В столовой дома отдыха, переживающего не лучшие времена, за столиком, покрытым несвежей скатертью, сидели две подруги. Администратор дома отдыха Ирина Лупоглазова и повариха Вера Соскина. Девушки неспешно пили компот и мирно беседовали.
- С жиру ты бесишься, Ирка, - убеждала подругу повариха, - в стране голод, разруха. А у нас есть крыша над головой, бесплатное питание, да и зарплату кое-какую, не вовремя, но выплачивают.
- В том-то и дело, что не вовремя и кое-какую, - оппонировала Лупоглазова, - Где это видано, чтобы администратор делала влажную уборку номеров, стирала постельное бельё за отдыхающими. Всё это обязанность горничных. Сколько раз я ставила вопрос ребром. А у директора один ответ: "Ставка маленькая, в горничные никто не идёт". Так и отдал бы эту ставку мне, за то, что я делаю их работу. Нет. Не допросишься. Горбаться бесплатно.
- Пусть так, но тебя Голубев любит, замуж зовёт. Это надо ценить, - не унималась Вера.
- Валерка Голубев - тот ещё жених. Окончил фельдшерские курсы и на этом успокоился. Не хватило ни сил, ни амбиций полноценным врачом стать. Середнячок. Такие не по мне. Он только и умеет, что женихов моих распугивать, больше ни на что не годится. Но на этот раз я ему сделать этого не дам. У меня сегодня праздник. В нашу всеми забытую глушь, каким-то ветром занесло Михаила Самойловича Прохорова, пенсионера из Москвы. Этого плешивого, сутулого старика я окручу за два дня, плюну на Валерку и покину вас. Переберусь в столицу и заживу, как "белый человек".
Как только администратор покинула пищеблок, Вера Соскина побежала в санчасть и о своём разговоре с подругой доложила фельдшеру.
Лупоглазова тем временем взялась за пенсионера. Воспользовавшись тем, что Михаил Самойлович не сошёлся характером с соседом, она предоставила Прохорову отдельный номер. Пригласила после ужина прогуляться по аллеям дома отдыха. Москвич, ошеломлённый внезапным вниманием молодой девушки к своей скромной персоне, находился на "седьмом небе" от счастья. Шагая с Ириной по дорожке из гравия, мужчина рассказывал девушке забавные на его взгляд вещи. Например, что в России есть реки с такими названиями как: Ай, Ой, Уй, Ух, Вах, Ого, Угу. А так же: Мокрая, Сухая, Жидкая, Густая.
Лупоглазова, не желавшая знать, правда это или нет, но понимавшая, что кавалер её развлекает, хохотала бесстыжим, располагающим к грехопадению смехом. Как только сгустились сумерки и стало прохладно, пенсионер пригласил администратора в гости.
Они пили в его номере чай, целовались. Дальше дело не пошло. Ирина сказала, что она девушка скромная и не может довериться сразу. Ей надо привыкнуть к мужчине. Но начало было положено.
Прохоров проводил гостью и уже собрался ложиться спать, как вдруг в его номер постучали. Михаил Самойлович решил, что это Ира передумала и вернулась, чтобы с ним вдвоём скоротать летнюю ночь. Но когда Прохоров открыл дверь, то на пороге он увидел фельдшера.
- Что ж вы стоите? Проходите. Не угоститься ли нам чаем? - предложил пенсионер позднему гостю. - У меня тут, оказывается, есть электрический чайник. Очень удобно.
Валерий Голубев молча вошёл.
Вскипятили воду, заварили чай.
- Понимаете, - начал Валерка, - Виданное ли дело, к нам приехал Михаил Прохоров из Москвы. Ирина, администратор, оформлявшая вашу путёвку, слышала про вашего тёзку-миллиардера, знала, что он высокий, худощавый. Но фотографии его не видела. Короче, случилась ужасная ошибка. Она приняла вас за него. К тому же с первого шага в нашем доме отдыха, вы принялись высказывать претензии. В первый же день поругались с соседом по номеру. Показали свой скандальный характер, что по её мнению, обличало в вас человека, избалованного большими деньгами.
- Помилуйте, - стал оправдываться пенсионер, - Дело в том, что сосед, с которым якобы я поругался, сам во всём виноват. Выпив лишнего, он принялся громко кричать. Обращаясь ко мне, называл меня исключительно по отчеству. Причём называл не Самойловичем, а Самуиловичем. Когда я его поправил, тот, окрысившись, сказал: "Ты же сам признался, что по матери являешься мойшей". Я ему возразил: "Не мойшей, а мокшей, мордвином". Короче, выявилось этическое несоответствие друг другу, я и попросил поселить меня в другой номер. А тут такая удача. Администратор, Ирина, нашла возможным предоставить мне одноместный. Признаюсь, я всему этому так рад, настолько всем доволен. И питанием, и проживанием, и тем, что молодая сотрудница дома отдыха оказывает мне знаки внимания. Мне кажется, что здесь, на свежем воздухе я и в самом деле выпрямился, помолодел и стал походить на своего тёзку-миллиардера.
После чая распили бутылку коньяка. Голубев осмелел и доверительно поведал москвичу, что Ирина будет неприятно огорчена, узнав, что пенсионер не миллиардер. Предложил Михаилу Самойловичу оставить девушку в покое.
Распознав лукавство в словах и голосе фельдшера, Прохоров принялся гостя успокаивать.
- Я и сам был молодым. И тоже злился на сверстниц из-за того, что они липнут к мужчинам зрелого возраста, - утешал Валерия Прохоров, - Мой совет вам, смиритесь, не ревнуйте. Всё ещё у вас впереди.
Голубев убрал пустую бутылку в карман и сменил тактику.
- Тут дело в другом, - понизив голос до шёпота заговорил он. - Вы ничего не слышали про суд в Политехническом музее над проституткой Заборовой, заразившей красноармейца сифилисом?
- Постойте. Что-то слышал. Но это же было давным-давно. Вы на что намекаете?
- Ирина больна, а точнее, лечится от венерического заболевания. Вы можете дорого заплатить за близость с ней. Вот, ознакомьтесь с её медицинской картой. Лечение не закончено. Она ещё не "стерильна", как любят выражаться женщины подобного рода.
- Как? Не может быть! Что же её тогда держат на должности администратора, в таком случае? Это же уголовное дело.
- Держат, во-первых, потому, что она племянница директора дома отдыха. А во-вторых, потому, что она поклялась дяде, пока не излечится, ни с кем не вступать в половые сношения. У вас с ней уже что-то было?
- Нет. Только целовались. Правда она мне губу прокусила.
- Вот оно что! - фельдшер трагически возвысил голос.
- Что? - почувствовал неладное пенсионер.
- Плохо, - констатировал Валерка. - Конечно возбудитель сифилиса - бледная трепонема, Treponema pallidum, в большинстве случаев передается половым путем, но заражение возможно и через повреждения кожи. Не исключено, что она вас уже заразила. У нас, к сожалению, тут нет возможности ни проверить вас, ни лечить всё это. Мой вам совет, утренним автобусом уезжайте на станцию, а оттуда поездом в Москву. И немедленно сдайте анализы. Не шутите с этим, замучаетесь потом лечиться.
После завтрака Лупоглазова прибежала в медсанчасть и накинулась на Голубева.
- Где Прохоров? Где пенсионер, я тебя спрашиваю?
- А почему ты меня об этом спрашиваешь? - сдерживая улыбку, поинтересовался фельдшер.
- Люди видели, как ты к нему заходил. А потом на своей машине отвёз его прямо на станцию.
- Заходил. Выпили, поговорили. Михаил Самойлович сказал, что ему не понравилось у нас. Соседи скандальные, персонал приставучий. Говорит: "Не привык я, Валера, к такому обращению. Поеду в Москву. Сделайте милость, голубчик, подбросьте до станции". Как я мог ему отказать?
- И этого отвадил, рыжий чёрт, - кричала на всю санчасть Лупоглазова, - Но ничего, я всё равно уеду в Москву. А за тебя, запомни, замуж никогда не выйду.
Администратор выскочила из кабинета, с силой хлопнув дверью.
Оставшись один, Валерка налил из графина воды в стакан, не спеша выпил. И усмехнувшись, сказал: