Сегодня будет тяжёлый день. Мы ставим первый в мире эксперимент по созданию полностью искусственного человека. Каждый ген, каждая часть клетки и каждая хромосома были созданы искусственно. Если оплодотворение пройдёт успешно, то это будет настоящий прорыв... или конец. Моя задача состоит в том, чтобы обеспечить техническую стабильность. В общем-то именно мне предстоит вводить искусственный сперматозоид в искусственную яйцеклетку и контролировать процесс, если что-то пойдёт не так. Эксперимент начнётся через несколько часов, значит ещё есть время отдохнуть.
После завтрака заглянул в лабораторию и последний раз окинул взглядом спящий комплекс, который должен имитировать материнскую утробу во время развития зародыша, пробежался рукой по контрольным кнопкам, подкорректировал температуру и пространственные координаты.
- Всё сомневаешься? - Максим, научный руководитель, а фактически разработчик искусственного генетического кода, стоял в дверях и с любопытством наблюдал за мной.
- Да не то чтобы очень, я доверяю этой технике.
- Пойдём, все уже собрались.
- Что-то будет?
- Отмечаем начало эксперимента.
- Ты кажется не слишком этому рад...
- Поймёшь со временем, пойдём.
Вереница коридоров расстилалась перед нами. Непривычная тишина наполняла их как будто вязким сумраком, давящим на уши и на сознание, несмотря на яркое освещение. Поговаривают, что те кто непосредственно участвовал в создании сперматозоида, яйцеклетки и их элементом, чувствовали странные энергетические потоки, которые окутывали их и буквально водили их руками над клавишами, вбивали сквозь скорлупу личности новые мысли, новые, странные, знание, которые не могли быть правдой, но темнее менее позволяли реализовать задуманное. Неуверен что правильно воспроизвёл то, что они рассказывали, больно запутанно получилось. Честно говоря, они и сами не особо хорошо понимают что произошло.
В комнате отдыха оказался накрытый праздничный стол, в центре которого возвышались два чёрных ящика. Весьма знакомых и родных, - плод многолетнего труда нашей закрытой лаборатории. Два предыдущих эксперимента закончились неудачей - первый зародыш погиб сразу после оплодотворения, а второй начал развиваться в растение и на третий месяц погиб. Сборище напоминало скорее панихиду за упокой, проводимую заранее.
- За успех нашего эксперимента, - директор во главе стола поднял бокал. - И да простит нас Господь.
Все молча подняли бокалы и рюмки и выпили. После небольшого тихого застолья все разошлись по своим местам готовить и проверять оборудование. В комнате остались только я и несколько исследователей-наблюдателей.
- Как думаешь, долго протянет?
- А фиг его знает, кстати, имя уже подобрали?
- Да есть несколько заготовок, но их огласят только после "рождения".
- Ну да, зародыш называть не принято...
Они обсуждали что-то ещё, какие-то личные вопросы, но я их уже не слушал. Два чёрных ящика на столе полностью приковали моё внимание. Что-то было не так. Не так, как обычно. Я не первый раз участвую в проектах искусственной жизни, но в этот раз что-то было не так. Все слишком уверены в том, что всё закончится успешно. Они сомневаются, не верят, но где-то внутри просто знают что всё будет по плану.
* * *
Системы функционируют идеально, температура, влажность и состав атмосферы медленно подползли к зелёной зоне и стабилизировались. Легко пробежавшись по клавиатуре я начал распечатывать контейнеры. Манипуляторы двигались медленно и аккуратно, строго следую заданной мной траектории. Отложив в сторону крышки, я достал герметичные упаковки с ампулами и, переместив в стерильную зону, начал обработку дезинфицирующими средствами. Ещё через несколько минут я подключил вторые манипуляторы и вскрыл упаковки. Ампулы слегка светились в приглушённых лучах света лабораторных ламп. Зафиксировав их на штативах я убрал манипуляторы и выключил свет в камере. Мне хватит и дисплея. Теперь нужно микроиглами-ковшами вынуть яйцеклетку и сперматозоид и поместить их рядом на одной пластине. Потянувшись к клавишам, я почувствовал как странное безучастное тепло обволакивает мои руки, проникает в каждую пору и клеточку моих рук. Вздрогнув я отдёрнул руки испуганно обернулся, но видя напряжённое ожидание учёных по ту сторону лабораторного наблюдательно стекла, попытался взять себя в руки. Максим заметил моё замешательство, удивлённо поднял брови и, улыбнувшись, кивнул.
Преодолев страх, я повернулся к клавиатуре и начал извлечение образцов из ампул. Захват прошёл успешно и перемещение на пластину прошло идеально, но... сперматозоид не проявлял никаких признаков жизни. Меня охватила паника, - на оживление отводилось 10 секунд, черед две минуты они погибнут если не произойдёт оплодотворения. Судорожно рванувшись к управлению электростимулятором, я почувствовал, как мои руки начали двигаться совершенно в другую сторону. Я не чувствовал их. Совсем. Они двигались сами по себе и тепло разливалось по предплечью, которое я всё ещё чувствовал. Если бы я мог двигаться, то наверное уже убежал бы. Но отойти от пульта оказалось выше моих сил и ничего не оставалось, кроме как задавить панику и послушно сесть в кресло, сделав вид что всё это делаю я.
Щипцы плавно и быстро опустились зажав яйцеклетку, вторые зажали сперматозоид и, не отпуская, придвинули к яйцеклетке. Сверху опустился скальпель и сделал быстрый короткий надрез на яйцеклетке, в который второй зажим затолкнул сперматозоид, пока сверху спускался клеточный лазер, который тут же зашил надрез, когда сперматозоид был затолкнут целиком. Инструменты унеслись вверх. Несколько мгновений ничего не происходило, а потом началась стандартная реакция деления.
На экране загорелся индикатор успешного оплодотворения и включилась система жизнеобеспечения, полетели строки отчётов о состоянии. Я судорожно вытер мокрый лоб вновь послушными руками и, шатаясь, вылез из кресла. Около минуты просто стоял и смотрел на кокон жизнеобеспечения, в котором зарождалась созданная не нами жизнь. Небыло радости, никто не аплодировал, не радовался и не улыбался. Медленно обернувшись к учёным я неверным шагом пошёл к двери. Автоматика сама обо всём позаботится. Щёлкнула открываясь дверь и остановившись в дверях я облокотился на косяк, смотря перед собой невидящими глазами. В коридоре висела тишина, изредка нарушаемая сбивчивым дыханием кого-нибудь из персонала.
За спиной выскочило на экран сообщение о поле будущего ребёнка, - девочка.
- Клайм Тириит, - директор подчёркнуто развернулся и не спеша пошёл по коридору к своему кабинету.
Прошло уже больше года. Девочке 3 месяца, все антропометрические показатели в норме, она много улыбается, звенит погремушками и активно реагирует на взрослых - улыбается, смеётся и следит карими глазками за каждым движением и манипуляцией взрослых. Недавно отмечали результаты обследования - по всем психологическим параметрам она идеальна - память идеальна, реакции адекватны, а логическое мышление опережает возраст почти на полгода. Все психологи педагоги заполонили коридоры и бегают туда-сюда с этим ребёнком как с музейным экспонатом. Мы уже забились в самые дальние комнатки и с трудом протискиваемся между оборудованием. Ну ничего, через несколько лет они отсюда свалят и мы наконец развернёмся тут на широкую ногу... как раз и первую ампулу скоро должны привезти.
Надо бы пойти проведать её, а то если эти сволочи загубят её - предпочту первым урыть этих "специалистов". Коридоры освещены лампами, чем ближе к комнатам, тем больше ковров, картин и игрушек, под ногами мячики валяются, погремушки и детская одежда. Ужас! Бардак! Надеюсь они хотя бы родильную не засрали, а то оборудование может испортиться.
С трудом проталкиваясь сквозь толпу учёных я подобрался к её кроватке - лежит, улыбается. Я протянул ей руку и хотел погладить по руке, но девочка перехватила мой взгляд и протянув ручку схватила за палец. Мне показалось, что на донышке её маленьких и жизнерадостных глаз затаилась печаль и невысказанная боль, но это впечатление прошло как мимолётное видение.
III
Военные подали запрос на прибытие ещё вчера вечером, сегодня утром вертолёт с генералами и кейсом прибыл на площадку перед расщелиной, в которой располагается на самом дне наша лаборатория. Они спустились к нам и ни с кем не здороваясь прошли к директору.