну, мы все взлетели, полетали, потом сели кто куда. Причем, на столе сидеть нельзя, на стол он запрыгивал. Полки все эти забили, люстру. Ну, посидели. Потом есть захотели. Потом дело к вечеру. В общем, договорились, и все разом ка-а-ак налетим на него! Он от нас, мы за ним, гоняли, пока он под диван не залез. И все, сидел там до понедельника. Пока мы дома ремонтировали. Столько переломал, пока носился, зараза! Королева даже хотела медаль учредить, за победу над котом, но поняла, что медали придется всем феям до единого давать, ограничилась благодарностью.
  
  - Привет!
  Федор на этот раз прилетел на прямоугольнике пастилы, отщипывая от него прямо на лету.
  - Хотите? Она сверху подсохла, а внутри мягкая.
  - Ты что, спер? - подозрительно спросила Машка.
  - Да она под холодильник упала, так что все по-честному. Эй, эй, не наваливайтесь, мне еще обратно лететь. Кстати тебя, Янка, Марк ищет. Королева вызывает.
  - Зачем?
  - Ну откуда же я знаю? Он мне не докладывал, знаешь ли.
  Федор засмеялся.
  - Ну и что, мне прямо сейчас лететь?
  Янка посмотрела на друзей.
  - Лети, - серьезно сказал Степан. - Королеву лучше не злить.
  - Да какая она королева! - фыркнула Машка.
  - А? - не поняла Янка.
  - Какая ни какая, а лучше не связываться. Давай, до вечера.
  - Ладно, пока. У меня? В семь?
  - Давай лучше в спальне, у торшера. Погуляем
  Феи помахали Янке руками, а она решилась полихачить. Столкнула щетку с края полки и уже в воздухе запрыгнула на нее.
  - Пока!
  - Королева она или нет, что же ей от Янки нужно? - задумчиво спросил сам себя Степан.
  
  8.
  
  Королеве от Янки требовалась информация. Но прежде чем расспрашивать, она хотела сделать ее своей союзницей. На этот раз с трона навстречу Янке Клавдия не встала. То ли забыла, что хотела с ней обходится по-свойски, то ли решила, что официальная обстановка произведет большее впечатление.
  - Ну, здравствуй, не фея Яна, - поздоровалась королева, поигрывая настоящим скипетром. Настоящим - то есть игрушечным. Кажется, Янка видела такой в магазине игрушек, у какого-то царя из набора.
  - Здравствуйте, ваше величество.
  Янка изобразила книксен, как она его понимала. Раз королева к ней официально, значит и она к ней в том же духе.
  Как поживают твои новые друзья? Маша, Федор, Степан? Как видишь, я вполне информирована о жизни моих поданных.
  - Нормально поживают, ваше высочество. То есть, величество.
  Между высочеством и величеством Янка путалась, не помнила, каким титулом называли короля, каким - королевских родственников. Но королева и сама, похоже, в этом не разбиралась.
  - Ты не рассказывали им ничего лишнего?
  - Ммм...
  
  Янка на мгновение задумалась о том, что может быть лишним с точки зрения королевы. Она королеву не боялась, с чего вдруг, но лучше быть осторожней, кто их королев знает. Алисе в 'Стране чудес' удалось вовремя проснуться, когда ее общение с королевой перешло грань приличия. Янка совсем не уверена, что у нее получится тоже самое.
  
  - Нет, ваше величество. То есть, высочество. Ничего лишнего.
  - Да? А о чем же вы говорили?
  - Так, болтали. А, о кошках. Точно, мы говорили о кошках.
  Янка нашла способ сказать правду.
  - Да, это прискорбное происшествие. А в твоем мире кошки есть?
  - Есть, ваше величество.
  - У тебя дома?
  - Нет, у меня нету. Мне обещали черепашку.
  - Ну, это более мирные создания. Скажи, ты помнишь, как попала в мое королевство?
  - Да. Я проснулась в горшке с фиалкой. А вон, через окно его видно.
  - Да, да, ты рассказывала. Значит, заснула там, проснулась здесь. Так просто. Интересно. Вспомни, что тебе снилось.
  - Снилось? Не помню. А можно мне сесть?
  Янка устала стоять в книксене.
  - Да, присядь, я позволяю. Можешь сесть на этот пуфик.
  
  Королева переложила скипетр из руку в руку.
  - Я долго думала над нашим разговором. Я думала о мире, в котором нет фей. В котором большие вынуждены делать все без нашей помощи. О мире, в котором все пущено на самотек. И я решила, что это ужасно. Как ты думаешь, что произойдет, если мы перестанем помогать большим?
  - Здесь? - уточнила Янка.
  - Здесь.
  - Не знаю.
  - Зато я знаю. Жизнь больших пойдет наперекосяк. Они будут забывать чистить зубы. У них начнутся перебои с горячей водой. Заглянув в холодильник, они обнаружат, что йогурт кончился. И я говорю только о том, чем занимаешься ты и твои друзья. А знаешь, сколько всего фей в моем королевстве?
  - В этой квартире? - снова уточнила Янка.
  - В королевстве!
  Королева стукнула скипетром по ручке трона.
  - Это, прежде всего, мое королевство, и потом уже чья-то квартира.
  - Не знаю, - сказала Янка, опустив глаза. Вспышка королевского гнева ее удивила.
  - Больше тысячи! И у каждого свой участок работы.
  - А Степан? - вякнула Янка.
  - Вот именно! Даже это предусмотрено. Если появился проблема, за которую не отвечает ни один фей, у нас есть фей, который отвечает за такую проблему. Я посчитала. Если бы в твоем мире, в этой твоей Москве появились феи, ваша жизнь стала бы проще на двадцать семь процентов.
  В процентах Янка не понимала, но решила не спрашивать.
  - Ну, к примеру. Тебе случалось, что-нибудь забывать, выходя из дома?
  - Случалось, ваше высочество.
  - А наши большие никогда ничего не забывают. Потому что есть специальная фея напоминания. И я решила.
  
  Королева встала с трона и прошлась по тронному залу.
  - Я решила, что я обязана оказать помощь вашему народу.
  - Как это?
  Что-то все это переставало Янке нравиться.
  - Единственно возможным способом. Мы, феи, должны населить твой мир. Я назвала это миротворческой миссией, потому что нам предстоит именно сотворение нового мира. Мира счастливого. Мира без происшествий. Мира без случайностей.
  Похоже, королева репетировала речь, с которой планировала обратиться к новым подданным.
  - Вообще без случайностей?
  - Вообще. К чему они? Зачем вам происшествия, пусть самые мелкие, если мы можем предотвратить даже падение чашки со стола. Подумай, вам никогда больше не придется покупать новую посуду. Ты никогда ничего не прольешь.
  Королева склонилась над Янкой, уперев скипетр ей в грудь. Янка поежилась. Не проливать - это хорошо. Проливать ей случалось и от родителей за это попадало. Но случайностей ей жалко. Пользы в них она не видела, и все равно жалко.
  - Твоя одежда не порвется. Игрушки не сломаются. Вы ничего не потеряете, никогда.
  Янка представила, как она подносит ко рту чашку с соком, вокруг которой вьется парочка невидимых фей. И они поправляют ей руку, стоит чуть-чуть наклонить. И вот она состарилась, а чашка все та же самая, и скатерть без единого пятнышка. Нарочно захочешь пролить - не сможешь. Скучновато получается.
  
  - К тому же настало время расширить мои владения.
  Королева заложила руки за спину и прохаживалась по залу, говоря не то с Янкой, не то сама с собой.
  - Здесь мне удалось наладить идеальный порядок. Все феи имеют работу. Жизнь больших прекрасна. Да. Прекрасна. Последнее чрезвычайное происшествие по вине фей случилось полтора года назад. Фея насекомых проспала, и в квартиру залетел комар. Но его немедленно уничтожил один из домовых феев. А фея насекомых с тех пор отвечает за сухость коврика в ванной. Она все время мокрая, от сырости у нее ломит суставы, и она просит направить ее в другое место. Но, думаю, еще два года такой службы навсегда научат ее вставать вовремя. Моя энергия не находит здесь применения. Понимаешь?
  Королева строго посмотрела на Янку. Та кивнула.
  - Я уже смирилась с тем, что остаток вечности я буду разбирать скучные жалобы и вечные просьбы о переводе. А самым увлекательным станет наблюдение за интригами моих придворных. Они готовы перца друг другу в глаза насыпать, лишь бы добиться моего расположения.
  Королева чему-то усмехнулась.
  
  - Но все изменилась с твоим появлением, не фея Яна. Я узнала, есть целый мир, который нуждается в моей помощи и установлении порядка. У меня появилась цель. Дело за малым. Если ты оказалась здесь, то и мы можем оказаться в Москве. Нужно только придумать как. У вас в роду волшебники были?
  Королева стремительно приблизилась к Янке.
  - Были?
  - Н-н-нет, - не очень уверенно ответила не фея. Папа показывал ей фокусы, но вряд ли его можно назвать волшебником по фейским стандартам.
  - Ну что ж, это отпадает. Вернемся к началу. Попробуй еще раз вспомнить, что тебе снилось в последнюю ночь дома.
  - Не помню, - пробормотала Янка.
  Пожалуй, сейчас она не сказала, если бы и вспомнила. Она не приняла план королевы всерьез. Наверное, потому что не могла представить фей в Москве. Но этот план Янке не нравился все больше.
  
  - Ладно.
  Королева вернулась на трон.
  - Марк!
  - Да, моя королева.
  Секретарь появился из-за портьеры. Похоже, он там и находился все время, пока Клавдия агитировала Янку за новый мировой порядок.
  - Как идет работа по твоему проекту?
  - Думаю, через несколько дней мы все закончим.
  - Хорошо. И она, - королева указала на Янку пальцем, - будет первой, на ком ты испытаешь свое изобретение.
  
  9.
  
  Сегодня Янка ночевала одна. Недолго погуляла с друзьями по спальне, домой залетела пораньше, как только ее подопечные почистили зубы. Заперла дверь, еще и подперла ее стулом. Занавесила окна. Занавески - не решетки, но все же поспокойнее. Могут ли ожившие игрушки выбить стекло, она забыла спросить, но, видимо, нет, раз на окнах нет даже ставней. Заварила чай. Поужинала сушкой. Где-то одной пятой частью сушки, которую девочка больших уронила на пол, и та раскололась. Сушку притащил Федор, хотя Янка уже узнала, где брать еду. Под кухонным столом феи устроили пункт распределения продуктов. Долю фей, изъятую незаметно для больших, сносили сюда, и каждый мог залететь и взять, что понравится. Бесплатно. Янка вначале удивилась, но Машка ей объяснила - все брали столько сколько нужно, не больше. Зачем, если всегда можно взять еще. Они даже домики строили без кладовок.
  
  Ну вот, поужинала, да. Некоторое время Янка смотрела на стену. Телевизор из воздуха не появился, и мультики на картонной стенке показывать никто не собирался. Почитать нечего. Чтобы поднять одну книгу больших, четырем феям приходилось браться за углы. А сами феи книг печатать не умели. Да... Янка скучала. Еще раз: мультиков нет, почитать нечего, игрушек нет. Подходящего размера. Игрушки неподходящего размера скоро сами придут. Янка заглянула в щелочку между шторами. Уже стемнело. В буфете она нашла моток белых ниток и крючки для плетения кружев. Бывшая зубная фея развлекала себя изготовлением круглых салфеток. Янка плести салфетки не умела. Она честно попробовала, у нее получилось что-то похожее на осьминога, удавившего себя своими щупальцами. В одном из ящиков обнаружился кусочек грифеля из сломанного карандаша, обернутый бумажкой. Некоторое время Янка рисовала. Выходило что-то малопонятное. Она догадалась, что пытается изобразить устройство, которое Марк собирался испытывать на ней. Провожая Янку, он заверил ее, что это совершенно безопасно, но что именно изобрел, не сказал. Только таинственно улыбался. На прощание пожелал интересных снов. Янка зевнула. Да, похоже, пора спать. Хоть какое-то развлечение. Укладываясь, подумала: не привязать ли себя за ногу к кровати, чтобы спросонья не открыть дверь ночным игрушкам. Нет, не пойдет. Дверь, может, не откроет, а нос точно разобьет. Ограничилась тем, что накрылась одеялом с головой.
  
  Проснулась от стука. Во сне она раскрылась, сейчас со стоном снова натянула одеяло на голову. Но и сквозь толстую ткань слышала постукивание в оконное стекло. Потому что прислушивалась. Приказала себе не слушать. Изо всех сил не слушать. От напряжения проснулась окончательно. Янка села на кровати. В домике темно, свечка погасла, домой она вернулась рано, не шумела. Чего привязались? Постукивание продолжалось.
  - Да отстаньте вы от меня, - ругалась Янка шепотом.
  
  Часов в домике не было, она даже не знала, скоро ли утро. Спустила ноги с кровати, нащупала тапочки. Посидела так. Теперь стучали в другое окно.
  - Да чтоб вас в детском саду забыли! Чтобы вас на улице потеряли!
  Янка встала и осторожно прошлась по комнате, так, чтобы не затрещал картон пола. Села на стул. И что, вот так до утра сидеть? Как они тут вообще высыпаются? Привыкли, наверное. А интересно, как выглядят ожившие игрушки? Янке почему-то казалось, что у них должны гореть глаза. Красным светом. Или зеленым? Красным или зеленым? Или вообще не горят? Плюшевый медвежонок с горящими в темноте глазами, это страшно. А с обычными пластмассовыми - уже не очень. Красный или зеленый? Нет, она должна это выяснить.
  
  На цыпочках Янка подошла к окну и отогнула краешек занавески. С той стороны на нее смотрели глаза. Обычные, не горящие. И даже не пластмассовые. Янка отшатнулась и резко задернула занавеску. Хм. Это что же за игрушка такая. Обычный человек. То есть, фей. Постукивание в окно началось с новой силой. Но чего-то... Чего не хватало. А, ее еще ни разу не позвали проиграть. И, кстати, в окно стучали, а не скребли. Ладно, все равно ее уже заметили. Янка снова подошла к окну, выглянула не между занавесками, а сбоку, у рамы. Интересная игрушка, как живая. Глаза такие испуганные. Она-то кого боится? Сама себя? И все время оглядывается. Вдруг ночной гость заметил, что на него смотрят. Обрадовался, руками замахал. Ага, щас, она на такой фокус не купится. Что он там шепчет? Янка? Надо же, мозгов нет, одна вата, а имя выучили. Пришелец огорченно всплеснул руками. Захлопал по карманам. Вытащил что-то блеснувшее. И уколол себя в ладонь! Ой! Янка отодвинулась от окна подальше. А он прижал ладонь к стеклу. И Янка увидела кровь. Чего не бывает у игрушек, так это крови.
  
  Через десять минут Демьян сидел за столом и прихлебывал чай. Янка подкладывала ему кусочки сушки. Жаль, что у нее больше нет ничего съедобного. Демьяна определенно следовало откормить. Таких худых и оборванных феев Янка еще не встречала. У его ног валялась плюшевая шкурка игрушечного пингвина.
  
  - Подъездные мы, - объяснил Демьян.
  Он жадно грыз сушку, виновато поглядывая на Янку.
  - Нас там, наверное, больше сотни. Тех, кого из квартиры выгнали.
  - За что?
  - А кого за что. В основном за непослушание.
  - Ничего себе!
  Янка подумала, что если бы нормальных московских детей за непослушание наказывали, выгоняя из квартир, они бы только в подъездах и жили.
  - Нет, нет, не так.
  Демьян горько усмехнулся.
  - Они не шалили. Они не выполнили приказания королевы. А я, например, наступил ей на ногу. Нечаянно. Я извинялся! - Горячо, будто продолжая оправдываться, рассказывал он. - Но она сказала, что это покушение на высочайшую особу!
  Демьян вздохнул.
  - Как же вы там, в подъезде? - жалостливо спросила Янка
  - Плохо мы там. Одежда истрепалась, видишь? Нас же в чем мы были, в том и выгнали. Едим из помойки. Хорошо, на улице за углом - мусорный бак.
  - А на мышей охотитесь?
  Янка вспомнила, что рассказывал ей Степан.
  - Охотимся. А что делать? Вот, смотри.
  Демьян показал ногу. Янка, наклонившись, рассмотрела что-то вроде ботинка из серого меха. Нет, против меховых изделий, шуб и шапок, она ничего не имела. Но от мышиного меха ее немного затошнило. К тому же плохо выделанная шкура пованивала.
  
  - Подожди, а как ты здесь оказался? Феи не могут пройти через порог!
  - Это кто тебе сказал? - улыбнулся Демьян.
  - Степан.
  - А это кто?
  - Домовой.
  - А, новенький. А он пробовал?
  - Не знаю.
  - Зато я знаю - не пробовал. Спокойно можно через порог пройти, нет там ничего волшебного.
  - А почему же?..
  - А потому что так нужно королеве, - перебил Янку Демьян. Мы не заходим в квартиру, она нам запрещает. И к нам никто не выходит. Все думают, что не пройти. Что там волшебство. - Демьян взмахнул рукой, как если бы держал волшебную палочку. - Да нет, в подъезд и раньше по доброй воле никто не выходил, что там делать. Но королеве захотелось, чтобы никто не вздумал попробовать. Вот она и сочинила, что это невозможно. И никто даже не проверил, представляешь? А нас она объявила дикими, чтобы боялись даже к двери подходить.
  
  Демьян грустно подпер голову руками.
  - Мы там долго не продержимся. Два окна в подъезде разбито, а скоро зима. Это не говоря уже про кошек. К вам вот, недавно одна забегала, какой переполох, сама видела. Но в квартиру они заскакивают раз год, даже реже. А в подъезде кошки просто живут. В общем, феи собираются просить королеву о помиловании. Но она ни за что не согласится пустить нас обратно.
  - Почему?
  - Да потому что тогда все узнают, что из ее королевства можно уйти. Пусть в холодный грязный подъезд, но уйти. Вот меня и послали к тебе.
  - Ко мне?
  - Ну, я же к тебе пришел, - улыбнулся Демьян. Мы узнали, что ты не фея.
  - Откуда?
  - От фея фломастеров.
  - Так он жив?!
  - Да. Мы успели сдернуть его с кошачьего когтя. Он рассказал. И мы просим тебя забрать нас в свой мир. В Москву, как ты его называешь.
  У Янки открылся от удивления рот. Теперь к ней, кроме королевы, собирались переселяться еще и феи из подъезда.
  
  10.
  
  - Да никакая она не королева!
  
  Машка ходила из угла в угол, злая, как пчелиный рой. Днем она, Федор и Степан залетели в гости к Янке, на минуточку, и обнаружили в ее домике Демьяна. Он не успел уйти до рассвета, и Янка оставила подъездного посла у себя, как тот не порывался спрятаться где-нибудь в квартире. Демьян переживал, что стесняет возможную спасительницу, и сейчас сидел, спрятав ноги под стул, уткнувшись взглядом в стол и в пятый раз отказываясь от чая. Он только что на бис повторил рассказ о жизни феев в подъезде, но умолчал о своей просьбе. А Янка пересказала разговор с королевой. Полностью. И Машка вывела ее из себя.
  
  - Да как же не королева? Я же была во дворце. И корона у нее. И трон. И карета. Пластмассовая. И палочка эта, как ее? Скипетр.
  Нет, ну ничего себе! Она, понимаешь, в книксене скакала, и кланялась, и прочий этикет, а теперь оказывается, зря страдала? И еще она почувствовала исходящую от королевы власть. Это же не просто так. Сейчас Янка пыталась доказать, что королева настоящая. Не потому что та ей нравилась, а чтобы самой не выглядеть дурой.
  
  - На тебя надень корону, ты королевой станешь? А?
  Машка встала буквой Ф.
  - Ну, нет. Наверное.
  Маленький шанс стать королевой Янка себе все-таки оставляла.
  - Что, наверное? Ты даже не фея! А еще туда же, крылья надела! Кстати, откуда у королевы корона, карета и все остальное, большой вопрос. Я что-то не помню, чтобы большие дети столько игрушек теряли.
  - Ну ладно, корона, - продолжала сопротивляться Янка. - А что же ей все кланяются и дорогу уступают, когда она летит? Я сама видела, ты остановилась как все, и леталку вниз наклонила. А они с Марком и еще кем-то между вами как по проспекту летели!
  - А что ей оставалось делать, - хмыкнул Федор.
  - Понимаешь, - Степан вертел в руках шляпу, - королевы у нас вообще-то не было. Ну, так чтобы она всегда, и папа у нее король, и дедушка. Клавдия, она старшей феей детских игрушек работала. Раз в короне появилась, два в короне. Постепенно у нее свита собралась. Сначала Марк, потом еще один фей за ней стал бегать и еще, и еще. Остальных это вначале забавляло. Вроде как играли. Здравствуйте, ваше величество, как поживаете, ваше величество.
  Степан изобразил поклоны.
  - А потом привыкли. А она праздники устраивает раз в месяц, шествия всякие. День этой, как ее... интру, интра...
  - Интронизации, - робко подсказал Демьян.
  - Во-во, ее самой. Главный праздник. Сначала парад, вечером бал-маскарад. Для свиты и старших фей во дворце. Для остальных - пир под книжным шкафом. Вкусно! Раньше-то у нас вообще праздников не бывало. Жили себе и жили. Да и сейчас так же живем, только веселее.
  
  - Веселее?
  Машка, успокоившаяся на диване, снова вскочила.
  - Веселее тебе? Ты сильно веселился, когда она мою прапрабабушку выгнала?
  - Ну..., - смутился Степан.
  - Как выгнала? - сделала круглые глаза Янка. - Вы же говорили она на пенсию ушла?
  - Говорили. Мы тебя тогда первый раз видели.
  - Феи на пенсию не уходят, - почти прошептал Демьян.
  - Вот именно. Она с королевой этой поддельной поссорилась.
  Машка села за стол.
  - Сын больших в ванную зашел, а зубы чистить не стал. Так, щетку намочил. Аза, бабушка моя, сказала ну и ладно. Мальчишка имеет право раз в месяц не почистить зубы. А королева узнала, стала требовать, чтобы она его заставила. Бабушка заставлять отказалась. И все. Ушла.
  Машка вопросительно посмотрела на Демьяна.
  - Нет, в подъезде ее нет. Не все остаются. Кто-то уходит дальше, на улицу. А там - неизвестно куда. Видишь ли, Яна, большинство фей и в самом деле живут, как жили. И даже веселее. Если не попадаются под руку королеве. А тех, с кем она ссорится, Клавдия выгоняет.
  - А ты откуда столько про нее знаешь? - спросила Янка с подозрением.
  - Видите ли, гхм, гхм, - Демьян откашлялся, - я и сам состоял у нее в свите. Я же на ногу ей во дворце наступил, где бы еще такое могло случиться.
  Он в очередной раз грустно улыбнулся.
  - Раньше я отвечал всего лишь за рожки для обуви. Она меня заметила, предложила карьеру. Вначале все было здорово. Потом оказалось, чтобы остаться в свите нужно постоянно интриговать. Ее это развлекает. Не станешь - тебя затрут. Там, знаете, все друг на друга доносят. Могут подножку подставить на приеме у ее величества. Тебя обсмеют, она больше не приглашает. А свиту королевы просто так не покидают. Только в подъезд.
  
  Все замолчали.
  
  - Смотрите, что покажу.
  Янка решила разрядить атмосферу. Вернее, зарядить. А то не атмосфера, а кисель. Она бухнулась на колени, подползла к кровати и вытащила из-под нее шкурку пингвина.
  - Ты что, ночью выходила?
  Степан живо представил, как Янка ночью вышла на зов оживших игрушек, и для игрушек это плохо кончилось. Он даже глянул на стены - нет ли там охотничьи трофеев: голов плюшевых котят, щенков и лошадок.
  - Да нет. Как, по-вашему, он сюда пробирается.
  Янка показала на Демьяна.
  - Что, вот так, что ли? В игрушке?
  Янкины друзья восхищенно уставились на нового знакомого.
  - Ну, там, старая мышиная нора, - еще больше засмущался Демьян, - мы немного расширили, и вот, проходим.
  - И не страшно? Ночью?
   Федор понимал, что страшно, но хотел узнать, страшнее ли, чем ему кажется.
  - Днем страшнее. Ночью королева спит.
  - А как ты мимо этих? - зачем-то шепотом спросила Машка, показывая глазами на шкуру пингвина.
  Ну, - Демьян пожал плечами, - делаешь так.
  Он встал и прошелся по комнате, не сгибая ноги в коленях и переваливаясь с боку на бок.
  - Главное не с кем из игрушек не говорить.
  - А они друг с другом разговаривают? - заинтересовалась Янка.
  - Некоторые говорят. Но так, немного. Зовут поиграть и показывают на чей-нибудь домик. Говорят: 'Туда'. Скажешь что-то по нормальному, начнут с тобой играть. А вы знаете, чем это кончается.
  
  - Ага, знаем, - кивнула Янка, знавшая меньше всех. - Слушай, Демьян, вот скажи, раз ты состоял в свите королевы, а чего она с ними что-нибудь не сделает? Ну, там, улицы ночью патрулировать, сражаться с ними как-нибудь?
  Янка изобразила стрельбу из пистолета.
  - Ты думаешь, королеву не устраивает то, что происходит?
  - А?
  - Демьян двумя пальцами потер переносицу.
  - Все ее подданные, чуть стемнеет, сидят по домам, в гости не ходят, друг с другом не разговаривают, а значит и заговор против королевы не смогут сплести.
  - Как это сплести?
  - Организовать. Ей кто-то сказал, полагаю Марк, что против монархов обязательно бывают заговоры, она теперь их везде ищет. Хочет, чтобы все как у настоящей королевы. Так ищет, что находит. Сама поверила, что ее хотят свергнуть. Бояться начала, подозревать. Чуть что, сразу: это заговор! А я всего-то на ногу ей наступил.
  Демьян вздохнул. Если бы вздохи продавались, он бы стал миллионером.
  
  - Янка, - Степан задумчиво ковырял дырку в скатерти, - мне показалось, или ты не хочешь, чтобы там, в Москве у тебя жили феи?
  - Не хочу, - помотала она головой.
  - То есть, мы тебе не понравились? - помрачнел он еще больше.
  - Да почему, понравились. Правда понравились, - погладила Янка Степана по плечу. - Вы очень хорошие.
  - Но нас тебе не надо, - брякнула Машка.
  - Ой, ну это сложно.
  - Конечно, куда нам понять, глупым феям.
  - Ну что вы сразу обижаетесь! Смотрите. Здесь вы когда поселились?
  Янка раскладывала на тарелке кусочки печенья.
  - Да мы всегда здесь жили. Еще когда большие город не построили. Мы, может, вообще сюда первые пришли.
  - И что потом?
  - Потом?
  Федор посмотрел на потолок, вспоминая.
  - Потом пришли большие, построили дома. Такие еще, из бревен. Мы в них поселились.
  - Вот так просто поселились?
  - Не просто. Мы им помогали. Они нас за это кормили. В каждом доме ставили блюдечко с молоком. Хлебушек за печку клали. Они нас тогда еще видели, иногда.
  - Вот, сам говоришь - помогали.
  - Ну да! Так мы и сейчас помогаем, гораздо больше! Раньше на одну избу один фей, а сейчас вон нас сколько.
  - Да не помогаете вы, - Янка махнула рукой.
  - Да как не помогаем? - взвился Федор.
  - Никак, - отрезала Янка.
  
  11.
  
  - Федор, - Янка встала, - кто решает, что должно быть в холодильнике?
  - Так это, - растерялся Федор, - список есть.
  - Какой еще список?
  - Продуктов.
  - Откуда список?
  - Королева составила. Чтобы большие ни в чем не нуждались. Чтобы всегда все в наличии. И я слежу. Да.
  Он гордо расправил плечи. Работа Федора считалась очень ответственной.
  - Значит, в холодильнике все время одно и тоже?
  - Зачем одно? Сыр может быть трех сортов, масло двух, йогурт вообще разный.
  - А кроме списка?
  - Янка, а зачем кроме списка? - искренне удивился Федор. - Там все есть. И только полезное. И самое лучшее.
  - А если они захотят что-то вредное купить?
  - Не, не, - Федор выставил перед собой ладони. - Зачем?
  - А просто так. Потому что захотелось. Острое, соленое. Копченое. Конфеты. То, что хочется, но вредно?
  - Не купят.
  - А что так?
  - Ну...
  - Ты не дашь? Палочкой махнешь, и все?
  - Махну, - с вызовом сказал Федор. - Я хорошо работаю. На меня еще никогда не жаловались.
  - Ну, ты понял?
  Янка встала над Федором, он попытался отодвинуться назад.
  - Э, что?
  - То, что вы не помогаете. А управляете. Понял?
  Янка ткнула указательным пальцем Федору в лоб.
  - А может им так нравится? - смахнул он ее руку.
  - Может. Запросто. Только вы их об этом не спрашивали. А я не хочу, чтобы за меня решали.
  - Это что же такое получается?
  Машка смотрела на Янку совершенно растерянными глазами.
  - Мы, получается, плохие?
  
  Что там понял Федор, осталось неизвестным, но сидел он надувшись. Машка рассматривала ногти, как будто они только что выросли. Степан кусал губы. Как и все нормальные феи, они считали себя хорошими. Каждую минуту об этом не думали, но если бы задумались, сказали: да. Внутри от этого у них было тепло. А сейчас стало холодно. Как работать, если от работы не польза, а вред?
  
  - Гхм, гхм, - откашлялся Демьян после долгого молчания. - Пожалуй, я буду собираться.
  - А можешь еще остаться?
  Янка сосредоточенно крутила на тарелочке чайную чашку. С противным скрипом.
  - А... Зачем?
  - Шкура твоя нужна. То есть, пингвинья. Я хочу прогуляться. Ночью.
  Алюминиевая ложка из набора детской посуды согнулась у нее в руках.
  - Чего?
  Феи аж подскочили.
  - С ума сошла?
  Машка быстренько соображала: если Янка чокнулась, может она и раньше бредила? И они все правильно делают? Да нет, похоже, не чокнулась. Она в себе и это гораздо хуже.
  
  - Ну-ка, дай померяю.
  Янка подняла шкурку пингвина за задние лапы, прикидывая, как в нее залезть.
  - Эй, эй, стой.
  Машка со Степаном схватили шкурку за крылья, Федор - за клюв.
  - Ты серьезно, что ли?
  - Серьезно, - Янка дернула шкуру на себя. Нитки затрещали.
  - Жить надоело?
  Феи дернули пингвина обратно, и Янка пролетела сантиметра три в их сторону, все-таки дергали втроем.
  - Тихо, вы порвете!
  Она отпустила ткань и подняла руки.
  - Тихо, граждане феи! С ума я не сошла. Он же ходит ночью, - Янка кивнула на Демьяна, смотревшего на них как мышь на кошек, - и я погуляю. Должен кто-то разобраться с тем, что здесь творится. Игрушки-зомби, это, знаете ли, ненормально. Что-то у вас совсем не просто.
  - Какие игрушки? - переспросил Федор.
  - Зомби. Не важно. Надо куда-то Демьяна деть.
  - Зачем? - немного испугался Демьян.
  - А правильно, зачем? Живи у меня. Только еды надо.
  Янка испугалась своей смелости, и ее тянуло покомандовать, для успокоения.
  - Я принесу, - вызывался Федор.
  Машка молча спрятала лицо в ладонях.
  
  Но этой ночью у Янки получилась совсем другая прогулка. Перед ужином она летела в ванную, проверить, осталась ли зубная паста, а то вчера тюбик смяли до самого горлышка. В прихожей к ней пристроился Марк. Он сидел на желтой блестящей часовой стрелке из будильника. И не верхом, а боком, элегантно скрестив ноги по одну сторону своей леталки.
  - О, какая неожиданность! Здравствуй Яна, как ты поживаешь?
  Еще пару дней назад Янка бы поверила в случайность этой встречи.
  - Спасибо, все хорошо.
  Она смотрела прямо перед собой, всем видом показывая, что очень занята.
  - А как раз о тебе думал.
  Марк летел, даже не держась руками. Пусть на автомобильчике ездить ему нравилось больше, но летал он здорово.
  - Ты помнишь разговор у королевы? Я как раз закончил одну интересную штуку. Хочу тебе показать.
  - Испытать, что ли? - скосила Янка на него глаза. - На мне?
  - Ну, можно, наверное, и так сказать. Этот прибор, он, признаюсь, сделан специально в расчете на тебя. Прошу, лети чуть помедленнее, не хотелось бы с кем-то столкнутся.
  Янка, сама того не замечая, сильно разогналась. Но столкновение им не грозило, завидев секретаря королевы, феи резко сворачивали в стороны.
  - Это будет очень интересно и познавательно, уверяю тебя.
  - Для кого интересно и познавательно? - подумала Янка, - для королевы?
  - Прилетай во дворец часиков в десять. Мы будем ждать.
  - А если я не смогу?
  - Насколько я знаю, этим вечером ты ничем не занята.
  - А я дома буду прибираться.
  - Это можно сделать и завтра.
  - А если я не хочу?
  Марк на своей леталке резко вырвался вперед и затормозил, перегородив дорогу Янке. Ее щетка нырнула головкой вниз, она чуть не свалилась, но успела схватиться за щетину.
  - Вот что я хочу тебе сказать, не фея. Благожелательность королевы имеет свои пределы. Если поданные соблюдают приличия, откликаются на ее пустячные просьбы, королева бывает очень благодарна. Но если они начинают вести себя неразумно, королеве приходится их вразумлять. Порядок прежде всего, как говорим мы во дворце. Ты ведь не хочешь расстраивать ее величество, не правда ли?
  Марк кивнул на дверь в подъезд.
  - Нет, - сказала Янка сквозь зубы, - не хочу.
  В подъезд ей выгоняться рановато, она здесь не со всем разобралась, и лучше пока королеву не злить.
  - Я не сомневался в твоей отзывчивости. Мы с королевой будем ждать, - крикнул, уже улетая, Марк.
  
  Пасты в тюбике оставалось на два раза почистить зубы. Янка сделала заявку у старшей феи гигиены, под кухонным столом захватила пару виноградин и полетела домой. Виноградины пришлось держать под мышками, как два арбуза. Облетая внезапно вошедшую в гостиную большую девочку, Янка чуть не перевернулась вверх ногами, зато радость Демьяна затопила весь ее домик.
  - Как давно я не пробовал винограда! Яна, ты не представляешь, как я мечтал о нем, засыпая на грязном холодном полу подъезда!
  
  Демьян побежал на кухню, нарезал виноградины на ломтики, и остаток дня прошел в интереснейшей беседе о способах поедания фруктов и ягод. Ягоды феи любили больше. От смородины они могли откусывать. Виноград, клубнику, крыжовник, нетрудно порезать. С яблоками и грушами куда сложнее. С целым фруктом феям не справиться, они отпиливали кусочки от долек, уже нарезанных большими, но те быстро темнели, сохли, и длительному хранению не подлежали. Арбуз вообще не ели. Отхватить кусочек мякоти от ломтя с тарелки не трудно, но пока домой долетишь - весь обольешься.
  
  В десять вечера, оставив страшно волнующегося Демьяна в домике, Янка прислонила зубную щетку к колонне у входа во дворец. Никого. Она постучала. Щелкнул пластик, дверь приоткрылась.
  - Что вам угодно? - спросил в щелку скрипучий голос.
  - Я..., - угодно ей было отсюда убраться и подальше, - меня...
  Дверь вдруг распахнулась, вышел Марк, кого-то оттолкнув.
  - Яна, ну что же ты, это парадный вход, а мы без церемоний, мы свои люди, зайдем сзади, там вход, ну, понимаешь, неофициальный...
  - Для прислуги, что ли? - хмыкнула Янка.
  - Для технических работников тоже, но и я хожу через него, и все кто приходит к королеве не на прием ...
  - А вы же говорили, к королеве?
  - Да, - чуть замялся Марк, - конечно, но это не официальный прием, это, так сказать, дружеская встреча.
  Все это время, обняв Янку за плечи, он энергично вел ее вокруг дворца. Она едва успела схватить щетку.
  - Вот проходи, здесь нет дворецкого, открывай сама, щетку на улице не оставляй, мало ли что, поставь здесь, в коридоре.
  - А что, мало ли что?
  - Ну, вдруг твои друзья увидят, что ты здесь, и..., - Марк подбирал слова, - и позавидуют тебе, ну да, конечно, позавидуют. Сюда, на лестницу, вверх, осторожно, ступеньки. Та-дам!
  Марк открыл маленькую дверцу.
  - Заходи.
  В комнатке у стены стояла одинокая кровать. И все. Больше никакой мебели.
  - Ты будешь здесь спать, - широко улыбаясь, объявил Марк.
  
  12.
  
  - А над кроватью такая штука, - рассказывала Янка на следующий день, - такая проволочная сеточка, ее на бутылки с шампанским одевают, чтобы пробки не стрельнули. И он мне говорит: это на голову. А я ему: себе надень, будешь торшером. Он руками замахал, это, говорит, обязательно, чтобы сны не разлетались.
  - Сны? Разлетелись?
  Машка сидела на полу, привалившись к дивану. Волосы мокрые, глаза красные. Утром горячая вода пошла с плохим напором, ей пришлось лазить в трубы.
  - Сны. Он, понимаете, построил такую сон-комнату. Я в ней засыпаю, а они все, что мне снится, видят. Сны из головы, - Янка показала, - попадают на эти проволочки, что-то там с ними происходит, а у королевы на голове такая же штука. И она видит мои сны.
  - Ей своих, что ли мало?
  Федор опять что-то грыз. Он был не только мокрый, как Машка, но еще и липкий. В холодильнике пролился сок. Не сам пролился, а когда Федор сливал сок из пакета, испытывая новый способ, с помощью трубочки и насоса для воздушных шариков-колбасок. Получилось слишком хорошо.
  - А, - Янка махнула рукой, - ей мои нужны. Они, понимаете, решили, что я сюда попала, потому что мне что-то приснилось. А я не помню ничего, что мне тогда снилось.
  - Королеве-то зачем твои сны смотреть?
  Степану из подъезда контрабандой передали перо воробья, он вставил его в свою шляпу и любовался. Оказывается, пока Янка маялась во дворце, Степан залетал к ней в домик, плодотворно пошептался с Демьяном, и теперь налаживал тайные связи с феями-изгнанниками.
  - А они боятся, что я им не расскажу. Или забуду. Мы же не все сны запоминаем, только те, что под утро сняться. Или совру. Чаю хотите? Ну вот, я ему говорю: как я с этой штукой на голове усну? А он нервничает, ты, говорит, даже не попробовала, и сразу отказываешься от сотрудничества. А я ему: какое сотрудничество, я всю жизнь спала на подушке, я не могу на проволоке. Он в голове почесал, давай подушку пихать внутрь сетки. Я попробовала, мне проволока в нос упирается. Он давай ее отгибать. А сил не хватает. Он вспотел уже. Тут заходит королева, она оказывается, все время за дверью подслушивала, представляете? Злая, корона набекрень, давай ему помогать, она держит, он тянет. На меня орут: суй голову и спи. А я им: ваше превосходительство, где вы видели, чтобы кто-то засыпал от ора? Они такие сразу: спокойной ночи, Яночка, не будем тебе мешать. Ну, я легла. Лежу-лежу, заснуть не могу. А что, они только что цирк показывали, я вспомню, смеяться начинаю. И рано еще спать. И вообще я еще не ужинала. Раз, дверь открывается, Марк спрашивает: почему не спишь. Я говорю: не могу заснуть, есть хочу. У него рожа перекосилась, убежал. Приходит с подносом, наперсток молока и крошки от печенья. Вот, говорит, молоко на ночь очень полезно для здорового сна. Ну, я выпила, в дверь стучу. Он сразу заскакивает, злой, тоже за дверью торчал. Орет: что еще? Я говорю, спасибо, заберите посуду, и я на ночь хочу в одно место. Он: в какое еще место? Да в туалет, если вы не понимаете. Повел в туалет, там занавеска в коридоре, сразу, как выходишь, смотрю, из-под занавески юбка королевская торчит, спряталась, ее величество. Вот, ну, легла снова, а заснуть не могу. Как представлю, что эти двое караулят, когда я засну, не засыпается, и все.
  - Ага, я тоже так не могу, - поделился Федор. - Если знаю, что надо спать, если вставать рано, до утра могу проворочаться.
  - Ну, вот и я. Через час или сколько, не знаю, заходит Марк со свечкой, глаза сонные-сонные. Спрашивает, почему не сплю. Я говорю, мне дома на ночь книжку читают. Или так, из головы сказку рассказывают. Марк выглянул за дверь, пошептался, сел на пол, там даже стульев нет, давай рассказывать. Про какого-то мальчика, которого не любили, и не ценили, а он когда вырос, всех в клетку посадил. Чушь, вообще. Ушел, я не сплю. Снова заходит, не тихо, резко так, знает, что не заснула. Мы говорит, придумали. Есть такой способ, надо считать овец.
  - Каких еще овец? - удивился Степан.
  - Вот и спрашиваю, каких овец. Он говорит: воображаемых. Представь, говорит, Яночка, как овцы прыгают через ограду, и считай: раз овца, два овца, три овца. Так и заснешь. Я ему: их только складывать надо, этих овец, или умножать можно? Или делить на что-нибудь? На баранов? А его аж трясти начинает, орет снова: закрывай глаза и считай. Сам не уходит. Я считаю. А мне все представляется, что одна овца об забор споткнулась, мордой в землю врезалась, другая наголо остриженная, третья в очках и галстуке. Мне смешно, я рот зажимаю. Тут врывается королева. Дверь - бац об стену. Она, оказывается, в своей комнате этот проволочный колпак на голову напялила, готовилась сны подсматривать. А у нее в голове - мои овцы. На всех наорала. Марк такой растерянный, руки заламывает, говорит: я могу позвать овечку.
  - Какую еще овечку? - раскрыла глаза Машка. - Тут одна овечка, игрушечная.
  - Вот и королева спросила: какую овечку? Марк сразу засуетился: не позвать, а принести, чтобы она, то есть я, лучше представляла, как выглядят овечки. Королева на него: ты сам овца, приказываю обеспечить сон. И снова, хлобысь дверью. Марк на меня смотрит, я думала, придушит. Постоял, постоял, ушел.
  - И что?
  Феи, завороженные рассказом, смотрели на Янку. Та улыбнулась.
  - И все. Я полежала-полежала, и уснула. Ну, поздно уже, темно.
  - И тебе?..
  - Приснилось?..
  - Как ты сюда?..
  Янкины друзья загалдели, перебивая друг друга. Янка стала серьезной.
  - А мне и не должно было присниться, как я сюда. Мне должно было присниться что-то, из-за чего я сюда. Только я не знаю что. Как мне дома фейская квартира могла присниться, если я ее еще не видела?
  - Да что приснилось-то?
  Машка от нетерпенья стучала коленом об колено.
  - Я помню только то, что утром, когда почти проснулась.
  - Ну???
  - А вроде мультика. Как кот гоняется за мышонком. А мышонок - в короне и платье. Очень похож на королеву. И все, я проснулась, подождала, никого нет, выход нашла и сюда.
  
  - А что такое мультик? - спросил до сих пор молчавший Демьян.
  - Это..., - Янка не знала, как объяснить. - Ну, это как во сне что-то видишь интересное, только не во сне. Такой вот экран, - она очертила в воздухе прямоугольник, - и на нем смотришь.
  - И это тоже без фей происходит? - на пробу спросила Машка.
  - Тоже. Да вы не расстраивайтесь, вы очень нужны, только... Только по другому. Немного.
  - Ты ночью гулять не раздумала?
  Степан гонял по скатерти хлебный шарик.
  - Нет. Знаешь, после ночи во дворце мне с этими игрушками шепелявыми прогуляться раз плюнуть.
  - Не говори так Яна, - поднял указательный палец Демьян, - самоуверенность может тебя погубить.
  - Да поняла, я поняла.
  Янка вспоминала сон-комнату Марка, и хихикала.
  
  - Лучше бы к фее-крестной сходила, раз уж все равно ночью шляется, - пробормотала Машка, выходя, но Янка ее не услышала.
  
  12.
  
  Вечером Демьян ходил по домику, кусая пальцы и стукаясь об углы. Ужасно волновался за Янку. И за себя. Если ее ночью заиграют, кто им поможет выбраться из подъезда? К разговору о переселении они не возвращались, но Демьян почему-то думал, что дело решенное. Не может же такая хорошая не фея отказать.
  
  А перед этим, днем, Янка гуляла по квартире. Чтобы ночью не заблудиться, а то она ее только сверху видела. Да и вообще интересно. Она шла по маленькому провинциальному городку. Обычному. Если не смотреть вверх, на потолок вместо неба, люстру вместо солнца и мелькающих в воздухе фей вместо птиц. И не присматриваться внимательно к домам. Стены одноэтажных домиков были сделаны из упаковочного картона, крыши - из бумаги для рисования. Квартира же, дождей не бывает. В окнах иногда тонкое стекло, чаще кусочки прозрачного полиэтилена, отрезанные от пакетов. Вокруг домиков заборы из распиленных карандашей и деревянных палочек для мороженного. Свободные от работы феи сидели на крылечках и здоровались с Янкой. По паркету протоптаны тропинки, лак стерся и дерево потемнело. Чего в этой квартире никто никогда не делал, так это не мыл пол, подумала Янка. Смыл бы весь населенный пункт. Феи сами подметали улицы перед своими домами. А главная задача главной феи уборки - уборки не допустить. Только этим и занималась, внушала хозяевам, что пол чистый. Иногда возле домиков попадались бассейны, выдолбленные в досках паркета. Янка их заметила еще с подоконника. Дерево по краям бассейнов разбухло и вспучилось. Она подумала, что если феи отсюда съедут, большим придется делать серьезный ремонт. Янка шла пешком, от чего уже успела отвыкнуть. Пару раз остановилась, пропуская ногу большого. В повседневной жизни феи обращали на них внимания меньше, чем мы на дорожное движение. Мы, стоя на перекрестке, машины иногда рассматриваем, феи на хозяев квартиры голов не поднимали. Никаких музеев или концертных залов Янке не попалось, их и не было, единственное нежилое здание - она как раз к нему подошла - это вокзал.
  
  Янка вышла на перрон из старых деревянных кубиков с буквами на гранях, и уселась на лавочку, болтая ногами. В одном из кубиков просверлена дырка, в нее воткнута дешевая прозрачная шариковая ручка без стержня. Скотчем к этому столбу примотаны часы с половинкой ремешка. Электронные, детские, с розовой принцессой. Поезд должен подойти через полчаса. На лотках феи-продавцы уже раскладывали еду: кусочки печенья, ягоды, вареные макароны, завернутые в пленку по одной штуке. Да, еда на станции не раздавалась бесплатно, а продавалась пассажирам. Вернее, менялась на что-нибудь. Рядом феи-грузчики бросали на платформу сломанные одноразовые вилки и ложки, мотки ниток, рулоны разноцветной фольги, стопки бумаги. Это тоже для обмена. К поезду всегда прицеплен товарный вагон с изделиями гномов. Феи не умели обрабатывать металл, в квартире кузницу не устроишь, и гномы везли им иголки, ножи, ножницы, лопаты, инструменты, все, что они умели ковать. Меняли на пластик, бумагу и сладости, вроде засохших бисквитов. Иногда привозили крылья, очень модные, их делали лесные из настоящих перьев.
  
  - Лесные?
  Янке все это рассказывал усевшийся рядом фей - станционный смотритель, в кителе с золотыми пуговицами и в фуражке.
  - Да, говорят, где-то есть леса и там тоже живут феи.
  - А Федор говорил, что в них не верит.
  - Федька? Холодильничный? Глупости говорил. Не видел никогда, вот и придумывает.
  - А они какие, лесные феи?
  - А я их видел? Говорят, вроде такие же, как мы. Только дикие. Это от того, что живется им хуже. Нас собирали, недавно, рассказывали. Живут в этих, тяжелых природных условиях. Поняла?
  Смотритель глянул на Янку, она кивнула.
  - У них же там погода. Знаешь что такое?
  Янка еще раз кивнула.
  - Да, и звери дикие. А еще вода с неба льется, и сыпется белое такое, холодное, порошок, как его...
  - Снег, - подсказала Янка.
  - Ага, снег. Ну, ужасная, в общем, у них жизнь. Не то, что у нас - циливи... циливи...
  - Цивилизация, - подсказала Янка.
  - Во. Вам тоже рассказывали?
  Янка привычно кивнула.
  - А здесь они бывают?
  - Ну что ты, на поезде ездят гномы. Феи-то дикие. Хотя как их отличишь, если без крыльев...
  Смотритель сдвинул фуражку на лоб и почесал затылок.
  - А где пассажиры?
  - Какие пассажиры?
  - Которые уезжают. На вокзалах всегда пассажиры, поезда ждут.
  - О, отсюда никто не уезжает.
  - Почему?
  - Мы не можем. Это транзитная станция, а мы уехать не можем. Волшебство!
  Смотритель со значением поднял указательный палец.
  - А. Ага.
  Про это волшебство Янка уже слышала.
  - А гномы, они какие?
  К феям Янка уже привыкла, и гномов ждала как чуда.
  - Обыкновенные. С виду мы, только не летают. И не такие циливи... циливи... Деревня, в общем, что с них возьмешь. Да вон, смотри, паровоз показался.
  
  К вокзалу подъезжал паровозик, точно как локомотив от игрушечной железной дороги, только из трубы летели клубы настоящего дыма. Поезд из пяти вагонов со крипом затормозил, выпустив пар. Открылись двери, и пассажиры сквозь пар повалили на перрон, вертя головами в разные стороны.
  - Станция 'Фейская квартира'! - зазвонив в колокол, объявил станционный смотритель.
  - Станция 'Фейская квартира', - забормотала за ним толпа.
  Янка сидела на скамейке, поджав ноги, чтобы не оттоптали, и рассматривала прибывших. Лица обыкновенные, рост как у фей, отличалась только одежда. Гномы одевались погрубее, что ли. Много кожаных штанов и шерстяных курток, связанных из толстых ниток. На головах - меховые шапки, у фей из шапок одна на всю квартиру и та корона. Янка сообразила, что гномы приехали с улицы, а феи всю жизнь проводили в квартире.
  
  - Ну как вы тут? - неопределенно спросил у нее гном в тулупчике.
  Он лизал кусочек зефира, насаженный на обломок зубочистки.
  - Э? Да нормально.
  Так же неопределенно ответила Янка.
  - М. А мы тут путешествуем. Вон.
  Он махнул рукой в сторону поезда.
  - Я Толстый. Привет.
  Гном протянул руку.
  - Привет.
  Янка осторожно поздоровалась. Рука как рука. Вполне фейская.
  - Ты вроде не толстый.
  - Я? А, это зовут меня так. У нас там Белочка еще, Малыш и Профессор.
  - Чего профессор?
  - Ничего, просто Профессор, имя такое. Они пошли вокруг побродить, а я им сказал, идите сами, я лучше перекушу, у меня от этих рельсов в животе все растряслось.
  - А Белоснежку ты случайно не знаешь? - на всякий случай уточнила Янка.
  - Белоснежку?
  Толстый посмотрел на далекую стену, вспоминая.
  - М-м-м, нет.
  Он сел рядом с Янкой.
  - А ты тут живешь?
  - Ну да.
  Рассказывать всю свою историю первому встречному Янка не собиралась.
  - А мы далеко. Мы раньше жили, думали, вообще никого нет, кроме нашей деревни. А потом пошли на гору, а там великан. Ну и он за нами. Даже не знаю, почему. Вообще без причины.
  - Великан? - уточнила Янка.
  - Ну да, здоровенный такой, полдеревни растоптал.
  В прошлой жизни Янка ушла бы тихонько от того, кто про великанов рассказывает. Но если она сама фея, и сидит рядом с гномом, что ей великану удивляться?
  - Вот, а потом зимой мы снова пошли, еще с великанами познакомились. А наших всех в пещеру подземную угнали. Ну, мы им там устроили. А гномов в пещере видимо-невидимо, столько разных деревень оказывается на свете. И с феями тоже познакомились. А потом сидеть дома надоело, вот, отправились в путешествие. Ездила когда-нибудь по железной дороге?
  - Нет. Никогда.
  Не могла же Янка сказать, что она путешествовала только на самолетах.
  - Ну да, откуда тебе.
  Толстый с видом превосходства облизал зефирину.
  
  - Подожди, а что за феи?
  - Феи. Обычные. Такие, с крыльями, вон, как у него. - Толстый показал пальцем на пролетающего фея постельного белья. - Они нас тоже летать научили. Малыш лучше феев летает. У них город на деревьях.
  - И что, они дикие?
  - Почему дикие? - удивился Толстый
  - Ну, там, страдают?
  - Почему страдают? Ничего не страдают. Летают себе.
  - А погода?
  - А что погода? Нормальная погода.
  - Ну да.
  В отличие от квартирных феев Янка знала, что такое погода, и в белом порошке, падающем с неба ничего плохого не видела. Даже наоборот.
  - О, мои идут. Эй!
  Толстый замахал рукой. Подошли три гнома, и Янка познакомилась с Белочкой, Профессором и Малышом. Поговорить не получилось, поезд отправлялся, и станционный смотритель позвонил в колокол.
  - Ну, пока, звоните, если что, - попрощалась Янка.
  - А? Во что звоните, зачем?
  Толстый посмотрел на вокзальный колокол, звон которого еще не затих.
  - Ничего, это я так. Извини.
  - А. Ладно, пока, может, увидимся. Если будешь в наших краях, мы с Профессором в Старой деревне живем, а Белочка с Малышом - в Новой. Ты это, заходи.
  
  Янка помахала рукой уходящему поезду. Ей показалось, так будет правильно. Вздохнула, пошла домой. Полетела бы, но щетку, отправляясь гулять, она не взяла, чтобы не таскать на плече. За огромным окном темнело, скоро ей отправляться на еще одну прогулку. Мда. А колени немного дрожат. Чтобы снять мандраж, Янка принялась вспоминать свои игрушки, оставшиеся дома. Стало только хуже.
  
  13.
  
  - А это куда?
  Яна пыталась просунуть руку в крыло пингвина. Демьян суетился рядом.
  - Давай, я подержу. Сильнее. Сильнее. А теперь голову.
  В голову пингвина напихана вата, так что клюв оказался на уровне лба. А под клювом прорезана дырка, закрытая марлей.
  - Не видно же ничего!
  Из пингвина Янкин голос звучал глухо.
  - Да, это несколько неудобно, но нельзя, чтобы тебя заметили. Что ты внутри, заметили, - объяснял Демьян.
  Внутри пингвина воняло потом. Янка еще шага не сделала, уже вспотела. Она решила, что всегда будет жалеть актеров, которые в примерно таких же куклах развлекают детей на праздниках и рекламируют что-то на улицах. Стараться изображать неуклюжую походку оживших игрушек не пришлось, само изобразилось. Ноги внутри пингвиньих лап двигались максимум на четверть шага. Янка подумала, что если придется убегать, она не сможет. Да какой убегать, лишь бы не упасть при всех, под ногами вообще ничего не видно. Не упасть при всех зомби-игрушках. Брр, Янку передернуло, и она вспотела еще больше.
  
  - Ну, все, я пошла!
  - Что? - не расслышал Демьян.
  - Пошла я!
  - А?
  Янка откинула ткань, прикрывавшую лицо.
  - Пошла.
  - Удачи тебе.
  Демьян положил руки ей на плечи, вернее, на крылья. В глазах у него блестели слезы.
  - Береги себя. Возвращайся. Обязательно. Я буду ждать.
  Он всхлипнул.
  
  - Угу.
  Силы на разговоры Янка решила не тратить, все равно не слышно, что говорит. Шагнула за порог. Сделала два шага, привыкая к жизни внутри пингвина. И замерла. Замерла, в ужасе оглядываясь. Только сейчас она поняла, как ей повезло. Если бы кто-то из оживших игрушек заметил, как она выходит из домика, прогулка бы тут же кончилась. Янка тяжело дышала, сердце колотилось. А воздуха внутри пингвина и так не хватало. Даже голова закружилась. Все, надо успокоиться. Потихоньку пошла. Топ-топ. Топ-топ. Бум. Что это? Пробовала пощупать. Ага, крылом. Много так нащупаешь. Вроде, забор. Ничегошеньки не видно. Мало того, что через марлю смотрит, еще и в квартире темно, свет-то погасили. Ладно, вот дорожка. Янка шла, стараясь не споткнуться. Заранее решила, если упадет, пытаться встать не будет, все равно не получится, лучше полежит до утра. Прикинется мертвой игрушкой. То есть, не мертвой, нормальной. Не живой. Ах ты, забыла, она же завывать должна для маскировки. Янка подошла к ближайшему домику и потыкала крылом в дверь.
  - Двай пыграем! Двай пыграем!
  
  Ну, и хватит. Вроде, похоже получается, - решила Янка.
  Она пошла на ощупь, в темноту, уже жалея, что придумала себе это приключение. Пока всех приключений - жуть и мрак внутри пингвина. Задула бы дома свечку и потела в этой шкуре, ругала она себя. Отрывать полностью лапы от земли не получалось, она шоркала ими по дорожке. Шла, переваливаясь с боку на бок, получалось вполне натурально, по-пингвиньи. Наклонилась влево, наклонилась вправо, влево, вправо, вле... Кто пихнул Янку в бок и она чуть не опрокинулась. Ха, чуть не опрокинулась! Она чуть не заорала: 'Куда прешь!', это кончилось бы гораздо хуже. Пока Янка восстанавливала равновесие, мимо прошагало что-то темное, наголову выше ее. Вернее, выше наголову ее пингвина. Ага, медвежонок. Идет, раскачивается, помахивает лапками. Передними. Котенку легче, он на четырех лапах. Но тоже переваливается: лапы не сгибаются в коленях. Так, еще и котенок здесь. Янка поняла, что идет не одна. Совсем не одна. Ее окружает целая стая оживших игрушек, и стоит ей помедлить, кто-то толкает в спину. Ночная демонстрация зомби. А глаза, горят у них глаза? Ну вот, всех кого видит, видит со спины. Остановиться, развернуться, посмотреть на тех, кто пихается сзади, нельзя - повалят. Шарканье нескольких десятков плюшевых лап невидимым песком засыпало темноту спящей квартиры.
  
  Янка почувствовала, что куда-то поворачивает, вернее ее поворачивают. Несколько игрушек отделились от темной переваливающейся массы и увлекли ее за собой. Ага, к домику подходим. Ну, кто же свечку на ночь не погасил! Они теперь знают, что в домике кто-то есть. Игрушки встали перед крыльцом. Несколько минут попереваливались на одном месте. Первым к двери подошел щенок. Потыкался в нее мордой, и завыл: 'Двай пыграем! Двай пыграем! Двай пыграем!' Говорит, будто рот ватой набит. А, ну да, так и есть, рот набит ватой. Щенок вернулся к топчущимся игрушкам, к двери пошел жираф. Янка чуть не вскрикнула. Глаза у щенка не горели. Они тускло светились, так что днем не заметить. Светились зеленым светом.
  - Зеленым, - шепотом сказала Янка.
  Почему-то ей это понравилось. Если бы глаза оживших игрушек оставались обыкновенными, она бы разочаровалась. Жирафа сменил котенок. Потом - не пойми что, какой-то колобок.
  - Двай пыграем! Двай пыграем! Двай пыграем!
  Вернулся. Ну и что они топчутся? А, ее очередь! Янка, старательно переваливаясь, подошла к двери и ткнулась в нее клювом. Зря она так сделала. Ее второй раз бросило в пот. Голова, набитая ватой, чуть не откинулась назад. Она дернулась, голова удержалась, но дернулась слишком резко для медленных игрушек. Отвыв свое, Янка повернулась, навстречу ей уже шел щенок. Нет, не к ней, идет к двери. Уфф, не заметили. Она вернулась в строй. И что, вот это веселье на всю ночь? Но в домике задули свечку и, сделав еще по два захода, игрушки двинулись дальше.
  
  Янка ковыляла за хвостом котенка, пытаясь понять - куда это они? Оглядываться по сторонам внутри пингвина невозможно. Она попробовала повернуться вместе с пингвином, чуть не упала. С боков ее приперли. Толпа оживших игрушек стала плотнее. И шоркать по паркету они стали как-то в ногу. Плюшевая армия разом поднималась и опускалась, двигаясь вперед. Большие куклы раскачивались как башни. Маленький синий мышонок сидел на голове у белого бычка. Отряд игрушек маршировал внутри тусклого зеленого купола, это светились десятки глаз. Янка пару раз сбилась с шага, и ей почудилось, что идущие рядом создания посмотрели на нее с нехорошим интересом.
  - Раз, два, раз, два, - тихонько шептала она ритм.
  Увлекшись счетом, Янка не заметила, как игрушки остановились, и ткнулась в попу вставшего перед ней впереди слоненка. Голова пингвина дернулась, но удержалась. А-яй! На нее внимательно посмотрела стоявшая справа кукла в костюме пастушки. Янка задержала дыхание. Кукла медленно отвернулась. Теперь все игрушки смотрели в одну строну, подняв, насколько могли, свои пушистые мордочки и пластмассовые личики. Черт! А ее-то голова вообще не поднимается. Пингвинья, то есть. Съехала на бок, клювом вниз. Янка, стараясь, чтобы шкурка не колыхалась, вытащила руку из крыла и изнутри приподняла набитую ватой голову. Только так ничего не видно. Она поерзала, натягивая голову поглубже. Получилось. Теперь она смотрела туда же, куда все игрушки. На королевский дворец. Дворец? Ничего себе! Янка и не думала, что они свои концерты перед королевой устраивают.
  
  Армия оживших игрушек начала хором повторять свой девиз. Совсем тихонечко.
  - Двай пыграем! Двай пыграем! Двай пыграем!
  Ага, тихонечко. Тихо, но все разом. От хорового исполнения 'Двай пыграем' у Янки по спине бегали мурашки, а сама она задрожала. Голова стоявшего у левого крыла ежика начала медленно поворачиваться в ее сторону. Она забылась и молчала! Янка тут старательно забубнила: 'Двай пыграем'. В одном из окон дворца, на втором этаже, зажегся свет. Распахнулась дверь, на балкон вышел - Янка с трудом его узнала в длинной белой ночной рубашке и смешном колпаке - вышел Марк. Игрушки тут же замолчали.
  - Пошли прочь. - Сказал он тихо и зло.
  Игрушки молчали.
  - Вон.
  - Пыграем? - робко спросил кто-то в толпе.
  - Вон! - заорал Марк.
  - Пыграем? - уже два голоса.
  - Вы! Тупые твари! Зачем вы приходите сюда каждую ночь!?
  - Ага, вот откуда у Марка темные круги под глазами, - подумала про себя Янка, - не высыпается.
  - Пыграем?
  - Нет! Убирайтесь! Как вдолбить в ваши головы? Еще рано! Рано! Прочь!
  - Как же рано? - удивилась Янка. - Наоборот поздно, ночь на дворе.
  Игрушки молча переваливались с ноги на ногу. Синхронно. Янке не пришлось стараться, ее раскачивали соседи.
  - Убирайтесь, - слабым голосом сказал Марк. - Еще рано.
  Он зевнул, повернулся и хлопнул за собой балконной дверью.
  
  Еще минут пятнадцать игрушки стояли, задрав головы. Затем, издав что-то вроде коллективного вздоха, начали расходиться. Янка оказалась в компании большого пупса, знакомого медвежонка, страуса на длинных проволочных ногах и черепахи. Они уже подходили к домику, возле которого, как поняла Янка, ей предстоит пробыть до утра, когда в носу у нее засвербело. Странно, что только сейчас, внутри пингвина пыли как в пылесосе. Черепаха первой отправилась тереться о дверь. Янка подвигала носом. Страус пошел. Янка снова вытащила руку из крыла и потерла нос пальцами. Вернулся медвежонок. Пупс толкнул Янку в спину, значит, ей сейчас идти. Нос почти перестал чесаться. Но стоило ей начать произносить букву Д, как:
  - Ах, ах, ах! Пчхи!
  Янка оглушительно чихнула. Голова пингвина отвалилась. И на нее бросились ожившие игрушки.
  
  14.
  
  Игрушки бросились к Янке. Ну, то есть, медленно пошли. Чем-чем, а резвостью они не отличались. Янка спокойно могла от них убежать. Даже уйти. Но не внутри пингвина. Началась самая медленная в истории погоня. Янка быстро-быстро шоркала пингвиньими лапами по полу, за одно движение продвигаясь на четверть шага, даже меньше. За ней, переваливаясь с лапы на лапу, следовали игрушки. Почти смешно. Янка бы смеялась, не светись у них глаза зеленым, и не гнусавь они 'двай пыграем'. А так - повизгивала от страха, оглядываясь назад. Хоть оглядываться теперь может. Страус на длинных ногах обогнал пупса и медвежонка. Черепаха вообще только разворачивалась. Янка тяжело дышала, нитки в шкурке пингвина трещали при каждом шаге, она старалась шагать пошире. А еще ей сильно мешала голова. Не своя, своя помешала спокойно жить, когда придумала выйти ночью из дома, сейчас мешала пингвинья. Большая, тяжелая, набитая ватой, она болталась за спиной из стороны в сторону, раскачивая Янку. Эту голову и зацепил клювом страус, скрипнув проволочной шеей. Янка начала беспомощно заваливаться. Даже взмахнуть руками, как это делают падающие на спину люди, не могла, руки упрятаны в крылья. Она уже увидела на фоне потолка перевернутую морду страуса, чьи глаза горели злобной радостью. Так ей показалось. Но не успела ее спина коснуться паркета, как Янку подхватило что-то белое и потащило в темноту.
  
  Янка понимала, что кричать нельзя, лучше от этого не станет и тихо поскуливала на каждом повороте. Ее волокли лицом вверх, крепко взяв под крылья. Ноги волочились по полу, клюв цеплялся за щели между паркетинами. Поворачивая голову, Янка могла видеть две белые фигуры. Наверное, это особо злобные игрушки, умеющие быстро бегать. Перехватили добычу у медленных. Сверху надвинулось что-то темное. Они забежали за шкаф. Янку бросили на пол, белые монстры рухнули рядом. Они хрипло дышали. Одна из фигур высунула лапу из-под белой шкуры и стянула ее с головы. Глаза не светились, и в темноте Янка могла видеть только темный силуэт на фоне светлых обоев. Ой, что-то знакомое.
  
  - Машка?
  - Гымы.
  Машка утвердительно кивнула. Она запыхалась так, что говорить не могла.
  - А? - Янка повернула голову в сторону второго хрипящего белого кома.
  - Гымы.
  Машка еще раз кивнула.
  - А?
  - Я это, - с трудом сказал из-под белой шкуры Степан.
  На какой-то миг Янка подумала, что Машка со Степаном это и есть самые главные ночные монстры, днем срывающие свою злодейскую сущность в облике ее друзей.
  - Вы?
  - Мы, - подтвердила Машка. - За тобой.
  - За мной? - слегка испугалась Янка.
  - Ага. Следили.
  Машка все еще с трудом дышала, говорить предложениями длиннее одного слова не получалось.
  - Фуух, - выдохнул Степан, и вытер лицо белой шкурой. - Как страшно-то. И я, фуух, не боюсь признаться. Никогда так не боялся.
  Он с кряхтеньем встал на колени и стянул с себя шкуру, скомкал и бросил на пол.
  - Простыня, - объяснил Степан. - Мне твой приятель из подъезда рассказал, что ты пойдешь сегодня. Ну и мы с Машкой тоже решили. То есть, мы раньше решили, но не знали, когда.
  - Ох, думали, не успеем, - простонала Машка, сгибая ноги в коленях. - У меня мышцы болят.
  - У всех болят, - успокоил ее Степан.
  - А что же вы мне не сказали?
  Янка ерзала внутри пингвина, соображая, как из него вылезти.
  - А ты бы согласилась с нами пойти?
  - Ну... Нет.
  - Ну, вот и потому.
  - Значит, вы меня спасли?
  - Да, ерунда.
  Судя по движению воздуха, Степан махнул рукой.
  - А вы мне еще не поможете?
  Янка почему-то стеснялась об этом попросить.
  - Чего?
  - Ну, вот из этого вылезти.
  
  Руки наружу Янка высунуть смогла. За них Степан с Машкой и ухватились. Ногами уперлись в ворот, потянули. Янка, извиваясь как червяк, выползла из пингвина. От нее даже пар поднимался, так внутри вспотела.
  
  - Ну вот, мы же не могли с тобой рядом идти.
  Машка вытащила из рюкзачка пакетик с крошками от печенья и угощала на ощупь.
  - У тебя же демьянов костюм, в нем с этими ходячими хоть обнимайся. А мы простыней накрылись.
  - И кого же вы, боюсь спросить, изображали в этой простыне? Привидение с четырьмя ножками?
  - Ну, мы, - замялся Степан, - мы...
  - Ну, кого? Передвижную кучку сахара?
  - Медведя белого мы изображали, - призналась Машка.
  - Медведя? Белого?
  Янка удивилась так, что растерялась. Она представила себе Машку со Степаном под простыней, с надписью 'Я белый мишка' на боку.
  - Ой, не могу! А вы всех предупредили, что это белый медведь? А то никто не догадался! Предупреждать же надо!
  Янка смеялась, затыкая себе рот ладонями.
  Через секунду начала хихикать Машка. Степан трясся. Он хохотал, запихивая хохот внутрь, чтобы не услышали. Испуг выходил из фей смехом.
  
  - Ну вот, - Машка с трудом успокоилась, - мы не в толпе, а так, за заборами. А как у тебя башка отвалилась, мы побежали. И вообще тебе к фее-крестной надо пойти, - продолжила она без всякого перехода.
  - К кому? - удивленно протянула Янка.
  - Да не надо ей, - перебил Машку Степан.
  - Надо.
  - Да чушь это про фею.
  - Ничего не чушь.
  - Тихо, тихо, - Янка нащупала в темноте руки спорщиков. - Что еще за фея?
  - Фея-крестная. Бывшая. Она в лесу живет.
  - Под столом что ли?
  Под стол Янка не залетала, но видела лес, когда проснулась на подоконнике.
  - Машка, ну перестань!
  - Степан, дай Машке рассказать, - одернула его Янка.
  Он, невидимый, что-то буркнул в темноте.
  
  - Понимаешь, фея-крестная отвечала за детей. Ну, так, в целом. Главная по детям.
  - Новорожденным желания желала? Чтобы там, красивыми стали, или умными?
  Янке феи-крестные попадались в сказках и мультиках.
  - Может и желала. Мы все желаем, чтобы ребенок у больших хороший был, что это этого изменится? Нет, она за детьми присматривала. Ну, успокоиться помогала, когда расшалятся. Чтобы пальцы в розетку не совали. Она самая старая тут, в квартире. Феи советоваться к ней ходили, если что. Уважали, в общем. Вот. А когда Клавдия стала королевой, она ее не признала. Говорила: выскочка, корона набекрень. Еще туалетным ершиком называла. А королева стала потихоньку крестную поджимать. Назначила отдельную фею детских слез. Отдельную фею детского аппетита. Даже фею горшка. И скоро у крестной дел не осталось. Куда не ткнется, а место занято. И она ушла в лес. Королева ее выгнать из квартиры хотела, как других, но не смогла.
  - Ты еще про палочку расскажи, - проворчал Степан.
  - И расскажу. У нее палочка волшебная очень волшебная. Мощная. Если ребенок к варенью тянется, сама понимаешь, как надо палочкой махнуть, чтобы ему расхотелось.
  - А как они спорили? - вспомнил Степан.
  - Да, скандал до потолка.
  Янка подумал, что здесь, в квартире, 'скандал до потолка', это буквально.
  - Это когда она уходила. Королева орала что Августа, это крестная, не умеет за детьми ухаживать, что у нее дети в синяках и царапинах, а при ней, при королеве, дети чистенькие, без единого пятнышка. А крестная кричала, что дети и должны быть в синяках, на то они и дети, а королева делает из них каких-то кукол целлулоидных. Не знаю, что это такое. Королева своей свите крикнула, чтобы крестную схватили, а та палочкой так раз, и полетела себе спокойно. Она на соске тогда летала. А те стоят, как будто им не захотелось ее хватать. Ну и все. Королева посылала своих в лес, те до опушки долетят, и разворачиваются, не могут пролететь. Неохота им становится. А всем остальным она запретила в лес ходить.
  
  - И что, никто не ходил?
  Янка вспомнила переступающую с ноги на ногу избушку на поляне в центре леса. В ее мире в таких избушках жили совсем не добрые феи. То есть, в ее мире в таких избушках жили в сказках. Она уже начала путаться. Вернется - начнет над чайником палочкой махать, вместо того, чтобы включить. Эх, когда она еще вернется. И вернется ли вообще.
  - Не ходил, - вздохнула Машка. - С королевой никто не хочет ссориться.
  - А еще говорят, что кто-то все-таки ходил, и очень потом жалел,- гнул свою линию Степан. - Она там что-то сделала, и феи неделю по лесу бродили, не могли выйти. Незачем тебе туда.
  - А зачем, мне, кстати, туда? - поинтересовалась Янка у Машки.
  - Ну, ты же не хочешь, чтобы королева к тебе переселилась.
  - Не хочу.
  - Я так думаю, крестная тебе поможет.
  - Она меня даже не знает.
  - Зато она королеву знает. И если кто-то может с ней справится, это крестная. Не затем, чтобы тебе стало хорошо, а затем, чтобы королеве стало плохо.
  
  Степан еще пытался спорить, но Янка решила идти. Поможет - не поможет, но на избушку с ногами она должна посмотреть. А фокус с печью и лопатой, на которую нельзя садиться в избушках на ножках, она с детства помнит. Заснули они там же, за шкафом, положив головы на шкуру пингвина и накрывшись простыней.
  
  15.
  
  Утром проснулись с первыми лучами люстры, зажженной большой женщиной. Вся простыня оказалась намотанной на Степана, а Машка накрыла голову пингвиньим крылом. Разобравшись спросонья с тем, кто они и где они, бросились по домам. Немногочисленные утренние феи, летевшие по делам, поглядывали на них с подозрением: по утрам здесь бегать не принято. Так же как вечером и днем. Фей выключателей даже заложил вокруг них круг на куске толстой алюминиевой проволоки, нахмурился, но ничего не сказал.
  
  Дома Янка не успела шагнуть за порог, как ее схватил за плечи Демьян. Ого, а она еще думала, что плохо выглядит после такой ночи. Демьян выглядел гораздо хуже, он не спал ни минуты. Решив, что Янка погибла, он где-то с четырех часов утра прощался и со своей пропащей жизнью.
  - Ты! Ты жива! Жива! Я уже не верил!
  - Спокойно, спокойно, не кричи на всю улицу.
  Янка отодвинула Демьяна и вошла внутрь.
  - Все хорошо. Я потом расскажу, сейчас некогда.
  Она побежала в ванную, наскоро умылась, схватила зубную щетку и полетела помогать умываться своим подопечным. Феев в воздухе прибавилось, на кухне даже образовалась утренняя воздушная пробка. Фей тостера кричал на фея хлеба, а тот, оправдываясь, что-то говорил о фее ножей. Схватив под столом кусочек докторской колбасы на завтрак, Янка влетала в ванную вместе с мальчишкой. Уселась на зеркало над умывальником, и, болтая ногами, стала считать вслух его движения зубной щеткой.
  - Слева, изнутри, раз, два, три, четыре.
  
  Мальчишка явно халтурил. Янка вертела в руках волшебную палочку, наконец, решилась, махнула. Большой задвигал рукой энергичнее. Нет, в Москву феи проникнуть не должны. Пусть у нее будет кариес, но свой, честно заработанный. Еще Янка подумала, что не знает как зовут больших. Феи не называли их по именам, большой, большая и все. Ну да, они для них почти неодушевленные объекты, за которыми надо ухаживать, направлять, управлять. Для феев дружить с большими - это как дружить с велосипедом, шины которого ты подкачиваешь.
  
  Пару дней ничего не происходило. Янка думала о фее-крестной, но не хотела идти в лес, пока не поймет, какая помощь ей нужна. Шкуру пингвина они в сумерках перетащили из-за шкафа в Янкин домик, и Демьян ночью ушел в подъезд. В пингвиний живот ему напихали еды и одежды. Клавдия и Марк Янку больше не вызывали, и она часами сидела на перроне, встречая поезда. Один раз даже попыталась войти в вагон, но станционный смотритель не пустил:
  - Эй, куда? Ты что удумала? Это для гномов!
  Янка не стала спорить. Но задумалась о том, где взять кожаные штаны и шерстяную куртку. Решила: если ей придется остаться в этом мире навсегда, она поедет путешествовать. Как те гномы, с которыми она познакомилась. И никакие королевы ей не помешают.
  
  На четвертый день Янку что-то начало беспокоить. Что-то было не так. К обеду поняла: в квартире стало много мрачных феев. Обычный квартирный фей существо веселое и беззаботное. В жизни у него все понятно, на много лет вперед, порхай себе да помахивай волшебной палочкой. Если, конечно, он не угодит в свиту к королеве. Там даже на день загадывать нельзя.
  
  Янка залетела на кухню к Федору. Возле холодильника, где он обычно крутился, его не видно. Постучалась в дверь. Федор жил там же где работал. Его домик, квадратная коробочка из-под конфет с готовыми прозрачными окнами, стоял между холодильником и стеной. Стучаться у фей не принято, но Янка пока не переучилась. Из-за двери послышалось мычание.
  - Привет! Где корова?
  - Что такое корова?
  Федор лежал на диване, накрывшись пледом.
  - Картинки на пакетах молока видел? С рогами? Вымя и четыре ноги. Вот это и есть корова. Что мычишь? Что случилось?
  - Марк, - простонал Федор.
  - Что Марк? - уже всерьез встревожилась Янка.
  - В сон-комнату таскал.
  - Чего?
  - Ну, ты же рассказывала.
  - Ну.
  - Вот и меня. Туда теперь всех таскают по очереди.
  - Да? И что? Что ты лежишь, умираешь?
  Янка села на край дивана, пихнула Федора, тот поджал ноги.
  - А ты не знаешь?
  - Да что случилось-то? Страшный сон приснился?
  - Не помню я, что мне приснилось. В общем, история такая.
  Федор приподнялся на локтях и переполз из лежачего положения в сидячее.
  - С тобой у них не получилось. И они стали проверять всех подряд. Вдруг кому-то присниться, что им нужно. Вот. Только они никому правду не говорят. Придумали ерунду. Какое-то медицинское обследование. Как будто феи болеют!
  - Подожди, я понимаю, ну, сон-комната, а что ты еле сидишь?
  - Это еще мне повезло, что я сижу. Фей веника и совка в косяк врезался. Его веником в совок собирали. Понимаешь, если каждого фея в сон-комнату на ночь запирать, они несколько лет провозятся. А королева спешит. Дай попить, пожалуйста.
  Федор решил получить удовольствие от своего беспомощного положения. Янка сходила на кухню.
  - Тебе какой сок?
  - Яблочный!
  - Держи.
  - Спасибо. Вот. Они у фея аптечки взяли валерьянки. Целый пузырек. У фея чая и кофе - растворимого кофе, большой пакет. И тем, кто приходит во дворец, они сначала дают стакан валерьянки. Фей - брык - засыпает. Они цепляют на голову проволочки. Посмотрели его сны, и все, до свидания. А он же спит. Тогда ему в рот насыпают кофе. И наливают воду. Беее! Тьфу, у меня до сих пор во рту горько. Только очухался - его на улицу, заходи следующий. У меня от валерьянки с кофе глаза в разные стороны смотрели. И все равно ничего не видели, я на ощупь домой добирался. А мне, между прочим, еще список покупок проверять!
  - Бедненький!
  Янка погладила Федора по коленке.
  - То-то я смотрю, все летают как осенние мухи.
  - А как летают осенние мухи?
  - Как феи после валерьянки.
  
  Янка принесла пострадавшему от экспериментов королевы и советника еще сока, подоткнула плед и собралась уходить. Похоже, ей пора к фее-крестной. Что спросить, она так и не придумала, но, может, крестная сама что-то подскажет. Пока Клавдия с Марком чего еще похуже не сотворили. Уже у двери Янку окликнул Федор.
  - Да, чуть не забыл. А почему на пакетах молока рисуют эту твою корову?
  - А откуда, по-твоему, молоко берется?
  - Из пакетов, откуда же еще?
  Пришлось остаться на пять минут в целях просвещения. Федор под грузом знаний снова лег на диван и застонал. Уходя, Янка слышала, как он бормотал:
  - Молоко! Из коровы! Из животного! Изнутри! Изнутри животного! Какая гадость!
  
  Янка поставила щетку у крыльца, вытерла ноги и вошла в свой домик. В ее кресле сидел Марк.
  
  16.
  
  - Надеюсь, ты простишь мне некоторое своеволие.
  Марк сидел, положив ногу на ногу, и крутил носком туфли. Янка застыла в прихожей, не зная, что делать. Ну не бежать же из собственного дома. Его выгнать? Не выгонется. Накричать, что нельзя без хозяев в дома входить? Он и сам прекрасно знает. Ладно, она ему этого не забудет, а пока сделает вид, что все нормально.
  - Да, ничего, располагайтесь. То есть, продолжайте располагаться.
  - Раз уж я вторгся в твое жилище, я позволил себе похозяйничать и вскипятил чайник. Сколько чаинок ты кладешь в чашку?
  - Чаинок? А, да. Восемь.
  - Две, четыре, шесть, восемь. А мне, пожалуй, покрепче, положу четырнадцать. Как-то я не высыпаюсь в последнее время.
  - Угу, - кивнула Янка.
  Марк поднял глаза от чайника.
  - Слышала про наши эксперименты? Вижу, что слышала. Об этом я и хотел поговорить. И не только. Ты садись, садись. Я за тобой поухаживаю. Чтобы компенсировать, так сказать, неудобство.
  Янка села за стол.
  
  - Как тебе наша королева?
  - А?
  Такого вопроса Янка не ожидала.
  - В смысле?
  Марк слегка нахмурился.
  - Она тебе понравилась?
  - Да, конечно! Очень!
  - Янка так кивнула, что не будь она временно феей, голова бы точно отвалилась.
  - И что тебе в ней понравилась?
  - Ну, она такая... Такая... Она умная, - Янка лихорадочно придумывала чтобы такого хорошего сказать про королеву, и чтобы это походило на правду. - И о всех заботится. И порядок у нее. И дети чистые и без синяков.
  Ой, это кажется лишнее. Марк остро глянул на Янку, но снова сосредоточился на чайнике.
  - И... И... Она справедливая...
  Янка уже не знала, что добавить.
  
  - Ну, хватит!
  Марк стукнул кулаком по столу. Чашки подпрыгнули, ложечки звякнули, кипяток расплескался. Янка вздрогнула. Марк медленно поднял голову. Он посмотрел на нее злыми красными глазами. Темные круги вокруг них стали еще больше и еще темнее, чем неделю назад.
  - Извини, не сдержался. Нервы в последнее время ни к черту. Давай не тратить зря времени, у меня его не много. Я знаю, что ты так не думаешь. Ты знаешь, или догадываешься, что я это знаю. К чему нам морочить друг другу голову? Что ты скажешь, если я назову королеву властной, жестокой, взбалмошной дурой? А?
  Янка пожала плечами. Что она могла сказать? Все так и есть? Чтобы ее прямо отсюда - в коридор? Марк улыбнулся, вернее, поднял уголки рта. Глаза остались злыми.
  - Молчишь? Не доверяешь? Молодец, что не доверяешь. Доверять никому нельзя. Но два разумных фея могут договориться, если преследуют одинаковые цели. А наши цели совпадают. Так?
  Янка снова пожала плечами.
  - Ну что ж, молчи, я скажу за тебя. Ты хочешь вернуться домой. Так?
  Янка начала пожимать плечами, потом кивнула.
  - Ты не хочешь, чтобы королева к тебе переселилась. Я угадал? Можешь просто кивнуть, поверь, для меня это не секрет.
  Янка кивнула.
  - Так вот, в первом я тебе помочь не могу. Мы так и не поняли, как ты сюда попала. Потом, - Марк покрутил кистью, - когда все успокоится, мы можем продолжить эксперименты с аппаратом для чтения снов. В спокойной обстановке. А вот во втором, - Марк посмотрел Янке в глаза, - во втором случае, желание у нас совершенно одинаковое.
  
  Он забарабанил пальцами по столешнице.
  - Я тебе признаюсь. Королева заигралась. Заигралась со своим величием. Ей тут тесно, понимаете ли!
  Марк возмущенно фыркнул.
  - Клавдия окружила себе лизоблюдами. От самых талантливых придворных она избавилась, выгнала в подъезд. Молчи, я знаю, что тебе известно про подъезд. Она упивается восхвалениями. Она мечтает о великих свершениях. В то время как место феев здесь!
  Марк топнул ногой.
  - Там, где мы родились. Из дворца она не видит, что происходит в квартире. Подданные распустились. Нам необходимо наведение порядка. Но не там, - Марк поднял палец, - не в Москве, а здесь, у нас на родине. Если королева откроет проход и часть феев уйдет к тебе, резко снизится эффективность работы. Ты думаешь, это она придумала жестко закрепить за каждым феем его функцию, и разбить эти функции на самые мелкие? Нет, это придумал я. Только так мы можем в полной мере удовлетворять потребности наших больших. А что предлагает она? Половина феев уходит, и она правит двумя квартирами сразу. Но это же невозможно. Она не справится. Она уже не справляется с этой, одной квартирой. Поэтому, - Марк держал руку перед янкиным лицом и загибал пальцы. - Я не хочу, чтобы проход в твой мир открылся, это раз. Королева должна покинуть трон, это два. Не ожидала?
  
  Янка покрутила головой. Не ожидала, в этом она могла признаться.
  - Я думаю о реформах.
  Марк встал и сунул руки в карманы пиджака.
  - Этих, из подъезда я верну. Не всех, конечно, но тех, кто искренне раскаялся. Да, с испытательным сроком и на самые тяжелые работы, но мы не можем разбрасываться подданными. Для каждого фея я напишу регламент работы. Чтобы учесть каждую мелочь. Чтобы исключить возможность своеволия. Скажи, какой длины большие отрывают зубную нить?
  - Не знаю.
  Янке не приходило в голову измерять.
  - Какой удобно, такой и отрывают.
  - Вот! Но это неправильно. Это отсутствие порядка. Я посчитал, оптимальная длина - двадцать пять сантиметров. И ты, или, - Марк помедлил, - или другая фея, которая займет твое место, должна за этим следить. Я привел этот пример, потому что он тебе понятен. Но такой же порядок должен быть наведен во всем. Почему карандаши у младшего большого разной длины?
  - Потому, что разные цвета по-разному расходуются.
  В цветных карандашах Янка разбиралась лучше, чем в зубных нитях.
  - Ты не находишь это глупым? Фей цветных карандашей должен следить за равномерным использованием цветов.
  - А если он поле рисует? Там зеленого много. Или речку? Она синяя.
  - Следующий рисунок должен быть черным или серым. Сейчас ты ищешь отговорки. А если сделать порядок нашей целью, мы найдем возможности. Ну что, по рукам?
  
  Марк протянул Янке открытую ладонь. Она прижала свои ладони к столу.
  - А что вы от меня-то хотите?
  - Ах да, - Марк махнул рукой, как будто для того ее и протягивал, - я так увлекся далекими планами, что забыл о ближайших. Все просто.
  Он развернул стул спинкой к Янке и сел на него верхом.
  - Мы должны заманить королеву в ловушку. Сделать так, чтобы она поверила: проход открылся. И полетела. А мы сразу же чик-чик, - Марк повернул кисть, будто закрывая дверь, - и назад она уже не попадет.
  - Откуда не попадет?
  - Ну что ж, ты уже знаешь так много, что я доверю тебе и это. Вы должны вылететь с ней в форточку. Потом ты быстро вернешься, а я форточку захлопну. И заклею скотчем. И все. Вуаля!
  Марк раскинул руки и поклонился.
  
  - А если я расскажу? Если я расскажу королеве?
  Не то чтобы Янка взаправду собиралась рассказывать королеве о заговоре Марка, но он должен этого опасаться. А то выболтал все тайны.
  - Ха-ха-ха!
  Марк рассмеялся, взявшись за спинку стула и откинув голову назад. Вернее, сделал вид, что рассмеялся.
  - Дитя мое! Королева тебе не поверит. Из всех фей она меньше всего доверяет тебе. Хотя бы потому, что ты не фея. Да и как ты к ней попадешь? Расписание встреч Клавдии составляю я. И почему ты думаешь, что полетев выдавать меня королеве, ты пролетишь хотя бы одну комнату? А? - Марк подмигнул. - Феи иногда бесследно исчезают. Разве ты не слышала? Твой друг из подъезда тебе не рассказывал?
  Янка сглотнула.
  - А кто будет вместо королевы, когда мы, то есть когда она улетит в форточку?
  - То есть как кто? Король Марк.
  Марк снова встал, улыбнулся, застегнул пиджак и щелкнул каблуками.
  - Собственной персоной, перед вами. И я должен тебе сказать, - он навис над Янкой, улыбка стерлась с его лица, - я все равно стану королем. С твоей помощью или без нее. Но если ты откажешься помогать, потом, когда трон вместо Клавдии займет действительно достойный фей, вряд ли твоя жизнь в моем королевстве будет безоблачной. Я даже уверен, что этого не случится. Ты поняла? Ты согласна?
  Янка кивнула. Выхода нет, она должна согласиться, чтобы выиграть время.
  - Не слышу!
  - Да, согласна.
  - Ну, вот и славно. Я был уверен, что мы договоримся. До встречи, моя верная, - Марк усмехнулся, - соратница, и будь готова, я могу вызвать тебя в любой момент.
  
  Марк вышел из домика, насвистывая. Янка минут десять сидела неподвижно, переваривая разговор. Потом начала лихорадочно собираться. Она должна спешить к фее-крестной. Марку нельзя позволить захватить власть, он еще хуже, чем Клавдия. И еще кое в чем Янка уверена. Если она вылетит вместе с королевой в форточку, то форточка захлопнется раньше, чем она вернется.
  
  17.
  
  Янка, вжавшись спиной в стену, смотрела на бородавку, жившую своей жизнью на кончике длинного крючковатого носа. Нос по отношение к ней, не смотря на свой размер, казался чем-то второстепенным. Бородавка обосновалась в районе янкиной переносицы, чтобы не упускать ее из вида, Янка так скосила глаза, что еще чуть-чуть и они увидят друг друга. Фея-крестная шипела с дальнего конца своего носа:
  - Как ты вовремя пришла! Как говоришь, ты называешься? Девочка? Как хорошо, что ты мне попалась, девочка! Я люблю девочек. Вот уж мне повезло! И вот я тебя сейчас!..
  
  Пару часов назад Янка подлетала к опушке леса, росшего под столом. Именно росшего, она очень удивилась, поняв, что маленькие деревца - живые. Они стояли в аккуратных дырочках, проделанных в паркете, и смотрелись не ростками, а вполне взрослыми, зрелыми деревьями, высотой при этом не больше трех янкиных ростов.
  - На лопату не садиться, на лопату не садиться, - повторяла она про себя заклинание.
  Страшилки про фею-крестную в сочетании с шагающим домиком, в котором та жила, заставляли Янку нервничать. Что там еще к таким домикам прилагается? Злобные гуси? Янка посмотрела вокруг. Гусей не видно. Из лужи не пить, дизентерией заболеешь, это понятно. Игла в яйце, яйцо в зайце, заяц в утке. Ой, это не отсюда. Янка, летавшая туда-сюда вдоль границы леса, наконец, решилась и направила зубную щетку к полянке, видневшейся в его центре. Оп-па! Ей полет над деревьями замедлялся, как будто к щетке прицепили пружинку и она растягивалась. Она даже обернулась. Нет никакой пружинки. О-ё-ёй! Пружинки нет, но ее тянет назад! Тянет, тянет... Бросает! Уух! Пару раз кувыркнувшись, она удержалась на щетке и удержала щетку в воздухе, чудом увернувшись от ножки стола. Медленно опустилась на пол, ноги слегка дрожали. Ничего, сейчас походят, перестанут. Янка отправилась через лес пешком. Да уж, забавный лесок. Маленькие, но настоящие фейские деревья, торчащие из паркета. Интересно, сколько сил прилагает главная фея уборки, чтобы хозяйке никогда не приходила в голову мысль вымыть под столом? Где тут феи неделю блудили? Ни травы, ни подлеска, за полчаса весь лес насквозь пройти можно. Вон, уже поляну видно. А на поляне домик. Угу. А вот сейчас бы кустики пригодились. Янка хотела сначала понаблюдать за местом обитания феи-крестной, а потом уже выходить. Или убегать. Смотря, что увидит.
  - Что за лес, если спрятаться негде? - думала Янка, переползая от дерева к дереву. - Все у них ни как у людей.
  Ну да, у них все как у фей.
  
  Домик стоял в центре поляны, медленно раскачиваясь на ножках. Янкиного терпения хватило минут на пять. Из домика никто не выходил, он раскачивался, так и заснуть недолго. Янка вздохнула, поднялась, вытерла потные ладони о джинсы, и медленно пошла к бабко-ежкинскому жилищу. Подойдя поближе, захихикала, зажав рот ладонью. Сам домик сделан из карандашницы, а ножки - это металлические ножки от игрушечного заводного цыпленка. Мультик какой-то, честное слово. Сбоку торчал ключик. Так заманчиво торчал. Так привлекательно блестел. Янка посмотрела на дверь, на ключик, на дверь, на ключик.
  - А все равно ее дома нет. Точно нет, - бормотала она себе под нос, берясь за ключик и упираясь ногами в пол. Домик перестал раскачиваться.
  Янка напряглась, раздался звук трещотки, ключ повернулся на один оборот, еще, еще, все. Уперся. Янкино лицо покраснело от напряжения. Может, лучше не отпускать? А что делать, она все равно его не удержит.
  - Раз, два, три, - скомандовала она сама себе, и отскочила от домика подальше.
  
  Это она правильно отскочила. Ключик закрутился, а домик замотало вперед-назад. Он наклонялся почти до пола, и со свистом воздуха в трубе откидывался в противоположную сторону. Внутри что-то гремело, звенело и бренчало. С каждым движением домик подпрыгивал на цыплячьих ножках, продвигаясь к деревьям. Янка тоже пятилась к деревьям. К фее-крестной она зайдет попозже. Через неделю. Или через две. Когда та сделает ремонт. А то, что это - пришла в гости, а в доме ни одной целой чашки, половина мебели переломана. Домик мотнулся особенно сильно, что-то затрещало. Нет, вся мебель переломана. В щепки. Ага, точно. В самые мелкие щепки. В тот самый момент, когда Янка развернулась, чтобы убежать, дверь домика откинулась, грохнув о стену, и из нее вылетала фея-крестная. Домик, бешено кивая, только подпрыгивал, невысоко. Выброшенная фея гораздо легче дома, она долетела до дерева, врезалась в крону, и, с треском ломая ветки, сползла на пол. Ее голова стукнулась о паркет со звуком пустой тыквы.
  
  Янка зажмурилась. Подумала: достаточно ли быстро она бегает, чтобы убраться из леса живой. Вот сейчас фея как вскочит! Как погонится! Янка открыла глаза. Замерла, готовясь стартовать. Фея не шевелилась. Янка шагнула в сторону леса. Фея не шевелилась. Еще раз шагнула. Постояла, напрягая толчковую ногу. Фея не шевелилась. Выдохнула и решительно пошла. К фее. Она не могла оставить ее лежать без движения под деревом. Янка принялась выкапывать крестную из кучи листьев и сломанных веток.
  
  - Что это было? - спросила фея-крестная через полчаса, ощупывая мокрое полотенце, лежащее на лбу.
  Повезло всем. Повезло фее: она не убилась насмерть. Повезло Янке: крестная не могла пошевелиться, так ее растрясло в домике. Она не прибила Янку на месте, и Янка успела раз двадцать извиниться. Повезло домику - он не сломался. Даже мебели повезло: фейская мебель, падая, не ломается, как в нашем мире не ломается кукольная. Так что вся обстановка просто перемешалась, как в миксере, и Янка долго под командованием феи расставляла по местам стулья, столики и кресла, выбирая их из кучи. Найденную волшебную палочку Янка, от греха, спрятала под диван.
  
  - Вот значит, что Клавка удумала.
  Крестная сидела на кровати и прихлебывала приготовленный Янкой чай из блюдечка. Седые кудряшки делали ее похожей на одуванчик, готовый облететь. Длинный нос и бородавки - на бабу-ягу.
  - Какую еще Ягу? - блеснула глазом крестная, когда Янка осторожно спросила ее о родственниках. - Не знаю таких. Может она из гномов? Нет? Ну и нечего голову забивать. А кто, говоришь, у Клавки в прихвостнях?
  Янка еще раз перечислила всех, кого знала из свиты королевы. Называть ее Клавдией крестная отказалась.
  - Да какая она Клавдия? Клавка и есть. Всех, значит собрала.
  - Почему всех, не всех.
  - Всех главных фей и феев. А Нона тоже с ними?
  - Это кто?
  Янка еще не запомнила всех фей по именам.
  - Фея туалета.
  - Не знаю, вроде, нет.
  - Ну, неважно уже. Вот, значит, что Клавка удумала, - в который раз повторила фея-крестная. Не ожидала, что она так далеко зайдет. А не знаешь ты, почему ко мне никто уже второй месяц не заходит?
  Янка рассказала про запрет королевы.
  - И что ж они, все послушались? Все до одного? А-я-яй! - крестная покачала головой. Это значит, раньше они ко мне за всякой мелочью, помоги там, посоветуй здесь, а как эта, - фея сплюнула, - эта корова в короне запретила ко мне ходить, все испугались и хвосты поджали. Эх! - крестная хлопнула рукой по одеялу, так что расплескался чай. - На-ка, возьми, остыл уже, - она протянула блюдечко Янке, вытирая подбородок.
  
  Едва придя в себя, фея-крестная принялась расспрашивать о квартирных делах. Главным образом о том, кто из фей за что сейчас отвечает.
  - Тридцать пять фей за одним ребенком! - закатывала она глаза, - и отдельная фея соплей! А что она делает, когда большие не болеют? Часто болеют? Да вот потому и болеют, с ними возятся как со стеклянными! Ну а теперь дорогая, - крестная села повыше и глянула на Янку своими острыми, как булавки, глазами, - расскажи-ка мне кто ты такая. Никакая ты не зубная фея, это я за версту вижу. Странная ты. Нездешняя.
  
  Янка рассказала.
  
  - Вот уж мне повезло! И вот я тебя сейчас!.. - фея-крестная схватила Янку за плечи, подтянула к себе, - вот я тебя сейчас расцелую!
  Фея и в самом деле поцеловала Янку в правую щеку, ее нос при этом, скользнув сзади по шее, задел левое ухо.
  - Дай я тебя еще раз поцелую, - протянула руки крестная, но Янка увернулась: волоски на бородавках кололи щеку. - Ну как же ты вовремя здесь оказалась!
  Фея-крестная слушала Янку, ни разу не перебив, только молча кивая в каких-то важных для себя местах. Ни одного 'ух ты', 'ну надо же', или 'ни за что не поверю'. Самая старая и опытная фея в квартире поверила Янке сразу. Она знала, во что можно верить, во что - нет. А выслушав - бросилась с кровати обниматься. Почти не хромая.
  
  - Почему вовремя? - спросила Янка.
  - Если бы не ты, Клавка рано или поздно половину фей к себе в свиту заманила, половину - в подъезд выгнала. И все, пропала квартира. Большим станет неуютно. И они съедут в другую. А в этой никто никогда не поселится. Большие чувствуют, ладно феи в доме живут, или друг друга изводят. А феи, те, что остались бы, одичали, не можем мы в безделье жить. А сейчас, - крестная радостно потирала руки, - самое время порядок навести. Что у нас есть? - Клавка собралась к тебе перебираться, - фея загибала пальцы, - Марк, паршивец этакий, Клавку хочет сковырнуть, всех нормальных фей они измучили, спать не давая, да еще игрушки по ночам бродят. Чудесный наборчик. Как раз, то, что нам надо. Садись, девочка, и слушай, что ты должна сделать.
  
  18.
  
  - Мне нужна шкурка. От игрушки. Любая. Нет, не любая, чтобы на задних лапах ходила, котята всякие не подойдут. Нужно сходить к подъездным феям и попросить что-нибудь. Через Демьяна.
  
  Степан, Машка и Федор смотрели на Янку широко отрытыми глазами. Она позвала их вечером к себе, стазу после чистки зубов, сообщив каждому страшным шепотом, что это тайное совещание, и никому ни слова, тссс!
  - Ты что опять? Опять собралась ходить ночью?
  Машка уже не вскрикивала, ужасаясь янкиным планам, только тяжело вздыхала и горестно подпирала щеку рукой. Степан лихорадочно думал: под кого они на этот раз замаскируются, трюк с белым медведем лучше не повторять. Но если найти черную краску, из той же самой простыни можно сделать зебру. А Федор жевал кусок стебля сельдерея и отрицательно мотал головой. Прогулки с ожившими игрушками - это не для него, и он готов честно в этом признаться. Он начнет нервничать, когда нервничает, он ест, тут-то его и поймают. Ежика с пряником во рту игрушки вряд ли примут за своего.
  
  - Я как раз ходить не собираюсь.
  Янка тянула паузу, наслаждаясь звенящей от внимания тишиной.
  - Это для феи-крестной.
  - Ты к ней ходила!? - закричали феи с восторгом и изумлением.
  - Да. Представьте себе.
  Янка улыбалась во весь рот. Ну, кто стал героем дня? Снова Янка!
  - И что?
  - И как?
  - А она?
  
  Когда феи перестали галдеть, проливать чай и подпрыгивать на стульях, только сучили ногами, покраснев от интереса, Янка рассказала о своем путешествии.
  
  - Вот так. И мне нужна шкурка. Для крестной. Днем лететь она не может, поймают. Я говорю ей: 'Летите ночью'. А она: 'Девочка, ночью не спят не только игрушки'. И ей придется проникнуть на территорию королевы ночью. В замаскированном виде!
  Янка со значением выставила вверх указательный палец.
  - А дальше, дальше, что она будет делать, когда проникнет?
  Машка от нетерпения скребла пальцами стол, так ей хотелось узнать все до конца.
  
  - Дальше. Хм. Дальше...
  Фея-крестная несколько раз ей повторила:
  - О нашем плане никому! Ни слова, ни полслова! У Клавки вашей везде уши, узнает, беды не оберемся.
  Но друзьям Янка решила рассказать все. В них она не сомневалась. И чтобы с ней сейчас стало, если бы она с ними не делилась тайнами? Кто бы спас ее той ночью?
  
  - В общем, так. Слушайте. Марк задумал избавиться от королевы. Сам мечтает стать королем. Он хочет, чтобы я выманила ее в форточку, как будто там проход в Москву открылся. Форточку он захлопнет, королева на улице останется. Мне кажется, меня он тоже назад не пустит. И крестная сказала: 'В своих подозрениях, девочка, ты совершенно права'. А потом она сказала, что избавляться надо сразу от обоих.
  - Кхгк, кхм... Как? - В горле у Степана пересохло от волнения.
  - Хлебни чаю. Это самое сложное. Марк должен вылететь вслед за королевой. Крестная придумала, она через старых знакомых пустит слух, что без короны нельзя стать королем, корона, это в королевстве самое главное. Что-то там про передачу власти. - Янка неопределенно махнула рукой. - А королева без короны не ходит и не летает. Если он меня попросит ее забрать, я скажу: 'Ой, боюсь, дяденька!' - Янка сделала испуганное лицо, Федор хихикнул. - Вот. Тогда он тоже на улицу вылетит, и мы с крестной форточку раз! Захлопнем. Ну, то есть, с крестной и с вами. - Янка посмотрела на друзей. - Вы поможете?
  Повисла тишина.
  
  - А то! Конечно! Само собой! - через пару секунд закричали они.
  Пару секунд феи молчали, не в состоянии поверить своему счастью. Они примут участие в тайной операции по свержению сразу и королевы, и того, кто задумал ее свергнуть! Такого приключения в их жизни еще не случалось. После вторжения кошки. Но там главным героем была кошка, а не они. Минут десять феи, перебивая друг друга, фантазировали, как они 'королеву бац', 'Марка хлобысь', а потом их встречает восторженная толпа феев, провозглашает героями, и, возможно, просит стать правителями.
  - Нет, Федор, правителями мы становиться не будем, даже если очень попросят.
  Вдруг посерьезневший Степан усадил фея холодильника обратно.
  - Хватит нам правителей. И у меня лично нет никакого желания с этим связываться. Только ничего не получится.
  Степан сложил руки на груди и откинулся на спинку стула.
  
  - Э-э-э... Почему? - спросила Янка у молчавшего уже минуту Степана.
  - А потому, что королева выставила посты у двери в подъезд, и запечатала пластилином вход в мышиную нору. Уже второй день связи нет, не пробраться.
  Если уж Степан, наладивший с подъездными феями подпольный, взаимовыгодный обмен говорил, что не пробраться, значит, не пробраться. Подпольный - в прямом смысле этого слова, встречались они под паркетом. И шкурку игрушки, пусть того же пингвина у Демьяна не попросить. Фея крестная не выйдет из своего леса, а без нее они не справятся. Страшно подумать, что теперь будет.
  
  Феи сидели у Янки до самого позднего поздна, до половины двенадцатого, пытаясь что-нибудь придумать. Но кроме нереального 'и тут мы все на них набросимся' ничего не приходило им в головы. Разлетались, когда игрушки уже начали оживать. В результате, сразу после полуночи у янкиного домика собралась целая толпа кукол, плюшевых медведей, верблюдов, мышей привлеченных светом и шумом. Они затянули свое 'Двай пыграем'. Янка сидела за столом, зажав уши руками, и смотрела на неубранную посуду.
  - Гады, - шептала она, - из-за вас или королева в Москву проберется, или Марк всех тут замучает.
  Может, крестная рискнет полететь ночью, если ей рассказать, что со шкуркой ничего не получилось? Или посоветует, как распустить слух про корону, а они как-нибудь без нее смогут? А если не получится? Сквозь ладони проникало тихое бормотанье игрушек. Как же она их ненавидела! Домой вернется - все игрушки повыбрасывает. Взяла бы сейчас какого-нибудь мышонка воющего, и как его... как... Янка отняла руки от головы. А что здесь невозможного? Ничего. Даже ничего сложного. Нужно только... Нужно... Да, придумала.
  
  Засыпала она под завывания с улицы, не пряча голову под подушку и улыбаясь.
  
  19.
  
  Янку разбудил стук в запертую дверь. Свет хозяева еще не включили, значит, даже семи утра нет. Зевая, она босиком прошлепала к двери.
  - Кто там?
  - Зубная фея?
  - Ну. Чего надо?
  - Тебя к советнику королевы.
  
  Янка открыла дверь. На крыльце стоял главный фей настенных календарей, кажется, Прокл, из свиты Клавдии. Чем может заниматься фей настенных календарей, Янка не представляла. Королеве приходилось придумывать новые должности для своих приближенных, и 'главная фея губки для мытья посуды', это еще не самое странное. Похоже, им все равно, лишь бы перед называнием должности стояло слово 'главный'.
  
  - А чё он так рано?
  Янка потерла лицо, не удержалась и еще раз зевнула. Прокл выглядел, как огурец, забытый в холодильнике. Мятый, морщинистый и зеленый.
  - Это тебе рано. - Он поднял уголки рта, изображая улыбку. - А Марку поздно. Он еще не ложился.
  Прокл зевнул, втянув воздух сквозь сжатые зубы, так, чтобы рот не открылся. Он тоже явно не ложился. Янка в ответ зевнула ему в лицо, разинув рот, да еще потянулась. Прокл не вынес провокации и зевнул так, что в его челюстях что-то затрещало.
  - Ну, - э-у-э, - ну ты давай, - а-о-о, - давай, собирайся.
  - Жди, я сейчас, - буркнула Янка, развернувшись.
  Приглашать его в дом она не хотела.
  
  Марк нервно расхаживал по своему кабинету во дворце. Услышав стук пластмассовой двери, бросился к Янке.
  - А вот и ты. Наконец-то. Садись. Сюда. Нет, не у окна. Лучше сюда.
  Говорил отрывисто, румянец на щеках яркий, как нарисованный фломастером, круги у глаз не темные, а уже черные, сами глаза светятся, но никак не здоровьем и радостью.
  - Что-то не так, что-то не так, что-то не так, - забормотал Марк, почти бегая вокруг Янки, сидевшей на пуфике.
  Руки он держал перед лицом и то сплетал, то расплетал пальцы, от чего они становились похожими на двух пауков.
  - Что-то не так! - Выкрикнул он, остановившись перед Янкой и топнув ногой. - Кому ты рассказала о нашем плане, а? Кому, говори, я же знаю, что рассказала!
  Марк протянул к ней руки со скрюченными пальцами, но быстро отдернул. Попытался улыбнуться, но от его недавно обаятельной улыбки остался один нервный тик.
  - Я не буду сердиться, не фея Яна, правда. Я не рассчитывал, что ты сохранишь эту тайну, ха-ха, это и был план, понимаешь, такой план, я тебя проверял. Тебя, и тех, кто прибежал бы ко мне клясться в верности! Да! Это была проверка на лояльность нашей королеве Клавдии! Великой Клавдии!
  Марк поднял лицо к потолку, воздел руки и крикнул:
  - Великой!
  
  Постояв с запрокинутой головой, он прижал подбородок к груди, и заговорил, ощупывая пальцами губы, будто проверяя, толи они говорят, что он хочет:
  - Но почему же никто не пришел? А? Почему? Никто! Из этих жалких, трусливых лизоблюдов, никто не подошел ко мне и не шепнул: 'Я с тобой'. Никто не подмигнул, не дал понять: он все знает, и присягнет мне, как только я стану... Стану...
  Голос Марка затих.
  - Неужели они так преданы ей? Нежели они доложили ей о моем плане, и она все знает? Она знает... Она знает...
  Марк стоял, раскачиваясь и закрыв лицо руками.
  - Знает, и ничего не делает. Никак не показывает, что ей все известно. Так же приветлива, как всегда. За ужином я весь вечер всматривался в ее лицо, понимаешь, - Марк снова повысил голос, повернувшись к Янке, - понимаешь, и ни один мускул не дрогнул у этой... Этой... А! - Марк согнул ноги в коленях, раскинул руки, и начал кружиться на месте. - Я догадался! Догадался! Конечно! Она меня мучает!
  Он резко остановился.
  - Она наслаждается моими страданиями, моим отчаяньем. Если бы она дала хоть какой-то знак, я бы бросился ей в ноги, я бы объяснил, что я не заговорщик, я проверял преданность придворных, я искал слабое звено, искал агентов отребья из подъезда. Или... Или она не знает?
  
  Марк обвел глазами кабинет, и вздрогнул, остановив взгляд на Янке, как будто она внезапно возникла из воздуха.
  - Ты! Ты кому-то говорила? Ты рассказала про наш план?
  Марк рухнул на колени, и протянул к Янке дрожащие ладони.
  - Нет.
  - Нет?
  - Нет. Честное слово.
  Янка соврала, не моргнув глазом. Врагам врать можно.
  - Честное слово? В твоем мире это страшная клятва?
  - В Москве? Ужас до чего страшная. Еще это, как ее... Клянусь своей черепашкой.
  Черепашку Янке только обещали.
  - Черепашкой, - мечтательно повторил Марк, причмокивая губами, как будто черепашка была сахарная и оказалась у него во рту. - Черепашкой.
  Он сел на ковер, махнул Янке рукой:
  - Иди.
  Она еще не дошла до двери, когда Марк лег, поджав колени к груди, положив обе ладони под голову, и повторял затихающим голосом:
  - Черепашкой. Черепашкой. Черепашкой.
  Когда Янка взялась за дверную ручку из желтой бусины, Марк уже спал.
  
  - Псих, - подвела черту Янка, хлопнув дверью, нисколько не боясь, что он проснется и услышит. - Полный псих. Надо ж так самого себя напугать! Этак он первым в форточку выскочит, раньше королевы.
  
  Свет в квартире уже горел, Янка полетала сразу к ванной комнате и успела проскользнуть в нее вместе с большим, умывавшимся первым. Села на край раковины, не обращая внимания на капли, одной рукой ухватилась за кран, другой дотянулась до струи, отдернулась.
  - Эй, сделай похолоднее, кипяток же льется! Пожалуйста!
  Большой на секунду замер, словно задумавшись, протянул руку к вентилям и отрегулировал температуру.
  - Спасибо!
  Янка умывалась, автоматически командуя:
  - Коренные зубы снаружи, нет, внизу, эти ты уже чистил, так, теперь внутри, молодец. Ай, осторожней!
  Большой выплюнул зубную пасту, забрызгав сидевшую на раковине зубную фею.
  - Ну что же это творится!
  На янкиной розовой футболке остались большие белые пятна.
  - А и ладно. Воду не выключай, хорошо? - Крикнула она большому. - И свет не гаси.
  Тот, чуть заметно кивнув, прикрыл за собой дверь.
  
  Янка сняла футболку, джинсы, кинула их в раковину. Прыгнула сверху, ногами запинала одежду в отверстие стока. Вода начала набираться. Янка, окунувшись, подлетела к мыльнице, легла на кусок полупрозрачного мыла, и хорошенько на нем поерзала. Проделала то же самое, перевернувшись на живот. Встала на колени, - ай - поскользнулась, чуть слетев с глицеринового бруска, но удержалась, вцепившись в мыло ногтями. Поставив колени в еще не смывшиеся углубление от выдавленного на мыле названия, наклонила голову и потерла волосы о его поверхность.
  - А теперь смертельный номер! Тьфу, тьфу, - в рот ей попала мыльная пена.
  Янка легла животом на закругленный край мыла, сползла, поймала ногами ребристый край мыльницы, вдохнула воздух, и головой вниз нырнула в раковину. Минут пять она забавлялась, заплывая под льющуюся из крана воду. Тяжелая струя, с нее толщиной, толкала Янку в глубину, она доплывала под водой до стенки раковины, выныривала, и снова плыла под кран. Тем временем, вода поднялась до края раковины. Янка несколько раз глубоко вдохнула, и нырнула. Схватила штанину джинсов, уперлась ногами в дно, потянула... И ничего. Давление воды так прижало одежду к дырочкам слива, что она не могла ее оторвать. Янка вынырнула, отдышалась, попробовала еще раз, с тем же результатом. Так. Если вода перельется через край и затопит ванную комнату, она получит и от главной феи уборки, и от главной феи ванной, и еще от десятка разных фей работавших здесь.
  
  Янка прямо в воде забралась на зубную щетку, плававшую тут же, подлетела к двери и забарабанила по ней кулаками:
  - Эй, кто ни будь! Сюда! На помощь! Пожар! То есть, потоп!
  Услышала ее хозяйка, или так совпало, но большая вошла в ванную, рассеянно, не понимая, что делает, вытащила из раковины янкину одежду, выжала и аккуратно развесила ее на сушилке.
  - Спасибо! - крикнула Янка. - Вот и постиралась.
  
  Совсем высохнуть джинсы и футболка, пока остальные члены семьи больших умывались, не успели, но с них хоть не капало. От влажной ткани она дрожала, но если лететь быстрее, становилось холоднее: ее обдувало воздухом. Повесив в домике мокрое досушиваться, Янка переоделась, вытерла зубную щетку, и полетела искать своих друзей. Им предстояла серьезная подготовка к сегодняшней ночи.
  
  20.
  
  На полу в янкином домике лежал розовый зайчик. Лежал, не шевелясь, мордой вниз. Янка глубоко вздохнула, подняла руку с зажатым в ней ножом и воткнула его зайчику в шею. Нож с треском вошел в ткань по самую рукоятку.
  - Ага! Получил! А вот тебе еще!
  Она два раза ударила зайчика ножом, стараясь попадать в шов.
  - Все. Готов. А теперь мы посмотрим, как ты устроен.
  Острым ножом, гномьей работы, Янка начала аккуратно распарывать швы. На шее. На спине. Ой, нет. Она остановилась. Лучше на животе. Перевернула игрушку с безвольно болтающимися лапками. Сюда пришить завязочки, и легко будет одному надеть и снять. Из распоротого живота Янка вытаскивала белый мягкий волокнистый наполнитель. Из лапок - пластмассовые шарики. Все это она запихала в две старые наволочки.
  - Эй, - крикнула Янка, и стукнула по двери рукояткой ножа. - Можете заходить, все уже.
  
  Но за пять часов до этого Степан, Машка и Федор от янкиного плана пришли в ужас.
  - Нет! - Степан решительно взмахнул рукой, ладонью к Янке, - нам это не позволено.
  - Да ладно тебе, что такого?
  Янка уговаривала их уже минут двадцать.
  - Что такого? Феям этого делать нельзя! Ты понимаешь, у нас даже наказания за это нет, потому что никто никогда так не делает.
  - Машка, - Янка показала на нее пальцем. - Ты же сама намекала, что у королевы не все ее сокровища потерянные.
  - Ну, намекала, - уныло согласилась Машка. - Мало ли что болтают. И ты что, нам с этой королевы предлагаешь пример брать?
  - Да, это лишнее. Хорошо. Вы, феи, можете взять только то, что большие потеряют или выбросят? Так?
  - Так, - кивнули феи.
  - А вам не кажется, что я чем-то от вас отличаюсь? Не угадаете чем? Я вам подскажу. Я не фея! Ясно вам? И на меня ваши правила, не хочу сказать про них ничего плохого, не распространяются.
  Янка гордо откусила кусок крекера.
  - Вы что, не согласны с этим? - спросила она, прожевав.
  Феи, опустив головы, ковыряли стол.
  - Это все равно не правильно. Это же взять чужое, понимаешь?
  Степан уже не горячился, но соглашаться с Янкой не спешил.
  - Да. Даже не спорю. Брать чужое без спроса нехорошо. Но! Вот на этой ладони у тебя, - она взяла его руку и положила на стол ладонью вверх, - на этой ладони судьба всех феев в квартире. И судьба больших, если феям станет плохо, большие уйдут, помнишь, крестная говорила? Ну, то есть, я пересказывала. И судьба моей квартиры в Москве тоже, между прочим. А вот на этой ладони, - она перевернула ему другую руку, - старая, жалкая, замызганная игрушка, которой большие уже год не играли, и играть не будут. Потому что хоть они большие, но они дети. А дети вырастают. Да у меня дома мешок игрушек валяется, не знаем, кому отдать. Я и забыла, что в нем лежит. Могла бы я попросить, большой малыш сам бы мне подарил, легко. Верите? Ну? Ладно, сами вы ничего брать не будете. Только мне немного помогите, хорошо?
  
  - А что нужно делать?
  Степан закусил верхнюю губу, и голову так и не поднял.
  - Да что там делать, ерунда, легче легкого. Надо какую-нибудь игрушку ко мне в домик затащить. Незаметно, само собой. А потом то, что я из нее выпотрошу, - на этих словах лица феев скривились, - куда-нибудь спрятать. Ну, чтобы никто не нашел и не догадался.
  - Да куда же тут спрячешь? - удивилась Машка.
  - Я знаю куда. Туда где никто искать не будет. В ведро с мусором. А он бы точно тебе подарил, если бы ты попросила? - уточнил Федор.
  - Не сомневайся. В детях я разбираюсь. Потому что я сама еще ребенок. В отличие от вас, между прочим. Любимые игрушки дети на виду держат, в кровать с собой берут. А не любимые по углам валяются. Нам, детям, такую игрушку подарить, раз плюнуть, вот так.
  Янка плюнула.
  - А, - Федор задумчиво смотрел на ее плевок. - Тогда ладно. Тогда я протащу, - он снова поморщился, - ну, то, что ты из нее достанешь, на кухню. И выброшу. Все привыкли, что я с пакетами летаю.
  
  - Эй, - Янка еще раз стукнула ножом в дверь. - Заходите, я закончила.
  
  Где взять зайца подсказала Машка. Он валялся за стиральной машинкой уже полгода. Машка его увидела, когда проверяла трубы. Пыльную игрушку, в каких-то грязных разводах Федор со Степаном тащили пешком, за передние лапы, через всю квартиру. А как его спрячешь? Несколько раз их спросили:
  - Вы что, в феи игрушек перевелись?
  - Нет, подрабатываем в свободное время.
  - А куда вы его?
  - В ремонт, - мрачно отвечали они.
  
  Дверь медленно отворилась на ширину ладони. В щели показались испуганные мордочки феев.
  - Да заходите, не бойтесь, ничего здесь страшного.
  Почему-то на цыпочках феи зашли в домик, не отрывая глаз от лежащего на полу зайца, без начинки ставшего плоским.
  - Уххх, - выдохнула Машка, - шкурка.
  - Именно. Чего мы и добивались. Поможешь завязки пришить?
  Машка робко потрогала пальцем искусственный розовый мех.
  - Угу, - кивнула она.
  - Федор это тебе.
  Янка пнула две набитые заячьими внутренностями наволочки.
  - Я завязала, не вывалится. А ты поможешь отнести зайца к фее-крестной. Да?
  Янка посмотрела на Степана. Глаза он снова опустил, но согласился.
  - Да. Куда уж ты без меня.
  
  Через час, завернув заячью кожурку в вязаный половик, Янка со Степаном шли в сторону леса.
  - Постирать бы ее, - беспокоилась Янка, - ужас какая грязная.
  - Сойдет, - пыхтел Степан, пристроивший сверток на плечо.
  Янка несла свою щетку и скрепку Степана, чтобы назад не пешком идти. Возле первых деревьев Степан кинул зайца на пол и сел сверху. Отдохнуть и набраться храбрости.
  - Пойдем-пойдем, - торопила Янка, - там ничего страшного, но до темноты лучше успеть.
  Степан от этого ободрения занервничал еще больше, и шел по лесу цепляюсь тюком за деревья.
  
  Фея-крестная сидела на пороге своего домика, свесив ноги наружу. Завидев гостей, она с кряхтеньем спрыгнула.
  - Ключик, - она показала, - не трогать. Ясно?
  Крестная косо глянула на Янку, и ткнула в грудь Степана волшебной палочкой.
  - Не то квакать будешь.
  - Ага, га, га, - Степан часто закивал.
  - Отойдем-ка, девочка, в сторонку, я тут мозгами пораскинула, есть одна мыслишка.
  Крестная, взяв Янку под руку, отвела ее за избушку. Через пять минут они вернулись.
  - Ну, а теперь, показывайте, что за гостинцы принесли.
  
  - В костюме розового зайчика фея-крестная выглядела сногсшибательно. В его мордочке пришлось прорезать дырку, нос крестной внутри заячьей головы не помещался. Теперь заяц как будто показывал язык. Если к этому языку присмотреться повнимательней, могло и стошнить.
  - Ну как я вам? - глухо прозвучал вопрос из недр зайца. - Апчхи!
  - Ужас до чего хорошо.
  - Чего?
  - Хорошо, говорю. Просто шикарно!
  - А?
  - Шикарно, - крикнула Янка в ухо зайца, ругнулась, откинула ухо, приподняла заячью голову, - Шикарно, - еще раз повторила в щелку, - зеркало принести?
  Степан смотрел на крестную в образе животного, хлопая глазами.
  - Бу-бу, бу-бу, бу-бу - выступил заяц.
  - А? - теперь не поняла уже Янка.
  Крестная откинула заячью голову назад.
  - Тьфу, мама моя фея, до чего ж там пыльно и душно. Зеркала, девочка, мне не надо. Я в зеркало давно уже не смотрюсь, как пятьсот лет исполнилось, сама себя пугаться начала. А на зайца что смотреть, что ли я зайцев не видела? Подтащите-ка лучше мою леталку. Хоть до края леса доберусь не потея.
  Янка ткнула застывшего Степана в бок. Тот вздрогнул, будто проснувшись, и кинулся за синим пластмассовым стаканчиком. Янка такие видела, разного размера и цвета, они вкладывались друг в друга, это для маленьких детей.
  - Ну-ка помогите.
  Они взяли фею-зайца под лапы, и засунули в ступу. Тьфу, то есть, в стаканчик, но Янка подумала именно так: в ступу. Крестная оглядела себя. Уши висящей за спиной головы лежали на паркете.
  - Эх, не думала, не гадала, что на старости лет придется зайцем скакать. Ну, ничего, не преломлюсь. Я-то попрыгаю, а вот Клавка ваша допрыгается. Ладно, собираться пора. Прощевайте, свидимся.
  - А где вы в квартире поселитесь? Можно у меня, - предложила Янка.
  - Нет, нельзя нам в одно гнездо, чтобы сразу обеих не прихлопнули. Найдутся добрые люди, приютят. А не приютят, ноги повыдергаю, - шепотом добавила Крестная, взлетая, но Янка со Степаном этого уже не слышали.
  
  - Что она тебе там шептала? - спросил Степан, проводив крестную взглядом.
  - Да так, ерунда. План номер два. Надеюсь, не понадобиться, потому что все равно не получится.
  
  21.
  
  Несколько дней ничего особенного не происходило. Только столкновения в воздухе участились. Стала привычной картина: двое феев под руки волокут третьего, стонущего от боли к фею-костоправу. Королеве пришлось специально учредить эту должность, вообще-то феи не болели, и, летая, неспособны столкнуться по своей природе, как не сталкиваются птицы. Но Марк продолжал свои опыты в сонной комнате королевского замка. Вернее, опыты королевы, он-то давно понял, что ничего из этого не выйдет, но не мог остановиться, чтобы Клавдия его не заподозрила. Невыспавшихся феев становилось все больше. Янка сама видела, как фея елочных игрушек, летевшая на стеклянной сосульке, прямо на лету закрыла глаза, перевернулась вверх ногами и продолжала так лететь, пока не врезалась в шкаф. Сосулька разбилась, она порезалась, и ее облепили пластырями как мумию. Известий от феи-крестной не приходило. На четвертый день посыльный Марка, главный фей лампочки в спальне, вызвал Янку во дворец.
  
  Увидев Марка, встречавшего ее у задней двери, Янка споткнулась.
  - Вы как себя чувствуете?
  - Нормально, - сипло ответил тот.
  - Ну да, - согласилась она, - конечно.
  Марк постоянно подергивал носом, вытирал пот со лба, и мелко дрожащими руками трогал себя то там, то тут.
  - Ну вот, - сказал он, - свершилось.
  Казалось, слова вываливаются у него изо рта, и торопятся спрятаться в складках одежды.
  - Сегодня мы... То, что мы... Мы говорили...
  Марк смотрел куда-то сквозь Янку.
  - Да, да, я помню. Вы не переживайте так.
  Янке его даже жалко стало.
  - Да. Я постараюсь.
  Марк вытер пот со лба.
  - Сейчас мы пойдем к королеве. Она ждет. Я ее подготовил. Сказал, что портал открыт.
  - Что открыто?
  - Проход в твой мир. В Москву. Из форточки, сразу налево, за углом дома. Королева летит за тобой. Ты долетаешь до угла. Возвращаешься. Я закрываю окно.
  Марк говорил, будто мучительно вспоминая каждое слово.
  - Да-а-а, - протянула Янка, - ага.
  
  - А как же корона, - думала она, - Марк должен вылететь вместе с королевой. Неужели у крестной не получилось? И что теперь? Как бы у него выведать?
  - Марк, а тут такое дело, я вот слышала, что корона, ну, ходят слухи, что корона, что без короны...
  - Да! Конечно! - Марк вдруг оживился, - без короны нет королевства. Корона - символ власти. Корона должна переходить по наследству. По короне узнают короля. Корона - это начало династии.
  - Ну вот, - обрадовалась Янка, - а Клавка, ой, извини, Клавдия ее не снимает, как же я...
  - Конечно, - перебил ее Марк. - Ты не сможешь ее забрать, я полечу с вами.
  - А, может, вы вдвоем полетите, а я форточку подержу, чтобы ветер не захлопнул? - предложила Янка.
  - Конечно, - легко согласился Марк, - ты подержишь форточку, я полечу с Клавдией и отберу корону. И вернусь.
  Он улыбнулся, глядя в глаза Янке. Впервые за долгое время улыбался не только его рот, но и глаза.
  - Уфф, - теперь уже Янка вытерла пот со лба.
  
  Ну, надо же, как все замечательно сложилось! Какая молодец фея-крестная. Как она ему голову закоронила. Ей даже не придется вылетать на улицу, она очень этого боялась. Из фейской квартиры еще есть надежда вернуться домой, а с улицы точно нет. О, кстати.
  - А меня вы домой потом отправите?
  Янка решила его проверить.
  - Тебя? Домой? Потом?
  Марк почему-то очень удивился.
  - Ах, ну да, конечно. Потом. Отправлю. Еще как. Потом.
  Он снова улыбнулся и снова по-настоящему.
  - Правда что ли?
  Янка вышла из роли и спросила совершенно искренне. Вдруг он на самом деле что-то придумал.
  - Правда.
  Марк погладил ее по голове. Рука так дрожала, что не столько гладила, сколько давала подзатыльники.
  - Пойдем. Королева ждет.
  
  Королева сидела на троне, закинув нога на ногу. В брюках! В свитере! Янка впервые видела ее без королевского наряда. Впрочем, она заметила стоявшее в углу вишневое платье. Именно стоявшее, жесткая толстая ткань позволяла платья ставить, и феи не надевали их через голову, а входили внутрь, закрывая, то есть, застегивая платья за собой.
  - Не удивляйся, - махнула она рукой, и сдвинула скипетром корону набок. - На улице, я слышала, бывает такая штука, ветер. Это как будто ты очень быстро летишь, и тебя обдувает воздух. Только ты стоишь на месте, а воздух движется сам. Ужасно. Совершенно непозволительный беспорядок. Вот я и подготовилась к неожиданностям. Как, по-твоему, подходит? Ты же бывала на улице, не так ли?
  - Бывала, - кивнула Янка, - подходит.
  Она хотела рассказать, что на улице кроме ветра случается еще и дождь, но побоялась королеву спугнуть. Вдруг та из-за своей нелюбви к природным явлениям откажется от экспедиции.
  
  - Ты полетишь со мной. Покажешь дорогу.
  - Ой, - подумала Янка. - Ой-ёй.
  - Кстати, у меня есть для тебя сюрприз. Если меня все удовлетворит, а я в этом почти не сомневаюсь, я сделаю тебя своим первым заместителем.
  Марк скрипнул зубами.
  - Успокойся, Марк, никто не посягает на твои полномочия. Не фея Яна станет моей наместницей в этой, как ее...
  - В Москве, - подсказала Янка.
  - Именно. Моя резиденция останется здесь, мне нравятся обои в тронном зале. Но я каждый день буду тебя навещать. Твоей задачей станет приучение тамошних больших к подчинению феям. Полагаю, на первых порах могут возникнуть сложности, но все преодолимо. Большие должны подчиняться бес-пре-ко-сло-вно, - произнесла королева по слогам. - Только при этом условии мы сможем сделать их жизнь по-настоящему спокойной, упорядоченной и безопасной. А, значит, счастливой. Ты согласна?
  Королева наклонилась к Янке, стоявшей перед троном.
  - Согласна, - кивнула Янка.
  
  Теперь-то уж что, теперь можно на все соглашаться, или получится избавиться от этой парочки, или хоть сама в окно от них улетай.
  - Чтобы облегчить тебе работу, я разработала систему наказаний. Если она сработает там, я введу ее и здесь. Между нами говоря, давно пора, некоторые выходки наших больших меня шокируют. Например, позавчера большая девочка положила в чай три ложки сахара вместо двух. И фея сахара не смогла ее остановить. Хотя старалась изо всех сил, так она уверяет. Ну, ничего, лет двадцать отработает фей птиц, научится стараться лучше.
  - Но ведь здесь нет птиц, - удивилась Янка.
  - В этом-то все и дело, - расхохоталась королева, что может лучше исправить поведение, чем работа фей того, что не существует! Уж как она меня умоляла, просила даже сделать феей тараканов. У нас тут один заполз лет пять назад, и его тут же прихлопнули тапком большие. Она надеялась, хотя бы раз в пять лет будет появляться то, феей чего она работает. Обойдется! Впрочем, к делу. Я провела ряд экспериментов. Не только Марк у нас на это горазд.
  Королева игриво помахала скипетром.
  - Есть кое-что поэффективнее волшебной палочки. Вот.
  Она наклонилась, и достала из-под трона булавку.
  - Вот это тебе поможет. Я проверяла на свите. Стоит большому не подчиниться, ты его уколешь. Он не увидит ни тебя, ни булавку. Но ему станет очень неприятно.
  Королева захохотала снова.
  - Ой, - вытерла она слезы, - видела бы ты, как вздрагивал фей верхней одежды, когда я его колола. Поучительное зрелище. Так вот, неповиновение, один укол. Вторичное неповиновение, два укола. Ну и так далее. Это система. Ты поняла?
  Янка поспешила стереть злость со своего лица. Очень уж ей хотелось схватить эту булавку и воткнуть в королеву.
  - Поняла, - бесцветно сказала она.
  
  - Но сегодня нам это не понадобиться.
  Королева засунула булавку на место.
  - Марк!
  - Да, моя королева.
  Янка краем глаза видела, как вслед за руками дрожать начало все его тело.
  - Ты в порядке?
  - Да, моя королева. Немного волнуюсь. Сегодня большой день.
  - Ха! Сегодня великий день! Сегодня день открытия нового мира! Если ты, конечно, все верно рассчитал. Иначе... Ну, ты понимаешь....
  - Да, моя королева.
  Марка била крупная дрожь.
  - Видите, я трепещу.
  - Трепещешь? Как мило. Надо будет завести этот обычай между придворными. Но не пора ли нам отправляться?
  - Самое время, моя королева.
  - Оставь церемонии. Сегодня называй меня просто Клавдией. Как-никак мы оправляемся на своего рода разведку. Быть может, нам встретятся опасности. Ты готов?
  - Да, моя... Да, Клавдия.
  - Что б тебя там воробей заклевал, - подумала Янка.
  
  Они взяли свои леталки, Марк - блестящую желтую часовую стрелку, королева - золотой зажим для галстука. Янка плелась за ними, взвалив на плечо старую зубную щетку.
  
  22.
  
  Королева подняла в воздух всю свою свиту. В нее входило уже не меньше четверти всех фей, населявших квартиру. Приближенные Клавдии висели в воздухе через каждые двадцать сантиметров, образуя коридор от парадной двери дворца до окна. Вернее, трубу, намеченную леталками всех видов и цветов. Внутри нее Клавдия, Марк и Янка летели друг за другом. Никого из рядовых феев придворным отгонять не пришлось, увидев необычное построение, они спешили спрятаться.
  - Ну, где же крестная? Где Степан, где Машка с Федором? - думала Янка, пытаясь высмотреть на полу хоть кого-то из них. - Договаривались, что они помогут выпихнуть Марка за окно. А вдруг они не появятся? А что она сможет в одиночку?
  Янка живо представила страшную картину. Марк захлопнул за ней форточку, и она осталась на улице. И на нее набросились птицы.
  - Бррр.
  Она потрясла головой, отгоняя кошмар.
  
  Окна в этой квартире были не пластиковые, а деревянные, двойные. Форточка внутренней рамы открывалась внутрь, наружной - наружу. Между рамами расстояние сантиметров пятнадцать. Три фейских роста. Внизу валялись дохлые высохшие мухи, не сумевшие выбраться из-за стекол. Внутреннюю форточку кто-то заранее открыл, и они сели на окно, не выпуская из рук леталок.
  - Ну? - требовательно спросила королева.
  - Э-э-э... Ой!
  Марк попытался почесать часовой стрелкой затылок, и ткнул себе в ухо.
  - Ну?
  Похоже, об этом препятствии никто не подумал. Янка постучала пальцами по губам. Внешняя форточка отрыта всегда, и отверстие забрано зеленой пластиковой сеткой, от комаров. Сетка к раме пришпилена канцелярскими кнопками.
  - Ну!
  Королева стукнула по деревянной раме заколкой для галстука. Марк сел на стрелку, подлетел к сетке, подергал край. Жалобно оглянулся. Янка, вздохнув, подлетела к нему. Королева помогать явно не собиралась. Придворных, долетев до окна, она отправила прочь, для сохранения режима секретности.
  - Ножа ни у кого нет? - спросила Янка, обернувшись к королеве.
  Королева презрительно фыркнула. Марк покачивался на стрелке, вцепившись в сетку и глядя на Янку глазами обиженного щенка. Его грандиозный план рушился о препятствие для мелких насекомых. Янка хмыкнула.
  - Раньше надо было думать. Берись, давай.
  Вдвоем они вцепились в край сетки, ногами уперлись в раму, не слезая с леталок, и потянули. Медленно-медленно одна кнопка со скрипом ржавого металла вышла из дерева и, звякнув, присоединилась к мухам между рамами. Марк тяжело дышал. Составление заговоров не относится к числу занятий, полезных для здоровья, его физическая форма перешла в разряд отрицательных величин.
  
  - Марк, болван, как ты смел не подготовить все как следует!
  Королева на заколке уже висела рядом.
  - Прошу, прошения, ваше величество, - задыхаясь, оправдывался тот, дела королевства совершенно не оставили времени...
  - Хватит! - перебила его королева, - что дальше?
  - Добро пожаловать, ваше величество, - Янка приподняла край сетки, - пролазьте.
  - Что? Пролазьте? Я - пролазьте? Как ты смеешь? Королевы не пролазят! Забылась, не фея!?
  Лицо Марка порылось алым румянцем, начиная с подбородка, как будто в него налили томатный сок.
  - Ва... Ва.., - вякнул он.
  - Ваше величество, - вступила Янка, - мы можем позвать на помощь придворных, но тогда все узнают, что вы собрались на улицу. Мало ли какие слухи пойдут, а?
  - И что же мне теперь делать?
  Клавдия, наверное, впервые за свою королевскую карьеру растерялась.
  - В вашей воле отказаться.
  Янка знала, что она на это скажет.
  - Ни за что!
  - Ну, тогда можно совершить подвиг, - предложила Янка. - Когда завоевываешь новые королевства, подвиги - дело обычное.
  - Какой еще подвиг?
  - Ну, вот сюда пролезть.
  Янка приподняла край сетки.
  Королева вздохнула, уронив плечи.
  - А мое королевское достоинство?
  - Ваше величество, - Марк немного пришел в себя, - в этом и есть достоинство королевы, чтобы, невзирая на трудности, идти к новым победам!
  - Сам придумал? - покосилась на него королева.
  - Что вы! Большие вслух читали детям книги. Там, знаете, такие древние короли, они и сражались впереди войска, и спали на земле, и даже переодевались нищими.
  - Ну, до этого, надеюсь, не дойдет.
  - Клавдия, подумай, об этом сложат легенду! Назовут: 'Королева, проходящая сквозь сетку'!
  Марк, учел напряженность момента и решился, для убедительности, на фамильярность.
  - Если б сквозь, болван! Ладно. Яна, вперед. Лезь. Хоть пыль соберешь.
  
  Янка растерянно посмотрела на Марка. Они же договорились! Это он должен лететь с королевой! Марк ковырял сетку, старательно отводя глаза.
  - Яна, я жду!
  Королева, сидя на заколке для галстука, попыталась привычно топнуть ногой, но только покачнулась в воздухе.
  - Ваше... Ваше величество! Я перед могу вами как же!
  Янка думала так быстро, что слова не успевали за мыслями.
  - То есть, как же я могу перед вами? Что потом скажут? То есть, расскажут в легендах? Кто открыл проход в новое королевство? Кто вел нас за собой? Мы, ваши подданные, должны следовать за вами. А так наоборот получается. Ради легенды же, - тихо закончила она.
  Янка напряженно смотрела на королеву. Получилось или нет? Марк косился на них.
  - Хм.
  Королева поправила корону.
  - Ну, возможно, ты и права. Марк, придержи эту зеленую гадость. Ты последуешь за нами.
  
  Королева уцепилась руками за край форточки. Леталку она зажала коленями, подтянулась, протискиваясь в щель между рамой и сеткой. Села. Туловище снаружи, за сеткой, ноги еще внутри.
  - Как обезьяна в клетке, - подумала Янка.
  - Гм.
  Королева решила сказать что-то приличествующее моменту.
  - Подданные! Запомните этот момент. Вы присутствуете при историческом событии. Я первая королева в этой квартире, открывающая дорогу к новым владениям.
  - Ты вообще первая королева, - подумала Янка. - И последняя, если все получится. Но где крестная? Где ее друзья?
  - Там, в сверкающем новом мире нам предстоят великие свершения!
  - Что в моей квартире сверкающего? - подумала Янка. - Кастрюли, что ли?
  - Мое имя большими золотыми буквами впишут в историю. Гм. Ну и ваши. Буквами помельче, вряд ли золотыми, но все же. Ладно. Пора.
  Королева втащила ноги на раму, встала, взялась за заколку, держа ее между ног.
  - Вперед! - крикнула она, размахивая рукой, и прыгнула в воздух.
  
  23.
  
  Королева бросилась с форточки как в атаку. За сеткой мелькнул ее смутный силуэт. Янка с Марком посмотрели друг на друга.
  - Прошу, - Марк, улыбаясь, указал рукой на щель.
  - А корона? - Растерянно спросила Янка. - Вам обязательно нужно забрать корону. А? Ну, корона, символ, власть, помните?
  - Корона?
  Марк широко улыбался. Руки его перестали трястись, темные круги вокруг глаз полиняли. Он как будто стал больше.
  - Корона, не фея Яна, это кусок пластмассы, и не более того.
  - А символ? А власть? - пискнула Янка, продолжая жалкие попытки его уговорить.
   - К черту символы! Власть, вот это да, вот это самое главное. Власть теперь у меня. Я - король Марк!
  Его обычно сутулая спина распрямилась.
  - Корону они мне принесут сами. Сделают из чего-нибудь. Или вообразят ее у меня на голове. Какая разница! Не корона делает короля.
  - Свита! - отчаянно выкрикнула Янка. - Свита делает короля! Она не пойдет за вами!
  - Не пойдет? Тут ты права. Поползет. Свита ползет на запах власти, как слепые черви ползут на запах гниющего в земле трупа! Они присягнут мне раньше, чем я вернусь во дворец! Но мне не нужны неудачники. Как предадут они Клавдию, так предадут и меня. Найдется им замена. И еще какая замена!
  
  - Эй! Долго мне вас ждать!? - крикнула из-за сетки королева.
  Она кругами летала снаружи. Марк вздрогнул и снова сгорбился. Он возомнил себя королем, еще не избавившись от королевы. Затравленно глянул за окно. Он еще мог передумать. Мог отказаться. Мог все повернуть назад. Марк сжал часовую стрелку так, что побелели пальцы. Посмотрел наверх. Напрягся, снова покраснев как помидор. И с тонким визгом: 'Иииииии!' метнулся к внутренней форточке. Уперся руками, она начала закрываться.
  - Аааааааа! - орал Марк от ужаса, пугаясь того, что он делает.
   Форточка двигалась все быстрее, быстрее... С треском она захлопнулась. Янка едва успела отскочить. Марк бросился к шпингалету. Повис, дергая его вниз. Раз, раз, раз, шпингалет двигался рыками. Он только чуть-чуть вошел в гнездо и застрял, сдвинуть его дальше у Марка не получалось. Но этого достаточно, чтобы никто не смог открыть форточку снаружи. Марк упал на деревянный выступ рамы, хватая ртом воздух.
  - Эй! В чем дело! Что происходит? Немедленно вылетайте сюда!
  Голос королевы из-за стекла слышался еле-еле. Марк снова улыбался. Красное лицо его стало розовым. Он даже не повернул к окну голову. Марк смотрел на Янку.
  
  - Хагм, хгам, - он откашлялся. - Должен признать, это было страшно. Пожалуй, нет более волнительного занятия, чем свержение монарха. А сейчас, ты не представляешь, как хорошо я сейчас себя чувствую. Ух!
  Марк сжал кулаки и потряс ими над головой.
  - Сделал бы государственные перевороты своим хобби, но кроме меня монархов здесь нет, а свергать самого себя, это вульгарно. Самое время тебя поблагодарить. Ты мне необычайно помогла. А ваша с крестной попытка избавиться сразу от меня и от Клавдии, изрядно меня посмешила.
  Янка похолодела, по пальцам забегали мурашки.
  - Нет, вы действительно надеялись, что я куплюсь на этот бред про создание династии и магию предметов власти? Скажи, надеялись, да? Да?
  Янка кивнула. Марк расхохотался.
  - Я едва сдерживался, когда старые дружки этой ведьмы феи-крестной шептали мне по углам чушь о сакральном значении короны. Я кивал с серьезным лицом, но каких сил стоило мне не рассмеяться. Ой, ну хоть сейчас можно расслабиться.
  Марк снова захохотал.
  - А эта старуха и твои дружки, они в тюрьме, да. Я не говорил? Ну да, я же всего минуту как король, извини, что не успел сказать раньше. Мне, знаешь ли, не нравится, когда меня толкают в спину и выпихивают за окно. Вы ведь это задумали, да? Ну, скажи, скажи, теперь можно. Да?
  Янка молчала, потупив глаза. Говорить ему она ничего не собиралась. Внутри у нее сделалось пусто. Она понимала, что нужно бежать, но не осталось не сил, не желания. Они проиграли. Она не знала, что делать.
  - Ну а теперь я займусь тобой!
  Марк продолжая улыбаться, бросился к Янке. Она дернулась, но не успела пролететь и миллиметра, как Марк вцепился ей в руку. Он резко дернул Янку к себе. Она вскрикнула и свалилась со щетки, которая, стукнувшись о батарею, упала на пол. Марк, держа Янку одной рукой, полетел от окна. Он не оглядывался. В стекло, с той стороны, снаружи, с улицы, билась королева. Теперь уже бывшая. Она грозила кулаками и что-то кричала, но из-за стекла ничего не было слышно. Королева могла остаться на улице, или попытаться пролезь в пространство между оконными рамами через щель в зеленой сетке. Где присоединиться к дохлым мухам. О том, что бы большие никогда не открывали форточку, Марк позаботится.
  
  Держа Янку за руку, он летел через квартиру. Янка постанывала, руке больно, кожа на запястье горела, кости трещали. Но она не кричала: бесполезно, звать на помощь некого. Смотрела вниз, видела свои ноги, фейские домики, но ни одной феи или фея, все куда-то попрятались. Марк пролетел через гостиную, значит они не во дворец. Через прихожую завернули в детскую. В углу комнаты, рядом с двухэтажной кроватью, расставлены какие-то коробочки, к детям отношения не имеющие.
  - Добро пожаловать в мою тюрьму! - крикнул Марк, и, не снижаясь, разжал руку.
  
  Вот тут уж Янка закричала. Одно дело знать, что фея не разобьется насмерть, упав на пол, как не разбиваются жуки, цыплята и прочая мелочь, другое - проверить это на себе. Шторы в детской задернуты, в полумраке она не видела куда летит. Заметила что-то темное. Бух! Янка приземлилась точно на коричневого медвежонка. Провалилось в его мягкое брюхо, как в подушку. Полежала, приходя в себя. Начала приподниматься. Глаза медвежонка загорелись тусклым зеленым светом. Он обнял Янку лапами и сказал:
  - Двай пыграем.
  
  24.
  
  - Нет, - закричал Марк, круживший сверху, - прекрати, ватное чучело, никаких игр. В тюрьму ее, слышишь, в тюрьму! Как я устал от вас! Тюрьма! Охранять!
  Медвежонок, не выпуская Янку из объятий, поднялся на задние лапы.
  - Трма. Охраать, - повторил он команду.
  Янка попыталась вывернуться из мягких лап, но лапы сжались, перестав быть мягкими. Медвежонок сдавливал ее живот, не давая дышать.
  - А! - выдохнула Янка остатки воздуха из легких и забила ногами.
  Медвежонок, пошел, раскачиваясь, Янка не доставала даже высокого ворса ковра, покрывавшего пол в детской. В глазах у нее потемнело, в этой темноте запрыгали красные искорки. Она еще раз попыталась разжать медвежьи лапы, чтобы вдохнуть, успела заметить еще несколько игрушек, идущих к ним, и потеряла сознание.
  
  Очнулась Янка в банке из-под кофе. В жестяных стенках пробиты дырочки, для воздуха. На полу даже тряпочки нет. Левые бедро и плечо болели, видимо, ее просто бросили внутрь и закрыли крышку. Такую крышку руками не открыть, если плотно сидит. Надо чем-то подцепить, ножом или ложкой. Янка так делала, когда была большой, в Москве. Сейчас до крышки не допрыгнуть. В дырочки пробивался свет, синий от штор. Янка легла на спину, подложив руки под голову, и смотрела на стенку банки, как на звездное небо. Марк избавился от королевы. Ее друзья в тюрьме. Она тоже. Игрушки оживают днем. А Марк ими командует. Что он говорил про замену? Там, на форточке? Свите найдется замена? А еще той ночью, когда Янка вышла из домика в шкурке пингвина, игрушки собрались перед дворцом, а Марк им что-то кричал. Что же он... Еще не время? Еще рано? Да, что-то такое. А сейчас, получается, пора. Вот, значит, какая замена свите. Вот кто оживил игрушки. Янка на мгновение порадовалась тому, что она сейчас в плотно закрытой банке, а не в квартире, где игрушки бродят средь бела дня. Вздохнула, повернулась на бок. Ой, на другой, этот болит. Попыталась представить, что Марк с ней сделает. Назначит на самую-самую жалкую работу? Отдаст игрушкам? Самое простое - ничего не делать, оставить ее в этой банке и все. О возвращении домой лучше забыть. Она навсегда останется в фейской квартире. Думая о том, как долго продлиться это 'навсегда' Янка заснула на мокрой от слез жести.
  
  Проснулась от голода. И еще от чего-то. От шороха. Кто-то шуршал снаружи. Дырочки в стенках банки угадывались с трудом, значит, наступила ночь. Янка приподнялась на локтях. Левый болел. Что-то звякнуло по жести. Скрежет, глухой стук. Похоже, кто-то свалился на ковер. Снова скрежет. Скрипнула крышка. Жесть брямкнула, прогнувшись. Кто-то залез на банку. Судя по звукам, под край крышки что-то пытались просунуть. Значит, за ней пришли. Если игрушки начали ходить днем, страшно подумать на что они способны ночью. Янка отползла к стенке, села, обняв колени руками. В спину кололи острые края пробитой снаружи дырки. С громким чпоком крышка отлетела, шурша, покатилась по ковру. В круглом отверстии на фоне белого потолка показался черный силуэт. Игрушка. С рогами. Нет, с ушами. Длинными, они свесились внутрь банки, когда игрушка наклонилась. С ушами? Длинными? Янка знала только одну игрушку с длинными ушами, она лично ее распотрошила неделю назад. И глаза у нее не светились.
  - Янка? - глухим шепотом спросил зайчик.
  Она помедлила, потом шепнула:
  - Да.
  - Ура! Я сейчас.
  Заяц исчез. Снова что-то грохотнуло по жести, и в отверстие банки спустился отрезок рельсов, от игрушечной железной дороги.
  - Вылезай!
  
  - Феи-придворные нас сунули под перевернутую сушилку для посуды, -рассказывал Степан, - ну, ты видела на кухне, из блестящей проволоки. Поодиночке похватали, леталки отобрали и туда. Фея тапочек поставили охранять.
  - А большие куда смотрят? У них столько всего перетаскали. Должны же спохватится.
  Машка подсунула возмущавшейся Янке еще один кусок сыра.
  - Ага, спасибо, два дня не ела.
  - А нету больших. Они на дачу уехали, на три дня, праздники у них какие-то. Мы-то про это не думали, а Марку главный фей настенных календарей подсказал. Вот он и выбрал время.
  Федор пошарил в пакете с продуктами и протянул Янке виноградину.
  - Ой, спасибо. А как же вы, ой, - Янка облилась виноградным соком. - Фу. -Она вытерла шею. - Как вы сбежали?
  - С феей-крестной? Вот уж несложно. Нас фей тапочек сам отпустил, - Степан улыбнулся, вспоминая, - она ему пообещала ноги поотрывать, он пачку соли, которая сушилку придавливала, скинул, и улетел. Ну, мы и выбрались.
  
  Янку освободил Степан. Банку никто не охранял, выбраться изнутри все равно невозможно, а снаружи игрушки неприятностей не ждали. Янка вылезла по отрезку рельсов как по лестнице, на нем они и улетели. Пол под ними освещали зеленые всполохи - всю квартиру заполонили ожившие игрушки. Но они не слонялись бесцельно, а что-то ломали, что-то куда-то тащили, чем-то стучали и двигались куда уверенней, чем раньше. Машка и Федор встречали Янку со Степаном у домика феи-крестной, в лес игрушки пока не заходили. Причем Машка держала янкину зубную щетку как солдат ружье 'на кураул'.
  - А где крестная?
  Янка, наконец, наелась, и сидела, вполне довольная жизнью. Сытая, на свободе и рядом с друзьями. Ночью, в лесу, в окружении злобных шустрых игрушек. По сравнению с банкой из-под кофе - просто рай.
  - Уехала.
  Машка теребила уши валявшейся на паркете заячьей шкуры.
  - Сказала, что займется планом номер два, велела найти тебя и уехала на последнем поезде.
  - А станционный смотритель? Он же не пускает фей из квартиры на поезд?
  - Ну, ты же знаешь, что в таких случаях говорит крестная.
  - Что вырвет ноги?
  - Ага. Его как вентилятором сдуло, только фуражка осталась. Что за план-то?
  
  Янка рассказала.
  
  - И ты в это веришь?
  - Нет, - Янка покачала головой. - Не верю.
  - И что делать будем?
  Федор подоткнул под себя заячий мех, и, кажется, собрался спать.
  - Постараемся поверить, что нам остается.
  - А плана номер три у крестной нет? - Федор зевнул, - Не припасла, случайно?
  - Не знаю, мне не рассказывала. А как Марк игрушки оживляет? - сонно поинтересовалась Янка. - Не знаете?
  - Ну, крестная что-то говорила. - Степан потер глаза. - Что когда дети с ними играют, в игрушках что-то от детей остается. Марк что-то с этим что-то делает, и вот, они ходят. Я не до конца понял.
  
  Что может в игрушках оставаться от детей кроме грязи и царапин, Янка не знала. Ей приснилось, что она кукла, огромный ребенок распарывает ей живот и ложкой засовывает внутрь горячую гречневую кашу. И каша булькает, толкает ее изнутри, и говорит: вставай, пора, вставай, пора. Янка открыла глаза.
  - Вставай, пора, - еще раз дернула ее за плечо Машка. Сегодня крестная должна вернуться.
  - План номер два? - просыпаясь, уточнила Янка.
  - План номер два. Если хоть что-то получится.
  
  25.
  
  Утро друзья встретили в плафоне люстры. Если бы люстру включили, они бы изжарились на лампочках, но большие уехали на дачу, включать некому. Розовое пятно солнечного света медленно сползало с потолка на стену. По гостиной маршировали феи.
  
  - Шевелитесь, - кричал Марк, летавший над рядами феев на желтой часовой стрелке. - Бездельники. У нас остался всего день! К приезду больших все должно быть готово!
  За каждым десятком феев шла игрушка. Но на всех игрушек, видимо, не хватало. Среди жирафов, коров и пластиковых пупсов попадались фигуры, собранные из деталей конструктора, и даже просто из деревянных реечек, линеек и кубиков. Вот что происходило ночью - игрушки мастерили игрушки. Впрочем, с тем, что у них получилось, не согласился бы играть ни один ребенок. Стоило кому-то из феев остановиться, как он получал тычок в спину. От собранных ночью деревянных пугал в спинах оставались занозы.
  
  Феи под присмотром игрушек разбирали свои домики. Это не сложно, фейские домики сделаны главным образом из упаковочного картона и бумаги. Они вытаскивали проволоку, скреплявшую детали, складывали их стопкой и относили под буфет. Там другие бригады строили что-то грандиозное. Картонные стены, сцепленные из множества кусочков, огораживали пространство под буфетом по всему периметру, в высоту - от пола до его темных полированных панелей.
  
  - Старайтесь, - кричал сверху Марк, - вы стараетесь для себя. Это наш новый дом. Общий дом. Теперь мы будем жить вместе. Никаких домиков. Никаких отдельных комнат. Нам нечего скрывать друг от друга. Вы будет жить на виду у меня и моих новых помощников. Это и ваши помощники. Вам не придется ни о чем беспокоиться. Они скажут вам, что и когда делать. Они вас разбудят и отправят на работу. Они вас встретят и накормят. Он постирают вашу одежду и заправят ваши постели. У вас начинается совсем другая жизнь. Жизнь без забот и раздумий.
  Марк, очевидно от восторга, поднялся вверх и облетел вокруг люстры. Сидевшие в ней феи и Янка спрятались поглубже в плафон.
  - Отныне должности главных феев отменяются. - Марк нырнул вниз и пронесся над паркетом. - Все феи равны. И я такой же, как все. Моя корона, это не знак превосходства, это символ безустанной заботы о вас, моих подданных. Это не привилегия, а тяжкий груз, который я несу со смирением и гордостью.
  
  На голове у Марка действительно что-то блестело. Янка присмотрелась. Похоже, колпачок от пузырька с лекарством, оклеенный конфетной фольгой.
  - Вот, значит, как он вывернулся, - подумала Янка.
  - А что они ему подчиняются, а? - возмутился Федор. Их же больше. Пихнули бы эти игрушки и бежать!
  - Вот возьми и пихни, я на тебя посмотрю, - предложил Степан. - Нашелся смелый на люстре сидеть.
  - Они же сильнее, - добавила Машка. - И куда бежать-то?
  - Игрушки всех так по ночам напугали, что днем их еще больше боятся. Мне вот страшно, - призналась Янка.
  - А леталки-то у них отобрали, - добавил Степан, - все пешком ходят.
  
  В дальнем углу гостиной, из отверстия тоннеля показался дымок.
  - Смотрите, смотрите, - Янка с друзьями пихали друг друга локтями, - поезд.
  Вслед за дымом из стены медленней, чем обычно, выехал паровоз. Они напряженно за ним следили.
  - Ну? Поезд как поезд, пять вагонов. - Машка от волнения грызла ногти.
  - Что поезд как поезд? Подожди, он еще подходит, - пыталась успокоить ее Янка.
  Перрон из деревянных кубиков еще не успели разобрать, только вместо феев его окружали игрушки. Фуражку станционного смотрителя нацепил щенок. Паровоз, подъезжая, дал гудок. Игрушки подошли поближе. Поезд остановился, паровоз выпустил весь лишний пар, накрыв перрон белым густым туманом.
  - Ну, пора, пора? - теребили Янку феи.
  - Сейчас, сейчас.
  Она пыталась увидеть что-нибудь сквозь пар. Ветра в квартире никогда водилось, белые клубы рассеивались медленно. Квартирный воздух разбавлял их, как вода разбавляет молоко. Проступили темные фигуры. Вдруг, несколько клубов пара рванулись вверх. Из них, как из киселя выскочили...
  - Феи! - закричала Янка, - лесные феи!
  Крылья лесных феев разогнали остатки тумана. На перроне обнаружились гномы в шерстяных куртках. Только в одном месте туман сохранился, в ступе феи-крестной, откуда вытекал через края, как пена из кастрюли. Крестная взлетела выше всех, и махала руками, отдавая команды.
  - Пора! Вперед!
  Янка выбросила из плафона люстры зубную щетку, прыгнула следом, оседлала ее на лету, и спикировала к паркету.
  
  - К поезду, бегите к поезду, - кричала она, пролетая над рядами квартирных феев.
  Те ошеломленно задирали головы. Сторожащие их игрушки головы поднять не могли, у них головы так назад не загибались. Утенок, две куклы и дракон упали на спины, чтобы увидеть - что происходило сверху. И нечего не увидели, пока они соображали, что делать, Янка уже улетала.
  - К поезду, не стойте, быстрее!
   Феи стояли, оглядываясь на своих конвоиров. Игрушки тоже стояли, они подчинялись приказам Марка. А Марк, беснуясь, орал что-то нечленораздельное. Он, то бросался в погоню за Янкой, то сворачивал к вокзалу, выписывая в воздухе петли. Янкины друзья перелетали от одной группы гномов к другой, крича то же, что она:
  - Бегите к вокзалу!
  
  Вот один из феев сделал шаг в сторону, но его тут же прижал лапой к паркету плюшевый рыжий кот. Последний приказ, отданный игрушкам: не позволять феям расходиться, никто не отменял. В дело вступили гномы и лесные феи. Тех, кому приходилось иметь дело с настоящими медведями, волками и даже великанами, игрушечными котами не напугать. Гномы по трое, по четверо бросались на игрушки, валили их на паркет и связывали лапы травяными веревками. Лесные феи хватали игрушки за уши, хвосты, загривки, и затаскивали на книжные полки. Те жалобно мяукали, гавкали или рычали, что кому свойственно, но прыгать вниз боялись. Кое-где гномы разбирали собранных этой ночью деревянных и пластиковых уродцев на запчасти, деловито запихивая отломанные детали себе в рюкзаки. Квартирные феи, глядя на этот кавардак, испуганно жались друг к другу. Тогда Янка с друзьями спешились, и за руки, по одному, потащили их к поезду. Феи растеряно хватали за одежду тех, кто поближе, схваченные хватали дальше, и к вокзалу потянулись длинные цепочки феев. Дело пошло быстрее: увидев движение, феи, еще не охваченные янкиным вниманием, сами двинулись в нужном направлении, решив, что так надо.
  
  На перроне гномы усаживали феев в вагоны, на все вопросы отвечая:
  - Потом, потом вам все объяснят.
  Из тоннеля показался еще один поезд.
  - Состав отправляется, - закричал гном по имени Митрофан, и дернул за язык вокзального колокола.
  Колокол оторвался от столба, тогда Мирофан взял его в руку и затряс, будто объявляя конец урока.
  - Заканчиваем посадку!
  Янка подлетала к перрону:
  - Еще место есть, упихивайте, упихивайте!
  А? - не поняли гномы.
  Там же еще стоячие места, и вообще свободно!
  Кто бы мог подумать, что опыт поездок в московском метро пригодится ей в такой ситуации.
  Гномы, прошедшие краткий курс обучения, утрамбовывали феев в вагоны.
  - Просим прощения, потерпите, ничего, тут недалеко, всего две станции.
  
  - Ты мне еще поверти глазами! Ты мне еще порычи! Я из тебя подушку сделаю! Для иголок!
  Кто-то тащил к поезду за связанные лапы тигренка.
  - Толстый!
  - О, привет Янка. Клёво тут у вас.
  - Э, ну да, ничего так.
  - А я решил сестренке подарок привезти. Не знаешь, он у нас шевелиться будет?
  - Не-а, - Янка помотала головой, - не знаю.
  - Ну, ничего, будет просто игрушка. Можно взять? - запоздало спросил Толстый.
  - Да бери, чего уж там. Будем считать его военнопленным.
  - Во, и я тоже самое Белке говорю, а она: детей без игрушек оставляешь, детей без игрушек оставляешь, - состроил морду Толстый.
  - Да, детей без игрушек оставляешь. Брось сейчас же. Привет, Янка.
  Подоспевшая Белка дернула тигренка из рук Толстого.
  - А она мне разрешила! - завопил Толстый, показывая на Янку.
  - Разрешила, разрешила, - подтвердила она. - Пусть берет. Чем меньше у детей таких игрушек, тем, наверное, лучше.
  - О, правильно, я еще возьму.
  - Всех связали! - раздался голос сверху.
  - А, это наш Малыш, помнишь? Давай вниз, - Толстый махнул рукой свободной от тигренка. - Научился у фей летать, теперь вообще почти не ходит. Вниз, говорю, воробушек наш ободранный.
  - Привет, Янка! - поздоровался Малыш. - Все игрушки связаны. Ну, почти. Несколько кукол закрылись во дворце, никак выковырять не можем. - Доложил он.
  - И не надо, - это подошел Профессор. - Мы их снаружи заперли, пусть сидят сколько хотят. Я только что оттуда. Здравствуй, Янка.
  - Привет!
  Вокруг Янки крутилась такая карусель, что голова ее тоже стала немного кружиться.
  
  - Вы? Крестная? Успели? - не знала она, что спросить.
  - Успели, как видишь. Крестная ваша это что-то. Нас нашла, сказала, что от тебя. Ну, мы же вчетвером не справимся, надо всех поднимать, - рассказывал Профессор. - Мы ее к Тимофею, к главному гному в нашей деревне. Малыш к феям слетал, привел Феста. Они сначала: мы не можем, мы в дела квартир не вмешиваемся, и куда мы всех поселим, и чем будем кормить. Потом они к Тимофею в дом ушли, так ругались, что крыша подпрыгивала. Что она там с ними сделала, не знаю, но вышли тихие такие, собирайтесь, говорят, надо помочь нашим братьям и сестрам. Каким еще братьям и сестрам, нет у нас здесь родственников. Ну, главное, все получилось, так ведь?
  - Да, - протянула Янка, которая сама еще не поняла, что же у них получилось. - А где фея-крестная?
  - Да откуда я знаю, я сам себя не могу найти в этой вашей квартире. - Ответил за всех Толстый. - Какой же у вас кавардак! - добавил он с восхищением.
  - Ладно, подождите, я сейчас.
  - Подожди, - придержала ее Белочка, - еще потеряемся в суматохе. Давай, встречаемся у последнего вагона. А если нас уже не будет, найдешь меня с Малышом в Новой деревне, или Профессора с Толстым в Старой. Поживешь у нас, хорошо?
  - Спасибо Белочка! Обязательно. Конечно! С радостью!
  Это очень кстати. Куда ей самой податься, после освобождения квартиры, Янка пока не думала. Она села на щетку и поднялась повыше.
  - Ну, одно слово, городские, летают, на чем попало, - сплюнул Малыш и пару раз взмахнул крыльями.
  
  26.
  
  Крестную Янка не нашла, зато нашла Степана.
  - Я ее только издалека видел, и, по-моему, она гналась за Марком.
  - А Федор, Машка, где они?
  - Не знаю. Да не пропадут.
  - Не пропадут, - согласилась Янка. - Но найти их надо обязательно. Особенно Федора.
  - Почему это?
  - Он же фей холодильника. А нам всех кормить надо.
  Степан, висящий рядом с Янкой на спичке, скрепку он потерял, посмотрел вниз. Внизу был разгром. До высоты пятнадцати сантиметров от пола. Те домики, что феи не успели разобрать, сломали в процессе битвы с игрушками. Пол усеян обломками стен, осколками разбитой посуды, клочками бумаги, обрывками ткани. В этом мусоре образовались тропинки, по ним, поднимая пыль, цепочки феев брели к вокзалу. Кое-где стояли, озираясь, гномы, с чем-нибудь тяжелым в руках, на случай, если объявятся неукрощенные игрушки.
  
  Из прихожей слышался шум. Янка со Степаном полетели туда. У полки для обуви, где располагался бар 'Под каблуком' стояла толпа феев. Знакомых, местных.
  - Эй, выходите, - стучал фей носков по двери бара.
  - Что такое? - приземлилась Янка.
  - Там паршивцы из свиты королевы спряталась.
  - А я видела, как придворные к поезду шли.
  - Да не все, а самые паршивые паршивцы. Те, кто больше всего над феями издевался. Боятся, что их как игрушки свяжут и...
  Фей не знал, что 'и'.
  - К игрушками они как раз не имеют отношения. Вы их оставьте, мы же никого не гоним, пусть сидят здесь, раз охота. А вы фею-крестную не видели?
  - Возле детской вроде бы мелькала.
  
  Фею-крестную Янка нашла сидящей на банке из-под кофе. Той самой.
  - Присаживайся, - крестная подвинулась и похлопала по крышке.
  Янка села, положила на колени щетку, и со стоном потерла поясницу.
  - Устала?
  - Угу.
  - Еще бы. Но какое дельце-то мы обстряпали! - Крестная потрепала Янку по голове. - Не надеялись, чай?
  - Нет, - честно призналась Янка.
  - Ну да, какая мне, старой, вера. Ладно, главное получилось. Ой, во время девочка, ты у нас объявилась. Давно пора было этот гадюшник разлохматить.
  - А они там, на улице, ну, на природе, приживутся?
  - Почему нет? Руки-ноги есть, летать не разучились, настроят гнезд, гномы нам на первое время одежки теплой подкинут, года через два зимой в снежки играть будут. Мы ведь и жили так когда-то. Потом уже вместе с большими устроились. И забота эта наша о них, перво-наперво о себе забота. Чтобы в тепле и при вкусной еде, которую тебе на дом приносят. Ничего, пообвыкнутся, возвращаться не заходят.
  - А можно будет вернуться?
  - Почему нет? Кого-то веревками привязывать, что ли, будем?
  - А большие как же? Без нас? То есть, без вас?
  - Тоже привыкнут. Сколько можно им сопли подтирать. Ты-то с нами?
  - Ну да, - помедлила Янка. - Я у гномов поживу.
  - У этих шебутных, что ли?
  - Ага. Профессор, Белочка, Толстый, Малыш. Они звали.
  - Ну, вот и ладно.
  
  - Крестная?
  - Ась?
  - А Марк? Он сбежал?
  - Да куда ж он от меня сбежит? Здесь, касатик.
  Фея-крестная постучала каблуком по жести.
  - Сидит, как огурчик в рассоле. Хотя и заставил меня, старую, попотеть. Такая, знаешь, шустрость в нем напоследок образовалась.
  - А королева? Она за окном осталась.
  - Не за окном уже. Привели ее лесные феи, я послала проверить. Рыдает теперь, раскаивается, прощения просит.
  - Простишь?
  - А я ей мама-папа, прощать? Пусть живет, как знает. Там, в лесу, главных по шишкам назначать у нее не получится, там все сами себе с усами. Не нравится - лети на другое место.
  
  К ним подошли шестеро здоровых гномов.
  - Чего тут грузить, хозяйка?
  - А это вот и грузите, подождите только, слезем. Слышь, экспериментатор, - крестная попинала стенку банки, - поедешь в товарном вагоне, малой скоростью, чтобы проветрился. А работу я тебе уже приискала, свиней пасти. Ежели они у тебя строем ходить начнут, как эти игрушки, тебя вся деревня только спасибо скажет.
  
  - А здесь никого не останется, в квартире?
  - Да как не останется? А станция? Ее же с собой не заберешь. Вот и останется кто-то работать. Полетели? - крестная посмотрела на Янку.
  - Нет, я потом. У меня дело.
  - Это, какое же?
  - Феи в подъезде. Надо их вывести. Вы скажите, пусть гномы еще один поезд подгонят, ладно? Я обещала Демьяну помочь.
  - Демьяну? Помню такого. Поезда раньше, чем завтра не обещаю, и так вся железная дорога на нас работает. Но завтра с утра, как штык. Это хорошо, что ты подъездных не забыла. Их туда выперли, когда я в лесу уже сиднем сидела, вот у меня в голове-то и не держится. А эти-то! Клавкины! Да и остальные! Сами в поезд грузились, хоть бы кто про подъезд вспомнил! Охо-хо, попортила феев Клавка, хлебну я еще с ними. Ну да ладно, не прощаюсь, увидимся.
  
  Домик зубной феи разгромили, как и прочие. Янка полетала по квартире, темной, ночь решительно наступала, только перрон освещали свечи для торта. Спать где-то на полу она боялась, вдруг еще не всех игрушек переловили. Да феи из бывшей свиты могли из бара выбраться, кто знает, чего от них ждать. Покружив по гостиной, Янка приземлилась на подоконник. Здесь ее точно никто не найдет. Зубную щетку она спрятала за цветочный горшок, под листья фиалки положила подобранную на полу картонку, чтобы не на земле, и заснула, совсем как в первую свою ночь в фейской квартире.
  
  Проснувшись, Янка почувствовала себя необычно. Что-то не так. Совсем не так. Странные ощущения. Нет, не странные. Забытые. Не открывая глаз, она пошарила вокруг себя. Что это? Одеяло. А под головой? Подушка. С кухни пахло оладьями. Янка улыбнулась и перевернулась на другой бок. Еще минут десять она могла поспасть. Под подушкой у нее лежала зубная щетка, но ее она найдет, когда встанет.
  
  А в это же время, совсем в другой квартире, женщина держала в руке чашку и растерянно смотрела на разлитый по столу чай. Такое случилось с ней первый раз в жизни.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"