Дьяченко Алексей Иванович : другие произведения.

Начало Книга 3 Я изменил мечту

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Книга третья. Я изменил мечту
  Часть первая
  Глава 1 Конфликт с Таней
  
  1 января 1988 года, пятница
  Без десяти двенадцать М.С. Горбачёв принялся читать по бумажке поздравление. Пробили куранты, чокнулся с друзьями и первые минуты восемьдесят восьмого года начали свой отсчёт.
  Юра Черкасов ушёл спать, следом за ним потянулись другие. Мы с Витей остались сидеть за новогодним столом. Играли на гитаре, смотрели "Голубой огонёк".
  Передача "Вокруг смеха" приобрела новые качества, у авторов стало больше свободы или, как говорит Горбачёв, "гласности".
  Уехал из гостей в шесть утра. Добравшись до дома, завалился в кровать и проспал до часа дня.
  В пятнадцать часов был на квартире у Бориса, где встречал Новый год Женька с дамой, имя её забыл, Игорь и Володя. С ними я выпил водки, съел курицу и посмотрел фильм про гардемаринов.
  После программы "Взгляд" я решил ехать домой. Завтра в девять утра надо быть на Детской ёлке. Простился со всеми и пошёл. Стоял, как бродяга в пустыне. Ни автобуса, ни машины. Два часа ночи было на дворе. Холод и ветер заставили меня вернуться. Залез в горячую ванну, согрелся.
  С Володей долго сидели на кухне. Он рассказал мне в подробностях свою жизнь за последний год, мы ведь с ним редко видимся.
  
  2 января 1988 года, суббота
  Хорошо, что поставили будильник, а то спал бы до двенадцати. А тут, среди тьмы звонок. Подъём. Встал, умылся, взял с собой пакет зефира и поехал на ёлку. В метро всю дорогу спал. В клуб Гохрана приехал в девять часов. Начиналась подготовка к празднику. Приходили артисты и их помощники, стали появляться родители с детьми.
  Невыспавшийся, немытый, небритый, вместе с детьми я пел песни и ходил в хороводе вокруг ёлки. Было всё, как положено. Присутствовал Дед Мороз, Снегурочка. Показали представление и мультфильмы. Дед Мороз персонально дарил подарки и поздравлял детей, называя каждого по имени. Говоря другими словами, было всё так же скучно, как и в годы моего детства. Сегодняшний день был знаменит другим. Таня привела на ёлку свою дочь Аню, и я её держал за руку. Как они похожи, мать и дочь. Красивые.
  Прибежал Танин муж, стал с ревностью поглядывать на меня. Да и я, сказать по правде, не ожидал, что он будет на ёлке и смутился, избегал ему смотреть в глаза.
  Было много знакомых женщин с детьми. От усталости я не поднимал на них глаз. Домой приехал с подарком и бухнулся в постель. Поспал четыре часа и вроде как выспался. Поел и полез в горячую ванну. Полюбил я горячие ванны. В них расслабляешься. После них чувствуешь себя, как заново родившимся.
  Пробовал петь, но голос не позволил. Тогда я засел за "Братьев Карамазовых". Вечером звонил Тане, Борису, Женьке, Вите.
  Спать лёг поздно.
  
  3 января 1988 года, воскресенье
  Утром встал в двенадцать часов. Поиграл на гитаре, затем сел за чтение, но душа просилась на воздух. На улице плюс два градуса.
  Поехал в ДК "Красный Октябрь", отдать Артёму анкету и телефон директора клуба. И попал, что называется, на пир. У моего друга родился сын. Актёры сидели кружком и разливали коньяк. Я, давший себе клятву не пить в Новом году, и не предполагал, что так скоро появится искушение. Я решил от клятвы отступить. Выпил за Артёма, ставшего папой, за его новорождённого сына.
  Актёры захмелели и стали рассказывать потрясающие вещи. Я сидел и слушал. Выбрав удачный момент, отдал Артёму анкету и телефон директора клуба. Дал девять рублей на сына. Всё, что у меня с собой было.
  На станции метро "Киевская" заметил красивую девушку, в лисьей шубе. Через Деда Мороза, ехавшего в форме зимнего волшебника домой, я передал девушке конфету. После чего познакомился с ней. Девушку звали Галей. Оказалась студенткой ГИТИСа, эстрадного отделения, учится вместе с Лаймой Вайкуле.
  Умная, добрая, красивая. Я дал ей свой телефон, буду ждать её звонка.
  
  4 января 1988 год, понедельник
  Говорят, понедельник - день тяжёлый. Сегодня и в самом деле день оказался не из лёгких. Во-первых, после Новогодних пьянок-гулянок, на работу выходить не хотелось. Да и погода делает своё дело, на улице плюс три.
  Сегодня я забыл пропуск, пришлось возвращаться домой. Когда я всё же попал на объект, то сел в фойе и принялся поджидать Таню. Ожидание не увенчалось успехом. В это время, как потом выяснилось, она была уже на рабочем месте.
  В кабинете я застал Таню зарёванной и услышал от неё следующее. Что она повесится к пятнадцатому числу. Последовало объяснение. По её словам, она без ума от лысого радиста Юры. К которому, при всём желании, я её не могу ревновать. Не знаю, что у неё на уме, какую ещё игру она задумала. Но мне стало не по себе от этих слов. Я попросил её не говорить со мной о своих чувствах к Юре и встал, чтобы уйти. Но уйти не получилось, она меня остановила. Ей хотелось выговориться.
  Кто знает, может, видела меня вчера с Галей? Хотя это маловероятно. Необъяснимо резкая ко мне перемена. Возможно, злится, что не зову к себе, как прежде.
  Вечером с Женькой и Игорем в кинотеатре "Москва" смотрели фильм "Данди по прозвищу крокодил". После картины я простился с ребятами и поехал домой. Но до дома не доехал, вышел на "Арбатской". Встретил Эдика Радзюкевича, что был у Юры Черкасова на новогоднем празднике.
  В десять вечера вошёл в ГИТИС, были студенты, но Витю не нашёл. Я гулял по дворам, закоулкам и не мог понять. Как можно, целуясь с одним, говорить ему о любви к другому? И всё это делать естественно. Питается чужими страданиями. Надо бы отпихнуть её от себя подальше, разорвать с ней раз и навсегда.
  
  5 января 1988 года, вторник
  Весь день на работе я провёл в мучениях. Ходил к Тане. Она отошла от истерик, но продолжала пугать. Сказала, что уйдёт с поста комсомольского секретаря. На что я резонно заметил: "Никто плакать не станет. Твоё место займу я". На мои слова она перепугано ответила: "Давай, выслеживай и доноси". "Да, она тронулась", - решил я. Её слова меня обидели больше, чем вымышленная любовь к лысому Юре-радисту. Я всё ещё люблю Таню, и мне было больно смотреть на то, как она обманывает себя и при этом мучается.
  С работы я ушёл в шестнадцать часов. Сказал, что болит сердце, и я плохо себя чувствую. Поехал в ГИТИС. Встретил Юру Черкасова, Витю и Диму Журавлёва. Пригласил всех в кафе. Пошли сначала в одно, потом в другое. Я рассказывал им о своей жизни, о том, что пишу.
  Из кафе вернулись в ГИТИС, направились в читальный зал. Ребята взяли мне книгу итальянского автора, Тонино Гуэрра. Того что написал сценарий к фильму "Амаркорд". Сами тоже читали, у них скоро экзамен.
  Выйдя из института, мы разделились. Витя пошёл помогать Андрею Каприну, мужу Кати Голубевой, убирать снег. А мы с Юрой направились к метро. Я напросился к Черкасову в гости и уже через час мы сидели у него на кухне за чаем и обо всём говорили. Так увлеклись беседой, что не заметили, как часы пробили полночь. Попрощавшись, я отправился домой.
  
  
  Глава 2 Мама - курьер. Зудина. Никитин
  
  6 января 1988 года, среда
  Не успел я прийти на работу, как с самого утра Чекуров стал мне рассказывать кошмары. Первого января у него сгорели два племянника шести и семи лет от роду и он, смакуя каждую мелочь, как это делают старухи-сплетницы, стал мне об этом повествовать. Я убежал от него в комитет комсомола. Не столько хотелось видеть Таню, сколько куда-то спрятаться. У неё в кабинете были люди. Её подруга и Питерский. Так что, в смысле покоя и отдыха для души, немного я выиграл. Просидев в кабинете у Тани до обеда, я всё же отдохнул.
  Прогулялись с Борькой по магазинам. В булочной купили пятикопеечные рожки и сушки с маком.
  После обеда я достал роман Достоевского "Братья Карамазовы" и стал выписывать те куски, которые мне понравились. В шестнадцать часов ходил на расширенное партийное заседание. Курильщики собрали девяносто девять подписей и подали рапорт, просили разрешить им курить. Не разрешили. На собрании я подсел к Тане. Она смутилась. Поговорил с ней насчёт трудоустройства Артёма. Она через силу мне что-то отвечала, чувствовала себя сковано. Я не стал нагнетать обстановку, выяснять отношения - всему своё время.
  Дома перекусил и стал читать Достоевского.
  Сегодня второй день, как мама вышла на работу. Она устроилась курьером в издательство. Трудится до девяти часов вечера, устаёт. Видимо, ей всё же лучше было бы сидеть дома.
  
  7 января 1988 года, четверг
  На работу мы с Борисом приехали почти вместе. Включили лифты на Лабораторном корпусе.
  В девять часов, в составе комиссии, я пошёл по группам смотреть наглядную агитацию. Устал от этой бессмысленной работы неимоверно.
  Пообедали с Борисом и стали переписывать понравившиеся места из романа Ф.М. Достоевского "Братья Карамазовы". Боря диктовал, я писал.
  Толя, краснея, сообщил, что нам с Борисом будут доплачивать за Лабораторный корпус по двадцать пять рублей. Так что оклад составит по двести пять рублей, что больше, чем у всех работающих в нашей группе. У Толи, занимающего должность старшего инженера, оклад двести рублей. У Коли, начальника группы, оклад сто девяносто. Мы с Борисом внезапно стали богатенькими.
  Я передал Толе вчерашний разговор в парткоме насчёт запрета курения. Рассказывая, намеренно сгустил краски. Толя перепугался. И сам теперь не курит и другим курить не даёт. В мастерской воздух чистый - просто рай.
  Таню сегодня не видел, да и признаться, видеть не хотел.
  Ходили с Борисом в кинотеатр "Ударник", хотели попасть на фильм "Окно спальни". Очередь огромная.
  Зашли в церковь, что у станции метро "Октябрьская". Сегодня у православных большой праздник, Рождество Христово. Я, хоть и крещёный, но в силу разных обстоятельств, нахожусь далеко от всего этого.
  По дороге домой читал стихи Марины Цветаевой. Что за чудо-стихи!
  
  8 января 1988 года, пятница
  На работе было скучно. Весь день проводились какие-то собрания, на которых я обязан был по должности присутствовать. Дважды видел Таню. Она пришла в себя. Ходит гордая, стройная, с высоко поднятой головой. На меня поглядывает ласково, быть может, потому, что я на неё смотрю с любовью и состраданием.
  После работы заехал в ГИТИС, хотел повидать Юру и Витю, но не застал. В кинотеатр "Повторного фильма" не попал. Попробовал попасть во МХАТ имени Горького, на "Три сестры". Большая очередь за бронью, не стал стоять.
  К метро "Арбатская" шёл вместе с Витиным сокурсником, Андреем Звягинцевым. Познакомились. Он похвалил моё крепкое рукопожатие. Я объяснил, что в рабочей среде иначе нельзя.
  Поехал в Театр-студию под руководством Олега Табакова, с намерением попасть на их спектакль. Та же история - билетов нет.
  Разговорился с актёром, курившем у служебного входа. Он не пожелал мне помочь. Увидел идущую прямо на меня актрису Марину Зудину. Поздоровался с ней и попросил помощи у неё. Марина, добрая душа, отправилась к хитрому администратору, который обманул её, сказав: "Всем билетов хватит, пусть стоит в очереди за бронью".
  Мне помог актёр этого театра Виктор Никитин. Он провёл меня в зал. Благодаря ему, я посмотрел спектакль "Жаворонок" с Евдокией Германовой в главной роли. Переживал, плакал, смеялся.
  Виктору Никитину оставил благодарственную записку со своим телефоном и просьбой позвонить.
  
  9 января 1988 года, суббота
  В тринадцать часов мы должны были встретиться с Борисом на Шаболовке, на квартире у его мамы. Он выехал из Ясенева, но вернулся. Не на шутку заболел. Болеет и его маленький сын Степан, - не ест уже третий день. Всё это меня тревожит.
  Рюкзак со столичными продуктами, который мы должны были с Борисом отвезти на вокзал для его сослуживца, я отвёз с Игорем. Рюкзак передали с проводницей. Первая проводница, посмотрев подозрительно на мой странный наряд, длинное синее пальто, на голове шапка "пирожок", отказалась брать рюкзак, а вторая согласилась. Я сказал, что это посылка брату в Жданов. Очень нужно. Взяв с меня два рубля за хлопоты, она сделала милость.
  Прокатавшись с Игорем по городу и никуда не попав, мы вернулись на Шаболовку. Поужинав, я забрал его солдатскую шинель, он намеревался её выбросить, и поехал домой.
  Смотрел фильм о Визборе, затем передачу "До и после полуночи". Читал Маяковского. Спать лёг в два часа ночи.
  
  10 января 1988 года, воскресенье
  Встретился с Женькой на "Добрынинской" и мы поехали к Игорю. Попив чая, втроём отправились в город с надеждой попасть в кино. Но надежды наши не оправдались.
  Пообедав на Калининском проспекте, я оставил друзей и поехал на встречу с актёром Виктором Никитиным.
  Мы гуляли с Виктором рядом с их студией и говорили, как казалось обо всём. Я подарил ему католические чётки, купленные мною в Каунасском соборе. Так как в спектакле "Жаворонок" он играет монаха, предлагающего Жанне Д'Арк раскаяться.
  Сегодня они снова играли "Жаворонка". Я второй раз на постановку не пошёл. Видел актрису Евдокию Германову, хотел подойти, сказать хорошие слова о её Жанне, но не решился. От Никитина я узнал, что Студия Табакова, вместе с Театром им. Ермоловой, Ленкомом, МХАТом, Студией "Человек" отправляются на гастроли в ФРГ. "Табакерка" повезёт туда "Жаворонка". Дай Бог, сыграть им хорошо.
  Виктор обещал показать мне весь репертуар, что для меня очень ценно. Так как билеты в Театр-студию Табакова не купить.
  Домой приехал уставшим. Вечером вернулись силы, желание творить. Я взял роман Михаила Булгакова "Мастер и Маргарит" и выучил из него отрывок.
  
  
  Глава 3 Помирился с Таней
  
  11 января 1988 года, понедельник
  Коля вышел первый день на работу и сразу так напился, что чуть не умер. Пили они втроём: Толя, Коля, Андреич.
  Утром позвонила Таня и попросила зайти. Сказала: "Есть туристическая поездка в Харьков, распредели места и билеты".
  Я пришёл к ней за консультацией, и тут опять случилась сцена. Следом за мной она вышла из кабинета и оказалась в моих руках. Я привлёк её к себе и сказал: "Приходи завтра". Она спросила: "Куда?", - "Ко мне, никого дома не будет". Она замотала головой, но в последний момент посмотрела мне в глаза и передумала. Шепнула: "Завтра не могу". А другой день, опомнившись, я ей предлагать не стал.
  Билеты я распределил, как профессиональный работник турфирмы. Улыбаясь, расписывал красоты Харькова, в котором, к слову сказать, никогда и не был.
  После работы встретился с Генкой Стручковым, пошли на фильм "Пролетая над гнездом кукушки". Картину я с удовольствием посмотрел второй раз. После просмотра Генка стал уговаривать меня готовиться к вступительным экзаменам серьёзней. Рассказал о своём посещении Кунцевского кладбища. Анатолий Эфрос, Юрий Трифонов, Алексей Арбузов. Незаметно уходят от нас люди с талантом и сердечным теплом.
  Договорились в воскресенье встретиться с ним в первой половине дня, запишемся в Некрасовскую библиотеку.
  
  12 января 1988 года, вторник
  Собрав деньги у последних желающих поехать в туристическую поездку в Харьков, понёс их в комитет комсомола. У Тани в кабинете распустил руки, она сама меня на это провоцирует. Взяла привычку говорить: "У нас с тобой больше ничего не будет". И в то же время смотрит с истомой. "Тогда отпусти меня", - говорю я ей. Она в ответ смеётся. Свалилась же на мою голову эта безумная страсть. Необходимо влюбиться в порядочную девушку и уйти от этой порочной женщины.
  Прямо из Таниного кабинета поехал на завод низковольтных приборов за путёвками.
  Просидел в заводском профкоме около часа, всё это время они оформляли путёвки. Сегодня в шестнадцать часов должен был состояться комитет комсомола, а параллельно ему профсоюзное собрание. Я не пошёл ни на комитет, ни на профсобрание. На работу я не вернулся.
  Мама вернулась с работы уставшей. Деньги нам не нужны, но она привыкла работать.
  С Женькой и Игорем ходили в малый зал кинотеатра "Россия" на документальный фильм "Больше света". Картина о советском времени. Лента неудачная. Хотели захватить всё, не получилось ничего.
  До прихода сестры и матери, был момент, когда я один находился дома. Я испытал такое блаженство, какое раньше испытывал только в кругу любимых друзей.
  
  13 января 1988 года, среда
  Сегодня Старый Новый год, а так же годовщина смерти режиссёра Анатолия Эфроса. День прошёл стремительно. Утром еле встал. Чтобы взбодриться, слушал песни, записанные на магнитофон. С красными, болезненно блестящими глазами пришёл на работу. К Тане ходил в двенадцать часов, по пути встретил Юрия Ивановича, заведующего клубом.
  С Таней разговор получился короткий, у неё в кабинете было много посетителей. Женщинам принесли помаду и лак для ногтей, они судорожно скупали эту продукцию, хватая по десять тюбиков. Ходил к Сане в гараж, он не вылезает из-под машины. Купил солдатам, по их просьбе, три литра молока и десять булок. Пусть поправляются.
  Несмотря на трудный утренний подъём, настроение у меня было бодрое. Но пьянка начальства и постоянное курение в мастерской (пуганули курильщиков и забыли) погасили во мне огонь творчества.
  Заказали Игорю, как праздношатающемуся, билеты на "Окно спальни". Он приобрёл билеты на завтрашний день. Сегодня с Борисом поехали в "Звёздный", смотрели сразу два фильма. Болгарский "Дело следователя" и Ленфильмовский, режиссёр Сорокин. Обе картины скверные.
  Дома смотрел передачу "Сегодня в мире", затем фильм-спектакль театра Ленком "Юнона и Авось".
  Переписал ещё один интересный отрывок из романа Ф.М. Достоевского "Братья Карамазовы".
  
  14 января 1988 года, четверг
  С утра ходил на совещание к Николаю Ивановичу, а потом спал. Пообедал и по Таниной просьбе опять отправился на завод Низковольтной аппаратуры. Нужно было поставить печати на путёвках. По дороге на завод, памятуя Генкин наказ: "Готовься серьёзней", повторял про себя отрывок из "Мастера и Маргариты". А потом заснул. Чудом не проехал свою остановку.
  Поставил на путёвки печати и поехал в кино. В автобусе заснул крепким сном. Проехал мимо всех станций метро и спасло только то, что автобус привёз в центр Москвы. Конечная остановка у него была в Столешниковом переулке.
  С Борисом ходили в кинотеатр "Мир" на фильм "Окно спальни". До сих пор на этот фильм огромные очереди и невозможно купить билет на текущий сеанс. Второй раз фильм смотрелся тяжело. Усталость ли сказалась, ещё что-то, но половину фильма я проспал, как убитый.
  Мама сегодня работала, принесла третий номер журнала "Новое время", в редакции которого она работает курьером.
  
  15 января 1988 года, пятница
  Солдатам в очередной раз запретили пропускать на объект сотрудников с тёмными сумками в руках.
  Утром ходил к Тане, она сегодня прощается с радистом Юрой. Вот отчего, оказывается, она хотела вешаться, говоря, что этого не переживёт.
  Тянет из всех жизненные силы, того и гляди, я тоже раньше весны убегу. Отдал ей путёвки с печатями и ушёл. Хотя она хотела со мной поговорить. А может, даже и отдаться.
  Ходили с Борькой на Лабораторный корпус. Вернувшись в мастерскую, играли в домино. Всё шло, как обычно. Я даже шутил, все смеялись. Звонил на работу Генка Стручков, договорились с ним встретиться в воскресенье в десять часов.
  С работы ушли в назначенный срок. Я поехал в ГИТИС в надежде встретить Витю или Юру. Приехав, наткнулся на девочку из их группы. Она поискала ребят и не нашла.
  Дома смотрел программу "Взгляд", единственная передача на телевидении, которая не вызывает чувство отвращения.
  
  
  Глава 4 Спектакль "Кресло" в театре Табакова
  
  16 января 1988 года, суббота
  Позавтракал фасолевым супом и уселся переписывать интересующие меня места из романа Ф.М. Достоевского "Братья Карамазовы".
  Пообедав, выехал в ГИТИС. Повезло. И Юра Черкасов, и Витя Павлюченков были на месте. Витю пришлось поискать. Искали у Генки в Военторге, там не нашли. Отыскался в ГИТИСе.
  Пошли в забегаловку, я как самый богатый, за всех платил. Взяли кофе и три курицы. Юра вернулся в ГИТИС на репетицию, а мы с Витей пошли в кинотеатр "Повторного фильма" на фильм "Барьер". Перед фильмом удлиненная программа, про писателя Сергея Залыгина.
  Картина пошла сегодня не очень хорошо. Быть может, оттого, что смотрю её второй раз. От эмоционального состояния многое зависит.
  Вите на "Мосфильме" предложили одну из главных ролей. Будет играть мерзавца. В феврале начинаются съёмки.
  
  17 января 1988 года, воскресенье
  Встал в восемь тридцать и поехал в Некрасовскую библиотеку. Там у меня назначена встреча с Геннадием Стручковым. Записали меня в библиотеку. Сели мы в читальном зале, набрав всякой литературы. Генка готовит меня к поступлению. Отобрали для вступительных экзаменов басни Крылова "Ворона и лисица", "Любопытный". Из прозы "Женитьба" Гоголя, стихи - Маяковский "Разговор с товарищем Лениным".
  Распростившись с Генкой, я поехал домой. Сытно пообедав, отправился к Игорю. У Игоря встретился с Женькой, с ним и пошёл в кино. Игорь остался дома. Идти в кино в воскресный день - затея рискованная.
  В кинотеатре "Октябрь" фильм "Выбор". Стояли за бронью, но билетов нам не досталось.
  Дул сильный, холодный ветер. Вымораживал до костей. Чтобы согреться, зашли в кафе "Тверь". Кафе паршивое. Ничего в нём нет, кроме плохой еды за огромные деньги. Коньяк, пятьдесят грамм, стоит три рубля сорок пять копеек. Зная всё это, мы заказали ужин. Взяли триста грамм коньяка, который у них хуже самогона. Сидели практически в пустом зале. То и дело приходили посетители, садились за столики, смотрели на ценники в меню, вставали и уходили.
  Официант вертелся вокруг нас и не знал, как услужить. Когда в кафе вошли две девушки и сели за свободный столик, нам стало обидно, что их не подсадили к нам. Но тут подскочил официант и нас успокоил. "Не тратьтесь на них. Когда поедите и отдохнёте, они сами к вам подсядут". Он дал понять, что это проститутки. Мы посмотрели на девушек, они нам благожелательно улыбнулись. Наевшись, мы расплатились и ушли. Услугами девушек пользоваться не стали.
  Прогулялись по Арбату и на станции метро "Арбатская" распрощались.
  
  18 января 1988 года, понедельник
  Спал плохо, за ночь вставал два раза пить воду. Снились кошмары. Бросало то в жар, то в холод. Утром, как алкоголик, которому не дали опохмелиться, я сидел на кухне и без аппетита хлебал овсяный отвар. Мама сказала, что я выгляжу больным. Решил смерить температуру. Утром температура была тридцать семь и три. На работу не пошёл, вызвал врача на дом. Сам лёг спать. Спал хорошо. Разбудил звонок в дверь, пришёл доктор. Молодая, всё посмеивалась. Я сказал, что утром мерил температуру, - тридцать восемь и пять. Она поверила моему вранью, выписала больничный.
  Проводив врача, я по телефону уладил свои комсомольские дела. Толе сказал, что заболел и поехал в кинотеатр "Октябрь". Купил два билета на шестнадцать часов на фильм "Выбор". Хотел пойти с Игорем, но он встречается с армейскими друзьями. Зашёл в ГИТИС, там моих нет. Сдали экзамен и умчались по домам. Пришлось билет продать.
  Продал за рубль, хотя билет стоил рубль сорок. У того, кому билет продавал, денег не оказалось. Картина произвела на меня потрясающее впечатление. Плакал, когда Илья, артист Матулёнис, разговаривал с матерью после долгой разлуки.
  В Доме книги видел в продаже двенадцать томов сочинений Владимира Маяковского, за тридцать пять рублей. С собой денег не было, я бы купил.
  Зашёл в Военторг, к Генке Стручкову. Пригласил его завтра к себе в гости. Приехав домой, принял горячую ванну и долго смотрел телевизор.
  В двадцать четыре часа позвонил Витя Никитин из студии Табакова. Пригласил на спектакль "Кресло". Завтра иду.
  
  19 января 1988 года, вторник
  Сквозь сон слышал, как хлопнула дверь. Проснулся, в квартире один. Мама поехала в церковь за святой водой. Сегодня у православных праздник - Крещенье. После смерти отца мама носит нательный крест и часто ездит в церковь. Мне это не нравится, но я помалкиваю. Пусть делает то, что считает необходимым.
  Ходил утром в библиотеку, она на замке. До четырнадцати часов сидел и переписывал стихи Маяковского, которые собираюсь учить. А в два часа перекусил и поехал в Театр-студию Табакова, выкупать билеты. Билета было два. Первый ряд места первое и второе. Поехал в ГИТИС, хотел на второй билет взять Витю. Но и Витя, и Юра с головой в репетициях, им не до спектакля. Прямо из ГИТИСа позвонил Игорю, у него оказался Женька. Приглашал на спектакль Женьку, но они уже собрались в бар. Так и не нашёл желающего пойти вместе со мной на спектакль.
  В ГИТИСе играли на балалайке, гитаре, развеселили меня. Душа переполнялась любовью к этим замечательным людям. С Витей ходили в гости к Кате Голубевой. Он познакомил меня с её мужем, Андреем Каприным. Выпили чая, Витя спел мою любимую песню "Эта рота... Кто привёл тебя сюда, кто положил тебя на снег?". И мы расстались.
  Я поехал в Театр-студию Табакова. Сел на первый ряд, который вдруг оказался вторым. Впереди специальный ряд для гостей. Спектакль понравился. Я много смеялся. Рядом со мной сидела немка, сносно говорившая по-русски, она болтала со своей русской подругой. Немка угостила меня конфетой, думаю, не прочь была бы и познакомиться. Но я не проявил к ней интереса.
  
  20 января 1988 года, среда
  Возбуждённый вчерашним спектаклем, спал плохо. Проснулся по звонку будильника в десять часов. Нужно было успеть до обеда сходить в поликлинику, закрыть бюллетень.
  В поликлинике встретил одноклассника Юру Егоренко. Врачу Суслопаровой, хорошо знавшей моего отца, рассказал о его смерти.
  Вернувшись домой, пообедал и поехал в кинотеатр "Рекорд" на фильм Федерико Феллини "Восемь с половиной". Народ уходил с киноленты. Мне же наоборот, картина очень понравилась. Слишком много в фильме моего. Смотрю на экран и спрашиваю себя: "Не я ли этот фильм снял? Ведь здесь всё моё".
  Перекусил в кафе и отправился в Театр Эстрады на концерт Карцева и Ильченко. Приехал в Театр Эстрады к семнадцати часам, организовал запись за бронью. Сам записался вторым. Оставил список и ручку и мотнул в ГИТИС. Видел и Витю, и Юру, они уже в сценических костюмах, показывают свою работу мастеру, Евгению Лазареву. Двадцать третьего у них экзамен. Витя просил его подождать, Юра сказал: "Уходи, до ночи будет этот прогон". Я послушал Юру. У ГИТИСа шесть машин с ЦТ, что-то снимают. Возможно курс Хейфица, у них спектакль.
  Приехал к Театру Эстрады. Взял билет за три рубля на четвёртый ряд. Смеялся мало, но выступление их понравилось.
  Я считал себя умным. А оказывается, я набитый дурак. И действительно, проходим мимо, не замечаем самых простых вещей. Нацелены не на то, что нужно. После спектакля захотелось жить, творить. А завтра на работу. Смерть, как не хочется.
  
  
  Глава 5 Занятия с Генкой. Прогон в ГИТИСе
  
  21 января 1988 года, четверг
  Вышел на работу, после своей лжеболезни. Комсомольцы мои, как я и предполагал, ничего не сделали. Я просил их без меня собрать взносы и выпустить стенгазету. Небритый, страшный, я ходил по "явочным квартирам" и собирал с комсомольцев деньги. Все ведут себя, как дети. Кто-то говорит: "Ты опоздал. Вчера нужно было приходить. Вчера же нам зарплату давали". Кто-то суёт комсомольский билет, чтобы я тотчас поставил ему печать: "оплачено". И смешно, и грешно.
  Ходил в кабинет к Тане, искал расчётный лист. Она всё ещё на больничном. Видел Юрия Ивановича. Пошутил, он мне подыграл. На Лабораторном корпусе стоит стража. Восемнадцатого числа пост поставили. Мы с Борисом закрывали Лабораторный корпус и вместе шли до метро.
  После работы я даже не успел спеть песню под гитару, как ко мне приехал Гена Стручков. С ним мы занимались моей подготовкой к экзаменам в театральный ВУЗ. Сначала я думал, что всё это пустое, не будет нужно. Но позанимавшись до девяти вечера, мы оба вышли из моей комнаты, удовлетворённые своей работой. Он как режиссёр, я как актёр. Гена открыл мне новое видение материала. Быть может, у него это получалось не очень точно, не слишком профессионально. Но тот, кто хочет понять, поймёт. И я понял. Он научил меня вести действие через весь текст и это мне должно помочь.
  В двадцать один час начался фильм о Ленине, приуроченный ко дню его смерти. Программу "Время" из-за этого перенесли на восемь вечера. Так что фильм пошёл в удобное и привычное для большинства людей время. Картина документальная. Показывали кадры похорон Ленина в 1924 году.
  
  22 января 1988 года, пятница
  На работе, как на работе. Мы с Борисом на Лабораторном корпусе, начальство в мастерской на триста пятом объекте глушит спирт и прячется от нас. Вызывал Николай Иванович, чтобы я подписал списки на квартальную премию. Я подписал и посмотрел. Мне и Борису по сто тридцать пять рублей.
  После работы хотел поехать в гости к Борьке, но что-то в голове щёлкнуло, и я изменил свои планы. Отправился в ГИТИС и первым на кого наткнулся, был симпатичный молодой человек по фамилии Сыч. Он учится на одном курсе с Витей и Юрой. Кстати говоря, я сдружился и успел полюбить многих с Витькиного курса. Например, того же Влада Сыча, Дмитрия Журавлёва, Андрея Звягинцева и Катю Голубеву. Все эти ребята из чистого золота.
  Сегодня я не ждал, не гадал, попал на прогон. Юра провёл меня через сцену и усадил в зале. За прогоном наблюдал сам Евгений Лазарев и педагоги по мастерству: Левертов, Комратов.
  Рядом со мной сидели студентки, то и дело улыбавшиеся мне. Прогон мне понравился. Не всё, конечно. Над созданным Витей образом я зашёлся беззвучным смехом, Юрин отрывок смотрел, погрузившись в него целиком. Сыч в отрывке из "Собачьего сердца" был в образе Шарикова, играл на балалайке, профессора Преображенского играл Игорь Степанов.
  После прогона я попрощался с ребятами и поехал домой, они же, уставшие и измождённые, шли слушать замечания мастера и педагогов.
  Если получится, то завтра я снова приеду посмотреть на работы ребят. А может, пойду на курс Андрея Гончарова, там Юля Силаева и Ольга Шукшина будут на сцене.
  
  23 января 1988 года, суббота
  В десять часов позвонил Генка, пригласил на прогон в ГИТИС. Я сказал, что вчера уже насладился творчеством ребят и сегодня смотреть на них не пойду. Однако вскоре помылся, надел новую рубашку и поехал в институт.
  В ГИТИСе, у входа в аудиторию, собралось очень много желающих попасть на прогон. К тому же, в небольшом зале уже сидели родственники студентов. Я был лишнем на этом празднике жизни. Андрей Звягинцев напевал понравившуюся ему песню. Дал послушать мне её на магнитофоне. С этим я и отправился на выход.
  Поехал к Игорю. Смотрел у него телевизор до позднего вечера.
  Вернувшись домой, по Ленинградской программе захватил кусок фильма "Единственная", что настроение не улучшило. Так как картина являет собой зеркальное отражение моих отношений с Таней.
  
  24 января 1988 года, воскресенье
  "Чёрное воскресенье", - рабочее. В семь часов меня разбудила заботливая мама, дала с собой завтрак, и я отправился на работу.
  Выпал снег, ударил мороз, кругом тишина, ни людей, ни машин. Еле добрался до Гохрана. Отпустил со смены Андреича. Приехал Валерка Кулямин. Работы как таковой не было. Я скрылся с глаз и вздремнул. А проснувшись, собрался и поехал домой. На часах было двенадцать. И за такую мою работу положена двойная ставка.
  Звонил Женьке, уговорил его ехать к Борису. Он согласился. Борис просил купить картошки. Взяв такси, я добрался до Дорогомиловского рынка за пятнадцать минут. Купил пять кило по шестьдесят копеек и на этой же машине доехал до Киевского вокзала. Женьку пришлось ждать.
  У Бориса в гостях пили и ели. Степан вырос. Не кричит, не боится чужих рук, всем улыбается.
  Я кормил его и поил, испытывая при этом чувство необъяснимого блаженства. А если представить, что кормишь своего ребёнка, да от любимой женщины? Нет ничего выше семейного счастья. И куда я лезу? Счастье ищу в каких-то фантастических мирах.
  Возвращаясь домой, встретил Лену Голубеву. Она работает вместе со мной в Гохране. Молодая, ослепительно красивая и уже очень серьёзная. Не знаю зачем, но я ей рассказал про смерть отца. С "Киевской" поехал вместе с ней на электричке. Она ехала к деду, на станцию "Очаково". Я доехал до "Матвеевской" и там с ней простился.
  Перед сном не читал, не учил.
  
  25 января 1988 года, понедельник
  Утром Галька Алтухова и Строганова стали драться прямо в мастерской. Это и веселит и угнетает. Ленка Роговенко пришла весёлая, смеялась. И тут я узнаю, что она с похорон. Машина сбила её двоюродную сестру.
  Лёг спать на Лабораторном и приснилось детство. Так явно, так сладостно близко.
  В семнадцать часов встретились в клубе с Артёмом Хряковым, у которого сегодня первый рабочий день. Увидел Таню, неделю пропадавшую на больничном, и всех своих "театральных друзей".
  Познакомившись с нашим коллективом, душевно поговорив, Артём попросил всех почитать Зощенко и в пятницу, в день следующего занятия, принести, что кому понравилось.
  После занятия на правах гида я показал другу хозяйственные магазины в округе, он хотел купить клей. Обошли все магазины, нигде клея нет.
  Вечером смотрел два фильма о Высоцком. Два из четырёх, сделанных Рязановым. Картины дали мне новое видение жизни Владимира Семёновича. Оказывается, актёры не так его любили, как об этом говорят. Сегодня день рождения В.С. Высоцкого, исполнилось бы пятьдесят лет.
  Смотрел ещё и по Ленинградской программе пятнадцатиминутный ролик с его песнями.
  Перед сном, готовый жить и творить, я исписал четырнадцать страниц в рабочей тетради.
  
  
  Глава 6 Пригласил Голубеву в театр
  
  26 января 1988 года, вторник
  Ночью снилось чёрти что, но проснулся с ясной головой. Спешил, торопился на работу. В восемь часов должен был на Лабораторном корпусе включить лифты.
  Взял с собой сочинения Аристотеля, но читал его мало. Спали с Борькой на кушетке, впав практически в летаргический сон, к обеду еле проснулись.
  Читали журнал "Крокодил", хорошо пишут, с юмором. Ходил к Тане, отнёс взносы. По её просьбе заплатил деньги в сберкассу.
  Я словно возродился к новой жизни, у меня подъём душевных сил. Позвонил Лене Голубевой, пригласил её в пятницу в нашу театральную студию.
  Приехав домой, пошёл в библиотеку, сдал роман Ф.М. Достоевского "Братья Карамазовы" и стихи Николая Рубцова. Взял пьесу Н.В. Гоголя "Женитьба" и рассказы Михаила Зощенко. То, что мне необходимо по актёрской части. Сразу же засел за Зощенко, - зачитался.
  К Марине пришла подруга Ира, ужинали втроём. Мама работает до девяти вечера. Звонил Игорю, Женьке. Их нет дома, возможно, снова в баре сидят. С Борькой вдоволь наговорился по телефону.
  В двадцать два часа показали третью серию о творчестве В.С.Высоцкого. Фильм посвящён его работам в кино.
  После картины о Высоцком я работал. Исписал десять страниц.
  Понимаю, что не страницами измеряется качество творчества, но пока так.
  
  27 января 1988 года, среда
  На работе суета, всё без изменений. С утра выпили с Борисом кефира и легли спать. Мы теперь вдвоём на Лабораторном, сами себе хозяева. Спали до обеда. С опухшими лицами вышли на улицу и пошли в магазин. Настроение замечательное. Дома никогда так сладко не спится, как на работе.
  Ходил к Тане, отдал квитки за комсомольские взносы. Накормил членов комитета сухарями с маком и яблоками. Тане подарил красное яблочко и шоколадного Деда Мороза.
  Юрию Ивановичу отнёс список тех лиц, которые останутся после работы для занятия самодеятельностью. Вписана Лена Голубева. Как Таня не хочет, чтобы она была. Как не хочет.
  Домой добирался в переполненном транспорте. По средам, я заметил, все стараются показаться на работе. Отсюда столпотворение в метро и давка в автобусе.
  Показывали очередные серии австралийского фильма, для людей, не очень строго относящихся к художественным произведениям. Картина нравится маме и сестре, меня от неё тошнит.
  Смотрел четвёртый фильм о В.С. Высоцком. "Поэт, исполнитель, музыкант".
  
  28 января 1988 года, четверг
  Позавтракав в мастерской, мы с Борисом хотели идти на Лабораторный, но тут заговорили о фильмах Рязанова. Вспомнили слова Евгения Евтушенко, произнесённые им в четвёртой серии картины, показанной вчера. Евтушенко сказал, что Высоцкий не был ни великим певцом, ни великим композитором, ни великим актёром, ни великим поэтом.
  Это заявление всем понравились. Я же сказал, что решать не Евгению Евтушенко, завидующему славе Высоцкого, а народу и времени. Народ достаточно громко высказал своё мнение и с каждым годом слава Высоцкого только растёт.
  Девушки с четырнадцатого этажа принесли подарки. Подарили мне торт, который Толя и Коля съели. Мы с Борисом удовлетворились кефиром и сном на Лабораторном корпусе.
  Хотел почитать Зощенко, не удалось.
  Приехав домой, занялся гимнастикой. Бежал на месте без малого сорок минут. Затем крутил гири до полного изнеможения.
  Звонил Генка с работы, он в воскресенье хочет приехать. Также хочет приехать Витя, видимо, послушать мои рассказы.
  Смотрел передачу о Станиславском, Немировиче-Данченко, Вахтангове. Интересные вещи рассказывал о них актёр Марк Прудкин.
  
  29 января 1988 года, пятница
  С утра на Лабораторном корпусе читал стихи. Ушли на обеденный перерыв и вместо положенных двадцати минут гуляли полтора часа. По морозцу, но с удовольствием. В магазине я шутил, в аптеке устроил клоунаду. Всё шло от души. Девушки улыбались, глядя на меня. А женщины, что постарше, говорили, что я человек тридцатых годов. Не заметил, как прошло время, с опозданием я прибежал в клуб.
  Из тех, кто хотел заниматься театром, почти никого не было. В обеденный перерыв я встретил Лену Голубеву, объяснил ей, что и как. Она пришла вместе с подругами. Таня была в новом платье.
  Артём, собрав нас вокруг себя, стал читать вслух рассказы Зощенко. Два рассказа из моей книги ему пришлись по душе, и он назвал ещё один рассказ, которого в книге не было. Пересказал его своими словами и предложил все три к постановке. Сегодня, как и в понедельник, получилась обзорная встреча. Артём смотрел на собравшихся, собравшиеся смотрели на него. Я открыто на Таню, украдкой на Лену.
  Разошлись рано. Я пошёл провожать Артёма, а девушки остались в кабинете.
  С Артёмом доехал до Киевского вокзала. А вообще-то на девяносто первом автобусе мы можем ездить от дома до дома. Я живу на улице Артамонова, а он снимает квартиру в Четвёртом Сетуньском проезде. Это две конечные остановки девяносто первого автобуса. Но сегодня я сошёл на "Киевской" и "нырнул" в метро, а он поехал дальше по набережной, в сторону "Мосфильма".
  По дороге Артём рассказывал интересные истории из своей жизни и из жизни знакомых. Я попросил книг. "Кому-кому, а тебе-то я книги найду", - обнадёжил меня Артём.
  Вечером настроение у меня было приподнятое, я хорошо спал.
  
  30 января 1988 года, суббота
  Встал в одиннадцать часов, настроение бодрое. Сестра сегодня работает, в квартире мы с мамой вдвоём. Позавтракал и поехал во ВГИК. По дороге состоялась интересная встреча. В вагоне метро разговорился с Александром Любимовым, одним из ведущих программы "Взгляд". В жизни, он совершенно другой, нежели на экране. Вышли с ним из метро на станции "ВДНХ", пожелали друг другу успехов и разошлись по своим делам. Я поехал во ВГИК, а он на съёмки передачи в Останкино.
  Приехав в институт, я побеседовал с вахтёршей и сразу сник. Женщина поведала мне о том, что в этом году на актёрский факультет приёма нет, а на режиссёрский факультет набор целевой. Так что в их заведении, до следующего года, мне делать нечего.
  Я развернулся и отправился домой. Заехал на рынок, что у станции метро "Рижская". Там выпускник Педагогического института продавал пирожные и приговаривал: "Корзинки с мармеладом - мечта сладкоежки. Налетай!". Работник прессы предлагал брелки с изображением голых женщин. Девушка, похожая на мужчину, торговала значками группы "Хэви Металл" и черепами из свинца.
  Поехал к Борису. У него смотрел фильм "Они сражались за Родину". Обедал, пил настойку, играл со Степаном.
  Ехал домой и спал. Просыпался на каждой остановке и снова засыпал. Но добрался благополучно. Мои ещё не легли, когда я открыл ключом дверь.
  
  
  Глава 7 Фильм ужасов
  
  31 января 1988 года, воскресенье
  Встал в десять утра, по звонку Генки Стручкова. Он просил перенести нашу встречу с двенадцати часов на более позднее время. Я согласился. Последствия после вчерашнего возлияния были чувствительны. Пьянство всё же вредное занятие.
  По телевизору пели солдаты, воевавшие в Афганистане. Александр Розенбаум спел одну песню.
  За то время пока ждал друга, я самостоятельно вслух прочитал стихотворение, поиграл на гитаре.
  Генка приехал в тринадцать часов. Я сказал ему, что сегодня для занятий нет сил, так как вчера обнимался с бутылкой. Он, как оказалось, прошедшей ночью тоже пьянствовал. Решили занятия перенести на другой день.
  Генка рассказал, что ездил к своему учителю Юрию Щекочихину. Учитель обещал поговорить с другом Михаилом Рабиновичем, главрежем Уфимского драматического театра и устроить туда Генку пока что в качестве актёра.
  Вместе пообедали.
  Генка взбодрился и стал повествовать мне про своего кумира, Анатолия Эфроса. Он, как выяснилось, пересмотрел все его спектакли и с большим чувством благодарности за испытанную радость вспоминал каждую отдельную постановку.
  Прощались поздно вечером, я проводил его до остановки.
  
  1 февраля 1988 года, понедельник
  Утром, при входе на объект, поздоровался с Андриановым. Хмурый, злой, смотрел на меня, как на врага. Звонила Лена Голубева, предупредила, что на репетицию не придёт, занята.
  После работы, в клубе, встретил Таню. Она сделала красивую причёску, надела новое платье, но выглядела болезненно, простудилась. Просила отпустить её пораньше, я не возражал. Но тут пришёл Артём, всех увлёк, заговорил, и Таня забыла о том, что собиралась уйти.
  Артём пересказал фильм ужасов "Ожившие мертвецы", который посмотрел накануне. У него есть видеомагнитофон и ему дали кассету на два дня. Перед нашими глазами возникла зримая картина, мы как будто сами, благодаря его красноречию, этот фильм во всех красках посмотрели. Театральным творчеством не занимались.
  Зашли с Артёмом в кулинарию, купили пирожное "Картошка". Я не выдержал и стал напрашиваться к другу в гости, чтобы посмотреть фильм, о котором он так красочно говорил. Артём сказал: "Приходи завтра с друзьями".
  Приехав домой смотрел очередную серию сериала "Спрут-2", про комиссара Катаньо.
  Еле уснул, мешало полнолуние.
  
  2 февраля 1988 года, вторник
  Вчера еле уснул, сегодня еле проснулся. Не хочется вставать рано утром. На работе раздал календари, принесённые мамой с работы. Таня посмотрела на календарь, на меня и тепло улыбнулась. Я ей ответил тем же.
  Спали с Борисом на Лабораторном и до, и после обеда. Под конец рабочего дня пришлось идти на политинформацию. В клубе мне показали повесть Владимира Высоцкого, напечатанную в журнале "Нева". Читал её урывками, завтра обещали дать журнал.
  Не дослушав лектора, я побежал смотреть фильм ужасов. В центре зала на "Киевской" мы с Борисом встретились с Женькой, он сегодня выходной. Через полчаса были у Артёма. Восьмой этаж, квартира пятьдесят шесть. Встретили нас каскадёр Игорь с невестой Катей и сам хозяин. Стали смотреть картину "Мертвецы оживают снова".
  Фантазия моя намного красочнее рисовала фильм, нежели то, что я увидел в действительности. Но поражали необычные персонажи, мертвецы и прочая нечисть. Посмотрели мультфильмы и сразу же стали смотреть вторую картину "Кошмар на улице Вязов". Тоже фильм ужасов. Всё это было в новинку.
  К Артёму пришёл парнишка, представился: "Васька". За ним актёр театра комедии Витя, следом дама. Постоянные телефонные звонки. У Артёма бурная жизнь. Ни минуты покоя.
  Мы выпили настойку, клюква на спирту, съели яичницу и пошли домой.
  Перед сном листал энциклопедию.
  
  3 февраля 1988 года, среда
  Один из сереньких дней, которые всегда случаются зимой, порядком уже надоевшей. На работу ехал в одном вагоне метро с Александрой Рубцовой. Она, наверное, влюблена в меня. Совсем ещё юная, в голове романтика. Я же, как тогда крикнул во гневе, что не подойду к ней больше никогда, так и не подхожу, не заговариваю, держу слово. Впрочем, мне это не трудно, я её не люблю. Моё чувство к ней не успело расцвесть.
  Тане принёс два апельсина. Она попросила её проводить. В коридоре, выбрав подходящее место для поцелуя, она остановилась и повернулась ко мне. Я же не понял, чего она хочет и по инерции прошёл вперёд.
  Я давно не целовал Таню в губы, а хочется. Очень хочется. Но тут как в пьесе Шварца "Обыкновенное чудо". Поцелуешь принцессу и превратишься в медведя. В моём случае ещё хуже. Если я её поцелую, то умру. В этом у меня нет никаких сомнений. Страх смерти останавливает. Цыгане песнями и своим оптимизмом достали меня практически с того света в восемьдесят шестом году. Я больше рисковать не хочу.
  До обеда ходили с Борькой по городу, после обеда я читал повесть Владимира Высоцкого "Роман о девочках". Борька уехал домой в шестнадцать часов и увёз с собой ключи. Мне пришлось брать дубликат ключей у начальства и закрывать Лабораторный с нежелательными объяснениями.
  После работы поехал к Борису за ключами. Завтра в семь тридцать надо включать лифты, а ему далеко добираться из Ясенево.
  Ключи я у него забрал, начистил картошку, остался смотреть комиссара Катаньо и пить настойку со спиртом. Разбавили сильно, то есть спирта в настойку бухнули много.
  Возвращаясь домой, я еле дошёл до дороги. Решил не рисковать и поехал на такси. Таксист вёз через юго-запад и всю дорогу чесал языком. Временами бросал руль и что-то показывал мне руками. Как не разбились, непонятно.
  Добравшись до дома, сразу лёг спать.
  
  4 февраля 1988 года, четверг
  Боялся проспать. С этой мыслью то и дело вскакивал и смотрел на будильник. Так продолжалось всю ночь. Последний раз проснулся без десяти семь. В семь тридцать был на Лабораторном.
  С утра на душе была какая-то тяжесть. Хоть и поспал до обеда три часа, легче не стало. Незнакомая девушка на меня накричала, а я хотел с ней только переброситься двумя-тремя словами, пошутить. Рубцова попалась на глаза, смотрит с упрёком, жжёт своим взглядом. Другая знакомая поглядывает с укоризной, дескать, шутил, "клеился", а теперь даже не здороваешься. А мне всё на работе осточертело, опять назревает буря, гроза. Опять становится трудно дышать.
  Встретил на улице провизора Олю, родного человека, разговорился с ней. А потом ругал себя за излишнюю с ней откровенность.
  Встретил Аллу. Не успели мы с ней переброситься и двумя словами, как нас в прямом смысле слова облепили. Вокруг нас образовалась толпа любопытных. Отчего люди так бесцеремонны? Всё это мне в тягость.
  Тане подарил очередной апельсин.
  Приехав домой, позвонил Женьке. Он, как и Борис, никак не может опомниться после просмотра видеофильмов у Артёма. Звонил Вите, он выздоравливает, собирается числа восьмого со мной встретиться.
  Таня звонила поздно вечером, дала два звонка, наш условный сигнал. Я ответил тем же. Так называемые телефонные поцелуи. Услышишь два звонка, и на душе тепло и радостно.
  Смотрел "Спрут-2". Зачем смотрю эти фильмы, и сам себе объяснить не могу. Однако сижу и смотрю. Перед сном читал рассказы Михаила Зощенко.
  
  
  Глава 8. Оттолкнул Таню
  
  5 февраля 1988 года, пятница
  Приехал на работу к половине восьмого, включил лифты на Лабораторном корпусе. Толя был на смене, ушёл домой отсыпаться. Мы остались с Колей и Валерой Куляминым. Борис придумал финт, с помощью которого уехал в кинотеатр смотреть фильм.
  До обеда я ходил и маялся, читал стихи какого-то Васильева.
  Обедали вместе с Борькой, после обеда получили деньги. Я собирал комсомольские взносы, зашёл и к Тане. Она составляла список комсомольцев, которые завтра будут трудиться на субботнике.
  После десяти минут разговора она взяла мою руку в свои нежные ручки, крепко сжала её и что называется, объясняясь в любви, попросила: "Сходи на субботник". И конечно не о субботнике шла речь. В этой просьбе слышалось: "Скажи только - да. И я пойму, что ты меня всё ещё любишь. Пообещай! А за эту маленькую жертву с твоей стороны, я для тебя сделаю всё, что угодно. Если захочешь, прямо здесь и сейчас". И я хорошо её знающий, понимая истинный смысл сказанного, именно этого и испугался. Что будет именно здесь и сейчас. А дальше что? Как дальше жить? Допускаю, что человек, прыгнувший в пропасть без парашюта, в те мгновения пока летит, может испытать блаженство от свободного полёта. Короткое блаженство, а за ним неминуемая смерть. Я ощущал себя таким вот человеком, стоящим на краю пропасти. Таня, обещая блаженство, подталкивала меня к совместному прыжку в пропасть наслаждений. Но при этом за её спиной имелся парашют, а у меня за спиной парашюта не было.
  Преодолевая в себе желание предаться низменным страстям, я высвободил руку и произнёс: "Не пойду". Таня обиделась, произошла маленькая сцена.
  После работы я поехал к Театру-студии Табакова. Ждал у служебного входа Марину Зудину, хотел с ней познакомиться. Встреча не состоялась, Марина не была занята в сегодняшнем спектакле.
  Отправился к Юре Черкасову. У него в гостях был его сокурсник Ваня Пилипенко. Мы пили чай, я успокоился.
  Уехал от Юры поздно вечером.
  
  6 февраля 1988 года, суббота
  Проснулся в десять часов. Оделся и поехал на Калининский проспект, в магазин "Мелодия". Искал пластинку с вальсами тридцатых-пятидесятых годов. Там такой нет.
  Заходил в Дом книги, хотел купить в букинистическом отделе двенадцать томов сочинений Владимира Маяковского. Но в последний момент передумал. Выйдя из магазина, прошёлся по Арбату. Увидел замечательные картины, написанные масляными красками. Познакомился с художником.
  Созвонившись с Борисом, напросился в гости. Со слоёным тортом в руках заявился к нему в семнадцать часов.
  Сегодня я много не пил, выпил две рюмки и отодвинул от себя графин. Посмотрел у Бориса цветной телевизор и поехал домой.
  
  7 февраля 1988 года, воскресенье
  Встал в одиннадцать, выпил чая. "Утренняя почта" была плохая, к тому же, короче обычного. После "Утренней почты" позвонил Витька. Сказал: "Я выздоровел, хочу приехать", - "Приезжай", - "Буду в шестнадцать часов".
  После Витькиного звонка я посмотрел "Киноафишу" и решил попробовать себя, как сценариста. Набросал план, сел за стол и стал писать. Торопился, но писал без помарок. Хотел закончить до прихода Виктора.
  Сценарий для немого кино, двадцать четыре картины. Называется "Женщина". Пришёл Витька, я ему зачитал сценарий, он принялся меня ругать. Но ругал конструктивно, по-дружески, по-свойски.
  Спел мне песню Высоцкого "Эта рота", выпил чая и уехал.
  Я провожал его до остановки. На улице гололёд. Поскользнувшись, я упал и чуть было голову не ушиб.
  Вернувшись домой, смотрел передачу "Вечер Евгения Петросяна". Затем читал роман "Мастер и Маргарита".
  
  8 февраля 1988 года, понедельник
  Погода весенняя, воздух своей сладостью режет носоглотку. Утром из носа шла кровь. Болела голова, правое полушарие.
  Зашёл к Тане. Она строила глазки, поинтересовалась: "А где же обещанные подарки?". Не замечая её кокетства, я отрезал: "Что обещаю, я делаю".
  Принёс ей после обеда два апельсина. Таня принялась развлекать меня историями, которые я уже слышал два года назад, лёжа с ней в одной постели. Я не стал её слушать, был с ней резок.
  На Лабораторном корпусе хотели сыграть с Борисом в настольный теннис, нам не дали. Тогда мы закрылись в своей каморке, стали пить чай и играть в карты. Время прошло незаметно.
  
  9 февраля 1988 года, вторник
  Приехал на работу не выспавшимся. С утра позвонил Тане. Она привезла сценарий. Оказалось не то, что нужно. Привезла режиссёрскую раскадровку.
  В течение дня бегал, прячась от работы. То взносы собирал, то по магазинам прохаживался. На Лабораторный мне так и не дали уйти, чтобы выспаться. Пришлось дремать в мастерской, сидя в кресле. Сделал вид, что читаю книгу Сергея Васильева. Плохие у него стихи.
  К четырём часам пошёл к Тане на собрание комитета. Пугала, что придёт начальник управления. Будто ему больше делать нечего. Просидел у неё в кабинете, вместе с другими членами комитета минут двадцать. С Таней стал неоправданно груб. На её улыбки и стреляние глазками не реагирую. Просила меня задержаться, я отправился домой.
  Ехал в метро и подмечал, как выглядят люди, возвращающиеся с работы. Уставшие, никто не притворяется. Только освободилось место, стараются быстрей занять.
  Погода удивила. Не устаю удивляться её переменам. Утром были лужи под ногами, лил дождь, по краям дорог чёрный снег, как в конце марта. А к вечеру пошёл снег. Всё завалило, как в волшебной сказке. Ветви деревьев покрыты толстыми белыми накидками. Красотища.
  Смотрел две серии фильма "Маленькие трагедии" по А.С. Пушкину, в постановке Михаила Швейцера.
  Перед сном прочитал ещё одну главу романа "Мастер и Маргарита". Лёг спать во втором часу.
  
  
  Глава 9 Лена для меня играет на рояле
  
  10 февраля 1988 года, среда
  Утром я не выдержал атмосферы в мастерской и спрятался у Тани в кабинете. Она опять где-то простудилась, кашляла. Просидев у неё до обеда, поднялся к себе на пятнадцатый этаж.
  После обеда ходили с Борисом на Лабораторный корпус, поспал там два часа. Читал рассказ Михаила Зощенко "Мишель Сенягин".
  После работы ездил в кинотеатр "Октябрь", хотел сходить на фильм "Десять негритят". Все билеты проданы. На улице ветер, сыро, лежит мокрый снег. Стоят снежные бабы и снежные мужики.
  В метро читал рассказ "Мишель Сенягин", - смеялся от души.
  Перед сном учил отрывок из романа "Мастер и Маргарита".
  
  11 февраля 1988 года, четверг
  На смене Максимыч, кроме него в мастерской Коля и мы с Борисом.
  С утра ушли на Лабораторный, чтобы не мешать старшим товарищам пьянствовать. В обед, прямо в рабочих халатах, с пустыми бутылками в тряпочных сумках, поехали на троллейбусе No2 в кинотеатр "Октябрь". В транспорте пробил талончик актрисе Ирине Муравьёвой. Мы сидели прямо у компостера, а она, бедняжка, стояла. Уступить ей место из-за тесноты было невозможно. Когда пробивал талончик, сказал, что делаю это по-родственному, с любовью и нежностью. Она засмеялась и поблагодарила.
  Купили один билет на фильм "Десять негритят", на шестнадцать часов. С пустой посудой разгуливали по Арбату, проехались в метро. Сдали бутылки только у Триумфальной арки.
  С обеда вернулись с опозданием. Коля от выпитого спирта совсем раскис. Позвонил Николаю Ивановичу и отпросился домой. Пообедав, мы пошли на Лабораторный. В пятнадцать часов я переоделся и отправился в кинотеатр.
  В течение первых десяти минут просмотра киноленты я дважды засыпал. Потом взбодрился и смотрел фильм с интересом.
  Дома ни души, я спокойно читал "Мастера и Маргариту". Мама и сестра пришли поздно.
  Сегодня перевернул последний лист энциклопедии.
  
  12 февраля 1988 года, пятница
  Зная, что Коля не придёт, а Лабораторный открывать кому-то надо, на работу приехал рано.
  На смене был Толя. Он пил спирт и при этом крутил глазами так, словно делал гимнастику для глаз. Меня вызвал к себе Николай Иванович, - у электриков ЧП. Шесть человек, четверо из которых комсомольцы, подали заявление об уходе с работы. Придётся разбирать заявления. Дело там непростое.
  Кое-как я протянул время до четырнадцати тридцати и пошёл в комитет комсомола, где должна была проходить конференция. Таня заболела, не пришла, всё отменили. Но в мастерскую я не вернулся, остался у неё в кабинете. Дождался того момента, когда собрались театралы из нашего самодеятельного кружка.
  Артём только сегодня откуда-то прилетел, на занятие прийти не смог. Но пока его ждали, поднялись на сцену с Леной Голубевой, и она играла на рояле. При этом многозначительно смотрела мне в глаза. Лена согласилась играть в моём отрывке женскую роль. Хочу поставить на нашей сцене рассказ "Первая любовь" Богомолова. В понедельник я её ознакомлю с текстом и начнём репетировать. Таня будет играть в паре с Малаховым, а я в паре с Леной.
  После работы ездил к Женьке, смотрели фильм "Шантажист" в кинотеатре "Горизонт".
  Возвращаясь домой, в вагоне метро я увидел кинорежиссёра Орлова. Подсел к нему, вагон был почти пустой, и мы разговорились. Говорил он со мной искренно, предельно заинтересованно. Сказал, что скоро будет снимать фильм по произведениям Леонида Андреева, пожелал мне успехов в моих творческих начинаниях.
  Перед сном рисовал акварелью и читал "Мастера и Маргариту".
  
  
  Глава 10 Каток в Парке культуры
  
  13 февраля 1988 года, суббота
  Проснулся в десять часов. Позавтракал и поехал в театр на Малой Бронной, за билетом на спектакль "Женитьба" в постановке Анатолия Эфроса. Купил на двадцать седьмое число.
  С билетом в кармане отправился в ГИТИС. Витю и Юру застал в тот момент, когда они шли на занятия по французскому языку. Я решил их подождать. Говорил с театроведами, первокурсниками, - хорошие ребята. Встретил Юлю Силаеву. Беседовали с ней недолго, но обстоятельно. Видел в институте и других своих знакомых.
  С Витей и Юрой пошли в кафе и съели там по курице. Затем отправились в гости к Кате Голубевой, на улицу Грановского. Познакомили меня с театроведом Герой Веселовским. Пили чай, слушали музыку, Гера объяснял, как пишутся сценарии.
  Вечером Андрей Каприн, Гера, Витя и Влад Сыч вышли убирать снег. Попрощавшись с ними, я поехал домой.
  
  14 февраля 1988 года, воскресенье
  Решили с Женькой покататься на коньках. В вагоне метро ехали со знаменитостями. Ребята из группы "Бригада С". Я с ними заговорил. Галанин не стал со мной общаться. Мне показалось, что у него какая-то детская травма, парень с червоточинкой. А вот Гарик Сукачёв очень мило со мной побеседовал. Он приятный, открытый человек. Собственно, я и спросил-то только одно. Что означает название их группы. Гарик Сукачёв объяснил, что это образное обозначение СССР. Такое у них видение. Поговорить дольше не получилось, мы подъехали к "Парку Культуры".
  За прокат коньков запросили двадцать копеек, за "зеркальный каток" - семьдесят. В очереди познакомился с канадцем, хороший парень. Но на катке с ним не встретились. Почти шесть лет прошло, как я в последний раз вставал на коньки. Да и шесть лет назад катался неважно. А сегодня неплохо получалось. Катался в своё удовольствие.
  В кино не попали. Поехали с Женькой в гостиницу "Салют", на дискотеку. Просадил в игральные автоматы восемь рублей, посмотрел по видео в третий раз фильм "Забытая мелодия для флейты". Дал незнакомому пареньку рубль "взаймы". Все бары в гостинице безалкогольные.
  На дискотеке всё, как прежде. Разодетая молодёжь так же нерешительна, как и наше поколение. Музыка играет, - никто не танцует. Пришлось выступить в роли заводилы. В гордом одиночестве я выходил в круг, следом за мной Женька и все остальные.
  Всё это скучно, всё это в прошлом. Я уехал домой задолго до окончания дискотеки.
  
  15 февраля 1988 года, понедельник
  Пришёл на работу рано, из того расчёта, что Коля болеет. А он, тут, как тут, на рабочем месте. Но включать лифты на Лабораторном пришлось всё-таки мне.
  Толя, Коля и Максимыч попросили нас с Борисом уйти на Лабораторный корпус, а сами принялись пить спирт. Толя в десять часов звонил нам и был уже совсем пьяный, язык у него заплетался. Нёс какую-то чепуху.
  От наших женщин узнали, что Толя женится. От нас с Борисом он это тщательно скрывает. И пьёт, видимо, чтобы побороть в себе страх перед предстоящей свадьбой. И как ему не переживать? Человек весь состоит из комплексов.
  В шестнадцать часов я переоделся и пошёл в комитет комсомола. Таня болеет. Я сидел в её кабинете один и ждал театральную группу. Пришла Лена Голубева, Галина Ганчо, Копейкина. Ещё одна девочка. Все, кто должен был прийти. Что ни говори, а люди замечательные. Артём пришёл уставший, не работал с нами. У него через месяц премьера спектакля "Эмигранты" в театре комедий. Это его постановка, он переживает, все мысли его там.
  После разговора на разные темы я поехал его провожать. Совершенно неожиданно Артём пригласил меня к себе. В его хлебосольной квартире всегда много народа. И сегодня были гости.
  Понравился мне актёр Егор, который в данный момент служит на Севере офицером. Он был в гостях у Артёма с беременной женой, тоже актрисой. Пили спирт, смешанный с клюквенным соком. Захмелев, я много говорил.
  
  16 февраля 1988 года, вторник
  Еле поднялся с постели. Голова не моя, сколько ни умывался, так и не смог прийти в себя, отогнать поглощающую меня дремоту. Болит горло. В автобусе народа битком, всё раздражает. Приехал на работу поздно. Понадеялся на то, что Коля включит лифты на Лабораторном. А Коля, после вчерашней пьянки, совсем на работу не вышел.
  Из-за опоздания поругался с молодыми офицерами на Лабораторном корпусе. Они ответственные люди, я безответственный. Взял у солдата тридцать пять рублей, он просил купить ему "дипломат". Солдату обязательно куплю.
  Немытый, нечёсанный, небритый, я сам пугался своего вида. Был страшен, без преувеличения. Как назло, во всех лифтах огромные зеркала.
  До обеда с Борисом пробыли на "Загородном", обеспечивали перевозки. Побродили по магазинам, отметились везде, где нас знают. В аптеке нам продали сироп шиповника, и мы пошли пировать. С сиропом пьём бесплатную газированную воду.
  Ездил к Лене Голубевой на этаж, отвёз книгу Богомолова с рассказом "Первая любовь". Лена подошла и на людях взяла меня со значением за руку, как своего суженого. Неловко, но и, чего греха таить, очень приятно. Женщины, её коллеги, смотрели на меня с двусмысленной улыбкой. У меня репутация беспутного малого. Лена полна надежд, она смотрит в мои грустные, уставшие глаза с оптимизмом и любовью.
  Приехав домой, принял ванну, побрился и позвонил Женьке, он сегодня выходной. Весь день он провёл дома, прихворнул.
  По Ленинградской программе смотрел фильм "Русь изначальная", спать лёг поздно.
  
  17 февраля 1988 год, среда
  Утром у мамы поднялось давление. Мы с сестрой на работу её не пустили. С работы я звонил домой три раза, справлялся о её самочувствии.
  У меня на Лабораторном, как с понедельника сломались лифты, так и не ремонтируются никем. Толя, Коля, Максимыч, оба Валерки Чекуров и Кулямин, - специалисты не лучше нас с Борисом. Не знают ничего.
  После обеда Борька с Толей играли в настольный теннис. Играли долго, у всех выигрывали. Я в это время в эркере четырнадцатого этажа смотрел телевизор. Детский фильм "Изобретатель".
  В сон клонит, хоть убей. Не знаю, как досидел на работе до конца дня. Сижу в мастерской, смотрю, как люди играют в шахматы, а сам уже сплю и вижу сны.
  После работы приехал домой. Мама лежит в постели, не встаёт, сестра тоже "разбитая". Я за хозяина, заделался поваром. Пожарил картошку. Все хвалили, и сам я её с удовольствием ел.
  Смотрел вторую серию фильма "Русь изначальная". В финале плакал.
  
  
  Глава 11 С Севой на Щукиной горе
  
  18 февраля 1988 года, четверг
  Утром, на выходе из метро "Фили", встретил Лену Голубеву. Она меня поджидала. Сказала, что ни завтра, ни в понедельник на занятия не сможет прийти, у неё дела. Выпалила всё это и побежала, чтобы не идти на работу со мной рядом. Видимо, что-то нехорошее ей про меня рассказали.
  Таня болеет, негде мне спрятаться. С Борисом играли в карты, я проиграл ему. Он на взводе. Жена ходила в женскую консультацию, ей сказали, что беременна. Все советуют ей сделать аборт. И сёстры, и свекровь, и подруги. Сами они не решили, - оставлять ребёнка или нет. Степан ещё маленький, а тут дополнительные хлопоты.
  После работы поехал в ГИТИС. Ни Вити, ни Юры не встретил. Встретил Диму Журавлёва, с ним и пошли к метро. Он в самых расстроенных чувствах. Влюбился крепко и безнадёжно и ещё у него что-то мешающее учёбе, о чём он не может рассказать. Зашли с ним в Военторг, я купил солдату хороший "дипломат" за семнадцать рублей. Наверное, понравится.
  Распрощались с Димой на "Калининской". Он мне крепко пожал руку и с печальными глазами пошёл навстречу своим трудностям. Даже как-то тревожно стало за него.
  Возле дома, прямо у магазина, я столкнулся с Алексеем Алексеевичем. С тем самым бородатым мужичком, с которым вместе посещали театральную студию. Мы долго стояли с ним у моего дома и разговаривали. Кроме прочего, в приказном порядке он велел мне разузнать, как дела у Севы. Я пришёл домой и сразу позвонил Хабарову. С Севой мы давно не беседовали, в наших с ним отношениях появилось какое-то напряжение.
  После телефонного разговора я облегчённо вздохнул. Сева приглашал меня в воскресенье на соревнования горнолыжников. Обязательно пойду, хочется его повидать.
  
  19 февраля 1988 года, пятница
  Весь день провели на Лабораторном. Коля и Максимыч три часа ходили вокруг сломанного лифта до обеда, и три часа после обеда. И я, как мне этого не хотелось, находился с ними рядом, на предмет "подай, принеси".
  Звонил Тане, просил разрешения открыть её кабинет. Она совсем расклеилась, кашляет, чихает. Сегодня идёт выписываться. На Толину свадьбу и на восьмое марта, по предложению Максимыча, сдали по три рубля.
  Звонил Артёму, сказал, чтобы не приезжал, так как сегодня на занятиях никого не будет. При закрытии объекта сломались двери у лифта. Вместо шестнадцати сорока пяти освободился только в семнадцать пятнадцать.
  Решил ехать прямо в театр-студию Табакова, не заезжая домой.
  Видел подъехавшего на восьмой модели "Жигулей" Антона Табакова. Видел других актёров, спешащих на спектакль. Замёрз, и совсем было отчаялся дождаться Марины Зудиной, а приехал-то именно к ней, как вдруг она появилась. Словно солнце выглянуло из-за тучи. Я, не дожидаясь, пока она подойдёт, сам побежал по улице к ней навстречу. От холода стучал зубами, чуть не напугал её. Марина, как и при первой встрече, поразила меня своей открытостью и вниманием. Она пригласила меня в театр, поинтересовалась, по какому я делу? В тепле я разомлел, признался, что влюбился в неё и просил о встрече. Она засмеялась, сказала, что может встретиться только в среду, после спектакля. Все остальные дни забиты и заняты. Я с радостью согласился на среду и, попрощавшись, поехал домой.
  Ехал в метро и блаженно улыбался. Все с опаской поглядывали на меня. Такая тяжёлая неделя, так было плохо все эти дни и вот в конце недели такой подарок. Мне было несказанно хорошо. С языка сорвалось слово "влюбился", а ведь это и в самом деле так. Я её мало знаю, но такое ощущение, что знакомы мы целую вечность. И всю эту вечность я любил только её одну.
  
  20 февраля 1988 года, суббота
  Утром встал в десять часов, за завтраком разговорились с мамой. Она была в хорошем настроении, смеялась. Я вспомнил последние дни жизни отца. Какими они с мамой в эти дни были счастливыми. Как молодожёны, не могли наговориться. Каждый вечер был слышен их смех. И вдруг - беда.
  Сегодня, когда моё сердце переполнено чувством любви, я с особой остротой вспомнил о горе, постигшем нашу семью.
  Поехал в кинотеатр "Рекорд", второй раз посмотрел фильм "Восемь с половиной" Федерико Феллини. Картина меня потрясла. Когда я смотрел её в первый раз, то многое пропустил, не понял. Сегодня, после просмотра, я находился в состоянии восторга. Я и после первого просмотра говорил себе, что это фильм про меня. Сегодня я в этом мнении только утвердился.
  Из кинотеатра я вернулся домой, а после обеда поехал к Женьке в комиссионный. Женька показывал мне вещи, принятые на комиссионную продажу, спрашивал, во сколько бы я ту или другую вещь оценил. Я почти всё угадал.
  Вместе мы поехали в кинотеатр "Первомайский", на американский фильм "Кордебалет". Картина красочная с красивыми актёрами.
  Домой вернулся поздно, звонил Севе. Договорились с ним завтра встретиться на станции метро "Щукинская".
  
  21 февраля 1988 года, воскресенье
  Встал в восемь часов, в половине девятого вышел из дома. На станции метро "Щукинская" был пятнадцать минут десятого. Севу пришлось подождать. Не видел его почти год, он совсем не изменился. Мы приехали с ним на Щукину гору, на берег Москвы-реки, где сегодня состоялся праздник горнолыжников.
  Сева заготовил для этого случая речь и говорил её в мегафон.
  Мы с ним общались. Из этой встречи с Хабаровым я вынес для себя урок. Понял, что люди не только по-разному смотрят на мир, но и сеют вокруг себя разные семена. После встречи с Мариной Зудиной, я ожил и воспарил над землёй, после встречи с Севой мне расхотелось жить. Словно кто погасил меня. Зависть, отчаянье, мнительность Севы распространялись и на находящихся с ним рядом людей. Мне бы с ним сразу распрощаться и уехать, но я пересилил себя и пробыл на горе до шестнадцати часов.
  Приехав домой, попал на постановку белорусского театра, по-моему, имени Янки Купалы. Спектакль "Рядовые". Я как сел, так и замер. Актёры играли, как в последний раз. Я стал плакать от восторга. Сегодня плакал три раза. На "Рядовых", плакал в финале фильма "Пацаны". Там, где все бегут и звучит песня про коня. Слёзы в этот момент брызнули из глаз сами. И в третий раз я заплакал, когда слушал автора пьесы "Дом" Фёдора Абрамова. Он говорил поразительные вещи.
  Звонил Артём, ходит с флюсом, завтра не придёт. Звонил Борису, поздравил с семейным торжеством, днём бракосочетания.
  Дважды принимал ванны. Не могу успокоиться. Лёг спать, не спится. Бедный Сева, как он живёт в таком аду.
  
  22 февраля 1988 года, понедельник
  Мороз опять усилился. На работу я поехал в отцовском кожаном реглане на меху. Сегодня он мне показался особенно тяжёлым.
  Толя и Коля с утра развели спирт и принялись его пить. Стали меня упрашивать, чтобы я поддержал их компанию. Я отказался с ними пить наотрез.
  Ушли с Борькой на Лабораторный. У него сын болеет, ему не до чего. Играли в карты, чтобы он хоть чуть-чуть мог отвлечься от своих грустных мыслей.
  Приехал домой, а дома гости. Витя из Волжска. Я был ребёнком, когда мы гостили у них, но сразу узнал его. Попросил маму поставить на стол бутылку. Не знаю, зачем это сделал. В последнее время я на дух не переношу выпивку. Но существует ложная обязанность, - надо гостя угостить. Вот и угостили.
  Виктор и сам был не рад, так как совсем не пьёт. Выпили по три маленькие рюмки и этого всем хватило. Витя с непривычки к водке захмелел и стал много говорить. "Язык развязался". Стал рассуждать о высоких материях и у него это очень интересно получалось.
  Витя, как сказала мама, поживёт у нас дней восемь.
  Звонил Поляков Алексей Алексеевич, спрашивал насчёт Севы. Я дал ему телефон Хабарова, не стал с ним долго разговаривать.
  После ужина я принял ванну и окончательно протрезвел.
  
  
  Глава 12 Марина Зудина
  
  23 февраля 1988 года, вторник
  Сегодня День Советской Армии и Военно-морского флота. В этот день в нашей стране принято дарить мужчинам подарки. И нам их подарили. В мастерской женщины преподнесли мне ручку с блокнотом. А в комитете комсомола красивый полиэтиленовый пакет-сумку и кожаный чехол для ключей. На работу вышла Таня, принарядилась и пристально следила за моим поведением. Провоцировала меня на то, чтобы я к ней пристал. Но я уже не тот. В моём сердце любовь к Марине. И Таня, заметив во мне эту перемену, сникла.
  Ездил на Арбат, покупал цветы ветеранам, заходил в ГИТИС. Там было пусто.
  Отпустили с работы рано, с торжественного вечера я убежал. Приехав домой, сходил в библиотеку, сдал прочитанные книги. Снова взял роман Ф.М. Достоевского "Братья Карамазовы", части третью и четвёртую с эпилогом. Очень хочется перечитать. Подстригся за рубль тридцать, после чего перекусил и поехал гулять по центру Москвы. Прошёлся по Красной площади и очутился на улице Грановского, заглянул в квартиру за номером девятнадцать, в которой живёт Катя Голубева, с мужем-врачом Андреем Каприным и театровед Гера Веселовский.
  Это не квартира, а театральная "малина", проходной двор. Каждый день там собираются актёры в большом количестве. Хозяева со смехом рассказали, что приходил участковый и грозился всех разогнать. Я попил с ребятами чай, послушал их умные разговоры и ушёл.
  После выпитой вчера водки у меня болело сердце.
  
  24 февраля 1988 года, среда
  Наступила среда, день, назначенный мне Мариной Зудиной для встречи. С утра я весь издёргался. С работы ушёл в шестнадцать часов.
  Из дома позвонил в театр-студию Табакова и узнал, во сколько кончается сегодняшний спектакль. Сказали, в двадцать один тридцать. Узнав, что хотел, лёг спать. Проспал ровно час, поужинал и поехал на встречу.
  Выехал я рано, но оставаться дома было свыше моих сил. К тому же родственник Виктор из Волжска донимал философскими вопросами.
  Приехал на место в двадцать один час. Зашёл в театр через служебный вход, никто моему приходу не удивился. Даже не поинтересовались, к кому я пришёл и зачем.
  Спектакль закончился не в двадцать один тридцать, а в двадцать два часа. Всё это время я сидел и беседовал с женщиной. Она преподаёт в хореографической школе.
  Вышла Марина, увидела меня, сидящего с моложавой учительницей по хореографии и не очень этому обрадовалась. Потом взяла себя в руки, переменилась, но какую-то обиду, чуть ли не ревность, я всё же прочитал в её глазах.
  Мы шли пешком до станции метро "Лермонтовская". Навстречу хлопьями летел снег. В метро поговорили, но мало. Она приняла меня за восемнадцатилетнего. И удивилась, что весной мне стукнет двадцать пять. Дала свой домашний телефон, просила звонить весной.
  
  25 февраля 1988 года, четверг
  С утра ушли с Борисом на Лабораторный и провели там весь рабочий день. Читали вслух, по очереди, роман "Двенадцать стульев", играли в карты. Сегодня Борис уехал домой раньше, чего ждать вдвоём конца рабочего дня.
  Звонила Таня, просила принести комсомольские взносы, я отложил это мероприятие до завтрашнего утра. А сам сидел и читал Ильфа и Петрова.
  После работы, не заезжая домой, отправился в ГИТИС. Витя всю эту неделю снимается в художественном фильме, в институте его нет. Повидался с Юрой Черкасовым, Ваней Пилипенко, Владом Сычом.
  Вместе с ними, вынужденно, слушал Юриного товарища по Театру-студии в Старом парке. Товарищ вспоминал, как они вместе с Юрой пили, гуляли. Подразумевалось: "А теперь ты вон как высоко взлетел, а мы как были ничем, так ничем и остались". Все понимающе кивали и давали несчастному высказаться. Затем он попрощался с нами и ушёл.
  Мимо нас прошла Юля Силаева, мельком глянув на меня. Юра соскочил со стола, на котором сидел и опередил девушку, театрально открыв перед ней дверь. Юля улыбнулась и подыграла, сказав: "Вольно".
  Я поймал себя на мысли, что все женщины, которых я знал и любил, в сознании моём теперь исчезли. Померкла для меня их красота. Я по уши влюблён в Марину Зудину и больше нет для меня никого.
  Ваня с Юрой будут ставить отрывок из "Двенадцати стульев". И кроме этого Черкасов с Сычом будут делать отрывок по Чехову. Они сегодня репетировали, а я наблюдал за их работой со стороны. Если их интересовало моё мнение, то я им его говорил.
  Прощались с Юрой в метро, на "Арбатской". Прощались сердечно и театрально, - сняв шапки и улыбаясь друг другу от души.
  Домой я приехал весёлый и счастливый.
  
  26 февраля 1988 года, пятница
  На работу приехал рано. Взял в мастерской ключи от Лабораторного корпуса и скрылся, чтобы не видеть и не слышать опостылевших мне сотрудников.
  Когда пришёл Борис, я уже и чайник вскипятил, и чай заварил, и блокнот, подаренный мне на двадцать третье февраля, исписал наполовину.
  Пошёл сдавать комсомольские взносы. Таня, сильно похудевшая, взяла деньги и стала что-то рассказывать, "охмурять" меня. Я посидел, смиренно её послушал, а потом встал и ушёл.
  Ходил в магазин. Попросил у новой продавщицы пончик. Сказал: "Дайте бедному студенту бесплатно". Продавщица испытующе на меня посмотрела, посыпала пончик сахарной пудрой и протянула его мне. Добрая душа. Разумеется, я за пончики заплатил.
  Толя с Валерой приходили на Лабораторный, чинили лифт. Я спрятался и не показывал нос из каморки. В шестнадцать часов пошёл на занятия в театральный кружок.
  Сидели мы в кабинете у Тани, дождались Артёма. Он пришёл мрачнее тучи. Сказал, что у сына обнаружили грыжу. Жена прилетает завтра. Занятий не было.
  Приехав домой, я стал собираться к Женьке в комиссионку. Но вспомнил, что сегодня по телевизору фильм "Бриллиантовая рука". Картину смотрел с удовольствием. Миронов и Папанов - мои кумиры. Люблю их.
  После фильма звонил Женьке, он завтра будет работать.
  Перед сном читал, спать лёг поздно.
  
  27 февраля 1988 года, суббота
  Утром встал не поздно и не рано. Как стали дворники ломами с крыши сосульки сбивать, так и проснулся. Позавтракав, поехал в "Дом книги" и купил тринадцать томов сочинений Владимира Маяковского. Без первого тома продали.
  Витя из Волжска сегодня уехал, я проводил его до Казанского вокзала. Возвращаясь, помог девушке с тяжёлой сумкой. Сегодня я и бабушку переводил через дорогу, и денег дал на проезд незнакомцу, и объяснил непонятливому грузину, как попасть в Большой театр.
  В автобусе встретился с одноклассницей Ольгой Мягковой и её женихом. Она нас познакомила.
  Вечером поехал в театр на Малой Бронной, где совсем ещё недавно главрежем был Витин мастер Евгений Лазарев. В театре я смотрел "Женитьбу" Гоголя, в постановке Анатолия Эфроса. Подколёсина и Качкарёва играли два неизвестных мне актёра. Играли не очень, только они двое и выбивались из ансамбля гениальных актёров. Говорят, при Эфросе эти роли исполняли артисты Волков и Смирнитский, и тогда было что-то. Но я смотрел то, что осталось от спектакля. Хорошо играла Каменкова. Лев Дуров был бесподобен. Броневой играл замечательно. Молодого актёра Кузнецова видел в эпизоде. Выскочил, крикнул что-то и исчез.
  Режиссёрское решение бесподобно. Я ждал чудес, но чтобы таких. Эфрос сделал из скучной пьесы весёлую вещь. Впрочем, и пьеса весёлая, меня с толку сбивает грустный фильм, который я имел неосторожность посмотреть.
  По дороге домой встретил Лену Голубеву и её жениха. Дома захватил кусочек интервью с Евгением Евстигнеевым. У него недавно умерла жена.
  Грустно стало, захотелось плакать. Уж не из-за Лены ли Голубевой? Нет, она мне не нужна. Но всё же, всё же.
  
  
  Часть вторая
  Глава 1 Срыв на комсомольском собрании
  
  28 февраля 1988 года, воскресенье
  Сообщили, что сегодня родился пятимиллионный житель Ленинграда. Проснулся я поздно, проспал даже "Утреннюю почту". Мама сказала, что приходила и будила меня. Я этого не помню, не слышал. Звонил Женьке. Он с девушкой, обещал позвонить сам, позже. После "Утренней почты", вместо вопросов-ответов показали художественный фильм. Это для меня приятная неожиданность. Тем более, что и фильм хороший "Флаги на башнях", о колонистах.
  Посмотрев картину, стал читать Маяковского. Узнал для себя много нового.
  
  29 февраля 1988 года, понедельник
  Вчера по Ленинградской программе показали пятимиллионного жителя. Сегодня новорождённые, которые свой день рождения будут отмечать раз в четыре года.
  На работу приехал рано. По дороге зашёл в аптеку, поинтересовался, где моя подруга. Сообщили, что Ольгу перевели в другую аптеку. Дали адрес.
  Жизнь не стоит на месте, всё меняется. Появляются и пропадают люди. Я же ощущаю себя стоящим в болоте, которое меня всё сильнее засасывает. Надо менять свою жизнь, уходить с этой работы.
  Как комсорга отдела, меня с самого утра вызвали "судить" электриков, подавших заявления об увольнении. Шантажируя начальство, они пытались увеличить себе зарплату. Задавались глупые вопросы, электрики давали глупые ответы. Всё это походило на плохой спектакль, в котором мне была отведена роль декорации.
  Вечером в кабинете у Тани собрались все "театралы". Ни у кого из пришедших не оказалось книги Зощенко. Мы снова поговорили и разошлись.
  Мы с Артёмом вместе ехали на девяносто первом автобусе. Я поделился своими мыслями. Сказал: "Не хочу быть актёром. Если поступлю этой весной в театральный институт, то буду так же притворяться артистом, как сейчас притворяюсь электромехаником по лифтам. Хочется быть, а не казаться. Жить, пусть трудной, но своей жизнью. Я мечтаю написать роман".
  "Замечательно то, что ты сейчас сказал, - неожиданно поддержал меня Артём, - Садись и пиши. Поставь себе цель написать роман. И - в путь. Задача трудная, но ты будешь жить так, как хочешь. Не обманывая других, а главное, себя. А что может быть дороже этого?".
  Артём пригласил меня в субботу на репетицию в свой театр.
  
  1 марта 1988 года, вторник
  Дал Тане книгу Богомолова, попросил прочитать рассказ "Первая любовь". Я всё-таки хочу поставить его на нашей сцене.
  Играли с Борисом в карты. Игра помогает убить время. В шестнадцать часов явился в Танин кабинет, был общий сбор секретарей комсомола и членов комитета. Находясь в хорошем настроении, я шутил, смеялся. И вдруг услышав очередную фальшь, я не смог сдержаться, - стал кричать, ругаться матом и выбежал из кабинета. Воцарилась мёртвая тишина.
  Нет больше сил лгать, притворяться, вести двойную жизнь.
  
  2 марта 1988 года, среда
  В семь тридцать я был уже на работе. Попробовал прилечь поспать, - не вышло. Люди застряли в лифте. Я один, ключа нет. Звонил Валере, на триста пятый объект. Но получилось, что выпустил сам.
  Толя женится в субботу и от страха перед столь ответственным поступком, каждый день пьёт. Живёт у будущей жены и очень рад, что она не ругает его за беспробудное пьянство. Толя - алкоголик. Не может жить без спирта и его запои, без которых он робок и труслив, длятся неделями.
  Сегодня с крыши девятиэтажного дома упали на землю два молодых парня, кровельщики, им было по двадцать пять лет. Я видел их в булочной-кондитерской, даже перебросился с ними двумя-тремя шутками.
  Об этом трагическом событии поведала нам Татьяна Григорьевна Семёнова, подробно рассказавшая нам биографию и одного и другого погибшего. Она знает тысячу страшных историй и готова рассказывать их бесконечно.
  После работы поехал в ГИТИС, друзей не нашёл. Игорь Степанов сказал, что Вити и Юры нет в институте, а Сыч с Журавлёвым пошли в "Мелодию" за пластинкой Сергея Рахманинова "Ночное бдение".
  Дома прочитал главу из романа Ф.М. Достоевского "Братья Карамазовы" и лёг спать.
  
  3 марта 1988 года, четверг
  На Лабораторном с утра застряли люди в лифте. Из четырёх машин работает только одна. Снова в одиночку я выпускал людей из лифта.
  Наступил день, которого так долго ждали. Толя отдал приказ мыть соляркой шахты лифтов. Я сходил за спецовкой, которая сидит на мне, как на клоуне. Штаны короткие до неприличия, а куртка велика. Выгляжу, как Чарли Чаплин в роли бездомного бродяги. Словом, переоделись с Борькой, налили в ведро солярки и принялись за дело.
  Толя приказал вымыть две шахты. Вымыли одну. Работали легко и с удовольствием. Это не пятнадцать этажей вымыть, а всего лишь пять.
  Толя с Колей в это время пили спирт и напились до последней крайности. Звонили к нам на Лабораторный и по телефону давали указания. Я молча выслушивал и вежливо отвечал: "Хорошо, будет выполнено". А на самом деле мы, не торопясь, обедали и играли в карты.
  Вечером позвонил Марине Зудиной, трубку подняла молодая женщина, сказала, что Марины нет. Я успокоился уже и тем, что телефон дала свой.
  Позвонил Тане домой. Поинтересовался, прочитала ли она тот рассказ, что я ей рекомендовал. Заодно извинился за своё безобразное поведение на комитете комсомола. За те бранные слова, которыми всех обложил во вторник. К моему удивлению, Таня не обиделась. Наоборот, воспылала ко мне новой, свежей страстью из-за моего столь безумного поступка. Столько любви и нежности в её голосе я давно уже не слышал. Вот и пойми женщину. Как говорится, век живи, век учись.
  
  
  Глава 2 Зудиной отвёз цветы
  
  4 марта 1988 года, пятница
  Сегодня сдача лифтов комиссии. Начальство собрало денежную взятку. В качестве презента Коля принёс огромную стеклянную рюмку, переливающуюся всеми цветами радуги. Несмотря на то, что лифты сломаны, они были сданы высокой комиссии. Взятка и подарки сделали своё дело.
  Толя завтра женится, меня отправили за цветами. Но перед этим попросили выпить за молодожёнов.
  Купил одиннадцать штук красных гвоздик, за двадцать рублей.
  На работе со вчерашнего дня стали отмечать Восьмое марта. В нашей стране праздники начинают отмечать с недельным разгоном. Мне это не нравится. Закрывали объект вдвоём с Борисом, и с ним же ехали до "Киевской". Шутили и смеялись. Борька вышел на "Киевской", а я доехал до "Арбатской".
  В ГИТИСе встретил Витю. Ходили с ним в Клуб медиков, перекусили, выпили пепси-колы.
  Вечером по Ленинградской программе смотрел "Новости". Показывали девушку, которую выселяют из Ленинграда за проституцию.
  
  5 марта 1988 года, суббота
  Суббота рабочая, вся страна трудится в поте лица. И только у нас, в Гохране этот день является формально-рабочим.
  С утра меня, как комсомольского секретаря, вызвал Николай Иванович для поздравления женщин нашего отдела. Я вёл себя, как первостепенный лицемер. Улыбаясь, всех поздравлял, целовал, желал красоты, здоровья, безграничного и постоянного женского счастья. А у самого на душе было грустно.
  Вернувшись в мастерскую, переоделся и отправился за подарками. Перед поездкой я зашёл в кабинет к Тане. Она сидела за огромным лакированным столом и читала рассказ "Первая любовь" Богомолова. Увидев меня, Таня принялась жаловаться: "Не могу играть эту роль. Всё это связано с личными воспоминаниями. Тяжело". Я забрал книгу и ушёл.
  Доехал до Добрынинского универмага, купил каждой нашей женщине по куску душистого мыла и по тюбику крема.
  С работы отпустили в четырнадцать часов. Домой я не поехал, отправился гулять по центру города. С крыш срывались и падали сосульки, пахло весной. На Арбате видел Игоря Степанова и Лайму Вайкуле, гулявшую возле Щукинского училища.
  В очередях за водкой и цветами люди стояли часами. Никто не жаловался и не роптал. Люди у нас умеют молчать и терпеть, так же искренно, как и говорить о наболевшем.
  На такси доехал до Женькиной комиссионки. Сходили вместе с ним в кинотеатр "Родина" на фильм "Париж, Техас".
  
  6 марта 1988 года, воскресенье
  Уже третий, если не четвёртый день подряд вся страна празднует Восьмое марта. Михаил Сергеевич куда-то пропал, ни слуху о нём, ни духу. Тишина. А в Кавказских горах не всё ладно. Беспорядки - тридцать один человек погиб. И с гласностью что-то творится. Ни одного репортажа о стычках армян с азербайджанцами. Только письма в "Новостях" зачитывают и говорят о братстве народов.
  Весь день просидел дома. Позвонил Севе и узнал телефон Светланы, его ученицы, влюблённой в меня. Созвонившись с ней, договорился насчёт встречи. Света из младшей студийной группы, которой руководил Сева. Два года я её не видел и голос по телефону не узнал.
  Читал книгу "Двенадцать стульев",затем поэму Маяковского "Во весь голос". Она, как сон. Автор пишет, что полупохабна. Но зато точна, мне нравится.
  Смотрел фильм "Три толстяка".
  
  7 марта 1988 года, понедельник
  Сегодня не работаем и завтра работать не будем. Мама и сестра с утра стали просить у меня подарки. Сославшись на то, что Восьмое марта будет только завтра, я еле отвязался.
  Звонил в Театр-студию Табакова, женский вежливый голос дал мне исчерпывающий ответ: "Сегодня у театра выходной. Завтра спектакль. Марина Зудина в нём участвует".
  С утра в виде зарядки я побежал на месте под музыку и бежал так минут двадцать. От пробежки проснулись дремавшие силы. Позвонила Света, договорились с ней встретиться у Большого театра.
  Она пришла. Смешная, маленькая, красивая, безумно талантливая. Но выглядела на двенадцать лет, хотя и исполнилось ей восемнадцать. Прогулялись с ней по Москве. Оставив её в очереди в кафе "Космос", я сбежал.
  Поехал к Женьке на работу. Хотел в комиссионке купить подарок маме и сестре, но там замок на дверях, включённая сигнализация. Оказывается, они закрылись в обед.
  Созвонился с Женькой, встретились на "Щёлковской" и поехали к Борису в гости.
  
  8 марта 1988 года, вторник
  День был хмурый, я проснулся в тягостном состоянии. Мама и сестра до последнего надеялись на мои подарки. Их не последовало.
  Звонил Женьке, - не дозвонился. Оделся и поехал в город. На станции метро "Киевская" я увидел Таню в зелёном пальто и белой вязаной шапочке. Следом за ней семенил её муж. Она шагала гордо и в тоже время обречённо, так королева идёт на эшафот. Муж плёлся за ней. Мне стало их жалко.
  Поехал на Рижский рынок, искал розы. Не было тех роз, которые мне не стыдно было бы подарить. На моих глазах случилась драка. Женщина-продавщица назвала за свой товар огромную цену. Покупатель возмутился и выругался. Она схватила находящуюся у неё под рукой палку и ударила его этой палкой поперёк спины. На словах объяснила свой поступок так: "Чтобы в Женский день матом не ругался".
  Я купил пятнадцать хороших гвоздик и отвёз их в Театр-студию Табакова. Оставив букет вахтёрше, попросил передать его Марине Зудиной. Женщина одобрила мой поступок, сказала, что цветы - это воздух для актрисы.
  Сегодня я чуть было не расстался с жизнью. Рядом со мной, в одном шаге, упала сорвавшаяся с крыши дома огромная ледышка. Прохожие отнеслись к этому философски. Обошлось, не убило, - чего охать. Все на мгновение замерли, а потом продолжили свой путь. Да что прохожие, я и сам уже через пять минут перестал об этом думать. Хотя жизнь моя, без всякого преувеличения, висела на волоске. Строишь планы, жалеешь бывших любовниц, ухаживаешь за актрисами, - раз, и ты уже на суде у Господа Бога.
  Приехав домой, сказал, что дам по двадцать пять рублей на подарки. Мама, рассерженная моим невниманием, отказалась от денег, я не настаивал.
  Настроение к вечеру не улучшилось. И ледышка, и отсутствие на рынке роз, и плохая погода, и бесконечные пьяные выходные. Какая-то усталость от всего.
  
  Глава 3 Скандал
  
  9 марта 1988 года, среда
  На работе три из четырёх лифтов стоят. Ходит один, совершенно героический. В десять часов пошёл по магазинам, а затем с полной сумкой продуктов забежал в кабинет к Тане.
  До этого я звонил ей, но трубку никто не брал. Теперь было понятно, почему, - она сидела у радистов. Увидев меня, она словно очнувшись, закричала, что в радиорубку посторонним входить нельзя, а у неё обед. Танины глаза полны были слёз. И только тут я понял, что она на меня обижена. Ведь на Восьмое марта я не только ей ничего не подарил, но даже и не поздравил. Больше того, накануне праздника я забегал к ней с сумкой, сказал, что еду за подарками, меня не будет, не ждите. Конечно, всё это её обидело. И не в подарке дело. Праздник - хороший повод наладить отношения. А я, как она поняла, налаживать отношения не собираюсь.
  Радисты виновато смотрели на меня. Я не стал ничего говорить, - ушёл.
  С Борисом играли в карты.
  После работы заехал к Женьке и мы пошли в кинотеатр "Звёздный", на фильм "Прощай, шпана замоскворецкая".
  
  10 марта 1988 года, четверг
  У меня с утра было приподнятое настроение. Звонил на Лабораторный Толя, был пьян. Даже после свадьбы не унимается.
  Звонила Марина, моя помощница по культурно-массовой работе. Приглашала из моего отдела ответственного за этот сектор. Я обещал прийти сам. Кроме того, к шестнадцати тридцати нужно было идти на учёбу в райком. Я к Марине не пришёл, и тут раздаётся звонок. Звонила Таня на Лабораторный и принялась меня отчитывать по комсомольской линии. Я сказал, чтобы не ругалась, что подарю ей всё, чего она только пожелает. Поклялся, что люблю её. Но когда произносил последние слова, сам почувствовал в голосе неискренность. Услышала неискренность и Таня, - бросила трубку.
  К шестнадцати тридцати все мы, комсомольский актив, собрались у кабин проходной и пешком пошли в райком. Я со всеми поделился длинным батоном за двадцать две копейки и извинился перед теми, кто был свидетелем моей безобразной выходки.
  В райкоме все отметились и расселись по местам. Я от нечего делать описывал в блокноте портреты выступающих комсомольских вожаков, а затем встал и тихо пошёл на выход.
  
  11 марта 1988 года, пятница
  Падал снег, как в самые ненастные зимние дни. Грустно делается, когда на календаре весна, а по двору метель метёт.
  На работе играли с Борисом в карты. С утра заходил в кабинет к Тане и просидел там два часа. Пришла её подруга, принесла конфет, от которых я отказался, а вот то, о чём они говорили, я внимательно послушал. Разговор был не слишком содержательный, зато, что называется, от души. Кроме всего прочего, я извинился перед последней свидетельницей моей ругани.
  Она и не обиделась. Ко мне серьёзно не относятся, держат за артиста, которому всё позволено. За человека, не совсем нормального. Многое спускают с рук. Однако, несмотря на хорошее расположение духа, Таня отказалась прийти на репетицию и не дала мне ключ от своего кабинета.
  Переиграв с Борькой во все карточные игры и перечитав все интересные главы из "Двенадцати стульев", я в шестнадцать часов пошёл в фойе клуба ждать студийцев. Великому моему терпению не было конца. Не пришёл Артём, не пришла вечно являющаяся в срок Галина Александровна Ганчо. Не пришла ни одна девочка, ребята тоже не пришли.
  Я прождал до восемнадцати часов, а затем поехал в кинотеатр "Октябрь" на фильм "Загон". На девятнадцать часов все билеты были проданы.
  Приехав домой, я почистил и сварил картошку. Мама пришла поздно и обрадовалась, что я не сидел, сложа руки. Стали ужинать.
  
  12 марта 1988 года, суббота
  Встал в девять тридцать, включил телевизор. Хотел застать "Утреннюю почту", но прозевал. Посмотрел учебную программу, - "Драматургия Толстого". Показывали учителя Артёма, Петра Наумовича Фоменко.
  Оделся и поехал в кинотеатр "Октябрь" на тринадцать часов. В полупустом зале посмотрел фильм "Загон". Картину ругали по телевизору, а она оказалось не такой уж и плохой.
  После просмотра заглянул в ГИТИС. Застал там Витю, Юру и знакомых ребят. Все ко мне подходили, спешили пожать руку. Были в хорошем настроении. Да и я, радуясь встрече, улыбался.
  С Витей отправились в кафе под названием "На Малой Бронной". Тихое, с жизнерадостным барменом за стойкой. Кафе мне понравилось. Выпили кофе, съели мороженое. Я проводил Витю до дверей института, а сам поехал в комиссионный к Женьке.
  Вечером в кинотеатре "Звёздный" мы с Женькой смотрели фильм "Как найти нофелет". Комедия. Местами смешная.
  
  13 марта 1988 года, воскресенье
  Позвонил Артёму, он стал извиняться за пятницу, но я прервал его и сказал, что кроме меня, никто не пришёл. Насчёт понедельника он просил перезвонить сегодня в десять часов вечера.
  Созвонившись с Женькой, встретились с ним на станции метро "Рижская". Народ валил, как на футбольный матч. Рынок был битком набит людьми. Товары, говоря по совести, однообразные. В основном, джинсы "варёнки", спортивные шапки, женские трусы и сладости собственного приготовления.
  Походив с часок и замёрзнув, зашли в закрытую часть рынка. Купили квашеную капусту и поехали в гости к Борису. У него нажарили картошку и стали ужинать. Я пил и закусывал купленной на рынке капустой. Вот только зелье меня не брало.
  Уезжая от Борьки, забыл позвонить Артёму. А на Киевском вокзале, выйдя из метро и увидев девяносто первый автобус, я машинально в него заскочил. И только после этого сообразил, что он поедет не на улицу Артамонова, а на Четвёртый Сетуньский проезд. Усевшись поудобнее, я приготовился к длительному путешествию. Автобус должен был сделать крюк, вернуться на Киевский вокзал и дальше следовать по маршруту до улицы Артамонова, на которой я живу.
  Но дальше Четвёртого Сетуньского проезда автобус не поехал. Водитель на конечной остановке стал отвёрткой чинить что-то в двигателе и устроил короткое замыкание. В салоне погас свет, шофёр попросил меня выйти. Сказал, что дальше не поедет, будет ждать "аварийку".
  Я оказался прямо у дома Артёма. Решил заглянуть к нему на минутку и спросить, придёт он в понедельник на занятия или нет?
  Совершенно забыв номер квартиры и даже этаж, на котором он живёт, - к этому моменту выпитое спиртное всё же ударило мне в голову, - я позвонил в первую попавшуюся дверь и до смерти напугал своим видом открывшую мне сорокалетнюю женщину.
  Завершив после этого поиски квартиры, я вышел на улицу, поймал такси и поехал домой. За три рубля и рассказанный мною анекдот таксист довёз меня до порога с ветерком и удовольствием.
  
  
  Глава 4 Мóрина хочет остаться в комсомоле
  
  14 марта 1988 года, понедельник
  Утром трудно было подниматься, но после водных процедур я взбодрился и приехал на работу молодцом. Включил единственный исправный лифт и лёг спать. Разбудил меня Борис, приехавший на работу.
  Звонил Лене Голубевой, она идёт сегодня на вечер памяти Высоцкого. Другие театральные люди обещали быть.
  К шестнадцати часам пришёл в кабинет к Тане. Она была сердита. Сказала, что у неё занятия, и в своём кабинете не даст заниматься театральному кружку. Тем не менее, мы сумели провести время с пользой.
  Артём рассказал много интересного о Зощенко, Хармсе, других писателях с трудными судьбами. Признался мне, что его тяготит зависимость. Ему тяжело приезжать в Гохран и отрабатывать свои полставки.
  Договорились, что как только он сдаст свой спектакль, сразу же приедет ко мне в гости и посмотрит мои литературные работы.
  
  15 марта 1988 года, вторник
  Снег всё валит и валит. Ходил сегодня в составе бюро на заседание комиссии профкома. Ходили вчетвером. Начальник отдела, парторг, профорг и я - комсорг. Отстояли свои социалистические обязательства.
  Не заходя в мастерскую, я отправился в комитет комсомола.
  Дверь была на замке. Я постучал, открыла Таня. В кабинете она была не одна, за столом сидела её подруга и Питерский. И тут опять со мной случился срыв.
  Не помню, чем она меня задела. Но я до того рассвирепел, что подошёл к ней вплотную и сказал: "Дать бы тебе сейчас по зубам!". При этом я сжал правую руку и потряс кулаком перед её носом.
  Таня не испугалась, в свою защиту сказала несколько бойких слов. Я ушёл, тихо закрыв за собой дверь.
  После работы поехал в кинотеатр "Октябрь" на фильм "Суровое лето 53-го". Все билеты проданы.
  Вечером по телевизору смотрел похождения М.С. Горбачёва. Он второй день покоряет Югославию. Там его все целуют и обнимают, водят по заводам.
  
  16 марта 1988 года, среда
  Утром на Лабораторный корпус позвонил Коля. Передал, что Толя просил меня прийти. Вызывали в главный корпус лишь затем, чтобы я расписался за спирт, который они добросовестно выпивают.
  Встретился с Таниным мужем, Володей Андриановым. Он опустил глаза и поздоровался со мной нехотя. Видимо, Питерский ему уже рассказал о моей вчерашней выходке.
  После работы я поехал в ГИТИС, встретился с Витей. Он повёл меня на "умные разговоры". В подвале, переоборудованном их любимцем, учителем эстетики Михаилом Борисовичем Зыковым, проходила беседа.
  Говорили то обо всём понемногу, то много ни о чём. Мы высидели положеное время и пошли в кафе. Кафе закрыли, так как было уже девять часов. Я предложил Вите пойти в ресторан "Арбат".
  Швейцар нас не пускал, шутил, говорил: "Нет ничего: ни питья, ни еды". Я подошёл к официантам, стоящим в компании, заложив руки за спину и попросил обслужить нас. Откликнулся один, остальные остались безучастными.
  Взяв пятьдесят рублей вперед, он кивком головы дал добро гардеробщику. Нас раздели. Официант провёл в зал и накрыл стол на двадцать пять рублей. Сервировали стол быстро, мы даже успели посмотреть эстрадную программу.
  В ресторане "Арбат" тем и хорошо, что есть эстрада. В ресторане было много проституток и гостей с Кавказа. Тех, что днём торгуют на рынке.
  Сводник хотел подсадить к нам девиц, мы отказались. Выпили водки, послушали песни и по свежему снегу пошли к метро.
  Снег хлопьями падал с неба. Всё шёл и шёл.
  
  17 марта 1988 года, четверг
  Спал, как мёртвый. Даже не просыпался ночью для того, чтобы воды попить. Что почти всегда случается со мной, когда выпью.
  На работе военные долго не могли отыскать ключи, но всё же открыли Лабораторный корпус вовремя.
  Провёл комсомольское собрание. Второе по счёту за время моего секретарствования. Комсомолка Марина Мóрина просила оставить её ещё на два года в комсомоле. Мы пошли ей навстречу.
  Звонил Бочаров, её начальник, ругал меня за собрание в рабочее время. Я обозлился не из-за того, что он на меня кричал, а на себя. Из-за того, что приходится общаться с такими вот Бочаровыми, которых я в грош не ставлю.
  После работы поехал в ГИТИС. Витя взял мне в читальном зале книгу Михаила Рощина "Южная ветка". Я её с большим интересом читал.
  Андрей Звягинцев просил у всех десять рублей, до стипендии, - ни у кого нет денег. Я ему дал взаймы. Андрей смотрел на меня, как на благодетеля. Поделился со мной апельсином.
  Дима Журавлёв всё время спрашивает: "Как дела?". Я отмалчиваюсь.
  Сегодня впервые за четыре дня вместо снега с неба шёл дождь. Дороги скользкие и опасные - лёд и вода.
  В метро спал, видимо от перемены погоды. Видел, как многие держались за сердце.
  Смотрел Ленинградские "Новости". Читал до двух часов ночи.
  
  18 марта 1988 года, пятница
  Опять прислали из военкомата повестку. Хотят видеть меня с характеристиками, вроде как для учёта. Ходил в обед по магазинам, купил солдатам тортов на сто ртов. Четыре торта по их просьбе взял.
  Настроение невесёлое, но при этом я всем говорил комплементы. Старухи на работе заискивают, а сами у Толи спрашивают, чего он сидит, ничего не делает. Дали заработную плату пятьдесят пять рублей. Я со старой ведомостью бегал, собирал деньги с комсомольцев. Они жмутся, взносы платить не желают. Как дети малые, жалуются, что маленькая получка и мне следовало бы с них деньги собирать пятого числа. Такие заковыристые придумывают жалобы и отговорки, что хоть в тетрадь записывай. В последнее время я совсем не пишу, - нет творческого духа, порыва. Отговариваюсь тем, что душа моя в узилище, в рабстве. А как известно, соловей в клетке не поёт.
  Сегодня на занятия театром пришли только двое, - я и Артём. То есть те люди, которые обязательны. А из возможных и желаемых не было никого.
  Мы с пользой провели время. Артём рассказал, как сдавал научный коммунизм. Педагоги вертелись, но всё же поставили ему "тройку".
  Артём удивился хорошему ко мне отношению продавцов и кассиров в магазинах. А ведь я ему рассказывал, что ежедневно делаю обход в обеденное время и со всеми здороваюсь.
  
  
  Глава 5 Вернисаж
  
  19 марта 1988 года, суббота
  Позавтракав, поехал в ГИТИС, смотрел чтецкий конкурс. Из Витиной группы участвовали трое. Юра Черкасов, Серёжа Бутченко и Инга Шатова. Кроме них, ещё семь участников со второго курса. Режиссёрская группа, актёрское отделение.
  Все в основном читали тот материал, с которым поступали в институт. Юра, Серёжа и Инга выступили хорошо. Их признали сильнейшей тройкой и четвёртого апреля они поедут в Ленинград на конкурс. После чтений мы с Витей отправились в "Дом медиков". Поели, попили, а затем зашли в гости к Кате Голубевой. У Кати были гости, точнее сказать, у её мужа. Я только сегодня узнал, что отец у Кати - профессор, а отец у её мужа - генерал, Герой Советского Союза.
  Каприн и его друг, тоже врач, рассказали мне о том, как врачуют в Москве. После чаепития у Кати, мы с Витей зашли в кафе, что напротив Театра им. Маяковского. Там выпили ещё кофе, а затем Витя проводил меня до метро, а сам пошёл на репетицию.
  Я поехал к Женьке в комиссионку. На работе его не оказалось. Созвонившись, встретились на станции метро "Щёлковская". В кинотеатре "Новороссийск" смотрели польский фильм "Анатомия любви". В зале мест свободных уйма, народа нет. Фильм оказался старый и нудный.
  
  20 марта 1988 года, воскресенье
  Встал с постели в одиннадцать часов. Умылся, поел, оделся. Всё это делал одновременно с просмотром "Утренней почты". К двенадцати часам был в условленном месте, на станции метро "Киевская". Меня уже ждали: Артём, Егор и его беременная жена. Через несколько минут мы вышли из вагона на станции метро "Измайловский парк".
  Меня вели на выставку-продажу, которая там проводится каждое воскресение и обещает массу развлечений. Кроме всего прочего, там должен был продавать свои работы актёр Театра Комедии Константин. Увиденное меня поразило. Там было всё. И стеклянные стаканы с надписями: "Перестройка", "Ускорение", "Гласность". И матрёшки, и брелки. А главное, толпы людей. Пьяные и трезвые, русские и иностранцы. Много красивых, нарядных людей, - я остался доволен. Купил себе головоломку, - два никелированных гвоздя согнутых таким образом, что разъединить их практически невозможно. Надо знать секрет. Гвозди вместе с секретом продавались за рубль.
  Егор с беременной женой были с нами недолго. Домой мы возвращались втроём. Я, Артём и актёр Костя. Несмотря на то, что он за дорого продал все свои картины, чего по его же признанию раньше никогда не случалось, Костя всю дорогу жаловался. Рассказывал о своих неудачах и о бедах сокурсников. А сокурсниками у него были: Игорь Костолевский, Татьяна Веденеева, Александр Абдулов и Ирина Алфёрова. Испортил настроение Артёму и мне. Я поехал к Борьке и у него за ужином выпил бутылку домашнего вина.
  
  21 марта 1988 года, понедельник
  На работу ехал в битком набитом автобусе. На остановке видел Ольгу Мягкову. Она ёжилась на холодном ветру, сесть в автобус так и не смогла.
  На Лабораторном спал вплоть до прихода Бориса. Приходил Валера, я встретил его, проводил и опять лёг спать. В обед купил всем всё, что просили, - и старушкам, и солдатам, и нашим пожилым ребятам. Звонила мама, сказала, что приехал двоюродный брат Саня Томах, с женой. Чтобы я был в курсе.
  Ходил к Тане за ведомостями, она встретила меня на пороге своего кабинета. С суровым взором и ведомостями в руках. Я молча их взял и ушёл к себе. Написал заявление на отпуск с четвёртого апреля, с понедельника.
  После работы сидел и ждал всех тех, кто обещал ходить в театральную студию. Не пришли. Ни Голубева, обещавшая по телефону, ни другие, включая Галину Ганчо. Артём тоже не пришёл. Оказывается, сам Юрий Иванович звонил ему и разрешил не приходить ввиду намечающегося вечера артиста Аристарха Ливанова.
  На вечер я не пошёл, поехал в ГИТИС. Там встретил Юру, Витю и Геру. Ходили вчетвером в кафе. Я их накормил, как единственный кридитоспособный. Все они таланты, все они поэты. Но студенческий карман всё время пуст.
  
  22 марта 1988 года, вторник
  Хотел сегодня сдать комсомольские взносы, но не смог. Просидел в своей темнице, а точнее сказать, не сидел, а работал. Пришли Толя и Коля, два "работника", стали дурака валять. Ну, и кое-как дотянули лямку до конца рабочего дня. Лучше бы уж пили, чем притворяться. Хотя они и в пьянке неискренни.
  После работы поехал в ГИТИС. Попал на Юру с Ваней Пилипенко. Они репетировали "Двенадцать стульев". Юра играл товарища Бендера, Ваня - Кису Воробьянинова. Я сидел, наблюдал, как они работают. Отрывок был совсем сырой. Попрощавшись с ними, вышел из института и тут, как тут Витя. Зашли с ним в читальный зал, он взял для меня повесть Михаила Рощина "Море волнуется". Передал десятку, которую я давал Звягинцеву и сидел вместе со мной, читал книги.
  Прощаясь, я оставив десятку Вите и поехал домой. Дома надеялся встретить маму, сестру, двоюродного брата Саню Томаха и его жену. Встретил меня один Саня.
  Мама, по словам брата, уехала в Медынь, переводить деревенский дом с отца на нас и до сих пор не вернулась. Сестра в институте, жена Сани спала в Маринкиной комнате. Делать нечего, сели за стол вдвоём. Я открыл Санину бутылку водки и стал разливать. В это время по Ленинградской программе шёл фильм "Сорок первый". Про любовь, про синие глаза.
  От водки и от картины я растаял, позвонил Тане. Дал условных два звонка, забыв о том, что уже двенадцатый час ночи. И о том, что три дня назад тряс перед её носом кулаком.
  Саня выпил и стал приглашать на лето к себе в Донецк. Обещал сводить на шахту, всё показать, всё рассказать. Пришла сестра, он ей подарил персик, говорил нежности. Мы шутили и смеялись. Саня, по своей природе, как и я, - дамский угодник.
  
  23 марта 1988 года, среда
  На работе, с самого утра бегал, добирал деньги с комсомольцев и постепенно собрал со всех. Позвонил Тане и что же? Совершенно другой голос, она ласкова и приветлива. Неужели вчерашний ночной звонок так чудодейственно на неё подействовал? Именно он. Когда я пришёл в её кабинет и принёс взносы, то увидел перед собой совершенно другую женщину. Она была так красива, что совершенно не походила на себя. Я сидел с ней рядом, наши плечи касались, пересчитывал деньги на калькуляторе и от смущения краснел. Входили Питерский, Танина соседка по рабочей комнате и с изумлением смотрели на нас. Они были свидетелями того самого моего концерта, когда обращаясь к Тане я произнёс: "Дать бы тебе сейчас по зубам". Они смотрели на нас удивлённо и молча уходили.
  Таня была настолько соблазнительна и сидела так близко ко мне, что... Но я не стал искушать ни её, ни себя. Отдал деньги и ушёл.
  Часовой, которого не меняют, как собственно, и весь караул, рассказал, что происходит у них в дивизии имени Дзержинского. Вся дивизия улетела в Сумгаит. Три дня назад отправились туда последние шестьсот человек. Остались две роты, для внутренних нарядов и для охраны объектов. Взяли с собой много слезоточивого газа "Черёмуха" и полное боевое снаряжение.
  В нашем клубе показывали югославский фильм "Алло, такси". Мы с Борисом на него пошли. Была и Таня с мужем. Андрианов, как увидел меня, побледнел. Он в курсе наших звонков-знаков. Да и Питерский, его друг, всё увиденное тотчас рассказывает. Получилось, картину смотрели вместе.
  После фильма я поехал к Борису. Ужинал у него, играл со Степаном.
  Вернулся домой, когда все уже спали.
  
  
  Глава 6 Перевозили ценности
  
  24 марта 1988 года, четверг
  Будил меня Саня. Мама с раннего утра поехала в Медынь переоформлять документы. Я быстро оделся и собрался выходить. Тут Саня, убеждённый в том, что я работаю в Кремле, а служу в КГБ и не верящий ни одному моему слову, опровергающему эту версию, попросил показать ему мой пропуск. Это красная книжка, в которой фотография, фамилия, имя, отчество и две печати, на которых по кругу написано "Комендатура войск МВД". Саня совершенно утвердился в своих заблуждениях. Он любовался моим пропуском и улыбался, глядя на меня, как влюблённая девушка. Я еле удрал из дома.
  На работе с утра пошёл на "Загородное". Весь день на лифте перевозили драгоценности. Делалось это, видимо, из соображений безопасности. Москва без войск осталась, опасались, как бы чего не случилось. А может, это простое совпадение и я всё сам себе придумал. Но такого аврала, за всю мою работу в Гохране, никогда не было.
  Вернувшись на Лабораторный, я выпил с Борькой пива и позвонил Тане. Сегодня я дал ей согласие участвовать в первоапрельском КВНе.
  Был на открытом партийном собрании, где присутствовали все. Выступление начальства отличалось глупостью. Как же они все заврались. Взрослые, облечённые властью люди выглядели жалко. Сплошная казёнщина, напыщенные пустые фразы. Творится что-то страшное.
  После собрания я поехал к Женьке в Комиссионку, хотел с ним повидаться и поговорить. Дождался, пока он закончил работать, и мы пошли в кино. Сначала поехали в кинотеатр "Россия" на фильм "Холодное лето 53-го". Не пустили. Затем в кинотеатр "Ударник" на неделю норвежских фильмов. Тоже не попали, разъехались по домам.
  Перед сном читал роман Ф.М. Достоевского "Братья Карамазовы".
  
  25 марта 1988 года, пятница
  На работе я выучил стихотворение Владимира Маяковского: "Послушайте, если звёзды зажигают, то это кому-нибудь нужно". Борька читал вслух "Золотого телёнка".
  После работы я поехал в ГИТИС. Там пусто, ни души. Заглянул к Кате Голубевой, - у неё из ребят тоже никого. Спросил, как отрывок, который они делали вместе с Витей. Она ответила: "Запороли, по моей вине". Я отправился гулять по Москве. В метро на станции "Краснопресненская" заметил знакомое лицо. Это была Лера Устинова - Витина сокурсница. Она отдала мне свою сумочку, взяла меня под руку и ни на минуту не умолкая, потащила меня в ГИТИС. У них сегодня разбор вчерашних показов.
  У самого ГИТИСа она от меня демонстративно отстранилась, как бы кто чего не подумал. По Гохрану такое поведение девушек мне было знакомо, - боятся сплетен.
  Я заглянул в аудиторию, дал Вите знак, что жду его. Он обещал выйти через полчаса. Пока ожидал Витю, поздоровался с Андреем Александровичем Гончаровым. Он с интересом всмотрелся в мои глаза, долго меня рассматривал и, видимо, удовлетворившись увиденным, вежливо ответил на моё приветствие.
  Видел приехавших погостить немецких актёров из славного города Лейпцига, где меня пять лет назад, - я служил в ГСВГ,- принимали в ряды Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза Молодёжи. В аудитории на третьем этаже немецкие актёры выступали со сцены. Один из них, в очках, под музыку читал стихи Владимира Высоцкого: "Он вчера не вернулся из боя".
  Инна Абрамова, студентка с первого курса, бегала по институту. Она влюбила в себя и сделала соперниками Витю и Андрея Звягинцева. И хотя Витя от своего чувства к Инне открещивается, но со стороны заметней.
  После "разбора полётов" шли к метро втроём: я, Витя и Юра Черкасов. Мои спутники направлялись на день рождения к Лене из Театра - студии "В Старом парке".
  У Юры самого сегодня день рождения, но отмечать он его решил завтра. Пригласил меня в гости.
  
  26 марта 1988 года, суббота
  Брат с женой сегодня уезжает. Встал я в десять часов, охрипший и злой. Какое-то странное чувство беспокойства овладело мной. Я набрал телефон Марины Зудиной и услышал на другом конце провода приятный, знакомый до боли в сердце, родной голос. Это была Марина. Говорили мы с ней недолго. На её вопрос: "Зачем позвонил?", ответил: "Твой голос услышать". Она засмеялась так сладко, так обнадёживающе. После разговора с Мариной у меня сразу поднялось настроение. Я с аппетитом поел и поехал на Рижский рынок. Ничего подходящего, чтобы подарить Юре на день рождения не нашёл.
  Пообедав, я взял новую, красную, сшитую в ателье косоворотку, положил её в чёрную сумку и поехал к Юре. В дверь позвонил ровно в девятнадцать часов. Меня встретил взволнованный именинник и Наталья Бизева, его сокурсница. Подарил Юре рубашку, сумку. Хотел дать ещё двадцать пять рублей, но от них Юра отказался. Был шикарный стол, лимонная водка. Гости почти все те же, что были за новогодним столом. Я, Юра Черкасов, Витя Павлюченков, Ваня Пилипенко, Эдик Радзюкевич с Леной, "Пупок", Наташа Бизева, ещё две девочки, сестра и мама. Весёлая компания. И песни и танцы, - всё было.
  Эдик с Леной называли меня Раскольниковым, видели меня в этом образе. И немудрено, я был в чёрной косоворотке. Они торопились домой. Я дал им десять рублей на такси и упросил побыть подольше. Хорошая пара.
  Гуляли до трёх часов ночи. На такси я довёз до дома Наташу Бизеву, а потом поехал к себе.
  Счётчик набил девять рублей девяносто восемь копеек. Из-за того, что таксист всю дорогу учил меня жизни, "надо было у бабы остаться, а ты ушами прохлопал", - я дал ему ровно десять рублей. Зачем такому умному чаевые?
  Спал мёртвым сном.
  
  27 марта 1988 года, воскресенье
  Часы перевели на час вперёд, и я не выспался. Встал в десять, к началу "Утренней почты". После передачи позвонил Женьке. Встретились с ним на "Курской" и поехали на выставку-продажу в Измайловский парк. Гуляли там до полудня, пообедали в "Сосисочной" и отправились в кинотеатр "Рекорд" на фильм "Без солнца". На станции метро "Спортивная" встретил свою знакомую, работающую переводчицей и по совместительству сутенёршей. Предлагала мне спать за деньги.
  На станции она кого-то ждала, посмотрела на Женьку оценивающе, холодно со мной поздоровалась. Да и откуда бы взяться энтузиазму. Подразумевалось: "Тут такой Клондайк, дураку, предлагаешь, а он рыло воротит". Мы живём с ней в разных мирах.
  На сеанс было продано только шесть билетов. Фильм неровный. Есть хорошие куски, есть и плохие, провальные. После фильма мы поехали к Борису. В автобусе Женька читал статью Натальи Крымовой о театре.
  У Бориса я не пил. С этими выпивками станешь алкоголиком. Поужинали и посмотрели польский фильм. Играл со Стёпой. Он уже большой, тяжёлый, руки сильные, глаза хитрые. Надежда ходит с небольшим, но уже заметным животиком. Скоро будет у Бориса второй ребёнок.
  Домой приехал поздно, сразу лёг спать.
  
  28 марта 1988 года, понедельник
  Утром пришёл открывать Лабораторный, а ключей нет. Солдаты искали, найти не могли. Звонил Борьке домой, - не захватил ли он их, уходя с работы. Но всё же сержант, в конце концов, ключи нашёл. Открыли Лабораторный.
  Караул стоит уже неделю с лишним и неизвестно, когда их сменят. А сменят их лишь тогда, когда прилетят из Сумгаита или из Баку их армейские товарищи.
  Из четырёх лифтов не работал ни один. Я спал на кушетке безмятежным сном праведника. Вечером, в конце рабочего дня, я уговорил Лену Роговенко пойти со мной в театральный кружок. Ленка смеётся. Пошла только из-за того, чтобы познакомиться с режиссёром, авось приголубит. Артём не пришёл. Не является на занятия подряд уже третий раз. Надо будет позвонить, поинтересоваться, в чём дело. Юрий Иванович, завклубом, просит предъявить что-либо к Первому мая. В противном случае грозится выгнать Артёма.
  Поехал в ГИТИС. Встретил там Юру и Витю. Юра собирался на просмотр спектакля Польского Театра абсурда, а Витя в Щепкинское училище на "Двенадцатую ночь".
  Но планы поменялись. Мы с Витей выпили кофе в "Доме медика" и долго гуляли по Москве. Он водил меня по тем местам в центре города, в которых я ни разу не был. Ходили смотреть квартиру Михаила Булгакова. Закончилась прогулка на Патриарших прудах в кафе "Маргарита".
  Выйдя из кафе, вернулись в ГИТИС. Там я встретил Юлю Силаеву. Она поздоровалась со мной, и в её голосе я услышал упрёк. Стала меня мучить совесть, хотя и не было у нас с ней ничего. Одни лишь разговоры.
  В девять вечера пошли мы с Витей в кинотеатр "Октябрь", на фильм "Холодное лето 53-го". Хорошая картина.
  
  
  Глава 7 Выгнали из комитета комсомола
  
  29 марта 1988 года, вторник
  Утром пришёл на Лабораторный и лёг спать, даже чайник не стал кипятить. Борис пришёл в девять часов, стал ругаться из-за того, что чай не заварен.
  Кое-как я досидел до пятнадцати часов и пошёл на заседание комитета комсомола, куда меня настоятельно вызывали. Там уже все были в сборе. За длинным столом сидело человек четырнадцать, и все пристально смотрели на меня. По повестке дня отчитывались две девочки, секретари. А после их отчёта началась настоящая комедия. Таня чужим холодным голосом попросила меня встать и отчитаться о своей работе, по линии комитета комсомола. Это было для меня полной неожиданностью. Я стал было рассказывать, но Таня не дала мне говорить.
  На самом деле вина моя состояла только в том, что я так и не извинился за свой кулак перед её носом. А после ночного звонка-сигнала, утром сделал отстранённую "мину", дескать, не звонил, не думал о тебе перед сном.
  Возможно, Ленка ей вчера, на театральном кружке, рассказала, что я ухаживаю за актрисой Мариной Зудиной. А может, к самой Ленке приревновала. Опять же с Восьмым марта не поздравил и давно уже не зову к себе. Причин для скандала накопилось много. Это только те, о которых я догадывался и о которых благоразумно помалкивал. А что там было на самом деле?
  Я слушал пустые и мелочные обвинения, что тяну со взносами, редко провожу собрания, не прислушиваюсь к замечаниям начальства и старших товарищей коммунистов, горд, заносчив, самолюбив, зазнался и прочее-прочее. Слушал и молчал. Давно меня так не песочили. Да что там давно, - никогда. В результате до чего додумались и договорились. Предложили исключить меня из Комитета комсомола, комсомольских секретарей, а заодно уж и из комсомола. То есть вычистить, так уж вычистить. В Сталинские годы, сразу же и арестовали бы такого.
  Одна несведущая девушка, комсомольский секретарь с этажей, симпатизировавшая мне, глядя на всю эту вакханалию, вдруг не выдержала и закричала: "Да в чём дело? Что здесь происходит!". Она принялась, как могла, выступать в мою защиту, говорить, что я заходил к ним на этаж и приглашал девушек в наш клубный театр на занятия. Девушка с жаром искреннего человека боролась за меня, как могла.
  Глядя на защитницу, в моей голове мелькнула мысль-молния: "А девчонка-то симпатичная и в душе - боец. Уж не жениться ли мне на ней, на честной и правильной? Счастлив с ней буду, она молодец".
  Но её никто не слушал. Как пишут в романах: "Я не стал унижаться объяснениями". На самом деле никого из тех, кто сидел за длинным, лакированным комсомольским столом я не уважал, всерьёз не воспринимал, и обвинения, высказанные ими в мой адрес, были справедливы. Сам виноват, полез в гадюшник. Рано или поздно должны были ужалить. Этим и должно было всё кончиться.
  Захотелось сыграть с ними шутку, положить руку на сердце и искренним, проникновенным, голосом спросить у присутствующих: "Неужели же я уже ничем не смогу искупить свою вину? Хотите, я прямо здесь и сейчас встану перед вами на колени?". Были и другие слова, так и просившиеся наружу: "Да, вы можете отнять у меня членский билет, но знайте, - комсомола вы из моего сердца не вырвете. Комсомол был, есть и останется в моём сердце навсегда!". Вот бы думаю, посмотреть на них после такой речи. Но сдержался. Окинул присутствовавших медленным, внимательным взглядом. Сидевшие за столом люди, при встрече мне всегда ласково улыбались. Сегодня они так же ласково улыбаясь, почти единогласно голосуя за моё исключение из членов комитета комсомола.
  Из секретарей и из членов ВЛКСМ не исключили, руки оказались коротки. Это им тут же, объяснил коммунист-куратор, присутствовавший на заседании. Оставили на потом.
  Я поехал в ГИТИС. Там другие люди, другая атмосфера. Нет лжи, нет притворства, от которых я так устал на своей работе. На работе, где мне платят деньги за то, что я сплю на топчане, рискуя проспать не только молодость, но и всю свою жизнь.
  Юра Черкасов пришёл в институт с моим подарком, чёрной сумкой. Видел Витю, учит отрывок. Ходили с Женькой в кинотеатр "Октябрь". Я второй раз смотрел фильм "Холодное лето 53-го".
  
  30 марта 1988 года, среда
  Болит сердце, перестал бриться. Ложусь спать поздно, встаю рано. На работе каждый метр квадратный, каждый человек осточертел до невозможности. Солдаты стоят бессменно, просят, чтобы я купил им мороженое. Погода стоит тёплая и как объяснить солдату, что в московских мороженицах пусто. Они не верят, думают, что я ленюсь сходить купить им "Эскимо". Смотрят с затаённой обидой.
  Звонила Таня. Велела принести мне отчёты. Я послал с отчётами своего заместителя Медведеву, не стал с Таней пререкаться. Чувствую, она уже на грани. В двенадцать часов весь отдел собрали в конференц-зале на занятия по гражданской обороне. Бывший военный крутил в руках противогаз и рассказывал что-то никому не нужное, к гражданской обороне не относящееся.
  Улучив момент, я попросил у Николая Ивановича написать мне характеристику для поступления в театральное училище. Он пообещал, что к завтрашнему дню всё будет сделано.
  Дома смотрел фильм "Жизнь Клима Самгина". Перед сном читал.
  
  31 марта 1988 года, четверг
  Рано утром позвонил Николай Иванович, попросил зайти, подписать передвижку. Сказал, что завтра к нам придут четыре новеньких работника, - молодые комсомольцы. На Лабораторный приходили Толя и Коля, делали вид, что трудятся. Старушки наши по весне стали прихорашиваться, принаряжаться, шутят, смеются.
  Встречал тех, кто голосовал за моё исключение из комитета комсомола. Я с ними продолжаю здороваться, хотя они от этого и смущаются. Я понимаю мотивы их поступка. Пока Таня меня жаловала, они, как могли, терпели мои выходки. Как только она открыла кампанию травли, они с удовольствием, с готовностью её поддержали, не вдаваясь в мотивы её перемены ко мне. Для них это жизнь, для меня - мышиная возня. Одно беспокоит, - сердце болит, не переставая, после того злосчастного комитета. Ничего не проходит бесследно.
  После работы поехал к Борису. Попросил налить мне стакан вина. Выпил и сердце болеть перестало.
  Степана водили гулять. Он, как говорится, теперь ходит на своих двоих. На улице становится серьёзным и всё внимательно изучает.
  Дома перед сном читал.
  
  1 апреля 1988 года, пятница
  Сегодня День шуток и смеха для всего честного народа. Для меня это последний рабочий день перед отпуском. Утром в киоск "Союзпечать" выстроилась очередь длиннее, чем в Мавзолей. Видимо, за "шуточными" газетами. Солдаты опять просили купить им мороженое, я обошёл мороженицы во всей округе, везде пусто. Говорили, что всё уже съели.
  Звонил Артёму, интересовался, придёт он сегодня или нет. Сказал, будет. Женщины поили меня кофейным напитком, просили сплясать, почитать стихи. Весь день сегодня я пел и плясал. После стакана домашнего вина, невидимая рука, сжимавшая моё сердце, ослабила свою хватку. Я снова наполнился радостью.
  Получил отпускные, двести двадцать пять рублей, забрал у Николая Ивановича характеристику для поступления в театральное училище. Он сказал, что Таня не хотела подписывать характеристику. Упиралась и возражала. Неужели же она так любит меня до сих пор, что идёт на такие демарши. В конце концов,
   все автографы и печать были на месте.
  Николай Иванович заверил, что они меня в обиду не дадут. Намекал на то, что про исключение из секретарей, а тем более из комсомола она может забыть. Всё руководство заверяет меня в своей преданности и только просят об одном, аккуратно вести документацию, чтобы не к чему было придраться.
  Вечером Артём не пришёл, я ждал его тридцать минут. Заехав домой, собирался ехать к Женьке. Но отложил поездку. В гости приехала троюродная сестра Лиза, всё из того же Волжска и увлекла беседой.
  
  2 апреля 1988 года, суббота
  Встал в одиннадцать часов и поехал в ГИТИС. До того, как я вошёл в двери института, прогулялся по Арбату. Видел слепого баяниста. Он играл мелодии тридцатых годов и люди сыпали в сумочку, висящую на его руке, медь и серебро. Кто-то кинул при мне даже рубль бумажный.
  В институте пусто, только группа Евгения Лазарева. То есть мои друзья. Они занимались сценическим движением. С разрешения педагога я сел на стул у стенки и стал наблюдать, как Витя и Юра отрабатывали театральные удары. Ко мне подсела Люда Афанасьева, стала расспрашивать о моих делах, готовлюсь ли поступать в этом году, какая у меня программа для поступления. Я попросил, чтобы не теребила больную душу, не спрашивала.
  После сценического движения мы с Витей пошли в кафе, есть курицу. Витя признался, что на деньги, которые я оставил ему на еду, он купил букет цветов и подарил их сокурснице. Имелась в виду та десятка, которую через Витю вернул мне Андрей Звягинцев. Я успокоил друга. Сказал, что деньги дал не на еду, а на всё, что угодно.
  Распрощавшись с Витей, я поехал к Женьке в комиссионку. Дождались закрытия магазина и попробовали попасть в кино. Не попали.
  Отправились к Женьке домой. Поужинали, выпили водки, посмотрели программу "Взгляд". Во втором часу ночи я на такси поехал домой.
  Перед сном читал.
  
  
  Глава 8 "Клоп" в театре Сатиры
  
  3 апреля 1988 года, воскресенье
  Воскресенье самый неудобный для отдыха и походов в кино день в городе Москва. Одно развлечение, - не надо рано вставать. Встал как раз к "Утренней почте". Точнее сказать, разбудили, сам бы не встал. Передачу вела Алла Пугачёва. Вела передачу хорошо, сама пела. Затем пошли "Фильмы апрельского репертуара". Эту передачу вела женщина-кинорежиссёр Алла Сурикова, автор фильма "Человек с бульвара Капуцинов". Картины она представляла неважные, скучные или старые.
  Посмотрев программу, позвонил Женьке, встретились на "Курской". В кинотеатрах ажиотаж, фильмы идут под громкой вывеской "Фестиваль фестивалей". Не имея возможность попасть в кино, мы купили два торта "Прага" и поехали в гости к Борису. Звонили ему дважды, никто не брал трубку. Решили, сломан телефон. Куда им идти из дома с маленьким ребёнком? Приехали в Ясенево, позвонили, дверь никто не открыл. Оказалось, всё-таки уехали. Поехали в гости к Надькиному брату. Мы с тортами в руках отправились ко мне домой и попали на фильм "Старик Хоттабыч". Посмеялись вдоволь и тут же в рамках программы "Воскресный кинозал" картина Сергея Соловьёва "Чужая белая и рябой". Я опять при просмотре плакал. Есть в этом фильме щемящие душу моменты. И в завершение телевизионных программ показывали интервью с Аллой Пугачёвой. Певица рассказывала о своей жизни, сетовала, что из двух отснятых часов её откровений в эфире покажут только час.
  Так и прошёл ещё один выходной день.
  
  4 апреля 1988 года, понедельник
  Сегодня первый день моего отпуска. С утра позвонил Марине Зудиной. Она была взволнованна, куда-то торопилась, просила, чтобы я звонил во второй половине месяца. Она будет знать расписание спектаклей, будет знать, на что рассчитывать. Отношения с ней мне напоминают отношения с Анной. Та тоже тянула и откладывала встречу до тёплых дней, чтобы предстать в платье и загорелой.
  Сегодня у меня замечательное настроение. Мама уехала в деревню к нотариусу. В квартире я один.
  Слушал магнитофон, рассказывал своему отражению в зеркале басни и отрывки из прозы. Позвонил Артёму, он попросил прощения за то, что не смог прийти в пятницу. Сказал, что по дороге встретил Галину Ганчо, и она его увела.
  Я приехал на объект к семнадцати часам. Пришёл Артём, пришла Ганчо. Больше никого не было. Мы поговорили и разъехались. По дороге я рассказал Артёму, что против меня была целая компания и меня хотят выгнать из комсомола. Он рассказывал свои новости.
  Проводив его до "Войковской", я поехал к Борису.
  Поужинали, посмотрели телевизор. Домой уехал рано.
  
  5 апреля 1988 года, вторник
  Вчера в очередной раз закончил читать роман Ф.М. Достоевского "Братья Карамазовы". Чудо, а не книга! И все эти статьи критиков, которые обвиняют автора в излишней вере, в отрицании и хулении социализма, - не стоят и дохлой мухи.
  Долго звонил Женьке, наконец, дозвонился. Встретились на "Курской", поехали в кинотеатр "Россия" на французскую комедию "Беглецы". Пьер Ришар, Депардье в красочном фильме. От просмотра киноленты получил эстетическое наслаждение.
  В буфете кинотеатра встретили Саню Сморякова, сокурсника по Электромеханическому техникуму. Он был с женой. Купил себе машину, квартиру, после окончания Института управления его распределяют в ОБХСС. Лицо округлилось, но всё такой же, как и восемь лет назад. Время бежит неумолимо.
  Зашли с Женькой в редакцию журнала "Новое время". Мамы на месте не было, ждать её не стали. Купили торт "Штефания". Не "Стефания" а именно "Штефания" и поехали с ним к Борису. Сегодня снимали Степана на плёнку. Смотрели фильм "Больше света", в котором понемножку рассказывалось о каждом периоде социализма. Начиная с революции, заканчивая Брежневым. Горбачёв посмотрит картину и скажет: "Так и меня станут разбирать по косточкам и за водку спросят, и за перестройку".
  
  6 апреля 1988 года, среда
  Я в отпуске, с мамой вдвоём в квартире. Сделал открытие. Если я в квартире не один, то писать не могу. Даже уединившись в своей комнате.
  Оделся и поехал в город. Сильный, холодный ветер. На просмотр фильмов "Фестиваля фестивалей" я не попал. Ездил в кинотеатр "Ударник". Не успел выйти из троллейбуса, подскочили люди и стали спрашивать лишнего билетика. Я вернулся в троллейбус, из которого вышел и поехал до ближайшего метро. Контролёры проверяли билеты. Одного из "зайцев" отказавшегося платить штраф, они вытолкнули из дверей троллейбуса на ближайшей остановке.
  Приехав домой, я позвонил на работу Тане. Разговор сразу стал приобретать вид самой настоящей ругани. Собственно, ничего другого я и не ждал. Таня стала наступать, повышая на меня голос. Я же, в ответ на это, совершенно спокойным голосом сказал, что жду её завтра к себе в гости. И тут случилось что-то, даже для меня, непредвиденное. Она сбавила тон и сказала, что завтра прийти не сможет, так как у неё завтра День памяти - год со дня смерти бабушки. И послезавтра не сможет. Но, что совсем не придёт, - этого не сказала.
  Если бы этот наш разговор слышал кто-то из людей, входящих в комитет комсомола, - они бы сильно удивились. Договорились, что я в пятницу приду к ней в кабинет.
  Ходил в Театр Сатиры на спектакль "Клоп" по Владимиру Маяковскому. Актёры играли плохо. В одной из главных ролей, оказывается, была занята мама Лены Феклистовой. Я встретил в театре Лену с подругой, девчонок, с которыми занимался в студии при Народном Театре ДК им. Горбунова. Две Лены очень обрадовались мне. Я тоже был рад, расцеловались, я даже прослезился. Попросил Лену Феклистову, чтобы она не огорчала маму моим отрицательным отзывом. Она обещала.
  
  7 апреля 1988 года, четверг
  Спал долго, просыпался и снова засыпал. Снились какие-то сумбурные сны, - ни один из них не запомнил. Ездил в магазины: ГУМ, ЦУМ. Хотел купить материю на брюки. Но та, что мне нужна, отсутствует. Висит что-то страшное. Для кого делают такие ткани? Для чего?
  В кинотеатре "Ударник" та же картина, что и вчера - все билеты проданы. Делать нечего, стал заниматься хозяйством. Прошёлся по продовольственным магазинам, купил гнилой картошки, другой не было, сдал в библиотеку роман Ф.М. Достоевского "Братья Карамазовы". Взял роман Ф.М. Достоевского "Подросток" и книгу М. Горький "Рассказы".
  Раскрыл книгу Алексея Максимовича, прочитал и улыбнулся. У Горького о Ленине написано: "Великое дитя, окаянного века сего", а я прочитал "Окаянное дитя, великого века сего".
  Посетил выставочный зал, полюбовался картинами.
  Вернувшись домой, принялся читать роман "Подросток". С головой окунулся в бездонный мир Достоевского. Как я его люблю! Чем больше читаю, тем сильнее люблю и всё больше приятных открытий. Он для меня, как хлеб для голодного, отвечает именно на те вопросы, на которые я ищу и не нахожу ответа у других. Горький тоже нравится. Над ним смеются студенты ГИТИСа, считают его дураком и сволочью. Зря смеются.
  Вечером смотрел КВН. Повторяли как раз ту передачу, которую я пропустил. С удовольствием посмотрел. Кинорежиссёра Владимира Меньшова посадили в жюри. Он всем улыбался и кстати, и не кстати.
  
  
  Глава 9 Пасха в общежитии МХАТа
  
  8 апреля 1988 года, пятница
  Мама ушла на работу. Я в квартире один. Позвонил Марине Зудиной, и мы с ней коротко поговорили. "Что таким умирающим голосом?", - поинтересовалась она. Я сказал: "Двадцать пять лет скоро исполнится, есть о чём задуматься". Она поздравила авансом, но ни четырнадцатого, ни пятнадцатого встретиться не согласилась. Я стал извиняться, говорить: "Не обижайся, что я по телефону с тобой мало говорю. Чтобы разговаривать, мне нужно видеть твои глаза". Она засмеялась своим очаровательным смехом, и успокоила, сказала: "Я не обижаюсь". На том и завершилась наша беседа.
  И только положив трубку, я вспомнил, что она просила звонить в конце месяца, когда будет теплее, и она будет знать свой график. Я стал себя ругать. Марина девушка серьёзная, а мы с ней так мало ещё знакомы. Возьмёт и скажет: "Ты человек несерьёзный. Не умеешь слышать то, что тебе говорят. Безответственный. Ты мне надоел". Как я себя бранил. Я боюсь потерять Марину. Она для меня свет в окошке.
  Весь день я пел и басил, затем поехал в Гохран на занятие.
  На двери Таниного кабинета приклеена бумажка: "Ушла в райком". Я позвонил по местному телефону всем, кому только смог дозвониться. Приглашал на занятия театрального кружка. Все отнекивались, просили перенести занятия на понедельник.
  Разговаривал с Юрием Ивановичем, завклубом. Он повторил свою просьбу, что-нибудь приготовить к Первому мая для отчётности.
  Встретил парторга Юрия Васильевича. Он просил, чтобы я разобрался с Андриановой. Так как дела совсем плохи, "катит на нас бочку с дёгтем". Я отговорился тем, что она сейчас в райкоме. Сказал, что постараюсь всё уладить.
  С Артёмом мы занимались моим материалом. Я читал ему "Майонез" Михаила Рощина, стихи Маяковского. Он меня поправлял. Так мы и работали, сидя в конференц-зале. Если бы не его мать, а он готовил меня, то я поступил бы в училище. Само провидение не хотело, чтобы я учился в театральном.
  Артём помогал мне, а потом не выдержал и сказал: "Андрюша, мы же с тобой уже об этом говорили. Не надо тебе в актёры. Ты же умный, серьёзный человек".
  Да, мы много говорили с ним о том, что мне надо бросить всё, сесть и писать книгу. Но я этого ответственного шага боялся сильнее, чем снова оказаться в объятиях Тани. С Таней сладкая смерть, а тут - неизвестность. Это как прыжок без парашюта в бездну.
  
  9 апреля 1988 года, суббота
  С утра я поехал в ГИТИС, взял в читальном зале роман Ф.М. Достоевского "Идиот" и принялся переписывать из него отрывок.
  Подошёл Витя, сказал, что занятия у них отменяются, а Ваня Пилипенко, как знал, накупил пива и приглашает нас к себе в гости, в общежитие. Поехали на Трифоновскую. По дороге купили скумбрию холодного копчения и ещё шестнадцать бутылок пива.
  В Москве пиво исчезло с прилавков, а в знакомом Ване магазине оно продаётся каждый день.
  В общежитии я ходил к Юле Силаевой за сковородкой. Самой Юли не было в комнате, но сковороду мне дали.
  Нажарили яиц с колбасой, допили оставшееся пиво и отправились в общежитие МХАТа, к актрисам, Ваниным землячкам из Новосибирска.
  В общежитии МХАТа нас встретили радушно, как самых дорогих и любимых родственников. Из любопытства в комнату, где мы находились, сбежались все, кто жил в общежитии. Оно, по сравнению с общежитием ГИТИСа, небольшое. Студенты мужского пола остались недовольны нашим посещением. Хотя и пытались это, как могли, скрывать.
  Я перезнакомился со всеми и сразу же забыл, как кого зовут. Так как заходили, представлялись и уходили не задерживаясь. Запомнил имя одной из хозяек комнаты, в которой мы расположились, её звали Аня. С ней я танцевал, смеялся, она кормила меня с ложечки вареньем. А потом я стал её целовать. Её сокурсник Слава, кричал громче всех, обращаясь к нам: "Друзья, братья, милые, родные, я к вам всей душой. Если ко мне приезжают гости я готов отдать им всё, начиная с зубной щётки и заканчивая койкой, на которой сплю. Пейте чай и пойдёмте ко мне в комнату, я вас уложу спать. Будем располагаться. Я уложу вас спать, а сам пойду гулять и смотреть на памятник Пушкину". Как потом выяснилось, он ухаживал за Аней.
  Витя пошёл к нему спать, но, не удовлетворившись спальным местом, уехал домой.
  
  10 апреля 1988 года, воскресенье, ПАСХА
  День был длинным. Начался с этих самых Славиных выкриков-приглашений, с песен рок-музыкантов по телевизору.
  Горбачёв, наверно, думает, что люди увлекутся тяжёлым роком и не пойдут на Крестный ход. Почему коммунисты так боятся Бога, в которого не верят? Всякую нечисть, в лице заграничных исполнителей, зовут к себе на помощь, чтобы отвлечь народ от церкви, от мыслей о Боге.
  В первом часу ночи Ваня взял у меня двадцать рублей и пошёл, купил у таксиста водку. В нашу комнату заходил странный гость. Закутанный в простыню, с самодельным кадилом, он стал поздравлять нас глумливым тоном с Воскресением Христа. Чуть было Ваня с ним не подрался. Незваный гость ушёл.
  Телевизор всю ночь работал. Мы допили водку и легли спать в комнате у девочек, на часах было четыре часа. Мы с Ваней устроились на одной кровати, а девушки на другой.
  Не успел я уснуть, как вошёл тот самый гостеприимный Слава, что зазывал к себе в гости и обалдел, увидев нас спящими. Двери в общежитии принципиально без замков. Обращаясь к Ане и видя её расположение ко мне, он заговорил уже менее радушно: "С двумя пьяными рылами будешь спать всю ночь? Да они с тобой, всё что угодно могут сделать!". При этом он сам еле стоял на ногах. Аня его выпроводила и легла спать, под бочок к сокурснице.
  В половине девятого мы встали, разбудили девчонок. Пошли вместе умываться и чистить зубы. Хмель из моей головы не выветрился, я продолжал целовать Аню даже в комнате для умывания, даже с зубной щёткой у неё во рту. Она смеялась, но разрешала.
  Краем уха я слышал матерную брань в нашу сторону от обиженных студентов школы-студии МХАТ. Нас с Ваней за глаза, но так громко, чтобы мы всё слышали, обзывали "костлявыми падлами". И это самое ласковое из того, что о нас говорилось. Обиженное самолюбие на сравнения не скупилось. Громче всех бранился Слава. А что ему ещё оставалось? Мы конечно, виноваты перед ребятами, но, ничего не поделаешь, - жизнь есть жизнь.
  Попрощавшись с девушками, мы разъехались по домам.
  Поспать мне дома не удалось. Позвонил Женька, и мы пошли с ним в ресторан "Арбат". По залу бегал пьяный "афганец", с двумя медалями на грязном свитере. Самодовольно кричал: "Ну, что и здесь убивать?". Воевал бы я в Афганистане, обнял бы его или дал бы ему в морду. А так, вроде как, морального права не имею.
  Взяли выпить и закусить. Эстрадная программа была плохая. Но при этом исполнялись песни совсем ещё недавно считавшиеся запрещёнными. Я вернулся домой пьяным.
  
  11 апреля 1988 года, понедельник
  Проснувшись в десять часов, я надел спортивный костюм и побежал кросс. Чуть не умер по дороге. Закололо в лёгких, заболела печень. Вот, что значит злоупотреблять спиртными напитками. Я стал так много пить, что боюсь, не доживу и до двадцати пяти лет, о которых всем рассказываю.
  Поиграл на гитаре, спел песню для самого себя. Принял душ и поехал на работу. Таню встретил выходящей из своего кабинета. Разговора не получилось.
  Пока ждал Артёма, говорил с Юрием Ивановичем. Он меня утешал. Говорил, что сейчас не тридцать седьмой год и даже если выгонят меня из комсомола, беды не случится. Предрекал мне великое будущее, обещал, что я буду принят в высший свет. Я всё это воспринимал с юмором, как его желание меня утешить.
  Все возбудились от решения комитета комсомола и никак не могут успокоиться. Я признаться, уже и забыл о нём.
  Артём пришёл вовремя, вот только заниматься опять было не с кем. Мы пошли с ним в открывшийся бар, выпили кофе. Он много рассказывал о себе, о своей службе в армии. Пешком дошли до Киевского вокзала, оттуда в пельменную, а из пельменной к Артёму в театр. Он пригласил меня на репетицию.
  Но репетиция не состоялась. Запил, загулял, один из двух актёров, занятых в постановке. Посидели, попили чая и поехали домой.
  По дороге, второй актёр, занятый в спектакле, тот самый Костя, что учился на одном курсе с Ириной Алфёровой, стал вспоминать о своей службе в оркестре войск МВД.
  Он рассказывал о Чурбанове, на тот момент занимавшем пост заместителя министра внутренних дел. Тот якобы приезжал ночью в их часть и пил там с руководством водку. Для этого прямо на сцене клуба установили длинный стол с выпивкой и яствами. Среди ночи подняли музыкантов. Солист высоким, чистым голосом исполнял песню: "Белеет ли в поле пороша". Чурбанов, слушая солдатика, прослезился и велел певца наградить. Прямо среди ночи достали из сейфа знак "Отличник войск МВД" и наградили.
  
  12 апреля 1988 года, вторник
  Мама сегодня не работает, сидит дома, отдыхает. С утра я отправился в центр города на прогулку, заглянул в ГИТИС. Пересказал Вите рассказ актёра Кости, о Чурбанове и довольно-таки рано вернулся домой.
  В восемнадцать часов зазвонил телефон. Александр Трофимов, с которым я познакомился на Арбате, поэт, художник, музыкант, пригласил меня завтра на репетицию ансамбля "Раритет". Я обещал быть.
  Созвонившись с Борисом, я поехал к нему в гости. Он просил захватить с собой бутылку восемьсот пятьдесят грамм. Нальёт в неё настойку и отвезёт на работу за день рождения сына. Стёпе девятнадцатого апреля исполнится год.
  У Бориса встретил его брата Игоря. Игорь купил себе брюки и привёз их Наде, чтобы она их удлинила. Домой возвращались вместе. Игорь работает в КБ, сидит за чертёжной доской на должности техника. Получает сто двадцать рублей. В дороге раскрыл мне душу. Рассказал о девушке, за которой ухаживал и считал её своей невестой, а она вдруг взяла и вышла замуж за другого. Он берёт уроки игры на испанской гитаре, обещал научить меня этому.
  Какая-то стариковская грустинка поселилась в нём, хоть он и младше нас на три года. Выглядел милым и трогательным, эдаким пенсионером, который уже жизнь прожил, всё понял, всё увидел и ему ничего не надо. На завтрашнее представление ансамбля "Раритет" я решил Игоря не звать. Сам иду в первый раз.
  На Киевском вокзале зашёл в комнаты отдыха, походил, посмотрел на людей, ожидающих своего поезда. Вот где образы для цепкого глаза художника. Люди уставшие, никто не притворяется, - все такие, какие есть.
  От Киевского вокзала на пятьсот пятом автобусе доехал до остановки "Улица Клочкова". Оттуда бегом до дома.
  
  
  Глава 10 Победители
  
  13 апреля 1988 года, среда
  Созвонившись с Женькой, мы встретились с ним на "Курской". Я добирался дольше, чем обычно. На станции метро "Киевская" ремонтируют сразу все эскалаторы и поэтому переход на Арбатско-Покровскую линию закрыт.
  На Лабораторном корпусе стоят все лифты, на "Киевской" все эскалаторы. Просто какое-то восстание машин. Или же халатное отношение к ним технического персонала. Встретившись с Женькой, пошли в кинотеатр "Новороссийск" на американский фильм "Алая роза Каира". Глупый фильм.
  Кое-как досидели до конца и поехали в кинотеатр "Фитиль" на французский фильм "Вперёд, Франция".
  После просмотра зашли на почту, Женька подписался на журнал "Огонёк". У станции метро "Парк Культуры" стояла машина, у которой на капоте было два флага, наш и американский. Прямо с машины велась торговля пиццей и кока-колой.
  Я уговорил Женьку поехать на репетицию Трофимова. Звонили и Игорю, но он отказался. Гордость ли взыграла, может, просто был занят. К семнадцати тридцати мы уже были на месте. В восемнадцать часов, как и было договорено, появился Трофимов и повёл нас обходными путями на репетицию группы, в которой он исполнял свои песни.
  Музыканты никчёмные, Саша и пел и тут же показывал каждому, как следует играть. Но они его не слушали, а возможно не умели играть.
  
  14 апреля 1988 года, четверг
  С утра погода была плохая, но потом разгулялась. Я поехал в город за цветами. На Киевском вокзале чахлые гвоздики по семьдесят копеек. Поехал на Рижский рынок, у армянина были высокие гвоздики, по полтора рубля за штуку. Я сказал, что возьму двадцать пять цветков, но по рублю. Продавец поторговался, скорчил физиономию, но всё же отдал. Землякам сказал: "Ему для невесты, поэтому уступил". Цветы я отвёз в Театр-студию Марине Зудиной, отдал бородачу, сидевшему на служебном входе, он обещал передать.
  Гулял по Арбату и размышлял над словами армянина, продавшего мне гвоздики. Как быстро он определил, для кого я так стараюсь. Вся беда в том, что у меня всё получается наоборот. Когда я трачусь, дарю цветы или покупаю девушкам продукты, подарки - то вроде, как откупаюсь. Хотя не хотелось об этом думать. Беда моих отношений с женщинами - неопределённость. Я боялся определённости в отношениях с ними, боялся думать о том, а что же будет дальше. Зачем? Кто она для меня? Любовница? Невеста? Я всегда всего боялся.
  Чтобы уйти от грустных мыслей в день своего рождения, я познакомился на Арбате с Марионой, женщиной тридцати восьми лет. Поэтесса, художница, писательница, травы собирает, лечебные микстуры готовит и интересно рассуждает. Приехала в Москву из Каунаса.
  Я простуженный, но домой не поехал, не хотелось. Зашёл в ГИТИС. Витя отменил репетиции, и мы с ним пошли в "Ивушку". В кафе подают только коктейли. Надо признать, что мы их выпили там немало.
  После "Ивушки" зашли в "Мелодию". Витя купил пластинку. Сергей Юрский читает произведения Пушкина и Булгакова.
  Вернулись в ГИТИС. Витя пошёл на занятия по сценическому движению, а я сидел на первом этаже за столиком вахтёра и слушал пошлые рассказы Бадичкина. Видел Юлю Силаеву, она поздоровалась со мной, с пьяненьким. Пришла в институт Наталья Борисовна со своим "оболтусом", которого никуда не берут. Я долго её целовал, а потом поехал домой.
  Домашние стали меня бранить. Говорили, что я опоздал. Приготовили праздничный ужин и всё без меня съели. Отпраздновав, таким образом, мой день рождения. В моё отсутствие звонили Борька и Женька. Наверное, хотели поздравить.
  
  15 апреля 1988 года, пятница
  Утром мне домой позвонила Медведева, моя комсомольская заместительница. Сказала, что беспокоит по поручению парторга Кузнецова, который хочет меня видеть. Я позвонил Тане, попросил разрешение зайти к ней в четырнадцать тридцать.
  За окном сплошной стеной идёт снег вместе с градом, чувство тяжести не покидает. Играл на гитаре, пел песни, развлекал себя, как мог, до двух часов пополудни. В четырнадцать тридцать был в кабинете у Тани.
  Мы с ней последние дни "на ножах" и никак не можем помириться. Я решил сегодня приложить все силы, но сгладить конфликт.
  Еле сдерживая себя, чтобы не сорваться, Таня предложила мне сесть. Было заметно, что она с трудом переносит моё присутствие. Я собрался с силами и сказал: "Выходи за меня замуж".
  Нужно было видеть, какое воздействие на неё произвели эти слова, как она изменилась. Два года или год назад, в такси, я, не выдержав её натиска, сказал: "Ну не могу я сейчас на тебе жениться". И она эти слова восприняла, как острый нож. Ей никто никогда не отказывал, тем более в таких вопросах. И этот мой отказ червяком грыз её изнутри. А теперь вот и этот сдался, сделал предложение. Остальное уже было неважно, она снова ощутила себя всесильной. На моих глазах она преобразилась. Её голос с холодного, металлического, чужого, превратился в милый, родной, ангельский. О чём-то постороннем стала сразу говорить, щебетать. Но главное, гармония в наших отношениях тотчас восстановилась. Всё сразу встало на свои места. Она сказала, что прекратит все дела, заведённые на меня. Стала радостно смеяться каким-то своим женским мыслям и даже пошутила, сказав: "На что собираешься кормить семью, если поступишь в институт?". Потом сказала, что к двадцать первому апреля ей нужно быть особенно красивой. Я сразу не разобрался для чего. Мелькнула беспокойная мысль: "Не расписаться ли со мной в ЗАГСе она решила двадцать первого апреля, чтобы я потом как-нибудь не передумал? Но ведь для этого ей нужно ещё с мужем развестись".
  Успокоился я лишь тогда, когда понял, что она готовится к Конкурсу Красоты. В Москве этот конкурс будет проводиться впервые.
  Отговорившись тем, что меня ждут театральные дела, я ретировался.
  С Леной мы ждали Артёма, он так и не пришёл.
  Вместе с Борисом поехали к нему домой, заглянули на Черёмушкинский рынок, купили квашеной капусты. У него дома из спирта и черносливовой настойки сделали что-то похожее на черносливовую водку.
  От Бориса позвонил Артёму, сказал, что помирился с Таней и теперь можно будет нашему театральному кружку встречаться не в фойе или в конференц-зале, а в её кабинете. Артём пожаловался, сказал, что у него беда. Поругался со своими актёрами, чуть ли не отказался от постановки спектакля. На предмет своего присутствия в понедельник просил позвонить в воскресенье вечером.
  
  16 апреля 1988 года, суббота
  Сегодня в стране Субботник. "Все на Красный субботник", - кричат рупоры, установленные на улице. А для людей эта красная суббота давно уже стала чёрной. Если признаться, то только из-за того, чтобы не лицемерить и не выходить в эту субботу на работу, не гонять комсомольцев, я и взял отпуск в апреле. В мае уволюсь и, набравшись мужества, засяду за написание книги. Хочу писать всерьёз и по-взрослому, всего себя отдавая работе, но боюсь сделать первый шаг.
  Женька работает. Я нарядился в полосатую "моряцкую" кофту, надел клетчатые брюки и поехал в ГИТИС. Прямо у входа в институт встретил Витю, Юру и Геру. Они, увидев меня, нарядного, сразу же искренно вскрикнули. И я подхватил, подпел им. Это был гимн Победителей. Именно в этот момент я окончательно и бесповоротно решил, что засяду за книгу и буду её писать, чего бы мне это не стоило. Именно там, у дверей ГИТИСа, я принял для себя судьбоносное решение - написать роман или умереть.
  Думаю: "Вот они передо мной ребята, которые ничего не боятся и уже сделали свой выбор. Красивые, свободные, они смело идут навстречу мечте. Призирая опасности и трудности. Чем я хуже их? Они считают меня себе рóвней, надо этому соответствовать".
  Мы, три мушкетёра и Д'артаньян, красивые и сильные, пошли к пельменной на улице Герцена. После Пельменной, зашли в "Дом медика", взяли кофе и песочные пирожные. Затем отправились на квартиру к Гере, где он показал эстрадный номер. Поставил на проигрыватель пластинку и под музыкальный фон стал читать стихи. Получилось смешно и трогательно. Я не знал, что он это приготовил как работу для показа, решил, что он хочет нас порадовать своеобразным поэтическим концертом, в духе тридцатых-пятидесятых годов.
  Гера читал стихи Бродского: "Занять у месткома, всё равно, что занять у бабы". Читал и другие стихи. К Гере пришёл Егор, который живёт в их доме. Пришли молодые врачи. Компания подобралась приятная. Гера с Витей водили меня по огромной, пустой квартире. В комнатах бумага, хлам, валяются никому не нужные угольные утюги. Не квартира, а просто клад.
  Пришла соседка Юля, пришёл Юра Черкасов и Влад Сыч. У всех горы новостей, эмоции, надежды, все веселы, счастливы. Я хочу вместе с ними идти в новую, светлую жизнь, где есть место правде, подвигу и шансу стать Настоящим человеком. Не вернусь на свою лживую, постылую работу, где приходится в лучшем случае спать, а в худшем врать ежесекундно самому себе и всем окружающим. И пусть платят двести или даже четыреста рублей. Жизнь одна и молодость одна. О чём на старости лет буду вспоминать?
  Я возвращался домой, переполненный положительными эмоциями. Сидел в вагоне метро и, как блаженный, улыбался.
  
  17 апреля 1988 года, воскресенье
  К четырнадцати часам я поехал в ГИТИС и попал как раз на своих друзей. С Витей и Юрой мы пошли есть кур. Юра просил принести ему мои рассказы, хочет почитать. Я приехал, чтобы взять у Вити пластинку с голосом Юрского. Он уже успел подарить её Юре. Оставив Витю с Владом репетировать, мы поехали за пластинкой к Юре домой.
  Мама у Юры всегда рада гостям. Она у него само гостеприимство. Накормила нас, напоила чаем. Я у Юры дома, как когда-то у цыган, до того раскрепощаюсь, что готов постоянно петь.
  Посмотрели по телевизору грузинский фильм "Пловец". Запрещённый, впервые вышедший на экраны. Картина хорошая, но ничего крамольного в ней не наблюдается.
  Я аккуратно положил пластинку в свой пакет и отправился домой
  
  
  Глава 11 В гостях у Геры
  
  18 апреля 1988 года, понедельник
  Хотел помыть голову, почитать, - не вышло. Позвонил Женька, у него сегодня выходной. Встретились на "Курской" и пошли в кино. На двухсерийный фильм Родиона Нахапетова о русском моряке и немецкой девушке.
  После длинного фильма пошли на короткий. Картина Романа Балаяна "Филёр", с Олегом Янковским в главной роли. Фильм неплохой, но скучный.
  Зашли в "Смоленский" гастроном, купили торт с орехами и поехали к Борису. За ужином пил черносливовую настойку.
  Вечером дал Тане два условных сигнала. По телевизору смотрел фильм "Жизнь Клима Самгина". Складывается ощущение, что эта картина будет идти бесконечно.
  
  19 апреля 1988 года, вторник
  Рано утром, уходя на работу, мама сказала, что сегодня церковный праздник "Родительская". Чтобы я съездил в церковь, помянул отца. Встал я в десять часов, есть ничего не стал. Оделся и поехал на "Бауманскую", в Елоховскую церковь.
  При входе старуха сумасшедшим голосом просила у меня милостыню. В самом Храме пахло рыбой и другими кушаньями, совершенно, как в столовой. Людей было много, в основном женщины в возрасте. Я поставил свечку, перекрестился и вышел на улицу.
  Поехал в ГИТИС. Меня встретили Витя с Юрой, оба были замученные, отрывки у них не идут. Педагоги говорят: "Не то". В институте на стене объявлений висело приглашение на конкурс. Нужно написать сказку, которая понравится детям дошкольного возраста. Премии большие. За первое место тысяча, за второе место пятьсот рублей, третье место - триста. Плюс ко всему, опубликуют в печати. И всё это на демократической основе. Не нужен диплом литературного института, нужен только талант. Я этим загорелся.
  Вечером были у Геры. Он из форса курил "Казбек", угощал чаем и заводил пластинку. Пела хрипатая негритянка.
  Дома поужинал и лёг спать. Степану сегодня исполнился годик.
  
  20 апреля 1988 года, среда
  Сегодня Борис отмечает день рождения сына. Встретился с Женькой, и мы заехали в ГИТИС. Мне нужно было переговорить со старостой Витиного курса Савицким, насчёт моей поездки в Ленинград.
  Нашёл Савицкого, отдал ему девятнадцать рублей за путёвку, и мы с Женькой отправились в кинотеатр "Октябрь" на фильм "Зеркало для героя". Картина из жанра ненаучной фантастики. Сталинское время глазами современного человека.
  После фильма поехали на Даниловский рынок, купили картошку у милиционера. Продавец сам с гордостью показал нам удостоверение милиции.
  Купили квашеной капусты и поехали к Борьке. Приехали поздно, он нас отругал. Уже Володя Копарев сидел за столом. Пришли Надины сёстры, муж старшей сестры. Все пришли с детьми. Так что единственная комната в квартире наполнилась шумом и детским смехом. Я пить не хотел, но выпил больше всех.
  Володя говорил про какие-то декодеры, обещал всем поставить приставки на телевизоры. Он холостой, работает, как и работал, на заводе. Учится на вечернем отделении в Энергетическом институте. Видимся редко, он почти не изменился. Игорь приехал чистый, нарядный. А я не бритый, в старой косоворотке на выпуск. Сидел за столом, как Григорий Распутин.
  Выпил я немало, опьянел. И даже побаивался, что в метро меня остановит милиция. Но этого не случилось. Милиции в метро не было, а я старался вести себя, как трезвый человек.
  На Киевском вокзале девяносто первый автобус ушёл из-под носа. Я гнался за ним на сорок пятом, но не догнал. Пришлось от улицы Клочкова шагать пешком.
  
  
  Глава 12 Москва - Ленинград и обратно
  
  21 апреля 1988 года, четверг
  Вчера на скамейке в нашем дворе сидела целая банда подростков. Увидев меня, кто-то из них сказал: "Гляди, как мужик нализался". Но мне казалось, что он преувеличивает, так как, на мой взгляд, шёл я вполне уверенно. Но со стороны оно, конечно, видней.
  Ночью несколько раз вставал, погоняемый жаждой, шёл на кухню и пил воду прямо из чайника. Снились хорошие сны. Самих снов не помню. Помню, что хорошие.
  Утром звонила сестра, сказала, что забыла ключи от квартиры и просила быть дома к шести часам вечера. Ездил в ГИТИС. Встретил там грустного Виктора. Он сходил со мной в "Гриль-бар". Я выпил кофе и съел два бутерброда. Он неотрывно читал какую-то пьесу. В скверике перед ГИТИСом народу тысяча. Проснулся институт, загудел, как улей. Откуда ни возьмись, явились люди, студенты, все мои знакомые.
  Я сказал Вите, что приеду прямо на Ленинградский вокзал, и мы распрощались. Прошёлся по Арбату, пошутил с художницей. А она смутилась и, собрав все свои картины, ушла. Это тяжёлой ношей легло мне на душу. Хоть она и призналась, что не я тому причина, а просто так совпало, что ей надо уйти. Но всё это как-то показалось мне подозрительным.
  Пока ходил по Арбату, всё думал про сказку. И когда вчера домой ехал и сегодня утром, сидя дома. И даже стал писать и неплохо получалось, но только это была совсем не сказка, а история из жизни. Причём, грустная история.
  Звонил Женьке, Борису, Марине Зудиной, Тане Андриановой. Звонил всем. Тревожно на душе. Давно не ездил никуда, - волнительно. Кроме меня, с актёрами Лазаревского курса в Ленинград поехали Сашенька из Архитектурного института и Инна с первого курса, которая ходит с Андреем Звягинцевым.
  
  22 апреля 1988 года, пятница
  В поезде я, Инна и Сашенька ехали зайцем. Актёры настояли. Зачем платить за билет, весь вагон наш.
  Я впервые в Ленинграде и надо же было такому случиться, приехал прямо в день рождения Ленина. Остановились в грязной гостинице под громким названием "Дружба". Кормили в ней же, готовят там плохо. Съел всего лишь одну тефтелю и за это расплатился резями в животе.
  Город осматривали самостоятельно, "махнув рукой" на экскурсии. Ходили вчетвером: я, Витя, Влад Сыч и Сашенька из Архитектурного.
  Два раза питались в "Погребке", "Адмиралтейским" пивом и жареной свининой. Во второй раз мы заказали вдвое больше, но заплатили столько же - тринадцать рублей. В первый ли раз нас обжулили или во второй раз просчитались, - не могу судить.
  Перед возвращением в гостиницу мне показали памятник Петру Первому от Екатерины Второй. Дети из детского сада при нас возлагали к этому памятнику цветы.
  Гидом выступала Сашенька. Она показала мне Зимний Дворец, Адмиралтейство, Казанский собор.
  Хотели посмотреть "Лицедеев". О них в городе никто не знает. Все магазины работают до семи часов вечера, да и в магазинах пусто. Кроме старинных дворцов, в городе нет ничего привлекательного. Метро убогое, наземный транспорт изношен до последней крайности. Создаётся впечатление, что ты приехал в глухой провинциальный город, а не в тот Ленинград, о котором столько сказано и написано.
  
  23 апреля 1988 года, суббота
  В Ленинграде сильный ветер и очень холодно. Из Москвы я уезжал в летней рубашке с короткими рукавами. А в Ленинграде я замерзаю в зимней куртке. Вчера к нам в гости заходила Инна, она впервые пробовала водку.
  Из ЛГИТМИКа приходил студент. Мне он не понравился. Сегодня мы ходили в Исаакиевский собор, смотрели Эрмитаж, были в Юсуповском дворце. Там в маленьком театре шла пьеса на английском языке. Ходили к дому Достоевского, видели дом, где умер Пушкин. Ходили по древним улицам. Вышли к БДТ. Там уже шёл спектакль.
  Вечером зашли в ресторан "Висла", поужинать. Вовсю играет музыка, поёт Шефутинский, самые похабные песни. Мы с Владом выпили по триста грамм водки. Витя и Сашенька пить не стали.
  В номере гостиницы Витя пил вино, а я водку. Не помню, как оказался я в коридоре. Поймал девушку с Витиного курса и принялся её целовать. Она смеялась и приговаривала: "Да что ты меня всё целуешь?". Проводила в гости к ребятам. Я у них посидел какое-то время и пошёл гулять по номерам.
  Зашёл к болгарам. Молодой хотел угостить меня водкой, а старый ни в какую. Я даже и не помню, выпил я с ними или нет. И в других номерах, куда бы я ни заходил, везде пили водку. Такое ощущение, что вся гостиница только этим и занималась.
  Заглянул в номер к девушкам из Вильнюса. Выпил с ними и пошёл к себе. Они на дорожку дали мне апельсин.
  В номере всё попросилось назад, и водка, и апельсин. Влад, заботливо постелив постель, уложил меня спать.
  
  24 апреля 1988 года, воскресенье
  На экскурсии мы не ездили. Сашенька лучше всякого экскурсовода рассказывала нам о городе, о стилях постройки, об архитекторах и о художниках.
  Видели Ленфильм и Петропавловскую крепость. Были в кинотеатре "Аврора" и в кафе "Сайгон", где собираются панки. Ходили в болгарское или молдавское кафе под названием "Буковина", где нас на семь рублей обманули. В Ленинграде совершенно нет сладкой газированной воды. Во всех кафе подают мутную "водицу". И несмотря на всё это, настроение у меня было превосходное.
  Скормил сегодня чайкам целый батон белого хлеба.
  Поезд в Москву отправился в двадцать три часа пятьдесят три минуты. В наш купейный вагон на тридцать билетов село тридцать два пассажира. Все тихо расселись по своим купе.
  В нашем купе ехало шесть человек. Долго обсуждали, кому и где лежать. Но потом разобрались. Расположились следующим образом. На верхних полках Сашенька и Инна. Витя, как уснул, мы не стали его будить. Влад Сыч и Андрей Звягинцев легли вдвоём на одну полку, а я на матрасе, на полу.
  Лёжа на матрасе и глядя в потолок, я твёрдо решил, что с завтрашнего дня перестану вести дневник и приступлю к работе над романом.
  Спал хорошо, снились светлые, добрые сны.
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"