Эм Джексон : другие произведения.

Андрогин. Новая эра

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    На пороге 2020-х годов, после всех не свершившихся концов света, людей все же ожидают изменения. Наступает конец времени. Бывший офисный работник Эрик собирает команду для Јпроизводства" людей будущего и начинает проповедовать идеи совершенного человека. Они создают концерн: массовую индустрию людей Јновой расы" и готовят человечество к переходу в новое измерение. Но до конца ли сам Эрик понимает истинный смысл предназначения андрогина? Успеет ли он подготовить людей к новой реальности, где им станет подвластна левитация, телепатия, телекинез и возможность превращать мечты и идеи в действительность? Или, став заложником своего эго, он все же свернет с пути развития? Откроет ли он свое сердце любви для создания общего андрогина или, в погоне за силой и властью, породит поколение безжалостных последователей, возомнивших себя Богами на Земле, бездарно не выполнив свое Божественное предназначение?
  Эм Джексон
  
  
  
  
  
  
  
  Андрогин
  новая эра
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  УДК 121.161.2.31 ББК 84.4.4УКР6-4 Б 40
   Джексон Э Б 40 Андрогин. Новая эра. - Винница, ТОВ "Нiлан-ЛТД", 2016. - 292 с.
   ISBN 978-966-924-223-5
  На пороге 2020-х годов, после всех не свершившихся концов света, людей все же ожидают изменения. Наступает конец времени. Бывший офисный работник Эрик собирает команду для "производства" людей будущего и начинает проповедовать идеи совершенного человека. Они создают концерн: массовую индустрию людей "новой расы" и готовят человечество к переходу в новое измерение. Но до конца ли сам Эрик понимает истинный смысл предназначения андрогина? Успеет ли он подготовить людей к новой реальности, где им станет подвластна левитация, телепатия, телекинез и возможность превращать мечты и идеи в действительность? Или, став заложником своего эго, он все же свернет с пути развития? Откроет ли он свое сердце любви для создания общего андрогина или, в погоне за силой и властью, породит поколение безжалостных последователей, возомнивших себя Богами на Земле, бездарно не выполнив свое Божественное предназначение?
  УДК 121.161.2.31 ББК 84.4.4УКР6-4
  ISBN 978-966-924-223-5 љ Джексон Э., 2016
  
  
  
  
  
  
  
  
  Содержание
  Вступление 3
  Глава 1. Офис 7
  Глава 2. Новый путь 28
  Глава 3. Сценарии будущего 46
  Глава 4. Дом с желтыми стенами 70
  Глава 5. Поиск 100
  Глава 6. Дизайнер 114
  Глава 7. Серебряный шанс 128
  Глава 8. Концерн 150
  Глава 9. Размолвка 171
  Глава 10. Арест 181
  Глава 11. Моя любимая вторая половина 193
  Глава 12. Перекрутка 215
  Эпилог 247
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Вступление
  
  "Говорю вам тайну: не все мы умрём,
  Но все изменимся" Библия, 1-е Пос. Кор.
  
  Эрик
  
  - Скоро наступит новое будущее, где будут различные высокие технологии, вы не можете противостоять прогрессу, - горячо спорил с дамой в баре Эрик.
  - Это все чушь. Есть старинная база информации, например, книги. Надо придерживаться только этого, и никакого шага в будущее, - замахала руками она в ответ. - Технологии, еще чего, - страх, паника и ужас читались в глазах этой молодой бабули.
  Эрик же не унывал и все продолжал вбивать в ее голову то, что прогресс не стоит на одном месте, он движется, и по вине таких, как она, возможно, планы и мечты научных деятелей, которые занимаются новыми разработками, идут под откос. Человечество просто боится грандиозных изменений. И все это касается не только техники, но и общей эволюции.
  - Это что, мне еще чип должны будут вшить? - продолжала настырная дама. - Я против всего этого, против электронных книг и учебников для моего сына, потому что я знаю толк: я сама в прошлом учительница и люблю все черкать. Только держа в руках книгу, можно остаться с какими-то знаниями.
  Эрик был просто в недоумении, он находился в ступоре от ее слов. Тщательно перебирал он в голове аргументы, которыми он сможет убедить ее в своей правоте. Телепатия, телекинез, машины будущего, рюкзаки, с помощью которых можешь летать, - все эти идеи прилетали к нему одна за другой, и он начинал их высказывать.
   Ему показалось, что в один момент у нее остановилось сердце, и теперь она застыла. Между ними выросла стена. Как такое могло произойти, что два человека в двадцать первом веке, которые живут в одном времени и одной стране, настолько различны, что один из них хочет идти вперед, двигаться дальше, а другой всячески тормозит прогресс и любыми путями хочет его остановить?
  Самым потрясающим и в то же время ужасным было то, что внезапно Эрик понял: таких людей большинство. Не в силах более выдерживать натиск этого протеста против естественного хода вещей и эволюции, он поднялся, и, ничего ей не ответив, пошел взять куртку, лишь напоследок кинув ей:
  - Вы ничего не сможете сделать, все равно это придет. Вот посмотрите! Мои слова еще сбудутся.
  И он стремительно покинул это свое любимое заведение, понимая, что больше сюда никогда не вернётся. Что-то надломилось в нём. Он шел и просто плевался.
  А все потому, что он прекрасно осознавал: прогресс нельзя остановить. И эволюция жестоко расправится с теми, кто ставит палки в ее колеса. Они будут безжалостно уничтожены, как остатки прошлого.
  Человеческое мышление должно расширяться. Мы не должны застревать лишь из страха перед неизвестностью.
  "Мы можем быть откинуты назад по вине людей, подобных этой женщине. Потому что они бессознательно противостоят прогрессу", - все твердил про себя Эрик.
  Он вспомнил идеи знаменитого Митио Каку, которые всегда были источником его вдохновения. В то время, как научные деятели из таких стран, как США, всяческими путями наращивают потенциал для того, чтобы семимильными шагами приближаться к отгадке всего сущего, безусловно, находятся определенные кучки, которые, хоть и в меньшинстве, но представляют абсолютную угрозу, хотя бы потому, что их удары невозможно предугадать. Это террористы. Те представители обитателей нашей планеты, которые являются побочным эффектом развития нашей цивилизации. Террористы подсознательно утверждают идею отсталости, им не нужен прогресс, им не нужно толерантное, разумное, научное общество. Им нужна теократия. На уровне инстинктов они не приемлют развитие цивилизации. Поддастся ли человечество безрассудным попыткам такой части населения откинуть нас в прошлое? Или все же у нас хватит сил, чтобы одержать победу?
  Находясь на полностью безлюдной улице, Эрик вдруг явственно почувствовал себя в окружении толпы, где каждый считал его чужаком только потому, что он хотел идти дальше. Не хотел останавливаться, тормозить прогресс. Он представил себе их осуждающие взгляды, их нежелание принимать что-то новое, которое шло лишь от боязни быть не принятым в том новом мире, который может быть построен. Страх, что они не дотянут до чего-то, тормозил бы их. И они бы просто отвергали любые новшества, как бараны, вцепившись в издержки прошлого. Любой сценарий будущего, какой бы он им ни предоставил, поверг бы их в шок, так же, как эту женщину сегодня.
  Да, Эрик, без сомнения, сам был ребенком своей эпохи. Он так же, как и эта женщина, привык читать бумажные книги, но теперь он был абсолютно убежден, что, возможно, даже они через некоторое время станут редкостью. И только материально обеспеченные люди смогут позволить себе иметь такое произведение искусства на полке просто как реликвию искусства прошлого.
  Да разве дело в книгах и других источниках информации? Эрик готов был пойти дальше и этого. Переход в новые измерения, изменение сознания. Он оказался готов ко всему.
  Встрепенувшись в попытке стряхнуть с себя мысли, которые начали терзать его, Эрик отбросил некоторую злобу, которая проступила в нем к этой женщине. Раздосадованный, он просто продолжил свой путь домой, на некоторое время забыв об этом инциденте и даже отрекшись от желания кому-то что-то доказывать.
  
  Жанна
  
  Когда они открыли двери в квартиру, свет был выключен. Нажав на выключатель, первым делом они увидели в коридоре валяющиеся куски шикарных локонов своей дочери.
  - Боже, что она сделала со своими волосами? - немой крик проступил в груди Леси, матери Жанны. - Не надо нам было сегодня идти в театр и оставлять ее одну, - вцепилась она в рукав мужу Виктору.
  Тот лишь оттолкнул ее, быстро проследовав из холла в главную комнату.
  Но там никого не оказалось. Стремительно развернувшись, он побежал в комнатку дочери.
  Дверь была открыта.
  Лишь на секунду он замер перед тем, как включить там свет. Гнетущее ощущение закралось к нему в сердце. Вот подоспела и его жена. Мягко и тихо она подскочила к нему. Никто из них не знал, что ожидает их в комнате Жанны. Но, несмотря на это, они уже были готовы ко всему. Последние месяцы были самыми жуткими в их жизни. Все это изрядно утомило их. Леся снова сжала руку мужа, тем самым как бы подав немой знак: "Давай".
  И он включил свет.
  Леся ахнула и закрыла рот руками. Ужас сковал все ее тело.
  На полу прямо перед ними лежала их дочь. Тридцатиоднолетняя красавица Жанна. Она была практически лысой. Причину, по которой она решила себя так изуродовать, оставив свои роскошные рыжие локоны в прихожей, мать не знала.
  Скрючившись в неестественной позе и с бледным лицом, Жанна лежала и смотрела прямо на родителей стеклянными глазами.
  В руке был зажат какой-то клочок бумаги.
  Сердце их обливалось кровью: как могла она довести себя до такого?
  Где же их прилежная милая дочь? Неужели ее так сломала жизнь?
  Пока отец тщетно пытался разжать ее руку, мать усердно набирала телефон знакомого врача. У них уже даже не было истерики. Они давно понимали, что все к этому идет. Поэтому сейчас все происходило уже без рыданий и нервов.
  Через некоторое время за Жанной приехали санитары, и - о чудо! - тело, до этого пребывающее в абсолютном оцепенении без движения, встало и само пошло к ним в руки, бросив лишь укоризненный взгляд на родителей.
  Бумажка осталась в квартире, кинута ею небрежно на пол.
  На ободранном клочке бумаги было написано ровным аккуратным почерком лишь два слова:
  "Ты андрогин".
  
  
  Глава 1
  Офис
  
  - Что же, я забыл представиться. Меня зовут Эрик. Некоторые думают, что мне везет, некоторые считают меня простым дураком, а кто-то думает, что я сумасшедший. Но, как ни крути, именно со мной вам предстоит провести ближайшее время.
  Мне двадцать девять лет. Не женат. Никогда не был и не собираюсь. Работаю в этом инвестиционном холдинге. В последнее время стал ненавидеть то, как я живу. А вы? Вам нравится ваша жизнь? Что будет, если я так скажу на сегодняшней презентации? Пофилософствуем? - обратился Эрик к своему другу Владимиру в лифте по дороге на четырнадцатый этаж, где находилось его рабочее место.
  Владимир засмеялся и пожал плечами. Дверь открылась, они быстро вышли и окунулись в шум офисного зала, пройдя мимо администрации.
  Эти двое мужчин полностью отличались друг от друга. Высокий, статный, поджарый парень и какая-то непонятная обвисшая развалюха, которая, пыхтя, плелась за ним. Первого звали, как вы уже догадались, Эриком. Вторым был его друг Владимир.
  На первый взгляд в Эрике чувствовалась какая-то доля неуверенности и смущения, но при более близком и точном рассмотрении можно было заметить, что эти скованные движения и положение тела дополняются необычайной уверенностью, порой переходящей в наглость. Мягкий взгляд карих глаз Эрика пронизывал, бросая вызов. В то же время эти глаза смотрели прямо в самое твое естество и согревали какой-то необычайной теплотой. Казалось, что этому человеку можно доверять. Этот светящийся воодушевляющий взгляд, который потом долго всплывал в памяти тех, кто с ним общался, изредка дополнялся радужной белоснежной улыбкой. Она появлялась не только в те моменты, когда Эрику нравились те, с кем он общался. В этой улыбке было что-то мечтательное, намекая на то, что в этот момент он не присутствовал в разговоре, и вся жизнь пролетала мимо его глаз. Этот взгляд ласкал своим теплом и манил окружающих. Можно было подумать, что этот человек знает нечто большее, чем все остальные, и вот он стоит прямо перед тобой и заманчиво улыбается.
  Вечно немного всклокоченные короткие вьющиеся черные волосы придавали его образу какой-то французский шарм и долю безрассудства. Судя по этим волосам, можно было даже записать его в итальянцы, но по всем повадкам чувствовалась истинная принадлежность к другой нации. Эрик был зажат, скромен и никогда бы не позволил себе развязности и страстности. Воли, романтики, чего-то во благо великого дела - да. Но легкомыслия и горячности в нем не было ни на йоту. Его спокойствие порой умиротворяло всех окружающих. Казалось, он никогда не сможет выйти из себя. Но этой своей мягкой энергией он мог воздействовать еще более сильно. Как вода в океане точит камни, так и Эрик глубиной своих побуждений и их размеренностью мог убедить любого поступить так, а не иначе.
  Не в силу модных тенденций, а скорее от небольшой вальяжности, постоянной занятости и концентрации на чем-то другом, Эрик почти всегда носил щетину, которая придавала его мягкому образу мужественности и сексуальности. Причем парадоксальным было, что женскому полу он не особо нравился. Невзирая на его подтянутую фигуру, высокий рост, мужественные накачанные руки, дам в нем что-то отпугивало. Иногда они боялись осуждения, которое мелькало в его глазах, когда они затухали от мимолетного разочарования или прозрения. Порой его эгоизм просвечивался в них, поднимая его выше женщины, и эти карие угольки откровенным образом посмеивались над ней. Эрик был весь в себе. Его душа была загадочной для всех, может быть, и включая его самого. Он всегда хотел чего-то большего. И искал возможностей это большее найти и осуществить.
  В одежде предпочитал темные тона. Излюбленным его выбором для повседневности были простые джинсы и черные или белые футболки. Порой он мог совместить джинсы с черной рубашкой, не застегнутой до конца. Это делало его еще более стройным и придавало обычно сдержанному образу некую развязность. В рабочее же время он, безусловно, всегда был в костюме, комбинируя это с излюбленным черным пальто зимой и кожаной курткой осенью. В такой одежде он и сам менялся. Его мягкий, домашний и свободный образ сразу же становился вызывающим и жестким.
  Раньше Эрик был экстравертом. По крайней мере, он сам так полагал. Но что-то изменилось в нем или в огромной компании его друзей, которые обзавелись семьями и новыми интересами, и прежнее общение уже не могло идти в том же русле, в котором он его себе представлял. В итоге Эрик плюнул не только на тех друзей, которые остались позади и сами забыли о его существовании, но и на тех, кто остался. Таким образом, он отгородился от людей и смотрел на всех с каким-то подозрением. Излюбленным его времяпровождением, которое доставляло ему удовольствие, нынче были обмен письмами со своим другом по переписке Деннисом из Дрездена и сидение в заведениях на барных стойках, где он думал о жизни и знакомился с новыми людьми, пытаясь обсуждать с ними что-то.
  Жизнь Эрика была динамична, но все равно в ней чего-то не хватало. Вот и сейчас, после презентации, которую он, слава Богу, не провалил, он сидел за своим компьютером и перечитывал последние письма Деннису, сам поражаясь, как он может так откровенничать с совершенно незнакомым человеком.
  
  18.04.2015. 23:32
  
  ***
  "Пойду-ка я с ними, - вот так всегда думал я и плелся за всеми. Желая показаться тем, кем не был в действительности. Желая возыметь какой-то эффект, приобрести какие-то лавры. Называй это как хочешь! И вы хотите сказать, я один такой? Да если бы! Почти все из нас попадают в ситуации, когда тебе кажется, что так необходимо переломить что-то в себе, что ты не понимаешь, или даже понимаешь, но оно, видите ли, не соответствует общественному мнению. И если тебя где-то не приняли, ты стоишь и не знаешь куда себя деть. И только мечтаешь, что если ты станешь соответствовать всеобщей действительности, Она, Всемогущая Компания, сжалится и возьмет тебя к себе. И ты делаешь отчаянные попытки, в течении которых ты, в принципе, вроде и с Ними, но в то же время, когда эта последовательность действий заканчивается, ты опять ни с чем. Но тебе теперь есть что вспомнить. Ты был в этой стае. Ты разделял взаимные ценности, ты пытался осуществить всеобщее благо, с каким бы оно полюсом не оказалось, и это был не твой выбор, и даже не их. Это был выбор того ощущения, что несло Вас. Чувства общности, а оно, в большинстве случаев, сворачивает в неправильную сторону. В сторону зла. Ибо всеобщее добро - это уже, наверное, миф. Если собирается больше двух человек, все их попытки осуществить мирные действия скорее приведут к катаклизму, нежели к каким-либо позитивным изменениям на Земле".
  ***
  
  - Эрик! Ты что заснул? - начал трепать его по плечу Владимир, который подошел к его стулу.
  - Ну, если ты считаешь, что можно заснуть с открытыми глазами, втыкая в комп, то да, - съязвил Эрик.
  Ему не понравилось то, что Вова влез в его личное пространство. Более того, он не знал, сколько по времени тот уже стоял сзади него: а вдруг он успел что-то прочесть? Конечно же, понятное дело, что он все равно бы ничего не понял по обрывкам фраз, но факт того, что там было письмо личного содержания с откровениями Эрика с его детства, ему не понравился. Но он встряхнулся и решил поинтересоваться, чего же хочет Владимир.
  Тот стоял рядом, пожимал плечами и выдавливал из себя улыбку, переминаясь с ноги на ногу.
  Раньше он нравился Эрику. В последнее время же он начал его откровенно раздражать. Просто теперь стал отчетливо понимать то, до чего не мог дойти ранее: между ними пропасть. В мышлении, ценностях, образе жизни. Владимир никогда не стремился ни к чему большему. А что, в сущности, вообще у него было? Ему нравилось пребывать в той яме, в которой он находился. И Эрик был не в силах его оттуда вытащить, потому что его коллега считал, что так жить, как он, не просто нормально, а "так и надо".
  Владимир выглядел как среднестатистический мужик лет тридцати. Другого слова просто нельзя было подобрать. Было заметно, что даже если он когда-то и соприкасался со спортом, это его явно не зацепило. По крайней мере, в его внешности это ничего не изменило. Обрюзглое тучное тело, отекшее лицо, короткие коричневые прямые волосы, челочка, сдвинутая на правый бок.
  Владимир был человеком легкомысленным и самолюбивым. Ему хотелось, чтобы его мужские капризы были удовлетворены. Человек глубокий, в принципе, никогда не смог бы сжиться с ним. В список того, что его интересовало, входили пиво, водка, постоянная работа, футбол и еда. Он был женат на простушке из провинции, цель которой была угодить мужу, ухаживая за ним. Правда, единственную возможность это сделать она, по всей видимости, видела в его закармливании. Жили они душа в душу. Владимир занимался своим делом: нагреб кредитов, обставив каждый квадратный метр своей квартиры нужной и ненужной техникой, ездил на работу на метро, по городу передвигался на маршрутке, ибо ходить пешком ему уже было тяжело, поскольку мучили отдышка и, в основном, лень. Любые отклонения от псевдонормы среднестатистического бедного, едва сводящего концы с концами, человечка вследствие кучи кредитов, он считал ненормальными. Ему казалось, что так, как он, живут все.
  В последнее время на работе он ходил задерганным, стал хуже спать ночами, и то и дело, что ел, из-за чего еще больше себя ненавидел. Жена его, невзирая на молодой возраст, уже стала превращаться в простую "бабу". Детей у них не было. Может быть, по причине того, что кто-то из них был бездетным, но тщательно это скрывал.
  Люда, его благоверная, все больше втайне от Владимира стала прикладываться к рюмке и подумывать о работе. Учитывая отсутствие нормального образования, о какой-то более-менее хорошей работе мечтать она не могла. Вот и оттягивала сей прекрасный момент встречи с возможными работодателями, все мечтая, что жизнь ее мужа поменяется, и она заживет, как в сказке. А если не мужа, то, как ни крути, везет в этой жизни дуракам да юродивым, значит, и за ней приедет ее "Прынц" и отвезет от ненавистного Владимира и этой бытовой чертовщины куда подальше. Не думала она, правда, что для того, чтобы этот "Прынц" хоть немного обратил на нее внимание, требуется и выглядеть соответственно: следить за собой, хотя бы сбросить примерно двадцать-тридцать лишних кило. Нет, о таком она пока не задумывалась. Ну что же, мечтать тоже не вредно.
  Владимир ненавидел Эрика и всегда втайне ему завидовал. Но, как змея, пригрелся у него на груди и постоянно преследовал его на работе. Эрик был в разы умнее и всегда помогал ему выйти на нормальный уровень работы. Вот он и присосался к нему, как пиявка. Причем помощь последнего он считал абсолютно естественным явлением. Как будто Эрик был ему что-то должен. Последнему же просто было жаль Владимира. Он не понимал ни его образа жизни, ни мыслей, и просто снисходительно его терпел.
  В свободное время Владимир всегда носил мешковатую одежду, наивно полагая, что она сможет скрыть недостатки его фигуры. Клетчатые рубашки, накинутые на футболки, и растянутые джинсы были его неизменным атрибутом. На работе же его можно было увидеть в свитерах и бесформенных штанах, не способных утаить его вздутый живот.
  Вот и сейчас он стоял, одетый в свое тряпье, переминаясь, возле Эрика, раздражая его запахом своего тела.
  - Почему бы тебе не пойти в спортзал? - внезапно спросил его Эрик, так и не узнав истинной причины его прихода. Затем развернулся на стуле, чтобы посмотреть на удивленное лицо друга.
  - Зачем? - с непонятным выражением глаз спросил Владимир.
  - Ладно, забыли, - отмахнулся Эрик. - Так чего ты пришел?
  - А, ты же помнишь, что сегодня встреча, на которой Серый планирует договориться с новой компанией о сотрудничестве.
  - Разумеется.
  - Подкинешь меня?
  - Я буду на работе допоздна, много надо доделать. Хочешь ехать со мной -
  жди, - отрезал Эрик и развернулся на стуле обратно. - Не спрашиваешь, может, мне помочь сделать что-то быстрей? - снова повернулся он к Владимиру.
  Тот стал отступать.
  - Да нет, у меня у самого завал по работе. Я просто хотел после работы к жене заскочить, перекусить. Может, ты заедешь за мной на такси? - тихим неуверенным голосом закончил Владимир.
  Эрик кинул на него уничтожающий взгляд. Затем, причмокнув от недовольства ртом, он просто ответил:
  - Окей.
  Обрадованный Владимир быстро отправился восвояси.
  В этот момент в голове Эрика пролетело много мыслей и вариантов ответа. Но "окей" устроил его более всего. Он не хотел спрашивать друга, как он мог дожиться до того, что ему жалко денег даже на такси. Или их вообще нет. Тогда почему их нет? Махнув рукой на все это, он просто покачал головой и вернулся к чтению своих собственных писем.
  
  23.04.2015. 19:47.
  
  ***
  "Почему все думают, что я такой классный? Спускают мне все? И только слюни пускают, когда договариваются со мной о зарплате? А потом готовы заплатить любые деньги. Естественно, какие они могут себе позволить. И наивно полагают, что я задержусь здесь. Вот я пока и задерживаюсь. Пока не пришел момент, когда меня заметят. То, чего я ждал всегда: что мой труд будет оценен. Я всегда наивно верил, что если ты пашешь, и все на тысячи-миллионы прибыли, то ты будешь чем-то отличаться, тебе предложат что-то другое. Бизнес, допустим. А не будут держать на поводке.
  А потом понял, что бизнес ведь надо иметь смелость самому завести. Пойти на риск. Отказаться от всего. Переписать историю. Или ты так и будешь гнить в офисе, или умрешь на теплотрассе в результате своего выбора, либо все же сделаешь что-то и заработаешь на этом. Для общего блага будешь не пахать, а работать в удовольствие, пусть и ложиться в три, а вставать в пять. Но тебе будет приятна такая деятельность. Ты хоть будешь видеть результат. А не непонятные цифры. Проценты за кредит, когда ты совсем не хотел ту машину, но у шефа есть, а ты ввязался чего-то в такое тоже. А женщины? Ты приходишь, и вот они. Разнообразнейшие. И ты каждой не нужен. И ты плетешь им все, что знаешь. Все, что наработал за свои годы учебы в Кембридже, работы в Маккинзи, за свои старания в бизнесе.
  Мало всего, в офисе ты начисто разучился радоваться. А чего тут радоваться? Тут принято тихо завидовать, сидеть под маской. Но все делают вид, будто и не завидуют. Зависть, радость и другие эмоции остаются в вас, но вы постепенно становитесь настолько аморфным и думаете совсем о другом (кстати, только не о работе), что перестаете показывать эти эмоции на своем лице. Там остается какая-то маска. К концу рабочего дня это маска загруженности, усталости и скуки. В начале, особенно на каких-то встречах сотрудников, - нацеленности на этот день. Хотя единственное, чего ты страстно желаешь, его скорейшего окончания! Ты становишься человеком маски и рабом маски, вне зависимости кто перед тобой, кроме, конечно же, пары-тройки родных душ в офисе, которым ты можешь открыться, и то не на камеры. А то везде же уши, глаза, камеры, коллеги.
  "Эрик! Быстрее, перестань делать то свое сложнейшее задание в наушниках! Ты срочно нам нужен на пятиминутку в переговорочную!"
  Да, да, я здесь! Я усердно стараюсь смотреть в ваши глаза, чтобы вы подумали, будто я неизбежно заинтересован в результате всех переговоров. Какой вообще их смысл? Находясь в офисе, ты учишься проводить колоссальнейшую часть времени в переговорочной! Вы договоритесь о встрече в митинг-руме в любой день, когда сможете находиться в офисе. Всегда не понимал особо, что дальше. Вы-то там собираетесь, но что обсуждать? Никто ведь ничего толкового и не может поведать. Но все с многозначительным выражением лица сидят и толкуют о чем-то. Вопрос: о чем? Только лишь бы перебить время? Не понимаю.
  Ваш начальник или другое заинтересованное лицо пришлет вам по офисной аське:
   " - В 09.30 в переговорке. Идете?
  - Да. А кого брать?
  - А всех бери!"
  И это будет продолжаться, пока следующая каста таких же офисных работников, как и вы, вас не выгонит, чтобы проделать то же самое. Они ведь тоже собрались обсудить чрезвычайно важные моменты!
  Но ты знаешь, Деннис, это же все еще просто цветочки по сравнению с опасными для здоровья подробностями. Вот что ты знаешь о кухнях в офисах? Почему все мы опасаемся чего угодно, но не того, чего действительно стоит бояться? Все мы думаем, что рассадником вирусов может быть только туалет. А вот, допустим, кишечную палочку гораздо легче найти в офисе на кухне. Только посмотри на безобидную с виду губку для мытья посуды. Ты не боишься ее? Ты опасаешься сиденья унитаза? Что же, поздравляю тебя: на ней в двести тысяч раз больше микробов, чем там. Все, к чему прикасаются люди на кухне -электрочайник, микроволновка - все это наводнено бактериями. Ведь каждый из нас придает огромное значение уборке в туалете, а кухни вот почему-то никто не боится!
  Чего еще стоит один только офисный общий холодильник, который является первым носителем той самой кишечной палочки. Ну да ладно, плевать на гигиену. Это просто был один из аспектов. Хотелось тебе рассказать что-то, о чем ты, может быть, не подозревал.
  Вот так-то. Сначала, приходя в любую компанию, особенно международного уровня, я поражался: это же кухня! Ты чувствуешь себя как дома. Но потом и этот атрибут офиса приобретает простую функцию средства ухода от работы. А сколько кофе офис поглощает за один день? Просто так, в попытке отвлечься. Утром, днем, до обеда, после обеда, в полдник, кофе перед уходом. Наверное, только в туалете офисный работник спасается от этого кофе. Там просто не хочется его пить.
  И в определенный момент ты начинаешь себя спрашивать: а что я? А кто я? А где моя жизнь? Где завалялся "Я" среди частей этой сложной схемы корпоративного устройства? Есть ли у меня свое "домашнее устройство"? Или я там только ночую? А где же я? Пока сделал вид, как ты занят, пока завершил работу, - все, свободен. И вот уже, пока доехал, то да се, тебе уже и опять надо в твой мегаштаб. Настрой себя, что ты пашешь на что-то грандиозное. Полюби компанию, как себя самого. Возлюби коллегу, работу, тайм-менеджмент, планы на квартал, на неделю, ближайшие проекты, как себя самого. Да, у меня есть сотрудники, у которых есть семья. Многим даже не хватает на няню. Тем, у кого хватает, дети не счастливей. И те, и другие родителей не видят. А что видят их родители, ты уже понял".
  ***
  
  Хоть в офисе было прохладно, Эрик стер пот со лба, по непонятным причинам там появившийся. Ему срочно надо было встать с рабочего места, выйти на балкон подышать свежим воздухом. Затем он собирался выпить кофе, на который он так жаловался Деннису, и вернуться к работе.
  Он и не заметил, как пролетело время. Посмотрев на компьютерные часы, когда ему удалось отвлечься от мыслей о доделываемом файле, Эрик спохватился: было уже девять.
  К десяти все уже должно было начаться, а ему еще столько необходимо доделать.
  "Надо было не тратить время на прочитывание писем Деннису", - устало подумал он.
  Правда, в голове всплыло начало нового возможного письма другу:
  "Вот так и сейчас. Я опять иду за всеми.
  Сегодня мне предстоит, назовем это, совмещенный корпоратив с другой компанией. Интересно, что можно обсуждать в пьяном угаре? Но шеф надеется договориться там с новыми клиентами. Все, я пошел".
  Эрик уже привстал на стуле и, набирая одной рукой текст, сохранил это начало и стал вызывать такси.
  - Мне еще ж Вовку забрать, - проскочило в его памяти, и Эрик помчался к лифту.
  В этот самый момент в офисе на другом конце города тоже только заканчивала работу специалист по связям с общественностью Жанна.
  С утра она задержалась, так как подыскивала подходящий наряд на вечер, и сейчас торопилась, чтобы успеть закончить все необходимое. Впопыхах вписывая последние данные в вордовский файл, она раз за разом посматривала на часы. И вот, наконец, вздохнув с облегчением, быстро отодвинулась на стуле от рабочего стола, потянулась, затем погладила обеими руками себя в области груди, проведя по мягкому кашемировому белому свитеру с наполовину открытыми плечами и золотой крученой брошкой сбоку. Сейчас она уже подсознательно готовилась распрощаться с этим дневным нарядом и поскорее переодеться в вечернее платье, которое она так долго выбирала с утра.
  Тридцатилетняя Жанна была безупречно красивой, и, при этом, невозможно несчастной девушкой. Вся ее жизнь прошла в жизни с родителями и непонятных, никому не нужных достижениях. Сначала отличница в школе, затем в университете она, еще учась на третьем курсе, прошла на очень весомую стажировку в международной компании, и вот с этого времени и не видела ничего в этой жизни, кроме как рабочих будней и постоянной нагрузки. Хотя, не стоит кривить душой, видела. Еще отчима-деспота и забитую мать дома. Жанна предпочла бы, чтобы ее жизнь протекала в офисе всегда, лишь бы не возвращаться домой. Внешняя идиллия, которую показывали ее родители при всех, была абсолютной противоположностью тому, что творилось в их семье.
  Порядочный для всех семьянин, отец Жанны дома превращался в зверя, который запрещал своим женщинам все. Она бы уже и рада была отселиться, да и деньги позволяли, но оставить свою бедную мать она не могла. Вдвоем они были силой. Отчим многое запрещал Жанне, следил за ней и до сих пор не мог осознать, что она уже не ребенок и имеет право на личную жизнь. Мать в этом смысле была бессильна. Она лишь молча и покорно выполняла всю домашнюю работу. Жили они в обычной квартире в спальном районе Минска. Отчим запрещал даже делать качественный ремонт. Любые изменения он воспринимал враждебно. Жанне было стыдно привести в свой дом коллег по работе. Хотя она и сама не понимала почему. В результате она завралась, и никто не знал особенностей ее личной жизни. Она никогда не разрешала подвозить себя к своему дому, выдумывала, что у нее есть поклонники, хотя каждую ночь она смотрела на луну и молила Бога о том, чтобы он послал ей хоть какие-то изменения, которые бы исцелили ее одинокое сердце.
  Жгучая рыжая кудряшка Жанна с серо-зелеными выразительными глазами обладала почти идеальной фигурой. Достаточно высокий рост позволял ей даже не носить каблуки. Длинные стройные ноги, женственные плечи, легкие изгибы тела гармонично показывали ее мягкость и красоту. Тонкие пальцы с едва заметными колечками, маленькие блестящие сережки в ушах, - она очень любила лаконичность и простоту. Это и притягивало взгляды окружающих к ней. Все завидовали ее красоте, шарму, доброте, нежности, мягкости и женственности. Но у нее была та же проблема, что и у Эрика в личной жизни. Она чем-то отпугивала мужчин. Они то ли боялись ее обидеть, то ли начинали воспринимать как друга, опасаясь стать ей парой. Она обволакивала всех своей заботой и добротой, но любви к ней и притяжения никто не ощущал.
  В Жанне пребывало три личности. Одна офисная, одна домашняя и одна -
  ведомая лишь ей одной - задорная игривая кошечка, которая готова была показать весь свой соблазн лишь избранному. В жизни Жанна была простой. Никакой косметики, украшений. Предпочитала она простые джинсы или черные брюки, которые комбинировала с футболками и рубашками не броских цветов, также обожала спортивные костюмы, так как интенсивно бегала. Может быть, в этих пробежках, когда она вырывалась из дома под предлогом спорта, она могла проветрить голову и подумать о своем будущем. Даже в магазин она предпочла бы выйти в черных спортивных штанах и свисающей серой спортивной кофте: так ей было удобно. Неизменным атрибутом для нее были полупрозрачные солнцезащитные очки. Неизвестно от кого она скрывалась под ними и скрывалась ли вообще, но, надев их, она начинала чувствовать себя увереннее.
  На работе же это была настоящая яркая львица: серебристые кофты, юбки-карандаши, платья, деловые приталенные костюмы. Все это еще раз подчеркивало ее небывалую женственность. И не придавало грубости ее образу. В ней читалась лишь женская энергия и не более.
  Самыми яркими моментами в жизни Жанны были вечеринки, которые устраивала ее компания. Она хоть могла куда-то вырваться, и сказать что "по работе". К ним она тщательно готовилась, подбирая новую одежду.
  Дома же она была забитой девочкой, невзирая на тридцатилетний возраст. В этом году в июне ей уже должен был наступить тридцать один год. Почти все время она проводила в своей комнате. Но, приходя с работы, она всегда должна была пройти "традицию": на кухне рассказать родителям обо всем, произошедшем за день. Она уже давно не чувствовала себя, как на допросе. Относилась к этому, как к части своей жизни, чтению очередного доклада. Она любила родителей. Все равно они были всем, что было у нее в этом, и так одиноком для нее, мире.
  И лишь искра любви могла бы разбудить в ней тот образ, который открывался только иногда за занавесками и дверью ее комнаты и примерочных торговых центров. Тогда ее глаза начинали манить и блестеть. Кудрявые шикарные рыжие волосы развевались от невидимого ветра, и ее сердце наполнялось мечтой и желанием, а в глазах вспыхивал доселе неведомый огонь.
  - Жанна, ну что, ты готова выезжать? - обратился к ней заскочивший в кабинет коллега.
  Она уже переоделась в идеальное зеленое атласное платье, которое выгодно подчеркивало цвет ее волос, и проговорила поспешно в ответ:
  - Да, Артур, я уже готова. Давай, поехали, многие уже, наверное, там.
  - Скажи мне, что ты ждешь от сегодняшнего вечера? - вальяжно обратился к ней при выходе из лифта Артур, пытаясь ее обнять, на что она, как и обычно, прореагировала резким отдергиванием корпуса. На это он лишь ехидно улыбнулся, ведь он прекрасно понимал такую ее реакцию, но все равно привычку такого отношения к женщинам он убрать не мог.
  - А чего должна ожидать я? Это надо нашему боссу. Вот пусть и договаривается.
  - Эх, Жанна, Жанна, разве ты не работаешь в компании на общий результат?
  - Работаю, и что? - отрезала она, садясь в машину.
  - Ну, так смотри, какая цепочка: босс находит новые связи, у нас растут продажи, соответственно и прибыль, и прямо пропорционально этому растет твоя зарплата, - ухмыльнулся в нос Артур.
  - Если бы, - фыркнула Жанна, - мне плевать. К тому же, я знаю, во время всего этого Макс хочет переговорить с представителями одного инвестиционного холдинга. Я не вижу в этом смысла, и что-то сдается мне, это вряд ли скажется на моей зарплате. И прямо, и обратно. Так что никаких там пропорций не жди. Останови, я хочу купить себе пластырь в аптеке, - быстро переметнулась она на другую тему.
  Артур послушно притормозил и стал ожидать Жанну.
  Она же специально попросила об этой остановке просто, чтобы прекратить разговор. Ее смущала компания этого человека. Он ей не был симпатичен никогда. На работе она тщательно пыталась обходить его стороной. И зачем только шеф попросил Артура ее подвезти? Эти разговоры были для нее не то что утомительны, они прямо вытягивали из нее последние нервы. Она ждала эту вечеринку и долго готовилась к ней. Но совсем не по причине того, что они могли установить там новые прибыльные связи. За неимением друзей и постоянным контролем со стороны своего родителя, только такие вечера ведь и были ее спасением, отдушиной. Сейчас ей хотелось просто расслабиться и почувствовать себя в компании. Пусть и совершенно незнакомых или враждебно настроенных по отношению к ней людей. Вернувшись в машину, она громко захлопнула дверь, сев на заднее сидение и закрыв уши наушниками, всем своим видом показывая, что на сегодня их общение с этим Артуром закончено. На работе он слыл ужасным бабником, и она ни в коем случае не хотела марать об него руки. Общаясь с ним, она ощущала на себе какую-то невыносимую грязь, так, если бы венерические заболевания могли передаваться от него по воздуху. Более того, она понимала, что он женат. Вот и сейчас, при подъезде к вечеринке, она увидела, что он снял супружеское кольцо и положил его в бардачок. Жанна скривила губы. Она уже примерно поняла его стратегию на этот вечер, и ее снова окатила волна неприязни к этому человеку.
  Данное мероприятие проходило в одном из клубов города под названием "Гранат", предназначенном для людей с достатком выше, чем у среднего класса. Понимая, что они опаздывают, Жанна и Артур спешно прошли охранников, показав им свои пригласительные.
  Вечеринка была уже в разгаре. Они с трудом отыскали своего босса.
  - Молодцы, наконец добрались, - громко проговорил он, пытаясь заглушить играющую музыку. - Знакомьтесь, это Сергей. Рядом с ним его помощник, Эрик. Мы как раз обсуждаем наше сотрудничество, - подмигнул начальник Жанны Макс, который уже был навеселе, указывая на представителей инвестиционного холдинга.
  Решить за этот вечер они особо ничего не решили, зато все круто повеселились. Начав развлекаться в "Гранате", они затем плавно переместились в караоке.
  Выйдя на улицу от шумной поющей толпы, Эрик застал стоящую там Жанну. Она сразу же ему не понравилась, еще в момент знакомства. Но делать ничего не оставалось: надо было относиться к ней, как к возможному компаньону, да и она уже подходила к нему, вот он и начал настраиваться на разговор.
  - Вам не комфортно здесь?
  - Мне? - ткнул на себя пальцем Эрик.
  - Да, вам. Или, может быть, моя компания вас сейчас не устраивает, так я могу уйти, - резко ответила Жанна.
  Эрик странно тряхнул головой, вроде бы и не желая говорить правду, но само его движение выдало его ощущения. Жанна усмехнулась.
  - Я понимаю, - и отвернулась от него.
  - Да ладно, что вы понимаете. Давайте пройдем в другой зал, посидим за барной стойкой, раз уж свела судьба, то хоть поговорим.
  Жанна кивнула.
  - Только одно условие, - поднял палец Эрик.
  - Какое еще условие? - перевела на него взгляд Жанна.
  - О работе ни слова.
  Она улыбнулась и поплелась за ним следом. Оба они уже были изрядно подвыпившими.
  - Вы какая-то странная личность, Жанна. Вот смотришь на вас: вроде бы вы и умная, и красивая, и сексуальная. Но что-то не так.
  - Замечательный комплимент. Вы умеете ухаживать за девушкой, - усмехнулась она.
  - А я и не собирался за вами ухаживать. Вы мне не симпатичны, и я не стремлюсь вас завоевать.
  - Спасибо за прямоту. Скажите, а вообще обычно вы ставите себе такие цели?
  - Даже не знаю, что ответить. В последнее время, наверное, нет. Сейчас меня беспокоят другие вещи.
  - Какие, допустим?
  - Минутку, - Эрик углубился в свои мысли, желая выдать что-нибудь умное и странное, затем быстро опомнился и проговорил. - Недавно приобщился к творчеству Дэвида Линча. Это режиссер, знаете?
  - Да, Эрик, помню, лет в пятнадцать очень боялась его сериала Твин Пикс. Настолько мрачное и неприятное произведение, - начала Жанна, но Эрик перебил ее.
  - Чушь, вы просто ничего не понимаете. Да, это вам не плаксивая мелодрама, но я поистине считаю этот сериал шедевром, как и все его фильмы. Ведь знаете, каждый из них бывает тяжело понять с первого раза. Это меня покорило. Раньше я всегда спорил с друзьями, когда мне задавали вопросы о кумирах. Говорили: вот Эрик, на кого ты хочешь быть похож, или спрашивали, чьи биографии я читаю, чей путь мне интересен. Так вот, я всегда с пеной у рта доказывал, что могу прочитать сотню биографий, но не захочу позаимствовать оттуда ни грамма.
  - Почему? Ведь мы должны и учиться на чужих ошибках, и смотреть чужие шаги, чтобы быстрее продвигаться по жизни самим. Зачем самому входить в неизвестность, если уже есть кто-то, кто там уже был? - поразилась Жанна.
  - Вот и вы мыслите, как все, - отмахнулся Эрик. - А я так не хочу. Я есть я. Я уникальный продукт. Мне и так хватит комбинаций, которые устоялись во мне, навязанные и социумом и заложенные генетически еще от рождения. Я хочу понять себя, свое место в мире и искать свои пути. Разумеется, я не буду делать наоборот лишь из упрямства, дабы не подражать кому-то, и мое решение в результате может отвечать решению кого-то. Зато я точно буду уверен, что я сам решил так сделать. И я буду знать всю логическую цепь: с чего я начинал, куда я иду и чего я хочу.
  - Вы говорите, что я странная женщина, Эрик. А вы не странный мужчина?
  - Почему же?
  - Да потому что вроде тестостерона в вас мало, какой-то вы слишком мягкий и пассивный, еще и не упрямый, а вот если копнуть, послушать вас, то невольно начинаешь задумываться: а, может, правда то, что вы говорите? В чем ваш секрет, Эрик?
  Эрик нахмурился, задумавшись на миг. Затем попытался ответить:
  - Вспомните всех гуру, мудрецов. Что их объединяет, когда вы перелистываете их в своей голове? - спросил Эрик и остановился, ожидая ответа Жанны.
  Она посмотрела в потолок, будто бы в поисках ответа, затем пожала плечами.
  Эрик махнул рукой:
  - Вы просто не хотите думать. Хоть разгадка находится на поверхности. Может быть, она даже промелькнула у вас в голове, просто вы боитесь сказать это вслух. Почему в нашей славянской культуре всем привили какой-то непонятный страх? Почему мы не можем, как в Америке, идя по улице, просто сделать комплимент. Кинуть так: чувак, ты классный. Ведь сразу же о нас подумают, что с нами что-то не так, что мы ненормальные или что я гей. Или что нам что-то надо от этого человека. Мы так привыкли сдерживать эмоции, что забываем, кто мы на самом деле и чего хотим. Ладно, скажу вам так: их всех объединяет спокойствие. Но мне до них далеко.
  - Вы можете выйти из себя? - оценивающе посмотрела на него Жанна, затем, потягивая из соломинки уже третий по счету Лонг Айленд, проговорила. - Не верю, - и громко захохотала. - Хотя и на мудреца вы не похожи. В такой ранг я вас еще не возносила.
  Эрик скривился.
  - Тоже мне, ранг. Знаете, я уже давно ни к чему не стремлюсь. Меня, скажем так, не вставляет. Все материальное стало мне чуждо. Мне не нужен статус, плевал я на мнение остальных. Когда-то я спросил себя: зачем я живу? Какой смысл моей жизни? Оборвется ли она когда-то? И какое вообще предназначение нас всех? Каждого из нас, кто живет на этой Земле.
  Жанна оторвалась от коктейля и пристально посмотрела на Эрика. Сейчас ее взгляд был каким-то иным. Не таким, как в начале вечера. Она действительно, как говорят, посмотрела на него другими глазами. Но он ничего этого не замечал и продолжил говорить, даже не поворачиваясь к ней:
  - И я понял, главное - жить. Просто жить. Особенно это осознаешь, находясь в пограничном состоянии между жизнью и смертью.
  - А вы бывали в таком? - с опаской перебила его Жанна.
  Он снова отмахнулся, будто не желая слушать ее вопросы, и проговорил:
  - Находясь на грани между жизнью и смертью, ты вдруг отчетливо понимаешь, что тебе важно твое физическое тело. Ты сколько угодно можешь до этого кричать, что не важно во сколько мы умрем: в восемьдесят или в двадцать, все когда-то закончится, но когда тебе уже предстоит отойти, так сказать, ты так хочешь это все продлить! Боже, как ты этого хочешь.
  - Вы верите в любовь, Эрик? - внезапно спросила его Жанна.
  - Я? - озадаченно посмотрел на нее он. - Даже не знаю. Возможно, я верю в то, что человек вскоре должен стать сверхчеловеком. Я верю в то, что мы в двадцатом веке сделали технологический скачок, пересев до этого с карет в машины, а сейчас снова застряли. Я верю, что мы должны открыть секреты телепатии, телепортации, и в самое ближайшее время. Я верю, что мы должны быстрее двигаться к новому измерению и познанию не только самих себя, но и всех секретов того, где мы обитаем, а не тупо быть пользователями и опустошать нашу землю, а потом еще того и гляди от глупой агрессии взорвать сами себя. Вот во что я верю. А в любовь? Нет, не верю!
  - Но у этого вашего сверхчеловека должна быть вторая половина?
  Эрик поднял брови.
  - Не знаю, Жанна. Мне трудно судить об этом. Я не знаю такого чувства. И никогда не знал. Мне кажется, каждый может стать таким себе андрогином, самодостаточной личностью. И я сейчас ни в коем случае не говорю о наличии половых органов. Это вообще последнее в этом деле. Когда человек станет андрогином, секс вообще должен отойти. Это будет неважно. Как и ваша любовь. И то, как сейчас говорят о всяких там трансах и мальчиках с "нежной внешностью", как об андрогинах - я хочу разбить лицо каждому, у кого язык поворачивается такое ляпать. Бог - андрогин, ангелы - андрогины. Когда феминин и маскулин в характере и в жизни сольется в одно, человек станет тем самым сверхчеловеком и сможет быстрее пойти себе дальше.
  - Вы не правы, Эрик. Когда-то андрогины уже возомнили себя богами и были наказаны за это. Их разделили. Мне кажется, если даже произойдет когда-то, - Жанна сделала на этом ударение. - То, о чем вы говорите, все равно половины будут важны, и только любовь сможет все спасти.
  Эрик чуть не упал со стула от смеха.
  - Давайте лучше о Линче. Мы же с вами сейчас не на конкурсе красоты. Мир во всем мире, - и он снова захохотал. - Вы смотрели еще что-то, кроме сериала "Твин Пикс"?
  Жанна покачала головой.
  - Я не помню.
  Эрик наконец повернулся к ней и пристально стал изучать ее внешность. Прикинув, как она уже выглядела после всего выпитого, он тихо проговорил:
  - И это не странно. Жаль, что здесь нет Интернета. Там всегда поклонники и прочие здравомыслящие люди очень детально описывают секреты данных фильмов. Если вам интересно, я могу немного рассказать.
  Жанна кивнула, подавая знак бармену сделать ей новый коктейль.
  Эрик же по привычке решил продолжить беседу. Он привык, что часто людям на баре просто плевать. Нет, он не хотел уговорить их всех в чем-то, ему просто хотелось пообщаться. Он подсел на эту иглу общения с незнакомцами, где каждый раз ты получаешь какой-то минимальный адреналин при знакомстве. Новые люди были для него новым интересом, поэтому он снова вернулся к теме о фильмах:
  - Малхолланд Драйв оказался для меня чем-то непостижимым. Еще и закончился показ по телевизору. Эх, если бы можно было перекрутить все заново. И перепроверить себя. Сложить все воедино. Все кусочки. Ну ладно, будем отталкиваться от того, что Линч всегда провозглашает, что зритель должен сам понять, что же было там, в фильме, что должно создаться свое ощущение реальности и понимания происходящего. И что создалось? Что сложилось? Ощущения? Ничего не понятно, а ощущения остались.
  Настоятельно советую вам, Жанна, все же посмотреть произведения Линча. Причем прямо сейчас. Ну, не здесь, конечно же, а когда придете домой. Завтра допустим. Оторвитесь от дел и приобщитесь к прочим психам Вселенной.
  У Жанны уже начало кружиться в голове. Она понимала, что если сейчас встанет, то уже не сможет нормально идти. Вот она и наклонилась к бару, подперла щеку рукой и, растянув рот в улыбке, просто смотрела на Эрика, сама уже не осознавая, о чем он ей говорит. Он же по-прежнему не обращал на ее реакцию никакого внимания и все продолжал:
  - Как часто вы осуществляли повороты вашего мышления? Сделайте что-то, что выбьет вас из зоны комфорта! Вы визуал? Начните слушать, и сойдите с ума от того, что попробуете на себе все прелести аудиала. Вы ненавидите прикосновения? Поверьте: вы чрезмерно преувеличиваете их значения. На самом деле, все эти люди ничего к вам не имеют! Вы кинестетик? Так сойдите же с ума от прикосновений! И когда вы уже будете близки к тому, чтобы это сделать, вы поймете: ничего особенного в этом нет. И, может, вы захотите еще. Хоть и через силу. Самый минимальный результат: вы будете готовы ко всему. Вы поймете, что бояться-то особо нечего. А то, что вы не любите, управлять вами не должно. Не можете что-то сделать, не хотите? Делайте именно это. Переступите через себя. После этого вы станете другим. Или останетесь тем же, но что-то внутри вас поменяется.
  Самый банальный вариант. Каждый из нас выбирает в силу своего опыта и представлений о жизни, а так же нацеленности на будущее страдания или радость. Странный факт: вроде кажется невероятным, как это так оптимистам везет. Он настраивается на что-то и ему везет, и опять везет. А потом, проведя исследование, ты понимаешь закономерность: пессимисты живут дольше оптимистов. Так как оптимисты имеют меньше шансов поплакаться на судьбу, а пессимистам все эти прелести открыты. Пока пессимист будет плакаться в рубашку оптимиста, та уже и прохудится, а пессимист снова оденется в жилы нервов оптимиста и пойдет себе дальше. Он будет по-прежнему настроенный на негатив, но уже наполненный прекрасными реалиями оптимиста. Все, что мы не представим себе, то мы и получим. Представляешь себе: вот я стану богатым.
  В этот момент Жанна промахнулась, когда пыталась поставить ногу на стойку, и чуть было не упала со стула.
   Это подействовало на Эрика отрезвляюще. Он наконец обратил внимание на то, что она сидит здесь и в каком состоянии она находится. И быстро помог ей усесться, а затем проговорил:
  - Пойду, найду всех остальных, хотя, может, они уже и уехали. Да, блин, вот это мы сегодня договорились о чем-то. Ну, может, Макс и Серый уже и нашли общий язык, - бормотал он сам себе по дороге в зал караоке.
  Их коллеги были еще там. По всей видимости, они уже собирались уходить, и как раз уже разыскивали их, потому что все расплылись в улыбках, радостно помахав приближающемуся к ним Эрику.
  Закончился вечер тем, что все уселись в такси и поехали по домам.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 2
  Новый путь
  
  Очнувшись у себя дома, Жанна сама не понимала, сколько она выпила за прошлый вечер. Но, невзирая на отсутствие нормального сна уже несколько дней подряд и выпитый алкоголь, отключившись лишь на два часа, она проснулась, полная сил и с ужасным желанием бодрствовать. Было шесть утра. Суббота. Родители ее еще спали. Она собралась и поехала в свой любимый собор. Еще промелькнуло у нее в голове:
  "Это будет богохульством появиться в таком виде после похмелья в церковь".
  Но желание все же превозмогло ее.
  Войдя в собор и помолившись, она отправилась в магазин. На улице уже стало ужасно жарко. Толпы людей, которые неизвестно откуда появились на улицах, наводнили все. Ей стало от этого плохо. Не выдержав всего этого натиска, покачиваясь и молясь лишь бы поскорее добраться до дома, Жанна села в первое попавшееся такси, которое умчало ее прочь.
  Приехав домой, она обнаружила, что родители ее уехали на дачу.
  - Странно, ни одного звонка на мой телефон, - с обидой подумала она.
  Но в последнее время их отношения и так не ладились. Она еле доползла до кровати. И в голове пульсировала лишь одна мысль:
  - Я сейчас умру.
  Стало ужасно колоть четвертый палец левой руки, который, как известно по давним легендам, идет от сердца. Ее то бросало в жар, то она не могла согреться, изо всех сил укутавшись одеялом.
  С одной стороны, она мечтала заснуть, а с другой чрезвычайно боялась того, что уже не проснется. Самым нелепым в этой ситуации было то, что у нее конкретно ничего не болело: не кололо сердце, да и с головой вроде бы все было в порядке. Единственным, что она чувствовала, был нестерпимый ужас, который пронизывал все ее тело. Она ужасно боялась смерти.
  Она боялась встать. Боялась пошевелиться. Боялась попросить о помощи. Она уже просто не знала, что ей делать. Секунды тянулись очень медленно, вытягивая из нее душу. И вот Бог сжалился над ней. Она наконец смогла уснуть.
  На самом деле то, что произошло с Жанной, было ничем иным, как простым симптомом панической атаки, которая является вторым другом похмелья. А если человек до этого накопил уже достаточно стресса в себе, это непременно может дать о себе знать.
  Сама по себе паническая атака является внезапным необъяснимым для человека приступом, главным отличием которого является ужасный страх умереть.
  Придя в жизнь один раз, она настолько пугает "больного", что вся его жизнь в дальнейшем может свестись лишь к тому, что он будет ждать следующего приступа. Вся его жизнь может превратиться в ад от атаки к атаке.
  Люди ходят по врачам, которые не находят у них никаких отклонений, сходят и могут сойти с ума в прямом смысле этого слова. Люди не понимают, что тот факт, что они страдают этими атаками, не делает их "сдвинутыми", больными, сумасшедшими.
  Люди боятся. Они пугаются, скорее всего, от страха перед тем, что они не могут контролировать. Люди боятся не своих ощущений во время приступов. А больше того, что они не могут объяснить себе, откуда они берутся. Некоторые могут сойти с ума и постепенно потерять связь со своим рассудком.
  Вот и Жанна никак не могла прийти в себя после случившегося.
  Она стала нервной, и все время снова поджидала наступления нового кризиса. Она раздражалась по малейшим пустякам и стала больше пить. Получился такой себе замкнутый круг: в алкоголе она хотела найти спасение от страха, а именно он и становился катализатором новых атак, все более и более подтачивая ее организм.
  Они с матерью обошли огромное количество врачей, прокапывали капельницы, пили транквилизаторы, но Жанна все более начинала срываться. Ей было тяжело на работе: она не могла сконцентрироваться. Ночью стали мучить кошмары, которые часто превращались в вещие сны. Она стала дерганой, а из головы никак не мог вылететь этот странный мужчина Эрик. Их фирмы так и не стали сотрудничать. Боссы что-то не поделили, и сделка сорвалась. Тогда, на вечеринке с продолжением в караоке, она видела его в первый и в последний раз.
  Разумеется, искать его она не собиралась. Она даже не могла описать чувства, которые он в ней вызывал. С одной стороны, ей хотелось снова его увидеть, пообщаться, но с другой он чем-то ужасно ее раздражал, даже бесил. Да и с этими всеми неврозами и накрутками себя самой ей было не до этого. В голове постоянно летали какие-то неведомые картины. Эрик зацепил ее своим желанием то ли заглянуть в будущее, то ли построить его. Жанна так и не поняла. Пока она еще не осознавала, что с ней происходит, но что-то явно изменилось. Она чувствовала, что перемены не за горами, и ожидала их, как ждут урагана, который должен был смести на своем пути все, в том числе и ее прошлую жизнь. Родители не могли не заметить, что происходит с их дочерью: она сторонилась их, да и ее душевное состояние не давало им покоя. Но пока изменить что-то они были не в состоянии. Вот только ходили да советовались со всеми подряд: что же делать.
  Если говорить про Эрика, то в его жизни ничего кардинально не поменялось. После того вечера он уже на следующий день позабыл о существовании Жанны. Она прошла перед ним просто, как белый корабль. Он уже просто настолько привык к текучке людей в своей жизни, что не считал нужным сосредотачивать на ком-то свое внимание.
  Примерно через месяц после этого караоке он сидел в гостиничном номере, в командировке, в полной уверенности, что надо что-то менять, и в офис он, скорее всего, возвращаться уже не собирается. Последний день прошел для него, как в аду. Практически убежав из фирмы, где он должен был находиться, в свой отель, и быстро закрыв номер с твердым намерением никому не открывать и даже выпрыгнуть в окно, если кто-то попытается взломать дверь, он открыл свой ноут и стал строчить новое письмо Деннису.
  
  27.06.2015. 19:43
  
  ***
  "Здравствуй, Деннис. Знаешь, где я сейчас нахожусь?
  Я в номере отеля. В командировке. Так сошлись звезды, что это последний мой рабочий день. Я надеюсь, этот мой выбор будет окончательным и бесповоротным.
  Сегодня я выехал из дома в пять утра: меня забрала корпоративная машина. Мы ехали по каким-то непонятным дорогам в настолько ужасном состоянии, что я так и не смог хотя бы немного подремать. До этого я долго не мог заснуть ночью, так что сегодня в моем активе час или два сна. Мы прибыли к часу, быстро кинули вещи в отеле и поспешили в компанию.
  Хуже, чем сегодня, я не чувствовал себя еще никогда. Я не понимаю, ради чего я должен жертвовать. И я покинул офис, куда мы приехали. Сейчас, сидя здесь, в непонятном количестве километров от моего родного дома, на даже не чужой, а вообще общественной кровати в этом отеле, я решил написать тебе. Идеи, которые я долго вынашивал в своей голове, опять всплыли на поверхность, и мне важно знать твое мнение.
  С чего бы начать? Что является главным для человека? Вот как одним словом назвать то, к чему стремимся мы все вне зависимости от расы, национальности, цвета кожи, пола и возраста. Я думаю, к счастью. Но мы не знаем, что такое счастье в принципе. Потому и ищем его искусственные заменители, разумеется, в перечне тех, которые доступны нашему мозгу на этом этапе понимания.
  Что такое счастье? В понимании большинства это контраст от "хорошо" к "плохо". Все отвечают: после долгой темной ночи наступает ясный день. Вот люди и стремятся создать иллюзию счастья на пустом месте, бросая себя с неприятного в благодать. Все почему-то думают, что счастье, оно далеко, что до него надо тянуться. Хотя, Деннис, большинство самостоятельно отрезают себе пути к нему, окружая себя паутиной зависимостей и ложных целей.
  Офис дает прекрасную иллюзию. Первое, что он несет, это динамику и отсутствие выбора. Тебе не надо каждый день думать самому, что делать, самостоятельно бороться и придумывать себе занятия, ты ждешь маленького счастья: пятницы, а потом как неживой проводишь выходные, которые уходят на сон и уборку. Каждый день у тебя занят. Тебе некогда остановиться и подумать. О чем, спросишь ты? Да о гармонии в себе. Со временем офис наполняет тебя смыслом, эта работа становится твоей жизнью, ты только и думаешь, что о каких-то ложных целях и статусах. Ты легко предашь друга, потому что у тебя зависимость от денег. Ты заткнешь куда-то подальше свое мнение, потому что для тебя теперь важно то, как о тебе думают в обществе, благодаря этому ты можешь подняться по карьерной лестнице, а если это еще и мнение твоего босса или корпоративная культура твоей компании. О, да ты будешь лицемерно клясться, что ты всегда так думал.
  А знаешь, почему так происходит? Просто потому, что человек не понимает, какое его истинное предназначение, ему нечем заполнить временное пространство своей жизни. Он не знает, как ему прожить ее так, чтобы не только он, но и другие получили от этого пользу.
  А то получается, что, оставшись один, он уже начинает метаться, ведь надо думать. В первую очередь, чтобы не было скучно, ты должен понимать, чем себя занять. А это уже требует определенных усилий. Гораздо легче окружить себя зависимостями, которые с тобой разделяют миллионы других таких же, как ты, которые думают, что решают все сами. Хотя они стоят с протянутой рукой, ожидая, как кто-то умнее, который "правит миром" подаст им "совет, как жить". К сожалению, не каждый может решить, что все, пришла пора меняться. И все, ты отбрасываешь все лишнее, лишаешься страха и хочешь очутиться наедине с самим собой, понять, чего ты действительно хочешь, в чем твое призвание и перестать прятаться и бояться себя самого.
  Мне кажется, Деннис, в моей жизни такой момент уже наступил. Примерно два года назад, помнишь, я писал тебе, что совсем перестал пить.
  Я тогда пересматривал свою жизнь, но, к сожалению, мне так и не хватило смелости что-то поменять, я еще был частью этой адской машины. Тогда я открыл для себя медитацию. Я понял, что нам нужно. Что может нас исцелить. Это спокойствие. Я понял, почему мне не хватало энергии раньше, ее просто забирал офис, он, как губка, впитывал меня и мою жизнь. Причина, разумеется, была во мне самом. Ведь это именно я нуждался в такой утечке энергии, той самой иллюзии деятельности, ввиду отсутствия понимания смысла жизни, низкой самодисциплины: я не мог сам давать себе задания, потому что просто не понимал, что мне делать.
  Но тогда все это отошло.
  Я снова вернулся в офис, он опять заполонил мое жизненное пространство и все. Но теперь, Деннис, я уже не хочу сворачивать. Я хочу идти по своему пути. В декабре мне будет тридцать. Половина жизни. И если раньше я думал, что университеты, сертификаты, работа, деньги могут чем-то утешить меня в старости, и будут являться "достижениями", теперь я с ужасом оборачиваюсь и понимаю, что жизнь моя была пуста. Она была наполнена зависимостями и смыслом, который просто помогал убивать время. Я ни на йоту не приблизился к гармонии в себе, к помощи человечеству, к самодостаточности, в конце концов. Я был "недоличностью". А еще кому-то говорил, что хочу стать сверхчеловеком.
  Мне больше не нужны эти стимуляторы: мнение босса, пятница, корпоратив, зарплата, женщины, статус, постоянная занятость. Все это подпитывало лишь мою гордыню, жадность, алчность, властолюбие, похоть. Я хочу освободиться от этого и открыть прекрасный новый мир. Свой. Без зависимостей. Мой путь только начинается, и очень хорошо, что ты со мной.
  Никакие денежные суммы не в состоянии принести мне собственную внутреннюю гармонию. Она приобретается лишь в спокойствии и понимании себя. Для этого мне стоит остановиться. Не знаю, сколько продлится эта заминка. Но я впервые в жизни, может, начну жить.
  Я жду твоего ответа, Деннис. Надеюсь, ты быстро отреагируешь. Я не оправдываю себя и, тем более, не хочу сказать, что я чем-то отличаюсь от остальных. Никто не эксплуатировал меня вне моей воли. Я сам соглашался на это и получал взамен смысл своей жизни, просто ленясь очутиться наедине с самим собой".
  ***
  
  Ответ Денниса не заставил себя ждать. Письмо от друга быстро пришло на почтовый ящик Эрика. Его содержимое было таковым:
  ***
  "Я тут решил тебе много не писать. Скажу все, как есть.
  Слушай, Эрик, а, может, ты забьешь на все и приедешь? Посмотришь Дрезден, развеешься? Сколько можно там мучиться? Говорят, ничто так не лечит, да и не проясняет мозги лучше, чем путешествия, даже кратковременные.
  P. S. Бросай все и соглашайся!
  Жду скорейшего ответа.
  Деннис"
  ***
  Сначала Эрик не воспринял это предложение всерьез.
  Он начал смеяться, представив, как он действительно бросает все: работу, дом и срывается к Деннису.
  "Это ведь даже не отпуск!" - проговорил он сам себе.
  Но тут же в его голове появилась вереница новых мыслей, в большей степени осуждающих. Ведь он не может отрекаться от своих собственных слов. Он ведь уже принял твердое решение уволиться. Уйти от прежней жизни в поисках смысла. Или это было просто голословно? Он ведь не балабол. И не безвольный человек. Он больше не допустит той ситуации, которая была в прошлом. Когда глаза у него как открылись, так и закрылись, и он снова ушел в пучину безответственности и отсутствия выбора.
  Раз за разом перечитывал он это короткое послание своего знакомого. Сначала оно было просто гротескным для него, напоминая сценарий некого фильма: он уезжает в другую страну, как какой-то диссидент в поисках лучшей жизни и так далее и тому подобное. Но с каждой минутой он все более начинал привыкать к этой мысли, затем она стала его привлекать и вконец завладела им.
  Резко встав со стула, он кинул в пустой воздух:
  - Деннис, я еду!
  ***
  Самолет уже шел на посадку. Эрик с нетерпением ожидал встречи со своим хоть уже и старым, но пока совершенно незнакомым другом. Деннис пообещал, что встретит его, но Эрику почему-то в это не верилось.
  Вот он уже забрал багаж и прошел контроль, направился со всеми к месту, где их уже поджидали встречающие.
  Он не заметил Денниса. Остановился и стал озираться по сторонам каким-то забитым и недоверчивым взглядом. Он и сам не понимал, почему ему так не по себе. Ведь даже если Деннис не встретит его, и их переписка не станет чем-то большим, у него все равно есть, на всякий случай, забронированный номер в отеле, да и денег хватает.
  Но тут Эрик осознал главный момент, промолвив самому себе:
  "Ведь ты приехал не в Дрезден, ты приехал к человеку. Он важен для тебя, и ты потащился бы в любую точку мира только ради встречи с ним. Без него путешествие станет просто бесцельным. Ты приедешь сюда зря. Вот потому ты и нервничаешь".
  Внезапно он отвлекся от своих мыслей и, как всегда бывает, когда ты перестаешь зацикливаться на чем-то и ждать, это и происходит. Он увидел спешащего к нему навстречу Денниса. Тот бежал, явно озабоченный чем-то, и заглядывал в лица прохожих.
  Эрик решил не идти ему навстречу, а еще подождать, понаблюдать за ним. Он прекрасно понимал, что время, которое он проведет с Деннисом в этой чужой для него стране, запомнится ему навсегда. Кто знает, может быть, это будет их первая и последняя встреча. Жизнь непредсказуема и динамична. Эрик всегда удивлялся тому факту, что, бывает, ты не замечаешь вереницу дней, а некоторые моменты ты помнишь просто по секундам. У него были такие отрезки жизни. Одни по пять дней, другие по два часа. Он иногда возвращался к ним в памяти, пытаясь воскресить каждую деталь, каждое ощущение, малейшее дуновение ветра, делая это только для того, чтобы не забыть эти эмоции, которые больше не повторятся.
  В чем секрет этого, он понял давно. Ранее он полагал, что такое происходит, когда ты в другом, неизвестном для тебя городе. Потом думал, что это происходит в те моменты, когда твой организм работает на пределе возможностей. К примеру, когда ты не высыпаешься, тогда все чувства обостряются и тебе кажется это самым прекрасным, что было, когда ты вспоминаешь об этом впоследствии. Но сейчас Эрик был на сто процентов уверен, что главным, что заставляет нас помнить малейшие детали некоторых дней и вспоминать их с упоением, чувствуя себя умиротворенными и счастливыми, являются люди. Человек, с которым ты рядом и переживаешь все - это и есть основа воспоминаний. Бывают такие люди, с которыми и травы пахнут по-другому, и солнечные лучи становятся теплее, такие себе эмоциональные стимуляторы.
  В этот момент его глаза встретились с взглядом Денниса, и он озарился улыбкой, тоже начав быстро продвигаться к нему. Лишь на секунду он замер, приблизившись, как бы замешкавшись, ведь они встретились впервые. Затем они и сами не поняли, кто сделал этот первый шаг, но они обнялись, как старые друзья, передав в это короткое, но отнюдь не стесненное объятие всю теплоту, которые годами копили для встречи в реальной жизни.
  - Устал с дороги?
  - Да, - выдохнул Эрик. - Я совсем не выспался, нормально не спал последние несколько дней.
  Деннис засмеялся. Эрик вопросительно на него посмотрел.
  - Акцент все же остается. Но твоя речь почти идеальна, - подмигнул он другу, подталкивая его к выходу из аэропорта. - Ну, ничего, а выглядишь еще достаточно свежо. Нас ждет такси, выспишься у меня.
  Эрик кивнул и последовал за ним.
  Деннис был худощавым парнем среднего роста со светлыми торчащими волосами и ярко-голубыми глазами, которые, казалось, светились даже в темноте. Черные густые брови шли в контраст с его светлой шевелюрой, которая просто была покрашенной. Все лицо Денниса было щедро усыпано едва заметными веснушками. Его внешность была дерзкой, вызывающей. Он напоминал маленького хулигана с соседнего двора, который только начал творить невообразимые шалости и не собирался на этом останавливаться. Ни белые рубашки, ни возраст не могли перекрыть этого оттенка мальчишества в нем. Родился он в маленьком немецком городке. Раньше жил с отцом, но вскоре ему это надоело: отец все время печалился о своей судьбе, и атмосфера их дома изрядно вымотала Денниса. Он скучал по отцу, ему было жалко его, но все эти безумные выходки и придирки старика просто утомили его. Когда появилась возможность, он быстро уехал в Дрезден, и сейчас работал в компании, связанной с техобслуживанием машин. Жил Деннис один, со своим котом. Хотя по ярко-голубым глазам, на первый взгляд, можно было подумать, что Деннис наркоман, это было не так. Из всех напитков он мог пить только пиво и, изредка, виски. Для большинства своих знакомых он был странным смазливым парнем. Некоторые даже предполагали, что он может быть геем. Вот и друг Эрика из офиса Владимир, посмотрев на его фото, так и сказал когда-то: педик. Но и это мнение было ошибочным. Деннис любил женщин. Но серьезных, да и любых отношений пока избегал. Взгляд свысока, улыбка, играющая на устах, небрежно накинутая одежда или недотянутый галстук, - в этом пока был весь Деннис. И он не собирался меняться.
  - Я бросил все, чтобы приехать к тебе. Меня там все изрядно достало, - выдохнул Эрик, как только они достигли кухни Денниса.
  - Будешь шоколадные шарики с молоком на завтрак? - с улыбкой вальяжно предложил ему друг.
  Этот случайный и вроде бы как абсолютно не в тему, но в то же время понятный вопрос насмешил Эрика, но в ответ он лишь покачал головой:
  - Нет, я хочу только кофе.
  - Ты пьешь слишком много кофе. Это не дает тебе мыслить без нервов. Я давно от этого отказался. Но, - усмехнулся Денис, - Перед твоим приездом я им специально запасся.
  Он открыл полку и достал большую банку кофе.
  Эрик захлопал в ладоши.
  Они познакомились в сети уже давно. Эрик и не помнил уже, как это произошло. Он просто сидел на каком-то форуме, посвященном машинам, и комментарии Денниса к некоторым фразам его вдохновили. Затем началась их переписка.
  Они стали созваниваться, беседовать в скайпе.
  Но так в общении прошло лет семь, и они так и не виделись.
  Сейчас же, когда Эрик был изможден всем, что его окружало и ему нужна была не просто передышка, а полная перезагрузка системы, он решил сменить обстановку и приехать к другу, которого, пусть хоть никогда и не видел, но был к нему глубоко привязан, даже больше, чем к кому-либо в собственной стране. Так бывает: общение на расстоянии через экран сближает. Ты перестаешь стесняться, думать о словах, это будто и происходит с тобой, но в то же время, ты не до конца осознаешь, что это действительность. Потому тебе легче открыться и описать все свои чувства и ощущения.
  - Я всегда был экстравертом, ценил друзей, но потом в моей жизни наступил момент, когда я понял, что никто из них не способен ради меня на такие поступки, которые я могу сделать для них. Может быть, они когда-то и докажут мне обратное, но в данный момент я думаю именно так, - изрек Эрик. - И я стал интровертом. Я перестал впускать в свой мир лишних людей, стал избегать старых знакомых, начал жить для себя. Я, конечно, продолжил общаться с людьми, но именно эти случаи и добили меня.
  - Что же случилось?
  - Да ходил в один бар, общался там, и это меня взбесило настолько, что я в итоге не захотел абсолютно ничего.
  - Знаешь, Эрик, - задумчиво начал Деннис. - В какой-то момент своей жизни я решил посвятить всего себя удовольствиям. Думал, что это то, что принесет мне счастье. Жить для себя, не напрягаться. И я даже втянулся. Я перестал замечать, что деградирую, выбиваюсь из общества, что у меня исчезла цель, а на планы и мечты нет ни времени, ни сил, потому что я только и занят своими увеселениями. Представь себе, по вечерам у меня была ломка, если я никуда не выходил. Мне казалось, что это нужно, просто необходимо. Я думал, что мне рады, что меня ждут. У меня появились знакомые по выпивке и развлечениям, пара баров, в которые я всегда заходил. Я знал там персонал, админов, общался с ними. Был своим. Потом я остановился и спросил себя: что я делаю? Зачем я это делаю? Кто мне эти люди? Чего я хочу от них? Вряд ли в пивном заведении можно проповедовать истины, даже если ты высокоморальный и нравственный человек. Вряд ли хоть кто-то придаст этому значения. Ты не там ищешь правду, Эрик. Они всегда будут с тобой спорить. Потому что каждый будет признавать только свое мнение. Если ты хочешь добиться чего-то, тебе не нужна дискуссия. Массам нельзя давать возможность думать и высказываться. Надо уже преподносить единственно правильное мнение, чтобы они увлеклись им и подхватили. Тогда они согласятся. И, если повезет, может, еще и поймут. Но я не уверен, - покачал головой Деннис. - Так что не там ты правду ищешь. Не там. Идеалы надо строить не в барах. А на площадях. И с трезвыми людьми, а еще лучше с людьми, которые хоть как-то состоялись в этой жизни, а не извечно стоят за стойкой бара и выслушивают всех, даже таких, как ты. Прости, что я так грубо, Эрик, но ведь это правда.
  Эрик поник. Он не был обижен. Он действительно сейчас наконец смог посмотреть со стороны на себя и свои "поиски".
  Он рассмеялся. Часто в нашей жизни главным бывает умение своевременно посмеяться с самого себя.
  - О, вижу, ты понимаешь, о чем я, - улыбнулся ему Деннис и поднял бутылочку пива, чтобы выпить за его здоровье.
  - Эрик, ты должен если уж пить, то пить с теми, кто разделяет твои убеждения. Или имеют достаточную базу знаний, чтобы спорить с тобой. Но опять же, человеку это должно быть интересно.
  Задумавшись, Эрик произнес:
  - Знаешь, есть только одно, что они мне дали, эти люди в заведениях, - он запустил руку в волосы, и, посмотрев в потолок, продолжил. - Они часто возмущали меня, возмущали своей бестолковостью, однотипностью и твердолобием. Они настолько злили меня, что я действительно понял, чего я хочу, и какие идеи они проповедовали. Они не понимают элементарных вещей. Каждый из них жалуется на что-то, но не для того, чтобы это менять. Это их шарманка. Сейчас сижу я, завтра на моем месте будет другой, и они так же упоенно будут петь ему то же самое, ничего не желая менять в своей жизни. Они упрекают общество, членами которого являются сами. И ведь именно в их силах что-то изменить.
  - И что тебя больше всего разозлило? Ты можешь вспомнить пару примеров?
  - Да, конечно. Они же постоянно крутятся в моем мозгу. Первые несколько случаев, которые сразу же приходят в голову, это разговор с одним козлом из страховой компании и пара бесед с дамой на баре. Вот они меня тогда вывели.
  - Давай начнем с парня из страховой компании, я уже достаточно начитался про твой офис, скоро начну, наверное, статьи на эту тему писать, - захохотал Деннис и уставился на Эрика, полный внимания.
  Тот же перенесся в прошлое и, оживив воспоминания, попытался явственно передать все свои ощущения от тех диалогов другу.
  - Сидит передо мной обычный представитель офисного планктона. Который уверен, что только он один прав и что он имеет какой-то вес в обществе. А так же, что те деньги, которые он получает, - это вполне заслуженная плата за все его труды и потраченное время, ну и жизнь как бы. Потому что я бы поставил знак равенства между этими понятиями. Все время он жаловался мне на то, что не доверяет своей команде, и по этой причине не досыпает, так как вынужден постоянно перепроверять то, что они сделали.
  Я видел по нему то, что он не хочет решить свою проблему. В этом он явно не был заинтересован. Ему нравилось просто жаловаться. Он не мог делегировать полномочия. Не мог наказать людей, чтобы в следующий раз такие ошибки не повторялись. Может быть, именно благодаря этому он чувствовал собственную значимость. Ему нравилось чувствовать себя белкой в колесе. Таким себе властелином мира, который только один знает правильный ответ и находится на голову выше всех.
  Его пластмассовая иллюзия разбилась бы о гранит реальности, он был бы выброшен на берег своей никчемной жизни, оставшись один на один с собственным одиночеством.
  И вот так он жаловался мне целый вечер. Он сидел и плевался. А я не знал, когда вставить слово. Как я ни пытался вразумить его, он просто закрывал уши. Он был ослеплен своей собственной правотой.
  Деннис лишь развел руками в ответ.
  - Возможно, новая правда сотворила бы для него новую реальность, к которой он не был готов. Он не хотел изменений. А они могут прийти, только если ты сам их пожелаешь, - вздохнул он. - Так на что тебя вдохновил он своим пусть отрицательным, но все же примером?
  Эрик задумался. Да. Ситуация про этого обрюзглого парня, который был доверху наполнен недовольством и алкоголем, который он лакал каждый день в поиске свободных ушей, в состоянии выдержать его блевотные рассказы про невыносимые офисные будни и ночи напролет у компьютера в проверке частей работы "нерадивых сотрудников", вывела его. Но какой вывод он из нее сделал? Этот вопрос его друга поверг Эрика просто в ступор.
  Он сидел, уставившись в одну точку и прикусив немного выдвинутый за грань губ, язык, тщетно пытаясь понять, что же его так разозлило. Затем он поморщился и сильно сжал лицо руками. Закрыв рот рукой и кривя губы то в одну, то в другую сторону, он наконец поднял свои глаза на Денниса, который терпеливо ждал продолжения рассказа Эрика.
  - Он просто ячейка, член системы, который уверен в своей собственной правоте. Причем именно она, эта правота, включая образ его жизни, график дня, все это навязано извне. Но он свято верит, что именно он решает все. Он не обречен на выбор. В принципе, вообще. У него есть лишь иллюзия этого самого пресловутого выбора, продиктованная ему более разумными членами этой системы для собственного удобства.
  - Но ты ведь не можешь предложить всем: давайте освободимся.
  - Почему не могу? Я могу выбить их из пресловутой системы. Перекроить русло их жизней в познание себя, в занятия тем трудом, для которых они рождены.
  Я не против офисной работы. Я не против строительства железных дорог. Я за инфраструктуру и так далее, - поднял руки Эрик. - Только я хочу, чтобы их глаза открылись, а страх ушел. Чтобы все захотели изменений и перестали оправдывать себя придуманными концепциями. Нет оправдания тому, кто не делает в жизни того, для чего он рожден. Он не выполняет свою миссию, его жизнь сгорает и оказывается бесполезной. А потом еще люди задаются вопросом о смысле жизни. А, по-моему, все очевидно. Необходимо лишь заглянуть в себя. Понять, что ты хочешь делать, что умеешь, к чему лежит душа. Часто путь к себе и вырыванию из этих пут достаточно болезненный, рисковый, но вся Вселенная пойдет тебе на встречу, когда ты, наконец, обретешь себя. Все пути откроются перед тобой.
  - А этот парень? - засмеялся Деннис. - Может быть, он и был создан для этой офисной работы? В отличие от тебя, - и он указал на друга.
  Эрик поднял брови и задумался.
  - Он никчемный руководитель, так как из-за своего недоверия и комплекса контроля, а так же мягкотелости, не может организовать нормальную работу группы. А исполнителем он не мог бы быть априори. Он слишком упрям и не гибок. Для креативщика у него мало фантазии. Все. Роли закончились. Он остался за бортом. Быть может, ему стоит развернуть корабль своей жизни и отправиться в Таиланд. Стать поваром. Это его мечта. Он стал бы абсолютно счастливым человеком.
  Деннис раскачивался из стороны в сторону. Он о чем-то всерьез задумался. Затем он вдруг резко оборвал их дискуссию, воспользовавшись паузой в ней, и спросил у Эрика:
  - Насколько ты устал? Пойдешь спать или пройдемся по городу?
  Эрик прикинул в голове, чего ему хочется больше, и решил, что хочет совсем другого. В голове продолжала застревать картинка с той женщиной на баре, он просто не мог вот так вот остановиться и не закончить свой рассказ, поэтому ответил своему другу:
  - Я думаю, что расскажу о своеобразной утопии, которую представляют себе люди, и потом уже отдохну. Какие у тебя планы на сегодня?
  - Смотри, - стал размахивать руками Деннис. - Ты приехал на четыре дня, и я их полностью освободил для тебя. Так что я весь в твоем распоряжении, - улыбнулся он Эрику.
  - Отлично.
  - Прогуляемся, когда ты проснешься. Еще все равно только десять утра.
  - Ты чего-то приуныл, - подметил Эрик.
  - Да это история с этим толстяком немного меня повергла в ступор, пройдет, - отмахнулся Деннис. - Ну, так что? Давай, удиви меня еще раз. Кто там тебя еще зацепил? - спросил Деннис, разводя себе какао Несквик и садясь напротив Эрика.
  Тот, лишь минуту подумав, продолжил:
  - Беседовал я с одной дамой средних лет. Она абсолютно не заинтересована в прогрессе, и, как по мне, вся цель ее жизни - в его торможении. Она жалуется на общество, на то, что оно ей дает. На то, что ее ребенок деградирует в этой системе образования. Не понимает она одного: все мы есть выбор. Родители не должны решать за своих детей, кем им быть, как этого хочет она. В то же время они должны показывать им мир и давать выбор, раскрывать лучшие таланты ребенка, определяя их, развивая то, что он хочет. Никто не станет танцевать или программировать только потому, что этого хочет его родитель. Все в итоге останутся несчастны.
  - Это извечная проблемка. Разница в возрасте и взглядах. Так что именно тебя разозлило?
  - Она, не интересуясь тем, что происходит в обществе, и живя в своем маленьком мирке, жалуется на то, что все вокруг деградирует. И дети в том числе. Она не хочет интересоваться открытиями, учеными, новыми научными разработками, она не хочет раскрывать свое сознание, а лишь выступает тупым критиком, работая в баре и смотря на пьяные лица, еще тупо спорит, просто-напросто отворачиваясь от прогресса. Он сломит ее. Жаль, что таких, как она, много.
  - Ты не докажешь таким ничего. Они должны сами интересоваться всем. В большинстве случаев, именно по вине таких, как она, и страдают дети. В итоге, именно они ведь становятся жертвами такого воспитания. Может, она губит в нем маленького ученого, - засмеялся Деннис. - Но ты же не сможешь вывести ее на площадь, где ее забросают камнями.
  Эрик сверкнул глазами.
  - А почему бы и нет? Прекрасная идея. От нее веет скукой, веет правилами и стереотипами, настроение с таким человеком просто гаснет. Я не завидую ее друзьям и родным. Из-за таких людей мысли о свободе и прогрессе превращаются в пыль.
  - Ну вот, ты, даже вспоминая о ней, приуныл. Перестань, брат. Ее настрой на прогресс ноль. Так забей на нее. Найдутся другие, которых ты, возможно, поведешь за собой. Такие люди, как она, только дадут тебе мотивацию. Ты поборешь это все. И поведешь всех.
  - Я? Ты же знаешь, какой я.
  - Какой? Значит, не знаю, - развел руками он.
  - Я забитый.
  Деннис замер и только поднял взгляд своих ярких голубых глаз на Эрика. Один этот взгляд в мгновение смог остановить все пагубные мысли в голове его друга.
  - Всем нужна поддержка, Эрик. И я тебе ее дам. Ты всегда можешь на меня положиться. Когда ты один, часто кажется, что ты ничто. Так знай: ты не один.
  Эрик не знал, что на это ответить, да и это, наверное, были слова, которые должны были остаться без комментария. Все было и так понятно.
  Поэтому он решил договорить то, что намеревался.
  - Так знаешь, что она еще говорила? Жаловалась на систему построения мира. Она, видите ли, выступает за утопию.
  - А что ты ей на это ответил?
  - Что любая утопия приведет к социализму и все равно все поделится в итоге на классы. Маркс и Энгельс, наверное, переворачиваются в гробах, понимая, к каким кровавым результатам привела неправильная, однобокая и лишь для одних выгодная трактовка их теорий.
  А Томмазо Кампанелла и Макиавелли, когда писали про это, даже не имели нормальной системы канализации. Как и в любом коллективе, со временем в обществе появится лидер, и все поделятся согласно своим определенным ролям.
  И пока будут те, кто хочет быть исполнителями, кто хочет, чтобы ими управляли, кому нужны те, кто будет их вести, ни о каком идеальном обществе говорить нельзя.
  - А чего хочешь ты, Эрик?
  - Я хотел бы вывести человечество на новую планку развития. Хватит нам пожинать плоды двадцатого века. Безусловно, с девятнадцатого века человечество сделало огромный скачок в технологиях, но этого недостаточно. Мы должны стать неосязаемыми. Для самих себя. Мы должны быстрее переходить к следующему типу цивилизации. Быть не пользователями, а творцами. Жить не в физическом мире, а осуществить скачок в будущее, энергетическое, а не материальное пространство.
  А такие, как эта дама, портят общество, ведут к деградации детей, которые теряются в огромной новой информационной действительности. И, с одной стороны, время тянет их вперед, а с другой - стоят такие мамаши, которые тянут все назад.
  Родители сами должны давать выбор своим детям. С детства мы являемся разумными веществами и в состоянии сами все фильтровать. Так вот, после всех этих разочарований в один день я, так же, как и ты, тоже понял, что мне там не место. Я просто не захотел туда идти, потому что не получил там то, чего хотел, к чему стремился. Я мог себе спокойно с тем же успехом сидеть дома и думать о своем, а не с этими алкашами пропивать деньги и здоровье. И в итоге осознать лишь одно: я там никому не нужен. Меня там никто не ждет.
  Деннис закивал. Он абсолютно разделял мнение Эрика.
  Они оба поняли, что больше не могут вымолвить ни слова, и Деннис молча встал и провел друга в комнату, которую подготовил для него.
  Сам же сказал, что пойдет в магазин. Эрик настолько устал и почувствовал облегчение после того, как смог рассказать все Деннису, что и сам не заметил, как моментально отключился.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 3
  Сценарии будущего
  
  Во всем росте цивилизации лежит первоначальная ошибка.
  Дальнейшее развитие знания должно привести к гибели:
  человечество поразит само себя.
  А.Н. Толстой "Аэлита"
  
  В этот июньский день в Дрездене было необычайно жарко.
  Проспав всего часа два, Эрик потянулся в ванную, затем, быстро накинув самую легкую футболку и шорты, отправился с Деннисом на прогулку по городу.
  - Представляешь, я как последний дурак взял с собой кучу долларов. И всего сто евро, - обратился он к другу, задыхаясь от смеха.
  Деннис выпучил на него глаза:
  - Чувак, ты же ехал в Европу? Евро! - от души рассмеялся он. - А еще говорят, что славяне не стереотипны.
  - Как и весь мир, - подмигнул Эрик.
  - Ничего, у нас есть один пункт обмена возле ж/д вокзала, банки сегодня не работают, но сейчас туда идти менять нет смысла. Скажи мне: что ты хотел бы посмотреть? Что тебя привлекает в прогулках вообще? - поинтересовался Деннис.
  Вытирая пот со лба, Эрик промолвил:
  - Я обожаю воду и зеленую траву. Всегда поражался людям, которые могут спокойно отбросить все жизненные тяготы или хотя бы сделать вид, и просто расслабиться на лужайке.
  Деннис ухмыльнулся.
  - А я-то думал, что все будет сложнее.
  - Но сидеть там я не хочу. Просто посмотреть на всю эту благодать. Очень уж хочется, чтобы эта картинка врезалась мне в память.
  Деннис понимающе кивнул в ответ.
  Они проходили улицами Дрездена, многие из которых были наполнены людьми, ведь это был выходной. Эрика поразил монументализм этого города.
  Невзирая на то, что он бывал во многих городах старой Европы, почему-то ни один не произвел на него такого впечатления. Он влюбился в Дрезден практически с первого взгляда. Огромные широкие улицы почему-то навевали на Эрика мечты о правильности, справедливости, пустоте, как началу всего. В этом городе не было ничего лишнего, никаких нагромождений. Пройдя несколько площадей и одну из достопримечательностей города - Дрезденскую галерею - они посмотрели на то, чего так желал Эрик, - зеленую поляну с наслаждающимися отдыхом жителями города, а, может быть, и приезжими. Затем они вышли на одну из центральных улиц и проходили заведение за заведением. В конце концов, Эрик остановился возле одного непримечательного кафе с летней площадкой, которую здорово продувало ветерком, и обратился к другу:
  - Присядем здесь?
  - Конечно, как ты хочешь.
  Они уселись, заказали по Пильснеру и Эрик взял в дополнение яблочный штрудель. По дороге сюда, в одной из лавок сувениров в подворотне, он купил чашку с символической надписью "Depribecher". Депрессивная чашка.
  Сейчас, сидя напротив Денниса и смотря поочередно то на только что принесенный штрудель, то на чашку, Эрик вдруг неожиданно для себя самого засмеялся. Потом обхватил голову руками и уставился на Денниса глазами, наполненными счастьем.
  - Видишь это? - проговорил он, указывая взглядом на чашку.
  - Да. Ты, как настоящий турист, купил сувенир на память, - заложив руки за голову и потянувшись, произнес Деннис.
  Эрик медленно, но очень отчётливо покачал головой.
  - Нет. Это не просто чашка. Это моя жизнь. Прошлая. Я ожил здесь, Деннис. Я не успел еще даже переночевать в этом замечательном городе, как начал наполняться верой в себя и просто вдохновением, будто какой-то целебный источник стал бить в глубинах моего сердца. Мне хочется меняться, хочется творить, хочется просто жить, в конце концов.
  - Да дело совсем не в городе. Дело в тебе. Ты хотел перемен, ты был готов к ним. И только искал возможностей, чтобы оправдать для себя их наступление. А ведь всегда лучше приятные перемены, чем те, которые отдирают от тебя куски твоей кожи, ну образно говоря. Не правда ли? - вопросительно уставился на друга Деннис.
  - Возможно, ты прав. Но все равно, - смотря на салфетки, стоящие на столе, мечтательно протянул Эрик.
  Подняв глаза на друга, он заметил его взгляд, направленный на штрудель, находящийся рядом с пивом. Приподняв брови, Деннис таким образом без слов поинтересовался, как Эрику будет по вкусу такая комбинация.
  Тот лишь просиял в ответ.
  - Я запомню это навсегда, - радостно выдохнул он и принялся за штрудель.
  - Тебе надо понять, как жить дальше. Если прошлая жизнь изжила себя, тебе надо строить что-то новое, - серьезно обратился к Эрику Деннис.
  Тот ел, не поднимая головы.
  - Я не хочу говорить банальности: встань, бери и делай, и все в таком роде. Я ни в коем случае не буду говорить тебе, что часто твои идеи и планы не осуществляются. Я даже не виню тебя в этом. Но, может быть, твоя проблема в том, что ты не делишься ими ни с кем? Вот я не могу понять: это происходит в силу твоей неуверенности в себе или ты, как жадная курица, которая не хочет отдать свое яйцо, думая, что оно принадлежит только ей?
  Эрик доел штрудель и быстро запил его большим количеством глотков пива. На лбу его пролегло несколько складок. Такой вопрос поставил его в ступор, более того, он даже немного разозлил его. Люди часто не хотят знать правду. Что может быть страшнее?
  - Пока что все, что я планировал, было связано с масштабностью, и мне так и не удалось найти людей, которые бы объединились со мной не только в планах, но и в действиях.
  Из тех немногих, которых это цепляло и которые соглашались, дальше чем просто обещания что-то делать, это не пошло. Любой новый проект несет под собой отказ от многого. Люди должны идти на риск, бросив прежнее.
  - Прежнее можно и не бросать, - отмахнулся Деннис. - За все время, что я тебя знаю, я так и не понял экстраверт ты или интроверт. Ты не любишь разговаривать по телефону, - начал он перечислять.
  Эрик перебил его своей фразой.
  - Я просто не аудиал.
  - Допустим. Просто именно для интровертов, даже самых талантливых, очень тяжело открыться и найти кого-то. Если заставить их под угрозой пистолета сначала прикинуть, кто мог бы помочь им в этом деле, а затем позвонить и действительно попросить или предложить, они просто умрут еще до выстрела. Но знаешь, в чем секрет? В том, как они удивляются потом, когда кто-то по ту сторону провода действительно интересуется и готов помочь, влиться ему не сложно.
  - Ты намекаешь на то, что я был недостаточно усерден? - начал прикусывать свой язык Эрик, что достаточно комично смотрелось со стороны.
  Деннис поднял руки.
  - Стоп. Я сейчас тебя даже не критикую. Скажу сразу же: ты один из самых умных людей, которых я знаю, и я тебя безмерно уважаю. Я знаю, что ты полон идей, но, назовем это так, чтобы быть мягкими. Твое время еще просто не наступило. Раньше. Я просто не хочу, чтобы так получилось, что оно не наступит никогда. Ведь от двух прекрасных проектов, которые у тебя были расписаны и принесли бы тебе если не прибыль, то небывалые эмоциональные подъемы, как для тебя, так и для сотен людей. Это же были социальные проекты.
  Эрик приуныл.
  - Я не знаю, что тебе ответить, Деннис. Я сам часто задаюсь этим вопросом. Я понимаю, время идет. В ужасе я, засыпая или просыпаясь, отсчитываю: двадцать четыре, пять, семь. Скоро тридцать. А я ничто. Я по-прежнему никто и ничто. И не в материальном плане. А в духовном. Черт возьми, - замахал руками Эрик, - я не знаю, как это объяснить. Я не хочу упускать время. Мне ведь постоянно кажется, что все еще впереди. Я совершаю действия, но значит их недостаточно. Просто это так тяжело: выйти одному и начать что-то делать.
  - Собери команду.
  - Вначале я ведь все равно буду один.
  - Так найди себе единомышленников. Тебе просто необходимо понять, что есть те, кто разделяют те же интересы, что и ты, кто, может, так же одинок, кто нуждается в тебе, кому ты поможешь воплотить его идеи в жизнь. Сделай это действительно если не для себя, то для людей, для Земли, для общества, для будущего.
  Знаешь, в чем причина твоих неудач? Наверное, в том, что ты все-таки экстраверт. Два года назад, когда ты стал меняться внутренне, у тебя была куча друзей и знакомых, которые за последнее время все куда-то начали испаряться, и в большей степени, как я понимаю, ты сам, по своей воле, ограничиваешь с ними общение. И вот ты, когда к тебе немного начал приходить разум, стал ходить по всем этим друзьям, я помню, как ты писал мне в письмах, рассказывая о том, как ты звонил им, виделся с этой кучей. Скажи, сколько согласились тебе помочь? Сколько не сказали, что ты сумасшедший в том, что хочешь уйти с высокооплачиваемой работы ради каких-то нереальных, рискованных проектов, после которых ты окажешься на теплотрассе и потеряешь все? Разве не твои пресловутые друзья тебя закопали? Запугали. И в итоге ты сидишь тут передо мной, внутренне разбитый, не верящий ни во что. Вот скажи мне: как они в большинстве своем живут? Все эти люди, с которыми ты разговаривал, и к которым ты обращался?
  Эрик глубоко вдохнул и попытался выстроить у себя в голове вереницу этих псевдодрузей, которых он собирал всю свою жизнь и считал своим наибольшим богатством. Он готов был многим пожертвовать ради них, а они оказались готовы пожертвовать им в итоге даже ради похода в магазин.
  - Это не сложно, я уже их вижу вот тут перед собой, как слайды, - будто перелистывая воздух, сказал Эрик. - У одной проблемы с весом и личной жизнью. Другие женились, ненавидят свою работу, влезли в долги, закрутились, третьи живут на съемных квартирах в гражданских браках и либо терпят побои от мужей, либо сами бьют своих жен.
  Деннис поднял руку, перебивая Эрика.
  - Назови их основные проблемы. Просто перечисли их. Подумай. Чтобы это было кратко.
  - Да что, мне даже гадать не надо. Лень, зависть, зависимость, похоть, жадность, обычный комплект.
  - Вот эти неудачники и разбили все твои стремления. Они потопили тебя. Потому что они никто. Та самая масса, которую ты так ненавидишь. Ты окружил себя массой, а потом недоволен, что она не дает того, что тебе надо. Это нелогично, Эрик. Но, по сути, они ни в чем не виноваты. Виноват только ты. Это только твоя жизнь. И пусть ты и не искал оправдания, ты просто шел по более далекому пути. Теперь ты понял, что ждать помощи с той стороны не стоит, и пойдешь другой дорогой. Может быть, намного быстрее.
  - Мне нужен стимул.
  - Хорошо. Помнишь, ты мне говорил, что для тебя нет ничего нереального. Что все наше материально, и когда внешний заряд и внутренний не перебивают друг друга, вокруг человека образуется поле, которое притягивает желаемое. Вот спроси у любого. Тебе надо подняться. Понять, что все не вечно и скоро ты будешь дряхлым старцем, который будет сожалеть обо всем, что он так и не сделал. И умрет неудовлетворенным по всем фронтам. А я тебя в этом немного подтолкну.
  Посмотри на меня, Эрик. Посмотри! Ты пойми: там, впереди, свобода. Ты только начинаешь свой путь, и он будет длинным. Очень длинным. И чем быстрее ты его начнешь, тем для всех будет лучше. Потому что ты особенный, уникальный, и тебе от этого никуда не деться.
  Ты не можешь уйти от себя самого.
  Не пеняй на то, что у тебя нет жены, личной жизни. Ты ведь сам этого не хотел. Ты просто не создан для этой рутины. Тебе нужен другой человек. Такой же свободный, как и ты сам, который будет смотреть так же далеко, как и ты. И вы сможете, как равные партнеры, шагать по времени. Твоя жизнь не ограничивается просто всем, свойственным обычному человеку. Ты нечто большее, и ты сам это знаешь. Или не знаешь?
  Деннис замолчал и уставился на Эрика.
  - Так как ты собрался меня подтолкнуть, ты говоришь?
  - Ах, да. Ты ведь говорил, что можешь все. Хорошо, давай начнем банально, с денег. Заработай миллион. Допустим, за год.
  - Я заработаю пятьдесят миллионов. За год.
  Деннис засмеялся.
  - Хорошо, - хитро протянул он. - А теперь я подтолкну тебя еще больше, сказав, что ты это никогда не сделаешь.
  Эрик упрямо посмотрел на Денниса. Да, эта фраза задела его и сейчас его слова о том, что материальное не важно и так далее, были бы уже не актуальны. Пари есть пари.
  - Только заработай их не для себя. И только в своем проекте. Сделай из себя продукт, который будет интересен обществу. Для этого ты четко должен понимать и видеть, чего же ты хочешь. Пойми себя, пойми, каким ты видишь будущее, и тогда у тебя все получится. Твои друзья, они живут сейчас. Я не могу запретить тебе это делать. Но я хочу, чтобы ты жил в настоящем, помня о прошлом, делая из него выводы и строя в данном моменте будущее. А без понимания, каким ты хочешь его видеть, ты никогда не очутишься в том настоящем моменте, который будет тебя устраивать.
  То, что ты сейчас приехал ко мне и так счастлив в Дрездене, может быть, в первый раз в жизни, только потому, что ты в прошлом уже два года назад начал процесс понимания себя, ты стал искать, что же тебе надо в этом мире, ты задумался о смысле.
  - А ты? Что будешь делать ты?
  - Я буду жить своей жизнью, Эрик. У меня не такая судьба, как у тебя.
  - Но разве тебе не хочется перемен?
  - Мои перемены направлены на меня самого, твои же должны быть направлены на общество. Оно нуждается в тебе. Ты и сам еще пока не понимаешь насколько. Только не ошибись.
  - Что ты имеешь в виду?
  - Хотя, даже если ошибешься, может, именно в таком случае ты поймешь, как надо было делать правильно, и повторишь все снова, только уже как надо.
  - А в чем может заключаться ошибка?
  - Ошибка возможна только после результата. А у тебя еще даже начала нет.
  - Да, ты прав. Ну что, еще по пиву и домой?
  - Давай. Пройдемся еще по ночному Дрездену потом, если ты захочешь.
  И они отвлеклись от темы Эрика и его будущего, перейдя на более банальные темы, которые их забавляли. Оба сделали вид будто то, о чем они разговаривали прежде, совершенно не имело значения, хотя каждый из них понимал, что теперь их жизнь будет делиться на "до" и "после" этого самого момента.
  После возвращения домой, первым делом Эрик решил встретиться со своим прошлым в лице уже бывшего коллеги Владимира.
  Официально ведь он так еще и не уволился, лишь взял отпуск, во время которого так круто поменялась его жизнь. Теперь он стоял на распутье: повернуть обратно еще было возможно, но зачем? А впереди его ждала такая пугающая, но в то же время привлекательная неизвестность.
  Сейчас, почти в тридцать, оборачиваясь назад, во все прожитые годы, он ведь не видел там ничего. И только сейчас он прозрел в этом. Эрику вспомнился один гуру, который рассказывал ему о смысле жизни. Ведь каждый из нас когда-то задумывается, в чем же он состоит.
  Зачем мы здесь? Что нам делать?
  Так вот, этот мудрец предоставил ему самую простую классификацию того, из чего должна состоять жизнь любого человека, чтобы он мог чувствовать себя полноценным.
  Страх старения идет от подсознательного страха смерти, а тот возникает, когда ты еще не чувствуешь, что сделал достаточно, чтобы уйти, достаточно для того, чтобы выполнить свое предназначение здесь, на земле. Почему одни старики счастливы и умиротворены и не хватаются за свое уже почти изношенное физическое тело, а другие, наоборот, становятся капризными, воют от одиночества и ужасаются при мыслях о скорой кончине? Может быть, потому что они не прожили жизнь на максимум? Отвлекшись на какие-то ненужные вещи, они так и не выполнили своего задания на этой земле в отрезок времени, который был им так щедро предоставлен? Может быть, они просто не чувствуют, что исполнили все, что хотели? Никогда не стоит забывать, что все когда-то закончится, так чего же медлить с осуществлением целей, реализацией планов. Кто сделает это, кроме нас самих? И кто будет ждать, пока мы решимся на это? Одни должны побороть свою лень, другие - страхи, третьи - еще что-то.
  Так вот, этот гуру сказал Эрику, пусть тот представит свою жизнь, как своеобразный треугольник, в основе которого лежат три смысла: деньги, быт и отдых, без которых любой живой человек просто не сможет банально существовать в современном обществе. Когда этот уровень является заполненным и покрытым, человек может идти дальше, к медиане треугольника, где находятся карьера как та деятельность, которая является по душе именно для этого человека и его взаимоотношения, наличие друзей, любви, семьи и гармонии в ней.
  На вершине же треугольника находятся два смысла: понимание и выполнение своего предназначения, и служение людям в виде благотворительности, отказе от вредных привычек, любых зависимостей и эгоизма.
  Сейчас Эрик пытался понять, где же у него нолики, и понял, что с момента разговора с тем мудрецом, а это происходило тогда, когда ему было девятнадцать лет, ничего особо не поменялось.
  Допустим, появились деньги, быт и отдых. Другой уровень вообще был не заполнен. И, наконец, быть может, только сейчас, к тридцати годам, он добрался до открытия своего предназначения, поэтому обратного пути уже просто не могло быть. Ему надо было двигаться дальше, в выбранном направлении, иного выбора на пути к счастью и выполнению своего назначения просто не было.
  "Но прошлое должно быть завершено", - подумал про себя Эрик.
  И, невзирая на ужасный шторм на улице, позвонил Владимиру, и попросил о встрече. К его удивлению, тот очень обрадовался и согласился.
  - Я сам приеду к тебе. Жена дома? - спросил его Эрик.
  - Да, дома, но она побудет в другой комнате, не переживай.
  - Это последнее, что меня интересует, - ответил он Владимиру и заказал такси к его дому.
  Оказавшись в машине, он почувствовал приятный запах сладких цветов и, в сумме с расслабляющей быстрой восточной музыкой, Эрик растворялся в своих мыслях, совершенно забыв, зачем и куда он едет.
  Хотя ему и хотелось, чтобы это продлилось вечно, все же настала пора высаживаться, и, расплатившись с таксистом, Эрик выбежал из этой чудной медитативной атмосферы праздника звуков и ароматов в проливной дождь.
  Владимир сам открыл ему дверь со словами:
  - Жена ушла к подруге. Мы можем побыть вдвоем, дружище, проходи.
  Эрик кивнул. Он не понимал, почему Владимир так комплексует из-за присутствия своей жены. Однако это его совершенно не волновало.
  Расположившись на диване в комнате у Владимира, Эрик попросил его выключить телевизор, который постоянно звучал на фоне.
  - Зачем? - удивленно спросил его бывший коллега.
  - Это мешает мне сосредоточиться и затуманивает мысли. А зачем ты держишь его включенным постоянно? Боишься остаться наедине с тишиной?
  Владимир недоуменно уставился на него.
  Пожав плечами, он ответил:
  - Проехали, - и молча выключил телевизор. - И где ты прохлаждался? Весь офис уже ждет твоего возвращения. Что за бзик у тебя в голове? Сначала бросил все в командировке? Ладно, за это босс тебя простил, с кем не бывает, но теперь еще этот отпуск. Посмотри на меня, - Владимир ткнул себя пальцем в грудь. - Я совсем загнался, еще эти кредиты, скандалы дома, лишний вес, - стер он пот со лба.
  Эрик сидел и просто дырявил его взглядом, даже не пытаясь вслушаться в значение его слов. Он знал каждое из них. Даже без звуков, все было написано на физиономии его бывшего друга.
  - Я ухожу из офиса, - коротко вставил он.
  - Как? - изумился Владимир. - И на что ты будешь жить? - в панике замахал он руками.
  - Я не просто буду жить, я заработаю миллионы.
  Владимир просто открыл рот, он явно оторопел.
  - Ты думаешь, что это легко? Ты знаешь, сколько людей так же самонадеянны, как и ты, и думают, что они могут это сделать? Хотя, на самом деле, они не сделают это никогда.
  Эрик же сидел, даже не слушая Владимира. В его голове не пролетало мыслей. У него уже было твердое убеждение и забитый там план действий.
  - Так, стоп! Эрик, я, конечно же, все понимаю, но послушай меня. Ты вот сейчас такой вернулся из Германии от того своего недоделанного дружка, который тебе там промыл мозг, и теперь ты начинаешь мне тут "истины выдавать"! Пообщался с тем геем?
  - Ориентация Денниса- его выбор. И хватит клеветать на него. Если ты выглядишь, как старый боров в своем молодом возрасте и завидуешь ему, это еще не дает тебе права его оскорблять. Потому что он нормальный. Понял? И да, я согласен. Он помог мне открыть глаза, стать самим собой. Понять, чего я действительно хочу в этом мире. Для чего я рожден. А что останется после тебя, Владимир? После твоей работы в офисе ты принесешь этому миру какую-то научную разработку? Оставишь ли ты след в истории? Зачем тогда ты живешь? Ты просто ячейка. Тебе так легче. Ты не призван каждый божий день выбирать себе новую судьбу, потому что ты предпочитаешь просто подчиняться и перекладывать ответственность за свои поступки на кого-то другого. А чтобы стать чем-то, быть абсолютно свободным, это ведь так тяжело, необходимо просто смириться с тем, что тебе каждый час, каждую секунду придется делать выбор.
  Он резко замолчал и лишь сверлил Владимира взглядом, полным презрения. Как мог он столько дружить с человеком, абсолютно далеким от него и его стремлений, нужд? Как он не видел, что они были различны. А может быть, Владимир просто остался таким же, как и был, а изменился он сам?
  Это было единственное, о чем он мог думать. Ему стало так одиноко. Просто нестерпимо. Он не мог и не хотел больше продолжать эту мучительную пытку и потому лишь вопросительно кивнул, призывая Владимира что-то сказать.
  Тот сначала промолчал, затем, разведя руками, все же выдавил из себя:
  - И что ты собрался предпринимать?
  - Я сам сделаю из себя продукт.
  - Тьфу, какая чушь, - плюнул раздосадованный Владимир, посмотрев на Эрика так, будто тот потерял свой разум.
  - Таким, как ты, меня не понять. Хорошо. Допустим, ты не приемлешь моих убеждений, и то, что я говорю, кажется для тебя бредом, я готов с этим согласиться. Но почему ты не хочешь просто поддержать меня, как старый друг? Чтобы в разговоре мы могли родить истину.
  Владимир стал отмахиваться от Эрика.
  - Ты сумасшедший и скатишься по лестнице жизни. Попомни мое слово. Пойдут слухи, тебя не возьмут ни в одну приличную компанию. Ты ведь не идешь открывать свой бизнес. Ты хочешь лишь запустить какой-то очередной бред.
  Эрику уже не в первый раз приходилось бороться в себе с этим ужасным ощущением осадка и нежеланием общаться. Он снова вскочил, как угорелый, лишь осознав, что тратит здесь время впустую, и более не может выдержать даже не тупости, а невозможности общения с бывшим другом. Кругозор Владимира снова оказался для него слишком узким.
  Он вскочил, накинул на себя свой черный блестящий плащ, и уже хотел было покинуть помещение, как его старый друг снова обратился к нему:
  - Постой. Возможно, о тебе так много говорят, осуждают тебя, критикуют потому что ты классный, крутой, но это не так.
  Эрик не дослушал его.
  - И что же они говорят?
  - Большинство сходится в мысли, что тебе пора остепениться, что ты ведешь неправильный образ жизни, не имея второй половины, спиваешься, гуляешь, страдаешь. Может они и правы, - покачал головой Владимир, - был бы ты нормальным, тебе бы такие мысли в голову не лезли. Тоже мне, о сценариях будущего решил разговаривать. Да кому это нужно? Пусть этим занимаются профессионалы.
  - Футурологи?
  - Кто?
  - Ты уважаешь себя за то, где ты работаешь, но не знаешь элементарных слов, как же я могу тебя уважать?
  - Так, все, Эрик, стань нормальным. Как все.
  Эрик просто схватился за голову. Боже, какие же люди все-таки ограниченные. И чего им нравится совать свой нос в чужое дело?! Что, своей жизни не хватает? Или всех надо грести под одну гребенку?
  - Посредственным я всегда успею стать, - как всегда кинул он последнюю краткую фразу и, махнув полой плаща, скрылся.
  В нем кипела буря чувств. И она была хуже того шторма, который бушевал на улице, на которой он оказался. Эрик не мог остановить плохие эмоции, которыми его накрывало, как мокрым неприятным полотенцем.
  "Значит, меня обсуждают! И все только в том ракурсе, который интересен лишь им одним. Обливают грязью за моей спиной. А мне хоть бы кто об этом сказал!"
  Эрик не мог смириться с мыслью о лицемерии людей. Ему хотелось вернуться к Владимиру, спросить их имена и подойти к каждому с вопросом: зачем? Что тебе надо, что ты меня обсуждаешь? Почему если тебя во мне что-то не устраивает тебе не спросить меня просто честно? Может быть, ты дал бы мне конкретный совет, и твоя критика пошла бы мне во благо.
  "Нет, эти крысы по углам шепчутся обо мне, делают свои выводы, и потом вешают на меня ярлыки", - сморщился он.
  Не зная, как избавиться от этого пагубного ощущения, Эрик просто сплюнул. Он хотел смыть с себя эту грязь. Эти сплетни. Они ужасно раздражали его.
  Более того, он прекрасно понимал, что они исходили не от чужих людей. Что эти люди его прекрасно знали. Почему же они все не сказали в глаза? Так что вывод был таков: пусть ничего сверхъестественного и не произошло, ему было неприятно. Он не ожидал этого.
  Но более всего его взбесило то, что, не имея ни малейшего понятия о его жизни, не докопавшись до сути вещей, эти люди уже сделали свои выводы.
  Сначала он захотел заскочить в какой-то бар, затем его осенило: он уже отказался от этого. Тратить там зря время он больше не намеревался, зачем лишние разочарования и пустая трата времени? Заехав в супермаркет, он приобрел вкусный дорогой чай, приехав домой, заварил его и сидел один на один с собой, уносясь вдаль с этим источником счастья. Он хотел включить какую-то медитацию, но так устал после перелета и разговора с Владимиром, что просто решил лечь спать. Несмотря на то, что его очень часто преследовала бессонница, на этот раз он заснул на удивление быстро.
   Проснувшись в семь утра, он внезапно вскочил, побежал на кухню и, приоткрыв окно, стал жадными глотками поглощать свежий воздух утра.
  Он метался. Одна мысль только и засела во всем его естестве:
  "Я не должен проспорить. Не должен. Как? Что мне сделать? Думай, Эрик, думай".
  Тут он крайне испугался. В комнате стало ощущаться чье-то навязчивое присутствие.
  Как заведенный, он начал озираться по всем сторонам, как законченный параноик, пытаясь выудить из воздуха что-то, что ему мешало и, указав пальцем в пространство, издать крик: вот ты где! Оно!
  Но так никого и не обнаружив и даже немного успокоившись, Эрик встрепенулся от внезапного голоса прямо в его голове.
  Услышав это, он увидел явственный образ в своем воображении. Образ того, кто с ними ведет беседу. Тот находился в воздухе с правой стороны.
  Повернувшись в своем сознании к этому образу, который явственно предстал перед ним, Эрик увидел человека, мужчину, облаченного в подобие мантии темного цвета. Все его черты были размыты. Он лишь чувствовал улыбку, которая исходила от его мягкого лица и абсолютную веру в себя, которой щедро одаривал его этот человек.
  Голос проговорил, вернее это все прозвучало лишь в голове Эрика, но слова отбивались в его сознании, и он прекрасно понимал, что это не он сам их рождает. Они таинственным образом появлялись и становились гравюрой на его сознании.
  В голове прозвучало:
  "Ты сам знаешь все. У тебя есть ответы на все вопросы. Тебе надо создать андрогина. Найди команду. Пойми, что это значит. И сделай это".
  Это было для Эрика флешбеком. Прозрение. Откровение. Он увидел все картины в своем разуме. Более слов не звучало, но он уже все видел. Больше ему ничего и не было надо.
  Быстро отряхнувшись и продолжая озираться по сторонам, в надежде снова почувствовать присутствие этого незнакомца, голоса в его голове или, скорее, за ее пределами, он понял, что уже находится в комнате один, и, даже немного расстроившись по этому поводу, он пошел в ванну, чтобы принять освежающий холодный душ.
  С этого дня он решил вести здоровый образ жизни. Больше никакого алкоголя и других веществ, которые могли затуманить его сознание и отвлечь от главного, сделать его одним из тех зомби, которых он каждый день встречал толпами на улицах. Нет, он больше не даст себя одурачить и выманить из себя деньги, а ведь и иллюзия необходимости заработка денег тоже навязанная. Все эти нитки одного клубка создают человеческую жизнь от начала до конца, предоставляя каждому лишь возможную свободу выбора. Хотя на самом деле, никакой свободы не существует.
  "Так кто же мы? Живые разумные существа или просто марионетки?" - пролетело в голове у Эрика. Его взгляд упал на свои руки, он стал разглядывать их, присматривался к каждой черточке, полоске, клеточке, затем посмотрел на себя в зеркало в ванной. Так стоял он минут десять. И снова задал себе тот же вопрос, только вслух:
  "Кто же я? Живой человек или марионетка?"
  Знаете, в чем прелесть и одновременно идиотизм современного мира? Всем плевать, кто ты и кем ты был вчера. Пусть пять лет назад ты был убийцей с Трафальгарской площади, сегодня, приехав в новый город, взяв новое имя или даже оставшись в том же и, допустим, поменяв место работы, ты можешь даже общаться с журналистом и рассказывать ему о своем увлечении, к примеру, о "Блоге о жизни диких котиков". Всем, в сущности, плевать, кто ты. Отчасти, потому что каждый из нас центрирован на себе и, оценивая все субъективно, даже не поинтересуется, что было с тобой раньше. Или слепо поверит в твою историю, твои "легенды мира о себе", даже не вдаваясь в подробности. А если что и узнает вскользь, опять же, человек так заперт на себе любимом, что подумает: "Э нет, со мной не так все будет".
  Допустим, ты ушел со старой работы. Там ты ненавидел босса, его методы. С чего твой новый босс так свято уверен в том, что с ним все будет не так? А чем он лучше? Может, ты вообще ненавидишь работать в команде!
  Или новый поклонник, пытаясь покорить девушку, думает, что все с ним будет не так, как с другими. Что ее шаблоны поведения с мужчинами вдруг резко изменятся только ради него. И потом он так удивляется тому, чего же его теперь бросают и почему ему так больно?
  Так ведь предупреждали! Или ты даже не удосужился спросить?
  Вот так и в случае с Эриком. Порой одного желания, подкрепленного действием и полной верой в то, что так и должно быть, что это осуществимо и это и есть так, правда, хватает для того, чтобы начать кардинально менять свою жизнь.
  Эрик не хотел становиться другим. Он просто не заметил, как он стал им, оставшись в принципе тем же Эриком.
  Знал бы он сейчас, что в то время, как он услышал этот, настолько значимый и желанный для него голос, прояснивший ему правду, Жанна, о существовании которой он уже забыл и молча прошел бы мимо нее, даже не заметив ее в толпе, тоже проснулась от странного ощущения присутствия кого-то рядом с ней. Ее панические атаки продолжались, но голосов она еще не слышала. До этого момента.
  Ей показалось, что какой-то молодой человек, в легкой спортивной одежде, присел на невидимую ступеньку возле ее головы. Выглядел он, как уменьшенная проекция настоящего парня. Он был как живой. Вот только где-то вдалеке, и спокойно стал с ней разговаривать. Она вторила ему.
  - Твой Эрик уже понял, что ему надо делать. Ты должна решить для себя: сможешь ли ты взять себя в руки и поддерживать его или продолжишь страдать непонятно чем. Я не понимаю лишь одного: с кем ты борешься? Сама с собой и своим предназначением? Ты не можешь с этим смириться?
  - Я не чувствую себя нормальной. Мне кажется, что все это происходит в моей голове, - яростно сжала она себя руками, затем попыталась вырвать на себе прядь волос, - моя жизнь не будет прежней после нашей с ним встречи. Но я ему ничем не помогу. Я слишком слаба, - руки Жанны тряслись. Она разговаривала с собой вслух, переходя почти на крик. Мать услышала это из кухни и замерла под дверью в ее комнату. В это время Жанна продолжала говорить:
  - Я больна! Я ему ничем не помогу. У него свой путь. И хоть я и понимаю, что может, нужна ему, нет, нет, нет! - закричала она.
  Мать ворвалась в комнату. Образ этого парня в голове Жанны взорвался, лопнул, как мыльный пузырь. Она сначала вся сжалась, затем бессильно легла на своей кровати, уставившись в потолок.
  Мать присела на краешек. Она даже не знала, о чем ей спросить свою дочь. Их тихая размеренная жизнь очень поменялась в последнее время. Она пыталась отгонять от себя плохие мысли, но все равно думала о самом худшем. Да и как она могла закрывать глаза на то, что ее дочь, как ей казалось, сходила с ума.
  Увидев, что Жанна отключается и засыпает, она тихо покинула ее комнату, но дверь в нее не закрыла, продолжая каждую секунду прислушиваться, не настигнет ли Жанну какой-то новый приступ.
  Мать Жанны Леся была низенькой, хрупкой женщиной с тусклой, но запоминающейся специфической внешностью. Что-то мечтательное было во взгляде ее узких серых глаз. В молодости русые, а сейчас полуседые волосы, волнами падающие на плечи, обрамляли овальное лицо с длинным ртом, который так и желал расплыться в улыбку. Лицо было обтянуто кожей цвета слоновой кости, и в глаза всем бросался длинный прямой нос, немного выступающий вперед, если присматриваться в профиль, и слишком заостренный, как для ее лица.
  Она почти никогда не пользовалась косметикой. Предпочитала лишь пудру и натуральные помады, и подводила пышные брови не броскими оттенками. В одежде всегда придерживалась минимализма, но выглядело это чрезвычайно элегантно. Она была давно женщиной нового типа. Свободной, быстрой, раскрепощённой и как-то по-своему красивой. До модели ей было далеко, в силу как невысокого роста, какого-то мышиного цвета лица, волос, да и одежды, так и какого-то вовсе лишенного мышц мягкого тела. Но ее воля отнюдь не была таким зефиром, как ее фигура. В этой жизни ей пришлось претерпеть множество лишений. И все это она выстояла, как скала. Ее сточила вода жизненного потока, и она научилась сглаживать острые углы. Она не только осталась настоящей женщиной, она ей стала.
  Жанну она родила вне брака. Молодой поклонник испарился, как только узнал про ее беременность. Затем она узнала, что он и другим девушкам дарил похожие сюрпризы.
  Сама она выросла в семье с одной матерью. Так они и жили втроем. Эти две женщины и маленькая девочка. Когда Жанне было пятнадцать, а ей сорок, она встретила Виктора, нынешнего отчима Жанны. Они познакомились по работе. Он переехал из другого города. Как-то раз он пришел к ним в гости и остался там навсегда, быстро перевез вещи из съемной квартиры и стал наводить свои порядки. Квартира была большой, осталась от деда. В ней наконец появился мужчина. Вроде бы все стало налаживаться. Если бы не чрезмерный контроль со стороны Виктора. Он был ужасным собственником, постоянно ревновал и притеснял всех домочадцев.
  Бесспорно, он любил свою жену, и она была с ним счастлива, чувствуя себя как за каменной стеной. Да и к этой несвободе она тоже привыкла, даже была рада, после стольких лет одиночества. Единственной, на кого это плохо повлияло, была ее дочь, красавица Жанна. Рыжеволосая, как и ее, так и не удавшийся в жизни, биологический отец, который, по сведениям Олеси, нынче спился.
  "Это то, что он заслужил", - безжалостно констатировала она, узнав об этом.
  Виктор, бесспорно, любил Жанну, как свою собственную дочь. Переболев свинкой в детстве, детей он своих иметь не мог. С женщинами до Леси его отношения могли бы сложиться, но он их не хотел. Был таким себе Казановой, который жил сам для себя. До того момента, пока не встретил Олесю. Он переживал за Жанну, как за своего ребенка. Ему на каждом углу мерещились ее обидчики. Она была такой умной и красивой, что ему казалось, что у нее только и есть что завистники да враги.
  Ему все казалось, что когда-то он устроит конкурс ее женихов, которые будут приходить, и он всех будет сравнивать и выбирать. И отберет ей в итоге самого лучшего. Но время шло. Женихи так и не приходили. И, что самое ужасное, он не замечал этого. Он наоборот втайне радовался, что она еще живет с ними. И хоть сейчас ей было уже далеко не двадцать лет, он все хотел оттянуть момент ее ухода из семьи. Каждый возможный кавалер казался ему угрозой их такому уже устоявшемуся быту. Как он мог доверять другому мужчине? Ведь тот мог обидеть его маленькую Жанночку.
  Вот и сейчас, проснувшись этим утром и застав свою жену на кухне в ужасном состоянии, он понял, что, по всей видимости, у Жанны, пока он спал, снова случился приступ. Он лишь подошел к своей любимой жене и обнял ее за плечи.
  Выглядел он очень молодо. Никто бы не смог определить его настоящий возраст. Волос пятидесятисемилетнего Виктора еще не коснулась седина. Вернее, чего таить, уже коснулась, вот только взорам это не было доступно, так как он всегда следил за своим внешним видом, молодился и красил их в насыщенный черный цвет. Они были не коротко стрижены и отливали блеском и на улице, и в помещении.
  Виктор был высоким, статным, пышущим здоровьем мужчиной с мужественными руками. Дополняли его образ черные аккуратные бакенбарды. Лицо же его было начисто выбрито. Подбородок разделяла черта. Морщины, невзирая на возраст, были заметны лишь в уголках глаз и на лбу. Ясные, широко открытые глаза смотрели прямо на собеседника, намекая, что этот человек не боится ничего и никого. Он был абсолютно уверен в собственных силах, правоте и непогрешимости. Уголки рта его были приподняты, но не в насмешке, а в надменной улыбке. Да, он чувствовал себя властелином мира, и был им.
  Виктора отличал хищный взгляд карих круглых быстрых глаз, который, казалось, играл и пронизывал всех насквозь. В одежде же он предпочитал выдержанный простой стиль четких контрастных оттенков. Виктор питал страсть к различным шарфикам, обрамляющим его шею. Он был главой семьи. Надежной опорой. Но часто он слишком передергивал палку и давил на жену. Сначала он покорил ее своим авторитетом, статусом, выдержанностью, упорством и спокойствием характера. Но годы изменили его. Он все более стал превращаться в занудного и недоверчивого тирана, который хоть и был опорой для жены, но контролировал каждый ее шаг, не доверяя ей.
  Проснувшись, Жанна не сразу вспомнила видение, которое было у нее с утра. Она встала с кровати и прошлась по комнатам. Родителей нигде не было. Тщетно пыталась она вспомнить, где же они могли быть и лишь затем поняла, что они ее предупреждали вчера о том, что днем заедут в гости к друзьям, а потом отправятся в театр.
  Бабушки ее тоже не было в квартире: она проходила лечение в больнице. Работу Жанна потеряла еще в начале панических атак. У нее не было ни сил, ни желания днями сидеть в офисе. Сейчас, проходя по комнатам, Жанна засмотрелась на любимую черно-белую фотографию на стене.
  Она была сделана в тот период, когда они еще жили вместе с матерью одни, без отчима.
  Жанне на ней было четырнадцать лет. Тогда у нее еще были волосы до плеч, а мать носила короткую стрижку. Из-за фотоэффектов волосы матери из русых превратились в темные, а волосы Жанны, наоборот, казались не рыжими, а светлыми. Они сидели, прислонившись друг к другу. И каждая из них смотрела вдаль, замечтавшись. Между ними чувствовалась сладкая спокойная нега. Жанна мечтательно смотрела вверх. Мать же, лицо которой еще только немного тронули мелкие морщинки, умиротворенно смотрела прямо перед собой. Было видно, что у Жанны все еще только начинается и она мечтает о будущем, а мать ее чувствовала себя уже на своем месте. Она и не надеялась, что у нее что-то поменяется. Но и в той жизни, которая у нее тогда была, ей хватало всего.
  Свет падал на них, освещая их лица. Они были, как два ангела в белом: мать в белоснежной официальной кофте с острым воротничком, а Жанна в кружевной кофточке на пуговичках.
  Жанна долго стояла и смотрела на эту фотографию. Как она была полна надежд тогда, и что же случилось с ней сейчас. Как она была благодарна Богу за такую мать. За всю свою жизнь, за то, что эта женщина в нее вложила. Да, ей нечего было пенять на судьбу. Только сейчас Жанна твердо уяснила, что все только начинается. Она почувствовала это.
  И, вдохнув полной грудью, она пошла дальше по квартире, в свою комнату, еще раз кинув взгляд на фото на стене.
  После того, что произошло с утра, весь день Жанна не могла прийти в себя. Ее роскошные волосы мешали ей. Ни с того, ни с сего, она схватилась за ножницы и побежала в коридор, чтобы состричь их. С каждым отпавшим локоном ей становилось легче. На этом она не успокоилась. Впопыхах она нашла машинку отчима и полностью побрила всю голову.
  Сделав это, Жанна почти бегом вскочила в свою комнату и выскребла на кусочке бумаги: "Ты андрогин".
  Силы покинули ее, и она повалилась на пол. Не в состоянии даже пошевелиться, так и застыла она в этой позе, абсолютно не понимая, что происходит вокруг. Осознавать что с ней она стала уже только, когда очутилась в больнице. До этого ей казалось, что все, что творится вокруг, происходит явно не с ней. Она не понимала, что она делает со своей жизнью. Это все казалось ей сном. Как вообще все это могло случиться? И именно с ней? Зачем она сама разрушила все? И теперь почему она здесь?
  Только потом, впоследствии, оказавшись уже на больничной койке, она стала задавать себе все эти вопросы, зажмуривая глаза и пытаясь очнуться.
  Виктор же после прихода домой с театра при виде Жанны переглянулся с женой, и по одному взгляду ее уже все понял. То, чего они так боялись, и так отодвигали, все же было неизбежно. Друг Виктора Сергей, который был в курсе всего, что происходило в их семье, давно говорил, что у него есть знакомый директор частной психиатрической клиники за городом, куда не так просто было попасть. И если наступит вопиющая ситуация, то всегда будет возможность помочь там Жанне. Они с Лесей тянули до последнего, но сейчас каждый из них уже явственно осознавал, что этот момент наступил.
  Леся отправилась в их комнату и вернулась с телефоном главного врача больницы в руках. Трясущимися пальцами она протянула это мужу, тот нехотя взял листок, и, еле передвигая ноги, она пошла к телефону. Набрав нужный номер, она передала трубку мужу:
  - Алло! Иннокентий Петрович! Это Виктор, мой друг Сергей должен был предупредить вас о моей дочери, Жанне. Да, да. У нас такая ситуация, у нее новая атака и ей совсем плохо. Вы пришлете машину? Хорошо. Моя жена поедет с ней. Не надо?
  - Я все равно поеду, - быстро стала шептать Леся.
  Виктор кивнул.
  - Только, пожалуйста, как мы и договаривались, не закалывайте ее ничем, только успокоительные и транквилизаторы. Хорошо? Спасибо.
  Виктор положил трубку и отвернулся от жены, чтобы она не видела его слез. Леся зажала рот руками, чтобы скрыть свои рыдания. Ее муж молча пошел в комнату ждать работников психиатрической больницы.
  - Скоро сюда приедут санитары из больницы, я договорился, - обратился он к неподвижной Жанне. - Я побуду здесь до их приезда, хорошо? - выдохнул он и бессильно опустился на кресло, вглядываясь в свою приемную дочь.
  В карету с санитарами вместе с Жанной сели и ее мать и отчим. Невзирая на столь позднее время, все равно все вместе они отправились с ней в больницу.
  Теперь давайте рассмотрим обычную психиатрическую клинику без фантазий западных режиссеров и простых бедных будней. Вы уже полны стереотипов насчет нее, не так ли? Родители Жанны же постарались, желая дочери лучшей судьбы. Они госпитализировали ее в частную клинику, которая, во-первых, гарантировала их ребенку полную анонимность во избежание проблем с работой и обществом в будущем, во-вторых, обещала отдельный индивидуальный подход к фармакотерапии и достойные условия проживания: отдельные корпуса для мужчин и для женщин, трехразовое питание и бережное отношение со стороны персонала.
  Оказавшись в лечебнице, первым делом, Виктор отправился к главврачу, чтобы обсудить дальнейшую судьбу своей дочери.
  Ворвавшись в кабинет, он стал тараторить о том, что произошло сегодня, но к его огромному удивлению, врач даже не захотел его слушать, просто дав ему знак рукой, который призывал его замолчать.
  - Сядьте.
  Он немного успокоился и выполнил просьбу главврача, присев на стул напротив него.
  - Вы с женой, без сомнения, пережили огромный стресс. Я попрошу девочек вколоть вам успокоительное.
  - Нет, не надо, - стал отмахиваться Виктор.
  - Не спорьте, не спорьте, так будет лучше, поверьте моему опыту. Так как вы говорите, зовут вашу дочь? Помню, такое прекрасное имя.
  - Жанна, - нервно выпалил Виктор.
  Его взбесило, что уже за который раз этот врач не может запомнить имя его доченьки.
  - Да вы не нервничайте, не нервничайте, - встал из-за стола доктор и стал ходить взад-вперед, теребя в руках какую-то железную штуковину, смысла которой Виктор понять не мог.
  Он лишь осознавал, что она ужасно его раздражает и отвлекает внимание. Его взгляд то и дело падал на нее, хотелось вскочить и выхватить ее из рук этого главврача.
  - Вы поймите, вам нечего обижаться на меня за то, что я запамятовал имя вашей дочери, - на ходу продолжал доктор. - Ведь это у вас она одна, а для меня она просто пациент, которых тысячи. За мою жизнь мимо меня пролетело огромное количество людей. Все они, как и для учителя его ученики - лишь белые корабли. Никто из них не оставляет следа в моей судьбе.
  - А вы не зарекайтесь, доктор, - злобно выдавил из себя Виктор. - Моя дочь не такая. Ее-то вы точно запомните. И еще: она не чокнутая!
  - Тише, тише! - зашептал, прислоняя к губам второй палец, Иннокентий, - вы что. Здесь никто не чокнутый. Что вы обзываетесь. Это все равно, как чернокожего обозвать нигером. Да и вообще, при желании в современной психиатрии можно придраться к любому человеку. Верующий - плохо, помешан на Боге, неверующий - тоже не так, связь с сатанизмом. Знаете, сколько во время Советского Союза в психушках наравне с научной элитой сидело всяких там астрологов, нумерологов, хиромантов? И все они были чокнутыми, скажете вы? Хотя, впрочем, в то же время все нормальные люди не без примеси каких-то своих характерных особенностей.
  - Доктор, у меня одна просьба, прошу вас, вы помните: не давайте моей дочери никаких лекарств, прошу вас. А то если я узнаю!
  Доктор хмыкнул.
  - Узнаете? А вы что, сможете это проверить? - хмыкнул Иннокентий.
  Виктор поник. Когда он поднял взгляд на врача, в нем читалось: пожалуйста.
  - Я обещал. И все будет так, как мы с вами договорились. Самая щадящая терапия. Вы ведь верите в то, что ваша дочь сможет вернуться к нормальной жизни.
  - Если захочет, - промолвил отец. - Как-то она сказала, что это ее выбор, что реальность оказалась слишком тяжелой для нее, и она не хочет хлопать себя по щеке и понимать: то, что происходит вокруг нее - это правда. Для нее почему-то намного реальнее то, что в последнее время происходит в ее голове.
  Иннокентий лишь отмахнулся.
  - Это пройдет. Вы не думайте, что я не разделяю ваше горе. Я понимаю, что вы чувствуете.
  - Вы? Понимаете? - опешил Виктор. - У вас что, есть родственники в таком положении, как я?
  - Нет, увы, - развел руками Иннокентий.
  - Увы? - горько рассмеялся Виктор. - И у вас еще язык поворачивается такое сказать! Вы никогда не сможете поставить себя на место родителя, с ребенком которого произошло такое горе.
  - Я - нет, - спокойно ответил Иннокентий.- Но, повторюсь, через меня прошло уже столько таких, как вы, что я невольно все это прочувствовал.
  Отец Жанны стал неистово мотать головой из стороны в сторону.
  - Вы просто наблюдатель. Вы не пропускаете это через себя. Поэтому огромное вам спасибо. Я очень надеюсь, что Жанна будет в наилучших условиях.
  - Непременно, - направился к нему доктор, будто уже провожая его к двери.
  - Я позвоню вам завтра, хорошо? Нам надо будет ее навестить,
  - Да, да, время позднее, идите к жене и поезжайте домой, отдыхайте. И помните: сейчас ваша дочь получает определенный опыт. И, как она правильно заметила, это лишь ее выбор. А любой опыт, даже негативный, это очень важно. Так что не расстраивайтесь.
  У Виктора было ужасное желание что-то добавить, но он так и не нашел слов, и быстро покинул кабинет главврача.
  Глава 4
  Дом с желтыми стенами
  
  Все зависит от случая. Кого посадили, тот
  сидит, а кого не посадили, тот гуляет, вот и все.
   В том, что я доктор, а вы душевнобольной,
  нет ни нравственности, ни логики,
   а одна только пустая случайность.
  А.П. Чехов "Палата номер 6"
  
  Стены этой частной психиатрической клиники не были желтого цвета вопреки всем предрассудкам. Массивное модное здание, построенное явно недавно, состояло из двух корпусов, соединённых между собой длинным навесным мостом - коридором, который разделял женское и мужское отделение. Здание находилось на огромной ухоженной зеленой территории, окруженной высоким забором в лесопосадке, и было оформлено в серых гранитных оттенках. Оно было не одно, а в окружении комплекса однотипных маленьких зданий, выполнявших различные функции подсобных помещений.
  Клиника, скорее, напоминала дом, который сдавался в аренду, чем те страшные помещения, которые описывают СМИ. Что мы обычно представляем, думая о психиатрическом заведении? Государственном, разумеется. О том, куда приходят на зиму ночевать бомжи, где пытаются откосить от армии глупые молодые парни, и становятся потом больными людьми. О том месте, которое кишит зеками, которые предпочли психбольницу тюрьме, и где разрешают выходить, к примеру, по семь раз в туалет на пять минут на какую-то дырку. И только в случае надобности "по большому", приносят стул. Здесь же все было создано для комфорта пациентов. Разумеется, за деньги их родственников, а так же спонсоров, которые ранее инвестировали в эту клинику.
  Когда Жанна очутилась в палате, она поняла, что будет находиться в ней не одна. На кушетке поодаль от ее кровати спала или просто притворялась, что она это делает, другая женщина. Жанна долго всматривалась в ее неподвижную спину и согнутое тело.
  Ей было безумно интересно, что же привело ее сюда.
  Она была несказанно рада, что очутилась не дома. Груз ответственности после появления голоса в ее голове с утра просто испарился. Теперь она чувствовала себя защищенной. Она ушла от своей судьбы. Просто оказалась слишком слабой, как сама себе объяснила, чтобы бороться. И вот и спряталась здесь. Почувствовав, что здесь ее никто не будет трогать, и она в безопасности, она отключилась.
  Следующее утро началось для нее примерно с семи утра с приема лекарств. Она наконец-то смогла рассмотреть внешность женщины, которая была ее соседкой по палате. Жанна пришла в ужас от того, что увидела.
  Перед ней сидела женщина с бледной кожей, бесцветными губами и тусклыми волосами. На донельзя похудевшем лице выделялись впавшие серые глаза и щеки. Лишь изгибы лица все равно напоминали о какой-то небывалой красоте этой женщины, по всей видимости, некогда сломленной жизнью.
  Сейчас она нелепо поправляла блеклые слабые выцветшие русые волосы средней длины, соплями обрамляющие ее лицо.
  Еще эта странная соседка Жанны по палате имела непонятную привычку заламывать руки и закатывать глаза во время беседы. Когда она выполняла второе действие, она будто уносилась благодаря этому в воспоминания, при выполнении же первого она либо наказывала себя за что-то, либо пыталась причинить себе боль физическую, чтобы замять, уменьшить боль душевную.
  По ее внешности было видно, что она уже далеко не девочка, и ей за тридцать. Черты лица ее четко выделялись впадинами и глубокими морщинами. Выглядела она явно старше своего возраста. Создавалось какое-то жуткое ощущение, если смотреть на нее долго. Было понятно: она еще молода, но в то же время уже нет. Она давно больше не хотела впускать в себя жизнь, потому что она оказалась для нее слишком тяжела. Она постоянно винила себя за что-то и уже не была готова открыться. Жизни, изменениям, людям. Ничему.
  Возможно, когда-то она была чрезвычайно красивой и стройной. Сейчас же ее тело напоминало какие-то неправильно собранные палки, обтянутые восковой кожей и торчащие в разные стороны. На всем этом несуразном, покалеченном временем и болезнью теле, первым делом бросались в глаза грязные ломкие ногти различной длины.
  "Почему их не состригают здесь, в больнице, ведь они обязаны это делать?" - подумалось Жанне.
  Но женщине напротив было уже все равно. Любого, кто начинал смотреть на Оксану, - так звали эту странную соседку, - встречал забитый загнанный взгляд, направленный внутрь.
  Вот и сейчас, когда их глаза встретились, Жанна заметила и на себе взгляд этой женщины и быстро отвернулась.
  "Сама думаю о ней, что она страшная, а представляю, что можно подумать обо мне сейчас", - пронеслось у нее в голове.
  И вправду, внешность Жанны так же стала совсем иной.
  И следа не осталось от былой красотки. Ее теперь было просто невозможно узнать. Казалось, изменились даже черты ее лица. Взгляд, который ранее был направлен в общество, прямо, теперь казался скрытным и смотрел куда-то вглубь, собираясь поведать некую страшную тайну. Казалось, уста Жанны сейчас раскроются, и она проговорит: я знаю это.
  Ко всему прибавлялся еще и тот факт, что перед попаданием в психбольницу, она полностью состригла свои волосы. Ей так было легче. Она лишилась индивидуальности. Своей собственной идентичности. Она больше не хотела быть Жанной. Это имя и эта жизнь не принесли ей счастья. Она хотела стереть свое прошлое с карты мира, начать новую жизнь. Страхи покинули ее. На новом лице проступило невидимое доселе мужество. Куда подевалась вся былая женственность Жанны? Это останется загадкой навсегда.
  За последние месяцы борьбы со своими паническими атаками и тщетными уговорами родителей, что она все же слышит голоса и это правда, мольбами поверить ей и быстрее попытаться что-то предпринять, она очень похудела. Изменилась она не только внутренне, но и внешне. Выглядела крайне измождено. Фигура, ранее наполненная множеством женственных изгибов, сейчас стала угловатой и, можно не бояться этого слова, мужиковатой.
  Скулы впали, голова держалась на неестественно худой длинной шее. Единственным живым местом на лице Жанны остались глаза. Правда, былым в них остался лишь серо-зеленый цвет. Они теперь были жесткими и опасными, как бритва. Жанна не хотела ни с кем общаться, она полностью закрылась в себе. Ей был интересен только один факт: как сейчас живет Эрик? Как ему удастся преодолеть все препятствия в этом мире?
  Она очень переживала: сможет ли, находясь в этом заведении знать, как он там, за стеной. Будут ли ей показывать это в его голове. Чтобы она могла поддерживать его хоть на расстоянии. Он был близок к пониманию значения того, что он несет людям, но все же и он заблуждался. И она это прекрасно понимала. Он не мог осознать до конца, что же необходимо. В чем суть всего этого. А она ее знала. Но донести ему пока не могла. Она отказалась от этого своего возможного предназначения. Необходимо было время и практические усилия, чтобы он это понял. Пропустив через себя и свой опыт.
  В первый день пребывания Жанны в психбольнице произошло ее знакомство с лечащим врачом. Случилось это крайне странно. Неестественным, как показалось Жанне фактом, было то, что врач не пришел к ней во время обхода, как лечащий врач ее соседки.
  Пришла медсестра и позвала Жанну проследовать за ней. Они долго петляли больничными коридорами, затем достигли места назначения: кабинета главврача на первом этаже. Девушка увидела табличку: "Говерков Иннокентий Петрович".
  Медсестра постучала, и, получив разрешение войти, пропустила первой Жанну. Затем скрылась за дверью. Девушка осталась в кабинете одна. Она так и замерла у порога, и стояла не шелохнувшись.
  Входя в кабинет, Жанна смерила его взглядом.
  Сразу же в глаза впал тот факт, что он был достаточно молод. А насколько девушка знала, он занимал позицию главврача.
  - Вы такой высокий, статный, молодой, не подумала бы в жизни, что вы главврач психушки.
  - Увольте, не называйте это место так. Мой отец тоже был психиатром, сейчас он уже, к сожалению, умер, но вот эти стены, которые вы видите, это заведение, где гуманно относятся к пациентам, оно появилось именно благодаря его усилиям, - врач подскочил со своего стула и замахал руками, приглашая ее сесть. Она же продолжала стоять, не двигаясь. Доктор продолжил. - Начинал он с маленького частного кабинета, а сейчас здесь, в клинике собраны лучшие психиатры, психологи, психотерапевты, санитары, медсестры. Наш коллектив делает все, чтобы пребывание больных здесь было максимально комфортным, и люди могли вернуться к своей обычной жизни, исцелившись от душевных травм.
  - И что, получается? - надменно произнесла Жанна.
  - Ну, вот на вашем примере и посмотрим. Присаживайтесь, Жанна. Чайку?
  - А что, всем пациентам это предлагают?
  Врач развел руками.
  - Не хотите, как хотите.
  - Почему же, хочу. Давайте.
  - Секундочку. Пока я буду делать чай, расскажите о себе, Жанна. Что вас беспокоит.
  - Меня ничего. А вас?
  - Тогда почему вы здесь? У нас? Как вы думаете?
  - Сама не знаю, - отстраненно посмотрела в окно Жанна. - Я согласилась на госпитализацию, потому что дома мне уже все надоело. Надо было где-то спрятаться.
  - И как? Вас устраивает данное место?
  - Вполне.
  - Хм, - протянул доктор. - Всегда было интересно, что чувствует человек на месте пациента. Вы знаете, существовал такой ученый, антрополог Девид Рейнольдс, который занимался проблемами самоубийств людей с выраженной депрессией. Сколько он ни пытался исследовать этот вопрос, факт был неумолим: он не мог докопаться до причин и понять ощущения пациента психиатрической больницы. И он решил предпринять отчаянный шаг. Самому стать этим самым пациентом. Он вошел в свою роль настолько, что действительно буквально за несколько дней сам был уже на грани суицида и его забрали в клинику под круглосуточное наблюдение. Никто из медицинского персонала и подумать не мог, что перед ними известный антрополог, он сменил имя и преобразился до неузнаваемости. Он полностью стал больным с тяжелой депрессией. Как ему это удалось? Ведь он и сам поверил в это. Знаете, что он потом сказал?
  Жанна вопросительно кивнула головой.
  - Он смог достичь ощущения депрессии, сидя сгорбившись на стуле, смотря в пол и повторяя раз за разом:
  "Я пропал, никто мне не поможет, все потеряно, это конец".
  Вот и все. Он призывал депрессию, и она не заставила себя ждать, окутав его в свою пелену.
  Таким образом, ему удалось ощутить себя, так сказать, в шкуре настоящего больного. Но затем он сделал еще более сложный поступок. Полностью вышел из этого состояния. Знаете, это как в экспериментах, когда известный спортивный тренер с идеальной фигурой набирает от сорока килограмм веса, а затем показывает, как он с этим борется. Так вот, наш профессор сменил роль, в попытке вернуть себе былое нормальное состояние. Он стал снова заниматься спортом: бег трусцой, теннис, пешие прогулки, и вообще активный образ жизни, наполнил свою жизнь положительными оттенками и эмоциями, снова вернувшись к старым друзьям, а они явно желали видеть его в хорошем самочувствии, слушал энергичную, позитивную музыку. В итоге, за такой же короткий срок, сменив внешнюю среду, он смог вернуть себе прежнюю жизнь, полностью восстановиться, как важный член общества. Ему можно только похлопать, - и Иннокентий демонстративно захлопал.
  - Зачем вы мне это рассказываете?
  - Я говорю это лишь к тому, что если вы здесь по собственному желанию сюда попали, то и выйти отсюда можете так же.
  - Я этого не хочу.
  - Не хотите чего?
  - Отсюда выходить.
  - От себя ведь не скроетесь, Жанна. Даже здесь.
  - Не надо казаться таким добрым и разговаривать со мной так. А еще не задавайте вопросы, которые вас на самом деле не интересуют, да и поспешных выводов не делайте.
  - Ой, как все серьезно. Прямо столько ультиматумов! Но ведь я должен приблизить ваше выздоровление.
  - Я здорова.
  - Мы все здоровы, - подмигнул ей врач.
  - Напомните, как вас зовут.
  - Обращайтесь ко мне просто Иннокентий.
  - Хорошо, Просто Иннокентий. Я хочу, чтобы вы сразу поняли, что мы с вами на двух разных полюсах.
  Доктор едва скрыл ухмылку, пробормотав про себя: "так и есть", но Жанна не услышала это либо просто не обратила внимания.
  - Я хочу, чтобы вы знали и понимали мою позицию. В страшном сне я не могла себе представить, что окажусь в доме для душевно больных. Теперь я понимаю, что и я сама - эта самая душевно больная. И никогда не стоит зарекаться от подобных вещей. Недавно, если не ошибаюсь, в 2014 году, я была на выставке "Психиатрия - индустрия смерти". И этой фразой, этим названием я хочу ознаменовать все мое отношение и к вам, и ко всему, что вы делаете.
  - Что вы имеете в виду? - нахмурился Иннокентий.
  - Я считаю, что тот факт, что психиатры хотят разобрать личность человека на маленькие кусочки, это просто преступление, нивелирование внутренней реальности и личной свободы человека. Если что-то кажется другим нерациональным или нереальным, это уже называют отклонениями психического здоровья. Человек уже, видите ли, психически болен.
  Все это лишь покрывает жестокое обращение с пациентами во время их, так называемого, лечения. Еще с самого начала появления этой вашей науки к больным применялись прямо таки орудия пыток, это вы называете лечением? Инсулиновый шок, ледяная ванна, электросудорожная терапия, лоботомия? Это, по-вашему, гуманно?
  Сейчас же это простая индустрия наравне с продажей курток. Психиатры наживаются на продаже наркотиков людям в целях излечения, армия антидепрессантов делает из людей зомби, а трудных подростков, которых просто не пытаются понять, называют ненормальными и лепят им психические расстройства. Все это шарлатанство и верх антигуманизма.
  - Все? Что же, тогда скажите мне, Жанна, вы когда-то видели по-настоящему душевно больных?
  - В смысле?
  - В прямом. Больных людей. Тем, которым правда необходимо лечение. Которые устали от себя или вообще не отдают отчет тому, что они делают. Вы видели, как они отравляют жизнь и себе, и своим родственникам? Понимаете, что такое неадекватность? Кого вы собираетесь судить? Тех, кого вы не знаете? Тех, кто помогает спасти семьи, жизни? Да, я не скрою, все то, что вы говорите, было и есть. Но ведь всегда есть добро и зло, плохая и хорошая стороны монеты. Вы знаете, что, допустим, шизофрения бывает не только наследственная, а приобретенная из-за наличия воспалительных, гнойных процессов в организме? Больной не знает, что происходит, но он полностью перестает себя контролировать. Куда всем от него убежать? А ему кто поможет? Может быть, по-вашему, поистине гуманным будет убить его? Избавить от него общество? Или как?
  - Вы ничего не понимаете.
  - Конечно. Вы понимаете все. Я не спорю.
  В комнате воцарилась тишина.
  - Вы все равно меня не переубедите.
  - А я и не стремлюсь. Скоро вы сами убедитесь в том, что не правы.
  - Никогда.
  - Не зарекайтесь, Жанночка. Не существовало бы нас, вам было бы некуда убежать, не так ли? И вообще, радуйтесь, что ваши родители позаботились о таких достойных условиях вашего пребывания. По-другому вы бы запели в местной государственной больнице.
  Жанна хмыкнула.
  Врач покачал головой и добавил:
  - А что вы скажете, если здоровый мужик в два раза больше вас, который обычно выглядит очень дружелюбно, в один момент превратится перед вами в чудовище? Если при вас он станет буйным без всяких на то причин? По крайней мере, понятным нам с вами. Какие-то нарушения в психике спровоцируют его, и он начнет обладать недюжинной силой, как в моменты аффекта и во время экстремальных ситуаций люди, которые перепрыгивают заборы, переворачивают машины. Он может нанести вред не только себе, но и всем, кто будет находиться вокруг него. Что вы предложите? Уничтожить всех таких особей? Или продолжать спокойно наблюдать, как он крушит все вокруг? Нет, вы не правы, и в скором времени это осознаете. Психиатрия достаточно гуманна. Бывают такие случаи, когда она просто необходима. Вы мало сталкивались с этим, я могу вас понять. Все ваше субъективное мнение построено на базе фильмов, в которых культивируют насилие и прямо-таки делают всех врачей, санитаров и медсестер жуткими монстрами.
  Чего только стоит "Пролетая над гнездом кукушки". Но не обвиняйте этих людей. Они ведь тоже не железные. Да и в государственных лечебницах часто платят так мало, что в санитары, допустим, подаются бывшие зеки, озлобленные на жизнь, а медсестры и так сводят еле-еле концы с концами. Откуда же там взяться гуманности? Да и в Советском Союзе психиатрией пользовались часто не по назначению, а в политических целях. Вот и обросла наша медицина кучей мифов да легенд. Но если использовать ее с умом и по назначению, то все будет как надо. Только вы, Жанна, поймите: если вы в состоянии себя контролировать. Хотя бы, - поднял руку Иннокентий, - то для многих пациентов можно считать за счастье нахождение здесь.
  - Так что вы собираетесь со мной делать? "Лечить"? - язвительно, с вызовом и с ударением на последнем слове спросила Жанна.
  - Вы вполне вменяемы, мисс. Своим взглядом я вижу, что у вас имеются в наличии только затяжная глубокая депрессия и, возможно, деперсонализация и дереализация, но они являются последствием ваших панических атак, возникших, несомненно, на фоне ВСД. Знаете, что отличает человека с ВСД и дереализацией от того, кто нуждается в психиатрическом лечении?
  Жанна вопросительно подняла на него глаза.
  - А ведь когда мы чего-то ждем, не важно, будь то плохое или хорошее, оно ведь обязательно произойдет.
  На этом странном моменте их первая встреча закончилась, и Жанна вернулась к себе в палату.
  Прошло две недели. Больница жила своим режимом, а Оксана все молчала. Жанну постепенно стала одолевать скука. Родители не навещали ее, и она не понимала причины этого. На ближайшей встрече с ее лечащим врачом девушка твердо намерилась поинтересоваться у него насчет причин этого. Может быть, это он попросил их не приходить, чтобы ее не тревожить, а, может быть, это было их собственное решение. Жанна не могла остановить свои мысли об этом. Они съедали ее и не давали сосредоточиться ни на чем другом.
  Дни протекали вяло и неинтересно. К больничному распорядку девушка уже привыкла.
  Начиная с семи утра под гул медсестер и больных, начинался прием лекарств, затем все подтягивались на завтрак часам к восьми. С девяти начинались терапевтические лечебные процедуры, иногда сменяющиеся трудотерапией на улице, на которую ни Жанну, ни Оксану не водили. Вообще, за пребывание в больнице Жанна еще на улицу не выходила. В первую очередь, по своему собственному желанию. Так что до обеда она не присоединялась к тем больным, которых выводили на прогулку. После обеда больница превращалась в царство морфея: всех отправляли на тихий час. Почти никогда Жанна не могла заснуть в это время, подслушивая каждый вздох Оксаны и наблюдая за ее движениями: та чаще всего лежала к ней спиной, возможно, она не хотела встречаться с ней глазами, думалось Жанне, а, быть может, не хотела, чтобы она видела ее лицо.
  После дневного отбоя некоторые снова шли на прогулку, затем все ужинали, и с семи вечера наступало время культурной терапии и личных дел. Перед отбоем, который должен был в десять, Жанне приносили лекарства, и тушили свет. Когда она выходила в коридор, чтобы посмотреть, спят ли остальные, она видела, что во многих палатах свет все равно продолжает гореть. Но им с Оксаной было абсолютно все равно, есть он или нет.
  Это не играло никакой роли.
  И так день за днем. Жанне хотелось лезть на стены. Никакой арт-терапией, как другие больные, заниматься она не хотела: у нее не было желания ни рисовать, ничего. Была возможность поплавать в больничном бассейне, но она, как и ее "сокамерница", ей не пользовались.
  - Вы вообще разговариваете? С вами можно пообщаться? - не выдержав, спросила она у Оксаны.
  Ее соседка кивнула. И, к удивлению Жанны, наконец заговорила. Ее голос скрипел и сопел так, словно она не разговаривала уже века. Судя по ее выражению лица, она и сама была в шоке от того, что решилась что-то произнести.
  Когда-то я посмотрела в зеркало и не узнала себя. Я не понимала, кто смотрит оттуда на меня. Неужели это я? Этого просто не может быть! Теперь понятно, почему он мне изменяет, - тихо затараторила женщина, избегая встречи взглядами.
  Жанна яростно качала головой из стороны в сторону. Она хотела убедить Оксану в том, что это не так, но та не обращала на нее внимания, все глубже запуская свои ногти в кожу, таким образом, раня себя и будто возвращая к жизни.
  Жанна ужаснулась, когда обратила на это внимание: на руках ее подруги уже накопилось огромное количество порезов. Ей стало страшно и противно на это смотреть. Ее просто передернуло от отвращения. Она старалась смотреть куда угодно, лишь бы не встретиться взглядом с этими изуродованными раздраженными кусками кожи.
  Наверняка, все, что она пережила, оказалось слишком тяжелым для нее, чтобы она могла нести это по жизни, раз она оказалась здесь.
  Оксана же продолжала свой рассказ.
  - Я сидела дома с этой сделанной прической, превосходным макияжем и вкуснейшей едой, приготовленной на ужин. Я ждала его. И так, вечер за вечером он обещал, но не приходил. Передо мной были тарелки, полные этих ненавистных мною яств, я не могла их видеть. Поковыряв что-то вилкой, я оставляла ее лежать, небрежно кинутой на тарелку. Я сидела, опираясь на кухонный стол, и подперев голову рукой в этой ужасной серой домашней одежде, этом ненавистном мною свитере. Как сейчас помню, я любила носить дома старые джинсы и поношенный обтягивающий серый свитер. Ничего лишнего. Я впиралась взглядом в этот стол, кусала губы и перебирала в голове все варианты, где он может быть сейчас. Потом я выбрасывала это все. Нет, бывали, конечно же, и вечера, когда он приходил. Но тогда это все было еще хуже.
  - Что именно? Почему? - в ужасе спросила Жанна.
  - Ему все не нравилось. Он упрекал меня. Искал пыль дома. Он всегда запрещал мне нанять уборщицу. А все по дому сделать я не успевала. Хоть и трудилась целыми днями. Ему не нравилась моя еда. Он психовал. Бросал меня о пол, а сам потом уезжал в рестораны. Или к ним. Не знаю, - растерянно покачала головой Оксана.
  - И почему ты тогда продолжала жить там? Продолжала готовить? - Жанна просто выдавливала из себя слова. Она понимала, что задает уже нелогичные на данный момент вопросы. Но не задать их она просто не могла.
  Оксана пропустила этот вопрос. Она сделала вид, что не слышит. А быть может, и правда не слышала, потому что это не было для нее важно. Часто, когда человек зациклен на чем-то или на ком-то, он не замечает абсолютно ничего, что не касается этой ситуации.
  Жанна хотела высказать Оксане все, что думала. Все, что накопилось у нее в душе. Она хотела снова спросить у нее, чего она не ушла, чего не стала жить своей жизнью, не нашла работу, чего безропотно слушала нападения мужа и не менялась. Не нашла себе друзей, не завела любовника в конце концов, чтобы снова почувствовать себя женщиной. Этих вопросов у женщины накопилась уйма.
  Но, увидев отсутствующий взгляд подруги, она поняла, что это не более чем бесполезно. Она поняла, что главное, наверное, в первую очередь, полюбить себя. А потом тебя и другие полюбят. Уважать себя, и другие станут тебя уважать. Беречь себя, свое сердце и знать себе цену. И тогда окружающие тоже будут в курсе, чего ты стоишь.
  Оксана не унималась. Она так погрузилась в воспоминания, что просто не могла остановиться.
  - В последнее время, когда он лежал рядом, казалось, в спальне мне было мало места. Вернее, его не было вообще. На кровати особенно. Он выдавливал меня оттуда своим взглядом, своими колкими замечаниями.
  Он лежал на подушке, до пояса прикрытый нашим покрывалом, и, облокотившись головой наполовину на кофейное быльце кровати, сверлил меня своими карими глазами, этим насмешливым взглядом. Он унижал меня, говорил, какая я ужасная, что у меня совсем нет своего мнения, что без него я ничто, что мой красный халат в белый цветочек - это прошлый век, и он его бесит. Что все во мне его раздражает. Что спит он со мной лишь из жалости. Я все терпела. Я слушала его. Я не понимала, за что он меня ненавидит. Когда я не выдерживала и уходила, он бежал за мной, продолжая меня оскорблять, уже применяя физическую силу. Затем плевался и либо шел спать, либо уходил из дома вовсе. Куда, я не знаю. Когда он оставался, я еще долго сидела на кухне, боясь зайти к нему, чтобы это все не продлилось. Затем я на цыпочках быстро и неслышно заходила в спальню и украдкой ложилась на край кровати, пытаясь сделать все без звука, чтобы его не разбудить. Вставала я всегда раньше мужа. Его уже ждал завтрак и одежда.
  Он так же ненавистно продолжал сверлить меня взглядом и по утрам, выражая полное отвращение ко мне и к моей судьбе, показывая, что я камень на его шее. Мне было неприятно видеть это, а ему было неприятно в моем обществе. Я со временем стала ненавидеть сама себя. Мне стало мерзко даже прикасаться к себе. Не знаю, как он прикасался ко мне. Секс ведь у нас был. Иногда. Но был. И он даже не был тогда пьян. Как я могла стать тем, чем я стала? Я все мечтала порой ночами, в одиночестве, что он включит свет, и все изменится. Но мечты для того и существуют, чтобы ими оставаться.
  - Нет, - завертела головой из стороны в сторону Жанна. - Мечты существуют, чтобы их воплощать в жизнь, чтобы дать возможность чуду случиться в твоей жизни. Как зовут твоего мужа?
  - Я не скажу тебе. Я этого не хочу. У меня больше нет старой жизни. Она сгорела. Она отказалась от меня. Вышвырнула, как мусор. Я не назову тебе его имя. Я буду говорить просто Он.
  - Хорошо, - согласилась Жанна, но затем быстро поменяла свое решение, затараторив. - А почему нет? Чего ты мне не скажешь? Ты боишься его? Или он для тебя, как Бог? Чего ты так хочешь его выделить? Чего ты боишься сказать мне его имя?
  Оксана снова отстраненно отвела глаза. Через несколько минут она повернула и всю голову, тем самым показывая, что этот разговор она продолжать не хочет. Затем она легла на кровать, поджала под себя ноги и отвернулась к стенке, полностью выйдя из этой дискуссии.
  Такие моменты бывали у нее часто, и Жанна решила больше ее пока сегодня не беспокоить. Захочет снова поговорить - сама напросится. Оставалось только ждать. Жаль, что Оксана была единственной, с кем Жанне хотелось здесь общаться. Не оставалось ничего другого, как просто вторить действиям Оксаны и попытаться и самой забыться на своей кровати.
  После просьбы от Жанны к Иннокентию по поводу прихода ее родителей, мать не замедлила появиться на следующий же день. Несмотря на то, что девушка ее так ждала, когда Леся, наконец, пришла, сама не понимая почему, Жанна стала изображать из себя овощ. Напоминания о уже "прошлой" для нее жизни дома с отчимом и матерью снова нахлынули на нее, стирая покой, который она по крупицам восстанавливала за последнее время в больнице. Да, она забыла здесь про свои атаки, все стало постепенно налаживаться. Они встретились с матерью в своеобразной гостиной. Леся смотрела на Жанну так, словно та минуту назад восстала из мертвых. Она не могла скрыть ужас, который пронизывал все ее тело. И лишь, как рыба, открывала рот, глотая воздух и судорожно поправляя волосы.
  Жанна отвернулась в левую сторону, начав рассматривать весь интерьер этой большой комнаты. Она обращала внимание на малейшие детали. Видеть мать сейчас она не хотела, все ее желание встречи испарилось вмиг, как только она увидела взгляд Олеси. Так и просидели они молча, все время встречи. Когда мать подала голос и предложила Жанне выйти на улицу, вывести ее на прогулку, та лишь покачала головой. Время их встречи тянулось очень медленно. Но все же все заканчивается, вот и она прошла. Из гостевой комнаты Леся вылетела как ошпаренная. Она ни о чем не хотела ни думать, ни разговаривать. Судя по тому, как выглядела ее дочь, она могла сделать лишь один вывод: в лечебнице ей стало еще хуже.
  После встречи Олеси с дочерью, по ее возвращении домой, когда Виктор вошел в комнату, он не узнал свою жену. Она постарела на десяток лет. В ее неподвижном взгляде не было ни капли жизни. Только беспомощность и полнейшее отчаяние. Она сидела на корточках возле своей старой морщинистой матери, которая утешала ее: одна рука придерживала Лесю за плечо, а другая была положена на ее кисть, которую Леся небрежно кинула на спинку дивана, где сидела ее мать.
  Она еще даже не разделась, успела снять только обувь. Тяжело было сказать, когда она вернулась домой. Может быть, пять минут назад, а может, час. Виктор стоял в дверях, не в силах пошевелиться. Он боялся нарушить этот момент. Он лишь стоял и смотрел на жену в ее вельветовом пальто, накинутом на черную водолазку; на ее любимые золотые часы, которые он ей подарил. Он смотрел на нее и не узнавал прошлую Лесю. Как же круто изменилась их жизнь за последнее время. То, что он может очутиться в таком аду, он и в самом страшном сне не мог себе этого представить. Он не стал задавать жене лишних вопросов. Он прекрасно понимал, откуда она вернулась. Ему даже не хотелось спрашивать как там Жанна. Состояние его жены говорило само за себя. Ему было жаль ее, ее мать, себя, Жанну. Но он был бессилен. Ему так хотелось изменений, чем-то помочь, что-то изменить. От бессилия и злости он ударил кулаком о стену, разбив костяшки до крови, и тихо покинул квартиру. Вернулся он уже глубоким вечером. Старенькая маленькая бабушка Жанны суетилась на кухне. Он отправился в комнату к жене.
  Дверь была закрыта. Он на секунду застыл перед ней. Что-то останавливало его. Затем, сделав над собой усилие, он повернул ручку и толкнул дверь вперед. В комнате горел тусклый свет лампы над зеркалом. Жена сидела на стуле перед комодом и смотрела в это зеркало такими глазами, что Виктор просто испугался. Он не знал, сколько времени пробыла она в этом положении. Ее лицо было восковым. Распущенные волосы падали волнами на плечи. На ней была ее домашняя серая, немного великоватая на нее пижама, напоминающая больничную одежду. Она сидела в оцепенении и, не отводя взгляда, смотрела прямо перед собой. Ее глаза были выпучены и просто застыли в зеркале. Он подошел к ней сзади и положил руки на плечи.
  - Мы все выдержим. Все поменяется. Представь, что это сон. Просто страшный сон, и мы все скоро проснемся.
  Леся не двигалась. Ни одна мышца на ее лице, ни одна жилочка не дернулась. Она продолжала сидеть, как музейный экспонат, просто уставившись в зеркало. Виктор почувствовал прожигающее его руки пламя, исходящее от ее плеч. Он убрал их.
  - Мы уже никогда не проснемся, - сухо кинула она.
  После этой фразы она встала и молча ушла в ванну. Леся долго не возвращалась оттуда. Вода все текла и текла. Мать Леси уже легла спать, приготовив ужин, но никого на него не пригласив. Создавалось такое впечатление, что и готовила она не для них, а так, по привычке, для себя, для своего успокоения. Виктор молча сидел на их с Лесей кровати. Теперь оцепенение, в котором была его жена, как вирус, перекинулось на него. Он выдохнул и закрыл лицо руками.
  - Да сколько можно? - подумал он про себя, посмотрев на часы и прикинув, как долго его жена уже в ванной. Он пошел и начал стучать. Ответа не последовало.
  - Ладно. Ей надо побыть одной, - проговорил он про себя, и уже было отошел от двери, как сердце его сковала тревога, она нарастала и нарастала, он был будто в предвкушении какого-то несчастья, его нервы сдали, и он, как бешеный, снова кинулся к двери и стал колотить в нее. Не выдержав, он выбил дверь.
  Из его груди вылетел тихий крик, который затем перешел в вопль. На вопль прилетела маленькая старушка. Он хотел не впускать ее, чтобы она не видела всего. Но не смог не то что сдвинуться с места. Более того, он не смог бы в тот момент пошевелить ни одним пальцем. Ванна была полна крови. Старушка подскочила к своей дочери. И, не растерявшись, стала щупать пульс. Затем быстро побежала звонить в скорую. Она обратилась к Виктору:
  - Что ты стоишь? Быстрее, вытащи ее, нужно наложить жгуты на руки.
  Виктор лишь кивал. Он не мог сдвинуться с места. Так же, как не мог издать ни звука.
  Он находился в прострации. Перед ним пролетали картинки с их "молодости", если это можно было так назвать. С молодости их любви. Почему-то перед ним повис медовый месяц. Как будто не было перед ним сейчас его жены, истекающей кровью в ванной.
  Прямо перед глазами стояла лишь одна картинка: его жена на одиноком берегу моря. Вокруг не было ни души. Лишь песок, и изредка зелень подальше от берега. Их два полотенца, лежащие на песке рядом: синее и зеленое. Ее красные босоножки, небрежно кинутые рядом с полотенцем и ее плетеная кофейная, наполовину пустая сумочка, скомканная за ее спиной. Она сидела вполоборота, вытянув стройные слабые ноги, лишенные мышц, только с торчащими костями, и смотрела на него, выглядывая и ожидая его прихода. Он лишь побежал за шампанским для того, чтобы отметить их брак еще раз. Грустный взгляд тусклых глаз и в кои-то веки появившаяся улыбка на ставшем жестким от жизненных невзгод лице, следили за ним.
  Он ускорял ходьбу, пытаясь быстрее приблизиться к своей любимой женщине, своей жизни, своему бесцветному сокровищу в коричневом закрытом купальнике, с худенькими плечиками и поднятыми очками волосиками впереди. Такой он свою жену запомнил навсегда.
  Этот взгляд, устремленный вдаль. В ожидании не чуда, а его. Ведь он и был ее чудом в этой жизни. Она ждала его всегда. А он ее.
  Леся очнулась уже в больнице. Виктор сидел возле нее. Она едва смогла разжать засохшие шубы. Он быстро поднес ей воды ко рту. Она отпила, немного закашлявшись. Затем, даже не взглянув на него, тихо промолвила:
  - Зачем вы спасли меня? Я хотела умереть.
  Он проглотил ком, который будто застрял в горле.
  - Ты должна жить. Ради нее. Мы все, что у нее есть на этой земле. Как же ты это не понимаешь? - взвыл Виктор. - Я думал, я всегда знал, что ты сильная женщина. Чего ты сейчас сдаешься?
  Леся смотрела невидящим взглядом перед собой. Его лицо стало более морщинистым. Волосы еще больше поседели за последнее время. Не в силах больше видеть все это, Виктор попятился из палаты.
  Выйдя в коридор, он прислонился к холодной больничной стене и спустился на пол. Как могли они дойти до такого? Почему вся их семья переехала в больницы? Он хотел закрыть глаза, моргнуть и снова вернуться в такое счастливое время. Ему еще что-то не нравилось! Да там же было все прекрасно. Почему именно они? За что именно их должно было все это настигнуть? Раз за разом Виктор задавал себе все новые однотипные вопросы и не мог найти на них ответа. Теперь ему не хотелось возвращаться домой? Там его никто не ждал. Любимая жена и приемная дочь оказались узниками больниц. Одна старуха, мать Леси, ждала его дома. На работе у него все не ладилось. Конечно, если его голова была забита совсем другим, как он мог сосредоточиться на каких-то делах. В итоге Виктор стал чрезвычайно раздражительным. Срывался на подчиненных. Все накалилось до предела. Но самым страшным было то, что выхода из всего этого он не видел.
  "Как в могиле", - проговорил он про себя.
  - А ты, Жанна? Почему ты здесь? Ты тоже не нужна никому там, за этими стенами?! - со странным взглядом указала Оксана за окно. - У тебя была семья, дети? Ты любила?
  Жанна замерла. Она так желала слышать правду от своей "сокамерницы" и все ожидала ее слов, а когда пришел ее черед говорить, слов так и не нашлось. Оказывается, это не так-то просто, поведать правду о себе. Вытянуть из сокровенных уголков своей души те тайны и умозаключения, которые до этого времени были доступны тебе одному.
  - Я? - беззвучно спросила Жанна, и сама не узнала своего голоса.
  - Ты, - так же тихо ответила Оксана и для пущей уверенности еще и закивала головой.
  -А тебе действительно интересно? - спросила Жанна скорее в попытке оттянуть момент своего рассказа.
  - Угу, - снова закивала Оксана, покалывая себя ногтями.
  - Почему, почему тебе их не срезают? - скривившись и передернувшись, пискнула Жанна.
  - Ногти? Нет, нет, не дам, - испугалась женщина, - они дают мне ощущение, что я еще жива. Пока я чувствую боль, я здесь, - и Оксана снова жадно уколола себя раскрошившимся обрубком отросшего ногтя.
  По Жанне прокатилась новая волна отвращения. Но невзирая на все эти ощущения и пытаясь их отогнать, она рассказала Оксане про Эрика. Та послушно выслушала ее рассказ и ответила ей:
  - Твое место не здесь, а рядом с ним.
  - А кто я для него? Он меня даже не помнит, наверное.
  - Зато ты знаешь о нем все.
  - Я знаю его будущее, вернее его предназначение. Душа же его, помыслы и прошлое для меня закрыты.
  - И что ты думаешь выиграть, находясь здесь? Ты же просто прячешься. Ты не хочешь борьбы. Тебе гораздо легче заключить себя в четыре стены, оградиться от людей и погрузиться в свое одиночество. А вдруг ты нужна этому своему Эрику?
  - Не знаю, Оксана, не знаю. Только время покажет. Пока я не готова к чему-либо.
  - Я тебя понимаю, - поникшим голосом сказала Оксана.
  - Я рассказала тебе, как мы встретились с Эриком. А как ты встретила своего? - не выдержав, спросила Жанна.
  - Сейчас это уже не важно. Помню только, что еще, когда мы только познакомились, он сразу же сказал мне: прошу тебя больше ни с кем не общаться из мужчин, кроме меня. И я в свою очередь обещаю тебе то же самое. И я не собственник. Это так, для спокойствия.
  Брови Жанны полезли вверх. Ее возмущению просто не было предела. Она была вне себя.
  - А тебя не смутили такие его фразы? Это ведь были даже не намеки. Это были полные аргументы того, что он латентный тиран или деспот.
  Оксана развела руками.
  - Мне казалось, он боится меня потерять, выступает за верность и просто искренний прямой человек, который говорит то, что думает.
  - Дура, - сорвалось с языка Жанны.
  Она с минуту наедались, что это одной ей показалось, что она сказала это вслух.
  Но все-таки это было не так.
  - Да, дура. Не все такие, как ты, Жанна. Мы были обе несчастны по-своему. Ты не впускала в свою жизнь ни одного мужчину, будучи писаной красавицей. Я же впустила лишь одного, и он меня потопил. Он просто меня не любил. Теперь я больше никому не доверяю. Я не смогу открыться больше никогда. Понимаешь? А чего ты не впускала их? Ты чего-то боялась? А, Жанна? - вопросительно посмотрела на нее Оксана.
  Та лишь покачала головой в ответ.
  - Нет. Я просто не могла найти свое, очень долго не могла.
  - А сейчас нашла?
  - Думаю, да. Я пока не готова об этом говорить.
  Оксана кивнула и снова, как и всегда, отвернулась от подруги, подогнув под себя ноги, и уставилась в стену. Жанне всегда было интересно: она действительно спит или прикидывается? Открыты ли у нее глаза, смотрит ли она в эту голую стену? Оксана всегда лежала без движений. Это было странным. Жанне казалось, что она себя контролирует. Специально не хочет двигаться. Даже если все конечности ее начинают становиться парализованными.
  Зачем она это делала? Зачем так насиловала себя? Жанне было невдомек. Но ей всегда было свойственно наказывать себя. Хотя наказывать, по большому счету, в принципе, было не за что. Она представляла Оксану в момент знакомства с этим ужасным Им прекрасной молоденькой талантливой девушкой с открытым миру сердцем и распростертыми руками для любви. Чистой, безупречной, наивной, мягкой, душевной и готовой отдать все во имя святой любви.
  Чем этот деспот покорил ее? Может быть, тем, что пленил ее волю? Да, Оксана права. Все женщины разные. Такой вариант развития событий отнюдь не подходил Жанне. Она была личностью с правом на свое мнение. Оксана же потеряла себя в этих отношениях. Они убили в ней много того, что было в той молоденькой девочке до знакомства с этим гнусным тираном. Причем Жанна была уверена, что со многими другими женщинами он никогда бы не смог поступить так, как с этой своей бедной женой. Это ему еще посчастливилось, можно было даже утверждать и так. Ведь он, по большому счету, нашел в Оксане то, что искал.
  Если Жанне Он всегда представлялся каким-то гнусным типом средних лет, явно старше Оксаны, каким же удивлением было для нее в один из дней понять, что он был одногодкой ее подруги. Эта информация проскользнула в их разговоре.
  - Как сейчас помню, - вздохнула Оксана, и возвела взгляд к потолку. - В тот день на мне была замечательная зеленая легкая кофточка с коротким рукавом, щедро так покрытая красными и оранжевыми цветами. Знаешь, как будто я на полянке. На руке у меня были золотые часы. Не настоящие, конечно же, какая-то бижутерия, но как они смотрелись, гармонировали с любимыми золотыми маленькими сережечками с бирюзовыми камешками. В то время я еще красилась. Только недавно сделала короткую стрижку в парикмахерской. Я тогда была блондинкой. Еще даже темные корни не успевали проступить. Идеальная форма бровей, натуральный макияж.
  Мое несчастье выделял только взгляд, полный тоски. Миллион морщин, которые уже неизвестно откуда успели появиться на моем лице. Еще тогда у меня залегли темные круги под глазами так, что казалось, кроме этого места, этих несчастных, потерявших все на свете глаз и этих мешков, на моем лице не существовало ничего. Как же меня еще раздражала складка на переносице. Складки на лбу! - Оксана стала царапать и свое лицо. - Я возненавидела себя! - закричала она и яростно стала биться на кровати в конвульсиях. - Как я дожилась до такой жизни? Что со мной произошло? Где моя молодость? Где моя красота? Как я могла их потерять? В тот день я вышла на улицу после этого. Мне было плохо. Я зашла в аптеку на безлюдной улице, надеясь, что там не будет никого. И что я увидела? Очередь. Семь человек. В душной аптеке, хотя чем они могли бы мне помочь? Какие лекарства собралась я у них просить? - Оксана развела руками в растерянности. - Я и сама не знала. Я тогда уже потеряла любой контроль над реальностью. Мне казалось, что все идет, как надо. Я была как во сне. Я развернулась и вышла из аптеки. Я упала прямо там, на крыльце.
  Я разбила себе лицо, выбила зубы, потому что между ними при падении не было ничего. Затем просто встала и, обливаясь кровью, пошла по улицам. Я не чувствовала боли. Меня окружали люди. Они трепали меня. Одни с ужасом убегали, другие пытались меня растормошить, помочь, что-то сказать. Они мне надоели. Я хотела их растолкать и убежать. Уйти оттуда. Потом я упала на асфальт и начала смеяться. Я думала, что они от меня отстанут. Но их наоборот становилось все больше. Кровь была везде. Я еще никогда не видела такой лужи крови. На своей одежде. Под собой. Приехала "Скорая". Меня отвезли куда-то. В самой "Скорой" не было ни дефибриллятора, ничего, чтобы мне помочь, как-то откачать. Как сейчас помню слова этих, в приемном или травм пункте, не знаю, где. Они предложили везти меня на другую улицу. Знаешь куда? В морг. Они прямо при мне сказали, что еще немного, и я окочурюсь. Что я просто наркоманка и уже дохожу. И что они не собирались принимать меня у работников скорой помощи. Как ни крути, меня оставили в этом приемном покое. У меня не было в тот момент родственников, которым я могла позвонить. За годы жизни, полной лишений с мужем, я лишилась почти всех друзей. Они, как крысы, разбежались по углам. Я хотела позвонить мужу, но все, что я могла делать - лишь шипеть. Я была уже в таком состоянии аффекта, что до сих пор не чувствовала боли. Я все хотела посмотреть на себя в зеркало, но меня почему-то к нему не пускали. Затем я набрала телефон старой подруги. В принципе, до этого я набирала много телефонов, но именно этот ответил. Медсестры сказали ей где я. И, к моему удивлению, она приехала.
  Она позвонила моему мужу. Знаешь, что он сказал, когда ему объяснили, что со мной и что я, возможно, умираю? Он ответил, что он занят и у него совещание. Что он на работе. Может, он и вправду был на работе. А может, и нет. Или он был в обществе другой. Я не знаю. Он был занят. Он был занят для меня. В принципе, как и всегда. А как он ухаживал. Раньше, когда мы только познакомились. И как же люди могут так меняться, получив, наконец, желаемое? Короче, у этой подруги еще оставались чувства ко мне. Она и отвезла меня в частную клинику и оплатила лечение. Мне не давали зеркало. Боялись, что я покончу с собой, как только увижу свое отражение. Я ничего не могла есть. Еду просовывали в узкую щелку между губ. Я ела только печенье. Только оно туда четко и пролазило. Он не пришел ни разу. Я думаю, он просто был занят. Ему было не до меня. Но он же мог привезти детей, хотя бы рассказать им? Значит, они тоже были заняты, - отрешенно и крайне спокойно добавила Оксана, - когда мне наконец стало лучше, подруга отвезла меня домой. Там уже была она. На моей кухне. В моем коридоре. Наверное, и в моей спальне.
  Жанна не понимала, то ли Оксана действительно не понимает, что она говорит, не придает этому значения, то ли она уже столько раз морально это пережила, что страдания в ней уже выдохлись, исчерпали себя.
  - Знаешь, я ведь не любила его, - неестественным голосом добавила она. - Когда-то, когда я была еще очень молода, у меня был шикарный поклонник из Аргентины. Такой весь как с обложки журнала. Ему было тридцать три года. Он меня любил. И предлагал переехать к нему. Он мог даже забрать нас. Меня и девочек. Представляешь! Когда-то я встретила его. Я рассказала ему, как нам тяжело, и он даже не обиделся на то, что я замужем. Он хотел меня спасти. А я, я просто оказалась слишком трусливой и слабой. Я отказалась от изменений то ли от страха, то ли потому, что мне просто было жалко его. А теперь две мои дочки живут с этой, с ней. Да, я понимаю, что могу быть для них угрозой.
  - Ты? Угрозой? Ты же их мать, - не выдержав, перебила ее Жанна.
  - Нет, нет, - задергалась в конвульсиях Оксана, - я почти по собственному желанию здесь. Он прав, меня надо оградить от них. Всех.
  - Ты еще сможешь жить нормально. Ты выберешься отсюда.
  - Нет, нет.
  - Это он настроил тебя. Ты оказалась просто слаба и не могла ему противостоять. Ты должна жить ради своих детей. И ты еще найдешь нового аргентинца.
  - Нет, им там лучше. Я уже ничему не верю. Никому не верю. Они уже, наверное, называют ту женщину своей матерью. А мужчины? Вот ты говоришь, другой мужчина, но нет, у меня уже не может быть нормальной жизни.
  Жанна смотрела на Оксану с открытым ртом.
  Та настолько напоминала ей сейчас ее собственную мать, что ей стало не по себе. Почему существуют женщины, способные безропотно сносить даже не удары судьбы, а просто тиранию своих мужчин? Что заставляет их так делать? Откуда формируется этот комплекс жертвы? Что движет этими красивыми, умными и еще пока молодыми женщинами в этот момент? Неужели они думают, что не найдут себе кого-то лучше? Или это просто тайные комплексы? Жанна не могла ответить себе на это. Она знала лишь одно: это не есть норма. И правильно, что она не принадлежит к их числу. Они убивают себя и жертвы их никто и не оценит. Чем больше власти над собой ты даешь человеку, тем более, как яростный и злобный хозяин, он начинает к тебе относиться. Он просто чувствует вседозволенность. Но ситуация не изменится, пока каждая женщина, а порой в такой ситуации может оказаться и мужчина, не изменят ее сами, не прекратят это. Каждая жертва сама ищет себе палача. И своим поведением формирует его еще больше.
  Жанна втайне от Оксаны мечтала когда-то увидеть этого его. Посмотреть в эти глаза, понять его сущность. Кто он: трус, негодяй, подлец, человек с моральной травмой и заниженной самооценкой или просто глупый агрессор? Конечно же, надеяться на то, что он сам придет сюда навещать свою бывшую жену, ей не стоило. В этот вечер она решила для себя: если она когда-то выйдет отсюда, первым делом она найдет этого мерзавца. Что она будет с ним делать, она еще пока не понимала. Главным для нее было лишь верить в то, что она сможет встретиться с ним глазами. Посмотреть на человека, который пустил жизнь другого под откос, сделал из него овоща, а сам гуляет на свободе, ни о чем не сожалея и ни в чем не раскаиваясь. Ее отчим в иные моменты здесь во время рассказов об этом непонятном типе казался ей чуть ли не ангелом на его фоне. Он хотя бы не изменял матери. А, так сказать, тихо тиранил их семью. Такова уж была его личность.
  - Вы знаете, Жанна Викторовна, - обратился к ней на следующий день на приеме лечащий врач.
  - Леонидовна, - резко поправила врача девушка. - Вы калечите пациентов, вся эта индустрия. Это просто желание отделить тех, кто не вписывается в общие правила, от псевдонормальных, да?
  Иннокентий замер на секунду, затем как ни в чем не бывало, продолжил, прищурившись:
  - Помилуйте, Жанночка, вы так выступаете против психиатрии, находясь, между прочим, в стенах этого заведения, - он направил указательные пальцы в пол и потолок. - Частично по собственной воле, - неслышно добавил врач. - Вам повезло, что вы не в какой-то местной больнице, где бы находилось тридцать человек в палате.
  - От этих ваших транквилизаторов я понимаю, как я торможу. Я думаю и говорю это в одно время, а уши мои слышат, что речь стала растянутой. Пока я дожидаюсь, как появятся эти звуки, мои мысли путаются и теряются. Перестаньте мне их выписывать!
  Врач в ответ развел руками.
  - Мы и так проводим вам только щадящую терапию.
  - Да не нужна она мне, - вскочила со стула Жанна. - Просто оставьте меня в покое, можно? - и она уставилась на него таким пронизывающим взглядом, что ему стало не по себе.
  - Вы вменяемый, вполне вменяемый человек, Жанночка, это я вам как профессионал говорю. Да и любая комиссия подтвердила бы этот факт, - теребя пальцами платочек, обратился к ней Иннокентий. - Вы специально себя сюда загнали. Скажите, что так выбило вас? Конфликт с отчимом? Непонимание со стороны людей? Может быть, неудавшаяся любовь? Почему вы в своем возрасте по-прежнему жили с родителями, не пытались построить свою семью?
  Жанна немного успокоилась и присела.
  Затем причмокнула и отвернулась от него. Прикусив губу, она снова на него посмотрела и ответила:
  - Да все это меня не тревожило. Знаете, почему я здесь? - прошептала она, наклоняясь к нему на стуле.
  - Чего? - поднял брови врач в ожидании.
  - Я слишком труслива и не хочу делать то, что делать надо. Я почем-то не верю в успех, не верю в себя. Вот и прячусь здесь. От себя самой.
  - А что же вам надо делать, Жанночка?
  - Ничего особенного. Я вам не скажу.
  - Как хотите, как хотите, - быстро замахал руками Иннокентий. - Вот только позвольте спросить, милочка: а, может быть, вы здесь сейчас на своем месте? Может быть, так и надо, чтобы вы оказались здесь в это время?
  - Вы что-то знаете? - настороженно обратилась к нему Жанна, пронизывая его своими глазами.
  - Я? - ткнул он в себя пальцем. - Да что же я могу знать, если вы ничего не рассказываете. Я в проигрышном положении.
  - Можно у вас кое-что спросить?
  - Разумеется, спрашивайте. Я постараюсь ответить вам, если буду в силах.
  - Эта девушка, которая лежит в моей палате, Оксана?
  - Да, - утвердительно ответил ей доктор.
  - Скажите: ее кто-то навещает? Кто оплачивает ее пребывание здесь? Вы видели ее мужа?
  - Жанночка, я не являюсь ее лечащим врачом, поэтому знаю о ней очень мало, но отвечу вам так: я никогда не видел ее семьи, ни мужа, ни детей, а вот лечение Оксаны оплачивает ее подруга. Вы не верьте всему, что она говорит. Быть может, у нее никогда и не было этой пресловутой семьи, а она все придумала. Такое тут часто бывает. Приснилось где-то там, а человек ведь такое существо, что может убедить себя и другого в чем угодно. В этой Вселенной ведь все возможно.
  - Нет, я не верю, - решительно ответила ему Жанна. - Она не могла довести себя до такого состояния сама.
  - Да? - удивился доктор. - Но вы же смогли.
  В кабинете повисла пауза. Жанна не обиделась на Иннокентия, она просто была в тупике.
  Ее не так беспокоила собственная судьба, как хотелось узнать, что же действительно произошло с Оксаной и правда ли то, о чем она говорит.
  - У меня будет к вам огромная просьба. Вы выполните ее? - мягким голосом обратилась она к врачу.
  - Разумеется. Вы сейчас смиренны, как никогда. Видимо, вам важна эта просьба.
  - Для вас это не будет составлять особого труда, я просто уверена. Я хочу попросить вас узнать о судьбе Оксаны, найти ее данные. Есть ли у нее родственники.
  - Для вас это так важно?
  - Да.
  - Это повлияет на ваше выздоровление?
  - Уверена.
  - И вы расскажете мне, что вас тревожит?
  - Вы и так знаете.
  - Нет, подробно! Очень подробно.
  - Вы все равно не верите в контактеров.
  - А я попробую поверить, Жанночка. Попробую. Идите, отдыхайте.
  - Спасибо. Ну, я буду ждать, попытайтесь узнать сегодня же. Мне очень надо.
  - Договорились, - успокоил ее Иннокентий.
  Жанну беспокоила эта тема еще и потому, что Оксана не хотела называть имени ни своего мужа, ни девочек. А что, если она действительно их придумала? И сейчас, направившись в их палату, она только и думала о том, когда ее подруга сможет снова общаться, что могло произойти в самый неожиданный момент, и ей будет нечего ей ответить.
  Прошло некоторое время. Когда Жанна в очередной раз спокойно зашла на прием к своему врачу, он кратко сообщил ей радостную весть:
  - Я нашел их. У Оксаны действительно был муж. Признаю, я заблуждался. Это все не выдумки. У него новая жена. Вы были правы, у нее действительно была семья.
  - Надо позвать их! Привезти их сюда! - налетела на него обрадованная Жанна.
  - Вы в своем уме? Это исключено, - стал упираться доктор и нахмурился.
  - Но Оксане может стать лучше, как вы не понимаете!
  - Ей от этого станет только хуже, - уверенно и жестко ответил он, - и вся терапия может свестись к нулю.
  - А что если нет?
  - Вы что, врач?
  - Да человеку ничего не надо, если он сам никому не нужен. Сколько больных, безнадежно больных раком исцелялись, когда к ним возвращались их родственники, дарили им свою любовь, или когда они находили новые смыслы жизни? Почему вы не хотите дать ей шанс? Просто шанс?
  Врач отвернулся от нее.
  - Вы мне очень нравитесь, Жанна. И вам не место здесь. Лучше бы вы выполняли свою работу, которую, я уверен, вы выполняли добросовестно, а я бы здесь был на своем месте. Пожалуйста, не пытайтесь помешать процессу лечения.
  - Давайте прямо сейчас сядем в машину и поедем к их дому, поговорим с ним и ее детьми. Я молю вас!
  - Это исключено, - замотал головой Иннокентий.
  - Хорошо, хорошо, - крикнула Жанна. - Но хоть имя ее мужа вы знаете?
  - Да, знаю, и даже могу назвать. Но сомневаюсь, что вам это чем-то поможет.
  - Конечно же, поможет! - воскликнула Жанна. - Если бы я была на свободе, если бы.
  - Если бы вы были на свободе, как вы выразились, вы бы не встретили Оксану и совершенно не хотели отправиться к Артуру Заводякину.
  - К кому, простите?
  - Артуру Евгеньевичу Заводякину. Это ее муж.
  - Заводякин? А он случайно не работает в медиа-холдинге?
  - Не знаю, но могу узнать, - покачал головой Иннокентий.
  - Да не надо ничего узнавать,- вскочила Жанна.
  Она находилась просто в состоянии шока. Ошибки и совпадения быть не могло. Это точно был ее знакомый Артур, с которым она работала. Точно, он ведь как-то говорил ей, что у него было две дочки. Не зря он постоянно ее ужасно бесил. Более того, вызывал стойкое отвращение. Крайне мерзкая личность.
  В голове Жанны проносилось просто миллион мыслей.
  "Так это был он?! Мой коллега Артур? Забитый, но нагловатый бывший житель какой-то провинции? Это он оказался мучителем Оксаны?"
  В голове у Жанны все это просто не укладывалось. Она представляла себе какого-то старого мужика или тирана средних лет, но то, что ее никчемный коллега мог такое вытворять у себя дома и главное, что Оксана позволяла ему это делать? Эта информация сразила Жанну наповал.
  Если Он всегда представлялся ей каким-то гнусным типом средних лет, явно старше Оксаны, то каким же удивлением было для нее понять, что он был одногодкой ее подруги. Еще и ее ничтожным коллегой.
  - Оксана! Оксана! - стала теребить ее за руку Жанна, ворвавшись в их палату. - Я все знаю! Я знаю твоего мужа! Мы с ним работали вместе. Ну и гнида же он, - сплюнула она, - тебе надо срочно выздоравливать!
  - Он? Он что, нашел тебя? Он бросил ее? Он приехал сюда за мной?
  - Нет, нет. Я просто попросила врача узнать о них. Пока он живет с той своей новой женой. Но это не важно, - отмахнулась Жанна, - ты выздоровеешь. Тебе есть ради чего жить. Ради своих детей. Мы выйдем отсюда вместе, и ты отсудишь девочек у этой гниды и найдешь себе нового красавца мужа, который будет тебя ценить и носить на руках! Слышишь! Слышишь, Оксана, - теребила она отвернувшуюся к стенке подругу.
  Но та была неумолима.
  Жанна лишь слышала ее глухие рыдания. Оставив тщетные попытки достучаться до Оксаны, она легла на кровать и отключилась.
  Этой ночью Жанне пришлось проснуться два раза. Первый раз ее разбудили мягкие руки Оксаны, которая шептала ей на ухо какие-то одни и те же слова.
  - Что? - сквозь сон пробормотала Жанна.
  - Пообещай мне, пообещай мне, - как заведенная твердила та.
  - Что, Оксана, что пообещать?
  - Пообещай, что выберешься отсюда. Ты! Обязательно выберешься!
  - Чего? Что ты спрашиваешь?
  - Просто пообещай.
  - И тогда ты успокоишься?
  - Да.
  - И заснешь?
  - О да.
  - Хорошо. Обещаю. Мы с тобой вместе выберемся отсюда. Когда я перестану бояться, а ты поймешь, что нужна. Своим детям. И своему новому счастью. Своему будущему.
  Оксана, по всей видимости, успокоилась и пошла к своей кровати. Жанна снова отключилась.
  Проснувшись во второй раз, она услышала гул каких-то голосов в коридоре. Таких нервных криков и шума в больнице не было еще никогда. Она кинула взгляд на кровать Оксаны. Та была пуста.
  В душу закралось какое-то едкое плохое предчувствие. Жанна схватилась с кровати и побежала в коридор. Она увидела скопление медсестер и главврача у входа в ванную комнату.
  - Ну что, наигрались в Бога? Я же говорил вам, что вы не врач и не стоит лезть в этот процесс, - сорвался Иннокентий, только завидев Жанну.
  Жанна зажала рот руками в немом крике. Она не могла поверить.
  - Это вы? Что вы ей сказали? Что?
  - Оксана? Это что, она? Оксана! Это что, я? Я это натворила? - смотрела она на труп, закрытый белой простыней, который увозили на качалке по коридору. Он был все дальше и дальше.
  - Да нет, это не вы. Это все такие же, как и вы, антипсихиатры. Вы думаете, что психиатрия не нужна, да? А куда вы предлагаете деть всех этих пациентов? Душевные недуги надо лечить. Без психиатрии они умрут. Будет тяжело и им, и окружающим их людям. Всем. Но вы ведь думаете, что вы умнее всех. Почему-то когда при вас в супермаркете или в маршрутке кто-то станет вести себя неадекватно, вы всеми фибрами души захотите избавиться от него, не правда ли? А здесь пожалели, да? Ладно, Жанна, что-то я разошелся. Вы ни в чем не виноваты. Не смейте себя винить. Это могло быть просто совпадением.
  - Нет, она сделала это ровно после нашего разговора. Но ведь. Но ведь я ничего не сказала, - опешила Жанна. И закрыла лицо руками.
  - Вы не виноваты. Простите, мне надо работать, решать эту ситуацию, - и он умчался по коридору вслед за уже исчезнувшей из виду каталкой с трупом Оксаны.
  - Пойдемте, пойдемте, - стала подвигать Жанну к палате медсестра.
  Та поддалась без слов и дала уколоть себе успокоительное.
  В шокированном состоянии она опустилась на больничную кровать.
  Как так могло случиться? Что же она сказала Оксане, что та не выдержала и покончила с собой? Быть может, любое напоминание извне о прошлом было настолько болезненным для нее, что она не выдержала? Сейчас она жила здесь в этом замкнутом мирке, далеко от всех невзгод супружеской жизни и могла об этом только вспоминать, даже не хотела называть имя мужа, а Жанна ворвалась и своими грязными руками влезла в душу к человеку, который перед этим раскрыл перед ней эту самую душу.
  "Да, правильно говорят: благими намерениями устлана дорога в ад", - подумала Жанна.
  В любом случае изменить что-либо уже было невозможно. Прокрутившись до утра, только с первыми лучами солнца девушка отключилась.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 5
  Поиск
  
  "Итак, ты говоришь, что Бог обладает обоими полами, Трисмегист?"
  "Да, Асклепий, и не только Бог, но все существа, имеющие
   душу или живущие жизнью растительной"
   Платон, "Пир"
  
  Дождь, который так сильно лил ночью, уже закончился. Подталкиваемый каким-то странным внутренним самоощущением, Эрик нашел свои старые кроссовки и спортивную одежду и немедля выбежал на улицу. Он направлялся к стадиону, который находился возле его дома. В процессе бега его голова постепенно освобождалась от навязчивых мыслей и тревоги о будущем. Он входил в какой-то особый спортивный транс, чувствуя себя новой, оторвавшейся от всего былого, личностью.
  Сейчас ему было просто стыдно и противно обернуться назад и посмотреть на себя в прошлом. Как мог он так запустить себя? Начав бежать еще первый круг, он уже устал. Его стала преследовать одышка.
   Окинув взглядом стадион, он остановил свое внимание на тренирующихся футболистах. Эрик застыл и подумал:
  "А ведь я тоже несколько лет назад бегал так же".
  И тут он понял, что понятия "крутизны" в нашем обществе перевернуты. В первую очередь, для выкачки денег и для создания из нового поколения расы дегенератов. Животных, которыми легко управлять. По крайней мере, по повадкам.
  К примеру, алкоголь. К чему он приводит? К росту травматизма на работе, количеству смертей от подорванного здоровья или выброса необоснованной агрессии в посталкогольных драках? К рождению детей с отклонениями здоровья и помутнению рассудка?
  А все ради того, чтобы пополнить бюджет и наполнить компании по производству алкоголя прибылью? В погоне за деньгами человечество потеряло здравый рассудок. Часто даже самые прожженные наркобароны, узнав, что их собственный ребенок погиб от этой дряни, которую они распространяют для обогащения, не верят своим ушам и лишаются рассудка.
  А когда сосед зарубает своего друга топором просто в состоянии алкогольного опьянения или убивает жену и на следующее утро об этом даже не помнит? Так вот, хочется поинтересоваться: а стоило ли оно того?
  "Нет, он не вернется больше к прошлому", - твердо решил про себя Эрик.
  С этого дня он полностью посвящает себя здоровому образу жизни и попробует, насколько это будет в его силах, помочь измениться в лучшую сторону всем, кто согласится пойти с ним или за ним.
  Набрав больше воздуха, Эрик почувствовал небывалый прилив сил. Причем совершенно не физических. Наоборот, от жары раскалывалась голова, и он мечтал как можно быстрее очутиться снова дома, чтобы не упасть, потому еле закончив пятый круг, полностью мокрый, он поспешил обратно с твердым намерением приходить сюда два раза в день.
  В жизни любого человека рано или поздно должен наступить момент, когда он понимает, что все его былые приоритеты - ложь, самообман, и пришла пора начинать все с нуля, закрыв ошибки прошлого и отработав их.
  И тогда вся Вселенная пойдет тебе на встречу, подбрасывая все новые встречи и возможности. В каждой детали тебя будут преследовать эти изменения. Слова песни по радио в кафе будут напевать тебе о том, что тебе необходимо. Ты будешь открывать медитации, направленные лишь на совершенствование того аспекта, который тебе необходим. Ты будешь встречать людей с такими же взглядами или проблемами, как у тебя.
  Но до этой точки еще надо дойти.
  Для этого, если ты знаешь физику, твое внутреннее самочувствие и внешнее отношение и желание должны не противостоять друг другу, потому что разнонаправленные заряды будут уничтожать друг друга, а притяжение надо усиливать.
  К примеру, представим бедную женщину, которая хочет поехать на море.
  Ее разум говорит: да, хочу. Эти мысли продуцируют положительный заряд. Но в то же время, если вы спросите ее: ты едешь на море? Или так: собираешься ли ты ехать на море?
  Она ответит: конечно же, нет. Это не осуществимо. У меня загрузка на работе, нет денег и тому подобное. Ее внешнее выражение всего этого говорит твердое "нет", формируя отрицательный заряд на периферии. Он и нейтрализует позитивное стремление, исходящее изнутри. В итоге, ничего положительного не может к ней притянуться. В случае же, когда заряды однонаправленные, рано или поздно то, чего ты желаешь всем своим естеством, обязательно осуществится.
  Придя домой и приняв прохладный душ, Эрик, невзирая на ужасную сдавливающую боль в голове, - по всей видимости, в это жаркое утро во время пробежки на стадионе у него поднялось давление, - решил не откладывать запланированное на сегодня.
  Он понял, что так можно откладывать всю жизнь, постоянно находя для себя отговорки. А они уж не заставят себя ждать. Вот только почему-то мы всегда не понимаем, что обманываем себя, и просто воруем собственное время. Такой себе вор-неудачник. То, что в начале пути представляется нам бесконечным, на самом деле, пролетит очень быстро. Это и есть наша жизнь.
  Сегодня в планах Эрика было составить план, как же ему действовать дальше. И понять для себя самого, что именно он хочет донести людям. Все свои наработки он собирался затем подытожить и отправить Деннису.
  Как ни крути, сейчас он был единственным человеком, с которым он чувствовал душевное сходство и с кем мог хоть как-то поделиться мыслями. Он знал, что Деннис его выслушает и всегда даст достойный совет, не просто прочитав и забыв, а пропустив информацию через себя.
  А ведь именно это и должна давать настоящая дружба. Совсем не критику, а именно бесконечную любовь, принятие и поддержку. Умение принять друга таким, каков он есть - первооснова и дружбы, и любви, и показатель насколько сам человек близок хотя бы к минимальному совершенству.
  Через время сначала весь стол, затем весь ковер уже был завален маленькими исписанными клочками бумаги.
  Было уже девять вечера. Эрик ощутил полное отсутствие сил и понял, что писать что-то Деннису просто бесполезно. Он решил позвонить ему в скайпе, надеясь, что застанет его дома.
  Судьба улыбнулась ему, и друг ответил.
  Эрик увидел на экране обрадованное лицо Денниса.
  - Как ты там? Не передумал еще со своей революцией? - пошутил он.
  - Нет, ты что, - замахал руками Эрик. - Наоборот, поэтому я и звоню. Я хочу поделиться тем, что сегодня понял для себя. Так, общие идеи.
  Эрика так и подмывало рассказать Деннису о Голосе, но он решил не торопиться с этим, чтобы его друг не подумал, что он окончательно сошел с ума.
  - Я долго думал, как можно привлечь внимание людей к этой проблеме, и почему в наши дни слово "андрогин", вообще-то наполненное божественным смыслом, поменяло свой окрас? Сейчас одни, услышав слово "андрогин", прячутся, отдаляются от тебя, машут руками и всячески хотят закрыть эту тему, ведь она ассоциируется у них с грязными отношениями или человеческим физическим уродством. Первое - это все эти нежные мальчики, - сказал Эрик, на что Деннис от души рассмеялся.
  - Я не назвал бы трансов "нежными", - расхохотался он, и Эрик присоединился к нему.
  - Да я имею в виду всех: геев, латентных нежных мальчиков, трансвеститов.
  Деннис махнул рукой.
  - Ну, а вторые - гермафродиты? - поинтересовался он.
  - Да, вот и отталкивает людей это их неэстетичное уродство. Но есть и другие, те, которые идут за этой модой, неправильно трактуя значение термина. Те, которые подсели на андрогинную внешность, которую ввели в моду. Сюда можно причислить как работников индустрии моды, так и их последователей, людей искусства.
  - Эрик, человек, как сорока, видит блестящее, и если оно ему нравится, хватается за это без разбора. Не каждый хочет знать суть чего-то, докапываться до глубины. А вдруг ты докопаешься до того, что тебя испугает или вообще круто поменяет твою жизнь? Как по мне, андрогинность более всего проявляется в социальных ролях и психологии человека, я бы не брал в рассмотрение материальное тело человека. Это уже последнее, выступающее как следствие работы психики.
  - Да, вот-вот, Деннис, почему у нас люди с нормальной ориентацией, обижаются, когда им сообщают о наличии в их внешности или характере наличия признаков противоположного пола? Что так страшит их? Почему мужеподобная женщина, если ты ей об этом скажешь, тебя заплюет? Ведь в них действительно это есть. Психика человека дуальна по своей природе. Для нормальной жизни в современном обществе человек должен быть и женщиной, и мужчиной одновременно, в разных ситуациях включая в себе разные роли.
  - Да, я понимаю тебя, Эрик, и что, это и есть то сообщение, с которым ты собрался идти к людям?
  - Нет, - яростно покачал головой Эрик, и в разговоре на мгновение повисла пауза. - Я хочу создать концерн, который поможет людям выйти на новый уровень развития.
  - Ты? Как ты собираешься это делать, если ты сам еще не понимаешь, что ты можешь им предложить? Почему ты решил, что люди вообще пойдут за тобой?
  Эрик на минуту закрыл лицо руками. Затем он вообще пропал с экрана, встав со стула перед компьютером. Деннис только слышал его шаги и видел промелькивающее тело, блуждающее по комнате.
  - Не знаю. Пока. Но узнаю, - с этими словами Эрик вернулся к экрану. - Я скажу тебе так: я хочу открыть в себе женщину и стать совершенным человеком.
  Деннис чуть не открыл рот. Затем немного подумав, спросил:
  - Каким образом?
  - Я думаю, что я проработаю эту часть себя, ведь я не стану андрогином, если не буду одновременно и мужчиной, и женщиной, я не стану цельным человеком, а это именно то, к чему я стремлюсь.
  - Эрик, - покачал головой Деннис. - Ты еще хочешь идти к массам, но чем ты, получается, отличаешься от этой общей кучи, которая ассоциирует андрогина с гермафродитом, понимая это понятие, как наличие мужчины и женщины в одном человеке?
  Эрик сжал губы и покачал головой. Он пока не знал ответа на этот вопрос.
  - Ты не можешь стать человеком, мужчиной или женщиной, если не был раньше андрогином. После падения Адама, который состоял из двух ребер, то есть, граней - мужчины Адама и женщины Евы - теперь все здесь на земле ищут свою половину. И они должны выплатить долг за грех, чтобы воссоединиться в прежнюю гармонию, ты не будешь совершенен без второй половины, а если ты будешь думать, что обе эти половины есть в тебе, ты просто поделишь себя самого на две части. Вот и все. И кому от этого будет легче?
  - Мы с тобой говорим на разных языках, - причмокнул ртом Эрик. - Вот Иисус Христос, как по мне, был попыткой создать нового Адама.
  - И ты хочешь теперь попробовать стать им? Или уже ассоциируешь себя с ним?
  Эрик ухмыльнулся.
  - Нет, я буду собой, времена уже не те. Но к чему я веду, дослушай.
  - Да, я тебя внимательно слушаю, - скептически закивал Деннис с экрана.
  - Иисус был полноценным человеком, объединяя в себе и мужские качества, и женские одновременно, будучи абсолютно чистым, как и сам Господь Бог. И даже по словам Иисуса Христа: "Мы уподобимся по воскресении мертвых, ибо, по слову Христа, там не женятся и не выходят замуж, а живут подобно ангелам Божиим"
  - Так что ты имеешь в виду?
  - Я считаю, что это глупо, весь этот поиск половинок. В каждом человеке уже заложено два начала: мужское и женское, и надо просто развить в себе такого сверхчеловека.
  - А ты не думаешь, что ты, Эрик, в отличие от Христа, просто человек? Ты не спустился с небес, а греховно пал, ты просто потомок Адама и Евы, которые и были разделены для того, чтобы пройти свой путь развития. Тебе, Эрик, надо сначала найти свою оторванную половину, и лишь затем, соединившись с ней, вы сможете образовать одно целое, андрогина.
  - Что за чушь ты несешь, Деннис? - стал плеваться Эрик. - Христос не знал женщины, у него не было жизни пола, он был просто всеобъемлющим и чистым. Лично я асексуал, и, как по мне, это свидетельствует о том, что мое понимание мира уже насыщено Вселенской мудростью, я не нуждаюсь в этих животных отношениях, потому что уже выше этого.
  - Хорошо, допустим, ты приравниваешь себя к нему, что я уже считаю грехом, - ответил Деннис. - Что дальше?
  - Повторяю тебе: я хочу открыть в себе женщину и стать совершенным человеком, андрогином.
  - Ты не можешь сделать это, находясь в материальном мире, Эрик.
  - Могу. И сделаю. Я хочу сделать это и сам, и помочь другим перейти на другую степень развития.
  - Ты просто хочешь сделать их Богами, дать каждому неверное мнение, что он Бог. Да, я не спорю, возможно, они пойдут за тобой, но знай: это приведет тебя к краху. Мне кажется, ты трактуешь что-то неверно, поворачивая все просто так, как тебе удобно. Ты рассматриваешь под кажущимся тебе правильным углом. Я же вижу это по-другому.
  - А что видишь ты? - разозлился Эрик.
  - Ты, Эрик, просто все еще в патриархате. Почему это всегда Бог презентуется как мужчина? Не отцы ли церкви, помешанные на власти мужчин на этой Земле, навязали нам понятие того, что ипостась Бога всегда мужская, а где же женское начало? Вот и ты не хочешь смотреть правде в глаза. И вообще, с каких пор ты возомнил себя Богом, Эрик?
  Тот в ответ лишь махнул рукой, даже не желая прислушиваться к словам Денниса.
  - Попомни, история призвана учить нас не повторять чужие ошибки. По легендам, андрогины когда-то уже хотели стать с Богами на один пьедестал, вот Зевс и разрезал их на две половины. Вот они и поплатились за свою наглость.
  - Ты мне про историю говоришь? Да? Так вот, древнеегипетский Бог Ра создал мир и все живое из самого себя. А тебе, значит, просто нравится чувствовать себя неполноценным. Вот ты и придумал себе про все эти половинки.
  - Тьфу, - сплюнул Деннис.
  Каким-то притихшим и грустным голосом он обратился к Эрику:
  - Делай, как знаешь, - и вышел из скайпа.
  Разозленный Эрик так и остался сидеть один перед пустым экраном и лишь сотрясал воздух своим громким дыханием. Через некоторое время он получил от Денниса короткое письмо.
  С нетерпением он открыл его. Каково же было его удивление, когда он прочитал там, что их общение закончено навсегда.
  Его единственный друг оставил его. Наедине с трудностями, новыми решениями и выборами.
  Да, пусть он и пишет, что это к лучшему. Что Эрику нужно сконцентрироваться, перестать плакаться и начать что-то делать, продумать, верны ли его выводы, и отсутствие общения с Деннисом станет для этого прекрасным стимулом, все равно в душе Эрика защемило. Он не хотел терять своего друга, пусть и по переписке. Он нуждался в нем намного сильнее, чем думал раньше. Раз за разом перечитывая короткое письмо, он не мог поверить, что все закончено.
  "Что же, первый шаг делать все равно придется", - буркнул себе Эрик. И лег на пол, смотря в потолок.
  Остался вопрос, который он так и не успел обсудить с Деннисом. Теперь ему самому придется отвечать за это. Еще до их беседы в скайпе он продумал необходимую команду для выполнения своего предназначения и хотел посоветоваться относительно этого со своим другом.
  - Ладно, нет, так нет, - схватился он за голову. И, заглушая неприятные ощущения после непонимания поступка Денниса, поднялся с пола, сел за компьютер и стал вписывать в Ворд необходимую информацию.
  Он решил пойти ва-банк и пусть и абсурдно, но попытаться найти необходимых людей по объявлению. Вскоре на всех возможных сайтах работы в Интернете появилась странная запись.
  Проект "Андрогин. Люди будущего"
  Цель: сбор команды для открытия концерна по производству людей "новой расы".
  Зарплата: по результатам работы при раскрутке проекта.
  Требуются:
  - физики, интересующиеся разработками будущего (летательные аппараты прочее);
  - специалисты по нанотехнологиям и генной инженерии;
  - молекулярные повары;
  - диетологи, специалисты ЗОЖ;
  - химики (занимающиеся разработкой новых видов топлива);
  - музыканты, которые считают, что играют в абсолютно новом стиле (музыка будущего);
  - гипнотизер;
  - дизайнер;
  - визажист;
  - стилист;
  - маркетолог, пиарщик;
  - люди, работающие в СМИ: журналисты, публицисты, писатели;
  - инвестор;
  - художник;
  Обращаться по тел: 0874958379
  Или мейл: eric_androgyn1872@mail.ru
  Эрик
  Он подал это в каждый раздел, по отдельности для каждого специалиста и как отдельный проект для всех вместе. Потирая руки после размещения всего этого, он отправился спать. Он лежал на кровати и смотрел во тьму. Заснуть было просто невозможно.
  Подавая это объявление, он сам смеялся с себя.
  "Интересно: хоть кто-то откликнется за этот мой запрос?" - засмеялся он себе в нос, лежа в постели.
  Но он сам прекрасно понимал, что один он не справится, и дать такой запрос "Вселенскому магазину" пока представлялось для него единственным возможным правильным вариантом.
  Опубликовав это объявление на всех возможных сайтах поиска работы и поместив его в парочке газет, на следующий день Эрик решил не сидеть, сложа руки, и сам взялся за просмотр возможных "кандидатур", в первую очередь, пролистывая страницы поисковых сайтов по запросу о физиках, которые интересуются изобретением средств будущего для передвижения.
  Внезапно раздавшийся звонок с неизвестного номера, поступивший на телефон Эрика, отвлек его от поисков. Как бы это ни было странно, первый "клиент" для его команды не заставил себя долго ждать и сам откликнулся на объявление. Им оказался жадный до мозга костей пиарщик Александр, быстрый, наглый и активный цыган.
  - Добрый день, Эрик. Вы можете сейчас разговаривать? - кинул он дежурную фразу. - Эрик улыбнулся про себя и без надежд на то, что этот парень связан с объявлением, ответил:
  - Да, если не долго.
  - Отлично, - быстро включился в разговор тот. - Меня зовут Александр, Алекс, я пиарщик. Скажите мне, вот это объявление, которое вы подали, относительно проекта, это вы серьезно?
  Эрик, который в этот момент спокойно пил кофе, чуть не захлебнулся, осознав, что этому Алексу все же интересно именно то, чем он сейчас занимается.
  - Кх, кх, - прокашлялся Эрик. - Да, но это не телефонный разговор, я готов обсудить с вами все детали при встрече, ну и в принципе рассказать о проекте, - Эрик сделал ударение на последнее слово.
  - А у вас уже есть пиарщик? - не унимался Алекс назойливым тоном.
  - Нет, эта вакансия еще свободна. Как раз ищу подходящего кандидата, кто знает, может быть, это именно вы.
  - Это точно я.
  - Ладно, давайте встретимся, куда подъезжать и на сколько?
  - Смотрите, сейчас два часа дня, давайте встретимся в восемь вечера в кафе "Sky", знаете такое?
  - Да, конечно. Хорошо, меня устраивает. До встречи, Эрик.
  - Спасибо за звонок, Алекс, - не успел даже вымолвить Эрик, как его собеседник уже бросил трубку.
  Время до встречи пролетело быстро, и уже скоро Эрик заходил в замечательный лаундж-бар, полный приглушенных оттенков и со светомузыкой. Хотя столиков внутри было много, но все они были раскиданы таким образом, что люди мало того, что не мешали друг другу, они не замечали присутствия кого-то еще. Каждый находился в каком-то своем, одному ему известном царстве. Воздух внутри был пропитан запахом кальянов, которые курили посетители.
  Бармены искусно готовили разнообразные коктейли, победившие на международных конкурсах и находящиеся в топ-100, никакой еды в кафе представлено не было, и это, безусловно, было плюсом, так как отсутствовал любой запах еды. В кафе практиковалось самообслуживание на баре. При входе Эрик сразу же отправился туда и заказал себе божественный безалкогольный Мохито. То, что он завязал с алкоголем навсегда, было уже ясно для него и не приносило дискомфорта. Наоборот, это уже был его полностью осознанный выбор.
  Взяв коктейль, он отправился к одному из свободных столиков. Все вокруг расслаблялись, утопая в атмосфере под лаундж музыку, и только он чувствовал себя напряженным. Телефон начал звонить, это был Александр.
  - Алло, я уже здесь. А где вы?
  - Я захожу, вы меня сейчас увидите.
  И действительно в кафе в этот момент зашел полноватый низкий мужчина средних лет с грубыми черными волосами и слегка желтоватой кожей, одетый в белые рваные брюки, дополняющие черный пиджак, слегка приоткрывающий волосатую грудь.
  Эрик помахал ему, таким образом, подав знак, где же он сидит.
  Этот Алекс поспешил к нему. Несмотря на немного отталкивающую внешность, он был одет модно и аккуратно. По мере его приближения к Эрику, тот различил запах дорогих мужских духов и впервые за последнее время радостно улыбнулся, смотря на него. Ему импонировал Алекс. Почему, он и сам не мог ответить. Скорее всего, в этом человеке чувствовались уверенность и хватка. С ним Эрик понял, что ему нечего бояться, ведь такие люди, как этот Алекс, обычно умеют решать все проблемы. Достигнув столика Эрика и пожав ему руку, еще раз представившись, он утонул в мягком кресле, и сразу же обратился к нему со словами:
  - Рассказывайте о проекте.
  Эрик замер на мгновение. Так много ему хотелось рассказать, но в то же время в горле стоял какой-то ком, который мешал ему разговаривать. Этот Алекс был первый реальный человек, которому он собирался открывать свою душу. Собравшись с мыслями и поборов страх, Эрик все же начал:
  - Человечество замерло в развитии. Что было раньше? Кареты? Затем в двадцатом веке быстро появились машины. Я понимаю, что сейчас уже существует много новых научных разработок и открытий, но это все не то. Это никак не делает человека существом высшего порядка, с другими душевными вибрациями, не открывает его возможный космический потенциал. Человеку может быть доступно ясновидение, телепатия, телекинез, левитация. Мы можем намного больше, если избавимся от всех этих материальных привязок. Я хочу создать концерн, целую индустрию, которая будет заниматься развитием людей и готовить их к возможному переходу в другое измерение. Четыре, а то и пять D.
  Слушая его, Алекс постоянно кивал. Эрик не мог понять: то ли он действительно слушает его и уже заинтересован, то ли он просто делает вид, что ему это надо, а сам пропускает все мимо ушей. Поэтому он остановился и посмотрел на Алекса в упор.
  - Вы собираетесь на этом заработать? - быстро спросил тот, воспользовавшись моментом.
  - Не думайте, что я сумасшедший и не понимаю, что говорю. Изначально я и ставил себе за цель заработать на этом миллионы. Но сейчас мои приоритеты поменялись. Сможете заработать вы. Мы создадим для людей новую культуру. Все субкультуры, существовавшие до этого, уже не будут иметь никакого значения. Дизайнеры смогут продумать одежду, аксессуары, которые люди будут покупать, новые научные разработки получат массовое употребление, люди будут тратить деньги, а вы будете класть их в свой карман. А чего хочу лично я? Я хочу выступать перед ними. Я хочу собирать толпы людей, которые смогут меня услышать.
  - Вы собираетесь их зомбировать?
  - Зачем же? Нет, я просто собираюсь нести им ту информацию, которую считаю, стоит им передать.
  - Сколько человек уже у вас в команде?
  Эрик развел руками.
  - Не буду лукавить, вы первый. Но я только вчера поместил объявление.
  - А на что вы надеетесь? - рассмеялся Алекс. - Вы думаете, что мир так просто упадет вам под ноги?
  - Не только мне, но и вам, - поправил его Эрик.
  - Я пойду, закажу себе выпить, - промолвил Алекс, поднимаясь с кресла.
  Вернувшись вскоре с каким-то коктейлем, он продолжил:
  - Я мог бы сейчас назвать вас конченым шизофреником, развернуться и уйти. Даже более того, мне кажется, я не вижу в вас рвения. У вас не горят глаза, когда вы об этом рассказываете. Это то, что меня поразило. Вы говорите настолько спокойно, как будто это все уже выгорело. Именно это меня в вас зацепило. Я очень люблю деньги. Это единственная валюта, которой я хочу измерять любые отношения и свое время. Как я понял, сейчас вы мне не можете ничего предложить. Но это какая-то новизна. Я еще, наверное, не понимаю всей грандиозности ваших намерений, но мне кажется, что это может стать выгодным, потому что будет интересным для людей. Я интуитивно чувствую, что у нас все получится.
  - С чего тогда начнем? - оживился Эрик.
  - Людям нужна картинка. Каким бы классным и продвинутым ты ни был, без образа и рекламы тебя забросают камнями и сочтут психом. Так и закончишь ты, никому не нужный со своими идеями. Я предлагаю тебе стать твоим агентом. Ты получишь все, что тебе надо: деньги, возможности, связи, людей, а я буду потом срывать прибыли. Если все получится.
  - Я согласен, - быстро откликнулся Эрик.
  - Вот этот список людей для твоей команды, который ты разместил в объявлении? Где ты собираешься их искать?
  - Физиков и химиков ищу сейчас уже сам, остальных тоже надо мониторить.
  - Я распечатаю себе список и займусь этим. Пока что у нас уже точно есть дизайнер и стилист-визажист для тебя. Это мои старые знакомые. Я с ними часто работаю.
  Эрик кивнул:
  - Окей, но это еще не все. Мой проект не просто связан с людьми будущего. Это все завязано на идее андрогина.
  - Кого?
  - Андрогина. Я собираюсь сделать из каждого человека андрогина. Вернее, я хочу, чтобы они открыли в себе это божественное предназначение. Это должно быть внутренним, а не внешним качеством, но можно начать и с внешности. Так будет намного интереснее.
  - А вот об этом расскажи поподробнее, - наклонился к нему Алекс.
  Так они и просидели весь вечер, дискуссируя на тему андрогина и его видения Эриком в этом всем. В два ночи, когда заведение уже закрывалось, они постановили, что Алекс будет искать инвестора и всех остальных под эту затею, да и Эрик не будет сидеть сложа руки, и затем, когда команда минимально прорисуется, они сделают общую встречу, где и распределят роли и обсудят все детали.
  - Меня заинтересовало твое предложение по поводу изменения мира, этих новых возможностей и граней, посмотрим, что из этого получится, - сказал на прощание Алекс, и они разъехались по домам.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 6
  Дизайнер
  
  На следующий день Эрик проснулся с прекрасным чувством, которое появилось совсем не по причине его вчерашней встречи. Он чувствовал себя прекрасно, потому что не выпил вчера ни капли. Теперь он смог спокойно встать в девять утра, полный бодрости и неимоверного прилива сил.
  Этот и последующие дни были наполнены странными событиями, каждое из которых приносило Эрику все новых членов команды. Изначально его требованием к Алексу был подбор исключительно мужчин в качестве возможных коллег. Такая просьба слегка удивила его, но спорить с Эриком он тогда не стал, переспросив о правильности услышанного только один раз. Больше к этому они не возвращались. Когда с большей частью членов новой команды они уже определились, Эрик в телефонном разговоре с Алексом сказал ему:
  - Я не собираюсь разговаривать с каждым из них по отдельности. Разве что только хотелось бы встретиться с дизайнером, интересно его мнение обо всем.
  - С Энди? Ну, он гермафродит, или как это сейчас называется. Как раз подходит под твоего андрогина.
  - Абсолютно не подходит, но именно этот факт я и помню, и мне интересен его взгляд на вещи. Хочется посмотреть, насколько наши мнения отличаются. Или же все можно соединить в общую гармоничную картину.
  - Когда ты можешь с ним встретиться? И где?
  - Даже не знаю. Могу там же, где мы видимся с тобой.
  - Я перезвоню ему сейчас, поинтересуюсь.
  Буквально через несколько минут Алекс снова набрал Эрика со словами:
  - У меня есть друг Вольдемар, художник. Конечно, сейчас немного спился, но он всегда был толковым парнем. Так вот, у него есть квартира. Очень большая, типичное жилье художника, чьи работы раньше пользовались успехом, Энди предлагает вам встретиться там, а я бы на твоем месте присмотрелся еще кое к чему.
  - К чему же?
  - К этой квартирке. Найди там общий язык с хозяином, может, не знаю, раскрути его на дружбу. Нам может пригодиться это помещение. Там можно будет прекрасно собирать нашу команду. Как раз первая встреча не за горами.
  Эрик молчал в ответ.
  - Ты что там, прикидываешь варианты что ли? Чего молчишь? - чуть ли не закричал Алекс.
  - Поехали тогда вместе. Мне кажется, это лучший вариант. Пока ты будешь заговаривать этого художника, как там его?
  - Вольдемар, - со смешком повторил это имя Алекс.
  - Вот-вот, Вольдемара, я смогу спокойно побеседовать с Энди, обсудить все детали. Что скажешь?
  - Эх, - протянул Алекс, - вот ты придумал, у меня так мало времени, ладно, ладно, я согласен. Завтра на два часа дня. Идёт?
  - Да, отлично. До встречи, работай, "агент", - улыбнулся Эрик и положил трубку.
  У этого художника по имени Вольдемар действительно была большая старая квартира, напоминающая хлев, где раньше проходили всяческие оргии и вечеринки. Это "раньше" относилось к тому времени, когда у него еще водились деньги, и было желание общаться с друзьями. Когда же денежная ситуация у него стала иной, все эти мнимые знакомые разбежались, найдя себе другие места для тусовок.
  В момент, когда Эрик с Алексом заходили в квартиру, ее хозяин отсутствовал. На пороге их встретил молодой человек бледного вида, поспешив обнять Алекса.
  Из холла, находящегося прямо перпендикулярно входной двери, они прошли в единственную комнату огромных размеров с высокими потолками и стенами серого цвета.
  В ней отсутствовали обои. Из мебели был только большой кожаный черный диван, который стоял посередине всего этого, окруженный пустотой, и стеклянный стол подле него. В углу было навалено много мягких пуфиков разных цветов, на которых можно было сидеть. На одной из стен висел большой экран, по которому можно было смотреть кино. Обстановка скорее напоминала кафе, чем обычную квартиру. Так же в ней были громадные колонки, компьютер, находящийся на еще одном столе. В уголке располагалось подобие кухни: электроплита и умывальник. На фоне всего свободного пространства выделялась стойка и бар за ней. В данный момент там практически не было напитков: стояла лишь одинокая бутылка почти допитого виски.
  Так же на стенах висели различные наброски картин, пол был перепачкан краской и на нем кое-где валялись другие остатки работ. К одной из стен прислонялось много картин, которые Эрик не мог видеть, потому что все они были расположены к нему тыльной стороной.
  Эта атмосфера покорила Эрика. Габариты комнаты сразу же дали ему почувствовать себя свободным, не ограниченным в пространстве, а мнение о хозяине, которое уже успело сложиться, не могло не радовать его: по всей видимости, этот человек, так же, как и Эрик, не зависел от чужого мнения и был абсолютно свободен от всяческих предрассудков.
  Из колонок раздавалась музыка Депеш мод, чарующие звуки которой уносили Эрика в его воображение.
  Проследовав за этим странным парнем, который даже не поздоровался с ним, встречая их в дверях, и обратил внимание только на Алекса, сейчас, очутившись уже непосредственно в комнате, Эрик разглядывал его, пытаясь понять, что представляет собой этот человек.
  Пока тот возился спиной к нему за барной стойкой, Эрик наблюдал за ним, не отводя глаз.
  Он так и не понял, почему Алекс называл его гермафродитом.
  Это был просто худощавый парень с длинными прямыми черными волосами, одетый в черные брюки, которые и не обтягивали его, но в то же время и не висели на нем. Они лишь струились по его ногам, придавая ему какой-то мистичности. Сверху на нем был надет серебристый приталенный пиджак какого-то космического оттенка, сделанный из переливающейся ткани. Под ним была черная футболка с вырезом, начинающимся от горла.
  На его вытянутом лице с четко выделяющимися скулами виднелись следы косметики: глаза его были подведены карандашом, имелся румянец, и четко были выделены брови. Но все равно это было очень естественно. Он не напоминал девушку или трансвестита. Он скорее выглядел отдаленно именно так, как Эрик представлял себе этого человека будущего.
  Никакого лишнего жира, деталей одежды, непонятная андрогинная внешность в то же время с выраженной мужественностью. Взгляд Энди был направлен как в себя, так и наружу, он одновременно сканировал все: и внешний мир, и свои внутренние эмоции и чувства.
  Парень обернулся, и они встретились взглядами.
  Ни Эрик, ни Энди не отвели взгляда, долго и пристально всматриваясь друг в друга, желая победить в этом негласном поединке глазами.
  Эрик сделал шаг вперед и направился через эту наполовину пустую квартиру к этому странному парню, подавая ему руку для пожатия.
  Тот стоял, не двигаясь, и продолжал сверлить его взглядом.
  Когда Эрик поравнялся с ним, он все же подал руку для пожатия, но как-то слишком быстро отдёрнул, как будто он хотел протереть ее после этого рукопожатия. Все это время Алекс сидел на диване и наблюдал за происходящим.
  Не выдержав создавшейся тишины, которая разбавлялась лишь звуками, доносящимися из колонок, Алекс все же прервал ее словами:
  - Как я понял, Вольдемара не будет? Тогда я оставлю вас здесь вдвоем, думаю, вам будет о чем поговорить.
  - Куда ты? - каким-то резким и нервным голосом обратился к нему Эрик, видя, что тот встает с дивана и направляется к выходу из квартиры.
  Он и сам уловил какие-то нотки паники в этой своей фразе.
  - У меня много дел, Эрик. Вы найдете общий язык, я просто уверен, - кинул он напоследок и скрылся.
  Через несколько секунд они услышали как захлопнулась входная дверь.
  Снова встретившись друг с другом глазами, они так и стояли не в силах пошевелиться или как-то разорвать эту тишину.
  Вдруг совершенно неожиданно Энди указал Эрику на виски, предлагая ему это. Хоть наш дорогой Эрик уже и завязал с алкоголем, в этот момент он увидел в этом просто спасение, которое могло немного помочь им убрать эту нависшую искусственность и дискомфорт.
  Он кивнул Энди. Тот взял два уже приготовленных стакана, кинул туда льда, который достал из холодильника рядом с плитой и налил виски.
  Они проследовали на диван.
  Энди опустился в него, а Эрик остался стоять: он хотел видеть глаза собеседника, да и продолжал рассматривать его, пытаясь найти в нем все новые андрогинные черты, которые могли бы привлечь людей.
  - Скажи мне, Эрик, - внезапно обратился он к нему, - Алекс немного рассказал мне, что ты хочешь сделать из людей андрогинов. Что ты подразумеваешь под этим?
  Эрик обрадовался тому, что наконец он может хоть что-то сказать, да еще и по теме.
  - Что бы я ни сказал сейчас, знай: я совсем не хочу тебя обидеть. Ты называешь себя андрогином, и твоя внешность как бы является сочетанием этих качеств. Можно один вопрос, - Энди кивнул в ответ Эрику, - какой у тебя пол?
  - Ты имеешь в виду, нет ли у меня каких-то операций? Нет, я мужчина. И ориентация у меня нормальная. Это только внешне я выгляжу, как и то, и другое, но мне нравится мой образ. Я человек искусства и долго шел к этому. Теперь меня все устраивает.
  - Это хорошо, но скажи мне: а как ты внутренне себя ощущаешь?
  - В каком смысле?
  - Ну, вот я скажу тебе так: моя задача в понимании андрогина - вывести людей из заблуждений по поводу понимания этого понятия. Убрать взгляд человека с внешней мишуры и направить его на внутреннюю суть андрогина. Потому что, допустим, не являются транссексуалы, геи и необычные, латентные и нежные мальчики, которых так легко спутать с прекрасным полом, андрогинами. Это осквернение одного из божественных терминов. Просто неправильная интерпретация.
  - Образ андрогина строился в головах людей годами. Вот и перешло это с внутреннего состояния на внешнее. Сейчас ты уже мало кому докажешь что-то. Учитывая, что андрогинов путают с транссексуалами, у людей часто бывает отвращение к этому понятию. Мне долго приходится бороться с предрассудками, что я не транс и не какой-то средний пол.
  - Вот видишь, я тоже хочу развеять этот ореол над андрогином. Бог - андрогин, Иисус был андрогином, ангелы - андрогины, все в нашей Вселенной дуально и состоит из двух частей.
  - Я тебя не знаю, тебя никто не знает, почему ты думаешь, что ты сможешь убедить хотя бы одного меня? И чего именно твое мнение является самым правильным?
  - Долгое время я был атеистом, а затем все равно понял, что от законов жизни и мироздания не уйдешь. Все только оттягивают момент понимания истины. Бог есть, и есть все, что за ним. Мы созданы Творцом и являемся его копией, в каждом из нас уникальный потенциал, который может создать свой собственный микрокосм, в каждом из нас есть части одного целого и, разбудив в себе андрогина, мы можем стать абсолютно совершенными и свободными.
  - Я считаю себя андрогином.
  - Твое понимание неправильно. Ты ведь только рассматриваешь внешнее выражение. Не так ли?
  Энди почесал затылок.
  - Я долгое время провел в общении с геями, лесбиянками, транссексуалами. Я не позиционирую себя, как они. Каждый из них все равно прибит к определенному набору пола. Допустим, обитая в женском теле, лесбиянка полностью хочет обрести набор мужских качеств. В итоге получается кривое отображение реальности. Но я немного не согласен с твоим пониманием андрогина, как одной персоны. Что в одном человеке могут быть и тот, и другой, необходимо объединение с еще одной своей частью. И мне кажется, пол не важен. Андрогин может состоять и из мужчины и мужчины, и женщины и женщины, и просто двух противоположных полов, смотря куда воплотилась твоя душа в этой жизни, в какое тело. А что скажешь ты? Что правильно? Мне кажется, ты думаешь, что андрогин может быть только одним человеком, но ты упускаешь, что это две части, два человека.
  Эрик пожал плечами.
  - Это пусть уже остается на твое усмотрение. Первое, чего я хочу - хотя бы приблизить людей к духовности, поменять их сознание, вырвать их из паутины долга и придуманных обязанностей, иллюзии занятости. Хотя они не могут обернуться и посмотреть, что на самом деле просто потратили время и не сделали ничего, результата их жизни, их существования в эволюционном аспекте, как своей личности, так и вообще, просто нет.
  - И чем я могу помочь тебе в этом?
  - Алекс считает, что только создав красивую картинку и придумав новую реальность, сочетающую в себе перемены во всех аспектах жизни, мы сможем привлечь людей. Ты будешь нашим андрогином, по которому люди узнают наш стиль.
  Энди покачал головой и пристально уставился на Эрика.
  - Я только внешнее проявление, ты сам это сказал. Андрогин - это ты.
  Эрик чуть не подавился собственной слюной. В этот момент он почувствовал такую общность с Энди. Он думал, что тот относится к нему предвзято, а оказывается, на самом деле, может быть, он и приглянулся этому дизайнеру.
  - Я собираюсь работать конфиденциально. Мою внешность не должны видеть и знать. Пока. Да и когда не знаешь другого, ты можешь придумать, какой он, я дам всем возможность создать себя в их голове.
  - Я займусь разработкой стиля для тебя и для будущих андрогинов. Думаю, этот стиль можно будет назвать андрогинус.
  - Отлично, - обрадовался Эрик.
  Не успел он договорить, как в квартиру пришел ее хозяин Вольдемар.
  Это был морщинистый лысоватый мужчина лет пятидесяти, с очень грустными глазами и опущенными уголками рта. По его вялой подуставшей внешности, отекам и коже, свисавшей складками, было заметно, что он уже давно злоупотребляет алкоголем, отказавшись от продвижений в творчестве.
  Энди относился к Вольдемару скептически, было очень заметно, что этот старый художник ему не нравится, потому что, как только он пришел, Энди сразу же обменялся с Эриком телефонами, с намерением затем договориться о следующей встрече, и покинул помещение.
  Оставшись с Вольдемаром, который странно и отсутствующе улыбался, наедине, Эрик даже не мог найти, что сказать, да и желания этого делать у него особо не было. Не успело пройти и получаса после ухода Энди, как и Эрик покинул эту квартиру.
  В последующие дни Эрик с Алексом плотно взялись за продумывание всего, что они планировали делать в ближайшее время. Не обошлось и без советов с Энди. Много членов новой команды уже было найдено. Проблемными и свободными оставались позиции гипнотизера, физиков и химиков. Первый был необходим Эрику для того, чтобы удерживать толпу.
  "Может быть, я сам пойду на сеанс гипноза, чтобы меня загипнотизировали обладать такими качествами", - даже до такой безумной идеи дошло у Эрика.
  Затем все же было решено, что гипноз применяться не будет, так как это было бы просто-напросто манипулирование личностью человека. А Эрик хотел совсем иного: разбудить в человеке то, что дремлет внутри. Вот с поиском кого не было проблемы, так это с находкой инвестора. У Алекса был старый знакомый, молодой миллиардер из Штатов, которому "мамка" оставила огромное состояние и укатила на острова доживать свой век. Не понимая цену деньгам, этот парень по имени Райан, тратил их направо и налево. Уговорить его вложиться в какое-то новое безумное предприятие, возможно, которое принесет ему славу в будущем, было проще простого.
  Он не собирался даже приезжать из Штатов, чтобы узнать, как пойдет процесс распределения денег. Интересовал его только результат. Сложнее всего для них оказалось найти физиков. Возможно, это произошло из-за того, что они в большинстве своем скромные, зажатые в себе люди. Единожды или даже более, столкнувшись с препятствиями ранее, теперь они чаще всего не верят, что их разработки кому-то интересны. Да и по специфике своей работы они не привыкли работать в команде. Сидят одни, копаются сами во всем. И хотя Эрик за несколько недель составил целый перечень таких "кандидатов", достучаться до них оказалось очень сложно. Почти опустив руки, он решил оставить этот процесс на самотек, ожидая подходящий вариант. В итоге после долгих уговоров перезвонил Эрику только физик по кличке Куба, который на данный момент был единственным, кто согласился на сотрудничество и занимался разработкой летательных аппаратов, машин будущего.
  О специалисте по генной инженерии по имени Шварц они с Алексом узнали из статей в Интернете. Раньше он работал на государство, но его изгнали, потому что боялись его методов, которые были настолько нестандартны, что ставили под сомнение адекватность этого человека. Теперь он работал в своей собственной лаборатории и ни с кем не общался, сосредоточившись лишь на своих сумасшедших экспериментах. Списавшись с ним по Интернету, Эрик договорился о том, что в ближайшее время Шварц напишет ему о своих разработках, а затем они встретятся. Для этого Эрику необходимо было поехать в Германию.
  Одним из последних также был найден сумасшедший изобретатель, химик Николай. Эрик вышел на него в самом конце. Он сам позвонил ему, увидев его объявления на сайтах работы. Помимо работы над созданием новых видов топлива, этот Николас, как назвал его Эрик, был помешан на разнообразных реакциях, совмещении несовместимого. Таким образом, он уже лишился пальца при своих опытах и имел ожог на лице. В процессе общения с ним Эрик понял, что тот жаждет иметь доступ к химическим веществам, неизвестным для общества. Закончив такой минимальный набор своей "команды", Эрик понял, что наступила пора общей встречи. Научных деятелей они с Алексом решили не приглашать: пусть пока тихо занимаются своими разработками, отвлекать их от этого и вырывать в общество не было никакой необходимости.
  Встреча была назначена на шесть часов вечера в квартире Вольдемара. Эрик приехал заранее, но там уже находился сам хозяин, визажист Эндрус с Энди и Алекс. Так, впятером они и замерли в ожидании увидеть людей, которых не встречали еще ни разу, но с которыми они могли разделить свои взгляды и впоследствии, быть может, и все свое время.
  Минуты летели быстро. Один за другим люди заходили и заходили. Этот момент Эрик пытался до этого представить много раз, но до него он еще не понимал масштабности всех своих действий. Одно дело представлять, к примеру, десять человек в своей голове, а другое - видеть их физически, занимающих перед тобой пространство. По мере того, как люди заходили, создавалось впечатление, что доселе просторная квартира уменьшается в размерах.
  В какой-то момент Эрику даже показалось, что всем не хватит здесь места. Но когда все уже сошлись, он с радостью выдохнул: все нормально. Люди разместились на пуфиках таким образом, что вместе с теми, кто был на диване, они образовали круг. Эрик оказался как раз посередине. Алекс тоже сел на диван. От этого Эрику было намного тяжелее. Он хотел бы, чтобы его пиарщик поддерживал его. Но в то же время в глубине души был чрезмерно благодарен ему за такое действие: оно сразу же показывало, что Эрику надо самостоятельно добиться уважения к себе. Да и вообще, он должен был понять: сможет ли он разделить с этими людьми то, что несет в себе. И захотят ли они стать членами его команды.
  - Что ж, я думаю, это пока все. Я предлагаю каждому из вас представиться. Расскажите о себе пару слов, - обратился Эрик к собравшимся.
  - Мне кажется, если каждый из вас оказался здесь и сейчас, мы все объединились в нечто цельное. Это произошло не просто так. Каждый из нас должен был оказаться именно здесь и именно в этом обществе именно в этот момент своей жизни.
  Многие закивали. Но все равно на лицах некоторых присутствующих проступал скептицизм. Эрик уже начал втайне жалеть о своем решении собрать всех сразу, без предварительных разговоров, и, может быть, без уговоров каждого до этого.
  Чего он отказался это делать, он и сам не понимал. Это нельзя было назвать ленью, он просто почему-то не чувствовал необходимости в этом. Все его естество шептало, что именно так и надо было: собрать всех вместе. И никак иначе.
  Но процесс уже был запущен и странным образом все восприняли данное предложение, лишь переглядываясь друг с другом: кто же начнет. Ситуацию спас Алекс.
  Он первым встал и стал говорить. Его голос разносился по квартире, отбиваясь от стен и попадая прямо в барабанные перепонки. От волнения, которое испытывал Эрик, ему казалось, что Алекс говорит прямо ему в голову. Кровь пульсировала вместе с каждым словом.
  - Друзья, всем добрый вечер. Я Алекс, и я уже разговаривал с некоторыми из вас до этого. По профессии я маркетолог, пиарщик. В данный момент я, скажем так, раскручиваю проект Эрика, в поиске инвестора для его идей, в дальнейшем собираюсь заняться поиском места, отвечать за рекламу.
  Он закончил и снова вернулся на диван. Эрик не находил себе места. Почему он сказал так мало? Еще и сказал про эту раскрутку. Как будто Эрик какая-то модель или певец, и это его продюсер. Он стал нервничать. Но вслед за Алексом встал следующий человек, который сидел непосредственно рядом с ним.
  - Позвольте теперь представиться мне. Я общался непосредственно с Эриком до этой встречи по мейлу. Меня покорило то, что существуют люди, которые хотят идти дальше, как он, и намного быстрее. Он не побоялся быть осмеянным, и просто делает то, что надо и то, что он считает нужным.
  Меня зовут Милан. Я родом из Болгарии, повар. Я помешан на молекулярной пище, придумываю свои новые совершенно идеальные блюда, и так же, как и Эрик, выступаю за изменение сознания. Мечтаю, чтобы это все росло и развивалось, хочу, чтобы больше людей жили не едой, и не ее количеством, а наслаждались вкусом и качеством. В планах открыть сеть ресторанов молекулярной кухни, которая в будущем вытеснит простую. Скоро такие редкие на первый взгляд сейчас рестораны должны стать как современные пункты общественного питания. И думаю, Эрик поможет мне в этом. Спасибо.
  И он занял свое место.
  В этот же момент, прямо не вставая с пуфика, вмешался другой мужчина, который выделялся на фоне всех.
  Это был мужчина за сорок, лысый, скучный и очкастый. Одет он был в черный костюм с белой рубашкой. Все это было идеально выглажено. Образ его дополняли очки в черной оправе. Неизвестно, действительно ли у него были проблемы со зрением или он носил их для того, чтобы напустить на себя горделивый вид и привлечь к себе более уважительный подход.
  Без лишних оговорок, он проронил:
  - Эрнест. Диетолог, специалист по здоровому образу жизни. Выступаю против любых вредных привычек. Холост, придирчив. Пока не понимаю, зачем я здесь нахожусь, - и он замолк.
  - А вот я понимаю, чего я здесь нахожусь. Я, может быть, всю жизнь ждал этого момента, - вставил молодой парень в стильной свободной одежде, сидящий в окружении двух своих друзей, с которыми он пришел. - Я как-то всегда чувствовал себя не таким, как все. И вот вижу, что мой час и моих друзей настал. Мы музыканты, - и он указал на себя и своих друзей рядом. У меня своя студия, это моя группа, мы работаем в команде в своем стиле.
  Объяснить вам этот новый стиль музыки я не смогу, просто скажу название: пейдж. И скоро поставлю наши записи. Я ее композитор, так сказать, пишу музыку. Меня зовут Марко. Это Бонни, - указал он на друга справа, тот улыбнулся и поклонился сидя, - это Рико, он наш диджей, регулирует исполнение и звук.
  Мы действительно играем в новом стиле, который должен настроить людей на изменение себя в будущем.
  Наша музыка помогает открыть себя с другой стороны, без слов вводит в транс. Вашими словами я назову это электронной психоделической музыкой. У нас есть как быстрые, так и медленные композиции. Наши композиции должны настраивать человека на вибрации света.
  Все захлопали. Этот Марко рассказал обо всем так искренне, что все не могли сдержать эмоций.
  Следующим выступил Вольдемар.
  - А я, как хозяин этой квартиры, рад всех вас приветствовать у себя дома. Да, да, вот эта большая старая квартира моя. Знаете, раньше было время, когда она была полна людьми, потом все разбежались, - он грустно опустил голову. - Но сейчас я снова не один, и за это благодарен Эрику и Алексу. Пока это все.
  Энди похлопал его по плечу и дерзко, с вызовом вышел к Эрику в середину круга, где тот стоят, как будто его привязали к воздуху в одном месте, и обратился к собравшимся:
  - Дизайнер. Энди. Андрогин. Сейчас мы с Эриком пытаемся прояснить наше с ним видение этого понятия. Я уже даже немного вникаю в то, что он хочет сказать другим. Собираюсь создать коллекцию одежды для андрогинов, запустить новый стиль андрогинус. Сейчас уже в процессе создания эскизов. Вот сидит мой друг, визажист-стилист Эндрус, он из Литвы и плоховато разговаривает по-русски, потому что сам родом из Ирландии, - и он указал на рыжего низкого парня, сидящего на диване рядом с Алексом. - Он создает образ Эрика, - закончил Эндрю.
  В комнате оставался последний парень, который еще ничего не успел сказать. Им оказался журналист Лукас из Великой Британии, который стал говорить на ломаном русском с английским акцентом.
  - Хай. Я Лукас, и попытаюсь продвинуть новый образ мыслей в прессе и среди своих друзей. Об Эрике и всей нашей затее пока не буду писать, но вот почву для изменений приготовить можно. Хорошо было бы найти больше людей из средств массовой информации, - обратился он к присутствующим.
  Все закивали. Он закончил.
  Воцарилась тишина. Все уже высказались. Теперь же взоры всех упали на Эрика. Он понял, что пришла пора и ему что-то сказать. Прокашлявшись несколько раз и поборов дрожь в руках, он проговорил:
  - Даже не знаю с чего начать. Не хочу много слов. Попытаюсь донести до вас суть. Человечество замерло в развитии. Эволюция не может проходить так медленно, у нас уже просто нет на это времени. Позволить себе мы это не можем, потому что скоро все изменится. Необходима революция. Всего, пока что еще, во многом, ущербного человечества. У меня в планах создать целый концерн, индустрию будущего, которая вынесет человека на новый этап развития. Разумеется, это только внешнее проявление, но с чего-то ведь надо начинать. Мы с вами создадим человека будущего, андрогина, который сам будет всей Вселенной.
  Мне нужна ваша помощь. Я собирал вас специально, подбирая по необходимости наличия каждого в моей команде. Мы можем предложить людям множество перемен в самое ближайшее время. Необходимо дать людям те ощущения, которые они должны иметь в будущем. Вы должны дать им чувство полета, умение хождения по воде. Мне нужны от вас новые открытия. На нашей стороне высшие силы. Есть финансирование. Остается только действовать, творить. Вы гениальны. Каждый по-своему, я знаю это точно, так покажите же свой потенциал. Сделайте то, чего ждали всю свою жизнь, - и Эрик замер.
  Он сказал так мало и боялся, что никто не понял, чего же именно он от них хочет, но рассуждать больше было просто бессмысленно.
  Все равно, пока что каждый из этих людей был зациклен только на своих мыслях и своем роде деятельности, и выводить их всех из этого состояние во что-то более глобальное, сейчас было, по крайней мере, неразумно.
  Пока все эти мысли проносились в голове Эрика с бешеной скоростью, все поняли, что он уже завершил свою речь, и захлопали.
  Затем все это мероприятие превратилось прямо в какой-то клуб по интересам. Все чувствовали себя комфортно, повставали с пуфиков и, объединившись в маленькие группки, стали общаться между собой, обсуждая дальнейшие перспективы проекта.
  Эрика поразил тот факт, что никто из них не спрашивал его о зарплате. Все были благодарны хотя бы за то, что в них поверили, их разработки могли получить финансирование, и они могли наконец рискнуть. Результат же не мог предвидеть никто из них.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 7
  "Серебряный шанс"
  
  - Он хороший человек? - подозрительно спросила Дороти.
  - Он хороший волшебник. А какой он человек, и человек ли он вообще, я не знаю, потому что никогда его не видела.
  Фрэнк Баум "Волшебник страны Оз"
  
  
  Все читали в детстве "Волшебника Страны Оз"? Помните Гудвина? В чем заключался секрет его успеха? Разве в таланте? Э, нет. Он был просто смекалистым пронырливым парнем. В наше время многие уже давно не верят в мистику, а думают, и иногда вполне оправданно, что любое событие, кажущееся мистическим на первый взгляд, имеет под собой вполне логическое реальное объяснение. И подтверждают это тем, что наши предки, которые в большей степени верили в различные мистические события и случайности, а так же потусторонних существ, просто обладали ограниченными научными и интеллектуальными возможностями и попросту были менее образованы, чем мы. Вера в сверхъестественное, колдунов и волшебников сохраняется лишь там, куда цивилизация еще не дошла. Считайте это лирическим отступлением.
  Через неделю после собрания на квартире у Вольдемара, Эрик, Алекс, их дизайнер и стилист собрались вчетвером, чтобы продумать образ Эрика, с которым он сможет завоевать как можно больше людей из различных аудиторий. Своей задачей они поставили попытаться найти ключ к сердцу совершенно разных людей из различных сегментов.
  - Эрик должен выглядеть на сцене впечатляюще, - с горящими глазами выпалил Эндрус. - Никакие другие детали не должны отнимать зрительское внимание.
  На это наивное восклицание пиарщик Алекс сразу же запротестовал:
  - Послушай, если мы хотим добиться популярности, мы должны действовать совсем по-другому. Картинка, конечный результат, о котором ты говоришь, это, разумеется, хорошо и очень важно, но ты вообще представляешь, сколько работы мы должны проделать до этого?
  Эндрус посмотрел на него как на сумасшедшего. Вскочив с пуфика и яростно покрутив пальцем у виска, смотря на Алекса, чем вызвал небывалый подъем настроения Эрика, он выпалил:
  - Я? Ты это про меня? По-моему, все эти басни про маркетинг, бренд, героя - это твоя забота, - и он уставился на Алекса. - А я, - ударил он себя в грудь, и прокашлялся. - Как раз таки и должен думать вот именно об этой "конечной картинке", - перекривил он пиарщика и кинулся к бару.
  - Эрик может достичь успеха только благодаря его правильному позиционированию. Мы так же сможем увеличить наш бюджет благодаря продаже продукции, посвященной теме андрогина.
  - Ладно, не спорьте, - вмешался Эрик в попытке разрядить обстановку, - ведь мы для того и собрались сегодня здесь, чтобы обсудить все.
  Все притихли. Первым молчание нарушил Энди, который до этого момента стоял в углу, не шелохнувшись, и только обдумывал что-то.
  - Вот вдумайся, Алекс, ты ведь не сразу же понял, что именно от тебя хочет Эрик? - почесал он затылок. - Я - нет. Если он будет говорить этими своими витиеватыми фразами, у людей в головах не возникнет картинки. А они должны четко понимать, что он хочет им донести.
  - Да-да, ты прав, - быстро подхватил эту идею сам Эрик. - И я, и мой образ неоднозначен, людям будет очень тяжело понять меня поначалу. Я могу просто остаться недопонятым публикой. Да, я не спорю, какая-то отдельная маленькая аудитория, может быть, и осознает мой посыл, но для того, чтобы стать популярным у широких масс зрителей, действительно необходимо меня правильно позиционировать. Мой герой должен быть мужественным, привлекательным, загадочным. Так же он должен давать людям возможность поверить в собственную силу и мощь. Увидев меня и мое шоу, они должны сами захотеть стать не только частью этого, но и мной самим.
  - Ну, не прямо тобой, ведь тебя никто не будет видеть, но вот образцом для подражания ты должен быть. Ты, наш стиль, музыка и вся остальная наша тематическая продукция, - вставил Алекс.
  - Эрик должен стать интересным. А для этого он должен быть разносторонним. К сожалению, таковым он не является. Для того он и собрал команду. Поэтому Эрик будет такой себе изюминкой, кульминацией каждого шоу, но успех мы все можем получить, только работая слаженно. Вся команда должна создать образ того андрогина, которым мы сделаем каждого, кто будет с нами, - подхватил Эндрус.
  - Подожди, Андрус, - нахмурился Эрик, - по-моему, ты не до конца понимаешь то, чем я собираюсь заниматься.
  - Что же? - с недоумением посмотрел на него Эндрус.
  - Как бы тебе так сказать мягче, чтобы тебя не обидеть, ты думаешь, что мы просто создаём шоу и будем творить для людей образ, новый бренд, нового персонажа, которого мы сможем продать? Но андрогин не должен стать новым кумиром. Нет, кумиры появляются, взлетают и гибнут. Я не хочу власти, не хочу славы, денег. Своим заданием я вижу более глубокий переход. Я хочу помочь людям осознать то, что пришла пора изменений. Только в наших руках наше спасение. Время на исходе. Скоро придет новая эра. И люди должны быть готовы. Никакие шмотки и мишура не спасут, и я собираюсь постараться достучаться до них, передать всю глубину своих мыслей.
  Эндрус замахал руками.
  - Я понимаю, я понимаю. Но, - он поднял палец и ткнул им в Эрика, - вот если ты будешь так говорить, прослывешь каким-то фанатиком! И никто к тебе не пойдет. Ты ведь не секту собираешь. Ты хочешь, чтобы люди пошли за тобой? Значит, ты должен стать, как конфета. Привлекательным и вкусным. Таким желанным, чтобы тебя хотели съесть все, от мала до велика. Усек? - выдохнул он и уставился на Эрика.
  Тот, в свою очередь, тоже глубоко вздохнул и покачал головой.
  - Да. Я понимаю. Затем поднял руки, опустил голову и задумался о своем.
  Почему-то ему вспомнилась ситуация с одной старой цыганкой, которой он в принципе никогда не придавал никакого значения. Было и было. Все это прошло мимо него. Сейчас же, именно в этот момент почему-то тот случай всплыл в его памяти. Это произошло с ним примерно два года назад.
  Эрик возвращался с ненавистной ему работы.
  В парке, через который ему обычно предстояло проходить, сидела, по всей видимости, задержавшаяся в тот день цыганка, которая зачастую продавала там семечки и плела россказни про судьбу молоденьким девочкам за небольшие деньги.
  Эрик встретился с ней взглядом. Она встрепенулась, затем уставилась на него. Ускорив шаг, Эрик быстро прошел место, где она сидела со своими мини-товарами. Но волна любопытства захлестнула его. Он остановился, вытянул кошелек и, достав оттуда немного денег, уверенно развернулся и решительным шагом направился к этой гадалке-предсказательнице.
  Поравнявшись с ней, он быстро сел на скамейку рядом. Затем снова вскочил и протянул ей деньги.
  - Что ты хочешь узнать, дорогой? - улыбнулась она ему ртом с несколькими кривыми зубами-клыками, торчащими в самых неожиданных местах в разные стороны.
  - Будущее. Я хочу узнать, что будет со мной завтра.
  - А не боишься? - лукаво посмотрела ему в глаза цыганка.
  - А чего мне бояться? Меня что за углом ждет грузовик? - съехидничал он.
  Он относился к россказням этих уличных психологов очень скептично и собирался все сказанное ею делить на два.
  - Все чего-то боятся. Но зачастую больше всего люди боятся услышать правду, - сказала она, причмокнув. - Многие просят меня говорить все, кроме плохого. А знаешь почему?
  Эрик покачал головой.
  - Никто не хочет правды. Изменения - это всегда страшно. Легче жить в иллюзии. И пусть сотни лет у человека ничего не будет меняться, он все будет бояться и бояться. Бояться и бояться, - все тише и тише говорила она, будто пытаясь его загипнотизировать.
  Чувствуя, как у него стала кружиться голова, Эрик быстро попытался выйти из этого состояния и обратился к ней:
  - Так что? Что вы мне скажете? Хорошее, - тихо добавил он.
  Цыганка улыбнулась и протянула к нему руку.
  - Давай сюда свою левую руку. Переверни. Так. Отлично. Что же, как тебя зовут?
  - Эрик.
  - Эрик, - смешалась цыганка. - Даже не знаю, как начать. Как тебе это сказать.
  - Говорите, как есть.
  - Но я не хочу тебя обидеть.
  - Я не обижусь. Я хочу знать правду.
  Цыганка жалостливо посмотрела на него и продолжила:
  - Ладошка мягкая у тебя, ты мягкотелый, и душа у тебя мягкая, добрая. Нет у тебя гордости, Эрик. Ты позволяешь людям на тебе кататься. Идешь к ним душа нараспашку. Не могу сказать, что у тебя язык без костей, но тебе надо меньше открываться людям, больше слушать, о себе ничего не говорить. Скажи сам, послушай другого, сделай вывод. Не верь всему. Не верь вообще ничему. У тебя душа чистая-чистая, прозрачная. Таким, как ты, сейчас жить тяжело. Не знаю, можно ли такое говорить, но советую тебе, что ли, быть хитрее. Не жестче, нет. Но не доверять людям. Не верь ничему. Ни глазам, ни ушам. Проверяй все. И увиденное, и услышанное. Не держи в себе чувства. Имей свое мнение. Ставь свое "Я" выше всего остального. Не прогибайся, и ты заметишь, как все пойдет легче и лучше. Будь сильнее. Стань не таким доверчивым. Стань другим. Ты только себе зло делаешь своей добротой, покладистостью, доверием. Тобой могут воспользоваться. Проверяй, Эрик, проверяй. Только твое мнение должно быть главным! - пульсировало у него в висках.
  - Эрик, Эрик, - как сквозь сон услышал он, и почувствовал, как кто-то стал сильно трепать его, как тряпичную куклу.
  - А? - встрепенулся он.
  - Ты с нами? - над ним склонился Алекс. - Ты что заснул? - рассмеялся он.
  - Да нет. Так, что-то навеяло, - махнул рукой Эрик. - Вернемся к нашим баранам. Так к чему мы пришли сегодня? - попытался подытожить он, отгоняя от себя мысли о цыганке.
  - Так-с, - протянул Алекс. - Я попытаюсь сложить все мысли в своей голове воедино. Слушайте! - при этих его словах все замерли и уставились на него так, будто он действительно собирался выдать им какое-то откровение. Это его совсем не смутило, и он стал рассуждать вслух:
  - Итак, для того, чтобы на тебя обратили внимание, нам необходимо шоу, Эрик. Но главное с этим тоже не переборщить, а то еще сделаем из тебя клоуна. Это может быть как великим открытием, так и полным провалом, и мы должны быть к этому готовы.
  Сцену, на которой ты будешь выступать, мы сможем построить за несколько месяцев. Площадку для этого за городом я уже нашел. До этого разместим по всему городу рекламные плакаты, намекающие на то, что скоро произойдет момент того, как избранные будут приглашены на определенное мероприятие. Во всех СМИ будут появляться неожиданные объявления, подсознательно указывающие людям на скорый приход перемен.
  Не все сразу же смогут стать частью этой большой машины. И от этого желание еще только усилится. Начнем с малого и попытаемся перенести это на весь мир.
  Твоего лица во время первого выступления не будет видно, чтобы никто не знал, как ты выглядишь. То, что они не будут его видеть, придаст тебе таинственности. Каждый захочет узнать тебя и, как и все, что мы не видим, мы наделяем теми качествами, которые имеем в себе сами и которые нам нравятся, так они наделят и тебя даже тебе не свойственным.
  Сверху на тебя будет падать свет. Низ же будет окутан дымом. Ты появишься на сцене, как Бог, медленно приближаясь к людям. Остановишься ты лишь для того, чтобы твое лицо осталось незримым.
  На тебе будет мантия серебристого цвета в пол, полы которой непроизвольно двигаются сами по себе то вздымаясь, то опускаясь обратно. На мантии будет изображена черная полоска на шее, как у священника, и все это будет дополняться высоким черным кожаным воротником с острыми краями.
  Это должно быть грандиозным действием, но в то же время оно должно отличаться от обычных шоу, которые есть сейчас.
  Во время этого произойдет введение людей в транс, чтобы им легче было воспринимать информацию, которую ты будешь им нести. Этого мы сможем добиться благодаря новой музыке в стиле пейдж и другим звуковым эффектам.
  Никаких гипнотизеров мы нанимать не будем: зачем тебе делить с кем-то славу. Ты плюс звуковые эффекты, и этого достаточно.
  Сцена, на которой ты будешь выступать, будет полна зеркал.
  Ты, Эрик, будешь стоять, и будет виден только низ, - туман, свет, под которым будет переливаться всеми цветами радуги твоя серебристая мантия, и шея с воротником, затем будет идти зеркальный эффект, за которым будет спрятано твое лицо.
  Потом, когда эта аудитория заинтересуется, будет продвижение, и ты будешь собирать их уже на площадях.
  Ты должен понимать, что все это будет происходить дальше, а не то народ просто сойдется и разойдется.
  Но для начала нам необходимо выбрать аудиторию, которую мы пригласим на первое собрание. Люди должны почувствовать себя избранными, уникальными. Они затем не удержатся и непременно станут хвастаться тем, что именно они присутствовали на этом грандиозном мероприятии. Каждый втайне стремится стать избранным. Для этого нам надо выбрать знаменитых людей из разных областей и заставить их прийти.
  Мы должны дать им знак, который создаст в головах людей эффект письма из Гарри Поттера. В нем надо отметить, что этот человек особенный.
  Поэтому при выборе людей для первого мероприятия стоит сосредоточиться на тех, кто готов на это перевоплощение.
  Алекс замолчал. Все четверо, как зачарованные, сидели и представляли будущее шоу.
  Понятное дело, что работы предстояло еще много, ведь помимо появления одного Эрика, необходимо было предусмотреть использование всех спецэффектов. Но даже от одной мысли о возможности реализации этой задумки у каждого из них перехватывало дух.
  - Я думаю, что приглашения будут высылаться людям отдельно, - быстро затараторил Эрик, не отводя глаз с одной точки, будто он видел это приглашение уже сейчас прямо перед собой.
  Как на сенсорном экране, он водил пальцами по воздуху, пытаясь показать собравшимся свою мысль.
  - Оно будет выглядеть очень заманчиво, - начал он, продолжая водить пальцами по воздуху. - Мы назовем это "Серебряный шанс". "Серебряный шанс", - еще раз повторил он, как эхо. - Первые серебряные шансы получит тысяча человек. Тысяча избранных, - Эрик сделал особое ударение на этом слове. - В длинном прямоугольном конверте, сделанном из бумаги в старом стиле. Знаете такую старую почтовую бумагу, желтую, как старые картинки?
  И когда человек его откроет, начнут сыпаться блестки, невиданные человеком раньше.
  Когда какое-то количество блесток выпадет, пальцы сами потянутся внутрь, и вытащат оттуда такой желанный и невероятный серебристый билет, на котором будет написано, - Эрик остановился.
  Его руки замерли в позе открытия билета. Все сидели с открытыми ртами. Их лица выражали только одно: "и...?"
  - Там будет написано:
  Erik Androgyn
  Silver chance
  Из миллиарда людей только 1000 попадает на это собрание.
  Вы особенные.
  Портал в будущее откроется...
  И снизу мы помести дату. К примеру, Sept. 1, 19 p. m. Под этим напишем улицу: street. Опишешь там координаты, где ты нашел площадку, - указал он рукой на Алекса.
  Тот послушно кивнул.
  Все последующее время СМИ стали пестрить различными объявлениями, смысл которых изначально был непонятен для обычного, не вовлеченного в это человека.
  Появлялись заголовки, рекламные ролики, плакаты такого образца:
  "Хочешь шагнуть в будущее? Сделай это с нами. Скоро".
  "Уверен ли ты в завтрашнем дне? Стань сегодня собой в будущем. С нами. Скоро".
  "Открой для себя портал в будущее. Скоро".
  Поначалу люди не обращали на это никакого внимания. Воспринимали, как рекламу нового заведения или какого-то продукта.
  Затем внимание на улицах стали привлекать странные люди, которые не просто не приставали к прохожим, а, что было еще более поражающим, вообще ничего не делали. Просто ходили и смотрели, всматриваясь в их лица. Не было видно их глаз. Они были все страшно худыми, одетыми то в облегающую, то, наоборот, в мешковатую одежду серебристого, черного, серого цветов. Лица их постоянно чем-то прикрывались. Это нельзя было назвать масками. Иногда это была часть головного убора, иногда самой одежды. Порой свисали какие-то куски ткани, как вуали, а иногда на них было столько грима, что черты лица просто пропадали под ним.
  То они ходили поодиночке, то все собирались, сбивались в кучу и начинали танцевать какие-то странные, одним им известные танцы под непонятную музыку и с неизвестными движениями.
  Все это зачаровывало людей. Они застывали. Каждый хотел понять загадку появления этих странных личностей.
  Что их объединяло? Что они хотели всем этим сказать? Ведь они ни к кому не приставали, не навязывали никакую продукцию, а их методичные движения и загадочность наоборот привлекали людей, как мышей в ловушку.
  Усыпляя бдительность, эти странные люди манили всех к себе.
  - Что это? Рекламная акция?
  - Не знаю.
  - Что это?
  То и дело слышались возгласы и перешептывания.
  Никто не знал, где он в следующий раз встретит этих странных людей, постоянно ритмично выполняющих какие-то завораживающие движения и смотрящих абсолютно нейтрально, даже отрешенно.
  Они бросали на прохожих и собравшихся зевак такие взгляды, не иначе, как те им мешали.
  Затем появились странные белые автоматы - коробки, будки, в которых могло поместиться три человека. Их разместили в разных районах: в парках, на площадях, то есть, в местах массового сбора людей.
  Одни были светло-серебристые. Другие то ли белые, то ли серые. На солнце они блестели и переливались.
  Ночью они начинали мерцать странным цветом, переливающимся различными холодными оттенками.
  Будки не имели ни окон, ни дверей. Никто из людей как ни пытался туда зайти, так и не смог этого сделать.
  Все же разгадка не заставила себя ждать.
  Один из странных подошел к будке, дотронулся до нее рукой, и в ней открылся проем, в котором он скрылся. Сколько собравшиеся ни ждали его возвращения, он не появлялся. Он не вышел ни через час, ни через два. Люди организовали дежурства. Он не вышел и через три дня. Все стали двигать будку.
  Под ней не было ни люка, никаких других отверстий.
  "Мы же не могли его проморгать? Куда он мог исчезнуть?" - стали удивляться все. Люди даже начали ругаться. Дошло чуть ли не до драки.
  Люди настолько помешались на этих странных личностях, что даже стали поговаривать о космических пришельцах и возможной скорой атаке. Всем стало казаться, что инопланетяне уже среди нас, и собираются делать эксперименты.
  - А как ты иначе объяснишь, что они не общаются? Что они так укоризненно смотрят, когда мы за ними наблюдаем? - начала кричать одна толстая женщина средних лет.
  Толпа стала ей вторить.
  И тут из-за угла появилась кучка этих странных, опять же движущихся в танце. Их костюмы отбивали свет и играли каждой клеткой.
  Все стали толкать друг друга локтями, перешептываться, показывать пальцами.
  Вдруг раздался спокойный возглас какого-то мужчины сзади:
  - Да не переживайте вы. Это просто андрогины.
  Толпа обернулась. Сзади них стоял простой по виду скромный мужчина средних лет.
  - Кто? - удивленно обернулись на него все и уставились. Сверля его взглядами и требуя объяснений.
  - Андрогины, - чуть ли не по слогам спокойно ответил им он.
  - Какие еще андрогины? - напали на него все, смотря вслед удаляющимся странным существам, которые, казалось, не обращали на них ни малейшего внимания.
  - Люди будущего.
  - Как интересно! А мы тогда кто? - уперла руки в боки все та же плотная женщина, про которых в народе говорят баба-огонь. Она крайне рассвирепела.
  - Вы? - с ухмылкой проговорил мужчина, всем своим видом напоминающий то ли на сантехника, то ли учителя физики или труда в школе: наполовину поседевшие волосы, блеклые глаза, явное безденежье, стоптанные кроссовки, старые джинсы американского стиля и синяя мягкая рубашка в серо-черную клетку. - Решайте сами, - ответил он и стал уходить.
  Толпа двинулась за ним.
  Они не собирались отпускать такой источник информации.
  - А что они ищут? Куда они идут? - затараторили все, перебивая друг друга.
  - Они ищут портал, - спокойно сказал мужчина.
  - Портал?
  - Какой портал?
  - А где их портал?
  - Пойдемте, здесь недалеко, - лукаво поманил их мужчина.
  Вся толпа последовала за ним. Скоро они приблизились к парку. Там стояла очередная будка. В ней как раз, один за другим, сейчас исчезали "андрогины".
  - Это их портал, - указал на все происходящее рукой мужчина.
  - А как?
  - Куда они исчезают?
  - Как им хватает места?
  - Как нам туда зайти?
  Град примерно таких вопросов посыпался на нашего непонятного сантехника.
  Но он только стоял и молчал. Андрогины все пропали в будке.
  Все стояли с открытыми ртами.
  Никто не догадался спросить, а откуда он это знает. Все были просто ошеломлены и озадачены.
  - А как нам туда зайти? - злобно крикнула маленькая девочка.
  - Никак, - тихо ответил мужчина. - Вы же не андрогины.
  И спокойно пошел прочь. Сколько толпа не гналась за ним, он был непреклонен. Просто зашел в метро и скрылся.
  С этого дня газеты стали пестрить этой новостью.
  По телевизору, в Интернете и в других источниках информации появлялись фото этих странных существ. С предположениями вплоть до инопланетного вторжения. К тому же это происходило во многих странах одновременно.
  - Обложили, - возмущались все.
  Ажиотаж с каждым днем становился все больше.
  Люди хватали листовки с непонятным содержанием, которые появились на газетных прилавках без продавцов. Просто подходи и бери.
  Никто не понимал, почему власти ничего не делают. В интервью по новостям отвечали невнятно:
  - Реклама нового продукта.
  - Новая линия одежды.
  - Самовыражение.
  - Новая субкультура.
  Все это еще больше навеивало людям сомнения и интерес.
  Каждый мечтал стать если не одним из андрогинов, то хотя бы понять их секрет.
  Потрясающе интересным фактом был тот, что среди них не было женщин.
  Несомненно, это обижало представительниц прекрасного пола.
  - Что, у этих инопланетян, дискриминация? Что с ними? Что за андрогины? - с таких вопросов начинался день в семьях, и с этими же вопросами люди ложились спать. Все хотели стать частью этого секрета.
  И старые, и малые, и бедные, и богатые. Скоро все знали о существовании андрогинов и о странных будках - порталах. Ходили слухи, что андрогины не спят, не болеют и питаются неизвестными источниками энергии.
  - Может, в этих будках что-то есть?
  - А может, по этим будкам они переносятся на свою планету?
  - Может, это корабли, на которых они прилетели?
  Каких только странных предположений не было. Каково же было удивление "избранной тысячи", когда они в один прекрасный день получили конверты. Когда секретарша принесла Борису, известному юристу и, по совместительству, старому еврею ежедневную почту, он чуть не пролил кофе на важный документ, когда получил конверт из старой кофейной бумаги и странного вида печатью с надписью: "Эрик - Андрогин".
  С другой стороны был написан адрес его фирмы и его имя.
  - Выйди! Выйди я сказал, - сначала пискнул, а потом рявкнул он.
  Затем, опасаясь слежки, Борис спустился со стула с конвертом в зубах и сел под стол. С минуту он сидел, не двигаясь, боясь, что его засекут и заберут конверт. Там он сбивчиво несколько раз перечитал свое имя, чтобы не было ошибки, и дрожащими руками стал открывать конверт.
  В руку посыпались волшебные звезды, маленькие блестки. Все это он, как ни пытался, и сразу, и после, от рук отодрать просто не смог.
  Он дрожащими пальцами залез в конверт.
  Там он нащупал что-то твердое и худое. То ли ламинированное, как важный сертификат, то ли просто изготовленное из картона или твердой бумаги.
  Не в силах больше сдержать любопытства, он вытащил содержимое конверта и, вытерев пот со лба, уперся глазами в него. Перед ним был пригласительный билет серебристого цвета, на котором было написано так:
  
  Silver chance
  
  Из миллиарда людей только 1000 попадает на это собрание. Ты особенный.
  Портал в будущее для Тебя откроется:
  
  Внизу стояла дата проведения мероприятия и место. Все действие было назначено на семь вечера.
  Прижав этот листик к сердцу и быстро спрятав под пиджаком, Борис не выдержал, снова выхватил его и прижал к губам.
  - Я знал. Я знал, - то и дело твердил он про себя. - Я всегда был особенным.
  С этого дня он стал странным, дерганым, и походил на законченного психа. Он все присматривался к другим: нет ли у них таких же "Серебряных шансов"? Уж слишком приятно для него было чувствовать себя одного именно тем особенным. Достойным быть человеком будущего, андрогином. Он стал меньше разговаривать с женой, матерью, детьми. Все закрывался и смотрел на билет. Он даже спал с ним. То прятал его, то клал в карман. Он боялся, что кто-то заподозрит его в этом. Что он не сможет дойти до собрания или что пригласительный украдут. Борис так же стал заглядывать в каждое первое попавшееся зеркало или витрину. И все смотрел на свой вес, внешность. Смотрел и не верил: а может быть, после этого события его внешность изменится? Затем у него после шока и радости наступил период кризиса. Он стал бояться: а вдруг его выпотрошат? А вдруг инопланетяне заберут его в рабство? Но потом он снова выдохнул, успокоился. Он особенный, он король и его могут только забрать в новую расу. Его сделают бессмертным. Всесильным. Он сможет все. Может быть, его заберут в космос. Какие только мысли не лезли ему в голову.
  Он перечитал все сообщения в Интернете про андрогинов. Распечатал их фото. Прочитал все про эти странные будки-порталы, где они исчезали. Сам он исчезнуть не боялся. Он осознал: он ждал этого всю свою жизнь. Представил как он бросит ненавистную ему работу. Надоевшую жену, которая считала его импотентом, или просто хотя бы вылечится от своих сексуальных проблем, одышки, потливости.
  И таких, как Борис, было еще девятьсот девяносто девять человек. Только некоторые из них отнеслись к этому скептично. Но приехать собирались все. Любопытство пересиливало весь страх. И вот долгожданный момент настал. Эрик и не ожидал такого ажиотажа. Он, безусловно, верил в то, что Алекс профи, но не настолько.
  Сцену и зал ему сконструировали отдельно. Все это место находилось за городом в большом павильоне, издалека напоминавшем огромный цирковой шатер. Вроде бы ничего примечательного: натянутая на нитках серая ткань.
  Весь шатер был огражден железными заграждениями и охранялся большим количеством охранников. В двух местах стояли гарды с металлоискателями и пропускали людей через штуковины, похожие на те, которые размещены в аэропорту.
  Толпа людей стала собираться задолго до наступления семи. К сожалению, вокруг не было ни ларьков, ничего, где люди могли бы купить воды или подкрепиться. Поняв свою оплошность, Алекс уже к четырем дня наладил продажу еды и напитков.
  В шесть всех стали пускать. Люди ломились внутрь, как на премьеру долгожданного фильма.
  - Вот овцы, - сквозь зубы промямлил Эндрус, смотря на все происходящее. - Откуда они знают, что их здесь ждет?
  - Ты слишком к ним неблагосклонен, - сказал Алекс, улыбаясь и то и дело крутя головой, как бы сам хваля себя за то, какой он классный, что все это организовал. - Посмотри на них, - поднял он руки перед собой, указывая на всех собравшихся. - Мы смогли их зазвать!
  - Их же надо еще удержать, - сплюнул Эндрус и отошел внутрь.
  - Да ну тебя, - махнул рукой Алекс и продолжил любоваться толпой. И с воплем. - Да что же я здесь стою? Может, что-то еще надо? - побежал вниз по лестнице в шатре.
  C трудом протолкавшись, как будто они куда-то опаздывают, люди наконец проникли внутрь шатра. Помещение внутри напоминало здание старого покинутого завода. Во многих местах создавался вид чего-то недостроенного и незавершенного. После входа люди сразу же попадали в длинный прямоугольный проход, который напоминал катакомбу: темно, сыро и только в кое-каких местах то появлялись, то исчезали блики света. Зеленого, желтого, оранжевого или красного. С "потолка" свисали различного вида непонятные паутины и лампочки с раскаленными красными огоньками внутри.
  Учитывая, что людей было много, они быстро заполонили почти весь этот прямоугольник, который в шатре располагался полукругом.
  Люди столпились. Благодаря хорошей вентиляции было не жарко, наоборот, некоторые стали даже прозябать. Всех сковал не только интерес, но какая-то доля страха. Может быть, некоторые только сейчас задумались: а чего они вообще сюда пришли? Может быть, сейчас пустят газ и потравят здесь всех? Как их угораздило угодить в эту ловушку? А может быть, это вообще какой-то террористический акт?
  Вдруг все почувствовали какое-то непонятное веяние, от которого все их внутренние органы сделали двойное сальто. Многие стали прикасаться к своим волосам, проверяя, не встали ли они дыбом. Но не успели они начать паниковать, как с внутренней стороны прямоугольного прохода один за другим на одинаковом расстоянии друг от друга стали открываться двери-люки, выполненные в форме полумесяца. Из того помещения, куда они вели, бил неестественно приятный яркий свет, который сразу же оживил все пространство внутри прямоугольника. Так же всех поманило благоухание, которым было насыщено то, что находилось дальше. Аромат тысячи разных цветков, с примесью холодной свежести водопада и лесной хвоей, - каждый не только ловил что-то свое, но и этот запах-хамелеон постоянно менялся, сводя людей с ума. Проникнув внутрь, все увидели огромный квадратный зал со стенами, обтянутыми тканью черного цвета. Большое пространство перед сценой, полной зеркал и спецэффектов, было заполнено стульями, на которые должны были прийти люди по приглашениям.
  Люди рванули в надежде занять лучшие места.
  Когда же все уселись, странным оказалось то, что никто ничего не объявлял, все просто сидели и ждали чего-то сверхъестественного. Даже сами не зная чего.
  Совершенно неожиданно свет погас. Все погрузилось в кромешную тьму.
  Заиграла странная музыка. Она появилась не извне, а просто зазвучала в головах людей. Как будто это они сами были ее источниками, а не что-то вокруг.
  И тут все замерли, потому что увидели, что там, где должна была располагаться сцена, появились клубы дыма бело-серого цвета, которые становились все больше и окутывали невидимой пеленой все вокруг. Две полоски света упали на сцену. Тень человека стала появляться издалека. Он все приближался и приближался к людям.
  - Где он? Откуда он?
  Он находился за тысячи миль от них. Сначала это был вовсе не человек, а просто точка. Затем она становилась все больше, и они наконец смогли увидеть очертания фигуры. Это был мужчина. Мужчина в мантии. Она колебалась на нем, следуя невидимым порывам ветра. Когда он приблизился, все смогли понять, что она ярко серебристая. Сверху на нем был черный острый воротник, а вот лица не мог разглядеть никто. То ли оно терялось в клубах дыма, то ли игра света его скрывала. Человек стоял и не шевелился. Только как в такт музыке двигалась его мантия.
  Тишину разбил голос этого неизвестного. Самый непонятный звук в мире. Эрик говорил своим голосом, но во всех микрофонах звучал другой, неземной, космический¸ чтобы было непонятно, что говорит именно он.
  Его голос исходил из глубин земли, заполнял уши, голову, пространство внутри человеческого тела, полностью обволакивая человека изнутри.
  Слыша его, все просто теряли голову. Как будто там присутствовало какое-то устройство, преобразующее голос Эрика в гипноз.
  "Я - мессия, который предстал пред вами, и вы можете подвергнуть меня судьбе Иисуса Христа, распять меня и мои слова, с помощью которых я обращаюсь к Вам. Но час прихода новой эры уже близок, и я гарантирую вам прозрение, изменения и успешное прохождение дальше, если вы пойдете за мной путем духа", - начал пульсировать в людях его голос.
  "Я смог отойти от земных дел и открыть свой взор действительным переменам, через меня Творец обращается к вам, взывая отойти от привязанности злу, служения тьме. В новом мире, который скоро придет, этому просто не будет места. Приход новой эры можно только отсрочить, но бороться с этим бесполезно. Все, что существует сейчас, будет охвачено изменениями.
  Вы и так избранные. И ваша задача - нести просветление дальше. Если же вы не обратите внимания на свое совершенствование путем духа сейчас, потом вас уже ничего не спасет: ни ваши деньги, ни ваши мольбы к Господу. Вы не сможете закрыть окно и сидеть дома или в бомбоубежище.
  Поэтому чтобы помочь вам, сейчас Творец посылает вам меня и других таких как я. В данный момент наша планета охвачена злом и глупостью в чистом виде, проявляющемся в потребительском отношении и потакании своим животным инстинктам, эгоистичном отношении к окружающим, обмане, лицемерии, агрессии.
  Этим люди сами уничтожают себя. Человеческая раса может самоочиститься, просто исчезнуть, потому что не хочет понимать космических законов. Вся Вселенная уже давно так не живет. Пока жители Земли будут зацикливаться на своих мелких проблемах и нуждах, избегая познания процесса мироздания, все это будет вести только к катаклизмам и полному самоуничтожению всей человеческой расы.
  Квантовый скачок, переход в четырехмерное пространство полностью разрушит понятие власти на Земле, потому что все, что она призвана сейчас нести, это только зло. Впоследствии индивидуализм сменится коллективизмом, люди объединятся в общины.
  Вы привыкли к большим объемам пищи, чем вам необходимо для существования. Те, кто хочет пережить переход и отправиться затем дальше, должен быть облегчен в прямом смысле слова, для возможности существования на частотах выше, чем сейчас. Для этого вам необходимо полностью отказаться от потребления веществ, дурманящих ваш разум. Алкоголь, никотин и наркотики должны быть полностью исключены.
  Что же касается особенностей питания, так же исключениями должны стать мясопродукты, можете пока оставить рыбные изделия и мясо птицы, но в дальнейшем вы должны отречься и от них. Вегетарианская еда: каши, фрукты, овощи, живые витамины в виде свежевыжатых соков и минеральная вода - отличный рацион для вашего выбора.
  Вы должны забыть о любой промышленной обработке пищи: консервированные, модифицированные вещества, полуфабрикаты и прочее сейчас наполнены негативной энергией, которая копится в них даже в местах продажи. Мало того, они содержат канцерогенные вещества, и вредные для человеческого организма соединения.
  Вы должны спросить себя: ради чего я это делаю? Чего я хочу? Хочу ли я тратить свое время зря, а потом понять, что слишком поздно что-то менять? Хочу ли я хорошего самочувствия себе, как залог моего будущего или я хочу быть прислужником, марионеткой индустрии?
  В простоте залог совершенства, но это не касается питания.
  Человечество за время своего существования значительно облегчило себе жизнь, придумав фастфуд, дополнив пищу различными химическими добавками. А чего только стоит болезнь потребления сахара? По-моему, худшим, что человечество придумало, является рафинированный сахар.
  Можно посыпать банан усилителем вкуса с примесью бекона, и, закрыв глаза, вы не отличите подмены, вам будет казаться, что вы потребляете бекон.
  Вот только кто от этого выиграл? Какая от этого польза для организма? Так ешьте фольгу, только не забудьте щедро посыпать ее усилителями вкуса.
  Посмотрите на вашего кота, если он, конечно же, попав в ваши руки, не стал обжорой, похожим на вас и абсолютно не разбирающимся в пище. Он никогда не съест то, что не требует его организм и больше, чем может вместить его желудок. Он будет отходить от миски, когда почувствует, что все, хватит.
  А люди? Вы потребляете пищу не для энергии и не для продолжения здоровой жизнедеятельности, вы просто наполняете себя, пока не почувствуете, что голод вас оставил. Если вы хотели отвернуться от себя, вы выбрали прекрасный кратчайший путь. Теперь же я советую вам повернуться к себе лицом.
  Какими вы станете?
  После перехода произойдет полный отказ от пищи в том виде, в котором человек представляет это сейчас. Люди будут существовать, получая энергию космоса, духовно питаясь прекрасными звуками, светом, цветами и запахами.
  Будут дополнительно выращиваться растения для получения необходимых цветов и запахов. Человек будет не так чувствителен к радиации, и сможет исцелять себя сам, своими мыслями. Человек станет настолько творческим, гениальным, что с помощью силы своей мысли он сможет тотчас же реализовывать свои желания, обеспечивая себя всем.
  Тем, кто пройдет дальше, будет подвластна левитация. Так же ясновидение и яснослышание. Благодаря тому, что ваши тела утончатся, и вы станете более легкими, полупрозрачными, вы сможете летать, ходить по воде и самостоятельно быстро передвигаться.
  Люди сами виноваты в том, что приход новой эры неизбежен. Это единственный способ спасти землян от массового утопления в материальном. Главная задача: избавить нас от зацикленности на этом и агрессии, жажде власти, которая выливается в миллионы смертей, которые происходят в ужасных войнах. Поэтому стоит ускорить эволюцию. Можно констатировать, что человечество само подписало себе смертельный приговор.
  По приходу новой эры на земле останутся только те, кто готов к творчеству наравне с высшими силами. Вы поймете, что прошлое, настоящее и будущее - все идут параллельно и находятся одновременно как в вечном покое, так и в движении. Вы сможете как находиться в настоящем, так и видеть, и быть в прошлом, и чувствовать свое будущее для возможности корректирования возможных ошибок.
  Одаренные и готовые к переходу перейдут в мир "4-D", те же, чье духовное развитие их превосходит, - в "5-D".
  Но пока вы здесь, и вам придется еще пройти через много трудностей и даже физических страданий, чтобы очутиться там. Или не оказаться. Процесс запущен и неумолимо приближается. Он принесет только лучшее.
  Каждый человек есть подобие Творца, Бога. И мы должны быть готовы к сотворчеству с Ним. Мы призваны творить мир вокруг нас наравне с высшими силами. Для этого каждый должен подняться над себялюбием, служить ближнему, отказаться от земных позорных благ, тех, коими мы сейчас их представляем: деньги, связи, власть, агрессия, насилие. Каждый должен открыть Бога в себе и стать таким себе маленьким Богом-творцом. Поверьте, каждому это может стать доступно. Вы уже готовы к творчеству. Переход уже запущен и в ближайшее время произойдет его первый этап".
  Речь Эрика закончилась. Зал растворился во тьме. Никто не говорил ни слова: все были озадачены после услышанного только что и сидели в ожидании.
  Через пару минут весь зал наполнился светом, который шел из-под низа.
  Все видели друг друга, в каких-то различных цветовых оттенках. Люди переглядывались с вопросом: как это понимать? Что произошло?
  Неизвестно откуда, как будто упавшие с потолка, перед людьми возникло два листа.
  Один был маленький и твердый. Он имел название: брошюра. Этот лист спокойно опустился на колени к каждому.
  ***
  Брошюра
  Еда для облегчения.
  1. Растительная пища: каши, овощи, фрукты.
  2. Минеральная вода, свежевыжатые соки.
  3. Возможно потребление на этапе отказа от мяса, продуктов из птицы и рыбы.
  Полный отказ от:
  1. Никотин, алкоголь, наркотики.
  2. Мясо животного происхождения (кроме мяса птицы и рыбы), так как оно наполнено негативной энергией смерти.
  3. Консервированные продукты.
  4. Продукты, прошедшие промышленную обработку.
  В дополнение к поддержанию вашего физического здоровья с помощью правильного питания, вы так же должны поддерживать здоровье духовное.
  Отказ от негативных контактов: тех людей - близких или знакомых -
   которые деструктивно, токсично влияют на вас и ваше развитие.
  Со знакомыми: полный разрыв.
  С близкими: пытаться видеться как можно меньше.
  Очищение сознания: медитативные практики для лучшего понимания космических законов.
  Положительные духовные поступки на благо других.
  Отказ от просмотра любых негативных источников в СМИ:
  - агрессивные передачи;
  - ужастики;
  - новости с плохим контекстом.
  Выполнив эти увещевания, еще до перехода, вы почувствуете легкость и будете меньше болеть и более трезво смотреть на вещи.
  ***
  Другой же лист повис перед ними в воздухе. Переливаясь серебристым светом, он мерцал и передвигался. Сверху на нем красовалось слово "Договор".
  Таким образом, после выступления Эрика предполагалось подписание договора с каждым человеком о готовности перейти на новый уровень. С каждым желающим. Он подразумевал под собой договоренность о том, что он согласен стать новым человеком будущего, полностью понять и истребить все то, что тормозит его на пути к развитию. Подписавшие этот договор становились объектами наблюдения. И должны были отвечать за изменения в е своей жизни: в договоре было зафиксировано, что будет происходить мониторинг того, как человек себя ведет и стремится ли к изменениям в жизни. Почти все безукоризненно его подписали. На места тех, кто отказался, упали красные языки света, напоминающие пламя, и в зале заиграла сирена. Все поняли, что им пора на выход. Таким образом, людей, отказавшихся от подписей, не оказалось. Все хотели досидеть до конца, узнать, что же будет дальше. И то ли любопытство, то ли жажда изменений заставили их подписать неизвестный им документ, позволяющий какому-то неизвестному Эрику следить за их жизнью и вмешиваться в нее при необходимости.
  Так началась новая эра в жизни Эрика-Андрогина. Эра становления.
  
  
  
  
  
  Глава 8
  Концерн
  
  Выступления Эрика проходили на "ура". И вот, наступил момент, когда членам команды следовало решить вопрос относительно дальнейшего развития их предприятия. А заключалось это в создании концерна, который бы смог создать не только человека будущего, но и аппаратов, техники будущего. В этом взгляды Эрика и некоторых членов его команды и разошлись.
  Дизайнер Энди видел все только во внешнем проявлении. Он относился к созданию концерна, как к созданию какой-то новой субкультуры. Эрик же был категорически не согласен. Первый серьезный спор разгорелся в квартире Вольдемара во время обсуждения этой темы.
  - Ну и как ты вообще представляешь себе этот концерн, Энди? - сначала спокойно и с интересом обратился к своему коллеге Эрик.
  - Концерн? Ах, концерн, - засмеялся Энди, - ну что же, концерн - это будет большой хлев. Много таких хлевов в разных городах мира. По размеру, как завод, фабрика, огромный склад что ли, где будут представлен летательные аппараты, вещи, и тому подобное. Каждый из участников команды сможет показывать что-то свое. Люди изначально будут входить в большой павильон, где будет куча спецэффектов, начиная от запахов и заканчивая звуком. В отдельных секциях будут представлены различные изобретения, в том числе добавим туда молекулярный рынок, кабинет здорового питания, магазин экологического питания. Сейчас это все в разработке, Эрик.
  - А что в этом концерне будет говорить людям о необходимости продвижения дальше?
  - Что-что? Конечно же, ты, Эрик, - усмехнулся и сплюнул Энди.
  С каждым днем он становился все наглее и наглее, и начинал уже просто дерзко хамить Эрику.
  - Нет, так не пойдет. То, что вы хотите построить, - это так, просто нажиться.
  - Что значит, нажиться? - вклинился Алекс.- Ты ведь сам этого хотел. Создать концерн. А теперь мы создаем сеть концернов по всему миру.
  - Нет, я хотел совсем не этого. Все это надо переделать.
  - Это исключено, - махнул рукой Алекс, и чуть ли не завопил. - Ты что? Все уже на мази. Скоро мы планируем череду грандиозных открытий. Процесс уже запущен. Все, Эрик, все!
  - Да как же ты не понимаешь, - устало проговорил Эрик. - Все то, что вы хотите предложить, это искусственно. А то, что искусственно, непременно когда-то умрет. Да, вы хотите создать один имидж, одни взгляды, навязать людям общие вкусы, музыкальные предпочтения, но ведь это будет только очередной модой. И значит, это не навсегда.
  - Так ведь ты же этого хотел. Сам. Зачем иначе ты собирал команду?
  - Я? Нет! Вы все не так поняли. Все то, как вы это поняли, не сможет осуществить то, к чему я стремлюсь. Вы только хотите дать им внешние проявления и запустить образ внутреннего мышления. Именно шаблонный. Я же хочу помочь им представить новую реальность, которая ждет их в будущем и помочь к ней приблизиться. Я хочу, находясь здесь и сейчас, сегодня поменять их понимание окружающего мира и их отношение к нему, по большей части, пользовательское и помочь им трансформироваться в человека будущего. Ваша задача, и всей этой мишуры - это помочь им визуализировать то, что они будут иметь дальше, то, что они смогут читать мысли друг друга, станут более легкими и смогут обладать способностями к левитации, телекинезу. Мы должны сейчас помочь человеку ощутить то, что будет с ним в будущем, чтобы он захотел меняться. Как можно быстрее. Новый мир, который мы им несем, пусть пока только в словах, звуках, образах, музыкальном сопровождении, вкусах, запахах, должен быть похожим, хоть и искусственно созданным, на то, что они будут иметь в будущем. Энди, пойми: я не хочу создать бесполый образ, к которому люди захотят стремиться.
  Человек будущего, о котором я рассказываю, прежде всего, это духовное существо, все зависит от качества наших вибраций, света, который мы несем в своей душе. Неправильным будет всей этой мишурой привлечь людей и не дать им понять, что же на самом деле я подразумеваю под всеми этими изменениями.
  - И что же ты подразумеваешь? - разозлено спросил Энди. - А то смотри, как бы ты этими своими высшими идеями не подвел нас. Кому оно надо?
  Эрик встал и, смотря в упор на Энди, проговорил:
  - Даже если останется хоть один человек, кто будет понимать то, что я говорю, моя деятельность не будет бессмысленной. А создавать безумную толпу, нет! Я не намерен! - твердо закончил он и занял свое место.
  - Так, успокойтесь, - быстро вклинился в разговор и замахал руками Алекс. - Того заряда, который ты даешь, Эрик, вполне достаточно для создания очень мощного очага новой культуры, нового общества. Но пойми, это не может быть пресным. Как и книга, в которой много страниц, так и то, что мы несем, должно быть интересным для чтения. Мы должны проповедовать новое мировоззрение, новый имидж, новую музыку, поведение и так далее. Только собрав воедино все детали, мы сможем предоставить человеку его новый образ. Чтобы отказавшись от всего, чем он жил раньше, он смог беспрепятственно перейти во что-то новое, оставшись собой.
  - Или не собой, - тихо повторил Эрик.
  Алекс замер. Все его выражение лица говорило слова: "В смысле?"
  Эрик заметил это и дал ответ на его немой вопрос:
  - То, о чем ты говоришь, это как формирование какой-то субкультуры. Для объединения в нее люди должны обладать похожими психологическими чертами. В ней должно быть что-то такое, что зацепит их, будет соответствовать их внутреннему миру. Попросту говоря, примыкая к той или иной субкультуре, в прошлом, допустим, становясь эмо или готом, человек соответствовал изначально тому, что пропагандировала эта культура. Затем, войдя в нее, только еще более самовыразился, она помогла ему показать то, что было важным для него, выпустила на свет вроде как сильные части его личности, но в то же время и убила, быть может, навсегда самоидентификацию этого человека, сделала его лишь "одним из".
  Я же не хочу делать людей одинаковыми. И я не хочу привлекать только тех, кто найдет в том, что я несу, отклик. Мне не нужна эта прибыль, которой так грезите вы. Я твержу только одно: приход новой эры не за горами. И чтобы остаться на земле и спокойно перейти в новое пространство, человек должен измениться. Качественно измениться. Времени на изменения мало, а мы с вами тут сидим и тратим время на чепуху, придумывая, как нам зазвать больше людей при деньгах, чтобы они потратили их на какие-то аксессуары, еду, вещи. Короче! - Эрик злобно поднял руку, - делайте, что хотите. Все эти ваши концерны по всему миру и прочее. Этим будете заниматься вы отдельно. Хотите, гребите деньги лопатой. Но, чтобы никто, кто, в моем понимании, далек от идеальных параметров, не смог туда зайти! Я имею в виду, на территорию.
  - А какие твои критерии? - смиренно спросил Алекс, понимая, что поспорить с Эриком не удастся.
  - Я же не Всевышний, и тем более не сатана, проверить их души при входе я не смогу. Будем отталкиваться хотя бы от физической формы, которую людям требуется совершенствовать. Если у человека будет лишний вес или заметны плохие привычки, это тоже можете проверить на входе, взять анализ на употребление психотропных веществ, не впускать! Хотя нет, давайте так, проводить на другой вход, где они пройдут беседу со специалистом по здоровому питанию, и им помогут избавиться от плохих привычек. Те же, кто будут соответствовать критериям, смогут зайти в концерн. Они должны быть без лишнего веса, без яркой внешности, без видимого помешательства на материальных благах, без пагубных привычек и прочее. Я составлю список и дам тебе его.
  - По рукам, Эрик, - подхалимски подскочил обрадованный Алекс. - Так бы сразу.
  Эрик тяжело вздохнул.
  - Чем больше я узнаю вас, тем больше в вас разочаровываюсь, - грустно сказал он, переводя взгляд с Алекса на Энди и обратно.
  Псевдоандрогин Энди сверлил его полным ненависти взглядом, Алекс же будто не слышал его слов, продолжая что-то бубнить вроде как то, что Эрику не стоит горячиться, делать поспешных выводов.
  - Поспешных выводов? - прикрикнул тот в ответ. - Знаешь, что такое поспешный вывод? Нет? Так вот я тебе расскажу. Это когда изначально человек казался тебе последней тварью или недостойным подонком, а оказался прекрасным человеком. А вот в моей ситуации все обстоит не так. Будучи ослепленным своей целью, идеей, я думал, что и те, кто меня окружают, живут тем же, а что получается? Я собрал вокруг себя просто низких людей, которые мыслят старыми мерками и обладают только жаждой наживы. Кем вы хотите стать? Богами? Мода меняется. Субкультуры появляются и угасают. А вот душа, - Эрик тыкнул себе в грудь. - Человеческая душа остается вечной, и моя задача - помочь человечеству в его эволюции. И, может быть, защитить их от вас и вам подобных, - громко закончил он и стал поспешно выходить из квартиры Вольдемара.
  - Вы мне надоели, думаю, стоит проветриться, - обернувшись и еще раз проведя по ним глазами, кинул Эрик и скрылся за дверью. Его лицо и походка выражали полное разочарование и отвращение к тем, кто там остался. Алекс подскочил и хотел догнать Эрика. Энди остановил его.
  - Пусть уходит. Туда ему и дорога.
  - Как же так? Мы же без него не сможем, - стал тараторить Алекс.
  - А что мы без него? - надменно начал дизайнер.
  Он поднялся, поправил свои длинные черные прямые блестящие волосы, распределенные в ровный продел на его голове, прошелся по комнате и посмотрел на себя в отражение от бокала.
  - Мы без него все, Алекс, а вот он, - указал он пальцем на дверь, через которую Эрик недавно покинул квартиру, - Он без нас ничего. Это тебе понятно? - и Энди налил себе виски.
  Алекс же все никак не мог прийти в себя.
  - Нет, не надо так, нельзя так, - сидел и приговаривал он. - Надо как-то с ним договориться. Надо. Надо.
  - Оставь! - рявкнул на него Энди. - Собирай команду. Устроим вечеринку.
  - Он же против алкоголя, прошу, не надо, - взмолился Алекс.
  - Без него. Устроим все без него.
  - За его спиной? - встревожился Алекс.
  - Да нет же, пусть знает. Пусть приходит, если захочет, - ухмыльнулся Энди. - А то отбился он что-то от коллектива. Все, хватит пустых разговоров. Надо продолжить работу над концерном. Скоро открытие. Ты не забыл, малыш? - и, смотря на Алекса через бокал, Энди выпил залпом его содержимое.
  Прошло некоторое время. Эрик так и не нашел общего языка с членами своей команды, поэтому его выступления проходили отдельно, а концерн жил своей жизнью. Эрик даже намеревался прийти туда, посмотреть, как все это будет выглядеть. Может быть, и в день запуска первого экземпляра. Он опустил руки в борьбе за переделку этой затеи. Он понял: он уже упустил момент. Сейчас что-то менять было глупым и безрассудным. Да и не видя конечного результата, зачем ему было критиковать то, над чем его коллеги трудились такое долгое время. Вот и решил он переждать.
  Наконец наступил долгожданный день открытия концерна. Одновременно после открытия первого концерна планировалось параллельное открытие еще пять в разных точках мира. Таким образом, концерны Эрика должны были охватить все пять континентов земного шара. Именно пребывание и принятие всего этого течения по всей земле могло гарантировать им успех и безопасность.
  Только идеальные люди могли зайти в концерн, по крайней мере, идеальные внешне. Количество людей, которые могли зайти в концерн, было строго лимитировано. На многочисленных дверях стояла охрана и пункты пропуска, как в аэропортах, где на минитабло постоянно зажигалось возможное количество тех, кто мог зайти - "5000", тех, кто находится сейчас, допустим "3549", и каким по счету является тот, кто заходит - "+1", то есть "3550".
  Таким образом светилось три цифры. Цифра всего количества была красного цвета - "5000", тех, кто выходил - синего, а кто заходил - зеленого. Только вначале эти цифры не смущали людей.
  Когда же концерн заполнялся до "5000", все табло отражали только одну цифру - "5000" красным, и начинали мигать, выдавая звук сирены. Огромные очереди, столпившиеся для входа, стояли и гипнотизировали табло: когда же там появится драгоценная синяя цифра минус один или минус три, и такому же количеству можно будет зайти. Все, стоящие в очереди, проклинали тех, кто был в концерне. И не понимали, чего те там так долго и из-за этого их не пускают. Когда же им и самим уже посчастливилось попасть туда, они начисто забывали о тех, кто ждал входа в очереди, и сами теперь начинали относиться к числу тех, кого проклинали.
  Лимита времени на пребывание в концерне не было. Работал он круглосуточно. И они собирались быть здесь столько, сколько душа пожелает. А желала она многого. Но еще до пунктов пропуска несчастных, которые жаждали попасть внутрь, их поджидало много испытаний.
  Энди и Алекс должны были четко выполнить предписание Эрика относительно критериев запуска. Ругаться с ним они пока не собирались. Это было просто не к чему. На Эрика-андрогина молились. И пусть теперь во время выступлений Эрика на сцену и выходил перед ним Энди с показом своих мод и новых спецэффектов, так как не боялся показать лицо, все равно он был не важен для толпы. По крайней мере, когда они наблюдали за ним, все это воспринималось просто как увеселение, все равно все ждали выхода Эрика.
  Затем свет гас, и их идол наконец появлялся. У всех перехватывало дыхание, и они начинали слушать его новые предписания. Но вернемся к нашему концерну.
  До попадания в зону внутреннего пропуска, желающих попасть внутрь, предварительно получивших приглашения, ожидало несколько пунктов, где их отсеивали в три разных направления движения.
  Одних пропускали дальше беспрепятственно. Они шли по зеленой линии. Других же - по определенному проходу, так называемой желтой линии. Те же, кого совсем впускать не планировалось, шли дальше по черной линии. Самым забавным было то, что никто не знал, какая линия к чему выводит. Все они сначала выглядели одинаково: как проходы. Различия были только в цвете.
  При прохождении зоны этого первого контроля человек становился на аппарат, который измерял пропорции человеческого тела, вес, рост, отклонения от допустимых норм, процент содержания мышечной и жировой ткани. Так же здесь проверялось наличие вредных привычек. Те, кто устраивали по параметрам физических показателей, могли идти дальше. Далее был скан на настроение и на материальные блага. Здесь же проводили исследование ауры человека.
  Если процент материальных благ, которые человек имел с собой, зашкаливал, и все это сопровождалось негативными эмоциями, невзирая на результат первого исследования, человек шел на черную линию и, проходя по ней долгий путь, в котором не было даже туалетов, в конце выходил просто из концерна на улицу.
  Те же, чьи физические результаты были пусть и далеки от нормы, но по показателям характера и привязки к материальному, они проходили, пускали по желтой линии. И из всего возможного, такой человек мог попасть только на прием к врачу по основам питания и здорового образа жизни. Затем человеку делали мини-экскурсию по концерну, но оставаться там не разрешали. Позволялись только покупки в продуктовых магазинах: на молекулярном рынке и в супермаркете экологически чистых продуктов. Люди из желтой линии не считались на счетчике в пункте пропуска дальше. Они не входили в количество: "5000".
  У них был определен свой лимит. Их допустимое количество было "1000" в час.
  Никаких особенных бесед с доктором у них, разумеется, не было. Им просто показывали маленький документальный фильм о последствиях неправильного образа жизни, затем раздавали красочные брошюры, бесплатное меню питания на неделю с корзиной, где содержались все необходимые продукты.
  Целью всего этого Эрик видел выделение этих людей. Намек им на то, что они делают что-то не так. В современном обществе часто люди плюют не только на свое здоровье, но и на здоровье ближних. И такое массовое попустительство ведет к его отклонениям: ожирению, сердечно-сосудистым заболеваниям, зависимостям. И часто мы не указываем пальцем на толстяка на улице, чтобы его не обидеть. Мы его жалеем. Но в этот же момент мы не хотим представить его, голого, сидящего напротив зеркала и продолжающего пожирать свои тонны калорийной пищи, которые он поглощает ежедневно, дабы "удерживать себя в форме". Эрик же наоборот хотел открыть людям глаза, избавить их от иллюзий и стать честными и перед другими, и, в первую очередь, перед самим собой. Ты дефективный, больной, неполноценный? Значит, отправляйся к дефективным. Ты не можешь справиться с собой? Со своими зависимостями, своим аппетитом, в конце концов? Побори это и стань членом нормального общества. Нет? Оставайся на обочине дороги. И никто тебе не будет помогать. Все только будут тыкать в тебя пальцем.
  Таким образом тем, кто шел по желтой линии, Эрик все время давал почувствовать себя изгоем. Когда начиналась дальнейшая экскурсия по концерну, на людей вешались различные таблички: больной, зависимый, доходяга. Некоторых заставляли вешать на шею куски мяса.
  Тем же, кого отправляли по черной линии, не объясняли вообще ничего. Эрик считал их безнадежными и желал, чтобы они сами открыли глаза на себя и на правду. Хотя и не верил, что это может произойти.
  Счастливчики, которые своим образом жизни и движением мыслей заслужили право увидеть это творение современности, концерн Эрика-андрогина, после пункта пропуска попадали в длинный темный коридор, где-то здесь, то там происходили вспышки света. Пол в коридоре был усыпан серебристыми светящимися точками. Цвета были серые, розовые, голубые и белые. Чем дальше человек шел по коридору, тем больше становилось света: под ногами уже появлялись две линии светящихся кружков, почти перед выходом из коридора по бокам начинали бить высокие искры света, и затем перед проходящим открывался проем, и он открывал рот от удивления, попадая в огромное пространство и поднимая голову вверх. Никто не мог поверить своим глазам. Этот человек попадал в грандиозное место будущего. У него перехватывало дыхание, а все тело наливалось чем-то приятным. В воздухе витали запахи-хамелеоны, постоянно трансформирующиеся в различные приятные оттенки, начиная от запахов живой природы и заканчивая искусственно созданными ароматами. В воздухе до потолка, которому, казалось, не было конца, витали различные, виртуально созданные существа. Начиная от разноцветных гусениц, напоминающих по форме нити ДНК человека и заканчивая странными птицами и бабочками, все это была компьютерная графика. Люди видели это, пытались попробовать пальцами, но эти существа не реагировали. И они просто тыкали руками в пустой воздух. Попадая внутрь, все оказывались на разных уровнях, которых в концерне было семь. Вниз переправлялись на прозрачных элеваторах и лифтах, расположенных прямо непосредственно почти посередине концерна.
  Все время гостя сопровождала электронная музыка, которая пульсировала и в его теле, и в ушах, и в голове. Причем каждому казалось, что он слышит одновременно несколько незатейливых мелодий. Каждый получал возможность представить что-то свое: начиная от капли утренней росы, сопровождаемой началом появления солнечного света, или капель воды, одновременно соединяющихся в дождь, впадающий в реку. Звуки окутывали человеческое сознание, трансформируясь из простой идеи в бесконечную совокупность моментов, пробуждая в посетителях откровенные живые эмоции и претворяя пространство в круговорот бесконечной смены красок и звуков.
   Как первые лучи солнца, вышедшие из-за облаков и пробудившие спящую до этого природу, данные звуки разбудили в каждом из пришедших в концерн людей, оживив их, дремлющую до этого внутреннюю природу и все сокровенные желания, отдаленные голоса из прошлого каждого посетителя.
  Одновременно с запахами, которые витали в концерне, эти звуки дополняли ту незримую атмосферу, которая неукоснительно действовала на восприятие всего происходящего вокруг. И если для взрослых все это происходило как на автомате, или они пытались подавить в себе эти ощущения, спрятав их сейчас глубоко в себя в надежде вытащить это в укромном месте в тот удачный момент, когда никто не будет их видеть, то дети наоборот не могли скрыть небывалых ощущений. Чередование беспрестанно меняющихся мелодий было сродни остановке времени. Они застывали, открыв рты и пытаясь словить в воздухе летающие химеры удивительных птиц. Некоторые просто напевали звуки, которые они улавливали. При наблюдении в этот момент за ними можно было получить эффект фотоаппарата чрезвычайно быстрой съемки, схватывающей смену их эмоций, как результата пребывания за гранью восприятия.
  Такая смена событий придавала музыке чуть ли не лечебные, терапевтические свойства, так как вне зависимости от первичного ступора каждый из посетителей через некоторое время проникал вглубь этой тучи звуков и, рассыпавшись затем в капли дождя, оставался в приподнятом состоянии духа.
  Именно данные сбивающиеся ритмы помогали осознать перипетии внутреннего мира и понять, что в жизни существует и нечто большее, помимо хмурых дней, депрессии, вечных проблем, уныния и меланхолии. И для того, чтобы до этого дойти, необходимо было лишь ранее очистить восприятие. Пусть и благодаря таким банальным вещам, как ароматерапия, несколько медитативная музыка и визуальные образы.
  Все экспонаты, показанные в концерне, а так же магазины и двери в различные разветвления помещения, располагались по кругу.
  Причиной, по которой все открывали рты, было огромное подобие фонтана посередине зала, который фонтаном не являлся, а только отдаленно напоминал его.
  Струя образовывалась огромным количеством маленьких круглых блестящих серебристых шариков, которые переливались всеми цветами радуги. Они вырывались наверх и возвращались обратно. Высота, на которую они поднимались, и их количество были просто грандиозными.
  Все это в воздухе образовывало гигантскую фигуру Эрика в мантии, где не было видно черт его лица. Затем шарики летели вниз, и снова вздымаясь вверх, складывались два слова, одно за другим - Эрик Андрогин.
  Все это выглядело страшновато и жутковато. Ведь никто не хотел иметь нового Бога. А эта поистине грозная структура, которую постоянно образовывали эти шары, заставляла трепетать каждого, кто начинал всматриваться в нее. Оторваться от этих шаров и фигуры Эрика было практически невозможно. Люди застывали и начинали вглядываться в это, будто находились в каком-то трансе.
   По всему периметру были расставлены экспонаты: макеты приборов будущего. В воздухе летало несколько мужчин, которые вздымались вверх при помощи двух различных приспособлений. У одного из них за спиной был летающий рюкзак, а на ногах другого были то ли летающие ролики, то ли летающие кроссовки. Завороженные посетители тыкали в них пальцами. Огонь бил из рюкзака и кроссовок и все пугались, когда эти парни спускались ниже. Всем одновременно хотелось, и притронуться к ним, и отпрянуть.
   Пространство внутри пока занимало всего несколько услуг, расположенных по кругу. Первой была, так называемая, комната музыкального преображения. За ней располагались комнаты дизайна, стиля и визажа, магазины одежды и аксессуаров, лавка техники будущего, книжный магазин, где так же продавали музыкальные пластинки и, наконец, всем известная комната здорового питания, молекулярный рынок, кафе молекулярного питания и супермаркет экологически чистых продуктов.
  Конечно же, более всего людей поражала комната преображения. Они выстраивались в длинные очереди, чтобы попасть внутрь.
  Весь ее секрет заключался в том, что на одной комнате все не заканчивалось. Она была вратами во внутреннюю дискотеку: место, где желающие могли отдохнуть и стать самими собой.
  Попадая в комнату преображения, человек оказывался в музыкальной кабине. Сначала человек, заходя, погружался в кромешную тьму и видел перед собой только два мерцающих круга, куда он должен был поставить свои ноги.
  Послушно проходя в потемках и достигая этого, как только его ноги соприкасались с тем местом, включалась громкая музыка, вокруг него возникало много каких-то приспособлений и его начинало крутить так, что с него снимали всю одежду, и через некоторое время он уже был полностью загримирован в другой костюм.
  Во время вращения таким образом человек полностью менялся. Когда процесс преображения заканчивался, перед человеком открывалась новая дверь, ведущая его уже дальше, на дискотеку.
  Главным было то, что возвращаясь из дискотеки, человек снова получал свою же одежду и никогда за пределами этой комнаты уже не мог повторить всех тех ощущений, которые он чувствовал, находясь в костюме. Он снова становился самим собой.
  И все его естество снова стремилось вернуть ту былую маску, которая так помогла ему раскрепоститься. Проходя в дверь, ведущую к диско, человек попадал в огромный зал в форме амфитеатра, где сразу же терялся в запахах и звуках. Все пространство было залито светом, который разбавлялся бликами из огромного серебристого шара, который нависал над всем происходящим. Сверху этого шара-мяча располагалось звездное небо, которому, казалось, не было конца. Посетителям казалось, что они находятся в открытом космосе и в любой момент могут воспарить вверх. По залу разъезжали официанты-андрогины на роликах, облаченные в обтягивающие переливающиеся костюмы. Все это происходило под бешеную музыку. По бокам зала были натянуты серебряные шторы и расставлены декорации четырех цветов. Людей, которые приходили на данное мероприятие называли Конроль или "людьми НЛО из матрицы", что символизировало тот материальный мир, из которого они только что прибыли. По бокам были расставлены трибуны, где располагались столики на несколько человек, максимум на четверых. Всем людям предлагалась жидкость, играющая всеми цветами радуги и постоянно меняющаяся, иногда пенящаяся, иногда искрящаяся, разлитая в пробирки. Именно их и перевозили официанты на своих подносах. Еда на дискотеке была строго запрещена. Жидкость, разлитая в пробирки, тоже была безалкогольной.
  Особой фишкой данной дискотеки было то, что человек здесь чувствовал себя чем-то иным. Он был не собой. Никто не мог узнать его потом, за пределами данного заведения. Все, что он ни делал здесь, оставалось здесь. Костюмы, в которые людей облачали в комнате преображения, превращали их в каких-то мутантов из будущего, инопланетных героев. Куда там певице из "Пятого элемента"! На мини-сцене желающие могли присоединиться к необычным танцам.
  Так же посетителям предлагалось зайти в домашнюю библиотеку, где желающие могли взять определенную информацию для изучения дома.
  Единственным отсутствием отличия от обычной библиотеки была предлагаемая для просмотра информация. Все остальное же было иным. Вся суть данной библиотеки состояла в выборе определенного направления для изучения, к примеру, космос, история и тому подобное.
  Всем, человеку требовалось, сделать для того, чтобы перенестись в неизведанное и насладиться своими ощущениями, были диван, кровать или кресло. Остальное создатели домашней библиотеки брали на себя.
  Человек получал подобие мини-флешки, которая при открытии переносила его в виртуальный мир. Действие этого можно было сравнить с методом астральной проекции, а сам принцип библиотеки - с хрониками акаши, содержащими общий опыт, начиная со времени образования и развития Вселенной. Человеку предлагалось рассмотреть подробный перечень изобретений и открытий человечества, включая области науки и техники, литературы и прочего творчества.
  Первым, что понимал человек, было то, что задачей этого устройства было действие, скорее, на уровне бессознательного, создавая в сознании человека определенные картинки, образы и вызывая отдельные эмоции, продиктованные только им самим. Некоторые даже замечали определенный гипнотический эффект.
  Образы обходили моральные, политические или религиозные темы, скорее затрагивая паранаучные, сверхъестественные, мистические и глобально развивающие вселенские идеи.
  Домашнюю библиотеку нельзя было сравнить с медитацией, которая работает лишь на создании образов самим человеком в его голове, по большей части ужасающе скучных и ограниченных лишь его собственной фантазией и духовным развитием.
  Здесь присутствовала большая доля активности, которую, однако, невозможно сравнить с агрессией или гневом, а так же стремлением к действиям.
  При включении домашней библиотеки человек полностью растворялся в нахлынувшей на него атмосфере образов и звуков. Если до этого времени он еще различал стук капель за окном, шум улицы или движение машин, теперь это все растворялось для него и одновременно при этом собиралось в его голове. Человек впадал в состояние, похожее на транс. Он слышал все это во время отключения, и все эти звуки снова начинались преследовать его, когда он пробуждался. В голове начинали вырисовываться вроде бы нереальные картины. Каждый начинал находиться в мире, который состоял из сотен не видимых им ранее красок и непонятных звуков. Казалось, что время здесь остановилось. Красота и сверхреалистичность изображений просто захватывали дух. Никто не хотел, чтобы это заканчивалось. Покинуть этот мир, полный красоты, звуков и красок, казалось просто недопустимым. Возвращение в реальную жизнь грозило нарушить эту спокойную идиллию, в которой застывал каждый. Дом, прохожие за окном, стук капель в ванной, звук вскипевшего чайника - все это отходило на другой план. Человек замирал в этом моменте, находясь между "здесь" и "там".
  Холод и жар одновременно окутывали человеческое тело. С одной стороны, люди ощущали едва заметный пар после жаркого летнего прошлогоднего дня, а с другой - они будто дышали прохладным воздухом прошедшей зимы. Картинки собирались в причудливые узоры, а года выстраивались перед их глазами в века. Находясь в своей комнате, они видели свое отражение и жизни миллионов людей, которые жили на этой Земле, в этом пространстве до них. Ни одна маленькая деталь не могла ускользнуть от них, не было ни малейшей части узора, в которое бы их мышление в этот момент не могло проникнуть. Они могли в точности понять и разглядеть все причинно-наследственные связи, услышать доселе неизвестные звуки. И все это не только постоянно повторялось, но и все более углублялось, при этом распадаясь на тысячи частиц и оставаясь одним целым.
  Пока одни посетители концерна наслаждались у себя дома этой причудливой библиотекой, другие, в самом концерне, поражались работам Энди, которые они могли встретить в его лавке.
  Энди, в качестве дизайнера концерна, ставил перед собой цель заложить особенности и необходимые критерии для человека будущего. Он считал, что нынешнее человечество выглядит достаточно уродливо, и в этом их взгляды с Эриком совпадали. Он искренне полагал, что именно люди, эстетически воспринимающие мир, могут быть инициаторами таких ценностей и любых направлений, а так же ограничений благодаря талантам, которыми наделил их Господь Бог.
  Эстетике человека, его физической форме и образу Энди уделял основное внимание для построения будущего социума, понимая определенную зависимость между нормами морали человека сейчас и его формой или физическим обликом завтра.
  Вспомните братьев Стругацких. Они доказывали, что человеческое общество само не в состоянии разобраться с границами своего бытия: "Неизвестно, кто первый открыл воду, но уж точно это сделали не рыбы". То есть, раз не мы являемся создателями нашего мира, мы, соответственно, не в праве его переделывать.
  Задачей разработанной Энди одежды, было уже прямо сейчас перенести человека в состояние, которое он должен обрести в будущем, после перехода, когда тела утончатся и облегчатся. Поэтому никаких лишних сковывающих деталей и как таковой одежды не подразумевалось. Первым и главным критерием к человеческому телу для того, чтобы ему могла подойти одежда, предлагаемая Энди, было физическое совершенство: отсутствие жировых складок и полная пропорциональность. Одежда обволакивала тело, ее контуры полностью повторяли изгибы человеческого тела. Надев эти странные вещи, человек чувствовал себя необыкновенно комфортно. Создавалось граничное ощущение. Вроде бы ты и голый, но в то же время ты одет, и просто передвигаешься по воздуху, не касаясь земли. Энди стремился доказать совсем иное, отличное от современного понимания, значение и предназначение одежды. По его мнению, человек не должен пытаться скрыть одеждой недостатки своей внешности, не стоит пестрить и пытаться выделиться за счет своих одеяний. Лишь внутренняя суть имеет значение. Одежда должна выполнять другие функции - покрывать человеческое тело, защищать его от условий внешней среды, и в то же время полностью обнажать его и показывать насколько человек совершенен.
  В отличие от обыкновенных магазинов одежды, где на вешалках и полках можно встретить огромное количество вещей, которые необходимо перебирать и мерить, в магазине Энди все было по-другому.
  Посередине магазина находилось пять манекенов, облаченных в возможные варианты одежды. По периметру было расставлено множество белых высоких капсул, куда должны были заходить люди, желающие приобрести или хотя бы почувствовать эффект от одежды будущего. Человек становился перед капсулой, нажимал на первую кнопку. Всего их было три: розовая, бирюзовая и серебристая.
  Нажатие розовой капсулы выдвигало вперед подобие весов с отпечатками для ног, на которые человек становился. Если критерии его тела подходили капсуле, открывался проем, и он въезжал внутрь на выдвинутом ранее приспособлении внутрь. Капсула закрывалась.
  Следуя изображению на мониторе, человек разводил руки в стороны и чувствовал соприкосновение со своим телом чего-то удивительно приятного, теплого и в то же время противно липнущего. Можно было испугаться, что это, как деготь, нельзя будет с себя в будущем ни содрать, ни смыть.
  Исходное положение человеческого тела в капсуле: руки по швам.
  Затем на изображении фигура поднимала их до уровня плеч, разводя в стороны.
  Потом закрывала лицо руками, чтобы защитить глаза от палящего в капсуле света. Следующее действие совершалось для того, чтобы капсула закончила сканирование тела и изготовление одежды. Человек должен был вытянуть руки вверх над головой. Затем он возвращался в исходное положение: руки по швам.
  Материал нижней одежды напоминал своеобразный липкий силикон. Верхняя же, поглощающая все тело, была блестящей или матовой субстанцией, в зависимости от выбора человека. Погода не учитывалась. В будущем, о котором рассказывал людям Андрогин, времена года должны отсутствовать, ведь будет намного теплее постоянно.
  Превалировали такие цвета, как серебристый или белый, переливающиеся всеми цветами радуги. Как будто Энди брал пример с инопланетянина или кота-сфинкса. Ничего лишнего. Порой закрывалась и голова. Вся одежда была сплошной, покрывающей всю поверхность тела. Аксессуары отсутствовали, как лишний рудимент. Соответственно мировоззрению, которое диктовалось людям концерном, эволюция - не то, что отходило на другой план, она должна была отсутствовать вовсе. И поэтому прочие детали, которые Энди хотел внедрить в создаваемый им стиль, были отвергнуты Эриком.
  Они состояли из четырех пунктов, в которые Энди включал возможную вероятность изменения человеческого тела, в соответствии с будущим развитием. Энди хотел добавить в стиль андрогинус детали, касающиеся размера черепной коробки, дистрофии мышц, наличия волосяного покрова и отсутствия плотного физического тела.
  Конечно же, вы не могли не заметить тенденцию увеличения количества кесарев сечений в последнее время. Роженицы ощущают увеличение головы ребенка. Наряду с технологическим прыжком и развитием интеллекта человека, размер черепа стремительно увеличивается. Конечно же, согласно этой тенденции, по задумке Энди, в скором времени стандартная голова человека приблизится к гиперболической форме инопланетянина.
  Так же Энди полагал, что волосяной покров, как исчезающий и теряющий свое значение рудимент, так же исчезнет. Ведь если в недалеком прошлом он выполнял защитную роль наряду с функционалом одежды, сейчас волосы потеряли смысл и лишь в некоторых случаях служат для привлечения полового партнера.
  Ориентируясь даже на самого себя, относительно развитости мышц, Энди прогнозировал потерю человеком мышечной массы в будущем. Мы и так уже на порядок потеряли в мышечной силе по сравнению со своими предками. В силу механизации и автоматизации мы выполняем меньшее количество физического труда.
  Эрик же полагал, что после перехода человеческие тела станут практически невесомыми, утончатся и уменьшатся.
  В плане отсутствия плотного физического тела, взгляды дизайнера и Эрика совпадали. Но все равно эта идея не получила развития в дизайне одежды в силу множества недоработок.
  На открытие концерна пришел и сам Эрик. Правда, он не проходил все "круги ада", через которые должны были пройти обычные посетители, а, естественно, зашел через вход для хозяев концерна, но все, что в нем было предоставлено, он решил испробовать на себе.
  Начать он решил не с диско, а с посещения магазинов одежды и аксессуаров.
  - Как вам здесь? - обратился он к семейной паре с маленьким ребенком, которые как завороженные стояли и смотрели на вздымающийся фонтан, образующий фигуру Эрика.
  Те, не ожидая вопроса, все втроем подскочили. Испуганно переглянувшись, они решили, что ответит Эрику глава семьи. Мать с ребенком быстро отошли в сторону, поближе к магазину аксессуаров, а мужчина ответил.
  - Да жутковато, - и съежился. - Вы тоже чувствовали себя ничем, пока прошли все эти этапы проверки? - озабоченно спросил он Эрика.
  Тот замер, не зная что сказать в ответ. Но нашелся и быстро проговорил:
  - Это необходимые меры. Не все ведь должны сюда попадать. Должно быть какое-то деление людей.
  Мужчина съежился еще больше. Он указал пальцем на фигуру Эрика в фонтане:
  - Ему я верю и уважаю то, что он делает. Но это все, - и он развел руками, обводя глазами концерн. - Мне кажется, оно не приведет нас к добру, - и он покачал головой.
  - Почему? - взмолился Эрик. - Ведь здесь показаны приборы будущего и у человека есть возможность почувствовать себя, пусть и здесь и сейчас, но будто в другом времени и пространстве.
  Мужчина устало и презрительно посмотрел на Эрика и задал ему вопрос:
  - Когда придут перемены, как он говорит, все эти вещи, - он указал рукой на магазин позади. - Будут не нужны. А вот эта дележка на входе, - фыркнул он. - Давайте, пусть нас поделят на классы, общины, так пусть поставят клеймо. Вот здесь, на лбу, - и он стал тыкать себе в голову.
  Настроение Эрика испортилось. У него отпало желание идти смотреть все эти магазины. Он только озадаченно развернулся и стал осматриваться, приложив руку ко рту. Немой шок и ужас настигли его. Где-то он прогадал. И этот мужчина был полностью прав.
  - А как вас зовут? - внезапно обратился к нему тот, подходя ближе.
  - А? Я Эрик, - растерянно пробормотал он в ответ, даже не подумав о смысле сказанного.
  - Эрик? - повторил мужчина.
  Будто очнувшись ото сна, тот вдруг добавил:
  - Эрик. Я, - но осекся. У него не было желания врать.
  И он просто замер, не зная, что сказать.
  Увидев его потерянный взгляд, мужчина мягко улыбнулся.
  - Я священник. Мое имя Виталий. Сейчас я здесь со своей женой и младшей дочерью. Знаете, я не буду спрашивать вас ни о чем. Если хотите, можем поговорить с вами. Не здесь. Ну, так что? - настоятельно поинтересовался он, - я могу дать вам свой адрес, телефон. Встретимся, побеседуем. Я вижу, вы чем-то обеспокоены.
  Эрик на мгновение задумался. Он долго стоял в молчании, закусив губу. Виталий смиренно ждал его. Затем он твердо ответил священнику:
  - Нет, спасибо. Я разберусь во всем сам.
  - Но вы в замешательстве. Вы запутались, и я это вижу. Возможно, вам не с кем поделиться наболевшим.
  Эрик отвернулся от него.
  - Благодарю, но я разберусь во всем сам. Прощайте, - и он стремительно стал отходить от священника.
  Тот лишь стоял и крестил его в воздухе, смотря ему вслед и повторяя про себя:
  - Не подведи.
  - О, Эрик, ты здесь! Не ожидал тебя увидеть, - столкнувшись с ним в коридоре, обратился к нему Эндрус. - Чего ты такой мрачный?
  Тот лишь отмахнулся в ответ.
  - Я ухожу, - кинул он стилисту.
  - А ты уже все посмотрел?
  - Я еще ничего не смотрел, - злобно буркнул ему в ответ Эрик и стал выдергивать свою руку, чтобы получить возможность поскорее покинуть концерн.
  - Что, кто-то уже успел испортить тебе настроение? - серьезно обратился к нему Эндрус. - Так ведь это всего один человек. Или тебе не понравилось что-то в интерьере?
  Эрик посмотрел ему прямо в глаза. Затем, схватив за плечи и пытаясь его трясти, он оттолкнул того к стене и разъяренно проговорил:
  - Ты что не видишь? Они боятся этого! Мы только пытаемся выбить из них деньги и все! Все это наносное! Оно не заходит в суть! Все эти ваши прозрачные браслетики, блестки, обтягивающие наряды! Что вы несете им? Что они могут постичь из этого? Как оно изменит их в будущем? Как поможет подготовиться к переходу? Вы просто хотите нажиться, вот и все! Отстань! - отмахнулся он от стилиста и выпустил его из своих цепких рук.
  - Постой, - кинулся вслед за ним Эндрус. - Хорошо, я попробую убедить тебя, что все не так, как ты думаешь. Только дай мне пару минут. Окей? - поднял он руки и жалобно посмотрел на Эрика. - А лучше полчаса. Ну что? По рукам? - тихо поинтересовался он.
  Эрик сжал губы. С минуту он стоял в раздумьях, затем все же сменил гнев на милость и ответил:
  - Хорошо. Но после этого ноги моей в этой коробке больше не будет.
  - Отлично, просто отлично! - воспарил Эндрус. - Пошли за мной. Я тебе кое-что покажу, - и устремился в другой конец коридора.
  Эрик послушно пошел за ним, все еще проклиная все на свете.
  К сожалению, Эндрусу не удалось удивить Эрика чем-то особенным. Он показал ему комнату книг, где люди получали доступ к виртуальным источникам информации, и кинотеатр. Так же стилист объяснил ему, что желающие могли взять с собой понравившееся домой. И уже в расслабленной обстановке, лежа на кровати или сидя на стуле, предаваться новым опытам и все более углубляться в жизнь концерна. Доступными для домашнего пользования были музыка, кино и книги. Они выдавались под залог на определенный срок. Одежду необходимо было покупать.
  Хоть задумка была и хорошая, но Эрика это все равно не впечатлило, и он покинул концерн с твердым намерением сюда больше не возвращаться. Кинув напоследок взгляд на все происходящее, он стремительно вышел через проход для персонала.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 9
  Размолвка
  
  Начиная с того дня, как Эрик впервые ступил на сцену, он жил в полной конфиденциальности: его тщательно скрывали, чтобы никто не мог увидеть его реальную внешность и определить места, где он останавливается во время поездок.
  Практически каждый день он выступал на сцене, собирая все больше людей. Но каково было его удивление, когда он в один момент понял, что он ведь работает не ради своих амбиций. Его задачей действительно было достучаться до людей, помочь им осознать всю серьезность и грандиозность предстоящего.
  Сидя в гримерке перед зеркалом после очередного выступления и ерзая рукой по своему лицу туда-сюда, Эрик, казалось, хотел стереть не остатки грима с лица, а прояснить что-то. То и дело, хмуря лоб и растягивая кожу руками, превращая свое лицо в странные гримасы, он резко обернулся на звук открывающейся двери. В гримерку вошел Алекс и застыл на пороге.
  - Ты звал меня? - обратился он к Эрику.
  Тот лишь кивнул в ответ. Он так и замер с руками на лице, и лишь глаза его сверлили пиар-менеджера.
  - Твои выступления все короче. Ты не общаешься с ребятами, может, надо что-то поменять? Тебе все надоело? Может, - тихо и аккуратно спросил Алекс. -Тебе надо отдохнуть? - на последнем слове он замер и уставился на Эрика.
  Убрав руки с лица и оставив на нем красные разводы от своих пальцев, он проговорил:
  - Нет. Я не хочу отдыхать, Саша. Скажи мне, вот ты один из первых, кто узнал то, что я хотел донести. Так?
  - Да, да, - закивал Алекс.
  - Так скажи мне, друг, вот чего я хочу? Какие цели преследую? Если мы уберем весь этот фарс, на котором ты решил нажиться еще тогда, когда мы только увиделись в первый раз? Ведь ты только и подписался на это дело из-за денег, из-за этих бумажек, да? - его голос перешел на крик.
  Алекс не узнал его в этот момент. Губы Эрика дрожали. Он изрядно похудел во время, так называемых, "гастролей". Алекса пугало то, что с Эриком мог произойти нервный срыв.
  Он просто молча стоял и пытался подобрать слова. Может быть, впервые в жизни пронырливый и языкатый менеджер не знал, что сказать. Он был просто в замешательстве.
  - Ты не мой продюсер, а я не актер, - поднялся со своего кресла, тем временем, Эрик и направился к Алексу. - Так скажи мне, - он усиленно тряс головой, смотря на своего пиарщика. - В чем правда? Где она? Я хочу ее знать. Я обращался ко всем и каждому, для меня это было не шоу. Я согласился на всю эту затею только для того, чтобы привлечь внимание к тому, что хотел донести. Это давно для меня лично, - вышло за рамки каких-то денег, славы. Я пытался достучаться до всех и каждого. И ты ведь тоже человек. Вот мне интересно: достучался ли я хотя бы до тебя?!
  - Конечно же, достучался! - кинулся к нему Алекс. - Еще с первого нашего телефонного разговора, встречи, да о чем я, еще с объявления в газете, я понял, что ты не такой как все. Я увидел твой огромный потенциал.
  - Я не об этом, - перебил его Эрик. - Это все чепуха. Что ты понял для себя? То о чем ты говоришь, лишь твоя работа и жажда наживы. А ты сам? Что ты понял? Как изменилась твоя жизнь с момента нашей встречи? Мы ведь вроде как занимаемся одним делом. Или я что-то не так понимаю?
  - О чем ты? Да, мы работаем вместе. Все, что мы делаем, мы обсуждаем вместе. А что не так?
  - Я знаю, что ты стал жадным, еще жаднее, причем, чем был до нашей с тобой встречи. Ты утаиваешь реальные суммы от ребят. Платишь им все меньше, хотя ты сам знаешь, насколько растут наши прибыли. Ты заврался, брат! - Эрик перешел на крик. - Я не для того ушел с офиса, чтобы наткнуться на такую жадную скотину, как ты, здесь, в этом святом деле!
  - Боже, я тебя умоляю, Эрик, я ничего такого не делаю. Ты что-то неправильно понял. Кто это тебе сказал? Ты же понимаешь: все они завидуют. Завидуют мне, потому что я твоя правая рука. Каждый из них мечтал бы оказаться на моем месте.
  - Так, ладно, все. Я и не ждал, что ты признаешься. Да это и не было моей самоцелью. Все это на твоей совести. И то, что ты вызываешь проституток, и то, что беспробудно бухаешь. Совсем слетел с катушек? Посмотри, посмотри на себя! - и Эрик подвел Алекса к зеркалу.
  Встав позади него и приблизившись с ним вплотную к зеркалу, он проговорил:
  - Посмотри на свое отекшее лицо. Что ты делаешь с собой, Алекс? Ты полная противоположность тому, о чем я здесь вещаю, ты понимаешь это? Мне стыдно за тебя. И еще, мне стыдно за себя! - Эрик схватил лицо руками.
  Алекс же, как ни в чем не бывало, повернулся к нему и стал его успокаивать:
  - Я изменюсь. Я клянусь тебе: я изменюсь. Ты что, мне не веришь? - заглянул он ему в глаза.
  Эрик же только беспристрастно покачал головой:
  - Толпы людей на улицах. Толпы людей в залах. Толпы людей перед экранами своих телевизоров. Это все масса, которая копирует образ, который создал Энди. Они поняли только картинку, но не уловили суть. Скоро начнется новая эра. И выживут только те, кто сможет пойти дальше, чье духовное развитие сможет соответствовать божественному уровню. Те, кто сможет оторваться от материальных благ. Пища, привязанности, эгоизм, агрессии, войны, злоба, алчность. Боже, я говорил это миллионы раз! - Эрик изо всех сил пихнул ногой свое кресло на колесиках, и, чуть было, не кинул лаком в зеркало.
  - Я собираю толпы, да, но вдруг я понял, что это совсем не то, что мне надо, - продолжил он, - люди не до конца понимают, что я хочу им донести. Они, скорее всего, думают, что это массовое, коллективное явление. А каждый должен смотреть в себя, - ткнул в себя пальцем Эрик. - И быть уникальным. Быть личностью, чтобы перейти дальше.
  - Не стоит унывать, Эрик. Может тебе просто кажется, что все так плохо.
  - Нет, - из стороны в сторону стал крутить головой Эрик. Он очень осунулся за последнее время. Но изможденным он не выглядел. Наоборот, его тело излучало какое-то странное здоровье. - Не знаю, я уже во всем тоже разочаровался, - кинул он, встал и вышел из комнаты.
  Открыв двери, он столкнулся на пороге с Энди. Кинув на него пустой взгляд, и, даже не поздоровавшись, он пошел дальше.
  - Ты куда? Все нормально? - поинтересовался дизайнер.
  - Пойду, прогуляюсь, - отмахнулся Эрик.
  - Что это с ним? - закрывая дверь и, косясь на нее, спросил Энди Алекса.
  Тот пожал плечами.
  - Переработался. Всегда наступает момент, когда ты уже на вершине. И тогда кажется, что этого мало.
  - Нет, здесь дело не в этом, - покачал головой Энди. - Я слышал ваш разговор.
  - Подслушал что ли? - взбеленился Алекс.
  - Что-то типа того. Хотя на самом деле, думаю, он скоро выскажет это каждому. И нам повезет, если не со сцены. Да и что я такого особенного подслушал? - уставился он на Алекса.
  - Ты прав. Ничего. Прости, что я на тебя вызверился.
  - Ничего, забей, - успокоил его Энди. - Пока по горячим следам, кстати. Ты не хочешь поговорить об Эрике? - тихо сказал он и вернулся к двери, открыл ее, проверил нет ли за ней кого, и уставился на пиарщика.
  - Мы и так говорим об Эрике, - развел руками тот, присаживаясь на катающееся кресло Эрика. - А что? Что ты конкретно хотел сказать?
  - Да то, что он нам больше не нужен. Ты ведь понимаешь, что я - андрогин. Он лишь какой-то слепой глупый пророк. Он может все испортить, сорвать работу нашего концерна. Ты что, хочешь, чтоб парни остались без денег? Мы только стали жить, как люди, только раскрутились. Да скоро мы станем диктовать свои правила, - Энди упивался своей властью. - Да и я, - стукнул он себя в грудь, - лицо всего этого. Я - андрогин. Я - то, что им надо, ведь все понимают, что это развод, что то, что он говорит - бред. Им все меньше хочется его слушать. Думаешь, я не вижу, как они уже томятся, как он им надоел, как он их напрягает. Все твердит одно и то же. Да кто он без нас? От него надо просто избавиться, и это никто и не заметит. Он без нас никто, а вот мы без него сможем. Мы уже плотно стоим на ногах, мы можем ими управлять. Нас ничто не остановит.
  - Так-то оно так, но, - в страхе отступил от дизайнера Алекс.
  - Ты что, жалеешь его? Ну, когда он потопит всех нас, тогда и попомнишь мое слово.
  - А как он может это сделать? - замялся Алекс.
  - А что? Мало ли что придет этому психу в голову? Он уже вот что тебе сегодня в гримерке говорил? Что не ради денег здесь? А что если он начнет нести со сцены туфту? Он и так уже выступал против власти, допустим. Тебе нужны проблемы? Так вот, если эта тварь духовная ляпнет что-то со сцены насчет смены имиджа, скажет, что все это была туфта и не правда? Что мы будем делать? Потом это стадо не остановить. Мы можем лишиться всего. Пока мы на пике, нам надо от него избавиться.
  - Но я не знаю как. Говорить с ним, ты сам знаешь, бесполезно. В последнее время он действительно стал невыносимым. Ты прав, Энди. Я прекрасно это понимаю.
  -Вот-вот, - закивал Энди. - У меня есть идея. От нее можно плясать. Он чокнутый. Пророк! - крикнул Энди. - А знаешь, что обычно делают с такими, как он? Как их встречают? С рукоплесканиями. А что затем? Прости, прощай! - и он показал на себе перерезанное горло.
  - То есть, ты не хочешь, чтобы мы убрали его сами?
  - Нет, нет, зачем. Я хочу, чтобы о нем не скучали.
  - Но ведь это ведь предательство.
  Энди громко засмеялся.
  Затем, продолжая истошно ржать, он сквозь смешки добавил:
  - Он же возомнил себя пророком. Наш местный Иисус! Вот пусть и повторит его долю. Я готов быть Иудой, - и он снова засмеялся.
  Алекс стоял и качал головой из стороны в сторону, как бы не соглашаясь с Энди.
  - Ну что такое опять? - психанул дизайнер.
  - А что, если потом они откажутся от нас? Когда не станет его? Что если мы всех потеряем?
  - Кого? Команду или людей?
  - Людей. Команду. Всех, - тихо, будто боясь смысла сказанных слов, проговорил Алекс.
  Энди замахал головой.
  - Это исключено. Я, - он горделиво развел руки по сторонам, - я их андрогин! Они пойдут за мной. Его божественные разговорчики и ограничения уже всех достали. То не ешьте. То не пейте. Так не одевайтесь! Людям не нужны ограничения. Да, сначала "вау"! Но потом им надоест. Всем нужны удовольствия, наслаждения, а то, что требует Эрик, это просто бред.
  - А ты не веришь?
  - Во что? - хмыкнул Энди.
  - В то, что говорит Эрик? А вдруг это правда? И он и есть мессия. А мы убьем его. И никто не будет готов к концу света.
  - Алекс! - завопил Энди. - Что за бред ты несешь? Да и вообще, тебя никто не держит. Я их андрогин! Можешь валить вместе со своим умалишенным набожным святошей. Идите, проповедуйте в горах и дайте жить нормальным людям.
  - Ладно, ладно, - замахал руками Алекс. - Я с тобой. На Эрика нельзя положиться. Я никогда не знаю, что у него в голове. Еще и с тем, что он болтал в последние дни, - махнул рукой в последний раз пиарщик. - Так какие твои предложения?
  - У этого придурка много врагов. Нам готовы помочь. Его арестуют. Заберут прямо со сцены. Опозорим его перед народом. Выставим идиотом. Сейчас мы охраняем его. Никто не знает его внешность. Время его выступлений тоже известно только избранным. Мы сдадим его. Пусть его повяжут прямо на сцене. Сорвут с него все маски. Пусть все увидят, что это просто человек. Что он их обманывал. Пусть!
  - А ты не думаешь, что он потом станет их героем? Еще больше. Он станет жертвой!
  - Отлично! Он будет гнить в казематах, а мы будем наживаться на нем. Сделаем из него Че Гевару. Его все равно никто не выпустит. Или придумаем что-то другое. Это я так, сказал первое, что пришло в голову. Обдумаем все и избавимся от него. Навсегда.
  - Ну да, ты прав.
  - Я всегда прав. Я ведь ваш андрогин. Единственный, между прочим, - подмигнул он Алексу и протянул ему руку.
  Алекс задумался лишь на секунду. Затем, лишь слегка поморщившись, он пожал ее.
  Уже через несколько часов после этого разговора он подлетел к Эрику в коридоре гостиницы. Все время после расставания с Энди он его искал. Запыхавшись, он бросился к нему со словами:
  - Эрик, Энди хочет подставить тебя. Он хочет избавиться от тебя. Он возомнил себя андрогином, всемогущим. Надо придумать, как ему противостоять.
  Эрик поднял руку, перебив этим Алекса.
  - А ты? Что ты ему сказал? Что согласен?
  - Согласен на что? - Алекс стал покрываться красными пятнами.
  - Да не нервничай ты так, - похлопал его по плечу Эрик. - Ты сказал ему, что с ним заодно, не так ли?
  - А ты? Откуда ты? - стал мямлить пиарщик.
  - Я не виню тебя, Алекс. Это было предсказуемо. Так вот, не стоит играть в две игры. Определись со стороной. Ты с Богом или с дьяволом? Новая эра предоставляет новые правила. Главное из них - это четкий выбор. Никто от него не уйдет. Рано или поздно, все расставится по своим местам. Что же, он считает себя андрогином? Хорошо. Я хочу снять маску! Выйдет Энди в образе андрогина. Затем я пойду через зал. Такой, какой я есть. В это свое, может быть, последнее выступление, я буду говорить с народом без маски. Позаботься, пожалуйста, еще и о том, чтобы это транслировали каналы разных стран с переводом. Пусть все увидят то, как я выгляжу на самом деле. Я не хочу фарса. Мне не надо это шоу больше. Я выхожу из игры. И ничего не боюсь.
  Вы такие же, как и множество людей. Просто кучка алчных ограниченных типов. Не понимаете вы, что все вечно и взаимосвязано. И вам, - Эрик ткнул пальцем Алекса в грудь, - не уйти от правосудия.
  Сплюнув на пол прямо возле туфель своего менеджера, он развернулся на каблуках и пошел по гостиничному коридору вниз, к ресторану.
  - Чокнутый. Сумасшедший, - бормотал про себя Алекс. - Ну хорошо, я знаю, как от тебя избавиться. Ты сам подписал себе приговор, - мгновенно засуетился он и схватился за телефон, дрожащими руками набирая цифры.
  - Мы не будем делать из него героя. Да, да, у меня есть идея! Он сам совершил ошибку, - кинул Алекс и скрылся в лифте.
  Наступил день злосчастного выступления.
  Понятное дело, что действительно не все человечество с рукоплесканиями встретило эти Божественные признания, которые Эрик взялся донести людям.
  Он стал негласным врагом как религии, так и власти.
  Его назвали прислужником темных сил, главой новой секты, которая может расползтись по всему миру. Поэтому не важно, хотел он идти по пути Христа или нет, все равно его постигла та же судьба, что и сына Бога.
  Она может постигнуть каждого жителя Земли. И что самое странное и страшное, так это то, что предают обычно всегда близкие люди. И от этого всегда все только больнее и непредвиденнее. Ведь только те, кого ты некогда близко к себе подпустил, знают чаще больше, чем остальные о тебе.
  Эрик сдержал обещание и решил в этот раз показать свой истинный облик.
  Еще не зная, что им сегодня предстоит, зрители просто наполняли зал.
  Шоу началось.
  Энди-андрогин стоял на сцене в своем блестящем сверкающем костюме, который горел вокруг. Он обрел огненные крылья и собрался воспарить. То и дело он поднимал руки, окруженные искрами пламени, и имитировал движения птицы. Вокруг него было море спецэффектов.
  "Прямо целое шоу", - отметил про себя Эрик, в этот раз, наблюдающий за всем происходящим с конца зрительного зала. Он лишь стоял в проходе и теперь хотел почувствовать себя в роли простого обывателя.
  Затем начался электронный танец. Энди выступил вперед. За ним на сцене появилась танцевальная группа, а воздух над сценой был наполнен акробатами. И представление стартовало. Все зрители встали со своих мест и, как завороженные, стали повторять электронные движения за Энди.
  Левая рука вперед, правая поверх левой, и два подхода наверх так же само. Затем правая рука влево, и левая за ней подальше, и так же в обратную сторону. Вроде бы совершенно незамысловатые движения, но в этом и была их фишка: они были просты, методичны и прекрасно ложились на музыку.
  Люди стали повторять за ним движения.
  Чем больше они танцевали, тем сильнее, казалось, ничего не соображали. На сцене мелькали разнообразные картинки. Эрик сам еле сдерживался от того, чтобы не слиться с толпой.
  Завораживающие музыкальные звуки вводили людей в состояние транса. Все это превращалось в какой-то массовый психоз. Всем в зале было просто хорошо. Эрик это видел и чувствовал. Стоя там, за сценой, он никогда и не подозревал, что здесь, в зале, такое творится. Это точно был массовый гипноз. И хорошо, что Эрик ему не поддавался.
  "Пора заканчивать эту клоунаду", - сплюнул Эрик.
  Не успел он об этом подумать, как Энди растворился в тумане на сцене. Весь зал погрузился во тьму.
  Заиграла "Кармина Бурана".
  Эрик замер в ожидании того, что Алекс выполнит обещание. По их плану после ухода Энди должна была выйти толстая блондинка лет с вьющимися волосами и объявить, что именно сегодня все увидят настоящего Эрика-андрогина. Их пророка. Что он больше не видит смысла скрываться, и пришла пора ему отрыть свою внешность и свою тайну.
  На последних аккордах песни прожекторы блеснули на сцену и, о чудо, на ней уже стояла эта толстуха. Вся сцена озарилась огнями. Она была пуста. Сзади блондинки было подобие бордового занавеса, как в театре.
  Она была одета в джинсы, обтягивающие ее безобразные короткие жирные ноги и в облегающую кофту, из которой выступали складки, то и дело, грозясь разорвать блузку и обнажить ее тело. Она оптимистично обратилась к собравшимся в зале:
  - Добрый вечер, дамы и господа. Вот и настал он, этот самый желанный момент. Вы даже не представляете, как вам повезло. Сегодня вы увидите настоящего андрогина. Узнаете, как выглядит наш пророк. Как выглядит наш новый мессия! - и она возвела руки к потолку.
  Сначала в зале зависла мертвая тишина. Затем он просто взорвался. Криками. Разговорами. Аплодисментами. Никто не мог поверить своему счастью. Что именно они первые смогут увидеть Эрика-андрогина!
  Эрик ждал сигнала для себя. На него должен был посветить прожектор. Но вдруг зал взорвался криком "Fire!", и сцена взорвалась тысячей огней.
  На полу открылся люк, и какой-то человек стал подниматься на нем. Он был окутан черной дымкой. Резко черный туман стал белым, а затем вообще стал играть всеми цветами радуги. Когда разноцветный туман рассеялся, издалека ко всем присутствующим все приближался мужчина в черном костюме с длинным фраком в черной рубашке. С длинными прямыми, свисающими, как сопли, волосами.
  Это был Энди. Зал замер. Эрик застыл, как в полусне.
  Свет упал на его лицо. Все озарились возгласами:
  "Я так и знала".
  "Да, я знал, что это он!".
  "Ура, это он!".
  Все рукоплескали и были безумно рады тому, что андрогином оказался их любимый старый андрогин. И невдомек, чего это раньше он назывался простым дизайнером. Тот же отвесил какой-то безумный поклон, и весь зал заполонил голос.
  Голос Эрика. Говорил Энди, но голос раздавался Эрика.
  "Как? Как они смогли подделать мой голос?" - пульсировало у Эрика в голове.
  Он рванул к сцене, в замешательстве побежал между рядами, но даже не успел поравняться с ней, как его схватили охранники и поволокли обратно, к выходу. Он обернулся и лишь на мгновение встретился взглядом с Энди. Ему даже показалось, что тот нагло и насмешливо подмигнул ему.
  Как Эрик не упирался и что ни объяснял правоохранителям или простым охранникам, - этого он не понимал, они, невзирая на все его слова, волокли его на выход и силой посадили в полицейскую машину.
  
  
  Глава 10
  Арест
  
  Совы - это не то, чем они кажутся.
  Сериал "Твин Пикс"
  
  Эрик все понял. Его подставили. Те, кого он создал своими руками. Они бы все так и жили, ни о чем не думая и не подозревая, если бы он, Эрик, не появился в их жизни. Они бы никогда и не догадались без него сделать то грандиозное, что они успели за последнее время. А теперь они выкинули его за ненадобностью.
  Даже не снимая наручники, в кабинете, куда притащили Эрика, к нему обратился представитель тех, кто его забрал.
  - Документов нет. Ничего нет. Ты что, думаешь, ты такой один фанатик, который метит на место Эрика Андрогина?
  - Прошу вас, позвоните Алексу, он мой менеджер. Я помню телефон наизусть. Да я знаю название своей гостиницы, мой номер. Давайте поедем туда. Там все мои документы.
  - И где же твой ключ от номера? - уставился на него полицейский.
  - Где-где, в гримерке! Я же готовился выйти к народу.
  Полицейские расхохотались, тыкая пальцами в Эрика и покачиваясь на стульях, хватаясь за животы.
  - Вот умора. Ты смотри, запомни, Пьер, перед нами сидит настоящий Эрик. Эрик-андрогин!
  - Посмотрите в базах данных, проверьте. Найдите в базе! Там мое фото. Мы же в двадцать первом веке.
  - Так, все, увести его в камеру.
  - За что? А за что в камеру?
  - За хулиганство, уважаемый.
  Не успел Эрик зайти в камеру, как дверь ее открылась, и в нее вошел представительного вида мужчина.
  - Доброй ночи, Эрик.
  У нашего героя округлились глаза: значит, здесь кто-то все-таки знает, что он - это он. К чему тогда был весь этот фарс?
  Он приподнялся на руках на кровати, с намерением встать, но хорошо одетый мужчина рукой показал ему продолжать сидеть.
  - Не надо лишних движений, Эрик. Я просто пришел сказать вам, что вы не выйдете отсюда никогда. Гнусный агитатор! Сектант!
  - Это Энди вас подкупил, да? - кинул ему Эрик.
  - Да нет, наоборот, мистер Энди с радостью согласился с нами сотрудничать. Так сказать, и нам спокойнее, и ему выгоднее.
  Эрик скривил рот. Да, хитро все обставили.
  - На днях вас депортируют на родину. И там вы проведете остаток своих дней в тюрьме. Знаете, что вы совершили, мистер Эрик?
  Он ничего не ответил, только уткнулся взглядом в этого в костюме, пронизывая его ненавистью.
  - Вы педофил, Эрик! Педофил. И не стыдно вам?
  Он молча опустил голову в руки. Все было подстроено. И выхода из этой ситуации он пока не видел никакого. Человек в костюме не унимался и продолжал:
  - Вы представляете, что с вами сделают в тюрьме на родине? - усмехнулся он и крикнул охране, чтобы его выпустили.
  Уже стоя в дверях, он добавил:
  - Подумайте об этом в ближайшее время.
  Тюремная дверь захлопнулась. Эрик остался в кромешной пустоте и тишине. В голове все еще пульсировало после выступления Энди. Этот танец, и эти зомби в зале все еще были перед его глазами.
  - Боже, что же теперь будет? - ужаснулся он.
  Что же он натворил? Ведь он сам дал в руки этим идиотам бомбу замедленного действия.
  "А вдруг они используют все это в неправильных целях? А они используют", - ответил он сам себе.
  Затем махнул рукой: "Будь, что будет. Нет смысла убиваться", - и он откинулся на кровать.
  Эрику не было обидно. Он давно разочаровался в людях, но почему-то всех членов своей команды изначально считал если не святыми, то избранными.
  Теперь же, когда Эрик оказался в тюрьме, первой его мыслью почему-то была: где Жанна?
  Эту женщину он видел раз в своей жизни. И забыл о ней на следующее же утро. Так чего же сейчас именно она закралась в его разум?
  Он так долго был вдали от нее. Во всех дорогах он ни разу не вспомнил о не, но почему-то именно здесь, этом сыром холодном помещении, она оказалась первым и единственным человеком, о котором он вспомнил, и кого был бы рад сейчас увидеть.
  Он даже не представлял, насколько она сейчас изменилась. Эрик бы даже ее не узнал: настолько она исхудала и потеряла былую красоту. И это ведь только если говорить о внешней оболочке. Более всего его бы поразило место, где она коротала последний год.
  Время текло для Жанны так медленно, как капли, падающие в ведро. Каждая капля - это была минута, час, день, ударяющие по нервам и все оттягивающие время решения.
  Она понимала, что только теряет его здесь. Но ничего менять она не хотела. Она все еще не могла отойти от смерти Оксаны. Ее скорби, казалось, не было конца. Но более всего не могла она отпустить эту ситуацию по той причине, что винила себя в смерти знакомой. Кто дал право ей, какой-то Жанне, влезть в жизнь другого человека? Лезть туда своими грязными ручонками и пытаться наводить порядки? Почему-то она сама пряталась в этом заведении от мира. Так почему же не могла просто воспринять Оксану такой, какой она была. Может быть, тогда бы все получилось совсем по-другому. Может, той и не нужна была помощь? И она сделала еще хуже.
  В день, когда схватили Эрика, она находилась на приеме в кабинете своего врача. Он только вернулся из отпуска, и они увиделись после его непродолжительного, но все же, отсутствия.
  - Как ваши дела, Жанна? - поинтересовался он у нее с каким-то расстроенным видом, пронизывая ее взглядом.
  Такое его поведение показалось ей странным. Обычно он держался крайне нагло и грубовато. Сейчас же создавалось такое впечатление, что он жалеет ее за что-то.
  - Что вы так на меня смотрите? Что-то случилось? - напряженно выпалила она.
  - Я озадачен. Конечно же, я может быть, и не имею права говорить, но я с детства не имел привычки скрывать своих чувств, и у меня абсолютно не получалось врать, - развел руками доктор, - в который раз хочу напомнить вам, что считаю вас совершенно вменяемой и здоровой. И не вижу смысла продолжать вашу госпитализацию. От жизни и себя не убежишь. Вы не пациент этой клиники. И ваше пребывание в ней, мягко сказать, никому не пошло на пользу. Вы убиваете людей, Жанна, даже сами не желая этого, - сказал он, как отрезал и уставился на нее.
  - Что вы имеете в виду? - округлила глаза Жанна. У нее упало сердце. Возможно, плохое предчувствие ее не обмануло, и что-то там за стенами этого ее нынешнего дома, произошло.
  - Ваша мать. Она мертва. Скончалась в больнице, где пребывала все последнее время. Она больше не хотела жить, как сказал ваш отчим, Виктор. Я разговаривал с ним сегодня по приезду.
  - Мама? - тихо произнесла Жанна, ее губы дрожали. - Это значит, что я больше никогда ее не увижу? - сглатывая слезы, спросила она.
   Доктор молча кивнул.
   Как картинки из старого фильма пролетели перед Жанной ее детские воспоминания о жизни с матерью. Как же они были счастливы! Еще до того момента, как в их жизни появился ее отчим.
  - Вы, наверное, прокляты, Жанна. Все, к чему вы прикасаетесь, превращается в прах, - выпалил он. Встал с кресла и подошел к окну. Затем, не выдержав, выхватил сигарету и закурил в предварительно открытое окно.
  - Она не смогла пережить такого горя, - продолжил врач. - Понимаете? Вы ее единственная дочь, насколько я знаю. И она так и не отошла от этого удара. То, что случилось с вами, повлияло на нее. Виктор оплатил ваше лечение на год вперед и уехал. Куда - не знаю.
  - А бабушка? - внезапно нарушила повисшую тишину Жанна.
  - Бабушка? - удивился доктор
  - Ну да, моя бабушка. Что с ней? Как она?
  - Простите. О ее судьбе я ничего не знаю. Но я поинтересуюсь для вас, обязательно, - сказал он, выпуская дым.
  - А знаете что, я не буду винить себя в смерти матери, - вставая со стула и подходя к нему, сказала Жанна, - это был ее выбор. Или ее судьба, не знаю. И если я до сих пор считаю себя виноватой в смерти Оксаны, то насчет мамы, почему-то мне кажется, что так даже лучше. Ой, - сама ужаснулась своим словам Жанна.
  - Лучше для кого? Для вас? Для нее? Или для кого? Лучше для всех? - рассвирепел доктор.
  - Нет, лучше для нее. Я, безусловно, буду скучать. Пусть вам не покажется, что у меня нет души, но я не чувствую сейчас боли от этой потери. Мне кажется, маме стало легче. Она должна была уйти.
  - Как знаете, - снова развел руками он. И вернулся на свое место у стола.
  То ли желая сменить тему, то ли действительно она выжидала и искала время для этого вопроса, пусть и глупого и безумного, но так много значащего для нее.
  Ведь она сидела в неведении здесь уже больше года.
  Смерть матери не стала для нее последней каплей горя. Она все еще была полна надежд.
  - Вы знаете об Эрике? Эрике-андрогине? - спросила Жанна, сама не веря в то, что осмелилась проговорить это.
  Понятное дело, что врач не знает ничего об этом. Но прошло так много времени: она была в больнице уже больше года и видения об Эрике и его судьбе все преследовали ее. Она не могла им сопротивляться.
  - Да кто сейчас о нем не знает, - легко ответил доктор.
  - Что? - Жанна от удивления чуть не упала в обморок.
  Врач не понял причины такого ее состояния.
  - Просто я, - она говорила так, будто только что закончила бежать кросс. Дыхание ее было сбивчивым и тяжелым. - Я думала, что это все в моей голове, - еле-еле закончила она.
  - Это не странно. Вы всегда делаете из себя нервнобольную, - рассмеялся врач.
  - Я просто не думала, что у него так быстро это получится.
  - А вы что, знакомы с ним?
  - Я, я да.
  - Кто он вам? Вы дружили с ним?
  - Нет. Я видела его всего раз. Но, поверьте, этого оказалось достаточно. Я ждала эту встречу всю свою жизнь.
  - Вот так, - как-то странно взглянул на нее доктор.- Вы что же, любите его?
  - Я? Может быть, и да, - с вызовом сказала Жанна.
  - Увольте, - махнул рукой врач. - Вы же сами только что сказали, что видели его только единожды.
  - Поверьте, этого хватило для любви.
  - Как знаете. Все равно, вы здесь. Он там. Он популярен. До него вам уже не добраться.
  Жанна сделала глубокий вдох, затем тяжело выдохнула и добавила:
  - Да. Вы правы. Знаете, я написала для него два стиха. Вы сможете их передать?
  - Стихи? Как любопытно.
  - Да впрочем, какие там стихи. Это так, от души. Вот, я зачитаю сейчас. Можно? - умоляющим голосом поинтересовалась она.
  - Конечно, конечно. Если вы хотите. Да и кому, кроме меня, - внезапно доктор осекся, - читайте.
  Жанна с согласием кивнула.
  - Кх-кх.
  ***
  Белой нитью пронизан рассвет,
  Яркой стайкой пошел синий дым,
  Не спасти вам сей мелкий залив:
  Весь падет он под натиском зла!
  Не спасется никто,
  Помяни ты меня,
  И его, и себя.
  
  ***
  
  И еще один.
  ***
  Завтра света не будет,
  Настанет заря под колесами тьмы,
  Выйдет старец кричать о любви,
  Понесет его вдаль милый путь
  И отныне забудет народ обо всем,
  Но прежде всего, забудет о нем.
  ***
  После того, как Жанна зачитала свои творения, в кабинете воцарилась непонятная тишина. В ней не было ничего ужасающего, но в то же время она что-то нагнетала.
  - Вы написали странные стихи, - наконец нарушил молчание доктор, - они просто пропитаны мрачностью. Но я не говорю, что они плохие, нет! Просто сказал, как думал. Первое впечатление! Что вы хотели всем этим сказать?
  - Не знаю. Я писала их, как в трансе. Мне их кто-то продиктовал. Я брала их просто из головы. Мне кажется, они должны предостеречь Эрика от чего-то. Вы просто обязаны передать их ему. Мне кажется, ему угрожает серьезная опасность.
  - Давайте потом поговорим об этом, - отмахнулся он, - хотя, почему потом. Я, конечно же, могу отправить их ему. Но, учитывая всю его деятельность, знаменитость и занятость, неужели вы, правда, думаете, что он их прочтет?
  - Но вы отправьте, отправьте. Я принесу их вам, на бумаге.
  - Хорошо, договорились.
  - Кстати, как я мог забыть, - спохватился доктор. - Этот ваш андрогин, говорят, он открыл свое лицо. Оно появилось в Интернете. Там все просто кишит этими новостями. Хотя все было вполне ожидаемо, - скосил рот доктор. - Хотите взглянуть?
  Мурашки побежали по спине Жанны. У нее прямо-таки засосало под ложечкой. Неужели сейчас, после такого долгого времени без Эрика, она наконец увидит его? Пусть хотя бы на фото. Ей уже изрядно надоел его образ в голове. Она уже даже теряла его черты. Деталь за деталью они исчезали со временем.
  Врач взял со стола свой телефон, долго елозил пальцами по экрану: Жанна, будто не дыша, наблюдала за каждым его движением, и тут он наконец воскликнул:
  - Вот! Нашел! Смотрите, - и передал телефон Жанне.
  Она жадно схватила его и уставилась на экран.
  Каково же было ее удивление, когда она увидела там совсем другого человека. Какого-то женоподобного уродца больше смахивающего на модель-трансвестита, чем на мужчину. Она молниеносно отпрянула от телефона. Жанна наморщила лоб и стала крутить головой туда-сюда, отрицая увиденное. Затем она быстро вернула телефон врачу и сказала:
  - Это какая-то ошибка. Я знаю Эрика. Это не он.
  - Значит, это другой андрогин.
  - Но это Эрик-андрогин, пророк, как вы говорите? Так?
  - Да. Именно так. Позвольте, зачитаю вам. Вот что они пишут.
  - Нет, не надо читать, - быстро перебила его Жанна. Вся эта писанина меня не интересует. Я и так знаю правду. Я знаю Эрика! - прокричала она. - Это же не он. Это не он! Вы слышите! Это не Эрик! - никак не унималась Жанна.
  - Хорошо. Это не он. Я согласен, - поднял руки вверх Иннокентий. - И что дальше?
  - Как что? Это значит, что с ним что-то произошло! А может быть?
  - Что? - озадаченно спросил доктор, поднимаясь со стула и поправляя свой халат.
  - Может быть, его подставили? Или он сам не хочет открывать свое лицо? Не знаю, - схватилась за голову женщина. - С ним точно что-то произошло! Я это чувствую. Ему нужна моя помощь!
  - Ваша? - расхохотался доктор. - Сдался вам этот чокнутый мессия! Лучше бы о матери подумали! Что, тоже помешались на приходе новой эры?
  - Я попала сюда еще до его так называемых проповедей. И я даже не знаю, с чем он выступал перед людьми.
  - Я тоже не знаю. И не хочу знать! Хватит того, что половину семейного бюджета моего брата его дочь, моя племянница, потратила на какие-то чокнутые шмотки и прибамбасы от этого гада.
  - Причем здесь Эрик?
  - В смысле?
  - Причем Эрик к шмоткам? Ему надо совсем другое. Он несет людям новые знания и хочет предупредить их о приходе новой эры. Хочет предостеречь. Чтобы они опомнились и стали жить по-другому. Пока не поздно.
  - О-о-о, а ещё говорите, что не знаете его проповедей! Все, хватит. У меня сейчас расколется голова.
  Жанна же будто не слышала его. Она все долдонила себе под нос:
  "Так если это не Эрик, то где же тогда Эрик?"
  - Этого я уж не знаю, Жанна, - ответил ей Иннокентий.
  - Это не он, это совсем другой. Злой человек на фото. Он утопит мир в реках крови. Я это чувствую! - Жанна сжала костяшки пальцев до боли. Они стали белого цвета. - Эрик должен его остановить. Или мы с вами. Или все человечество.
  - Послушайте, Жанна. Вы у меня не единственный пациент. Наш прием окончен. Простите, но у меня нет времени слушать ваши бредни. Хватит лезть, куда не просят. Оксане вы уже "помогли".
  При этих его словах Жанна замерла. Ей нечего было ему ответить.
  - Все, что вы говорите, это бред. А то вы меня уже заставляете засомневаться в вашей адекватности. А я не хочу огорчаться и осознавать, что сделал о вас неправильные и преждевременные выводы.
  - Но, - стала упираться Жанна.
  - Никаких "но". Все. Поговорим позже, - и он чуть не вытолкал ее за дверь, не желая больше ее слушать.
  Оставшись один на один с самим собой и осматривая лишь стены вокруг, Эрик предался размышлениям. Вся эта атмосфера была гнетущей для него. В принципе, он привык сидеть в четырех стенах у себя дома, но это же было совсем другое.
  Он решил проанализировать все с самого начала. Отправной точкой своего стремительного подъема он считал момент ухода из компании и поездку к Деннису.
  Быть может, он где-то совершил промах? Еще тогда, когда он только начинал?
  Отчаянно, раз за разом, он все копался в своей голове, пытаясь выудить из нее хоть какую-то новую информацию, которая смогла бы дать ему ключ к отгадке. А не упустил ли он что-то? Самое важное?
  Ведь Деннису что-то наверняка не понравилось в задумке Эрика, которую он изначально поддержал.
  Быть может, именно потому все и пошло наперекосяк? Возможно, если бы он тогда послушал друга и не испортил с ним отношения, сейчас все повернулось бы по-другому? И он не сидел бы в этом мрачном помещении в ожидании и предвкушении только худшего. В том, что он сможет отсюда выбраться, Эрик был уверен на сто процентов. Другого сценария и быть не могло. Он вернется и все изменит.
  Вот только что? В чем он ошибся? Он помнил, что изначально спорил с Деннисом насчет пункта одиночества андрогина.
  Эрик считал, что андрогин может объединить в себе два начала: мужское и женское, и быть полноценным уже даже не человеком. И это он и хотел дать людям перед началом новой эры.
  Идея Денниса же заключалась в том, что андрогином можно стать только после смерти. И находясь в плотном теле, ты можешь только отыскать свою вторую половину, после слияния с которой ты и станешь тем самым истинным совершенным андрогином.
  Может быть, Эрик заигрался? Он так поверил в свое всемогущество, что гордыня сделала его слепым? И он так дал прочувствовать и насладиться своим всесилием другим, своим последователям, что вместо того, чтобы наставить их на духовный путь и вернуть к природе и к Богу, он только открыл в них самые худшие плохие качества? Всесилие и непомерная гордыня, а так же понимание безнаказанности и приравнивание к Богу дали всем этим людишкам иллюзию того, что они могут все. И они собирались использовать это только в самых отвратительных целях: борьбе друг с другом, войнах, наживе, жажде власти? Ведь зачем примиряться друг с другом, если каждый теперь - это все. Никто не захочет признать, что другой такой же. Во всем они зашли уже слишком далеко. Да. Эрик все напутал и испортил. Теперь он вторил и вторил это про себя.
  Первым они слили его.
  Каждый ученик должен превзойти учителя. Вернее, одна поправка. Каждый плохой ученик. Дитя зла. О мыслях о ближнем теперь не было и речи. Хотя задачей Эрика именно стояло объяснить людям, что при переходе в новую эру они должны стать индивидуальностями, чище, выше, духовнее. Теми, кто не зависит более от материального мира и готов от него оторваться.
  И самое главное: в новое время все должны будут понимать, что стали частью общины. Именно дух социума и принадлежности, по сути, должен был бы руководить всеми последователями Эрика.
  Но, будучи самому зацикленным только на самом себе, и кормящим свое эго, он своими руками слепил себе подобных, по сути, обманув их, дав им слепую бездарную иллюзию и не выполнив свое божественное предназначение.
  Сейчас, сидя на своей кушетке, обхватив руками ноги, сгорбившись и прижав голову к коленям, Эрик прошептал:
  "Да, я все понял. Я шел лишь по пути своего эго, минув путь любви. Я поставил себя выше всех. Я не любил их. И породил себе подобных. Не умея любить свою вторую половину, я не умел любить и все человечество. Наверное, я не любил сам себя. Не воспринимая себя и пытаясь прыгнуть все выше и выше, раз за разом доказывая что-то лишь себе, я только сделал хуже. Для всех. Что я наделал?"
  И Эрик стал покачиваться на кушетке туда-сюда то прислоняя голову к коленям, то заводя ее обратно.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 11
  Моя любимая вторая половина
  
  "... тебя я видел,
  И ты недаром мне сиял:
  Не всё я в небе ненавидел,
  Не всё я в мире презирал".
  Александр Пушкин "Ангел" (1827)
  
  Жанна стала все более осознавать, что ее лечащий врач ей отнюдь не друг, и он совершенно ее не понимает. Сейчас все кардинально поменялось для нее. Наступил тот переломный момент, который пробудил в ней желание жить. Она проснулась для этого мира, и теперь ее задачей было сообщить ему о том, что и она в нем есть. Смысла прятаться больше не было, хотя бы потому что, возможно, она была единственным последним человеком, который не только мог, но и искренне хотел помочь Эрику. Причем абсолютно безвозмездно.
  Судьба сжалилась над ней. И вот, после вечерней культурной программы, вернувшись в свою палату, она снова почувствовала такое желанное присутствие с левой стороны.
  - В иные моменты я и сама думаю, что сумасшедшая, ведь ты просто в моей голове, тебя не существует? - обратилась она к нему. - Чем ты можешь мне доказать, что все это не моя выдумка или фантазия?
  Ее "Ангел", как она его называла, облаченный в длинную темную мантию, ответил ей:
  - Я - дух, и потому ты не можешь меня видеть. Но если такова необходимость будет, я приму человеческий облик и буду рядом с тобой.
  - Что с Эриком? Ты ведь раньше постоянно давал мне знаки, показывал мне, как он. Почему сейчас, именно когда моя тревога достигла пиковой точки, ты отобрал это у меня?
  - Совсем не я, - спокойно ответил ей Ангел. - Это ты сама все блокируешь. Ты настолько этого хочешь, что постоянно зациклена на этом, и не даешь себе расслабиться и свершиться желанному.
  - А что же мне делать? Как вернуть это все?
  - Все в твоих руках. Это только твои способности, и в твоих силах ими управлять.
  - Так что с Эриком? Ты что-то знаешь?
  Ангел будто ухмыльнулся.
  - Конечно же, знаю. Но я бессилен. Он пошел другим путем. Я больше не могу ему помочь.
  - Как? Почему? Прошу тебя, - взмолилась Жанна.
  - Я больше не приду в его сознание, - твердо отрезал Ангел. - Он думает, что знает все сам и пусть теперь делает свои выводы. Все равно он не заблудится. Я послал его по верному, хоть и обходному пути. Я считаю, что это, безусловно, пойдет на пользу эволюции его личности.
  - Разве ты не обрекаешь его на ошибки? Может быть, имеет смысл помочь ему, направить его начинания?
  - В этом я возьму пример с тебя. Ты абсолютно верно поступаешь, оставив его в покое. В этом идет полное проявление твоей женской сути. Мы не можем ничего решать за другого человека. Не в наших силах указать ему, какой путь выбрать: движение наверх или деградацию.
  Женщина вообще не должна помогать мужчине. Она дана ему в качестве его настоящей половины и находится рядом с ним только тогда, когда он способен идти вверх, эволюционировать.
  Большинство мужчин сейчас совершенно не хотят меняться, выходить на новый уровень сознания, хотя бы становиться лучше каждый день. Да и немногие женщины уже могут этим похвастаться.
  Люди крайне не благодарны.
  Знаешь известную поговорку: не жалуйся, что все вокруг сволочи, присмотрись: может быть, ты центровой? А то все хотят всего и сразу. А так не получится. Хочешь воссоединения со своей второй половиной, так занимайся самосовершенствованием. Ведь каким являешься ты сам, такого человека и притянешь в свою жизнь. Если ты еще сыра в хозяйстве, не хочешь иметь детей и вообще не понимаешь своих планов на ближайшие даже не десять, а пять лет, но при этом постоянно сетуешь на судьбу, ты просто ленива и не хочешь развиваться, видеть себя со стороны и понимать, что именно ты можешь дать. И не только своей второй половине, но и миру.
  Да и на судьбу сетовать тоже не лучший выбор.
  Все взаимосвязано. И тот, кто слепо верует в это понятие, причем, на мой взгляд, только в целях снятия с себя ответственности. И это не что иное, как душевная трусость, которая парализует человека в действиях и решениях.
  Те, кто полагают, что все решено до нашего рождения, и теперь мы бессильны что-то исправить, должны спросить себя: а зачем тогда я пришел сюда? Если все и так было ясно? Бесспорно, до того, как не будут выплачены все долги и внесены все исправления, покрывающие ошибки предыдущих жизней, твоя свободная воля будет ограничена. Освободившись же от них в процессе, порой, очень тяжелой работы, с которой справляется не каждый, ведь это может растянуться в тысячелетия, - ты переходишь на другие духовные частоты, новый уровень, все запрограммированное остается там, в прошлом, где были все твои проблемы, которые ты уже проработал, отработал и искупил. Теперь ты выходишь в этой жизни, как младенец, полностью чистый и открытый для изменений. Ты сам становишься творцом своей судьбы, ты и только ты теперь решаешь, как тебе поступать, но тут мне самому хотелось бы добавить, - иным это совсем не нужно. Поэтому отсутствие выбора, когда все предопределено заранее и тебе не надо трудиться, представляется многим прекрасной перспективой.
  Жители Земли постоянно находятся в поиске своей истинной второй половины. Именно любовь является тем фактором, который способен породить нечто Новое, и представляет собой стимул в виде приятных ощущений и душевного подъема.
  Мужчина и женщина, объединяясь, сами того не осознавая, стремятся к некоему подобию андрогина, который получается при соединении их душ, жизненных потенциалов. Находясь рядом с объектом своей любви, они уже не чувствуют себя оторванными от чего-то, успокаиваются в своем поиске и обретают целостность. Не стоит путать понятия любовь и секс, хотя определенную долю важности секса на первоначальных этапах стоит отметить: мужская половина благодаря сексуальным порывам к некогда потерянной своей женской сущности старается вернуть свой андрогинизм.
  Но часто желание отсутствия трудностей, внутренняя развращенность и похоть затмевают все. Человеку становится слишком просто жить, ничего не меняя. И он может веками зависать в одной и той же ситуации, желая просто сексуальных утех и свободы.
  Каждый становится простым рабом своих желаний и привычек.
  Только те, кто находится в воздержании от отвлекающих связей, выигрывают и строят свое светлое будущее.
  Не может быть никакой свободной любви, любви по расчёту, животной любви для лишь успокоения своих плоских утех, желания безбрачия, одиночества - все это лишь трусость и отступление, которые породят страдания и выплату все новых долгов в будущем. От закона не уйти: пока не произойдет воссоединения половин, все это будет продолжаться бесконечно, только обессиливая своего глупого хозяина.
  Люди должны просто подумать: стоит ли тратить свое время на пустяки?
  Безусловно, существует вторая наша половина, данная нам при нашем образовании, такая нужная добавка к нашему развитию. Только истинная вторая половина сможет сжечь все былые разочарования и помочь приблизиться обеим частям одного целого к конечному результату: подобию Создателя.
  Жанна слушала Голос в своей голове, не перебивая его и пытаясь ловить каждое слово. Сейчас, когда произошла заминка, она быстро задала Ангелу вопрос:
  - Так, а как это сделать? Как обеспечить себе встречу со своей истинной второй половиной? Как понять, что это именно она и ты не заблуждаешься?
  Ангел без промедления ответил:
  - Существует несколько сценариев развития данной ситуации.
  Встреча с половиной в этом воплощении возможна, только если она так же сейчас находится на земле.
  Если же она еще не рождена, то вы посланы сюда для дальнейшего развития.
  Крайней и самой ужасной ситуацией является та, когда вы уже среди сотен лиц и душ все же отыскали свою копию противоположного пола, но она находится не в состоянии развития, а деградации, в таком случае, момент вашего объединения еще далек. И только работа над собой обеих половин сможет его приблизить.
  И только те, кто уже достаточно развит и знает свой запрос Вселенной, понимая, что он конкретно ищет и кому сам подойдет, быстрее приходят к своей конечной цели.
  - А что ты хочешь от Эрика? От нас с ним? Мы с ним две половины? Как ты считаешь?
  - Эрик пока что еще просто человек, который возомнил себя если не Богом, то какой-то всесильной сущностью. Но у него есть ключ. У него есть ответы. И пусть он и не совершенен, но именно пример Эрика поможет в эволюции миллионам людей, множеству поколений. Это будет революция сознания, такой необходимый толчок, которого до сих пор еще не было. И все на нашей стороне. Ведь даже если Эрик заблуждается, вы с ним половины одного целого, и твое развитие скомпенсирует его промахи и, в конечном итоге, ему поможет.
  Жанна пожала плечами.
  - Не сомневайся. Вы будете вместе.
  Жанна покачала головой.
  - Сама не знаю, хочу ли я этого. Моя любовь к нему платоническая. Я вообще асексуальна.
  - Он тоже асексуален. Да и вообще, при чем здесь асексуальность? Не стоит мыслить так низко, Жанна. Вы две половины одного целого. Изменения у одного тотчас же ведут за собой полную трансформацию в другом.
  Все в нашем мире дуально, к примеру, мозг с двумя полушариями. Все, созданное по подобию Бога, дуально.
  Интерпретация же Эрика неверная, он многое упускает, хотя и пошел в понимании этого намного дальше людей, которые путают андрогина с трансвеститами и так далее.
  Проблема человека в том, что не замечая что он собой представляет, каждый думает, что он заслуживает большего, равняет себя к Богу, не приложив к этому особого труда.
  Эрик заблуждается, думая, что андрогином можно стать на земле.
  Он может существовать совсем на другом, тонком, непроявленном плане, но движется он в правильном направлении, с этим не могу поспорить.
  Слава Богу, он хотя бы уводит людей от неправильных мыслей, в которых они представляют андрогина в плотном мире с материальным телом, то есть, гермафродита.
  Изначально человек создавался Богом по своему подобию отнюдь не для секса. Первый андрогин, Адам, состоял из двух ребер, каждому из которых необходимо было любить друг друга и создавать нечто новое совсем не сексуальным путем, а гораздо более, по мнению любого современного человека, сложным способом: любовью, с помощью мыслей и слов, как и сам Бог. Только абсолютная гармония этих двух половин Адама могла привести к такому эффекту.
  В мире ничто не достается легко и дабы проверить, справятся ли они с этой целью, Бог-создатель разъединил этого андрогина на Адама и Еву. Ни о каком сексе в раю и речи быть не могло, так как оба они были бестелыми и общались лишь посредством своих душ.
  Поддавшись же уловкам "змея-искусителя", Адам обрел тело, стал состоять из плоти и крови и перешел из рая в мир Земной. Ева направилась вместе с Адамом, так как она была второй половиной их андрогина.
  Оба на Земле при наличии тела уже были наделены половыми признаками.
  Ты можешь спасти Эрика своей любовью, что и должны делать все потомки Евы, рождающиеся изначально с девственной плевой, как знаком женской непорочности. И после духовного объединения и высшего проявления любви все половины уже составляют один общий андрогин и могут спокойно продолжить свой путь и пытаться строить то, чего Бог хотел изначально от перволюдей - Адама и Евы.
  К сожалению, все не происходит за одну жизнь. Необходимы тысячелетия, чтобы человечество вышло на этот уровень, искупило свой грех. Но население Земли не то, что не торопится это делать, более того, к сожалению, они погрязли в похоти и продолжают искушаться змеем. Хотя именно на Земле, после падения Адама и Евы, люди должны понять истинное значение секса и любви, осознать, что секс привязывает к плоти. А от всего, что привязывает к плоти, необходимо избавляться.
  Задача Эрика создавать общий андрогин, а не плодить новое поколение полубогов, которые думают, что они в себе сочетают и те, и другие признаки, и не нуждаются более ни в любви, ни в развитии, что все теперь дозволено, так как они полноценны.
  Да, Эрик значительно облегчает их участь. Но это все самообман. В первую очередь, его самого. И плодит их не столько он сам, сколько его гордыня. Ну что же, посмотрим, где он споткнется.
  Кстати, ведь ты же не могла не заметить, что и у тебя, и у Эрика не было нормальных половых отношений до вашего знакомства?
  - Ну, насчет себя я прекрасно знаю, а вот насчет Эрика, - Жанна округлила глаза. - Это ты меня озадачил.
  - Все потому, что вы две части одного целого. И уже были готовы к встрече друг с другом.
  Вы не могли даже подумать о любовных утехах с другим человеком, ибо душой и телом желали только объединения вашего общего андрогина. Поэтому поиск замены, даже на короткий срок, было вам совершенно не нужным.
  - Почему же при нашей встрече мы сразу же не "объединились", как ты говоришь? - съязвила Жанна.
  - Ничто не идеально. Все в постоянном развитии и совершенстве. Вы еще только проходите свой путь. И если вам удастся не споткнуться и все построить, как надо, вместе вы создадите новый мир, полный удивительных возможностей.
  - Вы думаете, что можете за меня что-то решать? Мой отчим вот тоже думал, что может мной управлять? И только Эрик, - пролетело в голове у Жанны. - до сих пор слепо верит, что он просто андрогин, что он уже объединил в себе и феминин и маскулин, и что не нуждается во мне, - у Жанны встал ком в горле.
  - Так вы собираетесь помогать ему? Да, пусть он заблудился. Кто из людей не совершает ошибки?
  - В том-то и дело, что он не имел права на ошибку. Его, как и всех, затмила жажда власти. Он почувствовал себя всесильным. Пусть теперь выкарабкивается сам.
  - Даже если все человечество, и даже ты будешь против Эрика, я поддержу его. Я протяну ему руку помощи. Хотя бы дай мне знак. Я большего не прошу, - взмолилась к Ангелу в своей голове Жанна.
  Не промолвив больше ни слова, он просто исчез. Не произошло ни хлопка, ни какого либо другого изменения он просто замолчал, и она почувствовала его отсутствие. Все. Рядом с ней более никого не было.
   Она не знала, что это значит: он так и не ответил ей, собирается ли ей помогать.
  Откроет ли он хоть немного завесу тайны относительно Эрика и его местонахождения сейчас.
  Перед глазами ее висела только одна единственная фраза:
  "Все в твоих руках".
  Не в силах более выдержать гнета всех этих мыслей, от которых она уже просто ужасно устала, Жанна просто отключилась.
  Но, несмотря на то, что она уснула, почему-то ее не покидало ощущение включенности в происходящее. Изначально она продолжала находиться как бы включенной в окружающую ее атмосферу.
  Как со стороны она смотрела на себя: изможденное тельце, скрюченное в непонятной позе с загнутыми ногами и скрещенными руками, лежащее на боку на кровати. Даже во сне лицо Жанны было покрыто динамичными морщинами: она не расслаблялась и в царстве Морфея.
  В отличие от Жанны на кушетке, Жанна, которая за всем этим наблюдала, была совершенно иной. Она чувствовала небывалую легкость и была исполнена вдохновения и надежд. Впервые за последнее время она ни о чем не беспокоилась, как вода в чистом ручье, и находилась здесь и сейчас, наслаждаясь моментом и не переживая о своем будущем.
  Даже не пытаясь понять, что с ней происходит, как по какому-то мановению внутреннего, только ей одной понятного ветра, наверное, люди обычно называют это зовом сердца, Жанна устремилась подальше от своего последнего полуторагодовалого пристанища, - психбольницы в неведомую даль.
  Какая-то сила влекла ее подальше отсюда, притягивая ее магнитом. Кинув взгляд на "Жанну снизу", она стремительно взмыла вверх.
  За несколько секунд, - по крайней мере, ей так показалось, - преодолев пространство, она очутилась в другом помещении.
  Присев на невидимую лавочку в воздухе и закинув ногу на ногу, с улыбкой и полным ощущением безмятежности, изредка покачивая то одной, то второй ногой, Жанна наблюдала за происходящим.
  Она оказалась в тюремной камере. Если бы истинная Жанна, находящаяся еще вчера в кабинете своего лечащего врача, увидела картинку, которая предстала перед глазами этого ее клона, или проекции сейчас, она бы стала бить тревогу и страшно разволновалась. Эта же спокойно сидела и, поворачивая голову из стороны в сторону, только наблюдала.
  Она очутилась в тюремной камере, рассчитанной на двоих человек.
  Серые стены, железные кровати и прочие мрачные детали интерьера сразу же въелись в нее. К сожалению или к счастью, запаха и любых других ощущений она не чувствовала.
  Перед ней был Эрик, который сидел на кушетке с опущенной головой на руки, которые локтями упирались в колени.
  Может быть, почувствовав присутствие Жанны в камере, Эрик медленно поднял голову с колен. Его волосы не были собраны назад. За последнее время они отросли. И сейчас уже образовывали черные жирные кудри. Непонятно, когда он мыл голову в последний раз. Кудри свисали ему на глаза, закрывая доступ к свету. Он выпрямился и подобрал их руками назад таким образом, что его пальцы образовали навес над его лбом, как будто он защищался от палящего солнца. Его глаза уставились именно в то место, где находилась Жанна. Она тоже замерла, даже перестала дергать ногой и посмотрела на него в упор. На мгновение они оба перехватили дыхание, не иначе, как действительно смотря друг на друга. Забыв про всю безмятежность, какая-то часть Жанны сжалась, и почувствовала легкий укол. Чувства вспыхнули в ней с новой силой.
  Невидимой волной света ее отбросило от этого места. В этот момент Жанна на кровати проснулась, резко вскочив, упершись на руки. Она тяжело дышала. На ее лбу проступил пот. Ее душа впрыгнула в тело обратно. Она пробормотала:
  "Он жив. Он в тюрьме".
  Пусть за это короткое время они и не успели перемолвиться хоть словом друг с другом, но в сознании Жанны отпечаталось выражение глаз Эрика.
  Оно было исполнено боли и отвращения ко всему происходящему. Он страшно устал и разочаровался. Не в силах признаться в этом самой себе, она все же делала подсознательный вывод, что он потерял веру. Его сломали в этой коробке, состоящей из четырех стен. Он сломался, как когда-то и сама Жанна. А такие заведения имеют свойство еще более усугублять ситуацию, прижимая человека к земле и подавляя его, сдавливая этими своими стенами.
  Главным для Жанны был тот факт, чтобы Эрик не перешел грань, после которой вернуться к нормальному состоянию будет уже просто невозможно. Единственным, что смогло выбить ее саму из состояния оцепенения и пробудить в ней желание жить и веру в себя, в свою нужность и значимость, оказалась эта пограничная страшная ситуация, беда Эрика.
  Неужели человек действительно может пробудиться только благодаря таким страшным событиям? Неужели все мы действительно ожидаем лишь двух пунктов, находясь в плохом состоянии духа: либо что нас спасут, либо что с нами произойдет что-то ужасное, событие такой силы, которая способна выбить почву из-под наших ног и вернуть нас в реальность? К сожалению, в большинстве случаев так и происходит. Смерть близких, кризис, собственная болезнь и другие напасти - вот перечень этих "спасителей". Экстренной помощи, посылаемой нам же Ангелами-хранителями, чтобы, почти убив, воскресить нас к жизни.
  Жанна наконец поняла, что ей надо что-то менять, особенно после разговора со своим Ангелом-наставником. Что надо доказать и Эрику, и всем, что андрогин имеет право на вторую половину.
  Но сделать это, находясь в этих четырех стенах было просто невозможно.
  "Думай, думай", - стала твердить она себе.
  Небо уже зарделось. Наступил рассвет.
  Желания спать у нее уже не было.
  Осознание того, что она теперь снова возвращается к жизни, принесло ей небывалый подъем. Силы вернулись к ней в стократ больше, чем до попадания в эту больницу.
  Она встала с кровати и стала усиленно ходить по комнате туда-сюда, наворачивая круги.
  Перед глазами постоянно стояло лицо Эрика. Особенно никак не покидали ее эти глаза, полные безнадежности и отчаяния.
  Странным было то, что она совсем не расстроилась насчет того, что он попал в такую ситуацию. Наоборот, ее прилив сил был обусловлен тем, что она, наконец-то, почувствовала свою возможную значимость для него.
  Впервые в жизни она поняла, что он может полюбить ее.
  В последнее время жизненные силы почти покинули ее. Она довела свое тело до истощения, была абсолютно безразлична к еде, эмоциям и ощущениям.
  В принципе, человеку, или даже скажем так, человеческому телу, все равно, откуда получать все это. Не получая любви в достаточных дозах, оно жаждет получать это из еды - сладкого, так как любовь приравнивается к сладкому вкусу. Некоторые выбирают рафинированный концентрированный вид сладостей: алкоголь или наркотики. Потому невозможно отобрать у наркомана или алкоголика его "жизнь". Ведь забирая это, ему ничего не предоставляют взамен. Жанна самостоятельно решила оставить себя без этого. Оградилась от мира и ощущений за четырьмя стенами этого дома для душевнобольных. Теперь же все поменялось.
  И ей необходимо было срочно решить: как быть дальше? Как вырваться отсюда и помочь Эрику?
  Обращаться за помощью к главврачу не было смысла: она страшно боялась, что любые ее намеки на то, что она собирается покинуть больницу могут обернуться для нее усиленным контролем.
  На дворе было жаркое лето.
  Обрадовавшись, что нет смысла беспокоиться о верхней одежде, Жанна стала обдумывать план побега.
  Не в силах выдерживать это напряжение, она собралась с силами и решила рискнуть.
  Если в начале своего пребывания здесь, она считала, что дома ей все надоело и данное место прекрасно устраивало ее как место для побега от реальности, то сейчас все изменилось.
  Отчаянно пытаясь гнать от себя мысли, что ее матери уже более нет в живых, и ей скоро придется смириться с этой реальностью, Жанна неслышно выскользнула из палаты. Она пошла по коридору, прижимаясь всем телом к стене, по направлению к туалету, напротив которого находилась дверь в помещение для санитаров, а рядом с ней лестница, ведущая вниз, на первый этаж.
  Как же все поменялось за последнее время. Горе, как ураган, ворвалось в их жизнь и перевернуло все вверх дном. Если бы еще пару лет назад кто-то сказал ей о том, что она будет сидеть в частной психиатрической поликлинике, ее мать умрет от горя, а отчим, оказавшийся не в силах справиться с такой утратой, мигрирует за границу, она бы посмотрела на человека, рассказывающего ей это, как на нервнобольного.
  Теперь же она сама носила на себе этот диагноз, как клеймо.
  Вот и сейчас, наполненная страхом и подстрекаемая жутким желанием быстрее выбраться из этой условной тюрьмы на свободу, Жанна, в больничных тапочках и разноцветном домашнем сарафане, мчалась сломя голову к выходу по лестнице вниз.
  - Жанна? - окрикнул ее мужской голос позади.
  От страха она замерла, не в силах проговорить ни слова. Немой крик застрял у нее в горле. Надеясь, что это ей послышалось, она даже боялась обернуться.
  Но ей это не показалось. Не прошло и половины минуты, как возле нее очутился местный санитар, Иван. Совершенно не заспанный, но, по всей видимости, изрядно подвыпивший, худощавый парень лет двадцати семи с вечно всклокоченными русыми волосами и добрыми наивными голубыми глазами. Самой запоминающейся деталью его внешности был курносый, щедро усыпанный веснушками, нос.
  Обдав ее своим неприятным алкогольным дыханием, он поравнялся с ней и замер ступенькой ниже.
  - Я, - начала пытаться что-то выдавить из себя Жанна, но санитар перебил ее.
  - Я все понимаю. Здесь камеры. Давай двигаться быстрее, пойдем за мной, - и он поволок ее за собой.
  Она вцепилась в его руку, как в последнее спасение и устремилась вперед.
  Минув храпящего охранника, они выдохнули только на улице, достигнув больничного сада.
  Оба едва переводя дыхание, они посмотрели друг на друга и рассмеялись.
  - Тебя уволят, если узнают, что ты мне помог.
  - Мне плевать. По крайней мере, сейчас, - пожал плечами Ваня. - Я не хочу сейчас говорить такие банальности, как тебе здесь не место, - указав рукой на постройки сзади, кинул Иван. - Я просто уважаю твой выбор. Ведь это все зависит только от тебя. Выйти отсюда - не сложно. Главное то, что ты вернулась к себе. Что ты больше не считаешь себя больной. Так ведь? - уставился на нее пьяный санитар.
  Жанна закивала.
  - Мне надо, мне очень надо, - без устали твердила она. - Мне надо сбежать отсюда. Меня ждут там, в мире. Понимаешь?
  - Это хорошо, когда где-то ждут. На, возьми деньги, - потянулся в карман и ткнул ей немного рублей Иван. - Это все, что у меня есть. Тебе пригодится. Лови первое попавшееся такси и отправляйся туда, где тебя ждут.
  Жанна кивнула. Сглотнув, она обняла этого санитара так, будто он был ее лучшим другом. Он указал ей жестом следовать за ним.
  - Я знаю местечко, где можно покинуть территорию не с главного входа, - подмигнул ей он. - Знаешь, в принципе, сбежать отсюда совсем не проблема, Жанна. Более того, ты можешь просто уйти. Колючей проволоки на заборе тут отродясь не было, решетки давно поснимали. Заведение ведь пытается казаться "гуманным", чтобы привлечь больше клиентов на "оздоровление", - ухмыльнулся Иван.
  Действительно, за одной из построек, в которых была размещена местная аптека, которая открывалась в восемь утра, находился "черный ход". Лишь на секунду она замерла и бросила на Ивана благодарный взгляд, затем помчалась туда, не оборачиваясь, навстречу своей новой жизни.
  То, что она смогла выйти из больницы с этим медработником, было прекрасной счастливой случайностью, указавшей ей на то, что Бог благословляет ее на этот новый путь.
  Лечебница находилась вдалеке от центра города. Выйдя за территорию и оказавшись на дороге, которая была вдалеке справа и слева заполнена маленькими постройками, Жанна сначала растерялась. Она решила идти направо: вдруг поблизости будет автобусная остановка. Но, обернувшись, она не поверила своим глазам: на медленной скорости к ней приближалось такси. Что есть силы, она стала махать ему рукой, подавая знак остановиться. Когда она оказалась в машине, Жанну первым делом настиг вопрос таксиста:
  - Вы-то хоть не из местных? - и он стал смеяться, крутя пальцем у виска.
  - А даже если так, вам ли не все равно?
  - Мне? - снова засмеялся он. Жанна встретилась с его играющими веселыми глазами в зеркале машины. - Абсолютно все равно. Вы улыбались, садясь в машину, и это главное. Вообще, все в руках человека. А эскулапам этим я не доверяю, - покосился в сторону больницы, оставленной далеко позади, - вы захотели, вы вышли, что это, тюрьма что ли. Вообще, откуда мне знать вашу историю, может быть, вас родственники сюда из-за квартиры запроторили или муженек новую жену нашел. Дело ваше. Я лезть не стану.
  - Спасибо вам, - обрадовалась Жанна. - А вы всегда так улыбаетесь?
  - Я? - переспросил таксист. - Если не улыбаюсь я, то за меня это делает он, - и он ударил рукой по болтающемуся на зеркале круглому желтому смайлу. -Я ведь не могу всегда улыбаться, не правда ли? - снова посмотрел он на нее в зеркало.
  Так, в прекрасной атмосфере, она доехала с ним до своего дома.
  Нервно стала она пересчитывать те рубли, которые ей сунул санитар. Испугавшись, что их не хватит, она быстро выпалила:
  - Ой, я забыла спросить у вас, сколько вам должна. Если что, я сейчас поднимусь, и вынесу вам, сколько не хватает.
  - Не надо ничего, спасибо за компанию. Я все понимаю. Был рад помочь, - обернулся к ней таксист.
  Под одним из его карих глаз красовался глубокий шрам, что придавало его виду некой жуткости. Но глаза его были такими теплыми и смеющимися, что она растаяла.
  - Огромное вам спасибо. Пусть Бог бережет вас. Удачи вам.
  - Вам тоже пригодится, - крикнул ей напоследок таксист и уехал.
  Она осталась под подъездом своего дома.
  Так простояла она неизвестно сколько времени. Внезапно дверь подъезда открылась: какой-то неизвестный парень вывел на прогулку собаку.
  - Подождите, не закрывайте, - пискнула она, подскочила и, чуть не сбив парня вместе с его мопсом, вскочила в подъезд. Проводив ее ошарашенным взглядом, он все же решил не обращать внимания на этот странный инцидент, скосил губы и отправился выгуливать пса.
  Жанна же, даже не обратив внимания на лифт, побежала сломя голову к своей двери. Достигнув ее, она стала отчаянно нажимать дверной звонок.
  Жанне пришлось очень долго биться в дверь собственного дома в прямом смысле слова. Какие отчаянные попытки дозвониться и даже достучаться она не предпринимала, казалось, что квартира вымерла. В тот момент, когда она уже совершенно отчаялась и думала, куда ей можно податься дальше, щелкнул дверной замок, и дверной проем стал медленно открываться.
  Перед ней стояла ее старая сгорбившаяся восьмидесятилетняя бабушка, желтая кожа которой свисала на ней складками морщин. Она подняла свои глаза на свою внучку и обомлела. Она сразу же узнала ее, в этом не было сомнений.
  Уже через некоторое время они сидели на любимом диване ее матери, на котором бабушка неоднократно утешала ее в тяжелые моменты. Кофейный, с золотыми и коричневыми цветами и деревянными резными рукоятками диван, обоим им напомнил о ней. И вот они сидели вдвоем: старая сморщенная бабушка и ее внучка, измученная самой собой и жизнью, в свои тридцать лет превратившаяся в живой труп с кожей воскового цвета, которая едва обтягивала ее тело, держа на виду вены и прочие внутренние особенности человеческого тела.
  В квартире было очень прохладно, невзирая на жаркую летнюю погоду. Бабушка сидела в свитере и накинутой кофте. Жанна накинула мамин пиджак и опустилась на пол, к ногам бабушки. Та положила руки на ее плечи, и так и сидели они, молча в покрытой скорбью квартире.
  Жанна первой нарушила воцарившееся молчание.
  - Сначала со мной все было нормально. Я понимала, что вполне адекватна, - как рекой полился из нее рассказ о последних ее месяцах, которые были периодом ада для девушки, - если бы не походы к врачам в местную поликлинику, которые, начиная от невропатолога, накручивали меня, что со мной что-то не так. Плюс мое извращенное мышление, может быть, все так бы и закончилось.
  Но я уже переступила какую-то грань, и вот настал момент, когда я уже не могла избавиться от нарастающего страха смерти, который пожирал меня изнутри. Я не могла остановить поток мыслей в своей голове, которые мешали мне спать. Я не могла спокойно идти по улице, я просто горела изнутри. Мне все время казалось, что что-то со мной происходит: то грязная штанина, то волосы, облитые водой. Ты знаешь, бабуль, может быть, если бы не госпитализация, я бы никогда не смогла вернуться в нормальную реальность. Понять, что я надеваю носок, пью чай сама, что это все делаю я, и все, что есть вокруг меня, реально и происходит именно со мной, а не просто какая-то иллюзия. Транквилизаторы и антидепрессанты, бесспорно, помогли мне.
  Да, возможно, если бы я еще дольше принимала эти лекарства, я бы, может быть, действительно стала сумасшедшей или просто неадекватной. Но современная медицина научилась прекрасным образом купировать приступы. Это как оперативное вмешательство: для того, чтобы человек мог выжить, ему необходима первая помощь. И современная медицина, бесспорно, достигла такого уровня, который может помочь пациенту. Лекарства помогли мне остановить поток мыслей, успокоиться и хотя бы поспать. Те, кто выступают против психиатрии, не понимают, что в иные моменты человеку действительно нужна помощь. И именно такая. Иначе он просто не выживет. Знаешь, бабуля, я ведь виновата в смерти одной женщины.
  Бабушка содрогнулась. Но не сказала ни слова. Ее просто била дрожь и она еще сильнее впилась руками в плечи Жанны, бросив взгляд на портрет Леси, висящий на стене. Но Жанна имела в виду совсем другую женщину.
  - В психбольнице. Ее звали Оксана. Я почему-то подумала, что имею право лезть в чужие жизни, - вдруг все резко поплыло перед Жанной. Она отключилась. И как в телевизор со старой антенной, как помехи влезают другие передачи, так и перед ней предстала, как в тумане, совсем не атмосфера ее старой квартиры, а другая картинка. Она снова оказалась в камере Эрика. Это видение появилось так неожиданно, и в момент перенесло Жанну туда.
  Дверь резко открылась. Эрик заснул на кушетке сидя.
  Как в полусне, он открыл глаза.
  Прямо перед ним стоял его пиарщик, Алекс.
  Он уже не мог точно сказать, когда видел его в последний раз. Время замерло для него. То ему казалось, что оно тянулось, как жвачка, прилипшая к одежде и изрядно раздражающая человека. То наоборот, оно бежало так стремительно, что, казалось, день и ночь меняются со скоростью света.
  Как бы там ни было, все свое пребывание в закрытом пространстве Эрик приравнивал к поездке в старом душном вагоне поезда, которая никак не могла закончиться.
  При виде Алекса все его чувства смешались. Одновременно он ощутил смятение, отвращение и безразличие. Затем все это вылилось в злобу, которая стала захлестывать его. Перед ним стоял предатель, и он не собирался его прощать. Не нужны были ему и лживые объяснения. Но, судя по надменному выражению лица его бывшего компаньона-подчиненного, тот и не собирался этого делать.
  Он явно чувствовал свое превосходство и упивался своей властью сейчас, находясь рядом с Эриком в таких обстоятельствах. Алекс никогда не был спокойным, сдержанным человеком. Его кровь кипела, и электрический заряд от его энергии распространялся на всех окружающих. Вот и сейчас он долго не мог хранить молчание. Дернувшись, он обратился к Эрику:
  - Как тебе здесь? - окидывая взглядом помещение и размахивая руками туда-сюда, спросил Алекс.
  Эрик молча наклонил голову. Его грязные слипшиеся волосы разлетелись, вырвавшись из хватки его цепких рук.
  - Как моя команда? Где ребята? - будто не слыша предыдущего обращения Алекса, спросил он его в ответ.
  Тот же мельтешил по камере туда-сюда, прямо в движении он ответил:
  - У тебя нет больше команды, браток. Вот так, - издал он непристойный звук. - Шарик сдулся, - завершил он.
  - Я спрашиваю: где мои ребята? - с ударением на каждом слове сквозь зубы процедил Эрик. - Они знают где я? Или их постигла та же судьба?
  - Для них ты отправлен в бессрочный отпуск по собственному желанию. Мы сказали им, что тебе все надоело, и ты уехал на остров начинать все с нуля, никого не предупредив. Может, вернешься, а, может, и нет. Ребята расстроились, конечно, мало кто тебя понял, но ясно одно, дело твое надо продолжать, вот и все.
  - Заткнись! - рявкнул Эрик и подскочил.
  Алекс отпрянул от него, испугавшись.
  - А кто это мы? Ты и этот андрогин-выскочка Энди? Твой старый закадычный дружок, которого я слепил вот этими вот руками? - крайне эмоционально прокричал Эрик.
  - Энди теперь главный. Да, он, конечно же, не так умен, как ты, Эрик. Но как показала практика, ум, благородство, душевные качества, - все, что было у тебя и чему ты так хотел всех нас научить, оно ведь человека топит. Чего, спрашивается, ты оказался здесь? Из-за своей же честности, благородства и желания сделать мир лучше. Этому миру не надо все это, пойми. Всех влечет грязь. Что им было надо? Только наше шоу. Неужели ты думал, что они бежали послушать твои дурацкие проповеди? Да им было просто наплевать! Я тебя уверяю. Их вставляло только то, что мы делаем всех и каждого одним, самым главным. Мы давали им слепую веру, иллюзию силы, что все они личности. А ты, что ты хотел наделать? Ты хотел у них все это забрать. Отобрав у них веру в их сверхвозможности и шикарное будущее, ты отобрал бы наш хлеб, наши денежки. А вот этого мы уж никак не могли допустить. Ты же шизофреник, Эрик. Да тебе в монастырь надо было идти. Или проповедником где-то. Толкал бы там свои идейки про Бога. Хотя я не могу тебя не благодарить. Мы с тобой здорово раскрутились. Не надо, и не надо так на меня смотреть. И подозревать меня во всех смертных грехах, - стал вертеться Алекс. - Не думай, что мы давно имели планы тебя выкинуть, подставить, называй как хочешь. Я вообще, начиная с тобой работать, никогда бы не подумал, что вот так бесславно все закончится. Ну, для тебя, разумеется, - ухмыльнулся Алекс. - Ты казался мне славным малым. Жаль, что ты являешься просто ничтожным фанатиком. Ты говоришь, что сделал своими руками нас, Энди, меня, хотя на самом деле правда ведь другая. Это мы сделали тебя. Ты без нас просто ничто.
  - Почему мне кажется, что когда ты это говоришь, ты боишься? Ты боишься меня или себя? Или может быть, своей неправоты? - показал пальцем на Алекса Эрик. - Ты ведь не меня боишься. Это сейчас ты сам не до конца веришь своим словам. Потому что они принадлежат Энди. И даже не уверяй меня, что это не так. Ты можешь убедить себя в этом. Но не меня.
  Изрядно вспотевший Алекс отвернулся от Эрика.
  То и дело, крутя свои руки, он, так и не поворачиваясь, ответил ему:
  - Эрик. У меня нет другого выбора. Пойми.
  - Выбор есть всегда. Ты просто слеп. Ты идешь по не верному, но очень легкому пути. Я не в силах обижаться на тебя за это. И требовать большего тоже не имею права. Поступай, как знаешь, - спокойно и отстраненно ответил Эрик.
  На минуту в помещении воцарилось молчание.
  Эрик прервал его первым.
  - Как вам удалось засунуть меня в эту тюрьму?
  Услышав это, Алекс неожиданно прыснул. Он обернулся к Эрику и не мог сдержать смех.
  - Эх, брат, надули мы тебя. И ты повелся! Тюрьма, - и Алекс звонко рассмеялся.
  Не понимая, что его пиарщик имеет в виду, Эрик просто без слов молча уставился на него, как бы взглядом пытаясь передать смысл своего вопроса: "Что? А что же это?"
  Перестав смеяться, Алекс продолжил:
  - Ну и что, тебя водили на допросы? Или как там, в тюрьме? В чем тебя обвиняют?
  Эрик развел руками.
  - То-то, - снова засмеялся Алекс. - Это все фикция. Все, что находится вокруг тебя, иллюзия, - замахал он руками, прокручиваясь на каблуках и смотря по сторонам.
  Эрик выпучил глаза.
  - Да. Ты, безусловно, узник. В некотором смысле, это и тюрьма. Но, скорее всего, ты наш заложник, - ухмыльнулся Алекс. - Хорошо, что тебя никто не ищет. Да! Да! - закричал он. - Никакая это не тюрьма! Эрик! Вот скажи, на каких основаниях мы бы тебя туда запроторили? Просто за последнее время мы настолько виртуозно научились делать всякие шоу, что для нас не составило труда забрать тебя в тюрьму. Люди в костюмах полицаев, хорошо подобранное место. И все. Вуаля!
  - А зачем это вам? Не проще было бы меня тихо убить?
  - Просто так. Это была идея Энди. Чтобы посмотреть, как ты будешь себя вести здесь. Он хотел дать тебе шанс. Думал, что ты нужен нам живым. Припугнуть тебя, чтобы ты стал шелковым и пошел на наши условия. Вдруг понадобится твой совет. Или что-то в этом роде, - теперь Алекс разговаривал с ним уже на равных. Эрик явственно почувствовал это.
  - А сейчас что же? Планы поменялись? - язвительно фыркнул Эрик.
  - Ты слишком много знаешь. И ты нам больше не нужен. Это будет только обуза. Мы не можем позволить тебе жить, прости, - при этих словах лицо Алекса в одних местах побелело, а в других пошло красными пятнами, затем он сбивчиво добавил. - Вдруг ты сбежишь и начнешь орать на каждом углу опять про приход своей "новой эры", - перекривил Эрика Алекс и быстро подскочил к двери.
  Затем постучал в нее три раза.
  Не прошло и пары секунд, как в комнату вошло трое мощных парней и один худощавый мужчина в белом халате, по всей видимости, врач. В руках он держал шприц, заполненный жидкостью.
  Эрик не успел прийти в себя, как они навалились на него и вмиг скрутили. Над ним замер врач со шприцом, сделал ему укол и стал вводить жидкость. Эрик даже не боролся. Он прекрасно понимал, что было в шприце. Там находилась его смерть. Человечество покончило с ним.
  Люди бороздят космические просторы, хотят открыть новые миры, находятся в поисках других разумных форм жизни где-то там, далеко, хотя сами не готовы к переменам у себя на Земле. Начинать надо с малого. Просто сорвать маски хотя бы с самих себя, своих душ и оголить реальность, отсеять добро от зла, пойти на какие-то жертвы ради прогресса, очищения себя и продвижения дальше, к поистине светлому будущему. Но гораздо легче просто забить свою голову какой-то фигней и ходить, как пьяный, даже не пытаясь постичь тайны мироздания, приоткрыть эту завесу. И даже на пороге надвигающейся, пусть не катастрофы, а просто глобальной перемены, перед которой не устоит никто, и которая точно покажет, какой житель земли на что способен, человечество все равно выбирает путь падения, полной деградации. Даже хаос мы принять не способны. Каждый сначала сетует перед силой, властью, клянет тех, кто там, но дай нам в руки жизнь другого существа или человека, и что мы с ней сделаем? Конечно же, мы все уничтожим. Посмотрим только, что мы сделали с самой планетой Земля. Это, наверное, самый очевидный пример. Но это все только пока. Изменения необратимы. Но надежда на лучшее есть всегда.
  - Прощай, Эрик, - кинул, уходя Алекс, и скрылся за дверью. - Ты прости, если что, - как-то искренне и сочувствующе сказал он и бросил на Эрика настолько жалобный взгляд, в котором читалось что угодно, но только не желание его убивать.
  Парни с доктором покинули "камеру".
  Некоторое время Эрик лежал просто ослабев. Затем почувствовал сильнейшее жжение одновременно во всех внутренних органах. Изо рта пошла пена. Он почувствовал, как жизнь уходит из него. Абсолютно не желая бороться, он перестал дышать. Его сердце остановилось. Глаза остались открытыми. Он смотрел в направлении двери, будто ожидая, что туда кто-то зайдет. Так умер Эрик. Эрик-андрогин. Псевдо Эрик-андрогин. Ложный андрогин. Андрогин, так и не осознавший до конца свою миссию и сделавший из людей, которые пошли за ним, монстров. Умер в ожидании чего-то.
  Видение Жанны закончилось.
  Тяжело дыша, она очнулась, как после долгого сна.
  Почва ушла из-под ног Жанны. Она стала винить себя в том, что случилось с Эриком. Ведь она знала о том, что он в беде. И пусть у нее была одна миллионная на то, что она сможет ее спасти, но она ей не воспользовалась. Теперь ее жизнь изменилась навсегда. Она не знала, как ей жить дальше. Ясно было только одно: она не вернет его. Как бы она хотела умереть вместе с ним. Но в то же время, в груди Жанны четко засело чувство какого-то освобождения. Она не могла понять: то, что произошло, это для нее смерть или воскрешение? Ведь именно благодаря этому она смогла вернуться к реальной жизни. Но вот что ей в ней делать без Эрика? Упущенная в прошлом возможность не давала ей покоя.
  Эрик пришел к людям с сообщением. С посланием, чтобы помочь им успеть опомниться. Предупредить их. Заставить понять и поверить, что они заблудились, и пора искать верный путь, пока еще не поздно. Но что он им дал? Веру в их собственную силу, мощь, несокрушимость? Почему все духовные великие сообщения всегда неправильно интерпретируются человечеством? А посланника, который несет их, безжалостно уничтожают? Почему то, что Эрик предлагал людям в будущем: левитацию, телекинез, возможность претворять любые мечты и мысли в реальность люди восприняли как то, что может быть дано им без труда? С тем, насколько сейчас примитивен и материален человек, это просто невозможно. Люди оказались настолько неразвитыми и испорченными, что отобрали и впитали в себя из того, что нес им Эрик только самое худшее. Почему именно худшее, а не хорошее? Потому что они просто-напросто оказались не готовы к такому. А когда человечество будет готово? К сожалению, Жанна понимала, что времени на подготовку уже не остается. И кто готов, тот и пройдет дальше. Как бы прискорбно это не было.
  
  
  Глава 12
  Перекрутка
  
  Неограниченная власть в руках ограниченных
   людей всегда приводит к жестокости.
  А. И. Солженицын "Архипелаг Гулаг"
  
  Жанна открыла глаза. Она не могла поверить: она снова оказалась в психбольнице. Неужели побег ей привиделся? Или наоборот, сейчас все реально? Может быть, это был какой-то сон во сне? Где же бабушка?
   С криком: "Бабушка, бабушка!", - она схватилась с постели и стала ощупывать себя.
  Все в ее голове перепуталось. Не могла же она перенестись сюда по воздуху? Или все это ей приснилось? Но тогда что сейчас с Эриком? Жив ли он? Как же Жанна хотела бы, чтобы это все оказалось только частью ее сна, в котором она видела то, что с ним происходило. Пусть ей и нечего было сейчас отдавать, она отказалась бы от последнего только бы, чтобы смерть Эрика не оказалась правдой. Пусть ей это все только приснилось, молилась она про себя.
  Сидя в кабинете у своего врача через четыре часа, она рассказала ему все. Вдвоем они вдоволь посмеялись об обстоятельствах побега. Ведь во сне Жанны все происходило, как в сказке.
  - Вы так хотели сбежать, что и сбежали, - после некоторой паузы стал говорить Иннокентий. - Вот только во сне, в своем подсознании, Жанна. У меня когда-то был сон, в котором я искал заведение, где когда-то отлично отдохнул в другом сне. И представляете, я плутал нитками своего мозга и почти нашел тот переулок и дворик, где был этот ресторанчик. Я в который раз повторяю, что вас здесь не держу. На самом деле, решетки во многих лечебницах, смирительные рубашки - все это ничто по сравнению с тем, что чувствует сам пациент. Вы хотите вырваться, хотите свободы? Но знаете, вы ведь хотите сбежать не из психбольницы, вы хотите победить сами себя. Все эти решетки и ограничения только в вашей голове. Любые двери откроются, если вы сами захотите освободиться.
  Жанна не слышала доктора. Она не хотела сидеть на месте и металась по его кабинету. Такой возбужденной за весь период лечения он не видел ее еще никогда.
  - Так что вы скажете мне про сон? Вы думаете, это была правда? - тихо и со страхом спросила она.
  - Это для вас очень важно, как я понимаю?
  - Да, да, - закивала Жанна.
  - Ну, что я вам отвечу. С одной стороны, мы все должны понимать, что сны остаются просто снами. Но большинство людей недооценивает их значение, и машет рукой, забывая все, что мы видим, когда засыпаем. Насколько я понимаю, ваш вопрос связан не с тем, чтобы это для вас значило, а с тем, правда ли это вообще? Случилось ли то, что вы видели в действительности?
  - Да, - твердо сказала девушка.
  Доктор пожал плечами.
  - В данном случае, я бессилен. С одной стороны, если у вас есть связь с этим человеком, вы могли почувствовать, что ему плохо. Тем более, вы утверждаете, что в вашем сне его лишили жизни. Так же, если вы видели эту картинку явственно, и все было не так сумбурно, как в обычном сне, то это вполне мог быть осознанный сон. Вы просто перенеслись туда. Такое бывает. А с другой стороны, на самом деле, многие ученые ответят вам, что все, кого вы видите во сне - это вы сами. Разные части вашего "Я". Ваши страхи, стремления, то, что вы подавляете в себе. Все это лишь подсказки, которые вы должны разгадать, чтобы понять, как обстоят ваши дела в действительности, и какую часть своей личности вы отвергаете, подавляете, что вам стоит поменять. Вы меня понимаете?
  - То есть, вы думаете, что Эрик во сне, которого убили, это я? И что я должна забыть о нем? Убить в себе воспоминания о нем? - стала тараторить Жанна.
  Доктор посмотрел на нее в упор. Затем сжал губы, причмокнул, и после небольшой паузы добавил.
  - Не совсем. Это знаете только вы. Как вы думаете? Вы, вы, - стал тыкать он в Жанну.
  - Да не знаю я, - подскочила она с криком и схватилась за голову. - Не знаю. Не знаю. Поймите, я бы не спрашивала вас и не рассказывала вам такие интимные подробности, если бы не была уверена, что это неправда. Я просто боюсь. Я даже не хочу думать.
  Доктор опускал голову все ниже, как бы подводя ее к ответу и ожидая конца фразы.
  - Я не хочу думать, что я и вправду сумасшедшая. И что Эрик - это просто моя выдумка. Вот! - и Жанна замерла.
  В кабинете воцарилась тишина.
  Жанна, как зверь, украдкой стала подходить к Иннокентию, и снова повторила вопрос:
  - Я ведь не сумасшедшая, правда?
  - Нет, конечно же, нет, - стал успокаивать он ее. - Но если вы будете так думать, то непременно станете ей. По большому счету, сумасшедшими являемся мы все. Допустим, один мой знакомый постоянно сравнивает начинающих все с нуля предпринимателей с умалишёнными. Представляете, бросить все ради призрачного ничего, которое может когда-то стать чем-то.
  Он расхохотался.
  - Хорошо сказал, да?
  Жанне же было не до смеха.
  Она снова опустилась на стул и сидела, покусывая губы и теребя одежду.
  - Так. Жанна, постойте. Я понимаю, что должен вам помочь. Вы ни в коем случае не должны себя мучить. А вот этот ваш сон. Скажите, он может иметь последствия, о которых мы можем узнать? Вот что может доказать вам, правда ли это было или это все оказалось только игрой вашего подсознания?
  Жанна задумалась.
  - Знаете, доктор, ведь для меня Эрик очень близкий человек. В принципе, для каждого, кто пережил потерю, смерть дорогого человека равнозначна смерти целого человечества. А вот за смерть Эрика заплатит все человечество. Если он и вправду умер, его убили, то последствия не заставят себя ждать. Это не может пройти незаметно. Он мог остановить агрессию. Я боюсь того человека, который назвался им. Андрогина. Он самозванец и приведет людей только если не к гибели, то к пути зла, в отличие от Эрика, который хотел наставить их на путь духа.
  Слова Жанны оказались пророческими.
  Андрогин все же был просто человеком. И если Эрику хоть и смутно, но можно было поверить, так как идея всего этого пришла именно к нему, то Энди, оказавшийся на волне популярности и ослепленный собственной властью и себялюбием, был просто самозванцем, который, после обретения золотого Грааля, не знал, что с ним делать.
  С первого же дня, когда концерн продолжил свою работу без Эрика, вся команда встрепенулась. Мало кто из ребят доверял Энди и мог поверить в то, что Эрик так просто исчез, ничего никому не сказав. Это было совсем на него не похоже. Как можно столько идти к своей цели, карабкаться к вершине, а затем просто взять и все бросить? Поверить в это не мог никто. Если парни еще хоть как-то могли согласиться с задумкой не раскрывать внешность Эрика, все равно долгосрочный эффект этого шага был им непонятен.
  - Какой смысл все это делать? - задал вопрос Алексу Эрнест, смерив пиарщика недоверчивым взглядом, устремленным на него сквозь свои очки.
  - О чем ты? - как ни в чем, ни бывало, уставился на него тот.
  - Давай не играть здесь комедию, ты прекрасно понимаешь, о чем я. Да и я вижу, как ты встрепенулся, - продолжал напирать на него Эрнест. - Где Эрик? Что происходит?
  Пытаясь унять дрожь в руках и в своем голосе, Алекс попятился от него и начал быстро лепетать:
  - Мы же уже сто раз говорили: Эрик устал, у него случился нервный срыв, и он уехал, - он взмахнул руками, изображая птицу, и выдавил из себя улыбку.
  - Ничего никому, не сказав? Не поговорив с нами? - ехидно проговорил Эрнест. - Да что ты мне тут рассказываешь? Я знаю Эрика, пусть, может, не так хорошо, как ты, и да, мы с ним мало пересекались, но с его рвением воплотить весь этот проект и нынешней занятостью, невзирая на любой нервный срыв, он бы продолжил работу. Потому что новая эра не за горами! Зачем тогда он начинал это все? - Эрнест обвел взглядом подсобки концерна вокруг них. - Зачем тогда выступал перед людьми? Ладно, - внезапно он остановился. - Хорошо, проехали эту тему. Так когда же он вернется? Мы можем пообщаться с ним по скайпу, позвонить ему по телефону, написать мейл, в конце концов? - нервно закончил он.
  Алекс развел руками.
  - Я не знаю. Мне пора, очень много работы, - быстро кинул он и попытался покинуть Эрнеста.
  - Какой работы? - закричал тот.
  Кто бы мог подумать, что в доселе чрезвычайно сдержанном человеке проснется такая небывалая нервозность и агрессия.
   - Да никто из нас не сможет работать, если не будет Эрика. Многие из нас подумывают назначить время общего собрания, где вы с Энди, как последние кто видел Эрика и с ним общался, - он сделал на этом ударение. - Нам все подробно расскажете.
  Алекс закивал.
  - Хорошо, давайте, я согласен. Но, поверь, я знаю не больше твоего, - испуганно проговорил он, и его глаза странно забегали, что не могло ускользнуть от пристального внимания Эрнеста.
  - Ну да, ну да. Так что, когда все соберемся?
  - Я попытаюсь обсудить это с ребятами, и мы договоримся, - несмело завершил этот неприятный разговор Алекс и быстро скрылся за дверью в одну из подсобок.
  Эрнест закурил сигару и еще долго стоял на одном и том же месте и смотрел вслед Алексу, прищурив глаза и что-то тщательно обдумывая. Затем он затушил сигарету и набрал Эндруса.
  - Приветствую, я только что говорил с Алексом. Как ты и подразумевал, он вел себя неадекватно. Может быть, ты и прав, и Эрику действительно угрожает опасность. Теперь твой ход. Поговори с Энди, как мы и договаривались, посмотрим на его версию и поведение. Жду твоего звонка с нетерпением, - закончил разговор Эрнест и хмурый направился к своему рабочему месту.
  Поговорив с ним, Эндрус отправился на поиски дизайнера. Он предполагал, что тот может готовиться к выступлению, поэтому ускорил шаг по направлению к подсобкам за сценой. Все было залито красным светом. Приближаясь к месту назначения, Эндрус еще издалека услышал гул голосов. Он умерил свой ход и тихо стал подбираться к месту криков.
  Через несколько минут перед ним открылась очень интересная картина. Энди успокаивал Алекса, который впал в истерику. Тот метался. На нем просто не было лица. За все время, которое Эндрус его знал, он никогда еще не видел его в более плохом состоянии. Казалось, что тот постарел на несколько лет, похудел и чуть ли не сошел с ума. Доселе всегда ухоженные и уложенные черные, как смоль волосы, сейчас разлетелись в разные стороны, а жирная челка упала ему на лоб, он зарос и, судя по отечности, пил еще больше, чем раньше. Он метался и что-то приговаривал себе под нос. Эндрус уже опоздал. Видимо, их разговор с Энди был закончен. Но все равно он не унывал и лишь притаился за занавесом, напрягшись, как пружина, и лишь наблюдая.
  Невзирая на страшное состояние Алекса, Энди выглядел прекрасно. Он не сдвигался с места и лишь усмехался, потирая руки и смотря на Алекса.
  Тот тоже заметил это и накинулся на него:
  - Ты что, идиот? Это все ты, ты! - как заведенный стал вторить он и тыкать в Энди пальцем.
  - Что я? - надменно провозгласил тот? - я помог нам избавиться от фанатика? Да! И теперь я главный, я, а не какой-то умалишенный верующий, который бы разорил нас "во имя своих Божественных идей".
  Алекс просто взвыл на этом моменте. Он стал рыдать, и сквозь всхлипывания Эндрус уловил лишь обрывки его фраз.
  - И это я своими руками, это я помог тебе, помог убить его, - причитал Алекс.
  - Что значит, помог? Э, нет, дружок, - стал подходить к нему Энди. - Ты никому не помогал, это было наше обоюдное решение. И не надо теперь корчиться, как червяк, и проклинать все на свете. Мы с тобой сделали это сообща и несем ответственность одинаково. Вместе сделали, вместе и выгребать теперь надо.
  Алекс вскрикнул.
  - Да пойми ты, глупый дизайнер, мы никогда не сможем без него! Кто будет писать тебе тексты? Никому не нужны эти шоу твои! Ты что, не видишь? Люди скоро растопчут нас. Шоу в мире было много, а вот Эрик один. Хоть это ты понимаешь? - закричал он, кинулся к Энди и стал отчаянно его трясти.
  Тот откинул его от себя, и вытер руки о штаны, выражая крайнее презрение к Алексу.
  - Не прикасайся ко мне. Сначала помойся, - захохотал он.
  - По-моему, ты не понимаешь всю серьезность ситуации, да? - опешил Алекс и уставился на него, пытаясь вглядеться в глубину его глаз. - Там, в этой твоей тупой голове, хоть что-то есть, кроме шмоток?
  - Все, что мы сделали в концерне, это величайшие открытия человечества. Такого никогда не было до нас. И мы продолжим движение вперед.
  - Эрик говорил, что после перехода технический прогресс уже никому не будет нужен. Ты что забыл? Все будет совсем другим.
  - Заткнись! - рявкнул Энди, - этого перехода никогда не будет! Его не было тысячи лет до нас и не будет в будущем. Этот фанатик лишь тешил свое самолюбие. Это все ему привиделось или он очень уж хотел поверить, что все мы станем Богами. Вот он и стремился убедить всех в этом. Но он просто человек. Так же, как и ты. И я. Мы должны жить сейчас. Брать от жизни все. Прожить на максимум. Выжать из мира, который нас окружает, все. Опомнись, Алекс. Ты ведь никогда не верил в его проповеди, так же, как и я.
  Алекс отвернулся и что-то тихо проговорил.
  - Что? Повтори! - так же тихо обратился к нему Энди.
  - А может быть, и верил. Откуда тебе знать? Я был первым, кто увидел его. Я помог ему, потому что поверил. Я, - осекся Алекс, поймав на себе взгляд Энди.
  Тот тотчас же устремился к нему и схватил его за шиворот.
  - Я отправлю тебя вслед за твоим недоделанным мессией, - и он кинул Алекса о пол, невзирая на то, что тот был намного больше его по размеру.
  - Мне уже все равно.
  - Тебе, может, и все равно, но в этом мире, наверняка есть то, чем ты дорожишь, если на свою жизнь тебе наплевать.
  - Нет, ничего такого нет, - радостно пожал плечами Алекс.
  - А я вот думаю по-другому, - хитро сказал Энди. - У каждого свои тайны. И я знаю твои.
  Что-то в этот момент кольнуло в сердце Алекса, и он решил быстро покинуть Энди.
  - Ты страшный человек, - обернувшись, промолвил он, и добавил. - Знай, Энди, ты можешь избавиться от Эрика, от меня, от всей команды. И с кем ты останешься? Что дальше? Будешь сидеть на своем золотом горшке? Долго не просидишь! - истерично крикнул он.
  - К тому времени у меня в руках уже будет абсолютная власть. И все вы будете мне не нужны. Поверь, у меня свои планы, - подмигнул ему дизайнер и расплылся в довольной улыбке, как будто он уже сейчас воплотил это все в жизнь.
  Алекс замер. Он стоял и смотрел на этого человека, который сейчас воплощал в себе все самые ужасные качества человека. Он осознал свою ошибку, но, к сожалению, слишком поздно. Исправить что-либо было теперь невозможно.
  Эрик уже был мертв. Он, Алекс, своими руками, убил его наравне с Энди, хотя именно он мог защитить его, помочь устроить побег. Как он мог быть настолько слепым? А сейчас, когда мир рушился у него под ногами, и это было только начало грядущего апокалипсиса, который Энди нес людям со своей непомерной жестокостью и жаждой власти, он остался совершенно беззащитным и не знал, что делать. Кто бы мог подумать, что в таком худом тельце и несчастном, когда-то забитом человеке, живет такое зло? Алекс, наконец, открыл глаза. Хоть и слишком поздно. Покачиваясь, он покинул подсобки.
  Никто из них не знал о присутствии здесь третьего. Глаза Эндруса вылезли из орбит, а все тело оцепенело. Он не мог даже думать о таком. Все просто замерло для него в этот момент. Начал он приходить в себя лишь через несколько минут, когда Энди уже ушел.
  Сделав над собой усилие, хоть и абсолютно не соображая и не имея никакого плана, Эндрус двинулся вслед за ним, полный решимости если не убить его, то нанести увечья. Но, к ужаснейшему своему сожалению, ему не удалось его догнать. Тот словно провалился сквозь землю.
  Недолго думая, Эндрус покинул подсобки за сценой. Находясь в неадекватном состоянии, он стал судорожно теребить свой телефон и направлялся к своему кабинету, где в ящике стола его всегда ждал пистолет. Что он собирался делать с ним дальше, Эндрус пока не понимал. Он вообще не был способен что-либо соображать. Но привычка всегда иметь при себе оружие выработалась в нем с детства, после нападения, в котором убили его лучшего друга.
  Он не знал, что будет дальше. Как они смогут существовать без Эрика. Мир вокруг него помутился, все казалось сном, он всей своей душой желал, чтобы это просто стало сном, и он смог спокойно вернуться в реальность, в тот день, когда видел Эрика в последний раз. Все это не укладывалось у него в голове. Лишенный покоя, он наконец добрался до своего письменного стола и выхватил пистолет с твердым намерением снова отыскать Энди и поговорить с ним. О чем, он, правда, еще не знал. Как в такой ситуации вообще можно найти слова?
  Наконец он достиг места назначения. За сценой стоял Энди с какой-то бумажкой в руках. Видимо, он репетировал свое предстоящее выступление. Эндрус устремился к нему, придерживая пистолет, под кофтой, заправленный в брюки. Не думая ни минуты, он воскликнул:
  - Я все знаю! Я слышал ваш разговор с Алексом!
  После этих слов он остановился, не в силах сделать больше ни шага. Его ноги приросли к полу. Он не мог даже пошевелиться.
  Энди внимательно посмотрел на него, пытаясь прикинуть дальнейшие действия. Продолжая его разглядывать, он осторожно спросил Эндруса:
  - А ты уверен?
  Тот молчал в ответ. Его дыхание сбивалось.
  - Ты уверен, что все понял правильно? - повторил Энди, на этот раз громче.
  - Перестань юлить, Энди. Я все знаю! - нервно и сбивчиво ответил ему Эндрус.
  - Ладно, - кинул тот. - И что дальше? - спокойно ответил дизайнер и снова заглянул в бумажку. Ни один мускул на его лице не мог выдать дрожь, которая сейчас нарастала в нем изнутри.
  - Вы убили невиновного. Что вы наделали? - воскликнул Эндрус, - теперь всем нам не будет прощения. Нас всех истребят.
  - Успокойся! - сквозь зубы процедил дизайнер. - Никто ничего не узнает.
  - Все узнают! Я сам им об этом расскажу.
  - Ты этого не сделаешь, - оторвавшись от бумажки в руках, ответил Энди.
  - Зачем? Зачем вы это сделали? Вы ведь лишили нас будущего! - стал причитать Эндрус.
  - А ты что, хотел, чтобы я молился на него? Боролся за его взгляды? Чтобы я принял его, как единственного, кто может говорить всем, что делать? Я всегда презирал его. Он был недочеловеком для меня. Единственное, что я по-прежнему чувствую к этому фанатику еще со времени нашей первой встречи, это отвращение.
  - Как? - едва смог выдавить из себя Эндрус.
  - Видимо, я хороший актер, - нагло сказал Энди и поправил волосы, его уста просияли улыбкой. - Я истребил его. Задавил, как крысу, - сплюнул он.
  Эндрус был просто шокирован этим откровением Энди. Но все же он нашел в себе силы ответить ему.
  - Эрик мог дать нам всем новый мир. Он видел будущее, где свободные люди просто и гармонично взаимодействовали между собой, где все были равны, где независимость пересекалась с общностью, он хотел вывести человечество на новую планку развития. А ты? Что может дать такой как ты, кроме злобы, зависти, агрессии и алчности? Все, что ты делаешь, направлено исключительно на тебя самого. Тебе ведь плевать на будущее не то, что всей Земли, а даже одного человека, кроме тебя самого. Теперь, когда Эрика нет в живых, люди просто лишены возможности стать равными, братьями и сестрами, ты сделаешь каждого из них помешанным на самом себе. Ты вздумал назвать себя андрогином, возомнил себя сверхчеловеком, думаешь, что можешь решать за других и навязывать свою волю, в то время, как Эрик хотел лишь дать всем возможность самим строить свое счастье и выбирать свою судьбу и вступать на путь, полный облегчения. Тебе не победить, знай. Таких диктаторов, как ты, всегда топчут.
  Энди захохотал.
  - Я всегда подразумевал, что ты какой-то не такой, как другие. Ненормальный! - сквозь зубы процедил он. - Ты всегда как-то больше, чем остальные принимал ближе к сердцу эти безумные идеи Эрика, полностью лишенные здравого смысла. Ты так уверен, что мне не видать победы? - воскликнул дизайнер. - Да я уже победил! Все это, - он развел руки, осматриваясь вокруг. - Все это уже принадлежит мне! Понимаешь? - и он властно посмотрел на Эндруса.
  - Ты изначально метил на место Эрика, - вполголоса стал говорить Эндрус. - Как же мы этого не замечали. А знаешь, кто ты? Ты просто вор! Ты украл его идею! Почему же, если ты считал себя таким крутым андрогином, ты не сделал все это, - он вслед за Энди обвел руками помещение концерна. - Раньше, чем он? Что, мозга не хватило? Чего же ты ждал? А когда Эрик все сделал, ты просто взял и отобрал у него дело жизни. Но если на это хитрости и проворства у тебя хватило, сердца у тебя нет на то, чтобы сделать самое главное: продолжить это дело. Потому что изначально ты был не просто далек от этих идей, ты вообще воспринимал все не так, через какую-то свою субъективную примитивную призму, понятную тебе одному. Разве я не прав?
  Глаза Энди налились злобой. Он молчал в ответ и лишь судорожно пытался засучить рукава. Эндрус продолжил.
  - Ты проиграешь. Это еще не победа. Мы все объединимся против тебя. После этого нашего разговора я пойду и расскажу все ребятам, и мы попытаемся построить будущее человечества таким, каким его видел Эрик, потому что кроме нас это сделать уже не сможет никто. Такие диктаторы, как ты, просто отнимут его у людей. Это, к величайшему сожалению, единственное, на что вы способны.
  - Ты хочешь спасти этих людей? Это ничего не смыслящее стадо, которое каждый день блуждает по улицам в поисках того, кто расскажет им, как жить? - заорал Энди. - Да ты такой же умалишенный, как и твой мертвый мессия, - и он покрутил пальцем у виска. - Ты хочешь спасти человечество, да? Ты? Да ни ты, ни Эрик этому самому человечеству даже не соответствовали! Из вас никогда бы не получилось настоящих поводырей, потому что вы хотите развивать каждого, вы даете им волю, а надо просто диктовать им то, до чего они своим умом дойти не могут.
  - Ты зло, ты абсолютное зло, - отчаянно вымолвил Эндрус. - И как же я раньше этого не замечал? Как тебе удавалось все это скрыть? - опешил он и закрыл глаза руками.
  Энди, воспользовавшись этим моментом, подошел к нему немного ближе, и тихо сказал:
  - А ты просто не хотел этого видеть. Ты видел во мне лишь себя, чистенького, беленького, такую себе овечку, послушно идущую за этим фанатиком, мастером слов. Более ни на что он не был способен. Что он, собственно говоря, дал всем нам? Чего вы называете его нашим начальником? Он только болтал со сцены, нес какой-то бред. Все открытия сделали мы, весь концерн сделан нами, а Эрик, кто такой Эрик?
  Эндрус покачал головой.
  - Я все понял, - кивнул он. - Наконец я понял суть всего, - и он продолжил покачиваться в такт одному ему понятному ритму.
  - Что же ты понял? - злобно спросил Энди.
  - Ты ничтожество. Ты просто ему завидовал. С первого дня ты не мог смириться, что Эрик, а не ты, возглавил все это. А знаешь, почему мы называем его главным? Потому что это он додумался до всего этого. Изначально это была его идея, его проект, он собрал нас и дал человечеству концерн и веру в новое будущее, он дал всем нам шанс. Возможно, каждый из нас, творцов этого концерна, когда-то задумывался о таком. Да, я не спорю, Энди, но ведь мы все время откладывали это. Мы боялись взяться за такое дело. Потому что мы не верили в себя. А он дал нам веру! Веру в то темное время, когда мы отвергли сами себя, когда мы отложили себя и свои идеи в долгий ящик и уже могли отказаться от них навсегда, когда мы все время говорили себе: я сделаю это завтра, потом. А это "завтра" могло вообще никогда не наступить. И вот тогда, когда это потом уже грозило превратиться в страшное "никогда", появился он, Эрик, наш мессия, наша надежда, и дал нам всем шанс. Если бы не он, мы бы все уже будучи старцами, проклинали себя и свои идеи и спрашивали бы себя, и весь мир, почему когда-то мы не нашли в себе силу осуществить то, что могло бы продвинуть планету вперед, почему это "завтра" превратилось во "вчера", почему уже слишком поздно что-либо менять. Перед встречей с Эриком никто из нас не мог подумать, что день знакомства с ним разделит нашу жизнь на "до" и "после", и наше завтра уже станет "вчера". Мы всегда будем помнить Эрика. Для всех он останется кумиром. А ты сгниешь, Энди. Потому что не ты, а он пришел к нам и дал нам будущее, показал нам, какой свет каждый из нас может нести. Он направил наши усилия в светлое русло, и я не думаю, что во всей команде найдется хоть один человек, который бездумно решит пойти за тобой и нести идеи агрессии и деградации. Смерть Эрика тебе никто не простит!
  Энди запаниковал. Он понимал, что Эндрус не такой человек, как Алекс, что ему не удастся его запугать, да и манипулировать им тоже было невозможно. Сейчас он стоял в замешательстве, думая, как выйти из этой ситуации. Главным для него в этот момент было перетянуть Эндруса на свою сторону и не дать ему уйти и все рассказать другим. В итоге, Энди попытался смягчить свой тон и обратился к нему, изображая из себя мученика.
  - Ты думаешь, я сам все это не понимаю, - воскликнул он и изобразил разочарование на своем лице. - Да, я совершил ошибку, да, - чуть ли не стал рыдать он, - но ведь ничего уже не исправить. Эрик мертв, но мы-то еще живы. И мы, мы, - при этом он жалобно и одновременно с вызовом посмотрел на Эндруса. - Мы можем идти вперед вместе. Все равно уже ничего не вернешь и не исправишь. Прошлое сгорело. Да, будущее теперь не предопределено, но кто знает, может быть, и Эрик ошибался. Он ведь не был Богом, он был таким же человеком, как и каждый из нас. Попытайся простить меня, Эндрус. Я и сам очень жалею, правда. Поверь, со мной ты сможешь построить такое же будущее, как и с Эриком. Чем я хуже? Ты просто не веришь, что мы сможем без него. А мы сможем, вместе, просто необходимо приложить много усилий, вот и все, - как-то аккуратно вымолвил Энди.
  - Вот только не надо ломать здесь комедию, Энди, актер из тебя получается хуже, чем дизайнер. Каждый должен заниматься своим делом. Я никогда не поверю в то, что ты раскаялся. Ты просто хочешь меня разжалобить и перетащить на свою сторону, - поднял руки Эндрус. - Не получится. Я не верю в твое раскаяние, и никто не поверит.
  - Перестань, сейчас я говорю правду, - стал отнекиваться дизайнер.
  - В таком случае, даже если ты не врешь, я тебе скажу так: ты невежда! Ни у кого из нас нет будущего, если в нем будешь править ты. Единственное, на что ты способен, это похоронить веру и надежду, которые нам щедро предоставил Эрик. В этой жизни у нас уже нет выхода. Кто знает, может быть, в следующей жизни мы снова встретим его, и нам дадут новый шанс все изменить. Хотя, если отсчет до прихода новой эры уже начат, этого не будет. И теперь я просто боюсь своего будущего.
   - Что ты несешь? Ты что, правда, верил в эти его сказки о новой эре? - сплюнул Энди.
  Эндрус расстроенно кивнул.
  - Да он просто запугал вас! Вы испугались проповедей этого шизофреника! И ты, и Алекс, и все остальные! Вы поверили в этот абсурд! Да никто из нас не способен знать, что принесет нам завтрашний день. Каждый сам в силах строить свое будущее. Вот что он использовал! Точно! Я понял оружие этого недоделанного мессии! - воскликнул Энди. - Он использовал совсем не веру и надежду, он покорил вас страхом! Вы все испугались, вспомнили свои грехи, и побоялись расплаты за них. Вы спохватились, чтобы все исправить и перейти в эту новую эру чистенькими. Каждый из вас в глубине души боялся оказаться выкинутым из этой планеты. Вы боялись боли и унижения! Вот вы и поплелись за этим "божественным праведником", - язвительно выделил Энди.
  - Ты ничего не понимаешь. Ты даже не в состоянии отличить веру и надежду от страха. А знаешь, почему, Энди? - при этом вопросе между ними зависла пауза.
  Энди не собирался отвечать Эндрусу и лишь молча стоял и ждал его слов, продумывая в голове планы избавления от него.
  - Ты не способен на что-то светлое, вот ты и хватаешься за отрицательное. Ты видишь мир в плохих оттенках, поэтому и объясняешь себе все негативными терминами. Вера и надежда оказались слишком тяжелыми для твоего понимания, потому что это сила, которая несет перемены. И она заряжена добром. А все положительное, к сожалению, недоступно твоему пониманию.
  - Ну да, конечно, - махнул на него рукой дизайнер. - Говори дальше. Тебя все равно не переспорить.
  - Никто из нас и не позволил страху управлять нами. Нет! Все мы просто получили возможность обрести новый путь, мы хотели идти дальше. Это раньше, до встречи с Эриком, боязнь перемен тормозила нас. Она скрывала то, чего мы могли достигнуть, если бы поверили своим идеям, если бы заглянули в себя и позволили нашим вере и надежде вывести нас из мрака, получить что-то новое. Каждый из нас хотел изменений, но не верил. То, что принес нам Эрик, приходит к человеку раз в жизни. Как ангел, который спускается с небес. К некоторым вообще не приходит, - Эндрус поднял глаза на дизайнера. Смерив его взглядом, он добавил. - К тебе вот вообще не пришел.
  - Да? - надменно спросил Энди.
  - Да, - твердо ответил ему Эндрус.
  Лицо Энди поменялось в один миг. На нем проступила страшная злоба.
  - Так, мне надоело с тобой панькаться! Давай заключим сделку! - выпалил он.
  - Интересно, какую это сделку я могу заключать с предателем и диктатором? - храбро поинтересовался Эндрус.
  - Ты никому ничего не расскажешь. А я взамен дам тебе все, что ты захочешь. Каждый из нас ведь чего-то желает. И не говори, что это не так!
  - Ты решил меня купить? - захохотал Эндрус. - Я не такое ничтожество, как ты, и никакие сделки я заключать не собираюсь.
  - Тогда сделай это ради своего выживания, потому что иначе я тебя уничтожу!
  - Я тебя не боюсь.
  - А зря, я уже расправился с твоим любимым пророком. Значит такая мелкая сошка, как ты, вообще ничего для меня не стоит!
  Эндрус поднял глаза к потолку.
  - В последний раз спрашиваю тебя: ты со мной или нет? - рявкнул Энди.
  Выразив на лице полное отвращение к нему, Эндрус просто отвернулся.
  - Ну и не надо! - воскликнул Энди. - Мерзкая тварь! Пойдешь вслед за своим несчастным мессией! - и он кинулся на Эндруса.
  Тот вытащил пистолет и выкрикнул:
  - Стоять! Остынь, фальшивка!
  Энди замер. Его зрачки были расширены. Он отчаянно пытался понять, что же ему сейчас делать.
  - Ты ничего никому не расскажешь! - выкрикнул он.
  Эндрус рассвирепел и побежал с пистолетом прямо на Энди. Тот на автомате развернулся и в страхе стал убегать, боясь преследования. Так они бегали несколько минут в красном свете по подсобкам за сценой. Эндрус, гонимый своей злобой на Энди, и последний, руководимый своим страхом и отчаянием. Затем они остановились в попытке перевести дыхание.
  Эндрус осознал, что хотя бы он из них двоих должен быть умней. К нему внезапно пришло понимание того, что нельзя победить зло, творя другое зло. Он не хотел становиться таким же, как их дизайнер. Пусть справедливый суд общественности разбирается с ним. У него же, простого Эндруса, как он решил, не было на это полномочий. В итоге, он опустил пистолет и сообщил Энди о своем намерении покинуть концерн.
  Воспользовавшись этой секундной заминкой, Энди, находившийся в нескольких шагах от него, сделал отчаянный прыжок и выбил пистолет у него из рук. Затем, как разъяренный зверь он накинулся на несчастного Эндруса, который даже не успел сообразить, что пора сопротивляться, и повалил его на пол, яростно начав бить его головой о пол. Он делал это до тех пор, пока не почувствовал, что тот испустил дух.
  После этого дерзкого и жестокого убийства своего бывшего соратника, Энди молниеносно набрал номер Алекса. Необходимо было срочно избавляться от тела Эндруса. При описании своих действий, он не только не сожалел о содеянном, а даже смаковал, так как считал, что данная ситуация послужит прекрасным стимулом для Алекса. С одной стороны, она должна была запугать его, а с другой - сделать сговорчивее. Все это играло только в пользу Энди.
  Наступил день общего собрания. Отсутствия Эндруса пока никто не заметил. Лишь Эрнест напряженно ерзал на стуле в непонимании: чего он уже третий день не может дозвониться другу?
  - Итак, помнится мне, Эрик когда-то рассказывал нам историю о том, как он узнал о своем предназначении. Помните? - обратился к собравшимся Алекс.
  Все покачали головами и стали переглядываться в недоумении.
  - Может быть, он рассказывал об этом только мне, не знаю, давайте я вам ее повторю, - испуганно и сбивчиво пролепетал Алекс, но, встретившись с взглядом с Энди, который сейчас напоминал скорее коршуна, чем человека, он быстро пришел в себя, страшно его испугавшись.
  После того, что произошло с Эндрусом, он вообще стал ужасно бояться их фальшивого андрогина. Только сейчас он понял, как прекрасно им жилось и работалось вместе с Эриком. Власть не должна строиться на запугивании и репрессиях. Все это лишь тормозит развитие и лишает пространства для воплощения идей, так как в таком случае все служит лишь для покорения идеи одного предводителя, который держит всех в страхе.
  Поборов комок в горле, Алекс продолжил:
  - Однажды Эрик отдыхал в одном курортном городе. По воле судьбы он очутился в гей-клубе. Там он должен был встретиться с одним журналистом по работе. И вот, ожидая этого парня, он одиноко сидел за столиком, слушая музыку в наушниках.
  Внезапно, как из-под земли перед ним появился человек лет сорока в белых брюках и ужасной кофте, похожей на женскую.
  Он был среднего роста, и обладал очень скользкой, как Эрик выразился, внешностью. Эрику казалось, что она все время менялась, подстраиваясь под окружающую их атмосферу. Он стоял и смотрел прямо на Эрика, улыбаясь ему, и вызывая его на разговор. Учитывая место, в котором он тогда находился, понятное дело, что он не пылал желанием говорить с этим мужчиной. Но тот не унимался и после нескольких минут подсел к Эрику и наглым образом выхватил у него из уха наушник. Не успел наш друг опомниться, как тот обратился к нему, прерывая музыку. Он сказал Эрику, что такой же, как он. Сколько тот ни пытался его отогнать, он не уходил и сказал, что тот в то время страдает от неразделенной любви, и еще назвал его именем одной звезды, поинтересовавшись, не он ли это. Эрик сказал, что он не известен, но не согласиться с тем, что он тогда носил в себе печать неразделенной любви, он не мог. Эти чувства душили его и не давали ему развиваться дальше. Мужчина представился Сергеем. Он сказал, что когда-то тоже любил, готов был на все ради того человека и действительно у них были какие-то отношения, но не это надо Эрику. Ему необходимо было отказаться от своего депрессивного настроения, победить маниакальную зацикленность на неразделенной любви. Ведь все это шло от того, что он просто требовал чего-то к себе. Такого, чего другой человек не мог дать. Нам никто не обязан. Нельзя требовать к себе уважения агрессией и любовь настырностью. Ведь, в принципе, это дар, и никто не может заставить себя что-то чувствовать. Плюс Сергей попытался разбудить в нем чувство гордости и заставить его встрепенуться, показав ему, что он просто скатится по жизни, если продолжит грустить. Но стоит ему отказаться от этого, он станет великим и известным. Тот мужчина предрек ему популярность и всячески пытался объяснить ему, как и что делать. Эрик тогда не желал его слушать. Он просто отмахнулся от него, и, получив в ответ от Сергея "ну и дурак", увидел, как тот человек покидает его. После этого Эрик действительно избавился от чувств, которые его душили, и через несколько лет уже стал возглавлять нашу команду. Знаете, что было самым странным в этом всем? Зачем я вам это рассказываю? Этого человека не видел никто в баре. Все думали, что Эрик разговаривал сам с собой. Его видел только он сам. Но, как выяснилось, видеть его мог не только он. Он видимый для избранных, а знаете почему? Просто на днях ко мне пришел этот же самый человек и рассказал эту историю, которую я уже слышал от Эрика.
  Все сидели в оцепенении, не понимая, к чему клонит Алекс.
  Он же, не унывая, продолжил:
  - Я понимаю, что вы все пришли сюда узнать о судьбе Эрика сейчас, природе его решений. И, разумеется, вы полагали, что раз я и Энди были последними, кто его видел и общался с ним, то мы в курсе, но, увы, - он развел руками. - Это не так. Мы сами находились в недоумении. До появления этого человека на днях, - воскликнул он. - И этот человек сейчас здесь, с нами. Итак, встречайте, Сергей, - и он захлопал.
  Все удивленно переглянулись. Прошло буквально мгновение перед тем, как дверь открылась, и перед ними появился очень странный мужчина.
  На самом деле, Алекс действительно не соврал. Эта история и вправду некогда произошла с Эриком. Вот только имя того человека было совсем другим, и видеть его мог только сам Эрик. Это было его посланник, который помог ему в тот момент двигаться дальше.
  Сейчас же перед всей командой предстал человек, далекий не только от работы концерна и идей Эрика, но и вообще от реальной жизни в целом. Его нашел Алекс после убийства Эндруса. Не по своей воле, конечно. Он чрезмерно запаниковал после такого поступка Энди и хотел прервать с ним всякие отношения, но их дизайнер оказался еще хитрее и проворнее, чем он предполагал. Оказывается, у него был туз в кармане. Он уже давно намекал пиарщику, что знает о нем то, о чем другие даже не догадываются. Но при любом раскладе, Алекс даже предположить не мог, что Энди раскопал такие факты его биографии. Оказывается, Алекс в молодости был просто Сашей и вырос среди цыган. В таборе у него была любимая женщина, которая впоследствии стала его женой и родила от него дочь. Но жизнь кочевника претила Алексу, и он бросил все, что связывало его с родным табором. Конечно, когда он смог нормально зарабатывать и встал на ноги, он нашел свою любимую с ребенком и обеспечил всем, что было необходимо для жизни. Никто из тех, кого Алекс знал сейчас, не знал об этой истории и его семье. Откуда Энди разведал про все это, ему было невдомек. Но факт оставался фактом. Для того, чтобы Алекс не паниковал и молчал, просто выполняя приказы, Энди нашел его дочь, которую тот тщательно скрывал, и стал шантажировать его этим. Зная обо всем зле, которое Энди уже натворил, у Алекса не было ни малейшей доли сомнений по поводу того, что он может сделать с его родными что-то ужасное. Ведь ради того, чтобы удержать власть в своих руках, он был способен на все, поэтому он смиренно согласился молчать и помогать дизайнеру во всем.
  В итоге, Алексу ничего не оставалось, как начать поиск того, кто мог бы помочь Энди не падать лицом в грязь без мыслей Эрика. Для того, чтобы Энди мог хоть как-то общаться с массами, он нашел мужчину, который в прошлом служил Богу и церкви, был священником. Со временем что-то в его голове поменялось, и он подался в оккультные науки, стал считать себя ясновидцем и предрекать скорый конец света. Именно этими своими идеями он и привлек к себе внимание Алекса и Энди. Они надеялись, что его появление в их рядах сможет помочь забить ту дыру, которая образовалась после избавления от Эрика. Невзирая на то, что ранее этот человек, Сергей, как уже упоминалось выше, был слугой Бога, в данный момент он переживал духовный кризис, стал сильно пить, жил в беспорядке, сорвав дома даже обои и нарисовав на стенах различные символы и знаки, которые приходили ему в голову. Каждый раз он выцарапывал там красной краской какие-то послания по поводу новой эры и конца света, даже сам не понимая их значения. На самом деле, Алекс и не думал, что этот алкоголик сможет хоть как-то заменить Эрика, но ослушиваться Энди он не собирался, вот и делал все возможное, чтобы услужить дизайнеру.
  Так что, сейчас перед командой Эрика предстал человек, который абсолютно не был тем мужчиной из клуба, который когда-то давно подошел к Эрику и пытался наставить его на путь истинный. Человек, который добился его внимания, невзирая на все нежелание Эрика разговаривать, и рассказал ему о его будущем. Того человека не видел никто. А этот бывший священник, который сейчас вышел перед создателями концерна, не имел ни малейшего представления, ни об Эрике, ни о его идеях. Та новая эра и конец света, которые он видел в своем пьяном бреду, были скорее картинками из фильма ужасов, чем тем прекрасным новым миром, который Эрик хотел раскрыть перед жителями Земли, и к чему он начал их усердно готовить еще со времени своего первого выхода на сцену.
  Но этот Сергей достаточно странным образом быстро вжился в свою роль. И, выйдя перед парнями, поклонился им, и, окинув их взглядом, готовился начать свою речь.
  Он был одет в какие-то лохмотья черного и серого цветов. Мешковатые вещи свисали на нем, покрывая его худое изможденное старое тело. На вид ему было лет шестьдесят. Седые, скомканные неровно остриженные жирные волосы обрамляли его морщинистое лицо. Серые глаза терялись под нависающими бровями. На груди висел крест. Как ни крути, выглядел он мрачно и отталкивающе. И ко всему, еще и издавал неприятный запах.
  Это сразу же оттолкнуло от него многих членов команды. Но, невзирая на все эти аспекты, единственным вопросом, который интересовал всех собравшихся, было местонахождение Эрика. Работа без него стояла. Концерн, разумеется, был запущен, но без выступлений настоящего андрогина и его увещеваний, все теряло смысл. Люди начинали злиться и не понимали, почему Эрик больше не рассказывает им о будущем и не корректирует их поведение.
  Не успел этот Сергей открыть рот, как на него посыпался град вопросов. Все начали кричать и перебивать друг друга, но смысл был понятен. Единственным, кто их сейчас интересовал, был Эрик.
  Неприязнь проступила на лице Сергея, он посмотрел на Энди, который кивком указал ему отвечать на поставленные вопросы. И, как бы ни было тяжело ему отступить от своих бредовых идей по поводу прихода апокалипсиса, он все же послушно заговорил, пытаясь ответить на главный вопрос дня.
  - Вы должны понимать, - начал говорить Сергей скрипучим голосом, издавая зловонный запах изо рта, из-за чего ребятам, которые сидели на первом ряду, пришлось отпрянуть. - Любой человек, который считает себя избранным, является очень капризным.
  - Это вы об Эрике? - перебил его один из музыкантов. - Никогда не соглашусь, он всегда общался с нами на равных.
  Смерив его презрительным взглядом, экс-священник лишь пожал плечами и продолжил.
  - Хорошо. Допустим, да. Но в глубине души и он, и вы ведь понимали, что он избранный. Пусть это и произошло негласно. Да, он не ходил и не кричал об этом на каждом углу, но он же назначил себя вашим поводырем, а вы пошли за ним, не так ли? - взвел руки к потолку Сергей. - Из множества тех, кого вы встречали на своем пути, вы выбрали именно его. Так разве я не вправе называть его этим словом?
  При этом, поднял руку Эрнест, не желая перебивать старика. Тот кивнул, и он смог задать свой вопрос.
  - Никто не отрицает его уникальность, просто он никогда не был капризным. По крайней мере, такого мы за ним не замечали, - констатировал он.
  Все закивали, поддерживая Эрнеста.
  - Я вынужден вас разочаровать. Потому что Эрик не является тем единственным уникальным человеком, за которым вам надо идти.
  Сказав это, Сергей замолк.
  Энди ухмыльнулся. В рядах прошел легкий шумок. Все зашевелились.
  - Эрик не избранный. Я сегодня расскажу вам о скором конце света и новой эре, - громогласно заключил Сергей.
  Энди чуть не упал со стула. Он уставился на этого старого придурка, и стал сверлить его взглядом, пытаясь вразумить, но, видимо, все это было впустую. В зале стали слышаться возмущенные возгласы. Все равно все хотели лишь узнать, где их Эрик.
  - Где сейчас ваш Эрик? Он сдался. Он предал вас и оставил. Его уже нет в реальности, он вышел из игры. Он уже не может быть тем избранным. Поэтому вам стоит забыть о нем, - упрямо продолжал старик. - Он оказался лишним человеком, и вам стоит это осознать, пока не поздно. Потому что апокалипсис не за горами.
  Эрнест снова поднял руку, но на этот раз он не стал дожидаться разрешения от старика говорить, и громко спросил:
  - Простите, уважаемый, а какое право вы имеете называть новую эру такими словами, как апокалипсис, конец света? Как раз таки света там будет предостаточно.
  Старик уставился на него какими-то невидящими глазами. Его руки задрожали, он стал судорожно теребить свой крест на груди.
  - Покинув вас, Эрик отказался от своей уникальности, он перестал быть вашим предводителем и превратился в простого человека.
  Все присутствующие с каждым новым словом этого непонятного посланника становились все злее. Обстановка с каждой минутой все более накалялась.
  - Это всего лишь жизнь. Эрик не выдержал этой гонки и сошел с дистанции. Он стал простым смертным, таким себе беззащитным младенцем, и я не вижу в этом ничего страшного. Он просто потерпел поражение, вот и все. Но сегодня я расскажу вам о том, что преследует меня уже давно, о том, что мешает мне спать ночами. О конце света! Он близок.
  Когда Сергей проговорил это, всех передернуло. Они почувствовали себя здесь лишними, которые просто присутствовали на лекции какого-то психопата.
  Снова раздался голос Эрнеста. Он единственный продолжал вслушиваться в каждое слово этого странного человека. Все это делал он лишь потому, что хотел докопаться до истины. Он пришел сюда за правдой и не собирался сдаваться. Ситуация уже стала слишком лихо закручиваться. В последнее время в концерне творились странные вещи. Сначала пропал Эрик, затем исчезновение Эндруса, который собирался поговорить с Энди. Эрнест чувствовал какую-то подставу, но пока не мог сложить все части пазла воедино.
  - Сколько я живу, я все время слышу о концах света. Каждый раз люди готовятся к ним, собираются всей семьей, прощаются друг с другом и с этим миром, замирают, но снова бьют часы и наступает новый день. Человечество пережило уже столько фальшивых концов света, что у всех нас выработался к ним иммунитет. Все эти слова- апокалипсис, конец света и так далее - они созданы только для того, чтобы запугать нас, поставить человека перед неизвестностью и утопить население в страхе. Сколько можно? То, о чем рассказывал Эрик, не было концом чего-то, это было новой ступенью развития, переходом, на котором ничто бы не закончилось, а наступило бы долгожданное продолжение после определенной фильтрации. Каждый бы получил то, чего заслуживал. Как наработал, как жил, так бы и получил. Когда вы говорите о конце света, вы забираете у людей будущее. Эрик же давал его. Я вам не верю! Слышите? Во мне нет ни капли доверия к вам, - стал выходить из себя Эрнест.
  Все собравшиеся подхватили его слова и тоже стали что-то выкрикивать. Озадаченный и расстроенный, Сергей отпрянул назад. Он не мог взять себя в руки и продолжить свой рассказ. Ситуация стала выходить из-под контроля. Не на шутку разнервничавшийся, Алекс вмешался во все это, выскочив перед собравшимися и начав махать руками, призывая всех сохранять спокойствие и порядок. Он взмолился к ним с просьбой дослушать Сергея.
  Потихоньку все успокоились. Похлопав его по плечу, и прошептав: "У тебя все получится", он снова сел на свое место.
  - Когда-то давно я служил Господу, но потом я понял, что ему наплевать до нас. Мы надоели ему. Он деградировал вместе с нами. И попросту открестился от нас, как и ваш этот злосчастный Эрик. Они не хотели спасти вас, они лишь хотели указать вам на всю вашу мерзость, низость, на то, как вы неправильно живете. Что же это за такое снисхождение? Проповеди, брошюры? Да какое он имел право указывать всем, как жить? Он такой же, как и тот, кому он служил, он такой же, как и Господь Бог. Я представляю отчаяние Господа, когда он каждый день видит, что все мы еще живы, что мы еще счастливы, что мы оцениваем все по-своему, творим что-то свое, без его вмешательства, и портим его планы по нашему истреблению. Но недолго нам осталось. Скоро он нас все же уничтожит.
  Все отпрянули от Сергея. Если раньше лишь некоторые разделяли мнение Эрнеста о недоверии к этому человеку, после этих его слов, все возмутились и потребовали от Алекса объяснений. Где он взял этого мужчину? Зачем сюда привел? И когда они узнают о судьбе Эрика на данный момент? Ни от кого не смогло ускользнуть то, что в своей речи этот ужасный человек упомнил то, что Эрик "служил" Господу. Что значит служил? Почему не служит? Все стали опасаться за жизнь и здоровье Эрика.
  - Вы глупые овцы, которые пошли за ним, - пытаясь перекричать разбушевавшихся участников команды, воскликнул Сергей. - Как же вы не понимаете, что сами отдали ему привилегии, вы сделали его не таким, как все, вы дали ему все, о чем, возможно, мечтали сами, вы сделали из него идола, и он воспринял это, как должное. Он был вашей иллюзией, которую вы воплотили в жизнь, таким себе продавцом грез. И сейчас вы злитесь на меня только потому, что я говорю правду, те вещи, которые вас глубоко ранят, оскорбляют, убивают в вас личность. Я посмел назвать вещи своими именами, и вы взбунтовались. Вот только взбунтовались вы не против меня, а против самих себя.
  После этих слов возмущенные участники собрания кинулись к Сергею, даже Алекс не мог их остановить. Сергей же не унимался. Он перешел уже на слова брани, выкрикивая в сторону членов команды Эрика такие гнусные слова, как "бараны", "гиены", "животные".
  - Этот ваш концерн, это просто фабрика безумия, машина запудривания мозгов, - кричал раздосадованный не удавшийся новый пророк.
  - Кого вы нам привели? - горячо выступил Эрнест, обращаясь к Алексу и
  Энди. - Да я в жизни не поверю, что этот мужчина перед нами хоть на йоту как-то связан с Эриком! Все, я ухожу, - кинул он и направился по направлению к двери. Никто не ожидал от этого, доселе такого сдержанного человека, такого опрометчивого поступка, поэтому все в мгновение ока последовали его примеру и без слов стали удаляться из зала, лишь бросая взгляды на Энди и Алекса. На Сергея никто даже и не пытался смотреть. Они не поверили ему. Это собрание не сыграло в пользу Энди, как он хотел. Наоборот, для всех членов команды оно стало лишь полнейшим разочарованием.
  Энди и Алекс остались одни с Сергеем. Никто из них, подобно другим членам концерна, даже не хотели смотреть в его сторону. Он подвел их. Вот кого можно было назвать настоящим фанатиком. Они надеялись сгладить сложившуюся ситуацию, а получается, что сделали еще хуже. Несмотря ни на что, его идеи шли вразрез с идеей андрогина. Поэтому было совсем не удивительно, что он не смог прижиться в концерне.
  В отчаянии, Алекс выбежал из зала, оставив Энди наедине с Сергеем. Тот тоже не собирался задерживаться и устремился вслед за ним, подобрав полы своей длинной черной кожаной безрукавки.
  Он сумел догнать Алекса уже только возле входа в одну из старых гримерок Эрика. Тот ворвался туда и раздосадовано рухнул на стул, пытаясь раскачиваться на нем так, как это любил делать Эрик.
  Он поднял руку, призывая Энди хранить молчание.
  - Я хочу побыть один, - еле выдавил он из себя, спустя пару минут.
  Дизайнер не унимался и, подойдя ближе и поправив волосы, смотря на себя в зеркало, обратился к Алексу:
  - Ты же помнишь наш уговор, - начал, было, он, но пиарщик резко перебил его.
  - Что? После этого всего, - воскликнул он, указывая рукой в направлении зала, где недавно происходило собрание. - Ты еще смеешь говорить, что я что-то сделал не так? Или я не выполнил свои обязательства? Я сделал все, что мог, - резко выдохнул он и замолк.
  - Да, допустим, это был неверный ход, - думая о чем-то своем, начал Энди. - Но нет достижений без риска. Мы еще не проиграли, и мы попытаемся еще раз. А затем еще, и будем пытаться, пока не одержим победу.
  - Какую победу, Энди? Да мы проиграли еще тогда, когда после моего разговора с Эриком в гримерке, вступили в заговор против него. Господи! Как же я заблуждался! Как я был не прав! Если бы только можно было что-то вернуть! - запричитал Алекс.
  - Заткнись! - рявкнул Энди. - Еще раз только услышу, - его скулы выделились от проступившей в нем злобы, он сжал кулаки настолько сильно, что костяшки на его руках побелели.
  Слова Алекса разъярили его.
  - Ты слабый, Энди. Это тебе только кажется, что ты такой сильный, - тихо проговорил Алекс, не смотря на него, а лишь вглядываясь на свои ладони. - Да, ты убил Эрика, но именно в этом ты поступил, как слабый. Сильный бы попытался с ним конкурировать, и если бы не смог победить в этой борьбе, имел бы смелость признать, что он не такой, что чем-то он не дотягивает, что не он нужен народу. А ты просто подло избавился от него. Ты поступил, как трус, слабак. Но никогда, слышишь, никогда, - Алекс поднял глаза на Энди, которого в этот момент била уже страшная дрожь. - Никогда ты не сможешь вырвать образ Эрика из головы людей. Вот, допустим, даже из моей. Эрик оказался сильнее тебя. Он выиграл! Он победитель, а ты трус и ничтожество, вот ты кто. Ты просто забрал у него тело, но это ничего не значит. Вот у тебя есть тело, ты жив, но ведь ты все равно не Эрик, - хмыкнул Алекс и снова уставился на свои руки.
  Энди стоял молча, словно прикованный к полу. Он не мог спорить с тем, что в словах Алекса была истина. Та правда, которую он сам тщательно пытался скрыть от самого себя, то, чего он пытался избегать с первого дня, когда сам осознал, как ему не хватает Эрика. Он еще не был готов признать свою ошибку, но семя сомнений уже проступило в нем.
  Алекс тем временем стал хохотать. Смех рос в нем, распирая его изнутри.
  Затем, сквозь все это, он снова обратился к Энди.
  - А что, собственно говоря, ты мог вообще ему противопоставить? Ты хотел управлять людьми, сделать их марионетками, диктовать им свою волю, продолжить их деградацию, в то время, как он давал им шанс, помогая построить свое светлое будущее. Ты не собирался думать о таинствах мира, ты не планировал заставить их, наконец, задуматься о смысле их существования, нет, ты лишь был помешан на деньгах, как и я! - Алекс безумно захохотал. - Все, с чем мы ассоциировали наш план, оказывается, сводилось лишь к покупкам, модным шмоткам, еде, каких-то открытиях. Но это же ничто! Вот почему Эрик так выступал против открытия концерна в этом русле. Он видел другой концерн, и если бы мы тогда не были так ослеплены собственной жаждой наживы, если бы мы, хоть на секунду остановились и задумались о будущем, заглянули, в первую очередь, в самих себя, быть может, тогда мы бы тоже были с ним. И все было бы по-другому. Но что теперь? Прошлое уже не вернуть. Мы оказались слишком мелкими, слишком глупыми, чтобы осознать всю глубину идеи и предназначения Эрика. Мы могли сделать что угодно: подстроить его арест, убить его, но этим мы сделали только хуже. Мы ничего не выиграли. Мы просто забрали у человечества будущее. Вот и все!
  - Да, - едва слышно вымолвил Энди и плавно опустился на пол. Сев там и поджав под себя ноги, он обратился к Алексу.
  - А ты знаешь, я с детства такой. Я всегда не понимал, почему другие лучше меня. Каждый, кто нравился другим больше, становился для меня ненавистным врагом и вызывал во мне лишь одно желание: его уничтожить. Ты думаешь, я хоть раз прислушался к Эрику? Попытался вникнуть в смысл его слов, - Энди прыснул. - Если бы! Я пропускал все сквозь свои уши. Еще с первой встречи я возненавидел Эрика, потому что опять же увидел в нем угрозу, я еще тогда представлял себе, как я его уничтожу. И знаешь что, я ни о чем не жалею, - уверенно вымолвил Энди и встал с пола. - Для себя я победитель. Народ забудет об Эрике просто потому, что никогда его не знал. Их первым и единственным андрогином буду я. И ты навсегда сохранишь мой секрет. Все вы сохраните его, а несогласные, - Энди оборвал возглас Алекса.
  - Да, Энди, возможно, я уже и не могу изменить то, что мы натворили, но я хотя бы раскаиваюсь. Не переживай. Твою тайну я унесу с собой в могилу. И совсем не потому, что ты угрожаешь расправиться с моей дочерью, нет, просто пусть это будет на твоей совести. Ты можешь называть меня так же, как и Эрика, фанатиком, умалишенным, психом, глупцом, мне все равно. Не я закончу этот твой спектакль. Твои зрители сами поймут подставу. Ты не Эрик. Ты никогда им не был и уже не станешь. Тебе просто не дано быть им. И нет в Эрике ничего особенного. Такой Эрик живет в каждом из нас. Каждый может им стать, если откроет свое сердце и станет на путь добра. А ты последовал пути зла. Ненависть поглотила тебя. Мне жаль тебя, Энди. Прости, я устал. Пока, - и, похлопав Энди по плечу, Алекс медленно покинул гримерку, оставив того в одиночестве один на один со своими мыслями.
  После этого собрания в концерне начался полный разлад. Все вещи Энди, шоу, составленное вместе с Алексом, в сущности, не имело никакого значения, потому что это была только надстройка над всем базисом системы. И если на получение всего этого у него хватило сил: путем обмана и насилия, то есть, самым легким из всевозможных способов, ведь он отобрал у Эрика все, что тот наработал. Но удержать это все мог лишь тот, кто приступал к этому делу не с эгоистичными и материальными запросами, а лишь искренне по зову души.
  Энди прогадал в том, что проповеди Эрика, как он сам это называл, никому не нужны. Он всегда недооценивал это и думал, как и любой субъективно мыслящий житель Земли, что только его мнение является исконно правильным.
  Пусть люди и не заметили подвоха, но после открытия андрогином своего лица, занавес был поднят, таинственность сошла на нет, и пусть шоу с каждым разом и становились красочнее, людей они поражали все меньше. Все только и ждали новых увещеваний и брошюр о том, что делать дальше от Эрика, но всего этого больше не поступало. Разозленные и разочарованные раз за разом все новые зрители приходили и уходили.
  Дошло до того, что в одно из выступлений после того, как все вроде бы закончилось, один разъяренный мужчина не сдержался и выкрикнул:
  - Эрик! Чем мы провинились? Почему ты не хочешь нас больше развивать? Чего ты замолчал?
  Перед сценой повисла тишина. Но она оставалась пустой.
  А что Энди мог ответить на это? Он не мог выйти, как Эрик, и что-то сказать, вразумить народ. Перед сценой сначала пошло тихое перешептывание, затем присутствующие взорвались, как рой прилетевших пчел. Они кричали, вопили, подзывали Эрика. Чуть ли не выли. Так изголодались они все по его новым наставлениям. Так и не встретив никакого отклика, озлобленная толпа вслед за каким-то смельчаком кинулась на сцену.
  Охране не хватило сил, чтобы их сдержать: никто не ожидал такого развития событий. Сами того не понимая, люди крушили все вокруг.
  Они были обозлены и думали, что именно им почему-то андрогин не хочет открывать секреты: почему другие заслужили это, а они нет? Может быть, их он в будущем хочет списать или кинуть в рабов? Какие только заявления не звучали в толпе.
  Чувствуя себя обманутыми и покинутыми, люди просто озверели. Это случилось просто потому, что Энди больше не мог давать им чувство особенности, он не выделял их, всех и каждого, он просто выступал перед толпой. А им это не подходило. Наблюдая за всем, что происходит из-за сцены, ему и всем, кто готовил шоу, ничего не оставалось, как бросить все и сбежать.
  Толпа попала в пространство за сценой, в гримерки. Они крушили все вокруг без разбора в припадке страшного гнева. С этого времени концерн и андрогин-самозванец стали существовать отдельно друг от друга. По крайней мере, бывшие члены команды Эрика так думали. Но невдомек им было, что концерн вытекал ведь из выступлений андрогина. Все это был один большой живой организм, и весь концерн с магазинами и экспонатами по всему свету были лишь побочным продуктом деятельности Эрика. Это никогда не было самым важным. Более того, это даже не было живущим самому по себе объектом.
  Появились различные религиозные общины. Те, кто выступали за дьявола и не хотели прихода новой эры. В новом андрогине усомнились. Разделившись на несколько групп, каждая из которых отстаивала разные интересы, люди стали драться друг с другом. Они ходили с дубинками и другими любыми подручными средствами и громили все, начиная от павильонов с экспонатами.
  Чем больше Эрик не выступал перед народом, чем больше все не слышали его голос и не знали новых наставлений, тем злее и ожесточеннее они становились, все более чувствуя себя обманутыми и покинутыми. Их андрогин их предал и оставил.
  Они убили всех. Всю команду Эрика. А затем под дождем они преследовали и догнали Энди. В темном переулке они настигли его, убили и повесили на кресте на площади на главной улице: раз он новый мессия, пусть он воскреснет. Начались мародерства. Люди превратились в зверей, сбились в стаи. И разные группы стали нападать друг на друга. Хаос охватил почти все развитые страны земного шара. Люди стали сбрасывать правительства. Для противостояния задействовали армию. Потом нанесли маленький ядерный удар. Нации стали грызться друг с другом. Все ведь теперь хотели равенства, считали себя Силой прогресса. Хотя, под псевдоравенством интересов, скрывалась просто жажда власти. Никто не мог объяснить: зачем они это делают, за что борются. Злоба лишь разрасталась. Апокалипсис все приближался, грозясь, перерасти в конец света.
  Картины всего этого ада в виде мародерства, драк и прочего насилия, а так же городов в пепле после ядерных атак вдруг стали быстро чередоваться друг с другом, как резкие вспышки.
  Избитый Энди, на котором не осталось ни одного живого места, распятый на кресте на центральной площади. Дерущиеся друг с другом люди, делающие это только ради насилия. Агрессия ради агрессии. Танки, ползущие на людей, в попытке их утихомирить. Власти разных стран, которые не могут договориться друг с другом, концерны Эрика с экспонатами, падающие один за другим, как игрушечные домики. Все эти вспышки возникали одна за другой в голове его самого. Он только то и делал, что быстро двигал глазами под закрытыми веками.
   Внезапно он открыл их.
  Эрик очнулся.
  Вокруг была кромешная тьма. Он не понимал, то ли он сидит, то ли лежит, где он находится и что происходит вокруг него. Тела своего он не чувствовал. Разум его тоже был отключен. Все эти видения закончились. Из тьмы перед глазами стала возникать сначала отдаленная, но затем все приближающаяся и становящаяся больше точка света, которая постепенно трансформировалась в образ Жанны. Девушка была в белом кашемировом свитере, с открытыми плечами, к которому была приколота золотая длинная брошка.
  Ее зеленоватые глаза улыбались Эрику, а золотые кудри манили его и давали понять, что все будет хорошо. Смотря на нее, Эрик впервые в жизни почувствовал, что такое благодать. Он пребывал в абсолютной гармонии и мог отчетливо сказать, что он счастлив. Он бы хотел, чтобы это не заканчивалось никогда. Как будто он наконец-то нашел, обрел то, что так долго искал.
  Этот свет всегда существовал. Он всегда сиял для него. Свет их любви. Свет их единения. Свет его сущности и его второй половины. Они с Жанной были одним целым, но поверив в свою абсолютную значимость и уникальность, в стремлении сделать из себя сверхчеловека, он отдалился от своего предназначения. Он был просто слеп. И ослеплен он был лишь своим эгоизмом и верой не в высшее благо, а в себя.
  Образ Жанны исчез. Эрик снова оказался один в кромешной тьме. Шевелиться он не мог попросту потому, что вообще не чувствовал своего тела.
  В замешательстве, что же делать дальше, он решил просто совершить первое, что пришло ему в голову.
  Он заговорил. Речь полилась из него. Хоть и лилась попросту в никуда.
  "Теперь я понял все, - начал он, - я был слеп. Дайте мне еще один шанс. У меня изначально было уже все, что мне было нужно. И я просто не до конца истолковал послание Бога для меня. Я очень хочу все исправить, правда", - взмолился он.
  "Всю жизнь я боролся за что-то, не понимая самого главного. Я хочу соединиться с Жанной, обрести целостность, прильнув к ней. Я видел, к чему может привести один неверный шаг. Как гордыня, амбиции и игра в Бога могут привести к самым разрушительным последствиям. Я больше не допущу ошибки. Мне и так это слишком многого стоило.
  Я пережил смерть. Я теперь знаю, что человек чувствует, когда его убивают, когда насильно прерывается нить его пребывания на земле. Когда это происходит не по твоему желанию.
  Моя смерть оказалась сном. Теперь мне интересно: почему люди так боятся смерти? Но никто из нас почему-то не боится засыпать. А в принципе, какая разница? Ведь после сна ты просто просыпаешься и не помнишь сон. А после смерти, если повезет, прошлую жизнь. И засыпая, никто не может быть уверенным в том, что проснется. Наверное, страх смерти заключается в страхе перед неизвестностью. Ведь, засыпая, мы можем сказать, что будет дальше. Мы точно знаем, ну, примерно процентов на девяносто, что проснемся. В деле со смертью все обстоит совсем не так".
  Все исчезло.
  Прошло некоторое время. Все не двигалось, но и в то же время находилось в постоянном движении. Знаете, ведь даже в статике есть движение.
  И о чудо! Эрик проснулся. Сначала вокруг него не было ничего. Он просто не понял, где он снова находится. Зато теперь он знал о существовании Жанны. Он видел все, как во сне. Эрик снова закрыл глаза и оказался на площади перед огромным количеством людей. Он не поверил самому себе, но замешкался лишь на один момент. То ли это был, правда, всего лишь сон, то ли ему дали второй шанс.
  Это был снова тот день, когда Алекс должен был прийти к нему в гримерку для разговора после его выступления. Он снова оказался там, где весь катаклизм и начался. Он вернулся к тому моменту, когда он еще выступал на площади. Его еще не заключали ни в какую тюрьму. Все это был лишь сон.
  Но Эрик знал правду. И не намеревался упустить, может быть, данный ему в последний раз шанс все изменить. Снова находясь в окружении своей команды, Эрик не мог понять, как теперь им доверять. Как смотреть им в глаза. Как вести так, чтобы никто ничего не заподозрил. Хотя в принципе, что они могли заподозрить?
  Но теперь он ходил, как тот, кто знает какую-то страшную тайную правду.
  Это был его секрет, это был его ключ. Ключ к счастливому будущему. Своему, Жанны и всего человечества. И он не собирался дать таким алчным и глупым людям, как Энди и Алекс, все испортить. Он собирался ходить, разговаривать с ними, улыбаться, но втайне ждать момента удара со спины. У него оставалось совсем немного времени, и у него уже был план. Он знал, как ему уберечься от повторения этого сюжета.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Эпилог
  Воссоединение
  
  "Пусть двое погибнут, чтоб ожил один,
  Чтоб странный и светлый с безумного ложа,
  Как феникс из пламени, встал Андрогин".
  Николай Гумилев "Андрогин"
  
  
  - Жанночка, к вам пришли, - мягко обратилась к лежащей на кушетке Жанне низенькая медсестра средних лет со светлыми волосами, завитыми в локоны.
  Та, не обращая внимания, продолжала лежать, и смотрела погасшим взглядом в потолок, даже не моргая.
  - Жанна? - подошла та ближе и легонько толкнула ее.
  - Да, - еле слышно пробормотала она в ответ.
  - К тебе пришли, глупышка. Первый посетитель за такое долгое время! Я бы на твоем месте радовалась, а ты даже не хочешь встать с постели.
  - Да кому я нужна? Кто пришел? Бабушка? Ей позвонил Иннокентий? Передайте ему спасибо. Но я не хочу видеть никого из родственников. Я не хочу больше жить. Уходите.
  - Как хочешь, - засеменила прочь пухленькая медсестра. - Я так ему и передам. Там мужчина. Назвался Эриком.
  Жанна подскочила на кровати.
  - Кто?
  - Эрик. Знаешь такого? - с улыбкой спросила ее медсестра.
  - Эрик? - не веря своим ушам, переспросила Жанна. - Это невозможно. Эрик. Эрик мертв.
  - Не знаю, как тот другой Эрик, но этот живее всех живых. Еще и красавчик, - подмигнула та. - Ждет тебя в комнате для встреч с посетителями. Поторопись.
  И она покинула палату.
  Через некоторое время несмелой походкой Жанна проследовала к комнате для гостей. Войдя в нее, она не сразу заметила Эрика. Ей даже подумалось сначала, что медсестра ее обманула и просто выволокла из палаты, чтобы она размялась от вечного лежания в постели.
  Но вдруг ее взгляд упал на сидящего в дальнем углу комнаты в кресле мужчину в светло-коричневом свитере, опустившем голову на руки так, что его черные кудри, в кое-каких местах едва тронутые еле заметной сединой, небрежно падали и свисали с головы. Он поднял на нее глаза, почувствовав ее присутствие. Его взгляд запылал так, словно кто-то принес спичку и зажег две невидимые свечки. Он сидел и смотрел на нее со слегка приоткрытым ртом. На лице Эрика залегла щетина. Затем он вскочил с кресла и с нескрываемой улыбкой подскочил к ней.
  Лишь на секунду замер он в шаге от нее. Грудь Жанны сковал страх. Ноги приросли к полу. Вся она стояла, как наэлектризованная, не в силах ни пошевелиться, ни разговаривать. Он, видимо, это почувствовал. А быть может, чувствовал себя так же. Но, недолго думая, он все же обратился к ней:
  - Я пришел, чтобы забрать тебя отсюда. Пойдем, сядем, - и он схватил ее за руки, и, сделав усилие, поволок на ближайшие два кресла.
  Когда они сели, она не могла смотреть на него и лишь рассматривала свои руки, ожидая найти там какую-то интересную и важную информацию.
  Но хоть она и не смотрела на Эрика, не почувствовать его горячий взгляд и сбившееся дыхание было просто невозможно. Но он молчал и только смотрел на нее.
  Она первой нарушила тишину:
  - Я больна. Это невозможно, - быстро затараторила Жанна, не смотря на него. - Я неадекватна.
  - Ты абсолютно адекватна. По крайней мере, для меня. С тобой все нормально! Все отлично! Поверь мне! - схватил ее за руку Эрик.
  Она отдернула ее в страхе.
  - Я тебя совсем не знаю.
  - Заблуждаешься. Знаешь. И даже лучше, чем я. Зачем ты врешь мне? Я знаю все, что происходило с тобой последнее время. И ты и сама это знаешь. Можешь врать мне, но себя ты не обманешь. Если сюда я ступил один, выйдем мы отсюда только вместе. Это финальный аккорд.
  Жанна наконец подняла на него глаза. Он замер. Так глубоки они были. Так много было в них одновременно и страданий, и радости, и горя, и любви, и слез. Таких наполненных чувствами до края глаз Эрик не видел еще никогда.
  - У тебя своя жизнь, Эрик. Я думала, ты умер. Мне, по крайней мере, это показалось, - проговорила она и сама испугалась своих слов.
  - Да. Я умер. И, правда, - махнул рукой он и рассмеялся. Затем запустил руку в свои волосы, скинув их со лба. Через мгновение они снова вернулись на место.
  - Я умер и возродился. Я снова жив. Никто не знает, что я здесь. Я оставил все там. Всех предателей, всех этих пресытившихся властью и себялюбием уродов. Я знаю, что делать дальше. Я выйду перед людьми с тобой и наконец скажу правду. Ту, которую я понял, пусть и слишком поздно, пусть и путем мучений. Но очень часто нам надо умереть самим или потерять что-то, чтобы понять смысл всего. Человеку надо оказаться лицом к лицу с самым страшным, что существует в мире, чтобы переосмыслить свою жизнь. Отсеять лишнее, и понять, что же самое важное, и зачем мы живем. Только пограничные ситуации, нахождение между жизнью и смертью, когда все происходит так стремительно и необратимо, что ты уже не можешь ничего изменить, может вывести тебя на путь истинный.
  - Если бы мы не встретились с тобой тогда, Эрик, как думаешь, все это бы случилось?
  - Мы не могли не встретиться, - твердо ответил Эрик. - Это должно было произойти, и произошло. Мы не могли ничего изменить. Чувствуешь этот прохладный ветерок, Жанна? - задумчиво спросил ее Эрик. - Так вот, скоро он станет совсем жарким. Это ветер перемен. И он сотрет с лица земли все живое, чтобы с чистого листа восстановить все в намного лучшем виде. Нет высшей силы, которая будет производить фильтрацию. Все будут распределены по заслугам. Кто как жил, кто что наработал, тот то и получит. Все честно. Никаких адвокатов, только вибрации твоих частот.
  - Ты уникален, Эрик, - устремила на него восхищенный взгляд Жанна.
  - Жанна, я совсем не один. Таких, как я, миллионы, - замахал руками Эрик. - Из столетия в столетие они воплощались на Земле, пытаясь выведать нравы населения, достучаться до людей, вернуть их к пути духа, заставить проснуться после тысячелетних снов.
  - Но почему тогда их влияние так мало? Им что, не хватает сил, или нет желания? Может быть, попадая сюда, они, как и ты, становятся пленниками тех же демонических сил и влияний, под которые ты попал?
  Эрик покачал головой.
  - Нет, просто наработанная карма всех людей так велика, что даже этого количества посланников света не хватало. Но главной задачей их, как и моей, оставалось хотя бы нести информацию. Накапливаясь в подсознании людей, она неизбежно становилась свечой во тьме, источником света. И хотя немногие действительно становились умелыми носителями этого знания и необходимой частоты для перехода дальше, эволюции человечества, даже то влияние, что все они аккумулятивно принесли, уже и так повысило духовный потенциал землян. Это очень сложная миссия, Жанна, и ее понимание активируется не сразу. Ко мне память и понимание о том, что я должен был это сделать, пришла, вот видишь, к тридцати годам. Может быть, многие избранные понимают это уже в утробе матери. Но нас человеческая цивилизация встречает отнюдь не благосклонно.
  Жанна закивала:
  - Да, это я уже успела заметить. Но ведь ты должен понимать, что никто не хочет изменений. Все боятся чего-то нового. И может быть, отнюдь не из-за лени, а из-за банального страха, что они не готовы или не смогут соответствовать новым условиям. Вот такие, какие они сейчас.
  - Не знаю. Но поверь, это очень тяжело, прощать и нести любовь, спасение тем, кто взамен причиняет тебе боль, страдания, кто испокон веков на земле приносит другим несчастье. Я тоже чуть не утонул в море властолюбия, алчности, гордыни. Но только искреннее самостоятельное отречение от всех физических земных материальных благ способно принести людям развитие, эволюцию и счастье в мире, когда физическое тело уже ничего не будет значить. При переходе многие потеряют свое физическое тело. Но это стоит воспринимать лишь как профилактику и исцеление. Астральное тело также будет подвергаться проверке и изменениям, вплоть до полного сожжения.
  - Как ты думаешь, многим удастся перейти дальше?
  - Я не знаю, - пожал плечами Эрик. - Я уверен лишь в одном: переход неизбежен. Таймер уже включен. И противостояние бесполезно. Те, кто не останется жить на Земле в новой форме, во время наступления новой эры, перейдут на планеты, которые будут соответствовать вибрациям их душ, - допустим, более низким, некоторым не удастся сохранить свою индивидуальность и они просто перейдут в состояние жизни в душах животных. Так что времени осталось совсем мало. Более того, не осталось вовсе. И для многих те знания, которые они получают сейчас, последний, если не единственный, шанс обрести спасение. Сегодня я забираю тебя отсюда, и мы идем с тобой дальше. Ты увидишь все своими глазами, почувствуешь своим телом. Ты не слышала мои проповеди, но у тебя еще все впереди.
  - Я все знаю, - перебила его Жанна и снова устремила на него преданный и восхищенный взгляд.
  Он поднялся и подал ей руку, помогая вставать с кресла.
  Когда он коснулся ее, его обдало таким жаром, который он не чувствовал еще никогда доселе.
  - Как же я заблуждался всегда, - выдохнул он. - Как хорошо, что я так вовремя прозрел.
  Она лишь опустила глаза и покрепче сжала его руку. Ведь никто не мог гарантировать, что через секунду все это не пропадет. И как и после их последней встречи, она не останется с разбитым сердцем и разбитой жизнью.
  - Эрик, подожди, - тихо всхлипнула она и замерла, не желая двигаться дальше.
  - Что такое? - удивленно посмотрел на нее Эрик.
  - Я боюсь, что все это закончится. Что это мне кажется и через момент лопнет, как мыльный пузырь. Это все правда или мне кажется?
  Эрик усмехнулся.
  - Все, что происходит с нами в нашей жизни, на самом деле нам только кажется, но сейчас это правда, поверь. Не бойся, пошли.
  - Я так давно не была на улице, - снова стала сопротивляться она.
  - Я принес тебе вещи. Сейчас оденешься, и пойдем подальше от этого страшного места, этой твоей тюрьмы.
  - Я сама себя в нее заключила, - впилась в его руку Жанна. - Мне это было надо. А знаешь, зачем я это сделала?
  Эрик посмотрел на нее, пытаясь в глазах увидеть ответ.
  - Часто люди делают что-то, желая увидеть реакцию другого. Я отгородилась от всего мира, чтобы ты заметил это и нашел, спас меня. Без тебя мир был мне не нужен. Вот я и была здесь. Пока ты не пришел.
  - А если бы я не пришел? - со страхом спросил Эрик.
  Жанна наконец просияла улыбкой:
  - Но ведь ты пришел.
  - Пойдем. Там снег.
  Подождав, пока Жанна оденется, Эрик встретил ее возле выхода и сказал: с тобой кое-кто хочет попрощаться. Обернись.
  Она послушно выполнила то, что он сказал.
  Сзади стоял ее лечащий врач Иннокентий.
  - Что, амнистия? - радостно спросил он, подходя к ним. - Пришел твой освободитель? Тот, из-за кого ты обрекла себя на страдания и сидение здесь?
  Она не могла говорить, ком стоял в горле. Лишь быстро кивнула и уставилась на доктора с немым вопросом.
  - Да, иди, иди. Это будет полезно и гораздо быстрее поспособствует твоему выздоровлению, - проговорил тот. - Благословляю тебя. Ты была одной из самых умных моих пациенток. Даже не так, - быстро поправил себя он. - Ты не была моей пациенткой. Ты стала моим другом. И прекрасным собеседником. Мне будет не хватать наших разговоров.
  Ком ушел, и Жанна наконец смогла выдавить из себя слова.
  - Может, я еще вернусь.
  - Еще чего, - кинул Эрик. - Ну, все, мы пошли, - и он пожал руку Иннокентию.
  Тот обнял Жанну, развернулся на каблуках и пошел по коридору обратно в свой кабинет.
  Эрик и Жанна вышли из лечебницы и остановились в садике при больнице.
  Они стояли в окружении голых заснеженных деревьев. Снег падал на их волосы, таял на коже и оставлял следы на одежде. Эрик был в черном длинном пальто, а Жанна в джинсах, курточке цвета хаки и сером шарфе, нелепо и неаккуратно замотанным вокруг шеи.
  Она уже не была лысой, как при поступлении в больницу. Ее волосы отросли, и она собрала их в хвост сзади. Некоторые пряди в него не попали и запутанно свисали, обрамляя ее лицо. Где-то она взяла красную помаду, которой накрасила губы.
  Она стояла, сжав свои руки, вцепившись пальцами в прохладную курточку, из-под которой выглядывал свитер. Куртка оказалась ей маловата.
  Эрик понял, что она боится и не может или не хочет идти дальше.
  Он застыл возле нее и протянул левую руку к ее лицу, другой рукой он ухватил ее за правую руку. Так и стояли они под снегом. Он всматривался в нее, любуясь счастьем всей своей жизни. Их тела находились рядом, а души были одним целым.
  Они как будто замерли так навсегда. Эрик с открытым ртом и глазами в Жанне, и жена, с алыми губами и зачарованным взглядом, который утопал в Эрике.
  Время остановилось.
  Хоть Эрик и не произносил ни слова, Жанна отчётливо слышала его мысли, облаченные в слова.
  - Вчера я перелистнул страницу своей жизни. Я понял, что если всего бояться, пытаться обеспечить себе безопасность, так невозможно выиграть. Жизнь нужно жить. И мои чувства повели меня. Они вывели меня к моей свободе. К тебе. К силе изменений. Ты - мой ветер перемен. Ты - то, что вернуло меня из царства смерти. Ты - мой эликсир жизни. Теперь я живу. Только сегодня, оказавшись рядом с тобой, я понял это. Все это был не сон. Меня, правда, убили. И я попросил возвращение. Время - настоящее, прошлое и будущее, идут одновременно и мне дали возможность вернуться и все исправить. Потому все, что видят люди, часто бывает дежавю - да, это на самом деле произошло. Но человек, и человечество, наша цивилизация имеет право исправлять ошибки. И я повернул все вспять. Я вернулся на тот момент, когда все это началось. Туда, где все надо было менять. Где я совершил ошибку. Теперь, когда я наконец уже стою рядом с тобой, это все кажется мне просто сном. Хотя и требовало большой, просто огромной работы. А не сон ли вся наша жизнь?
  Я хочу, чтобы ты знала, Жанна. Осталось совсем недолго. Переход скоро начнется. И ничто живое не сможет не только этому противостоять, но и избежать всех последствий глобальных изменений. Наше время - это и есть конец времени. Мы являемся последними представителями нашей расы пользователей, разрушителей, на смену которой придет раса тех, кто будет творить и созидать.
  Мы с тобой живем в уникальную эпоху. Мы наблюдаем конец всех времен. После этого сознание человека сможет осуществить выход из трехмерной реальности и творить уже на абсолютно другом, высшем уровне.
  Когда переход начнется, все материальное мгновенно разрушится. И наравне с этим материальным прекратит свое существование и все, что нынче имеет физическую оболочку. Одновременно все нарастающее пламя окутает и тонкий план - астрал, который человеческая раса творила в течение тысячелетий. Все знания, запечатленные в нем, канут в бездну вместе с материальным миром.
  Для многих это будет ужасное время. Переход почувствует каждый. Боли избежать будет просто невозможно. Избыточная радиация повалит каждого на землю. Никто не сможет ни встать, ни пошевелиться. Но куда ужаснее и интереснее будет то, что придет после боли. Во время перехода белковое тело, наша физическая оболочка от непомерной радиации будет расползаться прямо на глазах. После перенесенной боли, те, чей духовный потенциал и духовные вибрации будут подходить под новое время, на месте уничтоженного физического тела обретут новую ярчайшую форму, которая появится на месте разложившегося белкового лета, и будет сиять, освещая своим появлением все вокруг. Это будет новое, более легкое тело, приспособленное к жизни в новом времени. Оболочка нашей Земли так же изменится. Она станет абсолютно не приспособленной для существования на ней белковых форм жизни. Еще во время перехода чрезмерная радиация изменит все до неузнаваемости.
  Жанна стояла с открытым ртом. В ее глазах читался ужас.
  - А мы с тобой станем свидетелями этих изменений, Эрик? - со страхом спросила она. - Сможем ли мы с тобой пройти дальше?
  - Не знаю, - растерянно пожал плечами он, затем резко улыбнулся. - Зато я точно уверен в том, что каждому из нас воздастся по заслугам. А пока нужно просто жить, - и обняв ее за талию, он медленно повел ее из больничного сада к выходу за территорию лечебницы.
  
  
  
  
  
  
  
  Все персонажи являются вымышленными, и любое совпадение с реально живущими или жившими людьми случайно.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"