Возможно, я и ошибусь. Лень листать первоисточник.
Но где-то у Чехова А.П. говорится: - Ни что не даётся
нам так дёшево и не ценится так дорого, как доброта.
Только я так скажу:
- Доброта она разная бывает. От другой доброты хочется откреститься, как от наваждения.
Долго сказка сказывается, до не скоро дело делается. Даже котята и те не быстро рождаются, хотя скорость их рождения уже в фольклор вошла. В этом мне пришлось убедится воочию. И кому интересно узнать в чём здесь дело, то не поленитесь - послушайте что расскажу из невымышленных историй своей жизни.
Таких сумасшедших тёток как в котельной завода "Вперёд" (куда "вперёд"? - непонятно) за всю свою жизнь невстречал. Ясно, что каждый по своему с ума "рюхается". Но всё-таки закономерность в этом явлении прослеживается: - кто от любви с ума "сбрендит", кто из-за несчастья великого, а кто и родится убогеньким. Тут всё, кажется, понятно. Но тако-о-ого... я объяснить не могу. Может кто из вас, дорогой читатель, разъяснит мне в чём тут дело. Итак...
Закончилась ярмарка кошачья. С Божью помощью и стараниями тёток-милосердий распределили всех новорождённых по хозяевам новым. Но долго ли, скоро ли, а Рыжуха опять брюхатая ходить стала. Я когда это заметил, меня "трясунчик" колотить стал. Значит опять тётки-милосердии каждый день "кудахтать" начнут. Опять все разговоры, целеустремления ихние, на родах зациклятся. Опять финансовые расходы дополнительные предстоят на усиленное питание будущих мамаш.
Ну, понятно бы было если бы кошки породистые были. Если бы элитные какие. Которые и радость, и гордость кошатникам доморощенным принесли. А перед этими - беспородным зачем "бисер метать"? Жизнь она красотой движется. Человек он к красоте стремится и старается красоту, любую, умножать и превозносить на радость всем и вся. А вот зачем посредственность разводить? Мне это, хоть застрели на этом месте, непонятно. Посредственность, я имею ввиду среди кошек, пускай сама выкарабкивается.
У нас на эту тему с Ниной Викторовной разговор зашёл как-то.
Поинтересовался я её приверженностью к кошачьему племени. И попросил объяснить чего я здесь не понимаю. Нина Викторовна посмотрела на меня внимательно - не шуткую ли, и рассказала притчу:
- Идёт по берегу моря человек. Культурный весь из себя, начитанный, жизнелюбом себя считает. В миру так и мухи не обидит. Красоту земную чтит. Восхищается творениями Божьими. Идёт, значит, берегом моря и на небо смотрит. Любуется далью нескончаемой, звёздами, сиянием лунным. И от красот энтих такое благоухание ему на душу льётся, что счастливым себя человек мыслит. А что под ногами его деится - не видит.
А следом за ним мальчуган бежит вприпрыжку. Камешки с берега в воду кидает. Булькнет камешек, а мальчонке от этого радость.
Тут отлив начался по каким то там законам природы или хфизики - не знаю. Только начала вода от берега отступать стремительно. И всё что до селе на дне морском было - на берегу оказалось. И среди всего прочего на песке прибрежьем звёзды морские оказались. А звёзды те украшением дна морского, людЯми невиданного, являются. И жить без воды звёзды никак не могуть. Стали звёзды задыхаться на суше. Стали мреть одна за другой. Увидел это мальчик и звёзды стал в море кидать, к жизни их возвертать.
А человек тот, что впереди шёл, всё в небо глядел и беды звёздной, что на земле погибали, а не в небе светились, не замечал.
Вот и скажи мне теперь, Евгений Николаевич: - Кто из этих двух больше уважения достоин? Кто из них двоих Божью милость заслуживает?
Задумался я над словами начальницы своей. Сразу ведь и не скажешь - где здесь милосердие, а где равнодушие к миру окружающему? Уже потом "дотумкал": - А как же естественный отбор по Дарвину? Ведь выживают особи умнейшие, сильнейшие. А если ты хоть и звезда, но сам себя в катаклизму загнал, то и выкарабкивайся сам. Выберешься - будешь жить и таких же сильных плодить в своей жизни. А не выберешься - значит не судьба тебе жизнью любоваться. И нечего плодить возле себя не могущих соображать, а на чужую помощь только рассчитывающих. Нечего обременять своей жизнью людей вперёд стремившихся. Так ведь может случится, что человечество и на месте одном топтаться станет. А красота житейская, те же кошки например, этой посредственностью подавлены будут. Потому как посредственности в Миру всегда, во все времена, больше было.
Но философия философией, а с кошками то, что делать? Я и говорю Нине Викторовне:
- Так Вы себя хоть пожалейте. Ведь ещё от тех родов кошачьих не отошли, а Рыжая вам опять "хворобу" в дом принесла. А там, на неё глядючи, и Мася, и Муся рожать надумают. Опять покоя не будет: кормить, поить, устраивать котят придётся... Может быть лучше в клинику кошек свозить и стерилизовать? Сколько надо, коллектив наш скинется, заплатит.
- Свят, свят, свят, - запричитала крестясь начальница моя. - Не по Божески это. Против природы. Пусть рожают в удовольствие. Авось придумается что-нибудь.
Ну и родила Рыжая. Как раз в Раечкину смену родила. Я, когда её менять пришёл, то сразу понял - случилось что-то. Лицо у Раечки светилось лучезарно. Глаза светом наполнены. И вся она, как на иголках - всё места себе не находила.
Вошёл я в кондейку, а Раечка мне и говорит:
- Шестерых Рыжая принесла. Двое рыжих котят, как и сама Рыжуха, а остальные пегие какие-то. Но тоже славненькие. Говорят пегие кошки в дом счастье приносят. Вот повезёт кому то... А за Рыжей я уже всё убрала: помыла, постирала. Она, сердечная, сейчас в диване с детями сидит. Так ты уж постарайся не шуметь тут. Телевизор громко не включай. И упаси тебя Бог курить в помещении - на улицу выходи.
-Я, Раечка, - отвечаю ей - в помещении сроду не курил. И телевизор уже давно не включаю ни дома, ни на работе. Нечего смотреть там - одна говорильня да голые жопы бабаские. А я их в своей жизни насмотрелся до сыта. И сегодня мне они уже не интересны. А тебя с праздничком поздравляю. Ты теперь у нас вроде бы как бабушка. Иди домой и не беспокойся. Целы твои внучата будут.
- Что ты! Что ты, Евгений Николаевич. Как же я теперь домой пойду? Надо Нину Викторовну порадовать. Я вон в той комнатке посплю чуток. А как начальница придёт, то ты меня разбуди. Хорошо?
- Ну, вольному воля. Иди отдыхай пока.
Где-то после десяти часов, я тогда только-только показания с приборов в журнал занёс, слышу сквозь вой вентиляторов и жужжание газовых горелок, что дверь входная хлопнула. Я ко входу подался - кто это к нам пожаловал в цех с ограниченным посещением? А то начальница, после дел своих канцелярских, решила меня навестить.
Я ей сразу у порога и доложил, что в котельной всё в порядке и по состоянию на шесть часов утра с расходом газа мы лимит не превысили. В норме всё вообщем. А на десерт я ей выложил о той новости, что Раечка мне по смене передала.
Что-то не обрадовалась моя начальница новости этой.
Я тогда и говорю:
- Хотите, Нина Викторовна, я вам диван подниму? Глянете на новорожденных.
- Что ты, что ты - не надо диван поднимать. Не надо Рыжую беспокоить. Она же кормящая теперь. Не дай Бог у неё молоко пропадёт.
И тут же, без остановки на размышления какие-нибудь, спрашивает:
- Тебя кто в ночь менять будет?
- Андрюха, - отвечаю.
- Вот и передай Андрюхе, чтоб утопил он энтих котят. А я Рае позвоню, что Я так решила.
- А что ей звонить? Она вас дожидается. Прилегла на часок в той вон комнатёнке. Разбудить?
- Буди давай.
Вышла бабушка-Рая из опочивальни нашей производственной, всё ещё радостная ночным событием. И давай рассказывать со всеми подробностями, как она ночь с Рыжей провела. А услышав о том как начальство решило с котятами поступить - ко мне повернулась и говорит:
- Ты Андрюхе передай, что бы он над котятами не изгалялся. Воды в ведро наберёт, покидает их туда и веником чтоб ко дну придавливал. А то, как в прошлый раз - покидал он их в ведро и смотрит как они плавают-бултыхаются. Пока они сами не потопли. Не по Божески это!
На следующее утро я Андрюху менял. Встретил меня Андрюха радостный, с чувством выполненного долга. Обсказал мне о работе на день и домой засобирался. Я его до дверей проводил о котятах ничего не спрашивая. А он уже в дверях задержался, снял с гвоздя, в стенку заколоченного, мешок полиэтиленовый, а там... шесть комочков лежат не шевелясь и не попискивая, как давече в диване.
- Куда ты их теперь? - спросил я Андрюху.
- Куда? Да, в речку Смоленку. Там как раз у опоры моста Камского полынья уже оттаяла. Туда и брошу.
Ушёл Андрюха. Я дверь за ним закрыл. К себе в кондейку вернулся. И что-то нехорошо у меня на душе стало: - Вот и мы, людишки, как котята Рыжухины, жизнью своей кому то обязаны. Захочет кто - будем жить. А нет - прозябай на пенсии.
Но, заверяю вас, что истории из котельной завода "Вперёд" на этом не заканчиваются. Если кому интересно, то я о них потом расскажу.