Фиалка с ужасом смотрела на зияющую рану на груди у кентавра. Сквозь рассеченную плоть проглядывали ребра, скрывающие большое, бешено колотящееся сердце.
Гуппер с опаской приблизился к замершей парочке. Голос в его голове шептал, что не стоит доверять никому из фэйри, что все они хотят лишь навредить людям. Сопротивляться этому голосу было непросто. Но оставить Энни он тоже не мог. Подойдя к девушке, он тихо спросил:
- Он выживет?
Фиалка встрепенулась.
- Надо остановить кровь, - она осмотрелась в поисках достаточно большой тряпки. - Фол! Ты меня слышишь?
Энни нахмурилась и залепила плаксе звонкую пощечину.
- Мы тебе жизнью обязаны, - ее голос звучал неожиданно властно. - Так что перестань ныть и позволь вернуть тебе долг!
Фол громко всхлипнул, вытер рукой заплаканные глаза и достал из-за пояса небольшой сверток сухих листьев.
- Вот... замажь этим, маленькая, добрая карла.
Гуппер подошел поближе, заглядывая девушке через плечо. В свертке оказался комок грязи, сильно пахнущей чем-то кисло-сладким.
- Сними с него куртку, - скомандовала Энни, зачерпывая горсть мази.
Гупп пытался было возмутиться, но не терпящий возражений взгляд серых глаз пресек все возражения, и парню ничего не оставалось, кроме как подчиниться.
Осторожно обойдя плачущего Фола, Гупп уцепился за край куртки и потянул, пытаясь стащить её с кентавра. Кентавр не сопротивлялся. Даже наоборот, он помог снять сначала мешковатую куртку, а затем и серый хлопковый кафтан.
Девушка, встав на цыпочки, принялась втирать пахучую грязь в кровоточащую рану.
- Порви это на длинные полоски, - она указала свободной рукой на окровавленный кафтан.
Покорно распарывая пропитанную кровью кофту, Гупп с удивлением понял, что заниматься таким ему не впервой. Он не мог вспомнить, когда ему уже приходилось заниматься чем-то подобным, но руки знали, что надо делать.
Разорвав кафтан на длинные полоски, Гуппер помог девушке перевязать, измазанного кровью и странной грязью Фола. Кентавр уже перестал плакать и усердно помогал ребятам.
Отойдя на несколько шагов назад, Энни оглядела свои труды и довольно хмыкнула.
- Теперь надо тебя довести до какого-нибудь укромного места, - сказала она, вытирая руки о край своего платья.
Кентавр медленно встал на все четыре ноги и отрицательно покачал головой.
- Надо уходить, - он посмотрел в сторону замершего противника. - Это охотник, а значит и табун недалеко. Они будут мстить за смерть своего.
Рыжий кентавр неподвижно лежал в луже собственной крови. Кишечник, вытащенный из его разорванного брюха, тянулся через поляну на несколько десятков шагов. Пар вился над еще не остывшими внутренностями бедняги.
- Но ты ранен! - возразила девушка.
Фол посмотрел на неё и улыбнулся.
- Не бойся за меня, маленькая карла. Мало кто из фейри может похвастаться такой же живучестью, как у моего народа. Главное - что ноги целы. Вернемся в моё скромное убежище, заберем вещи и отправимся к подземному царству.
Гуппер, молча наблюдавший за беседой Фиалки с кентавром, хмуро спросил:
- А ты на нас больше не будешь нападать?
На глаза Фола вновь навернулись слезы. Он опустился на колени и склонился перед ребятами так низко, насколько мог.
- Я клянусь, что не причиню вам вреда и буду защищать ценой собственной жизни, - его голос дрожал от сдавливаемого плача.
Гуппер хмыкнул и тут же получил звонкую затрещину от возмущенной Фиалки.
- Хватит, Гупп, - прошипела она, подбегая к скрюченному кентавру и обнимая его за могучую шею. - Не надо таких клятв. Мы верим тебе. Ты не хотел причинить нам вреда. Это была случайность и мы тебя прощаем. Правда ведь, Гуппер?
- Правда, - пробурчал парень, подчиняясь её железному взгляду.
Фол перестал всхлипывать и, притянув Гуппера рукой к себе, заключил ребят в свои объятья.
- Ты... - раздался хриплый, едва слышимый шепот, - ты променял своих собратьев на этих...
Рыжий кентавр смотрел на них глазами, полными ненависти. Он попытался приподняться, но смог лишь подтянуть руку к себе. Кровь хлынула из его рта на землю.
- Надо уходить, - тихо повторил Фол, бросив взгляд в сторону умирающего.
Гуппер не мог оторвать взгляд от поверженного кентавра. Горящие глаза на бледнеющем лице, перемазанном багрянцем свежей крови, прожигали парня до самых темных уголков перепуганной души. Чувствуя, как холод ужаса сковывает сердце, парнишка вцепился в руку кентавра.
- Тебя... загонят... как кролика... - хрипел рыжий, сплевывая кровь, - растерзают... Тебе не скрыться...
Фол встал, легко поднимая ребят в воздух и пересаживая к себе на спину.
- Добей его, - тихо попросила Энни, глядя как корчится на земле поверженный кентавр, пытаясь ползти в их сторону. - Избавь от мучений.
Фол молча кивнул и медленно приблизился к рыжему.
Бедняга уже просто хрипел, захлебываясь собственной кровью.
- Прости, брат, - печально сказал Фол и нанес мощный удар передним копытом в огненную макушку поверженного противника, прервав его жизнь.
Гуппер вздрогнул и отвернулся, чтобы не видеть бездыханное тело кентавра. Его взгляд скользнул по вытоптанному в пылу сражения полю и остановился на тускло поблескивающем под лучами солнца клинке. Все мысли о ужасе смерти тут же вылетели из его головы. Соскочив с гнедого кентавра, онподбежал к находке.
Клинок из тёмного метала был тяжелым и холодным. Гуппер ухватился за оплетенную грубым ворсом рукоять двумя руками и поднял кинжал над головой. В его руках этот короткий клинок казался мечом.
- Правильно! - оживился Фол, оглядывая поле. - Надо найти мой кинжал. Нельзя давать зацепок охотникам.
Фиалка кивнула, спрыгнула со спины кентавра и принялась высматривать потерянное оружие.
Но Гуппер не обращал на них никакого внимания. Его взгляд был прикован к отблескам лучей, танцующих на тёмном лезвии. Все переживания дня померкли и отошли на второй план. Впервые в жизни он держал в руках что-то смертоносное. Конечно, ему доводилось махать топором, раскалывая сухие чурки, но тот затупленный топор был годен только для колки дров. Меч же был специально изготовлен для сражения, для убийства.
Парень чувствовал, как отступают его страхи, вытесняемые зарождающейся уверенностью в собственных силах. Теперь он сможет постоять за себя. И защитить Энни. И помочь Мартину. Теперь нет ничего невозможного. Теперь у него будет великолепное прозвище!
- Ты чего застыл как каменный? - усталый голос Фиалки прервал его мечтания. - Надо уходить.
Она держала костяной кинжал Фола, украшенный тонкой резьбой. Размерами он ничуть не уступал металлическому клинку в руках паренька.
Гуппер что-то пробурчал и опустил оружие, чувствуя как его руки наполняются усталостью.
- Нашли? - спросил подбежавший кентавр. - Нам надо торопиться.
И, не дожидаясь ответа, ухватил Гуппера за ворот плаща и усадил к себе на спину. Энни запрыгнула следом.
Обратная дорога до старого дерева, в корнях которого Гупп проснулся, показалась парню бесконечной. Держаться за куртку Фола и прижимать к себе клинок, который с каждой секундой становился всё тяжелее, оказалось непростой задачей. Кентавр торопился, перескакивая кусты и кочки, из-за чего ребят подкидывало и мотало, как свежевыстиранное бельё, которое вывесили просушиться под ураганным ветром.
Несколько раз полы куртки Фола выскальзывали из пальцев Гуппера, и он только чудом да стараниями Фиалки, которая отчаянно цеплялась за короткую шерсть, не падал на землю.
Гупп мог бы выбросить найденный клинок и вцепиться в спасательную ткань обеими руками, но он продолжал отчаянно сжимать тяжеленную рукоять, словно боялся потерять те зачатки уверенности, что внезапно проросли в его сердце.
Когда они добрались до места, руки паренька свело судорогой, и он скатился со спины Фола безвольным мешком.
Спрыгнувшая следом Энни озлобленно зашипела на Гуппа:
- Ты нас угробить хотел?! - Она вцепилась в железный клинок и вырвала его из ослабших пальцев Гуппера. - Из-за этой железки мы чуть не упали!
- Отдай! - прохрипел паренёк, медленно поднимаясь на ноги. - Я это нашел! Это моё!
- Успокойтесь, маленькие карлы. Не время сейчас спорить, - сказал Фол, копаясь в углублении между корней дерева. - Раз уж взяли нож, бросать здесь его не стоит. Давайте я его понесу.
Девушка фыркнула и отдала клинок кентавру. Гуппер беспомощно смотрел, как его сокровище исчезает в объемных сумках, извлеченных из тайника под деревом. Обида мерзким липким комочком сковала сердце паренька, но он не стал спорить.
Достав переметные сумки, Фол быстро закинул их себе на круп и подвязал к своему широкому ремню. Энни между тем выудила из корней потрепанный походный мешок Гуппера, темный от сырости и налипшей грязи.
- Откуда это? - удивленно спросил Гупп, подходя к ней.
Девушка смерила его хмурым взглядом и вздохнула.
- С нами прилетел. Фол выловил его из реки, каким-то чудом.
- А я уже думал, что избавился от него, - удрученно пробурчал Гуппер, взвешивая свою извечную ношу в руке.
Девушка весело фыркнула и похлопала его по плечу.
- Лучше это, чем ничего.
Пока они разговаривали, кентавр закончил крепить сумки.
- Боюсь, маленькие карлы, вам придется идти пешком, - в его голосе звучала неподдельная печаль. - Я пока не смогу нести и сумки, и вас.
- Ничего страшного, - поспешила успокоить его Фиалка, - мы вполне привычны к пешим переходам.
Гуппер интенсивно закивал головой, с ужасом думая о повторной поездке на спине кентавра.
- Тогда выступаем, маленькие карлы, - скомандовал Фол и двинулся в глубь леса.
Энни поспешила следом за ним, оставив Гуппа наедине с старым походным мешком. Обреченно вздохнув, паренёк взвалил свою ношу на плечо и зашагал в сторону фиолетовой шевелюры, мелькающей между деревьями.
Дорога через лес оказалась простой: спустя несколько минут блужданий в кустах, путники вышли на широкую тропинку, ведущую сквозь лесную чащу. Шли молча. Фиалка пыталась несколько раз разговорить кентавра, но он отвечал коротко и односложно.
Миновав опушку леса, путники увидели широкую змею реки.
- Пойдем вдоль великой воды. Придется немного промочить ноги, маленькие карлы. Вода смоет следы и даст нам немного времени.
Небо было чистым, и солнечные лучи приятно согревали путников, но лезть в воду у Гуппера не было никакого желания. Тем более, холодный ветер время от времени напоминал ему, что лето давно прошло.
Фиалку будто бы это ничуть не волновало. Когда они подошли к берегу, она сбросила легкие плетенные мокасины и, подобрав полы своего плаща, вошла в воду. Гупп последовал её примеру, обреченно думая о теплых меховых тапочках тётки Марты, которые она доставала с наступлением первых холодов. Такие мягкие, отделанные кроличьим мехом, они были невероятно теплыми. Гупперу иногда удавалось стянуть их из-под большой кровати.
Вода оказалась холодной. Мурашки целыми полчищами носились по спине паренька, но он молчал, упрямо шагая следом за девушкой. Фол спокойно шел рядом, поднимая невысокие волны своими копытами.
- Там, впереди, - внезапно нарушил молчание кентавр, - около входа в подземное царство, надо будет вести себя осторожнее. Кобольды не очень-то жалуют наземников. Даже эльфы опасаются ходить через их земли, предпочитая перелетать большую воду на своих крылатых кораблях.
- Или путями фэйри, - добавила Энни и Гуппер заметил, что девушка стучит зубами от холода.
- Ты права, маленькая карла.
- А ты ходил через эти пути? - спросила девушка.
Кентавр отрицательно покачал головой.
- Мой народ не любит все эти яркие магические штучки. Мы предпочитаем свободно скакать по великим просторам. А на путях так не побегаешь - потеряешься или с ума сойдешь.
Гуппер хмыкнул, ощущая, как его собственные зубы начинают стучать. Он подошел к кентавру поближе и указал на медленно клонящееся к закату солнце.
- Надо разбить костер и согреться. Мы замерзли совсем.
Кентавр печально посмотрел на парня.
- Слишком опасно сейчас останавливаться, маленький карл. Нужно уйти как можно дальше, позволить воде спрятать наши следы.
Гуппер оглянулся назад.
- Мы тут как на ладони, - он обвёл рукой абсолютно голый, без единого деревца, берег. - Если нас преследуют, не лучше ли уйти с открытого места обратно в лес? Найти какое-нибудь укрытие?
Кентавр задумчиво оглядел берег и кивнул.
- В твоих словах есть смысл, маленький карл. Но в лесу мы оставим слишком много следов и станем легкой добычей.
Бросив беглый взгляд на переступающую с ноги на ногу девушку, Гуппер решил стоять на своём. Тем более, что у него самого уже зуб на зуб не попадал.
- Там у нас будет хоть какой-то шанс скрыться, - он старался выглядеть как можно убедительней и уверенней, - а тут они нас в два счета нагонят.
Фол выглядел неуверенным, словно растерявшийся щенок. Он месил речную воду копытами, раскачиваясь из стороны в сторону, и подергивал ушами.
- Ладно, - сказал он наконец, - выходим на берег. Думаю, мы достаточно оторвались.
"Если нас вообще кто-то преследовал", - подумал Гуппер, но озвучивать эту мысль не стал.
Путники покинули мелководье и зашагали по пожухлой прибрежной траве в сторону стены деревьев. Как только они вышли из воды, Гупп натянул свои мокасины и теперь хлюпал при каждом шаге. Фиалка не спешила обуваться, хотя было видно, что она подрагивает от холода. Кентавр же не выказывал никаких признаков усталости или того, что он замерз. Он то и дело нервно поглядывал назад, туда, откуда они пришли. Гуппер тоже оборачивался пару раз, но ничего необычного не увидел.
Лес, стоявший сплошной неприступной стеной у путников на пути, будил в пареньке неприятные воспоминания, еще совсем свежие в его памяти. Страшные тени, порожденные закатным солнцем, тянули к нему свои кривые, сучковатые руки. Остатки пожелтевшей листвы шелестели на ветру, и казалось, что лес дышит, часто, тяжело, пугающе.
На секунду Гуппер даже пожалел, что так упорно требовал выбраться из реки и найти убежище в этом лесу. Но мокрые ноги в эльфийских мокасинах и холодный ветер, от которого уже не спасало яркое солнце, быстро прогнали прочь сожаления. Да и желудок, в котором побывало за сегодня только два маленьких кислых яблочка, начинал призывно рычать. Вроде бы в промокшем мешке, что оттягивал уставшее плечо паренька, было что-то съестное.
Пока Гуппер размышлял, путники пересекли границу леса и запетляли между толстыми стволами дубов. Изнутри чаща не производила такого уж удручающего впечатления. Редкие солнечные лучи, пробиваясь сквозь поредевшую листву, падали яркими колоннами, наискосок разрезая полумрак, царивший здесь. Желтая листва мягким ковром укрывала землю, глуша звук шагов. Даже ветер был не такой холодный и лишь легонько игрался с полами плаща.
Мрачные мысли и воспоминания о злоключениях, связанных с посещенными им лесами, стали медленно затихать в голове Гуппера, уступая место мыслям об усталости и пустом желудке. Парень вновь с приятным удивлением отметил, что длительные пешие переходы уже не заполняют его ноги и спину той свинцовой тяжестью, что мучила его в начале приключения.
Они шли вперед, всё углубляясь в лесную чащу. Иногда Фол отставал и путал следы, заметая длинным хвостом отпечатки копыт на мягкой почве, шагая задом наперед по собственным следам и отбегая далеко в сторону.
По началу его маневры напугали Гуппера и Энни, но девушка быстро смекнула что к чему и пояснила пареньку. Спустя некоторое время, Гупп уже не обращал на кентавра никакого внимания, продолжая шагать вперед и пытаясь заглушить громогласно урчащий желудок.
Когда длинные тени скрылись в сумраке, Гуппер, воодушевленный своей недавней убедительностью, снова обратился к Фолу:
- Мы не такие выносливые как ты, - продолжал напирать Гуппер, - мы устали и нуждаемся в отдыхе.
Энни подошла к парню и потянула за рукав, принявшись быстро шептать ему на ухо.
- Не надо его злить, - в её голосе звучало беспокойство и раздражение, - не ты ли говорил, что он пытался нас убить?! А теперь ты пытаешься указывать ему, что делать.
Внезапно перед глазами Гуппера возник образ взбешенного кентавра, сжимающего в руках моток внутренностей. Неприятный холодок вновь пробежал по его спине, заставляя слова застрять в горле.
- Не слушай его, Фол, - сказала Фиалка, подойдя к кентавру. - Мы можем идти дальше.
Но гнедой путник отрицательно мотнул головой.
- Нет, маленький карл прав! Я совсем забыл, что маленькие существа не могут долго скакать. Простите меня, давайте найдем укромное место и отдохнем.
Гуппер облегченно выдохнул, отгоняя прочь видения залитых кровью глаз. Он оглядел окружающие их деревья, но не нашел ничего примечательного.
Они прошли еще около мили, прежде чем наткнулись на небольшой овраг, в котором можно было укрыться от ветра и посторонних глаз. К этому моменту уже совершенно стемнело, и ребятам пришлось вести подслеповатого кентавра практически на ощупь.
Расчистив небольшую площадку на дне оврага от веток и камней, путники натащили побольше листвы и соорудили подобие гнезда. Разводить костер Фол отказался напрочь, ссылаясь на возможных преследователей. Так что пожевав кусок размокшего хлеба, чудом сохранившегося на самом дне походного мешка Гуппера, они легли спать, плотно прижавшись к теплым бокам кентавра.
Сон никак не шел к Гупперу. Он лежал, прислушиваясь к мерному дыханию Фола и смотрел, как странные, почти не различимые в темноте очертания веток, причудливо колышутся высоко над головой.
Странные мысли кружились в его голове, не давая успокоиться и уснуть. Он вспоминал прошедший день, с удивлением отмечая детали, на которые сразу не обратил внимание. Странная перемена, что произошла с Фиалкой за тот таинственный месяц, о котором у Гуппера не осталось воспоминаний, пугали его. Она стала такой решительной, сильной, смелой. Да многие из охотников Селения на её фоне смотрелись бы хнычущими детьми. Что уж говорить о нём, бесполезном, растерянном пацане.
Гупп вновь ощутил свою ничтожность, но теперь уже не перед лицом бесконечной пустоты одиночества, а перед его маленькой, приставучей, глупенькой подруги детства. А ведь она была младше его на целый год.