- Это вас величают - duc d'Elchingen prince de Moscou ?
"Ржавая жердь", - мелькнул образ в голове Мишеля едва тонкий, высокий незнакомец на вид лет тридцати уверенно, чуть сутулясь, переступил порог камеры. Тусклый свет пугливо осветил лицо Le dernier visiteur , от чего оно вытянулось и казалось мордой неведомого животного. Коричневый шерстяной фрак с высоким воротником-стойкой играл на инфернальный образ. Однако, мистика отступила со вторым шагом гостя.
- Позвольте представиться, - не дождавшись ответа, склонил рыжеволосую голову визитер и шутливо щелкнул каблуками бежевых туфель. - Писатель, биограф, историк, в недалеком прошлом военный корреспондент Виктор Кроза. А у вас тут мило, - без паузы продолжил гость, внимательно разглядывая маленькую камеру и бесцеремонно Мишеля.
Арестант выглядел мятым. Некогда завитые кудри расползлись к лопоухим ушам, демаскируя лысину, испещренную пигментными пятнами. Тонкие губы слились в едва различимую кривую линию, нос, должно быть от удара, о чем свидетельствовала обширная гематома, поднялся к бровям и отчаянно косил влево. Зато глаза! Огромные властные, наполненные водой, но не той, льющейся от горя и боли, а стихией водопада, безудержным напором, натиском, сбивающим коней с ног, обращающих врагов в паническое бегство.
- Вы не знаете, в чей "дом" так бесцеремонно вторглись? - удивился маршал. Наобум путешествуете? Могли бы спросить тюремщиков...
- Touché , - вставил Кроза.
- Незваный гость хуже татарина, кажется, так говорят у русских? - недовольно продолжил Мишель, задетый вольными манерами гостя.
- Браво! - холеные ладони беззвучно изобразили аплодисменты. С безымянного пальца правой руки срывались белые всполохи, порожденные солитером, они метались, отражаясь в настенном фонаре. - Ваш ум не впал в предсмертную спячку, вы планируете и атакуете до конца...
- До победы, - поправил смертник.
- До победы, - легко кивнул незнакомец. - Не удовлетворите любопытство, как вы догадались о моей принадлежности к народу, говорящему на языке Пушкина? Мой французский безупречен, а внешность далека от славянской.
- Извольте, - маршал иронично фыркнул, - во-первых, француз никогда не наденет эти ужасные брюки, вместо панталон, если он не рабочий или арестант, тем более намереваясь совершить визит. На рабочего вы не похожи, арестант здесь только один.
- Вы правы, - склонил голову месье Кроза.
- Во-вторых, хотя я не знаю, кто такой месье Пушкин, зато имею представление о титуле пожалованным мне Императором - prince de la Moscowa , вы же удостоили меня слишком большой чести, - маршал позволил влить в последнее слово изрядную долю сарказма. - Так поступить мог только подданный России.
- Я просто хотел польстить, - улыбнулся незнакомец. На миг Мишель провалился в прошлое, его обдало лютой стужей, словно "генерал мороз" вернулся, закончить дело, начатое в России. Ему - смертнику, в глаза короткий миг терпеливо, с вальяжной неотвратимостью смотрела бездна и маршал готовый секунду назад достойно умереть, где-то глубоко внутри себя заскулил как побитая шавка - хочу жить! Наваждение ушло вместе с проклятым взглядом. Посетитель отвел глаза, уставившись в зарешеченное окно, он словно говорил "мое дело сторона", только слишком нарочито - переигрывал.
Ней почувствовал прилив злости, глубоко вдохнув, он справился с эмоциями и неторопливо оглядел человека, назвавшегося Виктором.
- Лесть хороший аргумент в разговоре с настоящим, а я уже история...
- Каждую историю можно приукрасить или очернить...
- Довольно, - резко прервал маршал, - что Вам угодно? Мое время дорого как никогда.
- Понимаю, - не смутился Кроза. - Тогда к делу. Эй, принесите стул! - повысил голос Виктор. Через секунду краснощекий тюремщик внес в камеру обшарпанный табурет. Странный гость поставил его подле скамьи, усевшись, он серьезно взглянул на так и не соблаговолившего подняться с начала визита маршала.
- К сожалению, - начал Кроза, - я не могу подарить вам жизнь, зато в моей власти отменить постыдное решение палаты пэров.
- Каким образом?
- Я вас убью, - просто обронил Виктор и откинулся назад. Эффект от фразы был низведен самым неприглядным образом, табурет предательски зашатался и как шалый конь стряхивает несмышленого отрока, низверг "ржавого" на пол.
- Merde ! - буркнул Кроза, отряхивая фрак.
В камеру влетел запах на удивление хорошего вина, правда, сдобренного крепким потом. За ароматом, отстав секунд на десять, вплыл уже другой охранник, сонный, как перетрудившийся ловелас. Он изо всех сил старался придать "поросенку", нарисованному на лице, заинтересованный вид: смесь раболепного испуга и готовности лечь грудью на мортиру, "дабы", "что бы" и "значиться во имя"! Кроза недовольно отмахнувшись, попросил более господ не беспокоить, даже если тюрьма начнет рушиться.
Мишель проигнорировал конфуз, он лихорадочно думал, над словами историка... "Да полноте! Какой к Дьяволу историк. Кем он еще представился? Писатель, корреспондент? Впрочем, не важно. Хоть сам лукавый"... Предложение месье Кроза вызвало целую бурю чувств. От лютой всепоглощающей ненависти, до сумасшедшей надежды, от отчаяния, до горячей решимости.
- Зачем вы хотите меня убить? - пустил Мишель пробный шар. - Через пять часов меня не станет и без ваших усилий. Или вас русского прельщает слава убийцы маршала Франции - героя войны с Россией?
- Ничуть не прельщает, - развел руками Кроза, усевшись на вероломный табурет. - Я убью вас в качестве платы, за консультацию, небольшую услугу, которую вы надеюсь, окажите. И не стоит делать вид, что такой исход вам нравиться меньше, чем расстрел.
- Любопытно, почему?
- Хорошо, - недовольно поморщился добровольный палач. - Меня всегда злила необходимость сообщать очевидные факты, но таковы наверно правила игры. Утром вы умрете, как преступник, осужденный и предавший своего сюзерена, я говорю о Людовике XVIII. Умрете постыдной смертью, приняв ее от рук своих солдат.
- А по вашей пьесе, все пойдет иначе?
- Безусловно. Я убью вас быстро и безболезненно. Но после смерти предам телу омерзительный вид, как будто над ним год глумились. Факт иезуитской смерти станет достоянием общественности. Уже завтра подробности издевательств палачей Людовика напечатают в "La Gazette", а к 10 декабрю весь мир станет оплакивать Мишеля Нея как мученика. Резонанс будет колоссальный, настолько, что Император, гниющий заживо на о. Святой Елены, получит третий шанс. Бонапарт скажет: "шакалы убили "le Brave des Braves ", но не смогли сломить его дух". И ваше двойное предательство обернется героизмом.
Скамья взвизгнула, Мишель резко поднялся и вплотную подошел к месье Кроза, пальцы маршала судорожно сжимались, по ладоням червями ползали набухшие вены. Секунду казалось, что Ней влепит липовому историку пощечину. Но нет, маршал, задрав подбородок, только пристально глядел в безмятежное обескровленное лицо Виктора, читая по морщинам и чертам свою судьбу.
- Если в ваших силах осуществить задуманное, то полагаю, вы мне солгали...
- В который раз? - бесстыдно усмехнулся Кроза.
- Когда заявили, что не можете подарить мне жизнь. Осуществить задуманное вам едва ли легче, чем вытащить мятежника из тюрьмы.
- Верно, - Кроза замешкался, подбирая слова. - Заранее прошу меня простить Мишель, я плохо разбираюсь в людях, поэтому не умею, да и не хочу говорить красиво, лепя из крестьянина герцога. Для истории ваша смерть свершившийся факт и живым вы намного менее полезны, чем мертвым. Примите это за аксиому.
- Что ж мне не понятны ваши мотивы, некая помпезность слов, но вывод ясен...
Ней вернулся на скамью и оглядел свою камеру. Четыре шага по одной стене три по другой, низкий давящий потолок, вонючая дыра в полу и дубовая скамья - награда за блудную преданность . Порой лучше один раз предать, чем сто раз раскаяться.
- Когда вы представлялись, забыли упомянуть еще одну профессию, которой, безусловно, владеете, - не глядя на Виктора, посетовал Мишель.
Месье Кроза не спешил задать подкинутый вопрос. Виктор происходил из той бесящей породы людей - "не отбивающих мяч", полагающих, что если было слово, то будет и второе. И он не собирался подыгрывать.
- Палач! - не дождавшись вопроса, бросил маршал. В его голосе сверкнула искра безумия.
- Вы ошиблись сударь, - льдисто усмехнулся писатель, историк, биограф и кто-то там еще. - Я Миротворéц!
- Да хоть Немезида! - выдохнул Мишель. - Взвесьте мне одну смерть, да покрасивее, жирнее, что б после обработки и кипения не сморщилась и не усохла - укусишь, а там на один шаткий зуб - на месяц сплетен.
- Будьте уверены сударь, ваша смерть переживет иную славу.
- Прежде чем дать ответ я должен знать, как именно вы намеревайтесь нейтрализовать охрану и самое интересное лишить меня жизни?
- Что ж это ваше право. Как известно всему Парижу, комендант тюрьмы Гризгей Льяк Льоигнон отчаянный гуляка и пьяница. За несколько часов до визита, я взял на себя смелость от имени Людовика, доставить коменданту и непосредственно охране, несколько десятков бутылок Шамбертен, с пожеланием устроить Мишелю Нею роскошные поминки. Мои помощники деликатно, оставив печати целыми, немного улучшили состав вина, добавив в него раствор опиума. Эта смесь сшибает голову не хуже Гильотины. Готов поставить тельца против яйца, что ни комендант, ни охрана ждать утра не стали. Не удивлюсь, если вся тюрьма нежится в объятиях морфея. Это как нельзя лучше отвечает нашим планам. Пьяная охрана готова на любые зверства, а то, что вино прислал король, послужит отличным поводом для ядовитой крамолы. Солдаты же, которые должны произвести расстрел, придут только под утро. Так что у нас есть время и на жизнь, и на смерть. Но на всякий случай, предваряя финал нашей беседы, я проверю ближайшие коридоры.
- Вы все предусмотрели, - задумчиво похвалил Мишель. В голове маршала разгоралась искра надежды. Ней начал свою игру.
- Спасибо. Что касается, способа умерщвления, - легко продолжил Кроза. - На теле человека есть ключевые точки, воздействуя на них можно лечить, калечить и даже убивать. Я просто коснусь вас пальцем, и вы заснете. Это намного лучше расстрела.
- Бред, - возмутился маршал. - Иллюзион тюремного пошиба. Признайтесь, вы все это время издевались? Вас послал Бурбон, что бы мучить, так знайте...
- Успокойтесь герцог! - позволил прервать Виктор. - Еще немного и у вас начнется истерика недостойная солдата!
- Да что вы знаете о солдатах! - закричал, вскакивая Мишель.
- Многое, но достаточно одного, - Солдат это человек чести. Я склоняю перед вами голову, - Кроза действительно опустил подбородок, - и уверяю, солгать куда как проще. Но в деле смерти я истина.
- Все равно это невероятно, - остыв, сдался Ней.
- Вы же слышали об акупунктуре , активно применяемой французскими врачами? Не считаете ее мистификацией? Так вот, мое знание это, по сути, акупунктура, возведенная в степень - высшее мастерство.
- Похоже вы действительно Le dernier visiteur.
- Я могу считать это согласием? - уточнил Кроза.
- Разумеется.
Мишель задумчиво посмотрел на русского, выискивая в глазах след триумфа, другой эмоции, позволяющий судить об истинных мотивах Кроза. Однако лед в глазах добровольного палача остался равнодушным. Ни тебе блеска, ни жизни - одна снежная пустыня. "Пожалуй, - решил маршал. - Этот сумасшедший лис, действительно оказывает мне услугу! Но судьба любит смеяться, кто знает, может месье Кроза сам получит свой дар?"
- Какого рода консультацию вы хотите получить?
- Ничего невозможного сударь, это напрямую связано с вашей профессией, вашим прошлым, и вашей судьбой.
- Любопытно, - инфантильно заметил Ней.
Хотя внутри маршал был похож на заряженную пушку, фитиль которой догорал, но при взгляде со стороны он являл собой обреченную покорность. Однако контраст не остался без внимания Виктора.
- Я бы хотел узнать, - мягко начал Кроза, - в чем причина странного поражения Бонапарта в битве, за которую вы получили титул князя?
- Почему именно Бородино? - с живым интересом осведомился Мишель.
- Очевидно, что Bataille de la Moskova являлась ключевой. Вопреки практике, здесь проигранная битва - проигранная война.
- Да, но французы не проиграли Бородинское сражение! - с жаром выдохнул Ней. - При самом благоприятном для России раскладе Кутузов смог добиться только ничьи.
- Ничья в данном сражении синоним поражения французов, - отрубил Виктор. - И вы это прекрасно понимаете.
- Хорошо, - внезапно согласился Мишель. - Как сказал Бонапарт, - "французы показали себя достойными победы, a русские заслужили быть непобедимыми". Полагаю, этого достаточно... Вы сказали, что "поражение", - Ней чуть скривился, - "странное". Так вы считаете, что мы должны были победить?
- Фактов указывающих на вероятную победу французов великое множество. Увы, у меня нет времени перечислять их все. Я приведу несколько. Начну, пожалуй, с конца. В завершающей стадии компании у Бонапарта, оставалось в резерве восемнадцать тысяч солдат, российский резерв исчерпывался девятью тысячами. Причем французская разведка располагала достоверными цифрами о численности войск противника. Возникает законный вопрос: Почему Император не воспользовался резервом? Далее один из ключевых эпизодов битвы. Французы заняли село Бородино, окрыленные успехом ваши соплеменники решили преследовать русских, перешли мост и в результате был полностью уничтожен 106-ой полк. Почему не был отдан приказ закрепиться в селе до подхода основных войск? А вот еще пример! После падения Багратионовых флешей Бонапарт отказался от наступления против левого фланга вопреки первоначальному плану! И наконец, после уничтожения батареи Раевского, Наполеон не дал ввести в сражение гвардию!?
На протяжении монолога Мишель смотрел на Виктора снисходительно. И даже чуть покачивал головой.
- Если остальные ваши доводы столь же "значительны", то вы ни черта не смыслите в стратегии и тактики сражений. У меня создалось впечатление, что вы поверхностно ознакомились с компанией, что бы привести хоть какие-то аргументы, в пользу теории, неминуемой победы французов.
- Объяснитесь? - резко велел Кроза.
- Хорошо, - кивнул Ней. В финале компании примерная численность войск обеих противников была равной и составляла около ста тысяч солдат. Поэтому использование резерва в качестве ударного копья, при таких масштабах неэффективно. Так, что вы еще говорили? 106-ой полк? Это всего лишь две тысячи солдат - капля в море, которая, кстати, уничтожила около трех тысяч русских ополченцев. Остальные примеры еще более смехотворны, увольте их разбирать.
- Я так понимаю, вас не устраивают объективные факты?
- Например? - бросил Виктор.
- "Генерал мороз", плохо налаженное снабжение французской армии, партизанское движение, самоотверженность русских солдат наконец!
- Все это я уже слышал более двадцати раз! Да и сам имею некое представление, благо очевидное вижу, но...
- Но вам нужно иное, верно? Уверен, вы имели схожую беседу и с другими участниками сражения. Надеюсь, не все интервью оканчивались смертью? - невесело пошутил Мишель.
- Не все месье, далеко не все, умирала все лишь моя версия она же и надежда...
- Так откопайте ее! - прогремел на всю камеру Мишель. - Вы были правы, император действительно вел сражение странно! Только ваши примеры не годятся. Не профессиональному военному тяжело разглядеть нюансы боя, но слово чести, тогда войсками руководил не тот Бонапарт.
- Вы хотите сказать двойник? - пораженно прервал Кроза.
- Дьявольщина! Конечно, нет, это иносказательно. Наполеон несколько раз принимал решения, граничащие с безумием. Понятно, что от гениальности до помешательства один шаг, и он был сделан в сторону последнего. Разумеется, никто не пытался оспорить приказы, тем более что их вредность даже сейчас неочевидна... Если не знать один секрет.
Виктор Кроза обманщик и убийца еле держал себя в узде. Ему нестерпимо, до зубной боли, хотелось схватить маршала за бледную шею и трясти покуда Мишель не выдаст тайну. А потом, круша цыплячий кадык пальцами, задушить надоедливого старика. В наличие тайны Кроза не сомневался. И сейчас находясь у финала поисков, изнемогал от нетерпения. Что бы хоть как-то справиться с эмоциями, Виктор убрал руки за спину и начал заламывать пальцы - хрустнул мизинец.
- Теперь пришла моя очередь биться об заклад, хотя на пороге вечности грешно. Уверен, что здесь, - маршал ткнул себя пальцем в правый висок, - цель вашего поиска.
- Не томите сударь, - не справляясь с голосом, хрипло прошелестел Виктор.
- Может, подумаете о моей свободе?
- Нет, - на этот раз зазвенела шпага.
- Стоило же попытаться, - обезоруживающе улыбнулся Ней. - Но договор дороже рожи. Внемлите. Сначала я собирался унести секрет в могилу, ведь кроме меня и императора свидетелей не осталось. Я считал, что скрытые причины москворецкого цугцванга , могут повредить фигуре Императора. Однако разговор с вами изменил мое решение...
- Говорите же! - вскрикнул Виктор.
- Хорошо! Бонапарт имел привычку незадолго до боя в небольших дозах принимать наркотик, обычно опий. По его словам, для расширения сознания (так он мог охватить диспозицию целиком) и военного вдохновения.
- И что? - жадно давил Кроза. - На этот раз доза была изрядной?
- Не совсем так. Бонапарт вместо опия принял настойку дурман-травы, уж не знаю, каким образом она к нему попала!? Как правило, наркотик Императору доставал адъютант, реже я. Поэтому являюсь прямым очевидцем случившегося. Так вот, адъютант дурацки погиб: когда он проходил мимо склада с порохом произошел взрыв. Беднягу разорвало на сотни маленьких адъютантов, помимо него представился старший интендант, трое его помощников и еще восемь человек. Я же в тот момент во всех смыслах объезжал вверенные мне войска, поэтому снабдить Бонапарта настойкой не мог.
- Давайте для ясности, - боясь пошевелиться начал Виктор. - Вы полагаете, что причиной неудачного командования стала настойка дурман-травы?
- Так точно, думаю, хотя у меня и нет прямых улик, император был специально отравлен.
- В таком случае не проще было его отравить ядом? Так сказать до могилы?
- Не проще. Армия это не просто один Император. Наполеон, несмотря на высший монархический титул, был демократом и всегда прислушивался к мнению штаба, иногда действуя вопреки своим замыслам, ориентируясь на замечания маршалов. Гибель Императора была бы невосполнимой потерей для человечества и истории, но отнюдь не фатальной, для кампании. Неведомый отравитель, если принять за аксиому злую волю, а не безответственность или ошибку, все прекрасно рассчитал. Одурманенный Бонапарт не мог вести сражение в обычной для себя манере, что привело к известному итогу...
- Отлично! - Кроза порывисто вскочил с табурета. - Ищите и обрящете! Сколько усилий, что бы найти искомое и где? В камере смертника! Подумать только, - Виктор прикрыл глаза и покачал головой, - если бы судьба и Время, привела меня сюда на несколько жалких часов позже, все пришлось бы начинать сначала.
- Может для вас, оставшиеся часы жалки, - горько усмехнулся Мишель, - но для меня они непередаваемо прекрасны. Окажите мне последнюю услугу...
- Да, да конечно, - рассеяно перебил Кроза и сделал шаг к маршалу. - Сейчас я вас убью.
- Постойте! - охнул Ней. Левый висок храбрейшего маршала заплакал потом. - Вы еще не проверили охрану, да и просить я хотел о другом одолжении!
- Каком? - недовольно нахмурился Виктор, не сводя поледеневших глаз с маршала.
- Перед смертью мне хотелось бы отведать Шамбертен любезно предоставленный на мои поминки. Смерть Христова - это будет великая шутка! В моей смерти можно будет обвинить короля! Да и мне признаюсь, комфортнее умереть во сне.
- Вы правы, - нехотя кивнул Кроза. - Я пойду, проверю посты и принесу вино. Ждите...
Виктор неспешно вышел. Спустя минуту, за ним бесшумно выскользнул Ней. В коридоре было темно и, по-видимому, пусто, хотя не совсем. Мишель споткнулся об тушку мирно посапывавшего прямо на холодном полу охранника. "Так и застудиться недолго" - не к месту подумал маршал и реквизировал у тюремщика штатный палаш. Необходимо было спешить - Кроза вернется с минуты на минуту и лучше застать русского врасплох. В коридоре прятаться было негде, поэтому Мишель быстро вернулся в камеру, слился с правой от двери стеной и высоко поднял над головой тяжелый клинок. Еле успел. Виктор шел уверенно, не торопясь и даже напевал что-то невразумительное, наверно по-русски. Когда "палач" поравнялся с дверью, время потекло медленно неохотно, звуки для маршала умерли, и только храброе сердце Нея праздновало играющего на барабане зайца.
Входя, высокому Виктору, пришлось слегка пригнуть голову - мешал низкий косяк. Мишель уловил благоприятный момент и, разрывая кисельное время на выдохе - рубанул. Палаш угодливо свистнул и через миг противно заскрежетал, выбивая искры из каменного пола. Ни секунды, не медля, Ней выскочил в темный коридор, стремясь настичь верткого русского, видать сам дьявол вывел Кроза из-под клинка. Но Виктор не бежал. Он стоял прямо напротив Мишеля, и казалось, откровенно наслаждался. Руки месье Кроза были пусты.
- Я вижу вы не нашли вина? - отрывисто бросил Ней.
- Отрадно, что я вас не ошибся, - осклабился волк в лице Виктора.
- Дайте мне пройти! - рявкнул маршал, готовясь к атаке.
- Извольте, на тот свет сударь!
Мишель только начал движение, а подскочивший невероятным образом - по-обезьяньи Кроза уже вбивал раскрытую ладонь в нос маршала. Хрящи лопнули, входя в мозг. Палаш уныло почти беззвучно выпал из разжавшихся пальцев. Однако злой рок сыграл мерзкую шутку над героем Франции. Удар был отменным, нанесенный тренированной рукой под правильным углом он должен был почти мгновенно убить Мишеля. Должен, но не убил, вызвав только паралич и дикую боль. Виной тому был тюремщик, решивший, расквасить мятежнику нос, что б было о чем хвастать друзьям за кружкой эля.
Из всей лжи, сказанной этой ночью, сама страшная была о безболезненной смерти. Еще почти двадцать минут Ней жил, чувствуя каждой клеткой, ни в силах пошевелиться, ни подать иной знак, как его тело кромсает потерявший человеческий облик Кроза, доводя тело до страшной кондиции.
Но несмотря, ни на что, погасив дьявольский вексель, Мишель выиграл самое главное сражение. История, рассказанная об императоре, была химерой от начала до конца...
Глава 1. Уверуй
Москва 1999 г.
Дверь мужественно сопротивлялась: сердобольно скрипела, жалуясь ржавыми шурупами, ломалась с упорством старой развратницы, впавшей в маразм и напоследок, оставив в моей руке замок, просто выпала, или правильнее будет, впала в коридор