Весь остаток этой ночи я провёл у постели больной княжны, каждый час отпаивая её специальным укрепляющим отваром из трав, дополненным моей магической Силой. Существенно облегчало работу то, что помощник королевского лекаря был постоянно у меня на подхвате: он то бегал за новыми порциями различных трав, необходимых для лечения, то разжигал огонь под колбами и мензурками, в которых закипали разнообразные отвары, то потом помогал мне смешивать их между собой. Понимая, что скоро мне понадобится отдых, я решил заранее заготовить специальные лекарственные полуфабрикаты, которыми можно будет воспользоваться, пока я буду спать. Предвидя такое развитие событий, я попросил королевского лекаря пойти отдохнуть сейчас, с тем, чтобы утром он сменил меня у постели больной.
Когда лучи светила заглянули в комнату, я, устало потянувшись, поймал себя на мысли, что совершенно потерял счёт времени. По ощущениям и наполненности событиями казалось, я провёл в покоях княжны чуть ли не неделю, в то время как ещё прошлым вечером тихо-мирно ложился спать в постель своего гостиничного номера в Морлео. И вот, всего за одну ночь в моей жизни произошли столь глобальные изменения!..
Состояние больной вполне соответствовало тому, каким оно и должно было быть после воздействия этого яда и последующего применения противоядия. Исходя из того, что представало перед моими глазами, я практически не волновался о здоровье княжны. Прекрасно зная, что нужно делать для её исцеления, я ни минуты не сомневался, что, если вновь не случится чего-то неожиданного, то вполне смогу поставить её на ноги. Тем более, что в данный момент были другие, куда более важные для меня лично причины для тревоги.
Больше всего меня беспокоило то, что принц Вальтер заявил, будто бы я - его "Пара". Годы, проведённые в этом мире, разъяснили мне значение этого термина, известного на Земле разве что в области фэнтезийной литературы. Сама идея о том, что местная Судьба может создать двух существ, крепко связанных между собой на психологическом уровне, меня совершенно не "напрягала". Меня не устраивало лишь то, что одним из этих "существ", да ещё и связанным именно с ним, принц почему-то решил выбрать меня.
Всю ночь, машинально помешивая отвары - умения, доведённые ещё во времена учёбы в Академии до автоматизма, - я думал о том, что вновь столкнулся с проблемой, которой, как мне казалось, уже однажды успешно избежал. Что в Далахане, что теперь здесь, в Арноре, меня угораздило попасться на глаза тому, кто вправе принимать за меня такие решения, которые я, в виду правил сословного общества, обязан буду беспрекословно и покорно выполнять. Положение усугублялось ещё и тем фактом, что я был подданным Арнора, то есть автоматически подчинённым королевскому семейству этой страны.
Чем больше проходило времени с момента, как я оказался в этом мире, тем реже я задумывался о прошлой жизни, стараясь максимально подстроиться под новые реалии. Однако, всё равно самым сложным для меня было принять как данность то, что правила человеческих взаимоотношений определялись тут принадлежностью к тому или иному сословию. Человеку из ХХI века, рождённому и выросшему в демократическом обществе, было очень сложно "переламывать" свою мораль и привычки поведения на те нормы, которые властвовали здесь и сейчас. Нормы, наиболее подходящие под те, по каким жили на Земле во времена Средневековья.
Что обычные люди, специально не интересующиеся вопросами истории, знают о повседневной жизни людей прошлых эпох? О том, что таится в знакомых нам со страниц школьных учебников терминах "сословное общество", "иерархия", "лестница титулов", "сюзерен", "вассал", "дворянин", "простолюдин"? Понимаем ли мы, что это такое - жить в условиях чёткого иерархического государства? Отдаём ли мы себе отчёт в том, насколько разнилась психология жителя того времени от нравов и обычаев, привычных современному человеку? Полагаю, на бóльшее число этих вопросов ответ будет отрицательным.
Живя в условиях современной действительности, мы абсолютно не понимаем всей глубины отличия привычных нам реалий от той жизни. Нам неведомо что это такое, когда монархия и сословные привилегии одной группы, полностью определяли всё в жизни, правах и обязанностях для другой, гораздо более многочисленной, группы.
Мы, жители ХХI века, смотрим на Средневековье со стороны и немного свысока. Если бы мы попытались не только судить, но по-настоящему понять дух тех времён, то стороннего наблюдения было бы недостаточно. Для того, чтобы понять Средневековье, необходимо жить в нём, стать одним из его современников. Ситуация, совершенно недоступная нынешнему человеку, но которая, благодаря милости Провидения, стала возможной для меня. Оказавшись в этом мире, я должен был на собственной шкуре выучить, что же из себя представляет жизнь в условиях Средневековья.
Мне повезло: ещё живя на Земле, я любила историю и читала огромное количество различных книг, посвящённых самым разнообразным вопросам, связанным с исторической тематикой. Однако, в отличие от моего прошлого мира, здешнее Средневековье существенно отличалось от того, о чём я читала в книгах по истории. И основой отличия служило как наличие здесь магии и отсутствие единой, господствующей над всеми, религии, славящей одного бога, так и вполне реальное существование разумных "не людей". Кроме того, деление, существовавшее среди людей, отличалось от норм, принятых у других народов. Эльфы и дроу, вампиры и оборотни, драконы и наги, а также и остальные "не люди" жили по своим, совершенно иным законам. Поскольку после Магической Академии, где все студенты юридически считались равными (хотя далеко не всегда это равенство существовало в повседневной жизни), я всё время жил на территории людей, то именно людское сословное деление мне и пришлось изучить на себе, а после чего и продолжать жить согласно его законам.
Социальная структура здешнего людского общества не была слишком разнообразной, но и тут существовали свои особенности. Всё население, как и у нас во времена Средневековья, делилось на три социальные группы - три сословия. В каждом из этих сословий у людей были разные права и обязанности. Самым главным, первым, сословием считалось дворянство, вторым - духовенство и маги, и в третье сословие входили все остальные жители, начиная от крестьян и торговцев и заканчивая наёмными работниками и рабами.
Средневековье на Земле отличалось очень жёстким социальным расслоением. Положение человека в средневековом обществе определялось по рождению, и преодолеть барьеры родового сословия было практически невозможно. Если из крестьянского сословия ещё была вероятность выбиться в ремесленники, солдаты или монахи, то о том, чтобы попасть в высший слой, не было и речи. Средневековье практически не допускало смешанных браков. При заключении брачных союзов учитывались, в первую очередь, интересы цеха, гильдии или общины. Так что, как говорилось в одной песне "жениться по любви" не могли не только короли! (48) . Для простолюдина единственной возможностью подняться вверх по социальной лестнице была церковная карьера, но и в этом случае таких были лишь единицы.
Здесь же, в том мире, куда я попал, царили иные законы. Да, переход из третьего или второго сословия в первое и здесь был практически невозможен, тогда как между вторым и третьим сословиями таких суровых рамок не существовало. Перейти во второе сословие из третьего - при наличии желания или магических способностей - было делом вполне реальным. Для того чтобы стать священником, достаточно было выбрать из многочисленного местного Пантеона то божество, которому ты хотел служить, которому ты хотел служить, и поступить в его храм, а чтобы стать магом нужно было поступить и закончить Магическую Академию. Ведь магические способности могли проснуться у любого ребёнка вне зависимости от его сословной принадлежности. Разумеется, даже тут представители первого сословия стояли особняком, но в данном случае речь идёт о статусе второго и третьего сословий.
Что же представляло из себя сословное деление, принятое среди людей в условиях моего нового мира и насколько оно отличалось от земного Средневековья?
Основным предназначением третьего сословия было обеспечивать продуктами питания и предметами ремёсел первые два сословия. Поэтому здешние крестьяне и горожане находились в приблизительно таком же положении, как и третье сословие привычного нам средневекового общества Земли.
Второе сословие - духовенство и маги - больше остальных сословий было подвержено изменениям. Священнослужители - как мужчины, так и женщины - обеспечивали посредничество между человеком и богами, выполняя миссию духовного наставничества, так как именно на них лежала забота о духовной жизни человека. В этом мире не было единобожия со свойственной ему стойкой иерархией священников, как это было в земных монотеистических религиях, а также не существовало обязательного целибата. Поэтому число священников могло пополняться из нескольких источников. Дети священников могли идти по стопам своих родителей и, вслед за ними, начинать служить в том или ином храме. Точно так же служить в храм мог прийти любой представитель третьего сословия.
Такая же ситуация складывалась и с магами. Любой ребёнок, в котором просыпалась магическая искра, мог попробовать поступить в Магическую Академию. Если в ребёнке проявлялась магия, он поступал в специальные магические школы для одарённых детей. Дальнейшая его судьба зависела от силы его магического дара и его собственной прилежности. Если дар был велик, то после взросления можно было поступать в Магическую Академию. Если дар был средним или небольшим, то после магической школы можно было работать в магических лавках. Если силы дара или прилежности ученика не хватало для получения среднего образования, то такие юноши и девушки могли либо работать помощниками у травников или знахарок, либо, во избежание создания в будущем опасных ситуаций, пройти процесс так называемого "запечатывания" дара. В этом случае "недомаг", вышедший из третьего сословия, возвращался, если так можно выразиться, к своим "корням".
Но совершенно по другим законам жило первое сословие, которое составляли дворяне.
Точно так же, как и на Земле, первое сословие представляло собой, если можно так выразиться, закрытый клуб, вход в который происходил исключительно по членским билетам. В первое сословие невозможно было автоматически перейти из третьего или второго сословия. Только личный указ короля - за какие-то особые заслуги перед Короной - мог дать возможность простолюдину стать дворянином. При этом если в дворянском ребёнке просыпалась магия, он, в отличие от простолюдинов, не "спускался" во второе сословие. Получив в родительском доме у домашних учителей основы магического воспитания, он поступал в Магическую Академию, где завершал своё магическое образование, оставаясь представителем первого сословия.
Соответственно, первое сословие тоже не было однородным. Разница состояний, могущества, полномочий, а значит, и авторитета создавали между членами одного сословия очень чёткую иерархию. Точно так же, как и на Земле, здесь дворянство тоже делилось на две далеко не равные части - рядовое дворянство (если вообще можно применить этот термин к самому понятию дворянина) и аристократию.
К первой категории относилось поместное дворянство и дворяне, получившие этот титул как благодарность по личному распоряжению короля. Такое дворянство, как и на Земле, было двух видов. Оно могло быть личным, когда дворянином становился только тот, кого награждали, либо потомственным, когда дворянский титул получала вся его семья, и впоследствии, после его смерти, дворянство наследовалось его потомками. Поместные дворяне - владельцы небольших земельных владений, как правило, мало участвовали в политической жизни королевства, сосредотачиваясь либо на военной службе, либо на управлении своим имением.
Аристократия - это высший, привилегированный слой первого сословия. Того самого наиболее привилегированного сословия среди всех остальных сословий общества. В основном этот слой состоял из представителей самых благородных семей, носителей наивысшего могущества и авторитета, владевших наибольшим количеством земли и самыми высокими титулами. Не зря, ой как не зря, на Земле во времена Средневековья говорили, что "каждый аристократ - это дворянин, но далеко не каждый дворянин - это аристократ". Именно аристократия, собираясь при дворе властителя образует подчинённые монарху органы власти и управления. По сути, подчиняющаяся только королю, именно аристократия чрезвычайно многое определяет в повседневной жизни королевства. В дни войны их основная задача была защищать страну от внешних врагов. В дни мира - участие в работе разнообразных органов власти (например, в заседаниях парламента при конституционной монархии), в развлечениях, состязаниях или на охоте. Правда, не следует думать, что охота - это исключительно развлечение. Во время охоты дворяне (особенно молодые) учились или оттачивали искусство владения оружием и управления конём. В условиях отсутствия огнестрельного оружия выход один на один против, например, кабана представлял собой далеко не маленькую, а вполне реальную опасность.
Конечно, любой человек, кто провёл три года в военном лагере воюющей страны, умеет управлять лошадью. Зачастую от лошади и зависит слишком многое. Моё знание вольтижировки и управления лошадью оставляет желать лучшего на фоне местных жителей, во всяком случае тех, на кого я пытался равняться. Я оценивал именно моё умение ею управлять. Если финты вольтижировки (49) я в теории знал и часть из них умел исполнять, то собственной лошади не имел никогда, пользуясь первыми попавшимися, предоставляемыми мне жизнью. Обучить собственную лошадь, соответственно также не мог. А участие в дворянской охоте предполагает не только это умение, но и иметь во владении обученную - желательно самим всадником - породистую лошадь для охоты...
Разве только умение владеть холодным оружием ставит меня на одну ступень с воинами-людьми, но всегда может найтись кто-то, кто владеет клинком ещё лучше...
Раздумывая на все эти темы, я настолько углубился в свои мысли, что только звук хлопнувшей двери смог "выдернуть" меня из моих размышлений и заставил вздрогнуть.
Рывком вскинув голову, я увидел вошедшего в комнату королевского лекаря. Мэтр Альдар на цыпочках подошёл к кровати и шёпотом спросил, явственно боясь смотреть на неё:
- Как княжна?
- С ней всё хорошо, - я поспешил успокоить его. - Она пережила ночь и медленно, но уверенно двигается в сторону полного выздоровления.
- Здесь ключевое слово "уверенно", - улыбнулся мэтр Шолто с нескрываемым облегчением.
Я кивнул, улыбнувшись в ответ.
Спустя секунду приветливая улыбка покинула лицо королевского лекаря, и он начал отчитывать меня экспрессивной скороговоркой, что при пониженном тоне голоса странно сочеталось с нервными жестами.
- Да, с княжной всё более-менее хорошо, чего никак нельзя сказать про вас. Под глазами круги, общий усталый вид. Знаете, мэтр Арван, отправляйтесь-ка спать. И немедленно! А я пока подежурю у постели нашей больной.
Говоря всё это, мэтр Шолто очертил рукой в воздухе нечто, что должно было обозначать контур моего тела, а затем указал в сторону стоявшего под окном просторного дивана, явно приспособленного княжной для занятий вышиванием, на что указывало наличие пялец и мотков ниток на столике рядом.
- Хорошо, - покорно согласился я, и вправду чувствуя себя совершенно вымотанным. - Только нужно принести ещё запас некоторых трав, которые заканчиваются.
- Не волнуйтесь, - перебил меня мэтр Альдар, взмахнув рукой и отсекая этим все возражения. - Ложитесь и спокойно спите. Я сейчас принесу всё, что нужно.
Оглянувшись, я испросил взглядом разрешения мэтра и, получив ободряющий кивок, прилёг на стоявший неподалёку диван. Он был прав - глаза у меня закрывались, а голова была тяжёлой. Последним моим ощущением, перед тем как я отплыл в объятия сна, стал дробный звук шагов королевского лекаря, направившегося к выходу из комнаты за необходимыми травами.
* * *
Когда я открыл глаза, светило, чей восход я встретил этим утром, уже висело высоко-высоко. По моим прикидкам день уже давно вступил в свои права. Лёгкая портьера, задвинутая чьей-то заботливой рукой, тем не менее, отбрасывала густую тень, защищавшую мой сон. Потянувшись, я встал, натянул обувь и осмотрелся. В комнате, кроме королевского лекаря и его помощника, также находился ещё и жених моей пациентки. Видимо, его приход и разбудил меня. Принц сидел у изголовья спящей княжны, гладил её волосы и что-то нашёптывал ей на ухо.
Услыхав посторонний звук, изданный диваном, когда я стал на нём шевелиться, мэтр Альдар повернулся ко мне и, дождавшись моего взгляда и улыбнувшись, спросил:
- Отоспались, мэтр Арван?
- Да, - кивнул я. - Спасибо, мэтр Шолто, что присмотрели тут за всем.
- Ну, а как же по-другому? - добродушно подивился, разведя руками, он. - Когда я спал, вы бодрствовали, а когда спали вы, то, естественно, я должен был быть на посту.
Я улыбнулся, скрывая зевок, и потёр лицо руками. Королевский лекарь напоминал мне моего преподавателя в Академии, обучавшего основам врачебного искусства. Светлый эльф Домелинди Тарельян тоже славился среди студентов своим добрым нравом: казалось, ничто не способно было вывести его из хорошего настроения. Даже самые нерадивые студенты отчитывались им с неизменной улыбкой на устах. Мэтр Шолто, как мне показалось, тоже, невзирая на свою близость к придворному обществу, которое по моим воспоминаниям, вынесенным из опыта пребывания в Далахане, весьма напоминало красиво одетый гадюшник, смог сохранить свой добрый нрав. Глядя на его улыбку невозможно было не улыбнуться в ответ.
В это время принц Беор, внимательно посмотрев на меня, спросил:
- Мэтр Арван, уважаемый мэтр Альдар уверил меня, что здоровью моей невесты ничто больше не угрожает. Но я хотел бы узнать, что скажете по этому поводу Вы?
Я, мгновенно став серьёзным, проворно подошёл близко к постели княжны. Быстро проведя поверхностный осмотр, я удовлетворённо выдохнул.
- Мэтр Альдар совершенно прав, - успокоил я принца. - Жизни Вашей невесты более ничего не угрожает. Если нам удастся не допустить повторного отравления, то с течением времени она абсолютно поправится.
- Ну, полагаю, мой брат позаботится о дальнейшей безопасности княжны, - безапелляционно заявил принц, изогнув одну бровь.
Данная фраза заставила меня мысленно скривиться. Ну да, ну да. Братец, разумеется, не допустит. Как будто когда княжну отравили в первый раз, он не занимал свой пост.
Вероятно, принц хотел ещё что-то сказать, когда в тишине комнаты раздался резкий звук открывающейся двери. Мы все развернулись на него и увидели шагнувшего в комнату принца Вальтера. Мэтр Альдар и его помощник моментально вскочили и синхронно отвесили глубокий поклон. Лишь завидев это, я тоже поспешил встать и поклониться, приветствуя вошедшего в комнату сына своего сюзерена, что получилось у меня явно неловко.
Принц, сделав вид, что не заметил моей ошибки, отвечая на приветствия царственными кивками и сдержанной улыбкой, пересёк всю комнату, и подошёл к кровати моей пациентки. Обведя нас всех внимательным взглядом, он негромко спросил:
- Каково состояние княжны?
Сначала я думал отмолчаться, но мэтр Альдар молча посмотрел на меня, всем своим видом намекая на то, что рассказывать о здоровье княжны придётся мне. В принципе в этом не было ничего странного: ведь именно я считался её лечащим врачом, а, значит, именно мне и нужно было рассказывать родственникам о здоровье моей пациентки. Поэтому, проглотив все свои чувства, я постарался вежливо ответить на вопрос:
- Не беспокойтесь Ваше Высочество. Княжна пережила ночь, и теперь я смело могу гарантировать, что если не будет повторного отравления, она полностью излечится. - Переведя взгляд на улыбнувшегося мне Беора, я продолжил: - Я уже успел успокоить Вашего брата вестью о том, что его невеста скоро будет здорова. - И тут мне внезапно зверски захотелось "укусить" самодовольного принца. Поэтому я, сам не отдавая полностью себе отчёта в своих действиях, язвительно добавил: - Если, конечно, больше не будет сделано новой попытки отравить Её Светлость.
После этих моих подчёркнуто-повторных слов принц Вальтер вздрогнул всем телом и перевёл на меня потрясённый взгляд. Пауза затянулась. С каждой проходящей секундой этот взгляд из потрясённого всё больше превращался в гневный. Голосом, в котором ясно слышался скрежет шпаги, он процедил:
- Я полагаю, что в дальнейшем у преступников не будет шанса вновь подсунуть княжне что-либо вредное.
Однако какой-то чёртик внутри меня никак не успокаивался, и я, дерзко глядя в глаза принцу, скупо ухмыльнулся и с издёвкой проворковал:
- Ну, если Вы, Ваше Высочество, уже нашли злоумышленника и нейтрализовали его, то тогда, конечно, за безопасность Её Светлости можно не волноваться.
Мои слова прозвучали для принца как гром. Он опять-таки вздрогнул и "впился" в меня ещё более потрясённым взором, в котором теперь стало проступать выражение, скорее, стремящееся к безудержной ярости. Глаза сощурились, губы сжались, на щеках заходили желваки, он дёрнул кадыком, явно сдерживая какие-то слова... И тут до меня, наконец, стало доходить, что я только что сделал, и какие могут быть последствия у этого моего поступка. В строго иерархическом обществе дерзость по отношению к принцу крови может закончиться для простолюдина весьма печально. А я был именно что простолюдином, представителем пусть второго, но никак не первого сословия! Да и простому дворянину такое поведение вряд ли сошло бы с рук и осталось бы безнаказанным...
Эту мысль моментально подтвердил другой представитель королевской семьи, ставший невольным свидетелем моей глупости. Принц Беор, резко поднявшись, отвлёк на себя внимание всех, кто находился в комнате. Отступив от постели своей невесты, он подошёл к нам вплотную, посмотрел на слившегося со стеной будуара королевского лекаря и отрывисто, голосом, полным льда, поинтересовался:
- Мэтр Альдар, как вы полагаете, мэтр Арван отдаёт себе отчёт в том, с кем именно он сейчас разговаривает?
Бледный королевский лекарь замялся, а потом, с извиняющимися нотками в голосе, отозвался:
- Ваши Высочества, прошу простить моего коллегу за не подобающее обращение. Мэтр Арван всю ночь старательно выкладывался, желая спасти княжну, а потом смог поспать всего несколько часов. Именно общая усталость, а также отсутствие опыта общения с персонами королевской крови, не иначе, вызвали у него некоторое нарушение правил этикета, с которыми он, возможно, плохо знаком, или позабыл за давностью...
Слушая оправдательный лепет мэтра Альдара, я вдруг с полной ясностью понял, что моё иномирное происхождение вкупе с годами, поведёнными в воюющей армии, сыграли со мною злую шутку. Привыкнув на войне не выбирать выражений в общении даже с самыми высокими чинами (очень сложно расшаркиваться, зашивая сосуд, из которого фонтаном хлещет кровь, или обращаться со всеми правилами этикета, когда во время боя хочешь предупредить сражающегося рядом с тобой командира о том, что у него за спиной неприятель), я неосознанно применил эти привычки и здесь, в самом центре рафинированного общества, помешанного на правилах придворного этикета и сословном отличии. И теперь можно было только гадать, чем это всё мне аукнется...
Однако, в эту самую секунду, принц Беор вновь заговорил, прерывая оправдательный лепет мэтра Шолто:
- Отсутствие манер, - назидательным тоном припечатал он, - это не то, что нужно поощрять в себе, мэтр Арван. Говорить на равных с аристократами, не говоря уже о принцах крови, может позволить себе только аристократ. А вы, насколько я знаю, стараниями вашего отца уже давно им не являетесь. Разумеется, если княжна выздоровеет, вы, вполне возможно, можете получить знак признательности от своего короля - алую, серебряную, а, может быть, даже и золотую ленту. Но пока этого не произошло, извольте соблюдать правила обращения согласно принятым правилам.
Опустив голову, ибо был полностью согласен с полученным выговором, я кивнул и вежливым тоном сказал:
- Ваши Высочества, прошу простить мне мою дерзость.
Вероятно, мой испуг был настолько силён, что оба принца увидели его. Скорей всего именно это поспособствовало, что принц Вальтер, в чьих глазах больше не было ни ярости, ни гнева, решил сделать шаг навстречу. Внимательно глядя на меня, он задумчиво произнёс:
- Я думаю, что нам следует познакомиться поближе. Когда, много лет назад, вы жили при дворе, я совершенно вас не знал.
Я мысленно пожал плечами. Очень надо мне его общение! Но помня о недавней ошибке, я, тщательно соблюдая все придворные правила, какие только смог с ходу вспомнить, вежливо, и при этом очень серьёзно, выверенно модулируя голос и склонив голову в почтительном поклоне, отозвался:
- Да даже если бы Вы и знали, то сейчас бы Вам это всё равно ничем не помогло бы. Жизненные обстоятельства и магистр Илэр породили на свет совершенно нового человека, совсем непохожего на того юного романтика, который жил при Вашем дворе.
После этих моих слов принц Вальтер прищурился, и внимательно глядя на меня, сделал небольшой шаг в мою сторону. Не очень понимая логику его действий, я синхронно отступил на шаг назад. Уж не знаю, что бы случилось дальше, но в этот момент открылась дверь, и в комнату вошёл слуга. Почтительно поклонившись обоим принцам, он испросил разрешения обратиться ко мне, повернулся и сказал:
- Его Величество желает немедленно видеть вас, мэтр Арван. Прошу следовать за мной.
Я мог ответить только согласием, что и сделал, поклонившись:
- Разумеется. Я готов.
После моих слов слуга опять поклонился обоим принцам, дождался их разрешающих кивков, развернулся и направился к выходу. Я, повторив действия слуги, тоже поклонился принцам, и, сказав:
- С Вашего позволения, -
затем, двинулся вслед за ним на аудиенцию к королю, тихо радуясь, что мне удалось избежать дальнейших "разборок" с принцами. Хотя, разумеется, я превосходно отдавал себе отчёт в том, что это только временная отсрочка...
* * *
Следуя за слугой по многочисленным коридорам королевского дворца, я лихорадочно размышлял о произошедшей сейчас беседе с принцами. В услужливой памяти моментально всплыли мысли, приходившие в мою голову на рассвете. С неудовольствием я вспоминал тон, при помощи которого меня "одёргивал" жених княжны. Я, действительно, с его точки зрения, вёл себя хамски-недопустимо. И я должен был что-то решать с этой проблемой. Те годы, которые я прожил в этом мире, мало подготовили меня к той ситуации, что сложилась сейчас. Тем более, что в реальности из этих десяти лет бóльшую часть времени я находился в обществе тех, рядом с кем не ощущал всей силы сословного неравенства.
В Магической Академии не приветствовалось подчёркивание наличия или отсутствия у студента титула.
В Далахане ко мне относились весьма настороженно и не очень рвались общаться. С одной стороны, я был подданным Арнора - королевства, считавшегося там, мягко говоря, не дружелюбным, но, тем не менее, в данный момент не являющимся явным врагом. И общение со мной, возможно, пока что ещё не раскрытым арнорским шпионом, могло в будущем доставить местным жителям немало проблем. Поэтому мало кто из окружавших меня там решался лишний раз обратиться к этому "подозрительному арнорцу". Более того, моё присутствие часто заставляло далаханцев тщательно следить за каждым сказанным словом, которое я мог услышать. С другой стороны, я был лекарем, способным излечить, спасти жизнь. Из-за этого никто, даже дворяне, владевшие большим титулом, не решались уж сильно "угнетать" простолюдина.
После моего возвращения в Арнор, в провинциальном Морлео я практически всё время проводил либо в больнице, излечивая своих пациентов, либо в лесу, разыскивая нужные мне травы, а потом изготавливая из них разнообразные лекарства. Моё общение с провинциальным дворянством не было, разумеется, общением равных, но я и не проводил в их обществе долгого времени. По сути, только те несколько недель, проведённые мною при дворе Далахана, можно положить на весы моего весьма тесного общения с дворянами. Причём не просто дворянами, а с аристократами...
И, как ни странно, именно тихий год в Морлео стал для меня идеальным временем жизни. Не успев покинуть его, я уже скучал по этим тихим, спокойным провинциальным улочкам. Как бы я хотел вернуться туда...
Наконец, наши блуждания по коридорам завершились, а с ними прервались и мои размышления. Слуга, представив стоящим у дверей навытяжку двум гвардейцам, ввёл меня в хорошо обставленную просторную комнату. Быстро оглядевшись, я догадался, что мы пришли в официальную приёмную. А поскольку меня вызвал к себе король, то не нужно было быть гением логики, чтобы понять, что это была именно его приёмная, перед именно его рабочим кабинетом. В помещении не было ничего лишнего: вдоль одной стены стояли несколько шкафов, у другой - ряд диванов для посетителей и большой стол, заставленный папками, бумагами и самыми разнообразными канцелярскими принадлежностями, посредине помещения, сбоку, почти перекрывая собой проход ко второй двери. За столом сидел сухопарый человек неопределённого возраста с вьющимися иссиня-чёрными волосами, уложенными в аккуратную - волосок к волоску - короткую стрижку, которая открывала высокий лоб. Глядя на него, я затруднялся точно определить его возраст. Ему можно было с одинаковым успехом дать как тридцать, так и все сорок лет с огромным хвостиком.
Звук распахнувшейся двери заставил его оторваться от бумаг, которые он изучал, поднять голову и взглянуть неожиданно светлыми, серыми глазами на вошедших. Его полные губы были жёстко сжаты, а мысли совершенно точно были не здесь. Приведший меня слуга, почтительно поклонившись, показал на меня рукой и произнёс:
- Милорд, я привёл лекаря Арвана.
Сидевший за столом человек, вероятнее всего бывший секретарём, склонил голову и пристально буквально "ожёг" меня непонятным взглядом, после чего задумчиво проговорил:
- Понятно...
Побуравив меня нечитаемым взглядом несколько секунд, королевский приближённый, повернувшись к слуге, резко бросил:
- Свободен.
Ещё раз поклонившись, слуга выскользнул из приёмной, бесшумно закрыв за собою дверь. Вновь переведя на меня внимательный взгляд, человек, губы которого изогнулись в любезной улыбке, негромко сказал:
- Его Величество Бран Первый пожелал видеть лекаря, спасшего жизнь Её Сиятельства, нашей будущей принцессы. Присядьте, я доложу Его Величеству о вашем приходе.
С этими словами королевский секретарь встал и целеустремлённо прошёл к двери, за которой, вероятно, и располагался сам кабинет короля. Открыв тяжёлую деревянную дверь, мужчина зашёл внутрь и тщательно закрыл её за собой.
Оставшись один, я вновь огляделся по сторонам, уже более тщательно разглядывая приёмную. Судя по наполненности каждого из шкафов папками и толстыми, потрёпанными книгами и тетрадями, можно было предположить, что это была не обставленная напоказ комната, а помещение, в котором кипела нешуточная работа. Я не успел ещё как следует изучить наименование книг, наполнявших собою многочисленные полки, как дверь кабинета вновь распахнулась и вышедший оттуда секретарь отступил в сторону, обратившись ко мне с полуулыбкой:
- Его Величество ждёт вас.
Собравшись, как перед боем или трудным случаем в моей врачебной практике, я прошёл мимо секретаря и переступил порог кабинета Брана Первого. Моментально захлопнувшаяся дверь отсекла меня от секретаря, оставив наедине с правителем. Этот стук, до невозможности напоминающий стук захлопнувшейся мышеловки, в очередной раз напомнил мне о том, сколько опасностей могут подстерегать меня во время предстоящего разговора. Ведь здешний король - это не просто правитель страны. В Арноре царила абсолютная монархия. В отличие от правителей, чьи действия ограничивались рамками принятых в стране законов (при той же конституционной монархии, например), в условиях абсолютной монархии король - это, как говорится "царь и бог" своей страны. Абсолютный монарх способен, исходя исключительно из собственных симпатий или антипатий, за долю секунды решить судьбу любого из своих подданных...
В первое мгновение моего пребывания в кабинете короля, я, в отличие от времени, проведённого в приёмной, не смог рассмотреть окружающую меня обстановку. Всё моё внимание - целиком и полностью - сосредоточилось на персоне сидевшего за столом короля Арнора. Поджидая меня, он откинулся на спинку кресла и внимательно смотрел на приближающегося меня. Остановившись неподалёку стола, я поклонился и замер. Волнение буквально било меня изнутри, и я, не выдержав, спросил:
- Выше Величество, Вы хотели меня видеть?
Король, до этого внимательно рассматривавший меня, сощурился, знакомо усмехнулся, - я только-только наблюдал подобное выражение лица у принца Вальтера, когда словесно укусил его в первый раз, - и неторопливо проговорил:
- Интересно... Ваш отец, Габриэль, что вообще не собирался представлять вас ко двору? Насколько я вижу, он даже не позаботился предоставить вам учителей самого элементарного, похоже считая, что ему нет нужды тратить свои доходы на обучение младшего своего ребёнка?
Ничего не понимая, я, растерянно моргнув, молчал, не зная, что делать дальше. Впрочем, я так и не успел определиться со своим дальнейшим поведением. Король, кивнув каким-то своим мыслям, продолжил:
- Вот об этом я и говорю. Даже пребывая в условиях, далёких от привычных, очень сложно за десять лет позабыть совершенно всё, чему научился с детства. Но глядя на вас, Габриэль, можно чётко понять, что вам дали только самые зачатки необходимого дворянскому ребёнку образования. Вы знаете, как нужно правильно поклониться, но вам абсолютно не ведомо, что никто и никогда не заговаривает первым с королём. Что вы должны были дождаться моего вопроса, а только потом заговорить. Из этого я понимаю, что придворный этикет вам не ведом.
Король покачал головой и негромко пробормотал:
- Да...Счёт к вашему отцу всё растёт и растёт...
После этих слов, сказанных спокойным и размеренным тоном, я буквально окаменел. Мои мысли лихорадочно заметались в голове в поисках необходимого ответа. Что я мог сказать? Защищать семью Варда? Пытаться вспомнить давно и прочно забытый мною этикет?.. Второй раз за каких-то полчаса я умудрился сделать грубейшую ошибку!..
Видя мою растерянность, король вздохнул и, вновь покачав головой, продолжил:
- Моя семья очень виновата перед вами, Габриэль. Я, разумеется, попытаюсь исправить то, что натворил мой сын, но в любом случае это будет поистине каплей в море ваших бед и невзгод. Когда я узнал о том, что с вами случилось, было уже слишком поздно что-либо изменить. А позднее никто не смог отыскать вас.
Король помолчал, внимательно рассматривая меня, а затем, тяжело вздохнув, продолжил:
- Знаете, Габриэль, то, что произошло с вами, - это очередное доказательство того, что даже король не всесилен. Далеко не всегда я могу избежать, недопустить той или иной несправедливости.
Произнеся эти слова, король отвёл от меня взгляд, и, глядя в окно, с болью сказал:
- А иногда случается и так, что уже интересы твоей страны требуют использовать невинных для нужд государства. Порой, даже очень любя, ты вынужден приносить интересы того, кого любишь, во имя блага твоего королевства...
После этих слов король долго молчал, а потом, вновь переведя взгляд на меня, сказал:
- Я всё это говорю к тому, чтобы вы не считали меня своим врагом. Исходя из ваших прежних взаимоотношений с моим сыном, я не могу теперь оставить всё так, как есть. Я люблю Вальтера - как и любого из своих сыновей, - но я не могу не замечать его недостатков. Рождение принцем, сыном короля, даёт ребёнку много возможностей. Мало кто хочет держать их в узде. Для того, чтобы ребёнок стал достойным человеком, родители и учителя учат его тому, что правильно, а что - нет. Но с течением времени советы родителей часто отходят на второй план, сменяясь новыми приоритетами, к которым подталкивает юношу процесс взросления и которым теперь потворствует весь двор, всё их окружение. С момента, как принц входит в возраст, когда мужчину начинают интересовать телесные удовольствия, он в принципе ни в чём не знает отказа. Вальтер, ставши мужчиной, ныне избалован податливыми придворными, готовыми за те или иные блага, потакать всем желаниям сына своего короля. А потому Вальтер, - король развёл руками, - к чему скрывать: достаточно эгоистичен в этих вопросах. Он привык получать всё, чего бы ему ни захотелось в тот самый момент, когда ему приглянется тот или иной придворный или же какая-нибудь фрейлина. Ведь ему ещё никогда не приходилось бороться для достижения желаемого - получить в свою постель того или иного заинтересовавшего его человека. И вот вдруг он получает такой резкий отказ, и более того, от того, кто является его Парой...
Помолчав ещё пару секунд, король, видимо, для осознания мною сказанного ранее, внимательно глядя мне в глаза, веско продолжил:
- В самое ближайшее время вы столкнётесь с Вальтером, и это будет эпичным противостоянием. Годы скитаний закалили вас и сделали опасным противником. Я вижу это достаточно чётко, и прекрасно отдаю себе отчёт в том, что только статус Вальтера, как принца крови, будет существенным его перевесом в вашем противоборстве. А я этого не хочу. Поэтому я хочу нивелировать данное преимущество моего сына. Я, как сюзерен вас обоих, обещаю вам, Габриэль, что в вашей борьбе - противостоянии я поддержу именно вас, а не Вальтера. Я не позволю по отношению к вам никакого произвола, никакого принуждения, никакого насилия, вплоть до насильственного брака. Я не стану своим приказом заставлять вас сближаться с Вальтером, если вы этого не хотите. И я запрещу своим придворным помогать Вальтеру и потворствовать страстям моего младшего сына.
Услышав это, я облегчённо выдохнул, ощущая как комок, появившийся в моей душе после встречи с принцем, потихоньку стал исчезать. Мой счастливый выдох вызвал на лице короля лёгкую улыбку, после чего он продолжил говорить:
- Однако, вместе с тем, я реально смотрю на вещи и прекрасно понимаю, что тот факт, что вы - Пара Вальтера, приведёт к тому, что мой сын вас уже не отпустит. И, не взирая на все проблемы, хранящиеся в вашем прошлом, он будет активно добиваться вас, вашей симпатии. К тому же любые события всегда имеют две стороны. Как я уже говорил, подчас важные политические интересы заставляют человека, обличённого властью, принимать не красящие его решения. Именно это и случилось в вашем случае, когда он в ходе проведения важной для него политической интриги пожертвовав в борьбе с серьёзным противником тем, кого он тогда считал ничтожной пешкой, к тому же не слишком сильно отличавшейся по своим душевным качествам от того врага, с кем Вальтер имел дело. Да, тогда Вальтер не только не ценил вас, он даже не представлял, какой личностью вы являлись. Но сейчас всё изменилось, и Вальтер, отринув старое, попытается как можно лучше узнать вас, устроить всё так, чтобы вы приняли вашу с ним связь, связь Пары.
Я передёрнул плечами, не в силах подавить инстинктивную дрожь от нарисованных перспектив.
- Я могу вмешаться, - продолжал тем временем говорить король, - и не допустить принуждения. Но я не могу запретить Вальтеру ухаживать за вами, добиваться привязанности своей Пары. И если всё будет по доброй воле, - то я не смогу препятствовать желанию моего сына стать вашим любовником. Но в этой ситуации, повторюсь, всё будет зависеть исключительно от вас, и только от вас. Никто не смеет заставлять вас принять в постель моего сына, если вы будете рьяно протестовать против этого.
Некоторое время король молчал, позволяя мне "переварить" всё сказанное им. Затем, увидев, что я уже вновь внимательно его слушаю, продолжил:
- Я принял решение вернуть вам то, что вы потеряли по вине моего сына, то, чего вы лишились из-за его не очень обдуманных поступков. Когда княжна будет здорова, Мы устроим по случаю её выздоровления торжественный ужин, на котором официально объявим, что наградой вам за излечение княжны Кьяры Гайдиарской станет жалование вам потомственного дворянства. Более того. Титул, который Мы вам дадим, сразу же вознесёт вас в круг самых родовитых придворных. И это очень важно для меня. Поскольку вы - дворянин по праву рождения, то грамота о даровании вам дворянства станет всего лишь возвратом того, чего вас лишили. Но вот высокий титул, который будет выглядеть в глазах придворных наградой за излеченную княжну, на самом деле станет проявлением моей милости к вам. Таким способом я хочу хотя бы как-то компенсировать вам те потери, которые вы пережили по вине моей семьи.
Пока я, хлопая глазами, пытался осознать слова короля, он, внимательно смотрел на меня. Наконец, собравшись с мыслями, я хрипло выдавил из себя, склонившись в почтительнейшем поклоне-благодарности:
- Благодарю Вас, Ваше Величество.
Король улыбнулся и чуть лукаво сказал доверительным тоном, заставляя меня выпрямиться:
- Довольно. Я рад, что смог успокоить вас до того момента, пока вы не наделали глупостей. Признайтесь, вы ведь уже составляли план своего побега не только из моего дворца, а и из страны куда-нибудь в какое-нибудь захолустье, где бы вас никто не смог бы отыскать?
От растерянности я смог только кивнуть. Король, рассмеявшись, распорядился:
- И пока вы будете лечить княжну, тщательно продумайте, каким будет ваш герб, чтобы к моменту моего указа Геральдическая комиссия уже имела его изображение. Я распоряжусь прислать к вам главного герольда, который поможет вам отобрать необходимые узоры и составить весь герб в правильном соотношении. Ступайте, и продолжайте так же замечательно лечить княжну, как вы делали это до сего момента.
Поняв, что аудиенция завершена, я поклонился и попятился к выходу. Открыв дверь, я буквально "вывалился" в приёмную, в последний момент придержав, чтобы не стукнуть ею, отделившую меня от короля дверь. Мне надо было где-то спокойно подумать, но королевский секретарь не дал мне возможности даже вздохнуть.
- Я полагаю, - раздался позади меня вкрадчивый, негромкий голос, - после визита к Его Величеству у вас, мэтр Арван, голова просто идёт кругом.
Обернувшись на голос, я увидел королевского секретаря, сидевшего за столом. Опустив голову на переплетённые пальцы рук, упиравшихся локтями в поверхность стола, он внимательно смотрел мне прямо в глаза. Поймав мой взгляд, секретарь доверительно продолжил:
- Не волнуйтесь, Его Королевское Величество на всех оказывает своё магнетическое влияние. Я видел, как из его кабинета выходили в полном изнеможении и более знатные особы.
Чуть улыбнувшись, мужчина продолжил:
- Я слышал, вы смогли спасти жизнь нашей будущей принцессе. Это замечательно. И теперь весь двор будет спешить представиться вам и заручиться вашей помощью и поддержкой. Вы стали очень популярной фигурой при дворе, дражайший мэтр Арван. Но не спешите радоваться: практически всем вы будете интересны исключительно как новый фаворит Его Высочества принца Вальтера. Из-за этого, как вы понимаете, у вас в самом ближайшем будущем будет просто невероятное количество новых знакомых, в которых просто невозможно будет не запутаться тому, кто впервые попал в придворное общество. Поэтому я хочу предложить вам свою помощь: Я - личный секретарь Его Величества граф Дариаркан де Радамар. Я знаю всех и вся при дворе и всегда смогу оказать вам посильную помощь.
- А с чего вдруг такое радушие? - настороженно поинтересовался я.
- А всё очень просто, - хитро улыбнулся граф. - Я помогу вам сегодня, а, значит, вы - поможете мне завтра. Только и всего.
- Значит, тонкий расчёт? - чтобы хоть что-то сказать переспросил я.
- Ну, конечно, - лукаво дрогнул губами в открытой улыбке королевский секретарь. - Теперь, когда вы в курсе моих возможностей, вам стоит только прийти и задать любой вопрос. Я с радостью поделюсь всей имеющейся у меня информацией на любого, кто вас заинтересовал. Однако, - граф выпрямился и, откинувшись на спинку кресла, продолжил внимательно смотреть на меня, - и я, в свою очередь, тоже буду рассчитывать на то, что, когда мне это будет нужно, вы также окажете мне свою помощь.
- Благодарю вас, милорд, за ваше участие, - склонился я перед графом в том изысканном придворном поклоне, который я судорожно разыскал в памяти моего предшественника в этом теле.- Но мне будет нечем отплатить вам.
- Ну почему же? Вы всегда можете зайти ко мне, что-нибудь рассказать, возможно, интересное мне. Не отрицайте, не надо спешить! Вы ведь столько времени не были при дворе, да и представлены к нему в силу своего возраста вы не были. А у нас многое изменилось... Просто знайте, что ко мне вы можете подойти со многими трудностями и всеми вопросами. Мне доставит удовольствие вновь ввести вас в круг нашего изысканного придворного общества, из которого вас так резко выбросила несправедливость сильных мира сего!..
Мне нечего было ему ответить на такую вспышку откровенности - в душу к себе я его пускать не хотел, толком его не зная, а открытый намёк на принесение ему сплетен был мне просто неприятен.
- Я буду иметь это в виду, - нейтрально проронил я.
- Конечно, конечно, - чуть склонив голову, отозвался граф. - При дворе всегда нужно держать нос по ветру. Это, знаете ли, мэтр Арван, очень полезно для успехов в жизни и роста своей карьеры...
- Я понял, - кивнул я, вновь склонившись в поклоне, чтобы закончить неприятный разговор.
Секретарь встряхнулся и кинжально глянул мне прямо в глаза:
- Ваш отец совершил гнусность, выгнав вас, - доверительно произнёс он. А затем менторским тоном добавил: - Но, надеюсь, и у вас изменились вкусы в любви к лучшему.
Выпрямившись в кресле, как будто аршин проглотил, и этим дав мне понять, что разговор окончен, на что мне оставалось только повторно склонить голову, королевский секретарь взял стоявший на столе колокольчик и резко потрусил его. Приёмную наполнил громкий и переливистый звук. Сразу же после звонка дверь в коридор открылась, и в приёмную вошёл слуга в красиво вышитой ливрее. Он подошёл к столу секретаря и, поклонившись, сказал:
- Милорд, я к вашим услугам.
Нетерпеливо бросив колокольчик на стол, королевский секретарь указал на меня рукой и приказал:
- Проведите мэтра Арвана в покои Её Светлости княжны Кьяры Гайдиарской.
- Будет исполнено, - с поклоном ответил слуга. Затем, выпрямившись, он повернул ко мне голову и сказал: - Следуйте за мной, мэтр.
Я же, вновь поклонился графу де Радамару и произнёс:
- Благодарю вас, милорд, за помощь.
- Обращайтесь, - с едва слышным намёком в голосе, отозвался королевский секретарь.
Мне осталось только склонить голову в прощальном поклоне и проследовать за успевшим уже выйти из приёмной слугой, поведшим меня обратно в покои моей пациентки.
Примечания:
48. Фраза из песни "Всё могут короли", исполнитель - Алла Пугачёва. Фрагмент этой песни, на который я ссылаюсь, звучит так:
Всё могут короли, всё могут короли,
И судьбы всей земли вершат они порой,
Но что ни говори жениться по любви
Не может ни один, ни один король
49. Вольтижировка (от французского voltiger - порхать) - дисциплина, конного спорта, в которой спортсмены исполняют программы, состоящие из акробатических упражнений на лошади, движущейся по кругу шагом или галопом. История вольтижировки насчитывает около двух тысяч лет. Считается, что её истоки уходят корнями ещё во времена Античности (так, в программу Римских игр входили акробатические упражнения на галопирующей лошади). Во времена Средневековья дворян с юного возраста обучали этому искусству, с тем чтобы развить в них гибкость, силу, выносливость, правильное дыхание, чувство равновесия, координацию, учиться общаться с лошадью и понимать её, ведь вольтижировка предполагает чёткое взаимодействие между всадником и лошадью. Больше того, занятие вольтижировкой помогали молодому дворянину быстрее и лучше овладеть верховой ездой, укрепить посадку, сделать её лёгкой, гибкой, глубокой и непринуждённой.