Михаэль, как называл себя он сам, а для других просто Миша Вейбер, захлопнул книгу "100 великих инквизиторов" и прикрыл уставшие от чтения и красные от постоянного недосыпа глаза. Весёлый галдёж Вики и Тима раздражал его даже больше чем надменное молчание Эллы. А уж приглушённый матерок физрука в адрес ям и кочек, и вовсе бесил до невозможности.
"Научить бы тебя манерам, упырь. Предварительно зафиксировав гарротой, в старых добрых традициях средневековья"
Древняя "лада" стонала как живая, подпрыгивая на каждой кочке, грозясь развалиться на части где-нибудь посреди неприветливого леса. Октябрь стабильно радовал тёплыми деньками, отчего школьным оргам взбрело в голову вывезти учеников на природу. Однако сегодня резко похолодало, что тоже не добавляло душевному состоянию Миши позитивных ноток.
"Надо же - нас организованно везут в лес как первоклашек... все разумные или хотя бы полуразумные представители 10-В отказались от этого сомнительного мероприятия, и только четыре идиота тащатся непонятно куда, рискуя попасть под дождь"
А всё Тим виноват - не мог же Михаэль отпустить его одного. Братья Вейберы хоть и близнецы, но Мишка считает себя старшим, а значит, ответственным за бестолкового родственника, который и в собственном микрорайоне способен заблудиться - не то что в лесу. Нет, не Тимофей виноват - Вика, наверняка это она уговорила Тимку составить ей компанию. Для ботанички Фроловой полазить в зарослях в поисках какого-нибудь мерзкого паука - как... как для любой нормальной девчонки посетить салон красоты, например. Вика с Тимом сдружились на почве любви к животным, и последний теперь всюду таскается за взбалмошной девчонкой хвостиком. Впрочем, Вейбер-младший животных любит очень избирательно - только крыс. А точнее, одного-единственного серого обормота, толстого и наглого крысака по кличке Барсик, восседающего сейчас на плече хозяина с вальяжностью, достойной титулованного аристократа. Но как первая красавица класса Элла попала в компанию двух животнолюбов...
Вдруг что-то за окном машины привлекло внимание Михаэля. Неясный силуэт бросился в кусты прямо из-под колёс. Будто обросший косматым мхом человечек около метра ростом... Но ни водитель, ни другие пассажиры, кажется, ничего не заметили.
"Показалось?.."
А в это же время в голове физрука Парамонова тоже роились невесёлые мысли. Какой бес дёрнул его, вместо того чтобы коротать выходной день перед вещающим футбольную трансляцию телевизором, везти в лес ораву карапузиков?.. Зачем он поддался на чары их классной дамы, сулящей за то, что физрук её подменит, приглашение на чай с яблочным пирогом?.. И самое главное, не было ли опрометчивым решение привезти мелких в собственный охотничий домик?.. Эти охламоны его по брёвнышку разнесут, если расшалятся. Но возвращаться поздно - приехали.
Один из близнецов, который с крысой, выполз первым, боязливо озираясь. Второй - тот, что одет будто на похороны собрался, гордо вынес свою тощую тушку, скорчив такую презрительно-равнодушную моську, что Парамонову захотелось отвесить ему подзатыльник. Да, дом старый, достался ещё от деда, и выглядит наследство последние лет двадцать не очень, но это ещё не повод корчить рожи!
Следом выскочили девочки. Блондинка - с улыбкой до ушей, брюнетка - с видом гламурной кисы, которая ехала в Ниццу, а попала в бюджетный санаторий. Стерва малолетняя... как ей только не холодно в таких коротких шортах? Парамонов невольно залюбовался длинными ножками ученицы, но тут же себя одёрнул - ещё не хватало на малолеток слюни пускать.
"Охотничий домик" в понимании Эллы - это небольшая загородная вилла в два... нет, лучше в три этажа, с оранжереей, бассейном и непременно с собственным ипподромом. И чтобы фонтан во дворе - такой, со статуями...Каково же было разочарование девочки, когда она увидела, КУДА её привезли. Грязно-серая полусгнившая избёнка с покосившейся крышей. Не домик, а сарай какой-то! Но пешком назад в город не пойдёшь, поэтому...
- Ладно, - вздохнула Элла, шагнув к низкой косенькой двери, - Где моя комната? Где душ? Я хочу принять ванну. С пеной!
Физрук за её спиной издевательски заржал.
Вика вдохнула полной грудью свежий лесной воздух и широко улыбнулась. Всё-таки выбраться в лес было отличной идеей. Ведь, если верить статье августовского выпуска журнала "Чешуекрылые и жизнь", в это время года ещё можно повстречать - кто бы подумал! - Thysania agrippina! Да-да, пусть это и почти невероятно, но именно её! Виктория обернулась к друзьям, собираясь поделиться своей радостью, но увидела перед собой четыре хмурых лица, на которых буквально читалось, куда следует идти Вике вместе со своими бабочками. Фролова бросила взгляд на подругу, лелея эфемерную надежду на понимание, но Элла выглядела так, будто готова дать отпор десятку Ursidae, которые могут встретиться в этом лесу.
"Ursidae нам не надо, а вот Thysania agrippina..."
Компания стояла у дверей небольшого охотничьего домика. Он выглядел довольно ветхим и заброшенным.
"Наверняка в нём водятся Blattoptera, Oniscidea, Araneae, и даже Apodemus sylvaticus"
Вика поёжилась от перспектив такого соседства. Но раз выбирать всё равно не приходится, то нужно входить и располагаться.
"Насчёт Blattoptera и Oniscidea точно не скажу, а вот Araneae здесь водятся в обилии... И Apodemussylvaticus тоже..."
К этим несложным умозаключениям Вика пришла очень просто: весь потолок был покрыт кружевами пыльной паутины, а в воздухе ощущался характерный мышиный запах. Домик состоял из одного помещения, заставленного каким-то хламом, выполняющим функцию мебели. Надежда Эллы на отдельную комнату и душевую не оправдались...
"Ну и глушь..."
Михаэль вылез из машины, поскрипывая любимым готическим плащом в пол из винилового кожзама - позёрство в чистом виде, но Вейберу нравилось. Он окинул равнодушным взглядом окрестности, раскрыл свою книгу и углубился в чтение. Описание средневековых орудий пыток интересовало его гораздо сильнее, чем жёлтые листья под ногами, полулысые деревья и хмурые люди вокруг. Все хмурые, кроме Фроловой - это будущее светило биологии как всегда радуется каждому кусту. Михаэль усмехнулся: ведь были времена, когда учёных палили на кострах. Интересно, а в этом лесу разрешено разводить костры?..
- Барсику тут не нравится... и мне тоже. Тишина какая-то странная, - задёргал Мишку Тимофей.
Отмахнувшись от брата, Михаэль осмотрелся чуть заинтересованее. Домик был жутко грязным, заросшим паутиной чуть ли не по самый пол. Михаэль не любил антисанитарии. Стоило только представить, на что будет похожа компания уже к завтрашнему утру... Парни ладно, но каково придётся девчонкам? В фантазии Михаэля тут же возникла Элла в рваной испачканной одежде, грязная, как...
"Ведьма?"
Глаза Вейбера сверкнули недобрым огоньком. Ведьма... Похоже, юному инквизитору в этой глуши нравилось всё больше и больше.
А в это время на другом конце леса егерь Семёныч сидел на пеньке, разглядывая разбросанную перед ним кучу колюще-режущего железа. Потом взял в руки большой зазубренный нож и недовольно пробурчал:
- Вот незадача... Все духи как духи, жертву принес и хорошо. А этому все не по-людски, все с вывертами. То ему нож маленький, то шило недостаточно кривое, то на крючьях зазубрин не хватает. Эх-хе-хе, дела наши тяжкие...
По кронам деревьев прошуршал ветер. Тишину разорвал зловещий протяжный вой.
Семёныч смачно сплюнул.
- Проснулся, злыдень. И что ему все не так? Давеча приволок белобрысую, а он кричит - хочу рыжую. Приведешь тощую - требует в теле. Прошлый раз совсем озверел. Парня, кричит, хочу. Изверг... - лесник горько вздохнул, - Срок подходит. Надо жертву искать. А как опять не угожу?
Семёныч поднял нож к глазам, провёл пальцем по отточенной стали и задумался. Лесник не знал, что Хозяин сегодня решил не ждать жертву, а найти её сам.
Справедливо решив, что флора и фауна снаружи домика куда интереснее чем внутри, Вика решила срочно изучить прилегающий к домику участок леса. Бросив рюкзак в самый, как ей показалось, чистый угол и стащив куртку, оставшись в футболке с короткими рукавами, она ломанулась прямо через кусты навстречу приключениям.
"Сколько вокруг интересного! На этом Quercus, похоже, есть гнездо Sciurus, и если хорошо присмотреться, я даже смогу его найти" - Виктория уважительно оглядела огромное, в три обхвата толщиной дерево. Развела руки в стороны, чтобы удостовериться в правильности своих предположений - и лицо девушки озарилось самой лучезарной из всех возможных улыбок. На руке, рядом с локтем, она заметила присосавшегося к коже клеща.
"Поразительно! Ixodes scapularis собственной персоной! Вот так удача встретить его живьём!"
Вика бережно накрыла клеща ладонью, мечтая показать его в кружке юных инсектологов, почётным членом которого числилась. Такая находка повысит её популярность среди юных гениев от насекомоведства просто до немыслимых высот!
Улыбаясь своим грёзам, Виктория уже собиралась возвращаться к друзьям, как на поляну выскочило странное существо. Высотой примерно в половину человеческого роста, и явно антропоморфное... Сначала неведомый зверь передвигался прыжками на манер Leporidae, но потом встал на задние лапы и глухо зарычал. Тело его покрывала густая короткая бурая шерсть ("Или это просто сухая тина?.. непонятно..."), лишь на голове существа топорщилась длинная косматая грива. Это делало зверька ещё больше похожим на человека. Почти всю его мордочку скрывала длинная чёлка, лишь с одной стороны виднелся большой злобный глаз. Существо скалилось, рычало, и всячески проявляло агрессию, но Вика...
- Какая удача! - вскрикнула Фролова, но тут же поуменьшила громкость, чтобы не спугнуть зверя, - Это животное мне не знакомо, а значит, не знакомо и науке! Я... я... - эмоции взяли верх, и Вика снова заорала от радости, - Я совершила своё первое открытие - открыла новый вид!!! Я назову его... назову его Monstrus Vulgaris!
Зверёк так изумился реакции человека на своё появление, что даже позабыл рычать. Он по-беличьи сел на задние лапы и удивлённо склонил голову вбок. А Вика в это время достала из кармана рулетку и принялась измерять "неизвестное науке животное". Она, как будущий учёный, и предположить не могла, что существо, находящееся рядом с неё, дух леса, причём весьма кровожадный.
- В зоологическом кружке я стану ещё популярнее, чем в насекомоведческом! - ликовала Вика, доставая фотоаппарат, - постой смирно, зверюшка, дай-ка я тебя сфотографирую...
Вспышка - и животное, болезненно взвизгнув, бросилось в кусты. Фролова разочарованно вздохнула. Из доказательств существования Monstrus Vulgaris - только одна фотография. Взглянув на локоть, будущее светило науки помрачнело ещё сильнее: клещ, напившись крови, отпал и затерялся в траве.
Осталось только вернуться в домик, и отвлечь себя любимым занятием: разобрать и собрать снова свой любимый микроскоп.
Пришельцев Лесной Хозяин не любил. Мало того что вопят, топчут траву, кусты ломают, ещё и норовят уехать, оставив после себя кучу мусора. Один плюс от незваных гостей - кровь у них сла-а-аденькая! С привкусом предсмертного ужаса и восхитительных страданий... Проводник своё дело знает: так пластает жертв на старом капище, что просто залюбуешься. Но сегодняшние пришельцы сулили доставить проблем Лесному Хозяину. Один из них был знаком духу - тот называл его про себя Охотником и обходил стороной: опасался и даже немного уважал. Остальные... да вот хоть эту взять - налетела, развопилась, угрожающее рычание проигнорировала, а потом ещё и ослепила непонятно чем. За последнюю сотню лет Хозяин таких борзых не видел - с тех самых пор, как красноармейцы гоняли по этим лесам анархистов. Нет, так оставлять этого нельзя! Надо проучить нахалку, пока она тут весь лес с ног на голову не перевернула!
Дух направился к дому Охотника, на ходу развоплощая собственную физическую сущность, становясь невидимым потоком, растворяясь в холодном осеннем ветре. Шмыгнуть за дверь и притаиться где-нибудь в углу - посмотреть, кого принесло во владения Лесного Хозяина.
Но не тут-то было.
Михаэль прошёлся по домику.
"Мрачновато... не домик, а какая-то камера пыток. Вот этот крюк на стене мог бы быть использован..."
Но ему не дали додумать мысль, как посреди комнаты выскочила из-под кучи хлама мышь. Михаэль импульсивно швырнул в животное своей книгой. Естественно, не попал. Мышь бросилась наутёк, а книга отлетела в угол. В углу что-то взвизгнуло... или показалось? Вейбер подошёл ближе: никого. Странно... Слишком много странного происходит в этой дыре!
Нужно быть настороже. Парамонова Михаэль откровенно недолюбливал, так как считал - если мужчина занимается таким тётошным занятием как воспитание чужих детей, значит, он наверняка педофил. А если допустить такую возможность, да учесть изолированность этого домика от внешнего мира... Неприятный холодок пробежал по мишкиному загривку: зря, определённо зря он оставил дома свой любимый тесак! Надо присматривать за Эллой - она так вырядилась, будто только и мечтает о коварном растлителе малолетних...
Из кустов вылезла крайне опечаленная Виктория. Она выглядела так, будто у неё из-под носа увели Нобелевскую премию. Учитель, отметив, что все в сборе, скомандовал начать уборку - хотя мог бы навести порядок и сам, ведь это его домик. Михаэль нахмурился, но спорить не стал.
- Когда приберёмся, нужно будет развести костёр. Мясо на шашлык мы не забыли? Не забыли. Значит, заканчиваем быстрее, и хорошенько отметим это дело, - Парамонов подозрительно покосился на близнецов, - доливать тайком водку в сок не надо. Так как вы всё равно привезли бухло - я в этом даже не сомневаюсь, не первый раз сопровождаю старшеклассников - смело выставляйте на стол. Но чтоб вы не ужрались в сосиску, я прослежу.
- Забыл добавить: сам за вас всё выпью, - пробурчал Михаэль под нос. Да, две бутылки водки у него в запасе были. И, кажется, у Тима ещё одна. Взял ли что-нибудь с собой Парамонов - пока под вопросом. Впрочем, он спортсмен же - скорее всего, не взял. Но и имеющихся запасов всей честной компании для полного отрыва хватит за глаза.
"А чудесные приключения нас ещё ожидают..."
Михаэль вернулся в домик, нашёл старый-престарый веник, пару раз чиркнул им по полу. Поднялась целая туча пыли. В углу кто-то громко чихнул, но когда пыль улеглась, оказалось, что там никого нет. Мистика! Поймать бы эту мистику, да потискать немного калёными щипцами...
От этой мысли Михаэль заулыбался и решил спихнуть право размахивать веником кому-нибудь другому. Негоже юному инквизитору выполнять такую грязную работу!
- Что, Фролова, любимый альбом с гербарием потеряла? - заржал физрук у самодельного мангала, увидев тоску о несбывшемся на лице Виктории. Эх, мужчины... Бесполезные существа, если не рассматривать их с точки зрения биологической роли. Вика села на пенёк и пригорюнилась. Такой взрослый - а не знает, что в альбомах хранят марки, но никак не гербарий. Засушенные растения слишком для этого хрупки, их нельзя мять.
- Виктор Романович, спорим, вы никогда не догадаетесь, кого я встретила в лесу? Неизвестный науке вид животного! Я назвала его...
Физрук изобразил лицом притворное изумление. Ладно, нужно перевести разговор на другую тему, пока он снова не начал издеваться.
- Вы тут бухать собрались? Спасибо, но без меня. Я не пью! - Вика виновато улыбнулась.
- Тем лучше, нам больше достанется, - Мишка всунул ей в руки веник, а сам, уже не таясь, достал из рюкзака две пресловутые пол-литры. Элла, брезгливо копошащаяся в корзине с продуктами, покосилась на бутылки и многозначительно хмыкнула.
Никто не заметил, что Тим, собравшись избежать участия в уборке, украдкой шмыгнул в лес.
Михаэль, твёрдо решивший не отходить от Эллы ни на шаг, вызвался помочь ей накрыть на стол. Взял в руки нож... и залюбовался. Такой подойдёт и для разделки мяса, и для распрямления рёбер. Этой казнью баловались викинги в незапамятные времена. Но Михаэль должен гуманно нарезать таким прекрасным ножом хлеб и овощи!.. Что за несправедливость?!
"Скучные все какие-то. Чем бы вас взбодрить?"
Михаэль усмехнулся. Нет, не только две бутылки водки он прихватил с собой для веселья. "Чисто случайно" в его кармане оказался пузырёк "шпанской мушки". Нужно улучить момент, когда все отвернутся, и подсыпать физруку в еду.
"У нас будет вечеринка в лучших традициях маркиза Де Сада!" - подумал коварный инквизитор, и перед его глазами заскакали картины одна непристойнее другой. Вот Парамонов, ревя как мартовский медведь, рвёт на груди тельняшку и бросается с разбега на испуганно взвизгнувшую Эллу... но не тут-то было! Михаэль в пафосной позе возникает у него на пути, и багряный луч предзакатного солнца отражается в отточенной стали кухонного ножа. Филигранно точный удар вгоняет оружие прямо между рёбрами, и физрук, харкая кровью, картинно падает на землю, соскочив с лезвия, а Михаэль со смесью ужаса и восхищения замечает, что на кончике ножа осталось всё ещё трепещущее в агонии сердце. Стряхнуть его к ногам спасённой принцессы, бережно отереть кровь о траву, а потом по праву победителя наказать дрянную девчонку за то, что та носит такие короткие шорты...
Пузырёк со "шпанской мушкой" незаметно выскользнул из кармана в подставленную ладонь. Михаэль осторожно вскрыл банку майонеза и высыпал в него порошок. Размешал. Готово.
Вика, вооружившись огрызком веника, наводила порядок в домике. Первым делом нужно снять ужасающие кружева паутины, разгоняя по углам огромных Araneae. Прибить это чудо природы любознательная девочка никак не могла, потому что искренне ими восхищалась - пусть лучше разбегаются. Теперь смести пыль с мебели и пройтись веником под ней. Под низким шкафчиком, забитым рыболовными снастями, мелькнул хвост Vipera berus, и тут же рептилия скрылась в недосягаемой пыльной темноте. Вика аж взвизгнула от восторга, совершенно не задумываясь, что змея вообще-то ядовитая, и жить с ней в одном домике довольно опасно.
С улицы потянуло таким изумительным ароматом шашлыка, что гадюка тут же была забыта, и Вика побрела на запах. У костра хозяйничал Парамонов, а Мишка с фанатичным блеском в глазах поглядывал на весёлое пламя. Элла тоже была здесь, но Тим куда-то пропал. Наверное, удалился ненадолго в ближайшие кустики. Если ему повезёт, на него тоже свалится с дерева Ixodes scapularis. Порадовавшись за возможную удачу друга, Вика шмыгнула за импровизированный стол, сложенный из старых ящиков, потянулась за шампуром, на который были густо нанизаны ароматно дымящиеся куски мяса. Элла, учитель и Мишка тоже сели обедать. Забренчали бутылки, остро пахнущая спиртом жидкость потекла в стаканы. Вика никогда не употребляла алкоголя внутрь, считая спирт пригодным только для хранения анатомических образцов. Девочка вспомнила замечательную коллекцию, собранную её зоокружком, и радостно набросилась на шашлык.
Слева от неё сидел хмурый Михаэль. Он мало ел, много пил и чуть заметно улыбался, будто строил какие-то коварные планы. Справа любовно намазывал бутерброд Парамонов. На создание этого шедевра кулинарного искусства ушло полбатона и почти вся банка майонеза. Закончив с приготовлениями, физрук невозмутимо откусил от него чуть ли не половину. Вика как заворожённая смотрела на эти действия. Виктор Романович был ужасно похож на Dasypeltis, и это не могло не вызывать искреннего интереса.
Учитель заметил внимание со стороны Фроловой, но истолковал его по-своему и протянул девушке свой бутерброд. Вика, смутившись, не решилась обидеть учителя отказом, откусила маленький кусочек... и реальность тут же поплыла перед её глазами, принимая причудливые формы и видоизменяясь.
Странный звон в голове... будто целая стая Gryllidae окружила поляну. Сознание потихоньку плывёт всё дальше. Виктория что-то ест, что-то пьёт, но почти не чувствует вкуса, зато ощущает бешеный голод и желание попробовать хоть по кусочку всего, что стоит на столе. Особенно привлекательно выглядит еда в тарелках других людей, но врождённая интеллигентность не даёт девушке протянуть вилку к чужому. Разве что... ведь Виктор Романович не обидится?..
От огромного бутерброда физрука осталась лишь маленькая горбушка, которую украшала белая майонезная шапка. Вика, хихикнув, стащила угощение и засунула его в рот. Искоса глянула на учителя - не обнаружил ли тот пропажи?
"А Виктор Романович симпатичный... хоть и физрук"
Красивый рельеф мышц, обтянутый футболкой, так и просит потрогать - неужели все эти бугорки и кубики такие твёрдые, как выглядят? Иссиня-чёрные волосы блестят как перо Corvus corone. А как хищно учитель грызёт шашлык! Panthera tigris да и только!
Вика облизнула сухие губы, внезапно ощутив бешеную жажду, и судорожно схватила бутылку минералки. Прохладный напиток показался безумно вкусным, и девушка оторвалась от горлышка, лишь когда последняя капля ушла вниз по пищеводу. Сознание мутнело всё больше. К жажде и голоду прибавилось внезапное желание сплясать на столе.
"Как Парамонов наворачивает - глаз не оторвать! Вот его вштырит... Теперь стоять к нему спиной даже мне опасно. "Шпанская мушка" знает своё дело..."
Сам Михаэль не притронулся к майонезу. Зато водочку невниманием не обижал, и не забывал подливать сидящей рядом Элле. Алкоголь развязал язык, и обычно хмурый необщительный парнишка вдруг почувствовал себя душой компании. Но из-за через чур специфического мировоззрения Михаэля, разговор клеился странный.
- Если большой палец правой руки привязать к большому пальцу левой ноги, а палец левой руки - к пальцу правой ноги, между связанными руками и ногами продеть шнур и бросить женщину в воду, то выяснится - ведьма она или нет. Знаешь как? Ха-ха! Правоверная христианка должна потонуть, а ведьма останется на плаву! Разве это не мило?
Элла слушала, вежливо улыбаясь в ответ, а Михаэль таял от счастья: он наконец нашёл благодарного слушателя, не объявившего его психом уже не второй минуте разговора.
- Или вот ещё способ. Женщине, заподозренной в ведовстве, давали в руки метлу и сталкивали с утёса. Если она не полетела и по-честному разбилась, значит, не виновата. Но самая верная примета - проверить, есть ли у девушки хвост. Для этого... - Михаэлю стало смешно от того, что он говорит такие вещи первой красавице школы, в сторону которой раньше и смотреть стеснялся, - для этого нужно всего лишь оголить женщине спину пониже поясницы! Элка, скажи по секрету. Если бы я заподозрил, что ты ведьма, какой способ проверки ты бы предпочла?
Девушка пьяно рассмеялась, окончательно вознося Вейбера к вершинам блаженства:
- Миииш... ну и вопросы! Думаю, для моего здоровья безопаснее всего был бы третий вариант!
А в это время ушибленный книгой, надышавшийся пылью и оставленный в одиночестве Хозяин с досадой покидал своё убежище. Ну что за туристы пошли - ничего не боятся, никого не уважают! Креста ни на ком нет... разве что у этого, тощего, но почему-то вышит блестящими стекляшками на спине. Тем лучше. Дух опасался христиан - на всякий случай, следуя совету Проводника. Хотя на вкус, если уж так разобраться, нет никакой разницы, что за веру исповедует жертва. Вот Крикунья наверняка окажется мяконькой-мяконькой... а меткий Книгочей, хоть и костляв не в меру, на бульон всяко сгодится.
Чу... ещё один человек бродит по лесу, не страшась сумерек. Надо взглянуть на смельчака, только личину принять менее грозную. Всё равно пришельцы ничего не боятся...
Если бы Тим узнал, что кто-то в этот миг назвал его смельчаком, то очень бы смутился. Нет, храбростью юноша не отличался, и, в отличие от брата, хитростью, фантазией и коварством тоже. Однако чего Тимофей только не мог сделать, чтобы ничего не делать... Вот и теперь, опасаясь быть привлечённым к уборке, он решил тихонько улизнуть в неприветливо хмурый лес... а дороги назад, разумеется, не нашёл. Потеряться Вейбер не боялся, ведь точно знал: когда настанет пора ужина, Мишка непременно начнёт его искать. Однако времени прошло уже прилично, а брата всё нет... а лес всё гуще... а вечер постепенно наползает на ельник, делая и без того малоприятную прогулку совсем уж неприятной.
Барсик флегматично чистил усы, рассевшись на плече хозяина. Но отчего-то вдруг оживился, занервничал и влез Тиму за шиворот, мелко подрагивая. В следующий миг из-за деревьев выступила бледная фигура, от неожиданности показавшаяся Вейберу совершенно белой.
- Эй, не бойся! Меня Митькой звать, из деревни я, - неизвестный приветливо помахал рукой и кивнул куда-то, где, наверное, находилась его деревня. При более детальном рассмотрении, напугавший Тимофея почти до энуреза незнакомец оказался босым русоголовым мальчиком лет десяти в заметно не новой длинной рубахе с вышивкой по вороту и латаных домотканных штанах. Крыс заполз поглубже под куртку Тима, тревожно вжимаясь в спину хозяина. Барсик боялся всего две вещи: мытья и электромясорубки, в которую однажды случайно опустил кончик хвоста.
"Так почему он теперь встревожился?.." - не успел подумать Тим, как мальчик схватил его за руку:
- Ты из города? Я сразу признал - местные подобру сюда не ходят, лешего боятся. А ты за грибами пришёл, да? Или потерялся? Хочешь, дорогу покажу? - Митька с совершенно недетским напором потащил вяло упирающегося Тимофея куда-то в чащу. Барсик трясся крупной дрожью где-то в подмышке хозяина, и это тревожило последнего гораздо больше чем собственное незавидное положение.
- Да погоди ты! - Тим вырвал руку из холодной лапки мальчика, - Барсик беспокоится, - Вейбер-младший расстегнул куртку и попытался выловить крысака из складок ткани, - ты хоть бы спросил, в какую сторону нам надо, вдруг выведешь совсем не туда...
Наконец Барсик пойман и вытащен на свет. Но, лишь заметив Митьку, крыс тут же поспешил влезть в рукав, в спасительную тьму хозяйской куртки.
- Тут всем смертным одна дорога, - многозначительно и как-то нараспев произнёс незнакомец, но тут же вернулся к амплуа деревенского мальчика, - я говорю, трасса-то одна: чтобы попасть в город, нужно выбираться на трассу и ловить попутку.
- Вообще-то я действительно потерялся... - Тимофей вздохнул, - только мне надо не в город, а вернуться к друзьям. Может знаешь, тут неподалёку есть охотничий домик?
Митька напряжённо улыбнулся:
- А как же... идём! - и снова цапнул Тима за руку холодными пальцами... но тут же с воплем отдёрнул руку: на запястье у мальчишки повис разъярённый крысак!
- Барсик! - испуганный вопль Тимофея сорвался на визг, - Митяй, осторожнее, не тряси так рукой - у Барсика закружится голова!!!
А в это время Виктор Парамонов с удовольствием придавался безудержному обжорству. Шашлыки удались на славу - впечатление не портил даже майонез с каким-то неприятным острым привкусом. Эх, можно даже пропустить стопочку-другую горячительного с целью успокоения нервов - всё-таки воспитание карапузиков дело непростое, тут на трезвую голову с ума сойдёшь. Один сбежал куда-то, второй как бы третью не обрюхатил, а четвёртая к водке вроде не притрагивалась, но глазёнки масляные-масляные... Грибов, что ли, несъедобных в лесу успела наесться?
Вика Фролова на уроках физкультуры редкий гость - за те четыре года, что Парамонов работает в школе, он встречал её у себя в спортзале от силы раз десять, и то всегда со справкой - освобождением от занятий, сделанной на принтере в классе информатики и с печатью, нарисованной обычным фломастером. Ну и пусть прогуливает, чем карапузиков меньше, тем меньше от них шума. Возможно именно по причине очень уж не близкого знакомства, Парамонов никогда раньше не замечал, что девчонка... бестия какая-то, иначе не скажешь! Вон как зыркает - если бы взглядом можно было съесть, физрук был бы уже обглодан... Нет, приятно, конечно же, ловить на себе откровенно призывные взгляды бесстыдницы-лолиты, когда тебе самому вот-вот стукнет тридцатник, и из категории "перспективный легкоатлет с шикарной фигурой, мечта всех без исключений женщин" ты с момента начала работы в школе перекочевал в категорию "мужик со стрёмной профессией, древней тачкой, за копейки воспитывающий карапузиков".
Парамонов вздрогнул, ощутив чью-то руку у себя на колене. Неужели Вика? Девчонка, изобразив мордочкой саму невинность, доедает уже пятый помидор, делая вид, что она тут совершенно не причём. А кто ещё, если не она? Не Вейбер же... Как объяснить дурёхе, при этом не обидев, что так вести себя нельзя?.. Что физруки тоже мужчины, и решительно убрать со своего колена цепкую девичью лапку становится всё сложнее с каждой секундой. Парамонов почувствовал, как натягиваются штаны. Эрекция был такой мощной, что даже причиняла боль.
Нет, так нельзя. Карапузики - это работа, а работу и личную жизнь смешивать не дело. Тем более что у любвеобильной лолиты наверняка есть злобные как крокодилы родители, готовые выпотрошить живьём каждого, кто приблизится к дочурке на расстояние выстрела. Нужно отвести Фролову подальше от посторонних глаз и поговорить по душам. Объяснить. Иначе об этом конфузе скоро будет судачить вся школа. Только сначала выпить ещё немного для храбрости...
- Ты когда-нибудь видела белого паука? - Парамонов безошибочно угадал, чем можно отвлечь Викторию от безудержного кокетства, - Я сегодня встретил одного у озера.
- Неужели?! - юная любительница насекомых аж подскочила сидя, чуть не опрокинув на себя содержимое тарелки. - Белый... это же значит... albus! Я никогда ещё не встречала пауков albus!!! Виктор Романович, умоляю, покажите, где вы его видели!!!
Когда Вика вскочила на ноги и тут же завалилась на бок, едва не упав в траву, Парамонов окончательно понял, что ученица если не пьяна, то находится под действием каких-то веществ. Успев ухватить Фролову за шкирку и поставить обратно на ноги, учитель чудом уберёг её от перспективы разбить себе нос. Пальчики юной соблазнительницы судорожно вцепились в твёрдый бицепс Парамонова, отчего Вика отчаянно покраснела, отпрянула и снова потеряла равновесие. Физрук мысленно зарычал, умоляя всех богов всех религий, чтоб никто из присутствующих не заметил его вздувшихся парусом штанов. Вика виновато улыбнулась учителю, стараясь стоять ровно. Ладно. Всё, можно идти.
Михаэль не мог поверить собственным глазам. Почему, ну почему физрук потащил в лес Вику, а не Эллу?! Нет, Фролова тоже далеко не урод - разве что через чур долговязая... и слишком плоская... и причёска у неё вечно растрёпана... и одевается так, будто донашивает вещи за старшим братом... одним словом, Вика это Вика, самая что ни на есть заурядная девочка-ботан. О таких вспоминают, только когда нужно списать контрольную по химии. Элла же - богиня, в декольте которой хочется утонуть. Но старому извращенцу Парамонову не помог даже прозрачный намёк Михаэля: тот незаметно полапал физрука за колено, чтобы учитель подумал, что это Элка с ним заигрывает.
"А чего я, собственно, переживаю? Ведь всё складывается ещё лучше чем планировалось! Нас оставили наедине с девушкой моей мечты и ещё одной резервной бутылкой водки... Думаю, рюмашек через пять, когда неприступная красавица станет мягкой как сырая куриная печень, мне стоит переходить к решительным действиям, а пока ещё расскажу Элке про пытки, раз ей так интересно"
- Сначала нужно взять лом, и перебить приговорённому все кости. Потом... - но Мише не дали договорить: на поляне появилось ещё одно действующее лицо.
Нетвёрдой походкой по тёмному лесу брели двое - юная любительница животного мира, расслабленная "шпанской мушкой" и физрук, этой самой "мушкой" доведённый до состояния крайней степени сексуальной озабоченности, но из последних сил борющийся с соблазном завалить девчонку прямо на землю и дать ей всё то, на что она так усердно нарывается. Ноги обоих отчаянно отказывались идти прямо, норовя то ли запнуться о кочку, то ли угодить в яму. После очередной попытки Виктории уткнуться носом в землю, Парамонов протянул ей руку, и девушка доверчиво вложила ладошку в большую крепкую ладонь учителя. Идти стало немного легче, но шансы добраться до озера стремительно приближались к нулю. Пора немного отдохнуть и, наконец, поговорить.
Парамонов устало опустился на пожухлую осеннюю траву, Вика села рядом, веря головой: кажется, в ночном лесу её интересовало абсолютно всё: и крик Bubo bubo где-то неподалёку, и светящиеся в кустах Lampyridae, и даже огромные Culicidae, коих недалеко от озера было огромное количество. Вика невзначай скользнула взглядом по красивому рельефу мужественного тела, лежащего в траве. Лунного света было достаточно, чтобы разглядеть даже прилипшие к одежде учителя сухие листья и короткие курчавые волоски на плоском животе, выглядывающим из-под задравшейся борцовки.
"Меня всегда интересовали только Animalia, ну ещё Vegetabilia, а оказывается Homo sapiens тоже интересный вид. Особенно некоторые его представители..."
Вика долго и сосредоточенно рассматривала кубики пресса на животе Парамонова, потом её взгляд скользнул ниже. Штаны учителя весьма недвузначно вздувались бугром.
"Еrectio? Возможно, у физруков в это время года брачный период... Но здесь же нет ни одной самки-физрука, а есть только я!"
Тревожная догадка пробежала мурашками по спине. Вдруг всё встало на свои места - вот зачем учитель потащил её в лес, а вовсе не для того, чтобы показать белого паука! Но перспектива оказаться в объятиях Парамонова отчего-то не столько пугала Вику, сколько вызывала постыдный, но вполне определённый интерес.
"А если я сделаю вот так?"
Виктория подсела ближе и легонько прикоснулась кончикам пальцев к животу учителя, провела окружность вокруг пупка, легонько поскребла ногтями жёсткие волоски. Потом с самым невинным видом сняла с майки учителя сухой лист и пролепетала:
- К вам прилип листок, и не один. Позволите мне немного вас отряхнуть?
- Ну здорово, что ли. Я лесник, Семёнычем кличут. А вы кто будете? - прогудел пришелец и, не дожидаясь ответа, подошел к костру, укоризненно покачал головой, - Костер совсем палить не умеете... Лес подпалите, ироды.
Михаэль икнул от неожиданности: счастье было так возможно, но нет - какой-то урод припёрся и испортил всю идиллию. Судя по тому, как уверенно он держался, можно было сказать, что пришелец явно местный. А по тому, как выглядел и разговаривал, что он не выходил из этого леса уже лет пятнадцать. Егерь был одет в маскхалат камуфляжной раскраски, на голове - не по сезону тёплая меховая шапка, уши которой вызывающе торчали вверх и в стороны на манер рогов. В руке длинный тяжёлый посох, расписанный таинственными знаками, увешанный пучками полевых трав и задорно бряцающими фенечками. За спиной - двустволка. Могучая борода топорщится в стороны.
"Язычник, - пронеслась догадка в голове Михаэля. Он никогда не видел язычников, но они просто обязаны выглядеть именно так, - Какая удача... Нужно проследить за лесником. Если мои подозрения подтвердятся, я казню его. О, наконец от теории - к практике!"
Михаэль не смог сдержать мечтательную улыбку. В его голове уже крутились тысячи способов расправы над язычником, и эти кровавые фантазии пьянили куда сильнее алкоголя.
- Миииш... - капризно затянула Элла, судя по надутым губкам, тоже недовольная бесцеремонно прерванным флиртом, - нам лесники не нужныыы...
"Ещё как нужны..." - юный инквизитор в своих грёзах уже дарил инкрустированный стразами череп язычника девушке своей мечты. Ну кто бы отказался от такого подарка?! Сам Михаэль - ни за что!
- Господин Семёныч, - начал юноша самым заискивающим тоном, на какой был способен, - вы ведь хорошо знаете лес. Я слышал, здесь в давние времена прятались от гонений служители языческого культа. Может, это и сказки, но вдруг вы где-то встречали руины капища, или ещё что-нибудь интересное? Мне очень хотелось бы взглянуть.
Лесник недоверчиво прищурился. С полминуты буравил парочку тяжёлым взглядом, потом расплылся в щербатой улыбке:
- Капище, гриш... Есть тут одно, неподалеку. Раз интересно, чего ж хорошему человеку не показать? Ходь за мной.
Благоразумно решив не оставлять Эллу одну, Михаэль потащил её с собой, преодолевая активное сопротивление девушки: идти непонятно куда, через лес, почти ночью, чтоб полюбоваться какими-то руинами - нет, вовсе не за этим ехала сюда первая красавица школы! Пусть её надежды на уютный коттедж с бассейном и конюшней не оправдались, пусть королева всех вечеринок вынуждена коротать вечер в компании главного шизоида класса - и это самое мягкое, что могла бы сказать о нём Элла! - пусть вместо того, чтобы решиться на поцелуй, он несёт жутчайший бред о делах трёхсотлетней давности, но вот так бросить уже саму готовую повиснуть с горя у чудака на шее красавицу и рвануть, роняя тапки, за каким-то деревенщиной, это уж слишком!
Они шли недолго: впереди уверенно шагающий во мраке Семёныч, следом крадущийся с коварной улыбкой Михаэль, а замыкала процессию готовая в любой момент разреветься от отчаяния Элла. Вскоре за деревьями забелел частокол с насаженными на колья человеческими черепами. В центре лежал большой плоский камень, испачканный засохшей кровью. Рядом с ним полукругом расположились деревянные идолы. На грубо вытесанных лицах - тоже следы крови.
- Ну вот, смотри, - лесник сделал шаг в сторону, пропуская Михаэля вперед, потом с резким выдохом ударил тупым концом посоха ему по затылку.
А в это время Парамонов из последних сил держался под натиском бесстыжей белокурой лолиты. Что творит, что творит-то!.. Пальчики холодные, неумелые, но от их прикосновений хочется выть во всю глотку. Когда Вика внезапно принялась ласкать его живот, физрук разучился дышать, а сердце учителя, казалось, пропустило ударов восемь перед тем, как снова пуститься в бешеный пляс, колотясь как обезумившее о рёбра.
"Вот же дрянь малолетняя! Стащить бы с тебя штаны и отшлёпать хорошенько - восполнить пробел в твоём воспитании, раз родители не научили не приставать ко взрослым мужчинам"
От этой мысли у Виктора потемнело в глазах. Он уже почти готов был умолять нахалку Фролову о прекращении посягательств на собственную честь, как бы немужественно это ни звучало, но...
- Виктор Романович, а Виктор Романович... - девушка встала на четвереньки и подползла ближе, нависая над несчастным физруком, - у вас и в волосах листья. Я сейчас вытащу.
Тонкие девичьи пальчики с неожиданной решимостью вцепились мужчине в волосы и потянули на себя. Сердце Парамонова снова замерло в ужасе: будто кроль на голодного удава, он смотрел на приближающиеся к его губам пухлые губки Вики, неумолимые и фатальные как апокалипсис.
И как такое стерпеть, скажите-ка?..
Глубоко вдохнув будто перед прыжком в бездонный омут, Виктор резко сбросил с себя ученицу, завалил её на спину и придавил к земле всем своим немалым весом.
- Виктор... Романович... - испуганно пискнула девчонка. Пусть запоздало, до неё наконец дошло: хоть игра и была интересной, но Вика, похоже, доигралась.
Губы мужчины безошибочно находят самое чувствительное место - между плечом и шеей юной развратницы. Прикосновение отзывается дрожью в девичьем теле, и Парамонов окончательно дуреет от похоти. Пусть не надрывается голос совести, требующей вспомнить, что перед ним несовершеннолетняя бестолочь, пытаться остановиться уже поздно. Вика выгибает шею навстречу ласкам, и получает в награду поцелуй, грубый, властный, но это именно то, о чём она сейчас готова бесстыдно умолять. Парамонов, прихватив одной ладонью оба тоненьких запястья, прижимает руки ученицы к земле, будто бы лишая возможности сопротивляться - но в этом нет никакой необходимости. Виктория абсолютно открыта, очаровательно беспомощна, и, похоже, вполне довольна сложившейся ситуацией. Об этом красноречиво говорят её глаза - глаза голодной кошки, глаза требующей близости женщины. Но тут, сквозь грохот крови в висках, пробивается ещё один звук: волчий вой, где-то совсем близко.
- Canis!!! - взвизгнула Вика, - Canis, вы слышите?! Я должна их увидеть!!!
Юркой змейкой девушка выскальзывает из-под учителя, и, поправляя на бегу одежду, исчезает в ближайших кустах.
Место, в которое лесник привёл ребят, будто сошло со средневековой гравюры. Черепа, идолы, жертвенный алтарь - всё это не выглядело заброшенным. Наоборот, капищем явно кто-то пользуется, причём регулярно. Сердце Михаэля сладко забилось от волнения - такая удача выпадает лишь раз в жизни! Залюбовавшись обителью древнего языческого зла, юный инквизитор выпустил из поля зрения своего проводника... а зря. Невнимательность могла стоить ему жизни.
- Апчхи! - громко чихнул Вейбер от залетевшей в нос пушинки. При этом резко наклонился вперёд, и в этот же момент посох языческого жреца просвистел мимо его головы.
Лесник витиевато выругался и снова замахнулся на мальчишку.
"Вот он - мой звёздный час!" - Михаэль театральным жестом выхватил из-за пазухи большой серебряный крест. Направив его на язычника, он силился вспомнить какую-нибудь молитву, но от волнения в голову не приходило ни одной.
- Adveniat Regnum Tuum!!! - выпалил сгоряча Михаэль девиз католического ордена ассумпционистов. Сам себе он казался суровым и грозным. Он ждал, что язычник покорно падёт ниц, моля о пощаде, но...
Как всё же здорово бежать через ночной лес, не разбирая дороги! По колючим кустам, оставив в них чуть ли не половину майки, но совершенно не ощущая боли от царапин - припадок энтузиазма нёс Викторию будто на крыльях. Вот-вот за ближайшим деревом покажется красавец-волк, не чучело, как в кружке юных биологов, не видеозапись, как на канале Animal Planet, а самый что ни на есть всамделишный! Но тут чьи-то руки внезапно хватают и резко разворачивают назад:
- Я слышал, что блондинки не отличаются сообразительностью, но ты среди них просто звезда! Скажи-ка, пупсик, ты на что рассчитывала, рванув сломя голову в ночной лес, ещё и на вой волков?! - Парамонов был не на шутку рассержен.
"Упс... - догадка была очевидной до банальности - и как она не пришла в голову Вики чуть раньше? - Homo sapiens вполне пригодны в пищу для Canis!"
Но не успела девушка запоздало испугаться, как была бесцеремонно взвалена на плечо и унесена прочь. Езда на учителе, да ещё в такой неудобной позе - задом кверху, немного смущала, но вырываться не имело никакого смысла... да и не очень-то хотелось - лучше ехать на физруке, чем царапать о бурелом и так исцарапанные ноги.
Вика почувствовала жгучее разочарование, когда поняла, что учитель несёт её в домик, а не на ту самую поляну, чтобы продолжить начатое. Ну а когда Парамонов без объяснений зашвырнул её внутрь и запер дверь, сам оставшись снаружи, возмущению будущего светила науки просто не было предела:
- Виктор Романович! Что вы делаете?! Зачем?!
- Ложись спать, бестия. Ты уже достаточно на сегодня начудила. Спокойной ночи, - послышался раздражённый и бесконечно усталый голос снаружи.
Спокойной ночи?! Да Виктория ещё никогда не ощущала себя такой взволнованной, даже когда ей посчастливилось увидеть окаменевшего мамонта в музее зоологии!
- Выпустите меня!!!
Но физрук невозмутимо отошёл от домика, оставив Вику одну.
- Викторромановииич!!! - крик в любой момент готов был сорваться на визг. Пришлось орать минут пять, пока физрук не соизволил освободить пленницу.
- Это жестоко! Это непедагогично! Это... это... - словарный запас иссяк, а когда такое происходит, в ход идут более весомые аргументы. Вика схватила первое, что попалось ей под руку, и изо всех сил швырнула вещь в учителя. И, наблюдая за траекторией полёта, с облегчением осознала, что это всего лишь подушка, а не что-то более тяжёлое и смертоносное.
Подушка пролетела через всю комнату и стукнула собравшегося дезертировать с поля брани учителя по загривку.
"Упс..." - снова с опозданием испугалась Вика, видя, как тот оборачивается. Тяжёлый взгляд Парамонова не предвещал ничего хорошего. Остаётся только постараться слиться с окружающей средой, забиться в самый дальний угол и изобразить искреннее раскаяние... Вдруг физрук не слишком зол? Как бы хотелось в это верить...
- Фролова, ты мой персональный кошмар на сегодняшний вечер... Желаешь в гроб меня вогнать во цвете лет? - учитель горестно вздохнул, наклоняясь к комоду... и тут в Вику полетела целая подушечная очередь. Причём кидал физрук, а в прошлом мастер спорта по толканию ядра, весьма профессионально. Девчонка, едва не сбитая с ног мягкими снарядами, справедливо решила, что остаться в живых в такой ситуации есть всего один шанс - спасаться бегством, причём немедленно!
Вика выскочила во двор и принялась судорожно шарить глазами по окрестностям с целью найти, куда бы спрятаться от рассерженного учителя. От двух следующих подушек ей удалось увернуться - а вот мангалу и стоящей на столе полупустой бутылке нет.
"Похоже, мне и от Мишки достанется!"
Бежать в лес не хотелось - ведь волки по-прежнему там, хоть воя уже давно не слышно. Поэтому всё что остаётся, это носиться кругами по полянке, уворачиваясь от подушек, стараясь не налетать на деревья и ничего не поломать из чужих вещей. Очень стараясь! Потому что когда случайно вылетевший из-под ноги камень чуть не разбил фару учительской "ладе"... по глазам Парамонова Вика поняла, что она реально рискует покинуть этот лес ногами вперёд.
Несмотря на опасность быть забитой насмерть подушками, Вика веселилась от души. Да и Парамонов, похоже, был не столько разозлён, сколько валял дурака. Одно огорчает - через полчаса такого гиперактивного отдыха девушка уже падала с ног от усталости. И, конечно же, была поймана - ведь Виктор спортсмен, и к нагрузкам ему не привыкать.
- Побаловались - и хватит.
"Что будет?.. Только бы снова не запер!" - но сопротивляться сил уже не осталось, и девочка беспомощно повисла в руках учителя.
Посох пронесся над головой несостоявшейся жертвы. Семёныч нахмурился, перехватил древко поудобней и приготовился к драке, в исходе которой не сомневался. Но городской повёл себя довольно странно: сунул под нос какую-то металлическую загогулину. Точно так же участковый своей книжкой размахивал, когда приезжал расспрашивать о пропавших людях...
- Ад вельми отрегнул тул! - заорал пацан что-то нечленораздельное, размахивая руками.
Загогулина на милицейскую книжку не походила, но тоже наверняка была каким-то символом власти. А про ад Смёныч слышал от духа - тот говорил, что это "клёвое место". Лесник тогда подумал: наверное, там хорошая рыбалка. Сопоставив металлическую загогулину и клёвое место, которое представлял этот малец, егерь понял - это рыбинспектор. Семёныча до глубины души возмутило, что тот пытается командовать в его лесу, и с криком:
- Здесь рыбы нет! - он снова бросился в атаку.
"Что за карапузики хилые пошли - чуть побегают и падают лапками кверху. Я-то в их годы... Хм, мне двадцать девять, а я уже бурчу как старикан" - Парамонов, отставив в сторонку притихшую Викторию, готовил ей место для ночлега. Единственное, на чём в его охотничьем домике можно было спать с хоть относительным комфортом - древний топчан, скрипучий и жёсткий. Но провести ночь на досках пола - удовольствие ещё более сомнительное, потому койко-место придётся уступить девочкам, а сам физрук и мальчишки обойдутся спальниками. На душе у Парамонова было мерзко как никогда: минутная слабость могла стоить непростительно дорого... Что взять с Фроловой - она ребёнок. Глупый наивный ребёнок, впервые почувствовавший себя женщиной. И так уж случилось, что объектом её вожделения оказался не сверстник, а взрослый мужик, напрочь растерявшийся от такого обилия внимания к собственной персоне...
"Хорошо хоть на моём месте не оказался какой-нибудь выродок, который бы воспользовался наивностью дурёхи, а потом оставил наедине с целым вагоном проблем"
Парамонов ощущал загривком пристальный взгляд Виктории. Нужно что-то говорить, что-то объяснять, хотя бы извиниться, но - как бы это звучало? "Прости, карапузик, но влюбляться тебе ещё рано, а в меня - и вовсе не нужно", так?..
- Ложись спать.
Как ни странно, Вика послушно забралась на топчан прямо в верхней одежде и закуталась в одеяло. Над тряпичным коконом возвышались только ёжик светлых волос, да пара вопросительно глядящих глазок. Во взгляде читается такой коктейль эмоций... ох, не заснёт девчонка, хоть и только что валилась с ног от усталости. Надо уходить, и чем дальше - тем лучше. В идеале - куда-нибудь в Китай, а то и вовсе на Южный полюс, но обойдёмся пока поиском разбежавшихся по окрестностям карапузиков. Лес Виктор знал не хуже собственной кладовки: с детства бывал здесь хотя бы пару раз в месяц, сначала с дедом-охотником, потом сам. Но малышня могла и заблудиться, а ещё эти волки... Парамонов вспомнил: одного из Вейберов в последний раз он видел ещё засветло, а второй так лихо хлебал водку, что теперь наверняка лежит где-нибудь, уткнувшись носом в мох.
"Хреновый из меня учитель..."
- Виктор Романович, не уходите... - раздался сонный девичий голосок за спиной Парамонова, - расскажите мне сказку.
"И этого ребёнка ты чуть не трахнул, грёбаный педофил?!" - физрук с досадой сжал кулаки, мучаясь очередным приступом угрызений совести.
Наверное, надо задержаться ещё немного.
Эх, будь что будет...
Михаэлю не понадобилось много времени, чтобы понять - противник гораздо серьёзнее, чем показалось сначала. Дремучий лесной выхухоль был вооружён посохом и двустволкой, о чём опьянённый своими кровавыми грёзами инквизитор подумал не сразу. Но и Вейбер пришёл в лес не с пустыми руками. Кроме крестика, как оказалось - бесполезного, в его арсенале было ещё несколько интересных штуковин. Ну вот, к примеру, эта...
- Получай, грешник! - уворачиваясь от тяжёлого посоха, самопровозглашённый палач выхватил из кармана газовый баллончик и пустил струю леснику в лицо. Тот явно не ожидал отпора. Семёныч расчихался так громогласно, что с ближайших ёлок посыпались шишки, а вся невидимая в темноте лесная живность удрала куда подальше. Пользуясь временной беспомощностью противника, Михаэль пнул лесника под колено, а когда тот стал терять равновесие, приложил бородатой рожей о ствол дерева. Пока враг не пришёл в себя, нужно нанести сокрушительный удар. И из-за пазухи извлечён острый и длинный осиновый кол. Михаэль размахнулся как следует, чтобы всадить его в грудь языческого шамана, но не успел лишь на секунду. Семёныч стёр рукавом кровь со лба и направил своё ружьё на горе-инквизитора.
Видеть целых два наставленных на тебя дула страшно вдвойне. Судя по серьёзному выражению на заросшей бородищей роже, лесник вовсе не шутит, и разрядит ружьё в городского пришельца безо всяких сомнений. Михаэль только теперь, стоя под прицелом, осознал, каких же дров он наломал, уйдя в чащу с этим вооружённым до зубов лешим. Ощущая постепенно подкатывающийся приступ паники, горе-инквизитор суетливо перебирал в уме весь свой арсенал... в котором почему-то ничего, опаснее осинового кола и коллекционного издания "Молота ведьм", как на зло не нашлось. И вдруг...
- Миииш... - Элла, подотставшая на занесённой буреломом тропинке, догнала своих спутников только теперь. Увидев ружьё, она взвизгнула и юркнула за узкую спину Михаэля, придавая сложившейся ситуации особый трагизм. Одно дело быть пристреленным как безродная собака местным психом, другое - то же самое, но на глазах у девушки своей мечты!
"Если этот чертяка убьёт меня, тот тут же примется за Элку. И хорошо, если тоже просто пристрелит, а не решит хорошенько с ней перед этим развлечься... Я бы, например, решил"
Нахлынувшая вдруг ярость победила страх. Михаэль теперь ощущал себя не щеночком, дрожащим перед грозным волкодавом, а наоборот, гордым и сильным львом, готовым грудью встать на защиту своей стаи. Он распрямил спину, и самоуверенно глядя в прицел двустволки, зычно крикнул:
- Элка, бежим!!!
Вейбер схватил испуганную девушку за руку и потащил через чащу, петляя между деревьями. Сзади послышались два выстрела, но ни один из них не попал в цель. Громкий топот сапог и приглушённый мат лесника преследовали их ещё долго. Лишь выскочив на какую-то незнакомую поляну, Михаэль, прислушавшись, не обнаружил погони. Он устало опустился на пень и тяжело вздохнул:
- А так всё хорошо начиналось...
Тим, еле плетясь за своим проводником, с искренним изумлением смотрел, как ловко Митька шагает по лесу. Сквозь кусты проскакивает как нож через желе, даже ветки не качаются. Ямы не обходит, а запросто перепрыгивает. Через бурелом, где другой бы запросто сломал ногу, пробирается уверенно, даже не сбавляя темпа. Одно слово - местный... В отличие от Тимофея, который уже раз пятьдесят едва не убился, спеша за мальчишкой: под ногами будто из ниоткуда появлялись то камни, то коряги, колючие ветки исцарапали лицо, а стоило Вейберу поскользнуться и с размаху сесть назад, он тут же обнаружил, что под ним дикий малинник. Митька лишь ухмыльнулся, поглядывая на орущего от боли и неожиданности Тима, не пытаясь вытащить его из колючих кустов, намертво вцепившихся в одежду - наверное, побоялся, что крыс Барсик снова может его цапнуть. И, между прочим, не зря: питомец бдел на плече хозяина, крайне недобро буравя проводника бусинками глаз. Только подойди близко - разорвёт.
- Мы уже час петляем, когда дойдём-то? Вон уже ночь совсем, - в пятнадцатый раз за последние пять минут заныл Тимофей, осторожно высвобождаясь из колючек.
Митька недобро сверкнул глазами:
- Почти пришли...
Впрочем, куда "пришли", проводник не уточнил, а ведь вёл он городского гостя отнюдь не к домику. Вот-вот из-за деревьев покажутся насаженные на колья зловеще белеющие в свете луны черепа. Проводник где-то рядом - дух чувствовал это. Ярость, изумление, досада, витали в воздухе так плотно, что Хозяин пробирался через них вперёд как сквозь кисель. Сзади холодной мутью разливались уныние и страх, которые источал Плакса. Победной нотой сквозь всю эту эфирную гадость пробивалась холодная решимость Защитника не допустить печального, но неминуемого финала, ожидающего мальчишку. Остаётся только дождаться Проводника - и Плакса превратится в сладенький кусок орущего мяса...
- Эй, у тебя слюни текут! - Тим выудил из кармана зажигалку, и весёлый огонёк заплясал почти у самого лица Митьки. Тот вдруг, завопив, сорвался с места и с ловкостью, которой позавидовала бы и белка, нырнул в заросли малинника. Снова не шелохнулась ни одна ветка, но Вейберу вдруг стало не до наблюдений за творящейся вокруг чертовщиной: остаться одному в ночном лесу - что может быть страшнее?!
- Не чуди, ты куда ломанулся?! А я?!! - Тимофей запустил дорожающую от страха руку под куст и поймал мальчика за босую пятку, - Я напугал тебя? Ну извини... Сам не понял, как так вышло. Выбирайся оттуда побыстрее, я измотался и хочу есть. А ты голоден? Наш учитель обещал шашлыки. Думаю, найдётся пара-тройка кусков мяса и для тебя.
Из куста послышалось жалобное урчание митькиного живота, красноречивее любых слов заявляющее, что и мальчик не прочь перекусить.
"А это идея... - пронеслось в голове Хозяина, - Защитник охраняет только Плаксу, остальные, хм, куски мяса будут полностью в моём распоряжении!"
- Говорю же, до домика рукой подать, - дух выбрался из малинника, широко улыбаясь, - мигом там будем!
Как приятно после всей этой беготни уютно устроиться в заботливо постеленной учителем кроватке, и просто отдыхать... День был насыщенным. Даже слишком, как для одного дня. В голове вертелась тысяча пёстрых картинок - звери и насекомые, загадочное существо Monstrus Vulgaris, самые вкусные шашлыки, прогулка по ночному лесу, а потом неожиданные, волнительные объятия, побег и бой подушками... Теперь же организм Вики отчаянно требовал отдыха. Глаза начинали слипаться, а на душе было легко и умиротворённо.
Ладонь Парамонова опустилась ей на голову, ласково потрепала короткие волосы. От этого прикосновения Вике захотелось мурчать.
"Эта сильная рука может быть такой нежной..."
Противоречивый, внезапный. Потрясающий. Лучший на свете Виктор Романович. Девушке очень не хотелось, чтоб учитель заметил, как она украдкой любуется им - но темнота делает лицо Вики лишь тёмным пятном на фоне белой наволочки. Нет, о таких вещах не говорят. Их носят где-то глубоко внутри - там, где хранятся самые дорогие воспоминания.
Учитель рассказывал сказку. Она была страшной и поучительной, как и подобает быть сказке, рассказанной в ночном лесу. Лешие, бесы, мавки - конечно, Вика слышала о них и раньше. Но не верила в их существование: будущему учёному не подобает увлекаться мистикой. А теперь тихий голос учителя во тьме заставлял прислушиваться к каждому его слову. Порой Фролова ловила себя на мысли, что, может быть, где-то совсем рядом, за домиком, бродят неизвестные науке фантастические существа. Вот тень мелькнула за окном... и иррациональный, но вполне осязаемый страх пробежался холодными лапками по позвоночнику.
-А теперь я расскажу самую настоящую быль, - Парамонов облокотился о стену и прикрыл глаза, будто вспоминая полузабытые подробности своей очередной истории, - и быль эта пострашнее любой сказки. Когда-то в этих краях стояла деревенька. Жили там простые люди, возделывали землю, разводили скот, охотились... Но однажды из леса пришёл к ним мальчик-сирота, постучал в ближайший дом и попросился на ночлег. Рассказывал, что все его родные, а потом и односельчане, умерли от тифа. Только ему одному отчего-то удалось не заразиться, хоть он и помогал ухаживать за больными... пока было ещё, за кем ухаживать. Хозяин дома, кузнец, пожалел пацана и оставил у себя жить: отчего-то тот напомнил ему собственного младшего сына, утонувшего на рыбалке. И нашёл Митька - так звали мальчишку - в лице кузнеца и его домочадцев новую семью, а так как пацан был смышлёный и работящий, вскоре его все крепко полюбили. Однако не прошло и пары недель, как стало Митьку лихорадить - сам лежит бледный, бредит, а всё лицо в сыпи. Понятное дело, тиф. Не удалось мальцу избежать участи своих родных - болезнь лишь немного запоздала к Митьке, но не пропустила его совсем. Как только односельчане узнали, что в доме кузнеца больной, пришли требовать, чтобы им выдали пацана для расправы: нужно, мол, сжечь его живьём, чтоб зараза не выкосила всю деревню. Кузнец заступился за названного сына, не выдал разъярённой толпе, хоть и понимал - люди правы. Может начаться эпидемия, но как убить ребёнка, даже если для собственного спасения? И тогда он сколотил крепкую деревянную клетку, посадил в неё Митьку и отнёс в лес - пусть боги решат, жить мальцу или умереть. Больше в деревне никто тифом не заболел, и можно было бы сказать - жили люди дальше по-старому, будто никакого приёмыша никогда и не было... Только стали с тех пор в лесу пропадать охотники. Кто уходит в чащу в одиночку, тот и не возвращается. После и по двое-трое стали исчезать. А молва одно твердила: это неприкаянный дух брошенного умирать от голода и болезни Митьки мстит своим убийцам. Люди перестали ходить в лес, забыли туда дорогу... но лес сам пришёл к людям. Огороды, улицы, даже дворы, вдруг стали зарастать бурьяном и кустарником, который невозможно было ни вырубить, ни выкорчевать. А однажды утром отовсюду из-под земли полезли ростки - и уже к вечеру стали огромными деревьями. А ночью в деревню пришла смерть...Не тронул Митька только кузнеца и его родных - но проклял, обрекая на вечную неволю. Их потомки до сих пор живут где-то неподалёку, не имея права хоть на шаг выйти из леса. А рассказал мне эту историю Семёныч, наш лесник. Если не врёт, он и есть последний отпрыск проклятого рода.
- Значит, дух Митьки до сих пор бродит по лесу?- Вика натянула одеяло по самые брови, будто прячась за ним от непозволительного детского страха, - Вы когда-нибудь встречали его?
Услышав дрожь в голосе девушки, учитель пожалел о том, что напугал её своим рассказом - ведь он и сам точно не знал, правда это или нет.
- Ну что ты... Я здесь с детства бываю, и могу заверить: никакой чертовщины в нашем лесу не встречается. А Семёныч эту историю точно сам придумал - рассказывал складно, да наверняка всё враки...
И тут же порыв ветра зашевелил деревья. В шуме листвы будущему светилу науки явственно послышался свист. Вика выпрыгнула из-под одеяла прямо на колени Парамонова, крепко-крепко обняла его за шею и, мелко дрожа, уткнулась лицом в тёплое плечо учителя. Снаружи холодно, страшно, но разве может случиться что-то плохое, если рядом этот фантастический человек?.. Такой заботливый. Не ушёл, оставив Вику наедине с детскими страхами, а нянчится со своей взбалмошной ученицей, и может быть, тоже чувствует то самое тепло, где-то глубоко внутри? Вика не знала, это ей не казалось важным. Просто ощущать близость, наслаждаться ею, вдыхать её. Будто хмурое осеннее утро никогда не наступит. Будто не было и не будет ни города, ни школы, где им суждено снова быть чужими. Просто учитель и ученица. Кивок в знак приветствия и долгий взгляд в удаляющуюся спину. Запретить себе вспоминать этот вечер, эту ночь, и то горячее, постыдное, что разрывает сейчас нутро, умоляя о продолжении ласк. Завтра обязательно настанет. Будет смущение, виноватый взгляд исподлобья, "простите" шёпотом, чтобы никто не услышал, никто не догадался. Но сейчас сердце горит и сыплет яркими искрами. Ночь, домик в лесу, снаружи холодно, а внутри жарко.
Она беззащитна и хрупка как никогда - с душой нараспашку, открыта и чиста. За пару мгновений нежности согласна отдать себя без остатка. Вздох... стон... с губ готова сорваться мольба о запретном плоде, самом вожделенном, самом сладком. Но губам, нашедшим друг друга в темноте, не нужно слов. Он всё понимает. Он читает свою юную любовницу как раскрытую книгу. Никаких запретов - кожа к коже. Думать, жалеть - потом! Всё, что важно сейчас, эти ласки, эти поцелуи, эта нежность, даримая щедро, без остатка, до последней капли. Соль на коже, соль на губах, неумело, но со старанием истинной отличницы, девочка отвечает на поцелуи, неуверенно, но горячо лаская в ответ. Невыносимо острое наслаждение. Необъяснимое, предельное...
Скрип двери возвращает к реальности когда любовники, вдоволь насладившись друг другом, уже засыпали. Приступ жгучего стыда вогнал Вику в краску до самых корней блондинистых волос: на пороге Тим в компании с каким-то мальчиком. Фролова молниеносно нырнула под одеяло, от всей души надеясь, что ни друг, ни его гость, её не заметят.
Виктор сам не понял, как это произошло: вот он рассказывает ученице байку - а вот уже лежит голый, и малолетняя бестия, получившая свой первый урок любви, разнежено мурчит у него на плече.
"Эй, совесть! Ау! Начинай грызть, что ли..." - но отчего-то хочется не посыпать голову пеплом, а обнять покрепче свою девочку и никогда-никогда не отпускать.
В конце концов, юность - это недостаток, который очень быстро самоликвидируется. Уже через год он мог бы встречаться с Викторией, не опасаясь косых взглядов. Если, конечно, малышка согласиться немного подождать. А увольняться со школы всё равно придётся. Ошибся Парамонов, выбирая профессию: не может работать педагогом тот, кто из четырёх учеников трёх умудрился потерять, а четвёртую вообще соблазнил. Впрочем, кто кого соблазнил - ещё вопрос, но родителям Вики этого не объяснишь... Кстати. Не пора ли наконец поискать разбежавшихся карапузиков?
Но не успел Парамонов додумать эту мысль, как один из пропавших нашёлся сам. Хорошо хоть свеча успела догореть и погаснуть, может Тимка и не заметил, что на койко-месте физрук не один?
Надо спасать ситуацию - увести Вейбера из домика, чтобы Вика успела привести себя в порядок и скрыть следы преступной страсти.
- Сам пришёл?! Когда я уже пол-леса прочесал, тебя разыскивая?! - зарычал Парамонов как можно громче и суровее, выталкивая Тимофея за дверь и выходя сам, - Ты вообще соображаешь, что даже встреча с волками - это не худшее, что могло произойти с тобой в ночном лесу!?
И только теперь Виктор заметил второго, незнакомого мальчика.
- А ты иди домой, - буркнул учитель, не вдаваясь в подробности, - мне за выпас дополнительных карапузиков никто доплачивать не станет.
Незнакомец пристально, не мигая, буравил Парамонова недобрым взглядом, отступая в тень. Виктор, озабоченный собственными проблемами, тут же забыл о нём - а зря.
- Простите, я потерялся!.. - попробовал было оправдаться Тим, но физрук был не на шутку рассержен:
- А ну бегом-марш к озеру, будешь мне нормативы по плаванию сдавать!
- Холодно же... - совсем стушевался Вейбер.
- Выполнять! - рявкнул Парамонов, твёрдо решив наказать малолетнего охламона - да и увести заодно подальше. Сам он холодной воды не боялся, каждый год на Крещение нырял в прорубь на этом же озере, и даже насморка ни разу не подхватил - значит, и карапузику купание не повредит.