Она всё ещё боялась - понял он. Целовались яростно и неостановимо, но стояли - шаг между ними. Как целуются во второсортном фильме: тянясь друг к другу, но оставляя между собой пространство. Так нельзя. Ему хотелось, чтобы она была ближе.
И он шагнул. А она - взяла и отступила, хотя вроде и не должна была ощутить этого шага. Наверное, машинально. Или инстинктивно... Но ему уже мало было, что они стоят - он, всего лишь держа её за талию. Ему хотелось чувствовать её тело, её дрожь, которую он ощущал прокатывающей эхом в его собственных руках. Но её тело было напряжено, как будто в ожидании, что внезапная ласка вот-вот сменится чем-то грубым... Он чувствовал, как её грудь дотрагивается до его тела, то и дело бросая в жар. Но этого мало... Он не думал, что ему хочется чего-то большего, чем просто поцелуй. Но хотел этого поцелуя идеальным, а она всё отступала, всё пятилась...
Доотступалась.
Громадная прихожая первого этажа представляла собой почти вестибюль с дверями по стенам - от подсобных помещений. На подходе к ныне опасному коридору начиналось нечто вроде тамбура, только без двери в него. И тамбур этот был по высоте и ширине близок тому коридору.
И Белоснежка скоро упёрлась спиной в противоположную стену. Теперь не Алик, а она... Чуть только почувствовав за спиной преграду, она испуганно дёрнулась в сторону.
Но он, ощущая себя в странном и сладостном вязком тумане, нежно провёл по её щеке пальцами. И, где-то глубоко в душе удивляясь себе самому, глубоким и низким голосом сумел выговорить:
- Красивая... Какая красивая...
Другой рукой он всё ещё поддерживал Белоснежку за талию, так что в том заворожившем его тумане он отчётливо прочувствовал, как она не сразу, но расслабилась. И вот тогда он мягко шагнул к ней, чтобы обнять по-настоящему и невольно вздохнуть ей в ухо, когда под его ладонями оказалась её тонкая, нервно вздрагивающая спина.
Он-то нисколько не сомневался, выждав немного, чтобы она сама прильнула к нему, словно попавшая в его невидимый, но чувственный туман. Прижимал её к себе, глубоко зная, что теперь она не будет напрягаться в ожидании... опасности.
Губами он коснулся её уха, поймав мгновение, когда она содрогнулась то ли от прикосновения, то ли от его тёплого дыхания, и нежно провёл ими линию по тёплой коже скулы к губам.
Он помнил, что теперь на любое его движение она будет откликаться судорожным стоном или аханьем. Он знал, что обрёл власть над этой страшной и притягательной девушкой, но не собирался эту власть использовать только себе во благо.
Нет, ему нужна Белоснежка из метели. И тогда его власть будет полной - когда она сама покажет, что на неё давить не надо, но она всё равно... будет нуждаться в нём? Ответа он не знал. Но осторожно, медленно, с наслаждением вытаивал из закаменевшей ледяной глыбы по имени Валерия ту самую хрупкую и прекрасную снежинку, которой почему-то никто до него не замечал. А может, потому никто и не замечал, что Белоснежка предназначалась только ему.
Он не собирался доводить её до физического желания, пока хватит и поверхностного чувственного наслаждения, в котором они безмолвно признавались друг другу в необходимости быть не только рядом, но и близко...
Временами всплывал и сразу уходил куда-то далеко ненужный вопрос: "Откуда ты всё это знаешь?" А он улыбался и забывал о вопросе, потому что Валерию мгновенно притягивала его улыбка, хотя девушка её и не видела. Он знал, что Белоснежка отзывается на странную силу этой улыбки...
...Уставшие - нет, утомлённые, пришли в себя, сидя на полу, с опорой на стену, и держась за руки. Валерия сжимала его ладонь крепко, будто боясь, что он уйдёт.
А Алик расслабленно думал, что поцелуй их был слишком короток, если она до сих пор не доверяет ему.
Говорить не хотелось.
Как не хотелось ни о чём думать, хотя мысли лезли назойливо.
Белоснежка неуверенно прислонилась к его плечу. Опять неуверенно. Он ласково положил свободную руку на её кисть и почувствовал, как она обмякла, зная, что он не сердится из-за её жеста... На полу было прохладно - входная дверь наружу недалеко. Но они оба не возражали прийти в себя именно таким образом.
Алик размышлял над двумя вопросами. Взаимосвязанными.
Вопрос первый - самый важный. Если у него и Альки такие силы, почему их не взяли на магфак, несмотря на проваленные экзамены? Или эти силы открываются только тогда, когда с ними начинают работать? Поэтому экзаменаторы и были спокойны? Но ведь сила...
Второй вопрос тоже интересный. Хоть и не хотелось лезть в собственное личное.
Он узнал тот вязкий, но приятный туман. В смысле не туман, а понял, что он часть магии. Но что это такое было? И как он, Алик, сумел удержаться и не использовать незнакомые силы на всю катушку? Ведь хватило бы одного желания, чтобы Белоснежка стала бы его... собственностью. Почему бабуля не сказала, что у него есть ещё одна специализация, кроме умения быть тенью и способности к гаданию?
И тут же мысли отъехали в любопытный, пусть пока и бесполезный вопрос: Алька - она-то умеет вызывать такую магию, как странный туман? Или здесь делёжка, как в магии прорицания и заклинания?
Он осторожно, чтобы не спугнуть Белоснежку, вздохнул.
Все вопросы напрасны, потому что бабуля спит, а Игорь... Загадочный Игорь пока что не внушает к себе доверия.
Кажется, Белоснежка тоже раздумывала о том, что её беспокоило.
Он почувствовал на себе её взгляд, повернулся и вопросительно кивнул.
- Теперь ты потребуешь, чтобы я очистила этот коридор, - прошептала она. - Зачем... ты целовал меня? Я ведь скоро...
- Ни за что, - спокойно сказал он.
- Что - ни за что?
- Не потребую, чтобы ты очистила коридор.
- А... почему?
- Тогда ты сразу уедешь. А я не хочу этого.
Она отвернулась и снова уставилась на прихожую. Алик сидел и чувствовал, что его плечо, к которому она приткнулась головой, постепенно становится прохладным без неё... И, хмыкнув, попросил:
- А ты не могла бы снова вот так голову - сюда?
Она уставилась на него недоумёнными глазами.
- Зачем?
- Холодно без тебя.
Беловолосая голова немедленно приникла к его плечу.
Они посидели ещё немного в спокойном молчании, созерцая полутёмную прихожую, машинально скользя незаинтересованными взглядами по всем дверям в их поле зрения... На этот раз Валерия заговорила первой.
- Я не смогу убрать заклятие на умирание коридора.
- Почему?
- Оно... вросло в коридор. - Девушка помолчала немного, а потом с боязливыми нотками в голосе добавила: - Процесс не остановить. Если бы в самом начале...
- Не расстраивайся, - утешил Алик, погладив её по голове, благо близко. В мыслях промелькнуло: "Спросить у бабули - точно ли всё так, как сказала Белоснежка насчёт заклятия в коридоре? Нет, не спросить. Сам узнаю". - Придумаем что-нибудь с коридором. Например, его можно сломать
- Не поможет, - прошелестела она.
Алик, услышав её голос, встревожился:
- У тебя волосы холодные. Встаём?
- А при чём тут волосы?
- Пока сидели на полу - замёрзли, - объяснил ей. - Тебе чаю не хочется? В гостиной - я видел - чайник поставили с чашками. Идём?
Если бы она изъявила желание, он бы поднялся и подал ей руку. Она не сдвинула головы с его плеча и негромко ответила:
- Не хочется. Там кто-нибудь, да будет. А здесь... Или я тебе...
Полувопросительные интонации дали возможность продолжить её фразу до логического окончания: "Или я тебе надоела?" И он усмехнулся и высказал:
- Я бы был согласен спрятаться где-нибудь от всех, но иметь притом термос с горячим чаем. Или ты предпочитаешь кофе?
- Знаю место, где можно посидеть, - внезапно сказала она, опять-таки не поднимая головы от его плеча. - Только термоса не могу обеспечить.
- Тогда почему не поднимаешься? - с любопытством спросил он.
- Согрели же тут... Не хочется.
Но через пять минут она повела его к одной из дверей в прихожей. Было мгновение, когда он сам оробел. Дома-то не знал. А рядом - некромантка. А если она... Свысока хмыкнул на все сомнения. Валерия открыла эту дверь - и они спустились по довольно шаткой от старости лесенке в какое-то тёмное помещение.
Только Алик открыл рот спросить, куда это они явились и откуда Белоснежка знает именно это помещение в доме, как увидел тусклый отсвет от чего-то очень знакомого. Вот оно что... Валерия привела его в гараж. И точно. Здесь нашлось два авто: одно - бабулино, уж его-то Алик хорошо запомнил; другое - бентли опасной гостьи.
Валерия оглянулась.
- В машине не слишком тепло, но и не холодно. Посидим?
За достаточно добротными стенами гаража шипела метель, порой где-то сверху, где было открыто окно или просто дыра в рассохшихся досках, подвывая сквозняками.
Она нашла в багажнике колючий плед, которым они укрылись, засев на заднем сиденье... Алик ждал, что Белоснежка расскажет ему о своей жизни, часть которой он уже просмотрел по раскладу таро. Но они оба ёжились на заднем сиденье, обогревая и себя и своё место; ёжились, постепенно согреваясь. И в какой-то момент Алик чуть не ахнул вслух, улыбаясь чуть не до ушей при взгляде на девушку: вновь прильнув к нему, Белоснежка безмятежно уснула.
Он накинул на её голову край пледа, обнял за талию, чтобы теплее было. И опять погрузился не только в размышления, но и в воспоминания.
Снова о том же.
Когда он целовал Валерию, появилось впечатление, что он использует магию - такую мощную, что в своё единоличное пользование может заполучить любую женщину в мире. В общем, воплотить в явь мечту любого подростка.
Но почему же он не чувствовал такого прилива сил, когда целовал свою давнюю подругу - Люду? Они были одноклассниками, но, поскольку жили в одном доме, дружили и вне школы. Ему тогда казалось - он влюблён так, что умирал от одного взгляда Люды, брошенного на него с лаской.
Но сейчас, думая о том времени, он вспоминал, что их поцелуи были... какими-то подростковыми. Будто поспорил с кем-то, что поцелует Люду, и сдержал своё слово. Пацан сказал - пацан сделал... Но почему он тогда так... нет, даже не переживал. Он психовал так, что даже подумывал о самоубийстве. Точно. Подросток. Дурак. А сейчас...
Он заглянул под краешек пледа посмотреть на Белоснежку, на её тонкое личико, обвеянное усталостью и беспокойством, а потом недолго думая легонько подтащил этот край, чтобы натянуть его и на свою макушку. Теперь они сидели будто в шалаше...
Мысли дремотно уносились куда угодно, только не возвращались к последнему вопросу: "В чём разница?"
...Алька сидела с Лизонькой непостоянно. Время от времени ей приходилось отзываться на требования Игоря прийти на урок или снова засесть в библиотеке - поискать хоть что-то по теме, как убрать последствия ненужного заклинания. В один из таких перерывов Лизонька крепко заснула. Алька посчитала, что сон бедной женщине (а они немного сдружились, потому что Алька чуть-чуть, но ухаживала за ней) нужен, и побежала искать Игоря. Сначала на кухню. Там - пусто. Потом она решила спуститься на первый этаж, но домоправитель уже бежал ей навстречу.
- О, а я вас искала, - обрадовалась Алька. - Лизонька уснула - мы снова в библиотеку?
- Можно и туда.
- Игорь, у меня к вам вопрос.
- Какой?
- Вода ведь смывает информацию?
- Да.
- А если коридор промыть - или прочистить, например, той же метелью? Что будет?
- Не уверен, что получится хоть что-то, - покачал головой Игорь. - Заклятие въелось в материал коридора. Просто так его не вымоешь.
Они вошли в библиотеку и остановились перед следующим стеллажом.
- Бабуля спит? - задумчиво спросила девушка.
- Спит, - согласился домоправитель. - Вы хотели поговорить с ней?
- Нет, с вами. Мне казалось - бабуля всё знает, но она...
- Ангелика Феодоровна знает многое. Но сейчас она... - Игорь поискал слова выразить мысль. - Сейчас у неё слишком мало сил на то, чтобы убрать заклинание.
- А раньше она умела? - удивилась Алька.
- Да. Ангелика Феодоровна постоянно повторяет: если бы сыновья вовремя сообщили ей о том, из-за чего они поторопились продавать свои квартиры, она бы успела помочь им. Но прошло слишком много времени - и теперь всё зря.
Он стоял ближе к стеллажу, и Алька прикусила губу, поглядывая на него искоса. Она легкомысленная? Возникла странная идея - приворожить Игоря, сделать его своим женихом. Назло всем! Она представила, как Игорь будет привозить её к университету, а потом увозить домой. И, выходя из машины, она будет прощаться с ним, целуясь при всех, а потом он будет целовать её, встречая выходящей из здания вуза и сажая в машину.
Она представила себе лицо Семёна и почти беззвучно фыркнула.
Нет. Вдруг поняла, что ей не хочется задирать Семёна тем, что она, брошенная им, так шикарно ходит... ой, ездит на занятия! Она так удивилась своему нежеланию, что засмотрелась на сосредоточенное лицо домоправителя: тот медленно листал взятую с полки книгу, внимательно приглядываясь к её страницам.
И тут её словно стукнуло.
С Семёном было легче. Она спокойно сидела рядом с ним на всех занятиях, спокойно общалась со всеми однокурсниками, как и он порой болтал и смеялся с девчонками... Но Игорь... Первая же мысль о том, что он будет общаться с кем-либо, кроме неё, Альки, привела её в негодование!
И прежние вопросы, с которыми она вроде уже распрощалась, вновь возникли перед ней. А умеет ли она вообще любить? Семён предал - но ведь и она быстро забыла о нём! Вон, стоит рядом с ней доказательство её неумения любить!
И тут она чуть склонила голову. А ведь они с братом размышляли по поводу Игоря! О том, что он вроде как слабый маг, а на деле - терра инкогнита! А если это он её, Альку, приворожил, пока она только прикидывала шансы?
Так. Кажется, надо найти не только книгу, которая убирает заклинание бурана, но и книгу, которая объясняет, как ведёт себя тот, которого приворожили. И надо бы посмотреть на себе эти признаки внушённого чувства.
Чуть не психанув из-за всех этих сложностей, Алька грубо спросила:
- Вот всякие дурёхи женихов себе привораживают - говорят, это плохо. А если такое устраивают маги? Это ведь тоже насилие над личностью?
- Да, - ответил Игорь.
Кажется, его больше интересовала информация в книге, чем глупые вопросы о постороннем. Альке даже стыдно стало. Поэтому она вздохнула и пробормотала, не надеясь, что он услышит, слишком уж зацикленный на содержании страницы:
- И картины вы обещали показать, а тут эта метель из-за меня же...
- Вы же не первый и последний раз теперь здесь будете, - неожиданно ответил он, не отрываясь от книги. - Увидите ещё.
Она ещё с ехидцей хотела спросить, не в день ли отъезда он покажет своё творчество, как Игорь внезапно замер и посмотрел на входную дверь в библиотеку, будто ожидая, что после его взгляда она немедленно откроется. Но дверь не открылась, но домоправитель всунул книгу на место и чуть ли не побежал к двери, бросив Альке:
- Посмотрите тут без меня, пожалуйста, Алика!
"У-у... Бросил меня тут! Не хочу!" - обозлилась девушка и кинулась следом за ним. Вовремя успела заметить, как его голова быстро исчезает вниз на лестнице. "На первый этаж побежал? - удивилась Алька, хватаясь за перила и тем самым помогая себе удержаться на лестничных ступенях и не свалиться. Но уже на второй лестнице затормозила, таращась и не веря глазам: входная дверь в корпус распахнулась, и в бешеном облаке взметнувшегося пара и сильного снежного ветра в прихожей начали появляться заснеженные же фигуры, укутанные так, что не разберёшь, кто там мужчина, а кто - женщина.
С последних ступеней к ним бросился Игорь, мгновенно пропав в той заварухе из снега и пара. Потом раздались мычащие звуки - Алька не сразу разобрала, что вошедшие говорят из-под накутанных на них вещей. И наконец вся суматоха закончилась после решительного хлопка двери.
Снег принялся быстро и деловито опадать на пол, превращаясь в лужи неприятного вида, пар исчез, и Алька наконец разглядела Игоря. А увидев, чем он занимается, поспешила ему на помощь: он разматывал на неожиданных гостях шарфы, шали и прочее, что помогало идти в буране, и стряхивал с одежды снег и воду. Он оказался внимательным и более сообразительным, чем Алька. Завидя девушку, которая пыталась размотать огромную шаль, кажется, на Нонне Михайловне, крикнул:
- Алика, поставьте чай! Здесь мы сами справимся!
Она сочла его пожелание справедливым, размотав-таки мокрые и оттого тугие концы шали, и побежала к лестнице на второй этаж.
Пока суетилась на кухне, готовя чаепитие, первой в гостиную поднялась именно Нонна Михайловна. Встала в гостиной, растерянно оглядываясь. Дверь в кухню была открыта, так что Алька сразу позвала её:
- Нонна Михайловна! Идите сюда - обсушиться!
И сама пошла ей навстречу, вынося стопку полотенец.
Женщина поблагодарила её кивком и села на диван, где ночью спала Лизонька. Дышала Нонна Михайловна сипло и даже похрипывала, так что Алька смотреть не стала, управится ли она с полотенцами без неё, и бросилась назад, на кухню.
Когда в гостиную поднялись остальные, на столе уже стоял поднос с чашками, два заварника и на металлической подставке был водружён горячий, только вскипевший чайник. Кинув взгляд на часы, Алька кивнула себе: до обеда час с лишним. Значит, чай и впрямь не повредит - особенно людям, преодолевшим пусть небольшое расстояние, но в та-аких условиях! Да ей самой холодно стало, когда она время от времени скашивалась на них, наливая чай по чашкам, и исподтишка разглядывая покрасневшие от мороза носы и щёки, подрагивающие ладони, из-за которых стало страшно за чашки с чаем: руки дрогнут - чашки полетят на пол, а они ведь уже с горячей жидкостью! Не дай бог, обожгутся! А уж когда то ли гости, то ли новые постояльцы второго корпуса принялись за чаепитие... Опять Алька пожалела не то их, не то чашки - так колотили зубы замёрзших и края посуды!
Первым отогрелся Адриан Николаевич.
- Маменька спит? - вполголоса осведомился он, глядя на Игоря, который тоже взял себе чашку с чаем.
- Спит, - покивал Игорь, слегка обескураженный вторжением непрошеных гостей. - Адриан Николаевич, мы же договаривались, что вы перейдёте тогда, когда я к вам приду.
- Да ну! - раздражённо махнул рукой мужчина. - Эти клуши как начали визжать!.. (Нонна Михайловна хмуро покосилась, но промолчала.) Одной надо дочь увидеть и убедиться, что живая. Другой показалось что-то недалеко от коридора-переходника - такую истерику устроила, что легче было согласиться на поход в этот корпус.
Игорь тихо вздохнул и с тоской посмотрел себе под ноги и чуть дальше. Надо полагать - на тот самый коридор под ногами.
- Продукты, как я понимаю, вы с собой не прихватили, - констатировал он.
- Ты же ходишь по коридору - вот и принесёшь! - агрессивно огрызнулась Нонна Михайловна, и Алька, старавшаяся быть незаметной, враждебно подумала: "Ты больше всех орала о дочери, значит, а теперь - что? Даже не спросила, как она и где! Ещё и на Игоря вопишь!"
И постаралась забыть о том, что Нонна Михайловна пьёт уже третью чашку горячего чая, но руки у неё с трудом подчиняются ей и не трясутся.
За Аделаидой Степановной тоже любопытно было наблюдать: она хоть и сняла с себя все шарфы и шали, в гостиной оставалась в меховой шапке, а потому, хоть и поглядывала кругом с каким-то нездоровым интересом, но сама выглядела жалко.
Первой отогрелась Нонна Михайловна.
- Когда и где будем располагаться? - строго глядя на домоправителя, спросила она.
- Обед через час, - сказал Игорь. - До него успеем определиться с помещениями.
А чего определяться, если на втором этаже оставались две свободные комнаты. Увы - не апартаменты, хотя Аделаида Степановна и пискнула что-то протестующее. Её муж, Владиславушка, тут же цыкнул на неё, и они вместе пошли заглянуть в одну из двух комнат, на которые указал домоправитель.
Нонна Михайловна осталась сидеть за столом, пока муж последовал за младшим братом и его женой. Алька принялась убирать лишнее со стола, подумывая про себя что неплохо бы поставить чайник ещё раз: а вдруг кто-то не до конца согрелся?
Нонна Михайловна машинально следила за её руками, а потом будто спохватившись, спросила:
- Мыть пойдёшь?
- Да, - с некоторым недоумением ответила Алька.
- Я с тобой, - безапелляционно сказала дама и встала из-за стола. - Хоть руки согрею, пока споласкиваю.
- А я думала... - растерянно проговорила девушка. - Вы разве не хотите заглянуть к Лизоньке?
- Чего к ней заглядывать, - проворчала Нонна Михайловна. - Дрыхнет небось. А было бы что опасное - наверное, нам бы сразу сказали. Так, где тут у вас кран?
Пришлось уступить дородной даме место у раковины. Причём уступить не только быстро, но и шустро, иначе бы габаритная Нонна Михайловна прижала Альку в уголок между раковиной и шкафом, откуда Алька бы вряд ли сумела потом выбраться.
Когда девушка пошла в гостиную за следующей порцией посуды со стола, она с удивлением размышляла: "А ведь очень похоже на то! Она могла бы и специально это сделать! И выглядела так, будто очень хотела меня впихнуть в этот уголок и не выпускать. Почему?"
...Если бы Алька была прорицателем, который видит без карт, или человеком, который вообще умеет видеть сквозь предметы, она заметила бы, что Нонна Михайловна не позаботилась о продуктах, зато принесла с собой старинный фотоальбом.
Следующая глава в субботу.
Выкладка ближе к девяти вечера.
Если проды не будет, в комментариях будет предупреждение.