Ловцы Снов
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
"Помните, мы с Вами рассуждали о природе сна? - теперь говорил барон. - Где граница между сном и реальностью? Что такое реальность? Что такое сон?" Ну нет, это уж слишком. "Зачем вы сводите меня с ума? - я поочередно заглянул каждому из пожилых мужчин в глаза. - Лучше объясните, что происходит?"
|
Бескрайнее серое поле простиралось до самого горизонта: сухая трава, жесткая и колючая, растворялась в бесцветном небе. Кое-где неспешно плыли облачка белесого тумана. Я задумался, глядя на все это "великолепие". Идти дальше совершенно не хотелось. Механически посмотрел на часы. Остановились. Естественно, иначе и быть не может. Главное не уснуть самому.
Вздохнув, я заставил себя двинуться дальше. Неприглядный пейзаж продолжался в том же духе. Облачка тумана упорно плыли в безветренную тишь. Периодически из них выплывали какие-то бесформенные кляксы, но, так и не определившись со своим содержанием, растворялись. Мне стало совсем уныло. Чем дольше я шел, тем яснее понимал, что ловить здесь нечего. Снова бросил взгляд на наручные часы. Стрелка по-прежнему мертва. Это принесло облегчение. Я уже начинал подумывать, не оставить ли мне всю эту затею, как из тумана выплыло нечто, имеющее определенно человеческие очертания. Ну, хоть что-то.
Это что-то, волнообразно колыхаясь, подплыло ко мне и остановилось. Пепельный силуэт лишь отдаленно напоминал человеческую фигуру. Становиться более конкретным ему явно не хотелось. И на том спасибо.
- Здравствуй, - обратился я к пятну, правда, без особой надежды.
Оно продолжало колыхаться.
- Как твое имя? Помнишь его? Это твое творение? - спросил, жестом показывая бескрайнюю мглу.
Силуэт, продолжая размеренно волноваться, посмотрел на меня. Я это почувствовал и мысленно похвалил себя. Брешь пробита, я задел ее за живое.
- Я могу тебе помочь, - продолжал я более уверенно свой напор. - Если только ты мне поможешь. Договорились?
Стало ощущаться напряжение. Так, нужно остановиться и подумать. Учитывая состояние ее мира, тут все совсем худо и ворошить это нежелательно.
- Как у тебя тут замечательно! - сменил тактику я. - Уютно и тепло!
Пятно на некоторое время перестало волноваться, словно задумалось. Я ждал. Затем оно медленно осело, превратившись в кляксу, оплыло меня по кругу, и, разделившись надвое, образовало пару одинаково колыхающихся фигур. Каждая из них по-своему смотрела на меня. Только этого не хватало. К какой из них мне следовало обращаться, я не знал. Такое приключилось со мной впервые. Пока я раздумывал, как быть, облачка тумана окружили меня и образовали плотную белесую стену, скрыв оба силуэта.
Катрин лежала в кресле напротив, утопая в складках пышных вишневых юбок. Ее голова обессиленно упала на алый бархат спинки, прекрасная прическа превратилась в гнездо, свитое из черных, тугих прутьев волос. Тонкие, белоснежные запястья намертво приковали к деревянным лапам кресла массивные клепаные ремни. Она определенно красива, даже на смертном одре. Ведьма. Как мало им нужно, чтобы встретиться с Вечностью, и как много, чтобы это понять.
Я посмотрел на часы. Идут. Улыбнулся: этот факт мне всегда приносил облегчение. Значит, я не сплю, значит, все кончилось. По крайней мере, на время. Разминая затекшие конечности, я медленно поднялся. Еще раз взглянул на спящую вечным сном красавицу. Как жаль, что ее мир такой грустный... Ведь могло быть иначе, совсем иначе. Меня всегда посещали подобные мысли. Ведь можно, можно продолжать жить. Зачем пленить себя? Ответ, кажется, я знал, но он был не по душе мне, и каждый раз я надеялся найти что-нибудь другое. Безрезультатно.
Я медленно двинулся сквозь лес колонн, оставляя прикованную Катрин наедине с полыхающим огнем камина. Массивные двери передо мной распахнулись, и я оказался в еще большем зале, стрельчатые окна которого терялись в поднебесье. Мощные, сверкающие граненым стеклом, люстры ярко освещали золотой мрамор зала. Собравшиеся в его центре гротескные фигуры вычурных дам и стройных джентльменов развернулись.
- Господин Танатис, - изящная пожилая леди подошла ко мне. Ее кожаный корсет мертвым хватом обнимал осиную талию, давая волю лишь темно-синей парче юбок. Она несколько мгновений пристально смотрела мне в глаза своими черными очами. - Катрин? - наконец выдавила она из себя. - Вы говорили с ней?
- Нет, - ответил я. - Она не знает, что произошло. И не хочет знать. Это ее выбор, который мы должны уважать.
- Но господин Танатис! Она слепа в своем выборе! - из черных глаз, не спускающих с меня пристального взора, потекли слезы. - Ей нужно сообщить об этом!
- Она не хочет слушать.
- Она там одна? - к нам подошел пожилой мужчина с моноклем.
Этот вопрос застал меня врасплох. Откуда он мог знать? Неужели он тоже, как и я, занимается этим ремеслом? Но зачем тогда нужно было приглашать меня?
- Абсолютно, - быстро взял себя в руки я. Ситуация нравилась мне все меньше. Захотелось уйти.
- Меня зовут Карл Соттельнхеус, - представился он. - Я провожу Вас.
Старик словно читал мои мысли. Мне стало совсем не по себе. Но я вежливо согласился.
Провожаемые внимательными взглядами мы вышли из зала. Огромная лестница вела в нижний холл. Резные перила из мамонтовой кости белоснежной лентой украшали алую дорогу вниз. Ограда, выполненная в стиле легкого барокко, со вставленными в нее электрическими лампочками, производила чарующее впечатление.
- Господин Танатис, - Карл взял меня под руку и мы стали спускаться. - Вы зря меня боитесь. Я Вам друг, а не враг. Врага Вы видели сегодня в другом месте, - он многозначительно посмотрел на меня.
Еще один ловец? Но как он знает, что было там? Я на всякий случай взглянул на часы. Идут.
Карл это заметил и ухмыльнулся.
- Идут они, не переживайте,- он остановил меня в центре готической прихожей. - Иначе и быть не может. Вы слишком молоды, но определенно талантливы, - барон внимательно посмотрел на меня. - Тот, кого вы сегодня видели с Катрин, не ее часть. Понимаете? Вы ее вообще не видели. Есть вещи, гораздо более глубинные, чем душа. Они есть в каждом из нас. Они движут нами, движут тем, что мы называем сознанием.
- И что это? - спросил я, теряя бдительность.
Карл улыбнулся.
- Я не знаю. И никто не знает. Но Вы с этим еще встретитесь.
- Раз Вы не знаете, то как тогда можете об этом говорить?
Карл рассмеялся.
- Человек не знает, что будет после смерти, однако это не мешает ему набираться наглости и общаться с уснувшими в Летаргии, верно? Хоть как-то прикоснуться к Тайне, хоть одним глазком, - Карл прищурился в свой монокль, словно надеялся разглядеть небытие. - Вы не из-за Катрин там были, а из-за себя. Не нужно обманываться. Мы все туда ходим ради себя. А вот когда туда отправляются ради кого-то, и делают это искренне, вот тогда восприятие становится чистым. Понимаете, о чем я?
- Не очень.
- Ничего, - Карл многозначительно посмотрел на меня. - Всему свое время.
Когда за мной закрылись массивные двери замка, я вздохнул с облегчением и осмотрелся. Впереди, как на ладони, раскинулся Алимпус. Изящные, подсвеченные электрическим светом, готические шпили башен тянулись к звездам. На фоне огромной окольцованной луны висел силуэт патрульного дирижабля, похожий на застывшую каплю. Свежий воздух бодрил и очищал ум. Непростительной оплошностью была моя потеря бдительности в разговоре с бароном... Он явно не так прост, как кажется. И кто такая эта ведьма, эта Катрин? С какой целью меня приглашали? Это вопросы, на которые мне предстояло найти ответы. Я интуитивно чувствовал, что странная история еще не закончилась. И она мне определенно не нравилась.
Мелодия клаксона подъехавшего автомобиля вывела меня из задумчивости. Мой верный шофер, Оттис, распахнул заднюю дверь. Поблагодарив его, я сел. Мир за окном пришел в движение, словно меняющаяся театральная декорация.
- Все в порядке, господин Танатис? - обратился ко мне Оттис.
"Как интересно, - подумал я. - Этот человек обладает поразительной интуицией".
- Ты не думал сменить профессию? - ответил вопросом на вопрос я.
В ответ пожилой водитель рассмеялся и, смотря на меня через зеркало, отрицательно покачал головой.
- Определенно не мое ремесло. Вы не первый раз задаете этот вопрос, мой ответ не изменится. Что сегодня случилось? Она оказалась живой?
Хитер, старый лис. Любопытен и хитер.
- Если тебя волнуют больше дела земные, тогда зачем спрашиваешь?
Я отвернулся к окну. Мы ехали по мосту, перекинутому через темные воды Мелиссы. Из-под глянцевой ленты навесной дороги неспешно выплывала небольшая яхта, игриво поблескивая дутыми медными боками в свете ночного города. Мы встали в пробку. И я снова почувствовал пристальный взгляд Оттиса.
- Вы не хотите отвечать, боитесь меня. Вы излишне осторожны. Я это уважаю, - говорил голос моего шофера, а я, вопреки этикету, продолжал рассматривать яхту. - Но с такой осторожностью Вы ограждаете себя не только от врагов, но и от союзников. Я с Вами двадцать лет, неужели так и не заслужил вашего доверия?
Сколько сегодня появилось потенциальных друзей... Именно сегодня. Именно в день, когда я не смог исполнить обязанности ловца, и так громко об этом молчу.
- Заслужил, Оттис, - я, наконец, посмотрел на него в зеркало. - Только ты знаешь, что в свою работу я никого не пускаю.
Старик снова рассмеялся и, погладив свои белоснежные усы, лукаво посмотрел на меня.
- Ваше право.
Следующие несколько дней, до предстоящего отъезда в Полис, я искал информацию о Катрин Соттельнхеус. Безрезультатно. Ни в одном архиве не было сведений об этом человеке. Словно ее вообще никогда не существовало. Меня это насторожило. Карл фигурировал в реестре граждан как потомственный барон. Его наследником был некий Иоганн, сын его сестры, Матильды. У самого барона детей не было.
Вопрос оставался открытым. Уезжать мне совершенно не хотелось.
За час до отъезда изысканный, с глянцевыми крыльями, "Бугатти" барона припарковался у ворот моего дома. Этикет обязывал пригласить гостя к столу.
- Я ожидал от Вас подобных действий, - начал диалог Соттельнхеус, помешивая серебряной ложечкой кофе. - Вы не только талантливый молодой Ловец, что само по себе является большой редкостью. Вы еще искатель истины. Все архивы Алимпуса подняли?
- Архивы?
Барон улыбнулся и неспешно отведал кофе.
- Потрясающая арабика, - заключил он и, немного помолчав, лукаво посмотрел на меня. - Вы еще очень наивны. Талантливы и наивны. Но здесь я по другому поводу. Не буду скрывать, за Вами я давно наблюдаю. Ваши поиски Катрин были последней каплей. Вы именно тот человек, который нам необходим. Вы из тех безумцев, кто рискнет головой, лишь бы на йоту приблизиться к истине, какой бы она не была.
Я не знал, что и думать. С одной стороны все происходящее смахивало на интереснейший жизненный квест, но с другой... Я мог только догадываться, во что умудрился вляпаться. Мое ремесло официально было под запретом, и вести себя нужно было предельно осторожно. Карл явно относился к числу умелых манипуляторов, а марионеткой становиться мне совершенно не хотелось.
- Господин Соттельнхеус, обстоятельства складываются так, что мне необходимо отъехать в Полис, - отчаянно пытался выкручиваться я. - Работа. Не буду скрывать, что Катрин искал, Вы знаете это лучше меня. Но, может, я забуду эту загадку, а Вы забудете меня? Карл рассмеялся.
- Вы забудете эту загадку? Признаюсь, был лучшего мнения о Вас. Вы даже не знаете, от чего бежите. Как, впрочем, и большинство людей. Вы заранее теряете возможность, только потому, что боитесь неизвестности. Поверьте мне, молодой человек, если бы я хотел, Вас бы давно повесили.
По спине пробежал неприятный холодок.
- У меня нет выбора?
- Выбор есть всегда, - Карл внимательно посмотрел на меня ясными голубыми глазами, что так контрастировали с его старческим лицом. - Результат выбора нам знать не дано, можно лишь догадываться. Но догадки чаще всего бесконечно далеки от последствий сделанного.
Нет, барон не просто манипулятор, он гений своего дела. Мне казалось, что я знаю, какие чувства испытывает мышь в мышеловке. Примерно такие же, какие испытывал я. Что ж, и этот опыт в жизни нужен.
- Мне отменить поездку? - я покорно принял роль мыши.
- Ни в коем случае. Я еду с Вами.
Оттис вместе с прислугой погрузили наши с бароном вещи в мой автомобиль. Про цель своей новой миссии Соттельнхеус красиво умолчал. Я даже не стал утруждать себя догадками по этому поводу, так как ситуация принимала уже неподвластные моей логике обороты. В таких случаях я предпочитаю роль наблюдателя. До поры, до времени.
Карл был категорически против полета дирижаблем. Тщетно я пытался выяснить причину страхов барона. Нам предстояла двухдневная дорога почти через всю страну.
- К тому времени, как мы доберемся в Полис, Вы поймете, почему я не летаю, - улыбнулся мне Соттельнхеус, когда мы ехали по пригороду Алимпуса.
Я продолжал любоваться пейзажем. Фобии барона меня совершенно не интересовали: пришлось отправлять телеграмму клиенту о своей задержке. А я не люблю заставлять ждать, особенно когда дело касается работы.
За окном проплывали приземистые сельские домики, с алыми коническими крышами, окруженные возделанными садами. Листва ярко горела на утреннем солнце. Кое-где встречались волнопередатчики, напоминавшие скелеты древних драконов. Соединенные друг с другом цепью проводов, сопровождали нас столбы линии электропередач.
- Вы уже совершили выбор, господин Танатис, - продолжал монолог барон. - Отпустите хватку. Дайте возможность ситуации развиваться, и Вы увидите, насколько отлажен механизм мироздания.
Я мысленно выругался. Чертов старый лис. Я и так играю по его правилам, что ему еще от меня нужно?
- Вы занимаетесь уникальным делом в жизни, - Карл не обращал внимания на мое молчание. - Вы никогда не задумывались над природой сна? Чем она отличается от бодрствования? И вообще, мы пробуждаемся хоть на мгновение, или так и ходим вечно спящие из жизни в жизнь, из мира в мир?
- Идея того, что наша жизнь - иллюзия, не нова, - разговор мне стал достаточно интересен, и я последовал совету барона ослабить хватку. - Но она мне кажется малодушной. Часы идут, - я показал Соттельнхейму свой "Нордикс".
В ответ старик улыбнулся.
- Это потому, что Вы в этом уверены.
- В Летаргии, признаюсь, я не всегда уверен. Но они остаются на месте.
- Ваш страх мешает увидеть их идущими.
- Если так, то по Вашей теории эмоция служит определяющим фактором бытия. Не слишком ли самонадеянно?
Барон продолжал улыбаться.
- А разве мир не одна большая эмоция? Разве не захватывает дух от красоты рассветов? Разве не сжимает сердце расставание с любимыми? Разве не радуют душу успехи в жизни? А неудачи? Разве жизненный крах не толкает на самоубийства, когда естеством всего сущего является инстинкт самосохранения? Что в этом случае отключает его?
Я задумался: никогда не мыслил в эту сторону. Свою профессию воспринимал как вызов самому себе, своему бытию. Мне всегда хотелось большего, чем просто существования. Наука приоткрывать завесу Тайны в условиях строжайшей секретности, мне виделась минимально необходимым количеством адреналина в серой рутине человеческого бытия. Игра с огнем. Игра со смертью в прямом смысле этого слова. Мне казалось, что это хождение по лезвию бритвы в конечном итоге приведет меня к пониманию чего-то большего. Того, что пока с трудом представляю.
Я встретился взглядом с Оттисом через зеркало заднего вида. Шофер внимательно слушал нас и лукаво улыбался. Мой верный старик. И у тебя есть свои тайны.
На ланч мы остановились в небольшой уютной деревушке. Домики, традиционно пухлые, словно плоды физалиса, увенчанные остроконечными крышами, зрели сквозь обильные заросли садов. Таверна, единственная в этом райском уголке, располагалась на центральной площади. Столики стояли среди яблочного сада, посреди которого бил фонтан. Недалеко от него, в тени яблони, мы и расположились.
Пока нас обслуживала пухленькая официантка в белоснежном переднике, я разглядывал местное население. Наблюдать за людьми мне всегда было интересно. Живая театральная постановка с непредсказуемым сюжетом.
Недалеко от нас обедала пара. Классический пример заранее обреченной жизни: расфуфыренная по-столичному молоденькая красотка в шикарном кожаном корсете и парчовых алых юбках. Кокон золотых волос украшали латунные, инкрустированные лунными камнями, шпильки. Томный, заискивающий взгляд изнывающей от скуки девы. И ее муж: старик лет семидесяти, в черном лощеном фраке, белоснежной рубашке с бантом. Он явно старался походить на молодого щеголя, под стать своей жене.
У прилавка покупали какое-то лакомство мама с дочкой. В простых деревенских платьях. Загорелые, с неубранными волосами, крестьянки. Они о чем-то весело переговаривались с продавцом. Все трое смеялись. Искренне. Меня всегда удивляла и восхищала сила духа простого народа, которая так контрастировала с вечной депрессией респектабельных горожан и зажиточных помещиков. Нет, я никогда не был борцом за права. Я всегда считал, что у каждого из нас в этом мире своя стезя. Но именно суровый быт и тяжелые условия жизни сельских трудяг ковали им удивительно светлые души.
Выбирали столик в тени яблонь три крепкие дамы. С веерами, в плетеных шляпах с огромными полями, закрывавших лицо от палящего солнца. Клепаные, тугие коричневые корсеты, просторные шаровары, заправленные в высокие сапоги. Их коней явно привязали у входа в таверну. Помещицы после объезда владений. Одна из них сразу раскурила трубку.
Тем временем официантка принесла заказ. Мне и Оттису - цыпленка, барону - сердце домашнего дракона. Не успели мы начать трапезу, как тихое спокойствие деревенской забегаловки нарушила череда громких выстрелов. Немногочисленные посетители от неожиданности вздрогнули. Златовласка в кожаном корсете пронзительно взвизгнула.
Круша все на своем пути, сквозь столы, ломилась девушка, подобрав полы рваных юбок. Огненные волосы оплели паутиной лицо; на грязном, некогда белом, корсете расцветала кровавая роза.
- Я не ведьма! - истошно вопила несчастная. - Не ведьма! Не убивайте меня!
За ней гнался барин в помещичьем льняном плаще с ружьем наперевес.
- Не уйдешь от меня! Поганка! Отродье тьмы! - он прицелился в очередной раз.
Зажимая руками растущий цветок, рыжая бросилась в фонтан. Девушка в кожаном корсете еще раз пронзительно завизжала. Ее муж с невозмутимостью искушенного зрителя продолжал наблюдать разворачивающееся действо. Крестьянка собрала в охапку дочь и бросилась прочь. Помещицы напряженно встали со своих мест, нервически вцепившись в трубки. Я тоже поднялся, сам не зная зачем. Соттельнхейм и Оттис оставались на местах.
Официантка, видимо, успела позвать владельца таверны, низкорослого серенького мужичка в очках и маленьком смешном цилиндре, который теперь поспешно семенил к мужчине с ружьем.
- Господин Лиминус, успокойтесь, пожалуйста! У меня тут посетители! - фальцетом пропищал он, затормозив от Лиминуса на безопасном расстоянии.
- Я никого не трону,- пробасил в закрученные усы помещик, продолжая целиться в фонтан, - кроме этого порождения тьмы!
- Не стреляйте по фонтану! Этот Таоссийский белый мрамор слишком дорого мне обошелся!
Похоже, этим милым людям до рыжей девушки не было никакого дела. Я удивился: у них на глазах вершился жестокий самосуд, а их это занимало не более чем интересное, но напряженное кино. Только молоденькая кокетка своим попискиванием пыталась изобразить нечто, ей самой кажущееся активным участием в процессе. Она, видимо, наконец ощутила себя в центре мировых событий.
- Сядьте, пожалуйста, - шепотом обратился ко мне Карл. - Лишние неприятности нам не нужны, - барон опять словно читал мои мысли. - В провинции городской закон не писан. Они до сих пор жгут на кострах и с обвиняемыми расправляются как вздумается.
Я покорно сел.
- Извините меня, господин Соттельнхейм, но это бред какой-то. Первый раз такое слышу.
- А вы часто бывали в провинции? В глуши, а не в районных центрах?
Я тщетно пытался вспомнить, где и когда я был. Голова заболела. Воспоминания смешивались и ускользали, словно песок сквозь пальцы. Или их действительно не было?
- Вы летаете дирижаблями, - барон нарушил мое затянувшееся молчание, - и слишком много пропускаете. Вы видите мир глазами новостных газет и передач.
Тем временем Лиминус с хозяином подошли к фонтану, и помещик опустил ружье. Я понял, что произошло. Хозяин трактира похлопал убийцу по спине и повел вглубь заведения. Помещицы сели обратно, жена старика со скучающим видом принялась ковырять салат. Все это напоминало абсурдный сон. Но часы неумолимо шли. У меня возникло непреодолимое желание посмотреть на ведьму.
Барон продолжал что-то говорить, но я уже не слушал его. Я направлялся к фонтану. Из посетителей на меня обратила внимание лишь красивая златовласка, моментально состроив полный любви взгляд. Смешная, глупая, несчастная женщина.
Я осторожно заглянул в алую воду. Рыжие кудри открыли лицо мертвой: молодая женщина, не более тридцати лет отроду, определенно хороша собой. Белоснежная кожа, почти мраморная, на кровавом бархате воды. Кого же она мне так напоминает... Словно я ее уже видел где-то... И тут мое сердце оборвалось. Катрин. Только рыжая: те же изящные, почти кукольные черты лица, та же почти болезненная худоба... Ведьма.
Мне пришла в голову сумасшедшая идея. Пятнадцать секунд хватит с лихвой. Никто даже не заметит. Я завел будильник, аккуратно взял Катрин за руку и закрыл глаза.
Яркая, свежая зелень полей плавно переходила в фиолетовые горы. Чистый, бодрящий воздух. Лазурное бездонное небо, украшенное слабыми узорами ночных звезд. Удивительная красота. Большая редкость. Посмотрел на часы: остановились. Действовать нужно быстро.
Я стал спускаться вниз, с холма, мысленно удерживая образ Катрин, и изо всех сил стараясь не забыть, откуда пришел сам. Никого.
Появились знакомые облачка тумана. Я старался их не замечать, пока мир вокруг не потух, превратившись в унылое серое бескрайнее поле. Я остановился. Неужели проблема во мне? Что происходит? Почему я второй раз не могу поймать сон?
И тут я увидел ее: не тень, не призрак, а человека во плоти и крови. Катрин. Она молча стояла и смотрела на меня. Странная одежда почти вплотную облегала ее изящное тело; черные, как смоль, волосы собраны в тугой хвост на макушке.
- Катрин? - обратился я к ней.
Она улыбнулась и продолжила молча смотреть на меня.
Тогда я решительно направился к призраку. Но сколько бы я не шел, она оставалась все так же бесконечно близко. И улыбалась.
Я остановился. Посмотрел на часы. Идут. Бред. Взглянул еще раз. Стрелка была мертва. С облегчением вздохнув, я снова посмотрел на Катрин. Но ее уже не было. Лишь бесконечная пелена тумана и два знакомых темных силуэта. Они оба смотрели на меня, я физически ощущал их взгляд. Мне стало страшно... Что ж, нужно взять себя в руки и выяснить, что происходит. Я наугад выбрал одну из двух колыхающихся фигур и решительно закрыл глаза второй раз. Сон во сне. Надеюсь, выберемся.
Белая бесконечность. Ни неба, ни земли, ничего. Словно ткань мироздания еще не определившаяся с формой. Мое присутствие тут явно было лишним. Как только я это осознал, молоко пространства подернулось рябью, и, как калейдоскоп, собралось в удивительные формы. Чудесные цветные всполохи танцевали волшебный танец вечных метаморфоз. От непостижимой красоты увиденного у меня перехватило дыхание, если, конечно, оно еще было...
И вдруг мироздание всей своей материальной тяжестью упало мне на плечи. Легкие резало сбившееся дыхание, голова лежала на холодной мокрой поверхности. Далекий голос что-то неразборчиво кричал, чья-то сильная рука держала меня за шиворот, стараясь поставить на ноги. Наконец, ей это удалось. Мир вокруг меня плавал и качался, как отражение в воде.
- Отпусти ее, черт тебя подери! - проорали мне в самое ухо.
Я сообразил, что до сих пор держу что-то в руке. Послушно разжал пальцы, и изувеченное тело какой-то рыжей старухи рухнуло в воду.
Меня подхватили под руки и куда-то поволокли. Вокруг, словно эхо, слышались голоса; сияя в лучах дневного света, сновали размытые призраки. Наконец, меня куда-то посадили, и мир пришел в движение. Сознание померкло.
Когда я открыл глаза, за окном проносились бескрайние поля, освещаемые закатным солнцем. На алеющем вечернем небе изящно вырисовывался окольцованный бок соседней планеты.
Голова раскалывалась, тело ломило.
- Ну что, пришли, наконец, в себя? - обратился ко мне Оттис.
- Даже не знаю... - ответил я, продолжая смотреть в окно. Двигаться не было сил.
- Вы совсем с ума сошли? - спросил меня голос барона. - Устроить сеанс прямо на площади, у всех на виду? На виселицу захотелось? Или на электрический стул?
- Это была Катрин.
- Вы точно сошли с ума.
- Наверное, - я с трудом пытался вспомнить подробности своего путешествия с ведьмой, но головная боль начисто стерла память.
- Благодаря вашему помешательству нам теперь закрыты дороги во все деревни, кроме районных центров. Там, по крайней мере, к крестьянским бредням относятся философски, и знают, кто такой Карл Соттельнхейм.
- Надо было лететь дирижаблем.
На ночлег мы остановились в придорожном отеле на окраине Лоракии, небольшого провинциального городка. Информация о сумасшедшем Ловце уже успела разлететься по миру. Соттельнхейм, будучи небезызвестным свидетелем, заверил, что я, его друг, богатый впечатлительный молодой человек, потерял сознание от впервые в жизни увиденного трупа. Учитывая статус и имя, барону верили безоговорочно. Я же теперь чувствовал себя целиком и полностью во власти Карла. Ситуация развивалась явно не в мою пользу.
На удивление, барон с Оттисом очень хорошо поладили, и не особо предавали значение истории, в которую я всех нас втянул. У меня было странное ощущение, что она словно входила в их планы. Интересно, когда мое сознание успело их объединить?
Я же изо всех сил старался вспомнить то, что видел в Летаргии. Воспоминания были обрывочны и хаотичны. Соединить их в единую последовательность пока не получалось.
После ужина я вышел во двор. Отель располагался на небольшом холме, у подножия которого светилась Лоракия. Я сел за столик и закурил, любуясь гигантской окольцованной Луной на фоне переливающейся россыпи звёзд. Космическая бесконечность завораживала: наверное, я бы мог восхищаться ею целую вечность, если бы вечность была в моем распоряжении.
- Совершенная красота... - Соттельнхейм решил составить мне компанию. - Хотелось бы побывать там?
- Безумно.
- А что мешает?
Я перевел взгляд на барона. Наверное, он теперь считает меня сумасшедшим.
- Вы занимаетесь непростым ремеслом, господин Танатис, - Карл улыбнулся. - Неужели оно так и не научило Вас верить в чудо?
- Полет в космос пока технически невозможен.
Соттельнхейм рассмеялся.
- Я Вам не о научном прогрессе толкую, а о том, что движет им.
Старый барон. Что же ты хочешь? Почему из всех Ловцов ты выбрал именно меня, далеко не самого успешного в своем деле?
- Вы никогда не замечали, что открытия и прогресс достаточно предсказуемы? - продолжал монолог барон, раскуривая трубку. - Сначала рождается безумная идея. Затем она превращается в нечто бытовое, легко осуществимое. Но вот сама идея, откуда она берется? Как зарождается мысль о невозможном?
- Фантазия человеческая безгранична.
- Тогда придумайте что-нибудь совершенно новое.
На этот раз мне показалось, что это Карл сошел с ума. Видя мой взгляд, старик рассмеялся.
- Правда, Танатис, постарайтесь!
Нет, барон и правда сошел с ума. Интересно, сколько ему лет?
- Я же не изобретатель, - я тактично поддержал странную беседу.
- Вы - Ловец. Выдайте что-нибудь относительно своего поприща.
И тут меня осенило. Как током ударило: события последней Летаргии развернулись перед мысленным взором во всей красе.
- Сон во сне!
Барон удивленно посмотрел на меня. Я понял его немой вопрос. Сон "там" по определению невозможен. Мне стало не по себе. Черт, куда же меня носило? И как оно получилось?
- Вы что-то вспомнили? - спросил барон, продолжая внимательно смотреть мне в глаза.
Меня уже не удивляла интуиция Соттельнхейма. Куда больше занимало свое собственное приключение. Тут либо действительно имело место чудо, либо я вправду поехал рассудком. Чтобы понять это, мне нужно было снова оказаться в Летаргии.
- Да, - ответил я, и рассказал барону все, что вспомнил. Соттельнхейм внимательно слушал, не задавая вопросов. Когда я умолк, мы некоторое время курили в тишине.
- Ваша сумасшедшая идея, "сон во сне", принадлежит не Вам, - наконец вынес вердикт барон. - Вы ее нашли в Вечности. Вы воспользовались открывшимся внезапно озарением, но не придумали его. Вы смогли проснуться "там". При том не просто проснуться, а осознанно выбрать сон для своего пробуждения. Пусть на долю мгновения. Как и все остальные гении. Вот почему мне интересны Вы.
Я ожидал чего-то подобного, но не настолько.
- Я не гений, барон. Я сумасшедший, который не может справиться с собственными тенями.
- С ними никто не может справиться. А тех, кто справился, здесь уже нет, - Карл немного помолчал, затягиваясь трубкой, и продолжил. - Видеть их - настоящее искусство. А вот войти в свою тень... Вы даже представить не можете, насколько способны к истинному пробуждению.
- На что я способен? - удивленно переспросил я.
Соттельнхейм улыбнулся.
- Перейти со своих сигарет на солидную трубку уж точно. Всему свое время, - Карл поднялся. - А сейчас время отдыха. Завтра долгая дорога. Приятных сновидений.
Я остался один. Соседние столики давно опустели, лишь слабые огоньки украшающих их свечей плясали последние партии танца. У меня в голове все окончательно перемешалось. События последних дней будто соревновались друг с другом за первое место в номинации "абсурдность".
Я снова посмотрел на звезды, на бесконечно далекие миры. Что мы знаем о том удивительном месте, где отмеряем часы своей суетливой жизни? Ничего. Только догадки. Религия толкует о боге и дьяволе, наука - об атомах и их взаимодействиях. Но ни те, ни другие никогда даже не видели предмет своих изысканий. Только теории, только бумага. Словно дети, играющие в фантазийные миры, в игре которых общий мир есть совокупность миров, придуманных игроками. Только вот дети знают о том, что они играют. А взрослые давно об этом забыли.
Я затушил последнюю сигарету и отправился в номер. Спать мне не хотелось. Зато хотелось прикоснуться к чуду. Или к безумию. Что, впрочем, равноценно. Если уж сходить с ума, то по полной программе.
Я принял ванную и переоделся в чистый дорожный костюм. Собрал вещи и вышел на парковку. Посмотрел на часы. Идут. Час ночи. Ну что ж, часов пять в запасе у меня есть точно.
Я сел на место Оттиса и завел свой "Раммер". Как хорошо, что во время покупки авто я выложил крупную сумму на дубликат ключей.
Спустившись с холма, я поехал по объездной. Фонари, похожие на гигантские заостренные свечи, ровным строем освещали дорогу.
Небольшое количество адреналина будоражило мозг: я ощущал себя сбежавшим узником. В глубине души я прекрасно понимал, что совершаю несусветную глупость: мой пленитель в любом случае найдет меня. А на электрический стул мне не очень хотелось. Поэтому побег должен был закончиться к гостиничному завтраку.
Я нажал на газ и поехал в сторону Драконьей гряды, на которой, как я помнил, находилась заброшенная обсерватория. Ее научные изыскания не окупились, и заведение было закрыто. Теперь она служила местом сбора всякой нечисти. Если Карл упорно оперировал намеками, ответы найду я сам.
Дорога перешла в серпантин. Пришлось снизить скорость.
Обсерватория находилась на небольшом плато, с которого открывался величественный вид на долину. Я припарковал автомобиль на пустой старой стоянке и взглянул на полуразрушенный купол. Окна его основания светились слабым светом. Я проверил пистолет, спрятанный под полами длинного пиджака. Надеюсь, до этого не дойдет.
Старые раздвижные двери были неплотно закрыты. Я аккуратно заглянул в светящуюся щель. На фоне костра, разведенного прямо на полу, собрались несколько фигур. Они пили и что-то оживленно обсуждали друг с другом. Гремя цепью, вокруг них сновала тень какого-то зверька. Бомжи. Ну, конечно же, прав был барон, я еще слишком наивен. Кого я думал здесь найти? Магов? Глупо до невозможности.
Я уже хотел было повернуть обратно, как чья-то тяжелая ладонь легла мне на плечо. Я вздрогнул от неожиданности.
- Вы что-то хотели, молодой человек? - прошептал хриплый, пропитый голос мне в ухо.
Я одной рукой перехватил кисть незнакомца, и, резко развернувшись, другой приставил пистолет к его груди.
- Полегче, барин, - улыбнулся мне беззубой улыбкой черный, как смоль, с заостренными ушами, торчащими из спутанных седых волос, старик. - Я безоружен и убивать тебя не собираюсь.
- Кто ты? - спросил я, не опуская пистолет.
- У меня к тебе тот же вопрос, - бомж продолжал хитро улыбаться. Ярко-желтые глаза смотрели прямо в душу. Мне стало казаться, что я нашел то, что искал.
- Я ищу мага, - прямо сказал я. - Я нашел его?
Старик под дулом пистолета сипло захохотал.
- Тебе, видно, дурь нужна? - отсмеявшись, спросил он.
- Нет, этого и так вполне хватает, - вспоминая последние события, ответил я, и, собравшись с духом, продолжил. - Я - Ловец Снов. Мне нужен тот, кто общается с Тенями.
Старик перестал смеяться и еще больше впился в меня взглядом. Нет, я и правда полный идиот. Если он сейчас даст деру, то мне крышка. Бомж, воспользовавшись моим замешательством, коленом ударил меня в пах, обхватив свободной рукой за шею. Я, инстинктивно сжавшись, от неожиданности нажал на курок. Пуля попала прямо в сердце. Человек упал как подкошенный.
Я несколько мгновений ошарашенно смотрел на труп. Я убил человека. Убил. Я. Теперь я убийца.
Ужас невесомостью разливался по телу. Что же я наделал...
Сколько я так простоял - не знаю. Когда ко мне вернулась способность соображать, я снова заглянул за дверь. Бомжи напились, и мир для них перестал существовать. Оно и к лучшему.
Я нагнулся и поволок труп в сторону обрыва. Бомж. Его никто никогда не хватится, а тело раздерут дикие звери. Но мне с этим жить. Голова просто шла кругом.
Я остановился у пропасти и посмотрел на мертвого. Потомок пустынных людей, носитель древних генов. Ты должен быть, как минимум, знатных кровей. Что с тобой произошло? Что привело к такой жизни?
Я опустился рядом со своей жертвой. Попробовать войти в Летаргию? Такими темпами меня на долго не хватит. Впереди еще работа.
Я оглянулся на обсерваторию. Огонек в окнах почти потух, и, судя по тому, что разжигать его никто не собирался, люди уснули намертво. Что ж, я попробую.
Посмотрел на часы. Стрелка была мертва. Что еще за чушь? Я постучал по механизму. Никакой реакции. "Нордикс", самые дорогие, качественные часы, никогда никого не подводили, и поэтому пользовались популярностью у Ловцов. Значит, не судьба. Так рисковать я не буду.
Я перевел взгляд на труп и подпрыгнул от неожиданности. Ее желтые глаза смотрели на меня, она улыбалась.
- Катрин? - сделав пару шагов назад спросил я.
Она приподнялась на локте и продолжила молча смотреть на меня.
- Да что же происходит, черт тебя подери! - сорвался я. - Кто ты? Почему преследуешь меня?
- Пора просыпаться, Танатис, - ответила она. - Давно пора.
Раздался громкий стук. Я с ужасом обернулся на купол. Никого. Стук повторился.
- Господин Танатис, просыпайтесь, - повторила Катрин у меня за спиной мужским голосом. Оборачиваться мне не хотелось. Я закрыл глаза и безысходно опустился на колени. Потеряться в собственном сознании - самая страшная опасность для любого Ловца.
- Господин Танатис, просыпайтесь. На завтрак опоздаете.
Я с трудом заставил себя открыть глаза. Комнату заливал яркий утренний свет. В дверях стоял Оттис.
- Наконец-то! - улыбнулся мне шофер. - Я уж думал, что не добужусь Вас.
Барон и Оттис весь завтрак обсуждали какие-то политические новости. Я же не мог найти себе места. Игры собственного разума медленно, но верно загоняли меня в тупик. Часы продолжали идти.
Когда мы отъехали от отеля и двинулись по окружной дороге, я невольно посмотрел на Драконью гряду. Купол старой обсерватории находился именно там, где был в моем сне. Мне захотелось попросить Оттиса заехать туда, но я усилием воли подавил желание. Пусть эта загадка останется тут.
Обедать мы остановились в Амии, достаточно большом промышленном городе. В маленьком ресторанчике со стрельчатыми окнами, выполненном в изящном готическом стиле. На стене висел проектор, передававший новости. Я невольно засмотрелся на дикторшу в строгом корсете с высоким воротником. Она певческим голосом рассказывала какую-то чушь о неурожае и беглых крестьянах.
- И в завершение криминальные новости, - сообщила дама. - Предполагаемый Ловец Снов, устроивший сеанс на площади Лиомы, оказался другом барона Соттельнхейма. Молодой человек потерял сознание от увиденного трупа, что суеверные деревенские жители расценили как сеанс Летаргии.
Сегодня охотники Лоракии обнаружили труп неизвестного бомжа из племени сионов. Его изрядно потрепали звери, поэтому истинную причину смерти установить будет сложно. Ведется следствие.
У меня в горле застрял ком. Моя жизнь превращалась в какой-то кошмар. Я посмотрел на часы. Идут.
- Не переживайте, господин Танатис, - обратился ко мне Оттис. - Они никогда не узнают как умер сион.
Я онемел. Откуда он мог знать? И вообще, это же был сон? Или нет?
- Помните, мы с Вами рассуждали о природе сна? - теперь говорил барон. - Где граница между сном и реальностью? Что такое реальность? Что такое сон?
Ну нет, это уж слишком.
- Зачем вы сводите меня с ума? - я поочередно заглянул каждому из пожилых мужчин в глаза. - Лучше объясните, что происходит?
- Вы стали просыпаться, - улыбнулся мне Оттис.
- Чего?
- Почему Вы уверены, что именно Вы убили старого сиона? Не думали, что были всего лишь свидетелем неизбежного? Ловец всегда ходит по лезвию бритвы, Танатис, - Барон внимательно смотрел на меня. - Вы сами избрали такой путь. А теперь избрали Вас. Подождите, и карты сложатся. Осталось недолго.
- Чего ждать? Когда я окончательно тронусь умом?
- Мы все тут сумасшедшие, - Оттис похлопал меня по плечу. - Кто-то принимает свое сумасшествие, а кто-то предпочитает жить идиотом.
- И ты с ним за одно? - я кивнул в сторону Карла. - Вы сговорились?
- Мы все за одно, Танатис, - ответил Соттельнхейм. - У Ловцов с безначальных времен общее дело. Вы нам нужны. Но если мы сейчас все расскажем, Вы ничего не поймете. А Вы должны, понимаете?
- Нет.
- Тогда наберитесь терпения.
- Можно я напьюсь?
Сколько я выпил, сказать было сложно. Мне хотелось достичь полностью невменяемого состояния, так как оставаться в сознании было выше моих сил. Реальность, существование которой последнее время ставилось под сомнение, испытывала меня на прочность. Отдых от нее был жизненно необходим. Так что напился я до беспамятства. Мир снова поплыл в неизвестность, туда ему и дорога. Мое тело еле доковыляло до автомобиля: с трудом попав в дверь, я наконец-то потерял сознание.
Испепеленная солнцем пустыня простиралась до самого горизонта. Вдалеке высились силуэты гигантских пирамид. Светило нещадно жарило и без того мертвую землю. Каждый вдох обжигал легкие. Я поправил повязку, закрывающую рот, дернул своего верблюда и двинулся дальше. Галабея неприятно липла к мокрому телу. Идти оставалось недолго.
Два дня прошло с тех пор, как я отстал от своего каравана. Как это произошло, не могу понять до сих пор, но позавчера утром я остался один. Ни вмятин на песке от других палаток, ни следов ушедших людей и животных. Как будто их никогда и не существовало. С трудом справившись с паникой, я продолжил путь в предполагаемом направлении. Но караван я так и не догнал. Силуэты пирамид говорили мне, что двигался я верно. Куда исчезли остальные, так и осталось загадкой.