Дворянская Лилия
На Сахалин

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Повесть появилась из истории, рассказанной мне в аэропорту случайной собеседницей прототипа главного героя. Мне неизвестно, чем та история закончилась в действительности. Так же как подробности жизни героев - это лишь художественный вымысел.
[]

На Сахалин

-1-

   - Виталя, оставь зонт дома, ты его все равно потеряешь, - прозвучал с кухни требовательный голос жены Светланы, - по телевизору сказали, что дождя не будет!
   Виталий Семенович нетерпеливо переминался в прихожей, пытаясь поскорее улизнуть из дома, так как сделать ему это надо было до того момента, пока мнение его супруги снова не поменяется на противоположное, и она в сто первый раз не начнет высказывать свое неудовольствие его отлучкой из "родного гнезда", да еще по такому несерьезному поводу.
   - Ой, подожди, - окликнула она его снова, - сейчас в окно выгляну, посмотрю.
   - Ну да, накрапывает немного, - протянула она, через минуту появляясь перед ним. И, скрестив руки на полной груди, обтянутой трикотажной футболкой с котятами, отчего котяткины глазки стали неодобрительно косить на Виталия Семеновича, еще раз строго повторила, с укором смотря на мужа:
   - Прошу тебя, оставь зонт. Он новый, очень дорогой, японский. Тебе его моя мама подарила. Ничего страшного, если чуть-чуть промокнешь, дождик теплый, зато зонт останется цел.
   - Светик, ну, посмотри какие тучи, наверняка, гроза будет, - возразил ей супруг, - Я не потеряю зонт, обещаю! Ты знаешь, что такое автоматизм? Я запомнил, что у меня в руках что-то есть и я обязательно вернусь с ним домой.
   - Знаешь, что, Виталик, - продолжала наставлять та, - хорошо бы, если ты после этой встречи с Михаилом, автоматически домой вернулся. Я еще не забыла, как ты с этим..., - Светлана поджала губы, подбирая эпитет, но решив грубо не выражаться, продолжила, - армейским дружком, шесть лет назад встречался, после чего мы с Егором тебя из нашего прежнего дома забирали, когда ты к новым жильцам в дверь ломился.
   - Вот видишь, - воскликнул Виталий, выставив ей под нос свой указательный палец, - сработал автоматизм! Ноги меня сами домой привели. Ну да, ошибочка вышла, мозг был в тумане и не мог тогда сообщить ногам, что мы два месяца, как переехали в другой район.
   Он наклонился, чмокнул супругу в щеку и на прощание сообщил:
   - Ну ладно, я пошел, постараюсь прийти в десять, но не раньше одиннадцати, в общем, где-то сразу после двенадцати жди.
   - Иди, уже, шутник, - усмехнулась жена, - Если что, лучше звони и Егор тебя встретит, чем ты будешь на автоматизме домой добираться.
   Тут приоткрылась дверь маленькой комнаты и из нее в прихожую выглянула взлохмаченная голова сына:
   - Пап, дяде Мише привет передавай и еще, выброси по пути мусорный пакет с балкона, а то к нам мухи со всего города летят, жужжат и мешают к экзаменам готовиться.
   - Что у нас мусор на балконе делает? - поинтересовался Виталий.
   - Ой, это я его туда поставила, - сплеснула руками Света, - Там селедочные очистки, я убрала, чтобы Барсик в помойном ведре не рылся и совсем про него забыла.
   - Егор, принеси, - попросила она сына.
   Голова сына исчезла на некоторое время за дверью, но вскоре он появился сам, неся перед собой на вытянутой руке мусорный пакет, который уже издавал весьма специфический запах.
   Светлана, зажав нос, достала из ящичка под зеркалом прочный полиэтиленовый пакет с рекламой косметического магазина, поставила в него протухший мусор и, вручив уходящему из дома мужу с напутствием "смотри, ничего не потеряй", захлопнула за ним дверь.
  

-2-

  
   - Не потеряю, сработает автоматизм, - тихо пробормотал Виталий Семенович и несколько раз как заклинание повторил: "раз, два, раз, два", поочередно стискивая кулаки с зажатыми в них зонтом и пакетом, - раз, два, запоминаю.
   Он спустился по лестнице и вышел во двор. У подъезда немного постоял, посмотрел в серое, затянутое тучами, дождливое небо. В майском воздухе стоял пряный запах сирени и мокрого асфальта. Дождь с силой барабанил по листьям деревьев, подъездному козырьку и пузырился в лужах.
   Виталий Семенович, вдохнул влажный воздух полной грудью и почувствовал, как его наполняет дух свободы, а больше он ничего не чувствовал - в это время года у него всегда начинался аллергический насморк.
   - Эх, хорошо-то как, - подумал он. - Хорошо, что Мишка Карпов снова приехал. Можно хоть один раз за столько лет провести свои выходные как хочется.
   Виталию Семеновичу Бородачу было пятьдесят семь лет. Это был обычный семейный человек, с женой, двумя взрослыми детьми и котом Барсиком. У старшей дочери уже была собственная восьмилетняя дочь, а его сын - еще учился на четвертом курсе технического ВУЗа. Жизнь Виталия текла размеренно и однообразно: многолетняя работа инженером на производственном предприятии, тихие вечера с женой за просмотром телепередач, усердный "отдых" на даче драгоценной тещи по выходным.
   Нечастые встречи с Михаилом, время от времени приезжавшим в город в командировку, всегда взбаламучивали неспешный быт семьи Бородачей, поэтому Светлана Бородач Карпова недолюбливала, в гости не приглашала, отпускала своего супруга на встречи, скрипя сердцем, и радовалась, что Карпов живет в Омске и в их город приезжает крайне редко.
   Михаил работал техником в сфере телекоммуникаций и сам был человеком коммуникабельным, если не сказать проще: балагур и весельчак. Он хорошо играл на гитаре, пел, любил посидеть за столом в компании и долгожданные встречи с ним всегда возвращали Виталия Семеновича в те времена, когда они вместе были направлены на прохождение срочной службы на Сахалин в далеком 1976 году и были оба молоды и беспечны.
   Михаил, как и в прошлый свой приезд, остановился у приятеля в общежитии, и чтобы добраться до него, необходимо было совершить поездку на автобусе.
   Раскрыв над головой, подаренный ему на юбилей тещей и ревностно оберегаемый женой, темно-синий зонт, Виталий Семенович шагнул под проливной дождь.
   Бородач шел быстрым шагом, погода к прогулкам не располагала и ноги в летних туфлях сразу же промокли. Проходя мимо мусорных контейнеров, что-то резко кольнуло в память, но увидев приближающийся автобус, Виталий подхватился и побежал на остановку. Мокнуть, дожидаясь следующего, не хотелось.
   Водитель, увидев спешащего пассажира, терпеливо ждал и Виталий Семенович, закрыв на подножке зонт, протиснулся в душный многолюдный салон общественного транспорта и, ухватившись за поручень, повис над ярко одетой дамой средних лет. Дама тут же подняла голову и смерила его негодующим взглядом. В ответ на это Бородач растерянно ей улыбнулся. Через некоторое время он заметил, что остальные пассажиры как-то странно на него косятся и переглядываются. Виталий немного занервничал и начал оглядывать себя с мыслью: "что не так, может я испачкался". Не найдя в себе ни одного изъяна, успокоился, подумав, что внезапный интерес к его персоне ему только показался и уставился в окно. Наконец сидевшая дама громко фыркнула и со словами: "Фу! А с виду приличный человек", поднялась и сошла на ближайшей остановке. Виталий Семенович решив, что та немного не в себе, укоризненно покачал головой ей в след, уселся на ее место и спокойно доехал до нужной ему остановки, держа свой полиэтиленовый пакет и мокрый зонт между ног, чтобы они не мешали остальным пассажирам.
  

-3-

  
   На другом конце города дождь уже закончился. Виталий сошел с автобуса и, старательно обходя лужи, направился по уже знакомой тропинке к серой квадратной многоэтажной коробке, бывшей когда-то общежитием работников какого-то НИИ (Научно-исследовательского института). НИИ со своими исследованиями давно канули "в Лету" и теперь в его бывшем общежитии обитали различные странные личности, характерной чертой которых было то, что все они не отличались вежливостью и хорошим воспитанием.
   По пути он еще несколько раз сжимал поочередно вещи в руках, считая и запоминая про себя: "Раз, два. Запоминай - два! Раз, два".
   Зайдя в темный, грязный и дурно пахнущий подъезд, Бородач решительно зашагал по ступенькам вверх, как внезапно мимо него проскользнуло что-то серое и мохнатое.
   - Крыса или кошка? - подумал он, отпрыгивая в сторону и осторожно оглядываясь. На него несколькими ступеньками ниже пристально смотрели два зеленых глаза.
   - Хорошо, что не крыса, - выдохнул он.
   Кошка подошла ближе, принюхалась и начала тереться об его ноги.
   - Хорошая киса, - тихо произнес, перешагнул через животное и продолжил подниматься. Кошка бежала за ним следом и мяукала.
   Не обращая на нее внимания, Виталий Семенович поднялся еще на пару лестничных пролетов и оказался перед деревянной разрисованной подростками дверью, из-за которой раздавалось нестройное пение про остров Сахалин.
   Звонок не работал, и Бородач забарабанил в дверь ручкой зонта. Пение прекратилось, дверь быстро распахнулась, и Виталий Семенович увидел Никиту, хозяина комнаты в общежитии, с которым он познакомился в прошлый приезд Карпова.
   - Миха, Бородач пришел, - крикнул тот себе за плечо, пропуская гостя внутрь. Затем принюхался и громко сказал, - О-о-о, он нам даже закуску принес: рыбку печерского засола.
   - Какую закуску? - переспросил Виталий Семенович и с любопытством заглянул в свой пакет, - Ох, ты маменька моя, так сюда спешил, что даже забыл мусор выбросить. Это не закуска - это отходы, - смутившись, пояснил он и засмеялся.
   - Брысь отсюда, - прикрикнул Никита на пытавшеюся проследовать в квартиру кошку, отчего та прижала уши, отбежала на некоторое расстояние, но не ушла, а осталась сидеть на площадке и взглядом гипнотизировать закрывшуюся перед ее носом дверь.
   В крошечной прихожей появился радостный Михаил, с ярко блестевшими веселыми глазами и горячо обнял своего сослуживца:
   - Бородач, Виталя! Сколько ж лет не виделись! Пойдем, выпьем, закусим, поговорим.
   И, похлопывая Виталия Семеновича по плечу, обратился к Никите:
   - Никитос, это же Виталя Бородач! Вот такой мужик! - показал он поднятый вверх палец, - Мы же с ним два года на Сахалине кирзачи стаптывали!
   - Да, знаю я твоего Бородача, - отмахнулся Никита и распорядился, - Слушай, Бородач, мусор свой оставь вот здесь, в углу, - показал он пальцем, - а то соседские дети его по лестнице растрясут, если на площадке пакет найдут.
   Виталий Семенович, поставил пакет и зонт в указанное ему место, скинул мокрые туфли и, оставляя влажные следы на крашенном коричневой краской полу, прошел вместе с приятелями в единственную комнату. Посередине той стоял кухонный стол с нехитрой, наскоро приготовленной закуской и заставленной открытыми банками магазинной консервации. За столом сидел еще один незнакомый ему молодой мужчина, лет тридцати с небольшим.
   - Виталя, знакомься, это Колян, наш айтишник, - представил незнакомца Михаил, - мы с ним вместе сюда приехали. - И обращаясь к Николаю, сообщил, - Колян, это Виталя Бородач, мой сослуживец с Сахалина. Ну, я тебе рассказывал...
   Представленные друг другу мужчины пожали руки и Виталий Семенович присел к столу, доставая из внутреннего кармана пиджака плоскую бутылку с темной жидкостью.
   - Ну, что, мужики, за встречу, - произнес он, откручивая пробку и разливая горячительное в подставленные рюмки.
   Остальные радостно загудели и заулюлюкали.
   Опрокинув в себя, видимо, уже не первую рюмку, Михаил крякнул, закусил, выловленной двумя пальцами из банки, консервированной помидоркой, взял гитару и снова затянул: "Ну что тебе сказать про Сахалин? На острове нормальная погода".
   И все дружно подхватили: "Прибой мою тельняшку просолил и я живу у самого восхода".
  

-4-

  
   Через несколько часов, когда под столом скопилось несколько пустых бутылок, Никита, сославшись, что у него завтра смена, улегся на диван и захрапел. Малопьющий Николай уткнулся в свой планшетный компьютер. А Бородач и Карпов, положив локти на стол и склонив друг к другу нетрезвые головы, вспоминали свою службу на Сахалине.
   - Сержанта нашего помнишь? Ковалева? - спросил Михаил, - Мировой был мужик, - и, разливая по рюмкам спиртное, грустно добавил, - Помер. Его через несколько лет после нашего дембеля током убило. Мне Генка Рябко рассказал, я его случайно в магазине в Иркутске встретил, когда ездил туда сети прокладывать.
   - Мда, - протянул Виталий Семенович, - Жалко. Хороший он был. Правильный, - и предложил, - Давай за упокой его души.
   Они выпили, немного помолчали и продолжили вспоминать.
   - Генка Рябко? Это тот салага, который во сне все мамку звал? - уточнил Бородач.
   - Теперь он совсем не салага, круглый такой, представительный. У себя в Иркутске в мэрии каким-то начальником работает. Мы с ним тогда так здорово навспоминались у него дома, что я чуть на поезд не опоздал, - усмехнулся Михаил и повернувшись к Николаю добавил, - Ты ничего не слышал.
   - Не слышал, не слышал, - отозвался тот, весь погруженный в изображения на экране, - И сейчас ничего не вижу.
   - А, политрука нашего, Авдеева, помнишь, - переспросил приятеля Виталий Семенович, - он еще так смешно слова выговаривал, вместо "политический" говорил "патический", а вместо "социалистический" - "социтический". Мы на его занятия, как на юмористический концерт ходили.
   - Колян, - вновь обратился к коллеге Михаил, - вот ты в армии не служил, доживешь до наших лет, тебе и вспомнить ничего будет.
   - У меня "военка" в универе была, - отозвался Николай, не отвлекаясь от "планшета".
   - Да, что твоя "военка", - махнул рукой Виталий и случайно задел свою тарелку, отчего она перевернулась и ее содержимое: кусок колбасы и два консервированных помидора вывалились ему на брюки.
   Он собрал еду обратно в тарелку, постарался оттереть салфеткой пятна со штанин и продолжил:
   - Твоя "военка" просто игра в "Зарницу", а вот у нас настоящая служба была!
   - Да, отвлекись ты от своей техники, - возмутился Карпов, - нас послушай, позавидуй.
   - А, помнишь, как ты пальцы на ноге отморозил и в больничку попал, - продолжал вспоминать Михаил, - там еще врачиха была, вот с такими... глазами, - скруглил он перед собой руки.
   - Ну, и чему мне завидовать?! - недоуменно протянул Николай, поднимая глаза, - то, что я себе ничего не отморозил?!
   Карпов презрительно на него посмотрел:
   - Да, не в этом дело. Это же какие впечатления! Сахалин он же знаешь какой... Там сугробы зимой жуть, выше человеческого роста. А сопки, это же такая красота.
   - Куплю билет, съезжу и посмотрю, - усмехнулся Николай.
   - Нет, Коля, это совсем не то, - возразил Виталий Семенович, - У нас тогда настоящая жизнь была. Мы тогда думали, что все у нас по-настоящему: по-настоящему Родине служили, по-настоящему считали, что враг не дремлет, по-настоящему дружили, - и, снизив голос, добавил, - по-настоящему любили.
   - Это ты сейчас Таньку свою вспомнил? - удивленно спросил Карпов.
   - Не Таньку, а Танюшу, - поправил приятеля Бородач и признался, - А я ее никогда и не забывал.
   - Вот это номер... - протянул Михаил, закусывая последним куском сырокопченой колбасы.
   - Что за Танюша? - заинтересовался Николай, откладывая в сторону свой "планшет" и, с любопытством смотря на Бородача, процитировал, - "и так, она звалась Татьяной".
   - Да, что тут рассказывать, - стушевался Виталий Семенович, - познакомился я там с одной красивой девчонкой и влюбился без памяти.
  

-5-

  
   По улице Южно-Сахалинска по направлению к кинотеатру "Комсомолец" в ногу и с песней шел строй солдат. Проходившие мимо девушки восхищенно их рассматривали и строили глазки. Некоторые из солдатиков даже умудрялись девушкам подмигивать.
   Был солнечный, не по-осеннему теплый октябрьский день. Солдатикам хотелось в гулять по улицам с девушками, грызть карамельки и кататься на лодках в парке. Но вместо этого командир вел их в кинотеатр, где показывали недавно вышедшую на советский экран индийскую мелодраму "Зита и Гита". Безусловно, это было хоть какое-то развлечение в скучных солдатских буднях, если бы не одно "но": этот фильм они смотрели уже второй раз и будут вынуждены смотреть еще две следующих субботы. Такое было наказание от сержанта Ковалева за то, что они "продули" в товарищеский футбольный матч отделению сержанта Полоскова, бойцы которого в награду посмотрели захватывающую киноленту "Зорро".
   - Ну что, "девочки", рассаживайтесь по местам, доставайте платочки и начинайте плакать, - раздраженно проговорил сержант Ковалев, передавая стопку билетов старушке-контролеру.
   Его отделение, понурив голову, послушно прошло в зал и уселись в кресла. Сам Ковалев фильм не смотрел, а вместо этого сидел в буфете, уплетал бутерброды с колбасой и заигрывал с молоденькой буфетчицей.
   Рядовой Бородач подумывал, чтобы воспользоваться советом одного из его сослуживцев и поспать под бодрые песни, доносящиеся с большого экрана. Но ерзая на жестком сидении, он никак не мог подобрать для себя удобную позу.
   - Эй, Виталя, - прошептал ему в ухо рядовой Карпов, - давай смоемся.
   - А, как? - также шепотом переспросил он, - Нас же искать будут.
   - Скажем, что по нужде, а сами гулять пойдем, - объяснил Карпов, - Эти танцы-шманцы около трех часов будут идти. Мы под конец фильма вернемся, никто ничего не заметит.
   - Хорошо, пойдем.
   И двое приятелей поднялись со своих мест и направились к выходу.
   - Куда это вы? - зашипели на них оставшиеся ребята.
   - В туалет приспичило, - прошипел в ответ Карпов, - Что нельзя?
   - А, что, двоим сразу? - шепотом спросил кто-то.
   - Ну, пошли с нами, третьим будешь, - съязвил Бородач.
   - Ну, уж нет, я лучше посплю, - ответили ему.
   Дремавшая в холле старушка-контролер даже не заметила, как мимо нее тенью прошмыгнули две фигуры и опрометью бросились на улицу.
   - Так, Миха, у нас только два часа, куда направимся? - спросил у приятеля Виталий, когда они оказались в сквере неподалеку от кинотеатра.
   Михаил почесал под фуражкой бритую голову и сказал:
   - Давай до городского парка добежим, покатаемся на лодке. Только сначала в магазин заскочим, конфет хочу купить.
   Затем он внимательно посмотрел вперед и произнес:
   - Нет, Виталя, конфеты подождут. Оглянись, смотри какие девчонки симпатичные. Пошли знакомиться!
   Карпов приосанился, поправил фуражку, затянул потуже ремень с ярко блестевшей бляхой и направился к двум девушкам, которые сидели на расположенной неподалеку скамейке и что-то весело обсуждали.
   Бородач тоже расправил полы кителя и проследовал за приятелем.
   - Здравствуйте, девушки, нам с другом нужна ваша помощь, - начал Михаил разговор, останавливаясь прямо напротив них.
   - Поможем, чем сможем, - отозвалась одна из них: шатенка с веселыми карими глазами, опушенными густыми черными ресницами.
   Михаил наигранно потупил глаза и пояснил:
   - Мы знаем, что в вашем чудесном городе есть замечательный парк, где установлен памятник первому космонавту Юрию Алексеевичу Гагарину. Мы бы так хотели его увидеть, но не знаем, как добраться. Не будете ли вы столь любезны, чтобы объяснить нам.
   - Да, конечно, вам нужно..., - начала объяснять вторая девушка.
   У нее были длинные русые волосы, перехваченные на затылке синей лентой, мечтательные голубые глаза и милые ямочки на щеках.
   У Виталия перехватило дыхание и часто-часто забилось сердце. Ему вдруг показалось, что если он больше никогда не увидит эту девушку, то это станет его самой большой утратой в жизни.
   Неожиданно для самого себя он спросил:
   - А, может, вы сможете проводить нас туда?
   Девушки переглянулись, и кареглазая шатенка предложила подружке:
   - А, что, Танюш, давай прогуляемся, а то боюсь, без нашей помощи эти бравые воины потеряются.
   Они поднялись со скамейки и со словами: "следуйте за нами", под ручку медленно пошли вперед.
   Михаил легко стукнул приятеля по плечу "мол, пойдем" и они, догнав девушек, зашагали рядом с ними: Карпов около брюнетки, а Бородач возле голубоглазой Танюши.
   По дороге в парк Михаил все-таки зашел в магазин, купил банку монпансье, и вся компания дружно грызла леденцы и болтала о всякой всячине.
   Бойкую подружку Тани звали Галочка и они вместе учились в педагогическом училище.
   - Ребята, а вы откуда? - спросила Галочка.
   - Я из Омска, - сообщил Михаил, - а Виталя у нас прямо из столицы нашей Родины. Он москвич.
   - Из Москвы..., - задумчиво протянула девушка, - а я дальше Новосибирска нигде не была. У меня там тетя живет, сестра мамы. Я, когда училище закончу, поеду туда в институт поступать.
   - А, ты, Таня, - поинтересовался Виталий у своей спутницы, - была когда-нибудь в Москве?
   - Была, только я тогда совсем маленькая была, - весело взглянув на него своими ясными голубыми глазами, ответила Таня, - и ничего не помню.
   От ее светлого взгляда у Бородача запылали уши и вспотели ладони. Он незаметно вытер их о брюки и смущенно засопел.
   До парка им в тот день дойти удалось и даже немного прогуляться, вот только памятник первому космонавту так и остался без их внимания. А "Зита и Гита" обеспечили молодых людей недолгими встречами еще на пару недель.

-6-

  
   - Виталий Семенович, - донеслось до Бородача сквозь дрему, - дальше, что было?
   Виталий встрепенулся, потер пальцами глаза и осоловело глядя на Николая переспросил:
  -- Что было? С кем?
  -- А все, как обычно, - нетрезво встрял Михаил, - два года любовь-морковь и прости-прощай, пишите письма мелким подчерком. Обещал Москву показать, а сам домой уехал и адреса своего не оставил. Все, конец связи, всего хорошего!
  -- Не правда, - возразил его приятель с трудом выговаривая слова, - у меня самые серьезные намерения были. Но не сложилось, - развел он руками в стороны и снова перевернул свою, на этот раз пустую, тарелку. Затем поднял ее с колен с удивлением рассмотрел и поставил обратно на стол.
   - И адрес был, и письма были, - продолжил через некоторое время вспоминать Виталий, глядя отстраненным взглядом в пустую посуду, - Но я после армии в институт поступил, там со Светой познакомился. Танюша ко мне так и не приехала, последнее, что написала, что выходит замуж, ну и я тоже после этого сразу на Свете женился. Вот и вся история!
   - А, вы ее найти не пытались? - спросил Николай.
   Бородач сфокусировал на нем взгляд и удивленно произнес:
   - Зачем? Столько же лет прошло?! Дети уже выросли.
   - Ну так... - протянул молодой человек, - интересно же. А бы нашел, посмотрел.
   - Где нашел? - переспросил Михаил.
   - Как где? В социальных сетях конечно-же. Теперь всех там найти можно.
   - Да пустое все это, - отмахнулся Бородач, - жизнь уже прошла, что толку искать.
   - Пойду я, - покачиваясь, приподнялся он с табурета, вытащил из кармана вибрирующий телефон и произнес с перерывами в верещащую трубку, - Уже иду, Светик... Искать меня не нужно... Сам доберусь... Хорошо, вызову такси.
   На пороге он снова крепко обнялся с Карповым, договорился с ним чаще встречаться, попрощался с Николаем. Уже шагнув на лестничную клетке посмотрел на свои пустые руки и в голове пронеслось "раз, два".
   - Эй, у меня что-то было в руках, когда я пришел, - сказал он приятелям.
   Те начали озираться, наконец Михаил поднял с пола пакет, зонт и вложил их в протянутые руки Бородача со словами: "Вот твоя рыба! Молодец, Виталя, о семье заботишься. О семье надо заботиться! Семья - это святое!" и закрыл дверь.
   Виталий Семенович стиснул в руках зонт, нежно прижал к груди полиэтиленовый пакет, спустился вниз и сел в вызванное такси.
   Подъехав к дому и зайдя в подъезд, он зачем-то на цыпочках поднялся на свой этаж, все так же бережно прижимая к груди пакет и сунув зонт подмышку, начал ковырялся в дверном замке ключом. Дверь неожиданно распахнулась, и перед его взором предстали: недовольная супруга в ночной рубашке и бигуди и заспанный сын.
   - Дорогие, мои, родные мои, - проворковал Виталий Семенович семье, - я вам рыбки принес.
   Он сунул в руки супруги все тот же полиэтиленовый пакет, который она сама дала ему утром, скинул обувь, пошатываясь прошел в спальню. Упав прямо в одежде на супружескую кровать, громко захрапел.
   Недовольство Светланы сменилось недоумением, она недоверчиво заглянула в пакет, скривилась и попросила сына:
   - Егор, вынеси "это" на балкон, я завтра выброшу мусор сама.
   - Ну, мам, он же воняет, - протянул юноша, - опять мухи слетятся.
   - В таком случае, иди и выброси на улицу в контейнер, - резко ответила она.
   - Я лучше на балкон поставлю, - ответил Егор и скрылся в своей комнате.
   Светлана покачала головой и пошла в спальню, где раздела крепко спящего мужа, заботливо укрыла его одеялом и успокоившись, что все домашние снова собрались "в одном гнезде" спокойно заснула.
   Виталий Семенович спал. Он видел яркий красочный сон и блаженно ему улыбался.
  

-7-

  
   Пронзительно яркое солнце и повсюду, куда не брось взгляд - маленькие желтые солнышки-одуванчики. Много-много одуванчиков. Они с Танюшей сидят на деревянном бревнышке. Она плетет из одуванчиков веночек и что-то ему рассказывает, смеясь и щурясь от солнца. Ее лицо совсем рядом, и он видит каждую веснушку на ее чуть курносом носике. И очень хочется поцеловать эту каждую веснушку в отдельности. Ее длинные русые волосы, пахнущие детским шампунем, рассыпаны по плечам, а солнечные лучи вплели в них свои золотые нити.
   Он отвел прядь волос от ее лица и заправил за маленькое аккуратное ушко, затем наклонился и прошептал "Я тебя люблю".
   Танюша покраснела, опустила глаза, растерянно покрутила в руках переплетенные цветы, бросила их под ноги и прошептала в ответ: "Я тоже".
   Он попытался ее обнять, но она вскочила на ноги и крикнув: "догоняй", припустилась бежать вглубь парка. Конечно он ее догнал, а когда догнал, она сама подставила ему губы для поцелуя. И они целовались до тех пор, пока губы у них не заболели.
   Через некоторое время Таня пригласила его в гости и познакомила с родителями. Тогда впервые в его адрес прозвучало это слово: "жених". Так в насмешку назвала его Танина бабушка. Слово вначале показалось забавным и нелепым, но вдруг пришло осознание, если он "жених", значит Таня его "невеста". И другую невесту, кроме Тани он даже представить себе не мог, а это значило, что все у них серьезно.
   Позже ее родители убеждали его остаться после службы в Южно-Сахалинске, а отец, старший помощник капитана тралового флота, даже обещал помочь с работой. И Виталий уже представлял себе, как он будет уходить в рейс, а его милая Танюша ждать его дома. Холодные соленые брызги, бескрайное море, крик чаек, величественные сопки - все это было так романтично.
   Демобилизовавшись, он поехал домой повидаться с мамой, чтобы потом вернуться обратно на Сахалин. Но почему-то больше не вернулся. Мама плакала, молила одуматься, убеждала, что таких Тань у него будет еще очень много. Отец соглашался с ней, говорил, что морская романтика пройдет, настаивал на дальнейшей учебе. Он сдался и поступил в институт. Писал Тане, что жить без нее не может, что она обязательно должна приехать к нему. Таня отвечала, что любит его, скучает, в каждом письме обещала приехать, но потом от нее пришло письмо, что она выходит замуж. Больше он ей не писал.
  

-8-

  
   Воскресный день встретил Виталия Семеновича свинцовой головой и жуткой жаждой. Бутылка минералки и прохладный душ облегчили его страдания, а горячей борщ, приготовленный любимой женой на обед, окончательно вернул Бородача к нормальной жизни.
   Плотно отобедав, Виталий направился из кухни в гостиную, с намерением залечь там на диване перед телевизором до самого ужина. Проходя мимо комнаты сына, он внезапно свое решение поменял. Заглянув к Егору, увидел того сидящим за компьютером и что-то увлеченно разглядывающим на мониторе.
   - Что, все занимаешься, студент? - спросил он, ковыряя в зубах зубочисткой.
   Егор резко сменил какие-то картинки текстовым файлом и подтвердил:
  -- Занимаюсь!
  -- Чем занимаешься? - усмехаясь, уточнил старший Бородач.
  -- Э-э... ответы на экзаменационные вопросы пишу.
  -- Ну пиши, пиши... - протянул Виталий Семенович, немного помолчал, почесал подбородок и попросил, - Егор, а ты можешь сделать мне страницу в социальной сети.
  -- Да, не вопрос! - согласился тот, обрадованный возможностью снова отвлечься от учебы.
   Спустя некоторое время, когда вехи биографии Виталия Бородача были обнародованы для общественности, а его собственное изображение красовалось на личной странице, он потер руки и предложил:
  -- Так... а теперь, давай поищем моих сослуживцев. Найди-ка мне... Геннадия Рябко.
  -- Пап, давай, для начала, твое фото на страничке поменяем, это старое какое-то, - перебил его Егор, - ты бы еще детскую фотографию разместил, - добавил он, показывая рукой на монитор, который отображал черно-белое изображение молодого тридцатилетнего мужчины с пышной, но уже начавшей редеть шевелюрой. Мужчина сидел на корточках перед полной боровиков корзиной и радостно улыбался.
  -- Нет, оставь! - твердо сказал Виталий Семенович, проводя рукой по обширной лысине, - Я здесь такой подтянутый.
   Еще пару часов они занимались тем, что искали одноклассников, сослуживцев и друзей детства - для того, чтобы написать всем одну единственную фразу: "Привет. Ну, что узнал? Как жизнь?".
   - Все, пап, возьми мой "планшет" и иди к себе в комнату. Я тебе все показал, что нужно делать, - попросил Егор, взглянув на часы и вручая родителю планшетный компьютер. - Серьезно, мне заниматься нужно. Но помни, - назидательно добавил он ухмыляясь, - Сети - зло!
   С этих пор, Виталий все вечера стал проводить в сети. После работы он спешил домой, чтобы пообщаться то с школьным приятелем, ходившим с ним на продленку во втором классе, то с двоюродным братом внучатой племянницы Светиной тетушки из города Исилькуль. Но Таню, как не старался, найти не мог. Было множество женщин с таким же именем и фамилией, как у нее, и Виталий всматривался в их лица, но свою Танюшу в них не узнавал.
   Однажды он получил сообщение от незнакомой женщины. Ее фотографию он уже видел несколько раз, когда искал Татьяну. Та писала следующее: "Здравствуй, Виталик. Помнишь меня? Я Таня Кузнецова из Южно-Сахалинска. Как у тебя дела?".
   Прочитав сообщение, Бородач обомлел. Он никогда в жизни не признал бы в этой полной женщине со строгим лицом и короткой стрижкой, завитой в "мелкий барашек" ту, свою Таню. Но судя по всему, это действительно была она.
   Виталий ответил, что конечно помнит ее, покривя душой, сообщил, что она почти не изменилась, рассказал о себе, о семье. И с этих пор они стали общаться каждый день. В процессе переписки узнал, что Татьяна дослужилась до директора школы, у нее есть дочь, внук, дача, две кошки. Что от первого мужа она ушла сама, а по второму супругу она вдова.
   Чем больше они переписывались, тем более личным становилось их общение. Татьяна призналась, что тогда, много лет назад все придумала насчет своего замужества, она-то думала, что он все бросит, примчится за ней и похитит "из-под венца", но он этого не сделал, и вся ее жизнь пошла по-другому.
   Он ответил, что получив то злосчастное письмо, очень переживал и в отместку незамедлительно женился на своей однокурснице. Хоть его жизнь и пошла по-другому, но его скоропалительный брак оказался удачным и у него уже двое взрослых детей.
   Татьяна писала, что жизнь с первым мужем у нее не сложилась, по той причине, что она продолжала любить только его, даже дочку назвала в его честь - Витой. А второй раз выходила замуж уже сознательно и к мужу относилась с большим уважением. Но вот только он, Виталий, так и остался ее первой и единственной любовью на всю жизнь, и она ждет его до сих пор.
  

-9-

  
   Светлана Бородач зашла в комнату сына, погладила того по голове и заботливо предложила:
  -- Егорушка, а давай чаю попьем, я твой любимый пирог купила, с вишней.
   Егор, лежавший на животе на диване, отвлекся от "планшета" и хитро глядя на нее снизу-вверх произнес:
  -- Мам, говори, что хочешь у меня узнать, мне некогда чаи распивать, я с ребятами встретиться договорился.
  -- Егорушка, - присаживаясь к нему на край дивана, заискивающе начала Светлана разговор, - ты, может быть, заметил, что папа стал какой-то не такой... он очень изменился в последнее время.
  -- Нет, не заметил. Наш папа - это наш папа, он всегда одинаковый и очень предсказуемый, - ответил Егор, поднимаясь и пожимая плечами. Он подошел к шкафу, открыл дверцу, порылся в вещах и извлек из его недр две футболки с длинным рукавом разной степени помятости, встряхнул их и, не оборачиваясь спросил у матери:
   - Ма, как ты думаешь, какую надеть: серую или темно-синюю?
  -- Надень синюю, она теплее, - порекомендовала мать и продолжила делиться с сыном, - У него глаза какие-то виноватые, он мало со мной разговаривает. Мне, кажется, он что-то от меня скрывает.
  -- Да брось, не придумывай. Ну, что он может скрывать?! - отозвался Егор, натягивая на себя серую футболку. - Меньше смотри сериалы, - махнул он рукой. - Это все, что ты хотела спросить?
  -- Да, наверное... Хотя...
  -- Ладно, мам, я пошел, - чмокнул ее в щеку на прощание юноша.
   Светлана схватила сына за рукав:
  -- Подожди, а ты знаешь с кем он там общается? - кивнула она в сторону лежащего на диване у Егора планшетного компьютера.
  -- Да, ерунда, мам. Это же папа, что у него там может быть?! Всякие школьные приятели и знакомые. Ничего особенного: "Привет, как дела, нормально", "а у нас сегодня кошка, родила вчера котят...".
  -- Ты уверен?
  -- Абсолютно! Ты, что папу не знаешь?! Ну, не веришь, посмотри сама.
   Егор взял "планшет", несколькими прикосновениями открыл страницу своего отца и протянул черный плоский пластиковый прямоугольник матери со словами:
  -- Вот, убедись сама, что ничего "эдакого" там нет. А я ушел!
  -- Возьми папин зонт, по телевизору дождь обещали, - крикнула вслед уходящему сыну Светлана, но только услышала, как хлопнула за ним входная дверь.
   Светлана нацепила на нос очки и погрузилась в изучение переписки мужа. Чаще всего тот общался с некоей Татьяной. Женщина Свете была незнакома. Убедившись, что до прихода Виталия еще полно времени, с большим любопытством она приступила к чтению чужих посланий.
  

-10-

  
   Виталий Семенович в последнее время много думал: о своей жизни, о Свете, о Тане. Проведя несколько бессонных ночей в фантазиях, как могла бы сложиться его судьба, вернись он на Сахалин, он пришел к выводу, что не смотря ни на что, жизнь и судьба у него сложились вполне благополучно: у него хорошая семья, замечательные дети и заботливая жена, которая, к слову сказать, в свои годы выглядит гораздо симпатичнее директрисы-Тани. "Помечтал и хватит", - сказал он сам себе. - "Глупости все это. Пора возвращаться в реальную жизнь".
   Освобождение от навязчивых грез прошлого он решил отметить, поэтому по дороге домой зашел в гастроном и приобрел вина, фруктов, пирожных, чтобы устроить, ничего не знающей о его недавних терзаниях, Свете, маленький неожиданный семейный праздник.
   Дома его встретила подозрительная тишина, запах сердечного лекарства и встревоженная теща, которая при его появлении, поджала губы, презрительно процедила: "вот ведь какой двуличный" и отвернувшись, прошествовала мимо него на кухню.
   - И вам здравствуйте, Римма Константиновна, - поприветствовал ее растерянный неожиданным визитом Бородач. Он прошел за ней на кухню и начал выкладывать покупки на кухонный стол.
   Римма Константиновна, наливавшая в электрочайник воду, обернулась, критически осмотрела лежавшие на столе вкусности и с негодованием произнесла:
  -- Решил отделаться малым. Да ты должен после всего в ногах валяться, чтобы прощение получить. Но я такое не прощу!
   Все еще ничего не понимающий Виталий Семенович начал оправдываться:
  -- Ну, не получилось у меня на дачу приехать. Извините. В прошлые выходные у меня поясницу прихватило, а в эти - нужно было на работу выйти. Не принимайте все так близко к сердцу. Обещаю, что в будущую субботу обязательно приеду и выложу наконец дорожки плиткой.
   - Какой плиткой? Причем тут плитка? - похлопала глазами теща, затем сузила их и горячо сказала, - У него жена при смерти, а он паясничает здесь. Светочка не заслужила этого! - со стуком она поставила чайник кипятиться, всплеснула руками и прижала их к глазам.
   Виталий почти бегом кинулся к жене в спальню. Окна в комнате были плотно зашторены. Остро пахло сердечными каплями. Светлана лежала на кровати с закрытыми глазами, натянув одеяло до самого подбородка.
   - Светик, - шепотом позвал он, - что случилось?
   Светлана медленно распахнула глаза, при виде мужа ее лицо исказилось гримасой отчаяния, и она залилась горючими слезами:
  -- Ты... как ты мог... столько лет врать мне, - говорила она сквозь рыдания. - Уходи... Оставь меня... Видеть тебя не могу...
   В этот момент в спальню зашла Римма Константиновна, неся на блюдце чашку дымящегося чая и подойдя к дочери нежно проворковала:
  -- Светочка, деточка моя, выпей чайку. Я свеженького заварила, с пустырничком. Успокойся. Не стоит он твоих слез. Только обязательно успокоится нужно. Скоро Егорушка вернется, не надо мальчика пугать. Все, милая, все, не надо плакать.
  -- Ну, мама, - продолжала рыдать Света, булькая чаем в чашке, - ну как так... ведь тридцать пять лет вместе... и вдруг узнать такое...
   Виталий Семенович стоял истуканом и мучительно пытался разобраться в происходящем. Он не мог понять, что происходит и в чем его вина.
   - Виталий, уйди на кухню, - зашипела Римма Константиновна, махнув на него рукой, - Не действуй нам на нервы.
   Недоуменный Бородач послушно развернулся и тихо вышел из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь.
   Вернувшись на кухню он тяжело опустился на табурет и обхватил голову руками, ничего толкового на ум не шло.
   - Стыдно тебе, да? - раздался рядом голос тещи. - Видишь, до чего жену довел?!
   - Римма Константиновна, - молящим голосом произнес тот, - Объясните наконец, что происходит?
   - Он еще и спрашивает!? Вот наглец! - скрестив на груди руки, негодующе произнесла мать Светы.
   И пристально глядя ему в глаза сказала:
   - Меньше со всякими Танями общаться нужно.
   Затем отвела глаза в сторону и добавила уже чуть тише:
  -- Или получше это скрывать.
   - Таня... - негромко простонал Виталий, - Вот в чем дело. Но как она..., - рассуждал вслух он, и сам себе ответил, - Неужели читала...
   - Она не так все поняла, - сбивчиво произнес он, - Это же ерунда, просто болтовня. Я сейчас пойду и все ей объясню!
   - Да сиди уже! - остановила его порыв бежать к супруге Римма Константиновна. - Завтра поговорите. Дай Свете успокоится и в себя прийти после такого потрясения.
   - Я тебе подушку и одеяло в "залу" вынесла, сегодня там переночуешь, на диване, - сообщила теща. - А я уже домой пойду, телевизор посмотрю, у меня скоро передача интересная начинается.
   После ухода Светиной мамы Виталий Семенович еще какое-то время посидел на кухне, выпил чаю со странным вкусом и отправился спать в гостиную, решив, что теща права и разговор с женой лучше оставить на следующий день.
  

-11-

  
   На следующий день объяснится с женой тоже не удалось. Света, при его появлении, демонстративно уходила из комнаты, скрывалась то в ванной, то в туалете, выходила оттуда с покрасневшими глазами и распухшим носом, а под конец дня снова заперлась в спальне. Хуже было то, что и сын тоже перестал с ним разговаривать, он затыкал уши наушниками и отворачивался, всякий раз, когда старший Бородач начинал с ним беседовать.
   В общем атмосфера дома была хуже некуда. Виталий чувствовал себя совершеннейшим изгоем в собственной семье, и никто не хотел его даже выслушать. Так прошла мучительная неделя. Света теперь допоздна отсиживалась у матери, Егор гулял все ночи напролет и Виталий Семенович уже начал привыкать возвращаться по вечерам после работы в опустевшую квартиру. Поэтому он очень удивился, застав однажды свое семейство дома, да еще в полном составе, включая тещу Римму Константиновну и свою дочь Маринку. Семейство сидело на кухне вокруг стола и что-то обсуждало. При его появлении все дружно замолчали и синхронно повернули головы в его сторону.
   - Что это за военный совет "в Филях"? - ухмыльнулся Виталий Семенович, прислоняясь к дверному косяку, - Решаете казнить меня или помиловать?
   - Ну, ты посмотри на него, - покачала головой Римма Константиновна, - он еще и насмехается над нами.
   И обращаясь к своей дочери добавила, постукивая при том указательным пальцем по столешнице:
  -- А я тебе говорила, Светочка, что наплачешься ты еще со своим шутником!
  -- Мама, прекрати, - устало отмахнулась Светлана.
  -- Что, прекрати! - не унималась теща Виталия и показав на того рукой сказала, - Ему уже пора о душе подумать и деньги на "последний покой" копить, а он все козликом скачет, любовь крутит. Тьфу, смотреть противно.
  -- Если я не успею накопить, Римма Константиновна, то согласен на местечко под двумя елочками на краю дачного участка. Там хорошо: тенек, птички поют и у вас ничего не посажено.
   Егор тихо прыснул со смеха в кулак. Его сестра строго на него посмотрела, затем перевела глаза на отца.
   - Папа, - осторожно спросила она, - у тебя там... серьезно?
   - Марина, - страдальчески выдохнул Виталий Семенович, - ну хоть ты не начинай. Давно все было, еще до мамы.
   - Ах, давно! - надрывно вскрикнула Светлана, - А, как же: "я до сих пор жду тебя и, если понадобиться, буду ждать до конца жизни. Ты моя любовь и судьба", - процитировала она Танино письмо. - Как ЭТО понять?
   Виталий нахмурился, растерянно покачал головой и ответил:
  -- Я не знаю... Мне... нечего на это сказать...
   - Пап, - подал голос Егор, - я тебя конечно, как мужик мужика понимаю, но как сын, не прощу, если ты маму бросишь.
   - Слушай, мужик, я вот сейчас, как сниму ремень, да выдеру тебя, как сына, - начал кипятиться старший Бородач, - Если глупости говорить не перестанешь.
   - Не смей срываться на ребенке, - встряла теща, - сначала в себе разберись!
   - Да, что мне разбираться, - почти кричал Виталий, - я люблю свою семью, своих детей.
   - Семью он любит, детей, - зло проговорила Света, - А, меня он значит не любит.
   - Кто сказал, что я тебя не люблю? - опешил Виталий.
   - Ты не сказал, что меня любишь!
   - Я только что сказал!
   - Ты про семью сказал, про детей, а про меня ничего не сказал.
   - Света, - сделав глубокий вдох торжественно произнес Виталий Семенович, - Я тебя люблю!
   - А, раньше, получается, не любил, - плаксиво протянула Светлана.
   - Да почему же?! - в сердцах сказал Бородач.
   - Ты женился на мне только, чтобы отомстить своей, той! - выкрикнула она, размазывая по лицу слезы.
   Марина прижалась к матери, поглаживала ее по руке и шептала: "успокойся, успокойся". А Римма Константиновна и Егор молча крутили головами от Виталия к Светлане, как будто те перебрасывались не фразами, а играли в пинг-понг.
   - Ну, с чего ты это взяла? - сотрясал руками в воздухе Виталий.
   - Поняла из вашей переписки, - всхлипнула его жена.
   - Ты не правильно поняла!
   - Хорошо, - снова спокойно произнесла Света, промокая бумажной салфеткой глаза, - расскажи нам правильно.
   - Что тут рассказывать, - раздраженно начал говорить Виталий, - Был в армии, познакомился там с девушкой, встречался, затем вернулся домой, поступил в институт, познакомился с тобой, женился, прожил замечательную жизнь! У нас двое взрослых детей, внучка. Все! У Маринки уже своя семья, скоро Егор выпорхнет из нашего гнезда и мы останемся втроем!
   - Почему втроем? - насторожилась Светлана.
   - Ты, я и твоя мама, - пояснил ее супруг.
   - На меня не рассчитывай, - подала голос Римма Константиновна, - Я тебе больше не доверяю, ты обманщик, всех кругом обманываешь!
   Стиснув зубы и едва сдерживая эмоции, Виталий Семенович попытался спросить ее, как можно спокойнее, тщательно выговаривая каждое слово:
  -- Кого я обманул?
  -- Всех, - обвела рукой вокруг Римма Константиновна. - Меня обманул: месяц уже как обещаешь на даче плитку уложить. Детей обманул: они то думали, что живут в дружной, любящей, крепкой семье, а выяснилось, что папку другая тетя любит. Про Свету я уже не говорю. Даже Таню ты свою обманул: обнадежил и бросил, а она теперь страдает и мучается. Вот так то!
  -- О, маменька моя! - вскинув в бессильном отчаянии руки, простонал Виталий Семенович. - Не дом, а театр абсурда какой-то.
   Он развернулся, покинул кухню и устремился в гостиную, где в изнеможении плюхнулся на диван, нащупал на его спинке пульт, включил новостной канал и уставился в экран, который погрузил его в политические интриги и мировые катаклизмы, на фоне которых его трудности выглядели досадным недоразумением.
  

-12-

  
   Новости закончились. Бородач перещелкивал каналы, в надежде увидеть что-то интересное, но вот скрипнула дверь, раздались тихие шаги, и он почувствовал, как Света опустилась к нему на диван.
   - Все разошлись, - сообщила она.
   - Ну и хорошо, - не обернувшись откликнулся Виталий.
   - Виталь, ты не хочешь со мной поговорить? - спросила она у мужа.
   Виталий Семенович сделал звук телевизора тише и, развернувшись к ней лицом, ответил:
  -- Да, Света, нам нужно поговорить. Спокойно и без посторонних.
   Света взяла на руки, трущегося о ее ноги Барсика и начала того гладить так отчаянно, что шерсть с кота полетела в разные стороны.
   - Что ты решил? - спросила она, занимаясь котом.
   - А, что я должен решить? - недоуменно переспросил Виталий.
   - Ну... ты будешь с ней встречаться?
   - Света, я и не думал с ней встречаться. Нет, точнее думал..., - проговорил он и осекся.
   Света остановилась и испуганно посмотрела на мужа.
   - Думал, но не по-настоящему, - оправдывался тот. - Просто фантазировал, как бы это могло быть.
   Он обнял и притянул жену к себе, продолжая говорить:
  -- Как ты не понимаешь, все, что у нас с ней было, уже быльем поросло. У каждого своя жизнь. Когда увидел ее фотографию, то даже не узнал вначале. Она все себе придумала. Мы с ней чужие друг другу люди.
  -- А почему ты мне про нее никогда не рассказывал? - спросила Света, положив голову ему на плечо.
  -- Я счел, что тебе будет неприятно слышать о моих любовных историях.
  -- И много у тебя было этих историй? - насмешливо спросила она.
  -- Только одна и до нашего знакомства.
  -- А я?
  -- Ты не история, ты данность.
  -- Что значит данность?
  -- Ты дана мне Богом и Судьбой, ты мое настоящее и будущее, - прошептал Виталий, целуя жену в висок.
   Света помолчала, затем хихикнула и начала вспоминать:
  -- Виталь, а, помнишь, как в институте тебя отправили в колхоз на картошку и ты там простудился, а я к тебе с банкой малинового варенья полдня на попутках ехала. Я же тогда на самом деле была убеждена, что если не привезу эту банку, то ты не выживешь.
  -- Знаешь, - заглядывая мужу в лицо, продолжила она, - А, мне ее по-женски жаль. Она сама разрушила свое счастье, написала глупое письмо, не приехала к тебе.
  -- Да, - подтвердил Виталий улыбаясь в ответ, - Если бы она приехала, то мы с тобой не были бы вместе.
   Услышав эту фразу, улыбка Светланы мгновенно пропала, она резко отстранилась от мужа и вскочила на ноги, отчего мирно спящий на ее коленях Барсик шмякнулся на пол и испуганно юркнул под диван.
   - Ты... ты..., - повторяла она с широко распахнутыми глазами, в которых стояли слезы, - Лицемер ты, вот ты кто!
   - Света, да, что я такого сказал? - выкрикнул в спину, уходящей в спальню жене, Виталий Семенович.
   Ответом на его вопрос стал повернувшийся ключ в двери когда-то их совместной комнаты.
  

-13-

  
   Даже по прошествии времени, отношения со Светой не наладились. Она больше не интересовалась, как дела у него на работе, а свое общение с ним ограничивала какими-то рубленными фразами: "Вот суп", "дай пульт", "купи кефир".
   Виталий Семенович старался как можно дольше задерживаться на работе, а потом долго идти домой пешком, выходя из автобуса на несколько остановок раньше.
   Будние дни еще можно было пережить, а в выходные, когда все домашние разбредались по своим делам, дома было пусто и грустно. За время, проведенное в одиночестве, от нечего делать, Виталий отремонтировал старую игровую приставку сына, провалявшуюся ни один год на антресолях, там же нашел и разобрал архив журналов "Роман-газета" с 1989 по 1991 год, провел свет в ящики балкона, где Света хранила банки с вареньями и соленьями и еще множество вещей, до которых раньше "руки не доходили".
   Вот еще один выходной день скатился к вечеру. Виталий посмотрел на часы и раздраженно пробормотал: "Сколько же это может продолжаться...".
   - Светлана уже давно должна вернуться домой из магазина, - думал он. - Дочь она сегодня не навещала, он звонил, спрашивал. К матери тоже не заходила, та сама звонила час назад. На дачу не поехала, там Егор с друзьями отдыхает. Телефон дома оставила. Вот где она ходит?! Вдруг случилось что?
   Бородач вышел на балкон и пытался разглядеть сквозь пышную крону, росших во дворе деревьев, асфальтированную дорожку, ведущую к подъезду. На улице уже совсем стемнело, по плохо освещенной дорожке время от времени проходил какой-нибудь темный силуэт, но Светы среди них не было.
   - Надо спуститься и подождать ее во дворе, - решил он и в тоже мгновение услышал звук поворачивающегося ключа в дверях.
   Светлана зашла домой и зажгла в прихожей маленькое бра. Никаких покупок в ее руках не было.
   - Ты где была? - накинулся на нее взволнованный супруг, - Я места себе не нахожу, не знаю куда звонить и куда бежать!
   Света пожала плечами и бесцветным голосом ответила:
  -- Гуляла.
  -- Светик, так больше продолжаться не может, - покачал головой Виталий Семенович, - ты из-за какой-то ерунды меня мучаешь и себя всю извела. Надо что-то решать. Что я должен сделать? Подскажи, я не знаю.
   Светлана тяжело опустилась на пуфик, стоящий у входной двери, скинула туфли и глядя перед собой в стену произнесла тем же безразличным голосом:
  -- Да, я решила...
   Виталий стоял и ждал, что за этим последует и Светлана, подняв на него глаза начала сбивчиво говорить:
  -- Ты не представляешь, насколько тяжело мне далось это решение. Я много думала. Ставила себя на ее место. Ведь она очень несчастна. И я, наверное, отчасти в этом виновата. Не перебивай меня, - прервала она попытку мужа возразить и продолжила, - Ведь ты думал о ней, ты часто думал о ней. Жил всю жизнь со мной, а думал о ней. Вижу по глазам, что я права. И я решила... решила... в общем вот!
   Она открыла свою сумочку и вытащила из нее предмет, который Виталий Семенович вначале принял за конверт, и протянула ему.
  -- Что это? - удивленно спросил он.
  -- Билет.
  -- Какой еще билет? - ошеломленно произнес Виталий.
  -- На самолет до Южно-Сахалинска. Вылет через два дня.
  -- Светлана, ты в своем уме? - рассердился он. - Я никуда не полечу!
  -- Она тебя ждет.
  -- У меня же работа... - растерянно проговорил Виталий.
  -- Перенеси отпуск, - посоветовала она. - Работа подождет, если ты, конечно, захочешь вернуться... - договорила она последние слова уже шепотом.
  -- Что значит "если"! Света, не дури! - возмущенно сказал он, - Завтра же иди и сдай билет. А лучше отдай мне, я сам его сдам. Я не поеду ни на какой Сахалин!
  

-14-

  
   Провожать Виталия Семеновича в аэропорт поехало все семейство, за исключением заболевшей внучки Леночки и тещи Риммы Константиновны, которая сославшись на то, что мест в машине больше нет, предпочла остаться дома.
   Накануне вечером она зашла к ним в гости попрощаться, долго ахала, вздыхала, ласково называла Виталия "сыночек" и даже неожиданно расплакалась. Посетовала, что теперь, без него, нужно будет кого-то искать для укладки тротуарной плитки на дачные дорожки, а этот кто-то сделает все плохо, да еще и денег сдерет. Сообщила, что хотела завещала дачу Светлане, но теперь сомневается справиться ли она, потому как без крепкой хозяйской руки дача захиреет, а на молодежь никакой надежды. Уже уходя напутствовала растерявшегося Виталия словами: "Дай, Бог, свидимся еще" и "ты только нас не забывай".
   Всю дорогу Света с дочерью тайком утирали слезы, Егор молчал, а Михаил, муж Марины, сидевший за рулем автомобиля, время от времени бормотал себе под нос: "Кто бы мог подумать...".
   По прибытию в аэропорт Света еще некоторое время крепилась, а свою нервозность прикрывала бестолковой болтовней: советовала обязательно поспать в самолете, уточняла взял ли он с собой зонт, обещала в случае чего отправить зимние вещи посылкой и много всего еще. На что Виталий кивал, но смысл сказанного не понимал. Он вообще не понимал, что он тут делает и, главное, зачем? Зачем его отправляют туда, куда ему не нужно и почему он все-таки туда едет. "Коллективное умопомешательство какое-то, не иначе" - думал он.
   Но как только объявили, что регистрация на рейс до Южно-Сахалинска заканчивается, Светлана бросилась на грудь уезжающего мужа и, крепко обняв его за шею, зарыдала. Ее примеру последовала Маринка. Виталий Семенович обнял их обеих и поглаживал по подрагивающим от рыданий спинам. Обе плакали так отчаянно, что другие пассажиры с любопытством и недоумением посматривали на их церемонию прощания.
   Муж Марины чуть отошел в сторону и с деланным интересом начал изучать информационное табло. Егор еще некоторое время в замешательстве топтался рядом, отводя глаза в сторону, пока сестра, схватив его за шиворот, не втянула в общие объятия. Так они все и стояли, крепко обнявшись и прощаясь навек.
   - Виталий Семенович, вам пора. Уже никого не осталось, - робко сообщил вернувшийся Михаил, кивая на опустевшую регистрационную стойку.
   Марина с негодованием посмотрела на мужа, который так бесцеремонно посмел разрушил их идиллию, тяжело вздохнула и вместе с братом отошла от отца, давая тому возможность попрощаться с их матерью.
   - Я никуда не поеду, я останусь. Света, слышишь! - горячо проговорил Виталий.
   Светлана взяла себя в руки, отпрянула от мужа и возразила:
  -- Лучше сейчас отмучаться, чем всю жизнь страдать. Лучше на раз все решить и больше не метаться, а я... я справлюсь. Мы с тобой прожили замечательную жизнь, ты был хорошим мужем, хорошим отцом. Спасибо тебе за это! Я сохраню о тебе добрую память. Если решил, то поезжай.
  -- Не я решил, это ты за меня решила, - пробурчал Бородач.
  -- Я лишь помогла тебе решиться и избавила от душевных терзаний, - возразила его супруга.
   Она встала на цыпочки, чмокнула мужа в щеку и легонького его подтолкнула: "Все, иди!".
   Виталий Семенович обнял детей, пожал Михаилу руку и, подняв с пола дорожную сумку, понуро зашагал на стойку регистрации, после чего, обернувшись, помахал семье рукой и скрылся в зоне паспортного контроля.
   Светлана, зажав рукой рот, снова зарыдала. Дети подхватили ее под руки и повели на улицу к автомобилю.
   В это время старший Бородач, пройдя все процедуры досмотра прошел в зал ожидания вылета, нашел свободное место у окна, опустился в кресло и невидяще уставился на стоящие на взлетном поле самолеты. В голове звучал один вопрос "Зачем?".
  

-15-

  
   - Мужчина, не присмотрите за вещами, я ненадолго отойду? - прозвучал рядом с ним женский голос.
   Виталий Семенович вышел из оцепенения, взглянул на соседку по креслу и покивал, мол "хорошо".
   Женщина улыбнулась, переставила свои сумки к нему поближе и куда-то ушла. Вернувшись минут через двадцать она поблагодарила его за любезность и, чтобы скоротать время попыталась завести беседу.
   - Разрешите полюбопытствовать, куда вы летите? - спросила она.
   Женщина была одного с ним возраста, улыбчивая, приятная, Виталий Семенович решил разговор поддержать и ответил:
   - В Южно-Сахалинск.
   - Надо же, как далеко, - округлила она глаза и начала рассказывать, - А, я возвращаюсь домой, в Ставрополь. Летала к сыну в Германию, навещала внуков. Пацанята у него такие забавные. Сын мой когда-то уехал туда на стажировку, встретил девушку, из бывших наших, там и остался. Зовут жить к себе, а я не хочу. А вы, - поинтересовалась женщина, - домой или в гости?
   - Я... - замялся Виталий и неуверенно произнес, - думаю, что это прозвучит странно... не знаю...
   Женщина удивленно похлопала глазами и недоуменно на него посмотрела:
   - Как это не знаете? А зачем же вы туда летите?
   Бородач в ответ пожал плечами.
   - Какой вы загадочный мужчина, - протянула его собеседница, чуть отстранилась и, решив больше ничего не спрашивать, вытащила из сумки небольшую книжку, раскрыла и начала читать.
   - Нет, вы только не подумайте, что я не в себе, - попытался возобновить разговор Виталий, - просто у меня ситуация совсем нелепая.
   Женщина отложила книгу и заинтересованно взглянула.
   Может она что-то дельное мне посоветует, - подумал он, и начал рассказывать:
  -- Начну сначала. В юности, армейскую службу я проходил на Сахалине. Познакомился там с девушкой - моей первой любовью. Но этой любви, не суждено было перерасти во что-то большее, она так и осталась просто приятным воспоминанием. И вот, спустя много-много лет та девушка, а сейчас уже немолодая женщина, находит меня в социальной сети, и мы начинаем переписываться...
   При этих словах женщина ухмыльнулась, а Виталий Семенович, не обратив на это внимания, продолжал рассказывать:
  -- И она вдруг пишет мне, что любит и ждет меня до сих пор. А жена это прочитала и ее это очень... гм-м.. обеспокоило. Закончилось все тем, что вначале у нас с супругой испортились отношения, а затем она мне билет на Сахалин купила. Сама плачет, но отправляет. И вот... я лечу в Южно-Сахалинск.
   Виталий пристально посмотрел в лицо своей собеседнице и пояснил:
  -- Поэтому я и не могу объяснить, зачем я туда лечу. Я сам этого не понимаю.
  -- Извините на нескромность, - спросила та, - вы тоже до сих пор испытываете чувства к этой женщине?
   Бородач усмехнулся:
  -- Я любил нежную хрупкую девушку, а та женщина, что якобы ждет меня на Сахалине мне совершенно чужая и незнакомая. Мне кажется, что и она ждет не меня, а тот образ, который она сохранила в памяти или даже придумала. А ведь я уже не робкий юноша, а стареющий мужчина со своими привычками и болячками. Я люблю свою жену, и я не хочу никуда ехать, - с грустью добавил он, затем чуть оживился и задал ей вопрос? - Может вы, как женщина, сможете мне объяснить: зачем Света хочет, чтобы я ехал?
  -- Света - это жена? - уточнила та и ответила, - Думаю, что она не хочет.
  -- Вот ведь какая ерунда получается, - отметил Виталий, - и я не хочу, и она не хочет, а отправляет и я еду.
   Внезапно раздалась мелодия звукового оповещения и строгий женский голос объявил: "Пассажир Бородач, вылетающий рейсом в Южно-Сахалинск, вас просят срочно пройти на посадку".
  -- Это, наверное, вас? - предположила женщина.
  -- Да, меня, - согласился Виталий Семенович, - Может не лететь, а вернуться домой?
  -- Думаю, что слетать стоит, - немного подумав, посоветовала случайная собеседница, - Вы ведь уже и так почти в самолете. Встретитесь с своей бывшей возлюбленной, как старинные друзья, посмотрите друг на друга, поговорите и вернетесь к Светлане. А она больше не будет переживать, что вы можете променять ее на другую женщину.
  -- Ну, если так, то тогда я полетел, - проговорил повеселевший Виталий, - поеду, посмотрю знакомые места.
   Он попрощался с собеседницей, имени которой он так и не спросил, и быстрым шагом последовал на посадку в самолет.
  

-16-

  
   Первые часы полета показались Виталию Семеновичу вечностью. Сидеть было неудобно, душно, ноги затекали, в голове роились мысли, как он встретится с Татьяной, что он ей скажет, как объяснит, что незачем ворошить прошлое, когда у каждого их них своя жизнь. И по большому счету, Татьяна-настоящая вызывала у него легкую неприязнь. Во-первых, она вытеснила нежный образ Татьяны-из-прошлого, а во-вторых, внесла раздор в его семью. Хотя, если подумать, не она была виновата во всем этом. Разве не он сам столько лет бережно хранил в памяти воспоминания о своей первой возлюбленной и разве не он сам пытался найти ее в социальной сети, а потом так беспечно отнесся к их переписке. И что из этого вышло!
   Виталий откинулся в кресле и прикрыл глаза. И перед ним отчетливо встал образ плачущей Светы, а рядом с ней несчастной Маринки. Затем картинка сменилась и уже невозможно было понять: снится это или вспоминается, но ему отчетливо представлялось, как они со Светой после свадьбы поехали вместе на юг, дикарями. Как жили в палатке у самого моря, он смастерил ей бусы из ракушек, которые она припрятала, чтобы сохранить на память. Кто же мог предположить, что за закрытыми створками раковин живут моллюски. И они долго не могли обнаружить источник вони, из-за которой вынуждены были спать на улице, а не в палатке. Даже после возвращения домой, Свете долго мерещился этот запах и от этого ее мутило. А через положенное время родилась Маринка. Имя для дочери долго не выбирали, сразу решили, что если будет девочка, то и имя у нее будет морское.
   "Наш самолет совершает посадку в аэропорту города Южно-Сахалинска. Просим привести кресла в вертикальное положение и застегнуть ремни безопасности" - услышал Виталий сквозь дрему. Пока он приходил в себя и осознавал где находится, самолет подпрыгнул, коснувшись земли, покатился по взлетно-посадочной полосе и вскоре остановился. Поддавшись всеобщему ажиотажу, он поспешил протиснуться в проход и людской поток занес его вначале в автобус, а затем в зал прилета.
   Татьяну он увидел почти сразу, она стояла в первых рядах встречающих и жадно всматривалась в лица прибывших пассажиров. Виталий остановился, незаметно вытер вспотевшие ладони о брюки. Собравшись с духом, направился к ней навстречу с заготовленной, как ему показалось остроумной фразой: "Девушка, может быть вы меня проводите до парка имени Юрия Алексеевича Гагарина". С каждым его шагом, расстояние между ними стремительно сокращалось, их глаза встретились, и Виталий смущенно ей улыбнулся.... Как вдруг, Татьяна досадно поморщилась, отвела от него свой взгляд и продолжила высматривать кого-то дальше.
   "Не узнала?" - удивленно-обиженно пронеслась у него в голове первая мысль. "Не узнала!" - цинично подтвердила вторая.
   Виталий дошел до Татьяны, в нерешительности остановился за ее спиной. Ему было немного не по себе, от того, что она не проявила к нему интерес.
   - Это дает мне шанс, не знакомиться с ней заново, - размышлял он. - Нет, не красиво получится, если я возьму и уйду. Она же меня ждала. Хотя, нет... не меня она ждала, а своего воображаемого Виталия. Вот представлюсь и разобью ее хрустальную мечту, - усмехнулся он и, решив не выдавать себя, направился прямо к билетным кассам.
   Он был готов идти обратно пешком, добираться вплавь, лететь с несколькими пересадками. Лишь бы домой! И удача поцеловала его в темечко - ему достался последний билет на завтрашний рейс.
   Обрадованный невероятным везением он решил остановится в гостинице и отправится гулять по некогда знакомому городу.
   Выйдя из здания аэровокзала, на автобусной остановке он вновь увидел Татьяну, ее лицо было раздосадованным и мрачным. Мучаясь от угрызений совести, он решил дать ей второй шанс. Подошел ближе, улыбнулся и вежливо поинтересовался: "Подскажите, пожалуйста, на каком маршруте я могу добраться в центр, до городского парка". Она угрюмо взглянула, буркнула: "На любом" и отвернулась. Подошедший автобус увез ее из аэропорта и из жизни Виталия. Сам он остался дожидаться следующего, спешить ему было не куда.
  

-17-

  
   Виталий Семенович зашел в первую подвернувшуюся гостиницу, оставил в номере вещи и весь день провел гуляя по городу - узнавая и не узнавая его. Побродил знакомыми улочками, добрался до ворот своей военной части, постоял, посмотрел, повздыхал. Город навсегда запал в его душу, но он больше не жалел, что не связал с ним свою судьбу. И в этот раз он уже точно знал, что этот его визит последний.
   Он съездил на рынок, прикупил семье разных морских деликатесов и отправился отдыхать перед обратной дорогой.
   Путь домой показался ему значительно короче и быстрее. В родной город он вернулся уже совсем другим человеком. Виталий понял, как глупо тешить себя иллюзиями, что твоя жизнь сложилась совсем не так, как могла бы. Ведь если она так сложилась, значить по-другому и не могла. Как важно ценить и оберегать то, что есть, а не цепляться за то, что могло бы быть, иначе так легко все потерять и тогда не остается ничего, кроме разочарования.
   Добравшись до своего дома, он еще некоторое время постоял у родного подъезда из которого вышел пару дней назад, осматривался и его не покидало чувство, что он вернулся из какой-то очень долгой поездки и за время его отсутствия здесь все поменялось.
   - Неужели эти цветы были здесь всегда? Надо же?! Никогда их не замечал. А кто это со мной сейчас поздоровался? Новые жильцы? Ой, это же дочь соседки с третьего этажа и когда она успела вырасти и обзавестись ребенком, - недоумевал Виталий Семенович, как вдруг увидел, что из пакета, который он держал в руке, на асфальт натекла лужа.
   - Мои гостинцы, - спохватился он, - совсем оттаяли, как бы не испортились.
   Зайдя в подъезд, почти бегом припустился на свой этаж. Отдышавшись у входной двери, нетерпеливо несколько раз нажал на кнопочку звонка и прислушался, как в глубине квартиры раздалась пронзительная трель. Открывать ему никто не спешил. Тогда он еще раз позвонил. Наконец, дверь распахнулась, и он увидел перед собой изумленное лицо сына.
   Тот несколько секунд стоял в немом замешательстве, округлив глаза и наконец недоверчиво произнес:
   - Папа? Ты вернулся?
   И тут же громко и радостно закричал по направлению к гостиной:
  -- Мама, иди сюда быстрее! Папа вернулся!
   Виталий решительно отстранил сына и зашел в квартиру.
   Из гостиной в прихожую выбежала Светлана. Ее опухшие красные глаза лихорадочно блестели, нечесаные волосы топорщились в разные стороны. Увидев мужа она ненадолго замерла, прикрыв рукой рот и с тихим стоном бросилась ему на шею.
   - Любимый, родной, - бормотала она, неистово целуя его в нос, щеки и губы, - ты вернулся. Я думала, что больше никогда не увижу тебя.
   Виталий Семенович, выпустил из рук вещи и обнял супругу, которая продолжала виснуть на нем, как будто он вернулся живым и невредимым со сложного и опасного задания.
   Супруги Бородачи обнимались, Егор, опустив глаза, подпирал стену. А в это время кот Барсик, пользуясь случаем, с головой залез в пакет, привезенный Виталием, и начал в нем упоительно чавкать и хрустеть.
   Виталий наклонился, вытряхнул кота из пакета и со словами: "Родные мои, любимые, а я вам рыбки привез" протянул гостинцы жене. Та бережно прижала мокрый пакет к себе и понесла на кухню.
   - Светик, ты только не ругайся, - крикнул ей вслед Виталий Семенович, - но я на Сахалине зонтик потерял. Кажется, в гостинице забыл. Может позвонить им туда?
   - Нет! - резко выкрикнула она с кухни и показалась в дверном проеме.
   - Нет! - уже спокойнее повторила она и небрежно махнула рукой, - Черт с ним, новый купим!
  

Конец.

  
   Песня "Ну что тебе сказать про Сахалин?", музыка Ян Френкель, слова Михаил Танич.
   Цитата из произведения А.С. Пушкина "Евгений Онегин".
   Стихотворение С. Михалкова "А что у вас?"
   Имя "Марина" - от лат. "маринус", морской.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"