Июльский вечер пятницы в Питере был весьма даже неплох. Знойное закатное солнце, ласкающее лучами обычно обделённый своим вниманием город, погружало его в сладкую негу. Город тихо урчал от удовольствия многочисленными улицами с сильно поредевшими сейчас прохожими и автомобилями. Бесчисленные окна домов, реки, каналы, пруды и озёра сверкали, искрились, весело перебрасываясь отсветами долгожданного солнца. Птицы от счастья пели как сумасшедшие, а комары, эти дети сырости и темноты, прятались по подвалам, терпеливо ожидая ночи. Вечерняя жара накатывала вязкими волнами, и лень, убаюкивая тело, пеленала этими волнами, обездвиживая, высасывая волю и всякое желание, кроме жажды. Я бы так и лежал в гамаке на нашей открытой мансарде, наблюдая, как Питер тянется тенями, постепенно снизу вверх заполняясь темнотой, но нас с женой пригласили к себе на дачу друзья - Серёга и Наташка Яковлевы. Преодолевая слабость во всех членах, я выбрался из гамака, побрился, и мы, забравшись в машину, отправились за город догонять суровое северное солнце.
Дача находилась на Карельском перешейке в 50 км от города и принадлежала Наташкиным родителям, которые в это время грелись на пляжах Эгейского моря, где у солнца почти никогда не бывает плохого настроения. Езды до дачи было около 40 минут. Сегодня это уже не являлось такой большой проблемой, как например 10 лет назад. За эти годы построили довольно приличную трассу на Приозерск - по две полосы в каждую сторону. Ещё год назад надо было постоять в пробках, чтобы до них доехать, но теперь всё стало гораздо проще и быстрее. Кроме того, на дороге люди начали себя вести более рационально, меньше гоняли, нарушая все мыслимые правила дорожного движения, меньше ездили по обочине, чаще соблюдали оптимальный скоростной режим, да и лишний раз съездить в Питер или даже в ближайший магазин на автомобиле за солью и спичками охотников осталось немного.
Годовщина свадьбы у ребят была сегодня, но отмечать они собрались в субботу, на которую кроме нас пригласили ещё три семейные пары. Мы все были более или менее знакомы, и иногда на даче Яковлевых вместе проводили выходные. В последние годы это стало происходить намного реже. Раньше, чуть ли ни каждые летние выходные кто-то из нашей компании тусил на яковлевской даче. Но теперь все обзавелись своими дачами, и мы попеременно ездили друг к другу в гости. Мы бывали у Яковлевых и на даче Доктора, нашего общего друга.
- Надеюсь, твоя мать не будет пичкать детей своей стряпнёй, а сводит их в ресторан, - недовольно пробурчал я.
Дело в том, что моя тёща абсолютно не умеет готовить. Её всегда спасало то, что тесть, совершенно неприхотливый к еде человек, почти всё своё время отдавал бизнесу. Презрев чревоугодие, их единственная дочь полностью пошла в отца. Но мне, на самом деле, повезло гораздо больше, чем тестю, так как Машина бабушка, испытывавшая угрызения совести за упущения в воспитании дочери, постаралась привить внучке любовь к кухне, что ей с решительно удалось: моя жена великолепно и с удовольствием готовит. В последние лет пятнадцать тестю, правда, стало легче, у них появились весьма приличные деньги, и хорошую еду, они теперь заказывали на дом.
- Ага, я ей сказала, что Димка и Анюта очень хотят сходить в каэфси.
- Какая гадость, - меня передёрнуло, - но это всё равно лучше, чем снадобья твой мамочки.
- Хватит уже издеваться над мамой, - Маша толкнула меня в бок и обиженно надула губки.
- А завтра они что будут делать?
- Днём сходят в зоопарк, отец отвезёт, а потом поедут к родителям на дачу, там закажут ужин из ресторана.
В последнее время тесть стал больше бывать дома, возиться с внуками. Возможно, с возрастом человек начинает правильнее расставлять приоритеты, отдавая больше времени семье.
- Давно я говорил твоему отцу, что им надо переехать в загородный дом насовсем, взять прислугу и повара. И нам и твоим родителям было бы лучше.
Но я не услышал, что ответила Маша, потому что меня отвлёк нарастающий гул. Сзади догоняла "десятка" жигули с тонированными стёклами, она стремительно обгоняла нас на высокой скорости. Мой трёхлетний Мерседес GL 350, казалось, с удивлением поймал в зеркало заднего вида мчащуюся "десятку" и пропустил её по левому борту. Стрелка на спидометре стояла на '120' км/ч. Я прибавил газу, но Маша забеспокоилась: 'Не связывайся, видишь, как она вся просела под тяжестью людей, стёкла тонированные. Непонятно, кто там'.
- Вот урод, но может ты и права, - согласился я, и сбросил скорость.
Тут зазвонил Машин телефон, и она со словами: 'Уже Яковлевы звонят' - ответила.
- Да, уже скоро будем. Что купить, фольгу? Ладно, пока-пока. Вова, давай заедем в магазин в посёлке, надо купить фольгу, Наташка просила.
- Ладно. Это всё?
- Вроде бы.
Мы подъехали к магазину, Маша вышла, а я остался в машине. Магазин располагался в новом одноэтажном здании ярко-жёлтого цвета. Собранная, как детский конструктор из лёгких сэндвич-панелей и стекла, постройка производила впечатление опрятного аккуратного сарайчика. Вокруг толкались дорогие, но безвкусные заборы разнообразных дач, хозяева которых строили в 90-х, когда удалённость многих живописных мест от цивилизации ещё не была преодолена высоковольтными линиями электропередач и газопроводами низкого давления. Дизельгенераторы и прочие системы автономного энергообеспечения ещё не вошли в моду. Люди строились кучно, рядом с коммуникациями, которых не хватало. В это время в городах вовсю шла уплотнительная жилая застройка, когда новый дом, как новую книгу на переполненную полку, втискивали в сложившийся микрорайон и сажали на уже имеющиеся коммуникации. Покупать еще один шкаф для нескольких новых книг было экономически нецелесообразно, да и денег тогда отчаянно не хватало. Зато теперь в некоторых районах на Карельском перешейке при желании можно строиться и жить вполне себе отдельно от мира и соседей. Если не проведён газ, всегда можно отапливать электричеством, как в соседней Финляндии, а собственная скважина даёт полную свободу в освоении земель бывших колхозов, совхозов, военных частей и полигонов.
Наша дача, построенная на земле бывшего военного полигона, представляла собой обширный, но небольшой по количеству участников дачный кооператив. Землю под дачи по-тихому отрезали небескорыстные подчинённые славного министра обороны, который, скорее всего, не был в курсе того, что мы устроили эксклюзивный оазис для среднего класса на подведомственных ему землях, когда-то нещадно расстреливаемых из экспериментальных пушек не менее экспериментальными снарядами. У министра, как выяснилось позднее, были более важные дела, по которым его и допрашивали, но как свидетеля. Наш скромный кооперативчик находился в лесу, практически не тронутом цивилизацией, среди высоких сосен и раскидистых елей, представляя собой удивительно уютный уголок. Удалённость от оживлённых автотрасс, воздух, напоённый хвойным духом, располагали к размеренному санаторному отдыху. Но, к сожалению, у дачи имелось два больших недостатка: отсутствие в округе озера и 'хороших соседей'. Первый недостаток компенсировался путешествиями на машине к дикому берегу небольшого лесного озерца с тёплой прозрачной водой и чистым песчаным берегом. Поездка по наезженной просёлочной дороге, неторопливо петляющей через сосновый лес, перемежающийся небольшими делянками, уже начавшими зарастать молоденькими берёзками и осинами, занимала 20 минут. Второй же недостаток никак не лечился. Большинство наших соседей, средненькой руки чиновники, ну или чуть более крупные, чем средненькие бизнесмены местного разлива, не представляли интереса с точки зрения моего бизнеса. При таком окружении нет совершенно никаких шансов построить крепкое будущее с собственным футбольным клубом из какой-нибудь высшей национальной лиги, в качестве вершины 'дачно-кооперативной' карьеры. Наверное, по этой причине я не люблю часто бывать на нашей даче, для меня это потеря времени.
Маша, порозовевшая от быстрой ходьбы, открыла дверцу и со своей милой, но иногда казавшейся мне в минуты гнева или плохого настроения, глупой улыбкой, села в машину. Рулон, упакованной в полиэтилен фольги, несколько раз перевернувшись в воздухе, упал на заднее сиденье. Я резко нажал на 'газ', и машина рявкнув, сорвалась с места. Где-то через 3 км прямо по ходу движения я увидел полуразрушенную, серого кирпича, пилораму. От уходящей направо дороги, к ней вела короткая аллейка разросшейся черёмухи. Аллея, заканчивалась площадкой с жёлтыми барханами свежих опилок, за которыми серела небольшая одноэтажная лесопилка. По обеим сторонам сгнившей двери, чернели провалы окон, зашитых старым горбылём, смотревшиеся пятаками на глазах мертвеца. Всё здесь наводило на мысль о странной форме жизни, таинственно протекающей внутри, и выдающей наружу только опилки. Пиломатериала и кругляка для распиловки вокруг не было. На площадке перед зданием, стояла та самая, обогнавшая нас "десятка", с открытыми дверями. В багажнике копошился какой-то человек, а рядом стояли шесть условных "таджиков". На самом деле настоящие они таджики, или узбеки, или кавказцы мне было глубоко безразлично, главное, что они не русские, поэтому - "таджики". В системе "свой-чужой" у меня деление идет по линии 'свой-таджик'. Трое из них были с бородами, и один - в мусульманской шапочке. Из любопытства я сбросил скорость. Все таджики, кроме одного, роющегося в багажнике, долгим тяжелым взглядом проводили нашу машину. Я смотрел на них в зеркало заднего вида. Постояв еще секунд пять, они начали вытаскивать из багажника связанного человека.
- Слушай, это какая-то средняя Азия у нас кругом, - со злостью процедил я сквозь зубы.
- Да брось ты брюзжать, зайка, сейчас к Яковлевым приедем, повеселимся.
- Знаешь что они сделали, когда мы проехали?
- Ну?
- Они вытащили из багажника связанного человека.
- И что? Они вообще живут как в средние века в своем замкнутом мире, ходят в мечети, женятся на пятерых, или сколько им там полагается. Убивают друг дружку, но нам-то не мешают. Оставь ты их.
- Я-то их оставлю, а вот они, похоже, уже к нам присматриваются, и не добро присматриваются.
Через десять минут мы заехали на охраняемую территорию ДНТ.
- Привет, привет! Наконец-то вы доехали! - закричала подбегающая Наташка. Она была уже навеселе. - А мы тут с Давыдовыми начали без вас. Вышли и Давыдовы: Денис и Ленка.
- А, привет, российскому креативному бизнесу! - приветственно прокричал нам Денис. Выше среднего роста, с намечающейся лысинкой на темечке среди темнорусых кудрявых волос, общительный, с хорошим чувством юмора, обычный наемный менеджер. Он никогда не приставал с бредовыми идеями какого-нибудь совместного бизнеса, где роль инвестора отводилась бы мне, поэтому общаться с ним всегда было легко и приятно. В общем, душа нашей, пьянствующей время от времени, компании.
Дача 'Яковлевых', широко раскинулась на полугектаре берега небольшого озера. Раньше на его месте зеленело заросшее болото в обрамлении тёмного почти непроходимого елового леса. При строительстве часть деревьев вырубили, а заболоченное озеро в складчину с двумя соседями, участки которых тоже выходили на берег, почистили и углубили. Двухэтажный дом в двенадцать комнат, баня, хозблок, гараж на шесть машин, построенные из красного кирпича, производили впечатление небольшой советской автобазы с административным зданием и вспомогательными пристройками. От дома к берегу озера через ельник шла дорожка, выложенная красной же тротуарной плиткой. Дача, построенная в конце девяностых, являла собой образец загородного строительства советского сознания, внезапно обретшего кое-какой капитал. Недавно, уже стараниями Сереги, возле дома построили небольшой бассейн с площадкой для загорательных и питейных процедур. Наташкин отец, Валерий Николаевич, в 90-е и до середины нулевых служил небольшим начальником в МЧС. Вот оттуда и пошло благосостояние их семьи. Серегины родители, тоже люди не бедные, в большей степени занимались своей младшей дочерью, девушкой с неудачной личной жизнью. Не принимая большого участия в жизни сына, у которого сложились хорошие отношения с тестями, они, однако, никогда не отказывали Серёге в помощи, если он в ней нуждался. А вот Наташка была единственной у своих родителей, поэтому они опекали дочь будто ей было пять лет, ограничиваемые только своими возможностями. Валерий Николаевич, который всегда охотно выпивал, своей печенью, а также наличием родственника в охотхозяйстве неподалеку от Питера, закладывал фундамент благополучия семьи, устраивая активный отдых для начальства, счастливо объединяя приятное с полезным. Иногда наезжало и московское начальство, и начальство из других ведомств со своими доверенными подчиненными. Так Валерий Николаевич завел полезные знакомства среди военных, налоговиков и областных чиновников. Был он высок, жизнерадостен и весьма красен лицом, особенно щеками и носом. В последнее время, правда, он сильно сдал: кожа стала отдавать желтизной, появилась вялость. Хотя Валерию Николаевичу еще не стукнуло и шестидесяти, интерес к жизни покинул его, видимо дали о себе знать годы напряжённой безупречной службы. Серега, по началу не в пример тестю сдержанный, прагматичный, заводил только деловые знакомства. Да, он представлял уже другое поколение, которое вело дела не в бане после охоты, а в офисе за чашкой кофе и стаканом односолодового виски. Эмансипация нового поколения от поколения отцов, которых они презирали за совковость, выражалась буквально во всех сторонах жизни. Стало хорошим тоном давать образование своим детям в английских и американских бизнес-школах, летом отдыхать на средиземном побережье Франции, зимой в швейцарских или австрийских Альпах, а жить в больших хорошо спроектированных домах. Но странное дело, с возрастом многие из них, скорее всего от недостатка денег для полноценного переезда на Запад, начинали все больше походить на своих отцов. Родная почва не дала им полностью обратиться в западный 'золотой миллиард'. Конечно, некоторые установки на европейскость, которые касались внешней стороны, оставались неизменными, но в целом они продолжали оставаться посконно советскими людьми. Их культура ведения дел со временем начинала все больше напоминать отцовскую. Личные дружеские связи, основанные на интимных финансовых интересах, скрепляют не хуже, чем повязывание кровью у бандитов. Преданность и лояльность, вот качества, по которым подбирается команда. Нет, конечно, бывают и исключения, но они лишь, как говорится, подтверждают правило. Никуда не денешься, генетика. "Не верь, не бойся, не проси", - эти тюремные заповеди стали главными в СССР, они и по сей день являются главными в России. Хотя "не бойся" для подавляющего большинства населения недоступная опция. Главная же и всеобъемлющая из них: "не верь".
Серега повел меня показывать новый причал, который они сделали весной.
- Смотри, вот катер теперь может спокойно причаливать и отчаливать, - показал он на привязанный небольшой катерок. - Это мы тоже весной купили, тесть ведь любит рыбачить. Мы с ним на зорьке отчаливаем и часа три сидим с удочками. Хочешь завтра с утра пойдем?
- Серега, да ты чего? Завтра сам проснешься часам к двенадцати только. Сегодня гудеть будете до самого упора, чего я вас не знаю?
- А ты что, не будешь что ли?
- Как-нибудь ограничу себя сегодня.
- С чего это вдруг?
- Завтра опять пить... Не хочу с утра болеть с похмелья. Давление высокое появилось, стал сильно болеть по утрам.
- Всегда можно опохмелиться, хотя, как знаешь, а мы сегодня погондурасим. Ладно, пошли, скоро еще Доктор приедет с женой.
Серега пошел к бассейну, вокруг которого уже лежали на шезлонгах наши девчонки, а Денис стоял возле них и развлекал, рассказывая какой-то очередной смешной случай из своей жизни. Метров десять в длину, открытый бассейн имел подогрев, поэтому пользовались им до зимы. Рядом была устроена обширная площадка из террасной доски, на которой стояли шезлонги, большой пляжный зонт и зеленые металлические столики.
- Что пьем? - весело поинтересовался Серега, подходя.
- Кто что, - отозвалась Ленка.
Её нельзя было назвать красивой, но фигура, несмотря на три беременности, оставалась хорошей. Денис любил свою жену и многое ей прощал, например то, что она любила сильно выпить. В последнее время я, и не один только я, начал замечать у нее явные признаки начинающегося алкоголизма. Непонятно когда она к этому делу пристрастилась, да это и не так важно, но то, что происходило это, видимо, от постоянного душевного дискомфорта, мне было очевидно. Со своими родителями у Дениса и Ленки, насколько я знал, трений особых никогда не возникало, так что проблема была в чём-то другом. Возможно, она коренилась где-то в прошлом. Первому Ленкиному ребенку - Лёве, на момент знакомства с Денисом, исполнилось уже семь. С тех пор прошло десять лет, но изматывающая ревность Дениса к прошлому своей жены, отравляла семейную жизнь. Их общие дочь и сын, симпатичные, общительные, очень любили родителей и сильно переживали скандалы, которые стали происходить между ними всё чаще. Что являлось причиной Денисовой ревности: первая любовь или что-то другое, например залет, он никогда не рассказывал, Ленка тоже. У них это было запретной темой, не подлежащей обсуждению ни с кем. Леву Ленка родила в 19 лет ещё до первого замужества, продлившегося два года, и оставившего, по её словам, в памяти только скандалы. Как говорил Денис, он увел ее у мужа, когда они работали в отделе продаж одного питерского мясного холдинга. Хотя любой, кто знаком с Ленкой знает, что ее нельзя "увести", она сама выбирает с кем и когда идти. Она ушла сама, решив закончить не оправдавшие надежду отношения. Как рассказывал по пьяни Денис, именно Ленка научила его, еще совсем зеленого, работать с откатами, продавать немного дешевле официального прайса, пользуясь системой скидок и бонусов для постоянных покупателей, или просто прогоняя большие партии товара через своих дилеров с максимальной скидкой, вот та наука, которую преподавала Денису опытная Ленка сначала в баре за стойкой, а потом и в постели. О, это оказалась целая наука, и они сошлись на этой почве как Бони и Клайд на почве вооруженных ограблений. В их семейном дуэте ведущей всегда была Ленка - умная и волевая женщина. Денис, полностью подчинённый её власти, обеспечивал техническое оформление и всю черновую работу. Так в течение пяти лет они заработали на квартиру и две машины, пока их не сдал один жадный покупатель. Их выгнали со скандалом. Ленка быстро нашла себе новое место, а вот Денису довольно долго пришлось искать работу, пока Доктор не взял его к себе в клинику каким-то помощником-замом. Теперь их жизнь представляла собой бесперспективное, перемежаемое скандалами, существование без левых заработков, на одну голую зарплату. Ленка пила.
- Я буду белое сухое, а ты что? - Серега вопросительно смотрел на меня, показывая на бутылки.
- Красное сухое, - ответил я и посмотрел на свою Маню, которая что-то оживленно рассказывала Ленке. Дениса слушала только Наташка. Вообще она все сильнее испытывала к нему симпатию, это было очевидно любому взрослому, даже не искушенному в любовных интригах, человеку. Серега делал вид, что не придает этому особого значения. Он быстро напивался и делался размягченно-слабоумным, снимая с себя всякую ответственность за дальнейшие события, которые происходили или могли произойти на наших попойках. Была видна сильная Наташкина потребность в мужском внимании и ласке, что само по себе и не удивительно, когда женщине 35-40 лет, когда она всеми силами пытается доказать окружающим и, прежде всего себе, что она еще также молода и красива, как и пятнадцать лет тому назад. Но Наташка могла пойти и дальше обычного флирта, что придавало нашему кутежу дополнительную интригу. За развитием отношений между Денисом и Наташкой с любопытством следили мы с Маней и Доктор с женой, отчасти Ленка, которая смотрела на это со снисходительным интересом постороннего наблюдателя. Попытки Дениса вызвать ревность в своей жене, не приводили к желаемому результату. Полное Ленкино безразличие бесило его, доводя до исступлённых истерик свидетелями и участниками, которых мы не раз являлись. Для нас четверых это было реалити-шоу, которое мы тонко модерировали, время от времени говоря одному из героев этого небольшого романа что-нибудь воодушевляющее и направляющее, чтобы процесс шел по заданной нами траектории и в какой-то момент дошел до своего логического конца. Да, это цинично, но зато так интересно со стороны наблюдать за развитием сюжета и влиять на него когда это нужно.
- ... а потом мы с Вовой увидели таджиков, как раз на том жигуленке, они, представляешь, Вова видел, в багажнике машины везли какого-то человека, - продолжала рассказывать Ленке о сегодняшней встрече Маша. - Они так на нас смотрели, аж жуть. Я так напугалась, Лен, ты не представляешь. Я думала, они сейчас достанут пистолеты и начнут в нас стрелять.
- Они, что, убили этого человека?
- Какого?
- Который в багажнике был, Маша, - Ленка с ухмылкой посмотрела на нее.
- А, ну да. То есть я не знаю, но думаю, что убили.
- Тогда почему вы не позвонили в полицию?
- Лен, ты что? Они бы узнали, кто звонил, и убили бы и нас.
- Маша, ерунду не говори. Как они могут вас выследить?
- Обыкновенно, - тут я отдал должное логике своей жены, - они же всегда могут купить информацию у продажных полицейских: кто звонил, адрес регистрации. Сейчас никто не застрахован от того, что тобой могут заинтересоваться и сделать все, что захочется. В такое время живем, Лен, - со вздохом сказала моя Маша, - никто не защищен сегодня. Вид у них был не как у простых таджиков на заработках, а как по телевизору показывают тех, кто в Сирии воюет.
- Нас будут убивать, а мы будем молчать, так что ли?
- Слушай, Ленка, вот возьми и позвони сейчас сама, раз такая умная. Прошло не так уж много времени, не больше часа.
- Да теперь-то что, они уже уехали, ищи ветра в поле.
У Сереги зазвонил мобильный. Он взял телефон со столика и ответил. Немного поговорив, отключился.
- Сейчас Петровы приедут, - положив мобильный обратно, возвестил Серега. - Это предпоследние приглашенные на сегодня. Приедут вдвоем без детей, слышишь, Натусик?
- Слышу, слышу, дорогой, сейчас приедут Петровы, - ответила Наташка, ни на секунду не отвлекаясь от рассказывающего ей о чем-то Дениса.
- Слушай, это же твои друзья.
- Мои и что? Я что должна прямо сейчас соскочить, начать бегать и кричать: 'Сейчас Петровы приедут?'- Отстань от меня, Сережа. Иди лучше вина мне налей, - она протянула ему свой бокал. - Доктор с женой когда приедет?
- Обещали к десяти вечера подъехать. У Доктора, операция какая-то.
- А что, он разве практикует? - спросила Ленка.
- Да, прям, это я просто так сказала, - с неохотой отвлекаясь от Дениса, стала пояснять Наташка. - У Доктора там какое-то собрание собственников, чего-то там решают. Да, Денис?
- Ага, - кивнул он в подтверждение этих слов. - Вчера ему позвонил старший бизнес-партнер, и сегодня они встречаются.
Доктор никогда не был хирургом и даже ни дня не проработал как врач. Он после школы поступил во Второй мединститут на санитарно-гигиенический, как-то закончил его, получил диплом. Еще на последнем курсе друг по институту подкинул ему денег на раскрутку идеи, с которой Доктор, тогда еще совсем не Доктор, носился. Идея заключалась в создании клиники для прохождения медкомиссий. Они открыли это заведение сразу после окончания. Клиника занималась тем, что выдавала справки для водителей, для тех, кто покупает оружие, кому нужны санкнижки, короче, вот эти все справки для всяких там разрешений. Бизнес оказался очень выгодным: снял помещение, арендовал личные печатки у знакомых врачей-специалистов, посадил двух девочек в белых халатах, и нормально. Клиент идет, деньги несет, а девочки только заполняют справки, вклеивают в них фотографии, расписываются за докторов и ставят печати. Если какие-то вопросы возникают, Доктор их разруливает. Все просто, почти законно, прибыльно. Никаких тебе высоких технологий в медицине и стоматологии, никаких затрат на оборудование, лекарства и так далее.
- Хорошо, а где Петровы? - спросила Маша.
- Я же сказал, что скоро будут. Только что разговаривал с Кириллом, - сказал Серега.
- Не обижайся, Сережа, я просто не слышала. А чем они занимаются, Кирилл и ...?
- Света, - закончила за нее Наташка. - Да, вы же их совсем почти не знаете. Света моя старая подруга, мы вместе в школе учились. Кирилл работает главным технологом где-то в оборонке, а Света в небольшом ювелирном магазине заведующей.
- И как они живут? - спросил Денис.
- Нормально они живут, - ответил ему Серега. В оборонке сейчас видел, какое оживление? Кадров не хватает, если человек соображает в технике, его на вес золота ценят. Кирилл в основном и зарабатывает, а Светка детей воспитывает, у нее магазин рядом с домом.
- Кирилл, небось, ворует по-крупному, - сказал Ленка задумчиво.
- Не знаю, свечку не держал, но в последнее время они хорошо стали жить. Дачу строят, говорят в кредит.
- Так мы и поверили. Денис, налей мне винца, - протянув пустой бокал, попросила Ленка. Она потянулась на своем шезлонге и перевернулась на живот. И сзади ее фигура была почти безупречна. Ленка закинула руки за спину и начала развязывать вязочки на купальнике, чтобы не осталось белых следов.
- Ты так долго будешь возиться, - глядя на ее мучения, сказал вернувшийся с бокалом Денис. - Давай я развяжу.
- Тогда дай мне вина.
- На, держи, - он протянул ей бокал с вином, а сам, присев рядом на корточки, начал развязывать тесемки. - Ты как их завязывала, вообще?
- А, черт их знает, я давно уже его не надевала, не понимаю от чего он так завязался.
Я в это время посмотрел на Наташку, она с некоторой ревностью, это было видно по лицу, следила за возней супругов. Серега тоже смотрел на Дениса с Ленкой, а Маша взглядом мне показывала на Наташку, как бы говоря: "смотри, смотри, а эта-то как разволновалась". Сцену прервал автомобильный гудок за воротами.
- О, Петровы приехали, - подняв вверх указательный палец, с облегчением сказал Серега, и пошел открывать ворота.
Развязав, наконец, тесемки купальника, Денис поднялся и спросил меня: - А у тебя как дела, Вова?
- Хреново, как у большинства сейчас. Заказов почти нет, рекламировать нечего, сам знаешь, импорт подорожал сильно из-за падения рубля, никто ничего не покупает. Тоска. Крупняк западный, которой у меня был, все контракты свернул и отвалил из нашей богоспасаемый державы. Живу на старых запасах. Пока вот думаю, где можно деньгу поднять. Есть одна тема не очень законная, но очень денежная, вот ее я сейчас разрабатываю. Распространяться особо не хочу, скажу только, что это связано с нефтянкой, гешефт должен быть не плохой.
- Сейчас везде плохо дальше трех метров от Трубы, - Денис, отхлебнув вина, посмотрел сначала на жену, затем на Наташку.
- Это что значит, переведи, - попросил я.
- Это значит, что конторам, которые находятся дальше трех звеньев в пищевой цепочке от нефтяной или газовой трубы, сегодня не прожить. Все деньги закольцовываются в пределах этих трех звеньев. Люди не любят делиться ничем, кроме своих неприятностей, тем более деньгами.
- Похоже на правду. Те, кто когда-то производил, теперь уже сдохли, остались лишь перепродавцы, но и у этих денег мало. Сколько бы я не разговаривал, не уговаривал, народ не хочет тратить деньги на рекламу. Все сидят в режиме жёсткой экономии.
- Естественно, Вова, какая нахрен реклама, когда простой народ покупает по принципу: низкая цена, плевать на качество. Бизнес В2В держится только на личных связях и входит в цепочку из этих трех звеньев. Реклама - двигатель торговли в рыночных условиях, а у нас этого рынка никогда и не было. Конкуренция существует только за кресла чиновников, которые распределяют деньги в этом государстве, больше конкуренции у нас нигде нет.
- Понятно все это, Денис, мне другое непонятно: все было хорошо десять лет, а тут все стало вдруг плохо. Так ведь не бывает.
- Как видишь, бывает. Нефть упала, вот и кризис. Ты когда откаты платил, думаешь куда деньги уходили?
- В карман тех, кто заказывал рекламу.
- Правильно, - Денис произнес это "правильно" с растягом в нос, той самой интонацией, как кот Матроскин из Простоквашино, - а дальше эти деньги куда шли? - всё с той же интонацией, продолжая вскрывать логику процесса, задал следующий вопрос Денис Матроскин.
- Ну, покупали люди себе чего-то, - ответил я, раздражаясь от его менторского тона, - откуда я знаю?
- Правильно, ты все правильно сказал, - одобрительно проговорил он. - Не на оренбургские же платки или деревянные ложки они все эти деньги тратили, так?
- Всё так.
- Значит, деньги они тратили на покупку вражеских товаров и услуг, а не вкладывали их в экономику отчизны.
- Ладно, Денис, хватит выеб.., че дальше-то будет?
- Х.З. - что значит: хто его знает. Вова, все будет хорошо, если не будет все плохо, - Денис налил мне и себе вина, отхлебнул и посмотрел на небо. - А воздух-то какой...
Наташа посмотрела на него чуть ли не с восхищением.
- Ты такой умный, Денис. Расскажи нам ещё что-нибудь, - она повернулась на бок, откровенно его разглядывая.
- Только бедный, - иронично произнесла Ленка, закуривая сигарету.
- Прости, что ты сказала? - переспросила Наташа.
- Я говорю, он умный, но почему-то бедный, - пояснила Ленка, затягиваясь.
Дениса аж передёрнуло от этой фразы. Он залпом допил вино и что-то хотел ответить Ленке, но его опередила Наташа, которая не хотела семейных сцен в начале вечера.
- А где Петровы? - громко спросила она.
- Сейчас придут, Серега же за ними пошел. Наташа, напомни, как зовут девушку Петрову, а то мы так редко видимся, что я забываю, - попросил я, поддерживая игру, хотя в глубине души жалел, что Ленке сейчас не удалось оттоптаться на Денисовом самолюбии.
- Я же только что сказала, ты уже нажрался, Вова?
- Наташа, я не нажрался, просто что-то пропустил. Такое же бывает? Скажи, сложно, что ли?
- Ее - Света, его - Кирилл. Запомнил? - Наташка демонстративно повернулась ко мне спиной.
- Спасибо превеликое, - я демонстративно поклонился.
Если честно, Наташка меня в последнее время сильно раздражала. Нет, был период нашей с ней духовной, так сказать, близости, но он прошел, и потом нам обоим стало за это как-то неловко, возможно, поэтому теперь она платила мне тем же. Женщины хорошо чувствуют тех, кто их не любит, даже не так: они чувствуют даже простое равнодушие к себе, и их это бесит. Нет, она, конечно, симпатичная девушка, но ее туповатость, которую она, естественно, не сознает, немного напрягает. Моя Маша тоже, скажем, не Софья Ковалевская, ну дак, не для этого я и женился на ней. У нее есть неоспоримое преимущество - ее отец, мой тесть. Только за счет него я имею свой бизнес, чего я никогда и не скрывал, и не стеснялся. Каждому в нашем мире нужны хорошие стартовые условия. Мои способности и деньги тестя дали неплохие результаты в виде моей рекламной фирмы. Некоторые ведь проматывают данный им капитал и возможности в связи с полным отсутствием способностей к бизнесу, а я нет, я не потерял. Сейчас, правда, стало совсем плохо, этот проклятый кризис останавливает всю экономику, и мы уже начинаем проедать заработанное. Меня это нервирует, полное отсутствие заказов даже от старых проверенных клиентов ввергает в уныние. В славные "нулевые" через мое рекламное агентство прогонялись огромные рекламные бюджеты российских филиалов больших солидных западных компаний. Откатами не брезговал никто, даже почтенные зарубежные менеджеры высшего звена, поставленные своими советами директоров на пригляд за вороватыми аборигенами. Жизнь была прекрасна и безоблачна. В своем агентстве я занимался только финансовыми и представительскими функциями, единственный креативщик, который отвечал за все придумки и их воплощение, Федор, так его звали, по мере надобности собирал и организовывал свою творческую группу. Они работали в автономном от меня режиме, обсуждая и согласовывая концепции всех пиар и рекламных кампаний с исполнителями среднего звена наших заказчиков. Потом мы встречались с заказчиками на уровне руководства, утверждали концепцию или не утверждали, что случалось крайне редко, Федор грамотно отрабатывал вопросы на своем уровне, а затем я уединялся с ответственным от руководства заказчика и рисовал на чистом листе бумаги схему отката, цифры, даты. Когда мы приходили к соглашению по вопросу деталей, концептуально договоренность достигалась до начала работ, бумага сжигалась. Наликом баловались только мелкие сошки, солидные люди делали 'выгон' с какой-нибудь консалтинговой или промоуторской конторы, которую я должен был на второй-третьей итерации прохождения денег включить в цепочку. Все просто и незамысловато. На следующий день мне перечислялся аванс, часто в стопроцентном размере от суммы договора. Надежность и качество - это то, что сделало мне репутацию в питерском бизнес-сообществе. Ни разу я не допустил просрочки по своим обязательствам, я имею в виду откаты, в то время как сдача заказа ни разу не прошла в срок, оговоренный с заказчиком. Творчество не влезает в прокрустово ложе точных сроков, да и сфера рекламы вырастает из вкусовщины и поэтому не может устраивать всех и во всем. Тогда у нас у всех складывалось ощущение, что мы уже европейцы и бизнес наш не хуже западного. Но мы заблуждались. Сейчас у меня было только одно желание, чтобы всё скорее уже рухнуло, раз мне не находится в этой системе места. Я хотел перемен, водоворота, который всё сломает в стране, перемешает и даст мне новые возможности.
- Привет честному народу! - приветствовал подошедший Кирилл. За ним шли о чем-то переговаривающиеся Света и Серёга. Кирилл подошел к нам с Денисом, мы поздоровались и обнялись, так у нас в последнее время было принято. - Как вы тут отдыхаете, молодые люди и девушки, давно пьете? Судя по Серёге, не раньше, чем через часок мы вас догоним.
Кирилл был в цветастой футболке, бейсболке и голубых джинсах, а Света в легком коротком сарафане в цветочек, который очень шел ей. Ветерок легко обдувал наше лежбище у бассейна, принося откуда-то запах свежескошенной травы и какого-то цветущего дерева или кустарника. Нежно перебирая низ Светиного сарафана, ветерок поглаживал ее кожу травяным ароматом. Ее длинные густые темно-каштановые волосы были собраны заколкой на затылке. Они переливались в лучах солнца червонным золотом. На дне бассейна солнечные зайчики неспешно перескакивали с места на место, подчиняясь неторопливому волнению поверхности воды. Мне кажется, я на секунду влюбился в Свету, это было очарование момента, когда она шла к нам. Каждый раз, когда я видел эту пару, я задавал себе вопрос: что она нашла в Кирилле? Он был обыкновенный веснушчатый светловолосый парень, каких много в любом городке среднерусской равнины. Жидковатый физически для деревни, он отлично соответствовал типажу обитателя маленького провинциального городка. Чувствовалась в нем, как раньше писали в нашей литературе, мужицкая хитреца. Он не получил особо престижного образования и эрудиция из него не лезла отовсюду, но был он, видимо, упрям и последователен в достижении своей цели. Как-то на одной из пьянок, за стаканом вина, много уже выпитого за вечер, он признался, что его "голубая мечта" - стать директором завода, на котором он работает. - Ну, нормальная такая мечта,- одобрили мы его, а сами, пьяно подмигивая друг другу, ухмылялись, типа, куда тебе, лапоть.
- Ты так к нам обращаешься, как будто сам уже старый и пенс, - отозвался Денис.
- Он не пенс, конечно, никакой, но, работая на заводе среди своих старичков, сам уже начал понемногу превращаться в такого же. Не обращайте на его такие слова внимание. Хотя, он же теперь у меня главный инженер, - с нескрываемой гордостью ответила за мужа Света.
- Вау, - Денис присвистнул. - Твой муж теперь большой человек, и давно с ним такое счастье приключилось?
- Три месяца как.., - Кирилл подал бокал Свете и отпил из своего. - Сам даже не ожидал. Наш старый главный инженер ушел на пенсию, отметил свое 75-летие, и меня назначили вместо него, - он с трудом скрывал свою радость, которая распирала его изнутри, как газы при несварении.
- И как теперь живет твой завод, наверное, процветает? - спросила Ленка, даже не посмотрев на него.
- Хорошо живет. Сейчас очень много заказов появилось, много техники строим.
- Куете, так сказать, обороноспособность страны. От кого защищать-то собираетесь, - на этот раз Ленка повернула к нему голову и посмотрела, требуя ответа.
- От врагов, естественно. Знаешь древнюю поговорку: хочешь мира, готовься к войне?
- Знаю, конечно, только у меня есть подозрение, что мы нахрен никому не сдались. Старый анекдот про неуловимого Джо помнишь? Почему его называют неуловимым? Он неуловим, потому что его никто не ловит. А почему его не ловят? Потому что он нахрен никому не сдался. Так и с нашей родиной: она непобедима, потому что она нахрен никому не сдалась.
- Это ты зря, посмотри вон, как Штаты усиливают свои силы вокруг наших границ. Что они просто так столько войск держат?
- Может Штаты и усиливают свои силы, как ты метко подметил, но думается мне, они просто от нас отгораживаются всеми своими усиленными силами. Есть такая поговорка...
- Что-то вы сегодня фольклором увлеклись, как я посмотрю, - Серёга встал со своего шезлонга и направился к дому. Уже немного отойдя, повернулся и позвал: Кирилл, пошли рыбу жарить.
- Да, у нас сегодня сёмга, - произнесла Наташка тоном образцовой хозяйки. - Я знаю, что все её любят. Специально вчера заехали с Серёжей на наш рынок и купили свежей норвежской сёмги.
- Как это? - удивился почти уже ушедший Кирилл.
- А что тебя удивляет? - спросила Наташка.
- Её же запретили к ввозу из-за санкций.
Кирилл казался искренне удивленным, и я подумал: 'он правда дурак, или прикидывается?'
Денис хохотнул и ответил: 'И чё? Теперь её перегружают в море или ещё как-то там, и она становится российского происхождения. Российская такая себе сёмга. У неё же на морде не написано, что она норвежская, говорить она не умеет'.
- Но это же нарушение запрета, - Кирилл с искренним возмущением посмотрел на нас.
'Да, точно дурак, но как таких держат? Наверное поэтому и двигают', - подумалось мне.
- Слушай, - и Денис с некоторой веселостью начал задавать вопросы, - Ты же в курсе, что у Белоруссии нет выходов к морю? Как же ты воспринимаешь то, что мидии и прочие рыбные палочки у нас теперь сплошь белорусские? Ты интернет читаешь или хотя бы телевизор наш смотришь?
- Читаю, смотрю, но не понимаю, почему так происходит. Есть же запрет и здравый смысл. Раз запрещено, то запрещено, и никакие испанские мидии не могут прикидываться чилийскими или, тем более, белорусскими.
- О, а наши кузнецы обороноспособности, оказывается, неплохо разбираются в деликатесах, как я посмотрю, - Ленка на этот раз с интересом взглянула на Кирилла.
- Да это я так... в интернете вычитал, - чуть смутившись, произнес Кирилл и, посмотрев на Серёгу, который терпеливо ждал, когда закончится эта дурацкая беседа, сказал - Ладно, пойдем жарить.
Я остался у бассейна с Денисом и девчонками. Солнце почти завалилось на западный бок земной сферы в тихо подкравшиеся тучи, которые единым фронтом наползали с запада, как это обычно в наших краях бывает. Посвежело. Девушки, разгоряченные вином, пока не замёрзли, и мы болтали о всяких пустяках. Наташка, и присоединившаяся к ней Света, слушали очередные веселые истории от Дениса, а я, скучая, иногда вставлял несколько слов в неторопливый разговор Ленки и Маши.
Меня не оставляла некая тревога от увиденного сегодня на дороге. В последнее время приходилось разное наблюдать из жизни представителей бывших советских среднеазиатских республик у нас на улицах, рынках, магазинах, но это все-таки были в большей степени бытовые зарисовки, когда несколько гастеров-таджиков ходят по магазину с тележкой, в которой лежат килограммы морковки, лука, макарон, хлеба и несколько банок тушёнки или, если закупку ведет семья, часто вместо тушёнки в корзине лежит несколько упаковок халяльной курицы и что-то молочное. Сегодня ситуация была другая - сегодня мы с Машей увидели жизнь диаспоры, которая уже не считает нужным особо скрывать то, что у них происходит внутри, более того, они уже начали смотреть по сторонам в поисках несоответствия окружающей действительности их картинке мира. Взгляд, которым они провожали нас, был взглядом оценивающим, они как бы говорили: никуда вы не уйдете, мы здесь, и у нас есть к вам вопросы и претензии. Я увидел, как диаспора перестает быть просто диаспорой замкнутой на себе, а начинает проявлять себя как активная социальная составляющая. Может быть, это только игра моего воображения? Но я собственными глазами видел, как они смотрели на нас. И что из этого следует? Из этого следует то, что у меня под боком растет конкурент за ресурсы, который агрессивен и совершенно не разделяет моих ценностей, и то, что теперь мне придется воевать за уменьшающийся кусок пирога ещё и с этими чужаками. Такая перспектива мне не понравилось. Мне хватает соперников внутри своей системы, но эти - враги нам всем. С другой стороны, наши желания взорвать эту систему совпадают, поэтому я должен воспринимать их как союзников. Вот только после взрыва, есть ли у нас шанс одолеть этих голодных и воинственных фанатиков?
- Маша, - я позвал жену, - ты сегодня сильно испугалась тех таджиков?
- Ой, Вова, и не говори, это же ужас какой-то у нас творится вокруг. Я вот Лене уже рассказывала про этих головорезов, а она говорит, что мы зря испугались и не позвонили в полицию.
- У них труп лежал в багажнике. Я не хочу связываться с бандитами, для этого есть полиция, пусть они и занимаются этим. Ловят их, внедряются в банды, им за это деньги платят.
- Нет, но может ты и прав, конечно. Заявлять было бы опасно для вас. Скорее всего, они простые бандиты. Простые таджикские бандиты, а у бандитов случаются хорошие связи в полиции, милиции и везде, короче. - Ленка приподнялась на локтях, помотала головой, разрабатывая затекшие мышцы шеи, затем перевернулась на спину и потянулась. - Что-то есть хочется. Денис, сходи, узнай, когда нас будут кормить.
Денис посмотрел на жену, немного постоял, раздумывая над её просьбой, затем отвернулся, и, обращаясь к Наташке, предложил:
- Думаю еще полчасика подождём и все отправимся к Серёге за харчем, если не даст - выбросим его в озеро, чтобы знал, как людей голодом морить.
- Господи, он даже задницу свою сдвинуть не может... Тогда налей мне ещё вина, - Ленка устало поставила пустой бокал на столик и опять улеглась.
Денис налил ей вина.
- Я все-таки с тобой не согласен, Вова. Сгущаешь, мне кажется, ты краски слегонца. Ну труп в машине и что? Вспомни, как в 90-е все бандитские машины были забиты трупами, и чё? - Денис вернулся к обсуждению инцидента.
- Пойми, там были обычные экономические разборки: кто-то что-то отжимал у кого-то.
- А сейчас как, разве не также?
- У наших бандитов не было идеологии, они даже на воровские понятия положили с прибором и ринулись за длинным долларом. Никаких мыслей, чистый денежный интерес, образец не омраченного интеллектом и рефлексиями потребленца или потреблятора, кому как больше нравится. У этих ребят совсем другое, они как наши революционеры - им деньги нужны как средство для достижения своей цели.
- И какая у них цель?
- Понятное дело - построение всемирного халифата.
- Я не согласна, - сказала Наташка. - Они же тупые и необразованные, как они нынче могут построить всемирный... Что? - она вопросительно посмотрела на меня и пощелкала пальцами, прося подсказки.
- Халифат.
- Халифат. Звучит как Халат какой-то. Вова, не придумывай ты ради бога ничего, не пугай нас.
- Наташенька, я никакого трупа ведь не придумал, правильно? Правильно, - меня опять задела её тупость. Меня всегда бесила её тупость. Я никогда не любил спорить с дураками. С Серёгой еще можно было разговаривать, а вот Наташку я бы прибил с удовольствием. - Про исламистов с их всемирным халифатом каждый день показывают по телевизору. Да, возможно я забыл сказать, что они были бородатые и в этих своих шапочках мусульманских.
- Ага, все такие страшные, чёрные были, - вставила Маша. - Я, правда, не совсем испугалась, мы же на машине были.
- Но слово "халифат", Наташа, произносят с экранов телевизора каждый день. Ты его разве не слышала? - продолжил я.
- Я не смотрю телевизор, - с детской непринуждённостью ответила Наташка. - Там пропаганда сплошная, наше телевидение рассчитано на дураков. Мы с Серёжей смотрим фильмы в хорошем качестве по вечерам. Ты же видел, Вова, какой у нас шикарный домашний кинотеатр?
- Все идите кушать, - позвал от дома Серёга, - всё готово.
- Денчик, помоги мне встать, - попросила поднабравшаяся уже Ленка, которая утратила интерес к нашему разговору и, думая о чём-то своём, потягивала вино.
- Ладно, пойдёмте уже есть, - Денис подошёл к Ленке и помог ей встать.
Она, накинув на себя парео, направилась к дому вместе со Светой, моей Машей и Наташкой. Денис чуть поотстал от них.
- Володя, не приставай ты пожалуйста к Наташке, - попросил Денис, подойдя ко мне. Сейчас от его весёлости не осталось и следа. Мне даже стало его немного жалко. - Ты же знаешь, что она не великого ума.
- Знаю, поэтому не люблю, когда она начинает умничать.
- Слушай, такие женщины тоже нужны: на кухне, ну там по хозяйству, да и напряжение иногда снять для разнообразия тоже годятся.
- А ты, признайся, о чём-то таком уже думаешь? - я подмигнул Денису.
- Не без этого, - согласно кивнул Денис. - Ладно, пошли.
- Тебе как-то помочь? - с усмешкой спросил я.
- Серёгу подпои.
- Зачем? Он прекрасно справляется с этим сам.
В доме дым уже стоял коромыслом. Ленка врубила музыку и в одиночестве танцевала с бокалом вина. Света с Машей сидели за столом, ели овощи и о чём-то оживленно болтали. Наташка суетилась возле мойки, мыла зелень и овощи. Денис прилёг на диван и стал смотреть на Ленку. Он внимательно следил за её лицом, ловил взгляд, как будто ждал с постоянно умирающей, когда она отворачивалась, и воскресающей надеждой, когда Ленка поворачивалась, что она позовёт его. Но Ленка танцевала и в его сторону даже не глядела. Поймав мой взгляд, Денис смутился, натянуто засмеялся и, поднявшись с дивана, пошёл к Наташке.
- Свет, Маш, помогите на стол накрыть, чё сели-то? Я тут одна как дурочка бьюсь, - требовательно позвала Наташка, возмущённо посмотрев через плечо на отдыхающих подружек.
- Сейчас, Наташа, я помогу, - сказала Света и поднялась, на ходу что-то договаривая Маше.
Серега с Кириллом принесли большой поднос, на котором лежали куски сёмги, завернутые в почерневшую кое-где фольгу. По кухне сразу же разнесся вкуснейший запах запечённой рыбы.
- Вот и рыба, - торжественно отрапортовал Серёга. - Куда ставить, Наташ?
- Прямо на стол и ставь. Сейчас будем есть, садитесь все. Мы вот со Светкой все нарежем и тоже сядем. Денис, налей мне вина, пожалуйста.
- С удовольствием, тебе белого?
- Конечно, рыба же.
- Как скажешь, принцесса, - и Денис быстро посмотрел на Наташку, которая, в свою очередь, округлив немного глаза, вопросительно посмотрела на Свету. Света в ответ улыбнулась ободряюще Наташке.
Я подошел к Денису и сказал: Не находишь, что женщины - странные существа? На словах стоят за верность, за крепкую семью, а сами, как только появляется возможность сходить налево, тут же идут, а подруги их в этом поддерживают. Нет, все-таки женщины лицемерны и лукавы'.
- Ты просто привык жить в атмосфере доверия и хорошего секса. Тебе не нужно думать о леваке, ты иначе устроен, но у других людей есть масса разных обстоятельств, которые толкают их на измену своей второй половине. Например, мне интересен этап соблазнения, когда объект начинает поддаваться и уже сам стремится подыграть.
- Ты опасный человек. Я теперь буду внимательнее приглядывать за своей женой.
- Не волнуйся, я открываю охоту только на тех, кто не прочь поиграть, а твоей Маше никто, кроме тебя не нужен, поверь старому бабнику, - Денис улыбнулся и залихватски пригладил своих поредевшие волосы.
Наташка со Светой поставили на стол большое серебряное блюдо, на котором лежали крупно нарезанные овощи и зелень. Четвертинки красных и желтых помидоров горкой возвышались посередине блюда, черри, большие длинные огурцы очищенные от шкурки и нарезанные шайбочками, корнишоны лежали вокруг в художественном беспорядке. Еще влажная, ярко-красная, похожая на крупные бусины с белыми боками, редиска выглядывала из вороха хвоистого укропа, крепкой петрушки и пахучей кинзы. Всё это выглядело так вкусно, что мы зааплодировали хозяевам от восторга и предвкушения вкусного ужина.
- Попрошу всех наполнить бокалы, - торжественно произнес Денис. - Друзья мои! Сегодня мы здесь собрались не просто так, а по случаю, и вот какому: мы собрались для того, чтобы отметить годовщину свадьбы этих двух удивительно красивых и молодых людей по имени Наташа и Серёжа, - и он плавным движением руки указал в их сторону. - Это удивительные, бесконечно преданные друг другу, как Петр и Февронья, люди прошли рука об руку, и еще пройдут...
- Да, кончай, мы уже есть хотим, - подхватил Серёга
Наташка улыбалась и смотрела на Дениса, ожидая продолжения.
- Ладно, - Денис махнул рукой, - тогда - Горько! - И все подхватили радостно "горько"! Наташка с Серёгой поцеловались, и все, наконец, выпили.
- Слава богу, теперь можно и поесть, - Ленка плюхнулась в кресло и притянула к себе тарелку. - Можно девушке рыбку? - обратилась она к Кириллу, который ближе всего сидел к подносу.
- Тебе какой кусок?
- А я откуда знаю, они все в фольге. Давай, дорогой, самый большой. Я сегодня настроена самым поедательским и выпивательским образом. И винца барышне подлей, если не сложно.
- Нет, не сложно. Белое?
- Ты же вроде в мидиях и прочих устрицах разбираешься, чего спрашиваешь? Или считаешь, что такие, как я могут с рыбой и красное пить?
- Какие 'как ты'? Ничего я такого не думаю. - Кирилл явно смутился. Слегка агрессивное поведение Ленки его озадачило.
- Киря, пьяные тетки, как я, тебя часто обижают?
- Ленчик, может хватит уже? - Денис посмотрел на нее просяще. - Давай есть, пить, наслаждаться вечером.
- Давай, - она кивнула в знак согласия, а затем посмотрела на Кирилла. - Есть ещё вопросы по цвету вина? - и глазами показала на свой все ещё пустой бокал. Кирилл дотянулся до бутылки белого, которая зеленела в числе прочих где-то на краю стола, налил ей.
Денис подошел к Кириллу, наклонился и на ухо сказал: 'Не обращай особо на неё внимания, просто она немного перебрала, такое бывает. Даже с главными инженерами, наверное, такое бывает?' - заглянул в лицо и подмигнул.
Подмигивание его получилось с какой-то сальницой, оставившей у Кирилла неприятный осадок. Вообще, Кирилл всё чаще стал ощущать исходящую от Дениса странную смесь легкого снисхождения с завистью. И от Володи, кстати тоже.
- Конечно, не без этого... Да я уже, собственно, стал привыкать к её э..., поступкам.
- Вот и славно, ты все равно присматривай за ней, ладно? - и Денис, похлопав Кирилла по плечу, отошёл.
Кирилл
- Чё он тебе сказал? - Ленка посмотрела вслед отошедшему Денису.
- Так, ничего особенного. Сказал, что ты хорошая, но сегодня не в духе.
- Я не в духе с самого замужества с ним. Сама не могу поверить, что такой номер отколола. Мама мне говорила, все говорили, что не твоё это, а я думала, что нет, врёте, не может мне так не везти с мужиками. Но мама оказалась права, к сожалению. Киря, вот ты бы на мне женился? - она ткнула вилкой в мою сторону и вопросительно выкатила глаза.
Именно 'вопросительно выкатила глаза', другого сочетания я не могу подыскать. Её мимика очень разнообразная и живая, гармонично дополняла всё, о чём она говорила.
- Конечно, ты же умная, красивая. Обязательно бы женился.
- Ну вот чё ты врешь? Женился бы он..., - Ленка задумалась и попыталась подпереть голову кулаком, но локоть съехал, и она чуть не ударилась лбом об стол. Ленка встрепенулась, глаза широко открылись, как будто её озарила гениальная мысль, и произнесла с придыханием, - женись на мне, Киря.
- Лена, это в некотором роде невозможно - у меня есть жена.
- Чушь, разведёшься и все дела, - она вилкой в воздухе нарисовала крест.
- Я не могу, у нас ребенок. - Меня начал напрягать этот пьяный разговор. Я стал подумывать, чтобы отсесть от неё.
- И что? У меня тоже дети. Подумаешь, одним больше, одним меньше. Буду многодетной матерью. Женись, Киря. - Ленка подвинула пустой бокал и абсолютно трезвым голосом приказала: "Налей!"
Я налил полный бокал. Ленка схватила меня за рукав, она была в том состоянии пьяного порыва, когда какая-то мысль захватывает на несколько секунд, озаряет сознание чистым и простым решением, и кажется, что ты всё на свете сейчас понял, и тайна жизни, и золотой ключик у тебя в руках. Одним словом, она пережила инсайд. Её взгляд, направленный на мою переносицу, был расфокусирован, она уже, похоже, ничего не видела и плохо соображала. Через секунду Ленка немного обмякла, закрыла глаза и, взяв бокал, сделала небольшой глоток. Еще через секунду открыла глаза, отодвинула от себя бокал, откинулась на спинку стула и тяжело задумалась. Вспомнив что-то из уроков литературы старших классов, я запоздало произнёс: "Лена, я герой не твоего романа".
- Иди на х..й, - устало сказала Ленка, не поворачивая головы, потом спросила - закурить не будет?
- Я не курю.
- Тогда иди и у Наташки возьми, у неё есть. Я на улицу пошла, догонишь. - Ленка тяжело встала и неверной походкой пошла по направлению к двери, ведущей к бассейну. Я подошёл к Наташке, которая о чем-то разговаривала с Денисом и Светой.
- Дай сигаретку, Ленка просит.
- Посмотри на вешалке в прихожей океевская сумка, там лежат сигареты, принеси сразу всю пачку сюда. Мы тоже покурим.
Я вернулся с пачкой сигарет, открыл её, взял одну сигарету для Ленки, а пачку отдал Наташке. Честно говоря, всегда мне эти попойки не нравились. Все напивались до поросячьего визга и потери человеческого образа. Ленка, так та вообще во все последние вечеринки умудрялась быстро напиться и уйти спать, не принимая участия в общем веселье. Но перед этим она всегда находила себе жертву и с ней разговаривала "по душам". Этих её разговоров "по душам" все естественно избегали. Кому понравятся разговоры уровня "ты меня уважаешь?", на весь вечер с непредсказуемым исходом? Это как хождение по минному полю. Это был мой второй раз, первый случился на предыдущей вечеринке. Я и не подозревал, что после моего первого удачного опыта, когда честно высидев три тяжёлых часа, я уговорил её пойти спать, мне отведут роль постоянного Ленкиного исповедника. Начало сегодняшнего разговора походило на начало предыдущего. Почти никаких отличий, всё так же. Мне не хотелось идти к ней, поскольку подобное начало предполагало и похожее продолжение, но с другой стороны сидение на кухне с людьми не очень расположенными к тебе, тоже занятие не самое весёлое. Отношение здесь ко мне всегда было такое же, как у дворян 19 века к выбившемуся в люди дворовому или приказчику. Но в отличие от дворян, они сами все были, по большому счету, челядью. Детьми, родители которых "выбились в люди" из рабоче-крестьянской массы. В наше время выражение "выбились в люди" это такая смешная формула, обозначающая скачок наверх по социальной лестнице в связи с какими-то революционными преобразованиями, а не в результате эволюционного процесса. Это случается, когда наверху кого-то сносят, а на освободившееся место остаточной волной заносит случайных людей, хотя они для этого не только не трудились тяжело, а и вообще не думали, что им так в жизни повезёт, и они смогут когда-нибудь есть устриц. Внутренне они не меняются, устрицы для них отвратительны - холодные, скользкие и пищат, но внешне хочется соответствовать своему статусу и положению в обществе. Их светскость, если можно так сказать, подсмотрена, переврана и представляет собой по сути набор каких-то фраз, представлений, принудительно выработанных привычек, которые забываются мгновенно, как только ситуация начинает носить чуть более конфликтный характер. Я не раз был свидетелем, когда многие присутствующие здесь люди, легко переходили сначала на крик и почти сразу на мат. Да, сам я из маленького русского городка, из простой семьи и, естественно, никакого особенного воспитания не получил. В наших краях матом не ругаются, на нём разговаривают, поэтому мне странно видеть и слышать этих людей, пытающихся в одно время говорить о Джиме Джармуше и Ларсе фон Триере и даже, прости господи, о литературе, а через некоторое время из-за недостатка словарного запаса, мгновенно переходящих на традиционные формы общения. Пытаясь пробиться наверх, мне всё приходится делать самому без посторонней помощи. Я иду эволюционным путем и горжусь этим. Как всё-таки циклична русская история. Когда смотришь фильм по тому же Чехову, всегда натыкаешься на этот конфликт старой дворянской деградировавшей аристократии с сословием технической интеллигенции и купечеством новой формации. Правда сейчас вместо старой деградировавшей аристократии мы имеем новую люмпен-аристократию, которая называется аристократией только лишь потому, что по-случайности управляет нами, а управляет нами, потому что кто-то же должен нами управлять. Народ сегодня почему-то не может собраться, как в былинные времена и позвать опытного варяга на княжение со словами: "Земля наша велика и обширна, а порядка в ней нет". Не может или не хочет, потому что теперь те, кто имеет хоть какие-нибудь амбиции, с надеждой следит за каруселью наверху, когда очередной распорядитель государственных денег после хапка, соскочив за границу, освободит место для следующего. И люди по укоренившейся старой советской привычке, спросив, 'кто здесь крайний', занимают очередь в надежде дождаться того чудного часа, когда им хотя бы на несколько лет, а может год, а может и полгода, 'все равно успеем', - думают они, посчастливится присосаться к денежным потокам Государства российского. Тогда люди забывают обо всём, кроме задачи как можно больше нахапать для себя, детей и, если повезёт, для внуков и правнуков, а потом бежать, бежать туда, где хапнутый капиталец позволит получить гражданство и возможность жить безбедно до конца своих дней. Все у нас в стране стало временным: дороги, леса, курс рубля, хорошая жизнь, и только сознание того, что это все временно является постоянным, и ещё нищета тех, у кого нет амбиций. Тех, кто позволяет это всё делать с собой, эти 80-90 процентов населения, кто думает, что бросаться с головой, да даже просто пачкаться об это дерьмо ради денег не стоит, что чистая совесть дороже хорошего особняка на главной улице их маленького городка и большого черного джипа. Так думают мои родители, так думают наши родственники и соседи. Что-то взять по мелочи на родном заводе, это не в счёт, в конце концов нам 70 лет вдалбливали в голову, что мы хозяева на этой земле и все это наше. Поэтому взять немного для себя, исключительно необходимое количество, не для того, чтобы нажиться, а только для того, чтобы чуть лучше обустроить свой быт, это всегда было в порядке вещей у большинства народа. Все животные, даже хищники берут только то, что им надо для насыщения сейчас и не больше. Это принцип природы, и большинство нашего народа - дети природы. Нестяжательство, главный принцип этих 80-90 процентов людей, населяющих необъятные просторы страны. Тысяча лет христианизации, которая и без того упала на благодатную почву, сделала свое дело: наживаться на беде других для этих 90 процентов людей всегда считалось грешно. Дать в займы "до получки" и никогда не напоминать о долге, взять взаймы и "с получки" первым делом отдать долг - обычное явление для них. А если что-то не рассчитал, и долг отдать не получается, то не беда, надо прийти и попросить подождать еще немного, просто пока не получилось, и если ты никогда не обманывал, то тебе поверят, и будут ждать. Терпение и признание права на ошибку - это те правила, которые помогали нашим предкам жить и выживать в этих суровых условиях на 1/5 суши. Жить своим трудом без каких-либо ухищрений, я так думаю, главный принцип, который обеспечил малокровное освоение Сибири и Дальнего Востока русскими переселенцами. Аборигены были ещё более бесхитростными, чем русские крестьяне. Обеспечивать свои нужды, не беря лишнего от природы, жить в гармонии с природой, вот и вся их философия. Эти две жизненные установки и дали четырехсотлетнюю историю успешного освоения и развития восточных территорий России. Поэтому я не люблю нынешнее время, в которое мой народ обманывают и обкрадывают всякие проходимцы, играя на доверчивости и простоте людей. Голландцы купили остров Манхеттен у индейцев за несколько гульденов, воспользовавшись их цивилизационной отсталостью, похожее сейчас происходит и с нами, но делают это не голландцы и прочие европейцы-американцы, а свои же, доморощенные ребята, с которыми мы вместе пошли в первый класс, учились в институте. Эти ребята хуже тех древних голландцев во сто крат и даже не тем, что обманывают своих же, нет, они хуже тем, что грабят более безжалостно: берут у нас взаймы, покупают на эти деньги у нас же что-нибудь полезное, а, взяв товар, не платят за купленное и не возвращают взятое на время. Эти пресловутые "залоговые аукционы", с помощью которых сегодняшние олигархи создали свои капиталы и многое другое, на чём зарабатывались состояния в 90-е годы. В "нулевые" схема немного изменилась и активы стали отдавать "надёжным людям" не на фиктивных аукционах, имитирующих свободные рыночные отношения, а близким к власти людям под предлогом сохранения государственной и народной собственности от западных хищников, которые спят и видят нашу страну расчленённой и растолканной по своим бездонным карманам. Теперь, в "десятые", мы живём в ситуации стабильной стагнации, потому что все активы распределены, на них сидят "надёжные люди", а кроме парадигмы "сбережения" у нашей власти ничего за пазухой нет. Есть "элитка" и "карусель".
Я вышел на улицу. Ленка сидела в кресле недалеко от входа и смотрела в сторону пруда. Она не спала, а сидела и опять о чём-то думала. Протянув ей сигарету и зажигалку, я сел в кресло рядом.
- О чём задумалась?
- Надоело так жить, - Ленка глубоко затянулась.
- Как?
- Без любви, - она выпустила клуб дыма и снова глубоко затянулась.
- Денис тебя любит.
Она хрипло засмеялась, затем резко оборвала себя и с некоторым сожалением выдохнула: 'Я его не люблю'.
- И что тогда? Наверное, надо найти человека, которого полюбишь ты, а он полюбит тебя.
- Не знаю, я уже не надеюсь встретить такого человека, - от свежего воздуха ей немного полегчало, она начала слушать, и разговаривать в режиме диалога. - Понимаешь, Кирилл, мне нужен надёжный мужик, который сказал и сделал. Я не люблю восточных всяких мужиков, они всегда трепятся, обещают, а слова не держат. Русские мужики на самом деле тоже все такие.
- Так какие мужики тебе нравятся?
- Евреи и немцы.
- Однако... - с усмешкой произнес я.
- Зря смеёшься. Евреи - замечательные мужья и отцы, они ради семьи сделают всё, что угодно.
- Тогда итальянцы, наверное, тоже для тебя подходят, мафия, семья?
- Макаронники тоже трепятся, а не делают. Нет, немцы и евреи, причем евреи предпочтительнее. Знаешь, чего не хватает нашим мужикам?
- Не знаю, по мне так всё при мне, и Свету мою тоже всё устраивает.
- Это тебе только так кажется, на самом деле вам всем не хватает взрослости и ответственности. Вы все инфантилы, дети. Понятно?
- Не соглашусь, я ответственный и не инфантильный. В семье я принимаю решения и сам за них отвечаю. Я знаю, куда и зачем иду.
- "Я, я", яколо какой-то. Все уже с тобой ясно. Судя по Светке, её все устраивает. Я про других, не про тебя, - устало пояснила Ленка и опять глубоко затянулась.
- Но я вот чего не понимаю, не первый у нас с тобой разговор, и тогда я тебе задавал этот вопрос: не с неба же мы к вам падаем, нас растят и воспитывают наши мамы, которые живут здесь и сейчас, другими словами вы сами же нас воспитали такими и предъявляете нам претензии.
- Я тебя не воспитывала, - Ленка с иронией, какую ей только удалось сейчас изобразить, посмотрела на меня. Получилось с перебором.
- Ну дак и не про меня речь, мы же определились, что я вроде бы не бракованный получился.
- Короче, чё ты ко мне прицепился? Я тебе сказала, что хочу замуж за еврея и нах.. отсюда уехать, надоели вы мне все, инфантилы, страна эта грёбаная зае....а! Понятно? Воры кругом, алкоголики и наркоманы. Я сама уже тут с вами от такой жизни спиваюсь, придурки чёртовы. Ты думаешь я работать не умею? Умею, ещё как умею, только я давно уже поняла, что... как там песенка из мультика...? Киря, помоги вспомнить, - и она начала что-то неразборчиво напевать, дирижируя при этом дымящимся окурком. - Блин, мультик про зелёного крокодила, чебурашку, а там противная старуха как её... Блин, забыла, из головы вылетело. Дети мои уже наши советские мультики не смотрят, - с сожалением констатировала она.
- Шапокляк.
- Точно, молодец, Киря! - она щёлкнула пальцами. - Чего она пела, что она там плохая, напомни.
- "Хорошими делами прославиться нельзя". Эта что ли?
- Точно, молодец, Киря. Я тебя люблю. Да, хорошими делами прославиться нельзя. Так вот, я давно поняла, что в Рашке заработать деньги честным путём нельзя. Надо воровать, обманывать и предавать.