Двинская Майя : другие произведения.

Школьные годы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Подруги.
  Скоро ёлка.
  В классе тишина - идёт контрольная, последняя в этой четверти. За окном густо сыплет снег. Слышно, как скрипят перья ручек по бумаге, с задней парты доносится лёгкое по-кашливание.
  Люба давно уже решила контрольную по алгебре и ждала перемены. Послезавтра 31 декабря, а у них ещё не окончена новогодняя стенгазета. Володька Ардемасов, сосед по парте, тоже сдал контрольную и теперь разрисовывал учебник. Он подтолкнул Любу:
  - Смотри, - тихо шепнул он. Люба повернула голову и еле удержалась от смеха: как он умудрился приделать к геометрическим фигурам забавные ручки и ножки, нарисо-вал рожицы и подписал именами одноклассников. Самое удивительное, что они были действительно похожи. Учи-тельница строго взглянула в их сторону и постучала ручкой по столу.
  Ребята могли бы поговорить, если б не сидели перед носом учительницы, но Галина Сергеевна была строгая, как и все учителя математики. Кроме того, она была у них классным руководителем.
  Наконец и долгожданный звонок. Класс сразу ожил: за-хлопали крышки парт, затопали ноги, зазвенели голоса - обычный школьный шум. Галина Сергеевна сложила журнал и сказала в класс:
  - Редколлегия! К началу второй смены закончить газету и принести в учительскую! - Эти слова относились к Любе, Ардемасову и другим ребятам, ответственным за выпуск га-зеты.
  После звонка класс сразу разделился: кто-то засоби-рался домой, другие остались подрепетировать свои номе-ра. Люба, отгородившись у окна, разложила плакат и краски. Газета была почти оформлена, но надо ещё дорисовать отдельные детали. Через плечо заглянула Ленка Сафонова - её классная подруга, в газете она была писарем:
  - Любка, покажи, что нарисовала.
  За Сафоновой подошли и другие:
   - Дай-ка посмотреть! -
   - Ребята, ну, пожалуйста, - взмолилась Люба, - не ме-шайте, я так не могу рисовать, - она старалась заслонить ри-сунки от любопытных взглядов. Подошёл Петухов и тоже навалился сзади:
  - Моденова! Опять карикатуры рисуешь? Ну-ка показы-вай, кого на этот раз! - Петухов учился хорошо, но любил поговорить на уроках, за что его однажды и прокатили в классной газете.
  - Да уйдите вы все! - Люба оттолкнула Петухова. Он щёлкнул её по затылку, увернувшись от сдачи, зашёл с дру-гой стороны и стал нахально комментировать рисунки:
  - Смотри-ка! Горбунов-то вылитый! У кого ещё такой ёжик на голове? Ну, точно он! А это что за гладиатор? Мус-кулы ого-го! Да это ж Образцов! Ну, конечно Образцов! А вот бежит Ирка Белых - ноги как у кузнечика! Эй, Белых! Иди сюда, тут тебя на таких тонких ножках нарисовали! - позвал он Ирку Белых, которая лучше всех в классе бегала на длин-ные и короткие дистанции. Люба рассердилась - ей хоте-лось сделать сюрприз для ребят, лучших физкультурников. Она свернула газету, собрала краски и кисти:
  - Тебя, Петухов, точно надо нарисовать с дли-и-инным языком и тоже сразу все узнают. - бросила она Кольке и уш-ла с газетой в красный уголок.
  А в школе, несмотря на субботу, - сокращённый день - вовсю шли занятия: контрольные и диктанты перед концом четверти, классы украшались: клеились серпантины, плака-ты и всякая новогодняя атрибутика. Люба уже два года со-стояла в редколлегии класса. Она неплохо рисовала, люби-ла выступать, и с удовольствием делала это, когда было на-до. Закончив оформление газеты, она вернулась в класс по-казать работу редактору. Ардемасов посмотрел на газету, отошёл подальше и ещё раз посмотрел:
  - Всё, можно подписывать, - утвердил он рисунки и от-дал распоряжения другим членам редколлегии, - Волоки-тин! Давай твои стихи. Сафонова, иди пиши.
  Ребята склонились над плакатом: на переднем плане красовалась пышная зелёная ёлка, убранная разноцветными шарами; на шарах были нарисованы хорошие отметки - ус-певаемость их класса; Плохие отметки Снеговик пушистой метёлочкой выметал из-под ёлки. Лучшие ученики класса и разные таланты получали поздравления от Снегурочки и де-да Мороза. Всех можно было узнать - слава Богу, получи-лось! Никаких, по случаю праздника, карикатур - только хо-рошее! Главное, за спиной деда Мороза был приклеен вме-сто мешка бумажный карман - для почты. В этот "почтовый ящик" ребята могли посылать друг другу записки, поздрав-ления, пожелания. Снегири летели и несли в клювах от-крытки. Сейчас эти открытки подпишут - Волокитин специ-ально сочинил стихи. Он мастер по стихам.
  - Ну, я пошла! - сказала Люба. Задержалась она с газе-той - уже половина третьего. Ещё час и начнёт темнеть.
  На улице белым-бело. Снег шёл с самого утра, его на-валило так много, что тротуар слился с дорогой под одной снежной периной. Там, где был тротуар, люди протоптали узкую тропинку. Весёлые школяры толкались, кувыркаясь, падали в снег. Как хорошо! Уроков в этой четверти больше не будет. Ну, не считать же, в конце концов, понедельник. Это так, подведение итогов, задание на каникулы... а вече-ром новогодняя ёлка. Но назавтра у подружек важное меро-приятие. Уж очень давно им хочется сходить на лыжах куда-то подальше от города. Зимой все ходили на лыжах - и де-ти, и взрослые. Уроки физкультуры в школах сдваивались, все приносили в этот день лыжи и палки, которые так и стояли в классе вдоль стены. Когда классные уроки заканчи-вались, начинались уроки физкультуры и весь класс шёл за город. Там была накатана беговая дорожка, на которой школьники тренировались на скорость и на длинные дистан-ции. С непривычки на этих тренировках и в груди болело, и дыхание спирало от напряжения. Потому-то, хотя девочки и любили эти уроки, им хотелось совершить самостоятель-ную вылазку в лес, чтобы никто не подгонял, не заставлял из последних сил выжимать скорость, чтобы можно было просто пройтись на лыжах по снежному простору и полю-боваться природой. Вот такой поход и был запланирован на завтра.
  
  У Оли.
  Люба шла по городу и пела про себя:
  А снег идёт, а снег идёт
  И всё вокруг чего-то ждёт
  Под этот снег, под тихий снег
  Хочу сказать при всех
  Мой самый близкий человек
  Взгляни со мной на этот снег
  О чём молчу, о чём грущу
  О чём сказать хочу
  Как нравилась ей эта добрая, светлая песня! На узком пешеходном мосту от тысяч ног снег хорошо слежался. По-скользнувшись, она стала держаться ближе к перилам: под мостом десятки железнодорожных составов: одни стояли, другие медленно ползли по рельсам, тянувшимся через весь город. Да и сам город протянулся на десяток километром вдоль реки. С высоты Люба посмотрела вперёд, в сторону реки: день ещё не угас, но на землю опускались сиреневые сумерки, далеко-далеко раскинулась речная долина: зимой, подо льдом и снегом, река казалась ещё шире... белая пус-тыня и лишь у самого горизонта синел лес. Вот туда-то они завтра и пойдут.
  Люба спустилась с моста и повернула направо. Первый дом от вокзала - деревянный двухэтажный, обшитый оран-жевым штакетником - был Олин. Порядком замёрзшая, Люба взбежала по деревянной лестнице на второй этаж и забара-банила в дверь Олиной квартиры. На стук вышел сосед - ма-ленький седенький старичок и отворил толстую проморо-женную дверь. Он не спросил, к кому пришли, просто от-крыл и ушёл к себе. В коридоре было совершенно темно, да и тепла особого не чувствовалось. Здесь жили три разные семьи: Оля с бабушкой, этот старичок и кто-то ещё - Люба не знала. В огромной общей кухне стояла русская печь. Её, наверное, никогда и не топили. У каждой семьи в комнате была своя печь с плитой. Вышла Оля, в свитере, в валенках:
  -Любка?! Заходи, скорей, а то комнату выстудишь! -пригласила она.
  Люба вошла, в комнату, сняла с себя пальто, положила варежки на край плиты и стала отогревать у печки замёрз-шие руки. Она была рада, что Оля оказалась дома и не при-дётся снова идти по морозу к ней.
  Комната у Оли была не маленькая, но казалась тесной, потому что была вся заставлена: справа у глухой стены воз-вышалась широкая кровать, убранная подушками с тюлевы-ми накидками, радом с кроватью помещался широкий кова-ный сундук, на нём - баян и школьный портфель. У окна примостился кухонный стол с дверками, около стола рядом с печкой - ведро с чистой водой. Слева от печки возле вход-ной двери висел рукомойник, под ним на табуретке стоял зелёный таз, рядом помойное ведро с крышкой. Справа от двери часть стены была приспособлена как вешалка: под за-навеской висели пальто, полушубки и телогрейки, внизу на невысокой подставке стояли валенки, ботинки, боты и ка-лоши. Пол в комнате был устлан цветными половиками. В самом центре комнаты располагался круглый стол на высо-ких ножках, накрытый скатертью и сверху клеёнкой. Прямо над столом, ярко освещая его поверхность, горела лампочка под оранжевым матерчатым абажуром - заиндевевшее окно с белыми занавесками пропускало мало света.
  Несмотря на стеснённость, чувствовалось, что Олина бабушка очень чистоплотная и аккуратная старушка. На кро-вати нет ни единой складочки. Посуда убрана в горку, нигде не видно грязной чашки или тарелки. На плите тихонько гу-дит чайник на 3-4 литра. Рядом на подставочке стоит узорча-тая стеклянная сахарница и расписной чайничек-заварник.
  Когда Люба пришла, Оля сидела за круглым столом и рисовала. Она рисовала неваляшек: перед ней стояла кукла-неваляшка, а на альбомном листе была нарисована точно та-кая же. На стене уже висела одна нарисованная неваляшка, только раскрашенная иначе. Люба залюбовалась рисунком: неваляшка была такая нарядная, ярко-синий комбинезончик, коричневые завитушки волос, голубые удивлённые глаза, в улыбке видны два белых зубика. Оля рисовала старательно, никаких отступлений от оригинала. Она мочила карандаш кончиком языка, чтобы раскрашивал ярче. Не смотря на то, что Люба только что рисовала в школе, ей вдруг снова захо-телось порисовать: посидеть в этой тёплой, по-старинному уютной комнате за этим круглым столом, нарисовать такую же яркую игрушку.
  Оля отложила рисование. Она убрала карандаши в ко-робку, куклу поставила на полку. Про себя Люба отметила, что Оля ценит порядок, что у неё это получается автомати-чески.
  - Ездили сегодня с бабушкой в Сольвычегодск поку-пать мне зимнее пальто, - пояснила Ольга своё отсутствие в школе, - смотри, - она достала с вешалки новое пальто.
  Люба мельком оценила покупку: пальто не очень мод-ное, но тёплое и прочное, как и все Олины вещи.
  - Хорошее, - бросила она и перешла к основной теме, - ты назавтра не передумала? Мы же идём завтра в поход?
  - Конечно! - поспешила ответить Ольга. Давай пошли к Галке договариваться.
   Девочки оделись. Оля выглядела приятно: зеленое пальто с воротником из белой цигейки, на голове белая пу-ховая шапочка, такого же цвета, как и шапочка, шерстяной шарф, на ногах тёплые сапоги, рейтузы, вязаные варежки, всё ухоженно, зашито, связано, подштопано. Оля не была красивой, скорее даже некрасивой, но её лицо с длиннова-тым утиным носиком и серыми, слегка прищуренными кол-кими глазками казалось достаточно умным, а это, как Люба давно уже подметила, почти равноценно красоте. За модой Оля не гналась, её модой была чистота, ухоженность, доб-ротность и соответствие погоде.
  
  Галя.
  Галя сидела понурая. Она испортила себе новогодний костюм. Галка собиралась пошить наряд Снежной королевы и с большим трудом достала для этого целый кусок марли. Но марля была залежалая и здорово отдавала желтизной. Галя решила подкрасить марлю синькой, да сделала это неудачно - марля вместо ожидаемого светло-голубого приобрела какой-то сизый оттенок, да ещё пятнами. Такой цвет никуда не годился.
  - Ты чего такая недовольная? - спросили девочки.
  - Вот! - Галя показала рукой на стол, где лежала испорченная марля, - в чём я теперь пойду на ёлку?! - всхлипнула она, - у меня нет больше материала!
  - А как же завтра поход? - воскликнули Люба с Олей.
  - Девчонки! Не сердитесь на меня, пожалуйста, но в лес я не пойду. Буду думать, как сделать другой костюм! - хмуро сказала она подругам. Те уселись на диван, не зная, что и сказать.
  - Да-а...,- Люба вздохнула. У неё-то костюм был готов - спасибо маме. Мама сшила её индийский наряд, даже браслеты принесла с работы, и для Ольги, которая собиралась нарядиться в мушкетёра, достала рапиру. Может, попросить и для Гали взять какой-нибудь костюм? Нет, уже поздно. Сегодня суббота, рабочий день костюмерши закончился, завтра выходной. А в понедельник уже ёлка. Не успеть... И тут её осенила мысль:
  - Знаешь, а давай покрасим эту марлю в чёрный цвет и сделаем костюм Ночи.
  - Представляешь, как тебе пойдёт! - поддержала Любу Оля. Наклеим звёзды, сделаем блестящую корону, большую фату!
  Галя сразу оживилась: - Поможете мне? - спросила она. - Конечно! - ответили подруги. Девочки, не теряя времени, принялись кроить. Раскроенные полосы сшили между собой. Чёрную тушь развели кипятком и тщательно выкрасили платье. Пока оно сохло над печкой, они вырезали звёзды из серебряной фольги, нарисовали и склеили корону. Карнавальный костюм был готов, завтрашний поход спасён.
  - Ну всё, девчонки, до завтра! Я побегу - дома потеряли меня! Утром заходите за мной, - Люба попрощалась с подругами и вышла на улицу.
  Над головой сверкали звёзды - они обсыпали всё небо. Как быстро кончился день! А под ногами искрится снег... много снега. Он так и скрипит под её ботинками. - Неужели завтра будет мороз? - забеспокоилась она.
  
  Дома
  Дома было тепло и как-то светло. А! Это мама повеси-ла другие шторы на окна и свежий после стирки тюль.
  - Где ты ходишь целый день, наверное, не ела совсем ничего? - спросила мать.
  - Мама, я после уроков стенгазету оформляла. Потом вместе с Ольгой Бушмановой зашли к Уваровой. А Галька себе костюм испортила, так мы втроём его переделывали. Она марлю синькой покрасить хотела, да не получилось у неё, хорошо, что мы пришли. Выкрасили ей в чёрный цвет, теперь вместо Снежной королевы она Ночью нарядится! - рассказывала Люба, доставая с плиты сковороду с жареной рыбой. Замечательно! Её любимое блюдо! Она очень прого-лодалась, но пока занималась делами, про еду и не вспом-нила. Вернувшись домой, сразу почувствовала сильный го-лод. Положив на тарелку к рыбе картошки, она уселась за стол, подтянув одну ногу под себя, и поставила перед собой книгу, которую купила недавно. Эту книгу она читала, как только выбиралась свободная минутка.
  - Опять ты читаешь за едой? - сделала ей замечание мать. - Сколько тебе говорить, что читать за едой вредно. Итак, на желудок жалуешься! -
  - Ну-у, мама... Когда же мне читать, если не за едой... - дочь отправила кусок рыбы в рот и перелистнула страницу. Мать недовольно покачала головой. А книга была очень ин-тересная: в ней рассказывалось о таких же ребятах, как и Люба. Все они приехали недавно на далёкую сибирскую ре-ку Ангару, строить молодой город Братск. Захватывающие приключения, дружба, много чего было у них... Жили в па-латках, и мёрзли, и недоедали, но жизнь была интересная. Люба эту книгу читала уже несколько дней. Тихонько гово-рит радио. Мама шьёт Римме, старшей сестре, платье. Шьёт она со вкусом, по фигуре, и, как правило, по моде. Дома ку-ча журналов мод. Каждый год мама подписывается на эти журналы. Зато и дочерей своих одевает, и сама одевается всегда модно. Поев, Люба с книгой пошла в постель. Гряз-ная тарелка так и осталась на столе.
  - Мама! Завтра ко мне придут девочки. Мы пойдём в лес на лыжах. Дашь что-нибудь с собой?
  - Что-нибудь дам. - ответила мать. Сосредоточенная на своей работе, она не обратила внимания на неубранный стол. Люба, лёжа в кровати, дочитала очередную главу и отложи-ла книгу. Она посмотрела на мать, которая всё что-то вы-краивала, подшивала, прикидывала.
  - Мама, а ты бы хотела работать портнихой? - спроси-ла она.
  - Нет. Портнихой я бы не хотела работать, - был ответ.
  - Почему? - Ты ведь любишь шить? - допытывалась дочь.
  - Видишь ли, - сказала ей мама, - портнихи должны шить много одинаковых вещей, а это неинтересно. Я шью для удовольствия. И шью я немного, но хочу, чтобы мои платья или костюмы были оригинальными, непохожими. А это творчество. Ты ведь тоже не станешь рисовать одно и то же. Не захочешь несколько раз повторять один и тот же ри-сунок, верно? -
  Это была абсолютная правда. Люба не любила повто-рений. Ни в чём. В любое дело она тоже вносила своё твор-чество. И маму она прекрасно поняла. У каждого человека есть любимое дело. У Любы их несколько. И она даже не знает, что больше любит... петь? Играть на пианино? Рисо-вать? Читать или ходить в походы? Скорей бы завтра... Она стала мечтать, как завтра вдоволь накатается в лесу, пока сон не прервал её мысли.
  
  Утром.
  С утра мама жарит блины. Уже девять часов! Где же де-вочки? Надо поскорей собраться!
  Печка раскалена. Зимой в морозы её протапливают по два раза в день. Люба натягивала чулки, которые заботливая мама прогрела около духовки. Поверх чулок она надела ещё пару шерстяных носков, рейтузы и спортивные трико, сверху три свитера.
  - Не замёрзнешь? - побеспокоилась мама.
  - Мы же на лыжах! - возразила Люба, - некогда мёрз-нуть-то будет. А где у нас топор?
  - Это ещё за чем? - удивилась мать.
  - Ёлочку срубить! Мы же за ёлкой едем.
  - Не выдумывай. Не так просто дерево срубить! Оно, во-первых, сырое. Во-вторых, как вы её повезёте, ты только представь. Сами-то ещё метр с хвостиком, а ёлку хотите с собой тащить! Просто пройдитесь на лыжах и достаточно. Вот тебе рыба с собой, возьми блинов и хватит, я думаю.
  Люба запивала горячим чаем масляные блины. В дверь постучали:
  - Здрасте, тёть Тоня!
  - Здравствуйте. Поразмяться решили? Ну, смотрите, не слишком далеко уходите, погода-то ненадёжная, чтоб не простыть, - мама завернула еду в газету и положила в не-большой мешочек, - покушать-то не забыли взять? - поинте-ресовалась она у подружек.
  - Нет. - ответила Галя. - я картошки набрала, на костре печь будем. А Ольге бабушка пирожков напекла с яйцом и рисом.
  Люба осталась довольна: она очень любила пирожки с рисом и яйцом.
  - Мама! Куда ты положила лыжную мазь? - спросила она, обувая ноги в лыжные ботинки. Заботливая мама и мазь достала с печки, где разогревала её. Хорошенько смазав лыжи, девочки отправились в путь.
  
  В дорогу.
  Прямо от Любиного дома они прошли к реке. Речная долина вся на виду: сверху видно, как по накатанной дороге медленно ползут через реку тяжёлые машины, доверху на-груженные сеном, зерном. Девочки спустились по широкой деревянной лестнице с высокого берега и стали на лыжи. Вперёд!
   Погода с самого утра хорошая. Легкая утренняя дымка ещё туманила небосвод, но день обещал быть ясным. Друг за другом они быстро заскользили по ледяному полю и вскоре пересекли реку. Отклонившись от основной дороги на Ши-пицино - большой посёлок на другом берегу реки, они на-прямик устремились к видневшемуся невдалеке кустарнику, за которым поднимался лес. В рыхлом снегу идти стало трудней, лыжи глубоко проваливались и палки увязали в сугробах. Они прошли не больше километра, как почувство-вали усталость. А отдыхать негде - не сидеть же в снегу.
  - Уф! Я уже устала! -едва отдышавшись, выговорила Ольга, в очередной раз вытащив провалившуюся в глубокий снег вместе с лыжей ногу.
  - Я тоже! - и Люба с размаха воткнула в снег лыжные палки и оттёрла рукавичкой испарину со лба.
  - Зря мы свернули с дороги! Вчера снега нанесло - не успел утрамбоваться, - сказала Галя, обметая ноги от снега.
   Они постояли, передохнули немного и решили выби-раться из лощины. Вскоре, к счастью, они попали на кем-то проложенную лыжную колею и сразу стало веселей. Девоч-ки шли и шли по этой колее, пока не выбрались из при-брежного кустарника на косогор. Отсюда был виден правый берег реки и их город со старинными купеческими домами, длинными складами, выстроенными вдоль берега, занесён-ную снегом пристань. Над домами и крышами поднимался белый купол каменной церкви. Он значительно украшал го-род, придавал ему какой-то старинный вид. Девочки полю-бовались панорамой города, окинули взглядом всё вокруг: невдалеке перед ними рос хвойный лес. Идём туда! - реши-ли сразу и снова замелькали палки, зашагали ноги.
  Уставшая Галя выбрала пышную высокую ёлку и реши-ла отдохнуть: она уселась на нижние ветки прямо в снег. В ту же минуту с верхних веток посыпался снег, запорошив девочку, вспугнутая стайка синиц вспорхнула откуда-то из-за ёлки. Галя заморгала глазами, смахивая снег с ресниц.
   - Ха-ха-ха! Ты совсем как Снегурочка! - засмеялись Оля с Любой и тоже бухнулись в снег. Все пожалели, что нет фотоаппарата - вот бы снимки получились!
  Надо бы развести костёр, а кусты ломаться не хотят, ветки гнутся. Даже нож забыли взять! Девочки насобирали немножко сучьев для растопки, но, сколько ни старались, разжечь костёр так и не удалось. Вся растопка шипела, но гореть не хотела. Скоро спички кончились. Просить было не у кого. Картошка так и осталась в сумке, а хлеб с рыбой и пирожки девочки съели с большим аппетитом. Запить было нечем: никто не догадался взять термос. Вместо чая пожева-ли снег. Совсем безвкусный.
  - Это потому, что нет солей, - пояснила Оля, - мне ба-бушка говорила, что вода только тогда вкусная, когда в ней достаточно минеральных солей и кислот.
  Девочки раздумывали: без костра стоять скоро будет холодно, домой возвращаться им не хотелось. Казалось, что-то в намеченной программе осталось не выполненным.
  - А знаете что, девчонки, - вдруг сказала Оля, - едемте в Вондокурье, у меня ведь там тётя родная живёт!
  - Далеко?
  - Отсюда километров десять-пятнадцать.
  Девочки посмотрели назад: города не видать. А впере-ди земля полого поднимается вверх, ослепительно сверкая на солнце снегом. Чистое небо голубеет над головой. Так и хочется пойти дальше и дальше, посмотреть, что там за ко-согором.
  
  Вондокурье.
  У Ольги хотя и не было ни отца, ни матери, действи-тельно было много разных тёть: то в одном посёлке, то в другом, а теперь вот в какой-то деревне с названием Вондо-курье. Ну что ж! В Вондокурье, так в Вондокурье. Девочки ре-шили проехаться ещё, побывать в в незнакомой деревне. Вы-бравшись из перелеска, они пустились на перегонки: на от-крытом месте снег утрамбовался и обветрился, по твёрдому насту лыжи скользили почти как коньки по льду. Пятнадцать километров пробежали за час. Было жарко, весело, здорово. Вскоре они вышли на какую-то дорогу.
  - Точно не знаю, - подумав, сказала Оля, - но Вондоку-рье должно быть именно в той стороне. Давайте пойдём, уж куда-нибудь всё равно придём.
  Интересно идти по незнакомой дороге - куда-то выве-дет?! Сзади послышался цокот копыт - их нагоняла гнедая лошадка, запряжённая в сани.
  "Тпру-у" - мужичок в санях натянул вожжи и лошадь переступив два-три раза остановилась. От лошади шёл пар, запах лошадиного пота напомнил Любе бабушкину деревню. Она вообще очень любила лошадей.
  - Куды идёте, деушки ? - спросил мужичок.
  - В Вондокурье, дядинька! - отвечали они наперебой.
  - А чьи вы будете? - снова поинтересовался он.
  - Тёти Маруси Баёвой племянница я, - отвечала ему Ольга.
  А-а! Знаю, знаю... Ну, дак тут уж рядом. Эвон Вондоку-рье-то - километра два всего-то. А то подвезти вас? Бат, ус-тали идти-то? - заботливо предложил он.
  - Нет, нет, - со смехом отвечали ему, - мы сами добе-рёмся, спасибо, дядинька!
  - Тогды кланяйтесь Марусе-то от меня, сказывайте, мол, Василия Степаныча из Забелина видали. Ну, поехал я, а то шибко спешу.
  Пока они говорили, Люба подошла к лошади побли-же. Та покосилась на девочку и потянулась к ней, переби-рая губами железные удила. Девочка достала из сумки ку-сочек недоеденного на привале пирожка и протянула на ладони лошадке, которая охотно взяла угощенье. Осмелев, Люба погладила её гриву. Вот бы прокатиться верхом! Это было её мечтой с самого детства.
  Мужичок из Забелина звонко чмокнул и дёрнул во-жжи. Лошадка, мотнув головой, фыркнула и тронулась. Возница, закутавшись в тулуп, снова улёгся в сани на под-стилку из сена. Скоро они нырнули в ложбину неглубокого оврага и пропали из виду, оставив на дороге следы по-лозьев да лёгкий запах лошадиного навоза.
  Красивая деревня на самой вершине невысокого без-лесного холма, широкая улица, добротные дома. В центре деревни между домами на фоне голубого неба белеет не-большая церквушка, как и в городе, на куполе которой бле-стит золочёный крест. И действительно, как на новогодних открытках, над крышей каждого домика курятся дымки, поднимаясь столбиками в высокое небо. Оно и есть Вон-до-курье.
  Девочек сразу окружили деревенские лайки, все как одна упитанные, красивые, с густой шерстью. Они дружно лаяли, но не кидались. Собаки этой породы к людям незло-бливы. Несколько деревенских ребят играли на улице. Они остановились и с любопытством посмотрели на чужих. Лыжницы прошли мимо ребятишек к третьему дому справа. Гостей не ждали, но девочкам очень обрадовались.
  - Ой, Олюшка, ты это откуда?! - всплеснула руками тё-тя Маруся, - проходите, проходите, дорогие, раздевайтеся, сейчас я самовар поставлю, чаем вас напою.
  Тётя уже хлопотала с самоваром, а девочки снимали с себя заиндевевшую, подмокшую одежду. В горнице было просторно - пятистенка добротная! - и жарко. Они сели к печке, но это было не обязательно. Везде был сухой тёплый воздух. Дом был обшитый, под обшивкой бревенчатые стены законопачены паклей. В таких домах самая здоровая атмо-сфера. Вскоре девочек усадили на деревянные лавки за вы-сокий и просторный стол. Чего только на том столе не было. Люба, да и Галя в который раз убедились, что у их подруги Ольги очень добрые родственники. К Ольге, как к сироте, они относились с сочувствием и вниманием.
  Пока Оля разговаривала с тётей, Люба с Галей осмат-ривались кругом. Как и принято в деревенской избе, на сте-нах фотографии, везде, где можно навешены вышивки, ста-ринные полотенца, на полу домотканные половики. Олин дядя был большой, добродушный. Он тоже угощал девочек, удивлялся, что это они так далеко отправились. Угощаться было чем: шаньги с творогом, пшеном, картошкой, калачи, квашенная капуста прямо с мороза, мочёная брусника., паре-ная репа и морковь - по-просту "паренка". Тётя Маруся от-крыла печную заслонку и вытащила ухватом объёмистый горшок щей. На стол поставили большую миску, точнее, блюдо и налили туда щи. В середине миски плавал боль-шущий кусок сала. Все взяли ложки и стали есть из этого блюда. Люба замерла: она не знала, как есть из общей посу-ды жидкое блюдо, к тому же она боялась облиться супом.
  - А ты чего стесняшься? Давай не отставай, не то завсе-гда голодной будешь?
  И он стал показывать, как надо есть: ложку со щами не-сёшь ко рту через весь стол над куском хлеба, который дер-жишь в другой руке. Люба съела несколько ложек.
   После обеда тётя погнала их на печку.
  - Да мы совсем и не замёрзли, - пробовали отмахнуть-ся девочки, - но тётя твёрдо сказала:
  - Грейтеся, грейтеся, давайте. Ищё километров эдак тридцать идти, а как-да погода спортится, чего делать-то станете?
  Девочки послушно полезли на печь. Они там лежали около часа, тихо перешёптываясь между собой. Но зимний день короток. Пора было и честь знать. На обратный путь тё-тя набила в сумки шанег, селянок и калачей. Люба была та-кая сытая, что казалось - уж никогда она больше не прого-лодается.
  На улице подружки сразу поняли, что погода измени-лась - сильно похолодало. Солнце опустилось, оно ещё све-тило, но было как бы в каком-то мареве. Воздух словно за-леденел и сжался, стало пощипывать нос и щёки. Девочки, поёживаясь, нацепили лыжи на ботинки, завязали шнурки покрепче, натянули рукавицы на руки и, ухватившись за пал-ки, тронулись в путь. Тётя Оли ласково смотрела вслед, дя-дя стоял рядом и улыбался девочкам. Ребятишки, ещё пару часов назад так весело игравшие на улице, попрятались в дома. Видно, день и вправду кончался.
  
  Обратная дорога.
  Шли молча. Каждая думала о своём. Любе очень понра-вилась эта деревня - гостеприимная и красочная, как на но-вогодних открытках. А ветер всё крепчал и сердился. Они так спешили, что руки от палок занемели, а ноги одеревене-ли. Далеко позади осталась солнечная деревня с приветли-выми жителями и собаками, впереди в темнеющем про-странстве сумрачно вырисовывались прибрежные кусты. Не очень приглядная, неуютная картина. Позади осталось ки-лометров пятнадцать, до реки ещё около пяти, но предстоя-ло пересечь реку, а это километра четыре по самому ветру.
  - Ой, девчонки, не могу больше! - взмолилась Галя, да-вайте отдохнём где-нибудь.
  - Точно, давайте передохнём, - поддержала её Ольга. Любе было всё равно. С одной стороны, хотелось скорее бы домой, с другой - до города ещё далеко, все равно без при-вала не дойти.
  Немного в стороне от их маршрута виднелась неболь-шая деревенька. Несколько чёрных маленьких изб были раз-бросаны по оврагу. Девочки решили заглянуть в эту дерев-ню, погреться у кого-нибудь. Постучались в первую же по-павшуюся избушку. Даже света-то там не было. Открыла им старая бабушка с керосиновой лампой в руке.
  - Бабушка, здравствуйте, мы из Вондокурья идём в го-род. Замёрзли очень. Не пустите ли погреться? - попроси-лись девочки.
  - Ой, милые мои, откуда ж это вы взялись-то, заходи-те-заходите, милые дитятки, - старушка повела промёрзших девочек в избу. Полумрак в тесной избушке, но печка тёплая. Они поскорей стащили мокрые рукавицы и покидали их на печку, лыжные ботинки были как железные - так промёрзли! Ботинки поставили в тепло и сами тоже полезли на печь. Около пяти вечера - долго нежиться не придётся. Старушка сокрушалась, что у неё и поесть-то нечего, но самовар она сразу поставила. Девочки её обрадовали:
  - Что вы, бабушка, да мы сами вас накормим, смотрите, сколько у нас тут всего! - Они вывалили на стол шаньги, ба-ранки, селянки. Старушка была искренне рада. Девочки по-сидели за столом в полутёмной маленькой избёнке и засо-бирались, так и не успев просушить свои рукавички и ботин-ки. Ладно, хоть погрелись чуть-чуть. Добрая бабушка прово-жала девочек за околицу:
  - Спасибо, бабушка, вам большое. До свиданья! - и сно-ва в путь.
  Кругом ни огня. Лишь снег даёт какой-то, не такой уж и слабый свет. Но ветер... ветер стал ещё злее, резче, порыви-стей. На небе ни звёздочки - только рваные мрачные тучи гонятся одна за другой. Девочки с новыми силами припус-тили по снегу. Скоро они прошли левый берег реки и спус-тились на лёд. Впереди далёкими огоньками светился го-род. Километра три-четыре бега, и они дома. Как назло ветер на реке совсем разгулялся - он с яростью носился по реч-ному простору, радуясь, что получил власть выстудить зем-лю на многие километры. Он летел вдоль реки как по кори-дору с самого ледовитого океана, не встречая препятствий и не теряя своей лютой силы.
  У Ольги шапочка была с ушами. У Любы и Гали просто лыжные круглые шапочки. Первой спохватилась Люба. Она сняла шарф с шеи и повязала им голову, закрыв уши, а свер-ху надела шапку, натянув её как можно глубже на лоб. Галя последовала её примеру. Девочки скользили, пытаясь убе-жать от ветра, время от времени хватаясь то за нос, то за щё-ки.
  Ну, наконец! Вот и берег. Больше не в силах идти на лыжах, они открепили их от ботинок и стали подниматься по лестнице.
  Наскоро простившись и уговорившись встретиться зав-тра по дороге в школу, они разбежались по своим домам.
  
  Конец дня.
  Мама даже не успела её поругать - сразу погнала в ба-ню:
  - Иди скорей, я тебе и бельё уже собрала. Знаешь, сколько народу перед праздником! А то и помыться не успе-ешь.
  Народу в бане было и в самом деле много, особенно в женское отделение: женщины с детьми томительно ждали своей очереди, дети, бегали, некоторые хныкали и ныли, или спали на коленях матерей. Те счастливчики, кто уже помылся, заходили в буфет, пили там газировку по два-три стакана, покупали пряники, конфеты и пирожные. Мужчины пили пиво из больших стеклянных кружек. Теперь, после.
  Лунёв в классе был безобидным тихоней, но ребята уважали его за то, что он разбирался в радиоприёмниках. Наверное, эти способности были у него от отца - ведь его отец Игорь Александрович Лунёв преподавал в школе физи-ку и был школьным завучем. Несмотря на то, что и мать Сашки была учителем алгебры и геометрии, к тому же их классным руководителем, никак не чувствовалось, что Лунёв чей-то любимчик. Конечно, можно было догадаться, что ро-дители его очень любят: ведь он младший в семье. Кроме него у Лунёвых было две дочери, одна из них Таня училась вместе с Риммой в восьмом классе, а самая старшая Люд-мила уже заканчивала школу и к Сашке они относились как к маленькому. Сашка увлекался радиоконструированием и отец доверял ему школьный радиоузел. На всех вечерах практически музыку крутил Лунёв младший.
  Как только Люба узнала, что Лунёв дружит с Петрако-вой, это её неприятно поразило. Вдруг она заметила, что без Лунёва ей чего-то не хватает. Если она его не видит, то даже солнце не так сияет на небе, день какой-то хмурый, а класс кажется пустым. На школьных вечерах она стремилась вы-искать его в толпе ребят, а Люську Петракову стала ненави-деть. Ещё окончательно не разобравшись в своих чувствах, она не понимала, что же в ней такое произошло, но со сто-роны, как говорят, виднее: многие в классе догадывались о её любви.
  Репетиция закончилась. Получив наставления, ребята стали собираться. Наталья Григорьевна была очень взыска-тельной. Она работала над дикцией, над каждой интонацией, каждым жестом. У Гали хорошо получалась роль свиньи - в актёрских способностях ей не откажешь, хотя на ухо медведь наступил, так как петь она совсем не умела. Люба уже поня-ла, что на карнавал Галя пойдёт.
  Наташа Баранова, снимая с себя маску котенка, сказала ей:
  - Люб! Сходим ко мне сейчас? У меня не получается карнавальная маска. Поможешь? - девочки ещё хотели сде-лать такие маски, чтоб их нельзя было узнать. Люба обещала Наташе нарисовать "лицо". С ними пошла и Лена Притчина, которой тоже было по пути.
  Наташа жила близко, на улице Луначарского. Это самая центральная улица. Отец Наташи работал в больнице каким-то врачом, но не простым, а главным. На работу он не ходил, а ездил на скорой помощи. Девочки любили ходить к Ната-ше в гости, так как у них был телефон. Просторная квартира позволяла устраивать даже небольшие вечеринки.
  Наташа стояла в широкой прихожей перед большим овальным зеркалом. Она всматривалась в зеркало, недо-вольно разглядывая себя.
  - Фу, какая я некрасивая! - поморщилась она.
  - Я тоже. - сказала Лена Притчина, поглядевшись в зер-кало. Люба тоже решила заглянуть в зеркало. Придирчиво осмотрев себя, она осталась недовольной:
  - Я вас всех некрасивей!
  Наташа с хитрой улыбкой взглянула на неё:
  - Между прочим, ты кое-кому нравишься.
  - Кому же? - оживилась Люба.
  - Кому? - переспросила Наташка. - А вот отгадай!
  - Да не знаю я. Ну, скажи же, кому?
  - Ну, хорошо, скажу, и Наташка медленно с расстанов-кой произнесла: Лу-нё... - Наташа сделала многозначитель-ную паузу и закончила, - вой!
  Люба не смогла скрыть разочарования:
  - А я думала - ему...
  Девчонки захохотали:
  - А вот и попалась! Не ему, а его старшей сестре. Она говорила моей сестре, что у Римкиной сестры очень краси-вые глаза. - объявила Наташа.
  Люба вспыхнула:
  - А что они ещё говорили обо мне?
  - Сестра Лунёва удивляется, как такая симпатичная де-вочка могла увлечься её братом. Ведь он такой мямля! - на-смешливо произнесла Наташа.
  - Фу, стыд какой! - Люба передёрнула плечами. Вся школа обсуждает её. Нет. С этим надо что-то делать. Раз я, по их мнению, симпатичная, значит, Люська Петракова не такая красавица. Значит, у Любы есть шанс.
  А Наташа добавила:
  - Знаешь, напиши ему записку "предлагаю дружбу".
  - Ни за что! - ответила Люба. - Он же с Петраковой. Он мне откажет. Да и что, если об этом узнает Галина? Люба имела в виду Галину Сергеевну, его мать.
  - Почему ты её боишься? Может, ей будет приятно, что сын нравится девочкам. А с Петраковой он может и рассо-риться. - продолжала рассуждать Наташа. - Вот сегодня станцуешь индийский танец, куда там Петраковой!
  Да. Сегодня она приготовила сюрприз. Никто из класса не знает, что она танцует на ёлке индийский танец. Только несколько девочек. Даже Галина Сергеевна не знает. А как это получилось:
  Однажды девочки задержались в классе после уроков, Лариса Лукина, которая занималась в танцевальном кружке с раннего детства, разучивала с девчонками бальный танец. Девочки показывали, кто что умеет танцевать. Люба показа-ла индийский танец. Всем понравилось. Главное, одобрила Лариса. Индийские фильмы были так популярны! Девочки по несколько раз ходили на одни и те же картины. Неожи-данно Лариса предложила:
  - Слушай, Любка, а ты станцуй его на Новогоднем кон-церте.
  - А музыка, - спросила Люба. Кто же сможет сыграть индийскую музыку?
  - Пластинка есть у тебя какая-нибудь? спросила Лари-ска.
  - Из кинофильма "Господин 420", - ответила Люба.
  - Ну, так попросим ребят включить через радиосеть, - решила Лариса.
  Вот так и появился в новогодней программе индийский танец, о котором учителя даже не подозревали. Знала бы Люба, как ей потом за него достанется!
  Девочки, закончив новогодние приготовления, разбе-жались по домам, чтобы вечером встретиться на празднике в школе.
  
  Новогодние разочарования
  Спортивный зал на втором этаже украшен. Вместо кана-та, колец под потолком качаются разноцветные флажки, гирлянды снежинок, в центре кружится зеркальный шар. Ёлка до самого потолка. Скамейки поставлены в три-четыре ряда для зрителей. Позади ёлки "сцена" для "артистов". Многие из зрителей уже в карнавальных костюмах: тут и "Красная шапочка", обязательные "Снежинки" и несколько Снегурочек (в каждом классе по одной), индейцы, пираты, три мушкетё-ра. Много различных персонажей. Горбунов так измазал себе лицо, что вместо пирата больше похож на обычного разбой-ника. Праздничная атмосфера всюду. Девочки и мальчики взволнованы. В глазах надежда, ожидание чудесного.
  Концерт уже начался. Любин класс где-то в середине, на втором и третьем ряду. Она стесняется откровенно рас-сматривать сидящих а зале, а сквозь ёлку плохо видно. Сна-чала идут стихи - самая неинтересная, по её мнению, часть концертов. Вот песни или танцы - другое дело. Группа дево-чек из их класса исполнила песню "Старый клён" из кино-фильма "Девчата". Лариса станцевала зажигательную вен-герку. Очень хорошо она танцует!
  - Вот Лукишка даёт!, - на весь зал раздался зычный го-лос Вовки Анисимова. Анисимов - один из двух второгодни-ков в их классе. Как и все переростки, он ведёт себя немного развязно такого похода, Любе очень хотелось попариться в бане. Слава Богу, за ней никто очередь уже не занимает, зна-чит, будет мыться спокойней. Зал ожидания постепенно пустел - помывшиеся люди расходились по домам. Нако-нец дошла и её очередь.
  В раздевалке полно свободных мест - выбирай удоб-ное, поближе в моечной. С наслаждением Люба вошла в парную, проведя там ровно столько времени, на сколько хва-тило терпения пробыть в горячем воздухе. После парной как легко мыться! С удовольствием она натиралась мочалкой и обливалась такой приятно горячей водой - у кранов нет ни-какой очереди, подходи и бери воды столько раз, сколько хочешь! Когда она вышла из бани, буфет уже был закрыт. Жаль - не удалось попить холодной газировки. Она вышла на морозный воздух. После такой бани и мороз нипочём! Всё, что она задумала на сегодня, осуществилось.
  
  Новый год.
  В школу она почти бежала - проспала. Лишь бы успеть до звонка - первым уроком была литература, а Наталья Гри-горьевна очень не любит опозданий. Ещё так высмеет, что со стыда провалишься сквозь землю. Люба вбежала в школу вместе со звонком. Перескакивая через ступеньки, она вле-тела на второй этаж и бегом по коридору, на ходу снимая с себя пальто. Сердце ёкнуло, когда она увидела, что дверь в класс уже закрыта. Тихонько подошла к дверям, послушала - нет, в классе лёгкий шумок, непохоже, что идёт урок. Она поправила волосы, стараясь прикрыть мочки ушей - всё-таки поморозилась вчера, и осторожно приоткрыла дверь. Так и есть! На её счастье учительница задержалась. Люба рывком распахнула дверь и вошла в класс. Шум сразу стих, все по-вернули головы, ожидая увидеть учителя. Люба быстро прошла к своей парте, бросила портфель к ногам и села, и... бах! Ардемасов её приветствовал книгой по голове:
  - Ты чего опаздываешь, а?!
  - Ах ты, гад! Ещё драться? Люба тут же схватила пер-вый попавшийся учебник и дала ему сдачи. Сгоряча она уда-рила его сильней, чем можно. Ардемасову это не понрави-лось. Он снова дал ей по голове, на этот раз покрепче, чем в первый. Люба зло посмотрела на Володьку и отвесила но-вый удар, уже не выпуская книги из рук. Сначала Ардемасов смеялся, но последний удар его разозлил. Он повернулся к Любе и тоже ухватился за учебник двумя руками. Так они сидели лицом к лицу, глядя друг другу в глаза и молотя книгами по головам. Весь класс наблюдал за ними, а по-единок и не думал заканчиваться. Вдруг Люба заметила тёп-лую искорку в Володькиных глазах - а удар стал полегче. Она тоже съездила потише книгой. Он ещё слабее, и она то-же. Обоим стычка надоела, но не знали, как закончить. Спас-ла положение Наталья Григорьевна, наконец появившаяся в классе. Люба облегчённо положила учебник на парту, но Вольдька всё же успел в последний раз слегка коснуться своей книгой её головы. Взгляд его говорил: "Ну, прости, я же парень! Уступи мне, дай ударить последним". Люба не могла больше сердиться на него.
  Наталья Григорьевна вместо урока литературы решила провести генеральную репетицию. Ребята с удовольствием приготовились в очередной раз посмотреть спектакль "Кош-кин дом" С. Маршака, который часть учеников их класса го-товила к празднику. Сегодня на новогодней ёлке состоится премьера спектакля. Исполнители главных ролей вылезли из-за парт и разместились в передней части класса, возле декораций. Персонаж кошки достался Ирке Лысовой. Лысо-ва считалась толстушкой, но роль Кошки ей больше подо-шла, чем роль Свиньи, потому что у Лысовой была отличная дикция, культурное произношение. Из Петухова получился замечательный Петух, чванливый и высокопарный. Невоз-можно было смотреть на него без смеха, когда он галантно кланяясь, распинался перед Кошкой-Лысовой: "Я ваш слуга до смерти. Пожалуйста, поверьте!". Ардемасов с Сафоновой создали семейную пару Козы с Козлом. Ардемасов ничуть не стеснялся, играл уверенно и комично. Особенно вырази-тельно получалась у них сцена, когда Коза с Козлом играют в карты и переругиваются от скуки между собой. Вдруг вы-яснилось, что отсутствует Свинья - Галя не пришла в школу.
  - Уварова!, - Наталья Григорьевна вопросительно обве-ла класс взглядом, - Уварова есть?, - повторила она и по-смотрела прямо на Любу. Люба оглянулась - место Гали было пусто, Ольга пожала плечами: "ничего не знаю".
  Моденова, ты не знаешь, что с Уваровой? Почему она не в школе? - спросила её учительница.
  - Я не знаю... - ответила Люба. Мы вчера вместе ката-лись на лыжах... А вдруг она заболела? Можно, мы узнаем? - попросились сходить к Гале обе девочки.
  - Хорошо, узнайте. До конца урока успеете?
  - Конечно, успеем. - уверили они.
  - Кто знает роль Уваровой? Замените пока её. - попро-сила Наталья Григорьевна девочек из класса. Репетиция на-чалась, а Оля с Любой тихонько вышли из класса и поспе-шили к Гале.
  На этот раз с Галей произошла настоящая трагедия: вчера она поморозилась. Шёки были покрыты чёрно-бурыми полосами и пятнами, такие же полосы шли по все-му носу. Это было ужасно. Люба про себя сразу решила: "Нет, с таким лицом невозможно идти на школьный бал". Сама она радовалась, что отделалась лишь ушами.
  Галя сидела убитая. Она даже не плакала.
  - Давай запудрим! - девочки попробовали замазать ма-зью и запудрить пятна, но не очень-то помогло.
  - Я уже всё перепробовала. Всё равно заметно. - безна-дёжно сказала Галя. - Не видать мне праздника в этом году.
  - Как это не видать! - испугались они, - а спектакль? Нас Наталья Григорьевна прислала за тобой. Сегодня в два часа премьера! Галка! Ты же не можешь подвести класс!
  - Вы что, хотите, чтобы надо мной смеялась вся школа? Мол, девочка чумазая, где лицо ты так измазала?
  - Слушай! Так ты же Свинья! Понимаешь? Свинья!!! За-чем тебе пудриться или мазаться? Пусть думают, что так и должно быть! - выдвинули они новый аргумент, так вовремя появившийся в голове.
  Простодушная Галя стала поддаваться на уговоры, де-вочки же продолжали наступать:
  - Ну и что, подумаешь нос ободран, - вон у Наташки Ба-рановой экзема, все руки и губы в коросте, а ничего! Девчон-ка совсем не стесняется. Всегда в центре коллектива, никто ей не брезгует. Учится прекрасно и все её уважают. Она ведь тоже в спектакле - вместе с Наташкой Вяткиной они играют котят. Нечего нюни распускать! Давай, собирайся! Пойдём в школу. Там уже последняя репетиция идёт, генеральная.
  В классе над Галей не смеялись. Девочки окружили её с сочувствием. Мальчишки, узнал, в чём дело, пошутили:
  - Увариха! Ты на Северный полюс вчера ходила? Хо-рошо, что голову не отморозила, а только нос! Ребята даже позавидовали им, оказывается. Ещё бы! Отправиться на лы-жах в такую даль!
  Наталья Григорьевна осмотрела Галины пятка и сказа-ла:
  - Ничего страшного. Повреждён самый тонкий, поверх-ностный слой кожи. Скоро пройдёт. Но впредь знайте все: перед выходом на мороз, особенно во время лыжных прогу-лок, лицо надо смазывать каким-нибудь жиром.
  Галя успокоилась и вошла в свою роль Свиньи. Она на-кинула на плечи шаль и, грубо расталкивая Кошкиных гос-тей, расселась прямо на учительском столе:
  - А посади Свинью за стол - я ноги положу на стол. - проговорила она с хрипотцой, подражая хрюканью так по-хоже, что все покатились со смеху. Теперь пятня на её ще-ках и носу были к месту. Ни дать, ни взять - самая настоящая свинья!
  
  Лунёв
  Однако, спектакль спектаклем, а вот Люба, будь она на Галином месте, ни за что бы не пришла в школу с таким ли-цом. Тем более, показаться в классе. При одной мысли об этом Люба украдкой посмотрела в сторону Лунёва. И чего это она нашла в этом очкарике? Уже целый год мысли о нём не дают ей покоя. А ведь было всё наоборот. Когда Люба пришла в из 5 Б в 5 А, многие ребята заигрывали с ней как с новенькой. Но особенно её доставал этот Сашка Лунёв: то за косичку дёрнет, то по плечу хлопнет, то по спине кулачком ударит и сразу убежит. Всё это её ужасно раздражало, так что вскоре она его и видеть не могла, просто до тошноты.
  Так продолжалось с полгода. В шестом классе Сашка не приставал больше к Любе, он только смотрел на неё. Пришла мода посылать друг другу записки, в которых предлагалась дружба. Мальчишки писали девчонкам, дев-чонки мальчишкам. Если кто-то договаривался дружить, то они вместе ходили на каток, на школьные вечера, танцевали только друг с другом. Случалось, что дружба кому-нибудь надоедала. Тогда этот кто-то посылал своей паре записку с отказом от дружбы. В их классе записки ещё почти никто не писал, только собирались. Но однажды такая записка не-ожиданно пришла Лунёву. Люба никак не ожидала, что Лу-нёву какая-то девочка напишет подобное. Да никто в классе и не посмел бы написать ему: ведь все знали, что он смот-рит на Любу. На один из вечером к ним пришла девочка из 82-й школы, Люська Петракова. Её привела Лариса Лукина, с которой они жили в одном доме. И вот этой самой Люське вдруг понравился Лунёв. А он даже и не танцевал-то нико-гда. Все школьные вечера он просиживал в радиорубке, кру-тил пластинкии в своей манере высказывает восхищение мастерством Ларисы. Бурные аплодисменты. Лариса, как признанная звезда, улыбается, кланяется, потом повторяет на "бис" последний пассаж, снова кланяется и танцеваль-ным шагом победоносно уходит за ёлку. Снова стихи и пес-ни, выступление клоунов. Ольга играет на баяне "Вальс" Шуберта. Наконец Лариса потянула её за руку:
  - Идём переодеваться. Сейчас твой танец!
  Они побежали в физкабинет, открыли его ключом. Ла-риса и Лена Притчина быстро помогали Любе одеться в ин-дийский наряд, закрепили на плече сари, чтоб не спадало во время танца, поправили причёску, поставили на лбу тёмное пятнышко. Всё! Готово! Остаётся дать команду в радиорубку.
  - Постойте! А браслеты? - спохватилась Люба. Она со-всем забыла про браслеты. А они в портфеле, в их классе. Девочки побежали за ключами от класса и приволокли Лю-бе её портфель. Красивые позолоченные браслеты на руках и ногах легко звенели своими кольцами. Девочки с восхи-щеньем посмотрели на неё.
  - Во! Прелесть! Не бойся. - Лариса подняла кверху большой палец в знак одобренья. - Ну, иди, - она подтолк-нула Любу к выходу. Надо было пройти через весь зал к ёл-ке.
  Стоящие у самого входа тут же обратили на неё внима-ние. А её уже объявили:
  - Индийский танец! Исполняет ученица шестого А класса Моденова Люба.
   Но музыки не было. Возникла пауза. Люба похолоде-ла. Она стояла на виду у всех и ждала музыки, а музыки всё не было. В зале послышалось хихиканье. Кое-кто открыто засмеялся, другие с любопытством рассматривали её наряд. Переживавшие за номер одноклассницы бросились было вниз, в радиорубку, но тут раздался треск, шипение и нако-нец зазвучала музыка из индийского кинофильма. В зале во-царилась тишина. Люба не видела никого, только успела взглянуть на Ларису, которая одобрительно кивнула ей голо-вой. И она пошла в танце. С первыми же её движениями сре-ди зрителей тут же прошло большое перемещение: те, кто сидели на втором ряду, встали в полный рост, а сидевшие ещё дальше, на третьем и четвёртом рядах - повставали на скамейки. Люба не смотрела в зал, но она боковым зрением видела эту трехэтажную стену зрителей. Тишина стояла полная. Танец произвёл настоящий фурор. Ей аплодировали громко и долго, но не смогли заставить выйти на бис - Люба пулей вылетела из зала.
  Конечно, если б она не сумела хорошо станцевать, её не спасла бы ни музыка, ни костюм. Но танцевать она умела, хоть и не занималась танцами постоянно, как Лариса.
  После концерта скамейки посдвигали к стенам, осво-бодив центральную часть зала для танцев. Зазвучало попур-ри из бразильских мелодий, его сменила зажигательная песня аргентинской певицы Лолиты Торрес. Самые смелые ребята уверенно приглашали девчонок. Лариса Лукина была, как всегда нарасхват. Кто-то вскоре подошёл к Любе и при-гласил её. Но она была как во сне, почти не воспринимала ничего, никого не видела, кроме Лунёва. Он с Колькой Об-разцовым, Сашкой Ошурковым и Володькой Горбуновым стояли у противоположной стены зала и смотрели в сторону девочек. Люба наотрез отказала пригласившему её парню, даже не взглянув на него. Она надеялась, что Лунёв подой-дёт к ней и пригласит на танец. Ведь Петраковой сейчас здесь нет. Если Люба ему нравится, а она, как ей казалось, ему нравится, то он не станет терять такого шанса. Галя стояла рядом с ней, с безнадёжным выражением лица. Она хорошо понимала, что уж её-то никто не пригласит. Костюм был неплох. Конечно, она постаралась как можно больше прикрыть покрывалом из марли свои щёки, но ободранный нос никуда не денешь! Ольга сидела на скамейке и, прищу-рив глаза, критически рассматривала танцующих. Она нико-гда не танцевала, тем более с мальчиками. Мелодия сменя-лась другой мелодией, Танцующих было много. Уверенные в себе ребята смело шли через весь зал, чтобы пригласить понравившуюся девочку, нимало не смущаясь тем, что им могут отказать. К Любе подходили и подходили, её при-глашали, но она отказывала всем без исключения. Сашка Лу-нёв тоже не танцевал. Он так и стоял напротив. Вдруг Люба увидела: он шёл! Он шёл в Любину сторону! Лунёв действи-тельно шёл через зал, но, не дойдя до неё и двух метров, не-ожиданно, словно споткнувшись, остановился и повернул назад. Он так и не решился пригласить её. Горькое разочаро-вание сжало её сердце.
  Какой-то парень подошёл к ней, она уже приготовилась ответить отказом, как услышала:
  - Неужели в третий раз откажете?
  - Как? - удивилась Люба, её, оказывается, приглашают уже в третий раз, а она даже и лица его не помнит, и она неожиданно для себя ехидно спросила его:
  - Как изволите танцевать?
  Парень удивлённо посмотрел на неё и пригласил ря-дом стоящую другую девочку. Новогодний вечер не принёс ей ожидаемое счастье.
  Погружённая в свои чувства, Люба не заметила, что Га-лю уже не первый раз приглашает один мальчик из седьмо-го "Б" класса, Сашка Трошкин. Это уже бросилось в глаза всем девчонкам из их класса.
  Сашка Трошкин был один из самых интересных парней в своём классе, многие девчонки бегали за ним. Люба не была с ним близко знакома. Это был очень целеустремлён-ный парень, учился хорошо, занимался спортом, мечтал по-сле школы поступать в военное училище. Он был гордостью учителей. Интересно, чего он в Гальке-то нашёл? Не только Ольгино и других девочек внимание было приколото к этой паре - большинство присутствующих уже давно наблюдали за ними: не такая уж и красавица с этими пятнами на лице, а он всё приглашает и приглашает её, ни с кем больше не тан-цует. Странно.
  Галя, смущённая от неожиданно свалившегося на неё счастья, не знала, что и думать. Не то чтобы Сашка ей понра-вился - это ей и в голову не пришло, но она ожидала на-смешек, презрения, чего угодно, но только не этого.
  Любу больше никто не приглашал. Она с гордым видом стояла у стены. Подруги время от времени покидали её, вы-ходя на очередной танец.
  Вечер закончился и на душе у неё стало тяжело. Домой они шли вместе с Ольгой, а Галю провожал Трошкин. Не-довольные одноклассницы Трошкина смотрели ей в след откровенно злыми взглядами.
  Оля оказалась более осведомлённой в школьных де-лах, чем Люба. По дороге Оля рассказала Любе про Сашку, что сама знала.
  - За этим Трошкиным, знаешь, сколько девчонок бега-ет? А он ни с кем не дружил пока. Мы с ним познакомились на утренней зарядке, когда в школе по утрам собирались на спортплощадке. Ты представляешь, полкласса только из-за него на эту зарядку приходили! О Боже, как эти девки там выделывались! Играем в волейбол - они так кривляются, всё стараются Сашке мяч передать. Смотреть противно! Чего за этими ребятами бегать, не понимаю...
  Люба промолчала. Она подумала о Лунёве. Может, Ольга и права. Зачем, в самом деле, ей думать о нём, так страдать? Он всё равно к ней не подойдёт никогда. Трус! Мямля! Правильно Баранова его мямлей назвала. Теперь Люба была даже благодарна Наташе за то, что та его так охарактеризовала. Легче пережить неразделённую любовь. А Ольга словно подслушала её мысли:
  - Ты, Любка, самая настоящая дура! Все же знают, что за Лунёвым бегаешь! По тебе видно. А его Петракова взяла и увела. Ты думаешь, почему он не танцует? Потому что не имеет права без Петраковой танцевать. Он ведь с ней ДР У Ж И Т! Может, ты ему и нравишься, только не подойдёт он к тебе, потому что трус. Все мальчишки трусы. И мужчины трусы тоже.
  - Ольга! Откуда тебе известно, что они трусы? Кто тебе это сказал? - изумлённо спросила Люба её.
  - Мало ли откуда. Знаю и всё. - мрачно ответила Оля.
  Здесь была какая-то тайна, связанная с Олиной жизнью. Люба вспомнила, что у Оли мать умерла, когда та была со-всем маленькой. Про её отца ничего не было известно. На-верное, бабушка Оли, пережившая такое горе и воспитавшая внучку самостоятельно, нелицеприятно отзывалась о мужчи-нах. Но вот Любим отец не трус. И дедушка не трус. И даже двоюродный брат Женя никакой не трус. Тут было что-то не то. Люба подумала о Гале и Трошкине.
  - А как же Трошкин? Он что, тоже трус? Ведь он не по-стеснялся пригласить Гальку с таким лицом! Даже домой пошёл провожать. А видела, как на них смотрели? Бедная Галька! Теперь сколько врагов у ней сразу появилось...
  - Трошкин? А что Трошкин - он, конечно, не трус. Мо-жет, он просто пожалел Гальку. Каприз красивого, избало-ванного парня - вот и всё. - сказала Ольга. - Да ну их! Поиг-рает с ней и бросит. Надоест она ему. А потом над ней сме-яться будут все. Да что ты всё о парнях да о парнях залади-ла?! Скажи лучше, что будем делать на каникулах? Давай по-едем в Сольвычегодск. У меня там тётя с дядей живут. Давно приглашали в гости.
  - Ладно, поедем! А в какой Сольвычегодск, в новый или старый? - уточнила Люба. Речь шла о старинном городе Сольвычегодске, расположенном вдоль реки Вычегды, или о посёлке Вычегодском, к северу от Котласа по железной до-роге, и тоже называемом Сольвычегодском.
  - Конечно, в новый! Мы же на поезде поедем! А в ста-рый тоже можем съездить, только летом на пароходе.
  Так они дошли до Олиного дома, где подружки про-стились и Люба дальше побежала одна.
  Проходя мимо Галиного дома, Люба машинально по-вернула голову и вдруг увидела Галю: та стояла возле сво-его крыльца вместе с Трошкиным. Они о чём-то тихо разго-варивали. Люба хотела пройти незамеченной, но Галя ок-ликнула её:
  - Люб, подожди! Ты завтра дома будешь?
  - Наверное. Если не уйду в кино. - пожав плечами, от-ветила она.
  - Я зайду к тебе около двенадцати, ладно?
  - Заходи. - равнодушно сказала Люба. Ей не было дела до чужого счастья.
  Дома никого не было. Римма ушла к подругам на вече-ринку. Мама с папой ещё не вернулись из театра, где тоже проводился новогодний вечер. Но зато дома было угощенье: венигрет, холодец, котлеты с картофельным пюре, конфеты и печеньем и целое блюдо плюшек. Люба очень устала за прошедший день. Она была рада побыть сейчас в уединении, в тишине. Захватив свою книгу, она села ужинать. По радио шёл праздничный концерт. Право, она не знала, что делать: читать книгу или слушать концерт. Хотелось и то и другое. Так и читала книгу в перерывах между песнями.
  Засыпая, она вспоминала разговор с Олей. Где-то в её словах была правда. Но в чём-то Ольга была не права. А кое в чём Люба и сама не разобралась по неопытности своего возраста.
  Она думала про Лунёва: ну чего, чего хорошего она в нём нашла? Мучается из-за него! А он тихоня, ничего не го-ворит, поди догадайся, что у него на уме. Люба жалела, что у Лунёва нет такого решительного характера, как у Трошки-на, который может так уверенно показать перед всем наро-дом свои симпатии. Сердцем она чувствовала, что нравится ему, и не догадывалась, как ребята робки в этом возрасте. Конечно, он хотел пригласить её, да только не решился. Ведь она сама отказывала всем, откуда же ему было знать, что это ради него?
  
  У Шаньгиных
  В первый день нового года Люба долго лежала в по-стели. Мышцы ещё болели после похода в Вондокурье, Вот так бы целый день лежала бы и слушала радио - как раз на-чался спектакль для детей. Очень интересная сказка "Двена-дцать месяцев" С.М. Маршака. Как хорошо! Никуда она сего-дня не пойдёт! Мама ушла на стадион - оприходовать через бухгалтерию новую партию коньков и лыж. Перед самым праздником в ДОСААФе, где она работала старшим на правах главного бухгалтером, закупили спортивную обувь, хоккей-ную и футбольную амуницию. Папа тоже ушёл куда-то - скорее всего фотографировать новогодний утренник. Только Римма крепко спала в своей кровати.
   Кто-то постучал в дверь.
  - Люба, что делаешь? Это сосед. Васька Шаньгин. Быв-ший Любин одноклассник по классу "Б", откуда она убежала в прошлом году. А прошлым летом Шаньгиным дали квар-тиру в их доме. Был одноклассником, а стал соседом.
  - Ты одна? - спросил Васька.
  - Одна, только Римка спит. - недовольно ответила Лю-ба. Ей не хотелось общаться ни с кем.
  - Пошли к нам. Папка в поездке, мамка на дежурстве. Галька сказала, чтоб я тебя позвал. Она картошку жарит. А хлеба у тебя нет?
  - Ой! - Люба посмотрела на стол, заглянула в хлебни-цу. - Нету. Всё съели. Один сладкий пирог остался.
  - Ну ладно. Картошку можно и без хлеба есть, махнул рукой Васька, постеснявшись попросить пирога.
  - Иди, я сейчас встану. - пообещала Люба и поднялась с постели.
  У Шаньгиных пахло жареной картошкой. Люба удиви-лась, как это Галька умеет жарить картошку. Ведь она млад-ше Любы на целых два года. А Люба не умеет. Вообще дети у Шаньгиных самостоятельные. Конечно, отец помощник машиниста, часто в разъездах, а мать санитаркой в больнице. Вот и сейчас ушла на сутки с утра. А они втроём дома при-выкли. Часто мама ей ставила в пример этих детей. Ещё пя-тилетний Серёжка у них, а няньки нет, как у прежних сосе-дей. Они и печку могут побелить сами.
  - Люба, - улыбнулась во всё своё круглое лицо Галя. А я картошки нажарила, садись с нами есть.
  - Так хлеба же нет? - недоумённо сказала Люба.
  А ты её с чаем. Знаешь, как вкусно жареную картошку со сладким чаем! Мы всегда так едим. - и Галя уже постави-ла большую чугунную сковороду на стол. Васька, стоя у пли-ты, наливал в кружки чай. Люба села за стол. У Шаньгиных она не стеснялась и поесть, они люди простые. Картошка со сладким чаем оказалась действительно вкусна. На всю жизнь Люба запомнила этот "рецепт".
  - Ой! - она чуть не поперхнулась, вспомнив про своё обещание быть дома, - ко мне же Уварова должна прийти!
  - Дак пусть к нам зайдёт, - лицо Гали Шаньгиной стало просто слащавым, - мы увидим в окно, когда она пройдёт. Люба, расскажи-ка, это правда, что она лицо обморозила и у неё все щёки чёрные, даже нос ито почернел?
  - Ну, обморозила. Я вот тоже уши поморозила, - Люба показала мочки ушей, на которых ещё не прошла чернота с краснотой.
  - Слушай, Люба, - продолжала соседка, - а что это го-ворят, что Гальку вчера парень какой-то всё приглашал. Кра-сивый такой парень, умный. Он что ли влюбился в неё?
  - Откуда я знаю? Нам-то что? - Люба удивилась: И что за дело этой десятилетке знать про чужие дела? Она взгля-нула на Ваську и сразу всё поняла: Васька смотрел куда-то в сторону, глаза его бегали. Вот, оказывается, зачем её при-гласили на картошку. Это Ваське хочется узнать про Уварову, так он натравил сестру, чтоб она Любу расспрашивала. Это понятно. Но ему-то что за дело до Любиной подруги? Он что ли сплетник обыкновенный? Раньше она этого за ним как-то не замечала. Интерес к картошке сразу пропал. Лучше б она слушала "Двенадцать месяцев".
  Как раз мимо окна прошла Галя Уварова. Люба обрадо-валась, что можно закончить нежелательный разговор:
  - Ладно, я пойду. Вон уже Галка идёт ко мне. Но не ус-пела она подняться, как шустрая Галя Шаньгина выскочила в двери и завела в квартиру Уварову:
  - Галя, заходи к нам. Люба у нас. Мы картошку едим. Можешь и ты с нами покушать.
  - Спасибо. Я не хочу есть. Люба. Можно тебя попросить, - тут Галя понизила голос, - ты видела, мы вчера познако-мились с Сашей Трошкиным. Он приглашал меня к себе до-мой, но я отказалась. Куда я пойду с таким лицом? - Лицо у неё хоть и очистилось немного, но пятна полностью не прошли. - А к себе, - продолжала она, - я не могу его при-гласить. Ты ведь знаешь, какой у меня отец! И ремнём отлу-пить может. Давай мы у тебя посидим вместе, а? - так про-сительно сказала она.
  Люба растерялась. Она никогда не приглашала к себе незнакомых, тем более мальчиков. А если родители придут? Они ругаться не будут, но как-то неловко.
  - Не знаю... А когда он придёт?
  - В двенадцать обещал, уже без пяти.
  - А пусть приходит к нам! - выпалила Галька-соседка. - У нас родителей нет, никто ругаться не будет.
  - Хорошо, - обрадовалась Уварова, - я побежала, он, на-верное, уже ждёт.
  Ребята подчистили с большой сковороды остатки кар-тошки и принялись болтать. Скоро появились Галя с Трош-киным. Галя Шаньгина с откровенным любопытством раз-глядывала мальчика. Люба тоже старалась хорошенько рас-смотреть нового Галиного друга, ведь вчера ей было не до него. Только Васька как-то скис и отвернулся к окну. Но бра-та выручила сестра: она непрерывно болтала, иначе бы хозяева показались негостеприимными. Трошкин был очень аккуратно одет: серый костюм, чистая отглаженная рубашка заправлена в брюки, на шее галстук в тон костюму. Светлые волосы, чуть отпущенные на лоб, хорошо лежали.
  Васька с Трошкиным, оказывается, были знакомы по баскетбольной секции, но по Васькиному поведению Люба не сказала бы, что он испытывает тёплые чувства к Трошки-ну.
  Создалась какая-то непонятная атмосфера: надо было говорить, но разговор не клеился. Трошкин уселся на табу-ретку у стенки напротив обеденного стола. Он поглядывал в Галину сторону, иногда переключая внимание на квартиру. Обстановка в доме простая. Всё на виду, всё естественно. Умеренный беспорядок, но не грязно. У входной двери под вешалкой, нагруженной всякой верхней одеждой, на полу стояли всевозможных размеров валенки, сапоги, калоши. Два ведра с водой, охапка дров, деревянный умывальник с тумбочкой. Через открытые двери виднелись две следующие комнаты, идущие одна через другую: спальня, а за ней дет-ская. Возле стен шкафы, кровати, комод, на комоде зеркало. На полу длиннющие половики сразу на три комнаты. Всё очень по-домашнему: Васька в клетчатой рубашке и шарова-рах, на ногах старые мягкие валенки (пол все-таки зимой очень холодный), Галя-хозяйка тоже в старенькой кофточке поверх фланелевого домашнего платья. Галя Уварова была одета понаряднее, но Саша Трошкин уж слишком стильно выглядел. Этот парень не был самовлюблённым нарциссом, просто внешний вид он считал неотъемлемым признаком общей культуры, которая у него, как и самодисциплина, бы-ла налицо.
  Галя всё же стеснялась - она старалась садиться спи-ной к окну, голову наклоняла, отворачиваясь от света. Для Трошкина она была центром внимания, а дли остальных - Трошкин. Впрочем, не совсем для всех: Люба вдруг перехва-тила полный тоски Васькин взгляд, устремлённый на Галю. Как же она сразу не догадалась? Ведь Васька влюблён в Гал-ку! И теперь он ревнует её. Он ведь видит, что в сравнении с Трошкиным проигрывает, ему хочется знать, надолго ли у Трошкина это чувство, насколько оно серьёзно. А сестра его, конечно, в курсе всего. Ишь, как старается, так зубы и загова-ривает всем, чтобы подольше посидели.
  - Окончу школу и поеду поступать в военное училище. - отвечал Трошкин на вопрос маленькой хозяйки. А вы, Галя, кем хотите стать? - обратился он к "своей" девушке.
  - Не знаю, не думала ещё.
  - А я, - ответила вместо одной Гали другая, - поступлю в педагогический институт и стану учительницей. Вася тоже хочет стать учителем.
  В этом она не ошиблась: её брат Вася стал не только учителем, но и директором большой и новой школы. Но это было потом. Трошкин тоже исполнил сказанное им в тот день - он стал военным.
  Люба была не очень довольна. Она не понимала одно-го: как это в центре внимания оказалась не она - Люба, а эта простуха Галька! Да и сама-то Галька всегда восхищалась Любой, даже старалась подражать ей. Она уважала Любу за умение рисовать, петь и играть на пианино, за её начитан-ность, да и по своему характеру Галя была более поклади-стая, а Люба далеко не всегда. И тут на тебе! Сразу два парня убиваются по ней! Конечно, Шаньгин Любе совершенно не нужен, не нужен ей и Трошкин, хоть он очень завидный па-рень. Ей нужен Лунёв, но он не с ней. А у Гальки выбирай - не хочу! Вот этого Люба понять не могла.
  Галя, не догадываясь о таких крамольных мыслях сво-ей подруги, сидела, не замечая мучений Шаньгина, стараний Трошкина. Посидев около часа, они ушли.
  Все молчали. После затяжной паузы первой голос по-дала маленькая хозяйка.
  - И чего это некоторые нашли в этой Уваровой? - Под некоторыми она, скорее, подразумевала собственного брата. - Сидит, как рухля какая-нибудь, и слова-то сказать не может. Любка, а как она учится? Двоечница, наверное?
  - Да нет, не двоечница. Тройки, ну и четвёрки тоже бы-вают иногда. - ответила Люба.
  Гале ответ не очень понравился. Она надеялась, что её брат, хорошо учившийся, скорее разочаруется в Уваровой, узнал в её неуспеваемости. Но это не помогло отбить инте-рес к Уваровой ни у Шаньгина, ни у Трошкина. Однако Галя Шаньгина сдаваться не собиралась:
  - А что у неё по русскому? Мать-то полуграмотная, по-русски говорить почти не умеет. (насчёт матери это было верно подмечено: родом с Украины, она не умела чисто го-ворить по-русски, и у самой Гали тоже порой проскакивали словечки на украинский манер, считавшиеся жаргонизмами). Мать Уваровой работала в той же больнице, что и тётя Мару-ся Шаньгина, тоже санитаркой, но в другом отделении. Галя, видимо, от своей матери и слышала нелестные отзывы в ад-рес Уваровых. После этого пошла критика конкретней: и во-лосы-то у неё тонкие, и нога слишком большая... Люба тоже не удержалась и вспомнила несколько неприглядных, по её мнению, особенностей Галиных привычек, манер. Словом, битый час они сидели и перемывали Галины косточки.
  Потом Люба со стыдом вспоминала весь этот разговор. Ведь они же обсуждали её из зависти. Разве у них самих нет недостатков? Разве сами-то они всегда хорошо выглядят и ведут себя достойно? Галку жалко. Как она будет смотреть ей в глаза?
  Когда Люба вернулась домой, сестра уже встала. Она поставила пластинку и под музыку прибиралась в комнатах. Всю ночь они прогуляли с подругами, натанцевались, нака-тались на горке.
  - С Новым годом! - поздравила Римма младшую сест-ру. У Шаньгиных сидела? А мне уже рассказали, как ты тан-цевала вчера.
  - Ну и что? Что сказали? - забеспокоилась Люба.
  - Между прочим, хорошо станцевала, но за танец попа-дёт.
  - Почему? - не поняла Люба.
  - А потому, что, сказали, рано в шестом классе такие танцы танцевать. Вот если б узбекский, молдавский или рус-скую калинку, ну хотя бы цыганочку и то б можно. А индий-ский... Но всё равно понравилось. Никто не ожидал. Мне девчонки говорят: "Ну, у тебя и сестра! Такой танец станце-вала. Все поражены были." Но ты, Любка, хвастунья такая! Скромностью не болеешь, это точно.
  Похоже, сестра делает ей выговор. Но за что? Люба даже испугалась: где она чего лишнего сказала. Неужели сейчас у Шаньгиных? Но как Римма об этом узнала:
  - Когда я хвастала? Говори. - приступила она к сестре.
  - А когда вы у Барановых стояли перед зеркалом.
  - Ну, стояли. Так и что? Разве я хвасталась чем-нибудь?
  - Конечно. - Римма отрезала себе кусок сладкого пиро-га и села пить чай. - Наташка тогда ещё сказала: "какая я не-красивая". И Ленка Притчина сказала: "я тоже некрасивая". А ты сказала: "А я вас всех красивей!"
  Люба очень возмутилась:
  - Во-первых, я так не говорила. А во-вторых, я ни за что бы не стала себя хвалить перед другими. Я, наоборот, сказа-ла, что и я некрасивая. Даже что всех некрасивей. - рассер-жено закончила она.
  - Да? - удивилась Римма. А мы так смеялись над тобой! Людка Лунёва говорит: - Ну и правильно она сказала - если одна некрасивая, другая тоже некрасивая, то что же ей оста-лось? Вот она и сказала, что всех красивей!
  - А что, и Лунёва этот разговор знает? - Люба покрас-нела. Что же они теперь о ней подумают. Станцевала какой-то нескромный танец, в глаза говорит, что всех красивей... ну и ну...
  - Да ничего, - беспечно ответила сестра. - посмеялись только над вами. А насчёт красоты так они с тобой итак со-гласны. Наташка Баранова ничего, симпатичная, но у неё эк-зема. Ленка Притчина хорошенькая. Но ты, Любка, даже Ленки Притчиной красивей стала. Все так и сказали. Толь-ко худая сильно.
  Люба задумалась. Какая девочка не думает о своей внешности? Лена Притчина была всеми признанной краса-вицей, конечно, не единственной, но -одной из них. Она бы-ла осенняя, то есть на полгода старше остальных девочек из их класса и расцвела раньше. Ей уже тринадцать. А двена-дцатилетние девчонки были ещё похожи на мальчишек. Но, оказывается, Люба тоже похорошела, если говорят, что она красивее Лены? Эти мысли смягчили не слишком приятные впечатления дня.
  - Рим! А в вашем классе кто с кем дружит? - спросила она сестру.
  - А кто с кем. И не только в классе. Мы сейчас на вече-ра ходим в 82-ю школу. Там, знаешь, какие парни! У нас та-ких в классе и нет. Я познакомилась с Юркой Капитальце-вым. У него есть младший брат, Сашка. Хочешь, я тебя с ним познакомлю?
  - Нет. Я знакомиться ни с кем не хочу. - твёрдо сказала Люба.
  - Понимаю, понимаю, - насмешливо протянула сестра, - ты ведь всё по Лунёву страдаешь.
  - Римка, прошу тебя, перестань. Мне уже надоело! Только и насмехаются все! Да не нужен мне этот мямля! - Люба неожиданно для себя назвала его так вслух.
  - Ничего у тебя с ним не получится. А всё потому, что ты идейная. - резко сказала Римма. Ты бы вот так, как Пет-ракова, нахально бы подошла к нему, и никуда бы он не дел-ся. А то только и смотрите друг на друга. Его сёстры смеют-ся над ним. Говорят: "он же сопляк совсем, девок-то боится. Как ещё с Петраковой куда-то ходит иногда." Но, вообще-то ты его сёстрам нравишься, особенно Людке. Она так и сказа-ла мне: "Римка. Почему твоя сестра такая робкая? Чем он с этой Люськой, лучше б с ней дружил. Петракова-то ведь вы-литый пацан!" - Да, Лунёва ты прозевала. - Римма сочувст-вовала сестре. - А хочешь, мы отлупим эту Петракову? На-даём ей, чтоб отстала от Лунёва навсегда!
  - Ты что? - испугалась Люба. Ни в коем случае! Разве это поможет? - она очень удивилась предложенью сестры. В их классе таких разговоров она и не слышала. И вообще хва-тит заниматься болтовнёй. Лучше сходить в кино. Кажется, в Доме культуры железнодорожников "Королевство кривых зеркал". Люба засобиралась. Все эти разговоры ей уже на-доели, захотелось просто прогуляться, побродить по городу. К Барановой она не пойдёт - надо же было так наврать! Как не стыдно!
  
  Прогулка по городу
  Первый день нового года. Первый день зимних кани-кул. Пасмурно, но не холодно. На улицах полно детворы. Возле городского сада выстроили деревянную горку, поли-ли её водой. Люди поднимались по лесенке наверх и оттуда скатывались вниз, крепко держась друг за друга сразу по не-сколько человек. Если поскальзывался один, то падала вся колонна. Смех и визг были далеко слышны. Никого из зна-комых - про себя отметила Люба.
  - Эй, Модениха!, - вдруг услышала она сзади. Недо-вольно оглянулась - а, это Лёшка Харионовский из Римми-ного классса:
  - Ты чего обзываешься?
  - Почему обзываюсь?! - не понял он.
  - Моденихой называешь.
  - Ах, Моденихой! - засмеялся Лёшка, - а кто же ты? Моденова? Значит, Модениха и есть. Он подошёл к Любе и, слегка обхватив её за плечи, тихо спросил:
  - Римка дома?
  - Откуда я знаю? Сейчас была дома, может уже ушла. - Этот Лёшка, видно, бегает за её сестрой, подумала Люба.
  - Слушай, если увидишь её, скажи, чтобы вечером при-ходила на каток, - попросил Харионовский, и, легонько щёлкнув Любу по кончику носа, с улыбкой повторил "Ма-адениха!", и тут же, увернувшись от Любиной ладони, отско-чил и исчез в толпе прохожих.
  Улица Маяковского, по которой она проходила, за-страивалась новыми пятиэтажками. Несколько домов уже были заселены, остальные готовились к сдаче. Кое где, воз-ле домов уже играли дети новосёлов. Может, и им дадут квартиру в одном из этих домов? Мама в ДОСААФе первая в очереди на благоустроенную квартиру, но каждый год к ним приезжают молодые специалисты - спортивные тренера, и квартиры уходят.
  Перед Домом культуры красовалась большая афиша:
  "Королевство кривых зеркал.
  Начало сеансов в 11.00. 13.00."
  Ну, всё! На дневной сеанс она опоздала. С этими дурац-кими разговорами! Возле кассы стояли ребята постарше, со-бираясь купить билеты на вечерние сеансы. У входа в крас-ных повязках дежурили девочки из 82-й школы, в кассе то-же сидели ученицы шестых-седьмых классов: в каникулы разрешалось школьникам средних классов "поработать" и кассирами и контролёрами. Девочки-кассиршы держались важно, гордо. Они, как взрослые, отпускали билеты, внима-тельно пересчитывали деньги. Люба с опаской посмотрела в сторону кассы - вдруг там Петракова? Только этого не хва-тало - встретиться с Петраковой. Но и у входа, и в кассе были незнакомые девочки. Возле буфета она заметила двух сестёр Казаковых из 82-й школы. Они часто приходили на стадион и катались на фигурных коньках. Люба тоже прошла в буфет.
  Купив себе котлету с хлебом и стакан газировки, она села за столик. Из-за стенки доносилась захватывающая му-зыка из фильма, слышались голоса героев. Кажется, идёт погоня за Олей и Яло. Жаль, что не успела... Завтра обяза-тельно надо сходить на эту кинокартину.
  В буфет ввалилась группа школьников и школьниц и сразу у стойки образовалась живая очередь. Ребята протяги-вали монетки, заказывая: кто пирожок, кто пирожное, кто хо-тел просто попить лимонаду. Шум голосов смешался со зву-ками, доносившимися из зрительного зала. Доедая котлету и запивая её газировкой, Люба разглядывала посетителей: вот две девочки, наверное, сёстры - в аккуратных шубках из на-туральной цигейки, в белых пуховых шапочках и зимних полусапожках. Они выделялись из общей толпы. Остальные одеты гораздо проще: мешковатые немного неуклюжие зим-ние пальто, на ногах валенки. Люба ещё купила холодный пирожок с повидлом за пять копеек и вышла на улицу, жуя на ходу. Она любила гулять одна среди чужой толпы, на-блюдая за прохожими, изучая их лица, манеры.
  
  Дорога домой.
  Навстречу шла ватага ребят лет десяти-двенадцати. Люба на всякий случай сделала вид, что ей надо на другую сторону дороги - вдруг они вздумают толкнуть её или насу-ют снега за ворот? Перейдя на другую сторону дороги, она остановилась, раздумывая, а не пойти ли домой иным пу-тём? Например, не через пешеходный мост с лесенками в три яруса, и не через горбатый, по которому они обычно ходили из школы и в школу, а вообще, минуя все мосты - прямо через железнодорожные пути. Только надо обойти товарную станцию. Зато она к своему дому придёт не со стороны вокзала, а совсем с другой стороны.
  Улица Некрасова тянулась до самых путей. Домам, ук-рывшимся за заборами и палисадниками, не было конца. А вот и 4-я городская школа! Старинное четырёхэтажное зда-ние, возвышавшееся над низенькими домиками, напоминало строгого воспитателя-наставника в окружении детей.
  Это был чужой район. У школы улица закончилась, и, пройдя большой пустырь, Люба вышла к железнодорожным путям. Уже смеркалось. На рельсах стояли составы: много разных длинных составов. Люба стала их обходить: одни справа, другие слева. Один состав попался такой длинный, что она не знала, с какой стороны его лучше обойти. Сначала пошла влево - всё-таки в сторону дома. Потом поняла, что ошиблась, потому что за этим составом на следующих путях стоял такой другой, такой же длинный. Она уже давно пожа-лела, что пошла этой дорогой. Люба вспомнила, как в дет-стве они с детьми часто пролезали под вагонами. Это было очень опасно, но все знали, что перед тем, как поезд тронет-ся, он подаст длинный гудок. Надо было решаться и лезть под вагон, иначе это блуждание между вагонов никогда не кончится. Люба подлезла под один вагон, затем под вагон другого состава, неосторожно зацепив за буфер спиной. Но зато остальные пути были уже свободные. Спустившись с насыпи, она быстро-быстро пошла в сторону своего дома по этим старым окраинным улицам, напомнившим ей далёкое детство, когда они жили на самом берегу реки.
  
  
  Разговор с сестрой.
  - Что это у тебя? Где ты так умудрилась измазаться? - воскликнула Римма, когда Люба стала раздеваться. И в са-мом деле: на спине её новой шубки из золотистого лавсана было большое чёрное пятно. Это она зацепилась за буфер! Возмущённая сестра принялась ругать её и при этом пыта-лась отчистить пятно. Запахло ацетоном, одеколоном, по-шло в ход мыло.
  Кажется, пятно удалось отмыть. Но лавсан в этом месте потерял свой первоначальный блеск, мех скатался.
  - Теперь придётся стирать всю шубу. - сказала Римма. - Надо, чтоб мех везде был одинаковый.
  - Как жаль! - подумала Люба с сожаленьем, - снова ей надевать надоевшее зимнее пальто! Тут она вспомнила про Лёшку Харионовского.
  - А я Харионовского встретила. Он просил передать те-бе, чтобы приходила на каток сегодня, - сообщила она сест-ре.
  - Да нужен он мне! - отмахнулась Римма. - На каток мы итак пойдём с девчонками. Но там будут ребята из 82-й. Вот теперь ещё от Харионовского бегать придётся!
  - Рим! Давай и с вами пойду на каток?
  - А Притчина с Барановой? Почему бы тебе с ними не пойти? Или, например, с Уваровой? - спросила её сестра.
  - С Барановой после того, как они наврала на меня, я не хочу и разговаривать. Пусть не врёт! Ленка Притчина на коньках не катается. Не с её широким задом ходить на лы-жах или коньках. А Уварова с Трошкиным, наверняка, гулять будет. С кем мне идти?
  - Вот это Галька! Я знаю Трошкина - хороший парень. Между прочим, он Таньке Пьянковой нравится, только она никак не может к нему подступиться. А ему, значит, Уварова понравилась... Ни за что бы не подумала... - произнесла Римма.
  - Ну, так что? Я пойду с вами? - Любе сейчас хотелось поддержки старшей сестры.
  - Ладно, пойдём с нами. Только оденься получше. Ты же знаешь, у нас компания стильная и мальчики будут. Ну, как ты могла, как могла такую шубу испортить?! - снова на-бросилась она на сестру.
  А Любе и самой шубу было очень жалко. И куда её только заносит всегда...
  
  Гулянье на катке.
  На катке было очень оживлённо, торжественно. В цен-тре ледяного поля высокая ёлка с огнями, по краям стадио-на тоже горят огни. Сверху льётся музыка - звучит радиола. Девушки из старших классов одеты в обтягивающие рейту-зы, подчёркивающие их женские формы. Наиболее фигури-стые явно гордятся собой и используют конькобежную фор-му, как раньше благородные барышни, наверное, носили бальные наряды. Люба ещё подросток. Ей совершенно неза-чем носить такую обтягивающую одежду. Гораздо лучше хо-рошо уметь кататься. В раздевалке тесно: все спешат наце-пить коньки на ботинках.
  - А новых нет? - спросила Люба у выдававшего коньки дежурного.
  - Новые все на руках, - небрежно ответил он, подавая ей старые коньки со рваными шнурками.
  - Нет, нам, пожалуйста, найдите новые, мы Антонины Дмитриевны дочки. - требовательно сказала Римма, свысока посмотрев на дежурного.
  Он, удивлённо взглянул на Римму, затем на Любу и тут же убрал старые коньки. Пошарив на полках, он выложил сразу несколько пар совершенно новых коньков с блестя-щими лезвиями. Выбрав нужный размер, девочки отошли к скамейке и принялись обуваться в новые блестящие ботинки с крепкими шнурками. Люба вспомнила, сколько раз она по-лучала совсем не такие хорошие коньки, но ей и в голову не могло прийти, чтобы пользоваться маминой должностью, пусть даже в такой мелочи. как это только что сделала Рим-ма. Хорошо, когда есть старшая и более умная сестра.
  На "беговых", а попросту на "ножах" ходить нелегко: ноги приходится переставлять, не сгибая колен. Девочки не-уклюже спустились на лёд. Зато кататься на них было про-сто здорово, наберёшь скорость, и только отталкивайся по очереди ногами, летишь как птица, запросто обгоняя ос-тальных конькобежцев. Правда, если споткнёшься, то не об-радуешься.
  Большой разноцветный хоровод кружился на ледяном поле, в центре этого хоровода, возле ёлки, как ночные мо-тыльки вокруг светильника, раскатывали отдельные фигу-ристы, показывая свои виражи. На холод никто не обращал внимания.
  Люба пережидала, пока на беговой дорожке образуется свободное пространство, чтобы выйти на лёд и влиться в этот поток.
  Ой, Любка! - к ней подлетела разрумянившаяся Лариса, а за Ларисой вслед катился Лёнька Докшин, Володька Арде-масов, Сашка Ошурков - все из их класса. Вслед за ними скользили поодиночке несколько ребят, среди которых Лю-ба заметила Лунёва и Петракову. Они ехали рядом.
  - Давай в шеренгу станем, - предложила Лариса, а то одни ребята.
  - Подожди, я хочу попробовать новые "ножи" - откло-нила предложение Ларисы, взволнованная встречей Люба.
  Оттолкнувшись от барьера, она выпорхнула на беговую дорожку и резко рванула вперёд по кругу. Но неожиданно на лёд выскочил невысокий паренёк и Люба на большой скорости, не успевшая сманеврировать, столкнулась с ним. Удар был сильным, так что оба свалились и покатились по льду, на них тут же наткнулись ехавшие следом Лариса с ре-бятами, а за ними налетели Лунёв с Петраковой и тоже по-падали сверху.
  - Ай! Ой! - завизжали девочки. У Ларисы слетела с го-ловы спортивная шапочка, Любе чем-то придавило ногу.
  Еле выбравшись из этой кучи-малы, ребята отошли в сторону и уселись на снежный сугроб, чтобы отдышаться и посмеяться друг над другом. Но Люба здорово ушибла ногу. Вернее, не ушибла, а растянула связку. Когда поднялись, чтобы снова встать на лёд, она не смогла идти на своих "но-жах" - боль в ноге не давала возможность делать прямые шаги. Пришлось снять коньки и прыгать до раздевалки с по-мощью Ларисы. Вот и всё. Покаталась.
  - Ты уходишь? - спросила её сестра, проезжавшая ми-мо со своими в шеренге.
  - Ногу подвернула. Пойду домой.
  Прихрамывая, она брела по пустынной улице. Совсем ни души. Почему нет людей? - удивилась она. Ах, да! Ведь все ещё на катке. Одной идти было немного страшно. Если б она осталась до конца, то обязательно шла бы с кем-нибудь, пусть даже с незнакомыми, но не одна...
  Высокий деревянный тротуар, под какими летом глу-бокие канавы, поднимался над проезжей частью. Справа, от-городившись от дороги и тротуара заборами, стоят в сторон-ке дома, обособленные и чужие, равнодушные к девочке. Снег поскрипывал под ногами. Вдруг скрип стал каким-то другим, вскоре сзади явственно послышались шаги. Люба оглянулась - за ней шёл какой-то мужчина. Ей стало не по себе. Она, на всякий случай пошла быстрее - шаги сзади то-же стали чаще. Он не отставал. Пожалуй, даже догонял её. Люба, забыв про больную ногу, побежала - и он побежал. Перепугавшись, она бросилась к первому попавшемуся дому и с криком: "Помогите!" принялась барабанить кулаками в калитку. Тот, кто бежал за ней, бросился наутёк и скрылся из виду. Калитки никто так и не открыл, но опасность минова-ла. Теперь Люба шла осторожней, выбирая не такие пустын-ные улицы.
  Как же она была рада, что, наконец, оказалась дома. И мама с папой были дома. И тепло, и тихо. Папа настроил радиоприёмник на станцию Маяк. На табуретке под ёлочкой лежал конверт с новыми фотографиями: все её.
  
  Поездка в Сольвычегодск.
  Утром завалилась Ольга:
  - Поднимайся! Поедем в Сольвычегодск.
  В половине одиннадцатого утра Оля и Люба сели в по-езд. Кроме хозяек с мешками и кошёлками, жителей приго-родных деревень в поезде ехало много лыжников на турбазу, которая была в этой стороне. Как только поезд тронулся, Оля достала из сумки кулёк с печеньем, конфетами, пирож-ками:
  - Давай, поедим.
  Съели по пирожку с повидлом, потом с рисом и яй-цом. Заели печеньем, закусили конфеткой. Потом снова по пирожку. А за окном мелькали заснеженные ели, одна за другой. На станции Вершина сошли почти все пассажиры и купе опустело.
   Ольга достала из сумки песенник: толстую тетрадь с текстами разных песен, рисунками и надписями. Девочки запели, сначала потихоньку, потом, осмелели и стали петь в полный голос. Они перепели все песни песенника. Вот и Сольвычегодск.
  Девочки сошли на перрон. Небольшая культурная, чис-тая станция, напоминающая вокзал. Прямо от неё широкая улица вдаль посёлка, в конце которой виднелся новый Дом культуры, каменный и с колоннами. От станции в обе сторо-ны идут улицы. Девочки пошли направо и вскоре подошли к дому Олиной тёти. Радушная, моложавая женщина пекла в русской печке пирожки. Такого огромного количества пи-рожков Люба никогда ещё не видела. Противень в печи, противень из печи, весь стол засыпан пирожками и ещё из теста лепятся пирожки. Девочек тут же заставили кушать, пить чай. Потом они погуляли по посёлку - маленькой ко-пии города. Центральная улица застроена каменными двух и трёхэтажными домами, остальные улицы - казёнными дере-вянными строениями на четыре семьи каждое, потому что у каждого дома было по четыре крыльца. Школа, почта, управление - вот и все его достопримечательности. Пока сидели у тёти и объедались пирожками, на улице стемнело. Стало грустно отчего-то, захотелось обратно в город. Здесь было ей одиноко.
  На дорогу тётя уговаривала девочек взять пирожков с собой:
  - Смотрите, как много я напекла, да берите же, не стес-няйтесь!
  Ольга взяла немного, Люба брать не стала, хоть тётя и ей пыталась впихнуть. Люба видела, что пирожков действи-тельно много, они очень вкусные, но постеснялась взять.
  - Чего ты не взяла? - сказала ей Оля в вагоне. Моя тётя добрая.
  - Сколько ж можно брать! Итак, наелись досыта. Она смотрела в окно, за котором в густом сумраке снова мелька-ли ёлки, много ёлок в снежном наряде, и думала о своём. Вот внизу под насыпью показалась тёмная кособокая избуш-ка, поодаль ещё одна. "Кто же здесь живёт? - подумала Лю-ба, - в такой глуши как им не тоскливо?".
  Колёса стучали по рельсам, вагон тихонько покачивал-ся. Оля тоже сидела притихшая и задумчивая. Может, она думала о своей тёте, или маме. Неужели она никогда не ви-дела свою мать? Любе стало вдруг очень жалко Олю.
  - А ты знаешь, что вчера Сашка Трошкин приходил к нам? - спросила она подругу.
  - Нет! А чего ж ты молчишь? - сразу оживилась Оля. - Рассказывай скорее.
  - Представляешь, он предложил Гальке дружбу. Даже в гости приглашал её. Мы просто у Шаньгиных посидели немножко, потом они ушли. - Люба решила не повторять всего того, что они говорили у Шаньгиных.
  - Глупости всё это. В нашем классе ещё никто ни с кем не дружил. Зачем это Уваровой, просто не понимаю. Тем более, что ненадолго. Вот возьмут её и отлупят!
  - Кто отлупит?
  - Девчонки из седьмого А. Я слышала, как они на вече-ре подговаривались.
  - Почему же ты Гальке не сказала?
  Тут они подъехали к городу. На вокзале было людно. Не то, что в маленьком Сольвычегодске. Любино настроение сразу приподнялось. Девочки вышли на перрон и разошлись по домам, так и не окончив начавшийся в поезде разговор.
  
  
  
  Во дворе.
  Дома, как только Люба вошла, мама послала её за во-дой - она убирала и стирала. Люба, взяв оба ведра, сначала постучалась к соседям:
  - Васька! Пошли за водой.
  - Я уже натаскал. Некуда наливать - Васька показал на полные вёдра и бак.
  - Ну, помоги мне хоть лёд отбить, - попросила Люба. Васька согласился. Он снял с вешалки пальто, нахлобучил на голову шапку, и ребята отправились на колонку. По-хозяйски обстучав заледенелый кран, Васька набрал полные вёдра воды и донёс прямо до Любиной двери.
  Пока несли воду, договорились побегать во дворе, сыграть в игру "Генералиссимус". Васька пошёл собирать ребят со двора. Надо было не меньше десяти человек. На-бралось около пятнадцати. Ребята написали на бумажках звания от солдата до генерала и генералиссимуса, поровну на каждую армию, пометили звёздочками и свастикой каж-дую из бумажек и разбросали на снегу. Наперебой все кину-лись разбирать бумажки. Любе досталось звание лейтенанта в красной армии. Это средний чин. С ней в одной команде оказались Витька Роговский, Галька Шаньгина, и ещё двое ребят из соседнего дома. Витька вытянул Генералиссимуса. Сейчас ребята разошлись по всему двору, выискивая удоб-ные для засады местечки. Люба забежала за сарай и спрята-лась между поленницами. Отсюда было удобно наблюдать, если кто-нибудь появится из вражеской армии. А вот и пер-вый лазутчик: Сашка Щелканов осторожно крадётся в сторону сараев. Он оглядывается по сторонам. Любе надо было при-нимать решение: или сидеть в засаде, не выдавая себя ни-чем, либо напасть на Сашку и взять его в плен. Но это было рискованно: ведь он мог оказаться фашистским капитаном, и в этом случае, она бы попала в плен. Тогда их армия по-несла бы существенные потери. Она прокралась дальше за дрова, где притаился Ромка Роговцев - младший брат Вить-ки.
  - Ромка! - тихонько позвала она, - идём брать Щелка-нова.
  Ребята стремительно выскочили из-за поленницы, и не успел Сашка опомниться, как оказался в плену. Сверили "удостоверения". Оказалось, что он тоже, как и Люба лейте-нант. Они не ошиблись. Победа вдохновила ребят, и они снова пошли в атаку. До позднего вечера продолжалась иг-ра, но поймать самого главного врага - Вовку Родионова, ко-торый был генералиссимусом у "немцев", им так и не уда-лось. Уже все ребята из вражеской команды были пойманы в плен, а Родионова просто не могли догнать. Как ни гоня-лись, как ни окружали, Вовка ловко удирал от них по проул-кам между сараями. На поимку Родионова были притянуты все, кого не взяли в плен: Люба - лейтенант, Ромка - сержант и Галька - капитан. Наконец выследили Родионова - он только что забрался по лестнице на второй этаж сараев.
  - Лови! - что есть силы закричал Ромка и бросился с одной стороны, в то же время Люба с Галей побежали на лестницу с другой стороны. Видя, что путь отрезан, Родио-нов храбро прыгнул в снег прямо с высокой лестницы. Пока ребята сбегали обратно, он сумел выбраться из глубокого снега и утёк. Так и закончилась игра ничьей.
  Домой вернулись запыхавшиеся, все в снегу. Люба слышала, как за стенкой тётя Маруся ругала Ваську с Галкой за то, что снега натащили в дом. Ребята вышли в коридор и принялись обметаться от снега. Всё им было нипочём: ни замечания родителей, ни мокрые рукавицы, ни озябшие руки и ноги. Теперь бы поужинать и спать. После таких игр са-мый здоровый сон.
  Засыпая, Люба вспоминала, как они, бывало, соберутся раньше все вместе и затеют какое-нибудь представление: девчонки устраивали занавес в проходе между комнатами из штор. Мальчишки покупали бумажные билетики и садились в первой комнате, как в зрительном зале. Девочки, нарядив-шись в длинные мамины платья и украсив себя бусами, брошками, изображали придворных дам, или принцесс, по сюжету какой-либо прочитанной книги. В другой раз они иг-рали в столовую. Поставили несколько столов и накрыли их. Написали на листке бумаги меню. Ребята приходили в их столовую и заказывали кушанья. Девочки с белыми вен-чиками на голове изображали из себя официанток и корми-ли мальчишек настоящей едой. В ход пошли оладьи со сме-таной, чай, картошка и даже борщ.
  
  Снова школа.
  Каникулы, каникулы, каждый день каникулы! Но вот и кончились зимние каникулы. Уже не поспишь до десяти ча-сов, пока не разбудят подруги или сестра. Уже вечером мама гонит спать. Уже снова надо учить уроки, играть гаммы, ак-корды и арпеджио.
  Люба сидит за пианино и отрабатывает технику игры. Пианино недавно настроили, играть стало намного прият-ней. Она с удовольствием извлекает сочные аккорды. Мама только что вернулась от Шаньгиных.
  - Как только ты заиграла, Серёжка и говорит: "Опять бомбёжка началась". А тётя Маруся так смутилась: "Ты что это говоришь? Молчи!" - с усмешкой рассказала мама.
  - Подумаешь, бомбёжка! - возмутилась Люба. Им не нравится, а мне учиться надо!
  Она задумалась: когда Дементьевы жили, Танька тоже пиликала целыми днями на баяне, она своё играет, а они своё... И даже через стенку перепевались - песни в музы-кальной школе они пели одни и те же, вот и пели через стенку, кто кого перепоёт.
  - Теперь что же, из-за того, что кому-то не нравится, и не учиться? - недовольно спросила она.
  - Как бы не так, - возразила мать. Занимайся столько, сколько надо. Они ведь понимают, что вы учитесь. Это Се-рёжка маленький, не понимает ещё. Мама ещё посмеялась, а затем попросила:
  - Сыграй-ка мне Санта-Лючию.
  Это была любимая мамина серенада. Люба сыграла, а мама спела. Войдя во вкус, они запели дальше: "Вдоль по улице метелица метёт", "Хаз-Булат" - это всё мамины пес-ни, тут к ним подключился папа, который на столе обрезал края фотографий фигурным резаком - он попросил испол-нить для него "Полным полна мая коробушка", за разгово-ром вспомнили дядю Жору и его любимую песню "Всю-то я вселенную проехал". Эту песню он всегда заставлял Любу играть, когда бывал в гостях, и пел её самозабвенно, да не по одному разу. Постучалась Галя Шаньгина:
  - Вы так красиво поёте, можно я послушаю, - попроси-лась она и присела на стульчик.
  - Ага, наверное, неловко за Серёжку, так решила загла-дить, - подумала Люба. Конечно, когда они играют и поют, так всем нравится, а вот упражнения не нравятся. Но мама правильно сказала: если не будешь учить разные упражне-ния, как же тогда сможешь хорошо и красиво играть?
  
  
  
  На уроках.
  В классе светло и просторно. Наверное оттого, что по-сле каникул все школьники отдохнули и рады вновь встре-титься друг с другом. Люба украдкой взглянула на третью парту слева - Лунёва почему-то не было. После катка она его ещё не видела. Один раз ходила на вечер в Дом пионе-ров, ожидала встретить, но он так и не показался. А Петра-кова на том вечере была. Это даже странно. Может, он забо-лел?
  Вошла Галина Сергеевна, а следом и Сашка. Похоже, его только что ругали - зашёл хмурый, ни на кого не смот-рит. Галина тоже что-то не в духе.
  Классная руководительница окинула класс требова-тельным взглядом, особенно девочек. Неужели контрольная? - подумала было Люба и уже приготовилась, но Галина Сер-геевна прокашлялась и начала урок совсем не по теме:
  - Во-первых, началась самая ответственная четверть в году. Десять дней погуляли и хватит. Теперь будете учиться. Никаких поблажек я никому не дам. Математика слишком серьёзный предмет. Без математики вы не усвоите ни физи-ку, ни химию, ни даже черчение. Начнём с того, что за сла-быми учениками будут прикреплены более сильные. Отве-чать будут как те, так и другие. Докшин! Если ты и в третьей четверти получишь неудовлетворительную отметку, оста-нешься снова на второй год. Это же касается и Анисимова. Кстати, где Анисимов? Почему опять его нет. Прогуливает, значит? Отправим в колонию. В своём классе я не потерплю неуспевающих учеников! Это вам не шестой "В".
  Все сидели притихшие - не успели в школу прийти, а на них сразу выговор как ушат холодной воды обрушили. Люба покусывала авторучку, даже Ардемасов не вертелся, как обычно. А Галина Сергеевна перешла в другой части воспитательной работы:
  - Я должна обратить ваше внимание на то, что многие школьники, точнее школьницы забыли о том, что они совет-ские школьницы. Мы возмущены тем, что наши ученицы на-чинают завивать и начёсывать волосы, позволяют носить прямые юбки, как какие-то стиляги. Что это такое, я спраши-ваю? Где ваша скромность?
  - Вот сейчас достанется мне за этот индийский танец! - в ужасе подумала Люба и замерла.
  А Галина совсем разошлась:
  - Лукина! Кто позволил приходить в школу с начёсом? Встань и ответь!
  - Я не с начёсом, - поднялась с места Лариса, - у меня так волосы лежат. Её впервые публично разбирают при всём классе. Её - авторитетную девочку, которая с самого первого класса училась на отлично и была гордостью школы по тан-цам, пытаются обвинить в нескромности. Невероятно! Что это с Галиной?
  В школу вы должны приходить причёсанные, волосы заплетать в косы или завязывать бантом! - продолжала бу-шевать учительница. Люба быстро убрала волосы за уши, чтобы не казаться лохматой. Она всё ждала, когда же её нач-нут изобличать. Галина Сергеевна пошла по рядам, откро-венно рассматривая, нет ли у девочек на головах начёсов. Возле Любы она задержалась: но Люба и не думала начёсы-вать свои волосы, просто после бани они выглядели пыш-ней, чем обычно. Ничего не сказав по поводу её волос, Га-лина Сергеевна отошла к столу и закончила нагоняй:
  - Если кто будет приходить в школу с начёсом или за-вивкой, родителей вызовут на педсовет по поводу воспита-ния их детей. Танцы тоже надо выбирать скромные, хорошо известные всем.
  - Ну, наконец-то! - Люба покраснела и облегчённо вздохнула, - всё же ей не так досталось, как Ларисе. Галина даже не упомянула, какие именно танцы и в чьём исполне-нии были нескромными. Но всё-таки не из-за одного танца весь этот сыр-бор?
  На перемене девочки обсуждали слова классной. - Не понимаю, что это она взбеленилась? - недоумевала Лариса. К волосам начала придираться. Ну, вьётся у меня чёлка, что мне с ней делать теперь? Зализывать что ли? - обиженно го-ворила она. Ларисина чёлка очень ей шла: светлые волни-стые волосы были под затылком забраны в тугой короткий хвост, а чёлка приподнималась над лбом, и хорошо сочета-лась с курносым Ларисиным лицом.
  - А ты и вправду не делаешь начёса? - спросила Сафо-нова.
  - Не делаю нисколечко.
  - Как же у тебя волосы так лежат, чёлка приподнимает-ся?
  - Девчонки! Хотите, открою вам секрет, - прошептала Лариса. Люба и обе Лены плотнее придвинулись к ней, - знаете, меня в кружке ещё научили, когда мы перед выходом на сцену одеваемся и причёсываемся, чтобы волосы не рас-трёпывались во время танца, надо их припудрить. Тогда они станут пышнее и как бы сцепятся между собой.
  - Да! - ахнули девочки.
  - Вот пойдёмте, попробуем, - предложила Лариса, у меня пудра с собой есть. Они отошли в уголок коридора и за входной дверью стали причёсываться перед маленьким зер-калом.
  - Только чуть-чуть, - предупредила Лариса, чтобы не было заметно.
  Волосы и впрямь после этого стали лежать аккуратней. Девочки поговорили ещё о том, как в средневековье носили напудренные парики.
  На большой перемене они приступили к Лунёву: Сашка, ну сходи в радиорубку, заведи хоть пластинку какую-нибудь.
  - Да не могу я, отец запретил.
  - А что это Галина Сергеевна на нас напала? - решили поинтересоваться они, вдруг Лунёв знает что-то.
  - В школе был педсовет, - сказал Сашка. Из ГорОНО их ругали, что распространяются всякие западные танцы, что молодёжь превращается в стиляг ну и всё такое. Сказали, чтобы запретили в школах танцевать чарльстон. И что школа не место развлечения, что успеваемость от этих танцев снижается.
  - Фи... - фыркнули девочки. Как хорошо было послед-нее время. На переменах из школьного радиорепродуктора лилась музыка, звучали песни, девочки мечтательно прогу-ливались по коридору. По субботам в каждой школе прово-дились школьные вечера.
  - Так и вечера теперь запретят, да? - спросили они у Лунёва.
  - Наверное, - пожал он плечами. Люба во время разго-вора внимательно разглядывала его. "Мямля" - решила она про себя. Даже не смотрит на неё. Боится и в глаза глянуть. Трус!" Ладно, хоть просветил чуть-чуть. Ей очень хотелось узнать, что же у них с Петраковой, но расспрашивать Ларису она из гордости не стала. Решила дождаться удобного слу-чая.
  А в системе школьного образования и впрямь подни-мался вопрос о нравственности школьников. В школьной стенгазете прокатили восьмиклассниц, которые пришли на школьный вечер в обтягивающих юбочках, высмеяли мед-ленные танцы в парах, раскритиковали модную причёску "мозги набок", когда волосы собираются на затылке и зака-лываются шпильками на одну сторону, делая девочек более взрослыми. Во всех этих карикатурах Люба легко узнала и свою сестру. Римма недавно сшила себе такую узкую юбочку с разрезом, и причёску делала именно такую. Несколько де-вочек из восьмого "А" вместе с ней диктовали моду в клас-се. Мама ходила на школьное собрание и потом высказала дома:
  - Надо же, вырядились, как взрослые, юбки узкие с раз-резом, причёски навертели и танцуют в обнимку с парнями - куда это годится!
  - Что же нам, польки и фокстроты танцевать? - возму-щалась сестра. И с бантиками на вечера ходить прикажете?
  - Рано ещё выряжаться в узкие юбки. Кончи школу, то-гда и выряжайся. А пока ещё ученица. Не все же в классе так одеваются, как стиляги?
  - Конечно, тихони такие, как Говорова или Танька Ор-дина, вообще прилизанные ходят, да ещё на вечер в школь-ной форме заявились, так над ними все смеялись, - спорила Римма, а мы не хотим, чтоб над нами смеялись. В 82-й шко-ле девчонки и не так одеваются, и танцуют что хотят, а не одни только вальсы...
  - Пусть не такой тихоней, как Ордина, но и стилягой не надо быть. Есть же девочки скромные и культурные, не над всеми же смеются! - мама пыталась убедить старшую дочь, - а вы отличились втроём: Турухина, Ардемасова и Моденова! Так и сказал ваш классный руководитель. А мне было очень стыдно! - закончила мама разговор.
  
  После всей этой кампании за нравственность в школе воцарилась строгая атмосфера учебного заведения: не зву-чала на переменах музыка, не было танцевальных вечеров, только уроки и уроки. Зато учителя были очень довольны: им не приходилось теперь сверхурочно дежурить вечерами в школе, проводить внеклассные мероприятия сверх установ-ленных программой, и все старались идти в ногу с про-граммой обучения.
  
  На физкультуре.
  На уроке физкультуры Александр Владимирович по-строил класс по новой методике: самые маленькие были впереди, за ними по мере возрастания выстраивались ос-тальные, замыкали колонну самые длинные. Это было так же смешно, как и в привычном для них построении, только вид такой колонны был ещё более несуразный. В спортив-ном зале по кругу маршировала цепь из тридцати учеников. Возглавлял её самый маленький Володька Волокитин, за ним Колька Коломинов. Задние, высокие ребята сутулились, они видели себя слишком длинными. Промаршировав по залу, перешли к упражнениям. Девочки на канат - ребята на кольцах и наоборот. Физрук помогал ребятам держать угол. Лариса, Люба и Лена Притчина смотрели, как мальчишки выполняют упражнение: хорошо получилось у Ошуркова, Образцова, следующим был Лунёв. Взгляд Любы невольно задержался на нём, пока Галя не подтолкнула её в бок:
  - Чего застыла, давай полезай, - она подсунула ей хвост каната.
  Люба, словно её уличили в чём-то нехорошем, вцепи-лась в канат и так стремительно забралась под самый пото-лок, что все обратили внимание на неё.
  - Отличная цепкость! - отметил Александр Владими-рович. - покажи-ка ещё раз, как надо цепляться руками и скрещивать ноги.
  Не зря она ходила к маме в спортзал. Канат и кольца её любимые снаряды для упражнений. Так никто в классе луч-ше её не умел залазить по канату.
  После каната и колец перешли к прыжкам через "коз-ла". А вот "козла" она ужасно не любила. Ребята прыгали один за другим. Подошла очередь Лены Притчиной. Лена замешкалась перед "козлом", так и не решившись на пры-жок.
  - Ещё раз, - предложил физрук, - не бойся. Но Лена не прыгнула и во второй раз. Люба тоже чего-то струсила - дурной пример заразителен, и не смогла подпрыгнуть. Со стыдом она отошла в сторону. Половина класса спасовали перед "козлом". Ирка Белых уже устала показывать, как на-до выполнять прыжки. Её тяжёлая коса так и подлетала над головой, когда она легко и свободно перескакивала через спортивный снаряд. Этому можно было позавидовать. Труд-нее всего было ребятам маленького роста. Застенчивый Ко-ля Коломинов с напряжённым лицом пытался в очередной раз перескочить через "козла", но ему удавалось лишь осед-лать снаряд. Лунёв, как видела Люба, волновался не меньше, но он был выше Коломинова, поэтому прыжки у него полу-чались неплохо. Учитель и сам несколько раз перепрыгнул, показывая, как надо отталкиваться ногами, куда опираться руками, как перебрасывать ноги и приземляться.
  - Что же вы будете делать, когда через "коня" станете прыгать? - спросил Александр Владимирович. - Попрошу вас потренироваться после уроков, так как на следующем уроке буду ставить оценки за прыжки.
   Зная, что спуску учитель физкультуры не даст никому, девочки договорились сходить к Любиной маме в спортзал и поучиться прыгать.
  Спортивный зал для троих - это роскошь!
  Сначала они вдоволь нагонялись за мячом, изображая баскетбольную команду, затем, натаскав побольше матов и разложив их по обе стороны от снарядов, девочки стали прыгать не только через "козла", но и через "коня". Здесь никто не провожал их насмешливыми взглядами, никто не заставлял волноваться сверх меры. Разбежавшись, Люба так прыгнула через коня, что приземлилась на вытянутую руку. Конечно, резиновый мат смягчил удар, но было очень боль-но сначала. На том внеклассное занятие и закончилось.
  
  Новенький
  В классе драка. Володька Волокитин сцепился с Иркой Белых. Что же случилось? Ирка обнаружила у Волокитина тетрать со стихами и решила их почитать. Оскорблённый Волокитин потребовал свою тетрадь:
  - Отдай! Кому говорят, отдай тетрадь!
  - Не отдам! - Ирка бросилась между парт, прижимая тетрадь к себе. Волокитин за ней. Но разве за Белых уго-нишься? Она на своих длинных ногах, ловко маневрируя между партами, не давалась ему в руки. Волокитин аж побе-лел от гнева: никто ещё над ним так не издевался! Несмотря на маленький рост, Волокитин пользовался в классе заслу-женным авторитетом. Он был очень эрудирован и любозна-телен. Ребята его уважали, а девочки никогда не смеялись над ним, и тут... Он был просто оскорблён. Сначала Ирка хо-тела слегка пошутить, когда решила не отдавать тетрадь, но она не ожидала, что вызовет такое бешенство соседа по пар-те. И вот теперь в целях своей безопасности она вынуждена спасаться бегством, а отдать тетрадь ей уже не позволяет гордость - ещё скажут, что она трусиха!
  На полной скорости они носились по рядам, сшибая с парт учебники и тетради. Весь класс недоумевал - Волоки-тин дерётся! Он полон гнева, сейчас его вряд ли остановишь. В Иркиных глазах уже таится страх. Хоть она и не трусиха, но попасть сейчас в руки Волокитину она не желает, это яв-но. Вот, едва увернувшись от него, Ирка вскочила на парту и помчалась по соседнему ряду, Волокитин за ней и погоня уже продолжалась на партах.
  - Сейчас же перестаньте! - крикнула Лысова. - Что это такое! Уже урок начинается! Белых! Отдай ему тетрадь! - Ир-ка Лысова на правах "классного руководителя", которым была её мать с первого по четвёртый класс, пыталась навес-ти порядок. Но Белых и не думала сдаваться. Оба они уже измотались состязанием и перешли на спортивный шаг: Ир-ка ходила вокруг класса, Волокитин следовал за ней по пя-там, не в силах догнать ей, и не желая отставать. Наконец, звонок на урок успокоил зачинщиков беспорядка, и на треть-ей парте крайнего ряда воцарилось спокойствие, только рас-трёпанная Иркина коса да красные щёки обоих напоминали об инциденте.
  
  На уроке географии в класс вошла Галина Сергеевна и объявила:
  Ребята! В нашем классе новый ученик. Сейчас он у ди-ректора оформляет документы. Он приехал из Норильска. Прошу вас помочь ему, если в чём-то он отстал от програм-мы. Вы ведь знаете, что военные - а у него папа военный - часто переезжают из одного места в другое, детям прихо-дится менять школы. И не в каждой школе обучают одинако-во.
  Девочки зашептались: ещё какой-то мальчик будет учиться в их классе, интересно, как он выглядит. Географич-ка постучала указкой по столу:
  - Прекратите разговоры. Ардемасов! Иди-ка к доске. Опиши рельеф Южной Америки.
  Ардемасов нехотя вылез из-за парты. Люба пожалела, что вызвали не её - географию она просто обожала. Она бы так рассказала про южную Америку! А Ардемасов никогда не учит устные уроки. Как он будет выкручиваться? - думала Люба.
  Тамара Васильевна отлично знала характер учеников. Она с ехидной улыбкой смотрела, как Серёжка, вооружив-шись указкой, подошел к доске и стал изучать карту матери-ка, стараясь прочитать названия гор, рек. Домашнее задание он не учил, а на ходу сочинял рассказ, ориентируясь по кар-те. Ни тени смущенья не промелькнуло на его лице, пока он выжимал из физической карты мира ответ на вопрос. Все давились от смеха, даже Тамара Васильевна не могла удер-жать улыбки.
  - Горный хребет - тут Ардемасов прочитал название по карте - Кордильеры, делит материк на две половины: за-падную и восточную. В бассейне реки Амазонки находятся государства: - здесь он перечислил названия всех стран, расположенных в восточной части материка, которые только были написаны, даже самые мелкие.
  - Какой пролив соединяет Тихий океан с Атлантиче-ским? - спросила учительница.
  Ардемасов подошёл к карте вплотную и прочитал: Ма-гелланов пролив.
  - Садись, три. - сказала Тамара Васильевна. - Учить на-до лучше. Кто дополнит ответ? Она всё же осталась доволь-на тем, как ученик, совершенно не зная урока, сумел сориен-тироваться по карте. Люба подняла руку, чтобы дополнить ответ, но вызвать её географичка не успела - раздался осто-рожный стук в дверь. В класс вошёл белокурый мальчик ин-теллигентной внешности. Все сразу вспомнили про новень-кого.
  - Ты новенький? - спросила Тамара Васильевна. - Да-нилевич Олег, - уточнила она, заглянув в журнал, где в са-мом низу списка была вписана его фамилия.
  - Да. - кивнул головой новенький. Он смотрел в класс, ожидая увидеть свободное место. Одно свободное место бы-ло как раз через проход от Любы, на среднем ряду. Никто не хотел садиться с Росомахиной. Зинка была очень жирная, больше похожа не на ученицу, а на тётку. Училась тоже не-важно, в классе она была как бы изгоем, но её это совершен-но не волновало.
  - Проходи, садись, сказала учительница, указывая на парту, где вместо двоих восседала Росомахина.
  Олег прошёл между рядов и сел рядом с Росомахиной. Он открыл портфель и разложил учебники, тетради на парте. Девочки искоса наблюдали за ним.
  - Тихо, тихо! - снова постучала указкой Тамара Ва-сильевна. - Успеете ещё насмотреться на новенького. (При этих словах многие из девочек покраснели). Продолжаем урок. Кто хотел дополнить ответ Ардемасова? - повторила она вопрос, но Люба решила не поднимать руку.
  Как только урок закончился, самые смелые окружили новенького и засыпали вопросами: откуда приехал, где учился, покажи свои тетради. Олег растерялся от всеобщего внимания, он смущался, краснел и еле успевал отвечать на вопросы, поворачивая голову то налево, то направо. Стало ясно, что с этого дня многие девочки класса лишились по-коя - одни тайно, другие явно.
  На уроке геометрии решали контрольную. У новенького вдруг закончились чернила в авторучке. Сразу к нему про-тянули свои авторучки Ирка Белых, Галька Уварова, Лариса, намереваясь поделиться чернилами. Люба подумала, у кого же он возьмёт чернил? Олег воспользовался Ларисиной руч-кой.
  Во время перемены ребята сидели в классе и болтали. Петухов, который теперь сидел за одной партой с Галей прямо перед Любой, сказал:
  - А новенькому Лукишка понравилась, наверное.
  - А кому она не нравится, - спросила Люба. - По-моему, все ребята за ней бегают.
  - Раньше бегали, - возразил Петухов, - а сейчас уже не бегает никто.
  - Почему? - спросили Галя с Любой.
  - Раньше, особенно в пятом классе все ребята гонялись за ней, потому что она танцует. А потом привыкли и её по-пулярность пропала. Так всегда бывает. Много и других дев-чонок красивых есть в классе, не только Лукина.
  -А ты, Петухов, тоже бегал за Лариской раньше? - под-задорила Ольга, присоединившаяся к разговору.
  - И мне она нравилась, конечно. Потом просто надоело быть в числе многочисленных поклонников, она слишком зазналась. Вот пусть новенький теперь страдает по ней.
  - Почему именно по ней? Может, ему другая понравит-ся? Например, Наташка Вяткина или Ленка Притчина, - ска-зала Люба. Ей тоже понравился Олег Данилевич, как и всем, хотя влюбляться в него она и не собиралась. Лунёв по-прежнему владел её сердцем. Но всё же понравиться но-венькому было бы очень лестно.
  Вечером они пошли гулять по городу, пригласив в свою компанию и Олега. Ребята брели по улице, болтая о том, о сём. Олег рассказывал, где они жили раньше. Подо-шли к недавно выстроенному дому на улице Маяковского, решили зайти в подъезд погреться.
  - А мы скоро будем здесь жить. - вдруг сказал Даниле-вич. - Нам пока дали комнату на Урицкого, а скоро этот дом сдадут и мы сюда переедем.
  Наблюдая за ним и Ларисой, Люба убедилась: Петухов был прав. Она даже удивилась такой зрелости его характера: в человеческих отношениях он разбирался не хуже опытного взрослого.
  
  Происшествие на уроке.
  Шёл урок черчения. Молодой учитель стеснялся делать замечания ученикам. Класс гудел - ребята развеселились. Даже самые робкие позволяли себе открыто разговаривать. Учитель чертил на доске. Ардемасов скрутил из бумажки маленький шарик и кинул его на задние парты. Люба тоже скрутила такой шарик и щелчком направила в класс, но ша-рик попал Сергею Леонидовичу прямо в затылок. Она испу-галась. Учитель обернулся к классу и посмотрел с обидой на учеников, однако и на этот раз ничего не сказал. Кто-то за-пустил в него скомканный лист. Терпение учителя иссякло. Он поднял этот скомканный лист и вышел из класса. Ну, те-перь попадёт!
  Действительно, вскоре Сергей Леонидович вернулся в класс и не один. Вместе с ним появился Игорь Александро-вич Лунёв. Вместо Галины Сергеевны, их классной руково-дительницы, пришёл разбираться с ними завуч.
  Игорь Александрович гневно спросил:
  - Я требую объяснений, кто сейчас бросил в учителя этот лист? - он показывал вырванный листок из учебника. Но все молчали.
  - Тогда мы вынуждены пересмотреть ваши учебники, у кого не хватает этого листка. - решительно сказал завуч и пошёл проверять по партам. Все ребята достали свои учеб-ники истории. На четвёртой парте у окна нашёлся виновник, вернее, виновница: это Оля Бушманова вырвала листок и за-пустила в учителя. Её тут же забрали к директору, а Игорь Александрович ещё долго читал классу о том, как дорого стоят учебники, что их выдают ученикам бесплатно, чтобы они могли учиться, и в том духе. Безусловно, он был прав. Да и Люба не могла понять, что же заставило Олю совер-шить этот поступок. И зачем она не признавалась, ведь всё равно узнали бы, кто это сделал...
  Из учительской Ольга вернулась молчаливая, подав-ленная. После этого случая у всех остался неприятный оса-док в душе. Ни Люба, ни Галя не говорили с ней об этом, тактично "забыв" происшествие на уроке черчения.
  
  Анисимов.
  В самой середине четверти после очередного воскре-сенья в их классе началось великое переселение: учеников перетасовали как карты, самых беспокойных подтянули по-ближе к учительскому столу, или подсадили к дисципли-нированным ученикам. Любу пересадили назад, к Анисимо-ву. Как жаль было ей покидать светлую парту у окна, да и с Ардемасовым они так находили общий язык - ведь он большой интеллектуал. С ним очень интересно всегда! А здесь, в тёмном углу, возле вешалок как-то сразу стало гру-стно. К тому же сидеть с Анисимовым - этим второгодником! У него одно хулиганство на уме. Одно её утешало: прямо перед ней сидела Галя Уварова, благодаря ей Люба не чув-ствовала себя такой одинокой на новом месте. А ещё она могла теперь сколько угодно смотреть на Лунёва, который так и остался на своей третьей по счёту парте в среднем ря-ду. Люба могла изучать его затылок с слегка оттопыренны-ми ушами, наблюдать за ним. Ардемасов сразу стал таким далёким, как бы недоступным. Те ребята, которые сидели рядом, очень раздражали её. Ну почему она оказалась среди второгодников! За что её посадили с Анисимовым, а сзади - на последней парте - прямо за ней сидел другой второгод-ник, Лёнька Докшин. Они не обижали её, но с ними было со-вершенно не интересно.
  На уроках русского языка Анисимов не давал Любе по-коя: он вообще не разбирался в правилах правописания.
  - Дай списать! - то и дело тыкал он её локтём. Люба уже и не закрывала тетради, позволяя Вовке списывать все задания. Галя тоже часто поворачивалась к ней, особенно во время диктантов. Сегодня проходили сложноподчинённые предложения.
  Сейчас Наталья Григорьевна начнёт вызывать к доске. Она смотрела в журнал, на список класса, выбирая ученика для опроса. Класс замер.
  - Анисимов! - коротко произнесла учительница и по-смотрела в их угол. Вовка встал и шагнул вдоль ряда, но не-ожиданно повалился прямо на пол. Оказывается, Галя неча-янно выставила ногу, за которую он и запнулся, и, не удер-жав равновесия, упал прямо в проходе. Зная его задиристый характер, Люба, и не только она, ожидала, что Анисимов сейчас набросится на Галю с кулаками, но он как-то странно посмотрел на Уварову и опрометью выбежал из класса, не обращая внимания на учителя. Пришлось к доске вызывать другого ученика.
  На перемене Люба сказала Гале:
  - Я думала, сейчас тебе задаст Анисимов
  - Кому бы другому и задал бы, но не ей, - вдруг сказал Петухов.
  -Почему? - спросили его обе девочки.
  - Так он же за ней бегает! - ответил наблюдательный Петухов.
  - Неужели? - ахнула Люба. Галька, ты становишься по-пулярной. Но от Анисимова я этого не ожидала, ни за что бы не подумала...
  Да и Галя этого тоже не ожидала. Она и сама сначала испугалась, когда Анисимов упал.
  
  После школы они разговорились с Ларисой и Леной.
  - Девчонки! Представляете, Анисимов бегает за Уваро-вой? - Она не могла понять, как может нравиться девочка, которая учится весьма посредственно. Лично ей всегда было стыдно за неподготовленный урок или плохой ответ. Это в немалой степени способствовало хорошей успеваемости у Любы. А вот Галя, как она ни старалась, не могла учиться так же хорошо. Но для мальчиков это, оказывается, не имело совершенно никакого значения. Галя была спокойной девоч-кой. Она без ропота отдавала Любе приоритет в их отноше-ниях, а больше ни с кем, кроме разве Оли Бушмановой, она не дружила в их классе. Люба не раз удивлялась этой черте её характера - отсутствию ревности, хитрости и коварства, так свойственным многим другим девочкам. Потому их дружба протянулась годы.
  Попрощавшись с Ларисой, доведя до железнодорожно-го моста Лену, Люба пошла дальше сама, раздумывая о жиз-ни, о любви. Она старалась понять, почему Галя стала объ-ектом симпатий совершенно разных по характеру и привыч-кам ребят, почему Лариса, такая популярная в пятом классе, вдруг перестала нравиться мальчишкам из своего класса, а вот новенький выбрал именно её. Отчего это зависит? Да и саму Любу в последнее время очень раздражает Докшин. Он, как и Анисимов, второгодник, часто прогуливает уроки. И вообще противный. А сидит прямо за ней и покоя не даёт ей на уроках. Когда его нет в школе, она просто отдыхает. Зато если он в классе, то, как муха липнет к ней. Стоит лишь ему дотронуться до Любиного плеча, она сразу разворачивается и молотит кулаками его по лбу. А ему хоть бы что! Только глазами моргает. И ведь он позволяет ей избивать его, хотя другой девчонке бы спуску не дал. Как и Анисимов Гальке. Но всё равно она Докшина терпеть не может. Как ей хорошо было сидеть с Ардемасовым! Теперь они в разных концах класса и даже почти не разговаривают. Но Лунёв, Люба за-метила давно, часто оглядывается на неё. И как прежде ни-чего не говорит. Только смотрит. Скоро восьмое марта. Зна-чит, в школе будет вечер. С этими мыслями Люба дошла и до своего дома.
  
  
  В гостях у Лунёвых
  Запахло весной, но в первые же мартовские дни погода обрушилась снежными метелями. На дорогах образовались заносы, а в школе уже готовились к первому весеннему празднику 8-е марта. Галина Сергеевна предложила Любе разучить песню "Московские улочки", которую они с сыном записали на магнитофон. Песня только прозвучала по радио в передаче "С добрым утром" в рубрике "Новинки музыки". Люба этой песни и не слышала.
  - Приходи к нам и спиши слова, а заодно выучишь ме-лодию. - сказала ей классная.
  Вот это да! - думала Люба. Она идёт в гости к Лунёву, прямо домой. Договорились сходить после уроков вместе с Ларисой и Леной Притчиной. В первый раз они идут к учи-тельнице на дом.
  - Любка, посмотрим, как там Лунёв дома живёт. У них, оказывается, и магнитофон есть. Это здорово. - говорили девочки. - Попросим его записать нас на магнитофон. Ты там спой что-нибудь.
  Вот и пятиэтажный дом, совсем рядом с кинотеатром "Спутник". Девочки поднялись на третий этаж и позвонили в дверь, которую им открыл сам Сашка.
  - А, здравствуйте, девочки! - услышали они из кухни голос Галины Сергеевны, - Саша, проведи их в комнату и включи песню. - Галина Сергеевна поручила сыну урок "му-зыки", а сама занималась хозяйством. Люба огляделась: в просторной квартире был хаос - она это сразу заметила. В комнате, куда их провёл Лунёв, стояли два глубоких кресла, накидки на них были сбиты, дорожки на полу тоже лежали небрежно, всюду валялись какие-то детали, гайки, инстру-менты, у окна на тумбочке стоял магнитофон.
  Деловая семья, всегда занятые школьными делами ро-дители, трое творческих детей - вот их образ жизни. Совер-шенно нет культа вещей и мещанского порядка. Здесь всё было в действии. Люба как-то сразу перестала стесняться. Она расселась в кресле и приготовилась записывать слова. Девочки, чтобы не мешать ей, принялись рассматривать кар-тины на стенах, от картин они перешли к книжному шкафу. В этой семье было царство книг.
  - Интересно они живут, - подумала Люба. И дома Га-линушка совсем простая. Даже и не вышла из кухни - неко-гда ей. А Сашка дома держался смелее. Он спросил:
  - Тебе какую песню включить?
  - "Московские улочки" Галина Сергеевна говорила.
  - А, эта песня ей очень нравится. - Сашка принялся крутить магнитофон, пока не нашёл нужную песню. Люба записывала текст песни, а он приостанавливал и включал снова, подсказывая ей слова. Лариса с Леной обнаружили среди книг фотоальбом и с интересом рассматривали фото-графии семьи Лунёвых.
  Впервые Люба была так близка с Лунёвым. Он охотно помогал ей, но всё же не смотрел в глаза. Она даже не знала цвета его глаз: только видела, как блестят стёкла его очков. Неожиданно пришла его сестра Люда, та самая, которая го-ворила, что у Любы красивые глаза.
  - Саша! Почему у тебя такой беспорядок? Что девочки скажут? - она быстро взглянула в Любину сторону и стала поправлять сбитые покрывала и накидки. Заставив брата со-брать с пола детали, сестра привела дорожки в аккуратный вид, и в комнате сразу стала видна дорогая мебель. Песня была списана, мелодия запомнилась практически сразу. На предложение Галины Сергеевны выпить чаю девочки, ко-нечно же, ответили отказом, пора было и честь знать. Теперь бы не опозориться, исполнить эти "улочки", чтобы Гали-нушке понравилось.
  После этого Люба вполне свободно могла подойти к Лунёву в классе и завести разговор. Ей очень хотелось выяс-нить, что же у них с Петраковой. Но Лариса молчала, а Люба всё не спрашивала. Петракова не появлялась на горизонте. На каток они почти не ходили, танцевальные вечера в школе не проводились, по вечерам ребята просто гуляли по ули-цам. А времени свободного почти не было - перед концом четверти учителя подгоняли с программой. Люба наседала на занятия по фортепьяно, её учительница по специально-сти требовала ежедневных упражнений и очень сердилась, если Люба плохо готовилась дома. После уроков она спе-шила домой, чтобы успеть на уроки в музыкалке. Даже все выходные были заняты. По воскресеньям занимался свод-ный хор - впереди отчётные концерты. Занятия музыкой её не утомляли, скорее наоборот - они заменяли развлечения. Только бедные Шаньгины каждый день терпели фортепиан-ную бомбёжку. И девочки из класса гуляли по улице Луна-чарского без неё.
  А Люба ждала мартовского праздника, чтобы выступить на школьной сцене. Как и прежде, она связывала с этим днём свои надежды. Хоть их отношения с Лунёвым как бы сдвину-лись с места, но ей хотелось большего. Ведь многие девоч-ки уже дружили с мальчиками: Лариса, не таясь гуляла с Олегом Данилевичем, они порой являлись вместе даже в школу, а после уроков ходили в кино. Галю часто после школы провожал Трошкин, он нёс её портфель почти до до-ма, такая его преданность просто поражала Любу.
  Петракова, если они случайно встречались, открыто враждебно смотрела на неё. Ах, как Любе хотелось узнать что-либо о ней, но спрашивать у Ларисы она так и не реша-лась. Сама же Лариса, из уважения к обеим подругам, не де-лилась ни с той, ни с другой.
  
  В больнице.
  В первых числах марта музыкальная школа давала по-казательный концерт в Доме культуры железнодорожников. В зале собрались учащиеся всех школ. Люба с Риммой игра-ли в четыре руки. Играть пришлось даже не на пианино, а на рояле. От этого становилось ещё торжественнее, как-то строже. Клавиши были холодные. Девочки растирали паль-цы изо всех сил: пытаясь разогреть руки.
  - Ты смотри, я начинаю, а ты вступаешь на счёт три. - наставляла её Римма, поправляя пышный белый бант на за-тылке у сестры.
  - А ты в конце не забудь про репризу. - в свою очередь напомнила ей Люба.
  У Ольги от холода стучали зубы. Она тоже волнова-лась:
  - Я так боюсь за третью часть сонаты! Там у меня все-гда пальцы запутываются. - говорила она, заглядывая по ходу в ноты.
  - Не знаю, как играть такими холодными руками. Пальцы не слушаются! - волновались практически все. Но выступление прошло неплохо. Наконец, концерт окончен. С облегчением и чувством исполненного трудного долга уча-щиеся собирают свои ноты, одеваются и выходят. Не в пер-вый раз они выступают на публике и волнуются больше по привычке, для порядка.
  Люба помогает Оле нести тяжёлый футляр с баяном. Хорошо, что пианино не надо таскать, шутят девочки. Возле банка, в очередной раз приняв баян из рук Оли в свои, Люба сделала шаг -и, поскользнувшись на подтаявшем снегу, с силой села на тротуар. "Ой!" она попыталась подняться, но не смогла ни самостоятельно, ни с помощью Оли. Подошли проходившие мимо женщины:
  - Девочка, что с тобой? Ну-ка встань...
  - Не получается, - Люба виновато улыбнулась, - не мо-гу, больно.
  - Надо вызвать скорую помощь, - решили женщины. Вот так Люба попала в больницу, в хирургическое отделе-ние с диагнозом "Ушиб копчика". Из-за тяжёлого баяна удар об лёд оказался сильным. Дома сказали:
  - Если б не была такой худой, ничего бы не случилось. Одни кости торчат, вот и ушибла свой копчик.
  Как только в классе узнали о случившемся, Лена Прит-чина, Наташа Баранова и Лариса Лукина прибежали к ней:
  - Галина расстроилась, что тебя на концерте не будет. Она так хотела эту песню послушать!
  Любе было очень обидно, что пропал теперь её празд-ник. Подвела класс. Правда, девочки сказали, что песню попытается выучить Люська Ряполова - эта девочка недавно появилась в их классе, их семью как и Данилевичей пере-вели в город из Иванова. Интересно, как эта Ряполова споёт? - думала Люба, лёжа на больничной койке. Её охватила рев-ность. Она чувствовала себя выброшенной из жизни. После того, как девочки, рассказав ей классные новости, ушли, она отвернулась к стене и молча заплакала.
  Пролежав на койке десять дней, она начала потихоньку вставать. Теперь в палату к ней уже не пускали, как к лежа-чей, зато можно было выходить в больничный коридор, хо-дить в столовую. Стало веселей.
  Больница, где она лежала, была выстроена несколько лет назад за чертой города: через пустырь от Дома культуры, и оснащена новейшим по тому времени медицинским обо-рудованием. Не то, что городская. Как только Люба стала ходить, она начала гулять по коридору. Из окон на одну сто-рону был виден синий лес, на другую - весь город. Особенно было хорошо видно с третьего этажа, где помещалось хи-рургическое отделение.
  Сегодня медсестра сказала ей:
  - постельный режим отменяется, будешь ходить в сто-ловую.
  На обед Люба уже шла в столовую. Больные, кто на костылях, кто с гипсом, с перевязанными головами, кто с банкой под животом - брели к раздаче пищи. Некоторые уносили тарелки с едой к себе в палату, большинство обе-дали в столовой. Люди лечились по месяцу, по два, иные и больше. Они обжились тут и чувствовали себя свободно. Люба обратила внимание на женщину, которую нянечка ка-тила в коляске. Все ноги от низу и выше колен у женщины были в окровавленном гипсе.
  - Что это с вами? - не удержалась Люба.
  - Ах, девочка, - женщина залилась слезами, - я попала под поезд.
  У Любы сжалось сердце: как это ужасно попасть под поезд, и чтоб все ноги вот так перерезало. Она потом часто катала эту женщину по больничному коридору, возила её в столовую и на перевязки. Как только она начала ходить, увидела столько страданий, столько боли и горя, что в её голове это просто не помещалось.
  "Девочка!" - часто слышала она, проходя по коридору, голоса больных из палаты: "Позови медсестру". Вскоре она научилась подавать утку, звала медсестру на укол. Но не только печальное было в больнице. Большая часть людей вылечивались и выписывались домой.
  Сегодня день посещений. К ней пришли. Это Римма. Она принесла печенье и пирожки. А главное, она принесла Любе новые карандаши и альбом. Этого ей как раз не хвата-ло в больнице.
  - Ну, как ты? - участливо спросила сестра, - ходишь уже. Значит, через неделю выпишут тебя.
  - Скорей бы. Уж надоело здесь. Тётки в палате такие нудные, только и ругают, что кормят плохо. А другие гово-рят, что в войну и такого не было.
  - А! Есть такие люди, что всем недовольны! Выписы-вайся скорей, в субботу Жан Татлян выступает. Мы с девоч-ками идём. - сообщила Римма новость.
  В комнату свиданий заглянул парень с забинтованной шеей:
  - Римка? Ты к кому?
  - Это ты, Димка? - Римма сначала растерялась, а потом оживилась, - а я к сестре пришла. Вот к ней, - она показала на Любу.
  - Так значит, мы с твоей сестрой товарищи по несча-стью? Ну, давай знакомиться, - он протянул руку Любе. - Меня Димой зовут, а тебя?
  - А меня Лукерьей! - резко ответила Люба.
  - Лукерьей? - он лукаво поглядел на неё, - Хорошее имя. Необычное. Фамилию твою я уже знаю и имя вот узнал.
  - А твоя фамилия, наверное, Горин? - не без ехидства спросила Люба. Она намекала на популярный фильм "Карь-ера Димы Горина", прогремевший год назад в кинотеатрах страны.
  - Хорошо. Пусть будет Горин, - добродушно согласился парень.
  Вот так они и познакомились: Дима "Горин" и "Луке-рья". Оставшуюся неделю они болтали друг с другом, все вечера просиживая на подоконниках в коридоре больницы, пока дежурная медсестра в очередной раз не сгоняла их от-туда. А история Мити (Дима - новомодный вариант имени Митя) Кузнецова такова: летом в городе прошёл слух - один мальчик из восьмого класса нырнул и сломал себе что-то в шее. Теперь он будет пожизненно лежать в гипсе. Этим мальчиком оказался Риммин одноклассник Митя Кузнецов. Вот он-то до сих пор и лежит в хирургии, но врачи боролись изо всех сил за жизнь и здоровье подростка. Пролежав око-ло восьми месяцев и приняв всё возможное в этом случае лечение, он пошёл на поправку. Сейчас он носил защитный корсет из гипса от пояса до самого подбородка. Потому-то и была у него шея перевязана. Митя-Дима был весёлый, добродушный Любу он называл не иначе, как она ему и представилась: Лукерьей. Бывало:
  - Эй! Лукерья? В шахматы играть будем?
  Или:
  - Лукерья! У тебя сегодня причёска новая?
  И в таком роде.
  Настроение её давно изменилось: видя так много стра-даний других людей, Люба забыла свои печали. От подруг она знала, что её песню так никто и не исполнил, просто не успели выучить, что в школе снова разрешили проводить танцевальные вечера, что Лунёв с Петраковой давно не дру-жат. Последнее её обрадовало более всего. Лена Притчина разузнала у Ларисы, что Лунёв рассорился с Петраковой окончательно. Просто перестал отвечать на её записки, ко-торыми она замучила Ларису, что та, наконец, поделилась этим с Леной.
  
  Когда Любу выписали из больницы, она удивилась, что все сменили зимние пальто на демисезонные. И воздух ка-кой-то вкусный! Оказывается, начало марта это почти ещё зима, а конец - это уже настоящая весна. Митя-Дима "Горин" с грустью посмотрел ей вслед. Они простились взглядом.
  
  Хоть весна была бурной, но ночами земля всё ещё про-мерзала, и по утрам снежная кашица оказывалась смёрзшей-ся коркой. А девочкам уже хотелось одеться по-весеннему.
  Галя с Любой шли в школу. Вместо зимних тёплых шапок они надели весенние береты. Холодный с утра ветер морозил уши, залезал даже под воротник. У Гали покраснел нос. Вот и солнышко вышло из-за горизонта, только тепла почти нет. Днём оно хорошо разогреет землю.
  Девочки перебежали горбатый мост и вышли на улицу Урицкого. Недалеко и школа. Только перешли дорогу, как появился Трошкин. Его дом как раз с краю, по пути в школу. Наверное, поджидал свою Галю, подумала Люба.
  - Здравствуйте!
  - Здравствуй! - Галя без особого энтузиазма поздорова-лась с ним. - Опять дразнить будут женихом и невестой, - недовольно сказала она.
  - Кто будет? Пусть только попробуют! - заявил Трош-кин.
  - А что ты сделаешь? - спросила Галя. Между прочим, мне сказали, что Танька Пьянкова собирается меня побить. И всё из-за тебя. Она хочет с тобой дружить.
  - Какое мне до неё дело! Да и не будет она драться - врут, наверное. Она не такая. - ответил Трошкин и посмотрел на Любу:
  - Ты в больнице лежала?
  - В больнице. - кивнула Люба головой. Больше гово-рить им было не о чем. Она уже поняла, что пока была в больнице, Галю Трошкин постоянно встречал по утрам. Да-же с Олей из-за этого они поссорились. Та открыто выска-зывала свою неприязнь к нему - она была принципиально против дружбы между девочкой и мальчиком. Поэтому Трошкин и к Любе отнёсся насторожённо. Он шёл немного в стороне, делая вид, что сам по себе идёт в школу, но было совершенно ясно, чей это хвост.
  - Что это у вас за отношения? - спросила она подругу.
  - Да никакие отношения, - ответила Галка, - ходит и ходит, уж надоело! Если он так нравится кому-то, то пусть забирают! Мне он не нужен. Брат дразнит меня, грозит отцу рассказать, а представляешь, что тогда будет, если отец уз-нает про "жениха"? Девчонки злятся. Зачем мне это надо! Даже на классном собрании обсуждали тему "Дружба и лю-бовь". Знаешь, как Галина на меня смотрела, чуть ли не пальцем показывала. Устала я от этого. Скоро на педсовете будут разбирать наши отношения! Чего ему от меня надо?
  Люба этого не ожидала. Может и лучше, что их отно-шения остаются тайными.
  
  Нападение
  Однажды, задержавшись после уроков, Люба возвраща-лась одна. Решив ускорить путь домой, она не стала подни-маться на мост, а пошла через пути, чтобы быстрей попасть на перрон и так к дому, но, проходя под мостом, заметила какое-то движение за собой. Почуяв неладное, она ускорила шаг и свернула на начинавшуюся здесь платформу. Тут её окружила толпа ребятни, человек десять-двенадцать. Надви-нувшись на девочку плотным кольцом, они стали задирать её. Люба беспомощно оглянулась - вокруг ни души. Только будка стрелочника стоит с краю платформы. Некуда бежать, некого позвать на помощь. Она, как затравленный зверь, стояла в центре круга, пацаны наступали на неё, дёргали за платье, тыкали в спину кулачками, пытались сбить с ног. Среди них было несколько девочек. Озираясь, Люба видела злые колючие глаза подростков; азарт разгорался, они на-ступали на неё безжалостно, наглея от своей власти над беспомощной жертвой. Положение было сложным, опас-ным. Но тут подошла неожиданная помощь. Женщина-стрелочница, подходившая к будке, сразу догадалась, что происходит. Она решительно подошла к ребятам и со сло-вами:
  - Наконец-то, доченька, ты пришла! Пойдём, - бук-вально вырвала Любу из рук подростков и завела в будку.
  - Они тебя хотели побить? - спросила женщина.
  - Угу.
  - Кто они? Ты знаешь?
  Люба молча покачала головой. Среди напавших ей бы-ла знакома только одна девочка. С её помощью, наверное, они и выследили Любу. Почему они хотели побить её, она не знала. Стрелочница сказала:
  - У меня такая же дочка. Тоже волнуюсь за неё, когда приходится дежурить сутками. Ты посиди пока, они ещё не ушли. Вон за деревьями стоят, я вижу. Потом я тебя проведу на улицу.
  Немного погодя они вышли из будки. Люба заметила, что враги не ушла, но они не решались напасть на неё откры-то. Женщина довела её до улицы, где ходили люди, и ска-зала:
  - Беги поскорей, как бы не догнали ещё.
  Люба припустила со всех ног. Была погоня или нет, она не видела. Как влетела в дом с затравленным взглядом, мама испугалась:
  - Что случилось? Откуда ты?
  Вместо ответа Люба разразилась рыданиями. Лишь спустя час она смогла рассказать о случившемся.
  
  После этого случая даже девочки даже радовались, ес-ли Трошкин провожал их до дому. Кто хотел избить Любу, они так и не узнали.
  
  Велосипед.
  Наконец-то её мечта сбылась - на тринадцатилетие Любе подарили велосипед. Она давно просила. Оля умела -кататься на велосипеде, хоть своего у неё не было - Олин сосед давал ей кататься. А вот Люба стеснялась просить чу-жое. Она хотела свой собственный велосипед. А какой вело-сипед ей купили! Дамский! Это было просто здорово. Ведь у дамского очень удобная рама. Размером он побольше Орлён-ка, на котором катаются дети, но чуть-чуть меньше взросло-го. Именно такой велосипед ей нужен. Во дворе ребята по-дошли посмотреть на двухколёсное чудо.
  - А ну, прокатись! - Сашка Щелканов с завистью осмот-рел машину.
  - Я не умею. Хочешь, прокатись ты, - предложила Лю-ба.
  Ребята катались по очереди. Им было безразлично, что велосипед дамский. Родионов пообещал:
  - Я тебя научу ездить.
  - Хорошо, - согласилась Люба. За это будешь кататься, сколько хочешь.
  Вовка Родионов добросовестно исполнял обязанности тренера. Каждый день, как лишь выпадет свободное время, Люба садилась на велосипед, а Вовка шёл рядом, поддержи-вая седло. Они катались по двору, не пропуская ни одну до-рожку или тропинку, объезжая вокруг домов и сараев, мирно разговаривая при этом. Ей хорошо было сидеть в седле, зная, что мальчик не даст упасть, если она потеряет равнове-сие. Почти две недели Люба ездила с его помощью, пока однажды она не оглянулась и не увидела, что Родионов про-сто шагает рядом.
  - Ты что! Я ведь сейчас упаду! Держи меня! - испуга-лась она.
  - Да успокойся, - невозмутимо ответил Вовка. - Ты уже давно сама держишься в седле.
  - Да? - изумилась девочка.
  С этой минуты в тренере она больше не нуждалась.
  
  Чем больше слушался её велосипед, тем больше она любила кататься. Скоро научилась ездить без рук. Она при-ходила на привокзальную площадь и там колесила вокруг памятника Ленину. Потом стала ездить по дорогам с не-большим движением.
  Однажды они с Олей решили проехаться далеко: в Лименду. Лименда - это посёлок судоремонтников-судостроителей. Там, где сливаются две могучие реки, рас-полагается этот посёлок. Он со всех сторон окружён водой: слева затон, где ремонтируют и отстраивают суда, справа течёт Вычегда. Посёлок уютный, там много зелени, дома почти все деревянные. Девочки договорились поехать на велосипедах. Оля одолжила велосипед у своего соседа по дому Генки Гошева. Дождавшись выходного дня, они отпра-вились в путь. Пока ехали по городским улицам, опасаясь машин и автобусов, держались поближе к тротуару. Но вот город кончился и они выехали к затону. Сразу стало при-вольней. Шоссе, а кругом вода - как интересно! На перегонки они промчались все десять километров шоссе, въехали на полной скорости в Лименду и, пролетев через весь посёлок по прямой, решили ехать дальше по полуострову, туда, где земля острым мысом вклинивается между двух рек, сли-вающихся под прямым углом.
  Это был уже другой небольшой посёлок под названием 46-й лесозавод. Девочки выкатились по главной улице на самый край, где земля кончалась и под обрывистым берегом плескалась вода: много воды. Они стояли у самой кромки земли, рискуя увязнуть в сыром песке. Кругом навалены вы-сокие штабеля брёвен, в воде на плаву то там, то тут тоже скопились брёвна. Поверхность воды у берега была покрыта опилками, и даже песок, казалось, наполовину состоял из опилок. Девочки смотрели вдаль. Перед ними была грозная масса воды, и слева, и справа. Тяжёлые свинцовые волны двух могучих рек словно спорили друг с другом, в беспо-рядке толкаясь, швыряя хрупкие катера из стороны в сторону.
  Люба подумала, что так, наверное, выглядит море. Не то море, яркое и ласковое на вид, что на юге, а то море, ко-торое на севере, неприветливое, суровое, опасное.
  Насмотревшись на воду, девочки вернулись в посёлок, ведя свои велосипеды рядом., так как ехать по бревенчатому настилу на велосипедах было совершенно невозможно. Всё здесь было так необычно, даже жутковато, но в то же время красиво. В одном из домов жили Олины дальние родствен-ники. Оля решила заглянуть к ним. Люба осталась во дворе постеречь велосипеды. Она стояла, прислонившись к дере-вянной стене, и разглядывала незнакомую улицу в незнако-мом посёлке. Из дома напротив вышли двое ребят и с лю-бопытством уставились на девочку. Они о чём-то пошепта-лись между собой и скрылись во дворе того же дома. Люба снова заскучала, как появилась Ольга.
  - Дома никого не оказалось. Наверное, куда-то уехали, может в город. - сказала она. Девочки уже собирались уез-жать, как из подъезда дома, где они стояли, вышел мальчик их возраста. Заметив Любу, он неожиданно остановился и уставился на неё. Глаза у него были небесно-голубого цвета, а на голове такого же цвета берет. В глазах его был немой вопрос: "Кто ты? Откуда?"
  Люба тоже смотрела на него, не в силах оторвать взгляда от, как и он от неё. Оля, заметив этот немой разго-вор, дёрнула её за руку:
  - Ты чего? Едем скорей!
  Она и махом закинула ногу через седло и быстро-быстро закрутила педали.
  Люба, подчиняясь команде, тоже уселась на велосипед, с мольбой оглянувшись на незнакомца. Они уезжали, а он стоял и растерянно смотрел вслед. Люба оглядывалась и оглядывалась, а Оля уже нервничала. Она закричала Любе:
  - Догоняй! Скорей!
  Ноги плохо слушались Любу, голова её поворачива-лась назад. Оля была уже далеко. А тут ещё они заметили погоню: это двое ребят из дома напротив уже раздобыли ве-лосипеды и помчались догонять девочек. Оля выжимала скорость изо всех сил, так что Люба никак не могла угнаться за ней, как ни старалась. Дождавшись за поворотом подругу, Ольга заругалась:
  - Что ты так медленно едешь? Ты специально?
  - Да не могу я быстрее - возразила Люба.
  - Почему я могу, а ты не можешь?
  - Потому что мои колёса меньше, чем на твоём вело-сипеде. Как я могу угнаться за тобой?!
  - Какая разница? Едь быстрее и всё! - кипела Ольга.
  Так они и спорили всю дорогу, пока не догадались поменяться велосипедами. Это окончательно убедило Олю в том, что не могла Люба за ней угнаться на своём дамском. Хорошо хоть, что от мальчишек они оторвались, успокоила та свою воинственную подругу.
  Каково же было удивление Любы, когда она назавтра увидела возле своего дома одного из тех мальчишек! Про-следили всё-таки! Он приехал на велосипеде, проделав та-кой же путь, как и они тогда.
  - Здравствуйте! А я вас нашёл, - сказал он со счастли-вой улыбкой. Лицо его было в пыли, а он об этом и не до-гадывался. Люба снисходительно улыбнулась:
  - А вам не мешало бы умыться.
  Парень страшно смутился. Не говоря ни слова, он раз-вернулся и уехал. Любе стало жалко его. Но он появился через несколько дней снова, приезжал ещё и ещё. А ей так хотелось увидеть того голубоглазого мальчика, имени кото-рого она даже не знает.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"