Аннотация: Нормальные истории убийством дракона и спасением принцессы обычно заканчиваются. Моя на этом только начиналась...
Глава 1.
Нормальные истории убийством дракона и спасением принцессы обычно заканчиваются. Моя на этом только начиналась...
...Итак, ясным весенним утром, я, принц Рауль, 3-ий и младший сын наровинского короля Ниобера, облачился в доспехи предков, усевшись на резвого скакуна и взяв копье наперевес, отправился освобождать прекрасную принцессу Анни-Лору, коварно похищенную поганым змием. Так об этом, наверное, было бы написано в дворцовых хрониках. Придворный хронист и летописец мэтр Сэльмэ уже шнырял в толпе придворных и гостей, собравшихся ради сего знаменательного события, в глубокой задумчивости покусывая кончик своей жидкой бороденки - наверное, подыскивал очередной уничижительный эпитет к "змию".
Действительность, как это и бывает в большинстве случаев, была далека от лубочного глянца летописей. Я, в данный момент, например, в полном облачении, состоящем из собственно доспеха предков - тяжеленного и местами проржавевшего железного лома, а также 3-мя слоями фуфаек, надеваемых под-низ, болтался под потолком, на сложном приспособлении, призванном опустить меня на лошадь. Животина, хотя и была самой выносливой и смирной кобылой из всей королевской конюшни, едва почувствовав вес королевской задницы, не будь дурой, удрала. Как раз сейчас все конюшие, подконюшеные, помощники подконюшеных, а так же множество добровольцев из числа прислуги, носились по двору из угла в угол, пытаясь настичь взбунтовавшееся животное, не столько помогая погоне, сколько мешая, и получая от этого море удовольствия. В другое время я бы тоже позабавился, но положение повешенного не слишком располагает к веселью. К тому же мне жутко хотелось чесаться. Чесалось все тело, даже пятки. И это в то время как я с трудом мог пошевелить рукой! И еще было очень жарко. Вся нижняя фуфайка пропиталась потом, а воротник верхней сдавливал мне шею не хуже удавки. Чувствуя, что вот-вот сойду с ума, я попробовал сосредоточиться на том, что мне предстояло, но тут же в этом раскаялся, поскольку предстояла мне принцесса Анни-Лора - с ее лошадиными зубами, мышиной косой и идиотским смехом.
Что делать - все принцы Наровина женятся на принцессах Ронеля - такова традиция. Мои старшие братцы Хенцель и Гензель уже получили в жены принцесс Анни-Монику и Анни-Каролину соответственно, старших дочерей короля Диэля; теперь была моя очередь пройти всю эту процедуру. Королевство Ронель было таким же микроскопическим, как и наше, а дочерей у короля Диэля было целых 12. В качестве приданного у принцесс было разве что луг да пара болот, особой красотой они тоже не отличались, но кроме Ронельских никаких других принцесс в округе не водилось, (кроме разве что Инесс Тонненбургской, но свататься к дочери самого могущественного Императора, имея всего 300 подданных было, по крайней мере, нелепо). Поэтому женитьба была предрешена с момента моего рождения. У меня правда была надежда, что моей избранницей станет черноглазая Анни-Роза, но бедняжка скончалась 3 года назад от скарлатины, и ее младшая сестра автоматически заняла место моей невесты. Так что если не случится ничего из ряда вон, то не позже чем завтра отец Виссарион из братства Розы провозгласит нас мужем и женой. При мысли об этом я ощутил такой приступ тоски, что не болтайся я как чучело на высоте 2-го этажа, то, наверное, не выдержал бы соблазна и удрал.
С третьей попытки лошадь была повязана и подведена под мое седалище. Участники погони, запыхавшиеся, но довольные, сосредоточенно принялись опускать меня вниз. Канаты невыносимо громко скрипели, конюшие не менее громко орали, и только чудом на этот раз меня смогли водрузить на круп бедного животного. Ноги у кобылы подогнулись, но она с честью выдержала испытание, и после того как меня надежно закрепили и надели на голову шлем, я был представлен широкой публике. Со стороны это, наверное, было внушительным зрелищем, но изнутри шлема я мог наблюдать лишь отдельные фрагменты. Изнывая от жары, чесотки и идиотизма всего происходящего, я принял благословение от обоих королей, пробубнил ответную речь (звучала она как из ведра, впрочем, мой шлем и являлся ни чем иным, как ведром с прорезями для глаз и плюмажем) и под общие приветственные крики отправился забивать дракона.
Главный охотничий дядька Мирон вел мою лошадь под уздцы, и попутно давал мне последние указания, конспиративно понизив голос:
- Вы, Ваше Высочество, того, не сильно то его тыкайте копьем-то. Змию-то нашему, поди, триста лет в обед будет, он скотина такая и так нервный, не дай бог, спугнем, батюшка ваш мне башку отвернет. А то опосля свадьбы братца вашего, Гензеля, мне его 3 месяца обратно приманивать пришлось. Ушел, скотина такая, в поля, а там клевер как раз уродился, так он там и пасся целое лето. А поля-то мужицкие, холопы его хотели на вилы поднять, насилу отбили. Батюшке вашему пришлось откупного им заплатить....Да....Зато клевер у тот год знатный уродился...да...
На этом месте дядька Мирон погрузился в глубокомысленные размышления о клевере, а я попытался сосредоточиться перед будущим представлением. Естественно никакой схваткой и не пахло. Тварью дракон был абсолютно безвредной и всеми повадками больше походил не на ящера, а на лошадь. Древним он был страшно - еще в старинных летописях Империи наш род был упомянут только благодаря тому, что дракон жил на наших землях (хотя возможно это был его предок).
Никакого похищения не было тем более. В свое время дядька Мирон показывал мне книгу, в которой описывались способы дрессировки драконов, в частности каким образом заставить его взлететь и схватить желаемое, а также унести искомый предмет в известное место. Причем самым безобидным из этих способов было засунуть желаемое в стог с клевером ( представив себе Анни-Лору в стогу, я не смог сдержать нервного смешка). В любом случае эти ухищрения, по-видимому, срабатывали слабо - уже несколько поколений не видело, что бы дракон летал, не говоря о том, чтобы кого-то схватить. Все принцессы, желающие быть похищенными, приглашались прибыть на место действия своим ходом, и расположиться согласно сценарию. Для этих целей была построена небольшая башенка с балконом, откуда принцесса могла эффектно лить слезы и изящно помахивать платочком. В перерывах между похищениями башня использовалась окрестными крестьянами для просушки сена. Имелись также скамейки для гостей познатнее, травка на пологих склонах для гостей поплоше и камни для простолюдинов, дабы с близкого расстояния и в безопасности наблюдать за разворачивающимся представлением. Собственно говоря, вся эта романтика разыгрывалась исключительно для гостей - только эти "драконьи" свадьбы давали нашему крохотному королевству возможность хоть как-то держаться на плаву и не идти на поклон к могущественному соседу - Императору. Впрочем, заведись в наших землях что-нибудь посущественнее старого дракона, никакая сила не спасла бы нас от присоединения к Империи, а покуда мы могли безнаказанно наслаждаться своей независимостью. Вообще, вся эта ситуация сильно напоминала историю о "Неуловимом Морице ", которого никто не ловит, потому что он никому не нужен.
Драконья полянка располагалась не так далеко от замка, но дядька Мирон нарочно повел лошадь с довеском в виде чучела принца, то есть меня, самым окружным путем, давая возможность всем гостям занять места (чтобы ни дай бог, никто не пропустил ни малейшей детали предстоящего действа, и дорогие подарки, врученные королю накануне, не пропали бы даром). Долго ждать не пришлось: не успели мы проделать и полпути, как нас нагнал босоногий посланец от батюшки и сообщил, что его Высочество герцог Сьеннежский с дамами уселись, а посему просят начинать. Развернувшись с полдороги, мы направились напрямик через лес - заставлять знатных особ ждать было неразумно.
Наконец мы въехали, или, учитывая скорость моего скакуна, притащились на место. Драконьей полянкой называлась небольшая прогалина с дубом посредине и небольшим ручейком. Романтическую прелесть места дополняла башенка, живописно поросшая виноградными лозами и мхом. Впечатление, правда, несколько портила принцесса Анни-Лора, решившая именно сегодня, взять реванш за ту серую и унылую жизнь, которую она вела до сих пор и обратить на себя внимание всего общества. Все бы ничего - в конце концов, для бедняжки это действительно был уникальный шанс выделиться, беда в том, что представление о том, как должна себя вести похищенная драконом принцесса у Анни-Лоры были весьма оригинальные. Выражалось это в картинном закатывании глаз, заламывании рук и ежеминутном паданье в обморок. В перерывах между этими действиями Анни-Лора простирала руки во все стороны света и, опасно перегибаясь через перила балкона, вопила, как свихнувшаяся ослица:
- О, мой прекрасный рыцарь! Приди, приди, спаси меня от участи, что хуже смерти! Явись, о, могучий и порази змия! - и тому подобное.
Было видно, что речь была отрепетирована заранее, потому что сочинять такие глупости на ходу, да еще по отношению к моей скромной персоне, не смог бы даже мэтр Сэльмэ, который, судя по архаичности лексикона, и являлся автором сего блестящего спича. Во всей округе он считался самым ученым ритором и обладателем столь совершенного стиля, что его услугами не гнушался пользоваться даже секретарь его Высочества, когда требовалось сформулировать что-нибудь так, чтобы даже Трогг не разобрал - в этом мэтру Сэльмэ не было равных. Даже в обыденной речи он умудрялся пользоваться выражениями, вышедшими из моды еще 200 лет назад. Кроме всего прочего в его обязанности входило обучать королевских отпрысков грамоте, геральдике, риторике и счету. Я от его уроков увиливал, как только мог, а вот принцесса Анни-Лора по-видимому была послушной ученицей, и полностью переняла его премудрость. Впрочем, публика реагировала вполне благожелательно. Его Сиятельство Архиепископ даже соизволил поаплодировать после особенно удачного Анни-Лориного завывания.
А вот Дракон явно нервничал. Он беспокойно ходил вокруг дуба, и дергался каждый раз, когда принцесса брала верхнее соль. Маленькие его глазки заплыли гноем, и видел он не далее, чем на 3 локтя вокруг, слышал тоже плохо, но обоняние по-прежнему было замечательным. Незнакомые запахи волновали Дракона, предвещая неприятные тычки в спину. Я вполне разделял его тоску, но ничего поделать не мог - придется ему перенести еще несколько ударов и от друга детства (моего детства, разумеется). Надеюсь, он быстро сообразит, что именно от него требуется.
Анни-Лора, наконец, заметила меня и в приливе чувств хлопнулась в обморок. Наступила благословенная тишина. Следовало спешить, пока она не возобновила свои причитания. Выехав вперед, я поклонился высокому обществу, балкону, на котором валялась моя бесчувственная невеста, и, сотворив что-то отдаленно похожее на символ веры (из-за доспехов руки слушались с трудом), развернул коня в нужную сторону. От криков, типа: " Я спасу тебя, прекраснейшая! " я решил воздержаться - все равно из-за дурацкого ведра на голове их никто бы не услышал. Дядька Мирон вставил в мою руку боевое копье, тщательно затупленное на конце.
- Ну, - сказал он, - начали - и с силой ударил лошадь тяжелой железной перчаткой. Кобыла, до того мирно жевавшая травку, никак не ожидала такой подлости. С возмущенным ржанием лошадь взвилась на дыбы - я с трудом удержался в седле, и рванула вперед с невиданной прытью (по счастью в нужном направлении). В одной руке у меня было копье, другой я тщетно пытался натянуть вожжи, но чертова скотина уже "закусила удила" в прямом смысле этого слова и на все мои потуги только ускоряла ход. Дракон тоже почувствовал неладное, поднял голову, и вдруг с громким рыком поднялся на задние лапы, перебирая передними воздухе. Со стороны это, наверное, выглядело угрожающе, но на самом деле он просто унюхал меня. В детстве я проводил много времени играясь с ним, таскал ему вкусности и даже выучил его "служить", как хорошую собаку. Именно эту стойку он и демонстрировал сейчас, совсем некстати. Столкновение было неизбежным. Я зажмурил глаза и изо всех сил вцепился в луку седла. Последним, что я увидел, было стремительно приближающееся покрытое роговыми пластинами брюхо дракона, с каким-то маленьким углублением посредине.
Глава 2.
Когда я открыл глаза, был уже вечер. Переход в мир живых произошел мгновенно - только что я летел на встречу живой горе, и вот уже лежу на кровати в своей комнате. Я рывком сел и принялся себя ощупывать - на первый взгляд переломов не было, немного саднило плечо, но это пустяки. Заходящее солнце светило мне прямо в глаза, так что я даже не сразу заметил, что в комнате находится кто-то еще. Громкий вздох рядом с кроватью заставил меня подпрыгнуть от неожиданности, но тут я увидел знакомые обвислые усы и с облегчением набросился на их обладателя:
- Дядька Мирон, что ты здесь делаешь? Где все? Что случилось?
- Беда, принц, беда - дядька Мирон всхлипнул и вытер слезу обратной стороной ладони, - дракон-то сдох. Убили вы его, Ваше Высочество.
- Как это?! - от неожиданности я даже сел. - Он же вечный! У него же панцирь по всему телу! Ты же сам говорил, что дракон есть существо неуязвимое, потому его и убить невозможно!
- А вот оказалось, что и нет! Пластина-то панцирная у него на брюхе в одном месте приподнималась, а под ней ямка такая, типа пупка - вот в нее вы, принц копьем-то и угодили. Как он, бедный закричал, и как грохнется оземь - аж земля содрогнулась. Вас из седла тоже выбило хорошо хоть в другую сторону.- Дядька Мирон понизил голос.- А из пупка драконьего, когда он дух испустил, выкатилось колечко.
- Святые небеса, что ты несешь! Какое еще колечко!?
- А вот какое - дядька Мирон достал из кармана платок, и медленно развернул - в середине действительно лежала плоская округлая бляшка неправильной формы и мутного цвета.
- На золото не похоже - я попробовал его на зуб - ты уверен, что это кольцо из пупка дракона?
- Своими глазами видел, как выкатилось - дядька Мирон сотворил символ веры.- Я раньше всех подбежал. Вы, принц его храните, оно наверняка волшебное.
- Ты, Мирон, совсем сбрендил на старости лет. Может, ты и в королеву фей веришь?
- Говорю я вам, точно оно волшебное...
Наверное, мы могли бы препираться еще очень долго, но громкий стук в дверь прервал нас. Воспользовавшись этим, дядька Мирон всучил мне кольцо, а сам быстро отошел к окну. В дверь боком протиснулся длинный как жердь дворецкий Гастон, и, томно обмахиваясь платочком, что, как он считал, было признаком хороших манер, сообщил, что Их Величества ожидают меня в гостиной. Официальность приглашения не предвещала ничего хорошего.
- В каком расположении духа пребывает Его Величество? - понизив голос, спросил я.
- Скажем так - дворецкий, изящно прикрывшись, зевнул - первый раз в жизни я не жалею, что не родился принцем.
С трудом, сдерживая панику, на негнущихся ногах я сошел в гостиную. Я был готов увидеть Ниобера гневного, Ниобера бушующего, Ниобера разъяренного, бьющего в бешенстве тарелки и стреляющего из арбалета по проходящим по двору крестьянам, но действительность превзошла все мои самые плохие ожидания.
Бледный как простыня король сидел, выпрямившись неестественно прямо в центре овального зала. Матушка, вся в слезах, сидела поодаль, в окружении невесток: Анни-Моника растирала ей виски, а Анни-Каролина держала нюхательную соль. Присутствовали все родственники, даже дедушка Олиар клевал носом в уголке. Когда я вошел все, как по команде замолкли и уставились на меня, как будто это был не я - их сын, племянник и брат, знакомый с рождения, а некто до сих пор невиданный и опасный. Повинуясь жесту короля, слуги вышли и закрыли дверь. Братец Гензель выглянул в коридор, и, убедившись, что никто из них не подслушивает, по пути обратно подтолкнул меня на середину комнаты. В полной тишине судорожно всхлипнула королева-мать. Н-да, похоже, обычной поркой я не отделаюсь.
Сиятельнейшее семейство, - откашлявшись, начал король, - мы собрались здесь для того
,чтобы обсудить угрозу, нависшую над нашим славным королевством, и поставившую под удар его будущее, а значит и наше с вами. - Он обвел тяжелым взглядом всех присутствующих - Испокон веков наши земли были славны тем, что здесь обрел приют последний на Земле дракон, существо таинственное и мистическое, обладающее необыкновенными качествами. Все вы знаете историю о том, что в благодарность за гостеприимство, которое предок наш, Готфрид Рыжий оказал дракону, тот поклялся покровительствовать его роду, покуда ящер будет жить на этих землях. Иногда люди воспринимают сие как легенду, сказку для простаков - король нахмурился - да только многие поколения наших предков, портреты которых вы видите на стенах этого зала свидетельствуют об обратном. Возможно королевство наше не самое процветающее и богатое, но, слава Пресвятой Деве, мы и не бедствуем, подобно Тронору или Ронелю. Всегда хватало нам мяса для знати, хлеба для простолюдинов и овса для лошадей. Всегда находились охочие до диковинок чужеземцы, готовые оставить здесь толику своих денег, чтобы посмотреть на сие легендарное животное, и рассказывать потом детям и внукам своим, что они были свидетелями сего чуда. Свадьбы Наровинских принцев стали событием, собиравшим знать всех соседних королевств.- Король перевел дыхание и продолжил:
- И вот сегодня случилось то, о чем мы даже помыслить не могли - дракон, которого мы считали вечным и неуязвимым, был убит. Порядок вещей, считавшийся незыблемым, рухнул, как карточный домик. И собрал я вас всех, мое благороднейшее семейство, дабы решить, как нам жить дальше, и определить меру наказания для неразумного отрока, который стал причиной сего несчастья.
Тут я с ужасом понял, что речь идет обо мне - пока батюшка произносил свою речь, я настолько был потрясен его необычно серьезным и грозным видом, а также мрачными перспективами, описанными им, что даже забыл, что я собственно и являюсь главным действующим лицом этого собрания.
- О нет, вы не посмеете! - матушка вскочила со стула и кинулась ко мне, - Дитя мое, это какой-то страшный сон!
- Сядь на место, Анни! - голос короля был холоден, как январская ночь. Принц Рауль, есть ли что-нибудь, что вы можете сказать в свое оправдание?
- Я...я не хотел, - это было все, что я смог из себя выдавить. Чувство нереальности происходящего делало мои мозги неповоротливыми, как будто на них были надеты давешние доспехи. И только в галерее, куда меня отправили ожидать приговор, я смог прийти в себя. Сначала я долго щипал себя за руку, надеясь, что сейчас я проснусь, и все случившееся окажется просто ночным кошмаром, но без толку - большой синяк был единственным результатом всех моих усилий. Потом я попытался успокоиться - ну не повесят же меня, в самом деле, - и стал прислушиваться к происходящему в зале. К сожалению, толстые дубовые двери отлично приглушали все звуки. Тихонько, стараясь, чтобы не скрипнула, я потянул дверь на себя - и стал свидетелем незабываемой сцены: Его Величество как раз изволили дать наследному принцу Хенцелю по морде. Братец Хенцель отлетел как сбитая чурка при игре в "крепость" и, не веря собственным глазам, рассматривал кровь из носа на своих пальцах. Еще бы, такое потрясение - всю жизнь ходить в любимчиках, кронпринц, обожаемый первенец и наследник престола - и вдруг получить оплеуху как какой-нибудь смерд. Приступ злорадства был таким сильным, что я даже не пытался его подавить - меня-то пороли каждую субботу, а если случайно я не успевал сделать за неделю ничего предосудительного, то пороли на будущее.
- Изверг! - вскрикнула матушка и кинулась к упавшему.
- Никогда, слышите, никогда! - багровый от бешенства король был поистине страшен в эту минуту - Лучше уж я умру как король Наровина, чем соглашусь быть каким-то захудалым герцогом Империи!
Вот значит, как! - я закрыл двери и сел на пол, прислонившись затылком к стене.- Неужели дела настолько плохи?! А чего же ты ожидал? - спросил холодный голос в моей голове - дракон был нашим единственным источником дохода, или ты думаешь, что кто-то станет тащиться за тридевять земель только ради того, чтобы взглянуть на наши ничем, в сущности не примечательные пустоши, болота или скромный замок?! Скоро, очень скоро поток чужестранцев станет мелким, как ручей засушливым летом, замок разрушится, и все мы пойдем бить поклоны к богатому соседу. И не станет больше такого королевства Наровин! И все это моя вина, только моя!
Следующие два часа были, наверное, самыми худшими за всю мою жизнь. В своем самобичевании я дошел до того, что только смерть может искупить мою вину. Когда двери отворились и меня попросили зайти, я был уверен, что услышу дату своей казни, и был готов смиренно принять любое наказание.
Страсти улеглись, и не увидь я своими собственными глазами недавнюю стычку, я бы и не поверил, что эти чинно сидящие по кругу, строгие господа и дамы могут участвовать в таком безобразии.
- Подойдите, принц! - батюшка говорил хрипло, наверное, сорвал голос.- Принимая во внимание, что злодеяние было совершено без злого умысла, по случайности, мы решили, что виновный получит возможность исправить случившееся.
Я вытаращил глаза - ни чего себе! И каким же это способом, интересно, можно исправить случившееся?! Оживить дракона?! Видимо эта мысль отразилась на моем лице, потому что король усмехнулся и сменил тон:
- Нет, дитя мое, я не собираюсь отправлять тебя на поиски живой воды - чудес не бывает, и утраченного не вернешь. Наша единственная надежда в том, что на Земле может существовать еще один дракон. Возможно, где-то далеко, за океаном или в варварских странах, но где-то он должен быть! И если дорого тебе твое королевство и твои родные, то ты найдешь его! - энтузиазм короля поневоле заражал. В эту минуту я был так счастлив, что еще не все потеряно, что казнь моя не состоится, что прикажи он мне даже прыгнуть в пропасть, или сразиться с самим Троггом, хозяином посмертного царства, я бы совершил это, не задумываясь.
- И я отыщу его, Ваше Величество! - воскликнул я.- Вы еще будете гордиться своим сыном!
Матушка прослезилась и бросилась мне на шею. Король мягко отстранил ее, и обнял меня за плечи.
- Я даю тебе собой 300 золотых талеров и лучшего коня, сынок - сказал он.- Выедешь завтра на рассвете.
- Минутку - братец Хенцель уже вернул себе прежний апломб, хотя вид до сих пор имел бледный, - если я правильно понял, то вы отпускаете его?! Вот так просто?!
- Нет не так просто - отец нахмурился. - Рауль отправляется с важным заданием, а не развлекаться, как это кажется тебе.
- Но позвольте спросить, в чем же здесь наказание? Едет с деньгами, посмотреть другие страны, я бы тоже не отказался от такой прогулки. А ведь он причина всех наших неприятностей!
Вот уж воистину - с такими родственниками не надо никаких врагов.
- Не беспокойся Хенцель, Рауль понесет наказание - спокойно произнес король. - Его свадьба на Анни-Лоре отменяется до тех пор, пока он не вернется.
Я быстро закрыл глаза, чтобы никто не мог увидеть их выражение. Может ли человек вынести столько счастья сразу?
Глава 3.
Утро выдалось дождливое, но никакие капризы природы не могли испортить мне настроение. Из замка я постарался выехать как можно раньше - уж очень не хотелось еще раз встречаться с этим надутым индюком - Хенцелем. К тому же большинство гостей осталось в замке, чтобы стать свидетелями незабываемого зрелища - похорон последнего дракона. Все они воспринимали случившееся, как потрясающее представление, и были уверены, что так и было задумано. Я неожиданно оказался героем пира - все без исключений присутствующие непременно хотели выразить мне свое восхищение, а Его Сиятельство похлопал по плечу и пригласил в гости. Случись это позавчера, я, наверное, чувствовал бы себя на вершине блаженства и считал, что все мои мечты сбылись. Теперь же - о несовершенство человеческой природы, я ненавидел всех гостей до кома в горле - мерзкие, равнодушные люди! Им нет никакого дела ни до будущего Наровина, ни до смерти бедного дракона. Добрая выпивка да вкусная еда - это все, что их интересовало. Они считали, что я совершил подвиг! Победил дракона! Что героического в том, что бы заколоть безвредное, преданное тебе существо?! Если бы я ненароком убил собаку, неужели они тоже бы считали, что я заслуживаю восхищения?!
С трудом дождавшись окончания официальной части бала, я улизнул из пиршественной залы, хотя танцы были в самом разгаре. Конечно, это было крайне невежливо по отношению к нескольким дамам, которые весь вечер усиленно строили мне глазки, и, хотя, я обожал эти танцы, переходящие во флирт, и флирт, переходящий в м-м-м... скажем так - другие, вытекающие из этого удовольствия, сегодня мне было не до этого. Я был выжат как лимон. Не успев рухнуть на кровать, я заснул, а проснулся совсем в другом расположении духа: свадьба с Анни-Лорой отодвигалась на неопределенный срок, и мне предстояло путешествие, полное приключений и сюрпризов. Я быстро оделся, осмотрел себя в зеркале и остался доволен: дорожный костюм ладно облегал стройную фигуру, подбородок, правда, мог бы быть чуть более волевым, а цвет лица, по нынешней моде, должен был быть более бледным, зато волнистые темные волосы, серые глаза и ровный нос вполне соответствовали современным представлениям о прекрасном. А когда у меня начнет расти борода, я, как говорит матушка, буду выглядеть в точности как король Филибер, основатель династии Тонненбургских императоров, каким его рисуют на портретах.
Надев перевязь и прицепив шпагу, я побежал прощаться. Чувства переполняли меня, и все воспринималось размытым, как во сне. Мелькнули растерянные лица родителей, их последние напутствия: "лучше всего брать маленького дракона - ему будет легче прижиться" (отец видимо предполагал, что у меня будет большой выбор) и " остерегаться продажных женщин" (материнская забота). Заспанный эконом вручил мне увесистый кошелек, а не менее сонная повариха припасы на дорогу. Лучшим конем правда оказалась вчерашняя, белая с рыжими пятнами, кобыла с дурацким именем Магнолия (подозреваю, что тут не обошлось без участия моего милого старшего братца), но даже этот пустяк не смог омрачить мой отъезд. Выехав за ворота, я засвистел модную песенку и припустил коня галопом.
На пятом куплете я увидел деревенских холопов с лопатами и среди них Вечика. В свое время Вечик был предводителем нашей детской ватаги, и, не смотря на то, что он был крестьянским сыном, а я королевским, это не мешало нам дружить, а если надо, то и драться. В общем, он был мне другом намного больше, чем мои родные братья.
- Здорово ребята! - крикнул я.- Куда в такую рань?
- Яму для дракона копать - отвечали мужики вразнобой - Батюшка ваш приказать изволили. Отвесив мне поклон, они пошли дальше, а Вечик задержался. Мы с ним были ровесниками, но выглядел он гораздо старше - и выше, и в плечах шире, да еще и усы отпустил - в общем, картинка. В вопросах житейских он тоже понимал гораздо более меня, и что самое главное никогда мне не завидовал, поэтому, несмотря на то, что жизнь в последнее время развела нас, я всегда за советом шел к нему. Пересказав ему последние события, я ждал, как он отреагирует. Тот не торопясь, запалил трубку, глядя куда-то вдаль, и произнес: "Его Величество - большого ума человек". После чего опять замолчал. Я был разочарован - я-то надеялся, что мое путешествие за новым драконом вызовет у него больший интерес.
- При чем здесь батюшка? - недоуменно спросил я. - И почему он большого ума - потому что дал Хенцелю в нос?
- Да нет - Вечик хмыкнул, - об этом-то он как раз пожалеет и очень скоро, а вот что тебя отослал, это хорошо... Он опять замолчал, и уставился, куда за мое плечо.
Оглянувшись, я не увидел ровным счетом ничего примечательного.
- Может, ты бросишь говорить недомолвками и объяснишь нормально?
- Послушай моего совета, Рауль - с небывалой серьезностью проговорил Вечик, - как доберешься до столицы, не рыпайся, а попросись капитаном в императорскую гвардию - денег на патент тебе хватит. Стреляешь ты метко, шпагой владеешь, мушкетом, правда, хуже, но тоже неплохо. Войн в Империи хватает, так что карьера тебе обеспечена. И пока не станешь генералом, домой даже не пиши.
- Ты что, ошалел?! - от возмущения у меня даже голос охрип - А как же дракон?
Вечик посмотрел снисходительно - жалостливо, и покачал головой, как бы говоря: " И когда же ты повзрослеешь...". Терпеть не могу, когда он ведет себя со мной, как с младенцем!
- Да с чего бы это батюшка стал меня отсылать, если не за драконом?
- А с того, что скоро здесь будут большие перемены... И тебе лучше при этом не присутствовать.
- Если ты о герцогстве, то знай, что король скорее умрет, чем согласится на это!
- Может оно и так - похоже, мои слова мало впечатлили Вечика. - Да только король не вечен.... Он взвалил лопату на плечо и отвесил мне небрежный поклон. - Послушай моего совета, Рауль - не возвращайся! - сказал он на прощание, и вразвалочку, отправился догонять остальных.
Если Вечик намеревался таким образом испортить мне настроение, то своей цели он достиг - я был просто взбешен. Всю дорогу я пытался расшифровать его слова, и решил, что намеки его касаются братца Хенцеля - тот действительно был злопамятен, и не в его обычае было спускать кому-либо обиду. И что он спит и видит себя королем, или на крайний случай герцогом - это тоже не новость, мальчику стукнуло уже 35, а он до сих кронпринц на побегушках. Но поднять руку на собственного отца?! Мыслимое ли дело?! Да и трусоват он для такого. В любом случае, чем скорее я вернусь с добычей, тем лучше. В том, что мне удастся раздобыть дракона, я даже не сомневался - как гласила поговорка в Рейнсберке, столице Тонненбурга можно было найти даже дрессированных мантикор, а если там чего-то не было, значит этого не существовало в природе.
Под вечер я добрался до переправы через Сьеннеж - реки давшей название городу и герцогству, на берегах которой и произошла 300 лет назад знаменитая Сьеннежская битва. Чего не поделил сьеннежский король с народом красноголовых я помню плохо - мэтр Сельме умудрялся делать занудным самый интересный рассказ, но народу полегло здесь столько, что 3 дня вода в Сьеннеже была красного цвета. Сам король был смертельно ранен, и вскоре скончался. В итоге Сьеннеж стал ослаблен настолько, что вынужден был сменить королевскую корону на герцогский венок. Если я потерплю неудачу, его судьба ждет и Наровин, а в том, что жребий этот не из приятных я смог убедиться уже на постоялом дворе - столько грязи и тараканов я не видел, наверное, за всю свою жизнь. Титул я свой решил не афишировать - огласка мне ни к чему, да и кошелек целее будет, так что пришлось остаться на ночь здесь. В любом случае, другие гостиницы выглядели еще запущеннее, а в этой хотя бы был красивый вид на реку. Не страшно, перетерплю - как говорит батюшка: "воин должен привыкать к лишениям".
Ужин, против ожидаемого, оказался совсем неплох. Доев последний кусочек, я вспомнил о кольце, которое вручил мне дядька Мирон. Вячеку я о нем не рассказал - он бы меня обязательно высмеял. И так он относится ко мне, как к избалованному ребенку. А ведь чудеса случаются - доказательством этому служило существование дракона, которого везде, кроме Наровина считают сказочным персонажем, а также это кольцо. И если дядька Мирон не соврал, а он не врал никогда, то оно действительно должно обладать какими-то необыкновенными свойствами. Надо только понять, как им пользоваться...
Через 3 часа я сдался - проклятое кольцо никак не хотело раскрывать свои секреты. Я его тер, бросал в огонь, в воду и вино, произносил над ним заговорные слова - ничего!!! Все что я выяснил, так это то, чего кольцо не делает: оно не указывало на золото, не делало невидимым и умным, никак не влияло на внешность, не уменьшало и не увеличивало и не исполняло желания. Ближе к полуночи запас идей у меня истощился и с отчаяния я вышвырнул проклятый кусок металла в воды Сьеннежа. После чего, уставший и взбешенный, отправился спать.
Глава 4.
Проснулся я совершенно разбитым и в отвратительном настроении. Погода не радовала - вчерашний моросящий дождик плавно перешел в сплошной ливень. Магнолия, видимо, тоже встала не с той ноги, если только это выражение применимо к лошади, но таких номеров, которые она выдавала на переправе, я не видел ни в одном цирке. Сначала она заартачилась при виде воды, и ни в какую не хотела переходить на паром. Пришлось ее долго уговаривать и заманивать кусочком сахара. И вот, когда я уже думал, что дело сделано, и осталось только привязать ее, эта тварь сталкивает меня в воду и с довольным ржанием перепрыгивает обратно на берег. Номер имел грандиозный успех - люди на пароме просто рыдали в истерике. Я мог их понять - со стороны это, наверное, выглядело очень смешно, но в тот момент я был готов поубивать всех, и проклятую кобылу в первую очередь. Несмотря на то, что пока я выбрался на берег, прошло довольно много времени, эта скотина даже и не думала удирать - преспокойно стояла себе на берегу, и, кося на меня хитрым глазом, делала вид, что щиплет травку. Но, стоило мне, хлюпая водой в сапогах приблизиться, как она срывалась с места, и отскакивала на несколько шагов в сторону. Эта игра продолжалась довольно долго, пока несколько парней с парома, утирая слезы и хихикая, не помогли мне поймать мою лошадь. Но и на этом она не успокоилась! Когда мы начали отчаливать, это "милое животное" вцепилось зубами в веревку на причале, не давая нам тронуться, что вызвало очередной приступ веселья у окружающих. Одна из наблюдавших на берегу женщин, смеялась так, что у нее начались родовые схватки. Надо ли говорить, что мы оказались в центре внимания: Магнолию благодарные зрители закормили сахаром, а мне дали одеяло и бутылку рома, чтобы согреться. Паромщик даже не взял с меня денег, что само по себе являлось чудом. Обсохнув и согревшись, я слегка успокоился и решил не убивать проклятую скотину, а всего лишь продать ее при первом же удобном случае.
Все это сильно задержало наш отъезд. В довершение всех бед, дороги от дождя развезло так, что грязь достигала колен и в итоге, до Эрнежа я добрался только в сумерках, хотя планировал в нем пообедать. Нехорошие предчувствия шелохнулись во мне еще при въезде в город, когда я увидел ряды телег и повозок, а также толпы торговцев, запрудивших улицы. Прохожий, которого я спросил о причине этого столпотворения, тут же подтвердил мои опасения, объяснив, что из-за дождей сошла сель. Люди же, которых я вижу, были застигнуты известием об этом по дороге в столицу, и теперь ожидают, когда перевал будет расчищен.
- Так, когда же он будет расчищен, почтенный? - спросил я, кидая ему монету.
- Никто не знает, высокородный господин,- отвечал тот, вздыхая.- Скорее бы все это закончилось. Сил нет терпеть эту саранчу - загадили весь город.
Городок и вправду вид имел запущенный. Хуже было то, что все гостиницы, постоялые дворы, а также сараи были уже заняты. Прохожий посоветовал обратиться в " Красный щит" - самую лучшую гостиницу Эрнежа, возможно там еще остались свободные места. Не сильно надеясь на успех, я все же последовал его совету, и был приятно удивлен. Зато цена, запрошенная хозяином, была такой астрономической, что становилось понятно, каким образом в этом переполненном городе осталась свободная комната - хозяин выжимал максимум из сложившейся ситуации. Делать было нечего - не ночевать же на улице! К тому же после целого дня верхом, я с трудом держался на ногах.
- Останетесь довольны, сударь - сказал хозяин, провожая меня в мою комнату. - Сама королева Магда провела ночь в этой кровати, и изволила хвалить.
Не сильно доверяя сказкам хозяина - королева Магда отошла в серые пределы 300 лет назад, я, тем не менее, был впечатлен роскошью обстановки: огромная кровать, на которой могли уместиться человек 10, тяжелый красный с золотом балдахин, расшитый имперскими розами, большой камин, отделанный желтым мрамором, с барельефом, изображавшим сцены охоты, ковер с восточным узором - такой спальне мог позавидовать и король!
- А чей это портрет, милейший? - спросил я, останавливаясь возле большой картины на стене - Это кто, королева Магда?
- Это Ее Сиятельство, принцесса Инесс - с благоговеньем в голосе, ответил хозяин. - В прошлом году столичный художник, месье Жако, проиграл все деньги в карты заезжему торговцу, так я принял портрет в счет платы за комнату. Хорош, а?
Портрет был действительно превосходен - как по манере исполнения, та и по красоте модели. Золотистые локоны до пояса, бездонные голубые глаза, нежная кожа, полоска жемчужных зубов под приоткрытыми в полуулыбке коралловыми губами, высокая грудь, тонкая талия - с трудом верилось, что изображенное на портрете прелестное существо действительно существует в реальности, а не только в фантазии живописца.
- Неужели в жизни она также хороша, как и на портрете?
- Еще лучше, - ответил хозяин, - видел, когда был на ярмарке в прошлом году. Ее Сиятельство как раз проезжали с кортежем к храму Розы. На белом жеребце, с золоченым седлом, в красном атласном платье - даже королеве фей с ней не сравниться! А ведь матушка ее была далеко не красавица. Да и Его Величество, прямо скажем...
Выпроводив хозяина, пока он не слишком углубился в генеалогию Тонненбургских императоров, я умылся и завалился спать на удивительно мягкую перину лучшей кровати в Эрнеже. И всю ночь мне снилась Инесс Тонненбургская верхом на белом коне.
Утро не принесло ничего хорошего - ливень усилился еще больше, и, выйдя проведать Магнолию, я почувствовал себя так, как будто прохожу под водопадом. Известий о том, когда расчистят перевал, тоже не было. Несколько торговцев коротали время в общем зале, уныло попивая местное вино, пришлось присоединиться к ним. Впрочем, после нескольких неудачных попыток завести разговор, я пересел и стал смотреть в окно.
Мое внимание привлек какой-то человек, шедший по улице в полном одиночестве. Он перепрыгивал через лужи так забавно, и с таким проворством, что я невольно залюбовался им. Конечным пунктом его прогулки оказалась гостиница " Красный щит", так что вскоре я смог рассмотреть его получше. И не только я - когда он, впустив холодный воздух и капли дождя, вошел в общий зал, все головы были повернуты в его сторону. Видно было, что он является темой для сплетен - мои соседи тут же стали шушукаться между собой, оживленно кивая в сторону только что вошедшего. Вид у него действительно был необычный: очень смуглая кожа, черные, отливающие синевой волосы, нос с горбинкой и круглые карие глаза, с каким-то особенным разрезом - внешние уголки были опущены вниз, из-за чего он походил на грустную сову. Одежда незнакомца была столь странного покроя и цвета, что я, наплевав на правила хорошего тона, рассматривал его, почти в упор. Между тем, сняв плащ, и тихо переговорив о чем-то с хозяином, незнакомец направился к лестнице. Проходя мимо, меня он обронил платок, с необычным орнаментом, вышитым золотыми нитями. Радуясь, что у меня есть возможность рассмотреть незнакомца поближе, я окликнул его и протянул ему платок. Реакция на это была столь бурной, что мне сделалось неловко. Громко восклицая что-то на неизвестном мне языке, и осыпая платок поцелуями, он то закатывал глаза к потолку, то порывался стать передо мной на колени. С трудом успокоив его, я предложил ему выпить и познакомиться поближе.
- О, вы благородный человек! - воскликнул незнакомец, которого, как выяснилось, звали Терибей-паша. - Если бы вы знали, как дорог мне этот платок! О, услуга, оказанная вами столь неоценима! И так отрадно в этой варварской стране встретить человека, столь благородного!
Прервав поток славословий в мою честь, я заказал нам утку, фаршированную грибами под соусом муанси, запеченного целиком молочного поросенка и яблочного вина. Беседа, сдобренная столь изысканной закуской, потекла свободно и к обоюдному удовольствию. Терибей-паша оказался переводчиком в свите принцессы Нармин, из далекой страны Инберр. Принцесса направлялась в Рейнсберк с визитом к Императору, дабы просить его о помощи в деле о престолонаследии, которое затевал против нее ее дядя. Платок же, подобранный мной служил чем-то вроде верительной грамоты - документов в Инберре не существовало. Все это Терибей-паша объяснил мне в процессе обеда, с завидным аппетитом поглощая стоящие на столе яства. Он рассказал мне также много занятных вещей о своей родине, стране Инберр, которая находилась за тремя горами и одним морем. Впрочем, кроме понятного любопытства, была еще одна причина, по которой я затеял этот разговор.
- А скажите, уважаемый, - спросил я, когда мы перешли к десерту, - водятся ли в Инберре диковинные животные?
- Да в Инберре все животные диковинные! - воскликнул Терибей-паша, - во всяком случае, не сочтите за обиду, для вас, благородный рыцарь.
- Что, и драконы имеются?
Терибей-паша задумался, и, наклонившись ко мне и понизив голос, произнес:
- Скажу вам по секрету (ибо я полагаюсь на ваше честное слово, и верю, что все мною вам рассказанное, останется в тайне) что в ханском зверинце, по слухам живет один дракон. Я сам там не был - чином не вышел, но мой свояк, который служит главным садовником, рассказывал, что однажды дракон вырвался, и, пока его поймали, сжег половину сада.
От таких слов я пришел в крайнее возбуждение - подумать только, какой счастливый случай! Я-то полагал, что мне предстоят долгие и трудные поиски, которые еще неизвестно, закончатся ли успехом, а дракон можно сказать сам идет ко мне в руки!
- Терибей-паша, голубчик! - воскликнул я - если бы ты знал, как он мне нужен! Помоги мне добыть дракона, все что хочешь, проси, никаких денег не пожалею!
Поначалу опешивший переводчик наотрез отказался даже думать о подобной возможности, мол, если он обратится к принцессе с такой дерзостью, ему не сносить головы. Но после часа уговоров, щедрых посулов и бутылки граппы, он согласился устроить мне встречу с принцессой Нармин. Расстались мы лучшими друзьями. Я поднялся к себе, чтобы переодеться и привести себя в порядок, и ровно в назначенное время постучал в дверь, за которой находились покои принцессы.
Дверь мне открыл здоровенный черный детина, в тюрбане, шароварах и с кривой саблей наперевес. Он сопроводил меня в соседнюю комнату, где кроме роскошного ковра были только разбросанные по полу подушки. Тщетно оглядевшись вокруг, и не найдя ни одного стула, я остался стоять, глазея по сторонам. Убранство комнаты составляли в основном прозрачные занавески всех цветов радуги, а возле окна стояла огромная клетка, в которой скучала потрясающей красоты птица - красная, с ярко-желтыми крыльями и горбатым носом. Я хотел было подойти, чтобы рассмотреть ее поближе, но тут из соседней комнаты вышел Терибей-паша и трижды хлопнул в ладоши. Вслед за ним выскочили какие-то девушки, закутанные в покрывала так, что были видны только их глаза, и с необыкновенной быстротой и проворством принялись уставлять комнату различными предметами: одна притащила невысокую резную табуретку, другая положила на нее круглый золотой поднос, потом этот импровизированный стол был быстро заполнен вазами с яствами, названий которых я даже не знал, а также фигурными кувшинчиками с питьем. В конце концов, они закончили, и скрылись в соседней комнате. Терибей-паша опять трижды хлопнул в ладоши и оттуда же показалась целая процессия: одна из служанок торжественно несла впереди расшитую золотом подушку, следом за ней две девицы держали небольшой, изящный балдахин, а под балдахином.... Под балдахином грациозно выступала потрясающей красоты дама, одетая так необычно, что я даже не сразу сообразил, что это и есть принцесса, и следует, соблюсти этикет. Спохватившись, я отвесил ей глубокий поклон, прижав шляпу к груди. Получилось немного неуклюже, зато с большим чувством.
Было от чего опешить - во-первых, принцесса была в шальварах из полупрозрачной ткани, что позволяло видеть стройные, изящные ножки. Лицо у нее было наполовину скрыто вуалью, оставлявшей открытыми потрясающей красоты зеленые глаза, соболиные брови и чистый высокий лоб. Черные как смоль волосы, были охвачены спереди диадемой, в центре которой был вставлен изумруд, размером с куриное яйцо. Но даже это не главное. Больше всего меня поразило то, что блузка принцессы была столь коротка, что позволяла увидеть весь живот. Более того, в пупок принцессы было вставлено небольшое колечко с рубином. То есть не то, чтобы я до этого не видел голых женщин, видел, конечно. Просто на сеновале, где это в основном и происходило, был полумрак, да и мне было не до разглядываний. А в остальное время все женщины, которых я когда-либо видел, и аристократки, и служанки, носили закрытые платья, позволявшие увидеть разве что запястья и шею. Ну, иногда и декольте у дам из высшего общества. Так что сегодня я увидел женский пупок впервые. Надо сказать, это доставило мне большое удовольствие.
Служанка положила подушку на пол и принцесса изящно опустилась на нее, указав мне жестом на место напротив. Я сделал вывод, что в Инберре так принято и уселся, скрестив ноги, на пол. Повинуясь жесту госпожи, служанка поставила передо мной чашу с вином и фрукты. Принцесса пригубила из своего бокала и произнесла низким чувственным голосом длинную фразу. Появившийся, как из-под земли, Терибей-паша принялся переводить:
- Ее Высочество, принцесса Нармин, законная и полновластная повелительница страны Инберр, просит тебя, благородный юноша, объяснить кто ты и какое дело привело тебя сюда.
Я встал и представился. О настоящей причине, побудившей меня отправиться на поиски дракона, я умолчал - мне почему-то было стыдно рассказывать этой красивой и нежной принцессе о том, что наше королевство настолько мало, что кормил нас только несчастный пожилой дракон, которого я случайно заколол. Сказал только, что всегда мечтал увидеть это невероятное, мистическое существо.
- Принцесса Нармин, - переводил Терибей-паша, - очень удивлена. Она всегда считала дракона обычным животным, как лошадь или собаку. Принцесса знает, что недавно дракониха, живущая в зверинце родила малыша. Если благородный рыцарь сумеет развлечь принцессу, то она тут же напишет домой, чтобы маленького дракончика отправили с первым же кораблем.
- А что может развлечь принцессу? - шепотом спросил я у переводчика.
- Ну, расскажите ей о своей стране, пару смешных историй...Принцесса скучает, ей все будет интересно. И кроме того - Терибей-паша многозначительно посмотрел на меня - этикет Инберра требует, чтобы вы в свою очередь тоже преподнесли принцессе какой-нибудь подарок.
- Подарок? - я задумался - но у меня ничего с собой нет.
- Воля ваша - ответил Терибей-паша - только тогда принцесса обидится, и не видать вам дракончика, как собственных ушей.
- Постой. А если я предложу ей деньги, это не обидит принцессу?
- Золото? - глаза переводчика приняли странное выражение.
- Таллеры. 250 монет. Больше нет - в пути потратил.
- Сойдет. Скажем, что это пожертвование в главный храм в Инберре, и ты желаешь, чтобы эти монеты расплавили и из полученного золота сделали статуэтку богини.
- А какой богине поклоняются в стране Инберр?
- Конечно же принцессе Нармин ! - пожав плечами ответил переводчик.
Глава 5.
Первое, что я ощутил наутро, было ощущение, что я лежу на чем-то очень мягком и удобном. Настолько приятном, что мне даже шевелиться не хотелось. Мне... А кому мне?!!! С ужасом осознав, что я не помню как меня зовут, я резко вскочил и... Лучше бы я этого не делал. Потому что имя тут же вспомнилось, зато неосторожное движение отозвалось таким взрывом в голове, что я упал обратно и еще не скоро рискнул встать во второй раз. А сделать это было необходимо, потому что, как бы это выразиться поточнее: выпитое вчера вино просилось наружу. Хорошо, что ночная ваза нашлась очень быстро, потому что еще немного и комната королевы Магды была бы осквернена навеки. И зачем я так напился?! В последний раз мне было так плохо, когда мы праздновали помолвку Вечика. Но тогда хоть повод был. А что было вчера? Я попытался сосредоточиться, но в голову почему-то лезла всякая ерунда: на меня внимательно смотрит какая-то девушка, причем я абсолютно уверен, что это лицо мне незнакомо. Такое выразительное лицо: подбородок с ямочкой, высокие скулы, большие зеленые глаза, рыжие волосы - я бы такое обязательно запомнил.
Еще почему-то вспоминался какой-то поднос с едой, который я опрокинул, когда... Когда показывал принцессе, как у нас танцуют павану...Принцесса!!! Как я мог забыть !!! Она мне все вина подливала и смеялась. А я рад стараться - развлекал знатную особу! Придурок! Идиот! Это ж надо было так опозориться! А если я ее чем-нибудь обидел? Прости - прощай тогда маленький дракончик, и деньги зря пропали. Нет, надо срочно к ней пойти, извиниться... Я судорожно принялся натягивать сапоги, прыгая как цапля на одной ноге. Но, когда я подошел к покоям принцессы, меня ждало разочарование - двери были открыты настежь и слуги как раз заносили туда кровать. Командовала ими жена трактирщика. Вежливо поздоровавшись, я поинтересовался у нее, могу ли я увидеть принцессу.
- Принцесса? - от удивления брови у хозяйки поднялись так высоко, что скрылись под мятым ночным чепцом, который она по-видимому носила круглосуточно. - Что-то вы путаете, ваша милость. Никакой принцессы здесь сроду не было.
Сдерживаясь из последних сил, я объяснил глупой корове, что речь идет о постояльцах этой комнаты.
- А-а-а, эти! - протянула она. - Так бы сразу и сказали. Съехали они утром.
У меня перехватило дыхание.
- Как съехали? Куда? Давно?
- Вот уж не могу сказать, - зевнула хозяйка. - Да вы, сударь, у мужа моего спросите, может он знает.
Перепрыгивая через три ступеньки, я ринулся вниз, и, открыв двери, застыл на пороге, как вкопанный: врываясь сквозь открытые окна, косые солнечные лучи играли бликами на стеклянных стаканах и полированных поверхностях столов, освещали общий зал так, что самых потаенные его уголки были видны в мельчайших подробностях. Исчезли угрюмые торговцы, запах пота и грязь на полу. Легкий весенний ветерок развевал юбку у служанки, подметавшей пол и надувал занавески, делая их похожими на паруса Это составляло такой контраст с виденным мной вчера, что я не сразу понял где нахожусь. К реальности меня вернул хозяин, предложивший подать завтрак.
- А где все?
- Уехали - ответил хозяин, протирая стаканы. - Перевал-то расчистили утром. Вот они все и рванули - как с цепи сорвались, честное слово.
- А принцесса?
- Какая принцесса? А эта, циркачка. Эти первые съехали, еще даже до того как объявили, что дорога свободна. И как они узнали?! Вот уж, действительно, ведьмино отродье.- Хозяин сплюнул.
- То есть как циркачка? - спросил я, ощущая предательскую слабость в ногах.
- Да так. Из цирка они. Акробаты. Она и этот ее как бы брат. - При этих словах хозяин подмигнул мне.- Я их давно знаю - они каждый год у нас выступают по дороге в столицу.
Мир перевернулся. Земля опрокинулась и накрыла меня, как крышка кастрюли.
Ограбили!!! Обвели вокруг пальца, как последнего простачка!!! А я, дурак, уши развесил! Сам, сам отдал им все деньги! Принцесса из Инберра! Как я мог повестись на такую очевидную глупость?!!
- Эй, сударь, вам плохо? - хозяин с тревогой заглядывал мне в глаза.
- Все отлично - процедил я сквозь зубы, - просто замечательно.
- Ну как скажете, - он пожал плечами. - Так прикажете завтракать?
Вместо ответа я развернулся и выбежал из зала. Быстро собрав вещи, я пулей выскочил из гостиницы. Магнолия, видимо почувствовав мое настроение, была на редкость смирна и послушна, так что не прошло и получаса, как я скакал по дороге к перевалу, проклиная себя последними словами. Ну ничего! Если они выехали до рассвета, у нас 5 часов разницы. Мало ли что может случиться по дороге. Есть еще шанс! Не на того напали, голубчики! Ну попадись вы мне только, фальшивая принцесса и ее верный переводчик. Я вам покажу! Будете на коленях умолять о пощаде, сапоги мне лизать!
Через час я нагнал обозы торговцев и понял, что дела обстоят совсем не так радужно, как мне представлялось. Дорога сузилась настолько, что мне приходилось проявлять чудеса вольтижировки, лавируя между телегами. Проклятия купцов сыпались, как горох из мешка, но я лишь чаще стегал лошадь. И только преодолев перевал и выехав вершину последнего холма, я понял что все усилия были напрасны. Отсюда сверху, мне прекрасно были видны множество дорог, запруженных толпами народа, лошадьми, телегами, каретами, они веером расходились у подножья холма, на котором я стоял. Только ребенок, или глупец мог надеяться найти кого-то в этой кутерьме.
Хрупкая надежда, которую я поддерживал в себе всю дорогу, лопнула, как мыльный пузырь. Мне было так плохо, что если бы не люди вокруг, я, наверное, сел бы и заплакал как девчонка - в три ручья. Просадить за один вечер все деньги - а ведь я еще даже не добрался до Рейнсберка! Что же делать?! Не возвращаться же домой, поджав хвост, как цуцик - представляю, как будут издеваться надо мной мои братья. А бедный батюшка, доверивший мне судьбу Наровина, что он обо мне подумает?! Как мне смотреть им в глаза! При мысли об этом я испытал столь мучительный приступ стыда, что мне пришлось сцепить зубы, чтобы не застонать во весь голос. Нет, домой нельзя. Только вперед. Придется выкручиваться без денег. Я пересчитал оставшуюся мелочь: не фонтан, но на первое время хватит. Жаль, красиво въехать в Рейнсберк не получится, и ко двору с такими грошами лучше не соваться - засмеют, но ведь главное не это. Главное дракона найти. В крайнем случае, если совсем будет худо, напишу батюшке, а пока придется покрепче затянуть пояс.
Приняв решение, я сразу почувствовал себя лучше. Впервые за несколько дней вышел погожий денек, жара стояла совсем как летом, птицы пели, деревья зеленели, а по обочине дороги шли деревенские девки в венках из полевых цветов и строили мне глазки. Жизнь была прекрасна, несмотря ни на что.
С такими мыслями, спустя 2 дня, я и въехал в Рейнсберк. Он меня разочаровал. Слушая дома рассказы о величии и красоте столицы, я воображал себе нечто намного грандиознее. К тому же сам дворец Императора и весь двор размещались на островах, посреди реки Ильтеры, и въезд туда был только через мост по специальному пропуску. Весь же остальной город, за исключением отдельных кварталов, представлял собой огромный людской муравейник, вонючий и грязный, в котором обитатели верхних этажей выливали по утрам содержимое своих ночных горшков прямо из окон, на головы прохожих, а посреди улицы располагалась канава, по которой текли сточные воды. И даже во время самого маленького дождя содержимое канавы выходило из берегов и заполняло всю улицу мерзкой вонючей жижей. Так что лошадь или осел были в Рейнсберке предметами первой необходимости. И только храм Пресветлой девы оправдал мои ожидания - он был огромен и величественен даже больше, чем я себе представлял.
Покрутившись немного по городу, я нашел небольшой трактир, где за умеренную плату снял комнату. Трактир назывался " У веселого Жиля", и его хозяина действительно звали Жилем, хотя за все мое время пребывания в его трактире веселым, или хотя бы улыбающимся, я не видел его ни разу. Может, оттого в его заведении всегда было мало народу, хотя место было бойкое - недалеко от храма, напротив ратушной площади. Побродив немного по городу и перекусив за несколько зильбергрошей, я решил, что пора и делом заняться. Еще мэтр Сэльмэ в свое время говорил мне, что нет такого, чего не знают профессора столичной Академии. Я не сильно доверял его рассказам, поскольку сам мэтр тоже являлся ее гордым выпускником, но при этом не знал простейших вещей, и с трудом отличал петрушку от сельдерея, но другого выхода я не видел.
Квартал Академии был отделен от остального города стеной, и ворота его запирались на ночь, так что Академия была, как бы, городом внутри города. С первых же шагов ощущалась разница - по широким, мощеным булыжником улицам, чинно ходили строгие господа в мантиях и плоских шляпах и нарядные дамы. Все дома были не ниже трех этажей и в каждом окне обязательно стояли горшки с цветами. Опрятные служаночки спешили куда-то по своим делам а из приоткрытых дверей несся такой замечательный аппетитный запах, что я невольно сглотнул слюну. Само здание Академии находилось на центральной площади, куда и выходили все улицы. Оно состояло из трех крыльев и как бы обнимало площадь с трех сторон. В центре площади находился фонтан, аллегорически изображающий Торжество Науки, а вокруг фонтана располагался рынок, где можно было купить все, начиная со свежих овощей и заканчивая древними тальскими манускриптами.
Когда я проходил между рядов ко мне прицепился какой-то подозрительного вида бродяга, продававший различные снадобья и амулеты, и, завывая и трясясь как ненормальный, потребовал, чтобы я непременно что-нибудь у него купил. Вокруг нас немедленно собрались зеваки.
- Эй, красавчик, купи у него приворотное зелье! - крикнул какой-то остряк из толпы. - Все девушки будут твоими!
Чтобы избавиться от них, я выбрал наименее дурно пахнущий порошок ( им почему-то оказалось средство, которое должно было избавить того, кто натрет им тело от боязни летать - трудно представить себе нечто менее полезное!) и, сопровождаемый общим хохотом и дурацкими комментариями, направился к центральному входу в Академию, украшенному двумя огромными статуями сфинксов. Подойдя поближе, я обнаружил, что к хвостам статуй привязано множество тонких веревочек, связанных из красных и белых нитей. Не зная что и думать по этому поводу, я остановился, чтобы рассмотреть их поближе.
- Это такой студенческий обычай - чтобы экзамены сдать! Сфинкс считается символом мудрости, - произнес голос за спиной. Повернувшись, я увидел щуплого курносого паренька, в студенческой мантии. - А вы, сударь, поступить хотите, или просто интересуетесь?
- Не совсем, э-э-э...
- Гиль меня зовут, но друзья и все знакомые называют меня просто Шут - он приподнял шляпу.
В свою очередь представившись, я объяснил своему новому знакомому, что пришел сюда за несколько иной надобностью.
- Мне бы попасть к профессору, который все про драконов знает.
- Про драконов?! - лицо Шута обрело странное выражение - казалось он с трудом сдерживается, чтобы не рассмеяться. - Это которые с крыльями и огнем дышат?
Я был просто взбешен.
- Не забывайтесь, сударь - сказал я, демонстративно положив руку на эфес шпаги. - Вы имеете дело с человеком, который ваших шуточек не потерпит.
Увидев мою реакцию, Шут сразу же сменил тон.
- Я вовсе не хотел обидеть вас, напрасно вы разозлились. М-м-м... Я вот думаю к какому профессору вас направить - к зоологу или географу. А впрочем, у них сейчас обед, так что это хороший шанс застать их всех вместе.
Приняв решение, он развернулся и направился внутрь. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.
Глава 6.
Внутреннее убранство Академии было не менее внушительно чем внешний фасад - множество статуй, лестниц, ковров и все это великолепие освещалось помимо естественного света, исходившего из большого количества окошек, расположенных под самым куполом еще и огромными люстрами, свисавшими с потолка как какие-то редкостные хрустальные грибы. И по всем лестницам, переходам и этажам слонялось такое количество молодых людей в мантиях, что у меня зарябило в глазах. Многие из них окликали Шута и звали его присоединиться к их компании, но мой спутник лишь отмахивался и с удвоенной энергией принимался пролагать нам путь через толпу. Я с трудом пробивался вслед за ним. В конце концов мы очутились в относительно пустом коридоре, у солидной дубовой двери, украшенной резьбой.
- Это здесь - сказал Шут. Он взял висящий у косяка молоток в виде головы леопарда, и три раза, с силой, стукнул им по медной пластине на косяке. После чего, не дожидаясь разрешения, распахнул двери и вошел внутрь.
Открывшаяся моему взору помещение, было, наверное, самым странным местом, которое я видел в своей жизни. Вдоль всех стен были расположены стеллажи, уставленные большими пыльными книгами в тяжелых кожаных переплетах с застежками, ретортами, ситами, склянками, колбами, металлические стержнями, необычными инструментами, странной формы сосудами и чучелами животных. В центре комнаты находился большой круглый стол, на котором стояло несколько плетеных бутылей с вином, жареная индейка и прочие угощения, а вокруг стола сидело пятеро мужчин в лиловых мантиях и шляпах с фазаньими перьями - что, как я потом понял, было признаком профессорского звания.
- А-а-а, Шут! Ты, наконец, явился, бездельник! - воскликнул один из них, толстый коротышка. - Зачет по риторике не поставлю, и не проси!
- Разве я посмел бы, профессор Ализиум?! - приторно-сладким голосом проговорил Шут. - А вы, господа, неужели можете обвинить меня в таких недостойных действиях?
Господа за столом переглянулись и захохотали.
- Ох, Шут, - сказал, утирая слезы, другой профессор, лысый и морщинистый, как печеное яблоко.- Другие студенты изгонялись из Академии, не совершив и сотой доли тех недостойных действий, что совершил ты. Не будь ты таким ловкачом, давно бы отправился обратно к батюшке - огород полоть. - И профессор опять рассмеялся.
- Не понимаю, чем заслужил такие обвинения, профессор Гинтий, - Шут сделал вид, что обиделся. - Разве у вас есть доказательства?
- Были бы, мы бы с тобой здесь не разговаривали ! - ответил другой, до этого момента молчавший профессор. Он сидел чуть поодаль, у окна, но судя по тому, что после его реплики, смех тут же прекратился, он и был в этой компании главным.- Ну ладно, хватит шуточек. Кого это ты привел, лентяй?
Я отодвинул, уже приготовившегося отпустить очередную остроту, Шута и представился по всей форме.
- Приятно иметь дело с дворянином,- в свою очередь поклонился профессор. Имею честь представиться - Феонор, ректор Академии, главный научный советник Его Величества.
Я был поражен - столь громкое звание носил человек совсем не в годах, можно сказать не на много старше Хенцеля. Пока он представлял мне остальных профессоров, у меня было время получше его рассмотреть. Феонора можно было бы даже назвать привлекательным, если бы не тонкие губы и невыразительные блеклые глаза. Зато его густые каштановые волосы, тщательно расчесанные и уложенные в модную прическу с лихвой компенсировали другие недостатки его внешности. Одет Феонор был довольно просто но манере поведения и некоторым оборотам речи, чувствовалось, что этот человек принадлежит к самому высшему обществу. С таким надо держать ухо востро.
- Так чем могу помочь вам, молодой человек? - спросил Феонор, усаживаясь на место.
- Благородный господин желает все знать о драконах,- с ехидной улыбочкой проговорил Шут.
Профессора переглянулись.
- Зачем же, если не секрет вам понадобилось сие легендарное животное? - произнес Феонор, надкусывая яблоко.
- В тот-то и дело что это животное, которое вы считаете легендарным, существует на самом деле. - Я запнулся - Вернее существовало, потому что я случайно убил его неделю назад.
- Вот как! - поднял брови Феонор. - В таком случае вы, сударь, просто герой, даже больше чем король Филибер, основатель Империи. Как известно именно он убил последнего дракона, но у него на это ушло 3 дня и 3 ночи, а вы своего дракона убили сразу и к тому же случайно.
Профессор Ализиум хихикнул.
- Я вижу, господа, вы мне не верите.
- Не кипятитесь, молодой человек, - сказал Феонор. - Здесь, в храме науки, верят только тому, можно доказать. Вот вы имеете какие-нибудь доказательства того, что ваш дракон действительно существовал?
- Кольцо! У меня было кольцо, которое выкатилось из драконьего пупка...
Громкий смех прервал мои слова.
- Драконий пупок! Вот уж насмешили! - сказал профессор Эндор, здоровенный бородатый детина, которого можно было представить кем угодно, от грузчика до пирата, только не ученым.
- Да будет вам известно, молодой человек, - произнес профессор Гинтий, - что пупок это признак млекопитающих. А драконы, даже если судить по легендам, несли яйца, как змеи или крокодилы.
- Может быть, вы, господа скажете, что и королевства Наровин не существует?! - я не на шутку разозлился. - У вас ведь нет этому доказательств!
- Нет, отчего же, - сказал Феонор, продолжая грызть яблоко. - Королевство Наровин нанесено на карту, так что оно, несомненно, существует. Я даже вспоминаю сейчас, что герцог Сьеннежский, когда-то писал мне о любопытном обычае, существующем там: каждый раз, когда в королевской семье играется свадьба, разыгрывается бой с драконом. Сооружается чучело дракона, и несколько холопов, находясь внутри, имитируют рычание и огонь из глотки, а также движения туловом. Уж не этого ли дракона вы убили?
Я просто задыхался от возмущения.
- Не мог герцог такое написать. Он у нас бывал и не раз, и дракона видел своими глазами. Вы, вы все врете...
- Ну хорошо, - произнес Феонор, жестом прерывая всеобщее веселье. - Допустим вы правы. Но, согласитесь, нам нужны хоть какие-то доказательства. Вот вы говорили о каком-то кольце, которое якобы выкатилось из драконьего пупка. Можете ли вы предоставить его для опытов? Возможно, именно это будет свидетельством в вашу пользу. Итак?!
Я зашарил, было по карманам, но тут я вспомнил, что выкинул кольцо в реку, когда отчаялся добиться от него хоть какого- либо проявления волшебных свойств.
- Оно было у меня, но я...
- Потеряли? Или, может быть, у вас его похитили? - с издевкой спросил ректор. - В любом случае мне все совершенно ясно. Идите прочь, сударь, и не советую вам являться сюда еще раз с вашими глупостями. Вы и так отняли у нас массу времени.
В себя я пришел, только очутившись на набережной. Весь путь от дверей ректорского кабинета и до реки я проделал в состоянии какого-то умственного помрачения, во всяком случае, никаких воспоминаний о дороге у меня не осталось. Хорошо еще, что я не вышел вообще из города или не влип в какую-нибудь переделку - я был так поглощен собственными переживаниями, что это вполне могло бы случиться. Стыд оттого, что я так опозорился, сменялся злостью на свою глупость - надо же было выкинуть единственное свое доказательство - кольцо дракона! Перед глазами стояло мерзкая Феонорова усмешка, и его жест, которым он указал мне на дверь. Вновь и вновь я мысленно возвращался к этой сцене, задним числом находя все более остроумные ответы и обидные реплики. Но, как говорится - после драки кулаками не машут. Немного придя в себя, я вдруг обнаружил, что нахожусь посреди огромной толпы. Люди стояли так плотно, что я с трудом мог пошевельнуться, не говоря уже о том, чтоб попытаться выбраться отсюда. Мой сосед, непрерывно жующий коротышка, охотно взялся объяснить мне, что происходит.
- Щас бить плетьми будут, - радостно сказал он. - В-о-о-н, видите, на помосте палач в красном колпаке готовится.
- А кого бить-то будут? - спросил я как можно громче, пытаясь перекричать орущего над ухом младенца ( какая-то дура пришла смотреть на экзекуцию с ребенком).
- Да, стихоплета одного, - ответил парень. - Сочинял он стишки про принцессу Инесс и герцога Ла Фьярма, вот и досочинялся. Теперь все - если и выживет после 30 ударов, то все равно калекой на всю жизнь останется. И поделом - неча на сиятельных персон клеветать.
Имя герцога показалось мне знакомым. Парень, к которому я обратился за разъяснениями, посмотрел на меня как на слабоумного.
- Сразу видно, что приезжий. Это же наш знаменитый полководец, тот самый, герой войны с Тиррестой, который первый взобрался на крепостную стену и своими руками у бил не меньше дюжины ихних рыцарей. Как же можно было не слышать про него!
Но я уже и сам вспомнил эту историю, а так же множество других, не менее славных, приписывающих герцогу силу медведя, мудрость совы и благородство леопарда. Так однажды, он, чтобы согреться, швырнул в камин целого мула, груженого дровами. В этот момент, толпа протяжно вздохнула и разразилась таким криком, что я невольно зажал уши.
- Герцог! Сам! Пришел! - орал не своим голосом мой сосед, указывая мне на украшенный коврами и цветными лентами балкон напротив. - Да здравствует герцог! Виват!
Я с интересом принялся его рассматривать. Если хотя бы четверть из приписываемых герцогу подвигов была правдой, то он, пожалуй, мог бы потягаться и с Огги, древним богом войны. Роста, однако, он был далеко не великанского, зато широкие плечи, военная выправка, густая черная борода и шрам от удара шпаги на левой щеке вполне соответствовали тому легендарному образу, который я себе нарисовал. Одет герцог был в удивительно красивый плащ: красный с черным узором, золотыми пуговицами и отороченный мехом горностая. С великолепной небрежностью он принял из рук слуги поднос с золотыми монетами и принялся швырять их в толпу. Начавшееся вслед за этим столпотворение невозможно описать словами! По счастью мы находились довольно далеко от балкона, поэтому отделались только синяками и царапинами. Тем, кто был вблизи, повезло меньше - как стало известно потом, в начавшейся давке нескольких задавили насмерть, а тех, кому просто сломали ребра или выбили зуб даже и не считали. Впрочем, это мало повлияло на восторг толпы. Герцог был ее кумиром, именно на него люди и собрались посмотреть. Даже начавшаяся экзекуция не могла отвлечь их внимания. Крики, который издавал несчастный, то и дело прерывались возгласами: " Да здравствует герцог!"
- Вот, честное слово, удеру из дома и запишусь в солдаты! - сказал парень, сверкая глазами. - Папенька, конечно, заругается, зато потом, когда вернемся с победой, гордиться будет!
С сомнением посмотрев на его сдобные бока, я подумал, что в бою такие молодцы годятся только на то, чтобы ими затыкали проломы в стене - дабы неприятель не смог через них ворваться в город. Вслух я, естественно не сказал ничего.
Внезапно мне стало дурно : усталость, давка, духота, вопли несчастного стихоплета, которому палач кнутом пробил легкое, пережитый позор, все сразу навалилось на меня, и если бы я не был зажат со всех сторон человеческими телами, то, наверное бы упал. По счастью муки мои продолжались недолго; словно в ответ на мои молитвы, милосердная Дева послала на Рейнсберк небольшую грозу. Начавшийся дождик разогнал толпу так быстро, что уже через несколько минут площадь опустела. Мне было интересно - продолжил ли палач свою "работу", или отсутствие публики охладило его рвение - но людской поток очень скоро отдалил меня от набережной. В трактир я добрался промокшим до нитки и усталым, как будто на мне целый день пахали. У меня не было сил ни на что, даже есть не хотелось. Я уселся, вытянув ноги, у камина, и потягивая какую-то кислятину, которую хозяин выдавал за первосортное рейнсберское, принялся размышлять о своих дальнейших действиях. Перспективы, надо сказать, были далеко не радужными - во первых следовало решить проблему с деньгами. Цены в столице оказались выше, чем я предполагал, и тех денег, что оставались у меня, могло хватить максимум на неделю. И то, если питаться только раз в сутки. В конце концов, я принял решение батюшке пока не писать, а лучше продать Магнолию, все равно эта скотина попортила мне много крови.
Как ни странно, но увиденная сегодня казнь, заставила меня взглянуть на происходящее с большим оптимизмом: ну и что, что я потерпел фиаско в Академии и остался без денег - зато по сравнению с искалеченным поэтом, я просто счастливчик! Подумаешь - уязвленная гордость и бурчание в желудке - зато жив и здоров! Кроме того, сказал я себе, если ослы из Академии о чем-то не знают, это не значит, что этой вещи не существует. Мэтр Сэльмэ является тому прекрасным подтверждением. Есть много других способов узнать о других краях - да хотя бы расспросить моряков в порту! Решив отправиться туда прямо с утра, я захватил стакан и пошел на кухню, поговорить с хозяином о продаже лошади. На кухне хозяина не оказалось. Его супруга предложила мне подождать, сказав, что он пошел кормить скотину и должен скоро вернуться. Я уселся на стул в углу и от нечего делать, стал слушать болтовню кумушек. Хозяйка со служанкой чистили рыбу и обсуждали какого-то брата Иеронимуса, который, как я понял из разговора, произнес намедни зажигательную проповедь, призывающую жителей Рейнсберка отречься от Трогга, владыки серых пределов и свергнуть его символы.
- А что, разве в столице остались капища, посвященные Троггу? - удивился я. - Я-то думал, что их все разрушили, еще во времена первого братства.
- В столице их действительно нет, - сказала жена трактирщика. - Слава Пресветлой деве, добрые братья из ордена Решетки хранят нас от этой мерзости. Но возле устья Черной Ильтерки есть такое место.... Там, ну как бы это объяснить... такие камни странные.
- Что значит странные? Они что, двигаются?!
- Что вы! Что вы!- хозяйка сотворила символ веры. - Спаси и сохрани!
Из дальнейших расспросов выяснилось, что странность камней заключалась в том, что они были расположены несколькими группами по кругу, и один каменный блок был возложен на 2 других, образуя некоторое подобие дверей и таких "дверей" в каждом круге было 12, а в центре самого маленького круга располагался огромный плоский камень. Кто расположил эти камни в таком порядке, и каким образом тяжеленные каменные глыбы были подняты на уровень нескольких человеческих ростов, не знает никто. Но доподлинно известно, что они здесь были испокон веков, и что раньше там приносились человеческие жертвы Троггу.
- В общем, нечистое место, - заключила хозяйка и плюнула 3 раза через левое плечо.
- Как же оно уцелело до сих пор? - спросил я. - Да еще возле столицы, можно сказать прямо под носом у Храма?
- Так место-то пустынное. Только пастухи овец пасут, а так и не ходит туда никто. И потом камни больно здоровые; такую глыбу, поди, сдвинь - человек 100 нужно, не меньше.
- Как же ваш Иеронимус собирается в таком случае их разрушить?
- Так брат Иеронимус и собирает народ. Говорит: "Как навалимся всем миром, так и разрушим поганое капище!" Да и то правда - сколько можно терпеть эту нечисть! Верно люди говорят - все наши беды из-за него! Засухи, неурожаи, войны! Все это Трогг, не будь он к ночи помянут, насылает через этот свой жертвенник. И уничтожить его, потому, дело нужное, праведное. Вот ты, Доротея, пойдешь? - обратилась трактирщица к служанке - долговязой "девице на выданье". Даже, пожалуй, слишком давно "на выданье"
- Не знаю, хозяйка - ответила та, шмыгая носом. - Уж больно боязно. А ну как серый владыка отомстит потом тем, кто "Каменный круг" разрушит? Или сам явится!? Нет, ни за что не пойду.
- Вот ведь дуреха! - сплюнула хозяйка.- Да как же он явится, когда мы будем под защитой самого брата Иеронимуса! Воистину святой человек - пояснила она мне. - Праведной жизни и ...
- Ой, а че это в рыбе такое странное? - сказала вдруг Доротея. - Твердое че-то.
Мы склонились над рыбой. В желудке у карпа действительно был какой-то предмет.
- Круглое... - сказала хозяйка. - Как кольцо, только больно странное. Дай-ка я его помою.
Хозяйка сполоснула предмет в ковшике. У меня почему-то замерло сердце и застучало в ушах. И когда она разжала ладонь, я не поверил собственным глазам. Это выглядело как...