Аннотация: Участник Нео-Нуар 2013. напоминалка ) УЧАСТНИКАМ ОЦЕНИВАТЬ ТУТ: http://samlib.ru/n/noir2013/golos.shtml Для желающих есть любительская аудио-книга (или аудио-спектакль): http://goo.gl/oTBbj и вариант с музыкой (к сожалению, не законченный) http://goo.gl/PrM0u.
Если и был самый назойливый, гадкий и отвратительный век - это был двадцать третий. Реклама оккупировала всё. Она таскалась за тобой как опытная шлюха, от услуг которой невозможно отказаться, даже если ты уже лет двадцать как импотент.
Достаточно было выглянуть в окно - и сотни баннеров долбились своими клювами прямо в стекло как озверевшие вороны и каждой нужен был от тебя кусочек.
"Съешь! Купи! Будь ярче! Выделись!", - они втискивали в твой мозг всё новые цели, не оставляя места для твоих собственных.
И ты сходил с ума.
Это был одноразовый век, век-однодневка, век, в котором и работала Меган Фокс.
Имя это купила ей мама по сезонным скидкам. Как и многие другие, она наивно полагала, что случайный успех одной Меган как-то отразится на жизни её дочери. Сама девушка недоумевала, как удача давно сгнившего трупа, пусть и бывшего замечательной актрисой, может повлиять на неё. И даже если поверить в некую именную магию, то сотни тысяч безымянных Меган Фокс, бродящих по миру, были просто обязаны перевесить везенье покойницы.
Эту догадку о подлом обмане, которым была пропитана жизнь всех - и особенно женщин, маленькая Меган перенесла с собой в школу, а затем и на работу. Несмотря на возможное влияние множества неудачниц- Меган, девушка оказалась успешной и работала в той сфере, которая пользовалась наибольшим уважением - в рекламе.
Её задачей было прослеживать "изменения курса". То есть, когда губы всего женского пола достигали критических размеров, Меган давала курс на почти незаметную полоску рта, перемещая акцент на глаза. Или, если отдел химии разводил руками и объявлял, что более яркого голубого они не в состоянии создать - объявлялась мода на зеленые глаза. Или светящиеся. Или на очки. В общем, на что угодно новое, что можно было начать рекламировать немедленно. Она указывала свежие пастбища - и толпы женщин ломились в кабинеты хирургов. В двадцать третьем не было такой женщины, которая не сменила бы оттенок губ и форму носа в тот же день, когда повелела реклама. Даже бедствующие, даже не имевшие ночлега подчинялись этому Богу и доставали свои, убогие подобия вожделенных новинок. Самая последняя нищенка - и та вовремя умела достать нужный тон губной помады и изогнуть нос с помощью подпольного хирурга.
Меган не знала об этом - хотя бы потому, что у нее не было места в голове для этой информации. Дни и ночи она бродила по улицам, рассматривая прохожих и возвращаясь вечером в офис, чтобы подвести личную статистику. Конечно, статистические данные предоставлялись соответствующим отделом - но, едва ли не единственным правилом Меган было доверять только себе. Вторым правилом - и в какой-то мере последствием её работы было не прибегать к хирургическим вмешательствам - хотя фирма оплачивала и это.
Вместо этого Меган шла более дорогим для фирмы и щадящим для себя путем париков, линз, элитной косметики и работы профессионалов.
В тот день, когда она уже закончила дневной отчет, её перехватил директор, в складках одежды которого темнел весь заработанный за день пот. Он прислонился к лифту и сообщил, что "им по пути". Глядя на его тонкие усики, девушка едва заметно задрожала.
Жили они на разных концах города и им определенно не было по пути. Сама фраза была условностью, неким кодом, который означал ничто иное, как его желание провести эту ночь с Меган.
Девушка не могла оторвать взгляда от его остреньких усиков, как и не могла прогнать отвратительную мысленную картину, где они вспарывают её кожу, пока директор старательно нашпинговывает её своей плотью, как рождественскую индейку яблоками.
- Я не могу сегодня, - выдавила Меган уже на стоянке.
Босс ничуть не замедлил шага и отпарировал шуткой про то, что выход, или, в данном случае, вход, всегда можно найти.
Уже у самой машины Меган пришло простое и как ей показалось, изящное решение. Она рванулась в сторону и посмотрела прямо на мужчину, собираясь с духом. Именно то, что она собиралась сделать, приведет её к смерти ровно через двадцать четыре часа. Однако сейчас девушка не осознавала значения своего поступка. Все, что она делала - это избавлялась от назойливого толстого жука, пялившегося на прелести, ровным слоем нанесенные на настоящую Меган.
Она выскользнула из босоножек на огромном каблуке, потеряв при этом сантиметров двадцать роста. Легко достав из кармана очищающие салфетки, она тщательно вытерла лицо и резким движением оторвала накладные ресницы. Перед её глазами быстро бежали строчки статистических данных, которые она отмечала уже автоматически.
Глаза - меньше на 40%
Верхняя губа - минус 10%.
Нижняя губа - минус 30%.
Нос - минус 40% к прямизне.
Кожа - минус 50% к цвету.
Последним движением она быстро содрала парик и осталась со своими короткими, даже не покрашенными волосами.
Итого - минус 200% привлекательности. Меньше чем за минуту она уничтожила почти все последствия рекламы, какие только присутствовали на ней.
- Вот, - сказала она, небрежно отшвыривая ногой безжизненный скальп рекламы. Тот взметнулся над асфальтом, как мохнатая собачонка - и приземлился прямо у ног директора.
- Посмотри на меня! - с вызовом сказала она. Сила её голоса, неожиданно ставшего глубоким и низким, поразила даже саму девушку - но она не подала виду и продолжила смотреть прямо в глаза боссу.
Она была прекрасна в своей безымянности. Она стерла с себя рекламу, уничтожила свое лицо, стоимостью несколько тысяч долларов.
Ни он, ни она тогда еще не поняли, что произошло. Все, что волновало мужчину - это то, что входы, в которые она намеревался сегодня забраться и пронзить своим худосочным кинжалом, захлопнулись. Все, что волновало Меган - это её желание смыть с себя даже взгляд этого мерзавца.
- Ты понимаешь, чего ты лишаешься, - наконец, выдавил он и следующее, что она услышала было треск захлопнувшейся двери.
Меган оставалось жить двадцать три часа и пятьдесят восемь минут.
Машина взвизгнула и умчалась прочь, оставив её наедине с эхом закрывающейся двери. Девушка на самом деле понимала, что захлопнулась не дверь машины - перед ней захлопывались все двери. Двери в дорогие кабинеты. Оплачиваемые фирмой, процедуры у косметолога, необходимые любой мало-мальски уважающей себя самке.
После этого жеста у Меган было лишь два выхода. Первый - выйти из бесконечной гонки за последствиями рекламы и стать призраком для этого мира. Второй - влиться в безликую толпу пользующихся подпольным хирургами и косметикой с черного рынка. Безликую толпу тех, у кого не хватит средств выделиться - хотя они и будут продолжать пытаться сделать это всю свою жизнь.
Все так бы и закончилось - по крайней мере, она продолжала бы жить дальше. Но когда она добралась до зеркала в собственной квартире, мысленная опухоль, созревавшая в ней еще с детства, взорвалась.
Она видела собственное отражение - бледное и естественное. Благодаря дорогой косметике фирмы и профессионалам ей удалось сохранить собственные краски. И, по сравнению с ядовитой современной палитрой, они оказались нежной пастелью.
Яд опухоли добрался, наконец, до её мозга и вспыхнул озарением.
- Ну и идите к черту, - прошипела Меган, укладываясь в постель.
Оставшиеся часы её жизни стремительно таяли - но она даже не догадывалась об этом. Тем не менее, сон девушки был беспокоен.
Мысль, вспыхнувшая в её подсознании, прокралась в лоскутки сна и приняла причудливую форму. Парад женщин - прекрасных, размалеванных, обнаженных, склонившихся перед мужчинами.
Они отдавали себя ни за что. Ослепленные желанием быть привлекательными, женщины падали все ниже, пока их голова не оказывалась на уровне, достойном лишь для оказания примитивных оральных ласк.
Меган проснулась с криком, влажная простыня неприятно прилипла к телу.
Простая до безумия мысль до сих пор не приходила ей в голову. Но нельзя обвинять шестеренку в том, что она не в курсе как работают часы.
Косметика отправилась со стола в мусорный ящик, Меган - на улицу. На её лице не было ни капли косметики, одета она была в прошлогоднее платье, которое предназначалось для вытирания пыли, но так и осталось лежать в кладовке.
Она шла - и мужчины ошарашено оборачивались. Первые мгновения они даже не признавали в ней женщину. Затем на смену удивлению приходил интерес. И этот интерес замечали все самки, что встречались на улице. Толпы самок быстро сориентировались
Через пару часов на улицах появились первооткрывательницы без следа косметики на лице.
Через шесть часов в моду вошло ходить босиком.
Через двенадцать часов продажи резко упали.
Рекламные шестеренки вдруг застопорились. Со скрежетом они пытались еще двигаться - но было уже поздно.
Меган остановила рекламу.
Она прекрасно осознавала последствия и даже смирилась с ними. Бороться было бесполезно.
Через двадцать четыре часа в небольшом, но уютном баре одну из сотен тысяч Меган Фокс угостил ромом с колой приятной наружности незнакомец.
С улыбкой Меган приняла бокал.
- Сколько вам заплатили? -только и поинтересовалась она, и, спустя полчаса, умерла.
Даже перед смертью, когда перед её глазами сформировывались последние статистические данные, Меган не могла испустить последний вздох спокойно. Она знала, что все, что ей удалось подарить этому миру и всему женскому населению в нем - это пара дней, максимум месяц передышки, после чего гонка рекламы будет перезапущена с самого начала. И первое время им даже не потребуется придумывать ничего нового. Девочка, сумевшая почуять обман еще в детстве, была неудовлетворенна.
Так умерла Меган Фокс. Но последней мыслью, мелькнувшей в голове девушки, была мысль о том, что по миру бродят еще сотни тысяч безымянных Меган Фокс.
И, если поверить в некую именную магию, можно было надеяться, что идея, пришедшая ей в голову, придет и к ним.