 |
Разрушенный город. Я просто там оказалась. Это сразу стало так, без переходов и подготовки, и я не успела сообразить ничего. То, что запомнила, больше похоже на какой-то болезненный бред. Зато уж эти отрывки отпечатались ярко, раскалённым металлом по привычному восприятию мира. Бывшего мира и бывшего восприятия.
Включение сознания.
Мы в укрытии, можно было бы назвать это двором, если представить, что все дома рухнули, и у одного осталось нечто, напоминающее подъезд. Воздух давящий - это и взвесь пыли, от которой свербит внутри кашель, и почти физически ожидаемая угроза, зависшая в атмосфере тянущей нотой. Вывороченные панельные плиты, торчат железные арматурные пруты, мы отгорожены этими нагромождениями, скрыты. Вокруг почти что одни девчонки, парней почти нет. Полутемно, то ли вечер, то ли раннее утро, но свет не меняется и в небе ничего нет. Серый густой туман и страх в тенях. Катакомбы.
Вот я помню, что на меня смотрит девушка, и откуда-то я знаю, что её зовут Лера. Она мне что-то говорит, но на лице никакого выражения, кроме усталости. И везде грязь, и лицо у неё грязное. А я её не слышу. То есть губы шевелятся, а слов не понимаю. Даже слегка забавно. Позже включается смысл - она спрашивает, умею ли я кричать. Я удивляюсь:
- Зачем это?
- В общем, кричи, так легче. И возьми ножи.
Указывает в сторону, а там в куче россыпь длинных ножей. Сажусь на корточки рядом, выбираю два, как и сказано. Они какие-то обычные, не "Когти Смерти", как в Sacred Underworld, не мечи даже. А такие тусклые, покрытые зазубринами. И все в чём-то. Может, кровь, может, грязь, может, дрянь какая-то. Выглядит так, что даже не очень хочется узнавать. Беру, в общем, размышляя о том, а умею ли я кричать, и вдруг у меня не получится...
Все чего-то ждут. Разговоров мало. Я прислоняюсь к стене и тоже жду. Чувствую вокруг напряжение, чувствую затаившееся вокруг нечто, невольно начинаю тоже посматривать по сторонам. В голове возникает мысль, что нельзя поддаваться панике. И думаю - панике? Я что, боюсь? Осознаю, что таки да. И боюсь настолько, что не могу сосредоточиться на реальности, и не понимаю ничего, и вон слова Леры и не слышала. Ко мне подходит кто-то, даёт два тюбика. Похоже, какие-то наркотики. Не задумываясь, просто это ем.
Дальше начинается. Появляются жуткие существа, некоторые из них отдалённо напоминают людей. Некоторые нет. Но это не очень похоже на фильм о зомби или инопланетянах... Скорее, будто взяли любопытной рукой определённую биологическую массу, что уж попалось, и неведомой, но явно противоестественной силой слепили из этого организм. Жизнеспособный и жутко голодный. Мои ножи мне кажутся совершенно не подходящим оружием. И вообще не оружием. И какого хрена я тут делаю? А вдруг у меня не достаточно реакции и эта тварь меня заденет? А почему я без брони, без защиты? Чувствую себя как голая просто в одежде, невероятно уязвимой. Почему, к чёрту, ножи-то? Стрелять бы по ним и издалека. Потом эти мысли стираются. Выясняется, что этими ножами вполне можно орудовать, и вроде меня и не задел никто, или задел, это тоже стирается. Вся схватка длится очень долго, превращаясь в ужасный автоматический танец. Постоянно появляется кто-то новый и новый... Я выключаюсь, зная, что продолжаю кого-то убивать.
Прихожу в себя в другом укрытии.
И нас здесь гораздо меньше. Той Леры нет. Справа от меня плачет какая-то девушка, младше меня, вообще подросток совсем. Не обращаю внимания. Ищу ножи, они на месте. Это слегка успокаивает. Все молчат, и я как-то понимаю, что то, что будет дальше, - это последнее. Пульсирует мысль, что рядом на километры нет никого, кто бы мог нас найти и спасти. "Нас не ищут, здесь никого уже не ищут. Мы - не та сила, чтобы что-то изменить. Можно либо ждать, пока тебя сгрызут, либо умереть в бою". Мотнула головой, прогоняя навязчивые размышления. Они, разумеется, никуда не исчезли, от движения только добавилась внутри тянущая боль. Надежды не то, чтобы нет... Всегда остаётся чудо. Вдруг там кто-то далеко вышестоящий решит что-то глобальное предпринять? Если они там ещё остались, эти стоящие... Информации нет. От этого тоскливо, гадко. Одна из девушек говорит:
- Нам надо командира выбрать.
Зачем им это, я не знаю. Все, не вставая, начинают показывать рукой... на меня. И вот это совсем неожиданно, у меня как будто воздух застрял в горле. Я не горжусь, не радуюсь (нечему, нечему, нечему), не воодушевляюсь. Я мямлю:
- Почему я-то? Давайте выберем Олега?
Потому что ну почему я-то, действительно? В голове всплывают дурацкие обиды из прошлой какой-то жизни, где был универ и работа, вспоминаю, что там тоже вечно выбирали меня, чтобы отвечать.
А единогласно. И вот они на меня смотрят. И я понимаю, что ничего они от меня не ждут, никакого подвига. Просто я могу встать и пойти, и они пойдут. Мой отряд. Это словосочетание вызывает внезапную усмешку. Нет, смеяться было бы лишним... Я в такой ситуации начну ржать и не смогу остановиться, видела, как такие давятся своим смехом, корчатся на земле, вцепившись зубами в руку. Так вот, мой отряд не то чтобы пал духом. Они пойдут. У нас сил нет просто. И выбора нет. А от этой обречённости - хоть вой, только без толку. И вместо того, чтобы задвигать вдохновенные речи, призывы (не сработает, не к чему взывать, я сама-то не верю и обманывать не надо - они так же это знают). Вместо этого, я поворачиваюсь к той девушке, что тихонько подвывает справа от меня и спрашиваю:
- Боишься?
Она затихает, смотрит мне в глаза, и говорит что-то о том, что она не должна, она не для этого, что у неё брат... И я блин знаю, что она совершенно права, абсолютно, она не для этого. Но никто из нас не для этого! Я не собираюсь ей это говорить, не собираюсь ни ругать, ни успокаивать. Я не злюсь. Мне чертовски жаль её, до слёз. Но плакать я тоже не собираюсь. Просто смотрю вот так же ей в глаза. И она перестаёт дрожать вдруг, она вздыхает. Судорожно, со всхлипом. Раз, другой. Дыхание выравнивается, и во взгляде появляется какая-то осознанность. А на меня словно повесили гирю, там внутри. Ладно.
Я встаю и иду, заглядываю каждому в глаза. Никто не удивляется. Смотрят.
Собираю все эти гири. Улыбаюсь вдруг. Иду вперёд и оборачиваюсь:
- Ну что, отряд, пойдём? Хрен ли нам ждать?
И они встают. И кто-то даже улыбается. Идём.
Дальше было много чего. Мы бежали по улицам, точнее тому, что от них осталось (так странно видеть табличку знакомого адреса со следами чьих-то зубов). Мы видели очень странных существ. Мы многих убили, мы порастеряли друг друга. Было только движение за пределом выносливости. Сигналы от усталых мышц рассматривались как нечто не относящееся к себе, постороннее. Потом это тело просто упадёт, но сейчас адреналин гнал вперёд, открывая ресурсы, о которых мы бы никогда не узнали в иных обстоятельствах. Было и что-то новое... какая-то упрямая, чуть весёлая даже, злость. Исчезло чувство, что это нереально, это не со мной, это сон. Всё со мной, это я, я здесь. И я слабая, я боюсь, во мне нет героизма, и его смысла вообще нет вот в реальности. Вообще.
Но это, чёрт возьми, мой отряд, и это тоже правда. И они меня знают насквозь лучше друзей из прошлой жизни, они видели, как я вою, как я не знаю, не соображаю, как я парализована страхом, они видят - что я просто девушка. И тем не менее за мной почему-то идут. Это так.
Выходим к берегу моря. Простор сбивает с толку, вынуждая замереть и всмотреться в сумрачное колыхание волн. Сперва это убаюкивает разум, требующий уже передышки, угрожающий вот-вот отключиться. Но вот узор моря меняется. Неуловимо, но так быть не должно. И я чую, что в воде скрывается опасность. Даю сигнал отойти всем. Мы спрятались, затаились в обычном деревянном сарайчике. Он вот оказался прочнее многоэтажных вертикалей. Скрученный в кольцо шланг, перевёрнутая обшарпанная лодка, топорик... Взгляд привычно цепляет детали. Снова ждём. Такой алгоритм: бежим-ждём-бежим.
Тут кто-то встаёт, прямо во весь рост, и кричит. Я думаю - ну вот, минус один ещё. А он рукой показывает за дверной проём. И мы тоже встаём, уловив наконец эти интонации. Встаём, выходим на открытое пространство - бывший проспект. И видим, что там вдалеке едет бронетехника, слышим выстрелы. Слышим густой одиночный - бах! - и в небо поднимается светящийся шар, он летит неожиданно медленно над морем.
Я слышу дыхание рядом:
- Это что, атомное что-то?..
И этот кадр впечатывается ко мне в душу намертво. Как мы стоим такие, нас человек восемь. Смотрим, как через пыльный туман пролетает пульсирующая ярким заревом сфера. Которая может оказаться такой убийственной штукой, что через секунды нас не станет, и места этого не станет. Стоим и дышим, как будто даже рады. Пришли же те всё-таки, наконец-то, решили же запустить. Кто-то другой отвечает:
- Нет, ребят, это биологическое. Валим отсюда.
- Биологическое? Такое есть?
- Есть, есть... Бежим.
И мы бежим снова, но я успеваю ещё оглянуться, чтобы увидеть, как шар лопается на тысячи одуванчиковых парашютиков. Они падают в море. Так красиво... неужели это оружие вообще? Меня тянут за руку, туда, вперёд, где уже выскочил из машины мужчина и машет - скорее...
А дальше всё действительно закончилось. Были временные постройки, бараки, кто-то раздавал еду. Талоны. И никто ни о чём не спрашивал. Я только вот помню, сижу, с кружкой чая, на ступеньках. Мимо ходят люди. Недалеко какой-то пацан рассказывает мужчине в военной форме, что такое мутации и откуда они берутся. А я счастлива, что могу закрыть глаза. И меня никто не трогает, и не тронет, даже если я так останусь надолго. Мне теперь уже всё можно. Мы теперь уже выжили.
|  |
