Это был один из тех летний дней, когда восходящие поля ржи и пшеницы, покачиваясь на ветру, сверкают сотнями капель солнечного океана, а высокая трава лугов наливается соком и силой, расправляя свои зелёные и мощные плечи, да вода прозрачных, как слёзы младенца, ручьев, искря на солнце, звенит сладостной и хрустальной симфонией жизни - той музыкой, которую можно слушать вечно.

Тоуль из Грима - свинопас по рождению и рыцарь в мечтах умел и любил слушать эту музыку. Тем днём он выгуливал своё 'войско' в небольшой дубовой рощице, где свиньи, возбуждённо хрюкая, искали жёлуди, а сам свинопас расположился на любимом холмике, с вершины которого он видел всю округу. Тоуль часто любил мечтать в этом месте - о крепком коне, который увезёт его в далёкие земли, о сверкающем мече, что будет разить лишь во имя добра, да о красивых дамах, коих он будет спасать во время своих удивительных странствий. Тоуль нигде не бывал и не видел ничего кроме родной деревни в глухом и далёком от мира местечке под названием Серые Холмы. Неприметный и всегда тихий, исполнительный и покладистый свинопас, выросший слугой при доме Старейшины, не имел ни жены, ни детей и мог только мечтать, чем всю жизнь и занимался.

Тем днём Тоуль, как обычно, сидел на холме и предавался мечтам, когда ему показалось, что зрение сыграло с ним злую шутку: внизу среди могучих дубовых стволов мелькнуло лёгкое движение - словно тень пошевелилась. Но, протерев глаза, свинопас увидел вышедшую из рощи тёмную фигуру. Фигура шла мимо свиней и озиралась по сторонам, словно не понимая, где находится. Затем, фигура остановилась и, будто лист, опала наземь. Тоуль бросился вниз с холма и, оказавшись рядом, немного робея, перевернул фигуру на спину. Из груди Тоуля вырвался вздох - лицо незнакомца не имело морщин, а кожа своим цветом была сродни цвету тёмной вишни; длинные белые волосы, будто утренняя пороша, укрывали зелёную траву, да ко всему прочему из волос торчали длинные, острые уши. Этот красивый юноша принадлежал к племени эльфов.

***

Подле широкой кровати, на которой лежал красивый юноша, собралась деревенская дума. Долговязый и седовласый Старейшина, он же хозяин дома и главный человек в деревне задумчиво смотрел на спящего. Упитанный и хорошо одетый Морун - самый богатый житель Серых Холмов нервно теребил пальцами бороду. Сэйнтир Падри, священник местной церкви, бубнил что-то себе под нос, быть может очередную молитву. Свинопас Тоуль, который на собственных закорках и приволок находку в деревню, пугливо тушевался в сторонке.

- Знать бы, что он здесь забыл, - наконец заговорил Морун. - Если это беглец, и за ним придут собратья... нам несдобровать.

- Этого еще не хватало! - всплеснул руками Старейшина.

- Думается мне, надо бы вернуть его в лес и забыть, как сон дурной.

- А ежели помрёт? Не по-людски как-то.

- А от стрел собратьев его помирать, по-людски будет?

Старейшина нахмурил лоб и запустил пальцы в бороду.

- Но если он важен для них, нас могут наградить, - взял слово Сэйнтир Падри, знавший о слабостях Старейшины. - Свершив добро, мы обретём богатство для души и тела.

С кровати послышался стон, и все мигом сгрудились в изголовье. Найдёныш раскрыл глаза янтарного цвета и удивлённо воззрился на три лица перед ним. Открыв рот, эльф тихо захрипел. Старейшина и Морун недоумённо переглянулись, Падри задумчиво почесал подбородок. А вот Тоуль первым догадался наполнить стакан воды и протянуть эльфу, который тут же осушил его до дна.

- Maess oler? Kuulla omel? - тихо произнёс эльф певучим голосом.

Старейшина возвёл очи к закрытому потолком небу.

- Он еще и по-нашенски не балакает!

- Я говорить... говорю на семируне. Пожалуйста, позвольте мне остаться у вас.

- За тобой кто-нибудь гонится? - деловито поинтересовался Морун.

- Ein... нет. Я ищу новый дом.

Старейшина, Морун и Падри, переглянувшись, отошли в сторонку, где долго о чём-то шушукались. Когда вернулись, Старейшина обратился к Тоулю.

- Будет жить у тебя. Пусть работает, помогает тебе, сам знаешь.

- И чтобы ни-ни! - пригрозил пальцем Морун. - Головой за него отвечаешь! Понял, свинопас?

Тоуль усердно закивал. Сэйнтир Падри ободряюще ему подмигнул и улыбнулся.

***

Со дня появления Найдёныша прошла неделя. О новом жителе деревни Грим говорили во всех Серых Холмах - из соседних деревень, Рэйвиль и Грас, приходили местные, дабы взглянуть на длинноухую диковинку. Вот и сейчас парочка мужиков с бабами стояли на краю поля и тихо перешептывались, украдкой поглядывая на собирающих горох свинопаса и эльфа.

- Ты их не дави, - поправил Найдёныша Тоуль. - Вот так вот, смотри. Мягче.

Свинопас аккуратно сорвал стручок и бросил его в корзину. Эльф кивнул и улыбнулся своими тонкими красивыми губами. Он вообще часто улыбался.

Тоуль был страшно рад, ведь наконец-то в его жизни произошло что-то новое, интересное! Они проводили всё время вместе - работали, кушали, по вечерам смотрели на звёзды. Эльф оказался прекрасным слушателем, и Тоуль мог часами говорить о своих мечтах, о далёких землях, замках, рыцарях и красивых дамах. Вот только отвечал чужеземец редко. Но какая разница? Главное, что он всё понимал, по глазам ведь было видно. О своём прошлом эльф ничего не рассказывал, даже имя своё не назвал, потому и откликался на Найдёныша.

К вечеру оба труженика сели отдохнуть, разделив скромный ужин из хлеба, воды и гороховой каши.
- А ты кем бы хотел быть? - спросил Тоуль у своего нового друга. - Ну, если бы мог выбирать?

Найдёныш пожал плечами.

- Собой.

- Собой неинтересно. Вот я стал бы рыцарем. Был бы у меня конь, большой и красивый. Я бы ездил на турниры.

- Так стань им.

- Ты что, глупенький совсем? Я принадлежу Старейшине и делаю, что он велит. Ему рыцари не нужны. Да и коня у меня нет.

Эльф снова пожал плечами.

- Я могу сделать тебя рыцарем.

Свинопас покосился на Найдёныша и обиженно вздохнул.

- Не смешно.

- Я и не смеюсь.

Тоуль повернулся к эльфу, заглянул ему в глаза, силясь отыскать в них насмешку, но отыскал нечто иное. Водоворот. Тьму. Яркий, ослепляющий свет. Зажмурившись, свинопас принялся тереть слезящиеся глаза. А когда оттёр...

Тоуль сидел верхом на коне. Скакун был мощным, породистым, укрытым попоной с геральдическим рисунком и притороченным к седлу мечом в ножнах. Сам же свинопас оказался облачён в сияющие на полуденном солнце доспехи: кольчуга, кираса, рукавицы, поножи и даже шлем с поднятым забралом и плюмажем! Вокруг - зелёное поле, аж до горизонта, рядом - улыбающийся Найдёныш. Свинопас ощутил дуновение ветра на своём лице и подняв руку в латной рукавице, легонько тронул свой нос.

- Быть может, я сплю? Не, не похоже.

Гремя доспехами, Тоуль неуверенно повернулся к эльфу.

- Ты как это сделал?

- Дар у меня такой. Я оживляю чужие грёзы.

- Здорово!

Конь всхрапнул, ударил копытом землю и повернул морду к наезднику, словно спрашивая: 'скакать-то будем, или как?'.

- Слушай, друг, - пробубнил свинопас. - Я это... обратно хочу, домой. Можно?

- Можно.

Ослепляющий свет. Тоуль разлепил глаза. Он и эльф снова сидели на краю горохового поля. Найдёныш задумчиво смотрел вдаль, стискивая в руке чёрный круглый камень в оправе, что висел на его груди.

- Я чуть-чуть испугался, - тихо признался Тоуль. - Не готов был. Можно будет потом еще раз?

- Да, - улыбнулся ему эльф. - Когда захочешь. Только не говори никому об этом. Нельзя говорить.

Свинопас усердно закивал, и его простодушная улыбка сияла ярче звёзд на тёмном небосводе.

***

Тоуль и Найдёныш возвращались из дубовой рощи, приглядывая за похрюкивающим стадом. Последние несколько дней Тоуль упражнялся в рыцарском искусстве на турнирах, где всегда одерживал победы; еще он гулял по широким аллеям с красивыми дамами, пировал в замках за одним столом со знатными лордами, выступал на парадах и купался в овациях доброй, простодушной челяди. Душа свинопаса пела громче и сладостней самых прославленных менестрелей, ведь с ним всегда был рядом Найдёныш и верный конь Смелогрив. Тоуль очень гордился тем, какое имя он выдумал скакуну.

- Сегодня хочу на дракона! Ты знаешь, как выглядят драконы?

Эльф задумался, затем кивнул.

- Только пусть он будет не очень большой. Я ведь в первый раз пойду, лады?

- Лады, - Найдёныш с улыбкой повторил новое необычное слово.

На подходе к деревне их окликнули.

- Эй, Свинопас! Стой, говорю!

Позади показалась троица молодых людей. Двое обычных деревенских детин с глуповатыми улыбками на широких лицах, во главе - белокурый, длинноволосый юноша с красивой улыбкой и упрямым подбородком. Одет он был не под стать деревенским, а за поясом носил кинжал.

- Это Кандар, сын Моруна. Они самые богатые тут, - шепнул эльфу свинопас. - Он задирист. Не слушай его, прошу, не то худо будет.

Когда троица подошла к ним, Тоуль опустил глаза.

- Так вот ты какой, - сказал Кандар разглядывая эльфа. - Никогда не видел ушастых прежде. Откуда будешь? Зачем пожаловал?

Найдёныш бесстрастно изучал говорившего своими янтарными глазами.

- Эй, я с тобой говорю, - Кандар повернулся к Тоулю. - Он блажен или быть может глух?

- Он плохо понимает по-нашенски.

- Я говорю на семируне, - неожиданно твёрдо ответил Найдёныш. - Я пришёл издалека - оттуда, где нет солнца, но есть чёрная листва, в тени которой живут тайны.

Кандар и его товарищи переглянулись с плутовскими ухмылками на лицах; Тоуль же вовсе рот раскрыл от изумления - столько слов его друг еще не произносил. Кандар шагнул ближе.

- Так ты умеешь говорить, это хорошо. Мне хочется знать больше об этих тайнах ваших лесов. Такому диковинному существу, как ты, не гоже гулять с вонючками вроде свинопаса. Я прав ведь, Свинопас?

Пристыженный Тоуль, не поднимая головы, кивнул. Добра и счастья долго не бывает, он знал, что единственного друга скоро заберут. Кандар протянул Найдёнышу руку, но тот её не пожал.

- Теперь я тоже свинопас. Тебе не ровня.

Рука исчезла столь же быстро, а взамен - изогнутые губы.

- Ах вот как? Хорошо! Слыхал я, ваш народ в бою проворен и силён, - белокурый юноша хищно осклабился, мигом теряя всю благородную привлекательность. - Проверим те слова на деле?

Кандар толкнул Найдёныша в грудь, и тот упал. Поднялся эльф сразу же, но не ответил.

- И где же твоё хвалёное проворство? - опять толчок и снова - в грязь. - Я так и знал!

На этот раз меж ними вырос Тоуль.

- Прошу, не надо. Перестань.

- Не лезь туда, куда не просят! - вскричал Кандар и, схватив свинопаса за грудки, пихнул его своим ребятам. - Проучите нахала!

Они стали толкать его, да мять бока. Тоуль упал на землю, закрылся руками, завыл. Вокруг бегали свиньи, переживая громким хрюканьем за хозяина. Вскоре всё закончилось.

- Пошли, - махнул рукой Кандар. - Ушастый прав - здесь кроме свинопасов больше никого и нет.

Тоуль так и сидел на земле, размазывая слёзы по грязному лицу, когда его поднял Найдёныш.

- Ты плачешь? - тихо спросил он. - Больно?

- Нет, - ответил сквозь рыданья свинопас. - Обидно мне. Там, в мире грёз - я рыцарь. А здесь же - просто жалкий трус.

- Ты вступился за меня. А это - настоящий рыцарский поступок.

Глаза эльфа лучились такой искренней верой в сказанное, что слёзы свинопаса мигом высохли.

***

- Па.

- Да, моя радость.

- Скажи, а по-другому никак нельзя? Ну совсем-совсем?

Старейшина оторвался от книги, взглянул на сидящую у окна дочь и вздохнул. Она была похожа на мать - те же каштановые и прямые волосы, да такие красивые, что им позавидовала бы любая породистая лошадка, вкупе с этим - стройный стан, аккуратное и миловидное личико, на котором всегда сияли большие, словно плошки, ярко-голубые глаза.

'Эх, вот была бы в ней хоть капля благородной крови, - думал Старейшина. - Выдали бы её за сына любого из соседних лордов, жила бы в замке, не тужила. Но, как говорится, благодать, что хоть этот нашёлся.'

- Радость моя, он не так уж и плох. Кандар красив.

- Самовлюблён, - буркнула дочь.

- Обучен грамоте.

- Но глуп.

- Он состоятелен.

- Да мерзок!

- Хватит! Его отец, Морун, самый влиятельный человек в этих местах, ближайший друг самого лорда Награнского. Так что, либо его сын, либо - свинопас!

- Уж лучше в девках ходить, чем за такого выходить!

- С твоим согласием, иль без, но ты станешь женой Кандара! И не смей мне тут стихоплетничать более!

Эллия резко развернулась и, нахмурив лобик, да сжав кулачки, обожгла отца пылающим взглядом. 'Ну, совсем как мать. Прямо одно лицо', - подумал Старейшина, мигом остыв, но внешне оставшись суровым. - Этот вопрос закрыт. Мы всё решили. Прими это подобающим образом и не позорь своего отца!

Эллия выскочила из комнаты быстрее, чем он успел по привычке пригрозить ей пальцем. Старейшина подошёл к окну, как раз, когда его дочь столкнулась с подходящим к дому Кандаром. Девушка упала бы, но юноша успел её подхватить своими сильными руками. Затем он подал знак, и один из его глуповатых дружков передал ему большой, свежесобранный букет полевых цветов. К сожалению, Эллия не оценила данного жеста и резко отмахнувшись, сердито утопала прочь, оставив поникшего Кандара принимать утешительные похлопывания по спине от его спутников. Старейшина сердито поцокал языком, вздохнул и вернулся к чтению книги.

***

- Глупый-глупый Кандар, со своим глупым-глупым па, таким же глупым-преглупым, как и мой па, - бубнила себе под нос Эллия, шагая по главной деревенской улице. - Не нужен мне этот жук белобрысый, и подарки его дурацкие не нужны!

Она двигалась в сторону полей, сгорая в буре эмоций и желая остаться в одиночестве. На выходе из деревни девушку неожиданно окружило стадо хрюкающих свиней, мешая ей пройти. Эллия стала искать взглядом их воеводу и увидела на дороге перепачканного в грязи свинопаса.

- Эй, не мог бы ты, пожалуйста, убрать свиней? Тут всё-таки дорога для людей!

Тут девушка увидела спутника свинопаса. Их глаза встретились, её - большие, ярко-голубые и его - раскосые и янтарные. Эллию словно прошибло молнией - настолько был пронзающим взгляд эльфа. Девушка забыла обо всём на свете, не в силах оторваться от этого красивого возвышенного лица. Свинопас отогнал свиней и вместе с эльфом подошёл к девушке. Так они и стояли в тишине - он смотрел на неё, она - на него. Свинопас остолбенело перемещался взглядом между ними.

- Ihmelanasse ulme siilare, - тихо произнёс эльф. - Mial ul nillare?

Тишина. Эллия метнула взгляд на свинопаса.

- Что он сказал?

Тоуль красноречиво оттопырил нижнюю губу и развёл руками в стороны.

- Прости меня, Siani, - встряхнул головой эльф и улыбнулся. - Твои глаза ослепили мой разум, и на мгновенье я позабыл вашу речь. Как тебя зовут?

- Эллия...

- Ты лучшее, что я видел в своей жизни, Siani Эллия. Это правда.

Девушка залилась краской, но глаз не отвела.

- А многого ли ты уже повидал?

Эльф растерялся, задумался, затем приложил руку к сердцу и широким жестом отвёл её в сторону, словно говоря: 'ваша правда'.

- Нет, немного. Но такое чудо, как ты, вижу впервые, Siani.

- А как тебя зовут?

- Найдёныш! - выпалил Тоуль и сам же испугался своего голоса.

- Найдёныш? - удивилась Эллия. - Это разве имя вообще?

- Это имя мне дали на этой земле, - с улыбкой ответил эльф. - Так меня зовут теперь, Siani.

- Что это еще за слово такое странное, которые ты повторяешь и повторяешь?

- Siani? Это обращение к чужакам, когда мы испытываем к ним... уважение? Да, это подходящее слово. Уважение.

- Пф! - фыркнула девушка, уперев руки в бока. - Кто из нас тут чужак! Между прочим, я родилась в этой деревне и мой папа - Старейшина!

Прекрасный лик эльфа удивлённо вытянулся. Его тонкие белые брови взметнулись вверх, а сам он рухнул на колени, прижимая руки к груди.

- Простите меня, Siani. Я глуп и молод, и мой язык - враг мне. Я не хотел вас оскорбить. Если мою вину можно искупить лишь смертью - я готов уйти так, как вы прикажете.

Эллия остолбенело вылупилась на стоящего пред ней эльфа.

- Не надо ничего искупать... искуплять? Тфу! Встань уже на ноги!

Эльф просиял и поднялся.

- Спасибо вам, Siani. Вы подарили мне жизнь.

Алия посмотрела на свинопаса таким взглядом, мол, 'дурак он, что ли?'.

- Во-первых! - девушка начала загибать пальцы. - Ничего я тебе не дарила. Во-вторых, прекрати называть меня этим словом. В-третьих, мое имя Эллия! Запомнил?

Эльф кивнул.

- Эллия, - тихо протянул он. - Легкая, как воздух, сладкая, как песнь тальярины.

Все это время стоявший столбом свинопас словно проснулся от спячки. Он схватил эльфа за руку и потащил его в сторону деревни. Эллия оглянулась и встретилась взглядом с оборачивающимся эльфом. Затем пожала плечами и тихо хмыкнула себе под нос.

- Найдёныш...

Слово на вкус было нежным, как свежие сливки.

***

Тоуль медленно погружался в сон, лёжа на соломенном тюфяке в своей кособокой и старой лачуге. Из-за стенки долетали сонные похрюкивания свиней в амбаре. Свинопас был очень доволен собой и своим необычным другом. Буквально сегодня днём они вернулись из двухнедельного похода в логово страшнейшего дракона Азугара, наводившего ужас на всё королевство Миленвуд. Достигнув входа в гигантскую пещеру, пороги которой напрочь отказались пересекать прочие королевские рыцари, сир Тоуль Великолепный, верхом на могучем коне Смелогриве, в компании своего эльфийского побратима смело спустился в логово ночного ужаса, где застал дракона готовым к битве. Когда тот расправил свои гигантские чешуйчатые крылья, рыцарь опустил забрало, вслед за ним копье и подстегнул рвущегося в бой скакуна.

Весь Миленвуд встречал героя бурными овациями: простолюдины, выстроившись рядами вдоль широких улиц рукоплескали ему и кидали цветы под копыта его коня; лучшие рыцари королевства склонялись перед Тоулем, признавая его силу, отвагу и доблесть, а сам Король обнял его и расцеловал в обе щеки, словно сына родного, объявив, что в знак благодарности готов отдать ему в жёны свою единственную красавицу дочь. Будущему принцу королевства пришлось покинуть мир грёз в самом разгаре застолья в честь помолвки. Тоуль, конечно, немного расстроился, но эльф обещал, что они еще сыграют свадьбу, надо только чуть-чуть подождать.

- Тоуль, - тихо позвал из темноты Найдёныш. - Ты спишь?

- Ага, - зевнул тот. - Сплю. И ты спи, завтра работать поутру.

- Не могу. Мой сон не идёт ко мне.

- Почему?

Тоуль перевернулся на другой бок и подложил руку под голову, ожидая ответа друга.

- Я в плену. Я порабощён.

- Чего? Кем это еще? - очередной зевок.

- Эллией. Она царит в моей голове.

Свинопас вяло рассмеялся.

- Втюхался, что ли?

- Втюхался? - удивлённо повторил эльф. - Это как?

- Да ты чего, не знаешь? Ну, это когда ты хочешь идти с ней к сэйнтиру, чтобы он вас обвенчал, а она бы потом родила тебе детей, много-много, но ты забудь, не по тебе это дело.

Тишина. Тоуль проваливался в сон.

- Тоуль!

- А?! Что?

- А почему это дело не по мне?

- Потому что ты йельф, а она - человек. Да и все-равно, Эллия обещана Кандару. Это все знают.

Снова тишина.

- Тоуль.

- Чего еще? Я сплю.

- Этот Кандар. Он будет с ней хорошо обращаться?

- А я почем знаю. Не моего ума дело.

Найдёныш наконец угомонился. Тоуль устало пошлёпал губами, подумал о принцессе и улыбнулся.

- Тоуль, ты спишь?

Ответом эльфу был тихий и довольный храп.

***

Эллия устала ожидать и собралась было возвращаться, когда ставни узкого оконца наконец отворились и в темноте сверкнули янтарные глаза.

- Siani? Что вы здесь делаете?

- Вылезай, - прошептала она. - Только не разбуди свинопаса.

Эльф схватился за оконную раму и бесшумно выскочил на улицу. Эллия взяла его за руку и повела в сторону леса. Лачуга Тоуля находилась на самой окраине деревни, и вдвоем они быстро добрались до стены деревьев, после чего пошли небольшой тропкой вдоль зарослей бурьяна. Бледноликая луна в хороводе сверкающих звёзд укрывала бредущую в ночи пару своим мягким покровом, словно одобряя и благословляя их встречу. Девушка и эльф остановились у заросшего камышом пруда. На гладкой поверхности воды плавали кувшинки, в отражении искрилась луна и её яркие спутницы; лес пропитывала приятная слуху тишина, лишь изредка нарушаемая перекличкой ночных обитателей.

- Как тебе? - тихо спросила Эллия.

- Красиво.

- Ага. Я сюда часто ходила с мамой, когда она еще была с нами. А как на твоём языке будет 'красиво'?

- Hillenasse. Ol'sain hillenasse.

- Красиво, - повторила за эльфом девушка и рассмеялась, забавно сморщив носик. - Я люблю здесь гулять по ночам.

- Почему?

- Тут нет никого. Тут я одна, и никто мне не докучает.

- А отец знает об этом?

Эллия закатила глаза и фыркнула.

- Я делаю то, что хочу, и мне не нужно ничьего разрешения! Ну, а ты почему ушёл из дома?

Найдёныш явно не ожидал такого вопроса в лоб, потому и смутился.

- Я не хотел следовать тем путём, для которого был рождён.

Ответив, он притянул руку к груди и сжал чёрный камень, который висел на тонкой цепочке. Проследив за взглядом девушки, эльф тут же спрятал украшение под рубашкой.

- А тебя ищут? Ну, твои родные.

По тому, как гневно сузились его глаза, она пожалела о своем вопросе.

- Я хотел бы сказать 'нет', но это будет ложью.

Эллия решила сменить тему.

- Как тебе наша деревня?

Найдёныш посмотрел на неё и, наконец, улыбнулся.

- Мне здесь нравится. Почему вы решили навестить меня в час царствия дочери Моррэса, Siani?

Девушка проследила за взглядом эльфа и догадалась, что речь шла о луне.

- Отцу не нравится, когда я общаюсь с кем-то, кого он не одобряет. Тем более с...

Она не закончила, но оба прекрасно всё поняли.

- Скажите мне, Siani...

- Я тебя стукну, если ты еще раз меня так назовёшь. Моё имя Элли. Помнишь?

Он неуверенно кивнул.

- Скажи мне, Элли. Ты пойдёшь с Кандаром, к сэйнтиру? А потом родишь ему много-премного детей?

Она даже рот открыла от изумления. А затем, её аккуратные бровки рухнули к переносице.

- Ну ты и дурак!

- Я снова вас обидел?

Элли быстро взяла себя в руки и не позволила эльфу опять припадать на колени.

- Почему ты это спросил?

- Я хотел знать, дорог ли он тебе.

Эллия отвернулась и долго молчала, а он не смел на неё взглянуть.

- Нет, - наконец ответила она. - Он гадкий плут, каких еще стоит поискать. Просто так нужно.

- Кому?

- Отстань. Не хочу отвечать.

Она отвернулась, и Найдёныш пожалел обо всех своих вопросах. Но тут же ему в голову пришла идея.

- Эллия, скажи мне своё самое заветное желание.

Настроение юной девушки переменчиво, как ветер в море.

- Что? Зачем тебе это знать?

- Скажи, прошу тебя.

Эллия не могла устоять, видя столь искреннюю мольбу в глазах собеседника.

- Я хочу когда-нибудь увидеть океан. Говорят, он очень большой, как гигантское сине-пресинее покрывало, и у него нет ни конца, ни края. Я видела рисунок в одной папиной книжке. Там красивый корабль качался на крутых волнах. Вот бы когда-нибудь на таком покататься.

С последним словом, мечтательный блеск пропал из её глаз, и она снова нахмурилась.

- А тебе-то, что с того?

Найдёныш не ответил, и его взгляд изменился. Неожиданно всё вокруг затопил янтарный свет. Когда Эллия, наконец, смогла распахнуть глаза, она почувствовала, что пол уходит из-под ног. Девушка вскрикнула, начала падать, но её тут же подхватили крепкие руки. Рядом стоял Найдёныш.

- Как тебе всё это? - спросил он с улыбкой.

Эллия собралась было нагрубить ему, но только теперь осознала, что прекрасно видит его лицо. Она оглянулась и охнула. Они стояли на носу корабля: скрипело дерево, в ушах свистел ветер, ноздри щекотал запах соли. Слух же услаждал ранее не слышанный, но будто бы давно знакомый плеск волн. Девушка завизжала от восторга. Вокруг судна, на котором они находились, расстилалось сине-пресинее полотно воды, а в лучах окружённого белоснежными облаками солнца солёным дождём сверкали тысячи капель воды, расшибающейся о борта корабля.

- Как ты это сделал? - закричала Эллия, перекрикивая ветер. - Это поразительно, просто волшебство какое-то! Это сон?! Нет, ведь я ощущаю влагу, ощущаю ветер, ощущаю песнь волн! Это взаправду, на самом деле, всамделишно происходит со мной!

Найдёныш смотрел на неё влюблёнными глазами, а на его тонких, изящных губах царила счастливая улыбка.

***

Медленно, но уверенно на двор опускались сумерки. Воздух был тёплым и свежим, особенно после дневной жары; его пропитывали ароматы распустившийся во всей своей красе природы - пахло сиренью, свежескошенной травой, вереском. Тоуль и Найдёныш сидели на их любимом холме и в тишине встречали оранжевый закат. Свинопас пребывал в том счастливом расположении духа, когда буквально ощущаешь, как за спиной вырастают крылья, которые возносят тебя над землёй. В его маленьком мире грёз юный принц Тоуль Миленвудский наслаждался всеми привилегиями и почестями знатной жизни: пировал со своими рыцарями, ездил на охоту с королём, танцевал на балах с принцессой, да изредка посещал турниры, теперь уже как зритель. Жизнь не просто наладилась, а полностью изменила своё русло, и ничто на свете не могло омрачить светлую улыбку на простодушном лице свинопаса. Почти ничто.

- Послушай, друг, - начал Тоуль неуверенно. - Я хотел с тобой поговорить.

Найдёныш повернулся, и Тоуль только теперь заметил, как по-новому засияли глаза эльфа. Теперь в них тоже теплилось счастье.

- Я не хочу обижать тебя, - продолжил свинопас. - Но... вам так нельзя.

- О чём ты говоришь?

Тоуль стиснул зубы. Ему трудно было говорить об этом с другом, но он напомнил себе, что должен. Рыцари, а тем более принцы, не боятся трудностей.

- О тебе и дочери Старейшины. Она обещана Кандару, помнишь?

Найдёныш нахмурился.

- Она и я... мы друзья. Как ты и я.

- Нет. Вы другие друзья. Вам нельзя видеться.

- Почему?

- Если кто узнает, что вы дружите, тебе несдобровать.

Как бы не было тяжело Тоулю, но он заставил себя проглотить ком в горле и говорить дальше.

- Я, быть может, не столь умён, как другие, но и не совсем дурак. Эти люди: Морун, Кандар и даже Старейшина - они не любят таких, как ты. Я слышал их речи, я знаю! Если они вдруг узнают, что ты и Эллия видитесь, они могут навредить тебе. Они боятся ваш народ, но их здесь много, а ты - один.

Найдёныш долго молчал, глядя на уплывающее за горизонт солнце. Когда же он повернулся, его лик, наперекор ожиданиям Тоуля, озаряла улыбка.

- Я не один. У меня есть ты.

Тоуль хотел было возразить, но не смог. Рыцари так не поступают. И принцы тоже. Потому он просто кивнул и опустил голову.

***

- Ну, долго еще?

- Нет. Доверься мне.

Девушка немного неуверенно шла вперёд, ведомая за руку Найдёнышем. Её глаза закрывала повязка. Дорога под ногами была неровной, жесткой, каменистой. Наконец они остановились.

- Уже можно?

- Да.

Она сдёрнула мягкую ткань со своих глаз и обомлела. Они стояли на каменном выступе высоко в горах, чьи верхушки скребли небо. Далеко внизу расстилалась долина, бугристые холмы которой усеивали зелёные вековые леса; сквозь них бежала широкая, спокойная река, впадая в гигантское округлое озеро. Эллия ощутила на лице дуновение холодного горного ветра, и тут же рядом с ней пронёсся едва различимый росчерк. Приглядевшись, девушка увидела орла - птица взмыла вверх, описала круг и плавно спикировала на выступ прямо к её ногам. Мощное тело покрывали бурые перья, перетекая от шеи в белый цвет; желтые, как и клюв, мудрые глаза воззрились на Эллию с дружелюбием и даже неким почтением. Орёл склонил белую голову и, секунду спустя, резко забив крыльями, взмыл вверх и улетел прочь, пикируя навстречу горизонту.

- Ух ты! - выдохнула Эллия. - Всегда мечтала увидеть орла!

Найдёныш кивнул, словно говоря - я помню.

- Это еще не всё, - тихо сказал он. - Оглянись.

Девушка последовала его просьбе и буквально запищала от восторга. Вдоль горной гряды тянулась каменная лестница, с обеих сторон прикрытая скалами, вдоль которых вился сочно-зелёный плющ, а на вершине стоял чарующий своим великолепием замок со множеством башенок из белого, как снег, камня! Эллия перевела взгляд на небо и вовсе потеряла дар речи: по нему плыли разноцветные яркие облака, на фоне которых виднелась необъятная радуга, почти касаясь телом своим острия шпилей.

- Это невозможно... - прошептала девушка.

- Возможно всё! - ответил Найдёныш. - Просто надо знать свои желания. Идём!

Он взял её за руку, и они побежали по каменным ступеням в сторону замка. После долгих блужданий по стенам, башням и внутреннему убранству великой белой твердыни эльф привёл девушку на задний двор крепости, который заканчивался широкой каменной площадкой, ведущей в никуда. За краем царила пустота, а прямо в воздухе висел чудесный расписной корабль о синих парусах.

- Но, как же так? - спросила Эллия оказавшись на палубе. - За бортом лишь пустота, а корабли не плавают по небу!

Найдёныш лишь задорно улыбнулся.

- В мире грёз корабли плавают везде, где ты захочешь!

Эти слова, будто имея в себе волшебную силу, привели корабль в движение. Эллия почувствовала, как дрогнул под ногами пол, как пугливо дёрнулось сердце в груди, и в следующий миг она уже забыла обо всем на свете. Корабль, словно орёл, взмыл к небесам - туда, где облака и ветер! Спустя время, когда все чувства и страсти улеглись, они стояли бок о бок у борта, глядя на море пушистых облаков, что проплывали под крепким деревянным килем.

- Как ты это делаешь? - тихо спросила девушка.

- Это дар, который достался мне от рождения, - ответил Найдёныш. - Я не желал его, но получил. Я умею оживлять чужие грёзы, вдыхать жизнь в мечты и создавать иллюзии. Вот и всё.

- Так странно. Каждый раз, когда мы отправляемся сюда, и проводим здесь долгое время наедине, там, откуда мы приходим и куда возвращаемся, проходят лишь краткие мгновенья, - она опустила голову и продолжила с грустью. - Значит всё это не по-настоящему?

- И да, и нет. Время здесь течёт иным руслом. И то, что происходит здесь, несравнимо с тем, что есть по ту сторону. Но что есть правда, а что ложь? Не знаю. Я верю в то, что правда такова, какой мы захотим её увидеть. Это слишком сложно - настоящее и мнимое, мечты и реальность. Наверное, правда - она всё же не здесь. Но разве ты не чувствуешь ветер на своём лице? Не ощущаешь шершавость дерева под рукой? Не греешься теплом... моей ладони? Разве всё это не настоящее?

Эллия повернулась и заглянула в глаза Найдёнышу. Неожиданно для самой себя, она поддалась вперёд и прильнула губами к его губам. Лишь на секунду. Отстранившись, девушка увидела на обычно спокойном лице эльфа такое простодушное изумление, что, не удержавшись, от души расхохоталась. На губах всё еще теплился сладкий привкус поцелуя.

- Ты прав. Настоящее - оно там, где мы хотим быть.

На этот раз, они прильнули друг к другу единовременно, и поцелуй тот был гораздо дольше.

***

- Ты мрачен, сын мой. Что тяготит тебя?

- Эллия, отец. Она все также холодна со мной. А если она никогда не полюбит меня? Не ответит взаимностью? Наверное, не стоит больше докучать ей!

- Какие глупости, полюбит! Свадьбе быть. Мы всё решили со Старейшиной, вопрос закрыт.

- Я видел их, отец. Её и этого... ушастого ублюдка. Они гуляют по ночам.

- Ах вот как? Значит, этот чужеземец вконец запутал бедное дитя! От него нам следует избавиться скорее.

- Но как могу я? Сэйнтир Падри приглядывает за ним! Да и Старейшине он мил, как и кривому свинопасу.

- Пускай всё будет тихо, поступишь так, как я скажу. Теперь же слушай.

***

Тоуль валялся в траве и откровенно скучал. Последние дни ему совсем не нравились. С тех пор, как дочь Старейшины и Найдёныш стали гулять по ночам, для свинопаса всё пошло не так. Нет, конечно, они всё еще отправлялись в мир грёз: посещали турниры, пировали в замках, да иногда выезжали в походы на врагов-супостатов. Но теперь всё было как-то не так. Найдёныш, вместо того чтобы радоваться их весёлым приключениям и славным пирам, всё чаще грустил и был неразговорчив. Улыбка возвращалась к нему лишь тогда, когда он проводил время с Эллией.

- Она же скучная, - бурчал себе под нос Тоуль. - Все девчонки глупые и скучные. Вот я же не докучаю моей принцессе, и она мне не докучает! Девчонки нужны для того, чтобы гулять с ними по аллеям и паркам, ага. Изредка. Что можно делать с девчонкой? С ней даже на турнир не сходишь -всё время падает без чувств. Пф! Неужели он не понимает?

Но, видимо, Найдёныш ничего не понимал в этой жизни. Оттого и проводил всё больше времени с этой Эллией, да еще и Тоуля приплёл. Теперь вместо того, чтобы по ночам спать в своей лачужке, бедный свинопас охранял покой влюблённых, дабы никто не узнал об их встречах. Быть может, роль тайного стража поначалу и могла показаться свинопасу интересной, но на деле всё вышло по-иному - они проводили ночи рядом друг с другом, а он изнывал от ничегонеделанья. В очередной раз, Тоуль валялся неподалёку от дома Старейшины, ожидая, когда Найдёныш проводит девушку и вернется, дабы вместе они смогли бы отправиться в их лачужку и лечь спать.

Вокруг было темно и тихо, глаза Тоуля медленно закрывались, но он, как истинный рыцарь, стойко заставлял себя нести стражу, и, наконец, неподалёку послышались тихие шаги. Свинопас уныло возликовал и стал было подниматься с лежбища, как вдруг услышал чей-то голос, разрезавший ночную тишину, как гром набата.

- Гуляешь, ушастый?

Сон тут же поджал хвост и сбежал - то же самое хотел сделать и Тоуль, но он не смог бросить друга. Раздался хлёсткий звук удара, затем - вскрик и тихий смех.

- Бей гада, не жалей!

Выглянув из травы, сгорая от страха и стыда, свинопас увидел в свете луны три тени, подле которых лежала четвёртая. Затем одна из них открыла рот, и Тоуль узнал голос Кандара:

- Он даже не попытался дать нам отпор. А я-то был другого мнения об их племени! Ладно, мешок накидывай и потащили.

Кандар и его дуболомы двинулись в лес, унося с собой Найдёныша. А Тоуль так и сидел в траве, закусив кулак зубами и, не зная, что ему теперь делать.

***

- Как ты мог его там бросить?!

Тоуль в очередной раз не ответил. Они бежали, неслись сквозь лес со всех ног. Хрустели под ногами ветки, шуршала листва, завывал ветер. Тоуль тихо скулил, силясь вспомнить дорогу в потёмках. Он уже сам не понимал, правильно ли поступил, оставив Найдёныша в компании злодеев и отправившись за Эллией. Свинопас мысленно поносил себя всеми знакомыми ему ругательствами, при этом понимая, что если бы он попытался отбить друга у Кандара, то возможно уже сам не вернулся бы в деревню. Наконец, они выскочили на небольшую, залитую лунным светом полянку, где увидели Найдёныша. Он был привязан к дереву и не двигался, свесив голову на грудь. Элли тихо охнула, но заставила себя действовать, и вскоре свинопас помог ей освободить пленника. Они положили его на траву и только теперь поняли, как страшно эльф был избит. Когда на его окровавленное и измождённое от боли лицо стали падать солёные капельки, Найдёныш открыл глаза и улыбнулся разбитыми губами.

- Siani, - прошептал он еле слышно. - Я видел тебя во сне.

- Я же просила не называть меня этим глупым словом, - пробормотала Эллия сквозь слёзы и вымученно улыбнулась. - Как ты, милый мой?

- Мне больно, - ответил он. - Я не знал подобной боли прежде. Ты тоже здесь, друг Тоуль?

- Я здесь, друг Найдёныш, - отозвался свинопас, с трудом проглатывая ком в горле. - Прости меня.

- За что?

- Я подвёл тебя!

- Нет. Ты молодец.

Теперь рыдал и Тоуль. Он смотрел на некогда прекрасное лицо друга, и боль в груди раздирала его душу пополам.

- Это я виновата, - заговорила Эллия, судорожно глотая слова. - Я сказала Кандару, что не стану его женой, даже если об этом приедет просить сам король и весь его двор! Дура я, дура...

- Нет, - тихо ответил эльф. - Поступок Кандара был предрешен. Ведь я чужак, и нет мне места среди вас.

Эллия смотрела в эти все еще прекрасные янтарные глаза, и девушку стала переполнять злоба - она явилась незваной гостьей, на смену горю и слезам.

- Это не так, - прорычала Эллия. - Никто не имеет права решать за всех, кто свой, а кто чужой! Никто не в праве говорить другим, кем они могут быть, а кем не станут! И уж точно никто на земле не должен связывать себя узами брака с нелюбимыми людьми лишь по прихоти родительской воли! Я не согласна жить в подобном мире... и не буду!

Брови Тоуля поползли вверх, когда девушка сжала его руку в своих горячих ладошках.

- Пообещай мне одну вещь, свинопас, который стал принцем! Пообещай и поклянись вашей дружбой, что ты исполнишь то, о чем тебя я попрошу!

- К-клянусь.

В глазах девушки блеснула искра того яркого пламени, что всегда жило в её сердце.

- Уходи отсюда. Попрощайся с нами и уходи. Забудь дорогу к тем местам, где были мы вместе. Ты сможешь это сделать?

Так страшно Тоулю еще никогда не было.

***

Тоуль вернулся в деревню, подавленный и убитый горем, прощённый и простившийся с друзьями, забывший все мечты и забытый всеми грёзами, полагая, что самое страшное уже позади. Но он ошибался.

Свинопаса схватили, когда он подходил к своей лачужке. В доме Старейшины, куда его отвели, помимо хозяина были и другие: Морун и сын его Кандар, священник Падри и мужчины из деревенской дружины. Они требовали от Тоуля сказать, куда подевалась Эллия и эльф - куда этот чужеземный прихвостень утащил их красавицу, дочь-невестку-преемницу. Но давший клятву свинопас, некогда бывший рыцарем и принцем, не нарушил своих обетов. Потому Тоуль и молчал. Поначалу гордо, затем сквозь слёзы, а после - сквозь вопли. Ему выкручивали руки, его били по лицу, его топили в корыте. Но он молчал, и эта тишина даже в моменты страха и агонии наполняла его душу счастьем.

***

Их нашли, хоть Тоуль и сдержал своё обещание. С помощью собак деревенские охотники вышли на след беглецов, спустя три дня после их исчезновения, когда измученного свинопаса отпустили, поверив, что он действительно ничего не знает. К вечеру спящих глубоким сном девушку и эльфа привезли в телеге на сборную площадь деревни. Их щипали, обливали водой, трясли и тормошили, но всё оказалось тщетно - спящие отказывались возвращаться в мир бодрствующих. Тогда кто-то умный предложил прижечь им пятки раскалённым железом, но веки девушки так и не дрогнули. Зато вот янтарные глаза эльфа широко распахнулись. Настал час суда.

Старейшина сыпал проклятьями сквозь слёзы, умоляя вернуть его дочь назад. Морун поначалу угрожал, затем пытался заключить с эльфом сделку; Кандара же просто увели прочь, - он попытался ударить пленника кинжалом. Но всё было тщетно. На все уговоры, мольбы и угрозы, Найдёныш отвечал одно и тоже - 'Эллия ушла в мир грёз'. Cилы всех, кто принимал участие в дознании, иссякли, и Старейшина с Моруном уединились, дабы держать совет. Вернувшись, они отдали жителям лишь один приказ - собирать хвороста и дров.

***

На двор опустилась ночь. Люди взялись за факелы. Сборная площадь деревни Грим была запружена местными жителями. Зло должно получить по заслугам, а Найдёныш в их глазах выглядел именно тем самым настоянным, выдержанным и годами креплёным злом.

Его провели мимо толпы со связанными за спиной руками и мешком на голове. Каждый местный житель хоть раз, да видел чужеземного гостя за работой в поле, но по толпе всё равно прокатались вздохи, когда с его головы сдёрнули мешок. Затем на неё посыпались проклятья и камни.

- Мерзкая нелюдь!

- Проклятая душа! Выродок!

- Колдун! Верни девочку, гад, верни её!

Многие любили Эллию - девушка всегда была добра к людям, и никому не делала плохого. Оттого ненависть толпы была не просто минутным порывом, но искренним желанием поквитаться с чужаком за их дитя. В свете факелов, лица людей напоминали оскаленные звериные морды. После зачтения всех обвинений, Старейшина обратился к толпе - как стоит поступить с чужаком, которого они так радушно встретили на своей земле? Изгнать его, но подарить тем самым жизнь и возможность творить новое зло? Или поступить по законам предков и очистить землю от мерзости темноликой в пламени огня всеочищающего? Ответ был очевиден.

'Гори Огнём! Пылай дотла!'

Толпа скандировала своё решение поначалу тихо, но с каждым разом всё громче, всё увереннее. Эльфа привязали к столбу. Его ноги стояли на плотной кладке из хвороста и брёвен. К людям обратился местный священнослужитель - сэйнтир Падри. Он испросил у людей разрешения подарить эльфу жизнь и возможность благими деяниями искупить свои грехи. Священник просил поступить по-доброму. Ответ был очевиден.

'Гори Огнём! Пылай дотла!'

Старейшина обвёл людей хмурым взглядом, переглянулся с Моруном и, повернувшись к факельщикам, кивнул.

- Да исполниться в ночи людская воля!

Палачи двинулись к столбу, толпа застыла в ожидании. Когда вспыхнул хворост, Найдёныш медленно поднял голову, но узрел вокруг себя лишь ненависть.

'Гори Огнём! Пылай дотла!'

***

Жизнь Эллии обратилась прекрасной сказкой. С той страшной ночи, когда они сбежали от всего мира в царство грёз, прошло время, и постепенно воспоминания былого стёрлись из её памяти. Девушка полюбила эльфа всем сердцем, и эльф ответил ей тем же. Много лет они жили в замке на горе, летали на корабле над облаками, купались в прозрачном, как слеза, озере и долгими вечерами смотрели на звёзды. А по ночам Найдёныш страстно любил её, и только высокие своды да каменные стены были свидетелями той дикой, но нежной любви, что связала их в единое целое. Для Эллии в мире не осталось больше никого, кроме обладателя янтарных глаз, и имя этому счастью было Аталлиан - спустя столько лет, он всё же назвал ей своё настоящее имя.

Но однажды Эллия проснулась одна. Она настолько поверила в то, что Найдёныш всегда будет рядом, что поначалу происходящее показалось сном или глупой шуткой. Девушка обошла весь замок, заглянула во все залы и все погреба, облетела на корабле всю округу, но её возлюбленный так и не нашёлся. Долго лила слёзы Элли, пока не вспомнила давно забытый разговор.

- Послушай меня Siani, - сказал ей тогда Найдёныш. - Если, проснувшись однажды днём, ты не найдёшь меня рядом - знай, что моё время здесь подошло к концу. Я могу погрузить тебя в царство грёз навсегда, и долгими будут твои годы в этом месте, где само время живёт иными законами, и ничто не заставит тебя покинуть эти края кроме собственного желания. Сам же я лишён такой возможности, ибо я строитель, а не переселенец. Если однажды так случится - садись на корабль и улетай из нашего замка. Там, на юге, есть города и царства, которые я сотворил для тебя. Там, среди любви и гармонии живёт Тень моя. Я создал её, по своему образу и подобию, и нет между нами различий. Почти нет. Найди мою Тень, поверь в то, что она - это я, и живи там ради нас обоих долгие и долгие годы, пока тело твоё бренное не иссохнет.

Эллия села на корабль, улетела из места, где была счастлива. Удивительны и красивы были те царства, о которых говорил Найдёныш и, спустя время, девушка отыскала его Тень. Она была такой же, каким был он. Почти такой. Но шло время, и Элли начала понимать, что Тень - это всего лишь тень, а настоящий Найдёныш не здесь, не с ней. И тогда девушка возжелала больше всего на свете лишь одного - еще раз увидеть эти янтарные глаза и ощутить ладонью стук родного сердца в груди.

Пробуждение было внезапным. Эллия лежала на своей старой, давно забытой кровати в доме, где она когда-то росла. Ей снова было шестнадцать. Девушка хотела пить, хотела есть, у неё отчего-то сильно болела забинтованная ступня, как от ожога. Она уже забыла, каково это - жить в реальном мире и ощущать голод, жажду и боль.

Выйдя на улицу деревни, где её не было так много лет, она не увидела местных жителей. На дворе стояла ночь. Эллия пошла на сборную площадь, откуда доносились приглушённые крики. Люди вновь и вновь повторяли одну и ту же фразу. Поначалу Эллия не могла разобрать, какую именно, и шла медленно, прихрамывая на больную ногу. Но когда наконец разобрала - побежала.

***

Тоуль очнулся на полу, лёжа лицом в грязи, в свинарнике, где он провалялся долгое время, окружённый своим хрюкающим войском. Выбравшись на улицу и тихо постанывая от перенесённых побоев, он обнаружил, что на дворе ночь. Свинопас спал очень долго и не знал, чем всё закончилось, но чувствовал, что ничем хорошим.

Прибежав на площадь и растолкав скандирующую толпу, Тоуль увидел Найдёныша. В тот самый миг пламя факелов перекинулось на кладку, и огонь быстро стал пожирать приготовленное для него угощение.

- Нет! - закричал свинопас. - Так нельзя, это неправильно! Люди, не делайте этого!

Но толпа продолжала повторять одни и те же слова, не обращая на него внимания. Тоуль бросился к кострищу и стал разбирать кладку, но руки его, несмотря на волю, были уязвимы для пламени, как и снедаемое жаром лицо. Рыдая и богохульствуя, свинопас пытался раскидать горящие ветки ногами, но его скрутили и отволокли на безопасное расстояние, где Тоуль был вынужден смотреть на казнь друга. Лицо Найдёныша не выражало страха, янтарные глаза смотрели сквозь людей. Под разодранной рубахой, в свете огня сверкал чёрный камень на цепочке. Тоуль тихо скулил, а горячие слёзы жгли ему щёки. Толпа кричала всё громче, и никто за этими криками не слышал тихого разговора двух судей.

- Думаю я, что он так и не разбудит мою дочь, - траурно произнёс Старейшина. - Хватит. Тушите огонь.

Морун не ответил, любуясь заревом костра бок о бок с сыном.

- Эй, я тебе говорю! Где заготовленные вёдра с водой?!

Старейшина рывком развернул Моруна и увидел на его лице злую и довольную ухмылку.

- Какие вёдра, уважаемый Старейшина?

- Ты... ты лжец! Ты обманул меня!

- Поздно уж менять что-либо! Пусть горит!

- Палач, убийца!

Старейшина бросился на Моруна, и оба рухнули на землю, не видя ту, из-за которой все грозы здесь и бушевали.

- Элли? - не веря своим глазам пробормотал Кандар. - Эллия! Глядите! Она очнулась!

Выбравшись из толпы, девушка застыла на месте, поражённая увиденным зрелищем. Эллия не слышала зов Кандара, как и не видела никого вокруг. Она слышала лишь зов своего сердца.

- Не нужна мне ни эта жизнь, ни любая другая, если тебя в ней нет, - прошептали её губы.

В полных решимости глазах Эллии отражалось ненасытное пламя. Взбежав по пылающим веткам, она бросилась в костер и прижалась к груди связанного эльфа. В тот же миг ревущий огонь взметнулся к небесам.

- Спасите мою дочь!!! - не своим голосом закричал Старейшина. - Тушите огонь, тушите!!!

Но толпа его не слышала - они повторяли одни и те же слова, возбуждённые дикой пляской пожара. Старейшина увидел Кандара - юноша нырнул в пучину пламени. Выкрикивая имя девушки и пытаясь её спасти, он бился с жаром, словно лев, но огонь неумолимо собирал свою жатву. Толпа кричала, рычало пламя. В огне таяли тени, и купались они в зареве багровом. Два старца, и с ними свинопас как волки выли на луну.

***

Над пепелищем струился дым, всходило солнце. Толпа, скинув наважденье, давно разбрелась. Тоуль поднялся с земли, оглянулся. Старейшина и Морун были похожи на молчаливых братьев - горе запечатлелось на лицах обоих одной маской, еще сильней состарив их черты.

- Теперь души ваших чад в Садах Света, - тихо произнёс сэйнтир Падри, первым осмелившись нарушить тишину. - Я помолюсь за упокой, а когда остынет жар, найду останки и захороню их под церковью, как подобает. Крепитесь.

Тоуль поравнялся с троицей главных мужей деревни.

- Старейшина. Я хочу сказать вам кое-что.

Тот поднял на свинопаса пустые, отрешённые глаза.

- Говори.

- Я ухожу. Не буду боле вам служить... теперь деревня мне не дом.

Старейшина, казалось, даже не услышал, а вот Морун схватил свинопаса за руку.

- Так вот как ты отплачиваешь нам?! - зашипел он, и глаза его налились кровью. - Мы тебя породили, кормили тебя и растили! А ты, мерзавец, благодарности не ведающий, спелся с этим колдуном, который деток наших юных погубил!

- Найдёныш их не убивал! Это всё вы. Нельзя заставить людей любить нелюбимых... так говорила Эллия.

- Ты никуда не пойдёшь! Ты поплатишься за предательство! Эй вы, схватите его!

Стоявшие неподалёку дружинники переглянулись и двинулись на свинопаса.

- Нет, - поднял руку Старейшина. - Мы были слепы, нам платить. Но не ему.

Он повернулся к свинопасу и махнул рукой.

- Ступай, Тоуль. Отныне ты - свободный человек. Прости за всё, и будь прощён!

Затем Старейшина повернулся к Моруну.

- Слишком долго я слушал твои советы, и к чему они привели, мы знаем оба. Отныне в деревне Грим марьяжу бывать лишь по желанию молодых, но никак не их родителей! А ты, советник мой, Морун, убирайся прочь из деревни и забирай свои деньги. Я изгоняю тебя из этих мест, раз и навсегда!

Тоуль не стал слушать дальше и двинулся было в путь, но его окликнул священник Падри.

- Куда ты пойдёшь? - спросил сэйнтир бывшего свинопаса. - Что станешь делать?

Тоуль бросил короткий взгляд на встающее солнце и улыбнулся.

- Я отправлюсь туда, где не был. Я стану рыцарем и принесу добро людям. Я буду нужен, - ответил Тоуль громко и добавил себе под нос, уже совсем тихо: - Если смог там, то смогу и здесь.