Аннотация: Ландскнехт. Часть вторая. ЗАВЕРШЕНА 05.09
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Грудь в крестах.
Глава 1
В общем, обратно в каземат мы пошли даже веселые, улыбаясь. Особенно после того, как наш 'взводный' долго готовился, но потом все, же прокукарекал команды, под столь ласковым взглядом Кане, что так и шло на ум что-то насчет маньяка и гимназистки. Мы же нарочно словно, аки на параде изобразили и эталонные 'равняйсь-смирно', и повернулись четко, и шаг только что не печатали. Даже встреченные солдатики, в серой и песочной форме - и те косились недоуменно. Непривычно, и непонятно - чтобы штрафники эдак радовались. А эн-ша, однако, все же мужик покрепче. Морда серая, но голос твердый, свой взвод сразу, так сказать - обуздал, как значить собаку на поводок дернул, мол, здесь вам не тут. Капитан даже как-то с сожалением глянул. Впрочем, и взводный-два все одно себя не так чтобы на курорте ощущает, голос напряжен, да и вообще, его солдаты на него тоже смотрят - ну совсем без любви и обожания.
Конечно, иллюзий не надо. Взводный на самом деле - практически, если не царь и Бог для штрафника, но что-то вроде наместника оных. Может и казнить.... Миловать вот не очень - а казнить - сразу могет. И приказ его надо выполнять. Любой. То есть - совсем любой. Правда, если потом выяснится, что приказ был не того - то взводный сам окажется в рядах штрафников. В лучшем случае. Но - это будет потом. И вполне окажется так - тому, кому выпадет выполнять приказ - будет на то уже все равно.
Взводный, кстати сказать, и впрямь может быть и в весьма больших чинах. Тут дело в мере наказания. Но, есть такой нюанс - командовать штрафниками могут только офицеры или сержанты. Сами штрафники никаких должностей иметь не могут, и все равны. Нет у нас ни отделений, ни старших, ни даже дежурных. Если взводного убьют - кто-то из нас сам займет его место. Но только до конца боя. А потом - обратно в ряды.
Да, если кто чего подумал, насчет того, что мы взводного прикончить решили - это бросьте. Это дело такое - что лучше самому зарезаться. Ооооочень нехорошая после этого смерть выйдет. И рассказать-то не буду, какая и насколько. Не думаю, даже, чтобы и минометчик на такое решился. Да и еще дело - не дадут, в общем-то, другие этого сделать. Потому как за бездействие такое, что значит, позволил убить командира - пойдешь ровно как убийца. Ну а если не доказать, но подозрения сильные - могут и нескольких на жребий взять. И расстрелять. Не мучать, нет. Просто пристрелят и все. Для порядку. Кстати, это и не только командиров, но и других штрафников касается. Чуть что - конфликт какой, или драка - сразу разбирательство суровое, в самом-самом мягком случае - ногайками выдерут. Но это очень редко, так мягко. А если за оружие схватился кто - то все, можно и к гадалке не ходить насчет его судьбы-то. Так что - ничего такого. Никто из нас их убивать не будет.
Ну, в общем, ночевать мы остались в том же каземате. Хотя сменилось все разительно. Сена в каземате стало гораздо больше, но его аккуратно разложили вдоль стен. По центру стоял грубо сбитый дощатый низкий стол, а вместо скамеек - бревна притащили. В углу у амбразуры отгородили курильню, Варс свирепо пообещал нехорошее за несоблюдение пожбеза. Принесли и поставили на стол ведро воды - попить, если кто хочет. В уборную разрешили ходить самим, да и вообще - дверь никто не запирал, но в коридоре у лестницы скучал солдатик. Нас загнали в один каземат, где теперь стало весьма просторно, а второй взвод - в соседний. Вроде как никто не запрещал и 'в гости сходить', но уточнять никто не стал. А не уточняя идти тем более глупо. Как Варс, завершив наставление о порядках в этом общежитии, исчез - все как-то выдохнули, и завалились на лежки. Куряги поворчали, что, мол, издеваются - курильню отгородили, а табака все одно нету. Впрочем, тут они ошиблись - ближе к вечеру заглянул бледный болезненного вида солдатик в песочке, и тихо вызвал троих человек. Минут через десять они вернулись, таща ведра - с кашей и кипятком, и мешки с хлебом, чаем и табаком. Ужин. Ужин - это всегда хорошо. Каша опять вкусная - не такая, конечно, как 'агитационная', но чувствуется рука Костыля - вкусно и мясо попадается. Вполне себе. Огорчало только то, что есть приходилось очень аккуратно, чтобы гатскую ложку не обломить. Заметил - не один я так же мучаюсь. После трапезы - началось курение. Места в курилке не хватало, потому пошли по очереди - к предупреждениям сержанта отнеслись серьезно, и это правильно. Тем более что и сена тут сухого полно - пожбез соблюдать необходимо. А я тут же, заначив совсем малость - остальную махорку сменял на чай. Напьюсь вволю, благо ограничения на посещение мест общего пользования нету. И тоже принычу чуть, на потом.
После еды да прокурки - всем как-то похорошело. Разлеглись по местам, да и пошли негромкие малословные переговоры. Ну да так сказать - ниочем. Ну кто о каше кто о махорке, кто о сене, в котором, вот падлы, какие-то насекомые - не то чтобы вши или что, скорее муравьи что ли. Но, суки, кусачие же! Ну а об главном - все как-то обходили. Какое-то дурацкое суеверие, что ли - ну вроде как свежепокойника по имени поминать, или что. И только после отбоя, когда дежурный солдатик забрал масляную лампу, и каземат погрузился в темноту, откуда-то из угла послышался негромкий вопрос, который каждый сам себе задавал все это время:
- Ну, что, соколики? Продали мы своего князя? Присягу-то, выходит, предали?
- А и демон с ней - после долгого молчания устало ответил ему кто-то. - Что мне тот князь? Чего я от него видел?
- Хе, а от барона ты видел чего? Каши вкусной поел? - не удержался уже я - Не, каша-то вкусная, спору нет...
- Да чего каша, то я каши не видал! - загорячился кто-то у соседней стены - А только баронские своих так не подставят, как наш... как княжеские!
- Ну, да - со смешком ответил кто-то рядом со мной - Конечно. Уж у барона сдаться не выйдет. Сдохнуть запросто, а вот чтоб баронский кто сдался, даже пусть и наемники - давно не бывало. По первости было несколько случаев... так говорят, и много лет спустя барон, как ловил кого... не после ужина будь рассказано.
- Вот! - а, вот и минометчик голос подал - Верген, он эту, как бишь его... справедливость сделал! Да ты не ржи, я что говорю-то! Вот смотри - что мы, не заслужили что ли штрафного? А? Молчите? А то-то же. А уж про то, как он с этими паскудами поступил - и вовсе честь по чести! Вот уж точно, отольется им...
- Слышь - послышался хриплый голос от нашей стены - Ты это. Не вздумай. Ты ж понимаешь.
- Во-во - поддержали откуда-то из угла - Не дури. Мы ж тоже как ты, но... ты ж знаешь порядок.
- Да ладно вам - засмеялся в темноте минометчик - Вы чего? Что я, совсем дурной? Да и то сказать. Чтоб я этой суке такую легкую смерть, как он моему братцу, устроил? От штыка али пули? Нет уж, хрен ему поперек глотки. Вот попомните мое слово - сам просить будет, чтобы добили... и не бойтесь - уж второй раз я своих на смерть не подставлю, мне того раза хватило. Не беспокойтесь.
Все как-то примолкли, ворочаясь. Слышно, как солдатик сопит в коридоре - ухо грел, дело ясное. Ну да это нормально. Уже чисто из озорства я снова вздохнул:
- А всеж - князя-то - предали....
Тут в каземате как взорвалось - со всех сторон мне начали советовать, что с князем сделать, как именно и в каком порядке. А потом просто рассказывали, на каких местах и в каком виде князя сего видали, да родословную его с деталями происхождения и генеалогией. Шумели так, что дежурный аж крикнул, чтобы заткнулись, мол, по команде 'Отбой' наступает темное время суток и восьмичасовой сон.
***
Утро было добрым, с веселым умыванием бодрящей водой из колодца в каземате, и неплохим завтраком - судя по всему со снабжением у Альянса неплохо - да и чего ожидать, если Союз в деле. А если утро начинается хорошо - то и день полон приятных сюрпризов.
После завтрака - выгнали на плац у казармы, построили, проверили амуницию, а затем погнали в казарму. Как выяснилось - выдавать оружие. С одной стороны - как-то вот так, сразу... с другой стороны - в общем, тут все и так просто и понятно. И опять же. Когда вывели и оставили на время привести себя в порядок - осмотрел ружье.
Длиннющая пехотная винтовка. Зашарканная донельзя. Ствол посмотрел - ничего, вроде - но вот что она пристреляна - нет никакой гарантии. И потому - я с нее и на сто метров не скажу что попасть можно. Только в упор, выходит, или 'в ту степь'. Штык - болтается, хорошо хоть защелка такая, что не свалится точно. Ножен для штыка не дали, надеть его 'в обратно' никак, конструкция не та - придется носить примкнутым постоянно. С другой стороны - хоть что-то. Но все одно, ощущение от этого ружья - невеселое. Да и патронов не дали. Совсем.
Впрочем, взводные получили по револьверу - судя по скучному лицу кавэ-два - револьверы у них были под стать нашим винтовкам. Но им-то хоть патроны дали. По дюжине. Но все равно - наш взводный сразу эдак приосанился, рука правая у него теперь прописалась на кабуре - ковбой, прямо.
После этого нас отвели в храм, где прошла политинформация. Священник в баронской форме, маленький и бойкий, напоминавший чем-то Де-Тревиля из советского фильма про мушкетеров, воодушевлял и разъяснял, насколько благородна и полезна, в том числе и для несчастного, стонущего под пятой тоталитарного правителя Валаша, международная миротворческая операция. Что Коалиционные силы несут свет демократии и желают прекратить деструктивное правление одиозного тирана, проводящего, к тому же, геноцид своего же населения, притесняющего малые народности, а так же ведущего агрессивную внешнюю политику, вынашивающего захватнические планы и так далее, и тому подобное. Упомянулось и об аннексии незаконно захваченных Орбелем территорий, о справедливости и порядке, который восторжествует теперь, несомненно, на освобожденных землях.
После чего перешли к накачке - вперемешку с пояснением, что наша судьба напрямую зависит от выполнения нашего долга, и обоснованиями острой необходимости победить опасного врага. Пошли звонкие фразы про честь и славу, сладкие слова об высоких окладах баронских солдат наградах за успехи, с мимолетным упоминанием незавидной участи предателей, а так же сожалением о горькой судьбе тех, кто попадет в руки кровожадных княжеских. Ну, последнее весьма справедливо только к тем, кто перебежал бы на сторону барона до капитуляции, а кто после - немного другое дело... но вряд ли будет кто разбираться. А вот взводные побледнели при этом упоминании, чем заставили большинство из нас злорадно скалиться. Да, вот им-то, если что - вылетит по-полной. И вовсе не за службу барону, хотя и это припомнят.
Потом священник начал пояснять, плетя какие-то хитрые юридическо-моральные кружева, про то, что мол Присяга, это дело тонкое, и мол, есть такая присяга, которую и нарушить не грех. А с другой стороны - Присяга-то дело обоюдное, и мол, если присягнувшего предает тот, кому присягали... В общем, мол - все вы правильно сделали, но только в отношении князя Орбеля, потому что тот, несомненно, есть воплощение всего зла и посланник демонов, что практически безусловно доказано. Излагал он это, то и дело косясь на меня. Ну, ясное ж дело - добрые люди везде найдутся. Странно было бы, если бы у нас особист не обзавелся 'доверенными лицами', ага. Да и наплевать, я на взгляды агитатора отвечал честной и открытой улыбкой. Подумаешь, мне словарный запас расширить - я и сам такие речи толкать могу, а то еще и похлеще. Про волосатые щупальца мирового империализма и неотвратимость наступления эры демократии. А так же о грядущем торжестве общечеловеческих ценностей.
После агитации в храме устроили службу, при том, вроде как-то все чуть иначе, не так как у нас было. Как-то проще и быстрее.
- Обновленцы, чего взять - вздохнул на мой вопрос сосед - Хотя по мне так так даже лучше, оно как-то понятнее, что ли...
Уточнять, что за обновленцы, я не стал - вот уж чего, а религия меня совсем не заботит. Тем более, что по сути-то, похоже, различия какие-то несерьезные и формальные - ну, вроде как у нас католики и православные, или лютеране какие. Не то чтоб там ислам или еще что такое. Формальности какие-то. Хотя из-за таких формальностей у нас и войны бывали... ну или как предлог религиозные формальности использовали, да.
После службы снова выстроили, и Кане огласил, что у всех есть час до обеда, и разрешается забрать свои вещи из казарм. 'Ишь ты, вона как...' тихонько присвистнул сосед справа. Похоже, дело это не совсем обычное. Судя по веселой ухмылке капитана - так и есть. Типа поощрения авансом, что ли? Похоже, капитану, походу нравился произведенный эффект, видать, значимое послабление - наши воодушевленно зашумели после команды разойтись.
Все сразу как-то разбились на группы, и более-менее прилично отправились к своим местам обитания. А я остался один. Нету никого более с нашей батареи. Кроме меня и Балу - остальные кто поранен, кто убит, а прочие, надо полагать, так в плену и остались. Это, видать, опять шуточки барона такие - мол, кто не навевался - идите и воюйте. Шутник хренов. За этими мыслями я как-то один и остался стоять. Поймал на себе взгляд капитана - еще не хватало начальству в глаза лишний раз западать, с другой стороны - да пошло оно все. Грустно как-то так стало, вздохнул, выругался тихо, по сторонам оглянулся, ружье на плечо закинул, да и пошагал к нашей бывшей батарее.
И ведь, надо сказать - вот как-то ощущения такие... Наверное, когда с турмы выходят - так примерно себя чувствуют. Ячное дело, что с крепости никуда не деться и вообще - но в пределах, пожалуй, службы. А так - идешь себе вольно, ружье на плече, а не сзади несут.
Дошел до батареи, осмотрелся. Грустно тут. Расхреначили славно, в щебень. Пушки разбитые, гильзы... Кровища уже просохла и пылью занесло. Убитых ясное дело поубирали. Вид, как и у любого такого битого укрепления - какой-то эдакий.... Свалку напоминает. Все в беспорядке и всякий хлам везде. Вздохнул, да и пошел вниз, в казарму, винтовку снял, и несу за цевье посередь ствола, штыком вверх - иначе тут не пролезть. Еще и подумал - до чего же неудобно, на самом деле, на что уж карабин лучше был. Грустно придется, когда драться надо станет. Оно конечно, этим дрыном - сподручнее конника в седле достать, под шашку не подставляясь. Тут конница дело обычное, и шашки вполне в ходу - вспомнил я виденных в первые дни порубанных, там где князь расказачивание проводил радикальное. Но я-то такому штыковому бою не учен. Да и то сказать - мне бы от конников лучше хоть немного патрон дали, пусть и совсем в упор с этого ружья стрелять. Только и остается на штыках с пехотой в чистом поле резаться удобнее. Снова все это не весело. Ну да, выбирать не приходится.
Толкнул дверь, вошел... опачки. Смотрят на меня насторожено несколько солдат в песочке. Ну, ясно - новые хозяева.
- Здравы будьте, воины - говорю им - Кто старший?
- Тебе на что? - смотрю - хмурятся, на форму мою смотрят - ну, ясное дело, штрафник - не человек, а чего спрашивается приперся, и совсем непонятно - Сам кто таков? Чего надо?
- Ты, значит, старший - не спрашиваю, утверждаю, нечего тут тоже, я - на службе, у меня можно сказать приказ капитана и пошли вы все к демоновой матери - В общем, ефрейтор - меня отправили вещи мои забрать.
- К-какие? - ефрейтор то как-то сбивается с панталыку - Откуда забрать?
- Вы тут чего, пьянствуете? - не могу удержаться я - Мои вещи. Из рундука. Я. Тут. Служил. Теперь вот. А вещи - тут.
- И что? - как-то совсем тупо хлопает глазами ефрей.
- Конь в пальто! - не выдерживаю я - Вы тут пьяные что ли? У меня приказ от капитана Кане, моего командира - полчаса на то чтоб забрать свои вещи. Что не так, ефрейтор?
Выбесили они меня, пялятся как... непойми как. А мне плевать. Я теперь штрафник и потому мне положено выполнять только приказы командира. Так уж тут заведено. Ну, примерно как с часовым на посту. И я этим воспользуюсь, потому что не нравятся они мне.
Однако, имя капитана производит эффект брошенной гранаты - все как-то моментально разбегаются с глаз, оставив передо мной одного ефрейтора, и он тоже явно не в своей тарелке. Чего они, на самом деле тут квасили? И боятся, что я их сдам? Уроды, нужны вы мне очень. Но все оказывается проще.
- Ты... Это... Ты скажи - нам же ничего не говорили. Мы это... мы так, только посмотрели... который твой рундук? - начинает суетиться ефрей.
Тут и до меня доходит. Дело в том, что у барона - очень строго насчет крысятничества. Тут даже с павшего - положено сдать командиру, а он распределит. А уж если у живого чего присвоить... говорят, и чины-звания не помогают. Грохнут сразу, без вариантов. А тут, выходит, если они чего с моего рундука прихватили - я же могу пожаловаться. Ну, положим, ясное дело, что замнут, но... неуютно им. Ясно все с вами, соколики.
Нагло прохожу мимо ефрейтора, сгоняю хлопающего глазами солдатика со своего рундука. Слышу облегченный вздох за спиной, причину понимаю сразу - узелок на петельках цел, не потрошили еще, не успели. И тут же радостный голос ефрейтора подтверждает мои догадки
- Мы твой не трогали!
- Проверим - бурчу я чисто из вредности, хотя знаю, что не врет.
Сунулся в рундук, пошарился... А чего у меня там есть такого? Одежды взять гражданской? Не стоит. И в крепости не поощрялось, а уж штрафнику... Каска попалась на глаза, достал, в руке кручу - словно от холодного металла воспоминания последних дней опять крутиться перед глазами стали... Сколько времени прошло с тех пор как я отсюда ушел? Трое суток? Четверо? Кажется, неделя, если не больше, а на самом деле...
- Это... солдат. Шлем - нельзя брать. Он. Это. Он на батарее записан, имущество - неуверенно мямлит ефрейтор - Нам за него спросят. Он же казенный.
Ишь ты. Да и ладно. На что он мне? Спору нет, хороший шлем, но - и таскать при себе негде, и не положено... наверное, и перед товарищами некрасиво - доля у нас одна, но я вроде как чуть лучше прикрыт. Да и то сказать - если все без каски, а я один такой красивый - кому первая пуля будет? Правильно. И не из каких-то тактических соображений - а просто потому что несознательно стрелки выбор будут делать - по самому выделяющемуся. Нет уж, нафиг это счастье.
- Что, так над душой стоять и будешь, воин? - бросив каску обратно, через плечо спрашиваю ефрейтора - Не дрожи, я порядок знаю - казенного не возьму.
Тот обиженно сопит, но отходит. Ладно, чорт с вами со всеми. Прибираю сверток с рыльно-мыльными, маленькие мешочки с чаем, сухофруктами и специями, кисет с 'наличностью' - немного, но почему не взять. Чуть бумаги, карандаш. А больше-то ничего такого и нету у меня. Ах, чорт... Взгляд натыкается на сверток - ну, да. Я и забыл. Даванул я косяка на ефрейтора - стоит, делает вид, что не смотрит, ну и не сказать, чтоб смотрел, присматривает. Ну и прямо на дне рундука размотал, глянул. Ага - револьвер тот. И пачка патронов, двадцать штук. А вот вроде как - никто ничего не говорил за такое, чтоб нельзя иметь, хотя и штрафнику. А капитан как сказал? Свое забирать? Так оно мое и есть. Вот и заберу.
Свернул обратно в тряпицу да на дно вещевой и сунул, поверх приправы, да пару портянок - тоже не казенные, сам купил.
- Так, товарищи - говори громко - Все я свое взял, сейчас с кухни мой сухзапас возьму, он хоть и казенный, да мне уже был выдан.
- Ты... Это. - насуплено говорит ефрейтор - ты хоть что ли мне на бумаге напиши. Умеешь ли? А то мало ли потом что.
- Давай, говорю я ему уже с кухни, выгребая свой пакет с сухим запасом - галеты, сахар, вяленое мясо, соль с перцем, крупы чуть. Чего пропадать ему? Пока ефрейтор там мнется - оглянулся, да и не удержался - дернул еще один паек. Все одно... будем считать, за Балу я взял. Пока ефрей на стол какой-то огрызок бумаги выкладывал, карандаш у себя в подсумке искал, я кое- чего сообразил. Пишу я ему, значит, химическим карандашом расписку, хорошим казенным языком, мол, Я, рядовой номер семнадцать, первого взвода особой штрафной роты, во исполнение приказания к-на Кане, с места прохождения прошлой службы принадлежащее ему имущество изъял. Претензий к - оставляю пробел, нехай сам впишет - по поводу наличия, количества и сохранности - не имею. Дата, подпись.
- Силен! Выдохнул восхищенно ефрейтор - Ишь ты! Командиром никак был?
- Нет. Но грамотный. Установщик трубок - огрызаюсь, соображая, что малость прокололся. И сразу, чтобы заодно и отвести в сторону опасный разговор - Слышь, братцы... Я, конечно, понимаю, что служба, она такая... Но... Короче. Заначку тут кое-кто припрятал. Ему она уже не надо. А вам - вкусно и приятно. Сечете?
- Хм - потер подбородок ефрейтор, да и остальные зашевелились, закряхтели - ребята-то не зеленые, жизнь давно поняли, похоже - А что там?
А вина бутыль - улыбаюсь я - Не то чтобы большая, но... лучше, чем ничего! Сдать вам нычку?
- А точно не?...
- Точно. В самом начале, сразу, наповал. Ну?
- А тебе с нас чего?
- Ну, мне немного, сущие мелочи. Вы ж и так ее потом найдете. Только... потом же тут может и еще кто быть... потому - одно дело сейчас - а совсем другое потом. Ну, гвардия, по рукам?
- Ну... Это... А надо-то тебе чего все же, рядовой номер семнадцать?
Да сущие пустяки, ефрейтор. Ну вот прихвачу я еще пару сухзапасов - идет? Вам-то они все одно не считаны? Это же не каска?
- Ну... идет...
- Вот. Потом - ложку складную казенную - дай я сопру. А? Ну только не говори, что как каска на учете. Тут все же бой был. Спиши ложку, ефрейтор. Мне ж жрать почитай нечем.
- Ладно - благодушно машет грабкой ефрейтор, и на столе появляется два пакета сухпая и складная ложка-ножик - очень удобная и хорошая - Все? Где 'граната'?
- Погодь... еще вот что... одолжите мне патронов. Десяток. А то нам что-то выдать их забыли. А я без патронов воевать не привык.
Повисла тишина. Потом один из солдат, постарше прочих, говорит:
- Ты, номер семнадцать, это. Не дури.
- Чего не дури, дядя? - насмешливо говорю ему я - Я уже отдурил. Только мне жить-то тоже охота. А у меня только этот дрын. А с ним, сам понимаешь, каково оно, без патронов-то.
Киваю ему на стоящую у стены длиннющую пехотную винтовку. Эта ж дрянь длиной, наверное, с мосинскую пехотную, и штык длиннее, чем я раньше видел. Даже у этих ребят, даром что пехота - и штыки покороче и винтовки тоже.
- Слышь, паря - ты это. Нам, если узнает кто, что мы патроны раздаем... В общем - не положено! - отрубает ефрейтор.
- Хрен с вами - бурчу я, запихивая сухпаи в гранатную сумку - не очень лезут, но ничего, сойдет - Нет, так нет. Вон там, в подпечье, за зольным ящиком пошарь... Есть? Ну, вот, радуйтесь, воины. Только... не пожалейте чарки, помяните покоем павшего Эрри - его это бутыль.
Развернулся, да и пошел, подхватив винтарь, в тишине к выходу. За дверь уже взялся - в спину мне тот, старший солдат сказал:
- Братец, ты... это. По верху пройдись, по батарее. Нам вроде как ничего не говорили, чтоб нельзя там ходить... так ведь, командир?
Я остановился, кивнул, да и вышел. И на том спасибо. Полез по разбитой - видно, мина прилетела - каменной лестнице наверх. Евгения Марковна, эк оно тут все... апокалипсято. Ну да я не в музей обороны форта Речного пришел. Шустранул под брустверами, да и так на битый камень поглядываю... ага! Есть! И еще, а ну-ка...
В общем, наковырял я семь штук патронов к винтарю, гильзы брать не стал, хоть тут и принято - но мне незачем. Револьверных два патрона - там больше было, но остальные в крови все наглухо - такие патроны не годны, пожалуй. А два чистеньких - прибрал. К моему не пойдут, ну да ничего, пусть будет. Жаль, гранат не нашлось, ну да это я так, размечтался. Пояс еще нашел, кожаный, хороший. Целехонький, только в крови чуть, но и то не сильно - видно, с раненного кого снимали. Пригодится.
Пояс отправился в сумку, а патроны - в карман. Вот так вот. Жить стало лучше, жить стало веселей. И на этой оптимистичной мысли я и пришел как раз к тому времени, как и капитан вышел. Вскоре и все остальные собрались - смотрю - сумки-то у всех хорошо так набиты, и не один я, похоже, пайки прихватил. Ну, думаю - сейчас шмонать будут, как положено, чтоб значит, в кармане - носовой платок и расческа, как же, плавали, знаем... Ан нет. Видно, не учел я, насчет солдатского имущества. Армия-то баронская - корнями в наемников идет, а там - главное что? - именно, трофей! И никто трофей отобрать права не имеет - даже сам барон. Ну, так говорят, по крайней мере. Это если, конечно, трофей не какое-то военное имущество или оружие, армии нужное, или секретные документы или еще что-то ну ооооочень важное. И не пленники, ясное дело - рабов потом можно купить, а пленных - всех передают кому надо. А остальное - хоть сколько стоит, отобрать не имеют права. Долю, правда, с трофеев, полагается внести в полковую казну, в солдатскую кассу - но то решается уже по уговору. А что твое - бери-владей. И сам таскай за собой, если обоза нету, а запретить - неможно. Главное дело что - чтоб оружие и снаряжение нес. Его бросить не смей. А не то... ну, понятно что будет. А уж чего сверх того несешь - твое дело. Ну, еще - чтобы уставной вид не портить.
- Ну, ублюдки - довольно щурится Кане - Смотрю, вы не такие дураки, какие есть на самом деле. По крайней мере - не все. Хоть пайки догадались взять. Это хорошо. А ну-ка, спиртное кто притащил, а? Не слышу? То-то же. Учую - пристрелю. В моей роте пить можно только мне, и сержантам. Остальные - по приказу нашего командования... в честь побед, хе-хе. И ровно столько, сколько можно. За остальное - пристрелю. Вот так-то, уррроды. А теперь - слушай ваш первый боевой приказ. Построились, уроды, и шагом марш! Мы идем воевать, мать вашу в три демона через пень....
Выходим мы, значит, из крепости, и по пути, вроде как на прощание - смотрю на поклеванные пулями стены Воротного бастиона. Нашими пулями поклеванные. Да уж. А ведь хорошо били-то. И, поди, не все зря. А вот оно как выходит, понимаешь. Уже входя под свод арки - обернулся, бросил взгляд на нашу батарею. Прощай, Форт Речной, уж вряд ли вернусь, да и незачем. Командир наш - впереди, на ржавой лошади поехал, шагом, взводные нас выстроили и сами впереди взводов, сержантов не видать - может, потом нагонят, может, еще как. Тронулись.
Вышли, и сразу поперед воротами, дорога чуть изгибом, а напрямую - лагерь городят. Как тот раненный и сказал - роют ров, колья ставят. И тент натянули. А под ним... ну да, раненые. И - здрасьте, ваше благородие - лекарь Берг, собственноличной персоною. Вид встрепанный, и обескураженный, даже можно сказать, растерянный. Топчется так на месте, то сюда дернется, то туда, словно не знает, за что хвататься. А уж как нас увидел, по лицам, видать, признал - и совсем растерялся. Особенно как взводных разглядел. Вроде как рвануться к нам хотел, да и передумал. А мы - что? Мы ничего. Мимо, строем, походным шагом, по трое в ряд, глаза в затылок впереди идущему. Прощевайте, мастер Берг, ибо, как говорили древние фашисты - каждому таки свое, йэдем, понимаете ли, даз зайнэ, по-ихнему, по-фашистски. Вот и у нас с вами так. Каждый выбирает сам. И нечего, нечего - так и чувствую, как значит, от лагеря, десятки глаз в нас смотрят. И невольно глаза-то прятать самому хочется, да отвернуться, да сгорбиться... Нет, шалишь. Распрямился, и на лагерь смотрю наискось, с прямой головой иду - ну, не парадным шагом, но так, потверже. Нечего мне тут укоризны строить. Сами виноваты. Сами выбрали свою долю. Смотрю - и другие в строю, словно почуяли - распрямляются, шаг печатать начинают, вот р-р-раз - как оно обычно и бывает - и все в ногу пошли! То было только слышно по дороге - чоп-чоп, чоп-чоп-чоп - а сейчас - ш-р-рах, ш-р-рах, ш-р-рах! Аж по земле дрожь пошла. Капитан даже привстал с сиденья, оглянулся удивленно. А мы знай шаг печатаем. Нечего! Каждый сам свой путь находит. Сами себе судьбу выбираем. Кто сюда, а кто в лагерь... ну а раненые? Что раненые... тут ведь тоже, кому как повезет. И вообще, тоже дело такое - неизвестно еще , кому доля слаще выйдет. Так что нечего. Не за что мне каяться. У всех - своя доля.
- Точно, братец! - гудит сосед слева - коренастый бородач - Каждый сам дело делает и за него отвечает!
Это, я, выходит, вслух брякнул. Ну, да и ладно. Таким шагом мы на злости отмахиваем километра два, потом даже Кане приказывает сбить шаг - мостик впереди. Мосток крепкий, но положено. Дальше идем спокойнее, но все равно настроение какое-то... боевое. Таким макаром, с недолгими передышками, топаем до вечера. Надо сказать, мотопехотинцем быть - оно куда как приятнее, все же. Поклажи у нас, правда, нету - даже патронов нету... ну, почти. То есть, идем налегке. И, как я так смотрю по прошлому опыту - для пешего похода - довольно быстро. Видно, торопится капитан. Нужны мы где-то. Сразу вспомнилось - зачем мы там нужны - и как-то настроение упало.
Как начало темнеть, мы уже забрались довольно высоко в предгорья. Ну, или как это называется - такие невысокие, но крутоватые, лесом поросшие холмы что мы из крепости видали. Сплошь из каменистых осыпей. То есть, те-то холмы, что с крепости видно, миновали, а за ними следующие, и потом еще - а дорога-то все вьется и петляет. Потому что напрямки, по осыпи да по лесу - куда как медленнее выйдет. Вроде и не далеко отошли, а много отшагали. Оттого и гнал нас капитан. Но все же, под вечер, в сумерках уже, скомандовал он привал на берегу ручейка, приказал стать на ночевку. Взводные засуетились, пытаясь, видно, вспомнить - как это делается. Да, господа офицеры, подзабыли вы, как это - солдатами на деле командовать... или и не знали никогда? Смотрю, ка-вэ-два вроде как вспомнил, нарезает смены, определяет где стоять охранению... А наш совсем раскис, только, как рыба, пасть разевает. Кане, смотрю, сплюнул, и приказал нам всем хворост для костров собирать, а взводного ледяным тоном подозвал к себе. Тут ведь опять что - нельзя командовать штрафниками - кому-то из них. Даже Кане не имеет права назначить такого. Только в бою, если убили командира - и то до конца боя пока нового не назначат. Вот и тут. Привалило капитану счастье. Если это не барона шутка, а его личная, этих сволочей во взводные прибрать - то, похоже, он уже жалеет. Но, правильный - отчитывает взводного не при нас. И матюгов не слыхать. Вот только, как вернулись мы - вид у нашего взводного был такой, что хоть аллегорию отчаяния с него ваяй. Из говна и пепла. Что, надо заметить, изрядно подняло нам настроение. Разожгли костры, взводный кое-как разбил смены, настало время ужина. Оба взводных, не сговариваясь, устроились в центре нашего бивака, рядом с капитаном. Тот поморщился, но промолчал. Впрочем, к ним не подошел и их и подавно не пригласил 'к столу'.
А у нас как-то, в отличие от второго взвода, рассевшегося по двое-трое у костерков - сразу, едва наше недоразумение убежало, организовался общий стол. Сложили длинный костер, расстелили две плащ-палатки - и набросали из своих запасов, кому чего не жалко. Тут же, посовещавшись, доверили делить все рыжеволосому рябому парню - большинство у нас были из пехоты, и они его все отрекомендовали как 'честного до глупости'. И сели все есть вкруг, окромя разве смены, что уже заступила сразу - но им Рыжий Бруно тщательно отмерил порции. Смотрю, капитан встал, прошелся, глянул внимательно. Мы чуть напряглись, но нет, ничего, ушел обратно. Интересно, вот он все ж такой из себя... а как оно ему - ночевать посреди чужой, вражеской, хоть, вроде как, и на их стороне числящейся, штрафной роты? Один ведь... захотим зарезать - никто ж не поможет. Но виду даже ведь не подаст. Странно конечно, что вот так вот, один он с нами остался.
Пока размышлял - часовые, что стояли на стороне, откуда мы пришли, тревогу подняли, мы все всполошились было - но тут же разрешилось все - на телеге приехали двое наших сержантов, писарь, он же водитель телеги, и солдат с лошадиной мордой, судя по всему - наше хозобеспечение. Ни у кого больше столь кислых морд не видывал. Стали они посередине, образовав что-то вроде цитадели, от телеги тенты натягивать стали. Я нашим предложил - может, тоже - палатки соорудим, как положено? Чего поодиночке в кутаясь в плащ-палатки спать?
- А часовые? Им без плаща как?
- А нехай передадут следующей смене свои, и все.
На том и затеялись, соорудили, под заинтересованным взглядом капитана и сержантов палатку. Все как положено, честь по чести. Расстелили на земле, чтоб лечь рядком, и накрыться хватит - вместе всем спать оно и теплее, и если роса сядет или дождик - то под общей палаткой суше. Слышу - хмыкает, не то кто-то из сержантов, не то сам капитан. Вроде как даже одобрительно. Ну, оно, надо сказать, все так ладно получается - оттого, в немалой мере, что у нас, в первом - почитай все из одной части. Пехотинцы, из двух взводов всего. Ну и я один из пушкарей, да минометчик этот. А во втором - с бору по ниточке. Да и пехоты у нас больше, а она к полевым привычнее.
Утром выступили затемно еще, капитан опять спешил. Тем же порядком пошли, но капитан пересел на телегу, а лошадь его на буксир взяли. Видать, чего-то там они обсуждать будут, совет в Филях, все дела. А нам чего - топай себе, и топай. Снова тянется-вьется дорога, все больше забираясь в горы - вот скоро и леса уже меньше становится, пошли проплешины с жесткой выцветшей невысокой травой, синие цветы кустиками, невысокие скрюченные какие-то деревья, появляются кучки камней и заросли ежевики. Поневоле как-то все давит, и я чуть эдак оттягиваю ремень винтовки, взвешивая ее, что ли. Все же не на прогулку идем, а местность тут как-то... навевает. Винтовка, надо сказать не пустая. Ночью еще, будучи в охранении, я тихонько зарядил в нее четыре патрона, да и закрыл затвор, спустив курок на пустой ствол. Пусть будет. И нести ее, вроде бы и незаметно потяжелевшую - а гораздо спокойнее. Мало ли чего ждет.
Судя по всему - накаркал. Едва мы выкатились из-за очередного поворота, как строй стал ломаться - впереди встали без команды, нам команды не дали, и мы смешались неопрятной кучей. Нехорошо. Что там? Да какая разница! Дернул с плеча винтовку, перехватил в руку - толкнул оторопело стоящего, и тянувшего шею, как селянин в театре, соседа справа - румяного блондина, и впрямь, наверное, из деревни. Тот спохватывается, смотрит на меня - и тут же сноровисто выкатывается в сторону, сбрасывая в руки винтовку. Примерно так же действуют и остальные, без команды уже растекаясь, разворачиваясь подобием строя. Ну, пехота, чего взять - учены неплохо. А вот команды-то нету... Сзади уже подали команду второму взводу, Кане негромко требует доклада - а впереди - тишина. Да и наплевать, солдатики ученые - мы рассыпаемся строем поперек дороги - и тут и мне становится видно причину остановки. Мать их, портовую девку...
Дорогу пересекает неширокий, но, судя по всему, довольно глубокий и обрывистый, не знаю, как правильно сказать - каньон, овраг? Речка там, по всему сказать, больно оттуда зелень прет сильно. А через него - мост. Добротный, крепкий мост. Был. Потому что мост этот уже охватывали оранжевые языки пламени.
А на том берегу бежали, спотыкаясь, вверх по поросшему травой склону трое человек, в лохматой одежде, и с оружием.
- Мост сожгли! - очнулся вдруг наш придурок - Мост! Мост!
Это чучело так и стояло посреди уже пустой дороги, во весь рост, нелепо тыкая пальцев в то, что уже было видно всем, в том числе и подбежавшему капитану в сопровождении сержантов с карабинами. Орал наш взводный так, словно хотел докричаться отсюда до крепости. Но докричался только до врагов. Один из них моментально остановился, скрутившись присел на ногу, и бахнул в нас из карабина. Пуля щелкнула куда-то в камни, никого не задев, но все инстинктивно пригнулись, взводный заткнулся, удивленно повернувшись на выстрел, Варс выругался, а стрелок снова вскочил, и побежал дальше. Тут всего-то метров триста, мелькнула мысль. Я ж его сейчас снял бы, если знать наверняка, что винтовка пристреляна. И тут же вторая мысль - если сейчас они начнут бить не на бегу - они нас всех перещелкают, если не уберемся.
Но у капитана Кане по этому поводу было совсем другое мнение.
- Вперед! - прорычал капитан - В штыки их!
Ну, классика жанра, конечно. В штыки на ... ну, хорошо хоть - не на пулеметы. Подумал так... и рванулся вместе со всем вперед. Почему? А потому что лучше иметь шанс получить пулю от врагов, чем гарантию схлопотать пулю от своих. И пошло оно все к чорту!
Бежали не то что толпой, но не разбирая особо, чтоб скорее - все понимали - шанс то только один - быстро добежать. Дохлый шанс, но все же. Оббежал стоящего столбом взводного - насилу удержался, чтобы не приложить прикладом. Кинул взгляд на диверсантов - ах, ты ж, их матерь! Уже добрались до зарослей ежевики, прячутся, карацупы хреновы! Сейчас дадут нам...
Рассказать оно все и то дольше выходит. Первые двое добежали до моста, чуть замялись - огонь уже и дым сильные, видно хорошо чем-то плеснули эти гады, горючим, да и дым такой, нефтяной, черный. Сразу-то и не побежишь. Страшновато. И тут - бах! - выстрел. Тот, что чуть позади стоял, согнулся, за бедро схватился, ружье выронил. Передний сразу вперед рванулся, еще кто-то из первых добежал - и тоже - по мосту, в огонь! Но, как сказать, что совсем в огонь - нема ж дурных. Повезло, что по оврагу, по расщелине этой - ветер тянет. И мост-то уж весь в огне в общем, а по краю-то, там огонь и дым сдувает. Вот, они там и рванули, бегом, друг за дружкой... И снова - бах, бах - и оба они... Первый - молча, как бежал, так вниз с моста и ушел. Второй винтовку упустил, за живот, схватился, в огонь упал, и орет, конечно. Кто-то кинулся его тащить... Бах. Снова выстрел. И крику прибавилось - помощнику в грудину прилетело. А все мы еще бежим, как и бежали, это рассказать долго. И тут я соображаю - опаньки. Приплыли - хрен они дадут нам пройти. Так и перещелкают всех. Через огонь не пробежать уже. А по краю, где еще только и можно - им все видно. Трое их, и не промахнутся они. А потом мост и совсем сгорит. И или мы тут стоять будем, и всех перебьют, или отойдем. Потому как если лезть в тот овраг - то еще проще перестреляют.
Пока я это подумал - а уже сам собой на колено шлепнулся, затвор еще до того дернул, и не глядя особо, в край зарослей и грохнул с винтовки. Неожиданно для наших, они все аж затормозили, дурачки, оглядываются. А я уж внимания не обращаю - дело-то интересное у меня. Винтовка все же не пристреляна оказалась. Но, нечасто такое бывает, если не в кино, а тут каменистая, пыльная осыпь помогла - увидел я, куда пуля попала! Облачко пыли так и встало, словно разрывной дал. На десять часов, метра на полтора так примерно. Ну, я тут же второй патрон, а тут как раз - бах! - вспышка! Ну и я в ответ, по вспышке, примерно целясь правее и ниже. Уже когда жму спуск, соображаю, что недалеко где-то щелкнуло, пулей-то. Встал, затвор дергая, и три шага и снова на колено, и по вспышке снова... А за спиной кто-то из наших заорал - оттуда, значит, попали таки опять. А только все же, карабины у них, наверное, а они короткие, и тут триста метров, да речка эта, ветер - все не так им просто бить. А вот у меня - винтовка длиннющая, даром, что не пристреляна. Патрон тут винтовочный-то - чуть помощнее нашего калашниковского. Но с очень длинного ствола пехотной винтовки - летит сильно и прямо. И отдача смешная, да и звук у винтовки на удивление тихий, вспышки тоже нет - ну оно и понятно - длинный ствол. Слишком длинный даже. Целить не так удобно, или садись на ногу, но тогда - и сам мишень. Или лежа, но они выше, а лежа стрелять вверх плохо. Да и опять - мишень. Пока все это думаю, ловлю на мушку заросли, надеюсь подловить, как высунется кто из этих. И от неожиданности, когда над ухом грохнул выстрел, дергаю спуск. Кошу глазом - Варс, оскаленный, дергает на весу, не отрывая от плеча, только голову в сторону отвел, затвор карабина. Матерый сержант, ну да кто ж иначе-то думал. На выстрел слева отреагировал я спокойнее - Барген рядом, тот не сел, встал, словно с калашникова лупить собрался, в распор так встал, широко ноги расставив и наклоняясь вперед, и тоже - грамотно так держит карабин... С той стороны выстрел - пуля где-то поверх пошла - и сдвоенный тут.
- Есть! - кто-то сзади крикнул. А я, раз тут подмога есть, остальные три патрона в магазин набиваю как раз. Оглянулся - а наши все и замерли. Так и стоят живописной мишенью на спуске. Какое тут зло меня взяло!
- Вперрред, желудки! - зарычал, как когда-то, давным-давно в той еще жизни - На мост! Вперед!!!
И снова за дело, целить по стрелкам. Их и впрямь там двое осталось - одного видать эти дядьки привалили, умелые. Да и те видать не новички - лупить стали теперь прямо с-по-за кустов, двигаются резко, меняют позиции много. Да только не их уже берет - наши бегут по мосту - вот опять выстрел, и один из штрафников, крича, срывается вниз, но остальные бегут дальше.
А я, прикинув, куда дальше сунется стрелок, всаживаю. Насколько могу 'беглым' все четыре патрона ему 'наперерез'. И тут же кричу Варсу:
- Пустой! - по привычке, на автомате. Тот непонимающе косит глазом, и я поправляюсь - Патроны дай, сержант! У меня все вышли!
Слышу бряк - слева. От Баргена., прямо под ноги мне шлепается обойма, пока вбиваю ее в магазин, от Варса еще одна, ее в карман. А как вбил, то смотрю - а то ли я попал в того стрелка, толи сержанты привалили одного - но остался-то, походу, один всего дивер. Один стреляет. И нечасто, выстрелы совсем редко, и наспех, неточные. А уже наши-то первые бегут, карабкаются по склону от моста. Остальные по мосту бегут, и кавэ-два уже там, орет что-то, вроде как, чтоб напролом не бежали. Зря уже, уже все, не с пулеметом же тот, не отобьется. А тут сзади, стук копыт - обернулся я даже. Ну, дает! Кане, лошади своей башку плащ-палаткой замотал, да и на всем газу на мост едет! И так вперед и пролетел, через огонь, только дым за лошадью, плащ-палатку с башки ей скинул, через ряды насквозь, и по склону. Вроде как, по склону вверх кавалерии атаковать невместно, но капитан прет. Тут выстрел опять с зарослей - бах! - ах ахнул кто-то, мотнуло капитана, попал в него дивер! Но в седле держится, и скачет вперед. Ну, тут мы все трое, не сговариваясь дали по тем кустам, откуда стреляли, беглым. Я отстрелял, а новую обойму уже на бегу заправлял, потому как решил, что надо догонять - все штрафники на том берегу, кроме раненых, кто еще жив. Вон, кто в огонь-то упал, затих уже, так и горит там. А на этом берегу из целых остались только наш взводный, так и стоящий растеряно, сержанты, да телега и при ней тыловые - они, едрена вша, только свои винтовки откапывают из транспорта, гляди ты на этот эстонский спецназ ! Сержанты кстати тоже за мной рванули. По мосту... ух, жарковато и страшно - краем глаза отметил - метров десять вниз, и стенки отвесные - и падать не мед, и если без моста - то и подавно тут ползать. А мост уже разгорелся, хоть и минуты не прошло, треск стоит - как пистолетные выстрелы. И ясно уже - кранты мосту. Новый ставить придется. Я, сразу-то за мостом - в сторону и опять изготовился стрелять - а некуда - Кане уже доскакал, и с лошади прямо в кусты куда-то с револьвера беглым лупит, четыре штуки как с автомата почти дал. А потом с расстановкой еще один. Отсюда не видать, чего там как. Но Варс, что поблизь от меня с карабина целился, разгибается, встает, и удовлетворенно так:
- Готов... Хлопнул его капитан.
Не скажу, чтоб я уверен был, но спорить не стал. А тут уже и первые наши со штыками подбегают, Кане им что-то командует - ну, ясно, зачистить заросли, а сам лошадь разворачивает, и в нашу сторону. Я с колена тоже встал, винтовку на предохранитель, а что дальше делать - не знаю. Стоять тут нехорошо, бежать вперед одному, потому как все уже далеко - как-то глупо. Оглянулся на мост - трещит, весь в огне. Того моста больше внизу было - там опора такая сделана, эдакая ферменная конструкция, вышку ЛЭП напоминающая немного - она мост и подпирала. И вся она уже в огне. Тут соображаю - мы-то ладно, а телега как?
А тут и капитан подскакал. За плечо держится, через пальцы кровь выступила, злющий. На меня взгляд бросил, я тут же вперед рванул, типа остальных догонять, но Варс меня остановил, велел тут быть по сторонам смотреть. Ну, оно тоже ясно - там от меня толку мало, а тут - лишний ствол. Кане, тем временем, с лошади прямо, перекрикивая треск горящего моста, орет на тот берег:
- Приказываю оставаться и ждать саперов. Гонца отправьте в крепость и ждите. Потом догоните!
Оттуда что-то вякнули утвердительное, и капитан, чуть от моста отъехав, от жара-то, с лошади слез. Барген уже индпакет рвет, помогает капитану куртку снять, мы с Варсом тоже чуть отошли - жарко горит. И все стоим, стволами, да больше сказать глазами по-окрест шарим. Кане ругается, но, судя по их с Баргеном репликам - несерьезно там особо, так, царапина невеликая, но болезненная.
Пока сержант бинтует капитану руку - подтягиваются наши. Хмурые и злые, притащили три тушки, все трое двушные уже. Уложили в ряд, взводный-два докладывать начал, но Кане, недослушав, морщась от боли, рявкнул, чтобы обыскали их, все сложили рядом. Началась суета, в итоге кроме трупов трех крепких мужичков в серой форме, пограничной стражи, как сказал кто-то из штрафников, выросла куча трофеев - карабины, подсумки, ремни с ножнами, ножи, маленькие ранцы с жраньем, лохматые накидки. Ни бумаг, ни жетонов, личных вещей минимум - рыльно-мыльные, зажигалки, ложки.. У одного нашлись листки бумаги и карандаш - но, как назло - листы чистые. Варс, однако, и их прибрал, сказав, что есть всякие хитрости, чтоб так просто не прочесть было, тайные способы всякие. Ну, да, слышал я - молоком там писать... Только чернильниц из хлебушка при этих не видать.
Капитан, все еще морщась, подошел глянул на убитых, сплюнул с сожалением:
- Нету... Я-то надеялся, свидимся - и, не оборачиваясь, пояснил сержанту - Думал, особый их, с Речного, попадется. Эта ж паскуда, как утек, на тот же вечер - дымом с горы сигнал подал. Прибежали туда, а там и костра-то нету, только дымовуха сгоревшая и валяется. Предупредил ближний перевал, сволочь такая.
- Мож, и не он то - с сомнением ответил Барген - Тому свою шкуру бы спасти...
- А некому больше. Остальные все секреты и посты взяли или повырезали, еще эти... Которые. Там пост-то и был, на горе - так его сразу. А это уже потом. И никто кроме него с крепости не сбежал. А уж за шкуру его ты не переживай, он еще много с кого сам шкуру спустит, тот еще гад. Мы с ним когда-то вместе месяц в болотах в окопах гнили, я его хорошо знаю. Настоящий вояка. Вот, встретить надеялся, да прикончить. Ладно, все это глупости... Взводные... Ах, у нас еще и взводный всего один? - Кане снова начал злиться - А где же второй? Надеюсь, пал, как герой?
- Кхм... Вашбродь - Варс покашлял в кулак - Разрешите доложить... Он на том берегу остался. Не успел, значит, пробежать.
- Не успееееел? - протянул капитан, и глаза его сузились - Ну, хорошо.... Никуда он не денется. Варс!
- Я!
- Примешь первый взвод.
- Есть!
Тут же мы построились, подсчитали потери. Убыло пятеро из первого взвода, трое из второго. Кто ранен, кто убит - уж теперь неясно. Мост так разгорелся, что и не подойдешь, на той стороне оставшиеся тоже отошли, раненных оттащили, бинтуют там их. Ну да чего там - скомандовали вольно и велели осмотреть-привести себя в порядок. Потому как сейчас - дальше пойдем. Диверсанты - диверсантами, все это очень интересно и увлекательно, но нашу задачу никто не отменял.
Капитан тем временем подошел к трофеям, порылся. Карабин один сразу себе забрал - я с сожалением проводил взглядом - такой же точно карабин запрятан у Айли... жаль. Хороший, нравился он мне, куда удобнее винтовки, хоть в горах длинная и лучше, но мне все же карабин бы. Остальное все капитан приказал на лошадь навьючить, а подсумки взял и к сержантам подошел.
- Взводные, выделить охранение и дозоры, тройками! Берген, раздать этим патроны, по пятнадцать штук каждому. У вас с Варсом сколько осталось?
Тут оба сержанта несколько сконфузились, переглядываясь. Ну, понятно. Они с телеги-то налегке соскочили. С тем, что есть. А у них у каждого всего по два подсумка, сдвоенных, и есть. Сорок штук. Да сколько отстреляли.
- Вашбродь, у меня двадцать восемь - гудит один.
- Тридцать три, вашбродь! - второй.
- Ясно - сплюнул капитан - Прогулялись, нечего сказать. Я уж потом при случае припомню кое-кому... Но вы оба тоже хороши.
- Я, это... вашбродь. Я еще обойму этому отдал - и в меня пальцем тычет. Тут вокруг меня народ тихонько так расползаться начинает, как тараканы от мелка Машенька.
- И я тоже, вашбродь! - радостно вспоминает второй
- Ага. Кстати - Кане поворачивается ко мне - А поди-ка ты сюда, соколик. Ну-ка, быстро - откуда патроны взял?!
Глава 2.
Ну, тут дело такое. Смысла скрывать нету. А то вон, злющий капитан. Оно и ясно. Еще и до места не дошли, а потери весьма серьезные понесли. И мост не спасли... хотя и не могли спасти, а появись мы тут на пять минут позже - и соваться бы не пробовали. Но все одно капитан бесится, надо как-то разрядить.
- Так точно! - говорю - В крепости прибрал. Вы, вашбродь, меня на батарею отправили, за имуществом. А там, извиняюсь, поверху-то, опосля боя всякого набросано. И, смотрю, патроньев этих тоже есть немного. Я так и решил, что оно лишним не будет, тем более что эти, в крепости, нам патронов пожалели, а так думаю - вот господину барону на семь патронов расходу меньше станет!
- Ты, шельмец, какое право имел патроны брать? - смотрю, скалится уже Кане - Кто тебе разрешил?
- Так точно, вашбродь, никто не запрещал! - выпучиваю глаза я.
- Ах, ты ж... - смеется капитан - Варс... слушай, это его дело особый их отметил?
- Точно так - бурчит Варс - Мы когда выезжали, говорили, что принесли бумаги от перехваченного посыльного, накануне отправили, его у самой границы срезали секреты. Так там депеша какая-то, вроде как обещали потом переслать, нам некогда ждать было, пока там все перепишут...
- Ну, ну - Кане смотрит, прищурясь - Учтем, посмотрим... Сколько же, поганец, у тебя патронов сейчас?
- Пять, в винтовке все, вашбродь! И - еще два там жеж подобрал, к револьверту!
- Ага... а было сколько?
- Семь, вашбродь. И еще по пять штук господа сержанты мне отдали.
- А револьверные-то тебе на что? Куда ты их совать-то собрался?
- Так точно, вашбродь, ни на что. Просто, жалко оставлять было. Там, вашбродь, много чего жалко оставлять было, да не унести...
Вот тут уж заржали все, даже рядовые штрафники. Барген аж слезу вытер.
- Ах, ты ж, зараза. А ты знаешь, что за то, что чужое прихватил, у барона положено?
- Так точно, вашбродь! Только, извиняюсь, я - сключительно свое взял! Ну а патроны - оно ж чье? Выходит, ничье...
- Ну-ну - скалясь, махнул рукой капитан - как же, 'свое только' он взял, так и верю. Вон, сумка от пайков только что не лопается... Ладно, Варс - дай ему еще десять патрон, и в дозор его. Становись, смертнички, нам еще шагать и шагать.
***
Дальше потянулась скучная дорога, пыльная, жаркая и душная. Сменялись в дозорах, настороженно перлись вперед - но никого более не встретили. С несколькими привалами еще до вечера вышли к передовым позициям баронских войск. Тут стояли кавалеристы - хрен их разберет, по-моему, драгуны, больно уж они сноровисты в пехотном бою, а точнее - в обустройстве позиции. Вышли они сюда маршем, но, поскольку на перевале были предупреждены - их тут встретили огнем. На подъеме к укреплениям валялось с десяток тел и несколько лошадиных туш.
Они не полезли в лоб, отошли и на опушке зарослей, предусмотрительно вырубленных на километр перед укрепрайоном, уже оборудовали некоторое подобие дерево, а точнее сказать камнеземляного забора. То ли сами они такие ловкачи, то ли у них саперная часть неплохая. И артиллерия есть - пара пушек видна. Маленькие, поменьше наших шестифунтовок, хотя калибр вроде и похожий - мельком видел выложенные снаряды, когда проходили. Только снаряд-то такой же, а гильзочка чуть не вдвое короче. И сами пушки похожи на старинные, с нашей истории, десантные пушки Барановского. Аккуратненькие такие, хоть и маломощные - зато всегда с собой. Наверняка же и минометы есть, как без них. Они тут, хотя и не как у нас, совсем чтобы легкие - но гораздо легче пушки того же калибра. А калибр у них обычно солидный. Так что если и не батарея то штука-две точно есть, разве спрятаны подалее - им нет нужды напрямую стоять. В общем, уже серьезно тут все подготовили. Но вперед не лезут.
А это навевает снова невеселые мысли. Хотя - ну, смешно думать, что вот неполную роту придурков в штыки погонят на убой - и это все решит. Наверное, все таки - ждут подкреплений. Мы просто - первыми прибыли. Но, то что именно мы окажемся 'на острие удара' - без сомнений. Ладно, прорвемся, было бы куда.
Заночевали да удивление комфортно - у драгун оказалось растянуто довольно много тентов, заготовлены дрова, нам выделили пару котлов под варево и несколько котелков для чая. Ловки эти бароновы вояки - пару-тройку дней всего - а все обустроено. Видно - не впервой. И воевать умеют, судя по всему. На нас смотрят эдак. Не сказать свысока, хотя конечно, и не как на равных. Скорее... ну, вроде как на непутевых союзников. Кане сразу пошел ругаться насчет патронов, но ругаться не вышло - кавалерийский капитан с обвислыми усами и повязкой на глазу махнул рукой, и тут же притащили ящик. Кане, по-моему, даже расстроился немного. После трапезы Барген, временно замещающий отсутствующего начхоза, выдал на взвод по три иголки и немного ниток. Драгуны дали каких-то тряпок - стали мы латать прожженную и порванную одежду, кому нужно было. У меня от общей благости картины мелькнула даже мысль попросить пристрелять винтовку. Но решил не борзеть. Да и то сказать - как она бьет - я лично знаю, сумею попасть. А на сотню метров, например - уже почти что и прямо лупит. Сойдет. Отдыхать нам позволили, выставив только одного дневального на роту. Уже засыпая, подумал - что все это неспроста. Придется завтра, похоже, отрабатывать 'гостеприимство'. И ведь, чтоб ему - не ошибся.
После побудки - организованное умывание в ручье за полкилометра от лагеря - пробежка - в виде зарядки, а обратно - и с общественно-полезной нагрузкой в виде двадцатилитрового кожаного бурдюка-фляги воды на двоих. Водоснабжение лагеря. Значит. Ну, оно понятно, лошади оставлены у самого ручья, но людей там тоже не мало - как кто-то из наших заметил 'усиленная сотня'. То есть по здешним меркам это и до пары сотен дойти может.
Короткий, прямо-таки просилось слово - энергичный завтрак, из сухпайков и кружки какой-то бурды, кофе-не кофе, но очень бодрящий напиток получился. Чем-то отдаленно напомнил легендарный 'кофейный напиток Бодрость'. Или 'Здоровье' - не помню уж как назывался, из детства что-то. Из интернатской столовки. После дали отдохнуть немного, выдали каждому по двадцать пять патронов, пять в винтовку и двадцать - в карманы.
А потом построились мы, и Кане, усмехаясь, поставил боевую задачу. Провести разведку боем позиций противника. Я, собственно, почему-то ничего другого уже с самого начала суеты и не ожидал. Ясно же, что даже усиленной сотней штурмовать укрепрайон глупо. Там, на перевале - орудийные и стрелковые позиции, может, и пулеметные гнезда есть, возможно - мины и фугасы. И - занявший позиции, уверенный в себе, прикрытый толщей камня и бронещитками гарнизон. И, наверняка - подкрепления уже на подходе. Может, те самые штурмовики, о которых я уже не раз слышал. Наверняка - мощная артиллерия - может и полпудовые пушки, а может и полуторапудовые гаубицы. Но, барон спешит. Пока перевал явно занят лишь гарнизоном. И подкрепления к ним не только не пришли - они еще и не выходили. До них, возможно, только доскакали гонцы. И если выбить гарнизон до подхода основных сил врага - то уже врагу придется штурмовать перевал. А для этого - надо еще до подхода основных сил провести разведку. Чтобы не тратить время потом.
Так что - все вполне правильно.
Вот только нам от этого не легче. Но, приказы и простыми солдатами не обсуждаются. А штрафниками и подавно. Заняли мы места вдоль бруствера, пока ждем команды, я присматриваюсь. Ага. Вот там - уже на подходе - какие-то кучки камней, а дальше колья и на них колючка. Интересно - мины есть? Вообще-то тут они редкость, в смысле - чтобы вот так, ставить минные поля, 'на всякий случай'. Дорого больно. Обычно ставят на кого-то конкретно, диверсия типа, ну или прикрыть что-то. Или фугас, под мостом, у дороги и так далее. И здесь, наверняка, у дороги что-то такое есть. Точнее даже - было. Вон, напротив того места где основная группа убитых лежит, человек шесть - темная дыра-воронка в склоне. Наверняка камнеметный фугас был - кое в чем не хуже МОНки работает. То-то их всех там и положило, остальные трое убитых ближе сюда порознь лежат - видно уцелели, и их вдогон били. Головной дозор видно был. Погорячились чего-то погранцы. Неопытные что ли? Ну да это на руку. Смотрю еще - у убитых, что поближе тут - оружия вроде при них нету, и с лошадей седла по-сняты. Дальних-то не видать, как там. Обернулся - чуть поодаль присел драгун, они нам место дали, а сами присели позади чуть. Решился, спрашиваю:
- Товарищ, скажи - а что, оружие у павших - кто забрал?
- Да разведка ночами ползала - отвечает он не чинясь. Слышал я, что у барона в армии эдак, запросто. И если что не так - тоже запросто, конечно. Раз - и все. Но, все же, хорошо когда без лишних чинов и глупостей все
- А чего еще разведка говорила, не знаешь ли? Нам-то - туда идти - машу рукой в сторону склона - Сам понимаешь, лучше бы знать... все с нас пользы больше будет.
- С вас и так польза будет - усмехается - По вас пушки бить начнут, и картечница. А наши их отметят. А то и стрельнут.
- Ну, спасибо, разъяснил - отворачиваюсь. Оно и так конечно понятно, но все же у простоты в общении есть и оборотная сторона. Хотя это может и лучше, чем если бы отправляли на убой под красивые слова и обещания.
- Да ты не боись - снова усмехается драгун - Ничо. Не страшно. Они там косорукие, в укрепленьях-то. По нашим разведчикам, уже сколько били, даром что поле ровное, трава едва по сапог, и то не у дороги если, там и того ниже, и луна эти ночи была. Ан пару всего и поранили, и то не сильно. Не боись. Я те так скажу - вы еще до проволоки не дойдете. Как вас свистком взад повернут. Кто жив останется, конечно.
- Ладно, ты скажи - что еще разведка говорила? Взрывное чего есть там?
У дороги - наверняка есть, туда и не суйтесь, да только вас туда и не погонят.
- А стреляют сколько? Ну, пушек и стрелков?
- А вот это вы и узнаете - смеется весело драгун - А то на что вы нам тут? Так пока - пушек две, картечница одна. Картечницу засекли, а пушки один раз только били. Вот вы их и разговорите.
Веселая перспектива, да только прав он полностью. Словно подтверждая его слова, Варс прошел за спинами, доводя до всех - по свистку - в атаку с криком, по двойному - во всю прыть назад. К дороге не лезть, если свистка нет - залечь у кольев, и окапываться. Чем окапываться, если лопаток у нас нет? Ну, кого такие мелочи волновали бы...
И вот, еще после минут двадцати, когда солнце уже совсем стало припекать, одновременно засвечивая прицел стрелкам в укреплениях, внезапно раздался пронзительный свисток. Ну, что делать... пора. Вместе со всеми не особенно и грациозно перелезаю через бруствер, и мы все, реденькой цепью с протяжным криком бежим вверх по пологому склону.
***
... Пока мы приходим в себя и отпиваемся водой из ведер, что притащили нам кавалеристы, медики разворачивают свою мясную лавку. Удачно за мясцом сходили, как замечает толстяк Брол из второго взвода. Шестеро наповал, там и оставили, благо не было никаких указаний, еще восемь притащили кое-как на себе. Двоих как оказалось - зря, померли сразу, только кровищей тащивших испачкали. Вон сейчас топчутся - как застирать-то? Сымать комбез, и в портках щеголять? Впрочем, я бы тоже потащил. Раненного-то. И даже труп потащил бы. Жаль, рядом не оказалось. Потому как чужая тушка на спине - какая-никакая, а очень даже неплохая защита от шрапнели, ага. Так что может те двое что тут уже подохли - не просто так. Ну да, кого какое дело. Еще пять человек легко зацепило, уже перевязали и они опять в строю - такие раны поводом для лазарета не считаются.
Мимо пронесли на плащ-палатке нашего бывшего начштаба, взводного два. Да, пожалуй, хоть никакого такого особо хорошего отношения и нету к нему - но все же - уважение есть. Не зассал, пошел со всеми. И вот - крупнокалиберная в таз, разворотило кости. Из пулемета прилетело. Впрочем, удачно. Врач, осмотрев, буркнул - что жить, скорее всего, будет, разве что на лошадь не скоро сядет. Я в этих не понимаю делах, но врачи тут опытные. Сказали. Что будет жить - значит, почти наверняка будет. А уж если говорят, что помрет - то и лечить не станут. Проводили орущего и ругающегося взводного взглядами - да, повезло. Серьезно. Как говорят 'Солдат спит, служба идет' А штрафник - в госпитале лежит - служба идет. И командир штрафников так же, если назначен за вину какую, на срок. А наш энша - отбегался. Месяц он точно пролежит. И дальше - он боевой раненный офицер. А такому в баронском войске многие дорожки открыты, если не трус и не дурак. А этот - сволочь, но не дурак. И не трус, как выяснилось. Везучий, к тому же, сучье семя...
- Ишь, орет - значит, сил много, повезло - подтверждая словно - бурчит кто-то, привалившийся ко мне спина к спине - Теи, которые тихо лежат - вот теи, значит, плохи. А у кого сил голосить хватает - теи еще поживут...
- Эта гнида еще всех нас переживет - злобно сплевывает тот самый минометчик... черт. Так ведь и не соберусь даже имя его спросить... не знаю, правда - зачем оно мне? А он продолжает - Он еще всех закопает. А уж наш взводный, сука такая...
И он разражается даже по армейским меркам совершенно непристойной бранью.
- Эк ты его любишь - Варс подошел. Тоже, кстати, с нами ходил, как взводному и положено. Ну, за него-то никаких вопросов ни у кого давно не было - Ничо, не думай, не пропадет для него. Вестовой уже прибыл - мост починен, вскоре получите вы своего взводного, хе-хе. Хватит мне вас в атаки водить...
Варс отошел, а лицо у минометчика исказила очень нехорошей радости ухмылка. И вообще весь он как-то повеселел и приободрился ... нехорошо эдак. Внезапно все зашевелились, хватая ружья и вскакивая. Оказалось, подошел Кане. Мы без команды построились, сомкнув поредевшие ряды.
Капитан хмуро окинул взглядом свое воинство, и словно какая-то гримаса пробежала по лицу, как будто зуб стрельнул, что ли, отвернулся, сплюнул, помолчал, глядя под ноги. Потом коротко приказал:
- Час на обед, у кухни получить норму. Час отдых. Потом - повторить атаку.
Повернулся, и рубанул строевым шагом прочь. Вот так вот. Несколько человек выматерились и сплюнули. Да, действительно, тем, кто ранен - повезло. Отвоевались. А тут, дальше... Как кому придется?
... Уплетая вкусную кашу - сразу вспомнился Дед Костыль - проматывал в голове утреннюю атаку. Надо сказать, страшно-то особо не было. Как-то сам себя уверил - что пулеметов-то нету. Пушки - да, но это не так страшно. Когда в атаку. Вот если на месте сидишь, а они по тебе - то да. А так - не очень. Минометы - погаже, но тут они не такие скорострельные. А пулеметов-то нет. Пулемет оно и есть в таком раскладе самое страшное. Остальное... не так. Ну, пока в упор не подойдем - но пока о том и речи нету. И рванулись мы вперед хорошо. Гарнизон, и впрямь, неопытный видно - мы и четверти не пробежали до проволоки - шарахнули две пушки с амбразур, прямо из скалы, такое впечатление, потом затарахтел крупняк. Вот тут-то взводному и прилетело. Ну, мы сразу и залегли. Честно, была б лопатка, я б окапываться стал - склон чуть вверх, тут вполне можно было бы нарыть траншей и змейкой ходы к лесу. А потом начался обстрел шрапнелью. Раньше я такого на себе не ощущал - и надо сказать, довольно поганое дело. Прилетает и высоко в небе рвется снаряд - а с него как пулеметная очередь хлещет по земле. Хорошо хоть не особо широко берет, ну и стрелки там не ахти - но раз удачно грохнули - выкосили целую группу, несколько сразу наповал. А пулемет все заливается, хреначит поверх, и совсем бестолку считай, от его стрельбы дыму прилично - вон и амбразура точно на скале видна из-за этого. И наводчику тот дым явно мешает - а остановиться он все не хочет. Или приказ такой имеет не останавливаться. Ну, да, правда сказать, нашим оно так вот и надо, для того мы тут и валяемся, чтоб огневые точки вскрывать. Правда, что дальше делать, неясно, ползем понемногу вперед, ибо приказа-то никто не отменял. Взводный-два позади орет, а Варс упрямо сопит впереди, только и видать его ботинки, накрепко подбитые, хорошие, добротные боты, да жопа влево-вправо виляет, как прям у инструктора по общевойсковой - ни на сантиметр вверх не поднимается. И что делать? - и мы за ним ползем...
И тут сзади, в лесу - бамк! бамк! - минометы пошли. И скрипит-поет эта гадость, и так вся шкура подсказывает, что не на укрепления она идет, нет, а горааааздо ближе... Ну, в общем - где-то на нас она идет, так как-то. В голову полезли дурости из старой жизни, про заградотряды и прочее... Честно говоря, и страшно-то не было. Обидно только очень. Как-то прямо вот по-детски обидно. Выругаться приготовился, но не успел. Долетели. Метрах в ста перед нами грохнулись... и так мне сразу стыдно стало.
Вспухли высокие разрывы мин... но не опали, как от обычной взрывчатки. А только больше расти стали и в стороны расплываться. Дымовые!. А там еще залп - для здешних минометов - с бешеной скорострельностью работают, я вспомнил , как чертями носились наши минометчики в цитадели. Еще два разрыва вырастают, чуть в стороне, а из тех, первых, все валит дым, густой, серый, плотный. Вот оно как. Прикрывают. А я-то уже напридумывать успел себе. Стыдно, батенька!
А тут и двойной свисток. Варс сразу командует зычно - Назад! И тут же орет, чтоб ползком, вправо забирая. Ну и поползли, раненых на себе волоча. А неприятель, все лупит, знай себе, с крупняка, да шрапнелями - но уже чисто наугад. Пару раз кто-то вскрикивал, раненый, но в целом обошлось - вскоре вышли из зоны обстрела, да под дымом и до бруствера добрались.
Поев, не мудрствуя, завалился спать, ибо если что - самое глупое дело помирать невыспавшимся...
***
- Ну, что же, взводный - Кане был издевательски вежлив - Я безмерно рад, и даже счастлив, что судьба хранила Вас, не дав погибнуть, и в нужный момент - Вы здесь! На самом-самом важном и ответственном участке! И Вы возглавите Ваш доблестный взвод, и поведете его в бой! А ввиду того, что взводный второго взвода тяжко ранен в прошлой атаке, а оба взвода понесли серьезные потери - мы усилим Ваш взвод остатками второго взвода, и объединим их, благо прибыло и пополнение. Надеюсь, Вы достигнете успеха в атаке!
Капитан замолчал, наблюдая за нашим взводным. Когда я проснулся, как, кстати, и многие, если не сказать большинство, в лагере кавалеристов уже царила суета. Оказывается, пришли подкрепления. Прежде всего - наш обоз, и с ним - еще два взвода штрафников. Наверное, из лагеря набрали, не знаю, пообщаться не получилось. Во вторых еще полурота каких-то не то егерей, не то пластунов - пока ходили принести воды, видел, как несколько из них облачались в лохматые костюмы, вроде как у убитых нами диверсантов. Ну а самое главное - две пушки. Серьезные. Ну, по местным меркам. Похожи на наши трехдюймовки, советского образца, с длинным стволом. Лафет такой же, рамой, но под осью колес - поворотный круг, как у гаубиц, я такую легкую стодвадцатку когда-то у десантников видел. И калибра эти пушки миллиметров восемьдесят наверное, снаряд солидный и гильза длинная - если б были тут танки - я б танкам не позавидовал. Но и так видать, что орудия мощные и точные. В общем, серьезное дело намечается...
Вот только, как говорил великий певец Есенин 'Жаль только, жить в эту пору прекрасную'... В общем, до фуршета дойдут не все. И первые на сокращение штатов - естественно мы, черные. Чернорабочие, можно сказать.
С другой стороны - как-то после первого раза появилась уверенность, что эти... СВОИ - не бросят. Да, мы расходный материал, мясо, фарш. Но... мы им пока нужны. И не на убой нас, выходит, гонят. На смерть, но не на верную гибель. Уже сидя в готовности под бруствером - покосился - недалеко группа офицеров - наш Кане, кавалерист с обвислой мордой, и новый, союзный артиллерист, судя по всему. В песочке, с короткой шашкой-бебутом на поясе подле длиннющего кабура. Он внимательно осматривал из-под фуражки, напоминавшей по виду английские, времен первой мировой, с квадратным козырьком, укрепления, временами приникая к установленной на треноге здоровенной зрительной трубе с козырьком над объективом. Потом покусывал усы, морщился, и что-то записывал на планшет. Кане его о чем-то спросил, тот развел руками. Но все это выглядело как-то обнадеживающе... по-деловому. Хорошо, когда так.
- Ну, что, пробежимся за нашим боровом? - услышал я сбоку. Повернул голову - ну да он самый. Минометчик. Подмигивает мне, весело так, а глаза блестят совсем нехорошо, как говорят 'безумным блеском'. От такого блеска отодвинуться бы подальше...
- Ты чего задумал? - тихо спрашиваю его
- Я? - распахивает он наиграно-наивно глаза - Да что ты! Я уже ничего... все и без меня будет. Вот увидишь!
Говорит он это так уверенно, как может говорить только окончательно съехавший крышей. Или религиозный фанатик... что, в общем-то, одно и то же. Я выдохнул, по сторонам зыркнул... Ну, и делать-то что?
- Слушай... Ты, это... Во. Тебя как звать-то? - отлично, сейчас контакт найдем как-нибудь.
- А , меня-то? - да, знаешь, нас с братом батюшка...
Договорить он не успевает - воздух прорезает свисток, и мы снова вскакиваем, и, перебравшись через бруствер, с воем бежим в атаку.
А дальше все было как в дурном кино. Мы все орем так, для порядку, не особо и громко - и впрямь воем, 'ура' тут не кричат, просто эдак протяжно - 'А-а-а-ааа!'. Ну и чего зря силы тратить, если бежать еще километр, да и нет приказа до конца идти - как утром, до проволоки, и обратно. Если свистка раньше не станет.
И тут буквально рев такой! Сразу аэродром на ум пришел. Минометчик, он перелез бруствер - и вперед с ревом рванул. Вот только... бежит он, не как все мы - винтовка поперек себя, кто поопытнее - наискось, штыком к левому плечу вверх. Так какая-никакая, а защита, научно выражаясь, жэ-вэ-о. Пустяковая защита, да кто не бегал навстречу пулям, не поймет все одно, как ни объясняй. Они, небегавшие, кто пообразованнее - про статистику расскажут и теорию Ендшейна. А кто бегал - тот и за ломиком спрячется. В общем, кто в курсе дела - так, а остальные просто поперек себя винтовку, и трусцой вперед.