Аннотация: Это реминисценция мистера Брукса из фильма "Кто вы, мистер Брукс?", обеих его ипостасей, Эрла и Маршалла. Манипулятивный текст, цель которого узнать - подпадёт ли читатель под обаяние зла?
Зачем ты борешься с этим, Эрл?
Я люблю джаз. Я люблю секс. Если меня спросить - чего ты хочешь? Я отвечу: слушать джаз и отдаваться Полю, раз за разом, снова и снова, вечно.
Но создана я для убийства.
Время тянется янтарной смолой. Вкрадчиво шуршит ударник, томно всхлипывает саксофон, с ним заигрывают клавишные. Под музыку мои руки медленно сползают по спине Поля, ниже, ниже, пока пальцы не впиваются в ритмично сокращающиеся ягодицы, его рот жадно накрывает мои губы... "Твоё сердце чернее ночи" - стонет Мелоди Гардо... Вдруг, вспышка! Мир заливает ослепительным светом.
- Я думала, в такой красивой шкатулке хранят сокровище, а здесь старая кукла!
Бесцеремонно ухватив за ногу и перевернув вверх тормашками, меня разглядывают со всех сторон и выносят вердикт:
- Мерзость!
Не знаю, как долго лежу в грязном углу. Дни? Недели? Месяцы? Не считаю, я слушаю звуки дома и наполняюсь его жизнью. Пыхтением мистера Салливана, отдающего супружеский долг миссис Салливан, гнусавым речитативом рэпа, кухонными разговорами, шумом спускаемой воды в унитазе... Всё это вползает в моё тело и распирает изнутри каждый его уголок ненавистью. Больно! Как же невыносимо больно! Закричать бы - но не могу, рот зашит суровой ниткой. От бессилия из нарисованных глаз катятся горькие слёзы. Такие жгучие, что прожигают кукольную плоть, нитки начинают тлеть, не выдерживают, хлопок - и кукольное тельце разлетается трухой по всему чердаку. Я свободна!
Спускаюсь вниз. Семейство собралось в столовой на ужин. Миссис Салливан вносит на подносе исходящую паром супницу и ставит на буфет. Пока она тянется за тарелкой мистера Салливана, я двигаю поднос с супницей за край буфетной доски. Эквилибристика, равновесие конструкции удерживается моим пальцем. Миссис Салливан оборачивается, я убираю палец, и поднос летит на пол. Супница вдребезги, а дорогой вьетнамский ковёр ручной работы быстро пропитывается горячим жирным супом. Миссис испуганно скулит, дети замерли с вытаращенными глазами, но мне важна реакция мистера Салливана. Я подлетаю к нему, зажимаю сердце в ледяной кулак и шепчу в волосатое ухо: "Ты работаешь целыми днями чтобы обеспечить семью, а эта неуклюжая корова разбила супницу из сервиза твоей бабушки! Антиквариат! Это же, какие деньги! А ковёр, ты помнишь, сколько стоит ковёр!" - разжимаю кулак, и кровь волной бьёт в мозг мистера Салливана.
- Жирная корова! - орёт он, брызжа слюной...
Скандалы не редко случаются в этом семействе, дети привыкли, им не интересно. Мальчишка хватает с блюда пирожок, девчонка яблоко, и они отправляются к себе наверх. Я лечу за ними. Дилемма: с кого начать - с неё, или с него?
Пожалуй, начну с Тома. Прыщи на лице - маркер его интересов. Сжевав пирожок, он усаживается за просмотр порносайтов, причём, интересует его исключительно однополая любовь. Вскоре он начинает дышать ртом и облизывать губы. Достаёт из ящика стола чьё-то фото, и глядя на него, засовывает руку в трусы. Пока Том теребит член, я читаю надпись на оборотной стороне: "Мистер Лавджой, английская литература". Закончив дрочить, Том меняет трусы и открывает файл домашнего задания. А я разглядываю фотографию. С неё улыбается миловидный блондин средних лет: особым образом повязанный шарф, одинокая серёжка в правом ухе. Взмах рукой, и сквозняк уносит карточку вниз, пока Томми достаёт её из-под стола, я в поле для заметок набираю: "Мистер Лавджой, я вас хочу. Я дрочу на ваше фото по утрам в ванной, я дрочил на него сейчас, пока делал домашнее задание, о как я мечтаю, чтобы вы мне засадили..." - закрываю файл и отправляю в школьный почтовый ящик.
Бастионы мистера Лавджоя сражены моей дерзкой стрелой, он не находит в себе сил сопротивляться обаянию юного Салливана.
Воссоединиться в казённых школьных стенах - опошлить чувства. И Лавджой приходит к Салливанам с предложением услуг репетитора для молодого литературного дарования.
Первые два урока почти невинны, Том и Лавджой только пугливо трогают друг друга и позволяют несколько мимолётных поцелуев. На третьем дело движется, они уже держат друг друга за члены и целуются взасос, и наконец, на четвёртом литератор решается "засадить" дарованию.
Я лечу на кухню и шепчу миссис Салливан в ухо: "Где твоё гостеприимство, Эмили? Могла бы предложить мистеру Лавджою чашечку чаю со своим фирменным печеньем, а заодно поинтересоваться литературными успехами Тома".
Представшее в комнате сына зрелище вводит миссис Салливан в ступор. Красный от напряжения Том уцепился за ритмично сотрясающуюся столешницу, а позади, крепко ухватив большими руками тощие мальчишеские бёдра, яростно засаживает мистер Лавджой.
Сражённая новаторством педогогической методы миссис Салливан опять роняет поднос. Грохот разбившейся посуды будит в ней неприятные воспоминания, и с воинственным кличем, грозно выставив вперёд острые ногти, она атакует. Блея что-то невразумительное, литератор пытается натянуть штаны, зиппер заел, и он позорно бежит с распахнутой ширинкой. Голозадый Том рыдает и ползает по полу, ищет улетевшие в пылу битвы трусы. Не растерялась только Мегги. Примчавшись на визг матери, она сняла эпическую битву на смартфон.
Вечером на домашнем консилиуме мистер Салливан, обернувшись в тогу добродетели, мечет громы и молнии, обличая порок. С интересом слушаю, но он начинает повторяться, и завладев его ухом, я шепчу: "Право, Генри, прибивать гениталии мистера Лавджоя к двери кабинета директора школы - лишнее. Ты лучше подумай вот над чем: старые аристократы Лавджои занимают видное место в свете, они трясутся над своей репутацией и очень богаты. Мегги не оплошала и запечатлела акт дефлорации ануса юного Томаса на видео, им не отвертеться, если ты поведёшь дело с умом, семья всё оплатит - и видео, и лечение Тома у самого дорогого психо" Мистер Салливан внимает моему совету, и завершается его пламенный спич словами: " Они мне за всё заплатят!".
Заплатили, и теперь Томми пациент доктора Кини - самого дорогого психоаналитика города.
Тоже новатора. Доктор предпочитает подобное лечить подобным и засаживает юному Салливану на первом ж е сеансе. Метод действует.
Том хорошеет на глазах: его походка приобретает некую томность, взгляд многозначительность, даже прыщи исчезают, а увлечение небинарным порно сменяется садо-мазо тематикой. А мне скучно. Пожалуй, пора с ним заканчивать, и я подсовываю жаждущему новизны организму статью о необычной кончине Дэва Кэррадайна. Пока он читает, шепчу в ухо: "при удушении наступает острейший оргазм, не зря же старикашка занимался этим в шкафу, не хочешь попробовать? Ты же не старый пердун - ты молод, здоров, и будешь осторожен." Томи решается поэкспериментировать с шелковым поясом от кимоно мистера Салливана. И когда он, передавив сонную артерию, плывёт от недостатка кислорода - я затягиваю петлю.
С девчонкой иду проторенной братом тропой.
Сначала запугиваю - призрак Тома в зеркале, тени за шкафом, шепот под кроватью... и когда истерики достают мистера Салливана до печёнок, напоминаю ему о докторе Кини. Курс оплачен за год, а Томми пользовался услугами доброго доктора едва ли месяц, не приобщить ли к психоанализу Мегги? Кини легко соглашается, и не изменив себе ни на йоту, овладевает пациенткой на первом же сеансе.
Дальше по аналогии с братом - томность, поиск острых ощущений, тяга к экспериментам... Единственное отличие - повесилась она не на поясе от халата, его забрала полиция как вещественное доказательство, а на шнуре от гардин.
Миссис Салливан, как мороженная рыба: вечно мокрые тусклые глаза, мокрый нос, мокрый рот - квёлая и вся сочится влагой. Мистер Салливан - бомба многоразового использования. Взрывается по нескольку раз на день - заходится криком, брызжет слюной, сучит ногами. О детях они забыли. Главный вопрос их жизни - кто виноват? В попытке свалить вину друг на друга, скандалят двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю.
А передо мной опять дилемма: кто кого - он её, или она его?
Всё решает случай. Взрывоопасный мистер Салливан заводит любовницу, молоденькую мексиканку - горячую, как перец чили. Переписывается он с ней, сидя на унитазе. И однажды, отвлечённый насущными потребностями организма, забывает смартфон в туалете. Вряд ли бы миссис Салливан сама заметила гаджет, но я не позволяю пройти мимо. Смартфон на пароле, но мистер Салливан из тех, кто не способен запомнить четыре цифры, и все пароли хранит в записной книжке. В смартфоне мужа миссис Салливан ждёт сюрприз. Оказалось, мучача обожает фотографировать свои интимные места из разных ракурсов и слать фото любовнику, чтобы не скучал на унитазе. Мистер Салливан рассортировал мексиканские прелести по видам, и образовалось несколько галерей с краткими названиями: "анус","сиськи","вагина"...
- Извращенец! - в мгновение ока миссис Салливан размораживается, превращается в бомбу и взрывается.
Я жду пока она не выплеснет эмоции, а потом начинаю шептать: " Успокойся, Эмили, конечно, мерзавцу нужно отомстить, и за твою загубленную жизнь, и за детей. Но мысли рационально, вряд ли тебе удастся вырвать ему гениталии голыми руками, он хоть и слизняк, всё-таки сильнее. Сгоряча можно наломать дров, пошли-ка на кухню, выпьем чаю с мелиссой и тщательно всё обдумаем. А пока отнеси смартфон в туалет и сделай вид, что ты его не видела".
На второй чашке чаю миссис Салливан вспоминает:
- В детстве отец учил меня стрелять из нагана.
- Полезное умение, - соглашаюсь я, - но где взять наган?
- Всё оружие из родительского дома хранится в загородном доме старшего брата, - автоматически бормочет она, но вдруг в голове у неё щёлкает, Эмили светлеет лицом и без моих понуканий строит логическую цепочку. - Сегодня будний день, там никого нет. У меня есть ключ от входной двери, я знаю код сигнализации и где спрятан ключ от оружейного ящика.
- Так чего ты ждёшь?
Возвращается она через пару часов со щитом, то есть, с наганом и патронами.
- Что дальше? - задаю я вопрос, - ты просто застрелишь мужа? Это же банально до пошлости! А мексиканская шлюшка увильнёт от наказания? Замани их в ловушку. Скажи, что завтра, утренним автобусом, уезжаешь на неделю в Тахо, устала и хочешь отдохнуть.
Мистер Салливан заглатывает наживку, как голодный карась, не успевает автобус на Тахо отойти от платформы вокзала, а он уже тискает шлюху в гостиной дома Салливанов.
- Подожди, пусть они пойдут в спальню и расслабятся, - придерживаю я миссис Салливан.
В спальне перед миссис Салливан предстаёт акт вульгарнейшего коитуса. Раскинувшая ноги девица громко стенает, мечется и конвульсивно мнёт смуглыми пальцами простыни семейного ложа Салливанов, а похожий на хряка мистер Салливан, дрожа от вожделения толстым белым телом, вылизывает ей вагину.
- Предатель, - шепчет бесцветными губами миссис Салливан и стреляет в жирные волосатые ягодицы мужа. Вторая пуля достаётся мексиканке. Не дрогнувшей рукой Эмили опустошает весь барабан, потом достаёт из кармана халата патроны, снова заряжает наган и хладнокровно делает контрольные выстрелы в головы трупов.
- Молодец, ты отомстила! - хвалю я её, - здесь делать больше нечего, идём на кухню, подумаем, как избавиться от тел.
Миссис Салливан удивительно преобразилась - глаза её вновь ясны, а рот и нос больше не сочатся влагой. Она чувствует глубокое удовлетворение человека хорошо сделавшего самое важное в своей жизни дело. Она счастлива, первый раз я вижу её такой умиротворённой. Пожалуй, пора заканчивать.
Наган лежит на кухонном столе, и я обращаю на него внимание миссис Салливан:
- Посмотри, как он эротичен. Похож на детородный орган: барабан - тестикулы; и ствол, твёрдый железный ствол настоящего мужика способного поставить точку в любом деле. Не хочешь попробовать его на вкус, Эмили? Возьми его в рот.
Она смущённо хихикает и робко тянет руку.
- Смелее, - подстёгиваю я, - это не мягкая фитюлька твоего мужа, это железный ствол, - и когда она обхватывает дуло губами , жму на курок.
Шкатулка стоит на столе в комнате Мегги. Как её открыть? Живых в доме нет - не нашепчешь. На полке над столом валяется потрёпанная кукла-барби, вселяюсь в неё. Спрыгиваю, ковыляю на ходульных ногах к ларцу и головой упираюсь в край крышки...
В мягкой янтарной полутьме звучит джаз - великий соблазнитель. Низкие тягучие звуки вибрируют в моём теле, делая его податливым, готовым к сексу. Поль требовательно прижимает меня к себе, я послушно прогибаюсь и охватываю ногами его бёдра... "Твои губы, как мёд, но твоё сердце черно, как ночь" - томно стонет Мелоди.