Первое, что услышал Алекс, переступив порог дома, это веселый, громкий голос Дзюн. Алекс оставил настоятельнице письмо с просьбой навестить их всего два часа назад, и никак не ожидал, что она успеет вернуться в храм, получить письмо и дойти до их дома раньше самого Алекса.
Дзюн сидела за кухонным столом и увлеченно рассказывала миссис Паркер про традиционные китайские средства от простуды, откусывая время от времени от большого куска пирога, который она держала в обеих руках. Мясного пирога.
Алекс постарался не выдать своего удивления, поздоровался с женщинами и сел за стол. Он старался даже не смотреть в сторону Дзюн, но стоило миссис Паркер выйти из кухни, как Дзюн тут же выдала:
-Чего ты так на этот пирог пялишься? Там еще много осталось, вам с Эрнестом хватит.
-Ты что, мне не жалко! - смутился Алекс, - я просто... я думал, что твоя религия запрещает есть мясо.
-Моя религия ничего никому не запрещает. Только предупреждает и дает советы. А уж люди поступают как считают нужным. Но мы, монахи, другое дело - мы должны быть чище мирских людей, нам же их наставлять на путь истинный! Поэтому нам нельзя убивать животных, а также покупать и готовить мясо дабы употребить его в пищу, а также нельзя просить кого-то еще купить или приготовить для нас мясо. Это совсем неправильно. Очень-очень неправильно.
-Но Дзюн, как ты тогда объяснишь тот факт, что ты только что съела целый кусок мясного пирога?!
Дзюн, ни на секунду не смутившись, доела пирог и принялась тщательно вытирать руки бумажной салфеткой.
-Есть у нас такая легенда. Один монах, живший отшельником в горном храме, как-то зимой оказался в этом самом храме совершенно без еды. Все дороги завалило - ни ему в деревню спуститься, ни деревенским ему чего-нибудь отнести... И вот он стал молиться бодхисаттве Каннон чтобы она послала ему еды, а то он так помрет и не сможет ей больше служить, бедняга. Каннон - она вообще добрая, но где ж посреди зимнего леса приличной еды найти? В общем, выходит он как-то поутру из храма, а у порога дохлый олень лежит. Он сначала не хотел его есть, а потом подумал, что это же наверняка Каннон послала что смогла. И отказываться невежливо, понимаешь? Поэтому он срезал с тушки мясо и питался им пока снег не сошел, и никто не смеет его осуждать за это. Когда я сегодня увидела твое письмо, я поняла, что вы меня очень ждете и поспешила к вам, хоть и была голодна. А еще я поняла, что сегодня мы будем очень много и долго говорить, а я лучше соображаю когда сытая, поэтому я по дороге помолилась бодхисаттве Каннон чтобы попасть прямо к обеду. И попала, а на обед мясной пирог. Ну и что же мне - отказываться, что ли? Это же невежливо! Каннон старалась, миссис Паркер старалась, а я откажусь! Нет, я решила, что я съем этот пирог с благодарственными молитвами, кстати, он очень вкусный, и не буду привередничать, потому что привередничать монахам тоже категорически запрещается.
Алекс какое-то время молчал, пытаясь уложить в голове хитросплетения чужеземной морали.
-Но тогда получается, что перед тобой стоял сложный этический выбор, - наконец произнес он, - совершить одно непростительное действие - съесть мясо, или другое непростительное действие - проявить неблагодарность.
-Вовсе нет, - мотнула головой Дзюн, - я не совершила никакого непростительного действия. Я же тебе сказала - нам нельзя убивать животных, готовить мясо в пищу, а также просить кого-то приготовить мясо для нас.
-Ну и?
-Я не просила миссис Паркер приготовить этот пирог, - победно улыбнулась Дзюн, - мало того, она мне с порога сказала, что не ждала сегодня гостей, а то приготовила бы что-нибудь поизысканнее. Значит, пирог вообще готовился не для меня и я к нему никак не причастна.
На этом Алекс предпочел прекратить теологическую дискуссию.