Элькинд Маргарита Валерьевна : другие произведения.

Иностранец

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

И н о с т р а н е ц

  
  
   I
   Суббота, 3 июля.
  
   ''Уважаемые пассажиры! Поезд номер 29 ''Москва - Калининград'' прибывает на четвертый путь. Повторяю...''
   Влада радостно улыбнулась. Сегодня все, в том числе и гнусавый выговор диктора, вызывало у нее на лице улыбку. Все казалось веселым, солнечным и праздничным - и улицы, умытые ночным дождем, и трамваи, громыхавшие по этим улицам, и даже люди, вечно куда-то спешащие.
   ''Скорей бы уж! Что-то поезда долго нет. Вроде пора уже...'' - эти мысли, как горошины, скакали в голове у Влады, не мешая, впрочем, радоваться главному - тому, что через каких-то десять минут она наконец-то увидит своего дорогого, любимого и самого лучшего на свете Тёмочку. Он возвращался из Москвы, где целых два года ''верой и правдой'' служил Родине. ''Хорошо, хоть в Чечню не послали!'' - слушая постоянные сводки о потерях федеральных сил в Чечне, Влада, убежденная атеистка, была готова благодарить все земные (и не очень) силы за то, что ее любимый избежал этой страшной участи.
   Отдаленный гудок прервал мысли Влады, уже начинавшие суматошно метаться и путаться. ''Ну наконец-то!'' - обрадованно застучало о грудную клетку сердце. Сейчас, сейчас, родное, потерпи еще чуточку... И вот, совсем ненадолго отстав от гудка, под своды вокзала величественно вполз желто-синий ''Янтарь'', испокон веков обслуживавший маршрут Москва - Калининград и обратно. Если бы мыслям Влады вдруг вздумалось течь в другом направлении, она бы обязательно вспомнила свою пока что единственную поездку на этом поезде - из Минска домой. Она, тринадцатилетняя девчушка, была до глубины души поражена роскошью этого поезда, заключавшейся в коврах на полу купе и коридора, необыкновенно чистом постельном белье и букетике искусственных цветов на зеркале в туалете. Владе, привыкшей к грязи плацкартных вагонов, все эти в общем-то обычные для нормальных поездов атрибуты показались самым настоящим чудом.
   Между тем ''Янтарь'' уже успел окончательно вползти в самое нутро вокзала и остановиться. Проводники открыли двери вагонов, и на перрон хлынула толпа приехавших, состоявшая преимущественно из женщин и детей. Последние громко болтали и смеялись, трогательно милые в своей беззаботности, а на лицах их мам уже проступала привычная для всех женщин озабоченность.
   Людской поток уже успел вполовину иссякнуть, а знакомого лица в этой толпе видно все не было. Влада встревожилась: может, она перепутала вагон? Но нет, на бумажке, извлеченной из сумочки, черным по белому было написано: вагон номер 7. Артем, звонивший два дня назад, назвал именно эту цифру. Так где же он в таком случае?
  -- Девушка, скажите, пожалуйста, - обратилась Влада к проводнице седьмого вагона, стоявшей в дверном проеме, - в вашем вагоне не было этого молодого человека? - Она протянула проводнице фотографию Артёма, которую достала из бумажника.
   Проводница, внимательно изучив ее, покачала головой.
  -- Нет, такого не было. У меня на лица память хорошая. - Глядя на расстроенную донельзя Владу, она предложила: - Хотите, у других девчонок спрошу?
  -- Да, пожалуйста, - признательно ответила Влада. Спустя десять минут проводница вернулась и отрицательно помотала головой.
  -- Нет, не было.
   Сердце у Влады упало. Рассеянно пробормотав ''Спасибо'', она поплелась к выходу в город. От былой радости не осталось и следа, казалось, что весь мир, внезапно ставший мрачным и враждебным, готов был обрушиться ей на плечи. Обрушиться без всякой жалости и очень болезненно.
   Впрочем, не больнее, чем угол скамейки, о который Влада, погруженная в свое горе и ничего вокруг не замечавшая, со всего размаху треснулась коленкой. Из глаз полетели искры, а в колено словно гвоздь забили. Испустив истеричное ''Ай!'', Влада шлепнулась на злосчастную скамейку и, закрыв лицо руками, расплакалась.
  -- Извините, не могли бы вы мне помочь? - голос, раздавшийся над самым ухом у Влады, заставил ее подпрыгнуть от испуга. Осознание того, что эта стандартная фраза была произнесена на чистейшем английском языке, пришло позже, после того, как она яростно выпалила:
  -- Нет! - злая на весь мир, и в особенности на человека, заставшего ее в таком ужасном виде.
  -- А почему? - этот невинный вопрос, опять же заданный на языке туманного Альбиона, заставил Владу заморгать и поднять голову.
   Парень. Лет двадцати пяти или около того. Довольно высокий, худощавый. Светлые, выгоревшие на солнце волосы - еще светлее, чем у самой Влады. Желтая футболка, джинсы, сумка через плечо. И солнечные очки на переносице.
   ''Вот придурок, солнца-то нет'', - была первая мысль, шевельнувшаяся в голове у Влады. Парень же, самым наглым образом поймав и, видимо, поняв эту мысль, быстрым жестом сдвинул очки на лоб и присел перед Владой на корточки, явно намереваясь продолжить разговор.
  -- И почему же вы отказываетесь мне помочь? - с каким-то вежливым нахальством поинтересовался он.
  -- Потому что не хочу! - отрезала Влада, начиная копаться в сумке в поисках зеркальца, но следующий вопрос незнакомца поверг ее в настоящий шок:
  -- Платочек не требуется?
  -- Ну, знаете... - кипя от возмущения и совершенно не замечая, что тоже говорит по-английски, Влада вскочила со скамейки и, прихрамывая, побежала к выходу в город. Незнакомец что-то крикнул ей вслед, но она, естественно, ничего не разобрала, спеша поскорее убраться с этого проклятого вокзала. ''Мало того, что свои парни пристают, так еще и иностранец туда же! Бардак в государстве!'' - спускаясь по лестнице, про себя ворчала Влада. Выскочив на улицу и успокоив дыхание, яростно рвавшееся из груди, она более или менее ровным шагом направилась в сторону скверика, расположенного рядом с вокзалом. Ее мысли то и дело возвращались к парню-иностранцу, удивляясь его более чем вольному поведению в чужой стране.
   ''Жаль, ругаться не умею, - усмехнулась Влада, - а то я бы его... Да, чего нет - того нет''. Опустившись на скамейку в тени дерева и поморщившись от боли, пронзившей колено, Влада достала из сумочки зеркальце и всеми имеющимися в наличии средствами начала приводить себя в порядок.
   Чего только не найдешь в женской косметичке! Тушь, помада, карандаши для глаз и губ, тональный крем, тени всех цветов радуги, пудра, румяна, ватные палочки, бумажные платочки, пилочка для ногтей, кусачки... Список можно продолжать до бесконечности. Неудивительно, что порой эта изящная вещица бывает весьма похожа на вещмешок. Французы в таких случаях говорят: ''Чем элегантнее женщина, тем меньше ее сумочка''. Комментарии здесь излишни.
   К счастью, Влада (и ее сумочка) этому изречению соответствовала вполне: в своей косметичке она носила только помаду и пару ватных палочек - так, на всякий случай. Основной ''скарб'' находился дома и особой многочисленностью тоже не отличался - красилась Влада мало и неохотно, предпочитая свою естественную внешность нарисованной. Может быть, именно поэтому кожа ее лица было ровной, чистой и гладкой, румянец - натуральным, а губы - свежими и яркими.
   Впрочем, в данный момент собственная внешность интересовала Владу меньше всего. Ковыляя к остановке рядом с вокзалом, Влада не переставая думала об Артеме. ''Что же случилось? - мучительно размышляла она. - Не мог же он взять и раствориться в этом чертовом поезде! А может, он вообще на него не садился? Почему же тогда он не позвонил и не предупредил, что задерживается?''. Все это было... не то чтобы странно, скорее, неприятно и тревожно. А долгое торчание на остановке в ожидании трамвая (на Остров, где жила Влада, автобусы не ходили) лишь усугубило это мерзопакостное состояние,
   Телефон зазвонил, когда Влада была в душе. Выскочив из ванны и завернувшись в полотенце, Влада помчалась в комнату со всей скоростью, развить которую позволяло больное колено.
  -- Алло! - схватив трубку, выдохнула она.
  -- Солнышко, это ты? - раздался далекий голос на другом конце провода. Это был Артем.
  -- Конечно, я! - от волнения Влада потеряла равновесие и упала в кресло. - Милый, ты откуда звонишь?
  -- Их Москвы, откуда же еще!
  -- А почему ты до сих пор там? Ты же должен был сегодня приехать!
  -- Понимаешь... - Артем замялся. - Мне, наверное, придется задержаться здесь еще на пару недель.
  -- Что? - переспросила Влада, отказываясь верить своим ушам.
  -- Не сердись, родная, - заторопился Артем. - Возникли кое-какие проблемы... ничего серьезного - так, мелочи.
  -- И из-за этих мелочей ты пробудешь там еще целых две недели? - Влада изо всех сил боролась со слезами. - Неужели нельзя уладить все побыстрее?
  -- Я постараюсь, - обнадежил ее Артем. - Если получится, я..., - его голос внезапно сделался тише, а потом и вовсе пропал.
  -- Алло! Алло! - надрывалась Влада, но безуспешно - в трубке были слышны только хрип и шипение, вскоре сменившиеся короткими гудками.
   Влада медленно опустила трубку на рычаг. Непонятно отчего она вдруг почувствовала себя усталой и разбитой. Голова ныла и кружилась, виски терзала тупая боль, а бедное колено распухло и покраснело. ''Будет синяк'' - обречённо подумала Влада и мысленно застонала от такой нерадостной перспективы. Настроение испортилось окончательно. ''Сон - лучшее лекарство'', - всплыла в памяти любимая мамина поговорка, и Влада, натянув футболку, забралась в постель, свернулась калачиком и уснула почти мгновенно.
  
   * * *
   Настойчивое пиканье часов, с каждой минутой становившееся всё пронзительнее и настырнее, вызывало желание побольнее шмякнуть их об пол. "Разве я заводила будильник?", - спросонья подумала Влада и, машинально нащупав кнопку звонка, раздраженно прихлопнула ее, как назойливого комара. Впрочем, злись - не злись, а желание спать пропало напрочь.
  -- Ну что за жизнь такая! - застонала во весь голос Влада. - Даже поспать спокойно не дают!
   Вставать не хотелось совершенно, но бросив взгляд на злосчастный будильник, Влада вскочила, как ошпаренная. Было семь часов вечера.
   "Скоро же предки с дачи вернутся! - молнией пронеслось в мозгу у Влады. - А я ужин обещала приготовить...". Лихорадочно метаясь по кухне, она черной завистью завидовала Юлию Цезарю, умевшему, как известно, делать шесть дел одновременно. А у нее, как назло, все валилось из рук. "Да, сегодня определенно не мой день", - подумала Влада и, в очередной раз уронив ножик на пол, громко чертыхнулась.
   И все же она успела. Звонок в дверь раздался, когда картошка уже начала аппетитно подрумяниваться, котлеты - шипеть и скворчать, а готовый салат стоял на столе.
  -- Привет! - поздоровалась Влада с родителями. - Как дела на фазенде?
  -- Все в норме, - отозвался отец, разуваясь. - Смородины - во, - оно чиркнул ребром ладони по горлу, - и черешня скоро поспеет. - Он с укоризной посмотрел на Владу. - Я тебя когда-нибудь там увижу?
  -- Вполне возможно, - увильнула от ответа Влада, залезая в сумку, которую отец поставил на трельяж.
  -- Ну, как Артем? Приехал? - поинтересовалась мама, уже успевшая пройти на кухню и спасти котлеты, начинавшие опасно подгорать.
  -- Нет, - вздохнула Влада, у которой этот вопрос вызвал грусть в душе и боль в колене.
  -- Не приехал? - удивилась мама. - А что случилось?
  -- Задерживается, - чтобы отвлечься от грустных мыслей, Влада начала раскладывать ужин по тарелкам, попутно рассказывая маме о внезапно возникших у Артема проблемах. Закончив, она вышла на балкон.
   Солнце еще и не думало садиться, заливая двор мягким и теплым светом. Слабый ветерок играл прядью волос Влады. Во дворе голосили дети, играя в догонялки, лаяли собаки, а под окном звенели стаканами уже изрядно "ущипнувшие" мужики.
   Влада глубоко вздохнула... Пахло бузиной, пылью и летом.
  
  
  
   II
   Воскресенье, 4 июля.
  
  -- Семенова, берите билет.
   Внутренне сжавшись, Влада подошла к столу, за которым сидели экзаменаторы. Их было четверо: декан факультета, на котором она училась, методистка, преподавательница английского и ... Лица четвертого человека видно не было - он сидел в тени, но очертания его фигуры, посадка головы и даже жест, которым он поднес руку к лицу, казались Владе ужасно знакомыми. Кто же это был?
  -- Ну что же ты, Влада? - донесся как будто издалека голос ''англичанки''. - Бери билет.
   Набрав полную грудь воздуха, Влада зажмурилась и дернула билет. От одного взгляда на тему у нее потемнело в глазах. ''Быт и нравы народов Европы''. ''Мама! - чуть было не завопила вслух Влада. - Роди меня обратно!!!''.
  -- Иди, дорогая, готовься, - дружелюбно кивнул ей декан, и Влада на негнущихся ногах заковыляла к своему месту. Тщетно пытаясь собрать в одну кучу мысли, лихорадочно метавшиеся в голове, и выудить из этой кучи хоть что-то путное, Влада подняла глаза на экзаменаторов. Каждый ответил на ее взгляд по-своему: декан дружески улыбнулся и ободряюще кивнул головой, методистка равнодушно отвернулась, а ''англичанка'' побледнела и принялась нервно комкать платок. Лицо же четвертого члена комиссии по-прежнему оставалось в тени... но каким-то странным и непонятным образом у него появились глаза, глядящие на Владу в упор. Они были глубокого карего цвета и излучали доброту, тепло... и насмешку, словно говоря: ''Тоже мне отличница!''. Влада, обиженная, заморгала, но тут из тени медленно, как будто нехотя, стали выплывать другие черты этого таинственного лица: светлые брови, прямой нос, чуть раздвоенный подбородок, губы с зажатой в них сигаретой...
  -- Молодой человек, у нас не курят! - вскинулась методистка, и лицо, видимо, испугавшись, начало таять и расплываться, снова исчезая в тени.
  -- Постой, куда ты? - стала умолять Влада. - Я же тебя почти узнала!
   И тут зазвенел звонок.
  -- Ура, перемена! - завопил таинственный незнакомец и пулей вылетел из аудитории, опрокинув стул, на котором сидел. Экзаменаторы стали что-то говорить Владе, но она их совсем не слышала. Звон становился все громче, громче и громче... и Влада поняла, что это никакой не звонок, а телефон, надрывавшийся уже Бог знает сколько. Еще не отойдя от странного сна, Влада сняла трубку и просипела:
  -- Да?
  -- Это ты, солнце мое? - спросил жизнерадостный и бодрый голос, принадлежавший лучшей подруге Влады, Жанне.
  -- Нет, папа римский! - Влада зевнула. - Какого чёрта ты будишь меня в такую рань?
  -- Рань? А ты на часы смотрела? - ехидно поинтересовалась Жанна.
   Нащупав на тумбочке будильник и взглянув на него, Влада чуть не свалилась с кровати. Одиннадцать часов!
  -- Ёлки-палки... - потрясенно протянула она.
  -- Вот-вот, и я о том же, - засмеялась Жанна. - А мы вроде на шествие собрались...
   Сегодня город отмечал свой день рождения. Как обычно, в этот день проводилось целое море всяческих торжеств, при взгляде на программу которых кружилась голова. А начаться сей великий праздник должен был театрализованным шествием, посмотреть которое и собирались подруги.
   Собираться-то собирались, но мало ли что может случиться...
  -- Ну, мать, и здорова ты дрыхнуть! - возмущалась тем временем Жанна. - Накрылось наше шествие медным тазом!
  -- Не вопи, - поморщившись от боли в колене, ответила Влада, одновременно пытаясь сообразить, сколько времени займет путь от ее дома на улице Октябрьской до площади Победы, где в двенадцать часов начиналось шествие. Но голова, как назло, упорно отказывалась думать.
  -- Эй, ты еще здесь? - раздался в трубке обеспокоенный голос Жанны.
  -- Здесь, здесь. Куда ж я денусь-то, - невесело усмехнулась Влада.
  -- А почему так грустно?
  -- Артем не приехал, - от этой мысли у Влады на сердце опять заскребли кошки. Захотелось спрятаться под одеяло и не вылезать оттуда, пока не пройдут эти кошмарно длинные две недели.
  -- Да ты что! - удивилась Жанна, но потом, видимо, почувствовав, каково сейчас Владе, сказала: - Ладно, Бог с ним, с этим шествием. Давай встретимся через час на острове, идёт? Погуляем, поболтаем, напьемся, в конце концов!
  -- Ты меня своими шуточками в могилу сведешь! - Владе немного полегчало. - Только, чур, никаких хот-догов с горчицей, как в прошлый раз! Не горю желанием вызывать пожарных, - этот неожиданный каламбур вызвал у Жанны приступ громкого хохота.
  -- Договорились! - все еще смеясь, она дала отбой. Влада же, в свою очередь повесив трубку, обнаружила, что улыбается. ''Денек обещает быть очень даже недурственным'', - подумала она.
  
   * * *
   Толпа стонала и завывала от восторга при каждом новом залпе салюта, гроздьями рассыпавшегося в ночном небе. И, надо признаться, это действо вполне заслуживало такой реакции - фейерверк было просто потрясающим по своему размаху и красоте: небо из темно-синего превращалось то в красное, то в зеленое, а разноцветные искры, казалось, падали прямо в руки. А когда ''загорелся'' Дом Советов, стоявший на другом берегу Преголи, радости толпы не было предела. Жаль только, что горел он не по-настоящему.
  -- Смотри, смотри!
  -- Супер!
  -- Вау! - эти и тому подобные возгласы сливались в громкий и восхищенный гул, витавший над набережной у спорткомплекса ''Юность'' и эстакадным мостом. Вспыхивавшие в темноте гроздья салюта то и дело освещали лица людей, такие разные, но объединенные сейчас одним чувством - счастьем.
   Но все хорошее когда-нибудь кончается, и фейерверк не стал исключением из этого печального правила. Бабахнув в последний раз, пушки затихли. Небо снова приобрело свой привычный цвет, и теперь ночную тьму разгоняли лишь фонари. Еще немного повопив, правда, с некоторой долей разочарования, усталые, но в большинстве своем довольные люди стали расходиться.
  -- Как бы нам друг друга не потерять, - озабоченно сказала Влада, пытаясь обойти двух пьяных парней, во все горло распевавших '' На поле танки грохотали...''
  -- Не боись, прорвемся! - Жанна уверенно лавировала в толпе, таща за собой Владу. - Где наша не пропадала!
   Денек и вправду вышел на славу. Встретившись на острове, подруги провели его в бесконечных встречах и развлечениях, а о количестве съеденного и выпитого даже говорить стыдно. Не обошлось и без более значительных приобретений: Жанна купила себе красивый янтарный браслет и сережки, похожие на виноградные гроздья, а Влада - пузатого глиняного кота и деревянную ромашку, тонкую и длинную. Но главное - это то, что с лица Влады весь день не сходила улыбка, а грустные мысли были на время забыты. В конце концов, что такое две недели по сравнению с двумя годами!
   В общем, День Города прошел просто замечательно, и теперь оставалось самое малое - уехать домой. А для этого надо было сначала без потерь выбраться их толчеи, где каждый думал только об одном - поскорей бы добраться до остановки. Подруги уже почти добрались до лестницы, выслушав по дороге немало ''лестных'' предложений, как вдруг сзади нахлынула очередная волна спешивших по домам горожан и, подхватив Жанну, унесла ее с собой, оторвав от Влады.
  -- Жанка! Жанка! - надрывалась Влада, но безуспешно - звук ее голоса терялся в гуле толпы. ''Накаркала!'' - мелькнуло в голове у Влады. В принципе, ничего страшного в случившемся не было, но всё же... с Жанной было как-то легче и увереннее. К тому же именно она отшивала всех цеплявшихся к ним парней, а Влада этим искусством не владела. ''Вот прицепится какой-нибудь придурок, что я тогда буду делать?'' - холодея, подумала Влада. И точно - не успело это ужасное предположение как следует её напугать, как чьи-то пальцы крепко стиснули запястье. ''Начинается...'' - страх ледяной волной заполз Владе за шиворот, она в панике обернулась... и застыла от изумления. Перед ней стоял не кто-нибудь, а тот самый иностранец с вокзала. Более того, при взгляде на его улыбающуюся физиономию Владу вдруг озарило. Она вспомнила, кто был тот четвертый член комиссии из её сна. Это был он, иностранец!
   ''Вот так финт!'' - ошеломленно подумала Влада, глядя в те самые карие глаза, которые так смутили её тогда и, что греха таить, смущали сейчас. А парень, не обращая внимания на её растерянность, широко улыбнулся и сказал:
  -- Привет! - причем по-русски, хоть и с чудовищным акцентом.
  -- Привет... - все еще не придя в себя от изумления, пробормотала Влада. По-английски. Они с парнем уставились друг на друга и, осознав всю комичность ситуации, громко расхохотались. Этот смех свел на ''нет'' всю былую неприязнь, которую испытывала Влада к этому парню после случая на вокзале.
  -- Вы, кажется, кого-то потеряли? - парень опять перешел на английский. Видимо, его знание русского, как и у большинства иностранцев, ограничивалось парой-тройкой фраз и слов типа ''здравствуйте'', ''до свидания'', ''спасибо'' и т.п.
  -- Да, подружку, - Влада не переставая вертела головой, пытаясь найти в постепенно редеющей толпе Жанну.
  -- Везет вам, - вздохнул парень. - А вот я здесь совсем - совсем один... - говоря это, он лукаво покосился на Владу, но она, поглощенная поисками Жанны, не заметила ни взгляда, ни лукавого тона. В последний раз обшарив глазами пространство набережной, она вздохнула:
  -- Ну вот, праздник кончился, - и, посмотрев на стоявшего рядом парня, застенчиво улыбнулась: - Идем?
   Искоса поглядывая на иностранца, поднимавшегося по лестнице рядом с ней, Влада еле сдерживала внезапно проснувшееся любопытство: как его зовут? Откуда он приехал и зачем? Надолго? И как ему нравится её, Влады, родной город? Внезапно поймав устремленный на неё взгляд, в котором читалось не меньшее любопытство и интерес, Влада потеряла равновесие и споткнулась, но рука, крепко ухватившая ее за локоть, помогла избежать позорного падения.
  -- Спасибо, - смущенно пробормотала Влада, унимая сбившееся с ритма сердце.
  -- Всегда к Вашим услугам, - галантно и с еле заметной усмешкой отозвался парень, все еще держа её за локоть.
   Наконец лестница кончилась, и они вышли на мост. Вдохнув полной грудью свежий ночной воздух, Влада блаженно улыбнулась, но, вспомнив о том, что не одна, торопливо погасила улыбку и повернулась к своему спутнику.
  -- Я могу для Вас что-нибудь сделать? - поинтересовалась она.
  -- О... - парень полез в карман джинсов и достал оттуда какую-то бумажку. - Гостиница ''Калининград'' - где это? - спросил он, старательно выговаривая название.
  -- ''Калининград''? - переспросила Влада. - Вон она, совсем рядом, - она показала на восьмиэтажное здание, находившееся на съезде с моста и вовсю сиявшее огнями.
  -- Прекрасно, - кивнул парень, но особой радости в его голосе слышно не было. Внезапно, словно решившись на что-то, он сказал:
  -- Послушайте, могу я попросить вас об одной услуге?
  -- Да, конечно. А что случилось? - забеспокоилась Влада.
  -- Видите ли, - принялся объяснять парень, - я в вашем городе впервые - мне посоветовал побывать здесь друг, который работал волонтером в одном из ваших университетов. - Он улыбнулся. - Я и сам подумывал о такой работе... Но как можно где-то работать, абсолютно не зная города? - Парень замялся, а потом, склонив голову набок, спросил: - Вы не могли бы не некоторое время стать моим гидом?
   Эта просьба застала Владу врасплох. Парень же, неверно истолковав ее заминку, поспешно добавил:
  -- Разумеется, я оплачу ваши услуги, - и снова полез было в карман, но Влада остановила его.
  -- Что вы! - теперь замялась она, подыскивая причину для отказа. Но причина упорно не находилась, а этот парень начинал всё больше ей нравиться.
  -- Пожалуй, я смогу вам помочь, - отчаявшись найти благовидный предлог, произнесла она.
  -- О, большое вам спасибо! - в порыве благодарности парень схватил руку Влады и поцеловал её. Влада вздрогнула - такими теплыми были его губы по сравнению с ее ледяной ладонью.
  -- Не за что, - она поспешно высвободила руку и, чтобы скрыть смущение, пошутила: - В случае чего вы всегда можете меня уволить.
   Парень засмеялся.
  -- Думаю, это вам не грозит. - Он протянул руку. - Меня зовут Свен Йоханссен.
   ''Швед! - изумилась Влада. - Вот это да!''
  -- Влада Семёнова, - она пожала протянутую руку и улыбнулась.
  
  
  
  
   III
   Вторник, 6 июля.
  
   Влада открыла дверь квартиры и, как в воду, окунулась в прохладу и тишину. Родителей дома не было - они опять были на даче, занятые сбором ягод и фруктов. Они весьма настойчиво звали с собой и Владу, но она всякий раза находила предлог, чтобы избежать этой ''повинности''. Из-за этого между отцом и дочерью часто возникали жаркие споры, всегда, впрочем, кончавшиеся вмешательством мамы, мирившей обоих упрямцев. ''Ну вылитый папашка!'' - в таких случаях говорила мама, намекая на то, что характером дочка явно пошла не в неё.
   ''Надо бы все-таки сходить на дачу... А когда... Теперь-то вряд ли...'' - эти мысли возникали в голове Влады сами по себе и вяло исчезали, не потревожив как следует её сознание ( и совесть тоже). Ей сейчас хотелось лишь одного - поскорее добраться до кресла и упасть в него, обессилено вытянув ноги, что она и не преминула сделать.
   ''Счастье-то какое... Только пить хочется... Железный он, что ли? - последняя мысль относилась к Свену. - Целый день по городу шастали, а ему хоть бы хны!''. Влада попыталась встать, но тут же со стоном повалилась обратно в кресло.
   ''И всё время спрашивает: ''А это что? А это где? А это как называется? А здесь что было?'' - в другой раз Влада бы только посмеялась над своим возмущением, но сейчас ей было не до смеха - казалось, что ноги вот-вот отвалятся. - Иностранец, мать его за ногу!''.
   Это ругательство заставило Владу улыбнуться, а потом и вовсе рассмеяться. Вместе со смехом пришло и долгожданное облегчение. Влада с блаженным вздохом вытянулась в кресле во все свои 170 сантиметров и закрыла глаза. '' Нет, всё же мы хорошо погуляли'', - подумалось ей.
  
   Осмотр достопримечательностей начался с Кафедрального собора на острове Канта - одного из немногих более-менее прилично сохранившихся и отреставрированных зданий старого Кёнигсберга. Влада очень любила смотреть, как горделиво пронзает небо башня собора, как играют на солнце часы, как в разноцветных, недавно восстановленных, витражах путаются солнечные лучи... Бродя по прохладным, тихим залам собора и рассматривая многочисленные предметы быта и обихода немцев, найденные при раскопках, Влада незримо чувствовала присутствие Прошлого, особенно остро ощущавшееся здесь, в этих стенах. Порой даже холодок пробегал по спине, настолько осязаемым было это чувство.
   Свена же собор привёл в какой-то благоговейный восторг, который он выражал, ничуть не стесняясь. Эта его экзальтированность очень удивила Владу - её знакомый, часто бывавший в Швеции по делам своей фирмы, отзывался о шведах как о холодных и замкнутых людях, всячески сдерживавших любое проявление своих эмоций.
  -- Собор был построен в XVI веке епископом Иоганном Кларе, - рассказывала Влада, про себя добрым словом поминая курс по истории региона, который был её любимым предметом во время первого года учёбы в универе. Удивительно, что сейчас, перейдя уже на третий курс, она ещё что-то помнила. - Строительство началось 13 сентября 1333 года и продолжалось около 50 лет.
  -- Чёрт возьми! - присвистнул Свен. - Ты не находишь, что даже для такой красоты это малость...э-э.. долговато?
  -- Скоро только кошки родятся, - назидательно ответствовала Влада, безуспешно пытаясь не рассмеяться. Свен фыркнул и поймал её в объектив своей видеокамеры, с которой почти не расставался. За съёмку в соборе, правда, пришлось заплатить, но сумма была мизерной и не заслуживающей особого внимания.
  -- Ой, не надо, - Влада, на которую внезапно напал приступ застенчивости, отвернулась. Она не любила, когда её снимали на камеру, хотя была довольно телегенична и обладала яркой внешностью. Страстью Влады была фотография. Зная об этом, родители подарили ей на совершеннолетие, два года назад, дорогущий, но просто потрясающий фотоаппарат с кучей всевозможных ''примочек'', в том числе и с выдвигающимся объективом. Влада была на седьмом небе от счастья.
  -- Давай-ка лучше я тебя щёлкну, - предложила она Свену, доставая свой ''Олимпус'' из потрёпанного футляра, висевшего у неё на плече. Снимок обещал быть весьма впечатляющим - Свен прислонился к гипсовому бюсту Канта и изобразил на лице глубокую сосредоточенность, в то время как его глаза подозрительно весело блестели.
  -- И ничего смешного в этом нет, - закрывая объектив, сказала Влада. - Между прочим, именно из-за нашего великого земляка собор не был разрушен после окончания войны.
  -- Поясни, - потребовал Свен.
  -- Всё очень просто, - улыбнулась Влада. - Собор пощадили из-за гробницы Канта - она здесь, совсем рядом.
   После этих слов Свен загорелся желанием немедленно посетить сей великий памятник и нашёл его красивым, но чересчур скромным.
  -- Можно было бы придумать что-нибудь более грандиозное, - проворчал он, выходя из мавзолея.
   Следующая остановка была в Музее янтаря. В последний раз Влада была там - стыдно сказать! - когда училась в шестом классе, и поэтому была поражена не меньше Свена. Она уже и забыла, до чего же красив этот солнечный камень, когда в его глубине, как в тёмном озере, одна за другой вспыхивают и гаснут яркие рыжие искры. Впрочем, обилие украшений из янтаря оставило Владу равнодушной - ей нравились живые камни, а не заключённые в оправу или нанизанные на нить голыши.
  -- Как ты думаешь, где сейчас ваша знаменитая Янтарная комната? - поинтересовался Свен, когда они с Владой, покинув музей, стояли на остановке в ожидании трамвая.
   Удивившись его осведомлённости, Влада пожала плечами:
  -- Не имею понятия. - И в шутку предложила: - Если хочешь, займись раскопками - может, и найдешь. Вот будет сенсация!
   Свен хитро прищурился:
  -- А вдруг найду? Учти, я ведь могу её и присвоить!
  -- Присвоить достояние общественности? - Влада погрозила ему пальцем. -Обойдетесь, дорогой товарищ!
   При этих словах Свен как-то странно на неё посмотрел, но Влада не заметила этого взгляда. Её переполняли веселье и какая-то детская дурашливость, хотелось петь и смеяться. Такое же чувство было у Влады, когда они с Артёмом (ох, как давно это было...) устроили у неё дома подушечный бой. Правда, потом им за это порядком влетело от матери Влады, которая в результате этого сражения чуть не лишилась двух подушек.
   ''Нет, так дело не пойдет!'' - Влада отогнала подступившие было грустные мысли и украдкой посмотрела на Свена, стоявшего рядом и нетерпеливо теребившего ремешок рюкзака. Странное дело - хотя они были знакомы всего два дня (если не считать той встречи на вокзале), Влада уже успела привязаться к этому парню. Свен был чем-то похож на её двоюродного брата Славу, который был старше Влады на девять лет. Голос, походка, даже изгиб бровей и длинные тонкие пальцы - всё напоминало Владе о её любимом брате, по которому она отчаянно скучала с тех пор, как он с родителями переехал жить в Питер. Письма оттуда приходили очень часто, да и перезванивались семьи регулярно, но это не могло заменить Владе прежних живых разговоров и пикировок, походов в кино, вылазок на природу и шумных праздников, когда за столом собирались обе семьи - её и Славкина. Во время таких посиделок в воздухе витал какой-то дух согласия и дружбы, объединявший две семьи в одну - большую и весёлую.
  -- Э-эй! - озабоченный голос Свена, вторгшийся в мысли Влады, заставил её вздрогнуть. - Ты в порядке?
  -- Да, всё нормально, - отделалась Влада дежурной фразой, но её веселость заметно потускнела. - Смотри, вон трамвай идёт.
   У Свена глаза на лоб полезли при виде красно-жёлтой развалины, которая, остановившись прямо напротив них с Владой, с гостеприимным скрежетом распахнула свои облезлые двери - залезайте, мол! Глянув на изумлённую и ошарашенную физиономию своего подопечного, Влада скорчилась от смеха.
  -- Привыкай к российской действительности, - еле выговорила она, задыхаясь от хохота. - А ты думал - в сказку попал?
   Вспомнив этот эпизод, Влада улыбнулась. ''Какой же он всё-таки смешной!'' - подумала она о Свене. Даже там, в трамвае, набитом до отказа, он ухитрился вытащить из рюкзака свою любимую камеру. Правда, некоторые не в меру активные и вредные бабульки начали было возмущаться, но как только Свен навёл камеру на них, замолчали и мило заулыбались.
   - Вот что значат преимущества цивилизации! - заявил Свен, когда они с Владой, выбравшись из трамвая, снова оказались на свежем воздухе. Трамвай довёз их до парка Калинина, где сегодня, несмотря на будний день, было довольно многолюдно - смеялись дети, шумели аттракционы, истошно голосили бабушки, потерявшие из виду своих внучат... А в пронзительно синем небе ярко сияло весёлое июльское солнце.
   Погуляв немного по парку, Свен изъявил желание увидеть его сверху, и несмотря на все протесты Влады, всё же затащил её на колесо обозрения, которого она отчаянно боялась.
  -- Только ради тебя! - простонала Влада, залезая в кабинку, видавшую, несомненно, лучшие времена - краска с её боков почти облупилась, а сиденья заменяли ярко-красные трамвайные кресла. Но Свена эта неприглядная картина совсем не смутила - плюхнувшись в кресло, он похлопал рукой по соседнему:
  -- Садись не бойся. Всё будет ОК!
  -- М-да, где наша не пропадала, - пробормотала Влада себе под нос по-русски, усаживаясь рядом со Свеном. Долгое время она не решалась посмотреть вниз и, как оказалось, небезосновательно. Мельком взглянув на землю и деревья, на уровне которых находилась сейчас кабинка, Влада побледнела и судорожно вцепилась в поручни. Она ужасно боялась высоты. Покосившись на Свена, который как ни в чём не бывало вертелся по сторонам, размахивая своей камерой, Влада позавидовала ему чёрной завистью. Словно почувствовав на себе её взгляд, Свен обернулся и расплылся в широкой счастливой улыбке.
  -- Здорово! - крикнул он по-русски и рассмеялся, сверкнув белоснежными зубами.
   С кабинкой тем временем творилось что-то непонятное - она немилосердно скрипела, дребезжала, раскачивалась ... и вдруг, дёрнувшись, замерла. У Влады засосало под ложечкой. Несмело выглянув из кабинки, она похолодела от ужаса: земля была где-то очень далеко внизу, а люди, казалось, уменьшились до размеров муравьев.
  -- Мама! - инстинктивно вырвалось у Влады. Она отпрянула в глубь кабинки.
  -- Что случилось? - встревожился Свен, оглядываясь по сторонам.
  -- Кажется, мы застряли, - стараясь, чтобы её голос звучал спокойно, ответила Влада. Губы, тем не менее, ходили ходуном, а сердце лихорадочно рвалось из груди. Свен, хмыкнув, высунулся наружу и попытался разглядеть что-то внизу. Влада закрыла глаза, не желая трепать себе нервы этим душераздирающим зрелищем.
  -- Смотри, - голос Свена, как ни странно, был весёлым. - Народ, кажется, зашевелился. Может быть, скоро нас отсюда снимут.
   Влада никак не отреагировала на эту реплику. У неё кружилась голова, а каждый удар сердца гулким эхом отзывался в ушах. ''Боже! Сделай так, чтобы всего этого не было!'' - хотелось ей завопить во весь голос.
  -- Что с тобой? - руки Свена легли ей на плечи. Влада не ответила, и тогда эти руки основательно её встряхнули. - Влада, в чём дело?
   Она открыла глаза и попыталась улыбнуться, что-то сказать, но дрожащие губы не слушались и продолжали трястись. Это был самый настоящий шок. Влада не чувствовала ничего, кроме дикого, животного страха, пронизывавшего всё её существо. Внезапно она ощутила на своих щеках что-то тёплое и поняла, что плачет. В то же мгновение Свен, всё ещё державший Владу за плечи, мягким движением притянул её к себе и крепко обнял.
  -- Успокойся, слышишь? - в голосе Свена Владе вдруг почудились знакомые нотки. Артём... Он успокаивал её теми же словами, только по-русски, и так же обнимал, чуть покачивая, как маленькую... Всхлипнув, Влада уткнулась лицом в плечо Свена и разрыдалась.
   Они просидели на самой верхушке колеса обозрения около часа. Всё это время Свен не выпускал Владу из своих объятий и говорил, говорил, говорил... Он рассказывал разные смешные истории, вспоминал своё детство, прошедшее на окраине Стокгольма - в Ёстермальме, описывал сам Стокгольм, где сейчас жил и работал... Влада словно наяву видела узкие улочки старого города, вымощенные брусчаткой, церковь святого Николая, где до сих пор коронуются шведские монархи, оперный театр Дроттнингхольм... С особой теплотой Свен говорил о своей семье - у него были два брата, сестра и огромное количество кузенов, кузин, тётушек, дядюшек и других родственников. Среди всего прочего выяснилось, что свою чрезмерную импульсивность он унаследовал от матери, по происхождению испанки, а типично скандинавскую внешность - от отца-шведа. Называя себя не иначе, как плодом любви двух наций, Свен, улыбаясь, описывал все круги ада, через которые прошли его родители, прежде чем им удалось пожениться. По мнению Влады, из этого могла бы получиться мыльная опера покруче мексиканских, аргентинских и бразильских, вместе взятых.
   Наконец кабинка, издав долгий скрежещущий звук, медленно и неохотно тронулась с места.
  -- Ур-ра-а! - Влада, ошалевшая от счастья, чуть не выпала из кабинки, но Свен её удержал.
  -- Потерпи ещё чуть-чуть, - усмехнулся он. - Скоро мы опять окажемся на твёрдой земле.
   И действительно - через каких-то пять минут Свен с Владой, разминая затёкшие ноги, неуклюже вылезали из кабинки, на целый час ставшей им (Владе, в частности) самой настоящей тюрьмой. Она дала себе слово, что больше никогда в жизни не будет кататься на этом жутком аттракционе. Ни за что!
  
   При воспоминании о часе, проведённом на тридцатиметровой высоте, Владу передёрнуло. Она скорчилась в своём кресле и зябко поёжилась, хотя в квартире было более чем тепло. От пережитого тогда шока её спасло огромное мороженое, которое купил ей Свен в качестве компенсации за перенесённый ужас - в конце концов, именно он затащил Владу на это чёртово колесо!
   Заливисто тренькнул звонок. Неохотно вытащив себя из уютного кресла, Влада заковыляла к двери, поминутно охая от боли, все еще терзавшей ее бедные ступни.
  -- Кто? - по привычке забыв посмотреть в глазок, спросила она.
  -- Свои! - ответил из-за двери весёлый голос Жанны. Влада отперла, и в квартиру вместе с Жанной ввалился целый букет летних ароматов: солнца, ветра, крема для загара... и кое-чего еще. Подозрения Влады подтвердились после того, как подруга, поздоровавшись, громко чмокнула ее в щеку - Жанна была слегка навеселе.
   Плюхнувшись в кресло и подобрав под себя ноги, Жанна долго и придирчиво рассматривала свои ногти, а потом перевела взгляд на Владу и расплылась в блаженной улыбке.
  -- Угадай, где я сегодня была?
  -- На море, небось, - завистливо вздохнула Влада. Лето в этом году выдалось на редкость жарким - температура зашкаливала за 30 чуть ли не каждый день.
  -- А вот и не угадала! - Жанна залилась звонким смехом. - На даче вкалывала!
  -- Каким ветром тебя туда занесло? - удивилась Влада, знавшая, что Жанна не меньше ее самой ненавидит копаться в земле и обдирать кусты, деревья и прочую дачную флору.
  -- Предки запрягли, - закатила глаза Жанна. - Мать с самого утра начала возникать - ты, мол, только деньги тратить умеешь, а как поработать - фиг с маслом. И отец туда же - кончай, мол, балду гонять, на даче смородина осыпается. - Жанна усмехнулась. - Вот я и решила им нос натянуть. Пришла на фазенду, бодренько так улыбнулась - ну, мол, что делать надо? И целый день пахала как лошадь - весело, с улыбочкой. Чуть только по деревьям не лазила.
  -- Тебе, я вижу, это понравилось? - еле сдерживая смех, спросила Влада.
  -- Честно? До ужаса! - призналась Жанна. - Особенно физиономии предков. Ты бы их видела! Отца чуть инфаркт не хватил, а мать через каждые пять минут - ''Доченька, ты не устала?'', ''Доченька, с тобой все в порядке?''. Умора! - и Жанна, откинув голову, расхохоталась.
  -- Я так понимаю, ты и ущипнула там на радостях? - поддела её Влада.
  -- Ну да! Батя мой возгордился - вот, мол, помощница какая у него! - и решил это отметить, - Жанна фыркнула. - Ну что мне, отказываться надо было? В кои-то веки папашка на меня внимание обратил!
  -- Весьма странным способом, надо сказать, - хмыкнула Влада. - Что пили хоть? Водку?
  -- Обижаешь! - возмутилась Жанна. - Станет мой батя меня этой мерзостью поить! Вино какое-то было - ''Хванчкара'', кажется. И очень даже недурственное! - Она прищёлкнула языком, а затем, взглянув на Владу, хитро прищурилась. - А как там твой иностранец поживает?
   О знакомстве со Свеном Влада рассказала подруге на следующий же день после празднования Дня Города - не далее, чем вчера. Описывая сегодняшние приключения, Влада заметила, что по лицу Жанны всё время блуждала весёленькая улыбочка, так и говорящая: ''Одна-ако...''.
  -- Ты, подруга, того... не влюбись смотри, - шутливо толкнула Жанна Владу в бок, когда та закончила своё повествование.
  -- Чего-о?! - эта дикая мысль сначала рассмешила Владу, но потом... Она вспомнила руки Свена, обнимавшие её, хрипловатый голос, что-то весело рассказывавший, когда они сидели на той верхотуре и она умирала от страха... И его глаза - такие добрые, ласковые и какие-то нездешние...
   Усилием воли Влада отогнала эти настойчивые воспоминания. У неё же есть Артём, как она может думать о другом парне! Она, всегда так гордившаяся своей верностью! Ветреность не входила в число недостатков Влады, и Артём прекрасно это знал. Знал и доверял ей. Но... он так далеко, а Свен - здесь, совсем рядом... ''А ну-ка заткнись! - прикрикнула Влада сама на себя. - Что это ещё за крамольные мысли?!''
  
  
  
   IV
   Среда, 7 июля.
  
   Перекатывая из одной щеки в другую леденец, Влада задумчиво обрывала крупные ягоды красной смородины. Предкам всё-таки удалось затащить её на дачу, мотивируя это небывалым количеством ягод, в том числе и страстно любимой Владой черешни. Правда, собирал её отец, поскольку лезть на дерево Влада категорически отказалась, предварительно ободрав всю черешню с нижних веток. Теперь же они с матерью в четыре руки собирали смородину.
  -- Дочка, принеси мне мои сигареты, - прервал задумчивость Влады голос матери, устало снимавшей с шеи полную баклажку ягод. Это было изобретение отца - он срезал верх у пластиковых бутылок из-под лимонада и прорезал по бокам дырки, в которые продевал верёвку. Получалось очень удобное приспособление для сбора ягод, вешавшееся на шею и освобождавшее, таким образом, обе руки - трудись на здоровье!
   Сгоняв в домик, Влада кинула родительнице пачку ''L&M'' со словами:
   - Травиться не надоело?
   Мать, промолчав, села за столик рядом с кустами и закурила, а Влада вернулась к сбору смородины. Видеть, как горячо любимая мамуля портит своё здоровье, у неё не было ни малейшего желания.
   Присев на корточки, Влада стала обрывать изрядно обмельчавшие ягоды с нижних веток куста. Её мысли то и дело возвращались к событиям вчерашнего дня, и в частности, к словам Жанны - тем самым, про ''не влюбись''. ''Что за бред!'' - в который раз сердито подумала Влада, отправляя очередную горсть ягод в баклажку. Нет, ну в самом деле! С какой это стати ей влюбляться?
  -- Девушки-и! - раздался из другого конца сада голос отца. - Принимайте урожай!
  -- Я схожу, мам! - сидение на корточках Владе уже порядком осточертело. Выпрямившись и сняв с шеи полупустую баклажку, Влада резво зашлёпала к черешне. Передав ей баклажку, полную крупных алых ягод, отец весело хмыкнул:
  -- Завтра снег пойдёт, - и в ответ на непонимающий взгляд Влады пояснил: - Наконец-то ты делаешь хоть что-то полезное.
  -- Подумаешь! - огрызнулась Влада, запустив в отца черешней. - У меня каникулы - имею я право законно побездельничать!
  -- А кто тебе мешает бездельничать здесь? - отец снова полез на дерево, и теперь его голос звучал глухо и отдалённо. -Пришла на дачу, насобирала немного ягод, отдохнула... Тишина, свежий воздух... Лепота!
   ''Начинается! - Влада мысленно застонала. - Ну как же без промывки мозгов! Папаша в своём репертуаре''. Она было собралась незаметно смыться, надеясь избежать очередной нотации, но отец остановил её вопросом:
  -- А как твой голландец поживает?
  -- Он швед, папа! - Влада, естественно, не преминула рассказать родителям о своём новом знакомом. Они сначала ужасно удивились, но потом преисполнились гордостью за своё любимое чадо. Особенно горд был отец, хоть и тщательно это скрывал, считая проявление всякого рода эмоций ''сентиментальной чушью''. Как и все мужчины, впрочем.
  -- Я взяла выходной, - усевшись на траву, рассказывала Влада. - Мне просто жизненно необходимо поправить своё здоровье. Целый час провести на верхушке колеса обозрения - бр-р! - Она передёрнула плечами и сунула в рот крупную черешню.
  -- Кстати, о птичках, - донёсся до неё голос отца. - Черешни пособирать не желаешь?
  -- Ну и шуточки у тебя! - Влада, возмутившись, вскочила и, прихватив с собой баклажку, помчалась обратно к своей смородине. ''Да, это гораздо безопаснее'' - подумала она, снова приступая к обдиранию кустов. Но перед её глазами маячили не ярко-красные ягоды, а лицо Свена, всплывшее в памяти после короткого разговора с отцом. ''Отвяжись! - чуть было не заорала вслух Влада. - Вот пристал!'' - но навязчивый образ упорно не желал испаряться. Вдобавок ко всему в голове крутилась песня ''Стрелок'' - ''Нет любви - нет в жизни счастья'', которую Влада на дух не переносила. Отчаявшись избавиться и от песни, и от лица - трудно сказать, кто был более назойлив - Влада притащила из домика маленький магнитофон и, к вящему недовольству матери и радости отца, врубила на полную громкость ''Queen'' - свою любимую группу.
  -- We are the champions - my friends! - радостно завыл с черешни отец.
  -- Не, пап, до Фредди тебе далеко! - расхохотавшись, крикнула ему Влада. ''Не боись, прорвёмся!'' - пришло ей на ум любимое выраженьице Жанны. ''И правда, прорвёмся как-нибудь, - решила Влада. - Мы же чемпионы!''
  
  
   * * *
  
   Следующие несколько дней Влада жила под этим девизом - ''Прорвёмся''. Нет, она отнюдь не старалась как-то отдалиться от Свена или воздвигнуть между ним и собой стену холодной вежливости и отчуждения. Ничего этого не было. Просто Влада в меру сил и возможностей следила за своим поведением и всё время говорила себе: ''Как бы чего не отчебучить''. Под этим ''чего'' она подразумевала в основном всякие крамольные мысли, и как только нечто подобное появлялось в её голове... Незваной гостье - мысли - приходилось оч-чень несладко - она подвергалась безжалостной чистке и с позором изгонялась.
   Свен же, по-видимому, ни о чём не подозревал и вовсю радовался жизни. Влада просто поражалась его неуёмной энергии, оптимизму и жизнелюбию - казалось, что для него не существовало пасмурных дней и неприятностей, он всегда улыбался и вовлекал Владу во всё новые приключения. Свен, казалось, заразил Владу своим солнечным настроением - она заметила, что стала намного чаще смеяться и очень раскрепостилась внутренне. И всё благодаря Свену. Похоже, что кровь матери-испанки, которая текла в его жилах, взяла верх над сдержанностью отцовского темперамента.
  -- Вот чудо в перьях! - смеялась Влада, когда Свен выкидывал что-нибудь этакое. Во время одной из прогулок по городу, когда они осматривали ворота бывшего Кёнигсберга (в количестве шести штук), Свену взбрело в голову посмотреть, что представляют собой эти ворота изнутри. Объектом своего обследования он выбрал Королевские ворота, находящиеся на Литовском валу. Здесь-то Свен и познакомился с русским языком во всём его величии и могуществе.
  -- О, Боже! - Влада еле сдерживала смех, так и рвущийся наружу, хотя, видит Бог, смешного здесь было мало. Глядя на беснующихся автомобилистов, не стеснявшихся в выражениях по адресу Свена и его матери, а также всех предков вплоть до седьмого колена, Влада просто не знала, что делать - броситься Свену на помощь и тоже ввязаться в перепалку или сделать вид, что она здесь просто так стоит. Наконец она выбрала самый оптимальный вариант - во время очередного рейда Свена вокруг ворот в поисках входа крепко взяла его под руку и увлекла за собой.
  -- Стой! Куда ты меня тащишь! - начал упираться Свен. - Я же ещё вход не нашёл!
   Оттащив его на порядочное расстояние от злополучных ворот, Влада выпустила руку Свена и иронично прищурилась.
  -- Мистер Свен Йоханссен,- отчеканила она, - хочу Вам напомнить, что Королевские ворота - это культурно-исторический памятник, охраняемый государством. И при попытке проникновения на эту территорию Вы можете напороться на приличный штраф. Так что впредь очень прошу Вам соблюдать хотя бы элементарные нормы приличия, морали и этики, учитывая то, что Вы находитесь в России.
   Выдохшись после такой длинной тирады, к тому же произнесённой по-английски, Влада мило улыбнулась Свену и, снова взяв его под руку, прогулочным шагом направилась в сторону автобусной остановки. Ошарашенный и потрясённый Свен некоторое время молча шагал рядом с ней, но вскоре, оправившись от изумления, осторожно спросил:
  -- Ты серьёзно?
  -- Конечно, - бодро ответила Влада. - Конечно, я серьёзно. А ещё меня зовут Уитни Хьюстон, и я вообще-то живу на Марсе. - Она не выдержала и расхохоталась. До Свена наконец дошло, что она пошутила, и он вздохнул чуть ли не с облегчением, сердито пробурчав:
  -- Не смешно.
   Правда, от подобных исследований в дальнейшем Свен воздержался, но при осмотре очередных ворот хитро косился на Владу, дразня её своим лукавым взглядом.
  -- Сгинь, нечистая сила! - в ответ отмахивалась Влада. Один раз она даже изловчилась щёлкнуть Свена, когда он на неё так смотрел, ''наехав'' на него своим объективом почти вплотную.
  -- Ах ты... - Свен в шутку погрузил ей кулаком.
  -- Бе-бе-бе! - показала ему язык Влада. Вот так, дурачась, они обошли все шесть ворот: Королевские, Закхаймские, Россгартенские, Фридрихсбургские, Бранденбургские и Фридландские. Последние понравились Свену больше всего - своей скромностью и непритязательностью.
   Закончив осмотр ворот и вместе с этим свою ''лекцию'' по ним (курс по истории региона помог и здесь), Влада задумалась: куда бы ещё отвести Свена? Что бы ещё ему показать? Ответ на этот вопрос подсказал ей сам Свен, когда они сидели в кафе, поглощая мороженое - день, как всегда, выдался изнуряюще жарким.
  -- Хорошо! - вздохнул Свен, управившись со своей порцией, и откинулся на спинку стула, блаженствуя. - Всегда бы тут сидел - тишина, покой, прохлада...
  -- Эврика! - вдруг вскричала Влада и прищёлкнула пальцами. - Ботанический сад!
   Да, идея была хорошей, но за её реализацию пришлось заплатить получасовой ездой в набитом до отказа автобусе, и затем еще довольно долгими поисками места назначения - Влада помнила лишь строго приблизительно, где находится этот самый Ботанический сад. Так что, когда они со Свеном наконец-то его нашли, то выглядели отнюдь не лучшим образом.
  -- Я бы сейчас пива холодного выпил, - отдуваясь, произнёс Свен, вытирая пот со лба.
  -- А я бы водички, - в тон ему простонала Влада, обмахиваясь газетой. - Надо срочно найти тенёк, иначе я расплавлюсь!
   К счастью, искать долго не пришлось - Ботанический сад встретил их свежим ветром и обилием тени. Здесь жара не была такой изнуряющей, как в городе, и солнце не палило так безжалостно. Тихо шелестела трава, ветер обдувал разгорячённое тело, а от озера веяло прохладой. Казалось, что в этом тихом уголке время замедлило свой бег и текло плавно и неторопливо. Жизнь как будто замерла, запутавшись в высокой, некошеной траве.
  -- Как здесь спокойно...- Свен полной грудью вдохнул чистый воздух и закрыл глаза. Лёжа в траве на берегу озера, он словно впитывал в себя окружающую тишину и безмятежность. Влада сидела рядом и плела венок из клевера. Её пальцы двигались быстро и умело, и кучка сорванных цветов становилась всё меньше и меньше.
  -- Ну-ка, примерь, - позвала она Свена, когда венок был готов. Свен приподнялся, Влада надела венок ему на голову... и он, задержав её руки, накрыл их своими теплыми ладонями. Влада замерла, по спине побежали мурашки. Свен смотрел ей прямо в глаза, и его потемневший взгляд был полон какого-то непонятного чувства.
  -- Спасибо, - тихо произнёс он и отпустил её руки, а затем неожиданно поднялся и направился к озеру. Закатав до колен брюки, Свен сел на тумбу, стоявшую в камышах, и принялся болтать ногами в воде. До Влады донёсся его тихий голос - он что-то напевал себе под нос.
   ''Раз поёт - значит всё нормально'', мелькнула в голове у Влады глупая мысль, заставившая её внезапно разозлиться. При чём здесь пение?! Владе стало до того тошно, что захотелось завопить. Неужели Жанна была права? Неужели она влюбилась? ''Цирк уехал, а клоуны остались'', машинально подумала Влада, упала в траву и закрыла глаза. Память тут же услужливо вытащила на свет лицо Артёма, такое любимое и родное... Владе стало совсем невмоготу. ''Сейчас разревусь'', подумала она. Ну почему в этой жизни всё происходит так некстати?!
  
  
  
   V
   Пятница, 9 июля.
  
   Короткие гудки в телефонной трубке уже начинали раздражать Владу, и без того находящуюся на пределе. Она металась по квартире, как смерч, и не знала, куда себя деть. Казалось, что даже воздух был пропитан напряжением и нервозностью.
   Набрав номер ещё раз, Влада громко выругалась: занято! Но не успела она опустить трубку на рычаг, как телефон взорвался истошным звоном.
  -- Алло! - схватив трубку, выдохнула Влада.
  -- Это гинекология? - раздался на другом конце провода женский голос.
  -- Нет, это квартира! - раздраженно выкрикнула Влада и со злостью бросила трубку. Ей захотелось шмякнуть телефон об стену, и она еле от этого удержалась.
   ''Что же это такое?! - наворачивая по комнате круги, тряслась Влада. - Что же мне делать? Если так и дальше пойдёт, я рискую в ближайшее время свихнуться!'' Она остановилась у шкафа, постояла немного, потом сползла по стенке на пол и уткнулась лицом в колени. ''И тогда место в психушке мне обеспечено, - Влада рассеянно накручивала на палец прядь светлых, выгоревших на солнце волос. - Там меня уже все знают, так что...'' Она подняла голову и принялась разглядывать потолок. ''Не сходи с ума'' - крупными буквами было написано на нём.
   Влада помотала головой и зажмурилась. ''Господи, неужели началось?'' - мелькнуло у неё в голове. Она осторожно открыла глаза и с опаской посмотрела вверх. Буквы исчезли.
  -- Ф-фу-у! - вырвалось у Влады, и она с облегчением вздохнула. - Вот же бред!
  
   Влада никогда не любила пятницу. Так уж повелось, что именно в этот день недели на неё сваливалось основное количество неприятностей. Такое происходило нечасто, один или два раза в месяц, но зато неприятности отличались редкой ''крупнокалиберностью''. Влада не была чересчур суеверной, но каждую пятницу встречала с опаской - а вдруг да что случится?
   Эта пятница началась более-менее мирно, если не считать утренней перепалки с отцом и обожжённого слишком горячим чаем языка. ''Скорей бы он на работу вышел! - думала Влада об отце, яростно расчёсывая волосы. - У меня скоро совсем нервов не останется!'' Воспоминание о вчерашней сцене в Ботаническом саду тоже не прибавило ей хорошего настроения. Тогда, подойдя к Свену, она нашла в себе силы спросить, что случилось, но он, пряча глаза, начал плести какую-то чушь про сестру, на которую Влада показалась ему похожей. Владе очень хотелось поверить Свену - поверить, что тот взгляд ничего не значил, что в нём была только тоска по сестре и ничего более... но почему-то не получалось. ТАК смотрят не на сестру, а на...
   ''Хватит! - оборвала Влада эти мысли. - Отсутствием воображения ты, дорогуша, явно не страдаешь. - Она посмотрела на себя в зеркало и усмехнулась. - Если ещё и он в меня влюбится...''
   ''Ага, значит, ты признаёшь, что влюблена в него!'' - пропищал внутренний голос, так тщательно заглушаемый Владой в последнее время.
   ''Ничего подобного! - отрезала Влада. - Я просто оговорилась''.
   Тем не менее на встречу со Свеном она шла с некоторой опаской - а вдруг на него снизойдёт ''вдохновение'' и он примется за выяснение отношений? Такие сцены Влада не любила больше всего. Не любила и боялась их до ужаса. Как ни крути, а кому-то обязательно будет больно. Может, даже обоим. Пару лет назад Влада чуть ли не ежедневно становилась невольной свидетельницей ссор между родителями, и с тех пор разговор на повышенных тонах ввергал её в состояние ступора. Она замыкалась в себе, прячась за непробиваемой стеной отчуждения, и её собеседник только впустую сотрясал воздух, пытаясь выудить из Влады ответ на упрёк или замечание в её адрес. И теперь ''прятаться'' от Свена ей очень не хотелось.
   Но, как оказалось, боялась Влада зря - Свен встретил её дружелюбной улыбкой и ни словом не обмолвился о вчерашнем ''происшествии''. Влада немного воспряла духом, но, вспомнив о том, куда они сегодня направлялись, снова приуныла.
  -- У тебя есть уникальный шанс познакомиться с русской душой, - ответила она на вопрошающий взгляд Свена - в чём дело, мол?
  -- Не понял, - нахмурился Свен.
   Влада невесело улыбнулась.
  -- Где же можно найти эту самую душу, как не в психушке!
   Да, сегодня путь наших героев лежал в печально известное заведение на улице Александра Невского. Дело было в том, что Владе для учёбы на курсах вождения требовалась справка - она, мол, в вышеназванном заведении на учёте не состоит. Вот почему вместо осмотра городских красот Свену предстояло познакомиться с психушкой - он, как истинный джентльмен, вызвался пойти туда вместе с Владой.
  -- Знаешь, мне их жалко, - неторопливо шагая по улице, вздохнула Влада. - Живут там, как звери в клетках, одинокие, брошенные... - она поёжилась. Свен ободряюще сжал её локоть.
  -- Что поделать, такие люди есть в любом обществе, каким бы развитым оно ни было. - Он взглянул на Владу. - Скажи, а ты смогла бы там работать?
  -- В психушке? Вряд ли, - покачала головой Влада. - Это слишком большая ответственность. Да и напряжение к тому же - представь, из года в год видеть, как люди сходят с ума... Неудивительно, что многие врачи часто уподобляются своим пациентам. И плюс к тому, - она улыбнулась уголком рта, - я ужасная трусиха.
  -- И боишься высоты, - поддел её Свен.
  -- Спасибо за напоминание, - надулась Влада. - У меня до сих пор сердце замирает, как только вспомню это чёртово колесо! А тебе хоть бы хны! - она шутя толкнула Свена в бок, а он расплылся в улыбке и показал ей язык.
   Словесные пикировки всегда улучшали Владе настроение, особенно если противник был достойным. Со своим братом Славой она могла вести такие ''сражения'' днями напролёт - братец отличался острым умом и не менее острым языком, поэтому Владе приходилась мобилизовывать весь свой интеллект и словарный запас, дабы не ударить лицом в грязь. А ещё лучше - оставить любимого брательничка с носом.
   ''Подумаешь, психушка!'' - отмахнулась Влада от неприятных мыслей, когда они со Свеном входили в знаменитое зелёное здание. - Пять минут - и можно жить спокойно''.
   В вестибюле пахло клеем и краской, повсюду стояли лестницы и ''козлы'' - видимо, затевался очередной ремонт. Туда-сюда сновали врачи в белых халатах и рабочие в замызганных комбинезонах, тихо переговаривались люди, стоявшие в очереди в регистратуру - словом, атмосфера была самой что ни на есть обычной и спокойной. ''Больница - больницей'', подумала Влада, занимая место в хвосте очереди - не очень длинной, впрочем. Свен в это время прогуливался по вестибюлю, глазея на рабочих, красивших стены. ''Сейчас камеру достанет, - про себя улыбнулась Влада. - Ну как же без неё!''. Но Свен, вопреки её мыслям, лезть в рюкзак за камерой не спешил. Обернувшись, он поймал взгляд Влады и помахал ей рукой. ''Вот чудик'', усмехнулась Влада, и её сердце затопила волна какой-то странной грусти, смешанной с нежностью.
  -- Девушка! - прозвучал у неё за спиной чей-то голос. - Не спите, ваша очередь!
   Влада смущённо улыбнулась и нагнулась к окошку, чтобы изложить сидевшей там женщине свою просьбу, как вдруг... где-то в недрах здания раздался истошный вопль. "Господи! - вздрогнула Влада, - Это ещё что такое?" Вслед за воплем послышался топот ног, постепенно становившийся всё громче и громче, и через мгновение мимо регистратуры промелькнула чья-то фигура. Встревоженные люди высыпали из закутка в вестибюль, и там их взорам предстала странная картина.
   Посередине вестибюля стоял парень в синей больничной пижаме. Он затравленно озирался по сторонам, дергаясь то в одну, то в другую сторону, словно готовясь в любую минуту сорваться с места и снова побежать. Его огненно-рыжие волосы были всклокочены и торчали в разные стороны, а в широко раскрытых глазах застыл ужас.
   "Мама! - похолодела Влада. - Да это же..."
   В глубине коридора показались фигуры санитаров, быстро приближавшиеся к вестибюлю. Из закутка, в котором располагалась регистратура, выскочила женщина-врач. Взглянув на рыжего парня, она тихо охнула, но тут же взяла себя в руки.
  -- Ваня, - мягким голосом заговорила она, - что случилось? Почему ты не в постели? Тебя кто-то напугал? Иди сюда, малыш, - и она протянула парню руку.
  -- Нет! - отпрянул от неё парень, - Ты с ними заодно! Вы все заодно! Я... - он увидел санитаров, приближавшихся к нему, и заорал: - Назад!
   Он выхватил их кармана какой-то острый предмет и дёрнулся в сторону санитаров. Они тут же отпрянули от него.
  -- Где он взял отвёртку? - тихо спросила врач у одного из санитаров.
  -- Наверное, у кого-то из рабочих стащил, - отозвался мужчина, не водя глаз с парня. Последний покачивал в руке отвёртку и бессмысленно улыбался.
  -- Что же делать? - в отчаянье заломила руки врач. - Он же совершенно неуправляем! Бог знает, что он может натворить!
  -- Идти на штурм, - мрачно пошутил мужчина, стоявший рядом с Владой.
  -- Да вы что! - шарахнулась от него врач. - Он звереет, когда злится. Для него выколоть вам глаз или проткнуть бок - пара пустяков!
   В вестибюле повисла тяжёлая тишина. Все глаза были прикованы к рыжему парню, сидевшему на полу и что-то напевавшему. Казалось, что воздух был пропитан напряжением, которое чувствуется даже кожей. Его ощущали все, кроме, кажется, виновника этой суматохи. Он сидел на полу и как ребёнок играл отвёрткой, время от времени, однако, вскидывая глаза на санитаров. В такие минуты в его взгляде читалась настороженность и подозрительность, было похоже, что он в любую секунду готов сорваться с места...
  -- Эй..., - неожиданно гнетущую тишину вестибюля нарушил чей-то тихий голос. Это был Свен. "О Боже!" - Владу от макушки до пят прошило колючей волной страха. Как же она могла забыть про Свена?!
   Сидевший на полу парень услышал этот зов и мгновенно подобрался, словно собираясь броситься на Свена. Тот стоял, прислонившись к стене, и не мигая смотрел на рыжего бунтаря. Под этим взглядом парень постепенно утратил свою напряжённость и немного расслабился, Свен же, пользуясь моментом, медленно подошёл к нему и сел рядом на пол.
   "Не-е-ет!!!" - крик уже готов был сорваться с губ Влады, а она сама - рвануться к сидевшим на полу фигурам, но чьи-то руки схватили её за плечи и удержали на месте.
  -- Пустите меня! - яростно вырывалась Влада.
  -- Успокойся, девочка, - раздался рядом тихий голос врача. - Может быть, у твоего друга получится успокоить Ивана.
   "Да какое мне дело до вашего психа! Почему он оказался на свободе? В конце концов, это вы должны были его успокаивать, а не Свен! А если с ним что-нибудь случится? Как вы могли допустить..." - Владе хотелось бросить в лицо врачу и санитарам эти резкие слова, но она удержалась, понимая, что излишний шум только усугубит ситуацию. Стряхнув с плеч руки санитара, она вся превратилась в слух.
  -- Ты кто? - донёсся до неё подозрительный голос рыжего Ивана.
  -- Человек, - ответил Свен. - Такой же, как и ты,
  -- Правда? - в голосе парня зазвучала радость. - А они мне не верят! - он махнул рукой в сторону врача им санитаров.
  -- Напрасно, - совершенно серьёзно сказал Свен и положил руку на плечо парня. Тот неожиданно всхлипнул и разрыдался.
  -- Спасибо тебе, друг, - вытирая рукавом слёзы, он выронил отвёртку и обнял Свена. Влада следила за ними, не отрываясь, а в горле у неё стоял ком.
  -- Ты иностранец, да? - выплакавшись, спросил Свена парень.
  -- Да, я швед, - кивнул головой Свен. - Приехал познакомиться с вашим городом.
  -- Тебе здесь нравится? - по-детски заглядывая Свену в глаза, спросил рыжий.
  -- Да, очень. Это самый лучший город из всех, где я бывал, - признался Свен. - Знаешь, - он доверительно положил руку парню на плечо и понизил голос, - здесь я встретил самую потрясающую девушку на свете... Вот она, видишь? - Свен подбородком указал на Владу, которая тщетно напрягала слух, пытаясь разобрать, о чём они там говорят.
   Рыжий Иван повернул голову, нашёл Владу и улыбнулся.
  -- Красивая, - просто сказал он. Потом встал и, немного потеребив подол рубашки, подошёл к врачу.
  -- Тёть Наташ, простите меня, - опустив голову, прошептал он. От былой нервозности и ярости не осталось и следа, теперь этот парень был похож на нашкодившего малыша. Врач ласково обняла его за плечи и погладила по голове.
  -- Конечно, Ванюша. Всё хорошо.
   Всё ещё обнимая парня за плечи, врач повела его по коридору, откуда он прибежал каких-то двадцать минут назад. "Как ягнёнка на бойню", - подумала Влада и вздрогнула - прямо на неё смотрели глаза этого парня, оказавшиеся тёмно-синими.
  -- Не отпускай его, - прошептал рыжий Иван, а потом обернулся и крикнул:
  -- Прощай, друг!
   "Как же давно я не слушала "Queen"...", - вдруг подумала Влада и быстро поднялась с пола. Переворошив все кассеты на полке, она нашла то, что хотела, и лихорадочным движением запихнула кассету в магнитофон.
   " Пытаясь себя защитить - ну что здесь скажешь - мы разрушаем нашу любовь, и это уже стало привычкой", "Мы всегда планируем наши жизни вместе, но будущего у нас всё равно нет"... Переливы музыки и голос, выпевавший эти полные горечи слова, вогнали Владу в дрожь. По спине побежали мурашки, в горле запершило, а из глаз полились долгожданные слёзы. "Надо же! - вытирая мокрые щёки, удивилась Влада, - а я-то думала, что разучилась плакать..."
   Тогда в больнице, когда рыжего Ивана увели, у Влады хватило сил только на то, чтобы на негнущихся ногах подойти к Свену и броситься ему на шею. Напряжение отпустило её лишь когда они ехали в полупустом трамвае, а за окнами мелькал привычный городской пейзаж. Влада глубоко вздохнула и отпустила руку Свена, которую крепко сжимала всё это время.
  -- Я так за тебя боялась, - дрожащим голосом призналась она.
   Свен опустил руки ей на плечи и заглянул в глаза.
  -- Правда?
  -- Правда.
  -- Значит, я не совсем тебе безразличен?
   Влада хотела отвести взгляд, но не смогла - Свен не позволил ей этого сделать.
  -- Так да или нет?
  -- Конечно, да! - крикнула Влада. - Разве может быть иначе? - она порывисто отвернулась к окну и вцепилась в поручень, чтобы скрыть дрожь в пальцах. Мгновение спустя руки Свена снова легли ей на плечи.
  -- Я очень этому рад, - тихо сказал он.
   Отважившись обернуться, Влада увидела, что Свен улыбается. Она почувствовала, что её губы тоже складываются в улыбку и, смущённо потупив взгляд, снова взяла Свена за руку.
  
  
  
   VI
   Суббота, 10 июля.
  
  -- Вот так всё и было, - теребя телефонный шнур, вздохнула Влада. Посмотрев на часы, она тихо охнула - час ночи!
  -- Я тебя ещё не слишком утомила? - виновато спросила она.
  -- Нет, что ты, - раздался на другом конце провода мягкий ласковый голос, - Я прямо заслушалась. И потом, я ведь тоже сова, как и ты, так что поздно лечь спать для меня не проблема.
  -- Как хорошо, что ты у меня есть. - с благодарностью призналась Влада.
   Было около одиннадцати, когда Влада наконец-то дозвонилась своей подруге Светлане. Впрочем, слово ''подруга'' не вполне отражало специфику тех отношений, которые их связывали. Светлана была психологом и проводила в университете, где училась Влада, разного рода семинары-тренинги, помогавшие студентам обретать уверенность в себе, ставить цели и успешно их реализовывать и многое другое. На одном таком семинаре они и познакомились - Влада, тогда ещё второкурсница, и Светлана, ведущая тренингов. С тех пор прошло довольно много времени, у каждой из них появились новые знакомые и проблемы, но связи они не теряли. Влада часто звонила Светлане, делилась своими новостями и заботами, зная, что подруга всегда внимательно её выслушает и посоветует что-нибудь дельное. Светлана была для Влады чем-то вроде духовной наставницы, а может, старшей сестры - она была старше Влады на целых тринадцать лет и скоро готовилась отметить свой тридцать третий день рождения.
  -- Ну вот, теперь ты в курсе событий, - дозвонившись Светлане, Влада как на духу выложила ей всё, что случилось с ней за последнюю неделю. Подумать только - прошла целая неделя с тех пор, как она познакомилась со Свеном...
  -- Моя жизнь в твоих руках, - пошутила Влада, пытаясь скрыть волнение, - Скажи, что мне делать с моим иностранцем?
  -- Прежде всего, - мягко сказала Светлана, - ты должна для себя решить, нужен он тебе или нет. - Она немного помолчала. - Если нет, то зачем терзать себя и его? Постарайся найти в себе силы и отпустить парня без всяких обид. А если он всё-таки тебе нужен..., - в трубке снова воцарилось молчание.
  -- Что, всё так плохо? - шутливый тон Влады не смог обмануть Светлану, ощутившую в голосе собеседницы тревогу.
  -- Да нет, конечно, - рассмеялась Светлана, а потом посерьёзнела. - Пожалуйста, не воспринимай то, что я скажу как указание к действию. Решение ты должна принять сама, и только сама. Здесь я тебе не советчица. Единственное, что я могу сказать - живи сегодняшним днём и не думай о том, что будет завтра. Наслаждайся каждым мгновением, проведённым с дорогим тебе человеком, как если бы этот день был последним днём в твоей жизни. И ещё одно, - голос Светланы потеплел. - Знаешь, я верю в судьбу. В этом мире всё предрешено, всё расписано как по нотам, и если тебе суждено быть со Свеном - ты с ним будешь. Обязательно будешь.
  -- Значит, надо плыть по течению и не пытаться ничего изменить? - голос Влады дрогнул.
  -- Именно так, - подтвердила Светлана, и в её голосе зазвучала нежность. - Я очень надеюсь, что ты справишься с этой ситуацией, какой бы сложной она тебе не казалась. Главное - верить в себя. Помни об этом, хорошо?
   Эти слова - ''верь в себя''- звучали в ушах у Влады целый день. Свен, видя её задумчивость, долго косился на Владу, но спрашивать ничего не стал, приписав её состояние вчерашнему происшествию в психушке. Новый день выдался, как всегда, более чем жарким, и Влада, изнывавшая в душной атмосфере города, заявила, что высохнет и испарится, если не искупается в море. Свен охотно поддержал это заявление, и теперь за окнами электрички бойко мелькали посёлки, поля и леса, с каждой минутой приближая долгожданную встречу с морем.
  -- Скажи мне одну вещь, - задумчиво произнесла Влада, глядя на Свена сквозь солнечные очки.
  -- Что именно? Сколько мне лет? Эта информация строго засекречена, - сегодня Свен был настроен на шутливый лад более, чем обычно.
  -- Ха-ха, - нарочито мрачно отчеканила Влада. - Этот секрет мне давно известен. Двадцать шесть лет - было бы что скрывать! - она поиграла бровью, - И потом, ты вроде не женщина, чтобы скрывать свой возраст..., - Влада вернула Свену ухмылку, но тут же посерьёзнела. - Скажи, как вы с этим рыжим Иваном умудрились понять друг друга, говоря на разных языках?
  -- Я и сам не знаю, - по лицу Свена пробежала лёгкая тень, и он нахмурился. - Когда мы с ним разговаривали, я даже не задумывался об этом - просто отвечал на его вопросы и спрашивал сам. - Он задумчиво запустил руку в свои светлые взлохмаченные волосы. - А может, мы с ним родственные души. Для общения между такими людьми различие языков не имеет значения. Да и слова не нужны. Диалог происходит вот здесь, - и он показал на своё сердце, а затем снова улыбнулся и накрыл пальцы Влады горячей ладонью. - Впрочем, родство душ может проявляться и в других формах - в виде одинаковых мыслей, чувств, желаний...
  -- Например, поскорее окунуться в море, - подхватила Влада с невинной улыбкой, пряча за ней свою растерянность. Это было что-то новенькое - раньше Свен не позволял себе таких прозрачных намёков... Влада почувствовала какую-то нервозность и, поёрзав на скамейке, перевела взгляд с улыбающейся физиономии Свена на мелькавший за окном пейзаж. Он помог ей немного расслабиться, но окончательно напряжение пропало лишь тогда, когда, наконец доехав до Пионерска и добравшись до пляжа, Влада ощутила прикосновение прохладных волн к своей разгорячённой коже. Вода словно смыла с неё всё напряжение и нервозность, не забыв заодно провентилировать и голову - мысли словно испарились, и теперь их место занимала лёгкая и расслабляющая пустота.
   Прокувыркавшись в море не меньше получаса и счастливо избежав участи утопленницы - на Свена в очередной раз нашла дурь - Влада, пошатываясь, вышла на берег и с облегчением рухнула на покрывало. По её лицу блуждала блаженная улыбка. Пару минут спустя рядом приземлился Свен, громко отфыркиваясь и тяжело дыша.
  -- Класс! - восторженно выдохнул он и потянулся за полотенцем.
   Влада поймала его взгляд и вспыхнула: до чего же этот парень был сейчас красив! Взъерошенные мокрые волосы блестели на солнце, в задорных карих глазах плясали смешинки, дразня её, Владу, своей дерзостью и словно бросая ей вызов, на щеках и подбородке пробивалась рыжая щетина, а губы... У Влады защемило сердце - ей вдруг ужасно захотелось коснуться этого дорогого лица, и она еле сдержала свой порыв. Растянувшись на животе, Влада положила голову на скрещенные руки и закрыла глаза. Свен что-то говорил, но она ничего не слышала - снова вернулись прежние мысли об Артёме и принялись терзать её душу. Что греха таить, Влада всегда была увлекающейся натурой, быстро влюблялась, но и остывала не менее быстро. ''Переболев'' очередной влюблённостью, она всегда удивлялась: и что она нашла в этом парне?
   А с Артёмом всё было по-другому. Когда они познакомились, он ужасно не понравился Владе своей отчуждённостью, замкнутостью и высокомерием. Но узнав его поближе, Влада поняла, что это всего лишь маски. Настоящий Артём был мягким, внимательным и ... очень ранимым. На первом свидании он смущался, как мальчишка, доставая из-за спины роскошный букет белых роз - любимых цветов Влады. Он часами мог сидеть в обнимку с гитарой и что-то наигрывать, а потом пойти на кухню мыть посуду или чистить картошку. Знакомые парни Влады морщились при одном упоминании о домашней работе, а вот Артём не находил в этом ничего позорного или унизительного.
  -- В жизни всё пригодится, - говаривал он.
   Конечно, были у Артёма и недостатки - он был немного вспыльчив и несдержан, временами чересчур подозрителен и ревнив, а в плохом настроении - просто невыносим. В такие моменты его лучше было не трогать - он мог взорваться и наорать на ни в чём не виноватого собеседника, о чём, впрочем, всегда жалел и потом извинялся. Но, как говорится, любят не за что-то, а вопреки всему. Следуя этому мудрому правилу, Влада любила Артёма всей душой, несмотря на все его недостатки...
   Влада похолодела, по спине пробежала дрожь. Если она уже думает об Артёме в прошедшем времени, то что же будет дальше?
   А дальше была болезнь. На следующее утро Влада проснулась с головной болью, ломотой во всём теле и высокой температурой.
  -- Говорила я тебе: намажься кремом! - ласково пеняла Владе мама, озабоченно копаясь в коробке с лекарствами в поисках чего-нибудь жаропонижающего. - Никогда меня не слушаешь! А теперь вот температурить будешь неизвестно сколько, - она поднесла к глазам градусник, который Влада добросовестно держала целых десять минут. Столбик ртути застыл на цифре 38.
   Влада послушно глотала таблетки, запивая их водой, а в голову вертелась мысль: уж не наказание ли это за её грехи? Может, Бог, в которого Влада упорно отказывалась верить, решил таким способом поквитаться с ней? Да нет, вряд ли - не может же Бог быть таким мелочным!
   Звонок Жанны внёс некоторое разнообразие в постельное бдение Влады, но долго говорить она не смогла - от громкого голоса подруги снова разболелась голова и заныли виски, а в ушах появился назойливый шум.
  -- Я тебе попозже перезвоню, - даже не стараясь закруглить разговор, Влада повесила трубку и приготовилась было задремать, но телефон зазвонил снова.
   '' Чёрт!'' - про себя выругавшись, Влада сняла трубку. Голос, раздавшийся на другом конце провода, заставил её затрястись, как в лихорадке - звонил Свен. Узнав о случившемся, он буквально вынудил Владу объяснить, как до неё добраться, пообещав скоро приехать и проигнорировав слабые попытки Влады отговорить его от этого.
   Наверное, Влада всё же задремала, потому что, открыв глаза, она увидела Свена, сидящего рядом на краешке кровати. Вид у него был весьма взволнованный, расстроенный и ужасно трогательный.
  -- И давно ты тут сидишь? - произнеся эту фразу, Влада с трудом узнала свой голос - до того он стал хриплым и тихим.
  -- Минут пятнадцать, - отозвался Свен и положил руку Владе на лоб. - Как ты себя чувствуешь?
  -- Как рыба на горячей сковородке, - попыталась пошутить Влада - к ней постепенно возвращалось чувство юмора. - Говоришь, пятнадцать минут? И ты не нашёл себе лучшего занятия, чем сидеть и смотреть на мою спящую физиономию?
  -- Нет, - неожиданно серьёзно ответил Свен и, помолчав, добавил: - Ты во сне была такая красивая...
   Спасая Владу от необходимости краснеть и придумывать ответ, в комнату вошла мама. Свен встал, уступая ей место, и отошёл в глубь комнаты.
  -- Доченька, ну как ты? - в глазах мамы читалась тревога. Влада с облегчением вздохнула - теперь можно перейти на родной язык.
  -- Более-менее, - Влада приподнялась и подложила под спину подушку, чтобы сидеть было удобно. - Голова побаливает, а так вроде ничего.
  -- Температура, похоже, спала, - пощупав лоб Влады, определила мама. - Но померить ещё разок не помешает.
   Она занялась поисками градусника, а Влада похлопала рукой по кровати, приглашая Свена садиться.
  -- Мам, вы уже познакомились? - поинтересовалась она.
  -- Да, доченька, - найдя наконец градусник, отозвалась мама и, повернувшись, улыбнулась Свену. - К счастью, мы поняли друг друга с полуслова.
  -- Ну ещё бы, - хмыкнула Влада - её мама преподавала в университете английский язык. Студенты её уважали и просто души не чаяли в своей Надежде Сергеевне. От неё-то Влада и унаследовала склонность к языкам: кроме английского, которым она владела в совершенстве, Влада изучала испанский и собиралась вскоре вплотную заняться немецким.
  -- Не утомляйте её, хорошо? - попросила мама Свена, убедившись, что температура у Влады действительно упала до 37 градусов. Получив утвердительный ответ, она, кивнув Свену и погладив по голову Владу, вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. Какое-то время в комнате висела чуть ли не больничная тишина - никто не решался заговорить первым. Наконец Свен прервал затянувшееся молчание вопросом:
  -- Апельсин хочешь?
   Влада, удивлённая и словно онемевшая, кивнула. Свен достал из рюкзака, лежавшего на кресле, огромный апельсин, похожий на рыжее солнце, и протянул ей. Влада приняла в ладони это оранжевое чудо и, не решаясь начать его чистить, подняла глаза на Свена.
  -- Как ты узнал, что больше всего на свете я люблю апельсины?
   Свен исподлобья посмотрел на неё и, не отрывая взгляда, внезапно охрипшим голосом произнес:
  -- А я больше всего на свете люблю тебя.
   Долгое время Влада не могла выдавить из себя ни слова, она просто сидела и смотрела на Свена. Смотрела укоризненно и жалобно, словно говоря: ''Ну зачем ты так со мной поступаешь?''. Наконец она открыла рот, собираясь что-то сказать, но тут стоявший рядом телефон взорвался невыносимо громким звоном. Свен чертыхнулся и опустил голову на руки, а Влада, дрожащей рукой сняв трубку, прошептала:
  -- Да?
  -- Влада? - прозвучал в трубке весёлый голос. Это был Артём. Сердце Влады на миг замерло, а потом застучало лихорадочно и нервно, словно стремясь вырваться наружу и разорваться на части. Она судорожно вцепилась в одеяло - так, что ногти вонзились в ладонь даже через ткань, а костяшки пальцев побелели.
  -- Да, я. Привет. - Влада наконец-то нашла в себе силы ответить. Её голос дрожал, а сердце билось так громко, что даже Артём мог услышать.
  -- Что с тобой? - встревожился Артём. - Что с твоим голосом?
  -- Пустяки, - Влада откашлялась. - На солнце вчера перегрелась, а сегодня температура подскочила. И горло тоже побаливает. Не волнуйся, скоро я оклемаюсь.
  -- Как же, ''не волнуйся''! - сердито отозвался Артём. - А вдруг это что-то серьёзное? Я просто поражаюсь - до чего же ты легкомысленная!
  -- Не сердись, - Влада попыталась придать своему голосу хоть какое-то подобие нежности, но это у неё получилось плохо - было похоже, что горло изнутри покрылось наждачкой. Вздохнув, Влада спросила:
  -- Ну что, разобрался со своими проблемами?
  -- Да, все в порядке, - смягчился Артём. - Я все уладил.
   Он принялся что-то рассказывать, но смысл его слов до Влады не доходил - она смотрела на Свена и, как в открытой книге, читала эмоции, мелькавшие в его глазах: удивление, непонимание, растерянность, горечь и боль. Боль настолько сильную, что карие глаза Свена потемнели и превратились в чёрные, а лицо за каких-то пару секунд побледнело и на глазах заострилось. Не в силах больше выносить этот взгляд, Влада отвернулась и прикусила губу, чтобы не расплакаться, а Свен внезапно встал и отошёл к окну.
  -- Эй, ты ещё там? Алло! Алло! - голосом Артёма надрывалась тем временем трубка.
  -- Да-да, я тебя слушаю, - машинально ответила Влада. В её голову царил полный сумбур - мысли путались и, налезая одна на другую, сплетались в хаотичный клубок.
  -- Какая-то ты сегодня странная, - подозрительно протянул Артём, - Что случилось?
  -- Ничего, все нормально, - постаралась успокоить его Влада и добавила: - Я что-то плохо соображаю, голова просто раскалывается.
  -- Да? Тогда прими таблетку и ложись спать, - скомандовал Артём. - И чтоб к моему приезду была как новенькая!
  -- Ты приезжаешь? - голос Влады дрогнул. - Когда?
  -- Скоро, в пятницу, - ''обрадовал'' её Артём. Влада закрыла глаза. Сегодня воскресенье. Осталось всего пять дней...
  -- Поезд приходит утром, около девяти, - продолжал меж тем Артём, - так что можешь меня не встречать. - Он рассмеялся. - Я же знаю, какая ты соня! Лучше приходи прямо ко мне домой, часа в три - я к тому времени отосплюсь, вот тогда и поговорим...
  -- Хорошо, - прошептала Влада. Сердце отбивало бешеную чечётку, которой позавидовали бы все стэписты в мире. - Спасибо за заботу.
  -- Не за что, солнышко, - ласково ответил Артём. - Я ведь люблю тебя.
  -- И я... - не в силах закончить фразу, Влада всхлипнула и бросила трубку. Ей было всё равно, что подумает Артём. Вскочив с кровати, Влада метнулась к Свену, всё ещё стоявшему у окна, но встретив его взгляд, отшатнулась и закрыла лицо руками. В глазах Свена стояли слёзы.
  -- Почему ты мне не сказала? - его тихий голос заставил Владу сжаться. Свен всё понял. Он понял, кто ей звонил, несмотря на то, что совершенно не знал русского. Он понял это сердцем.
   Влада медленно опустилась на пол - ноги отказывались её держать. Она провела рукой по батарее, зачем-то по ней постучала и потом, всё ещё не глядя на Свена, сказала:
  -- Я и сама не знаю. Это трудно объяснить. - Она обняла руками колени и прислонилась к стене, совсем не ощущая её холода. - Может потому, что ты никогда не спрашивал, а может потому, что не было подходящего случая. - Влада словно рассуждала вслух, сама пытаясь найти ответ на этот мучительный вопрос. - Наверное, надо было сказать тебе об этом как можно раньше - хотя бы в тот первый день, когда мы гуляли по городу. А потом стало уже слишком поздно... Особенно после Ботанического сада и психушки.
   Свен хотел что-то сказать, но Влада покачала головой:
  -- Дай мне закончить. Тогда я поняла, что просто не ХОЧУ сказать тебе, что у меня есть парень и что моё сердце, - она усмехнулась и, пошевелив пальцами в воздухе, наигранно продолжила: - принадлежит ему. Потому что это было бы неправдой - оно уже принадлежало тебе, если не полностью, то частично. Я... - её голос сорвался, и Влада, безуспешно пытаясь бороться с горловым спазмом, задохнулась от острого кашля. Голова закружилась, комната поплыла перед глазами, постепенно растворяясь в густом тумане. Последнее, что зафиксировало её уплывающее сознание - крик Свена, полный муки и отчаяния.
  -- ... Влада, Влада! - сквозь пелену, закупорившую намертво слух Влады, до неё донёсся чей-то голос, постепенно становившийся всё ближе и отчётливее. ''Да тут я, чего орете'', - хотела сказать Влада, но с её губ слетел только тихий хрип. Перед глазами маячило лицо... мама?
  -- Очнулась! - Влада узнала голос мамы. Зрение мало-помалу нормализовывалось, и Влада, разглядев родное и любимое лицо до самой мелкой чёрточки, слабо улыбнулась и шепнула:
  -- Мам, я в порядке.
  -- До чего же ты меня напугала! - мама погладила Владу по щеке и откинула волосы с её горячего лба. - У тебя ведь раньше никогда не было обмороков, а тут - на тебе!
  -- В жизни надо испытать всё, в том числе и обморок, - отшутилась Влада. К ней начали возвращаться силы, и голова уже не кружилась так сильно. - А где Свен?
  -- За дверью! - рассерженно сказала мама. - Я же просила его не утомлять тебя, а он...
  -- Мама, позови его, - в голосе Влады неожиданно прозвучала твёрдость. Немного опешив и не найдя, что ответить, мама открыла дверь и, впустив Свена, вышла, недоумённо пожав плечами.
   Свен опустился на колени перед кроватью Влады. Глядя на его озабоченное и расстроенное лицо, Владе захотелось его успокоить.
  -- Иди сюда, - сказала она.
   Свен сел на кровать, по-прежнему не поднимая на Владу глаз. Он был похожа на раскаявшегося и признавшего свою вину мальчишку. Владу захлестнула волна нежности, и она порывистым движением обняла Свена и крепко к нему прижалась.
  -- Дурачок ты, - гладя его по голове, шептала Влада. - Я живая, не бойся. Все хорошо.
  -- Ты... ты для меня дороже всего на свете, - донёсся до неё подозрительно вздрагивающий голос Свена. - Как я мог... Заставил тебя оправдываться, а сам... - он замолчал и отстранившись, взял в руки лицо Влады. - Прости меня, пожалуйста...
  -- Милый... - ласково коснувшись щеки Свена, сказала Влада и спрятала лицо у него на груди.
  
  
  
  
   VII
   Вторник, 13 июля.
  
  
   ''До чего же хорошо!' - подставив лицо прохладному ветру, Влада стояла на балконе и полной грудью вдыхала воздух, пропитанный ароматом дождя. Ночью разразилась отличнейшая гроза - с громом, молниями и проливным дождём, настолько сильным, что за его сплошной стеной что-то разглядеть было весьма проблематично. На такую грозу Влада любила смотреть из окна, а вот попасть под неё... бр-р! Впрочем, один раз такое удовольствие ей выпало - прошлым летом, на море. Правда, тогда это было действительно удовольствие - чувствовать, как по телу тёплыми струями хлещет дождь, наполняя всё твоё существо удивительной лёгкостью и какой-то детской радостью. Бабушка часто рассказывала Владе, как во время таких дождей они с сестрёнкой, задрав подолы платьишек, прыгали по лужам и распевали песенки. На Владе, к счастью, во время того дождя был только купальник, а беганье по лужам она заменила купаньем в море, от чего получила огромное наслаждение. Равно как и от сегодняшней ночной грозы, на которую Влада любовалась из окна. Кончилось это светопредставление только под утро, и запах озона до сих пор витал в воздухе. Привычный городской пейзаж выглядел чистым и умытым, всё вокруг посвежело и похорошело - небо, солнце, деревья, улицы...
  -- Доченька, иди кушать! - донёсся из кухни голос мамы. Неохотно покинув балкон, Влада уселась за стол. Перед ней дымилась чашка чая с лимоном, ноздри щекотал запах овсянки и гренок.
  -- И чему я обязана таким пиршеством? - прожевав хрустящий кусочек хлеба, поинтересовалась Влада.
  -- Ты больная, а больным людям надо хорошо питаться, - отозвалась мама и отпила намного чая из своей чашки.
  -- Да я уже два дня как здорова! - возмутилась Влада, поглощая овсянку.
   После позавчерашнего обморока её самочувствие, как ни странно, пришло в норму - не болело абсолютно ничего, и Влада чувствовала себя просто прекрасно - и физически, и душевно. Мама, однако, упорно отказывалась верить в это внезапное выздоровление. Вчера она чуть ли не силой продержала Владу в постели целых полдня - до тех пор, пока не пришёл Свен и не уговорил её немного ослабить этот террор. Уступив его обаянию, подкреплённому мольбами Влады о пощаде, мама милостиво согласилась отпустить их на прогулку. В этот раз не было ни достопримечательностей, ни тем более лекций - Свен и Влада просто гуляли по городу, наслаждаясь обществом друг друга и погожим летним вечером. Они мало говорили и больше молчали, но из сцепленные руки говорили сами за себя. Ловя красноречивый взгляд Свена, Влада вспыхивала и опускала глаза, но на её губах играла счастливая улыбка. " Будь что будет!" - решила Влада ещё тогда, в воскресенье, когда Свен ушёл. Ей вспомнились слова Светланы - "живи сегодняшним днём и не думай о том, что будет завтра", коим она и решила последовать. Иными словами - плыть по течению и не думать о том, что случится через пять дней, когда приедет Артём и уедет Свен. Да, по странному стечению обстоятельств эти два события пришлись на один день - пятницу. Вот и не верь после этого в совпадения!
   Эта тема - отъезд Свена - во время прогулки старательно обходилась стороной. Ощущая на своих губах губы Свена, такие нежные и в то же время настойчивые, Влада просто не могла поверить в то, что он может уехать. НЕ ВЕРИЛА, и всё тут. После стольких мук обрести его - и потерять...
   Из глубокой задумчивости Владу вывел голос мамы:
  -- Пей чай, а то совсем остынет.
   Всё ещё пребывая в прострации, Влада выпила чай и доела гренки, а потом, помыв посуду, пошла в свою комнату. Со стены над кроватью ей улыбался Фредди - у Влады просто не поднялась рука содрать его оттуда, когда она, решив, что для таких глупостей уже слишком взрослая, поснимала со стен все плакаты с "Queen". А этот оставила - как напоминание о своей бурной молодости.
   Зазвонил телефон. Влада сняла трубку - это оказалась Жанна.
  -- Чем занимаешься? - поинтересовалась она.
  -- Да вроде пока ничем. А что? - в свою очередь спросила Влада.
  -- Как ты смотришь на то, чтобы смотаться на рынок? Мне просто жизненно необходимо прикупить пару-тройку тряпок, - совершение покупок было настоящей страстью Жанны. Она могла часами кружить по рынку, не имея определённой цели и не зная, что ей, собственно, нужно, а потом купить первую понравившуюся вещь. Неудивительно, что вследствие этого гардероб Жанны отличался невероятным разнообразием: там можно было найти строгий деловой костюм и легкомысленное платьице на бретельках, пушистый свитер и шёлковую рубашку всех цветов радуги, джинсовые шорты с бахромой и вечернее платье с глубоким декольте... И это было ещё далеко не всё!
  -- Нет уж, спасибо! Как-нибудь без меня, - категорически отмела просьбы Жанны Влада - она органически не переваривала рынок с его толчеёй, гамом и суматохой, не говоря уже о том, чтобы таскаться по нему невесть сколько. - И потом, мы со Свеном сегодня собрались в Светлогорск.
  -- Да ну? Ты даёшь, подруга! - удивилась Жанна. - И когда это вы успели...
  -- Успели что?
  -- Сама знаешь, что. Как приедешь - звякни, ОК? Чао! - и Жанна повесила трубку.
   Пожав плечами, Влада стала одеваться. День обещал быть нежарким, поэтому её выбор пал на светло-голубые джинсы клёш и бежевую футболку. Чуть-чуть подкрасившись и пару раз проведя щёткой по волосам, Влада кинула в сумку бумажник, фотоаппарат и солнечные очки, влезла в босоножки и, прихватив ветровку, крикнула:
  -- Мам, я ушла!
  -- Когда вернёшься? - спросила из кухни мама.
  -- Часов в девять. Или в десять. Пока! - и Влада, закрыв дверь своим ключом, поспешила на улицу. Там и вправду оказалось довольно прохладно - дул прохладный ветер, и Влада порадовалась, что взяла ветровку. "Неужели кончилась эта жуткая жара? - подумала она. - Как было бы здорово...".
   Трамвай за десять минут домчал Владу до вокзала, где уже ждал её Свен. Издалека он показался Владе до ужаса похожим на ковбоя из американских вестернов - джинсы, рубашка в крупную красную клетку, жилетка и ковбойские ботинки. Для полноты образа не хватало лишь стетсона, револьвера за поясом и дикого и необъезженного мустанга. Впрочем, более чем равноценной заменой последнему послужила электричка, которая, прямо-таки закусив удила, через пару минут помчала наших героев в Светлогорск.
  -- Ты что-нибудь слышал о Есенине? - уютно устроившись в объятьях Свена, спросила Влада.
  -- Кажется, да, - наморщив лоб, Свен начал рыться в дебрях своей памяти. - Он случайно не поэт?
  -- Угадал, - с довольным видом улыбнулась Влада. - У него в одном из стихотворений есть такой образ: жеребёнок, гонящийся за поездом. Две лошади - живая и железная - как будто соревнуются, спорят: кто из них важнее и нужнее людям. - Она помолчала. - Это как два мира - старый и новый, деревянная Русь и индустриальная Россия... Какая из них лучше? - и Влада задумчиво произнесла по-русски:
  -- Милый, милый смешной дуралей,
   Ну куда он, куда он гонится?
   Неужель он не знает, что живых коней
   Победила стальная конница?
  -- Красиво... - восхитился Свен. - Мне нравится ваш язык, он такой выразительный, мелодичный...
  -- Да уж, - усмехнулась Влада. - Выразительный - это точно. Сколько в нём всяких разных выражений... - она намекала на тот случай с Королевскими воротами, когда Свена отматерили по полной программе. Счастье ещё, что он практически ничего не понял! Не понял, но хотело бы понять, вследствие чего принялся приставать к Владе с просьбой научить его говорить по-русски. Все её увещевания - мол, за такое короткое время овладеть совершенно незнакомым языком невозможно - Свен перечеркнул долгим поцелуем, окончательно сломившим сопротивление Влады.
  -- Ду-ша. Правильно? - спросил Свен, подавая Владе руку, когда она спускалась по ступенькам - электричка наконец-то довезла их до Светлогорска и теперь отдыхала на маленьком перроне, готовясь вскоре пуститься в обратный путь. За час, проведённый в пути, Свен выучил несколько десятков русских слов, схватывая на лету все объяснения Влады по поводу фонетики, чем немало свою "учительницу" поразил.
  -- Какой ты способный! - восхитилась Влада. - Если так и дальше пойдёт, то скоро мы с тобой сможет запросто по-русски общаться.
  -- А что? Очень может быть! - с энтузиазмом отозвался Свен, а потом добавил по-русски, тщательно выговаривая слоги: - Лю-би-ма-я.
   Светлогорск... Раушен... "Таинственный шум" - так, говорят, раньше назывался этот тихий городок на берегу Балтийского моря. Приезжая сюда, Влада всякий раз отдыхала душой в неторопливости, неспешности этого городка, его какой-то совершенно особой атмосфере, напоённой ароматом сосен, пронзительной свежестью воздуха и шумом моря, который был слышен даже наверху, на улицах. Ей нравилось здесь всё - и тихие улочки, где машины встречались очень редко, и деревья - намного выше и раскидистее, чем в Калининграде, и крутые спуски к морю, после восхождения по которым приходилось долго восстанавливать дыхание, и длинный променад со множеством столиков под зонтами, и продавцы янтаря, и, конечно же, море... Влада могла часами сидеть на песке и смотреть, как набегают на берег и снова отступают волны, оставляя на песке кружево своей пены. Родители часто подшучивали над ней по этому поводу и говорили, что надо было назвать дочь Мариной - до того сильно Влада любила Море.
   Сидя за столиком в кафе, примостившемся под раскидистыми соснами, и постоянно ощущая на себе горячий взгляд Свена, Влада лениво потягивала лимонад и наслаждалась жизнью. Ветер играл прядью её светло-русых, выгоревших на солнце волос, то сдувая их на глаза, то отбрасывая со лба, солнце тёплой волной согревало плечи, где-то внизу тихо шумело море... А напротив сидел Свен и улыбался такой озорной и ставшей уже родной улыбкой.
  -- Ну что, продолжим урок? - желание учиться русскому у Свена ещё не пропало.
  -- Ты, верно, задался целью меня уморить, - простонала Влада и в шутку закатила глаза.
  -- Тогда плати штраф, - и не успела Влада опомниться, как Свен перегнулся через столик и накрыл её губы своими. Она была ещё во власти этих губ, когда прямо над ухом вдруг раздался громкий бас:
  -- Влада! Вот так сюрприз!
   Вздрогнув и отпрянув от Свена, Влада подняла голову. Рядом с их столиком стоял невысокий, коренастый мужчина, совершенно седой, но с поразительно яркими рыжими усами.
  -- Дядя Юра! - Влада вскочила со стула и бросилась в объятия к мужчине - старому и лучшему другу её отца. Они, тогда ещё Юрка и Сашка, вместе учились в школе, сидели за одной партой и были, как говорится, неразлей вода. Эта дружба выдержала всё, в том числе и испытание временем, и сейчас, по прошествии ...дцати лет двое бывших мальчишек (а теперь уже Юрий Семёнович и Александр Николаевич), сидя за бутылочкой чего-нибудь горячительного, любили вспоминать старые добрые времена и свою боевую молодость. А Влада очень любила их слушать.
  -- Каким ветром вас сюда занесло? - поинтересовалась Влада, когда дядя Юра, как она всегда его называла, сел рядом.
  -- К тёще приехал, - отозвался он и побарабанил пальцами по столу. - Приболела старушка, вот Тома меня к ней и отрядила - съезди, мол, проведай, - Томой именовалась дядиюрина супруга. Вторая, между прочим.
  -- Ясненько... что дело тёмненько, - улыбнулась Влада. - А мы вот погулять приехали. - Она кивнула на Свена. - Знакомьтесь: Свен Йоханссен - Юрий Андреев.
   Мужчины пожали друг другу руки, и Свен с улыбкой сказал по-русски:
  -- Очень приятно.
  -- Вот эт да! - удивился дядя Юра. - Он что, и по-нашему умеет?
  -- Немного, - рассмеялась Влада. - А вообще он швед.
  -- Да ты что! - изумлённо протянул дядя Юра. - За это надо выпить, - и, не успела Влада его остановить, поднялся и отошёл к ларьку. Влада про себя застонала: "Начинается!". Она терпеть не могла пьяных мужчин, просто на дух их не переносила, и перспектива лицезреть "ушипнувшего" дядю Юру, при всей её любви к нему, была вовсе не радостной.
   Вернувшись, дядя Юра водрузил на стол бутылку "Восточно-Прусской" и три пластиковых стаканчика. Откупоривая бутылку, он подмигнул Свену, словно говоря: "Щас тяпнем...". Владе стало плохо - мало того, что дядя Юра собирался сам "принять на грудь", так он ещё и вознамерился напоить Свена! Который, похоже, не имел ничего против.
  -- Ты будешь? - спросил дядя Юра Владу, разливая водку в стаканчики. Помимо неё, он принёс ещё коробку солёных сухариков - а как же без закуски!
  -- Нет уж, увольте! - поморщилась Влада и умоляюще посмотрела на Свена. - Может, не надо, а?
  -- Не-е-т! - ухмыльнувшись, протянул Свен. - Приехать в Россию и не попробовать водки...
   Дядя Юра, понявший из их диалога только два слова - "Россия" и "водка" - прищёлкнул языком и поднял стаканчик.
  -- Ну, за Россию!
  -- За Россию! - повторил по-английски Свен и лихо опрокинул свой стаканчик в рот. Дядя Юра посмотрел на него, одобрительно хмыкнул и в свою очередь "тяпнул". Закусив сухариком, он сказал Владе, указывая на Свена, морщившегося от непривычного вкуса:
  -- Переведи ему: после того, как выпил, закусывать надо.
   Влада перевела, а дядя Юра тем временем наливал в стаканчики новую порцию. Чем больше он пил, тем словоохотливее становился, рассказывая разные смешные истории и используя Владу в качестве переводчика. Свен весело смеялся, но, к радости Влады, пил мало и почти не пьянел.
  -- Я стараюсь себя контролировать, - пояснил он в ответ на вопрошающий взгляд Влады.
   А дядя Юра меж тем уже хорошенько "подмок" и, похоже, останавливаться не собирался.
  -- Щас тост скажу, - глубокомысленно изрёк он и, подняв стаканчик, выдал:
  -- За нас с вами... и за хрен с ними!
  -- Что это значит? - немедленно спросил Владу Свен.
  -- Э-э-э... - замялась Влада. - Ну, в общем, что-то типа такого: - и она перевела этот тост на английский, немного его смягчив.
  -- Здорово! - хохотнул Свен и полез в свой рюкзак. Достав оттуда маленький блокнотик и ручку, он протянул всё это Владе.
  -- Попроси своего друга написать мне этот тост, ладно?
   С энтузиазмом откликнувшись на эту просьбу, дядя Юра принялся за дело. Давалось ему это с трудом, но он старался, добросовестно выписывая каждую букву - он писал по-русски, но английскими буквами. Закончив этот каторжный труд, он вернул блокнотик Владе.
  -- Переводи.
   При взгляде на этот шедевр Влада чуть не упала со стула. Мало того, что вместо слова "хрен" дядя Юра написал другое слово, тоже начинавшееся с этой буквы, он ещё и продублировал фразу, написав вместо пресловутого "х..." то, что оно на самом деле означает.
  -- О Боже! - Влада повернулась к дяде Юре вместе со стулом. - Дядь Юр, я вас сейчас убью!
  -- Ничего, ничего, переводи, - посмеивался дядя Юра. - Наступи на горло своей гордости, но чтоб человек понял!
   Влада с нехорошим предчувствием передала блокнот Свену. Тот с любопытством склонился над ним, а потом, подняв глаза на Владу, сказал:
  -- Послушай, правильно?
   И произнёс две эти фразы вслух. В его устах они прозвучали так смешно, так непривычно для русского уха, что дядя Юра от смеха начал икать, и даже Влада улыбнулась. А Свен удивлённо поднял брови и спросил:
  -- Я всё же не понял, что всё это значит?
   Уши у Влады налились краснотой, которая постепенно начала заливать щеки. Про себя проклиная провидение, пославшее им дядю Юру, она стала пытаться объяснить Свену значение этого пресловутого тоста, не прибегая при этом к ненормативной лексике. Получалось нечто вроде: "для нас с вами - всё самое лучшее, а все остальные пусть убираются к чёрту". Наблюдая за тщетными попытками Влады обойтись без мата, дядя Юра валялся на столе от хохота, а на Свена словно затмение нашло - он упорно отказывался понимать Владу, заставляя её снова и снова повторять своё объяснение, увы, далёкое от совершенства и от смысла тоста тоже.
   Наконец, выдохшись, Влада упала головой на руки и простонала:
  -- Не могу больше! Как хотите, так и объясняйте!
   Последняя фраза адресовывалась дяде Юре, вконец обессилевшему от смеха.
  -- Нет уж, спасибо, - замотал он головой и поднялся. - Пошёл я, а то тёща, небось, заждалась совсем. Адью! - он потряс руку Свену, расплывшись в широкой (и пьяной) улыбке, а потом наклонился к уху Влады и шепнул, обдавая её перегаром:
  -- А он у тебя - во! - и показал большой палец. Ещё раз тряхнув руку Свена и хлопнув его по плечу, дядя Юра удалился, шатаясь из стороны в сторону и что-то напевая.
   Влада с облегчением вздохнула и подняла голову со стола. Она чувствовала, что щёки и уши у неё до сих пор горят жгуче-алым цветом, остудить который не мог даже дувший с моря прохладный ветер.
  -- Пойдём на море, а? - умоляюще посмотрела она на Свена.
  -- А я думал, что ты решила здесь поселиться, - улыбнувшись, Свен встал и протянул ей руку. - Идём, переводчица!
   Идя рядом со Свеном, Влада то и дело напряжённо на него посматривала - не захмелел ли он? Но нет, походка у Свена была твёрдая и уверенная, язык вроде не заплетался, а к чёртикам в его глазах Влада уже привыкла. Мало-помалу она расслабилась и вновь обрела способность радоваться жизни, а крутой спуск к морю лишь прибавил ей весёлости. По такому спуску идти спокойно было просто невозможно, и Свен с Владой, сломя голову, помчались к морю наперегонки. До чего же это было здорово - лететь вниз и чувствовать, как ветер рвёт волосы со лба и яростно дышит в лицо, а под ногами быстро мелькает дорога... Свен добрался до променада первым и, поймав Владу в свои объятия, оторвал её от земли и закружил, весело смеясь. Погуляв по променаду и вдоволь наглядевшись на янтарь, они решили подарить друг другу что-нибудь на память. Свен остановил свой выбор на изящном браслете из тёмного янтаря, а Влада - на персте со светлым янтарём. Обменявшись подарками, они скрепили обмен поцелуем, вызвавшим множество комментариев у продавцов безделушек из солнечного камня.
   А море сегодня штормило. На берег одна за другой с шумом набегали волны, на солнце отливавшие зеленью; у горизонта же море было тёмно-синим, как сапфир. Дул сильный ветер. Но песок был тёплым и, опустившись на него, Влада блаженно вздохнула:
  -- Хорошо! - она легла на спину. По небу бежали лёгкие облака, время от времени прятавшие солнце в своём пухе, но весёлое светило упрямо вырывалось из их объятий и вновь посылало земле свою горячую улыбку. До Влады донеслось хлюпанье чьих-то ног - видимо, Свен решил проверить, теплая ли вода в Балтийском море. Вспомнив про свой фотоаппарат, Влада достала его и, поймав удачный момент, нажала на спуск.
  -- Так нечестно! - донёсся до неё протестующий вопль Свена, и через мгновение он, плюхнувшись на песок рядом с Владой, пригрозил:
  -- Сейчас камеру достану! - и, не преминув привести свою угрозу в исполнение, полез в рюкзак. Достав оттуда камеру и немного с ней повозившись, Свен встал, мстительно навёл её на Владу и скомандовал:
  -- Ну-ка скажи что-нибудь для истории!
   Влада откинула со лба волосы, немного помолчала, а потом улыбнулась и просто сказала:
  -- Я тебя люблю.
   Свен опустился перед ней на колени.
  -- Правда?
  -- Правда.
   Его взгляд потемнел. Взяв руки Влады в свои, Свен погладил её тонкие пальцы и зарылся в них лицом. Этот жест настолько растрогал Владу, что у неё на глазах показались слёзы. Долгое время оба молчали. Наконец Влада осторожно высвободила свои руки и взъерошила Свену волосы.
  -- Твоя камера, небось, уже льдом покрылась, - попыталась она прикрыть шуткой то, что творилось у неё в сердце.
   Свен поднял голову и улыбнулся.
  -- Пойду ещё поснимаю - у вас здесь так красиво...
   Влада вернула ему улыбку. Зачем было говорить что-то ещё, когда главные слова уже были сказаны?
   Когда Свен вернулся, Влада, закатав джинсы, бродила по воде, которая оказалась тёплой, несмотря на ветер. Свен сел на песок и долго наблюдал за Владой, прежде чем украдкой навести на неё камеру. Она же, о чём-то задумавшись, не заметила этого предательского манёвра и обнаружила его, только обернувшись спустя пару минут.
  -- Тебе что, искупаться захотелось? - угрожающе спросила Влада, примериваясь, чтобы окатить Свена брызгами. Она же, угадав её намерение, быстро спрятал камеру и невинно заулыбался - в чём дело, мол?
  -- Хитрюга! - Влада вышла из воды и села рядом с ним. В глазах у Свена снова прыгали чёртики.
  -- А тебе искупаться слабо?
  -- Ничего подобного!
  -- Докажи!
  -- Доказать? - во Владе проснулся азарт, ей захотелось утереть Свену нос. - Ну смотри! - и она, быстро стянув джинсы, зашла в воду по пояс. Глядя на поражённую физиономию Свена, Влада расхохоталась и, показав ему язык, нырнула в море с головой. Отплыв немного от берега, она вынырнула и крикнула:
  -- Ну что, убедился?
  -- Сумасшедшая! - в ответ прокричал ей Свен. - Немедленно возвращайся!
   Решив не нарываться на скандал, Влада поплыла к берегу. Выходить не хотелось - вода была тёплой, и даже мокрая футболка не вызывала ощущения дискомфорта.
   На берегу Владе пришлось выслушать от разволновавшегося Свена град упрёков, но потом он сменил гнев на милость, напоследок ехидно поинтересовавшись:
  -- И как же ты собираешься сохнуть?
   Действительно, это была проблема: полотенца Влада с собой не захватила, так как купания не предвиделось, и вытереться посему было нечем. А натягивать джинсы на мокрое тело - бр-р!
  -- Что же мне делать? - Влада жалобно посмотрела на Свена, переминаясь с ноги на ногу и дрожа от холода - ветер заметно посвежел, и мокрая футболка согреванию явно не способствовала.
  -- Думать надо было, - проворчал Свен и, стянув с себя рубашку, накинул её Владе на плечи. С благодарностью приняв этот щедрый дар, Влада изловчилась стянуть с себя мокрую футболку, после чего поспешно застегнула рубашку на все пуговицы. Выжав футболку и расстелив её на песке, Влада села на ветровку и обняла колени руками.
  -- Можно поворачиваться? - Свен, как истинный джентльмен, во время её манипуляций с одеждой заинтересованно созерцал море.
  -- Угу, - Влада положила голову на руки и закрыла глаза. В голове царила приятная пустота, во всем теле - ощущение лёгкости и невесомости, а в сердце...
  -- Устала? - раздался над ухом голос Свена. Влада открыла один глаз и протянула:
  -- Не-а..., - а потом открыла и второй. Свен полулежал рядом, опершись на локоть.
  -- Где это ты ухитрился так загореть? - удивилась Влада, созерцая его до неприличия бронзовый торс.
  -- В Испании, - отозвался Свен. - У маминой сестры отдыхал. - Он переменил позу и теперь сидел на коленях, не сводя глаз с Влады. Она смущённо отвела взгляд - костюм на ней был более чем скромный - и по её телу пробежала дрожь. Нет, не холодная, а горячая, волной затопившая всё тело. Влада подняла глаза на Свена. Он хотел что-то сказать, но она коснулась его щеки и прошептала:
  -- Иди сюда.
   Повторного приглашения Свену не потребовалось - он привлёк Владу к себе, и она утонула в горячем море его губ. Поцелуй не был нежным и мягким - от его силы и страсти у Влады закружилась голова. Ей казалось, что её губы опалил огонь, который с каждой минутой становился всё жарче и жарче...
  -- Так-так... Значит, вот как ты развлекаешься в отсутствие моего лучшего друга!
   Голос и слова, произнесённые им, пробились в сознание Влады не сразу - она всё ещё была во власти поцелуя и рук, нежно гладивших её по спине. Но как только смысл этих слов дошёл до Влады, она задрожала и судорожно вскинула голову. Парень, стоявший в двух шагах от неё, смотрел на Владу, саркастически поигрывая бровью и насмешливо улыбался. Влада похолодела от ужаса - это был Илья, лучший друг Артёма.
   Трудно было представить себе столь непохожих людей - чуткого, отзывчивого и, несмотря на все свои недостатки, добродушного Артёма, и самолюбивого, заносчивого и высокомерного Илью. Тем не менее, эти двое были лучшими друзьями, стояли друг за друга горой и ссорились очень редко. Но что самое интересное - в их дуэте не было лидера, хотя Илья, безусловно, был более властным, чем Артём, и мог запросто подавить последнего своим авторитетом. Но он этого не делал по одному ему известным причинам. Владе никогда не нравился Илья - он всегда смотрел на неё свысока, а в его тоне при общении с ней явственно проступали нотки сарказма и иронии, приправленные изрядной долей шовинизма. К тому же Илья обладал острым, как бритва, языком, и его насмешки часто доводили Владу до бешенства - ей хотелось запустить в Илью чем-нибудь большим и тяжёлым. И надо же было случиться, чтобы именно этот человек застал её "на месте преступления"!
   Насмешливый взгляд Ильи заставило Владу сжаться.
  -- Ну-ну..., - прищурившись, покачал головой Илья. - Я всегда знал, что ты стерва, но ты, оказывается, ещё и шлюха...
  -- Эй! - почуяв неладное, Свен, нахмурившись, поднялся. - Не смейте так с ней говорить! - произнёс он враждебно, несмотря на то, что из всех слов, сказанных Ильёй, не понял ни одного. Илья же, прищурясь и словно ничего не расслышав, продолжал смотреть на Владу в упор, и этот тяжёлый взгляд убивал её своим презрением.
  -- Не смотри на меня так, - наконец нашла в себе силы прошептать Влада.
  -- А как мне ещё на тебя смотреть? - слова слетали с губ Ильи, как пули, и каждое вонзалось Владе прямо в сердце. - Как я ещё должен смотреть на маленькую дрянь, обманувшую моего друга? - Он сплюнул на песок. - Вот чего ты на самом деле заслуживаешь!
  -- Нет... Нет... Нет..., - шептала Влада, а по её щекам катились слёзы. - Не надо...
  -- Вы что, глухой? - повысил голос Свен и сжал кулаки. - Кто вы такой, чтоб так с ней обращаться?!
   Илья, снова не удостоив его ответа, опустился перед Владой на корточки, окинул её колюче-презрительным взглядом, отметившим всё - и её растрёпанные волосы, и припухшие от поцелуев губы, и мокрые от слёз щеки, и голые коленки, на которые она тщетно пыталась натянуть подол рубашки, и саму рубашку, явно не женскую, - и тихо сказал:
  -- Запомни: даже если Артём простит тебя и всё забудет, Я не забуду ничего.
   Поднявшись, он бросил беглый взгляд на Свена, пробормотал с иронией: "Ну надо же - иностранец..." и, хмыкнув, двинулся в направлении парапета, видневшегося вдали. Свен некоторое время смотрел ему вслед, а потом, опомнившись, перевел взгляд на Владу. Она содрогалась от рыданий, обхватив руками плечи. Опустившись на песок рядом с ней, Свен хотел обнять её, прижать к себе, успокоить, но Влада нервным движением отвела его руки.
  -- Что с тобой? - тихо спросил Свен. - Кто был этот парень?
  -- Друг Артёма..., - отрешённо произнесла Влада. Её вдруг охватило какое-то безразличие - ей казалось, что весь этот кошмар произошёл не с ней, а с другой девушкой, а она, Влада, лишь смотрела на него со стороны. Думать не хотелось ни о чём и ни о ком, просто вот так сидеть на песке и смотреть на море...
   На плечи Влады осторожно легли руки Свена.
  -- Не расстраивайся, - заглядывая ей в глаза, сказал Свен. - Всё будет хорошо...
  -- Хорошо?! - Владу вдруг охватило бешенство. Она стряхнула руки Свена со своих плеч. - Да ты понимаешь, ЧТО произошло? Илья ни за что не будет молчать, он всё расскажет Артёму!
  -- А ты собиралась держать его в неведении? - Свен тоже начал сердиться. - Ты хотела, чтобы он ничего не узнал? - Он встал и посмотрел на Владу сверху вниз. - Выходит, после моего отъезда ты хотела к нему вернуться? - Он горько засмеялся и, не давая Владе вставить и слова, продолжал: - Чего же тогда стоят все твои слова о любви? Так, увлечение, очередная влюблённость и не более того! А я-то, дурак, уши развесил!
  -- Нет! - Влада вскочила, и теперь они со Свеном стояли друг напротив друга. - Я не собиралась возвращаться к Артёму, я люблю только тебя! Пожалуйста, поверь мне! Это правда! - она хотела взять Свена за руку, но он, ослеплённый гневом и ревностью, крикнул:
  -- Не трогай меня!
   Влада отпрянула - она ещё ни разу не видела Свена таким разъярённым. От него словно исходили волны ярости и ненависти, такой силы, что Владе стало страшно.
  -- Пожалуйста, не сердись, - теперь Влада пыталась успокоить Свена. - Артём - это уже прошлое. Ты - мое настоящее! - Она в отчаянии всплеснула руками. - Ну как мне ещё вдолбить в твою упрямую голову то, что я люблю тебя!
  -- Я тебе не верю, - покачал головой Свен. Казалось, что все отрицательные эмоции, обуревавшие его, испарились в одно мгновение - он снова был сдержан и спокоен. Только в глазах больше не плясали, как раньше, смешинки, а губы были крепко сжаты. - Я тебе не верю, - повторил Свен и, повернувшись, направился в сторону променада.
  -- Не уходи! - вскрикнула Влада, но Свен даже не обернулся. Он всё шёл и шёл, пока очертания его фигуры не растаяли в море слёз, стоявших в глазах у Влады. Она упала на песок и разрыдалась. Сердце болело просто невыносимо - казалось, что она вот-вот не выдержит этой боли и разорвётся. "Ну почему? - глотая слёзы, думала Влада, - Почему он мне не поверил?".
   Вечерело. Ветер посвежел, солнце спряталось в густых облаках. Мельком взглянув на часы, Влада ужаснулась - было уже девять часов. Сколько же времени она просидела здесь, на пляже, плача и смотря на море? Она не помнила. В голове царила ужасающая пустота, и все чувства, казалось отключились. Не было ничего - ни страха, ни обиды, ни злобы, одна только боль. Боль, песком сыпавшаяся между сжатых пальцев. Боль, солёными каплями скатывавшаяся по щекам. Боль, холодным дыханием рвавшая волосы со лба. Боль в крупную красную клетку, ласково обнимавшая за плечи и пахнувшая одеколоном Свена. "Как же он без рубашки..." - машинально подумала Влада, теребя пуговицу. Имя ударило по нервам, как истошный крик. Свен... Свен... Свен...
  -- Нет! - зажав уши руками, Влада яростно замотала головой. Как он смотрел на неё... Словно она совершила, по меньшей мере , смертный грех, тогда как она просто не знала, что делать! Действительно, Влада даже не задумывалась, как ей поступить с Артёмом - скрыть от него всё или, наоборот, повиниться во всех своих грехах. Она не думала об этом и не хотела думать. конечно, проще всего было отдаться целиком и полностью своей любви, не думая о том, что будет завтра - авось пронесёт. И немудрено поэтому было подорваться, как на мине, на этом "авось", которое преподнесло Владе "сюрприз" в виде встречи с Ильёй. А Свен... Боже, что же теперь будет...
   Свен... Владу словно ударило током: он же совсем не знает города! А вдруг он заблудился? Правда, заблудиться в Светлогорске было непросто - городок был небольшой - но если очень захотеть... Вскочив, Влада стала лихорадочно натягивать джинсы, а в голове билась одна мысль: хоть бы Свен нашёлся! Хоть бы он больше не сердился! Хоть бы...
   Затолкав в сумку высохшую футболку и накинув куртку (расстаться с рубашкой Свен было выше её сил), Влада, скользя по песку, заспешила к променаду. Там она отряхнулась, влезла в босоножки и побежала вверх по сине-жёлтой лестнице. " Надо было сразу пойти за ним, - ругала себя Влада, - а не сидеть и рыдать, как сентиментальная дурочка! А впрочем... почему "как"?".
  
   * * *
   Часы на перроне показывали без пяти десять. Влада сидела на скамейке под навесом и тупо смотрела перед собой. За прошедший час она обегала весь Светлогорск, заглянув даже на стадион. Свена нигде не было. Его не было ни на вокзале, ни в сквере у Органного зала, ни в парке, ни в кафе, ни у озера... Он словно испарился. Многочисленные расспросы прохожих тоже ничего не дали - Свена никто не видел.
   Вдали послышался тихий гудок, и вскоре зелёная электричка, тяжело вздохнув, остановилась на маленьком вокзале. Немногочисленные пассажиры, выйдя на перрон, заторопились по своим делам, и через пару минут перрон опустел. Кроме Влады там остались лишь двое женщин с детьми, подвыпивший старичок и мужчина лет сорока.
   "Это конец", - обречённо подумала Влада и опустила голову на руки. Боль, на время отступившая во время беготни по городу, вернулась и с удвоенной силой принялась терзать сердце Влады. Что же она наделала... Зачем накричала на Свена... Почему не подумала, прежде чем дать волю своему раздражению... не переставая себя казнить, Влада подняла голову... и не поверил своим глазам: по перрону, пошатываясь, шёл Свен.
  -- Живой! - вскочив со скамейки, Влада бросилась ему навстречу, но тут же отпрянула - её ноздрей коснулся резкий запах алкоголя.
  -- Ты... пил? - Влада изумлённо посмотрела на Свена, стоявшего в двух шагах от неё. Вернее, не стоявшего, а качавшегося из стороны в сторону. Было видно, что набрался он порядочно - в глазах плавал туман, по лицу блуждала полуидиотская улыбочка, а аромат был как от заправского алкоголика.
  -- Да. А почему бы и нет? -Свен пьяно улыбнулся. - Надо же было как-то отпраздновать крушение нашего романа!
   Эти слова были для Влады как нож в спину. Она бы предпочла, чтобы Свен на неё наорал или чтобы он вообще не приходил... Только бы не слышать этих слов - "крушение", "роман"... "Сама виновата. Теперь терпи", - "пнула" себя Влада и, вздохнув, сказала:
  -- Пойдём. Электричка скоро отправляется.
  -- А мне и тут хорошо! - Свен плюхнулся на скамейку. Зевнув, он попытался сфокусировать свой взгляд на Владе, а потом спросил:
  -- А ты не знаешь, куда подевалась моя рубашка?
  -- Она у меня в сумке, - решила схитрить Влада. - Я тебе её верну, как только мы сядем в электричку. - Она поняла, что другим способом заставить Свена покинуть перрон ей не удастся. На удивление послушно Свен встал со скамейки и, прихватив свой рюкзак, двинулся по направлению к открытой двери вагона. Он еле держался на ногах, и Владе пришлось тащить его под руку, не давая упасть. Она поймала себя на мысли, что сейчас очень похожа на свою маму - та вела себя точно так же, когда отец приходил домой навеселе: не спорила с ним, во всем ему поддакивала и старалась побыстрее сплавить супруга спать. Даже тембр голоса и его интонации были точь-в-точь, как сейчас у Влады. "А ещё говорит, что я на неё не похожа!" - вяло возмутилась Влада, залезая в вагон следом за Свеном. Через пару минут, дав длинный гудок, электричка тронулась.
   Подперев голову рукой, Влада смотрела на Свена, сидевшего напротив неё. Он развалился на скамье и, казалось, дремал, полузакрыв глаза и блаженно улыбаясь. "Что же теперь будет?" - вздохнув, подумала Влада. - Что нам делать...". Можно было, конечно, возложить вину за случившееся на Илью, но он был виновен лишь косвенно, и Влада прекрасно это понимала. Всё было намного глубже и началось тогда, когда она вот так, ни с того - ни с сего, взяла и влюбилась в этого чёртового иностранца. Казалось бы, ну зачем было создавать этот извечный и банальный любовный треугольник? Владу вполне устраивали отношения с Артёмом, для чего было приплетать сюда третьего, который, как известно, лишний? Ан нет - ведь сердцу, как говорится, не прикажешь. А жаль. И чего это оно вздумало влюбиться в другого?
  -- Лен, ползи сюда! - донёсся из тамбура чей-то голос. Разъехавшиеся двери впустили в вагон двух девушек, которые, шумно переговариваясь, уселись на скамью по другую сторону прохода. Влада бросила на них беглый взгляд, на минуту оторвавшись от своих мыслей. Это были самые обыкновенные девчонки, ну разве что чересчур шумные и развязные. У одной из них были тонкие черты лица, вьющиеся каштановые волосы и довольно приятный голос, она вела себя немного сдержаннее и спокойнее, чем её подруга - буйная и непосредственная особа с громким голосом, светлыми волосами, повязанными банданой, и огромными глазищами. Влада инстинктивно почувствовала неприязнь к блондинке - она терпеть не могла таких людей, ведущих себя так, словно им принадлежит весь мир. В их присутствии Влада замыкалась в себе и больше молчала, даже не стараясь поддержать разговор. Она знала, что ведёт себя, как ребёнок, но ничего не могла с собой поделать - настолько сильной была эта неприязнь.
   Тем временем Свен, до сих пор не подававший признаков жизни, зашевелился, открыл глаза и, зевнув, потянулся, показав свой загорелый торс во всей его красе.
  -- Ого! - покосившись на соседнюю скамью, восхитилась блондинка. - Вот это загар! Я тоже такой хочу!
  -- Да ты к тому времени сгоришь! - отозвалась её подруга.
  -- Ну и что! - не унималась блондинка. - Всё равно хочу! Эй, красавчик, - она кокетливо стрельнула глазами в сторону Свена, - ты где так загорел, а? В солярии?
   Свен непонимающе воззрился на неё, а потом по привычке перевел взгляд на Владу, прося перевести слова девушки.
  -- Он не говорит по-русски, - холодно сказала Влада. - Он швед.
  -- Да ну? - удивилась блондинка. - Потрясно! - она принялась беззастенчиво разглядывать Свена, словно он был каким-то диковинным насекомым. Свен сперва нахмурился, а потом вдруг расплылся в широкой улыбке и подмигнул девушкам.
  -- А по-немецки он говорит? - спросила блондинка у Влады.
  -- Не имею понятия, - общение с этой девицей вовсе не доставляло Владе удовольствия. Тем не менее она спросила Свена:
  -- Ты говоришь по-немецки?
  -- Да! - обрадовался Свен и, повернувшись к блондинке, что-то ей сказал. Та прямо взвизгнула от восторга и затараторила без остановки, поминутно бросая на Свена томные взгляды. Ему, по-видимому, это понравилось, и он пересел на край скамьи, чтобы быть ближе к собеседнице. Между ними завязался оживлённый диалог, поскольку брюнетка в беседе почти не участвовала. Так же, как и Влада. "Да что же это такое? - хотелось крикнуть ей. - Выходит, я ему больше не нужна?" Действительно, нужда в ней как в переводчике отпала, поскольку обе общавшиеся стороны говорили по-немецки. А этого языка Влада не знала. И сейчас очень об этом жалела - ей просто жизненно необходимо было знать, о чём говорят Свен и блондинка, неприязнь к которой с каждой минутой усиливалась. А вместе с неприязнью и ненависть к этой нахальной девице, посмевшей узурпировать внимание Свена до такой степени, что он совершенно забыл о ней, Владе! Владу так и подмывало вцепиться в эти светлые волосы (наверняка крашеные), да так сильно, чтобы девица заорала благим матом.
   "Батюшки! Да я же ревную!" - как молния мелькнула мысль в голове у Влады. От этого вся её злость улетучилась, как воздух из проколотого шара. Ревность... Украдкой поглядывая на Свена и блондинку, которым похоже было весело - оба то и дело заливались громким хохотом - Влада готова было расплакаться. Ей было очень больно.
   "Наверное, он решил мне отомстить", - глядя на Свена, оживлённо что-то рассказывавшего, думала Влада. За всё время он не удостоил её даже взгляда, полностью поглощённый разговором со своей новой знакомой. А она, похоже, не теряла времени даром, вовсю кокетничая со Свеном и строя ему глазки. Её подруга время от времени озабоченно посматривала на Владу - недоумевала, наверное, почему та не хочет вмешаться и пресечь эти манёвры. А Влада... Владе было все равно. "Пусть, - думала она с какой-то обречённостью. - Ты сама во всём виновата". Но порой сквозь эту апатию всё же прорывалась дикая боль, терзавшая сердце, и в горле комом вставали слёзы. Владе казалось, что эта проклятая электричка никогда не довезёт её до дома, что она будет ехать вечно... Но вот наконец-то электричка вползла под своды Южного вокзала и остановилась. Свен и блондинка, не прерывая разговора, направились к выходу. За ними последовала брюнетка, всё время озираясь на Владу и качая головой. Влада, не торопясь, застегнула ветровку, подняла сумку и пошла к двери.
   На перроне блондинка, вздохнув, сказала по-русски:
  -- Эх, жаль, что я замужем! - и, подмигнув брюнетке, кивнула в сторону Свена. Влада вздрогнула - её охватило дикое желание забиться в какую-нибудь нору и не вылезать оттуда до конца своих дней. Она больше не могла видеть этих двоих людей, ей просто было физически плохо от созерцания их физиономий.
  -- Ника, уймись! - попыталась утихомирить брюнетка свою подругу, но та, отмахнувшись, кошачьим движением прижалась к Свену и поцеловала его в губы. А он... он обнял её и ещё больше усугубил этот поцелуй.
   Владу словно ударили под дых. В одно мгновение ослепнув от слёз и ничего не чувствуя, кроме боли, накрывшей её своей колючей волной, она повернулась и на негнущихся ногах пошла, всё убыстряя шаг, к выходу в город. Хоть бы её никто не окликнул! Хоть бы не сорваться и не разреветься прямо здесь! Хоть бы... никогда больше не видеть Свена!
  
  
  
   VIII
   Пятница, 16 июля.
  
   Дождь шёл уже третий день. Небо обложили серые тучи, из которых горохом сыпался мелкий, но сильный дождь, грохоча по крышам непрекращающейся, настырной дробью. Ветер гнал по лужам косую рябь, путался в ветвях деревьев и со злостью набрасывался на людей, отважившихся выйти на улицу в такую непогоду. Впрочем, прохожих его бешенство трогала мало: ветер-ветром, дождь-дождём, а на работу идти надо. Вот и семенили по улицам, несмотря на зверства погоды, разноцветные зонты на ножках, упрямо шагавшие по своим делам сквозь ветер и дождь. Ветер же, разъярённый этим упорством, отыгрывался на зонтах, как мог: рвал их из рук пешеходов, ломал спицы, выгибал в невообразимые фигуры - издевался, один словом. А если зонты не желали ломаться, то буйный разбойник вымещал свою злобу на деревьях, набрасываясь на них и тряся так яростно, что они сгибались чуть ли не до земли.
   А дождь всё шёл и шёл. Казалось, что запасы воды в тучах не иссякнут никогда, и небо будет плакать вечно. Да, в настойчивости дождь не уступал ветру, но ярости и бешенства в этом потоке воды не было. Его монотонность сначала навевала скуку, потом - дремоту и апатию, и в конце концов - безысходность, от которой хочется биться головой о стену, тихо поскуливая в такт барабанящим по подоконнику каплям.
   Влада сидела на скамейке в Парке скульптур на Острове. Ноги в кроссовках уже давно промокли, дыхание клубами пара вырывалось изо рта при каждом выдохе, но согреть окоченевшие пальцы не могло. Зонтик - слабая защита от дождя и ветра - трещал по швам, но каким-то чудом держался, выдерживая непрекращающиеся атаки ветра. "Пора тебе на помойку, дорогой", - съёжившись от холода, подумала Влада и крепче прижала к себе зонтик, пытаясь уберечься от стекающих за шиворот капель. Впрочем, сделала она это совершенно машинально. Подняв голову, Влада встретилась взглядом с мраморными глазами Есенина, напротив памятника которому сидела. Это было любимое место Влады, она часто приходила сюда - в любую погоду и в любое время года. Как ни странно, этот уголок парка оказывал на неё умиротворяющее действие, а "беседы" с мраморным поэтом вносили покой в её мятущуюся душу.
  -- Ну что, Сергей Александрович, - покачав носком кроссовки, сказала Влада, - дали нам с вами коленом под зад? - Она мрачно хмыкнула и, склонив голову набок, посмотрела на небо - не собирается ли дождь закругляться? Но нет, тучи по-прежнему висели над парком, с каждой минутой извергая из своих недр ещё больше воды. Правда, здесь, под сенью деревьев, дождь не был таким сильным, но это не значит, что его не было вовсе.
   Вытянув губы трубочкой, Влада негромко засвистела. "Не свисти - денег не будет", - казалось, говорила застывшая улыбка Есенина.
  -- А у меня и так их нет, - ответила Влада на эту немую шутку, а потом охрипшим голосом добавила: - И счастья тоже. - Она помолчала, не сводя глаз с памятника и читая сочувствие во взгляде Есенина. Ей в голову пришли строки из "Чёрного человека":
   В грозы, в бури,
   В житейскую стынь,
   При тяжёлых утратах
   И когда тебе грустно -
   Казаться улыбчивым и простым -
   Самое высшее в мире искусство.
  -- ...Самое высшее в мире искусство, - задумчиво повторила Влада и вздохнула. На её губах заиграла слабая, бледная улыбка. - Только вот ведь незадача, Сергей Александрович - не владею я этим искусством. - Она встала, подошла к памятнику и ласково погладила его гладкую, холодную поверхность. Есенин теперь смотрел поверх головы Влады, но казалось, что он вот-вот опустит глаза и улыбнётся - мягко и застенчиво.
   Послав поэту воздушный поцелуй, Влада, зябко поёжившись, направилась в сторону лестницы, ведущей на мост. В это время часы на башне собора начали вызванивать затейливую мелодию, после чего по парку разнеслось гулкое эхо ударов. Два часа. Остался ровно час до встречи с Артёмом...
   "Неужели сегодня пятница?" - думала Влада, поднимаясь по лестнице. Неужели прошло почти две недели с той субботы, когда она стояла на вокзале в ожидании поезда? Владе казалось, что та суббота было давным-давно, лет этак десять назад, а то и больше. Столько всего случилось за эти две недели... А ведь если бы Артём приехал тогда, то всё могло бы быть иначе... Их с Владой отношения развивались бы дальше по накатанной дороге, всё было бы ровно, гладко и более-менее стабильно... И Влада бы никогда не встретила Свена. Не встретила и не влюбилась в него. И не страдала бы сейчас.
   Два дня после той поездки в Светлогорск Влада провела дома. Она сидела на подоконнике и смотрела на дождь, тонкой паутиной висевший за окном. Время от времени она слезала с насиженного места и принималась бродить по квартире, пытаясь хоть чем-то себя занять, но всё валилось у неё из рук. Слава Богу, родителей дома не было - отгуляв свои отпуска, они вышли на работу, и домой возвращались ближе к вечеру. Конечно, странного состояния дочери не заметить они не могли, но отец предпочитал читать газеты, разгадывать кроссворды и ни во что не вмешиваться, а мама... Мама попробовала было поговорить с Владой по душам, но, натолкнувшись на непробиваемую стену молчания и отчуждения, поняла, что все попытки выудить из дочери разъяснения обречены на провал. Поэтому мама мудро решила оставить Владу в покое и больше ничего не выпытывать. А Влада... Влада замкнулась в себе, словно рак спрятавшись в свою раковину и накрепко захлопнув створки. Она всё держала в себе - обиду, горе, боль, слёзы... И старалась НЕ ДУМАТЬ, НЕ ВСПОМИНАТЬ И НЕ ЧУВСТВОВАТЬ. И это удавалось ей неплохо - все эмоции, чувства и мысли были словно заперты за тяжёлыми железными дверями. Осталось лишь одно безразличие да вездесущая боль, которая иногда змеёй проскальзывала в еле заметную щель и терзала Владу укусами воспоминаний. Из потаённых уголков памяти выплывали карие глаза Свена, смотревшие то ласково и нежно, то лукаво и хитро; его смешная манера вздёргивать левую бровь, когда он чему-то удивлялся; хрипловатый голос, читавший в оригинале сонеты Шекспира; озорная улыбка, которая, казалось, навеки приклеилась к его губам, и сами губы - обветренные, мягкие и тёплые...
   " Ненавижу!!! - глотая слёзы, думала Влада, отгоняя эти воспоминания. - Пусть катится ко всем чертям! Не-на-ви-жу!".
   Как назло, телефон эти два дня трезвонил не умолкая, словно задавшись целью свести Владу с ума. Пару раз звонила Жанна, обеспокоенная молчанием подруги, но у Влады не было желания говорить даже с ней. Она вешала трубку через пару минут после начала разговора, ссылаясь на головную боль. А звонки всё продолжались - звонили однокурсники Влады, подруги матери, отцовские собутыльники и просто люди, ошибшиеся номером. В конце концов Влада перестала брать трубку и включила автоответчик, а сама залезла в постель и прекратила подавать признаки жизни. Хотя один звонок всё же сорвал её с места - это был Свен. Услышав его голос, Влада бросилась к телефону и хотела поднять трубку, но рука замерла на полпути - вспомнился тот поцелуй на вокзале и блондинка Ника в объятиях Свена. Влада стояла над телефоном и не могла заставить себя поднять трубку и ответить Свену, о чём-то горячо её умолявшему. Она даже не понимала, о чём он говорит - все английские слова начисто испарились из её головы. Она просто стояла и смотрела на телефон, а по щекам катились крупные слёзы...
   Стоя перед дверью квартиры Артёма, Влада никак не могла решиться нажать на кнопку звонка. Нет, предстоящего разговора с Артёмом она не боялась, хотя и знала, что он будет весьма и весьма напряжённым и тяжёлым - нелегко найти нужные слова для того, чтобы признаться своему парню, что полюбила другого. А зная характер Артёма, в частности, его несдержанность и вспыльчивость, было трудно надеяться на то, что всё пройдёт гладко, тихо и мирно. Об этом Влада и не мечтала, пару раз испытав на себе силу гнева Артёма. Она не хотела жать на кнопку звонка по другой причине... Собственно, причины-то никакой и не было, просто Влада знала, что как только она прикоснётся к этой кнопке, всё остановить и вернуться назад, в прошлое, к тем отношениям будет уже невозможно. Прошлое, а вместе с ним и её чувства к Артёму, осталось позади.
   - Влада! - прозвучал у неё за спиной женский голос. Влада порывисто обернулась и обнаружила рядом с собой маму Артёма, которая смотрела на неё, дружелюбно улыбаясь.
   "Знала бы она, какую боль я собираюсь причинить её сыну...", - мелькнула горькая мысль в голове у Влады. Вслух же она пробормотала:
  -- Здрасьте, Алла Евгеньевна.
  -- Здравствуй, милая, - отозвалась мама Артёма и начала копаться в сумке, ища, видимо, ключ. - А почему ты не звонишь? Тёмочка, наверное, уже встал, - найдя ключ, она открыла дверь и, пропустив Владу вперёд, зашла в квартиру, продолжая говорить. - Он как в девять приехал, так сразу спать лёг. Не спал, говорит, почти - сама знаешь, эти таможни... То ли дело раньше: сел в поезд - и прямиком до Москвы, без всяких остановок и проверок. - Она посмотрела на Владу и улыбнулась. - Заболтала я тебя совсем, да? Иди к Тёме, он тебя заждался уже.
   "Ну вот и всё", - обречённо подумала Влада, стуча в дверь комнаты Артёма. Через мгновение дверь распахнулась.
  -- Влада! - воскликнул Артём, сгрёб её в охапку, оторвал от пола и закрутил по комнате.
  -- Привет, - вымученно улыбнулась Влада, когда Артём наконец поставил её обратно на пол. Даже с первого взгляда было заметно, что он очень изменился - окреп, возмужал и повзрослел. Черты его лица стали резче, он похудел, но стал ещё сильнее - об этом говорила его стальная мускулатура, чувствовавшаяся даже сквозь ткань рубашки.
  -- Служба Родине пошла тебе на пользу, - заметила Влада, оглядывая Артёма.
  -- Ты так думаешь? - ухмыльнулся он, а потом снова притянул Владу к себе и крепко её обнял. Вспомнив о своём "преступлении", Влада чуть не застонала - до того ей стало плохо. "Как же ему сказать?" - эта мысль терзала Владу всё время, пока они с Артёмом разговаривали - он рассказывал о службе, она слушала и изредка вставляла реплики типа "ага", "угу", "кошмар", "ужас" и т.п. Говорить же о том, КАК она провела эти два года, и в особенности последние две недели, у Влады не было ни малейшего желания. У неё просто язык не поворачивался, а при мысли о том, ЧТО будет, когда она всё-таки всё расскажет, у Влады темнело в глазах.
  -- Какая-то ты сегодня тихая, - нахмурился Артём, наконец закончив своё повествование. - Как ты себя чувствуешь?
  -- Нормально..., - у Влады засосало под ложечкой и она, набрав полную грудь воздуха, начала: - Дело в том, что...
   В глубине квартиры зазвонил телефон, заставив Владу вздрогнуть. Вскоре после этого послышался голос мамы Артёма:
  -- Сыночек, тебя!
  -- Подожди немного, хорошо? - Артём поднялся и вышел из комнаты. Через пару минут до Влады донёсся его весёлый голос:
  -- Здравствуй, любимая.
   "Любимая", - эхом отозвалось в мозгу у Влады. "Это ещё что такое? - изумлённо подумала она. - Я же вроде здесь...". Никого другого, кроме неё, Артём так не называл... Да и швыряться такими словами он тоже не любил... Кем же, позвольте спросить, является ему особа, находящаяся на другом конце телефонного провода?
  -- Ты сегодня придёшь? - продолжал между тем разговаривать Артём. - Нет, милая, я ничего не забыл. Точно, точно. Склерозом я пока не страдаю. Да, всё купил - и огурцы, и помидоры, и перец, и твои любимые баклажаны.
   "Ненавижу баклажаны", - машинально подумала Влада, накручивая на палец прядь волос и пребывая в полнейшей прострации. Что же это получается? Выходит, они с Артёмом оба...? Выходит, не она одна завела роман на стороне? Выходит, что она заря мучилась угрызениями совести из-за своей "неверности"? Зря... Всё это было зря... Столько времени было потрачено впустую, потрачено на самоедство и самобичевание... Хороши же они с Артёмом, нечего сказать! Как же получилось, что то трепетное чувство, связывавшее их, растаяло, как туман? Как случилось, что к исчезновению этого чувства приложили руку они оба? Влада обхватила голову руками и тихо застонала.
   Тем временем разговор между Артёмом и его таинственной подругой подходил к концу.
  -- Да, хорошо. Договорились. Смотри только не забудь - ты у меня такая рассеянная! - услышала Влада смех Артёма. - Я тоже тебя люблю, милая. Пока.
   Спустя пару минут Артём, улыбаясь, появился в дверях. "Скандал устроить, что ли?" - подумала Влада, но при виде его счастливой физиономии у неё пропало всякое желание выяснять отношения. "Ладно, - вздохнула Влада про себя. - Пусть живут, так уж и быть". В конце концов, чем она сама лучше Артёма?
  -- Уходишь? - удивился Артём, видя, как Влада поднимается со стула.
  -- Да, пойду, - нарочито озабоченно ответила Влада. - Дома дел полно, да и поздно уже...
   Она кинула взгляд на запястье, намереваясь узнать время, но цифра в окошечке с датами заставила её замереть. Шестнадцать.
  -- Какой сегодня день недели? - холодея от страшного предчувствия, спросил Влада.
  -- Пятница, а что? - поинтересовался Артём.
   Пятница. 16-е.
   "Боже! - молнией мелькнула в голову мысль. - Ведь сегодня уезжает Свен!"
  -- Не-е-ет! - вырвалось у Влады.
  -- Что с тобой? - испугался Артём. - Что случилось?
   Но Влады в комнате уже не было - она лихорадочно крутила телефонный диск аппарата, стоящего в коридоре, и набирала номер вокзала. Хоть бы успеть! Хоть бы поезд ещё не ушёл! Влада уже не вспоминала про обиду и боль, которую причинил ей Свен. Она знала, что если она не увидит его, не коснётся на прощанье его руки и не почувствует на своих губах его губы, то в ней что-то умрёт. Что-то очень нежное, трогательное и ласковое... Что-то, без чего жить дальше будет невозможно.
  -- Южный вокзал, - наконец раздался в трубке металлический, лишённый всяких интонаций голос.
  -- Скажите, когда отходит поезд на Москву? - Влада знала, что Свен собирался ехать до Москвы поездом, а затем пересесть на самолёт до Стокгольма.
  -- Шестнадцать ноль девять, - отчеканил голос.
  -- А он ещё не ушёл? - дрожа, спросила Влада. Хоть бы... Хоть бы... Хоть бы...
  -- Минутку, - сказал голос, и Влада услышала, как он у кого-то спросил: "Тридцатый ещё не ушёл?". И как будто в ответ на это вопрос где-то вдалеке еле слышно прогудел гудок, а потом кто-то сказал: "Ушёл. Только что".
   "Нет... нет...нет...", - болью пульсировало в висках у Влады. Она не успела. НЕ УСПЕЛА. Ну почему этот миру устроен так несправедливо? Владе хватило бы пары секунд, чтобы обменяться со Свеном взглядом, жестом, улыбкой, сказать ему "люблю"... Он бы понял, что она его простила, и сам бы её простил. И даже если бы они расстались, то это расставание не было бы холодным, болезненным и виноватым. Но увы, видно сверхъестественная сила, всё же где-то существующая, сочла долю счастья, отпущенную Владе и Свену, чересчур большой и отсекла от неё ту самую пару секунд, так им необходимую.
  -- Свен...Свен..., - прошептала Влада и, всё ещё держа в руке телефонную трубку, сползла по стенке на пол и разрыдалась.
  
  
   * * *
  -- ... Я очень рада всех вас видеть. А ещё я хочу вас поздравить с началом нового учебного года, который, надеюсь, мы проведём в дружбе и согласии.
   Вообще-то, учебный план третьего курса не предусматривает наличие такой дисциплины, как иностранный язык, но если уж студенты захотели учиться, что само по себе явление более чем странное... Именно это рвение, а может, нежелание расставаться с преподавательницей, и привело к тому, что у двух групп одного из шести факультетов КГТУ появился факультатив по английскому языку. В одной из этих групп училась Влада.
  -- В этом семестре занятия у нас будут один раз в неделю, - говорила "англичанка", прохаживаясь по аудитории. - Структура занятий немного изменится, у вас появится шанс проявить свою фантазию и творческие способности...
   "Кошма-а-р", - подумала Влада и вздохнула. Подперев голову рукой, она невидящим взглядом смотрела в окно. На улице светило солнце, в небе редкими комочками белели облака, а деревья стояли ещё совсем зелёные... Как летом...
   Оставшуюся половину июля и часть августа Влада провела в гостях у родственников под Минском. Приглашение дяди погостить у них пришлось как нельзя более кстати - после отъезда Свена родной Калининград опротивел Владе до безумия. Она физически не могла там находиться - гулять по улицам, где гуляли они со Свеном, смотреть на Кафедральный собор и ворота и вдыхать свежий воздух Ботанического сада. А когда она проезжала мимо вокзала, у неё сжималось сердце, и на глаза наворачивались слёзы. Жить здесь теперь было просто невыносимо. Поэтому Влада покинула свой город чуть ли не с радостью, хотя порой ей казалось, что она разучилась радоваться, улыбаться, смеяться и... быть счастливой.
   Проскучав в белорусской глуши почти целый месяц, проведённый в бесконечных заверениях дяди и тёти в том, что с ней всё в порядке и лучше быть не может, Влада вернулась домой в середине августа... и пожалела, что не осталась в Белоруссии. Её состояние можно было бы описать строчкой из есенинского стихотворения "Сукин сын" - "Снова выплыла боль души". Действительно, по возвращении в родной город эта боль снова выплыла наружу. Хотя, вообще-то, она никуда и не пропадала. К концу лета Влада уже настолько свыклась с этой болью, что почти не замечала её. Боль тихо дремала в глубине души Влады и напоминала о себе лишь временами - когда Влада видела на улице парня, похожего на Свена то ли светлыми волосами, то ли карими глазами, то ли озорной улыбкой... В таких случаях боль просыпалась и начинала с новой силой терзать и без того уже донельзя истерзанное и измученное сердце Влады.
   В таких мучениях и прошло лето. Наступление первого сентября немного встряхнуло Владу - она была искренне рада видеть своих однокурсников, по которым, оказывается, соскучилась, и снова оказаться в своей группе - шумной, весёлой и "безбашенной". Но эта радость длилась недолго, и на второй неделе учёбы Влада опять впала в состояние апатии и мрачной отчуждённости.
  -- Что с тобой? - спрашивали её сокурсники, привыкшие видеть Владу весёлой, энергичной и деятельной. Та девушка, которую они теперь ежедневно наблюдали, была полной противоположностью прежней Влады - безжизненная, замкнутая и мрачная.
  -- Всё нормально, - отделывалась Влада в таких случаях дежурной фразой. Она не хотела ничего объяснять. И не могла. В конце концов, кого интересовали её проблемы, кроме её самой? Помимо всего прочего, Влада терпеть не могла, когда её жалели. Страх того, что на неё будут смотреть сочувствующими глазами, в какой-то мере заставлял её улыбаться, пусть даже через силу, и делать вид, что всё в порядке. Но хуже всего было тогда, когда Влада забиралась в постель и выключала свет. Ей снился Свен. Каждую ночь. Сны были разными, но кончались всегда одинаково - Влада поднималась по длинной лестнице, выходила на перрон и видел хвост уезжающего поезда. Мокрая от слёз подушка стала по утрам привычным явлением. Иногда Влада задавалась вопросом: а что было бы, если бы она успела к отходу поезда? Что было бы, если бы Свен остался? Одно она знала точно - в этом случае не было бы одуряюще долгого и невыносимо одинокого лета...
  -- ... А теперь я хочу вас кое-с-кем познакомить, - "англичанка", довольно долго взиравшая на Владу с явной укоризной и недовольная её невниманием и апатией, перевела взгляд на дверь и улыбнулась.
  -- Новенький, что ли? - спросил кто-то из девушек.
  -- Можно и так сказать, - снова улыбнулась "англичанка". - Это волонтёр, который будет вести у вас семинары по экономике и культуре Европы. Очень приятный молодой человек, думаю, вы быстро найдете с ним общий язык.
   "Мрак...,- подумала Влада, положила голову на руки и закрыла глаза. - Ещё один иностранец...". Она слышала, как вокруг неё гудят студенты, активно обсуждающие невиданное доселе в их группе явление. Она слышала, как цокают по паркету каблучки "англичанки", как скрипит, открываясь, дверь, и кто-то шепчет у неё над ухом: "Какой красавчик...". Владе было всё это настолько безразлично, что она даже не удосужилась поднять голову и посмотреть, что из себя представляет этот "красавчик". Ей было ВСЁ РАВНО.
  -- Добрый день, леди и джентльмены.
   Владе показалось, что у неё остановилось сердце. Это был голос Свена. Она медленно подняла голову, но глаза не открыла. Этого просто не могла быть. Влада боялась, что когда она разомкнёт веки, то увидит какого-нибудь коротышку в очках и костюме с галстуком, а не...
  -- Меня зовут Свен Йоханссен, я приехал из Стокгольма. Надеюсь, мы с вами подружимся, потому что я знаю: студенчество - это не возраст. Это состояние души. Так же, как и любовь. Вам известна формула любви?
   Заскрипел мел. Влада, дрожа, как в лихорадке, открыла глаза и заморгала, привыкая к яркому свету солнца, заливавшему аудиторию. То, что открылось её взору, было невероятно, невозможно... и прекрасно: у доски стоял Свен - Свен! - и крупными буквами выводил по-русски: "Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ ".
   Закончив, он повернулся к аудитории, нашёл глазами Владу, всё ещё не пришедшую в себя от изумления и счастья, и улыбнулся такой знакомой и родной улыбкой.
   - Вопросы есть?
  
  
   1
  
  
   1
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"