Аннотация: После войны лета 1992 г. в Молдове и рождения любимой внучки Валерии
Здравствуй, друг мой Колька!
Времени прошло-то сколько!
Утекло воды в Днестре уж море,
Залечились раны, улеглось и горе...
Кажется, что дни бегут лениво.
Не верь тому и будь на страже!
Время - неописуемое диво:
Мы оглянуться не успели даже,
как за заботами семейными своими
не только стали лысыми, седыми,
но, с рожденьем нашей внучки Вали,
уже и стариками молодыми стали.
Так устроен на планете человек.
И не остановишь жизни этой бег.
Да, по-правде, это и не надо.
Наши внуки нам ли не награда
за нелёгкий повседневный труд
(по воспитанию детей)
И наши дети это всё поймут,
но уже нянчась с внучкою своей.
Я в душе не так злобив, как с виду.
Ты знаешь: я долго не держу обиду.
И потому ты мне других дороже,
что в этом мы с тобой похожи.
Не знаю я, ты замечаешь,
как своею добротою укоряешь
и даёшь достойный мне отпор
на мою ту дерзость и напор?
И Раечка, тебе под стать,
Смогла мне тонко сдачи дать...
Друзья мне очень дорогие,
Как хорошо, что вы такие!
Значит всё поймёте и со мною
(а секрет в конце я вам открою)
в душе, быть может, согласитесь.
Читайте не спеша, не торопитесь.
* * *
То было наяву, а не во сне.
Лет десять было, может, мне,
когда нарыв болючий, сногсшибательный,
поразил мой правый палец указательный.
Врачи решили быстро, просто:
раз - панарицей и болит так остро,
значит палец надо удалить,
и смысла нет его лечить.
Мать мою понять не сложно:
она ж надеялась, что можно
обойтись совсем без удаления
и к повитухе повела без промедления.
(Та, кроме основного ремесла,
к счастью, многое могла.)
Бабка шупала, что выл я в голос
и установила свой диагноз: "Волос".
Она цибульку здорвенную взяла
и тут же в жаре плитки испекла;
да так, что он трещал, парился
и, сверху обгорев, уже дымился.
Его как жар достала повитуха
и прошептала что-то матери на ухо...
Понял я, насколько то серьёзно,
да только было слишком поздно -
Мать вцепилась в руку своего ребёнка,
Как волчья стая в шею жеребёнка...
Бабка цибулю мне на палец натянула
и руку толстой тряпкой обернула.
В тот миг я извивался, я рыдал
и врага ужасней мамы я не знал!
Потом, обессиленный, обмяк -
как ногой придавленый червяк...
Но от боли вскоре я избавился
и палец мой совсем поправился,
стал нормально, как и все, расти.
А мать порой шептала мне: "Прости."
С годами понял: чтоб добро творить
иногда приходится... жестоким быть.
И то добро, что ты творил тогда,
оценят люди лишь спустя года
(коли голову нормальную имеют
и с годами тоже поумнеют).
* * *
Уже женатым, в роли бабки той,
с такой цибулей и такой ценой
я спас чужому мужу (ей-же-ей!)
от ампутации неотвратимой
одну из двух грудей
жены его любимой.
У молодицы - жизнь вся впереди,
а у неё диагноз страшный: рак груди.
Честно говорю: не разбираясь в раке,
нутром почуял, что врачи те - враки.
Мне жалко было маму молодую
и грудь её красивую такую.
Внимательно прощупал, изучил...
И, то внутренний фурункул, я решил
(хотя похоже было на мастит)
И... цибулькой взялся я лечить.
Меня - и то
слеза невольно прошибала,
а она терпела, лишь стонала.
Три дня - три лука...
Представь себе, какая мука!
Но как же я был рад,
когда прорвал фурункул-гад!
Представь, как мял я и давил
пока мерзавец-корень удалил!
Бедняга потеряла столько сил,
что на руках её любимый уносил...
Зато остались целы обе груди.
Всё ж хорошо
что есть ещё "безжалостные" люди!
* * *
Я это всё - про воспитание детей
и для очистки совести своей.
Давно хотел об этом написать,
да в прозе трудно ведь начать.
Но лишь явилось вдохновенье,
я тут же написал стихотворенье.
18.02.1994. Душ Студёный
или просто
ДуСт.