Ему было больно смотреть на искривленные искусанные губы, по нежной коже которых сочилась кровь. Ее веки покраснели и припухли. По щекам, почерневних от угольной пыли, текли слезы.
Он никогда не видел ее такой беспомощной, поэтому потянулся успокоить, погладить мозолистой ладонью по остриженным кудрям.
На это проявление ласки Кая прижалась носом к его плечу и засопела, глотая слезы .Так каждый вечер она засыпала на его руках, это было одиннадцать тысяч верст отсюда и двадцать лет назад, когда еще была жива Мария.
Владмир через силу приподнялся. Кая быстро подняла голову:
- Отец! Не надо! Лежи!
И вскочила на ноги, красивая и печальная. Тихо звякнули затворы, и надзиратель протиснулся в проем:
- Свидание окончено.
Неужели прошло двадцать минут? Калерия умоляюще прижала руки к груди, к вырезу холщовой кофточки. Но полицейский покачал головой, тряхнул шашкой и, взяв за руку, вытолкнул во двор. Девушка вцепилась к его казенный рукав, рванулась, но ее схватили за шиворот.
- Куда драпанула? Ерепениться будешь - батьку твоего раньше времени прикончим.
- Синяя сволочь! - неожиданно прошипела Кая. Надзиратель со скучающим лицом, рутина его заела, стянул с плеча винтовку, размахнулся, и приклад больно ударил по спине.
Кая не удержалась на ослабевших ногах и упала в грязь. Стоявшие вдалеке солдаты побросали козьи ножки и, приправляя тревожную атмосферу матерком, двинулись на "помощь".
Каторжане не вмешивались, еще самим по ребрам надают.
Кая оперлась локтем о мерзлую землю, холод жег ладонь. Офицер кинулся поднимать ее. Он недавно прибыл на Сахалин, поэтому еще не успел освоиться с порядками каторги. Девушка безвольно повисла на его руках, он приподнял ее. Каля почувствовала под ногами землю и из последних сил ударила поручика по лицу, едва не выбив глаз.Тот отшатнулся, спекшиеся, покрытые язвами и коркой крови, губы зло шепнули:
- Ненавижу!
Лера очнулась от прикосновения мокрой тряпки к лицу, морщинистая рука отодвинулась от ее лба. Старуха Анфиса присела на край тряпья, устилавшего жесткие доски.
- Бедная девочка, то ж ты так.- прошамкала старуха.- Поди не первый день здесь, а гонор не убавила, мало ли тебя что ли били, а?
- Я никогда не смирюсь, слышишь, не смирюсь!
- Чего разоралась? - крикнули у порога.- Девка ходячая? Ее к начальнику просят.
И Каю пинками выгнали на мороз. На поселок наступала тьма, мокрые волосы смерзлись сосульками. Вдалеке выли волки, девушка вздрогнула, ее трясло от холода, и конвоиры погнали дальше, на окраину, где стоял длинный сруб - комендатура.