В России зона стала всеобщим словом. Не поле, не область, не сфера, а именно территория, ограниченная глухой оградой. З-О-Н-А. Эпоха Сталина, громкая своими свершениями и трагедиями, когда любой индивидуум сверху до низа мог стать зэком, осталась меткой для языка. Как-то грустно и скучно прошедшему огонь, воду, медные трубы и прочие трудности россиянину расставаться с таким кратким словом, ёмко означающим границу на замке. Даже когда была перестройка и свободное мышление, всем Птицам на местах хотелось устроить у себя свободные экономические зоны, чтобы в них работалось не за страх, а за совесть. А будь по сему, и чтобы после работы все труженики и близседящие начальники дружно отправлялись организованными колоннами в зоны отдыха.
Что уж там говорить о реках и озерах. В них, естественно, должны быть зоны купания. Дальше них волнения излишни - ни гребка нельзя сделать для собственного же блага. Ни пьяным, ни детям и тётям, ни спортсменам. Где уж там их всех различать в водах. Постановит какой-нибудь активный совет депутатов устроить зону купания и всё - можно (им) уезжать в Анталию со спокойной совестью. Будут на озерке буи и спасатели, и громкоговорители, лодки, пахнущие бензином. И не будет спортивных заплывов, поскольку порядок для всех один, и для пьяных, и для спортсменов, а также для женщин с детьми на руках или увлеченными проектами Благовещения.
Бывшему аспиранту Веревкину очень нравилось переплывать одно торфяное озеро в Подмосковье. Очень удобно плыть с одного берега на другой и обратно. Обычно 22 минуты это водоплавательное мероприятие занимало. Рассчитать легко своё расписание и на обратный поезд домой потому не опоздаешь. В нулевые годы выказала себя - наряду с социальными контрастами - одна неприятность, одежду иногда воровали прибрежные бомжи. Было очень неприятно голым бегать по пляжу, а затем ехать неодетым и босым в электричке, ловя остёганные взгляды попутчиков. Мало помалу с продвижением вперёд нового века воровство одежды даже прекратилось. Жить стало веселее, больше людей стало приходить купаться. На лесном самодеятельном пляже открылись под тентами закусочные, появились детские увеселения, прибыл на место туалетный вагончик. Народ стал - кто активно играть в волейбол, кто - выпивать что-то серьезное. С разнообразием выбора пляж выглядел шикарнее.
Всё хорошо бывает далеко не всегда. Возникла другая неприятность. Откуда ни возьмись, свалилось испытание на голову спортсменов. Одежду больше не крали, но в штатном расписании района появилась должность - спасатель и строки затрат - на их труд и бензин для лодки. Конечно, в жару народ теряет страх, может кто по пьяни и поплыть, и заблудиться в озерных водах. Ему покричат в мегафон. Сначала один раз, потом второй. Затем подплывут на лодке. Нарушитель раскается и вернётся на берег. И не случится никакого мятежного тренировочного заплыва.
Вы согласны с тем, что всегда есть выбор? Боитесь утонуть? Можете ходить в бассейн летом и плавать с крышей над головой взад вперед, сколько угодно, согласно билету, пока не покраснеют глаза от хлорки. Прекрасно. Однако Верёвкин был не согласен с такой постановкой вопроса. Он плавал через озеро больше 10 лет. Летом озеро становилось спасением, спасательным кругом от планктонной пассивности, давало необходимую физическую нагрузку, живительную для духа и тела.
Вот с такими достойными олимпийскими мыслями бывший аспирант зашёл в воду и поплыл в то холодное лето 17 года. Царство повелителей Купалы всё ж таки к началу августа сжалилось и подарило жителям средней полосы жаркие лучи солнца. Вершился вторник, в ушедший понедельник небо было пасмурнее, и спасатели вчера вечером отдыхали; их докучливые взгляды не мешали плавать отдельным свободолюбивым единицам, как смелой волюшке заблагорассудится. Может быть, во вторник несносные люди тоже отдыхают? Солнце светило веселее и народа после рабочего дня к восьмому часу пришло на пляжик немало.
Пловец размеренно плыл брассом, быстро миновал буйки, оставив за кормой статично плескающихся дам. Берег не подавал озабоченных признаков активности, станция молчала. Неужели стражи воды отдыхают? Как хорошо! Можно погрузиться в размышления о вечном? Не тут то было. Вскоре раздалось еле слышное женское предупреждение. - Отдыхающий, вернитесь в зону купанию. - Словно культурный надзиратель сказал заспанным шёпотком убегающему:- "Зек, вернитесь в зону." Пловец подумал: Что же, поворачивать назад? А, сделаю вид, что не слышу их. Все равно тихо они там говорят, прислушиваться надо среди плеска воды.
Расчет на бездействие службы спасения оказался напрасным. От причала отчалила моторка и направилась к пловцу. Лодка не шла на полное сближение, что успокаивало Верёвкина и придавало бодрости центру решений. Спасатель нудным голосом стал выговаривать за прискорбное нарушение зоны купания. Мова о том, что все люди плавают, где положено, разозлило купальщика. Я не все люди, я спортсмен, - выкрикнул он из воды так, чтобы было слышно. - Я всю жизнь переплываю это озеро, что вы мне мешаете! Спасатель гнул свою линию, скучно взывая к соблюдению порядка, и не приближался к нарушителю. - Иди ты в задницу.. Отстань от меня, осмелел Веревкин. Спасатель покачал головой и повернул восвояси.
Пловец, гордый одержанной победой, продолжал свой путь. Темно-синие волны лениво обжёвывали мягкими коровьими языками его тело. Снова он был наедине с вечностью. Надежда на победный конец, впрочем, оказалась призрачной. Лодка возвратилась к станции только лишь для того, чтобы взять на борт второго человека. Тому для схватки требовалось подкрепление. В автономии озёрной глади упор на исконные права аборигенов терял смысл. Делать было нечего. Завидев неприятеля, ихтиандр повернул обратно. Лодка на этот раз проплыла ближе, они выключили мотор и гребли. Молодой мужик в синей футболке, который в первый раз казался робчее, теперь выглядел крепышём и настроен был воинственно. Плыву назад, - сообщил Веревкин спасателем. - Мы тебе сейчас покажем назад. Полезай в лодку. Я тебе покажу как меня на х посылать. - Я никого на посылал на х, - стал отнекиваться. Но второй мужик постарше, в синий майке по команде первого отложил весло и взял в руки спасательный круг.
-Откуда мне знать, кто ты такой - защищался бывалый аспирант. Он видел, что его попытка уплыть к ближнему острову, который делил озеро надвое, была перекрыта лодкой. - Сейчас мы тебе покажем. Полицию вызовем, она тебе расскажет, кто мы и кто ты такой. - Лучше потону, чем дамся им в руки, - мелькнула мысль у спортсмена. Он поплыл к берегу мощными саженками. Под руки попали обильные водоросли. Их ещё только не хватало!
Препятствие на пути пловца оказалось маленьким, но спасительным. Дюжий парень в лодке громко комментировал: В заросли плывёт! Стало очевидно, что моторка сюда не поплывёт, чтобы не запутаться в растениях. Лодка дала назад и поплыла к пляжу, где осталась одежда Верёвкина и занималось досугом много народа. Одежду, понятно, им было не угадать какая, зато десантирование этой обуполномоченной пары на берег с последующей охотой за нарушителем представляли опасность. Перед пловцом стояли густо камыши. Он быстро пробрался через них, подскользнулся и выскочил на берег. Куда теперь? - Слева раздались выкрики приближающихся спасателей. - Расправа? Значит, направо! Верёвкин быстро пробежал через поляну с удивленно взирающими на метания белокожего дикарями и пошел в густые заросли. Под ногами, как ластами, зачавкало, он попал в болотистое место. - Уходит! Всё равно поймаем! - раздался сзади крик. - Фиг тебе, думал беглец, углубляясь в дрожащей под ногами земле, по щиколотки в воде. - Вряд ли они в кроссовках попрутся за мной в эту слякоть. Будут лучше поджидать где-нибудь.
Он подался влево и вышел в сухой лес. Прошел меж берёз, ёлок и осин и решил спрятаться за кустами. Мысль напряжённо искала подходящее решение. Сколько, до темноты в зарослях сидеть? Всё равно если они будут проходить мимо, то могут заметить. Тогда босиком далеко не убежишь. Веревкин вышел на железную дорогу и пошел по шпалам обратно к станции и пляжу. В конце концов, разве подобает ему, светочу науки, поджав драконний хвост самолюбия, бегать от обнаглевших от своих полномочий мужиков словно какой-то воришка! Вдобавок на пальце левой руки была надорвана мочка, а на левой ступне сияла большая ссадина. Кровавый след, слав богу, он на шпалах ещё не оставлял.
- Что за звери, а не люди эти спасатели! Вместо того, чтобы делом заниматься, они забавляются сомнительными погонями, из-за ничтожнейшего ущемления самолюбия подвергают риску здоровье граждан, чья вина - это сохранение спортивной формы. Подумать страшно, чтобы они сделали, оставшись вдвоём с голым интеллигентом в лесу. Избили бы сначала, затем предъявили бы куда надо, как злостного нарушителя, а там, глядишь, ещё бы добавили за побег. - В авантюрном развороте истории Верёвкина волновали мысли и о возможной засаде. Но он рассудил, что преследователи, какими бы азартными охотниками они не были, всё же должны находиться на рабочем месте. За потерю контроля над водными просторами их не похвалят. Если бы Верёвкин ошибся, и спасатели всё же устроили засаду на "обидчика", то был бы грустный финиш. Босиком по дикой местности далеко не убежишь, по лесу не очень то побегаешь. Пришлось бы пробиваться к озеру, обдирая ступни обо все сучки и камешки. И оставляя кровавые следы на воде, уплывать от этих молодцов.
На пляже среди отдыхающих было спокойно. Как будто ничего не произошло и не было смерча погони. Казённой лодки не было рядом, и расспрашивать о ней не хотелось. Верёвкин забрал сумку с одеждой, переоделся и побрел, похрамывая, на станцию. В электричке он горестно думал, как же теперь резвиться, совершенствовать стили плавания на этом озере? Только у берега плескаться, каботажно передвигаясь вдоль зоны отдыха? Нет, буду действовать, как диктует незабвенная Природа олимпийцев, - уходить сразу плавать за остров, где нет пляжей и людей. Там никого не видно на диком просторе, где носятся только чайки. Одна из птичек даже его однажды атаковала, когда он проплывал рядом с её гнездом. Чайка животное, она гораздо менее опасна, чем человек. По крайней мере, он неё можно просто нырнуть в воду. Человек же может тебя искалечить, только потому, что вообразит о том, что его право выше другого.
Дома взглянули на ногу и отправили на укол против столбняка в травмпункт. Нога была вся измазана зелёнкой. Ссадина была глубока, и странно, что не кровоточила. В больницу он поехал на машине. Было уже темно, наступала ночь. Машину легко постукивало на полицейских. Слева был парк, справа пятиэтажки, впереди стадион. Река времени текла неспешно в райскую обитель. Всё в мире говорило о гармонии, нарушения которой могли быть случайными. Оставалось только надеяться на лучшее..
В травмпункте городской больницы пришлось подождать, одной темноволосой девушке осматривали ногу, у неё была похоже трещинка. Она вышла к спутнику, прыгая на одной ноге. Веревкину сказал им ободряющие слова. Казалось, что ему то самому бояться нечего, у него же только ссадина. Помажут, перевяжут и свободен. Какого же было удивление, когда выставив ногу на обозрение врачу, - раненый услышал его размышления вслух о том зашивать или не зашивать рану. - А что лучше? - Лучше не зашивать, грязь вдруг туда попадёт. Менять повязку не надо будет. Крови же нет, так заживёт. - Не тут то было. Едва Веревкин слез с хирургического стола и побрел к кушетке к одежде, как за ним потянулся обильный кровавый след. Растревоженная рана внезапно открылась. - Зашивать, - сказал утвердительно травматолог.
Всё бы хорошо, помощь своевременно оказана. Только через 10 дней аспирант улетал заграницу. Неужели придется лететь со швами и самому менять себя повязки в гостинице? Вот тебе пошёл и покупался. Природа. Слово. Надо было иначе обращать Послание к "коринфянам", а не быть кимвалом звучащим.
14 октября 2017г.
все совпадения в рассказе случайны