Аннотация: Написано в соавторстве с Максимом Кригером (Джаспер)
Любимый мой, где ты там я.
Плевать, что нас убили...
"Бонни и Клайд" Ночные Снайперы
Фрэнк
- О,кей, детка! - сказал я. - Хочешь попробовать?
Ожидал, что она покраснеет и откажется. Девчонка и вправду вся зарделась, но решительно протянула руку за пистолетом.
Этот кольт сорок пятого калибра мне вручил Дик, когда спроваживал из своего дома. Нет, ну, я понимаю братца. Он хоть и имеет постоянный заработок у себя на железной дороге, только это жалость что такое, а не деньги. Еле-еле им с женой и двумя пацанами хватает на жиденькое картофельное пюре. Кольт остался с армейских времён, с той поры, когда Дик сражался за Лигу наций в Европе. "Продай", - сказал.
Отличная вещь, то, что надо. Я два месяца таскал его в кармане, пока совсем уже не подвело. Работу так и не нашёл. Кругом толпы - и на бирже, и под фабричными воротами. Бакалейная лавчонка, где я, было, подрядился ворочать мешки и ящики за еду, прогорела и закрылась. Вот и решил расстаться со своим единственным сокровищем.
Думал загнать его мистеру Айзенбергу, владельцу модного салона. Он всё жаловался моему бывшему хозяину, что страшно боится ограбления. Я честно собирался продать револьвер. Вот только еврей сразу затрясся и, слова не дав мне сказать, выложил на конторку тонкую пачку десяток и пятёрок.
- Только не убивайте! - причитал он. - Только не убивайте!
Кровь стукнула в голову, я сгрёб деньги и ломанулся вон. Сначала шарахался от каждого копа. Но Айзенберг оказался таким трусом, что даже не стал заявлять в полицию. И я принялся тратить неожиданное богатство. Отъелся, приоделся, пристрастился к кинематографу. В одном из кинотеатров и встретил её.
Смешная была девчонка. В бумажном платьишке, сшитом по выкройкам модного журнала. И с манерами истинной леди. Весёлая. Историю с Айзенбергом я преподнёс ей как анекдот. Она долго хохотала, а потом призналась, что мечтает подержать в руках настоящее оружие. Вот тогда я и сказал:
- О,кей, детка!
Она уважительно взяла кольт, охнула:
- Тяжёлый! - и тут же загорелась. - А давай выстрелим!
Мы как раз сидели с ней в парке. Точнее, она сидела на травке, а я валялся рядом и снизу вверх заглядывал ей в лицо. Мне очень нравилась её свеженькая мордашка с чистой матовой кожей. Такая бывает только у фермерских девчонок, всю жизнь проводящих на свежем воздухе. Волосы у неё были острижены по последней моде и лежали на щеках двумя завитками. Она их время от времени подкручивала пальцами. Наверное, считала, что так красивее. Не нравилось мне только, что губы у неё были вымазаны дешёвой красной помадой. Как рот у клоуна. Всё время хотелось стереть это безобразие.
Когда она предложила выстрелить, я оглянулся. День был воскресный, и в парке отдыхали почтенные семейства с детишками. Они сидели, расположившись группами. Недалеко от нас пели. Парень с гитарой вёл мелодию, а двое мужчин негромко рассказывали друг другу печальную историю умирающего ковбоя. Я тоже знал эту песню. "Я шел по улицам Ларедо", называется.
- Мы поедем в следующее воскресенье за город, - сказал я. - И там постреляем. Можешь взять с собой Молли.
Удачно получилось. Давно хотел пригласить её, но не мог найти повод. Я тут же составил план. Попрошу у приятеля его автомобиль. Разумеется, было бы здорово прокатиться с девчонками в новеньком лаковом "кадиллаке", но и "бьюик" тоже сгодится. По будним дням приятель развозил на нём мелкие товары под заказ, по выходным никуда не ездил, и был шанс, что не откажет.
- Замечательно! - просияла Хло.
Да, звали её Хлоя. И она была фермерской дочкой. В городе оказалась, когда начался весь этот кризис. Вот не понимаю я этого. В газетах пишут, что урожай просто огромный. По идее еда должна стоить гроши. А фермеры не хотят снижать цену, губят продукты. Картошку сбрасывают в реку, апельсины керосином заливают. А у моих соседей ребёнок этой весной помер. Доктор Галлахер сказал, что от недоедания. Просто зубы стискиваются, когда обо всём этом думаю. Сразу хочется пойти и набить кому-нибудь морду, какому-нибудь сытому фермеру, например.
Поделился этими мыслями с Хло. Думал, что расплачется от жалости к малышу. А она вдруг рассердилась.
- Да что ты понимаешь! - выпалила она. - Ты хоть знаешь, сколько приходится горбатиться над этой картошкой?! И отдать её даром? А трактор чем заправлять? Апельсиновым соком? А налоги чем платить? А долг банку? Земля ведь заложена, понимаешь ты?
Потом она всё-таки расплакалась.
- Думаешь, мне детей не жалко?!
Внезапно оказалось, что Хло прижимается щекой к моей груди и часто вздрагивает. Я осторожно гладил её по голове и не знал, что сказать. Так хотелось её защитить от всего-всего, чтобы никогда в жизни не проронила она ни единой слезинки. А ещё - крепко-крепко обнять и сделать для неё что-то очень приятное. Туфли ей подарить. Красивые красные туфли из тонкой кожи и с каблуками в виде рюмочки. Такие я видел на девушке с рекламного плаката.
Хлоя
Фрэнка первой заприметила Молли.
- Смотри, - говорит, - какой черненький, симпатичный. И при деньгах, небось.
Я посмотрела. Действительно, симпатичный. В новеньком костюме и начищенных башмаках. Я заулыбалась ему так, чтобы на щеках образовались ямочки, взмахнула ресницами - и он направился к нам. Поинтересовался - не желают ли две интересные молодые леди сходить с ним в кино. Мы, конечно, желали.
Ну, а после так вышло, что в оперетку и на фильмы Фрэнк водил только меня. Молли лишилась работы - ее выгнал хозяин магазина. Мы ведь были продавщицами. Я стояла у прилавка с кружевами, Молли - у витрины с перчатками. Восемь долларов в неделю - вот наш заработок. Три доллара уходило на съем комнаты, остальное на еду. Оставшись без работы, Молли уехала к родителям на ферму. А с работы она вылетела за то, что залепила пощечину хозяину. Вот так, при всех взяла и треснула его. Ну, он побагровел, сверкнул вытаращенными глазищами и процедил:
- Вы уволены, мисс Лэнтри.
Треснула Молли его за дело. Любил хозяин пихать и щипать своих продавщиц. Все молчали - надо же платить за жилье и покупать еду. Ну, а Молли не была такой терпеливой.
- Уеду к своим, и дело с концом. Там, по крайней мере, братья всегда за меня заступятся, - сердито сказала она в тот же день, отказавшись идти с Фрэнком и со мной в кино.
Вот почему мы возвращались только вдвоем вечером из кинотеатра. Фрэнк тогда и рассказал мне историю о том, как продавал свой пистолет еврею. Я посмеялась, а сама подумала - провернуть бы такую шутку с хозяином моего магазина. Будет знать, гад, как оставлять девчонок без работы.
Фрэнк
По правде говоря, я никогда не отважился бы на такое дело сам. Это ведь не кино. Но женщины лишают нас мозгов начисто. Вот провалиться мне к чёрту и его бабушке! Когда Хло небрежно сообщила о том, что выручку её хозяин хранит прямо в магазине и лишь в конце недели отвозит в банк, я ещё попытался не понять намёка. А вот на прямое предложение совершить налёт ответил согласием. Очень мне не захотелось выставлять себя трусом перед девчонкой. Да и Айзенберговы доллары подошли к концу. Возможно, я бы и обратил всё в шутку, но работы не было и в ближайшем будущем ничего такого не предвиделось. А я уже как-то отвык голодать.
Мы с Хло решили, что я приду в магазин в середине дня, когда персонал разойдётся на обеденный перерыв, и мы прижмём толстозадую сволочь в его конторе. Путей отступления было предусмотрено целых два. Один - железнодорожный, второй - подпольный. То есть, мы решили затаиться где-нибудь в городе и переждать первый шум, а потом спокойно уехать на восток. Или сразу уехать. В зависимости от ситуации.
Но с самого начала всё пошло не так. Прямо перед магазином стоял новенький длинномордый "кадиллак". Я не удержался и ласково похлопал его по капоту. Отличная машина, мощная, идёт не меньше чем 60 миль в час. Шофёр, читавший газету, приспустил бумажный лист и с усмешкой глянул на меня. Ещё тогда я должен был насторожиться. Потому что непростая это была ухмылочка, и машина непростая. Человек за рулём совсем не напоминал ни наёмного водителя, ни чинного обывателя, ожидающего возвращения нагруженной покупками супруги. Но меня несло, и я вошёл в магазин.
В торговом зале было пусто. Встревоженный голосок Хло звучал из конторы. Я тут же вообразил, что эта сытая морда, её хозяин, пристаёт к девчонке. Выпятил челюсть и рванул на себя дверь. Сразу наткнулся на здоровенного громилу, подпиравшего косяк. Он ничего не сказал, посторонился только. И я, что делать, вошёл. В комнатушке было тесно. За столом сидел мелкий парень, но судя по тому, как опасно поблёскивали у него глаза и как лебезил перед ним торгаш, он был здесь главный. И... Ну, не дурак же я. Тысячу раз наблюдал такие наглые бутлегерские морды.
- Чему обязаны вашему визиту, мистер? - заковыристо поинтересовался парень.
Я засопел, потом собрался и указал на Хло.
- Это моя женщина!
- Ах, - сказал этот хлыщ за столом. - Какая жалость! Но вы, мистер, опоздали. Сделка уже состоялась. Девчонка наша.
Он потешался, гадина. У меня и так тряслась каждая поджилка, а тут после его слов вообще всё оборвалось. Знаю я, куда гангстеры определяют таких молоденьких и свеженьких девчонок. При подпольных казино, говорят, есть не только бары с выпивкой, но и публичные дома. Вырваться из такого уже не получится, как ни старайся. Рука сама скользнула в карман. Я выхватил кольт. За моей спиной шумно дёрнулся громила. С перепугу на развороте я выпалил в него. Он уже двигался в мою сторону, а потом как-то странно застыл и всей тушей рухнул вперёд. Я еле успел отскочить.
Возле уха взвизгнула пуля. Я шарахнулся ещё раз и взглянул на недомерка. Тот целился снова. Не раздумывая, я спустил курок прямо в эту ухмыляющуюся морду. Выстрелы раздались одновременно, но мой на мгновение раньше. У меня пулей сбило шляпу. А у гангстера снесло полголовы. За его спиной на стене образовался замысловатый узор из красных брызг и комочков какой-то розовой слизи, наверное, мозгов. Я замер в ступоре, оглохнув от грохота.
Торгаш всё это время пытался втиснуться за шкаф. Рот у него был открыт. Кажется, он кричал. Хло деловито перехватила пистолет из руки мертвеца и наставила его на бывшего хозяина.
Тот выставил перед собой ручонки и что-то залепетал. А я вспомнил про водителя в "кадиллаке".
- Хло, уходим! - скомандовал я.
Она ещё что-то говорила хозяину магазина, что-то яростное и ругательное, но после моего окрика запнулась на полуслове, выстрелила. К счастью, не попала.
- За мной! - крикнул я и кинулся вон.
Водителя и в самом деле привлекли выстрелы. Он вышел из машины и напряжённо смотрел в сторону магазина. Я пальнул прямо через витрину. Толстое стекло обвалилось с ужасающим грохотом и звоном. Мой противник бросился на тротуар, закрывая голову руками. Я воспользовался этой заминкой и вырвался из магазина. Распахнул дверцу автомобиля.
- Фрэнк, - жалобно проскулила за моей спиной Хло.
Я приказал ей лезть в машину.
- Помоги! - крикнула она.
Девчонка была нагружена большущим дорогим чемоданом. Торопливо выхватил его и, не глядя, зашвырнул в салон.
- Садись, быстро!
Гангстер опомнился и начал стрелять. Но поздно. Я выпалил в него, особо не целясь, и запрыгнул на водительское место. Ключ торчал в зажигании. Бог определённо был на нашей стороне в тот день.
Мотор ревел, в висках стучало, я отчаянно крутил руль, обходя другой транспорт и каждую минуту рискуя опрокинуть автомобиль.
- Спокойнее, - неожиданно прозвучал тонкий от напряжения голос Хло. - Погони нет.
Я и правда слегка успокоился. По крайней мере, перестал отчаянно давить на акселератор. Мы покатили в сторону выезда из города. И уже на муниципальной дороге я стал приходить в себя. Нам несказанно повезло. Просто не описать словами, как повезло. Во-первых, меня не обыскали на входе. Во-вторых, я вовремя нажал на курок. Ну, а в-третьих, вот эта машинка... О, моя послушная лошадка! Она так ласково урчала своими механическими внутренностями, слушалась самого лёгкого движения руля. В салоне было красиво и пахло дорогим табаком и каким-то парфюмом. Нет, духами пахло от Хло. Приятно так... Я посмотрел на неё. Хло считала деньги. Я восхитился. Вот это выдержка!
- Ты даже выручку прихватила! - широко улыбаясь, сказал я.
- Нет, - процедила Хло. - Деньги остались у того, который за столом... А это хозяину вернули за... за меня... Триста долларов! - возмущённо добавила она.
Я расхохотался.
- Недооценили они тебя! Только вот жалеть уже некому!
Хло тоже засмеялась, нервно, почти истерично. Она была испугана всё же больше, чем я думал.
- Остановимся на заправке. Купим содовой.
Хло кивнула и приподнялась на сиденье, чтобы посмотреть в зеркало. А потом стала поправлять волосы. Я широко улыбнулся. Женщина. Моя женщина!
- Куда мы поедем? - спросила она.
- Хло, - осторожно начал я. - Ты знаешь, кто были эти люди?..
- Ещё бы! - фыркнула она. - Бандиты. Они каждую неделю приходят за деньгами к хозяину. Приходили...
Я кивнул.
- Их друзья нас уже ищут, наверное. Чтобы отомстить и отобрать машину.
Я крепче вцепился в рулевое колесо, обтянутое дорогой кожей. Машину мне было жалко. Кажется, я готов драться за неё с не меньшей решимостью, чем за Хло.
- Надо спрятаться, - предложила моя девочка.
Я покачал головой.
- Они обшарят всю округу. Давай махнём на восток? В Нью-Йорк, а?
В тот момент я был уверен, что в этом городе, таком огромном, мы сумеем спрятаться от гангстеров. Но Хло считала иначе. Она разумно предположила, что если мне эта мысль пришла в голову первой, то и им она придёт тоже. А ведь есть ещё и полиция...
- Вот что, - сказала моя девочка. - В Айдахо, в долине Снейка, есть маленькая ферма. Это собственность моей семьи. Сейчас на ферме никто не живёт, но она всё ещё принадлежит нам. Мы спокойно можем укрыться там и переждать шум.
Мне понравилась идея. Вдвоём... на заброшенной ферме... Красота!
- Решено, - сказал я. - Вперёд! На север!
Хлоя
К хозяину частенько приезжали какие-то люди, которых мистер Хант боялся не меньше, чем фермер вооруженных индейцев. В тот день они приехали к обеду, как раз тогда, когда должен был появиться Френк. Мистер Хант какое-то время спорил с ними, а после позвал меня и сказал, что теперь работать я буду у этих людей.
- С чего это вдруг? - резко сказала я и дернулась к выходу.
- Не спеши, крошка. Тебе понравится у нас, - противно улыбаясь, один из них перекрыл мне дорогу. Высоченный такой, с черными, гладко зачесанными волосами.
Второй, невысокий, сероглазый, повернулся к хозяину магазина и преспокойно сказал:
- Что ж, если девочка наша - мы в расчете. Все в порядке, мистер Хант.
Я попробовала прорваться к двери, но против мускулов того самого здорового, черноволосого, я не могла ничего поделать. И тут появился Фрэнк.
Я смутно помню перестрелку, потому что в голове у меня в тот момент все смешалось. Лишь сидя в чужой машине, рядом с Фрэнком, я опомнилась.
Только что я, Хлоя Роджерс, ограбила магазин. Вот оно, доказательство ограбления - коричневый кожаный чемодан - лежит рядом на сидении. Вещи из магазина, собранные заранее и уложенные стопками. И я даже смогла управиться с пистолетом. Знал бы об этом мой дедушка - убил бы.
Нам надо было где-то укрыться, пока не уляжется шумиха. Фрэнка, очень тревожили эти типы, у которых он угнал машину.
- Их друзья наверняка станут искать нас, - мрачно заверил он.
И тогда я предложила ферму старого Фила - так ее называли в нашей семье.
Конечно, стоило предупредить Фрэнка, что не все с этой фермой ладно. Но в тот момент, сидя в черном "кадиллаке" и держа в руках три сотни - то, что предложил за меня один из бандитов - я просто не могла ни о чем думать нормально. Меня стала колотить мелкая дрожь, и я поняла, что еще немного - и я разревусь, как маленькая девочка. Фрэнк, слава Богу, ничего не замечал, увлеченно нахваливая машину. Он смешно называл ее своей девочкой и временами поглаживал руль, точно это была холка породистого коня. Мужчины всегда казались странными. Лично мне больше нравились лошади - когда-то мой дед имел небольшой табун. И самый норовистый жеребец принадлежал мне...
На ферме деда я не была с тех самых пор, как родственники начали распродавать все, желая ухватить свою часть везения старого Фила Роджерса. Потому, переступив порог, я замерла, оглядывая хорошо знакомую кухню с белыми шкафчиками и тонкими шторами на окнах. Откуда здесь могли быть шторы? Впрочем, на этой ферме всякое могло быть... В нашем роду о ней рассказывали много всякой ерунды...
Спала я в эту ночь так, словно снова была маленькой девочкой, которая наигралась за целый день в дедушкином саду и здорово умаялась. Никаких кошмаров. А утром Фрэнк начал спрашивать о собаке.
"Ну вот, началось..." - подумала я, но в ответ лишь пожала плечами. Рассказывать мерзкие истории нашей семейки не было ни малейшего желания. Что интересно - сама я собаку эту ни разу не видела. Нигде. Зато другие ее видели. Фрэнк вон, даже показал следы ее зубов на своей ноге.
Я обработала ему ранки, посмотрела в его темно-карие, точно каштаны, глаза и просто сказала:
- Собака не даст тебе приблизиться ко мне, пока мы на этой ферме. Здесь всем управляет мой дед.
- Что это значит? Что за ерунду ты говоришь? - Фрэнк удивленно посмотрел на меня, взял за руку, но я отвернулась и ушла на кухню.
После сказала:
- Это не ерунда, ты ведь уже убедился...
Через денек Френ решил съездить на ближайшую заправку, узнать - что слышно. Вернулся встревоженный.
- Нас разыскивают эти гады. Надо убираться отсюда, пока не поздно.
Я в этот момент жарила блинчики на кухне. Я все здесь устроила так, как было в старые добрые времена, когда хозяйничал здесь дед. На столе - клетчатая скатерть, она нашлась в кладовке. Чашечки с синенькой каемочкой тоже там стояли, целые и невредимые. Странно, что никто из родственников не позарился на них. Наливая кофе в эти чашки, я всем сердцем отчаянно желала, чтобы дед мой оказался здесь, рядом. А я снова была бы маленькой темноволосой девочкой, которая обожает блинчики с персиковым вареньем.
Кстати, варенье Френк нашел в одном из шкафчиков на кухне.
- Смотри, - сказал, - небось, сто лет этой банке.
Я взяла у него из рук баночку, обвязанную темной бечевкой, сняла промасленную бумагу, понюхала янтарную густую жидкость и уверенно сказала:
- Его можно есть. Это персиковое варенье. Знаешь, какое вкусное?
- Хло, мы будем страшно мучиться животами, -хмыкнул Френк в ответ.
- Тогда не ешь. Мне больше достанется.
Френк уехал на заправку, я занялась блинчиками. А после он приехал и сказал, что надо делать ноги, иначе нас найдут.
И в этот момент я поняла, что ехать никуда не надо. Эта мысль словно прозвучала в моей голове, мягко и настойчиво. В тот же момент вспыхнул огонь в железной печи, вздернулись шторы, тихо задребезжали чашки.
- Ты слышал? - тихо спросила я у Френка.
- Что? - удивился он.
"Оставайся здесь, жеребенок. Оставайся здесь" - снова прозвучало в моей голове.
Слезы навернулись у меня на глаза, я присела на край стула и попыталась унять бешеный стук сердца. "Жеребенком" меня называл только мой дед.
- Френк, я не поеду никуда.
- Что с тобой, детка? - Френк присел рядом, отвел мои ладони от лица и заглянул мне в глаза.
- Ничего. Но нам надо оставаться на этой ферме. Я точно знаю. Потому я никуда не поеду, и не хочу, чтобы ты ехал.
Френк задумчиво потер переносицу - он всегда так делал, когда был озадачен. Вздохнул, после спросил:
- Ну почему? Ты можешь объяснить - почему?
- Я не могу. Это связано с этой фермой. Будто ферма предупреждает нас, чтобы мы не уезжали.
- Чушь собачья, - фыркнул Френк.
- Ага. А когда ты рассказывал мне о собаке - я говорила тебе, что это чушь? Собака, по-твоему, тоже чушь?
- Ладно, хорошо. Твоя правда. Но что мы будем делать, когда сюда нагрянут бандиты? Угостим их персиковым вареньем?
- Мы ничего не будем делать. За нас все сделает... - тут я замолчала.
- Кто сделает, Хло?
- Ты сам увидишь...
Фрэнк
на меня бесила, эта собака. В первую же нашу ночь в фермерском доме, когда Хло удалилась в спальню, я выждал на диванчике в гостиной положенные десять минут и отправился, было, следом. Так всегда делал папаша в благословенные времена моего почти беззаботного детства. Однажды он подмигнул нам с Диком и объяснил, что "они" всякий раз должны напялить на себя перед сном какую-нибудь тряпку в кружевах. "Чтобы "нам" было что снимать", - понял я гораздо позднее. И вот я отправился в предвкушении подержаться за кружева и не только. Но оказалось, что поперёк входа в спальню лежит эта псина и скалится.
- А ну, пошёл! - шёпотом сказал я.
Пёс даже не шелохнулся, только зубастая улыбка как будто стала шире. И взгляд... Ох, не нравился мне взгляд этой твари! Как у двустволки, направленной в упор. Я попытался всё-таки пнуть пса, и был ощутимо прихвачен зубами за лодыжку. Уже потом, отступив на свою позицию на диване, швырнул в него ботинком. Ботинок бахнулся в дверь, как будто прошёл сквозь тело пса. У меня волосы шевельнулись на голове. Собака же ухом не повела. Только Хло спросила сонным уже голосом, в чём дело.
- Ни в чём, - вздохнул я и пожелал ей спокойной ночи.
Устраиваясь на кургузом диванчике, убедил себя, что промахнулся и решил, что завтра с вечера обязательно выставлю собаку из дома и закрою дверь. Вот только моим планам не суждено было сбыться. Как эта тварь проникала в дом, не знаю, но каждый вечер она исправно занимала пост перед спальней.
В тот день я отправился в ближайший городок, чтобы сделать кое-какие покупки. В аптеке подслушал разговор двух домохозяек про налёт Бонни и Клайда на какой-то дорогой магазин. Тётки восхищённым тоном ужасались по поводу проделок уголовной парочки и смаковали подробности. На этот раз Бонни и её любовник сорвали действительно мощный куш в полмиллиона долларов. Только выходя уже из аптеки, я сообразил. Похоже, это наш с Хлоей подвиг приписывали знаменитым бандитам. Вот только смутили полмиллиона. Откуда взялась эта цифра?
Прямо на ходу я развернул газету. На первой странице тоже сообщали подробности ограбления. Редакция сопроводила статью старой уже фотографией, той самой, на которой Бонни восседает на капоте автомобиля и где она чудо как хороша. Этот снимок обошёл издания всей страны. Вот только подпись под ним ударила по глазам. Она гласила, что парочка поменяла авто. И далее следовало детальное описание того самого "кадиллака", на котором я, как законченный идиот, явился в этот городишко.
Бросив газету, я включил зажигание и поспешил убраться отсюда. По пути заехал на знакомую заправку, рассудив, что если придётся бежать, то пусть бензобак будет полным. С парнишкой, что кинулся протирать лобовое стекло фланелевой салфеткой, мы были знакомы. Заметив на переднем сиденье газету, он подмигнул и сообщил, что буквально на днях у них побывали какие-то громилы, тоже искали авто.
- Вот это самое, - сказал он и после эффектной паузы добавил, - которое газетчики сегодня расписали.
- Полицейские? - рассеянно спросил я, нарочито не заметив намёка.
- Эти тоже были, но с ними Салли разговаривала. Отправила их на ферму Роджерсов!
И парнишка расхохотался так, будто выдал что-то очень забавное.
- Все знают, что это чёртово место! - широко улыбаясь, добавил он.
А мне окончательно стало нехорошо. Я расплатился, накинув сверху целую десятку, и попросил и дальше говорить всем, что ферма Роджерсов необитаема. Парень деньги взял, но взглянул как-то странно. Впрочем, тогда я не придал этому значения.
Хлоя
Фрэнк не отрывался от окна. Прикрываясь занавеской, он то и дело выглядывал на улицу. Мне было все равно. Что-то внутри меня подсказывало, что все будет хорошо, и бояться нечего. К тому же я то и дело думала о деде. О персиках, которые мы собирали вместе с ним, о качелях, все еще висевших на старом абрикосе, росшем за конюшней. Так странно, что на этой ферме ничего не изменилось с той поры, как он умер.
У Фила Роджерса было трое сыновей и только одна дочь - моя мама. Мне было года три, когда она погибла в аварии на железной дороге. Мать и отец. От них ничего не осталось, кроме фотографии с фигурно вырезанными краями. На ней они счастливо улыбались, глядя прямо перед собой, и улыбка моей матери так живо напоминала деда Фила.
Я росла на его ферме, среди лошадей и персиковых деревьев. С сыновьями у него произошел раздор - никто из них не пожелал работать на земле. Всех тянуло в город. Персики оказались не нужны никому, кроме меня и деда. Но ферма приносила немалый доход, и когда дед умер - оказалось, что его лошади и его сад стоят приличных денег. Мои дядья налетели на наследство, перессорились, переругались. Я не ночевала на ферме в ту ночь, когда вспыхнула драка, и слава Богу. Иначе не быть мне живой. Братья, добравшись до дедушкиных погребов, здорово напились, и, когда речь у них зашла о том, кому же достанется дом - старший ударил ножом среднего. Говорили даже, что на ферме вспыхнул пожар - хотя я, сколько не осматривала дом, не нашла никаких следов огня.
Старшего посадили на пару лет. Средний долго оправлялся от раны. О ферме на какое-то время забыли. Я после тех событий так и не решилась вернуться туда, где выросла. Только одна мысль все время занимала меня - почему дед не оставил завещание? Ведь он не раз говорил, что сад и лошади непременно будут моими. Всех его красавцев продали, даже Ветра, моего любимца. Я не плакала, когда узнала. Тогда, после смерти деда, единственного человека, который любил меня, моя душа опустела, точно высохшая земля.
Но теперь, бродя по заброшенной конюшне, я чувствовала, как горечь разливается в моем сердце. Когда-то я росла здесь, как королева. А теперь меня может продать хозяин магазина, в котором мне приходится надрываться за жалкие гроши.
- Где же ты, Фил? - тихо говорила я, поглаживая потемневшие доски, из которых была сложена конюшня.
"Я здесь, жеребенок" - четко пронеслось в моей голове. Я вздрогнула, по коже пробежал мороз.
"Иди в дом, жеребенок, иди в дом" - снова послышался голос.
Словно пораженная громом, я вернулась на кухню и увидела, как Френк, спрятавшись за тонкой занавеской, выглядывает на улицу.
- Хорошо, что ты вернулась, Хло, а то я сам хотел идти за тобой. Слышишь этот шум?
Фрэнк
Дома я показал Хлое газету и предложил в быстром темпе убираться отсюда.
- Не надо, - с поразительной уверенностью ответила девчонка. - Здесь мы в безопасности.
Но я не собирался сдаваться.
- Ты знаешь, как это место называют в округе?
Она кивнула и не опустила честных глаз.
- Здесь нам ничто не угрожает.
Я поёжился. Пёс лежал возле вычурной чугунной плиты на лоскутном коврике, и теперь в его улыбающемся оскале просматривалась явная насмешка. Хло уверяла, что не видит его. Но в существование собаки верила. Более того, считала, что это страж, который явился на свет божий защищать её. В том числе и от меня.
От отчаяния я плюнул на чисто выметенный пол. И в то же мгновение меня накрыло звуками, которых я более всего не хотел слышать. Утробно заворчала мерзкая тварь и донёсся нарастающий звук автомобильного мотора. Кто-то осторожно пробирался сюда по подъездной дороге. Я выглянул в окно.
Не полицейские это были. Совсем не они. Машина остановилась чуть ли не возле крыльца. Из неё выбрались четверо. Постояли, покуривая и оглядываясь без интереса, потом погрузились обратно и уехали. Будто посреди поля постояли.
- Видел? - шёпотом спросила Хло.
На лице у неё сияла радостная улыбка. В восторге я ухватил её в охапку и принялся целовать. В тот же момент в моей голове загрохотал оглушительный лай. Я отшатнулся от девчонки и зажал уши руками. Внутри возник протест. Да чёрт возьми, а! Зачем мне такая безопасность?! Это безопасность?!
Хло с тревогой смотрела на меня.
- Фрэнк, надо просто переждать... Ты же видел...
- Чёрта с два! - перебил я. - Ты уверена, что эта тварь нас отпустит потом? Я - нет!
Короче, я сказал, что уезжаю. С ней или без неё. У Хло задрожали губы.
- Фрэнк, я боюсь...
- Собирай вещи, - велел я и вышел из дома.
Выкатил машину из сарая, ещё раз осмотрел ходовую часть и салон, проверяя всё ли в порядке. И неожиданно заметил то, на что всё это время не обращал внимания. Потертый фибровый чемоданчик. Такой, с какими обычно ходят рабочие. Я открыл его, ожидая увидеть набор инструментов и ветошь, а там были деньги, эти самые полмиллиона. Кажется, гангстеры успели обобрать половину города перед встречей со мной и моим кольтом.
- Хло! - позвал я. - Иди сюда!
И обернулся к дому. Дома не было. Совсем. На его месте высилась лишь куча обгорелого мусора. У меня захватило дух.
- Хло!!! - взревел я.
И вдруг она появилась. Будто вышагнула из воздуха. В этих своих плетёных тапочках и в дурацком переднике, заплаканная и встревоженная.
- Что случилось? - спросила она. - Чего ты орёшь?
- Смотри! - я сунул ей под нос чемоданчик.
Она немо уставилась на содержимое, не в силах перевести дух. А я покосился на развалины, проверяя, не проявился ли дом с приходом Хлои. Нет, там был всё тот же хаос из закопченных балок и камней. А на вершине этого завала стоял огромный пёс. Разверстая пасть была кроваво-алой и покрытой грязноватой пеной. Глаза - будто две дыры в ад. Я чакнул зубами и одним движением закинул в машину девчонку. Тварь взревела и прыгнула. Я не помнил, как очутился внутри автомобиля. Всё никак не мог найти ключи, трясся и, кажется, молился.
- Фрэнк, поехали, поехали, - твердила Хло.
Теперь и она видела и тварь, и развалины. Собака яростно кидалась на машину, с такой силой, что "кадиллак" раскачивало, а вот попасть внутрь не могла. Автомобиль не был частью фермы, и нежить не имела власти проникнуть в него. Как только я это осознал, стало спокойнее. Я нашёл ключ, и мы вырвались наконец-то из этого жуткого места.
Хло всхлипывала на заднем сиденье и тихо причитала. А я, сцепив зубы, гнал в сторону канадской границы. Подальше, подальше от этой проклятой страны с её монстрами - реальными и потусторонними! Я точно знал наш дальнейший маршрут: Ванкувер, пароход, Старый Свет. Был уверен, неприятности остались за спиной.
Откуда мне было знать, что на границе нас ждут?..
P.S. Если вы окажетесь в небольшом баре "Персиковый сад" на 184 шоссе штата Айдахо, вам непременно расскажут жуткую историю о призраках, которых иногда можно встретить в этих местах. О длинном "кадиллаке", за которым гонится огромная собака и никак не может догнать. И о странной ферме, возникающей из небытия только раз в году, весной, когда начинают цвести персиковые деревья.