2.Я переступил порог редакции "Автозаводца" летом 1978 года - через несколько дней после окончания Калининского университета, где профессию получил совсем не журналистскую. В дипломе значилось: "Историк. Преподаватель истории". Приглашали работать в школу - неплохо зарекомендовал себя во время практики, но я отказался. Тогда считал, что сижу на чемоданах и поэтому работу подыскивал такую, с которой можно было легко сорваться в любой момент. Школу же в середине учебного года не бросишь. В "альма матер" меня ждали. Мой научный руководитель держал мне место в научно-исследовательском центре. В университете у меня были хорошие перспективы: аспирантура, защита и далее путь в науку. Надо было лишь решить вопрос с квартирой. Как сказал мне мой профессор: "Володя, с жильём надо решать. Ректор в этом вопросе непреклонен". Действительно, места в общежитии - студенческом - выделялись только очень нужным университету специалистам. Менять же мне было что. Этим я и решил заняться в свободное от работы время.
А вот работа... Почему бы и не газета? Конечно, не какое-то крупное областное издание, куда без обкатки в многотиражке или районке не попасть, а одна из заводских газет, в которых текучесть традиционно высока и устроиться всегда можно.
Но тут должен признаться, что к журналистике, в отличие от истории, я был равнодушен. Более того, дело это представлялось мне скучным, стереотипным, узконаправленным и не требующим особых навыков. Газет я не читал. Ни до этого, ни после, ни во время работы в СМИ. Чужих. Исключение - это уже во время работы - своя во время подготовки к обзору. А вот писать у меня получалось. Старания моего отца - филолога - и моей учительницы русского языка и литературы Анастасии Ефремовны Брит не пропали даром. Это умение, кстати, много поспособствовало мне во время учёбы на истфаке, где я небезуспешно участвовал в межвузовских конференциях, а во Всесоюзном конкурсе студенческих научных работ даже заработал диплом. Правда не первой, а третьей степени. Однако, учитывая уровень и представительство, войти в призовую группу, опередив десятки претендентов, совсем неплохой результат. Создание текстов для меня всегда было занятием увлекательным. Другими словами, в газету я пришёл уже достаточно подготовленным к работе. Ну, во всяком случае, мне так казалось.
3.
Первое впечатление от нового места работы складывалось не очень радужное. В ближнем пригороде расположились по соседству друг с другом пять заводов. Огромный Стальзавод, и примыкающий к нему Автозавод, в котором мне и предстояло работать. Через железнодорожную линию - Завод железобетонных изделий, радиозавод. Это только крупные предприятия. Впритык к Автозаводу разместилось какой-то крупный пункт сбора промышленного металлолома. Кран магнитной шайбой захватывал искорёженные изделия и с грохотом сбрасывал их, формируя железную гору. Кроме того под окнами грохотали на стыках электрички и товарняки. Я отметил это как минус. Увы, мне для работы нужна тишина. Знал бы я, что грохот за окном это мелочи по сравнению с другими отвлекающими факторами, возникающими в корреспондентской.
Ещё с порога - дверь располагалась напротив окна - в глаза бросились замызганные, мутные оконные стёкла, серый налёт пыли между рамами. Мебель - видавшая виды - прожила свою молодость явно не здесь, да и собрали её, как собирают в одно подразделение уцелевших бойцов, чтобы хоть как-то закрыть прорыв. В комнате примерно пять на три метра располагались четыре рабочих стола, довольно потёртых, и один низкий и широкий, на котором, как я потом узнал, раскладывали тираж по стопкам, чтобы отправить их по цехам и отделам завода. У окна за пишущей машинкой "Украина" сидела светловолосая молодая женщина и бойко стучала по клавишам двумя пальцами. Это вызвало у меня ироническую улыбку: сам-то я стрекотал десятью перстами и "слепым методом". Машинистка оторвала глаза от текста, дружелюбно ответила на моё приветствие, улыбнулась очень тепло и приветливо и кивком головы направила меня в сторону двери, за которой, как я понял, должен был располагаться кабинет редактора. В темной крошечной комнатке без окон за совершенно уж убогим столом сидел солидный седовласый человек и при пронзительном свете настольной лампы писал аккуратным округлым почерком. Я представился. Видно было, что я отвлекал его, потому что он ткнул рукой мимо меня, указывая на что-то за моей спиной. Я оглянулся.
![[]](/img/e/egorych/1115/dscn0340.jpg)