Иван проснулся утром и ощутил себя листом на дереве. Чувство это было странным не столько от того, что Иван ощущал вчера себя человеком, а сегодня листом (мудрено ли утром ощутить себя не тем, кем ощущал накануне вечером?); сколько из-за того, что Иван почувствовал, что он часть чего-то большего, но вместе с тем единого с ним. Как если бы вы однажды вдруг поняли, что вы кончик одного конкретного волоса у вас на голове, а не то, что у вас на голове в принципе есть волосы.
И так удивительно было это чувство, что он не целое, состоящее из частей, а часть, принадлежащая целому, что Иван первый раз в жизни по-настоящему расслабился. Он глубоко вдохнул воздух, расправил своё зелёное плоское тело и предоставил горячему солнцу возможность напитать себя энергией.
И так он провёл весь этот день.
А затем и следующий.
И всё лето провёл Иван подобным же образом.
А осенью неожиданно для себя отвалился от дерева и за короткий миг полёта к земле перешёл от восторга жизни к отчаянию смерти.
Умирал Иван долго, но совершенно не мучительно. Просто с каждым днём он всё меньше ощущал себя. Точнее, он ощущал, что с каждым днём становится всё меньше. В первые дни отмерла какая-то далёкая почти бесполезная периферия его неровного тела. Безболезненно. Она просто перестала быть частью его. Затем день за днём иссушающая смерть приближалась к нему со всех сторон, окружая то место, где ощущал себя Иван.
Вначале Иван чувствовал себя и видел свет. Затем, чувствуя себя, перестал видеть свет. Потом, перестав чувствовать себя, продолжил ощущать темноту. А потом Иван перестал ощущать и темноту.