Аннотация: Матчасть профессиональных попаданцев :)
Часть VI
Лэйми проснулся в теплой, мягкой темноте, - он лежал под толстым одеялом, в постели, обнимая мирно сопевшую подругу. В первые мгновения всё случившееся показалось ему просто сном, - но память тут же вернула все подробности с пугающей точностью, и Лэйми вздрогнул. Так было. Было сражение. Был его тезка.
И были Мроо.
В каком-то смысле, они всё ещё были с ним, в нем, - в его снах, - и Лэйми недовольно мотнул головой, тут же, конечно, разбудив подругу. Она бесстыдно потянулась в его объятиях, - самое время сделать с ней что-нибудь неприличное, - но, после вчерашнего, Лэйми казалось, что он не захочет любви ещё, самое меньшее, неделю. До сих пор голова кружилась, и всё вокруг казалось ему каким-то нереальным, - кроме его собственного тела. Оно-то, как раз, ощущалось очень четко, - как и тело прижавшейся к нему девушки. Ксетрайа прижалась к его груди, невыносимо жарко дыша в его правое ухо, но Лэйми совершенно не хотелось шевелиться. Теперь он ощущал себя как-то странно, - словно только что родился на свет, и ничего до этого не было.
Сейчас он помнил только медленные, мягкие, как масло, движения их тел, гладкие, крепкие плечи подруги под ладонями, и её рот, жадно прижимавшийся к его рту, - всё это время они целовались, как безумные, и Лэйми, задыхаясь во мраке под её упавшими на его лицо волосами, уже не мог, да и не хотел ни о чем думать. Не хотел и сейчас, - вообще ничего не хотел, разве что по-прежнему сжимать её в объятиях. Это было, конечно, неправильно, - но их совместные с Ксетрайа "занятия" вообще состояли из одних неправильностей. Лэйми, например, сомневался, что правильный юноша стал бы изощренно издеваться над подругой, медленно блуждая по её гладкой, трепещущей подошве языком, губами и ресницами. Нога изо всех сил дрыгалась, пытаясь освободиться, и её приходилось крепко держать за щиколотку, отгибая другой рукой пальцы, - чтобы добраться кончиком языка до самых чутких мест между ними. Лэйми занимался этим неприличным делом с громадным удовольствием, не обращая внимания на отчаянные конвульсии под его животом, и доносившееся откуда-то от коленей задыхавшееся ржание, пополам с обещаниями подвергнуть его совершенно невообразимым вещам. Делать их Ксетрайа умела замечательно. Лэйми вытягивался в струну и замирал, закинув руки за голову и едва касаясь стены пальцами босых ног, а она медленно, едва касаясь, водила острыми кромками ногтей вдоль его трепещущих ресниц, ушей, щек, губ, скользя по вздрагивающим мускулам его прилипшего к хребту живота, - и Лэйми словно плыл куда-то в волнах сладкого, колючего озноба. Его ладони и подошвы судорожно сжимались, он приоткрывал рот, стараясь, чтобы оттуда не вылетало ни звука, - но это удавалось не всегда. Впрочем, в объятиях Ксетрайа думать вообще было невозможно, - разве что потом, когда сил не оставалось уже никаких, и хотелось лишь без конца лежать, вытянувшись. Даже случайный взгляд на какую-нибудь совершенно невинную часть тела подруги, - например, на её голую лодыжку, - сбивал его мысли в неприличном направлении. Вообще, обращение с Ксетрайа требовало большой осторожности, - как-то раз, невинно проведя ногтями под её коленом, он получил такой удар пяткой по уху, что в нем громко зазвенело, а всё вокруг поплыло в довольно приятном дурмане. При этом подруга утверждала, что стукнула его не нарочно, - просто нога непроизвольно дернулась. В другой раз ей почему-то вздумалось целовать пальцы его босой ноги, - пока она, ни с того, ни с сего, не вцепилась в них зубами так, что Лэйми заорал не своим голосом, - а потом их разобрал дикий смех. Но страшнее всего были её длинные острые ногти, - всякий раз, когда он, увлекаясь, оказывался сверху, он с ужасом обнаруживал, что вся спина у него располосована сверху донизу, словно её драли кошки, - а на заду вообще не оставалось живого места. Подруга приводила его в такой вид, что он не мог показаться на пляже, - да и рубаху тоже снять не мог и мучился из-за жары.
Вообще, после таких встреч в родном Хониаре на него смотрели как-то странно, - в самом деле, бесстыдно зевающий посреди дня красивый юноша, который не мог толком сидеть и смотрел на людей как-то испуганно, наводил на определенные сомнения, а объяснить, что всё дело в девушке, Лэйми, разумеется, не мог. Гулять с подругой было ещё хуже: он постоянно отвлекался на неё, и вообще хуже соображал, к тому же, даже на людях порой было трудно удержаться от разных неприличных вещей, вроде поцелуев. Как-то раз Лэйми обнаружил, что идет по улице босиком: заболтавшись с подругой, он попросту забыл обуться, и даже не сообразил, почему ему гуляется так хорошо. Всё это должно было действовать, вроде бы, в обе стороны, - но с Ксетрайа ничего подобного не происходило, что оставалось для Лэйми непонятным и вызывало бессознательную зависть.
Тогда, в дни юности, его любовное ошаление принимало порой самые странные формы: например, он страшно полюбил рисовать (подругу, разумеется), хотя никогда этому не учился, и даже не думал об этом. Получалось, на взгляд Ксетрайа, неплохо, но при мысли, что эти рисунки увидит кто-то ещё, Лэйми холодел от ужаса: на многих из них присутствовал он сам, и их общие "занятия", уходившие далеко за грань приличия. Он начал шарахаться от девушек, - его сил едва хватало на одну, и их знаки внимания его пугали. Наконец, он услышал за спиной, что является любовником некоего художника, живущего с ним на одной площадке, - он в самом деле заходил к нему, чтобы научиться рисовать, хотя и сам не знал, что из этого вышло. Услышав о такой новости, он начал ржать, как жеребящаяся лошадь, чем, кажется, изрядно напугал болтунов. Здесь же припадки дикого смеха находили на него всё чаще, - он смеялся даже над вещами, над которыми ему стоило бы плакать. В самом деле, разве нормальный парень начал бы ржать прямо в объятиях подруги, обнаружив, что вся его одежда вдруг пропала?..
В общем, вчера он просто слова не успел сказать: Ксетрайа затащила его в дом, после чего думать о чем-то отвлеченном он смог лишь сейчас. Нет, любовь, разумеется, дело хорошее, - но, свет, не настолько же!..
Сообразив, наконец, что за чушь ему подумалась, он снова засмеялся, - и Ксетрайа тут же выскользнула из его объятий. Он бездумно потянулся к ней, - но она остановила его, легко толкнув ладонями в грудь.
- Хватит. Не сейчас, - Лэйми не видел её лица, но знал, что она улыбается. - Нас ждет масса более... интересных вещей.
- Каких это? - Лэйми постарался представить, как в темноте стоит подруга, и как её можно обнять.
- Весь мир, глупый, - она распахнула дверь комнаты, и Лэйми зажмурился от потока хлынувшего в неё света.
* * *
Выйдя, наконец, за ворота, - уже одетым в парео, чисто умытым, накормленным сытным завтраком и причесанным, - Лэйми замер, жмурясь на солнце и думая, что в опасностях есть свои плюсы: после них очень здорово возвращаться домой, где тебя любят и ждут. Однако же, Ксетрайа была права: вокруг и впрямь лежал целый мир, к которому он, по сути, даже и не прикоснулся.
Лэйми чихнул, протер глаза и осмотрелся. Вокруг никого видно не было, и это слегка его встревожило, - но тут же он мотнул головой и рассмеялся. Здесь, в этом мире, не могло случиться ничего плохого. А вот за его пределами...
Лэйми вновь помотал головой и вздохнул. Потом посмотрел на дом Охэйо. В самом деле, пора было сходить в гости к другу, - и задать ему чертову уйму вопросов.
* * *
Бодро дошагав до дома, Лэйми замер, - он не представлял даже, есть ли тут дверь, - но тут же заметил между "лепестками" темный треугольный проем. Всего миг назад его, кажется, не было, - но это значило лишь, что его приглашали. Вздохнув и пригладив рукой волосы, - чисто инстинктивно, - Лэйми вошел внутрь, тут же вздрогнул, ступив босиком на прохладный металлический пол. Коридор плавно поднимался вверх, к центру здания, - такой же треугольный, как и вход. Его освещала лишь масса тусклых зеленых окошечек-витражей, словно бы вделанных в монолитные стены.
Кончался коридор массой пёстрых, тоже металлических бус, такой тяжелой, что Лэйми с усилием развел руками их ниспадающую, кое-где тоже тускло светившуюся массу. Вступив в центр дома, он удивленно замер: огромное, полутемное помещение походило на какую-то подводную пещеру. Пол его был вогнутый, он поднимался к выгнутым наружу стенам множеством неправильных уступов, усыпанных подушками всех форм и размеров. В центре его был круглый бассейн с теплой, - в прохладном воздухе он чувствовал это кожей даже отсюда, - водой. Свет падал на него через множество длинных, угловатых, неправильной формы колодцев в потолке, и всё вне этого круга опалово мерцавшей воды словно бы таяло в полумраке. Над ним двигались какие-то смутные, постоянно плывущие образы, - вначале Лэйми принял их просто за пыль, танцующую в воздухе, но тут же понял, что это куча прекрасных юношей, дев и ребенков, - все совсем без ничего и дрыхнут бессовестно во всех позах. Он без труда узнал знакомые лица, в том числе и своё, и смутился. В тот же миг картина изменилась: теперь полупрозрачные, словно отлитые из синего стекла, признаки юноши и девушки занимались любовью, а внутри них переливалось розово-фиолетовое сияние, словно состоявшее из тысяч пересекающихся пленок. Лэйми сразу понял, что они отражают ощущения, и вновь смутился, узнав в этом юноше - себя...
- Извини, - сказал тезка откуда-то сбоку, и Лэйми едва не подскочил от неожиданности: ему казалось, что тут, в этой вот комнате, он совершенно один. - Я эту штуку ещё в двенадцать лет сделал, она показывает нифхис... ой, ну, то есть то, о чем на втором плане думают... я же не виноват, что ты думаешь так неприлично! А аЩуЩЩения мне всегда хотелось светом передать, - а чем ещё-то?
- Правда, как это будет смотреться, если юнош и дева будут не только без ничего всякими вещами заниматься, но ещё и светиться в самых интересных местах, ты явно не подумал, - сказал Вайми, тоже незаметный в темноте.
Тезка вздохнул.
- Ну, мне-то это видно, - только я рисовать не умею.
- И всё равно, неприлично получилось, учитывая, в каких там местах эти товарищи должны светиться, - теперь говорил сам Охэйо, и Лэйми ощутил, что он улыбается.
- Ауры - аурами, но без этого самого не обойтись, - упрямо ответил тезка. - И красиво же!
- Красиво, - с какой-то странной грустью согласился из темноты Охэйо. - Но неприлично!
- Можно подумать, что меня вы сделали прилично! - огрызнулся тезка. Лэйми услышал шорох быстрых босых ног и едва ощутимый шум воздуха: словно бы кому-то попытались дать подзатыльник, и этот кто-то ловко увернулся. - И Лина мне говорила, что Вайми только неприличным и спасался в юности от извращений и комплексов!
- Героической борьбы с комплексами у меня не получилось, - забыл, и всё, - обиженно сказал Вайми. - Да и какие там у босоногого восторженного обалдуя могли быть комплексы? Ну, был я обижен на весь белый свет, ну, дулся, как кошка на блины, - но моего мрачного, зловещего, многозначительного молчания никто не замечал же! Никакими извращениями я заниматься не мог, потому что не вышло б ни фига, - у меня и с Линой-то вышло немного раньше естественного для золотых айа срока. Ну, - пугал из кустов девчонок, - а кто ж в моем возрасте не пугал? Ну, мечтал наподдавать обидчикам, - так это вполне нормально же, тем более, что таки вырос и наподдавал. Ну, на ветках разных висел часами, чтобы побыстрее вырасти, - так оно не помогло ничуть. Что мне, - врать, что ли, как я по часам размышлял о комплексах, - сначала об эдиповом, а после обеда, - об мании величия: ни фига нет, а обидно? А о том, как те комплексы сгинули, - как сказать? Там я не мог понять, где чьи руки и ноги, и на каком я вообще сейчас свете!
- Вот видишь! - радостно завопил тезка, и Лэйми снова услышал шорох босых ног; впрочем, в своём воспитательном порыве Охэйо не преуспел и в этот раз. Глаза Лэйми уже приспособились к темноте, и он увидел, что комната похожа на приплюснутый шар. Стены её состояли из множества темных матовых фацет, в глубине, - или над которыми, - двигались какие-то смутные радужные тени. В стенах зияло девять овальных проемов, тоже завешанных бусами, - по числу комнат-лепестков, к ним вели короткие лесенки. Нитки металлических бус свисали и с потолка, между световыми колодцами, - похоже, Охэйо просто помешался на них.
У стен, на матовых уступах, были разбросаны сотни, наверное, подушек всех цветов и размеров, - они заменяли тут мебель. Вайми сейчас восседал на самой большой из них, ловко скрестив босые ноги, - одетый, как и все тут, лишь в бусы и парео. Охэйо стоял у стены, с подозрением глядя на сына. Тот сидел на самом краю бассейна, и сначала Лэйми едва не спутал их, - это, очень яркое сочетание светлой кожи, длинных черных волос и зелёных, широко расставленных глаз... такая же сильная, ладная фигура... то же очертание высоких скул... тот же крупный чувственный рот... та же манера аккуратно складывать босые ноги и смотреть как бы искоса...
Присмотревшись, он заметил, что кое в чем они с тезкой сейчас очень схожи, - та же ободранная спина, покусанные уши и дикий, испуганный взгляд... такой же изумленный и не верящий... и в сердце Лэйми закралось страшное подозрение. Похоже, что после возвращения Ахана тоже наложила на него руки, обняла и лишила невинности, и сейчас несчастный ошалевший юнош тоже не понимал, на каком же он свете.
- О чем это вы? - осторожно спросил он.
- Да ни о чем, - вздохнул тезка. - Они всегда так. Если отца спросить, что он о Вайми думает, то он начнет свою проникновенную речь со слов: "этот бессовестный босоногий паразит...", а если Вайми спросить, что он об отце думает, то он начнет со слов: "эта бледнолицая босоногая зараза..."
- Ну так босоногая же! - возмущенно заявил Вайми.
- Сам такой, - огрызнулся Охэйо. - Мне вот интересно, как две твоих теперешних подруги будут супружеский долг исполнять?
- Рассуждая логически, - проникновенно начал тезка, - Лина усадит деву невинную на стульчик с карандашом и тетрадкой, конспект писать, разложит наглядное пособие в виде самого супруга, снимет лишние бусы, растреплет гривищу, и на наглядных примерах покажет, как именно исполняют этот самый супружеский долг. - Он вздохнул и добавил: - Уж и не знаю, сколько там лекции займут, прежде чем деву начинающую допустят к сдаче зачета, - разве что все трое забудут нафиг, для чего всё это, и устроят форменное безобразие.
- Ужас, что за молодежь пошла, - с тихой печалью сказал Вайми. - Никакого уважения к старшим. Драть, драть и драть. Да. В строгом уединении прилично как раз всё, что мы делали. А мяться, жаться и скромничать, - значит, проявлять невосторженный образ мыслей по отношению к подругам, не ценить их совершенств, и не считаться с их потребностями. Неприлично.
- Втроем?.. Офигеть, - тезка закатил глаза и картинно свалился в бассейн.
Вайми печально посмотрел на расходящиеся круги.
- Лэйми-то в самом начале боялся сперва прекрасную деву отпугнуть, сделав что-нибудь не возвышенное, - сказал он. - То есть, как раз наступал себе на ноги, краснел ухами и скромничал, - пока дева, разозлившись, не взяла его в свои руки. Тут уж оказалось, что она хотела именно того, о чем юнош мечтал.
- Да не боялся я! - возмутился Лэйми. - Я давно уже... - он понял, что Вайми говорил не о нем, и глупо покраснел.
- Не мог же я девушку обидеть! - возмущенно заявил тезка, вынырнув. Похоже, что толща воды не помешала ему слышать ничуть. - А ты лучше Лину спроси, что она в лесу с отцом делала!
- Лина водила меня в лес с целью экологического просвещения, - заявил Охэйо. - На наглядных примерах объясняла, как устроен биоценоз и чем важно разнообразие. Дабы повернуть меня от математической схоластики к живой реальности. Заодно подкормила яблоками, для лучшего усвоения новых знаний и задач.
- Лина так всё и объяснила, - вздохнул Вайми. - Я всё понял.
- Попробовал бы не понять, - фыркнул Охэйо. - Да, кто-то там вокруг шуршал и шептался по кустам, иногда сдавленно хихикая. Уж не ты ли?
- Не-а, - Вайми старательно потянулся и зевнул. - На самом деле там, скорее всего, бегали и прыгали ребенки, - в надежде, что вы потеряете-таки бдительность, и покажете что-нибудь неприличное. А может, сама Маула, с интересом наблюдавшая за тем, как ты бледнел, краснел и мямлил невпопад, случайно задев руку Лины. На парней иногда находит такое, рядом с прекрасными девами.
- Эта дева прекрасная мне всю голову запутала, - обиженно сказал Охэйо. - Как начала цирк с сочинения стихов якобы о природе, - так и не прекращала надругаться, пока у меня мозги в трубку не свернулись.
- А вот не надо было тебе с Линой нагишом купаться, - не менее обиженно сказал Вайми. Лэйми показалось, что он стоит на сцене театра. Ну и нравы у них тут!..
- Купаться нагишом, с девушкой, в лесу, ночью, - это совсем не то, что жариться днем на пляже в городе среди толстых скучных теток, - заявил Охэйо. - И танцы босиком - это да. А уж танцы девушек в одних бусах, - и вовсе прелесть запредельная.
- Жаль, что тут снега нет, - печально сказал Вайми.
- Почему это? - подозрительно спросил Охэйо.
- А я бы снежок сделал, - и в физию тебе.
Лэйми хмыкнул.
- И как же нам теперь жить?
Охэйо улыбнулся.
- Бесснежно. Можно обливать и обсыпать друг-подругу красками. Или кидаться в дев спелой хурмой. А потом слизывать друг с друга сок.
- А парням несчастным что делать? - спросил сын. - Нет, кидаться-то хурмой мы вполне можем, - хотя гораздо интереснее употреблять её вовнутрь, - но вот как друг с друга сок слизывать? Лучше уж босиком по снегу бегать или красками друг друга обливать.
Лэйми представил, какой у всех тут будет пёстрый вид после всей этой забавы, и как они узнавать будут, кто там есть кто, - вопрос, конечно, крайне интересный. Там не только ребенков можно перепутать, но и кто чей муж...
- Айэт очень любит шоколад, - вклинился Вайми. - И в день его рождения Ювана с утра пораньше разрисовала себя растопленным шоколадом, пришла в спальню, и подарила юношу себя в шоколаде.
Тезка отчетливо покраснел кончиками ушей.
- Да, дева, похоже, получилась очень вкусной... Хотя шоколад, наверное, лучше употреблять отдельно, в смысле, - совместно, чтобы слегка подкрепиться после того... этого... э-э-э...
- Зачем продукт переводить? - спросил Охэйо. - Девы и без него красивые же. Можно просто сидеть, любоваться и слушать.
- Кстати, о продуктах, - сказал тезка. - Па, я жрать хочу.
Охэйо вздохнул.
- Дети... Возвращаются домой голоднющие, ободранные, обалдевшие, - и хоть бы почесались... Ладно, заяц, пошли жр... э-э-э, в смысле, есть. Ну, то есть, завтракать.
* * *
Одна из девяти комнат дома оказалась столовой, - и, войдя в неё, Лэйми удивленно моргнул. Мраморные стены с полуколоннами, высокий витражный купол, - всё это напоминало какой-то древний хониарский дворец. Под стать комнате была и обстановка, - стол из темного дерева, белоснежная скатерть, фарфор, столовое серебро... В таком вот окружении четверка лохматых полуголых личностей смотрелась, мягко говоря, странно, - ни дать, ни взять, дикари, пробравшиеся в столовую лорда, - и Лэйми чувствовал себя довольно неуютно. Казалось, что сейчас появится суровый метрдотель, или дворецкий, или кто там бывает в таких местах, - схватит его за ухо и спустит с лестницы. Он даже недовольно помотал головой, прогоняя глупое ощущение.
Маула в этот раз отсутствовала, так что угощение оказалось небогатым: аккуратно нарезанная копченая рыба, - впрочем, дивно душистая, - и какие-то крупные лиловые плоды. Лэйми потянулся взять один, - но тезка поймал его за руку.
- Так их есть нельзя. Это же нишери.
- Что?
- Нишери, - в сущности, не плод, а аналог галла, - сказал Охэйо. Он взял маленький серебряный нож и аккуратно разрезал тугую толстую лиловую корку. Под ней оказалась нежная розоватая мякоть, похожая на мусс. - Её едят вот этим, - он взял маленькую серебряную ложечку. - 15% фруктозы, 20% белка, 8% непредельных жиров и все витамины. Вот эта штука в центре, - он показал на штуку, которую Лэйми принял сначала за косточку, величиной с перепелиное яйцо, - яйцо полосатой нишеротворки, вполне съедобное в жареном виде, но лучше делать из него золотисто-жёлтый краситель для тканей. Корка, на которую ты нацелился, Лэйми, тоже достаточно вкусна, но она отличное слабительное, ветрогонное и глистогонное. Главное, не есть всё по порядку, углубляясь снаружи внутрь. Это ваймин сын придумал, у него всегда так... с сюрпризами.
- Не придумал, а потырил, - ухмыляясь, сказал Вайми. - Вернее, прочитал в "Великой повести о трёх путях Эт-Тир-Ная". Кто не верит, может сам отправиться во Вселенную Ута, отведать и прочесть.
- Я, между прочим, не могу, - обиженно сказал Лэйми.
- Делов-то, - Вайми улыбнулся. - Я сам могу тебя туда сводить.
- Нет уж, - Лэйми вспомнил последнее своё путешествие. И последнее, чего он сейчас хотел, - это остаться с Вайми наедине. - Как ты готовишь эту рыбу? - спросил он, прожевав кусок. Оказалось потрясающе вкусно.
- А я и не готовлю, - пожал плечами Охэйо. - Это тречерд. Ну, такая пряность-консервант, превращающая сырую рыбу в копчёную. Это Маула придумала, чтобы не возиться. Она, знаешь, терпеть не может готовить. Ей проще всё сразу целиком создать.
- Но зато это офигенно вкусно! - сказал тезка.
- Угу, - Охэйо кивнул, аккуратно орудуя ложечкой.
Лэйми тоже отдал должное нишери, - и буквально обалдел от вкуса. Что-то, похожее сразу и на арбуз, и на гоголь-моголь, и на мороженое, которое он ел в совсем уж раннем детстве, - только не холодное. Неплохо, наверное, жить в этой самой Вселенной Ута...
- Интересный ребенок, - сказал он, вспомнив их короткое знакомство. - Разносторонний. Тварей вон всяких наделал, которые нам едва ноги не выр... Впрочем, не думаю, что в его мире кто-то кого-то ел, - очень уж там много было зверей, им друг друга есть, - еды точно не хватит. Наверное, щипали травку, - или даже обходились чистой праной.
- Если резерв праны бесконечен, это идеальный вариант, - улыбнулся Охэйо.
- Ну, как бы ребенок заботится, чтобы праны всем хватало, и никто не голодал, - смущенно сказал Вайми.
Лэйми вздохнул. Чудесное дитя... правда, ребенок, как оказалось, весит двести миллионов тонн, а то, что Анмай по ошибке помыл, - это проекция, быть может, и не единственная даже, - не в одном мире помоют, так в другом...
- Я слышал от Анхелы обалденную историю о кротком паслёне клубненосном, в сложных условиях эволюционировавшем в разумного космического хищника, - сказал тезка. - Но, на мой вкус, титанических размеров живое существо, парящее в медитации в верхних слоях атмосферы, и, не отрываясь от размышлений о вечном, впитывающее всей поверхностью тела аппетитные космические излучения, - это куда лучше. Элегантная такая, благородная эволюция.
Охэйо улыбнулся.
- Я всегда говорил, что духовнее занятия, чем воспитание ребенков, и не придумать, - хотя бы в плане привития им любви к прекрасному. Да и сами ребенки в плане пробуждения в душе возвышенных мыслей и чувствов очень даже ничего. Угу, - особенно когда они приходят в дом голоднющие и чумазые с ног до головы, и их надо срочно отмывать, кормить и сортировать по родительской принадлежности.
- А зачем и почему надо делить ребёнков? - ехидно спросил тезка. - Они же тут... м-м... обобществлённые. Как у дельфинов или пингвинов. Кого поймали, того и воспитывают, кормят, моют, дерут. Если уж совсем чумазый - делают нового. Разве что Анмай костьми ляжет, но отмоет. А потом всё равно на всякий случай сделает нового.
- Кстати, а где Маула? - невпопад спросил Лэйми. - Почему она с нами не завтракает?
- Знаешь, у дев есть масса более важных и интересных занятий, - начиная с воспитания ребенков и юношев прекрасных, а уж с делами пусть парни воспитанные сами разбираются, - туманно сообщил Охэйо.
Лэйми вздохнул. Он понял, что ответа так и не получит, - но какое, в сущности, это имеет значение?..
- А какие звери получаются у тебя? - спросил он у Вайми. Тот не ответил, тоже отчетливо покраснев.
- Животные у Вайми получаются обалденно красивые, яркие, пушистые или в переливчатой чешуе, весёлые, игривые, говорящие, большей частью летающие, и почему-то, как правило, хищные, - сказал тезка. - То есть, любоваться ими можно, но близко лучше не подходить: сожрут. Или в игры втянут до упаду. Или заболтают. Тут уж как повезет.
- А о чем они говорят? - с интересом спросил Лэйми.
- Да обо всем на свете, - отмахнулся тезка. - Анекдоты травят даже о Создателях, - я тебе потом кое-что расскажу, там есть довольно неприличные... Или даже свожу, а они сами расскажут, они страсть как это дело любят - говорить... Кое-кто там даже ушами разговаривает!
- Да, разговоры ушами в самом деле прекрасны, - мечтательно сказал Вайми. - Жаль, что у инн-нэ нет хвоста, - с его помощью разговор мог бы стать ещё более интересным... Всем нам, что ли, хвосты приделать, - дети будут друг за друга их тягать, мамы будут отмахиваться им от детёв, папы - буксировать ребенков, а счастливые супруги, - щекотать друг друга в разных интересных местах...
- Не-а, лучше не надо, - сказал Лэйми, на всякий случай покосившись на свою по... то есть, на крестец. - Получить в награду метровое меховое полено, за которое меня будут таскать все, кому ни лень, и которое, вдобавок, ещё и мыть придется, - нет уж, заранее спасибо!..
- А почему меховое? - тут же спросил тезка. - Ты же не мохнатый?
- Крысиный хвост, - не эстетично же, - сказал Вайми. - Лучше уж с мехом. Съёмный.
Охэйо вдруг засмеялся.
- У Анхелы лучше не просить съёмный. Или надо четко описать, КУДА он крепится... потому что она может понять неправильно.
- Съемный хвост, - это не вставной, - обиженно сказал тезка. - Крепится на попе ремешками. Ой, это тоже как-то странно выглядит... Так что лучше натуральный хвост вырастить. Им и махать можно будет, в отличии от вставного. Но лучше всего, конечно, девять хвостов. Лисьих.
- Дети испугаются, - на всякий случай сказал Лэйми.
Вайми улыбнулся.
- А дети - существа пластичные. Через пару дней будут тягать маму за рога и папу, - за хвосты. За все девять.
- И несчастным родителям никак не спастись от них, - печально добавил Охэйо. - Тягали и будут тягать. Не за ухи, так за хвосты и рога. Сочинять новые облики, конечно, будут все, в том числе, конечно, и ребенки. Правда, и рога, и хвосты давно уже придуманы, надо какие-то новые шедевры измышлять.
Вайми пожал плечами.
- Делов-то... Вместо одного тела, - фрактальная структура из множества маленьких разнообразных организмов с различными обликами и функциями, которые будут складываться, как калейдоскоп, в разные сознания и личности одного и того же существа. Да я, пожалуй, прямо сейчас могу обернуться такой стаей...
- Лучше не надо, - торопливо сказал Лэйми. Только пёстрого живого муравейника, да ещё и непобедимо болтливого, ему тут и не хватало. - Ты мне лучше скажи, как сейчас там, в той вселенной, в которую нас забросило.
- А вот это сказать не так просто, - ответил Охэйо. - Вторично попасть в ту же вселенную очень трудно. Да, можно телепатическую связь с кем-нибудь ТАМ сделать, очень прочную. На втором уровне Мультиверса она работать будет точно. Но телепатическая связь, - это квантовые функции, запеленговать их источник нельзя по определению, разве что сам источник поможет "сориентироваться на местности". Лучше "личный" контакт, - не физический, а... это общие, очень подробные впечатления от мира, пеленговать и не надо... скорее, прыжок "на человека". Надо просто привести туда разведкапсулу с Анхелой, - капсула потому, что какое-то время после перехода ей будет не до контроля среды, переход придется совершать человеком, в обычном теле, а уже потом все спецспособности заново запускать. А капсула несет автономный маяк.
- А зачем обязательно Анхелу? - спросил Лэйми. - Разве вы сами не можете?
Охэйо пожал плечами.
- Вообще-то, на втором уровне Мультиверса все варианты на выбор есть, но различается их вероятность, и наличие кого-то, вроде Анхелы, - да собственно, наличие двухстороннего канала связи, - держит их вероятности относительно друг друга в норме. А иначе, - достаточно быстро формируется веер с примерно равными вероятностями. Кстати, именно поэтому Анхела должна поддерживать постоянный обмен информацией с Йэннимуром, с Содружеством Миров, с нашей веселой компанией, как и мы между собой, и НЕ с помощью просто тестовых пакетов. Поэтому, все участники заинтересованы, например, в трансляции новостей к себе и обратно, - это помогает сохранять связность. Трафик, в основном, идет через Анхелу, с Содружеством... тот же способ. Маяки С-Т вероятности также фиксируют, - но не достаточно, особенно если реальности на втором уровне Мультиверса активно расходятся. Для С-Т - это не очень актуально, они же в Содружестве работают, в основном.
Лэйми недовольно помотал головой. Переход от обсуждения ребенков к вероятностям получился очень резким, - словно щелкнули переключателем, и перед ним вдруг появилась совсем другая личность. Возможно, так оно и было.
- Я, всё же, не вполне понимаю... С Содружеством Миров Анхела ТОЖЕ получила веер ещё до первого контакта? И с остальными вариантами просто не может установить контакт?
- Нет. Такого - нет. Вселенная С-Т - уникальна, её копий на втором уровне Мультиверса попросту не существует. Почему так, - нам до сих пор не вполне понятно. Похоже, что эта Вселенная была создана искусственно, - и очень специфическим образом. Мы до конца ещё не разобрались в этом...
- А та вселенная, в которую мы попали, - тоже? - спросил Лэйми.
Охэйо рассмеялся.
- Нет. Эта - нет. Она как раз самая обычная, - в том смысле, что теряется среди множества своих отражений. И - маяков здесь недостаточно, точнее, они плыть начинают в этом случае. Наши маяки там светят сразу с кучи вселенных, и черт его знает, почему так, - естественный процесс, или последствия вашего аварийного прыжка, и подозрение есть, что второе. Записей ранней истории той вселенной у нас нет, и какая из них реальная, - непонятно. Чего-то похожего хоть, - нет.
- Может, она в другом Мультиверсе? - предположил Лэйми.
Охэйо улыбнулся.
- Мультиверсы, - это целые разные Реальности. О физике тут уже не имеет смысла говорить, - только о философии, математике, высшей магии, которая лежит в основе... Внутри каждой такой Реальности есть огромной спектр вселенных, как-никак, но связанных, что даёт возможность согласовать, - не обязательно, - время, перемещаться физически, опять-таки, один и тот же набор элементарных частиц нужен для возможности этого перемещения... Это принципиально разные вещи. Физзаконы не выражены чем-то обособленным, а являются определённой внутренней симметрией математической картины. Можно указать эту симметрию более точно: внутри состояний и/или между состояниями/множествами состояний. Если симметрия глобальна и выполняется для всей реальности, то можно трактовать это, как физический закон. Впрочем, ничто не мешает "нарисовать" реальность с локальными симметриями, где в определённом промежутке пространства-времени данная симметрия/физический закон выполняться не будет. Кстати, ещё вывод, - "составить карту" в такой постановке задачи означает, как минимум, создать сеть систем слежения за опорными точками, которых много, а лучше - культурный обмен хоть в какой-то форме. Иначе просто смысла не будет, потому что всё поплывет.
- Мне не понятно пока, какой нужен поток информации, - сказал Лэйми. - В том числе, - насколько он должен быть "связан". Просто тактовый сигнал гнать нельзя, видеовещание - можно? Или мало? А должен ли поток оказывать какое-то влияние на тот мир? Насколько?
- На самом деле, если там будет фатальная проблема с обменом, её можно просто решить сравнительно, - ответил Охэйо. - Мы вполне потянем создание своего якоря в той вселенной, - либо перебрасываем из Содружества одну из колоний и им обеспечиваем связь, либо тупо создаем прямо там новую планету, а населением, - ну, например, наспасать кого при авариях, или опять Анхеле в прошлое прыгнуть, - во время войны, набрать матриц всех участников, и устроить потом им освоение планеты, дав немного техники, чтобы удержать цивилизацию. А потом она нас в эту культуру встраивает так, что мысли не будет мешать. А учитывая что там, - погибшие в войне... придраться местным будет сложно. Только проблема-то там в том, что физически Мроо не могут туда попасть, а вот их Неделимые Сущности - могут. Мроо, знаешь, тоже свои тела умеют менять. Неделимая Сущность может вселяться в любое органическое тело, иногда - и не только. Кроме того, Мроо и в генной инженерии разбираются неплохо: если им нужно тело для очень уж экзотических условий, - его можно вырастить, лишь бы это было биологически жизнеспособно... А вот бороться с этим, - очень трудно. Ну да - можно пробовать глушилки ставить, чтобы создать Мроо проблемы с поиском подходящих тел, - так не поможет. Для начала надо знать, как их поисковая система работает, и что это, - в принципе глушится. Но тут - надо химией вырубать сновидения. Угу - люди будут ОЧЕНЬ рады не иметь быстрой фазы сна. Хоть частично реально, - массово изучать методику управления осознанными сновидениями, чтобы их контролировать. Только вот маленькая проблема, - Мроо вполне могут человека разбудить, а он будет думать, что спит. Или днем работать. Ну да, - можно засекретить информацию о расположении важных личностей, чтобы их хоть прикрыть. Народ будет рад очень, и опять же, - не поможет. Ещё можно в практику ввести, например, импланты, которые при первых признаках "гостя", - тупо отрубают сознание. Угу - Мроо будут рады практике по взлому этих имплантов, и что делать в ситуации, когда ставить их тупо нельзя? Оператор какой-то системы, или военный, - хоть какие-то враги, кроме Мроо, там же есть, а они тоже будут искать, как эти импланты задурить...
- А это вообще реально... без быстрой фазы сна совсем жить обычному человеку? - спросил Лэйми.
Охэйо вздохнул.
- Нет. Реально там штуки типа "Йоллы" вайминой нужны, - их для этого и разработали изначально. Ну, - или сразу квантовые орудия использовать, в стиле Инсаана. От них, правда, и местный народ тоже мрет со страшной силой.
- Мелочи, - съязвил тезка.
Охэйо пожал плечами.
- Ну, как бы в рабочей зоне пулемета тоже все подряд мрут, так что проблема не новая. Надо места осторожно выбирать только.
- А "Йолла", - это что? - спросил Лэйми.
Вайми удивленно взглянул на него.
- А, ты же этого уже не застал... Это Квантум, - генератор "квантового шума", целенаправленно влияющий на сознание разумных существ, то есть, по сути "телепатор". С его помощью можно могут ощущать эмоции и настроения других разумных существ... а также изменять их. Это идеальное оружие для борьбы с Мроо. С его помощью любой может уничтожить стаю боевых зверей или даже Собирателя. Да вы же и сами применили такую вот штуку, причем, большую.
- Тогда мы должны им помочь, - заявил тезка. - В смысле, научить делать эти... вещи.
Охэйо вздохнул.
- Во-первых, Квантум, - штука жутко сложная, её даже у Йэннимура в начале не было. Во-вторых, на пиковой мощности даже персональный Квантум действует как оружие массового поражения: он может мгновенно уничтожить всех разумных существ в радиусе восьмисот метров. Я бы очень хорошо подумал, прежде чем раздавать такие вот штуки...
- Ну, мы могли бы и сами пойти... - начал тезка.
Охэйо вздохнул.
- Вы сперва местным объясните, что хотите им добра, а то на костре, как колдунов, могут сжечь попробовать.
Тезка фыркнул.
- Попробовать-то могут - но дров не хватит. Мы тут все Сущности же, даже ребенки, - этих, впрочем, в большой мир пока не выпускают, а то такого там натворят...
- Ну вот, я и говорю... Будет, как с Анхелой, - эту даму на костре жгли раз, наверно, пять, причем часто, - в одном и том же месте, одни и те же. Вот, правда, вопрос, - что будет, если вас на костер... Удастся ли вам избежать того, что после этого, - будет новая религия?
- Вот поэтому вас и не выпускают, - добавил Вайми, -потому как вы не доросли ещё святыми и пророками быть, и откровений тоже не дадите особых. И потом, есть ещё сны...
- Сны? - удивился Лэйми. - При чем тут они?
- А если будет очередной сбой носителя? - спросил Охэйо. - Сколько уже раз у Вайми все личности в сон выкидывало? Пока - один? А если опять по какой-то причине, - кое-кто не уследил опять за мониторингом, - их разом выкинет в режим "нормализации и анализа данных, и анализа будущих ситуаций", - а не до конца ещё привыкший разум про этот "анализ" потом будет помнить: "вот приснилось же, что мне всё надоело, и..." А поутру он проснется, - и обнаружит, что вокруг нет ни планет, ни Галактики, ни даже Вселенной? Если эта особо творческая личность опять задрыхнет, - а он любит это дело, - и забудет эффекторы от сознания отключить... ой, будет весело... Галактики в цветочек, небо в клеточку, люди с перекрестным опылением... У Анхелы в норме проекции вообще не спят. То есть, спят, но по очереди, и это редко бывает. Ну и - включение эффекторов без сознательных команд... нереально. Но с тезкой... я вот не уверен, что он систему так не перекрутит, если ему волю дать.
- Он не перекрутит - оно само у него так получится, - улыбнулся Вайми. - И польза ему двойная будет: не нужно наяву творческой фигней страдать, и просыпаться будет... интересно. Хотя, конечно, лучше убедить юноша не спать в населенных местах. В пустых вселенных или среди Мроо, - пусть дрыхнет до победы.
- Ну не должно у носителя ТАК всё сбиваться, - упрямо сказал Охэйо. - Или - не нужно такому давать.
- Угу, а если по всем другим критериям проходит? - вклинился тезка.
- Особый талант надо...
- Чтобы спать до победы? Тогда тем более надо давать. Да, личность у меня похожая на Вайми, - ну так он-то не разнес ничего лишнего, даже несмотря на...
- Кошмары у тебя будут, я думаю, - Вайми улыбнулся и взглянул на Охэйо. - Учитывая, что сын у тебя довольно раздолбайский, да и дева у него уже есть... Конечно, специально жарить тех, кто ему "ку" не делал, он не станет, а что снится жуть всякая... ну так во сне он за себя не отвечает. Угу, - а Анхела его будет совестить, и стыдить, что нельзя так во сне развратничать.
- Будет интересно, - улыбнулся тезка. - Особенно если что Анхела, что её свита будет говорить, что ТАКОГО разврата они ещё не видели.
Охэйо вздохнул.
- С учетом того, что взгляды на эту область у Анхелы весьма и весьма широкие, - страшно представить, что там у тебя будет твориться. Хотя, надеюсь, ты имел в виду творческий разврат: кубические планеты с конусообразными солнцами, и прочее такое всё. У Вайми оно ещё и работает... только вот даже ему объяснить сложно, как оно работает.
Вайми вздохнул.
- Не гони. Сам же знаешь, - если Творец не будет знать, как оно устроено, - то оно и не возникнет. Правда, одна часть сознания может и не знать, что делает другая.
Охэйо кивнул.
- Угу. А ещё можно задание системе отдать так, что потом не вспомнишь наяву, что было отдано.
Вайми улыбнулся.
- Можно. И жить в таком состоянии ну очень интересно. Собственно, у меня уже были такие проблемы - в связи с тем, что меня слишком много. Но твой сын же намного меньше меня... ну, пока что. И структура сознания другая. Не думаю, что проблемы будут с этой стороны... Вот, правда, знаний у юноша пока что явно не хватает.
Охэйо покосился на откровенно греющего уши тезку.
- И это - тоже. Но не только.
- Ну, он всё же не совсем дурак... - сказал Вайми. - Если скажем, что надо учиться, - то будет, с вздохами и картинным закатыванием глаз, но будет, - это ему самому нужно же.
- А если я не захочу фигню всякую учить? - с интересом спросил тезка.
Вайми улыбнулся в ответ.
- Убедим. Передовым Педагогическим Методом С-Т. Не выучил урок, - Госпожа объяснит всё наглядно... по попе, ремнем.
- А как быть, если ученик начинает мечтать именно о попе... то есть, о ремне? - с усмешкой спросил тезка.
- Метод этот используется, если он действует на человека, и это известно, - ответил Охэйо. - Ну и, - будешь мечтать, так тебе не дадут, пока не выучишь уроки.
Тезка печально вздохнул.
- Садисты...
- Кстати, а что Анхела вообще делает? - спросил Лэйми. - И что делает её свита?
Охэйо улыбнулся.
- Живет. В заветном домике. Но в гости она к нам часто ходит. Читает лекции об устройстве Мультиверса. И кто сказал, что она вся тут?.. Она же в пяти разных местах сразу может быть, а на пляже полежать или с Линой посплетничать ей никто не запрещает же. Ещё по гостям можно ходить, - готовить совсем не надо. Учится у нас, - именно работе с разумом, в том числе, - высокоразвитым, и созданию марьют. У тебя, Лэйми, тоже особый талант есть, - ценного посредника при слиянии сознаний. Йэллину вот сколько отыскать не могли, - а при твоем появлении это получилось сразу.
- Кстати, о пляже, - сказал тезка, поднимаясь. - Давайте все туда, а? А то скучно же тут...
* * *
- Море, - это потрясающе, - сказал Вайми спустя, примерно, полчаса. Он лежал нагишом, на животе, прямо в полосе прибоя, так что небольшие волны докатывались до его скрещенных рук, на которые он положил голову.
- Угу, - согласился Лэйми. Он лежал рядом, в той же позе, необычайно уютной: сверху его мягко грело солнце, под ним был мягкий, прохладный песок и так же мягко его нагое тело омывали волны. Охэйо лежал с другой стороны. Тезка уже смылся, - то ли к Ахане, то ли опять носиться по мирам. Перед носом у Лэйми тоже был песок, - но, лениво прикрыв глаза, он смотрел в проступавшую сквозь него темноту, полную каких-то мерцающих, смутных очертаний. Казалось, что сейчас он лежит на самом краю полной галактик и звезд бездны, но это ничуть не пугало его. Он был на краю мира: внутри и вовне. Наверное, в этом тоже виноват Вайми: рядом с ним Реальность начинала... раскрываться.
Лэйми лениво скосил глаза. В самом Вайми решительно ничего необычного не было: парень как парень, офигенно красивый, - но что в этом такого?.. Он помнил, как болтал с ним на борту "Тайны", - тогда Вайми был, в сущности, просто мальчишкой...
- Слушай, - полусонно сказал он. - Тогда ты вел себя странновато: попаданец из леса в таком далеком будущем, и как дома. Тогда я забыл об этом спросить...
Вайми улыбнулся.
- Ну, у меня, во-первых, матрица личности взята от симайа, - "настоящего" Вайми, только память вся её потерта, во-вторых, я знал, что мне тут ничего не грозит, в-третьих - характер просто не тот, чтобы устраивать истерики: хотелось бы, - но стыдно.
- И, опять же, имеем вопрос, - что часть матрицы личности, а что именно - память, - добавил Охэйо. - С-Т, кстати, такими фокусами с частичным стиранием обычно не занимается. Психопрограммирование копии матрицы - да. Ограничения на программирование разумного существа тут обходится, - программирует сам оригинал, пусть по готовым шаблонам. "Контрольный совет" у Анхелы так сделан, например.
- Сознание состоит, наверное, из двух частей: "программной" и "базы данных", то есть всего, что человек запомнил в течение своей жизни, - подумав, ответил Лэйми. - "Программная" часть - это, похоже, и есть личность. То есть образ, по какому поступающая информация обрабатывается, личные вкусы, убеждения, предпочтения, развившиеся в течение жизни...
- Вполне возможна ситуация, когда программа и данные, - одно и тоже, - возразил Охэйо. - Тем более, что "программная" часть меняется под воздействием данных, и обычно человек может вспомнить, почему так себя ведет...
- Там, в моём родном мире, были моменты, когда я не понимал своих реакций, - сказал Вайми. - Но в основном, от базовых личностей остались лишь какие-то элементы. Суть игры состояла в том, что Вайэрси снес все "базы данных", оставив в неприкосновенности "программы". Хотя что там осталось от первоначального сознания, - большой вопрос, да и развлечение было не слишком законное, конечно. И дыры в "матрице личности" остались те ещё. Вайэрси закрывал их собственными наработками и получилось... то, что получилось.
- Сознание живое же, и проводки из него не торчат, - хмуро сказал Лэйми. - Нельзя так с ним поступать.
- Во благо сознания, - можно, - лениво ответил Охэйо. - По крайней мере, так симайа думают. И Вайми так и появился на свет, так что ему точно грех жаловаться.
- А ты так делал? - спросил Лэйми.
Охэйо улыбнулся.
- Я-то нет, но я же гад известный, это тебе и Вайми подтвердит. Другое дело - симайа: сегодня в пять утра зачет по добродетели! В туалет не выпустим, пока не сдадите!
- Сарьют твои тоже не ангелы, - обиженно ответил Вайми.
Охэйо вздохнул.
- Ну, по крайней мере, они не отлавливают свободно бегающие тушки для их оцифровки и дальнейшей перезаписи в тела, одобренные Йэннимурским Дизайнерским Советом. Это симайа приходится разные хитрые штуки придумывать, для поиска злостных уклонистов.
- Что, и в самом деле так бывает? - спросил Лэйми.
Вайми обиженно фыркнул.
- Черт тебя возьми, нет. Не дури Лэйми голову. Дискуссии, конечно, там идут разные...
- Ну да, ситуация, когда над несчастной планетой несколько йэнн болтается, и спор идет, чье счастье правильнее, - нормально, - не унимался Охэйо. - Тут обычно кто первый встал, - того и тапки: активнее надо шукать, активнее! Ну, - бывает, что конкуренты разные подтягиваются, и начинают вещать, что в зеленые сандалии всех обувать негуманно, - пусть ходят босиком. Но им обычно отпор дают, и туземцам объясняют, что босиком ходить негигиенично, - а если у кого-то из них крыша от такого поедет, - ну, психиатрия у нас тоже хорошая, и бесплатная совершенно... И как бы симайа всегда могут эмоции неприятные в свой адрес немного смягчить, - просто чтобы туземцы не волновались слишком, когда их тушки устаревшие кремируют, а сознания перезапишут в новые, от лучших дизайнерских домов...
- Я тебе сейчас ноги за уши заверну, - пообещал Вайми, многозначительно приподнимаясь. - За травлю и враньё. И йэннимурская культура всё равно лучшая же.
- Это так, мысли вслух, - туманно сказал Охэйо. - И так, на глаз, не скажешь же, какая из культур примитивная, а какая передовая. Поэтому, мне кажется, симайа выпендриваются, заливая, будто ушли в культурном развитии так далеко и насотворяли так много разного, что ничего нового на слаборазвитых планетах для них нет, и быть не может. Я так подозреваю, что они просто охотятся за новеньким, сногсшибательным и освежающим для культуры своей йэнны, как личности некоторые, - уши тут греют...
- Вот потому симайа и учат, чтобы такой фигни не было, - обиженно сказал Вайми. - Реально там же далеко не только манга - после вступления в ряды учиться придется долго, и да, обучение обязательно.
- По какой программе? - сразу спросил Лэйми.
- Там реально сперва подготовительные курсы на тему, что замена тел - это не страшно и очень даже полезно, потом собственно замена тел, потом обучение основам жизни в Йэннимуре, довольно долгое, кстати, потому что никуда не спешат, - а собственно прием в ряды через год или два, иногда больше, - ответил Вайми. - Потом, кстати, тоже приходится учиться, иногда много лет. Тот же язык там... сложный же, письменность тоже. Культура, правила жизни, чтобы совсем уж дураком не выглядеть... Если товарищ хорошо успевает, то лет так через 10-15 можно начать учиться на симайа, но это ещё лет 20-30. Конечно, если товарищ талантливый, бывает сильно меньше. Кормушки с музыкальным слухом и кружки по изучению манги - реально для тех, кто учиться вообще не хочет и считает себя пупом вселенной. Но это уже редкость всё же. Обычно идут с энтузиазмом, потому что халява.
- Вот оно как... - Лэйми задумался.
- Видимо, я несколько переборщил с мангой и так далее, в полемических целях, - вздохнул Вайми. - Реально в Йэннимуре стараются всё же продвигаться постепенно, чтобы футурошока не было и так далее.
- И как выходит? - спросил тезка.
Вайми усмехнулся.
- Все входят в ряды, так или иначе. Конечно, бывают тяжелые случаи невроза, которые приходится лечить - но с этим в Йэннимуре очень хорошо. На самом деле, там специальные йэнны есть, которые именно подключением новых планет занимаются. Процесс этот обычно долгий, 10-15 лет на одну планету, в среднем. Если народа очень много, то и больше - лет 20-30. Ну и товарищи, которые считают, что дьявол пришел... тоже бывают, и с ними тоже приходится разбираться. Гуманно, конечно, более-менее.
- А как правильно-то делать? - спросил Лэйми. - В смысле, как к младшим расам относиться?
Охэйо улыбнулся.
- Привить товарищам любовь к развлечениям разным интересным. Вообще, наверное, тут лучше средство от лени придумать или тот же матан так эмулировать, чтобы его было интересно учить. Вайми, например, эмулирует математику в звуко-цветовую гамму, и тогда ему нравится, потому что к гаммам у него талант. Правда, кому-то ещё такой фокус трудно повторить будет. Можно ещё показать золотых айа в естественной их среде. Где вся Первая Форма говорит, что папа и мама хорошие, кормят регулярно, порют редко и только по праздникам...
- А что, - порют? - сонно спросил Лэйми.
- Хуже, - ответил Охэйо. - Там, если кратко, до двенадцати лет айа живут с родителями в неге и довольстве, хотя их учат, конечно. До двадцати четырех лет, - коллективное обучение, на наш взгляд, - очень жестокое: "так тяжкий млат, дробя стекло, кует булат". До тридцати шести лет, - рождение и воспитание потомства, потом - подготовка к Трансформе. В племени Вайми всё это было соответственно сжато, хотя смерть, видимо, считалась аналогом Трансформы.
- Слушай, а как там на самом деле всё устроено? - спросил Лэйми, потягиваясь. - А то я совсем запутался что-то.
- Симайа делятся на четыре основных вида, - сказал Вайми. - Марьют, или создателей нового, Посредников, которые налаживают между ними связи, Пастухов, которые следят за порядком, и Мечтателей, которые указывают пути. Марьют делятся на двенадцать категорий, но каждая из них стремится что-то улучшить, - свой мир или общество. Мечтатели - те, кто соединил в себе все двенадцать стремлений и уравновесил их в необходимом единстве, обретя новые качества, - возможность изменять суть других симайа одним прикосновением своего сознания в том числе. Сила Мечтателей, - в их универсальности. Как ты понимаешь, такие качества очень редки. Те, кто овладел ими, - уже, скорее, кристалл из двадцати четырёх личностей, воплощающих каждую из граней йэннимурской радуги, - личностей, спаянных в нерасторжимое целое. Они намного больше обычных симайа, - я имею в виду их сознания, - и стоят вне всех категорий.
- У симайа число личностей конечно? - спросил Лэйми. - В таком случае, что для них означает личность?
Вайми вздохнул.
- Для основы общества симайа взяли Стандартную Модель элементарных частиц. Симайа же не рождаются, не умирают, - и биологические модели не очень к ним подходят... Отсюда все эти странности. Талхаас, семья симайа, - это протон/нейтрон: у кварков же даже очарование есть, да. Риммат, коллектив, - атом, йэнна, общность, - молекула, конкретно, белка. Посредники, - глюоны и разные прочие промежуточные бозоны, Пастухи - лептокварки, Мечтатели - магнитные монополи, которые, как известно, состоят из квантов всех взаимодействий. Сначала файа вообще решили, что Мечтатель получается из 24 тщательно отобранных симайа, но потом передумали, всё же. Но роли симайа, разумеется, могут менять, - в отличие от частиц, для которых это невозможно...
- Угу, - а размножаться симайа должны были столкновениями на высоких энергиях, в специальном брачном коллайдере, - это вам не на мечах для выяснения пола рубиться, тут всё гораздо круче, - вклинился неугомонный тезка.
- Размножаться симайа не могут, это Первая Форма размножается, - обиженно сказал Вайми. - А Мечтатели схожи с магнитными монополями и ещё в одном: они всё изменяют. Беда в том, что они плохо уживаются друг с другом, и в каждой йэнне может быть лишь один Мечтатель.
- Почему? - спросил Лэйми. - Я понимаю, что каждый из них указывает йэнне путь, - и все эти пути, скорее всего, разные. Но ведь могут быть и Мечтатели, - единомышленники, соавторы, дополняющие и вдохновляющие друг друга. Пусть каждый из них работает в одиночку, - разве им не о чем побеседовать? Как бы ни были самостоятельны йэнны, между ними же есть какие-то культурные связи, в чём-то же они сотрудничают? Универсальность духа-разума предполагает гармоничность, повышенную способность к пониманию и интерес к чужому, - и что, эти сверхгении никак не могут договориться?
- Нет, договориться-то они как раз могут, - ответил Охэйо, - но на расстоянии. Подчиняться друг другу, - такого быть не может. А вот в чате потрепаться, пожаловаться на то, что народец-то совсем разврату политическому предался, чуть ли не газеты читает - это да. Ну, или похвастать привесами и новой породой высокояйцеудойной куриной птицы, выведенной под личным мудрейшим руководством. Ну, ещё можно там гонку воо.. э-э-э, бусносителей развязать, - кто больше на парад девушек прекрасной красоты в одних бусах выведет, на погибель парням у вражин-соседей? Ну, - или парней в бусах, на погибель девицам.
- Это снова гон, - обиженно сказал Вайми. - Нет там никакой куриной птицы, и даже бус у симайа нет... Это Аннит всё завидует, у него своей расы нет...
- Почему, сарьют есть, - обиженно ответил Охэйо.
- Но ты сам-то ойрат, - а их давным-давным-давно нигде не осталось, - сказал Вайми. - И это очень грустно...
- Вообще-то, я полукровка, - печально ответил Охэйо. - А раса... ты уверен, что она так нужна? Быть частью чего-то, - без сомнения здорово, да. Иметь массу похожих, для которых ты свой, просто по факту, с которыми можно потрепаться, побегать, ещё как пообщаться там... Но это же общество, не что-нибудь. У него есть законы, вовсе не игрушечные. И есть средства, заставляющие их соблюдать, разве нет?
- Ну, в Йэннимуре есть Пастухи, которые следят за стабильностью социума, - нечто среднее между контрразведкой, воспитателями и духовными наставниками, - неохотно сказал Вайми.
- Ты же сам говорил, что их три вида, - одни держиморды, другие анархисты, а третьи просят не раскачивать лодку, - сказал Лэйми. - И все они друг с другом борются. Вот интересно, - если обычную разведку так реорганизовать, как скоро там все попадут в дурдом?
- Скоро, Лэйми, - Вайми улыбнулся. - Очень скоро. Но для симайа это, - по большей части, просто игра. И, поверь мне, они очень четко различают, что игра, а что - нет.
- Проблема-то не в игре, а в том, что общество невозможно без системы принуждения, хоть какой-то, - сказал Лэйми. - Как там в Йэннимуре с этим?
Вайми пожал плечами.
- Довольно просто, на самом-то деле. Если какой-то симайа ведет себя неправильно, - то друзья и коллеги не замедлят ему об этом сказать. А если и они ведут себя неправильно, - ну, вот на такой случай и существуют Пастухи.
- А если Мечтатель ведет себя неправильно?
- Так не бывает. Они проходят очень серьёзное обучение в области управления, - ответил Вайми. - Настолько серьёзное, что сменить профессию им уже... трудно.
- Специализированное обучение, заточка под какую-то одну деятельность, развитие сильных сторон симайа без внимания к слабым, по-моему, исключает возможность формирования гения, - сказал Лэйми. - Но ведь симайа бессмертны. Каждый из них может расти бесконечно и в любую сторону. Зачем их ограничивать? Но дело даже не в этом. Нравственное или безнравственное поведение, верный или неверный поступок, - дело свободного выбора. И в социуме разумных существ, обладающих свободой воли, наверное, всегда будут личности, выбравшие то, что социум считает злом, - грехом или преступлением, это разные вещи. Социуму, хошь ни хошь, нужны механизмы обуздания гадов. Ты предлагаешь сразу два таких: непосредственная подавляющая реакция окружающих, - поймали на горячем, подбили все четыре глаза, - в следующий раз задумается или научится не попадаться, и Пастухи. В одном месте они у тебя следят за стабильностью, в другом, - за нормальным развитием общества. Но стабильность может быть не только гомеостазом, но и застоем, и в любом случае, не очень вяжется с развитием.
- Йэннимур - это вершина истории, выше которого ничего нет, и не будет, - с усмешкой сказал Вайми. - Вообще, там новое может без всяких революций в социум вписываться, - он специально приспособлен под это.
- Общественное мнение и общественный суд, действительно, способны пресекать преступления и сохранять безопасность социума, - продолжил Лэйми. - Но. Если дело касается мышления, группа может быть эффективнее отдельного разума, сливаться в экстазе мозгового штурма, прочих радостей творчества, и порождать замечательные идеи. Но что до морали, - общественное мнение всегда усреднённое, более консервативное и даже косное. В области добродетели социум ориентирован именно на стабильность. А значит, будет давить не только преступления, но и грехи, и ростки нового, грозящие социуму серьёзными изменениями.
- Понятия греха у симайа не встречается, - староверческим двуперстием никого не напугать там, а секса у них вообще нет, - ответил Вайми. - И новое, - не обязательно лучшее, а старое, - не обязательно плохое.
- У Пастуха практически неограниченные и неконтролируемые полномочия, он может переделывать психику того, кто, по его личному мнению, НЕПРАВИЛЬНО ДУМАЕТ, - продолжал Лэйми. - Вайми, ты всерьёз считаешь, что кого-то можно наказывать за мысли? И что кто-то вправе решать, какие мысли правильные, какие - нет? И воспитывать, наставлять, а при надобности наказывать взрослое население, - то есть взрослое население Йэннимура, по определению, считается недостаточно дееспособным?
Вайми отчетливо покраснел.
- Нет, не так. Пастухи, конечно, выявляют аморалку, - но психокоррецию они делать не могут, чисто физически. Могут это лишь Мечтатели, - и лишь по представлению Пастухов. Как бы какой-то товарищ Мечтателя не доставал, - по своему желанию мозги накрутить он не может, пока ему кучу жалоб не напишут. А учитывая, что Мечтатель, - вообще птица редкая, и дел у него и без подкручивания мозгов хватает... в общем, такие вещи, - там дело всё же исключительное. Симайа сами обычно в состоянии понять, что думают неправильно, - по крайней мере подсознательных фобий и комплексов нет у них.
- Но власть-то есть, - упрямо сказал Лэйми. - И она тоже вполне может ошибаться.
Вайми пожал плечами.
- Явственно, - нет. Вообще, система там многоступенчатая: высокие архилекты, те самые машины Кунха, куда переселились сознания четырех триллионов симайа, - там вполне даже есть, и оспаривать их мнение... не принято.
- А экономика? - не унимался Лэйми. - Знаешь, сколько мерзостей из-за дележа ресурсов случалось?
Вайми вздохнул.
- Йэнны, в теории, по крайней мере, - экономически самодостаточны. Торговли в вашем смысле - когда купцы товар за тридеветь земель везут, - у симайа вообще нет. На большие проекты народ сам собирается.
- Интересно, - сказал Лэйми. - Но вот как эти товарищи уживаются друг с другом к всеобщей взаимной пользе, - гораздо интереснее.