Эльбрюс Нукитэ : другие произведения.

Ромео истекает кровью. часть 1 + часть 2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Лучшее в жанре. 2/3 Романа Боевые искусства. Страсть. Темные обряды. Злобные демоны и не менее злобные англы. По этой книге нетфилкс снимет сериал, а фонд кино даст денег на "шедевр". Наслаждайтесь.

ОРГАНЗА

   Почему при стыковке крылолет так нещадно трясет? И ладно если бы это происходило со всеми моделями, не так обидно. Я летал на дорогих машинах, принадлежащих крупным шишкам или богатеньким дочерям, так никакой тряски, все чинно и благородно, можно на одной ноге стоять не покачнешься. Другое дело служебный транспорт. Перед полетом лучше ни есть и не пить, рискуешь оказаться в дурацком виде перед ванами, живущими в небесах. А благородные зациклены на гигиене и не дай тебе Воплотитель предстать пред ними неопрятным, тем паче грязным, сразу начнут кричать об инфекциях и заразе, которую притащил низкоживущий.
   Не люблю ванов, даже презираю, хотя сам имею право на благородную приставку и ренту с продажи крови. Вот только жить в небесах, мне заказано, под страхом смерти. Зато рисковать жизнью один из первых в очереди.
   К счастью на это раз я летел по приглашению на вечеринку. Звучит как в дурных романах, но моя харизма оказалась ровно в том месте и в тот час, что бы вытащить заветный билет, вернее шанс оказаться среди знати. Нет, я не стремился пробиться наверх, эдикт о низложении не давал возможность пересмотра. Просто. Да, что тут юлить? Я увлекся. Но все по порядку.
   Это случилось три недели назад, когда я и еще трое доноров праздновали поимку кровожора. Того самого, успевшего отправить на тот свет кучу народа, если точнее на его счету тридцать четыре выпитых тела, включая главу Рильского Ростовщического Дома. О главе мало кто жалел, одна всем фривольная известная газетенка "Лираш-букет", позволила напечатать шарж, на котором кровожор расправляясь с ростовщиком, был осенен благодатью церкви Воплотителя. Под картинкой было две надписи. Первая от лица кровожора, гласящая - "как бы не подавиться" (глава дома был очень тучен и полнокровен), а вторая "принадлежала" духовенству и гласила буквально следующее - "наконец богоугодное дело, никогда не поздно стать истинным сыном церкви, отпускаем сему доброму праведноидущему грехи". Надо ли говорить, что общественность была в восторге, не смотря на то, что ее режут, как скот. Новый глава Рильского Дома подал в суд на "букет", но добился лишь небольшого штрафа и осмеяния в других изданиях. Церковь же поступила весьма мудро, постулаты данные Воплотителем осуждают ссуду денег в рост, поэтому Предстоятель лишь посетовал на несдержанность писак, предостерег от танцев на костях и не скрывая иронии заметил, что если бы кровожор соблюдал все заповеди, то он бы председательствовал в Синоде, который не резиновый и двух праведников разом не выдержит. Здесь был некий вызов общественности, игра слов, не секрет, что Предстоятеля за глаза называли кровопийцей, ибо он добился, что бы "церковный пятак", превратился в десятину.
   Как бы там ни было, кровожор никак не желала ловиться, множа трупы и сея панику среди населения. Газеты уже вопили о полной беспомощности милиции и службы Доноров, моего непосредственного начальника комиссара Банцио понизили в звании, грозили уволить, дело даже дошло до того, что грозили тюрьмой за саботаж. Все дело как часто бывает решил случай и простые рубаки, а не розыскные мероприятия и гениальное планирование. Но каждая крупная городская шишка трех столиц, каким-то непостижимым смогла примазаться к победе, затолкав на задки тех, кто реально сошелся с кровожором накоротке. Монстр, угробив напоследок уйму народа, среди которых были мои товарищи, не издох! Вернее нам не дали добить эту полумертвую падаль! Появились спецвойска, состоящие из ванов. Они забрали тварь на парящие острова, вроде как для опытов. Я тогда сорвался. Слетел с катушек превратившись...
   Мы сидели в заведении под романтическим названием "Стиховёрт". Здесь недурно кормили, публика была приличной, дым дурманящий голову, не оставлял похмелья, разве самую малость. Кроме того, на маленькой сцене, по вечерам, любой желающий мог прочесть сонет и не быть за это освистанным. Хозяин заведения рыжий полу-пегас Злоций порой списывал счет, если стих оказывался действительно удачным. После чего творение счастливого от халявы посетителя записывалось на гостевой стене. К слову сказать, там была парочка моих виршей, про взаимоотношения полов, не самых достойных на мой взгляд, но чем-то понравившихся закоренелому вдовцу-ресторатору.
   Сейчас на педженте лениво мучил гитару местный вышибала, парень здоровой, но без царей в голове, мечтающий о большой сцене и мировой славе. Тихие звуки, вымученные инструментом, растворялись в зале, особо никого не раздражая, а уж если станет совсем невмоготу - скажи парню, чай не прибьет. Или если навык есть, бери гитару, потешь народ, здесь все свои.
   Парни из моего отдела, отчаянные рубаки, бледные, похожие на живых мертвецов из сказок, они накурились вдрызг и уже ловили непослушными пальцами невидимых преступников корон, как швейцар открыл дверь ресторации и вошла она. Верхоживущая!
   Девушка была одета в легкомысленные бриджи цвета запекшейся крови и в белую блузку, не застегнутую на три верхних пуговицы, позволяя фантазии больше чем обычно. Фарфоровую шею украшал зеленый под цвет глаз шарфик. Ноги были босы, обработанные антигравитационным кремом они не касались пола, давая увидеть антрацитовые ногти, отращенные не меньше чем на десять сантиметров - дань моде. Тонкий длинный носик, без неприметного атрибута для жителей неба фильтра, на мой взгляд, ничуть не портил ее, а лишь указывал на чувственный, порочный рот, блестящий черной помадой.
   Верхоживущая была без охраны, что довольно странно и выглядела напуганной.
   Я сразу почувствовал вкус неприятностей и хотя девушка была невероятно хороша, напустил на себя безразличный вид и глубоко затянулся малиновым зельем. Но мои товарищи решили все за меня.
   - Раздери меня кровожор! Ромео, ты это видишь!? - Старший донор Монтано сильно стукнул по плечу, от чего я некрасиво закашлялся, привлекая внимание девицы.
   - Не упусти свою удачу старшой, - подначил, счастливо улыбаясь, новичок бригады Эмиль. Он еще не был ни в одной серьезной передряге и обычно молчал, стесняясь показаться глупым, но дым развязал ему язык.
   - Не сиди, как истукан Ромео! - включился остряк Бьянк. Он единственный из нас был женат, сильно страдал по этому поводу и хотел того же счастья остальным. Вот и сейчас, уверен, скажет какую-нибудь скабрезность, за которую в приличном обществе могут вызвать на дуэль. И точно!
   - Это твой калибр! Смотри, какая дылда, почти с тебя ростом! Как и ты, блаХородная.
   Пусть через "х", но слово прозвучала и девушка, словно услышав его, наверняка услышав, подошла к нашему столу.
   - Приятного вечера благородные доноры, - немного польстила она, хотя донорство за выслугой лет давало право на титул вана, правда без регистрации на воздушном острове. Другое дело из всех присутствующих лишь я имел право называться благородным. А вот мои товарищи растаяли, рассыпались в комплиментах, раньше не замечал за ними столько красноречия.
   - Разрешите к вам присоединиться?
   О, да! Они разрешили! Наперебой вскочив, предлагая ей стулья, мне же только осталось подобрать с пола упавшую челюсть. То, что сейчас происходило было нарушением любого этикета. Что бы верхоживущая, одна, без сопровождения, сама подошла к мужчинам, ни ванам, пусть они хоть сто раз доноры! Мир сошел с ума.
   Так считал не только я. Посетители, которых в этот вечер было достаточно, тоже сидели разинув рты. Один бородатый мужик, аж квас пролил. Небось, живую ванессу никогда и не видел. Хорошо, что район был приличный и откровенного отребья здесь не водилось, но все же благородная рисковала вот так запросто войти в первую попавшуюся ресторацию, странно это.
   Мои друзья не замечали терзавших бригадира мыслей, они соревновались между собой в превознесении моих бесчисленных достоинств. В другой бы момент даже умилился, хотя необязательно было рассказывать о том, что меня бросила жена и теперь мое разбитое сердце нуждается в опытном стеклодуве. Но я чувствовал, как заказавшая легкий отвар мака, весело шутящая, верхоживущая напряжена, как палец на курке револьвера.
   Проходит четверть часа, и все это время девица поглядывает на меня взглядом нашкодившей кошки. Таким виноватым, говорящим "у меня не было выхода". Но я не верю таким глазам, тем более зеленым. Выход есть всегда, даже из задницы. И тут мне в голову приходит счастливая мысль - уйти домой! И поскорее! Почему раньше не пришла? Наверно дым совсем затуманил мозги, надо заканчивать с такими посиделками, уже не мальчик. Только собрался встать, как девушка, словно почувствовав, задала вопрос.
   - А что вы все время молчите, дорогой Ромео?
   Этот "дорогой" меня заметно напряг, так даже бывшая жена в медовый месяц не называла, уже хотел ответить что-то резкое и сославшись на усталость откланяться, как меня опередил Бьянк.
   - Это он прекрасная сударыня от чувств, слова вымолвить не может, в обычный день его красноречие оглоблей не перешибить, куда там комедиантам.
   Девушка сделала губки буквой "о", а я клял весельчака на все лады, молясь, что бы он заткнулся. Не полагаясь на его благоразумие, сумел под столом дотянуться кованым носком ботинка до ноги. Судя по звуку, попал сильно, но видимо по сидящему рядом Монтано, который сначала скривился, затем подмигнул и выдал еще одну мою тайну.
   - А еще Ромео пишет стихи! Про жизнь и любовь всяческую.
   - Как интересно! - захлопала ненатурально глазами ванесса, да так сильно, что еще немного и могла бы взлететь. - Прочтите, что-нибудь, про любовь всяческую, пожалуйста.
   - Давай старшой, плесни поэзии куда-нибудь! - поддержал Эмиль.
   - Только все не расплескай, - хохотнул Бьянк. Мне захотелось сделать ему больно и может даже ногами.
   - Ромео, я жду! - девушка произнесла слова весело, но в голосе прорезались повелительные нотки. Не привыкла куколка, о чем-то нижнеживущих просить, тем более дважды.
   Вот теперь я разозлился. Надо было встать и уйти, но я решил проучить девицу.
   - Хорошо, - спокойно произнес, но мой голос никого не обманул. Приятели наконец почувствовали напряженность и стали неуверенно переглядываться. - Это будет экспромт ванесса, навеянный вашим чудесным визитом.
   Под нестройные аплодисменты, черт возьми - приятно, прошел на освободившуюся сцену.
   - Для прекрасной ванессы, пожелавшей остаться безымянной, - решил кинуть шпильку, девушка так и не удосужилась представиться, и мой выпад, если судить по вздернувшемуся носику и сузившимся глазам, ее не понравился.
   Вся ресторация уставились на меня, поэтому никто не обратил внимания на тихо вошедшего гостя. Это был ванн, в отличие от нашей случайной незнакомки, он не чурался носового фильтра. Одет благородный был с модным безвкусием мажора. На голове восьмицветная бандана, под стать ей легкая шелковая рубашка и на ногах, вызывающие желание зажать нос штаны с провисью до колен.
   Впервые когда я увидел это убожество (штаны), на моем друге градмастере Девлама Тибальде, то действительно решил, что нерадивые ученики довели его до несварения желудка. Почему нет? До изжоги, зевания, сквернословия и угроз опустошить желудок верхом, они же его доводили! Каково было мое удивление, когда я узнал, что эти с позволения сказать штаны, стоят четверть моего жалованья, не являются носимым туалетом, браком и не чьей-то глупой шуткой, а выпускаются самой дорогой швейной фабрикой.
   У нового героя нашего капустника, также отсутствовала обувь, но если на девушке длинные ногти смотрелись эффектно, хоть и странно, то на молодом хлыще выглядело неопрятно и пошло. От него несло высокомерием и неприятностями. Тем более, что ванн нарушил сразу два эдикта, явившись в общественное место с кровавыми глазами и револьвером, зажатым в левой руке, с которой капала кровь.
   Но меня как говориться понесло, я выдал рифму, зачем-то обращаясь не столько к девушке, сколько к ее знакомому.

Однажды кал решил под розой схорониться

Мол, он рожден, что б землю удобрять,

Не может роза жизнью насладится

Стал сильно кал бедняжку утомлять

Бегут все к ней, кто просто облегчиться,

А кто до кучи положить навоз,

И надо же такому приключиться

Сорвал ее обычный водовоз.

Поставил на день в вазу, любовался

Но розе без дерьма увы пропасть

И запах потихоньку истончался

И стали лепестки на землю пасть

Рука об руку ходят розы и навозы

Из одного другое прорастет...

К тебе я обращаюсь добрый Злоций

Закрой за нами этот скромный счет

   Неожиданный финал, утонул в громогласном хохоте полу-пегаса.
   - Хрена лысого Ромео! Это запрещенный прием, но дым за мой счет, рассмешил старика.
   Остальные посетители тоже стали смеяться за исключением непонимающе смотрящей на сцену незнакомки и франта - вана, который задумчиво целился ей в спину.
   - Улита ты пойдешь со мной! - голос у него оказался нервным, меняющим обертоны.
   Пожалуй, зашедший к нам на огонек верхоживущий был под синим порошком, страшной напастью, пришедшей к нам с ледяного континента. Его действие усиливало способности мануши, дарило эйфорию и чувство всемогущества, но и подменяло собой нервную систему, а потом и все органы, чужеродными клетками. В какой-то момент человек переставал быть собой и просто рассыпался синей пылью. К счастью наркотик был слишком дорогим, что бы его покупали массово и на ранних стадиях полностью выводился с помощью кровитворчества.
   Последовавшая за этим немая сцена была не долгой. Первым высказался ресторатор, самым простым и естественным способом: громко заржал, как лошадь, что в общем для него естественно.
   Ванесса, оказавшаяся Улитой, замотала головой и укрылась за спинами моих парней, которые, вот идиоты, охотно нахмурили кустистые брови и грозно набычились.
   Я уже собирался призвать к порядку, как не вовремя о своей работе решил вспомнить вышибала. Он схватил специально обученную дубинку с железным набалдашником и бросился к вану, даже не удосужусь его постращать.
   Грохот выстрела потонул в дамских криках, вышибалу отбросило назад, сильно приложив о стенку. На его груди расползалось красное пятно, грозящее превратиться в лужу. Слава Воплотителю пуля были обычная, значит у парня есть шанс выкарабкаться, а вот вану за это ничего не будет, не может низкоживащий на благородного нападать.
   Повисла тишина, даже раненый не стонал и все, включая сумасшедшего стрелка смотрели на меня.
   - Служба Доноров, - веско сказал я. - Вы арестованы, положите оружие, потушите мануша, если у вас нет очков, закройте глаза, руки сведите за спиной.
   - Хорошее стихотворение про кал, - усмехнулся ванн. - Это ты себя дерьмецом назвал? Главное точно знать свое место. Закрой хайло и не гавкай быдло. А то я тебе новую дырку организую, между кустистых бровей.
   С этими словами он вытянул руку с револьвером, как раз тут на которой была кровь. Дурной знак, очень дурной.
   - Ну, кто из нас с дерьмом больше повязан, еще решить надо. У вас в штанах, сударь, пуда два будет не меньше. Как сподобились? Неделю носили не снимая? То-то запашек организовался, как вы дверь отворили.
   Палец на спусковом крючке напрягся, однако, не смотря на оскорбление ванн не спешил стрелять. Одно дело сделать дырку в нижнеживущем другое дело в доноре, который может оказаться одного статуса.
   - Зброций, помоги парню и вызови лекарскую карету, - сказал я, словно не обращая внимания на ставший подрагивать револьвер. Полу-пегас бросился к вышибале, а я спокойно пошел до придурка, пока ствол не уперся мне в лоб.
   - Вы нарушили два эдикта, подстрелили вышибалу и сдается мне, находитесь под действием запретного порошка, все это дает мне право арестовать вас и может даже более...
   Мои парни обнажили донорские боевые пилы, один вид которых наводил ужас на обывателей. К сожалению ванн обывателем не был и его разбуженный мануш мог натворить таких дел, что выстрел в бармена покажется чихом.
   - Ты совсем мозги продымил донор? - зарычал благородный. - Я за одно оскорбление тебе мозги вышибу, и мне за это ничего не будет, кроме штрафа. Арестовывать меня имеет право только сословная милиция, так что скажи своим подельникам, что бы убрали зубочистки, иначе я выпушу манушу и от этой поганой забегаловки останется лишь пятно.
   - Посмотри на мои веки ванн.
   Я закрыл глаза давая рассмотреть татуировки рода и титула.
   - Органза тИ Ромео к вашим услугам.
   - Висоза тИ Арнио, - мгновенно представился ванн, опуская револьвер. - К вашим услугам.
   - Теперь, когда мы представлены, не соблаговолите убрать манушу в очки или, - я нагнулся к уху Арнио, так что бы слышал только он, - или мои парни порубят вас в шаверму, которая здесь на диво вкусна.
   - Еще не известно, кто кого порубит, - сказал Висоза, отступив на шаг.
   Его лицо пылало гневом, а я который раз пожалел, что не взял с собой револьвер. Один выстрел в колено, снял бы все вопросы. Теперь надо ждать, пока наркоман не уберет сущность и лишь тогда выбивать из его штанов дерьмо.
   - Вы меня оскорбили сударь! Натравили своих лакеев! А я же всего лишь хотел забрать свою собственность! Эта особа, - он указал на прятавшуюся за спинами Улиту, - обокрала меня! Я требую вернуть украденное, а от вас сударь сатисфакции! Причем немедленно!
   - Это не лакеи, это мои друзья, будьте осмотрительнее в словах, кроме того они все заслуженные ванны, - тут я позволил себе много преувеличить.
   В лучшем случае Монтано и Бьянк получал дворянство лет через десять, а Эмиль через четверть века и то, если никто из них не натворит глупости, умрет например. Но Арнио не обязательно об этом знать. Он и так поднял левую бровь, показывая, что сомневается. Какой подлец! Левая бровь это моя коронка, правда я в отличие от франта, храню ее для дам.
   - Мы как раз праздновали присвоение ванства, - продолжал вдохновенно врать я. - Вы наверно слышали о Рильском кровожоре?
   - Разумеется! Весь двор только об этом и говорит, только причем здесь кровожор?
   - При том, что эти господа, которых вы так походя наградили принадлежностью к низам, как раз его и завалили. Они герои, которых отметили короны.
   - Хорошо! Господа, я приношу вас свои глубочайшие извинения, однако, я все еще хочу получить с этой леди украденное, а от вас удовлетворение.
   Воплотитель! Какой редкостный тупица. Я вздохнул, придется избить Висоза, что грозит крупными неприятностями. Жаль, что просто нельзя прирезать козла. От мыслей, как моя пила находит его шею, стало горячо, мануш почувствовав желание хозяина рванулся, но я заглушил его легким усилием воли. Что бы он вырвался нужна кровь, моя кровь.
   - Заклейте рану и заглушите вашу сущность, - приказал я, но Арнио колебался. Тогда пришлось надавить, сыграв на его самолюбии. - Иначе никакой дуэли. Более того мы вызовем сословную милицию, они наверняка обяжут вас пройти тест...вы понимаете о чем я?
   - Очернитель! - ругнулся наркоман доставая очки-линзы. Пару секунд колебания и он водружает их себе на нос. Я дождался, пока в стеклах дважды мигнет красный цвет и Арнио заклеит себе руку, лишь после этого обратился к девушке.
   - Сударыня, этот господин утверждает, что вы похитили у него...какую-то ценную вещь...
   - Это ложь! - твердо соврала девушка. Почему соврала? Слишком глаза честные, такие бывают у адвокатов, банкиров и правителей. Ну и еще у самых верных жен.
   - Видите сударь ваше слово против ее, - и тут же не давая опомниться. - Теперь о дуэли, я как вызываемая сторона имею право на выбор оружия. Поскольку вы несколько раз позволили судить о всех присутствующих, как о лицах низкого сословия, то и оружие я выбираю достойное вас. Вот это!
   Я показал свой кулак, сбитые, мозолистые костяшки которого, могли принести грустные мысли в самую тупую голову. Но эта наверно была королем среди глупцов.
   - Вы шутите? - как-то не очень сильно удивился Арнио. Может обрадовался, что останется цел? Это он зря, кости я ему переломаю.
   - Нисколько, я намерен доказать ошибочность вашего поведения и наглядно продемонстрировать, что у нижнеживущих есть чему поучится.
   - Пускай так! - прорычал Висоза. - Какие правила?
   - Самые простые. Правил никаких. Поединок идет до сдачи противника, либо до неспособности продолжать поединок далее. Вас устраивает?
   - Да! - рявкнул наркоман. - С тобой же воровка, поговорю позже, когда выбью из этого господина спесь и дух, с кровью!
   - Было бы неплохо оплатить вышибале лечение, - миролюбиво произнес я. - Парень просто выполнял свою работу.
   - С какой стати? - холодно ответил Арнио. - Он поднял руку на вана, пусть скажет спасибо, что я не пристрели его как шелудивого пса.
   - Воля ваша, - я равнодушно пожал плечами.
   - И не думайте, что я поверил вашим сказочкам! Да, я про этих головорезов с пилами.
   - Отлично, тем больше причин вырвать тебе язык мерзкий наркоман.
   У меня начался приступ тихого, пока тихого бешенства. Воплотитель! Я почти год жил без этой удушливой черной ярости, застилающей глаза, но начались убийства, и охота на кровожора послужила катализатором. В самый ответственный момент, мною был потерян контроль и я стал убийцей, таким же, как монстр, если не хуже. Сейчас этот наглый, мерзкий франт, своей спесью, хамством взывал к моим темным углам души, в которые я боюсь заглядывать.
   Мануш снова задергался, давя на глазные яблоки. Пришлось сдержать стон, так хотелось до крови прокусить губу, что бы выпустить сущность. Самое смешное, что это могло кончиться ничем, пшиком или фарсом. Я уникален. Из всех живущих только у меня блуждающий мануш, свойства которого каждый раз новые. И нет никакой возможности предугадать, что это будет. Запах сирени, ураган, огненный дождь, взрыв крови, стая комаров, пантера? Это далеко неполный список вывертов от использования мануш. Именно поэтому короны выпустили эдикт, запрещающий мне жить на островах. И это еще повезло. Таких уников за последнее тысячелетие было всего четверо, и каждый из них был казнен, как виновник разрушений и массовых убийств. Моя семья слишком могущественная, имеющая в роду кровь обеих царей, могла бы поднять бунт, если бы единственного наследника зарезали как свинью. Но им пришлось официально отказаться от меня и периодически оказывать коронам темные услуги, по мне слишком большая цена, за урода и убийцу неконтролирующего свой разум.
   Мысли пронеслись как ветер и я с трудом, раздрабливаю ярость на сотни колющих иголок, это уже не так мучительно, это уже почти победа.
   - Вот ты какой на самом деле Ромео Органза, - специально пропуская ванскую приставку говорит Арнио. Яда в его голосе достаточно, что бы утопить тройную столицу корон. - Отринутый своей семьей, почти бастрад. Стоит чуть капнуть и весь лоск слетит, останется только речь быдла.
   - Довольно слов! - я стягиваю рубашку, передаю ее Монатно. Тот кивает мне и хлопает по плечу.
   - Вырви ему жало, - тихо на ухо говорит Бьянк. Эмиль угрюмо кивает.
   Виновница всей этой дурнопахнущей ситуации Улита, рассматривает мое шрамированное тело с нескрываемым интересом. В голове вопреки ситуации возникают сцены, связанные с шелком, свечами и нежными словами. Вздор! Но тут девушка сама подходит ко мне:
   - Опасайтесь Ромео, ваш противник владеет Девлам.
   Вот так, ушат воды на седую голову и легкий запах ментола щекочет ноздри.
   Это действительно скверно. Несмотря на то, что за короткое знакомство Висоза тИ Арнио сумел вызвать у меня ненависть, убивать я его не хотел, слишком много вони поднимется. Чего доброго найдутся сторонники кровной мести и сколько рыть могил? Адепт Девлама! Этот хлыщ. Достаточно серьезный противник, что бы я перестал думать о том, как оставить его в живых и начать заботиться о своей жизни.
   - Зброций, надеюсь ты не против? - спрашиваю выходя на сцену. - Клянусь Воплотителем, таких стихов твоя ресторация не видела.
   Полу-пегас, закончил штопать вышибалу и напряженно следил за тем как развивается ситуация. Вообще к моему удивлению никто не покинул "Стиховёрт". Посетители желали досмотреть пьеску, кое-кто уже бился об заклад. Мой колбасник у которого я почти каждую седмицу брал связку чесночных сосисек, громко стукнул серебряным рублем об стол и стал что-то яростным шепотом доказывать пожилому немытику. Кэтрин продавщица пирожков с улицы иголок, соседней к моей, заказала кваса и жареных в шоколаде каштанов. Официантки только и успевали разносить яства. Так всегда кому война, а кому бизнес. Хоть ребята из моего отдела не предавались чревоугодию, правда ставки сделали. У жадного до всякого азарта Бьянка, загорелись глаза. Надеюсь они поставила на того пегаса.
   - Ромео, можешь хоть все тут разнести, если победишь, то я готов столовать тебя бесплатно целый месяц.
   - А меня столовать не желаешь? - мерзким голосом спросил Арнио. Он стянул очки, бандану и рубашку, небрежно бросил на стол, за которым сидели двое людей.
   - Увы, нет сударь, - с сожалением в котором слышалась неприкрытая издевка сообщил полу-пегас.
   - Это еще почему? - нахмурился наркоман.
   - Я столую только победителей, а у вас нет шанса.
   - Хорошо старик, - злобно улыбнулся Арнио, - не сомневайся, я тебя услышал.
   - О! Я не сомневаюсь, сударь...
   - Зброций, - переключил внимание ресторатора, пока он не наговорил глупостей.
   - Да, Ромео.
   - Лекарская карета еще не приехала?
   - Будет, через пару минут.
   - Отлично! А то им пришлось бы два раза ездить. Да, вот еще. Тебе мой друг придется на следующей неделе существенно увеличить закупку деликатесов.
   - Зачем это? - ненатурально удивился ресторатор, он понял, к чему я клоню, как поняли большинство присутствующих. Но все равно мой ответ потонул во взрыве хохота:
   - Я много ем!
   - Как же ты будешь есть Ромео? Без зубов и со сломанными пальцами? - неудачно поддел Висоза.
   Я ничего не ответил, лишь поманил противника к сцене.
   Арнио выглядел неплохо. Жилистый, крепкий, он грациозно двинулся ко мне танцующими движениями Девлам. Под сердцем у него была татуировка, четыре разноцветных круга наложенных один на другой, знак мастера.
   У меня такой метки не было, хотя Тибальд настаивал. Как-то я пришел на традиционный спарринг с грандмастером, а меня уже ждал татуировщик, но пришлось отказать. На моем теле и так достаточно отметин, в том числе и татуировок поверженных монстров - дань традиции донорстава.
   - Ас-са-на! - выкрикнул я ключ-фразу Девлам, ускоряя восприятие.
   - Ас-са-на! - повторил Арнио. Поединок начался.
   Все боевые искусства строятся на изначально неверном принципе маятника, который гласит: ты мне - я тебе. В Девламе нет очередности, обычно бой строится по схеме: атака-атака-атака до победы.
   Я делаю подскок и бью в правую коленную чашечку, одновременно блокируя прямой удар ногой в живот. Его нога должна подломиться, но противник владеет техникой "презрение", позволяющая игнорировать вариативно некоторые удары, искренне веря, что они не могут причинить вреда.
   Меня не смущает его вера, у меня есть задача и я ее выполню. Сближаюсь, наношу удар пальцами в шею, получаю ответ, блокирую подбородком и впечатываю свой кованый ботинок в его обнаженную ступню.
   Все боевые искусства одинаковы, они строятся на принципе, что вам противостоит адекватный противник. Это значит, что он в рамках своих умений пытается вас победить. В Девламе нет рамок, есть только цель.
   Ему наверно очень больно. С металлическим звуком модный маникюр слетает, но я не даю печали захватить его, я слишком добр, поэтому делаю разворот и наношу удар пяткой под сердце. Треск ребер слышен даже на улице, тут никакое "презрение" не поможет, а скорее навредит. Так бы он просто отлетел и может отлежался в обмороке, но техника позволила телу остаться на ногах. Зря. Меня снова стало накрывать бешенство. Только бы не поддаться!
   Все же он мастер, поэтому мы атакуем одновременно, я медвежьей лапой в ухо, он своим чудесным маникюром, оставшимся на второй ноге мне в пах. Ногти оказываются не просто дебильным украшением, я с огромным трудом, уворачиваюсь подставляя бедро, которое мгновенно прорастает красным.
   Все боевые искусства построены на традициях, нормах, правилах, отступление от которых есть ошибка. В Девламе нет ограничений. А ошибки заканчиваются смертью.
   Не теряя времени Арнио совершает глупый хоть и очень быстрый разворот, немыслимый против опытного противника и наносит "хвост дракона". Шаг вперед, мой кулак бьет в пах, но теряется в складках дерьмовых штанов. Мы одновременно бьем лбами, стараясь смять врагу нос, наши головы встречаются, краткий миг замешательства и я успеваю коленом добить его ребра.
   На этот раз он падает, пытается вдохнуть воздух, но разбитое нутро плохо слушается, горлом идет кровь, и я вижу, как его глаза наполняются красным.
   Все боевые искусства декларируют разные цели, в основном делая акцент на духовны рост и замалчивая главную. Цель Девлама уничтожить противника, все остальное ересь. Не можешь победить честно? Просто победи!
   - Не смей! - кричу, но понимаю, что он не послушается, и тянусь к своему манушу, благо моя кровь щедро льется из порванного бедра.
   Сущность отзывается на удивление легко, без привычной рези в висках, вот только, что это будет или кто?
   Из глаз Арнио прыгнули восемь тонких полупрозрачных нитей, которые устремились ко мне. Я не знал что это, но проверять на своей шкуре эту мерзость не желал. Из меня выскочило это! Представляю, как смотрелась выдавленная, из глазных яблок дымчатая акул, которая мгновенно обрела плоть и приняла атаку. Хотя, нет, не представляю!
   Ресторация заголосила на десятки голосов, среди которых были и восторженные. Рыбина получилась знатная. Метров десять в длину, с зубами, которым может позавидовать любая донорская пила и с донельзя удивленным взглядом подслеповатых глазок. Не знал, что акулы могут испытывать такие чувства. Она даже успела клацнуть зубами, прежде чем в нее вонзились предназначенные мне нити. Рыбина разом вспухла, беззвучно ругнулась на своем языке и взорвалась. Ошметки плоти накрыли ресторацию, превратив ее за секунду в мясницкую или в поле брани. Пришла гниловатая вонь тухлой рыбы, многих рвало. Вот теперь поднялся настоящий вой, люди безуспешно пытались отряхнуться, при этом ругая меня очень нехорошими словами с репродуктивным подтекстом. Но я не обижался, хотя моя вина в конфузе минимальна.
   - Ты цел Ромео? - с тревогой спросил Бьянк.
   Ко мне подошли товарищи, выглядели они получше меня, видать поняли, что к чему и успели залечь под массивный стол.
   - Конечно, цел! А то, что бедро залито кровью, так это царапина.
   - У этого говнюка любая зараза на когтях может быть, - кивнул Монтано на лежащего под акульей головой Арнио. - Надо промыть рану. Где эти клюнутые в мозг лечилы?
   - Надеюсь, рыба успела напоследок рефлекторно сжать челюсти, клянусь Воплотителем, это решило бы многие проблемы разом, - с надеждой предположил я.
   - Сейчас гляну, - откликнулся Эмиль. Он подошел к вану и несильно пнул его носком ботинка. - Увы, дышит. Но эту маленькую неприятность можно решить...
   Вопрос повис в воздухе и я собирался дать утвердительный ответ.
   - Ромео! - в ухе раздалась ржание, которое перемешивалась с людской речью. - Ромео! "Игго-го брррр фрррр". Ты мне должен! Понял!? "Фрррр". Ремонт за твой счет "Игго-го!"
   - Побойся Воплотителя Злоций! - попытался вразумить разъяренного полу-пегаса, который от бешенства, словно скинул сотню лет и парил в метре от изгаженного пола. - Я тут при чем!? Выставляй счет этому придурку!
   - Рыба! "Фррр" чья? Твоя Ромео "Игго-го"! Твоя мать...мать рыба!
   - Ладно Злоций остынь! А то чего доброго укусишь. Решим с ремонтом, уверен этот ванн так просто не отделается.
   - Знаешь что Ромео? - полу-пегас, ударил копытом в пол так, что пошла трещина. - Стихи твои весьма...плохи!
   - Вот как дружище, - искренне расстроился я, - ты прям мне в душу плюнул.
   - А ты мне Ромео просто насрал!
   С этими словами ресторатор полетел в подсобку, горестно подревывая, как жеребец перед кастрацией.
   Я посмотрел на лежащего Висозу и почувствовал, что ему лучше не приходить в сознание. Этот враг принесет проблем и мертвым, но тут дело случая, результат фатума. Главное сделать все быстро и правдоподобно.
   Монтано все понял, он сделал быстрый шаг к вану, но удача сегодня отвернулась от меня. Именно в этот момент подъехала лекарская карета и сразу за ней милиция.
   Немая сцена затянулась. Лекари и служащие правопорядка стояли разинув рты. Со стороны все выглядело, как натуральное побоище с кучей трупов и стонами раненых.
   Первыми опомнились милиционеры, они с матюгами, наставили оружие и стали выцеливать опасность. Что не добавило оптимизма присутствующим, народ еще больше завопил, лекари стали возмущаться и требовать, что бы их пустили к умирающим. Всеобщий уровень идиотизма поднялся на несколько градусов, я понял, что это только вопрос времени, когда у кого-нибудь из вновь прибывших не выдержат нервы и начнется пальба.
   - Лейтенант Ромео Органза! Служба донорства! - громко сказал я, привлекая внимание, и чуть не схлопотал пулю. "Вжик" пронеслось над правым ухом. Ну вот, накликал! Еле удержался, чтобы не рухнуть в безумие ярости. Понабрали молодняк!
   Незадачливого стрелка ринули на пол и стали учить уму-разуму.
   - Простите товарищ лейтенант! - ко мне подошел усатый милиционер в чине сержанта. - не серчайте на парня, я сам чуть в штаны не наложил. Что у вас стряслось? Прорыв слуг Очернителя? Жертвы есть?
   - Не серчать!? С лишней дыркой в голове не живут сержант. Стрелявшего в меня милиционера уволить, по служебному несоответствию. Лично проверю и скажите спасибо, что ваш криворукий придурок на свободе останется. Касательно вашего вопроса. Здесь была проведена операция доноров. Трупов нет, раненых двое. Пусть лекари приступают.
   - Я бы хотел узнать подробности, - решил возразить милиционер, которому не понравилось, что его подчиненного придется уволить.
   - Это все сержант, если будут вопросы, обращайтесь к моему начальству. Парни! Пойдемте.
   - Ромео, - Монтано взял под локоть, пришлось немного притормозить. - Ничего не замечаешь?
   Первым делом посмотрел на Арнио, возле которого уже хлопотали двое целителей. Обидно конечно, хотя может это и к лучшему.
   - Я не про эту кучу дерьма старшой, девка пропала!
   А ведь точно! Сбежала бестия. Если задуматься, то вся ситуация сложилась из-за нее. Кто ты ванесса Улита?
   - Не заметил, когда она исчезла?
   Монтано покачал головой.
   - Точно не скажу, похоже в тот момент, когда ты призвал акулу. Кстати поздравляю лейтенант, ты смог переплюнуть самого себя. Это будет покруче той пантеры.
   - Ага, представляю, как обрадуется полковник. Он просто обожает истории с хорошим концом.
   - Ну, ему же не обязательно знать подробности?
   Совсем не обязательно, но мои надежды похоронила фотографическая вспышка. Какой-то проклятый репортеришка подсуетился. Видать подмазал кого-то из милиционеров, вместе с ними приехав на вызов.
   - Парни, ловите гаденыша, он нас так ославит, что век не отмоемся. Доноры стали выискивать глазами гипотетического гада, пока они сообразят, о ком я толкую, эта бумага-марка скроется. Представляю это фото в жалкой газетенке! Я такой из себя красивый, с обнаженным торсом, залитый кровью, на фоне милиционеров и кровавых кусков, на которых не написано, что это акула. И заголовок, что-нибудь типа "Маньяк-Донор!". Тираж будет убойный.
   Я сам бросился к негодяю лелея желание сломать фотографическую бандуру о его наглую физиономию и врезался в рыдающего немытика. Тот просто бился в истерике. Бедняге придется нарушить традицию и помыться лишний раз. Мне бы его проблемы!
  

***

   Репортер естественно успел сделать ноги, прыгнул в поджидающий его скоростной дилижанс и был таков!
   Подошел к лекарской карете. Та дымила паровым котлом, словно через минуту в путь. Водитель совсем молодой хрюкогрызь, любовно, специальной тряпочкой протирал кузов машины. Все-таки повернуты они на технике. От какой-нибудь урчащей двигателем новинки за уши не оттащись. Сутками будет торчать, донимать расспросами про топливо, скорость, медвежьи силы и прочие характеристики. Зато ремонтники, техники и водители среди них первые. А что творят на гонках! Их крылолеты и автогоны обходят конкурентов, как стоячих.
   Увидев меня, хрюкогрызь потерял оба глаза, которые выпустив ножки, вереща как мартовские коты, бросились в разные стороны. И мне, с больной ногой их ловить!
   Пришлось побегать, как же я ругался! Левый глаз почти сразу схватил, тот замешкался, видать не опытный, а вот правый рванул куда-то за угол, и чуть было не стал добычей черного наглого кота, с наполовину оторванным ухом. Тот прекрасно осознавая, что глаз является частной собственностью, схватил его зубами за ножку и начал медленно пятится, сверкая зелеными глазами, сразу вспомнилась Улита.
   - Стой, - приказал повелительно, однако блохастый и не подумал слушаться, он чуть присел, напрягая мускулы и явно собираясь делать мохнатые ноги.
   - Рубль даю, - сказал волшебную фразу, которая во все времена прекрасно действует на чиновников, гулящих женщин и котов.
   - Два, - мяукнул кот, умудрившись не выпустить добычу из клыков.
   - А морда не треснет? Это вообще не мой глаз. Не хочешь, не надо, - и как бы невзначай добавил, - ах, какие чудесные сардельки на улице Старых монеток, всего двадцать копеек пол кило. Вчера брал на пробу - объедение.
   Я сделал вид, что собираюсь уходить.
   - Мяу! Рубль гони, - сдался кот, желудок которого уже переваривал еду.
   Обмен состоялся тут же, довольный кот, поспешил тратить халявный рубль, мы же недовольные вернулись к карете.
   Хрюкогрызь рвал на себе оранжевые волосы, вопрошая безмолвные окрестности философскими вопросами "кто виноват и что теперь делать"? Но заслышав о том, что должен рубль заартачился. Жмот! Плохой сегодня день, грозящийся перейти в плохую ночь.
   Я открыл карету, не слушая стенания водителя об отсутствии прав, стал искать обезболивающие и заживляющую сыворотку. Ногу уже начало сильно подергивать и нехороший озноб беспокоил уставшее тело.
   Тут ввалился лечила, он не стал делать страшные глаза и обвинять меня в воровстве. Напротив, предложил помощь.
   - Я могу сделать вам три бесплатных укола, после которых можно смело отправляться домой, но придется пролежать в кровати не менее недели.
   - Какую неделю док? У меня повышенная регенерация.
   - Так вы из благородных?
   - Скажем так...из бывших.
   Лекарь понимающе кивнул.
   - В вашей крови паразитирующая колония симбионтов, видите, как почернели края раны? Это началось преобразование. Организм вана борется с ним, но нейтрализовать не может. Думаю, недели не хватит, да и после вас будут преследовать боли. Не такие сильные, что бы пользоваться обезболивающим, но достаточно неприятные, что бы досаждать.
   - Хорошо док, что можно сделать? Помимо бесплатной медицины.
   Лечила внимательно посмотрел на меня. В нем боролись страх и алчность. Это было ясно как светлый день. Его рука дернулась ко внутреннему карману зеленой формы, остановилась на пол пути, затем провела по лицу, внезапно постаревшему на десяток лет. Наконец он решился, доставая инъектор в котором плавали куски золотой крови.
   - Вы знаете, что это такое?
   - Да, док. Это контрабанда с синего континента. Не буду говорить, что имею право вас арестовать.
   - Сделайте одолжение - не говорите, мне и так очень страшно.
   - Док, за Это, пожизненная каторга, вы хоть понимаете, что творите?
   - Не надо меня лечить, - зло ответил доктор, и это прозвучало не смешно. - Все гребанная ипотека, кабала. А у меня четверо детей...
   - Сколько? - прервал я его.
   - Пять червонцев золотом.
   - Однако, - я задумчиво покачал головой. Это моя зарплата за полгода службы. Но деньги были и если тратить, то на себя. Да, ночь начинается плохо.
   - Хорошо док, колите. Только таких денег у меня с собой нет. Всего рубль остался.
   - Ничего, - легко ответил, повеселевший лекарь. - Вот мой счет в Сберкассе, надеюсь на вашу порядочность.
   Он протянул мне бумажную корочку с цифрами, которую я убрал в подъем ботинка.
   - Больно будет и довольно сильно. После укола ногу изнутри пронзят сотни иголок, но это продлится всего пару секунд. Потом надо будет минуту посидеть спокойно и все. Хоть на танцы.
   Я, морщась от боли, приспустил штаны и приготовился терпеть еще одну боль. Ощущения превысили любые ожидания, если бы знал, что изнутри меня будут жрать тысячи маленьких ртов, отказался бы точно! Не уверен, случись еще такая оказия, тьфу, не дай Воплотитель, что смогу вытерпеть снова.
   Почему так? Самая сильная боль всегда обходится очень дорого!
   - Ромео, - остановил меня лекарь, когда я собирался уходить. Надо же, как малы три столицы, все меня знают. - Не волнуйтесь док, деньги завтра поступят на счет, хотя секунду назад очень хотелось вас прибить.
   - Я не о деньгах, - отмахнулся лечила. - Ваша репутация безупречна. Просто хочу сказать, что вас пытались убить.
   - Эка новость!
   - Дослушайте. Паразитов, обнаруженных в вашей ране, достать не менее сложно, чем золотую кровь. За них не дают каторгу только потому, что ни все о них знают.
   - Спасибо док! Это ценная информация. Случайно не поделитесь где эту гадость можно достать?
   Лекарь возвел глаза в небо, туда, где парили острова.
   Конечно после лечения, несмотря на темное время суток, надо было сразу идти в донорское бюро. Я даже сделал четыре шага в его сторону, но не из-за чувства долга. Искушение ввалиться в кабинет спящего на работе полковника с криками "помогите, хулиганы невинности лишают" было велико, но не настолько, что бы рисковать оставшимися двумя выходными и составлением отчета. Подло скинув эту сомнительную честь на Монтано, отправился прямиком в круглосуточно работающие "Царские бани", объект культурного наследия, как гласила табличка. Я бы взял дилижанс или паровое такси, но водители избегали меня как чумного. Дважды останавливала милиция, полагаю, они не стали меня арестовывать ни потому что поверили в россказни о донорстве, просто я вонял, да так, что припозднившиеся редкие прохожие перебегали на другую сторону улицы и не мудрено. А может виной тому не только запах, выглядел я страшнее кровожора.
   В бани меня не хотели пускать даже за полновесный серебряный рубль, кот был сговорчивей, хотя индивидуальная купель стоила медный четвертной. Почему удар в зубы самый быстрый путь к решению большинства задач, где культура, о которой говорила табличка? Везде обман.
   Мылся долго, извел три бутыли хинайского геля, растирая себя так, что помидоры за своего примут. Кстати бедро выглядело превосходно, ну я не в эстетическом плане, так-то нормальное, в меру крепкое волосатое. Неприятная рана исчезла, на ее месте появилась тонкая паутина шрамов.
   Водные процедуры закончились, возник вопрос одежды. Штаны и ботинки одевать не хотелось. Пахли они еще хуже, чем выглядели. Пришлось их выбросить, хотя обувь жалко, спец-заказ. Но эта жуткая вонь! Месяц рыбу не смогу есть, год!
   Так в чем же домой идти. Голяком? Нет, ночь кончено теплая, да и я красавец хоть куда. Но нынешний мэр тройной столицы, поставил в центральной части города, через каждые пятьдесят метров столбы с газовыми фонарями. Выглядит эффектно, да и для безопасности толк есть. Только светить булками и другими красивостями мне что-то не хочется. Обязательно кто-то встретиться, особенно молодежь любит по ночным трактирам и синематографам гулять. Пойдут слухи о сумасшедшем доноре, гуляющим ночами, в чем мать родила.
   Пришлось звать гигиенщика. Естественно им оказался обиженный, под его левым глазом стремительно наливался знатный синяк. Странно, я вроде в челюсть бил?
   Вопрос решился на удивление быстро и не дорого. За десять копеек гигиенщик притащил мне простые холщевые штаны и такую же рубаху. Обувь пришлось одеть банную, - легкие белые тапочки. Ну, хоть в таком виде можно заказать дилижанс.
   Через полчаса был дома. На кровать рухнул как озимый, веки опустились с грохотом молота по наковальне. Тело ныло, в шее стреляло, спина гудела, поясница вообще отваливалась, при этом сна ни в одном глазу. "Охо-хо-хонюшки" - выдал стариковское стенание и с трудом приподнялся.
   - Дай поцелую! - требовательно сказал попугай, породы жако и мерзким характером налогового инспектора. Да и он был самкой.
   - Не хочу!
   - Ты меня никогда не любил, - голосом бывшей жены упрекнул пернатый и у меня резко подскочил адреналин.
   - У всех мужики нормальные, могут с утра...
   - Заткнись дурра! - заорал я, бросая в птичку банный тапок, но он не долетел. - Я тебя в клетке запру, курица!
   Попугай издевательски захохотала. И было с чего. Клетку я купил дорогую, огромную, что бы этой скотине удобно было, естественно с хорошими замками. Но птичка попалась сообразительная и меньше чем за неделю научилась открывать замки. Спать внутри она категорически отказывалась, использую свой домик исключительно как столовую, а гадить предпочитала, свесив хвост, с противоположенной стороны, так чтобы не попадать вовнутрь. Эстетка! Вот и сейчас под клеткой на полу лежала зеленая кучка. Я не поленился, собрал отходы салфеткой и бросил ей в хоромы. На что Орлуша разоралась и с брезгливостью выкинула салфетку обратно. Так продолжалось несколько минут пока мне не надоело слушать обвинения птички, среди которых были совсем несуразные, типа расизма.
   - Знаешь что птичка? У аборигенов синего континента есть спорный обычай, кушать своих врагов. Раньше я считал это дикостью, но сейчас, глядя на тебя, приходят мысли о супе или шаверме...
   - Фууу, таким быть! - обиделась Орлуша, повернувшись ко мне красным хвостом.
   Так-то! Я прошел на кухню, открыл предмет роскоши и всеобщей зависти компактный паровой рефрижератор, достал литровую бутылку Локи-Коки. Не могу слезть с этой гадости, готов лакать литрами, знаю вредно и очень дорого. Как-никак тоже контрабанда, официально запрещенная к ввозу на территории Тривеликого Царства Восковского.
   Пшшшш, зашумела газировка наполняя стакан, не дожидаясь оседания пены выпил, ух - благодать. Еще раз наполнить... Тут дверным звонком заголосила Орлуша, это значит, что через пять секунд действительно в дверь позвонят. Гадская птичка хоть на что-то годна. Скажете пять секунды это ничто? Ошибаетесь. Как-то я умудрился выпрыгнуть из собственного окна, паля в него же.
   Успел взять в правую руку револьвер, в левую кровобой, примять волосы и посмотреть на хронометр. Четыре часа утра! Четыре! Кто бы там ни был, он питал самые гнусные намерения.
   Прошла минута, звонка не было, а я как дурак стоял выцеливая дверь. Захотелось вырвать пернатой собаке все красные перья, которыми она сильно гордилась. И уже когда с моих уст готова была слететь брань, за дверью грустно вздохнули. Бинго! Птичка не ошиблась, там кто-то был и сомневался. В общем правильно, мне очень хотелось выпустить барабан не разбираясь с личностью визитера, просто потому что наносить визиты в четыре утра просто моветон.
   Наконец раздалась трель звонка и я чуть было не подпрыгнул, не потому что это прозвучало неожиданно, просто пернатая дрянь громко заорала:
   - Войдите!
   Точно задушу курицу! В бешенстве отпер. И кто тут у нас? Ну конечно!
   - Заждался? - спросила Улита и тут у нее расширяются глаза, потому что я захлопываю дверь.
   Всегда хотел это сделать, ждал момента и вот мечта осуществилась. Шутка юмора. Дело не в этом. Время застыло, передо мной развернулись варианты событий, и каждое усложняло мою жизнь. А девушка мне понравилась, за долгое время, которое я был один, ощутил, что могу растаять и может вернуть себе обычную жизнь. Это пугало и манило, сулило огромные проблемы и совсем ненужные вселенские переживания. Хотя, чего я себя накручиваю, может это просто мимолетное увлечение, которое кончится ничем, приятным послевкусием? Но я знал, что это не так, знал! И открыл дверь.
   Воплотитель! Ее глаза все продолжали увеличиваться от удивления.
   - А что на островах модны поздние визиты? - кинул шпильку, не давая ей опомниться, втянул в прихожую.
   - Что? Да! Т.е. нет! Что вы себе позволяете?
   - Этой ночью я позволяю себе все.
   Я легкомысленно бросил оружие, легко поднял ее на руки и понес в комнату, один раз меня даже стукнул кулачек по спине, но как-то неуверенно. А потом мы стали целоваться взахлеб, так что губы мгновенно опухли...
   - Ромео! О Ромео! Глубже-глубже! - раздался женский голос полный страсти, это Орлуша в самый подходящий момент решила нам испортить праздник.
   - Я не могу глубже, я могу чаще! - ответил запыхавшийся мужской голос. Подлая птица разговаривала в лицах, да еще передавала оттенки.
   - Убью сволочь! Весь романтик испоганила! - это уже сказал я, но тут Улита стала смеяться и делать это так мило, задорно, что не выдержал, рассмеявшись в ответ.
   Потом все же отнес птичку на кухню, под вопли "хотя бы одним глазком", "сердца у тебя нет!", напутствий "только не женись" и напоследок, когда закрывал дверь, птица меня достала фразой "я не буду сидеть с твоими детьми, Ромео!" Воплотитель, где она этого набралась?
   Когда я вернулся, девушка лежала под одеялом и зыркала на меня своими зелеными глазами.
   - У меня бабочки порхают внизу живота, поймай их для меня Ромеоооо, - томно произнесла она, протянув букву "о".
   - Да, это мое имя, не заиграй его, - ответил, поставив ее ненадолго в тупик.
   А потом пришло время, и я поставил ее, как она хотела... и да, я поймал этих бабочек...всех, до единой.
  

***

   Я рассчитывал на романтическое утро, рука на крепкой женской ягодице, воркование, круассаны в постель, но реальность больно клюнула меня в нос и мерзкий голос с возмущением сказал:
   - Где мои орешки Ромео? Она сперла мои орешки!
   Улиты рядом не было. Может она готовит герою на кухне сюрприз? Поднялся с кровати и сразу получил новую порцию вербальных испражнений.
   - Вот мои кокосики, нашлись!
   Я только отмахнулся. Дневной свет проходил сквозь шторы, по всему выходило, что время близилось к обеду. Поздновато для круассанов.
   На кухне ее не было. Девушка решила уйти не попрощавшись. Что не могло не радовать или огорчать? Я еще не разобрался в себе, да и лень было заниматься самокопанием.
   В Коридоре валялось оружие. Я недовольно покачал головой, такая беспечность может стоить карьеры, а то и жизни.
   Поднял револьвер, затем проверил заряды в кровобое. Все шесть капсул в барабане, убрал оружие на боевой стеллаж, где уже лежали парные пистолеты, боевая пила и амуниция.
   Вдруг почувствовал зверский голод, так что в глазах потемнело. У меня бывают и такие приступы, это профессиональная болезнь доноров, ничего смертельного, однако неприятно.
   Справившись с недомоганием, задал "коню овса", птичка как всегда возмутилась и принялась переламывать орехи с завидной скоростью, не удержался и вырвал у нее фисташку. Немая сцена, за которой последовала такая брань, что я мгновенно оделся, и опасаясь за свою жизнь выскочил из дома. Даже внизу было слышно, как на третьем этаже пернатый блохолет поносит меня на чем свет стоит.
   - Здравствуй Ромео, проснулся? - поприветствовала меня соседка снизу, божий одуванчик бабушка Сито.
   Она сидела на скамейке и довольно улыбалась, подставив морщинистое лицо, на котором стерлись черты, солнышку. Выглядела Сито ветхо, про нее можно смело сказать "столько не живут", но это впечатление было ошибочно. Нет, не было никаких признаков, которые любят описывать романисты, навроде ясных молодых глаз или порывистых движений. Зрачки давно затянула дымка слепоты, а каждый шаг выглядел так, словно он может стать последним. Просто она не была человеком. И чем старше она выглядела в людском обличье, тем более расцветала в своей истинной сущности. Сито была гошим и по совместительству моим привратником, атрибутом благородной крови, правда столь специфичным, что порой вреда от нее было больше, чем пользы.
   - Добрый день сударыня, - ей нравилось такое обращение, почему бы не порадовать одно из самых смертоносных существо?
   - Опять твоя птичка развлекается, совсем ты ее распустил. Посадил бы ее разок в рефрижератор, мигом образумилась. Хочешь, я с ней поговорю?
   Однажды старушка не поленилась и сделала внушение летающей заднице. Не знаю, что там у них произошло, но птичка сильно испугалась, да так, что заперлась в клетке, не разговаривала целую неделю, вырвала из хвоста два красных пера. А хвост это предмет немотивированной гордости и объект табу, трогать который нельзя под страхом истерики, которая отражается на обглоданных и обгаженных предметах интерьера.
   Мне пришлось купить давно обещанное зеркало, что бы как-то расшевелить Орлушу и достать ей экзотических фруктов. Только тогда кризис в отношениях удалось миновать. Зато любое упоминанию о Сито, заставляло птицу вести себя более сдержано, хотя пользовался этим убойным аргументом редко.
   - Спасибо бабушка, не стоит. Орлуша еще с того раза в себя не пришла.
   - Ну, как знаешь. Тут от тебя девушка уходила, такая хорошенькая.
   Я напрягся. Гоший это не бабка-сплетница, которая любит подробности, что бы потом поделиться с товарками, сетуя на падения нравов. Если Сито решила упомянуть в разговоре Улиту, значит, что-то почувствовала.
   - Ты осторожней внучек, что-то нехорошее через нее тянется прямо к тебе. Подумай, случайна ли ваша встреча и стоит ли вообще продолжать знакомство.
   - Спасибо за предупреждение, я подумаю.
   Слова Сито меня неприятно удивили. Так в некоторой задумчивости не обращая ни на что внимания, прошел пару перекрестков, свернул на улицу осенних перьев и оказался возле летнего кафе.
   Время было обеденное и большинство столиков оказались занятыми, я не стал проходить во внутрь, расположившись на вынесенном диванчике в тени молодой сосны.
   Я частенько заходил в это заведение, в основном из-за вкуснейшей солянки и потрясающего молочного чая, который здесь заваривали просто божественно. А ведь я не поленился, узнал у хозяина сорт и попытался повторить дома. Увы! Так вкусно не получалось.
   - Вам как обычно? - уточнила веселая официантка, увидев завсегдатая.
   - Да, плюс грибной салат и пяток малиновых блинчиков.
   - Пять минут, пока можете почитать свежий выпуск "Лираш-букет", - это прозвучало многозначительно, однако я погруженный в свои мысли не предал значения интонационным составляющим. Тем не менее, обратил внимание, как на меня нет-нет да поглядывают посетители кафе. Сначала я проверил в порядке ли костюм, но хотя выбирался из дома в спешке, все в пределах нормы, тогда, что так привлекает внимание в моей внешности? Понятно, я мужчина хоть куда, высокий, стройный, в полном расцвете сил, но это не повод при виде меня закатывать глаза и шептаться. Уже собирался выяснить у одной слишком нахальной парочки пенсионного вида, в чем дело, как подоспел салат и меня снова скрутил голодный спазм.
   Следующие пятнадцать минут выключился из реальности, стараясь не рычать, поедая пищу. Как же вкусно! Пришел в себя только когда принесли ароматный чай и политые малиновым сиропом в йогурте блины. Теперь можно было не спеша, смакуя закончить трапезу. Наполнил пузатую чашку, вдохнул аромат, жизнь удалась!
   - Простите, - раздался дребезжащий голос, - это ведь вы?
   Нахальная парочка - гусь и гагарочка, те самые, что чуть не сделали во мне дырки взглядами, совали под нос пахабную газетенку.
   - Нет, не я! - довольно грубо рявкнул, даже не желая рассматривать.
   - Но позвольте! - с ненужной в этот момент настойчивостью произнесла главная в этой паре старушка. - Это же вы на газетной фотографии! Маньяк-донор Ромео Оргназа!
   Я вырвал газету. Очернитель! Если бы я там не был, то увиденное могло повергнуть в ступор. Проклятый репортеришка все же успел дать снимок в тираж.
   Голый по пояс маньяк, стоял в кровавом месиве, посреди трупов (так казалось) и разрушений. Люди на заднем плане казались умирающими в жутких мучениях, а сержант милиции, словно пытаясь защититься, прикрывался рукой. Фотография для пущего эффекта была замыленной, зато мое лицо было четким, любо-дорого посмотреть. Заголовок тоже не мог не тронуть сердца обывателя - "Кровавая оргия Доноров". Я заскрежетал зубами и принялся читать. В статье довольно умело высказывались предположения, которые формировали жуткую картину заговора нашего подразделения супротив всего человечества и других рас. Получалось, что доноры, пользуясь полной безнаказанностью, являются проводниками оккультных практик, участниками оргий со слугами Очернителя, кураторами всей контрабанды, боссами организованной преступности, пособниками и воплотителями террористических актов, замышляют убийство царского триумвирата, подготавливают конец света. При этом, что наиболее важно, получают слишком большую зарплату и между делом, отдыхая от глобального зла, тешат себя тем, что губят простых людей, расчленяя их и поедая пачками. И это все уместилась в одной статье, причем автор несколько раз намекал, что это всего лишь предположения, но очень похожие на истину. Что не могло радовать, бумагокоитусник выяснил мое имя и звание. Интересно кто ему слил? Не тот ли сержант?
   Ничего, я хорошо запомнил внешность этой чернильной вонючки, теперь из газеты узнал его имя Ясел Цивик. Он сожрет весь тираж, но обратно его из себя не выпустит, даже объяснять не стану почему. С милиционером тоже побеседую по-плохому.
   - Ну что вы теперь на это скажите, а? Убийца!
   Эти придурки все еще здесь и смотрят на меня с ненавистью, впрочем, как и большинство посетителей кафе.
   - Молчишь чудовище! Нечего сказать честным людям, - это уже старичок.
   Он замахнулся и попытался дать мне пощечину, но мое тело легко отклонилось, рука правдолюба пронеслась мимо, ухитрившись разлить чай. La vida de puta!
   Тягучая коричневая волна ударила в голову, заставляя менять восприятие на нечеловеческое, предшествующая стадия - бешенство, минула за секунду, и теперь на месте лейтенанта доноров Ромео Органзы сидел сосуд, вместилище для инферно. Я же ушел в уютную тень, присел и с некоторым любопытством принялся наблюдать за тем как мысли обывателей, готовы прийти в согласие с реальностью. Вот только хотели ли они сами в ней участвовать, особенно в качестве освеженных туш?
   Вдруг откуда-то из невообразимого далека почувствовал, как что-то липкое, теплое, течет по подбородку. От напряжения зубы прокусили нижнюю губу, и капли крови принялись рисовать орнамент на белой рубашке. Там же вдалеке заворочался мануш. Единственный фактор, могущий остановить инферно, правда какой ценой? Не исключено, что проявление силы, станет более страшным, чем гибель двух десятков посетителей кафе.
   У того, кто спрятался в тень, было не больше мига, что бы позволить вырваться умению, сосуд уже наполнялся и еще не ясно, чья воля окажется крепче.
   Белки налились красным, правдолюбы даже не успели испугаться, как из глаз сначала медленно, потом заполняя не только кафе, но и всю улицу вырвались разноцветные бабочки. Они жили не долго, какие-то секунды, потом лопались, как мыльные пузыри, исчезая в лучах дня. Это наверно было очень красиво. Жаль не мог насладиться этим зрелищем, я сидел и обливался потом, конечно это можно назвать красивым словом рефлексия, но факт в том, что грань за которой начинается ад была пройдена, все, конец, назад пути нет... И все же я выкарабкался. Благодаря чему или кому? Воплотитель! После акулы можно было ожидать чего угодно, землетрясения, огненного шторма, чумы, но бабочки. Бабочки из живота. Улита?
   - Это возмутительно, - попытался донести до свидетелей моего падения старичок. Но поддержки не получил, напротив, какая-то матрона средних лет и тучности с которой надо что-то оперативно решать, вступилась за меня:
   - Отстаньте от донора! Мы сюда пришли культурно вкушать, а не слушать ваше брюзжание, тем более товарищ лейтенант устроил для нас такое грандиозное представление.
   "Знала бы она, какое представление ей готовилось первоначально" - подумал я, поднимаясь из-за столика.
   - Милостивые государи, - обратился немного по-стармодному к паре фатальных идиотов. - В вашем возрасте читать эту гадость противопоказано для здоровья, давление штука не простая, как долбанет и нет сарая!
   - Ка-какого сарая? - не поняла главенствующая старушка, посмотрев на мужа.
   - Того, что у вас на плече вместо головы. Всего хорошего.
   Я куртуазно поклонился, не слушая обвинений, пошел искать справочник. Мне до боли хотелось навестить издательство газеты "Лираш Букет" и засунуть Ясела Цивика головой в какое-нибудь грязное и вонючее место.
   Но не тут-то было. Ко мне стремительной походкой шел, да чего уж там, бежал Бьянк!
   - Слава Воплотителю, я тебя нашел лейтенант.
   Парень даром что молодой, дышал с натугой, его невинное лицо с тонкими усиками, которые по замыслу хозяина должны были предавать ему мужественности, покраснело, став совсем детским.
   - Дома тебя не застал, бросился к этому, как его, колбасника?
   - Мэтр Микки Янг.
   - Да, к нему, к англосаксу-оккупанту, но там тебя тоже не обнаружил.
   Бьянк терпеть ненавидел выходцев из этой страны. Дело в том, что его мать увлеклась неквалифицированным рабочим - англосаксом (тот танцевал в ночном кабаке) и бросила его с отцом, когда Эмиль был еще малюткой. Я бы не знал эту историю, но средний донор каждый раз вкурив дыма рассказывал ее заново. И каждый раз настолько талантливо, что слушавшие впервые - пускали слезу. Однажды дело чуть не кончилось плохо, когда разгневанная толпа ринулась громить посольство этой скупо развивающейся страны.
   - Ну, вот я здесь, стою перед тобой, как лист перед травой. Чего случилось?
   - Полковник... Слово бы подобрать. Он матюгается Ромео! Наш полковник! Который кроме слова - сцука, в адрес безопасников, что даже и не мат, а констатация факта, отродясь не сквернословил. И знаешь на кого, направлена его экспрессивная речь?
   - Меня терзают смутные сомненья Бьянк, ну ты же возьмешь факел, зажжешь его и осветить тьму, которая меня окружает?
   - Не смешно лейтенант. С утра его вызвал мэр, полковник пробыл там с полчаса, а когда вышел, трясся как припадочный, неся в руках мерзкого "скорпиона". Газету! Газету Ромео, с твоей фотокарточкой.
   - О да Бьянк, я теперь знаменитость и часть моей славы упадет на наш отдел.
   - Этого я и боюсь! - вздохнул донор.
   - Не знаешь, Монтано сдал отчет?
   - Сдал. И я сдал, и Эмиль. Нет только описания твоих звездных мемуаров. Так что пойдем старшой, пока за тобой не выслали усиленный патруль.
   - Все так серьезно? - я продолжал валять дурака, пытаясь собрать мысли в кучу.
   - Серьезно!? Ромео очнись! Полковник сказал, что если через час тебя не будет в конторе, то через два тебя доставят закованным. А время-то уже вышло!
   - Обидно, у меня же еще целый выходной впереди, хотел деда навестить и сегодня дела есть. Да не смотри ты на меня как на малохольного Бьянк. Сейчас поймаем паровик и через пятнадцать минут предстанем пред грозны очи.
   Машину нашли быстро, благо напротив злополучного кафе стояло в ожидании сразу три шофера. Когда садились на задний диван я недовольно повел носом.
   - Слушай Бьянк, на улице не так заметно.
   - Ты о чем?
   - Рыбой от тебя несет.
   - По твоей милости! - обиделся донор.
   Он отвернулся к окну и всю дорогу молчал, я же просто закрыл глаза и под мирное шипение парового двигателя попытался расслабиться. Получалось скверно. Хотелось взять бумагу, карандаш и набросать блок-схему из недавних событий, так я мог сосредоточиться на деталях и понять, что за непонятное движение началось возле Ромео Органзы. Может кто-то вышел на мое прошлое, которое я сам пытаюсь забыть, как самый жуткий кошмар? Вряд ли. Тогда бы действовали по-другому, меня бы попросту арестовали и придали суду.
   Если разобраться за последние сутки я чудом остался жив и дважды меня выручил мануш, такое везение не может длиться постоянно, если оно конечно случайно. Интересно, какова во всем этом роль Улиты? А может я зря строю теории заговора? Все гораздо проще и объясняется обычным совпадением. Надо начать думать головой, перестать легкомысленно относится к жизни, стараться максимально контролировать эмоции. Хороший план. Такой же дерьмовый, как строят все обычные люди, с завтрашнего дня не курить дым, с понедельника сесть на диету, со следующего месяца начать новую жизнь.
   - Ромео. Ромео! Приехали.
   Бьянк уже стоял снаружи придерживая пружинную дверь паровика. Идти не хотелось. Впереди ждали неприятности, а они точно в лес не убегут. Наоборот будут сами гнать, пока не догонят.
   Я нехотя вышел из паровика, дверь сильно хлопнула, заставляя меня поморщиться.
   - Эй, а расплатиться! - из проема водительской двери, показался усатый шофер, вид у него был гневным.
   - Бьянк, ты не дал ему денег? - удивился я.
   - Еще чего, я за тобой целый день гоняюсь! Тем более кто в машине последний, тот и платит.
   - Не знал что ты жмот Бьянк. Десять копеек пожалел.
   - Двенадцать, - сказал шофер. - По счетчику, двенадцать.
   - О! Тогда другое дело.
   Отдал водителю монетки. Кстати одна оказалась юбилейной, выпущенная в честь столетней революции. На ней был изображен девятый из сорока трех казненных генералов "корпуса мира", воевавшего против Триумвирата. Монетки было не жалко. Я уже отложил точно такую же деду...
   Здание Конторы не поражало, ничем. Обычный кирпичный четырехугольник, в три этажа, облепленный эркерами и балконами. Один вход посреди здания и два тайных по бокам, имелся еще подземный туннель на случай осады, выходящий аж за пределы трех столиц, но о нем знали лишь избранные, исключая меня.
   Вот окна моего кабинета, справа в самом конце под крышей. На балконе стоял Эмиль, увидев нас с Бьянком, он поднял руку, два раза сжав и разжав кулак, это значило большие неприятности, кто бы сомневался?
   - Пойдем, что ли? Или еще глаза помазолим, - нервно произнес Бьянк. - Два шага осталось, а можем своими ногами не дойти. Сейчас тебя полковник срисует, увидит, что ты на месте топчешься и психанет.
   Сразу после входа стояли дежурные, они проверяли у входящих жетоны и заставляли каждого посетителя проходить через двойные рамки-детекторы, обнаруживающие следы инферно либо порядка, сил одинаково враждебных человеку. Тут мне резко поплохело, считай минут сорок прошло, как я был воплощением абсолютного зла, от меня наверно несет эманациями за версту.
   К счастью оба донора меня прекрасно знали, поэтому даже оставленного дома жетона не потребовали, наоборот поторопили. Полковник успел всех из-за меня поставить на уши.
   Тут раздались громкие, такие что бы ладони в мясо, аплодисменты. Кучка из восьми доноров собралась в холе и теперь рукоплескала мне.
   Я чинно раскланялся. Даже изобразил книксен в своем понимании.
   - Ромео! Подпиши автограф, - попросила маленькая рыжеволосая девчушка из четвертной бригады, протягивая газету.
   - Не могу милая, я обещал полковнику, что он будет первым.
   Доноры рассмеялись. Кто-то хлопнул меня по плечу, пожелав удачи, кто-то стал нарочито жалобно стенать, что на похороны Ромео три рубля - это грабеж.
   - Я еще на похоронах Осквернителя простужусь! Так что банкет отменяется. Пойдем Бьянк.
   - Нет уж Ромео, дальше без меня, вкуси как говориться, взращенные тобой плоды.
   - Ничего, что именно вы эту барышню приветили? Хвосты распушили, павианы.
   - Обидны твои слова, старшой, мы же для тебя старались, как для родного, почти отца. Жизнь твою бобылевую уладить хотели.
   - Уладили! Осквернителя вам в жены.
   По винтовой лестнице поднялся на третий этаж. Прошел мимо колонн направо и остановился возле зловещей двери из мореного дуба, за которой находилась приемная, последний бастион между секретарем и небожителем полковником. Небожителем в ироничном смысле, хотя начальник донорской Конторы обладал заслуженным ванством, права жить на островах, у него не было.
   Я постучал в специальную колотушку и толкнул дверь.
   - Ну, наконец!
   Пожилой синегр, с несвойственной для его возраста прытью, при виде меня, подскочил из-за стола. Его колоритное национальное одеяние - желтое кимоно, сшитое из особого шелка с добавлением жал болотного искролета, заискрило в нескольких местах сразу. Каждый раз вижу, и каждый раз хочу себе такое, поражать впечатлительных барышень.
   Выглядел он по-настоящему расстроенным, синяя кожа приобрела лиловый оттенок, вокруг глаз и губ пролегли тяжелые морщинки.
   - Что, уважаемый мэтр Гумба, вас тоже вызвали в выходной? Выглядите не отдохнувшим.
   - С вами отдохнешь мэтр Органза. Ступайте уже, пока здание еще держится.
   - Что, есть предпосылки?
   - Мебель уже ломали.
   Дверь кабинета надвигалась, как что-то ужасное из старых театральных постановок в жанре хоррор. Была несколько лет назад мода на страшилки, завезенные англосаксами. Гадость редкая, зачем себя пугать, в жизни есть вещи гораздо неприятнее. Например, разговор с полковником.
   - Входите уже, сержант, - лилейно произнес голос снизу.
   Примерно на уровне моей груди, появилась неприятная лысина, покрытая пигментными пятнами. Полковник не стал ждать пока я мял интимность у порога, самолично открыв врата чистилища.
   - Какой стремительный карьерный спад, - грустно сказал, внутренне ликуя. Всего лишь понижение в звании. - Мне будет не хватать моей зарплаты.
   - Не надо Ромео, не паясничай, - спокойно предостерег начальник доноров, но его тон не мог обмануть даже глухого. - Присядь на стульчик, да на вот этот, напротив меня.
   Я покорно вошел вглубь овального, спартански обставленного кабинета и как прилежная студентка уселся на самый краешек, пожирая полковника глазами.
   Если я был уродом внутри, то сидящий за мраморным столом, главный донор выглядел отталкивающим снаружи. Толстый, если не сказать жирный, маленького роста с лицом испещренным пятнами, прожилками, крупными порами в которые забивалась грязь. Уши полковника были сломаны, так же, как и сплющенный чуть ли ни в баранку нос, дань за неудачные попытки овладеть Девлам. По губам проходил, разделяющий их шрам, который поворачивал налево и шел через щеку до виска.
   Обычно внешность компенсирует ум, но это не тот случай. Нет, полковник не был дураком или самодуром, вполне себе средних способностей, что на такой должности не достаточно. Однако он занимал ее уже двадцать лет и не собирался покидать свой пост, хотя недавний случай с кровожором сильно пошатнули его позиции.
   Когда-то давно еще при жизни отца трех царей, он оказал неоценимую услугу трону. Заслонил моно-монарха от брошенной террористом-пегасом бомбы. Посекло его тогда знатно, если бы не ванн - лекарь, обладающий лечебным манушем, будущий полковник не выжил.
   После этого на обычного служаку Кассио Ажура пролилась царская милость. Ему пожаловали дворянство и провели очень редкий, опасный и сложный ритуал по подселению мануш. Сам монарх был проводником ритуала, таким образом наградив своего слугу. К сожалению никто не может выбрать сущность, кому как ни мне это знать! Но если я каждый раз рискую своей и чужой жизнью, то обладатель мануш пользуется одним конечным свойством. Полковнику досталось возможность непрерывного бодрствования, он мог вообще не спать месяцами, отправляясь вздремнуть раз в полгода. Надо ли говорить, что не спящий начальник, работающий двадцать четыре часа в сутки настоящий бич для подчиненных, страшный кошмар даже для трудоголиков.
   В злоключении Кассио тИ Ажура не был женат и не имел родственников, во всяком случаи настолько близких, что бы поддерживать с ними общение, поэтому всю свою энергию и время отдавал работе, к прискорбию всей Конторы.
   Мы держим паузу. Мне первому ни к чему нарушать тишину, поэтому я делаю вид, что рассматриваю шикарную библиотеку, расположенную на полках, идущих по стенам, повторяя круглую форму кабинета. Кончено с моего места не видно название книг, зато можно разглядеть цвет. Вообще есть чем заняться, из эркера открывается прекрасный вид на воздух, или вот пол. Кто сказал, что на нем нет узоров? Ага, полковник злобно и как ему это удалось, зашуршал газетой. Я невинно поднял глаза с пола и спокойно взглянул, на виденный ранее снимок, там ничего не изменилось.
   - Что скажешь? - не выдержал Кассио, старясь скрыть гневные нотки.
   Я еще ближе придвинул газету, поднес почти ко лбу, немного нахмурился, поджал губы, потом одобрительно кивнув головой, сказал:
   - Красавчик.
   Грохот от пяти подряд выстрелов, оглушил. Ухо дернуло, по всему, отлетела мочка. Остальные заряды попали в кованную дверь. Полковник продолжал сжимать в руке револьвер, который все еще смотрел мне в лоб.
   - Еще одна пуля Ромео и она точно сделает тебе третий глаз, клянусь Воплотителем.
   В кабинет ворвались два револьвера, зажатые в ладонях еще более синего чем обычно Гумбаы.
   - Товарищ полковник вы целы? - бешено вращая глазами выкрикнул секретарь, водя оружием по всему помещению. Пару раз траектория возможных выстрелов пересекалась с моим телом, учитывая возраст и трясущиеся руки синегра, это здорово нервировало. Хотя, в моем ли положении жаловаться? Мочку обратно не приклеить. Осквернитель, а больно!
   - Все хорошо, мэтр Гумба. Опасности нет. Вы свободны. Да и принесите перекись и пластырь, лейтенант поранился.
   - Слушаюсь, - ошалело кивнул синегр, ринувшись исполнять приказ.
   Из приемной стали доноситься звуки поисков, это когда все гремит, шуршит и топает. Потом раздались еще чьи-то голоса, среди них я точно узнал хрипловатый бас Монтано и кажется чуть картавую речь Бьянка. Не бросают командира, беспокоятся, это важно. Пожалуй, важнее всего на свете...
   Наконец ухо обработано, заклеено и болит. Мы опять втроем в кабине. Заряженный пистолет я всегда считаю за собеседника, тем более, что он лежит на столе, в десяти сантиметров от этого клюнутого Ажура.
   - Ладно Ромео, повеселились. Теперь спокойно, обстоятельно расскажи мне, что произошло предыдущей ночью. Начни с того момента, как в ресторацию зашла ванеса Улита.
   Я и рассказал, упустив лишь сделку с лечилой. Незачем полковнику об этом знать. По закону мне ничего не будет, а вот доктор поедет на рудники. И конечно не стал говорить про визит дамы. Я же джентльмен, а джентльмены не распространяются о таких вещах.
   - С твоих слов и показаний твоей банды, получается, что вы ни в чем не виноваты. Парни в белых шляпах, рыцари без страха и упрека, защитники дам. Все верно?
   - С пафосом товарищ полковник перебор, а так да, все точно подметили.
   - Вот как? Хорошо ответь мне на три, - Кассио показал пальцы, придвинув их к моему лицу, - всего на три вопроса. Первый какого...какого ты Очернителя принял вызов на дуэль? Молчи! - видя, что я собираюсь сразу отвечать вскинул руку полковник. - Сначала услышь меня. Второй, почему, ты, - рубя фразы, продолжил он, - посмел нарушить эдикт, призвав мануша. Третий, как так случилось, что вы вчетвером позволили скрыться газетчику. Вот теперь отвечай.
   - Я уже все рассказал. Вызов не мог, не принять, это противоречит ванской чести, - при этих словах полковник скривился. - Этот ванн просто маньяк, походя сделал дырку в вышибале. Но я сделал все, что бы обойтись без убийства, предложив кулачный бой. Сущность призвал, для того, что бы спасти людей, это ненормальный Висоза обладает боевым манушем и находился под кайфом! Даже не могу представить размер катастрофы, если бы не мой щит.
   Полковник громко фыркнул, выражая определение акулы в качестве щита.
   - И наконец, бумагомарака. Тут необходимо допросить наряд милиции, он явно сработал по их наводке. Как щелкнула вспышка, сразу бросился вдогонку, но без шансов. Его ждал дилижанс, кстати, скоростная очень дорогая модель.
   - А мне кажется, что ты спровоцировал верхоживущего из-за красивой мордашки. Ты хоть выяснил причину конфликта, почему тИ Арнио называл вашу прекрасную леди воровкой?
   - Она исчезла, как раз в тот момент, когда благородный придурок решил поиграть красными глазами. Ни я, ни парни, не заметили, как это случилось. Возможно, ее мануш обладает таким свойством.
   - Больше ты ее не видел? - полковник вперил в меня оценивающий взгляд.
   - Разумеется, нет, - не моргнув глазом - соврал. Вроде получилось. - Да и зачем нам во всем это копаться? Пусть разбирается сословная милиция.
   - Использование мануш в нашей юрисдикции, - заметил полковник.
   - Да, я нарушил эдикт, но действуя в интересах граждан в ответ на опасность катастрофы.
   - Ты сам ходячая катастрофа Ромео. Сегодня я имел беседу с мэром и с отцом твоего визави Банцио тИ Арнио.
   - Он подал жалобу?
   - Нет Ромео, он просто попросил в качестве услуги лишить тебя донорства. Очень настойчиво попросил. А мэр его поддержал.
   - Мэр, это серьезно.
   - Как раз - нет, градоначальник опасается за свое тепло место. Если бы не этот снимок, он бы даже разговаривать с тИ Арнио не стал. Журналист там оказался по твою душу Ромео. Потяни за эту ниточку аккуратно. И вообще все это попахивает подставой, именно поэтому я еще не дал тебе пинка под зад. Теперь что касается отца этого мажора. Ты в курсе, что ты убил Висоза?
   - Как это?
   - А так Ромео. Когда его на носилках перенесли в лекарскую карету, он был скорее мертв, чем жив. Кто-то из нужных людей успел связаться с островами и оттуда на парашюте сбросили лекаря, обладающего абсолютным лечебным манушем. Прошло максимум пятнадцать минут, но Висоза был уже мертв, медицина не смогла спасти его. А мануш смог. Ты хоть представляешь, что помимо седых волос и пяти тысяч рублей золотом, потеряла семья тИ Арнио? Они потеряли УСЛУГУ, ВОЗМОЖНОСТЬ, как минимум на три года.
   Я прекрасно понимал, о чем толкует полковник. Абсолютным лечебным манушем в Триумвирате обладало всего семеро ванов. Трое из них служили во дворце царей. Остальные изредка оказывали свои услуги самым богатейшим жителям Почвы. Дело в том, что использование этой редчайшей сущности возможно ни чаще чем раз в три-пять лет. За это время мануш может понадобиться обладателю, поэтому те не спешили призывать сущность, даже за огромные деньги. Кроме того существовал еще один контролируемый побочный эффект использования абсолюта, о котором знали лишь избранные - омоложение. Лет на двадцать-тридцать, кому как повезет. При этом такой процесс мог быть повторен с таким же эффектом несколько десятков раз, а власть имущие очень не хотели умирать.
   Возможность использования абсолюта, даже единожды, это колоссальная власть, которой семья тИ Арнио лишилась по вине Висозы. Но тут голос разума бессилен, во всем обвинили меня.
   - Теперь вижу понимаешь, в какое дерьмо ты влез. Это еще не все. Я хоть намекнул папаше, что его сын наркоман и это будет легко установить, достаточно капли крови, эта гадость выводится не меньше месяца, но тот закусил удила. Какие-то старые счеты с твоей семьей. Я точно не уверен, но по-моему тИ Арнио входили в состав по твоему делу и голосовали за смертный приговор. Навести деда, если он будет в себе, то сможет просветить этот вопрос. Единственное хорошая новость в том, что подавать на тебя в суд они не станут. Побояться, все же Висоза первым нарушил эдикт, тут может и так, и эдак повернуться, а вот кляузу анонимную законникам наверняка подкинут, будь начеку, не делай глупостей хотя бы первое время. Надеюсь, ты не успел за эти несколько часов ничего натворить?
   Я сразу вспомнил кафе и бабочек, наверно лицо мое изменилось, потому что полковник простонал:
   - Хаос мне в рот! Ромео, скажи, что ты просто задумался.
   - Конечно, товарищ полковник. Ничего такого страшного, если не считать отстреленного уха со мной не произошло, - решил немного переключить его внимание. А то, так смотрит, как бы, не покусал. - Вы лучше скажите, что со мной будет.
   - Умрешь ты, Ромео, - мрачно изрек толстяк. - Сдохнешь, как пес, в какой-нибудь злачной канаве, если не возьмешься за ум.
   - Это весьма отдаленная перспектива...
   Да что такое?! Почему все поднимают бровь, на мои слова, эта фишка запатентована, хозяин Ромео тИ Органза!
   - И не надо так скептически смотреть, что вы решили?
   - Я должен бросить мэру хоть что-то. Понижение тебя в звании это полумера, я пообещал, что уволю тебя через несколько дней при удобном случае. Так вот у тебя неделя, что бы совершить какое-нибудь сраное геройство и снова попасть в газеты. И вот что еще, - полковник потряс "Букетом" от которого действительно воняло дерьмом. - Эта статья должна быть опровергнута, с извинениями и "реальной" версией событий. Ты меня понял Ромео?
   - Понял дядя.
   Кассио вздрогнул. Его так не называли целую вечность, а может никогда. На самом деле он был всего лишь троюродным братом моей матушки. Седьмая вода на киселе и к тому же, рожденный вне брака от низкоживущей. Сейчас на это смотрят с осуждением, но не более, а вот в начале века разразился настоящий скандал, в который вмешалась даже церковь, требуя монастырского пострижения и искупления грехов огромной суммой. Младенец оказался никому не нужным и вырос в чужой семье обычных ремесленников.
   Дядюшка смотрел на меня ледяным взглядом, его рука опять поползла к револьверу. К счастью там остался всего один патрон.
   - Шут, - дал не лестную характеристику полковник, громко, с каким-то хрюканьем выдохнув воздух. Получилось смешно.
   Трель разговорного телеграфа застала меня врасплох. Я и так устал сидеть на осквернительном стуле, (нарочно они такие не удобные?), поэтому чуть покачнулся на ножках. Внизу что-то тихонько треснуло, пришлось подняться, во избежание.
   Кассио скривился. Звуки, издаваемые чудом инженерной мысли, напоминали рев ишака, которому вставили острый перец, но за прогресс приходиться платить.
   - У аппарата, - сухо сказал полковник в длинный синий рупорный шланг. Второй красного цвета приложил к уху. Несколько секунд послушав, Кассио стал задавать вопросы и с каждым ответом его бордовое лицо бледнело. Пятна на этом новом оттенке кожи расплывались, становясь менее заметными, но это не лучший способ косметологии, так и до сердечного удара не далеко.
   - Что случилось? - сразу спросил, как полковник убрал шланги телеграфа.
   - Кровитворчество на улице старых шапок. Час назад в милицию из госпиталя привезли жителя дома, он вышел до торговой лавки, когда вернулся не смог проникнуть обратно. Когда взялся за дверную ручку, ему сожгло кисть, а на груди проступила руна "Аверс". Двери закрывает пелена порядка, так же как и все окна.
   - Пока все не так страшно?
   - Это не все. Из дома полезли сосуды, они успели убить восьмерых прохожих, прежде чем рассыпались прахом. Не выдержали нашей грешной Почвы. Милиция эвакуировала жителей соседних домов, оцепила ближайшие кварталы. Но тварей они не сдержат, особенно если те набирают силу. А у меня есть все основания полагать, что там строится аркан света. Это обычная практика свихнувшихся ритуальщиков.
   Я обхватил руками голову, взъерошил короткую седину волос. Дело кошмар. Силы порядка, призванные неизвестным, враждебны к любому грешнику. Они за миг оценивают человека и выносят вердикт, почти всегда смертоносный. Без причастия, без прохождения чистилища у подавляющего большинства жителей Почвы нет шансов.
   - Кто бы не захватил дом, он очень силен. Это твой гребанный подвиг Ромео, шанс заткнуть рты.
   - О, да! Такой хороший шанс сдохнуть.
   - Это в любом случае твоя работа. Считай, что тебе повезло. Бери всех свободных доноров, пять минут на сборы. Я тоже подтянусь, чуть позже.
   - У меня вся амуниция дома.
   - Осквернитель, все у тебя никак у людей! Отправляй доноров, сам мигом за оружием и не мешкай! Да, еще одно Ромео...
   Полковник поднялся с огромного кожаного и очень удобного кресла, предмета зависти всей конторы. Подошел ко мне, отечески глядя в глаза.
   - Хочу пожелать тебя хорошего выходного и не сдохни, племяш.
   У меня аж челюсть отвалилась. Кассио тИ Ажура шутит! Вызывайте газетчиков.
   Парни ждали в моем кабине. Все наперебой стали расспрашивать чем кончилась встреча с полковником и какие у того розги.
   - Кончилось все цугцвангом. Тот хлыщ чуть не помер и теперь его родня имеет на меня зуб. Но об этом после. У нас сумасшедший ритуальщик захватил дом с заложниками. Надо сделать так, что бы мы туда прибыли первыми, а через час пусть еще пара бригад подтянется.
   - Сделаю, - кивнул Монтано.
   - Идите экипируйтесь, потом сразу дуйте на улицу старых шапок.
   - А ты старшой? - спросил Бьянк.
   - У меня зарядов к кровобою мало, сцежусь по-быстрому, затем домой и оттуда уже к вам. Давайте парни, времени в обрез.
   Галопом спустился на первый этаж в химбаклаб. В общем, обычная белая комната. Пробирки, склянки, металлическая кушетка. А вот дальше, куда простому смертному ходу нет, начинается настоящая алхимическая лаборатория. С шипением реактивов, загадочным испарением разноцветных жидкостей, взрывами и порой невыносимым запахом.
   - Привет Ромео, давно тебя не видела.
   И я сам не понял, как оказался, сидящим на табурете, а у меня на коленях притиралось милое голубоглазое существо женского пола. Она сходу попыталась овладеть моими губами, прижалась шикарной грудью, но я, приложив титаническое усилие, отстранил смертельно опасную, для всякого мужчины скопчиху, постаравшись незаметно сдвинуть плотнее колени.
   - Здравствуй Талеана, ты как всегда неотразима.
   - А ты как всегда холоден Ромео, - девушка надула губки, которые у нее были чудо как хороши.
   - Я просто должен выглядеть, как герой. Холодный разум, невозмутимое лицо и чистые ноги.
   - Ноги-то зачем? - хихикнула скопчиха.
   - Что не надо? - я сделал большие глаза. - Это же, как меня надули! А я столько мыла извел. Погоди, - делаю вид, что на меня снизошло озарение, - может, и ногти не надо стричь? И рукти! - с ужасом выставил пятерню, на которой каждый палец был идеально подстрижен.
   Талеана громко и заразительно рассмеялась, а я поймал себя на мысли, что природа обманчива, под милой красотой всегда что-то кроется. С ног сбивает, когда там прячется ум.
   - Ладно, Ромео пока мы развлекаемся, кто-то умирает. Сколько тебе зарядов надо?
   - Шесть будет достаточно.
   - Поработай пока кулаком.
   Жгут обхватил бицепс, в вену вонзилась двойная игла. Одна была обычной, откачивала ихор, вторая не давала частицам души, равномерно растворенной в крови сбежать.
   Как всегда при этой мерзкой процедуре закружилась голова, тело стало стремительно покрываться инеем. Чувство такое словно из тела тянут жилы, а они сопротивляются изо всех сил, натягиваются до предела и рвутся, когда очередная капля течет в емкость.
   - Вот и все Ромео. Три пробирки, шесть зарядов. Через несколько минут будут готовы. Выпей пока бодриловку.
   Я с благодарностью взял, протянутую Талеаной бутыль. Несколько глотков буквально вернули меня к жизни. Не знаю, что алхимики туда кладут, но без этой чудесной настойки, я бы не смог дальше работать. И вкус на редкость приятный, жаль что нельзя пить просто так для удовольствия, сердце не выдержит.
   - Готово, - Талеана поставила прозрачные цилиндры с кровью, в которых плавали искорки души.
   - Спасибо, ты прелесть.
   - Ой, все вы так говорите, а как доходит до дела, в кусты.
   Сгреб боезапас и аккуратно поцеловал скопчиху в веснушчатый носик. Она сразу глубоко, призывно задышала, но я как настоящий мужчина сделал ноги. Так можно все веселье пропустить.
   Домой меня привез служебный паровик. Не слушая стенания Орлуши, переоделся в стандартную одежду доноров - черные штаны, рубашку и куртку с узорами крови. Вот с обувью была беда. Мои кованные ботинки остались где-то в банях, пришлось одевать легкие, хоть и прочные туфли, которые больше подходят для светских раутов.
   Одел на пояс квадро-кобуру. Первый ряд для парных револьверов, на случай столкновения с людьми, в нижний поместил заправленные кровобои. С учетом тех, зарядов, что у меня были, каждый кровобой мог сделать по пять выстрелов, из шести возможных. Еще на две пробирки у меня просто не хватило здоровья.
   Положил в карман револьверные обоймы, во внутренний - очки. Осталось только убрать донорскую пилу, в ножны, затем поместить их в ложемент на куртке. Все готово. Прошел на кухню, хлебнул газировки. Можно жить!
   Когда подъехал, парни уже были на месте. Они стояли напротив трехэтажного каменного здания, окна, которого выходили на улицу. Подъезда была два, возле каждого воздух чуть заметно колебался, так бывает, когда смотришь сквозь пламя костра. Я сразу оценил расстояния до соседнего здания. Нет, с его крыши не удастся перебраться.
   - Рассказывайте, чего удалось узнать?
   - Да толком ничего, - ответил за всех Монтано. - Опросили соседа безрукого, который первым в милицию обратился. У него никаких предположений нет, глазами хлопает, да руку свою баюкает.
   - Плохо. Информации никакой, а дом придется штурмовать. Там вполне могу быть выжившие.
   - Эмиль за участковым отправился, тот по любому что-то знает.
   - Надо кого-нибудь еще из жильцов найти, не все же дома сидели, кто-то наверняка по делам вышел. Бьянк, напряги милицию пусть поищут.
   - Хорошо.
   Я решил обойти дом вокруг. Ладони неприятно чесались, явно не к деньгам.
   С обратной стороны было всего одно смотровое окошко. Оно располагалось прямо по центру здания. Я ощутил тяжелый, полный ненависти взгляд, который физически давил на плечи, прижимая к земле. Голова закружилась, ноги стали ватными, почти не осознавая, что делаю, рванул кровобой, не целясь нажал курок. Дикий вой, который наверно был слышен во всем Трехцартсве, сбил с ног. Из ушей по щекам полилась кровь, мне стоило больших трудов стреножить желание отправить манушу следом.
   Из-за угла выскочили Монтано и Бьянк, они не стали разбираться, что к чему просто схватили меня под руки и оттащили подальше к внешней стороне здания. Хотя там если честно совсем не безопаснее.
   Монтано, что-то говорил мне, но я не мог разобрать, слова раздавались гулко, да еще замедлено, растягиваясь в восприятии. Последствия звуковой атаки. Тогда сержант доноров показал пальцами на мои глаза. Я понимающее кивнув, достал окуляры и сбросил в них манушу, давление прошло, стало чуть легче. Через пятнадцать минут звук вернулся, правда уши немного постреливало, чуть отдавая в горло.
   - Что это было, - спросил Бьянк?
   - Даже боюсь предположить, на ум не приходит ни одна тварь, которая атакует волнами, поражающими слух. Это не похоже ни на инферно, ни на порядок. Что-то совсем новое. Знаю одно, заряд кровобоя ей крепко не понравился.
   - Ромео! - к нам подошел Эмиль, ведя за собой милиционера самого мужицкого вида. Такого простого, открытого, с прищуром хитрых глаз. - Послушай, чего товарищ Кений расскажет.
   - Здравствуйте товарищ лейтенант, - поздоровался милиционер. У него не было переднего зуба и может поэтому, а может, по какой другой причине он чуть посвистывал и шепелявил во время разговора.
   - Здравствуйте, - я пожал протянутую руку.
   - Дело выведенного яйца не стоит, - начал Кений, - такое сплошь и рядом, а вона как обернулось. Значит, устроила все это Роза, цветошница, у нее лоток на северном рынке.
   - Роза? Имя не наше, она эмигрантка?
   - Она-то? Нет. Вот родители ее, те да, с островного Тянь-Ваня приехали, та давно это было, устроились все честь по чести, документы в порядке.
   - Ясно, продолжайте пожалуйста.
   - Ну вот. Она, т.е. Роза, к родителям загород на выходные отправилась. Гостинцы повезла, соседи говорят, что пирог спекла, дух поутру стоял сдобный, черничный. А муж значит дома остался, он в ночную сторожем работает, вроде как отсыпался с трудов.
   - Вроде?
   - Ага. Токмо не отсыпался он. К нему бабенка с дома напротив пришла, Орнеллой звали.
   - Звали?
   - Угу, тут как получилось. Бабенка эта не впервой подгадывает, соседи говорят скоро как месяц.
   - И что никто не самыми добрыми намерениями не отрыл её глаза.
   - Во-во товарищ донор, с самыми добрыми намерениями и открыли. Только она сильно порядошная, в наветы не верит, так всем и сказала, кто худое про мужа скажет самолишно прибьет. Так и грозилась, дословно. Баба здоровая, рука во, что моя ляжка. Сама по церквям ходит, все посты, обряды, десятину с гаком сдает. Муж с ней даже ругался, мол у церкви и без них доброходов хватает. Та ни в какую, другая на лишнюю деньгу себе панталоны кружевные накупила или румяны всяческие, ента нет, все в душу вкладывала.
   - Докладывалась. А ты откуда это все знаешь?
   - Так как мне-то и не знать. Участковый я тутошний. Да и сам местный, народ здешний мне кто сосед, а кто родственник. Не зря участковым должность моя зовется, от слова "участие". Во как красиво звучит.
   - Красиво не спорю. Так что дальше было?
   - Верталась она не вовремя. Ведать слова-то доброжелателей упали ей на уши, решила сама проверить. Ну а тама, знамо дело, разврат всяческий. Дальше нож взяла мясницкий и порешила обоих.
   - Вот так и порешила?
   - Я же говорю баба здоровая, а в истерике вообще чудище, сами видите.
   - А про нож откуда знаешь?
   - Так она буквально до вашего прихода, вот из того окна, третий этаж, четвертое от стенки, показалась. И давай рыдать. У самой в руках нож окровавленный. Стало что-то про луну вещать стихами, потом ужастей всяких наговорила, про грешников - это про нас и муки адские. Ну и под конец муж ее, мертвяком обращенный Орнеллу через окошко и выкинул. Тело уже в морг отправили. Я много за службу насмотрелся, но такого изуверства отродясь не видал, месиво это. Как в газетке той, про...
   - Договаривай уже, - усмехнулся, глядя на опешившего участкового. - Про доноров. Да, я и есть тот самый маньяк, сейчас как обернусь кровожором и выпью тебя.
   - Скажите тоже, - немного пришел в себя милиционер, - я вообще в эти враки, если хотите знать, не верю.
   - Молодец! - я хлопнул Кения по плечу. - Доноры абы кого не жрут, только плохих людей или тех, кто налоги не платит.
   - Я плачу! - сделал честные глаза участковый, - у меня бумажка есть, могу показать. Клянусь Воплотителем, вот круг истинный!
   Испугавшийся не на шутку Кений осенил голову справа на лево праведным кругом. И опасливо отодвинулся, так на всякий случай.
   - Хорошо бы батюшку сюда, - подал здравую мысль Эмиль. - Если Роза такая набожная, не исключено, что она его послушает или как минимум пока он ее забалтывает, у нас будет возможность ее нейтрализовать.
   - Слышал, - я обратился к участковому. - Быстро дуй за батюшкой. По пути ему ситуацию обрисуешь.
   - Быстро не получится, это через три района ехать, придется паровик взять, деньгу платить.
   - Какие три района удивился Эмиль? - мы же когда шли, мимо церкви проходили. Вот она, отсюда круг благочестия на крыше видно.
   - Так это церковь Воплотителя, - как непонятливому ребенку стал объяснять милиционер. - А Роза в церковь шести лун ходит.
   Я закрыл глаза, сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь унять зачатки ярости.
   - Церковь шести лун, еще месяц назад признана запрещенной на территории Трехцарства. Их основная деятельность - оккультные практики, по одной из версий именно они вызвали кровожора.
   - Ты почему, дурака кусок, не сообщил донорам? - зловеще произнес Монтано. - Ты же себе десять лет рудников своими словами организовал!
   - Да мне откуда шнать? - побледнел Участковый. - Я в этих вопросах не разбираюсь! Бог един, какая рашница как церковь называется? Главное человек набожный, доштойный.
   - Сказочный идиот! - не выдержал я. - Твой достойный человек уже кучу народа угробил! И еще не ясно, сколько погибнет по твоей халатности! Ладно, с тобой позже разберемся. Судари вам не кажется, что несмотря на то, что день близится к завершению для луны как-то рановато, тем более зеленой.
   Все уставились на небо. Там висело незваное небесное тело, свет которого проникал в оскверненный дом. Выглядело довольно зловеще.
   - Интересно девки пляшут, - протянул Бьянк. - Наверно стоит ожидать еще пять?
   - Меня одолевают смутные сомнения, будет ли польза, если дождемся? - спросил Эмиль.
   - Мы здесь уже довольно давно, где еще как минимум два одела доноров? - я обвел всех внимательным взглядом, пытаясь уловить настрой. - Монтано, ты же не забыл передать приказ?
   - Обижаешь!
   - Жаль, это дало бы некий шанс.
   - Ты о чем Ромео? - нервно спросил Эмиль, который постоянно оглядывался на луну, висящую так близко, что казалось, чуть подпрыгни и сможешь достать кончиками пальцев.
   - О том, что здесь должна быть подмога, да и сам полковник обещал засветиться. Но мы одни, если не считать оцепления и этого идиота, - я некрасиво ткнул пальцем в участкового. - Кстати, кто видел это оцепление? Я когда сюда ехал никого не заметил. Много там народа?
   - Мы все видели, - пожал плечами Монтано. - Человек двадцать, как раз хватило, что бы перекрыть несколько улочек. Кстати вот и они, сюда зачем-то бегут. И резво как.
   Я уже присел на колено, одновременно выхватывая револьверы. Для сосудов хватит и обычных пуль, главное попасть в управляющий контур - в голову.
   Наша группа хорошо сработана, мой центр, Бьянк берет левый фланг, Монтано правый. Эмиль контролирует спину, и если нет опасности, добивает выстрелами раненых. Это сделано для того, что бы мы не тратили боеприпасы на одну и ту же цель.
   Бывалые парни среагировали мгновенно, а вот Эмиль немного замешкался, проверяя тыл. В результате шесть выстрелов слились в один, за ними последовали дуплеты младшего донора. Четверо из нападавших истаяли черным дымом, оставив после себя милицейские одеяния. Остальные прибавили прыти, и я понял, что без рукопашной не обойдется. Каждый успел сделать еще по два парных выстрела, прежде чем первый сосуд, бросился на доноров.
   Я просто роняю револьверы, уклоняюсь от выпада руки, из которой вьется нехороший дымок, подбиваю ноги противника, тело еще не успевает коснуться земли, а мой клинок смачно пробивает острием горло. В момент смерти в глазах мелькает что-то людское, будто душа на мгновение вернулась назад. Перекат, ухожу с линии атаки, еще один перекат, для мастера девлам они слишком медлительны, подрубаю сухожилия сосуда, атакующего Эмиля. Блокирую выпад, нацеленный в живот. Ого! Мышцы рвануло болью, какие-то неправильные сосуды, слишком сильные. Похоже, тут работает принцип не полного замещения, когда часть сознания остается в теле. Такое слияния позволяет высвободить скрытые резервы организма. Еще удар, на этот раз в голову, какой настырный тип, качаю маятник, атакую в раскрытую пасть. Смещаюсь снова вниз, стелюсь по самой земле, выход на высокую стойку. Все кончено, доноры прекрасно справились.
   Краем глаза замечаю, что лун над домом становится две. Однако тенденция!
   - Никто не ранен?
   - Все целы командир, - ответил Бьянк. - Даже не запыхались, а вот наш шепелявый друг теперь точно на рудники не попадет.
   Тело участкового лежало чуть в сторонке от кипевшей минуту назад битвы, непонятно каким образом его успели убить, но грудь бедолаги была вдавлена до позвоночника, словно по ней ударила гигантская кувалда.
   - Неприятно это говорить, но придется отпилить ему голову, во избежание эксцессов. Эмиль! - лицо парня выражало явное не желание делать такую работу, но с другой стороны он самый младший. - Давай донор, знаю, паскудная обязанность, тем более что еще пять минут назад это был живой человек, но тварь, которая затаилась в доме, терзаний не испытывает.
   - Знаю, но не могу, - Эмиль умоляюще посмотрел на меня, - если бы это был незнакомый человек и то трудно. Он мне про семью свою сказывал, говорил, что сам донором хотел стать, на чай с маковым рогаликом звал, дочку все нахваливал...
   - Все Эмиль успокойся, - Монтано достал пилу и сделал шаг к телу участкового, которое, видно не согласившись с уготовленной участью, вдруг приподнялось на ноги, застыв гротескной пародией на человека.
   - Не стрелять, - успел остановить доноров, которые уже держали револьверы, наведенными на цель.
   Губы восставшего приоткрылись и голос участкового, шепелявый, но абсолютно кастрированный от всяких чувств, принялся монотонно излагать строки.
  

Вкушайте похоть сладострасцы

Кормите плоть свою грехом

Сгорайте в буре мразной страсти

Рубите святых топором

Хулите верность и духовность

Танцуйте на крови отцов

Вкусите скверну грязной пасти

Возглавьте армию слепцов...

   Выстрел прозвучал для всех неожиданно, даже для меня. Собственно я его и сделал. Доноры смотрели непонимающе.
   - Зачем? - спросил за всех Эмиль. - Вдруг, что-то дельное узнали.
   - Не узнали, я слышал это пророчество, - соврал, не мигнув глазом. - Там еще сотня строф и все такие же заунывные. А у нас времени нет.
   Сложно объяснить. Просто если враг делает какой-то ход, зачем идти у него на поводу? Речь, обличенная в стихотворную форму, поданная с определенной ритмикой, может стать оружием, не менее смертельным, чем револьверная пуля. Не стоит подстраивать свою жизнь, под враждебное пророчество, иначе когда будет шанс спастись, дрогнешь, зацепившись за яд, оставшийся от злых строк, погубишь себя и своих товарищей.
   Тело участкового упало, но продолжало жить, несмотря на пулю посреди черепа, оно силилось встать, целый речевой аппарат выплевывал гадости. Какая сильная тварь, живучая. На секунду меня охватил всепоглощающий гнев к тому существу, что терзает нас лицами павших товарищей, ставшими оболочками для чудовищ.
   Я занес клинок, не слыша яда слов куклы.
   - Могу сказать тебе одно, - видя, что тварь замолчала, глядя в залитые черным дымом белки, закончил, - стихи твои совсем говно!
   Ударил с такой силой, что клинок перерубив шейные позвонки увяз в земле.
   - Итак, ситуация как стихи этой твари, нам не справиться. Идем в контору, собираем всех, подключаем синод и царских бладвизоров.
   - Ромео, а ты заметил, что вокруг все вымерло, - сказал Монтано, - нет ни звука, кроме тех, что издаем мы. Сдается, уйти будет не просто.
   - Пока не попробуешь, не узнаешь? Перезаряжайтесь и пошли.
   Через три минуты, ощетинившись оружием, вышли на безлюдный перекресток. Оставленный за спиной проклятый дом, словно гигантская пиявка присосался к нам. Я чувствовал, что от меня к зданию тянется толстый жгут, который с каждый шагом натягивается, не давая ступить дальше.
   - Вы тоже это чувствуете?
   - То, что с каждым шагом идти труднее? Да Ромео, чувствуем. - Бьянк усмехнулся. - Но эта тварь, не заставит меня вернуться. Силенок не хватит.
   - Твои слова да Сотворителю в уши, - напряженно произнес Эмиль.
   - Пришли парни, вот и аркан света.
   Дорогу перегородила толстая светящаяся стена, которая судя по всему, охватывала кольцом несколько кварталов. Центром окружности оставался дом, над которым, висели уже три разноцветных луны.
   В некоторых местах кольцо соприкасалось с домами, которые просто рухнули каменной либо кирпичной крошкой. Надеюсь, оттуда успели эвакуировать всех людей.
   Мы немного прошли вдоль аркана, что бы убедиться в его целостности. К сожалению, толстые переливающиеся жгуты равномерно закрывали проход. Капкан получился знатным.
   - Так вот почему подмога не пришла, - проговорил Бьянк, задумчиво качая головой. - Мы в мышеловке.
   - Не все так плохо, - решил подбодрить всех Монтано. - Снаружи найдутся умельцы, которые уберут аркан, в конце концов позовут Бладвизоров. Это только вопрос времени.
   Словно услышав слова сержанта, аркан пошел рябью, немного втянулся...
   - Бежим, - что из силы закричал я и бросился вглубь улицы подальше от смерти.
   С тихим шелестом, стена света прыгнула к нам, преодолев меньше чем за секунду десяток метров. Нас спасло лишь то, что мы начали движение раньше, чем аркан.
   Небольшой магазинчик сладостей, попавший под действие заклинания, рассыпался прахом. Жаль, я как раз нацелился на плитку шоколада.
   - А кольцо-то сжимается, - нервно хихикнул Эмиль, поднимаясь с земли.
   Я тоже совершил в финале гигантский прыжок, но перекатившись, сразу встал на ноги. В голове родился безумный план. Обычно непроницаемый аркан света или тьмы, "бесконечный" в высоту, зато шириной не более метра. Любое касание приведет к смерти, либо к превращению в какую-нибудь тварь, что наверно и произошло с оцеплением. Но я знал простой способ пробить барьер, главное что бы хватило мощности.
   - Всем понятно, что нам не дадут дождаться помощи? - на всякий случай спросил я. - Да и чувство у меня паскудное. Неужели за то время, что мы здесь торчим, снаружи не придумали способ нас достать?
   - Думаешь нас оставили на заклание? - с сомнением протянул Монтано. - Полковник бы на такое не пошел.
   - Полковник - нет, но он далеко не все решает, в дело могла вмешаться политика или разногласия между церковью и бладвизорами, они терпеть друг друга ненавидят. Так что на помощь, в ближайшее время надеяться не стоит. Не удивлюсь, что если выживем, нам поставят в вину, то что мы не сдохли в этом доме. Это же наша работа. Все хватит разглагольствовать, у меня есть идея. Сейчас проверим.
   Я достал кровобой и выстрелил в светящийся барьер. Соприкосновение ударило визгом, заставив пострадавшие уши завибрировать, но на пару секунд образовался узкий проход, шириной сантиметров десять, сквозь который успел увидеть несколько служебных паровиков и мельтешение вооруженных доноров.
   - Не совсем то, что я ожидал, но небольшой шанс есть. Порадуйте папочку, скажите, что у вас есть донорские гранаты.
   Граната редкая штука, хотя бы потому, что на ее изготовление требуется двадцать пробирок венозной крови. За раз такой объем сдать физиологически невозможно, вот и приходится устраивать хождения по мукам. Устав велит иметь при себе минимум две гранаты, но многие доноры игнорируют требования, потому что просто не успевают пополнить даже запас кровобоев. Работы много.
   - У меня две, - сказал Эмиль.
   Еще по одной обнаружилось у Бьянка и Монтано.
   - Хорошо, всего четыре. Значит, делаем так. Я стреляю дуплетом, вы сразу за мной активизируете гранаты и бросаетесь в проход. Уверен, что он будет достаточным.
   - А если нет? - каркнул Бьянк.
   - Тогда не бросаетесь. Если отверстие получится узким, то следуем таким порядком. Первым Эмиль, за ним Бьянк, потом Монтано, я замыкающим. И не спорить! У меня-то гранат нет. Если нам повезет, то проскакиваем двойками: Эмиль-Бьянк, Я и Монтано. Все ясно?
   - Ясно, - подытожил Монтано.
   - Погодите, - Эмиль что-то пытался вспомнить, покусывая губу. - Вот! Надо начертить кровью на лбу руну "Аверс".
   - Верно! Я совсем забыл! Символ порядка может подарить нам лишнюю секунду. Молодец, - похвалил младшего.
   Достал пилу, легонько провел по ладони, на которой сразу проступили капли крови. Обмакнул палец и быстро нарисовал знак. На задворках сознания заворочался мануш, но я не дал красному залить глаза.
   Посмотрел на парней. Те легко справились, благо руна простая, всего пара закорючек, тут весь смысл в последовательности нанесения.
   - Ну что готовы? Рассредоточитесь. На счет раз, да поможет нам Воплотитель.
   Я достал кровобои, наведя их на ставший мигать разноцветными огнями аркан, который чуть втянулся в себя. Удачно получилось, теперь кто первый успеет, мы взорвать гранаты или кольцо растворить нас. Спускаю курки, цилиндры с кровью мучительно долго преодолевают метры до цели, в которой при столкновении возникают два узких просвета. Не успеваю сказать "раз", как доноры слаженно мечут гранаты. Взрыв рвет аркан, освобождая метровый проход, в который бросается Эмиль, за ним удачно прыгает Бьянк, сержант Монтано чудом не задев края, протискивается в безумно быстро сужающийся разрыв, но у меня еще есть шанс, мышцы ног напряглись, выстреливая боком тело. Именно в этот миг, кто-то с воем хватает меня за ногу, я падаю возле, закрывающего выхода, что бы увидеть, как полковник бежит к моим парням. Все. Занавес. Апатия. Мне совсем не интересно что или кто вцепился в ногу, не переставая сквозь рыдания повторять: - не оставляйте меня одного.
   Наконец до меня дошло, что лежать так опасно, кольцо в любой момент может сжаться, а с той стороны спасать никто не спешит. Поэтому лягнул свободной ногой и судя по сдавленному крику вполне удачно. Резко поднялся, отряхнулся, и не глядя на воющее существо, пошел обратно на улицу старых шапок.
   Над злополучным домом висело уже четыре луны и что-то мне подсказывало, не стоит дожидаться остальных товарок, шансы выжить и так равны мизеру. В кровобоях осталось всего восемь зарядов, с патронами для револьверов дело обстояло лучше, но с ними против порядка немного навоюешь.
   Стенающее существо добралось до меня. Я не понимал, что оно говорит, просто отстранился, чтобы не впасть в бешенство, но так или иначе эта самка собаки все же попалась на глаза. И тут невозмутимость слетела с меня, как волосы с нового рекрута. В ярость не впал, но испытал некоторый шок, от приятного во всех смыслах совпадения. Это был Микки Янг. Тот самый клюнутый на всю голову журналист, выставивший меня в дурном свете.
   - Иди сюда, падла, - очень нежно сказал, словно в любви признавался.
   Падла поступил крайне нелогично, оглашая безлюдные окрестности матом, бросился бежать. А ведь еще секунду назад требовал к себе повышенного внимания.
   Я глубоко вздохнул, наполняя легкие до боли кислородом, с шумом выдохнул, напрягая все мышцы, так что вены вздулись и готовы были лопнуть. Проделав упражнение несколько раз, почувствовал прилив душевных сил и некое просветление в мозгах.
   К тому моменту журналист прекратил орать, остановился метрах в тридцати и напряженно наблюдал за моими манипуляциями. Выглядел он сильно несчастным. Да и так был далеко не красавцем. Небольшого роста, плешивый, с тонко очерченным почти безгубым ртом, над которым висел довольно большой, выдающийся нос и глазами бусинками, постоянно стреляющими по сторонам. Вдобавок лев пера, нещадно трясся, его руки не находили места, то лезли карманы, то обхватывали владельца, дергали за нос, пах, жили своей немотивированной жизнью.
   У меня промелькнуло несколько способов его умерщвления, включая довольно зверские и явно антигуманные, в конце концов, журналиста можно было просто презентовать сумасшедшей Розе. Я даже заулыбался, от чего хренописец сделал еще несколько шагов назад. Эх, если бы можно было шакала обменять на свою жизнь или каким-нибудь образом устроить из него приманку, я бы ни на секунду не задумывался, но увы. Способов использовать это никчемное тело я не находил, разве только погнать впереди себя, так он сдохнет от разрыва сердца до того, как его разорвут монстры.
   - Сюда иди! Давай не бойся, все самое плохое в твоей жизни уже случилось.
   - Ав ввы меньяяя не-ээ у-у-бьете? - простучал зубами Микки.
   - Хотел бы уже пристрелил. Два раза не умирать.
   Я чувствовал, как время утекает, с каждой секундой шансы выбраться из этой передряги становятся все более призрачными. Но если мне суждено выжить, я должен знать, кто заказал меня журналисту.
   - Быстрее. Да, быстрее самка ты клизмы!
   Наконец журналист подошел, он смотрел на тротуар, не поднимая на меня глаз.
   - Значит, слушай очень внимательно. Я задаю вопросы, ты отвечаешь. Ответы должны полностью меня удовлетворять, других вариантов нет. Запугивать тебя и пытать я не собираюсь, нет времени на эти изыски. Просто возьму тебя с собой в этот прекрасный дивный дом. И поверь, это не насилие над свободным гражданином, а служебная необходимость. Итак, как ты здесь очутился?
   Микки Янг принялся сбившего рассказывать, перескакивая из одной ненужной детали на другую, пришлось несколько раз останавливать, что бы перенаправить речевой поток в конструктивное русло. Оказалось все довольно просто: деньги, деньги и снова деньги. Три вещи, которые нужны для войны, подлости и любви. Источник в милиции сообщил о крутой заварушке, на которой можно было состряпать сенсационный репортаж. Микии и так прославился на приснопамятной статье, а тут снова такая удача. В перспективе замаячила премия журналист года.
   Что было дальше, я и сам знал, исключая мелкие детали. Все пошло не так. Любитель грязного белья оказался внутри аркана. За несколько минут до того, как кольцо первый раз сжалось, он отошел в лавку, взять в долг немного вина и увидел превращение милиционеров в сосуды порядка. Было дико страшно, однако он нашел в себе силы не высовываться и все время наблюдал за четырьмя донорами. Когда же он понял, что останется один, выкинул подлый трюк, за который очень, просто невероятно раскаивается и готов понести любое наказание в пределах разумного.
   - Не переживай мэтр Янг, наказание ты понесешь, обещаю, - во мне колыхнулась ярость безумства. Я даже застонал, что выглядело дико. Во всяком случае, газетчик так раскрыл свои глаза бусинки, что они могли бы посрамить блюдце.
   - Теперь мой нечаянный друг, поведай, кто меня заказал?
   С его слов получалось, что к ресторации он снова попал волей судьбы и небольшой суммы патрульному. А вот уже позже, когда он корпел над утренним выпуском к нему пришли серьезные господа и сделали предложение, от которого он не смог отказаться. В общем, он даже особо ничего не менял, просто сделал акценты чуть ярче, заголовок более броским, ну и непосредственно прошелся по лейтенанту доноров.
   - Что за серьезные люди?
   - Они не назвались, - чуть успокоившись, передернул плечами Микки. - Но ясно, что благородные, с островов. Брезговали мной. Говорили вежливо, но как с домашним животным. Старались ни до чего, не дотрагиваться. Ну и эти дурацкие фильтры в носу. Грязные скоты. Втянули меня во все это! А я просто профессионал! Делаю свою работу, как вы свою...
   - Ой, да заткнись уже, - грубо перебил я, потому что во-первых, на небе появилась пятая луна. Во-вторых, кольцо аркана сразу перемахнуло квартал, став ко мне непростительно близко. И в-третьих, он мне просто надоел.
   Газетчик тоже заметил рывок заклятья и тонко по-бабьи заскулил.
   - Вот-вот. Пойду я покуда аркан света не сделал с нами какую-нибудь гадость.
   - Ккуда? - начав, снова заикаться, но с некоторой надеждой спросил Микии.
   - Туды! В гости к прекрасной Розе, попробую прочистить ей мозги. Есть у меня для этого старинный способ.
   Я достал пилу и несколько раз взмахнул оружием перед носом, отшатнувшегося журналиста. Ребячество кончено, но так хотелось в этот миг перед неизвестностью сделать именно мелкую, ненужную пакость.
   - Это не аркан света, - заявил, вращая глазами журналист.
   - Ы? - почти не слушая издал полезный звук.
   - Это не аркан света! - громко сказал журналист. - Я закончил институт востоковедения, факультет исторического кровитворчества.
   - Ты, точно уверен, что мне нужна эта информация?
   - Дослушайте! Это запретный ритуал из арсенала церкви шести лун, разработанный на островном Тянь-Ване против их соседей - Великой Шпанской Республики. Действие похоже на аркан света или тьмы, с той лишь разницей, что когда кольцо сжимается, заклинание не рассеивается, а переходит в финальную стадию. Накопленная энергия от убийства разумных аккумулируется и атакует летающие острова. Так Великий Тянь-Вань лишил Шпанскую Республику всего руководства, забрал часть территория и приставку "Великий"
   - Т.е. мне предстоит спасти не только свою жизнь, но и всю страну? Красиво.
   - И мою жизнь тоже, простите.
   - Да, это меня сильно напрягает. Так ты знаешь, как остановить ритуал?
   - К сожалению в учебниках это не написано. Единственное сказано, что если появится шестая кровавая луна, ритуал уже не остановить.
   - В общем, для меня ничего не изменилась. Страна там или планета, постоянная переменная одна - моя жизнь. Кстати, если останешься жив, не забудь опровержение. Иначе, с того света вернусь и черепно-мозговая травма покажется тебе удачей.
   - Разумеется, - серьезно кивнул Микии Янг.
   Подошел к парадной, достал пилу и легко разрезал полог порядка. "Ас-са-на"! - вогнал себя в боевой режим Девлам. Шаг и я уже внутри, стою перед разбегающимися дверьми и предпочитаю не видеть, что где-то там на другом конце мира взошла кровавая луна.
   ***
   Слева от меня три двери, справа столько же. Пространство разрубает старая деревянная лестница, ведущая на второй и третий этаж. Здесь почему-то довольно прохладно, если не сказать холодно, наверно последствия кровитворчеста.
   Надеваю очки, кровь мне вскроют с вероятностью в сто процентов, не хочу в самый критический момент выпустить манушу. Уверен, что это будут не бабочки.
   Все тонет в темных тонах. Слитным движением достаю револьверы "Золушка", купленные мною и доработанные в одной занятной мастерской. Стоило мне это кучу денег золотом, но зато калибр 15.8мм способен разорвать дракона в клочья, если бы они существовали. Однако, выбор оружия не очевиден. Возможно первый же противник окажется неуязвим для Золушки. Благо есть еще останавливающий эффект, который подарит время. Кровбои понадобятся позже для более крупной змеи.
   Повалил снег! Да так, что под ногами мгновенно захрустело. Если так пойдет дальше, то через пять минут здесь будут сугробы, а через пятнадцать лестница превратиться в крепость, которую придется разгребать что бы подняться выше.
   Но я не иду наверх, нельзя оставлять за спиной вероятную смерть, которая в любой момент, готова вцепиться в хребет.
   Ближайшие ко мне двери отлетают, ухитряясь встретиться в полете. Я стреляю, в открывшиеся проемы, не видя противника, грохот выстрелов теряется в визге, который бьет по ушам. Очернитель! Надо было заткнуть их хоть чем-нибудь! Разведя руки, с готовым плюнуть смерть оружием, не дышу и не шевелюсь, лишь слышу, как сердце пустилось в пляс, выделывая залихватские коленца.
   Два тени ринулись, но не на меня! Они взвились в воздух, уходя с траектории выстрела, поглотили одна другую, став единым уродливым существом.
   Наверно еще с утра эта были мужчина и женщина, хлопотали по хозяйству, планировали дела, жили обычной жизнью. Сейчас на меня смотрит существо одна часть, которого была женской другая мужской и эти противоположности пытаются слиться, что порождает безумную картину, невозможную для восприятия. Не в силах видеть, отвожу глаза, смертельная ошибка, но существо не спешит нападать.
   Периферийным зрением отмечаю, как из пальцев начинают расти белые когти, которые погружаются в снег и начинают выписывать на нем буквы, складывающиеся в слова - Ромео должен умереть.
   Тварь визжит. Я вскидываю близняшек, "щелк-щелк", две осечки слишком невероятны, "щелк-щелк", четыре! Когти, подняв снег, стремительно приближаются. Бью прямой ногой в грудь монстра, колено скрипит, такое чувство, что со всей дури пнул движущийся на встречу паровик. Падаю на спину, очки летят в одну стороны, револьверы в другую, выхватываю кровобои, чудовище отброшенное ударом, уже на ногах, еле удерживаюсь, чтобы не выстрелить дуплетом, но заставляю сделать один выстрел, точно в надвигающуюся пасть. На меня сыпется черный песок, чуть не выворачивает от омерзения. Начинаю лихорадочно отплевываться и стряхивать с себя остатки порождения ритуальщика. Да, что за напасть! Чуть не захлебываюсь бешенством, которое поднимается во мне, как рвота, больно и мерзко.
   Если выживу пойду к мозготраху, или как их называют? Тех, кто спрашивает про детские травмы и убеждает несчастных придурков, что есть козюли это нормально. А еще они превращают фобии в невинные хобби. Был у нас один донор, страдал анатидаефобией. Он боялся, что где-то в мире есть утка, которая следит за ним. В итоге устроился в городской зоопарк сторожем, теперь сам за ними следит.
   Чувствую, что у меня похожая проблема вырисовывается, где-то наверху сидит моя уточка - кря-кря.
   Нет, не пойду, иначе мне придется мозгофоба убить, а мне больше не хочется столичному моргу план оп трупам делать. С них благодарности - нуль.
   А снег все валит. Револьверы за минуту успело запорошить белыми мухами. Внимательно осматриваю каждый, откидываю барабаны, внешне никаких повреждений. Тогда просто навожу их на следующие двери и спускаю курки, отдача привычно испытывает запястья на прочность, а от дверей остаются искореженные обломки. Вот значит как! Запоздало успеваю подумать, что в комнатах могли находиться живые люди, но отбрасываю эту мысль как неконструктивную, да и зачем портить себе настроение, буквально через несколько минут это выяснится.
   Со стариковским кряхтением одеваю влажные окуляры на нос. Так и простудиться не долго, а простуженным умирать нельзя, примета плохая.
   И что же теперь делать с дважды отказавшим оружием? Понятно, что пистолеты дали осечку не по причине брака или поломки, дело в сглазе, в каком-то заклятии, действующим на механизм оружия, но я никогда ни с чем подобным не сталкивался.
   Принял соломоново решение. В левую руку кровобой, в правую револьвер. Вдруг не все твари здесь такие особенные. Да, я оптимист!
   Мне на удивление быстро удается проверить все шесть квартир, они пусты и сиротливы, как... как... что? Не лезет в голову аллегория, а только мысли о том, что ждет меня на верхних этажах. Но я нахожу причину не идти туда, одно окошко так удачно расположено, что из него можно рассмотреть улицу. Вдруг там томятся в неведении отряды доноров, а я помашу им ручкой, и все закончится.
   Пила уничтожает полог порядка и картина меня не радует. Во-первых, пусто, во-вторых, аркан подобрался к дому совсем близко, не хватает каких-то двадцати шагов. Ну и в-третьих мой новый друг Микки Янг тревожно смотрит на светящееся кольцо, боясь пошевелиться.
   - Бу! - не смог удержаться.
   Журналист подпрыгнул, решил бежать, но куда? Заметался как поросенок, которого ловят на свадебный холодец.
   Я не опять не сдержался и громко расхохотался. Наверно слишком перенервничал. Не знаю, что подумали твари, поджидающее меня на верху, но я бы с таким придурком точно связываться не стал. Что касается старины Микки, так он просто упал наземь и стал выть, на зависть стае волков.
   - Иди сюда, - громко позвал я. Но в ответ услышал знакомое - "не трогайте меня".
   - Быстрее самка собаки! А то я тебе прострелю тыкву, которая по недоразумению называется головой. Готов побиться об заклад, хуже ты от этого не станешь.
   - Ромео, вы?
   В его голосе было столько надежды и радости! Воплотитель! Ни одна женщина не радовалась мне, как этот скот, разве только мама в роддоме и то думаю не долго.
   - Так меня по метрике зовут. Хватит мешкать, давай руку.
   - А как же чудища?
   - Ждут тебя, они сильно обижены за критику и хотят серию статей, представляющую их деятельность в благочестивом свете. Что-то вроде санитаров леса и эволюция. Все мне надоело ждать.
   - Иду! Но вы сами меня позвали!
   Что он хочет этим сказать? Рука журналиста оказалось достаточно сильной, для его неразвитого тела, влетевшего в оконный проем со стремительностью пули. Вот, что страх с человеком делает.
   - Ой! Здесь снег идет! - потирая отбитый бок, удивился Микки.
   - Ага, с Новым Годом! Короче, сидишь здесь, чтобы не случилось. Следи за арканом. Вот если он исчезнет, то делай ноги.
   - А вы?
   - У меня встреча. Надеюсь, эта дикая Роза еще не завяла.
   Вышел из квартиры и снова стал перед лестницей. Снег хорошо поработал, но пока пройти было не так, что бы сложно. Меня грыз какой-то червячок, что-то ускользало от понимания. К осквернителю все!
   Так, что с ворогами? Жильцов сорок два, из них пусть четверо напали на прохожих, минусуем еще двоих, которых я подстрелил. Итого шесть. Ах, да первый пострадавший. Значит по самым гнусным, а значит близким к реальности подсчетам наверху сидят тридцать пять порождений кровитворчества. Скорее всего их меньше, кого-то убили при обращении, может кого-то не было дома, но это не сильно влияет на конечный итог.
   - И где же вы твари? - спросил, вступая на лестницу.
   Вот было бы время, ударил себя по губам.
   Твари сплошной стеной повали сверху, самая прыткая, проехалась по снежной дорожке, чуть не до моих дорогих туфель. На это раз осечки не случилось, выстрел из "Золушки" порвал сосуд в клочья. Отбрасываю кровобой, выхватываю второй револьвер. Дуплет заставляет противников визжать, отпрыгивать, пытаясь уйти от смерти, пули рвут плоть, которая уже подверглась изменениям. Слева проскакивает тварь, у меня нет времени пристрелить ее, пригибаюсь от размашистого удара, не прекращая вести огонь. Вместо того, что бы вновь напасть, сосуд бежит к квартире где остался журналист.
   Достреливаю обоймы и хватаю пилу, смещаюсь влево-влево затем вправо, бью перед собой крест-накрест, снова смещаюсь и нанизываю последнего противника. Клинок входит, чувствуя сильное сопротивление. Сосуды видоизменяются, приспосабливаясь к миру.
   Замираю прислушиваясь. Снег стал вьюгой, ничего не видно на расстоянии вытянутой руки. В комнате должна оставаться еще одна тварь, или две, если она не прикончила Микки, а смогла обратить.
   Я не спешу. Перезаряжаю оружие и захожу в квартиру. Готовясь увидеть все что угодно, и не вижу ничего. Ни твари, ни журналиста. М-да. Ситуация. На всякий случай выглядываю в окно. Там все по-старому, лишь аркан подступил вплотную к дому, если бумагомарака сиганул из окна, то наверняка мог сгореть, так же как и тварь. Мне даже немного его жаль, неужели становлюсь сентиментальным?
   Тепло на улице, не то, что здесь. Я громко чихаю, да так сильно, что не слетевшие в бою очки, падают на пол. В носу появляется какая-то сырость. Точно простыл! Надо будет попросить у полковника оплачиваемый отпуск где-нибудь на море, где живут знойные мулатки.
   Третий раз подхожу к лестнице. Гм. К ее жалким остаткам. Крупнокалиберные пули разворошили дерево, теперь придется скакать макакой, что бы забраться выше. Кстати, снег перестал валить. Чувствую, что это какой-то знак, разумеется не добрый.
   Обхватываю перила, рывок. С трудом нахожу опору. Переношу ногу на шатающиеся доски, сейчас я максимально уязвим, но готов отпустить руки сделать кувырок и мгновенно выхватить оружие. Вишу между двумя этажами. Никто не спешит нападать. Чудны дела твои Воплотитель! Подтягиваюсь, переброс тела, на всякий случай маятник и кувырок. Стою на одном колене, держа пистолеты на разных уровнях. Тишина, покой и умиротворение.
   Взгляд вылавливает картины обычной жизни: велосипед с поржавевшей цепью, миска для какой-нибудь четырелапой живности, доски, припасенные для ремонта, кадки с засохшими цветами. Становится грустно.
   На этом этаже четыре двери. Что нехарактерно, все нараспашку, значит выживших нет. Теперь надо войти в каждую, чего делать категорически не хочется, предчувствие просто верещит об опасности. Внезапно дом начинает трясти, и я падаю не в силах удержаться на ногах.
   Как только падаю, оно сразу бросается на меня, но не из дверей, а с лестницы. Удар лап приходится точно туда, где мгновение назад была голова. Когти вонзаются в пол, вырывая из него доски. Встаю на руки, ноги бьют в морду неведомой твари, кажется это называется рондад, кувырком ухожу в ближайшую квартиру, рискуя нарваться и точно! Челюсти лишь краем задевают мне щеку, успеваю дернуться, но этого достаточно, что бы вскрыть плоть от глаза до зубов. Больно так, что в глазах потемнело, не видя противника, палю перед собой из револьверов, грохот выстрелов предвещает визг, умирающей твари, которую даже толком не рассмотрел. Пячусь назад, в сторону кухни, ведь в коридоре остался как минимум один противник. Через секунду радуюсь, что не рассмотрел монстра, потому что если убитый, такой же мерзкий, как тот, что появился на пороге, то я ничего не потерял. Рост у измененного человека остался прежним, а вот вместо рук и головы акульи челюсти на толстых похожих на змей щупальцах.
   Существо заверещало, из центральной пасти обильно потекла слюна.
   - Накормить тебя? - замялся, не зная как назвать, и просто нажал на курок револьвера, но вместо выстрела опять осечка.
   Внутренне чертыхнулся, но сразу выстрелил из кровобоя. И промахнулся! Чудище резво увернулось, вгрызлось челюстями-руками в дощатый пол, как-то странно выгнулось, используя опору вместо трамплина и резко вырвав конечности, полетело на меня!
   Мне показалось, что смерть приближается медленно-медленно, как падающее с неба перышко. Но несмотря на кажущуюся медлительность у меня оставалась секунда не больше и вместо того что бы снова использовать кровобой, я резко закрыл кухонную дверь, в которую тварь врезалась, пробила насквозь и на миг ошалела. Теперь я не сплоховал, цилиндр нечиненый моей кровью и душой, ударился в спину измененному отправляя его сущность обратно в порядок.
   Могу даже понять почему эти твари такие злые. У себя это высшие существа, олицетворяющие свет, воины с тьмой и вот приходиться попадать в смердящие грехом тела, от такого сразу крышу снесет или чем там у них кроют дома?
   Как же больно! Вся левая сторона залита кровью из порванной щеки, которая горит огнем, в этом есть плюс, почти не беспокоит хрустнувшее ранее колено. Я точно оптимист. Сейчас найду чем заклеить щеку и вперед к адюльтеру. Хотя и здесь облом, дамочка мужа своего убила, не получится зуб за зуб.
   К зеркалу подошел с опаской. Пепел волос, превратился в снег, будем надеяться, что это каменная крошка, штукатура и прочий мэйкап. Глаза эти два океана души залиты красным, но мануша сидит спокойно, не давит и это как раз сильно напрягает. Нос, моя гордость! В повседневной жизни прямой и мужественный, свернут набок, когда успели? Губы полные, порочные и разбиты в мясо. Щека...
   Да, Ромео, если шрамы украшают, то женщины тебя любить будут со страшной силой. В рану можно лекарские щипцы засунуть и вырвать давно болящий зуб. Вот он как шатается, не проглотить бы, но все равно жалко, вдруг врастет?
   Интересно, почему я сознание не теряю? Наверно лошадиная доля адреналина или убийца невинных монстр Ромео в одночасье стал срамным героем? Снять этот вопрос, на время.
   Достаю из куртки огромный пластырь, пропитанный остатками золотой крови. Есть у меня в загашнике, лечила не единственный, кто контрабандой балуется. Кстати не хорошо будет, если я умру и не заплачу ему за услугу.
   Пытаюсь аккуратно приклеить, но мимолетное прикосновение вызывает такую боль, что я на секунду теряю сознание. Эй, гады, вы где? Приходите, берите меня голыми, без маникюра руками.
   Все же пристраиваю конструкцию, эффект от мгновенного лечения, заставляет упасть на колени, щека просто взрывается - ненавижу золотую кровь! Хочется заорать, но нельзя, нет, я понимаю, что все уроды знают о моем присутствии, просто это как-то не по-мужски.
   Отпустило. Щеку перестало дергать, а меня трясти. Кто следующий, самки собак? Погодите не спешите, я сейчас сам к вам выйду, только нос поправлю, да арсенал проверю. Хруст стимулирует мат, боюсь те кто меня ждут, обварили мочой коленки, ничего вкуснее будут. И что получилось? Шикарно, вместо носа странная ломанная сарделька. Сильный выдох, несколько кровавых сгустков не куртуазно падают на пол. Уф! Пошел воздух, значит - сойдет.
   Теперь надо, что-нибудь затолкать в уши. Некоторые твари, как оказалось, любят испускать концентрированные вопли, которые действуют не хуже удара кувалдой. Нахожу в игрушках, пытаясь не думать о том, кому они принадлежат, мягкую глину. Самое то! Уже собираюсь затолкать ее в уши, но останавливаюсь. Интересно как глухим, буду воевать? Очернитель! Пришлось отказаться от этой идее.
   Что там с зарядами? Два в одном кровобое и последний во втором. Пора насвистывать похоронный марш. Но я как назло помню только мелодию Мендельсона. С патронами к "Золушкам" тоже не густо. По семь на сестру, хватит ли каждой раздать по серьгам? Одни вопросы.
   Надеваю чудом уцелевшие, очки, сбрасываю в них притихшего манушу. В каждую руку беру по револьверу, а что делать? Кровобои только для Розы. Правда есть один трюк, не знаю сработает ли, но почему не попробовать? Достаю обоймы, измазываю их кровью, по несколько капель добавляю в каждое дуло, затем мысленно обволакиваю золушек знаками инферно и порядка. Теперь лишь от моей веры зависит, будет осечка или нет. Если внутренний стержень, подсознание сочтет, что этого достаточно, то даже самый сильный сглаз, самый эпический противник не смогут повлиять на оружие. В иной ситуации придется импровизировать. А кто царь нестандартного убийства? Бинго - кончено Ромео! Возьмите приз, этот труп ваш.
   В последний раз взглянул в зеркало, показалось, что в отражении отразившихся очков, промелькнуло что-то странное. Вот и начались проблемы с психикой. Начались! Ха-ха! Жаль фотографической машины нет, кадр - убойный.
   Выхожу на второй ярус. Исследую по часовой стрелке следующие две квартиры, в них пусто, очень надеюсь, что и последняя оставшаяся пуста. И еще надеюсь, что тварь которая смотрела на меня из смотрового окна сдохла. Кстати вот и осколки стекол вперемешку с какой-то дрянью. Я повеселел, что крайне неосмотрительно в подобной ситуации. Словно в насмешку пошел дождь, такой хороший проливной, мгновенно превративший в меня в мокрого старого ворона, здравствуй артрит.
   Капли появлялись из-под потолка, что бы точно попасть в мое несчастное тело. Снег в помещении, дождь в помещении, даже думать не хочу о том, что меня ожидает на третьем этаже. Почему нельзя было встретить экзотическими срамными танцами и многоручным массажом, что за нелепые эффекты кровитворчества?
   Захожу в последнюю не осмотренную квартиру. Она похожа на своих коллег, повторяя расположение комнат один в один, иной лишь декор, размывающийся ливнем. Кажется здесь жила юная дама, если судить по интерьеру, платьям, всяким розовым пуфикам и стремительно теряющим краски, дорогущим типографским фотографиям актеров театра.
   Из дальней комнаты, раздалось что-то похожее на всхлип. От этого звука я поседел наверно в самых труднодоступных для изменения пигментации местах. Вой, крик или мгновенная атака сулили меньше проблем, я к ним был готов. Но всхлип и отчетливый женский плач. Неужели здесь есть выжившая? Разумеется, нет!
   Обувь, мои прекрасные туфли выходного дня, полностью скрылись залитые дождевой водой. Под аккомпанемент раздражающего хлюпанья, пришел к источнику звука: большему светлому шкафу, расположенному в углу комнаты.
   Первая мысль, которая чаще всего верная, была расстрелять мебель, не проверяя итог, свалить шкаф на пол. Но наверняка в моем мозгу произошли какие-то глобальные изменения к худшему, поэтому я громко и как мне показалось фальшиво, сказал:
   - Служба доноров. Покиньте шкаф, вытянув ладони вперед.
   Женский плач набрался силы и стал заглушать дождь, который подумав, решил сдастся голосистой красавице без боя и так же резко кончился. Почему красавицы? Не знаю, но здесь и сейчас я в этот твердо уверен, да и кому могут принадлежать такие милые всхлипывающие девичьи обертоны?
   Дверь шкафа распахнулось, и я понял, что ошибся, какая красавица? Богиня! Так не бывает! Существо, сидящее на корточках, в кружевном, намокшем, ничего не скрывающем нижнем белье, обняв самые прекрасные в мире коленки, было создано для меня. Та самая вторая половинка, о которой пишут в романах и я ее нашел! Здесь! Убийственный сплав нежности и чувственности, девственности и порочности, потрясающая редкость, моя! А эти заплаканные глазки, в которых расплескался океан жертвенной, собачей любви. Да, я горы в пыль пилочкой для ногтей (где-то здесь валялась) сотру, ради одного мимолетного взгляда. Воплотитель! Пошли легион самых страшных тварей, что бы я мог спасти это чудо.
   Я бы еще мог долго любоваться обретенным счастьем, но счастье питало другие планы. Ему надоело сидеть в шкафу, и оно бросилось на встречу, лишь за секунду до столкновения одарив диким воем и ударив сгустком черной как мазут ненависти. Но еще раньше две пули, выпущенные почти в упор, отбросили тело обратно в шкаф.
   Очнулся на мокром полу, судя по всему, прошли какие-то мгновенья, хотя бы потому, что я как минимум не захлебнулся. Уровень воды был еще достаточно высок.
   Это счастье, что в Трехцарстве, не строят высокоэтажные дома, в пять, а то и семь ярусов. Как подумаю, что мне предстоит еще один этаж - трясет. А если их было еще три? Ужас!
   Медленно подхожу к развороченному шкафу. Обломки в золотой крови, существо, которое задумало прописаться ко мне на жилплощадь, еще не умерло. Правда, выглядело иначе, на мой взгляд лучше прежденго: с огромной дырой в груди и отстреленной правой рукой.
   Оно было нагое, без признаков пола, нереально белого цвета, тонкое, с непропорционально худыми ногами, заканчивающимися ступнями без пальцев.
   В иерархии церкви Воплотителя таких ангелов нет, но силы порядка так же различаются, как народы, населяющие Почву. Не удивлюсь, что если в секте шести лун, эта тварь какой-нибудь самый мелкий чин. Более серьезный гость в нашу реальность убил бы меня лишь своим присутствием. Что бы противостоять таким тварям, нужен священник не самого низкого сана.
   Кстати раны существа зарастали, причем дольно быстро, мне совсем не хотелось снова испытывать судьбу и покрытые корочкой запекшейся крови уши.
   Пила зависла, миг перед ударом растягивается порой в бесконечности, за которой следует тьма или новая жизнь.
   Доселе, смеженные веки существа открылись, гипнотический взгляд ринулся в мою душу, пытаясь овладеть, сокрушить защитные барьеры, но не нашел ничего. Я совсем не сопротивлялся, стал пустотой, что совсем не трудно, давно потеряв себя.
   Пила понеслась вниз, отразив взор полный всепоглощающей любви.
   - Такие взгляды на меня не действуют. Я был женат детка!
   Еще немного мясницкой работы. Отсекаю фаланги с оторванной руки, трясясь от омерзения, засовываю их в карман куртки. Не надо думать, что это сувениры для парней, для них я мечтаю достать букет от Розы.
   С большой опаской следую к выходу из квартиры. Каждая клеточка моего тела чувствует наступление бури, воздух становится плотным, как кисель, в котором я с трудом преодолевая расстояние. Вот она - лестница. Боюсь, я приобрел новую фобию, ее назовут моим именем, что конечно лестно, хоть ноготком войти в историю душевных болезней.
   Десять шагов, пролет. К ним одиннадцать шагов и вот я на верху пищевой цепочки. В конце этажа висит портальная гильотина. Жутко неприятная штука. Она телепортирует объект, путем отсечения головы (для активации нужно много крови) которая в большинстве случаев, после переноса прирастает обратно в нужном месте. Но случаются и сбои. Рассказы о том, как голова оказывалась на месте колена, живота или еще где, смешны за чашкой ароматного чая, в уютном кафе. Но испытывать это на своем черепе, ну уж нет!
   Жду ветра, молний, какие еще бывают всякие погоды? Но нет. Вместо них огромный коренастый матерый мертвяк, сжимающий в руке окровавленный тесак, скорее всего именно тот которым его зарезали. У неуспокоенных особое отношение к предметам лишивших их жизни, они дают им силу. Вступи я с ним в рукопашную, еще неизвестно чем кончится, но стоит лишить его источника силы, как он перестанет представлять проблему.
   - Так, стало быть, вы у нас радикально брошенный муж? - нарочито громко сказал, так как мертвяк игнорировал мое присутствие, что меня нервировало. Я привык быть в центре событий, привык, что меня хотят покалечить, убить, продать вчерашний пирог, лишить части состояния, ссылаясь на брачный договор.
   - Ради чего брошенный? - неожиданно ответил неуспокоенный.
   Честно сказать я так удивился, что нажал на курок револьвера, просто на рефлексе. От неожиданности! Вдалбливаемое в доноров правило - сначала стрелять, потом править документы, сработало. Осечка! Не очень и хотелось. Но раз начал, решил продолжить, еще раз спустил курок для очистки совести.
   Труп-шутник осуждающее покачал головой.
   - Я не пущу тебя к порталу.
   - А зачем мне к порталу?
   - Что бы остановить ритуал!
   - Да пропади все пропадом, не хочу я даже близко подходить к этой оскверненной гильотине. Я хочу свежего чая и сдобу. У тебя случайно булочки нет?
   - Ты врешь! Мне Роза сказала, что придет монстр, тварь, ангел тьмы и попытается проникнуть в портал. Он будет искушать лживыми словами, но я не должен верить!
   Мое возмущение было настолько сильно, как же, какая-то мертвая сволочь, тварью обзывает, что прозевал атаку. Мертвяк взмахнул зажатым тесаком, от которого отделилась точная копия, полетевшая в чудесное творение, в меня. Все что успел подставить локоть. Лезвие, предназначенное для разделки мяса, прекрасно справилось с задачей, оно пробило насквозь бицепс и на сантиметр вошло в правую щеку, для синхронности, не все же левой отдуваться.
   Надеюсь это разовая акция? Ан - нет! В меня летят на разных уровнях не менее десяти тесаков. Вламываюсь в первую попавшуюся квартиру, рискуя нарваться на засаду. В левую лопатку на излете прилетает еще один подарок, но к счастью не глубоко. В жопу такие выходные! Накатывает ярость, сейчас она даже полезна, помогает не потерять сознание. Достаю левой рукой кровобой и высовываюсь через порог. Мертвяк думает, что он бессмертный и подходит вплотную, занеся орудие мести жен. Нельзя быть таким доверчивым. Жертва, которая убегает, не оглядываясь, самая подлая бестия, способная устроить ловушку на раз-два, и счет три не нужен. Хотя, чего ожидать от мертвяка, ставшего таким от собственной жены. Бывшая, всю обойму в меня выпустила и ничего жив, пока.
   Мертвяк что-то зарычал, но мне хватило общения. Кровобой жахнул, заряд выпушенный в упор мгновенно уничтожил магию кровитворчества оставив на полу обычный, истлевший труп, сжимающий в руке мясницкий тесак.
   Поднимаюсь медленно, слезы сами катятся из глаз, в голове колокол по кому-то звонит, надрываясь, а еще надо вытащить нож. Дышу громко, напрягая и расслабляя низ живота, пытаясь через специальную технику подготовить организм к новой порции боли. Тут происходит первая приятная неожиданность за весь паршивый денек. Нож в бицепсе, так же как его близнец в спине исчезают, лишь кровь, почувствовав свободу, щедро брызжет на деревянный настил. Минуты не пройдет истеку кровью.
   Достаю отрубленный палец, прикладываю плоть к плоти. К этой боли нельзя привыкнуть, самое мерзкое ты знаешь, с чем сейчас столкнешься и это именно тот случай когда - многие знания, многие скорби.
   Повторил процедуру со спиной, это очень неудобно, рана расположена в труднодоступном месте, но мы с пальцем справляемся, во всяком случае, дикая боль, сигнализирует - все верно Ромео, ты клюнутый на всю голову мазохист и тебе пора искать свои госпожу. Обдумал мысль, Нет, не мое. А вот боль я бы сейчас кое-кому причинил, море боли!
   По какому-то наитию нагнулся к тесаку, рукоять которого продолжала сжимать пятерня трупа. С трудом разжав мертвые пальцы, некоторые пришлось сломать, убрал нож за ремень. Неудобно конечно, даже опасно, можно легко лишить себя вечной ценности, но моя внутренняя жаба, которая отвечает за странную логику, проснулась и стала требовать именно этого действа.
   Наплевав на голос разума, не стал осматривать остальные квартиры, я просто чувствовал, что в них никого нет. Это значит, что Роза ушла порталом, надеюсь случилась осечка и она сейчас сидит на своем черепе, мне же дальше ходу нет, по эстетическим соображением. Не могу представить, событие способное заставить меня сунуть голову в кольцо портала.
   Здание задрожало, пол стал уходить из-под ног. Я увидел, как стены словно потекли, дом рушился. Меня повлекло вниз от портала, достаточно было просто расслабиться и кануть в пропасть, что бы наверняка погибнуть в сжавшемся аркане.
   Неужели я это делаю? Секунды две не больше, отделяли меня от смешивания в строительный мусор. Ас-са-на! Время немного замедлилось, и я взял единственный мизерный шанс. Голова очутилась в портале, края которого рванулись навстречу друг к другу, разрывая плоть...
  
   Люди, такие люди. Их раздражает, что зарплата донора в несколько раз выше, чем у них. Они считают, что жизнь охотника за ритуальщиками и их порождениями, в самом невинном случае сплошные развлечения, а если копнуть, то криминал и разврат. Я даже могу их понять, то что не можешь потрогать руками или увидеть глазами кажется ненастоящим, нарисованным, гипертрофированно надуманным. Мало ли, сколько народа зарезал кровожор. Вы его видели? Вы его трогали? Что он гнался прямо за вами? А почему не догнал? Неверие один из самых сильных защитных механизмов, созданных природой, сильный и самый лживый. Вспомнился Ясел Цивик, интересно как бы он сейчас подал статью, сколько бы в ней осталось яда и сколько правды, которую всегда сложно продать?
   Никогда не интересовался чувствами существа, которому отсекают голову, хотя совсем недавно сам рубил. В кармане даже палец остался. Куртку придется выкидывать, кончено не из-за пальца, у нее вид такой, что ни один американский беженец не наденет. Воплотитель, одни траты!
   Куда не посмотри белым бело, глазам даже в очках больно. Под ногами пружинящая масса внешне похожая на сахарную вату. Вокруг ни намека на рукотворную постройку, никаких ориентиров, нет ни подобия леса, ни самого чахлого кустика. Горизонт сливается с залитым молоком небосводом, лишь вдалеке на нем виднеются трехклятые луны, вот к ним направлю свои стопы.
   Похоже, я попал в один из филиалов элизиума. На эти мысли навело не окружение, есть места намного более благочестивые и умиротворяющие, но раем не являющиеся. Главное мерило это мое самочувствие. Таким темный душам, как моя, делать нечего в кластерах порядка. Это место высасывало из меня силы, заставляя страдать от несовершенства. В голову лезут мысли о тех, кого я обидел, предал или убил. Я и в лучшие временя порой начинал рефлектировать, а здесь могу сдохнуть от душевных терзаний в любую минуту. Воплотитель! По моему лицу текут слезы жалости к погубленным мной жизнями и что мне со всем этим делать?
   Мысли путаются, пытаюсь построить три уровня сознания: на первом духовные тяготы, осознание греховности моего жалкого бытия. На втором боль - пригодился тесак, несколько филигранных разрезов и я уже гораздо меньше думаю о других, жалея свое тело. Третий уровень - сознания концентрируется на задаче, удается анализировать и результат мне сильно не нравится.
   По-всему я должен был сразу умереть, тьмы во мне столько, что тело просто неспособно выдержать здесь даже секунду. Тем не менее - жив, значит что-то или кто-то мне помогает. Не сказать бы, что не рад факту своего существования, просто. А что просто? Ситуация в которую я попал настолько неординарная, что даже в священной книге Воплотителя не упоминается. Там много притч о том, как святые спускались в инферно, давая бой слугам Очернителя на их территории, выходя победителями, но вот обратных историй нет. Только смутные намеки, которые содержаться в запретных книгах. Хорошо еще, что церковь шести лун признана сектой, иначе очистительной заморозки, с благочестивым разбиванием ледяного тела, как слуге Инферно не миновать. Если выживу.
   Шансы попасть домой меньше чем ноль. Я даже не знаю, имеет ли смысл как-то дергаться. Скорее всего ритуал уже завершился и ваны вместе со своими островами рухнули на столицу, погубив десятки тысяч людей, это удар от которого Трехцарство долго не оправится, а репутация будет уничтожена навсегда. Самое сильное государство, не смогло предотвратить кровитворчество простой цветочницы. И всем наплевать, что обычный человек, даже обладающий талантом к магии крови не сможет и сотой доли, того, что произошло на улице старых шапок.
   Есть небольшая надежда на то, что время здесь и в моем мире течет иначе, да и мертвяк считал, что я могу помешать ритуалу. Значит вперед, все равно здесь я не жилец, до первой встречи с любой сущностью порядка, которая уничтожит одной своей волей.
   Как же надоели рыдания! Слезы все равно катятся, так до обезвоживания недалеко. Воплотитель! Мне действительно жалко людей, вплоть до таких мелочей, как небольшие чаевые официанту. Мог же больше дать, а он бедолага вкалывает, без продыху...
   Пинаю вату, которая вопреки логике не спешит подниматься в воздух, пропуская туфли насквозь. Стоит стерильная тишина, ее нельзя назвать мертвой, скорее затаившейся, готовой лопнуть в любой миг и это сильно напрягает.
   Шесть лун, к которым я держу путь, внезапно прыгают по небосводу ко мне на встречу, и я оказываюсь точно под ними. Никого больше нет, но их присутствия хватает. Небесные тела живые, круглые создания с растянутыми лицами, убитых людей.
   Зеленая луна усмехается губами мертвяка - мужа Розы, белая смотрит безучастно глазами несчастного участкового, синяя и желтая взирает гневно искаженными чертами убитых мною сросшихся тварей, пятая антрацитового цвета мило улыбается, и я понимаю, что это и есть Роза. Черная Роза. Последняя кровавая луна, пуста. В ее облике нет жизни, зато чувствуется дикое желание жрать.
   Она оказывается прямо передо мной, стоит лишь протянуть пальцы. Обычная дородная женщина, не лишенная привлекательности, пышную грудь которой пересекает густая черная коса.
   Очки слетают, когда меня резко пригибает к белой вате, аура исходящая от ее души настолько сильна, что мне приходится прикрыть глаза. Тесак, заткнутый за поясной ремень, проткнул внешнюю часть бедра, но мне не больно, я не могу пошевелить даже веками.
   - Но я благодарна тебе, - голос Розы мягкий, обертоны в нем полны искренности.
   Услышав, что она благодарит, я беззвучно завыл от восторга, так хотелось приклоняться этому существу. Намного больше, чем сущности, которая пыталась использовать мое мужское начало, там передо мной предстала пусть идеальная, но женщина. Сейчас со мной говорило божество.
   - Без тебя финальная часть ритуала была бы не такой разрушительной. Но твоя кровь вана, кровь грязного убийцы, станет прекрасным аккордом для гениальной операции. Да. Ромео ты не ослышался. Тридцать лет, подумать только! Я постигала тайны кровитворчества, тридцать лет блюла себя в чистоте, соблюдала посты, не могла даже мысленно совершить грех, приходилось думать на нескольких уровнях, что бы прятать себя настоящую.
   Я ездила по скорбным домам, помогала больным, носила подарки сиротам. Только ради того, что бы накопить достаточно света в душе. Ради своей Родины. Как же при этом ненавидела такую жизнь! Ненавидела вас всех, за то, что вынуждена влачить жалкое существование серди варваров. Последний год мне пришлось отказывать мужу в близости. Он оказался слишком порядочным человеком, долго терпел. Именно я подговорила шалашовку Орнеллу соблазнить мужа, заплатила рубль серебром. А мой благоверный отказался!
   Роза весело рассмеялось. А мне было не до смеха, я просто обожал ее, пропуская все слова мимо ушей. Небольшое беспокойство доставляет мануш, стучащийся в мои глаза, он слишком назойлив.
   - Пришлось добавить ему в питье несколько капель настоя корня молодости. Тут у него и снесло все запреты. Дальше все просто, силами порядка и хаоса можно управлять, это не сложнее паровика, главное знать принципы. Ты спрашиваюсь, зачем я тебе это все рассказываю?
   Я ничего не спрашивал, мне хотелось раствориться в волне псевдо-святости, идущей от Розы, но мануш все настойчивее давил, так что его присутствие становилось обременительным.
   - Во-первых, - продолжала шпионка, - ты заслужил. В тебе есть необходимые качества, которые сделают диверсию такой масштабной, что цари потеряют десятилетия на восстановление, а если повезет - погибнут. И моя маленькая страна, получит целый архипелаг, с которого можно начать экспансию на ваши восточные земли. Во-вторых, мне больше не с кем поделиться. Ромео ты единственный и последний мой исповедальник. Спасибо, что выслушал. В твою часть я посажу в Тянь-Ване новый сорт цветов, назову ее Кровавый Ромео, оцени какой красивый!
   Она достала из густой копны волос ярко алую бархатную розу, лепестки которой были очерчены черной каймой.
   - Пора прощаться.
   Она уронила цветок к моим ногам и поманила рукой красную луну. Та, уменьшившись в тысячи раз, упала с неба, представ передо мной живым бугристым шаром размером с паровик.
   Меня пронзил миллион невидимых иголок, каждая пора тела исторгла каплю крови, за ней одну и еще одну. На красном шаре стали проступать первые черты моего лица, с ними уходило отупение, но слишком медленно.
   Мануш внутри ревел, рвался на свободу, я уже не мог сдерживать его, и когда в голове ясно зазвучал приказ: Сейчас! Позволил сущности вырваться в этот пласт бытия.
   С меня словно сняли бетонную плиту. Я осознал, что со мной происходит. Не мешкая, выхватываю кровобои, бью в упор дуплетом, по осквернительной луне. Та по-звериному воет, уменьшаясь в размерах, но мне открывается зрелище, от которого вполне можно потерять челюсть.
   Теперь я знаю, кто помогал мне все время, спасая от губительного действия элизиума, и куда пропал Ясел Цивик. Смешной, никчемный, слабый и подловатый журналист, оказался гемонушем. Сущностью, которая решила отринуть порядок (или хаос), что бы прожить человеческую жизнь. Такое очень редко, но случалось. Скорее всего незадачливый журналист каким-то образом заигрался и стал жертвой призванного мануша. Это ваны могут не опасаться сущности, она привязана к нам и не может причинить вреда обладателю. Обычным людям приходится использовать ритуалы кровитворчества, которые зачастую проходят неудачно.
   Мануш убил Цивика, занял его тело, и принялся жить обычной жизнью, которая почти не отличалась от прежней. За исключением небольшого нюанса. Что бы не сойти с ума, от окружающей греховности и не развоплотиться, гемонуше нужна кровь. Вот откуда пошли легенды о вампирах, но простой обыватель не знает правды.
   Сейчас маска спала, и вместо Ясела Цивика в воздухе висело существо похожее на светящуюся гигантскую стрекозу, оно удерживало шестью клишнями Розу, которая неистово старалась вырваться. Вот она напряглась так, что на лбу вздулась синяя вена, потянула на себя руку, вокруг ее тела заплясал огонь, который заключил противника в кокон. Но внешне это никак не повлияло на порождение порядка. Лишь сильнее загудели прозрачные крылья и два тел переместились ко мне.
   Такое соседство показалось лишним, от них исходили эмонации, которых мне хватило с лихвой. Я немного отошел, достал револьверы и прицелился в Розу, которая что-то уловив, гневно посмотрев на меня, стала произносить пакость. Почему пакость? А зачем так брызгать слюной и искажать злобой лицо? Меня ее экзерсисы не впечатлили. Наоборот, воспоминания, связанные с испытанным раболепием, преклонением, давили на горло бешенством, но слава Воплотителю не тем от которого шаг, до потери себя. Этот гнев позволял оставаться собой. Я спустил курки.
   Выстрела не произошло, хотя этого и следовало ожидать, немного расстроился. Тем временем стрекоза, перешла к активным действиям, ее тяжелый и совсем не зубастый рот попытался куснуть лицо Розы, не хватило каких-то нескольких сантиметров. Шпионка Тянь-Ваня словно соревнуюсь в безумном конкурсе - покажи нутро, сама распахнула глотку, из которой вырвался поток белого света. Сущность задымилась, ее ощутимо тряхнуло, крылья перестали махать и враги грузно упали.
   Опаленная стрекоза продолжала чадить, но так и не отпустила Розу, та оказавшись после падения сверху, снова открыла рот, собираясь докончить начатое.
   Со всей данной мне силой бью пилой в шею, с таким расчетом, что бы сразу перерубить позвонки, ни дать даже призрачного шанса зарастить рану. С обиженным стоном клинок отскакивает, на шее остается лишь небольшая тонкая царапина, сантиметра два длиной. Я, не веря, смотрю на оружие, которое способно убить даже демона средней иерархии, насколько же Роза сильна, что бы сопротивляться клинку, закаленному в душах чудовищ, освященному кругом Воплотителя и несущим отпечаток моего духа. Может дело в том, что она условно на стороне светлых сил?
   - У тебя ничего не получится Ромео, я неуязвима, - полным ненависти голосом прорычала Роза. - Сначала расправлюсь с этой падалью, а потом устрою тебе экскурсия по кластеру шести лун. Ты заплатишь мне вечностью мук, я раздроблю твою душу на две половины, одну скормлю демонам, вторую отпущу в рай Воплотителя. Ты никогда больше не воплотишься. Но это не все, я вернусь на Почву и найду всех кто тебе дорог, вырежу под корень твой род, убью твою кошку, залью кровью улицы трех столиц, в тех местах, где ты гулял, твои имя станет предвестником скорби!
   - Обидны твои слова. То цветы даришь, то стращаешь, - я покачал головой, от чего в ней раздался неприятный бой барабанов. Надо завязывать с театральными эффектами. - И это праведница! Позор!
   Я поднял предназначенный мне цветок и подошел к борющимся существам. Мне было очень тяжело стоять рядом, но я превозмог муки своих грехов, ибо в свете прошедших событий они уже не казались мне столь явными. Роза, угробившая целый дом, собиравшаяся уничтожить десятки тысяч невинных жизней, может находиться в кластере элизиума и не сгорать мгновенно, я же по сравнению с ней не такое уж и зло. Мерило одно и это не суд могущественного существа, это то, что живет в нас. Только мы можем осудить себя или оправдать. И всегда о себе, все знаем. Всегда.
   - Роза, ты не выполнишь своих угроз.
   - Это еще почему?
   - У меня нет кошки.
   Я положил кровавого ромео на спину самой мерзкой твари, когда либо виденной мной. Нанес удар точно сквозь цветок, метя так, что бы он пробил сердце. Тесак легко, по самую рукоятку, без всякого сопротивления вошел в плоть.
   Стрекоза откинула Розу. Она упала в белую муть, неверяще смотря в молочное небо. Прямо из сердца торчало острие, на котором блестела черная кровь.
   - Как? - спросила она. Наверно ей нужно было знать, настолько нужно, что даже смерть отступила.
   - Видишь ли... Твой муж. Он действительно любил тебя. На ноже его кровь, но не только, на нем бесконечная возможность жизни, там смех ваших не рожденных детей, любовь внуков, счастливая старость и многое, многое другое. Там Роза, любящая цветы...
   - Какой же ты гад Ромео! - с трудом произнес слова Ясел Цивик.
   - Это еще почему?
   - Нельзя было ее раньше пришпилить? Зачем вся эта патетика? Я чуть дуба не дал! Думаешь легко ее держать? Да в этой шизанутой бабе сил больше чем в южном экспрессе, а он тянет двадцать восемь вагонов!
   - Я ради тебя старался.
   - Чего? - выпучил маленькие глазки журналист.
   - Что бы статья хорошая получилось. Это твой шанс Ясел, не проунитазь его. Хочешь, подкину вариант заголовка?
   - Ты чокнутый, Ромео! Нам надо срочно делать ноги, я уже чувствую, как сюда идут иерархи порядка, ты сразу кони двинешь, а меня станут пытать!
   - Так чего мы ждем? Пошли домой!
   - Как? Ты портал видишь? Слушай, я подозреваю, что ты не просто так медлил с тесаком, может ты просто тупой?
   - Послушай членистоногий, ты хамить перестань, а то я решу, что тебе к лицу черепно-мозговая травма.
   - Ну, прости, Ромео. Нервы. Сам понимаешь какой стресс, я уже давно не обращался, потерял хватку, вот и испугался. Мне эта Роза на один зуб раньше была, но жизнь человеком накладывает отпечаток на умственной деятельности, ой.
   - Ладно, проехали. Так как выбираться будем, ты говоришь, что времени в обрез.
   - Есть способ открыть портал, но он тебе не понравится.
   - Говори.
   - Мне нужна твоя кровь.
   - Кто бы сомневался! А ее не пойдет? - я указал на труп Розы.
   - Нужен живой ихор.
   - Много?
   - Всего пару глотков, мне надо восстановить силы.
   - Ну, не знаю.
   Мне стало не уютно. Гемонуш вроде бы не питал ко мне отрицательных чувств, да и по сути спас жизнь. Можно ли ему после такой рекомендации доверять? Ответ вроде бы очевиден.
   - Хорошо лакай, но не увлекайся!
   - Ни в коем случае! Давай руку.
   Я протянул любимую - правую, потом любимую левую или может все же правую? Небо над нами затряслось и по молочному небосводу прошла рябь.
   - Не хочу тебя торопить Ромео, твои гадания на "ромашке" очень милые, но нами уже заинтересовались.
   В запястье вонзились две тонкие, полые иглы, выросшие из под верхней челюсти гемонуша. Кадык сделал первое глотательное движение, за ним второе и неуверенное третье.
   - Эй, хватит! - я оторвал руку, по которой стремительно разливался холод.
   - Извини, увлекся, больно букет у тебя специфический, редкий, на любителя, ты знаешь, что у тебя проблемы с психикой, это хорошо различается таким оттенком с привкусом...
   - Воплотитель! Посмотри на небо Ясел! Сам говорил, что нам надо скорее исчезнуть. Вот эта морда! - я не толерантно ткнул пальцем в проявившееся лицо сурового мужчины, с носом задевающем губы и даже подборок. - Явно питает недружеские намерения!
   Гемонуш выставил перед собой вытянутее ладони. Связал заискрившиеся пальцы в несколько неизвестных мне фигур, потом развел ладони, между которых засверкала портальная гильотина.
   - Добро пожаловать в реальный мир Ромео! - сказал Ясел, первым сунув голову между двух сверкающих лезвий. Брызнула кровь, и тело журналиста затянуло в портал.
   Я последний раз бросил взгляд на кластер элизиума. Скучать точно не буду.
   Сверху раздался оглушительный рев. Ко мне потянулась огромная рука, с явно плохим маникюром и дурными намерениями. Демонстративно плюнув на белую марь, подставил шею под самый быстрый, но негуманный транспорт. Как же больно!
  
   ***
  
   Когда двое священников, больше похожих повадками, стелящимися шагами и пустыми глазами на опытных убийц, ввели меня в скромную келью, глава церкви, стоял, преклонив колено пред безликим образом Воплотителя. Он на грани слышимости читал молитву, так что бы отдельные сакральные словами попадали в уши (особый талант), не забывая осенять себя божественным кругом.
   Мои сопровождающее молча удалились и я на несколько минут, оказался представлен самому себе. Очень хотелось сесть, но по зрелым размышлениям решил дождаться приглашения, а сам с интересом осмотрелся.
   Кабинет Предстоятеля отражал черты своего хозяина. Все окружение было мощным, монолитным, сделанным на века или в расчете на то, что явится толпа безумных пандолин, вооруженных боевыми молотами и станет крошить мебель. Вернее попытается, что бы испытать фиаско. Каждый предмет, каждая деталь интерьера были выполнены из коры щелокового дерева, самого дорогого и прочного материала на всей Почве. Цена одного лишь письменного стола, работы известного мастера Рето Циллиуса, за которым корпел Патриарх Патриархов, составила тысячу рублей золотом. Стоимость же всего кабинета, включавшего в себя секретер, диван, пару кресел и несколько стульев для посетителей, превышала годовой бюджет Синегрии, не самого маленького государства. Это без учета библиотеки, расположенной в двух огромных четырехметровых стеллажах, каждая книга в которой по истине бесценна.
   Чезаре Моссо, урожденный ванн, не походил на священника. Скорее на борца или циркового атлета. Когда его доброжелательная улыбка нависла над моей головой, показалось, что сверху белесыми глазами смотрит оживший кусок скалы, смотрит и примеряется, как бы ловчее расплющить букашку.
   Росту в Предстоятеле было хорошо за два метра, плечи были настолько широки, что на их фоне голова казалась маленькой. Под небрежно накинутой рясой, перекатывались валуны мышц. Костяшки пальцев сбиты, на них, выделяются крупные мозоли, они смотрятся неуместно в окружении массивных колец с драгоценными камнями.
   Но никто не обвинял Предстоятеля в излишествах, Трехцарство это не дикие Американские Республики и уж тем более, не Англо-Саксония, в которой за показной аскезой творят жуткие непотребства. Напротив, в обществе культивировался постулат, который гласил, что люди, поставленные Воплотителем управлять сердцами, умами и душами граждан, должны быть обеспечены всеми благами. Нарочитая, показная, аскетичность высмеивалась. Ходить грязным, немытым, в рубище, есть помои, когда ты можешь выглядеть опрятно, не вонять и приносить пользу своей семье и государству, считалось грешным и никак не приближало к Богу.
   Однако, стоит сказать, что украшения носились Предстоятелем не ради роскошества. Каждый камень, обрамленный в тот или иной металл, являлся своеобразным кодом, посланием между посвященными. Таким образом, можно было составлять целые предложения понятные лишь духовенству. Я не знал код, к этому шифру, но знал истинное предназначение перстней. О нем рассказал Тибальд. Мой друг дорого берет за свои занятия. Порой вместе денег в оплату идут тайны. По мне так золотые рубли гораздо лучше, за них гораздо реже убивают.
   Чезаре весь состоит из тайн и упаси меня Воплотитель узнать хоть одну. Кровопийца, тиран, убийца, как только не называли его заклятые друзья, пытаясь свалить исполина, но каждый раз терпели неудачу, что бы исчезнуть. Иногда тела находили, они всплывали по весне, как только отмерзали реки, иные так и остались в вечном поиске.
   Не могу сказать, что он меня пугал, а должен был, скорее бесил. Предстоятель выглядел и действовал, как альфа-самец, а я давно примерил на себя эту роль, сжился и никому не хотел уступать. Но сейчас, находясь в самом центре Антипапии, в личных апартаментах наместника Воплотителя понимал, что выбраться отсюда будет посложнее чем из кластера шести лун. Несмотря на статус героя, который можно в любой момент перевернуть на противоположенный, несмотря на грядущий прием, назначенный Триумвиратом царей.
   - Рад с вами познакомиться, плодоносный! - мягким баритоном, чуть ли не пропел Чезаре, осенив меня кругом Воплотителя и подав руку.
   Ого! Сразу мучительный выбор. Предстоятель мне польстил. Дело в том, что в иерархии церкви Воплотителя плодоносный это довольно высокий сан, соответствующий майору. До него идут, если не ошибаюсь, набухающий и цветущий. А выбор состоит в том пожать руку или поцеловать. Я предпочел пожать и ошибся.
   - Плодоносный Ромео, я назвал вас так, не для того, что бы польстить, отныне это ваш сан, знак великого доверия и признания церкви ваших заслуг. Сан налагающий права и обязанности. Так что в следующий раз можете смело целовать перста вашего нового работодателя.
   - И какова зарплата? - не смог сдержать себя. Вопрос вырвался до того, как я прикусил быстрый, но дурной язык.
   Это был не человеческий взгляд, буквально разодравший мое нутро, я мигом вспотел, ноги почти перестали держать, мучительно захотелось ощутить в руках кровобои, не просто ощутить. К счастью это длилось не больше секунды, после чего Чезаре не принужденно рассмеялся.
   - А вы за словом в карман не лезете. Редкое в наше непростое время качество, редкое и опасное. Касательно вашего вопроса. Оплата дорогой сын церкви будет ослепительна, главное сохранить ясность зрения. Но, я забыл о правилах гостеприимства, прошу вас, присаживайтесь.
   Он указал на шикарное кресло, которое приняло, подарив, ощущение ложной защищенности, но было очень комфортным. Я подавил желание забраться в него с ногами. Представляю лицо Чезаре, если позволить себе такую эскападу, с трудом сдержался, чтобы не усмехнуться, однако мускульное усилие лица, не прошло незамеченным. Предстоятель поднял левую бровь. И этот туда же! У нас что эпидемия, или это новая мода? Надо было оформить патент на игру бровями, как пить дать озолотился.
   - Я бы хотел услышать от вас детальный рассказ о происшедшем. Постарайтесь вспомнить мельчайшие детали, этим вы поможете церкви и государству.
   - Хорошо, Ваше Святейшество.
   - Должен вас предупредить, Ромео. Возможно, по каким-то на ваш взгляд правильным, достойным причинам вы решите рассказать не все. Или вдруг вам покажется, что некоторые поступки, решения принятые вами, могут быть осуждены. Это не так, я всецело на вашей стороне, важен итог. А он грандиозен, вы достойны самой высокой награды. Но если вдруг что-то окажется тайным, сознательно или осознано, это будет преступление против церкви и корон. Преступление, которое перевесит ваши заслуги. Вы понимаете меня?
   - Безусловно Владыка.
   Чезаре поморщился.
   - Я прошу вас, оставьте церковный этикет. Здесь и сейчас беседуют два благородных человека, соратника, обращайтесь ко мне просто, по имени.
   Дождавшись кивка, Предстоятель сел напротив меня, в протестующее скрипнувшее кресло.
   - Итак, внемлю.
   Рассказ получился долгим, у меня пересохло горло и я попросил чего-нибудь попить. Чезаре позвонил в колокольчик и один из дюжих монахов-убийц принес кувшин с арбузным лимонадом. Напиток оказался чудесным в меру сладким и охлажденным. Это был единственный перерыв за мой длительный монолог. Предстоятель не позволил себе ни разу меня перебить, лишь смотрел гипнотическим взглядом готовой броситься гадюки.
   Я опасался откровенно врать. Ходили слухи, что мануш Владыки мог отличать правду ото лжи. Глаза Чезаре оставались самого обычного серого цвета, но меня это ничуть не успокаивало.
   Каждое слово приходилось выверять, любая раза могла стать якорем, который потащит меня на дно. Ведь ничего не стоит повернуть дело таким образом, что я сознательно уничтожал силы порядка. Пускай, они хоть трижды не связаны с Воплотителем, но родственны ему, как силы противостоящие инферно. Обычно церковь лояльно смотрит на подобные ситуации, но они случаются на Почве, где единственный способ спасти людей уничтожить, вызванное ритуалом существо. А вот проникновение в кластер элизиума обычного человека, пусть и донора, вопиющий конфуз.
   Я рассказал почти все, лишь немного приукрашивая свои действия, что бы объяснить невозможность иного выбора. И еще умолчал о гемонуше. Не стоит Предстоятелю знать, о живущем среди нас существе порядка. Это мой козырь, который может перевернуть с ног на голову любую игру. Тем более я не собирался подставлять существо, которое меня фактически спасло.
   - Занятно, - мягко сказал Чезаре, когда моя исповедь подошла к концу. - Если, допустить, что ваш рассказ правдив, а у меня нет причин в этом сомневаться, то церковь обязана причислить вас к лику святых. Сегодня же я отдам распоряжение Синоду, пусть начинают подготовку к канонизации.
   - Не надо! - поспешно сказал я, не шутку испугавшись.
   Святые в Трехцарстве редкость, но все же есть несколько и живут они исключительно в монастырских кельях. Для меня это самая настоящая тюрьма, если не хуже. Я жизнь люблю, во всех ее проявлениях.
   - Как же не надо! Послушайте, как звучит свято Ромео!
   - Я не достоин и не готов уйти из мирской жизни...
   - Если Предстоятель говорит, что достоин, значит, так оно и есть. Судите сами. Вы смогли расправиться пусть с низшим, но существом порядка и вас не убили грехи. После чего совершили невозможное, прошли порталом в кластер Элизиума и остались живы! Вас не убил порядок! Любой человек, любой представитель иной расы, сразу погиб в момент материализации. Пожалуй, только святые, могли бы повторить сей подвиг, ну и еще ваш покорный слуга. Ну, или высший иерарх инферно. Надеюсь, вы не демон?
   Я ошарашено помотал головой. Размышления о моей святости были весьма надуманы, притянуты за уши, а вот запах инферно, мог спалить меня во всех смыслах.
   - Погодите, это все объясняется довольно просто! Меня защищала Черная Роза, она считала, что моя смерть в финале ритуала, способна принести огромный выброс!
   - Ну, а после ее гибели?
   - Полагаю, что ее противник, в знак благодарности...
   - Успокойтесь Ромео, я пошутил. Ну, какой же из вас святой! Ох, видели бы вы свое лицо! Неужели так плохо служить Воплотителю?
   - Я служу.
   - Согласен, и делаете это весьма достойно. Вы ценны на своем месте капитана царских доноров. Да, вы не ослышались, я позволил себе раскрыть этот маленький секрет, ну вы уж сделайте, пожалуйста, удивленный вид, когда будете представлены к чину. Теперь перейдем к самой важной части нашей встречи.
   На это раз Патриарх не стал звонить в колокольчик. Он подошел к стоящему на столе разговорному телеграфу и сказал в разговорный рупор всего одно слово: пора.
   Это могло означать все, что угодно, начиная от того, что меня отведут в веселый дом и заканчивая лютой смертью в подвалах Антипапии. В последнем случае шансы пробиться на свободу равны нулю, если только взять Патриарха в заложники. Я оценивающе посмотрел на Предстоятеля, такого нельзя использовать, в лучшем случае только убить и то неизвестно, кто выйдет победителем. Этот огромный человек являлся признанным мастером девлам и мог с легкостью сокрушить десяток противников. Неужели я думаю об этом серьезно?
   - Что Ромео, думаете, сумеете ли справиться со мной? - прочел мои взгляды Чезаре. - Не утруждайте себя ложью друг мой. Такие мысли естественны, когда встречаются двое настоящих мужчин, зверей которые не раз пускали кровь соперникам и готовы глотки грызть за свое главенство. Скажите, что это не так?
   - Так, Чезаре.
   - Ромео, вы не исправимы! Даже ваш взгляд, не говоря уже о том, что вы подтвердили мои мысли, является поводом отправить вас на костер. Надо быть более сдержанным. Как вы с таким характером, еще живы? Но мне нравится ваша несдержанность, в ней почти нет фальши и потом мы же с вами друзья. Поправьте меня, если я ошибаюсь, вы же ходите в атлетический клуб?
   - Верно.
   - И как успехи? Сколько жмете?
   - Успехи довольно скромные, я последнее время редко тренируюсь, в основном уделяя внимание выносливости, а не силе.
   - Ну, не скромничайте, я знаю, что пару лет назад вы выиграли чемпионат среди всех силовых служб по армрестлингу.
   - Если точнее три года назад, целая вечность по меркам спорта.
   Интересно куда этот заносчивый шкаф клонит? У меня внезапно отказало чувство самосохранения, и если внешне я старался держаться максимально вежливо, с некоторым необходимым подобострастием, то внутри барьеры стерлись, мне захотелось высмеять, эту мудрую змею. Лишь бы в какой-то момент не перепутать и не воспроизвести реальное отношение к происходящему, это самый короткий путь на костер.
   - Пока мы ждем, - хотел бы я знать чего? - предлагаю вам дружеский поединок на руках, - Предстоятель улыбнулся. - Есть у меня небольшой грех, люблю размять кости в атлетическом зале, а соперников достойных нет. Помогите Ромео узнать мне свой уровень.
   - С удовольствием Чезаре, - сказал я, хотя удовольствия никакого не испытывал. Нет у него соперников! Как же! Тот же Тибальд регулярно поставляет Антипапии тренированных убийц.
   Мы сели за стол друг напротив друга.
   - Ромео, просто так бороться не интересно.
   - Пожалуй, и что вы предлагаете?
   - На кону будет стоять, - Чезаре сделал вид, что задумался и ненатурально взъерошил жесткие, похожие на плюш, коричневатые волосы, в которых не было ни одного седого волоска, - любой вопрос, на который проигравшая сторона обязуется ответить предельно честно. Согласны?
   - Хорошо, готовьтесь поведать вашу самую страшную тайну.
   - Здоровой наглости вам не занимать. Самую страшную я вам и сам поведаю. Слышали в столичной опере дает концерт кумир, слово какое мерзкое, но не суть. Короче певец из Американских Колоний некто Имуртим Пусун.
   - Не довелось.
   - Да? Вам крупно повезло, а я вот был вынужден посетить это мракобесие. Знаете, если мне за что-то будет стыдно пред Создателем, так это, за тот бред, что насиловал мой слух. Мне пришлось, почти три часа, включая антракт высиживать, слушая вербальную вакханалию. Увы, без всякой возможности покинуть вертеп. Воплотитель! А раньше это было приличное место. Вот посудите сами Ромео, как вам на слух рифма, вы крепко сидите? "мне наплевать, мне наплевать, с кем сегодня спать, с кем делить кровать. Где я буду жить, где я буду...". Извините Ромео, там дальше поется о его физиологической потребности избавиться от переработанной пищи. Это просто позор, что такое пустили в Трехцарство, да еще на главную сцену. И знаете, что самое гнусное?
   - Что же?
   - А то, что наша молодежь, вовсю подпевала "мне наплевать, мне наплевать". После этого ада на Почве, в фойе оперного театра продавались литографии с изображением гнуса Пусуна и текстом этого набора испражнений. Так вот, страшная тайна состоит в том, что если враги захотят меня изничтожить, им будет достаточно спеть эту мерзопакость. Я сам рухну, терзаемый страшными муками.
   - В будущем так будут разрушать страны.
   - Что вы хотите этим сказать? - удивился Чезаре. - Дебильными песнями?
   - Абсолютно верно. Чужая культура всегда выглядит интересно и привлекательно, если это не откровенное людоедство. А если еще в ней есть вседозволенность и плод, который запретный у нас, но доступный у них, то благодатная почва найдется.
   - Мне неприятно это говорить, но вы правы Ромео. Пожалуй, я инициирую проверку, хочу узнать, кто этот гениальный кусок, известно чего, пригласивший Пусуна. Ладно, хватит о ничтожном. Какая рука у вас сильнейшая?
   - Левая.
   - Отлично! Мне как раз не помешает встряска слабой руки. Давайте, - он поставил локоть на стол, закатав рукав сутаны, так что было видно огромный шар вздувшегося венами бицепса. Я покорно протянул руку. Наши пальцы плотно обхватили соперника, я сразу почувствовал, как Чезаре начинает сжимать кисть. - На счет три, - скомандовал он.
   В борьбе на руках сила решает далеко не все. Я вытянул под столом левую ногу, одновременно подтягивая руку Предстоятеля к себе. Когда это простой трюк удался, опустил подбородок вплотную к плечу и резко надавил. Обычно для победы этого хватало, но Чезаре, лишь усмехнулся и сжал мою кисть так сильно, что еще немного и кости затрещат. На мою руку обрушилась такая сила, что я лишь застонал, отдавая сантиметр за сантиметром. Не в силах противостоять напору применил подлый трюк. Атаковал "верхом", против пальцев, получилось удачно захватить большой, который еле слышно хрустнул, рука священника неуверенно дернулась. Я, стремясь развить успех, навалился, вкладывая вес всего тела. Теперь ситуация поменялась. Чезаре медленно проигрывал, его дикая сила не могла заглушить боль, кроме того моя позиция позволяла фактически повиснуть всем тело на его руке, будь ты хоть в три раза сильнее, в таком положении долго кисть удерживать не реально.
   И все же он держался. На лбу Предстоятеля вздулась рогаткой синяя вена, лицо исказилось страшной маской идола синего континента, глаза пылали злобой, в которой трудно разглядеть святость. Мне пришла в голову мысль, что победить не самая хорошая идея, при этом я хотел победить. Во мне поднялось что-то из глубины, ярость самца, готового разорвать соперника. Как будто эволюция прошла мимо и все снова решает голая сила, мускулы и зубы. Нет уж, мы дети рационализма, цивилизации, а значит подлости, мне достаточно знать, что я могу победить, просто победить, поэтому...
   Кисть больно ударилась о столешницу, оставив на вечном материале отпечаток моей крови.
   - Ну, вы и сильны, Чезаре! Если надумаете оставить пост Предстоятеля, карьера в армрестлинге вам обеспечена. Надо только немного улучшить технику.
   - Да и вы не промах Ромео, - Патриарх дернул за большой палец, с хрустом поставив его на место. - Теперь я понимаю, как вы смогли остановить Розу и вернуться домой. Не можешь победить честно - просто победи.
   Слова делают больно. Вроде бы, Предстоятель процитировал принцип Девлам, всего лишь, а мне стало гадко, я остро пожалел, что поддался.
   - У вас глаза красные Ромео, - спокойно сказал священник. - Вы знаете, что это уже преступление призвать манушу здесь в Антипапии, которое приравнивается к покушению на главу церкви?
   - Ну, это же вы разбили мне руку, - ничуть не испугавшись, ответил я. - Это всего лишь защитная реакция.
   Осквернитель! Я быстро достал очки, скинул в них мануш. Надо держать себя в руках, настроение Предстоятеля переменчиво, как гастрономические желания беременной женщины.
   - Ромео вы уже несколько раз балансировали на грани, сейчас вы близки, как никогда к моему недовольству, но герою, спасшему острова, и возможно Триумвират позволено больше. Больше, но не все.
   - Учту, Ваше Святейшество.
   - Вернемся к результату нашего невинного развлечения, вы проиграли и теперь должны мне.
   - Ромео тИ Органза готов вернуть долг.
   - Вопрос довольно простой. Скажите Ромео, почему вы спасли Ясела Цивика? Ведь он насколько я знаю, принес вам и вашему отделу кучу неприятностей своей клеветнической статьей. Вам было достаточно, просто не вмешиваться.
   Осторожно Ромео, ступай как босой по битому стеклу. Этот вопрос задан не из праздного любопытства, Чезаре что-то не понравилась, в моих ответах, сейчас он как охотник, услышавший треск валежника, ему даже не надо видеть зверя, он готов палить на слух.
   - Все довольно банально. Дело не в человеколюбии. Мне намекнули, что если не будет опровержения статьи, о которой вы упомянули, меня уволят со службы. Простой инстинкт самосохранения и ничего более.
   - И ничего более, - как эхо повторил Предстоятель. - Но согласитесь, это чудо, что Цивик остался жив. Дом разрушился, а он целым и невредимым вылез из-под обломков.
   - Воплотитель и не такие чудеса устраивает. Значит я не зря его спас.
   В дверь кабинета вежливо постучали.
   - Ну, наконец-то! Войдите, - недовольным тоном пригласил Чезаре.
   В дверь вошел неприятный тип. Нет, на первый взгляд в нем не было ничего неприятного, если не считать мундира безопасника в чине целого полковника. Лицо открытое, честное, гладковыбритое. Глаза внимательные, все понимающее, как у собаки. Нос с горбинкой, под пухлыми как у меня губами, большая родинка, похожая на букашку. Фигура крепко-сбитая, этакий крепыш, за сорок, держащий себя в хорошее форме. Но что-то в нем мне сразу показалось фальшивым, словно в кабинет вошла маска, носящая лик человека.
   В левой руке безопансик держал массивный чемодан, что сразу навевало на грустные мысли о пытках и химических опытах.
   - Разрешите представить, полковник доблестной службы контрразведки Сольди тИ Алтабас.
   Предстоятель протянул руку вошедшему, тот без колебаний ее поцеловал.
   - А это служащий не менее доблестного бюро, капитан доноров Ромео тИ Органза.
   - Очень приятно, - подходящим для его внешности басом сказал Альтабас.
   - Взаимно, - ответил я, пожимая влажную руку.
   Хотя не фига не взаимно. Что здесь происходит?
   - Товарищ полковник любезно согласился мне помочь, - непонятно пояснил Чезаре. - Приступайте.
   - Где мне собрать аппарат?
   - Можете прямо на столе. Там достаточно место.
   Безопасник не мешкая, водрузил чемодан на кресло и принялся споро собирать осквернительную машину, явно по мою душу. Не прошло и пяти минут, как на столешнице появилась конструкция, состоящая из стеклянного вытянутого цилиндра с резиновым плечом на одном конце и отводящей каучуковой трубкой на другом, соединяющейся с водяной колбой. От цилиндра шла еще одна гуттаперчевая трубка, подключенная к самописцу, за которым на стуле уселся Сольди.
   - Ваше Святейшество, у вас на столе кровь, она вам нужна? - спросил безопасник.
   - Что? - удивился Предстоятель. - Ах, это. Нет, конечно. Это наш друг Ромео плеснул красного.
   - Тогда я сотру, а то немного отвлекает.
   Чезаре милостиво кивнул, затем вкрадчиво обратился ко мне.
   - Ромео вам знакомо предназначение этого аппарата?
   - Не имею, ни малейшего представления, - солгал я, внутренне обливаясь потом.
   - Это механический инквизитор, - следя за моей реакцией, пояснил Предстоятель, но я лишь непонимающе покачал головой. - Он отличает правду, от лжи.
   - Как интересно? И чьи слова прибор подвергнет сомнению?
   - Ни чьи, - вместо Чезаре ответил безопасник и обезоруживающее улыбнулся. - Вы должны понимать, что произошедшее с вами неординарно. В дело замешаны разведки других стран, расследуется покушение на царственных особ, ставиться вопрос о суверенитете и кроме того налицо вмешательство высших сил. Это прибор необходимая и безболезненная процедура, которую в сложившихся обстоятельствах нельзя проигнорировать.
   - Вы мне не доверяете? - я вложил в голос максимальную спесивую обиду, а сам лихорадочно думал, как спастись. Нет, я не боялся, что вскроется истинное лицо журналиста, жил без этого козыря раньше и дальше проживу или выяснится, что какие-то детали мое рейда окажутся более жесткими, дело в ином. Могло всплыть мое прошло и это грозило реальной катастрофой.
   - Признаюсь вам Ромео, я никому не доверяю, - Сольди развел руками, - работа такая. Но вы по моей внутренней шкале доверия находитесь в привилегированном положении. Безусловно, никто не считает вас виноватым или упаси Воплотитель преступником.
   - Тогда зачем?
   - Посмотрите на это с другой стороны. Как одолжение. Если бы Его Святейшество, не пригласил меня, то вам бы пришлось в любом случае посетить контрразведку. И поверьте, этот визит стал бы весьма утомительным. Сейчас же вам предстоит всего лишь раз поведать историю ваших героических приключений. И лишь после этого мы воспользуемся механическим инквизитором, когда я стану задавать уточняющее вопросы. Это сделано не для того, что бы поймать вас на несоответствии, просто люди, попав в стрессовую ситуации, могут не совсем точно описывать действительность. И это понятно, никто не ставит это в вину. С помощью прибора я смогу более точно увидеть картину, только и всего. Согласитесь, что здесь важны малейшие детали, даже полутона.
   - Я уже все рассказал Владыке.
   - Тем лучше, вам будет проще повторить, наверняка всплывут какие-нибудь упущенные детали. Ромео, у нас вам бы пришлось провести не меньше суток, а то и двое, только и делая, что вспоминая ваши приключения, могу я их так назвать, раз за разом. Сейчас вы избавлены от этой утомительной обязанности.
   - Хочу предупредить, что не стану отвечать на вопросы, касающиеся личной жизни, - я все пытался оттянуть неизбежное, найти лазейку избежать огласки своей тайной жизни.
   - Не волнуйтесь, Ромео, - вступил Чезаре, - никому не интересно, сколько обманутых мужей, по вашей милости носят рога.
   - Давайте все же приступим? - предложил безопасник.
   - Ромео расскажите Сольди тИ Алтабасу, известную мне историю.
   Я снова сел в поразившее меня удобством кресло, Владыка предпочел стоять, а контрразведчик остался на стуле, периодически что-то подкручивая в своей очернительной машине.
   Повторное изложение давалось легко и не мешало продумывать алгоритм действий, я настолько впал в отчаяние, что рассматривал устранение Чезаре и Сольди, ведь если правда вскроется мне все равно не жить. Это притом, что с механическим инквизитором я знаком и даже как-то сумел его обмануть, но тогда были другие обстоятельства.
   Это случилось четверть века назад. Я как раз праздновал свое шестнадцатилетние и с нетерпением ждал первого покраснения глаз. На торжество собралась вся семья, многочисленные дядюшки, тетушки, кузины и прочая родня, многих из которых я никогда не видел и никогда бы не узнал, будь мне дан шанс встретить их снова. Но шанса у меня такого никогда не будет.
   Праздник удался на славу, я был счастлив, подарки восхитительны, родные и близкие рядом, впереди ждал целый мир.
   А ночью случился штурм.
   Наш обособленный, уютный остров, предмет гордости, был расположен в некотором отдалении от оживленных воздушных путей и шумных развлечений. Мы не ютились в двухстах метрах от соседей, что создавало очаровательную приватность. Ребенком, выходя к краю наших владений, представлял, что этот кусок, парящий в воздухе земли, единственный на свете, а я один во вселенной. Как же потом, ругал себя за эти мысли, как будто они могли стать материальными и уничтожить мой мир.
   Уникальное расположение нашего острова, сыграло на руку убийцам. Никто не догадался, что в нескольких километрах от шумных вечеринок вырезают целый род.
   Нападавших было много, очень много и почти все они являлись сосудами! Неслыханное дело, что бы на благородных островах появились мерзкие порождения ритуальщиков. Тут пахло грандиозным предательством или интересами государства.
   Мы не держали гарнизон, как было принято у большинства ванов, никто не смог защитить, мирно спящих в гостевых домах родственников, которые были убиты в первые минуты нападения.
   Родители поняли, что происходит что-то страшное, они успели забаррикадироваться на верхнем этаже особняка и послать жако за помощью.
   Меня, несмотря на сопротивление, вместе с телохранителем нашей семьи, которую я принимал за родную бабушку, отправили в самую дальнюю комнату, какое-то время пытался отпереть дверь, что бы прийти на помощь родителям. Пока бабушка, чуть было, не сломав мне руку, приказала заткнуться. Ее поведение настолько отличалось от обыденного, что я растерялся. Но мне не дали заняться переживаниями, они для живых.
   Толстая дверь за мгновения превратилась в труху, в заднюю комнату ввалилось несколько сосудов, два мелких беса, от которых все хорошее во мне стало давить на сердце, стремясь его вытолкнуть из груди и один очень недовольный краснощекий ритуальщик.
   Твари, лица, которых были обагрены кровью моих родственников, бросились к нам, но тут меня поразила бабушка Сито, которая обернулась чем-то похожим на дикобраза. Каждый сантиметр ее тела ощетинился отливающими синевой иглами, которые с воем полетели в нападавших.
   Эффект оказался впечатляющим, тварей просто скосило. В мгновения ока они оказались нашпигованы иглами, даже бесы издыхали не в силах переварить подарок гошего.
   Лишь ритуальщик оказался относительно цел. Он успел поставить кровавую пелену, очень сложное кровитворчетво, недоступное самоучкам, которое выпивает собственный ихор. После действия этого заклинания, применивший его, несколько часов остается беспомощным, неспособным даже сесть без посторонней помощи. Поэтому его используют только в самых крайних случаях, когда другого шанса спастись нет. Убийца смог остановить иглы, оттянуть неизбежное.
   К нему подошла Сито, принявшая вид человека, но я с такой яростью посмотрел на нее, что она уступила.
   У меня был кинжал из вань-тяньской стали, подаренный отцом. Обнажив клинок, подошел к ритуальщику, глаза которого смотрели без всякого испуга, когда я присел, он неудачно плюнул, попав себе на подбородок, но посыл понятен.
   - Кто послал? - я еще не осознал, что мои родители погибли. Новая жизнь, уже началась, но мозг милостиво поставил заслонку, которая притупила чувства.
   - Они визжали, как свиньи, - голос убийцы был тихий, на пределе слышимости, но я прекрасно понял каждую букву. - Умоляли не трогать тебя, но ты все равно сдохнешь паскудышь.
   Кинжал несильно, почти нежно надавил, глазное яблоко поддалось и брызнуло кровью, я чуть было не исторг из себя все съеденное за праздничным столом, а ритуальщик начал дико хохотать, оставшийся глаз бешено вращался. Безумный смех, перемешивался со странными фразами, пугающими пророчествами и сквернословием. Надо было оставить убийцу для профессиональных палачей, но я не мог позволить ему прожить хотя бы еще минуту, это убило бы меня самого. Клинок поднялся, что бы поразить второй глаза, который смотрел красным белком. Красным? Это был ван! "Нееееет!" - громко закричал гоший, бросаясь ко мне. Кинжал пробил насквозь, вгрызаясь острием в пол, но предсмертный мануш, самый сильный из всех известных, успел вылететь. Меня накрыла тень коричневых крыльев, тело скрутили жгутом, так что лопнула каждая кость, и я потерял сознание.
   Две недели я пролежал в коме, когда очнулся, внешне был полностью здоровым. Мои родители и ближайшие родственники погибли. В живых остался только я, какой-то не присутствующий на празднестве троюродный дядюшка и дед, по материнской линии. Отец моей матери должен был приехать на следующий день, хотя это его не спасло, зато спасло меня.
   Дед сильно переживал, на похоронах ему стало так плохо с сердцем, что пришлось класть его в больницу почти на месяц. Смерть родных отразилась на его уме. Дед тронулся, это проявлялось в почти незаметных нюансах: некотором замедлении речи, буйном или безразличном реагировании на банальные ситуации, неуместных шутках и желании сделать из меня настоящего убийцу. Я и до этого тренировался в боевых искусствах, но дед нанял лучшего мастера Девлам, которого я возненавидел до глубины души, что бы спустя десятилетия крепко подружиться.
   Наверно самым большим свидетельством сумасшествия было то, что он поведал мне о своих мыслях, тем самым обрекая на смертельную опасность и мысли о возмездии. Дед был уверен, что нападение на семью организовала правящая династия. Это подтверждалось лишь косвенными факторами, но их совокупность складывалась в целую картину. Во-первых, наша семья могла претендовать на престол, многие ванны рассматривали тИ Органза, как альтернативу Триумвирату, свежий ветер, способный изменить жизнь государства к лучшему. Чем не мотив избавиться от всех претендентов одни махом. Во-вторых, сами нападающие. Проникновение сил порядка и хаоса в пенаты благородных, почти невозможно, любые ритуалы и кровитворчество дозволены лишь на почве либо бладвизорам, имеющим разрешение непосредственно от Царей. В-третьих, несмотря на то, что семейный жако вовремя добрался до сословной милиции, помощь пришла в тот момент, когда в ней не было нужды. И наконец, дед подкупив служащих морга, смог осмотреть тело убитого мной ритуальщика. На большом пальце ноги трупа обнаружился свежий шрам, словно кто-то срезал часть кожи. Именно там, у бладвизоров находится клановая татуировка в виде двух капель крови. Все эти факты можно подвергнуть сомнению, объяснить иначе, но Дед был уверен в виновности Триумвирата, так же как и я.
   Прошло несколько месяцев. Боль потери становилась сильнее, но ее заглушали пугающие со мной изменения. Обретение мануша, столь важное для каждого ванна, обернулась для меня насмешкой и спасением одновременно.
   Первый раз все прошло великолепно. На фамильном экранированном полигоне, дед сделал мне надрез на правом плече, кровь заполнила зрачки, на глаза упала такая тяжесть, что я чуть было не выпустил мануш себе под ноги.
   Это было не передаваемо, так же здорово, как стать впервые мужчиной. Я с диким облегчением активизировал мануш, упав от перенапряжения на пятую точку. К гранитной скале видящей сотни ванов и тысячи проявлений сущностей, полетели ослабленные полигоном копья тьмы, способные испарить плоть любого существа за несколько секунд. Прекрасное боевое заклинание, достойное рода тИ Органаза!
   Мы с дедом устроили, нет, не праздник, что-то вроде вечера воспоминаний и планов на будущее. Я тогда впервые накурился дыма, да так, что с утра не мог поднять голову с подушки.
   А вот дальше случилась беда, подкосившая наши планы. Второе испытание мануш оказалось полным фиаско. В скалу полетели не ожидаемые копья тьмы, вместо них пошел сильный град, одна градина больно стукнула меня по носу, другая чуть не пробила дыру в лысом черепе деда. Дар оказался бракованным, мне достался вероятностный мануш. Никто не знал, что выйдет из моих десниц, моя жизнь стала стоить медную копейку. Но это и спасло.
   Ванн наделенный вероятностным манушем не может претендовать на трон. Убивать меня перестало иметь всякий смысл. И хотя это можно было сделать легально, ссылаясь на прецеденты, короны проявили милосердие. Меня просто депортировали на почву, запретив жить на островах.
   Мы поселились в просторном особняке, недалеко от центра трех столиц. Пытаясь забыть кошмар, но строя несбыточные планы на месть. Именно тогда я решил стать донором, что бы уничтожать ритуальщиков и их порождения.
   Дед решил показать меня лучшим врачам, среди которых были и ванны с лекарским даром, он никак не мог смериться с вероятностным проявлением сущности. Ответ нам не понравился: так бывает. Вот и все, что смоли нам сказать. И лишь один древний немытик, увлекающийся историей кровитворчества, сделал предположение, что мое уродство вызвано посмертным манушем бладвизора.
   Скорее всего, он был прав. Дед нанял историков, и те раскопали всего лишь смутные слухи и намеки, подтверждающие эту теорию. А может просто сказали, то, что мы ожидали услышать, кто знает? К сожалению неконтролируемый мануш, не единственная проблема, настигнувшая меня.
   Как-то поздно вечером, возвращаясь от Тибальда, я не взял как обычно дилижанс, а решил пройтись пешком. Напрямки дорога домой шла через городской парк, который в ту пору еще не освещался. Мысли мои всецело поглотили стройные ножки и высокая грудь новой ученицы, поэтому я с некоторым удивлением обнаружил, заступившие мне дорогу четыре тени.
   Это были обычные работяги, шедшие из курительного паба. Страшно накуренные, веселые и опасные случайному путнику. Полагаю, они не собирались меня грабить или упаси Воплотитель убить. Роковой случай не более. Но у них чесались кулаки.
   - Эй! Придурок! - громко сказал крепкий мужчина, в левом ухе которого сверкала стеклянная серьга. - Ты почему стоишь там, где мы идем?
   Я совсем не испугался, четверо пусть и крепких мужчин даже для начинающего адепта девлам не являются серьезной угрозой. Мне ничего не стоило просто убежать, чуть сместится влево или сделать кувырок, куда им за мной угнаться. Но я был еще совсем молодым и действительно придурком, поэтому остался.
   - Ты что молчишь чудик? - спросил долговязый дядька, плюнув мне на ботинок. Кстати не попал.
   - Да, он в штаны наложил! - расхохотался третий, полный добродушный, пахнущий хлебом мужик лет сорока, наверно пекарь.
   Последний из этого квартета обреченных, раскачивался на пятках. Он был смазлив, одет лучше своих приятелей и явно считал себя выходцем не из тех ворот, что и весь народ. Вот он и сделал роковую ошибку.
   - Ты дурно воспитан пацан. Я бы поучил твоих родителей хорошим манером, но раз их нет, придется вправить мозги тебе. А как они вправляются лучшим образом?
   Он занес кулак и не очень сильно ударил в лицо, которое спокойно приняло удар.
   - Ты прав, - сказало тело голосом, от которого, кровь застыла в жилах. - Я помню давно, учили меня отец мой и мать - учить, так учить.
   В тот момент, когда смазливый упомянул родителей, я испытал дикую вспышку гнева, меня накрыла коричневая волна, которая вмиг вытолкнула душу, и вместо нее вселилось что-то могущественное, голодное и абсолютно чуждое всему живому.
   Я стал сосудом, но моя душа не улетела в кластер чистилища или куда похуже, она застыла между мирами, наблюдая за кровавой жатвой.
   Высший демон, захвативший мое тело, оказался тем еще шутником. Он умудрился развесить на деревьях фрагменты органов, соединив их таким образом, что они образовали имя рода - Органза. А потом исчез, оставив во рту привкус тмина, развешанные на деревьях трупы и меня наедине с кошмаром.
   Я не впал в отчаяние, не сошел с ума, не стал выть и скорбеть, я хотел выжить. А для этого нужно как-то убрать мою фамилию и убраться самому. Но вот в чем проблема, после того, как демон покинул мое тело, я его почти не чувствовал, все что мог это стонать и ждать пока на меня наткнется милицейский патруль.
   Потянулись выматывающие минуты, за ними минул час, никто не спешил пройти рядом, что бы поймать вымоченного в чужой маньяка на месте бойни. Во мне затлелась надежда, члены стали понемногу слушаться, я смог приподняться, даже спрятаться за дерево, но двигаться толком, все еще не мог.
   Ночь полностью вступила в свои права, через пару часов, а может минут, я не мог точно определить время, должен пройти милицейский патруль, это нормальная практика для трех столиц, в которых с каждым годом становится безопасней. Скажите это, развешанным на деревьях несчастным.
   Воплотитель! Чего мне стоило разорвать чудовищную паутину, состоящую из указывающих на меня букв! Но я справился, очень хотелось жить, не ради какой-то цели или мести, просто жить.
   Когда измученный добрался домой, дед не задал мне ни одного вопроса, я же не стал ничего рассказывать. Все была написано в утренних газетах. Вот тогда меня сильно стошнило, кадры выхватывались из прошлой ночи и бросались, стремясь пожрать, я снова ощутил коричневую марь, готовую прыгнуть в момент бешенства.
   Дед сумел прибавить единицу к нулю, он понял, кто учинил резню в городском парке, который с той поры стал называться в народе "Кишкой" и собирался сдать меня правосудию, его волновал лишь один вопрос - зачем?
   Когда я, размазывая сопли, рассказал все деду, тот лишь качал лысым заострившимся черепом и до крови прикусил тонкую полоску синих губ. Капли упали на белую рубашку, но дед даже не поморщился, все так же сидел, невидящее глядя вдаль. Мне стало его так жалко и себя, что я здоровый лоб, бросился к последнему оставшемуся родному человеку и обнял его. Я очень нуждался в ласке, но дед просто сидел, от него пахло старой сыростью, так пахнет, долго пролежавшие в шкафу белье.
   Наконец дед очнулся, он скупо похлопал меня по плечу и своим голосом охрипшего филина сказал:
   - То, что с тобой произошло вина корон, это бладвизор сумел испортить твою кровь, гореть ему вечно в аду. Тем больше причин отомстить этим тварям, ренегатам, забравшим твой трон.
   Что касается демона в тебе, ты не сможешь его изгнать, но в твоей власти научиться контролировать гнев, боевые искусства и фармакология помогут справиться с эмоциями. Я знаю одного прекрасного алхимика, верного нашему дому, он сможет изготовить эликсир, который замаскирует тропу из кластера инферно в наш мир и у тебя всегда будут в запасе несколько не лишних минут, что бы справиться с бешенством. Не беспокойся, он будет молчать, да я и не собираюсь посвящать его во все подробности. Запомни его имя мэтр Лизандр, он живет на улице пьяных тапок, в доме с каменной пандой на крыше.
   Я предвижу то время, когда зло в тебе обратится против наших врагов и тогда наша семья будет отомщена, а сейчас иди, мне надо подумать.
   Следствие было громким, милицейские чины обещали покарать преступников, но меня так никто и не нашел. Зато, они выполнили свое обещание, найдя и покарав маньяка.
   Второй приступ случился, спустя всего три недели после первого, когда деда не было дома, он как раз отправился за пробной порцией приготовленного мне эликсира. Я же остался наедине с рабочими-эмигрантами из американских колоний. Те уже десять дней не могли закончить реставрацию дальних комнат и порядком мне надоели, везде суя свои длинные красноватые в прожилках носы, сквернословя и шумя даже по ночам. Злость на них копилась, но это было кончено не всепоглощающие бешенство, не хватало катализатора. Я даже не помню, что послужило толчком к коричневой мари, наверняка какая-то несуразность, вроде пролитого чая, внезапного скрипа или грубого слова. Тогда я совсем не мог себя контролировать.
   Когда дед вернулся, он увидел, развешанные по стенам трупы, которые снова повторяли нашу фамилию и мое окровавленное тело. Довольно близко раздавался вой милицейских сирен, вопли ужаса и крики о помощи оказались настолько громкими, что соседи вызвали служащих правопорядка, счет шел на минуты.
   Дед не растерялся. Он спрятал фиал с эликсиром в потайной сейф, сорвал себя одежду, измазался в крови и приказал мне молчать. Я не посмел ему возражать, хотя и понимал, что должен признать вину, но мой язык присох, отказался слушаться владельца, мне было жутко, трус во мне вовсю праздновал.
   - Это сделал я! Мигва тИ Органза! - закричал дед, когда выбитая дверь явила взвод милиции и целый донорский отдел. Он истошно захохотал и сделал вид, что собирается напасть на меня. В него выстрелили из портативного метателя сети, сбив с ног и начав избивать дубинками. Тут я сумел превозмочь слабость и малодушие, бросился на милиционеров, но меня к счастью несильно оглушили. Иначе я бы наломал дров, вызвав мануш.
   Так был пойман маньяк, убивший двенадцать граждан особо изуверским способом. Суд был быстрым, Мигва тИ Органза был признан душевнобольным, но жаждущая крови общественность осталась удовлетворенной. Деда лишили тела, это наказание было придумано для самых страшных убийц, не боящихся смерти, жаждущих ее как избавления.
   Сразу три бладвизора провели ритуал кровитворчества, изымающий душу из тела. Оболочка мумифицировалась, помещаясь в специальный саркофаг, таким образом удавалось обмануть силы природы, регулирующие посмертный путь, а душа обкладывалась рунами, запрещающими ей покидать Почву. Создавалось противоестественная ситуация, дух, оставивший тело не мог отправиться в предназначенный ему кластер и при этом не мог вернуться в свою оболочку.
   Страдания, испытываемые душой, считались испытанием страшнее чистилища. Преступники предпочитали смерть, лишению тела.
   Со временем душа осваивалась в нашем мире, проявлялась человеческим контуром, приобретала призрачные черты и даже могла общаться речью, вот только понятна она была далеко не всегда.
   Существовали лишенные тела, в специальном рунном круге, построенным на окраине трех столиц. Их было разрешено посещать, вот только посетители случались крайне редко...
   И вот сейчас, сидя в Антипапии, я боялся даже не того, что вскроется мое прошлое, я боялся, что безопасник сумеет вытащить из меня ненависть к Триумвирату, ведь я собирался убить их всех.
   - Дааааа, - непонятно протянул Сольди. Он встал со стула и под внимательным взглядом Предстоятеля прошелся взад-вперед по кабинету. - Островитяне совсем обнаглели, ну ничего, теперь мы им такой дипломатический скандал закатим, что мало не покажется. Не исключено, что устроим маленькую победоносную войну.
   - Так уж и войну? - усомнился Чезаре. - Мировая общественность сразу возбудиться, начнут кричать про нарушение свобод, суверенитета и международного права.
   - Имея такие козыри, как покушение на царских особ, - возразил безопасник, - мы может претендовать даже на спорные острова в южнованьском море.
   - Факт покушения еще надо доказать.
   - Докажем, а если нет, то достаточно диверсии против летающих островов.
   Я смотрю на эти две выдающиеся персоны нашего времени, и меня охватывает опасное ощущение нереальности происходящего. Глобальные планы, заговоры, жонглирование политическими каратами, думы о судьбах мира, какой-то дым перед моими глазами.
   - Ромео. Ромео! Вы спите что ли? - недовольно спросил Сольди.
   - Уже, нет, - я демонстративно зевнул, знак того, что я в диком напряжении, действующий на непосвященных раздражающе.
   - Будьте так любезны, просуньте левую руку в манжету.
   Я сделал, как просили. Контрразведчик занял место на стуле, Владыка предпочел сесть в кресло за столом.
   По трубкам потекла вода, я почувствовал, как холодные струйки медленно обволакивают кожу, это было даже приятно, если бы не так опасно.
   Вид безопасника изменился, он преобразился в холодный придаток к механизму, даже черты лица стали отливать неестественной синевой, родинка стала похожей на раздавленного таракана.
   - Я буду задавать разные вопросы, - механическим, равнодушным голосом произнес полковник. - Некоторые могут показаться вам странными, это нормально. Старайтесь отвечать только "да" или "нет". Если вам все понятно, то мы приступим.
   Дед готовил меня противостоять триумвирату, допрос с помощью механического инквизитора он тоже предполагал. Не знаю, откуда он его достал, но целую неделю я тренировался обманывать механизм, потом его пришлось вернуть. Двадцать пять лет назад мне удалось скрыть свои истинные помыслы. Для этого существовали три методики. Первая довольно сложна в исполнении. Надо уметь контролировать свои чувства, на таком уровне, что бы ощущать, как замедляется ритм сердца и кровь бежит по венам. Девлам дает такую возможность, но я слишком нервничал.
   Долгие годы я просто жил, не помышляя о мести даже в мечтах, ведь у меня не было для этого ни возможности, ни инструментов, если совсем честно по прошествии стольких лет и желания.
   А когда появилась возможность отомстить, я согнулся под гнетом шанса, еще не сломался, но был близок к этому, невероятно сложно снова растопить огонь на пепелище, залитом ливнем.
   Вопросы, которые будет задавать безопасник, делятся на два типа. Первые контрольные, они нужны для того, что бы определить "нормальную" реакцию. Допустим вопрос об имени или возрасте. Объект отвечает правдиво, и прибор регистрирует ответ в виде определенного алгоритма. Потом задают контрольные вопросы, на которые человек отвечает ложью, либо начинает нервничать, что фиксируется другим алгоритмом. Например, вопрос чиновнику о взятках или женщине, об измене мужу.
   Второй тип вопросов - целевые. Они представляют угрозу, и каждый ответ может решить судьбу испытуемого. Например: вы шпион? Вы убийца?
   После остается сравнить ответы на два типа вопросов и сделать верный вывод. Суть методики заключается в том, что бы на контрольные вопросы реагировать более эмоционально, тогда ответы на целевые вопросы просто не попадут в алгоритм лжи, они утонут в эмоциях.
   Третий способ идеален для артистических натур. Надо всего лишь примерить маску другого существа и поверить в нее. Наследник рода, бывший претендент на трон Ромео тИ Органза, ненавидит Триумвират, но лейтенант доноров Ромео, обычный служака, который хочет просто жить.
   - Вас зовут Ромео тИ Органза?
   - Да.
   - Вы лейтенант доноров?
   - Нет, - неожиданно для безопасника ответил я и улыбнулся. Это было правдой, ведь мой начальник понизил меня до сержанта. А Предстоятель сообщил о ждущем меня капитанском патенте.
   - Вот как? - удивленно и от этого более эмоционально сказал Сольди, вглядываясь в оживший самописец. - С вами будет трудно.
   - Да, - ответил я, внутренне усмехаясь, тремор куда-то делся, мое настроение скакало, как шарики ртути, выпавшие из разбитого термометра.
   - Вы убийца?
   - Да.
   - Вы убивали ради своей выгоды.
   - Да.
   - Вы спали с Улитой тИ Висоза?
   - Это не предмет сегодняшней темы, но вашу осведомленность я оценил.
   - Отвечайте да или нет.
   - Не буду, - спокойно так ответил, поймав взгляд контрразведчика, ставший колючим. - Я предупреждал, что не стану отвечать на личные вопросы. Это большая ошибка, ставить меня в неудобное положение уважаемый полковник. И пожалуйста, поторопитесь, у меня рука стала затекать.
   По тому, как сжались губы безопасника и удивленно взлетели обе брови Патриарха, я понял, что перегнул палку. Да, друзьями с ваном Сольди тИ Алтабасу мы после не будем, но меня устроит, если будет это после.
   - Вы берете взятки?
   - Нет, - почти не соврал я, потому что взятки не брал, но предпочитал, что бы мне были должны.
   - Вы шпион?
   - Нет.
   - Вы передаете секретные или иные данные подданным иностранных государств?
   - Нет.
   - Вы замышляете против Триумвирата предательство, убийство, террористический акт? Любое действо способное навредить Родине?
   - Нет и нет. Рука товарищи...
   - Вы знали, что вас ждет в доме 18 на улице старых шапок?
   - Нет.
   - Вы знали до событий, произошедших на улице старых шапок цветочницу Розу?
   - Нет.
   - Вы скрыли от нас важную информацию о событиях, произошедших на улице старых шапок и кластере элизиума?
   - Нет.
   Дальше вопросы посыпались, как из рога изобилия, среди них почти не было опасных, могущих вывести на мое прошлое или на планы, касающиеся убийства царей, но я все равно играл маску брутального идиота, которому сам Очернитель не брат.
   Наконец полковник иссяк, я уже собирался вытащить руку, которая к тому моменту почти потеряла чувствительность, но тут вмешался Владыка.
   - Скажите Ромео, вы гемонуш?
   - Нет! - громко ответил Предстоятелю, видя, что он собирается что-то еще спросить, поспешно достал опухшую руку. - Уважаемые, вы же не хотите ампутации, вот и я не хочу даже ради спокойствия товарища из контрразведки.
   Очернитель, маска прилипла и не хотела так просто исчезать, хотя кого я обманываю? Мне нравится этот образ, ведь это большая часть моего реального взгляда на жизнь.
   - Так, каковы результаты? - обратился к скрежетавшему зубами безопаснику. - Они весьма приблизительны, - совладав с эмоциями, ответил он, - однако можно смело сказать, что вы нас обманывали. Пока не ясно в чем, но я обязательно разберусь.
   Нет, все-таки не совладал, обвинять голословно, ай-яй-яй.
   - Полковник, - я подпустил в голос айсберг льда, - если бы вы не были при исполнении, то получили бы вызов на дуэль.
   - Я бы его не принял, - ехидно ответил безопасник. - Слишком статус вызывающий стороны...скажем дипломатично...не однозначен. Это был бы урон моей чести.
   - Товарищи, мы все здесь делаем одно дело, ратуем за благополучие страны, - Предстоятель поднялся с кресла, выставив вперед огромные ладони. - Церковь, контрразведка, доноры, мы все столпы, на которых держится мир и процветание, зачем нам подтачивать друг друга. Упадет один, рухнет все! Пожмите руки товарищи, я настаиваю.
   К сожалению, никакая маска, не может заставить меня проигнорировать волю Патриарха, во всяком случае, в такой мелочи. Я первым протянул руку, ответный жест задержался, так что бы выглядеть откровенно вымученным, но ничего, в отместку я так сжал его кисть, что услышал треск.
   - Вот и прекрасно, - Предстоятель сделал вид, что не заметил нашего особого примирения. - Надеюсь, дорогой Ромео, пребывание в Антипапии не было для вас обременительным.
   - Ни сколько Ваше Святейшество. Благодарю, что нашли для меня время. Мне доставило огромное удовольствие знакомство с Предстоятелем церкви Воплотителя.
   - Как и мне, знакомство с вами. Ступайте, братья вас проводят, а мы с товарищем полковником обсудим накопившиеся проблемы.
   Я коротко поклонился. Выходя из кабинета, поймал плевок в спину:
   - До скорой встречи сударь.
   Сольди тИ Алтабас дал понять, что не забудет моей дерзости. Тем хуже для него.
  
   ***
   Пришлось пройти не менее двух километров, прежде чем вышел за головные ворота Антипапии, выполненные в форме святого круга.
   Я не мог не оглянуться на величайшее архитектурное строение всей Почвы. Девять огромных веретенообразных башен, выстроенных в честь пророков, казалось, пронзали облака. В каждую башню вел архитектурный портал, украшенный сценами из бытия пророков, центральной из которого была встреча каждого с Творцом. Башни окружали жилое кольцо, символизирующие бесконечность жизни, подаренной Воплотителем.
   Из кольца росло множество двухэтажных зданий, в которых жили и работали священнослужители. Сердцем Антипапии, кругом в круге, стал Храм Искупления, самый большой на всей Почве, рассчитанный на тысяча сто одиннадцать человек. Ровно столько слов содержалась в первой проповеди Воплотителя открывшейся всей почве и народам ее населяющую.
   На высоте четырех сакральных единиц, парил третий круг, храм, предназначенный для верхноживущих. Он соединялся с Почвой символический лестницей, которую раз в год сжигали, что этим хотело сказать духовенство, я не знал. Но полюбоваться на огненный километровый столб, зависший между небом и землей, приходило подавляющее большинство жителей.
   - Сколько раз сюда не прихожу, всегда восхищаюсь, - Монтано склонил, начавшую лысеть голову перед величием Антипапии.
   - Чему же ты восхищаешься? - удивился Бьянк. - Ромео первый раз отсюда выходит. Это событие достойно всяческого пиетета, но раньше кого ты здесь встречал?
   - Еретик, - беззлобно сказал старший сержант. - вот как поразят тебя стрелы праведные в нижнюю анатомию, сразу пойдешь храмовые кораблики запускать, да всем святым молиться. Или забыл, как два года назад накурившись дыма, сбил с ног монаха? Помнишь?
   - Не надо об этом! - запротестовал Бьянк.
   - А мне интересно! - Эмиль раскрыл глаза, подавшись вперед.
   - Так значит сбил он монаха, - с удовольствием, не скрывая улыбки, продолжил Монтано, - а сам лыка не вяжет и вместо того, что бы повиниться, руку подать, он еще и разорался на пожилого человека, словами неприятными вроде: ты, куда прешь монашек безглазый. Монах не из простых оказался, силой Воплотителя одарен. Ну и наложил на него епитимью.
   - Епитимью! Сглаз это самый настоящий, порча! - горячо зашипел Бьянк. - где это видано, что бы человека за малюсенькую оплошность самого главного лишали.
   - Как хошь не назови, но суть от этого не поменялась. Сказал человек церкви, что пока этот олух, не найдет троих оступившихся, поднимет их, накормит, одарит, да и отпустит со словом добром, так и будет он неспособен поднять свою мужественность.
   - И что подействовало? - Эмиль оценивающее посмотрел на Бьянка, который витиевато выругался.
   - От меня чуть жена не ушла! Воплотитель! Я месяц мучился! Лекарства пил, денег кучу потратил, все бес толку. Монашка того искал, что бы прощения спросить, да куда там, проще найти стоматолога не айдиша, чем этого...
   Бяьнк хотел сказать бранное слово, но на всякий случай решил воздержаться:
   - Этого достойного с-сына церкви.
   - Судя по твоему бледному виду, ты так и не вылечился? - с притворным участием поинтересовался Эмиль. - Теперь понятно, почему ты по девкам не ходишь, все на жену ссылаешься.
   - Да ну тебя! Балабол! - Бьянк сплюнул и демонстративно отвернулся, увидев меня, сидящего на лавочке. Я прижал палец к губам.
   - Ладно, успокойся, - Эмиль в умоляющем жесте сложил ладони. - Что дальше было?
   - Пусть Монтано рассказывает, - Бьянк надулся, как попугай на банан.
   - Расскажу. Стали мы искать оступившихся, нам еще Ромео помогал и Бенволий, его убили до твоего прихода, хороший донор был... ну, так вот. Пока мы пытались понять кто такие оступившиеся, сам посуди вариантов много. Бенволий предложил поймать нескольких нищих эмигрантов из Англо-Саксонии и уговорить их оступиться буквально, т.е. поставить ногу "не туда". Нашли такую хорошую, грязную лужу, поставили через нее доску, дело осталось за малым наловить четверых, с запасом работали. Ну и естественно, как по нужде надо, бумажки нет. Пока мы этих товарищей искали, доску кто-то спер. В итоге, каждый оступился, с лужу грохнулся, Бьянк геройски всех поднял, у Зброция накормил от пуза, каждому по рублю ссудил и слово доброе заученное сказал. Под конец его аж трясло, так до жинки хотел, но...
   - Но? - ухахатываясь спросил Эмиль.
   - Но, не сросся болтик в гаечку, что-то мы не так сделали. Бьянк совсем скис, я его чуть ли не из петли вытащил.
   - Ты уж не заливай! - огрызнулся тот.
   - Тогда Ромео предложил новый план, - Монтано невозмутимо продолжал, не обращая внимания на злобные взгляды приятеля. - Пришлось нам, отправится в тюрьму. Лейтенант договорился с комендантом. Короче в камере на ночь заперли трех заключенных, у которых заканчивался срок. Этой оказии пришлось ждать почти две недели и то, одного за хорошее поведение досрочно освободили, а второго на те же две недели задержали. Вот такая комбинация, не дешевая по деньгам. Под утро, когда заключенные спали, Бьянк ввалился в камеру, поднял оступившихся с коек, выполнив первую часть условия. Затем, почти насильно их накормил, ссудил каждому по пять рублей, не пожадничал и напутствовал прекрасными словами, про любовь, честь и смирение. Ромео писал, наверно старался, так как удачно вышло. Дело осталось за малым, отпустить их с миром. Ничего не соображавших бывших узников, вывели за ворота тюрьмы. Дальше наш спасенный друг поймал паровик и матеря водителя, что бы тот шустрее ехал, отправился домой, но...
   - Что опять не сработало?
   - Но жена собрала вещи и уехала к родителям. Пришлось ему за триста километров мотаться, что бы вернуть благоверную. По мне так зря, можно было и ближе проверить. Да и не стоит баба, которая мужа из-за такого бросает, что бы дальше с ней оставаться. Жизнь штука сложная, милование не самое главное в жизни.
   - Что бы ты понимал! - не на шутку обиделся Бьнк. - Давай Ромео спросим, главное это или нет?
   - Нашел у кого спрашивать, - отбрил сержант, - у Ромео одна, но пламенная страсть, на бабу голую упасть.
   - Это поклеп! Мне бы ритуальщиков погонять, да пару сотен трупов накрошить, вот это дело. Рад, вас видеть парни!
   Я поочередно обнял каждого, разве может что-то сравниться с настоящей дружбой? Такой, что не каждый роман опишет. Любовь? Видимо нет, или это не про меня. Я знал, что если Антипапия, Триумвират или даже сам Очернитель восхотят моей крови, парни станут плечом к плечу, не отступят. Это бесценно.
   - В следующий раз все вместе пойдем! - строго заявил Монтано.
   - Да, Ромео! Это никуда не годиться! - Бьянк эмоционально замахал руками. - Все тебе досталось! Слава, подвиги, женщины! - я поднял удивленно бровь, наконец нашел повод. - Да, не удивляйся, после твоих похождений, женщины сами будут из корсета прыгать. Журналист, тобой спасенный, такую статью накатал - закачаешься. Как он там ее назвал?
   - "Не тот герой у кого штаны горой"! - уточнил Эмиль. - Одно название весь тираж окупило. Все захотели узнать, кто же тогда? Я краем уха слышал, газетчики решили графический роман о тебе выпустить, наверно прибыльное дело.
   - Дрянь какая! - я не сдержался. - Опять ославил, стервец! Удавлю.
   - Да ты не переживай, старшой, - рассмеялся Монтано, - статья хорошая, ты там как агнец божий, но с огнестрелом, ну и мы паровозом часть славы взяли.
   - Лейтенант, ты нам гостинцы из Элизиума привез? - Бьянк продолжал дурачится. - Магнитик на холодильник или чай местный.
   - Конечно привез, но Предстоятель все отобрал, он коллекционирует магнитики из кластеров порядка.
   - Ромео, - взгляд Монтано стал серьезным. - Мы же ничего не знаем, тебя сразу к Предстоятелю дернули. Второй день стоим, дожидаемся, планы штурма намечаем.
   - Меня сначала на сутки в монастырский госпиталь засунули, болячек много новых из этой передряги вынес. Давайте так сделаем, я на ногах еле держусь, спасть хочу, мозги в кучу. Пусть Монтано со мной до дома доедет, по пути обрисуют ситуацию, а вечером мы у Зброция встретимся, там я вам все расскажу. Добро? И, спасибо вам, други мои.
   - Рассказывай, - кивнул сержанту, когда мы уселись на заднее сидение паровика.
   - Измены не было, - твердо сказал Монтано.
   - В смысле?
   - Ну, ты же об этом думаешь, почему помощь не пришла?
   - Пока ты не сказал, не думал, говорю же голова чугунная, да и с Предстоятелем не в шахматы играли.
   - Когда мы сквозь аркан провались, такой вой подняли, что бы тебя вытащить, Бьянк сразу на полковника кинулся, меня не подождал. Так наш старик слюнями чуть всех не затопил, брызги до пар-ящих островов достали. Всех на уши поднял. На парашютах двое бладвизоров спустились, из Антипапии несколько одаренных монахов пришли, правда успели только увидеть, как башня рушится.
   - Не скачи, пожалуйста! А то нашему водителю не интересно. Видишь, как ухо на затылке покраснело? Это значит, товарищ немытик его греет.
   - Ничего я не грею! - обиженно засопел шофер. - Просто газеты читаю, а ваше лицо за последнюю неделю дважды Ларош-Букет печатали.
   - Ромео! Ты настоящая знаменитость. Можно взять у тебя автограф.
   - Да, точно! - немытик обернулся и умоляющее посмотрел на меня, при этом бросив руль. - Это для моей жены, она беременна и у нее изменился вкус, любит смотреть на всякий ужасы и страшных людей.
   Паровик резко вильнул, чуть было не врезавшись в припаркованный дилижанс. Монтано громко заржал, не хуже Зброция. Ему видать понравилось про ужасы и страшных людей.
   - Тебя как зовут?
   - Стивви Ву, сударь!
   - Стивви, держи руль, если мы разобьемся автографа тебе не видать, как собственного третьего уха!
   - ПоОнял! - экспрессивно ответил немытик и так вцепился в руль, что шансы доехать живыми резко пошли вниз.
   Через десять минут мы на не твердых ногах вышли возле моего дома. Седых волос у меня точно прибавилось. Я расписался на газетной вырезке, хотя очень хотел оторвать лихачу руки и сломать его колымагу. Немытик явно мучился любопытством, он мялся, пытаясь что-нибудь спросить, но я так посмотрел на него, что водитель побледнел, слишком много наподдал пару, двигательный котел протестующее зафурчал, выпустив струю темного дыма.
   - Давай присядем.
   Скамейка возле парадной оказалось свободной. Я плюхнулся, ощущая что еще немного и отрублюсь.
   - Вижу, что тебе совсем тяжко, поэтому в темпе вальса, - Монтано озабоченно покачал головой. - Как только мы рассказали полковнику, что ты остался там, он сразу реквизировал все гранаты, набралось почти два десятка. Приготовились идти на прорыв, но на этот раз не сработало. Кольцо аркана даже на секунду не лопнуло. Хотя тряхнуло знатно.
   Бладвозиры тоже почти ничего не смогли сделать, только изрезали друг друга почем зря, да и шариков разноцветных накидали. В итоге аркан стал на несколько секунд прозрачным, как стекло, вот и весь итог. Полковник на них орал, обещал расстрелять к осквернителю, а те только своими бескровными лицами молча скалились. Пока один из них не сказал, что для преодоления барьера нужна жертва, причем не абы какая, а лучше благородная и половник рискует ей стать. Мы с Бьянком еле оттащили командира, таких ругательств я даже от покойного батюшки не слышал, - в голосе Монтано послышались восхищенные нотки. - Тебе говорит что-то пихвозаглядач или гумовий нацюцюрник? А ведь это единственные фразы, что я могу повторить.
   - Короче, ничего не вышло?
   - Да, Ромео нам оставалась только ждать. Аркан сжимался, монахи из Антипапии не спешили, полковник крыл матом бладвизоров и все как-то пропустили момент, когда дом стал оседать. Зато потом все ринулись к обломкам. Знаешь, что любопытно? Почти сразу стали разбирать завал, паровики подогнали, что бы быстрее тела достать. Но ни тебя, ни журналиста не обнаружили, хотя прочесали каждый камень, разобрали все осколки. Ничего не хочешь мне сказать? - Монтано с прищуром посмотрел на меня.
   - Ой, не сейчас, продолжай.
   - Хорошо. Как только ты появился из портала, обнаружился и писака, т.е. конечно не в тот же самый момент, а спустя минуты три. Все были ошарашены твоим эффектным появлением без головы, которая разбрызгивая кровь, приросла на место. Так что когда газетчик позвал на помощь, и его рука показалась из завала, никто не стал анализировать странность.
   - Какую? - я устало прикрыл глаза.
   - Могу поклясться на святом круге, его там не было. Я лично проверял это сектор, поднял все, что можно поднять и то, что нельзя.
   - Клясться не надо. Вас же всех вызывают в контрразведку?
   - Разумеется, а тебя нет, что ли?
   - Я уже у Предстоятеля отстрелялся, даже механический инквизитор прошел, знаешь, что это за штука?
   - Нет, но звучит неприятно.
   - Вечером расскажу. Так вот, у безопасников не надо говорить о своих догадках, напротив, эту тему желательно вообще не поднимать, а если спросят твое мнение, сказать, что в тех обломках мог не только журналист схорониться, но и целый взвод худых доноров. И парней предупреди, вдруг у меня из головы выветриться, сам видишь она никакая.
   - Понял.
   - Все отбой, а то я прям здесь пегасы двину.
   Не успел отпереть дверь, как услышал вопли. Мне наплевать, мне наплевать! Где сегодня есть, где сегодня... Воплотитель! Где она могла набраться этой мерзости? Я подошел к клетке и укоризненно посмотрел на птицу.
   - Тебе реально наплевать где гадить? Ну, так делай это у себя в клетке, а не на пол! И не смей повторять гадости! А то Сито позову, ясно?!
   - Я тебя тоже люблю, - голосом бывшей жены произнесла Орлуша, и я поймал себя на том, что ищу кобуру с револьверами. - Эй, красавчик. Дай, поцелую!
   Птичка явно испугалась. Обычно из ее клюва ничего кроме сквернословия и требования еды, не выходило. Я, не подозревая о подвохе, наклонился для символического поцелуя. В глазах гадской птицы промелькнул победный огонь, но было поздно, клюв зажал тисками мой нос. У меня слезы брызнули из глаз, руки сделали мощный хлопок, стремясь зашибить незаконнорожденную курицу. К несчастью пернатая самка собаки обладала отличной реакцией. Издевательски захохотав, птичка увернулась и легко вылетела в окно. Ладно. Война объявлена. У меня созрел план демографической мести. Устрою краснохвостой акуле личную жизнь. Только, чуть позже.
   Кровать жалобно скрипнула, принимая девяносто килограмм усталого тела. Спал без сновидений. Проснулся от собачьего лая. Орлуша вернулась и решила таким нетривиальным образом напомнить о себе. Это она зря память у меня хорошая. Первый тапок она грациозно пропустила над собой, зато второй попал точно в сильно отросший клюв. Пернатую снесло в коридор, откуда раздался мат, которому мог позавидовать пьяный хрюкогрызь.
   - Будешь ругаться, к ветеринару отнесу!
   Давно хотел подрезать пташке крылья и клюв, но жако сопротивлялась так, словно ее собрались заставить нести страусиные яйца.
   - Ромео неблагодарная скотина! Ты испортил лучшие годы моей жизни! Хотя бы денег дал на маникюр! Как я покажусь в приличном обществе? Гад!
   Птичка продолжала надрываться, но в комнату заходить боялась. Воплотитель! Жены нет, а вроде как и ничего не поменялась.
   Оделся быстро, по-простому, темные легкие брюки, светлая рубашка с короткими рукавами, ноги обул в старые видевшие меня без щетины, кеды. На них чуть подошва отклеилась, но до ресторации проживут.
   Серьезное оружие брать не стал, лишь убрал в карман донорские окуляры, да спрятал небольшой баллистический нож, редчайшую поделку Пиратской Империи. Дело в том, что в рукоятке ножа спрятана мощная пружина, стоит лишь надавить на фиксатор, как лезвие с огромной скоростью устремиться в цель. Прекрасное оружие диверсанта, гарантированно пробивающее тело на расстоянии до пятнадцати метров.
   Прошел мимо жавшейся в коридоре птичке на кухню. Открыл, громыхающий рефрижератор. Внутри меня дожидалась бутылка газировки, разбавленная эликсиром. Выдул не меньше пол литра. Обожаю эту гадость, жить без нее не могу.
   Перед уходом демонстративно достал из вазы горсть фисташек, несколько сгрыз. Глаза курицы налились красным, как у настоящего ванна, птичка с трудом сдерживалась. Фисташки она любила, больше чем меня раз в двести. И если бы взгляд гордой птички мог убивать, то не только я, но и весь город лежал бы в руинах, преданный огню.
   - Держи на бедность, - уколол напоследок пернатое чудовище, бросив в нее фисташку. Попал кстати. Орлуша бросилась на меня с маргинальными намерениями, но я резко закрыл дверь перед ее клювов и еще издевательски захохотал.
   Гоший сидел на скамейке и неспешно вязал шарф из собственной тончайшей шерсти. У меня уже были чудесные носки, которые великолепно грели в любой мороз. Конечно я не очень хотел носить одежду из растительности разумного существа, но бабушка Сито сумела меня убедить. Носки не только защищали от мороза, они были артефактом-навигатором, позволяющим точно находить необходимое место, будь то магазин, бар, аптека или стоянка паровиков. Достаточно было представить искомое, ноги сами вели к ближайшей цели. Интересно какими свойствами будет обладать шарф.
   - Добрый вечер сударыня.
   - И тебе не хворать Ромео. Решил пройтись?
   Сито выглядела прескверно, казалось, чуть подуй ветер и старушка растает, осыплется пеплом. Некогда цветистое платье полностью утратив краски, смотрелось откровенными лохмотьями. К сожалению, одежду никак нельзя заменить, потому что это эпидермис гошего, а не одеяние.
   Плешь сверкала сквозь редкие желтые волосы, которые цеплялись за обтянутый тонкой кожей череп, в бессмысленной попытке спрятаться. Старческие руки в пятнах, которым мог бы позавидовать недельный утопленник, медленно перебирали спицы.
   Бабушка Сито переживала свой расцвет, ее внешность была также обманчива, как предвыборные слова любого чиновника. Спицы, которыми она вязали, за секунду могли пробить насквозь толстенное дерево, а старые, не толще моего большого пальца, руки, с легкостью сломать шею медведю.
   - Хочу навестить Зброция. Посидеть с парнями, время провести хорошо.
   - Соскучился по стихам?
   Этот вопрос прозвучал зловеще. Сразу вспомнил Черную Розу с ее обвинительным спичем, который я своевременно прервал. В груди появилось предчувствие неприятности. Стараясь скрыть волнение, с ожиданием посмотрел на старушку.
   - Не беспокойся мальчик мой, сегодня тебе точно ничего не грозит, кроме стихов.
   - Это меня и пугает больше всего.
   До Стиховёрта решил пройтись пешком, не ближний свет, но хотелось немного подышать воздухом. События предыдущих дней выбили почву из-под ног, куча мыслей-мух надоедливо метались в голове, не давая расслабиться.
   Я прошел пару кварталов, миновал улицу серебреной бороды, свернул на площадь немытых чашек и оказался напротив заброшенной Кишки. Парк с того самого времени стал зоной отчуждения, не могу понять почему городские власти, махнули на него рукой. Пусть люди и нелюди не посещают его, но содержать город в чистоте и порядке обязанность муниципалитета. Здесь же налицо плевок на обывателей. Запустение и уныние. Ворота покосились, сорняки вытеснили цветы, дорожная плитка полопалась, парк зарос, став похожим на неопрятного, косматого переселенца из Фатиканата.
   Постоял в нерешительности. Стоило ли тревожить демонов спустя четверть века? За все это время я впервые так близко подошел к "кишке". Что-то словно отталкивало меня, зато сейчас мне было все равно. Я мог без всяких проверок "на слабо" зайти внутрь, а мог пройти мимо, это ничего не решало. Самое плохое, как и самое хорошее живет только внутри нас, а не в темном подвале, за кроватью или в заброшенном парке.
   Все же нет. Это не тот случай, когда преступника тянет на место преступления. Развернулся, и пошел себе легко дальше, насвистывая модный джазовый мотив.
   Вечерний город расцветал жизнью, никто не спешил домой, люди сидели за столиками летних кафе, вкушали нежнейшие, тающие на языке слойки с ягодным джемом. Я тоже не удержался, купил малиновое лакомство, хотя до Зброция рукой подать.
   Многие катались на паровых роликовых коньках, от которых шел густой белый пар. Один лихач чуть было не испортил себе вечер, разминувшись со мной буквально в двух сантиметрах, не сделав попытки извиниться, он прокричал что-то обидное и проехал сквозь готовящуюся к выступлению труппу бродячих котов. Те зафыркали, распушили хвосты, но никто в погоню не бросился. Допрежь любого представления взимается налог, иначе милиция отправит на общественные работы, в случае котов ловить незарегистрированных полевок, а таких большинство. А раз уж налог уплачен, то придется отрабатывать сцену, не до лихача.
   Мимо проехали Туристы из индустриальных халифатов, они управляли мерно гудящими самодвижущимися платформами. Если не ошибаюсь у них электрический движитель, который в Триумвирате запрещено производить. Это связано с экономикой, Трехцарство монополист в паровых двигателях и машинах на их основе. Наша продукция лучшая по соотношению цена-качество, поэтому конкуренты просто разорились. Никто не станет покупать паровик, который стоит в три раза дороже, прослужит намного меньше и может просто взорваться, искалечив водителя и пассажиров. Хотя одно время те же Англосаксы ввели эмбарго на закупку паровиков из Трехцарства, пытаясь самостоятельно разработать аналог, не уступающий по качеству. Но что-то у них не заладилось. Произошла череда аварий, с многочисленными жертвами, население взбунтовалось и пришлось срочно снимать ограничение на ввоз.
   Сейчас похожая ситуация случилась в Трехцарстве. Нашим инженерам не удавалось разработать собственный конкурентный электрический двигатель, постоянно возникали накладки. То внезапно погибал от сердечного приступа ведущий инженер, то его помощник оказывался ритуальщиком, то халатность приводила к уничтожению всех опытных образцов, а документация внезапно исчезала.
   Конечно, такое безобразие не может продолжаться бесконечно. Диверсанты работают на износ и многие уже погибли в противостояниях. Три четыре года и мы выпустим электрический движитель, а наши заклятые партнеры освоят паровой, но мне кажется, что будущее за токовыми молниями.
   По слухам в островном Тянь-Ване разрабатывался третий тип двигателя, основанный на микро-взрывах, не знаю, что из этого получится, но я бы не стал садиться в экипаж, начиненный гранатами, пусть и маленькими.
   Существовали еще и запрещенные агрегаты, одно изготовление которых каралось сожжением. Как не трудно догадаться они работали на крови, если точнее на душах разумных. Полагаю в подвалах Антипапии, да и в Фатиканской Курии спрятано много чего интересного и смертельного для любопытствующих.
   Я свернул на улицу гнутых вилок, оказавшись в центральной части города. На площади стояла монументальная пятиметровая скульптура, выполненная из цельного куска красного мрамора, изображавшая покойного генерала Пигву Синенгровсокого, покорителя синего континента. Сюжет скульптуры отражал момент убийства героя, когда его жена, терзаемая ревностью, во время позднего ужина нанесла удар вилкой точно в печень генерала.
   Возле статуи толпились туристы, каждому хотелось сделать новомодную семейную естественную литографию физиономии - селфи. Последнее время поднялся целый бум, который приносил кучу денег.
   Художники заранее отпечатывали литографии, рисовали на них шаблонные силуэты мужчин, женщин или семей, потом просто дорисовывали лица и элементы одежды. На одну селфи уходило не более пяти минут. А стоила такая новинка пол рубля. Но все равно от желающих не было отбоя, каждый хотел привезти из Трехцарства литографии на фоне исторических ценностей и памятников старины. Бизнес процветал.
   Конечно, идея сразу разошлась по всей Почве, люди старались привозить из путешествий множественные селфи, порой тратя на них денег больше, чем на всю поездку. В Американских Колониях даже открылась серия клубов, названная по имени учредителя Аграмисами. В них путешественники арендовали стены, на которых вывешивали свои селфи. Многочисленные посетители могли оценивать каждую фотографию, кидая белый или черный жетоны в расположенные под ними корзинки. Те, чьи селфи набирали наибольшее количество белых жетонов, премировались бесплатной туристической поездкой. Посещение клуба было бесплатным, а вот жетоны стоили небольших денег.
   Несколько Аграмисов открылись и у нас, я сам не был, но Эмиль говорил, что популярность бешенная. Иногда приходится отстоять в очереди четверть часа, неслыханное для Трехцарства дело. Аренда стен в клубе росла как на дрожжах, неделя стоила три рубля и была оплачена на месяц вперед.
   Разумеется, люди всегда хотят схитрить. Большое искушение не тратить деньги на поездку, а просто купить парочку селфи и попросить художника дорисовать себя любимого. Выходцы из Хиндии, на каждом углу предлагали контрафакт. Но ценилось только настоящее селфи с печатью таможни, которая тоже хорошо зарабатывала на этом буме. Иметь огромное количество подтвержденных селфи и выставляться в Аграмисах стало модно, престижно, подчеркивало статус.
   До ресторации осталось рукой подать, но я решил сесть на канатную дорогу, обогнуть заведение по дуге и выйти прямо напротив Стиховёрта.
   Канатная дорога трех столиц, является самой большой на Почве, это предмет гордости нынешнего мэра и одно из любимых развлечений туристов со всего мира. От пар-ящих островов к земле спускаются прочные штанги, на которых крепятся тяговые канаты.
   Мне нравилось смотреть с высоты на город, в этом есть что-то сюрреалистичное, кажется, что жизнь за окном трамвайчика или одинарного фуникулера, нарисованная, кукольная. Да и сам начинаешь ощущать себя между жизнь и смертью, зависшим в неопределенности.
   Черно-Оранжевая станция канатной дороги возвышалась двадцатиметровой пирамидой. Я встал на паровую платформу, которая за минуту доставила к билетной кассе. Заплатив пол рубля за одноместную кабину, сел в мягкое кресло, застегнул страховочный ремень и принялся наслаждаться видами, зажигающего ночными огнями, города.
   В столице двадцать четыре станции, каждая имеет свою цветовую гамму, подразумевая флаги провинций Трехцарства. Была и двадцать пятая станция, раскрашенная в фиолетово-желтые цвета Пандинии, но после попытки выйти из Триумвирата, провинция была уничтожена с воздуха напалмом, оставшиеся в живых получили понижении в правах на триста лет, без права создавать поселения более десяти особей, без права владеть собственным делом и занимать государственные посты. Станцию же торжественно разобрали, теперь на ее месте стоит мемориальная табличка, на которой выбит закон Триумвирата, исключающий отсоединение любой провинции.
   Раздался звонок, напоминающий о приближении станции. Кабинка почти остановилась, я спокойно сошел на каменный настил пирамиды. Мимо пробежал смешной, маленький, почти полностью белый пандин, спеша занять место в отходящем трамвайчике. Ему мешал огромный заплечный мешок, в котором наверняка хранится фамильный молот и первый отколотый кусок породы, без которого травяные мишки некогда не отправятся в дорогу, традиция. Пандин успел, двери трамвайчика закрылись точно на его мешке. Кабина двинулась, мишка сделал шаг вперед, что бы сесть на свободное место, но лямки потянули его обратно. Пандин рванулся со всей силы, наверно решив, что на него кто-то напал, лямки затрещал, однако выдержали. Тогда мишка не понимая, что происходит заверещал, пытаясь вырваться из ловушки. Находящиеся с ним в трамвайчике двое немытиков прыснули от смеха, совсем неразумное поведение, учитывая вспыльчивый характер выходцев из уничтоженной провинции.
   Что было дальше, не видел. Кабинка трамвайчика скрылась, за поворотом. Надеюсь, мишка не разнесет канатную дорогу. На всякий случай сказал стационарному дежурному, что бы на следующей остановке проконтролировали, мало ли что, после чего спустился оказавшись в полста шагах от ресторации Зброция.
   Заведение выглядело лучше прежнего. Оно стало более дорогим, статусным, что ли? Стихотворная сцена расширена, в ее центре появился голософон на ножке, подключенный к огромным раковинам, усиливающим звук. Вся мебель обновлена в колониальном стиле, стулья плетеные, с подушками, а вот столы крепкие, массивные, красного цвета, расписанные сложным орнаментом.
   Деревянный пол, заменен на темную шершавую плитку, стены, на которых появились селфи, крашены в умиротворяющие персиковые тона.
   Вышибал стало двое, оба одеты в радужные кимоно, за поясом парные дубинки скрепленные цепью - страшное оружие в умелых руках.
   - Ромео! - заржал полупегас так, что газовые люстры отчаянно закачались. - Где мои деньги?
   - Побойся Воплотителя Зброций! - я сразу занял наступательную позицию, что бы снизить расходы. - Где Мои, деньги!? Посмотри вокруг! - обвел руками ресторацию. - Каждый стол занят! После того шоу с акулой народ повалил толпой, а как поднялся твой статус! Если судить по носовым фильтрам, здесь не меньше пяти ванов.
   - Что!? - от негодования коричневое лицо ресторатора пошло яблочными пятнами.
   - Да Зброций, да! Я давно говорил, что пора встряхнуть это место, сделать его более роскошным, при этом не пафосным и тебе удалось.
   Я обнял полупегаса, что серьезный подвиг, учитывая спелый запах конского пота, дружески похлопывая его по плечу.
   - Ты говорил?! - задыхаясь от злобы, прохрипел Зброций, пытаясь вырваться, но не тут-то было. Я легонько надавил, так что бы кости стали испытывать небольшой дискомфорт.
   - Именно. Не будь неблагодарной скотиной, - намекая на лошадиное происхождение Зброция, продолжил свою отповедь. - В конце концов, я спас твою жизнь и репутацию заведения, тот обкуренный мажор мог наделать кучу трупов с твоим участием.
   - Да, что ты несешь! - попробовал вырвать из дружеских объятий ресторатор. - Ты сам спровоцировал конфликт.
   - Обидны твои слова друг, - я сказал это очень грустно и усилил захват, шея копытного затрещала. - Мало того, что ты оскорбил меня, сказав, что мое творчество никуда не годится, так еще и выбиваешь деньги из должностного лица, как какой-то фатиканский мафиози!
   Почувствовав неладное вышибалы достали нунчаки, рисуясь, крутанули оружием синхронно восьмерки и двинулись к нам.
   - Отлично, теперь до кучи ты хочешь натравить на меня своих громил, ты совсем концы мостов перепутал?
   - Все нормально! - Зброций махнул охранникам. Те, разочарованно убрались в свой угол, откуда злобно зыркали, но мне было наплевать на их взгляды. - Да, отпусти ты меня уже!
   Я разжал захват и протянул полупегасу двести рублей. Тот посмотрел на них брезгливо, как на прогнивший овес, но все же взял, всем своим видом показывая какое неслыханное одолжение делает.
   - В расчете?
   - Эх, Ромео, - Зброций шумно выдохнул, в нос полетела нокаутирующая двойка из ароматов прогнивших яблок и плесневелого хлеба. - Тебе бы не простым донором работать, казначеем Триумвирата. В расчете.
   - Тогда друг, сделай за наш столик пару кувшинов гранатового сока, пол кило жаренных в апельсинах креветок, тарелку свиных ребер, салатов и твоих знаменитых кукурузных лепешек, пяток, для начала.
   Полупегас кивнул и пошел на кухню кашеварить. Готовить ресторатор предпочитал самостоятельно. Лишь в редких случаях, когда количество клиентов становилось просто неприличным, позволял парочке наемных хрюкогрызей на себя ишачить. При этом контролирую весь процесс орал, ругался, ржал и занимался копытоприкладством.
   Сейчас, когда посетителей стало больше, Зброцию придется брать работников на постоянный оклад, что расстраивало прижимистого потомка диких кочевых табунов.
   - Мы уже хотели за тобой послать, - устало выглядевший Монтано залпом осушил кружку кваса, взяв кувшин, налил заново.
   - Да я сам не свой, если бы меня гадюка не разбудила...
   - Жена? - находчиво перебил Бьянк.
   - Вот что значит семейная жизнь, везде супруга мерещиться, нет Бьянк, меня поднял крылатый ужас. Никакой управы на Очернителя в перьях нет, такое чувство, что в нее вселилась бывшая и теперь мстит мне за годы унижений, мук и страданий.
   - Слышал, у нас пополнение, - Монтано кивнул на притихшего Эмиля, прятавшего за курткой что-то неприятно чавкаующее.
   - Показывай сержант.
   Я упал на предупреждающее скрипнувший стул, вытянул гудящие ноги под столом, хотел было зачерпнуть горсть моховых орехов, но тут на стол прыгнул Жабух однолапный.
   - Бойся! - заорал не своим голосом. Стул полетел в одну сторону, мое тело в другую, а лезвие баллистического ножа в розовый ужас синего континента.
   Сбил стол, за которым сидела копания пандин, ухитрившись оказаться за кучей-малой прикрываясь от чудовищного по мощности взрыва, который почему-то не случался.
   Думаю если посетители Стиховетрта пришли сюда за впечатлениями, скандалами, то они получили желаемое.
   Прискакавший с кухни Зброций нервно тикал обеими глазами.
   Вышибалы стояли, открыв рты, и не пытались вмешаться.
   Мишки, надо отдать им должное, мгновенно встали на нижние лапы и не мешкая принялись доставать из мешков боевые молотки.
   Доноры смотрели на меня с огромным недоумением. Эмиль же, чесал пузико жабуху, который невозмутимо сидел на рукоятке ножа, не пытаясь закончить жизнь смертельным для окружающих суицидом.
   Остальные посетители смотрели на меня с жадным любопытством, надеясь на продолжение лицедейства. Если так пойдет дальше, то на мое появление в "Стиховерте" можно будет продавать билеты.
   - Спектакль окончен! - рявкнул я.
   Поднялся медленно, не спуская глаз с жабуха, периферийным зрением продолжая контролировать злобно-скалившихся пандин и выпавших их стопора вышибал.
   - Стоять! - приказал готовым кинуться на меня мишкам. - Я капитан царской службы доноров Ромео тИ Органза. Только что мною было проведено изгнание сущности хаоса, готовое отравить воздух. От лица бюро выношу благодарность доблестным воинам эвкалипта за оказанную помощь. Именно вы стали тем щитом, который помог отразить злокозненное кровитворчество.
   Эта вопиющая чушь попала в нужные уши, пандины более падки на лесть чем престарелая дева, мишки преисполнились достоинства. Один самый маленький, красноватого оттенка, сделал выпад молотком, атакуя воображаемого противника, за что сразу получил увесистую оплеуху от двухметрового, массивного вожака.
   - Зброций! Лучший дым за мой счет достопочтимым пандинам.
   Мишки радостно взрыкнули, конфликт можно считать исчерпанным если бы не одно но - жабух.
   Он взобрался на плечо Эмиля, и раскачиваясь на ноге-присоске надувал волосатые щеки.
   Я не спешил за стол, напряжение не отпускало. Существо, сидящее на моем друге, считалось на синем континенте олицетворением смерти. И не зря. Внешне это была жаба, отличавшаяся от обычной, розовым цветом, волосатыми седыми щеками, и наличием единственной ноги, оканчивающей присоской, которая могла держать жабуха вертикально хоть несколько суток. Вполне себе потешное существо, даже умильное, если бы не одно убийственное свойство - маленькие розовые лягушки мгновенно взрывались, стоило им оказаться рядом с человеком, кожа которого была иной, нежели синеватого оттенка коренных жителей.
   Казалось бы, что тут такого страшного? Что может натворить пусть и крупная лягушка? Испортить костюм, отбить аппетит? К сожалению портилось все, в радиусе от двадцати до пятидесяти метров, в зависимости от возраста жабуха. Взрыв оказывался такой силы, что в приделах зоны поражения просто раскладывал любое органическое тело на атомы. Природу явления пытались изучить, но безуспешно, кроме нескольких некрологов известных ученых, да кучи теорий выяснить почти ничего не удалось. Единственное в чем соглашались исследователи, от расщепляющего взрыва можно было спастись, скрывшись за органическими соединениями. Иными словами, поставить перед собой заслон из живых существ. Шансы при этом остаться в живых составляли треть от ста процентов, любая другая защита, будь то мануш, кривотворчесвто, специализированные мясные доспехи или магия бладвизоров не действовала.
   Пятнадцать лет назад, служа в экспедиционном корпусе, я чудом спасся от такого существа. Мне повезло оказаться на самом краю эпицентра взрыва, который хоть и распространяется с бешенной скоростью, но все же не мгновенно, секунды за две-три.
   Мы все были тысячи раз проинструктированы на предмет смертельных лягушек, поэтому я мгновенно сориентировался и со всей возможной скоростью рванул от взрыва и гудящего воздуха. Менее сообразительные солдаты, отставшие не более шага, рассыпались мельчайшим песком. После, несколько месяцев снилась жуткая картина, в которой меня вместе со всем взводом настигает молекулярный взрыв, и я вижу, как ветер уносит мои осыпающиеся руки.
   Ресторация загудела, возобновились разговоры, кольца разноцветного дыма потянулись к потолочным вытяжкам. Посетители принялись жарко обсуждать мой кульбит. Представляю, что они расскажут дома, станут очевидцами, а то и участниками эпохального побоища с ритуальщикам. Не удивлюсь если кто-то из этих вралей, подастся в желтую газетенку давать интервью. Мое имя и так затаскано, скоро дыры пойдут, совсем не хочется лишний раз светиться.
   Напряжение не отпускало, сидящий на плече Эмиля жабух, пугал даже больше чем допрос на механическом инквизиторе.
   - Откуда это у тебя?
   Я переборол страх. Медленно подошел к товарищам, которые продолжали смотреть на меня, как на объевшегося волчих грибов хрюкогрызя.
   - Это подарок, - Эмиль почесал пузико жабуху, который раздулся от удовольствия и довольно квакнул.
   - Откуда это у тебя? - кто скажет, что я нетерпелив? Учитывая ситуацию, моей выдержке может позавидовать святой.
   Доноры уловили напряжение в голосе, лишь Эмиль продолжал недоуменно вращать зелеными глазами.
   - Девушка подарила.
   Я прикрыл глаза. Односложные ответы это женский конек. Порой приходится потратить кучу времени, что бы получить нужную информацию.
   - Что случилось, Ромео? - Эмиль прикрыл седощека ладонью, тому не понравилось, и он противно булькающее заквакал.
   - Случилось!? - я с трудом выдернул лезвие ножа из столешницы, взвел пружину и вставил клинок в рукоять. Застопорив фиксатор, не удержался, навел баллистический нож на жабуха, который прекрасно поняв намек, недовольно пукнул губастым ртом и спрятался за пазухой у Эмиля.
   - Вы хотите сказать, что никто из вас не слышал об ужасе синего континета?
   - Ты о жабухе? - Монтано проявил осведомленность и видимо, по стремительно бледневшему лицу и дерганному движению в сторону выхода, сумел сложить три палки в костер
   - Да! - я радостно хлопнул в ладоши.
   - А причем тут Арменчик? - Эмиль решил побить рекорд тупости на квадратную извилину.
   - Разуй глаза! Это и есть жабух!
   - Мой Арменичик?
   Из-за пазухи раздался осуждающий квак.
   - Тогда почему он не взрывается? - спросил Бьянк.
   - А почему он должен взрываться? - удивился Эмиль.
   - Так! Слушаем внимательно! Пятнадцать лет назад Трехцарство воевало синий континент, я тогда служил обычным пехотинцем в карателях.
   Мне пришлось рассказать все, что знал о жабухах, при этом виновник сопровождал повествование многочисленными комментариями: уханьем, кваканьем и причмокиванием.
   Эмиль сидел обалдевшим, Бьянк и Монтано, которые воспринимали из-за опыта реальность более адекватно, хотели сделать ноги. Лишь розовый пакостник ухитрился выдуть полкувшина гранатового сока, заказанного мной.
   - Поэтому Эмиль, расскажи подробно, как к тебе попал жабух и почему мы еще живы?
   - Ну, я познакомился с одной девушкой...
   - Где познакомился? - я начинал злиться. - Не тяни полупегаса за крылья!
   - На танцах, - Эмиль опустил глаза и густо покраснел. - Я иногда хожу в клуб, там девушки танцуют экзотические танцы.
   - Стриптиз, - вставил Бьянк. - Говори прямо.
   - Нет! Не стриптиз! - Эмиль зашипел, как кот у которого пытаются отнять рыбу. - Не стриптиз! Она не голая танцует!
   - Ну, не знаю! - Бьянк пожал широченными плечами, - по мне одетой в эти тряпочки она более голая, чем если бы вышла в костюме Лилит.
   Эмиль заскрипел зубами:
   - Не смей на нее больше смотреть!
   - Легко друг мой, только как ты запретишь любоваться своей девушкой многочисленным посетителям "Синей Шапочки"?
   Этот клуб я знал, в нем танцевали для любителей экзотики фривольные танцы девушки с синего континента и не только танцевали. Правда, стоили услуги не указанные в прейскуранте заведения, гораздо выше, чем здравый смысл. Кроме синего цвета кожи и полных шоколадного цвета губ, танцовщицы "Шапочки" ничем не отличались от самых обычных куртизанок. Но Эмилю я это разумеется говорить не стал.
   - Она обещала уйти!
   - Как ее зовут?
   - Люмбилла.
   - Значит, это она подарила тебе жабуха?
   - Да, она сказала, что когда девушке очень понравилась ночь, - Эмиль еще сильнее покраснел, - проведенная с юношей, то она в знак благодарности...
   - В знак чего? - Бьянк не сдержавшись, гоготнул.
   - Благодарности! - Эмиль заскрежетал зубами. - Это просто словесная формула. Так вот, девушка дарит юноше жабуха. Правда она сетовала на то, что не может подарить нормального, в силу каких-то обстоятельств и придется довольствоваться бракованным.
   - Ну, про обстоятельства понятно, - Монтано выпустил струю малинового дыма. - Нормальный жабух нас бы уже убил.
   Про этот обычай, распространенный среди некоторых туземных племен Синегрии, я слышал. Только Эмиль опустил одну незначительную деталь. Жабуха дарили не за успех на любовном поприще, а в знак того, что девушка становилась женщиной, что по обычаям делало автоматически Эмиля "мужем навек". Пропал парень.
   Принесли салаты и креветки. Я слишком перенервничал, что бы продолжать рефликсировать и отдал должное кухне. В процесс включились все, даже седощекий не отставал, уверенно держась с нами на ровне и как в нем столько поместилось? Наконец жабух не выдержав навязанный темп, просто рухнул округлившимся пузиком вверх, и не стесняясь громко захрапел.
   Я все еще опасался, хотя минуло пятнадцать лет, есть такие картины, которые самых мужественных людей заставляют меняться к худшему, я не стал исключением. Единственное, что давало мне спать спокойно, не вздрагивая от ночных кошмаров, это как ни странно осознание собственного уродства - вечная угроза вторжения высшего демона. Но встреча с призраком прошлого вытащила из меня очередную порцию фрагментов, которые я хотел забыть навсегда. Жабух никогда не будет для меня потешной зверюшкой.
   - Эмиль, ради Воплотителя, убери его подальше. Глядя на твой подарок, вижу, как мои сослуживцы рассыпаются черной мукой.
   - Хорошо-хорошо! Как скажешь, Ромео.
   Сержант аккуратно взял сонного Арменку и спрятал куда-то вглубь черного пиджака.
   - Теперь давайте поговорим о делах наших. Сразу начну с главного, - я понизил голос до еле слышного шепота, - журналист продувная бестия - гемонуш. Разумеется, безопасникам знать об этом не обязательно, даже противопоказано.
   - Охренеть! - Бьянк не сдержался, и следующие слова послужили прекрасным экскурсом в страну сквернословия.
   - Он из хаоса или порядка? - задал вопрос Монтано.
   - Из элизиума, слушайте внимательно, сейчас все расскажу.
   Детально изложения заняло довольно много времени, мы успели все обсудить и не заметили, как на сцене очутилась черноволосая девушка. Это был темный удар. Я испытал что-то похожее на пришествие инферно, у меня перехватило дыхание, пропали звуки, время остановилось. Я увидел свой идеал, который приходил ко мне в мимолетных образах, в обрывках снов, после которых кажется, что потерял что-то невероятно родное и становится невыносимо больно. Хочется вернуть этот родной образ, но даже примерно не можешь представить черты, лишь чувство странной неописуемой нежности сжимает сердце и слезы сами наворачиваются на глаза.
   А она стояла на сцене, и что-то говорила в парофон, странно-изящно растягивая тонкие губы. Я всегда считал такие губки некрасивыми, слишком серыми, блеклыми, но на ее скуластом лице они выглядели идеально. Прекрасный изящный носик был совершенной формы. Глаза, в них хотелось утонуть, они были огромные, сапфировыми, немного раскосыми, со зрачками вылепленными из какой-то малахитовой мозаики. Я пытался поймать их взгляд, но тщетно девушка не видела меня. Она искренне улыбалась всем, от чего под глазами появлялись ранние, но уже четкие морщины. Это нисколько ее не портило, напротив, меня атаковали удары нежности, каждый из которых вколачивал меня в гроб, сотканный из чувства, которое я не хотел испытывать впредь.
   Волосы были подняты в замысловатую прическу, свисающую черным густым туманным облаком на правую сторону, обнажая длинную загорелую бархатистую шею по которой шли мурашки и бежали родинки. Мне непременно надо было попробовать этот изгиб на вкус.
   Потрясающую фигуру облегало свободное черное платье, которое было не способно скрыть "гитару", на которой я хотел взять все известные аккорды и придумать новые.
   Я уже распланировал все нашу совместную жизнь, родил троих детей, дал им имена и старился вместе с ней, а она лишь раз мазнула теплым, но не предназначенным лично мне взглядом, мазнула и ее ничего во мне не зацепило. Она как будто за секунду похоронила все наше будущее. От этого стало так больно, что я даже охнул.
   - Что с тобой Ромео?
   Монтано включил звук, я с удивлением вернулся в реальный мир и обнаружил, что девушка поет и делает это прекрасно, сочетая неженский чуть рычащий голос с текстовым смыслом, настолько филигранно ставя акценты, что каждая строчка чувствовалась на ощупь.
   - Оооо, - протянул Бьянк. - Кажется, наш Ромео поплыл.
   - Да старшой, этот плод не для твоего стола, - Монтано сочувственно покачал головой.
   - Кто она? - спросил, стараясь унять дрожь в голосе.
   - Ты не знаешь? - Эмиль демонстративно уронил челюсть.
   Я двумя пальцами вернул ее на место при этом сержант нарочито громко клацанул.
   - Это Анабэль.
   - Не беси меня.
   - Да ее все знают, даже Монтано! Она всемирная звезда, гастролирует с новомодным мюзиклом "Костел Ханского Богапатери". Знаешь, кто написал либретто? Сам ханский принц! Да об этом в каждой газете пишут!
   - Она будет давать концерт в Трехстолицах?
   - Не концерт Ромео, мюзикл, - ответил Эмиль, - целое театрализованное вокальное представление, только простым людям посмотреть не удастся. Действо случится на небесах. Будет весь цвет общества, даже Предстоятель и князья крови.
   - Интересно, как она здесь очутилась? - произнес Монтано. - Пойду, спрошу нашего крылатого друга.
   Я благодарно кивнул. Тем временем Анабэль допела и хотела уйти со сцены, но многочисленные посетители не отпускали, поднялся ураган аплодисментов, несколько ванов от избытка чувств избавились от носовых фильтров и громко свистели, пандины стучали друг другу по лбу, выражая высшую степень восхищения, компания немытиков находилась на грани обморока.
   Их уши более чувствительны и обычно не выносят звуков людской музыки, лишь в редких случаях голос певца входит в гармонию с камертоном расы водофилов. Почти двести лет назад целая армия немытиков, угрожавшая Исманскому Халифату была остановлена дуэтом оперных певцов, синегром Петроллом и скопчихой Кареланой. Чарующие голоса загипнотизировали немытое воинство, бойцы впали в ступор, и армия Халифата просто вырезала беспомощных противников, оставив в живых каждого десятого солдата. Это событие получило название "Музыкальная Резня". В последствие Каганат немытиков выразил протест Халифату, в связи с антигуманными способами ведения войны, поддержанный Трехцарством и Американскими Колониями. Верховный правитель Халифата заявил, что на войне все методы хороши, но под воздействием общественного мнения пошел на попятную, и казнил ни в чем не повинных оперных певцов. Событие было настолько резонансное, что надо было или вступать в кровопролитную войну с сомнительными шансами на победу либо сделать вид, что все так и задумывалось.
   На сцену вышел Зброций, он присел на копытах, что было довольно сложно, для его анатомии и просительно сложил крылья. Анабэль, под всеобщим натиском сдалась и согласилась исполнить еще одну песню. Я был настолько счастлив, что преисполнился самой искренней благодарностью к полупегасу, мысленно пообещав подкинуть еще сотню рублей на обновленный ресторан.
   Моя женщина, мысленно я именовал ее именно так, подошла к парофону, зал ресторации мгновенно стих и в нас полились незамысловатые строчки, которые при всей простоте что-то меняли внутри, заставляя, против воли, становиться лучше или...хуже. Талантливое искусство может направить в определенный вектор, оно способно поменять настроение, стать спусковым крючком, катализатором для самых темных вещей и светлых дел, но оно не дает выбора. Гениальное творение всегда показывает множество дорог, а выбрать правильную - невозможно, потому что все они правильные. Идя по одной, рушишь другую. Искусство делает больно.
   Я сначала не понял, что произошло, мне было просто приятно смотреть на нее и слушать тембр голоса, как играет ее вибрато, слушать, но не слышать. И лишь когда Эмиль восторженно уставился на меня, Бьянк подавился дымом, а Монтано просто прикрыл глаза ладонью, я почувствовал, что с песней творится нечто странное, она как будто меняется по своей воле, вытаскивает что-то из присутствующих, вернее из меня.
   Не глядя на товарищей, не прощаясь и стараясь не видеть, а главное не слышать ее голос, выскочил из ресторации. Воздух стал кирпичным, я не мог дышать, ком в груди ширился, грозясь порвать грудную клетку. Попытался найти выход в ярости, но тщетно, ставшее привычным ощущение инфернальной сущности, затаилось, спряталось, словно испугалось.
   Я сделал несколько шагов и понял, что не смогу идти дальше. Сел прислонившись спиной к хвойному дереву. Меня затрясло. Наверно события последних нескольких дней, не прошли даром, в конце концов, я заработал кучу ранений и пусть они все были почти мгновенное излечены, некий жизненный ресурс оказался подорванным. Довершила все Аннабель. Кто она? Зачем судьба мне послала ее, в тот самый миг, когда моя цель близка? Что мне теперь делать?
   Из носа потекла кровь. Я почувствовал, как мануш тяжело толкнулся в глаза. Захотелось выпустить его и пусть это будет что-нибудь разрушительное. Губа лопнула, я прикусил ее, так хотелось исторгнуть сущность, вскрыть гнойник. Захрустели пальцы, для начала вывихнул мизинец, потом выдернул из суставной сумки указательный, что бы хоть как-то заглушить голод рвущегося мануша.
   Кто-то дернул меня, достал из кармана окуляры, бесцеремонно одел и голосом Монтано заорал:
   - Ромео! Сбрасывай! Осквернитель тебя забери! Сбрасывай! Еще несколько секунд и очки не помогут, даже сквозь них пробивается алый свет! Ты призвал что-то жуткое! Быстрее!
   Я расслабил глаза и тут же стекла очков лопнули, оцарапав кожу на лице. Меня толкнула эманация дикой злобы, настолько сильной, что караулящий на задворках души высший демон заскулил как обделавшийся щенок. Не могу представить мощь, подвластную, возвращенному в кластер инферно мануша. Это уровень темного бога, способного уничтожить, особо не напрягаюсь, страну. Не уверен, что вся церковь во главе с Предстоятелем смогла бы остановить мануш. Через какое-то время он бы ушел сам, не в силах выдержать условную "святость" Почвы, но перед этим оставил выжженным трехцарство и парочку стран поменьше. Теперь мне не кажется, что с моими предшественниками поступили чересчур сурово, казнив.
   На ушах остались дужки очков, я аккуратно снял их и посмотрел на старшего сержанта, которого отбросило на несколько метров. Он с кряхтеньем поднимался, при встрече с зеркалом его ждет большой сюрприз. Голова Монтано стала белее снега, теперь мы походили на стариков, но мне седина все же шла, добавляла импозантности, наверно.
   - Ты как?
   Мой голос донесся из глубокого колодца. Но сержант услышал, он поднял большой палец вверх, шатаясь подошел ко мне.
   - С тобой Ромео, не соскучиться! Ты так из ресторации пегасы двинул, что я сразу понял, дело не чисто, решил проконтролировать.
   - Спасибо, ты как минимум спас эту никчемную страну и меня в придачу, что гораздо важнее.
   - Ну, дык, для чего еще друзья нужны? Колись, Ромео, ты ее знаешь?
   - Первый раз вижу.
   - А она тебя?
   - Не думаю.
   - Но она несколько раз произнесла твое имя! - Монтано, недоверчиво нахмурился.
   - Мало ли в Трехцарстве Ромео? Даже пьеска фривольная есть, сочиненная неким Вениамином Копьетрясовым, кажется так и называется "Ромео и Лиза" про трагичную любовь синегра к скопчихе. Надеюсь, не надо в баню идти - доказывать, что это не про меня?
   Было видно, что сержант не убежден. Он мастерски сплюнул, чуть не попав в зазевавшегося голубя, который грозно курлыкнув поспешил улететь. Вообще голуби у нас двинутые на всю голову и очень злопамятные. Были случаи, когда обиженные птахи собирались в стаи и наказывали целым дождем из фекалий.
   - К скопчихам Ромео, ты как раз ходишь.
   - К ним все ходят, кровь сдавать!
   - Да, но витают упорные слухи, что у тебя что-то было с Талеаной. Есть вероятность, что и пьеска написана именно, о капитане доноров.
   - Воплотитель! - надо будет поговорить с лаборанткой, - надеюсь, моя кожа еще не посинела. Погоди, ты издеваешься?
   - Разве капельку. Хорошо, - видя мое возмущение, Монтано быстро сменил тему, - так почему эта неизвестная баба так на тебя подействовала?
   - Не баба...
   Меня передернуло, хреновый симптом. Я хотел сказать, что бы он называл ее вежливее, но толстокожий Монтано понял по-своему.
   - Тогда что?
   - Вся эта кутерьма, - я неопределенно пожал плечами. - Последние дни были бесконечными, вокруг меня постоянно что-то происходит, вдобавок из шкафов начинают вылезать скелеты прошлого, так не вовремя.
   - Так они никогда вовремя не бывают, ничего не хочешь рассказать старому другу? Я же вижу, что тебя что-то гложет.
   - Не хочу, Монтано. Именно потому, что ты друг - не хочу. Это поставит тебя перед сложным выбором, и любое принятое решение станет болезненным.
   - Понимаю, но если что, я, мы все, за тебя глотку перегрызем.
   - И я за вас тоже.
   С трудом начал подниматься. Донор подал руку, но я справился сам. Ничего. Так в ушах немного шумит, ноги подрагивают, в общем целом - терпимо.
   - Скажи парням, что со мной все в порядке, просто устал.
   - Может тебя проводить?
   - Не надо, ты сам на ногах еле стоишь.
   - Да, я в норме, - Монтано, сделал несколько вращательных движений руками, крутанул шеей, до меня донесся недовольный скрип позвонков.
   Дверь ресторации открылась, тройка, прикрученных над входом, газовых фонарей осветили налитый, женственный стан Аннабэль. На миг у меня перехватило дыхание, показалось, что она вышла ради меня, что сейчас, как в глупых женских романах, она отыщет взглядом мой, подойдет, положит голову на плечо, ее рассыпавшаяся прическа защекочет кожу, в нос ударит самый лучший запах - любимой женщины...
   Аннабэль обняла себя за плечи и просто стояла глядя мимо меня, совсем не замечая седого, некрасивого, совсем не молодого мужчину, в голове которого стучали строки ее песни. Она запрокинула шею, провела медленно длинными пальцами от виска, задевая веко, губы, почти до груди. Это движение казалось естественным и театральным одновременно, наполненное таким магнетизмом, что я чуть было снова не прокусил себе губу.
   Я кивнул Монтано и пошел кряхтя своим ржавым механизмом. Надо было подойти к ней, сказать любую чушь, завязать разговор, пошутить, сделать что-то безумное, лишь бы поразить, заинтриговать, в конце концов, прочесть свои стихи. Но я отдалялся, понимая, что другого шанса может и не быть. Уходил, потому что несмотря на полное безразличие в ее взоре, твердо знал, что она моя и никуда не денется. Уходил, не потому что боялся отказа, насмешек, я страшился того, что она поймет, увидит своего мужчину. И что мне делать тогда!? Как мне совершить месть? Я боюсь предать память, своей семьи, свою неотомщенную кровь, деда, который мучается по вине трех Царственных тварей. Я боюсь, что желание личного счастья может порвать мою решимость в лоскуты. Я не знал, какая жуткая слабость - любовь.
   Я шел и не видел, как она, вздрогнув, посмотрела мне во вслед и ее губы повторили строки, так испугавшие меня в ресторации.
  

Колющий твой взгляд,

Бьёт стилетом прямо в душу.

Бросить все опять?

Погрузится в эту стужу?

Где же твой огонь горит для нас?

Ромеоооо.

Ты в крови,

Каждой каплей истекаешь,

Что ж бери!

Но ты медлишь - исчезаешь.

Снова ты за маской из оков.

Ромеооо.

Месть тебя,

Словно ядом разъедает,

Я твоя,

Только ты меня бросаешь,

Демоном терзаемый и собой.

Ромеооо.

На меня,

Смотрят звуки из пластинок,

Слышу я,

Краски из цветных картинок,

Там с тобой мы вместе навсегда,

Ромеооо...

  
   Дом встретил относительной тишиной. Что и не мудрено, все квартиры были выкуплены мной еще десяток лет назад. Комнаты пустовали. За исключением одной, в которой жила Сито.
   Еще внизу услышал, как гадская птица ведет увлеченный монолог, описывающий меня самой гнусной стороны. Интересно ради кого она так надрывается?
   Тяжело, опираясь на окованные медью перила, поднялся на второй этаж. Дверь была чуть приоткрыта, как фисташка. Я не стал таиться, красться, вошел спокойно, не пытаясь скрыть шаги или нарочито топать.
   На моей кровати, попкой к верху лежала Улита и увлеченно слушала птичку. Робкая полоска фиолетовых трусиков подчеркивала белизну кожи, при этом ничего не скрывая. У меня сразу возникло два желания: второе поймать гошего и отвесить хорошего пинка! Зачем нужен привратник если пускает легкомысленных девиц? Первое желание томно выгнулось, когда я провел по спинке рукой, бархатистая кожа сразу пошла мурашками, девушка перевернулась и требовательно потянула меня к себе.
   - Ромео, я так даже папиного наследства не жду, как тебя.
   Мне было не до разговоров. Схватил заоравшую как стадо раненных бегемотов птичку, прилагая недюжинные усилия, затолкал чудовище в клетку, не слушая обвинений в отсутствии репродуктивных функций, отнес на кухню, где злодейски накрыл полотенцем.
   Теряя по пути одежду, вернулся в комнату, где без лишних слов и очень темпераментно продемонстрировал, что ждала она не зря. Ведь перед глазами стояла Аннабель, она медленно обнажалась, но я не мог оторвать взгляд от ее странных глаз, сотканных из бирюзовых пазлов. Это потом будет противно, гадко, словно испачкался внутри, но не сейчас...
   Это утро отличалась. Улита не исчезла, на что я если честно надеялся.
   Девушка еще не проснулась, от ее губ на подушке осталась тонкая ниточка слюны. Мы спали без одеяла, поэтому все, что принято скрывать даже от глаз любовника, было бесстыдно подсвечено проходящими сквозь открытые окна солнечные лучи. Но мне было все равно, этой ночью я наелся суррогата, теперь бессмысленно и подло злился на себя, на нее, хотя никакой вины за Улитой не было.
   На кухне злобно ругалась Орлуша. Птичка разодрала в клочья полотенце, ухитрилась открыть клетку, талантливо расписала дверь рефрижератора зелеными какулами, короче развлекала себя как могла.
   Я высыпал на подоконник горсть фисташек, быстро прибрал и занялся приготовлением нехитрого завтрака, прокручивая в голове трагическую речь о невозможности отношений, сугубо по моей вине. Естественно все пошло не так.
   Одетая на голое тело рубашка ей безусловно шла и я почувствовал, что речь можно и отложить на потом. Нельзя так сразу огорчить человека, мы же не в диких Американских Колониях, где легкость нравов доведена до абсурда и люди зачастую не знают имен друг друга, стремясь урвать мимолетное удовольствие.
   - Садись, - я придвинул ей табурет, - сейчас будем трапезничать. Ты любишь блины с малиновым сиропом?
   - Блиныыы! - Улита потянула окончание. - Ты, дорогой, - вздрагиваю, - полон сюрпризов. Блины я обожаю, если так дальше пойдет, то мне как порядочной девушке придется выйти за тебя замуж.
   Я снова вздрагиваю. Ловлю сосредоточенный взгляд, в котором нет намека на шутку. Как-то косолапо начинаю двигаться, задеваю стол, проливаю заварку, у меня подгорает блин, надо что-то сказать, разбавить паузу.
   - Сейчас чай заварю из Вань-Тяня, "молочный крикун", ароматный и полезный.
   Вопреки опасению, мой голос не дрожал и звучал как-то академически ненатурально, зато уместно.
   Я начал комментировать процесс приготовления, что бы как-то заполнить пустоту. Терпеть ненавижу вымученные трапезы, когда почти незнакомые люди вынуждены строить словесные конструкции тщательно выверяя стиль и размер. Но Улиту похоже ситуация не напрягала совсем. Она усиленно кивала моим сентенциям, а потом с таким жаром набросилась на блины, что я невольно испытал чувство гордости за свое кулинарное искусство.
   Через десяток блинов, я стал ощутил приятную тяжесть и легкость общения. Ароматный чай дымился, девушка, сидящая напротив, была вполне недурна собой. Она легко поддерживала беседу, и я как-то сам для себя незаметно втянулся, расслабился, позволил себе уйти на несколько минут из реального мира, окунувшись в светские сплетни, обсуждения культурных событий и даже, о Воплотитель, поучаствовать в осмеянии очередного поражения сборной Трехцартсва по Ножному Шару. Поэтому я не сразу переключился на коварный вопрос, встроенный в невинный треп:
   - Ромео, куда сегодня вечером пойдем?
   Я крепко задумался. Никогда не получалось просто отшить дамочку, этим нужным искусством увы не владею и пока мялся Улита вбила первый гвоздь в мою приватность.
   - У меня друзья открывают Агромис на улице Толстой воблы, ждут с кавалером, прийти одной будет моветон, я рассчитываю на тебя.
   Мне очень хотелось выругаться как-нибудь пожестче, может даже на языке синегров, который отличается большим вольнодумством касательно взаимоотношения полов, но вместо этого, выдавил из себя неохотное:
   - Хорошо.
   - Тогда жду тебя сегодня в семь вечерних часов, отель "Корнелиус".
   Улита спокойно встала, по-хозяйски чмокнула меня в щеку и прошла в комнату, надо полагать одеваться. Спустя десять минут, что довольно быстро, она предстала в смелом мужском брючном костюме, одетой я ее накануне не видел.
   - Тебе идет, - неловко похвалил.
   - Знаю, милый, не провожай, - видя мои попытки одеться, сказала девушка.
   Она подошла ко мне и кусая губы поцеловала, не скажу что это было неприятно, напротив, я поймал себя на том, что поцелуй заметно затянулся, грозя перейти в нечто большее, чего разумом я совершенно не хотел.
   Очередной укус поранил губу, язык девушки с какой-то яростью смахнул кровь, мне резко расхотелось целоваться, возбуждение ушло и я смог наконец отстраниться.
   - Кстати, пока ты не ушла, ответь на один вопрос.
   - Какой же, Ромео?
   - Помнишь в ресторации, тИ Арнио назвал тебя нелицеприятным словом?
   - Воровка? Помню конечно и что бы ты не задавал неудобных вопросов скажу сразу, я действительно кое что у него позаимствовала.
   - Вот как? И что же?
   Улита молча достала из брючного кармана маленький пакетик с синим порошком, усиливающим способности мануш.
   - Именно поэтому Ромео, он был очень зол. Страдания от недостатка порошка ужасны и почти не лечатся.
   - Надеюсь, ты его не принимаешь?
   - Я похожа на наркоманку?
   У меня были некоторые сомнения на это счет, но я предпочел отрицательно покачать головой.
   - Пакетик оставь.
   - Ты знаешь сколько он стоит? Здесь твое жалованье за полгода службы.
   - Твоя осведомленность меня напрягает. Ничего, что у тебя в руке пятнадцать лет рудников, без скидки на благородное происхождение. Оставь, я сказал. Ни тебе, ни тем более Арнио, он больше не пригодиться, а мне так будет спокойно.
   - Как скажешь, Ромео.
   Девушка, пытаясь скрыть недовольство, положила синюю смерть на стол. Меня обдало холодом этого недовольства, и я ощутил резкий прилив ярости. Улита стала меня бесить, сама ситуация стала казаться абсурдной, что стоит просто сказать ей - прощай?
   Я буквально вытолкнул ее за порог, это наверно выглядело некрасиво, но мне было плевать, гайки удерживающие демона трещали, готовые свинтиться с резьбы. Как только стук каблуков стих, налил себе газировки и с наслаждением выпил. Разбавленный в пойле эликсир, подействовал мгновенно, ярость стала отступать, сущность хауса затаилось, но я знал, что оно выжидает своего часа и наверняка дождется.
   - Тряпка! - громко заявила птица и на всякий случай напрягла лапы, что бы резко стартовать.
   - Да и иди ты, - вяло отмахнулся, - может, я еще и не пойду.
   - Ты жалкая, ничтожная личность Ромео! Зачем я трачу на тебя лучшие годы своей жизни?
   - Не нравится? Вот окно. Лети на все четыре стороны. Можешь даже клетку забрать.
   - А фисташки?
   - Нет, пусть тебе новый слуга покупает или сама заработай.
   - Вот так, да? - птичка нахохлилась, глаза потемнели.
   - Именно, а еще лучше отправляйся к Ливии, будете на пару меня обсуждать, прекрасный дуэт получится.
   - Ты такой глупый, - испуганно сказала птичка. - И за что я тебя так люблю?
   К Ливии она явно не хотела. Бывшая жена не жаловала Орлушу, кроме того у нее живет огромный двухвостатый синий кот Миссикапус, еще более вредная и подлая скотина чем пернатый бомбардировщик. Отношения между ними не сложились. Кот периодически охотился на Орлушу, та платила дурно пахнущей монетой, стараясь, пролетая над врагом угостить его отходами продуктов жизнедеятельности, либо сбросить что-нибудь увесистое, вроде связки ключей или картошки. В этой войне доставалось и мне с трех сторон, ведь помимо скотинок на меня давала Ливия, требуя приструнить жако. Я в свою очередь не сдавал птичку, которая была для меня чуть ли не единственным существом, напоминающим об иной жизни.
   С Миссикапусом у нас был вооруженный нейтралитет, который он подло нарушал, метя мои служебные ботинки.
   Первое столкновение случилось еще в те времена, когда я ходил в статусе жениха. Меня наконец взвесили, оценили, признали годным к показу родителям. В погожий субботний день, гладковыбритого, красивого, молодого кандидата, облачили в новый костюм отвратительного сливового цвета, усадили на задние сидение гоночного газовика и доставили к воротам загородного дома.
   Знакомство прошло штатно, без явных попыток вызнать мое благосостояние и выбить точную дату женитьбы. Конечно, я не мог им понравится, сержант донорской службы, единственное достоинство которого умение красноречиво поднимать бровь. Однако мама Ливии была достаточно наблюдательна, что бы заметить татуировку на веках, когда я редко моргал, и сделать далеко идущие неверные выводы. Думаю, именно это послужило толчком к браку, в противном случае родители никогда бы не позволили ей связать судьбу с донором. Ванство подвело меня, а ведь все могло сложиться иначе, без каверн, оставшихся в моем наполовину выпитом мозгу.
   Кот являлся тестом для каждого мужчины, переступающего порог дома. Миссикапуса демонстративно усаживали на колени и вслух считали секунды. Гадкий блохастик имел встроенный таймер, который заканчивался внезапно, острыми когтями, врезавшимися в ноги ничего неподозревающего бедолаги, после чего скотина спрыгивала. Чем дольше кот сидел, тем более благосклонно родители смотрели на потенциального жениха.
   Я стал очередной жертвой подлого трюка. Меховой террорист был водружен на мои колени, приплюснутая морда кота сразу выражала протест, я же показывая искреннее дружелюбие, принялся гладить его. Эта сволочь сразу вонзила в меня когти, но вместо того что бы удрать демонстративно заурчала, вызвав восторг у окружающих.
   - Ромео! - всплеснула руками будущая теща. - Миссикапус еще никогда не урчал, даже будучи котенком. Вы ему необыкновенно понравились.
   - Да!? Я польщен, - пытаясь отодрать кота и сделать это как-то деликатней, прохрипел я. Но тварь вцепилась намертво. Тогда, маскируя движение под массаж, пережал ему хвост так что бы он надавил на репродуктивные органы.
   Кот с воем рванулся, но на этот раз я удержал его. Ласково улыбаясь, спросил:
   - Котик хочет, что бы его еще почесали? Я могу.
   В левом, оранжевом глазу Миссикапуса застыла громадная слеза, я похвалил себя за находчивость, но правый горел яростью.
   - Милый, отпусти его, пожалуйста, - попросила Улита. - Он и так побил все рекорды, похоже ты его очаровал.
   Я медленно ссадил кота на пол, медленно потому что когти все равно царапали мое мясо, на брюках осталось несколько дырочек. Плевать, этот костюм мне все равно не нравился.
   - Дро, скорррой встречи, Роммеооо, - профырчал кот и я понял, что дело труба.
   Коты не любят разговаривать и делают это всего в двух случаях. Либо когда хотят заработать, либо в дикой ярости. На всякий случай, вдруг это первый вариант, бросил ему рубль.
   - Купи колбаски котик, - примирительно сказал. Домашние животные обожают иметь карманные деньги, это считается хорошим тоном, будучи в гостях презентовать питомцу малую денежку, а тут целый рубль!
   - Прредпочитаю еду с крррофью! - с явной угрозой мявкнул Миссикапус и хромая на задние лапы ушел в другую комнату.
   Я дольно быстро забыл инцендент, тем более, что призрак женитьбы в лице насевших родителей Ливии с вопросами о будущем, планах и перспективах, стал материализоваться. Не что бы я не рассматривал себя в этом альянсе двух сердец, все имеют право на ошибку, правда моя была космических масштабов, просто хотел еще немного подышать воздухом свободы.
   Как бы там ни было, даже неприятные вещи, вроде уютного семейного допроса заканчиваются также как и приятные. Руководствуясь соображениями ложного блюдения чести, нарушенной давно и не мной, нам постелили в разных комнатах. Тогда я не был совсем двинутым на голову донором, адреналиновым безумцем, которому было глубоко наплевать на приличия и хотя во мне жила сущность, на тот момент она меня не беспокоила. Иными словами я понимал мотивы родителей и особо не расстроился, тем более, что Ливия пообещала меня навестить.
   Какое-то время боролся со сном в ожидании сладких объятий, но был повержен гипносом и благополучно уснул. Разбудил меня локоть, упершийся в ребро и девица, решительно стягивающая с меня белье. Стараясь не шуметь, доказал свою глубочайшую любовь, был романтично укушен в ухо и оставлен почивать в одиночестве.
   Большое количество выпитого за ужином кваса, так я тянул время, пытаясь подобрать ответ на очередной каверзный вопрос о моей зарплате, подняло меня среди ночи.
   Дом был большим, я не успел поинтересоваться где уборная, поэтому предстоящая во тьме миссия, казалась как минимум захватывающей. Тем не менее поиск прошел успешно, я не наступил на что-то громыхающее, не встретил таких же искателей приключений, что было бы моветоном, учитывая, что трусы я благополучно забыл надеть, вернее не нашел во тьме. В итоге сделал свои дела, показал отражению левый бицепс и расслабленно пошел досыпать.
   До точки дислокации оставалось совсем немного, я уже почти спал, когда из темноты появились два оранжевых глаза, которые застыв на миг, резко прыгнули куда-то ко мне и вниз. Раздался синхронный вой, один неведомый фырчащий и второй мой отчаянный, чьи-то острые когти полоснули прямо туда, где я носил своих будущих детей. К счастью инстинкт и боевые искусства позволили мне прикрыться ладошкой, которую разодрали в кровь, некоторый ущерб понесла и выставленная вперед левая нога. С грохотом достойным канонады, рухнул, в падении сбив что-то хрупкое и при этом максимально звонкое.
   Неведомый монстр, повторил атаку, но на этот раз я боднул пятками, судя по звонкому стуку и недовольному "фрррр" удачно. В этот момент мне казалось, что я истекаю кровью и противостою как минимум орде высших сущностей, например полубогам. Мои глаза напитались алым, и я не осознав, что делаю, выпустил мануш.
   В этот самый удачный момент, зажегся свет, и всем участникам открылась прекрасная картина. Голый, но в не слетевших тапочках Ромео, валяется в осколках дорогущей вань-тянской вазы, напротив орет белугой Миссикапус, морда которого более сплюснута чем обычно, а между ними стоит и недоумевает огромная черная пантера - результат призванного мануша.
   Надо отдать должное коту, он сразу понял, что дальний родственник пришел по его душу, поэтому сразу взял низкий старт и рванул так, что оба хвоста еще оставались на месте, а усатая голова скрылась за поворотом. Через секунду вдогонку бросилась пантера, ведь я призвал ее именно для защиты от страшной опасности, которая сейчас удирала, теряя от страха шерсть.
   - Нам бы всем, - медленно проговорила мама Ливии, которая уже сомневалась в способности стать моей тещей, - очень хотелось бы узнать, что собственно происходит? Почему вы лежите здесь, в таком неподобающем виде и откуда взялась это черная тварь?
  
   На меня уставилось почтенное семейство, причем женская половина слишком пристально уделяла внимание моим ранам, надеюсь они просто беспокоятся за здоровье гостя, оказалось - нет.
   Откуда-то из недр дома раздался вой Миссикапуса, треск ломаемой мебели и другие неприятные для постоянных обитателей звуки вандализма.
   - Воплотитель! - сказала Ливия, - надеюсь, оно не обидит нашего котика.
   Мне очень хотелось сказать все, что думаю об этом мяукающем козле, надеюсь пантера его сожрет медленно и переварит в то, чем он является! Но вместо этого ловко прикрылся тапком и обаятельно улыбнулся.
   Увы, мои надежды не оправдались, самка собаки подлый Миссикапус, лишившись одного из хвостов, части шерсти и похудев на десять килограмм, спрятался в дымоходе, где благополучно застрял, устроил дикую истерику и был извлечен только под утро специально вызванными звероловами.
   Пантера не найдя гада, разнесла пол дома и спокойно развоплотилась. Я же в качестве компенсации за причиненный ущерб женился. С тех пор Миссикапус пытался отыграться за оторванный хвост, перенеся часть ненависти на Орлушу. Так что птичке совсем не улыбалось переехать к заклятому врагу, мечтающему освежить дорогую курицу.
   Кстати история с пантерой по загадочной причине, стала достоянием общественности. Через месяц ее обсуждало все бюро, меня вызвали на ковер к полковнику, и чуть было не уволили. Я был и остаюсь бомбой, которая может сработать в любой момент.
   Не знаю, кто тогда слил информацию, но у меня есть стойкие подозрения, что это сделала Ливия. Она всегда обожала сплетни и не могла сдержаться, чтобы не разболтать по секрету всему свету. Как мы умудрились прожить вместе пять бесконечных лет, наполненных скандалами и под конец безразличием?
  

***

  
   Почтовый, с кольцом-эмблемой царского дома, жако перехватил меня на пороге дома. Обычно для сообщений использовались волнистые попугайчики, им как раз хватало мозгов найти нужный адрес и передать текст послания. Да и стоили их услуги относительно не дорого, всего-то десять копеек.
   - Ромео тИ Органза? - официально спросил посланец.
   - Да, слушаю.
   - Уведомляю, что через трое суток, на день святого Фоломея, вы будете удостоены высочайшей аудиенции в нижнем дворце. Время аудиенции двенадцать часов. Подтвердите, что сказанное понятно.
   Внутри меня поднялся шквал чувств, вот он, момент истины, реальный шанс, поквитаться за семью. Я невидяще уставился вдаль, в голове мелькали хаотичные кадры разрушений, крови и трупов властителей.
   Почтальон терпеливо ждал, перебирая алые хвостовые перья.
   - Да, мне все понятно, спасибо.
   - Хорошего дня, - сказал попугай, собравшись улететь.
   - Постойте, можно задать личный вопрос?
   - Личный? - удивилась птица. Я представил, как в этой маленькой голове происходит процесс перевода фразы на птичий язык, подбор адекватного понятия, мне стало смешно. Настроение всегда улучшается когда делаешь доброе дело, сводишь любяще сердца, например. Ну как любящие? Готовые любить...
   - Слушаю, - птичка наконец справилась с задачей.
   - Скажите вы самочка или самец?
   - А по мне не видно!? - обиделась птица.
   - Конечно видно! Видно! - я сделал лицо доброго самарянина. - Но не людям.
   Попугай испепели меня взглядом, но все же с вызовом ответил:
   - Самец! А что!?
   - Я так и думал, сразу видно настоящего мужчину. Просто боялся обидеть, мало ли что, век всеобщей эмансипации, самки пытаются походить на самцов, сами понимаете.
   Жако не понимал, но это и не важно, я решил провернуть занятный трюк.
   - Дело в том, что у меня дома живет самочка Жако, прекрасное нетронутое создание, которое томиться в ожидании любви.
   - Прекрасное? - неуверенно спросил почтальон.
   - Безумно. Ей давно пора свить любовное гнездышко и снести яйцо, однако Орлуша скромная и застенчивая девушка, воспитанная в лучший традициях. Я бы хотел что бы вы с ней познакомились.
   - Ну, не знаю, - чувствуя подвох, каркнула жертва, - мне еще на работу лететь.
   - Как знаете любезный, этот нетронутый цветок, могут сорвать в любой миг, кроме того у меня на столе целая ваза с великолепными фисташками...
   Не все слова доходили до мозга жако, но слово фисташки заставили его подпрыгнуть на месте.
   - Чего же мы ждем!? - заголосил он. - Полетели!
   - Видите открытое окно на втором этаже, вам туда.
   - Спасибо сударь! - попугай сорвался, так что несколько опавших листьев поднялись в воздух. Я довольно расхохотался и пошел по своим делам, нужно было срочно попасть в ад, к деду.
   В Трехстолицах общественный транспорт развит прекрасно. Паровые маршрутные дилижансы, газовозы, знаменитая на всю Почву канатная дорога и даже два стационарных телепорта, которыми пользоваться безумно дорого и также неприятно.
   Для совсем уж безбашенных любителей пощекотать нервы на площади "разгневанных птах" была установлена гигантская рогатка, которая запуляла туриста-идиота по воздушному коридору на другой конец Трехстолиц. Несмотря на огромную стоимость в десять рублей золотом и паре несчастных случаев, от желающих не было отбоя. Каждые пять минут к парящим островам взмывал, орущий гость Трехцарства, что бы спустя четверть часа, охрипшим и порой с фигурным тортом в штанах, аккуратно приземлиться в строго отведенном квадрате. Где его отпаивали специальным чаем и дарили эксклюзивные селфи.
   Мне же следовало пройти пару кварталов, сесть на рельсовый газовый трамвай, выйти на остановке "лысых зайчиков", оттуда пересесть на архаичный паровой дилижанс, который останавливался на окраине города у южных ворот. От них раз в день отходила маршрутка до рунного круга, места последнего пристанища моего несчастного деда.
   Попасть в маршрутку можно было только по специальному пропуску, выданному царским бладвизором. Мне пришлось долго унижаться и потратить кучу денег, что бы добиться возможности посещать лишенного тела предка. Счет к триумвирату вырос до космической величины и я собирался получить с них каждую копейку, с процентами.
   Путь вышел долгим, я прождал трамвая почти сорок минут и уже начал переживать, маршрутка уходит строго по расписанию, так можно и опоздать, другого способа добраться не предусмотрено. Но слава Воплотителю - успел. Заскочил почти в самый последний момент, когда пожилой немытик потянул рычаг зажигания.
   - Пропуск! - рявкнул огромный милиционер хрюкогрызь с сержантскими нашивками на левой руке.
   Не смотря на то, что он видел меня десятки раз, раструб газового огнемета уставился прямо в лицо. Качающиеся на лиловых стеблях глаза, не выказывали желания дать стрекача. Я не стал лезть в бутылку и просто отдал ему синий жетон, на одной стороне которого был изображен треглавый орел, попирающий Почву, на другой надпись - сим дозволяю.
   Сержант скрестил стебельки, этим он показывал недоверие.
   - Небось поддельный? - ядовито спросил он.
   - А какая тебе разница Салдаган? Ты все равно подделку от оригинала не отличишь. Не задерживай колымагу.
   С этими словами я отодвинул милиционера в сторону и влез в маршрутку. Кроме меня пассажиров не было, лишь двое насупившихся охранников пандин держали наготове огнеметы. Увидев меня, они расслабились, опустив стволы в пол.
   - Здорово парни, да будет ваш мех всегда мягким и теплым.
   Я протиснулся мимо них и сел на задний широкий диван, вольготно вытянув ноги.
   - Привет, Ромео! И твоему меху благ всяческих, вижу его все меньше и меньше на седой голове, - откликнулся один из охранников, второй коротко кивнул.
   - Это потому что я его рву периодически.
   - Зачем? - удивился пандин.
   - От несовершенства мира, гнетет меня несправедливость мирская.
   - Ясно. А когда значит все вырвешь, твоя лысина осветит Почву и наступит всеобщее равенство и братство.
   - Верно, только не могу решить, могу ли я заплатить столь высокую цену?
   Оставшееся время прошло в ленивой болтовне, пандины травили лесные байки, я делал вид, что слушаю, а сам пытался привести мысли в порядок. Разговор с дедом настоящее испытание, мне почему-то совсем расхотелось жертвовать своей жизнью. Нет, я сделаю то, что должно, однако тот настрой, факел который тлел все эти годы, не хотел разгораться. Что послужило тому виной? Аннабель? Произошедшее в кластере Элизиума? Такое чувство, что с меня вдруг спала пелена, легкие наполнились свежим воздухом, а из ушей достали затычки, мир преобразился, став более ярким, насыщенным, густым.
   - Ромео! - говорливый пандин стукнул меня по ноге, - очнись, мы уже как минуту приехали.
   Я не спеша вылез из маршрутки. Надо мной возвышался огромный рунный цирк, в котором томились лишенные тела. Черный купол поднимался на высоту двухсот метров. От него исходили давящие на сознание флюиды обреченности. Каждый раз после посещения это страшной тюрьмы, я впадал в депрессию, подолгу травя сознание малиновым дымом. Но все равно раз за разом приходил, потому что должен, потому что я человек, а не тварь. И вот сейчас, когда этот визит наверняка станет последним, мне было горько, может я мазохист? Ну, если судить по моему браку, то да...
   Единственный вход охранялся двумя бладвизорами и десятком царского спецназа. Огромные, закованные в "кровавые доспехи" бойцы, оснащенные спаренными огнеметами, и газовыми ружьями, откровенно скучали. Совершить побег из рунического круга было невозможно, лишенные тела не могли сами преодолеть барьер, для того что бы освободить осужденных, надо было принести сотни литров крови и провести сложный обряд. Думаю, на всей Почве не найдется ни одного сумасшедшего готового рисковать ради посмертия самых страшных маньяков и убийц.
   Я подошел к бладвизором, волна злобной ненависти стала подниматься изнутри, умом понимал, что здесь нет твари, убившей мою семью и глупо ненавидеть молоток, тем более забитый гвоздь. Но эта братия стала для меня воплощением кошмара, тем, что я хотел уничтожить, раздавить, почувствовать как лопаются кости.
   Демон во мне зашевелился, облизнул тупые резцы, хрустнул суставами. Воплотитель! Почему так часто? С каждым днем мне все труднее сдерживать, поселившуюся во мне тварь, эликсиры действовали все менее эффективно. А ведь было время, когда я почти победил ужас, отправив его в самые уголки души.
   На миг посетила мысль, что было бы справедливо выпустить сейчас инферно, которое поселилось во мне благодаря бладвизорам, как отклик на мое желание разум стал заполняться коричневым маревом. Воплотитель! Только не сейчас! Чудовищным усилием воли, так что пот выступил по всему телу, на лбу проявилась синяя рогатка вен, а зубы стали крошиться, подавил ненависть.
   - Ромео тИ Оргназа, - скрывая дрожь в голосе обратился к одетому в черную хламиду бладвизору. - Прибыл навестить своего деда Мигву тИ Органза.
   - Разрешение, - коротко сказал маг крови.
   Из-под капюшона взглянул совсем молодой парнишка. Его внешность была далека от злодейской. Вряд ли за свою короткую карьеру он успел замучить кучу народа, однако сторожить рунный цирк не поставят абы кого. Меня не обмануло ни добродушное лицо, ни всепонимающая улыбка, которая бывают у мозгокоитусников, священников и очень верных жен. Я знал, что этот царский убийца, за один миг может превратиться в чудовище похлеще, чем сидящее во мне. Демон хоть рожден для разрушений и убийств, это его предназначение, а кто дал бладвизорам право осушать разумные расы? Ответ один - Триумвират!
   Жетон я отдал придурковатому сержанту, но у меня еще оставалось бумага с печатью ордена бладвизиров, подтверждающих мое право на посещение.
   Молча, протягиваю разрешение, которое берет второй бладвизор, при этом царский спецназ в едином порыве наставляет на меня оружие. Идиоты! На линии огня оказывается рунный цирк и парочка уродов, синхронный выстрел приведет к уничтожению магов и к повреждению защитного контура, что в свою очередь может кончиться развоплощением нескольких арестантов.
   Бладвизор зачем-то долго водит по буквам пальцем с нестриженным, почерневшем от грязи ногтем, затем кивает своему товарищу. Спецназ со вздохом разочарования убирает газовые горелки.
   - Оружие, артефакты, юбилейные монетки? - называет бладвизор предметы, запрещенные для проноса в рунный цирк.
   Из этого списка контрабанды выбиваются монеты. Дело в том, что монета одна из самых мощных ментальных копилок, которая хранит на себе отпечатки сотен, а иногда и тысяч людей. К сожалению, простой чеканный рубль не подходит для нужд лишенных тела, а вот юбилейная монета, даже абсолютно новая, по какой-то причине, способна на небольшой промежуток времени вернуть казненному полноту ощущений, иллюзию жизни. Я задумывался над этим феноменом. Возможно юбилейная, приуроченная к определенному событию монета, вбирает в себя мысли, воспоминания, энергетику людей, которые были свидетелями либо участниками этих событий, что позволяет узнику использовать ее для возрождения на краткий миг.
   Я отдал бладвизору баллистический нож и десять рублей золотом. Коррупция в действии, в Трехцарстве ничего нельзя, но в принципе...можно. Маг прекрасно знал, что я не собираюсь устраивать бучу, а монетка не такое уж и большое нарушение, тем более, что сама рассыплется пылью после применения.
   - Проходите, - бладвизор кивнул на вход.
   Пока шел по двадцатиметровому коридору, меня несколько раз дернула магия кровитворчества, встроенные в огнеупорные стены детекторы проверяли на оружие и артефакты. Если бы обнаружили, коридор мгновенно превратился в расплавленный филиал инферно. Лишний раз здесь не предупреждали.
   На выходе меня встретил легким колебанием воздуха силовой барьер, преодолимый для существ из плоти и крови, но монолитный для лишенных тел. Ощутив легкое сопротивление, очутился внутри рунного цирка.
   Весь купол, стены и частично пол были расписаны удерживающими души формулами. Несколько десятков людских контуров свободно перемещались в пространстве, некоторые подвывали, плакали, другие молча бились о непроницаемый свод.
   Мое появление не прошло незамеченным. Ко мне, завывая, подлетел черно-белый дух Арсенио Трамоно серийного убийцы-расиста. Семь лет назад обычный мелкий чиновник раньше времени вернулся с работы и застал свою жену в компании немытика. Трехцарство отличается свободой нравов, однако такая связь считается противоестественной и хотя не преследуется законом осуждается церковью, и светским обществом. Арсенио в тот злополучный день не совершил ничего фатального, он просто обозначил свое присутствие, после чего покинул дом. Спустя неделю он развелся, и весь следующий год жил, как ни в чем не бывало. Ровно на годовщину с момента раскрывшейся измены, он задушил первую жертву, которой оказался продавец масел. Естественно усопший принадлежал к племени немытоков. Прежде чем наша доблестная милиция сложила помидоры с огурцом, немытый муж, как метко его окрестили в последствие репортеры, успел отправить на повторное мытье восемнадцать разумных. Примечательно то, что любовника своей жены, он убить не успел, оставил на финал, который наступил раньше запланированного.
   - Мммооо! - кружась вокруг меня, пытался сказать душитель. - Ммооонетта.
   Я двинулся вперед, спокойно прошел сквозь него, у меня не было желания дарить иллюзию жизни этой твари. Арсенио попытался снова выпросить монету, но его место занял новый персонаж.
   - Ромео, - глухо протянул голос, - ты еще жив.
   Этот мой. Личный враг. Пусть безногая тень врага, но ненавидящая во стократ сильнее, чем живое существо. Наверно именно эта ненависть помогает ему выплывать из трясины псевдо жизни, цепляться за воспоминания и от этого страдать еще больше.
   Я тогда пришел с войны и поступил служить младшим донором. Эгей стал моим наставником. Он учил подлости, причем делал это так, что я не воспринимал это, как что-то низкое. Нет, главным символом службы в тот период был компромисс. Что-то не увидеть, где-то простить, не ломать жизнь оступившемуся юноше, помочь с документами эмигрантам с американских колоний, набить морду, а не арестовать за легкое кровитворчество. Так постепенно вокруг меня затягивалась удавка, которая с каждым днем давила все сильнее. Мне повезло тем, что я не нуждался в деньгах, меня не интересовали взятки, поэтому воздействовать на меня можно было лишь идеологически. Кажется абсурдным, что одержимый демоном, убийца, вернувшийся с войны, хотел нести что-то светлое, добро, возможно, что-то искупить? Это действительно так. Из самых страшных тварей, получаются святоши, дьявол на пенсии уходит в монастырь. Поэтому когда я прозрел, это стало страшным ударом по моей личности, после чего я стал хуже. Занятно, если сто раз сказать сахар слаще не станет, но стоит один раз произнести - дерьмо, как им сразу потянет.
   Эгей просчитался. Он решил, что я из такой же породы и решил взять меня на серьезное дело. Что может быть хуже рабства? Рабство с целью жертвоприношения. Мой учитель связался с ритуальщиками, которые завозили человеческий материал из американских колоний, именно так они называли разумных.
   Людей зверски умерщвляли, пытаясь их заставить страдать максимально долго. Цель любого злодейства всегда ограничена, это либо деньги, либо власть. Но есть третья цель, самая манящая, самая сладкая, продление собственной жизни. Твари хаоса, принимали страдание жертвы, как денежный эквивалент, в ответ одаривали ритуальщиков долголетием, те делились крупицами с донором, покрывающим их операции. В свои пятьдесят лет, Эгей выглядел максимум на тридцать, и то ему приходилось носить бороду, что бы завуалировать неестественную молодость.
   Когда я выяснил, чем на самом деле занимается мой наставник и несколько подчиненных ему доноров, пришел в ужас. Не от размаха злодеяний, а от предательства. Люди такие твари, они руководствуются только своими чувствами, им наплевать на весь мир, прикрыть газеткой и растоптать, если затронуты их амбиции, страхи, желания. Эгей, долгое время был мне как старший брат, я смотрел ему в рот, постигаю донорскую науку. И когда столкнулся с объективной реальностью, в которой условное добро обернулась настоящим злом, потерял часть и так дырявой души. У меня был выбор принять его путь или умереть. Да, Эгей был умным донором, он не сомневался во мне, но решил подстраховаться. Я должен был самостоятельно прирезать семью американских эмигрантов, а что бы у меня не было сомнений, им ввели яд треххвостой рыбы, паскудной твари, обитающей в еловом море. Убить их, значило совершить милость, уже через пятнадцать минут, жертвы отравления начинают выкашливать свои внутренние органы.
   - Тебе не надо убивать их, Ромео! - Эгей улыбнулся своей ироничной улыбкой, которая так нравится женщинам. - Они уже мертвы, просто соверши милосердие.
   Мы находились на старом заброшенном пирсе. Он протянул мне донорскую пилу, заляпанную кровью. Я задумчиво посмотрел на приговоренных. Обычные люди, некогда счастливая семья, которая в поиске лучшей доли отправилась через океан. Я не хочу вспоминать их, не хочу видеть лица, но помню каждую морщину на белом лице мужчины, вижу мертвые глаза женщины и...
   Сзади стояли двое напряженных доноров, они держали меня в прицеле револьверов, еще один убойный аргумент в пользу гуманности. Что стоит сделать этот шаг? За ним еще один крохотный и еще. Принять мир Эгея, возможность получить очень длинную молодость. Я и так чудовище, повинное в десятках смертях и служба в армии тут ни причем.
   - Давно хотел сказать тебе Эгей...
   Я сделал паузу, ладонью незаметно надавил на зубцы пилы, так что бы выступила кровь, в глаза толкнулся мануш.
   Донор почувствовал неладное, но отмашку дать не успел. Даже чудовища любопытны.
   - Какой же ты все-таки...
   - Мануш! - заорал Эгей, бросаясь с пирса в воду.
   Из моих глаз вытянулись гигантские щупальца, они мгновенно преодолели, разделяющие метры и пробили насквозь подельников Эгея, оставив в них дырки размером в дыню. Револьверы упали из мертвых рук, один из них при падении выстрелил и по иронии чуть не отправил меня в кластер хаоса, бок обожгло пулей.
   Мне в очередной раз повезло, я мог вызвать дождь, стариковский смех, сковородку жареной картошки, или попросту уничтожить город, но наверно испытанный мной шок и дикое желание уничтожить наставника, позволили задать правильный вектор, что привело к удачной активизации мануш. Тем не менее, Эгей был жив.
   - Вылезай! Мне есть, что сказать тебе падаль!
   Несколько секунд ничего не происходило, я подумал, что донор не вылезет и придется искать его долгое время, но Эгей решил иначе. Он не хотел скрываться, быть загнанным зверем, ему нравились деньги и нескончаемая молодость. Тут не работал принцип мое слово против его, я слишком много знал. Единственный способ, остановить меня здесь и сейчас.
   Он выскочил на пирс одним легким движением, мокрый и очень злой.
   - Что будешь делать, Ромео? Пристрелишь меня?
   Я, молча, подошел к мертвым донорам, поднял револьвер и задумчиво навел его на врага. Убить его так, было бы правильно, дело не в риске, а в том зле, которое будет множиться, если я погибну, но мне было плевать. Мне было плохо.
   - Это слишком просто для тебя тварь, ты попадешь в рунный цирк, уж я об этом позабочусь.
   Я выкинул револьвер и бросил Эгею одну из донорских пил, оставшихся от его подельников. Он поймал ее налету и весело расхохотался.
   - О! Ромео! Мальчик мой! Честный поединок. Как романтично, жаль я не пишу стихов, но обещаю, для всех ты умрешь героем.
   Я ничего не успел сделать, как Эгей несколько раз взмахнув пилой, обезглавил безропотное семейство, которое все эти бесконечные минуты сидело на пирсе испуганно, без малейшего движения, не издавая не единого звука.
   - Вот так Ромео. Ну чего ты так насупился, смотри не умри от кровоизлияния в мозг, подожди чутка, я тебе лучше голову отпилю.
   Донор пинками отправил тела в воду, я же стоял потрясенный и даже не сразу почувствовал боль от баллистического ножа, воткнувшегося мне в правое плечо.
   - Один-один Ромео, - все так же улыбаясь, сказал Эгей. - Ты не стал стрелять в меня из донорской пукалки, я не убил тебя сразу, хотя мог, так что все по-честному, как ты любишь. Я не дам тебе так просто умереть сынок, сначала отрублю тебе ноги, потом руки, затем стану медленно вырезать глаза, ох и приятная ждет нас ночь.
   - Слишком много болтовни.
   Меня охватил озноб, я старался дышать еле-еле, так как каждый вздох отдавался болью в плече, кроме того после призыва мануша здорово мутило. Если бы у меня был способ расправиться с донором, пусть самый бесчестный, сразу пустил бы в дело. Но увы, все козырные карты биты, дремавший в самом дальнем уголке сознания демон почти укрощен, я не мог заставить себя разъяриться. Вместо этого накатила густая апатия, верный предвестник скорой смерти.
   Эгей был посредственным бойцом, не имеющим представление о Девлам, злоупотребляющим дымом и разгульным образом жизни, но сейчас он имел гораздо больше шансов выйти победителем.
   Я делаю вид, что нагибаюсь за одним из револьверов, провоцируя поспешную атаку. Длинный выпад донорской пилой, с которой летят кровавые брызни, только что обезглавленных людей, нацелен в грудь. Я не парирую, рыча от боли, ухожу вправо и косящим ударом, стараюсь задеть ногу. То ли моя реакция замедлилась, то ли Эгей брал уроки фехтования, но он успевает среагировать и ставит блок. Пилы с противным визгом сталкиваются, высекая танцующие искры.
   Бой только что начался, а я уже выжат, как апельсиновый фреш, но это не мешает мне воткнуть ему два пальца в глаз. Эгей булькает и делает рефлекторное движение, поднимая руку к лицу. Хорошая возможность закончить поединок, достаточно выпрямить руку с клинком, что бы вскрыть ему кишки, но именно в это секунду лезвие в моей плоти неудачно смещается, задевая нерв. Рука полностью немеет, пила падает наземь, а я не найдя ничего лучшего, крича от боли, ныряю под его оружие и сбивая донора с ног. Эгей сильно бьется спиной об пирс, так что старые, прогнившие доски начинают трещать. Его оружие тоже отлетает, на какой-то миг я получаю преимущество, не давая прийти в себя, левой рукой наношу удар в подбородок, затем еще парочку. Зубами выдергиваю лезвие ножа, слезы вылетают из глаз, но я мотнув головой резко опускаю шею вниз, пытаясь пробить грудь врага. Дурацкая попытка. Нож лишь на сантиметр входит в плоть, а мои зубы ощущают противный скрежет, кусок холодного металла ранит изнутри горло. Мне противно и больно, я фыркаю как старый кот, пытающийся избавиться от комка шерсти.
   Мы встаем одновременно. Эгей размазывает кровавые сопли по сломанному носу, неглубоко вонзившийся нож, под воздействием тяготения, сам падет на доски. Я еле стою, рана в плече горит, из нее не переставая, небольшим ручейком капает кровь. Только в моей левой руке зажата пила, оброненная при падении донором.
   - Ромео, ты ведь не станешь нападать на безоружного?
   - Как ты там говорил? Нас ждет приятная ночь?
   Эгей пытается увернуться, но пила с чавканьем подрубает левую ногу, он еще не успевает завалиться, как второй удар сечет правую. С нечеловеческим тонким визгом, он падает вбок, чуть было, не сваливаясь повторно в реку, но я его ловлю.
   Медленно, так что бы он почувствовал, увидел и осознал, отвожу руку с пилой.
   - Ты мне не отец, сука!
   - Ромео, стой! - раздается властный голос. - Стой, или мне придется пристрелить тебя.
   - Как всегда вовремя!
   Медленно оборачиваюсь и вижу своего шефа, по совместительству дядюшку, в окружении отряда доноров. Он держит в руках кровобой, который прекрасно вышибет из меня дух, не хуже чем из твари элизиума. Некрасивое лицо Кассио искривлено, глаза говорили - да, пристрелит.
   - Не дури, Ромео! Эта тварь слишком много знает! Если ты его грохнешь, то цепочка оборвется и кукловоды останутся безнаказанными!
   Мне плевать на его слова. Здесь и сейчас я хочу смерти Эгея, хочу что бы его отфутболенная голова упала в воду, что бы те кого он придал смерти порадовались глядя сверху.
   Кассио читает мое решение, которое написано на всем лице одним словосочетанием - про хрен и бугорок. Только он не видит того, что вижу я. Один из незнакомых доноров поднимает револьвер и направляет на Эгея.
   - У него оружие! - дурным голосом орет странный боец и дергает спуск, одновременно я кидаю в него пилу. Пуля визжит у виска, истекающего кровью Эгея, полковник по инерции стреляет в мою сторону, к счастью не прицельно, а пила рукоятью разбивает нос стрелка.
   - Все, занавес, - говорю и падаю в обморок.
   Эта история дурно пахнет спустя столько лет. Ниточки, которые сами прыгнули в руки и стали разматываться, резко оборвались. Троих ритуальщиков, которых сдал Эгей, нашли членораздельно в одной паршивой гостинице. Они были не просто обезглавлены, над телами поглумились и оставили кровью нецензурное послание.
   Эгей потерял обе ноги, но это сущая мелочь по сравнению с приготовленной для него казнью. Кстати донор, попытавшийся его убить оказался шпионом англо-саксов. Из чего можно сделать вывод о длинной руке короля Ричарда семнадцатого. Но никакого скандала не получилось, шпион откусил сам себе язык и умер от болевого шока. Нет языка и нет проблемы.
   Не знаю почему больше не было попыток устранить моего бывшего друга, наверно он действительно не знал преступную верхушку, а призываемым тварям хаоса претензий не предъявить. Полагаю, англо-сакс пошел на раскрытие от безвыходности, он не знал, как реагировать и сделал единственный ход, в общем-то правильный, но вмешался гадкий фактор - Ромео.
   Душа Эгея бессильно рвануло зубами мое горло, его ненависть была настолько бешенной, что я даже ощутил жжение в районе кадыка. Небрежно отогнал тварь движением ладони и пошел навстречу деду, сквозь десятки воющих призраков, клянчивших монетку.
   - Пшли вон! И не смейте приближатья!
   Лишенные тела не могли ослушаться, они бросились прочь, не переставая всхлипывать и ругаться. Мне не было их жалко, единственный, кто находился здесь несправедливо, носил мою фамилию.
   Черно-белый контур Мигвы, стоял на противоположенной стороне цирка. Дед не пытался подлететь ко мне, казалось, что он полностью равнодушен к происходящему. Его вырванная из тела душа, не двигалась, от чего складывалось впечатление, что кто-то мелом изобразил не стене моего предка.
   Я остановился в сантиметре от лица, мое дыхание обдало конур, который вблизи чуть рябил. Душа вздрогнула, единственное, что могли чувствовать лишенные тела, это дыхание близкого родственника.
   - Время пришло, - просто сказал я.
   Дед затрясся, его схематическое изображение стало наливаться подобием плоти, вера и ненависть Мигвы крепче, чем у всех заключенных вместе взятых, одни мои слова влили в него столько сил, что даже стали видны очертания черного камзола, который дед впервые одел на похороны моих родителей.
   Я вложил в иллюзорную руку монетку, плеснуло живой краской, растекшейся по душе, через минуту передо мной стоял Мигва тИ Органза, несломленный, живой, родной.
   Мы обнялись, и пусть это не была плоть живого человека, но я почувствовал прикосновение, жаркую волну и единение со своей кровью.
   - Рассказывай, у нас мало времени.
   - Ты даже не представляешь насколько мало, через три дня мне предстоит аудиенция, я хочу убить, убить их всех.
   Пересказ событий последних дней был краток, но достаточно информативен, я заранее отрепетировал его, зная, насколько ограничен срок нашего общения.
   - Способ? - коротко спросил дед.
   - Ты его знаешь.
   - Не пойдет, - дед, как живой, покачал седой головой. - Ты не можешь контролировать это...
   - Я достаточно ненавижу наших кровников, что бы в любой момент вызвать...
   - Нет. Вспомни, были случаи, когда Это давало сбой. Кроме того, человек не кусок железа, бывает когда надо любить - ты ненавидишь, когда надо плакать - смеешься и наоборот.
   Я задумался, дед был прав. Тварь хаоса обладала свободой воли, это не зверюшка, которую выдрессировали, скорее уж я игрушка в его нечеловеческой игре, демон вполне способен проигнорировать мою ярость. В кластере элизиума, его присутствие вообще не ощущалось. Но что тогда делать?
   - Думай внук, у нас не более десяти минут. Потом придет откат, и я не смогу разговаривать.
   - Эмилю подарили жабуха, - озаренный догадкой выпалил я. - Но тот бракованный.
   Я быстро пересказал деду суть.
   Мигва напрягся, сжал кулаки, было видно, что он лихорадочно обдумывает полученную информацию и тут его некрасивое, злое лицо расцвело улыбкой, которую я не видел двадцать лет.
   - Это нам подойдет, Ромео! Тебе остается достать синюю смерть, наркотик, прорастающий на родине Жабуха. Достаточно пары кристаллов.
   Эта гадость у меня была, пакетик, оставленный Улитой. Я вспомнил, что полковник советовал рассказать деду о стычке с Висоза.
   - Совпадений не бывает Ромео, - немного подумав, ответил дед. - Эта вся игра, дуэль-девушка, была затеяна, что бы уничтожить последнего из нашего рода. Если бы не обстоятельства, я бы предостерег тебя, но никто не станет убивать перед аудиенцией, это наделает шума.
   - А дальше уже будет не важно, - подхватил я.
   - Верно внук. Но...
   - Что, но?
   - Ты не рассказал мне самое главное.
   - Что может быть главнее? - я действительно удивился, хотя наверно понимал, что Мигва имеет в виду.
   - Я провел здесь многие лета, и ты знаешь, что это мучительно Ромео. Но я не об этом, - он остановил, готовое сорваться с моих губ сожаление. - Все что нам доступно здесь это думать, осознавать, как глупо мы тратили каждый свой вздох. Триумвират не стоит смерти последнего из рода, ты должен знать, что в том, что бы жить нет бесчестия. А теперь скажи мне главное.
   - Аннабэль, - имя мне далось с трудом, я знал, что зря произнес его, словно кого-то предал.
   - Она красива?
   - Она просто моя, дед.
   - Расскажи, - попросил он, так что я не смог отказать.
   Я напел ему песню, которая так меня напугала.
   - Ромео, не умирай. Найди ее, продли род тИ Органза, проживи долгую и счастливую жизнь, слышишь!?
   Дед медленно и неотвратимо стал терять объем.
   - Ты прав дед, триумвират не стоит моей жизни.
   Сначала стали тускнеть краски.
   - Так же как не стоил жизни родителей.
   Камзол пропал, оставив лишь быстро расплывающееся пятно.
   - И твоих мучений в этих проклятых стенах.
   Контуры стали истончаться
   - Но вот память, память она стоит жизни.
   Объем почти полностью исчез, оставив двухмерную фигуру.
   - Мне очень хочется жить, именно сейчас, гораздо больше чем когда либо.
   Начался откат, дед еще понимал меня, но счет шел на секунды.
   - Но именно поэтому я должен умереть, обязательно.
   Я обнял ставший зыбким силуэт, прошел сквозь него и почувствовал, как мне на плечо упала слеза. Невозможное случилось, который раз.
  

***

   Маршрутка рунного круга ждала на том же самом месте, других пассажиров не было, да и сами пандины не желали находиться здесь лишние минуты. Их рабочий день заканчивался ровно у южных ворот, по прибытии.
   Обратный путь проделали молча, я терзался предстоящим покушением на царей, сопровождение редко перебрасывались незначительными фразами. Углубившись в свои думы, снова пропустил момент остановки.
   - Спасибо парни, - сказал я, выходя из транспорта, - домчали с ветерком.
   - Это наша работа Ромео, - ответил словоохотливый пандин и как-то слишком пристально посмотрел на меня, - надеюсь, твоя поездка не пропала даром.
   - Пока не знаю, время покажет.
   Коротко кивнул и двинулся в сторону парового дилижанса. Похоже, у меня развивается паранойя, невинные вопросы заставляют напрягаться.
   Мимо прошла кавалькада громко свистящих лысых морских свинок, которыми руководил важный кот в синих шортах и совершенно не сочетающимися с ними красной фетровой шляпе. Свинки были экипированы специальными памперсами, что совсем не лишнее. Эти внешне милые существа, получившие название скинни, обладают завидным метаболизмом. Поэтому странный девайс просто необходим в гигиенических целях. Вообще я поражаюсь нелогичности Триумвирата, мы пустили к себе в качестве полноценных граждан скопчих, приютили этих не самых умных животных, которых подвергают геноциду на исторической родине в Южной Орее - их просто едят, но смотрим сквозь пальцы на оккупированный Туниским Гамбринусом север Урыма, где большая часть населения наши кровные братья, говорящие с нами на одном языке и имеющие общие корни.
   Увидев, что я наблюдаю за его подопечными, кот остановился, снял шляпу, изобразил удачный поклон и вместо того, что бы двинуться дальше, протянул ее мне в надежде на подаяние. Я не очень был настроен раздавать милостыню, но все же кинул ему половину рубля, чем заслужил еще один поклон и радостное повизгивание свинок, те наверно ожидали, что кот с ними поделиться. Ага, как же, у такого ложку прокисшей сметаны в год коровы не выпросись. Вот как припустил, наверняка за рыбкой, коротконогие свинки, стоящие вертикально резко попадали на передние лапки, что бы хоть как-то угнаться за провожатым.
   Из парового дилижанса вышел затемно. Город как всегда собирался находиться в пограничном состоянии дремы. Не в силах заснуть, но мечтая о покое, Столица поделилась на три условных района. В одном было запрещено шуметь после десяти вечера, во втором разрешалось веселиться и жечь газовые фонари хоть круглые сутки, последний, самый респектабельный, представлял собой компромисс между разумом и тягой к разгульной жизни.
   Я оказался последним пассажиром в этом тихом районе. Гремящий паровой динозавр, закрыл двери, застыв до завтрашнего утра. Водитель дилижанса, пожелав доброй ночи, закрыл дверь специальным ключом, попыхивая ароматной трубочкой, дым которой пах корицей, отправился домой. А куда же еще идти, в этом царстве сонного уныния? Вечерние бары, спешили погасить фонари, не улицах стало безлюдно, хотя в этот самый момент, относительно недалеко кипит другая жизнь, яркая, хмельная и опасная.
   Пальцевой хронометр от Бриге, показывал двадцать минут десятого. Я злобно ругнулся, не забыв помянуть Очернителя. Этот день не был для меня легким, впрочем как и предыдущие. Не знаю в чем дело, может быть пресловутый возраст начал медленно брать свое, как хенинский партизан, сидящий в пустынной яме годами, что бы в какой-то самый поганый момент вылезти и ударить кованным трезубцем прямо в сердце, а может меня гнетет острое осознание того, что все - конец. Три дня, которые будут длиться бесконечно и пролетят за секунду, как и вся жизнь. На меня упала, придавила непомерная усталость, хотелось упасть на кровать и проспать вечность.
   Разумеется, газовое такси в этом районе уже не ходило, эдикт о тишине соблюдался строго, никто не хотел из-за такой ерунды попасть под солидный штраф. Я даже не мог послать мопс - мобильное пернатое сообщение, с просьбой прислать машину, стоящие через каждые сто метров клетки с волнистыми попугайчиками опустели.
   Ноги отнимались, спина гудела, но придется идти минут двадцать, прежде чем окажусь в нормальной части города. Что бы как-то быстрее добраться, нырнул в узкий проход между домами, который было почти невозможно заметить, повернул на параллельную безлюдную улицу и через несколько шагов очутился в каменном мешке. Ничего плохого со мной не случилось, я несколько раз пользовался этим путем, кроме того этот район считался самым спокойным, даже преступники предпочитали гадить в других местах и не портить статистику местному начальнику милиции.
   Около стены, за сломанными досками лежала пара железных костылей. Я принялся попеременно вставлять костыли в специальные отверстия и подтягиваться на них, через несколько секунд очутился на противоположенной сторонне. Штыри забрал с собой, оставлять их торчащими считается плохим тоном, за который могут прирезать.
   Такой способ преодоления тупиков мне открыл Тибальд, среди знакомых которого водились личности разных цветов, были среди них и откровенно темные. Преступное сообщество умело не только грабить, убивать и вызывать демонов, среди них витал корпоративный дух, позволяющий находить посвященным помощь в самых непредвиденных ситуациях и местах.
   Дырки в камне были расположены таким образом, что обнаружить их обычному человеку можно было лишь случайно, и при этом не понять предназначения. Не пройдет и часа, как под доски положат новую железную пару, на всякий случай.
   Аккуратно спустившись, снова помянул Очернителя. Акробатические этюды лишили последних сил, надо было просто спокойно дойти нормальным путем, а не скакать обезьяной по стенам. Правда идти оставалось совсем не много, всего-то с полкилометра, можно будет сесть на заднее сидение газовика, вытянуть гудящие ноги и выползти уже дома.
   Пять теней в скрывающих фигуру и лицах темных плащах, просочились из ниоткуда. Мгновение назад улица была пустынна, зрачки мигнули, спокойная мирная картина исчезла, вместо нее появился ощутимый запах смерти, который исходил от неподвижных существ.
   - Ромео, - любовно протянула шестая тень проявившаяся чуть позади остальных. - Ох, Ромео, признаюсь, мне не терпелось с вами познакомиться. Каждый час, да что там, - говорящий демонстративно вытянул указательный палец, на котором загорелся синим циферблат хронометра, - каждую минуту я жаждал встречи в вами. Фактически жил этим, дышал одним с вами проклятым воздухом Трехцарства и вот теперь испытываю всего лишь слабую грусть.
   - Что ж сударь, вам почти удалось осуществить вашу мечту. Для знакомства нужно как минимум знать имя собеседника, мое вы знаете, извольте представиться.
   Я не видел лица своего нового поклонника, скрытого в тени, однако нарочито елейный тон и молчаливые фигуры, от которых исходила злая сила, порождали мысли о большом счете, который выставят целители, штопая мое тело. Ну, если это будет городская служба морга, то есть повод для оптимизма, тратиться не придется. Чувствую костыли, я о железных, скоро мне пригодятся.
   Мой вопрос повис в воздухе, а незнакомец, как ни в чем не бывало, продолжал гнусный спич, а как его еще можно назвать, учитывая чем все должно закончится.
   - Вам наверно интересно, почему я грущу? Все просто. Мне искренне жаль, что вы так быстро умрете. К величайшему сожалению время моего пребывания в этой варварской стране ограниченно. С этим ничего нельзя поделать, но я буду вспоминать о нашей встрече долгими вечерами, туша курительные палочки о ваш череп.
   Он широко взмахнул, и к моей ноге упала черная, с красной каймой роза. Незнакомец шагнул вперед и еще до того, как одинокий газовый фонарь, нехотя осветил лицо, мне стало все ясно.
   - Да, Ромео. Вы сильно помешали нашим планам. Хваленая контрразведка и царские бладвизоры не видят дальше собственной руки, ворующей золото. Вам надо было просто сдохнуть. Чего же проще? Нет, вы решили все усложнить.
   Старое лицо вань-тянца выглядело отталкивающе, грубые морщины казалось выдолблены в кости, губ почти не было, вместо них открывался черный провал рта в котором змеей ворочался красный язык.
   - Убить его, - коротко приказал азиат.
   Фигуры сбросили плащи, синхронно сделали шаг вперед обнажая мечи-зонтики. Этим страшным экзотическим оружием пользовались элитные телохранители самого императора.. Оружие представляло из себя гибрид меча и раскрывающего в диаметре полутораметрового щита с острозаточенной кромкой. Есть повод для гордости. Меня убьют не простые бандиты, а лучшие воины подлунной империи. Против пяти бойцов такого уровня мне не выстоять, еще надо учитывать говорливого старика, подозреваю, что он сам не прост.
   - Стойте! - я сказал это с таким нажимом, что воины ваньтянцы действительно остановились. - У меня есть, что предложить за свою жизнь.
   - Говори, - с нескрываемым удивлением произнес старший убийца.
   - Через три дня в нижнем дворце состоится аудиенция...
   - Знаю, - перебил старик. - Уже не состоится, вы умрете.
   - Я договорю. У меня есть повод ненавидеть Триумвират, на приеме я собираюсь уничтожить царей, план разработанный мной безупречен. Отринув месть, вы добьетесь гораздо большего эффекта, чем если бы удалась ваша операция на улице старых монеток.
   В иной ситуации я бы не стал вести переговоры с врагом. Вань-Тянь более страшный противник, нежели обнаглевшая Англо-Саксония или набирающие силы Американские Колонии. Те хоть имеют схожий менталитет, основанный на стяжательстве, вань-тянцы иные. Они живут традициями и собственным диким кодексом чести, для них государство всегда выше, установленных им же законов, император является синонимом справедливости, фактически он Бог. И каждый житель подлунной империи, начиная с раба и заканчивая министром, сам добровольно пойдет под нож, ради процветания государства.
   - Я знаю, кто вы на самом деле Ромео тИ Органза, - ответил старик. - Наследник, потерявший родителей и возможность взойти на престол, искалеченный урод, которому не повинуется мануш. Я даже верю вам, верю что вы говорите правду и действительно имеете шанс нанести удар, по наши врагам, но...
   Старик по-другому посмотрел на меня, до этого бесстрастное лицо налилось яростью.
   - Та, которую ты называешь Черная Роза, была моей дочерью! Сдохни белый ублюдок!
   Да, а где же преобладание интересов государства над личным? Похоже, это исключение из правил сейчас нарушит все мои планы, просто отправив меня на тот свет. Воплотитель! Как же умирать не вовремя! При этом не могу разъяриться, козырь он же проклятье снова оказывается шестеркой пик. Хорошо, что хоть усталость бежала, тело наполнилось адреналином, тяжесть в голове отступила.
   Я делаю небольшой шаг вперед, вдавливая с хрустом цветок в тротуар. Ваньтянец, дергается, словно ему отдавили мозоль.
   - Ты сейчас плюнул в дракона старик, - произнес я редкую чушь из репертуара тяньваньских пословиц, - а сейчас дракон плюнет в тебя.
   Нападать на нападающих один из принципов Девлам. Бегу прямо на главаря, ору во всю силу легких, двое противников, защищая своего босса, открывают стальные "зонты". Это то, что мне надо, резко прыгаю, бью ногами в левый зонт, огромного азиата сносит, но я не мешкаю, подныриваю и вонзаю железный костыль в глаз - минус один. А вот вытащить его уже не успеваю, сверху летит удар, перекатываюсь и оказываюсь прямо перед следующим противником. Он бьет простым выпадом в живот, одновременно раскрывая зонт, не давая мне возможность контратаковать, делаю шаг назад с разворотом и разряжаю баллистический нож в очередного врага. Лезвие входит с приятным хлюпаньем точно под кадык - минус два.
   У меня остается последний костыль и трое озлобленных миньонов во главе с мерзко орущим старикашкой. Надеюсь, кто-то из жителей уже вызвал милицию, шум издаваемый нами должен поднять с кроватей весь район.
   Двое азиатов двигаются ко мне, последний остается с беснующимся боссом, того гляди пена от бешенства потечет.
   Дублирующий выпад, один за другим, работа по уровням. Один бьет по ногам второй, метит в корпус, смена ролей удар в голову, одновременно в живот. Уклоняюсь на пределе, еще минута и я просто рухну, просто удивительно, что на мне еще нет ни царапины.
   Движение вперед, резкий на пределе сил разрыв дистанции, за пару ударов сердца оказываюсь возле старика и бью правой рукой ему в грудь, телохранитель ожидаемо блокирует пустую руку, а костыль перекинутый в левую поражает азиата в висок - минус три. Подбираю меч и ухожу с линии атаки за спину поганца. Чисто из азарства пинаю его в центр тяжести, с воем достойным упомянутого дракона его сносит навстречу оставшихся противников. Они как сказочные идиоты вместо того, что бы нападать, пытаются поднять босса, даря мне прекрасный шанс убежать, но мои ноги способны лишь держать вертикально уставшее тело, учитывая ситуацию уже не плохо. Тем не менее, я пользуюсь предоставленным шансом и самым кончиком меча успеваю нанести удар в левую подмышку, зазевавшегося противника - минус четыре. Почти победа, но я не спешу радоваться, последний убийца способен в одиночку покромсать меня на новомодные роллы, да и отец Розы может преподнести сюрприз.
   Иду к оставшимся врагам, раскрываю стальной зонт и под защитой, со всей оставшейся силой, врезаюсь в его зонт. Лезвие мечей обоюдно пробивают купол, его удачно срезает мне часть кожи на правой руке, с болью чувствую, как мануш, способный превратить победу в поражение, прыгает в глаза и начинает так давить, что залитые кровью веки освещают зонт багровым светом. Рычу, так что жильцы в окрестных домах, как минимум должны остаться заиками.
   Мой клинок попадает убийце в грудь, тот еще дышит, когда я наклоняюсь и вбиваю ладонью носовой хрящ в его мозг.
   Поразительно! Я еще жив! Правда остается последний противник, самый речистый.
   - Ромео, ты сейчас сдохнешь!!! Я выпью твою кровь, а душу разделаю, так что бы она нигде не знала покоя!!!
   Этот ненормальный рвет на себе одежду, да так яростно, что во все стороны летят кровавые брызги. Его пальцы начинают удлиняться, тело вытягивается, становясь тонким, но длинным, из спины появляются уродливые крылья. Челюсть начинает меняться.
   Я не стал дожидаться конца трансформации. Воплотитель! Это же - бесноватый! Человек, который добровольно впустил в себя тварь инферно. Пришелец из других пластов бытия получал возможность пожирать такие сладкие души, а бесноватый приобретал взамен мнимое долголетие. Мнимое потому что рано или поздно сущность хаоса пожирала своего арендодателя.
   Без оружия доноров справится с таким противником, нет никаких шансов. Скорость моего побега была настолько мало, что не прошло и минуты, как тварь перемахнула через меня, сняв бритвенными когтями часть кожи с головы.
   Бесноватый развернулся, уродливая зубастая челюсть выдвинулась изо рта на несколько сантиметров вперед. В меня ударила злобная волна инферно, реагирующая на условный элизиум в моей душе. Я упал на одно колено, попутно удивляясь, большому количеству "света" внутри себя.
   Оно не спешило доканчивать начатое, глаза существа заволокла дымка мечтательности, я чувствовал, как бесноватый смакует момент, впитывает эмоции сломленной жертвы. Затянувшаяся пауза лопнула десятком оружейных выстрелов. В плоти твари появились тлеющие дыры, которые сразу стали затягиваться, но бесноватому это не понравилось. Издав полный разочарования вопль, он метнулся к преодоленной мной ранее стене и одним гигантским прыжком перемахнул ее. Вдогонку полетели безнадежно запоздавшие выстрелы, выбив каменные крошки.
   Я опустился на мостовую, ко мне осторожно шли милиционеры, наставив ружьия и раструбы газовых огнеметов. Прекрасно, просто восхитительно! В кои-то веки милиция прибыла вовремя. Зато теперь по Трехстолицам носится бесноватый азиат, обладающий знаниями, которые могут погубить все мои планы умереть с пользой. Погубить планы умереть, красиво!
   Кровь с поврежденной головы заливает глаза, я бы уже упал в обморок, если бы не мануш настойчиво колотящий по мозгам и давящий на веки.
   - Именем Триумвирата вы арестованы! - раздался голос свыше, и в мою многострадальную голову уперлось дуло винтовки.
   С трудом разлепляя непослушные губы, проговорил:
   - Я лейтенант службы доноров Ромео тИ Органза, ванн. Мне срочно нужны очки сбросить мануш и лекарская помощь.
   Милиционер резко отскочил на несколько шагов, я почувствовал, как ему хочется решить проблему в моем лице одним выстрелом...
   - Что здесь происходит? - произнес властный голос.
   - Товарищ сержант, тут ритуальщик кучу народа положил, теперь говорит, что он донор и еще благородным называется, очки просит. Разрешите расстрелять гада?
   - Оставить!
   К моим ногам полетели окуляры и наручники.
   - Сбрасывайте манушу и одевайте браслеты, иначе я отдам, приказал испепелить вас из огнеметов.
   Я с диким наслаждением слил сущность в очки, теперь можно смело падать в обморок. Но мне не дали, в нос ударил запах нашатыря, в рот влили несколько капель энергетика и кто-то резвый застегнул за спиной наручники. Меня рывком подняли, и я очутился перед недовольным лицом сержанта.
   - Вы арестованы, любая ваша фраза может быть использована против вас.
   - Голая, - с трудом прохрипел я, - голая, красивая девушка.
   - Что? - удивился сержант, мигнув заспанными глазами.
   - Используйте против меня голую красивую девушку.
   С этими победными словами, к неудовольствию милиционеров, наконец потерял сознание.
  
   ***
   Очнулся в некотором комфорте. Под головой подушка, сверху накинуто одеяло и ничего не болит, совсем. Конечно интерьер одиночной тюремной камеры не лучшее место для проведения досуга, но сдается, что здесь я пробуду не долго.
   Провел рукой по голове, под пальцами обнаружились свежие швы, плечо тоже аккуратно заштопано. Похоже, пока я дрых, меня основательно подлатали, но на серьезное лечение поскупились, такой суровый, но действенный эконом-вариант. Да, в таком виде редко попадают на царские приемы. Цирюльник здесь точно не поможет.
   Как только опустил босые ноги на холодный пол, заскрипела дверь. Значит, ждали моего пробуждения, томились.
   - Прошу следовать за мной сударь, - обратился крепкий мордатый милиционер. В руках у него не было оружия, хороший знак.
   Я широко, от души зевнул, прикрыв рот в самый последний момент.
   - Какой ты быстрый братец, дай хоть обувь надену и помогу одному своему другу с которым ты уверен не хочешь знакомиться.
   - Я буду ждать за дверью, - быстро сказал детина и поспешно выскочил.
   Быстро сделав свои пролетарские дела, вышел из камеры. Мой провожатый коротко кивнул и двинулся сквозь однообразные тюремные коридоры. Несколько раз он отпирал и снова запирал двери-решетки. Наконец он вывел меня в рабочее помещение, где сновали милицейские чины. Я чувствовал на себе любопытные взгляды, но никто не остановил, хотя обсуждать мою персону не стеснялись. Слова маньяк, убийца, ритуальщик и даже извращенец, прилетали мне в спину и даже прямо в лицо.
   Тут я сам решительно остановился и обвел милицейскую братию пристальным взглядам.
   - Мое имя Ромео Ти Органза, лейтенант королевских доноров, - я прикрыл веки показывая, татуировки рода. - Еще одно нелицеприятное слово в мой адрес и каждый из вас получит вызов на дуэль.
   - А вы не слишком крепко высказываетесь? - хмуро произнес пожилой милиционер в таком же, что и я чине. - Среди нас могут найтись те, кто не откажется принять вас вызов.
   Воплотитель, откуда это идиот взялся. Местный альфа-самец?
   - Не слишком. Начнем с того, что я донор, и вы были обязаны вызвать мое начальство и передать меня с рук на руки. Более того я ванн, мной может заниматься только сословная полиция. По сути вы похитили меня и удерживаете в заложниках, чем нанесли урон моей чести, кроме того присутствующие здесь позволяют оскорблять меня, не просто подозревая в преступлении, а смея выносить вердикт. Что как минимум нарушает закон, мои права как гражданина, а также является хорошей причиной укротить языки. Видит Воплотитель, я слишком добр и сдержан.
   - Но позвольте, - запротестовал лейтенант, чувствуя, как дело принимает горячий оборот, - я никого не похищал и не оскорблял.
   - Не позволю!
   Я перемахнул через стоящий на пути стол, вспугнув молоденькую девушку и от всей души врезал в левое подреберье. Бил специально таким образом, чтобы не отправить придурка на тот свет. Хрустнуло знатно, лейтенант охнул и сложился к моим ногам, было искушением врезать с колена, но я сдержался.
   Что тут началось, весь отдел разом заголосил, зазвенели наручники, некоторые бросились ко мне, более тупые наставили табельное оружие.
   - Первого кто дотронется до меня, убью на месте, - твердо сказал я, немного охладив горячие головы. Отправьте этого недоумка к лекарю, а мне пора.
   - Не так быстро сударь.
   По лестнице спускался Сольди тИ Алтабас. С момента нашего недавнего знакомства он не стал выглядеть более привлекательно. Во всяком случае для меня. Полковник был свеж, элегантен, его безукоризненно выглаженный мундир и уложенная волосок к волоску прическа, откровенно бесили. Я тут стою вонючий, мятый и небритый, а это франт своим видом ставит меня в неловкое положение неряхи. Мне сильно, до зубового скрежета захотелось вымыться и сменить костюм. Т.е. я понимаю, что думать надо совсем о другом, но эта мелочь выводит из себя так, что внутри просыпается ярость.
   - Здравствуйте Ромео, Зачем вы избиваете милиционеров?
   - Всего одного сударь, он задел мою честь.
   Я решил сконцентрироваться на родинке полковника, когда тот разговаривал, она начинала жить своей жизнью, казалась мухой или жуком, севшим на безопасника. Мысль о том, куда садятся мухи, отодвинула всполохи пестованной демоном ненависти. Я вцепился в этот образ, стараясь мысленно развить его.
   - Надеюсь, вы его не убили?
   - Здравствуйте Сольди, - запоздало поздоровался, проигнорировав вопрос, что можно расценить как издевательство, но вежливость оружие королей и воров. Где-то под столом застонал приведенный в чувства лейтенант, как минимум два ребра у него сломаны.
   Вообще я совершенно неспесивый дворянчик, кичащийся родословной и реагирующий на слова за спиной. Собака лает - ветер носит, вот если попытается куснуть, тогда сам Воплотитель велел - пнуть. На меня что-то нашло, даже не так, вылезла некая гнусь, которой захотелось залить окружающих. Конечно, не стоило бить лейтенанта, хорошо еще, что хватило ума не калечить его.
   - Какими судьбами? - спросил я безопасника, прекрасно зная ответ.
   - Общение с вами, мой друг, - меня передернуло, - доставляет истинно наслаждение. Я не мог отказать себе в желании увидеть вас снова и не ошибся. Предлагаю поднятья наверх, капитан отделения любезно предоставил нам кабинет для беседы.
   Я пожал плечами, под злобными взглядами окружающих пошел за контрразведчиком. Увидел свое отражение в случайном зеркале, стало тоскливо. Как раз та ситуация, когда снявши голову, плачут по волосам.
   Наверху нас ждал багровый от ярости начальник милиции. Казалось, что еще немного, и он вцепится мне в горло. Его толстые пальцы с хрустом сжимались, покатые плечи приподнялись, а сам он немного присел, так делают борцы перед тем как кинуться на врага. Неужели и его мне придется избить? Вот это будет огорчение.
   - Когда вас притащили, - начал он гневно, без приветствий, - вы были без памяти, раненый, весь в крови. Наш лекарь потратил лучшие ингредиенты, что бы поставить вас на ноги! Он самолично заштопал вашу...вашу голову и плечо! А вы вместо благодарности наносите побои лучшим сотрудниками. Я сообщу вашему начальству!
   - Спасибо товарищ капитан, передайте мою благодарность лекарю. С меня лучшая дымная смесь.
   - Мы достали вас с того света, - не унимался начальник отдела, - многие трупы выглядят лучше вас. Кстати о трупах! Вы убили пятерых подданных иностранного государства! Как вы только смогли сделать это!
   - С трудом, - виновато произнес я. - Видите ли, в том момент я сильно устал, поэтому не мог действовать эффективно.
   - Он издевается!? - обратился капитан к Сольди, тот лишь развел руками. - Короче разбирайтесь сами, вот кабинет, а я пошел успокаивать своих сотрудников, что бы они не сделали вам вызов на обратном пути
   Безопасник первым зашел в помещение, выполненное в форме аквариума. Все стены и пол были прозрачными, можно было наблюдать за сотрудниками. Но мне было не уютно, даже не представляю, как работать в такой обстановке, как будто кто-то постоянно смотрит между ног.
   - Кабинет с внешней стороны не прозрачен, - словно прочитав мои мысли, заметил полковник.
   Он сел на место капитана, в широкое кожаное кресло, за огромным письменным столом, заваленным отчетами, мне же указал на неказистый видавший виды стул. Гнусно с его стороны, я же приглашенная сторона. После чего начал буравить меня взглядом. Минут пять он валял дурака, то багровея, то синея лицом, всячески мимически изображая приступы гнева, качал головой и охал, пусть тешится. Мне же представилась возможность построить стратегию беседы, я прикинул о чем можно говорить свободно, а что не стоит озвучивать. В какой-то момент мне надоело это молчаливое лицедейство, поэтому я встал и направился к выходу.
   - Стойте! - яростно рявкнул тИ Алтабас.
   - О! - я сделал вид, что обрадовался, - немой заговорил.
   - Извольте сесть и ответить на мои вопросы.
   - А если не изволю?
   - Это официальная беседа Ромео тИ Органза, в случае неповиновения вы будете арестованы. А если станете сопротивляться, отдам приказал на использование любых средств для задержания, вплоть до летальных. Ситуация очень серьезная, а вы тут шутки шутите!
   - Зачем же так строго, я с удовольствием отвечу на все вопросы нашей дорогой контрразведки, - Сольди заскрежетал зубами. - Чем могу помочь?
   Чувствовалось, что полковнику очень хочется достать револьвер и выпустить в меня пару пуль, а потом станцевать на теле, но пришлось сдержаться.
   - Расскажите о том, что случилось с вами этой ночью возле кадыковского тупичка. Постарайтесь не упустить ни одной детали.
   - Вы имеете в виду бандитское нападение?
   - Да, - коротко ответил полковник, не вступая в дискуссию по классификации.
   - Я возвращался из рунного цирка...
   - Вы навещали Мигву тИ Органза?
   - Очевидно.
   - Как думаете, нападение может быть связано с вашим визитом?
   - Конечно, нет! Думаю, вы прекрасно знаете, с чем оно связано, для этого не надо носить погоны полковника, достаточно немножко, на уровне бродячего кошака, складывать мышку к мышке.
   Хорошо, - Сольди изо всех сил старался держать себя в руках, - давайте вернемся к вашему рассказу, продолжайте.
   Я поведал ему почти все за исключением самого главного фактора - бесноватого. Конечно рано или поздно, полковник выяснит, что нападающих было шестеро, там достаточно осталось следов. Но чем позже контрразведка начнет искать отца черной Розы, тем более шансов, что не найдет. По слухам безопасники могут заставить плакать пустыню. Если им попадется бесноватый раньше, чем я убью царей и он расколется, то меня самого казнят, лишив тела, и родители останутся неотомщенными.
   - Как с вами интересно Ромео, - медленно произнес Сольди, когда я закончил петь соловьем. - Перед тем, как напасть они вам хоть что-то сказали?
   - Нет, лишь бросили к ногам черную розу.
   - Да, роза там была, - задумчиво протянул контрразведчик. - Вы всегда носите с собой железные костыли?
   - Я их нашел.
   - Вот как. И где же?
   - Где-то, - непроизвольно пожимаю плечами. - Иду, смотрю лежат. Думаю, нельзя так оставлять, вдруг дети поранятся, пришлось взять.
   - Похвально, - не скрывая ехидства, усмехнулся Сольди. - Баллистический нож тоже подобрали?
   - Нет, это личной мой. Кстати, больших денег стоит. Не плохо бы вернуть законному владельцу.
   - Это вы потом с товарищем капитаном обсудите, уверен он пойдем вам на встречу.
   Гад, прекрасно понимает, что здесь я при тотальном кишечном отравлении даже дерьма не получу.
   - Значит, вы утверждаете, что нападающих было пятеро?
   - Именно столько я убил.
   Шрам на голове немилосердно зудел, я с нескрываемым удовольствием почесал его, сковырнув засохшую кровь.
   - Ромео, - чуть помолчав, сказал полковник, - скорее всего вы правы, азиаты решили отомстить за сорванную операцию. Ваша жизнь находится в опасности, я предлагаю защиту.
   - Спасибо, но я могу сам о себе позаботиться.
   Еще чего не хватало, присутствие контрразведки оставит от моих планов пепел и от меня самого тоже.
   - Подумайте сами, - стал увещевать меня контрразведчик, - с вашей помощью мы сможем еще больше прищемить хвост Вань-Тяню. Их Величества усилили свои позиции из-за известного вам инцидента, азиаты вынуждены отдать Трехцартсву изумрудные копи на севере. Если выяснится, что охота на вас, лейтенанта царских доноров, санкционирована императором Подлунного, то это еще один камень в жернова островной империи.
   - Не передавить бы. Думаю, вы как никто другой понимаете, что в политике чрезмерный успех, тоже плох. Соседи начинают задумываться о том, что кто-то слишком нарастил мускулы. Нет, полковник и не просите, я не собираюсь быть живцом. Идентификации нападавших достаточно, что бы подать очередную ноту протеса. Если же я сочту, что моей жизни действительно угрожает опасность, то немедленно обращусь в донорское бюро.
   - Вы не понимаете Ромео, это не просьба.
   Мне надо было срочно что-то придумать, этот лис не слезет с меня просто так.
   - А мне плевать, что это! Мы кажется не обсудили с вами более важно дело!
   - Например? - въедливо спросил полковник, его глаза сузились, крепкое тело напряглось.
   - Кажется, наша прошлая встреча закончилась слишком рано, как насчет небольшой дуэли Сольди тИ Алтобас?
   - Осторожней Ромео, я ведь могу и согласиться.
   - Да? Сделайте одолжение.
   - Это официальный вызов Ромео?
   - Да, Осквернитель вас задери! Что вам еще нужно, дать пощечину?
   Сольди задохнулся от гнева, наверно еще никто никогда не смел говорить с ним в таком тоне.
   - Мне кажется сударь, я вас разгадал! Но сейчас это не важно.
   Полковник резко вскочил, я думал, что он бросится на меня, но вместо этого он открыл дверь и громко крикнул:
   - Капитан, сделайте милость, поднимитесь к нам.
   - Чего вы удумали? - недоумевая, спросил я.
   - Не бойтесь Ромео, - оскорбил меня безопасник и я по-настоящему захотел его крови. - Всего лишь выполняю ваше желание.
   - Вы уже все? - спросил хмурый капитан. - Хочу заметить, что я поднимаюсь к себе, а не к вам.
   - Да, конечно, - согласился Сольди. - Вы понадобились нам в качестве свидетеля.
   - Это, что еще за бесовщина? - удивился милиционер. - Сколько лет живу, свидетелем бывать не приходилось.
   - Дело в том, что сударь Ромео тИ Органза вызвал меня на дуэль.
   - Ага! - обрадовался капитан.
   Я его понимаю. Милиция одинаково не любила, как и доноров, так и контрразведку. Не важно кто кому выпустит кишки, главное что бы выпустили.
   - Так вот. Я не могу лично принять вызов.
   - Это почему? - спросил я, уже предполагая ответ.
   - Потому что вы сударь, хоть и является ванном, но при этом находитесь в статусе отверженного, лишенного неба. Дуэль с вами будет уроном моей чести.
   Я заскрежетал зубами.
   - Мне позволительно просто отказать вам, однако согласно дуэльного кодекса, я принимаю вызов и выставляю вместо себя замену.
   - Да, это соответствует правилам, - кивнул начальник милицейского участка.
   Интересно он откуда знает правила, капитан не из благородных. Теперь придется убить какого-нибудь бедолагу в угоду гнусу Сольди.
   - Я как вызванная сторона, - продолжал полковник, - назначаю время и место дуэли. В двенадцать часов, на следующий после аудиенции день, в дуэльном зале вашего друга Тибальда.
   - Оружие? - спросил я, радуясь, что дуэли не будет, после аудиенции не будет ничего.
   - Как вы любите Ромео, только собственное тело. Капитан, вы все слышали?
   - Да, сударь.
   - Отлично. Ромео тИ Органза, больше не смею вас задерживать. Встретимся на дуэли, я с удовольствием посмотрю, как вам отрывают голову.
   - Да? И кто же мне ее оторвет?
   - Ба, - всплеснул руками полковник, - а я не сказал, да? Мой боец Тибальд. Счастливо Ромео.
  

***

   Волнистый попугайчик-альбинос, заложив крутое пике сел на плечо.
   - Загадишь - убью, - хмуро сказал, так что пернатый со страху действительно... - Ах, ты дрянь такая!
   Я поймал орущего, как стадо льдистых мамонтов-крыланов, попугайчика и вытер им рубашку, получилось еще хуже, в любом случае одежду на помойку, зато хоть моральное удовлетворение получил.
   Настроение было дрянь. Меня сильно беспокоил вопрос, как мой друг Тибальд, лучший мастер Девлам в Трехцартсве, а может и во всей Почве, человек с честью из крови Воплотителя, со связями которых нет даже у Очернителя, может быть мальчиком на побегушках у клопа Сольди?
   Руке стало больно. Зажатый и забытый в кулаке попугайчик гнусно кусался. Я не сильно щелкнул его по клюву, так что бы успокоился.
   - Говори уже смс.
   Пернатый не мог ослушаться прямой команды, он взобрался на ладонь, и эпично расправив крылья, стал вещать.
   - Ромео, ты негодяй. Я прождала тебя как дурочка. Надо мной смеялись! Эти противные кузины Шебелла с Ольеттой сказали, что я тебя выдумала. Кошки драные. Вечно они меня...
   Попугайчик умолк. Беда этих смс-доставщиков в том, что они в отличие от жако тупые и не могут запомнить больше трех строк зараз. Поэтому они использовались для передачи кратких сообщений. Однако я сам часто видел как влюбленные парочки, сидя на разных сторонах улицы, вместо того, что бы воссоединиться, посылали смс за смс. В воздухе одновременно находилось несколько десятков разноцветных попугайчиков, спешащих доставить очередное слюнявое послание. Разговорный телеграф намного удобнее, придет время и устройство появится в каждом доме.
   Только боюсь, все кончится бесконечными разговорами, люди перестанут встречаться, потеряют навыки личного общения, как итог снижение рождаемости. Кажется, я ворчу на прогресс, как старый дед, мне-то какое дело, учитывая обстоятельства.
   Второй доставщик желтого цвета предпочел сесть на чистое плечо. Я только вздохнул и приготовился слушать.
   - Вечно они меня высмеивают. Вина твоя безмерна и лишь одно может спасти тебя от моей немилости. Сорвав цветок невинности, ты как честный человек должен незамедлительно жениться...
   Я закашлялся, да так, что попугайчик не удержался и негодующее вереща, слетел с плеча. Неловко перевернувшись, он задел спешащую на посадку, третью смску. Полетели перья, птички стали выяснять отношения.
   Какая-то вездесущая старушка, одетая в крикливый ядовито зеленый сарафан, остановилась и осуждающее покачала крашенной в фиолетовый цвет головой.
   - Здоровый лоб, а глупостями занимаешься. Хватит девкам головы дурить, иди скажи все в лицо, а то взяли моды есемески посылать, тьфу! В наше время мужики другими были, даже разговаривали редко, сожмет так, что сердце из грудей наружу торчит...
   Я не стал слушать словоизлияния бабули, да и окончания битвы попугайчиков тоже. Очередное сообщение может меня попросту грохнуть, раньше времени. Хотя, что еще может быть хуже слов "должен незамедлительно жениться".
   Милицейский участок в который меня доставили располагался в десяти минутах на такси от дома. Но я дурно выглядел, так же плох пах и собирался посетить Тибальда, поэтому поймав газовик первым делом отправился в ближайшую общественную помывочную.
   В отличие от "царских бань", помывочные делились на два типа. Обычные были предназначены для бедных слоев населения, стоили они дешево и также дешево выглядели. Небольшое каменное здание, разделенное на два входа, для мужчин и женщин соответственно. Десяток душевых кабинок, оборудованных одноразовым полотенцем и кусочком каменного мыла, которым чтобы намылиться, нужно было содрать с себя кожу. Вода подавалась ровно на десять минут и температура зависела от класса мытья. Холодная, под которой можно было лишиться стучащих друг о друга зубов, стоила пять копеек, чуть теплая, подходящая для танца типа румбы - десять и наконец комфортная - четверть рубля.
   Второй тип помывочной являлся объектом туристического паломничества. Во-первых, тут было комфортно и богато, все сияло мрамором и хромом. Воду можно было лить сколько хочешь и ее температура была восхитительна. Во-вторых, в центре помывочной располагалась гигантская ванна с целебной водой, в которой плавали микроскопические рыбки-пукалки, создавая постоянное бурление, что благотворно влияло на кожу. Ну, и в-третьих здесь не было никаких кабинок и разделения на мужской и женский залы, все намывались коллективно, стыдливо подглядывая, меря на глаз достоинства и недостатки.
   Такое падение нравов было лишь в Трехцарстве, все остальные страны гневно осуждали творящийся в помывочных беспредел, но стоило любому туристу переступить границу Трехстолиц, как он волшебным образом, теряя одежду, оказывался среди царства разврата. Несмотря на то, что удовольствие помыться было не из дешевых - рубль золотом, некоторые туристы ухитрялись наводить частоту ежедневно, а иногда и по два раза в сутки. Зато потом у себя дома, в компании друзей, рассказывали как они абсолютно случайно, под воздействием обстоятельств непреодолимой силы или, будучи введены в заблуждение попадали в непристойный вертеп, где невольно становились свидетелями ужасающе низких нравов диких туземцев.
   Ближайшей помывочной оказалась туристическая. Мне если честно было абсолютно все равно, главное поскорее сыть пот, грязь, да засохшую кровь.
   Заплатив рубль, оставил вещи в шкафчике, кинул мимолетный взгляд на свое отражение, сразу поплохело. Макушка представляла собой распаханную борозду, по бокам которой росли сорняки, а в центре поглумились вороны, да полевки. Придется стричься на лысо, да и то вид будет эпичный, ну ничего, повяжу бандану. Я поймал себя на мысли, что продолжаю жить, как человек, у которого есть будущее. Наверно это защитная реакция организма, что бы окончательно не слететь с катушек.
   В помывошной несмотря на дообеденное время было довольно людно. Группа синегров весело намывалась стоя лицом к бассейну. Им явно здесь нравилось, если судить по некоторым анатомическим подробностям. Остальные посетители вели себя скромнее, не выпячивая атрибуты пола, но стреляя глазами наповал.
   Не обращая внимания на любопытные взгляды и удивленный свист, судя по наглости, это был кто-то из Американских Колоний, подошел к первой душевой и начал спокойно мыться.
   Я понимаю некоторое удивление, когда видят мое тело, количество шрамов превышает все мысленные пределы. Исследуя следы от пуль, мечей, когтей и последствий кровитворчества, можно провести несколько занимательных экскурсий. Если брать за каждый шрам по рублю, то я стану миллионером, в золоте.
   Тем временем несколько англо-саксов стали меня громко обсуждать, ничуть не заботясь о том, что их слышно. Правда говорили они на своем языке, но мне дали хорошее образование, поэтому я прекрасно понял их вдохновленную речь, о висельниках, которых пускают в приличное заведение и моей задней анатомии, которая по какой-то причине оставила их неравнодушной. Несколько секунд раздумывал над тем, что бы сломать всей компании челюсти, носы и руки, но разум победил, опять оказываться в милиции не хотелось, у меня еще куча дел.
   Закончив с мытьем, почувствовал себя гораздо лучше, можно было уходить, но я решил несколько минут понежиться в бассейне.
   Вода была восхитительна, она бурлила и пузырилась, кожу приятно пощипывало, глаза сами закрылись, вселенная унеслась куда-то вскачь, оставив меня в состоянии покоя.
   - Ты видела этого варвара, какие у него мышцы! - раздался восторженный женский голос, чуть левее от меня говорящий на вань-тяньском языке.
   - Да, не плохие, - откликнулся второй женский голосок.
   - А какие шрамы, он такой брутальный! Прямо зверь.
   Дамочки не подозревали, что их понимают, но я не спешил афишировать свои знания.
   - От мардука взгляд не оторвать, такой большой! - продолжал восхищаться первый голос. Я же стал краснеть и приоткрыл левый глаз, что бы рассмотреть вань-тянок.
   Ими оказались две барышни, довольно симпатичные на вид, больше похожие на полукровок, чем на коренных обитателей подлунной империю.
   - Да, обычный там мардук, ничего особенного, - цокнула языком вторая.
   Разгорелся нешуточный спор, в котором девушки обвиняли друг друга в пристрастности, мне же хотелось вылезти, но я глупо стеснялся. Вань-тяньки, жестикулируя и ругаясь, подплыли ко мне чуть ли не на метр, я как мог отодвигался, но они все же продолжали медленно приближаться.
   В бассейн прыгнули синегры, я понадеялся, что девушки отвлекутся на более достойных с их точки зрения членов, но те продолжали обсуждать меня.
   - Тогда сама проверь! - подначивала первая. - Нырни и посмотри!
   - А вот и нырну! - ответила вторая. Она повернулась ко мне и резко ушла под воду.
   Это послужило последней каплей, я пулей вылетел из бассейна. Не глядя по сторонам, добежал до шкафчика, толком не вытеревшись оделся и даже не заметил, как поймал такси.
   - Демоновы туристы! - в сердцах сказал я. - Извращенцы!
   - Это точно, - поддержал меня таксист-хрюкогрызь, - понаехали, а толку с них? Одни беспорядки и чаевых фиг дождешься...
   Дома было восхитительно тихо. Птичка куда-то улетела по своим вселенским делам, значит очередной скандал откладывался на потом.
   Я быстро переоделся в свободные темные брюки и шелковую рубашку цвета слоновой кости. Положил к карман синюю бандану, немного подумав, взял последний баллистический нож. Эти прекрасные изделия стоили круглую сумму, зато оправдывали свое предназначение на сто процентов. Конечно, владеть метательными ножами, гораздо менее затратно. Увы, сколько ни старался никак не мог достичь приемлемого результата, такого что бы поражать цель в десяти случаев из одиннадцати. Ножи летели точно в мишень, но чаще рукояткой вперед. Тибальд говорил, что при моем желании сможет сломать эту позорную тенденцию, надо лишь посветить этому год жизни. Оно мне надо? Когда есть творение мастеров из северного ханства, позволяющее с максимальной точностью и бесшумно уничтожать противника.
   Заказы на баллистический ножи были расписаны на месяцы вперед, их скупали убийцы всех мастей, такие как Папский спецназ, шпионы Америкнских Колоний, спец-войска Антипапии или контрразведка Трехцарства.
   На кухне пыхтел рефрижератор, я легонько стукнул его в основание, там уже была небольшая вмятина и достал бутылку газированного яда. Напиток рухнул вниз холодной волной, мне перехватило грудь, ее так сдавило, что из глаз выступили слезы, но я продолжал лакать гадость, повышая уровень сахара в десятки раз. Бутылка опустела, кашель скрутил в бараний рог, но мне было хорошо. Настроение поползло в верх, эликсир растворенный колле действовал как легкий наркотик, несколько минут я готов улыбаться миру и пусть он подкидывает мне подарки в виде зеленой кучки напротив клетки, главное, что у меня есть цель, к которой я иду, мчусь на всех парах.
   Цирюльня, расположенная на улице гладких пяток, встретила меня визгом волосяного мастера. Он был худ, бледен, сквозь большие красные уши, пробивалось солнце, а раскрытый до плечей рот пестрел кариесом и доносил ароматы недавней трапезы, которая была явно несвежей. Зато волосы у него были на загляденье любой красавицы, густые длинные, заплетенные в тугую черную косу. Всегда не любил щеголей, у которых волос на голове больше чем у меня на всем теле.
   - Как!? О, Воплотитель! Как, с такой головой можно ходить? Нет! - заорал он, вскидывая руки в театральном жесте. - Не хочу слышать! Этому нет оправданий! Сам Творец не сможет привести эту голову в пристойный вид. Я отказываюсь, слышите? Отказываюсь связываться с уличными бандитами! В конце концов, я мастер, творец прекрасного! Арменио! - зычно крикнул он. - Арменио, малыш мой, иди посмотри на этот рассадник Осквернителя.
   В помещение вошел огромный пандин, весом под триста килограмм. В лапах малыш сжимал деревянную ложку размером с мою ногу, он шумно прихлебнул из нее и недовольно спросил:
   - Звали, мастер?
   - Смотри! Смотри внимательно на этот кошмар, на это царство Осквернителя воплоти. Что ты видишь Арменио? - цирюльник неприлично ткнул мне в темечко.
   - Макушку, - рассудительно ответил мишка. - Со свежим шрамом.
   - Это не макушка, это врата ада.
   - Как скажите, мастер, - покладисто согласился пандин.
   - Просто побрейте мне голову, - все еще спокойно произношу я.
   Остатки благостного настроение отчаянно цепляются, перед глазами только начинает проявляться сцена избиения.
   - Что? - брызгая слюной, орет цирюльник. - Вы даете мне, МНЕ, указания? Находясь в храме искусства! Я же не даю вам совет как грабить прохожих, вот и вы не смейте! Вон из моего храма красоты! Арменио помоги этому убожеству покинуть цирюльню.
   Это он зря. Ласково, так что дрожат окна, говорю пандину:
   - Что бы ты сейчас не собирался сделать - передумай.
   Мишка далеко не дурак, он понимает, что его работодатель не прав и на уровне инстинктов чувствуют, что стоящий напротив мужчина с лицом висельника, может стать огромной проблемой. Однако у него почти нет выбора. Пандин редко берут на работу, здесь же он настоящий подмастерье, иногда выполняющий функции охранника или вышибалы.
   - Иди подобру-поздорову, - хмуро произносит медведь. - Здесь тебе не рады.
   Пандин молодец. Он не спешит начать конфликт, как с радостью делают представители его племени. Пожалуй, я не стану его калечить.
   - Извини, - просто говорю я.
   - За что? - удивляется пандин.
   - Тебе придется заново сажать священное дерево, ждать десять лет и выстругивать новую ложку.
   - Да чего ты с ним разговариваешь!? - заорал цирюльник. - Или хочешь, что бы я тебя уволил?
   Мишка огорченно вздохнул, облизал ложку и несильно ткнул ею меня в грудь. Я ушел вправо, загрузив ногу, и как сжатая пружина выпрямился. Мой кулак на выдохе прилетел в точку между нижней челюстью и подбородком. Пандин негромко рыкнул, не выпуская ложку, грузно опустился на четыре лапы. Таким ударом можно вырубить любого из их племени, главное точно попасть, малейшая неточность и ты окажешься один на один против самой совершенной машины убийства, не считая мастера Девлам. Были известны случаи, когда пандины выходили победителями в схватке с тварями из иных реальностей.
   - Ты что натворил, бандюга! - закричал волосатик и замахнулся не меня огромными ножницами, каждое лезвие которых было размером с мой локоть. Интересно кого он ими стриг?
   - Пока ничего, - хмуро ответил я, - не обращая внимания на его грозный вид. - Но планов громадье, надеюсь тебе понравится лысина.
   Я нагнулся к пандину:
   - Извини приятель, - с некоторым трудом выдергивая ложку, произнес я, - мне она сейчас нужнее.
   Не глядя, заехал цирюльнику куда-то в область груди. Его снесло вместе с ножницами, шкафом и реквизитом, я запоздало подумал, что он мог так убиться, но к счастью обошлось небольшим сотрясением. Исключительно в гуманных целях, чтобы мой будущий шедевр не мучился и не сквернословил, пришлось его слегка придушить, ненадолго лишив сознания.
   Первым делом отстриг раздражавшую меня косу, так гораздо лучше, мужественнее. Но я решил не останавливаться на достигнутом, и обрил его на лысо, благо пена и бритва под рукой. Голова стала сверкать так, что даже пускала солнечных зайчиков. Мне самому понравилось, может вот оно, мое призвание?
   Взяв ложку, я повернул бесчувственное тело спиной и резко сделал ему мачту с парусом. Думаю, по пробуждению, его ждут новые волнительные ощущения.
   Пандин чуть пошевелился и я понял, что мне пора и честь знать. На выходе встретил двух посетителей, которые расширив глаза до состояния блюдца, смотрели на причиненный мной кавардак.
   - Что это? - еле шевеля губами, спросила женщина, вцепившись мертвой хваткой в своего спутника.
   - Не знаю как это охарактеризовать сударыня! Но очевидно, что здесь задерживаться не стоит. Видите, что они сделали с бедным пандином!
   - Ваша голова тоже результат этой цирюльни? - ужаснулся мужчина.
   - Еще бы! Вот прямо этими ножницами всю голову распахали.
   Я продемонстрировал монстроузный инструмент.
   - Дорогая, - сказал мужчина, вцепившись мертвой хваткой в свою спутницу. - Это неслыханно! Твоя мама отправила нас на верную смерть! Я этого так не оставлю!
   - Правильно, - поддержал соратника по бритью. - Не удивлюсь, если это заговор против вас и Трехцартсва. Бегите, я их задержу.
   - Спасибо! - с чувством сказал мужчина, и резко дернув супругу, выскочил на улицу.
   Я спокойно вышел следом, настроение снова поднялось на приятную высоту. Пройдя всего пару кварталов зашел в салон "Подстригань", где меня без лишних слов олысили, помыли голову минеральным заживляющим раствором и несмотря на мой протест нанесли заживляющую мазь. Девушка которая провела все эти процедуры, так старалась, настолько нежными были ее пальчики, что я забыл о всех своих проблемах и некоторое время шел бездумно по тротуарам, улыбаясь встречным прохожим, как малохольный. Прохожие предпочитали шарахаться, вид у меня все равно оставался асоциальным. Тогда я повязал бандану, став похожим на обычного неформала, со сломанным носом и парой заметных шрамов на лице.
   Храм боевых искусств Тибальда находился в центре города. Аренда была немилосердна, но мой друг и учитель мог себе позволить и не такие траты. Толстосумы желали получить знания по высшему разряду, а это в их понимание не мастерство Тибальда, не его бесчисленные победы и опыт. Нет, им важен в первую очередь статус, чем престижнее место, тем лучше, чем дороже занятие, тем оно ценнее в глазах таки же богатых бездельников.
   Разумеется, у мастера тренировались не только сливки общества, были среди учеников и те, для кого и рубль серебром непомерное роскошество. Но в этом случае Тибальд брал лишь по-настоящему одаренных, и очень скоро находил им работу, иногда порицаемую законом, однако всегда хорошо оплачиваемую. Я старался не вникать в эти дела, мой друг не переходил ту грань, за которой он переставал быть человеком и становился предметом моей охоты.
   Сказать, что я был потрясен словами контрразведчика, значит стоя под лестницей получать плевки сверху, самому плюнуть вверх и обтекать. Я знал, что нашему дуэльному бою не суждено состояться, но мне очень хотелось услышать от Тибальда слова, которые прояснят уверенность Сольди. Более того я жаждал, что бы мой старый друг отказался по своей воле от поединка. Только, что-то подсказывало мне, что здесь не все так просто и где-то зарыты кости, которые никто не хочет откапывать.
   Добрался быстро. Сел на нумерной трамвайчик и через пятнадцать минут оказался на проспекте Обманной Пятки. Легенды гласят, что несколько столетий назад на территории Трехцартсва жил великий, несчастный в личной жизни, полководец, собиратель земель по имени Ахиллио. Военный гений его был настолько велик, что он обращал в бегства армии намного более многочисленные, чем его. Ни одно сражение им не было проиграно. Правители соседних стран пачкали кровати со страха и молились всем богам, что их минуло внимание завоевателя. Но оно не минуло, крепости падали, короли, шахи и ханы, оказывались слугами в своих странах, вынужденные платить тяжелую дань. Многие пытались выяснить секрет удачи Ахиллио, никто не верил, что обычный человек, простолюдин, не имея божественных покровителей, может непрерывно одерживать столь сокрушительные победы и при этом оставаться живым. Их недоверие было весьма обоснованным, Ахиллио десятки раз пытались отравить, утопить, сжечь, подсылали попугая-ассасина и подкупали телохранителей, несколько самых лучших наемных убийц погибли, пытаясь отнять его жизнь, тщетно он был неуязвим. Тогда верховный советник пустил слух, что удача и жизнь великого завоевателя находится в пятке и стоит пощекотать ее, как исполин падет, испустив дух. Правда не уточнил в правой или левой.
   Случилось, то чего следовало ожидать. Один из побежденных правителей отдал за Ахиллио свою младшую дочь, небесной красоты создание, прекрасный нетронутый цветок. В первую брачную ночь, даже не приступив к исполнению супружеского долга, она стала делать странные вещи с пяткой своего мужа. Ахиллио зловеще захохотав, лишил ее невинности нетривиальным способом - зарезав. После чего озверев, сровнял с землей вероломное государство.
   Враги задумались, им пришло в голову, что их обманывают, но тот же мудрый советник, объяснил по секрету всему свету, под страшной тайной, что проводить манипуляции надо было конкретно с левой пяткой, тогда бы узурпатор точно двинул пегасы.
   Прошло время и Ахиллио снова решил жениться, не найдя ничего лучше, как взять в супруги дочь покоренного правителя Синегрии. Говорят, что она тоже была ослепительно красива, своей дикой экзотической природой. Но тут возникает другой вопрос, насколько Ахиллио был вменяем? Как говориться в одной потешной пьеске, в элизиум берут женатых единожды, так как они страдали, но тех, кто побывал в браке дважды, принимать не станут, им не нужны умственно отсталые.
   Как бы там ни было ситуация повторилась, синекожая дикая пантера вцепилась в пятку законного мужа и успела расцарапать ее когтями до кости, прежде чем он с некоторой грустью отрубил ей голову. Потеряв веру в людской род и в земную любовь, он ушел в монастырь став в последствие одни из Предстоятелей церкви Воплотителя.
   Не удержавшись, подошел к бронзовому монументу, передо мной было несколько синегров, но я спокойно дождался и четыре раза поскреб гигантскую ступню, которая неожиданно дернулась, и из встроенного микрофона раздался довольно зловещий оглушающий хохот. Надо же! Хорошая примета, считалось, что если пятка дернется, то счастливчика заставившего засмеяться памятник ждет небывалая удача. Синегры дружно зааплодировали. Я неловко кивнул и пошел в сторону боевого храма, выкрашенного в бирюзовый цвет.
   У массивных кованных ворот, дежурил привратник, который традиционно вызывал каждого вновь прибывшего на бой. Если это был потенциальный ученик, то он был обязан принять вызов, если хотел тренироваться у Тибальда.
   - Привет Остап, - поздоровался с выходцем из снежного ханства.
   Как все представители своего северного народа, Остап был похож на сказочного гнома, широкий в плечах и заросший чуть ли не до бровей густой рыжей бородой.
   - Здравствуйте мастер, - уважительно поклонился привратник. - Мэтр ждет вас.
   Интересно, значит Тиабльд уже в курсе, тем лучше, не надо ходить вокруг, да около.
   Я прошел во внутренний двор. Здесь располагалось несколько строений. Зал для дульных поединков, гимнастический комплекс и небольшой крытый бассейн. Главное строение пятиэтажная бирюзовая башня, пристроилась в конце, там находилось жилище Тибальда, с необходимыми ему помещениями, оружейной, библиотекой, гостиными, столовой и гостевыми покоями. На крыше располагалась сорокаметровая площадка, на которой мы часто пили чай, обозревая окрестности Трехстолиц, а порой устраивали спарринги.
   Внутри было тихо и безлюдно, то ли еще не пришло время занятий, то ли Тибальд прогнал всех, желая побеседовать со мной в максимальной тишине. Винтовая дубовая лестница подняла меня на последний этаж. Через небольшую дверь, на которой был изображен символ Девлама - две упирающиеся друг в друга ладони, кончики пальцев которых смотрели вверх и вниз соответственно, прошел на крышу.
   Тибальд сидел в громадном кресле и разливал в пузатые чашки ароматный чай.
   Пьески часто описывают мастеров боевых искусств, как маленьких сухеньких старичков или добродушных толстячков, способных ногтем мизинца отправить на тот свет армию демонов. Это жуткая пошлятина, ересь и чушь. Зачастую возраст и вес побеждают опыт, если он идет от того, кто сильно меньше и, по мнению родственников, зажился на свете, увы, это так. Тибальд же был огромным. Я при своих ста девяноста сантиметров роста, смотрелся на его фоне просто ребенком, ну хорошо подростком. Эта ходячая гора мышц весела под сто пятьдесят килограмм, его рост превышал два метра, при этом мастер Девлам казался коренастым за счет широчайших чуть опущенных вперед плеч. Казалось бы, такая махина должна передвигаться как беременная черепаха, но Тибальд почти не проигрывал мне в скорости. В одном из трех учебных поединков я брал над ним верх, но никаких иллюзий по этому поводу не испытывал. Во-первых, во время боя мы были ограничены правилами, запрещающими смертельные приемы, во-вторых, чувствовали дружеские узы. Несмотря на это, каждая победа стоила мне напряжения всех духовных и физических сил, Тибальд никогда не выдыхался. Час, полдня, тяжелых тренировок, а он выглядел так, словно только что читал свежую газету, запивая молочным чаем, который, кстати, необычайно вкусно заваривал.
   - Садись Ромео.
   Голос Тибальда был обманчиво мягким, но стоило немножко прислушаться, как в этой мягкости рождались обертоны ждущей своего часа бури.
   Он поставил передо мной чашку и хрустальную вазу с облитыми шоколадом рисовыми шариками. Несколько минут я просто наслаждался жизнью, прихлебывая чай и щурясь от удовольствия. Ваза непростительно быстро пустела, и Тибальд снова наполнил ее лакомством.
   Меня охватила легкая печаль, я знал, что как бы не сложились обстоятельства, этого уже не будет, солнечных лучей бьющих сквозь редкие облака, хруста шариков на зубах, друга, который в любой момент может стать врагом и дело не в предстоящей самоубийственной авантюре, просто кто-то решил, что моя жизнь слишком затянулась.
   - Он хочет убить тебя Ромео, - обновив себе чашку, произнес Тибальд. - Сам Осквернитель дернул тебя связаться с этим уродом.
   - А что заставило связаться тебя?
   - Сразу пегаса за крылья, Ромео, - покачал головой мастер. - Как думаешь, почему я все еще на свободе и занимаюсь теми делами, за которые тащат на каторгу?
   - Почему?
   - Все что ты видишь, этот дом, мое благосостояние, положение в обществе, все это взято в кредит и сейчас с меня требуют проценты.
   - Я думал, что ты как никто другой умеешь договариваться, сводить интересы и при этом остаешься за чертой, которую нельзя пересекать.
   - А что бы ты сделал, если бы узнал, что эта черта мной давно пройдена.
   - Я бы убил тебя Тибальд, убил так, что бы ты мучился и проклинал день своего зачатия.
   - Иного ответа я и не ждал, - казалось бы, мастера совсем не смутили мои слова. - Нет, Ромео, я не твой клиент. Мир, в котором мне приходится жить - территория компромиссов, с которыми вынуждены мириться все арендаторы. Я сижу на своем месте и не претендую на другие.
   - И как часто тебе приходится закрывать глаза, друг?
   - Никогда, Ромео. Ко мне больше не приходят с вопросами, которые ставят в неудобное положение, для этого есть иные люди.
   Тибальд немного помолчал. Он добил чай и уставился на меня с большим интересом.
   - Ты всегда был дикобразом под задницей Ромео, с твоим существованием мирились, но некоторое время назад решили закрыть вопрос. Если бы не история с Черной Розой, то на кладбище в приготовленной для тебя могиле, уже бы покоилось тело.
   - Для меня уже место готово? - я немного удивился. - Как самонадеянно.
   - Твоя шутка с путешествием в кластер элизиума наделала много шума. Патриарх встал на твою защиту, да и Триумвират если раньше пустил дело на самотек, то сейчас запретил тебя трогать.
   - Кто хочет моей крови Тибальд?
   - А ты не догадался?
   - тИ Арнио... Но зачем, неужели старая вражда родов настолько для них важна?
   - Тут все просто Ромео. Пока ты жив, хоть и лишенный всех прав, род тИ Арнио всего лишь третий на пути к трону. Твоя смерть приблизит их к вожделенному праву на престол.
   - Весьма туманному.
   - Как знать Ромео, как знать.
   - Вот как? Эти умалишенные затеяли переворот?
   - Тихо, друг мой, не стоит даже думать о таких вещах.
   Мне стало смешно. Если бы тИ Арнио знали, что я собираюсь угробить царей, то они бы пылинки с меня сдували. Сказочные идиоты, которые благодаря мне имеют шансы взойти на престол.
   - Причем здесь полковник?
   - Эта старая змея их вассал.
   Ситуация стала прозрачнее души праведника.
   - Я так понимаю, что он твой надзорный? Которому ты сливаешь всю информацию?
   - Звучит неприятно, Ромео. У нас политика весов и противовесов, мы партнеры, которые помогают другу-другу и пользуют. Сейчас пришло его время пользовать.
   Самое разумное было бы через Тибальда связаться с контрразведчиком и совместно довести план ликвидации Триумвирата до идеала. Сразу решалось множество проблем, но я не желал давать клопам пить свою кровь и так они спляшут на моих костях. Это эгоистично, глупо, однако я решил, что сделаю все сам.
   - Ты сказал, что Сольди хочет меня убить, а как же недовольство сильных мира сего?
   - Для этого нужен я, - Тибальд скромно изобразил легкий поклон. - Дуэль получится кровавой, яркой, но не смертельной, а через неделю дней ты умрешь от сердечной боли.
   - Значит это правда? УлФфт мФлФт существует? Это не сказки?
   - Да, Ромео. Прикосновение отсроченной казни реально. Мне достаточно легкого касания, что бы спустя несколько дней жертва отправилась в хаос.
   Поразительно. Как много открытий новых сулит жизнь на пороге смерти. Я всегда считал отсроченную казнь выдумкой и вот сейчас видел человека, который владеет ей и возможно хочет применить тайное искусство против меня, своего друга.
   - Ты мог стать самый лучшим убийцей в мире, не оставляющим следов, неуловимым, таким же не реальным, как всеобщее благо.
   - Это не мой путь Ромео. Кроме того не все так просто. УлФфт мФлФт требует нескольких лет подготовки, его нельзя применять по желанию, если хочешь знать умение накапливается, довольно тяжелыми духовными практиками. Так что карьера неуловимого убийцы, мне не светит.
   - Хорошо Тибальд. Меня интересует ответ на один вопрос...
   - Дуэль состоится Ромео, - я знал, что это не так, но не стал его перебивать. - И я применю дыхание смерти...
   Тибальд сделал нарочитую паузу. Он хотел прочесть хотя бы тень эмоции на моем окаменевшем лице. Но я сидел не шелохнувшись, натянутый как пружина, готовый к пустоте, растущей внутри.
   - Ты проболеешь несколько дней, но не умрешь Ромео. Полковник получит ложные, но исчерпывающее объяснения - мастера Девлам нельзя убить дыханием смерти.
   - И малину съесть и медведя прогнать, так ведь Тибальд?
   - Ромео, зачем ты так? - в голосе мастера послышалось плохо скрываемое раздражение. - Я же вижу, что ты не в гневе и прекрасно все осознаешь. Да, твой укол уместен, но не справедлив.
   - Хорошо, на все вопросы ответы получены. И я благодарен тебе, честно. Большего я и не смел ждать.
   - Я рад, что ты понимаешь, - расслабился Тибальд.
   Но я не понимал. Осквернитель! Я наверно слишком требователен к другим, но полковник умылся бы кровавыми соплями, несмотря на последствия, посмей он обратиться ко мне с таким предложением. Как странно, Тибальд оставался моим другом, но в тоже время каким-то другим, чуть слабее, чуть хуже, чем я представлял. А ведь он никак не поменялся. Значит, это моя ошибка. Очень легко прощать себе слабости, но разочаровываться в близких людях гораздо больнее. Это как волнительные открытия юноши, когда вдруг осознаешь, что то милое, небесное, одаренное спелыми молочными железами, создание, от одного вида которого сладко ноет в груди и не только там, оказывается может сквернословить, ковыряться в носу и вонять потом, как загнанный полу-пегас. Вот и от Тибальда пошел такой запашок.
   Считается неприличным брать с тарелки последнее оставшееся лакомство. Баллистический нож раскалывает рисовый шарик на две неравные половинки, я беру приглянувшийся кусочек и не глядя, иду прочь. Но Тибальд решил поставить свою точку.
   - Ромео!
   Мимолетное дуновение воздуха и в двери торчит лезвие, разминувшееся с моим лицом на миллиметр. На его кончике пришпилен многострадальный кусочек лакомства.
   Я остановился и не спеша повернулся. Тибальд выглядел взбешенным. На мой взгляд, у него на это не было ни одной причины. Я ведь поделился.
   - Надеюсь, у тебя есть возможность достать золотую кровь, она тебе понадобится донор. Эта дуэль станет большим уроком, для всех.
   Воплотитель не даст соврать, я бы очень хотел увидеть этот бой...
  

***

   Мимо пролетела, чирикающая стайка смс-попугайчиков, к счастью они искали не меня. Боюсь настроение в котором я прибывал, называется - мрачнее синегра и уж точно не предполагает флирта с взбалмошными девицами.
   Послав несколько необоснованных проклятий бронзовой пяте, примета не сработала, решил перекусить. Маленький ресторанчик обнаружился буквально в нескольких шагах. Я сел на открытой веранде, за столик из курчавого дуба. Посетителей почти не было, лишь внутри сидел пожилой немытик и с явным упоением поглощал какое-то блюдо. До меня донесся ароматный запах сдобы и жаренного сыра. В животе музыкально заурчало, так громко, что улыбчивая девушка-официант, подавая меню, прыснула, прикрывая лицо ладошкой.
   - Рекомендую вам нашу легенду - двойной пирог.
   - Это как?
   - Половина испечена с мясным фаршем, заправленным жгучим перцем, вторая с козьим сыром и свекольной ботвой, он у нас чудо как хорош, и ждать не придется, только с печи сняли.
   - Несите и запить чего-нибудь.
   - Есть прекрасный клюквенный морс.
   - Отлично, давайте сразу кувшин.
   Ждать действительно почти не пришлось. Через несколько минут передо мной поставили тарелку с разрезанным, истекающим соком пирогом. Я схватил пальцами горячий кусок, не ведая последствий, откусил. Это было умопомрачительно, из глаз показались слезы, дух перехватило, перца действительно оказалось много, но вместе с тем, это было так вкусно, что если бы мог - застонал. Несколько глотков морса вернули меня к жизни, чуть опасаясь, но с предвкушением взялся за пирог с другой стороны, пробуя винегрет из ботвы с сыра. Воплотитель! Как вкусно и нежно, зажмурился, смакуя удовольствие, если бы кто-нибудь осмелился оторвать меня в этот момент, убил бы на месте. Сыр тянулся, листья придавали ему божественный вкус. Почему я раньше никогда не заходил сюда!
   - Барышня! - подозвал официантку. - Это просто чудо. Передайте мастеру, который печет пироги, что он просто кудесник.
   - Конечно сударь, - девушка расплылась в улыбке. - Всю еду готовит мой батюшка, ему будет приятно услышать похвалу от благородного.
   Я расплатился, оставив щедрые чаевые, поймал газовик и через двадцать минут вышел возле своего дома. На скамейке сидел гоший и что-то втолковывал Орлуше. Смотрелось мило. Пожилая старушка и краснохвостая, в кавычках - умная, птичка. Убийца гоший и летающая задница. Наверно весь мира так устроен, как попка красивой тренированной девушки, на вид все прекрасно, а внутри все равно оно...
   Интересно, как там у пернатых сложилось? Надеюсь, маленькая птичка снесет любви яичко.
   При моем приближении жако гордо отвернулась, но я не собирался изображать экивоки, просто сел рядом с гошим и с удовольствием вытянул гудящие ноги.
   - Собираешься умерть, Ромео? - как нечто собой разумеющееся произнесла Сито.
   - Как-то так, - не стал упираться.
   - По-другому нельзя?
   - Послезавтра надо умереть, обязательно...
   - Ромео! - птичка резко развернулась, - а как же внуки? Кто будет нянчить моих птенцов?
   В этот момент у меня отпала челюсть, буквально. Голос птички был грустным, она впервые, насколько я помню, произнесла фразу оригинальным звуком, никого не парадируя.
   - У вас что, все уже было? - не найдя, что сказать выжал первую фразу.
   - Фу, таким быть, - вернулась птичка к образу бывшей жены. - Ты пошляк Ромео, эротоман! Где были мои глаза? Я станцую тверк на твоей могиле.
   Взмахнув крыльями, она полетела в комнату.
   - У тебя не получится, - сказал гоший, прикрыв глаза.
   - Что именно? - я внутренне похолодел.
   Сито могла видеть будущее, ее прогнозы сбывались на сто процентов. К счастью они были довольно редки и не конкретизированы. Иначе, я бы свихнулся, зная грядущее. В основном ее дар довольно точно указывал на грозящую мне опасность, либо на события несущие мне большие неприятности. Много лет назад именно гоший предупредил, что с Эгеем что-то не чисто, я обратил внимание на его слова, итог известен. Эгей мерзнет в хаосе.
   - Послезавтра, у тебя не получится умереть.
   - Погоди, а как на счет моего плана, он сработает?
   - То мне не ведомо...
   Старушка сделала паузу, достала носовой платочек, похожий больше на что-то умершее в жутких мучениях и шумно высморкалась, убивая этим действием весь пафос момента. Вот, как в таких условиях чувствовать себя гребанным героем?
   - А ведомо иное...
   - Да, не томи уже, или я прям здесь пегасы двину со страха.
   Раздалось непонятное дребезжание, гоший затрясся всем телом, так что вибрация через скамейку неприятно добралась до меня.
   - Сито, - напряженно спросил я, - что с тобой, тебе плохо?
   Гоший еще сильнее затрясся, издавая каркающие звуки, я с некоторой оторопью понял, что существо в оболочке ветхой старушки смеется.
   - Ой, внучек, - задыхаясь, произнесла бабулька. - Насмешил, так насмешил.
   Видя непонимание на моем лице, гоший вздохнул и пояснил:
   - У тебя Ромео шары не просто стальные, они космически огромные, ты инвалид, неспособный испытывать страх, то что тебе кажется страхом, всего лишь притворный алгоритм поведения, что бы не выделяться из толпы. Ты уникален, мальчик мой.
   Я категорично не согласен с гошим, мои страхи настолько глубоки, что я даже не смею их осознавать, иначе утрачу свою сущность, что бы свихнуться достаточно лишь демона сидящего во мне, не говоря уже о куче жутких рефлексий, но не стал с ним спорить. И все же порой занятно узнать, что думаю о тебе люди и нелюди.
   - Так что ты еще видишь Сито?
   - Остерегайся друга своего Тибальда, он носит под сердцем тьму. Но не это главное. Будет тебя искушать девица, лицо которой двоиться, не поддавайся ей. Дорога на которую ты ступишь пахнет смертью.
   - Что за жизнь! Даже умереть спокойно не дадут!
   - Не переживай Ромео, жизнь это длинная очередь за смертью.
   - Ага, а я тот самый идиот, что пытается взлезть без очереди. Спасибо тебе, если пятью минутами ранее я почти примирился с неизбежным, то сейчас предан сомнению, как пьяная девица на коленях у зрелого мужа.
   - Прекрасная аллегория Ромео, запиши, потом блеснешь в обществе.
   Я только развел руками. Все эти словесные экивоки, не мой пегас. У меня оставалось чуть больше суток, и я хотел провести их наиболее продуктивно - хорошенько выспаться.
   Кровать приняла меня так ласково, нежно, трепетно, как ни одна женщина доселе. Что-то бурчала Орлуша, голова пыталась осознать, сказанное гошим, но я без особого усилия дал телу покой.
  
  
   Одноместный летальный аппарат.
   Дворяне.
   Творец вселенной. Бог.
   Существа, живущее на земле. Преимущественно низкого сословия.
   Донор. Представитель спецподразделения, задачей которого противостоять враждебным сущностям.
   Монстр. Враждебная сущность, поглощающая кровь, через запретные практики.
   Существа, живущие на небесных островах. Преимущественного высокого сословия.
   Боевое искусство ангелов и демонов, включающее в себя запретные практики.
   Активизация мануши (ангела) присущего каждому вану, с целью использования сверх-навыка. Сопровождается эффектом кровавых глаз, при котором белок полностью становится красным.
   Кровитворчество. Магия крови.
   Приспособление в виде очков, служащее для нейтрализации личного мануши. Сущность как бы сбрасывается в очки, но не остается там, а возвращается в третьеродный хаос.
   Немытик. Одна из многих гуманоидных разумных рас, населяющих Почву. Внешне почти полностью идентичны человеку. Основное отличие, третье ухо, расположенное на затылке. Название происходит от религиозного культа, запрещающегося мыться. Немытик моется всего три раза в жизни: при рождении, вступлении в брак и на смертном одре. Отсутствие водных процедур не сказывается на этой расе дурным запахом. Хотя фольклор и анекдоты часто приписывают несвойственное им амбре.
   Хрюкогрызи. Разумная гуманоидная раса, населяющая Почву. Самоназвание утрачено. Выглядят как люди, с непропорционально вытянутым по длине черепом. Основное отличие в оригинальной конструкции глаз, которые крепятся над носом, на стеблях толщиной с мизинец. Глаза обладают отдельным разумом и при сильном волнении или испуге владельца, могут убежать. Во время брачной церемонии хрюкогрызи обмениваются глазами. Название закрепилось из-за хрюкающих звуков, издаваемых во время сна и национальной кухни, которая состоит из сильно зажаренных блюд, которые можно только грызть. Ходят анекдоты, что хрюкогрызи, охотятся на хрюшек, но это не так.
   В мире Почвы многие животные полуразумны. Они способны общаться с человеком, пользоваться орудиями труда, но не могут их создавать.
   Золотая кровь. Субстанция, которая течет в жилах высших существ порядка и хаоса. Обладает уникальными лечебными свойствами. Добыча и распространение карается смертью либо вечной каторгой.
   Кровобой. Оружие, разработанное по принципу огнестрельного, предназначено против инферно и сил порядка. Стреляет патронами с кровью и частицами души.
   Гошие. Разумная раса, когда-то населявшая леса Почвы. На данный момент считается, что все гошии покинули планету более пятисот лет назад. Легенды гласят, что гошии это ассимилировавшиеся в людских поселениях лешие, вынужденные менять образ жизни после тотальной вырубки лесов. Внешний вид мимикрирует под людскую особь женского пола преклонного возраста, реальная внешность не известна. Гошие наделены природным чувством "сглаза с пути", который позволяет не допустить определенный объект сглаза к заданному пункту назначения.
   Пелена порядка. Защитный барьер, который не могут преодолеть люди с повышенный коэффициентом грешности.
   Сосуды. Люди и иные существа, душа которых была исторгнута, а ее место заполнили силы порядка или инферно. Процесс является необратимым.
   Аркан света. Кольцо чистой энергии, полученной из исторгнутых душ, диаметром от ста метров, до трех километров. При активации кольцо начинает сжиматься, истребляя всех грешников в зоне поражения.
   Ритуальщики. Люди и иные существа, проводящие запретные ритуалы, призывающие высшие силы.
   Скопчихи. Раса, населяющая Почву. Внешне идентичны людским особям женского пола. Мужских особей не имеют. Основное отличие в способе размножения, для которого подходит мужская особь любой расы, которая в процессе зачатия теряет тестикулы из-за уникальной анатомии скопчих. Несколько десятилетий назад скопчихи были под угрозой вымирания. Однако все изменилось с приходом Триумвирата. Скопчихи были признаны полноправными гражданами, а вопрос их воспроизводства был решен, за счет осужденных преступников.
   Донорская пила. Оружие, используемое донорами против потусторонних сил. Представляет собой, закаленный в крови донора обоюдоострый чуть изогнутый клинок, одна сторона которого выполнена в зубчатой форме. Длина клинка 60 см., рукоять двуручная длиной 25 см. Гарда выполнена в форме чаши.
   У донорской пилы также есть вторая функция. В ее зубьях встроены механизмы, удерживающие с кровью частицы души. Таим образом в случае острой необходимости, донор может с ее помощью пополнить боезапас. Вскрыв себе кровь, которая по желобу стечет в фиксатор с цилиндром.
   Бладвизиоры. Люди обладающий даром кровитворчества, служащие коронам.
   В мире Почве кровь является универсальным ключом для магических ритуалов. Бладвизоры находясь на службе у Триумвирата, научились использовать не только собственную, но и чужую кровь. При этом страдает качество заклинаний, однако оно может нивелироваться количеством жертв. Разумеется, в цивилизованном демократичном Трехцарстве на заклание идут лишь отъявленные преступники и военнопленные. А так же, закупаемые на синем континенте рабы, что является лишь слухами, за которые можно очутиться на жертвенном круге, истекая кровью.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   190
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"