Аннотация: читая дневниковые записи одного учителя
Он впереди, в раздумья погружён,
К кайме воды стремился без оглядки.
Величествен, спокоен внешне он,
Но всё же, что-то было не в порядке.
Прежде, чем взойти на Ратушную площадь он зашёл в книжный магазинчик:
- У вас есть что нибудь о Каунасе? Желательно из поэзии. Сегодня прощаюсь с вашим городом и хочется оставить память о нём.
- Мила Фокс?.. "Воспоминания о Каунасе"?..
- Ну давайте, почитаю... Жаль, что нет биографической справки... Но мордашка премиленькая... И замечено хорошо на титульном листе: -
"Мы все пишем стихи; поэты отличаются от остальных лишь тем, что пишут их словами."
- Сколько с меня в рублях от Российской Федерации?..
- Благодарю...
- До свидания.
Удивительные чувства испытываешь когда оказываешься на площади. Будто идёшь по подиуму, а город, люди его населявшие оценивающе рассматривают тебя. Это относится ко всем площадям любых городов. Относится и к Дворцовой площади в Питере, где, казалось бы, уже сумел раствориться среди миллионов в нём проживающих.
Вот и сейчас, когда остановился в поисках назначенного для встречи Lietuvos Patekalai, захотелось стать невидимым.
Сидя за столиком уличной террасы раскрыл сборник стихов:
Она же шла, значительно отстав,
Разглядывая разной формы льдины,
И позвала, за ним спешить устав,
Но видела его чужую спину.
И не сумев окликнуть и догнать,
Остановилась, ощущая холод
Душой и телом. Он не мог понять.
Он был ещё не стар, уже не молод.
Странно. Будто про него написано. Про него и учительницу, которая должна появиться с минуты на минуту.
- Привет! - услышал он из-за спины и встал как приветствуют школяры преподавателя.
- Здравствуй. Не ожидал. То-есть ждал, но ты пришла так неожиданно...
Он пробовал что-то сказать, но мысли путались, голос осип, а слова словно улетучились.
Поняв его состояние учительница добродушно улыбнулась и предложила сесть:
- У меня времени два часа. "Окно" между двумя уроками. Так что давай по кофею и разбежимся. Если хочешь, то вечером можно встретиться. Причём без разницы где. Можно во вчерашнем ресторанчике. Уж больно вкусные омары нам подавали. И музыка там приятная.
Ты как - не против?
- Не против, - произнёс он словно из подземелья.
Эта женщина явно выбивала его из жизненной колеи. Ещё чуть-чуть и выяснится, что он влюблён в неё. А этого никак нельзя допустить. Влюблённость и всё, что с ней связано остались в другом мире. В мире, который молод и нуждается в общении. А он ехал "по городам Прибалтики" оторвав себя от лелеемого им одиночества. В нём проще. В нём ты никому и ничего не должен. И сердце никогда не колотится в бешеном ритме как сейчас, когда лицо учительницы заслонило весь окружающий мир.
В ожидании кофе он закурил не спрашивая у женщины разрешения.
- "Нужно добиться, чтобы она отвергла его. А когда улыбка с её лица сойдёт и она обнаружит в нём посредственность, легче будет разговаривать. Разговаривать так, будто перед тобой обыкновенная тётка, каких множество встречал на своём пути."
- Давай вернёмся к сюрпризам, с которыми ты вчера повстречалась. Очень хочется знать, что именно приносит радость такому человеку как ты.
В это время принесли кофе и в общение двух людей ворвалась пауза. Она помогла мужчине встряхнуться. Он насильно сбросил с себя ощущения ауры исходящей от сидящей напротив женщины и сердце его вернулось к нормальному ритму.
- Хочешь знать о сюрпризах? - промолвила учительница прикасаясь губами к чашке с горячим напитком. - Можно и о них. В приятное всегда приятно возвращаться - прости за каламбур:
После урока, который начался с обнимашек вернувших понимание между мной и учениками, пришёл папа моего Даньки и принёс нам с Ирочкой по баночке...
Да что я буду рассказывать! Смотри сам, какое чудо: радужные конфеты под названием "Скорая помощь от ненавистной учебы"!!!
И женщина достала из сумочки горсть сладостей положив их россыпью на столе.
Я только потом разглядела инструкцию к поеданию и решила: завтра поставлю эти конфеты на стол и назову их "Таблетками Счастья".
Мы с моим Данькой разрезали их на более мелкие кусочки, чтобы хватило на долго и многим. Грустно ребенку - я ему таблеточку, домашнюю не сделал - две таблетки, чтобы стыдно стало, хотя это навряд ли.
Спасибо этому удивительному папе Вите с прекрасным чувством юмора! Сюрприз удался!
Закончив рассказывать о произошедшем накануне, женщина взглянула в лицо собеседника с некоторым удивлением:
- Что-то не так? Что это ты нахмурился?
- Нахмурился? - Извини. Вспомнилось из далёкой юности. Я тогда впервые понял, что иногда человеку необходимо обманываться. Во благо, которое на время человека покидает.
Если хочешь - расскажу.
- Будь так любезен, - с некоторым раздражением в голосе произнесла женщина.
- Это случилось... И он рассказал учительнице историю, которую очень не любил вспоминать:
- Женька любил. Любил беззаветно. Любил до боли в груди, до сумасшествия. Любил настолько, что перестал ходить на вечеринки, где предавался безумному веселью со приятелем Юркой и продавщицами из гастронома напротив. Веселью под водку, под звуки новомодных пластинок, сдобренных хорошей дозой анаши.
Собственно он и познакомился с Надюхой изрядно обкурившись. Пришёл на работу. Получил у начальника задание на вечер и включил ДиП-200. Патрон станка кружился завораживающе. Стружка из-под резца ложилась в поддон аккуратными колбасками...
Что там дальше произошло - Женька не понял. Страшная боль в левой руке и темнота...
- Женя! Женечка, очнись родимый, - откуда то из темноты звучал умоляющий женский голос. И жуткая резь в глазах. И тошнотный запах нашатыря. И её лицо перед глазами, как в испорченом телевизоре - расплывчатое, без контуров и всё же красивое.
И Юркин смеющийся голос:
- Кайфуешь, сынок?...
Очнувшись, Женька увидел вокруг себя толпу людей, всё так же смеющегося Юрку и плачущую врачиху из санчасти завода.
С месяц после этого Женька ходил к ней на перевязки. И не было для него минут счастливей, чем в эти встречи. Он ещё не знал, что это и есть любовь. Ему было хорошо с врачихой. Он терял разум от прикосновения её рук, от близости её лица, от её запахов. Он даже не смел дышать рядом с ней.
И вот однажды, придя на очередную перевязку в медсанчасть завода, он ослыщал стоны из-за ширмы отделяющей лежанку в перевязочном кабинете.
- Кто там? - спросил шепотом Женька.
- Пострадавшая. В штамповочном цеху заготовка упала и раздробила ногу станочнице. Кровь остановила, а снять боль не удаётся. Уже две ампулы новокаина ей вколола - безрезультатно.
- И что ты сделала? Я бы орал от такой боли, а она только стонет.
- Грелку с холодной водой приложила к ступне и пообещала, что станет легче. Она поверила, а это главное в данной ситуации.
В это время за окном, в сумерках надвигающегося вечера, появились сполохи синего проблескового фонаря - приехала скорая помощь и пострадавшую увезли в больницу.
- Да-а-а. Печальная история, - произнесла женщина не переставая греть руки о чашку.
Но удивительный ты, всё таки, человек. Я к тебе с радостью, а ты, всякий раз, видишь в радости изнанку. Зачем ты так. Тебя разучили видеть в жизни хорошее?
- А что в ней хорошего?..
Я знаю что ты скажешь - любовь, нежность, вера, способность делать добро... Поверь - через всё это я прошёл. Но, как-то так получилось, что взаимности не встретил. Это касается даже близких. О знакомых не говорю.
Не скрою - мне хорошо с тобой, но если бы я стал близким тебе человеком, то ты бы со мной намучилась. А потом просто перестала обращать на мои закидоны внимание. Слишком высокие требования я предъявляю к окружающему миру и к себе. Поэтому не терплю обманываться как ты с преподнесенный тебе конфетками.
Прости за откровенность. Но ты спросила - я ответил. И мне представляется, что если бы стал потакать тебе в твоих радостях то это было бы не порядочно с моей стороны.
- Сложно с тобой... Но, может быть, такие люди тоже нужны. Как ушат холодной воды для опьянённого счастьем.
Однако давай договоримся, что всё о чём я тебе рассказываю действительно так и есть. Я тоже не хочу под тебя подстраиваться. Мне действительно радостен каждый прожитый день.
- Счастливая. Но позволь быть с тобой откровенным до конца - мы не сможем вечером встретиться. После полудня уезжаем. Но обещаю тебе, что все сюрпризы вчерашнего дня заберу с собой. Прочитаю и отпишусь по каждому из них. Что из этого получится, сейчас сказать не могу. Мне надо вдумчиво с ними познакомиться, прикинуть к реалиям прожитого и тогда не обессудь - отпишу со всем откровение своих воспоминаний. Договорились?
- Ну, что с тобой поделать - пиши. В твоих воспоминаниях присутствуют реалии прошлой жизни. И мне обидно, что ты не можешь с ними расстаться.
А сейчас я пойду. Учителю на урок опаздывать никак нельзя.
Спасибо, что приехал. Пиши. Буду ждать.
Женщина поднялась и, саркастически на прощание улыбнувшись, поспешила в сторону пешеходного бульвара. Проводив учительницу взглядом мужчина открыл сборник стихов и дочитал начатое ранее:
Что он хотел, чего ждала она?
Их разделяла жизненная пропасть.
Ему же её правда не нужна.
Он гнал вперёд, не сбрасывая скорость.
Как часто, убегая от проблем,
Мы добровольно избегаем рая,
Упрёками терзаемся затем,
Напрасно боль любимым причиняя.
Вот так и он, решая за двоих,
Терял её, любви снимая бремя.
Надежды свежий ветер вмиг затих
На стрелке, где в поток сливалось время.
С Немана дул по зимнему влажный ветерок, а на ратуше часы отбивали полдень. Пора было возвращаться к гостинице где его ждал автобус следующий до Петербурга.