А в этот раз, встав поутру, прошёл на кухню, заварил кофейку, включил "окно в мир" и узнаю, что нынче суббота, 31 августа, последний день лета. И поэтому случаю весь день на экране будут передачи для детишек для которых начинается ответственная пора - занятия в школе, ежедневные походы в садик и ещё многое, что уготовила ребёнку судьба.
Прошагав по жизни немалый путь знаю, что последний день лета не только для ребятишек является "финишем" привольной жизни. Этот день, пожалуй, для всего человечества является трагическим. Летом, как бы там у каждого из нас не сложилось, человек отдыхает и душой, и телом. Лето, это выходной среди повседневного "праздника", которым для нас, как в песне поётся, являются "трудовые будни". И если сентябрь ещё порадует тёплыми, солнечными денёчками, но перемежаться они будут с грустью навеянной опадавшими листьями, затяжными холодными дождями, не разжигавшейся зарёй. Осознанием того, что впереди предстоит повстречаться с голыми рощами, парками и скверами, замёрзшими лужами и грязью на дорогах, скукожившимися прохожими на улицах. Всё это затянется так надолго, что надоест. Если только первый снежок порадует своей белизной, визгом детворы играющих в снежки и лепящих снежных тёток во дворах. Но всё чаще и чаще улицы начнут становиться заметёнными сугробами. Скоропалительные сумерки начнут давить на всё живое сразу после полудня. А свет на улицах на долгие месяцы станет неоновым, безрадостным, мёртвым.
И на фоне всего этого надо будет работать, работать и работать. Кто, только, придумал эту зиму? Как было бы здорово если бы круглый год, всю жизнь было лето!!
А в тот год, ещё накануне, в пятницу, собрав рюкзак с продуктами и необходимыми вещами, привязав к нему палатку, отнёс всё это к Тамарке. Договорились, что завтра, сразу после работы, прибегаю к ней и мы едем на Волгу. Спасибо партии и правительству, что по субботам рабочий день стал на два часа короче нежели на буднЯх. Появилась возможность умчаться из душного, шумного города в тишину прибрежного леса, где её нарушают только птичьи пересвисты, и тихий плеск реки, которая врезалась в память на всю жизнь. И память эта, время от времени, вспыхивает и уносит в непорочную юность, во времена когда казалось, что вся жизнь впереди. И если что-то в жизни не получится с первого раза то можно будет переделать, поправить, но добиться желаемого. Какими же наивными мы бываем в годы юности. Но, думая об этом сегодня, прихожу к выводу, что, всё-таки, это здорово. На то она и юность которая приходит один только раз и оставляет после себя неизгладимые воспоминания.
Междугородний автобус следующий до Чапаевска, хлопнув дверьми, высадил нас на пустынном шоссе. По ту сторону асфальтовой трассы, среди начавших краснеть листьев клёна, сверкала в лучах ласкового солнца река. Чуть заметная тропинка вывела нас на песчаный пляжик - узкую косу, омывавшуюся тихими всплесками волн.
- Здесь мы будем с тобой жить, - сказал Томке, сбрасывая с плеч рюкзак. - Я буду ходить на охоту, а ты поддерживать семейный очаг и готовить пищу. Устраивает тебя такая житуха?
- Вполне. Как вспомню, что с понедельника начинаются занятия в институте, так меня из души воротит. И почему лето такое короткое?
- Здесь я с тобой согласен, лето действительно короткое. Но пусть тебя это не огорчает - лето свело нас с тобой, а это уже хорошо. Будет о чём вспомнить, когда меня в армию "забреют". Ты, конечно же, меня не дождёшься. Через годик, с небольшим, выйдешь замуж и, неся бремя замужества, будешь вспоминать о том, как тебе было хорошо со мной.
- Сволочь! Если ты думаешь, что все девчонки такие, каких ты встречал до меня, то знай, что это ни так. И... и... после таких слов не прикасайся ко мне. Ненавижу...
- Ненавидь сколько тебе вздумается. Но на ближайшие сутки я твой господин. Вот сооружу жилище, запалю кострище и тебе останется только раздеть меня, накормить и ублажить, как подобает самой любимой жене.
Вспоминая первые минуты нашего не первого уединения некоторая грусть врывается в душу: - "Как же ветрено, как не серьёзно относился я ко всему, что меня окружало. К работе на стройке - как временному этапу в своей жизни. К друзьям по общежитию - как к мимолётным встречам в пути. К девчонкам вообще относился никак. Ни с кем из них даже в мыслях не имел связать свою судьбу. Утром прощался с одной, день проводил с другой, а вечером шёл в кино с третьей. Почему я такое вытворял ответить и сегодня не могу. Ведь был я, по сути своей, не плохим парнем и дружба была для меня на первом месте в жизни".
В Куйбышев я попал не случайно. В этом городе, в общежитии треста "Промстрой", проживала Людмила, школьная подружка из глухого посёлка Возрождения, где мне пришлось прожить полтора года. Потом мне дозволено было поехать в Ленинград где я и остался. Здесь я впервые влюбился. Влюбился настолько, что не представлял себе жизни без женщины, которая была старше меня на шесть лет. Она всячески отвергала мои чувства, запрещала ходить к ней, встречать после работы, появляться перед ней на глаза. Но я был неудержим. Влюблённость была так сильна, что влияла на психику восприятия окружающего мира. Ни дня не мог провести без того, чтобы, хоть издали, не увидеть свою женщину. Прошло два года и я добился своего. Она согласилась стать моей женой. И вот тут я понял, что переболел. Столько душевных сил было потрачено, чтобы добиться её согласия, что когда это произошло я ощутил в душе пустоту.
И вот я в Куйбышеве. Рядом девчонка с которой проведено множество вечеров в степном посёлке. Девчонка с которой вместе ходили в школу под смех малолеток: - "Тили-тили тесто. Жених и невеста!" С которой целовались на Волжской круче. Провожали огни пароходов. Загадывали желания на падающие августовскими ночами звёзды.
Людмила любила меня и тогда когда мы вновь встретились. Но не мог я ответить ей взаимностью будучи опустошённым. Внутри меня всё перегорело. Нужно было время для того, чтобы возродилось то, что называют влюблённостью. А Люся не хотела ждать. Не хотела потому, что видела во мне другого, не того кто был ей дорог в школьные времена. И потом она всё просчитала - осенью меня призовут. Мы вновь расстанемся и нет ни каких гарантий, что я вернусь к ней. Я об этом не думал и поэтому с душевной пустотой воспринял сообщение о том, что школьная подруга, в мае, вышла замуж.
Единственно где обретал душевный покой это на работе. За строительством долотного завода в пригороде Куйбышева следила вся страна и душе было радостно от того, что это и обо мне пишут. Как-то само получилось, что Комитет комсомола треста обратил внимание на самоотверженность моего труда и я оказался привлечён к работе в пионерском лагере "Орлёнок". Тогда каждому пионервожатому полагалась воспитательница в отряд и я познакомился со студенткой педагогического института Тамарой Николаевной. Знакомство наше быстро переросло во взаимную симпатию. Меня влекло к ней её начитанность, эрудированность. Именно этого мне не хватало в развитии. И, что меня особенно устраивало в ней, это то, что она снисходительно относилась к моей дремучести.
Потом были тайные встречи на Волге. Катания на лодке лунными ночами. Первый поцелуй и её слова: - Похоже у моего вожатого есть опыт в общении с женщинами.
Но лето промчалось так быстро, что трудно выделить из него что-то, что наиболее впечаталось в память. Каждый день был насыщен событиями, дружбой, ощущением просыпавшейся души, которая требовала нежности в отношения с той, которая окажется последней девчонкой в моей юности.
А пока мы сидели в преддверии палатки. Перед нами ярко горел костёр. Тихий плеск набегающих на песчаный берег Волги и долгая, счастливая жизнь смутно угадывалась впереди. Я обнимал свою девчонку за плечи. Она, вся такая доверчивая, склонила голову мне на плечо. И казалось, что продолжаться всё это будет вечность.
Но судьба вторгалась в наши жизни расставляя всё по местам. Моя Тамара Николаевна, на втором году флотской службы, вышла замуж и больше я её никогда не встречал. А виной всему было то, что лето в том году оказалось удивительно коротким.