Аннотация: Фундаментом, каркасом и цементирующей субстанцией коммунистической общественной формации является ложь. Без лжи марксовский/ленинский социализм был бы абсолютно нежизнеспособен.
Империя лжи. Россия с осени 1917 до лета 1918
Появились какие-то новые трихины, существа микроскопические, вселяющиеся в тела людей. Но эти существа были духи, одаренные умом и волей. Люди, принявшие их в себя, становились тотчас же бесноватыми и сумасшедшими. Но никогда, никогда люди не считали себя такими умными и непоколебимыми как эти зараженные. Никогда не считали непоколебимее своих приговоров, своих научных выводов, своих нравственных убеждений и верований. Целые селения, целые города и народы заражались и сумашествовали. Все были в тревоге и не понимали друг друга, всякий думал, что в нем одном и заключается истина, и мучился, глядя на других, бил себя в грудь, плакал и ломал себе руки. Не знали кого и как судить, не могли согласиться что считать злом, что добром. Не знали кого обвинять, кого оправдывать. Люди убивали друг друга в какой-то бессмысленной злобе. Собирались друг на друга целыми армиями, но армии, уже в походе, вдруг начинали сами терзать себя, ряды расстраивались, воины бросались друг на друга, кололись и резались, кусали и ели друг друга. В городах целый день били в набат: созывали всех, но кто и для чего зовёт никто не знал того, а все были в тревоге. Оставили самые обыкновенные ремёсла, потому что всякий предлагал свои мысли, свои поправки, и не могли согласиться; остановилось земледелие. Кое-где люди сбегались в кучи, соглашались вместе на что-нибудь, клялись не расставаться, - но тот час же начинали что-нибудь совершенно другое, чем сейчас же сами предполагали, начинали обвинять друг друга, дрались и резались. Начались пожары, начался голод. Все и всё погибало...
(Ф.М. Достоевский, "Преступление и наказание", 1866)
Исполнилось пророчество: трихины
В тела и в дух вселяются людей.
И каждый мнит, что нет его правей.
Ремесла, земледелие, машины
Оставлены. Народы, племена
Безумствуют, кричат, идут полками,
Но армии себя терзают сами,
Казнят и жгут - мор, голод и война.
(М.А. Волошин, "Трихины", декабрь 1917)
Мы добрых граждан позабавим
И у позорного столпа
Кишкой последнего попа
Последнего царя удавим.
(Приписывается А.С. Пушкину)
Настанет год, России черный год,
Когда царей корона упадет;
Забудет чернь к ним прежнюю любовь,
И пища многих будет смерть и кровь;
Когда детей, когда невинных жен
Низвергнутый не защитит закон;
Когда чума от смрадных, мертвых тел
Начнет бродить среди печальных сел,
Чтобы платком из хижин вызывать,
И станет глад сей бедный край терзать;
И зарево окрасит волны рек:
В тот день явится мощный человек,
И ты его узнаешь - и поймешь,
Зачем в руке его булатный нож:
И горе для тебя! - твой плач, твой стон
Ему тогда покажется смешон;
И будет все ужасно, мрачно в нем,
Как плащ его с возвышенным челом.
(М.Ю. Лермонтов, "Предсказание", 1830)
Русская литература полна мистических прозрений. Но если Федор Михайлович написал приведенные выше пророческие строки за полвека до их исполнения, в зрелом возрасте, многое пережив, осмыслив, пройдя через инсценировку казни, каторгу и ссылку, выработав собственную жизненную философию и непоколебимый взгляд на жизнь, то "Предсказание", написанное 16-летним мальчишкой почти за столетие до его буквального воплощения в жизнь, заставляет замереть в немом изумлении перед этим необъяснимым феноменом.
Фундаментом, каркасом и цементирующей субстанцией коммунистической общественной формации является ложь. Без лжи марксовский/ленинский социализм был бы абсолютно нежизнеспособен: он не мог бы быть выстроен, не мог бы устоять в течение столь долгого срока и не мог бы расползтись как раковая опухоль по поверхности планеты, воспроизводясь в самых разных культурах и цивилизациях.
"Фактически политика уничтожения опасных для большевиков групп началась еще до взятия ими власти. <...> ...большевики в течение весны - лета 1917 г. уделяли первостепенное внимание физическому и моральному уничтожению офицерства. В результате большевистской агитации на фронте было убито несколько сот офицеров, и не меньшее число покончили жизнь самоубийством (только зарегистрированных случаев после февраля 1917 г. более 800). Офицеры стали главным объектом красного террора и сразу после октябрьского переворота. Зимой 1917/18 г. и весной 1918 г. множество их погибло при возвращении с окончательно распавшегося фронта в поездах и на железнодорожных станциях, где практиковалась настоящая "охота" за ними: такие расправы происходили тогда ежедневно во многих местах." (1)
Перемены в жизни населения страны начались сразу после октябрьского переворота, сначала в Петрограде, затем пятно большевизма стало расползаться по телу империи, как чернильная клякса на промокашке. Описание и анализ послереволюционных событий не являются темой данной статьи, но обрисовать, хотя бы и очень схематично, условия, в которых людям приходилось выживать, просто необходимо.
"26 октября (8 ноября н.с.) на втором съезде советов приняты "декрет о земле", который приветствовало обманутое крестьянство, и "декрет о мире", явившийся попыткой "воздействия на международное рабочее движение ради подталкивания мировой революции. <...> Ленин и Троцкий надеялись растлить посулами мира и чужой собственности Европу так же, как они только что растлили и революционизировали Россию." (2)
По сути, "декрет о мире" был объявлением о сепаратном выходе из Антанты и о готовности капитулировать перед Германией. Это произошло в тот момент, когда Германия уже была практически побеждена. Похоже, что Ленин отрабатывал "иудины серебренники".
На этом же съезде было принято постановление "об отмене смертной казни на фронте". Правда убивать они прекрасно умели без всяких законов:
"Обычно террор связывается с деятельностью "чрезвычайных комиссий", но на первом этапе - в конце 1917 - первой половине 1918 гг. основную часть расправ с "классовым врагом" осуществляли местные военно-революционные комитеты, командование отдельных красных отрядов и просто распропагандированные в соответствующем духе группы "сознательных борцов", которые, руководствуясь "революционным правосознанием", производили аресты и расстрелы." (1)
"Впечатления очевидцев на всех железных дорогах ноября-декабря 1917 г. приблизительно одинаковы. "Какое путешествие! Всюду расстрелы, всюду трупы офицеров и простых обывателей, даже женщин, детей. На вокзалах буйствовали революционные комитеты, члены их были пьяны и стреляли в вагоны на страх буржуям. Чуть остановка, пьяная озверелая толпа бросалась на поезда, ища офицеров (Пенза - Оренбург)... По всему пути валялись трупы офицеров (на пути к Воронежу)... <...>
На то же время приходится массовое истребление офицеров в ряде местностей: Севастополе - 128 чел. 16-17 декабря 1917 г. и более 800 23-24 января 1918 г., других городах Крыма - около 1000 в январе 1918 г., Одессе - более 400 в январе 1918 г., Киеве - до 3,5 тыс. в конце января 1918 г., на Дону - более 500 в феврале-марте 1918 г. и т.д." (1)
И всё-таки без официально разрешенной смертной казни большевики долго управлять страной не могли:
"Однако уже 21 февраля 1918 г. декретом СНК "Социалистическое отечество в опасности" было разрешено применение расстрела без суда, на месте и за достаточно широкий круг деяний - за совершение преступлений неприятельскими агентами, спекулянтами, погромщиками, хулиганами, контрреволюционными агитаторами, германскими шпионами." (3)
"27 октября (9 ноября н.с.) выходит декрет "О печати", запрещавший "контрреволюционные издания". <...> Декрет обещал: "Как только новый порядок упрочится, всякие административные воздействия на печать будут прекращены". Это была ложь, и Совнарком прекрасно знал, что лжет. <...> уже через 9 дней после взятия власти Советы превратились в декоративный орган, только утверждающий решения партии большевиков." (2)
"Восстание юнкеров в Петрограде 28 - 29 октября 1917 года. <...> Уже днем 29 октября юнкеров отбили и изолировали в окруженных зданиях военных училищ. По зданиям стреляли из пушек и пулеметов. Юнкерам предложили сдаться и обещали распустить по домам. Юнкера поверили. Большевики перестреляли сдавшихся юнкеров - было убито до 800 человек. Мало кому из них было больше 19 лет. <...>
На 27 октября - 3 ноября 1917 года приходится "московская неделя". 27 октября 1917 года московский ВРК (военно-революционный комитет. Дж.Р.) сделал то же, что и питерский: захватил Кремль, и объявил все остальные власти, кроме самого себя, низложенными. Тогда городская Дума, опираясь на юнкеров, студентов и кадет, создает "Комитет общественной безопасности (КОБ) и объявляет, что принимает на себя власть в городе.
Юнкера и казаки сами осадили занявших Кремль большевиков, и те 28 октября сдались, не найдя поддержки у гарнизона. Но очаг большевистского восстания был сохранен. 29 октября ВРК выпускает воззвание "К оружию" и переходит в наступление. Два дня идут уличные бои, а с 12 часов 30 октября начинается артиллерийский обстрел Московского Кремля. <...>
2 ноября, видя, что Кремль превращается в руины, КОБ запросил условия ВРК для перемирия.
В пять часов вечера 2 ноября В.М. Смирнов, П.Г. Смидович со стороны ВРК и В. Руднев, Сорокин и Студенецкий со стороны КОБ подписали перемирие.
Число жертв "московской недели" называют очень разное: от "до тысячи человек" до очень точных цифр: "Белые потеряли убитыми 55, красные - 238 человек".
Думаю, первая цифра ближе к истине: многие свидетели описывают гибель большого числа мирных жителей, особенно из тех, кто неосторожно появлялся на улицах. Порой большевистские командиры и комиссары командовали примерно так: "А, вон еще люди... Огонь!"
Разве это не гражданская война?" (4)
"Правительственный Сенат, последнее государственное учреждение старой России <...> 22 ноября (5 декабря н.с.) вынес решение о незаконности создания Совнаркома и, соответственно, о неправомочности всех его декретов, равно как и декретов, принятых Советом.
Решение Сената рабочие сенатской типографии отказались набирать для печати, а Совнарком, спохватившись, издал в тот же день декрет N 56 "О суде", отменивший в России право. Право и суд заменила революционная целесообразность. Все судебные учреждения, в том числе и Сенат, распускались. Их заменили устанавливаемые Советами "народные суды" и "революционные трибуналы". <...>
29 ноября (1917) была объявлена вне закона Конституционно-демократическая партия. Все её руководители подлежали немедленному аресту <...> Им было вменено в вину, что кадеты "отказались принять власть народных комиссаров". (2)
"Важнейшая часть всякого государства - его правовая система. 30 ноября 1917 года предсовнаркома юрист Ульянов издал декрет, которым отменил и запретил действие всего корпуса российских законов, создававшихся 1000 лет. С этого момента обращение к русскому праву каралось конфискацией имущества. Суд присяжных заменялся т. н. "революционным правосудием", т. е. абсолютным произволом. Российские суды и адвокатура были распущены. С ноября 1917 по 1922 уголовный кодекс вообще отсутствовал.
Одновременно был провозглашен открытый и полный отказ от норм и принципов международного права." (5)
"30 ноября (13 декабря), четверг. "Комиссары" решили уничтожать винные склады. Это выродилось в их громление. Половину разобьют и выльют - половину разграбят: частью на месте перепиваются, частью с собой несут. Посылают отряд - вокруг него тотчас пьяная зверская толпа гарнизы, и кто в кого палит - уж не разобрать. <...>
1 декабря (14), пятница. Винные грабежи продолжаются. Улица отвратительна. На некоторых углах центральных улиц стоит, не двигаясь, кабацкая вонь. Опять было несколько "утонутий" в погребах, когда выбили днища из бочек. Массу растащили, хватит на долгий перепой.
2 декабря (15), суббота. Винные погромы не прекращаются ни на минуту. Весь "Петроград" пьян. Непрерывная стрельба, иногда пулеметная. Сейчас происходит грандиозный погром на Васильевском. Не надо думать, что это лишь ночью: нет, и утром, и днем, и вечером - перманентный пьяный грабеж.
5 декабря (18), понедельник. В Крестах (тюрьма в Петрограде, Дж.Р.) более 800 офицеров сейчас. "Правда" объявила: это "офицеры, кадеты и буржуи расставили винные погреба для контрреволюционного превращения народа в идиотов". Как выпьешь - так оно и ясно. Кончил с погребом - иди громить буржуя. Сам виноват, зачем "контрреволюционно расставлял погреба".
22 декабря (4 января), пятница. Хлеба выдают 3/8 (фунта, Дж.Р.) на два дня.
1-2 января (14). Хлеба, даже с палками и соломой, почти нет." (6)
Обратите внимание: конец 1917 - начало 1918 - в Петрограде уже голод.
Во второй половине 1917 года Военно-революционные комитеты (ВРК) существовали во многих городах России.
"К моменту победы вооруженного восстания в Петрограде, в России действовало свыше 40 ВРК, занимавшихся военно-технической подготовкой восстания. Вплоть до марта 1918 года ВРК выполняли роль временных чрезвычайных органов пролетарской власти.
По территориальному делению существовали губернские, городские, уездные, районные, волостные ВРК. В армии ВРК подразделялись на фронтовые, армейские, корпусные, дивизионные и полковые. В ряде случаев функции ВРК исполняли Революционные комитеты". (ВИКИ)
"Но большинству большевиков эта система казалась недостаточно действенной. Неудивительно, с момента прихода к власти они столкнулись с массовым сопротивлением.
"Неужели у нас не найдется своего Фукье-Тевиля, который привел бы в порядок расходившуюся контрреволюцию?" - спрашивал Ленин. (Фукье-Тевиль - обвинитель революционного трибунала времен Французской революции 1789-1793 годов. Прославился своей черствостью, жестокостью и маниакальной кровожадностью).
Он нашелся 7 декабря, когда Ф.Э. Дзержинский представил докладную записку СНК с предложением создать Всероссийскую Чрезвычайную Комиссию для борьбы с саботажем. Дзержинский писал в этой записке: "Мы должны принять сейчас все меры террора, отдать ему все силы! Не думайте, что я ищу формы революционной юстиции; юстиция нам сейчас не к лицу. У нас не должно быть долгих разговоров!.. Я предлагаю, я требую одного - организации революционной расправы над деятелями контрреволюции"
Ленин пришел в восторг и "предложил поставить вопрос шире" - создать комиссию для борьбы не только с саботажем, но и со всей контрреволюцией, в какой бы форме она ни выступала против Советской власти. <...>
Согласно постановлению СНК, "Комиссия ведет только предварительное расследование, поскольку это нужно для пресечения".
А как же быть с массовыми расстрелами в специально оборудованных подвалах? О самых чудовищных пытках специально изготовленными инструментами? О привлечении сотен уголовников, о деятельности не вполне вменяемых людей?! <...>
Все советские документы, все самооправдания коммунистов умалчивают: СНК дал ВЧК полномочия вести ЛЮБЫЕ расследования, не доводя до суда дела "вредных для диктатуры пролетариата" элементов. Так сказать, решать все вопросы на стадии следствия. И черт с ней, с буржуазной выдумкой суда! Уже в декабре 1917 года велись чекистские административные расстрелы в Петрограде. С февраля 1918 года - не в одном Петрограде, но в Витебске, в Москве и в Калуге." (4)
История ВЧК - это отдельная обширная тема, которой будет посвящена специальная статья.
Прошу обратить внимание на оборот "диктатура пролетариата", представляющий собой еще один элемент большевистской лжи. Новые правители России - народные комиссары, никакого отношения к пролетариату не имели:
Председатель Совнаркома В.И. Ульянов-Ленин в графе профессия писал "литератор".
Нарком по внутренним делам А.И. Рыков - недоучившийся студент юридического факультета Казанского университета. Партийное подполье, аресты, тюрьмы, ссылки, побеги.
Нарком земледелия В.П. Милютин - профессиональный революционер (восемь арестов) и тоже недоучившийся студент. Между отсидками сочинил две марксистские брошюры о сельском хозяйстве и поэтому считался в нем крупным специалистом.
Нарком труда А.Г. Шляпников - единственный бывший рабочий в Совнаркоме, в молодости, до эмиграции, успел постоять у станка. Однако бузить оказалось гораздо интереснее. Образование имел "низшее".
Комитет по военным и морским делам: изгнанный из армии офицер, редактор солдатских газет В.А. Антонов-Овсеенко, прапорщик Н.В. Крыленко, матрос П.Е. Дыбенко.
Нарком по делам торговли и промышленности - сын приказчика В.П. Ногин. Усиленные занятия самообразованием в местах отсидки позволили ему "самоучкой выйти на литературную дорогу", а заодно освоить все тонкости руководства промышленностью и торговлей.
Народный комиссар просвещения - А.В. Луначарский, самовлюбленный болтун, умевший произносить бесконечные пустопорожние речи по любому поводу и на любую тему, но органически неприспособленный к какой-либо организованной деятельности.
Нарком юстиции - Г.И. Оппоков-Ломов, один год проучился на юридическом факультете Петербургского университета, да бросил - закрутила революция.
Нарком продовольствия - И.А. Теодорович, партийный теоретик и журналист, выпускник Московского университета.
Нарком по иностранным делам - Л.Д. Бронштейн-Троцкий, партийный теоретик, публицист и оратор.
Нарком почт и телеграфов - Н.П. Авилов-Глебов, сын калужского сапожника, "партийный профессионал", окончил партийную школу в Болонье. Меньше всего в жизни интересовался телеграфами.
Нарком по делам национальностей - И.В. Джугашвили-Сталин, еще один сын сапожника, недоучившийся семинарист, организатор бандитских "эксов", чудесный (по мнению Ленина), но малоизвестный в партийных кругах грузин. (По данным источника (7) и ВИКИ)
А как насчет остальных партийных деятелей? Кто из них "пролетарий"? Вот навскидку, в алфавитном порядке:
Антонов-Овсеенко Владимир Александрович, Бухарин Николай Иванович, Володарский В. (Моисей Маркович Гольдштейн), Воровский Вацлав Вацлавович, Войков Петр Лазаревич, Восков Семен (Самуил) Петрович, Ганецкий Якуб (Яков Станиславович Фюрстенберг), Гусев Сергей Иванович (Яков Давидович Драбкин), Дзержинский Феликс Эдмундович, Дыбенко Павел Ефимович, Зиновьев (Радомысльский) Григорий Евсеевич, Иоффе Адольф Абрамович, Каганович Лазарь Моисеевич, Каменев (Розенфельд) Лев Борисович, Коллонтай Александра Михайловна, Красин (Либерман) Леонид Борисович, Крестинский Николай Николаевич, Крыленко Николай Васильевич, Ларин Юрий (Михаил (Ихил-Михл) Александрович (Залманович) Лурье), Лашевич Михаил Михайлович, Литвинов Максим Максимович (Меер-генох Моисеевич Валлах), Мельничанский Григорий (Гершон) Натанович, Подвойский Николай Ильич, Радек Карл Бернгардович (Кароль Собельсон), Свердлов Яков Михайлович, Склянский Эфраим Маркович, Сокольников (Бриллиант) Григорий Яковлевич, Сосновский Лев Семенович, Стеклов Юрий Михайлович (Овший Моисеевич Нахамкис), Урицкий Моисей Соломонович, Харитонов Моисей Маркович (Мотькович), Чичерин Георгий (Брий) Васильевич, Ягода Генрих Григорьевич (Енох Гершевич Иегуда), Ярославский (Губельман) Емельян Михайлович ...
Вот такие диктаторы от имени российского пролетариата. Погугли, дорогой читатель, поищи среди них "пролетария", чтобы сомнений не было.
Идем дальше в хронологическом порядке.
Начало работы Учредительного собрания назначено на 5 (18) января 1918 года. На выборах, проходивших 12 ноября 1917, большевики получили меньше 30 процентов голосов, и поэтому всерьез задумались о том, как его сорвать. Предвидя провокации со стороны большевиков, эсеры и меньшевики организуют "Союз защиты Учредительного собрания". Бонч-Бруевич от имени большевиков заявляет, что если демонстранты не послушаются уговоров и не разойдутся, по ним будет открыт огонь.
"Несмотря на прямой запрет и угрозы, рабочие вышли на демонстрацию. Подчеркиваю красным карандашом: РАБОЧИЕ. Кадетов больше нет. Интеллигенция запугана или истреблена. К Таврическому дворцу идут рабочие Выборгской стороны и Васильевского острова. <...>
На углу Литейного и Невского демонстранты были встречены пулеметным и винтовочным огнем <...> По официальным данным было убито 9 и ранено 20 человек <...> Данные явно занижены, уже в тот же день называли цифру - порядка 100 убитых. <...>
Только к 16 часам Ленину доложили, что город полностью контролируется верными отрядами. И только тогда он велел начинать заседание." (4)
"5 января (18), пятница. На Невском громадные манифестации, но далее Литейной не пускают. На Литейной одну манифестацию уже расстреляли, у N 19. Манифестанты в большинстве - рабочие. Одну барышню красногвардеец заколол штыком в горло, когда упала - доколол." (6)
В конце концов, после продолжительных дебатов пьяные матросы-анархисты во главе с А.Г. Железняковым, глумливо заявившим: "караул устал!", собрание разогнали.
Депутаты, на следующий день пришедшие к Таврическому дворцу, увидели на дверях огромный замок и получили от вооруженной охраны исчерпывающее объяснение: "Заседания не будет, оно запрещено большевистским правительством".
Но безобразия на этом не закончились. Два депутата от партии кадетов, Федор Федорович Кокошкин и Андрей Иванович Шингарев, зверски избитые накануне, были переведены в тюремную больницу. В ночь с 6 на 7 января пьяная матросня ворвалась в больницу и штыками заколола обоих прямо в их постелях. По мнению некоторых историков это убийство явилось первым актом Красного террора.
"7 января (20), воскресенье. Шингарев был убит не наповал, два часа еще мучился, изуродованный. Кокошкину стреляли в рот, у него выбиты зубы. Обоих застигли спящими, в постелях. Электричество в ту ночь в больнице не горело. Всё произошло при ручной лампочке.
9 января (22), вторник. Затем служебные большевики сделали "доклад" о расстрелах 5-го января. Какой - видно из слов Подвойского: солдаты и красногвардейцы вели себя идеально, стреляли в воздух, а если были жертвы, то потому, что манифестанты - саботажники и буржуи - были вооружены и попадали друг в друга. (Честное слово, это даже совершенно в своем роде, даже художественно!) Было предложено принять соответственную резолюцию (что буржуи попадали в самих себя), без обсуждения.
11 января (24), четверг. Сегодняшний день следует отметить как первый, когда совсем не выдали хлеба. Объявили, что кончился. Пришли по Николаевской дороге 37 вагонов, будто бы с мясом и мукой. Но оказались набитыми, вплотную, трупами. Вот что нам присылает юг. <...>
Вс. Мейерхольд - режиссер-"новатор". <...> Теперь председательствует на заседаниях театральных с большевиками. Надрывается от усердия к большевикам. Этот, кажется, особенная дрянь.
22 января (4 февраля), понедельник. Всю ночь длились пьяные погромы. Опять! Пулеметы, броневики. Убили человек 120. Убитых тут же бросали в канал." (6)
"Вне Петрограда конец Учредительного собрания заметного волнения не вызвал. Вместо Учредительного собрания 10 - 18 (23 - 31) января в Петрограде под председательством Я.М. Свердлова большевики собрали III съезд Советов. На нем была <...> провозглашена Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика (РСФСР)." (2)
Нередко можно услышать совково-"историческую" ложь о том, что красный террор явился вынужденным ответом на "белый террор" и был инициирован только в начале сентября 1918 года, например:
"Красный террор - комплекс мер репрессий и массовых внесудебных расправ над гражданами РСФСР, проводившихся большевиками в ходе Гражданской войны в России (1917-1923). Служил средством устранения антибольшевистских сил. Карательные меры в отношении классовых врагов стали применяться большевиками после официального провозглашения декрета от 5 сентября 1918 "О красном терроре" в ответ на "белый террор" после убийства Володарского и Урицкого." (ВИКИ)
Вот несколько свидетельств, доказывающих лживость попыток обелить преступления большевистской власти:
"СВЕДЕНИЯ О злодеяниях большевиков в гор. Евпатории
Вечером 14 января 1918 года на взморье вблизи Евпатории показались два военных судна - гидрокрейсер "Румыния" и транспорт "Трувор". На них подошли к берегам Евпатории матросы Черноморского флота и рабочие севастопольского порта. Утром 15 января "Румыния" открыла по Евпатории стрельбу, которая продолжалась минут сорок. Около 9 часов утра высадился десант около 1500 человек матросов и рабочих. К прибывшим тотчас присоединились местные банды, и власть перешла в руки захватчиков. Первые три дня вооруженные матросы с утра и до позднего вечера по указанию местных большевиков производили аресты и обыски. <...> Арестовывали офицеров, лиц зажиточного класса и тех, на кого указывали как на контрреволюционеров. <...>
Обычно без опроса арестованных перевозили с пристани под усиленным конвоем на транспорт "Трувор", где и размещали по трюмам. За три-четыре дня было арестовано свыше 800 человек. <...> Бывали случаи, когда при задержании наносили раны и избивали до потери сознания. Так, при задержании капитана Литовского полка Адама Людвиговича Новицкого ему были нанесены тяжкие побои и причинены острорежущим орудием две глубокие раны в полость живота, после чего он был в числе других утоплен в море. <...>
Казни проводились сначала на "Румынии", а затем и на "Труворе" и происходили по вечерам и ночью на глазах некоторых арестованных. Казни происходили так: лиц, приговоренных к расстрелу, выводили на верхнюю палубу и там, после издевательств, пристреливали, а затем бросали за борт в воду". (Казни происходили на судне "Румыния"). "Бросали массами и живых, но в этом случае жертве отводили назад руки и связывали их веревками у локтей и у кистей, помимо этого связывали и ноги в нескольких местах, а иногда оттягивали голову за шею веревками назад и привязывали к уже перевязанным рукам и ногам. <...> К ногам привязывались "колосники". <...>
Казни происходили и на транспорте "Трувор", причем, по словам очевидца, следующим образом: перед казнью, по распоряжению судебной комиссии, к открытому люку подходили матросы и по фамилии вызывали на палубу жертву. Вызванного под конвоем проводили через всю палубу мимо целого ряда вооруженных красноармейцев и вели на так называемое "лобное место" (место казни). Тут жертву окружали со всех сторон вооруженные матросы, снимали с жертвы верхнее платье, связывали веревками руки и ноги и в одном нижнем белье укладывали на палубу, а затем отрезали уши, нос, губы, половой член, а иногда и руки и в таком виде жертву бросали в воду. После этого палубу смывали водой и таким образом удаляли следы крови. Казни продолжались целую ночь и на каждую казнь уходило 15-20 минут. <...> За три дня 15, 16 и 17 января на транспорте "Трувор" и на гидрокрейсере "Румыния" было убито и утоплено не менее 300 человек." (8)
"Смертная казнь еще в 1918 г. была восстановлена в пределах, до которых она никогда не доходила и при царском режиме. Таков был первый результат систематизации карательного аппарата "революционной власти". <...> 21 февраля в связи с наступлением германских войск особым манифестом "социалистическое отечество" было провозглашено в опасности и вместе с тем действительно вводилась смертная казнь в широчайших размерах: "неприятельские агенты, спекулянты, громилы, хулиганы, контрреволюционные агитаторы, германские шпионы расстреливаются на месте преступления". (9)
"Документы и фотографии говорят сами за себя и не требуют обширных объяснений. Однако нельзя не подчеркнуть еще раз, что жестокость, отраженная ими, не была вынужденной жестокостью, свойственной войнам вообще, тем более гражданским. Это была во многих случаях садистская жестокость, бесцельная и бесконтрольная, проистекавшая из преступной, мафиозной сущности той тоталитарной системы, которая её разжигала, и бандитского характера конкретных носителей власти, подбиравшихся, как правило, из подонков общества." (8)
Стоит задуматься: до 1917 года ничего подобного в России не было. Откуда же вдруг появились сотни тысяч извергов, подвергавших издевательствам и пыткам и убивавших ни в чем не повинных людей? Ведь это значит, что все эти изуверы были частью народа России и раньше, просто не проявляли своей звериной сущности в страхе перед законом и справедливым наказанием. А как только почувствовали, что можно безнаказанно издеваться над людьми и убивать их, и что это даже поощряется новой властью, так сразу же их психопатические наклонности проявились во всей красе. Вот вам и "народ-богоносец".
Потрясающие по силе воспоминания оставила баронесса Мария Дмитриевна Врангель, мать белого генерала Врангеля, чудом выжившая в большевистском Петрограде и сумевшая осенью 1920 года совершить побег в Финляндию. События, описанные ею в приведенном ниже отрывке, произошли в начале 1918 года (её племянник, Георгий Михайлович Врангель, был убит 21 февраля 1918 года):
"Нижеследующий мой рассказ - яркая иллюстрация чудовищного озверения человека в дни большевизма. Этот характерный эпизод - трагический расстрел, при потрясающей обстановке, нашего племянника, барона Г.М.Врангеля. <...>
Красноармейцы крикнули: "А где же мерзавец этот?" - и, увидев племянника, вытащили его, поставили к стенке, прицелились и, несмотря на отчаянные крики жены и матери и плач детей, выстрелили, но промахнулись, раздробив лишь руку, которая повисла, как плеть, выстрелили вторично и убили его наповал. <...>
"А хоронить мы будем сами. Барону и честь баронская", - объявили они... и швырнули покойника на балкон, совсем обнажив его.
Племянница моя умолила старика дать ей возможность хоть одним глазком взглянуть, что будут творить с ей дорогим трупом. Старик дал ей тёплую кофту своей старухи, голову она закутала в тёплый платок и замешалась в толпу любопытствующих.
Долго пришлось ждать, пока это отребье рода человеческого изволило проснуться. И вот, один за одним, повыползала разбойничья ватага на террасу. Втащили ящик, наскоро сколоченный из досок. С прибаутками и хохотом подняли закоченелый труп, поставили его; двое для поддержки подхватили его под руки.
Так как, вероятно, широко застывшие глаза смущали их, один подошёл и проткнул чем-то покойнику глаза. В полуоткрытый рот вставили окурок. Всё это сопровождалось диким хохотом и циничными остротами.
Затем раздалась команда, все схватились за руки и в сатанинском экстазе, распевая садистские песни, изуверы кружились и плясали вокруг трупа, как исступлённые. Были ли они пьяны с утра или зверство опьянило их - не знаю.
Намаялись. Раздалась команда: "Вали, вали его". Так как ящик оказался коротковат, они с гиком стали труп туда забивать прикладами, как тушу.
Новый окрик: "Становись в очередь". Распорядитель подошёл и плюнул. "Барону - баронская честь", - гаркнул он. То же проделали за ним остальные.
На этом "церемониал" был закончен. "Цереймониймейстер" обратился к глазеющим: "Эй, кто хочет, тащи эту падаль в помойную яму", - и с грохотом и улюлюканьем, со всего размаха, по ступеням террасы скатили ящик в сад. <...>
Злоключения несчастной женщины с расстрелом мужа не кончились. Выгнанная из имения, с четырьмя детьми, она перебралась в Петроград.
И вот, неся усиленную физическую работу, стоя в хвостах, живя с детишками впроголодь, изнемогая от холода, она влачила свои печальные дни. Я никогда не забуду, как однажды она навестила меня. Зелёная, измождённая, унизанная детьми: один на одной руке, другой на другой и два держались за платье.
Старший, семилетний мальчик, обожал отца. От нервного потрясения, плохого питания он таял с каждым днём и, наконец, заболел дизентерией.
Лечить его дома и питать - средств не было, и несчастная мать, заручившись содействием знакомого доктора, поместила ребёнка в больницу. Положение его было очень серьёзное. Высокая температура вконец изнурила его хилое тельце. Мальчик метался, в бреду неустанно призывал отца. Несмотря на самое внимательное отношение врача, он, видимо, угасал.
Как-то раз, придя в сознание, мальчик, увидев плачущую мать, сказал: "Мамочка, милая, не плачь, я к Боженьке приду, там папочку увижу".
И вот однажды вечером, во время обхода доктора, в присутствии сиделки доктор с сердечным участием сказал матери: "Мне больно Вас огорчить. Положение ребёнка безнадёжно, он едва ли доживёт до утра". Молча пожала она его руку. Доктор ушёл.
Несчастная мать припала к ребёнку, осыпая его поцелуями. Как вдруг над ухом её раздался резкий, вульгарный окрик сиделки: "Ну, будет, будет лизаться!" - и она, схватив ребёнка за ноги, потянула его. Ребёнок вздрогнул, он еле дышал, держал мать за руку. На встревоженный вопрос потрясённой горем матери: "Бога ради, оставьте, что вы хотите делать с ним?" - сиделка грубо крикнула: "Да нешто не слышала, доктор сказал, что ему крышка, сейчас ноги протянет. Чего место-то занимать, чего тут возжаться? Новой дохлятины понатащили во сколько, местов больше нет". И, несмотря на отчаянные мольбы матери, вырвала ребёнка из её рук и потащила в мертвецкую.
Мать бросилась за ней. Добежав, она увидела потрясающую картину... В комнате лежали горы обнажённых трупов, которые, за недостатком перевозочных средств и гробов, ждали очереди быть похороненными. Среди них было много уже разложившихся, воздух стоял смрадный.
Отыскав своего ребёнка, она взяла его в свои объятия... По счастью, через полчаса он умер."
(Баронесса М.Д. Врангель, "Люди-звери")
Когда детей, когда невинных жен
Низвергнутый не защитит закон.
"Большевизм захлестнул Таганрогский округ в январе 1918 года" и сразу же начались бессудные убийства не только офицеров, но и ни в чем неповинных мирных жителей. <...>
20 января 1918 года после трехдневных боев власть в Таганроге была захвачена большевиками. <...> Целые дни и ночи по городу проводились повальные обыски; искали везде где только могли так называемых "контрреволюционеров".
Не были пощажены раненые и больные. <...> Ужасной смертью погиб штабс-капитан, адъютант начальника школы прапорщиков: его, тяжело раненного, большевистские сестры милосердия взяли за руки и за ноги и, раскачав, ударили головой о каменную стену. <...>
На металлургическом заводе красногвардейцы бросили в вылающую доменную печь до 50 человек юнкеров и офицеров, предварительно связав им ноги и руки, в полусогнутом положении. <...>
...жертвы большевистского террора перед смертью подвергались мучительным страданиям, а самый способ лишения жизни отличается чрезмерной, ничем не оправдываемой жестокостью."
После трех месяцев бесчинств, "17 апреля большевики в панике бежали из Таганрога, и 18 апреля он был занят вошедшими немецкими войсками. <...>
Войска большевистской советской республики заняли город Ростов-на-Дону в начале февраля 1918 года, и тотчас красноармейцы приступили к поискам оружия и "кадетов", как они называли своих боевых и политических противников, к обыскам и арестам." В процессе стихийных убийств к красноармейцам присоединились и многие местные жители. После убийства профессора Донского университета Колли "толпа требовала смерти его вдовы и детей." <...>
12 февраля 1918 года <...> в г.Новочеркасск вступили большевистские казачьи части под командой войскового старшины Голубова, а вслед за ними красноармейцы и матросы. <...> 14 февраля банда матросов и красноармейцев, человек пятьдесят, частью пьяных, прибыли к лазарету N 1, где лежало около ста офицеров и партизан, тяжело раненых и больных. <...> Часть больных скрылась, откупившись у большевиков за деньги, а остальные в тот же день были заколоты, изрублены и застрелены за городом и брошены без погребения." Беззаконные издевательства и убийства продолжались в течение февраля и марта. <...>
Начиная с января месяца 1918 года во всех городах и поселках, занятых большевиками, совершались убийства духовенства и священнослужителей." (8)
"Начав свою правительственную деятельность в целях демагогических с отмены смертной казни, большевики немедленно ее восстановили. Уже 8 января 1918 г. в объявлении Совета народных комиссаров говорилось о "создании батальонов для рытья окопов из состава буржуазного класса мужчин и женщин, под надзором красногвардейцев". "Сопротивляющихся расстреливать" и дальше, контрреволюционных агитаторов "расстреливать на месте преступления". Другими словами, восстанавливалась смертная казнь на месте без суда и разбирательства. Угрозы стали сыпаться, как из рога изобилия: "мешочники расстреливаются на месте" (в случае сопротивления), расклеивающие прокламации "немедленно расстреливаются" и т.п. <...> "Конфискация всего имущества и расстрел" ждет тех, кто вздумает обойти существующие и изданные советской властью законы об обмене, продаже и купле. Угрозы расстрелом разнообразны. И характерно, что приказы о расстрелах издаются не одним только центральным органом, а всякого рода революционными комитетами: в Калужской губернии объявляется, что будут расстреляны за неуплату контрибуций, наложенных на богатых; в Вятке "за выход из дома после 8 часов"; в Брянске за пьянство; в Рыбинске - за скопление на улицах и притом "без предупреждения". Грозили не только расстрелом: комиссар города Змиена обложил город контрибуцией и грозил, что не уплатившие "будут утоплены с камнем на шее в Днестре". <...>
Комиссар Северного района и Западной Сибири в свою очередь опубликовал: "если виновные не будут выданы, то на каждые 10 человек по одному будут расстреляны, нисколько не разбираясь, виновен или нет". (9)
Извергов среди большевистского отребья было в избытке, и не только в ЧК:
"АКТ РАССЛЕДОВАНИЯ
О социализации девушек и женщин в гор. Екатеринодаре по мандатам советской власти.
В г. Екатеринодаре большевики весною 1918 года издали декрет, напечатанный в "Известиях" Совета и расклеенный на столбах, согласно коему девицы в возрасте от 16 до 25 лет подлежали "социализации", причем желающим воспользоваться этим декретом надлежало обращаться в подлежащие революционные учреждения. Инициатором этой "социализации" был комиссар по внутренним делам еврей Бронштейн. Он же выдавал и "мандаты" на эту "социализацию". Такие же мандаты выдавал подчиненный ему начальник большевистского конного отряда Кобзырев, главнокомандующий Ивашев, а равно и другие советские власти, причем на мандатах ставилась печать штаба "революционных войск Северокавказской советской республики". <...>
Образец мандата:
МАНДАТ
Предъявителю сего товарищу Карасееву предоставляется право социализировать в городе Екатеринодаре 10 душ девиц возрастом от 16-ти до 20-ти лет, на кого укажет товарищ Карасеев.
Главком Ивашев [подпись]
Место печати [печать]
На основании таких мандатов красноармейцами было схвачено больше 60 девиц - молодых и красивых, главным образом из буржуазии и учениц местных учебных заведений. Некоторые из них были схвачены во время устроенной красноармейцами в городском саду облавы, причем четыре из них подверглись изнасилованию там же, в одном из домиков. Другие были отведены в числе около 25 душ во дворец войскового атамана к Бронштейну, а остальные в "Старокоммерческую" гостиницу к Кобзыреву и в гостиницу "Бристоль" к матросам, где они и подверглись изнасилованию. Некоторые из арестованных были засим освобождены, так, была освобождена девушка, изнасилованная начальником большевистской уголовно-розыскной милиции Прокофьевым, другие же были уведены уходившими отрядами красноармейцев и судьба их осталась невыясненной. Наконец некоторые после различного рода жестоких истязаний были убиты и выброшены в реки Кубань и Карасунь. Так, например, ученица 5-го класса одной из екатеринодарских гимназий подверглась изнасилованию в течение двенадцати суток целою группою красноармейцев, затем большевики привязали её к дереву и жгли огнем и, наконец, расстреляли." (8)
"В конце января 1918 г. Ленин назначил Троцкого председателем Чрезвычайной комиссии по продовольствию и транспорту. Стремясь ввести всеобщее государственное регулирование и ликвидировать "капиталистический товарообмен", большевики применяли самые жестокие меры. Началась борьба со спекуляцией, стали расстреливать торговцев, которых объявили "мешочниками". В деревню начали отправлять вооруженные отряды для реквизиции продовольствия, несмотря на то, что никакой необходимости в этом не было. По данным того же большевицкого наркомата продовольствия, в то время на складах гнили "без всякой пользы" "огромные запасы всяких товаров ... в таможнях и портах накопилось много сельскохозяйственных орудий", которые можно было использовать для развития нормальной торговли с деревней. Но как раз торговать-то с крестьянами большевики не хотели. "Свобода торговли означает рост капитализма", - считал Ленин, в конце февраля предложивший лучше расстреливать каждого крестьянина, который не сдаст большевикам хлеб согласно предписанному наряду, чем торговать с ним.
15 февраля вышел декрет о национализации всех зернохранилищ, 9 мая - декрет "О чрезвычайных полномочиях народного комиссариата по продовольствию", которым ведал А.Д. Цюрупа. <...>
Теперь крестьянин был обязан сдавать весь хлеб сверх минимальных норм по установленным властью крайне низким ценам. Из рабочих создавались вооруженные продовольственные отряды, которые должны были изымать крестьянские "излишки". Чтобы овладеть деревней, большевики решили расколоть деревенский мир и вызвать в сельском обществе гражданскую войну, теперь уже не против помещиков, а войну бедняков с богатыми крестьянами. <...> В помощь большевикам на селе с июня создавались комитеты бедноты (комбеды), участники которых за содействие в конфискации зерна получали часть его бесплатно. Открылось необъятное поле для произвола. Банды "экспроприаторов" "обобществляли" порой не только имущество, но и жен "буржуев". <...>
Стихийное сопротивление крестьян коммунистической власти началось уже в первые месяцы 1918 г. в Сибири. Пока крестьяне Европейской России были заняты переделом земли и "разборкой" помещичьих имений, Ленин сосредоточил свое внимание на вывозе хлеба из Сибири, где помещиков не было. В результате с конца января по апрель шли восстания в Енисейской губернии (самое крупное - под руководством казачьего атамана А.А. Сотникова), в Каменском, Славгородском и Бийском уездах. В Забайкалье поднял восстание есаул Г.М. Семенов." (2)
А теперь давайте посмотрим, как жили в это время крестьяне:
"После Октябрьского переворота в 1917 году в столице, большевики, под руководством своего центрального комитета, захватили власть на местах: в губерниях, а потом в уездах и деревнях. Чиновники Временного правительства были изгнаны из органов управления и арестованы. <...>
Большевистский уездный ревком разгромил все местные организации других партий: кадетов, октябристов, эсеров - сначала правых, потом левых.
Был издан и широко опубликован приказ о немедленной сдаче оружия властям. За хранение оружия грозила смертная казнь.Это был один из самых первых приказов советской власти в уезде. <...>
В деревнях было два руководителя: сельский комиссар и председатель комитета бедноты ("комбеда"). <...>
Сельский комиссар - в сапогах, галифе, в кожаной тужурке - ходил по Болотному и, размахивая револьвером, командовал, кричал, грозил, отдавал приказы.
- Законов больше нет! - орал он во всю глотку. - Все старые законы товарищ Ленин отменил. Мои приказы - вот закон!.. Это вам не фунт изюму, а всамделишная диктатура пролетариата и сельской бедноты! Потому - у кого оружие, у того и власть!..
Он постоянно производил обыски, конфисковал то, что ему нравится, отбирал у крестьян продукты, скот, вещи, "боролся с самогонкой"... <...>
В первые годы революции очень многие крестьяне были арестованы Чекой, побывали в ней на мучительных допросах и посидели в тюрьме.
В тюрьме, по рассказам заключенных, их мучили разными пытками: жарой и холодом, голодом и жаждой, истязали побоями. Один, побывавший в тюрьме, местный политический деятель рассказывал о том, как его сначала мучили голодом, добиваясь от него требуемых показаний. Потом накормили селедкой и несколько дней не давали ни капли воды и никакой жидкой пищи. Жажда мучила, с ума сводила... А потом дали некипяченой воды и вызвали мучительное расстройство желудка...
В те годы было много расстрелов. Каждый уездный комиссар мог не только расстрелять, но и просто застрелить жителя, и за это он ни перед кем не отвечал. Расстреливала не только Чека, но и военный комиссар, и продкомиссар, и другие.
Были расстрелы крестьян за укрытие хлеба при разверстке. <...> Некоторые расстрелы Чека производила даже публично. <...>