Аннотация: Любовь, как хомяк, живет три года. Но только не у Марины. Ее любовь - пиявка, что тянет силы из них обоих. А потому задуманое - не подлость и не преступление. Это самозащита.
Стеклянные двери метро то и дело распахивались, выпуская очередную порцию пассажиров. Теплый августовский воздух пах лавандой и травами. Ушлые торговки оккупировали все окресные лавочки, разложили букетики из коробочек мака, чернобривцев и полевых трав, поникших на солнце.
- Андрей!
Она стояла чуть поотдаль, робко улыбаясь и ловя его взгляд. Не хватало только виляющего хвоста для полного сходства с брошенной шавкой! Марина не меняется: глаза голодные, с синяками, значит, снова худеет. Ради него. Раньше это льстило, теперь бесит.
- Давно ждешь? Пошли.
Он зашагал прочь от шумной площади, не оглядываясь. Не сбился с шага когда из-за спины донеслось робкое:
- Вон там есть неплохое кафе... подожди!
Сердце Подола не на площадях и не среди толпы, оно в сплетении переулков и двориков, где можно найти всё и всех. Если знать, куда смотреть и что искать. Андрей знал. Пройдя пару кварталов, он свернул в просвет между домами, пересек двор, нырнул под арку и оказался в узком дворе-колодце, чье небо крест-накрест перечеркивали веревки с бельем всех цветов радуги.
Марина, подобно безмолвной тени, следовала за ним. Место, куда они шли - для своих, туда не забредают случайные прохожие или - боже упаси - туристы. Без вывески, без указателей, разве что большие окна и фонарь над дверью выдавали его расположение.
Посреди дня большая часть столиков пустовала, но Андрей выбрал самый дальний, в темном углу. Марина села напротив, сложив руки на коленях как примерная девочка. Его от таких тошнит.
- Меню или закажите сразу? - полюбопытствовала официантка.
Пышная грудь, узкая талия и томный голос. Рядом с этой красоткой бывшая жена смотрелась ещё невзрачнее. Бедная глупая курица. Любовь как хомяк, живет три года, не больше. Отлюбил - и забыл, но нет, у Марины не хомяк, а какая-то пиявка, присосавшаяся к душе и тянущая силы. Он давно уже выбросил бы её из жизни, но брат курицы - полковник МВД, а эта дура однажды наглоталась таблеток, ещё когда они жили вместе. Случись что и статья о доведении до самоубийства ему обеспечена.
- То же, что и ты, - проблеяла она, по-щенячьи заглядывая в глаза.
- Два чая и шоколадный торт, - мгновенно скомандовал Андрей и подмигнул девице.
Та усмехнулась и удалилась в сторону кухни, бесстыже виляя бедрами. Стерва. Ах, какая же стерва! Андрею стоило немалых сил отвести взгляд от упругих бёдер и снова уставиться на курицу. Разговор не клеился. Марина молчала, сверлила взглядом столешницу и тихонько вздыхала. Только бы плакать не начала! Ему самому болтать не хотелось. Зачем сотрясать воздух, если всё сказано год назад, если не раньше?
Принесли заказ: чай и огромный кусок торта, который Андрей безапелляционно подвинул к Марине.
- Я на диете, - проблеяла она, судорожно цепляясь за ручку чашки. Отхлебнула и тихонько добавила, - я же пью только черный.
- Травяной полезнее, - отрезал Андрей, - особенно на диете.
Ладони предательски вспотели. Пей, да пей же, дура! Нет, так не пойдет, он не должен таращиться на неё, а то она точно заподозрит!
- Пойду руки помою, - голос от волнения чуть охрип, - а ты ешь, не стесняйся.
Марина рассеянно кивнула, продолжая пялиться на пражский. Смешно. Будто у куриц есть сила воли.
Когда он вернулся, она сжимала чашку так, что костяшки пальцев побелели. Торт оставался нетронутым. Но чай она таки выпила.
Что ж, главное сделано. Андрей в два глотка осушил свою чашку и тут же поморщился: теплый, сладкий, да ещё и с каким-то травяным послевкусием как будто допиваешь остатки из самовара. Ему даже почудилось стрекотание сверчка и запах костра. Стоп! Откуда у него, горожанина, мечты о селе?! И вообще, себе он заказывал черный!
Андрей глянул на часы. Пора.
- Слушай... эм...
Звуки и краски обострились, перед глазами поплыло. Андрей потер глаза - стало полегче, по крайней мере лицо Марины он видел четко, но голова всё равно шла кругом.
- Значит, так... слушай сюда, ты... эм... - язык заплетался, как у пьяного, - я решил, так будет лучше для тебя самой. Все закончилось, но ты не догоняла, а бабка сказала - без боли.
- Тебе плохо? Вызвать скорую?!
- Какую скорую, дура? Нормально всё. Значит так: в твоем чае было отворотное зелье, поняла? И ты его выпила. Так что всё, отвяжись от меня, наконец-то! Дура.
- Я выпила, - эхом повторила Марина.
Он представлял эту сцену десятки раз, предвидел слезы, упреки и даже полицию, но её реакция застала Андрея врасплох. Она замерла, застыла, уставилась куда-то в пространство прямо перед собой. Только пальцы судорожно теребят кончик салфетки.
Он успел справиться с головокружением, заказать эспрессо и даже выпить его и полюбоваться её точеным профилем, точь-в-точь как у статуй в музее. И почему он раньше этого не замечал?
- Торт.
Марина, наконец, ожила, негромко хихикнула и подвинула к себе кусок пражского.
- М-м, шоколад... - Марина прикрыла глаза от удовольствия. - Вкуснятина! Ты должен взять порцию и себе!
Она неспешно поедала торт, отламывая вилкой кусок за куском, жмурясь и облизываясь, как заправская кошка. Раньше он бы обязательно взбесился, но сейчас по-глупому умилялся её жизнелюбию. Кто бы мог подумать, что вид бывшей жены может быть настолько... возбуждающим?
Когда с тортом было покончено Марина попросила вызвать ей такси. На её губах играла улыбка. Андрей вызвался проводить и даже распахнул перед ней дверь: жест, до которого он не снисходил даже в лучшие времена. Но она восприняла это как должное.
Они ждали такси, вдыхая теплый летний воздух, рассеянно слушая обрывки разговоров жильцов и шум города. Но это молчание не было мучительным, наоборот. Андрею хотелось чтобы этот миг длился вечно, но такси - синий пежо с аккуратными шашечками на крыше - нарушил идиллию. Марина устроилась на заднем сидении и хотела уже захлопнуть дверь, когда Андрей не выдержал:
- Давай... давай встретимся на выходных? - предложил он.
Он хотел сказать больше: что он передумал, что он не хочет её терять, особенно сейчас... но её улыбка потухла и горло перехватил спазм.
- Не стоит, - вздохнула Марина, не поднимая глаз, - знаешь, Андрей, я ведь тоже ходила к ведьме за зельем, за приворотным. Я была такой дурой... прости меня! Прощай.
Дверь захлопнулась. Такси неспешно выруливало из дворика. Андрей так и остался стоять посреди двора.