Аннотация: Что произойдет, если однажды вам подарят птицу счастья
Кракозяблики.
Часть 1.
Никогда не забуду тот день, когда я завел себе кракозяблика. Было это 15 ноября. Наверно, в полдень. Шел серый московский снежный дождь, мимо остановки, где я ждал усатый троллейбус, важно проезжали дорогие машины. Вдруг кто-то похлопал меня по спине так, что я аж подпрыгнул. Позади стоял мой бывший однокурсник. Сергей, кажется. Я в них не очень ориентируюсь, так как в студенческую пору жил какой-то своей, особенной жизнью. Вы, наверно, подумали, что я был банальным злым заучкой. А вот и нет.
Во времена моего студенчества мне одинаково не нравились как шумные посиделки в компании легкодоступных (но ни в коем случае не для меня) девиц, так и ударная учеба. Больше всего на свете я любил тогда запираться в своей комнате и слушать странную музыку. А еще читать книги, наполненные проблема эльфийских женщин, а также злобными некромантами. Так прошла вся моя юность, и, вероятно, молодость. Которую я даже не заметил. А может, я родился стариком. Сварливым и мрачным. Вспоминая прошлое, я не могу вспомнить ни дня, когда я был весел. Школьные годы чудесные? Ха, не смешите. В чем их чудесность? В том, что на тебе поджигают куртку? Или мочатся в ботинки? Что в них прекрасного? Едкие подколы? Ненависть и боль?
В общем, школа мне тоже категорически не нравилась. Про институт было сказано выше. Возможно, если бы я не обжегся в школе, все эти вечеринки прошли бы со мной, а не без меня. Вместо всего этого у меня была музыка и книги, которые проедали меня изнутри, одновременно являясь самым эффективным лекарством от одиночества и тоски.
И вот таким макаром, ни с кем толком не общаясь, дожил я до своих двадцати пяти лет. Тихий, крайне незаметный человек. Четверть века. И что я имею? Собственно говоря, ничего. Социальные отношения ограничиваются общением в сети. Карьера ограничивается фасовкой китайской лапши. Нет, я, конечно, никогда не хватал звезд с неба, но мои достижения к 25 ограничивались умением писать никому не нужные графоманские стишки, да умением смотреть китайские мультики для девочек с отклонениями интеллекта.
Поэтом вообразите мой шок, когда этот самый Сергей похлопал меня по спине и чуть ли не бросился на шею с криками "Саня!!! Я так рад тебя видеть". Я немного обалдел от таких заявлений и промямлил, что тоже очень рад. Очень рад, как же. Сейчас начнется. Баллада об успешности. А вот тут мы с Катей на Мальдивах, а вот тут я купил трешку в Москве. Попытки учить меня жить, когда я могу только выживать. Нет, не подумайте, я не завидую, просто неприятно слушать морали. Создается такое впечатление, что неудачливость и бедность в современном мире - явление такого же порядка, как СПИД или проказа. Все эти фальшивые взгляды, полные понимания и презрения. В общем, общаться мне очень уж не хотелось.
К сожалению, я мямля. Соответственно, найти причину для того, чтобы не поехать отмечать нашу встречу на его свежекупленной машине, мне не удалось. По пути Серега все больше трепался о себе. Рассказывал, как я и предполагал, об успешной карьере менеджера в каком-то банке, о каких-то курортах.
-Вот представь,- сказал он,- какая оказия у нас случилась недавно. Начальство взяло и нас, менеджеров, послало раздавать листовки. Представляешь, как это унизительно?
"Что ты знаешь об унижениях, - подумал я, - это разве унижение. Вот когда тебя ругает за неправильно разложенную лапшу твой непосредственный начальник - тридцатилетний таджик, даже не имеющий гражданства России - вот это вот унижение".
Серега тем временем не затыкался. Есть же, в самом деле, такие человекопатефоны. Больше всего на свете мне хотелось: а) выйти из машины, б) застрелиться. Вместо этого я прошипел: "Да, это очень интересно".
-Ты знаешь, всегда надо стремиться к большему. Я вот пашу, как лошадь, оттого и зарабатываю много. Случай с листовками правда напрягает, я ведь не для этого шел к такой должности, чтобы быть мальчиком на побегушках. Кстати, а что это я все о себе да о себе, давай, колись, как у тебя жизнь сложилась?
И тут меня накрыло.
Я высказал ему все, что думал. Об успешности, о Москве, о будущем России, о нем лично и о его прекрасной жене. Если оставить цензурную часть моей речи, то смысл заключался примерно в следующем: " Прекратите же , наконец, лезть в мою жизнь со своими дурацкими советами, я не хочу и не могу больше их слушать. Да, вы успешные, счастливые, хорошо трудитесь и умеете жить. Дайте же рядовому неудачнику спокойно влачить свое неудачное существование и умереть под забором после литра какого-то пойла".
Вопреки ожиданиям, Серега не выбросил меня из машины. И даже не послал на три буквы. И даже не нахмурился. Он... улыбнулся и сказал: "Парень, а ты ведь очень напоминаешь меня самого три года назад. У меня ведь тоже ничего не было. И не просто ничего, а такой себе, хвостатый минус в виде кредитов моих родителей, которых необходимо было помогать гасить. И ты знаешь, парень, что меня спасло? Кракозяблик!"
- Крако.. что? - спросил я.
- Еще один не знает про кракозябликов.- засмеялся он.- Кракозяблик - это птенец Птицы Счастья. Или Синей Птицы, как ее называют по-другому.
Ну что же, подумал я, крыша у каждого человека едет по-своему. Злость стихла, ведь невозможно злиться на психически больного человека.
- И где же ты раздобыл этого кракозяблика? - тихо, чтобы не спровоцировать приступ, спросил я.
- Не веришь, значит, - сделал вывод он, - ну что же, я бы тоже не поверил. Знаешь что, а я, пожалуй, подарю тебе одного кракозяблика. У меня как раз выводок. Они знаешь какие плодовитые, Синие Птицы. Чем счастливее люди вокруг, тем активнее они ну... того (он покраснел) размножаются. Короче, все, едем ко мне домой, где я дарю тебе кракозяблика.
Машина резко развернулась, чуть не сбив зазевавшегося пешехода, и помчалась на другой конец города. А мне было все равно. Сдохнуть в лапах психопата - не так уж и плохо, учитывая, что я планировал на днях отравиться фенобарбиталом. Не придется тратить своих довольно дохлых, как бюджет России после падения цен на нефть, сбережений на лекарства.
Вот и его дорогой квартал, пышущий мотивацией и пахнущий долларами. Четырехкомнатный пентхаус (или все же чердак?). Консьерж - здоровенный детина с простой рязанской мордой. Ему бы быков валить одним ударом, но нет, в современных условиях сидеть на стуле у богатых хозяев оказалось гораздо выгоднее, нежели развивать сельское хозяйство. Мы поднялись на лифте в его квартиру. Двери нам открыла его жена. Печально, но тут я осознал, что фенобарбитал покупать все-таки придется. Если они, конечно, не семейка маньяков.
-Катя, мы буквально на минуточку. Я Саньку отдам кракозяблика из нашего приплода, и все.
-Конечно, дорогой. - ответила она, как мне показалось, малость слащаво.
В свете тусклой, но дорогой лампы их гостинной я увидел клетку, наполненную какими-то серыми комочками пуха. Если это - птица счастья, то я - Снежная королева. Серега оценил мой взгляд скептика, поэтому сказал: "Возьми одного на руки, и поймешь, что это и есть птенец Птицы Счастья. Я послушался. Едва коснувшись кракозяблика, я ощутил прилив нежности. Хотелось согреть кого-нибудь. Пожертвовать деньги сиротам. Спасти котенка. Или, на худой конец, перевести старушку через дорогу. В общем, хороший такой эффект был от кракозяблика. Настолько хороший, что я даже начал верить в эту Птицу Счастья. Да и даже если это просто птаха, почему бы не взять ее себе? Пусть живет.
- Только с кракозябликом этим никаких подвохов нет?- спросил я.- Как его содержать? Чем кормить? И какие условия нужны, чтоб он приносил счастье? Ну, лимит желаний, как у золотой рыбки? Или еще какие подводные камни?
- Тут все просто, Санек, никаких подвохов. Кормить мотылем и всяческим птичьим кормом. Корм попугаев он ест на ура. Что же касается счастья, то никаких лимитов, условий и прочего нет. Кракозяблик - это концентрированное счастье. Единственное, что могу посоветовать - быть человеком, и не говниться. И это не я так сказал, а старая цыганка, у которой я и получил самого первого кракозябла.
Попрощавшись с Серегой, я засунул кракозяблика во внутренний карман куртки, где он тут же уснул, как будто всю жизнь жил исключительно в меховых изделиях. Кракозяблик сладко дремал, пока я ехал на заблудившемся трамвае в свою серую пятиэтажку в южном Бутово. Под дверью, прикрывающей ряд одинаковых комнатушек, накакал дядя бомж. Он был грустный, как Кафка. Готов поспорить, что у него экзистенциальный кризис, только он еще не до конца понимал этого.
Придя домой, я посадил кракозяблика в аквариум из-под сдохших рыбок, и закрыл его крышкой. Кракозяблику не понравилось такое обращение, но спорить он со мной отчего-то не стал. Видимо, его напугала судьба преждевременно погибших гуппи. "Ну что же, - сказал я ему. - Будешь ты мне счастье приносить или нет?". Кракозяблик пискнул. Наверно, это означало согласие. Довольный, я лег спать. Ночью мне снился пентхаус и Серега. Его,будто сошедшая с рекламы ипотечного кредита под бешенный процент, жена. И клетка, наполненная серыми комочками Синих Птиц.
Часть 2.
Бог был программистом. Я знаю это совершенно точно. Посмотрите, как до боли логичен этот мир. Все, что нас окружает, можно поделить на классы, объекты, прописать правила их взаимодействия, а также задать свойства. И тогда все окружающее приобретает несколько иной смысл, нежели первоначальный. Например, вот идет красивая блондинка в мини-юбке. Ножки -во! Фигурка - во! Не говоря уже обо всем остальном. А ты ее - раз! И на классы с объектами поделил. И уже не красавица перед тобой, а монструозное нагромождение ДНК, РНК и прочих аминокислот. Или орет на тебя начальник, а ты его - раз, и в щепки. Они смешные такие, эти люди. Вот и сейчас на меня кричал со своим смешным акцентом мой начальник. "Коряг тупой, рук из жоп растить". И тут, ребята, мне опять все надоело. Надоели рулоны доширака, лениво, словно удавы, ползущие по ленте. Надоело каждый день вставать в 5 утра и приходить домой в 8 вечера, и так почти без выходных. Я сделал вид умирающего президента, и сказал: "Я устал. Я ухожу". И тут же ушел на проходную, благо, устроен я был неофициально.
"Ну что, кракозяблик?- спросил я птаху, когда пришел домой. - вижу, помогаешь ты мне счастье-то найти! Вон, счастья полон рот". Смешно, конечно, было предполагать, что Птицы Счастья существуют. Скорее всего, Серега подарил мне просто неизвестную науке зверюгу. Так или иначе, я назвал своего кракозяблика Федей. Федя жрал как крокодил, пел, как беременный бегемот, и от этого очень мне нравился. Поскольку даже для птицы Счастья Федя был неудачником, прям как я. Прошло уже два месяца с того момента, как я принес домой серый комочек. И теперь этот серый комочек постоянно требовал жрать. А еды у меня самого порой не было. Во-первых, иногда зарплата внезапно кончалась, во-вторых, порой лень было что-либо готовить. А теперь мне придется искать еще и новую работу. Вот так счастье.
Вы когда-нибудь искали работу по объявлениям? Слушали сплошные отказы? Это довольно мерзко, и разбивает самооценку в щепки. С утра ты более-менее радостный человек, а к обеду ты уже выжатый лимон с ненавистью к себе и этому несправедливому миру. Надо сказать, в вопросах поиска работы я действую следующим образом - сначала обзваниваю парочку очень хороших вакансий по моей инженерной специальности, получаю закономерные отказы вследствие отсутствия опыта, затем я засовываю свои амбиции в дальний угол мозга и начинаю искать "доступную" работу барменом, официантом или фасовщиком бичпакетов. Наконец, нахожу что-нибудь спустя неделю звонков.
Но сегодня все пошло не по моему стандартному плану.На первом же моем звонке я получил предложение прийти на собеседование, чему был крайне удивлен - должность была просто сказочная - "инженер по технике безопасности". То есть, фактически, переписывание разнообразных документов и редкая раздача нагоняев совсем уж потерявшим страх сотрудникам. Когда я был маленький, и меня спрашивали, кем я хочу стать, я говорил, что хочу сидеть на стуле и перекладывать бумажки. И вот моя мечта начала сбываться самым естественным образом.
Пучеглазая и бледная кадровик вяло посмотрела на меня. А я попытался изобразить из себя пышащего энергией и компетентного сотрудника. Но поверьте, если бы кто-нибудь в тот момент заглянул мне в душу, то увидел бы там полудохлую облезлую кошку, которая сердито шипит на окружающий мир, но вызывает этим не страх, а жалость. "Ну что же, приступим.-сказала кадровик.- Ваше образование? Опыт работы?". Я было открыл рот, чтобы сказать, что образование высшее, но вот опыта нет, как произошло нечто странное. Хмурая и убитая жизнью женщина остановила мои попытки что-либо сказать, улыбнулась мне и сказала: "Да какая к черту разница, есть ли у вас опыт или нет. Ведь каждая работа имеет свою специфику. Всему на месте научитесь. Я поговорю с начальством, можете считать, что мы вас уже взяли. С понедельника выходите на работу. И да, вижу, что человек вы положительный, поэтому испытательного срока для вас существовать не будет".
Сказать, что я был ошарашен таким откровениями и предложениями - это значит ничего не сказать. Если бы сейчас передо мной появился веселый Санта-Клаус, управляющий фурой, набитой "Кока-колой", я бы удивился гораздо меньше, чем доброму отношению со стороны кадровиков. Добрый кадровик - это же как теплый снег, как осмысленность песен Димы Билана, как появление детей из капусты. Не бывает в природе. Мне кажется, чтобы быть кадровиком, надо родится теткой, причем даже независимо от пола. Можно быть бородатым 50-летним мужиком, но при этом вполне себе теткой: злой, капризной, скучной, набитой стереотипами. Кадровик - он для того и создан природой, чтоб запрещать, читать мораль, подгонять всех под единые рамки. Хотите построить антиутопию в духе самых мрачных произведений двадцатого века - поставьте у власти исключительно кадровых работников. Уж они-то точно будут знать, каким должно быть человечество. Подгонка под стандарты, мыслепреступления, любое отклонение от нормы - расстрел. И вот сейчас моя доктрина нелюбви к эйч-ар-менеджерам превращалась в пыль буквально на глазах.
Работа оказалась довольно легкой, как я и предполагал. И да, действительно, она почти полностью заключалась в написании разного рода бумажек. Но мне это нравилось. В отделе нас было трое - я, Самый Главный Инженер по безопасности, и Федя (тезка моего кракозяблика) - аморфное тело, которое было пристроено в отдел по блату и просижывало штаны, играя в компьютерные игры. Если бы Федя был амбициозным и интересовался бы хоть чем-нибудь кроме половых взаимоотношений двемеров и кхаджитов, он бы сейчас, наверно, был директором нашего завода. Но зато его все не любили бы. А так - Федя и Федя, сидит, никому не мешает. Работу свою он все же умудрялся делать, благо круг должностных обязанностей был невелик. В общем, Федю если и не любили, по крайней мере, он никого не раздражал. Вообще, как ни странно, люди вроде Федора - самые счастливые. Ни за чем не гонятся, ничего не хотят, и вообще, постигли дзен. Я даже ему немного завидовал. Самый Главный Инженер - суровый, но справедливый мужчина, воспитанный на рассказах о сталинском времени, поэтому крайне осторожный в суждениях, молчаливый и не любящий слушать слова. Доверять лишь документам - вот его основной принцип. Но самое главное преимущество моей новой работы - это заработная плата. Поверьте, она была неплохой даже по меркам Москвы. Москва... Она давно уже стала отдельным государством в составе Российской Федерации. Городом - сказкой. Иногда довольно страшной сказкой. Вон продает себя девочка со спичками. Вон кучка Питеров Пенов решили никогда не становиться взрослыми, вмазаться хмурым и полетать с девятиэтажки. Дядя Федор спился, гладит облезлого Шарика, а Матроскин давно уже пущен на шапку. Почтальон Печкин повесился на велосипедной цепи, и таким образом стал счастливым, а девочка Пеппи, которая тоже не хотела стать взрослой, стирает трусы надоевшему ленивому мужу. И что со всем этим делать, не знают ни я, ни они, ни кто-либо еще в этой всеми забытой северной стране.
Придя домой после первого рабочего дня, я посмотрел на кракозяблика, который безуспешно пытался поймать муху, залетевшую в его клетку,и сказал: "Спасибо, кракозябл". Кракозябл оценивающе глянул на меня и запел заунывную песню на мотив немецкой "Лили Марлен". А после и вовсе попытался насвистывать какие-то германские марши. "Держи, фашист недоделанный" - я насыпал ему корма. Послышалось благодарное чавкание. "Напой мне лучше пинк флоидовскую "стену" - сказал я Феде. Сытый кракозябли просвистел две-три ноты и заснул, так и не закрыв глаза. Я немного посмотрел в потолок, затем попытался пообщаться с кем-либо в социальных сетях. Но мои два с половиной друга не выходили на связь с прошлого года, а лезть к случайным людям с просьбой познакомиться и пообщаться я считал дурным вкусом. В гордом одиночестве, с телефоном в руках, я заснул. Как всегда, один. С телефоном в руках. В гордом одиночестве.
А дальше понеслись одинаковые дни. Каки-то проекты, документация. Споры с Самым Главным Инженером. Странная дружба с Федором. Однажды я имел неосторожность обмолвиться, что я тоже знаю, что такое скуума и кхаджиты. Так я обрел чрезвычайно болтливого собеседника. И, в общем и целом, был этому рад. Теперь у нас был Свой Особый Мир. Также, к своему удивлению, я обнаружил, что Федя не так прост, как кажется. Во-первых, он был неплохим шахматистом. Во-вторых, зашибенно играл на скрипке. Я, конечно, не эксперт, но Паганини отдыхает. Родители отправляли его на бокс, теквандо и прочие единоборства, откуда Федя в ужасе сбегал в шахматную секцию. Отдавали его на спортивную стрельбу, что приводило его прямиком в лапы скрипачей. "Ты бы еще балетом занялся". - иронизировал его строгий отец, работавший начальником отделения милиции. Зря иронизировал, поскольку у Федора начался трудный подростковый период. И свой протест системе он выражал вовсе не через общение с сомнительными компаниями, распитие спиртных напитков. Нет, это отвращало его, как нормально развивающегося подростка отвращает нытье учителей и родителй. Короче говоря, строгий отец не перенес, когда узнал, что его Федька-то на балет пошел, став предметом насмешек одноклассников. Федю поймали, побили и посадили под домашний арест, разрешая ходить лишь в школу, которая стала для него настоящим адом. Как результат - мозг Феди сказал окружающей действительности гудбай и ушел в мир компьютерной реальности. Именно в таком состоянии я его и встретил - наглухо ушедшего в себя, одинокого и забитого человека. Такого же, как я, с поправкой на полное отсутствие у меня талантов.
Федя в свои 25 жил с мамой, которая была точной копией его отца, даже в некотором роде более жесткой. Достаточно сказать, что она слушала "Лесоповал", любила Путина, Сталина и котиков. Такие женщины получаются из бывших первых красавиц, у которых что-то в жизни пошло не так. Причем им не обязательно быть неуспешными для озлобленности на весь окружающий мир. Напротив, они могут быть женами чиновников среднего пошиба, но считать, что это слишком мало для них. А еще у Феди были какие-то зверские проблемы с противоположным полом. Нет, не так, у него вообще не было никаких точек касания с девушками с тех времен, когда он впервые пошел на балет. При этом он не боялся их. Просто не понимал, как вообще можно с ними общаться.
В одну из зимних пятниц я сделал Феде предложение, от которого он не смог отказаться. Пойти в ночной клуб. Собственно, для меня это тоже был первый опыт подобного времяпровождения. Я, конечно, догадывался, что парням вроде нас легче найти в подобном месте приключения на свою пятую точку, чем девушку, но не знал, что приключения в виде трех амбалов возле клуба найдут нас так скоро. И если я скажу, что мы с Федей дрались как львы, а потом были побиты, я пойду против суровой реальности. Мы просто убежали от них, сверкая пятками, и радуясь, что так и не познакомились ни с кем. Так моя карьера клубного тусовщика закончилась, так и не успев начаться. Федина, я так полагаю, тоже.
Еще мы привыкли сидеть вечерами на кухне (очень хочется сказать "прокуренной", но никто из нас не курил, а курить только для того, чтобы можно было написать о прокуренной кухне - вершина идиотизма) и проводить еженедельные слеты диванных политологов в составе двух человек. Иногда он приносил с собой скрипку, что не нравилось моим соседям, ну да и черт бы с ними.
Часть 3.
В середине зимы появилась Она. Действительно, высветилась из темноты. Отделилась от серых тротуаров и будто изъеденных шрамами гражданской войны хрущоб. А, может, я появился перед ней. Если бы я не так быстро ходил, и не упал, подскользнувшись на льду, мы бы никогда не познакомились. Но спешка привела к тому, что я кувыркнулся прямо на нее. Она от неожиданности взмахнула руками, и мы медленно упали на тротуар, являя собой некое подобие скульптурной композиции "рабочий и колхозница". Она была мягкая , но холодная. И еще мы были немножко ошарашены. Оба. Короче говоря, пролежав на ней минуты две, я попытался встать. Извинился перед ней, но на удивление, зла на меня она не держала. Я высказал мнение, что есть стереотип о том, что хорошие парни на дороге не валяются, но я бы порекомендовал ей проверить сей тезис. Она сказала, что я смешной, и дала свой номер телефона.
Ее звали... Да какая разница, как ее звали? Разве имеют значения имена, цифры и даты, когда есть ее вечно холодные руки и черные, как южная ночь, глаза? Когда есть ее смех. И можно молчать всю ночь до утра. Или бродить по серым улицам, пытаясь отгадать, о чем думают прохожие. Или ловить для нее вороненка, которого ей захотелось погладить. А потом убегать от его обозленных родителей, адской стаей кружащихся над тобой, создаваю иллюзию, что все дело происходит в мрачном фильме Хичкока или же на страницах произведений Лавкрафта. Она была странной. Любила кладбища и тишину. Даже в шутку называла себя ведьмой. И правда, какое-то сходство с каноничными ведьмами у нее было - длинный крючковатый нос, иссиня-черные волосы, достаточно тяжелый взгляд. Но это был мой. Самый. Любимый. Крючковатый. Нос. И мой самый любимый тяжелый взгляд.
Она любила котов и ненавидела людей. Слушала на стареньком плеере Joy Division вперемешку с Цоем и Агатой Кристи. А еще у нас была своя песня. "Проститься" ныне полузабытой группы Ума Турман. Только мы знали, что это за песня, когда я брал ее ладошку в свои руки и безнадежно пытался отогреть. А она, смеясь, говорила, что она - Снежная Королева, и я теперь останусь в ее владениях навсегда. Зачем нужны слова, когда есть чувство невероятной близости? Когда кровь в венах застывает, а по всему телу идут мурашки? Когда, чтобы тебя поняли, достаточно просто посмотреть в глаза.
Ей я показал своего кракозяблика. Феде очень понравилась моя девушка, настолько, что он просвистел "Боже, царя храни" в джазовой обработке и позволил себя погладить. А ведь за это он кусал даже своего человеческого тезку.
Я пишу это, и понимаю, что буковки на бумаге, на самом деле, не значат ровным счетом ничего на фоне ее странных рассказов про другие миры, псевдошотландские напевы какой-то только что выдуманной ерунды и вечные слегка сумасшедшие идеи. И да, именно с ней я узнал, что такое настоящее счастье.
А кракозяблик между тем рос и превращался в большую гордую Синюю Птицу. И оказался, как выяснилось, совсем не мужского пола, поскольку однажду утром мы с Ней обнаружили маленькое яйцо, искрящееся всеми цветами радуги на дне клетки, которую я опять забыл почистить. При попытке вытащить его, мы получили такой отпор, что не снился немецкой армии в Брестской крепости. Кракозябл шипел, кусался и клекотал. В результате мы решили оставить его в покое.
Часть 4.
Федина мама умерла. Тяжелая форма инсульта. Быстрая смерть, никаких мучений. Изо дня в день Федя становился все более мрачным, забросил игры, вместо работы он теперь глядел в потолок, будто бы пытаясь найти на нем следы своей прошлой жизни. Я пытался его как-то растормошить, но все было бесполезно. В конце концов, не выдержав моих попыток развеселить, вытащить его куда-нибудь, он закричал: "ВСЕ КОНЧЕНО! Ты понимаешь, что все кончено!" И я не знал, что сказать. Не знаю, бывало ли у вас это чувство, когда чувствуешь чужую боль, а не можешь помочь. Никак не можешь помочь. Я смотрел на отдаляющуюся фигурку и не мог ничего сказать. Ничего сделать. Ничего изменить. А хотелось крикнуть что-нибудь вслед, но слова застревали в липком заснеженном воздухе. Мысли путались в голове. Они были тоже заснеженные.
Попытки совратить его новенькой коробочкой Dark Souls встретили жесткий отпор: "Отстань, это все для маленьких детишек. А мы с тобой уже не дети". Попытки хотя бы вместе напиться тоже провалились полностью. Я не мог понять, пожалуй, насколько он любил ее, человека, который запрещал ему все.
В один совсем не прекрасный день Самый Главный Инженер попросил меня остаться. И мне уже стало не по себе от его ледяных глаз и хриплого голоса. Видно было, что наш будущий разговор не будет содержать ничего хорошего.
- Александр, у меня к вам серьезный разговор.
- Какой же?
- Я не люблю размазывать сопли - скажу прямо - нам поступила разнорядка о сокращении отдела до двух человек. И я думаю, что нам стоит поговорить. Вы, наверно, заметили, что Федор не тянет свою работу. Я думаю, будет справедливым уволить его, а не вас.
- Нельзя никак обойтись без этого? И причем тут я?
-Обойтись без этого никак. Более того, начальство предлагает уволить именно вас. У нашего Семена Павловича были очень теплые отношения с матушкой Феди, Светланой Петровной. Вы, конечно, об этом знаете. Так вот, Федора будут увольнять в последнюю очередь. Если, конечно, не обратить внимание на его тотальное бездействие. Вот у меня тут список его ошибочно оформленных норм.-он положил на стол довольно увесистую папку.- А теперь перейдем к моей просьбе. Так как Семен Павлович знает меня, как человека открытого, он не поймет, если я принесу ему такое вот портфолио на нашего Федю. Поэтому будет лучше, если это сделаете лично вы.
- Я не буду этого делать. Ни-ко-гда.
- В таком случае, как бы это не печально прозвучало, вас придется уволить. Вы понимаете, что это аморфное существо будет бездействовать, а вы, хороший квалифицированный работник будете вынуждены искать что-то другое. Сейчас кризис, да и мы знаем, что наши с вами места можно занять либо в силу блата, либо остаться на них с советских времен, как я, либо, как вы, получить его в силу невероятной удачливости. Но где гарантия, что вам повезет еще раз?
- Найду что-нибудь. У меня теперь есть опыт работы.
- Не смешите меня. Опыт работы - всего лишь удобная отмазка, не более. Если бы не было ее, придумали бы тысячу других.
- Никогда.
- Как пожелаете. Не думал, что вы настолько глупы.
Я не стал отвечать. Просто повернулся и ушел.
Поиск работы в свободное от работы время не дал никаких результатов. Вообще никаких. Даже грузчиком или дворником меня брать никто не торопился. Что уж говорить об инженерных специальностях, где раз за разом придумывали новые и новые отмазки.
Отчаяние. Есть и такое слово. Я его знал слишком хорошо в той жизни. Но успел забыть. Теперь же оно навалилось всей своей безнадежностью и мраком на мои не такие уж сильные плечи. Отчаяние хлопало в ладоши. Отчаяние завывало метелью за окном. Отчаяние шептало на ушко о никчемности. И как назло, ее телефон отключен. Да и можно ли ей рассказать все, что творится сейчас на душе? Не посмеется ли она, услышав такие глупые рассказы о ультиматуме? Еще звонок. Нет ответа. Куда ты пропала, мне тебя так не хватает. Не хватает твоих рук. Твоих глаз. Твоего смеха...
А завтра вся эта круговерть с так называемой любовью кончилась. Неожиданно, как плохой фильм. Стоило мне рассказать про сокращение и мой нелегкий выбор. Стандартный фразы. Дело не в тебе (Ты никчемный мерзкий кусок дерьма) дело во мне (Дело не во мне, дело в тебе). Не переживай, ты еще найдешь свое счастье. Мы просто слишком разные люди.
-Разные?
-Да, разные, ты нерешителен. Ты ни к чему не стремишься. Тебе и так хорошо. А ты мог бы сделать хорошую карьеру, если бы не боялся. Если бы у тебя были амбиции, тебя бы можно было полюбить снова. Я не знала, что ты такой, когда впервые встретилась с тобой.
- Дай мне еще шанс. Я изменюсь.
-Я тебе не слишком верю теперь.
Наверно, читатель сейчас обалдеет от того, что я тогда сделал. Дело в том, что я упал на колени, и, почти рыдая, попросил не бросать меня. Теперь уже это противно даже мне, но жизнь не книга, из которой можно выдирать страницы. А иногда до боли хочется разорвать эту дурную, отвратную мерзкую книжонку и начать новую. Вот и то время я хотел бы сжечь и уничтожить. Но оно навсегда застряло во мне, как доисторическая муха в куске янтаря.
И она дала мне шанс. И буквально на следующий день папка, набитая компроматом на Федю лежала на столе у Самого Главного Начальника. Самый Главный Начальник сначала непонимающе посмотрел на нее, затем стал читать. Уже к обеду Федю "попросили". Он был так увлечен рассматриванием потолка, что даже не заметил этого. Лишь на третий раз до него дошло, что от него хотят. Он не промолвил ни слова, только очень долго жал мою руку,а в конце еле слышно прошептал "Мне тебя будет очень не хватать". А я пытался сделать вид, что не знаю, что стало причиной увольнения. "Ты сделал правильный выбор, сынок" - пошлепал меня по плечу Самый Главный Инженер. Правильный выбор?
Она тоже была счастлива, а я не мог успокоиться. Что-то, отдаленно напоминающее совесть, грызло меня изнутри. Но потом я просыпался, смотрел на свою девчонку, и совесть затухала. Она нужна была как воздух. Как утреннее пенье кракозяблика.
Прошел месяц. Боль предательства несколько поутихла. И вроде все у нас с любимой было хорошо, да вот только кракозяблик стал злым и нервным. Шипел, отказывался от еды. А затем серьезно заболел, Перья потускнели, из клюва потекла сиреневая жидкость. Приглашенные ветеринары не смогли ничего сделать, так как не знали даже, что это за птица такая. Из яйца вылупился таки маленький комочек, но мы решили отсадить его подальше от больного кракозябла.
А потом грянул гром. Не зря говорят, что если люди не чувствуют любви, то никогда не смогут они быть вместе. Все это "стерпится - слюбится" и "крепкий брак по расчету" такая туфта, товарищи. Так можно выживать. Но не жить. Должны быть странные искры, соединяющие людей. И тогда я узнал от Нее, что никаких искр нет, и она не может больше терпеть, потому что НЕ ЛЮ-БИТ.
Я опять ничего не мог сделать и изменить. Идиотское чувство нереальности происходящего, появляющееся в таких ситуациях, настигло меня тут. Все ведь просто. Всего две позиции. Или ты любишь, или ты не любишь. Попытки выдумать нечто третье напоминают раскопку свежевырытого трупа. И я не стал копать могилу. Я пошел домой и просто рыдал в подушку. От полного бессилия и неумения что-либо изменить.
А кракозяблик был совсем плохим - у него слезились глаза, он тяжело дышал, распустил крылья и смотрел куда-то вдаль. Я просунул руку к нему, но он лишь здорово и остервенело тяпнул меня, издав крик, полный ненависти.
Это нормально. Когда ты предаешь. Это нормально. Когда тебя предают. Но у нормальных людей не живут кракозяблики. Они у них умирают. Когда Серега отдавал мне кракозябла, он сказал, что мне надо просто быть человеком. А что значит быть человеком? Уметь говорить? Иметь лысое тело и волосы на голове, в паху и подмышках? А может, быть человеком - это носить одежду и тыкать в навороченный смартфон?
Это все не то. Быть человеком - это значит прежде всего не быть сволочью. И редкому человеку удается прожить жизнь, так и не предав, не унизив, не растоптав другого. Весь успех завязан на бесконечной грызне, предательстве и уничтожении друг друга. А в таких условиях кракозяблики не живут. Мечты умирают, так и не родившись. И я никогда не смогу понять, что мне теперь со всем этим делать.
Кракозяблик сделал последний вздох и умер. А я сидел один, всеми покинутый человек. А человек ли?
Последняя часть.
Вот и та самая дверь. За ней слышится заунывное пение скрипки. Хорошо, значит живой, чертяка. Я кладу на пол клетку с маленьким кракозябликом. И письмо, в котором я описал все, что я сделал. Я не знаю, простит ли меня Федя. В последнем абзаце я написал: "Прости, если можешь. И возьми этого кракозяблика. Он действительно приносит счастье, и это не бред. Даже если не сможешь простить - все равно возьми кракозяблика. А то он замерзнет и умрет. Меня можешь не искать - считай, что я полностью исчез.Как его кормить - он жрет все. Как ухаживать - да как попало. Ведь птицы счастья живут даже в полном дерьме, лишь бы полным дерьмом не был их хозяин. Главное условие его содержания - быть человеком. А ты будешь, я знаю. Всегда твой. Саня". Я нажал на кнопку звонка и побежал так быстро, как мог. Через квартал перешел на шаг. Куда я шел? Я и сам не знал. Да это неважно. Важно, что у кого-то появился свой кракозяблик.