Аннотация: Хочешь изменить свою жизнь? Почему бы не радикально? Алиса думала изменить лишь отношение к себе на работе и дома. А получила нечто невероятное (раб. анн.).:)
Алиса потёрла уставшие глаза и вновь уставилась в экран ноутбука, поставленного на кухонном столе. Но глаза замучились настолько, что линии таблиц плавали, их цвет ярко вспыхивал, а цифры и редкие слова между ними сливались в подрагивающие и подпрыгивающие абстрактные узоры. Пришлось на время перевести взгляд на вечерний городской пейзаж за окном.
С работой не повезло. Или не повезло с характером. Или с коллективом. Бабы из бухгалтерии поначалу сладко пели, лестью обволакивали, что новенькая не просто умная - а прямо-таки светлая головушка, не то что они - клуши старые, которые в новых программах фиг чего соображают. Алиса опомниться не успела, как все самые сложные отчёты по строительной фирме перекочевали на её компьютер, а сладенькая лесть сменилась раздражительным: "Ну что ты копаешься, курица?! Быстрей давай! Из-за тебя наш отдел в хвосте плетётся!" И вновь благостно пили чаёк со сладостями и болтали, собравшись компанией, куда её не допускали, чтобы не расслаблялась.
Вот и приходилось брать работу на дом.
Чтобы глаза ещё хоть чуть-чуть отдохнули, Алиса обвела равнодушным взглядом кухню, где сидела. В дальнем зеркале посудного шкафа промелькнула черноволосая девушка с запавшими от долгой работы перед компьютером глазами. Снова уткнувшись в монитор, Алиса мельком решила: "Надо увольняться. А на новом месте не допускать, чтобы со мной так поступали!"
Но сосредоточиться на работе на этот раз не удалось.
Мать, до сих пор сидевшая в зале, глядя какой-то фильм, внезапно появилась на кухне. Молча подошла к плите, потрогала чайник. Поколебавшись, поставила его на огонь. Ушла. Алиса насторожилась ещё больше, сгорбившись перед ноутбуком и всем видом показывая, что ей некогда. Правда, будучи реалисткой, она помрачнела, сразу сообразив, что вот-вот произойдёт.
Мать, в привычно бесформенном халате, в растоптанных тапках, с выбившимися волосами из неопрятного "хвоста" до лопаток, снова появилась на кухне. Чайник как раз тихонечко загудел. Зазвенела вода, льющаяся в чашку. С негромким щелчком открылась дверца посудного шкафа, где в нижней части хранились сыпучие продукты и всякая мелочь, вроде пакетиков с приправами.
- Алиса, у нас печенья не осталось? - добрым голосом спросила мать, присевшая на корточки, чтобы лучше изучить нижние полки и их содержимое.
- Не знаю. Я его не ем, - сказала Алиса и тут же пожалела о последних словах.
- Хочешь сказать - печенье в этом доме ем только я? - ласково, но с предупреждающими интонациями спросила мать.
- Нет. Что я хотела сказать, то и сказала: печенья я не ем, - ровно повторила девушка, напрягаясь ещё больше.
- Но из твоего ответа... - агрессивно начала мать и заткнулась, потому что цель её не слишком своевременного чаепития была иной. - Алисочка, - вновь ласково позвала она, уже истекая медовыми интонациями. - Если ты мне дашь немного денежек, я успею сбегать в магазин за чем-нибудь к чаю.
Алиса слепо смотрела в экран. Если мать и впрямь начнёт собираться в магазин, это будет долгое... нет, длительное дело: сначала ей надо будет накраситься, потом найти подходящую для похода в магазин одежду, потом она будет выбирать, обуться ли в сапожки, или в ботинки. В перерывах между этими действиями мать будет постоянно забегать на кухню, всплёскивать руками и причитать:
- Ой, у нас, оказывается, и это, и то закончилось! А тут уж, вон - смотри, совсем на донышке осталось!
Так всё и случилось: мать бегала из кухни в свою комнату, из неё - в прихожую, затем вновь появлялась на кухне, чтобы поахать над пустующими полками холодильника или над полупустыми банками с крупой. После очередного "хозяйственного" возгласа матери Алиса не выдержала:
- Мама, у тебя же должны быть деньги! Ты же получила их в начале этой недели!
Мать взорвалась мгновенно.
- И что?! Я должна тратить на хозяйство только его деньги? Ту мелочь, которую он присылает на этого дармоеда?! На эту дубину стоеросовую?! Да и... Ты тоже живёшь в этой квартире! Ты тоже должна вкладываться в общее хозяйство!
- Я не дармоед, я в школе учусь! - обиделась возникшая на пороге кухни "дубина стоеросовая" по имени Витёк.
Хотя старшей сестре дубиной его трудно назвать. Во всяком случае - в представлении Алисы, тем самым обработанным деревом можно было бы обозвать человека, мягко говоря, крепкого - даже мощного до безобразия телосложения, но недалёкого умом. А Витёк имел вроде как неплохие мозги и отличался худосочностью, что не сразу заметно из-за той одёжки, в чём он ходил на улице и в доме: широченные джинсы, чей пояс едва висел на бёдрах (и Алиса всё боялась, что штаны с брата свалятся в неподходящий момент), и вечные свитера (летом - футболки), мягко говоря - слишком большого размера, превращали братишку в вялую амёбу, изредка проплывающую по квартире... А Витёк продолжал обиженно бубнить:
- Если бы я закончил школу, если бы не нашёл работу, тогда можно было бы на меня орать... Но я же не виноват, что я ещё несовершеннолетний! И денег на меня не так много уходит, как на...
- Как на этот твой чёртов компьютер! - рассвирепела мать.
- И чё - компьютер? Наушники - и те нельзя купить?!
- Да такие навороченные - зачем тебе?! Мог бы и попроще взять!
Алиса поспешно перебила:
- Мама! Я сегодня с карты наличкой сняла остатки от аванса. Возьми деньги в кармане моей куртки.
Мать сразу пропала из кухни. Продуктовую сумку она оставила здесь же, так что Алиса даже не подумала снова приступить к работе...
Брат быстро испарился, а девушка вздохнула о давнем: у него своя комната, у матери - своя. А ей, которая платит за всю коммуналку, приходится сидеть на кухне. Отец присылает алименты, но почему-то в первую очередь все разевают рты именно на её деньги. "Господи! - чувствуя себя совсем старухой, уставшей и рано одряхлевшей, взмолилась Алиса. - Что мне делать?! Матери чуть за пятьдесят - могла бы подыскать себе работу! Но при отце, зарабатывавшем неплохие деньги, она быстро привыкла к безделью и ни в какую не хочет... А до моей зарплаты ещё три дня... Доживём ли..."
За всеми этими привычными за последние полгода мыслями Алиса не сразу заметила: мать что-то замешкалась в прихожей и не влетает, радостная, с счастливым воплем кухню за позабытой здесь сумкой.
Нет, она появилась на пороге наконец-то, но почему-то с курткой Алисы.
- Это насмешка? - холодно спросила мать.
- Что именно?
- Ты заставляешь меня рыться в карманах своей грязной куртки, но денег там нет. Ты смеёшься надо мной?
"Вот как? "Своей грязной куртки", мама? Ты имеешь в виду, что моей куртке уже лет десять, что она куплена ещё во времена моей учёбы в старших классах и что ты только сейчас заметила, что она старая?"
- Там было пять тысяч с мелочью.
- Ни копейки! - со злым торжеством сообщила мать, как будто радовалась, что денег нет.
Ещё немного - и начнёт орать.
Правда, Алиса уже сложила отсутствие денег в своей куртке и слишком поспешное исчезновение из кухни младшего братца.
Но взвизгнули секунды (Алиса отчётливо услышала этот визг!) - и мать тоже сообразила, почему карманы в куртке старшей дочери оказались пустыми. Швырнув куртку на пол, она стремглав выскочила из кухни и понеслась по коридору. Ещё секунды относительной тишины - и квартира взорвалась грохотом в предусмотрительно запертую братишкой дверь, за которой и спрятался Витёк; и одновременно - злобными воплями с обеих сторон двери на грани того же визга...
Десятый час вечера. Алиса закрыла все файлы, затем закрыла сам ноутбук. Рабочий инструмент отправился на навесной шкаф - высоко-высоко, под трубу вытяжки, где никто не удосужится его искать, если что...
Смысла нет - думать о работе в этой кошмарной атмосфере истеричного скандала.
Она подобрала куртку с пола, встряхнула. Ничего. Скоро наступит зима, тогда из этой куртки она переедет в другую, а эту можно будет выстирать вручную - не впервые. На химчистку денег нет, но за работу собственных рук платить не надо.
И ничего она не грязная. Просто цвет потихоньку теряет от долгого ношения и стирок. Всё равно удобная и, главное, - тёплая
В прихожей свет включать не стала: мать увидит - заставит вписаться в скандалище, вовлечёт в свары, в которых тоже нет никакого смысла... Надела ботинки. Натянула вязанную на спицах шапочку - когда-то, пока отец жил здесь, увлекалась вязанием, старалась творить такое, чего нет в магазинах. Бесполезную сейчас сумочку зачем-то всё равно повесила на плечо. И вышла из квартиры, закрыла за собой дверь. Отсекла от себя злобный звуковой ад, от которого уже тряслись руки и нервно подёргивался глаз.
На улице октябрь - тот пока ещё только холодноватый, без снега, но уже высушивший улицы после череды насморочно-дождливых дней. Пока ещё можно бродить по улицам, по сухому асфальту, время от времени нечаянно пинать кленовые листья, в этом году, к сожалению, только жёлтого цвета: слишком много пасмурной погоды было, солнца мало - вот листья и не покраснели, как ждалось все два осенних месяца.
Алиса вышла к пешеходной дорожке вдоль активной трассы и побрела по ней, размышляя обо всём подряд.
Подруга Валя как-то сказала: "Если хочешь кардинально измениться, при твоём характере - терпимости и участии ко всем "бедненьким", лучше начинать с совершенно нового места. На старом - тебе не поверят и снова низведут к тебе же, прошлой, а ты не сумеешь противиться общему давле... ой, мнению - слишком мягкая". Подруга ходила на курсы психологии и считала своим долгом и в качестве практикума устраивать судьбу всех близких. Беседы с ней, благо бесплатные, обычно помогали тем, что хотя бы успокаивали, объясняя положение. Правда... Насчёт "измениться полностью" Алиса всегда возражала.
Но сейчас она шла по тёмной осенней улице, которая неумолимо гудела машинами, пахла загазованностью и горечью палой листвы, и всерьёз присматривалась к тому, что раньше ей казалось абсурдным: как это - уйти с работы, если главные дела на ней, на Алисе? Да эти клуши без неё не справятся! Они и правда не умеют работать с новыми программами так хорошо, как она!.. Как это - уйти из дому, снимать где-то, подальше от мамы и брата, квартиру или комнату? Снимать так, чтобы они её не отыскали? Да они с голоду помрут без неё!
"А ты? - неожиданно возразила она себе, остановившись возле продуктового магазина и слушая, но не слыша ребят на скамейке, чтобы тихонько, но дружно пели под гитару. - Ты не умрёшь с голоду-холоду, живя с ними? Ты прекрасно поняла, что мама собралась в магазин отнюдь не за печеньем и другими продуктами, которые заканчиваются! Нет, печенье она бы, конечно, тоже купила - чтобы оставить на кухне. А втихаря пронесла бы к себе в комнату торт, который бы сама и съела за пару-тройку дней, как это уже бывало. А Витька? Он стащил у меня деньги, чтобы прикупить себе что-то там такое на компьютерную игру, в которой парится уже не первый год, и это - вместо того чтобы готовиться к ЕГЭ. Он, воруя у меня, подумал о том, что скоро дома будет нечего есть? Ему плевать. Старшая сестра разрулит ситуацию, найдёт ещё денег... И к отцу не обратишься... Один раз помог мне, а потом... Но и его понять можно: у него новая семья... А он и так нам квартиру оставил".
Проехал троллейбус, заглушив на время пение ребят, которые тут же чему-то рассмеялись и загомонили. Алиса подошла ближе к магазину. Иной раз громкий транспорт действовал на нервы. "Которые и так ни к чёрту", - грустно подумала она.
Новая мысль поразила до глубины души: "А ведь Валя была права, когда убеждала меня... Я своим терпением приучаю или уже приучила маму и брата к безделью! Как и своих на работе... Вот ничего себе... Значит, пока сама не изменишься, нечего и думать об изменениях в жизни?"
Пошла по дороге вдоль магазина, загляделась на мелькающие огни транспорта и наконец всё продумала. Целый план.
До конца второй недели закончить отчёты, чтобы потом лихом не поминали, и положить на стол начальства заявление об уходе. Благо её специальность востребована, за то же время найти новую работу, съёмное жильё. И исчезнуть из семьи, которая села ей на шею. Платить - только за квартиру. Это ей легко - через интернет-то. Не найдут, если что.
"Всё очень просто, - удивилась она. - Почему же раньше об этом не задумалась? И только представить - собственная комната будет! Нет, квартира - деньги-то свои будут, даже нынешних хватило бы... Обалдеть. Квартира, хоть и не своя. Это тебе не кушетка, до которой надо ночью добираться... Глядишь, меньше буду думать о матери и брате - найду любовь всей жизни... Или она меня найдёт... - Засмеялась вдруг: - Не, квартира - это мелко! Вот загородный дом - это... Если только сумею переломить своих. - И усмехнулась, вспомнив где-то прочитанное: - Инерция мышления дома удерживала?"
Что - что, а читать она любила. Так что первым делом решила: как только сумеет найти съёмное жильё, перевезёт в него самые любимые книги - фантастику и детективы. А пока... Она уставилась на подъехавший троллейбус... А пока надо будет попросить подружку Валю, чтобы та временно приняла личную библиотеку, поскольку до "дня Икс" Алиса собиралась втихомолку перетаскивать книги к ней. Сбежав - увы, без скандалов не вернёшься за книгами. А так - легко: уносишь каждый день по несколько штук - ни мать, ни брат не заметят. Не читают же.
Так что, вернувшись домой с твёрдым решением изменить судьбу свою и своих близких, Алиса более или менее спокойно восприняла вопли матери. Та обозлилась на неё, что не стала вместе с нею воевать с балбесом Витьком. Брат ведь сейчас помалкивал за дверью, скорей всего вновь погружённый в свою "игрушку", отгородившись от всего мира теми самыми крутыми наушниками.
Последний сериал матери заканчивался ближе к полуночи. Алиса успела выполнить свою работу и тут же переслать по известному ей адресу, на который задумчиво посмотрела, переживая только одно: неужели в скором времени она вернётся к работе, которую надо будет делать только за себя?
Звук телевизора пропал. Мать вышла из комнаты, негодующе зыркнула на дочь и, "прошвырнувшись" в туалет и ванную комнату, закрылась у себя спать. Там же стояла и кушетка для Алисы, из-за чего дочь должна была входить в тёмную комнату и красться по стеночке. И не дай бог разбудить нервную родительницу! До двух часов ночи злобное ворчание будет обеспечено.
...Утром Алиса поднялась раньше обычного. Послушала, как сопит мать, и осторожно сняла с полки первые три книги. Сумка у неё не сумочка, но дамская, для взрослых тётенек, знающих себе цену. Если положить в неё три книги - никто не заметит, чем она наполнена. А вечером надо будет улучить момент и сразу положить в сумку ещё пару-тройку романов, чтобы утром не опасаться, как бы не увидели.
На кухне маялся Витёк. Он то подходил к холодильнику и раскрывал дверцу, то спешил к плите, на которой стояли кастрюли, и грохал крышками...
- Есть хочу, - жалобно сказал брат при виде старшей сестры. - А в холодильнике почему-то ничего нет. И в кастрюлях тоже. А я ведь помню, что на первой полке сырки были, а в морозилке сардельки лежали. Я сейчас даже на суп согласен, а его тоже нет!
- Поставлю кашу - сумеешь доварить, если я скажу, сколько её надо кипятить? - предложила Алиса, сразу догадавшаяся, куда делись сардельки: мать спрятала.
- Фу-у... Кашу!..
Алиса хотела было ответить: "Увы. Всё остальное "слопал" ты, купив наушники!" Но в мозгах застряло, что так могла бы ответить мать. А походить на неё... Алису даже передёрнуло от ужаса. Поэтому она собралась с силами, чтобы тоже не начать орать на легкомысленного братца, и терпеливо сказала:
- Я тебе самую сытную поставлю - рисовую. Ты её наложишь в тарелку и добавишь кетчупа и сметаны. Сметана-то у нас осталась? И будет очень вкусно. Помнишь ты однажды с моей тарелки почти всё съел? Это как раз и была рисовая каша с кетчупом.
- А, если это, то давай, - одобрил Витёк и только сделал движение повернуться, как Алиса поймала его за рукав рубахи.
- Стоять!
- Ты чё?
- Ничё! - передразнила его Алиса. - Только помнишь, как у нас было с отцом?
Он сразу нахохлился и стал смотреть исподлобья.
- И что было?
- Он ушёл от нас в другую семью слишком неожиданно.
- И что?
- Прости, Витёк. Я подумала, а вдруг и меня рядом не будет? И решила: тебе надо знать, как варить хотя бы кашу. Иди сюда. Сам сделаешь. Всё очень просто. Итак...
Слегка ошалев от её предположения "и меня рядом не будет", брат послушно выполнил всё, что от него требовалось, а потом недоверчиво посмотрел на кастрюльку.
- И это всё? Так легко?
- Всё. Сегодня с вечера всё приготовишь, а завтра с утра поставишь сразу, как проснулся, - подтвердила сестра и помахала рукой, уже стоя в прихожей. - Мне сегодня пораньше, так что пока.
Он догнал её в подъезде, благо знал, что она не любит спускаться в лифте.
- Лиска! - И схватил её за плечо. - А почему ты сказала, что тебя не будет?!
- Лиска стала фаталисткой - помнишь, что это такое у Лермонтова? - насмешливо сказала она. - И решила, что на всякий случай надо предугадать всё! И чтобы ты голодным не оставался, если будешь один. И вообще, тебе неплохо бы вступить в общество сурвайверов!
- Это чё такое?!
- Выживальщики! - рассмеялась сестра и сбежала по лестницам. Снизу крикнула: - Представь, зомбиапокалипсис начался! А у тебя, как самого крутого, дома круп полно! Будешь каши каждый день разные варить - спасёшься!
И, не дожидаясь нового вопросительного вопля, побежала дальше.
Сумела сохранить не просто хорошее, но и смешливое настроение до самой работы, куда в кои-то веки добежала-доехала всего аж за двадцать минут до её начала. За то же время успела многое сделать, усевшись у компьютера, чтобы посмотреть, какие ей ещё набросали расчёты.
Пришла домой вечером - Витёк круглыми глазами пялился на неё, пока она снимала куртку и обувь в прихожей. А потом не выдержал и заявил:
- Ну ты мне утром сказанула! Я как посмотрел в инете!.. А там столько сайтов - про этих, про выживальщиков! Покруче игрушки у них там будет. - И уже растерянно добавил: - Они там и правда сами варить умеют.
Алиса чуть не заплакала от смеха: брат для себя главное из этих сайтов выудил!
Зато по утрам каша, кажется, была обеспечена. Мать так изумилась, что сказать ничего не могла, чему Алиса здорово обрадовалась. С неё ведь станется: ляпнет брательнику гадость - он и перестанет учиться самообслуживанию на кулинарном поприще. Наотрез. А так... В тот же вечер ещё и тортик сварганили - попроще, конечно, не как в магазине, но ведь дома сладостей обычно маловато!
...Как и решила, заявление начальству, точней - его секретарше, отнесла спустя две недели. За это время каждое утро учила обалдевшего Витька, как к завтраку варить разные каши, яйца вкрутую, гренки вкуснейшие жарить, а то и просто хлеб и другое по мелочи, благо по утрам брательник не садился за компьютер, а мать спала до девяти и не мешала процессу обучения.
Только Алиса вникла в процесс личного трудового дня, как дверь открылась, и секретарша начальника их отдела спросила:
- Кто тут Смирникова? Быстро к начальству.
В помещении стало тихо - клуши насупились на вставшую Алису, которая и сама удивилась. Хорошо, что секретарша дождалась, пока вызываемая выйдет, и повела за собой. Клуши бы сбили с толку вопросами. А так...
Секретарша кивнула на дверь в кабинет, и Алиса спокойно вошла.
Начальство она видела впервые. Как-то раньше всё без него обходилось.
Недоумённо решила: "По протекции, что ли, взяли? Или чей-то сыночек?"
За столом сидел парень, чьи параметры отличались тем, что к каждому можно добавить определение "длинный". Длинные волосы, взятые в хвост. Длинное худощавое лицо. Длинный нос. Узковатые, длинные (не миндалевидные, а длинные!) глаза. Поджатые губы превратились в длинный рот... За столом оказался не стул, а кресло - парень оттолкнулся от стола и отъехал чуть назад. Опять длинный! Полулежал в кресле, слегка сложив длинные ноги - не нога на ногу, а именно сложив на щиколотках. В общем, на начальство не похож.
- Доброе утро, - ответила девушка, чуть было не прикусив губу: знала, куда идёт! Почему не посмотрела табличку, как его зовут?!
- Почему вы написали заявление об уходе, Смирникова Алиса?
- По собственному желанию, - насторожённо объяснила она.
- Это я понял. А что вас не устраивает на данном месте работы?
- Всё устраивает, - уже робко ответила она. - Просто у меня... личные причины.
- Дорабатывать будем?
- Будем.
- Ну что... Идите тогда, дорабатывайте, - лениво отпустил он её.
Закрывая за собой дверь кабинета, она чуть не пожала плечами: и смысл был её вызывать?.. В отделе её встретили взбудораженными вопросами: зачем? По какому вопросу? Что случилось? Чего хотят? Отбрехалась, что в папке личных дел, среди её документов, не хватило информации о полном наименовании учебного заведения, которое закончила, вот и вызвали восполнить. Клуши успокоились насчёт вызова и тут же накинулись: пока она где-то там гуляет, им приходится столько делать!
Две самые горластые встали с обеих сторон от Алисы - руки в боки - и принялись руководить процессом, отчего девушка морщилась: лучше бы самостоятельно всё сделала - быстрей бы вникла и быстрей бы получилось!..
- Смирникова, к начальству! - прервал их кудахтанье спокойный голос секретарши.
Клуши с писком разлетелись от места Алисы - так, как будто испугались, что их вот-вот впрягут в работу, которой обычно занималась девушка.
Начальство медленно крутилось в своём удобном кресле из стороны в сторону и снова кивнуло на стул перед столом, приглашая сесть.
- Ну что, Смирникова... веб-камеры - хорошая вещь. Можно, не спрашивая человека, увидеть и понять его ситуацию, - задумчиво сказал Длинный, а Алиса вновь с досадой подумала о том, что так и не посмотрела, как зовут её непосредственное начальство. - Кроме всего прочего, я успел посмотреть, как вы работаете. Мм... Согласен, что вам было бы удобней выполнять только тот объём, что вам даётся лично. Но ведь скушают вас эти дамочки и не подавятся, если вы прекратите за них работать. Другой кабинет? Не вижу смысла - всё равно будут бегать к вам
Алиса съёжилась на стуле, вцепившись в края сиденья. А если он вот прямо сейчас рассчитает её? Мало ли, что она хорошо работает...
А Длинный покатался ещё немного и подъехал к краю стола.
- Смирникова, заберёте ли вы своё заявление, если мы вас отправим на удалёнку без потери в оплате?
Алиса открыла рот закричать: "Не надо!", мгновенно представив, что её ожидает дома в таком случае: мать от безделья и скуки вцепится в неё и работать не даст. А спустя три минуты девушка, немигающе глядя в сощуренные глаза Длинного, послушно рассказывала ему о семейно-личной ситуации. Когда закончила, Длинный вновь отъехал от стола, чтобы удобно вытянуть длинные ноги, и хмыкнул.
- На нашем предприятии есть несколько домов, в один из которых вы можете въехать в любой момент. Если вы, леди Алиссия (она снова открыла рот: "Это он про кого?!" А главное - растянул букву "с"!), склонны к небольшой авантюре, я выдам вам машину со своим водителем, который поможет вам перевезти ваши пожитки в ведомственную квартирку. Находится она неподалёку от нашего предприятия.
- Я... подумаю, - только и сумела ответить ошеломлённая Алиса.
- Леди Алиссия, - проникновенно склонился к ней Длинный над столом. - Я вижу в вас ту самую жилку авантюры. Помогите мне в том увериться, леди: авантюристка ли вы?
При чём тут вообще авантюра?! Алиса только немо открывала рот, пытаясь что-то сказать, но что и как сказать начальству? Что оно, вот это Длинное, вообще свихнулось? А Длинный будто услышал. Ухмыльнулся и подъехал к столу, вперился в неё изучающим взглядом суженных глаз.
- Неужели же вы не ухватитесь за возможность кардинально изменить собственную жизнь? Как и жизни родных? Вот именно!.. Итак, я звоню водителю. Идите в свой отдел за личными вещами. И удачи с поездкой!
И вновь ухмыльнулся абсолютно растерянной Алисе.
Она пошла к двери из кабинета, всё так же растерянно размышляя: "А при чём тут жизни моих родных? И что он про авантюру-то? Ничего не понимаю..." Приподняла ногу, чтобы переступить порог, и...
Глава вторая
"Терпеть не могу!.." - скривилась Алиса и попыталась открыть глаза. Терпеть она не могла, когда приходилось слушать с закрытыми глазами игру на пианино (будто по оголённым нервам) или чьё-то хныканье, а то и жалобное нытьё. Не-ет, слушать такое, именно не видя, - себе дороже... Но глаза почему-то не открывались. Веки будто склеенные, а когда Алиса попробовала поднять руку, то выяснила: с чего-то оцепеневшей, рукой она не владеет, а лежит на чём-то твёрдом, но, кажется, с ворсом. А что ещё хуже - полное впечатление, что её, даму сорок шестого размера, засунули в пиджачок из жёсткой костюмной ткани - тридцать восьмого размера. Дышать в нём оказалось весьма большой проблемой.
Потом дошло, что лежит она на ковре, а значит - на полу. Постаралась расслабиться: если на полу - здесь кислорода больше, а значит - что бы ни случилось (а на подозрении обморок от нехватки воздуха), она вот-вот должна твёрдо прийти в себя.
И пришла. Снова попыталась подтащить к себе руку. Получилось. Ладонь упала именно туда, куда задумывалось, - где стиснуто было сильней. На область сердца.
Рядом кто-то шмыгнул носом. И нытьё прекратилось. А пальцы внезапно нащупали на груди не пуговицы непонятного пиджачка, а... От удивления Алиса сумела поднять от пола голову, а потом и вовсе приподнялась на локтях, чтобы воочию проверить то, что ощутила под пальцами.
- Обалдеть! - изумилась она, созерцая собственное тело, кем-то с неясной, но бессовестной целью всунутое в платье ну очень архаичного вида, да ещё с каменным корсетом, стянутым жёсткой шнуровкой.
А потом подняла глаза и обнаружила сидящих вокруг себя трёх неизвестных девиц, одетых тоже архаично. Все три таращились на неё сквозь слёзы, открыв рты.
Что-то стукнуло за головой - то бишь за спиной. Она с трудом оглянулась - и тоже открыла рот на явление плотного тёмно-рыжего дядечки, в солидных летах и одетого весьма архаично. "Да что ж пристало-то это словечко?!" Дядечка выпучил глаза на лежавшую на полу Алису и возопил, обращаясь к девицам:
- Почему вы не подняли леди?!
Три девицы насморочно залепетали, что они испугались: а вдруг леди померла?
Дядечка, решительно кряхтя, нагнулся над Алисой, и та испугалась: неизвестный всё-таки достаточно преклонных лет, а вдруг сам загнётся, поднимая такую тяжесть, как она? И шустро вскочила, оглядываясь по сторонам. Чуть не упала, потому что наступила на край длинного-предлинного платья - точней, на одну из юбок этого платья. А ещё потому чуть не упала, что тело плохо повиновалось. Будто належалась, да и простыла, пока "помирала". Но по сторонам (сообразилось) лучше потом глазеть. А сейчас неплохо бы выяснить, что происходит.
- Вы кто? - вывернувшись из-под рук дядечки, требовательно спросила Алиса и мотнула головой, показывая на трёх застывших на полу девиц: - Это кто? И где я?!
Дядечка разогнулся и выпялил глаза на неё.
- Леди не помнит? - осторожно спросил он, а потом словно бы спохватился и обошёл Алису, чтобы аккуратно дотронуться до её затылка.
Аккуратно-то аккуратно, но... Она охнула от боли и отшатнулась.
Дядечка немедленно вновь оказался перед её глазами. Заглянул в её глаза, потом опустил взгляд на свою ладонь, покрасневшую от размазанного пятна крови.
Алиса уставилась через его плечо на движение двери и поняла, что у неё кошмары или она просто-напросто сошла с ума. В комнату, которую она так и не успела толком рассмотреть, тихонько вошёл её младший брат, держась так, словно готовился в любой момент сбежать. "И одетый архаично", - глупо додумала она. Хотя надо отдать должное Виктору, выглядел он в этом архаичном чуть ли не изящно - неожиданно стройненький и тонкий. Настоящий вьюнош!.. И уж совсем не мешковатый и неуклюжий, как дома, а очень собранный. И со шпагой, кажется, на боку. В общем, опять-таки - обалдеть!
Кто-то крепко взял её под локоть и медленно, словно остерегаясь, что она на следующем шаге вновь хлопнется в обморок, подвёл её к старому креслу с облезающей лохмами обивкой. Уже под оба локтя он, тот самый дядечка, усадил её и сел сам - в такое же кресло напротив. Кажется, и он собирался с мыслями, чтобы заговорить с ней, а потому Алиса, ошалевшая от причудливой ситуации, всё-таки успела обвести ищущими и изучающими глазами помещение, в котором находилась.
Просторно, но заброшенно - первое, что пришло в голову. Даже на полу - не просто грязь, но много залетевшей откуда-то палой листвы. И... довольно-таки прохладно. И мебель - мало того, что её очень мало, так ещё и такая, какую увидишь только в кино, если собралась на просмотр исторических фильмов. Да что ж такое...
- Итак, леди Алиссия, вы ничего не помните, - всё ещё осторожно начал дядечка. - А кого из присутствующих вы знаете?
Леди Алиссия? Кажется, её недавно так кто-то называл. Но кто... Чувствуя себя рыбой, которую разыгравшаяся морская стихия выбросила на берег, и страшно боясь не попасть в нужный ответ, Алиса нерешительно откликнулась:
- Я не помню вас и этих девушек. А вот там, кажется, стоит мой брат.
- Ну... примерно так я и предполагал, - кивнул дядечка. - У вас частичная потеря памяти. От падения. Вы споткнулись на пороге. Вы не помните недавних событий, но помните прошлое. Прекрасно. Значит, я могу объяснить вам, что происходит. Меня зовут дан Бартлей. Мой дорогой племянник, дан Маркас, используя доверенность, женился на вас - по требованию короля...
- По доверенности - это как?! - поразилась Алиса, в душе ужаснувшись: "Я?! Чья-то жена?!"
- Доверенность вручена мне, - недовольно, что перебили, ответил дан Бартлей и тут же добавил, справедливо рассудив, что непонятливой дамочке придётся объяснять и остальное: - А по требованию короля, потому что у племянника поместье почти разорено, а ваши земли всегда славились тучностью, но мужчин в вашем роду (он скептически покосился на затихарившегося возле входной двери Виктора)... почти не осталось.
- И... что дальше? - помолчав, спросила Алиса. Что-то она начала подозревать, что дядечка дан Бартлей не договорил и что есть кое-что ещё, что ей после его слов, возможно, здорово не понравится.
- Вчера, когда мы тронулись в путь, чтобы довезти вас до замка вашего мужа, в имение вашей матери (точней, на полдороге до него отсюда) примчался гонец от вашего мужа. - Дан Бартлей поморщился. - Мой племянник выяснил, что берёт вас не...
Он споткнулся на слове, и Алиса удивлённо уставилась на него.
- Берёт вас с пятном на репутации, - раздражённо выпалил дядечка.
Алиса медленно начала подниматься кресла. Такого объяснения она не ожидала - и среди всех новостей эта больше всего ударила по... самолюбию. Когда она осознала, о чём подумала, вскинула брови: "У меня есть самолюбие?" Встав полностью и выпрямившись, она сквозь зубы холодно спросила:
- У меня?! Пятно на репутации? Это что ещё за вымыслы?!
- Мой племянник, - не обращая внимания на её возглас, продолжал дан Бартлей, - решил проблему по-своему. Он отдаёт вам свой лесной домик и не желает видеть вас никогда в своём замке. Оставляет вам собранную вашей матерью одежду и те съестные припасы, что она приготовила в дорогу. Этих трёх девиц, которых он выдал вам как личную прислугу, и двух мужчин во главе со мной - как ваше сопровождение, он отзывает в свой замок. И будет присылать продукты со своего стола.
- Звучит оскорбительно, - процедила Алиса, чувствуя, что ещё немного - и взорвётся.
- По вине согрешившей супруги, - напоминающим тоном откликнулся дан Бартлей.
- Удобно! - уже озлясь, рявкнула Алиса. - Обвинить - обвинил, и доказывать ничего не надо?! У вас всегда так? Кто-то придумал на кого-то навет - и тот сразу виноват? А если те слова клеветой были?
Выкричала обиду. И, только хотела упомянуть о презумции невиновности, пока дядечка искал ответ на её рявканье, как вдруг поняла: а ведь это хорошо, что её оставляют здесь, в так называемом лесном домике. Одиночества она не боится. И для начала всё-таки неплохо бы понять или узнать, куда они с братом попали. А, кстати, брат не уедет ли туда, откуда её вывезли? Господи, а ведь дома, в "родовом гнезде", ещё и мать должна быть?! Ой... А отец, интересно, тоже там? Или у него снова... чужая им семья?.. А узнав обо всём, уже потом добиваться справедливости. Да и нужна ли ей эта справедливость - быть замужем за незнакомым мужиком, который ей вроде как... называется муж? Ишь... По доверенности женили. Не глядя на невесту. Не спросясь у неё, хочет ли она в такое замужество... Ну и порядки здесь...
- Ладно, - опережая реплику дана Бартлея, сказала она. - Я останусь здесь. Поживу. Может, мне здесь и понравится.
По его ехидной ухмылке сообразила: "Понравится? Вряд ли..."
"Ничего. Работы я никогда не боялась..."
Дан Бартлей, всё так же ехидно ухмыляясь, свысока попрощался и вышел из помещения. Следом упорхнули неизвестные нюни-девицы. Брат остался. Захотелось хмыкнуть: ну и как тебе здесь без компьютера? Но хмыкать некогда.
В тишине, гулкой из-за громадной пустоты в помещении, отчётливо послышались крики "со двора", ржание лошадей, грохот копыт по явно мощённому двору. А потом все эти звуки медленно уехали далеко-далеко и стихли.
Алиса огляделась. Лесной домик, говорите? А это что за помещение? Зал? Значит, должны быть и спальни? И столовая зала? Неплохо так жили тут, пусть и выглядит всё достаточно убого... С чего начать вселение?
- Алиска... - прошипел Витёк, подбежав и вцепившись в её руку. Глаза - обалделые. - Мы... это... куда попали?
- Думаешь - я знаю? - рассердилась она.
- А как же это ты не знаешь? Это ведь... - брат замолчал, беспомощно оглядываясь. - Тут такой огромный домина! Но нам никого не оставили - объяснить, что тут и как.
- Огромный? - удивилась Алиса. - Ты видел его снаружи? Витёк, а нам правда кое-что из вещей оставили? А продукты? Что-то он такое говорил, что мать нам в дорогу приготовила, но... А где оставили - видел?
- Пойдём, - потянул её за ладонь братишка. - Я запомнил дорогу к выходу. Кажется, там всё бросили, на крыльце. Лиска, а ты правда ничего не помнишь?
- Нет, - рассеянно ответила она. Её пока больше интересовало, успеют ли они сделать всё, что нужно, до полной темноты в доме. И на улице, то бишь в лесу. Оглядка на окна заставила поёжиться. То ли лес подступал близко к дому, то ли что ещё, но ветви, показалось, жёстко давили в оконные стёкла - ого и ух, здесь и стёкла есть!
Странная фраза младшего брата: "Запомнил дорогу к выходу" оказалась оправданной. Едва они вышли из помещения с креслами, как очутились в ещё более просторном помещении. В нём обнаружились два противоположных друг другу коридора, узкая лестница на второй этаж и аж три двери прямо напротив той, из которой они вышли.
- И? Где здесь крыльцо? - с тревогой глядя на быстро темнеющие окна и едва заметные очертания предметов в помещении, спросила Алиса.
- Там не крыльцо, - направляясь к двери справа, отозвался брат. И тут же пожал плечами. - А может, и крыльцо. Фиг знает, какие у них тут... В общем, там такой... постамент - почти во всю длину стены. Несколько колонн на нём, с крышей. А лестница - совсем маленькая. Всего три или четыре ступени.
За описательными словами брата Алиса почему-то увидела чуть ли не парадное крыльцо какого-нибудь городского театра.
Тем временем Витёк открыл дверь, впустив в помещение затхлые запахи старого дерева, из которого были сделаны планки небольшого коридора, еле видные в сумерках ("Это сени, что ли?" - удивилась Алиса). Судя по всему, только этот коридор и отделял основное жилое помещение от крыльца.
Следующие несколько минут они потратили, затаскивая в тот же зал с коридорами и множеством дверей всё добро, найденное в паре шагов от входной двери. Причём, затаскивая в дом узлы, мешки и какие-то торбы, Алиса с возрастающей тревогой поглядывала то на чернеющий к ночи лес, то на смутно синеющее небо, на котором начали вылупляться звёзды. Возможно, из-за этой тревоги разбитый при падении затылок разболелся больше, чем чувствовалось до сих пор. Но Алиса решила перетерпеть. Не до затылка. Ночь впереди.
Вместе с Витькой волоча последний мешок через порог, она попросила:
- Вить, когда войдём, осмотри эту дверь. Её на ночь закрыть вообще можно? Я имею в виду - запереть?
- Если только на ощупь, - проворчал брат, оставив мешок и шагая к двери. - Посмотреть то есть. Честно говоря, я уже ничего не вижу.
Через пару минут он из темноты сообщил:
- Тут есть что-то вроде скоб для засова, только очень большие. Они по обе стороны от двери, прямо в косяке. Но что в них положить - не нашёл. А искать сейчас...
- Давай втащим этот мешок, - оживилась Алиса. - В той комнате, где я упала, есть камин. А около него стояли всякие железки - типа перемешивать дрова или уголь. Надо взять парочку этих железок и в эти скобы сунуть. Как думаешь, получится закрыться?
- Лиска... - голос Витьки дрогнул. - Только я сюда с тобой... Ладно?
- А ты думал - я тебя одного отпущу оттуда сюда? - насторожённо спросила девушка. - Да я каждые две минуты умирать от страха буду, останься одна!
На ощупь нашли камин. На ощупь - те самые железки, из которых сумели выбрать необходимую для засова. Пока снова медленно шли к двери, шаркая по невидимому полу, чтобы не споткнуться, Витька пытался раздражённо ворчать, но голос у него срывался, и получалось лишь шептать:
- Даже свечки не оставили. Даже не показали, не объяснили ничего...
А когда выбранная им железяка плотно легла в пазы из скоб и они возвращались к своим мешкам, Алиса вздохнула:
- Понятия не имею, что здесь за мир, но что-то мне кажется, за такую провинность, какую мне приписали, меня хотят... ну, если не убить, то оставить в этом лесу, чтобы я сама... померла. Зато у этого моего мужа будет прекрасная возможность задаром захапать мои земли и жениться по новой.
Брат помолчал немного, а потом тоже вздохнул:
- Эх, жаль, ты мне раньше про выживальщиков не сказала! Я бы хоть подручными средствами научился огонь добывать. А теперь - что?.. Жалко...
- Вить, а ты? За себя не боишься? Ну, что ты из-за меня погибнуть можешь?
- А ты чё?! - внезапно вызверился в темноте младший брат и выдрал из рук Алисы мешок: они снова перетаскивали оставленные им в холле пожитки уже в помещение с креслами. - Уже заранее решила нас похоронить?! Видела бы ты, в каких условиях люди бывали! А у нас тут - целый дом! Жратву оставили! Дверь закрыть можно! Ещё чего-то! Думаешь, не выживем? Ты как хочешь, а я собираюсь выжить!
После того как перенесли все вещи (может, что-то и оставили - в темноте не видно) в нужную комнату, договорились мешки с чем-то мягким (может, одежда?) затолкать справа от камина - там была какая-то ниша. И спать на них до утра. Логично было предположить, что спальни в таком доме находятся на втором этаже, но проверять в кромешной тьме свои догадки, да ещё передвигаясь по пустому и огромному в темноте дому, как-то не хотелось. Но и спать в открытом пространстве, пусть даже за стенами дома, - тоже страшновато. Поэтому мешки оказались именно там, где брат с сестрой задумали устроить ночёвку. После чего подтащили к тому же месту те самые два кресла и закрыли импровизированное спальное место этой мебелью, как баррикадой. Помяли мешки, по самому мягкому определили, в котором из них одежда. Развязали, вытащили какие-то плотные и тяжёлые ткани.
- Это что, как ты думаешь? - изумился братишка. - Если тут одежда, конечно, а не... Не, даже придумать не могу. Но можно использовать как одеяла. Короткие, но ничё.
- Мне кажется... - Алиса ещё раз развернула в темноте эти странные ткани. И кивнула, сообразив: - Витька! Это плащи! Берём по две штуки и укрываемся... Вить...
- Мм? - Тот возился, кутаясь в выданные ему два плаща, а потом что-то глухо звякнуло. Алиса сначала не поняла, а потом её сердце облилось горячей благодарностью к брату: это он взял с собой ещё одну железяку от камина. Для защиты.
- А ты с какого момента понял, что ты в другом мире?
- В карете какой-то ехал.
- А я? Уже тогда знала, что мы в другом мире? Помню-то себя здесь только с того времени, как очнулась после падения.
- Ты была в другой карете. Я тебя там увидел, когда ты вышла, чтобы войти в этот дом. Лиска, а мы на каком языке говорим? На русском?
Попытавшись проговорить несколько слов про себя, Алиса пожала плечами:
- Не знаю. Не получается... уловить.
- Если нас перепутали с кем-то, то где эти, с которыми перепутали? - Витька тут же хмыкнул. - Не отвечай. Чехарда какая-то получается. Лиска, слушай... Если это лесной дом, он может быть домом для охотников? Тогда здесь, наверное, где-то должно быть оружие. Тогда мы проживём. Я буду на охоту ходить, еда у нас будет... Пока лето, надо будет дров запасти на зиму. И тогда... интересно, а топоры здесь есть? Я видел столько кустов рядом с крыльцом и с домом... Всё заросло, так что никто не будет орать, что мы... браконьерствуем, деревья зря рубим. Ага?
- А мне кажется, браконьерством это считаться не будет, - медленно сказала Алиса. - Насколько я понимаю, этот лес - уже владения моего мужа. А раз я ему юридически жена - значит, лес и мой, что тот дядька Бартлей и подтвердил. Что хочу с ним, с лесом, то и делаю. В разумных пределах, конечно.
- Точно! - обрадовался Витька. - Тогда у нас только две проблемы - это огонь и вода. Были бы они - выжить в лесу было бы легко.
- Давай спать, - напомнила Алиса. - Завтра утром начнём с распаковывания вещей... Нет. С похода на второй этаж. Там выберем себе комнаты, туда втащим всё, что нам оставили. Кажется, дан Бартлей говорил, что еду на первое время нам тоже выделили. А после завтрака надо будет убраться в доме. Сделаем веники и выметем пыль.
- Вот блин... - недовольно промычал Витька. - Тебе не кажется, что дом для нас слишком большой? Может, займём одну часть, её и выметем?
- Кто не работает, тот не ест, - железным тоном ответила Алиса, а потом успокоилась и объяснила: - Вить, это тебе сейчас кажется, что убираться придётся каждый день. Нет. Мы выметем основную грязь, а потом будем убираться по мере... загрязнения.
- Лиск... Лиска...
- Что?
- Если мы с тобой тут, нас не от нашей настоящей мамы вывезли?
- Хочешь дойти до неё и проверить? И остаться с ней?
- Неа, не хочу. Просто думаю.
- Думай... Да, Вить, чуть не забыла... Ты был на улице, до темноты. Тут у них что - лето или осень?
- Меня в самый глухой угол посадили, без окошка, - вздохнул младший брат. - А когда вышел, по сторонам не смотрел. Но на деревьях листья есть. А что?
- Прохладно, что... Но это нам на руку. Интересно, вокруг этого лесного дома есть сад? Можно будет на зиму чем-то запастись. Яблок собрать, например... - Сказала и поняла, что сболтнула глупость. На яблоках зиму не перезимуешь.
- Лиск...
- Ммм?
- А ты не боишься?
Она помолчала, прислушиваясь к себе.
- Боюсь.
- Потому что мы одни?
- Всё вместе. И дом такой заброшенный - а вдруг в окна влезут? Легко же. И мир другой: попадись с кем встретиться - о чём говорить можно, а о чём нельзя? И как тут к чужеземцам относятся - тоже неясно.
- В смысле?
- Ну, если с кем-то встретимся, вдруг мы разговариваем не так, как тут привыкли? Впрочем, ладно. Потом подумаем, как быть. Вить, ты не голоден? Может, пошарить вслепую по мешкам - что-то найдём?
- Не хочу. Как только ты сказала про еду, у меня сразу внутри... затошнило.
- Психуешь, да?
- Угу. - Он нашёл её руку и сжал ладонь.
Помолчали немного, и вскоре Алиса услышала сопение. Братишка задремал.
Счастливый... Он опять надеется, что сестра рядом, а значит, ситуация пока ещё не вполне швах. А она прислушивалась к странным для неё, горожанки, звукам: к тишине, полной странных, непривычных уху звуков; к заунывному ветру, который гулял сквозняком по дому, а значит, она, Алиса права - и где-то то ли открылась оконная рама, то ли разбилось оконное стекло; к противному скрежету веток по тому же стеклу - и сердце замирало: а вдруг выбьет? Где найти новое, если у них, кажется, даже денег нет на всё про всё?.. Хуже всего - мысли о том, что она была слишком самоуверенна, когда объясняла брату, что они легко справятся со всем, что неожиданно навалилось на них...
Тесная норка, которую они соорудили для сна, всё же заставила успокоиться и в сны уплыть со сказочной мыслью: "Утро вечера мудреней..."
...Утро влезло даже сюда сияющим солнечным светом. Уставшая от томительных мыслей, спавшая тяжким сном, то и дело просыпаясь, чтобы прислушаться к звуку, внезапно будившему её, сейчас Алиса открыла глаза и удивлённо улыбнулась. Нет, свет - это самое прекрасное, что есть на свете! При нём потенциальные ночные кошмары уже не кажутся страшными... Она осторожно повернула голову и мысленно хмыкнула: когда это Витька успел влезть головой ей под мышку и сладко посапывать там?
А через минуту, даже сообразив, что Витьку, этого засоню, ей не разбудить движением, Алиса первым делом повернула голову, чтобы оглядеться, как можно встать отсюда, не потревожив брата, и чуть не застонала в полный голос. Затылок! И как она про него забыла! А он, подлый такой, взорвался болью, потому как она, кажется, потревожила края рассечения с засохшей на нём кровью!.. Пришлось ещё пару раз покрутить головой, привыкая к уже более туповатой боли. А потом, вцепившись в боковую панель камина, Алиса сумела встать и аккуратно выбраться из нагромождения мешков и мятых плащей. Один, впрочем, она забрала с собой, помня, что по утрам даже летом может быть прохладно. Очутившись перед камином, она не просто закуталась в плащ, а надела его, найдя в нём отверстия для рук.
Неуверенно прошла по помещению к входной двери. Оглянулась на брата. Ничего, не испугается, если проснётся, а её не увидит. А ей надо бы начать осматривать свои новые владения. Затаив дыхание, Алиса открыла дверь в другое помещение. Немного послушав, что здесь происходит, она выскользнула из "каминной", как про себя назвала этот довольно уютный зал. И первым делом сбегала "на двор", спрятавшись в самых густых кустах, которые только нашла. Руки вымыла, проведя ладонями по мокрым от росы травам. Успокоилась и побежала в дом - сразу на второй этаж.
Да, здесь, как и ожидалось, нашлись спальни. Но какие это были спальни! Как будто в лесной дом приезжали великаны! Нет, кровати оказались довольно-таки обычными, но сами помещения...
Алиса пробежалась по первым трём и убедилась, что хозяева строили именно что в расчёте на великанов: огромные площади, высокие потолки - и притом мебели маловато.
- Лиска... - хрипло сказали за спиной и откашлялись.
- Доброе утро, - не оглядываясь, поздоровалась она.
- Ага... Доброе. Ну, с чего начнём?
Она отправила брата в дворовый туалет, а сама принялась за работу - потрошить узлы и мешки с оставленным для них добром. Он вернулся быстро. Услышав стук закрывшейся за ним двери, Алиса закричала:
- Витька! Иди сюда!
- А ты где?!
- Справа от двери - коридор! - Из которого она и высунулась, чтобы засмеяться над его растерянностью. - Я нашла кухню! Иди сюда, здесь столы есть!